Город голодных теней

1.

В тёмной комнате от лёгкого ночного сквозняка мягко шевелился тюль... Спящая на постели, сбитой от беспокойного сна, женщина в очередной раз перевернулась на живот и вытянула вперёд, вдоль подушки, правую руку, от напряжения окаменевшую до судороги. Пальцы с усилием сжались. Зашевелился указательный. Жёстко и быстро он изображал довольно понятный жест — решительный нажим на спусковой крючок.

... Распахнув глаза и резко втянув воздух сквозь стиснутые зубы, Тася отбросила одеяло и стремительно села на кровати. Что?.. Что случилось?.. Зубы болезненно ноют от суховатого холодка, оставленного судорожно втянутым воздухом. А сердце заходится так, словно вот-вот выпрыгнет из груди. Бо-ольно-то как...

Тишина... Сначала. Затем возникли первые звуки: часы оттикивают своё — мерное и бесстрастное. Медленно уходящее гудение — машина за окном...

Женщина успокоила наконец прерывистое, тяжёлое дыхание, будто только что бежала изо всех сил. И, не замечая, как машинально встряхивает кистью, чтобы сбросить мышечное напряжение застывших пальцев, насторожённо огляделась. Темно. Но справа — тусклые прямоугольники рамы. Одно-два окна в доме напротив сквозь ветви клёнов одиноко теплятся уютным жёлтым светом. Справа — свет белый. Уличный фонарь, которого не видно. Его свет тоже пробивается сквозь густую листву клёнов на газонах... Всё правильно. Она дома... Но почему... Почему так больно? Сердце же уже успокоилось... Тася облизала пересохшие губы, сообразила, что всё ещё дышит ртом, и осторожно встала. Качнулась в сторону. Схватилась за шкаф напротив. Точней — не схватилась, а упёрлась в него ладонью. Слишком быстро вскочила. Поэтому не может удержать равновесия?

Постояла. Ноги окрепли. Вот только кожу на плече тянет и саднит. Потрогала — влажно. Содрала? Залетел комар — расчесала? Два шага к сумке, небрежно брошенной за кроватью. Запустила в неё руку и на ощупь нашла брелок-фонарик. Направила белый луч, режущий не привычные к свету глаза, на самый верх плеча. Кожа содрана. Облизала губы, повела плечом от облегчения. Ничего страшного. Быстро открыла дверцу шкафа к полкам с постельным бельём и с косметикой. Достала ватный диск и прилепила к плечу. Посмотрела на форточку. Неужели сетка дырявая?

Долго не простояла. То ли резко вскочила, то ли резко проснулась, но стоять всё ещё было трудно. И тяжело... Будто долго бежала, и дыхание до сих пор никак не успокоить. Спать. С ранкой завтра можно разобраться. И с форточкой тоже... Она медленно шагнула к кровати...

Села... Дремотное состояние не позволяло сразу лечь. Хотелось посидеть. Тупо — посидеть. Ни о чём не думая...

По сердцу ударило так, что внутренний чужой крик: "Пожалуйста, Господи! Только не сейчас! Пожалуйста, Господи!.. Как больно..." показался естественным вместе с собственным ошеломлённым изумлением: "Я умираю?!" Она снова резко вскочила и быстро подошла к окну. Естественное движение: а если кричат на улице?

Третья ночь. Третья ночь, как она вскакивает с постели и прижимает к груди стиснутый кулак, чтобы унять сердце... Сердце?.. Унять?..

Насторожённо прислушавшись и вернувшись к кровати, Тася вдруг с огромным удивлением поняла — она не дышит. Это испугало больше, чем странные болезненные ощущения. Села, снова — уже ошеломлённо прислушиваясь к себе. "Я... умерла?" Глупая мысль — ворчливой старухой с косой: "После первой такой ночи надо было в больницу! А ты всё — само пройдёт!" Помедлив, Тася недоверчиво взялась за кисть. Пульса под пальцами нет. Тогда она от того же безмерного удивления начала старательно дышать. Изображать дыхание — чисто механическое. Дышалось — нормально, чтобы поверить, что ещё жива. Ладонь положила на живот — двигается... Озадаченная, она снова легла, потрогала плечо: ватный диск прилип — постельное бельё не испачкается. Спать...

"Не спи! Не спи!! Пожалуйста, не спи! Они сожрут меня! Кто бы ты ни была — пожалуйста, умоляю тебя — не спи!!" — издалека плакал-кричал высокий женский голос.

Но глаза уже, будто намагниченно, закрыты, и отчаянно зовущий голос доносился, словно звучал где-то двумя этажами выше, и затихал, постепенно удаляясь... Тася медленно погрузилась в болезненный сон, где она лежала в чёрной колючей траве, хотя рядом, над нею, блёкло светил фонарь... И она смотрела на свет, умирая, и свет тоже умирал, сужаясь под нашествием вкрадчивых теней, похожих на чёрный дым. "Гражданская — шестьдесят, сквер..." — последнее, что она призрачно услышала, прежде чем её унесло тяжёлой сонной волной в сон же...

... Мама где-то вычитала, что нельзя вскакивать проснувшись. То есть: нельзя проснуться и сразу резко сесть или встать. Чуть не инсультом грозит. Или инфарктом. Что надо приучать себя вставать не сразу.

Тасю, едва открывшую глаза и решительно злую, снесло с кровати — под призрачное эхо, похожее на тревожно ноющую сирену скорой из сна: "Гражданская — шестьдесят..." Поумирала третью ночь — хватит. Пора разобраться с этим делом.

Встала посреди комнаты. Секунды на размышления — ухватить последовательность действий. Взгляд на настенные часы — пятый час. На улице уже светло. Июль. Расчесала взлохмаченные со сна волосы, прихватила их любимой "бархатной" резинкой в "хвост". Натянула джинсы, топ, сверху — блузку, которую потом можно расстегнуть, когда жарко станет. Взяла сумочку и быстро пошла в прихожую. Так — туалет, ванная комната, кухня, в которой висит аптечка — мало ли кто там или что с этим кем-то... Через пять-семь минут сумочка превратилась в походную аптечку, было проверено, на месте ли проездной и ключи, и Тася принялась обуваться. Кроссовки в прохладное утро — самое то.

— Дура, куда прёшь в такую рань? — сипло и недовольно сказали от двери во вторую комнату.

— Лучше дурой быть, чем алкашом, — привычно огрызнулась она.

Бывший муж, нарисовавшийся у двери, стоял ожидаемо согбенный и опухший. Тася разогнулась и кинула на него брезгливый взгляд. Восемь лет жизни, два ребёнка, двухкомнатная квартира, которую разменять невозможно — денег не хватает, поэтому приходится мириться с тесным проживанием двоих чужих друг другу людей. Вот и вся семейная биография. Ладно ещё — можно детей на всё лето отправить к их бабушке... Когда они поженились, Тасина мама отдала им свою квартиру, а сама уехала к бабушке, к своей маме, в деревню. Бабушка долго не прожила, так что мама хозяйствует дома и на огороде и радостно привечает внуков.

— Всё. Пока, — сказала Тася лишнее и открыла дверь.

Что-то ещё в спину бросил, но хлопнувшая дверь перебила его слова.

Всё равно — сам дурак.

В лифт не пошла. В последнее время не нравится, что в нём какой-то тяжёлый жёлтый свет. На нервы действует. Быстро пробежала лестницы со своего восьмого, успев, как обычно, перебрать собственную биографию с точки зрения: а может, и правда дура? Только такие и выходят замуж сразу после окончания школы. Вскружил голову студент, прибалдела девчонка от восхищения — ох, кто мной увлёкся... Не успела оглянуться, а уже клуша с детьми. Не успела оглянуться, а муж попал под сокращение, а в центре занятости — мест по специальности нет. Не успела оглянуться — новое бац: запил. И потащила Тася семью, благо что работала на хлебозаводе, и сокращения здесь уж точно не ожидалось. И — развод. Не потому что муж безработный и алкаш. Подружку завёл. Хорошо — детей в тот момент дома не было. Подружку-алкашку Тася с лестницы спустила, мужу надавала от души плюх. Попробовали бы ей возразить: сначала поработай с её в сухарном цеху, где приходится подносы и противни с хлебом таскать чуть не ежеминутно да батоны резать. Рука-то тяжёлая — где ему, размякшему от спиртного, возразить... И понесла заявление...

Когда родилась старшая, Катюшка, Тасе как-то один из образованных друзей мужа высказал комплимент. Типа, она похожа на героинь Константина Васильева. Тася потом сбегала к подружке, и они посмотрели в Интернете на картины Васильева. Нет, его картины Тася и раньше видела, но с собой женские образы как-то не соотносила. Ну-у... Как сказать... Чисто и подчёркнуто русские лица героинь вызывали странный отклик любования ими и тревоги перед их красотой. И — есть такое. Была бы Тася похожа на этих красавиц, если б не одно "но". Да, у неё тоже эти слегка удлинённые большие глаза голубого цвета под соболиными бровями, прямой нос, красивый рот и густые волосы, цвет которых, слышала она, называются тёмным блондом. Отличие в том, что по обе стороны Тасиного рта залегли довольно глубокие, горько-раздражённые складки, из-за которых смотрела она на жизнь, не как васильевские красавицы — таинственно, а — насмешливо и устало... А в последнее время, несмотря на свои двадцать восемь, ещё и горбиться начала — и виделось, по трезвому взгляду на жизнь, что станет она вскоре коренастой от тяжёлой физической работы и чуть ссутуленной... Мда, у васильевских красавиц осанка иная...

Перед тем как открыть подъездную дверь, она привычно сморщилась: хорош думать о всякой хрени! — и вышла во двор дома.

На тихой по утреннему времени улице вкрадчиво застоялась прохлада. Тася её не боялась. Ходила она быстро и сильно — согревалась от энергичного шага на раз. Поэтому поправила ремень сумки и быстро пошла к остановке. Для общественного транспорта ещё рано, но дежурные автобусы или троллейбусы должны ходить. Ранним утром, конечно, они редко бывают, но тащиться до Гражданской пешком — ни за что! Мало того что другой район города, так до него — пустынными местами шагать! И ладно хоть, она знает, где это место — подруга когда-то там жила, а то бы и не подумала идти вообще.

А кстати, почему она вышла? Отмахнувшись от навязчивых мыслей о муже и жизни с ним, Тася заставила себя сосредоточиться на тех трёх ночах. Более странных она ещё не переживала. Если коротко, то произошедшее сегодня отличалось лишь криком. Первые две ночи не кричали. Первые две Тася бежала по ночным улицам и стреляла из какого-то маленького оружия (вроде из пистолета) в кого-то почти бесплотного. Всё. Бег по улицам — и больше ничего. И боль в сердце. Хотя... С каждой ночью то, что видела Тася перед собой, почему-то сильно сужалось. То есть, если сначала она бежала по улицам, то сегодняшней ночью — вроде и улицей, но какой-то низкой — будто в подземном ходе.

Себя Тася всегда считала практичной, даже рациональной — судьба такая, что приходилось многое решать и брать на себя ответственность и за себя, и за детей, и до сих пор частенько за бывшего мужа. Кстати, разок он пробовал наехать на неё, вроде как из-за неё он так опустился, что хуже некуда. Тася сунула ему под нос кулак и велела закрыть рот: не фиг на других сваливать... Именно по причине своей практичности она и не стала раздумывать, не сошла ли с ума, видя и слыша такие странности, а твёрдо направилась в место, адрес которого сумела расслышать во сне. Если уж выяснять, то всё сразу и на месте. А ещё — не сомневалась: бывают предчувствия — и надо их проверять. Если причудилось необычное — возможно, кому-то требуется помощь.

... Вместо автобуса или троллейбуса у пустынной остановки притормозила машина, похожая на маршрутку, только тёмная, без опознавательных знаков.

Водитель распахнул дверцу со стороны пассажира, высунулся:

— Куда тебе?

— На Гражданскую.

— Садись. До начала улицы еду.

Тася оглядела тощего парнишку, с длинным носом и уставшими, впавшими от недосыпа глазами, и быстро села рядом. Несмотря на небольшой опыт общения с людьми, она примерно представляла, что он едет с "ночной", что путь рядом с ним будет тихий, потому что он и в самом деле устал и ему не до разговоров. И оказалась права. Он быстро проезжал улицы, явно стараясь сократить путь до Гражданской. И ни о чём не спрашивал, как Тася и предугадала, за что она была благодарна ему. Хоть Тася и была уверенной в своём путешествии, в его необходимости, она всё же не представляла, как объяснить незнакомому человеку, куда она сорвалась так рано утром, а особенно — по какой причине. Скажи кому — засмеют ещё...

Странное это впечатление — поездка по городу, который только-только просыпается. Едешь по дорогам, которые помнишь оживлёнными и почти загромождёнными машинами, а сейчас видишь какой-то конвейер с проносящимся транспортом. Едешь между словно насторожившимися зданиями... Слышишь грохот мотора, которого не замечаешь днём в общем гуле. И редкие взрёвывания машин, едущих навстречу или обгоняющих, кажутся страшно громкими и грубыми... И какое-то чувствуешь утешение, что сидишь в уютной кабине, в которой тепло, в то время как на улице прохладно до мелкой дрожи, хоть вроде и прошлась неплохо от подъезда, и замёрзнуть не успела.

Водитель остановил у перекрёстка. Тася только и успела сказать ему спасибо, а он уже хлопнул дверцей.

Господи, какая тишина, после того как уехала эта небольшая машина. Правда, оставил водитель её у края дороги, а на ней — машин... Так что тишина — беглыми кусочками. Впрочем, наверное, уже шестой час. Пора двигаться — и даже спешить, поскольку времени в обрез. Итак... Тася быстро подошла к первому дому. Смотреть на номер не надо. Подруга живёт в сорок восьмом — значит, идти две остановки с небольшим. Недалеко. И сквер тот она помнит — видела его с балкона подружкиного, пусть и далеко он, конечно. Навстречу и мимо тянулись люди. Редко, правда, но есть. Кто на остановку — на работу, наверное, кто побегать — вон две девчушки с наушниками и в спортивной форме... Охота ж им вставать в такую рань... Не будь странных снов, дрыхла бы Тася и дальше, нежась в постели. Так нет... Вон и собачники появились...

Ага. Вот он — шестидесятый дом. Тася, оглядевшись, перешла дорогу к скверу. Здесь теплей — подумалось. Под солнцем-то. В сквере кусты высоченные. Само местечко похоже на огромную чашу с краями-кустами, только перерезанную пополам — длинной клумбой. Внутри эта чаша пустовала, но Тася сообразила, что, возможно, скоро здесь появятся собачники. Если она пришла правильно, надо побыстрей оглядеться — и удостовериться, что приснившееся — только приснилось. И что? Пройтись — посмотреть под кустами? Тася прочистила горло скептическим хмыканьем, вздохнула — и начала. Она прошла четверть "чаши", прежде чем за одной из скамеек ещё издалека увидела — и сердце зашлось то ли от возбуждения, то ли от страха... Человеческое тело.

Тася быстро подошла, снова огляделась, нет ли кого рядом. Ага. Точно — и фонарь здесь. Бросила на сиденье свою сумочку, зашла за скамью и присела на бордюр. Руками осторожно развела высокие травы. Девушка. Рыжеволосая, кажется. Хм... Одета странно как-то, но это потом. Лица не разглядишь — как-то неожиданно здесь темно. Хотя, наверное, это потому, что здесь кусты гуще. Быстро ладонь на шею лежащей. Под пальцами, еле касающимися холодной кожи, мягко стукнуло. Живая!

Ухватившись за подмышки неизвестной, Тася выволокла её из-за скамейки и с трудом, но усадила. Укрепила неподвижное тело на скамье, подперев своей сумкой, а потом снова полезла посмотреть, нет ли в траве сумочки или ещё чего — может, повезёт, и мобильник найдётся. Если незнакомку в сознание не получится привести — так можно будет воспользоваться хоть какими-то средствами связи и вызвать или родных, или знакомых. Вот только... вместо искомых предметов в кустах Тася обнаружила совершенно необычную вещь. Ну, как сказать необычную. В общем, даже сны её не подготовили к тому, что в ладони окажется оружие, похожее на миниатюрный пистолет, который явно не пистолет... Впрочем, в оружии она не разбиралась. И решила потому в первую очередь разобраться с незнакомкой.

Первую помощь Тася оказывать не умела. Но кое-что видела в фильмах. Поэтому для начала попробовала осторожно уложить незнакомку на скамью. Затем снова оглядела её и пожала плечами: кожаный костюм — чуть не водолазный — в обтяг?! И высокие ботинки. В такую жару, что на сегодня пообещали? Обалдеть. Правда, фигурка у неё — прелесть — мужчины таким девицам не только вслед смотрят. Да уж... Такая дамочка вряд ли трудится на тяжёлых работах... Тася попробовала расстегнуть ворот её куртки-комбинезона. "Молнию" немного заело, но всё же Тася смогла освободить отвороты плотно закрытой куртки. И, кажется, даже этого хватило, чтобы дыхание незнакомки стало легче. И тревожней. Значит ли это, что девушка вот-вот придёт в себя?

Присевшая рядом, Тася снова хмыкнула: как там, в фильмах, по щекам лупят, приводя в себя? С её тяжёлой ручищей нежно не получится. Или постараться осторожней? Глупо, но с трудом удержалась от смеха. Смешливая она — по жизни.

Но вот дрогнула тонкая рука. Тася затаила дыхание. Шевельнулись веки...

— Слышь? Давай я тебя снова посажу? — тихо предложила женщина и обняла незнакомку за плечи, медленно — а вдруг упала не просто так, и где-нибудь повреждения есть? — приподняла усадить её.

Только привалила вялое тело к спинке скамьи, как одно за другим случились три события. Девушка с усилием подняла голову и открыла глаза — мутные, ничего не соображающие. За кустарниками, огораживавшими клумбу, раздалось нарастающее гудение подъезжающей машины. В сквер вбежал мопс.

Все события оказались взаимосвязанными, что Тася уловила не сразу.

Гудение стихло. Негромко хлопнула дверца. Мопс деловито пробежал вдоль длинной клумбы и остановился, насупившись на Тасю. А следом на площадку сквера вошёл высокий темноволосый мужчина и огляделся. Девушка, которую Тася вынужденно обнимала, чтобы она снова не завалилась в сторону, жалобно и даже плачуще позвала:

— Вла-ад...

Он не бросился к ним, как ожидала Тася после плачущего зова незнакомки, а зашагал крупно и спокойно. "Ого, какой дядечка! — хмыкнула Тася, приглядываясь к мужчине. — Ничего себе, какие люди тут ходят рядом со мной..."

Названный Владом, мужчина не был красив, но чувствовалось в нём нечто, что делало его лицо властным и закрытым. Коротко стриженный, худощавый, скуластость лица слегка смягчена суточной щетиной; с небольшими, въедливыми, несмотря на внешний покой, глазами под низкими из-за ощущаемой хмурости бровями, с небольшим ртом, высокомерно и устало кривящимся, — этот Влад двигался таким хищником, что Тасе стало немного не по себе — пусть и светило солнце, пусть где-то переговаривались и перекликались люди. Кажется, эта девушка и он — одного поля ягоды, несмотря на то, что одет он гораздо более... небрежно: запылённые ботинки, джинсы, а под распахнутой лёгкой курткой — тёмная, не пойми какого цвета тенниска. Он встал перед скамьёй. Вкручивающийся взгляд мгновенно оценил положение сидящих. Влад кивнул на мопса, который наблюдал сбоку за происходящим.

— Ваш? — Низкий голос пробрал до мурашек. Не давая ответить, он быстро подступил к самой скамье. — Это вы нашли её? Не буду мешать вам гулять далее.

Равнодушие в его голосе подсказало Тасе, что таким вежливым образом он отстраняет её от себя и незнакомки, что она, Тася, здесь и впрямь не нужна больше. Женщина встала, взяла сумочку и молча (на фиг вы мне все сдались?) пошла к выходу из сквера. На выходе она чуть не столкнулась с женщиной, в чьих руках был поводок, — кажется, с хозяйкой мопса. В узком входе в сквер становясь чуть боком (хозяйка от своего пса габаритами не отличалась: такой же бочоночек), Тася невольно оглянулась. Присевший перед скамейкой Влад недоумённо смотрел то на неё, то на женщину-собачницу, которая, едва войдя, начала сюсюкать с мопсом, окликая его ласковыми именами и прозвищами.

Но Тася ушла — и, не сбавляя шага, направилась к остановке. Так ничего и не выяснив, но успокоившись: не надо вызывать полицию, не надо объяснять никому, что она нашла эту незнакомую ей девушку, услышав во сне нужный адрес для поисков.

Утро вошло в силу: солнце припекало ощутимо, дорога жизнерадостно гудела, бибикала, взывала сиренами и визжала тормозами, заглушая говор людей. Тася быстро переключилась на насущное. У остановки вынула мобильник и нашла нужный номер.

— Ты чё, с ума сошла? — пробормотал сонный голос коллеги по цеху.

— Не, не сошла. Нина, тебе придётся сегодня меня подменить.

— Почему сегодня-а? — мгновенно проснулась коллега. — Вчера не могла сказать, да?

— Нина, я тебя подменяла — ни о чём не спрашивая и в любое время суток, пока ты со своими хахалями гуляла или ругалась, — сухо сказала Тася. — Если ты! Сейчас!..

— Всё-всё! Поняла! Побежала! — недовольно проворчала Нина. — Так и сказала бы, что у тебя аврал. А то ругается чего-то...

— Пока, Нина.

А Тася быстро зашла в подкативший троллейбус — и через одну пересадку, спустя полчаса, оказалась на автовокзале. Домой возвращаться не хочется. Значит — пятница. Значит — впереди три свободных дня, три выходных! Уже на вокзале Тася купила билет в деревню, сбегала в магазин накупить городских гостинцев для матери и для детей и со спокойной душой поехала в деревню.

Полтора часа сна в автобусе оказались очень крепкими — наверное, стали компенсацией за плохой сон ночью. А когда Тася вышла на сельской остановке и оглядела родные просторы... Засмеялась и быстро пошла по тропке, спускающей к полю, а там: час ходьбы — и до деревни рукой подать!

Она успела обнять детей, позавтракать вместе со всеми, сбегать с детьми на речку искупаться, прополоть всё, что не успели бабушка с Катюшкой, а потом ещё и подремать на ватниках, брошенных в детском шалаше, который бабушка разрешила внукам построить в саду... Артёмка прикорнул на её руке, а Катюшка, наоборот, прильнула к плечу, и было так спокойно и тепло...

— Тася... Тасенька... — Она открыла глаза. У треугольного входа в шалаш, откинув тряпку вместо занавески, стояла мать и встревоженно приглядывалась к сумраку уютного местечка. — Тут приехали к тебе... Выйдешь ли?

Катюшка проснулась от осторожного движения матери, но заползла повыше головой на примятую подушку, стащенную из дома, и снова задремала. Артёмка так даже и не шевельнулся. Тася пригладила волосы, снова скрутив их "резинкой" и, одёргивая домашние штаны и расслабленно размышляя, кой чёрт мог потревожить её здесь, в деревне, пересекла двор и вышла на улицу.

Джип блеснул чёрной лакированностью — нездешней добротностью и неплохим таким достатком. Дверца со стороны водителя была открыта. Свесив одну ногу на землю, там сидел Влад и курил, глядя вперёд недобро и недовольно. Приглядываясь и впервые чувствуя изумление: как он меня нашёл?! — Тася подошла ближе, машинально, но уже исподтишка оправляя на себе одежду. На движение он поднял тяжёлые глаза. Лицо так и осталось неподвижным, когда он сказал:

— Привет, что ли. Поговорим?

2.

Тася терпеть такого не могла: предложил поговорить, а сам сидит, заставляя её стоять. Но, едва она только решилась повернуться и уйти, как Влад встал (полное впечатление мягко перевалившегося на лапы тигра) и, придавил ногой окурок.

— Меня зовут Владислав.

— Знаю, — довольно грубо ответила она. — Меня Татьяной. Где будет говорить?

— Если не возражаешь — прямо здесь. Садись. — И он кивнул на машину.

Ругая теперь уже себя — полной дурой, Тася вздохнула и пригласила его в дом. Мать всё равно ушла из избы, чтобы не мешать дочери и её важному на вид гостю. Он не сказал ни слова на приглашение — сразу пошёл. Чувствуя свои обвисшие на заду домашние штаны и злясь на себя из-за того, что при незнакомом мужике думает об этом, Тася шла впереди Влада в дом, даже не стараясь гадать, чего ему надо. Сам скажет...

Они сели у окна — глядя друг на друга через стол: она на привычном месте детей, на сундуке, он — на предложенном табурете. Вспомнив, что в отсутствие матери она должна себя держать хозяйкой, Тася хмуро спросила:

— Чаю будешь?

Спросила, злорадно обратившись на "ты", как он недавно. Вспыхнет? Нет?

Он вытянул руку по столу и положил тяжёлую ладонь на её кисть. От неожиданности она напряглась, но руки не отдёрнула.

— Не злись. Я немного одичал без человеческого общения. Могу иной раз сказать что-нибудь не то. — И убрал руку, а она впервые разглядела его глаза — тёмные, синевато-серые, а ещё разглядела проседь в тёмных же волосах. И определила — а ведь он ей ровесник. Ну, может, чуть старше. — Татьяна, ты работаешь? У тебя есть работа?

— Есть, — насторожённо сказала она. — А в чём дело?

— Мне нужна помощница. Тебя я взял бы. Оплата неплохая.

Она скептически посмотрела на него, снова отмечая, что он побрился и переоделся перед приездом в деревню. О, вот с чего надо начинать.

— А как ты нашёл меня?

— Я экстрасенс. Специализируюсь на поиске пропавших. А ты взяла с собой вещь, которая принадлежит мне.

— Что?

Она похлопала на него глазами, а потом встала взять сумочку. То самое странное оружие, похожее на пистолет! Оно лежало, завалившись в сторону от внутреннего отдела с бумажками, которые она всегда носила с собой. Наверное, сунула машинально в сумочку, когда помогала той девице... Интересно. Он правду говорит или издевательски подшучивает над ней, что нашёл её по этой вещи?.. Так ничего и не решив с последним вопросом, она снова села, осторожно положив на стол оружие.

— Это? Я нечаянно, — ворчливо сказала она.

— Татьяна, как ты нашла Инессу?

Тася замолчала намертво. Мало ли, что он экстрасенс... Кажется, он сообразил.

— Смеяться не буду. Ты видела так — или во сне?

— Ну... Во сне, — неохотно сказала она. И поспешно спросила: — А зачем тебе помощница, если уже есть эта... Инесса?

— Её уже нет, — спокойно сказал он, разглядывая оружие и не прикасаясь к нему. — Она оказалась идиоткой. Решила, что это игра такая. В супергероиню, блин. А тут всё серьёзно. Теперь она... вне игры. Я — уволил её.

Он сказал это так тяжеловесно, что она заглянула в его глаза. Жалеет, что такую красавицу пришлось уволить? И что за игра? То есть почему эта Инесса решила, что эта работа — игра? И почему она попала в кусты — без сознания? А насчёт супергероини — правда. Теперь Тася поняла, на кого похожа рыжеволосая красавица: её Катюшка любит, когда ей для школы покупают тетрадки с разными фигуристыми "красавишницами", как мать Таси, наглядевшись на них, называет этих вставших в героическую позу прекрасных полуголых девиц, обтянутых кожаной одёжкой и влитыми латами. Катюшка обижается: она-то от них балдеет и благоговеет перед ними... Хм. Значит, не только дети шалеют от этих красавиц. И у взрослых головы сносит...

В её собственной голове каша — это Тася признала честно. Надо было отказаться от предложения Влада сразу, а она от удивления начала расспрашивать его. Нельзя так. Не хочешь — без всяких объяснений отказываться надо. Да и какая это работа — помогать экстрасенсу? Ни стажа, ни пенсии нормальной...

Он смотрел, как будто чего-то ждал. Или изучал на досуге её саму. А потом взял и сказал:

— У меня лицензия частного детектива. И я зарегистрирован как частный предприниматель. Ты тоже будешь нанята на работу со всеми необходимыми документами. Ну что? Согласна?

— Ты так уверен в том, что думаешь обо мне? — не выдержала Тася. — Я всего лишь увидела во сне эту Инессу и пришла убедиться, что сон... что сон...

— Что сон — это подсказка, — закончил Влад. — Что ты чувствительна к некоторым тонким течениям в пространстве. Что ты ловишь волну тех, кто настроен примерно так же, как ты. Ты не бойся. Пока я не ошибался ни разу. Естественно, ты всегда будешь со мной. И без меня — никуда.

А Тася вдруг подумала, что та рыжеволосая Инесса наверняка что-то напортачила именно потому, что ослушалась его. А она, Тася, не любит делать что-то больше того, что требуется. Хлебозавод приучил. Больше нормы — это усталые, дрожащие, как с перепою, руки, когда пальцы натружены так, что уже никакой силы нет заставить их держать груз. Это когда перед глазами плывёт, а ничего не поделаешь — в ночную смену ещё и авралы бывают. Чёрт... Голова кругом. Надо бы отказаться... Так. Об этом она думала. Но почему не отказывается? Потому что любопытно?

— Я замужем, у меня двое детей, — зачем-то, будто защищаясь, сказала она.

— Ты разведена, — как-то рассеянно сказал он. — Ты живёшь в квартире с бывшим мужем, от которого я и узнал, куда ты могла уехать, потому что твой след из города исчез.

— А я думала...

— ... что я тебя сразу по пистолету нашёл? — договорил он. — Нет, твой след привёл меня сначала к твоему дому. Ты жила там долго и оставила такое яркое пятно, что мне не пришлось долго его разыскивать. Я понимаю, что давить нельзя. Но, Татьяна (кстати, мне кажется, тебя зовут иначе), за год работы ты получишь столько, что сможешь выкупить долю мужа в квартире. Будешь жить так, как хочется тебе. Даже при том, что у тебя дети.

Она вдруг представила эту полную свободу от бывшего мужа. Представила детей, которые не видят каждый день эту пьянь. Квартиру, в которой не надо ютиться с уже чужим человеком и в которой не надо будет запирать свою комнату на замок, а ведь пока приходится, потому что этот чужой может выкрасть вещи её и детей, чтобы продать или обменять на спиртное.

— Мне нравится, — вдруг сказал Влад, внимательно присматриваясь к ней. — Вот это нравится — что ты практична. Ты не будешь геройствовать, не будешь изображать из себя невесть кого, а будешь делать то, что скажу. Поехали. У тебя впереди три дня выходных. В понедельник подашь заявление об уходе, будешь свободна, и я сразу беру тебя к себе.

— В понедельник? — не выдержала она снова. — А время отработки?

— У тебя по краю энергополя уже идут крупные изменения в жизни. И очень быстрые. Возможно, уже сейчас в отделе кадров кто-то появился с заявлением на твоё место. Собирайся. Я отвезу тебя домой. Потом — первые объяснения, что от тебя требуется, и инструкции. За эти три дня плачу отдельно. Как премиальные. Ну?

А Тася застряла на одной мысли: почему он сказал — не будешь "геройствовать"? Телепередачи про экстрасенсов она видела, примерно знает, как они находят пропавших. Где там вообще геройствовать? Что-то она вообще не может представить... И хлебозавод. Её аж в жар бросило, когда она вот теперь-то реально представила себе, что уходит с места, которое всегда гарантировало ей стабильность жизни — без страха перед потерей работы. Не слишком ли самоуверенно он решает за неё?.. Она вытерла пот, выступивший на скулах. Что делать... И хочется, и колется... Господи, подскажи — что делать?!

Только она подняла голову, чтобы отказать этому странному человеку, как он вдруг привстал, сунул руки в карманы джинсов и выложил на стол семь пачек денег.

— Ты слишком долго раздумываешь. Я понимаю. Но мне некогда. У меня два висяка, и проходят все сроки, по которым они могут выжить. Без подписи документов я предлагают тебе аванс, который не скажется на твоей зарплате. То есть это подкуп — взятка. — На последнем он усмехнулся.

По нему не скажешь, что торопится, — промелькнуло в мыслях. Растерянная Тася взглянула на деньги, потом на него, бесстрастно наблюдающего за нею. Приехал, даёт бешеные бабки. И знает, что они бешеные — для неё. Если он экстрасенс, ему лучше знать про человека? Так? Деньги отдать маме — пусть спрячет. И поехать с ним — с условием: пусть покажет, что надо делать, а потом она уже точно скажет, будет ли работать с ним. Тогда и с завода увольняться не надо будет.

А вдруг он врёт про экстрасенса?

Но ведь он её нашёл.

— Да что делать-то надо в качестве твоей помощницы?

— На месте расскажу. Если сейчас — покажется глупостью.

— Хорошо, — сказала она, решительно и обеими руками таща по столу к себе деньги. — Я сейчас соберусь — и поедем.

Всполошённая мама, узнав, что дочь уезжает, и глянув вслед ушедшему в машину Владу, принялась взволнованно бегать:

— Картошку возьми! У меня ещё прошлогодняя осталась! Луку надери и укропа!

— Мама, я ничего не беру с собой! — высунулась из-за занавески в запечье, где она переодевалась, Тася. — Это не та машина, чтобы в ней что-то перевозить!

— Как не та? — поразилась мама, заглядывая к ней за занавеску. — В каком смысле?

— Этот мужик — теперь мой начальник, — криво усмехнувшись, объяснила Тася. — Поэтому мне пока не с руки тащить тяжёлый груз.

— Картошку — ладно, но зелени я тебе всё равно быстренько надёргаю.

И мама умчалась в огород. А в избу примчались дети. В суматошном — с пятого на десятое — разговоре они узнали новость: мама, кажется, получила новую, выгодную работу. В начальника они поверили сразу, прилипнув к окнам, из которых открывался великолепный вид на машину.

— Джи-ип, — восторженно выдохнул Артёмка.

И, провожаемая восторженными взглядами детей и ужаснувшимися — матери, получившей на хранение деньги (она до сих пор растерянно держала нижний край фартука, в который Тася вывалила целую кучу пачек!), опечатанные банковскими лентами (одну распечатали — на прожиточный минимум детей и на покраску крыши избы), Тася неуверенно села в машину, рядом с Владом. Он велел ей пристегнуться, после чего сам пристегнул на ней ремень — она не умела, о чём сразу и сказала.

Изба матери находилась в самом низу деревни — местность здесь холмистая. Чуть не в самом конце — пятая от околицы. На машинах появлялись здесь сверху, проезжая всю деревню. Но Влад, прежде чем разворачиваться, посмотрел в ветровое окно и спросил:

— Туда дальше тоже идёт дорога, пусть и не асфальтированная. Если выехать по ней, на шоссе можно будет проехать?

— Можно, только до шоссе там асфальта тоже нет. Придётся по всем кочкам прыгать, — отозвалась Тася.

— А ты любишь там ходить?

— Ну, там чуть дальше идти, чем по шоссейке, зато машин меньше. Да и природа здесь хороша. Пока сухо, всегда хожу отсюда.

— Только из-за этого? — пробормотал он, сразу направляя машину к околице.

Тася плечами пожала. Не говорить же ему, что эта холмистая местность — места детства, которые она с ребятами со своей деревенской улицы излазила вдоль и поперёк?

Пока проезжали околицу, она не выдержала и спросила самое любопытное:

— Ты сказал, что тебе нужна помощница. А как теперь быть с Инессой?

— Инесса проснётся сегодня вечером и ничего не вспомнит ни обо мне, ни о том, что когда-то пыталась заниматься экстрасенсорикой, специализируясь на поиске пропавших.

Тася немедленно заткнулась. Он проговорил это просто. Как в обычном разговоре. Значит, случись что-нибудь и с ней... Но это насилие! С другой стороны, девчонка сама виновата. Да и не узнает о том, что с нею что-то сделали.

Машина, проехав деревню, скрывшуюся за холмом, остановилась. Тася вопросительно взглянула на Влада. Но промолчала. Он спокойно прислонился к спинке своего сиденья и смотрел в пол, как будто о чём-то задумался.

— Что-то поблизости, — наконец медленно сказал он. — Ты посидишь в машине?

— Зачем? — не поняла женщина.

— Здесь недалеко место силы. Совсем близко.

Он только открыл дверцу, как Тася догадалась, что он имеет в виду. Ведь экстрасенсорика наверняка связана со всем необычным в обычной жизни.

— Подожди! Расстегни ремень на мне! Я сразу покажу то, что будешь искать!

Освобождённая от ремня, она лихо выпрыгнула — удобно — в кроссовках-то! — на примятую зелень, которая здесь, на холмах, всегда была низкорослой. И сразу побежала вниз, между холмами, нисколько не сомневаясь, что Влад спешит за нею. Добегая, она пожалела, что не взяла с собой ни ленточки, ни чего другого.

Дерево счастья и удачи, привычно сухое и выбеленное дождями и снегами, забравшими все его соки и краски, крепко держало свои жёсткие, корявые сучья, на которых с шелестом трепетали многочисленные выцветшие ленточки и даже бантики.

Сверху, с просёлочной дороги, его не видно. Тася взглянула на Влада. Неужели не врёт, что экстрасенс? Место силы... Ишь... А у них — дерево счастья. Захотел чего-то сделать такое, в благополучный исход чего сам не веришь, — неси подарок этому дереву и будь спокоен: дело точно выгорит.

— Татьяна, а ты крещёная? — задумчиво спросил Влад, оглядывая ветви дерева.

Она было хотела уколоть: а то сам не видишь? Но пожала плечами.

— Крещёная.

— А твоя ленточка здесь есть?

— И не одна! — засмеялась Тася, ищущим взглядом пытаясь отыскать свои ленточки, которые вешала всегда, едва только знала, что будет дорога к этому дереву.

Он что-то пробормотал. Тасе показалось, она услышала что-то вроде: "Русь-язычница..." Но ничего не ответила на это, а ещё ближе спустилась к дереву, стоявшему в глубокой выемке. Влад — за нею. Пока спускалась — о дереве забыла: так мягко шлось по мелкому подорожнику, обвитому белоглазастым вьюнком, да под солнышком. Тася даже заулыбалась бездумно — всего лишь лёгкому движению. А вообще, дерево счастья, сколько она себя помнила, всегда на неё так действовало, что улыбаться хотелось.

А вот Влад к дереву подошёл насторожённо. Пока Тася, запрокинув голову, рассматривала сухие ветви, жмурясь от солнца и удовольствия, он, изучающе прищурившись на ствол, обошёл его.

— Давно это дерево здесь?

— Давно. Ещё до революции было. А вообще их было два дерева. Одно — с другой стороны села, на лугах стояло. Оно было близко к деревне, сразу за околицей, а когда в деревне появились свои комсомольцы, они его срубили.

— А почему только одно? Почему это не тронули?

По вершине сухих сучьев прошёл еле слышный ветер, всколыхнувший ленточки.

Тася скосилась на Влада, нехотя сказала:

— А некому было рубить. В ту же ночь всех троих забрали как врагов народа. Их засудили, и они больше в родную деревню не вернулись. Говорят — расстреляли.

И снова пожалела, что с собой ничего не взяла. Но, как делала не раз, когда с собой не брала ленточек, взяла и приложила ладонь к сухому, гладкому без коры стволу. Тёплое дерево, как будто живое...

— Вот так просто — потрогала, — снова задумчиво сказал Влад. И взглянул вниз.

— А чего — не потрогать?

Он не ответил, но явно предпочёл не прикасаться к дереву. И Тася крепко-накрепко загадала не забыть и спросить у него чуть позже: а почему он не прикоснулся? Чего испугался? Или на душе у него что-то такое, из-за чего он боится прикасаться к дереву?

Тем временем Влад нагнулся поднять ветку, вбитую дождями в землю, и покрутил её перед глазами, пристально вглядываясь в неё. Тася, с любопытством смотревшая на него, вдруг подумала, что, несмотря на городской прикид, этот мужчина напоминает ей колдуна. А Влад, оторвавшись от созерцания ветки, снова огляделся и подобрал ещё две. Охваченная любопытством, Тася тоже поискала ветки и подобрала совсем куцые, но не гнилые, а до сих пор каменно сухие.

— Такие нужны? — протянула ему.

— Да, спасибо. Этих я не заметил.

— Только с дерева не ломай, — посоветовала Тася и снова посмотрела наверх, наслаждаясь солнцем и успокаивающим, сонным шелестом ленточек.

Потом было скучно. Вернулись к машине, сели и поехали. Всю дорогу до дома Тася снова продремала, хотя усмехалась себе, выныривая из дремоты: в автобусе спала, в деревне — в саду, спала. Теперь здесь?.. Или она расслабилась, потому что на работу сегодня не пошла, а впереди ещё два выходных? Хотя какие выходные, если Влад уже сегодня собирается знакомить её с новой работой...

У подъезда Влад осторожно протиснул машину между машиной соседа и газоном и велел:

— Я подожду здесь. Подниматься не буду. Переодеваться не стоит. Возьми только, если есть, летнюю кофту какую-нибудь или куртку.

— Но в кроссовках жарко... — попыталась было возразить Тася.

— Там жарко не будет, — снова задумчиво сказал он, и она машинально вытерла со лба пот и попыталась представить место, где сейчас прохладно, как минимум.

Ничего не придумала и побежала к подъездной двери. Доставая домофонный ключ, оглянулась: Влад сидел с открытой дверцей и снова курил. Хмыкнула: при ней всю дорогу до курева не дотрагивался! И побежала в подъезд.

Только дома открыла дверь, а в прихожей бывший муж нарисовался. Лицо решительное и даже где-то разгневанное. Но Тася как глянула — захохотала. Левый глаз Геннадия обиженно блестел в окружении синяка. Интересно, Влад из-за этого отказался подниматься с нею? Значит, вот как он "расспрашивал" Геннадия, куда она уехала... Муж от её хохота ещё больше насупился, бормотнул матом и удалился в свою комнату.

Трезвый. Повезло. Был бы пьяным или хоть чуть выпивши, начал бы нудно докапываться, кто такой этот Влад и зачем он спрашивал про неё... А тут обиделся — и смылся в комнату. Кхм... Переживать.

А Тася, чуть не всхлипывая от смеха, отперла свою комнату и подошла к старенькому шифоньеру. Так, кофту брать не будет — растянулась, как... Как старьё. Лучше куртку без подклада. Купила по случаю: Нинка продавала — ей мала оказалась. Так. Теперь сумочка. Тася предусмотрительно не вытащила из неё всё, что приготовила утром из перевязочных средств. Теперь надо подумать, что туда добавить. Мама с собой, кроме мешочка с зеленью, сунула два куска пирога — с картошкой. Не помешают. Поиски будут явно долгими. НЗ пригодится. К ним бы ещё бутылочку воды добавить. Где-то в кухне, кажется, бутылка завалялась от минералки... Важный вопрос: брать ли помаду. Тася снова затряслась от бесшумного смеха: помада теперь ассоциировалась с синяком вокруг глаза Геннадия. Тоже... Косметика. Ладно — помада на фиг нужна. Влад её без косметики уже видел, да и зачем ему косметика сдалась, если он её на работу берёт?

"А вот любопытно... Я даже не настаивала, чтобы узнать у него о будущей работе побольше. Это из-за денег? Он подумает, что я жадная. Ну и фиг — пусть думает. Зато я теперь думать не буду, в чём мои дети первого сентября в школу пойдут. А вдруг он на меня что-то сделал? Наколдовал, например, чтобы я ничего не спрашивала и чтобы долго не упиралась с работой. И почему я смотрю на него, и мне всё больше кажется, что он не этот... экстрасенс, а колдун? А в общем, в чём разница-то? Ну и ладно. Деньги-то у нас уже есть. А если с работы уйду, мне ещё выплатят... До конца года нам хватит, если что".

Прихожую проскочила, так больше и не увидев Геннадия.

Спустилась к машине — соседей не встретив. Так — из других подъездов полузнакомые шли, перекивнулись — здороваясь. Тоже красота — никому ничего объяснять не надо. И поехали. Влад только разок на неё покосился: боялся, что она претензии будет из-за мужа предъявлять? Она уставилась в ветровое окно, как ни в чём ни бывало, только губы дрожат, как вспомнит мужа и его синяк. Чтобы не рассмеяться, спросила:

— А ты давно поисками занимаешься?

— Года два.

— Получается, это выгодная работа?

— Чисто морально — не всегда.

Он как-то так ответил, вроде и спокойно, но смеяться уже не хотелось. Она смотрела на убегающую под колёса дорогу, на людей у перекрёстков... И внезапно вспомнила. На рынок часто ездит — овощи и фрукты там дешевле. И вот именно там, у остановочного навеса, приходится часто читать копирки листов: "пропал", "кто знает местонахождение". Одно воспоминание потянуло за собой другое: такие листы нечасто встречаются обычно, но почему она сразу увидела перед глазами старушку в платочке, молодого ещё мужика, парня, старика... Нет, стариков было двое. Тогда, проглядывая серые, не совсем чёткие фотографии, она ещё подумала, что стариков больше... "Чисто морально — не всегда", — сказал Влад. Кажется, она начинает понимать.

— А куда мы едем? — Он уже сказал, что на место работы, но не уточнил, какое место. А Тася, уже серьёзная, вдруг захотела узнать, с чего они могут начинать поиски. И снова вспомнила Инессу. Как-то не вяжется эта девица-супергероиня с поисками пропавших людей. И почему Влад и правда старается обходить тему поисков?..

— На старый железнодорожный вокзал.

Постаравшись выкинуть из головы все прикидки, как именно ищут людей, Тася сосредоточилась на месте. Старый железнодорожный сейчас работает только с пригородными поездами. Но его здание Тася любила больше, чем нового. Тот слишком модерновый какой-то, а старый вокзал похож на старинный двухэтажный замок, и Тася любила его рассматривать, что снаружи, что изнутри. О, вот и вокзал!

Влад завернул сбоку, между аллеями, окружавшими здание старого вокзала. Притормозил. Взглянул на Тасю.

— Татьяна, ты знаешь моё сокращённое имя. Можно, я буду звать тебя Таней? Могут быть ситуации, когда придётся звать друг друга, и лучше, если имя покороче.

— Тася. — Она сказала и объяснила: — В деревне все имена на свой лад меняют. Маму, например, по имени вообще не зовут. Она Лёлька, старшая. Ну и... Таня — Тася. У нас соседка — Тося, то есть Антонина.

— Понял. Тася, мы сейчас проедем ещё немного... — Влад испытующе взглянул на неё. — Ты не бойся. Там будет один момент нехороший. Он быстро пройдёт.

— Постараюсь. — Странно. О каком моменте можно так сказать — нехороший?

Сначала машина ехала мимо вокзала на обычной скорости, а потом Влад вдруг дал газ — и загудело так напряжённо, что Тася, даже предупреждённая, напряглась сама, незаметно для водителя вцепившись для удобства в край сиденья. А потом — машина полетела так, что деревья за окном слились в сплошной поток ровных горизонтальных линий, а впереди сгустилось нечто белёсое и невнятное! И на этой психованной скорости Влад резко крутанул в сторону.

Ремни удержали... Машина остановилась. Влад посмотрел прямо в лицо Тасе, которая с трудом переводила дух и пыталась расслабиться. Ничего не сказал — вышел. Обошёл машину и помог выйти ей, открыв дверцу. Тася огляделась и машинально положила ладони на самый верх машины. Пока та тёплая.

Перед нею высился старый вокзал. Тот самый. Хотя она считала, что отъехали от него ой как далеко. Вернулись? Зачем? Но если и вернулись, то как-то странно. Здесь, на площади перед ним, нет ни одной машины, кроме Владова джипа. Ни одного человека. Ни одного лотка или киоска. Пустынно. И солнца нет. И странное впечатление, что это не настоящий вокзал, а какие-то декорации, причём очень пыльные, заброшенные в каком-то подвале. Потому как везде серо и довольно прохладно.

— Надень, — сказал Влад, и она машинально повернулась к нему спиной — надеть куртку, которая до сих пор валялась на заднем сиденье и которую сейчас Влад готовно держал в руках.

