Дневничок товароведа 31-31

Этих грузчиков с фургоном веселой расцветки я нашла буквально на соседней улице.

В Паутине, конечно, хватало объявлений, но то компания не работала за наличные, то не работала именно в этот день, то не предоставляла грузчиков, а только машину, то не занималась развозкой в нужном мне направлении.

А эти ребята разгружали что-то у магазина. И я просто подошла и спросила. Через пять минут мы ударили по рукам.

Рашид, Давид, Абрам и Святослав открыли свою конторку недавно. Движущей силой и рекламой как ни странно, был Абрам, а Святослав предпочитал договариваться об оплате. Рашид и Абрам демонстрировали прекрасную форму и выполняли силовые задачи. Три машины — небольшая, этот грузовичок и почти фура прекрасно помогали решать самые разные задачи. Они планировали расширяться еще на две. Удачи я им желать не стала, объяснив некоторые последствия, но посоветовала сменить название с "Абрам и Ко" на что-то помелодичнее.

Сейчас рулил Рашид, ловко выбирая улицы, лавируя между неторопливо пыхтящими грузовиками и автобусами. Давид, вертя карту города и области, пытался выстроить маршрут так, чтобы добраться до Заповедья побыстрее. Они обсуждали, предпочесть большое шоссе или промежуточные проселочные трассы.

Святослав сидел рядом и косился на нас с Мишей с любопытством. Но меня на вежливые разговоры не тянуло. Приходилось развлекать ребенка, чтобы он не начал кукситься. А кроме как кормить его и разговаривать с ним мне в голову ничего приходила.

Так что вынужденными грузчики стали свидетелями моего многословного монолога. Я вспомнила все детские стихи, что мне рассказывали родители, основы биохимии и земледелия, что читали в свое время в университете, основы библиографии, бухгалтерского учета и работы с электронными базами данных.

Потом в ход пошли описания протекающих за окном пейзажей. К тому времени мы уже выехали из города и петляли по второстепенным шоссе.

Поздняя осень — это последние осыпающиеся листья, запах прелой земли, просачивающийся в салон, темная зелень и скелеты берез вдоль дорог, кучи мешков с листвой во дворах частных домов и ряды присыпанных желтой лиственничной хвоей машин у жилого комплекса.

Маленькие дома с цветными ставнями за высокими деревянными оградами, серы крыши, дымок, вьющийся из труб, пестрая утиная компания, бороздящая даже на вид холодный пруд. Черные мохнатые бодрые козы, выедающие последнюю траву на некошеном лугу. Одинокая пятнистая корова, бредущая между заборов. Встречный трактор с огромным прицепом, полным клеток с громко гомонящими курами, перегородивший дорогу не только нам, но и встречному самосвалу, из всех щелей кузова которого сыпался навоз.

Дальше потребовалась бутылочка с едой, ласковое укачивание и пара минут, чтобы вычистить с меня, обивки и Святослава отрыжку.

Потом еще немного времени, чтобы сменить подгузник. Вот тут пришлось остановиться, чтобы его выкинуть в канаву.

Потом Миша устал возиться и заснул, прикорнув у меня на руках. Я с облегчением замолчала.

Но начала затекать рука, на которую я пристроила блондинистая головка. Потом начала ныть спина и побаливать шея.

Когда мы свернули к городку, болели ноги, а коленей и рук я не чувствовала вообще никак. А ведь это просто маленький легкий ребеночек!

Что-то по этому поводу есть в инструкциях, выданных сестрой Марией, интересно?

Наш приезд в Заповедье произвел фурор. А как еще иначе назвать процесс, когда, едва грузовичок заехал во двор, к нему тут же начали стекаться люди. Первыми подтянулись дети, носившиеся по заросшей травой поляне, потом из-под раскидистых высоченных тополей показались зеваки — тинейджеры. Откуда-то из зарослей бурьяна вынырнула компания в промасленных тужурках. Напоследок дружно хлопнули окна первого этажа, и между тюлевых занавесок показались сморщенные, как старые сливы лица старушек.

Поморщившись, я вылезла из кабины, перехватила ребенка поудобнее, и решила, что пора бы покомандовать.

