Глава 4

Глава про обычный день богатый на странности и летающего кота.

Несколько неожиданно, но слух о том, что мы собираемся провести конкурс по выявлению талантов, вызвал самый настоящий ажиотаж в академии и к моему кабинету потянулись стайки желающих приобщиться к таинству сцены. К сожалению, все было не то, хотя, признаюсь, потратил почти целый день, пытаясь отыскать в этой толпе хоть какую-то жемчужину, но попадались в основном дрессировщики ежиков да метатели вилок пальцами правой ноги в яблоко, стоящее на голове юной девы. К слову, дева была не совсем юной, да и не девой вообще, ибо борода до колен, "брежневские" брови и нос картошкой, ну никак не вяжется у меня с девичьим обликом. Впрочем, спорить я с драфтами не стал (ну дева, так дева, у каждого, в конце концов, свои недостатки), а попросил продемонстрировать номер. Результат рассказать? В общем, как говаривал Пух...не попал...точнее попал, но немного не туда...совсем не туда...чуток не туда... ниже пояса. И главное, ведь долго метился, однако точно подгадал момент, когда "дама" повернулась тылом и наклонилась, дабы поднять соскользнувшее с ее лохматой головы яблоко. Пять вилок вошли в "мишень" кучно, с сочным прихрустом: две в правую часть, две в левую и одна... выбила соточку. Смотревший вместе со мной за сим действом Дорофеич, аж сочувственно крякнул, но все же высказал свое авторитетное мнение, заявив, что бросок был слаб, ибо погружение зубьев в мишень неполное и соответственно нужно больше тренироваться, оттачивать и естественно затачивать, но не полностью, а частично. Драфты с непроницаемыми лицами выслушали несенную завхозом ахинею, поблагодарили за внимание, артистично поклонились, и с гордым видом удалились, причем "дама" шла не разгибаясь, бодро вызвякивая вилками при каждом шаге какую-то заводную мелодию. Не, отважные все же ребята со стальными можно сказать за...к-хм...нервами.

В общем, пришлось мне срочно писать объявления с разъяснениями, что нам нужны артисты музыкальных жанров, певцы и прочее в том духе, ну и совсем немного "юных дам с яблоками" для выступления в перерывах между номерами. Всё...поток жаждущих иссяк. Не, еще забегал шальной тролль с номером "заглатывание гоблина целиком", но мы с Дорофичем, переглянувшись, и дружно представив извлечении одного бедняги из другого, сразу же заявили, что на сегодня прием окончен, совсем, окончательно, бесповоротно, после чего выдворили глотателя и его, с благодарностью смотревшего на нас, напарника.

Так что положение можно сказать было не ахти, хоть сам бери в руки гитару, или баян и начинай на пару с завхозом разучивать веселые куплеты. Не, можно еще Криса попросить спеть, но лучше не надо, он как-то пытался напеть мне балладу из своего мира, так из дома аж тараканы сбежали, причем оставив записку, обвиняющую нас в нарушении конвенции: "О применении звукового оружия повышенной мощности в качестве орудия пыток". Про птиц и говорить не буду. Просто поверьте, утренний хор из заикающихся соловьев слушать еще то удовольствие.

Единственно кто порадовал, так это Скрипач — сразу согласился, причем сходу сыграл нам нечто бодрящее, взобравшись на быстро перевернутое ведро с раствором, которое нес на очередной объект. Раствор, кстати, оказался быстросохнущим, а меня до самого вечера мучили два вопроса: откуда он постоянно достает скрипку и что теперь делать с бетонным пеньком посреди коридора. Хотя, судя по угрюмому виду Дорофеича, последней проблемой можно было и не озадачиваться, ибо ближайшие несколько часов Скрипач проведет явно не со смычком в руках.

Оставив гномов разбираться с неожиданной проблемой, я решил отправиться домой, ибо вечерело, уроки давно закончились, а ночевать в своей каморке как-то не хотелось. Не, диванчик там удобный и я не раз оставался тут на ночь, особо, когда с Эльфирой началась напряженка, но все же в мягкой постельке как-то лучше спиться, да и Глафира обещал к вечеру утку приготовить. Так, мечтая о приятном вечере на веранде с утиной ножкой в одной руке и бокалом пива в другой, я неторопливо брел по коридорам академии.