— А мы где? — растерянно спросила Тася, не глядя застёгивая "молнию".

— Мы в городе. В зеркальном двойнике нашего.

3.

Ничего не поняла, только смотрела вокруг — и становилось всё холодней: то ли от застыло серого цвета, то ли здесь воздух и впрямь был прохладен. "Молнию" куртки натянула уже под самое горло и сунула руки в карманы, ёжась. Всё же странно. Снега вроде нет, но почему так холодно? Влад поглядывал свысока, но не надменно, а с высоты роста. Как будто ожидал, что она испугается — и вот-вот придётся её утешать. Он-то уже успел застегнуть свою куртку — сразу... Ладно. Он рядом, и Тася ему нужна — как она понимала. Значит, если сюда привёз, о ней побеспокоится. Разрешив для себя ситуацию таким образом, Тася огляделась и спросила:

— Ты мне и остальное объяснишь?

— Конечно.

— Тогда пошли дальше, куда надо. Будешь объяснять по дороге. А то сейчас буду, как цуцик, мёрзлая. А в дороге хоть разогреться можно.

— Я в тебе не ошибся, — пробормотал он и серьёзно сказал: — Тася, мы сейчас должны будем пройти здание старого вокзала. Условие такое: ты пока всего не знаешь — и в этом городе-двойнике тебя могут кое-где не пропустить без меня. Поэтому — держись за руку. И учти: пока проходим здание — руки не отнимать. Как только пройдём его и окажемся на той стороне, я начинаю рассказывать. Пока — молчим.

Влад протянул руку, и Тася неуверенно вложила свою ладошку (до сих пор думала — ладонь) в его ладонь. Хм... Тёплая — его. Первое ощущение. Такая тёплая, что Тася перестала думать и волноваться, как бы не замёрзнуть. Теперь можно посмотреть на то, что ожидается. Цвета вокруг — чёрный и серый. Белого нет. Какая-то муть вместо него. И всё как будто специально такое, чтобы подчеркнуть пустоту.

— Идём?

— Идём, — подтвердила Тася, и они подошли к ступеням первой лестницы.

Он не зря сказал держаться за него. Не будь его рядом — Тася смылась бы сразу. Хоть куда. А хоть к машине. Первая же ступенька, на которую она только-только поставила ногу, вдруг словно оплыла — так мягко скользнула по ней тень откуда-то сверху. Тася голову задирать не стала — смотреть, откуда тень, но ногу чуть не отдёрнула, потому как полное впечатление, что та внезапно погрузилась в мягкую глину. Но на ступени уже стоял Влад, вопросительно глядя на неё, и Тася, с остановившимся дыханием, встала рядом. Твёрдая — ступень-то. Так что это было? Иллюзия? И, собравшись, Тася подняла глаза — идти и не смотреть.

Так и правда оказалось легче. Тася больше не вздрагивала, только глядела на приближающуюся дверь в здание и шла, ровно ставя ноги на каждую следующую ступень. Вторую лестницу прошли тоже без происшествий. Хотя Тася, освоившись с шагом, начала исподлобья бросать взгляды и по сторонам. Незыблемый, осевший от старости вокзал теперь виделся странно подрагивающим. То и дело искажались его обычно твёрдые линии. Но теперь Тася, кажется, догадывалась, что неуловимо лёгкие движения, которые она выхватывала боковым зрением, создаются именно тенями. И догадывалась, откуда эти тени взялись, — сверху, с низкого, странно серого неба. Оно словно навечно застыло тяжёлыми тучами, но положение этих туч всё-таки менялось — в тот момент, когда на них не смотришь. А значит, отчётливые тени на ступенях лестницы появлялись из-за них. Это успокаивало — понимание, откуда здесь тени.

Влад молча открыл высокую дверь, и они вошли. Здесь оказалось ещё страшней. Мало того что пустынно, так ещё и пол, стены, лестницы везде были будто припорошены серой же пылью. И здешним теням, которые метались по всем углам, льнули под ноги, удирали с их пути, объяснение было трудно найти. Всё время казалось, что вот-вот кто-нибудь всё-таки появится живой — и страшный. Но Тася попробовала себе объяснить происхождение беглых теней — и снова более-менее успокоилась: крыша вокзала прозрачная — стекло между перекрытиями вогнутыми треугольниками вделано здесь и там. Значит, тени — от тех же самых бегучих туч... Если бы ещё найти объяснение существованию самого вокзала, который Тасе казался... живым.

Звук их шагов рассыпался мелким шорохом по всем коридорам, которых раньше в здании привычного вокзала Тася не помнила, а здесь их было-о... И звуки не только рассыпались — эхо возвращало их усиленным шелестящим звуком, который продирал по позвоночнику и предупреждал, казалось, об опасности. Словно где-то кто-то безумный сыпал крупу, отмечая дорогу и боясь затеряться в бесконечных коридорах. Иногда звуки эти возвращались злорадным смешком, иногда — шипением, словно за каждым углом коридора притаилась злобная змеища... И шипела она, пусть и тихо, но иногда так внезапно, что Тася вздрагивала, а раз даже неожиданно для себя шарахнулась к Владу. Он положил руку ей на плечо, и она снова успокоилась.

Но внутреннее помещение закончилось — и в нормальном городе сейчас бы появился перрон. А они снова вышли на те же лестницы. Тася удивлённо посмотрела на Влада. Тот, реагировавший на каждое её движение спрашивающим взглядом, на этот раз быстро приложил к губам палец. Она кивнула. Они снова начали неспешный спуск. На этот раз Тася шагала уверенней, хотя было мгновение, когда она чуть не полетела со ступени, которая резко пропала. Тася просто вцепилась и второй рукой во Влада и перешагнула не существующую для глаз ступень. Влад не удивился. Ни её неожиданной хватке, ни тому, что она переступила. Оглянувшись, Тася увидела ступеньку, пропавшую было из-под ног, на месте.

Последняя лестница пройдена.

Влад усмехнулся.

— Ни визга, ни воплей. Кажется, мне пока с тобой везёт.

Она осмотрелась. Та же площадь, на которой в нормальном городе стоят такси. Только сейчас опустелая, как та, что они оставили за спинами на той стороне вокзала.

— Почему ты сразу не сказал, чего здесь можно ожидать?

— А поверила бы?

Она скептически хмыкнула, несмотря на быстро продравшую её дрожь. Он прав. Ни за что не поверила бы.

Не отпуская её руки, Влад тоже огляделся.

— Так. Коротко. Когда я впервые занялся поиском пропавших, меня привело сюда. Не спрашивай — что или кто привело. По большей части, в работе экстрасенса-искателя действует интуиция. Поэтому так выразился — в среднем роде. Я назвал этот город зеркальным двойником, потому что за вокзалом начинается наш же город. Вот только без нормальных людей. Сначала на эту сторону от вокзала меня не пускали. Долго искал, как пройти. Потом сообразил: нельзя слишком пристально смотреть на тени. Они останавливают. Начинают окружать и не дают найти выход.

— А как ты понимаешь, что это именно та сторона, которая нужна? — почти прошептала Тася. — Они же одинаковы.

— Не совсем. Пока говорить не буду — этого не объяснишь, но после нескольких переходов сама начнёшь отличать, где какая сторона. Интуитивно.

— Здесь мы и будем искать пропавших?

— Да.

— А как они сюда попадают?

— Хороший вопрос. Иногда мне кажется, что их сюда приводят тени.

— И с чего начнём?

Влад вынул из верхнего кармана своей куртки две фотографии, присмотрелся к каждой, одну протянул Тасе.

— Посмотри. Которая притянет твой взгляд?

Тася с интересом взяла фотографии, вгляделась. На одной — старуха, лицо чуть не прямоугольное, с кожей, заметно обвисшей от старости на нижней челюсти. Глаза маленькие, крупный нос, брови давно потеряли форму, волосы так гладко зачёсаны назад, что с первого взгляда кажется, что старуха лысая. На второй — подросток. Длинное лицо, задранный кверху небольшой нос, смешливые глаза, смеющийся рот, длинные светлые патлы. Пацан совсем. Тася хотела попробовать угадать, сколько ему лет, но первое фото не отпускало: старая женщина словно завораживала — даже с плохого портрета. И Тася снова вгляделась в недовольные маленькие глаза.

— Если снимок притягивает, значит, тот человек ближе к нам? — спросила она.

— Нет. Чаще этот человек ещё жив.

— А почему они сюда уходят? — после паузы спросила Тася, снова поспешно хватаясь за фотографию подростка. Не может быть, чтобы он умер! Слишком живой на снимке! Слишком счастлив, чтобы умереть!

— Они не уходят. Их тени уводят.

— Зачем?!

— Не знаю. Есть личное предположение... — Влад, видимо, заколебался, говорить ли. — Ну... Тени хотят оживить свой город. Только на свой лад.

— На какой? — Тася уже начала сердиться, вытаскивая информацию в час по чайной ложке, хотя хотелось немедленно всё узнать о зеркальном двойнике. Знаешь — легче.

— Тася, это только мои предположения. Больше того, что сказал, мне сказать нечего. Потому что... — Он снова споткнулся и некоторое время молчал. А потом решился. — Я сам не понимаю, что происходит. И озвучивать гипотезы — только пугать тебя. Поверь: лучше заниматься определённым делом, которым заниматься разрешают, чем предполагать то, что получается из видимого...

"Глупости какие! — рассердилась Тася. — Мог бы и сказать. Как будто что-то может больше испугать — после того, как вообще всё это увидела!" Но промолчала. Может, и сама сообразит, хоть и не разбирается во всех этих экстрасенсориках.

Влад забрал у неё фотографию подростка, чуть не порвав её, — Тася не хотела отдавать, уже суеверно думая: отдаст, паренька и в самом деле не найдут. Даже промелькнуло безжалостное: старуха пожила — а парнишка только начинает жизненный путь. Но снова посмотрела в глаза женщины на снимке... Влад сказал — ему платят за поиски. Значит, и эта старая женщина кому-то нужна. И даже необходима... И опять промелькнуло: не оттого ли чувствовала себя супергероиней рыжеволосая Инесса, что хотела спасти всех?

— И что дальше? — спросила она, сердитая на себя из-за странных, не свойственных ей мыслей.

— Взгляни ей в глаза, — предложил Влад, насторожённо оглядываясь.

Тася хотела было сказать, что она уже смотрела в глаза старухи, но подчинилась: чем быстрей сделают дело, тем быстрей уйдут отсюда, где ей активно не нравится находиться. И она посмотрела на снимок — со вздохом, мысленно спрашивая: "И куда же ты ушла, бабуля?" Внезапно она вздрогнула: Влад, стоящий чуть позади, плотно прижал ладонь между её лопатками. Движение получилось странным: то ли он погладил её по спине, то ли подтолкнул. Но пару шагов от его нажима Тася всё-таки сделала, снова мельком бросив взгляд на фотографию. Нерешительно постояла, прислушиваясь к себе. Почему-то заинтересовал переулок, через дорогу от вокзальной площади сворачивающий за первый же дом-высотку. Подойдя к обочине, Тася машинально оглянулась, а потом с досадой на себя: знаешь ведь, что здесь никого! — только шагнула на дорогу, как слева (ей причудилось) что-то чёрное взлетело над дорогой.

В какие-то беглые и ужасающе ударившие по сердцу секунды она вдруг начала посторонне размышлять, точней — задалась глупым вопросом: почему она так легко согласилась на предложение Влада сегодня же пойти куда-то, ни о чём не спрашивая, ничего не зная?! И сама же ответила быстро и легко: ей казалось, он приведёт её на какую-нибудь улицу, где покажет, как это делают экстрасенсы — ищут пропавших! И она пойдёт, пойдёт и будет ходить по улицам...

Тася шарахнулась назад и чуть не ударилось обо что-то...

— Тихо-тихо... — повелительно сказал сверху, прямо над ухом, низкий голос. — Это всего лишь мусорный мешок! Не бойся!

А когда Тася, услышав знакомое обыденное слово, сосредоточилась на том чёрном, что время от времени легко взлетало, бесконтрольно мотаясь по пустынной дороге, она поняла, что это и в самом деле всего лишь мусорный мешок, — и оглушившее её пространство пропало. Придя в себя, она обнаружила, что изо всех сил сжимает ладонь Влада — и даже не сжимает, а будто судорожно пытается её раздавить. Причём к мужчине стояла вплотную — настолько, что даже через куртку чувствовала его тепло. Это — не волновало. Единственное, что сейчас было главным, — он успел взять её за руку.

Прошла минута, прежде чем она отлепила мокрые от пота пальцы от его ладони.

— Что... — хрипло начала она и сглотнула. — Чего ещё здесь могу испугаться?

— Мусору здесь много, как в любом городе, — отозвался он всё ещё сверху. — Ещё есть, как ни странно, кошки. И тучи ворон. Ещё раз — не забудь, что я рядом. От настоящей опасности — защищу.

— Если ты всё... — она глубоко вдохнула, по ощущениям, прохладный, но пыльный воздух. — ... если ты про это всё знаешь, какого чёрта ты меня сюда приволок? Неужели сам бы не справился?

— Справился бы, — пожал он плечами — и теперь она его почувствовала по этому движению и неохотно шагнула вперёд. — Напарник нужен, потому что сосредоточиться на поиске и на безопасности одновременно — это работать халтурно. Вполсилы.

Она оглянулась. Нет, он не шутил.

— Ну и что? У тебя же не по десять пропавших каждый день?

— Время. — На неё он не смотрел. Прищурился на тот самый дом, к которому она было пошла. И лицо было не то что спокойно, но раздражённо.

— Давай говори всё — насчёт времени, — теперь уже велела она. — Я никуда не денусь отсюда, пока ты меня не вытащишь. Можешь признаваться, — она криво усмехнулась, — во всём. И что значит — пропавших уводят тени? Ну?

— Всё взаимосвязано, — почти безразлично сказал Влад. — Город-двойник запускает в наш город тени. Тени уводят людей сюда, внедряясь в тело. Человек, пришедший сюда, становится едой для тех теней, которые проникнуть в наш город не могут. Чем дольше приведённый тенью человек здесь находится, тем меньше в нём остаётся человеческого.

— У меня впечатление, что ты о чём-то промолчал, — подозрительно разглядывая его, сказала Тася. — Или ты считаешь, что мне лучше пока этого не знать?

Он наконец улыбнулся.

— Ты ведь теперь, зная об этом, не уйдёшь? Останешься моим напарником?

Тася подумала о детях. Мама-то в деревне. Тени города-двойника до неё не доберутся, если предупредить её не появляться в городе слишком часто. А если и появится, есть мобильник. Она, Тася, сразу приедет к ней и постарается сделать так, чтобы тени за время короткого пребывания мамы в городе не добрались до неё.

Но дети. Она не может пришпилить их к своей юбке и постоянно ходить рядом с ними. Если уж пропал тот подросток с фотографии — пацан почти взрослый, то её дети младше, наверняка слабей... И тут ей в голову пришёл вопрос опять-таки практичный.

— Влад, — осознав смысл этого вопрос, изумлённо сказала она. — Так ты только ищешь тех, кого увели тени, но ничего не делаешь, чтобы не пустить их в наш город?

— Ты задала этот вопрос раньше, чем Инесса, — бесстрастно сказал он. И, снова взяв её за руку, повёл через дорогу.

Некоторое время она мучительно размышляла, что он имеет в виду. И дошло: в его ответе — угроза. Инесса взялась не пустить тени в их город, а тени устроили охоту на неё. Тася вспомнила, как лежала девушка в кустах, и травы были не тёмно-зелёные, а чёрные. Если, конечно, Тася правильно поняла ситуацию.

— Ещё раз посмотри на фото, — напомнил Влад.

И требовательно тряхнул её ладонью.

Выбросив все мысли из головы, хотя в свете жутковатого открытия это было тяжело, Тася снова заглянула в глаза старухи на снимке и сразу пошла за дом. Мелькнуло опять, что её словно и в самом деле ведут. И она понадеялась, что не тени.

Дом. Она никогда не видела, что за ним. Видела, проезжая мимо вокзала, но никогда не заходила в его двор. Но вот он: шесть подъездов, небольшие газоны — всё, как обычно и бывает в таких домах. Разве что все двери подъездов распахнуты. Она прошла три подъезда и шагнула было идти дальше, но чуть не споткнулась. Третий подъезд, чьё чёрное нутро словно вызывающе ощерилось беззубым зёвом на припорошенные газоны и серую равнодушную дорогу при доме, заставил её остановиться.

— Здесь? — неуверенно спросила она, тревожно вглядываясь в чёрный провал внутри дома и честно признаваясь себе, что одна туда — ни за какие коврижки...

— Стой здесь и никуда не уходи, — велел Влад, разжал ладонь и пошёл по дорожке в подъезд.

Она, чуть не задохнувшись, смотрела, как он уходит. Потом резко огляделась. С противоположного краю, показалось, ворохнулся серый куст, похожий на сирень... Всё как в дурацких киноужастиках: сейчас она останется в полном одиночестве и откуда-нибудь выскочат какие-нибудь жутики — и ка-ак накинутся на неё... Вздрогнуло сердце — и Тася, едва не подпрыгнув, бросилась по той же дорожке.

— Влад, подожди!

— Что ещё? — недовольно обернулся он.

— Ты меня за дуру держишь, что ли? Одну бросаешь! Ни за что!

— Ладно, — немного удивлённо ответил он. — Идём вместе.

"Тебе хорошо, — мрачно подумала Тася, с трудом поспевая за его широким шагом, — у тебя пистолет... Ой, блин, тут ещё пистолеты завязаны... Да, кстати, а я безоружная..." И, только вспомнив об этом, сразу вспомнила и часть сна, где она бежит, стреляя из пистолета, и снова перепугалась. Деньги затмили все разумные соображения — те самые пачки, которые показались страшенным богатством, и она даже не подумала, что дело-то гораздо серьёзней, но... Ввязалась. Отступать некуда.

Порог подъезда прошла, сжимая кулаки и до боли в глазах всматриваясь во тьму. Зато Влад шёл, как будто в родной дом попал, где все площадки и лестницы знакомы. Из-за чего Тася обозлилась на него, но всё равно старалась не отставать. Прошли лестничку первого этажа, осталось подняться на небольшую лестницу к лифту. Тася снова чуть не врезалась во Влада, когда он внезапно остановился. Резко застыв на месте, чтобы не наступить ему на пятки, Тася в следующую секунду шагнула встать рядом и присмотреться, куда он смотрит. Кажется, за лифтовую коробку?

— Назад. Быстро, — медленно и ровно сказал Влад.

Тася только и успела заметить чёрную груду, совершенно не похожую даже на лежащего человека. А отступая от Влада, с трудом удержалась от вскрика: от этой чёрной груды к мужчине метнулись громадные змеи, да как метнулись — по воздуху!

Почти одновременно в руках Влада вспыхнули факелы. Это Тасе так показалось с перепугу. Пришлось на пару секунд зажмуриться — ведь по глазам аж хлестануло этим ярким огнём... Разглядела. Факелы горели чуть не из ладоней, да ещё потрескивали, словно топливо не самое лучшее. Огонь почти белый, но в основном привычно жёлтый, с искрами. И так стало сразу спокойно при виде яркого тёплого цвета... Влад стремительно сунул эти факелы навстречу чёрным змеям, чьи морды были трудно различимы, — и те мгновенно отпрянули со свирепым шипением, а Влад решительно зашёл за лифт, бросив:

— Жди здесь!

Она головой качнула, как будто он мог увидеть, и отступила к стене, чтобы держать под наблюдением и выход из подъезда, и сам лифт. Неужели нашли ту старуху? Но тот парень... Как теперь быть с ним? Неужели Влад даже не попытается найти и его? Может, надавить на "попробовать"? Вроде как: "А давай попробуем? Я проверю себя, свои способности, о которых ты говорил, а заодно посмотрим — может, парнишка жив?"

Свет за лифтом погас. Тася прислушалась — и похолодела: ни шороха, ни движения, ни шёпота. Куда делся Влад?.. Она стояла, прислонившись к стене, в очередной раз получившая урок: без него, без Влада, она здесь беззащитна. Озвучив это про себя, облекла в слова главное правило, на котором он настаивал: она напарник! То есть они всегда должны быть вместе!.. Ноги отяжелели. Идти туда, где стих любой намёк на движение, на жизнь? Мысли смешались от страха. А потом страх перешёл все границы — и мало ли для этого надо было? Порядка пару минут, когда становится ясным: без него, без Влада, ей не вернуться домой! И, когда чаша переполнилась ужасом, сверху пеной вскипел гнев. Сжав кулаки, Тася оттолкнулась от стены, чтобы ринуться за лифт и отчаянно закричать хоть что-то, чтобы выплеснуть из себя напряжение...

Оттолкнулась, а за лифтом, в серой мгле, качнулась огромная чёрная тень. Снова испугаться не успела. Будничный голос Влада произнёс:

— Я сейчас выйду — не бойся. Не один.

"В следующий раз пойдём, я хоть свечку или фонарик захвачу. Ой, у меня же брелок с фонариком... Вот дура же — вспомнила когда..." Она сунула было руку в сумочку, но Влад уже выдвинулся из тьмы — с грузом на руках. Коротко кивнул — и Тася поспешно пошла впереди него из подъезда.

Она даже выскочила, оглядываясь. Он появился сразу же — нарисовался на чёрном фоне дверного проёма с человеческой фигурой на руках. И быстро пошёл к скамейке, куда и уложил неподвижную женщину. Тася быстро подошла. Та самая старуха. Лицо серое, как будто пропиталось серым цветом зеркального города-двойника. И на первый взгляд не понять — дышит ли. Влад быстро поднял ей руку и прослушал кисть.

— Жива. Быстро уходим.

— Почему?.. — начала было Тася, поверившая за время его отсутствия, что сумеет уговорить его на попытку найти парнишку.

Но Влад уже снова взвалил на руки найденную женщину и, дёргано оглянувшись, быстро пошёл от подъезда, бросив лишь одно:

— Слишком много их что-то собралось здесь.

Этой фразы стало достаточно, чтобы Тася немедленно поспешила следом, постоянно оглядываясь на подъезд и ожидая, что за ними вот-вот бросятся раскоряченные кляксы теней. Но никто из подъезда не выходил. Правда, теперь чьё-либо отсутствие Тася воспринимала лишь так: могут выскочить в любой момент — надо драть отсюда!

Они перешли дорогу, причём Тася обернулась посмотреть на эту дорогу уже не в поисках теней, а ища взглядом чёрный мусорный пакет, так напугавший её, а сейчас казавшийся безобидным на фоне тех теней, похожих на змей... Таких живых — и не только из-за того, что шипели... Как оказалось, отвлеклась на пакет зря. Влад неожиданно развернулся и, спустив несомую женщину ногами на землю и прижав её к себе одной рукой, вытянул вторую в сторону дома, откуда они только вышли, — и прозвучали два гулких выстрела. Хорошо ещё, Тася всё-таки вовремя успела заметить его движение — испугалась, только когда выстрелы отзвучали, а мужчина снова подхватил найдёныша на руки и почти бегом направился к вокзальной лестнице.

"Что?! Чего он мне ещё не сказал об этом зеркальном городе?!"

4.

Он постоянно повторял об интуиции и интуитивном, пока рассказывал ей о городе-двойнике. Может, поэтому... А может, потому что Тася была взбудоражена, а она в состоянии нервной вздыбленности соображала лучше, чем в "мирных условиях". Но сейчас она внезапно связала брошенные вскользь слова Влада: "Слишком много их что-то собралось здесь" и свои упорные мысли о мальчишке с фотографии, когда она думала в подъезде, сможет ли уговорить Влада поискать пацана. Едва не споткнувшись, она встала на месте и оглянулась.

— Тася, быстрее!

— Влад!! Он там, на третьем этаже!

— Кто... — Он начал фразу и резко оборвал её, тоже обернувшись почти у ступеней лестницы к зданию вокзала.

— Пацан с фотки! — уже ненужно, потому что он понял, выпалила Тася.

Влад дёрнулся снова посмотреть на лестницу, потом оглянулся на дом через дорогу. Его дыхание зачастило так, как не частило, пока он бегом нёс на руках старуху, довольно грузную, в теле. Не сводя взгляда с дома, он, внешне безучастный, облизал побелевшие от дыхания губы. Тася смотрела на него с ужасом и надеждой: а если сейчас скажет — а не пошёл бы этот пацан?.. А если сказать ему о деньгах, которых будет больше, если они вытащат и его? Что и пацан — это деньги, причём вот они — совсем не далеко? Но она совсем не знает Влада. А если он не купится на эту мысль? А вдруг...

Он даже не взглянул на неё. Быстро нагнулся положить женщину прямо на асфальт и подтолкнул к неподвижному телу Тасю.

— Садись ближе к ней! Держи!

В её ладонь сунулось что-то колючее. После чего Влад вынул из кармана мел и быстро обвёл старуху и Тасю корявым неровным кругом по асфальту. Стремительно обошёл круг, ведя ладонь горизонтально меловой линии, постепенно разгибаясь и поднимая руку над асфальтом, как будто воздвигал невидимый для всех, кроме него, бортик. Оглянулся снова — лицо решительное и злое.

— Из круга не выходить, ясно?

— Ясно!

Он побежал, пересекая площадь, а Тася села, обняв колени, на пыльный асфальт, рядом со старухой, страшась даже заглянуть ей в лицо, — и вдруг поняла, что именно сейчас наделала: отослала от себя единственного защитника в этом жутком городе! И некоторое время смотрела вслед бегущему мужчине, который, впрочем, очень быстро скрылся за домом. Вернётся ли он с пацаном? А потом накрыла ещё более жуткая мысль: а вернётся вообще Влад?

А потом в виски застучало лишь одно: а ведь ты на виду у всех — у подножия лестницы, которая спускает к привокзальной площади, сейчас пустынной...

Отдышавшись от недавнего бега и начиная с нарастающей паникой оглядываться, Тася сообразила, что прижимает к себе колени как-то странно, неудобно. Кулак мешает. А в нём колется то твёрдое, что вложил в него Влад. Тася разжала стиснутые пальцы. В ладони лежали два белых сучка — совсем маленькие. Кажется, из тех, что подобрала она. Влад-то взял те большие, что сразу заметны. И теперь Тася сжала сучки осторожней, сразу успокоившись. Он видел, что ей нравится дерево счастья, и посчитал, что даже такая мелочь, как сухие ветки, может и здесь успокоить её. Или он сунул их в качестве оберегов? А экстрасенсы таким, почти колдовским, занимаются? Или экстрасенсы занимаются всем подряд, но умеют давать этому всему объяснение с точки зрения этой своей науки — экстрасенсорики? И задумалась, следя за чёрным пакетом, время от времени двигающимся по дороге, и оглядываясь на старуху: Влад расчётливый или заботливый?

А потом дёрнулась посмотреть на лестницу в здание вокзала. Так резко повернулась, что в поясницу что-то острое вступило — больно-то как... И, лишь схватившись за бок, поняла: её внимание привлёк шорох. Успокоившись было, снова обмерла, боковым зрением уловив: что-то скользнуло вниз, с верхних ступеней, и снова спряталось на тех же ступенях. Ощущения тела пропали. Лишь врезавшиеся в зажатую ладонь сучки напоминали, что она ещё дышит.

Снова промельк странно отчётливой тени — и Тася выдохнула: бумажка! Рекламка какая-нибудь... И, передёрнув плечами, отвернулась от лестницы. Как в любом городе, так и в двойнике мусора много. Она обвела глазами край газона, подступающий к площади. Бордюра здесь нет, как и в живом городе. И видно, как в промежутке между асфальтом и газоном, прибитый дождями в живом городе и перенесённый сюда тенями, в серую траву вжался мелкий сор.

К старухе, если честно, Тася боялась даже прикасаться, хотя тревогой звенело требование, взывание из самой души: "Окажи ей помощь! Окажи!" Но старая женщина лежала так напряжённо, так высокомерно были сжаты её губы, словно она только притворялась (и очень бездарно) лежащей без сознания, а на самом деле проверяла кого-то или что-то... Тася проверки не выдержала: полезла в свою сумочку, висевшую через плечо, покопалась в ней хоть что-то подходящее найти к ситуации, но там были одни перевязочные материалы, а старая женщина находилась... возможно — в обмороке.

И, наверное, Влад не одобрил бы самодеятельности.

Господи, чего ж он так долго?!

Она снова уставилась на дорогу за тот дом — и Влад как будто услышал её: маленькая, если смотреть от вокзала, фигурка промелькнула среди высоких кустов.

Тася быстро поднялась, но выйти за меловой круг не осмелилась.

Уже отчётливая чёрная фигура, явно нагруженная чем-то, сделала несколько быстрых шагов, теперь видимая на самой дороге. И вдруг обернулась. Снова гулкие выстрелы... Тася уже подпрыгивала: в следующий раз надо всё-таки спросить — можно ли из круга к нему, на помощь!.. Но Влад снова спешил прямо к ней — трудно передвигая ногами. С грузом...

— Чёрт, чёрт, чёрт... — пробормотал он сквозь зубы, задыхаясь и чуть не роняя тощее мальчишеское тело на асфальт перед кругом с женщинами.

— Выйти — можно? — с испугом спросила она, глядя на его лицо: на скуле смазанное красное пятно, нижняя губа разбита до крови. То и дело шмыгает — явно втягивая ту же кровь. Кто его так?! Тени?! И куртка — слева порвана в три длинных пореза.

— Подожди.

Он снова обошёл и не один раз меловой круг, постепенно нагибаясь до самой земли. Ладонь на этот раз не просто "опиралась" на невидимый бортик. Влад вёл её таким образом, словно старался зачерпнуть воду. Постоянно оглядываясь.

— Палочки я себе оставлю? — спросила она, показывая ладонь с сучками от дерева счастья и уже побаиваясь, что он их немедленно заберёт.

— Бери. Напомнишь потом — талисман тебе сделаю.

— А почему — "чёрт"? — осмелилась спросить она.

— Двоих не вынесу. А если их нести по одному, кого-то придётся оставлять, а я ещё никогда так не делал. И тебя с ними тоже. — Он снова оглянулся.

— Бабулю берёшь ты, пацана — я, — распорядилась Тася. — Давай, подними его. Я возьму его за подмышки и волоком потащу. На это у меня силёнок хватит.

Он хмыкнул, но сделал предложенное ею, только предупредил:

— Не забудь! Как хочешь извернись, но чтобы касалась меня кожа к коже!

Но касаться пришлось ему: она тащила пацана двумя руками, он же, взвалив тяжеленное тело старухи на левое плечо, правой рукой так и держал Тасю за кисть.

У дверей в здание вокзала Тася обернулась на тот самый дом... Руки похолодели: из-за его угла будто река плыла — струйная, чёрная. Шедший впереди Влад на её невольное "А-ах!" обернулся и, свободной рукой втянув её в "предбанник" вокзала, с грохотом захлопнул дверь, едва она втащила тело мальчишки. Больше не оборачиваясь, он пошёл к противоположной двери.

... Руки гудели от тяжести, а она смотрела в совершенно мёртвое лицо пацана. Тася наконец разглядела его и не поверила тому, что сказал Влад. Ну, что мальчишка — живой. Кожа жёлтая, тронутая кое-где язвами. Сам не дышит. Одежда разодрана в клочья — и кажется, теми же когтями, что порвали куртку Влада. Почему-то она представляла себе эти когти длинными, похожими на узкие лезвия... Хотя, по здравом размышлении, признала — такие когти могли убить Влада одним махом.

... Они снова были на той площади, где их дожидалась машина.

Влад с Тасиной помощью погрузил на заднее сиденье сначала старуху, потом — прямо на пол — пацана. Обоих привязал верёвкой из багажника таким образом, чтобы не мотались каждый на своём месте. Сначала Тася хотела было сказать — не надо бы связывать, потом вспомнила о крутом повороте и промолчала.

— Садись, — сипло (перетаскал живой тяжести — поняла Тася) сказал Влад, сам свалившись на водительское место. — Ремень!

— Помню. — Теперь-то она разобралась с ремнём безопасности.

Она ещё нащупывала застёжку, а машина уже мчалась по аллее к тому самому повороту. Женщина снова вцепилась руками в края сиденья. На этот раз, когда она знала, что её ожидает, всё было не так ужасно. Она даже про себя молодецки хмыкнула: "О какая я теперь — крута-ая!"

Чёрно-серое пространство исчезло. Машина остановилась в настоящей аллее настоящего города, где всё для Таси было странно зелёным и ярким — настолько глаз привык к серости и тусклым цветам. Влад откинулся на спинку сиденья. Сидел, молчал... Тася, бездумно насмотревшись вокруг и приняв как данность, что в городе уже вечер, глядя на него, вдруг грустно решила, что Влад больше никогда не возьмёт её с собой и сделает ту же штуку, которую сделал с Инессой: каким-то своим экстрасенсорным способом заставит её всё забыть... Потом её глаза снова застыли на его лице — на скуле. "Зря свои бинты взяла, — подумалось с усталым равнодушием. — У него же машина. Наверняка дорожная или какая там ещё аптечка должна быть... Интересно, а он ведь экстрасенс. Может ли он сделать что-нибудь, чтобы раны зажили? Вряд ли. Экстрасенс не волшебник". Она помолчала немного, потом так же равнодушно (перегорела?) сказала:

— У меня с собой влажные салфетки. Давай лицо тебе протру. Грязный.

— Дай так, — тоже ровно сказал Влад. — Сам...

— Что дальше? — спросила Тася, глядя, как он медленно возит смятым куском салфетки по щеке. — Ты их отвезёшь сразу к родственникам? Или будешь лечить?

— Нет. Мы сейчас съездим к моему коллеге. Он врач. И лучше моего соображает, как из них вытащить остатки теней. Спец.

Мороз по позвоночнику уже не впервые после его слов. Остатки теней? Это что же получается? Вот уже несколько минут за их спинами те самые страшные тени — в телах?.. Паника схлынула, едва она насторожённо посмотрела на Влада, не шутит ли. Нет. Он так устал, что ему не до шуток. Вот и сейчас — опустил руки с зажатым в кулаке комком и смотрит в ветровое стекло. Но подспудная внутренняя сила в нём чувствуется... Так что вскоре женщина успокоилась. Да ещё, пока следила за ним, обратила внимание на волосы. Хоть и тёмные, но пятно на них — темней и влажней...

— Влад, я тебе кровь с волос смою, ага?

— Давай.

Она развернулась к нему полностью — он нагнул голову, чтобы ей удобней было. Ещё пара салфеток — протереть ранку на голове.

— На, — подала ему свою бутылочку с водой. Он не спрашивал, но она вспомнила, как он частил дыханием... Как после бега. А после бега всегда хочется пить.

Выпил всё. Ещё немного посидел и взялся за руль. Вроде успокоился. Хотя и до сих пор не заметно было, чтобы встревоженным был.

— Ладно. Поехали дальше.

Машина тронулась с места и спокойно влилась в городской транспортный поток. Около часа ушло на то, чтобы выехать из города и попасть в пригород. Где-то на середине пути Влад позвонил по мобильнику, сказал кому-то одну фразу: "Будем через полчаса — жди" и отключился, не дожидаясь ответа. Джип затормозил у двухэтажного дома, объехал его и ввернулся на узкую боковую дорогу, которая заканчивалась у гаража. Здесь их уже и в самом деле ждали. Двое рослых парней с носилками вытащили из машины сначала пацана, потом старуху. Пока вытаскивали, Влад даже с места не сдвинулся. Зато к нему выбежал из дома низенький плотный крепыш, чьей отличительной особенностью был короткий нос, с кончиком, будто обрубленным, и через опущенное стекло дверцы передал Владу конверт и свёрток с деньгами — как угадала Тася. Молчание с обеих сторон. Только любопытный, но не слишком вдумчивый взгляд крепыша на Тасю. Взгляд, который она встретила напрямую. Впрочем, крепыш ей только улыбнулся — довольно доброжелательно, и отошёл от машины, следя за переноской найдёнышей в дом.

Затем Влад отъехал от дома подальше — почти к краю посёлка, вручил Тасе пачку денег (она дыхание затаила: ещё?! Сразу?!) и спросил:

— Ты сейчас куда?

— Домой, наверно, — неуверенно отозвалась она, мысленно всё ещё решая, куда бы припрятать деньги и уже рассчитывая, что тратить пачку не будет: хватит той, которую распечатали вместе с мамой и любовались на неё минут пять.

— К тому мужику, что ли?

Он не сказал это презрительно или брезгливо — просто констатировал факт, что мужа у неё нет. И она без обиды подумала: не будь время близким к вечеру — поехала бы снова в деревню. Но не домой.

— А ты?

— Тоже... Домой. Поехали ко мне?

— Что-о?

Он молча сунул ей в руки конверт. Сначала Тася не поняла: деньги же он уже ей дал! — но послушно открыла. Три фотографии изнанкой. Сообразила по плотности бумаги и не стала смотреть на лица. Сообразила, что это. Возмущение осело.

— Ты хочешь завтра с утра?

— Я не принуждаю. Хочешь отдохнуть — твоё право.

— Сколько комнат у тебя?

— Три.

— А... ты один?

— Один, — не глядя, подтвердил он.

— Тогда поехали, — решилась она.

— Сначала в магазин — не возражаешь? А то дома — шаром покати.

— Давай в магазин.

На стоянке первого встреченного супермаркета он припарковался и велел ей сидеть на месте. Вернулся с двумя огромными пакетами, которые выгрузил в машину, снова скомандовав: "Не выходи — сам!"

Ещё полчаса до его дома. Обычная двенадцатиэтажка, изогнувшаяся в несколько подъездов, которых Тася не смогла сосчитать: край дома изгибался и уходил в сторону. Они проехали в арку дома и, свернув, остановились у предпоследнего подъезда. Влад забрал пакеты и велел идти за ним. У подъезда, на скамейках с обеих сторон, сидели женщины, с Владом поздоровались почтительно и Тасе благосклонно покивали, а некоторые поздоровались лично с нею. Та, приготовившаяся пройти мимо с ледяным выражением на лице, просто поразилась и ответила тоже спокойно — от удивления. И тут же подумала: а приводил ли Влад к себе домой Инессу? И поймала себя на странной ревности: если приводил, как встречали её эти подъездные бабки?

На площадке, ожидая лифта, Влад, морщась в неохотной улыбке, сказал:

— Не обращай внимания. Я здесь с детства, так они всё пытаются меня пристроить. А если не пристроить, то хоть с кем-то свести. — А в квартире спросил: — Умыться хочешь? Я после таких поездок как после субботника.

— Неплохо бы, — пробормотала Тася, оживившись, едва он закрыл дверь — и послышались щелчки двух замков.

— Иди — сюда, — он показал на коридорчик слева. — Я пока выгружу, что купил.

Умылась она быстро. Тоже осталось ощущение грязи на коже. Только не как после субботника, а от одного воспоминания о серости города-двойника. Он как будто облепил её грязным инеем, остающимся на ноябрьских дорогах по утрам. Хотелось вообще залезть в ванну или встать хотя бы под душ, чтобы смыть с себя... липучее прикосновение этого странного города.

Выйдя из ванной комнаты, Тася постояла, вспоминая, и медленно пошла на кухню, откуда доносилось постукивание ножа о доску.

Влад, чему она нисколько не удивилась, орудовал ножом не хуже повара.

— Нарезку сделай, ладно? А я пока в ванную.

— Иди-иди, — сказала Тася, вставая к кухонному столу и с любопытством оглядываясь. Кухня просторная, не то что у неё. Кроме всей бытовой техники помещались два стола: кухонный и обеденный. Обеденный стоял посредине помещения — уже с тарелками и салатниками. Тася хмыкнула. Когда Влад сказал, что "дома шаром покати", она решила, что он сейчас накупит того, что можно быстро сварить или нажарить. То есть купит того, что купила бы она — со своей привычкой к экономии. Влад же, ничтоже сумняшеся, набрал уже готовые блюда, которые надо было лишь разогреть.

Через несколько минут Тася тихонько подошла к ванной комнате, прислушалась. Кажется, он встал под душ. Тогда она быстро обошла квартиру. Да, трёхкомнатная, как и сказал. Ту, в которой он спал и проводил времени больше, чем в остальных, узнала сразу: по наваленным везде кучам белья, по широкому дивану, на котором постельное бельё явно давно нуждалось в замене; по въевшимся в стены и в мебель запахам курева и мужского дезодоранта. Оглядев комнату, она почувствовала, как зачесались руки немедленно отсортировать бельё, перестелить диван. Но вздохнула и поспешила взглянуть на другие две. Обычная мебель, как у всех. Не сказать, чтобы особенно богато было. Единственное, что отличало эти комнаты, — затхлость помещений, в которые не заглядывают. Тася не выдержала и подошла открыть форточки. Хоть чуть посвежей будет.

Быстро и аккуратно вываливая салаты в салатники и поглядывая на шкворчащие на сковородках гарниры, Тася вдруг подумала: а понравится ли ему, что она хозяйничает на кухне, как на своей? Судя по притулившейся рядом с газовой плитой микроволновке, он бы предпочёл просто сунуть все покупки в судки и разогреть, а не переворачивать время от времени в дымящихся сковородках купленное. В одну из них Тася, кстати, засунула два куска пирога, которые мама дала с собой в дорогу. Потом некоторое время смотрела на какую-то штуку над плитой и сообразила, что это кухонная вытяжка. И, поразглядывав, как она включается, нажала кнопку. Загудело. Вроде работает.

А ещё, пока Влада не было, Тася позвонила маме и предупредила, что у неё всё хорошо. Привычка такая: на ночь глядя — обязательно созвониться, пожелать спокойной ночи. Мама передала приветы от детей, и Тасе сразу стало легче.

— Вкусно пахнет, — сказал Влад, стоя в дверях.

— Ну, если ты сядешь и поешь, будет не только вкусно пахнуть, — неловко пошутила Тася. И кивнула: — С салатов начнём?

— Нет. У меня здесь коньяк есть хороший. — Он подошёл к висячему шкафчику и вынул с полки бутылку. — Не бойся. Хорошая вещь. После таких поездок — самое то.

— Ты... каждый раз пьёшь? — насторожилась Тася.

— Нет. Говорю же — не бойся. Раз на раз не приходится. Бывают путешествия в тот город лёгкие, бывают — тяжёлые. Сегодня... — Он замолчал, глядя на янтарную жидкость в бутылке. — Сегодня было... — Он взглянул на неё и криво ухмыльнулся. — Сегодня я думал, что не вернусь. — Влад поставил на стол обычный гранёный стакан и рюмочку перед Тасей. Сел. — Выпьем — за то, чтобы возвращаться.

Она осторожно понюхала налитое в рюмочку: в нос пахнуло острым и чуть терпким медовым ароматом. Влад дожидаться не стал — выпил махом. И набросился на еду. Тася поколебалась, но, вспомнив прохладу, словно застоявшуюся внутри, тоже опрокинула рюмку. Несколько минут они молча уничтожали ужин, нисколько не чувствуя насыщения, пока Тася не напомнила себе, что ощущение сытости приходит позже, а слишком тяжёлый желудок — это не то, о чём она мечтала бы перед сном.

Она молчала, пока Влад пил стакан за стаканом и не пьянел. Но и не расслаблялся. Наконец, когда она занялась виноградной веточкой, по одной отщипывая от неё тяжёлые полупрозрачные ягоды, он взглянул на неё и спросил:

— Осуждаешь?

— Нет. Это твоё дело. Да и не знаю я. Может, у экстрасенсов всё по-другому.

— Про меня никто не знает, — вдруг сказал он, словно и не услышав её слов. — Все в городе знают всемогущего Алексеича, все друг другу передают по цепочке, что это он сильнейший экстрасенс. И, если не нашёл пропавшего он, никто и никогда больше не найдёт. — Влад упорно смотрел на свой гранёный стакан, а Тася некоторое время мучительно соображала, про какого Алексеича он говорит. Сообразила — про того крепыша с коротким носом. — Только вот не искатель он. Он разрушитель по своей внутренней натуре. Он разрушает на раз. Поэтому приходится с ним иметь дело. У меня сил не хватит, а он это делает легко. На раз. Только глянет — тень сдохла. Бабки он, конечно, хорошие делает на этом деле. То, что он мне отстёгивает, — мелочь. Ты подумай только, сколько народу уходит в тот город. К Алексеичу не все идут. Дорогой для них он. — Влад снова в два глотка выпил и снова налил, сам — локти на стол, глаза вниз — невидяще, в тарелку. — Были те, кто хотел квартиры продавать, только чтобы их родственников нашли. Он — наотрез отказался. Судиться, если что, боится. Да и я столько народу не переведу. Его тоже брать не могу. Тот город — сам разрушение. Его отталкивает. Не пускает. А эта, дура крашеная, всё лозунги какие-то произносила. Так и не понял — всерьёз или по дурости. У неё только и было одно хорошее — дар идти по фотографии. А так — дура дурой. Я ей говорю: стой здесь! Она считает себя умней моего. Дай волю — полгорода тамошнего обежит, пока меня нет. Мы всего неделю на пару работали. Замучила она меня — убил бы дуру! Мы ведь туда — порой несколько раз в сутки бегали. Так она меня сколько подставляла: оставишь с одним, идёшь искать другого, а вернёшься — найденный лежит, брошенный, а её вообще нет. Ждёшь-ждёшь, а она выпорхнет откуда-нибудь: ой, а ты меня давно ждёшь? — И, почти не переводя дыхания и не меняя интонаций, он так же монотонно сказал: — Закурю — перетерпишь?.. А последние три ночи она вообще сдурела. Решила, что ходоком тоже может быть. И прошла. Да только толку... — Он скривился, то ли злясь, то ли выпуская дым уголком рта. — Если б не ты, мне б и сейчас пришлось с нею в паре... До сих...

Он было схватил снова бутылку, но она оказалась пуста. Влад огляделся. Тася твёрдой рукой отодвинула вторую и подложила ему в тарелку нарезки из колбасы и сыра.

— Поешь. Ты почти ничего не ешь. Печень подсадишь.

Он взглянул на неё внимательно.

— Что ты видела в последние три ночи? Как она бежала? Стреляла?

— Да, — помедлив, ответила Тася, отбирая у него стакан.

— Ты сильней, — снова внезапно заявил Влад. Пьяным он не выглядел. В её глаза смотрел тяжело, но настойчиво, словно высматривая что-то видное только ему. — Ты знаешь об этом? Ты сильней. В последнюю ночь она выскочила из города-двойника и умерла. Ты дышала за двоих. И спасла её. Любопытственно, чёрт возьми, каким образом ты её подцепила? — Он спросил это так, словно говорил о какой-то инфекции. — Что стало связующей нитью для вас обеих? Трудно поверить, что у вас есть что-то общее.

— Влад, — не совсем уверенно сказала Тася. — Откуда эта чертовщина взялась?

— Не знаю. — Он с сожалением посмотрел на бутылку, которую она не поленилась поставить на подоконник за своей спиной.

— А чем это может грозить городу? Нашему?

— Наш город — это жизни. А тому, что вылупилось вне его, они как единственная жратва, чтобы вырасти. С одной стороны, это как раковая опухоль, поедающая наш город. С другой — удав, который постепенно заглатывает нас. Он натягивается на наш город, как перчатка на руку... И кто скажет, сколько времени осталось, пока он поглотит всё.

— Но почему тени? — тревожно спросила Тася, представившая себе наглядно, как серый город "натягивается" на их... живой.

— А фиг их знает... — Влад шумно вздохнул и потрогал голову — то место, где ещё в машине Тася снимала ему следы крови. — Тась, вот ты скажи... Ты ведь не дура, да? Тебя ведь дети будут держать, чтоб ты дурой не была? Надо ли мне тебя пугать, скажи, а?

— Пугать? Зачем?

— Чтобы дурой не была, — на полном серьёзе обстоятельно объяснил Влад, и она начала подозревать, что он-таки опьянел. — Чтоб не лезла, куда и когда не просят. Ты вот о тенях спрашивала... Когда я первый раз увидел, что они делают с человеком... — Он вдруг осёкся, и его взгляд, который до сих пор бесцельно блуждал по кухне, ожесточился. — Нет, — сказал он то ли себе, то ли ей. — Сбежишь ещё... — И хмуро задумался о чём-то, давя сигарету в пепельнице, которую успела подставить Тася.