Но нет, именно в этот момент Миша решил, что хватит с него спящего ангела изображать. И для начала раскряхтелся, а спустя настороженную минуту распахнул глазенки и завопил, демонстрируя характер и мощные легкие.

Держа его на вытянутых руках, скомандовала:

— Выгружаемся!

Я внезапно поняла, отчего родители так любят соски. Сунул ее ребенку в рот, и он затих. На какое-то время.

Первой вытряхнули из кузова коляску. Я ее разложила одним движением ноги, пинком загнала фиксаторы в пазы и плюхнула туда ребенка.

Еда!

Из сумки вытряхнул бутылки. Ура, там оказалась еще она полная и даже не совсем остывшая. Ее Миша захватил жадными ручонками и радостно закусил зубками, мгновенно успокоился. Поглядывая на эту живую акустическую бомбу, проследила за выгрузкой.

Заносим?

Кивнула сама себе и оглядела дом. Красный камень, желтый кирпич, темное дерево, веселая черепица. Довольно длинный, три подъезда. Крайний, мой — аккуратный, к двери ведут три ступеньки, перила крашеные, резные, а лестница узковатая, деревянная. Внутри сумрачно и тепло, пахнет сушеными травами, под лестницей рядком стоят велосипеды, прикованные к длинной трубе.

Дверь на втором этаже обита коричневым дермантином и украшена затейливой цифрой "четыре". Ключ, больше похожий на старинную отмычку, легко входит в замок, поворачивается. Дверь распахивается и на меня веет запахом сушеных яблок и немного — пыли.

Дом, новый дом. Входим?

Та-ак, мне кажется, я что-то забыла? Или кого-то?

Точно — ребенка внизу.

Я торопливо, с топотом сбежала вниз. Искренне надеюсь, что местным чужой проблемный потомок ну ни капли не сдался.

Вечером, уложив, наконец, этого раздражающе активного ребенка, я занялась изучением квартирки. На самом деле, это отличное оказалось местечко, не смотря на то, что дом снаружи слегка похож на каменный барак, деревянные перекрытия и общее ощущение немного ветхой старины.

Деревянные перекрытия были пропитаны чем-то темным и пахучим так глубоко, что согретые половицы, когда на них падал солнечный свет из окон, начинали пахнуть смолой и какими-то травам. Ступеньки, на вид дряхлые, под ногами грузчиков, ловко затаскивающих наверх диван, не прогибались. Двери оказались достаточно широки. Толстые, чуть щербатые снаружи стены внутри были оштукатурены и оклеены простыми серыми обоями, деревянные простенки щеголяли природной текстурой. На двойных окнах занавесок не было, только на карнизах болтались колечки от гардин, батареи радовали свой основательностью. Проходные комнаты были совсем пусты. Первую, похожую на узкий пенал заставляли коробки, оставляя проход в крайнюю, куда был оттащен диван, кроватка и все прочие детские вещички.

И следов предыдущих жильцов не было. Только на маленькой кухне осталась газовая плита, да стол с парой табуретов. Весь кухонный гарнитур составляла встроенная в тумбочку раковина и газовая колонка над ней.

Ну, санузел совмещенный, но чистенький. Ванна — восхитительное чугунное чудовище на ножках-лапах, и похожа она скорее на наследие какой-нибудь старой семьи, а не на сантехнику из сдаваемой в аренду квартиры. И здесь тоже — пустота.

Из окон были видны то ли сараи, то ли гаражи в густых зарослях, а далее простирались заброшенные поля с полегшей сейчас травой, ее разрезала дорога, а вдали стеной вставал лес, почти сбросивший листву.

Я с некоторым ужасом представляла масштабы закупок. Если бы я здесь пару дней жила, да одна — мне бы мебели хватило. Но год, и ребенок!

Говорят, лодка любви разбилась о быт, а тут о быт готова разбиться я, и безо всякой любви.

Плюхнувшись на диван, я вперила взгляд в потолок. Опять дерево, беленое, а под ним подвешена простенькая трехрожковая люстра. Вздохнула и пошла на кухню. Видимо, придется пока там разместить Паутинку.

Эх...

