|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глава 19
Столица. Подвалы. Слава
Первая попытка наладить общение с кем-то из старожилов получилась провальной. Когда Славку в порядке обязательных работ приставили к зеркальщикам, мастера и подсобники, угрюмо отмалчивались на аккуратные попытки их разговорить, а после третьего вопроса прямо пригрозили пожаловаться надзирающему.
Второй кандидат в будущие союзники мастер-шкатулочник Петтери, сначала показался более удачной кандидатурой. Славка был отправлен сюда в подсобники, шлифовать заготовки, и невысокий крепенький мужчина возрастом между сорока и пятьюдесятью, весьма охотно отозвался на осторожный вопрос новоявленного помощника, как именно складывать детали. Да и потом отмалчиваться не стал — рассказал и сколько шкатулок получается сделать в день, и как догадался делать такое замечательное покрытие, и даже как сюда попал. Даже посмеялся, что "новик зеленый" ничего не понял.
— Тут не в покрытии дело, паренек! — ловкие пальцы быстро и аккуратно раскладывали готовые детальки на белой тряпице, проверяя каждую на соответствие некоему эталону. — Думаешь, обычные-то мастера неспособны красивый узор сотворить? Могут-могут, еще и так изузорочат, что я и то залюбуюсь! Ха! Не в том дело!
— А в чем?
— Ха! — снова приосанился Петтери, не отрываясь от работы. — Покрытие — ерунда! А вот механизм тайный...
— Механизм?
— Ну да. Я тебе как скажу? Покрытие даже ты после трех дней учебы сделаешь! А вот чтоб шкатулка допускала только хозяина, а остальным по пальцам ядовитыми шипами колола — так только я могу!
— Удивительно... — искренне проговорил Славка, действительно восхитившись мастерством человека, способного рассчитать работу тонкого механизма без уроков геометрии, черчения, и тем более, без компьютера или хотя бы калькулятора.
Мастер эту искренность почуял, и его понесло. Он рассказал про то, что у его творений еще и разные способы открывания: если просто поднять крышку, то шипы как раз и получишь, а вот настоящий хозяин знает, что нажать, чтоб отъехала боковая-то стеночка и показала содержимое. Гордо поведал, за сколько его шкатулки покупают "понимающие люди".
Но пользы с этого было ноль. Потому что мужчина был полностью доволен своей жизнью и на волю не стремился совершенно.
— А чего мне там? — мастер аккуратно положил на расстеленную на столе белую ткань еще одну деталь и потянулся за следующей. — Я тебе как скажу? Тут денег нет, так ведь и там жена со своей родней заработки отнимает, хоть бы раз чего вкусного принесла за эти годы, змеища. Кормят не очень, так ведь завсегда на вкусности подработать можно! Главное, мозгами-то, слышь, вовремя раскинуть — и на тебе дополнительные печеньки, а то и пирожки. Мне даже мясо выписывают, вишь как? Даже по два раза в неделю иной раз выходит!
Он выглядел таким довольным, что Славка не удержался:
— А стимуляция вас... не пугает?
— Хе, два десятка ремешков! — Петтери нащупал на очередной детальке какой-то недочет и поднес ее к глазам, пытаясь рассмотреть. Освещение тут было поярче, чем в камерах, но для тонкой работы все равно годилось плохо. — Да мне, если хочешь знать, за все время только два раза только и перепадало. Ремешки — это для неумех и лодырей. Я тебе как скажу? Человек такая же скотина, как и прочие. И его тоже должно бить, как и остальных, для вразумления. Так что тут все правильно. Работай старательно, парень, не ленись да не гордись надзирающему лишний разок поклониться — и будешь сыт и не бит! Тебе сколько лет-то?
— Восемнадцать.
— Во-от! Тебе повезло, что сюда молодым попал, влегкую привыкнешь да обучишься! Я тебе как скажу? Ты меня держись, я тебе многое подскажу!
Надо же... очередное свидетельство того, что миры разные, а люди одинаковые. Всегда и при любом строе обязательно находятся индивидуумы, которые преспокойно оправдывают все: и, рабство, и насилие, и воровство, и убийство. Иногда они даже способны выстроить целые философские теории на этот счет, обосновывая, почему женщин можно и нужно бить, почему обокрасть сироту — вполне приличное деяние и почему рабство — это хорошо и правильно. И все таких устраивает... пока не касается их самих. Долго ли осталось мастеру Петтери до того, как годы возьмут свое, до того, как начнут слабеть глаза, дрожать руки? И вместо уважаемого мастера надзиратели увидят такого же "лодыря"? Тогда никакие поклоны не помогут избежать наказания. Просто потому, что надзирающим всегда нужен пример, чтобы пугать остальных...