Небольшой холл, доска с расписанием около которой стоит тройка старшекурсниц: кожистые крылья, тонкие хвосты, торчащие из-под юбок. Суккубы. Точнее две из них суккубы, а вот третья демоница, отличается более темным цветом кожи, рожками на лбу и золотистыми змеиными глазами. Редкая надо сказать раса, во всей академии всего три её представителя. Как же эту зовут...? Я на мгновение задумался, а затем вздрогнул, чувствуя, как стремительно холодеет мой копчик. Элара Гла — специализация огненная магия, выпустилась пару лет назад. К тому же какие нафиг ученики в такое время? Я медленно и со скрипом во всех суставах развернулся — тишина, пустота и уходящий вдаль бесконечный коридор с одинаковыми дверями и запыленными окнами. Вот ведь елки зеленые, шишки моченые! Я подошел к окну, за которым в небе резвились золотые драконы и прижавшись лбом к холодному стеклу, тихим голосом поинтересовался:

— Ну и что ты от меня хочешь? Зачем опять сюда забросила?

Спросите к кому я обращаюсь? Да к Академии. Если не в курсе, то Академия не просто комплекс зданий, а еще и вполне себе разумное существо, ну или сущность, — фиг разберешь. А я, значит, со своим антимагическим полем, ей словно заноза в одном месте, вот она меня и недолюбливает, и частенько пакостит в мелочах. То двери меня не туда приводят, то путь до нужного места вместо пары минут растягивается чуть ли не на полчаса, то фантом какой жуткий в темном углу сформирует. Я уже привык к подобным подлянкам и не обращаю внимания, но вот на Изнанку меня давненько уже не перекидывало, практически с самого моего появления здесь. Интересно, чем я ей насолил? Впрочем, выяснять будем потом, а пока нужно выбираться, помнится Антиох объяснял как, вспомнить бы еще. Я задумчиво почесал свою тыковку в макушке — пусто, как корова языком слизала. Почесал сбоку, затем лоб, даже легонько постучал, попутно поразившись гулкому эху где-то в районе мозжечка и, вздохнув, распахнул ближайшую дверь. Класс — обычный класс, обычной средней школы с потертыми партам и стульями, чьи сидушки были буквально отполированы многолетними ёрзаниями на них тем что у всех есть, но слова этого как бы и нет.

Зайдя внутрь я уселся за ближайшую парту и, подперев подбородок кулаком, уставился на доску невидящим взором. Нет, точно помню, что Гоймерыч что-то такое мне рассказывал. Думай, голова, думай, картуз куплю. Я обхватил затылок руками и уставился на парту, поверхность которой украшала надпись утверждающая, что "Вася любит Катю", а чуть ниже добавлено "Катя любит Колю, а Васю любит Оля". Я усмехнулся— знакомо, извечная школьная проблема, любовный треугольник, порой переходящий в многогранник. Сам ведь такой был, помнится в восьмом классе по Юльке сох, а она вообще ноль внимания, зато Сонька-цапля, достала, лупила почем зря. Девчонки шепотом говорили, что эта она меня так любит, а мне как-то такой любви не хотелось, тем более, что Сонька была худющей, высокой пацанкой, без капли женственности с которой связываться боялись даже дворовые хулиганы. В десятом она взяла золото на чемпионате Европы по бальным танцам и помнится, смотря запись выступления, я поразился её женственности, грации и красоте. Я улыбнулся своим детским воспоминаниям, поднял глаза, а там на всю доску: "Вася дурак!!! Тебя любит Оля!!". Не, ну они издеваются, мне нафиг знать, кто тут кого любит. Черт! Шея неожиданно страшенно зачесалась. Я поскреб ее пальцами, подумав, что мыться все же надо и почаще, а не отмазываться перед собой по вечерам, что устал, до ванны аж три метра и, вообще, краны очень тугие, а подушечка такая мягенькая... Блин, сейчас бы прилечь на нее и баиньки. Рот сам непроизвольно раскрылся в могучем зевке, да так и застыл, ибо из коридора отчетливо донеслись чьи-то шаги. Я Бэтменом метнулся к двери и осторожно выглянул в её приоткрытую створку. Нет, я не трус и, как вы знаете, повидал всякого, даже в мире некросов был, но осторожность никогда не помешает, тем более на Изнанке, что является как бы обратной стороной нашего мира, и никто не знает, что за существа тут бродят.