Ее еще придется подключать. Да по какому-нибудь ужасно невыгодному тарифу.

Вновь проникнувшись масштабом ожидаемой работы, я водрузила блок с кнопками управления и серебристый экран на столешницу, растянула провода. Внизу, у плинтуса, рядом с розеткой, нашлись вилка для телефона и гнездо для Паутинки.

Ну что, нам нужны деньги... Деньги движущая сила мира.

Учитывая, сколько я сегодня отдала грузчикам, и предстоящие траты, стоит проверить, не проявился ли тот клиент, с несовпадениями в накладных. Не все на ренту жить.

С ребятами мы, кстати, расстались ко взаимному удовольствию, я даже сохранила их контакты. Думаю, им грозит успех. Отличный у них настрой, и они действительно готовы были помочь сверх оговоренного. Хотя я много от них не требовала, нет у меня мебельного гарнитура.

Ладно. Ночь на дворе, пора заняться делами

Под тихий гул холодильника я принялась рыскать по порталам в поисках выгодной цены подключения.

Утро началось бодро, с заряда возмущенных воплей ребятенка. И так же ряда эквилибристических номеров, связанных с тем, что мебели-то нет в этом доме. Ну, считай, кормление и переодевание немного на весу я освоила успешно, пока не сообразила, что можно раздвинуть и использовать диван. Пока сойдет так.

Потом выяснилось, что детское питание в баночках не особенно вкусное. Ну, стало понятно, почему некоторые дети, а конкретно Миша, так не любят капустное пюре с крольчатиной.

Потому что уж очень хотелось есть мне, а еды — не было, не считая пачки чая, который не в чем было заварить, и пакета сушек. Попробовала. И посуду я еще не распаковала... увлеклась работой. Иногда цифры, простые цифры так затягивают. И кажется настоящим волшебством, когда все они выстраиваются рядами и дружным маршем ложатся на бумагу. И сходятся. И вносятся в базу данных Паутинки, к которой у меня, как у специалиста с каким-никаким дипломом, имеется.

Неловкий момент с кормлением, сменой подгузника и одеванием, еще не до конца отработанный, успешно закончился. Себя бы не забыть! Ну ту уж проще, да.

Водрузив ребенка на коляску, я спустила его по трясучей лестнице. К первому этажу он начал икать. Так, наверное, в следующий раз спускаться будем на ручках, а коляску — внизу оставим. Вряд ли кому-то понадобится это оранжевое обшарпанное чудо.

В кармане пальто у меня торчала бутылка с теплым укропным чаем. Спустившись с крыльца, я всучила ее ребенку и огляделась.

Надо бы найти цивилизацию.

Рассудив, что в полях нам делать нечего, двинулась в противоположную сторону, туда, откуда мы прикатили. По дороге через двор со старательно согнанными в кучу листьями и огородиками вдоль фасада, вежливо улыбаясь и здороваясь с: старушкой в окне первого этажа, парочкой деловых дамочек в какой-то униформе, несколько нетрезвым механиком, сидевшим на скамейке в соседнем дворе.

За парой таких же домой начиналась улица, с одной стороны ограждаемая забором, за которым слышалось меканье, беканье и хрюканье, а с другой — сквозь заросли виднелась еще одна улица, уходящая в сторону ряда частных домов, выглядящих как эклектичная смесь древности и современного хайтека. Дальше миленькая котельная, со стенами розового цвета и еще один забор, на сей раз каменный, с широкими воротами, потертая табличка на которых гласила: "Санаторий "Лес... ...кий".

Дальше — еще заросли и небольшая площадь с автобусной остановкой, окруженная домами и домишками. Тут же стояли нескромная церковь с золотыми куполами, небольшой магазинчик и здание местной администрации.

Дорога уходила асфальтовой дугой круто вниз, а за магазином и церковью, стоящими дружно в ряд, просматривался крутой обрыв.

Тихо, людей не видно, вокруг внушающие уважение деревья, сквозь узор из голых веток которого просматривается ясное, голубое небо. Холодно.

Прелесть что за место.

Я с сомнением покосилась на магазин.

