Абсолютно невозможно

* * *

1

* * *

Подвалы казались бесконечными.

Мэри-Ли Фостер гнала от себя ощущение, что долгожданным героизмом тут и не пахнет. Запахи в этих жутких катакомбах другие.

Группу лучших курсантов полицейской академии Нью-Йорка допустили к участию в плановой тотальной облаве в пограничных районах "Зоны свободного огня" в 66-м округе, что вызвало бурю энтузиазма у тех, кто устал сидеть за партами и хотел настоящего дела. Мэри-Ли тоже ликовала, азартно готовясь проявить себя с лучшей стороны. Не зря же все эти бесконечные тренировки, практикумы, испытания, не зря же приходилось отказывать себе во всем — в отдыхе, в нормальном сне, во всяких молодежных слабостях? Высокий рейтинг достался Мэри-Ли не менее высокой ценой. Она чувствовала, что просто обязана быть в числе лучших — обязана отцу и его памяти.

Ей мечталось, что он был бы рад увидеть дочь такой — сильной, самостоятельной, умелой и ловкой, воплотившей то, чего он ждал от сына, но... не сложилось. Кирку до лампочки все надежды, которые было глупо на него возлагать уже в средней школе. Парень жил как хотел, с кем хотел, и только и умел, что тянуть с родителей деньги. В семье большинство разговоров было исключительно о геройствах Кирка. Если он и напоминал чем-то отца-детектива, так это упрямством: Мэри-Ли пыталась вправить братику мозги, но он ее в грош не ставил. Раз уж у отца в конце концов опустились руки, так что говорить о старшей сестре?

Единственным выходом, способом порадовать и обнадежить родителей Мэри-Ли сочла данную самой себе крепкую клятву не повторить ошибок брата, стать не такой, как он, а такой, как папа. Отец должен был расправить плечи от гордости, когда ей вручат диплом с отличием той же академии, которую он когда-то блестяще закончил сам, он должен был смотреть на дочь, подтянутую и безупречную, как на достойную продолжательницу семейного дела, он был бы уверен, что для нее не пустой звук его принципы, что она его понимает, что она стремится к выставленной им планке, раз уж Кирк послал подальше отцовские идеалы...

Так бы обязательно и случилось, если бы папа ранним утром во время пробежки не осел беззвучно с неизвестно откуда прилетевшей пулей 38-го калибра в груди на чужое крыльцо, с которого его сняли уже остывшим.

Он не успел встретить Мэри-Ли с выпуска в академии, не успел улыбнуться ей и сказать, как доволен такой дочерью. Похороны она почти не запомнила, борясь с затягивающим чувством пустоты.

Для чего теперь?..

Но о себе думать было эгоистично. Мама, Кирк... Брат заботу принимал в штыки, мать наоборот вытягивала себе всё внимание, искала в дочери то, что перестал дарить муж — надежность и защиту. Вот когда пригодилась воспитанная в себе с детства установка быть опорой. Матери это было жизненно необходимо, но она согласилась немного подождать — Мэри-Ли нужно закончить учебу.

Девушка была ужасно благодарна Джону Карпентеру, давнему другу отца, с которым они сто лет назад прошли вместе огонь, воду и всё, что только может быть. Со временем прежние одногруппники разошлись по жизни далеко, Карпентер добился больших высот, а Фостер застрял на любимой должности и дальше не стремился, но они помнили друг о друге, регулярно пропускали по пиву в будившем воспоминания о молодости баре. После смерти Эндрю Джон Карпентер поступил не менее дружески — взял на себя все громоздкие формальности, непосильные для не приспособленной к жизни миссис Фостер и ее детей, выбил в дебрях Департамента личную пенсию для семьи, потерявшей кормильца, а главное — уговорил мать оставить дочь Фостера в академии. Ее карьера пугала повторением отцовской судьбы, но у Карпентера нашлись доводы.

Мэри-Ли горячо поблагодарила его, провожая после тяжелого разговора. Карпентер устало кивнул, похлопал ее по плечу, заметил, что она так похожа на отца... И чётко заявил, что будет следить за ее успехами в обучении. Мэри-Ли поколебалась секунду — не значит ли это, что по старой памяти Карпентер хочет вести дочь старого друга по особому счету, прощая ей промашки и завышая каким-то образом баллы? Такого она не стерпела бы. Ее глаза на миг вспыхнули возмущением, но девушка не торопилась оскорбить заслуженного офицера подозрением в недостойном, и он исправился — она обязана работать так, как работал бы ее отец, а значит, выкладываться на все сто. И если она это понимает, Карпентер будет рад подержать в руках ее безупречный аттестат.

Мэри-Ли понимала. Ее жизнь, выстроенная заранее по понятному и строгому шаблону, подкосилась в то кошмарное утро, но у нее достаточно сил, чтобы выправиться. Чтобы шагать гордо, с высоко поднятой головой, с уверенностью в себе и в будущем. И она докажет это кому угодно.

Реальность вносила свои коррективы.

Вместо триумфальных шествий девушка блуждала по лабиринту сырых, полутемных, затхлых коридоров, обвитых остатками заброшенных коммуникаций, где с обросшего паутиной потолка капала ржавая вонючая вода.

Те, за кем гнались участвующие в облаве подразделения, умело растворились в сети проходов, наверняка идеально известных местным, а преследователи, среди которых было немало и опытных полицейских, беспомощно пытались наугад обнаружить хоть кого-то.

Мэри-Ли вместе с напарником послали в очередную галерею. Их куратор не отставал ни на шаг, опекал молодых очень уж чрезмерно, как же это бесило! Курсанты переглядывались с плохо скрываемой досадой. Ничего не могут позволить сделать самостоятельно, какой же тогда смысл в уличной практике? Впору скользнуть в боковой проход и попробовать себя и свои навыки без няньки за спиной... но за такое прибьют. Мало не покажется. Придется терпеть.

Всё это неконструктивное негодование в реальных условиях уличной практики вышло боком. Куратор не то отвлекся, не то просто не уследил, и далекий свет заслонили неясные тени, тут же сырая галерея озарилась несколькими вспышками выстрелов, грохот которых заставил курсантов синхронно присесть и зашарить стволами по стенам и черным провалам проходов. Никого... Это местные! Вряд ли атаковали целенаправленно, тогда бы выкосили всех троих сразу, скорее, могли наугад пальнуть и прятаться дальше по своим углам, крысы...

Мэри-Ли оглянулась. Куратор сползал по скользким кирпичам, вжимая ладонь в бедро, а в свете мечущихся фонариков ткань штанины отблескивала влагой. Боже, только не бедренная артерия!

Медицинские навыки в академии преподавались на неплохом уровне, рана была перетянута быстро и надежно, кровотечение больше вроде бы не угрожало жизни, но вытаскивать полицейского из чёртовых коридоров надо было немедленно. Рация работала безобразно, под землей что-то глушило сигнал, слышны были обрывки чужих переговоров, а вот услышаны ли они сами — двое растерянных ребят над серьёзно раненым — это вопрос... Парнишка из соседней группы остался с куратором, крича в динамик одни и те же кодовые фразы — просьбы о помощи, а Мэри-Ли не могла ждать. Ведь подмогу надо еще и встретить, провести к месту через все эти повороты и развилки.

Так она оказалась в лабиринте одна.

Отдалившись от своих в том направлении, откуда они пришли — вроде бы в том... буквально за третьим же углом Мэри-Ли похолодела. Она не дала бы стопроцентной гарантии верности выбранного маршрута.

Вернуться? И ждать там — чего?! Если не удастся связаться с центром, куратору что — погибать? Медленно истекать кровью в подземелье? Нет, надо найти людей...

Желательно, чёрт возьми, людей с полицейскими значками. А не тех, чьи пули чудом не уложили и ее тоже на тот же земляной пол.

Кто ближе? Насколько сильно ей повезет?

Кричать? И кого она так привлечет?

Оставалось закусить губу и до боли в глазах всматриваться в темноту.

Бесконечные повороты увели Мэри-Ли куда-то слишком далеко, она не слышала никаких голосов, вообще ни звука, кроме капель сверху, не представляла себе, где же, собственно, выход.

Рация даже не шипела, окончательно отказалась работать. Полузатопленное паникой сознание тоже отказывалось.

Она остановилась, до онемения в пальцах вцепившись в пистолет, и попробовала успокоиться. Глубоко вздохнула несколько раз, убеждая себя, что ничего ужасного не происходит. Подумаешь, заблудилась. Подумаешь, без связи. Подумаешь, где-то рядом полно вооруженных бандитов, разозленных облавой.

Нервная, усталая безнадежность заставила закрыть глаза и прислониться плечом к мокрой стене. Может, слёзы всё же удастся сдержать.

До чего противно чувствовать, что ты — не полицейский при исполнении, не профессионал, а зеленый дрожащий новичок, столкнувшийся с непосильной проблемой, и еще того хуже, ты — девушка... какого-то хрена забывшая в гребаных катакомбах девчонка с чужим стволом в тонких пальцах.

Хотелось жить. Стены давили сильнее, чем страх опозориться. Воздуха не хватало. А что бы сказал отец? Что он увидел бы — бледную трусиху?

Через несколько секунд Мэри-Ли совладала с собой, подняла голову. Казалось, ничего не изменилось впереди, коридор был так же пуст, но...

Рисунок неверных теней на полу стал чуть иным.

Не успев ни о чем подумать, она ахнула и инстинктивно обернулась, напрочь забыв об оружии в отведенной в сторону руке. И первое, что она увидела, было черное, бездонное отверстие в стволе пистолета-автомата в двадцати сантиметрах от ее лба.

Оружие неподвижно застыло в уверенной жёсткой руке того, кто бесшумно возник у нее за спиной. Девушка, замерев, смотрела ему в глаза — темные в свете тусклой лампочки, внимательные, холодные.

Вот и всё. Как глупо, — успела она уловить одинокую мысль.

Но парень тоже не двигался. Почему-то медлил. Мэри-Ли различила короткие волосы, правильные черты лица, широкие плечи, идеально выверенную позу стрелка... но зачем запоминать его, если через секунду ее не станет?

Не дошла... нарвалась... и вот так? Уже?

А как же... все планы и... вообще? В двадцать неполных лет?..

Обидно.

Она далеко не сразу осознала, что он, кажется, уже давно опустил оружие. Снисходительно оглядел ее — миниатюрную, невысокую, напуганную до предела, возмущенно пробормотал:

— У них что, копы кончились, и они посылают школьниц? Против меня?

Отвернулся и зашагал прочь.

Вот так просто.

Воздух, наконец, прорвался в сведенные легкие. Мэри-Ли тихо всхлипнула, снова привалилась к стене, чтобы не упасть от нахлынувшей слабости.

Парень в черной куртке уходил. Она смотрела ему вслед.

Из бурлящей внутри смеси эмоций — страха, возбуждения, облегчения — неожиданно для нее самой прорвалась и лопнула обжигающим ударом обида.

Ее слишком демонстративно не приняли всерьёз. Его пренебрежение унизительно. Да, этот местный урод увидел ее в момент слабости, издевнулся и побрезговал пачкать об нее руки, пожалел пулю... но Мэри-Ли Фостер чего-то стоит!

Он ошибся насчёт ее ничтожности.

Мэри-Ли встала в стойку для прицельной стрельбы и подняла пистолет, зафиксировав его на уровне затылка человека, который ее оскорбил.

Он резко остановился, хотя ничего не мог услышать, скорее, почуял. И медленно повернулся к ней.

Теперь их разделяла длина коридора. Мэри-Ли, прищурившись, целилась парню в лицо, как чуть раньше он — ей. Но он выглядел совершенно иначе: ни испуга, ни перебора вариантов, ни малейшего напряжения, ни обреченности — ничего этого в нем не было. Только... безразличие. Уверенность в том, что так и должно быть. Чуть насмешливая констатация типа: "Ну, разумеется".

Он ждал. И что теперь?

Реакция не укладывалась ни в какие разумные рамки. Тогда Мэри-Ли не могла и предположить, что у незнакомца имеются вполне реальные причины быть безразличным к угрозе своей жизни. Вместо этого она подумала, не наркоман ли он, но тут же отвергла идею, слишком чёткими были его движения и живыми — глаза.

Помедлив еще пару секунд, она сообразила, что стрелять в него не будет. Просто не сможет. В не атакующего, не убегающего, не испуганного. В того, кто — не стал.

Пусть он ее этим обидел.

И она — не станет. Пусть этот думает, что хочет. Она еще не настолько профессионал, чтобы послать пулю в лицо спокойно стоящему человеку, и поэтому в агрессивной позе выглядит откровенно глупо.

Мэри-Ли медленно опустила оружие, не понимая, что же происходит сейчас в этом подземном проходе, где дважды мог прозвучать смертельный выстрел и дважды не прозвучал.

Парень усмехнулся. Склонил голову, с легкой издевкой произнес:

— Спасибо, мэм.

Но Мэри-Ли не чувствовала себя подарившей ему возможность жить дальше. Больше того, она была уверена, что он даже не начал волноваться на этот счёт.

Они еще несколько мгновений смотрели друг другу в глаза, потом он кивнул в сторону особенно глухого провала:

— Ваши там.

И исчез, как растворился во мраке.

Выбравшись на свет, Мэри-Ли присела прямо на землю, прислонилась к борту машины. Смотрела, как заносят в белый фургон носилки с куратором, так и не прекратившим распекать всех и вся. Щурилась на небо и дышала, дышала полной грудью.

Молчала. Пыталась понять, почему так недолго колебалась, прежде чем шагнуть под шаткие своды жутко непривлекательного коридора, по которому точно раньше не проходила... на который указал он. Тот местный, экономный на пули, язвительный, высокомерный ублюдок, чье лицо запечатлелось в памяти не хуже татуировки. Указал как на выход — и не соврал.

Почему-то. Кто ж его разберет.

Отвратительная встреча. Минус чёрт-те сколько к самооценке.

Арестовать бы его такого... заносчивого. Согнуть, заковать, втолкнуть в перевозку с толстыми решетками. Милость он оказал. Недостойна она нормального отношения, да?

Сволочь. Ничего, не последняя облава. Не последняя встреча.

* * *

— Вольно, курсант Фостер. Садитесь.

Мэри-Ли в новенькой отутюженной форме подчинилась, прошла от двери просторного кабинета к столу, напряженно опустилась на краешек кресла в присутствии старшего по званию. Он же разрешил.

Вообще, она всегда чувствовала себя неловко и скованно, общаясь с Карпентером. Если он изредка заходил проведать мать, Мэри-Ли мерещились служебные ситуации и офицер в мундире на месте отцовского знакомого. Странно было видеть, как Джон Карпентер пьет кофе на кухне. Не менее парадоксально сейчас, в официальной обстановке, явились непрошенные картинки главы Департамента в летней рубашке и спортивных брюках.

Крепкий, еще даже не пожилой мужчина какое-то мгновение ее растерянности потратил на то, чтобы незаметно, по-отечески полюбоваться симпатичной стройной девушкой, переложил документы на столе, кашлянул и начал:

— Итак. Я пригласил вас, чтобы поговорить о деле.

Ого. Значит, не просто спросить, как жизнь. Вызов в такой близкий к верхушке мира кабинет Мэри-Ли считала явно не деловым: где в официальной системе он и где она? Пока шла сюда через застланные коврами коридоры престижного этажа главного здания Управления, даже краснела в ответ на изучающие взоры встречных и секретарей. Вроде как она не спокойно идет по вызову начальства получить какое-нибудь важное задание, а пробирается к знакомому дяде побездельничать и поотвлекать его от работы.

Кстати, прошло около месяца с той неудачной облавы, и настоящее, серьёзное поручение было бы очень кстати: хоть Мэри-Ли и не особо хотела обсуждать с собой эту тяжелую тему, но ее уверенность в своих силах давно и настоятельно требовала успешной проверки делом.

— Да, сэр? — Она с готовностью не сводила с него глаз.

Карпентер взял из пачки бумаг справа от себя верхний листок, подержал немного молча, видимо, не первый раз пробежал глазами и положил перед собой.

— Курсант Фостер, некоторое время назад федералы затребовали список лучших на вашем курсе в академии. Естественно, получили. Цели свои они не торопятся раскрывать ни перед кем, а распоряжаться ресурсами Управления имеют право. Итак, ваше имя там тоже было.

Мэри-Ли зарделась, с трудом сдержала довольную улыбку. Папа был бы рад.

— И вот, — продолжал Карпентер, не обращая внимания на ее румянец, — документ вернулся. В нем сформулировано задание, а список после тщательной проверки сужен до одной строчки.

Офицер замолк. На лице отображалась внутренняя борьба, ситуация ему явно не очень нравилась. Карпентер держал паузу так долго, что Мэри-Ли осмелилась самостоятельно ее нарушить — всё-таки она не могла не чувствовать большей степени близости к главе Департамента, чем у остальных ее однокурсников.

— Сэр, что за задание? — У нее-то глаза горели.

Он коротко зыркнул на девушку:

— А что фамилия в той строчке твоя, ты уже поняла?

Разумеется, ведь ее же вызвали, не кого-то еще. А переход в другой регистр, где Карпентер обращается к Фостер на "ты" и вообще не выбирает официальных слов, свидетельствует о многом.

— Да, поняла, сэр.

Карпентер глубоко вздохнул, покосился направо, вдруг резким движением заложил федеральную бумажку стопкой других документов — не без злости убрал с глаз своих — и начал подбираться к сути издалека.

— Бюро и Департамент не первый год и даже не первый десяток лет занимаются проблемой молодежной организованной преступности. Эта тема входит во все ваши академские учебники, по ней даже устраиваются зачеты и практики, но не думаю, что в классах звучит неочевидная правда: облавы подчас практически бесполезны.

Видя ее удивление, он спохватился:

— Конечно, это стандартная мера борьбы, но... иногда грубая сила неэффективна. Дело в объекте. Разогнать пулями стайку бешеных собак, отпугнуть их от людских домов, запихнуть, кого получится, в клетки, чтобы потом усыпить — да, это работало. И работает сейчас — в южном округе, в восточных секторах. Тамошние бандформирования несут урон и корректируют поведение после облав. На них там — влияет. Но Северо-Запад? Вы сами бывали в том районе не так давно, и мне кажется, курсант Фостер, во время последней акции могли убедиться...

Карпентер замолчал.

Мэри-Ли кивнула. Да, опытный полицейский прав. Находясь в гуще событий, она прекрасно ощутила, можно сказать, даже на своей шкуре, кто в тех местах хозяин, а кто растерянный чужак.

Карпентер встал, отошел к окну, заложив руки за спину, задумчиво уставился на кипящий внизу город.

— Раньше было по-другому. В 66-м округе не было ничего, кроме одичавших бродяг. Неорганизованные, хуже вооруженные, совершенно неуправляемые. По сути, в том районе не было ничего по-настоящему опасного. Я имею в виду — по большому счёту, в глобальном масштабе. Южная организация Колла создавала куда более серьёзные проблемы. А теперь... этот Хост — нечто совсем новое. Нам противостоит не банда в привычном смысле слова, не то, о чем вам говорили на занятиях, не вооруженная компания любящих легкие деньги отморозков, а, скорее, небольшая, но абсолютно полноценная армия: с чёткой структурой, выстроенной иерархией, надежно укрепленным расположением, налаженным тыловым бытом, армия с неизвестно откуда берущимися ресурсами, с жёстким, продуманным, тактически безупречным управлением... Я сказал, небольшая? Это смотря с чем сравнить. Более, к-хм, качественной компании вооруженных отморозков я в жизни не видел.

Офицер понизил голос, пробормотал:

— Как ему удается так безупречно держать их всех в кулаке? ...Но я отвлекся.

— Нет, сэр, продолжайте, пожалуйста, мне очень интересно! — Мэри-Ли слушала, затаив дыхание.

— Так вот, Хост. Это выросло там, на Северо-Западе, само собой, никто из властей не заметил как. Преступлением было — позволить им. Но поздно, момент задушить в зародыше упущен. И теперь схемы из прежних наработок слабо эффективны против гораздо более сильного противника.

— Н-но, сэр, — поперхнулась Мэри-Ли, — нельзя же сравнивать мощь Полицейского Департамента и уличных бойцов!

— Это сложно. Они никогда не выходят в открытый бой в городе. Их рейды отлично спланированы, а при угрозе срыва моментально сворачиваются без эскалации в горячий конфликт. Это, кстати, тоже не похоже на стандартный почерк банд. На Юге и в Ист-Вэе среди местных считается показателем крутизны счёт на убитых копов, а в Хосте этим не козыряют. Такое впечатление от контактов с ними, что на атаки в адрес полиции у них категорический запрет. Они соблюдают границы гетто, "Зоны свободного огня", внутри которой мы над ними не властны. Правительство отвело пустующий район города под эту Зону в надежде, что они там перебьют друг друга сами, Юг бы так и поступил, ограничь мы им доступ в город, но... Вместо этого произошло совершенно другое, неожиданное, стократ более опасное, чем вся хаотичная агрессия преступных элементов в остальных округах. Из предложенной нами большой тюрьмы эти ...сделали себе дом. И с ними надо воевать иначе.

Захваченная откровенным и даже шокирующим рассказом Мэри-Ли подалась вперед. Неужели ей выпал шанс принять участие в таком благородном деле?

— Мы имеем дело практически со страной в миниатюре и часто вынуждены действовать на их территории. Мы слишком мало о них знаем: о том, что они такое и чем отличаются от других. — Он резко повернулся к ней: — Мэри-Ли, федералам нужны разведчики. Поставщики информации.

Она неверяще моргнула:

— Сэр... Вы... в этом приказе Бюро речь идет о... внедрении?!

Он нетерпеливо махнул рукой:

— Не совсем! Внедрение — сложнейшая операция, требующая длительной тщательной подготовки и, уж не обижайся, более высокого уровня и опыта внедряемого. Федералы упорно избегают этого слова... Смотри. Скажем так, заиметь своего человека в Хосте, конечно, верх желаемого, но вряд ли это реально. Такие проекты были и окончились полным крахом. С одной стороны, протолкнуть туда полицейского с достаточным опытом невозможно — его узнают мгновенно, а от другого толку не будет. С другой стороны, вербовка кого-то из местных тоже не пройдет, что бы там ни писали в пособиях. Авторы же не сталкивались с данным конкретным чёртовым бандформированием... Эти друг друга не предают, как бы нам этого ни хотелось. Остается следующее. В Неподконтрольной Зоне есть нейтральные территории, вроде Triple Cross или Рэд-стрит.

Она кивала, подтверждая, что понимает, о чем речь.

— По авторитетному мнению федералов, съевших собаку на всяких аналитических штучках, на нового человека в этих точках Underworld посмотрят менее внимательно, чем среди своих. Нейтрал контролируется тамошними властями слабее. Есть, как кажется умникам из Бюро, неплохой шанс.

Мэри-Ли не разделяла явного скепсиса Карпентера в отношении аналитиков ФБР. Это же так неумолимо логично! Влиться в саму организацию не каждому под силу, для подобного класса операции надо иметь сочетание подходящей фактуры и качественного уровня агента — очень молодой человек не самой приличной наружности и повадок вместе с тем должен иметь опыт оперативной работы и быть знакомым со спецификой сбора разведданных в среде молодежных банд... Неудивительно, что при такой сложности задачи идут срывы.

Кто-то влез в эту страшную тюрьму под открытым небом и... погиб? Конечно, Мэри-Ли не узнать. Секретность.

А работать в нейтральном секторе должно быть не в пример легче, но не менее полезно. Наверняка там полно бродяг, среди них можно затеряться.

У Мэри-Ли немного дрожали пальцы от азарта и предчувствия интереснейшего будущего.

Джон Карпентер прошел на свое место за столом, устало сел.

— Конечно, есть свои сложности. В тот их бар, "У Дэна", пробиться нереально, в нем работают только члены структур, и вообще, там кипящий котел. Остается Рэд-стрит.

Проследив за ее изменившимся взглядом, офицер кашлянул и спохватился:

— Нет-нет, не в этом смысле! Это ведь не просто улица борделей, хотя, конечно, это основное. На ней полно просто мелких второстепенных баров, где девушки... э-э... находят клиентов, и наоборот. Если занять позицию в самом незаметном месте — за стойкой, то с большой долей вероятности можно надеяться не привлечь к себе излишнего внимания. Предполагается, что никто не будет интересоваться тем, кто подает напитки, когда рядом все эти красавицы на охоте. Виски надежно отвлечет от бармена. Федеральный компьютер выдал заключение, что такая позиция наиболее безопасна.

Она молчала, взвешивая сказанное, а Карпентер подбирал слова.

— Вот что, курсант Фостер. Тот же самый проклятый компьютер отобрал именно вас на это дело. Решение продиктовано тем, что ваше положение на данный момент уникально: вы как курсант последнего года еще не приступали к должностным обязанностям, еще не известны людям из Зоны в лицо, просто не успели примелькаться. Парни, ваши коллеги, были забракованы по той причине, что их местные в любом случае будут проверять, а вот на девушку за стойкой мелкого бара особой реакции не будет, этот бизнес там почти стихиен. Кроме того, по большинству параметров из всего выпуска вы — лучшая. Это сыграло свою роль.

Мэри-Ли снова неудержимо покраснела.

— И внешние данные... — вздохнул Карпентер, — уложились идеально.

Девушка не стала уточнять, и офицеру не пришлось выкручиваться. Он же имел в виду, что парня искали бы бандитского вида, девчонку для внедрения непосредственно в публичный дом подобрали бы в отделе нравов, а вот для намеченной ниши подошла такая — не слишком яркая, неприметная, простая, с туго стянутыми на затылке русыми волосами, серьёзная... не в стиле Зоны. Такая, на которую не среагируют, потому что не станут смотреть дважды.

— Сэр, я... — Мэри-Ли пыталась найти способ показать, что полностью солидарна с выбором компьютера.

— Подожди, — с громким хлопком Карпентер положил ладонь на бумаги. — Всё это прекрасно, но...

— Но что? — похолодела она.

— Я против.

— Как?! — Мэри-Ли забыла прибавлять к своим репликам обязательное "сэр".

— Вот так. — Он тоже говорил уже не как глава Департамента, а как... на похоронах отца. — Мне не нравится эта затея. То есть я понимаю, что федералы не идиоты, у них аналитики, программы и всё такое, но при всей кажущейся перспективности задания мне категорически не нравится, что на него пойдешь ты.

Ох. Мэри-Ли закаменела на неудобном кресле. Почему же это?! Быть отобранной в итоге такого отсева, оказаться лучшей и единственно подходящей, что и сам Карпентер признает — это ли не успех? Не стоит ли этим гордиться? Почему ему не нравится, что на нее обратило внимание Бюро — да еще так позитивно? Что ей поручили важную миссию, рассчитали и продумали ее безопасность, дали шанс показать себя и оказаться полезной раньше, чем ожидалось?

Понимая бурю ее чувств, Джон подался к ней и мягко произнес:

— Это риск, девочка. Колоссальный. Несмотря ни на какие их компьютерные планы. Они не понимают, куда тебя кидают. Я не давал своего согласия на реализацию этой программы вообще, на использование курсантов, но Бюро не колышет, у них высокие полномочия. Я ждал результатов отбора и... боялся увидеть то, что в итоге увидел. Мэри-Ли, у меня у самого дочь. Я знал твоего отца. Я не хочу брать на себя...

Он осёкся и откинулся на спинку кресла, закусив губу.

— Сэр, о чем вы говорите? — очнулась, наконец, она. — Разве вы что-то на себя берете? Я участвую в федеральной программе. Вы считаете, что я не достойна?

— Нет! — с болью отозвался он. — В том-то и дело, что формально всё сходится. Нет зацепок для опротестования, я уже думал.

— Сэр!

— Мэри-Ли, это опасно!

— Я полицейский.

— Ты девчонка-курсант.

— Рано или поздно мне пришлось бы рисковать, это моя профессия. Сэр, при всем уважении... представьте себе, Эндрю Фостер стал бы опротестовывать такой приказ ФБР?!

Карпентер вздрогнул и отвел глаза.

— Нет... он не стал бы. И это была бы его боль и его ночные кошмары. Мэри-Ли, давай дадим отвод. У тебя есть право возразить, отказаться, причину придумаем, я поддержу...

— Нет.

— Подумай о матери.

— Не хороните меня раньше времени, сэр. Я согласна работать. Мне жаль, если вы будете считать меня неосмотрительной или любящей излишний риск, но... я согласна. Я рада, что выбрали меня. Я понимаю степень опасности, но мое присутствие там, в Зоне, даст нужную информацию. Я готова.

Карпентер смотрел на нее, распрямившуюся, решительную и сосредоточенную, уверенную в своей правоте, смотрел и видел ее отца. Одно лицо, один стержень. Приняв решение, Эндрю становился абсолютно несдвигаем. Что ж, с его дочерью, видимо, тоже спорить бесполезно.

— Чёрт возьми, хорошо. Ладно. Мэри-Ли, послушай меня очень внимательно. Ты обязана выжить в Underworld. Ты не должна быть там героем. Забудь о том, что ты полицейский. Ты должна быть... как... предмет обстановки. Немая и незаметная. Вот только не глухая и не слепая. Твоя задача — не вмешиваться в происходящее, а только собирать информацию: факты, отношения, общая атмосфера, намерения, планы, вражда, дружба... важно всё. Федеральные аналитики будут на руках тебя носить. Если ты даешь официальное согласие... да-да, я понял, ты даешь! — отмахнулся Карпентер, — тебе придется пройти еще не один инструктаж. Неделю тебя будут полоскать на подготовке, наслушаешься еще. Но вот только я хочу, чтобы ты крепко запомнила, что я сказал. Тебе нужно будет превратиться в диктофон, не более того. Диктофон со скрытой камерой. А их жизнь пусть идет там, как шла, пусть она совершенно тебя не касается. И... не расслабляйся. Ни на секунду.

— Я не подведу.

— Это очень серьёзно. Действительно крайне небезопасно. Малейший срыв...

— Срыва не будет. Я уверена, сэр, я выдержу.

— Дай бог... Удачи.

Она ушла, окрыленная доверенным делом, а Джон Карпентер еще долго сидел в кабинете, несмотря на поздний час, и размышлял. Где-то глубоко его грызло чувство: как бы не вышло так, что сейчас он послал хорошую девочку, дочь друга, на смерть.

Но никто из них не был близок к тому, чтобы угадать планы судьбы, присмотревшейся к Мэри-Ли в этот день. Карпентер искренне переживал и боялся за нее, но откуда он мог знать, что старался заступить Мэри-Ли дорогу к счастью. А она рассмеялась бы, попытайся ей кто рассказать, что ее ждет в Неподконтрольной Зоне, и что она в итоге обретет, согласившись сегодня рискнуть.

* * *

Никто не спросил, кто она и откуда, выученная легенда пропадала зря. Хозяйка первого испробованного бара ухватилась за робкую кандидатку мертвой хваткой — из ее предшественниц двое ушли в бордель на углу за более высокими заработками, еще двое допросились в Хост и радостно исчезли, а одна родила. Так что едва Мэри-Ли пообещала, что ни одна из этих карьер ее не привлекает, должность ей предоставили. Только работай, и всё.

Время в Неподконтрольной Зоне текло для Мэри-Ли очень странно. Каждый день в отдельности тянулся ужасно медленно, куча дел громоздилась перед не особо привыкшей к роли обслуги девушкой, приходилось перебарывать усталость уже через час после начала смены. Холодильник, стойка, кран кега, полки, ящики... Монотонность убивала особенно.

К середине ночи руки и плечи ныли, спина кричала, ноги визжали. Мэри-Ли мечтала дожить до утра, когда можно будет упасть в подсобке на длинный узкий ящик и провалиться в забытье, где перед ней калейдоскопом вертелись бесконечные кадры: лица смеющихся, флиртующих с парнями девушек, откровенные наряды, перепалки не поделивших симпатичного клиента, драки парней из-за реальных или надуманных обид, а чаще и вовсе без повода, обнимающиеся парочки, забывавшие о свидетелях вплоть до предела откровенности, а свидетелям, кстати, было абсолютно наплевать.

Хоть бар и вымирал с утра, когда все отсыпались, в ушах у Мэри-Ли продолжала грохотать музыка, пальцы болели от мелких порезов — стаканы неумолимо выскальзывали из рук по несколько штук за смену, а хозяйка не забывала вычитать их стоимость из заработка.

Вместе с тем, оглядываясь назад, курсант Фостер видела, что десять дней пронеслись, как метеоры, не оставив почти никакого следа.