С одной стороны коридор был пуст поэтому я посильнее приоткрыл дверь и высунулся из-за неё, дабы осмотреть другое его крыло — женщина. Да, да, высокая статная, фигуристая, а волосы... огненно-рыжий водопад, падающий на плечи, — а лицо, а глаза... Захотелось припасть на одно колено и вновь подарить ей свое сердце, а потом, натянув на бошку ближайший цветочный горшок, рвануть совершать подвиги. Едрен! Я резко распахнул дверь.

— Эльфира!

Женщина медленно повернулась ко мне, а в её прищуренных золотистых глазах зажегся немой вопрос. Она явно не узнавала меня. Голова её по-птичьи дернулась вправо, затем влево и сквозь человеческие черты проглянула драконья морда.

— Эльфира, это я, — я шагнул вперед, не понимая, что происходит.

Ноздри драконицы расширились, словно она к чему-то принюхивалась, а во взгляде вспыхнули огоньки интереса.

— Вы кто?

— Эль....

Мир неожиданно моргнул, и я почувствовал, как меня под мышки подхватили чьи-то руки, не дав кулем упасть на пол.

— Ярослав Сергеевич, что с вами?

Я поднял глаза и непонимающе уставился на держащего меня Гоймерыча.

— Эльфира.

— Что Эльфира? — не понял тот.

— Эльфира была здесь, — сказал я, поднимаясь на ноги. — Точнее не здесь. Я был на Изнанке и видел там Эльфиру, но она меня почему-то не узнала.

— Ярослав, — Гоймерыч шагнул ближе и уставился мне в глаза немигающим взглядом. — Вы небыли ни на какой Изнанке, все это время вы стояли тут, а потом вдруг стали падать. Хорошо я мимо шел.

— Да нет же я...Блин, — я потер вспотевший лоб. — Может тогда объясните, что это было.

— Не знаю, — завуч нахмурился. — Академия явно хотела вам что-то показать, возможно предупредить. Схожу-ка я расскажу все Христофорычу, а вы отправляйтесь домой, выспитесь и часиков в двенадцать забегайте ко мне. Хорошо?

Я согласно кивнул и медленно поплелся к выходу. Действительно, день выдался трудным и надо было отдохнуть. Однако видение. Странно, оно таковым мне не показалось, все было слишком натурально, я ведь даже запах её духов ощутил, да и...Я немного повернул руку, скосил глаза на локоть и мысленно выругался — пиджак был весь измазан в пыли. В мелкой, серой, немного блестящей, словно она состояла из частичек графита, — пыли изнаночного мира. Твою же кису!

* * *

Не спалось. Я ворочался в постели, порой перекатываясь колбаской от одного её края к другому, ложась поперек и даже свешиваясь по пояс вниз. Увы, но сегодня Морфей явно решил обойти мои постельные угодья стороной, а может банально забухал с другими богами и забыл послать мне сладеньких снов. Блин. Я встал и, подойдя к окну, уселся на подоконник, уставившись на местную луну, которая была ярко голубого цвета, на душе было муторно и тоскливо, так что хотелось выть...ну я и...в общем выдал длинно, протяжно, прям на зависть всем местных собакам. По крыше неожиданно что-то загрохотало, протестующе мявкнуло и мимо меня пронесся Батон, который, пролетая мимо одарил меня укоризненным взглядом, спеша на встречу с посаженными вдоль дома кустарниками розы. Через мгновение внизу затрещало, захрустело, сдавленно ойкнуло и затихло, затем ветви кустарник раздвинулись и оттуда выбрался Батон с бутоном розы за ухом. Покосившись в мою сторону, он вскинул лапу, видимо прося воздержаться от комментариев и выдернув из носа пару колючек, поковылял в сторону входной двери. Я высунулся из окна по пояс, посмотрел наверх и, увидев выглядывающую из-за края крыши миловидную кошачью мордашку, приветственно махнул рукой.

— Привет, Киса. А твой ухажер романтик, вон как за цветами сиганул.

Рот кошки растянулся в белозубой улыбке, и она буквально растаяла в воздухе — стесняшка. Да, забыл сказать, Киса у нас из рода чеширов. Да, да тех самых которые являются частями, сперва улыбка, потом глаза, ну опосля остальное — то есть хвост. Бывает она у нас редко и заметить её большая удача, мы вообще сперва долго не знали, что у Батона подруга появилась, пока однажды Глафира не поймала их в кухне за стопкой сметаны. Та естественно попыталась "раствориться", но от моей домоправительницы еще никто так просто не уходил, особо если был замечен за несанкционированным поглощением продуктов. После чего её естественно представили пред мои очи, как злостную расхитительницу социали... учительской собственности. Что сказать — симпатичная котейка, полосатенькая, фигуристая, гладкошерстная, а уж ласковая, все ноги мне в тот вечер обтерла. Естественно я дал добро на их совместное с Батоном проживание под крышей дома моего (причем реально под крышей, на чердаке), но все равно видели мы её редко.

