Воины Арктара

Скачано с:

www.кирилл-кудряшов.рф

ВОИНЫ АРКТАРА

Кирилл Кудряшов

За этим странным поединком Агрон наблюдал уже несколько минут. В первый момент, выйдя из-за нагромождения чудовищных валунов, и увидев, что четверо его сородичей напали на кого-то, внешне напоминающего мага-огневика, он инстинктивно укрылся за ближайшим камнем, ожидая, что огневик не станет терпеть назойливых молодых орков, и в считанные секунды раскидает их в разные стороны, или и вовсе изжарит живьем, применив одно из высших заклятий. Укрывшись за валуном, Агрон вжался в него всем телом, и беззвучно молился Создателю, чтобы огневик метнул в своих противников огненную стрелу или огненный шар! Чтобы он не оказался одним из высших магов, способного сотворить заклятье армагеддона, испепеляющее всех и вся на сотню метров вокруг.... В этом случае его не спасло бы никакое укрытие — высшие огневики всегда сражались по принципу выжженной земли, и горе было тому, кто осмелится встать на их пути!

И какими же, спрашивается, идиотами должны быть эти четверо, чтобы напасть на огненного мага, зная лишь пару боевых заклятий, не способных причинить никакого вреда? Он и сам, будучи еще молодым орком, нередко ввязывался в поединки, исход которых не мог предположить, но напасть на огневика... Нет, это было верхом глупости!

Однако время шло, а небо не торопилось низвергнуть на землю огненный водопад, и четверо орков даже не собирались вспыхивать живыми факелами. Поэтому, выждав несколько минут, Агрон выглянул из-за камня, а спустя еще какое-то время — и вовсе встал во весь рост, наблюдая за поединком.

Тот, кого он в первый момент принял за мага, или не являлся таковым, или попросту не торопился использовать какие-либо заклятья. Казалось, он откровенно развлекается, сражаясь одновременно с четырьмя рослыми орками, без устали размахивавшими своими топорами. Будучи вооруженным лишь двумя короткими палками, связанными между собой металлической цепью (за все годы кочевой жизни Агрон нигде и никогда не встречал такого странного оружия), незнакомец успешно уклонялся от смертоносных ударов, а время от времени и сам чувствительно лупил нападавших своим оружием. Судя по всему, оно также не было заряжено никакой магией, потому как от его ударов орки не падали замертво, не лишались ушибленных конечностей, и даже не впадали в транс (хотя наложить заклятье паралича на оружие умел даже сам Агрон, хоть и считавшийся в своем клане одним из лучших магов, но сам предпочитавший любой магии остро отточенный топор). Орки лишь завывали, хватаясь за ушибленные руки, ноги или голову, и на какое-то время выбывали из поединка.

Незнакомец же продолжал вальсировать, умело уклоняясь от ударов, и с неизменной улыбкой лупил своих противников.

За его спиной Агрнон углядел длинный меч, и судя по тому, как ловко незнакомец владел своими спаренными дубинками, исход боя был бы предрешен, вынь он его из ножен... Однако он лишь продолжал играть с орками, не торопясь разрубить их на мелкие куски.

Наконец, когда Агрон уже готов был направиться к ним и прекратить этот бессмысленный бой, один из орков получил мощный удар в пах, и крутясь волчком отскочил в сторону. Поплясав несколько секунд на месте и восстановив дыхание он, со зловещей ухмылкой, снял с пояса метательный топор, тремя неуверенными пассами наложил не него ауру меткости, и замахнулся для броска. Даже издалека Агрону было прекрасно видно, что заклятье легло на лезвие топора вкривь и вкось. Сам он никогда не рискнул бы использовать оружие, заколдованное столь бездарно и неумело. Никогда нельзя быть уверенным, что неверно наложенное заклятье не заставит топор повернуться против своего же хозяина — это было первым, чему научил его отец. Боевая магия подобна тетиве лука — она не убивает, она лишь помогает убивать, помогает направлять оружие в нужную сторону. Уложи стрелу не так, как нужно, и она никогда не полетит в цель. Используй плохую тетиву, и при выстреле она отобьет тебе пальцы...

Но, как ни странно, заколдованный топор попал точно в цель... Или — от удивления у Агрона приоткрылся рот — цель сама поймала топор. Краем глаза увидев готовящегося к броску орка, незнакомец не попытался уклониться — наоборот, под летящий топор он подставил свое плечо! И каленое лезвие отскочило от него, лишь заставив воина качнуться от удара. Такой эффект был бы возможен, будь он облачен в тяжелую кольчугу (во время пришествия гномов Агрон зазубрил немало топоров об их шлемы из драконьего металла), но подвижность воина говорила об обратном. Столь легкого, и в то же время прочного металла Агрон никогда не встречал. Впрочем, эльфы, владевшие секретами защитной магии, способны были наложить на свои кожаные плащи заклятье каменной кожи, но даже оно не могло выдержать удара орочьего топора. Оставалось предположить, что магия этого путешественника была сильнее защитной эльфийской...

Этот бой пора было прекращать... Не смотря на то, что Агрон был изгнанником, и не питал особо уж теплых чувств к своим соплеменникам, он не хотел смерти этим четверым...

— Остановитесь! — раскатисто рявкнул он, делая несколько шагов по направлению к сражающимся.

Орки послушно замерли, впрочем, не забыв сделать пару шагов назад, прочь от разящего оружия их противника. Агрон не знал их в лицо, и по эмблемам на робищах видел, что они не принадлежат к его клану, но сами они, без сомнения, узнали в нем вождя клана Саморов... Бывшего вождя. Впрочем, эти четверо могли и не знать о том, что вот уже неделю он находился в добровольном изгнании.

— Приветствую вас, орки! — он поклонился, как того требовал обычай, сложив руки на груди, — Приветствую и тебя, странник.

Поклон, адресованный страннику, был другим — одна рука прижата к сердцу, а вторая — лежит на рукояти боевого топора. "Приветствую тебя, странник, приветствую от всего сердца, но помни и о том, что мой топор не знает жалости, и мое сердце не дрогнет, если придется разрубить тебя надвое".

Четверо орков поклонились в ответ, не сводя, впрочем, взгляда со своего недавнего противника.

— Что происходит здесь? — спросил Агрон, — Почему вы напали на чужеземца?

— Потому, что он чужеземец, — ответил один из них, — Потому что его никто не звал в орочьи степи.

Агрон перевел взгляд на странника, и тот, увидев во взгляде вопрос, заговорил:

— Простите, если нарушил ваш покой, или потревожил ваше жилище. Эта степь — не цель моего пути, я здесь не задержусь.

— Куда ты держишь путь?

— Позволь воздержаться от ответа на этот вопрос, — учтиво, но твердо ответил незнакомец.

— Возвращайтесь в свой стан, — не оборачиваясь велел оркам Агрон, — О том, чтобы этот чужеземец покинул наши земли позабочусь я.

Уязвленное самолюбие орков требовало порвать этого странника на мелкие кусочки, но ослушаться приказа Агрона они не смели. Он не был их вождем, не был даже членом их клана, но подчинение иерархии в крови орков было сильнее самолюбия. В будущем вождь клана может объявить войну Саморам, сочтя происшедшее оскорблением, но если он обладает хотя бы зачатками мудрости, то поймет что Агрон не старался нанести оскорбление, а хотел лишь спасти жизни этих недорослей. Поклонившись, орки повесили на пояс топоры, и побежали прочь, гулко топая по земле. Побежали, как умеют бегать только орки-кочевники, пробегающие за день по несколько сотен верст.

— Позволь узнать твое имя, странник? — заговорил Агрон, проводив взглядом исчезающих в дали соплеменников.

— Позволь сначала узнать твое.

— Справедливо... Я Агрон из клана Саморов.

— Алекс Нидман, — коротко бросил собеседник, пристраивая свое оружие на поясе.

— Ты говорил, что цель твоего пути лежит не в землях орков? Мой путь тоже ведет прочь из этих степей, в сторону гор... Если нам по пути, то позволь проводить тебя до границы орочьих владений. Возможно, это поможет нам обоим скоротать дорогу.

— Я не нуждаюсь в охране, — гордо вскинул голову, ответил тот, — Те четверо, что напали на меня, заслуживают лишь жалости, и ты спас им жизни, остановив их.

— Я знаю, что ты не нуждаешься в охране, — медленно, растягивая слова, прорычал Агрон, — И верю, что ты легко мог убить тех, кто напал на тебя. Я благодарен тебе за то, что ты позволил им жить, но не забывай, Алекс Нидман, что сейчас ты говоришь с орком, и что в моих жилах течет та же кровь, что и в жилах тех, кто, по твоему мнению, достоин лишь жалости.

Правая рука Агрона сама легла на рукоять метательного топора, а левая замерла на уровне сердца, готовая сотворить пассы необходимого заклятья.

— Не забывай, Алекс Нидман, что в своей гордости ты можешь оскорбить меня!

— Прости! — Алекс примирительно поднял руки, — Приношу тебе свои извинения. Я не хотел оскорбить ни тебя, ни твой народ, и думаю, что остальные твои сородичи — достойные мужи и жены, в отличие от этих четверых. Но пойми и то, что свой путь я должен пройти один.

— Я не напрашивался к тебе в попутчики, — пробурчал Агрон, — Я лишь не хочу, чтобы путешествуя по землям орков ты сеял на них смерть и разрушения.

— В таком случае, любезный Агрон, я принимаю твое предложение, и с удовольствием составляю тебе компанию, но лишь до тех пор, пока мы не покинем земли твоего народа.

— Я не буду спрашивать тебя о цели твоего пути. Просто укажи направление...

— У меня и в мыслях не было пересекать эти земли, я хотел лишь обойти эту вершину, — Алекс указал на вздымающуюся к небесам белую шапку Снежной горы, — чтобы вновь углубиться в Туманные горы.

Агрон вздрогнул при упоминании Туманных гор, на мгновения вновь погрузившись в пророческий сон, увиденный около полугода назад. С тех самых пор образ вершин, теряющихся в тумане, который не рассеивается даже в сильные ветра, неотвязно преследовал его...

Неужели этот странник, именующий себя Алексом, видел то же, что и он? Неужели судьба не случайно свела их вместе, и цель Алекса является и его целью? Или, быть может, стоило поставить вопрос по-другому: какая еще цель могла подвигнуть путника отправиться в Туманные горы, в которые рисковали заходить лишь самые ловкие и умелые воины, да и те крайне редко возвращались назад. А если и возвращались, то рассказывали такие истории, от которых кровь стыла в жилах даже у бесстрашных орков.

Но внешне Агрон ничем не выдал своего волнения. Если путь Алекса пересекся с его путем, значит на то воля судьбы. Если им суждено вместе добыть Свитки Знаний, то так тому и быть... Если же одному из них суждено будет пасть от руки другого, в борьбе за обладанием величайшего из всех сокровищ земель Арктара, то он приложит все силы и умения для того, что Алекс остался лежать на земле, а сам он продолжил свой путь.

— Что ж, Алекс, тогда не будем терять времени?

Тот согласно кивнул, и первым зашагал в сторону отрогов Снежной горы. Агрон двинулся следом, стараясь держаться наравне с ним, и краем глаза наблюдая за своим попутчиком.

Сейчас у него была отличная возможность поближе рассмотреть его, и Агрон не преминул этой возможностью воспользоваться. Алекс был высок ростом, и лишь немного уступал самому Агрону. Но в ширине плеч он, конечно же, не мог тягаться с орком, с детства орудовавшим своим боевым топором, будто веткой дерева. Облачен Алекс был в рубаху с рукавами, издалека казавшуюся сотканной из шерсти, но при ближайшем рассмотрении выглядевшей как задубленная кожа. Из подобного же материала были сделаны и его штаны и высокие ботинки, необходимости в которых Агрон, всю жизнь ходивший босиком, не понимал никогда.

Во всем, кроме наряда и снаряжения Алекс напоминал мага-огневика — та же комплекция, длинные и тонкие руки, прямые ноги, статная походка и орлиный взор. Вот только огневики редко носили с собой оружие, целиком полагаясь на мощь своей магии (и, надо сказать, полагаясь вполне обоснованно — Агрону как-то довелось испытать на себе мощь огненного шара), и беря с собой в странствия лишь магический посох, да бурдюк с водой.

За плечами же Алекса болтались длинные ножны, скрывавшие, как определил Агрон, полуторный меч, напоминающий эльфийский, на поясе с правого бока висели соединенные цепью палки, в действенности которых Агрон уже убедился, а на левом бедре в кожаном мешке покачивался предмет, идентифицировать который Агрон не мог вообще. Нечто угловатой формы с резной рукоятью (то, что это была именно рукоять — было единственным, в чем Агрон, знавший толк в оружии, не сомневался), терявшееся в глубине кожаной сумки.

— Позволь спросить тебя, Алекс, — заговорил Агрон, решив, что за беседой дорога будет казаться короче, да и он узнает хоть что-нибудь о своем загадочном попутчике, — Откуда ты держишь путь?

— Оттуда, — Алекс махнул рукой куда-то в сторону Снежной горы, — Из-за гор...

— Из-за гор?! — переспросил Агрон, сердце которого подскочило к самому кадыку, — И ты вновь хочешь углубиться в эти горы?

— Туманных гор нет ни на одной карте моего народа. Они не исследованы, и наши ученые исследовали лишь ближайшие к нашим городам отроги. Поэтому, отправляясь в путь, я не знал, как добраться до цели своего путешествия. Горы коварны и опасны, и никогда не знаешь, окажется ли проходимым очередной перевал. Судьба вывела меня на эту сторону гор, и теперь я ищу проходимый путь, чтобы попасть в их сердце с этой стороны...

— То есть, ты уже забрался дальше, чем требовала твоя цель?

— Примерно так... Большинство горных троп не проходимы, поэтому я и оказался здесь. Думаю, что обойдя эту вершину, — он указал на Снежную гору, — Я смогу найти путь в сердце этой горной гряды.

— Скажи, Алекс, — чувствуя холодок в груди спросил Агрон, — А к какому племени ты принадлежишь?

— Племени? — переспросил тот.

— Ну... Как называет себя твой народ?

Алекс ненадолго замолчал, и в его взгляде вновь засветилось подозрение.