Разговаривать с мастером стало тяжело, но Славка держался за счет "законопослушной маски". Несмотря на малоприятные изречения, мастер действительно прожил тут довольно долго и неплохо разбирался в странных порядках этого места, повадках надзирающих, методах оценки работ... Например, именно он просветил новичка, что называть надзирателя "почтенный" — нарываться на неприятности.
— Правильно говорить: "господин надзирающий", — информировал доброжелатель. — Кстати, за добрые советы с тебя две порции вечернего печенья.
Третья оказалась такой же безуспешной: молодой полировщик, парень чуть старше его самого, первым начал разговор, и они негромко переговаривались пару минут, пока не явился его отец. Высокий худой мужчина, часто и глухо кашляющий, молча врезал сыну по шее и отправил таскать заготовки.
А вскоре Славку вызвал надзирающий. И пригрозил, что в следующий раз за нарушение Порядка отправит куда положено.
— Понял ли?
— Точно так, господин надзирающий! — "добрые" и не слишком дешевые советы мастера Петтери Славка усвоил. — А позволено ли мне будет узнать, господин надзирающий, что я нарушил? Я первую неделю, господин надзирающий! Простите, коли чего не так, боязно ошибиться! Если это касательно инструмента, так я по очереди работал, как положено, господин надзирающий, с позволения!
Макс был прав: маска законопослушного зануды действовала на нервы собеседников быстро, что порой было некстати. Как сейчас, например. Надзиратель раздраженно посмотрел на непривычно говорливого "умника", но, видимо, вспомнил, что тот и впрямь новичок. К тому же "умники" часто бывали "с придурью", не понимали самых простых вещей. Этот еще хоть почтительный...
Мысли на начальственном лице можно было "читать" почти в прямом смысле, слишком явно на этом лице отражались обуревавшие чувства.
— Ты... тебя Слава Зимин зовут? Двуименный?
— Точно так, господин надзирающий.
— С северу, что ли? Имена какие-то странные.
— Точно так, господин...
— И ты придумал этот... как его... зонтик? Отвечай попросту! Да или нет.
— Да, господин...
— Ага. Так вот, тобой довольны. Твоя придумка признана перспективной. Только башмаки пока оставь, придумывай такой... зонтик... чтоб он человека от дождя прикрывал. Побольше, что ли, поширше. Понял ли?
Славка изумленно кивнул. И запоздало обругал себя идиотом. Значит, самое дурацкое и бесполезное изобретение вспомнил? А то, что в этом мире до зонтика пока еще вообще не додумались, на это твоей наблюдательности не хватило? Его же и в родном мире придумали, кажется, только в XIX веке, не раньше. Или раньше? Но тут-то...
Похоже, от тебя, господин изобретатель, вельхо все-таки будет польза.
Вот черт...
— А потому будешь ты пока в механических мастерских, тамошнего старшего я предупрежу, — продолжал тем временем надзиратель, копаясь в столе. Достал из "вложения" недлинную "низку" овальных синих медальонов, "отщипнул" один. — От обязательных подсобных работ тебе покамест освобождение выходит. Будет тебе отдельный угол, инструменты, дощечка с писалкой, все как положено. Руку давай. Левую, с браслеткой.
Браслет "умника", сероватая полоска не слишком качественного железа уже успел основательно Славку достать: широковатый для его запястья браслет холодил кожу, набивал синяки и постоянно мешал, цепляясь за что можно и нельзя. Обматывать его тканью или кожей запрещалось, а сдвигаемый выше, он неизменно сваливался обратно в самый неподходящий момент.
Вельхо легонько стукнул по металлу, пришлепнул к нему медальон — как магнит к школьной железной доске — и тот мгновенно "приварился" к браслету, нехорошо сверкнув по краям.
— Вот так. В едовой комнате покажешь на раздаче — порцию поболе дадут и при ужине печенье выдадут и фрукты сушеной, для здоровья. А то в чем душа держится...
Славка растерянно хлопнул ресницами, чем надзирателя, кажется, порадовал.
— Чего глядишь? Так оно! Коли стараешься, конечно! Рад, небось?
— Спасибо, господин надзирающий! — пылко воскликнула маска, и надзиратель усмехнулся, похоже, сам растроганный собственной "добротой".
— Кузнеца тоже предупрежу, что ты с заказом можешь подойтить. Ну, и что еще понадобится — говори. Понял ли?
— Отдариться нечем, господин надзирающий! — страдальчески вздохнула маска. — За вашу доброту...
— Найдем потом, чем, — туманно пообещал тот. — Сотворишь мне этот свой...
— Зонтик?
— Во-во. Покрасивше какой сотворишь — вот и отдаришься. Ну, иди. Коли вопросов нет.