Я вздохнул, вновь посмотрел на манящую подать голос луну, но на этот раз сдержался и, пробормотав: "Голубая луна всему виной", вернулся в постель.

Сон вновь не шел. Судя по всему, Морфей окончательно забыл про мою скромную персону и, немного поелозив по кровати, я решил пойти на крайние меры.

Догадываетесь? Нет? Я переместился поближе к краю кровати и сунув руку в прикроватную тумбу нащупал там заветный томик в темно-зеленой глянцевой обложке. Да, да, угадали та самая легендарная книженция повествующая нам о проблемах размножения Бергерских дикобразов в дикой природе. Хит местного книгопечатанья, вечный никем до конца так и непрочитанный бестселлер. Вот. Едва я раскрывал страницы этой поистине уникальной книги и погружался в чтение, так сразу же в голове у меня начинал звучать голос Николая Николаевича Дроздова:

"Хе, Бергерские дикобразы в период ухаживания очень нежны. Самочки лапками гладят своих самцов по покрытым блестящей шерсткой пузикам, провоцируя их на более активные действия. В такие моменты наблюдать за ними особенно забавно".

Блин, всего несколько строчек, занавес, рубильник в мозгу в положение "вкл", крепкий и здоровый сон. Не, как хотите, но все-таки потрясающая книга, работает на все сто. Вот и сейчас, я всю ночь спал как убитый и мне снилось, что Эльфира с Ирен нежно гладят меня по пузику.

* * *

Утром заявился Крис. Молодой дракон прибыл в сопровождении со своей будущей второй половинкой и, оставив её давать "ценные" указания переделывающим пещеру строителям, ретировался в мою сторону. Мы с ним устроились на скамейке в саду, захватив из дома небольшой чайник и пару чашек и, неторопливо потягивали чай, сопровождая сеи возлияния поеданиями Глафириных пирожков, одновременно наблюдая за гномами, что мостили дальний угол моего двора массивными плитами. Именно там находился выход из пещеры и, судя по развернувшимся работам, вскоре части моего двора и куску прилегающей рощи грозила участь превращения в нечто напоминающее небольшой аэродром. На мой взгляд (и Крис был с этим согласен) гномы опять перебарщивали, однако наблюдать за их работой было интересно, особенно за процессом изготовления плит. Бралась прямоугольная опалубка, туда выливался похожий на жидкое стекло раствор, который готовился тут же в ручной бетономешалке, после чего опалубка зачем-то ставилась вертикально. Двадцать минут застывания, быстрая шлифовка и новехонькая "гранитная" плита готова к укладке — затягивающее зрелище. Вообще люблю смотреть, когда другие работаю, особенно вот так, с кружкой чая, расплывшись на скамейке под ласковым утренним солнышком и краем уха слушая размышления дракона о своей будущей семейной жизни.

— ...и вообще не понимаю, куда сестра могла деться.

Мой рассыпанный пазл из расслабленных мозгов быстро собрался в кучку и пнул меня по блаженствующему подсознанию, заставив то быстро навострить уши.

— Ты сейчас про Эльфиру? — я с надеждой посмотрел на Криса.

— Прости, Яр, — тот развел руками. — Я правда пытался выяснить, где сестренка, но отец сам не в курсе, а мать просто не стала со мной разговаривать.

— Понятно, — я вздохнул и растерянно посмотрев на зажатую в руках опустевшую кружку, потянулся к чайнику.

Не ну а что, впадать в депрессию, или плакаться в Глафирин передник (ну было, было, но всего пару раз) щедро размазывая зеленые сопельки по брутально-небритой физиономии — не хочу. Все. Как там в стишке:

Прошла любовь, завяли помидоры,

Поникли лютики и опустел наш рай.

Я напишу об этом на заборе

Потом пойду и...