— А что за дело тебе до имени моего народа? — спросил он, — Я, ведь, не спрашиваю тебя о том, кто ты, и откуда.

— Я не скрываю своих корней, — насколько мог добродушнее сказал Агрон, — И мне непонятно, почему ты до сих пор не представился, не назвал своего клана и родного города. В Заповедных Землях не принято скрывать своей принадлежности к тому, или иному клану.

— Почему? — кажется искренне удивился Алекс, — Какое может иметь значение, где я родился?

— Чтобы сразу же определить, кто перед тобой, друг, или враг. Гномы извечно враждуют с кобольдами, ибо не могут поделить подземный мир. Эльфы недолюбливают нас, орков... Некроманты норовят убить всякого, кто окажется поблизости, а титаны столь ревностно охраняют свои владения, что не подпускают к ним никого. Про манеры драконов я и вообще молчу... С тобой все проще — я вижу, что ты не эльф, хотя бы потому, что эти создания никогда не покидают своих лесов, да и вообще редко спускаются с деревьев, но в то же время, даже среди эльфов существуют города, дружественно настроены к некоторым кланам орков. И даже в степях мы можем встретить орка, который ослушается моего приказа, потому что наши кланы извечно враждуют.

— Теперь, кажется, понимаю... — улыбнулся Алекс, — В вашем мире все враждуют со всеми?

— В НАШЕМ мире? — переспросил Агрон, — Как это понимать?

Алекс прикусил язык, и весь его вид говорил о том, что он лишний раз познал на себе истинность поговорки: "Язык мой — враг мой". И тогда Агрон решил выложить перед ним все козыри, доверившись судьбе. В конце концов, если им суждено быть врагами, то их решающий бой состоится здесь и сейчас, а если судьба свела их вместе для другой цели, то нельзя идти вперед, имея друг от друга секреты.

— Ты не из нашего мира, — пошел в наступление Агрон, — И говоришь, что хочешь ВНОВЬ углубиться в горы, а значит ты уже прошел через них, только не смог найти дороги, ведущей к твоей цели. Внешне ты похож на огневика, но еще ни разу не использовал ни одного заклинания, и создается ощущение, что ты совсем не знаешь магии.

Алекс остановился, напряженно глядя на своего спутника, и положив руку на рукоять меча.

— Ты направляешься в горы, чтобы найти что-то, о чем не хочешь говорить. Ведь так?

— Так, — согласился Алекс, в глазах которого сверкнул металл, — Но что за дело до этого тебе?

— Это началось пол года назад, — наугад бросил Агрон, и тут же увидел, как сузились зрачки Алекса, — Один и тот же сон, да? Предчувствие беды, столь масштабной, что весь твой народ не сможет совладать с нею? И записи в древних книгах... Записи о том, что в годину приближения большой беды величайшие из воинов отправятся на поиски Свитков Знания... И главного из четырех Свитков...

Алекс не дал ему договорить. Заточенный металл меча сверкнул перед самым его лицом, и Агрон едва успел отскочить в сторону, поудобнее перехватывая боевой топор и занося свободную руку для заклятья.

— Кто ты? — взревел Алекс, наступая с яростью раненного дракона, — Откуда тебе известно о Свитках?

— Значит, ты все же ищешь их?!

Новый удар, который Агрон принял лезвием топора, был красноречивее слов.

Заклятье ауры меткости окутало топор алым сиянием, видимым лишь опытному магу, да тому, кто применил его. Заклятье скорости на секунду затуманило взор, но свободная рука уже творила новое, не спрашивая на то разрешения. Этому его учили с детства, сражаться, не задумываясь о том, как нанести удар. Бить раньше, чем собственный мозг успевает понять, куда именно нужно бить, и накладывать заклятье раньше, чем разум осознает необходимость этого.

Пальцы левой руки сами сложились для пасса самого сложно из известных Агрону заклятий, и мгновение спустя он ощутил, как сила наполняет его и без того могучее тело, как вскипает кровь, а душа наливается радостью схватки. Заклятье кипения крови, увеличивающее силу и ускоряющее реакцию, действующее как отвар ядовитых грибов, помогающее победить, но изматывающее применившего его...

Но иначе было не одолеть столь ловкого и умелого бойца.

Удивлению Алекса не было границ, когда тяжелый топор Агрона просвистел у него перед лицом со скоростью падающего с небес орла. Должно быть, сила и ловкость противника сбили его с толку, потому как на несколько мгновений он упустил инициативу, позволив Агрону не защищаться, а нападать, и он тут же воспользовался этим преимуществом. Теперь уже отступал Алекс, с трудом сдерживая натиск громадного топора, устремлявшегося к цели сам по себе, под действием ауры меткости...

— Кто ты, Алекс Нидман? — взревел Агрон, складывая пальцы левой руки для заклятья паралича. Теперь стоило его топору коснуться кожи противника, как тот на несколько секунд впал бы в полный ступор... А нескольких секунд в горячке боя вполне хватало для того, чтобы снести ему голову.

— Кто ты, и зачем ищешь Свитки!

— Не твое дело!

Менее тренированный глаз не смог бы уследить за движениями Алекса, когда его рука метнулась к кожаной сумке на боку, но орк, с детства охотившийся в степи, способен был перехватить в полете эльфийскую стрелу. И когда продолговатый предмет с черным зрачком на конце, уставился на то место, где только что стоял Агрон, там его уже не было. Грохот разорвал тишину степи, и краем глаза Агрон успел заметить фонтанчик земли, взметнувшийся в нескольких шагах позади, а в следующую секунду его рука уже обрушилась на предплечье противника, выбивая из его рук странное оружие.

— Зачем тебе Свитки?!

Острие меча едва не вспороло робище на его груди, но в ту же секунду рукоять топора встретилась с виском Алекса, отшвырнув его в сторону.

— Так учил меня отец, — довольно прорычал Агрон, наблюдая за лежащим на земле противником, ошалело мотающим головой, — Рукоять не уступит острию...

Отшвырнув ногой меч Алекса, Агрон склонился над ним, чувствуя, как кипящая кровь поет в его жилах, моля снести противнику голову, вырвать его сердце, или отрубить ноги и бросить умирать под жарким солнцем орочьих степей. И ему стоило огромного труда не поддаться этому зову.

— Так к какому племени ты принадлежишь, Алекс, — стараясь, чтобы его голос звучал миролюбиво, произнес Агрон, — И зачем ищешь Свитки Знания?

— Катись...

Удар в челюсть вновь бросил его на землю, и Агрон присел рядом, поигрывая метательным топором.

— Теперь я точно вижу, что ты не огневик, Алекс. Ты вообще не маг! Любой маг увидел бы, что на мне лежит кипение крови, и попытался бы затянуть бой, чтобы измотать меня моим же заклятьем. Так кто же ты?

— Я человек! — вытирая кровь с разбитого лица ответил тот.

— Человек?! — Агрон в удивлении отступил на шаг назад, и тут же ощутил, как тяжесть наваливается на его плечи. Кипение крови переставало действовать, и за ним приходила неизбежная расплата за использование заклятья. Измотанный организм требовал пищи и тепла...

— Ты — человек, и не видишь чужих заклятий? Да чего там, ты вообще не владеешь магией!

— Я не понимаю, о чем ты...

Быстрым движением, насколько это позволяла почти физически ощущаемая тяжесть на плечах, Агрон придавил ногой руку Алекса, уже изготовившегося к броску за его мечом.

— Я не враг тебе, — сказал он, — Я не хочу распри между нами, и приношу тебе свои извинения за то, что таким образом выяснил, кто ты, и куда держишь путь.

— Почему я должен верить тебе?

— Почему? — переспросил Агрон, — Да хотя бы потому, что пол года назад я тоже начал видеть этот сон. Тучи дыма и пепла, поднимающиеся из-за Туманных гор. Тучи, закрывающие Солнце, и не позволяющие ни одному лучику света пробиться сквозь эту тьму. И плач! Стоны раненных и проклятья убитых. Не слышные, но осязаемые... Они проносились над моей головой, и я чувствовал, как каждое из этих проклятий устремляется вглубь Заповедных Земель, чтобы поразить любое живое существо, которое встретится им на пути. Хоть ты и не маг, Алекс, но должен знать, какой страшной силой обладает проклятье, произнесенное у смертного одра...

— И я видел тучи... И слышал стоны и проклятья, — вдруг забыв о мече заговорил он, подняв на Агрона глаза, — Вот только если ты видел эти тучи поднимающимися из-за гор, то я видел их источник. Я видел, как полыхают города моего народа, как сгорают в жарком пламени взрослые и дети, и как дым и пепел заслоняют от моего взора горы. Увидев этот сон в первый раз, я воспринял его как сон, и не более того, но когда он стал повторяться раз за разом, я не мог более отмахиваться от него...

— В этом сне есть что-то неосязаемое, делающее его реальным...

— Да... — Алекс протянул ему руку, — Помоги мне встать, Агрон! Твои извинения приняты, и я вижу, что ты не враг.

— Враг бы уже добил тебя, — подтвердил Агрон, помогая ему подняться, — Ты, ведь, пришел из-за гор? Там твой дом и твой мир? Значит, во сне я видел дым от пожарищ твоих городов?

— Да... И значит не я один получил знамение о скорой гибели моего мира.

— Не только твоего, Алекс... Я не могу описать это, не могу объяснить своих чувств, но я ощущал, как что-то приближается из-за гор. Что-то, несоизмеримое даже с мощью проклятий, равных которым не сможет сотворить ни один некромант. Будто бы это было само зло...

Взгляд Алекса был красноречивее слов. В его глазах Агрон видел, что и ему знакомо это ощущение приближающейся темной силы. Нет, не приближающейся — идущей по его городам, испепеляющей его родных и близких. Ощущение тьмы, прошедшей по твоей могиле...

— И ты тоже уверен, что это не просто сон? — спросил Алекс.

— Это знамение, я уверен в этом, иначе не отправился бы в Туманные горы на поиски первого из Свитков.

— Я вышел из Магадэна спустя три месяца после того, как увидел этот сон впервые. Примерно столько же я уже в пути, и за это время успел перейти Туманные горы и оказаться здесь, промахнувшись на несколько сотен верст. Эти места, как я понял, называются Орочьими степями? И, наверное, они называются так потому, что здесь живут орки?

— Да... Это наши земли.

— И ты — орк, и значит ты живешь где-то поблизости?

— У орков нет крова, — ответил Агрон, — У нас есть лишь наши земли, наши бескрайние степи, которые мы привыкли называть домом. Я живу не где-то поблизости, я живу здесь, в этих степях. Сегодня здесь, а завтра — близ Эльфийских лесов.

— Я не могу понять одного, Агрон, почему увидев пророческий сон пол года назад ты лишь сейчас двинулся к Туманным горам?

— На то были причины, Алекс... — вздохнув ответил Агрон, — И если хочешь, я расскажу тебе о них. Но не сейчас... Сейчас я слишком измотан, чтобы идти дальше, так что, если ты не против, давай остановимся на привал, отдохнем и подкрепим силы. Нескольких часов отдыха и пары кусков горячей пищи мне будет достаточно для того, чтобы продолжать путь...

Солнце медленно клонилось к закату, и белая шапка вершины Снежной горы казалась кроваво-красной в отблесках заходящего солнца. Туман, окутывавший вершины Туманных гор, тоже превратился из молочно-белого в ярко-алый. Желтая степь окрасилась в оранжевые тона, и Агрон любовался игрой света на лезвии своего топора — зрелищем, которое он видел сотни раз, но так и не научился принимать его как нечто обыденное.

— Мой отец говорил, что когда лучи заходящего солнца падают на лезвие твоего оружия, в его отблесках ты можешь увидеть души тех, чья кровь омывала этот металл. Мы не верим в другой мир, подобно эльфам или гномам. Мы не верим в то, что души умерших отправляются на небеса, чтобы предстать перед очами Арктара... Мы верим, что души умерших продолжают жить среди нас. Души предков постоянно следуют за нами, и помогают нам, наставляют на истинный путь, а могут и спасти тебе жизнь в бою. Но только души тех, кто умер своей смертью, умер от старости, или сам убил себя, не желая мириться с подступающей слабостью. Души же тех, кто погиб от топора или меча, навсегда остаются на острие этого оружия, увеличивая его силу и мощь.

— И много душ на твоем топоре? — спросил Алекс, впиваясь зубами в мясо подстреленного им кролика.

— Достаточно... Этот топор принадлежал еще моему деду, и на нем кровь сотен врагов. Этим топором убил себя и мой отец, и потому его душа будет со мной до тех пор, пока это лезвие способно разить.

— Убил себя? Мы, люди, верим, что душам самоубийц не будет счастья в загробном мире, что Арктар не приблизит их к себе, а наоборот, обречет на жалкое существованием у подножия его трона.

— То-то и оно, что мы не верим в то, что вообще сумеем приблизиться к трону Арктара. Он давно забыл о созданном им мире, и ушел куда-то далеко за его пределы.

— Не будем спорить о религии? — предложил Алекс, — Ты, помнится, обещал рассказать мне о себе. О том, почему ты так долго собирался в путь... И вообще, я порядком удивился, когда спустившись с гор я обнаружил здесь четверых широкоплечих волосатых существ, тут же набросившихся на меня. Разумных, и опасных... Я много чего повидал в горах, и готов был ко всему, но только не к тому, что моим попутчиком в этом путешествии станет один из них... Расскажи мне о твоем мире, Агрон? О существах, населяющих его, о его нравах и обычаях. В наших сказках и легендах говорится о том, что когда-то давно мы, люди, сосуществовали с вами, и с другими обитателями этих мест, но потом ушли за Туманные горы искать счастья.

Там, за горами, есть только мы, люди. Все остальные существа неразумны, и либо служат нам, либо потребляются в пищу как вот этот кролик... Кстати, даже кролики здесь другие... Более жирные, что ли.

— Да, — согласился Агрон, — В наших книгах я тоже нередко находил упоминания о людях. У нас, орков, книг слишком мало, но в чертогах гномов я видел огромные тома истории земель Арктара, в которых есть множество глав, посвященных людям. Но я бы никогда не подумал, что смогу встретить одного из них, и уж тем более не думал, что человек окажется... таким.

— Каким "таким"?