— Есть, господин надзирающий! — Славка понизил голос. — Что я все-таки нарушил? Боязно. Не подвести бы! Такого доброго господина...
"Добрый господин" недовольно хмыкнул, но разъяснил:
— Коли не по делу разговоры, так запрещено. Не по делу, понял ли?
— Понял, господин надзирающий!
Но тот, видимо, уже привык ко всякому так что на прощание даже снизошел до совета:
— Ты смотри... молодой, глупый пока, да первую придумку уж имеешь — хотя тут без году неделя. Много сейчас будет желающих с тобой поговорить. И не только поговорить... под порку подвести — это тут запросто. Завидущих много. И коли втянут куда, подговорят чего-нибудь сделать вне росписи — виноват ты окажешься, оне в стороне останутся. И под ремнями тебе лежать, если что. Понял ли?
За спиной Славки закрылась дверь, и надзиратель раздумчиво подбросил на ладони низку с "отличками".
Может, зря он с этим парнем так по-мягкому?
Больно молод этот умник. От молодых вечное беспокойство. То по любви своей тоскуют, то по семье, то ужасаются: мол, неужели вся жизнь в Подвалах пройдет? Бунтуют, подчиняться не хотят, бессмертными себя считают, не иначе. Таких даже ремешки и клетка не с первого раза успокаивают. Может, и этот из таких? Кто знает.
Частенько новеньких под ремешки специально подводили, в особливости тех, про кого мало знали. Гордость пообломать, нрав притишить. Потом и работа с ними попроще складывалась, полегче.
Вот и этого он специально позвал, считай, на пустом месте придравшись. Разговоры — это мелочь, не бывало еще такого, чтоб новичок с расспросами ни к кому не полез. Приглядеться позвал, примериться — хватит ли парню слов, или все ж таки отправить спину размять и ума вправить? Но тощий больно. И после "верхнего" Подвала и допросной еще не отошел. Такой, глядишь, из-под ремней и вовсе не встанет, бывали случаи. А спрос с кого будет, что еще одного умника потеряли?
Вот-вот.
Так что, походи пока, молодой, с небитой спиной. Посмотрим, как сейчас, с "отличкой" себя покажешь. Успеем еще из тебя дурь повыбить...
Столица. Макс.
Мне было тепло. Это первое, о чем я подумал, когда проснулся. Последние пару дней я дико мерз, словно Славка унес с собой весь огонь мира. Наверняка какая-то драконья особенность, о которой Старшие Гнезда забыли предупредить... а может, и сами забыли за давностью лет. Я шипел, кутался в куртку, таскал в свою комнату дрова охапками, растирал оледеневшие пальцы, но все равно воздух был стылым и буквально вымораживал изнутри.
А сегодня было тепло. И светло. За окном чирикала какая-то особо активная пташка, с первого этажа опять несло печеными булками, щеку грело что-то мягкое... и вчерашний депресс вдруг показался дурацким. С чего я так распсиховался? Славку мы вытащим. Точка. Иррей тоже (кувшинка моя!). С вельхо посчитаемся. Принц... с принцем вот что делать? Хотя... Ничего, разъясним! Вон к нам сегодня полный маг жить заявится, пусть он и разбирается, что там его покойный коллега со своим проклятием намутил... А пока надо эту теплую компанию чем-то загрузить, чтобы глупости в голову не лезли.
Я открыл глаза. И глаза в глаза встретился с наглой особью мужского пола, который/ которая бесцеремонно вторгся/вторглась в мою постель и даже на мою подушку! Особь мое недовольство показательно проигнорировала. Со вкусом потянулась и недоуменно уставилась на меня: чего, мол, дергаешься, однокроватник? Вздумалось вставать — вставай, нечего будить остальных. Дай поспать личности истинно разумной!
Я цапнул "разумную личность" за ушко.
— Штуша, ты нахал!
— Чирк?
— Сразу — и в постель? Мы ведь пока не настолько близко знакомы?
— Чиррвирик? — состроил меур невинную мордочку. Дескать, чего ты хочешь, человек? Ты же помнишь, что меня прислали тебе в друзья, да? Ты же не думал, что такой ценный друг, как я, будет спать на каком-то коврике, пусть даже самом пушистом?
— Мда. Такими темпами на коврике скоро буду спать я...
— Рчччччр... — заворковал Штуша, боднув мою руку. Кажется, против такой рокировки он ничего не имел и даже предлагал совершить обмен постелями прямо сейчас, так сказать, в ускоренном темпе. А то кое-кто (крылатый и не голокожий) еще поспать собирался...
Я расхохотался и, подхватив подушку вместе с наглым оккупантом, пару раз покружил по комнате. Краем глаза засек удивленное лицо сунувшегося в дверь Соли, но даже не притормозил.
Все будет хорошо.
