Неуч

ПРОЛОГ

— Следующий!

Я подошёл к приёмной комиссии, сидящей за длинным, накрытым бордовой скатертью, столом, и поклонился. Я специально пришёл одним из последних, к концу дня, надеясь, что члены приёмной комиссии к этому моменту устанут и не будут слишком пристально меня изучать. Что ж, сейчас проверим, сработала ли моя уловка. Да и сваренное украдкой в подвале отцовского замка зелье, рецепт которого я вычитал в старой книге, должно было сработать, закрыв мой магический уровень. Только бы оно подействовало...

— Назовите себя, — сидящий во главе комиссии маг поправил сползшие на кончик длинного носа очки. Сам мессир Озимандиус, глава Совета Магов, надо же... Отец описывал его достаточно подробно, ошибиться я не мог. Не думал, что он лично станет проверять всех новичков. Не свезло. Если он возьмётся за меня всерьёз, то, боюсь, моя мечта избежать обучения в Университете Высшей Магии накроется медным тазом, разом разрушив все мои далекоидущие планы. В гробу я видал этот Университет с этими расфуфыренными сынками и дочками графов, маркизов и герцогов...

— Барон Михал Тардис седьмой, — отрапортовал я, отвесив ещё один чётко выверенный поклон. — Прибыл для проверки магических способностей согласно указу его Величества.

Шестнадцать лет, ничего не попишешь. От указа короля не отмахнёшься, все отпрыски дворянских родов, даже таких захудалых, как наш, обязаны явиться в столичный Университет для проверки возможных магических способностей. Способностей, которые я ненавидел всей душой. Если бы не они, то мама была бы жива, а отец не превратился в бледную тень самого себя.

— О, так ты из Тардисов? — пробасил сидящий по левую руку главы комиссии необъятный толстяк, постоянно вытиравший обширную лысину огромным, смятым платком. А это ещё кто? А, понятно... Вышитый в углу платка вензель много может рассказать знающему человеку, а уж меня отец по гербам всех более или менее значимых Домов королевства гонял нещадно. Дом Бенниров, четвёртый по силе и могуществу в королевстве. Что столь высокородный вельможа делает здесь, в приёмной комиссии Университета? Представитель Высокого Дома на преподавательской должности? Странно... Похоже, я в чём-то допустил ошибку. Впрочем, в наше захолустье новости из столицы доходят редко, пришлось основываться на устаревших данных, да сплетнях наёмников, которые я слышал краем уха в пивнушке соседнего села, в котором они остановились. — Давно в стенах университета не было представителей вашего Дома. Ты сын виконта Камила Тардиса?

— Да, ваша светлость, — вновь поклонился я. Герцог Беннир, большая шишка. Что он делает в приёмной комиссии, с чего вдруг такая честь?

— Я слышал, что он серьёзно болен, — толстяк, одетый в тёмно-синюю мантию, вновь вытер лоб платком, зажатым в унизанных перстнями пухлых пальцах. — Его уже больше десяти лет никто не видел. Как его здоровье?

Герцог Беннир — знакомый отца? Странно, об этом жирдяе он никогда не говорил. Вместе воевали? А вот это точно вряд ли. Знать из Высоких Домов по редким рассказам отца на поле боя никогда не лезла, предпочитая использовать или полулюдов, или таких, как мы — сыновей из обедневших родов. Мясо для королей, как говорил отец.

— Благодарю вас, ваша светлость, — нейтрально ответил я. — Он ещё держится.

В груди полыхнула ярость, и мне с большим трудом удалось сохранить учтивую маску на лице. Ни один из этих зажравшихся уродов даже пальцем не пошевелил, чтобы помочь отцу после заклятья, которое предназначалось нынешнему королю, а тогда, пятнадцать лет назад, ещё наследному принцу Густаву Лантийскому. Этот венценосный ублюдок, которому на тот момент исполнилось восемнадцать лет, решил изобразить из себя героя, заявившись на передний край обороны с помпой, в золочёной карете, в окружении многочисленной прислуги и дворцовых шлюх. От уговоров командующего он пренебрежительно отмахнулся, посчитав, что в военном деле разбирается лучше, чем старые воины-маги, прошедшие не одну кампанию, и приказал атаковать противника в лоб. Закончилось это закономерно — атака захлебнулась, наши войска откатились назад, понеся серьёзные потери. А контратака противника, которая вскоре последовала, едва не прорвала линию фронта, заодно едва не убив будущего короля. Спас его тогда отец, заслонив собой принца от боевого тёмного заклятья, которое бросил один из магов-штурмовиков. Да, атаку большими усилиями тогда удалось отбить, принц был спасён, но вот отец... Будущий король тогда сулил тяжелораненому отцу золотые горы и помощь лучших магов-целителей, но на деле... Ведь тогда бы всем стало известно, что принц просто самовлюблённый расфранченный мальчишка, ничего не соображающий в военном деле, и о героическом поступке отца моментально "забыли". Как забыли и его самого, бросив на произвол судьбы. Денег на столичных магов-целителей у нас не было, а мама... У неё тоже был дар. Слабый дар целителя. Она очень любила отца, и выжгла этот дар до дна, пытаясь спасти своего мужа, угасавшего с каждым днём. Ей удалось. Отца она спасла, вытащив его с самого порога смерти, но вот сама... Маг, даже такой слабый, как она, полностью исчерпывающий свою силу, обречён. Она умерла на следующий день, не приходя в сознание, оставив поседевшего в одночасье отца с годовалым ребёнком на руках. Ублюдочная, мерзкая магия! Ненавижу!

— Рад это слышать, — растянул в улыбке лягушачьи губы толстяк. Но верить улыбке этого потливого жирдяя точно не стоит, его маленькие свинячьи глазки оставались холодными как лёд.

— Бартамью, давайте уже заканчивать, и так уже десять часов здесь сидим, — оборвал толстяка глава комиссии.

— Как скажете, мессир Озимандиус, — толстяк откинулся на высокую спинку кресла, тяжело вздохнул и потёр шею. — У меня самого уже вся спина затекла. Орхан, будь любезен, проверь молодого барона, я уже немного устал. Что-то в этот раз много подростков, в прошлом году было куда меньше.

— Как пожелаете, ваша светлость. Барон, подойдите ко мне, — сухо произнёс третий член приёмной комиссии — худой и длинный, как болотная цапля, маг в серой мантии. Я подошёл к столу. Вот оно. Сейчас всё решится. Если мои расчеты верны, и откопанный мною в давно заброшенной библиотеке рецепт зелья, закрывающий истинный уровень магических способностей, я воспроизвёл точно, то прощай столичный Университет и здравствуй, свобода. Только... где же кристалл? Стол был завален различными бумагами, писчими приспособлениями, печатями, но кристалла, показывающего магу, его использующему, уровень магической одарённости испытуемого и её направленность, на нём не было. Внутри начала подниматься паника. Отец рассказывал, что, когда он сам проходил проверку, кристалл был, им проверяли подростков в течение поколений! Неужели что-то изменилось?

— Протяните руку ладонью вверх, барон, — скомандовал маг в серой мантии, и мне ничего не оставалось, как выполнить приказ. Тощий схватил мою кисть тонкими, костлявыми, но неожиданно сильными пальцами, и в его второй руке металлически сверкнула длинная игла. Что он собирается делать? С детства ненавижу все эти иглы! Я уже хотел выдернуть руку, но не успел, игла глубоко вонзилась в мою ладонь. Я зашипел от боли. Пальцы руки мгновенно онемели, вверх, от кисти до локтя разлился холод, будто я окунул руку в ручей, стекающий с горного ледника.

— Не дёргайтесь, барон, — поморщился маг в сером. — Вы из провинции, и могли не знать, что с прошлого года введены новые правила проверки на магические способности. Кристалл давал не совсем точные данные, часто сбоил. А кровь... Её не обманешь.

Маг наконец отпустил мою руку и я отступил на шаг назад, стараясь сохранить хладнокровие и маску невозмутимости, приличествующую наследнику древнего дворянского рода. Получалось из рук вон плохо. Мой план трещал по швам. Сначала глава Совета Магов, самый сильный из ныне живущих обладателей дара, во главе приёмной комиссии, вместе с ним эта жирная жаба — герцог Беннир. А сейчас ещё и убрали магический кристалл, служащий для определения способностей будущих студиозусов в течение сотен лет. Мой расчет был на то, что члены комиссии под конец дня устанут, и не будут досконально изучать кристалл, ведь на это тоже нужно тратить силы, а маги этого очень не любят. Все они трясутся над своим даром, как скряга над кубышкой с монетами. Но вот теперь...

Маг в сером тем временем разложил перед собой с десяток небольших, плотного картона, квадратиков, на которых были выжжены магические символы, означающие виды магии и по очереди коснулся центра каждого из них острием иглы. И что? Что должно произойти? Может, всё-таки, мне повезёт и я избавлюсь от этой обузы в виде обучения в магическом Университете, будь он проклят во веки веков? Я долго изучал алхимию, втайне от отца читая те немногие книги, что были в замковой библиотеке, и что не успели погрызть мыши. Плюс платил из денег, выделяемых мне отцом на карманные расходы, старому травнику, жившему в соседней деревне, обучившему меня основам зельеварения. Я не мог ничего напутать, или использовать не те ингредиенты, всё было сделано чётко по записям. Зелье, закрывающее способности, должно сработать, иначе всё было впустую.

— Это всё, барон, — маг в сером собрал картонные квадратики, ловко перетасовал их, как фокусник колоду карт, и небрежно засунул их в лежащий на столе конверт плотной коричневой бумаги, на котором стоял оттиск печати столичного университета. — Вы можете быть свободны. Результаты тестов будут вывешены завтра утром перед входом в центральный корпус.