— Напрочь лишенным магии.

Алекс лишь пожал плечами, показывая, что любое упоминание о магии ему не интересно. Люди не владеют магией, и не желают иметь с ней ничего общего. Разве того кролика, что они сейчас едят, он убил с помощью магии? Нет, одного выстрела из пистолета (поразившего Агрона сильнее, чем самое удивительное из виденных им заклятий) было достаточно для того, чтобы это быстроногое животное навеки упокоилось с миром.

— Ладно, не о магии сейчас речь. Я обещал рассказать о себе, и сделаю это, но с условием, что ты ответишь мне тем же. Я хочу знать все о тебе, и о людях вообще. Все, что ты сможешь мне поведать, — Алекс кивнул, и удовлетворенный этим ответом Агрон продолжил, — Мы, орки — кочевой народ. Мы редко задерживаемся на одном месте, кочуем по степи из одного ее края в другой, тем самым позволяя зверью восполнить свои потери перед тем, как мы вновь вернемся в эти места, и вновь будем добывать там себе пропитание.

Испокон веков, задолго до Исхода Людей, мы уже жили такой жизнью, и не собирались ничего менять. Нас ненавидят эльфы, нас боятся гномы, но и те и другие признают, что мы служим преградой для тех сил зла, что живут в отрогах Туманных гор, и не позволяем им вторгнуться в земли Арктара.

— В горах я видел громадных созданий, похожих на людей, но превосходящих меня ростом раз в пять — шесть, и окутанных сетью молний. Ты говоришь о них?

— Должно быть, ты видел титана, но титаны — это еще не самое страшное, что можно встретить в горах. Титаны свирепы, но практически никогда не спускаются с гор, и живут там, не вмешиваясь в наши дела. Титаны — стражи гор... Мы живем в степях, чтобы не пропустить зло с гор в Заповедные земли, титаны же — преграда на пути любого, кто попытается пересечь горы..

— Уже спускаясь с гор я столкнулся с какими-то одноглазыми созданиями... Да, они мерзки, злобны и полуразумны, но как мне показалось, не представляют никакой опасности. Я легко убил троих из их стаи, и остальные тут же исчезли с моих глаз.

— Значит, тебе повезло... — ответил Агрон, — Я же видел сотни этих существ, спускающихся с гор. Не знаю, что двигало ими, и почему они решили вторгнуться в орочьи степи, но мы и не собирались выяснять, чего они хотят. Мы встретили их, как встречаем врагов, и ни одно из этих созданий не вернулось назад, чтобы рассказать своим собратьям о том, насколько остры топоры орков.

В общем, мы жили в этих степях с тех самых пор, как Арктар сотворил эти земли. Мы чтили своих предков, поклонялись их душам и создателю мира, ковали лучшие мечи в Заповедных землях, и продавали их остальным народам... Потом, после того, как люди покинули этот мир, и Земли Арктара погрузились в хаос, в него вложили частичку и мы... Две тысячи лет — так давно, что уже никто и не помнит, что когда-то все было иначе, мы храним наши степи от любых посягательств. Мы стали самодостаточными и перестали нуждаться в продаже оружия или покупке товаров. Как ты сказал... "Все сражаются против всех". Да, по такому принципу мы и живем. Любой, кто вторгнется в Орочьи степи — враг...

Но мы никогда не помышляли о том, чтобы покинуть степи, чтобы выжить эльфов из их лесов, вырубить деревья и построить из них форты и крепости... Мы были кочевниками, и гордились этим, до недавних пор.

Я — сын вождя клана Саморов. Мой отец, Гродон, вел клан тридцать лет, и пусть за эти годы клан нес потери, но они во многом уступали потерям других кланов орков. Он научил меня всему, что знал сам, научил меня премудростям боя и известной ему боевой магии, научил, как управлять орками, и как понимать их, какими бы безмозглыми они не казались. И после смерти отца я взял на себя правление кланом, и в течение пяти лет успешно справлялся с этой обязанностью. Мы жили так, как жили тысячелетиями до этого. Мы охотились, ели, спали, и снова охотились, никогда не убивая добычи больше, чем можем съесть. Только непосвященному степь может казаться суровой, мы же, орки-кочевники, извечные ее обитатели, прекрасно знаем, насколько доброй и благодетельной она может быть.

И так было до того, как появился Гимрод... Этот детина пришел к нам из степи, и сначала лишь учтиво попросил принять его в наш клан. Он никогда не рассказывал о своем прошлом, и о том, из какого клана он родом. Из обрывочных разговоров с ним я понял, что все орки его клана погибли в бою, но в бою с кем, где и как, Гимрод не говорил никогда. И если так, то почему он не покончил с собой, как обязан поступить любой орк, чтобы избавить себя от позора, и не позволить чужому оружию поглотить его душу?

Гимрод говорил, что не умрет до тех пор, пока не отомстит тем, кто виновен в истреблении его клана, и, не смотря на то, что это было нарушением традиций, Саморы приняли его как равного, признавая за ним право жить с этим грузом на душе.

Сейчас же я думаю, что он был всего лишь изгнанником. Что его клан прогнал его за какие-то проступки, и что все слова о гибели его родных и близких — лишь придуманная им ложь для того, чтобы войти к нам в доверие.

Мы приняли его как равного, и долгое время он вел себя как равный, как настоящий орк, и даже я не заподозрил неладного, пока не стало поздно. Я пропустил тот момент, когда он начал распространять среди Саморов свои идеи. Он говорил о том, что не пристало столь великому народу как орки, бродить полуголодными и босыми по степи, питаясь лишь тем, что дает нам природа. Он говорил, что орки — могучие воины, и что мы должны взять силой то, что должно принадлежать нам по праву. Что мы должны осесть, распрощаться с кочевой жизнью, и создать свои укрепленные поселения, как делают это гномы или огры.

Прогнать гномов из их подземных чертогов, перебить огров и обосноваться в их фортах... Уничтожить эльфов, вырубить леса и построить из дерева собственные форты и города.

Глупец! И все, кто поверил ему, были глупцами. В тот день, когда Арктар сотворил свои Заповедные Земли и населил их десятками народов и живых существ, он дал им свой завет. Завещал жить так, а не иначе, ибо только так все народы будут процветать.

В гномьих книгах написано, что две тысячи лет назад твой народ нарушил этот завет, и поплатился за это... Теперь ту же ошибку повторяют орки, а значит и нам суждена та же незавидная участь, что и людям.

— Эй, эй! — предупреждающе подняв руки, заговорил Алекс, — Я бы не стал говорить, что наша участь такая уж незавидная! От книг тех времен у нас, к сожалению, остались лишь сказки и легенды, из которых можно почерпнуть лишь крупицы информации, так что мне известно лишь то, что около двух тысяч лет назад люди перешли через горы, гонимые не то какой-то эпидемией, не то чем-то еще. Мой народ тогда практически вымер, и через горы перебралась лишь горстка людей, но они выжили, и возвели меж трех озер первый город... Магадэн... А впоследствии вокруг него стало возникать все больше и больше городов.

Мы начали все с нуля, возвели неприступные стены, приручили диких животных. Открыли сталь и изобрели порох, — для пущей убедительности Алекс потряс своим пистолетом, — Нам нет равных! Реши мы, вдруг, завоевать все земли Арктара, никто не смог бы остановить нас!

— Нет, Алекс, ваша участь незавидна, ибо вы ушли прочь от своих корней. Вы не помните прошлого, а значит обречены на вечное повторение его ошибок. Вы ушли далеко за горы, покинув родные места, и променяли магию на сомнительные технические чудеса. Разве помог тебе мой пистолет в схватке со мной? Нет. И не потому, что я ловчее, сильнее или умнее, а потому, что правда в этом бою была за мной. Потому, что я сражался на своей земле, на которой ты — чужой. Теперь у людей нет своих земель, и я боюсь, что скоро их не будет и у орков.

— Да ты еще не видел артиллерии! — воскликнул Алекс, — Ты не видел пушек, пробивающих стальной лист в пол ладони толщиной!

— Да, не видел, — согласился Агрон, — И я не знаю, что такое сталь, равно как не знаю и что такое пушка. А ты не видел драконьего металла, из которого гномы куют свои мечи и кольчуги. Не видел странствующих магов-огневиков, взявших на себя ту роль, что должны были выполнять вы, люди...

— Какую роль?

— По преданию, когда Арктар создавал свои Заповедные Земли, он населил их множеством народов, дав каждому из них свой наказ. Эльфы должны были стать садоводами его земель, и бережно хранить, любить и лелеять все, что растет и цветет. Гномы и кобольды получили подземное царство, каждый — свою долю. Гномы поселились в пещерах, а полуразумные кобольды ушли еще глубже, чтобы там рыть шахты и прокладывать тоннели.

Каждый народ получил свои чертоги и свои обязанности! Мы, орки, стали тонкой гранью полутени между светом и тьмой. Я знаю, кто мы... Я не горжусь этим, а лишь констатирую факт. Мы — свирепые и безжалостные охотники, хранители степи, в которой не сможет выжить никто, кроме нас. Мы не боимся ее палящего солнца, мы подолгу обходимся без воды... Мы — напоминание всем остальным народам о том, что мир вокруг них не безопасен, и в то же время мы — стражи на пути зла, стягивающегося со всех концов земель Арктара к отрогам Туманных гор.

В их пещерах не живут гномы, и редкий кобольд пророет там свои тоннели. Там скрывается от дневного света настоящее зло, в сравнении с которым мы, орки — лишь белые и пушистые зайчата.

Люди тоже получили от Арктара свое предназначение. Гномьи книги говорят, что уделом людей было сохранять равенство и справедливость во всех Заповедных Землях, и что только они владели двумя видами магии, что было недоступно ни одному другому народу.

— Что ты имеешь в виду? О каких видах магии речь?

— Ах, да, — печально улыбнулся Агрон, — Я, ведь, забыл, ты не знаком с магией, и, может статься, она тебе и вовсе недоступна! Помимо завета, каждому народу была дарована магия, дабы он лучше мог выполнять свои обязанности, лучше служить Арктару, выполняя его волю.

Магия подразделялась на виды по целям и способам ее использования. Например мы, орки, владеем боевой магией — всеми заклинаниями, которые так или иначе помогают в бою. Стоит мне наложить на свой топор ауру меткости, и он будет разить цель, сам направляя мою руку. Аура выносливости помогает мне преследовать врага, а заклятье скорости — ускоряет реакцию в бою. Кипение крови... Впрочем, не важно, ты и так узнал достаточно. Эльфы в совершенстве владеют защитными заклинаниями — заклятье каменной кожи делает их легкие на вид одежды практически неуязвимыми для стрел, заклятье парирования позволяет их оружию парировать удар раньше, чем его владелец понимает, куда этот удар направлен. Гномы и кобольды владеют магией земли — в их арсенале мало заклятий, но они того стоят! Трудно удержаться на ногах в бою с гномом-магом, ибо он может заставить всколыхнуться землю... А раненный гном легко исцелит себя, впитав силы земли...

Существует огненная магия, и магия иллюзий, некромантия, оживляющая мертвых, и просто черная магия, позволяющая убивать жертву по одному лишь желанию колдуна. Среди эльфов ходят легенды о русалках, живущих в океане, и владеющих магией воды, а гномы точно знают, что еще глубже галерей кобольдов живут могущественные барлоги, способные пробудить вулканы и вызвать чудовищные землетрясения.

Каждому народу была дарована своя магия, и ни один из них не может владеть сразу двумя, или, тем более, тремя. Потратив годы на тренировки и медитацию я, быть может, смогу сотворить заклятье каменной кожи, но никогда не смогу дать гарантии, что оно отразит вражескую стрелу. Эльфы же считают его одним из самых простых. Как бы мне того не хотелось, я никогда не смогу поразить врага молнией, в то время как маг-огневик легко испепелит меня на месте.

— И чем же владели люди? — спросил Алекс, блеск глаз которого выдавал его живейшее любопытство.

— Люди были единственным народом, который владел магией смерти и магией жизни. Люди были стражами и судьями этого мира, а значит могли убивать, а могли и воскрешать к жизни. Не поднимать из могилы зомби и заставлять его служить себе, как делают это некроманты, а полностью оживлять несправедливо убитого, полностью возвращать его к жизни.

С исходом людей за Туманные горы секреты заклятий магии жизни были утеряны, ибо не было никого, кто мог бы использовать эту могущественную светлую магию. Магия тьмы же осталась, но и ей некроманты владеют отнюдь не в совершенстве. Легенды гласят, что в страшных боях, сопровождавших Исход людей, они призывали на свою сторону саму Смерть, и тогда во всех землях Арктара смолкали песни птиц, а сражающиеся падали замертво прямо на поле боя.

Что ты мог бы противопоставить самой смерти, Алекс? Свой пистолет, или, быть может, меч? Ты хвастаешься своими пушками, пробивающими сталь, но ты никогда не видел полета черного дракона, и я не пожелал бы тебе увидеть его огненное дыхание, которое превращает в пар даже лучшие гномьи кольчуги из драконьего металла. Ты не видел, как разъяренный маг-огневик мечет молнии по осмелившимся ослушаться его эльфам, и как заклятье армагеддона выжигает все вокруг, по одному лишь повелению мага.

Ты не видел ничего из того, что подарил этому миру Арктар, и говоришь, что армии твоего народа легко могли бы завоевать эти края!

Гномьи книги, которые мне довелось прочесть, говорят, что именно после Исхода людей за Туманные горы, в края, которые Арктар объявил запретными для всех, именно после этого земли Арктара и погрузились в хаос... Война всех против всех, война внутри кланов, и между кланами!

Со временем равновесие восстановилось, но земли Арктара уже никогда не станут теми же, что были прежде, когда по праву звались Заповедными. Говорят, в годы правления людей, кобольды не смели красть гномьи сокровища, а эльфы всегда готовы были напоить и накормить приблизившегося к их лесам орка.

Теперь орки собираются повторить ошибку твоего народа, приняв на веру слова этого ничтожества Гимрода.

— Ты пытался бороться с ним? — спросил Алекс, больше и не помышлявший даже заикнуться о величии людей.