5.

Она сначала вымыла посуду, а потом Влад отвёл её в одну из комнат, разложил диван и показал шкаф с постельным бельём.

Прежде чем он ушёл, Тася всё-таки спросила:

— Влад, а ты меня чему-нибудь научишь? Ну, из экстрасенсорики?

— Пока — нет. Потом — посмотрим.

— Почему? — немедленно спросила она. — Времени мало?

Он вздохнул — по впечатлению недовольный задержкой, но объяснил:

— Ты сильный интуит. Если я сейчас начну обучать тебя приёмам, ты можешь растеряться — и тогда замкнёшься в себе и ничего не сможешь сделать. Слышала притчу про мальчика, который умел летать? Вот про это я говорю.

— Влад, не сердись, ага? Последний вопрос. Если я такая сильная, почему ты не понял этого в сквере?

— То же самое, только на эмоциональном уровне. Ты не ожидала, что в сквер войдёт мужчина. На собаку ты нормально среагировала — не закрылась. А при виде меня насторожилась — и я не смог с тебя считать, кто ты. А вот когда ты ушла и явилась хозяйка псины, вот тогда я сообразил, почему ты была рядом с девчонкой.

Тася понадеялась, что усталость возьмёт своё. Но пережитое заснуть не давало. Получался не сон, не дремота, а какое-то беспокойное состояние, при котором и глаза трудно открыть, и чувствуешь, что полностью заснуть не получается. Она ворочалась на постели, вздыхала, но встать не могла...

... Влад стоял у комода, в своей комнате. Он уже знал, что Тася заглянула в его комнату, как и в две остальные. Заглянула, но не зашла. Это её движение позабавило его и превратило женщину в кошку, которую впервые привели в дом, а поэтому ей надо обязательно обойти все комнаты и обнюхать все углы, прежде чем в нём расположиться. Но он понял её любопытство. И сейчас его волновало другое. Он снова прикинул, что ему необходимо, и открыл два верхних ящика комода.

В левом были заготовки для оберегов. В правом — его личные талисманы. Он быстро надел два браслета, замаскированные под металлические браслеты для наручных часов, затем — два кольца и несколько тонких цепочек. Закрыл правый ящик. Покопался во втором. Вытащил за цепочку пустой старый медальон без особых обозначений и без рисунка на поверхности — так, две металлические створки. Повертел его, "прислушиваясь" к энергополю. Нет, для заготовок он обычно собирал предметы, которые потом сразу очищал от следов старого "носителя"-хозяина. Но знал о себе, что мог это сделать небрежно. На этот раз нужен абсолютно чистый медальон. Сосредоточившись, он кивнул себе, поворачивая вещицу и так и сяк: чисто.

Перед тем как зайти в комнату своей невольной, но желанной гостьи, он накинул привычный халат и сбросил тапки.

В спальне тихо. Влад осторожно прикрыл за собой дверь. Судя по мерцанию над спящей, да и по позе: спала, скрючившись — то есть закрывшись полностью, — сон её был беспокоен. Поэтому первым делом он мягко шагнул к дивану и провёл ладонью над растрёпанной головой. Ещё пара пассов — и Тася со вздохом облегчения вытянулась на постели, а главное — разжала стиснутые пальцами в замок ладони.

Теперь можно двигаться свободней.

Влад взглянул на прикроватный столик-тумбу. Мать обычно оставляла на нём стакан с водой: иногда по ночам её мучила жажда. Года два назад Влад, едва только столкнувшись с аномалией города-двойника, отослал родителей к старшей сестре, вышедшей замуж в другой город. В небольшой, провинциальный. А неделю спустя приехал сам. Он нашёл в этом городе хорошую квартиру, купил её — и родители с удовольствием, благо оба вышли на пенсию, поселились в новом месте. Они уговаривали Влада переехать к ним, прельщая прекрасным свежим воздухом и близостью к семье любимой сестры. А он всё отнекивался — правда, не говоря о главной причине. Работы в этом городе для него было мало. Не то что здесь...

Сейчас на этом столике, на его тёмной полированной поверхности, отчётливо видимые в свете уличного фонаря лежали два бесформенных маленьких предмета. Те самые сучки, которые он передал Тасе вчера, чтобы не боялась.

Как он и предполагал, сучки легко вошли в медальон. Почти бесшумное щёлканье металлических створок спящую не разбудило. Нагнувшись над Тасей, Влад, затаив дыхание, вложил в безвольно полураскрытую ладонь женщины вещицу, присобрав туда же цепочку. Некоторое время ничего не происходило. Затем пальцы женщины дрогнули и сомкнулись, сжав медальон в кулачке. А Тася вздохнула и расслабилась ещё больше. Всё, личный талисман она приняла. Теперь осталось сделать совсем немного.

Влад снял халат и, остерегаясь делать резкие движения, лёг рядом. Тася лежала на спине — и не шевельнулась. По спокойной ауре энергополя он понял, что она не проснулась. И вытянулся удобней. Её рука с зажатым в ней медальоном оказалась с его стороны. От сосредоточенности дыша ртом, мужчина надавил на постель своей ладонью, и его пальцы скользнули под ладонь Таси. Облегчённо выдохнув, он расслабил пальцы, и полусомкнутый кулачок женщины оказался в чаше его ладони. Последнее движение — чуть нагнуть её кулачок, чтобы цепочка медальона стекла из её кулачка в его ладонь, соединив их. Всё. Их энергополя тоже соединились. Завтра она сделает всё, что ему необходимо. Безо всякого нажима с его стороны. Надо будет только направить...

Задумывая и планируя ритуал, в котором она примет участие — не зная о нём, Влад как-то подзабыл, что ляжет в постель с живой женщиной, а не с манекеном. Он только хотел встать, чтобы уйти, как Тася вдруг что-то пробормотала и, приподняв край одеяла, укрыла его. После чего, повернувшись к нему, положила руку ему на грудь, обняв одно плечо и ткнувшись в другое лбом.

Он озадаченно замер. А потом — внезапно и сильно прочувствовал лежащую рядом женщину, мягкую и горячую. Он сглотнул, сначала не понимая, что происходит, хотя все инстинкты (и не только они) немедленно встали дыбом. Сообразив, в какую ловушку попал, утихомиривать себя не стал — сделал, внутренне взяв себя за шкиряк, по-другому. Хорошо понимая своё тело, требовательно восставшее, Влад, уже обливаясь потом от желания и напряжения, постарался раскрыться сам для той энергии, которая напрягла все его мышцы. Сейчас не время... Он возьмёт однажды эту женщину, но тогда, когда она станет доверчивей. Насколько он понял её характер, она из тех, кто не подчиняется даже малейшему понуждению. Попробуй он только... Она сразу уйдёт — во всех смыслах. Но он уже уловил к себе её женский интерес — пока в толике жалости, которую ощутил несколько раз. И, как только она будет готова, он сразу почувствует это на всех уровнях — и на эмоциональном, и на энергическом... Но не сейчас.

А пока... Проскочила пара секунд, когда Влад был готов забыться и взять спящую женщину, уютно и доверчиво приткнувшуюся к нему. Но руки наконец вспыхнули жаром. Браслеты начали впитывать вырабатываемую его телом энергию, вызванную возбуждением. Он ощутил, как нагреваются цепочки, попавшие под её обнимающую руку... И спустя неопределённо долгое, мучительное для него время смог, таясь, встать и уйти.

... В его холодильнике она уже ориентировалась неплохо. Эта смешная мысль у Таси возникла, когда она, согнувшись, стояла перед раскрытым агрегатом и определялась, что из вчерашнего, подогрев, они смогут съесть сейчас, а что — оставить на потом. Наконец она вытащила всё необходимое. Непривычный пока медальон, болтавшийся на шее, холодком скользнул по коже. Украшений у Таси всегда было — раз-два и обчёлся. Как-то не думала о том, чтобы украсить себя чем-то. Уши проколола ещё в школе, но мочки постоянно зарастали: Тася даже о простеньких серёжках забывала — ладно, мама иной раз напоминала. И теперь чувствовать медальон было как-то странно. Ещё более странным было найти его утром на прикроватном столике-тумбе.

Правда, Влад спокойно признался, что заходил к ней положить вещичку. А потом показал, как открывать медальон и что у него внутри. Тася даже улыбнулась, узнав сучки дерева счастья... Теперь они всегда с нею. Но как же крепко она спала, если не слышала, как он зашёл!.. Хотя помнит, что засыпала тяжело.

За столом с завтраком она спросила, искоса поглядывая на его скулу, где вчерашняя царапина стала почти невидимой:

— Мы сразу поедем искать людей с тех фотографий?

— Нет. Немного проедемся по городу. А чуть ближе к обеду — туда. Тебя это беспокоит?

— Да нет. — Она даже пожала плечами: что, мол, тут такого... Но чуть позже, задумчиво выпив и, кажется, не заметив того, сок в своём стакане, сказала: — Влад, а можно узнать про этих вчерашних?.. Ну как у них дела? Они пришли в себя?

— Пришли. Я уже звонил.

Тася обрадовалась так, что чуть идиотски не заулыбалась. С трудом спрятала неудержимую улыбку за новым глотком — совсем маленьким, поскольку и соку-то оставалось на донышке стакана всего ничего. Он странно взглянул на неё и усмехнулся.

Уже в машине она, помявшись, попросила:

— А нельзя ли съездить ко мне? Мне бы переодеться и кое-что захватить, если и сегодня ночевать дома не придётся. Ну, на всякий случай...

— Нет, на это времени не будет. Но обещаю после небольшой прогулки заехать в магазин — там всё и купишь. — Он взглянул на неё. — Не бойся тратить. Это не последние деньги. Или ты ещё не решила с работой?

Тася опустила глаза. С боязнью трат он угадал. Но с "не последними деньгами" — напугал. Это она уже поняла: денег будет много — но ведь за счёт жизней тех, кого они не смогут спасти. Если она опять-таки правильно поняла.

— Влад, а ты встречал тех, на кого тебе не давали фотографий?

— Нет. Тени их прячут. — Он помолчал немного, словно соображая, как сказать ей попонятней. — Только очень чувствительный искатель может найти людей, не опираясь на фотографии и ориентируясь по ауре человека. Но есть ещё одна проблема. Если человека увели тени, его аура в городе-двойнике становится бледной.

— Почему?

— Увели — значит, лишили сознания. Инесса — исключение. Она сильней. Была.

— А она опять не попадёт к ним? — с новым страхом — за девушку — спросила Тася.

— Нет. Я укрепил её поле и заблокировал вход на проникновение теней. — Он вздохнул, словно собираясь сказать что-то неприятное. — Итак, наша прогулка. Цель — мы ищем людей. Ты — ищешь. Что ты делаешь: таращишься вокруг из окна и, если засечёшь интересного тебе человека, говоришь мне о нём. Всё поняла?

— Цель поняла, — с недоумением сказала Тася. — Не поняла, а что за люди будут?

— Интуиция твоя будет работать, ясно? Ты только смотри, кто тебе приглянется, остальное — дело моё. Поехали.

Он выбрал не очень загруженную улицу и поехал по ней так медленно (поняла Тася), как здесь было разрешено правилами движения. Ещё и притормаживали.

Немного поудивлявшись странному заданию, Тася всё же уставилась на пешеходные дорожки. Спальный район. Народу, правда, сегодня много, благо — летняя суббота, жаркая, но свежая, пока утро. Люди здесь гуляют и группами, и поодиночке. На кого смотреть? Но ситуация Тасе нравилась: она выглядывает из окошка крутого джипа и наблюдает за прохожими. В этом районе она никогда не была, так что любопытно всё...

Вон там — свадьба, здесь — народ выходит из кафе и ресторанов, а кто-то, наоборот, заходит. Вон какое-то интересное здание, у него лестница с оригинальными перилами — металлической плетёнкой, но люди на лестнице ещё интересней — в деловых костюмах, и среди них выделяются важные, представительные мужчины с миниатюрными наушниками на головах. Этот, например, — высоченный и здоровый. Неужели это телохранители? Блин — здорово увидеть такого детину запросто в городе, а не в каком-нибудь фильме, в боевике, например. Голова бритая, морда серьёзная.

Тася сама не заметила, как чуть высунулась из открытого окна, провожая взглядом жутко интересного для неё мужика. Заметил Влад. Он немедленно остановил машину, заехав на боковую дорогу, между домами.

— Который?

— А? Что? А... — виновато опомнилась Тася. — Там телохранитель... Ну... я и...

— Покажи — который? — терпеливо попросил Влад, выходя из джипа.

— Вон, у лестницы. Все зашли, а трое остались — видишь? Самый высокий!

— Пошли.

Приближаясь к зданию, Тася сообразила, что это филиал какого-то банка. Группа телохранителей (или охранников — она предпочла называть их более обобщённо) из троих сразу превратилась для неё в людей — ой, каких далёких от неё... Ей даже стало боязно к ним подходить. Но Влад вёл её уверенно — под руку. Иначе бы сбежала. Ладно. Она положилась на то, что он-то понимает, что делает.

Охранники стояли между лестницей и двумя машинами. При виде подходящих к ним сразу обернулись и будто надавили тяжёлыми взглядами.

Кажется, Влада их взгляды нисколько не смутили. Он с еле сдерживаемым восторгом смотрел на того самого высоченного и, поблизости, широкоплечего охранника.

— Тась, а ты молодец... — чуть не прошептал он, слегка обернувшись к ней, но не сводя глаз с указанного охранника. — И главное — силён. Правда, есть одно "но". С ним, кажется, нам без протекции не обойтись. — И, ухмыльнувшись, простецки спросил у охранника, который оказался прямо перед ними: — Парень, ты не из агентства?

— Проходи, — хмуро велел охранник. — Я на службе.

Но Тася уже разглядела нашивку на лацкане пиджака.

— Влад, агентство "Лёд", — негромко и быстро сказала она.

Она думала, что сейчас он пошутит, что хочет нанять парня, но Влад вытащил мобильник и быстро набрал номер. Встал чуть боком к насторожившемуся охраннику, чтобы тот слышал разговор.

— "Лёд" — это хорошо, — пробурчал он. — Володя, привет. Дай мне агентство "Лёд"... Ага. Олег, привет, ты сегодня дежуришь? Ты знаешь всех. Мне тут один парень из твоих ребят приглянулся. Нет, он пока на службе... Высокий, бритый... А, ты уже понял? Когда заканчивается его служба?.. Почасовая? Понял. Ни к кому не посылай больше. Я его нанимаю — и надолго. Пусть сегодня перезвонит по телефону, который ты дашь ему... Нет, — он вдруг взглянул на Тасю с той же хулиганской ухмылкой. — Он нужен для охраны одной дамочки. — Влад убрал мобильник и уже серьёзно сказал, всё так же не оборачиваясь к хмурому охраннику: — Алексей, ты с вечера нанят. За ночь оплата отдельная. Олег даст тебе мои координаты. Всё, пока. Тася, идём.

Оставив растерянного охранника, он подхватил под руку Тасю и повёл её к джипу.

Уже усевшись рядом с ним, Тася задумчиво сказала:

— А если бы ты сказал мне, кого именно нужно искать? Что было бы?

— Ты бы таращилась на всех подряд, стараясь думать, он это или нет. А мне этого не надо — мне нужна твоя интуиция, — спокойно объяснил Влад, разворачивая машину из переулка. — Так что продолжай любоваться улицами и народом.

Но целый час прошёл, пока Тася заставила себя не вглядываться в людей, а просто скользить по ним взглядом. Влад был терпелив, и, когда Тася виновато посматривала на него, он успокаивающе кивал ей.

Следующего нашли, когда въехали в Студгородок — в микрорайон студенческих общежитий и старых пятиэтажек рядом с ними. Здесь, в узких переулках, катались на скейтах мальчишки и парни постарше. Тася так увлеклась наблюдением за катающимися, что забыла смотреть на прохожих... И дёрнулась, когда проезжали мимо группы парней, которые тоже следили за весёлым развлечением других.

— Который? — снова спросил Влад, остановившись на площадке при общежитии.

— Нет. Не из них. Чуть назад.

— Идём знакомиться.

Новый знакомый оказался невысоким пареньком лет семнадцати, черноволосым, с несколько странным лицом: под недовольно сдвинутыми густыми бровями прятались пронзительно голубые глаза, прямой нос постоянно сморщен в том же недовольстве, а на полных губах застыло угрюмое выражение.

Тася засомневалась. Может, она неправильно среагировала на него? Кто ж будет смотреть недовольно на весёлых ребятишек, гоняющих на скейтах? Может, именно из-за этого она "засекла" парня? Но, глядя на Влада, она с облегчением увидела, что он улыбается. И чем ближе подходили к "засечённому", тем шире становилась улыбка.

— Привет, — легко сказал Влад.

— Ну, привет, — хмуро отозвался парень. Он как-то явно подобрался, будто собираясь сразу драться, если что.

— Меня зовут Владислав. Мою спутницу — Татьяна, — сказал Влад и сделал паузу. Когда парень понял, чего тот добивается, он с той же неохотой откликнулся:

— Михаил. И что?

— Хорошо, пусть будет Михаил, — согласился Влад, не обращая внимания на тон "а не пошли бы вы", и парень сразу насторожился. — Михаил, хочешь заработать? Я частный детектив. Так что всё законно. — Он продемонстрировал парню лицензию. — Мне нужен напарник на эту ночь.

Тася чуть не засмеялась: так легко спросил! А потом насторожилась сама: а если Влад использует при уговорах что-нибудь из своего экстрасенсорного арсенала?

Но парень, кажется, и не думал серьёзно воспринимать предложение.

— И сколько стоит твой напарник на ночь?

Влад вынул из кармана тщательно свёрнутый пакет с деньгами:

— Аванс.

Тот от неожиданности взял пакет и, видимо, сразу ощутил под пальцами толщину пачек. Подержал некоторое время в руках и протянул назад:

— "Куклу", небось, суёшь?

— Наверху, на остановке, банковская касса, — уже серьёзно сказал Влад. — Можешь проверить сразу, "куклу" тебе предлагают или что.

Тася попыталась представить себя на месте этого Михаила: подошли абсолютно незнакомые люди, предлагают деньги за сомнительное удовольствие что-то сделать ночью. Э... Частный детектив. Корочку-то можно подделать. Правда, деньги огромные — и те аванс... И что? Согласится? Нет? Она бы подумала, что её проверяют на что-нибудь. И отказалась бы.

Но в парне оказалась авантюрная жилка.

— Где и во сколько? — спросил, засовывая пакет с деньгами в карман.

— В шесть вечера на площади старого железнодорожного вокзала. Знаешь?

— Знаю.

Михаил так и остался стоять при дороге, снова переведя внимание на ребят, катающихся на скейтах, к последним, кстати, теперь присоединились и девушки — правда, в основном на роликах. Вздохнув, Тася села в машину.

— Думаешь, он придёт?

— Придёт, — уверенно сказал Влад. — У него глаза бешеные, — усмехнулся он. — Кипит парень. А расслабиться не может. Так что для него даже это — драйв: прийти и выяснить, что именно происходит.

— Влад, а ты не боишься? — осмелилась спросить Тася.

— Ну, на данный момент у меня только один кот в мешке — Михаил, который не Михаил. Алексей слишком известен, чтобы он посмел сделать что-то не то.

— Но ведь ты будешь платить всем. Ты такой... благородный?

— Нет, я такой предприимчивый, — спокойно ответил он.

Тася взглянула на него, сосредоточенного на дороге.

— Больше искать не надо?

— Нет.

— А как ты выбирал? Я поняла, что были и другие.

— Склонность к приключению. Она сразу видна. Даже в том солидном Алексее.

— Ты специально девушек не искал?

— Да. Две-три мелькнули, на которых ты загляделась. Способности есть. Но я больше не хочу связываться с романтичными особами. Во-первых, довольно, что есть ты. Во-вторых, тяжело.

Он не уточнил, что тяжело. Но Тасе нетрудно было вспомнить, как они тащили двоих найденных, и втихомолку вздохнула. Любопытство требовало задать ещё парочку вопросов, но Тася понимала, что сейчас Влад не расположен говорить. Попробовать порассуждать самой? Мысленно? Итак, он использовал её, чтобы найти людей, которые по своему уникальному дару, как у Инессы, могут попасть в город-двойник. Только как это произошло? Ну, как он понял, что она может найти таких людей? Ответ на всё — экстрасенс. Удобный ответ. Она скептически скривила губы. Очень удобный. Но как разговорить Влада, чтобы он всё объяснил ей подробней?.. Она подумала ещё немного, глядя на дорогу, уже запруженную машинами — выехали на довольно активную трассу. И додумалась до мысли: а надо ли ей это знать?

Послезавтра она съездит на хлебозавод подать заявление об уходе, станет официально безработной, пока Влад не оформит её как своего служащего. И тогда она станет его официальным помощником. И постоянным гостем города-двойника... Сможет ли она привыкнуть к этому серому городу? К страху, который там присутствует буквально в каждой соринке?

А Влад? Мысленно вернулась к тем, кого он нанял. А если они откажутся в следующий раз ехать в этот город? Если поездка с ними будет всего одна? Впрочем, есть она, Тася. И будет ещё одна прогулочная поездка по городу в поисках тех, кого можно взять с собой в следующий раз.

— Мы сейчас пообедаем и неплохо бы немного покемарить, — сказал Влад, врываясь в её мысли. — Но перед обедом съездим в магазин, закупим тебе всё, что нужно для проживания в моей квартире.

— Съездим, — согласилась Тася, а её думы перешли в следующую колею: "Не слишком ли он мной командует? Я ведь пока ещё не его служащая..."

6.

Они приехали на привокзальную площадь за полчаса до срока. В машине было душно. Тася бросила джинсовую курточку (на холодное лето — объяснила она продавщице) на спинку сиденья и вышла первой. Оделась она почти как Влад: новенькие футболка и джинсы. Только свои старые кроссовки оставила. Только что купленные жаль надевать — сразу в неизвестное... Влад вышел сразу за ней. Поэтому, спасаясь от слепящего вечернего солнца, Тася приблизилась к нему, вышедшему со стороны здания вокзала. Но и здесь оказалось не легче. Между ними и зданием вокзала стояла армия такси. Сплошные ряды разогретых солнцем машинных коробок раскалили воздух. Единственное, что спасало, — тень от джипа и еле заметный ветерок. А от затаённого страха перед будущим путешествием спасал всего один взгляд на такое живое и тёплое под тем же солнцем здание вокзала, с суетливыми людьми на его лестницах, с мягкими тенями от стен и тех же лестниц — и воспоминание, что за этим живым скрывается, глохло под торжествующим светом живого... И всё же... Женщина передёрнула плечами. Брр... И невольно шагнула встать ближе к Владу. Он знает о происходящем — и он сильней. Рядом с ним безопасней.

Покосившись на Тасю, Влад чуть смешливо и виновато сморщился. Она хмыкнула, благодарная ему, что отвлёк от вокзала, затягивающего взгляд.

— Охота ж тебе в такую жару... Кури уж. Только не в мою сторону.

Некоторое время Тася с неясной обидой вспоминала о том, что была прекрасная возможность выспаться после обеда, но — увы... Как выяснилось — промаялись оба. Тася не могла заснуть от одной мысли о долгом ожидании, Влад — бродил по комнатам квартиры неизвестно по какой причине.

Сейчас, уже бездумно глядя на суетливых людей (с пригородного железнодорожного вокзала и с автобусного, расположенного сбоку), которые ищут такси определённой фирмы, на лениво перекликающихся таксистов, Тася спросила:

— А был ещё какой-нибудь признак, по которому ты предпочёл Алексея и Михаила? Ну, кроме дара и физической силы?

— Был. Психологический. — Он усмехнулся. — Глядя на тебя, я понял: чтобы доверять людям, которые столкнутся с тенями, мне нужна за их плечами семья. Тот мужик, Алексей, подумывает где-то через полгода завести семью. Его так дома воспитали: сначала жильё — потом приведёшь в него жену. Девушка у него есть. Машина тоже. Теперь копит на квартиру. Мои деньги будут для него манной небесной. Поэтому он будет стараться выполнять от и до. Да и привык уже, работая в охранном агентстве. Там ведь не хухры-мухры — такие правила, такие ограничения, что каждый охранник сам себе — юрист-практик. Так что Алексей — исполнитель. Старательный — чем и хорош в деле, для него непознанном и непривычном.

— А за Михаила не боишься?

— Есть немного. Он младший в семье, где традиция — обязательное поступление в вуз. Старшие — кто окончил, кто ещё учится. Он шалопай — экзамены завалил. Сейчас ему два-три месяца до призыва. Его угнетает, что эти месяцы будет сидеть на шее у родителей. Поэтому об ограничениях ему придётся растолковать таким образом, чтобы за это место он, со своими амбициями, держался изо всех сил.

— Ты самоуверенный, — вздохнула Тася, пригорюнившись: свои-то дети ещё только начали учиться. Смогут ли они поступить через годы? Хотелось бы. Точней — надеялась: самой не удалось — сдуру рано замуж выскочила, так, может, им повезёт? — А вдруг он не придёт? Плакали твои денежки.

— Он уже пришёл, — сказал Влад, бросив короткий взгляд в сторону. — Раньше нашего причём. Сидит на остановке, сразу за газетным киоском. Нас выглядывает.

— А как ты узнал, что он там? — оживилась Тася. — По этой — по ауре?

— Нет. Засёк, когда мимо проезжали, — улыбнулся Влад — и насторожился, всмотревшись в её глаза. — Так, куда ты смотришь?

— Таксист, через пять машин от нас.

— За сорок, — прищурившись, сказал Влад. — Но хорош. Очень хорош. Да и в физической форме себя, кажется, держит... Так, стой здесь.

— Подойдёшь к нему? — с любопытством спросила Тася. — Поговоришь?

— Нет. Но записать на всякий случай фирму и номер машины надо бы.

Он оттолкнулся от джипа и быстро пошёл к указанной машине. Вернулся почти сразу и, вынув блокнот из бардачка, записал данные. Тася машинально улыбнулась ему, а потом снова уставилась на здание вокзала, на людей, деловито снующих по лестницам... Мороз по коже, когда додумалась...

— Влад, а почему никто не дежурит у вокзала? Ведь наверняка многие видели, как сюда уходят люди?

— Ты забыла то, что я говорил: город-двойник натягивается на наш город, как перчатка. У него входов-выходов много. Я по чистой случайности нашёл единственный путь в него через вокзал или, как сейчас говорят, — портал. Только по чистой случайности.

— Но почему никто не обеспокоился, что пропадают люди? Ведь есть же статистика, в полиции, наверное, знают...

Он снова прислонился к машине. Глаза полузакрытые. Лицо бесстрастное.

— По статистике, в нашей стране пропадает несколько десятков тысяч человек в год (Тася снова вспомнила остановку, на которой читала объявления: "Кто видел такого-то и может сообщить о местонахождении..."). Из них процентов двенадцать-пятнадцать исчезают бесследно. То есть тел этих людей не находят вообще. Для нашего города на фоне того, что происходит по стране, цифра пропавших — мелочь. Это раньше — муж сбежал от жены. Или человек уехал на Север и там затерялся. А сейчас причин много: может, деньги взял — да сбежал с ними за границу, например. Может, сменил место жительства — да так, что к новым, фальсифицированным документам не прикопаешься, да и кто, например, будет слишком прикапываться в далёкой деревне, что там по липовым документам дом куплен? Хозяин из рук на руки деньги получил — и рад, что избу продал. Это из того, что знаю я, — объяснил он. — А из того, что делают тени... Они ведут людей слабых. Стариков чаще. Их тела потом могут и найти. И объяснить всё естественными причинами. Может, сердце прихватило, может — инсульт... А тело нашли, значит, это тени не выдержали — выпили человека, не уводя его в город-двойник... — Он тяжело выдохнул и обернулся посмотреть на мобильник, оставленный в кабине. — Алексей должен вот-вот появиться. Он обычно приходит на работу чуть раньше назначенного...

— А ты откуда знаешь этого Олега? И почему агентство называется "Лёд"?

— Фамилия Олега — Льдянин. Мужик крепкий, вот и агентство своё назвал по-своему. Мы с ним знакомы по одному делу. Он мне доверяет, хотя всего не знает. Тася, я дождусь Алексея, а ты сходи — позови этого, который вроде как Михаил.

— Почему я? — строптиво поинтересовалась Тася. И затаилась: ей было и в самом деле любопытно.

— Потому что меня он побаивается, — рассеянно сказал Влад, приглядываясь к новым машинам, которые постепенно появлялись на площади. — И будет легче, если он для начала ближе познакомится с тобой.

Снова чувствуя благодарность к Владу, что предложил ей, по сути, прогуляться, Тася хмыкнула на его объяснение и заторопилась выйти из-за машины. В движении не так видно, как она сама заледенела от ожидания...

Осторожно пробираясь между такси, стоящими и подъезжающими, она вышла к остановке и уже издалека пригляделась. Точно. Сидит на скамейке. Она быстро подошла к Михаилу, который уставился на неё, как на привидение. Даже выпрямился, хотя сидел до сих пор — согнувшись. Чему он удивился? Что она так запросто подошла к нему? Тоже... Нашёл где прятаться — под навесом. Сидел он, кстати, одетый в коричневую майку, с английскими словами чёрным готическим шрифтом, ощетинившимся по груди, и в короткие, модные среди молодёжи штаны, коричневых же тонов хаки. На ногах — массивные кроссовки, чему Тася обрадовалась, вспомнив, что в городе-двойнике будет холодно, а потом — озаботилась: ну ладно — кроссовки, но как же Михаил себя в такой одежде будет чувствовать там? Замёрзнет. Почему Влад не предупредил его? А ещё: в чём придёт Алексей? Его ведь тоже не предупредили.

Но парень ждал, недовольно глядя, и она заговорила первой.

— Привет, Михаил. Пошли?

Парень встал — и оказался выше, чем вспоминался, когда Тася думала о нём.

— А вы уже приехали?

Ей почудилось, что он задал вопрос только от растерянности. Неужели он думает, что они подшутили над ним? Думает так, даже имея на руках огромные деньги? На всякий случай она сказала, забыв, что она солидная тётенька, обременённая детьми:

— Помнишь, как меня зовут? Татьяна. Можно проще — Тася. Ну? Пошли?

Парень всё не двигался с места, и Тася со вздохом решила, что лучше бы за ним пошёл всё-таки Влад. Если бы он был прав насчёт боязни парня и более-менее нормального отношения к ней, как к женщине, Михаил не торчал бы на месте.

Дело оказалось в другом. Парень прокашлялся и, уже смущённо хмурясь, сказал:

— Вообще-то меня Максом зовут. Ну, Максим.

— Хорошо, Максим. Пойдём. Познакомимся с ещё одним — с Алексеем.

Странно, но пошёл. И тут же выяснилось, что парень на всякий случай, а может — в расчёте на работу до позднего вечера прихватил с собой трикотажную мужскую кофту, которую на ходу накинул на бёдра, завязав рукава на поясе. Пошёл он сначала медленно, здорово отставая, но догнал. Хотя, может, и потеряться опасался? Машин полно — на краю площади. Владов джип не сразу рассмотришь. Тем более что к нему впритык встал другой, такой же. Ладно хоть — Тася запомнила номер "своего"...

Чуть смешком не подавилась, пытаясь его заглушить: ну-ну — свой! С другой стороны — Влад и она уже сутки вместе. Со вчерашнего вечера. Нет, с обеда. Значит, и Влад тоже свой. Вот только почему-то плохо она его воспринимает как... коллегу. Вот Витька, шофёр хлебозаводский, — тот был точно свой в доску. Тася призадумалась, обходя такси: почему? Наверное, потому что с ним было легко и просто. А Влад — он другой. И не только потому, что из семьи интеллигентной, как она поняла. Нет. Он вообще другой. Ну и время тоже, наверное, влияет, сколько они вместе. Хотя... С Витькой легче и с самого начала было.

Ощущая, как сильное вечернее солнце тяжко легло на плечи, Тася сердито вывернулась из-за последней машины, вспоминая, куда Влад дел бутылку с минералкой. Пить хотелось ужасно. То ли оттого, что духота переходила все границы, то ли оттого, что нервничала она всё больше...

Влад — не нервничал. Он стоял рядом с Алексеем и обернулся сразу.

— Знакомьтесь. Алексей — и?

— Максим, — удивлённо на его паузу откликнулся парень. А потом даже покраснел слегка, когда понял, что его раскусили с ложным именем.

Алексей пришёл в незаметной одежде среднестатистического горожанина, помнящего о жаре, — правда, его джинсы и футболка как-то исподволь отвлекали от ветровки в его руке. Привычная к мужскому церемониалу рукопожатия, Тася ожидала, что Алексей и Макс сразу подадут друг другу руки. Но нет. Эти двое сначала насторожённо заглянули друг другу в глаза — остро, оценивающе, и лишь затем скрепили знакомство рукопожатием.

И обернулись к Владу, на которого как только пришли, с самого начала поглядывали озадаченно. Сначала Тася про себя хмыкнула: чего это они? Потом кивнула себе — вон чё, когда изумлённый взгляд Макса остановился на руках Влада. Тот надел все свои талисманы — им и удивляются эти двое. Ещё бы: целая куча цепочек, браслетов и колец — для современного глаза всё это на сухощавом, но даже чисто внешне физически сильном мужчине выглядело диковато. Тася про себя снова ухмыльнулась: он похож на байкера, какими она себе их представляла. Разве что без татуировок и банданы.

— Садимся в машину. Есть разговор, — распорядился Влад. А когда все сели, сказал: — Тут такое дело, что я впервые решился работать с целой компанией. И объяснить ничего не смогу, что именно нужно сделать, пока не проедемся минут пять до места работы. Готовы ли вы к информации, которую я выложу через пять минут поездки?

— А если мне работа не понравится? — напористо спросил Макс.

— Домой погуляешь — и все дела, — подстраиваясь под его тон, ответил Влад.

— А куда я свою машину?.. — начал было Алексей, но сам себя перебил: — Отведу тут неподалёку и вернусь.

Хм... Влад умеет заинтриговать, да и заставить работать тоже, — подумалось Тасе. А она ещё гадала, что он сделает, чтобы они поверили в необычное.

Алексей вышел, а насторожённый Макс помялся, но спросил:

— А как долго это будет?

— Если всё путём пойдёт, то с полчаса. — Влад помолчал, а потом пробормотал: — Очень надеюсь на это.

Вернулся Алексей. Ветровку, оказывается, он оставил в машине Влада. Сел охранник на заднее сиденье, рядом с Максом. Парень нисколько не стеснялся здоровяка, сидел спокойно... Тася вздохнула и закрепила на себе ремень.

— Так, господа, — спокойно сказал Влад. — Чтобы не удивлялись: мы сначала проедем мимо вокзала, а потом вернёмся к нему. Что бы я ни делал, все вопросы — через пять минут. Все запомнили?

Макс промолчал, но Алексей подтвердил:

— Все.

Они находились на самом вокзале. Поэтому пришлось сначала отъехать от него к перекрёстку с круговым движением — к дорожному кольцу. А потом снова вернуться к дороге на вокзал. Перед тем как прибавить скорость, Влад ровно сказал:

— Сейчас будет очень крутой поворот.

И джип рванул на сумасшедшей скорости мимо старого вокзала.

... Мужчины стояли перед зданием старого вокзала — с его изнанки, как теперь думала об этом Тася. Влад остался у машины — снова курил. Несмотря на его внешнее спокойствие, его курение подсказало, что он всё же слегка нервничает. Она осталась рядом с ним, уже одетая в летнюю джинсовую куртку. Глядя на него, забывшего о своей тёплой одёжке в машине, она зябко приподняла плечи и сама залезла снова в машину.

— Оденься.

Он не глядя взял лёгкую куртку из тонкой кожи. Всё внимание — на новеньких.

Тася ни о чём не спрашивала. Он тут главный, ну и пусть всё сам делает и объясняет. Правда, ярко, в ощущениях помня вчерашнее, она тоже с некоторой тревогой приглядывалась к мужчинам, застывшим у лестницы в вокзальное здание. А ну как, узнав только, какая опасность им может грозить, при первых признаках этой опасности — велят отправить их назад? В обычный город? Макс своих чувств скрывать ещё не умеет: уставился на здание, мечется ошеломлённым взглядом широко открытых глаз с серых лестниц на серые двери и вокруг обесцвеченного вокзала. Алексей только брови поднял поначалу — сейчас замкнулся в себе, как тогда, у банка. Взгляд уже не изумлённый, а изучающий. Именно он дотронулся до локтя парня и кивнул снова на машину.

Когда они подошли, Влад сказал:

— У нашего города есть двойник. Вот этот. В нём есть тени. Они проникают в наш город и уводят сюда людей, внедрившись в них и отключив их сознание. Я единственный, кто в нашем городе умеет искать пропавших. Потом появилась Тася. Она сильнейший искатель по фотографии. Ваша работа будет заключаться в том, чтобы охранять её как зеницу ока. И слепо подчиняться всем моим приказам. Вопросы есть?

— А где люди? — растерянно спросил Макс, поглядывавший на дома напротив, через дорогу от вокзальной площади. Потом спохватился, что вопрос задал неопределённый, и поправился: — А здесь людей вообще, что ли, нет?

— Только уведённые. Но их как раз найти надо.

— Так, — вмешался Алексей. — Как выглядит само дело? Мы просто стоим возле вашей Таси и всё?

— Выглядит? — повторил Влад. — Выглядит так: через несколько минут Тася получит от меня на руки фотографии и скажет, где искать уведённых. Вы остаётесь с нею на месте. Я иду искать уведённых в то место, которое она указала. Если вдруг так получится, что я не смогу вернуться, вы уходите той же дорогой, которой придёте в сам город. Потому как мы ещё не в самом городе, а лишь в пространстве между двумя городами. Возвращение осуществляется следующим образом: вы, вместе с теми, кого успею найти, садитесь в мой джип и гоните в ту сторону, откуда мы пришли. В машине я оставил свой мобильник. Там есть номер Алексеича. Алексей — Алексеич, — легко запомнить. Вы звоните ему — он говорит, как до него доехать. На месте получаете остатки вознаграждения. Всё.

— Что ты сказал?! — раньше, чем опомнились остальные, с силой сказала Тася, которая услышала половину знакомой информации, а в ней... — Ты сказал: если не вернёшься?! Какого чёрта! Мы так не договаривались!

— Это крайний случай, — недовольно сказал Влад.

— А мне плевать на твой крайний случай! — огрызнулась она. — Ты привёл нас сюда — сам и выведешь!

— Я хотел быть предусмотрительным.

— Вопрос, — поднял руку Алексей, угомонив было тем самым Тасю. — Что может грозить вашей Тасе, если...

— Ещё раз "вашей" скажешь — прибью! — озверела Тася. — Хоть один день, но ты уже (она споткнулась — чуть не вырвалось: в бригаде) в команде — хочешь того или нет.

— Хорошо, — покладисто сказал Алексей, успокаивающе кивая ей с высоты своего немаленького роста. — Вопрос: что может грозить нашей Тасе (она стиснула челюсти, но промолчала: юморист, блин!), из-за чего вы наняли нас для её охраны?

— Макс, ты, кажется, ходил в какую-то секцию? (Парень от неожиданности кивнул.) А ты взял с собой оружие? (Алексей помедлил и добродушно улыбнулся.) Тасе может грозить всё что угодно и чего я предусмотреть не могу. Главное помнить: в этом городе людей в сознании нет. Пригодятся и навыки единоборства, и стрельба. Надеюсь, что сегодня нам такое не встретится. Поскольку за каждым из вас уследить не смогу, ещё пара... советов: не поднимать с земли ничего. Обо всём, что вызывает ваши вопросы или удивляет, спрашивать сразу. Причина одна: времени у нас маловато, а рассказывать о городе-двойнике можно бесконечно. Ещё вопросы есть?

— Почему именно мы? — снова спросил Алексей. — Больно странная охрана получается. Ну, я — понятно. А Макс? Прости, обидеть не хотел.

— Всё нормально, — буркнул парень и тоже с любопытством уставился на Влада.

— Вы двое можете попасть в город, где придётся охранять Тасю. У других вашей способности нет. (Алексей и Макс переглянулись.) Ещё вопросы?

Все покачали головами.

— Инструкция. Сейчас будем проходить портал. Тася здесь уже была. Она сможет вас провести как в сам город теней, так и назад. Учтите — вы без неё войти не сможете. Пока положитесь на мои уверения в этом. Потом, если захочется, попробуйте это сделать сами. Проведёт она вас просто — держа вас за руки. И лучше, если вы в момент перехода экспериментировать не будете: случись так, что вы, интереса ради, разомкнёте руки, — я даже искать вас не буду. Это ясно?

— Ясно, — после долгого молчания сказал Алексей.

— Тогда идём.

У порога в здание вокзала Тася взяла своих телохранителей за руки. Алексей, по ощущениям, чуть не сдавил её ладошку. Правда, потом стало понятно, что он просто не приноровился к её рукам ("А может, их Влад так перепугал", — сердито подумала она), и ещё чуть позже его пожатие стало более комфортным. Макс тоже сжал довольно крепко — только вот руки у него были чуть не мокрые. Вспотел от страха? Или просто перенервничал?

Переступая порог, Тася мрачно подумала: "Вернёмся домой — ну я ему задам! Нашёл тоже место и время — пугать!" А потом быстро-быстро удивлённо заморгала глазами, сообразив, о чём она только что подумала. "Домой"? Это она уже его квартиру воспринимает как дом? Пряча усмешку над собой, Тася взглянула на Влада, уверенно идущего впереди. Ладно, об этом — потом.

Границу портала, или что там ещё, перешли спокойно: никто нигде не пугал, как вчера, никаких теней и шелеста не услышали. Разве что шорохом отзвучало эхо собственных шагов, что в полной тишине отдалось личной дрожью и ознобом. Тася ещё с нервным смешком подумала, что их маленькая армия, кажется, внушила почтение тем, кто прятался в бесчисленных коридорах этого странного вокзала. Уже на пороге-выходе в город теней Тася слегка подвигала кистями, чтобы её отпустили. Мужчины отпустили её не сразу, но немедленно подошли к лестнице вглядеться в представшее их глазам.

Если то пространство-посредник казалось странным, то сам город теней обладал притягивающим ощущением страха. Тася не совсем могла сформулировать эту мысль, но для неё это выглядело так: было и страшно, но и не хотелось уйти, не поняв причины этого страха. Хотелось (ей — во всяком случае) излазить все видимые вокруг жилые дома — хотя после слов Влада, что здесь только тени, говорить о том, что дома жилые, как-то странно... Влад оглянулся на всех и предложил:

— Спускаемся?

Макс пошёл первым, зачарованно глядя на площадь и вздрагивая, когда ему казалось, что где-то есть движение... Алексея Тася не дождалась: она уже начала спускаться, как сообразила оглянуться. Он шёл за нею — в двух шагах, коротко взглядывая по сторонам, насторожённый и собранный. Сначала не поняла, почему он идёт следом, а не пройдёт впереди. Потом сообразила: он в самом деле сопровождает её. На Макса он взглянул коротко, но сдержал замечание. Тася отвернулась от Алексея и тихонечко вздохнула: если они и дальше будут работать одной... командой, Алексей, небось, возьмёт Макса под своё крылышко и научит его — охране-то.

Они снова встали на площади — теперь уже лицом к домам.

Макс развязал рукава своей кофты и надел её, немного запутавшись с изнанкой. Обернулся вызывающе взглянуть на Алексея, так ничего и не сказавшего ему, и встал с другой стороны от Таси.

У Влада лишь незаметно (Тася смотрела — видела) дёрнулся уголок губ, когда он осмотрел всех троих. Неторопливо вынул из кармана куртки конверт с фотографиями, и Тася неохотно взяла его. Чувствовала она себя, честно говоря, служебной собакой, которой дали понюхать вещи подозреваемого.

На первой фотографии был юноша. Другого слова она бы не подобрала: лет двадцати, тонкий весь какой-то, с большими глазами и длинными волосами, смотрел грустно. Прислушиваясь к собственным ощущениям, Тася подняла глаза. Мельком заметила любопытный взгляд Макса и ожидающий — Влада. Мельком же проскочила мысль: как страшно отпускать его одного туда, куда она вот-вот укажет...

— За тем домом, — сказала она, кивая на дом слева. — Не в самом доме, а за ним.

— Прогуляемся немного. Направление слишком туманное, — пробормотал Влад и снова пошёл впереди всех.

7.

Перед вокзальной площадью находилось то самое дорожное кольцо с громадной клумбой — только не такой цветочно-пёстрой, а словно взятой и положенной сюда из театрального реквизита — пыльной, и не с засохшими, а мёртвыми, сухими цветами. А по бокам от перекрёстка — дома. Тот дом, в котором вчера нашли старуху и паренька, был с края, начиная улицу с домами налево от кольца.

Группа людей, чувствуя себя очень неудобно (впечатление, что их внимательно разглядывают со всех сторон), пересекла площадь, тоже двигаясь к её левому углу — туда, где в нормальном, живом мире находилась остановка городского транспорта.

Теперь оставалось перейти пустынную дорогу, а там, по пешеходной дорожке, дойти до четвёртого дома от кольца.

Убаюканная монотонным шагом и чувствуя себя защищённой, Тася словно плыла в движении, забыв о человеке с фотографии. Возможно, на неё подействовало серое пространство — казалось, насквозь пропитанное холодной пылью. Возможно — то, что на этот раз она легко, без усилий определила место пропавшего — и расслабилась.

Сейчас она испытывала странное состояние, похожее на лёгкое опьянение — примерно то же, что чувствовала, отмечая с девчатами Восьмое марта в фирменном кафе при хлебозаводе. Тася даже ощутила, как слегка поплыла: воздух, а вместе с ним дома, дорога, серые кусты и газонная трава лениво закачались перед глазами.

Но думать о том, что происходит, женщина не хотела и дремотно ступала в мягких волнах воздуха, пока её еле ощутимо, словно слабым порывом ветра, не толкнуло в спину. Где-то на периферии сознания она объяснила этот толчок, что Алексей, забывшись, слегка переборщил с близкой дистанцией. Последняя мысль её позабавила. Тася представила, как Алексей шёл, шёл, глазея по сторонам, — и... Внезапно Тася "увидела" лесную поляну, посередине которой потрескивает костерок, рядом дымится мангал, а на двух брёвнах вокруг огня сидят мужчины, все очень здоровые и подтянутые, и один что-то увлечённо рассказывает, а другие внимают ему и время от времени хохочут вместе с рассказчиком. В своём плывущем состоянии Тася как-то логично связала картинку отдыхающих мужчин с Алексеем: с утра он ждал, что сегодня вечером пойдёт к кому-то из друзей праздновать день рождения — чисто в мужскую компанию, "на шашлыки". Теперь он чувствовал и разочарование, что не удалось расслабиться, и опаску из-за странного места, в которое попал, а где-то на границах этих чувств припряталась ещё и радость, что за необычный поход в необычное место будут неплохие деньги. Хотя простой заинтересованности Алексея в происходящем Тася прочувствовала больше.

Едва Тася подумала об Алексее, лес и костёр уехали, а она опять отчётливо поняла: в тот миг, когда она видела картинку, — Алексей смотрел на неё, а теперь — отвернулся.

Ничего не понимая, каким образом она узнала мысли и чувства охранника, Тася тем не менее с интересом, приглушённым странным состоянием, покосилась на Макса, который шёл, явно подражая Алексею: чуть сбоку от неё и чуть сзади. Парень не поворачивался к ней, слишком заинтригованный городом теней, и тогда она отстранённо подумала: "Он на меня не смотрит. Наверное, про него ничего не узнать". И машинально вызвала его лицо в воображении. А наяву увидела, как вокруг парня сгустилось прозрачное нечто, которое потянулось к ней, и она дремотно коснулась этого призрачного пространства, грузно колыхавшегося вокруг Макса. Было впечатление, что это нечто тяжело столкнулось с таким же нечто вокруг неё самой, и в момент столкновения она увидела, как в тесной прихожей Макс хватает свою трикотажную кофту и убегает от женщины, которая кричит что-то ему вслед — явно не лучшие пожелания. И снова Тася лениво, но отчётливо поняла, что происходит: парня не хотели отпускать из дома, и он ушёл, поругавшись с матерью. И это его до сих пор волнует. Пополам с досадой.