Здесь, на Рэд-стрит, важное не обсуждалось. Наверное, этим занимались "У Дэна", в загадочном центре Underworld, а не тут, где голова у всех посетителей занята другим, более приземленным и специфическим. Она не узнала практически ничего полезного и начала не на шутку переживать, что зря теряет время.

Осторожно повыспрашивала у сменщицы, можно ли попасть в бар на Triple Cross, может, там нехватка персонала, и вообще? Нарвалась на издевательскую речь в стиле: ты не одна такая умная. Сменщица, развязная девчонка с жутким неопознаваемым акцентом, горько вздохнула, выдавая этим собственную грусть и безнадегу, но ответила грубо: пусть сперва ее, бестолочь обнаглевшую, примут хотя бы на Фэктори, тогда и с Triple Cross не сразу взашей выкинут.

Мэри-Ли спросила, правда ли у Заводских больше шансов. Коллега обидно фыркнула — дура, что ли, не разбираешься, где живешь? Заводские, в основном, отстой, но, сидя в этой дерьмовой дыре, о Хосте мечтать просто глупо.

— Постой, а девушки, что раньше тут работали, как раз туда и ушли, разве нет?

— Знала б ты, copine, сколько они в те края дорогу искали... Всё, будь прокляты эти сучки, а ты попробуй только оставить мне грязный пол — убью.

Итак, сменить место работы — не выход. Чтобы попасть в хорошее заведение, нужна протекция или планомерная длительная осада, а времени не так уж много. Не всю же молодость Мэри-Ли стоять за стойкой в ожидании новостей и сведений? Результативность должна радовать руководителей проекта, а пока она просто аховая.

Одно хорошо, федеральный компьютер не ошибся, действительно, никого не волновало, кто конкретно там подает выпивку, пока процесс идет без перебоев. Девушка носилась на пределе скорости, молчала, стараясь угодить всем и не обратить на себя возмущенное внимание, и это удавалось, а сугубо мужской интерес посетителей полностью удовлетворялся посетительницами.

Задание буксовало. Мэри-Ли не видела ничего, кроме ненавистных бутылок, не слышала ничего, кроме пьяного визга и смеха. Ее не считали за человека, общения не получалось — некогда, узнать что-то стоящее в разговоре — не с кем. Мэри-Ли казалось, что она разучилась говорить, "привет — пока — я всё сделала — проваливай" со сменщицей не в счёт.

Underworld остался закрытым для курсанта Фостер.

В тот вечер, как обычно, бар был забит, вертеться приходилось быстро, люди всё подходили и подходили, но у Мэри-Ли уже выработался определенный навык, и она автоматически выставляла на стойку наполненные бокалы.

Где-то ближе к полуночи дверь уже родного ненавистного заведения открылась, пропуская очередную группу посетителей, и вдруг из-за одного из крайних столиков поднялся пьяный парень, заорал кому-то из вошедших:

— Эй, Шон, здорово! Давай к нам!

Мэри-Ли сразу замерла и напряглась. Насколько полиции было известно, это имя в Underworld носил только один человек, от которого здесь зависело всё: Дэлмор, лидер Хоста. И если сегодня вечером именно он оказался здесь, то у нее есть отличный долгожданный шанс подарить аналитикам хоть какую-то ценную информацию об этой легенде. Как ни странно, по нему на тот момент было очень мало данных, даже точная внешность под вопросом — перед копами он не позировал, а мутные черно-белые стоп-кадры с камер слежения давали лишь общее впечатление.

Она вгляделась в толчею у двери и заметила, что один из вновь прибывших, смутно различимый в рваной цветной полутьме, приветственно махнул рукой в ответ на окрик и шагнул на освещенное пространство в центре зальчика.

Очередной стакан выпал из ее ослабевших пальцев.

В голове его голос — "школьница"... и его усталая снисходительность той ночью в катакомбах.

"Господи боже мой, ведь я же держала на прицеле самого Дэлмора..."

Парень будто почувствовал ее лихорадочный столбняк, так же, как тогда ее ствол на уровне своего лица. Он уже направлялся к друзьям, но резко остановился и безошибочно нашел в толпе и сутолоке ее оцепеневшую фигурку за стойкой. Взгляды сплелись: ее — растерянный, потрясенный, и его — заинтересованный, где узнавание сменилось чем-то, похожим на ироническое восхищение.

Наконец, Мэри-Ли сообразила исчезнуть. Идея опуститься на пол якобы за остатками стакана вполне согласовалась с непреодолимой слабостью в ногах. Сидя под стойкой, среди пустых коробок и мусора, девушка боролась со стуком зубов. Рвануть через подсобку на выход? А там? Чтобы продраться через тамошние завалы хлама, нужно время, даже если успешно — на улице что? Угонять машину и валить поскорее? Нет, не успеть. Мэри-Ли как никогда ясно ощутила жуткую вещь — она находится посередине вражеской территории, глубоко в тылу чужих земель. Бегство не прокатит, это глупо, безнадежно и только послужит окончательным доказательством против...

Но что же делать?! Ледяные ладони не помогали пылающим щекам. Ее узнали! И... кто! Единственный человек из Зоны, видевший на курсанте Фостер полицейскую форму... Невероятно. Единственный человек, которому не придется никого убеждать, ему достаточно отдать приказ. Такое невезение просто из разряда фантастики.

Никакие разумные идеи в голову не приходили, от ужаса вся заготовленная легенда испарилась, как и не было, Мэри-Ли даже не сказала бы сейчас, как согласно этой легенде ее зовут. Худший вариант взял и издевательски сыграл в реальности, провал — дело считанных секунд.

Надо взять себя в руки и приготовиться вдохновенно убедительно врать. Раз уж сдержаться, не выдать себя поведением у нее не получилось, да и у кого бы получилось, скажите! — но всё равно надо бороться до конца.

Пусть этот явно ее тоже узнал. Но, может, вблизи его обманут крашеные волосы и цветные контактные линзы, на которых настояли федеральские спецы? Может, удастся заболтать его и доказать, что обознался? А ее несдержанная реакция — лишь шок от осознания близости первой фигуры в здешней иерархии.

Так. Многословно гнать как можно больше о его величии и проситься в Хост. Или хоть на Triple Cross. Вот, хоть какая-то стратегия.

А если повезет, он вообще не подойдет. Его там кто-то звал и ждал. Вдруг померещилось и всё как-то само собой устроится?

Вставать-то всё равно придется.

Первое, что она увидела, распрямившись — Дэлмор на расстоянии полуметра от нее, сидящий на барном стуле напротив. Между — только стойка.

В общем, у Мэри-Ли как-то сразу не осталось ни малейших иллюзий насчет сохранения своего инкогнито. Нет, он точно не обознался. Смотрит пристально, не злобно вроде, но насмешливо, спокойный, не возмущенный и даже расслабленный. Ну да, чего ему-то напрягаться... он-то на своей земле. А что от нее он опасности не ждет, уже давно ясно, с тех пор еще.

— Привет.

Какие же у него на самом деле светлые глаза... и неожиданно приятный низкий голос.

Титаническим усилием Мэри-Ли уговорила себя держаться ровно, хотя голова кружилась не на шутку, и непослушными губами предложила:

— В-выпьешь что-нибудь, э?

Он тут же среагировал:

— Охотно.

Да, с таким состоянием речевого аппарата только кого-нибудь забалтывать. Особенно этого — просвечивает насквозь, наверняка он видел ее и сквозь стойку, сидящей на корточках... А сейчас внимательно наблюдает, как она пытается не упустить еще одну посудину, ходящими ходуном руками сковыривает пробку, совмещает горлышко бутылки с краями стакана, что весьма нелегко.

Дэлмор, казалось, наслаждался зрелищем. Придвинув к себе плод ее усилий, осведомился:

— Сменила работу?

Мэри-Ли безнадежно выдавила:

— Не з-знаю, о чем ты.

— Брось. Не хуже меня знаешь, — уверенно парировал он и безмятежно сделал глоток, ожидая ответа.

На ее счастье с дальнего конца стойки послышались вопли негодования нерасторопностью обслуги, и она окрыленно дернулась туда:

— Я должна идти!

Тут же застыла на месте, потому что ладонь Дэлмора мгновенным жестом накрыла ее запястье, а сам он негромко властно приказал:

— Не спеши.

Одного короткого взгляда в сторону недовольных было достаточно, чтобы крики сразу же прекратились, а Мэри-Ли осталась перед ним окаменевшая, загипнотизированная его глазами и теплом его руки.

Он убрал ладонь, вернулся к выпивке, несколько секунд просто изучал лицо девушки, потом протянул:

— Да-а, изобретательно. Это Карпентер тебя сюда послал, что ли? — Не вопрос, скорее, утверждение. — Похоже, он или сильно в тебя верит, или абсолютно тобой не дорожит, курсант... м-м... Фостер.

Он рассмотрел в темных подвалах даже ее фамилию на нашивке. Мэри-Ли нашла в себе силы обреченно пожать плечами и со странной улыбкой уточнить:

— Карпентер? А кто это?

Парень улыбнулся в ответ... и вдруг резко наклонился вперед, почти вплотную к ней.

— Хватит. Глупо выглядит, понимаешь? Надо уметь признавать очевидное, девочка.

Она не знала, что ответить, только старалась не отвести взгляд, словно от этого что-то зависело.

Дэлмор снова отстранился, а Мэри-Ли гадала, как ей придется умирать — прямо здесь, среди пустых бутылок, от его руки, или как-нибудь более изощренно. Как по их законам принято убивать шпионов? Прилюдно или приватно, с пытками или без, долго или сразу... Неприятная ватная отстраненность, следствие шока, позволяла спокойно это обдумывать.

Она очнулась от его голоса:

— Неужели здесь можно разузнать что-то интересное?

Устав трястись, девушка совершенно неожиданно расслабилась — как будто порвалась в груди не дающая дышать пленка, не выдержав давления. Вполне естественно Мэри-Ли ответила, пожав плечами:

— Не-а... не получается. То есть я теперь, конечно, готовый консультант широкого профиля для "Хастлера" или "Пентхауза", но аналитики это почему-то не ценят.

Парень глянул на нее с удивленным одобрением.

— Жаль. Толку было б больше. И от тебя, и от них.

Взболтал остатки жидкости в бокале. Она профессионально подлила ему еще. Дэлмор счел своим долгом просветить:

— Знаешь, здесь дела не делаются, сюда приходят за другим. Твое начальство могло бы сообразить, прежде чем пихать сюда своего человека, да еще такого.

От этих слов Мэри-Ли вспыхнула.

Чёрт побери, опять?! Та же интонация, та же оценка, это проклятое презрение — пусть теперь-то ясно, кто он такой, но всё равно это не дает ему никакого права так свысока мешать ее с грязью! Плевать на факты, она реально не справилась, но терпеть такое уже совершенно невозможно!

— Не стоит так ко мне относиться, слышишь, ты?!

Громко, пусть все слышат. Игра проиграна, терять нечего, почему бы напоследок не удовлетворить свою уязвленную гордость?

— Да, знаю, мне многого не хватает, но.... Я не школьница, понял?! А теперь можешь застрелить меня, или что ты там еще задумал!

Ее глаза сияли вызовом, девушка прямо, без тени страха стояла перед здешним хозяином среди десятков его вооруженных людей, готовых на что угодно по одному звуку его команды, а у нее из оружия под рукой только хрупкое стекло... Она нашла в себе силы на последнее слово, и пусть оно будет таким.

А он помолчал и кивнул:

— Я понял. Ты права. Извини.

Без тени усмешки.

Мэри-Ли задохнулась от собственной дерзости — она ведь только что наорала на Дэлмора! — и его сверхнеожиданной реакции, а он отодвинул пустой стакан, встал:

— Ладно. Продолжай. — И отвернулся, чтобы уйти.

— Что? — она не узнала своего голоса.

Парень глянул с иронией:

— А, ты всё-таки настаиваешь на стрельбе и крайних мерах? Вреда от тебя здесь не будет, курсант Фостер. — После паузы тихо добавил: — Твоя же смелость вызывает нечто вроде уважения.

И растворился в толпе, бросив напоследок не верящей в происходящее Мэри-Ли:

— Еще увидимся. Я здесь бываю.

* * *

Курсант Фостер снова сидела в кабинете Карпентера, а тот восстанавливал дыхание и смотрел на нее округлившимися глазами.

— Что? То есть как это — тебя узнали? В каком смысле, как личность или как полицейского?

— Как полицейского, сэр.

Он не смог удержаться:

— И ты еще жива?!

Мэри-Ли еле заметно усмехнулась:

— Да, сэр. Дело в том, что во время облавы в районе бывшего промкомплекса произошел досадный инцидент — мне пришлось столкнуться лицом к лицу с одним из них. По ряду причин... задержание оказалось невозможным, но он меня запомнил, как выяснилось. Вчера он пришел в мой бар.

— Но ты не говорила!

— Я считала это незначительным эпизодом.

Было чертовски стыдно, да, но не заявлять же об этом во всеуслышание.

— Не тебе судить! Личный контакт... проклятье, успех того, что тебе поручили, зависел от его полного отсутствия!

— Сэр, я виновата. Но есть определенные обстоятельства...

— К дьяволу всё! — нервно прервал начальник. — Я снимаю тебя с задания, пусть выкручиваются, как хотят, я до их шефа дойду, не хватало еще... — Тут Карпентер осёкся и внимательно на нее посмотрел: — И всё-таки? Как у тебя получилось выжить после краха легенды?

— Я пытаюсь вам рассказать, сэр. Вы еще не знаете главного. Тот парень, который не убил меня в подвалах, а впоследствии опознал на Рэд-стрит... — она понизила голос, — это Шон Дэлмор, сэр. Тот самый.

Воцарилось молчание. Карпентер медленно кивал, глядя в стол, потом вдруг выдал, несказанно шокировав девушку:

— А-а... ну тогда понятно. Это всё проясняет.

Теперь уже она застыла в изумлении.

— Что понятно?

Карпентер вяло отмахнулся:

— Долго объяснять. Я занимался этой фигурой, пробовал создать модель личности. Ничего достоверного у меня не вышло. Просто поверь — такое в его стиле. Этот человек умеет поступать неожиданно. — Помолчав, закончил: — Тебе фантастически повезло, что ты натолкнулась именно на него.

Мэри-Ли не могла не согласиться. И, набравшись храбрости, вернулась к делу:

— Сэр, насчет задания... Я понимаю, что виновата, я допустила личный контакт, но, может, это как раз и пойдет на пользу?

Курсант Фостер передала убивший ей половину нервов разговор в подробностях, особенно выделив фактическое разрешение Хостовского продолжать.

— Сэр, я могу ошибаться, но мне кажется, что Дэлмор вряд ли будет что-то развивать. Если б хотел — убил бы сразу. Но его поведение в создавшейся ситуации было настолько не агрессивным, насколько вообще возможно, и, учитывая, что это уже не первый эпизод подобного рода... — Мэри-Ли запнулась, но справилась с голосом. — Факты свидетельствуют о том, что мой статус после краха легенды не изменился. Я доработала смену совершенно штатно, а он посидел с приятелями и ушел, махнув мне напоследок, сэр. Он ясно дал понять, что не планирует крайних мер и ...не ожидает особого урона от моей деятельности, — сквозь стиснутые зубы договорила она.

Повисла пауза, которую Карпентер мог заполнить горячими возражениями, но промолчал.

— Это всё в комплексе дает мне право предлагать не сворачивать операцию и, более того, настаивать на этом. Федералам даже не обязательно знать об инциденте. Я пришла к вам, сэр, вы меня поймете. — Небольшая почти женская уловка ради достижения цели. — Вообще, по-моему, создалась уникальная ситуация, и... глупо не попытаться этим воспользоваться. Как вы считаете?

Карпентер надолго задумался. Пробормотал больше для себя:

— Личный контакт с Дэлмором, чёрт побери... Ты рассчитываешь на что-то конкретное?

— Нет. Если честно, пока не вижу ничего ясного, но перспектива есть, ведь так? Я буду наготове, вдруг из всего этого что-нибудь выйдет? Понимаю, он крайне опасен, но...

— Он абсолютно непредсказуем, — отрезал Карпентер с такой степенью уверенности, за которой стояло многое, что не положено знать курсанту.

Глава Департамента собрался с мыслями и долго еще спорил, убеждал, пугал, проклинал федералов... Но Мэри-Ли настояла на своем. Это оказалось даже не так сложно, как ей изначально представлялось. Карпентер, скрепя сердце, в результате дал согласие на продолжение операции.

Перед тем, как выставить ее, внутренне торжествующую, из кабинета, прошипел:

— Нет, ты понимаешь, что играешь с огнем?! И что я запер бы тебя здесь, в этих стенах, на пару месяцев, если бы тебя рассекретил кто угодно другой?

Мэри-Ли для виду кивнула. Даже отсюда при желании и умении можно сбежать, у нее отличные баллы по физподготовке и инженерному делу. А желание начальника узнать больше о загадочном парне из Зоны совершенно естественно.

Карпентер вымученно скривился, читая ее мысли и понимая, что истинные причины своих мотивов донести до нее не имеет никакой возможности. Она просто не поверит. Не поймет, откуда у Джона Карпентера ошеломляющая его самого стойкая уверенность в том, что Дэлмор не причинит вреда курсанту Фостер.

Согласно сохраненному в глубокой тайне анализу профиля личности, этот невозможный тип легко встал в один ряд с лучшими стратегами человеческой истории, и при всем этом, хотелось бы надеяться, не опустится до несоразмеримой агрессии и мелочной мести. Эпизодов подобного рода глава Департамента за Дэлмором знал точно больше, чем один, и его список был немного длиннее, чем у Фостер.

* * *

Мэри-Ли вернулась на Рэд-стрит.

Ничто не изменилось. Всё так же она подавала спиртное, убирала пустые стаканы, мыла полы, вытирала лужи... и прислушивалась к разговорам. Разнополые парочки по-прежнему не обсуждали ничего, что могло бы ее заинтересовать по долгу службы, но иногда у стойки сидели компании парней, по трое-четверо, и тогда она напрягала слух. Старалась запомнить как можно больше, передавала аналитикам, но сама знала, что толку немного. Речь шла об уже состоявшихся рейдах, о размере добычи, о прикольных случаях: кто как накосячил и что ему за это было от старших. В плане прояснения реального положения дел в структурах банд Underworld такие разговоры хоть чему-то, да помогали, но ничего полезного на будущее в более-менее приличных масштабах извлечь не удавалось, еще ни разу боевики не поделились во всеуслышание планами и конкретными деталями еще не провернутого дела. То ли инструкции получали строго в момент старта, то ли вышколены были не болтать даже по пьяни.

Мэри-Ли больше верилось в первое. Эх, заполучить бы сюда кого-нибудь из этих самых старших, осведомленных, знающих, да бухим под затычку, да с развязавшимся языком... мечты. Интересно, Дэлмор в пьяном виде позволяет себе лишнее? Ой, что-то лучше такое не проверять. Даже ради аналитиков из Бюро.

Карпентер оценил его как крайне непредсказуемого, и Мэри-Ли верилось. Опущенное оружие в подземелье еще можно чем-то объяснить, пусть даже высокомерием, его действия в баре, если подумать, соответствуют модели поведения абсолютно не волнующегося за свое положение лидера мощной организации, для развала которой надо что-то покрупнее подрывной деятельности курсанта Фостер, но вот это его "ты права, извини"... И ведь не издевался ничуть! Как будто ее глупейший самоубийственный взбрык побудил его переменить мнение.

А такого от бандита Мэри-Ли ожидать ну никак не могла.

Зато она могла ожидать чего угодно ужасного от всех окружающих. Чем дальше, тем больше происшествий разворачивалось у нее на глазах: то самозабвенная драка девушек из двух враждующих борделей чуть ли не стенка на стенку, после которой пришлось закрывать бар на сутки и чинить поломанное своими силами, то настоящая перестрелка с трупом в итоге. Канальский латиноамериканец сцепился с каким-то белым, как потом оказалось, с Фэктори, они громко орали друг на друга на разных языках, вполне понимая смысл, а когда достали оружие, Мэри-Ли приготовилась нырять на знакомое место под стойку, но вмешались двое неизвестных. Они были белые, и показалось, что теперь у цветного шансов ноль, но эти двое не встали на сторону Заводского, просто умело растащили, осведомились, как насчёт запрета на применение стволов в Нейтрале, и пнули разошедшихся за порог, чтобы те решали свои проблемы подальше и не мешали людям отдыхать. Поссорившиеся не возразили, действительно вымелись на улицу, и вот там уже, в соседнем переулке, который считался за Фэктори, как раз была стрельба и труп. Чей — Мэри-Ли не знала, только видела через окно, как тащили кого-то, а потом, после смены, ранним утром, подошла поближе и разглядела на асфальте большое пятно.

Мало-помалу ее начинала разбирать досада на несоответствие степени риска, которому она подвергает даже не себя, а, главным образом, операцию Бюро, и практической отдачи от ее пребывания в "дерьмовой", по меткому выражению сменщицы, "дыре". И вот однажды, под конец полусуток практически беспрерывного бессмысленного мотания в ограниченном пространстве, когда от усталости притупилось абсолютно всё — и чувство долга, и интерес к реальности, и боль в спине, вообще все ощущения... от всего лишь нескольких слов ее словно подбросило.

Мэри-Ли замерла, как стояла, с рукой на шипящем кране, спиной к залу, с горящими глазами вслушиваясь в разговор троих незнакомых парней в паре метров.

А они лениво обсуждали какой-то очередной блестяще проваленный полицией налет, и среди прочего промелькнуло несколько имен, хорошо известных Мэри-Ли. Ребята с ее курса. Эти уличные парни говорили о них, как о мертвых... Как о дичи.

"Неумелые слабаки, лузеры безрукие, детский сад..." Они рассказывали, кто и как их убивал, рассказывали без особых чувств, даже не столько из хвастовства, сколько ради того, чтобы скоротать пару минут до прихода девчонок.

А Мэри-Ли слышала, как "китаёза с дурацкой фамилией... Лю, что ли..." промахнулся "с пяти шагов, конечно, он ведь трясся, как отбойник", и точно так же трясся еще с минуту уже на земле с простреленной головой. И видела перед собой неулыбчивого невысокого паренька из Кореи, тренировавшегося, как одержимый, до седьмого пота, ведь он не мог подвести старых родителей и многочисленных братьев и сестер, которые в него верили и отказывали себе во всем, чтобы собрать денег на его обучение. Он приходил в зал первым и уходил последним, никогда не присоединялся, когда остальные заваливались в кафе напротив, не терял времени на развлечения, дорожил им, этим утекавшим временем — и не зря, судьба отмерила ему слишком мало... Вот только почему она выбрала своим орудием этих подонков?

Еще двое, "похожие, чёрт, как близнецы, но один с какой-то дурацкой банданой". Это же неразлучная парочка, объект шуток всего курса, Нэд и Тэд, друзья с младенчества, соседи, одноклассники, они не смогли разделиться даже после школы. Один хотел быть дизайнером, другой — работать на железной дороге, но после бурных выяснений, кому сдаваться и чья дорога лучше, оба плюнули и пошли в спецшколу NYPD, и были довольны. Нэд внезапно женился полгода назад на прелестной девчушке с заправки, Тэд, тот, что с банданой, чтоб не отстать, вполне всерьёз подкатывал к Мэри-Ли, она переводила всё в шутку, но он был славный, оба они...

Теперь же здесь, в Неподконтрольной Зоне, в грязной забегаловке она слышит, что и умерли они вместе, синхронно, от одной и той же пули, прошившей одного насквозь и доставшей другого. А тот, кто это сделал, пил поданное ею виски и смеялся, что если б все копы вставали в затылок друг другу, пули бы неслабо экономились.

И Фостер не выдержала. Волна бешенства смыла осторожность, снесла напрочь страх, Мэри-Ли не думала вообще ни о чем, кроме того, что ублюдки, убившие таких молодых, не заслуживающих смерти людей, не должны здесь развлекаться, не должны хохотать над этим, не должны жить.

Слепо подчиняясь импульсу, она обогнула стойку с бутылкой в руке, и, держа ее за горлышко, с силой опустила на голову тому, кто сидел спиной к ней. Тот, в последнюю очередь ожидавший нападения, рухнул на пол. Двое остальных на миг растерялись, что дало ей возможность выхватить пистолет из-за ремня джинсов лежащего у ее ног. Один просто остолбенел, другой начал было какое-то движение в ее сторону, но тут же получил пулю.

Истерическое состояние Мэри-Ли не способствовало трезвой оценке ситуации. Что она могла сделать в центре чужих земель, среди десятков людей другой крови, какие у нее могли быть шансы выжить?.. О меткости и прицельной чёткости тоже оставалось только мечтать, парень даже не упал, только отступил и схватился за прошитое плечо, зато пальцы Мэри-Ли онемели от сильной отдачи мощного крупнокалиберного оружия, она его едва не выронила.

Диким взглядом девушка обвела замершую толпу. В тишине — даже музыка почему-то захлебнулась — на нее изумленно смотрели все. На пределе нервного возбуждения Мэри-Ли рывками перемещала ствол из стороны в сторону, словно пытаясь сдержать волну темного насилия, которая уже пробуждалась в их взглядах на смену недоумению.

Раненый парень смятенно выдохнул грязное ругательство, а тот, что замер у стойки, проговорил:

— Какого нахер дьявола... — уставившись так, будто взбесившаяся ни с того ни с сего девчонка с подачи была невероятным явлением типа ожившей мебели.

Мэри-Ли вдруг с чёткостью осознала, что проживает последние минуты своей жизни. Вспышка негодования не оставила ни малейшего шанса, даже опустошив обойму, она их не остановит. Выяснять никто ничего не станет, ни о чем не спросят, слова сказать не дадут, легенда не спасет, оправданий не существует, ее просто растерзают.

И разойдутся, вернувшись к прерванным делам.

Что может противопоставить юная девушка, пусть тренированная, пусть подготовленная, но всё равно — домашняя, этим парням, диким, быстрым, безжалостным, выросшим в крови? На занятиях в спортзале некоторые ее однокурсники избегали становиться в спарринг с девушками, воспитание не позволяло драться в полную силу с теми, кого с детства научили беречь и защищать. Здешние от подобных условностей свободны. В этих местах каждый сам за себя в острой игре, где ставка — не успех, не признание, не преуспевание, не уважение, а физическое выживание, возможность дышать, а не гнить.

Разные миры существовали рядом, Мэри-Ли самонадеянно покинула свой, а принять правила чужого не под силу, ей с этим не справиться, она умрет, боже, это не может быть правдой...

В следующую секунду Мэри-Ли ощутила, как пистолет исчез из рук, над ухом сзади раздался злобный шепот:

— Сучка!

Мощный толчок в спину от поднявшегося оглушенного швырнул ее вперед, прямо на хлесткий, беспощадный удар раненого парня. Здоровой рукой он наотмашь двинул ей так, что левое ухо моментально оглохло, и она всем телом врезалась в третьего, который, в свою очередь, отпихнул девушку с такой силой, что она упала и еще около метра проехала по грязному полу. Кто-то из первого ряда зрителей не замедлил впечатать ботинок ей в живот.

Инстинктивно Мэри-Ли успела сгруппироваться, но град ударов, казалось, посыпался со всех сторон. Раззадоренные посетители, каждый день исправно принимавшие от нее еду и выпивку, сгребли девушку за шиворот, безжалостно вздернули и вернули троим, которые принялись кидать ее тело между собой. Особенно старался злой парень с потеками крови по вискам, первый пострадавший от ее искреннего, на этот раз действительно самоубийственного поступка. Наказывать ее помогали приятели обиженных, встали вторым кругом, отшибали обратно, если затрещины и пинки швыряли ее слишком далеко. Толпа возбужденно орала. Быстрой смерти от пули Мэри-Ли не заслужила, или же здешние законы не позволяли, а вот забить до конца — самое то.

Боль почти моментально достигла предела, за которым перестала ощущаться. И мир уже сужался для нее в одну уходящую вдаль точку, когда всё вдруг стихло.

В дверях стоял Дэлмор.

Оглядел разгоряченных парней, сжавшуюся на полу окровавленную девушку. Негромко спросил:

— Что происходит?

Все переглянулись, словно очнувшись, но в объяснения пускаться не спешили. Шон повторил с легкой тенью угрозы:

— Я спрашиваю, Заводские — в чем дело?

Вперед выступил третий из компании, не успевший пострадать от ярости Мэри-Ли.

— Она... эта сучка... чёрт знает, какого хрена, но она вдруг набросилась на Чака!

Тот с гримасой боли схватился за голову, подтвердил:

— Ага, чуть башку не проломила. На ровном месте.

— Потом Джаспера вообще чуть не угробила, да промазала!

Раненый, уже слегка бледный от потери крови, сидел на стуле, вокруг него хлопотала какая-то девчонка, перевязывала руку.

— И главное, ни с чего! Мы ее не трогали, вообще не видели. Она в момент сдурела, без повода!

Парни с Фэктори отчитывались перед человеком из Хоста. Никому не казался приемлемым вариант просто послать его и посоветовать не лезть в чужие дела.

— Без повода не дуреют. Кстати, — Шон обратился к Джасперу, — тебя она пальцем так удачно продырявила или как?

Тот кивнул на пистолет на полу:

— Зачем? Ствол у нее был.

Шон прищурился, глядя на парней:

— Это чей же?

Они стушевались, поняв, что весьма невыгодно выглядят в ситуации, когда тоненькая девчонка из барной обслуги чуть не перебила бойцов их же оружием. Наконец, Чак смущенно пробормотал:

— Ну мой, — и быстро подобрал пистолет. — Я ж в отключке был, чего теперь...

— Н-да, — протянул Шон. — Ничего не скажешь. Сочувствую Орландо, с такими людьми Фэктори далеко пойдет. Чёрт, даже жаль, что ей не очень повезло, вы заслужили большего, чем пара царапин. И всё-таки, почему этот... монстр на вас напал?

— Да не знаем мы! — Пристыженные парни глядели исподлобья. — Сидели, болтали, пили.

— О чем болтали?

— Откуда я помню. Хотя это... да, про стычку на Сиуэй-стрит. И что?

— Ага, — Дэлмор поднял бровь, обманчиво спокойно покивал. — Слышал, как же. Это когда вы, герои, академский молодняк покрошили без приказа?

Мертвая тишина накрыла зал. Что-то такое прошло далеким эхом жути в его голосе... никто не ворохнулся, трое переглянулись, почти одновременно сглотнули, напрягая вмиг пересохшее горло, и уставились в пол.

— На меня смотреть.

Как же им было трудно... двоим не хватило сил поднять глаза выше "дезерт игла" за ремнем Дэлмора, Чак остановился еще раньше, на опущенном сжатом кулаке Хостовского.

— Ладно. Мы с Четтером это обсудим. Подробно. Вы не пропадайте, к вам будут вопросы.

Провинившиеся опять опустили головы.

— Если случайно потеряетесь, в два счета найдетесь по Ханту. Дошло? Так, с вами разговоры впереди, а вот тут...

Да. Боже, он вспомнил о ней. Забывал ли? Сомнительно.

Подаренные минуты, пока местные выясняли что-то между собой, помогли справиться с грозящей потерей сознания. Болело всё, но быстрая проверка основных параметров, которой научили на занятиях по боевым искусствам, дала обнадеживающий результат: вроде ничего серьёзно не переломано. За внутренние органы рано радоваться, но дышать получается, уже прекрасно...

Шон в безмолвии подошел к лежавшей девушке, одним движением поднял ее, застонавшую от боли, прижал к стойке так, что Мэри-Ли пришлось прогнуться назад до предела.

— Почему тебя волнуют мертвые копы, pubgirl?

В голове Мэри-Ли было как-то болезненно ясно, словно физические страдания и неимоверное напряжение очистили ее разум. Она набрала в разрывающиеся легкие воздуха, чтобы бросить ему в лицо что-то вроде: "Ты прекрасно знаешь!", но вдруг осеклась.

Остатки логики свидетельствовали, что он не стал бы задавать этот вопрос, действительно зная ответ, если бы всё не было сложнее, чем кажется. Она закрыла рот, проглотив рвущиеся слова, и неожиданно увидела в его глазах мимолетное одобрение.

"Господи, что за игру он ведет?" — от волнения просто колотило. Адреналин заставил избитое тело на время заткнуться, захват Хостовского всё-таки скорее поддерживал, чем ломал, стоять с его рукой у горла было проще, чем без нее. А парень продолжал жёстко фиксировать девушку, угроза в интонациях звучала слегка не та, что для парней, но Мэри-Ли было не до таких частностей.