Простые слова, затертые даже. Сколько раз я их уже слышал! Но вот подействовали же!
Наверное потому, что чувствовалось: тот, кто их сказал, не пытается отделаться от чужой проблемы равнодушной "формулой утешения", он реально верит, что так и будет!
Для Пало она не была чужой. И от осознания этого простого и ясного факта все как-то... изменилось. Словно я смотрел на мир через мотоциклетные очки, забрызганные грязью, а вчерашние гости эту грязь смыли. Разговором, приветами из Тахко, этим "все будет хорошо", которое я дома почти ненавидел.
Славка прав, депресс почти всегда приходит к тем, кто один. А я, так уж вышло, больше не один. У меня классная семья, у меня друзья, у меня Иррей и Славка, которых мы обязательно вытащим. У меня есть город, который по-настоящему мой. У меня подкидыши, которым еще придется прочистить мозги на предмет того, что человек не должен измерять свою помощь по полезности объектов! И у меня есть тайное, крутое и суперское оружие, да, Штуша?
— Чирик! — подтвердило супер-оружие, раскрывая крылышки.
Милое утречко не портил даже зверский недосып — все-таки пять часов для сна — маловато, как ни крути... а нет, четыре с половиной.
Я все равно развил бурную деятельность. До встречи с Ритом оставалось полтора часа, и за это время я успел:
— сцапать мое пушистое "орудие возмездия" вместе с подушкой и на полчасика вручить его Шиту — для релаксации (а вообще-то, еще и потому, что взять с собой к Риту это крылатое воплощение позитива все равно что табличку на себе повесить "всем смотреть сюда!")
— вытребовать и объединенными усилиями (то есть подкидышей, Штуши и лично меня) уничтожить завтрак,
— заказать в комнату третью кровать (и чихать, что суеверие, я сказал, что Славкины вещи будут его ждать — значит, будут!) для Терхо Этку... не отвяжется же!
— засадить моих ребят за писанину (а пусть-ка распишут, как их покойный наставник выдал свое заковыристое проклятье, может, маг наш чего и надумает!)
— оторвать нашу дорогую докторицу от увлекательной просветительной беседы о гигиене и микробах (население гостильни смотрело жалобно, но уже покорно поливало все поверхности кухни крутым кипятком) и натравить ее на Шиту; мне очень не нравилось, что паренек после Знака арестной команды до сих пор еле ходил;
— провести "селекторное совещание", как ехидно обзывал Славка раздачу указаний и прием отчетов по шкатулочкам. Почему селекторное? Чат как чат, разве что мобилки стремные...
— зверски поругаться по тем же шкатулкам с парочкой торговых партнеров, не понимающих, с какой стати им кому-то что-то дарить, если этот "кто-то" — не крупное начальство и не родственник. Концепция рекламы этому миру была не чужда, но находилась в таком зачаточном состоянии...А уж предложение преподнести подарочек магам, которые не ведают торговлей, встречало ну полное непонимание! Может, мои партнеры охотней пошли бы навстречу, если бы знали, насколько данный подарок вельхо не порадует... но болтать про такое? Я еще не рехнулся. Наверное.
А потом в дверь ввалился такой же невыспавшийся, но бодрый и веселый Терхо Этку, и все закрутилось еще веселей.
Особенно когда он увидел Катю.
И пропал.
До сих пор я думал, что молодой маг влюблен в мою драконосестрицу, Ритху... которая взаимностью ему не отвечала, а тайком вздыхала по Славке...
Но вот бывает же такое! Сидит себе товарищ вельхо на полу, ноги Шиту художественно так уложил на скамеечку и неторопливо закатывает рукава — хочет Знаками обследовать, что там такого нехорошего. И тут Катюша сзади возникает и робко ему салфеточку проспиртованную протягивает — дезинфекция, мол.
Я только порадовался. Ползимы в этом мире дались ей недешево, и девушка до сих пор была очень тихой и закрытой. Вытащить ее из раковинки и включить характер могли только три вещи: когда надо было кого-то вылечить, когда требовалось что-то объяснить про гигиену и когда можно было посмотреть на магию. Она до сих пор не могла как следует осознать, что магия здесь есть, что это не шарлатанство и не притворство, как у девяноста девяти процентов земных экстрасенсов, поэтому выбиралась из комнаты, как только появлялся шанс "посмотреть на волшебство". А тут еще и волшебство предполагалось лечебное! Как тут удержаться?
Я машинально отметил, что Катерина таки не зря доктор — магия-магией, а врачебные рефлексы у нее впечатаны намертво. Даже магу от дезинфекции не уйти!
А маг повернул голову — и все.
Остро захотелось извиниться и выйти из комнаты, потому что подсматривать за таким — не по-хорошему как-то. Наверное, так смотрели друг на друга Ромео и Джульетта: мира вокруг нет, никого нет, есть только они — друг для друга.