Информация. Ничего больше. Недоумённая мысль: "Мне показалось, или я и правда это видела и поняла?" И на всякий случай Тася взглянула на Влада. Попробовала сделать то же, что с Максом, потому как мужчина, шедший впереди, вряд ли оглянется. Только начала вызывать лицо, только появившееся и вокруг него уже знакомое по очертаниям призрачное пространство поплыло к ней, как Влад, не сбавляя шага и не оборачиваясь, поднял руку и, подтянув одну из своих цепочек, сбросил её на спину вместе с миниатюрным кулоном. Призрачное пространство резко, по ощущениям, свистнуло назад, к хозяину.

Разочарованная, Тася успела несколько секунд пожалеть, что ничего не смогла узнать о Владе, как он резко остановился. Поневоле встали и они, шедшие следом. Охрана Таси немедленно заоборачивалась в поисках опасности. Но Влад в упор смотрел на женщину — тем самым вкручивающимся в самую суть взглядом тёмных, синевато-серых глаз, взглядом, который она запомнила с первой встречи — в сквере... Тася мгновенно выплыла из своего странного замороченного состояния.

— Что случилось? — испуганно спросила она.

— Я не думал... — начал Влад и замолчал. Улыбнулся уголками губ — суховато, будто заранее извинялся за то, что скажет. — Я не думал, что ты так быстро выйдешь на новый уровень. Тася. Никогда этого не делай с людьми. Никогда. Дома объясню — почему нельзя.

— Оно само... — буркнула Тася, с ужасом сознавая, что именно он имеет в виду под новым уровнем.

— Стихийный контакт обрывай сразу, — уже серьёзно сказал Влад, и его худое лицо чуть скривилось. — Простенькое любопытство может привести к очень нехорошим результатам на твоём собственном полевом уровне. Мягко говоря...

— Больше не буду, — голосом послушной девочки ответила Тася, с трудом пряча смешок: надо же — у неё вырвали обещание по-детски! Зато кое-что у неё всё-таки осталось — даже от мгновения, когда соприкоснулись их два пространства, про которые она пока не знает, что это такое, так ведь Влад под рукой? Спросить нетрудно. Но эта информация настолько неожиданная, что придётся обдумать её потом. Самое главное — он думал о ней, когда она... вычитала? Уловила какие-то веяния от него? Потом, всё потом...

— Тихо... — резко и почти одними губами оборвал Влад её размышления.

Он стоял всё так же напротив Таси, не оглядываясь, но лицо вдруг осунулось — внезапно сосредоточенное, — и так осунулось, что даже скулы обострились. Тася почувствовала — не услышала! — как Алексей за спиной мгновенно встал ближе к ней. Через секунды растерянности — сбоку встал Макс, быстро оглядывая окрестности.

— Взяли её за руки, — тем же шёпотом прошелестел Влад, быстро вытаскивая из кармана своей куртки уже знакомый Тасе мел. — И не шевелиться, что бы ни произошло!

Мел Тася узнала — тот самый или похожий, которым Влад чертил на асфальте вчера, замыкая в круг её и найденную старуху. Теперь, когда она знала, для чего Влад вытащил мел и к чему примеривается на дороге, она успела разглядеть: мел оказался немного непривычным — не совсем белым, а с какими-то коричневыми пятнами на нём.

Пока Влад спиной к стоящим быстро обводил их круговой чертой, Тася, блуждавшая мыслями, держа перед собой в воображении его какой-то грязный мел, всё-таки поняла: мел пропитан кровью. Дальше додумать не успела. На этот раз Влад не возводил бортиков. Он словно вытягивал из меловой черты тонкую, почти невидимую плёнку. Тасе очень-очень захотелось увидеть, что же он поднимает, постепенно шагая в узком кругу, но не осмелилась нарушить запрет всматриваться необычным взглядом, состояние при котором она запомнила. Её охрана смотрела на манипуляции Влада насторожённо, но всё же спокойно — кажется, уже воспринимая его частью этого загадочного мира, который пусть и непривычен, но всё же существует.

А Влад начал быстро работать руками, будто изнутри лепил горшок вокруг них всех. Он даже дотянулся ладонями над головами Алексея и Макса. Алексей, будучи чуть повыше, открыл было рот — спросить, что происходит... Не успел.

Они находились за дом от нужного, где-то у последнего подъезда третьего — если считать с той, не дорожной стороны, конечно.

Асфальтовое покрытие под ногами дрогнуло — и затихло. Словно что-то громадное и увесистое рухнуло на дорогу и грузно осело на ней, собираясь двинуться дальше. Влад оглянулся на Тасю, пока два её охранника резко обернулись на слишком явный грохот. Он заметно побледнел, но, встретившись с её вопрошающими глазами, покачал головой.

И снова принялся быстро "лепить" ладонями вокруг них защиту. Круг был настолько мал, что передвигаться вокруг троих Влад был вынужден, пятясь. Когда закончил, осторожно похлопал по плечам мужчин. Те развернулись к нему — и Влад мгновенно приложил палец к губам и шёпотом, еле слышным в шелесте мёртвых листьев на газонных деревьях, предупредил:

— Сейчас будет страшно. Не орать. Смотреть трудно — закрыть глаза. Ясно?

Кивнули — и из-за угла дома, у которого они застыли, выплеснула тяжёлая чёрная волна. Тася, с любопытством ожидавшая, что произойдёт, просто задохнулась от ужаса.

Волна была похожа на концентрированный чёрный дым, в котором мгновенно появлялись и исчезали обнажённые люди. Причём появлялись они выпукло: выглядело так, словно они только что вбежали в этот жирный чёрный дым, ладонями давили-натыкались на упругую невидимую стену, а потом их дёргали назад — и всё это в мгновения. Нельзя было даже разглядеть лиц — удавалось увидеть лишь развёрстые в отчаянном вопле рты. И — чёрная волна мчалась на живых, стремительно перекатываясь — бесшумно и напрямую!

Короткий всхлип Макса ударил по сердцу. Тася обернулась в сторону. Парень держал ладонь у рта и крупно дрожал, расширившимися глазами глядя на несущуюся к ним чёрную волну.

От руки, опустившейся на плечо, Тася вздрогнула. Влад быстро шевельнул губами: "Обними!"

Она схватила парня за грудки, заставив взглянуть на себя обезумелыми глазами, и крепко обняла, ладонью пригнув его голову к своему плечу. Миг — он сам сильно обхватил её, тоже прижимая к себе и сам вжимаясь лицом в её плечо. Вздрогнув от движения (они оказались в середине), Тася мельком заметила, как Влад, прижавшийся к ней сзади, положил ладони на плечи Алексея, перед тем заставив охранника обнять и его плечи, вплотную подойдя к Максу. Теперь живые стояли, крепко сцепившись — опустив головы...

Внезапно стемнело до глубокой ночи и стало не то что ещё холодней — морозней. Странный рёв многих голосов, приглушённый и тоскующий, окружил их, сдавил со всех сторон. Он был тих, но звучал самым жутким кошмаром из ночных, тяжёлых до мучительности снов. Он пронизывал до самого маленького нерва, заставляя ныть зубы и плакать от боли в сердце. И этот холод — он всё усиливался и будто вытягивал воздух... Женщина дышала и чувствовала, как в маленьком пространстве среди тел выдыхает пар, как становится влажно — и ещё холодней. Ледяной ад внутри отдельного круга с отдельными живыми... Что хуже — Тася не чувствовала своего тела, не чувствовала прижавшегося к ней Макса. Пыталась хоть что-то разглядеть между сплотившимися мужчинами — но в этом двигающемся, рыдающем и взывающем мраке ничего не было видно. Болезненное желание увидеть этот ужас смешивалось с горячим же желанием, чтобы он немедленно пропал.

Она уже тряслась от страшного холода, пронизывающего до костей, чувствуя ту же неконтролируемую дрожь сдавившего её изо всех сил Макса, и со страхом думала: "А как же Влад?! Алексей?! Мы-то в кольце их тел — каково же им?!" Дышать становилось всё трудней, потому что колючий морозный воздух обжигал лёгкие — и это было так чувствительно, что Тася начинала задыхаться.

И, когда ноги начали подгибаться (это она ощутила!) и она почувствовала, что держится на ногах лишь потому, что её держат руки Макса, уже прижимающего её к себе, как последнее из всех надежд на свете, над ними и вокруг них посветлело — и стало тихо-тихо... Лишь в памяти эхом долгий плачущий крик неведомого...

Прошло немало времени, прежде чем она расслабила ладонь, с трудом разлепив судорожно стиснутые пальцы, на голове Макса. Тася до сих пор с силой прижимала парня к себе, хотя он и так почти вдавливался в её плечо... Мышцы размякли, но сама она не шевельнулась и не собиралась шевелиться. Ждала. Хотя и сама не знала чего. Парень до сих пор дрожал. Влад, которого она чувствовала — слава Богу — тёплым! — стоял неподвижно и не давал никаких команд. Потом она начала чувствовать не только его тепло. Он тоже сильно склонил голову и часто, словно только что пробежал огромное расстояние, и трудно дышал ей в щёку. Когда она осознала этот факт, ей захотелось плакать.

Но плакать было нельзя. Действительность она осознавала постепенно.

Чёрная волна, плачущая и стенающая, пропала.

Они живы.

Наконец Тася почувствовала своё тело.

А потом почувствовала, как губы Влада коснулись её щеки. Сухие и горячие. Она так поразилась этому — горячие?! — что осторожно подняла голову.

— Ушли, — обыденно сказал выпрямившийся Влад и убрал с плеч Алексея свои ладони.

Тот, покачиваясь, постоял... Тася со страхом увидела его обескровленный, почти синий рот. А потом охранник медленно, с трудом шевеля застывшими губами, сказал над их с Максом головами, обращаясь к Владу:

— Ну, ты силён... У меня на плечах, наверное, ожоги остались...

Поглаживая парня по спине, чтобы он пришёл в себя и отпустил её, Тася в смятении подумала: "Так это Влад держал для нас тепло?" А потом выговорила:

— Ма-акс... Ты слышишь меня? Всё прошло.

Она прислушалась к нему и услышала странное: что-то мелко стучало. Когда женщина поняла, что Макс стучит от холода зубами, она, сама ещё чувствующая собственную остаточную дрожь, чуть не зашлась в непроизвольном смехе. Хоть и боялась за Макса, самого юного в компании, но смех удержала с трудом.

Парень замер и поднял голову. Встал, взглянул на всех ошеломлёнными глазами.

И Тася снова испугалась за него. А вдруг с ним сейчас будет плохо?

— В следующий раз... — Он с трудом заставил себя не ляскать зубами. — В следующий раз надо термос с... собой взять... С кофе... Горячим...

Мужчины рассмеялись — с облегчением, как услышала их Тася. Потом заоглядывались — и Влад первым вышел из круга. Удивлённая Тася вспомнила, как он собирал вчера с такого круга нечто, и спросила:

— Ты ничего не забыл? — и показала рукой над... И оторопела. Круга не было.

Влад тяжело ухмыльнулся.

— В следующий раз не только термос — круг придётся делать побольше, а то и двойной. С этого брать уже нечего.

— А что это было? — спросил уже пришедший в себя Макс. Он выглядел более-менее нормально, не считая остаточной дрожи челюстей и тёмных волос слегка дыбом.

— Названия не знаю.

— А суть? — присоединился к парню Алексей, испытующе глядя на Влада.

— Суть... Это то, что сожрало всех людей, которые в нём мелькают. Всех тех, кто уже никогда не вернётся домой, в город, — хмуро ответил Влад. — Я называю ЭТО тенью-душеедом.

— Называешь? — переспросил Алексей. — Значит, здесь есть и другие?

— Есть, — бесстрастно сказал Влад.

— И ты только вытаскиваешь тех, на кого тебе дали фото?

— Вытаскиваю.

Алексей странно взглянул на него, вытер всё ещё синие губы и всё ещё медленно и вяло спросил:

— Как выйдем отсюда — поговорить бы, а?

— Поговорим, — согласился Влад.

И все замолчали. Только Макс встал рядом с Алексеем, глядя на Влада же, словно этим движением предупреждая, что он тоже хочет принять участие в разговоре. Смолкли ненадолго. Оглядевшись, Влад велел:

— Идём, не отставая. Если кто-то снова что-то заметит — говорите сразу.

Им оставалось пройти ещё один дом, чтобы завернуть за следующий. Влад снова дал Тасе фотографию уведённого тенями, и женщина подтвердила место.

Алексей снова шёл позади Таси, как и Макс. Перед тем как повернуться в нужную сторону, Тася заметила, что охранник старается держать ладонь ближе к бедру. Кажется, у него там пистолет — решила она. Вот только сознаёт ли Алексей, что здешние силы, возможно (какое там — возможно!), непробиваемы для огнестрельного оружия? И печально додумала: скорее всего — да, сознаёт. Только эта привычка успокаивает: пистолет рядом, в паре сантиметров, — значит, безопасно.

Макс шёл сбоку, немного впереди. Шёл, сунув руки в карманы своей трикотажной кофты и съёжившись. Сведённые плечи доказывали, что он ещё не согрелся. И снова Тася мысленно укорила Влада, что он не предупредил ребят о холоде. Или он понадеялся, что такой-то холодрыги не будет?.. А потом вспомнилось вчерашнее. А ведь тогда тоже чёрным выплеснуло из переулка! И Влад, убегая, стрелял — по Тени-душееду?!

И тихо, но ледяным ужасом сжало сердце: а вдруг юноши с фотографии уже нет на свете? Эта Тень-душеед, конечно, вылезла (вылетела!) из-за дома, который находится дальше от нужного, но...

— Тася, иди сюда, — позвал Влад, заворачивая на дорогу между домами, чуть приутишив шаг. Когда Тася догнала его, он кивнул: — Определись.

Они прошли вместе несколько шагов, прежде чем оказались на дороге перед домом. Тася осмотрелась. Уже привычно серые кусты на газонах, припорошённая пылью жёсткая трава — у дома. Через дорогу от дома — кусты погуще, но такие же серые. И среди них Тася впервые увидела в этом городе машины, словно вросшие в траву и в кустарник.

Она подняла фотографию бросить ещё один взгляд на искомого и уверенно пошла к машинам. Трава под ногами хрустела неприятно, как бумага, долго пролежавшая забытая где-нибудь в сухом, но затхлом месте. Женщина брезгливо кривила рот, ставя ногу в траву и невольно выглядывая место, где её нет.

— Стой, — скомандовал Влад и встал на шаг впереди. — Дальше тебе лучше не ходить. Скажи — где он, как почувствуешь.

Женщина окинула взглядом видимое и с сомнением сказала:

— Где-то в машине. Но в которой?

— Макс, пошли со мной.

— Почему Макс? — с претензией спросил Алексей.

— Потому что сейчас лично мне нужна рабсила, — на полном серьёзе объяснил Влад. — А для Таси нужна охрана, в которой я уверен.

Макс открыл было рот, но промолчал. Влад взглянул на него.

— Но рабсила у меня будет роботом. Что скажу — то и сделаешь. Если проявишь инициативу — получишь без предупреждения. Понял?

— Понял, — неохотно сказал парень.

Они вернулись быстро. Алексей не успел как следует обозлиться и встревожиться, как заметила Тася. Вообще, Тася заметила, что охранник напряжён, как натянутая струна, постоянно дёргаясь на любой шорох. Она его хорошо понимала. Некоторое время она даже поразмыслила, почему он её-то ни о чём не спрашивает. Но сообразила сама: кажется, он очень серьёзно относится к охране своего объекта.

Влад нёс беспомощное тело, а Макс шёл чуть позади, непрестанно оглядываясь. Судя по его ссутуленной, вздрагивающей фигуре, парень был на взводе, поскольку время от времени оборачивался стремительно и всем телом, будто ожидая, что на него вот-вот кто-то прыгнет. А когда они подошли, Тася разглядела, что парень на пределе. Лицо — побледневшее до белизны, а дыхание частило так, будто он только что подрался с кем-то. И на найдёныша он не смотрел. Точней — старался не смотреть, хотя его взгляд так и вело к безвольному телу на руках Влада. Из чего Тася решила, что там, где лежал найдёныш, что-то произошло такое, чего Макс не хотел бы видеть ещё раз.

— Выходим к вокзалу, — сказал Влад, передавая тело Алексею.

Тот заглянул в лицо найденного юноши и с трудом удержал на лице бесстрастное выражение. Тася предпочла не смотреть. Всей группой они двинулись к привокзальной площади. Теперь Влад шёл позади, и, как ни странно, Тася чувствовала себя гораздо уверенней, чем тогда, когда её сопровождал Алексей. Почему — снова задалась она вопросом. Оттого ли, что она не знает в деле своего нового охранника? Или оттого, что Влад опытней, чаще бывал в городе теней, поэтому на него положиться легче?

Как бы то ни было, но к вокзалу подошли без проблем.

Здесь Алексей по указанию Влада положил неподвижное тело на асфальт у ступеней лестницы, а Влад вынул конверт с новыми фото. Оставшиеся два снимка. Прежде чем отдавать их Тасе, он взглянул на них сам. Замер, словно не веря глазам, а потом провёл над одним из снимков ладонью, будто вслушиваясь в неё. После чего женщине протянул лишь одну фотографию. Другую убрал в конверт и сделал это с таким мрачным видом, что Тася не выдержала и, дотронувшись до его локтя, спросила:

— Влад, что с третьим?

Он коротко глянул на них и, опустив глаза, ответил:

— Третьего больше нет. Нам надо найти ещё одного — и уходим.

Он быстро начертил меловой круг с телом найдёныша внутри. Встал на ноги и с затаённым вздохом сказал:

— Тася, что скажешь?

— Справа. В первом же доме.

— Они так близко всегда? — не выдержал и Алексей.

— Всегда, — снова неохотно отозвался Влад. — Вам надо знать следующее. То, что вы видите, это и есть город теней. Там, дальше, — нет ничего. То есть существует пока лишь видимое вашим глазам — и ряд домов за этим видимым. Дальше — пространство, похожее на туман. Но его пройти нельзя.

— Почему? — теперь спросил Макс.

— Не знаю. Я — пробовал. Такое впечатление, что... — Он помялся, подбирая слова. — Такое впечатление, что этот город теней только начинает расти — от вокзала. По границам — своеобразный туман. Внизу — пустоты.

— Ты там тоже был? — поразился Алексей.

— Сколько смог — всё обошёл, — сказал Влад — и добавил: — Куда пустили. Есть ещё одно впечатление: город растёт на тех, кто попадает сюда, приведённый тенями. Они будто выедают из приведённых души, а потом...

Макс поспешно отвернулся и сгорбился. Его стошнило. Некоторое время все стояли молча, только Тася подошла к парню, который надрывно кашлял, пытаясь прийти в себя, и дала ему салфетку вытереть рот. Когда Макс успокоился, Влад кивнул Тасе на указанный дом, и она повела всех к нему.

8.

Старик с фотографии не давал покоя Тасе. Он выглядел таким властным, таким непреклонным — сильным, в общем. И — тени увели его? Но ведь Влад сказал, что добычей теней становятся в первую очередь слабые! Почему же?.. Вопросы накапливались, тревожа душу, и Тася твёрдо решила устроить Владу допрос, когда они смогут вернуться в город живых... И сама себе хмыкнула: город живых? Значит ли это, что зеркальный город теней — город мёртвых?.. Фу-у... Лучше не думать об этом.

Пока же они, то и дело оглядываясь, словно сбежавшие из тюрьмы преступники, снова быстро пересекли площадь и дорогу и очутились на пешеходной дорожке перед нужным домом. Впрочем, по сторонам оборачивались только мужчины. Тасе чаще хотелось посмотреть назад. Её очень беспокоил первый найденный. Не из-за того что он мог вдруг превратиться в чудовище, хотя ей пришлось признаться: иногда и такие мысли мелькали стороной. Нет, несмотря на сильный защитный меловой круг, в котором он лежал, она боялась другого. А вдруг появится какое-нибудь чудовище из тех, о которых неохотно упомянул Влад, когда Алексей спросил у него, есть ли в городе другие чудовища, кроме Тени-душееда? И не просто появится, а сможет прорвать защиту?

— Тася... — тихо окликнул Влад. — Где?

Только сосредоточилась — но вспомнила, что нельзя, и, наоборот, расслабилась.

— С того конца дома. Не внутри.

— Макс, остаёшься с Тасей, — предупредил Влад. — Идёте с нами до торца дома и ждёте там.

Парень было вскинулся возразить, а потом опустил плечи и качнул головой.

Алексей пошёл за Владом. Он ни разу не оглянулся, но, кажется, посчитал, что лучше выполнять приказы экстрасенса, хотя главной задачей до сих пор считал охрану Таси. Кажется, он уже пришёл в себя: губы обрели естественную окраску, разве что были всё ещё бледней обычного. А ещё, стараясь, пока остальные не смотрят, часто прогибался в позвоночнике, будто собираясь потянуться в сладостном зевке: как понимала Тася, промёрз он здорово и всё ещё чувствовал простывшую спину.

Кроме всего прочего она заметила, что Влад исподтишка наблюдает за новичками, и ни одна мелочь в их поведении не ускользает от его въедливого взгляда.

Когда он сказал, что она и Макс остаются на дорожке, при торце дома, она было хотела сердито крикнуть ему: "Ты оставишь нас здесь?! Без защиты?!" Но осеклась. Если оставляет — значит, опасность им не грозит. И только посмотрела, как они уходят к указанному ею подъезду. Сразу стало ещё холодней... И пустынней.

И, когда Влад обернулся взглянуть на неё перед тем, как повернуть от торца к дороге перед домом, ей показалось, он ободряюще улыбнулся ей.

— Ты давно с ним сюда ходишь? — спросил Макс, тоже глядя им вслед. Он всё никак не мог опустить плечи, да и сморщенные от напряжения губы сжались в белую линию.

— Второй день.

— Тася, а тебе не страшно, когда ты с ним подходишь к тем, кого нашла? Ну... Момент, когда Влад начинает... ну... Когда он их вытаскивает...

— Я... не понимаю, о чём ты.

— Ну... Вот вы вчера подошли к найденному, и Влад... — Внезапно Макс отвернулся, но лихорадочный стук зубами женщина услышала.

— Макс... — Кажется, ей повезло, что она стояла вплотную к Владу, когда Тень-душеед оползала их вроде как ненадёжное убежище. — Макс, встань рядом.

Она представила, что это её выросший Артёмка дрожит от леденящего страха и холода, вползших в самые кости и протрясающих всё его тело болезненным ознобом. Расстегнула свою курточку и её полами укрыла подошедшего парня, встав перед ним.

— Грейся, — велела она, успевая схватить Макса, попытавшегося сбежать, когда понял, что она сделала. — С меня не убудет. И не беспокойся. А насчёт найденных... Влад меня пока ни разу не пустил к месту, где они лежат — или что там с ними. Он уже всегда возвращался с ними. А... Макс. А что с ними? С найденными?

— Если Влад тебе не говорит, — шмыгнул над её ухом уже слышно насморочным носом Макс, — то и я не скажу. Может, он тебя бережёт от этого.

Он начал согреваться, а Тася ощутила, как она сама остывает. Но прошло минуты две — и тепло между их телами пришло в равновесие, и женщина поймала момент, когда парень начал расслабляться.

К дому он стоял лицом, в отличие от неё. Поэтому попытался снова отстраниться.

— Тася, я согрелся, — смущённо сказал он.

Всё ещё держа его за бока трикотажной кофты, она обернулась и увидела троих, медленно идущих по дороге. Удивлённая, она осторожно отстранилась сама и быстро застегнула свою куртку. Старик и впрямь оказался сильным? Господи, как хорошо!.. Правда, Алексей крепко придерживал его, одетого в мятый костюм, за локоть, а Влад шёл, поотстав на два шага и непрестанно оборачиваясь на дом, рядом с которым, у подъезда, они и должны были найти старика.

Не сбавляя шага, они подошли так, что Тася и Макс, ни слова не говоря, отступили, давая им дорогу, а затем последовали за ними. При виде равнодушного лица старика, высушенно-одеревенелого, с немигающими глазами, жалость уколом отдалась в сердце Таси. Кажется, она рано порадовалась за него. И взглянула на Влада. Тот снова оказался позади всех, пока не вышли за дом, к привокзальной площади.

— Влад... — шёпотом позвал Алексей.

Тот немедленно встал рядом. Оцепенел. Как и все остальные.

У ступеней лестницы, где они оставили первого с фотографии, не только было видимое с их места тело. Там был... человек? Первая мысль Таси: "Тени привели кого-то, а он очнулся и сбежал!" Но, вспомнив о старике, радость приглушила и постаралась вглядеться.

От прикосновения к руке вздрогнула. Влад кивнул ей на дорогу.

Группа людей, насторожённо всматриваясь в происходящее у вокзальной лестницы, перешла дорогу. Тася, шагая, вспомнила заминку Влада: он и не хотел, чтобы они все шли вместе с ним к странности у лестницы, но и не хотел оставлять. Решился идти группой не сразу. Значит... Два года в городе теней. Он сам никогда не видел, чтобы в этом городе был живой? Ну, кроме тех, кого искал? Значит ли это, что у лестницы не человек? Но ведь старик идёт, хотя похоже, что бессознательно...

Тася приказала себе не думать, а смотреть и оценивать.

Середина площади осталась за спинами, а затем уже и две трети, когда Влад на выдохе прошелестел:

— Стоять...

Теперь всё стало видно отчётливо.

Уходя, Влад соорудил свою меловую защиту. И поднял уже привычную для Таси невидимую стену. Кажется, сверху эта конкретная стена не отличалась "твёрдостью". Неизвестный как будто пытался перелезть через забор, закинув одну руку за его невидимый край. Одет, как обычный горожанин: чёрные брюки, тенниска с коротким рукавом... Испуганная Тася глазам не поверила: рука неизвестного оказалась внутри защиты! Влад решил не заморачиваться слишком сильным кругом? Или он думал: пока они ходят за следующим, времени хватит, чтобы вернуться и, следовательно, круг может быть и послабей? Или у него не хватило сил, чтобы сделать круг мощным?

Влад обернулся к ним и заглянул каждому в глаза, привлекая к себе внимание.

— Не шевелиться...

Ему испуганно покивали.

Он постоял немного — буквально несколько секунд, а затем плавно и мягко пошёл вперёд. Не ровно. Время от времени застывая на месте. Тася перестала дышать. Он превратился в зверя, подкрадывающегося к добыче, пока она его не видит. Причём к добыче, неизвестной ему. И вопрос застрял в мозгах так, что женщина больше не могла от него избавиться: знает ли Влад, кто это или что это такое, к чему он сейчас приближается?

Остановился он метрах в десяти от них. Замер.

Тихое шарканье подошвы ударило таким громом в пустоте серого города, что Тася чуть не подпрыгнула, хотя видела: остановившись в нескольких шагах от неизвестного и выждав, Влад секунды через три резко провёл ногой по асфальту. И словно приостановил плёнку идущего кинофильма. Неизвестный резко обернулся, да так и застыл с рукой, просунутой в пространство защиты. Тася — ладони ко рту: он же руку сломал, таким образом развернувшись на внезапный звук!.. Влад не двигался. Насколько смогла рассмотреть Тася, от неизвестного стоял он метрах в пяти-шести.

А потом кино снова поехало.

Рука неизвестного, по впечатлению от его движения, будто расплавленная, стекла с невидимой стены. А он застыл перед Владом. Тася не сразу заметила, что в левой руке Влад держит какой-то маленький предмет. Только очень уж далеко до него, чтобы разглядеть, что именно он держит. Но почему-то Тася решила, что это пистолет... Вздрогнув от мягкого движения рядом, замеченного боковым зрением, она повернула голову: не спуская глаз с происходящего впереди, Алексей, напружиненный от готовности, тоже держал пистолет — пока дулом к земле.

Влад и неизвестный застыли друг против друга. Ничего враждебного от неизвестного Тася не почувствовала, как ни пыталась опробовать на нём своё недавнее состояние, в котором неожиданно для себя сумела кое-что считать с окружающих её мужчин. С этого — считать ничего не могла. Но и мирного не было в этой фигуре. Было — нечто холодное и странно пропадающее, чего она не могла определить. Женщина словно глубокой ночью смотрела в открытое окно пустой тёмной комнаты. Взгляд проваливался.

Первым зашевелился Влад. Глядя на неизвестного — голову он при этом всё больше вынужденно задирал, он медленно присел на корточки. Руки — вперёд зачем-то. Секунду спустя Тася сообразила — зачем: снимал браслет. Сообразила, потому что потом Влад сделал лёгкое движение: будто маленький мячик послал от себя, а появился обод браслета. А покатился тонкий маленький обруч, чуть не громоподобно звеня в насторожившейся тишине, к неизвестному.

Браслет, посланный наверняка тренированной рукой, попал в нужное место. Сначала его движение замедлилось так, что Тася безотчётно испугалась, как бы браслет не свалился на полдороге. Но, неуверенно помотавшись в стороны и затем застыв на мгновения между ногами неизвестного, он упал только здесь — и не плашмя, всем ободком, а боком, с упором на ботинок неизвестного мужчины. Влад снова выпрямился — медленно, без резких движений. И так же медленно, будто боясь испугать, вытянул вперёд руку с пистолетом — целясь в неизвестного.

А тот всё так же неподвижно постоял некоторое время, опустив голову, словно до сих пор разглядывая подкатившуюся под ноги вещицу и размышляя, подобрать ли, — и внезапно рухнул! Как столб воды — растекаясь по асфальту!

Рядом с Тасей громко выдохнул Макс — и тут же поперхнулся этим выдохом, когда на месте, где должно было появиться мокрое пятно — или хотя бы тёмное! — выскочили длинные лезвия! "Мексиканский кактус!" — мелькнула сумасшедшая мысль у ахнувшей Таси... Она не поняла бы, что это такое длинное, тонкое, но даже в неверном сером свете эти лезвия блеснули, пусть и тускло, но совершенно ясно демаскируясь.

Секундой позже вылетевших лезвий ("Как букет!" — ужаснулась Тася) Влад начал стрелять. Ещё секунда — к нему кинулся Алексей. Ничего не понимающая, ошеломлённая стремительно летящими событиями, Тася всё-таки цапнула за руку растерянного Макса, нерешительно сделавшего шаг вперёд.

— Ты должен охранять меня!!

А потом им обоим стало не до охраны. Что уж там с бывшим неизвестным происходило и с мужчинами — неровная, но азартная стрельба-то слышна! — они даже не увидели: старик, которого до сих пор держал под руку Алексей, вдруг начал заваливаться на сторону. Тася успела заметить, как подламываются его ноги, рванула к нему, забыв, что её уже держит за руку Макс. Хорошо ещё — парень сообразительный, а может, и в горячке ситуации, но пальцы разжал и прыгнул мимо неё к старику. Схватил его за грудки и снова растерялся, что делать дальше. А старик заваливался в сторону и очень сильно — всё с тем же равнодушным выражением деревянно морщинистого лица.

— В основание! Стреляй в основание!.. — услышала Тася, сама чуть не свалившаяся вместе с неожиданно тяжёлым стариком, помогая парню удержать безвольное тело. Вцепившийся уже в плечи старика Макс с огромным трудом приподнял его над землёй.

— Посади его! — скомандовала Тася, сообразившая, что лучше пока не возиться с бессознательным телом, а дождаться окончания происходящего чуть впереди — и тогда будет ясно, что делать с ним, исходя из результата странной битвы.

Макс с огромным облегчением устроил старика сидеть на асфальте, после чего, подпирая его ногами — стоя за спиной (Тася с другой стороны удерживала его за плечо пиджака), сопя от напряжения, снова уставился на место с "кактусом".

Когда они возились со стариком, пока Тася додумалась, что она с Максом находится слишком близко к месту, где стреляют мужчины и что пули могут задеть и их, на площади всё смолкло. Двое мужчин замерли в нескольких шагах от лежащего в меловом кругу тела, вглядываясь в наконец-то появившееся тёмное пятно на асфальте. Лезвия пропали.

Первым шевельнулся Влад. Он сунул пистолет под куртку и довольно грубо стукнул Алексея по плечу, приводя в себя. Тот вздохнул и, еле передвигая ноги, поплёлся за ним. Едва Тася только начала различать мелкие детали на одежде подходящих к ней с Максом мужчин, как ей немедленно захотелось покинуть город теней. Куртка на груди Влада была исполосована так, как Тася видела уже вчера, но сегодня это было... нечто. Слов не подобрать, чтобы описать то, что разглядывала женщина, пока он подходил. Ещё проскользнула мысль — то ли практическая, то ли ненормальная (о чём только не думается в такой момент?!): Владу элементарно приходится тратить деньги только на одежду. А когда подошёл Алексей, стало понятно, почему он идёт тяжело: низ штанов от колена донизу аккуратно рассечён множеством мелких порезов, какие делают специально на модных нынче джинсах. Кажется, Алексей ранен. Хоть и не опасно: Влад молчит насчёт его порезов, да и сам охранник не так встревожен. Хотя здесь, возможно, ещё до сих пор и его ошеломление действует. Шок.

— Старика ведёте вы, Макс и Алексей, — велел Влад, постоянно озираясь. — И сразу несёте в здание вокзала. Я забираю первого. Всё. Идём. Тася, не отставай.

Процессия и в самом деле не останавливалась, пока Влад поднимал на плечо юношу. Получилось так, что впереди всех теперь шли сопровождающие старика, затем Влад, а замыкала процессию Тася.

Она дождалась, пока Влад вскинет на плечо юношу и пошла следом. Но, когда её ладонь машинально коснулась перил, она вдруг услышала тоскливо плачущий шёпот, а может — всхлипывание: "Меня! Меня забыли!"

Господи... А вдруг Влад ошибся?

Тася развернулась, лихорадочно пытаясь снова войти в то состояние, при котором могла улавливать обрывки мыслей. А если Влад ошибся, и тот, третий, жив?

А вдруг это не третий? А один из тех людей, которых Влад не ищет, потому что за них не смогли заплатить и поэтому у него нет их фотографий, чтобы искать?!

"Пожалуйста... — всхлипывал шепчущий голос. — Пожалуйста... Здесь так страшно. Я не хочу оставаться здесь! Пожалуйста, не оставляйте меня в этом страшном месте!"

Площадь перед вокзалом, дорога, кольцо с серой мёртвой клумбой, улица за дорогой... Откуда плачет этот голос?..

— Тася...

Она повернулась к Владу объяснить, что произошло...

Он резко вдёрнул руки ей под мышки, буквально заставив повиснуть на себе, обняв. А затем она обняла его уже сознательно — когда он начал стрелять из двух пистолетов! Грохот оглушил её не меньше, чем его странное действие. Но даже в этом оглушённом состоянии она слышала в громыхании выстрелов, как часто дышит Влад. И это дыхание постепенно словно возвращало её в нормальную, реальную жизнь. И помогало понимать, что её уши стиснуты каким-то странным напором воздуха. Она не знала, что такое "воздушная подушка", но представляла себе невидимый воздух, плотно прижимающийся к ушам. Воздух, который, оказывается, давил на уши последние несколько минут.

— Беги в вокзал, — глухо сказал Влад, спустив её на ступени. — Быстрей.

Она послушалась и промчалась мимо тела юноши, которое лежало у самых дверей. И, только открыв дверь и заскочив в помещение, Тася подождала Влада с его ношей, чтобы ту же дверь закрыть за ним.

Проходя мимо неё и не оборачиваясь к ней, Влад тяжело сказал:

— Не слушай голосов. Это тени.

Чтобы перейти в тот вокзал, который является порогом к городу теней, Старика Алексею пришлось взвалить на себя, а Тася пошла между ним и Максом, крепко держа обоих за руки. Так и вышли. Спасённых усадили на заднее сиденье — среди "охранников" Таси, чтобы те проследили за их целостью и сохранностью во время крутого поворота, который и помогает попасть в город теней.

Вылетели в привокзальную аллею. Влад остановил машину и некоторое время смотрел на заходящее солнце. Как и все остальные.

Солнца не было видно. Но в окнах ещё отражались его тёплые оранжевые отблески. И солнечные огни в стёклах зданий были так прекрасны, что Тася чуть не расплакалась.

— Здесь... — хрипло сказал Влад и откашлялся. — Здесь, у вокзала, есть одна забегаловка. Носит гордое имя ресторана. Я сейчас позвоню Алексеичу, чтобы его ребята забрали этих двоих, а потом можем посидеть и поговорить.

— А ты на все вопросы ответишь? — тоже сипло спросила Тася.

— На те, на которые у меня будут ответы.

Он сказал это спокойно. Повторив про себя его ответ, стараясь воспроизвести все интонации, Тася решила, что он не врёт.

Пока ждали "ребят" Алексеича, Тася потребовала у Влада аптечку и принялась врачевать как Алексея, так и самого Влада. У обоих: у Алексея на ногах, у Влада на животе — были довольно глубокие порезы, которые надо было продезинфицировать и залепить пластырями. Первым облепили пластырями Алексея, и он выбрался из джипа, чтобы найти свою машину и привести её на стоянку того самого ресторана. Перед тем как врачевать Влада, Тася сунула бледному и притихшему Максу успокоительную таблетку и бутылку минералки.

Посланные от Алексеича приехали быстро. Так что Влад успел снять куртку и спрятать её куда подальше. Тася подозревала, что эту вещь он до дома не довезёт, выбросит где-нибудь по дороге: починить куртку, соединив полосы ткани между собой, вряд ли удастся.

Найденных забрали, и Влад тоже поехал на ресторанную стоянку.

В ресторане он заказал небольшое помещение, одна сторона которого немного просматривалась из общего зала. Здесь Тася и Макс первым делом набросились на воду. Сладкой водички — сока и какого-то напитка, заказанных Владом, не хотелось ни тому, ни другой. Алексей вообще сначала не мог смотреть на стол. Влад спокойно дегустировал минералку — правда, очень жадно дегустировал, то и дело доливая её в бокал.

— Э... Не возражаете? — Он показал всем сидящим за столом пачку сигарет.

— Нет, — за всех ответила Тася. — Ну что? Можно, что ли, вопросы, задавать?

Как она уловила из взглядов Алексея и Макса, они были благодарны ей за этот вопрос. Влад только кивнул.

— Ладно. Вопрос первый. Какого чёрта ты нам ничего не сказал? Не предупредил?

Влад затянулся сигаретой и, поморщившись, ответил:

— Есть два метода, которые помогают развивать у людей зачатки экстрасенсорных способностей, если они, эти способности, хоть однажды проявлены. Первый метод мне не подходит: он занимает как минимум месяц — и это кропотливая индивидуальная работа с человеком. Второй метод более действенный, хотя не всегда уверенно можно сказать, что он сработает за раз. Метод страха. Метод мгновенно прошибающего страха. Он выводит любого экстрасенса на уровень выше. На уровень инстинктов. Ты сама это заметила. Это несколько жёсткий метод. Но я исходил из эгоистических соображений нашего города. Месяца сейчас явно много, чтобы отдать это время теням.

— То есть... — вдумчиво начал Алексей, морща брови, — если в следующий раз я попаду в город теней, как вы его называете, я уже не только смогу пройти тот участок, которой непроходим для обычного человека, но и прочувствую то, что обычно чувствует экстрасенс?

— Примерно так, — подтвердил Влад, вминая окурок в принесённую официанткой пепельницу. — И кроме вас, никто не может сказать, что за способности у вас появятся.

— Влад, а этот старик? Он шёл сам — разве что с поддержкой. Почему ты сказал, что тени уводят только слабых? Этот мужик выглядит очень сильным.

— Он банкир. — Влад раскурил следующую сигарету и снова осмотрел сидящих с ним за столом, словно удивлялся, что они ещё здесь. — Он и правда очень сильный. Но тени взяли его ослабевшим: в аварии погиб его младший внук — и это пробило его. Для теней, кстати, он оказался бы знатной добычей: из него столько сил можно взять...

— А если в следующий раз я откажусь идти? — не поднимая глаз, спросил Макс. Он сидел уже не столько притихшим, но и каким-то придавленным. — Что будет?

— Ничего не будет, — недовольно ответил Влад. — Если ты будешь рассказывать о тенях — кто тебе поверит? Ты и сам это понимаешь. Поэтому просто не пойдёшь с нами — и всё. Кто ещё сомневается? Тася?

— В понедельник отнесу заявление об уходе, — мрачно сказала она. — У меня дети. Мне нужен безопасный город.

— Я тоже с вами, — сказал Алексей. — У меня вопросов много, но пока надо подумать над ними. Слишком много. А пока... Мой телефон у тебя есть — звони, когда будет нужно идти в следующий раз.

Он ушёл первым. Перед уходом потряс руки мужчинам, а к Тасе подошёл и обнял её. Она в ответ тоже сжала его — и через его плечо увидела злые глаза Влада.

9.

Упорно и насупленно молчавшего Макса Влад довёз до его дома.

Время было ещё "детское", и Тася понадеялась, что парня ругать дома не будут — за то, что сбежал, не послушавшись родителей, хоть и предупредив их, что придёт поздно. Те ведь не хотели отпускать его на ночь глядя, что и увидела Тася, прикоснувшись к его ауре. Последнее объяснил Влад.

Ладно, хоть это объяснил. Он тоже сидел за рулём хмурый и неприступный, как будто поругался со всем миром. И виноват не он, а мир.

Когда садились в машину, Тася хотела устроиться рядом с Максом, чтобы успокоить его до приезда домой. Или чтоб он не чувствовал себя одиноким на заднем сиденье, но Влад резко велел ей сесть как обычно — рядом с ним. Озадаченная его грубостью ("Не слишком ли много он мной командует? Просто сказать трудно?"), Тася села. И лишь потом подумалось: Алексей уехал домой, где его ждут родители и старший брат; Макс тоже вернётся к семье. А Влад вот-вот останется один. Она уже поняла, что завтра, кажется, необязательно торопиться куда-то с утра. Конверта с новыми фотографиями ему не дали. Поэтому, когда он спросил, кто куда, она сказала, что хотелось бы домой, к себе. Внешне он не изменился при этих словах, но от него сразу повеяло еле ощутимым отчуждением.

Джип остановился у подъезда. Макс посидел немного на заднем сиденье и вышел. Отошёл пару шагов, но, кажется, его держали какие-то сомнения. Ссутулившись, он замер на приподъездной площадке опущенной головой к двери. По обеим сторонам плиты, на которой он стоял, как на широкой ступени к подъезду, от кустов газона к его ногам, качаясь и вздрагивая, ползли ночные тени. Это и в самом деле были обычные тени, только Тасе, сначала спокойно следившей, как уходит парень, вдруг стало тревожно.

— Макс! — окликнула Тася и вздохнула, сообразив, что опять забыла, как открывать дверцу. — Влад, открой мне.

Он молча открыл.

Тася добежала до Макса. Парень выглядел совсем худо. Он осунулся и, наверное, здорово переживал. На женщину он вскинул глаза так, словно ожидал откровения.

— Макс, дай мне номер твоего мобильника, — сказала Тася, вынимая свой. — Если вдруг какие новости, я тебе перезвоню.

— У Влада есть, — разочарованно буркнул он.

— Не куксись, — тоже буркнула она, чтобы от машины не было слышно. — Влад сейчас сердитый. Ты ещё тут... Давай быстро!

— Влад сердитый?! — тихо изумился Макс, посматривая на машину. — Он-то с чего?

Тася тоже оглянулась. Влад сидел, привалившись к спинке машинного кресла и скрестив на груди руки. На них не смотрел. Потом женщина взглянула в глаза Макса.

— А ты с чего? Деньги есть. Домой вовремя явился... А Влад... На пальцах объяснять? Устал он. — А когда парень недовольно скривился: "А кто из нас не устал?", она добавила: — Он же до недавнего времени вообще один был.

Больше Макс вопросов не задавал. Они обменялись номерами телефонов, и Тася побежала к джипу. Усевшись рядом с Владом, она взглянула в его окно. Макс стоял уже лицом к ним. Когда машина начала движение, он помахал Владу. Тася подавила усмешку: удивлённый Влад кивнул ему.

А потом поехали к ней. Влад молчал, хотя женщина с затаённым интересом ожидала, предложит ли он таки поехать к нему, и готовила отрицательный ответ. Нет, у Влада, конечно, лучше, если думать о его квартире как о месте, защищённом от неприятностей. Например, от пьяного бывшего мужа, который время от времени (и почему-то чаще после полуночи) рвётся в её комнату "поговорить" или что-то доказать. Что-то не нужное ни ей, ни ему... Но своя квартира и есть своя.

Да и Влад... По дороге к дому, за которым лежал первый искомый с фотографии, она считала не только с Алексея и Макса. С Влада — тоже. Обрывок мысли: "... Тасю использовать можно не один раз, а потом..." Когда он закрылся на полуслове и она осознала, что именно он о ней подумал, она обиделась. Не очень сильно, потому что далее пошли события, заставившие забыть обо всём, кроме мыслей о самосохранении...

Она покосилась на него. Обижаться и правда не стоило. Влад прав. Тася уже примеривалась к нему с чисто женской точки зрения, подойдёт ли он ей как муж и глава семьи. И вынуждена была признать — нет, не подойдёт. Была бы молоденькой, лет семнадцати-восемнадцати, — выскочила бы, не думая. Герой же. Брутальный, как говорят, мужик. Но сейчас, когда она не одна, когда хочется семейного счастья не только для себя, но и для детей... После всех "психов", связанных с мужем, ей хотелось стабильности во всём, что связано с семьёй. Частью стабильности становилась и постоянная нормальная работа мужа — ну, нормальная в том смысле, что она не должна вместе с детьми волноваться, вернётся ли муж вообще с работы. Влад — в этом отношении опасный человек. Заработок нестабильный. Зависит от страшных событий. Хотя... Тася подумала и поняла, что и эта мысль тоже не пройдёт: совместная работа мужа и жены, как правило, мало чем хорошим заканчивается. Это огромная редкость, чтобы супруги сработались. И вообще... Додумать не дали.

Вся поездка в молчании, но резко во взаимной тишине прозвучала музыкальная фраза Владова мобильника.

— Да, я. Что у вас там? Оба... — Он помедлил и договорил: — Живы?

Тася не сразу сообразила, что значила его заминка. Поняла: он специально для неё добавил слово "живы", чтобы ей стало ясно, о чём идёт речь.

— Хорошо, — спокойно сказал он на ответ, и Тася тоже облегчённо выдохнула. Но затем снова обеспокоилась. — Что?.. Когда?.. Трое суток?! Алексеич, ты сбрендил. Нет, я понимаю, что они о тебе не сразу узнали, но... — Он замолчал, слушая и глядя на дорогу — чуть раздражённый. — Ладно. Где?.. Через полчаса буду на месте. — Влад отложил мобильник и бросил Тасе: — Пропала женщина. Трое суток назад. Скорее всего, её уже нет в живых. Я отвезу тебя домой и поеду смотреть фотографии. Родственники хотят точно знать, жива она или нет.

— Поехали вместе, — непререкаемо распорядилась Тася. — Ты же не хочешь, чтобы я психовала, не зная, как там с нею. Так что давай сначала туда, а потом — ко мне.

Он не ответил, но на одном из поворотов свернул. На прямой дороге снова взялся за мобильник и сказал:

— Буду минут через десять.

Неизвестно, что ему ответили, но примерно через ожидаемое время он свернул к автостоянке перед каким-то супермаркетом, где и вышел. Тася сочла за лучшее не высовываться из машины. Влад фотографии посмотрит сам и скажет ей потом. Так что она сидела и насторожённо смотрела на тени, которых у празднично освещённого магазина было немало, да ещё все в основном двигающиеся... Она не успела настроиться на долгое ожидание — Влад, бесшумно появившийся у машины, открыл дверцу и сел.