— Откуда ты взялась? Какого дьявола вынюхиваешь? Что-то с тобой не то, девочка. Ты ничем не хочешь поделиться, а? Может, ты здесь не на месте? Или — по делу?

Не может же у него быть настолько занятных провалов в памяти? Что это за новости, которые для Дэлмора ну совершенно не новости... Он играет на публику, но смысл? Неужели круче изобразить изобличение агента "в прямом эфире", чем озвучить перед всеми давно известное? Может, он просто не хочет признавать, что среагировал на копа в своем тылу не сразу... Этот лихорадочный, уже почти бессмысленный анализ не давал Мэри-Ли свалиться в бездну паники.

— Ну? Молчишь?

Дэлмор встряхнул ее, чтобы очнулась. Девушка перестала дышать, зачарованная безумным несоответствием между холодным, жестоким голосом, которым он обнажал ее, приговаривал перед толпой, и совершенно иным взглядом, где явственно читалось дьявольски неожиданное, почти нереальное: "Молчи. Жди. Терпи. Не бойся".

Его лицо видела только она, для всех остальных ситуация выглядела однозначно — разоблачением, и только Мэри-Ли в растерянности осознавала какой-то особый, невероятный смысл. Властный парень, нависший над побелевшей девчонкой, ладонь у горла, только нажать, слова смертельные, поза хищника и жертвы. И вдруг — никакой агрессии в глазах, буквально до степени выносящего разум контраста, не обличить врага, уничтожить, добить или бросить обратно в ждущие когти, а наоборот, обнадежить, пообещать... Боже, он или отвратительный актер, который не может решить, что, в конце концов, изображать, или же ему хватает сил играть на два фронта. Для кого он более настоящий?

В толпе кто-то догадался:

— Дьявол, да она коп! Лазутчик! Крыса!

Местные подобрались, ощерились. Градус ожесточения толпы взлетел до предела. До того на Мэри-Ли смотрели, как на чокнутую, бешеную, которую безопаснее забить, теперь же озверение достигло высшей степени: она враг, шпионка. Злоба и ярость накатывали шквалом, она чувствовала душную завесу людской ненависти, искаженные лица придвинулись, сжимая кольцо. Это — смерть.

Мэри-Ли перевела глаза на Дэлмора, а он, перекрывая рычание толпы, спросил:

— Это правда?

Силы изменили ей. Ведь, господи боже, она всего лишь двадцатилетняя девчонка, не готовая к подобным встряскам, слишком искренняя для внедренного, слишком честная в чувствах для профессионала, недостаточно огрубевшая и изворотливая для уличной жизни, она не хотела умирать... и, задыхаясь от подкативших слез, замотала головой, отрицая всё сразу.

Тон криков изменился в сторону циничного презрительного веселья. Никакое отречение не спасет раскрытого чужака. Один такой, помнится, тоже отгавкивался, когда люди с Фэктори прижали его в темном углу, даже вполне стройную версию выдал, только мало кто его слушал, и уж точно никто не прислушался. Четтер скомандовал — всех подозрительных волочь к нему хоть крючьями в мясо, так и сделали. По слухам, Орландо не сам крысу до конца колол и потом наказывал, говорили, что Дэлмору отдал. А это значит, коповскому уроду можно было только из человеколюбия пожелать быстрой смерти, правда, таких гуманистов в Underworld не водилось.

А эту девку Шон сам расколол, что ж, мир праху. Сама виновата.

Мэри-Ли, собрав все силы, подняла на своего мучителя взгляд и еще раз поразилась тому, как, стоя на фоне беснующихся адских персонажей, он разительно от них отличался. Только от его позы веяло опасностью, только в его голосе был металл, но сам он, будь проклято всё на свете, ну никак не выглядел в этот миг убийцей... в довершение всего вдруг одними губами прошептал, зная, что никто, кроме нее, в гвалте не услышит:

— Признай это, Фостер. Давай же. — После мимолетной паузы добавил: — Доверься мне.

Поддавшись безумию момента, она поверила.

Выпрямилась, из последних сил оттолкнула его руку и оскалилась на толпу в ответ, одна против всех:

— Да! Да, я коп! Я на задании, я работаю здесь не на вас, грязные скоты, а против вас! И как же я вас ненавижу...

Мэри-Ли застыла, понимая, что только что забила последние гвозди в свой гроб.

Что это было, что на нее нашло, ну зачем она его послушала?! Опять безропотно двинула туда, куда указал этот светлоглазый ублюдок, в страшную глухую темноту, только на этот раз там в конце ничего не будет, он тогда не обманул лишь для того, чтобы обмануть сейчас, это тупик... смертельный тупик. Он так легко сыграл на ее панике, одиночестве, мучительной подсознательной жажде поддержки, он не вышиб, но выманил из нее признание, как ушлый мастер допроса, он такой жестокий и подлый, он по заслугам главный здесь, среди этих...

А парень всё так же стоял напротив, в любой момент способный и на удар, и на выстрел, ему-то никто не запретит применять оружие в Нейтрале. Она же стреляла здесь, и он может ответить ей пулей в лицо. Снова померещился его прицел, затягивающая воронка во тьму, только теперь мрак распустится огненными лепестками, и всё-всё кончится...

Он смотрел с досадой.

В те доли секунды, что их взгляды скрестились, Мэри-Ли опять поразилась абсолютной — да-да, непредсказуемости этого человека. Он нелогичный. Когда надо бояться ее пули, он презирает, когда надо злиться и возмущаться ее наглостью, он болтает с ней над бокалом и великодушничает, когда вот сейчас надо обнажить уже, наконец, свою мерзкую натуру и торжествовать над обманутой и приговоренной, он недоволен тем, что видит в ней эту самую обреченность.

"Ну и дура ж ты, детка", — почти услышала она.

И окончательно растерялась.

Десятки рук протянулись к ней, чтобы растерзать, но Дэлмор развернулся, встал напротив своих и загородил Мэри-Ли собой.

Негромко, но внушительно приказал:

— Стоять.

И толпа, мгновение назад казавшаяся неуправляемой, остановилась по единственному его слову. Стало тихо. Хостовский с полным осознанием своей власти хладнокровно обвел глазами яростные непонимающие лица.

— Дохлая она бесполезна. Сперва я с ней поговорю, выясню, что успела слить. Я забираю ее. Понятно? — Он повернулся к Чаку и Джасперу: — Надеюсь, возражений нет?

Те угрюмо пожали плечами. Какие могут быть возражения, кому — Дэлмору, что ли? Самоубийцы давно вымерли. Как он сказал, так и будет. Он разберется, поступит, наверное, как с тем уродом, или еще чего с шлюхой коповской сотворит, ему виднее, потому, чёрт возьми, он здесь и главный.

Оцепление, вздохнув, распалось. Все задвигались, разошлись, возвращаясь к своим обычным делам и разговорам, потеряли всяческий интерес к той, на ком печать человека, которому не возразишь.

Шон взял Мэри-Ли за плечо, довольно грубо подтолкнул к двери, пробормотал сквозь зубы:

— Чего ждешь, Фостер, двигаем отсюда. — И вышел следом.

Мэри-Ли находилась в странном состоянии нереальности, происходящее казалось сном, причудливой кошмарной фантазией. Случилось всё самое худшее, что можно себе представить, она совершенно преступно дала волю эмоциям, кричавшей от боли душе, и в итоге сорвала что только можно... Нет, проклятье, но Карпентер был, видимо, прав, а ФБР зря поставило на нее.

Надо прекратить жить чужими ожиданиями и посмотреть правде в глаза. Отец, наверное, был бы более счастлив, если бы Мэри-Ли выбрала дело себе по душе и по силам, а не рвалась туда, откуда судьба ее раз за разом вышвыривает. Папа... в глазах защипало. Где ты, когда так нужна защита? Ужасная ночь, прогулки по грани на ощупь, как же это убивает, сил на донышке. И непонятно, что впереди. Уличная практика повторно катастрофически провалена, но вот почему она еще жива?

И что означает это необъяснимое, немыслимое содействие Дэлмора?

Зная законы своей страны, зная своих людей, он использовал собственный монолитный, безоговорочный авторитет — для чего? Чтобы ей... помочь? Любой фантастике есть пределы, что это еще за личный контакт — не до такой же степени, чтоб его! Когда страшная тайна о ее настоящей роли в Underworld перестала быть тайной для него лично, он просто пожал плечами и ушел по своим делам. Заносчивая сволочь с завышенным самомнением, да. Ну и пусть, что не на ровном месте. А сегодня, когда черти так невероятно удачно занесли его в бар, он с легкостью выдал ее перед всеми, заставил раскрыть карты, он закрыл ей навсегда дорогу не то что в Неподконтрольную Зону, а вообще на улицы города как полицейскому... он сломал ей карьеру, которой она так щедро рискнула.

Он заплатил ее тайной за ее жизнь.

И здесь, в грязном пустынном проулке, прислонившись от слабости к холодной сырой стене, девушка неверяще выдохнула, глядя снизу вверх на непостижимого парня:

— Почему? Почему ты это сделал?

Мысль о том, как Дэлмор может поступить дальше со своим приобретением, Мэри-Ли отогнала. Он сейчас реально станет выяснять, что конкретно она успела слить? Кажется, его настроение нельзя назвать зверским... Интуиция молчит, чутье на опасность, оравшее дурной сиреной внутри бара, погасло, угомонилось.

"Он абсолютно непредсказуем" — настойчиво высветила память.

Шон слегка раздраженно отмахнулся:

— Неважно, почему. Лучше ты мне скажи, какого дьявола ты устроила это шоу? Жить надоело? Ты хоть свои шансы против них прикинула, нет?

Мэри-Ли покачала головой:

— Ничего я не прикидывала. Какие там шансы. Так вышло, я просто... они, эти трое... Я услышала, и...

— Знаю. Догадываюсь. Да, больно слышать о своих. Мы здесь тоже прекрасно это знаем благодаря таким, как ты, курсант Фостер. Это война. На войне все кого-то теряют, а если ты к этому не готова, то плохо подумала над выбором профессии.

Былая запальчивость в стиле "какого чёрта этот берет на себя смелость рассуждать о моей жизни" мелькнула где-то на краю сознания и растаяла. Может, и стоило лучше думать... может, где-то на полпроцента Кирк и прав насчёт того, что не позволял пихать себе в башку чужие установки...

Мэри-Ли стиснула зубы. Что сейчас с ней происходит — момент стыдной слабости или момент прозрения? Она действительно категорически не готова кого-либо еще терять. Он тут в точку, этот... кто? Искуситель, сталкивающий с пути, или человек, не стесняющийся говорить правду в лицо, пока не поздно? Или вообще бандит и убийца, если на то пошло...

Тот, кому Мэри-Ли, не первая и не последняя, затруднялась дать определение, сунул руки в карманы и усмехнулся:

— Обижайся, как хочешь, но на данный момент ты откровенно фиговый полицейский. Потеря контроля над собой в таких обстоятельствах и с таким результатом могла стоить жизни лично тебе, это полбеды, а если от тебя зависел бы кто-то еще? Не знаю, как ты всё это представишь Карпентеру, но на его месте я бы впаял тебе как минимум дисциплинарное взыскание. А на своем месте — прибил бы. Хотя нет, просто не подпускал бы к ответственному делу.

Опустив голову, она выслушивала безропотно, потому что знала — он прав. До чего же дико получать разгон по поводу непрофессионализма от главного объекта охоты NYPD! Интересная до предела у нее получается практика... даже смешно.

Вполне догадываясь, что во всем виноваты разыгравшиеся нервы, Мэри-Ли не удержалась, прижала ладонь ко рту, фыркнула и вдруг предложила сквозь зубы:

— М-может, ты согласишься провести какой-нибудь курс в нашей спецшколе? Я еще вполне успею прослушать. У тебя бы вышло, мне кажется. Твой персональный опыт просто незаменим.

Парень замер на секунду, моргнул, потом прыснул и неподдельно весело расхохотался.

— Ага, Фостер, вот ты и прокололась. Как я раньше не сообразил. Так твое истинное задание — перевербовать меня на вашу сторону?

Она, так же давясь смехом, простонала:

— Может, хоть в таком случае меня после всего не уволят.

Они стояли рядом и смеялись вместе, будто не было в эти секунды между ними никакой пропасти. Краткий миг созвучия, перекинутый мостик, вращающиеся шестерни разных миров сблизились ненадолго, и двое почуяли друг в друге что-то общее, такое, что позволяет друг друга слышать. Да, у них война, но не ими придуманная и не ими развязанная, оба они — лишь солдаты на этой войне, пусть и в разных званиях, а в окопах люди иногда протягивают друг другу руки, если у них достаточно силы воли на собственное мнение.

Мэри-Ли вдруг поймала себя на мысли, что ничуть не хуже властного прищура Дэлмору идет эта искренняя улыбка.

Посерьёзнев, Шон указал на стоявшую в конце проулка машину.

— Видишь тачку? Она ничья. Надеюсь, без ключа завести сумеешь?

— Ты не ответил. Почему спас? А сейчас вот так легко отпускаешь. Я не понимаю. Объясни мне. — Мэри-Ли уже научилась прямо смотреть ему в глаза.

Дэлмор отвернулся, нахмурился, отстраненно проговорил:

— Зачем тебе? Чтобы использовать?

— Нет, чтобы знать, — твердо возразила она.

Тогда Шон ненадолго замолчал. Вгляделся в черное небо вдали, слегка повел плечом, словно тянул время для того, чтобы найти верные слова.

— Трудно сказать. Я про тебя после того раза, можно сказать, забыл. Не проверять планировал. Зашел случайно. Искал одного из своих. Увидел, понял... вмешался. Мог и не вмешиваться. Честно говоря, будь ты парнем — пальцем бы не пошевельнул! А тут... тоже мне доблесть. Сладить с такой, как ты... — он заметил, как вспыхнули ее глаза, но продолжил: — Да, конечно-конечно, ты можешь опять оскорбиться, но... Чёрт, я просто не вижу в тебе противника, вообще. Я не могу заставить себя драться с тобой всерьёз. Не то что самому руки распустить, я даже этих там едва не...

Мэри-Ли усилием воли сумела не вздрогнуть. Он что, из тех, кто в спортзале опускает кулаки перед спарринг-партнером другого пола? Вот уж сверхнеожиданно... Она привыкла считать, что усредненный кровожадный типаж справедлив для всех обитателей Underworld, а у тамошнего Первого все качества модели в переизбытке. А может, главного выбирают не по количественному критерию, а по качественному? Не концентрат известного, а принципиально иная, более удачная комбинация генов?

Эх, дожить бы до такого момента, когда можно будет спокойно обдумать все эти откровения.

— Теперь можешь использовать ценную информацию по своему усмотрению, Фостер.

Мэри-Ли медленно покачала головой.

— Нет. Я не стану. Только ты мне кое-что пообещай взамен.

— Что?

Девушка прищурилась и с нажимом отчеканила:

— Никогда больше не смей называть меня школьницей, Дэлмор!

Он усмехнулся:

— Считаешь, у меня будет возможность в будущем хоть как-то тебя называть?

— Кто знает. Слышишь — никогда!

Он согласился:

— Ладно, идет. Я уже даже, помнится, извинялся. Да, передай привет Карпентеру, курсант Фостер. И поторопись, у тебя уведут транспорт.

Мэри-Ли оглянулась — машина еще стояла на месте, а когда снова повернулась, никого уже не было на пустой улочке Underworld. И тихое:

— Спасибо... — прошелестело в никуда.

Ее действительно чуть не опередила какая-то парочка, но Мэри-Ли давно уже перешла все возможные грани стеснительности и страхов, потому твердо отпихнула их с дороги:

— Ну-ка валите отсюда, Дэлмор разрешил мне взять эту машину!

И пока они отходили от изумления, завела мотор.

По мере того, как удалялась Неподконтрольная Зона, нервное истощение всё сильнее заявляло о себе. В конце концов, Мэри-Ли была вынуждена остановиться на обочине ночной дороги и выплеснуть всю скопившуюся адскую смесь пережитого ужаса, напряжения и облегчения в неудержимой истерике. А когда ей удалось унять дрожь, успокоиться и вытереть слезы — пришла боль. До того адреналиновый смерч милосердно ее блокировал, но теперь жестокие побои проявились в полную силу, она едва дотянула до больницы и уже там потеряла, наконец, сознание.

* * *

Джон Карпентер ворвался в палату в наспех наброшенном халате, тут же кинулся к ней:

— Мэри-Ли, боже мой, как ты?

— Сэр, я в порядке. Ну, почти, — улыбнулась девушка уголком рта. Бинты, пара швов, нездоровая бледность. — Но задание сорвано, сэр. Мне очень жаль. Меня опознали, я не смогу вернуться, это моя вина.

— О чем ты... это я послал тебя. Федералы поплатятся, не будь я главой NYPD, но себя я просто проклинаю. Кто тебя бил?

— Они, — лаконично ответила Мэри-Ли.

— Но ведь... скажи мне не для протокола, я должен знать. Эти ублюдки не могли перестать просто потому, что утомились. Тебе удалось бежать? — В голосе читалось, что он сам в это не верит. — Что их остановило?

— Не что. Кто.

— Дэлмор? — выдохнул Карпентер. Она кивнула, и он подался вперед: — Но почему?

— Сэр, я не могу это обсуждать. Сама многого не понимаю, но... я обязана ему жизнью. Не спрашивайте меня ни о чем, пожалуйста, хотя бы пока. Я немного устала.

— Проклятье, над рапортом я сломаю голову, — пробормотал полицейский и вдруг обеспокоенно дернулся: — Он говорил что-нибудь о долге?

— Нет. Ничего такого. — Мэри-Ли только сейчас озадачилась этим вопросом, да и то ненадолго. — Дэлмор меня не связал. И еще, сэр, одна просьба. Если это возможно, мне хотелось бы завершить практику в другом качестве. В другом отделе. Аналитическом, например.

— Конечно-конечно. После всего, что ты перенесла... Я подготовлю документы, перевод гарантирую. На улицу можешь даже не рассчитывать. Отдыхай.

— Спасибо, сэр. Да, — задумчиво произнесла она, пристально глядя в спину Карпентеру, — вам привет от него. Персональный.

Тот передернулся и промолчал.

После ухода шефа Мэри-Ли провела беспокойную ночь, пытаясь от нечего делать построить на основе фатально малого количества конкретики версию насчёт того, какого типа связь существует между предводителями полярных организаций. Факт наличия там определенного личного контакта был неоспорим.

А еще девушка старалась освободиться от образа парня, не похожего ни на кого из тех, кого она знала.

* * *

2

* * *

Придется.

Страшно очень, риск невероятный, со стороны, кому ни скажи — глупость преступных масштабов, но... никому говорить она не собирается. Сама проект прекрасно оценила, вполне трезво, да, чистой воды суицид, а дальше-то что? Выхода всё равно нет. В противном случае, потери от трусливого отказа или даже промедления могут быть настолько велики, что думать о них еще страшнее.

И чем скорее она примет меры, тем лучше. Хоть бы повезло.

Мэри-Ли задумалась над одеждой. Там, куда она шла, надо было выглядеть особо. Нельзя скромничать — окажешься белой вороной, нельзя сверкать — лишнее внимание ни к чему. Так ничего и не придумав, она надела универсальные джинсы, черную футболку с неприличной надписью, единственную такую в гардеробе, подарок сокурсников-хулиганов. Дожила одежка на дне комода до подходящего случая. Потом добавила кожаный пиджак и длинные серьги. Может, и сойдет.

На своем побитом "фиате" Мэри-Ли направилась в сторону 66-го округа, где раскинулась моровой язвой резервация для юных отбросов общества — многочисленные кварталы Underworld, в каждом из которых молодого полицейского могла ждать смерть. Даже не могла, а ждала на самом деле, в чем Фостер имела не один шанс убедиться на собственном примере. Но, видимо, в итоге так и не усвоила ни один из ясных уроков судьбы.

Осторожная девушка никогда особо не лезла в опасные места, с самого детства мать была спокойна за нее, лишних синяков Мэри-Ли не получала. И что же? Неужели надоело быть примерной и чистенькой? Да нет. Это не бунт, Мэри-Ли Фостер внутри осталась прежней, никакой тяги к приключениям, особенно настолько смертельным. Копившийся понемногу опыт и теоретические знания не то что свидетельствовали — вопили громкими голосами против задуманного, но... вот только есть такая штука на свете, как долг.

Во что бы то ни стало надо использовать все возможные шансы, даже если недополученные в детстве синяки компенсируются ей сегодня ночью чудовищным концентратом. Ответственность за себя — да-да, конечно, но ответственность за других, за тех, кто зависит от нее и ее действий — важнее. Так что стажер-аналитик NYPD Мэри-Ли Фостер наступит на горло охрипшему инстинкту самосохранения, соскребет в кучку весь наличный практический опыт выживания в зверском гетто и покажет всё, на что способна ради важной цели.

Если отец не может, что остается? Только Мэри-Ли.

Придется.

Итак, сбылось — человек со значком на Triple Cross.

Нет, человек не настолько идиотка, чтобы не оставить значок дома в надежном месте. Но эта знаменитая площадь манила еще тогда, в прошлый раз, а вместо здешней бурлящей центровой активности надо было довольствоваться специфичной Рэд-стрит. Теперь же никаких предписаний и сформулированных на компьютере заданий, никаких ограничений, сплошная собственная воля.

Да, никакой проработанной легенды, никакого прикрытия, никакой иллюзии безопасности, сплошной кошмарный риск. На новичков здесь, как пить дать, будут смотреть. Внимательно и на любых. На чистое везение рассчитывать ужасно непрофессионально, но что ж делать...

Центр Underworld оказался реально масштабным. Обширная площадь, по размерам достойная чуть ли не столичной, явно самодельная, потому что в проекте промзоны не место таким пространствам. Посносили чуть ли не квартал целиком и довольны. Никто не возразит, инженеры и архитекторы далеко, с властями согласовывать нет необходимости. А вот как без архитекторов умудрились отгрохать весьма приличное и крепкое на вид здание — загадка. Тоже самострой, раньше в 66-м округе развлекательных центров не водилось.

Солидный проект, два этажа, первый из которых по высоте потолков стоит чуть ли не трех, хорошие качественные окна... Мэри-Ли пригляделась. Почудилось что-то в них знакомое. Да, похоже на то. Странно, подобные специальные стеклопакеты ставят на объектах с повышенным уровнем защиты, вроде судебных помещений, конференц-залов, куда приглашают именитых политиков, и тому подобное. Такое окно просто так не раздолбаешь. Они тут что, опасаются шальной пули от пьяных посетителей? Да нет, стрелять в Нейтрале у них запрещено. Тогда...

Ага, вспомнилось, что к этому типу стеклопакетов в самых важных цивильных объектах идет еще в комплекте дополнительный рубеж обороны. Что, и тут есть?! Мэри-Ли напрягла зрение. Чёрт побери... не может быть. Снизу и сверху в оконных панелях узнаваемые пазы на всю длину. При необходимости из них выдвинутся утопленные в стенах щиты, блокируют оконные проёмы, превратят здание в бастион. Кто бы мог подумать... а там еще есть позиция неполного схождения, чтобы осталась щель посередине, через которую обороняющимся удобно отстреливаться.

Мэри-Ли ошеломленно откинулась на спинку сиденья. Это что же получается? Толстые стены, узкие окна комнат второго этажа — не от стыдливости, это по проекту просто бойницы! Да плюс открытый простреливаемый радиус, типа, элементарная стоянка, ага... плюс крыша какая-то тоже любопытная, но фиг туда заберешься, плюс каменные плиты ступеней у входа, где тоже мерещатся какие-то странные пазы, плюс офигенные подвалы — вон один открыт, туда заносят коробки из трейлера, еду, наверное, а там коробок этих... уходят в перспективу, в глубину подземелий. Что ж тут был за котлован? Или есть выход в сеть коммуникаций? Тогда автоматически есть доступ в город, дорога под землей... Дьявол! Вот бы там полазить!

Аналитики из Бюро ущербные кретины, вот куда надо было посылать любой ценой, а не на улицу для озабоченных! Проморгать такой объект в центре Зоны! Да тут ядерный взрыв пережить можно. Стоит им засесть в своей крепости, грамотно расставить стрелков, изолировать невооруженных в убежище и потихоньку переправлять их тайными ходами в безопасные места прямо в буквальном смысле под ногами атакующих, а потом и защитников увести...

И как с ними прикажете воевать?

Triple Cross географически находится в середине Underworld, все три территории имеют доступ сюда, к чёртову центру, который далеко не просто развлекательный, им всем тут места хватит, если что. У тех, у кого оказалось достаточно ума прикинуть далекую вероятную перспективу и достаточно наглости создать собственную цитадель, не будет проблем с тем, чтобы действительно грамотно ею распорядиться.

Карпентер прав, это не Юг. У Колла убежище на несколько десятков самых близких, на главную персону и ее охрану. Северо-Запад рассчитывает на всех своих граждан.

Вот это информация... Но фиг с ними, с ошеломляющими открытиями в архитектуре Underworld, об этом Мэри-Ли обязательно подумает позже — если третья миссия не увенчается таким же феерическим провалом, как первые две. Но у нее нет никакого права промахиваться, на кону не просто ее личная карьера и общественная польза, а кое-что поважнее.

Отвлечься.

Центр Underworld — прекрасно. Большущий бар, где полно народу, причем очень разного, здесь можно застать тех, к кому не подберешься в их собственных районах. Это и надо.

В неразберихе самой проще затеряться, но и нужного человека заметить трудно. Хорошо, что досталось удачное место на парковке не очень далеко от входа. Какой-то пьяный лохматый цветной стартанул отсюда на "мустанге", а Мэри-Ли успела юркнуть на его место, откуда было удобно наблюдать. От результатов, даже промежуточных, уже волосы шевелились, но главное впереди.

Входить внутрь было настолько нерациональным риском и настолько заманчивой идеей, что Мэри-Ли приходилось крепко держаться за руль в давно заглушенной машине. Там, за дверями, бездна информации, сокровища для внимательного взгляда, куча бесценных сведений, о которых только мечталось во время злополучного федерального задания, да и шансов на запланированную встречу, пожалуй, больше... Так, надо бы дополнительно пристегнуть себя ремнем безопасности.

Спокойно. Еще час наблюдений в выбранной позиции. Если он не появляется, будем начинать обсуждать с собой сумасбродные варианты. Еще с час как минимум только обсуждать. А там посмотрим. Решено.

Риск — дело уважаемое, но на него надо иметь право.

За какие-то пятнадцать минут Мэри-Ли заметила человек двадцать из оперативной сводки. Они и не думали нервничать: приезжали, отъезжали, подсаживались в машины друг к другу, пили, хохотали, обнимали девчонок... Они здесь дома. А она чужая. Стоит ей засветиться, атмосфера мгновенно накалится, и ее разорвут на куски. Такое проходили.

Вон там вдали Чак с подругой. И несколько визуально узнаваемых девушек с Рэд-стрит. Куча знакомых. Смерть кружит рядом.

Сильный удар неожиданно потряс машину, от чего Мэри-Ли больно прикусила язык и ощутила биение пульса в пятках. Оказалось, двое сильно надравшихся парней вздумали выяснить отношения кулаками, и одного из них впечатали ей в боковое стекло. Местные не обратили, к счастью, никакого внимания на ее испуг и на нее саму, обтерли друг другом стенку здания и продолжили за углом. Мэри-Ли перевела дух, вытерла лоб, взглянула в сторону бара... и похолодела.

Тот, ради встречи с кем она так рискует, стоял лицом к ней на ступеньках в окружении нескольких парней и девушек. Их разделяло пространство, полное машин и людей, его постоянно загораживали, к нему подбегали, звали, тащили куда-то, он отмахивался, видимо, важный разговор. Что-то они там в компании обсуждали, спорили и спрашивали его мнение, он решал, и люди отходили выполнять. Первый работал, а Мэри-Ли наблюдала.

Так, это уже удача. Он здесь, и даже сравнительно доступен. По крайней мере, он приехал на Triple Cross, как и было просчитано, и не успел еще зайти внутрь, где добраться до него будет посложнее. Надо ловить момент. Но как?

Нужно привлечь его внимание, но настолько осторожно, чтобы при этом остаться незаметной для остальных. Для Чака, например. Он там, кажется, решил трахнуть подругу прямо на капоте, но запросто отвлечется ради такого случая... И как быть?

Проклятье, как она не подумала об этом раньше? В растерянности Мэри-Ли вышла, хотя машина казалась последним относительно надежным местом, и остановилась. Кричать бесполезно, подойти — невероятно страшно. Как насчёт вопроса, на кого там более пристально смотрят? Уж наверное позиция чужого, поднимающегося по ступеням главного здания Зоны, чтобы заговорить с лидером, занимает в списке одну из первых строчек, если не самую.

Неужели придется? Он заслонит ее еще раз? Очередной? Не от барной компашки, а от сотен, после того, как Чак завопит и кинется первым? Господи, сколько можно испытывать судьбу...

Мэри-Ли в панике вглядывалась Дэлмору в лицо, беззвучно звала его и даже представила, как достает из кобуры отсутствующий пистолет и целится в него, выбирает — лоб, горло, грудь...

Сработало.

Он почувствовал. Замолк, отодвинул какого-то парня, настороженными прищуренными глазами обвел площадь, сканируя пространство, и безошибочно уперся взглядом в ее фигурку в сорока метрах. Девушка замерла. Сейчас от его реакции зависит ее жизнь. Чёрт возьми, опять и снова... это уже могло бы войти в привычку, если б не стоило стольких нервов.

Вот он что-то сказал своим людям. Это мог быть приказ... да какой угодно. Поймать, допросить, убрать. Пристрелить на месте, взять в заложники, отдать Заводским... Но никто из группы не двинулся с места, а Дэлмор прошел между ними и, не спеша, направился в ее сторону.

Колени предательски подогнулись. Мэри-Ли оперлась на открытую дверцу. Секунды ожидания тянулись невыносимо.

Он остановился в трех шагах, внимательно оглядел ее с головы до ног:

— Это уже не смелость. Это идиотизм.

Заставив губы слушаться, она ответила:

— Поверь, на то есть причины.

— Хочешь прославиться посмертно? Вряд ли Карпентер вернул тебя сюда.

— Верно. Не он. Я здесь... как частное лицо. Проще говоря, мне нужна твоя помощь.

Вот и сказано. Теперь важен его ответ.

Шон чуть помедлил, сунул руки в карманы. Ни следа удивления. К нему так часто являются за этим? Да не свои?

— Странная логика. — Его взгляд и голос одинаково холодны. — Вроде я тебе ничем не обязан, Фостер. Скорее, наоборот.

— Да, но...

— Если я дважды не стал причиной твоей смерти, то можно попытаться еще разок? Играешь в русскую рулетку, девочка? Меня раздражает глупость, Фостер. Я не обязан решать личные проблемы частных лиц. Ты не по адресу.

Она опомнилась не сразу. Осознала, что смотрит ему в спину, парень уже отдалился на пару десятков шагов и сейчас исчезнет в толпе, а там она уже ничего не сможет. Последний шанс утекал сквозь пальцы.

Не задумываясь над тем, что делает, Мэри-Ли бросилась вдогонку, схватила Дэлмора за рукав, с силой развернула и придвинулась вплотную. Он не среагировал ударом или чем-то подобным, даже не оттолкнул — да, не соврал... он когда-то признал перед ней свое реальное слабое место. Вот и довелось использовать информацию.

Глаза девушки предательски блеснули, но взгляд горел ожесточением:

— А ты подумал, чего мне стоило сюда приехать?! Если я это сделала, значит, больше просто ничего... Ты показался мне похожим на человека, Хостовский. Видимо, я ошиблась.

Она сама оттолкнула его, порывисто отвернулась и села в машину, ничего не видя от слёз.

Проиграла. Столько мучений, столько сил потрачено, и впустую. Сухим расчётам верить нельзя — это давно известно, а теперь и интуиция подвела. Что же остается? Локти грызть от отчаяния, вот что...

Резко взяв с места, Мэри-Ли тут же утопила в пол педаль тормоза. Шон неподвижно стоял в сантиметре от бампера. Коротким кивком дал ей знак выйти, и Мэри-Ли, ничего не понимая, медленно подчинилась. Не глядя на нее, Дэлмор пробормотал сквозь зубы:

— У меня остались дела. Через полчаса найдешь вон в том переулке черный "BMW". Ничего не обещаю, но выслушать могу.