Потом глянула на ребенка. Прикинула, насколько голодна и свернула к церкви. Хорошим тоном будет заглянуть хотя бы в преддверие.

Сама церковь была обычная. Белые стены, золотой купол, колокольня, где я, задрав голову, разглядела аж два колокола. Вокруг аккуратно присыпаны цветной стружкой пустые клумбы, высокие старые липы и осины, чуть в стороне, деревянный дом с синими ставнями, рядом аккуратная гора листвы в компостной куче. За черными прутьями ограды виден крутой откос.

Подхватив пацана на руки, поднялась по трем ступенькам, миновала внушительные деревянные двери и окунулась в сумрачные церковные ароматы. Ради вежливости подхватила один из платков и накинула на голову. Мишутка тут же подцепил кончик и засунул в рот. Прожевав его, чихнул, выплюнул ткань и решил обратить внимание на что-то другое. На стены, увешанные иконами.

За вторыми дверями горели свечи и волнами расходилось тепло. Здесь было прохладнее, света из двух узких окошек хватало только чтобы разобрать, что слева за столом с разложенной мелочевкой, свечами, крестиками и брошюрками, сидит какая-то женщина в темном платке. Справа, прямо под окошком, на высоком пюпитре лежит книга, толстый фолиант в коричневом кожаном переплете с тиснением. По странно выглядящим, украшенным завитками и заусенцами буквам, если приглядеться, пробегали золотистые искорки, оставляя за собой размытый желтый след.

— Добрый день, — обернулась к женщине, — это и вправду книга Слова?

Та встала, кивнула и вышла из-за стола. Я разглядела длинное, в пол, платье, меховую жилетку. Из-под пестрого платка выбивалась пара седых прядей. Лицо худое и какое-то острое, про такое говорят — ястребиное, глаза серо-прозрачные, и, кажется даже, сияющие. Нет, это отсветы свечей гуляют.

— Верно, — голос тихий, почти шепот, — желаете посмотреть?

Миша радостно загулил.

— Интересно, но... — я пожала плечами.

Возможно, это неприлично.

Хотя я ни разу так близко книги этой не видела. Чаще они хранятся за алтарем, там куда традиционно женщин не пускают, вместе со всякими церковными книгами. Да и многие ли мужчины видели ее?

— Прошу, — женщина подошла, коснулась обложки, и книга под ее пальцами раскрылась. Сама. С шелестом откинулась обложка, сухие желтоватые страницы с треском развернулись, демонстрируя весьма обычное на первый взгляд нутро.

Однако тонкие черные строчки расплывались перед глазами, а когда я, пересадив ребенка, по наитию вытянула над книгой руку ладонью вниз, ее будто обдало холодом, а потом — горячим пламенем.

Очень похоже на то, что я ощущаю, когда энергет мне чистит и накачивает ауру.

Я задумчиво качнула головой. Убрала руки и поблагодарила местную хозяйку. И наконец представилась.

Матушка Настасья представилась в ответ, и, через слово называя меня "дитя", брр, хорошо, хоть не раба божия, ответила на все вопросы. В ответ мне пришлось удовлетворить ее любопытство. Однако я узнала расписание автобусов, ассортимент местного магазина и где находится фельдшерский пункт.

Фамилия специалиста, рекомендованного Маликом Айратовичем, вскрыла еще один пласт сведений. Где он живет, как и когда принимает пациентов, чем советует лечиться. Тут же в тему пришлась информация о еще одном магазине. Нетрадиционном.

Насколько я поняла, там продавали травы и чаи.

Когда ребенок у меня на руках закапризничал, вспомнились ясли, детские сады и школы, которые, на удивление тоже имеются. Правда не здесь, а где-то там, в соседней деревне.

А когда зашел разговор про работу — к теме пришлись сведения о доме отдыха. Не заброшенном, оказывается, а вполне себе работающем, просто вход у него с другой стороны, а с этой — выход. Для персонала.

В общем, когда я распрощалась с говорливой матушкой, у меня не только бурчало в животе, но и звенело в голове.

Выйдя в осеннее прохладное утро, я глубоко вдохнула свежий, пахнущий прелой землей и дымком воздух. В магазин, немедленно в магазин.