Сожри их демоны... Я скрипнул зубами, но сумел сохранить невозмутимое выражение лица.

— Милорды, с вашего позволения, — я церемонно поклонился членам комиссии.

— Да-да, — вяло махнул пухлой рукой герцог Беннир. — Можете идти, барон. И передавайте привет своему отцу.

— Всенепременно, ваша светлость.

Я резко развернулся на каблуках, и, привычно придерживая фамильную шпагу, висевшую у левого бедра, направился к выходу. Похоже, о свободе пока говорить рано, надо дождаться завтрашнего дня. Наши ожидания редко совпадают с действительностью. Так говорил отец в те редкие моменты, когда болезнь его ненадолго отпускала, и он даже мог спуститься в малый столовый зал. И я уже успел убедиться в правдивости его слов. Что ж, а пока надо позаботиться о крыше над головой на ночь, надеюсь, столичные расценки меня не разорят.

ГЛАВА 1. КАК ТОРГОВАТЬСЯ С ПОЛУЛЮДАМИ

Демоны преисподней... Они что, все разом с ума посходили? Это ж надо, требовать ползолотника за одну ночь в гостиничном номере! Я объехал уже несколько гостиниц, и везде владельцы заламывали несусветную цену за постой. Разумеется, я отказывался, ведь это просто неприкрытый грабёж средь бела дня! Но ночлег всё же найти надо, не дожидаться же утра на улице? Да и грума покормить надо. А, вот ещё одна гостиница. Вернее, скорее какая-то ночлежка, на потемневшей деревянной вывеске над входом виднелась надпись "Гостиница Варган и сыновья".

Я подъехал ко входу, спрыгнул с седла в жидкую грязь и раздражённо бросил поводья выскочившему из-под навеса слуге.

— Вир, жди, — я потрепал грума по жёстким перьям на холке. Умный зверь повернул украшенную хохолком огромную голову и негромко свистнул, ткнувшись мне лбом в плечо. Ну, надеюсь, хоть в этом клоповнике мне удастся договориться о ночлеге. Я бросил взгляд на затянутое тучами, темнеющее небо и потянул на себя тяжёлую входную дверь.

— Две серебрушки, милорд. Плата вперёд. За комнату на ночь и место в загоне для вашей милой птички. Кормёжка вашего грума в стоимость не входит, уж извиняйте.

Стоявший за стойкой тип сплюнул себе под ноги и осклабился, продемонстрировав два ряда острых зубов. Я скривился и демонстративно положил ладонь на оголовье рукояти шпаги. Этот хмырь с мерзкой рожей, через которую тянулся длинный рубец, явно оставленный клинком, больше походил на грабителя с большой дороги, чем на владельца гостиницы, но мне выбирать особо не из чего, на шикарные апартаменты в какой-нибудь дорогой гостинице денег у меня просто не хватит. Да какие апартаменты... Даже на самый дешёвый номер не хватит, что уж там.

— Две серебрушки? Побойтесь богов, милейший! Откуда такие цены?

— Так ить, вашество, сейчас нумера на вес золота, верно вам говорю, — хмырь потёр щёку, заросшую толстой, как проволока, жёсткой щетиной, которой точно у людей не увидишь, ничуть не испугавшись моего жеста. Полулюд. В наших северных землях они встречались редко, предпочитая жить в более тёплых краях. Впрочем, на севере полулюды тоже водились, правда, их было совсем немного, жизнь в снежных пустошах суровая. Вот и перебирались туда, где потеплее, да прожить легче. А некоторые, я смотрю, даже гостиничным делом занялись. Вряд ли он из бывших солдат, тем, по рассказам отца, платили немного, накопить на гостиницу даже за десять лет контракта простому воину было маловероятно.

— С чего бы вдруг?

— Как это с чего? — полулюд с завыванием зевнул, вновь продемонстрировав устрашающий набор клыков. — Нонче же со всего королевства детки графьёв да маркизов в ентот унихверситет для проверки на магию съехались. Да ещё и с прислугой. Вот они все нумера и заняли. У меня и то последняя комната осталась, вашество. Ежели не согласитесь, другие найдутся. Соглашайтесь, милорд. Уже почти стемнело, а других гостиниц и постоялых дворов поблизости нет.

Врёт, морда паскудная, и не краснеет. Пара гостиниц ещё точно есть, я в столице всё же не в первый раз, но они ещё хуже, чем этот клоповник, а цены там наверняка ненамного ниже. Да и расположены они в не совсем благополучных районах, и рисковать из-за пяти-семи лишних медяков точно не стоит. А цены в приличных гостиницах, находящихся в центральных кварталах столицы, действительно, просто зашкаливали, тут хмырь не соврал. Владельцы почуяли прибыль и ломили такие цены, что хоть стой, хоть падай.

— А скажите, крысы у вас водятся, любезный? — задал я неожиданный вопрос хозяину ночлежки, которую он сам с какого-то перепою считал гостиницей.

— Крысы, вашество? — удивлённо вытянул лицо хмырь. — Не, в нумерах их нет, я за этим слежу строго. У нас для того пара норных хорьков имеется, внутрь гостиницы ни одна крыса не сунется. А вот на улице да, кишмя кишат, житья просто нет. Продукты в кладовых портят, у постояльцев сбрую кожаную в загонах грызут. Я уж и жалобу бургомистру подавал, всё, как полагается, но разве ему есть дело до какого-то полулюда... — владелец ночлежки скривился и смачно харкнул на пол, выразив своё отношение к бургомистру в частности и местной власти в целом.

— Давайте так договоримся, уважаемый. Вы сбросите серебрушку за постой, а мой грум за ночь в конюшне всех крыс выведет. Их ведь там больше всего, верно?

— Серебрушку?! — возопил полулюд, до глубины души возмущённый моей наглостью. — Побойтесь богов, вашество! Это просто грабёж! Три медяка скину, и по рукам!

— Да как вы можете такое говорить, любезнейший! От этих крыс столько убытков, я вам, считай, одолжение делаю!

Я оперся о стойку, предвкушая ожесточённый торг. Я специально скинул целую серебрушку, заранее зная реакцию полулюда. Торговаться они просто обожали, без торга у них невозможно было купить даже краюху хлеба. Мне доводилось иметь дело с северными полулюдами, и без этой церемонии не обходилась ни одна сделка.

Как всегда, сошлись мы где-то посередине, на десяти медных монетах, или половине серебрушки, правда, для этого пришлось пару раз постучать кулаком о стойку и один раз схватиться за рукоять шпаги, изображая праведный гнев.

— А умеете вы торговаться, вашество, — удовлетворённо пробурчал полулюд, когда мы, наконец, ударили по рукам. — Не то что остальные детишки из знати. Да и прислуга их тоже не лучше. Те просто бросают деньги, не торгуясь даже на ломаную медяху. Никакого уважения... Ташка! — внезапно взревел полулюд, и из незаметной дверки, видимо, ведущей в подсобку, выскочила девчушка лет четырнадцати. Тоже полулюдка. В отличие от мужчин, полулюдки не были такими страхолюдными. Клыки у них тоже были, но всего два, в верхней челюсти, да и те короткие, практически человеческие. Никакой буйной растительности на лице, разумеется, тоже не было. Только волосы на голове очень густые, толстые и жёсткие даже на вид. Соорудить из них сложную причёску, какие часто делают девушки человеческого рода, было попросту невозможно, даже косу заплести вряд ли бы получилось. Поэтому все полулюдки, что я до этого видел, просто перехватывали волосы на затылке полоской сыромятной кожи, позволяя им свисать практически до колен.

— Чо тебе, дядь Варган? — не очень-то приветливо осведомилась девчушка, потирая кулачком заспанные глаза.

— Не чокай мне тут, малявка! — сурово сдвинул густые брови полулюд и протянул девчонке тяжёлый ключ со сложной головкой, который вытащил из-под стойки. — Проводи милорда в двенадцатый нумер, да постель свежую постели. Вашество, — обратился он уже ко мне, — а ваш грум того, ежели его отвязать, да из загона выпустить, не убежит ли? Птичка у вас редкая, дорогая, мало ли...

— Не беспокойтесь, уважаемый, мой грум обученный, боевой, к командам приучен. Никуда он не убежит. И я очень сочувствую тем, кто попытается его украсть, — улыбнулся я, с намёком глянув на полулюда. Предупредить этого скользкого хмыря на всякий случай не помешает. Грум мне достался от отца, и он действительно был редкостью. Эти огромные нелетающие птицы обладали врождённой защитой от магии, что очень ценилось среди воинов и магов, плюс были очень умны. А тренированный боевой грум сам по себе немалая сила, его мощный клюв и когти раздерут любого противника, а жёсткие перья пробьёт не всякое копьё.

— Ну что ж, спокойной вам ночи, милорд, — полулюд сунул плату за постой в карман, перед этим тщательно осмотрев и чуть ли не попробовав на зуб каждую монету. Демоны преисподней, надо быстро заканчивать со всем этим дурным спектаклем с обучением в Университете и возвращаться домой, у меня с такими расценками быстро все деньги закончатся, а я не монетный двор его Величества, серебро, и тем паче, золото, не штампую. За грума можно не волноваться, Вир опытный боец, и одолеть его в случае чего сможет только команда сильных магов, или рота тяжеловооружённых солдат, да и то, понеся большие потери. Я как-то видел, в детстве ещё, когда Вир во время охоты разделал на фарш пещерного медведя, и времени на это у него ушло всего несколько мгновений. Да и на корм можно не тратиться. Грум прекрасный охотник и хищник, замечательно видящий в темноте. Крысы в этом районе большие, видел, когда ехал сюда на Вире, да и в конюшне-загоне их было предостаточно, так что ужин моего скакуна ждёт шикарный.