Она дернулась к нему, но парень уже окончательно пропал из виду.

За пять минут до назначенного срока Мэри-Ли была на месте.

Грязная улочка с глухими кирпичными стенами с обеих сторон, жуткие уродливые граффити, горы мусора, свет только от костра в мусорном баке. И сдержанно-роскошная модель престижной марки, чистая, небитая. Мэри-Ли любила красивые машины, разбиралась в них, и эту рассматривала зачарованно. Бесспорно, автомобиль стоил внимания, но не такого, чтобы забывать обо всем...

Просто в голове крутилось столько всякого, нервы подрагивали натянутыми струнками. С некоторых пор Мэри-Ли казалось, что приключения на Рэд-стрит останутся самым отвязным драйвом в ее жизни, а в аналитическом отделе ждет прекрасное спокойное существование. Как бы не так. Зона — проклятое место, водоворот, в который затягивает. Чёртов личный контакт! Лучше бы тогда ее саму подстрелили, а не куратора, нога бы зажила, и не пришлось бы ходить тут по краю.

Да, и сейчас она грызла бы локти дома без малейших шансов на содействие.

А они есть, эти шансы, пусть и малейшие? Дэлмор ни разу не улыбнулся и практически вышвырнул. А она на него чуть ли не напала на глазах у всех, наорала и вдобавок почти сбила... Ну кто из старших коллег-аналитиков может похвастаться такими реальными уличными геройствами?

Додумать не вышло.

Неожиданный сильный толчок отшвырнул девушку к стене. Воздух вылетел из легких, в носу защипало от ядовитой краски рисунков, она же моментально принялась разъедать ссадину на виске. Мэри-Ли с максимальной скоростью сгруппировалась, но всё равно получилось недостаточно быстро — высокий парень метнулся к ней, играючи уклонился от удара и вплющил обратно в центр шелушащегося разноцветного пятна.

Этот другой. Взъерошенный, злой, в жестоких зеленых глазах именно то, от чего холодеет позвоночник — нерассуждающая, стремительная агрессия местных.

— Что вынюхиваешь, детка?

От растерянности Мэри-Ли не могла шевельнуться. Что такого ужасного она сделала? Мозгов хватало сообразить, что полицейского не спрашивали бы вовсе. Особенно такой, как этот. Значит, пока считает за здешнюю. И что — нельзя постоять в переулке? Тут вон искусство какое самобытное.

Сказать доводы вслух не давала его рука на горле — жёсткая и грубая. А выворачиваться как-то надо, и физически, и по-всякому, потому что этот ждать не умеет и уже бледнеет от бешенства. Все навыки спецшколы недорого, как выяснилось, стоят рядом с нервным, напряженным бандитом, у которого тормоза отсутствуют до степени напрочь. Раньше можно было утешаться: проиграла Дэлмору — не стыдно, не совладала с толпой — да кто бы смог, а вот тут... один, но какой. И что делать?

Хуже быть не могло, но стало. Парень вгляделся и присвистнул:

— Да ты та сучка из академских сосунков! Ну, молись.

Он мгновенно приставил ей ко лбу пистолет.

Вот и всё. Теперь точно. Азартные игры не для нее, рискуя, она стабильно проигрывает. Обидно только, что сбылись дэлморовские слова: на этот раз она подвела не себя одну, а еще и зависевшего от нее человека.

Будет больно? Сейчас она узнает.

— Дэр, уймись.

Неслышно подошедший Шон спокойно смотрел на сцену в переулке. Парень развернулся на голос, но оружие так же твердо упиралось Мэри-Ли между глаз.

— Погоди, она же из этих!

— Неужели я не знаю, Смит? Убери ствол.

Дэрек неохотно засунул пистолет за ремень, пнул колесо от переизбытка чувств, с раздражением сплюнул хватавшей воздух девушке под ноги.

— Ладно, как хотите. Разбирайся сам. — И ушел со словами: — Обнаглели копы вусмерть! И тут от них покоя нет.

Никак не комментируя произошедшее, Шон невозмутимо сел за руль и открыл дверь с пассажирской стороны для Мэри-Ли. Однако та еще не отошла от шока — не каждый день стажеры из спокойных отделов ловят прицел Второго из Хоста, а у нее скоро будет вся коллекция... — и не торопилась попадать в очередную западню, на роль которой вполне тянула зловещая машина Дэлмора. Тот с обреченным видом вылез, подошел к зависшей девушке и сильно встряхнул за и так болевшее плечо:

— Мне начинает надоедать возня с тобой. Быстрее соображать можешь?

Дрожащими губами она выговорила:

— М-может, не надо никуда ездить?

Тут ведь, в конце концов, вполне можно обсудить что угодно, нормальное место, уютное... Мэри-Ли чуть не подскочила, когда Дэлмор в сердцах стукнул кулаком по крыше машины:

— Женщина! Минуту назад я не доказал, что по-прежнему не жажду твоей смерти? Чёрт возьми, ты меня так боишься?

Она убежденно ответила:

— Очень.

— И всё-таки я тебе нужен?

— Да. Очень.

— Ты хочешь сказать, что готова доверить мне свою проблему, но в целом не доверяешь настолько, что не садишься в мою машину? Тебе знакомо понятие "логика"? Короче, решай.

Как тут спорить... Так твердо, как только могла, она села в машину и захлопнула дверь. Пришлось зажать руки между коленями, чтобы дрожь была не так заметна. За окном проплыла площадь, потерялся вдали шум центра, поредели компании на тротуарах, среди домов стали попадаться необитаемые. Пейзаж мало-помалу превращался в условно пустынный. Это утешало, в толпе Неподконтрольных стажеру Фостер было крайне неуютно, а вдали от них она даже умудрилась кинуть быстрый взгляд в боковое зеркало, чтобы пригладить бардак на голове, возникший по вине Смита.

Ой, с другой стороны, чего это она расслабилась? Пусть несколько начальных частей суперплана реализовались, хоть и не без накладок. Факт в том, что она его поймала, и он обещал слушать. Как насчёт остального? Там осталось больше, чем сбылось. И самое опасное и серьёзное.

Шон вырулил на заброшенный участок шоссе, пустил машину в сторону черневшей на горизонте массы. Они выехали за город, и там уже лес? Офигенно безопасную жизнь она ведет, знала б мама. Покосившись на судорожную осанку Мэри-Ли, парень протянул руку — девушка так вздрогнула, что покраснела — вынул из бардачка банку джина и бросил ей на колени.

— Расслабься. От тебя можно зарядить аккумулятор.

Она благодарно выпила горькую жидкость и глубоко вздохнула.

Лес оказался на деле небольшим старым парком. Наглухо заросшие аллеи кое-где стали совсем непроходимыми, дремучие кусты создавали впечатление жуткой чащобы, тут явно не место для прогулок. Но Дэлмор знал, видимо, верный путь в мешанине острых сучьев, ни одна ветка не попортила краску на машине, и постепенно Мэри-Ли разобрала, что здесь есть довольно прямая очищенная колея, которая вела к непроглядно черному в темноте зеркалу маленького пруда. В мелкой чаше поблескивала лунная дорожка, в полуоткрытые окна автомобиля повеяло неожиданной свежестью.

Они съехали почти к кромке и встали. "Если это не глухое место, то что же", — подумала она. "И я нашла очень подходящую компанию для здешней романтики. Он меня хоть похоронит или бросит так? В последнем случае я ему буду настойчиво являться, и он еще пожалеет". Весело, ничего не скажешь, до истерики прикольно.

Но назад дороги нет.

Шон заглушил мотор.

— Ну?

Следующая часть плана. Одна из самых важных.

— Я... в общем, если сразу без вступлений, — надо же сгладить чёткостью его негативное впечатление от ее боязливости, — то у меня сбежал из дому брат. Ему семнадцать лет. Если он не найдется, мать сойдет с ума.

А теперь скажите, с какого боку ей показалось, что он заинтересуется. Слушая себя, Мэри-Ли всё яснее понимала, что сглупила феноменально. Вот рассказать в таких выражениях Карпентеру было бы еще ничего, но — этому?.. Отличный довод про мать. Первый из Хоста прям испереживался. На что она рассчитывала, господи? На "личный контакт"?..

Отчаяние иногда играет с людьми странные шутки. Почему Дэлмору в итоге она доверилась скорее, чем Карпентеру, который, в конце концов, всегда помогал и ни разу не послал... А этот сейчас фыркнет и вытолкнет. В лучшем случае. На человека Дэлмор, может, еще и похож иногда — когда смеется... — но он не просто парень с соседней улицы.

— Собственно, поиском пропавших у нас в стране занимается такая малоизвестная организация под названием "полиция", — протянул он. — Никогда не сталкивалась?

— Не издевайся, пожалуйста. Я не могу заявить о нем в открытую, в общем порядке. Он... Кирк наркоман. Мать не хочет слышать, но я вижу. Он наверняка замешан в куче грязных дел, у него бывали большие деньги. Привлечь власти — упечь его своими руками.

Джон Карпентер... как ему сказать, что сын лучшего друга перешел на другую сторону? Как повесить на него осознание — не уследил? Упустил? Да он же и не должен был следить, он не отец, и клятв не давал, но не разубедишь, он примет на себя. А еще хуже — если дело пойдет в производство, если закон примется разматывать клубок кирковых делишек, вчерашний мальчишка наверняка успел наворотить такого... ведь Карпентер ничего не сможет сделать. Другой человек в его должности смог бы. А он — нет. И отец тоже не стал бы, даже ради родного сына. Тут Джон и Эндрю похожи. Карпентер ничего не приостановит, не потеряет, подпишет все документы своей рукой и пойдет на могилу отца пить виски из горлышка.

Такое чудо, что Дэлмор поможет, случится скорее, чем Карпентер предаст свою профессию. Вот поэтому Мэри-Ли здесь, в глуши с бандитом, а не в кабинете главы NYPD.

— Знаешь, я вытянула всё, что только могла. Я всего лишь стажер, но со многими в хороших отношениях, мне даже сделали пару исключений. В нарк-отделе есть неплохой парень, он послушал, что я плела про сбор сведений по притонам, про аналитические записки, которые якобы мне поручили, поухмылялся, но ничего не спросил. Усадил за терминал, своим паролем открыл мне базы. Мы с Хэралдом даже провели неофициальный запрос, так, вроде по с потолка взятым данным, чисто для примера... в общем, в городе я искала. Единственный достоверный след ведет сюда. В притоны Полосы.

— И что тебе сказал этот... Хэралд? — отстраненно поинтересовался Дэлмор.

— Да ничего, — моргнула Мэри-Ли. — Ну, только посоветовал не дурить, самой не соваться никуда, даже ради ценных аналитических записок. И удачи пожелал.

— Ага.

— А мать... Я не вру. Она после смерти отца сама не своя. Она не выдержит. И вообще, брату надо помочь, он не такой плохой, просто запутался. Я бы смогла, понимаешь, я должна, я могу справиться. Мне нужны места. Я не знаю, что это за притоны Полосы, она же длинная, где точно искать? Запрашивать у наших бесполезно, информации нет. Подскажи мне, ты ведь должен знать.

Это же твоя страна, парень. Если у нее есть столица и центр, то и периферия тоже. Хороший лидер знает о задворках не меньше, чем о главной площади, а то и больше. Конечно, не каждого бродягу в лицо, но нити связей, основные цепочки сведений... Захочет ли он поднимать сеть ради беспутного брата непрофессиональной недоучки из академии, облажавшейся даже на Рэд-стрит?

Эх, наглеть — так до конца.

— И самое главное. Мне пригодилась бы твоя протекция, Дэлмор. Позволь мне в ходе поисков прикрываться твоим именем. Это могло бы помочь, если ты не против.

О, да, могло бы... это единственный реальный щит, возможность выжить. Его авторитет работает не только в его присутствии, даже одно упоминание имени отбросило парня на пару шагов от ничейной машины, на которой Мэри-Ли покинула Underworld в прошлый раз. Это здорово запомнилось — уважение, опаска в глазах мелкого уголовника. Девчонка, запросто козыряющая знакомством... Он не отмахнулся — ты врешь, сучка. Видимо, такими вещами в Зоне шутить не принято. Просто так, безнаказанно, козырями не кроют. Сказано — значит, реально есть.

А раз так...

— Пожалуйста. Прости, если я прошу слишком много. Просто это мой последний шанс спасти остатки семьи.

Шон долго молчал, глядя в темноту. По листве черных деревьев зашелестел дождь.

Мэри-Ли поплотнее запахнула пиджак, незаметно вдохнула запах потревоженной воды. А здесь хорошо. Даже в тишине. Даже с ним. Как она устала... странно, но нервы заткнулись. Дрожь пропала, пальцы не трясутся.

Он выслушал. Сейчас он решит, а ей надо только немного подождать. Сейчас станет ясно, как много у Кирка шансов выбраться из Полосы. Нет, не у него одного — у обоих, потому что Мэри-Ли в любом случае идет за братом, что бы там ни советовал парень из нарк-отдела.

Не отрывая взгляда от стекла, Дэлмор произнес:

— Ты понимаешь, во что ввязываешься?

Она не ответила.

— Подвальные притоны — не Рэд-стрит. Нарки — не люди. Им на всё наплевать, они ничего не понимают, не боятся и не ценят. Ты там ни от кого не загородишься моим именем, девочка. Там надо драться, и драться жестоко. Послать тебя одну... поверь, легче и гуманнее прикончить тебя здесь и сейчас.

Он не поднимет на нее руку. Но отказав — убьет.

Она это понимает прекрасно, а он?

— Пойти с тобой или послать кого-то... в окрестностях Полосы ошивается много всякого городского сброда, среди них полно осведомителей, попадаются даже смелые патрули, копы на охоте за легкими шлюхами или мелкой швалью, липнущей к нам... Фостер, девяносто из ста, что тебя увидят вместе с человеком из Underworld плечом к плечу, а ты уже не на задании. Отдел внутренних расследований с руками оторвет такую информацию. Твоя карьера рухнет, от подобных фактов не отмыться никогда. Тебе это надо?

Она тихо спросила:

— Если бы твой брат умирал в подвале, ты бы думал о карьере?

Дэлмор тихо зарычал и треснул кулаком по рулю.

— Ладно! Ты пройдешься по Полосе и, может быть, даже выйдешь целой. Но будь готова к тому, что ты найдешь труп. Или даже этого не найдешь.

Он нажал на газ, резко развернулся на берегу, подняв веера сырой грязи, и машина понеслась в сторону жилья.

У Мэри-Ли закружилась голова, во рту пересохло. Мозг лопался от кучи вопросов, но ни одного она не решалась задать. Господи, он серьёзно? План же был откровенно идиотский от начала до конца... отчаянный, ничем не подкрепленный. Как же он мог сработать?

Найти Шона Дэлмора в дебрях страшной Зоны, предварительно поверив в то, что он ее не пристрелит сразу, как увидит. Он правильно понял, ставка на эффект третьего раза — если уж дважды прокатило... Сбылось.

Но он должен был не только отказаться от пальбы, но и согласиться поговорить с сотрудником NYPD. Сделано.

Он выслушал ее просьбу, если и возражал, то дело было не в его сложностях или его нежелании заниматься абсолютно чужой проблемой. Чёрт возьми, он говорил об ее безопасности и ее карьере и репутации. Это что — последствия того самого личного контакта?

Он согласился.

И что теперь о нем думать? Ей есть что вспомнить об этом парне, хотя они недавно познакомились. Чёрт побери, в академских учебниках действительно зияющие пробелы, а уличная практика иногда дает удивительнейшие результаты. А если вспомнить об уважении, с которым отзывался о Шоне ее шеф Джон Карпентер? Выходит, в палитре высших сил нет абсолютно черных красок.

Хотя неизвестно, чем еще всё кончится. Рядом с главным пунктом плана — найти брата и вытащить его из Underworld — еще предстоит поставить победную галочку. Но то, что уже произошло... независимо от итога поисков Мэри-Ли придется ответить на жест Хостовского. И она, кажется, знала, чем.

Шон остановился в паре десятков метров от ее дома.

— Выходи.

— Откуда ты...

— Интуиция. Завтра утром придешь в Квартал, знаешь, где это? — Мэри-Ли кивнула. — Тебя пропустят. Двигайся, ты меня задерживаешь.

Она дернулась, но замерла. Голос от волнения совсем охрипший, просто неузнаваемый.

— А... цена?

— Не понял.

Девушка опустила глаза.

— По вашим законам я теперь... твой должник.

Высокомерный ублюдок обидно расхохотался:

— Да что с тебя взять-то?! Нашла о чем поволноваться, у тебя будет куча других проблем. А сейчас выметайся, мне пора.

Визжа покрышками, "BMW" исчез в ночи.

Утром Мэри-Ли была у границы Квартала.

Сперва пришлось пройтись по пустынному в ранний час Нейтралу пешком, ведь ее машинка по-прежнему стояла на Triple Cross. Должна была, по меньшей мере, стоять, — уговаривала себя Мэри-Ли, готовая, впрочем, к любому зрелищу вплоть до кучи дымящихся обломков.

Но повезло, никто не соблазнился на "фиатик", и он сиротливо жался к стене бара, довольно аккуратно вытесненный с прежнего места чьим-то джипом. Ключи болтались на том же месте. Мэри-Ли не сообразила забрать их с собой вчера ночью, события закрутились слишком резко. Пропихиваясь к выезду с территории мимо чужих заглушенных машин, девушка подумала, что, в общем и целом, фортуна пока не отвернулась.

Хоть бы и дальше так.

Дорогу к хостовской столице найти было нетрудно, стоило лишь следовать за вереницей всевозможного транспорта, который даже с утра сновал по улочкам в чётко определенном направлении. Получилось влиться в колонну между парой мотоциклистов в глухих шлемах и минифургоном без опознавательных знаков. "Я становлюсь своей в Underworld" — нервно хихикнула Мэри-Ли, обнаружив, что боится уже меньше.

Да, там впереди есть Периметр, так у них называется система контроля доступа на территорию. Но ведь он сказал, что пропустят. А если нет? Вдруг? Если он забыл или не захотел предупредить? И ее однозначно определят как чужака, "фиат" станет мишенью... Что ж, поворачивать Мэри-Ли в любом случае не собиралась.

Парни на байках легко проскользнули между бетонными блоками слева от дороги, обменявшись с охраной Периметра приветственными кивками. Просвет в ограждении, оставленный для автомобилей, неумолимо надвигался, Мэри-Ли на миг показалось, что железные челюсти ворот только и ждут, чтобы захлопнуться и расплющить...

По бамперу хлопнул ладонью вооруженный подросток с внимательными глазами. Мэри-Ли резко нажала на тормоз, затаила дыхание. Парнишка от силы лет четырнадцати властно отмахнулся от нетерпеливо засигналившего позади фургона, вгляделся в лицо девушке, понимающе сощурился и посторонился:

— Тебе туда.

В той стороне, куда несовершеннолетний охранник указал стволом недетского автомата, виден был некий просвет между домами, вроде выхода на площадь.

— Приказано передать, — добавил мальчик, — чтоб ты ни с кем не говорила и не выходила, пока не доедешь до во-он того синего дома. Зайдешь молча, вроде так и надо, и будешь ждать.

— Поняла, спасибо, — кивнула Мэри-Ли и тронулась.

Дозорный указал на нее напарнику, ровеснику, такому же цепкому и сосредоточенному. Ребята обменялись многозначительными взглядами и вернулись к работе, а Мэри-Ли подумала, что они — хорошие солдаты. Никаких сомнений, оба запросто пустили бы в ход свои "томпсоны", если б не инструкции.

Итак, Квартал.

Ни грязи барных переулков, ни хлама подворотен Нейтрала. Утро, народу не так много, но всё равно атмосфера довольно оживленная. Парни и девушки стояли группками, болтали, свободно сидели на тротуарах и обочинах, шли кто куда. Бегали дети — вроде бы бесконтрольно, но это только так казалось. Стоило мелочи, заигравшись, выскочить на проезжую часть, к ним одновременно подались двое: девушка, поправлявшая курточку плачущей малышке, и парень, просто шедший по улице. Машины моментально встали без сигналов, а нарушителей из-под колес шугнул какой-то водитель.

Обычная улица. Только нет никого старше двадцати пяти, и у всех оружие. Мэри-Ли бывала в бедных районах, но здесь другая атмосфера: нет безнадежности, запустения, злобы, здесь живут люди, у которых есть будущее.

Но нет времени рассматривать окружение... ох, как дорого бы дали аналитики из Бюро за ту информацию, которая прямо сама бросается в глаза. Но младший стажер Фостер здесь как частное лицо, у нее свои проблемы.

Вот и цель.

Да, это Джойнт. Дух захватывает — Дэлмор позволил прийти в самое сердце Хоста, в главный дом Квартала, прямо говоря — к себе домой... о чем это говорит? Что он как-то выделяет Мэри-Ли из общей массы или же о том, что ему до оскорбительной степени всё равно, что там она увидит, что заметит, что перескажет начальству? Как бы там ни было, согласие на помощь она от него получила, и даже можно быть уверенной, что его инструкции работают. Дэлмор не забыл, иначе ее труп остался бы на Периметре, а значит, приказание войти и ждать тоже опасности содержать не должно.

Ага, а если тут сейчас обнаружится этот псих, что не так давно чуть не пустил ей пулю в лоб? Он ведь здесь живет, насколько Мэри-Ли понимала статус координатора. Нет, о плохом лучше не думать. Если мальчишки на Периметре предупреждены, что девушку с данной внешностью не надо вешать на первом столбе и разрывать на куски, то Смита Шон лично обломал в кровожадных намерениях, и ужасно хочется надеяться, что тот не забыл.

Глубоко вздохнув, она преодолела подъездную дорожку, не глядя по сторонам, твердо поднялась по ступенькам и вошла. Вроде так и надо, точно.

В холле никого. Присев на край дивана, Мэри-Ли осмотрелась. Дом производил странное впечатление. Не было ни одной из тех уютных деталей, что есть в любом другом стандартном обиталище: картин, салфеток, статуэток... Всё просто и удобно. Широкий диван, перед ним стол с израненной поверхностью — ожоги, трещины, царапины, пятна. Здесь не трясутся над вещами. Пара простых стульев у стен, на одном висит чей-то кожаный пиджак, на другом -кошмарный ствол типа армейской винтовки с кучей "насадок". Большой домашний бар, забитый до отказа, крутой media-комплекс на полу с грудой небрежно раскиданных носителей, серьёзный телевизор. Это комната, где живут и отдыхают мужчины. Но, судя по чистоте, без женской руки здесь тоже не обходится?

Лестница заскрипела под чьими-то неуверенными шагами. Мэри-Ли передернуло — боже, кто? Пожалуй, она вздохнет с облегчением в одном единственном случае — если это окажется Дэлмор.

Н-да. Не сошла ли она с ума?

Не могло же ей везти постоянно и во всем, что ни возьми. Сверху спускался кто-то совершенно незнакомый — пёстро и довольно слабо одетый парень со страдальческой физиономией. Ничего не видя вокруг, он ощупью нашел бар, по пути потеряв накинутую на плечи футболку, схватил первую попавшуюся бутылку, надолго к ней припал. Отлипнув, выглядел лучше. Вытер губы, подтянул белые шорты, повернулся, ожесточенно взъерошив волосы, и увидел Мэри-Ли.

— О! Ты чего, новенькая?

— Н-нет...— едва сумела выдавить она.

— Ну и неважно. А ты ничего!

Парень подсел к ней, приветливо шмыгнул носом и весьма непосредственно облапил за плечи. Мэри-Ли инстинктивно попыталась вырваться, по крайней мере, отодвинуться от излишне гостеприимного типчика, а в процессе сильно двинула его локтем в бок. Он обиженно скривился:

— Драться-то зачем? Ты сама ко мне пришла!

— Я не к тебе пришла!

Парень озадаченно поднял бровь, сделал вид, что его рука на плечах Мэри-Ли лежала по досадной случайности, а вообще он просто по такой сложной траектории собирался почесать затылок.

— Так бы и сказала. А то сразу драться.

Несмотря на его поведение, угрозы Мэри-Ли не чувствовала. Он был скорее забавный, не злой. А вот глаза вошедшей высокой темноволосой девушки излучали неприязнь. Остановившись в дверях, та прошипела:

— С каких пор ты стал цеплять девок из спецшколы NYPD, придурок?

Парень в невыразимом ужасе зажмурился и закрылся ладошками:

— Что?! Не может быть! Я не подозревал! Какое изощренное шпионское коварство!

Мэри-Ли куснула губы, чтобы не улыбнуться. Девушка процедила:

— Клоун несчастный! А тебе, дорогая, лучше убедительно обосновать свое присутствие.

— Прийти сюда мне разрешил Шон. — Впервые Мэри-Ли назвала его вслух по имени.

Выглядевшая не гостьей, но хозяйкой южанка пробормотала:

— На него похоже... А какого чёрта тебе от Шона надо? Ну-ка выкладывай!

— А вот это я буду обсуждать только с ним, — твердо ответила Мэри-Ли.

Девушка злобно прищурилась, но продолжать разборки ей помешал именно тот, о ком шла речь. Захлопнув за собой дверь, Шон усталым жестом бросил на стол ключи, на Мэри-Ли даже не посмотрел.

— Ты уже здесь, Фостер. Рой, исчезни.

Тот живо отреагировал:

— Непременно, но с одним условием! — Его взгляд был нацелен на вожделенную связку ключей, дававших доступ к дэлморовской машине. У Шона, видимо, не было сил возражать, и он вяло махнул рукой. Рой возликовал:

— Ой, как удачно, я уже испарился!

После его ухода Шон сделал несколько шагов к дивану, но повернул и тяжело опустился на ближайший стул у стены. Медленно стащил куртку. Мэри-Ли заморгала: в его темной майке было множество дыр, круглые сквозные отверстия с опаленными краями, которые шли цепочкой через грудь. На плече просто не хватало изрядного куска ткани. Очень странные повреждения, элементарно не сочетающиеся с человеком, который вошел в комнату своими ногами, разговаривает с окружающими и самостоятельно раздевается... Шон бросил куртку на пол и откинулся назад. На тех же местах, что и дыры, стали различимы бурые пятна.

Южанка не упала в обморок, метнулась, подняла одежду и сочувственно спросила:

— Что, опять?

Парень молча кивнул.

— Собрать тебе поесть? — В ее заботливом голосе прозвучала неподдельная боль за него.

— Нет, пока не надо.

— Уверен? Я могу, мне быстро!

— Ничего.

— Шон!

— Бэсс, не заставляй меня с тобой пререкаться. Иди. Да, пришли сюда Дэрека, срочно.

— Чёрт, тебе не болтать надо, а лечь. Давай...

Дэлмор зыркнул на Бэсс так, что та поморщилась, замолчала и действительно вышла.

Какое-то время Шон сидел с закрытыми глазами. Бледный, ощутимо измотанный, он задержал дыхание, потер плечо в том месте, где было особенно большое пятно. Мэри-Ли несмело спросила:

— Что-то случилось? Я могу помочь?

— Нет. Не можешь.

Оба молчали еще несколько минут. Мэри-Ли терялась в догадках — что же делать? Парню явно плохо, со вчера что-то изменилось в худшую сторону, он, возможно, ранен, но... судя по одежде, он, извините, элементарно убит. Однако сидит и действительно хоть и односложно, но общается... Что происходит? В трудных обстоятельствах, не требовавших молниеносной реакции, Мэри-Ли предпочитала не спешить с поступками. Кидаться к нему с несуразной помощью? Он уже отшиб свою подругу, вряд ли стажера Фостер ждет более доверительное отношение. Спросить, в чем дело — она уже. Мало что прояснилось. Господи, но просто сидеть?..

Патовую ситуацию нарушило появление Дэрека.

— Шон, ты почему до сих пор не в постели... — с порога нахмурился он, чем вызвал раздраженную гримасу на лице Дэлмора. — Чего звал, что-то надо?

И тут его взгляд упал на Мэри-Ли.

— За каким дьяволом ты притащил эту сучку сюда?!

Теперь Мэри-Ли побледнела почти до той же степени, что и Шон, а тот стоически возвел глаза к потолку.

— Что за дела? — в бешенстве орал координатор. — Мало тебе этого гребаного Ра... — спохватившись, Дэрек с усилием проглотил фамилию. — Здесь только копов еще не хватало!

Не меняя позы, Шон негромко проговорил:

— Заткнись, Смит. Твои истерики достали.

Дэрек стиснул зубы, но кипел от злобы. Мэри-Ли показалось, что он замолчал не потому, что сменил гнев на милость в отношении чужака в доме, а потому, что повиновался тихому приказу Первого. Или прикусил язык в присутствии больного друга.

Вообще, Мэри-Ли выдохнула впервые с момента, как у нее перехватило дух при виде того самого патологически нервного маньяка. Нет, повторной вооруженной агрессии можно, пожалуй, не ждать, Смит не полезет за стволом, такое уже проходили, но от этого комфортнее рядом с ним не становилось. Она очень боялась его неприкрытой немотивированной ненависти. Лично перед ним Мэри-Ли не виновата ни в чем, почему он так бурно бесится, неужели сам факт, что она носит значок?..

Позвольте, а разве мало для ее собственной практически непрекращающейся внутренней паники того факта, что человек, с которым ей приходится контактировать, принадлежит к народу из Underworld? Разве не собиралась она сама выстрелить в голову незнакомому парню, на которого указали в ориентировках как на цель облавы? Да... значок ерунда, невидимое клеймо — вот что не смывается.

Шон собрался с силами и сел прямо.

— У тебя есть работа, Дэр. — Короткие слова давались ему не без труда. — Ей надо найти одного человека, скорее всего, он в подвалах Полосы. Будешь прикрывать. Проведешь ее по всем точкам, какие знаешь. Действуй.

Дэрек просто задохнулся.

— Что?! Не, ты чего говоришь-то такое? Я?! Прислуживать девчонке? Копу?! — Ему чуть голос не отказал. — Издеваешься. Ни за что.

Шон остановил пристальный взгляд на возмущенном до глубины души координаторе. Тот чуть смутился, но решимости не утратил:

— Нефиг надо мной так прикалываться. А то не знаешь! Не смешно, Шон!

Дэлмор продолжал молча на него смотреть.

Смит страдальчески скривился:

— Если тебе это так надо, при чем здесь я? Неужели, бля, больше некому?

— Неужели я пошлю туда Роя? Ему по профилю, да, — ровно отреагировал Шон. — Или Бэсс? Я вот не вовремя... нарвался. Могу просто подвести. Другим я ее не доверю. Ясно?

— Ни черта не ясно! — Дэрек явно терпеть не мог идти на уступки. — Один я пойду, ладно, мать вашу, если ты скажешь — пойду, но быть на побегушках у этой...

В следующую секунду Шон оказался стоящим лицом к лицу со Смитом. Мэри-Ли не уловила перехода, это было мгновенно. Вялость исчезла, спокойная поза не могла обмануть: от парня волнами пошла сдерживаемая темная энергия. Мэри-Ли краем сознания порадовалась, что Дэлмор стоит к ней спиной, и она не видит его лица.

Дэрек, до того казавшийся таким неистовым, как-то сразу погас. Вроде бы внешняя воинственность пока никуда не делась, но в сопоставлении с Дэлмором парень мгновенно стал похож на зарвавшегося подростка. Двое были одинакового роста, но Дэрек выглядел съёжившимся.

Легко понять, кто здесь главнее, и насколько.

Не отводя тяжелого взгляда, Шон негромко раздельно заговорил:

— Ты пойдешь с ней. Ты будешь делать то, что она скажет. Больше того, ты будешь делать всё, что можешь, чтобы решить ее проблему. Ты отвечаешь за ее безопасность передо мной. Ты не позволишь себе ни одной из твоих выходок, доведешь всё до конца и любезно подвезешь ее до дома. Ты что-то не понял?

Смит опустил голову. Мэри-Ли не заметила ни затаенного протеста, когда подчиненный вынужден смириться перед командиром, ни плохо потушенной злости, ни солдатского тупого повиновения, которое могло сменить ершистость парня в тот момент, когда его Первый сменил регистр и стал из друга высшим. Вместо этого Дэрек неловко пробормотал:

— Да понял я, ну зачем ты встал?.. Извини, я ничего. Я уже всё. Ложись, а?

Шон отвернулся, напряжение сразу спало.

— Я это... за машиной, — хрипло добавил Дэрек, ни к кому не обращаясь, и вышел.