Салфетка стремительно сохла в Ее руках, забытые Знаки переливались на Его коже. И не было сейчас вельхо и простячки, не было здешнего и чужанки, не было, не было, не было. Были только Он и Она.
И неважно, что будет дальше...
Словом, ушел я чуть раньше, чем собирался. Только познакомил их и почти сразу ушел. Даже подкидыщам про Терхо рассказал короче некуда. Так, мол, и так, это мой друг, он маг, но в окно от него выпрыгивать не надо, он просто поможет, обещаю. Я не мог иначе. При взгляде на влюбленную пару я начинал очень остро ощущать, где именно в моей комнате хранится мешочек с глюшь-травой и дымными свечами — мне отчаянно хотелось ощутить Иррей...
Окрестности столицы. Макс
Мда, городской я все-таки человек. Отметить, что у нас на дворе как бы весна — это запросто. А что при этом на обычной земле при этом будет болото — не, не дошло. Земля и очередной дождь сотворили из чьего-то поля настоящий грязевой апокалипсис. Тьфу, в следующий раз выберу для подвигов местечко почище.
— Хочешь, подсушу? — вздохнул Рит, наблюдая мою битву с болотом.
— Знаком, что ли? Обойдусь. Шмот подержишь?
— Давай. Ты не передумаешь? Можно все-таки попробовать обойтись иллюзией.
Надо было все-таки разрешить сушку — хоть небольшого кусочка. Снимать в этом болотце одежду, стараясь ее не измазать — тот еще акробатический этюд. Тем более, холод мигом мне устроил тремор всего тела. Эх, в другой раз умнее буду. Я всучил начальнику Службы Порядка перемазанные сапожки — тот только ухмыльнулся — и пояснил:
— Иллюзия похулиганить не сможет.
— А ты намерен похулиганить?
— Ну, не просто же так позволять собой любоваться! Пусть платят за просмотр!
Холодок вдоль хребта — и договаривал я уже в драконьем виде.
— Итак, я все правильно помню? Живодеры направо, а тихушники налево?
— Э-э... да.
Так, Макс, поаккуратнее с высказываниями, а то Рит точно решит, что у дракона таки пробивается безумие. Интересно, как он мои слова услышал — лингвистический феномен, дублирующий тут нашу речь, по-прежнему не переводил ругань, а уж как он переводил некоторые специфические словечки, оставалось только гадать. Так что стоит нервы окружающих поберечь (особенно если окружающие — местный министр внутренних дел).
— Я жду в условленной точке. Будь осторожней.
— Я помню.
Мы сорвались с места одновременно — я в полет, он — в Шаг.
Прощай, грязевое болото.
"Живодеры" и впрямь были справа — как раз за недальним холмиком раскинулось диковинное местечко, напоминающее одновременно американскую военную базу и средневековый городок. Сторожевые вышки, большие промежутки между зданиями с разметкой по земле — от базы. Высоковатые дома на постаментах, зубчатая стена по периметру, окаймляющий территорию ров — от средневековья. Это и есть комплекс лабораторий исследователей "живой натуры". Официально принадлежат всему Нойта-вельхо, а фактически территория "живых" (прозвище группировки Борьена, за которыми приглядывал "скромник" Ивех...).
А слева, ближе к городу, в одной долгомерке отсюда (примерно 25 километров) — владения "болотников", которым покровительствует тот самый Понтеймо, куратор Подвалов. А он мне задолжал...и сегодня начнем считаться.
Ну, поехали.
Спустя несколько мгновений суетившиеся над разметкой под очередной эксперимент "живые" оглянулись на характерный свист и "увидели черного дракона". То есть, дракон-то, конечно, был обычный, серебристый...
Но дракон! В сердце человечьих земель! Белым днем!
Неудивительно, что вельхо в первый миг окаменели, не веря ни своим глазам, ни своему рассудку, утверждавшему, что зрелище совершенно реальное. Потом раздался ликующий вопль, и маги рванули за оружием. В лабораториях их, конечно, было немного, но ведь драконов тут изредка все-таки разделывали, так что в запасниках что только не хранилось...
Дракон летел как-то неровно, чаще обычно хлопая крыльями, точно больной или раненый. Одна лапа безжизненно висела. Серебристая чешуя на одном боку была покрыта чем-то темным. Но он был полностью цел — и чешуя на месте, и все когти-клыки наверняка еще при нем. А кровь, а невероятно ценные железы, а содержимое внутренних полостей, которые дают дракону легкость тела и способность к полету! А сердце, средоточие магии!