— Пытался. Сначала словом, пытаясь переубедить и его сторонников, и самого Гимрода, но дурные идеи пускают в сознании корни гораздо быстрее праведных. Это и задержало меня в моем клане — я рвался на запад, к Туманным горам, в самое их сердце, но не мог оставить свой клан, понимая, что стоит мне отправиться в путь, как Гимрод совратит с истинного пути всех, кто до сих пор не попал под его влияние.

Поняв, что словами делу не помочь, я пошел на крайние меры, и, собрав совет клана, вызвал Гимрода на поединок, и он принял мой вызов. Условия боя были просты — победитель становится вождем клана.

— И ты проиграл?

— Да, проиграл. Этот мерзавец оказался не только хорошим болтуном, но и отменным бойцом. А может он просто более искусен в магии, нежели я? Результат был один — он свалил меня заклятьем паралича, и, приставив к моему горлу топор потребовал признать поражение. Я проиграл этот бой, и покинул клан Саморов... Он мог бы убить меня, но, наверное, не захотел подрывать свой авторитет в клане. Гимрод Милосердный, чтоб его!

Я ушел, но поклялся вернуться с силой Четвертого Свитка в моей крови, и тогда я смету со своего пути Гимрода, и вновь наставлю свой клан на истинный путь.

Уже в пути, в который раз видя один и тот же сон, я думал о нем, и решил, что тьма, подступающая с запада, и появление Гимрода среди орков — вестники одного события. Что-то пробуждается в недрах Земель Арктара, какое-то могущественное зло, сбивающее с пути и людей, и орков. Все будто бы посходили с ума! Орки, тысячелетиями жившие кочевой жизнью, вдруг, решили осесть. Люди, две тысячи лет не появлявшиеся из-за гор, вдруг объявляются в лице Алекса Нидмана, забывшего не только заклятья Жизни и Смерти, но даже и где его собственные корни!

Вот тебе моя история, Алекс... Неделю я оправлялся от ран, а когда вновь почувствовал себя в силах перебежать эту степь, отправился в путь. И вот я здесь! Я прошел лишь малую толику пути, и уже встретил попутчика.

Половина солнечного диска уже скрылась за горами... Вершина снежной горы постепенно тускнела, а вскоре и вовсе скрылась во мраке, когда на смену дневному светилу пришли ночные. Две луны Земель Арктара, вечные спутницы ночи, носящие данные древними имена: Ярость и Страдание... Они проносились по небу по два, а в долгие зимние ночи — и по три раза за ночь. То более быстроногая Ярость убегает от Страдания, силившейся догнать ее, а то уже Страдание пытается, но никак не может убежать от Ярости, своей постоянной попутчицы.

А позади лун сияли маленькие, невероятно далекие звезды...

— Мы верим, что каждая из звезд — глаз Арктара, — нарушил затянувшееся молчание Алекс, — Что он не забыл нас, и наблюдает за нами.

— А мы верим, что Ярость и Страдание — сторожа этих земель, не позволяющие душам умерших устремиться ввысь.

— В твоем народе нет романтики, Агрон...

Тот лишь хмыкнул и пожал плечами.

— Если бы твой народ, отказываясь от своего предназначения, сбежал бы от своей судьбы не за высокие горы, а в орочью степь — сейчас передо мной не сидел бы воин-романтик. Степь быстро иссушает всякую романтику. В ней есть только жизнь и смерть, да Ярость со Страданием.

Тишина была практически полной, лишь в костре потрескивало пламя, да вдалеке изредка ухала вышедшая на охоту сова.

— Ты говоришь о предназначении... — несмело произнес Алекс, будто бы выражая еще не оформившуюся мысль, — О предназначении целых народов... А как на счет предназначения конкретных представителей этих народов? Я имею, что может быть я сейчас здесь как раз потому, что мне это предначертано?

— Я в этом не сомневаюсь, — без колебаний ответил Агрон, — Мы, орки, верим в судьбу. Верим в предрешенность и предначертанность. То есть ты сейчас здесь просто потому, что ты не можешь быть нигде больше. Так велит судьба.

— Но в таком случае и исход нашего с тобой пути, умрем мы, или останемся в живых и добудем четыре Свитка, тоже известен заранее?

— Да.

— В таком случае, зачем тогда продолжать путь?

Агрон поднял на него глаза, в которых читалось непонимание.

— Как зачем? Затем, что результат известен судьбе, но не нам. И чтобы узнать его, мы должны продолжить путь! К тому же, судьба не всемогуща. Часто бывает, что мы отказываемся от своего рока просто потому, что не знаем его.

— Значит, судьбу все же можно изменить?

— Не изменить, испортить! Если один камень, лежащий на склоне горы, вдруг вздумает скатиться с него, он увлечет вслед за собой сотни других камней, сотворив смертоносный камнепад. Значит если в русле реки одна капля воды, вдруг, решит течь не к океану или озеру, а прочь от него, то она увлечет за собой сотни других капель. И река повернется вспять. Судьба — река. Мы — капли. Твой народ отрекся от своего жребия, на сотни лет ввергнув земли Арктара в междоусобицы и распри, и даже сейчас, по прошествии двух тысячелетий, результат их исхода все еще ощутим. Мы капли, Алекс, и кто знает, не является ли то, что мы видим во сне, результатом того, что две тысячи лет назад сотни и тысячи капель повернули судьбу Заповедных Земель вспять.

Алекс поднялся с земли, и потянулся, разминая мышцы.

— Пора укладываться на ночлег, Агрон...

— Пора, — согласился тот, принимая перемену темы. Но, как оказалось, разговор еще не был закончен. Спустя несколько минут, когда Агрон уже лежал на сухой траве, чувствуя на спине тепло костра, Алекс, сидевший на карауле, негромко произнес, видимо ни к кому конкретно не обращаясь:

— Никогда не думал, что громадный волосатый орк может оказаться философом, способным заткнуть за пояс всех мудрецов Магадэна...

Агрон лишь усмехнулся, не сказав в ответ ни слова.

Ночь была прохладной, но не холодной, что лишний раз говорило о том, что осень еще только-только пришла в орочьи степи, ни еще долго не уступит их зиме. Впрочем, орков наступление зимы не волновало никогда. Да, на пару недель придут дожди, загоняя дичь в пещеры и норы, поэтому незадолго до наступления сезона дождей отряды орков разбредались по степи, запасая дичь на эти две недели. Затем клан вставал лагерем, делая навесы над всем, что могло промокнуть, и пережидал дожди, коротая время за разговорами. А затем, ровно через девять месяцев после двухнедельных непрекращающихся ливней, клан пополнялся десятками маленьких орков...

Агрон уснул мгновенно, едва коснувшись земли. Уснул глубоким, но чутким сном орка, готовый проснуться от любого постороннего шороха, непривычного его слуху. От хруста сломанной ветки под ногой подкрадывающегося врага, от шороха травы, колышимой не ветром, а змеиным телом нагаса, или от шелеста крыльев дракона, пролетающего в вышине. Нести караул первым выпало Алексу, и Агрон не сомневался, что он заметит любую опасность, и тут же разбудит его в случае чего. В конце концов, этот человек в одиночку перешел туманные горы... Хотя Агрон и был уверен в том, что войти в их чрево со стороны орочьих степей будет в десятки раз труднее, чем со стороны человеческих городов.

Сон вернулся тут же, знакомый до боли, приходивший почти каждую ночь. Туманные горы, за несколько дней пути приблизившиеся, казалось, на расстояние вытянутой руки, вершины которых окутаны клубами черного дыма, брошенные кем-то в предсмертной агонии проклятья, и ощущение приближающегося из-за гор зла...Зла бездушного, разрушающего все, что попадается на его пути. Зла, не сравнимого по силе ни с чем, известным Агрону ранее. В который уже раз он инстинктивно распахнул сознание и мысленно потянулся туда, за горы, чтобы "нащупать" обладателя этой силы. Понять, с кем ему предстоит столкнуться в конце пути... Бесполезно! Своим мысленным взором он не видел ничего, кроме надвигающееся тьмы. Бездушной, пустой тьмы, казалось, лишенной даже разума.

Видя этот сон впервые, Агрон пытался освободиться от него, проснуться, чтобы не видеть этих черных туч, готовых лечь на орочьи степи густым слоем пепла, не слышать стонов умирающих на той стороне гор... Сейчас же, давно осознав бесполезность этих попыток, он лишь наблюдал, с тоской взирая на разворачивающийся перед ним кошмар. И вдруг в сон ворвался легкий толчок в бок, заставивший открыть глаза.

— Здесь кто-то есть... — не оборачиваясь прошептал сидящий к нему спиной Алекс, каким-то шестым чувством ощутивший, что орк проснулся.

— Конкретнее...

Агрон не пошевелился, лишь открыл глаза и пошевелил ушами, стараясь уловить малейший шорох, которого не должно быть в ночной степи. Внутреннее он весь подобрался, автоматически зафиксировав расположение Алекса, костра и своего топора, лежавшего рядом с ним, готовый вскочить в любой момент, подобный распрямляющейся пружине.

— Не знаю, — прошептал в ответ Алекс, — Я не вижу и не слышу... Просто ощущаю на себе чей-то взгляд.

— Зато я слышу...

Тренированный слух орка был гораздо лучше приспособлен к жизни в степи, нежели слух человека. Не только современного человека, пришедшего из-за гор и не ведающего опасностей этих краев, но и человека вообще, потому как гномьи книги говорили о том, что со слухом и зрением орка под силу тягаться разве что хищным птицам. Извечные жители степей, охотники, постигавшие искусство охоты с младенчества, они видели и слышали то, что недоступно любому другому живому существу земель Арктара! И сейчас Агрон слышал различимый шорох одновременно с трех сторон, и более того, знал, кому могут принадлежать эти тихие шаги.

— Алекс, — практически одними губами прошептал Агрон, — Их как минимум трое, хотя может быть и больше. Они физически сильны и практически неуязвимы, потому не подпускай их близко. Единственный шанс победить — лишить их зрения. Лишить их глаз, или отрубить голову.

— Кто они?

— Вампиры... — прошептал в ответ Агрон, и тут же вскочил на ноги, молниеносным броском уходя в сторону и наугад нанося удар топором, — Не смотри им в глаза, Алекс! Они пьют твою силу!

А затем говорить стало некогда... Три черные тени, сливавшиеся с черным воздухом ночной степи, налетели со всех сторон и закружились в бешеном вальсе, нанося удары направо и налево. Агрону оставалось лишь уклоняться от их длинных когтей, и практически вслепую наносить удары...

С каждым новым движением, с каждым новым уклоном он перемещался левее, уходя прочь от костра и Алекса, который, как он видел краем глаза, тоже без устали размахивает мечом, уклоняясь от ударов. Агрону важно было получить пространство для маневра, чтобы бить топором в полную силу, не боясь задеть Алекса, или наступить босой ногой в огонь.

Силы разделились. Сейчас, когда вампиры утратили преимущество внезапного нападения, когда Агрон полностью влился в ритм боя и способен был не только наносить удары на одних рефлексах, а еще и анализировать происходящее, он смог, наконец, оценить ситуацию. Бой шел сложный, но отнюдь не безнадежный... Он верно оценил количество нападавших, и это давало шанс на победу. Одолеть трех вампиров при определенном везении он мог бы и в одиночку. Сейчас же силы противника разделились, двое кружили вокруг Агрона, со свистом рубя воздух когтями, а один "вальсировал" с Алексом, держащим вампира на расстоянии своим мечом.

Сочтя, что он отошел достаточно далеко, и в очередной раз уйдя от смертоносных рук вампиров, Агрон привычными движениями наложил на себя заклятье кипения крови, уже предчувствуя тяжелую расплату за два применения этого заклятья с интервалом менее дня.

Мышцы тотчас же наполнились силой, позволявшей вертеть тяжеленным боевым топором будто лучиной. Кровь вскипела, а разум очистился ото всего, что не имело отношения к бою. Кровь кипела, требуя одного — убивать!

Уклон, удар — лезвие топора с чавкающим звуком проходит сквозь плоть врага, но если бы в бою с обычным противником Агрон тут же переключился на него целиком и полностью, рассчитывая быстро добить раненного, то в сражении с вампиром ему оставалось лишь продолжать уклоняться, так как спустя секунду когти противника просвистели в опасной близости от его горла. Снова уклон, снова вампир оказывается близко, но недостаточно близко для того, чтобы ударить. Ловкость этих созданий кажется фантастической, но все же и она имеет свои пределы. И Агрон сейчас движется за этим пределом.

Краем глаза он отметил, что Алекс тоже держится молодцом, "танцуя" со своим вампиром, и проводя разведку боем. Ежесекундно пробуя его на прочность и проверяя на скорость.

Очередным взмахом своего топора Агрон коснулся шеи одного из своих противников, и тот на мгновение отступил, видимо прислушиваясь к своим внутренним ощущениям, и пытаясь понять, насколько опасна рана. Она была бы смертельной для любого живого существа в землях Арктара, но не для того, кто был рожден мервецом. В жилах вампиров могла бежать лишь кровь их жертв, да и то в течение нескольких часов после убийства. Они совершенно не чувствовали боли, а даже самые страшные раны, нанесенные им, зарастали буквально на глазах. В этом была их сила, но в этом же заключалась и слабость. Агрон не раз слышал рассказы о том, как вампир продолжал нападать, не заметив, что у него отсекли руку, и даже обезглавленное тело продолжало метаться, ища, в кого бы всадить свои страшные когти.

Воспользовавшись короткой передышкой Агрон сконцентрировал все внимание и энергию на втором противнике, и секунду спустя снес ему кисть руки, также заставив ретироваться и оценить повреждения. Пора было переходить из обороны в наступление, и Агрон бросился вперед, без устали нанося удары отступающим вампирам. Каждый удар этих существ по силе был сравним с ударом вырванного ветром векового дерева, но даже могучие руки вампиров не могли тягаться в крепости с лезвием боевого орочьего топора.

Теперь они атаковали не столь яростно, а лишь кружили вокруг, время от времени царапая воздух своими когтями, и пытаясь поймать взгляд Агрона своим. Эту особенность стиля вампирского боя Агрон знал еще с детства, когда отец притащил в их стан молодого вампира, и, вручив Агрону свой топор, коротко повелел: "Убей!" Стоило встретиться с вампиром взглядом, и исход боя был предрешен. Оторвать взгляд от их черных зрачков было невозможно, и никакая магия Заповедных Земель не могла разорвать этой связи. С каждой секундой этого контакта, этого слияния взглядов, воин слабел, по частичкам отдавая вампиру свою силу и энергию. Поговаривали, что умелые вампиры могли вытянуть из противника даже магию — перетянуть на себя заклятье каменной кожи или кипения крови...