А вот и комната. Девчушка открыла дверь самой дальней комнате по коридору на втором этаже и посторонилась, давая мне пройти.

— Ваш ключ, милорд, — девчонка шмыгнула носом и протянула мне ключ. — Уборной у нас нет, но есть поганое ведро, вон там, в углу стоит. Свеча только одна, если спалите эту, то вторую придётся покупать. Стоит медяк за штуку.

Да уж... Я осмотрел своё новое жилище, доставшееся мне аж за полторы серебрушки. За эти деньги у нас, на севере, можно было прожить на постоялом дворе неделю, ни в чём себе особо не отказывая. Что ж, следовало ожидать. Впрочем, комнатушка, хоть и маленькая, была довольно чистой, видимо, за порядком здесь хоть и минимально, но следили. Обстановка простая — платяной шкаф, маленький трёхногий столик, табурет и кровать. Вернее, узкий деревянный топчан с набитым сеном матрасом поверх. Девчонка быстро, со сноровкой, говорящей о немалом опыте, заправила матрас простынёй, подоткнув свисающие края под матрас, и вытащила из платяного шкафа свёрнутое шерстяное одеяло, положив его поверх постели. Ночами даже здесь, в столице, было уже весьма прохладно, так что одеяло будет не лишним.

— Это всё, милорд. Нужно ли разбудить вас утром? — девчонка остановилась в дверях, смотря на меня снизу вверх. Ах, да... В столице прислуге полагается давать мелочь за услуги.

— Не надо, я сам проснусь, — я залез в висевший на поясе кошель, и, вытащив из него мелкую медную монетку, протянул её девчушке. — Это тебе.

— Благодарю вас, милорд, — девчонка засунула монетку в кармашек платья. — Может, ещё чего-то желаете? Вина, девочек? Господа часто заказывают девочек в номер. А некоторые и мальчиков. Если нужно, дядька Варган всё устроит, и не задорого.

Не задорого? Угу, как же... Зная столичные цены, вряд ли это не задорого. Ещё не хватало на местных шлюх последние деньги тратить, да на разбавленное кислое пойло. Я лучше новые сапоги себе справлю, а то те, что на мне, боюсь, эту зиму уже не переживут.

— Нет, милорду ничего не нужно.

— Ну, как знаете, — пожала плечами девчушка и вышла в коридор, тихо прикрыв за собой дверь.

Я закрыл дверь на ключ, оставив его торчать в замочной скважине. Не то, что бы я не доверял хозяину гостиницы, хотя и это тоже, но бережёного боги берегут, как любит говорить старый управляющий поместьем. Район на отшибе, городская стража здесь наверняка появляется нечасто, так что лучше обезопаситься. Я подошёл к окну и выглянул наружу. Тёмные остовы домов, голые деревья, с которых уже облетели последние листья. Солнце уже село, а масляных фонарей здесь, судя по всему, отродясь не было. По стеклу застучали первые капли дождя. Здесь, в столице, вечно так — зимы как таковой вовсе нет, только постоянный холодный дождь, ветер, да вездесущая грязь. Нет, у нас на Севере всё же гораздо лучше. Ладно, как говорит старик-управляющий, решать проблемы надо по мере их возникновения. Ещё не всё потеряно. Если зелье, что я сварил, сработало, то завтра я со спокойной душой могу возвращаться домой. Работы в поместье непочатый край, нужно объезжать угодья, собирать налог с крестьян, ругаться с сельскими старостами на предмет процента оставляемого зерна... Да и с соседями нужно уже наконец решить проблемы. А то они, пользуясь отцовской слабостью, начали вести себя чересчур уж нагло, несколько раз их наёмники подчистую ограбили несколько поселений на нашей территории, изнасиловали женщин и даже убили кузнеца, который кинулся им на выручку. Кузнеца я им с рук не спущу. Где я теперь ему замену найду? Хорошие кузнецы на вес серебра ценятся и на дороге не валяются. Всё это будет куда важнее, чем обучение в каком-то университете. К тому же обучение это вовсе не бесплатное, целых пятьдесят золотых за год! Да за такие деньги...

Я только скрипнул зубами. За эти деньги можно было выписать в нашу глушь столичного мага-целителя, который смог бы вылечить отца. Что я, собственно, и собирался сделать, как только разберусь с этой проверкой на магические способности. Они мне и даром не нужны, один вред от них! Отец, конечно, будет в ярости, но ничего поделать уже не сможет.

Я поставил походный мешок возле топчана, скинул тяжёлый кожаный плащ и стянул сапоги, ощущая, что портянка на левой ноге промокла. Демоны преисподней, придётся всё-таки разориться на новую обувку, у этой подошвы совсем уже прохудились. Отстегнув перевязь со шпагой, поставил её в изголовье, а сам рухнул на застеленный чистой простынёй матрас, молясь всем богам, чтобы насекомых в нём оказалось поменьше.

* * *

Проснулся я рано, как привык просыпаться с детства. Не знаю, как там детишки вельмож из Высоких Домов, но у нас на Севере жизнь приучает шевелиться сызмальства. Да и отец, будучи боевым магом, и прошедший через множество битв и военных кампаний, приучил меня к жёсткому распорядку дня. Никаких незваных визитёров ночью не было, так что спал я спокойно, да и клопов-кровососов, как ни странно, в матрасе не оказалось. Вот тебе и ночлежка, даже удивительно. Как-то раз мне довелось пару дней провести в одной дорогой гостинице, когда отец ещё не был настолько слаб, напросившись с ним в столицу. Так вот в их шикарных, мягких пуховых перинах клопов было предостаточно, чесался я потом, как ненормальный. А здесь, смотри-ка...

Я потянулся и сел на постели, откинув шерстяное одеяло. Девчушка-полулюдка вовремя его вытащила, ночью резко похолодало, на оконном стекле виднелись разводы изморози. Ладно, надо одеться, чего-нибудь перекусить и двигать к Университету. Будем молить всех богов, чтобы моего имени в списке поступивших не оказалось. А потом надо будет найти столичную гильдию целителей и выписать для отца мага, который сможет его вылечить. То тёмное проклятье, полученное им пятнадцать лет назад, никуда не ушло. Оно отступило на время, благодаря самоотверженному поступку матери, затаилось где-то в глубине тела, но спустя десять лет вновь проявило свою тёмную сущность. Отец уже практически не вставал, став похожим на обтянутый желтовато-восковой кожей скелет.

Я скрипнул зубами. Демоны бы побрали его упрямство. Его единственный сын и наследник, видишь ли, обязан поступить в Университет Высшей Магии, чтобы возродить славное имя рода Тардисов, поступив на службу в королевскую роту воинов-магов. Чем это закончилось для него самого, и для его жены, он в расчёт не принимал. И деньги, с таким трудом накопленные, отдал мне, ничуть не сомневаясь, что магический дар у меня проявится непременно, как это было у всех моих предков, как по отцовской, так и по материнской линии. Нет уж, отец, в гробу я видал эту учёбу. Карьерный рост и военная служба меня не прельщали нисколько, нет в них ничего хорошего. Я уже с раннего детства уяснил одну простую истину — этим миром правят деньги. Деньги и власть. Если у тебя они есть, то у тебя будет всё — богатый дом, красивая одежда и изысканные яства. И лучшие маги-лекари. Все эти истории о возвышенных, благородных рыцарях-магах, помогающих всем по доброте душевной, и не берущих даже ломаной медной монетки взамен, которые мне рассказывал отец в детстве — просто сказочки для наивных простачков. Нет, отец, по-твоему не будет. Я потрачу твои деньги с умом, поставлю тебя на ноги. И если этих денег не хватит, пойду на всё, чтобы тебя спасти. А уж потом...

Впрочем, пока надо решить вопрос с моим "поступлением". Ради проформы всё же надо прибыть к центральному корпусу Университета, а дальше пока загадывать не стоит. Этот новый метод определения магических способностей меня изрядно выбил из колеи, и случиться может всё, что угодно. Я расправил на полу портянки, с неудовольствием ощущая босыми ступнями, что они ещё не просохли. Хорошо, что взял с собой запасные. Надо всё же найти лавку сапожника в ремесленном квартале, в магазинах в центре города пусть детишки маркизов да графов обувку покупают, у них денег куры не клюют.

Плотно намотав сухие портянки, достав их со дна походного мешка, вбил ноги в сапоги и застегнул широкую перевязь со шпагой. Кинжал за пояс тоже не забыл, длинная шпага в узких переулках иногда может сослужить плохую службу. Уж чему-чему, а фехтованию на разного рода заточенных железяках отец вместе с управляющим, когда-то служившим под его командованием, учили меня серьёзно. Гоняли с самого детства, сначала с учебными деревянными мечами, а уж потом и с боевыми, только затупленными. Магия, какой бы смертоносной она ни была, требует подготовки, которой в суете боя может не хватить. Шпага быстрее заклинания. Ну, если оно, конечно, не запущено издалека, или не навешано в боевых амулетах, и там нужно только их активировать. Но амулеты эти стоили баснословных денег, и позволить их себе могли только очень богатые люди. А они, как ни странно, на войну почему-то никогда не стремятся, но именно на войне делают огромные деньги. Отец как-то рассказывал, как некоторые высокопоставленные вельможи поставляли в войска гнилую дерюгу вместо хорошего сукна для солдат, с продовольствием и прочими припасами тоже было много махинаций. Но... Никто из высших сановников не был наказан, потому что полулюды для них почти животные, они жаловаться не станут, потому как прекрасно знают, что некому, да и бессмысленно. Впрочем, к обычным людям без магического дара они относились немногим лучше.