— Ну? Не томи!

— Трое суток, — сказал он, как будто она поймёт.

Увы... Поняла. И больше ни слова не сказала. Только пригорюнилась.

У своего подъезда оглянулась, а Влад уже отъехал.

Ну ладно, шут с ним. Дверь открыла недрогнувшей рукой, хотя подъездный фонарь не горел — и тени слились в неровную темноту, где мягче, где глуше. Зато в подъезде красота: на первом этаже — света! Тася быстро поднялась к лифту и на несколько секунд замерла перед дверью, вспомнив, что в последнее время свет в лифте казался ей темноватым, тяжёлым... Ну и ладно — главное, что теней почти нет, разве что только свои. "Что-то я в последнее время то и дело на этом "ну и ладно" сижу. С чего бы это? Пофигисткой стала?.." И нажала кнопку. Лифт как лифт. Спокойно прогромыхал на нужный этаж, и Тася вышла на лестничную площадку. Здесь свет тоже есть. Прошла площадку и открыла дверь квартиры.

Закрыть не успела — наткнулась на бывшего.

Тот аж подскочил от счастья.

— Ты где шлялась, шалава! Ты видишь, сколько времени, дура?!

— Витьк, а ты тут при чём? — недобро поинтересовалась Тася и, не оглядываясь, толчком послала дверь назад, чтобы замок захлопнулся. — Я ж вроде как не жена тебе?

На дверь не оглядывалась, потому что стремительно оценивала обстановку: в приоткрытую дверь комнаты бывшего виднелись ещё две распухшие от пьянства физиономии; из кухни доносились жуткие запахи перегоревшей картошки — Витька опять залез в НЗ! И — последний штрих: дверная ручка её комнаты висела на соплях. Рвался к ней в комнату?!

— Детей в деревню отправила, чтобы валандаться со всякими! — продолжал бушевать бывший, и Тася начала понимать, что дело не в том, что она вернулась поздно, да ещё не ночевала перед этим дома. Виктор продолжал орать, весьма бездарно изображая защитника невинных детишек, чья мать превратилась в проститутку, а Тася медленно, но верно приближалась к мысли, что нужно бежать на кухню и смотреть, что там этот ирод ещё выдрал и продал. А распалённый собственным криком, бывший всё наскакивал на неё, молча приглядывавшуюся к нему, а к двери его комнаты подходили нынешние его дружки — да уж, не такие презентабельные, как были ранее...

Бывший вдруг задохнулся на половине вопля.

Тасе показалось — спину ей опахнуло сквозняком, а потом на автомате подумалось: странно, вроде она стоит на месте — откуда впечатление, что за спиной (шагу назад даже не ступить!) крепкая стена? Потом увидела: бывший, до боли тараща глаза, набухшие кровяными жилками, смотрит не на неё, а мимо. И выражение праведного гнева на лице быстро вытянулось в ужас.

— Возьми все вещи, которые тебе понадобятся на время работы, и документы на понедельник, — сказал за спиной Влад. — Собери. Я подожду здесь.

В квартире стало тихо-тихо. Потом хлопнула дверь в комнату бывшего.

Первым делом Тася ринулась в кухню.

Ну!.. Ну что за человек!! У неё даже руки опустились. Унёс кому-то продать обыкновенные суповые тарелки и каждодневно используемые чашки.

В комнате бывшего затихарились. Только раз что-то грохнуло, да минуты через три громко прокатилась по полу пустая бутылка, резко остановленная.

Тася потратила минут десять, чтобы перетаскать из кухни в свою комнату всё, что ещё может пригодиться. Она открыла дверь в комнату, благо что муж смылся в свою мгновенно, а после первой ходки ей помог Влад: она собирала — он относил. Напоследок, повертев в руках сковородку, на которой чёрная сажа жирным порошком обсыпала поверхность, когда-то крашеную, металлическую, скептически поразглядывав дно, к которому прилипли чёрные пятна, Тася подумала-подумала и вынесла из своей комнаты несколько пакетов с крупой. Пшёнка и рис. Вытащила самую задрипанную кастрюльку, чтобы не жалко было, если что, и поставила рядом с плитой. Жрать захочет — кашу сварит. Это он умеет. Если не слишком пьяный.

Влад покосился на крупу, но ничего не сказал. Ждал терпеливо.

Из её комнаты он вынес две сумки, а Тася — большой пакет с вещами. Было несколько странно — идти за ним, как будто так и надо. И почему-то никакого стеснения. Может, потому, что он сам за нею вернулся?

Уже на лестничной площадке Тася встала перед дверью закрыть её и замерла. Слаб ли Виктор? Как спросить об этом у Влада? Найдёт ли она, Тася, в следующий раз бывшего мужа живым? Не вернётся ли она к открытой настежь двери квартиры, из которой ворьё вытащит всё, пока хозяев нет? И горько усмехнулась. Последняя мысль — значит ли она, что квартира дороже бывшего, его жизни? Грустно — с этими мерилами...

Они спустились к его машине. Влад устроил её пожитки в багажнике и молча же сел за руль. Ожидая его, Тася поглядывала на плохо видное в городских огнях ночное небо, инстинктивно сутулясь, потому что эхом слышала слова Влада: "... зеркальный город натягивается на наш, как перчатка". Наконец, повозившись с ремнями, Тася села, откинувшись на спинку и сосредоточенно думала: "Это только на время, пока работаю с Владом. В конце июля, до сентября, надо будет вернуться в свою квартиру. Плохо одно: отмывать там всё придётся-а..."

Город мчался мимо них, время от времени застывая на перекрёстках. Свет из магазинов, офисных зданий и домов, а также равномерный — фонарей растягивался и размножался в огненные и светлячковые кляксы. К этому свету Тася теперь жадно присматривалась, хоть и понимая, что промелькнувших теней, если они сейчас в городе, она не отследит, но — а вдруг?..

О том, что переезжает, о том, что недавно хотелось прибить бывшего, она забыла напрочь. Сейчас её суеверно интересовали лишь тени из зеркального города. Один раз, взглянув на собственные руки, она вдруг словно вынырнула из странного впечатления, что заворожена мыслью: а если она всё-таки различит те тени, которые сейчас шныряют по городским улицам, выискивая очередную жертву? А если жертва уже покорно идёт, ведомая тенями, к тому порталу, которого Владу не отыскать, потому что межгородское пространство, как однажды он выразился, просто продырявлено этими порталами?.. Тася вздохнула и снова уставилась в проезжающий мимо неё город...

Это пространство между двумя мирами ей представлялось прозрачной тончайшей тканью, которое тени пробивают, простреливая его насквозь. Почему Влад не может найти эти миниатюрные порталы? Он же сильный! Или он в качестве экстрасенса, как говорят, специализируется на другом?

— ... Тася.

— А? Что?

— Мы приехали.

Он не стал спрашивать, задумалась ли она. Открыл ей дверцу и вышел сам. Крепко взял за руку и, неся в другой руке все её пожитки, сопроводил к подъезду. Не сразу опомнившаяся, Тася уже возле его квартиры подняла брови: он — что, боится, что она сбежит? Или так обеспокоенно воспринял её, заглядевшуюся на улицы?

Пока она снимала босоножки в ярко освещённой (кажется, она теперь всегда будет обращать внимание на это?) прихожей, Влад отнёс сумки к ней в комнату, а вернувшись, безапелляционно велел ей:

— Умылась, переоделась — и спать. У меня нехорошее предчувствие.

Тася открыла рот спросить, что значат его последние слова, но решила, что лучше прислушаться к его команде. Не повиноваться его тяжёлому взгляду было трудно. Да и не хотелось быть строптивой именно сейчас, когда тело ноет от усталости, хоть вроде ничего и не было такого тяжёлого за всё это время ни в зеркальном городе, ни в своей квартире — даже в начале разборок с мужем. Вспомнив о муже, Тася невольно улыбнулась, горячо благодарная Владу, что он вернулся за нею. Смогла бы она поспать дома спокойно, когда в комнате бывшего горланит банда алкашей? Вопрос риторический... Чуть не шаркая ногами, словно отяжелевшими от одной мысли хозяйки, что сейчас будет наконец долгожданный отдых, она пошла в "свою" комнату, таща сумку с личными вещами... Уже лёжа в постели вспомнила, что не позвонила матери и детям. Поколебавшись, открыла телефонную книгу и чуть не шёпотом извинилась:

— Мама, прости — я поздно.

— Ничего, — бодро ответила мама. — Я сейчас кино досмотрю — и спать. Так что вовремя. Как у тебя дела? Всё нормально?

— Если учесть, что я легла спать раньше тебя, наверное, да — всё нормально.

Мама быстро пересказала события дня, пожаловалась на Артёмку, который упал с крыши сарая, похвалила Катюшку, которая нашла новое куриное гнездо на сеннике и набрала там много яиц, рассказала, как с детьми ходила на речку купаться и загорать, и распрощалась. У Таси хватило сил положить мобильник под кровать, свесив руку, и сон сомкнул её отяжелевшие веки.

... Просыпаться было трудно. Она и спала — видя какие-то странные сны, отчего и понимала, что спит. И бодрствовала, слыша, как за стеной, у соседей Влада, громко и ругаясь "разговаривает" телевизор. Наверное, фильм какой-нибудь смотрят.

Два нудно тоскливых звука ворвались в её сон по нарастающей — сиреной скорой помощи. Они пробивались, ехали в коридорах её беспорядочных снов, пока не превратились в дурную явь, настойчиво будя, вырывая, выдирая из того глубокого сна, из которого просыпаешься чуть не со слезами.

Кажется, Влад уснул тоже сильно. Она уже проснулась, когда звонок (теперь она узнала его — дверной) смолк, зато раздался раздражённый голос Влада. Тася тяжело поднялась с постели и, неудержимо зевая, на всякий случай набросила на себя халатик. И подошла к двери, прислушиваясь.

— Приходите завтра! — чётко и недовольно сказал Влад. — Тогда и разберёмся!

Из-за двери что-то возразили, а когда Влад послал непрошеных гостей, раздался такой стук, точней — грохот, что вздрогнувшей и мгновенно проснувшейся Тасе показалось — дверь слетит с петель или просто-напросто сломается.

Грохот ещё не закончился, а Тася отпрянула от двери. После осторожного стука в свою комнату услышала тихий голос Влада:

— Тася, закройся.

На двери был всего лишь шпингалет, и женщина немедленно задвинула штырь. Промчались томительные секунды, в течение которых она уловила, как сильно и больно бьётся сердце. Затем осторожно нащупала цепочку на шее и, спустив пальцы, вцепилась в медальон, уговаривая себя: это не тени, а значит — всё не так страшно.

Что происходит? Жаль, что нельзя подсмотреть...

В тишине Тася услышала щелчок замка, а потом входная дверь распахнулась... Показалось, вошла толпа народа. Быстрый и уверенный топот ног, короткие, не всегда слышные приказы. Кто-то дёрнул дверь в её комнату — и она отшатнулась.

— Здесь кто? — совсем близко и требовательно спросил мужской голос.

— Не пугайте. Там женщина, — угрюмо отозвался Влад, явно стоящий поодаль.

— Дамочка, выходите, — потребовал незнакомый голос. — Ничего не сделаем!

— Не трогайте её! Она тут ни при чём!

— Дамочка, вы меня слышали? Иначе дверь выбьем!

Тася быстро проверила пуговицы на халате, все ли застёгнуты, пригладила волосы и — с отчаянно бьющимся сердцем — открыла дверь. В небольшой прихожей, теснясь, стояли несколько человек чужих — и все в деловых костюмах. Из знакомых Тасе был один — Алексеич, страшно сердитый, но нисколько не перепуганный. Его держали, заломив руки за спину, двое. Ещё один стоял позади невысокого, но очень властного мужика. Ещё двое сторожили Влада, тоже держа его за вывернутые назад руки. Ему даже одеться не дали. Стоял полуголый, в домашних штанах, и босиком. Тася скользнула взглядом по его животу и рукам — и сердце заныло, несмотря на обстановку: весь в старых шрамах и свежих порезах...

Властный мужик оглядел Тасю, которая нерешительно встала на пороге своей спальни, удивлённо вздёрнул бровь ("Чё, какую-нибудь вертихвостку ожидал увидеть?" — враждебно подумала Тася) и скомандовал:

— Всех вон в ту комнату!

"Та комната" являлась, по определению Таси, залом, то есть была побольше остальных. И там были два солидных кресла. В них уселись властный мужик и Влад, к которому подтолкнули и Тасю. А что? Кресло большое — вдвоём уместились. Правда, Влад всё старался отодвинуться и присесть на краешек, отчего Тася прошипела:

— Сиди уж!.. — И ещё огляделась, чем бы его укрыть: двигаться можно и так, в одних штанах, не замёрзнет, а вот сидеть голышмя — не годится. Не нашла — чем, и взяла Влада под руку. Хоть от неё ему погреется, всё равно сидят бедро к бедру. Он голову опустил, но на неё не взглянул. Тася только вздохнула: а ведь помечтала, что выспится... И покосилась на Влада: нехорошие предчувствия у него были — он сказал?

Алексеича тоже усадили. На стул.

Вникая в разговор, Тася начала понимать, из-за чего весь сыр-бор разгорелся.

Властный мужик был каким-то крутым предпринимателем. У него пропала сестра. Причём сестра эта находилась под круглосуточной охраной, так как жила в одном доме с семьёй властного мужика. Телохранителей при ней всегда было двое. И не уследили. В отличие от всех остальных "клиентов" Алексеича, этот оказался деятельным типом. Он поднял на ноги всех, кто в городе работал по поиску пропавших, особенно пропавших неожиданно и бесследно, и ему указали на Алексеича. Приехав к нему, мужик выяснил — своими методами, что Алексеич сам не работает с поиском. И вытряс из него адрес.

— Мне надо, чтобы ты прямо сейчас пошёл и нашёл её! — бушевал властный мужик. — Этот говорит, что нужна фотография, — вот тебе! Держи!

— Она жива. Утром пойду искать, — спокойно сказал Влад, с минуту разглядывавший снимок, а затем отложивший его на столик у кресла.

И властный мужик поперхнулся. Придя в себя, рассвирепел.

— Утром?! Ты! Мне! Указывать будешь?!

— Буду. Не дури. Я единственный, кто знает, где её искать. Я единственный в городе, кто знает, как искать. Но. В таком состоянии искать просто не смогу, — равнодушно сказал Влад. — И себя угроблю, и ребят. И твоей сестры не найду. Мне надо выспаться. Отдохнуть.

Властный мужик словно впервые увидел Влада.

Тася заметила, как его глаза поочерёдно остановились на шрамах и на длинных, до сих пор розовых порезах на теле Влада. Он помолчал, а потом сказал:

— Меня Павлом зовут. Ты точно с утра рванёшь за моей сеструхой?

— Точно.

— Значит, Алексеич нам не нужен?

— Ещё как нужен, — безразлично сказал Влад, а Алексеич криво, но с облегчением ухмыльнулся. — Я привезу только тело твоей сестры (он сделал паузу — и все в комнате потрясённо переглянулись), а Алексеич вернёт тебе человека.

— Возьмёшь вот этого гаврика! — после долгого молчания, видимо пытаясь вникнуть в слова Влада, но махнув на это дело (типа: кто вас, экстрасенсов, знает — с этими вашими заморочками!), приказал Павел, кивая на бритоголового детину, охранявшего лично его. — Он будет докладывать, как идут поиски. Без контроля это дело я не могу оставить...

— Только не этот! — вырвалось у Таси, которая до сих пор боялась, как бы этот властный и шустрый Павел, набежавший, наоравший, не спросил, а где и в каких поисках Влад такие раны получил. Мужик-то думает, что экстрасенс по фотографии будет искать, как это дело по телевизору показывают.

— В смысле? — прищурился на неё Павел. — Вы ещё и выбирать будете?

Он задал вопрос, точно не рассчитывая на ответ. Но Тася ответила:

— Буду. Вон тот, который у двери стоит. Его — возьмём, — решительно сказала женщина, кивая на парня лет двадцати, очень незаметного по причине не слишком яркой внешности: был он тёмно-рыжеват, выглядел худеньким, как мальчишка. Он слегка поднял брови в изумлении, но в остальном держался спокойно, словно и не было пристального внимания к его незаметной персоне. Очень выдержанный товарищ, как решила Тася. Оглянувшись, она улыбнулась на кивок Влада.

— Вы... его знаете, что ли? — удивлённо спросил властный мужик.

— Нет.

— Тогда почему?..

— Влад, у тебя проблемы? — деловито спросили от двери в комнату.

И все в обалдении уставились на дверной проём, в котором спокойно стоял невысокий мужчина, лет под пятьдесят, большеглазый и на вид довольно полноватый. Мимо него протиснулись двое парней и встали по бокам от двери. Тася тоже смотрела на них во все глаза: эти ещё кто?!

— Пока вы добирались, проблем уже не стало, — с лёгкой ноткой раздражения сказал Влад. — Это клиенты, которые решили напрямую вести дело со мной. Так что, Олег, спасибо, что приехал, но...

— Понял-понял! — шутливо поднял руки Олег Льдянов (сообразила Тася). — Всё. Мы ушли. Тех субчиков, которые дверь сторожили, мы оставили на лестничной площадке. — И, обаятельно улыбнувшись остолбеневшему властному мужику, а потом — Тасе, развернулся и пошёл к входной двери. Поскольку дверь комнаты была открыта, Тася, как и остальные, увидела ещё троих мужчин, которые пропустили мимо себя сначала Олега, потом тех двоих, которые вошли в комнату вместе с ним. Шаги всей компании затихли...

Итоги ночного нашествия незваных гостей: Павел, притихший, скомканно попрощался и ушёл, забрав с собой всю охрану, кроме тихого, но явно себе на уме рыжего Саши, которого пришлось оставить на ночь в "комнате совещаний", как теперь называла это помещение Тася. Влад сразу закрыл за гостями дверь, хотя выглянувшая через его плечо Тася успела увидеть охранников властного мужика, лежащих связанными на лестничной площадке. Тася снова завалилась спать в своей комнате, уставшая, хоть и взбудораженная целой кучей событий. Как ни странно, уснула быстро и легко.

10.

"Почему он не показал мне снимка?"

Мысль лениво всплыла на зыбких волнах уходящего сна и подступающего бодрствования. Потом снова падение в глубокий сон, но очень кратковременный. В нём она услышала далёкий тревожный зов — голосом, которого не узнала: "Тася!" И легко проснулась. Сама удивилась этой лёгкости, открыв глаза. Полежала, разглядывая белый потолок, а потом скосилась на будильник, отданный ей в комнату Владом. Пять. Ничего себе... То есть она спала еле-еле часа четыре и так сразу проснулась, что сна ни в одном глазу?.. Прежде чем встать, она нахмурилась. Что-то приснилось. Из того, что неплохо бы вспомнить. Но, как ни пыталась, сон ускользал. А вместе с ним и какие-то важные слова. Или не важные?

Вздохнув, Тася встала, быстро расчесалась и пошла в ванную комнату.

Проходя мимо комнаты Влада, сначала обратила внимание, что дверь полуоткрыта. Потом, замедлив шаг, она заглянула вовнутрь. Затаив дыхание, встала на месте. Влад сидел в "лотосе", положив руки на колени ладонями кверху. Сама не замечая того, она смотрела на него с полуоткрытым ртом: ночью она пожалела его, полуголого, чьё тело вызывало жалость из-за всех порезов и шрамов, но сейчас... Трудно жалеть человека, свободно сидящего в позе, которая тебе недоступна, видя спокойно расслабленное, но сильное тело. Да и веяло от него чем-то таким нездешним и... каким-то высоким, что только несмелая мысль мелькнула разок: "И я с ним на "ты"?.." Не желая мешать его медитации, Тася на цыпочках удалилась.

Но на быстром завтраке, состоявшем из подогретых блюд, взятых ещё позавчера в супермаркете, поглядывая на деловитого Влада, Тася уже не могла понять своих странных мыслей. "Вот он, обычный и привычный Влад, и я с ним — хоть убей, но просто не могу на "вы"!" За столом же познакомились с Сашкой. Скептически посмотрев на него, Тася сказала:

— Уж прости, но звать Сашкой я тебя точно не буду. Саша. Ты же можешь меня звать тоже попросту — Тася.

— Спасибо, — тихо улыбнулся парень. Тихий-тихий, а светло-карие глаза, тёплого оттенка только что заваренного прозрачного чая, весёлые! Значит — себе на уме.

Оказалось, что он чуть младше Таси. И вёл себя, стараясь быть ну очень незаметным, что почувствовала Тася ещё ночью. Немного курносый и большеротый, он, когда улыбался, губ не разжимал, будто боясь вызвать улыбкой чужое и ну никак не нужное ему внимание к себе. Хотя по натуре, кажется, очень смешлив. На вид очень прост. Но даже Тася заметила, как он быстрыми, еле улавливаемыми взглядываниями по сторонам успел проверить и кухню, и присмотреться к ним двоим. Так что она нисколько не удивилась, когда Влад принялся вытирать салфетками измазанные маслом от пирожков пальцы, одновременно в упор глядя на Сашу, а спустя секунды спросил:

— Восточные единоборства?

Уголки большого рта дрогнули в мягкой улыбке, к которой Тася уже начинала привыкать — и сама невольно улыбалась в ответ.

— Аха.

— Ты очень терпелив, — сказал Влад. — Вопросов лишних не задаёшь. Потерпишь ещё немного? До момента, когда отвечу на любые вопросы?

— Да.

Когда собрались выходить, Влад снял с вешалки в прихожей две куртки. Саша только взглянул, хотя, кажется, его очень удивило, что хозяин квартиры берёт кожаные куртки при прогнозе жаркого дня: радио вместе слушали за завтраком. Тася тоже удивилась, только другому: Влад считает — Саша настолько силён, что проверять его не стоит? Или Влад думает, что этот рыжеволосый парень будет с ними только раз — и поэтому о нём можно позаботиться, как не заботились об Алексее и Максе? Сама Тася взяла из своих припасов старую куртку, принесённую вчера из дома, — осеннюю, с подкладом. Новая, джинсовая куртка "на холодное лето" в зеркальном городе теней себя не оправдала.

Тася не стала спрашивать, предупредил ли Влад Алексея и Макса. Тем более что последний очень беспокоил: будет ли он работать с ними?

Саша сидел на заднем сиденье джипа спокойно, словно обычный пассажир, рассеянно разглядывающий пролетающие мимо улицы. Тася, немного волновавшаяся, что она неправильно выбрала умеющего проникнуть в город теней (даже после согласия Влада!), успокоилась. Его какое-то безмятежное самообладание явно было качеством очень выдержанного человека.

На этот раз Влад остановил джип, не доезжая до железнодорожного вокзала.

На автостоянке пригородного автовокзала сразу увидели двоих.

— Макс всё-таки пришёл! — обрадовалась Тася при виде уныло сутулившегося парня. Тот обернулся на хлопок по спине от Алексея, стоящего рядом, — и вдруг расцвёл. Женщина даже засмеялась: такой неожиданной была перемена в парне. А когда она, покинув джип, подошла к нему, он первым протянул ладонь, с каким-то облегчением вглядываясь в её глаза. Алексей солидно выждал и тоже протянул Тасе руку.

Влад подошёл чуть позже, позвав с собой и Сашу. Тот вышел неторопливо, издалека приглядываясь к будущим напарникам, как объяснил ещё в машине Влад.

Знакомство было быстрым. Влад, оказавшись на автовокзале, вдруг занервничал. Нет, он всё так же бесстрастно познакомил между собой мужчин и объявил о пропаже девушки. Но, как заметила Тася, руки его почему-то вздрагивали во время короткой беседы, а худощавое лицо казалось больше окаменелым, чем невозмутимым. Он будто постоянно прислушивался к чему-то, что трудно было услышать остальным...

На этот раз Влад попросил Тасю сесть назад, рядом с Максом и Сашей. Алексей, немного удивлённый, сел с ним.

— Алексей, смотри внимательно, где газану. Возможно, в следующий раз придётся ехать на двух машинах. И не забудь о повороте. Все держатся?

— Все, — уже нисколько не унылый, твёрдо сказал Макс. И, обратившись к Саше, как к новичку, предупредил: — Тут сейчас будет такой крутой вираж, что лучше держаться за что-нибудь.

— Спасибо, — вежливо сказал тот.

Тасе показалось, что Саша с трудом удерживается от вопросов. Но промолчал.

А Влад вывел джип с автостоянки и повернул к старому железнодорожному вокзалу... Кажется, Саша не совсем поверил сказанному: сначала он помедлил, прежде чем взяться за рукоять у дверцы, когда летящая мимо окна улица превратилась в горизонтальный холст какого-то авангардиста, который смазал все краски в единое полотно, а потом, на том самом бешеном повороте, чуть не врезался в дверцу. Тася же во все глаза пыталась уследить, когда будет переход из её города в межгород к зеркальному. Не получилось. Правда, она решила, что её сбил с наблюдения именно поворот.

Джип застыл.

— Выходим, — буднично сказал Влад, вынув из джипа свои куртки и захлопнув дверцу. — И побыстрей. Куртки не забудьте. Тася, передай мою Саше.

Быстро надели куртки — от предложенной, немного помешкав — ага, удивился всё же! — Саша не отказался... Поглядывали в основном на него: как он воспримет необычное место. Но тот замкнулся, сосредоточенно рассматривая пустынную серую часть города, и его эмоции вообще было не считать с него. Да и Влад поторапливал. Быстро поднялись по лестнице к зданию, причём Тася заметила-таки, что Саша шагал, чуть согнув правую руку, и ладонь у него была не просто свободно раскрыта, но, кажется, напряжена — постоянно оставаясь близко к бедру.

— Тася, — обернулся к ней Влад. — Возьми его за руку.

— А мы? — спросил Алексей.

— Вы уже переходили и туда, и обратно. Теперь сможете самостоятельно. Но идите осторожно.

Тася подошла к Саше и взяла его за руку, объяснив:

— Слышал сам: без меня тебе на место не попасть.

— Я думал... — Он помедлил, но пожал плечами. — Я думал, вы по фотографии будете искать.

— Будем, но там, где ваша пропавшая находится. Пошли.

Здание пограничного, как теперь называла его Тася про себя, вокзала снова встретило их всех запахом застоявшейся холодной пыли. Едва ступив под его своды, Саша непроизвольно стиснул ладонь Таси, а потом, видимо опомнившись, расслабил пальцы. Но нажим на свою кисть Тася прочувствовала дважды: когда Саша обнаружил лишние коридоры в помещении — и слишком много, а потом — когда в одном из них что-то подозрительно зашелестело... Но напрямую прошли пустынное здание, то и дело вздрагивая чаще от шороха собственных ног по слою пыли на каменных плитах, чем от чего-то другого, и очутились на высоком крыльце с лестницами.

— Мы вышли обратно? — с недоумением спросил Саша, рассматривая небольшую панораму площади и домов перед вокзалом в серых тонах.

— Нет. Всё правильно. Мы в городе теней, — вздохнула Тася.

— Быстрей, — велел Влад и поспешил впереди всех по лестницам вниз.

Едва все оказались внизу, он вынул из кармана куртки фотографию и быстро глянул на неё. Судя по его закаменевшему в беспокойстве лицу, что-то было не в порядке. Он даже ладонью провёл над поверхностью снимка, будто пытаясь подтвердить свои опасения — или, наоборот, успокоиться, что всё нормально. На этот жест Тася, сама того не замечая, подалась к нему всем телом: нет, только не это! Скажи, что она не умерла!

Но Влад поднял потемневшие глаза, обвёл всех оценивающим взглядом и негромко предупредил:

— У женщины со снимка проблемы. И очень серьёзные. Хотелось бы, чтобы вы все соблюдали спокойствие, что бы сейчас ни произошло. Тася, подойди. — И, когда она торопливо подошла, он велел: — Встань ко мне спиной — и забудь обо мне. На — фотографию. Смотри не на лицо, а только в глаза.

Некоторое время Тася не то что в глаза — на снимок смотреть не могла. Несмотря на свою плотную куртку, несмотря на его кожаную, она очень сильно чувствовала Влада. Тем более что, передав ей фотографию, он сразу взял её под локти, как будто они стояли на очень скользком льду и у неё плохая обувь для такого места.

Но рядом стояли и выжидательно смотрели на неё ещё трое, перед ними стало неудобно, и Тася сосредоточилась на снимке.

Первое впечатление при взгляде на фотографию — прелесть какая! Только недавно вышедшая из подросткового возраста, девушка улыбалась доверчиво и нежно. Она могла похвастать пушистыми длинными волосами и очаровательным личиком с огромными глазами, которые казались наивными — под распахнутыми густыми ресницами... Фотография цветная, и Тасе вдруг захотелось понять, какого цвета глаза пропавшей. И, вглядевшись, внезапно рухнула в чёрную бездну, которая словно разорвала изнутри девичье лицо. Тася враз перестала чувствовать руки Влада, асфальт под ногами, своё тело — она валилась в чёрное, бездонное и бесконечное, задыхаясь от нехватки воздуха, всхлипывая от ужаса и всасывая воздух, которого катастрофически не хватало!

Как гром с ясного неба — голос Влада из ниоткуда:

— Ты уже делала это! Тася, дыши! Дыши!

Как?! Как дышать, если она не чувствует собственного тела? Чем дышать, если от неё самой осталось только сознание, терзаемое страхом?!

Неожиданно она почувствовала свой живот! Влад, который находился где-то далеко-далеко, ухватил её за живот, чтобы она не упала, и прижал к себе. Чтобы не упала?! Значит, она, её тело существует?! Тем же ускользающим сознанием, она вцепилась в это единственное реальное ощущение — её держат! Живот... Надо дышать! Она начала делать странные глупые движения, сжимая и разжимая мышцы живота, начиная его чувствовать и дальше — выше, потому что задвигавшиеся мышцы напомнили, что есть ещё органы и кроме живота. Вызванное механическим движением тепло медленно поднялось выше...

Тяжёлые мгновения (здесь, в чёрной бездне, где её сознание беспомощно кувыркалось до тошноты) громадными камнями грохнулись мимо Таси, и она ощутила собственные губы. Дышать... Дышать же! Она открыла рот, который ощущала онемелым, как после обезболивающего укола в десну в стоматологии, — и вдохнула, выдохнула, выполняя примитивный процесс дыхания. Почувствовала руки Влада на своём животе. Продолжила механически дышать, старательно выполняя движения всей грудью. Почувствовала, что в чёрной бездне уже не одна, да и сама бездна начинает обретать твёрдость под ногами... Дышать уже могла на автомате. Спиной почувствовала жар от Влада. Слепота рассеялась, мир обрёл форму и серые краски, и Тася увидела прямоугольник фотографии под ногами.

— Влад... Отпусти меня... Всё. Она дышит.

Он держал её ещё несколько секунд, а потом выпустил. Сделав пару неуверенных шагов, Тася с трудом нагнулась, подняла фотографию и обернулась к нему. Ахнула. Бледный и злой, Влад шмыгал и вытирал пальцами кровь, бегущую из носа. Макс смотрел на него со страхом, кажется, снова близким к тошноте. Тася скомандовала ему отвернуться: по личному опыту знала, что мужчины плохо переносят вид крови.

— Опять без салфеток, — еле ворочая застывшими челюстями, лишь бы не зареветь от ужаса и слабости, проворчала Тася и вынула из кармана пачку. — Стой спокойно.

Она осторожно промокнула всё, что он успел размазать по подбородку, а потом отдала ему салфетки, чтобы держал под носом, не давая крови пролиться.

Кровь в городе теней была красная — как заметила Тася, с сочувствием глядя на побелевшее лицо Влада. Или только у тех, кто смог проникнуть сюда?

Алексей стоял, нахмурившись, задумчивый. Так что Тася тоже задумалась, не решает ли он, что в следующий раз ему здесь делать нечего?

Зато Саша, уже привычно невозмутимый, мягко сдвинулся с места и приблизился к Владу, вопросительно вскинувшему на него брови.

— Руку. Левую, — сказал Саша. На неохотно протянутую руку Влада он среагировал необычно: ткнул в середину раскрытой ладони Влада три пальца своей правой, кроме большого и мизинца.

— Откуда такие познания? — спросил Влад, шмыгнув в очередной раз.

— У нас занятия вёл мастер, побывавший в Китае. Преподавал не только бои.

— Хватит. Силы тебе самому пригодятся. Тася, пришла в себя? Где она?

— Она за кольцом, — сказала Тася, уже присматриваясь к перекрёстку. — Там дальше, по улице. Не очень далеко.

— За кольцом, вообще-то, домов ещё не было, — задумчиво сказал Влад, тоже глядя в ту сторону. Он ещё раз шмыгнул и, скомкав салфетки, сунул их в карман. Тася хотела было сказать ему, чтобы он выбросил эту грязь, но потом ей подумалось: этих игр она ещё не знает, но кое-что о крови слышала. Может, в городе теней кровь нельзя оставлять? Но Влад уже накапал на асфальт... Хватит об этом думать. Он знает, что испятнал кровью дорожное покрытие. Пусть и думает сам, к чему это может привести.

— Идём? — спросила она.

— Идём, — подтвердил он. И сказал остальным: — У кого оружие — приготовьте.

К перекрёстку подошли довольно быстро, а вот, обходя его, шаг приутишили, пока не остановились. Тася недоумённо разглядывала ряд домов с одной стороны дорожного кольца — и начало городского сквера с другой. Очень похоже на театральные декорации, какими она их себе представляла, когда иной раз думала о театре, правда музыкальном, но ведь что у музыкального, что у драматического декорации есть. Про театр она знала от соседки по лестничной площадке. Та несколько раз приглашала на спектакли, добывая билеты на новогодние представления для Тасиных детей. "Щелкунчик" Тася видела три года подряд, и ей нравилось, что, слыша порой по радио музыку Чайковского, она сразу видит перед глазами преддверие Нового года... Эти серые затаившиеся дома, этот серый мёртвый сквер — такой живой и яркий в её живом городе! — вдали прятались в сером же тумане, о котором однажды сказал Влад. Поэтому похоже на декорации... Значит, город теней растёт... Особенно Тася прочувствовала это после слов Влада, что за кольцом домов не было ещё недавно.

— Идём тихо. Реагируем только на мои приказы, — предупредил Влад. — Тася со мной. Позади — Алексей. Сбоку — Макс и Саша. Меня все слышат?

— Все, — подтвердил ушедший назад Алексей.

— Прекрасно. Тася, определись ещё раз — который дом?

— Второй по этой улице.

— Раз меня все слышат, я начну. Итак, почти лекция. В современной эзотерике многие поверхностно, но разбираются, потому что смотрят фильмы, читают газеты, слушают передачи, в которых хоть немного мелькает что-то о необычном. Все слышали о том, что церкви, например, ставят на местах светлой силы. По крайней мере, раньше было так. Но есть на Земле места силы тёмной. Об этом тоже слышали многие из вас. Версия такая, что рядом с миром реальным есть миры другие, — примитивно говоря. Мы сосуществуем с такими мирами испокон веков. Иногда границы истончаются, и чуждый мир врывается к нам, в реал. Как это происходит — не всегда понятно. Когда три года назад всё это начало происходить и Алексеич связался со мной, чтобы я попытался найти первого пропавшего, я подошёл к старому вокзалу. Пробиться сюда тогда я ещё не мог, потому что ещё не понимал, что происходит. Да и сил не хватало. Но фотографии пропавших меня сюда, к вокзалу, буквально тянули. И тогда, после нескольких неудач, я пошёл сначала в краеведческий музей, потом к археологам и к историкам. С полгода пас одного, пока он не признался в том, что пока втихомолку рассказывается как неизученный, но очень интересный казус. Сразу поясню — почему неизученный. После перестройки бюджет на исследования города был здорово урезан. Итак. В архивах кафедры историков одного из городских НИИ есть записи и экспонаты, которые пока невозможно обнародовать. Ещё до Великой Отечественной археологи добрались до места, которое находится под зданием старого железнодорожного вокзала. Кстати, он сам-то построен ещё до революции. Я выяснил, что здание старого вокзала построено на культурном слое, внутри которого нашли площадку из керамических плиток. В её центре теми же плитками был выложена довольно большая пентаграмма, которая охватывала место вокзального подвала. Вокруг пентаграммы были ещё какие-то мелкие значки, но археологи идентифицировали только пентаграмму — правда, они решили, что эта пентаграмма — центральный рисунок на полу бывшего здесь когда-то старинного здания. Они же сняли все плитки, зарисовав их расположение, и попробовали копнуть дальше. В следующем культурном слое довоенные археологи, судя по отчётам, наткнулись на языческое капище, успели расчистить его и зарисовать расположение оккультных предметов. Но вытащить на поверхность всё не успели. Разразилась война, и государству стало не до исторических исследований. Последние отчёты были только по нескольким предметам с капища. В первую очередь о предметах поклонения. Говорилось о том, что два плохо различимых идола, чья принадлежность так и не была установлена, были, по результатам первых анализов, густо пропитаны человеческой кровью.

Он замолчал, то ли устав, то ли собираясь с мыслями перед следующей частью истории. Алексей, шедший позади бесшумно, задумчиво сказал:

— То есть, если брать поверхностно, пентаграмма закрывала то, что открывало капище? Но если учесть кровавых идолов, то тогдашние жрецы или волхвы приносили жертву миру, который однажды вошёл на нашу землю? Получается, и маги, сделавшие пентаграмму, и волхвы, приносившие жертвы, шли в одном направлении? Делали всё, что в их силах, чтобы не допустить мир теней в мир наш?

— Примерно так, — сказал Влад. — Когда я узнал про это, мне пришлось завести приятеля ещё и в городских архивах, чтобы добраться до статистики. Я не стал обращать внимания на период в десять послевоенных лет. Мало ли по какой причине бесследно пропадал тот или иной человек в нашем городе. Миграция людей после войны была поразительной. — Он остановился у торца второго дома — того, что указала Тася. Постоял немного, угрюмо приглядываясь к зданию, и сказал: — Начиная с конца пятидесятых годов, в нашем городе число пропадавших безвозвратно увеличивалось по нарастающей. Я имею в виду именно тех горожан, кого не нашли никогда... Пока всё. Лекция закончена. Тася, остаёшься здесь. С тобой — Алексей и Макс. Саша идёт со мной.

Потрясённая Тася, глядя в спину уходящим, мельком подумала о том, что на этот раз Влад всё-таки проверит Сашу, как проверял Макса, после чего того стошнило. Как проверял Алексея, у которого под обшлагами рукавов куртки прячутся бинты на кистях.

А потом начала думать о том, не перевести ли Катюшку и Артёмку в школу при деревне. Нет, конечно, туда идти пешим ходом почти сорок минут, так как школа находится в городке неподалёку. Но рейсовые автобусы там есть, и деревенские школьники в плохую погоду, помнила Тася, ездят в школу на транспорте. Им это привычно. Привыкнут и её дети. Ну, конечно же, сначала их будет сопровождать бабушка. Мать не откажется от того, чтобы проследить за детьми, да ещё обрадуется, что они теперь рядом с нею. Значит, надо перевезти в деревню все вещи детей. И книги. И начать оформлять документы для перевода. А ещё...

Она обхватила плечи от холодка, пробежавшего по спине.

— Тася, откуда взялся этот Саша? — спросил Макс, вставший рядом. Сегодня он не ёжился от холода. Оделся тепло.

Алексей, услышав вопрос парня, тоже подошёл ближе.

— У нас вчера весело было, — сказала Тася. — В общем и целом, Саша появился вместе с этой фотографией. — И, эхом услышав свой ответ, чуть не покраснела. "У нас?!"

— Понятно, — задумчиво сказал Алексей. — Как ты думаешь, Влад будет только пропавших людей искать? Или копнёт глубже? Мне что-то кажется, что он не успокоится, пока не закроет эту дыру в мир теней. Я не хотел бы жить в городе с мыслью о том, что исчезнет кто-то из моих родственников или близких знакомых. Да и вообще... Если исчезновения будут частыми, мне и самому будет неуютно здесь. Но ведь и не сбежишь куда-нибудь. У меня все близкие родичи здесь живут. Скажи я им, что такая угроза... Не поверят ведь. Надо что-то делать.

— Тася, а Влад не намекал, что он нас чему-нибудь научит? — спросил Макс. — Ведь если мы начнём ходить сюда каждый раз, нам нужно хоть чему-то научиться. Вот взять хотя бы то, что с тобой было. Ты правда дышала за кого-то?

— Было дело — и не один раз, — неохотно призналась Тася. — Кажется, эти тени выпивают из своих жертв жизнь, и люди умирают, но постепенно. Можно успеть дышать вместо них, и тогда начинают дышать и они.

Парни с уважением посмотрели на неё, а Тасе стало обидно: если бы эта способность на что-то влияла!

11.

Парни примолкли, напряжённо глядя в сторону ушедших, потом заговорили тихо — между собой. Тася не обиделась, что они говорят без неё. Она получила паузу, чтобы наконец понять, что же несколько минут назад произошло.

Ну ладно. Она снова помогла человеку, переставшему дышать. Но почему на этот раз это произошло так страшно? И... Влад знал, что эту девушку спасать будет не просто? Тася ведь сообразила, почему он стоял позади, держа её под локоть на всякий случай. Но почему он, когда всё закончилось, шмыгал кровью? Судя по тому, что потом сделал Саша, Влад отдал свои силы ей? Значит... Влад не умеет заставлять людей дышать. А Тасе не хватило бы сил заставить девушку дышать. Фу... Хорошо, хоть с этим разобралась. Но... Как же это было страшно — не дышать. В первый раз было гораздо легче. Влад сказал же, что Инесса сильная... Наверное, сейчас тяжело было именно потому, что собственных сил не хватило. Ребята правы: надо попросить Влада научить их кое-каким приёмам.

Тася задумчиво прикусила губу. Если парни обсуждают учёбу, если хотят чему-нибудь научиться, значит — собираются остаться с Владом на всё то время, когда надо будет пробираться в город теней, чтобы найти пропавших, уведённых тенями. Это тоже хорошо. Но этого мало. Ну и что, что она спасла (пусть и в связке с Владом) эту девушку? А остальные? Те, кого тени увели, но родственники которых не знают, куда обратиться, чтобы вернуть их? Не в полицию же. Да и вопрос оплаты... Теперь, когда она испытала всё на своей шкуре, поняла, почему Алексеич требует по поиску таких денег... Смогла ли она бы работать бесплатно, зная, что в худшем случае её дети останутся без какого-либо денежного подспорья? Одни вопросы...

Остановившись на этой мысли, Тася словно заново увидела, где стоят она и ребята.

Переулок между двумя домами. Место, отлично просматриваемое с площади. Только она, Тася стоит на самой середине дороги, а парни почти у бордюра. Как будто почувствовав её сомнения, Алексей позвал:

— Тася, иди к нам ближе. На всякий случай.

Кивнув, она встала с ними. Парни обсуждали возможность попасть сюда на джипе Алексея. Вспоминали дорогу и пытались уточнить, на каком месте Влад развивает скорость, а с какого места — поворачивает. Прислушавшись и поняв, что ничем в обсуждении помочь не может, Тася присела на корточки у бордюра. Ей хотелось рассмотреть газон. Если не принимать во внимание мертвенно серого цвета, по форме всё было как в живом городе: короткая газонная трава, полоса кустарников параллельно дороге, липы ближе к домам. Но Тася помнила, как пришлось сделать несколько шагов по такой траве. Ощущения под ногой не из приятных.

И чуть не свалилась на асфальт! Выстрелы! Слегка приглушённые домом, но резкие из-за общей пустынности! И настолько беспорядочные, что ясно — стреляет не один... Макс прыгнул к ней, схватил за руку, поднимая. Поднимал он неудобно — с перепугу-то, что она не будет на ногах — случись что страшное.

— Это там стреляют! Это они!

— Спокойно, парень, спокойно, — пробормотал Алексей спиной к ним, обеими руками уже держа пистолет. — Если стреляют — живы.

Он даже пошёл навстречу выстрелам и странному шуму, хотя Тася отчётливо видела, что он предпочёл бы остаться на месте. Но, кажется, она его поняла: без Влада им из города теней не выйти.

Пауза. Выстрелы прекратились. И Тася сразу представила, как Влад и Саша бегут по дороге перед домом, но бегут тяжело, поскольку у них на руках девушка. Алексей дошёл до поворота к дому. Женщина увидела, как он опустил пистолет и бегом бросился с поворота мимо дома, а далее его скрыли кусты.

— Куда он? — поразился Макс, не отходящий от Таси.

— Увидел, что они идут, — побежал помочь, — убеждённо ответила она.

— Мне бы тоже какое-нибудь оружие, — с отчаянием прошептал Макс.

Выстрелы смолкли. И, наверное, тишина заставила Макса соображать.

— У меня нож есть, но он...

Парень замялся: нож хорош, для того чтобы чувствовать себя более-менее уверенно, но никак не против тех... Тася даже не знала, как их назвать. Твари? Но тварь — это живое. А эти страшилища, может, и живы, да только на свой манер — и живыми их в привычном смысле слова просто язык не поворачивается назвать. Существа? Пусть пока будет так. И с жалким ножом к ним близко точно не подойдёшь.

— Пули ведь на них действуют, да? — неуверенно и тревожно спросил Макс. — Значит, что-нибудь... — Он осёкся, снова услышав выстрелы.

— Давай делай, что придумал! — подстегнула его Тася, решившая про себя: хоть делом займётся, только бы не психовал.

Прислушиваясь к тишине, Макс вынул из кармана кожаную перчатку, при виде которой Тася одобрительно кивнула: правильно, нечего голыми руками хвататься за всякую бяку в этом "городе"! Затем парень быстро шагнул на тот газон, траву на котором только что рассматривала женщина, и, пригнувшись — стараясь не прикасаться головой к ветвям, нависающим над ним, взялся за хороший такой сук. Обхватил его Макс где-то в полуметре от ствола и резко дёрнул вниз. И охнул, отскочив, а потом и пятясь: сломанный сук мгновенно исчез, бабахнув во все стороны густым чёрно-серым дымом! Хорошо — ветра нет, и взбаламученный дым медленно начал оседать на такие же мертвенно сухие травы... Как будто они все давно сгорели и осталась только форма из сажи — подумалось Тасе, которая сжимала кулаки, стараясь унять дрожь и не показать парню, как испугана.

Макс выбрался на дорогу, изо всех сил морщась от отвращения. Слава Богу, на него этим "пеплом" не попало. Руку, которой взялся за сук, парень то и дело нервно встряхивал, хотя на перчатке, кажется, уже ничего не осталось. Встал рядом, косясь на дерево, будто ожидая от него ещё какого-нибудь подвоха.

— Зато теперь мы знаем, что этого делать нельзя, — пробормотала Тася.

И снова оба застыли, услышав выстрелы.

Тасино терпение лопнуло.

— Макс! На эти стрелялки, того и гляди, какая-нибудь новая дрянь приползёт! А мы здесь слишком на виду! Думаю, Влад не будет возражать, если мы побежим туда! К ним!

— Я тоже так думаю! — быстро сказал Макс.

Она схватила его за руку.

— Стой! Уговариваемся сразу! Мы без оружия! Освободим их от груза — пусть сами отстреливаются! Если девчонку вытащили, я беру её за подмышки, ты — за ноги! Понял?

— Понял! Бежим!.. Нет, подожди!

Он вдруг метнулся к торцу соседнего, первого дома этой улицы. Тася побежала за ним. Хоть Макс и в паре шагов, но она уже инстинктивно боялась остаться одна. Да и торец дома оказался с окнами, равнодушно и тускло отражавшими всё ту же безжизненную серость. Ещё один мертвец. И оставлять Макса близко к нему страшно.

Метрах в шести от дома высился сплюснутой башней канализационный колодец, а рядом с ним — куча битых кирпичей. Кажется, колодец недавно переукладывали. Тасе внезапно изо всех сил захотелось оказаться в своём, живом городе — из-за этого канализационного колодца, чтобы убедиться: городские службы водоканала и в самом деле начали ремонт колодцев? Неужели город теней полностью копирует город живой? Но зачем? Внезапно вспомнилось скопированное старое здание вокзала. Нет, не совсем копия. Эти бесчисленные коридоры...