Это было сложно, сражаться, стараясь как можно больше смотреть себе под ноги, а не на врага. Сложно, но не невозможно, к тому же у Агрона уже был немалый опыт сражений с этими существами.

Он наступал, непрерывно нанося удары топором, стараясь завершить бой как можно быстрее, пока не утихло кипение крови, пока ярость не перешла в апатию, а силы не покинули его тело. Вампиры отступали, злобно шипя, и не решаясь приблизиться к нему... Бой затягивался, а время сейчас было не на стороне Агрона.

Выкроив момент, он рванул из-за пояса метательный топор, и тремя быстрыми пассами наложил на него ауру меткости. Встретившись с вампиром в юности, один на один, он едва не погиб, потратив драгоценные мгновения на заклятье паралича, которое, как выяснилось, не действовало на нежить.... Топор просвистел в воздухе, и вонзился в голову ближайшего вампира, раскроив надвое его правый глаз. Завертевшись волчком и припав к земле, вампир отступил, пытаясь научиться смотреть на мир одним глазом, вместо привычных двух — что ж, еще несколько секунд передышки.

Второй вампир рухнул на землю с отсеченной ступней, но тут же, изворачиваясь будто змея, едва не вцепился в ногу Агрона. Первый уже оправился от раны, и бросился к нему, вытянув вперед свои когтистые пальцы и намереваясь пронзить ими грудь врага, но степь, вдруг, озарилась ярким светом, заставив Агрона на мгновение закрыть глаза и инстинктивно отшатнуться в сторону. Когда же он вновь обрел способность видеть, одноглазый вампир бешено рычал и метался в стягивавшем его плечи кольце яркого пламени, медленно пожиравшем его плоть.

Раздумывать о том, что произошло, было некогда — вампир, пойманный в огненный обруч был не опасен, но второй, припадая на раненную ногу, был слишком близко, чтобы забыть о нем. Двумя взмахами топора Агрон отрубил ему руки чуть повыше локтя, а третьим снес ему голову. Ослепленный ярким светом огня, привыкший к сумраку ночи вампир был не опасен — вряд ли он даже успел понять, почему его руки, вдруг, перестали подчиняться ему, а перед глазами на отрубленной голове небо и земля несколько раз поменялись местами. Обезглавленное тело сделало несколько неуверенных шагов, и нелепо дергаясь повалилось на землю, пытаясь удержать равновесие взмахами бескровных культей.

Тело второго вампира было охвачено пламенем, и оставшееся ему время измерялось секундами... Огненный обруч исчез — в нем больше не было необходимости. Пылающее тело с воем понеслось прочь, чтобы догореть в траве где-то в отдалении...

Агрон огляделся, оценивая обстановку, и то, что он увидел, не принесло радости. Алекс из последних сил отмахивался мечом от наступающего на него вампира, не отводя взгляда от черных зрачков этого существа... В любой момент он мог лишиться последних крох жизненной энергии, и не успеть среагировать на молниеносный выпад вампира. Медлить было нельзя!

Агрон бросился к нему, на ходу вынимая из-за пояса второй метательный топор. Не было времени даже на то, чтобы наложить на него ауру меткости, не говоря уже о том, чтобы гадать, кто пришел к нему на помощь, сковав вампира огненным обручем. Агрон замахнулся топором, но не успел метнуть его. Прямо перед ним черноту ночи рассекла яркая алая линия, огненная стрела, вонзившаяся вампиру в грудь, в то место, где у любого живого существа должно было бы находиться сердце.

Он вскрикнул, и захлопал руками по груди, пытаясь сбить расползающееся по его телу пламя, но огненный обруч, материализовавшийся вокруг его плеч не позволил ему даже шевельнуться.

Агрон опустил топор — в сравнении с оружием того, кто пришел им на помощь, все его мастерство боя, и вся доступная боевая магия были лишь игрушками. Сотворить заклятья, подобные огненной стреле или обручу мог лишь маг-огневик, и оставалось надеяться, что он настроен враждебно лишь по отношению к вампирам.

Молния расколола небо надвое, на миг ослепив Агрона, а раскаты грома оглушили его подобно мастерски нанесенному удару. Пылающая фигура вампира, лишившись остатков силы, вливавшей жизнь в его мертвое тело, рухнула на землю и затихла.

Агрон огляделся, ища своего нового союзника, или же просто нового игрока в этой игре, которому суждено будет оборвать его жизнь и его поход за Свитками Знаний. Огневик стоял неподалеку, в своих темных одеждах практически полностью сливаясь с ночной тьмой, и лишь зоркий глаз орка способен был выделить его фигуру на фоне звездного неба.

— Приветствую тебя, огненный! — крикнул Агрон, высоко подняв руку, — Благодарю тебя за помощь!

Огневик не шелохнулся, и на миг сердце Агрона ухнуло в пятки. Кто знает, что творится сейчас в голове этого странствующего служителя огненного культа? Огневики всегда были непредсказуемыми, и внушали трепет всем живым существам в Заповедных Землях. Бежать не имело смысла. Сражаться было бесполезно...

В детстве Агрон слышал от отца о том, что в незапамятные времена клан орков в голодный год совершил набег на храм огневиков, в котором, в тот момент, находились лишь юные маги-недоучки. Они вынесли все припасы, и убили всех, чтобы скрыть следы своего присутствия.... И по сей день никто не знает, как верховный маг храма выследил их, но когда он пришел на стоянку клана степь, казалось, обратилась в ад. Чей-то меткий топор все же сразил великого огневика, но раньше, за несколько минут он успел истребить почти всех орков, находившихся поблизости... Клан был уничтожен, и с тех пор орки обходят стороной храмы огневиков, опасаясь вызвать гнев их обитателей.

Темная фигура направилась к ним, освещая себе путь языком пламени на верхушке своего посоха.

— Мы не ищем вражды, Огненный, — крикнул Агрон, крепко сжимая в руке рукоять топора. Что бы ни случилось — он постарается как можно дороже продать свою жизнь.

Тишину ночи разорвал хриплый смех огневика, и в свете его посоха Агрон увидел изрезанное морщинами лицо мага. Он был стар, но не слишком, видимо только что шагнув в старость, но еще не успев в ней увязнуть.

— Если бы я искал вражды, орк, ты уже катался бы по земле, пытаясь сбить пламя, — усмехнулся маг, — Твой род должен помнить урок, который один из нас преподнес клану Каноев.

— Канои совершили преступление, и поплатились за него, — ответил Агрон, — Я принадлежу к клану Саморов, и не отвечаю за дела других.

— Знаю, знаю, — усмехнулся старик, подходя ближе и остановившись в двух шагах от Агрона, — Орки всегда были самодостаточным и самовлюбленным народом. Пусть мир канет в небытие, пусть Арктар вернется и испепелит свои Заповедные Земли — лишь бы осталась трава в орочьей степи, на которой можно спать, да степные звери, которых можно употребить в пищу. Вы не отвечаете за грехи других, вы не приходите другим на помощь. Вы — сами по себе, и за это вас ненавидят, но за это же и уважают.

— Спасибо тебе за помощь, хотя она и была излишней. Мы справились бы сами, ты лишь ускорил конец нежити. Назови свое имя, чтобы я мог рассказать своему клану об огненном маге, пришедшем на помощь орку!

— Мое имя Кельт-Адас, орк. А ты, должно быть, Агрон... Бывший вождь клана Саморов.

— Я вижу, огненный орден знает все о делах нашего клана? — с поклоном спросил Агрон, хотя на сердце у него пылал пожар. Какое дело этому магу до внутренних проблем клана? Откуда он вообще знает о том, что Агрон был изгнан своими же сородичами.

— Если бы огненный орден не знал всего, что происходят в Землях Арктара, они давно захлебнулись бы в крови и утонули в хаосе. Поэтому я знаю и то, куда ты держишь путь, и то, откуда пришел твой спутник.

Только сейчас Агрон вспомнил о существовании Алекса, и обернулся, чтобы взглянуть на него. Взгляд в глаза вампира дорого ему обошелся — человек выглядел так, как будто только что состязался в трехсотверстном заберег с лучшим бегуном орков, и еле держался на ногах. Но все же держался, и рука Алекса уверенно лежала на рукояти меча. Он мог быть самовлюбленным, самоуверенным и совершенно неподготовленным к путешествию по Землям Арктара, но отказать ему в мужестве было нельзя. Не зная, что перед ним стоит живая легенда Заповедных Земель, маг-огневик, которым орки пугают своих детей, Алекс готов был биться с ним на смерть, сделай он хоть один неверный шаг.

— Меня зовут Алекс Нидман, огненный, — кивнул он, заметив, что взгляд Кельт-Адаса направлен на него, — И мне было бы очень интересно узнать, откуда ты знаешь обо мне так много, при том, что я не имею понятия о том, кто ты?

— Присядем к костру, странники, — предложил маг таким тоном, как будто это не он пришел на чужую стоянку, а как раз наоборот, приглашал случайных путников к своему костру, — Солнце встанет еще не скоро, и у нас есть много времени на обстоятельную беседу.

— Я слышал, огненные маг умеют черпать силу прямо из огня? — спросил Агрон, опуская топор и кивая Алексу чтобы тот последовал его примеру, — Но ни орки, ни люди не умеют обходиться без сна и пищи. Наш путь был долог, а бой тяжел, и мы предпочли бы поговорить с тобой после рассвета.

Маг рассмеялся, и даже в его непроницаемых глазах скользнула тень улыбки.

— Ты и вправду таков, каким я тебя представлял, Агрон. Своенравный и своевольный, как все орки. Но ты прав. Невежливо с моей стороны навязывать вам свое общество этой ночью. Предлагаю вам отдохнуть, странники! Я же остаток ночи проведу к костра, охраняя ваш сон, и будьте уверены, ни один вампир или другая ночная тварь не посмеет подойти к вашему лагерю ближе, чем на выстрел моей огненной стрелы.

— Не сомневаемся... — ответил Агрон, и, кивнув Апексу, опустился на землю у костра. В глазах Алекса был немой вопрос, и нужно было постараться ответить на него так, чтобы не вызвать гнева мага. Впрочем, с другой стороны, орки всегда были известны своей честностью и прямотой.

— Ложись спать, Алекс, — сказал он, — Утро вечера мудренее. Кельт-Адас постоит на страже. Его это не затруднит, ведь огненные маги не спят вообще, не так ли? — огневик величественно кивнул, и Агрон продолжил, — Я, как и ты, не знаю, с чем он пожаловал, и каковы его цели, но не сомневаюсь, что он знает и о нас, и о цели нашего пути. И если у него возникнет желание помешать нам — будет не важно, спим мы, или нет.

— Хорошо сказано, орк... — сказал маг, — Если бы я желал вашей смерти, мне достаточно было бы лишь шевельнуть пальцем.

И в доказательство своих слов Кельт-Адас нарисовал в воздухе указательным пальцем круг, который тут же вспыхнул ярким пламенем и, по мановению пальца мага, взмыл ввысь, чтобы там, в звездном небе, рассыпаться сотнями ярких искр, огненным дождем посыпавшихся на землю.

Восхищенный вздох Алекса свидетельствовал о том, что демонстрация возымела успел. Агрон же лишь громко хмыкнул перед тем, как закрыть глаза.

— При всем уважении к тебе, Кельт-Адас, — сонно пробурчал он, — В детстве я видел, как черный дракон напал на эльфийский лес. Твоя магия впечатляет, его же сила вызывала во мне благоговейный трепет. А возжечь огонь в костре могу и я — боевая магия орков имеет общие корни с твоей огненной магией.

— Все виды магии восходят к Арктару, давшему жизнь Заповедным Землям, — ответил маг, — И даже магия жизни родственна некромантии. И если бы мы сумели найти эти корни — сумели бы овладеть любой магией, независимо от того, к какому народу принадлежим...

Агрон проснулся с первыми лучами солнца. По выработанной за годы ночевок в степи привычке, он огляделся вокруг через полуопущенные веки, не подавая виду что покинул царство сновидений. Алекс лежал поодаль, положив под голову руку вместо подушки, а второй рукой ни на секунду не отпуская рукоять пистолета. Кельт-Адас сидел возле огня, спиной к нему и, казалось, тоже спал, либо был погружен в медитацию.

— Вставай, орк, — неожиданно сказал он, не оборачиваясь и не шевельнувшись ни единым мускулом, — Пока я здесь, никакая опасность тебе не грозит.

— Откуда ты знаешь, что я не сплю? — спросил он, поднимаясь с земли и разминая затекшие члены, — У тебя есть глаза на затылке, или ты слышишь щелчок, с которым открываются мои глаза? Или это какой-то секрет храма огня, недоступный пониманию простых смертных?

— Служители огня такие же смертные, как и ты, Агрон, просто жизнь наша протекает несколько иначе, чем жизнь орков, или людей, а потому и живем мы значительно дольше. В том, что я знаю о каждом движении вокруг меня, нет ни малейшего секрета, ибо ты все равно не сможешь освоить этой способности. У меня нет глаз на затылке, но у него они повсюду... — кивком головы маг указал на догорающий костер, — Огонь видит и слышит все, и нужно лишь уметь говорить с ним, чтобы узнать обо всем, что происходит в Заповедных Землях. При свете костров ты состязался в силе и ловкости с новым вождем клана Саморов, при свете костра вы с Алексом говорили об исходе людей и о Свитках Знаний. Языки пламени — мои глаза. Тлеющие головни в огне — мои уши... Мои, и всего огненного клана. Огонь — наш верный шпион, и даже знай все обитатели Земель об этом, они ничего не смогут с этим поделать.

— Жить без огня мы не сможем... — согласился Агрон, кивком приветствуя поднимающегося с земли Алекса. — Как ты? — спросил он, памятуя о взгляде черных глаз вампира, сосущих силу из его товарища.