Быстро умывшись, налив в ладонь воды из стоявшего на столике кувшина, и сделав пару глотков, вспомнил слова девчушки о поганом ведре, стоящем в углу за занавеской. Сделав свои дела, хмыкнул, вспомнив рассказы отца о том, что в столице вельможи писают в ночную вазу, стоящую под кроватью. Ну, оно, может, и так, отцу лучше знать, но если бы я зимой попробовал провернуть такой фокус, да ещё и промахнулся бы при этом, то ваза точно бы примёрзла к полу. Наш старый замок давно требовал ремонта, и зимой его промораживало чуть ли не насквозь. Накинув тяжёлый плащ и нахлобучив шляпу, подхватил походный мешок, сунув ключ от комнаты в карман. Перекушу позже, надеюсь, местные трактирщики не настолько взвинтили цены, как владельцы гостиниц. Сейчас первым делом к главному корпусу Университета, всё остальное потом. Но сначала... Я вытащил из потайного кармана камзола маленькую плоскую фляжку из тёмно-зелёного стекла. Отковырнув сургуч, которым была залита пробка, вытащил её зубами, и, зажав нос пальцами, опустошил фляжку до дна, еле сдержав подступившую рвоту. Вкус у зелья был преотвратный. Но на вкус плевать, главное, чтобы оно сработало, иначе всё было напрасно. Вчера, перед приёмной комиссией, я выпил точно такую же фляжку. Надеюсь, моя предосторожность не будет лишней, стоит только вспомнить проверку по крови, а не на кристалле, на который я рассчитывал. Это зелье быстро теряло свои свойства, поэтому я и приготовил двойную дозу на всякий случай, от магов всего можно ожидать.

Спустившись на первый этаж, увидел хозяина, всё так же сидевшего за стойкой. Он что, и спит здесь, что ли?

— Доброе утро, милорд, — поприветствовал меня полулюд, ощерившись в клыкастой улыбке. — Как вам спалось?

— Кха им дорсэ, — ответил я хозяину, подойдя к стойке и положив на неё ключ от комнаты. — Спалось хорошо, спасибо.

— О, вы знаете наш язык? — удивлённо вытянул лицо полулюд.

— Немного. У нас на севере живёт несколько племён. Мы с ними каждый год торгуем, когда они за стадами таргов через наши земли идут.

— Неслыханное дело, — поразился хозяин, покачав головой. — Чтобы человек, да ещё из знати, учил наш язык...

— Кхм... Как там мой грум? Уже смотрели в конюшне? Порядок навёл?

— О, ваша птица просто великолепна, вашество! — расцвёл полулюд, ощерившись в клыкастой улыбке. — Ташка больше сотни отгрызенных крысиных голов собрала, две большие корзины! Милорд, если бы вы остановились у меня подольше, то я бы вам с вашей милой птичкой большую скидку сделал! Что скажете, а?

— Увы, это вряд ли. Думаю сегодня уже домой отправиться, надо только пару дел закончить.

— Жаль, — опечалился полулюд, поскребя толстыми ногтями заросший подбородок. — Но если что, заезжайте, таким постояльцам мы завсегда рады.

— Обязательно.

Я вышел наружу, вдохнув холодный, наполненный влагой и запахами из сточных канав, воздух. В городах всегда воняет, не люблю я их. Зайдя в конюшню, заглянул в стойло, где дремал мой старый друг. Судя по набитому брюху, отужинал он неплохо. Грумы, в отличие от человека, могут есть практически всё, если припрёт, они воистину всеядны. Но свежее мясо всё же их излюбленная пища.

— Вир, просыпайся, обжора! — окликнул я грума, улёгшегося на густо посыпанный опилками пол и засунувший голову под крыло, как обычная домашняя курица. Он был настолько велик, что заполнил практически всё пространство стойла. Из панциря жёстких, как металл, перьев, вынырнула голова грума. Я с улыбкой наблюдал, как мой старый приятель выплывает из сна. Сначала открылись внешние кожистые веки, а потом уж и вторые, полупрозрачные, как у ящерицы, явив яркие, янтарно-жёлтые глаза боевого грума.

— Давай уже, поднимайся, засоня. Ты-то хоть ночью поел, а у меня со вчерашнего дня ни крошки во рту не было.

Я снял висящее на деревянной перегородке седло с крепежом и поводья с удилами. Пора седлать моего скакуна и отправляться навстречу судьбе. Грум сладко потянулся, вытянув мощные лапы, украшенные чёрными загнутыми когтями, и зевнул, раззявив огромный хищный клюв, способный перекусить надвое воина в латном доспехе. Вир подогнул лапы и одним движением поднялся, нависнув надо мной как гора. Грумы живут очень долго, дольше, чем люди, и растут постоянно. Он и сейчас уже громадина, и страшно представить, во что он превратится лет через пятьдесят. Грум переливчато свистнул и его огромная голова ткнулась мне в плечо, едва не впечатав в стену.

— Поаккуратнее, ты, туша здоровенная! — я развернулся и ласково стукнул Вира кулаком по лбу. — Вот как-нибудь раздавишь своего хозяина, что потом делать будешь, а?

Грум глухо заухал, закатив глаза.

— И ничего смешного. Будешь так набивать пузо, разжиреешь и бегать не сможешь. Пригнись, морда, нам ехать пора.

Удивительно, но, несмотря на габариты, грум был очень быстрым и ловким охотником. Зимой в пустошах он мог охотиться, как снежные лисы, добывая из-под снега добычу, обычно жирных ушастых сурков. Слух у грума был тонкий, и я не единожды видел, как он крадётся по прочной корке слежавшегося подмёрзшего снега, опустив голову вниз, а потом резко взмывает в воздух, втыкаясь в снег всем своим немалым весом, пробивая ледяную корку и хватая добычу огромным загнутым клювом. Да и загнать волка, или раскопать берлогу медведя он тоже может, грумы самые страшные хищники в наших краях, даже огромный пещерный тигр, или семейство снежных леопардов ничего не смогут ему противопоставить.

Затянув последнюю подпругу, предварительно ткнув кулаком в пузо грума, чтобы тот его втянул, вдел стальной мундштук в клюв Вира, повесил на седельный крюк походный мешок и повёл свою ездовую птицу из конюшни. Порыв ветра кинул мне в лицо пригоршню мокрого снега пополам с дождём. Я поёжился. Ненавижу такую погоду. И сапоги опять наверняка промокнут. Вскочив в седло, ткнул пятками в бока грума. Тот громко свистнул и резко ускорился, быстро перебирая мосластыми лапами по покрытой подмерзшей грязью мостовой. Лучше бы мне успеть первым к этому центральному корпусу, не хочу общаться с этими зажравшимися детишками из Высоких Домов, а то, что они там будут, я даже не сомневался. Убедиться, что моего имени нет в списке поступивших, а значит, моё зелье сработало, и быстро в гильдию целителей, искать мага-лекаря для отца.

ГЛАВА 2. ОЧЕНЬ СТРАННЫЙ ДЕКАН

Да чтоб вас демоны драли... Я думал, что к центральному корпусу Университета я прибуду первым, но удача от меня явно отвернулась. Привязав грума к столбу перед входом в Университет и приказав ему охранять поклажу, я быстрым шагом направился по вымощенной обрезным булыжником дорожке вглубь Университета. Да где здесь этот демонов центральный корпус... А, похоже, вот он. Огромное, серое здание с высокими стрельчатыми окнами и декоративными башенками по углам. И именно в том направлении шёл не я один, туда же стекалось множество народу. Эх, надо было встать пораньше... Да, сразу видно богатеньких дочек и сыночков из Высоких Домов, все расфуфыренные в пух и прах, я в своём дорожном костюме среди них казался общипанной вороной. Да и перед Университетом, когда привязывал своего грума, я заметил где-то с десяток золочёных карет с гербами именитых Домов. Нет, мой Дом по знатности не уступит никому, и отец всегда говорил, что гордость для дворянина — главное. Эх, отец, отец... Ты так и не понял до сих пор, что гордость не окупается. А эти разряженные, как павлины, подростки всегда путают гордость со спесью и высокомерием.

В прошлый мой приезд в столицу мне пришлось столкнуться с парой сыночков из высоких Домов. Им, видите ли, не понравился мой наряд. Слово за слово, они вызвали меня на поединок. Уроки отца и управляющего не прошли даром, эти мальчишки понятия не имели о настоящей грязной драке. Отделал я их тогда знатно. Не убил, конечно, но физиономии им поправил изрядно, оставив на память пару шрамов. Но на том дело не закончилось, эти ублюдки пожаловались своим папочкам, и дело дошло до королевского суда, который назначил отцу большой штраф, и никакие бывшие военные заслуги не смягчили сердце судьи. Тварь продажная... Я скривился и сплюнул на каменную брусчатку, как это сделал давешний полулюд. Потом стало известно, что судье хорошо заплатили, хотя свидетели происшедшего говорили в мою пользу. Но кого это волновало? Именно тогда я отчётливо понял, что суд всегда на стороне богатых. И то, что если ещё раз возникнет подобная ситуация, и отвертеться от дуэли я не смогу, надо будет доводить дело до конца и избавляться от трупов и свидетелей. Так оно надёжнее будет...