Короче, дальше по желанию, либо истребления сельхоз построек, либо еще какие действия мародёрской направленности, хотя можно просто печенюшку съесть. Громить что-либо у меня желания не было, а вот насладиться стряпней моей домоуправительницы вполне себе присутствовало. Посему я напустил на себя грустно-философский взгляд, тяжело вздохнул и бодро захрустел вышеупомянутым кондитерским изделием.

— Совсем не переживаешь? — поинтересовался Крис, также нацеживая себе очередную порцию чая.

— А есть смысл? — спросил я, почесывая вновь страшно за зудевшую шею. — Хотя мне вот интересно, ты помнится, как-то говорил, что драконы любят раз и до самого конца. Так почему же у нас так все получилось, а?

Крис скосил на меня глаза, некоторое время молчал, потягивая чай и изредка подогревая его выхлопом из ноздрей, затем вздохнул и повел плечами.

— Не знаю, Яр, клянусь всеми своими ста тридцатью двумя зубами — не знаю.

— Ста тридцатью шестью, — автоматически поправил я его.

— Да нет, сто тридцатью двумя, — возразил тот и, смущённо отведя глаза, пояснил: — Лиция просто орешков захотела, вот я ей и грыз.

— Кокосовые чтоль?

— Хуже — железнодревые.

— Ну ты додумался, — хмыкнул я. — Они ж тверже пушечного ядра. Нет, я все понимаю, любовь все такое...но...блин.... Не, ну ты как маленький.

Дракон виновато потупил свой ясный взор и пыхнул огнем в кружку, заставив чай в буквальном смысле испариться и обдать незадачливого ловеласа облаком ароматного пара. В это же время в доме где-то в районе кухни что-то громко звякнуло, затем разразилось протестующим мяуканьем, вслед за кроторым донесся зычный глас Глафиры полный красочных эпитетов и непереводимых (а также не приводимых здесь, ибо запрещено Минкультуры РФ) фразеологических оборотов. Крис аж поперхнулся, а после очередной порции, в которой упоминался механизм применения столового изделия типа "скалка обыкновенная" в качестве средства для прочистки труб кормового выхлопа, сперва задумался, видимо пытаясь представить данную процедуру, после чего многозначительно хмыкнул и спросил:

— Опять поди за колбасу воюют?

— А то, — подтвердил я. — Вчера аж десять палок привезли.

— И как? — поинтересовался Крис.

— Пока 8-2 в пользу Глафиры.

Тут надо немного пояснить. Дело в том, что Глафира ходила как-то в город за покупками и среди оных принесла палку кровяной колбасы, на пробу, так сказать. Колбаса очень зашла Дорофеичу, особенно под кружечку пива и посему моя домоправительница стала её регулярно заказывать прямо на дом, дабы порадовать своего бородатого шалуна (нет, все-таки я как-нибудь расскажу завхозу как она его называет, а то мы с Крисом еле хохот сдерживаем, когда они за столом начинаю свои переглядки). И все бы ничего, тем паче что колбаса стоила копейки по местным мерка, а на мой вкус была так себе, но вот Батон при виде ее превращался в исходящего слюнями и тянущего свои когтистые лапы к вожделенному продукту котозомби и даже знаменитый Глафирин прием: "ласковое поглаживание чугунной сковородой 200-летней закопчёности" не всегда мог его остановить. В результате, почти каждую неделю мы наблюдали за противостоянием кота и домоправительницы, иногда делая ставки, на победу одного или другого, ибо результаты оного всегда были разными. Глафира брала силой и каким-то нечеловеческим чутьем на все выходки нашего пушистого оглоеда, а тот использовал магию и все свои кошачьи хитрости. Вот и сегодня был очередной раунд, но кот безбожно проигрывал, стащив всего пару кусков из приготовленной к приходу Дорофеича нарезки.

— Эх, сдает наш котяра, — вздохнул дракон.

— Жрать просто меньше надо, — буркнул я, прислушиваясь к странно-подозрительному затишью внутри дома, — а то уже на пуфик ходячий похож. Кстати, тебе не кажется...

Договорить я не успел. Сперва послышался могучий, полный гнева вопль Глафиры, громкое "бамс", вслед за которым раздался звон разбивающегося стекла.

С ревом готовящегося перейти на сверхзвук истребителя Батон промчался над нашими головами, сжимая передними и задними лапами драгоценный батон колбасы, отчего напоминал заходящий на цель торпедоносец, и ушел в сторону академии.

— Хорошо пошел, — задумчиво констатировал дракон, прихлебывая чай.