— Если я возьму?.. — вопросительно оглянулся Макс от кирпичной кучи.

— У тебя перчатки! — невпопад ответила Тася, которая уже тряслась, объятая и зябким страхом, и решимостью. Выстрелы, к которым она прислушивалась, раздавались время от времени, но её тревожило, что они раздаются как-то однотипно по громкости: словно мужчины стреляют, до сих пор стоя на месте.

Но Макс понял. Он склонился над кучей битых кирпичей — и Тася затаила дыхание. Рукой в перчатке парень осторожно взял довольно солидный обломок — половинку кирпича — и выпрямился. Недоверчиво подкинул булыжник и поймал.

— Тяжёлый и твёрдый.

Пока он набирал "оружие пролетариата", Тася с трудом подавила желание подбежать ближе к дереву, высившемуся на газоне этого дома, — убедиться, что здесь деревья тоже твёрдые, а вот у дома, за который ушли мужчины и противоположный край которого кутается в нечто напоминающее густой грязный туман, все видимые предметы... как это называется?.. Бог с ними — с названиями! Пусть будет — нестабильны!

Макс уже набрал несколько хороших обломков из битого кирпича, обернулся к ней. Не донесёт — пожадничал. Кажется, из желания быть уверенным.

— Дай мне! — сказала Тася и, тоже брезгливо морщась на всякий случай, сняла два тяжеленных булыжника с самого верха горки на ладонях Макса. Но нет. Несмотря на тот же не внушающий доверия серый цвет пепла, на ощупь кирпичные обломки оказались обыкновенными.

Всё. Переглянулись — и поспешили за дом. И чем ближе к повороту, тем больше сомнений появлялось у Таси: может, они зря сорвались с места? А не будет ли так, как у тех героинь в фильмах, которые собираются открыть дверь в подвал собственного дома, где их ожидает самый настоящий ужас?

Почти выбежали на дорогу перед самим домом — и стало ясно, что они появились вовремя. Но резко остановились оба, чтобы определиться с тем, что предстало их глазам. А ещё через пару секунд, всмотревшись, Тася спокойно подумала: а почувствует ли она, если у неё будет инфаркт?..

Дом. Длинные, довольно широкие газоны от него. Дорога перед ним. Далее — площадка и дорога перед следующим домом, очертания которого плохо видны в том же пыльном тумане. А на первой дороге — трое мужчин медленно (один, Алексей, с тяжёлым грузом на руках) пятятся от чего-то непонятного.

Макс, задохнувшись, оглянулся на неё. Зажав свой страх, Тася кивнула и пошла вперёд. Скосившись, поняла, что он идёт рядом.

Мужчины не оборачивались, когда к ним подошли. Правда, подошли не близко, остановились предусмотрительно шагах в десяти.

Если коротко и по сути... Перед ними клубилось локальное облако жирного чёрного дыма с серыми всполохами, а из него выскакивали длинные лезвия — совершенно как те, что появились вчера из человеческой иллюзии, рядом с вокзалом, когда та пыталась пробиться к человеку, защищённому кругом Влада. Всё бы ничего... Да только облако это было размером уже не таким обнадёживающим, как вчера. Автобус — междугородный. Высоченный, мощный. Неровно гудящий и взрёвывающий, когда из него вылетают лезвия.

Влад стоял впереди мужчин, вскинув руки — словно только этим жестом удерживая жуткое существо на месте. Впрочем, не на месте. Несмотря на свои размеры, чудовище вело себя, как зверь, который забавляется с жертвой. Как кот — с пойманной и уже слегка разодранной мышью. В основном чудовище медленно и размеренно наступало на мужчин — просто пылевым облаком. Но время от времени неожиданно из него вылетали длинные острые лезвия, которые застывали чуть не в сантиметре от тела — чаще всего Влада. То есть чудовище словно предупреждало, что все защитные усилия людей, с этими жалко вытянутыми в его сторону руками, — глупы. Но, когда лезвия начинали выскакивать очень часто, Влад и Саша стреляли в чудовище, и оно на некоторое время затихало, пряча кошмарные лезвия...

— Что делать?.. — прошептал Макс.

Тася снова скосилась на него: внезапно похудевшее лицо парня блестело от пота.

— Надо забрать девушку у Алексея.

— А кирпичи?

— Ты сам сказал: пули достают их... — Тася примерилась к ситуации, хотя дёргавшееся от ужаса сердце резкой болью отвлекало от спокойного мышления, и, задыхаясь от бьющей её дрожи, предложила: — Бросаем камни за него, берём девушку, а там... — И облизала пересохшие губы.

— Надо предупредить Влада...

— А как?

— Не знаю.

— Алексей ближе к нам.

— Кирпичи... А если мы разозлим его...

— Тогда сначала девушку, а потом отдать кирпичи Алексею...

Тася нерешительно шагнула к бывшему охраннику.

— Алексей... Опусти девушку — мы её унесём.

Он не вздрогнул — слышал, как они подошли. Медленно, словно стараясь не разозлить чудовище, развернулся боком и начал нагибаться, продолжая вглядываться в облако, которое то ли удерживал, то ли думал, что удерживает, Влад. Когда бывший охранник склонился, укладывая неподвижное тело девушки на дорогу, Тася нагнулась к нему, положила на дорогу кирпичные обломки и, берясь за тело, быстро сказала:

— У нас камни. Что будет, если мы бросим их в него?

— Не знаю. Положите рядом. Я спрошу Влада, — прошептал Алексей.

Сунулся Макс, увидел лежащие на асфальте булыжники, осторожно примостил рядом свои и сразу взялся, как договорились, за ноги девушки. Слава Богу, на девушке были спортивная форма и кроссовки — как и сказал её брат, она пропала во время вечерней пробежки. Тащить было удобно, хоть и тяжело. Но во всяком случае пятились Тася и Макс быстрей, чем отступали мужчины. И вскоре между ними образовалось довольно приличное расстояние. Они со своей ношей уже оказались у того самого торца, где сначала дожидались ушедших, а мужчины всё ещё замедленно шагали от наступающего чудовища за два подъезда от конца дома.

Тася видела, что кирпичные обломки они подобрали. Может, и правда, смогут их использовать? Вопрос только — как.

Как — она наблюдала, когда по договорённости для отдыха опустили тело девушки.

Влад внезапно размахнулся — и маленький (с места, где остановились женщина и парень) камешек свистнул вверх, чтобы упасть в середину чудовища. С секундным опозданием двое других мужчин забросили свои примитивные снаряды, а потом ещё и ещё — и все трое ринулись с места!

— Хватай её! — крикнула Тася.

Впрочем, кричать не стоило: Макс тоже следил за событиями, так что они одновременно нагнулись снова поднять свою ношу и, насколько возможно быстро, почти бегом понесли её к привокзальной площади. Что уж там было с чудовищем — им оказалось не до него: хоть и несли девушку, довольно субтильную, вдвоём, но всё равно оказалось тяжело, да и неудобно. Хотя бежать хотелось обоим.

От выстрелов за спиной чуть не подпрыгнули. Адреналин взорвался в ногах! Пробежали несколько метров от первого дома за кольцом и оказались на дорогой перед вокзалом, прежде чем их догнали мужчины.

— Быстро в круг! — задыхаясь, велел Влад.

— До вокзала немного! — возразил было Саша, весь в кровавых брызгах.

— В круг! Девушку поднять на ноги и держать!

Найдёныша подняли Алексей и Макс. На свет появился мел с коричневыми прожилками и пятнами. Под приближающееся гудение чудовища Влад быстро очертил всю группу в замкнутый круг. Потом — в ещё один. Двойной? Тася с недоумением взглянула на него: он думает, что это чудовище сильней прочих, уже виденных ими? Зато Саша посмотрел скептически, и Тася сразу вспомнила, что у неё в пачке ещё остались салфетки... Пока она ему вытирала лицо, Влад ладонями быстро "вылепил" невидимые стены их странного убежища, причём, кажется, вложил в них гораздо больше, чем обычно. Потому как, закончив, опустил руки чуть не обвисшими вдоль тела.

— Думаешь, эти твои экстрасенсорные штучки помогут против него? — спросил Саша, отбирая салфетки у Таси и вытирая ими шею. До сих пор страшное от смазанной крови, теперь его лицо стало более-менее выглядеть нормально, если не считать парочки порезов, которые то и дело кровоточили.

Влад замешкался с ответом, а Тася вспомнила один из кругов, из которого он не смог взять остатки сил или энергии, потому что тогдашнее чудовище, маленькое — в отличие от сегодняшнего, почти сожрало его защиту, прежде чем удалиться.

— Помогут, — ровно ответил Влад.

Что бы сейчас они ни говорили, но с пробегом до вокзала они всё-таки опоздали. Чудовище вылетело ужасающим клубом тумана из переулка и, нисколько не сомневаясь, кинулось к защитному кругу, в котором спрятались люди.

Оно облепляло защиту собой со всех сторон и сверху, точно так же как облепило её недавно страшной чёрной волной, которая ещё и замораживала. Тася стояла рядом с Владом. Она помнила, как помнили Алексей и Макс. Поэтому в защиту верили они все, прижавшись друг к другу. Но всё равно было страшно. И Тася, сообразив всё это, повернулась к Саше, который невольно напрягся, скользя ошеломлёнными глазами по всей поверхности защиты, которую чудовище сжимало, но обрушить не могло.

— Саша, — прошептала Тася. — Влад делает хорошие защиты. Поверь...

Он, не глядя, кивнул. Но выражение лица, затравленное, как у пойманного в ловушку, не изменилось. А внутри между тем стало темно. Нет, наступила не такая чёрная, замораживающая ночь, как вчера. Но и эта темнота, которая хаотично менялась всеми оттенками чёрного и серого, была не менее опасна. Тем более что сопровождалась она дребезжанием того самого гудения, которым теперь, нудно давя на нервы, изводя прячущихся, вибрировали стены защиты.

А потом все ахнули от неожиданности и гадливости: из облака вылетели лезвия! Но, наткнувшись на невидимую защиту, они, только что бывшие тонкими и острыми, вдруг распялились по ней жадно вывернутыми ртами, будто присасывались к той силе, что составляла защиту. И, в отличие от тех острых лезвий, что до сих пор видели люди, эти вывернутые мясистые рты не отлипали от невидимой стены, в которую всасывались. Не отлипали... Тасю затошнило: по уголкам распяленных ртов потекла мутная жидкость... Господи, неужели это настоящие рты?! Но чьи?!

Кто-то застонал.

— Макс, закрой глаза, — негромко сказал Влад.

"Зачем мы только вообще взяли этого мальчишку? — Тася тоже закрыла глаза, не в силах смотреть на серые, плотоядно распластанные по защите губы. — Только таскать найденных? Охранять меня? Какой из него охранник? Лучше бы Влад не предлагал ему больше идти с нами... Хотя... Владу лучше знать..."

— Влад, — предостерегающе сказал Алексей, — с моей стороны, кажется, что-то не то происходит...

Ни слова не говоря, Влад протиснулся к нему. Тася поняла, что слушать такое в такой ситуации всё-таки легче ещё и видя, с открытыми глазами. И протиснулась к ним, оставив за спиной Макса и Сашу, помогающего ему поддерживать девушку.

То, на что указывал Алексей, Тася увидела не сразу — из-за меняющегося света, точней дымчатых всполохов тьмы. Но увидела — и беспомощно похолодела: внешнего круга не было. Его небольшой части. Возможно, она и была, но уже почти невидной. Истончилась. Со стороны Алексея от двух меловых кругов остался только внутренний. Внешний же с трудом проглядывался продолжением с двух сторон. Рваным продолжением. Именно здесь жадных ртов-присосок было гораздо больше. А может, они подоспели чуть позже, когда чудовище поняло, что здесь легко сделать прорыв? Возможно, Влад плохо нажимал здесь мелом — и линия получилось не такой сильной...

— Влад, — прошептал Алексей, пока Саша негромко говорил Максу, как лучше удерживать девушку на ногах. — Что делать?

— Меняемся местами, — тихо ответил Влад, и в его голосе Тася не услышала колебаний.

Мужчины просто шагнули друг мимо друга. И теперь Влад очутился перед опасным участком защиты. С трудом присев на корточки в тесном пространстве защиты, он некоторое время оценивающе смотрел на истончённую линию, и Тася следила, как знакомое лицо изменяется в бегучих тенях, становясь то безучастным, то уродливым...

Потом Влад пошевелил руками. Сделал какое-то обыденное движение, как будто ему неудобно сидеть. Алексей в это время обернулся к Саше и Максу с вопросом, не поменяться ли ему с кем-нибудь из них, поддерживая девушку на ногах. И только Тася с обмершим сердцем следила, как Влад вынутым из ботинка ножом резанул по своей ладони и теперь, сжимая и разжимая кулак, медленно ведёт кровавую линию там, где пропала часть мелового круга.

Наконец он закончил. Как раз, когда к нему снова обернулся Саша. Последний ничего не заметил. Просто снова скользнул глазами по стенам, с которых капали слюной на людей сотни жадно расплющенных о невидимую стену ртов-присосок.

— Если даже они не смогут прорвать защиту, они не уйдут, — тихо заметил он. — И мы... не будем же здесь навечно?

— Нет, — не оборачиваясь, сказал Влад. — Не будем. Эта фигня сейчас сама уйдёт. У неё есть одна особенность: она не может долго и упорно преследовать добычу. Если встанет на одном месте, как сейчас, она начинает уменьшаться. Есть какая-то зависимость её объёма и массы от состояния без движения. Она уже сейчас уменьшилась. Только нам этого не видно, потому что она растеклась по защите.

— Ты уже встречался с таким?

— Да. Не знал бы о ней — бежал бы сломя голову к вокзалу. Приготовьтесь. Замечаете — светлеет?

Что светлеет — не заметили, а вот когда распяленные рты начали отчмокиваться от защиты, исчезая в клубящемся облаке, — слышно было отчётливо. А потом смотрели в сторону уходящего чудовища — оно опять исчезло за дорожным кольцом.

Первым заговорил Алексей.

— Почему? Почему оно ушло опять туда? — спросил он.

— Это строитель, — бесстрастно сказал Влад, которому Тася залепляла порез на ладони бактерицидным пластырем. — Он строит город теней.

— А подробней? — тоже без эмоций спросил Саша.

— Выберемся — расскажу. А пока — выходим.

На этот раз, выйдя за пределы мелового круга, Влад всё же нагнулся и ладонью добрал то, что ещё оставалось. Тася тяжело подумала о том, как бы ему побыстрей восстановить потерянную кровь, но додумалась лишь до того, что надо бы купить хорошего мяса и приготовить его сегодня же.

Но пребывание в городе теней на этом не закончилось.

Уже у лестниц в здание вокзала Влад велел положить девушку на асфальт.

— Тася, Макс! Идите сюда.

Оба подошли. На вопросы сил не было — все силы ушли в чувства, пока боялись чудовища. Поэтому просто уставились на Влада в ожидании.

— Тася, возьми Макса за руку. Чтобы не удивлялась: Макс — твоё подспорье расширить поиск. Поэтому, пожалуйста, попробуй ещё раз войти в состояние поиска.

Не удивляясь, а единственно только подумав, что Влад как будто специально это сделал в ответ на её мысли о никчемности присутствия Макса в городе теней, Тася сжала протянутую ей парнем ладонь. Подняла глаза на дома и улицу. Представила, что рассматривает кучу фотографий с неразличимыми лицами на них... Голова резко мотнулась сначала в одну сторону, затем — в другую.

12.

От резких движений глазами, как будто Тася пыталась в панике отследить всех тех, кто стремительно прятался от неё, серое пространство перед глазами поплыло.

Женщина некоторое время смотрела на один из безликих домов, слева от перекрёстка, затем, снова покачнувшись — испуганный Макс удержал, обернулась к Владу. Тот стоял рядом и, как и парень, двинулся было к ней, но так и не шагнул и выглядел странно насмешливым. Как будто смеялся над чем-то в себе... Вспомнив, как он, пока никто не видит, отжимал кровь из порезанной ладони на асфальт, Тася мельком поразилась его самообладанию. Но, выждав, когда головокружение пройдёт, всё же с вызовом, даже сердито спросила:

— Ты хочешь, чтобы мы пошли туда за остальными? Почему сейчас, а не тогда, когда мы не были такими усталыми? Ведь они ближе!

— Ты нашла ещё кого-то?! — потрясённо спросил Макс, не замечая, как снова сжимает ей руку, словно чего-то боясь.

А изумлённые мужчины непроизвольно шагнули ближе.

Влад сверху вниз взглянул на парня, скривил губы.

— Макса пробило. До сих пор в нём были только способности, позволявшие входить в этот город. Но была ещё одна способность, которая оставалась заблокированной. Попробуй я предложить тебе просканировать местность сначала, ты никого бы не нашла. Теперь Макс разблокирован — и он твой усилитель, если так можно выразиться. Благодаря ему, ты станешь чувствовать пропавших и без фотографий.

— Только пропавших? — спросила Тася, сразу зацепившись за последние слова. — А что будет со мной в... нашем городе? Я тоже буду чувствовать всех?

— Без Макса вряд ли. Не отвлекайся. Сколько человек ты нашла?

— Двоих живых.

— А мёртвых?

Тася заколебалась, видя, с каким страхом на неё смотрит Макс.

— Троих... Кажется.

— Не стоит медлить, — напомнил Влад. — Макс и Тася...

— Влад, — повелительно, хоть поджилки у самой тряслись, позвала Тася. — Я не скажу, где находятся эти люди, пока ты не пообещаешь показать мне, что с ними. Ну, ты понял, что я хочу сказать.

— ... Я мог бы надавить на твоё чувство справедливости и жалости, на то, что с каждой секундой всё меньше возможности спасти человека (Тася про себя охнула), — после нескольких секунд молчания отозвался он. — Прежде чем я соглашусь, ответь: ты устала, ты перепугана. Готова ли ты увидеть зрелище, почти такое же страшное, как вчерашняя чёрная волна?

Тася сглотнула, но дёрнула подбородком. Влад только приподнял одно плечо: что с тобой сделаешь? Оглянулся и велел:

— Макс остаётся около девочки. С ним — Алексей. Мы, трое, идём за первым. Потом останется Саша. Ещё вопросы есть?

Народ помотал головами, и трое отправились к дому, указанному Тасей.

По дороге ничего не произошло, хотя женщина пару раз вздрогнула, чуть не подпрыгнув на месте: почудилось, что с левой стороны площади — там, где в живом городе остановка, что-то дымчатое распласталось по земле и вкрадчиво плывёт к ним троим. Влад заметил её дрожь. Тася шла справа от него — он просто молча взял её за руку. Тасе было стыдно, но вцепилась она в его ладонь изо всех сил и лишь после этого выдохнула с облегчением... Обогнув дом, Тася уже начала думать, не поспешила ли она с требованием. А вдруг то, что тщательно прятал от неё Влад, и в самом деле настолько страшно, что лучше о нём и не знать?.. Но рядом были мужчины, которые испытали на себе этот страх — и ничего, живы. Значит...

Свернули за дом.

— Который подъезд? — спросил Влад.

— Третий.

— От меня ни на шаг, — предупредил Влад.

— Влад, пусть она идёт между нами, — сказал Саша и слегка замедлил шаг.

В подъезд первым вошёл Влад. Вошёл осторожно, словно ожидая, что сразу из-за двери на него кто-нибудь кинется. Тася, приготовившись к худшему, скользнула за ним.

И, изумлённая, чуть не споткнулась, вжавшись во Влада, который всё ещё держал её за руку — чуть позади, и в смятении подняв глаза обшарить всё вокруг.

Дома, как такового, нет. Существовала пустая кирпичная коробка, внутри которой прятался целый лабиринт, отчего Тася сразу невольно припомнила здание вокзала с его бесконечными и бесчисленными коридорами. Итак, двенадцатиэтажный дом до крыши наполняло пустое пространство, а впереди искателей ожидали стены первого этажа — без дверей, без потолков. Вот и весь лабиринт.

От неожиданности Тася некоторое время с места сдвинуться не могла. Такого она не ожидала. Обернулся Влад. Спокойный и бесстрастный.

— Поведёшь дальше сама, раз уж пришла сюда? Иначе мы долго будем блуждать, пока найдём. Только одно: не болтать!

— Поведу.

Пустота сверху пугала страшно: всё казалось, какой-нибудь птеродактиль, а то и покошмарней что, слетит с потолка и похватает их своими жуткими когтищами. Пока шла на еле слышный ей зов — точней, её тянуло как в случае с фотографиями, тысячи раз вздрагивала, снова и снова всматриваясь в потолок — даже скорее, своды самой крыши. Полы в здешних коридорах были каменные, слегка и ровно запылённые, словно кто-то время от времени включал здесь вентиляторы, гоняя пыль. Освещения хватало — окна-то везде проглядывали.

Шли теперь так: впереди она, за нею мужчины. Отставали только на шаг. И оружие вынули сразу, ещё не доходя до двери подъезда. Но без тёплой руки Влада, даже зная, что за спиной вооружённые мужчины, она чувствовала себя зябко... Наконец остановилась и ткнула пальцем в следующую стену. Влад оглядел место и кивнул ей подойти к дверному проёму. И приложил к губам палец.

Она поняла: надо подойти и посмотреть, но очень тихо.

Невольно Тася приподнялась на цыпочки и, затаив дыхание, приблизилась к стене. И заглянула в комнату — кажется, спальню, поскольку комната очень уж небольшая.

На полу лежала женщина лет под шестьдесят. Тася не умела определять возраст человека, разве что если судила по кому-то, кого знала. Сейчас она сравнила незнакомую женщину со своей матерью. Но это сравнение заняло лишь секунды, потому что следующее, что заметила Тася, было нечто над этой женщиной. Нечто, вид которого заставил сжаться в напряжённейший комок нервов. Она ещё помнила, что за спиной стоят настороже вооружённые мужчины, но сознание уже поплыло так, что на какое-то мгновение она испугалась: а если упадёт в обморок? И этот испуг привёл её в себя.

Над лежащим телом колыхалось странное марево, в котором она с трудом разглядела то самое облако, которое стреляло длинными и узкими лезвиями. Но сейчас это облако было полупрозрачным, отчего она сразу и не увидела его в сумеречной полутьме. Те самые лезвия теперь трансформированными, тоже знакомыми щупальцами приникли к телу лежащей... Далее Тасе объяснять не надо было. Рты-присоски делали своё дело: как они пытались пить силу из защиты Влада, так сейчас выпивали силу, наверное жизненную — в этом Тася пока не разбиралась, — из этой женщины. Щупальца ощутимо взбухали и опадали — и это отвратительное движение (хотя на вид вроде ничего такого) напоминало дыхание чудовища, выпивавшего жизнь из жертвы... Хуже другое: чем больше смотрела на чудовище Тася, тем материальней оно становилось. Как будто существо из прозрачного-призрачного становилось наполненным — пусть даже всего лишь составляющим его дымом. В последнем, кстати, Тася, уже сомневалась.

Боявшаяся даже дышать, она смогла сделать то единственное, что могла в этой ситуации: отошла от дверного проёма, уступая место мужчинам.

Влад первым приник к проёму. Выждал и выстрелил. Присевший на корточки у дверного проёма Саша поднял голову:

— С первого выстрела — на этот раз повезло.

Влад только сморщился в ухмылке.

Когда они скрылись в "комнате", Тася быстро вытерла рукавом куртки взмокшее лицо, потом подняла к глазам руки, ходуном ходившие от сотрясшего её страха, и сунула их в карманы. Понадеялась, что со стороны похожа на замёрзшую.

Женщина оказалась маленькой и худенькой. Саша сказал, что сам её донесёт.

— Значит, когда вы стреляли — вы убивали этих... чудищ? — спросила Тася, чувствуя себя просто тошнотворно — уже не от воспоминаний о "вампире", а от невозможности скрыть, как она испугалась: зубы ляскали не слабей, чем вчера у Макса.

— Да. Хорошо, если успеваешь подкрасться — и эта дрянь тебя не заметит. Можно стрелять сразу в нервный центр — а его ещё найти надо, причём чаще — по наитию. А если уж он тебя обнаружил — то центр достать трудно. Тогда стреляешь во что попало.

Тася сразу вспомнила беспорядочные выстрелы и вздохнула: а ведь был тот самый "строитель", который их догнал-таки... Она всё ещё не отошла от страха после созерцания чудовища, но сейчас её тревожила единственная мысль, нудно и болезненно бившая в виски: и он, Влад, целых два года входил в этот жуткий мир в полном одиночестве?!

Вернулись к вокзальной лестнице тоже благополучно. Тася старалась не смотреть в сторону остановки, да и Влад от самого дома вёл её за руку.

Уходя с Алексеем за следующим, Влад снова заключил остающихся у вокзала в меловой круг. Сделал он это тщательно, но Макс спросил:

— Влад, а может, отнести девушку в джип, а потом вернуться?

— Ни разу не оставлял найденных на той стороне. Не знаю, что там с ними может быть, поэтому лучше не рисковать. Да и кого-то отпускать туда без своего присмотра пока не решусь. Как не решусь уйти туда сам, оставив вас здесь без присмотра. А постоянно ходить всей компанией — и времени жаль, и есть впечатление на уровне интуиции, что эти переходы туда-сюда опасны. Может, в будущем...

Едва две фигурки завернули за указанный дом, Тася, помешкав, села рядом с двумя телами и обняла колени. На асфальте прохладно — перетерпеть можно, зато никому не видно, что ноги-руки дрожат. Макс посмотрел-посмотрел — и тоже сел, да ещё так удобно — плотно прислонившись спиной к её спине. Сразу стало теплей. Саша присел рядом на корточки — лицом к дороге. Макс шмыгнул носом и спросил у него:

— Саш, а ты с нами останешься? Тут работы непочатый край.

— Останусь.

— А как же... Ты же работаешь у этого, ну... как его?

— Мы говорили с Владом, когда шли за сестрой хозяина. Влад сказал, что обменяет меня, то есть остатки моего контракта, на Лизу. Вместо личной платы за неё.

— Тогда хорошо, — обрадовался Макс и признался: — Влад постоянно требует стеречь Тасю, а я один боюсь. Честно.

— Щас получишь — за "боюсь"! — задорно сказала Тася и стукнула его локтем в бок. — Чем это я такая страшная?

— Тебе на пальцах объяснить или как? — ухмыльнулся парень и тоже небольно стукнул локтем её в ответ. Промахнулся, потому что она уклонилась в сторону, и чуть не свалился сам.

Тихонько смеясь, некоторое время они, словно расшалившиеся дети, "дрались", не оборачиваясь, локтями. Шутливой потасовки, когда локтем не всегда попадаешь в сидящего за спиной, хватило, чтобы оба разогрелись, а Тася с удивлением обнаружила, что выматывающая её нервная дрожь пропала. Саша тоже посмеивался и смотрел на них немного сверху вниз, но, возможно, Тасе это только показалось, потому как он сидел на корточках.

Выстрелов в намеченном доме с площади не слышали. Вернулись двое с "добычей" довольно быстро: ею оказался среднего роста мужчина в деловом костюме. Выглядел он, по мнению Таси, ужасающе — сам такой же серый, как город, тени которого и выпили из него половину жизни. Но на её опасения, что найденного не довезут, Влад спокойно ответил:

— Этот выдержит — справится. В него сейчас столько энергии вложено, что он пока только очнуться не может. А последнее — задачка для Алексеича. Лёгкая причём.

Перед тем как пройти здание вокзала, определились с грузом. Мужчину, как самого тяжёлого, отдали нести Алексею. Пожилую женщину снова вызвался нести Саша. Сашу за кисть держал при переходе Макс. Сестру крутого Павла взял на руки Влад. Он, естественно, не нуждался, чтобы его держали за руку, но Тася решительно снова вцепилась (по её собственному ощущению) в него, правда стараясь не отягощать его своим весом, стараясь держать руку свободно.

Переход по зданию-двойнику сегодня отличался от предыдущих. Если в город теней вошли безо всяких приключений, то сейчас Тася то и дело что-то слышала или видела. Однажды промелькнула мысль о том, что она становится слишком чувствительной ко всем кошмарам, которые здесь происходят. Плохо ли это, или хорошо?

В любом случае, она была рада собственному нахальству, хоть прекрасно понимала, что мешает Владу. Впрочем, тот не возражал, лишь изредка поглядывал на неё сверху вниз, будто утешая: ничего, мол, потерпи ещё немного — а там и легче будет... И Тася вовсю пользовалась этим безмолвным разрешением цепляться за него, особенно когда шорохи из коридоров становились слишком громкими или подозрительными, а порой и когда тени, которым надлежит быть неподвижными, вдруг мягко подрагивали, и тогда женщина в страхе прижималась к невозмутимому Владу.

Наконец вышли из здания вокзала, и Макс первым, не стесняясь, побежал к джипу. Тася ещё хотела крикнуть ему вслед, чтобы не торопился. А вдруг какой-нибудь спрятавшийся ужастик дожидается их прямо в машине? Но когда за помощью обратилась было к Владу — взглянув на него, то успокоилась: Влад, прищурившись, уже всматривался в машину, а потом ещё и кивнул сам себе, типа — всё в порядке, мин в джипе нет.

— Не забудьте — запоминать, где в каком месте сворачиваю, — предупредил он Алексея и Сашу, когда всех найденных с трудом разместили в машине.

А когда остановились в привокзальной аллее, Влад откинулся на спинку сиденья и сказал:

— Снимаем шмотьё. Здесь тепло. И отдыхаем, привыкаем к городу.

— Не понял, — насторожённо сказал Макс. — Мы выезжали — было светло. Чёрт, мы выехали даже до обеда! И пробыли вроде там недолго. Вчера такого не было. А сейчас...

Остальные тоже недоумённо приглядывались к позднему вечеру за окнами машины. Уже вовсю горели фонари, а по дороге, видимой с аллеи, мелькал почти празднично (после серости-то города теней!) освещённый городской транспорт. Тася не удивлялась вечеру, она с удовольствием вдыхала холодно-терпкие ароматы тополиной аллеи, суховато-пряный — скошенной травы на газонах и вкус самого воздуха, в котором перемешалась и машинная гарь, и сигаретный дым, и даже слишком сладкий, бьющий по носу аромат мужского парфюма, которым, видимо, обрызгался (Облился! И явно не жалея!) недавно прошедший здесь молодой человек. Тася сразу представила, как он спешит на свидание, и даже насмешливо пожалела его девушку, которой придётся терпеть такой агрессивно насыщенный запах... Никто не спешил выходить из джипа. Кажется, все и впрямь свыкались с мыслью, что они почти дома.

— Время в зеркальном городе идёт по-разному. В зависимости от места, — хмуро сказал Влад. — Я видел ещё раньше, как во вновь появляющихся местах время словно исчезает, и кажется, что был на месте минут пять. Зато, когда выбираешься их этого города-двойника, выясняется, что пролетело немало часов. Время в самых первых частях зеркального города идёт почти синхронно с нашим. А мы сегодня были как раз в только что появившихся местах.

— Влад, а что теперь с этими... левыми найденными? — поинтересовался Алексей.

— Всех отвезу к Алексеичу, — развернувшись к сидящим на заднем сиденье, сказал Влад. — Сейчас, по дороге к нему, позвоню Олегу. Сделаем вид, что нашли их ребята из агентства "Лёд". Нечаянно. У этого мужика (я смотрел) во внутреннем кармане пиджака мобильник и какие-то бумаги. Найти семью будет нетрудно. С женщиной тяжелей. Здесь проблемы есть. Но проблемы эти уже для Олега. Он решит. А не получится — выждем, пока Алексеич их в себя не приведёт. Тогда сами всё скажут.

— Неплохо придумано, — пробормотал Саша.

— Влад, а что дальше?

— Вы все согласны работать со мной? Безоговорочно?

Когда Влад услышал ответы, он помолчал и сказал:

— Пока я работал один, даже мысли не возникало, что можно что-то сделать, кроме поиска. Значит, я так вижу ситуацию. Для начала мне нужно научить Алексея и Сашу на их машинах проникать к приграничному вокзалу. Кстати, Макс, умеешь водить машину?

— Умею.

— Значит, надо научиться тому же переходу и тебе — хотя бы на моей машине. За время, что я ездил в зеркальный город, было несколько ситуаций, когда я здорово пожалел, что за руль надо садиться самому.

Тася внезапно вспомнила длинные, уже зажившие шрамы на его руках.

— Что ты вообще хочешь сделать? — задумчиво спросил Саша. — Если уже не только заниматься поиском?

— Вы хотите, чтобы я произнёс это вслух? — усмехнулся Влад. — Вы же поняли, что я хочу закрыть зеркальный город. Хорошо. Поговорим об этом. Только по дороге к Алексеичу, раз такое дело. Алексей, ты перейдёшь в свой джип?

— Перейду — и Макса захвачу. Только ты мобильник на громкую связь поставь. Может, нам и кого-то из найденных к себе взять?

— Нет, не надо. Мы здесь их хорошо укрепили — заново возиться — только время терять даром. Идите.

Когда двое вышли из машины, а потом позвонили уже из джипа Алексея, снова замурлыкал громадной кошкой мотор джипа. Установив на панели машины, в держателе, свой мобильник и глядя в ветровое стекло на дорогу, Влад заговорил:

— Растущий двойник нашего города чреват тем, что пропажа людей становится всё более невероятной, если верить цифрам статистики. Ещё немного — и горожане вдарятся в панику, когда осознают, что происходит, но не будут знать причин происходящего. И тогда станет ещё страшней. Теням легче уводить перепуганных людей. А что будет, когда тот зеркальный город станет полностью скопирован с нашего, я даже страшусь представлять. Так что... Предполагаю ездить в зеркальный город каждый день, как на обычную работу. Если будут наводки на пропавших, в первую очередь буду искать их и тех, кого мне укажут Тася и Макс. Если будет время, свободное после поиска, начну искать место прорыва. Примерно знаю, где оно, но далеко не спускался. В одиночку там делать нечего.

— Я с тобой, — первым сказал Макс, когда наступила тишина. — И в поиск, и в поход.

— Согласен, — откликнулся Алексей. — У меня родичей в городе полно. Как подумаю, что хоть с одним здесь может случиться, по коже мурашки.

Саша сидел некоторое время молча, раздумывая о чём-то. Потом поднял голову:

— Но ты будешь учить нас каким-нибудь штучкам, вроде твоего мелового круга?

— А то ты сам не умеешь кое-чего, — снова усмехнулся Влад.

— Всё по мелочи. Нахватался у учителя. Знаю основные приёмы бесконтактного массажа, кое-что из принципов набора силы. Ну и всё.

— Ладно. Начнём, — сухо сказал Влад. — Домашнее задание всем. Приедете домой — по возможности поужинайте мясом и свежими овощами и фруктами. Тех денег, которые вы получите от Алексеича, вам хватит на полноценный ужин, чтобы восстановиться после сегодняшней поездки. Это первое. Второе. Завтра утром встанете, сделаете как минимум зарядку, после которой те, у кого нет возможности сесть в "лотос", сядете на стул. Поза такая: спина прямая, колени не смыкать, на них — руки ладонями кверху. Ладони свободные, расслабленные. На голову наушники — и слушать энергичную музыку. Только не рок. И слушать только в такой позе.

— А почему не рок?

— Почему это не сделать вечером, прямо сейчас?

Два вопроса — Макса и Саши — прозвучали почти одновременно. Они даже тихо рассмеялись, услышав их.

— Ну, я не знаю, какой рок вы слушаете. Да, музыка эта энергичная, но есть у некоторых направлений рока одна особенность. Мало того что часто бывает у него энергия деструктивная, так она ещё и держится недолго, оставляя потом ощущение тяжести. Не хотите слушать классику — берите её переложения в роке: даже переложенная, она всё равно сохраняет мощную и высокую энергетику. Вечером... Что ж. Взаимосвязано: музыка в качестве энергетика-стимулятора элементарно спать не даст. А сон в нашем деле — святое.

— Ха, я могу спать пять-шесть часов в сутки — и в порядке! — похвастался Макс.

— Поэтому после поездки у тебя энергополе на ладан дышит, — недовольно сказал Влад, — видно сразу, какой порядок. Вы мне в зеркальном городе святыми нужны. Поэтому всем спать как невинным младенцам. Ясно?

— Ясно, — весело ответил Макс.

Доехали. У частного дома их встретило множество народу: помощники Алексеича, ребята Олега во главе с ним самим. Тела быстро сгрузили и отнесли в дом, а Влад быстро объяснил, откуда появились два лишних тела. Олег и в самом деле сказал, что Владу и его ребятам беспокоиться теперь не о чем, всё сделают сами.

На обратном пути Влад снова включил громкую связь и договорил:

— Последнее. Если завтра срочных вызовов не будет, к одиннадцати приезжайте на площадь. Не забудьте набрать энергии. Не забудьте взять тёплые вещи.

— И не забыть термос с горячим кофе, — вздохнул из его мобильника Макс.

13.

Яростно стирая с кожи невидимый след серого города, Тася не заметила, как пережала мыльной губкой, и охнула от боли. Не выходя из ванны, она осторожно оперлась на раковину, над которой висело большое зеркало. Чуть вывернув вперёд левое плечо, она насупилась: кожа содрана в несколько поверхностных ссадин, две из которых начали наполняться кровью.

"Угомонись!" — велела она себе.

Пришлось смыть с себя пену и сесть в ванну, где постепенно собиралась горячая вода. Сидеть в воде было неудобно: постоянно хотелось отплёвываться — всё казалось, что пыль города-двойника скрипит на зубах, хотя в самом городе ветра не чувствовалось.

И — холодно. Хоть ванна и наполнялась горячей водой, Тася не прекращала обливать себя с трудом переносимым кипятком из душа. Но внутренняя заледенелость оттаивать не желала.

Мыслей было много — и все хаотичные. Обдумать бы все. Не позволяло вздыбленное состояние в целом... Наконец она мысленно произнесла главное: "У тебя дети — ты должна быть сильной!" Главное главным, но сильной она может быть только в одном случае. Если рядом Влад. Он всё знает. Всё умеет. Он опытный... Додумала и поспешно перевела на другое: завтра на завод — отвезёт ли он её подать заявление об уходе?.. И тут же безнадёжно ответила сама себе: конечно, отвезёт. Обещал же.

Она ещё долго юлила сама с собой, пока не оказалась перед фактом: ей хочется, чтобы этот... крутой мужик обратил на неё внимание.

Чтобы не думать о том, о чём не надо бы, она снова для себя перечислила всё то, что их ставит по разные стороны жизни... Не помогло. Ответно в памяти всплывало, как он держал её за руку, чтобы она не боялась. Как она сама обняла его руку, и он позволил ей идти рядом, хотя ему было тяжело с девушкой на руках. Как взглянул, странно злой, когда Алексей обнял её, перед тем как уйти. И некоторое время она сидела, съёжившись от непреходящего холода, раздумывая и дивясь, как Нина, её напарница, может так легко менять своих мужиков... Потом мысли вернулись к Владу.

В последние минуты, когда они были всей компанией у Алексеича, Тася словно затаилась в засаде. Она следила за Владом и, стараясь делать такую же равнодушную мину лица, как у него, в душе восхищалась им. Ей нравилось всё: как он двигался — легко и мягко, очень экономно, успевая всё замечать; ещё ей понравилось, как он говорит с Алексеичем и другими — коротко и неспешно, всё по делу... И Тася уже угрюмо думала: "Когда же он успел влезть мне в душу? Или Витька прав, и я шалава? На всех мужиков кидаюсь подряд... А может, он мне нравится, потому что он умеет то, чего не умею я?.."

От стука в дверь чуть не подпрыгнула.

— Тася, ужин готов, — напомнил Влад.

— Сейчас! — от неожиданности резко ответила она.

Опустив душ в воду, чтобы не шумел, она расслышала, как он постоял у двери и отошёл. И затем выдернула затычку, сливая воду.

... От смущения, что ответила слишком резко, даже грубо, за столом она долго не могла говорить в тон ему — доброжелательно, как будто ничего не произошло. Хотя раньше за словом в карман не лазила. Но Влад быстро заставил её успокоиться.

Потом были какие-то бездарные полчаса перед сном, когда она маялась и не знала, куда себя девать, а ложиться спать ещё рано. Позвонила маме, сказала, что всё хорошо. Забрела в "зал", где прошлой ночью ночевал Саша. Забрела и поняла, что попала в нужное место. Сначала-то как-то не обратила внимания, но теперь стеллажи на всю стену увиделись сразу. Она подошла ближе, придумав взять книжку — почитать перед сном. Дома она часто читала с детьми приключенческие повести и теперь поискала, что есть у Влада. И обнаружилось, что художественная литература у него в загоне, то есть она расположена по краям стеллажных полок, а в центре теснятся книги по его нынешней специальности. Тася изумлённо провела пальцами по корешкам — ого! Тут и книги обычного формата, в тонких обложках и в кожаных переплётах, и альбомы, и огромные тома. Все довольно потрёпанные. Неужели Влад читал всё? Прихватив книги, самые привлекательные по небольшому объёму и по названиям: "Магия и мистерии Луны" и "Тайны таро", — она потихоньку унесла их в свою комнату, где устроилась на кровати и попробовала вчитаться в принесённое.

Обе книги, к сожалению, оказались перенасыщенными информацией и поучениями, которые Тася тяжело воспринимала из-за недостатка знаний, а значит, читались о-очень медленно. Нельзя было пропускать ни строки, иначе дальше всё звучало абракадаброй, и книги, уже на первых страницах утомив множеством терминов, быстро навели на женщину благословенный сон. Так и не решив, с какой книги начать, Тася отложила обе, а сама юркнула под одеяло. Уснула быстро.

Только раз проснулась, сильно вздрогнув, распахнула глаза и поняла, что дышит неровно, как будто долго бежала — запыхавшись. Всё ещё в полусне, держась за цепочку с медальоном, она встала, включила ночник на столике рядом. Потом постояла, словно в раздумьях, и включила верхний свет. Опять легла — в ярком освещении — и снова провалилась в сон, лёжа на спине, чего никогда не делала раньше. Снился сегодняшний поход в зеркальный город. Она стояла среди мужчин, тревожно присматриваясь к уже знакомой серой местности, и Влад протягивал ей фотографии. "Посмотри. Найдёшь?"

... Спустила ноги с кровати и, откинув одеяло, встала. Бездумно взглянула на ноги. Босые. Как во сне — констатация факта: ложилась в лёгком халатике; откуда на ней пижама? Секунды спустя забыла, о чём думала. Снова загляделась на ноги. Босые. Но плохо видные. Вокруг ног будто круговая позёмка. Чёрная. Пока с пола стелются и ластятся по колено. Но, чувствуется, растут. Подняла глаза. Дверь. Сделала шаг, другой. Тени мягко скользнули то ли следом, то ли провожая... Или ведя? Странная дверь. На ней всегда был постер с любимой группой, а теперь его нет. Поверхность чистая и пустая. Но медлить нельзя. Надо идти. Её зовут.

И она открыла дверь и очутилась в просторной прихожей, в которую слегка лился свет из кухни и которую она тоже не узнала, но на этот раз факт чужого места лишь мельком отложился в памяти, но не задержал её. Здесь теней было больше. Некоторые прозрачные — из-за света фонаря, некоторые — плотно чёрные. Ног своих она уже не видела, хотя в движении чувствовала их... Она устремилась к входной двери, подняла руки открыть замок. Замок оказался внизу. А руки раз за разом беспомощно шарили по верхней части двери в поисках привычного.

— Тася? Что ты делаешь?

Она обернулась на тихий низкий голос, к незнакомому высокому мужчине и с приглушённым страхом вдавилась в дверь всей спиной. Тени внизу заволновались. Надо бежать!.. Но как бежать, если она каким-то образом оказалась в чужой квартире и замка ей не найти?!

Вспыхнул верхний яркий свет — и она зажмурилась, так больно он бил в глаза.

— Понял, — бесстрастно сказал незнакомец и шагнул к ней.

— Не подходите! Я буду кричать! — тоненько завизжала она, закрывая лицо ладонями, как будто так, не видя незнакомца, она могла защититься.

Он внезапно сверху вниз провёл перед её лицом ладонью, словно что-то снимая с волос, а потом встряхнул ладонь в сторону.

Она медленно опустила руки. Искажённые криком и страхом черты лица медленно разгладились. С сонным удивлением оттолкнулась от двери. Почему она не в постели?

— Тася.

— Что? — сонно откликнулась она. Огляделась. Помолчала, то ли соображая, то ли слушая своё учащающееся дыхание, то ли вспоминая, и выпалила, снова схватившись за медальон с оберегом: — Ты сказал — без Макса со мной ничего не будет в этом городе! Ты обещал мне! И ты!..

— Я обещал, но в такой ситуации мне трудно держать слово, — спокойно сказал Влад, снова шагнул и подхватил её на руки. — Теперь обещание будет выполнено на все сто.

И унёс её в свою комнату, сначала недоумевающую, а потом вспыхнувшую от понимания, что он собирается делать.

Она только и успела пискнуть:

— Нет, я не...

— Тася, прекрати сомневаться. Я же вижу, — недовольно сказал Влад и, не спуская её с рук, поцеловал.

Когда он властно приник к её губам, она ещё несколько мгновений суматошно пыталась понять, что он имеет в виду под "я вижу". Но руки сами потянулись обнять его за шею, чтобы ему было удобно целовать её — это она ещё хотела оправдаться, а сама уже лихорадочно обнимала его — и с ужасом (хоть и мельком) думая, и в блаженстве его поцелуя уже забывая, что он вот-вот положит её на постель... И последняя мысль, перед тем как расплавиться в его сильных руках: "Из огня, да в полымя..."

... Она лежала на его плече, обняв другое. Он так попросил, да ещё потом подоткнул за её спиной одеяло так, чтобы она не съехала. Чем уж ему нравилась эта поза, она не знала, но спрашивать не хотелось. Лень и истома отяжелили тело, и Тася просто ощущала, как растекается по Владу. И это было не просто приятно. Только сейчас она почувствовала, как внутренняя заледенелость оттаяла бесследно.

— Влад, — прошептала она в его тёплую кожу. — А как же... Мы-то тут... А девушка? Она вышла?

— Нет. Ты её разбудила. Теням теперь до неё не добраться.

— Ты уверен?

— Хочешь, после завода съездим к ней? Ты ведь теперь её и без фотографии найдёшь.

— Влад, а теперь я точно не буду... ну, как сейчас? Не пойду, как эта девушка?

— Нет. Теперь ты под моей личной защитой.

"Это не любовь, — думала она, прислушиваясь к спокойному, размеренному стуку его сердца. — Нет. Это не любовь. Но я не буду думать, нужна ли ему я, разведёнка и мать двоих детей. Я буду думать о том, что я нужна ему как желанная женщина... А потом..." Додумать не додумала, потому что размышления о своём месте при Владе перебила другая мысль. Которую она с тревогой и озвучила:

— Влад, а почему я снова — почувствовала, что ли, её?

— О чём ты думала, засыпая?

— Не помню. — Только с языка сорвалось, как вспомнила. — Не думала. Видела во сне. Как мы приехали в город-двойник, и ты мне дал новую фотографию.

— Мм... Вон что. — Он повернулся к ней и смешно понюхал её волосы. — Ты пахнешь какой-то травой.

Она неудержимо улыбнулась, почти засмеялась.

— Это не трава. Это крапивный шампунь.

— Вкусно пахнешь. Тася, ты умеешь стрелять?

— Ну-у... В школе немного стреляла — в школьном тире. Пару раз в парке. Ну, знаешь, наверное, — в аттракционах.

— И как?

— Э-э... — Тася покраснела. — Всяко бывало.

— Хорошо. Разрешение на пистолет тебе справим, а пока в зеркальном городе будешь ходить с моим. А здесь, в нашем городе, на остановке, не доезжая до моего дома, недавно поставили палатку с тиром аналогового оружия — виртуальным, конечно. Будешь тренироваться каждый день.