Вот и главный корпус. Я прислонился плечом к холодной каменной стене немного поодаль, не желая лезть в толпу, и надвинул поглубже шляпу, скрывая лицо. Ещё наступлю какому-нибудь сыночку маркиза или графа на ногу, визгу потом будет... Толпа тем временем прибывала, становилось тесно от разряженных щёголей, надменно шествующих в окружении слуг, и барышень в шелках и мехах. Взгляд вычленил из толпы одну девушку и прилип к ней намертво. Ого, вот это деваха! Высокая, статная, в приталенной кожаной куртке и кожаных же обтягивающих штанах, заправленных в сапоги для верховой езды, с длинной, тяжёлой рапирой на перевязи. Эта девчонка явно не местная, столичные фифы так в жизни не нарядятся. Да и за поясом у неё заткнут даже не кинжал, как у меня, а длинный кабаний нож с широким лезвием. И что-то мне подсказывало, что обращаться она с этими железками умеет. Девчонка стояла перед доской, на котором были вывешены большие листы белой бумаги, как скала в бушующем море, возвышаясь даже над самыми высокими мужчинами на полголовы, и все прибывающие предпочитали обходить её стороной. Хотя, нет, не все. Какой-то слащавый типчик в изукрашенном серебром камзоле, пытаясь протиснуться мимо неё, явно сказал в её сторону что-то нелестное. Что именно, я не расслышал, но реакция на его слова последовала мгновенно. Мелькнул затянутый в чёрную перчатку кулак, и слащавый кубарем покатился по земле от мощного удара в челюсть. Ого! А деваха-то боевая!

Пространство перед доской объявлений мгновенно очистилось. Слащавый поднялся на ноги, и, вытирая кровь с разбитой губы, выкрикнул грязное ругательство, потащив из ножен шпажонку с изукрашенной блестящими разноцветными камушками гардой. Толпа подростков отхлынула назад, но никуда не ушла, ожидая бесплатное представление. Я же наоборот подошёл поближе, уже зная на своём опыте, что сыночки богатых родителей очень не любят драться по правилам. Деваха молча вытащила из простых ножен, обтянутых потёртой чёрной кожей, рапиру, откинув ножны в сторону. Лезвие сверкнуло в лучах на мгновение проглянувшего сквозь тучи солнца голубым отливом. Неужели вернейская сталь? Редкая и очень дорогая вещь, уж я-то в этом немного разбираюсь. Только сейчас, подойдя ближе, я рассмотрел лицо девчонки. Да, она точно не столичная штучка. Широкие плечи, практически мужская одежда, да и оружие её скорее бы подошло какому-нибудь здоровяку— гвардейцу, а не девушке. Крупные черты лица, немного грубоватые на мой вкус, тяжеловатый подбородок, густые, сросшиеся на переносице брови. Плюс она явно противница какой-либо косметики, никакой тебе помады и прочих женских ухищрений, призванных сделать даму красивее, чем она есть на самом деле. Девчонка приняла боевую стойку, выдернув из-за пояса нож правой рукой. О, так она ещё и левша? Опасный противник. Демоны и преисподняя, о чём я думаю? Они что, прямо здесь драться собрались? Они с ума сошли?

О, так я и знал... Этот слащавый прыщ заявился сюда не один, а с охраной. Я заметил, как сквозь толпу пробирается крепкий мужчина в широкополой шляпе и просторном плаще, под которым можно спрятать целую оружейную лавку. Это точно не один из будущих студентов, одет по-другому, да и по возрасту не подходит. По повадкам и внешнему виду смахивает на наёмника. И он заходил девчонке за спину. Вот же дерьмо, кажется, у неё проблемы. И точно, в руке у наёмника я заметил слабо пульсирующий красным светом небольшой камень. Это же заряженный проклятьем рубин, отец о таких рассказывал! Он же её сейчас просто убьёт! Или сделает так, что она на минуту ослепнет, или ослабнет, и тогда девчонку сможет прикончить даже этот слащавый заморыш! Долбаная, ублюдочная магия! Меня накрыла волна тяжёлой, подсердечной ненависти. Демонова отрыжка, ну ведь клялся самому себе, что не стану вмешиваться ни в какие заварухи! Зачем мне чужие проблемы, мне бы со своими разобраться! Но смотреть на то, как подло убивают со спины девчонку, я просто не в силах. Да пошло оно всё! Надо бы уравнять шансы. Быстро пробегаю за спинами собравшихся зевак, проталкиваюсь сквозь плотную толпу. Только бы успеть. Хорошо, что наёмник не обращал внимания на собравшихся подростков, целенаправленно двигаясь к цели. Эта рожа — не воин, он убийца, а значит, никакой честной дуэли не заслуживает. Да и вряд ли он дворянского сословия, знать в наёмники никогда не идёт, это в высшем обществе считается несмываемым позором. Впрочем, случаи бывали разные. Каждой ситуации своё оружие, любил говорить старик Даркас, в бою нет никакого благородства, есть только выживший и мёртвый. Даркас дело говорил, и его уроки я запомнил накрепко. А учил меня старый управляющий разному, и не только обращению с оружием.

— Ой, простите, вы тут обронили... — я схватил за плечо наёмника с зажатым в пальцах камнем. Я и его-то заметил случайно, да и то только потому, что специально приглядывался.

— Чего? — начал оборачиваться мужчина, и я только этого и ждал. Сделав вид, что споткнулся, коротко бью его локтем в висок. Попал! Наёмник зашатался, драгоценный камень выскальзывает из его руки. Подхватываю опадающее, полубессознательное тело, практически держа его одной рукой, пригибаюсь, подбираю с земли пульсирующий красным камень, сую его в карман.

— Тут человеку, кажется, плохо стало, — бормочу я, опустив голову и закрывая лицо широкими полями шляпы. Не надо, чтобы меня кто-нибудь запомнил. А деваха теперь и сама справится, тот хлыщ со своей зубочисткой вряд ли сам на что-то способен. Его шпажонка чуть ли не вдвое короче, чем рапира девчонки, и боевая стойка у неё вполне профессиональная, было видно, что её хорошо тренировали. Выбравшись из гудящей толпы со своей ношей, которая уже начала понемногу приходить в себя, усадил его под стеной, в тени одного из деревьев, высаженных вдоль дорожек. Ну, устал человек немного, бывает... Кажется, моих манипуляций никто не заметил. И слава богам, мне было бы тяжело избежать неудобных вопросов.

— Немедленно прекратить! — раздался позади громоподобный голос. Я обернулся. Перед замершими дуэлянтами, так и не успевшими скрестить клинки, стоял сам мессир Озимандиус. Он воздел руку, и резкая вспышка ослепительно-белого света ожгла глаза, да так, что я был вынужден зажмуриться. — Никаких дуэлей на территории Университета! Клинки в ножны, немедленно!

Зрение пришло в норму не сразу, я был вынужден крепко зажмуриться, пережидая, пока перед глазами не перестанут летать белые "мушки". А вот это, должен признать, неплохое заклятье, полезное. Убить не убьёшь, а сделать ноги в случае чего успеешь, даже если перед тобой с десяток противников. Впрочем, кто в здравом уме станет нападать на архимага? Таких самоубийц нет, размажет по стенке тонким слоем и не поморщится.

— Вы, оба, проследуйте за мной, — холодно обронил мессир Озимандиус, вперившись тяжёлым взглядом в несостоявшихся дуэлянтов.

— Но милорд, она первая начала! — возмущённо начал слащавый хлыщ, всё ещё не могущий попасть острием шпаги в устье ножен. — Все это видели!

— Маркиз Лациус, — процедил архимаг. — Напомните мне поговорить с вашим отцом по поводу случившегося. Думаю, он будет не в восторге от вашего поведения. Напоминаю всем студентам, что дуэли в стенах Университета строжайше запрещены! — повысил голос глава Совета Магов. — Миледи, вас это тоже касается, — обратился архимаг уже к девчонке.

— Нижайше прошу простить мою горячность, милорд Озимандиус, — низким, почти мужским голосом прогудела деваха, и я едва удержался от улыбки. Да уж, нестандартная девушка, это точно. Высоченная, плечищи, как у мельника, со здоровенной рапирой на поясе, да ещё и с таким голосочком... В высшем свете ей придётся очень несладко, тут и к бабке не ходи, как говаривал наш старый управляющий. Я как-то спрашивал его, что это за бабка такая, и зачем к ней надо ходить, но внятного ответа так и не добился.

— Все поступившие, нашедшие свои имена в списках, должны явиться к деканам своих факультетов! — продолжил архимаг, обведя суровым взглядом всех присутствующих. И мне показалось, или он задержал взгляд на моей скромной персоне? — Общее собрание будет проведено в центральном зале, в три часа пополудни. Просьба не опаздывать. На этом всё. А вас прошу проследовать за мной.

Глава Совета Магов повёл по воздуху пальцем, будто начертил на нём ровную горизонтальную линию, и через мгновение перед ним возникло подрагивающее полотно портала. О, так вот как это выглядит... Никогда до этого момента я подобной магии не видел, только слышал из рассказов отца. Мессир архимаг вошёл в портал, и вслед за ним шагнули слащавый и боевая деваха. Портал с тихим хлопком исчез, да и собравшиеся, не дождавшиеся кровавого зрелища, стали потихоньку расходиться. Что ж, ладно, теперь моя очередь посмотреть на списки. Постучав три раза указательным пальцем правой руки по ладони левой на удачу, я подошёл к доске объявлений, лихорадочно ища своё имя под названиями факультетов. Только бы его не было, только бы...

Я замер, остановившимся взглядом вперившись в своё имя, каллиграфическим почерком выведенное под названием факультета. Сердце замерло, пропустив пару ударов. Маленькая строчка в самом низу списка. "Михал Тардис. Факультет проклятий. Декан — Барт Ланкастер". Нет, только не это...

* * *

Я стоял возле закрытых дверей стоявшего на отшибе высокого мрачного здания без окон, со стенами из серых, монолитных блоков и сжимал и разжимал кулаки. Это и есть факультет Проклятий? Откуда он вообще взялся? Я о нём никогда прежде не слышал, да и отец, рассказывая о своей учёбе в Университете, ни разу не упоминал о наличии такого факультета. Пришлось поплутать, прежде чем его найти, территория Университета была немаленькой. Судя по всему, популярностью этот факультет не пользовался — вокруг какой-то заросший бурьяном пустырь, накидан мусор, да и толпы студиозусов я что-то не наблюдал. Само здание какое-то странное, без окон, с поросшей мхом черепицей на крыше. Я вообще по адресу пришёл? Это строение больше похоже на какой-то заброшенный склад, чем на факультет столичного Университета Высшей Магии, даже вывески над входом нет.