— Да, — согласился я, откидываясь на спинку скамьи. — И главное высоконько так. Думаю, погода на неделе будет хорошей

Мы чокнулись бокалами и дружно захрумкали глафириными печенюшками, наблюдая за эпичным полетом кота, чья траектория резко пошла вниз, как раз над гномами, ставящими на сушку очередную плиту. Не ожидавшие воздушной атаки гномы сперва застыли на месте с раскрытыми от удивления ртами, а затем дружно бросились в рассыпную. Правда не все, один успел окопаться, прикинувшись бугорком с каской и не отсвечивал. Сразу видно — служил.

"Мяу!" — меж тем возвопил Батон, пытаясь, путем суматошного махания передними лапами, сменить траекторию приземления. "Хлюп" — веско возразила плита, с аппетитом поглощая наш "пушистый торпедоносец".

— Точно в цель, — прокомментировал Крис. — Высший пилотаж.

— Ага, прям глаз алмаз — снуйпер, не иначе.

Мы снова чокнулись бокалами, а гномы в это время подбежали к плите и, осмотрев её, зачем-то приволокли к нам, поставив прямо посереди дорожки.

Растопырка надо сказать получилась знатная. Кот не пробил застывающую панель, но наполовину ушел в бетон (или что там использовали гномы), выперев его с другой стороны, гномам даже пришлось вставить трубочки в нос и рот, чтобы тот не задохнулся, значит. В общем, видели, как в мультиках кого-нибудь хлопают по лицу сковородкой, и оно отпечатывается не ее поверхности. Вот. Тот же результат, только на все тело, так сказать. Знатный такой отпечаток, — рельефный, но самое главное, что Батон при приземлении колбасу так и не выпустил из лап. Точнее из передних выпустил, но задними...Кабы сказать...теперь она выпирала прямо посереди...чуть снизу.

— Ну, зато сразу видно — кот, — едва сдерживая смех, сказал Крис.

— Причем настоящий, — кивнул я. — Мужик, можно сказать.

Глафира посмотрела укоризненно сперва на меня, потом на лыбящегося дракона, опосля на стоящую прямо посреди дорожки скульптуру, видимо поняла направление наших мыслей и, уперев руки в бока, рявкнула:

— Взрослые люди, а ведете себя как пацаны!

Скрывшись в доме, она через минуту вновь появилась на пороге, но почему-то со сковородкой в руках (Крис на всякий случай ретировался в сторонку, насвистывая мелодию известной девичей группы про "не догонят"), однако моя домработница не обратила на это внимание, а буквально строевым шагом подойдя к замурованному коту, вознесла сковородку над головой. "Вжухсс", — сказала сковорода. "Бумс", — ответил отвалившийся кусок забетонированной колбасы. "Шалом", — радостно поприветствовал я получившуюся скульптуру еврейского кота.

* * *

Я стоял об опершись локтями о подоконник и задумчиво смотрел в звездное небо. Батон примостился на крыше над самым окном и болтая задними лапами, с утробным урчанием поглощал остатки колбасы. Он был грязн, ободран, местами до сих пор заляпан застывшим уже раствором, но, судя по морде, доволен как маленький слоник.

— И стоило оно этого? — сонно поинтересовался я.

Кот засунул в пасть остатки лакомства, вытянул оттуда перевязочную веревочку, икнул и, откинув ту в сторону, коротко мявкнул.

— Ну, будем считать, что "да", — констатировал я, потягиваясь и почесывая вновь начавшую зудеть шею. — Кстати, что там у нас по артистам, нашел кого-нибудь?

Батон молча поднялся, достал откуда-то из-за спины галстук бабочку, закрепил её на шее и так же молча кивнул.

— Вот и хорошо, тогда завтра после уроков устроим смотр. Подготовь там все, а пока баиньки.

Батон "взял под козырек", а я, еще раз почесав шею направился, к кровати, но остановился, заметив в свете луны странный блеск на кончике указательного пальца. Чешуйка — обыкновенная чешуйка золотистого цвета, словно с хвоста какой-то ящерицы. Пожав плечами, я стряхнул её на пол и почти ничком рухнул в мягкие объятия своего ложа.

Эх, тогда я еще не знал, что моей спокойной размеренной жизни в очередной раз приходит пушистый северный зверек, и дело ведь было как раз в этой маленькой чешуйке которая.... Впрочем, извините, опять забежал немного вперед.