— Ты думаешь... — медленно сказала она. — Это так обязательно?

— Думаю. Давай-ка спи. Завтра у нас день хлопотливый. Сил понадобится много.

— Спокойной ночи...

На её шёпот он только снова тепло подышал ей в макушку, а потом его дыхания вообще не стало слышно — уснул. Снова вслушиваясь в биение его сердца, Тася сначала задремала, а потом и уснула.

... Утро оказалось весьма деятельным.

За завтраком Влад выяснил, где находится здание хлебозаводской администрации.

— Сколько времени, примерно, уйдёт на оформление документов?

— Не знаю. Наверное, много. И, Влад... Я до сих пор не совсем уверена, что меня вот так сразу отпустят. Заставят ещё отрабатывать, и тогда я не смогу...

— Тася, — вздохнул Влад. — Ты забыла о том, что я тебе сказал. У тебя в ближайшие дни резкие перемены по судьбе.

— Хм... А тебе самому не кажется, что в разряд резких перемен можно внести всё, что со мной за это время случилось?

— Тася, — предупредительно позвал Влад, и его тёмные глаза насмешливо заблестели. — Ты мне ещё перечисли, что именно случилось — и мы никуда не пойдём. Последний случай из твоей личной жизни мне пришёлся очень по вкусу. Хватит об этом. Ты все документы приготовила?

— Все.

— Тогда десерт — и вперёд.

В машине она несмело спросила (требовать пока не научилась):

— Влад, а ты не мог бы позвонить Алексеичу? Узнать, как там эти трое?

— Надо бы тебя саму поближе познакомить с Алексеичем — будешь тогда напрямую у него спрашивать обо всём, — пробормотал Влад и притиснул трубку мобильника к уху. — Ага, я. Привет. Как там наши спасённые?.. Всё в порядке? Спасибо. Да, только это хотел узнать... Что? Не забывай о разнице между "хотел узнать" и "придётся узнать". Сколько?.. Двое? Тася тут интересуется, кто именно (Тася замерла)... Понял — женщина тридцати пяти и мужчина — сорока... Когда? Давай я сам заеду. Хорошо — пока!

Тася выдохнула. Девушки нет. Влад вспомнил о ночном происшествии и специально для неё спросил, кого в этот раз увели тени. Двое, значит...

Когда в заводской администрации узнали, что она увольняется, там удивились и обрадовались. Изумлённая Тася быстренько получила на руки все документы. Обычно с любыми документами приходилось самой бегать по этажам административки (так рабочие про себя называли трёхэтажное здание администрации), но сейчас кадровичка самолично сбегала за подписями всех начальств. С тем же изумлением Тася вышла за ворота здания администрации. Влад сидел в открытой кабине джипа и курил.

— Ну что?

— Подписали.

— Давай документы сюда. Сегодня же тебя оформлю к себе. — Он спрятал документы в ящичек под панелью и взглянул на часы. — До встречи у нас полтора часа. Сейчас едем к Алексеичу, а потом — в зависимости от времени. Скорее всего, придётся сразу ехать на привокзальную площадь.

— Алексеич — это по-дружески? — полюбопытствовала Тася.

— Нет, это фамилия у него такая. Удобная — для друзей, — чуть ухмыльнулся Влад.

Влад не зря опасался, что после поездки к Алексеичу времени будет маловато для чего-то ещё. Тот, вручив фотографии, пригласил обоих на ланч. Так что сбылось желание Влада познакомить их поближе.

Алексеич оказался мужчиной весьма гостеприимным: пригласил всех на веранду, где им накрыли (Тася при виде богатого стола слегка ошалела, но освоилась быстро), и всё ворчал, что Влад слишком редко показывается на дружеских посиделках, слишком уж завяз в делах. Но, когда он смотрел на Тасю, то расплывался в такой откровенной улыбке, что женщине становилось не по себе. Ведь знала, что он экстрасенс на уровне Влада, только специализация другая. Значит... Значит, он знает, что у них двоих ночью произошло. Но что самое интересное: кажется, он одобряет. Только вот кого? Влада, что теперь не одинок, или Тасю?.. Знать ей хотелось об этом отчаянно, но не решилась заговорить — не слишком у них дружеские отношения, чтобы спрашивать о таком. Зато у него она наконец твёрдо выяснила то, что её волновало и беспокоило.

— Алексеич, а те, кого вернули, не возвращаются в зеркальный город?

— Нет. Я им закрываю уязвимое место, через которое в них проникают тени. — Алексеич чуть вздохнул и испытующе уставился на Тасю. — А ещё каждому даю рекомендацию, как начать вести здоровый образ жизни, чтобы никогда туда не попасть снова. Я — убедителен, — усмехнулся он. — Есть единственный человек, на которого мои старания не действуют. Очень надеюсь, что ты сможешь быть убедительней меня, и этот оболтус покончит с куревом.

Тася покосилась на Влада. Не обиделся ли? Но Влад сидел в кресле, специально чуть отодвинутом от стола, и только ухмылялся... Назвать Влада таким просторечным словечком? Оболтусом? Что-то значение этого слова не очень вяжется с характером Влада. Тасе он казался... ну... Очень сильным — для этого слова.

От Алексеича направились к площади. Всё взяли с собой заранее, ещё из дома: и тёплую одежду, и Тася на всякий случай напихала в карманы всякой медицинской всячины, типа пластырей (пригодилось же однажды!), угля (а вдруг отравится кто-нибудь чем-нибудь?), те же салфетки и пузырёк с йодом. Кроме всего прочего, сегодня она захватила перчатки, вспомнив опыт Макса. А Влад напомнил ей взять с собой термос с горячим кофе.

— Кстати, как дела у Саши? — спросила она, с теплом на душе вспомнив, что они захватили с собой ещё и пирожки — горячие, прямо из маленькой пекарни. Она-то давно к этой пекарне примеривалась, но денег всегда было в обрез, зато сегодня — оторвалась, да ещё представляла, как сейчас одарит ребят из команды. Теперь, опять-таки кстати подумалось ей, у них настоящая команда.

— Как и договорились с Павлом, я обменял его контракт на девчонку, на сестру.

На площади нашли только Макса и Алексея. Саши пока не было.

— Привет всем, — весело сказал Макс. Он уже выглядел бывалым искателем и, кажется, совершенно не боялся поездки, как совсем недавно.

— Привет, — ответила Тася. — У нас пирожки. Хочешь?

— А мне? — поинтересовался Алексей. — Или пирожки только маленьким можно?

Макс от возмущения чуть не подавился.

— Он имеет в виду маленьких, как я! — засмеялась Тася. — Шутка. И неудачная. — Она попыталась строго посмотреть на Алексея, но тот лишь снисходительно глянул на всех (он был выше даже Влада), и сунул в рот полпирожка.

— Саша не приходил? — спросил Влад.

— Он был, но сказал, что ему надо бы кое-куда заехать, — сказал прожевавший Макс. — Что-то у него с документами.

— Ничего особенного, — сказал Алексей. — Его Олег устраивает к себе, к нам то есть, чтобы всё было на законных основаниях. — Вглядевшись в толпу людей, идущих по полосе между дорогой и площадью, он снова ухмыльнулся: — По-моему, он вон идет. Без машины, как и говорил.

Когда Саша подошёл и поздоровался, ему вручили пирожок ("Ешь, пока горячий, — потом невкусно будет!"), а Влад напомнил:

— Макс по-прежнему сидит у Алексея. Так, Алексей, слушай меня внимательно. Мы сейчас въедем в аллею, из которой обычно возвращаемся. Там я снабжу твою машину небольшим энергетическим маячком. После этого мы поедем в город теней. Обрати внимание, Алексей. Я не сказал "попробуем поехать". Я сказал — "поедем". Запомни самое главное: пробы не будет. Будет движение сразу и к цели. Если что-то пойдёт не так, пропадёшь и ты, и Макс. Меня поняли?

— Поняли.

— Так, Саша. Теперь ты. Ты сидишь со мной — и тоже заучиваешь место, где я развиваю скорость, а затем — поворачиваю. В следующий раз ты проделаешь это сам — и тоже без пробы. Готовы к поездке? Прекрасно. По коням.

В аллее Влад обошёл вокруг Алексеева джипа, словно в задумчивости. Причём обошёл не просто так — а ведя ладонь сантиметрах в пяти-шести от корпуса машины. Затем он оплёл решётку радиатора какими-то бусами, которых почти не было видно.

— Всё. Защита активирована, — с едва уловимой насмешкой сказал Влад.

— Защита? — удивился Алексей.

— Энергетический защитный трос. Он будет подправлять тебя за рулём, если ты вдруг немного отклонишься от нужного пути. Поехали.

После негромкой команды Влада все, кто с интересом наблюдал, что он делает, поспешно разместились по машинам. Когда Тася проходила мимо Влада, он слегка придержал её за руку. Пока Саша садился в джип, Влад легонько прикоснулся губами к щеке Таси. Она уловила его горячее дыхание — и её всю пронизало этим легчайшим прикосновением. В машине она сидела, чувствуя какое-то странное летящее состояние. Поражённая тем, что с нею происходит, она вдруг подумала: "А мне казалось, я уже никогда не вспомню, каково это — быть свободной, как в детстве!" Странная мысль, вроде никак не связанная с поцелуем Влада, тем не менее, на каком-то тонком уровне связь эта улавливалась...

Они выехали из аллеи, где, по дневному времени, тоже пробегали чёрные тени по тёмно-зелёной траве. Вернулись на дорогу к вокзалу — и снова на страшной скорости полетели, слившись в единое целое, предметы на улице.

В мёртвой тишине приграничной вокзальной площади смолкли моторы обеих машин. Радостный Алексей, выйдя, от всей души хлопнул по капоту своего джипа (Тася чуть не вздрогнула: а если бы машину сломал? Алексей ведь вон какой дяденька здоровущий!). А потом, придя в себя от удачного перехода, он спросил:

— Влад, а можно определить: сам ли я смог проехать? Или это твой оберег довёл?

— Можно, — рассеянно глядя на радиатор, сказал Влад. — Сил оберег не растратил. Значит, тебя он не поправлял. Закрываем машины — и вперёд.

Здание приграничного вокзала прошли спокойно, хотя Тасе показалось, что коридоров стало намного больше, а тени в них гораздо оживлённей. Но она промолчала. Да и не поговоришь, проходя здание, в котором надо опасаться неизвестно чего. Наконец они вышли к лестницам, и Макс непроизвольно вздохнул. С облегчением.

Оказалось, что вздохнул рано. Метрах в пяти от лестницы, по которой они собрались спускаться на площадь, близко друг к другу сидели три человека.

14.

Шёпот Саши как едва уловимое шуршание сухого листа по асфальту:

— Это уведённые?

Он не оборачивался, спрашивая, и Алексей тронул его за рукав куртки, после чего покачал головой и вынул пистолет. Саша немедленно последовал его примеру.

Стоявший неподвижно, Влад наконец пошевелился. Он осторожно повернулся к спутникам. Сначала шагнул к Саше и повесил ему на шею медальон на цепочке. Потом подошёл к Алексею, и тот нагнулся, сообразив, что медальон — что-то вроде оберега. Макс приблизился сам. А когда все взглянули на Тасю, она вытащила из куртки свой и показала. Покивали... Наверное, Влад хотел раздать всем обереги, когда спустятся. Но так уж случилось, что пришлось это сделать именно сейчас.

Влад шагнул ступенькой вниз, оказавшись впереди всех. Не оглядываясь, вытянул назад руку с поднятой ладонью. Этот жест Тася поняла и без мужчин: "Оставайтесь на месте!" Медленно, плавно, насторожённым зверем на охоте, он начал спускаться. Три длинные широкие лестницы поворачивали к привокзальной площади. Прильнув к крашеному каменному парапету, Тася, как и Макс, почти легла на него, встревоженно наблюдая за уходящим на площадь Владом. Наблюдение вела, посматривая не только на Влада, но и на тех троих, сидящих на площади. Сейчас уже можно было разглядеть, что сидят они спиной к вокзалу — одна фигура повыше, две другие пониже.

Когда Влад начал спускаться с третьей лестницы, Тася дёрнулась от близкого всхлипа и резко обернулась. Держа кулаки у самого рта, Макс расширенными глазами смотрел на двери вокзала. Тася всполошённо взглянула вслед за ним и отшатнулась.

В дверях стояли двое. Она сама и Макс. Или женщина, поразительно похожая на неё, и парень — полный двойник или брат-близнец Макса. Что хуже — двойники оказались зеркальными: Макс-второй тоже стоял, стиснув кулаки, будто прикрываясь ими; Тася смотрела ошеломлённо и видела своего двойника — с тем же своим изумлением и ужасом в глазах.

— Вы кто?! — вырвалось у неё.

Тасин двойник медленно покачал головой.

Первым опомнился Алексей: направив пистолет на обоих новоявленных двойников, он с угрозой сказал:

— Быстро! Кто такие?!

Но Макс-второй оттолкнулся от косяка, к которому было прислонился, как прислонился парень к парапету, и шагнул вперёд.

— Стрелять буду, — предупреждающим тоном сказал Алексей.

— Оба — стрелять, — добавил Саша, вставший рядом, так мужчины оказались между Тасей, Максом и их двойниками.

Пытаясь совладать со страхом и смятением, Тася следила за двойниками из-за спин мужчин. В какое-то мгновение ей показалось — двойники в чём-то изменились. Сначала спокойные — только с тем же чувством, что у неё и у Макса, они сейчас будто рассердились, что им не дают подойти к тем, кто являлся для них оригиналом. А ещё она разглядела, наконец, что двойники отличаются и от неё, и от Макса. Лица — это первое. Они были какие-то... серые, безжизненные. Будто нарисованные карандашом. Будто кто-то талантливо нарисовал трёхмерные фигуры — и забыл их раскрасить. Второе — это глаза. Что-то с ними происходило, но что — Тася никак уловить не могла. Зато поняла, почему Макс так мучительно воспринял появление этих двойников. Чем больше на них смотришь — тем холодней становится. Словно они тянули из них, живых, какие-то жизненные соки. А может, и не словно. Может, так и есть.

Почти машинально она подняла руку и обхватила кисть Макса. Не затем чтобы его поддержать. Кажется, Тася начинала привыкать, что парень — её усилитель. А сейчас ей требовалась помощь, чтобы разглядеть... И — увидела. Глаза двойников — вот что было страшней всего. Они... Они пытались сохранить форму и расцветку, но не получалось. Вроде бы обыкновенные человеческие глаза — белки и ожидаемо серый цвет зрачков. Но время от времени происходило нечто вроде обвала — и эти глаза становились настолько плотно чёрными, что казались провалами в черепе. И это ужасало, как ужасало бы оживление мертвеца, перед тем как снова ему стать трупом.

Макс некоторое время продолжал стоять, закостеневший, а потом медленно опустил руки — так медленно, чтобы (поняла Тася) женщина не убрала своей руки с его кисти. Наверное, тепло её руки помогало ему прийти в себя.

Мужчины продолжали стоять перед тенями — в последнем Тася теперь на все сто была уверена. Но самим двойникам на месте не стоялось. Они то и дело пытались обойти охрану и добраться-таки до своих оригиналов, и Тася с замирающим сердцем думала: "Что им надо?! Почему именно мы?!"

Быстрый взгляд направо: Влад продолжает медленно спускаться, не услышав, что происходит на верхней лестничной площадке. Загляделась было на него, но быстро пришла в себя, когда Макс резко сжал её руку. Его двойник уверенно обошёл Алексея, который снова заступил ему дорогу, нависая над ним громадной горой, — и тогда двойник Таси, воспользовавшись тем, что все смотрят в сторону Макса, резко нырнул между охранниками.

— Стреляйте! — закричала Тася, уже не заботясь, что её услышат не только люди. — Саша! Алексей! Стреляйте! Пожалуйста!!

Два выстрела раздались одновременно.

Сначала упал Макс-второй — рухнул на колени, умоляюще глядя на парня и протягивая к нему руки. Саша прострелил ему грудь — и Тася ожидала, что двойник сразу рассеется или превратится во что угодно, хоть в какое-то чудовище... Но двойник хрипел, не выговаривая ни слова, и только продолжал тянуть руки, как будто из последних сил надеялся, что Макс поможет ему. Оглушённая происходящим, Тася не сразу поняла, что странный звук рядом — это самый настоящий вой Макса, который, оскалившись от ужаса, смотрел на "умирающего" двойника. А тот полз к нему, уже держа одну руку протянутой к "оригиналу", другую — у сердца, — и теперь Тася сама с трудом сдерживала рвущийся из собственной души отчаянный крик: сквозь пальцы теневого двойника быстрыми и деловитыми ручейками бежала ярчайшая красная кровь. И это было тем более жутко, что кровь прерывающейся струйкой падала между его коленями, собираясь в неровную кровавую лужу, а двойник всё передвигал колени, стараясь приблизиться к Максу и оставляя после себя размазанный длинный след...

Мужчины беспомощно, опустив пистолеты и не понимая, что делать дальше (ведь выстрелы были с близкого расстояния и смертельные!), лишь смотрели на обоих теневых двойников — кажется, их тоже ошеломила настоящая кровь. Если это настоящая — промелькнуло в мыслях Таси. Для чего она и перевела взгляд на своего двойника — всмотреться. Лучше бы она этого не делала!

Женщина-двойник полулежала, бессильно привалившись к стене, рядом с дверьми, и с удивлением смотрела на свои окровавленные ладони. А потом, будто почувствовала взгляд Таси, она подняла глаза, и Тася застонала сама: немой укор "За что?!" читался в искажённом болью лице и в слезящихся глазах умирающей. Из последних сил Тася выпихивала вперёд одну мысль: они не настоящие! Она не умирает!

Внезапно рядом пошатнулся Макс. Его словно тянуло к своему "умирающему" двойнику. А тот, опустив голову, жалко сидел на бетонном полу — на бедре, помогая себе не упасть опорной рукой в пол. И по лицу человека, Макса, легко читалось, что он с трудом сдерживает желание броситься на помощь теневому двойнику.

Мужчины — она с трудом перевела взгляд на них — кажется, элементарно не решались снова стрелять, потому что (она видела, как они оглядываются) боялись, как бы на выстрелы не явился кто-то ещё.

Где же Влад? Почему его нет после выстрелов? Не мог же он их не расслышать!

И... Что-то мешало думать. Одна лишь навязчивая мысль застряла, закрывая ход всем остальным: а может, подойти помочь? Кровь же настоящая! А ещё... Кажется, Тася начинала понимать, что Макс пошатнулся не оттого, что хотел помочь своему двойнику... Ноги подламывались — она ощутила это только что, но почему?

Взгляд умирающей женщины-двойника снова приковал её к себе... Стороной, в какой-то ватной глухоте, она слышала крики мужчин, которые кого-то звали — кого-то, кто был где-то там, далеко внизу. А сама она смотрела на женщину, которая тоже не сводила с неё глаз, и вопрос: "Почему она так долго умирает?" постепенно пропадал под натиском сострадания: "Господи, как же ей больно!"

Руку, о которой она забыла, вдруг сильно дёрнуло.

Упал Макс, всё ещё цеплявшийся за неё. Она рефлекторно сжала его ладонь, где-то в глубине подсознания помня: если она хоть чуть удержит его от падения, он не разобьёт себе голову. Он и упал, удерживаемый, сильно дёрнул при этом её руку, почему и грохнулся не плашмя, а набок — как его же двойник... К нему подскочил Саша и подал было руку — поднять, но Макс внезапно плюнул в него и завыл. Алексей шагнул было тоже, но парень хрипло зарычал на него, подняв свободную руку, которой агрессивно изобразил что-то наподобие лапы с направленными на охранника когтями. Да ещё пинаться попытался.

Время почему-то растянулось и лениво покачивалось, как покачивалось всё вокруг. Близкие предметы плыли перед глазами Таси — страх уходил, а сочувствие к женщине, которая только сидела и безучастно и даже безнадёжно смотрела на неё, росло — вместе с неотрывным взглядом в её, двойника, глаза, словно уходящие в чёрную тьму и наполняемые ею.

И Тасе в своём безудержном сострадании изо всех сил захотелось подойти к ней и сделать так, чтобы женщина ожила. Так захотелось, что она расслабила пальцы, которые до сих пор сжимались вокруг кисти Макса.

Но в момент, когда она тряхнула кистью, чтобы ослабевшие пальцы Макса соскользнули, на площадке появился человек, которого она враз возненавидела.

Этот человек буквально влетел на лестничную площадку и, ничего ни у кого не спрашивая, мгновенно ударил ногой, проломив грудную клетку умирающей женщины-двойника (Тася чуть не закричала, как будто это ей пробили тело насквозь!), а потом — не оглядываясь на свалившееся тело, развернулся к Максу-второму — и ударил его опять-таки ногой по голове, несмотря на звериный вопль настоящего Макса. Та разлетелась вдребезги, словно была сделана из яичной скорлупы.

Тася снова услышала глухой вой — плакал и выл Макс:

— Не нада-а! За что-о?! Ему больна-а!

Человек, которого Тасе захотелось убить сейчас и немедля, но которого она определённо боялась до ужаса, быстро подошёл к ним обоим. Подняв с пола Макса, хоть тот и старался драться с ним, он легко ухватил их обоих под мышки и прижал к себе: сначала навязчиво казалось — для опоры, чтобы потом сами встали на ноги. Сквозь заволакивающую мозги муть Тася услышала негромкий успокаивающий голос:

— Ничего, ничего, сейчас всё пройдёт...

Она ещё раз подумала, что сейчас — лучший момент, чтобы убить его. Только вот чем? А потом убийственные мысли пронизало другое: как спокойно в этих руках... Прошли минуты, прежде чем она развернулась в его объятиях и обняла его сама, а Макс выпрямился и ошалело огляделся.

— Что? Что случилось?

Что случилось — Влад объяснил лишь спустя минут пять, когда Тася успокоилась и опустила руки, смущённая своими странными мыслями — особенно мыслью об убийстве Влада. Впрочем, нет. Понадобилось ещё несколько секунд — увидеть, что произошло с теневыми двойниками. Несмотря на страх пришедшей в себя Таси, что двойники превратятся в опасных страшилищ, они тихо-мирно скончались на месте — рассеявшись серым дымком. Ей даже показалось, что от них осталась горстка пепла. Но на серой поверхности площадки могло примерещиться всё что угодно.

А потом Влад усадил всех на ступени и, присев сам чуть ниже, в первую очередь обратился к мужчинам:

— Любая человеческая фигура, которая направляется к вам, — ваша мишень. Меня поняли? Прекрасно. В этом городе живые люди — все под властью теней. Они не могут двигаться целенаправленно. Поэтому увидели кого-то — стрелять сразу и не спрашивая.

— Почему ты так долго! — возмутилась Тася, не успев до конца сформулировать полный вопрос: почему ты так долго поднимался? Уже и выстрелы прозвучали, а тебя всё не было! Где ты пропадал так долго?..

— Тася, они уже покопались в твоих мозгах. — Он положил руку на её колено, утешая. — Тебе это только показалось — меня долго нет. На деле прошло не менее нескольких секунд, когда я поднялся к вам следом за выстрелами.

Алексей, на которого взглянула Тася за подтверждением, кивнул.

— Но почему?.. — ломким после крика голосом спросил Макс. — Почему мы?

Тася мрачно подумала — он будто услышал её недавний вопрос.

— Вы главные в нашей команде, — усмехнулся Влад, и Макс вздохнул. — Тени вычислили вас сразу. Но вы закроетесь (точней — можете закрыться), если вас пугать или заставлять нервничать — постепенно. А если ударить внезапно... Тени позвали вас раскрыться, потому что знали: в случае появления двойников вы будете ошеломлены, а потом испытаете страх и негодование — ведь ваша охрана наверняка их немедленно застрелит. А уж когда вы раскрылись, они начали процесс проникновения по эмоциональной составляющей в ваше сознание. Как обычные энерговампиры.

— Почему как обычные? — с интересом спросил Саша. Он тоже был бледен после ЧП, но теперь, взглянув на Тасю с Максом, успокоился.

— Среди людей вампиров много. Некоторые вампирят осознанно, некоторые — подсознательно, чувствуя, что им энергии не хватает, — объяснил Влад, попеременно поглядывая то на Тасю, то на Макса, который почти по-мальчишески шмыгал носом, слушая его лекцию и вздыхая время от времени. — Но все энерговампиры работают в одном ключе. Когда им нужна энергия, они первым делом пробивают человека. Всяко. Могут налететь на вас с воплями и угрозами, ругаться с вами — причём неожиданно, а порой кажется, что без причин. От этой самой неожиданности люди раскрываются, потому что сбиты с толку. Другие — наоборот, будто выбирают вас для того, чтобы поплакаться в жилетку, а набравшись вашего сочувствия, чуть не расцветают. Эти двое — били на сочувствие. Ещё немного — и пробили бы.

— Знакомая ситуация, — пробормотал Алексей, внимательно слушавший Влада. — Так, значит, эти двойники хотели лишить нас видящих?

— Точно, — сказал Влад и поднялся со ступени. — Сидите здесь. Когда я скажу, что можно подойти, — подойдёте. Алексей, Саша, вы меня поняли? Насчёт стрельбы?

— Поняли, поняли, — сказал Алексей. — Сделаем всё в наилучшем виде. Только ты бы предупредил нас, с какой ещё хренотенью мы тут можем столкнуться.

От смешка Тася не удержалась: Алексей неожиданно в тему соединил тень с ругательством. Хороший каламбур.

— Алексей, — теперь пришла очередь Влада вздыхать. — Если бы я знал, я бы вам всё в подробностях описал. Я видеть-то вижу, что происходит. Но в какой форме всё случится в следующий раз — понятия не имею.

— Лады, — философски отозвался Алексей. — Подождём — посмотрим.

— А почему мы не с тобой? — неуверенно спросила Тася, кивая на неподвижно сидящие фигуры на площади.

— Лучше не надо, — сказал Влад и побежал по лестницам вниз.

Удивлённая, почему он ничего не сказал, Тася встревоженно смотрела ему вслед — и вдруг её бросило в жар: три фигуры — это ловушка лично для неё! Одна фигура большая — две маленькие! Влад прав: лучше не видеть. Не появись двойники из здания вокзала, их компания спустились бы, и Тасе пришлось бы смотреть, как убивают не только её — тень-двойника, но и её детей. Неизвестно, смогла бы она пережить такое, даже если бы Влад снова всё объяснил... Благо сидели на ступенях, она уткнула локти в колени и спрятала в ладони лицо. Да что ж за мир такой проникает к ним, что может так легко создавать этих двойников?! И так легко подрывать представление о реальности? Наверное, ответ на эти вопросы только один: так может действовать только очень страшный мир с нечеловеческой логикой и эмоциями. И, если Тася не хочет для своих детей судьбы тех, кто погиб здесь, она будет крепкой и сильной.

Вспомнив, что такое обещание она однажды давала, но, к сожалению, так и не выполнила его, Тася попыталась оправдаться, что всё произошло слишком неожиданно, и к такому уж точно она не была готова. И покосилась на Макса. Тот сидел, сгорбившись, и кусал губы. Кажется, и ему стыдно, что он так легко поддался влиянию теней.

У подножия лестницы появился Влад.

— Спускайтесь, — негромко предложил он.

Шагая вниз, Тася вдруг с какой-то внезапной злостью подумала, что он только что убил её и её детей. Эта мысль, одетая в конкретную форму слов, так её поразила, что она затрясла головой, а потом и испугалась: а вдруг тень всё же проникла к неё в голову?

Она задавила мысль другим: Влад уничтожил тени, которые могли бы погубить её и Макса. Но это плохо помогало. Перед глазами упорно стояла картинка: Влад подходит к троим и бьёт ногой сначала в голову её теневой копии, а потом в детей. В душе она возражала самой себе: "Ты сама сказала, что это копия! Он всего лишь уничтожил двойников!" Но осадок оставался. Не выдержав, она поспешно подошла к Владу.

— Влад, пожалуйста, посмотри, всё ли со мной нормально! — умоляюще попросила она, хотя в душе трепетала: а вдруг он разглядит, что она снова ненавидит его?

— Смотреть не буду, — спокойно сказал он. — Просто подумай о том, что в следующий раз мне или кому-то из ребят придётся стрелять в меня самого себя. Подумай.

Ей хотелось отпрянуть от него: как быстро он понял, в чём дело! Но Влад поймал её за руку, обнял за плечо и тихо сказал:

— Иди рядом — хотя бы минут пять.

— Я вампир? — осторожно спросила Тася.

— Нет. Это нормально — подпитать человека, из которого беспощадно выдрали кусок силы. Посмотри на Макса. — Тася подняла глаза: Макс шёл между Сашей и Алексеем. — Они идут, инстинктивно защищая его, как недавно попавшего в беду. Как человека послабей. Как младшего. Они не думают о том, что из него тянули энергию. Они не думают, что сами делятся энергией. Они просто помогают. И одновременно они его подпитывают — своим сочувствием. Но эта подпитка естественная. Тем более Макс сильный, как физически, так и душевно. Что для нашего дела немаловажно. А что разок его взяли на неожиданность — это ему тоже впрок. В следующий раз будет подозрительней — и сильней.

Он говорил не только тихо, но и немного монотонно. И эта монотонность превращала недавнее происшествие в случай, который, может, и повторится, но будет уже не таким страшным... Пока он говорил, глядя на Макса и на ребят, Тася подняла взгляд выше, на его короткие тёмные волосы, на седые виски, так удивившие её в первый раз. И снова напомнила себе, что он два года мотается по здешнему миру один... Больше об уничтожении трёх фигур на площади она не думала.

— Влад, а откуда они... в этом мире узнали о моих детях?

— Они воздействуют ментально — так что все твои мысли и мыслеобразы, даже самые затаённые, для них как на ладони.

Вспомнив его фразу о том, что, возможно, ему однажды придётся стрелять в самого себя, Тася осторожно поинтересовалась:

— А Саша и Алексей? Они тоже уязвимы?

— Нет. Саша — может быть, самую малость, потому что он недавно начал проявлять любопытство к практическим энерготехникам. Алексей до сих пор, может быть, и слышал краем уха о них, но вряд ли хоть что-нибудь опробовал практически. Так что ваши с Максом охранники непробиваемы для тварей зеркального города. Разве что город их вусмерть сумеет напугать, чтобы пробить. Но и то сомневаюсь.

Они уже стояли на краю площади, перед дорогой. Трое, шедших перед ними, разглядывали противоположную сторону, что-то обсуждая...

— То есть... — медленно сказала Тася. — Уязвим только тот, кто занимается всеми этими практиками?

— Да. Ментально-энергетические техники даже для самых сильных и опытных экстрасенсов — терра инкогнита. С одной стороны, занимаясь ими, человек вроде что-то обретает. С другой — с ним, как ни странно, начинает даже в реале происходить всякая чертовщина. Это, кстати, одна из причин, что я рад твоему вселению в мою квартиру, — усмехнулся он и, быстро склонившись, провёл носом и щекой по её волосам, вдохнув их аромат. — Я вижу — и смогу оградить тебя от потенциальных неприятностей.

Он наконец отпустил её из объятий, чем сразу воспользовался Макс, исподтишка поглядывающий на них. Парень неуверенно подошёл к ним и спросил:

— Мы начнём?

Судя по всему, решила Тася, даже несмотря на инцидент, ему всё равно не терпится попробовать себя там, где вчера он оказался полезным.

А может, он просто хочет загладить свой срыв?

Как бы там ни было, но Влад уже вынул из кармана конверт, который ему передал Алексеич, и отступил от Таси и парня.

— Работайте.

Они переглянулись, и Макс взял её за руку. Тася бросила взгляд на фотографию и посмотрела вперёд. Передёрнула плечами.

— Влад, они оба там, где строится новая улица.

Она сказала это не специально — новая улица. Но, когда поняла, что выговорила, поняла и другое: туда ей уж точно не хочется идти. Но Влад кивнул ей и предложил:

— А теперь просто оглянись.

Тася закрыла глаза, чтобы отрешиться от двух лиц на снимках. А потом открыла — и её легко снова повело в сторону.

— Один — в третьем доме слева. Живой, — добавила она с надеждой.

— А теперь мёртвых и не будет, — пробормотал Влад и велел: — Сначала берём этого. Потом идём на новую улицу.

15.

Когда личная охрана подошла к видящим, Макс с места не сдвинулся.

— Влад, а как мы будем с этим, которого ищем первым? Ведь потом в той части города будет опаснее. Он же для нас обузой станет, — высказал Алексей.

— Не станет, — сказал Влад. — Мне придётся кое-что сделать, но он потопает ножками сам. — И, увидев любопытство в глазах своей команды, был вынужден объяснить более подробно: — Я, грубо говоря, залезу к нему в мозги и включу в них режим беспрекословного подчинения на уровне примитивных приказов: стоять, идти, сидеть — и так далее.

После общего потрясённого молчания Саша недоверчиво спросил:

— А... ты точно так можешь?

Влад посмотрел на них всех и пожал плечами.

— Не мог бы — не пошли бы мы за этим уведённым в первую очередь.

— Но тогда... — Саша всё ещё продолжал смотреть не то что недоверчиво, а уже насторожённо. — Тогда... Я не понимаю, почему за ним надо идти в первую очередь, а потом тащить в новую часть города. Может, потом с ним разберёмся?

— Все видели, как Тася нашла его? — терпеливо спросил Влад. — Все слышали, как она сказала — живой? Запоминаем. Когда видящий работает на расстоянии, надо обязательно ловить все нюансы его работы. Например — слова, которые он использует, когда говорит о найденных. Его эмоции. Тася сказала — живой. Чего раньше не говорила. Это было сказано машинально — вырвалось. Интонация была — "наверное, ещё живой". Что значит, этот человек из известных нам троих был приведён тенями в зеркальный город первым. И сейчас они его доедают.

Макса передёрнуло от последних слов Влада. Но Алексей воспринял фразу как руководство к действию. Недовольно глядя сверху вниз на всех, он выговорил:

— Идём? По дороге Влад расскажет, почему нельзя и остальных заставить топать ножками, как он говорит.

— Чего это ты обо мне в третьем лице? — усмехнулся тот. И, взглянув на Тасю и Макса, бросил: — Рук не разжимать! (Оба немедленно схватились за ладони друг друга.) Мы успели тут такие пострелушки устроить, что полезно будет прослушивать здешнее пространство и далее. На тот случай, если кто-то заинтересовался, что же происходит у вокзала.

— Мы с тобой как в ясельной группе, — шепнул Макс Тасе, невольно улыбаясь.

В пути к первому найденному говорили немного.

Влад только спросил, все ли умеют обращаться с винтовками. Под "все", как Тася поняла, он имел в виду её и Макса. Про Алексея и Сашу он уже знал, что они отслужили в армии.

— Когда выберемся из города-двойника, предлагаю всем как минимум час провести в стрелковом тире или хотя в тире с аналоговым оружием. Как минимум.

— Зачем — ты не скажешь, конечно, — скептически отозвался Алексей.

— Нет, не скажу, — согласился Влад. — Зеркальный город сканирует наши мозги безотрывно. Я — защищён теми ментальными техниками, которые наработаны годами. Вас от сканирования защитить не могу — элементарно выдохнусь, укрепляя ваше энергополе. Как не сможете защитить свои мысли и вы сами. Если зеркальный город узнает то, что я задумал, он заранее приготовится к тому, что я хочу сделать. А подготовка у него, как вы видите на примере двойников, впечатляющая. Я, конечно, ожидал психической атаки, но представить себе не мог, что она будет спланирована уже сейчас и настолько... грандиозно и сильно.

Макс насупился. Кажется, он воспринял слова Влада как камень в свой огород. Тася заглянула в его глаза и усмехнулась: тёмные брови парня были так сильно сдвинуты, что ей захотелось ткнуть пальцем между ними и разгладить отчётливую морщинку.

И, кажется, из-за этого камушка Макс довольно строптиво спросил:

— Если город всё узнаёт сразу, то почему мы идём по улицам не прячась?

— Представь, что в городе туман, — спокойно и всё так же негромко ответил Влад. — Ты знаешь, что туман состоит из мельчайших капель влаги. Туман — это информация, которая здесь присутствует. В том числе и вытащенная из наших мозгов. Чтобы пробиться до нужного существа среди теней, которое что-то может сделать с нами, этим мельчайшим каплям надо пройти другие капли. Твари просто не успевают воспринять всю информацию. Скажем так, осмыслить её. Они знают всё, но реагируют не сразу. Разве что когда по чистой случайности натыкаются на нас. Как та же чёрная волна-душеед. Причём о последней могу сказать, что она нас не заметила. Для неё мы стали всего лишь её частью — ведь она состоит из поглощённых сознаний. Одним сознанием больше — одним меньше.

Тася вспомнила страшный, леденящий до внутренней промёрзлости холод, оставленный волной-душеедом, и невольно содрогнулась.

Некоторое время шли молча. Поглядывая на Макса, Тася сообразила, что он изо всех сил что-то старается понять. А по его коротким взглядам на Влада стало ясно, что парню очень хочется задать вопрос, но пока Макс не решается.

До нужного здания осталось совсем чуть-чуть, когда Алексей недовольно сказал:

— Влад, ты так и не объяснил, почему раньше не заставлял всех найденных ходить самостоятельно. Кой чёрт мы их тащили на своём горбу, когда, оказывается, есть такая возможность?

— В обычном состоянии, как сейчас, я могу пробежать километров десять, — ответил Влад. — И буду воспринимать этот бег как лёгкую прогулку. После того как я вправлю мозги двум-трём найдёнышам, превращая их в биороботов, я буду недееспособен в течение часа и воспринимать обычный шаг как адский труд. Мне легче перенести их на руках или на плече, но быть при этом защищённым собственными реакциями. Один зомбированный — ещё куда ни шло, и то...

Ещё несколько шагов — и они должны подойти к переулку между двумя домами. Тася загляделась на дорогу, уходящую под автостраду. Там была туманная дымка, в которой скрывался, как теперь она знала, "недостроенный" зеркальный город. Мост ещё был виден, как и дорога, убегающая под него, но за ними застыла серая муть.

От ударившего по ушам душераздирающего воя Тася оцепенела на месте. Он взвился резко и оглушительно в пустом пространстве, хоть и был тонким и пронзительным. А может, именно потому... Дёрнулся рядом Макс — и стиснул ладонь Таси до боли. Алексей и Саша, шедшие по бокам от охраняемых, немедленно шагнули вперёд — с оружием наготове, явно прикрывая видящих. Влад, напротив, отступил назад — но тоже с пистолетом в руках, бросая по сторонам быстрые цепкие взгляды — с тревогой увидела обернувшаяся к нему Тася.

Гнусавый угрожающий вой стихал на время, а потом снова пронзал воздух, и женщина уже чувствовала, как тело покрылось гусиной кожей, как дрожат от нервного озноба руки... Стоявший спиной к видящим Влад вдруг опустил пистолет, а потом и вовсе спрятал его под куртку, где, кажется, находилась кобура.

— Отбой, — тихо сказал он, удачно попав в паузу неведомого воющего зверя.

— Ты знаешь, кто это? — тихо спросил Макс.

Влад мельком пригляделся к тому, как совсем близко встал парень к Тасе, почти плечом к плечу, и чуть сморщился.

— Знаю. Кот.

— Что-о? — поразился Саша. И поправился: — Кто?

— Разве я не говорил?.. — начал Влад и вспомнил. — Кажется, я сказал об этом только Тасе. Сюда, в город-двойник, могут попасть кошаки и вороны. Не верите — можем подойти и посмотреть.

— Посмотреть? — Алексей взглянул на Влада, как на очумелого. — Хочешь сказать, что коты и здесь свои кошачьи свадьбы устраивают?

Прислушавшись, Тася признала правоту Влада. Это орал кот. Её дом в живом городе тоже отличался довольно большой численностью отряда кошачьих, представители сильной половины которого при встрече с себе подобными тут же начинали воинственно выяснять, кто хозяин на сей территории. Потому-то женщина смогла сопоставить слова Влада и слышаный долгий вопль.

— Не совсем свадьбы, — помедлив, сказал Влад. — Здесь они больше занимаются тем же, что и в живом городе, — делят территорию. Я же предложил — посмотрим. Чем больше узнаёте реальность зеркального города, тем больше мне это на руку. Идём. Только тихо.

Теперь Влад обогнал всю группу и, свернув в переулок, осторожно зашагал, стараясь прижиматься к газону следующего дома, где кусты оставались хоть и серыми, но густыми. Остальные, затаив дыхание, двигались за ним. Причём, как успела заметить Тася, мужчины, кажется, не очень поверили в то, что говорил Влад. Очень уж кошачий вой слышался странным — необычно живой в "мёртвом" городе.

У бордюра Влад присел на корточки и жестом показал всем подойти к нему. Они всей компанией приблизились, резко остановившись пару раз, когда невидимый кот замолкал — набрать воздуха для следующего вопля? Присели рядом с ним — и уставились в просвет между ветвями.

Через газон, кажется, напротив первого подъезда с этой стороны, и правда стоял кот. Точней — котяра. Бело-чёрный, из породы тяжёлых и мускулистых — наверное, опытный уличный боец. И, наверное, он не впервые встретился со своим здешним противником. Противниками. Котяру окружали тени. Небольшие, чуть выше его самого, но довольно плотные, чтобы тут же напугать Тасю, как бы они со зверем чего не сделали.

Тени мягко обходили котяру, а он, ссутулившись, как боец перед дракой, медленно поворачивался с ними и время от времени, когда тени переставали водить хоровод, застывал, чтобы взрезать воздух тем же душераздирающим воинственным кличем. Когда же одна из теней попыталась поближе подлететь к зверю, тот отпрянул, присев на пушистый зад, и резко выбросил вперёд лапу с распяленными когтями. Тасе это движение живо напомнило жест ошалевшего Макса, которому задурили голову двойники, и тот пытался оградить себя от подходящих к нему охранников.

Тени, наверное, играли с котярой, кружась вокруг него игривыми, извивающимися дымками. Но играли как-то так странно, что кот воспринимал их очень серьёзно. Все их действия — кружить рядом с ним, изредка словно попрыгивая поближе. Но каждый раз, когда тени это делали, у Таси схватывало сердце... И постепенно зрело впечатление, что тени куда-то теснят маленького рассерженного зверя, куда-то направляют его отступление.

Она вздрогнула, когда рядом с нею кто-то шевельнулся.

Влад. Поднял сложенную ковшиком ладонь и некоторое время держал её перед глазами, хотя смотрел мимо неё. На него вопросительно смотрели ребята, но он был всё так же неподвижен — и даже глаза замерли на чём-то невидимом для других, так сосредоточился на чём-то. А потом приблизил ладонь ко рту — и словно воздушный поцелуй сдунул с руки в кустарниковый просвет, после чего — улыбнулся чуть. Сначала на него вся команда посмотрела с недоумением, а потом с интересом прильнула к просвету.

Котяра, пятясь от неожиданности, изумлённо дёргал круглой башкой, когда тени, только что плясавшие хороводом, одна за другой резко исчезали. Исчезали мгновенно, как будто в них кто-то стрелял — словно с небольшим, не слышным отсюда хлопком.

— Сбежит, если встанем? — тоже радостно и с облегчением улыбаясь, спросил Макс.

— Не знаю, — сказал явно довольный Влад. — Можно посмотреть.

— Худенький какой... — пожалела зверя Тася. — У меня пирог остался — будет?

— Если не сбежит, — солидно сказал Алексей, на лице которого тоже отчётливо читалось самодовольное: наши победили!

Они встали на ноги и не спеша пошли по дороге, свернули — и вот он, кот. Повернул было к подъезду, но насторожённо остановился при виде идущих.

Тася прошла вперёд и снова присела на корточки, вытянув руку с кусочком пирожка. Остальные замерли за спиной.

— Киса, иди сюда! Кис-кис...

Кот закивал башкой, явно принюхиваясь к тому заманчивому, что лежало на ладони обычного человека. Но зверь, наверное, всё же одичал в этом городе, так что бочком-бочком, но начал уходить к открытому подъезду. Тогда Тася поспешно разломила пирожок на мелкие кусочки и начала кидать, стараясь не делать слишком резких движений и пускать кусочки близко к поверхности земли, чтобы не напугать кота. Ей так хотелось, чтобы он поел. Она не знала (не удосужилась спросить Влада), а что тут, в городе теней, могут есть живые, но ей страстно хотелось накормить вот это привычное глазу существо.

Существо сурово покосилось на неё и осторожными перебежками оказалось у подачки, упавшей достаточно близко к нему. Обнюхав и умяв его, котяра быстро прибрал и остальные кусочки, после чего стремительно исчез в кустах.

После этой встречи компания заметно повеселела. Общее настроение выразил Алексей, добродушно пробасив:

— Как там?.. На чужой сторонушке рад своей воронушке. Влад, а как он сюда попал?

— У некоторых животных и птиц есть такая особенность, что они могут проходить невидимые разломы в пространстве между двумя мирами, — отозвался Влад, который только что помог Тасе подняться с корточек. Правда, женщина по его потемневшим глаза сообразила, что он не столько помог ей, сколько воспользовался возможностью притронуться к ней на глазах у всех. — Воронья здесь тоже очень много. Только, мне кажется, в отличие от кошаков, птицы не находят потом отсюда выхода. Так что их здесь лучше остерегаться. Голодные. Несколько раз я находил кучки перьев: они заклёвывают своих, которые послабей, потому что им здесь и в самом деле питаться нечем. В общем, услышите карканье — лучше спрячьтесь куда-нибудь. С голодухи не побоятся и на человека напасть...

— Влад, а если б ты не уничтожил тени, что б с котом было?

— Ничего. Судя по краскам его энергополя, он только обозлился. Но эта злость боевая. Она не даёт теням пробить его. Надоело бы огрызаться — ушёл бы отсюда и всё... Так. Макс, Тася. Вы стоите на месте — мы идём за уведённым.

Трое прошли ещё пару подъездов и вошли в пристрой.

Ожидание прошло безо всяких ЧП. Только раз Макс и Тася вздрогнули и напряглись, когда услышали несколько беспорядочных выстрелов. Но теперь, зная, что за этими выстрелами, они только переглянулись и решительно остались дожидаться дальнейшего. И вскоре дождались. Уже четыре фигуры вышли из пристроя и начали приближаться к ним. Четвёртая была какая-то несуразная, а когда подошла, стало ясно уже по запаху, что перед ними бомж.

Когда Тася в своём городе размышляла об уведённых, она мельком думала о том, что наверняка в первую очередь попадали в зеркальный город-двойник именно бомжи. Сейчас вроде как этот опустившийся тип подтверждал её размышления. Он был одет в широченный, естественно — с чужого плеча, коричневый костюм. Мятый-перемятый. Трое искателей держались от него на расстоянии: воняло — страшно. Поскольку найденный щеголял давней небритостью, вырастив безобразную кургузую бородёнку, трудно было сразу сообразить, сколько ему лет. На ногах — разбитые ботинки. Бомж даже не удосужился их завязать — шнурки торчали во все стороны. Как и мужчины, стараясь держаться от него подальше, Тася заметила, что он смотрит пустыми глазами в пространство прямо перед собой. Как это Влад называет? Зомбированный?

— Если он бомж, как же Алексеич... — начала Тася и осеклась. Как выразить свои мысли о том, что конкретный найденный человек никому не нужен? И что теперь делать, если его судьба теперь зависит от тех, кто обычно берёт за свои услуги огромные деньги?

Непродолжительное молчание, в течение которого она успела суматошно подумать о том, не предложить ли Алексеичу денег из своих на помощь этому бедолаге, легко закончил Влад.

— Алексеич иной раз и благотворительностью занимается, — сказал он, глядя на Тасю. — А ребята Олега сообразят, куда его пристроить. Идём дальше.

Если сначала Тася боялась, как бы бомж не помешал им — шагая замедленно, как шёл до сих пор, то Влад сразу скомандовал найдёнышу двигаться шустрей — и тот и впрямь послушно начал быстрей перебирать ногами.