Я вновь до побелевших костяшек пальцев сжал кулаки. Как же так... Если бы не этот демонов новый метод определения магических способностей, то моё зелье наверняка сработало, и сейчас я уже был бы свободен, как ветер! Да ещё и... Мне досталась способность к проклятиям, почти убившим моего отца, и из-за которых умерла мама? Вы что, издеваетесь? Так, ладно, ещё не всё потеряно. Конечно, это навлечёт позор на наш Дом, но на это я готов пойти. Если меня отчислят за неуспеваемость, то я смогу вернуться. Только... Я не могу вернуться с пустыми руками! Деньги за обучение нужно будет внести сразу за год! Пятьдесят золотых монет, это же огромные деньги! Может, удастся договориться с этим деканом? Как его там... Бартом Ланкастером? Какую-то сумму ему придётся дать "на лапу", но не более десяти золотых. Мол, непригоден для обучения, или ещё что, пусть сам придумает. Надеюсь, оставшихся денег хватит на мага-лекаря для отца, пусть для этого придётся торговаться так, как я не торговался за всю свою жизнь. Так, спокойно... Решать проблемы нужно по мере их поступления. Так любил говорить старик Даркас, и в этом я с ним абсолютно согласен. Два раза глубоко вдохнув, я потянул на себя тяжёлую, будто выточенную из монолитного камня, дверь, и шагнул внутрь.

Демоны, да чем тут так воняет? Я прижал к лицу носовой платок, стараясь дышать через рот. Такое ощущение, что внутри кто-то сдох. Может, крыса? И темнота, хоть глаз выколи, свет от открытой двери простирался всего на пару шагов, всё остальное пространство утопало в плотном чернильном мраке. Какой умник построил здание без единого окна, что это за глупость? Может, я действительно зданием ошибся?

— Эй, тут есть, кто живой?! — крикнул я в непроглядную тьму, наполненную тихим, еле слышным шуршанием. Мне стало не по себе. Крысы? Я невольно положил ладонь на обтянутую шершавой кожей рукоять шпаги. Похоже, я действительно ошибся, свернув не туда, хотя большой лист плотной бумаги с планом расположения факультетов, висевший на доске объявлений, был начерчен достаточно подробно, я вряд ли мог ошибиться.

— Живой? Интересный вопрос. Я бы даже сказал, философский, — донёсся до меня тихий голос, исходящий, казалось, со всех сторон. — Вы, видимо, ошиблись факультетом, молодой человек. Судя по вашему виду, вы с Севера. Поношенная походная одежда, шпага и кинжал... По тому, как двигаетесь, видно, что владеть ими вы обучены, и весьма недурственно. Дайте угадаю. Дом Гарристеров, или Тардисов? Похоже, всё-таки, второе, у Гарристеров нет сыновей подходящего возраста. Боевой факультет находится в другой стороне, юноша, в следующий раз внимательнее изучайте план Университета. Выход находится позади вас. Всего самого наилучшего!

Что? Я немного опешил. Этот голос что, понял, кто я и откуда, за те несколько мгновений, что я здесь нахожусь?

— Простите, я ищу декана Барта Ланкастера, — произнёс я, ища источник голоса, шаря по кромешной тьме взглядом. Нет, бесполезно, мгла такая, что не видно ни зги, она была настолько плотной, что хоть кинжалом её пластай. Я мысленно дал сам себе подзатыльник. Старик Даркас учил меня, войдя со света в тёмное помещение, сразу же отходить в сторону от дверей, человеческий силуэт на фоне светлого дверного проёма виден врагу чётко и ясно, и в него очень легко попасть. А вот вошедший не видит ничего, и должно пройти около минуты, прежде чем его зрение адаптируется, и он сможет хоть как-то ориентироваться в пространстве.

— О, так вы всё же не ошиблись? Интересно... И зачем он вам понадобился, юноша? — со смешком ответил голос, и мне показалось, что он прозвучал гораздо ближе, чем раньше, и на этот раз исходил из одной точки, а не со всех сторон. Но... Сейчас голос шёл сверху, будто бы с потолка. Я невольно напрягся, сделав маленький шаг назад, к спасительному свету. О демонах уже больше ста лет никто не слышал, но, как говорит старина Даркас, бережёного боги берегут. Да нет, бред какой-то... Какие могут быть демоны в столичном Университете, самом оплоте магии королевства?

— Я... — я сглотнул вязкую слюну и сделал ещё один крошечный шаг назад. — Я зачислен на его факультет.

— А-ха-хах! Очень смешная шутка, молодой человек! — рассмеялся голос слева от меня, практически на расстоянии вытянутой руки, и я непроизвольно шарахнулся назад, невероятным усилием воли не выхватив шпагу. Обладатель голоса пока что не сделал мне ничего плохого, так что подобная демонстрация агрессии в данный момент неуместна и может оскорбить невидимого хозяина. Кем бы он ни был. — Вы очень меня повеселили! Кто вас этому надоумил? Это Озимандиус, старый хрыч, так развлекается? Ну, передайте ему, что шутка удалась, я оценил!

— Прошу прощения, милорд, хоть я не имею чести быть с вами знакомым, но заверяю вас, что подобные шутки совершенно не в моем вкусе. Я абсолютно серьёзен, — твёрдо ответил я, стараясь, чтобы голос не дрогнул. Не нравится мне всё это, ох, не нравится...

— О, всё забавнее и забавнее... — задумчиво произнёс голос. — Ученик? Первый за последние сто лет? Неужели старина Озимандиус решился отдать кого-то мне на заклание? Вы хоть в курсе, как проходит обучение на моём факультете, юноша? Или вас не проинформировали о такой мелочи?

— Милорд Ланкастер? — я, наконец, разжал сведённые судорогой пальцы, вцепившиеся мёртвой хваткой в рукоять шпаги. Так это декан? Какого демона он сидит в этом вонючем, тёмном склепе, как какой-то упырь? Или у него просто не всё в порядке с головой? У магов, особенно старых, такое, по словам отца, бывает. Хотя... Голос у этого Ланкастера совсем не старческий. И... Только сейчас до меня дошло, что я никогда до этого не слышал о Доме Ланкастеров, хотя выучил родословные всех Высших Домов практически наизусть. Преподавателем в Университете не мог стать кто-то не из знати, это попросту невозможно! Так кто же ты такой?

— Да-да. Это я. Хотя по поводу "милорда" с вами многие не согласятся, да-с... А как ваше имя, юноша? Хотя, стойте, не надо. Тардис, так? Сын виконта Камила Тардиса? У него, если я всё правильно помню, был только один ребёнок. Михал! Михал Тардис, верно?

— Вы правы, милорд, — чётко кивнул я. — Барон Михал Тардис седьмой, к вашим услугам.

— Ах, простите мои манеры, юный барон. Отвык я от всех этих политесов за столько-то лет. Ну что ж, если вы твёрдо решили учиться на моём факультете, то давайте и я вспомню о приличиях, представившись по всем правилам. Надеюсь, у вас хватит мужества, и вы не сбежите через пару мгновений, вереща от ужаса, как нежная институтка из пансиона мадам Лагранж?

Что? О чём это он? Какой ещё пансион? Я по-прежнему ничего не видел вокруг. Этот странный декан так и собирается говорить со мной из темноты, как какой-то...

Мгла передо мной шевельнулась, проведя по щеке мягкими невесомыми перьями, зашуршала по всем углам, посерела, стала не такой плотной. Свет от открытых дверей всё так же проникал внутрь буквально на два шага, но теперь я уже мог что-то смутно различать в окружающей меня со всех сторон тьме. Передо мной буквально на расстоянии вытянутой руки стоял, сверкая кроваво-красными, светящимися во тьме глазами...

— Умрун! Беги, я его задержу! — рявкнул кто-то позади меня смутно знакомым голосом.

Дверной проём заслонила высокая, мощная фигура, могучая рука схватила меня за плечо и отшвырнула в сторону как котёнка. Я кубарем покатился по каменному полу, ощутимо приложившись затылком обо что-то твёрдое, да так, что в глазах искры заплясали. Какого демона?! Дзинькнула вынутая из ножен сталь, сверкнула голубым. Мимо меня с боевым рёвом пронеслось чьё-то тело, обдав запахом дублёной кожи, пота, и почему-то цветочной туалетной воды. Раздался грохот, какой издаёт ломаемая мебель.

— О, барон, так вы не одни пришли? Очень мило с вашей стороны! Просто чудесно!

Демона, или кто он там на самом деле, на прежнем месте уже не было. Он перемещался с невообразимой для простого смертного скоростью, исчезая прямо из-под носа преследователя, который с грацией пещерного медведя сносил всё перед собой, размахивая здоровенным, длиной с оглоблю, клинком. Я невольно замер, наблюдая за развернувшейся передо мной картиной. Мгла рассеялась ещё больше, и я наконец-то смог осмотреться. Когда-то это помещение точно было учебной аудиторией. Во всяком случае, ряды парт, покрытых толстенным слоем пыли, ещё сохранились. Правда, боюсь, ненадолго, мой спаситель явно вознамерился разломать в щепки всю чудом сохранившуюся в классе мебель.

— О, как же это весело! Спасибо, дорогой барон, давненько я так не развлекался! Ну же, вот он я, прямо перед вами, давайте, миледи, убейте меня!