И все это скопище ценнейших ингредиентов сейчас пролетало над вельхо! Спокойно пролетало, как у себя в горах! Слепой он, что ли, этот дракон?! А может, действительно слепой? Кому-то попался, но смог удрать, и сейчас не понимает, где летит?!
В лабораториях работали все-таки не Ловчие, а "постигающие", так что протокол отлова "кровавых тварей" они сразу послали подальше — и в дракона тут же полетело все, что у магов было. Потом самозваные драконоловы не раз переругаются, вспоминая этот миг и споря, что из этого арсенала сработало не так... и как надо было сделать правильно. Ну и само собой — кто во всем этом больше виноват.
Но толку-то?
Твою мать!
Правильно говорят, что от опытного бандита шансы уйти живым больше, чем от придурочных новичков! Я собирался немного полетать, изобразить ранение и умотать, приглашая за собой погоняться, а тут... Эти придурки сетеметы применять не стали — то есть потом и они появились на сцене, а сначала по мне хлестанули диким вариантом "солянки сборной". Не смешно! К сетеметам я уже более-менее приноровился, а тут отлов начался прямо с "эксплози". Это взрывной Знак, если кто не знал. И рванул он у меня рядом с головой...
Грохнуло. Швырнуло. Оглушило.
Я совершенно непритворно "провалился" в воздухе, замотал головой, пытаясь сморгнуть с глаз горяче-красную дрожащую муть. Левое крыло подломилось, и я свалился в крен, едва удерживаясь от кувырка... Кое-как проморгался, стряхнул с морды натекшую откуда-то кровь и чуть не рухнул заново. Крен пришелся вовремя! Остальные "эксплози" рвались там, в высоте, где я должен был оказаться... а я...
В последний миг я понял, что это надвигающееся-темное — не мираж и не обман зрения, а кусты. На земле. И до них — три удара крыла.
Как я "затормозил" свое падение — не могу объяснить. Как-то. Наверное, идиотам просто везет. Боль рвала крылья, но главное получилось. Чудовищно медленно кусты отодвинулись куда-то влево и вниз, туда же постепенно отвалилась и "база" с разочарованно орущими любителями драконоохоты. На земле, на седой после зимы траве, осталось несколько алых пятен — моя кровь. Плечо зацепили. И, кажется, шею где-то у челюсти. Нарвался. Недооценил и нарвался. Дурак.
А ведь тут могут быть и хватухи...
Я сглотнул кровь и суматошно забил крыльями, уходя от опасной земли.
Ну, по крайней мере, изображать подранка не придется. С артистизмом у меня в драконьем облике плоховато. А тут я не я буду, если не погонятся!
Вперед, Макс, зрители у тебя благодарные. Вон как горячо принимали. И как раз сейчас тебя ждет не дождется еще одна группа горячей на отзывы публики... Правда, они еще об этом не знают. Ничего, разобъясним!
Сетеметы выбросили свои плетеные ловушки в пустоту — дракон падал. "Эксплози", "сечки" и "слепухи", сгоряча запущенные самыми жадными и нетерпеливыми, сработали быстрее проверенного оружия. Пусть, главное сработали!
— Жалко только, тушка будет не целая... — посожалел кто-то.
— А кто заставлял вас торопиться? Сказано же — "сетеметы"! Из них ничего не пропадает. А тут все железы наверняка будут всмят...
— Драконий зад!
Следующие выкрики были исключительно ругательными. Проклятый дракон все-таки выровнялся. И теперь уносил свой зад и прочие части тела от внимания "постигающих". Проклятье!
— Можно попробовать догнать. Если Шагами...
— А потянем? К тому же там земли "болотников начинаются.
— Плевать! Это наша добыча!
— Пошли!
"Горячий прием" был обеспечен и у болотников. Но тут я собрался оторваться. А потому, не особо стесняясь, после первой же ушедшей в небо сетки — вовремя я качнул крыло и ушел на бреющем! — дохнул морозом.
То есть... не понял, это что?
Я собирался холодом... а вышло — огнем.
Текучее оранжевое пламя хлестануло по грязи и заклубилось по двору, кстати слизнув какой-то вытянутый деревянный домик. В таких тут травки хранят... хранили. Вельхо попрятались под щитами и продолжили обстрел. Вот и умнички, сейчас я вам еще добавлю... чем получится.
Пламя долбануло еще раз, поплавив симпатичный белый купол — в таких тут хранят ценные ингредиенты. Оп-па! Уже хранили! Что ж вы, почтенные вельхо, никаких щитов от драконьего огня на свой склад не навесили? Зажирели? Обленились? Ну так получите по делам своим... И скажите спасибо, что я не такая кровавая тварь, как вы учите...
Еле увернулся от пары-тройки "эксплози". Следующий вдох получился морозом. Прощай, садик! Теперь его только на дрова, заморозка у меня качественная. И снова — пламенем.