— Как ни странно, чувствую себя отдохнувшим и свежим, — ответил тот, — Хотя после вчерашнего ощущал себя так, как будто по мне телега проехала! В общем, я готов продолжить наш путь, но сначала, видимо, небезынтересно будет побеседовать с нашим спасителем...

Слово "спаситель" Агрону пришлось не по душе, хотя, нужно было признать, что не вмешайся огневик в их бой с вампирами, спустя несколько минут Алекс лежал бы на земле с выпущенными внутренностями или разорванным горлом, а самом Агрону пришлось бы сражаться не с двумя, а сразу с тремя кровососами.

— А как чувствуешь себя ты, Агрон? — поинтересовался огневик, — Насколько я помню, когда мы встретились с тобою вчера, твоя кровь кипела. И, как мне показалось, кипела не в первый раз за день.

Агрон опробовал на гибкость суставы ног, сделал несколько взмахов топором, и убедился в том, что чувствует себя великолепно, в то время как опыт подсказывал ему, что после двух заклятий кипения крови в день суставы должны отказываться гнуться, голова трещать как после доброго ведра эльфийского эля, а каждая мышца — гудеть от напряжения.

— Я в норме, — ответил он, и тут же спросил, озаренный догадкой, — Твоя работа, огненный?

— Моя, — согласно кивнул маг, — Надеюсь, вы не против того, что пока вы спали я влил в ваши жилы немного огня? Кажется, я еще не утратил былые навыки... Кстати, позвольте спросить, голодны ли вы?

— Нет, — ответил Агрон, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям, — И это тоже твоя магия? Я слышал о том, что огненные маги подолгу могут обходиться без еды и воды, но вот чтобы они могли привить эту способность кому-то еще — не слыхал.

— Мы можем позаимствовать немного энергии огня, и влить ее в собственное тело, или в тело кого-то еще. Правда, в последнем случае это подобно тому, чтобы набить желудок травой. Чувство голода притупляется, но спустя какое-то время появляется с удвоенной силой.

Единственное, что при всем моем желании не сможет заменить огонь — это вода. Без нее мы можем обходиться не дольше, чем орки или люди. Сила огня может заменить пищу, но заменить воду, дающую жизнь не может ничто. Но, раз уж вы сыты и полны сил, может быть мы продолжим путь, а по дороге я расскажу вам свою историю?

На сборы ушло не больше пяти минут. Подхватив с земли походные котомки и оружие, Агрон и Алекс быстрым шагом направились вслед за неспешно удаляющимся магом, на ходу обменявшись настороженными взглядами. Ни тому, ни другому самоуверенный огневик не внушал особого доверия, хотя в его дружеском расположении они убедились этой ночью.

— Может быть кто-нибудь пояснит мне, что за создания напали на нас ночью? — спросил Алекс, поравнявшись с Кельт-Адасом.

— Вампиры, — коротко бросил тот, — Нежить.

— У моего народа есть легенды о вампирах, но мы всегда относили их к сказкам, которыми пугают маленьких детей.

— Теперь ты убедился, что эта сказка способна напугать и могучего воина? — спросил Агрон.

— Убедился... Они сильны, быстры и очень опасны. У нас говорили, что они пьют кровь людей, и что человек, укушенный вампиром, сам становится вампиром.

— Вампиры рождаются лишь от вампиров, — усмехнувшись ответил огневик, — Так что ваши легенды врут. А вот кровь они пьют... Сначала выпивают кровь, а потом пожирают плоть, перемалывая зубами даже кости. Они никогда не оставляют никого в живых... Жуткие твари... На пути в туманные горы нам, я думаю, еще не раз предстоит встретиться с ними, да и не только с ними.

— Если огонь — действительно твой добрый друг и информатор, то ты должен знать, что один раз я уже пересек Туманные горы, при чем без особых приключений.

Кельт-Адас склонил голову в знак согласия.

— И я думаю, — продолжил Алекс, — Что и сейчас мы дойдем до самого сердца гор без особых проблем. Подозреваю, что проблемы начнутся, когда мы окажемся близ того места, где хранится Свиток Прошлого, ведь тот, кто оставил его там должен был позаботиться о том, чтобы столь драгоценная вещь не попала в руки проходимцев и ничтожеств.

— Ты не прав, Алекс, — ответил маг, — Вернее не совсем прав. Каждый Свиток находится под надежной охраной, и по счастливой случайности я прекрасно знаю, где находится Свиток Будущего, а значит знаю и кто охраняет его.

— Свиток Будущего?! — Агрон не смог сдержать удивленного возгласа, — Ты видел его? Держал в руках?

— И видел, и держал, но Третий Свиток бесполезен, если в твоих руках до него не побывали первые два. Не каждому дано пройти путь, ведущий к Свиткам Знаний, но и сами Свитки даются в руки далеко не каждому. Право пользоваться ими нужно заслужить...

— И где же он? Где третий Свиток?

— В храме огня, в котором я родился и вырос.

Агрон умолк, сраженный этой вестью. Как добыть Свиток, охраняемый десятками огненных магов, перед которыми не падают ниц разве что черные драконы?

— Теперь вы видите, какие испытания ждут вас на вашем пути? — как ни в чем не бывало продолжил Кельт-Адас, — Свитки не даются в руки так просто! Право знать Прошлое, Настоящее и Будущее еще нужно заслужить. Но опасности начнутся значительно раньше, как только мы достигнем отрогов Туманных гор, и на Заповедные Земли опустится ночь.

— Мы? — переспросил Агрон, — Следует ли это понимать так, что отныне ты — наш попутчик?

— Это следует понимать так, что отныне я — ваш единственный шанс добраться до сердца гор, — с вызовом ответил маг, — Самостоятельно вы не пройдете и версты в горах. Зло, живущее в них не сможешь вообразить себе даже ты, Агрон, всю жизнь проживший в опасной близости от горных отрогов.

— Возможно, твои сведения устарели, — язвительно заметил Алекс, — Потому что сюда я добрался так и не повстречав на пути это великое зло.

— Очнись, Алекс, ты в плену у собственного невежества. Ты человек, а значит должен знать, что когда-то твои предки жили здесь, в Заповедных Землях, и лишь потом они перебрались через горы, убегая от своей судьбы. Что ты знаешь о великом исходе людей, Алекс? Сколько их было, когда они вошли в Туманные горы? Сколько, Алекс, сотни? Тысячи? А сколько счастливчиком сумело перебраться на ту сторону?

— Горстка... — ответил Алекс, — Легенды говорят, что их набралось не более сотни.

— Вот именно! Потому, что они шли ПРОЧЬ из Земель Арктара, а ты бахвалишься тем, что прошел через горы, идя в обратную сторону!

— А разве есть разница?

— Есть, Алекс, есть... Вспомни то, о чем вы говорили прошлым вечером. О предназначении каждого живого существа в Заповедных Землях. О роке, о роли каждого в этом мире. Какова роль орков, Агрон?

— Мы — приграничье, — ответил он, — Мы стоим между нежитью, живущей в горах, и остальными народами Земель Арктара.

— Вы подобны реке, широкая гладь которых разделяет два враждующих воинства, не давая им перебить друг друга, поддержал его маг, — А какова судьба нежити? Какова роль зла, живущего в горах?

— Не дать никому покинуть Заповедные Земли? — спросил Агрон.

— Именно так, — кивнул Кельт-Адас, — Создавай наш... свой мир, Арктар, руководствуясь какими-то неясными нам соображениями, разделил его на две части. На Заповедные Земли, которые и населил разными народами и племенами, и Земли Запретные, куда воспрещен был вход любому. И люди два раза нарушили волю Создателя. Первый раз — отказавшись от своего рока судей и блюстителей порядка в Заповедных Землях, а второй — переселившись туда, куда проход им был закрыт.

Так что путь нам предстоит долгий и трудный. Впрочем, теперь, когда ваша компания пополнилась высшим магом огня, путь этот будет несколько более простым...

— Значит, ты знаешь, куда и зачем мы идем, — подвел итог Агрон, — Ты знаешь кто мы, знаешь что нас ждет, и знаешь, зачем нам нужны Свитки Знания. Так?

— Так. Огонь всеведущ и всезнающ... Вы оба хотите остановить грядущее опустошение Заповедных Земель и, быть может, разрушение всего мира. Впрочем, у тебя, Агрон, есть и гораздо менее романтичные цели. Ты хочешь вернуться в свой клан, неся в руке Свиток Силы, одним ударом вогнать своего врага в землю по самую его волосатую макушку, и повести орков к свету знаний.

— Я представлял себе свое возвращение несколько иначе, — усмехнулся Агрон, — Но в целом ты прав. Я хочу вернуть свое место в клане, и не допустить, чтобы орки повторили ошибки людей.

— Похвально, — улыбнулся маг, — Тогда, я думаю, нам лучше прибавить шагу, чтобы поскорее углубиться в горы.

— А по дороге нам было бы очень интересно узнать о том, почему ты, огненный, идешь сейчас с нами, вместо того, чтобы сидеть у огня в своем уютном и неприступном храме.

— Да, — поддержал Агрона Алекс, — А еще я был бы признателен, если бы кто-нибудь побольше рассказал мне о Свитках!

— Ты отправляешься в поход за Свитками, но толком не знаешь о них ничего?! — воскликнул огневик, и в его голосе впервые слышалось неподдельное удивление.

— Ну да. Я вообще мало знаю о вашем мире. Все то, что я знал, основывалось на детских сказках и легендах, в которые никто уже давно не верит. Все, что я знаю об Исходе Людей — о том, как мой народ покинул этот мир и перебрался за горы, в место, которое вы зовете Запретными Землями, это то, что из десяти тысяч людей до трех озер добрались около сотни. Я слышал сказки о Свитках Знания, но... В общем, сказки — есть сказки.

После того, как я стал видеть этот сон, и стал ощущать как что-то манит меня в горы, я облазил все библиотеки Магадэна в поисках хоть какой-нибудь информации о Свитках.

— Но ты знал, что то, что манит тебя — Свиток Прошлого? — перебил его маг.

— Не то, чтобы знал.... Чувствовал! Я чувствую направление, в котором должен идти, я мысленно вижу его — свиток, похожий на пергамент... И все! Оттуда же, из сна, или из подсознания, я знаю что в Свитке содержится что-то, что мне нужно знать чтобы остановить надвигающуюся беду. Ты чувствуешь то же самое, Агрон?

— Да, — ответил он, — Направление, необходимость завладеть Свитком. Но я — житель Заповедных Земель. Едва поняв, что я вижу не сон, а знамение, я обратился к гномам с просьбой допустить меня в их подземные библиотеки.

— Прошу заметить, — с улыбкой вставил Кельт-Адас, — Что далеко не каждый орк умеет читать, и лишь один из десяти владеющих этим искусством хоть раз заинтересовался библиотеками гномов.

— Упоминай о том, что было до Исхода людей очень мало даже у них, — продолжил Агрон, предпочтя пропустить колкость огневика мимо ушей, — Но саму легенду о Свитках я все же нашел...

— Сотворив этот мир и готовясь к тому, чтобы уйти, — заговорил огневик, явно считая что право лидерства в этом отряде принадлежит ему по праву сильного, — Агрон создал четыре Свитка Знаний, и спрятал их в разных уголках Заповедных Земель. Не спрашивай меня ни куда он ушел, ни зачем создал Свитки — этого не знает никто, и я подозреваю, что и во времена, когда люди еще были полновластными хозяевами этих краев, этого тоже никто не знал. Есть лишь несколько упоминаний о том, что Арктар, якобы, сказал одному из первых магов огня, вручая ему на хранение Свиток Будущего, что когда-нибудь над Заповедными землями может нависнуть угроза страшной опасности, и тогда величайшие из воинов отправятся на их поиски, и, завладев всеми четырьмя Свитками, смогут предотвратить любую беду.

— Но какой будет эта беда, когда она случится, и как узнать, насколько велик воин, пришедший за Свитком, он, естественно, никому не сказал, — вставил Агрон, — Отныне всегда и все буду делать при свете солнца, а не при свете факелов или костров, чтоб клан огня не знал обо мне ничего!

— Посмотрю я, как ты обойдешься без факела в гномьих библиотеках, — усмехнулся огневик, — И, кстати, спасибо тебе за проделанную работу. Мне не пришлось самому спускаться под землю, в поисках информации о Свитках.

— Всегда пожалуйста! — усмехнулся Агрон, — Так вот, все что известно о грядущей беде — это то, что о ней ничего не известно.

— Первую тысячу лет клан огня напряженно всматривался в языки пламени, ища признаки приближения катастрофы, и тех великих воинов, что должны собрать воедино четыре свитка. Потом, когда случился Исход людей, мы считали что это и есть то, о чем предупреждал нас Арктар. Именно поэтому лишь единицы магов нашего клана встали на пути уходящих людей, пытаясь их остановить. Клан считал, что все происходящее заранее было известно Арктару, и что со дня на день в ворота храма постучится тот, или те, кто пришел за Свитком Будущего, третьим из четырех... Но ничего не произошло. Люди ушли, а Заповедные Земли на несколько веков окунулись в междоусобные войны и хаос. Мы продолжали искать следы остальных Свитков, а потом... Потом как-то сам по себе интерес к ним угас. Клан огня, созданный Арктаром как клан мыслителей и хранителей знаний, стал превращаться в то, чем он является сейчас.

— В замену людям, — закончил за него Агрон, — В ту силу, которая удерживает Заповедные Земли на границе хаоса.

— Хорошо, — сказал Алекс, поняв, что ни Агрону ни Кельт-Адасу сказать больше нечего, — Никто не знает, зачем нужны Свитки. Но хоть что они из себя представляют — известно? Что они дают? Они, ведь, не зря называются Свитками Знаний?

— Не зря, — кивнул огневик, — Арктар оставил в Заповедных землях четыре Свитка. Свитки Прошлого, Настоящего, Будущего и последний, самый главный Свиток Силы. Первый — откроет все тайны прошлого, второй — что происходит в мире в настоящем, и раскроет все тайны бытия, третий, Свиток Будущего, поведает о грядущем, в том числе и о той беде, на пути которой обладателю Свитков предстоит встать. Ну а четвертый, Свиток Силы, наделит его силой и мощью, необходимыми в грядущем бою.