Чего? Миледи? Я протёр глаза от поднявшейся вокруг вековой пыли. Боги и преисподняя, это же та боевая деваха! Она в очередной раз с воинственным рёвом прыгнула на демона, ткнув его в грудь острием рапиры, распластавшись в длинном выпаде, но тот с невероятной скоростью уклонился, пропустив клинок мимо себя.

— Замечательно, миледи, просто великолепно! Если вы ещё немного постараетесь, то точно в меня попадёте! — продолжал веселиться демон, крутящийся вокруг озверевшей девчонки, как детский волчок. — Господин барон, не будете ли вы столь любезны представить меня своей спутнице? Надо же соблюсти нормы приличия?

— Ну, э-э-э... — промямлил я, находясь в некотором шоке от происходящего. — Мне очень жаль, но я не имею чести быть знакомым с этой девушкой, милорд декан. Боюсь вас разочаровать, но сия миледи не является моей спутницей.

Я наконец-то поднялся на ноги, лихорадочно раздумывая, как поступить. Помочь девчонке? А будет ли от этого толк? Этот странный демон-декан мог убить меня в любой момент, и я ничего не смог бы сделать. Как может он убить и девчонку, это было ясно, как день. Демон просто развлекается, с его силой и скоростью он может справиться с ней за мгновение. Бежать за помощью, бросив её здесь? Нет, тоже не пойдёт. К тому же он знает мессира Озимандиуса, здесь точно что-то нечисто. Сильнейший маг королевства просто не мог не почувствовать демона у себя под носом. И значит этот демон на самом деле декан этого странного факультета.

— О, весьма жаль, весьма жаль, — печально произнёс демон, продолжая всё так же крутиться вокруг девчонки, каждый раз ускользая от острия её рапиры буквально на волосок. — Для меня было бы честью познакомиться со столь бесстрашной и воинственной дамой. Какая грация, какие отточенные движения! Великолепная школа фехтования! Нет, есть огрехи, я бы кое-что подправил в технике, но сейчас не об этом. Она просто прекрасна, не правда ли, господин барон? Сколько энергии в столь юном теле! Клянусь тёмными богами, она просто великолепна!

Тяжело дышащая девчонка, разломав очередную парту, взревела как пещерный тигр и вновь ринулась на демона, пытаясь раз за разом насадить увёртливого противника на свою рапиру, и со столь же предсказуемым результатом. Наконец даже её энергия, казавшаяся бесконечной, стала ослабевать, движения девчонки замедлились, и выпады клинка становились всё реже и реже. Дышала она уже как загнанная лошадь, но яростный огонь в её глазах ничуть не ослаб. Вот уж точно боевая деваха!

— Всё, я больше не могу... — простонала девчонка, усевшись прямо на пол. Рапира выпала из её ослабевшей руки, прозвенев по пыльному каменному полу. — Можешь добить меня, мерзкий умрун, ты победил.

— Ну, чего сразу мерзкий-то... — пробурчал демон, окидывая взглядом учинённый девчонкой разгром, и присвистнул. От мебели в учебной аудитории мало что осталось, будто по ней пронеслось стадо горных вывальней. — А, оно и к лучшему. Давно хотел тут прибраться, место освободить, да как-то руки не доходили. Миледи! — демон склонился в церемонном поклоне. — Я чрезвычайно благодарен вам за незабываемый визит и удовольствие от нашей с вами схватки. Клянусь Тьмой, это было прекрасно! Надеюсь, вы окажете мне честь и посетите меня ещё раз. Что? Что вы сказали? Прошу прощения, миледи, я не расслышал.

Девчонка что-то прошептала себе под нос, и демон нагнулся к сидящей на полу девушке.

— Ха! — рявкнула девчонка, мгновенно вскочив на ноги. — Получи, мерзкое отродье! Это заговорённая сталь, и перед ней не устоит ни один демон! Сдохни, адская тварь!

Что? Что она сделала? Демон медленно повернулся, и только сейчас я увидел вбитый по самую рукоять нож, торчащий из его груди. Так она что, его обманула? Прикинулась потерявшей все силы, заставила подойти к себе вплотную и нанесла один точный удар? Ого! Если бы эта деваха была парнем, то я бы сказал, что у него просто стальные кохонтасы!

— Эй, ты там как, парнишка? Я тебя не пришибла, случаем? — девчонка подобрала с пола рапиру и, не глядя, вкинула её в ножны. — Меня тут на факультет проклятий зачислили, еле нашла этот сарай. А тут какой-то умрун недобитый выполз. Видал, как я его, а? Мариэллу Гартазиан никакой демон не забодает, ось от телеги ему в заднее дышло!

— Ты убила меня! — патетически воскликнул демон-декан и схватился за пронзённую ножом грудь. — Наконец-то через тысячу лет свершилось древнее пророчество! Ибо сказано в священных скрижалях, что явится дева, силой и яростью равная дракону, а обликом равная, э-э-э... ему же, да, и освободит мою чёрную душу от оков смрадной плоти! Прощай, жестокий мир! Я покидаю сию юдоль печали и страданий!

Демон закатил глаза, воздел руки в театральном жесте, застонал и рухнул на пол, для пущего эффекту пару раз дрыгнув ногой. М-да... Демон-комедиант? О таких мне слышать ещё не приходилось, демоны всегда описывались как страшные монстры, способные только убивать. Актёр из этого странного декана оторви да выбрось, но девчонка, кажется, приняла всё за чистую монету. Демонов каким-то там ножиком, пусть и заговорённым, не возьмёшь, их можно одолеть только мощной магией, да и то далеко не всякой. Во всяком случае, так было написано в старой, полурассыпавшейся книге, которую я откопал в библиотеке. А этот милорд Ланкастер к тому же не обычный демон, это точно. Красные глаза, длинное худое тело, белая кожа, белые же, отросшие ниже поясницы волосы... Судя по классификации той старой книги, вампир, да ещё и высшего ранга. Если бы он захотел, то убил бы нас обоих за пару мгновений, это бесспорно. Обычный человек, пусть и вооружённый, против высшего вампира, что та крыса из конюшни полулюда против моего боевого грума.

— Миледи Гартазиан, позвольте представить вам милорда Барта Ланкастера, — сказал я, вспомнив, наконец, о манерах. — Декана факультета проклятий.

— Чего? — округлила глаза девчонка, глядя на меня как на психа. — Какого декана? Ты головой ударился, парень?

— Да вот этого, — я ткнул пальцем в неслышно поднявшую за спиной леди Мариэллы фигуру. — Которого вы только что изволили проткнуть своим заговорённым ножом. Прошу любить и жаловать.

Девчонка медленно обернулась, столкнувшись практически нос к носу с вампиром, улыбавшимся белозубой улыбкой, в которой было как-то слишком много острых клыков. Взвизгнув, девушка отскочила назад, судорожно нащупывая рукоять рапиры, но споткнулась об обломки одной из парт и рухнула на пол, подняв облако столетней пыли.

— Ну, всё, всё, хватит. Повеселились, и будет, — декан-вампир легко выдернул из груди нож и крутанул его в пальцах. На клинке, как я и думал, не было ни единой капли крови. — Давайте уже перейдём к делу, мои долгожданные ученики.

Вампир щёлкнул пальцами, и на голых каменных стенах вспыхнули масляные светильники, испускавшие неяркий желтоватый свет. Стало гораздо светлее, и в глаза бросилось царившее вокруг запустение. Сломанные парты, разводы плесени на облезлых стенах, толстый слой пыли, покрывший всё вокруг. И высохшие трупики крыс, валявшиеся повсюду. Да уж, похоже, в этом классе точно лет сто не было ни одного ученика. А сам декан, видимо, питался именно крысами, отсюда и запах разложения, который я почувствовал, едва шагнув в двери. Впрочем, самого декана, судя по всему, это не особо беспокоило.

— Кхм... М-да, здесь не помешало бы навести порядок, — всё же немного смутился вампир. Вернее, декан факультета проклятий Барт Ланкастер. — Миледи Гартазиан, не хватайтесь за свою рапиру, заклинаю вас. Конечно, ваши навыки фехтования весьма впечатляющи, как и ваш боевой дух, но уверяю вас, что против меня они бессильны. И да, я не ослышался, или вы сказали, что тоже зачислены на мой факультет? Должен признаться, это весьма неожиданно. Более ста лет ни единого ученика, а тут сразу два студиозуса. Сегодня просто праздник какой-то!

Я протянул руку Мариэлле, помогая ей подняться. Демоны, а девчонка-то в теле! Весу в ней как во взрослом мужике. Впрочем, все полагающиеся женщинам признаки всё же имелись, и весьма, кхм... выдающиеся.

— Но... Вы же демон... — пробормотала девчонка, во все глаза рассматривающая усевшегося на край одной из чудом уцелевших парт вампира. Она ещё не отошла от шока, да и я, признаться, тоже до сих пор находился под впечатлением от встречи. Демоны в нашем мире были огромной редкостью, и встретить одного из них лицом к лицу... А уж то, что высший вампир является деканом Университета, было вообще невероятным. Расскажи я кому, так не поверят ведь.

— Ох уж эта косность людского мышления... — вампир поморщился, поправив выбившуюся манжету рубашки, похоже, не стиранную с тех самых пор, когда в этом классе появлялся последний ученик. — Зреть надо на суть, а не на форму, милейшая миледи Гартазиан. Что есть демон, что есть человек? Всего лишь временные бренные сосуды, не более того... Ах, да, это, кажется, ваше, — декан легко соскочил с парты, и, склонившись в изысканном поклоне, протянул девчонке нож, который по-прежнему крутил в руках. — Прекрасный клинок, с хорошим балансом. Правда, боюсь, что его заговорённые свойства, мягко говоря, преувеличены.

Мариэлла, насупившись, осторожно взяла протянутый вампиром нож, и засунула его в заткнутые за пояс ножны.