Дэлмор снова сел, сгорбился, провел рукой по лбу, стирая выступивший пот. Утомление опять положило тени на его лицо.

— Не бойся, — глухо обратился он к Мэри-Ли. — Смит, конечно, дурной иногда, но теперь всё сделает, как надо. Не провоцируй его лишний раз, но я уверен, обойдется. Ему полезно будет.

— Почему он так... остро реагирует? — набралась она смелости на довольно личный вопрос.

— Недолюбливает копов. Любых. Есть причины.

— Могу понять.

За приоткрытой уличной дверью послышался шум подъехавшей машины. Сигналить Дэрек не стал, но Мэри-Ли догадалась, что самое время дать Шону отдохнуть.

— Я пойду?

— Иди. — И вслед ей он сказал: — Удачи.

В машине Дэрек был молчалив и хмур, только потребовал фотографию объекта поисков. Мазнув взглядом по лицу хохочущего Кирка на фоне дурацких рож товарищей, Хостовский грязно выругался, швырнул бумажку обратно и выдавил сквозь зубы:

— Ты ко мне не лезь вообще, поняла? Чтоб я тебя не видел и не слышал. Сдохни вообще и не отсвечивай, ты меня, детка, жутко раздражаешь.

Мэри-Ли пожала плечами: не то чтобы она жаждала вступать в увлекательное общение с этим неотесанным моральным уродом. Нет, уродом физическим рослого рельефного парня назвать нельзя, но характер... Мэри-Ли ожидала от Второго из Хоста чего-то иного. Ну, например, он мог оказаться хоть чуть-чуть более похожим на Шона. Не по внешности, тут оба сходны, но в главном — Дэлмора невозможно представить в подобной искрометной истерике. Его право на приказ безусловно. А как Смит управляет файтерами Хоста? Количеством децибел? И почему Шон сделал своим, по сути, заместителем такого сомнительного типа, как тот, кто матерится сейчас, выкручивая руль на поворотах, и не в состоянии справиться со своими негативностями... Но что-то их двоих всё-таки связывает, и крепко. Уж слишком резко у Смита изменился тон в конце их короткого странного разговора. Извинение, стыд, досада на себя, опять эта отраженная боль... Те, с кем Дэлмор живет в одном доме, ему неподдельно близки.

Так, но всяческие аналитические попытки надо отложить, как бы интересно это ни было. Есть цель — Полоса, притоны, Кирк.

Мэри-Ли стиснула в кармане отцовский пистолет.

* * *

День выдался чудовищно тяжелый. В кварталах наркоманов тягучая невидимая плесень, казалось, пропитывала воздух, лезла в легкие и липла к коже. Парень остановил машину на въезде в узкую протухшую улочку, буркнул, чтоб "городская недомерка не рыпалась", но Мэри-Ли и не подумала подчиниться. Дэрек, обшаривавший стволом окрестности, нашел секунду оскалиться на нее в своем стиле, но девушка тихо отрезала:

— Своими командуй. Я не из них.

За ее плечом он что-то пробурчал, но смирился. И они вдвоем, спина к спине, спускались в грязные катакомбы, где приходилось пробираться, переступая через бесчувственные тела, где голова кружилась от дурманных запахов, где безумные люди что-то кричали им вслед. Среди вонючих изломанных призраков Мэри-Ли искала брата, отчаянно желая найти — и в то же время не найти. Очень хотелось снова его увидеть, но увидеть — здесь? Таким? Боже, сколько времени Кирк мог тут пробыть, он исчез так давно, вечность назад, если он попал в эту преисподнюю, Мэри-Ли может его просто не узнать...

Выбравшись из очередного осмотренного притона, двое чужаков в мире гноящегося кайфа долго приходили в себя: бледный Дэрек прислонялся к стене и тихо ругался в пространство, а Мэри-Ли вытирала слёзы, думая о Кирке и его шансах на жизнь. Почти не слушая, что именно Смит думал про "балованого сопливого подонка", она как-то неожиданно для себя спросила:

— А Рой, он что — тоже?

Дэрек поперхнулся и впервые за весь день посмотрел ей прямо в лицо.

— Ты откуда знаешь?

Она промолчала. Вообще было трудно шевелить губами, да и просто открывать рот в месте, насыщенном подобными миазмами.

— Не твое дело... — неуверенно буркнул Смит, но почти тут же ответил: — Был. Раньше, давно. Неважно.

— Ты пошел бы сюда ради него? — Словно кто-то другой, незнакомый и смелый, задавал вместо Мэри-Ли такие вопросы уголовнику из Underworld.

— Да, — очень тихо произнес тот после долгой паузы. — Ну, отдышалась? Тогда двигаем дальше.

В следующей погруженной в кромешную тьму дыре Мэри-Ли чудом вовремя ощутила, что лучше будет прямо сейчас, вот сию секунду выстрелить в дальний угол просто без малейшего реального повода. Дыхание Дэрека она чуяла справа от себя, попасть в него не боялась. А вот вспышка ее интуитивного выстрела высветила похожее на скелет существо, которое, оскалившись провалом челюстей, заносило сверкнувший мачете. Смит втянул воздух сквозь зубы, прицельно добил тощее потустороннее чудовище пятью выстрелами и потащил Мэри-Ли за собой, уже ничего более не комментируя.

Они сами не заметили, что давно касаются друг друга: на скользких ступеньках, в узких проходах, в моменты, когда надо было поддержать Мэри-Ли, чтобы она не упала ладонями на россыпь искрошенного стекла от инъекторов, или когда надо было толкнуть шедшего впереди Дэрека в спину, чтобы очередь из автомата дилерской охраны прошла мимо. Смит впечатался в стену, сырую от мочи и блевотины, но отвел душу на нападавших, а стажеру Фостер молча кивнул.

Кварталы, где жители давно утратили людской облик, затягивали своей топкой монотонностью. В очередной раз, когда удалось вынырнуть за глотком условно чистого воздуха, Мэри-Ли, ни о чем не думая, потянулась к луже у водосточной трубы — так хотелось пить... а там блестела влага. Сидевший рядом у стены Дэрек уследил, шлепнул девушку по руке:

— Рехнулась?.. Ты чего?

— Я... не знаю.

— Гребаная херь. Это надо прекращать.

— Что?.. — слабо шевельнулась она. Если парень откажет в поддержке, можно лечь и умереть прямо здесь. Или всё-таки напиться водички, что равнозначно.

Дэрек не слушал, говорил, глядя перед собой, убежденно и рьяно:

— Да то, что весь этот рай земной надо выкосить нахер, и чем скорее, тем лучше! Давно надо было. Раз мы их уже на куски рвали, после роева срыва, но, видать, с тех пор мрази снова повыползали. Всё, теперь напалм и ноль органики, клянусь! Я Шону всё так опишу... нет, я его сюда свожу. На экскурсию. Пусть глянет. Он сам возглавит. Нечего на нашей земле делать такому дерьмищу.

— Нет... — прошептала Мэри-Ли. Парень недоуменно развернулся, и она через силу объяснила: — Тут же где-то мой брат.

Дэрек яростно взъерошил волосы.

— Погоди, есть мысль. Что-то мало толку от таскания по здешним адским кишкам, давай я с дилерами пообщаюсь.

— Господи, ты поубивал троих и неизвестно сколько охраны... что тебе скажут?

— И чудесно, что поубивал. Мои намерения крайне серьёзны, да? Не хотят туда же — еще как скажут. И вообще, я возьму и буду говорить с местной падалью как Второй из Хоста.

— Нарки — не люди...

— А у дилеров мозг в сохранности. Уж во всяком случае, они знают, что такое мы. Заодно и присмотрюсь, кому в числе первых потом башку расколотить.

Дэрек категорически не взял Мэри-Ли с собой. Оставил в наглухо запертой машине в самом пустынном и необитаемом переулке местного торгового райончика, а сам исчез довольно надолго, но вернулся с информацией. Якобы парня с фотки видели на одной из здешних точек, довольно давно, точно несколько дней назад. Они с компашкой ничего не купили — бабла не хватило. Чуть не огребли от охраны за гонор, свалили в сторону Рэд-стрит с обещанием раздобыть деньжат и вернуться за самым лучшим товаром.

— Боже, так он не здесь?! — ахнула Мэри-Ли, ощущая неизвестно откуда вливающийся в мышцы поток энергии. — Он ушел? Он...

— Он откровенный мудак, детка, и я ему сам позвоночник выдеру при личной встрече, если сниму с девки в уютной постельке, в то время как мы с тобой...

— Дэрек, он жив! — Мэри-Ли кинулась Хостовскому на шею.

Тот прифигел.

Заморгал, треснулся локтем об дверь и взматерился, но на девушку мало влияло. Несмотря на поздний вечер безумно выматывающего дня, она лучилась от лихорадочного возбуждения:

— Давай на Рэд-стрит, скорее! Да заводи ты, не стой!

— Своими распоряжайся, ишь, раскомандовалась... — огрызнулся Смит, выруливая в указанном направлении.

Из последних сил они прочесали Рэд-стрит. Осмотр получился довольно поверхностный, потому что не заглянешь же в каждую комнатушку и не поднимешь же каждое одеяло? Обнадеживающие вести множились: несколько человек узнали Кирка, его замечали то тут, то там, то вроде вчера у Магды, то, кажется, день назад у "Крошек", или они с дружками хотели в "Эстреллу"...

Уставший Дэрек прочно устроился в заглушенной у обочины машине, угрюмо жевал гамбургер, надыбанный где-то в одном из последних посещенных баров. Мэри-Ли на излете душевных и физических сил вглядывалась в разношерстные толпы веселых ночных гуляк. Перед глазами мутилось, потому что от смитовой еды вкусно пахло, а он и не подумал предложить напарнице. В голове стоял постоянный туман из-за того, что в подвалах они надышались наркотического дыма, плюс бессонная прошлая ночь, плюс нервы, плюс голод... Ей было нехорошо.

Решив устранить хоть что-то из этих причин, Мэри-Ли сказала Дэреку:

— Там ларек. Я выйду поем, ты не против?

Тот не отреагировал, отвел глаза. Едва девушка вышла и направилась к прилавку на углу, парень отвлекся от еды, провожая ее внимательным, изучающим взглядом. Секунд через двадцать Дэрек неопределенно фыркнул, скривился — не хватало еще, чтоб коповская штучка почуяла и спалила, а в следующий миг осознал, что украсил штаны белым соусом в самом неподходящем месте.

От вздрогнувшего ни с того, ни с сего джипа шарахнулись прохожие.

Мэри-Ли слегка шатало, но пока вполне терпимо. Заказ на примитивный сандвич был недоверчиво принят, и Мэри-Ли полезла за деньгами, как-то упустив из виду, что она не на центральной улице, заполненной цивилизованными людьми, не в полдень и, если уж на то пошло, даже вообще не в городе. Копаясь в голубом кошельке, мамином подарке на рождество, она не заметила, как вокруг выросли четверо агрессивных юных латинос с невероятными прическами. Кошелек вмиг исчез, как не было, смуглые местные плотно окружили девушку, в которой очевидно не имелось ни капли здешней крови, начали весело орать что-то на своем сленге и толкать ее друг на друга.

Нахлынуло разом... паника затопила сознание жуткой приливной волной, вышибла дыхание. Боже, опять! Эти безжалостные цепкие руки, лихие пинки, волосы в чьем-то кулаке — только не это! Пока не бьют, не гасят в остервенении, как Заводские в памятном баре за углом, пока грубый хохот в растерянное лицо и грязные оскорбления, но одежда уже трещит, их глаза горят всё ярче, проклятье... Судьба Фостер умереть на этой гребаной улочке борделей? В итоге от руки Канальских?

Что ж, если так, это будет смерть в бою. Мэри-Ли, собрав последние силы, провела серию приёмов, но что она могла в таком состоянии? Максимум, чего она добилась, это изумления цветного молодняка — чистенькая недошлюшка выделывается? Они переглянулись и посерьёзнели. Ну, не хочет по-хорошему — будет круто.

Неожиданно один из ее мучителей согнулся и схватился за колено, крича от боли. Неведомая сила шваркнула парня об стену, а на его месте в круге появился Смит, и похоже было, что весь безумный дух притонов двинул ему в мозг с удесятеренной мощью именно сейчас, переплавившись в колоссального накала бешенство. Прострелив плечо одному и бедро другому, Второй из Хоста приставил пистолет ко лбу оставшегося, еще не успевшего убрать ладонь с локтя Мэри-Ли:

— А начиная с тебя я перестану вас щадить.

Латино шарахнулся, тяжело дыша. Парни замерли, зажимая раны, даже стоны в присутствии Смита они давили изо всех сил.

— И мне насрать. Сгниете, как псы. И Вентура ваш рядом ляжет, если вякнете.

В такой момент уличные умеют быстро соображать, и попавшие под раздачу от авторитетного чужака подростки с лёту поймали, что это шанс. Есть краткий миг, чтобы исчезнуть, есть лазейка, их, по сути, сейчас отпустили. Даже последний выстрел Смита, разорвавший ухо четвертому нападавшему, не переломил ситуацию — они понимали, что им повезло. И быстренько нырнули в ночь, для вида бормоча что-то неразборчивое.

Мэри-Ли держалась за стенку, иначе давно бы сползла. Диковинные разборки воспринимались как продолжение приключений, слишком улётных, чтобы быть реальными.

— Идиотка! Чему вас учат в долбаной спецшколе?! — Еще не убравший оружие Дэрек переключился на нее, грубо толкнул в грудь и навис всей своей нерастраченной тревогой. — Да куда ж ты лезешь, если нихера не умеешь?! Любая десятилетняя девчонка из наших справилась бы с ублюдками, хоть смылась бы, а ты... а если б я не... Твою мать!

Она тихо ответила:

— Спасибо за помощь.

Вдруг стало темно.

Придя в себя, Мэри-Ли не пошевелилась. Этот приём из теоретического курса усвоен хорошо: попав в безвыходную ситуацию с отключением сознания, не торопись раскрывать карты, распахивать глаза и вздергиваться, лучше по мере сил создай иллюзию продолжающегося беспомощного состояния и проанализируй текущий расклад.

Изо всех сил стараясь дышать так же ровно и не напрячься ни на йоту, Мэри-Ли осознала, что лежит на широком заднем сидении машины, а потом сквозь ресницы разглядела, что машина всё та же, припаркована всё там же, на Рэд-стрит — значит, прошло совсем немного времени, и ничего кардинально не изменилось.

А Дэрек тоже здесь. Сидит лицом к ней на максимально опущенной спинке одного из передних сидений, просторный джип это позволял. И нервно грызет ногти.

Навязанный стажеру Фостер провожатый явно злился и волновался одновременно. Ну конечно, наверняка он некоторым образом боится, как все эти происшествия с Канальскими воспримет Шон. С таким лицом, как у Смита в тот момент, не вязалась несмертельная стрельба в наказание — скорее, до такой степени разъяренный парень бил бы на поражение, не иначе. Если нет — значит, что-то останавливает. Остановить такого, как Дэрек Смит, может только Дэлмор, это уже ясно. С политикой лидера Хоста вроде не согласуется отстрел соседей на территории Нейтрала, и Дэрек не советовал своим без пяти минут жертвам поднимать шум путем сообщения про обидчика своему лидеру... О, как болит голова.

Так что волновался Хостовский за себя. А злился, что не менее логично, на нее. Бесспорно. Он так и сказал в лоб.

Вот только... почему-то его лицо незаметно расслабилось, словно экстрим тяжелого дня отошел на второй план, и парень уже разглядывал неподвижно лежащую девушку, не думая ни о чем, просто изучал ее черты, медленно скользя взглядом по изгибам тела, а она в неоновом полумраке продолжала наблюдать. Что он видел: ее рваную вонючую одежду, ее неловкую позу, далекую от какой бы то ни было женственности, ее жуткие волосы, отвратительно миниатюрную грудь — или не все эти нелестные детали, а вообще полицейского в целом? Ненавистного не без причин врага?

Ее пронзила мысль: именно сейчас проступит его истинное отношение. Либо обожжет злобой, либо отвернется с отвращением, третьего не дано.

Дэрек же неожиданно протянул руку и осторожно, даже нежно убрал пропахшую порохом прядь с ее лба.

Мэри-Ли едва не выдала себя. Но рядом раздались какие-то крики, Дэрек отвлекся, поднял голову и перебрался вперед, вернув сиденье в нормальное положение.

Выждав немного, Мэри-Ли "очнулась", уговаривая себя, что сегодня с ней еще и не такое случалось, а если брать последние полгода, так вообще она теперь давно человек тренированный, бывалый и даже суровый, которому не пристало трястись, как в лихорадке, от непонятного, не имеющего права на существование внутреннего смятения. У нее уже есть в копилке неплохой такой личный контакт с Дэлмором. А это еще не всё, чёрт подери?! Что за настораживающая тенденция?

Дэрек едва глянул на нее:

— Ну что?

— Ничего, порядок.

Он молча сунул ей коробку с какой-то едой. Борясь со спазмами в горле, Мэри-Ли всё проглотила. Абсолютно непроницаемый Смит безапелляционно выдал:

— Так, на сегодня хватит.

— Что? — вздрогнула она. — Мы только вышли на след!

— Какой след! — разом оскалился Хостовский. — Ищейка нашлась, держите меня. Ты своего паскудного выродка не опознаешь и в трех метрах, если он сам на тебя сейчас вырулит, ты б себя видела! Неженкам-полицейским нужен отдых.

— Неправда!

— Не смей пререкаться со мной, женщина. Хватит дурью маяться, на пару в дерьме возиться. Раз уж твое сокровище ушлепнутое не в притонах, так можно его и по-другому найти.

— Как?

— Тупая ты. Я Второй из Хоста.

— Но Шон...

— Он исходил из другой вводной, и вот я еще тебе не объяснял. А ты, хрен тебя разберет как, но прилепилась, и он тебе, похоже, обещал... ну и мне, видать, попутно свезло. Шон сказал, что ты со всеми твоими заморочками — мое дело, и я сделаю. Только завтра, поняла?

Мэри-Ли попыталась протестовать, но он ее даже не слушал, прикрикнул:

— Вылезай! Пока ты тут валялась в отрубе, я снял комнату на ночь. Даже с душем, — сквозь зубы добавил Дэрек.

— Это чудесно! — не сдержала она восторга и сама себе изрядно удивилась.

Ночь на Рэд-стрит? Э-э, ну, если честно, не первая и не вторая. Знала б мама... такая работа, не так ли? Интересно, есть ли вероятность, что смитова обещанная комната удобнее и просторнее, чем подсобка того бара? А из горизонталей там есть нечто отличное от ящика? А душ — это же не шутка?

Ночь на Рэд-стрит... не в одиночестве?.. Нет, об этом лучше не задумываться.

Сутки назад в то же примерно время этот парень держал пистолет у ее головы и искренне собирался выстрелить. В течение суток этот парень не раз и не два помог и даже спас. Да, по чужому приказу, по распоряжению лидера, по чётко высказанной настойчивой просьбе друга, которого Смит неподдельно уважает. Не по своей воле Дэрек "возится в дерьме" в компании городской девушки с неприятной профессией. А... та нереально странная выходка в машине? По чьей воле?

Проще считать, что померещилось. Спорим, он уговорил себя на то же самое.

Выйдя из джипа, Дэрек направился к размалеванной двери какого-то не вызывающего доверия двухэтажного барака, куда то и дело входили парочки. Это Рэд-стрит.

Чтобы не идти за Хостовским просто так, молча, как на заклание, Мэри-Ли спросила:

— А машину ты оставишь просто так? Не угонят?

— Это собственность Хоста, — усмехнулся Смит. — Забавно. Пусть попробуют.

В небольшой комнатке было не очень чисто и совсем не уютно. Открытый холодильник с перекошенной дверцей, ободранное кресло, лампа без абажура, которая тут же пыхнула и перегорела. Но освещение не пострадало: напротив сияла огромная неоновая вывеска.

Мэри-Ли остановилась, как вкопанная, перед огромной квадратной кроватью. Единственной в номере.

Исподтишка наблюдавший Дэрек немного нервно пояснил:

— Чего ты хочешь, это Рэд-стрит.

— Я хочу домой, — неуверенно отреагировала она.

— Вот я тебя еще не катал!

— Шон сказал... — начала было Мэри-Ли, борясь с соблазном плашмя рухнуть на мягкое.

— Шон сказал отвезти тебя домой по-осле, — аргументированно возразил Смит. — А дело еще не сделано. Нефиг рыпаться в город, если с утра опять с тобой таскаться.

— Куда? В "Эстреллу"? Я слышала, Кирк мог туда...

Дэрек шваркнул пистолет на подоконник, демонстрируя оскорбительный пофигизм в присутствии полицейского.

— Эх, и что твой брат маленьким не сдох! Если ему в "Эстрелле" давно башку не отгрызли, то и туда придется как-то...

— Замолчи, — тихо перебила Мэри-Ли. — Так говорить о брате может только тот, у кого его нет.

Резко очерченный силуэт парня на фоне окна замер.

— Или тот из братьев, кому на роду было написано сдохнуть маленьким, — хрипло произнес Дэрек. — Ты ничего про меня не знаешь, Фостер.

Она не нашлась с ответом. Постояла немного, закусив губу, насильно выталкивая из легких загустевший воздух. Дэрек зажмурился на миг, встряхнулся и достал из кармана небольшую плоскую бутылочку. По обыкновению и не подумав поделиться, завалился в кресло со словами:

— Душ там. Дамы вперед.

Усилием воли заставив себя пока об этом не думать, Мэри-Ли заглянула в указанное помещеньице. На удивление весьма приличное: крохотная душевая коробка, запаянное в полиэтилен полотенце. Она не могла знать, что на Рэд-стрит лучшего места просто не существовало, а за эту комнату Хостовский выложил хозяйке половину наличности.

Горячая вода омывала ноющее тело. В голове была странная легкость: Мэри-Ли боялась представлять себе все события последнего времени, усиленно прогоняла из сознания порхавшие там сумасшедшие кадры, хватало и того факта, что она провела день в обществе своего несостоявшегося убийцы и еще ей предстоит ночь с ним же в заведении на улице красных фонарей.

Это выглядит абсолютно нереально. Это не может происходить с ней, умницей, отличницей, стипендиаткой. Это всё как сон, где реальность зыбка и неустойчива, где можно сбросить оковы, отступить от принципов, а потом проснуться и снова быть собой: строгой и порядочной, поклявшейся себе не терять голову никогда после дурацкой вечеринки в колледже четыре года назад, когда она рассталась с девственностью и даже не запомнила лицо того парня. Нет, такого с ней больше не случится.

Мэри-Ли вообще не собиралась позволять себе отступать от чёткой линии законопослушной приличной жизни: работа, семья, соседи, уважение начальства, стандартные неизвращенные увлечения, отдых перед телевизором за бокалом вина из лавки на углу... Только вот сейчас что-то вышло из-под контроля. Жизнь подкидывает ей испытания, одно за другим, всё улетнее. Человек волен стоять на твердой земле, но, единожды вступив на русские горки, оттуда уже не сойдешь на ходу... маршрут придется закончить.

Купила билет? Кто под руку толкал? Подсознание потянуло к турникету? Механизм пришел в движение. Всё. Кричи — никто не услышит. Расслабься и наслаждайся.

Есть шанс, что сойдешь там, за горизонтом, живой и целой. Узнавшей много нового, в первую очередь, о себе. Стоит ли лишаться бесценного опыта ради того, чтобы удержаться в выдуманных лимитах?

А чем заплатишь за опыт? Чем платит Кирк за свою яркую юность, он берет взаймы у сестры? А так ли много у нее в запасе... Это тяжело. Голова болит ужасно. И почему-то еще спина, совсем немножко. Вроде не ударялась...

Остается надеяться, что внутренний датчик опасности продолжает оставаться исправным, и причина его молчания — не мертвый дисплей, а объективный показатель. Да, неизвестно на чем основанное доверие к одному дикому уголовнику, которому приказал другой дикий уголовник, еще хуже, да, стажер Фостер, да, куда уж объективнее...

Это сон, говорите? То есть настоящая Мэри-Ли Фостер не может оказаться в таких попросту безумных обстоятельствах? Значит, девушка, которая стоит под холодеющими струйками в душе борделя в Underworld — не совсем та, привычная, мамина, образцовая, общеизвестная... Что ж. Остается надеяться, что сон останется сном, а не перерастет в кошмар.

— Эй, ты чего там, захлебнулась?

Мэри-Ли очнулась и быстро завернулась в полотенце.

— Сейчас выхожу! Ой...

Она держала в руках свою одежду, а с нее текли ручейки. Душ оказался с дырявым шлангом, и всё, что Мэри-Ли с себя сняла, было теперь насквозь мокрым. Перед фактом подобного невезения можно либо разрыдаться, либо истерически хохотать, и девушка на остатках нервов склонила себя к последнему. На раковине обнаружился кусочек мыла — если уж так всё сложилось, почему бы не попытаться привести себя в порядок хоть на полпроцента? От нее хотя бы перестанет вонять притонами и грязными лапами Канальских уродцев. Зато будет благоухать ароматами публичного дома. Нет, жутко смешно.

— Бля, что за звуки, городская? Ты не ревешь там?! — раздался из комнаты встревоженный голос парня.

— Ничего подобного, сдурел?! И вообще, не смей подслушивать!

Она выжала всё, ругаясь на себя, развесила на облезлых трубах. Может, к утру высохнет.

Настырный местный уже стучал в дверь. Мэри-Ли успела порадоваться, что света в номере теперь мало, и, резко дернув ручку на себя, ловко проскользнула мимо него из душа в комнату. Смит никак не должен был разглядеть подробности: запахнутое на груди не такое уж большое полотенце, едва прикрывавшее бедра, и мокрые сосульки вместо волос, надежно маскирующие зверский румянец. Вот пусть Смит только попробует хоть что-нибудь ляпнуть! Он безоружный. Она его достанет даже босой ногой.

Дэрек ничего не сказал. Он просто поперхнулся виски и надсадно раскашлялся на пороге.

Оказавшись на условно безопасном расстоянии, Мэри-Ли промямлила:

— Я там это... ну, постирала. Ты не удивляйся. Иди быстрее.

Парень с усилием отвел глаза, залил в себя еще один гигантский глоток, с пугающей тщательностью закрутил пробку, кинул бутылочку на кресло и скрылся в ванной.

Она на цыпочках подбежала к кровати, забралась под одеяло, не расставаясь с полотенцем. Подумав, вылезла, прошлепала к креслу с целью выяснить, всё ли выхлебал жадный Смит или всё-таки осталась и на ее долю хоть чуточка. Вернувшись в постель с добычей, Мэри-Ли торжествующе поднесла ее ко рту и внезапно поняла: по какой-то загадочной причине очень взволновал тот факт, что горлышко было еще теплым от его губ.

Дэрек включил ледяную воду и сунул голову под душ как минимум минуты на три, потом с силой встряхнулся так, что брызги полетели во все стороны.

Ну почему в этой девчонке всё, что ни возьми, сводит его с ума? Сначала можно было удобно списывать душевный разлад на то, что она коп, а это гарантированно портит ему настроение. Но Дэрек и сам не понял, что за особенное такое чувство прошило насквозь, когда он смотрел на нее: расслабленную, беззащитную и трогательную, такую маленькую и хрупкую... Как только ее взяли в спецшколу? Какой идиот позволил настолько неподходящей девушке брать в руки оружие, а главное, появляться в таких местах, где оружие есть у всех и никто не стесняется его применять? Куда смотрели ее предки, им наплевать на дочь? Или у нее нету... бля, Дэрек тоже ни хрена о Фостер не знает. Кроме того, что она дурочка ненормальная, раз ей дома не сидится.

Простого нажатия пальцев вполне хватит, чтобы сломать её кости. Как хорошо, что эта тощая гордость NYPD так удачно напоролась в свое время на Шона, и он сумел отвести от нее всякое такое, чего тут полно на каждом шагу! Н-да, и далеко за примером ходить не надо, собственно дэреков ствол в переулке вот тоже отвел.

Молодец Дэлмор, чёрт побери, чтоб ему пусто было. Если б он нашел другого сопровождающего для настырной отвязной девчонки, у которой с самосохранением полный швах, Дэрек бы сейчас не торчал на Рэд-стрит. Или торчал бы, но не в подобном отвратительном раздрае. А с какой-нибудь старой знакомой, в другом доме, подешевле и пооживленнее, в другом настроении и со вполне определенными ясными перспективами на разрядку... хоть с какими-то перспективами... а тут и речи нет. Не в том она статусе.

Вообще не такая. Вообще не отсюда. Вообще всё с ней не так. Вообще не пойми что — это когда это в последний раз Дэрек Смит не мог решить, как он в принципе к человеку относится? Вот есть же на свете люди стоящие, которых по пальцам одной руки, есть уроды, которых дополна, и есть те, на кого наплевать, то есть все остальные земляне. А она? И не то, и не другое, и не третье... Проклятье.

А еще в таком виде расхаживает! Будто мало ему! Это прям как нарочно... Пожаловаться на ее вопиющее поведение Шону. Или не надо? Фиг поймешь. Голова кругом. От нее приятно пахло... не зря, что ли, отвалил хозяйке столько за сервис?

Фостер... ха, ее ведь наверняка еще как-то зовут. Пойти спросить. Очень ловко и естественно будет. В постели на Рэд-стрит. Познакомиться. Ладонь потом подать для рукопожатия или так сойдет? А насчёт постели — размечтался. Чёрта с два туда пустят вообще, придется коротать остаток ночи в кресле. Там и бухла еще чуть-чуть осталось, для уюта. Но, к сожалению, недостаточно, чтобы дохреначиться до отруба...

Придется осознавать соседство. И что на ней слишком мало тряпок, чтобы не думать о том, что на ней слишком мало тряпок. Придется торчать в кресле и изображать, что ему неважно, насколько у нее неплохая фигурка. Неплохая для копа, мать ее. И ведь по закону подлости можно ставить миллион, что как пить дать будет почему-то тянуть до нее дотронуться, до ее кожи, проверить, такая ли она нежная, как кажется на первый, второй и последующие сегодняшние взгляды... Всё, хватит!

Надо выкинуть всю эту ерунду из головы!

Дэрек внутренне собрался, поднял глаза и уперся взглядом в ее влажные трусики.

Тихо взвыв, саданул кулаком по стене, до крови разбив пальцы, подержал их под холодной водой и почувствовал себя лучше. Даже на ее обеспокоенное:

— Эй, ты ударился? — отвечать стоически не стал.

Минут десять спустя Дэрек нашел в себе силы шагнуть в комнату. Свет в ванной погасил сразу, зажмурился, чтобы глаза побыстрее привыкли к неоновому полумраку — вряд ли девчонка нападет, можно не опасаться, а вот ночное зрение штука полезная. Ну так, мало ли. Пригодится.

Она уже в постели, ну, естественно. Не стоило и надеяться, что она выберет кресло, да? Конечно же, вся под одеялом, до носа, зато почему-то не посередине, как ожидалось, а странным образом на краю. Будто оставляла за собой только половину территории. Ага, мечтай, отребье.

А на кресле ничего нету! Это что еще за новости?! Нет, он же точно туда кидал... и не промазал. Ага-а, спёрла?! Невероятно!

Дэрек шагнул к кровати, пригляделся. Мэри-Ли не ворохнулась.

Да где же... вот! Между подушек блеснуло отраженной заоконной рекламой толстое стекло. Припрятала. А вот фиг! Ему нужнее.

Набравшийся решительности Дэрек обошел широкий плацдарм, присел на другой край и потянулся к цели. Так осторожно он давно ничего ниоткуда не вытаскивал, даже когда Шон заставлял возиться с реальными минами.

Заметно оскудевшая посудинка оказалась, наконец, в руках у хозяина. Тот выдохнул, расслабился — всё тихо, не потревожил. Можно наградить себя остатками отвоеванного добра. Дэрек задумчиво глотнул, поколебавшись, всё-таки стянул с себя грязную майку, кинул приблизительно в сторону кресла. После душа в ней было неприятно, а стирать парень считал таким извратом, какого еще не видела Рэд-стрит. Сейчас он еще посидит и переберется на неудобное продавленное кре...

— О боже...

Он вздрогнул, пустая бутылка стукнулась о пол. Развернулся, инстинктивно сжимая кулаки — напротив в синеватом странном свете сидела невозможная совсем не спящая девчонка и пялилась на него в состоянии непонятного ужаса.