Это что ж такое все-таки? Спасибо Единению? Сколько сюрпризов оно еще подбросит, интересно?
Рывок! Вираж на крыло, и новая сетка бесполезно расплескивается в воздухе, едва не зацепив по хвосту. И еще одна! Черт!
Уходя от третьей, пришлось свалиться почти на спину, в мертвую петлю, и то еле получилось. Лететь вверх тормашками, лапами в небо — совершенно новый опыт, мать его! Жаль, что ни у кого видеокамеры нет, поглядеть бы, как со стороны смотрюсь. Да что за хрень в голову лезет?! Кажись, пора завязывать с этими фигурами высшего пилотажа. А то у меня уже, кажется, вся кровь от мозга отлила, он и думает всякую ерунду. Где там тот чертов овраг, где меня должны ждать?
Ххха!
Куда пришелся последний выдох, я особо смотреть не стал, что-то там у них таки под скрывающими чарами было... или под долгочарами? Короче, неважно, главное, что полыхнуло классно! Фейерверком! Овражек где? А, вон он...
Так, артистично изображаем попадание, дергаемся, сваливаемся в "падение" с заполошным маханием крыльев... и рушимся в овраг.
Всем спасибо за внимание, представление окончено. Не свалиться бы на министра... Блин, больно. Похоже, крыло мне таки подрали — в дополнение к прочему...
— Ты живой?
А? Пред мои мутны очи явился министр внутренних дел. Ага. Мои штаны принес?
Но Рит никаких штанов не дает, а трясет мое крыло и рычит:
— Зацепили? Не молчи! Драконий зад, парень, не молчи, превращайся же, ну!
Да пожалуйста, жалко, что ли... ох ты, черт!
В овраге грязи почему-то еще больше, чем на поле. В нее и падаю. Ноги не лапы, и держать на ногах туловище с тупой головой-авантюристкой не собираются.
— Да что же мне так везет на героических придурков, Пятеро богов, а? — возмущается министр.
Не согласен. Категорически. Чего во мне героического?
Поза, наверное — сижу в полушпагате каком-то, упираясь в землю обеими руками, чтоб не упасть в это болото еще и физиономией. Герой, ага. Полный.
— Одеться дай... — стучат мои зубы.
Но вместо штанов и куртки разозленный Рит кутает меня в какое-то безразмерное одеяло, швыряет каким-то Знаком и утягивает в Шаг...
А в оставленном овраге разворачивалась интересная история.
Первыми на место падения кучи ценных ингредиентов примчали, естественно, болотники — им ближе. И резво пустились в обыск территории — овраг был обширный, "разлапистый", с отнорками и пещерками. Поиски были почти закончены — все-таки дракон слишком крупная дичь, чтоб поместиться в отнорок или прикрыться кустиком...
Первые разочарованные вельхо уже стали подходить к месту падения "кровавой твари", хорошо заметному по пятну крови... и тут в овраг десантировалась вторая группа по-боевому настроенных чародеев.
— Попался!
— Какого
* * *
?
— Где дракон?
— Дракон?
— Ах, это ваш дракон? Живодеры безмозглые, вы чего уделали?! Ваш дракон нам плантацию пожег! Все хранилище ингредиентов! Сад!
— Подвал с припасами...— робко вмешивается чей-то молодой голос, и ему тут же прилетает с двух сторон:
— Заткнитесь, Мивен!
— Цыц, зелень!
— У нас практически уничтожено все поместье! Как вы это возмещать собираетесь?
— Мы?!
— Дракон ваш!
— Давайте его сюда сначала, а там посмотрим насчет возмещения...
— Ах, только посмотрим?!
— Где дракон, болото?!
— Ищите! — злобно выдал глава болотников, едва удерживаясь от приложения. Ну какие все-таки твари эти живодеры... хуже драконов! Тех хоть разобрать можно... и не обзываются. Не то что эти скоты.
Новоприбывшие "скоты" оглядели бездраконный овраг и злорадные морды "болота" и сделали, естественно, неправильный вывод:
— Уже припрятали, твари жадные? А ну, отдавайте, пока я вам тут остальное поместье не пожег.
— Так вы его попросту натравили?! — не замедлил с ответным неправильным выводом болотник. — Да вы...
Все. Группировки враждовали давно, история взаимных обид была длинна и обширна, а местами и кровава. Но вельхо и самоконтроль нераздельны, и вспыхивавшие конфликты более-менее поддавались урегулированию. Но сейчас... Разгоряченные погоней, кипевшие охотничьим азартом, разозленные потерей верной, казалось бы, добычи, маги не сдержались.