В каждом Свитке — указание, как найти последующий. Открыть Свиток Настоящего можно лишь уже владея Свитком Прошлого, так что толку о того, что в моем храме хранился Свиток Будущего, клану огня никакого.

— Но как найти первый Свиток, если нигде нет указания на то, где его искать?

— Теперь мы знаем это, не так ли? Арктар, а может быть кто-то другой, или что-то другое, послал пророческие сны тем, кто должен был отправиться за Свитками.

Агрон шел молча, лишь краем уха слушая разговор Алекса и Кельт-Адаса. Все это он уже знал, проведя несколько дней в библиотеке гномов. А ответы на те вопросы, которые он хотел задать, смог бы дать, наверное, только сам Создатель.

Книги и легенды говорили о том, что в час грядущей беды величайшие воины Заповедных Земель отправятся на поиски Свитков. На поиски Свитков отправился он, вождь-изгнанник, Алекс, забывший свои корни и свою магию, и маг-огневик — единственный из их компании, кто хоть как-то походил на великого воина. Да чего уж там, "хоть как-то" — Кельт-Адас мог обратить их обоих в пепел движением пальца.

— Вообще-то, мне кажется, мы начали с того, что ты хотел нам рассказать о себе, — сказал, наконец, Агрон, поняв что Кельт-Адасу больше нечего добавить к своему рассказу.

— Я хотел? — пряча улыбку переспросил огневик, — Вообще-то маги огня всегда, даже во времена людей, предпочитали оставаться фигурами таинственными и загадочными.

— И тем не менее! — вновь вспомнив о том, с чего, собственно, начался разговор, возразил Алекс, — Ты знаешь о нас практически все. Мы же не знаем о тебе ничего. В особенности — я, для которого до того, как я перешел горы, огневики были такой же детской сказкой, как орки, вампиры и драконы.

— Это будет долгая история...

— Не самая свежая отговорка. К тому же у нас впереди великое множество времени...

— Великое множество? — задумчиво переспросил маг, — Да, пожалуй, ты прав, ... Если, конечно, не вдаваться с тонкости определения величия и множества.

Кельт-Адас остановился, и поднял вверх указательный палец.

— Вот отсюда, — другой рукой он коснулся подушечки пальца, и простер свободную руку в сторону от нее, — Вот отсюда, и до бесконечности — время до твоего рождения, Алекс. До великого Исхода людей, и даже до того, как Арктар сотворил первое из заклятий, поднимая наш мир из пучин Океана. А вот отсюда, — палец мага коснулся своего ногтя, — И до бесконечности — время после твоей смерти. Земли Арктара могут вновь погрузиться в океан, могут погаснуть звезды на небе, и даже Ярость со Страданием могут остановить свой бег, рухнув нам на головы. Бесконечность... Ее не могу вообразить себе даже я, две сотни лет созерцавший огонь, и познававший его тайны.

Палец мага описал в воздухе круг, и круг этот на миг вспыхнул алым огнем.

— А вот эта ничтожная толика времени, Алекс, отпущена нам для того, чтобы попытаться познать тайны мира и с помощью магии прикоснуться к самой его сущности. Как думаешь, Алекс, какую частичку этой толики ты можешь назвать великим множеством? Нет, молчи! — воскликнул он, видя, что Алекс уже открыл рот, чтобы что-то сказать, — Не нужно владеть тайнами клана огня, чтобы догадаться, что ты хочешь сказать мне сейчас! Что не нужно уклоняться от ответа, используя разные мудреные высказывания, которые я в изобилии прочел в тех книгах, доступа к которым не было ни у кого, кроме обитателей храмов Огня. Я и не пытаюсь уклониться от ответа, Алекс, я лишь хочу, чтобы ты осознал свою ничтожность в потоке бытия...

— Я уже осознал, — улыбнулся Алекс, — Кажется, в этих краях живут одни лишь философы... Покидая Магадэн я и предположить не мог, что на другой стороне гор я встречу существ, о которых раньше слышал лишь в легендах. И уж тем более я не представлял, что и маги, и орки-кочевники, живущие здесь, будут иметь столь оригинальный взгляд на мир.

— М-да, — протянул Кельт-Адас, обращаясь к Агрону, — Кажется люди слишком долго жили в отрыве от своих корней... Кажется, они потеряли не только магию, но и умение искать смысл жизни.

— А в чем смысл твоей жизни, Кельт-Адас? — спросил Агрон, и, не дожидаясь ответа, зашагал дальше, — Только будь добр, дай нам ответ на этот вопрос на ходу, а не стоя на одном месте. Иначе мы никогда не доберемся до своей цели.

Маг хмыкнул, но, признавая правоту орка, двинулся следом за ним, поневоле ускоряя шаг, чтобы догнать Агрона, каждый шаг которого равнялся двум шагам огневика или человека.

— Смысл жизни, — задумчиво произнес он, словно смакуя эти два слова, словно пробуя их на вкус, — Все огненные маги Заповедных Земель бьются над этим вопросом с тех самых пор, как был построен первый храм Огня. Покидая эти края Арктар завещал старейшинам каждого народа, как жить, и где жить, но даже он не удосужился дать нам ответ на вопрос, "Зачем?". Эльфы стали садоводами мира, гномы — его строителями, люди — судьями, а огневики — философами и мудрецами. Скажи, Агрон, рассказывали ли тебе родители сказки и легенды, когда ты еще не мог взять в руки топор?

— Разумеется... — громадный суровый орк улыбнулся, видимо вспомнив лица родителей, склонившихся над крошкой Агроном, едва появившимся на свет, — Легенды о героях древности, сказки о том, чего не было и не могло быть никогда...

— И мне тоже... — добавил Алекс, — Люди здесь ничем не отличаются от орков. Разве что в моем детстве было больше сказок, чем легенд.

— И наверняка в этих сказках имели место быть различные пророчества? — спросил маг, — О великих мудрецах, предсказавших приход великого зла, или о богах, покидающих этот мир, но обещающих вернуться?

— Бывало... — коротко ответил Агрон.

— Тем сказки и отличаются от былей. В жизни все не так... Десятки лет я провел, путешествуя от одного храма Огня к другому, странствуя по Эльфийским лесам, или просиживая дни и ночи при свете одной лишь свечи в гномьих библиотеках, ища ответ на самый главный вопрос: "что будет дальше?" Что будет с Заповедными Землями спустя сотни, а может и тысячи лет? Что будет со мной, когда я покину этот мир? И для чего я живу... Особое очарование этим поискам придавал Свиток Будущего, лежащий в библиотеке храма, в котором я родился и вырос. Свиток, в котором находятся... ну, или должны находиться ответы на все эти вопросы....

Свиток манил меня, притягивал к себе, и я не раз любовался им в центральном зале храма. Я даже брал его в руки, надеясь ощутить ту силу, что он таит в себе, но Свиток был нем, словно рыба, и не спешил делиться со мной своими тайнами. Поэтому ответы на свои вопросы я искал в других местах, и нигде не находил их.

В отличие от сказочных миров, наш мир оказался куда сложнее. Мы знаем, что Арктар создал Заповедные Земли, и знаем, что покинул их, оставив народны, населяющие их, предоставленными самим себе. Он не оставил пророчества, не обещал вернуться в трудный час, не обещал вообще ничего, а просто ушел... Он не предрек нам нашего будущего, не предсказал исхода людей или гномов, он просто ушел, не дав Заповедным Землям даже лучика надежды на его возвращение.

— Орки верят, что когда-нибудь Арктар вернется! — сказал Агрон, — В этом наша цель. Сохранить Заповедные Земли от зла, обитающего в горах, до его возвращения.

— А люди не верят ни во что... — печально произнес Алекс, — Для нас Арктар — мистическое существо, которого никто не видел, и в которое никто по-настоящему не верит. Это как утешение для тех, кто готовится к смерти, что за гранью жизни нас будет ждать ОН, и у подножья его трона Арктар зачитает умершему его приговор. Взвесит все его добрые и злы поступки, и вынесет вердикт — ад, или рай... Но вера, как правило, настигает людей в старости. Пока мы молоды, мы не задумываемся о смерти...

— И ты не задумывался, пока не взглянул в глаза вампиру, — сказал Кельт-Адас, и по тому, как Алекс опустил глаза, понял, что его слова попали в цель.

— Почти всю жизнь я искал смысл жизни, — продолжил маг, — И не находил его. Выходило, что мы должны жить, соблюдая заветы Арктара, но зачем и для чего — мы не знали. У нас не было будущего, и я даже начал сомневаться, несет ли в себе какие-то знания Третий Свиток. В конце концов, Арктар повелел огненным магам хранить его, но не удосужился сказать, зачем. Он не предрек великого бедствия, и великого героя, который бы решил собрать воедино все четыре свитка, чтобы спасти Заповедные Земли... Он только сказал, "ЕСЛИ придет беда..."

— То есть, — перебил его Агрон. — Ты не больше нашего знаешь о той силе, которую мы все видим в своих снах?

— Да, но с маленькой поправочкой, не мы все, а вы двое. Вынужден признать, что я, маг огня, будучи старше и опытнее вас обоих вместе взятых раз так в пять-шесть, знаю о грядущей катастрофе даже меньше вашего. И единственное, в чем я уверен, в отличие от остальных огневиков Земель Арктара, так это в том, что катастрофа эта также реальна, как облака на небе, или земля под нашими ногами.

— Тогда откуда ты... — начал Агрон, но умолк, вспомнив, с кем говорит. Разумеется, огневик, черпавший свои знания прямо из огня, зла о них все. Он бы не удивился даже, узнав, что Кельт-Адас может входить в его мысли...

— Наблюдая за вами, тогда еще за каждым в отдельности, и узнав, куда вы направляетесь, и что вами движет, я донес это до сведения остальных магов моего храма. Вы заинтересовали их, но не более чем может заинтересовать скучающего ученика влетевшая в класс муха. Культ огня намеревался наблюдать за вами, и, по нашей древней традиции, не вмешиваться. Разве что если вы, в своих странствиях, вздумаете испепелить пару деревень, или перебить пару сотен новорожденных эльфов.

— А что огневики стали бы делать, постучи мы в ворота их храма, и вежливо попроси отдать нам Свиток Будущего? — спросил Алекс.

— Вежливо объяснили бы вам дорогу до ближайшей таверны, и предложили бы выпить там, и не мешать великим магам медитировать, и искать ответы на философские вопросы.

— Наверное, глупо спрашивать, но все же... Что бы они стали делать, если бы мы отказались отправиться по указанному адресу, и вынесли бы ворота вашего храма?

Кельт-Адас равнодушно пожал плечами...

— Не знаю... Но думаю, что десяток магов просто собрались бы в центральном зале храма, и одновременно сотворили заклятье армагеддона, чтобы испепелить все вокруг на пяток верст. На всякий случай, вдруг у вас оказались бы сообщники, о которых они не знали.

— Ты шутишь?

— Поверь, он не шутит, — ответил за мага Агрон, — Мне довелось побывать вблизи одного их храмов огня. На две-три версты от него простирается безжизненная пустыня... Думаю, что огневики уже не один раз встречали подобным образом незваных гостей.

— Всякое бывало, — согласился Кельт-Адас.

— Становится все интереснее и интереснее... — проворчал Алекс, вызвав мимолетную улыбку на лице огневика.

— Я же увидел в вас двоих не просто объект для изучения, — продолжил маг, — Ну, если быть точнее, то сначала я увидел тебя, Агрон, так как все, что находится за Туманными горами, недосягаемо даже для клана Огня. До тех пор, пока Алекс не вышел в Орочьи степи, я не видел его, хоть и ощущал, что кто-то еще направляется к Заповедным землям, чтобы принять участие в этом походе. Я пытался убедить остальных магов помочь Агрону. Помочь, чтобы иметь возможность прикоснуться к Свиткам Знаний, чтобы в совершенстве познать прошлое, настоящее и будущее... Свиток Силы мы бы с готовностью оставили вам, ибо культу огня не нужна еще большая сила, нежели та, которой мы уже владеем...

Мы могли бы найти ответы на все интересующие нас вопросы, узнать, вернется ли в Заповедные Земли их Создатель, или мы окончательно предоставлены сами себе, ответить на вопрос о смысле жизни, узнать предназначение каждого народа... Но огненные маги слишком неторопливы и меланхоличны для того, чтобы отправиться за Свитками. Даже сейчас, когда появились вы двое, точно знающие дорогу, ведомые каким-то шестым чувством, озарением, видениями — называйте это как хотите... Клан Огня не может сдвинуться с места, предпочитая упустить свой единственный шанс.

"Наше предназначение в том, чтобы самостоятельно открывать законы этого мира", — вот и все, чего мне удалось добиться от совета огневиков.

Так я отправился на встречу вам. Один... Маг-отступник, как и вы двое. Маг, от которого отвернулись остальные, считая его сумасшедшим и преступившим закон.

Кельт-Адас вздохнул, и на мгновение, казалось, стал ниже ростом, будто какая-то тяжесть давила ему на плечи. Но лишь на мгновение. Агрон отвел от него взгляд лишь на секунду, а когда вновь посмотрел на мага — перед ним был все тот же могущественный меланхоличный огневик, повелевающий самой страшной стихией в Заповедных Землях. Маг, которому неведомы страх и усталость...

— Ну и компания у нас подобралась, — усмехнулся Агрон, — Орк-изгнанник, маг-отступник, и...

— И человек-мечтатель, — продолжил за него Алекс, — Которого никто во всем Магадэне не принимал всерьез из-за его увлечений сказками и легендами прошлого. Знали бы они, насколько верным оказались эти сказки и легенды!

За день они прошли не меньше шестидесяти верст, от чего Агрону казалось, что они плетутся как черепахи, а Алексу — что идут так, как будто торопятся на собственные похороны. Он благодарил Арктара уже за то, что солнце опустилось почти к самому горизонту, и больше не пекло голову с такой силой, как весь этот день. Отроги Снежной горы, вершина которой терялась где-то далеко в облаках, остались позади, и их трио свернуло к туманным горам, ища хоть одну тропу, которой можно было бы воспользоваться.