— Какой кошмар, — выдохнула она и легким движением оказалась рядом, за плечом Дэрека, а взгляд ее был устремлен на его спину. — Неужели это...

Ну да, там шрамы. Понятное дело, ничего такого из ряда вон. Дэрек дернулся в сторону, но Мэри-Ли неожиданно сильным движением удержала его и невесомо провела пальцами по зарубцованным разводам на коже парня.

— Как же тебя били, господи... кто?

В ее голосе он, сам себе не веря, услышал сострадание. Не собираясь отвечать, почему-то ответил:

— Да много кто.

Не расскажешь же про каждую отметину. Экскурсия бы получилась: вот тут Южные гоняли, тут хозяева обворованных магазинов, здесь из машины выкинули на ходу, а там Шон однажды наказал. Пули, ножи, даже собачьи клыки. Путеводитель по насыщенной житухе уличного. Полицейским не понять.

— Дэрек... а это?

Наглая... касается вдоль позвоночника, от этого пробирает видимая дрожь. Не то память хлестнула холодным, не то ее пальцы будят чувствительность в мертвых уродливых тканях.

— Это я влип. Хребет повредил. Почти сдох.

Неужели ей правда нужны его ответы? Неужели ей правда интересно?

— Как же ты сумел... какой ты сильный, Дэрек.

А вот она знает, как его зовут.

Не имея ни малейшего понятия, что будет делать в следующий миг, парень повернулся к ней лицом. Не поднимавшая глаз Мэри-Ли снова закусила губу, ахнула при виде отголосков чужой давней боли:

— И тут... так жестоко... откуда?

Прохладная ладошка на неровном бугристом пятне посередине груди.

— Пуля. Коповская, — послушно хрипло ответил он, забыв обвинить ее и сказать "ваша". — Тоже долго провалялся. Шон меня клеем, знаешь...

Она подняла голову, но ничего не спросила. Казалось, она просто читает на его лице что-то, над чем Дэрек давно уже не властен.

— Не смей, — тихо сказал он, сам не зная о чем.

Она не обиделась. Мягко улыбнулась:

— Прости. Останови меня, если... — и медленно заскользила ладонями вверх, к его шее, прогнулась, подалась вперед...

Повинуясь импульсу, Дэрек схватил ее за руки. Оба тонких запястья уместились в его жесткой ладони. Между их лицами было не более нескольких сантиметров, и долгие секунды двое смотрели друг другу в глаза. Никто не отвел взгляда.

Со стоном Дэрек швырнул Мэри-Ли на середину кровати и последовал за ней. Он сгорал от желания и в то же время старался не причинить ей боли. Она нежно гладила его везде, где могла достать, и это сводило парня с ума. Ласки по отношению к себе он не видел ни разу в жизни, и потому просто задыхался.

В какой-то момент он с усилием оторвался от ее губ, приподнялся, неверяще прошептал:

— Это невозможно. Так, Фостер?

— Это абсолютно невозможно, Второй из Хоста, — мгновенно убежденно ответила она.

И оба вновь набросились друг на друга.

* * *

Утром, когда Смит открыл глаза, Мэри-Ли была уже полностью одета в слегка помятое, но сухое, и зашнуровывала последний ботинок. Парень тряхнул головой, пытаясь спросонья сообразить, с каких пор в заведениях Рэд-стрит такие нетипичные сотрудницы, чем именно он занимался вчера весь день в наркопритонах, почему он, собственно, голый в кровати, а не где-нибудь в более подходящем месте и, главное, виде, а самое основное — приснилось ли ему, или...

В ураганном смятении оглядев взрытую постель, Дэрек заледенел.

Прекрасно. Кажется, девушку он изнасиловал.

Пусть лучше она сама его пристрелит, чем Шон. И немедленно. Пистолет там валяется, ради такого дела он одолжит, пожалуйста...

Мэри-Ли бесстрашно улыбнулась стиснувшему одеяло в кулаках Дэреку.

— А машину правда не тронули.

— ...Ч-чего? — искренне не понял тот.

Девушка прошла мимо него к окну, убедилась:

— Твой джип стоит внизу, у нас по-прежнему есть транспорт. — Сгребла оружие, сунула за пояс. — Я возьму, вдруг чего... куплю поесть и буду ждать тебя внизу.

Растерянный Дэрек еле выдавил:

— Но...

У самого порога Мэри-Ли обернулась чуть резче, чем надо:

— Что-то не так?

...И он не ответил. Он понял, что она хотела сказать, что она предлагала.

Эта шальная ночь нереальна. Что-то нашло на них обоих, дурман сбил с толку, затуманил рассудок, толкнул к таким поступкам, в которые трудно поверить. Похоже, случившееся было важным, особым, вероятно, даже лучшим и в его жизни, и в ее, но... это невыносимо трудно принять и осмыслить.

И лучше будет делать вид, что ничего не было. Не стереть, стереть не выйдет, если тела звенят от еле сдерживаемого восторга и пережитого наслаждения, если в памяти живо каждое касание, каждый стон... Но можно попробовать оставить эту ночь за скобками. Диким, невероятным, счастливым исключением из накатанной реальной жизни, которая у них двоих фатально разная.

У них ведь не было правильного романа и логичного выхода на интим, у них не было ни одного свидания, ни одного нормального разговора, если на то пошло, они только искренне заочно ненавидели и боялись друг друга, у них нет ничего, господи, ничего общего! Это не тот случай, когда контакт можно назвать отношениями. Это тот случай, когда контакт можно назвать коротким замыканием, всплеском, неожиданным для всех пиком на линии графика, который резко падает к обычному уровню.

Замыкание — оно короткое.

Было, но... как дальше жить с учетом этого? Как?

А если никак, то остается лишь одно — жить без учета этого. Пожать плечами и притвориться, что ничего ни для кого ничуть не изменилось. Вставать, одеваться и делать дела. Продолжать.

Никто не запрещает помнить. Но если идущие по равнине люди неожиданно натыкаются на преградившую путь гору, ради освоения которой надо чертовски сильно поменять привычный стиль движения, то неужели не естественным выходом будет обойти проклятую гору по той же привычной ровности, да плюс к тому для пущего спокойствия еще и с разных сторон?

Ну ладно. Может, когда-нибудь кто-нибудь и созреет для восхождений, но определенно не сейчас.

Дэрек потянулся к джинсам, достал ключи от машины и кинул ей. Мэри-Ли точным движением поймала и вышла, а парень еще полновесных минут пять смотрел ей вслед.

Странная девчонка. Удивительная. Уместить в одни сутки столько всего: выбесить Дэрека Смита не раз и не два, молча рассчитывать на его помощь и так же ненавязчиво спасать его шкуру, стерпеть его нрав и вытащить из него что-то такое сумасшедшее... раскрутить Дэрека Смита на откровенности и подарить ему такую ночь на Рэд-стрит, какой там ни у кого никогда не бывало и не будет. Господи, как же ее зовут?!

Дэрек присоединился к Мэри-Ли через полчаса. Она успела и закупиться, и уничтожить свою порцию, а также переволноваться, сбегать наверх к пустой комнате, нарваться на нелюбезную хозяйку, вернуться в машину в надежде, что хоть тут-то Дэрек в конце концов появится... При виде собранного, очень официального Смита Мэри-Ли открыла рот, чтобы гневно осведомиться, где его носило, дьявол побери, так долго, но он успел сказать:

— Есть шанс.

И машина рванула с места.

— Ты о чем?!

— Сделал пару звонков. Нашел кое-кого.

— Почему не со мной?!

— Далась ты мне, под ногами путаться... сам не справлюсь? Мои контакты.

— Вот как? — стиснула зубы Мэри-Ли. — Боишься мне засветить?

— Ничего я не боюсь, дура. Я просто дело делаю. А ты свое? — Она несколько растерялась, и парень сварливо пояснил: — Жратва моя где? Или ты пожадничала?

Мэри-Ли молча положила перед ним на приборную доску сверток, отвернулась и уставилась в окно.

Подробностей про шанс от Смита в таком настроении она, кажется, не получит. Такое настроение — его стандартный, кажется, фон. И это с одной стороны даже неплохо, потому что у них двоих, кажется, всё как вчера. Он понял. Он согласен. Хорошо.

Мэри-Ли незаметно вздохнула. Так, она успеет обсудить с собой собственное поведение, когда убедится, что с Кирком всё нормально. Боже, братик, неужели недолго осталось? Скоро свидимся? Дэрек зря не сказал бы, он наверняка накопал что-то верное. Где ты, Кирк, как ты там? Подожди еще совсем немного, мы скоро...

— Мэри-Ли?..

От неожиданности она вздрогнула. Дэрек смотрел только вперед, исключительно на дорогу, пакет с едой был лишь слегка надорван и лежал почти на прежнем месте.

— Ты не это... — туманно пробормотал парень. — Ты на меня не того. В смысле, не обижайся, поняла? Я зря обозвался.

Погруженная в свои тревоги Мэри-Ли нахмурилась:

— Ты про что?

— Ни про что, — тут же воспрял Смит, по-видимому, неправильно истолковавший ее молчание. — Я вообще прознал, что твой мелкий с большой вероятностью валяется тут в одной конуре совсем неподалеку. Да живой, живой, так сказали, по крайней мере. Вот, уже приехали, — прервал Дэрек лавину ее вопросов и договорил, заворачивая в тупиковый проулок: — А имя у тебя всё равно дурацкое.

Кирк Фостер нашелся в подвальном кабинете Освальда в состоянии неглубокой наркотической комы.

Бывший врач, нынешний неразборчивый в средствах спец по кримабортам, изредка предоставлял свой "офис" и другим пациентам — основная суть была в потенциальной выгоде. Освальд мог снизойти и применить свое отточенное мастерство на любом подопытном материале, вроде тел с колотыми и ножевыми ранами, да с чем угодно — лишь бы пахло от этих тел тем, что за них кто-нибудь заплатит. Освальд с охотой взялся бы штопать распаханного сверху донизу бандита из местных кодл, но прошел бы мимо одинокого бродяги с вывихнутой рукой, не моргнув. Возня с откровенным человеческим мусором не окупится, а вот за боевика при удачном стечении обстоятельств можно слупить с его дружков круглую сумму. Главное, взятки гладки в любом случае — помрет, так Освальд за словом в карман не полезет. Видали, какая была рана? Господь бог умыл бы руки. А Освальд пытался, ресурсы тратил, столько в реанимацию вгрохал... Среди тех самых дружков иногда попадались совестливые.

А от мальчишки в недешевых цивильных шмотках за версту разило легалом и домашним духом. Тяга к приключениям завела очередного городского мажорчика в Underworld? Прекрасно, велики шансы, что за ним придут. Есть смысл слегка вложиться: нож из левого бока вынуть, прочистить, насколько удастся, вместо всяких изысков для снятия абстинентного синдрома просто ширнуть его мутной "мертвой водичкой", чтобы не особо вякал и лежал спокойненько. А с тех двоих, что явились — угадал! — потребовать возмещения убытков и гонорара за услуги.

Дэрек сдержался, чтобы не заплатить Освальду пулей, исключительно потому, что Мэри-Ли мертвой хваткой вцепилась в пистолет Хостовского.

— Не отдам! А ты дай, сколько он просит! Чёрт его знает, кто может оказаться во власти этого коновала завтра? А он пальцем не шевельнет? Пожалуйста, Дэрек, я тебе должна буду, я верну!

— Мать твою... — тихо прорычал парень, швыряя деньги на грязный пол. — И чего несешь, ненормальная, сама не ловишь.

Кирка изначально нельзя было искать силами закона, теперь же Кирка в таком состоянии нельзя было лечить силами официальной медицины. Мэри-Ли в растерянности скорчилась на заднем сиденье джипа рядом с распростертым еле живым братом, а Дэрек, дотащивший его дотуда из подвала на руках, молча сел за руль и газанул в определенном, хорошо ему известном направлении.

Она опомнилась лишь почти у самой цели, прошептала:

— Куда ты нас?..

Неподконтрольный отмахнулся:

— Да вот, засвечиваю тебе всё, что только можно.

И она доверчиво смирилась.

Тревис, как всегда, был не в восторге, но сделал максимум: продезинфицировал и заново зашил неопасную рану, подключил кровоочистительную систему, прикинул и расписал восстановительную терапию, а также назвал приблизительные сроки, когда мерзость, текущая по венам Кирка, заменится на нечто приличное, организм хоть чуть-чуть "проблюется" и можно будет без опаски везти его в любую городскую больницу.

Дэрек потянул бледную от пережитого волнения Мэри-Ли за собой в коридор.

— Да отцепись ты от него, он в отрубе.

— Но он же придет в себя? Выкарабкается? Врач обещал... — Мэри-Ли не замечала, что держит Дэрека за рукав.

— Да куда денется! Что Тревис говорит, то и делайте, в точности. У нас этому зануде, знаешь ли, крепко верят.

— Хорошо...

— А еще — продумай легенду, откуда у твоего недоумка ножевая рана. В городе с ходу спросят, надо будет не мямлить. Нафантазируй агрессивного грабителя, что ли... в темноте и скафандре химзащиты. Без примет. Твой всё равно нифига не вспомнит после протравы, так что висяк. Пусть порвутся искамши.

— Да, я поняла. Отмажусь.

— Точно?

— Ага.

— Ну ладно.

Она незаметно отстранилась. В темном затхлом коридоре стояли двое и судорожно искали тему.

— Тебя домой, что ли, подкинуть?

— Так еще ж не всё, ты что. Я от Кирка не отойду, пока не очнется. А ты, — опомнилась Мэри-Ли, — езжай, конечно! У тебя же дела, ты и так со мной сутки прокрутился...

Оба синхронно отвели глаза, уставились в разные стороны.

— В общем, я дальше сама, Дэрек.

— Сама она... — пробурчал он. — Машину тебе оставить?

— С ума сошел? Как я ее объясню?

— Чёрт. Ладно, твою сюда пригонят, я скажу там.

— Ой, как здорово! Вот ключи, возьми.

— Зачем? — не понял Смит.

— То есть как зачем? — с той же интонацией удивилась она, и оба тихо фыркнули. Совершенно полярный подход к жизни ну ничем не замаскируешь.

Еще несколько десятков секунд отвратительно неловкой тишины.

— Ты, в общем, это... как там тебя? Мэри-Ли...

— Да? — ей почти отказывает голос.

— Приходи потом. Расскажешь, чем всё кончилось. Хочешь — к "Дэну", хочешь — прямо к нам. Теперь тебя везде пропустят, это я гарантирую. И вообще. Ну, короче... ты поняла.

— Ой, еще одной вылазки к вам я, наверное, не переживу, — робко улыбнулась она.

— Брось ты, — горячо возразил Дэрек, — раньше чужая была и в цвет не стремалась, а тут забоялась? Ты заикнись только, с кем общаешься, и сразу отвянут.

— Да, — нащупав стенку для опоры, устало согласилась Мэри-Ли. — Шон вроде разрешал на него ссылаться.

— Да ты можешь и не только на... — взвился Смит, но резко осекся. — В общем, короче, давай. Ладно, дела у меня. Пошел я. Счастливо.

Мэри-Ли промолчала, неотрывно глядя на тяжело дышавшего парня. Тот вымученно усмехнулся:

— Всыпь потом своему Кирку по первое число. А не то я сам.

— Хорошо, — улыбнулась девушка. — Хорошо, Дэрек, я приду. Обещаю.

Легким движением она коснулась его щеки.

— Спасибо тебе. За всё. — И не дожидаясь ответа, скользнула в кабинет, плотно закрыв за собой дверь.

Дэрек постоял минуту неподвижно, глядя перед собой невидящими глазами, потом не без усилия отвернулся, тряхнул головой, как бы сбрасывая наваждение, и уехал.

* * *

Она сдержала слово.

За три дня Мэри-Ли не успела забыть ни дорогу в Underworld, ни порядки в Квартале, ни дом на его главной площади, куда ее привела почти безнадежная беда и смесь отчаяния со жгучей надеждой. Вряд ли Мэри-Ли Фостер вообще когда-либо забудет.

Другой мальчишка на Периметре без разговоров пропустил через кордон, даже не пришлось останавливаться, лишь чуть притормозить — нисколько не на дольше, чем машинам местных. Припарковалась подальше от входа, чем в первый раз, потому что тогда казалось, что надо перебежать из укрытия в укрытие через зараженную местность, а теперь можно было повыбирать, чье имя произнести в качестве заслона. Сработало бы, Мэри-Ли была уверена.

Но, видимо, не судьба стажеру Фостер повторно войти в дом Дэлмора — как раз в тот момент, когда она размышляла, стоит ли запирать машинку и ставить на сигнализацию, или это всё лишнее, ибо не спасет, хотя... он сам ее окрикнул.

Шон приблизился, немного удивленно протянул:

— Да ты уже своя. Я сегодня насчёт тебя молчал.

— Дэрек обещал, что меня впустят, — с готовностью отчиталась она.

— Ага-а... — такой ответ озадачил его сильнее.

Мэри-Ли незаметно оглядела парня, маскируя неловкость, всё же решилась спросить:

— Как себя чувствуешь? — Дэлмор откровенно медлил с реакцией, и пришлось намекнуть: — Ну, ты вроде был ранен тогда.

— А, — тряхнул он головой. — Нормально всё. А что там с твоей потерей? В городе приняли?

Конечно, Шону не надо было пересказывать всю эпопею с самого начала, у него есть источники, поэтому Мэри-Ли ограничилась последней сводкой: Кирка перевели в Окружную, лечат от последствий нападения неизвестных злоумышленников. Он пришел в сознание еще у Тревиса, но ничего о приключениях не помнит, что раздражает дознавателей, беспокоит маму и в определенной степени радует сестру.

— Ясно. Тебя устраивает?

Девушка немного похолодела под непонятным взглядом Хостовского, осторожно ответила:

— Это лучше, чем процентов восемьдесят моих ожиданий.

Самое время ему сказать: а сейчас, девочка, мы обсудим условия возмещения затрат на выполнение твоего запроса. Проще говоря, запоминай, сколько ты должна, Фостер, и прикидывай, как будешь вылезать из долговой ямы. Не помышляй даже о том, чтобы спрыгнуть с жестокого попадалова — люди из Underworld не любят уверток и скидок не предоставляют.

— Ты вообще как, свободна? — неопознаваемым голосом осведомился Дэлмор.

Мэри-Ли в ступоре судорожно принялась прикидывать, что бы это значило, а он кивнул себе за плечо:

— Там дома никого, все "У Дэна", и я сейчас туда. Поехали, надо отметить наше плодотворное сотрудничество.

Так.

И снова она в его машине. Снова в компании парня, которого недавно еще боялась до дрожи. Снова узкие улочки Зоны, опасные места и зараженная территория, но ощущение другое, словно у нее резко возрос иммунитет. Она прошла вакцинацию, глотнула здешнего воздуха, переболела страхом и может отныне дышать полной грудью.

Не все местные похожи на мутантов. Здесь живут ...люди.

Папа наверняка выслушал бы Мэри-Ли, если бы она попыталась ему про это рассказать и объяснить свою тягу к общению с откровенно неправильными парнями. Что такое, в конце концов, есть правила? Кто и когда, по какому праву поставил флажок на единственно верную во веки веков точку зрения на норму и ненормальность?

Однажды летним вечером, много лет назад, папа принял из рук Мэри-Ли стакан лимонада, поблагодарил, привлек к себе, усадил рядом на уютную лавочку на заднем дворе, и они долго-долго разговаривали обо всем на свете. Как ей нравились такие нечастые, но очень нужные и крепко запоминавшиеся беседы... она как наяву до сих пор чувствовала всей душой его задумчивый голос: "Эм-ли, ты постарайся всегда очень внимательно слушать то, что звучит у тебя вот здесь". Его родная ладонь легла ей на макушку. То прикосновение Мэри-Ли хранила в памяти, как сокровище. "Да, папа, конечно". А потом его колючий поцелуй в висок, и странное, не сразу понятое: "А делай только то, что толкает тебя изнутри вот сюда". Его палец чуть шевельнул дешевый пластмассовый кулончик у нее на груди. "Беги, у нас впереди еще столько сложных разговоров..."

Да, папа, конечно. Ты бы понял.

— Скажи, Смит не выкинул ничего такого?

Мэри-Ли очнулась, провела по лицу, покачала головой:

— Нет, что ты. Сначала, конечно, не всё получалось гладко, но потом мы сработались.

— Сработались, — зачем-то повторил Шон. — Ну да. Он вообще контактный, галантный такой, душа компании, в этом ему не откажешь. — Безразлично осведомился: — Он в тот день довез тебя до дома, как я велел?

— Нет, но... мы нашли Кирка только на следующее утро.

— Ну да. У Освальда. Знаю. Вы всю ночь таскались по Полосе? Сутки?

— Нет. Когда стемнело, нас уже там не было.

— И вы были...

— На Рэд-стрит, — с запинкой ответила Мэри-Ли и слегка покраснела. — Мы искали! Там обнаружились зацепки.

— Ага. — Шон продолжал делать вид, что его это практически не интересует. — Всю ночь проверяли зацепки?

— Н-не всю...

— Тогда логично предположить, что передышку вы себе позволили именно на Рэд-стрит. В знакомых местах. Не так ли, Фостер?

Под его испытующим взглядом она зверски смешалась и едва пробормотала:

— Так было удобнее...

Дэлмор хлопнул ладонью по рулю.

— А Дэрек так и не раскололся.

Краска жгучего стыда накрыла Мэри-Ли противной волной. Вот болтунья! Ее тогдашний, как бы это сказать... напарник не собирался, оказывается, посвящать друга в подробности, а она взяла и выложила. А что бы, кстати, данный факт мог значить? Для Дэрека Смита всё было настолько незначительным эпизодом? Или он боялся огрести от Шона за нарушение каких-то там их сугубо внутренних правил? Ох, в последнее время Мэри-Ли действует исключительно по указке слабо объяснимых толчков, а голоса разума вещают в режиме ненавязчивого шумового фона.

— На Рэд-стрит нет одноместных номеров, — известил пространство дьявольски любопытный Дэлмор. — Наверное, Дэрек всю ночь грузил тебя на тему полной ублюдочности твоих коллег.

Мэри-Ли никогда не умела долго держать напряжение. Наверное, это постыдная особенность нервной организации... в момент краха легенды выдавать глупейшие шутки про мужские журналы, да. Соблазнять Дэлмора на консультационную работу в академии, конечно же. В голову лезет вечно невероятная дурь... Как он там сказал: "Умей признавать очевидное?"

Не раздумывая над формулировками и последствиями, Мэри-Ли откинулась на спинку сиденья и вздохнула:

— Да никто никого не грузил. Дэреку было не до этого, мне тоже.

Шон резко затормозил и повернулся к ней.

— Потрясающе. Я был уверен, что он спал в машине! Проклятье, Фостер, я правильно тебя понял?

Ее молчание и необоримый румянец на щеках ответили ему яснее слов. Явно порядочно шокированный Дэлмор со сверкающими глазами протянул:

— Так вот почему он ходит, как контуженный! Западает наяву, виснет, путает всё к чёртовой матери... с ума сойти! Не могу поверить.

— Не ты один...

А на Дэрека, видимо, всё-таки повлияло. Они весьма успешно прообщались целое утро после. А потом его догнало? Интересно. Мэри-Ли со своей стороны удавалось успешно маскировать перед мамой свои собственные выпады из реальности, да и возня с больным братом помогала не тонуть в себе и всяком разном таком сложном.

— Послушай, а он не... — Шон тщательно подбирал слова. — Короче, всё было... взаимно?

А это легкий вопрос.

— На все сто. Он не из таких. Он разрешил себе только после того, как разрешила я... Он непростой, и это так притягивает. Защищал, заботился, я ему никто, но он увлекся делом, думал о нас, был рядом — я чуяла, и какая разница, что при этом от него уши вянут? Дэрек на самом деле очень хороший человек. Просто это хорошее у него глубоко внутри и не сразу видно.

— И ты это поняла ...за сутки? — тихо произнес Шон.

Мэри-Ли промолчала. Дэлмор медленно тронул с места.

— Я скоро уеду, — неожиданно для себя поделилась она, когда двигатель смолк, а суматошные звуки Triple Cross еще не ворвались в уютный салон машины. — Брата переведут в лечебницу в Мемфисе. Там ему обязательно должны помочь, это очень хорошая клиника для зависимых. Мы с мамой уедем туда. Я уволюсь. И, скорее всего, сюда мы больше не вернемся, потому что Кирка надо беречь от старых компаний.

— Наверное, к лучшему, — далеко не сразу ответил Шон.

— Да. Всё это слишком нереально. Странно, захватывающе, ярко, в чем-то даже очень ...правильно, если ты меня понимаешь, но — нет будущего. А брат у меня есть, и я ему нужна.

Чувствуя на себе пристальный взгляд Дэлмора, Мэри-Ли спросила себя, почему совершенно естественно говорит об очень важных вещах с этим человеком, почему он определенно из тех, с кем можно, и вследствие каких именно диковинных процессов одно давнее и случайное, неприятное, опасное и унизительное знакомство в катакомбах так сильно повлияло на ее жизнь. Судьба любит непредсказуемые повороты сюжета.

— Ты удивительная, — произнес Шон так, что у нее перехватило дыхание. — И разумная, и безрассудная сразу. Я не знаю второго такого человека, как ты. Я полностью понимаю Смита. Жаль.

— Мне тоже. — Вздохнув, Мэри-Ли улыбнулась: — Наверное, я сплю и вижу всё во сне.

— Тогда что тебе мешает расслабиться и получить максимум удовольствия до того, как проснешься?

Многолюдье на площади перед баром совсем не выглядело угрожающим. Мэри-Ли бесстрашно вошла в толпу, рядом с Шоном ей нечего бояться. Из-за его плеча она даже прямо встретила ошарашенный сверх всякой меры взгляд одного из довольно близко знакомых Заводских и мстительно оскалилась на бледного, как смерть, Чака. Тот в шоке поднял было руку, чтобы обратить на нее внимание приятелей, но следом оценил, в чьей компании сегодня находится непонятно каким чудом выжившая pubgirl, и мудро смолчал.

Мэри-Ли вспомнилось, как Дэлмор предостерегал ее от рискованного общения с себе подобными — малейшая тень, брошенная на полицейского неподобающим контактом, могла стать фатальной для карьеры. А сам он, выходит, не стесняется таскать с собой раскрытого агента? Ему не критично? Как он объяснил бы? Или ему и объяснять излишне, кто спросит? Те, кто спросит, скорее всего, и так всё знают.

Шон провел ее в дальний угол зала, где за столиком сидел тот забавный паренек, с которым она столкнулась в их доме в Квартале. Он был слегка навеселе, впрочем, это состояние казалось его основным, и бурно поприветствовал их, нимало не удивившись присутствию девушки:

— Какие люди! О, скажи, что на этот раз ты пришла именно ко мне!

Пока Мэри-Ли подбирала ответ, Шон отодвинул перед ней стул.

— Обломись. Ты проспал все шансы.

— Как?!

— Затухни и не вляпайся в неловкое положение. Я предупредил.

Далее Шон поручил Мэри-Ли заботам сориентировавшегося друга и исчез в толпе, сославшись на дела. Рой церемонно представился, расписался в отсутствии нехороших намерений, включил обаяние на полную катушку и заставил ее выпить коктейль, после чего вскоре она уже хохотала над его шутками.

Казавшийся таким недоступным когда-то главный бар Underworld открыл перед ней свои двери, но Мэри-Ли не тянуло больше рассматривать окна, прикидывать толщину стен и изыскивать способы попасть со шпионскими целями на экскурсию в подвалы. Она лишь спросила Роя в перерыве между разговорами о музыке и качестве закуски:

— Слушай, а тут очень неплохо. Популярное место, ...надежное, да?

— Не то слово, — после секундной паузы ответил Рой не пьяным голосом. — Врата в рай. Тут решаются любые проблемы. Да ты и сама знаешь, в правильной точке искала нужных людей. А насчёт надежности — так строил-то Шон, а он, если за что берется, не халтурит.

— Как это Шон строил?

— А так: кинул идею, поднял кучу народа в помощь, и вместе справились. Дэлмор, конечно, сроду взваливает основное на себя, но если кого пристегивает, то никто потом, как правило, не жалеет.

Мэри-Ли закусила губу, отвела глаза и вздрогнула.

По проходу между столиками в их сторону двигались двое. Один из этих двоих, не дойдя, остановился, как вкопанный. В него со спины врезался кто-то из танцующих, но парень не сдвинулся. Игнорируя тянущую его вперед спутницу, он медленно достал из кармана телефон, вслепую нажал на несколько кнопок и пробормотал какое-то слабое, судя по реакции подруги, оправдание, а затем резко сменил планы и исчез в толпе.

Мэри-Ли его, в принципе, вполне понимала.

Что-то такое свое в этой ситуации, по-видимому, поняла и Бэсс, которая разглядела, с кем в компании сидит Рой за столиком Джойнта, но разворачиваться и пасовать не намеревалась. Фыркнула, сощурилась, оттолкнула кого-то с дороги и твердым шагом подошла. Мэри-Ли не стала судорожно здороваться первой и оказалась права — Флэйм подчеркнуто игнорировала ее существование, ненужная реплика повисла бы в нигде.

Насторожившийся Рой не успел начать разруливать происходящее, потому что Бэсс с ходу втянула его в понятные сугубо им двоим хозяйственные споры, а Мэри-Ли категорически не тянуло вдаваться в какие-то сложности. Хмель кружил голову, даже в таком непредвиденном соседстве она ощущала себя в безопасности, рядом с Роем было уютно, что почувствовалось с самой первой встречи. Настроение не портила даже неуклонно закипавшая Бэсс, которая, устав изобретать темы, в конце концов, не выдержала и возмущенно вылетела из-за стола, что-то прошипев на прощанье. Рой виновато развел руками, а Мэри-Ли рассмеялась:

— Похоже, я не слишком нравлюсь вашей подруге.

— Ты ее просто откровенно бесишь, — с облегчением объяснил Рой. — Одно удовольствие наблюдать. И это еще ерунда! Она бы разорвала тебя в клочья, если бы обо всем догадалась.

— Что ты имеешь в виду?

Рой усмехнулся так, что вместо веселого придурковатого паренька Мэри-Ли увидела проницательного человека, который знает больше, чем показывает, и видит дальше, чем другие.

— Да я не слепой, ага? Дэрек сам не свой, как с тобой сконтачил, это заметно всем. Меня уже столько людей спросили, на какой почве он утратил крышу, я устал отнекиваться и посылать, потому что это его личное дело. Но отсутствие крыши — неумолимый факт, а провоцирующее событие у нас в последние дни было только одно. Ты, курсант, или как там еще. Косвенно, но в ту же тему — видала, как он вот только что сквозь пол натурально провалился? Конечно, видала. Если б тут были ненадежные полы, вы с Дэреком встретились бы в подвале, и не красней так, хорошо?

— Неужели так заметно? — пробормотала Мэри-Ли.

— Он не заметил, уверяю. Он косой наглухо, и всё из-за тебя, — улыбнулся Рой. — Одно это уже достаточный повод подозревать вас в чем-то взаимно исключительном. Ты меня только по лицу не бей, ладно? А то я догадливый на свою голову и иногда через это физически страдаю. Вот смотри: если нашего Дэрека что-то смущает, он автоматически начинает это зверски ненавидеть. Ты должна была столкнуться с этой его милой особенностью, я прав?

— О, не напоминай, — отмахнулась она.

— Но у него уже другая стадия — он в растерянности. Его очаровательная кровавая злоба не работает, там что-то другое. Он в шоке с самого себя, у него какой-то качественный сдвиг, а значит, у вас всё довольно далеко зашло. — Рой уставился на потолок: — На Рэд-стрит вообще такой воздух...

Мэри-Ли промолчала, и он осекся:

— Само собой, это не мое дело. Но знаешь, вообще-то здорово. Я имею в виду, Дэреку полезно встряхнуть мозги, он слишком зациклен на Бэсс.

В ответ на ее заинтересованный взгляд Рой пояснил:

— Смит давно в нее влюблен. По-своему, конечно, беззвучно. Она вытаскивала его с того света, когда он у нас тут в первый раз помирал, ну и у него что-то вроде преклонения перед ней, что ли. Он ее не добивается, нет, просто готов всё для нее сделать. А Бэсс, само собой, это льстит и нравится. Дэрек ей нафиг не нужен как человек, а вот как охранник или ремонтник — это да. К тебе же его, похоже, душа потянула...