Попытки наиболее вменяемых личностей объясниться и призвать коллег к миру были безрезультатны. После яростного обвинения в воровстве и ответного — в предательстве и натравливании "кровавых тварей", в ход пошли уже оскорбления конкретных личностей, и самоконтроль вельхо полетел в бездну.
Кто первым запустил боевой Знак, уже никого не интересовало.
Столица. Макс.
Звуки, запахи, ощущения доносились до сознания урывками. Шорох, белый свет бьет по глазам, холод на висках, аромат сосны или ели, и, наконец, боль в руках — будто мне их выворачивали. На инстинктах дернулся, и голос Рита тут же матерно возрадовался, что один придурочный мальчишка наконец решил перестать трепать ему нервы и изображать из себя обморочную девицу.
Эх, жаль я его речь фрагментарно воспринимаю (чтоб его, этот лингвистический феномен!); судя по отдельным отрывкам его перлы достойны записи.
Целостное восприятие окружающего мира вернулось только после залитой в меня кружкой чего-то горячего и слабоалкогольного.
— Еще или ты уже вменяемый?
— Пчти, — я потряс головой. — Брррр, чего это со мной было?
— Приложения. Разные. Твое счастье, что Высших там не было.
— Спасибо, мне хватило. Где моя одежда? Сколько там до встречи с сусликом осталось?
— Почему сусликом?
— Потому что в норке живет...
Рит вскинул брови:
— Ты точно уже вменяемый?
Этот "суслик" жил не в норке — в Подвалах.
Люди везде одинаковые, и сколько ни огораживай тюрьму, не воздвигай стен или чар, рано или поздно в дело вступает человеческий фактор — и конец полной изоляции.
Данный конкретный суслик... то есть охранник Подвалов был достаточно слабеньким магом, чтоб пристроили на сравнительно легкую службу, нашли жену и, велев размножаться, забыли о нем. Особо честолюбивым он тоже не был, так что его все устраивало. Одно огорчало — низкий прибыток. Но, когда его стали находить родичи охраняемых "умников", он смекнул, как может это поправить. Рит меня с ним и свел. И сейчас сидел за соседним столом — на всякий случай.
— Стало быть, про родича своего разузнать желаете? — охранник со вкусом допил пиво, отставил кружку и погладил опустевшую тарелку, намекая, что не худо бы добавить. Я глянул на подавальщицу, та понятливо метнулась за добавкой. Хороший аппетит у суслика. Свою и мою порцию мел запросто. Мне кусок в горло не лез, и я цедил взвар из глиняной кружки.
— И передать ему что-нибудь.
— Ну, эт можно. Но с артефактами не связываюсь, с оружием — тем более, и одежу, извиняюсь, не возьму — порядок, стало быть. Глюшь-траву тоже побоку.
— А что можно?
— Ну, у нас главная ценность — еда да лекарства. Одежа еще, но не первогодке. За первогодками в оба глаза глядят. Не дай Пятеро во время наказаний чего усмотрят. В первое-то время, пока не обвыкнутся, они постоянно под ремешки попадают.
У меня в чашке замерз взвар.
Просто взял и замерз. В буквальном смысле — от того обыденного спокойствия, с каким маг говорил про свою... работу. Рано я успокоился насчет Славки. Рано! С его характером он нарвется быстро. Я взял кружку в руки, сжал ладонями — пальцы дрожали.
— А потом уж можно и одеяла, и душегрейки там всякие, у нас-то почитай все время холодно... Ну, и пополам, само собой, — очень кстати проговорил "суслик".
— Что?
— Будете, говорю, еству передавать — половину ему, половину мне. Тогда берусь записку передать. Только сперва сам прочитаю. Что, значит, о побеге не сговаривались. А то всякое бывает... Ваш-то вроде тихий пока, но кто его знает. Умники почти все с придурью.
— Что знаешь о нем?
— Ну... тихий, это я уже сказал. Умный. Уже первую придумку выдал, "зонтик" какой-то. Не зря доносчику за него денежки выдали. Теперь, стал быть, не отберут, как бывает при ложном доносе. Сам слыхал, хвалили, мол, и взаправду умник.
Я чуть не выпил лед из кружки. Значит, Славка сообразил! Не стал отнекиваться, согласился с тем, что он изобретатель, зонтик придумал... почему зонтик? Хотя товар доходный, хороший... Доносчик, значит, его изобретателем назвал.
А ведь я знаю одного человека, который числит в нашей сработанной паре в изобретателях именно Славку.
Витька. Землячок Витенька. Который обещал зайти, но так больше ни разу и не зашел... Именно перед ним Славка почему-то разыграл комедию, выдав меня за алкаша, себя — за изобретательного, но бестолкового по жизни типа и нас обоих — за нищих неудачников.
Если так, то понятно, почему взяли именно Славку. Если...
— Так что, остай? Передавать чего будем?
— Будем...
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