Агрон был недоволен темпами ходьбы. Орки, как правило, долго не стояли лагерем на одном месте, время от времени делая переходы на огромные расстояния в поисках мест, где больше дичи. Порою за день группа разведчиков, бежавшая впереди клана, пробегала за день по полторы — две сотни верст, то уносясь вперед, то возвращаясь к клану, чтобы скорректировать направление его движения. И так до тех пор, пока не будут найдено новое место для лагеря, на котором клан пробудет еще несколько недель, а может и месяцев.

Однако он понимал, что для человека, привыкшего к тому, что он называл цивилизацией, и который четыре месяца одолевал переход через горы, даже эти полсотни верст давались с трудом. Единственное, чего не знал Агрон, так это отношения к походу Кельт-Адаса. Лицо мага как всегда было непроницаемым, и с тех пор, как он рассказал им, как покинул свой храм, огневик проронил не более десятка слов. Сам Агрон тоже не любил излишней болтовни, особенно в походе, и лишь Алексу эта молчаливая ходьба давалась с трудом...

Зоркий взгляд орка не сходил со склонов Туманных гор, ища хотя бы козью тропу, или проходимый перевал, но не находил ничего. Горы были неприступны, и поэтому он, негласно признанный остальными проводником, не спешил вести свой отряд слишком близко к скалам. Издалека, с расстояния в несколько верст, лазейка в горной цепи была бы видна гораздо лучше. Тем более, что книги, уцелевшие со времен Исхода людей, уверяли что люди уходили не козьими тропками, а широкой тропой, по которой спокойно проходили запряженные кодоями повозки.

Еще одна загадка, оставленная Создателем. Почему он запретил всем обитателям Заповедных Земель пересекать гряду гор, почему населил горы нежитью, а примыкающие к ним степи — орками, но не сделал самого элементарного — не сделал горы неприступными? И более того, если верить книгам — оставил проторенную тропу через них.

— Не пора ли нам остановиться на ночлег? — спросил Алекс, в голосе которого слышалась усталость, — Да и подкрепиться не мешало бы...

Агрон, привыкший в походах есть не чаще одного раза в сутки, окинул его удивленным взглядом, но тут же вспомнил, что перед ним человек, и смягчился.

— Солнце сядет еще не раньше чем через час, а за это время надеюсь найти либо тропу, либо пещеру для ночлега. Увидишь что-нибудь живое — стреляй, добудь нам ужин! Твой пистолет подходит для этого лучше, чем мои топоры.

— Что до пещеры, то одну я вижу, — обронил Кельт-Адас.

— Где? — Агрон прищурился, обшаривая взглядом отроги ближайших гор, но не видел ничего похожего на место для ночлега.

— Около пяти верст впереди, — ответил маг, — Предугадывая твой вопрос, отвечаю: мои глаза не зорче орочьих, и пещера я вижу не своими глазами, а глазами огня. В ней горит костер, и он притягивает меня.

— Но раз в ней горит костер, значит...

— Значит там уже кто-то обосновался, — закончил за Алекса Кельт-Адас, — Ну и что? Мы попросимся к обитателям этой пещеры на ночлег. За двести лет своей жизни я не припомню случая, чтобы огненным магам кто-то отказал в крове и приюте.

— Еще бы, — усмехнулся Агрон, — Только хочу напомнить тебе, что мы не в сердце Заповедных Земель, где любой преисполнен почтения к культу Огня, а у подножия Туманных гор, где в изобилии водится нежить и прочие милые создания. Не кажется ли тебе, что семья вампиров не будет слишком уж рада нашему появлению?

— Нежить не разводит костров, — ответил маг, — И сейчас эта пещера пуста. Должно быть, ее обитатели отправились куда-то по своим делам. Быть может на охоту... Но одно могу тебе сказать точно, существо, разводящее костер для того, чтобы согреться или приготовить пищу — это живое существо, к тому же наделенное разумом.

— Тогда вперед? — предложил Агрон.

Вместо ответа его спутники просто ускорили шаг, чтобы поспеть за широченными шагами орка.

Пещера открылась взору Агрона примерно через пол часа ходьбы. Солнце уже коснулось краем линии горизонта, и вокруг путников постепенно сгущалась тьма. Не сказать, чтобы Агрон испытывал от этого какие-то неудобства, но все же, когда солнце сядет, он предпочел бы быть под сводом пещеры, где при желании можно было держать оборону хоть от сотни противников — все равно узкий вход не позволял бы им войти более чем по одному — двум.

Позади него шел Алекс, держа за задние лапы двух кроликов с изрядно обгоревшей шкурой. Оба его выстрела лишь вспугнули животных, но огненные стрелы Кельт-Адаса не знали промаха. Маг лишь пожал плечами, когда Алекс подобрал подбитую им дичь, и показал их, воротя нос от запаха паленой шерсти.

— Я целился в голову, — объяснил маг, — Но с такого расстояния даже мне трудно поразить столь малую мишень...

— Кельт-Адас, — позвал мага Агрон, — Пещера все еще пуста?

— Уже нет... — ответил тот, и по его непроницаемому лицу скользнула тень улыбки, — Ее хозяин вернулся домой.

— Кто он?

— Пусть это будет сюрпризом...

— Не люблю сюрпризы, — проворчал Агрон, но спорить не стал. Если огненный маг не волнуется по поводу их будущего соседа, то с чего же волноваться о такой мелочи ему, простому орку? Однако Алекс, похоже, не разделял его мнения.

— То есть ты знаешь, кто нас там ждет, но не скажешь нам? — спросил он.

— Пусть это будет сюрпризом, — улыбнувшись, повторил маг.

— В таком случае, я остаюсь здесь! — Алекс остановился, демонстративно сложив руки на груди, — Я хочу знать с кем, или с чем мне предстоит столкнуться.

Кельт-Адас даже не замедлил шага, Агрон же на секунду остановился и, бросив на Алекса короткий взгляд, веско обронил:

— Доверься ему, и делай так, как он говорит.

— Почему? — воскликнул Алекс, но, тем не менее, вновь зашагал следом, — Почему я должен ему доверять? Мы знаем его меньше суток!

— А меня ты знаешь чуть больше. И что? — возразил Агрон, — Я не доверяю никому, и Кельт-Адасу в том числе... Просто если ты оказался в бурном потоке, то нет смысла пытаться плыть против течения — все равно не удастся. Ты можешь попытаться грести к берегу, а можешь просто довериться течению, если тебе все равно нужно двигаться в том направлении, куда оно тебя несет. В этом случае тебе остается лишь молить Арктара о том, чтобы на твоем пути не оказалось подводных камней или водопадов.

— Хорошо сказано, Агрон, — усмехнулся маг, — Я и не думал, что среди орков могут оказаться философы, не уступающие жрецам огненных храмов.

— Ты плохо нас знаешь.

— А может быть ты объяснишь мне, какое отношение это все имеет ко мне? — зло спросил Алекс, — Течения, водопады и твоя философия?

— Я — твой бурный поток, — ответил за Агрона Кельт-Адас, — И ты можешь плыть по течению, а можешь уйти в сторону. В древних книгах, оставшихся от твоего народа, я читал выражение, которое когда-то давно было в ходу у людей. "Попала нога в колесо — пищи, да бежи!" Так что пищать ты можешь сколько угодно, но не сейчас. Потому что через несколько минут мы войдем в пещеру, и я не хочу, чтобы ее хозяин слышал этот писк.

Алекс умолк, кажется только сейчас увидев перед собой вход в пещеру, от которого его отделяло уже не более полусотни метров. Агрон же не просто видел, но и ощущал ее, с каждым шагом все явственнее чувствуя исходящую из пещеры магию... смертельную магию.

— Ты уверен, что ее обитатель — жив? — спросил он у мага, — Ну, в смысле, что он — не нежить?

— Уверен, — ответил огневик, выступая вперед с явным намерением войти в пещеру первым.

Вход в нее был идеален. Как для того, чтобы войти в пещеру, не пригибаясь и не шоркнув боками по выступающим камням, так и для того, чтобы держать в ней оборону от любого, кто попытается прорваться внутрь. Агрону не хотелось думать о том, что произойдет, если обитатель пещеры окажется не совсем дружелюбно настроенным... будь он вооружен хотя бы луком и стрелами, или метательными топорами — они умрут прежде, чем успеют разглядеть в темноте каменного провала, кто именно пустил в них смертоносный металл.

— Мы пришли с миром, — провозгласил Кельт-Адас, без малейшего колебания шагая в темный провал, и Агрону, как и следовавшему за ним Алексу, не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ним.

Пещера оказалась темной и извилистой, что еще больше убеждало в правдивости слов Кельт-Адаса о том, что своим жильем ее избрало существо, наделенное разумом. Взять ее приступом, или выкурить отсюда ее обитателя было бы просто невозможно. Агрон шел вслед за магом, освещавшим путь небольшим алым огоньком на верхушке своего посоха, стараясь ни на секунду не потерять его из виду, и спустя пару минут узкий каменный коридор превратился в большой грот, освещаемый тлеющим в его центре костром.

Агрон выступил из-за спины мага, пытаясь рассмотреть того, кто сидел возле костра, поджав под себя ноги, и секунду спустя, когда его глаза окончательно привыкли к тусклому свету костра, отбрасывающему причудливые тени, он вздрогнул, всмотревшись в лицо хозяина пещеры. Алекс же, не только не видевший "в живую", но никогда и не слышавший о некромантах, не смог сдержать испуганного возгласа, и выхватил пистолет.

— А кто-то говорил, что вы пришли с миром... — хрипло произнес некромант, — А я то, старый дурак, вам поверил...

Повелитель нежити был худ, представляя собой не более чем скелет, обтянутый кожей. Его нос ввалился внутрь, зияя на бледном лице черным провалом. Белые глаза, казавшиеся лишенными зрачков, смотрели на гостей исподлобья, и этот взгляд гостеприимным было бы очень сложно. Второй же глаз представлял собой засохшую кровавую кашу, стекавшую по щеке, да так и вросшую в тонкую, бледную кожу.

Ствол пистолета Алекса смотрел некроманту точно в лоб, но его это, кажется, ничуть не смущало.

— Алекс, опусти свою игрушку, — негромко произнес Кельт-Адас, но голос его, многократно усиленный сводами пещеры, прозвучал подобно звуку набата.

— Но ведь он же...

— Что "он же"? — передразнил его некромант, вставая. Ростом он лишь немного уступал Агрону, но при этом был худ как щепка, и казалось, что стоит ему выйти на свежий воздух, как ветер подхват его, и играючи понесет через орочьи степи.

— Что "он же"? — повторил он, вытянувшись в полный рост, и на целую голову возвышаясь над Алексом и Кельт-Адасом, — Он же страшен? Или, быть может, он же похож на ходячий труп? Или ты хотел сказать, он же некромант, и его нужно убить? Ну, попробуй, человек, используй свою игрушку, и увидишь, что произойдет. Добрая сотня эльфов осыпала меня стрелами со своих деревьев, пока я, не разбирая дороги, несся через их лес, но при этом я до сих пор жив, и не собираюсь умирать.

— Он некромант, Алекс, — тем же громогласным шепотом произнес Кельт-Адас, — Но от этого не становится чудовищем... Он зло, но не служит злу.

Нехотя Алекс опустил пистолет, но не торопился убрать его окончательно.

— Так-то лучше, — удовлетворенно заметил некромант, — Вижу, что мой старый огненный знакомец не солгал, сказав, что вы пришли с миром. Присаживайтесь к моему костру, странники. Отдохните и согрейтесь перед дальней дорогой. Вижу, путь вам предстоит неблизкий...

— Ты, как всегда, в курсе всех событий, Далманир, — последовав приглашению некроманта, заметил огневик, — Прошу вас, друзья мои, располагайтесь и ничего не бойтесь. Далманир, конечно, переборщил, назвав меня своим другом, но уж врагами-то мы точно не являемся... В этих каменных стенах никто и ничто не причинит нам вреда. А если попробует...

Между вытянутыми ладонями мага проскочила голубая молния, и его глаза, на миг, сверкнули огнем.

— Твои трюки стары как мир, Кельт-Адас, — беззубый рот Далманира растянулся в подобии улыбки, — Поверь, я тоже могу за себя постоять...

Языки пламени костра на секунду погасли, будто бы втянувшись в разом потускневшие угли, и пещера погрузилась во тьму. Тьму настолько густую, что она казалась осязаемой, холодной и липкой. Эта темнота прилипала к одежде и коже, сковывала движения, и навевала сон, суливший жуткие кошмары, от которых не будет спасения.

Миг, и наваждение исчезло. Костер вновь сверкал языками пламени, отгоняя тьму прочь к стенам пещеры... Только сейчас Агрон заметил, что некромант не отбрасывает тени... Нет, его фигура не была прозрачной для отблесков огня, и они не проходили сквозь него, отражаясь от стен. За его спиной была тьма, но тьма бесформенная, не повторяющая контуры его тела. Тьма, жившая собственной жизнью, будто гигантское чернильное пятно, прилипшее к каменной стене.

— Клан Огня считает, что сила, подчиняющаяся ему — величайшая сила в землях Арктара, — произнес некромант, наблюдая, как Агрон и Алекс осторожно опускаются на импровизированные циновки из травы, лежавшие неподалеку от костра, — Увы, огневики ошибаются. Огонь — сила, могучая сила, с этим я не могу не согласиться. Но огонь предназначен для того, чтобы убивать, а значит он сеет смерть, и служит Смерти. А смерть подчиняется мне!

Бесформенная тень Далманира на мгновение встрепенулась, будто спящий, услышавший свое имя.

— Не стесняйтесь, господа, — сказал некромант, обращаясь к Агрону и Алексу, — Я вижу, у вас в руках то, что могло бы стать едой? Милости прошу к костру, изжарьте этих существ, и угостите старого повелителя нежити. Как вы могли заметить, не смотря на мой жутковатый вид, я жив, в отличие от всех тех, кто подчиняется мне, а значит могу испытывать голод.

Поймав вопросительный знак Алекса, Агрон кивнул. Мол, лучше делать так, как говорит этот маг.

— Во что же я вляпался... — пробормотал Алекс, вставая...

— В бурный поток, — ответил Агрон, — И, похоже, он становится все мощнее и стремительнее с каждым днем.

Конец ознакомительного фрагмента

Полная версия — здесь:

https://www.starywriting.com/novel/sdbnGAUjLTGdXIXumf5jXw%3D%3D.html