О, про то, куда и с какой силой может иногда тянуть душа, можно даже не говорить.

Значит, некоторые из тех жутких шрамов на спине много выдержавшего парня затянулись благодаря Бэсс?

Что ж, спасибо ей за это. От всего сердца.

— Что бы там ни было, я вряд ли буду у вас поводом для конфликтов.

Мэри-Ли выпила еще и неожиданно для себя решилась заговорить о том, что ее сейчас тревожило больше всего.

— Рой, мне кажется, ты очень хорошо знаешь здешнюю жизнь. И людей. И их секреты.

Он молча кивнул и закурил.

— Подскажи мне, как сделать правильно. Ты наверняка в курсе истории с моим братом. — Еще один кивок. — Дэрек это... отдельный вопрос, я про другое. Понимаешь, я заявилась со стороны и просила о помощи не Дэрека, а Шона, и он пошел мне навстречу. И теперь я чувствую, что должна что-то сделать в ответ, но не знаю, как и что...

— А почему тебя это вдруг начало волновать? — усмехнулся Рой. — Насколько я знаю, он спасает тебя не первый раз. Может, и не второй даже.

— Ты прав. Не знаю, почему только сейчас я места себе не нахожу. Наверное, просто тогда я ни о чем не просила. А теперь...

— Нет никакой разницы. Тебе просто повезло. Без понятия, зачем тебе это говорю... хотя ты умная, и это не грубая лесть с моей стороны, Фостер. Ты поймешь, что к чему, и от болтовни воздержишься. Знаешь, у Шона есть некая потребность. Он вроде как компенсирует то, что творил раньше, а его жизнь сложилась так, что руки у парня в крови. И теперь он подсознательно стремится делать что-то хорошее просто так. Не особо знакомым людям. По первой просьбе или даже без всяких просьб. Это вроде искупления, понимаешь? Ты ему ничего не должна — он через тебя отдает свои долги, что тебе, прямо скажем, выгодно, а ему просто необходимо. Так что не советую заводить разговоры на тему обязанностей, это глупо, поверь мне, и чаще всего Дэлмора порядочно бесит. Достаточно простой благодарности.

— Вот как. — Она задумчиво опустила голову.

Увлекшиеся откровенностями двое даже не заметили, что их уединение нарушено. Столик довольно сильно дрогнул, потому что изрядно пьяный Дэрек оперся на него для устойчивости. Рой заморгал, пытаясь осознать, как парню удалось за столь рекордные сроки накидаться до такой степени, и как его теперь нейтрализовывать в случае чего, а эти случаи могут быть непредсказуемые... Но Рой в самых изощренных прикидках не предположил бы следующего: Смит кашлянул, расправил плечи, стиснул зубы и протянул руку Мэри-Ли.

— Потанцуй со мной. — Хрипло добавил: — Пожалуйста.

Она, не раздумывая, вложила в его подрагивавшую от волнения ладонь свою.

— С удовольствием.

Он даже зажмурился на миг, но девушка не исчезла, всё так же улыбалась, и когда Дэрек выдохнул, а Мэри-Ли коснулась его плеча, вокруг них исчез мир.

Рой забыл, что во рту у него глоток виски. Надсадно раскашлявшись, успел испугаться, что вот так глупо и погибнет, но получил спасительный шлепок по спине от Шона. Рой не сразу восстановил дыхание, а всё это время Шон наблюдал за единственной парой на танцполе, слитой в медленном объятии под агрессивный drum'n'bass.

— Смит. Танцует. С сотрудником полицейского управления. Рой, я действительно это вижу?

— Это он еще не при тебе ее приглашал...

— Мир сошел с ума.

— Чёрт-те что творится.

Яркая активная толпа не рисковала задевать странных двоих, плавно обтекала, оставив им личное пространство. Смелую гостью не тревожили ничьи косые взгляды, а Хостовскому координатору в данный момент против обыкновения было тотально наплевать на любые раздражители. Его заботило только ощущение прижавшегося к нему девичьего тела, тяжесть ее головы у него на плече и запах ее волос.

Рой зачарованно прошептал:

— Шо-он... а они целоваться тоже будут?

— Я практически не удивлюсь. Как думаешь, он не сорвется, когда она уедет?

— Значит, она уедет, — Рой задумчиво повертел в руках зажигалку. — Н-да. Ясно. Вот и забила на комплексы напоследок... эх. Короче, сначала ему будет плохо. Но недолго. А дальше он будет этому рад.

Шон недоверчиво покосился на Роя:

— Считаешь, с ним несерьёзно? Я его таким в жизни не видел.

— Это чертовски серьёзно. Серьёзней просто некуда. Посмотри на них, Шонни, ты видишь любовь. А это сложная штука, она вот так и кроет иногда, раз и всё... У них было начало, но Дэрек не справился бы с продолжением. Если хочешь знать, что я думаю — он сорвался бы, если бы она осталась.

— Не готов?

— Абсолютно. Он хватанул оголенный кабель, и его штырит до самозабвения, но жить в таком режиме нереально. Твоя Мэри-Ли — хороший полицейский, во всяком случае, она явно более на своем месте в Департаменте, чем на Рэд-стрит, я не вижу ее среди нас ни при каком раскладе. Любовь всегда некстати.

— Она сказала то же самое.

— Да, она неглупа. До чего же жаль, что всё так складывается.... Она для него идеальна, господи! Их нехило тянет, но тут еще интереснее, потому что с его-то чутьем, с его-то тотальными щитами он сдался, как доверчивый пацан... С ним редко так, Шон.

— Знаю.

— И с ним это, как правило, надолго. Я голову отдам на отсечение, что Мэри-Ли Фостер может уезжать куда угодно, но...

— Рой, он не поедет следом.

— А кто сказал такую дурь? Она исчезнет, он останется, какое-то время будет мучиться и не понимать отчего. Она почти сломала его мир, но он всё восстановит. Он ее, скажем так, забудет. Всё вернет и снова станет таким, как всегда. Память он загонит в самый укромный уголок, прикопает, навалит сверху несколько тонн чего-нибудь условно железного и не достанет никогда, сколько бы ни выпил. Он не будет поддерживать разговоры о ней, он скажет, что не знает такого имени, и всё. И пусть его ангел, если такой есть, молится, чтобы эти двое встретились через годы.

— Ты думаешь, тогда что-то может... — начал Шон, но Рой указал ему за спину:

— Смотри!

— Бэсс.

— Не дай ей... — встревожился Рой, но Шон уже понял.

Бэсс продиралась через танцпол, кусая губы от бешенства. Она не верила своим глазам и была настолько поглощена безумным зрелищем, что для остановки ей понадобилось со всего размаху врезаться в Шона. Не отрываясь от цели, Бэсс пробормотала:

— Отойди-ка...

Но он не двинулся. Она раздраженно нахмурилась:

— Ты чего? Дай пройти!

— Тебе что надо? — негромко произнес Шон.

— Какая разница? Я не к тебе.

— Флэйм?

— Чёрт возьми! У меня машина барахлит, мне надо, чтобы Дэрек починил! И немедленно!

— Неужели. Какая срочность.

— Да!

— Найди кого-нибудь другого. Обратись к Вебстеру. Прикажи любому парню из тех, кого ты растолкала по пути сюда. Смит не твой личный механик.

— Нет! Он обещал! И я хочу, чтобы это сделал он!

Бэсс попыталась проскользнуть мимо Шона, но ощутила, как плечо сжало тисками — не больно, но безнадежно. Дэлмор заставил ее поднять глаза, и она ощутила глубокий холод его энергии.

— Оставь парня в покое. Он не твой раб, девочка. Даже не думай помешать им. Исчезни. — Шон подтолкнул ее к выходу, а сам остался стоять, преграждая дорогу.

При всей силе характера Бэсс отчетливо поняла, что лучше, пожалуй, сейчас покориться и впредь не попадать в ситуации, когда Дэлмор так будет с ней говорить и так на нее смотреть.

Проводив глазами сникшую Флэйм, он повернулся и обнаружил перед собой порозовевшую Мэри-Ли. Вдали Дэрек с неопределимым выражением лица свалился на свое обычное место за столом, заставив обескураженного Роя боязливо шарахнуться, и отобрал у него бутылку, а девушка обратилась к Шону:

— Мне уже почти пора. Но прежде чем уйти, я хотела поговорить с тобой. Можно?

Ночной воздух на высоких ступенях здания заставил ее поёжиться. Мэри-Ли уже почти не удивил естественный жест парня — снять куртку и набросить ей на плечи. Она благодарно улыбнулась:

— До чего же невероятно! Если б неделю назад кто-нибудь мне рассказал, что я вот так запросто буду сидеть в одной компании с Дэлмором, Картером, Смитом...

— Всё бывает.

Она помолчала, потом порывисто повернулась к нему и коснулась его локтя.

— Знаешь, мне трудно сказать, что я чувствую. Я настолько ошибалась в вас всех!

— Нет, вряд ли, — мрачно ответил он. — Не увлекайся, Фостер. Никто из нас не ангел, и я в последнюю очередь.

— За себя я могу сказать точно, и я скажу — в моей жизни крайне мало людей, протянувших мне руку в нужный момент, и ты один из них. Требовать помощи нельзя ни от кого, просить — редко, на грани, у самых близких, я так воспитана... а в твоем случае это просто чудо. Парень, я тоже не встречала таких, как ты. И неважно, что ты делал в прошлом, если сейчас ты способен на такие вещи, тебе многое простится.

— Думаешь? — тихо произнес он.

Она улыбнулась в ответ.

— Я очень тебе благодарна. Если я смогу помочь хоть в чем-то, я это обязательно сделаю. Пожалуйста, помни.

— Хорошо. Только я подожду, пожалуй, пока ты взлетишь по карьерной лестнице, а то — какой смысл?

— Ты обещал не иронизировать! — Девушка возмущенно двинула Шону в плечо, он выставил ладони примиряющим жестом, и оба сдерживали смех, а поодаль безмолвно хренели от зрелища Джаспер с Чаком.

Мэри-Ли чуть смущенно добавила:

— У меня к тебе еще одна, последняя просьба. Очень тебя прошу, береги Дэрека.

— Вот уж не волнуйся. Я занимаюсь этим не первый год, так что вошло в привычку на уровне инстинкта. Он будет в порядке. А ты?

— Постараюсь, — кивнула она.

— Я не прощаюсь, Фостер.

— Я тоже, Хостовский. Вот теперь мне действительно пора.

На следующий день перед домом Мэри-Ли затормозил знакомый джип, на заднем сиденье которого ей пришлось пережить несколько странных минут.

Непробиваемо молчаливый Дэрек помог удивленным Фостерам добраться до аэропорта: таскал сумки в багажник, освободил место для миссис Фостер, стоически рулил всю дорогу до места, изображая немого, однако, услышав из разговора в машине про некоторые проблемы с пакетом медицинских документов на Кирка, затормозил, вылез, наорал на кого-то по странному сотовому, а потом из Окружной позвонили сами, и всё оказалось готово и отправлено.

Мама Мэри-Ли украдкой поглядывала на сверхсерьёзного Смита. Улучив момент, шепнула дочери:

— Какой положительный молодой человек! Вы наверняка познакомились на курсах, верно? Сразу видно, он будет настоящим полицейским. ...Что я такого смешного сказала?! — возмутилась мама при виде Мэри-Ли в припадке нервного смеха.

— Нет-нет, ничего. Он лучший среди нас.

Миссис Фостер важно кивнула. И была сильно удивлена сперва страстными объятьями молодых на пороге выходного терминала, а затем последним, что сделал парень, с усилием отпустив ее тихо плачущую дочь.

Перед тем, как выйти из здания, он одним ударом разнес в клочья телефонный аппарат на стене.

Перед отъездом Мэри-Ли успела сделать еще одно важное дело: она решилась на откровенный разговор с Джоном Карпентером.

Негромко постучав, заглянула в знакомый кабинет:

— Разрешите войти, сэр?

Он оторвался от бумаг, устало улыбнулся:

— А, это ты, стажер. Садись-садись. Что тебя привело ко мне? Тяга к новым приключениям? И не думай, никаких опасных вылазок из аналитического отдела.

— Сэр, я уже не стажер.

— Что?

— Я уволилась. Сегодня утром.

Карпентер молча закурил. Его морщины как будто стали глубже.

— Уволилась. И почему, позволь узнать?

— Я уезжаю. Перевожусь в Мемфис по семейным обстоятельствам. Кирк будет лечиться, понимаете...

— Н-да, — тяжело вздохнул он. — Твоя мама звонила, мальчик крепко завяз. Я сам устраивал ему место в клинике. Но я так надеялся, что ваша мать оставит тебя в... в общем, очень жаль, что она не в состоянии обойтись без тебя. Вот так мы теряем стоящих людей! Обрадовала, ничего не скажешь.

— Простите, сэр. У меня нет выбора.

— Ну-ну. Что ж, желаю удачи, девочка. Устраивай свою жизнь. Тебя везде должны оценить.

— Спасибо, сэр. Большое вам спасибо за всё, что вы сделали для нас. Папа тоже был бы вам благодарен.

Это был момент, когда она еще могла встать и уйти, но Мэри-Ли пришла не за этим.

— Сэр, еще не всё. Я хочу кое-что объяснить, прежде чем вы услышите это от кого-то другого. Не хотелось бы, чтобы у вас сложилось обо мне неверное мнение.

— Заинтриговала. Говори.

— Это касается меня и... Шона Дэлмора.

Карпентер вздрогнул.

— Дело в том, что я очень много общалась с ним в последние дни. А также с Дэреком Смитом, — прикрыв на миг глаза, тщательно выговорила Мэри-Ли. — И еще с Роем Картером.

Карпентер, на котором лица не было, отшатнулся так, что спинка кресла застонала.

— Ох ты ж... говорил я! Н-не совсем понимаю, они ...взяли тебя в заложники?!

— Нет, сэр, что вы. Я сама пришла к ним с просьбой о помощи в деле, в которое не хотела бы вмешивать своих коллег.

Карпентер достал платок и вытер лоб.

— Так... знаешь, хочется проснуться. Ты искала Кирка? Ты?! Но в рапорте о нападении на него нет ни слова о...

Он осекся, и Мэри-Ли выразительно промолчала. Да, не один Карпентер умеет обтекаемо составлять рапорты обо всяких скользких случаях.

— Будь я проклят. Ты кинулась за ним сама. Мэри-Ли, дрянная девчонка, ты не могла поговорить об этом ну хотя бы со мной?! Я бы что-нибудь придумал! Неужели я не заслужил доверия...

— Сэр, что вы! — с болью возразила она. — Дело совсем не в доверии, я очень... правда! Я просто не хотела ставить вас в ситуацию, требующую от такого человека, как вы, нарушения служебного долга.

— Потрясающе! А пойти в Underworld к бандитам? Рисковать жизнью, в одиночку... это глупо! Преступно глупо после всего, что уже с тобой случалось, да ты ж чудом оттуда вышла живая, и вот опять?..

— Нет, сэр, я всё обдумала. Хотя доля риска, конечно, была, но я поставила на... в общем, на тот самый источник чуда, что в первый раз, и не ошиблась.

— Нет, я буквально не готов это слушать... — Карпентер яростно потер руками лицо. — И я сам ляпнул тебе про личный контакт! Но я ж не мог предусмотреть такое! Ты что, просто подошла к нему, хотя это чертовски на самом деле непросто, и попросила найти твоего брата?

— Ну да, в целом так. Конечно, я не была ни в чем уверена, но ...набралась наглости. — Мэри-Ли взглянула Карпентеру в глаза. — Знаете, он оказался таким хорошим человеком! Мне странно это говорить, но это правда. Я не хочу подвергать сомнению официальную точку зрения на деятельность структур Зоны, на роль Дэлмора в создании криминального фона в городе, но... если с ним пообщаться, то как-то всё необычно выглядит. То есть ждешь от такого, как он, чего-то определенного, а выходит не то чтобы наоборот, но неожиданно. Непредсказуемо, да.

Карпентер нервно теребил ручку.

— Он что, сам? Искал.

— Нет. Попросил Дэрека Смита.

— Час от часу не легче! Нет, я могу поверить, что Дэлмор... — Карпентер скомкал фразу. — Но этот?! Смит же классический типаж неуравновешенного, склонного к агрессии делинквента, он попросту псих!

— Сначала я тоже так думала. А потом... сэр, он весьма понравился моей маме.

— Боже мой!

— Я думала, он убьет меня сразу, когда мы встретились " У Дэна"...

— Ты была на Triple Cross?!

— Там я и вышла на них. И потом, уже в Квартале, в доме Джойнта...

— Там ты тоже была?!

— Сэр, дважды. И имею право прийти туда в любой момент, как, собственно, и к "Дэну". У меня карт-бланш от обоих: лидера и координатора Хоста.

— Невероятно. И человек, добившийся этого, переводится в Мемфис!

— Я вряд ли смогу теперь осознанно действовать против этих людей с прежним рвением. Поймите меня, сэр, это было бы... — Мэри-Ли не смогла подобрать верное слово.

— Ты в первую очередь полицейский.

— И буду делать всё, от меня зависящее, в Мемфисе. Я по-прежнему хочу бороться с преступниками, сэр. Но — не с этими конкретно. Я рада, что увольняюсь.

— Та-ак... — Карпентер осмысливал услышанное, глядя в окно.

Мэри-Ли добавила:

— Сэр, я рассказала вам о создавшейся ситуации предельно честно в расчёте на то, что если до вас дойдет информация о моих подозрительных контактах, вы будете знать, что за этим скрывается на самом деле.

— Да-да, подозрительные контакты, — рассеянно произнес Карпентер и неожиданно признался: — Я ведь в свое время сделал то же самое.

— Что?.. — Она не поверила.

— Я тоже был в безвыходном положении. Группа детей на празднике в кафе — заложники Рамиреса Вентуры. И среди них моя внучка. Пять лет. И будет бойня, потому что этот латино просто так не сдастся. Чего мне стоило... — Карпентер тяжело вздохнул, глядя на свои руки. — Но я это сделал. Я знал, что Вентура — должник Дэлмора. Ну, не то чтобы наверняка знал, прошла тенью такая информация в Отделе мониторинга, скорее, слух, источник ненадежен, попросту болтовня. Но если допустить, что это правда, то я держу в руках единственную нить к диалогу с невменяемым террористом. То есть не я держу... но...

— Я понимаю, сэр, — прошептала Мэри-Ли. — Должник зависит от слов и воли своего...

— Вот именно. Значит, обязан к нему прислушаться. Я пошел в Квартал. Один. Вот так прямо. Потом уже долгое время я не мог понять, почему меня не убили. От удивления? Или не узнали?

— Сэр, на территории Фэктори или Канала...

— Да, Хостовским запрещено стрелять в полицейских. Знай я об этом раньше, сэкономил бы немного нервов. Его вызвали на Периметр, он выслушал меня, толком не помню даже, что и как я говорил... Я не мог просить потратить долг на мою внучку, я просил только убедить Вентуру уйти без стрельбы. Заранее предупредил, что не смогу в случае благоприятного исхода оказывать Хосту услуги со стороны закона. Это была не сделка со взаимной выгодой, нет! Он ничего не получал, но он это сделал.

Справляясь с собой, Карпентер задержал дыхание. Мэри-Ли в смятении подумала: боже, так вот он, личный контакт главы Департамента. Его боль, его сумасшествие, его безумный суперплан. Основанный на вряд ли более объективных вещах, чем ее собственный. Выходит, не ее одну в критический момент фантастически заносит, не она одна умудряется сделать драгоценную ставку на, по сути, непонятно что, на смутное ощущение парадоксальной надежности, идущее от незнакомого парня, который живет и действует в крайне подозрительных обстоятельствах...

— Не знаю, о чем они говорили с Вентурой, но тот исчез. Дети толком ничего не поняли и не испугались. Джессика сидела у меня на руках, а я задыхался, спрятав лицо у нее в волосах. И вдруг мне стало плохо, знаешь, сердце, от волнения, я пошатнулся, а она же упадет... Кто-то взял у меня ребенка, я думал, парамедики, но когда я увидел, кто... Моя Джесси обнимала его за шею и смеялась. Он махнул врачам, меня усадили, что-то вкололи, а всё это время он держал ее, они даже о чем-то разговаривали. Она до сих пор его помнит. А я... не знаю, что о нем думать. Он преступник, это бесспорно, но иногда его как будто посылает само провидение.

Лучше не скажешь.

Джон Карпентер прекрасно знал, что такое Шон Дэлмор, поэтому отпустил Мэри-Ли снова в Зону после памятного краха легенды. Отпустил практически под ответственность лидера Хоста, и впоследствии для нее ситуация сложилась крайне удачно. Как там Рой говорил — выгодно?

Пожалуй, бывший стажер NYPD Фостер могла бы сейчас кое-что для Карпентера прояснить: наверняка измучивший его вопрос о причинах, о резонах Дэлмора, о том, почему уголовник из Underworld выполнил дикую просьбу врага, ничего не имея с этого взамен. Рой говорил — искупление?

Нет. Мэри-Ли ничего не скажет. Это не ее тайна. Она не настолько подлый человек, чтобы использовать в своих целях или даже просто разглашать доверенную ей конфиденциальную информацию.

Пусть Дэлмор останется для Карпентера непредсказуемым.

— Я никому об этом не говорил.

— Понимаю, сэр. Спасибо за рассказ. Я очень надеялась, что вы меня поймете, но теперь я просто знаю. Трудно судить, насколько правильным было мое решение... да и ваше...

— Я предпочитаю судить по результатам.

— Пожалуй, да. Сэр... скажите, мне важно. — Мэри-Ли не без труда выговорила: — Мой отец. Как бы он?..

— О, насколько я знаю Эндрю, — усмехнулся Карпентер, — после первого же твоего эпизода с Дэлмором он приехал бы в Зону с дробовиком, достал бы парня откуда угодно и усадил бы его напротив себя за стол. Насколько я знаю Дэлмора, что, конечно, не... но мне кажется, вскоре на столе появилось бы виски, а расстались бы эти двое, пожав друг другу руки.

Мэри-Ли не смогла сдержать улыбки облегчения.

— Береги себя, девочка.

— Всего хорошего, сэр.

Она вышла, и на душе у нее было легко.

* * *

3

* * *

В то утро Дэреку пришлось промотаться по делам гораздо дольше, чем планировалось, и теперь он вяло боролся с усталостью за рулем своего "ровера", мечтая только о горячем душе и полноценном сне до завтрашнего полудня.

Поразмыслив, он решил, что сегодня не пойдет ночевать в большой дом, что рядом с баром, резиденцию для одиноких парней, ценивших свободу от семейных уз. Там соседствовали Алекс Кеньон, Уилл Мерчисон с Фрэнком, Ник... иногда в неформальную "общагу" заходил Рамирес, и уж совсем иногда — Шон. Рэддер с Мораном недавно перебрались оттуда в новый домик в конце улицы, а Орландо с Кэмрин справили семейное новоселье и стали соседями четы Райвери.

Дэрек переселился туда после ухода Бэсс, в привычной компании старых знакомых ему нравилось куда больше, чем в пустом роскошном доме, который так и не успел стать обжитым, где угнетали тишина и одиночество. Но сегодня, пожалуй, он попробует это выдержать, тишина, скорее, привлекает, слишком уж он вымотался, чтобы слушать вечные пьяные вопли.

До Private-street оставалось еще минут сорок, когда Дэрек вдруг почувствовал укол какого-то невнятного ощущения. Стоп. Давно усвоено — интуиции свято верить. Оно себя всегда оправдывает. Встряхнувшись, парень прислушался к себе и повторил, размотал то, что делал последние секунд десять. Да ничего особенного... рулил, вперед смотрел, сигарету выкинул, станцию переключил, задолбало нытье на непонятных языках... ну еще вбок глянул, на тротуар... ага, вот оно что.

Знакомое лицо в толпе. Просто зарегистрировалось на периферии сознания — там кто-то, кого я знаю. С кем пересекался. У уличных отличная визуальная память, без нее никуда.

Дэрек потянулся к рычагу, чтобы дать задний ход, но... Господи, ну и что? Ну да, кто-то там был, но ведь даже не скажешь, кто именно. Явно не свой, уж тогда без проблем всплыло бы и имя вслед за внешностью, а так — либо давний контакт, либо вообще кто-нибудь с обложки или экрана, вот уж радость-то тормозить! Не узнал — значит, не так уж важно. Особенно, когда так хочется спать.

Дэрек уже сдался и тронулся вперед, но по странному капризу памяти перед его внутренним взглядом ясно высветилось то лицо в забытых бликах неонового света давно не существующих реклам одной из веселых улиц его юности. Парень, которого Смит видел один раз в жизни, чье имя слышал пару раз и точно в упор не помнил, с которым даже в принципе не разговаривал, потому что весь их недолгий контакт тот был в прочно бессознательном состоянии. Человек, о котором Дэрек не знал совершенно ничего, кроме двух вещей.

Что парень — наркоман. Вероятно, бывший, раз прожил шесть лет. И что он — брат Мэри-Ли Фостер.

Дэрек заложил такой вираж поперек всех полос, что стал причиной восьми столкновений.

Наплевав на абсолютно все правила, дико взволнованный Смит зарулил вслед за ничего не подозревавшим парнем в перекрытый переулок, ударом бампера проигнорировал блокираторы и с визгом тормозов встал поперек тротуара в полуметре перед ним, чем до смерти напугал. Выпрыгнул из машины, не обращая внимания на шоковое состояние парня. Тот влип в стену при виде неожиданного преследователя, с подобием возмущения попытался что-то вякнуть, но Дэрек не обращал внимания на слабое сопротивление — толкнул старого знакомого на свет и тут же убедился в том, что прав. Пойманный, заикаясь, начал было материться и оглядываться в поисках помощи, но Дэрек угрожающе прошипел:

— Вякнешь погромче — совсем урою.

Парень малодушно заткнулся, только потерянно хлопал глазами, не понимая, в чем дело и почему уличный грабитель не торопится его обобрать, по какой причине так пристально в него вглядывается и водит к тому же настолько недешевую тачку.

Внезапная встреча с надежно похороненным и изолированным фрагментом жизни всколыхнула, вспорола сознание жестокой встряской, но, в конце концов, Дэрек с грехом пополам справился с вихрем эмоций.

— Ты ведь Фостер?

Это был такой вопрос, на который практически не нужен ответ. Парень кивнул, заметно дрожа от испуга: он никак не мог вспомнить загадочного напористого, явно опасного человека и догадаться о причинах такого интереса к своей персоне.

— Я не... — начал Кирк, колеблясь между заискиванием и нарочитой твердостью. Не слушая, Дэрек отмахнулся:

— Да нужен мне ты! — и выдохнул: — Твоя сестра, Мэри-Ли... где она?! В Мемфисе, или?..

Тот слегка успокоился. Осведомленность безумного типа вгоняла в ступор, но ведь не лично в нем дело, всего лишь сестра. Немного отдышавшись, Кирк выдавил:

— А-а, так ты... вы...

— Ну?!

— Да-да, здесь она, здесь, давно уже. Э-э, а ты откуда ее знаешь?

— Не твое дело! — отрезал Дэрек так категорично, что Кирк снова побледнел. — Отведи меня к ней. Немедленно.

Фостер слегка смешался, неумолимо терявший терпение Дэрек оскалился и прорычал:

— Ты слышал, урод?! Гребаный нарк, я тебя еще тогда недодавил! Самое время, ага? Только дай мне повод!

В этот момент в переулке с завыванием сирены появилась патрульная машина, вызванная свидетелями созданного Дэреком аварийного безобразия. Один из копов остался у дверцы, фиксируя на прицеле странную парочку у стены: тощего, явно напуганного типа и именно того самого нахала на черном "ровере". Второй патрульный, тоже со стволом, медленно приблизился и приказал:

— Эй ты, отойди от него. Давай без глупостей.

Дэрек стиснул зубы.

Отвернулся от Кирка, нарочно встав так, что тот не мог дернуть назад, к выходу из проулка, а вперед, к копам, сам почему-то не хотел.

— Я тебе покажу сейчас, кто тут глупостями занимается, фараон. Следи за мной внимательно.

Плавным движением Смит отодвинул полу куртки, неторопливо — не от страха, а из чувства собственного достоинства — достал из внутреннего кармана удостоверение и сунул его под нос ближайшему полицейскому.

— Любуйся.

Тот в недоумении вгляделся в необычные очень солидные обозначения и громкую символику, а рассмотрев, тут же спрятал оружие так быстро, что чуть не промахнулся мимо кобуры. Ожесточенно замахал ничего не понимавшему напарнику и отступил, смущенно бормоча:

— Э-э... простите, сэр. Был не в курсе. Мог помешать.

У Кирка, судя по выражению лица, случился очередной шок. В кои-то веки проклятые копы могли посодействовать, помочь против странного ублюдка, но и тут они спасовали, да еще так удивительно. Резко набравший авторитет в глазах патрульных нарушитель бросил через плечо:

— Исчезли быстро, мелочь уличная.

Не вступая в прения с сотрудником серьёзного ведомства, с виду так распоследним уголовником, но что ж поделаешь, может, маскировка? — полицейские повиновались, сорвавшись с места с пробуксовкой. Им еще аварию оформлять по внутрислужебным каналам.

Столько унижений вытерпевший в юности по вине людей в синей форме Дэрек... о, как он любил такие моменты. А оставшийся снова наедине с ним Кирк, похолодев, осознал, что если это и сумасшедший, то далеко не простой. И лучше не создавать проблем.

— Моя сестра? Ага, ну да, конечно, как скажешь. Она, собственно, прямо тут, рядом, во-он в том доме, где на первом этаже приют для животных. Последний этаж, налево, дверь не заперта. Я как раз туда шел, но... Я лучше потом зайду, позже. Вы уж там сами.

— Ладно. — Дэрек отступил на шаг, давая ему свободу. — Если врешь — найду ведь, гаденыш.

— Нет, — серьёзно ответил Фостер, странным жестом махнул рукой, покривился. — Не вру я, но она... ну, короче, сам увидишь. Не удивляйся.

Но Дэрек уже не слушал.

Сейчас, спустя столько лет, он снова встретится с той самой девчонкой, которая за одну ночь свела его с ума! Смит шел по тротуару, переходил дорогу, поднимался по шаткой лестнице старого дома, но не видел вокруг ничего. Ничего реального, только воспоминания на внутреннем экране памяти. Напуганная девчонка с испачканными оранжевым и фиолетовым волосами в закоулке на Triple Cross, замершая под прицелом его пистолета, а в ее расширенных глазах он видит собственное отражение. Ее неожиданно чёткая и своевременная реакция на невменяемого доходягу в подвалах, который вонзил бы ему нож в спину, если бы она не помешала, а Дэрек тогда сделал вид, что ничего такого не произошло. Ощущение ее хрупкого, невесомого тела, когда он нес ее, потерявшую сознание, до машины, и уже внутри не смог сдержаться и дотронулся до ее волос, не понимая сам себя...

Как невыносимо трудно ему было совладать с собой наедине с ней в тесной комнате, пропахшей любовью, когда разум говорил одно, а тело и душа кричали о другом. И что нахлынуло на него, когда она сделала первый шаг, и в звенящее бесконечное мгновение он понял, что она чувствует то же самое.

И еще — ее глаза в аэропорту, где он провожал ее навсегда, зрачки, будто подернутые золой, туманные, и дикий обоюдный выплеск огня, когда им двоим было плевать на весь мир с его идиотскими условностями, неравенствами и несоответствиями.

Столько лет. Он вычеркнул ее из своей привычной, понятной жизни, заставил себя забыть, спрятал рвущееся наружу, задавил, разгладил. Он знал, что она делает то же самое. Наверное, судьба сильнее. Но в тот момент, когда от случайной встречи на вечерней улице вдруг просверкнула, выстрелила неожиданно тонкая линия вероятности, всё ожило мгновенно, словно, не затухая, ждало своего часа всё это время. И Дэрек задохнулся от того же чувства нереальности. Абсолютно невозможно!..

Только значат эти острые подчас слова-лезвия на этот раз совсем иное — не безнадега отсутствия, не пустота отчаяния, а пульсирующая, набирающая силу вера в собственную неземную удачу. Невозможно, чтобы так нереально повезло! Она жива, она здесь, она близко...

Теперь с судьбой у Дэрека абсолютно другие отношения, он точно знает, что ее можно переупрямить. Теперь хватит сил взобраться на любой крутой склон, на любую гору, да хоть на небеса — если вместе.