— Встречу того торгаша, голову ему откручу... — мрачно пробурчала девчонка себе под нос.

— И правильно! И открутите! — горячо поддержал Мариэллу декан. — Столько мошенников развелось, житья от них нет!

Вампир вдруг неуловимо изменился, по нему будто бы пробежала волна ряби, как от брошенного в воду камешка. Никаких горящих адским пламенем глаз уже не было, клыки тоже исчезли. Перед нами стоял обычный человек, среднего роста, в пыльном, старомодном камзоле, когда-то синего цвета, и узких кюлотах, заправленных в высокие, выше колен, сапоги из тонко выделанной кожи. Белые, почти молочного цвета, волосы, заплетены в тугую косу. Оружия, правда, при нём никакого не было, но оно и понятно, вампир, и тем более, высший, сам по себе оружие. И выглядел он молодо. Если бы я не знал, кто передо мной, то подумал бы, что стоявшему передо мной мужчине лет тридцать от силы. Вот только человеком он точно не являлся.

— Но... — декан достал из кармана камзола небольшой деревянный пенал и вытащил из него блеснувшие в свете светильников очки с круглыми линзами, которые нацепил на длинный, аристократический нос. Не знал, что у вампиров бывают проблемы со зрением. — Откручивать головы — это грубо, прелестнейшая миледи Гартазиан, в этом нет шарма и стиля. Зачем настолько примитивно убивать человека, если его можно проклясть? Или вы забыли, на каком факультете находитесь?

Вампир располагающе улыбнулся, его глаза на мгновение вспыхнули алым. Из тёмных углов аудитории, куда не доставал свет ламп, потянулись полупрозрачные тени. Они кружились в воздухе, клубились в тёмных углах, и их с каждым мгновением становилось всё больше. Одна из теней пролетела совсем рядом со мной, обдав могильным холодом, и я непроизвольно шарахнулся в сторону. Понятно, что вампир не станет нас сейчас убивать, но демоны его знают, что там в голове у этого странного декана.

— А вот это очень интересно... — декан факультета проклятий внезапно оказался прямо передо мной, пристально глядя на меня своими демоническими глазами. — Странное несоответствие. Судя по тому, что я вижу, способности у вас, юный Тардис, на зачаточном уровне. Но в то же время вы можете видеть проклятья, что говорит о чрезвычайно развитом Даре. Как такое может быть? О, кажется, я начинаю понимать...

Вампир приблизился ко мне практически вплотную, заставив вжаться спиной в стену, и глубоко втянул воздух длинным носом.

— Корень асмалии, цветы белого ярышника, альпарагус и... Экстракт снежной лилии, — пробормотал вампир, сощурив глаза. — Да, совершенно точно, этот запах ни с чем не спутаешь. Весьма специфическое зелье, весьма. Вы и в алхимии разбираетесь? Что ж, браво, барон, я под впечатлением. Но не думали же вы, что сможете от меня это утаить? Неужели вы настолько не хотите обучаться в стенах сего славного Университета, милорд Тардис?

Кровь преисподней, как он учуял? Или у вампиров нюх как у собаки? В той старинной классификации демонов, что я прочёл, об этом не было сказано ни слова. Впрочем, что уж теперь... Всё равно мне надо отделаться от этого демонова, в прямом смысле этого слова, обучения и возвращаться домой. Пускай вон девчонку обучает, если так хочет.

— Милорд декан, я могу поговорить с вами приватно? — решился я, лихорадочно обдумывая выход из сложившейся ситуации. Любого человека можно купить, золото любят все. Исключений не бывает, всё зависит от цены. Но нужно ли золото вампиру? На одежду ему, судя по его виду, плевать, тот камзол, что на нём сейчас надет, побрезгует носить даже пугало, что крестьяне ставят в своих огородах. Питается, похоже, крысами, а значит, изысканные деликатесы человеческой кухни его тоже мало волнуют. Чем можно подкупить вампира, прожившего сотни лет?

— Разумеется, юный барон, разумеется, — тонко улыбнулся вампир, отступив, наконец, на шаг назад. Он сделал странный жест пальцами и тени-проклятия исчезли, растворившись в воздухе. — Вы позволите, миледи Гартазиан?

— А? Что? — Мариэлла, с недовольной миной на лице отряхивающая одежду от налипшей на неё грязи и пыли, повернулась к вампиру. — Да-да, конечно, милорд декан.

У девчонки просто стальные нервы, можно позавидовать. Сначала кинулась на демона очертя голову, без всякого шанса на победу, а сейчас стоит, как ни в чём не бывало, отряхивает одежду от налипшего сора и почти не обращает на вампира никакого внимания. Логику женщин просчитать невозможно. Так говорил старик управляющий, и, похоже, он был прав.

— Милорд Ланкастер, — начал я, как только мы отошли подальше, зайдя за высокую преподавательскую кафедру, будто в насмешку оставшуюся совершенно невредимой. — Мне очень жаль, но...

— О, позвольте вас прервать. Я уже знаю, о чём вы хотели поговорить. Похоже, вы собираетесь предложить мне взятку, юный барон, — хмыкнул вампир. — Ведь так? Ваш дар слишком мал, я не смог его инициировать, или что-то подобное, верно? Ну, давайте, — вампир скрестил руки на груди и насмешливо глянул на меня поверх очков. — Что будете мне сулить? Золото? Драгоценные камни? Кровь юных девственниц? Включите фантазию, юный Тардис, а то как раз с ней у прошлых взяткодателей были большие проблемы.

— Ну... Кхм... — замялся я. Этот вампир что, насквозь меня видит?

— Не утруждайтесь, барон, не стоит. Неужели вы думаете, что я получу неземное блаженство от обучения проклятиям ученика, который каждый день спит и видит, как бы сбежать? Да вы вообще хоть представляете себе, как проходит инициация способностей на моём факультете? Думаю, всё-таки знаете, потому и хотите откупиться. Ведь инициацию можно и не пережить...

А вот это новость. То, что после определения способностей нужно пройти инициацию, я был в курсе, отец рассказывал. Оно и понятно, иначе кругом было бы множество малолетних идиотов, бесконтрольно применяющих свои способности направо и налево. Инициацию проводит мессир Озимандиус, в присутствии родственников, в торжественной обстановке. Ведь на свет появляется новый маг, а это большое событие в каждом благородном Доме. Проклятые маги со своей ублюдочной магией. Тьфу... Но вот то, что на факультете проклятий своя инициация, я не был в курсе. Да что там говорить, я и о существовании такого факультета узнал только сегодня.

— Поступим так, юный барон, — прервал затянувшееся молчание вампир. — Будь вы избалованным мальчишкой из Высокого Дома, сыночком какого-нибудь маркиза или герцога, то я ободрал бы вас, как липку, запросив, скажем... Тысячу золотых. И это ещё не самая высокая цена, мне платили и побольше, — увидев мою отвалившуюся челюсть, уточнил декан. Сколько?! Тысячу монет? Золотых? Да за такие деньги... Меня будто пыльным мешком из-за угла ударили. Тысяча золотых... А я тут ему хотел десяток предложить. Ну да, конечно, у сыночков глав Высоких Домов денег куры не клюют, для них тысяча монет — это не такая уж неподъёмная сумма, а вот для меня... — Но вас, так уж и быть, я отпущу практически бесплатно. Ну, разве что вы отдадите мне один милый камушек, что находится в вашем кармане, плюс заплатите, скажем, две сотни золотых. Считайте, что я делаю вам скидку, в знак благодарности за доставленное удовольствие от знакомства с миледи Гартазиан.

Что? Камушек? А, точно... Я сунул руку в карман, нащупав небольшой огранённый камень. Это он про рубин, который я отобрал у наёмника? Как он его почувствовал? Впрочем, о чём это я... Он же демон, и чувствует магию, а в этом драгоценном камне она наверняка была. Но... Двести золотых? Это весь доход со всех наших земель за три года! Уж я-то точно это знаю, так как вместе со стариком Даркасом вёл наше хозяйство и был в курсе всех доходов и расходов. Да за такую кучу монет я кого угодно на фарш разделаю и Виру скормлю!

— Ну, или вы проходите инициацию и остаётесь на моём факультете, юный Тардис, — продолжил вампир, видя моё замешательство. Демонов кровосос! Наверняка ведь знает, что у меня нет таких денег!

— Я вижу, вы в некоторой растерянности, барон, — растянул в улыбке тонкие губы вампир, который, похоже, читал меня, как открытую книгу. — Поэтому скажу вам кое-что, что вас наверняка заинтересует. Мастер проклятий умеет не только их насылать, но и снимать... Обычные маги-целители ничего не смогут сделать с боевым проклятием. Поверьте, я знаю. Мастера проклятий прежде всего убийцы, это правда. Но и лекари первоклассные, подумайте на досуге, почему. Решайте, барон, а я пока переговорю с нашей прекрасной воительницей, и мне почему-то кажется, что взятку она мне предлагать не станет.

Вампир исчез. Вот только что стоял передо мной, с ехидной усмешкой глядя на мои метания, и вот уже его нет. Я стоял как громом поражённый, раз за разом прокручивая в голове его слова. Мастер проклятий умеет не только насылать эти самые проклятья, но и снимать их? Но ведь это значит... Я смогу спасти отца, если закончу обучение, пусть меня и будет обучать демон, а не человек. Да хоть сам король демонов, плевать! Я ненавижу магию всеми фибрами своей души, но ради спасения отца я готов на всё! Откуда этот древний кровосос знает о болезни отца? Ведь он совершенно точно знал, чем меня купить. Да плевать, это сейчас не важно! Если дело обстоит так, как он говорит, то у меня нет другого выхода, кроме как стать лучшим учеником факультета Проклятий, и никто и ничто меня не остановит!