На стук в некрашеную, скособоченную дверь, крайнюю в левом закоулке пыльного коридора, вначале ответила только тишина. Дэрек повторил попытку, и тогда из глубины квартиры послышался знакомый, безошибочно узнаваемый голос: "Кирк, ну что ты барабанишь, знаешь же, что открыто".

Дэрек толкнул дверь и вошел.

Первое, что его встретило — запах, тяжелый затхлый дух старого дома, сырости, плесени, паутины и безнадежности. Хоть полутьма и скрывала обстановку, всё равно сразу была заметна предельная нищета во всем, заброшенность, неухоженность. Потрескавшиеся стены, хрустящая на заросшем грязью полу штукатурка, пятна побелки на низком темном потолке, свистящие щелями углы, косая неопределимая мебель, застарелая душная вонь из кухни. Дэрек в замешательстве огляделся, не понимая, что же это за жилье вообще, и каким образом...

Раздался какой-то мерный скрип, и в следующую секунду он понял всё. Вспыхнул свет.

Мэри-Ли.

В инвалидной коляске. Не просто плохо выглядевшая — изможденная. Постаревшая, истаявшая. Неузнаваемая.

Он непроизвольно сделал шаг назад, а она застыла. Серые волосы висели безвольными прядями, кожа бледная, с восковым оттенком, с морщинками, воспаленными трещинами; глаза потухшие, тусклые, водянисто-уставшие, полные бесконечной тоскливой боли. Страшная, неестественная худоба: ноги под вылинявшей тканью не толще запястья. Темные старческие пятна на сморщенных руках женщины, которой шесть лет назад было двадцать... Сгорбленные плечи. Шелушащиеся губы. Черные круги вокруг распахнутых в болезненном изумлении глаз.

От нее прежней остался призрак.

Мэри-Ли почти беззвучно прошелестела:

— Дэрек? Н-не может... ты?

А он выдохнул:

— Господи... что с тобой?

Она в горьком мучительном бессилии закрыла лицо тонкими пальцами, сжалась:

— Не смотри на меня такую, не надо!

Но Дэрек рванулся к ней, опустился рядом и осторожно отвел ее ладони.

— ...Что произошло, девочка?

Неимоверным усилием воли она справилась с собой. Несмотря на то, что слезы вовсю бежали по преждевременно увядшему лицу, голос звучал почти так же. Казалось, это было единственным, что осталось от Мэри-Ли прежней.

— Я больна. Опухоль, редкая разновидность, одна на сорок пять тысяч, и я выиграла в эту лотерею.

Мэри-Ли еще далеко не полностью осознала, что именно в ее последнем жилище делает далекий до нереальности человек из прошлого, с которым когда-то было связано множество недоступных, зыбких, стёртых чувств и надежд. Но он был здесь, не отводил взгляда, и в его глазах она видела не отвращение, не жалость к поломанному человеческому существу, а неподдельную боль, на какую способны те, кому не всё равно, кто считает себя близким, кто страдает вместе с тобой, потому что тебе плохо.

Он задал вопрос и ждал ответа, а она уже успела забыть, каково это — разговаривать с людьми. Брат только раз в неделю приносил еду и явно тяготился этой обязанностью, сводя свои визиты к минимуму. Поэтому никому больше не нужные слова о ее горе, вдвое более тяжелом в одиночестве, полились, как из трещины в плотине.

— Началось еще в Мемфисе, года четыре назад, заболела спина, и раньше было, но стало совсем нехорошо, ноги немели... Работу пришлось оставить, но Кирк уже был в порядке, а мама... когда она узнала мой диагноз, она... не выдержало сердце. Я ее похоронила. Потом стало еще хуже, врачи погнали сюда, в спецклинику, но и здесь развели руками. Поздно. И вот я здесь. На большее у нас нет денег. И было-то немного, остатки от отцовских сбережений, а ведь курс в нарколечебнице, потом его терапия, мое лечение... Теперь работает только Кирк. А ведь он молодой и нормальный, ему надо жить, как все живут, а не хоронить себя рядом со мной. Я... доживаю.

— Что ты говоришь такое?..

— Сначала умерли ступни, потом до колен, потом выше. Я чувствую границу смерти, понимаешь, меня уже наполовину нет. И каждый день она трогает меня всё в новых местах, захватывает, убивает. Я надеюсь, что когда она прикоснется к сердцу, оно остановится, и это будет быстро и во сне. Но врачи говорили, что может быть иначе, может не повезти умереть сразу, и тогда я потеряю руки, голос, зрение... И только потом. Господи, только бы не так.

Она горько всхлипнула, хоть сотни раз уже оплакивала себя заживо. Глядя в сторону, прошептала:

— Знаешь, как трудно не прекратить всё самой?

Жуткая тишина повисла над ними. Она устало замолчала, Дэрек просто онемел от растерянности. Но вдруг Мэри-Ли тряхнула головой и даже смогла улыбнуться:

— Всё, давай о другом, ладно? Слушай, как же ты здесь оказался? — Она так рада была возможности отвлечься, свежему ветерку, сквозившему из приоткрытой двери, заглянувшей к ней жизни. — Дэрек, как ты меня нашел? Или случайно? Вообще, что было с тобой? Где ты сейчас? Кто ты?

Мысли Дэрека были заняты другим. Сидя на корточках перед ее креслом, он казался заторможенным. Автоматически ответил:

— Да, случайно... брата твоего засек.

— Не молчи! — Она коснулась его, чтобы потормошить, и Дэрек вздрогнул от ощущения холодных пальцев. — Я говорю, расскажи о себе!

— Да что тут рассказывать... — Слова давались с трудом, словно это его тело немело и предавало. — Нормально всё...

— А остальные? Шон?

— Тоже. Мы вместе.

— Ой, как хорошо! — Мэри-Ли сумела сохранить способность искренне радоваться за других.

Парень отстраненно кивнул и вдруг поднял голову:

— Да что ж ты никому не сказала?! Да бля, какого ж хрена ты сидишь тут и... — Дэрек прикусил язык, но не мог остановиться: — Почему ты не дала знать, почему не пришла, мать твою, ну, пока могла, или брата бы прислала!..

— Куда? К кому?

— Фостер! Дура! К нам!

— Дэрек, вот уже два года в Зоне совершенно другие люди... зачем ты на меня кричишь. Не надо об этом, дай забыть.

— Всё равно! Можно было хоть как-то, ч-чёрт, пытаться, лезть, звать, просить, говорить о себе, тебя б услышали, передали, я не знаю, но не это же! Ну почему ты выбрала так?.. А если б я не тормознул?!

— Я не... Лезть, просить — не люблю. Не могу.

— Что?! Врешь и не краснеешь, вспомнить только! Не может она, да?

— Тогда я не за себя.

— Да какая разница! Тем более!

— Дэрек... смысл? Ну что тут можно было сделать? Если шансов попросту нет, то зачем мне вешать свои проблемы на кого-то еще? Я справляюсь пока. Зачем звать? Вот скажи?! — напрягла она все свои скудные силы. — Чтобы за руку держали? Рядом сидели и жалели? А про себя думали, как несправедлива жизнь — а то я не знаю! — и как бы свалить поскорее, а то муторно... Уходи!

Она толкнула парня так, что он чуть не потерял равновесие.

— Убирайся, слышишь? Ты ничего не понимаешь!

Задыхавшаяся Мэри-Ли могла ожидать от Смита в ответ либо таких же жестоких слов, либо того, что он действительно встанет и исчезнет. А она останется в душном коридоре с отныне навсегда мертвым сердцем.

А Дэрек будто не обратил внимания на ее крик.

— Эй, нечего распоряжаться мной, не доросла еще! Ты неправа. Насчёт того, что шансов нет.

— Я просила! Не надо.

— Это ты нихера не понимаешь, Фостер! Я знаю, каково это, я тоже был парализован. Не знала? Ты ж сама видела, что у меня на спине было. Пару месяцев провалялся бревном без малейшей надежды, не из-за болезни, из-за травмы, зато полностью, от горла вниз. Давай спорить, кому было хреновее? Я знаю это отчаянье! Я тоже с жизнью прощался и проклинал ее, как только мог, а у меня было дополна времени выдумывать подходящие проклятия. И посмотри, Мэри-Ли, я живу.

— Не сравнивай. Если ты как-то выкрутился, я только счастлива, но со мной здесь ничего не изменить, это факт. Ну зачем ты заставляешь меня это говорить? Мне же больно...

— Подожди ты... чёрт, ты же не знаешь! Не буду я сейчас ничего объяснять, всё равно не въедешь, но, Мэри-Ли, поверь мне, есть способ, есть!

— Молчи. Не надо, мне тяжело слушать.

— Ну почему ты мне не веришь... — простонал парень.

— Господи, а чего ты ожидал?! Являешься, как из другой жизни, и... и всё опять. Я не могу так, мне стыдно, мне плохо, столько всего... — Девушка неосознанным жестом прижала сухую ладонь к впалой груди. — Да лучше б ты мимо проехал.

— Не смей меня прогонять, — одними губами прошептал Дэрек, но Мэри-Ли не слышала:

— Боже мой! Какая я была идиотка! Если б знать вовремя, сколько осталось, и распорядиться по-умному! Надо было послать всё, как-нибудь придумать так, чтобы остаться, и быть с тобой, и пожить ну хоть немножко... а я...

И она разрыдалась, не сдерживая слез по потерянной, непрожитой жизни, обманувшей и проскользнувшей мимо. А Дэрек разрывался между сочувствием к ее боли, досадой на невозможность убедить ее начать надеяться и неожиданно затопившей его радостью: не только у него считанные часы, проведенные вместе столько лет назад, оставили несмываемый след в душе и чувство чего-то нужного, важного — и оборванного.

Ее тоже влекло к нему, невзирая на дикость любого сопоставления. Девушка из хорошей семьи, с хорошим образованием, с врожденной "правильностью", и парень — ее оборотное отражение, приютский, опасный для общества, почти всю жизнь профессионально занимавшийся именно тем, с чем она боролась по зову долга. Она — рассудительная, сдержанная, и он — вспыльчивый, порывистый, но всё равно оба смотрели друг на друга и безошибочно видели каждый свою странную, но единственно верную судьбу.

— Дэрек... ничего я не могу, меня уже нет. Мне так жаль, прости, ты опоздал. Уходи, прошу тебя. Это слишком.

Он вздрогнул.

Однажды Смит уже услышал, что опоздал. Что он не вовремя со своей идеей связать две жизни в одну, что надо было раньше. Тогда он смирился. Понял, нашел в себе силы согласиться, уйти. И хоть всё в итоге повернулось совершенно иначе, причем принятое непонятно кем решение поворачивалось не раз, обнажало неожиданные грани, Дэрек всё равно запомнил: момент нельзя упускать, промедление иногда убивает весь смысл даже хорошей идеи.

А они с Мэри-Ли и так абсолютно непростительно долго медлили.

Дольше терпеть уже просто нельзя.

Истекают последние секунды.

— Нет, я не уйду, — медленно покачал головой Дэрек. — Врешь, я очень даже вовремя. Можно ли было раньше — не знаю, не уверен, а вот сейчас — самое то, Фостер.

Он сжал ее запястье и заставил поднять глаза, полные слез недоверия и... надежды.

— Я тебя уже один раз терял и, чёрт возьми, не собираюсь допускать такую дурь снова. Ты нужна мне. Нет, даже не так. Мне нужна только ты, слышишь?

— Ты сошел с ума. Опомнись, — прошептала она. А он улыбнулся:

— Знаю, я вообще-то не подарок, и это даже не то слово, терпеть меня непросто, но, может, попробуешь? Просто пошли всё на свете к чёртовой матери, сама говорила, что стоило бы, и...

Дэрек Смит чётко произнес, стоя на одном колене перед умирающей девушкой:

— ...Давай, что ли, поженимся, Мэри-Ли.

Разрывающая, обвальная тишина. Невесомое:

— Что?

И ответ:

— Глухая ты, что ли? Я хочу прожить с тобой всю жизнь. Долгую, бля, и максимально счастливую. Хочу видеть тебя каждый день. И каждую ночь. И не только видеть, девочка. Я хочу от тебя детей. Я люблю тебя и собираюсь тебе это доказать, я уверен, мать твою, просто как никогда, и безумно надеюсь, что ты это... ну, как бы не против.

Еще мгновение Мэри-Ли неверяще смотрела на него, потом тихо поникла без сознания. Ее истерзанная душа просто не вместила подобных эмоций.

А парень пробормотал:

— Проклятье, наверное, я должен расценить это как "да"?

И бережно взяв ее, прозрачную, на руки, понес прочь из этого дома, похожего на могилу — к воздуху, к свету, к жизни.

— Шон, мне нужна твоя кровь!

Тот поднял голову и скептически усмехнулся.

— Неужели? Интересное заявление. В чем-то даже наглое. — Тяжело глотавший воздух на пороге парень не мог подобрать слов для объяснения, а Шон оглядел его с головы до ног: — Выглядишь не настолько катастрофически.

— Да не мне!

— Не тебе? — прищурился Шон. — У нас теперь выездная благотворительность? Делаешь мне рекламу?

— Дэлмор... это Мэри-Ли. Помнишь?..

Тот мгновенно оказался на ногах.

— Да что же ты сразу не... где она? — Уже на улице, дергая машину с места, отрывисто спросил: — Что с ней, где нашел?

Дэрек в двух словах рассказал.

Парни бережно перенесли Мэри-Ли в один из пустующих домов. Шон сдернул защитную пленку с дивана в пыльном холле, Дэрек, не дыша, уложил бесчувственную девушку и с надеждой подался к другу:

— Ты же... сделаешь?

Шон оставил странный вопрос без ответа. Мрачно оглядел несчастную, приказал:

— Давай за Тревисом. Здесь кровью, пожалуй, даже не обойдешься, а позвоночник сам себе я не проколю. Разве что ты справишься?

Но Дэрека уже не было, а внизу взвизгнули шины.

Надежный Тревис, как всегда, появился быстро. После тщательного осмотра пациентки и уверенного безнадежного вердикта он услышал от вечных поставщиков фантастических медицинских проблем программу предполагаемых действий, традиционно ужаснулся и начал лекцию о ее нереальности. От данного этапа он никогда не мог удержаться, несмотря на многочисленные доказательства обратного: тупиковые случаи с пугающим постоянством оказывались небезнадежными.

Тревиса быстренько заткнули, но, уже вынимая нужные инструменты, он всё-таки вполголоса вещал:

— Нет, ну это ни в какие ворота!.. Ладно, вам пофиг на терминальную стадию, ладно, этот гребаный генетический феномен, Дэлмор, не оскорбляйся. Но делать переливание спинномозговой жидкости обычной иглой? Без мандрена? На диване, в конце концов? Я сам себя лишу лицензии. Шон, дай хоть довезти ее до операционной! К профессионалам! Инструментам! Стерильным условиям! Документации!

Дэрек перебил:

— А после всех твоих профессионалов придется переубивать, согласен?

— Да теперь-то зачем? Будто вы так не припугнете.

— Иди ты, нахер, Тревис, не парь мозги, делай, что говорят!

А Шон с досадой добавил:

— Слушай, кому ты думаешь навредить твоей нестерильностью? Ей? Мэри-Ли уже всё равно. Мне? Мне всегда было всё равно. Действуй, к чёрту документацию.

Врач обозвал парней "дремучими типами" и медленно, но чётко ввел иглу в позвоночник донора, набрав полный инъектор.

— Ох, а у людей она никогда не перламутровая.

— Прекращай пялиться и делай дело!

— Эй, — задержал его руку Шон, — ты ее хоть усыпи понадежнее. Это больно, наверное.

— Не мешай работать! — огрызнулся Тревис, но наркоз сделал.

Вслед за первой дозой ее измученное тело получило вторую, третью, а потом еще и кровь, для надежности и скорости эффекта.

И это произошло. В который раз врач наблюдал за невероятным процессом — полномасштабным воскрешением. Со смесью примитивного ужаса, научного недоумения и религиозного благоговения он видел метаморфозу: рост атрофированных мышц, возврат тонуса внутренних органов, налаживание безупречного функционирования всех систем от важнейших до периферии — кожи, волос, ногтей. Запредельно мощный удар нормализующей энергетики достиг цели. Девушка была здорова и просто казалась спящей.

Дэрек застыл рядом, не сводя с нее глаз. Поднявшийся Шон толкнул Тревиса к двери:

— Пошли-ка отсюда. Подскажешь мне, чем лучше догнаться.

Тот раскрыл было рот, однако, благоразумно промолчал и пошел вниз, внутренне негодуя, что его лишили такого уникального исследования. Но что поделаешь, если для этих двоих девушка, похоже, не просто знакомая больная, а нечто другое. Попробуй им возрази.

На пороге Дэрек задержал Шона.

— Спасибо. Ты лучше в следующий раз на мне сэкономь, но ей надо было.

— Смит, кретином ты был с самого начала и ничего не изменилось. Прекрати.

— Спасибо тебе за нее, слышишь?

— Заткнись на эту тему, я сказал! Будто без твоей просьбы я поступил бы по-другому. Вообще, не забывай, она не только твоя. Между прочим, первым столкнулся с ней вовсе не ты...

Задохнувшийся Дэрек вскинул на друга такой взгляд — потерянный до обнаженности, тревожный, что Шон немедленно проклял себя за эти слова.

— Да нет, Смит, что ты за человек такой... это я так. Извини, что ляпнул. Мы с ней друг друга рассмотрели почти сразу, но я никогда не был для нее чем-то большим, чем повод найти тебя, понял? На самом деле я рад за вас обоих. Рой тогда еще сказал, что твой обленившийся представитель на небесах просто обязан свести вас с Мэри-Ли, когда вы оба будете готовы, и Картер, как всегда, попал в точку. Я надеюсь, ты...

Шон не закончил, вопросительно глядя на Дэрека, и тот убежденно проговорил:

— Второй раз я ее не отпущу.

— Правильно. Иди к ней, скоро очнется. И... Дэр, знаешь что? Я думаю, ты это заслужил. Сполна.

Парень опустил голову, чтобы спрятать смятение, а когда распрямился, Шона уже не было.

Дэрек вернулся в комнату, где Мэри-Ли уже сидела, не видя ничего вокруг и ошеломленно уставившись на свои руки.

Обычные гладкие руки молодой девушки.

Она пока не замечала, а он смотрел на нее, и страшный образ в инвалидном кресле безвозвратно стирался из памяти, потому что перед ним была та самая, двадцатилетняя Мэри-Ли, и такой она останется надолго. Как и все, кто был затронут импульсом, запустившим не только кратковременную экстренную регенерацию, но и непостижимый механизм регенерации фоновой, по сути — бессрочную, пожизненную молодость.

Наконец, Мэри-Ли очнулась, неверным жестом провела по лбу, пытаясь стереть неожиданный сон, забросивший ее в странное место, где она до того не бывала. Осмотревшись, остановила взгляд на том единственном, что ей было знакомо.

— Дэрек?.. Где я?

Голос дрожал так, что теперь казался парадоксально неузнаваемым. Сразу, не дожидаясь ответа, она растерянно протянула к нему свои обновленные руки, как бы показывая чудо:

— Что это? Ты видишь?..

Он, улыбаясь, шагнул к ней и осторожно потянул на себя, принуждая встать. Мэри-Ли панически замотала головой, но он был настойчив, и полузабытые, но не стершиеся за два года рефлексы сработали.

Она встала. Сделала с его поддержкой несколько шагов: сперва неуклюжих, но только с непривычки, затем всё более легких. Всё это время Мэри-Ли не произнесла ни звука, просто была не в состоянии. Ее тело необъяснимо заработало, она упивалась звенящей силой оживших мускулов. А когда вдруг увидела себя в полный рост в огромном зеркале, с которого в суете случайно упал защитный чехол — шок стал еще больше, хоть это и казалось уже невозможным. Лучше Мэри-Ли Фостер не выглядела никогда в жизни.

За плечом ее отражения стоял парень, пообещавший ей чудо — и сдержавший слово. Она спросила у его зеркального двойника слабым, наивным, как у ребенка, голосом:

— Что со мной, Дэрек?

Он не ответил, но она видела в его глазах радость, тепло... и что-то еще, то, с чем не смотрят просто на знакомых. Она развернулась и оказалась с ним лицом к лицу, задав уже твердый, последний вопрос:

— Что всё это значит?

А он отмахнулся:

— Потом объясню, потом. Сначала ты мне всё-таки скажи: ты согласна?

Ее лицо отразило недоумение, затем вспышку понимания и — потрясенное недоверие. Мэри-Ли прошептала:

— Ты хочешь сказать... мне не померещилось?!

— Сколько можно, женщина! — встряхнул он ее за плечи с рычащим стоном. — Да или нет?!

В ответ она рассмеялась счастливо, освобожденно:

— Сам ты дурак непроходимый, Смит, разве можно сомневаться? Ну конечно да, чего ты еще ждал?

* * *

— Ты чего здесь торчишь?

Пьяный и немного растерзанный Дэрек вывалился на веранду свежего, только что отремонтированного сверху донизу дома. До сих пор пахло краской и новой жизнью.

Шон в полурасстегнутой рубашке развернулся к нему, убирая коммер.

— Да так, Лестер звонил.

— Бля, Дэлмор, я надеюсь, ты его послал?! Потому что вариант, что ты исчезнешь с моей свадебной вечеринки, даже не рассматривается.

— Никто и не начинал такое рассматривать. Я, по-твоему, кто? Баккуорти утрется, АНБ подождет, пусть делают, что хотят.

— Во-от, — удовлетворенно покивал Дэрек. — Правильно говоришь. Никуда не девайся.

— А вот ты-то почему скрываешься? Спорим, тебя хватятся скорее, чем меня.

— Пусть там хватаются, за что хотят. Мэри-Ли я оставил под надежной защитой Картера. Его внятно предупредил, что вмиг башку скручу в случае чего, а он до всех донесет, если полезут.

— Можно подумать.

— Нет, я не про то, что обидят... своя давно. Но если ее кто танцевать потащит — лучше б даже не помышляли!

— Расслабься. А вы чего Карпентера не позвали?

— Нихера себе ты сказанул, чтоб я расслабился! В жизни ноги копа в моем доме не...

— К-хм.

— Молчи вообще. Сам не въехал еще. Но это же другое! Короче, ей-то с ним общаться я запретить не могу, она звонила, всё такое... Может, и ездила. Они виделись? А я не... без меня?

— С тобой, типа, было бы лучше?

Дэрек тихонько взвыл и запустил пальцы в волосы.

— Прекрати парить мне остатки мозга, Дэлмор. Нехай там с этим добрым дядюшкой якшаются, мне пофиг, лишь бы к нам не лез. Ох уж мне эти старые знакомства... хотя, справедливости ради, иногда из них кое-что дельное выходит, — нехотя признал он. — Вот, кстати, ты же тоже...

— Что я? — поднял бровь Шон.

— Да ты, конечно, сплошь и рядом людей цепляешь, но я про... — Дэрек замялся. Немного нервно шагнул к перилам, тяжело оперся, сгорбился, уставился куда-то вбок.

— Договаривай.

— Ты сто лет назад сконтачил с кем-то в городе. Я помню. Вроде как я с Мэри-Ли, в плане бреда. Ни малейшего хрена ты не признал, и про детали молчал намертво, но было же.

— Я много с кем контачил, Смит, — холодно отозвался Шон после ощутимой паузы.

— Это верно, но... ты прости, если выглядит так, что лезу. Я ничего тебе умного советовать не могу, просто потому что это — я, а не Рой, к примеру. Единственное... Шон, извини, но всё равно скажу — иногда именно потом и начинает что-то получаться. Я, вроде как, тут эксперт по таким штучкам и, кажется, имею право хотя бы заикнуться.

Дэлмор едва заметно кивнул. Сигарета дотлевала в темноте.

— Само собой, тебе виднее, Шон. Может, последнюю хрень я гоню. Извини тогда. Но — вдруг?

— Понял я, Дэрек. Спасибо.

— Да ну тебя... — мучительно скривился тот. — Вижу, что разбередил, прости меня, ну пожалуйста! Я плохого не хотел.

— Знаю, — Шон нашел в себе силы на улыбку. — Правда, я ценю. Может, что-то тут и есть. Посмотрим.

— Ага, — неловко дернул плечом Дэрек. — А хочешь, сменим тему? Спорим, отвлечет.

— Предлагай.

— Сейчас...

Глубоко вздохнув, парень без слов, жестом попросил закурить, долго молчал, глядя в ночное небо над темными кронами деревьев парка, сосредотачивался. Было бы ошибкой его торопить.

— Знаешь, что мне жена сегодня подарила? — наконец хрипло произнес Дэрек. — После церемонии, когда на минутку наедине остались.

Шон осторожно ответил:

— Без понятия. И?

— Улучила момент, сунула в руки, — продолжал тот, будто не слыша. — Мелочь такая. Бумажка, по сути. Я сперва не понял совсем. Хочешь, покажу?

Незачем соглашаться, незачем просить. А для чего еще Дэрек здесь?

— Смотри.

Аккуратный прямоугольник плотной бумаги. Не обычное фото, но черно-белая, неясная на первый взгляд тень, похожая на белый шум или сильно расстроенное изображение. Туманные силуэты в узком пространстве. Несколько наложенных на невразумительную картинку кодовых строчек на медицинском языке.

Вглядевшись, Шон замер. Не поднимавший головы всё это время Дэрек, сам того не зная, упустил редкий, в общем-то, момент в жизни — шоковую растерянность Дэлмора.

— ...Близнецы?

— Ага.

— Мать твою... поздравляю, что ли. Дэрек!

— Я это... — перебил тот. — Я такой ...н-нормальный, типа, по потолку не бегаю, вовсе не потому что у меня с этим проблемы, а потому что до меня еще не дошло. Шон, у меня просто передоз. Понимаешь? Она, конечно, вовремя, бля... Если обидится, что молчу, надо будет как-то объяснять. Как? Ладно, ничего, я смогу. У меня, конечно, швах с разговорами, особенно сложными, но ей — смогу.

— Дэрек, ты...

— Мне переварить надо. Она, наверное, знает, не торопит пока. Мне понять надо. Просто — поверить.

— Доказательства у тебя перед глазами.

— Угу. Если я переживу сегодня и не сдохну — будет чудо.

— У тебя с сегодняшнего дня не осталось ни малейшего права как бы то ни было подыхать, Смит.

— Знаю. А вот откуда ты-то знал, а? — Дэрек кинул на Шона быстрый взгляд. — Вышло так, как ты сказал. Откуда?

— О чем ты?

— О чем я? Да так... однажды случился у меня отличный острый моментик, когда мне совсем-совсем расхотелось жить. Вот абсолютно. Дождь еще шпарил, помню, а я сидел в три погибели прямо в луже под дурацким небом и уходил в точку. А ты... я так хорошо слышу до сих пор, как ты шепчешь, что у меня обязательно, вот кровь из носу, ну просто по-любому появится в жизни та, которая будет меня любить. Меня, да, вот именно меня, ты имел в виду вот такое никчемное дерьмо, как я, и ты говорил мне про будущее и про любовь под тем гребаным ледяным дождем. Да я слов таких не знал, Шон, не то что сути того, про что ты мне там нес... Мало того, Дэлмор, ты сказал, что она родит мне детей, которых я никогда не брошу.

Дэрек распрямился.

— Так вот, мать твою, Дэлмор, как ты тогда мог знать?

— Значит, я просто угадал, Смит.

— Не-ет, ты не просто угадал, сволочь. Вот смотри, — парень обвел жестом всё вокруг. — Это дом. Он мой. По-настоящему мой, а не как тот двадцать девятый. Даже слышать смешно, если честно — у Дэрека Смита свой дом... я и к комнате своей в нашем старом доме в Квартале привыкал много лет. А тут — дом. И в нем — люди, которых я знаю, которые меня знают, хорошие люди, надежные, стоящие. Свои. Родные давно, чего уж там. Мои друзья. И еще там девушка, которую я люблю. Которая взяла и правда нашлась, которая слышала, наверное, где-то там, очень далеко, как ты мне ее обещаешь. И пришла...

— Когда тот дождь на тебе окончательно высох.

— Именно. И она, кроме шуток, собирается меня ...п-продолжать? Вот так крепко и надолго со мной связаться, чтобы появилось на свете нечто такое, живое, в чем есть я?

— Дико звучит, Дэрек.

— Да не то слово! Вроде как я — достоин, получается? Чтоб от меня беременеть, от меня рожать, со мной растить кого-то? Чтоб я растил? Шон? Она мне на руки позволит взять ...маленького? Н-нет, — передернулся Дэрек от внезапно продравшей его дрожи, — ни за что я одного не буду на руки брать! Никогда. Только двоих сразу. Никогда выбирать не буду. Я обоих выдержу, вот клянусь, я же вовсе не хлипкий, правда?

— Правда.

— А ведь для одного Южного изгоя всё могло кончиться однажды зимой в подвале, Хостовский.

— Дьявол, зачем лезть так глубоко?

— А сегодня день такой, знаешь. Тянет. На итоги. Так вот, ты не просто угадал, как со мной всё будет, ты к этому до такой степени, бля, причастен, что...

Дэрек оторвался от перил, медленно сделал шаг назад, на середину маленькой террасы.

И встал на колени.

Теплой летней ночью, совсем рядом с весельем и шумом, но как будто совершенно в другом измерении, один человек склонился перед другим в позе не покорности, не смирения, но глубочайшей, абсолютной признательности. Склонился перед тем, кому был искренне благодарен за то, что дожил до этого дня. Перед тем, от кого в Дэреке было гораздо больше, чем от двоих, что его зачинали.

Он простоял так совсем недолго, потому что Шон пришел в себя и прошипел сквозь зубы:

— А ну встань немедленно, иначе я тебя так взгрею! Плевать мне, что там за день!

Дэрек не стал сопротивляться, упорствовать. Не торопливо, но легко поднялся, расправил плечи. Усмехнулся:

— Помнишь, однажды ты поступил так со мной? Я вот не забыл.

— Мстишь, что ли?!

— Возвращаю. Ты ж тогда сделал это, чтобы я тебя после, перетряхнутый такой, лучше слышал. Так вот — твоя очередь слушать.

— Я тебе всё-таки врежу, Смит.

— Заткнись. Вышло так, что я как бы никого в жизни не любил. Ну, некого было. Зачем учить чужой язык, если болтать на нем не с кем? Логика такая. Вот я и не напрягался. Я не любил своего отца, потому что он от меня отказался — а ты ни разу так не сделал, ни разу меня не бросил. Всему, что знаю и умею, ты меня научил. Я не любил свою трусливую и слабую мать — а ты не боялся даже умирать ради меня. Я не любил своего никчемного, никакого брата — но я всегда был и всегда буду готов на что угодно, чтобы быть рядом с таким, как ты.

— И что?

— А то, что помимо всего прочего ты, походу, за годы всё-таки вколотил мне в тупую и упрямую башку тот чужой язык. Я на нем даже пару слов теперь могу связать, и дальше учиться буду. И за это тебе — спасибо.

— Вот только попробуй опять.

— Да нет. Я знаю, что ты знаешь. Всё про меня знаешь.

— Пошли в дом. И там ты будешь практиковаться в новых умениях со своей женой, договорились?

— Ага, — покладисто согласился Дэрек и в дверях кивнул сам себе: — Вас теперь таких у меня двое.

Шон взъерошил другу волосы, приобнял за плечи.

— А ты у нас такой один.

Оставить комментарий

© Copyright Аристар

Размещен: 26/03/2013, изменен: 26/03/2013. 259k. Статистика.

Повесть: Приключения

Ваша оценка:

Популярное на LitNet.com Н.Любимка "Долг феникса. Академия Хилт"(Любовное фэнтези) В.Чернованова "Попала, или Жена для тирана — 2"(Любовное фэнтези) А.Завадская "Рейд на Селену"(Киберпанк) М.Атаманов "Искажающие реальность-2"(ЛитРПГ) И.Головань "Десять тысяч стилей. Книга третья"(Уся (Wuxia)) Л.Лэй "Над Синим Небом"(Научная фантастика) В.Кретов "Легенда 5, Война богов"(ЛитРПГ) А.Кутищев "Мультикласс "Турнир""(ЛитРПГ) Т.Май "Светлая для тёмного"(Любовное фэнтези) С.Эл "Телохранитель для убийцы"(Боевик)

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:

И.Мартин "Твой последний шазам" С.Лыжина "Последние дни Константинополя.Ромеи и турки" С.Бакшеев "Предвидящая"

Как попасть в этoт список

Сайт — "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"