Они подошли к дорожному кольцу, перешли дорогу к той улице, которую обнаружили вчера с Тасиной помощью. Тася на ходу вгляделась, благо что улица прямая, и про себя охнула: появились ещё два дома. Макс, державший её за руку, от неожиданности остановился, слегка дёрнув её. А потом снова пошёл.

— Влад! Мы же вчера всех нашли! Откуда здесь новые дома? Может, в промежутке между вчерашним нашим походом сюда и сегодняшним ещё кто-то пропал? — обескураженно спросил парень.

— Нет. Никто не пропадал, — покачал головой Влад, тоже насторожённо всматриваясь в новые дома. — Когда теням не хватает материала, они используют душееда. У них тут цепочка: отдельные тени пожирают человека. Если не успели убраться с дороги душееда, тот пожирает их самих. А в основном отдельных грабят тени, солдаты и шпионы строителя. Но, если поглощённой ими человеческой души не хватает, вот тогда они присасываются к душееду. Тот не возражает. А может, даже не замечает этого.

Если б не рука Макса, Тася бы плечами передёрнула: ужас-то какой! Но сейчас с трудом удержала себя от этого рефлекторного движения, да ещё с невольным уважением и страхом подумала: "Даже здесь какая-то у них... иерархия есть. Надо же..."

Первый дом прошли спокойно, хотя Тася несколько раз засматривалась на бомжа с опаской: а вдруг заклинание Влада не очень сильное? Вдруг бомж сейчас если не очнётся, то встанет на месте и наотрез откажется идти дальше?

Но бомж шагал размеренно, всё с теми же слепо пустыми глазами — Тася изредка оглядывалась именно на его глаза. А Макс один раз прошептал женщине на ухо, чтобы не услышали другие:

— Хорошо, что здесь ветра нет — и мы впереди. Воняет от него прямо зверски.

У второго дома Влад жестом остановил всех. Приложив палец к губам, он оглядел всех, покачал головой и пошёл один вдоль дома. Прошёл его до конца — и вернулся. Снова взглянул на дом, до такой степени сконцентрированный на этом разглядывании, что Макс было открыл рот, кажется, что-то спросить, — и снова закрыл.

Но Влад заговорил сам.

— Тася, осмотри этот дом. И проверь: нигде твой взгляд не остановит?

Женщина сжала руку Макса, тот еле чувствительно пожал в ответ: не волнуйся.

Дом как дом — двенадцатиэтажка, как и многие здания вокруг вокзала. Тася просмотрела его с крыши донизу. Сначала здание было неудобно рассматривать: она уже поняла, что взгляд должен быть нефиксированным, почти блуждать по предмету, а она слишком внимательно смотрела. Затем она подзабыла, что только что пристально вглядывалась в очертания дома... По впечатлению, взгляд просто утянуло в переулок между домами.

— Мимо дома, — сказал она. И добавила: — Между этим и нашим, где мы стоим. Там что-то есть, но мне показалось — далеко.

Влад снова пошёл к нужному дому, но на этот раз остановился на входе в переулок. Постоял и вернулся.

— Наверное, пройти можно, — задумчиво сказал он. — Пока там чисто.

И они снова двинулись в путь.

Прошли два уже "готовых", потом третий и встали у четвёртого, как раз в том переулке. Влад обернулся к Тасе и некоторое время задумчиво смотрел на неё.

— Больше ничего не чувствуешь?

— Нет. — Тася ответила, а сама пожалела, что времени мало — начать бы заниматься всеми этими экстрасенсорными штучками, чтобы быть полезней!

— Хорошо. — Он снова оглядел её, Макса и, как ни странно, бомжа. Мотнул головой, словно стараясь отогнать не очень приятную мысль, и скептически дёрнул уголком рта. — Не обижайтесь. Я вам доверяю. Но я не доверяю городу.

С этими словами он велел им встать рядом (Макс брезгливо сморщился, встав рядом с бомжем) и обвёл их меловой чертой.

— На всякий случай, — сказал Влад. — Вроде ярко выраженной угрозы нет, но здесь я привык прислушиваться к интуиции.

Уходил он с охраной тоже не слишком охотно. Пару раз оглянулся. И Тасю это встревожило. Если он постоянно говорит об интуиции, не следует ли и им поглядывать внимательней по сторонам? Следя за уходящими, она не сразу уловила, что бормочет и ворчит рядом Макс. Но, заслышав его ворчливые интонации, она сообразила, что и вслушиваться в смысл его бормотания не надо: он всё так же неприязненно косился на вонючего бомжа... Собравшись с силами и со словами, как утешить парня и устроить ему более-менее комфортное времяпрепровождение, она открыла рот, одновременно машинально глядя вперёд...

Грохот раздался такой, словно взорвался сам дом! Тот, куда ушёл Влад с ребятами!

Тася закричала от неожиданности и от боли в ушах: так страшен был этот грохот! Она ещё кричала, когда краем глаза уловила что-то странное — а обернувшись, поперхнулась от ужаса: от дома напротив, из-под его торца, через круговой газон дома, хлынула на них чёрная волна!

Но хуже волны стал инстинктивный взгляд, брошенный на Макса. Парень, когда загрохотало, выскочил из круга. И теперь Тася, закрыв рот и быстро оглядываясь, лихорадочно соображала: прорвал ли круг своим движением Макс? Спасёт ли круг, если парень снова войдёт под его защиту? И что делать? Требовать, чтобы Макс вернулся? А если с возвращением его защита круга как раз и сломается полностью?! Что делать?!

— Макс! Назад!

Парень растерянно взглянул на неё. Наверное, он тоже был обуреваем теми же мыслями о круге. И теперь сомневался, стоит ли возвращаться.

— Я не могу! А вдруг...

Чёрная волна, ломая кусты кругового газона, помчалась на них.

— Беги к Владу!! — завизжала Тася. — Макс, беги!!

16.

Парень всё ещё медлил, хотя чёрной волне оставалось лишь перепрыгнуть через бордюр. Макс, видимо, находился в лихорадочном замешательстве: бросить Тасю вместе с бомжем в защитном круге на произвол судьбы было страшно, но, кажется, и его страшила мысль вернуться в круг и тем самым разрушить его до конца.

Сердце Таси больно дёрнулось, когда она поняла, что могут погибнуть все, хоть и есть неясный шанс — пусть для одного.

Чуть не срывая голос, она вскрикнула:

— Беги!

Будто подстёгнутый коротким воплем, Макс сорвался с места.

Она ещё успела заметить, как парень сворачивает на дорогу перед домом. Она ещё успела мельком понять, что на асфальте меловая линия не одиночная, а тройная (снова сработала интуиция Влада!), но поможет ли это после прыжка Макса за пределы защиты? Она ещё успела увидеть, как выплёскивает волна с газона — широченная, с расстояния похожая на громадную змеищу с раскинутыми по сторонам крыльями капюшона... Успела увидеть, как змеища ударилась о защиту и обволокла её кромешной тьмой. Когда Тася поняла, что защита действует, она оцепенела со слезами на глазах, всхлипывая от пережитого страха и уже думая, что делать дальше. Ведь впереди — ещё одно испытание. Причём двойное — и на чисто физическое выживание, и на стойкость души...

И вздрогнула от хриплого голоса за спиной:

— Доверься мне...

От неожиданности ноги подломились, когда бомж резко обхватил её со спины и заставил сесть на колени, изо всех сил уже не просто обнимая, но нависая над нею. Она успела вдохнуть смрад его грязного тела и одежды, инстинктивно поморщиться и ощутить тепло его прижавшегося к ней тела, а потом — ударил безнадёжно-отчаянный крик запертых в чёрной волне человеческих душ, и в пространство защитного круга рухнул адский холод, смывая все чувства и ощущения, кроме безумного страха.

... В ушах звенит — так, что не разобрать, закончился ли звуковой ад, изматывающий душу. И зуб на зуб не попадает. Значит ли это, что она ещё живая? И сквозь закрытые — зажмуренные до боли! — веки почудилось: посветлело. Но глаза открывать — страшно. А ещё дышать приходится часто и коротко. Такое ощущение, вдохни глубже — и лёгкие сожжёт вымороженным, льдисто-сухим воздухом.

Потом почувствовала руки. Точней — пальцы, которые болезненно (и чем дальше, тем сильней) заныли, согреваясь. Тася попробовала пошевелиться — и непроизвольно застонала: спина будто прилипла к ледяной глыбе.

— Эй... — тихонько позвала она бомжа, который, кажется, не собирался двигаться. Может, боится, что беда ещё не прошла?.. Позвать она позвала, но себя не услышала. Наверное, поэтому он не встаёт? Откашлялась и только хотела насмешливо сказать: "Эй, там, наверху! Вставай!" — как вдруг вспомнила первую встречу с чёрной волной и поняла, что произошло. Некоторое время тупо смотрела в асфальт, а потом затряслась от непроизвольной дрожи, больше похожей на мелкие судороги.

Она вылезла из-под него и несколько секунд смотрела на его напряжённую позу. Упасть ему не давали руки, которыми он упирался в асфальт.

Заглушив горечь, Тася взялась за его плечи и осторожно перевалила тяжёлое тело набок. Странно, но тело оказалось не заледенелым — мягким, и женщина смогла перевернуть его на спину. Присев на корточки, она сначала бездумно смотрела в лицо, заросшее щетиной, на растрёпанную бороду, бело индевевшую от недавнего, ещё тёплого дыхания. А потом вспомнила всё — с самого начала, легко вытащила из собственной памяти все мелочи, которые укладывались в логическую цепочку.

Вот она сама — говорит, что в ближайшем доме есть один уведённый тенями. Вот Влад — объясняет, что именно с этим человеком, и будто походя замечает: "Его доедают". А затем говорит, что будет зомбировать бомжа, чтобы тот реагировал на примитивные команды. И Влад же, перед тем как начертить защиту, вглядывается не только в неё и в Макса, но ещё пристальней — в бомжа.

Да, взгляд Влада застыл на нём подольше... А Тася, даже пребывая в чёрном, всепоглощающем ужасе, мельком, но удивилась, когда неизвестный бомж внезапно повелительным тоном сказал: "Доверься мне!"

Такое мог вложить в него только Влад.

Она всухую всхлипнула. Стоит ли ненавидеть Влада, злиться на него, что он зомбировал бомжа не только на беспрекословное послушание, но и в случае ЧП на такое же беспрекословное пожертвование своей жизнью ради неё и Макса?

Палка о двух концах. И размышлять, прав ли Влад, когда, следуя интуиции, обрёк человека на смерть, бессмысленно... Надо думать о живых. Быть беспощадной — и думать о живых... О Господи... Макс! Жив ли он? Успел ли он сбежать с дороги чёрной волны-душееда — и сумели ли ему помочь? А сами ушедшие — Влад, Саша и Алексей? Живы ли?

Что-то снова грохнуло за домом, куда ушла вся команда. Уже не плотным взрывом, как недавно. Сухо и отрывисто. Пистолетный выстрел. Кажется, Тася начинает отличать грохот от выстрелов. Кажется, живые... Обернувшись к кругу, она пригляделась: от тройной линии осталась еле видная внутренняя — с разрывами в нескольких местах. Несмотря на помощь бомжа, она чудом осталась в живых?

Быстро оглядевшись, нет ли вокруг чего опасного — хотя бы на вид, она снова взялась за подмышки бомжа и перетащила его тело на газон. Хоть не на дороге оставить... Уложила на мёртвых серых травах мёртвое тело. Провела по влажно-ледяному лицу бомжа — закрыла ему глаза, сложила ему тяжёлые руки на груди. Грустно подумала, что, пока тащила его, жуткое ощущение простуженности пропало. Она даже согрелась... Потом встревоженно огляделась и, только было двинулась к дому, к его стороне с подъездами, как вспомнила кое о чём. Вернулась к бомжу и нерешительно, уже не брезгуя, обыскала карманы его костюма — того самого, с чужого плеча. Почему-то была уверена, что найдёт хоть какую-то бумажку, которая сможет подсказать, кто он и есть ли у него родные. Но то ли детектив из неё никакой, то ли при нём и правда ничего не было, только Тася вздохнула и несмело сказала:

— Прости. — А про себя добавила: за то, что хотели тебе помочь, а вышло — наоборот. Помолчала, нервно оглядываясь, и всё-таки прочитала: — Отче наш, иже еси на небесех, да святится имя Твое, да приидет царствие Твое...

Заупокойных молитв она не знала, но решила: в этом страшном, надвигающемся на живой мир пространстве будет сильной и привычная "Отче наш". Дочитала, снова дотронулась до рук бомжа, перекрестилась — и побежала за дом, страшась оглянуться, как страшась и увидеть нечто впереди себя, на дороге.

Но команда уже успела сделать то, за чем шла в указанный дом. Навстречу Тасе, едва она свернула, торопливо шли трое. Когда она заметила их и пересчитала, оторопела от неожиданности. Трое?! Потом, приглядевшись, выдохнула. Влад впереди всех — чуть не бежал. При виде Таси остановился, а потом пошёл спокойней. Тогда-то за ним она увидела четвёртого. Неизвестный мужчина нёс на руках женщину. Ещё чуть позади шли Макс и Алексей, который тоже нёс — Сашу.

Испугавшись, Тася побежала к ним.

Ближе к Владу утишила шаг — встала на месте. Он подошёл и, не раздумывая, обнял её. Просто обнял. И некоторое время, несколько драгоценных мгновений, они стояли, слушая тяжёлое дыхание друг друга. Потом Тася толкнулась назад — и он выпустил её. Держась за его руку, она встревоженно спросила:

— Что у вас?

— Нормально всё. — Он криво усмехнулся и пообещал: — Выберемся.

Тася быстро оглянулась. Присмиревший Макс прятал глаза — и радовался, что она живая, и стыдился, что от страха выскочил из круга? Надо будет сказать, что он правильно сделал. И постыдно сама спряталась в мыслях: бомж двоих не смог бы укрыть и уберечь от холода... Рукава Максовой куртки рассечены. Парень тоже успел принять участие в неведомой маленькой войне, пока искали уведённых? Ранен?..

Наконец она рассмотрела Сашу. Алексей нёс его легко, хотя время от времени хмурил брови. Лицо рыжеволосого закрывали тряпки, тёмные от влажных пятен, лежал он на руках Алексея как-то слишком расслабленно. Без сознания?.. Она даже удивилась: Саша? Вообще-то, ей всегда раньше казалось, что самый уязвимый в команде после Макса — Алексей. Он довольно грузный, на первый взгляд, неповоротливый. Правда, вспомнив, да и сейчас видя, как охранник мягко и даже пластично держится, несмотря на груз, сковывающий его движения, Тася вынуждена была признать, что впечатление Алексей производит обманчивое. Не так уж он и неповоротлив, как это кажется поначалу. Так что шансы попасть в переделку у обоих одинаково равны.

— Что с Сашей? — шёпотом спросила Тася, уверившись, что тот жив.

— Ранен, — сказал Влад. — Не страшно. Но лицо и живот ему порезали. Придётся нам всем сразу к Алексеичу ехать.

Он не спрашивал, что с бомжем, а Тася страшно смущалась своего пока не заданного вопроса: собирается ли Влад забирать из этого мира, из серого города, тело человека? Или оставит здесь? Но ведь... Нехорошо. И очень сильно из-за этого странного положения хотелось: вот завернут они за дом, а на дороге, на газоне, мёртвого тела нет.

Но когда дошли до места, бомж лежал там, где его оставила Тася.

Влад разжал пальцы, отпуская руку женщины и кивая остальным идти дальше, к вокзалу, а сам подошёл к неподвижному телу. В какое-то сумасшедшее мгновение Тася поверила, что Влад сейчас сделает что-то такое грандиозное, что мертвец встанет и пойдёт! Но Влад наклонился над телом, быстро провёл над ним ладонью и отошёл. Больше всего его заинтересовали остатки мелового круга. Он присмотрелся к нему и "собрал" невидимое для Таси. Выпрямился — и лишь сейчас Тася разглядела, что Влад сам еле стоит на ногах. Хотя делает вид, что всё в порядке. Похудел так, что лицо кажется голодным и осунувшимся. Если не всматриваться — не видно, конечно, но теперь, после того как он еле заметно покачнулся, Тася заметила, что шаг у него довольно не уверенный. Ранен?..

Она побыстрей подбежала, снова взяла его за руку.

— Пошли!

Надо уходить из зеркального города. И чем быстрей, тем лучше.

И только когда подходили к вокзалу, она сообразила, почему он покачивается. Вспомнила, что он говорил о зомбировании и его последствиях для самого зомбирующего. Найденного мужчину он заставил не только идти, но и нести вторую жертву — женщину. Наверное, пришлось потратить немало сил на такие приказы. Да ещё отбивать у теней их жертвы... Уже у первого дома улицы она прикусила губу: наверное, Влад прав. На войне как на войне. И труп бомжа должен оставаться здесь, потому что в первую очередь нужно спасать живых.

Так, уговаривая себя и объясняя себе происходящее, Тася вместе с Владом дошла до вокзала. Группа впереди остановилась, дожидаясь их.

— Почему они остановились? — прошептала Тася.

— Я сказал, — рассеянно откликнулся Влад. — Сказал, чтобы без меня туда не лезли. — И, чуть помешкав, позвал: — Макс! Быстро сюда! — А когда парень подбежал, совершенно спокойно сказал: — Теперь я не состоянии делать кое-какие вещи. Взялись за руки. Тася, просмотри здание вокзала. Есть что-нибудь внутри опасное?

Она вспомнила стелющиеся по полу тени, шорохи из коридоров — и мысленно пожала плечами: сможет ли она из всего этого вычленить настоящую опасность? Потом успокоилась. Само присутствие Влада напомнило о главном — об интуиции. Значит, придётся положиться именно на неё...

Макс стоял рядом, сжимал ей руку и тоже всматривался в здание. На лице выражение тревожной деловитости, хотя, когда только-только подошёл, глаза — в землю. До сих пор вину чувствовал. Тася сама подала ему руку, да ещё кивнула ободряюще: мол, ничего! Главное — жив!.. Возможно — проникся. Посмотрел в глаза уже напрямую.

После минуты сканирования она обернулась к Владу.

— Ничего, — сказала Тася. — Взгляд скользит, ни на чём не останавливаясь.

— Хорошо, — чуть медленней обычного сказал Влад. — Идите впереди всех. Только не спешите. И прислушивайтесь к себе. Что бы ни показалось — немедленно говорите. Я подсоединюсь и сам просканирую это место.

Не сводя глаз с вокзала, Тася и Макс, не торопясь, пошли к нему — и в самом деле впереди всех. Первые несколько шагов женщина не могла полностью сосредоточиться на сканировании, как назвал это Влад. Она размышляла о том, что её немного удивило. Влад, оказывается, не просто проходил вокзал. Он ещё и сканировал его. А ей всегда думалось, что он всего лишь держится настороже. И теперь она, хоть и плохонькая, но замена ему.

Шли разрозненной группой, и Тася всю "прогулку" ощущала на спине взгляд. Один раз взглянула на Влада. Он покачал головой.

— Вижу. Это не страшно.

Неожиданно для себя, казалось бы, безо всякой связи с воткнувшимся в спину взглядом, Тася пожалела, что не попытались взять с собой из серого города кота. Как он теперь здесь? Хотя... Влад же сказал, что коты могут возвращаться. Так что...

Подошли к лестнице.

Все три наверх были пройдены спокойно, хотя опять-таки насторожённость у всех была предельной. На площадке перед дверями в здание Тася остановилась. Макс тоже сразу встал, приглядываясь к ним. Наверное, он подумал то же самое. Когда появились тени-двойники, они встали у открытого дверного проёма. Сейчас двери закрыты... Кажется, именно так всё было? Господи, такое впечатление, что всё это было уже как минимум сутки назад... А ведь прошло не более часа.

Стоп! Как это — не более часа? Влад же говорил, что в новых, только что появляющихся местах зеркального города время течёт иначе! Сейчас не до того, но, когда выберутся, надо обязательно посмотреть, сколько времени они тут были.

А ещё не забыть узнать у Влада кое-что насчёт стрельбы. Если выстрелами можно убить тень — или хотя бы отогнать её, то что может в то же ситуации сделать огонь? Обыкновенный живой огонь в этом городе? Что — что, а про огонь, что у него колдовские особенности, Тася слышала и не раз.

Пока она размышляла обо всё подряд, к дверям, тяжело ступая, подошёл Влад.

— Пару минут мне, — сказал он, изучающе глядя на двери.

— У-у, чёрт... — внезапно, хоть и негромко выразился Алексей, стоявший слева от Таси. А потом ещё что-то проворчал.

— Что? — спросила женщина.

— Войдём, а я, можно сказать, безоружный, — снова пробурчал Алексей. — Да и Саша вне игры. Слышь, Макс, вытащи у меня пистолет под курткой. Вроде ты говорил — умеешь управляться с оружием.

Парень быстро вытащил пистолет и оглянулся на Тасю.

— Здорово, — тихонько сказала она ему, и Макс уверенней уставился на двери, уже держа оружие наготове.

Влад между тем, постояв немного, шагнул к дверям и осторожно потянул их на себя. Застывшая в ожидании Тася следила за каждым его движением, как и за чёрным с улицы пространством в расширяющемся зазоре между дверями.

— Всё тихо, — сказал Влад. — Идём дальше.

Вероятно, не одна Тася на каждом шагу ожидала, что из любого из коридоров вот-вот что-то, да вылетит. А коридоры снова размножились — женщине показалось, что их стало гораздо больше. Да и помещение внутри вокзала, почудилось, ещё расширилось. Причём расширилось по принципу лабиринта. Тася никогда в лабиринтах не была, но недавний внутренний зал, хоть и небольшой, но который так легко было проходить, необычно раздался — и в то же время как-то странно потеснился. Виноваты ли в том коридоры, преддверия которых словно голодной пастью зевали в этот зал, или, может, это было какая-то необычная иллюзия, но впечатление оставалось: зал и расширился, и стал тесным — одновременно.

Насторожённо поглядывая по сторонам, Тася дала себе зарок в следующий раз подсчитать количество собственных шагов — от входной, приграничной двери до здешней, выпускающей в серый город.

С каким облегчением все спустились в приграничную часть зеркального города!

Быстро распределили народ уже по двум машинам. Причём как-то незаметно организационную часть этого дела взял в свои руки Алексей. Именно он скомандовал отправить пару найдёнышей в джип Влада, а к себе устроил Сашу и Макса, чтобы тот поддерживал его на сиденье в момент крутых поворотов.

Когда все были готовы к поездке, Алексей подошёл к кабине, за окном которой сидел Влад, и озабоченно спросил:

— Влад, ты как? Доедешь? Выдержишь?

Удивлённая вопросом, Тася заглянула в лицо Влада. Тот выглядел сонным, будто не спал несколько суток. Но ответил Алексею спокойно:

— Доеду. Не тяни. Поехали.

Перед тем как Владу завести мотор, Тася неловко сунула пальчики в его ладонь, памятуя, как это делал Саша. Побаивалась, как бы Влад не сказал чего резкого, но он лишь взглянул на её ладонь и проговорил:

— Спасибо.

Во время перехода никаких происшествий не случилось.

Тася считала, что в этой спокойной поездке есть и её доля везения. Или не везения. Просто всю дорогу она сидела, истово проговаривая про себя слова единственной известной ей молитвы — всё той же "Отче наш".

Когда Влад остановил машину в привокзальной аллее — почти по традиции, она хотела было сказать ему, что надо бы посмотреть, сколько они пробыли в сером городе. Взгляд в окно почему-то вселял уверенность, что день в разгаре. Но, открыв рот, смолкла.

Влад сидел, откинувшись на спинку кресла, — сам серый, словно вывез из зеркального города часть его серости. Глаза были полуприкрыты, а вкупе с потемневшими веками выглядели довольно больными.

Ничего не спрашивая, Тася вынула мобильник.

— Алексей, Владу плохо. — Влад было пошевелился, будто пытаясь опровергнуть её слова, но снова навалился на спинку.

Негромко хлопнула неподалёку дверца. Быстро подошёл Алексей, заглянул в машину. После чего сказал:

— Вызываю ребят Алексеича. Не возражаешь? — И, дождавшись, слабого кивка, и в самом деле нашёл в адресной книге своего мобильника номер Алексеича. Охранник объяснил, где они находятся и что с ними. Наособицу предупредил, что им нужен отдельный водитель для джипа.

Тася слушала его и сжимала руку Влада, которая была слишком холодной. Нет, она понимала, что у него упадок сил — знала такое. Но впервые видела, чтобы сильный взрослый мужчина выглядел так... хреново. Поэтому и сидела, сжимая его руку — согреть.

Ребята Алексеича приехали быстро — на нескольких машинах. Одни сразу забрали найдёнышей и уехали. Другие как-то профессионально осмотрели Сашу и Макса и тоже велели им пересесть в их машину. Из той машины, которая оказалась "алексеическим" аналогом скорой, почти сразу вышел высокий белобрысый парень, который вежливо попросил Тасю пересесть на заднее сиденье, а сам сел на её место. Он быстро осмотрел вялого Влада, так же быстро помахал перед ним руками, будто что-то разглаживая перед его лицом — по впечатлению Таси, — и помог ему пересесть туда же, к Тасе. Слабый — слабый, но Влад немедленно обнял Тасю — под необъявленным предлогом удобства.

Она ещё, неохотно улыбаясь (напугала её эта слабость Влада), подумала, что мужчина он всё же из собственников.

Так, почти в обнимку, они и доехали до усадьбы Алексеича.

Из машины Влада хотели вынести. Но на предложение командовавшего всеми теперь уже Алексеича Влад выгнул бровь и насмешливо сказал:

— Выносить только гроб со мной будете. Пока я ещё ногами шевелить могу. Тася, пошли.

Она вышла первой, а потом стояла у дверцы, слегка озадаченная: когда он выйдет — стоит ли его брать под руку? Он разрешил вопрос сам: как только оказался на ногах, просто взял её за руку, словно собираясь прогуляться с нею. И пошёл прямо в дом Алексеича. Тот — за ними.

Кажется, Влад прекрасно знал, куда надо идти. Он, изредка слегка пошатываясь, провёл за собой Тасю какими-то коридорами, прежде чем они очутились в достаточно просторном помещении. После чего отпустил её руку, а сам свалился в широченное кресло и пробормотал:

— Закурить бы...

— Так я тебе и дал, — ответно проворчал Алексеич. — Куда залёг? Даже куртки не снял. Сымай давай...

Под их ворчливые реплики Тася огляделась, нашла ещё одно кресло, ближе к двери, и устроилась в нём. Кресло было из старинных. Мало того что кожаное, так ещё и уютнейшее. Женщина странно себя в нём почувствовала: хотелось подтянуть колени и обнять их. Некоторое время она ещё колебалась, но потом мысленно махнула на всё рукой, сбросила ботинки, в которых ходила по зеркальному городу, оставляя кроссовки в джипе, и села в кресло, подтянув ноги.

Сначала она наблюдала, как Алексеич обмахивает Влада какими-то благовониями. Ей даже глупо хотелось хихикать, когда полный мужчина, очень серьёзный на вид, начал будто дирижировать двумя дымящимися палочками перед полулежащим Владом. Потом Тася поняла, что глаза у неё слипаются. И тогда подумалось, не снотворным ли, успокаивающим ли действием обладают эти благовония. Потом сознание поплыло, но не так, как в момент дремоты или засыпания. В качающемся состоянии Тася вяло подумала, что так интересно действует дым, сладкий и в то же время острый, щекочущий ноздри до смешного желания чихать.

Вскоре, приткнувшись к подлокотнику кресла, она глубоко уснула.

Двое мужчин молча смотрели на неё, пока один не спросил:

— Не боишься напугать её?

— Нет. Она сильная.

17.

Уж что — что, а кресло, в котором она незаметно задремала, Тася запомнила отчётливо. Как и просторный кабинет Алексеича, стены которого заглушали все звуки, и только напольные часы суховато отсчитывали время.

А сейчас... Ещё с закрытыми глазами она услышала лёгкий пересвист каких-то птиц, шелест листьев, отдалённые голоса.

Лицо обвеяло свежим ветерком, который почему-то напомнил деревню, и Тася наконец открыла глаза. Хм... В сказку, что ли, попала? Неудивительно так решить, глядя на странные тюлевые занавеси шалашиком, внутри которого она... кхм... возлежала. Села, спустив ноги. Ложе, на котором проснулась, оказалось не слишком широким. Опытный глаз хозяйки сразу определил в нём диван, на который некоторое время назад положили и матрас, и подушки, и лёгкое по-летнему одеяло — все предметы застелены чистым бельём, от которого до сих пор вкусно и свежо пахнет недавней глажкой.

Оглядевшись, Тася неуверенно предположила, что находится в огромной беседке. За спиной — огромное окно в сад. А может, и не окно, а просто — специально закрытое сейчас теми же занавесками из-за неё, спящей, пространство между двумя столбами. И не сад. Потому что первое, что увидела, — высились сосны: жарко, огненно-медные стволы и поверх свежайшая зелень. А впереди, в самой беседке, — уютное круглое помещение, в середине которого круглый же стол, на котором — тарелок!.. У стола — кажется, Саша. Точно — он. Хоть и сидит спиной, но его тёмно-рыжие волосы узнать нетрудно.

Тася неуверенно встала, пригладила взъерошенные со сна волосы и, отодвинув занавеску, вышла из своей "спальни".

— Привет, — так же неуверенно поздоровалась она.

— Привет. — Саша попытался улыбнуться — не получилось. Хоть и выглядит неплохо, но при этом лицо от уха до носа пересекают две здоровенные царапины. Но порезами их уже не назвать, так что — понадеялась Тася — они скоро заживут. — Тебя сюда Влад принёс. Сказал, что силы восстановить надо. И что лучше это сделать в саду. Хотя какой тут у них сад... — Он взглянул в просвет между монументальными столбами беседки с таким недоумением, что женщина рассмеялась.

— Как у тебя-то дела?

— Нормально. У них тут свои лекари. И вроде как неплохие... — Парень всё-таки усмехнулся, хотя тут же поморщился, потревожив царапину. — Тася, как выйдешь с веранды, справа есть купальня — там можно умыться после сна. Потом приходи обедать — нам тут чуть не ресторан устроили.

— Спасибо.

Всё ещё сонная, но уже успокоенная, потому что спокойным был Саша, Тася не стала спрашивать, где остальные из команды, и быстро сбегала в купальню, а потом Саша за столом поухаживал за нею, накладывая в тарелку салаты и горячее. И, сытая, разморённая убаюкивающим теплом и мирными звуками сада, больше и в самом деле похожего на часть леса, она откинулась на спинку тяжёлого стула и смогла наконец поинтересоваться:

— Где остальные?

— В хозяйском тире. — Заметив её недоумение, Саша объяснил более обстоятельно: — Здесь, в подвальном помещении дома, есть небольшой спортзал. А рядом с ним — комнатка, тир устроили. Алексей и Влад пошли тренировать Макса. Хочешь посмотреть? А то и потренироваться?

— Хочу. Саша, мне одной только кажется, что вокруг слишком... ярко? Красочно? Аж глаза режет.

— Макс тоже сказал, — отозвался Саша, а затем добавил: — Это после серости зеркального города так — думаю.

Пошли смотреть, где остальные.

Нашли всех троих не в тире, а в спортзале. Зал небольшой — примерно с площадку для баскетбола. И находился он не в подвале, а в цоколе. Для освещения хватало солнца, которое легко, словно водопадом, стелилось в верхние форточки высоких окон на крашеный пол. И светло, и не слишком жарко.

Они двое остановились в дверях, едва приметили своих. Переглянувшись, договорились не афишировать себя, пока не поймут, что происходит. Интересно же.

По всему залу группками по три-четыре человека стояли зрители — парни и мужчины в одних спортивных шортах. У дверей выхода стоял Влад — в спортивных штанах, но босой. Рядом с ним довольно заметно нервничал Макс. Чуть поодаль, ближе к стене, Алексей. Руки сложил на груди — и, сощурившись, смотрел на Влада. Чем-то очень недоволен — или озадачен. Эти двое в той же одежде, в чём были недавно, разве что куртки сняли и рукава джемперов закатали. В противоположном конце зала, почти у самой стены, — парень в спортивном костюме. Что-то знакомое в нём — решила Тася. И только о знакомом подумала, как сообразила: это тот белобрысый, который обследовал недавно Влада.

Этот белобрысый стоял в одиночестве. И вокруг него много было каких-то странных предметов — кажется, разбитых или сломанных. И белобрысый, перед которым лежала ещё одна не сломанная штука, похожая на гигантский валик от дивана, определённо смотрел на Влада, словно чего-то ожидая от него.

Что у них тут? И зрители все какие-то нервные, возбуждённые, переговариваются весело, но на Влада смотрят опасливо.

Чтобы лучше разглядеть, что происходит, Тася по стеночке отошла к краю и спряталась за маленькой компанией зрителей. Те гомонили, то ли подкалывая противников, то ли посмеиваясь над всеми скопом.

Влад уже не казался серым от усталости. Выглядел собранным и чувствительно изготовившимся к прыжку.

— Ну что? Готов? — деловито спросил он белобрысого.

— Давай, — спокойно отозвался тот и поднял "валик" перед собой, будто защищаясь.

Все притихли, внимательно следя за происходящим.

Чуть ссутулившись, Влад потоптался на месте, словно пробуя место на прочность. Потом выпрямился и в резком развороте ударил ногой в пустоту. Тася, которая по примеру зрителей наблюдала именно за белобрысым, чуть не вскрикнула: "валик" в его руках жёстко треснул пополам, а сам белобрысый, не удержавшись на ногах, всем телом припечатался к стене.

— Который это уже? — спокойно спросил Влад. — Я не считаю.

— Девятый! — сказали от зрителей. — Силён!

Белобрысый отбросил обломки "валика" и пожал плечами.

— А я всё-таки не рекомендую тебе это делать. Я уже говорил — и скажу ещё раз: ты не в форме. Мало ли что ты чувствуешь сейчас. Тренировки — это одно. На поле ты будешь работать иначе. Условия другие. Всё на экстриме.

— Учи учёного, — проворчал Влад и пошёл к белобрысому — как выяснилось, посмотреть на обломки учебного снаряда. Чем-то очень сильно обозлённый Макс пошёл было за ним, но вздохнул и вернулся на место, лишь раз переглянувшись с Алексеем, тоже продолжавшим хмуриться.

Влад только нагнулся за одним из обломков, как от входной двери в зал знакомый Тасе голос резко позвал:

— Влад!

Тот выпрямился, обернувшись — и внезапно задохнулся, скрючившись, как от удара, хотя к нему никто не подходил. А затем, покачнувшись, упал на колени, руками закрывая лицо, а сквозь пальцы побежала кровь!.. Это было так неожиданно, что Тася, всплеснув руками, негромко охнула. Но и негромкий, звук привлёк к себе, а значит, и к ней самой внимание всех.

Она застыла на месте: бежать к Владу? Потребовать объяснений?

— Тасенька, прости, милая! — встревоженно заговорил Алексеич, быстро шагая к ней. — Я не знал, что ты здесь! Вот честное слово — не знал!

Белобрысый уже поднимал Влада, который всё ещё держался за живот и дышал очень коротко и часто. Поэтому растерявшаяся Тася приняла извинения (только в чём?!) Алексеича и лишь затем поспешила к Владу. Она подхватила его, как и белобрысый, только с другой стороны, и помогла выпрямиться, сунула платочек к его рту, измазанному в крови. Затем оглядела всех и снова растерянно спросила:

— Мне кто-нибудь объяснит, какого чёрта здесь происходит?

Алексеич оглянулся и повелительно махнул рукой.

Через минуту в зале никого, кроме хозяина и команды Влада не осталось. Ушёл и белобрысый. Алексеич сам помог Тасе довести всё ещё хрипящего Влада до скамьи и усадить его. Саша с Максом переглянулись и подтащили напротив ещё одну скамью. Тася, естественно, села рядом с Владом, который всё никак не мог откашляться, и сердилась на всех — и за странное состояние Влада, и за то, что ничего не понимала.

— Ну? — чуть не сварливо спросила она. — Я жду, что вы мне скажете!

Она выпалила это, глядя в глаза Алексеичу, потому как нутром чуяла, что именно он-то понимает и может объяснить всё.

Тот почесал лысую макушку и вздохнул.

— Лапушка, Тася, я ж из лучших побуждений! Влада я, как сына своего, люблю и ничего ему не пожелаю плохого. Но ведь он такой... Вобьёт в свою упрямую башку чего не надо, да и упрётся ослом! Вот и пришлось.

Тася смотрела-смотрела на него и подумала: "Если он сейчас мне не переведёт на нормальный человеческий, что именно сказал, получит от меня точно!"

— Так... Попробуем с самого начала, если вы тут все косноязычные, — медленно, но угрожающе (что отметила сама) сказала она. — Я буду задавать вопросы, а вы — отвечать. Первое. Что делал Влад? Ну, когда с этими штуками тот парень стоял напротив? Почему они ломались?

— Влад — мастер бесконтактного боя, — немного монотонно сказал Алексеич и, взглянув на того, пренебрежительно хмыкнул. Влад глянул исподлобья — и уголок его рта дёрнулся кверху. Огрызнуться хотел? — Он доказывал мне, что абсолютно здоров и готов к новым подвигам.

— То есть... — собираясь с мыслями и сопоставляя виденное и услышанное, уточнила Тася. — Он у того парня... Бил ногой на расстоянии, а эти штуки ломались?

— Ну да, — сказал Алексеич.

— А зачем надо было доказывать?.. Нет, Другое! А почему Владу поплохело вдруг?

— Э-э... — замялся Алексеич, — а это, видишь ли, голубушка, я его вырубил.

Она молча смотрела на него. Теперь она поняла, кто позвал: "Влад!" Алексеич застал Влада врасплох своим зовом и "ударил" его. Ага... Вон чё...

— То есть вы такой сильный? — тихо спросила она.

— Ну... Да, сильный, — рассердился Алексеич. — Тася, ты как-то не о том расспрашиваешь меня. Я думал — ты спросишь...

— Нет, я всё правильно спрашиваю, — уже враждебно глядя на него, высказала женщина. — Если вы такой сильный, то почему посылаете Влада в зеркальный город, а сами отсиживаетесь здесь? Как это называется? Когда чужими руками каштаны из огня таскают? Почему только он?

Алексеич словно сдулся, как-то виновато потупившись. Зато Влад выпрямился, будто поддерживая себя самого ладонью на солнечном сплетении. Тася покосилась на его короткие волосы, сейчас мокрые от напряжения, которое он, видимо, испытывал, но решила, что сочувствовать не будет.

— Тася, угомонись, — хрипло сказал он и снова откашлялся. — Ты делаешь неправильные выводы из того, что узнала. Информации-то у тебя и сейчас — раз-два и обчёлся. Да, Алексеич сильный. Но у него нет того, что есть у тебя и остальных ребят из нашей команды. Он не может пройти границу между нашим городом и зеркальным. У него нет этой особенности, которая позволяет проходить.

— Как это нет? — удивилась Тася. — А как же остальные, кого я увидела? Алексей — так легко с ним получилось. Макс — тоже. Уж про Сашу не говорю. Как же...

— Помнишь, я сказал тебе, что ты на многих внимание обращала, когда мы с тобой поехали по городу? Но взяли-то мы не каждого замеченного тобой. Не первого попавшегося. Ты указывала мне на людей, а я уже отбирал их. После того как ты пообщалась с Алексеем и Максом, ты интуитивно поняла, какие мне люди нужны. И на Сашу указала уже целенаправленно. Поэтому не ругайся с Алексеичем из-за этого. Он сильный, много чего умеет. Но, если попытается пройти со мной границу... — Влад отвёл глаза. Мрачно продолжил: — Когда пересекаю границу я или когда тени уводят людей — их ещё можно спасти...

Он не договорил, но Тася подспудно сообразила: когда-то Влад брал кого-то с собой на "ту сторону". Наверное, из ребят Алексеича. И тот не вернулся... Она представила, как Влад даёт разгон, предупреждая своего пассажира, что сейчас будет крутой поворот, а пассажир не отвечает. И Влад оглядывается на него только в зеркальном городе... И что? Что увидел Влад? Пустое сиденье? Или мёртвое тело на нём, что держится лишь благодаря ремням?

Мотнув головой, Тася постаралась отогнать от себя страшные мысли и образы. Вспомнила предыдущие реплики беседы и нашла пару интересных моментов. Начала с главного:

— Алексеич, что значит: вы ударили Влада из лучших побуждений?

— Хм... Умеет цапнуть, — тихо заметил Влад. — И что ты теперь ей скажешь?

— Что — что? Дурак старый, — пробормотал Алексеич. — Надо было сначала осмотреться, нет ли девушки где, а потом уже бить... Тася, по-моему, ты пока не знаешь, но Влад собирается спуститься под здание старого вокзала, чтобы осмотреть то место, с которого археологи сняли охранный знак-пентаграмму. Это полбеды. Беда в том, что он собирается идти туда сегодня же. Один. Он мне всё доказывал, когда снаряды у Романа в руках бил, что настолько здоров. Мне же пришлось показать ему, что до полной нормы ему ещё лечиться и лечиться, отдыхать и отдыхать.

— Алексеич, и что ты мне этим доказал? — вмешался в их диалог Влад. — То же самое могу сказать и тебе: там не будет этих тренировочных боёв. Там мне надо быть в любой форме, но — быть! И чем быстрей, тем лучше.

— То есть ты хотел пойти туда без нас? — поразилась Тася. — Почему?

Влад промолчал. Вместо него сказал хозяин дома:

— То же, что и со мной. Он хотел, чтобы вы успели отдохнуть, а кое-кто и подлечился.

— Так нельзя, — подумав и пожав плечами, сказала Тася. — Если уж мы все вместе начали ходить с тобой в зеркальный город, то мы должны быть рядом в любом деле, которое касается этой серости. Или я только одна так думаю?

— Согласен, — сказал Алексей. — Влад, не знаю, как пришла тебе в голову эта идея — сходить туда. Но, мне кажется, лучше бы нам всем быть рядом с тобой, когда ты туда пойдёшь. Это уже чисто эгоистически.

— Не понял.

— Ну, ты там будешь, а мы будем думать про тебя фиг знает чего. Запоздаешь с обратным выходом — опять будем тревожиться. Уж лучше быть рядом и знать всё, что ни происходит. В конце концов, мы команда.

— Постойте, — сказал изумлённый Алексеич. — Хотите сказать, что не понимаете? Ваш Влад не готов к такому походу! Он будет готов тогда, когда после моего удара он даже не поморщится! А сейчас он глотает воздух, но всё ещё не приходит в себя. А если что-нибудь случится? И даже не с ним, а кем-нибудь из вас?

— Алексеи-ич! — протянула Тася. — Во-первых, Влад не совсем наш, раз вы его, как сына, любите. Во-вторых, вы только взгляните на него. Хотите сказать, что после всех ваших нравоучений и этих... бесконтактных ударов он не пойдёт никуда? Пойдёт. И, мне кажется, что-то заставляет его туда идти. Влад, будешь говорить прямо? Или опять намёками?

Но, прежде чем заговорил Влад, Алексеич посмотрел на них на всех, словно спрашивая, все ли тут заодно, потом сделал мах рукой, типа: убеждай тут ещё вас, когда вы все тут с одной занозой в одном месте собрались! И ушёл.

А Тася обернулась к Владу, который и сам теперь на них смотрел озадаченно.

— Ну? У тебя есть план, как проникнуть туда, на раскопки под вокзалом?

— Есть только довоенная схема здания, — медленно сказал Влад. — Судя по этой схеме, можно добраться до подвалов через подвальные окна. Я ходил как-то смотреть на них. Некоторые из подвальных окон почти до форточек ушли под землю. Но пространство внизу есть и заасфальтировано. Сверху это пространство огорожено решёткой, которая обложена по краям кирпичом. Если прихватить с собой инструменты, решётку легко выдрать. Ребята, вы правда со мной?

— Не отвлекайся, — нетерпеливо сказал Алексей. — С этим твоим планом есть одна закавыка. Поскольку место публичное, там постоянно людно. И постоянно дежурит полиция. Я имею в виду — вокруг вокзала. Внутри уже пультовая охрана. Среди бела дня не прорвёшься. Место открытое. Хочешь идти ночью?

— Ночью не пройдёшь, — вмешался в разговор Саша. — Как многие старинные здания, вокзал по ночам под сильными прожекторами светится. Причём со всех сторон. Ночью даже хуже. Наблюдение сильней.

— Года два назад, когда вокзал отреставрировали, — задумчиво начала Тася, — на третьем этаже сделали зал для благотворительных и бесплатных выступлений. Я была там с детьми. Катюшке во время концерта приспичило, и мне пришлось спуститься с детьми в новый туалет. Его сделали из-за этого благотворительного зала, а потом так и оставили для желающих. Старый-то вне помещения. Так вот... Когда я спустилась в этот новый туалет, то там был коридор, который уходил ещё дальше. Помню, что там прошёл слесарь с инструментами. Мне кажется...

— Ну-ну! — засмеялся Макс. — Спустимся всей оравой в туалет, да?

— Ничего смешного, — спокойно ответила Тася. — Там, кстати, для мужчин и женщин отдельные коридоры, так что нечего ржать.

— Не катит, — тоже задумчиво сказал Саша. — Нам ведь надо там что-то около часу пробыть. А дежурная при этом туалете будет ждать, а потом — спустится сама, да ещё и охрану вызовет — нас искать.

— А мы с какой-нибудь группой с местного пригородного, — предложила Тася. — Они иной раз такой толпой идут! Думаю, вряд ли кто их считает по головам.

— А назад как? — спросил Алексей.

И все замолчали.

Поскольку Макс сидел напротив, Тася видела, как он то и дело прикусывает губу, привычно хмуря тёмные брови. Наконец он поднял глаза.

— Влад, так зачем тебе надо посмотреть на это место?

— С чего-то надо начинать попытку закрыть его. Думаю, это нормально — с похода к месту происшествия, чтобы его оглядеть.

— Да?.. Только не смейтесь. Я ещё не со всем тут разобрался... Влад, если тот город зеркальный, то в нём всё будет так, как здесь?

— Не совсем. То место начало изменяться.

А Тася немедленно вспомнила многочисленные коридоры вокзального здания.

— Колись, пацан, что придумал? — поинтересовался Алексей.

— Я, кажется, понял, — сказал Саша. — Кажется, Макс побаивается предложить сходить в подвал того, зеркального вокзала.

Тот хмыкнул и улыбнулся.

— Уточните, — попросила Тася. — О котором зеркальном вокзале вы говорите? О том, в который мы входим, или о том, из которого мы выходим? Ведь я правильно понимаю, что зданий — два?

— Можем и туда, и сюда, — примериваясь к сказанному, решил Алексей. — Что думаешь, Влад, по поводу нового предложения?

— Звучит заманчиво... — Влад вздохнул. — Как насчёт: два-три часа отдыха — и вперёд? Успеете домой доехать, чтобы отдохнуть?

— Домой? — удивился Макс. — Зачем? Когда нас и здесь неплохо кормят?

Все дружно рассмеялись. Команда поднялась со скамеек — к беседке.

Влад, который перестал кашлять, сплёвывая кровь, и Тася, под руку с ним, шли позади всех. Некоторое время она размышляла, ругаться ли с Владом, но потом подумала, что ругаться — бездарно время тратить. Может, когда-нибудь потом. Хотя... Если вставать на его точку зрения, то понять можно: то, что легко сделает профессионал (а Влада, наверное, можно называть в этом деле профессионалом), даже целая группа дилетантов сделает хуже. И не надо забывать, что Влад ещё не привык к команде, которую же сам набрал.

— Влад, а почему всё-таки ты хочешь взглянуть на то место? Пентаграммы-то нет. Там всего лишь затоптанная земля.

— По некоторым приметам можно определить, что именно за пентаграмма там была. Просто так знаки не уходят. Пусть тени прорвались, но кое-какие силы, оставленные пентаграммой, там сохранились.

— Думаешь, в зеркальном городе можно будет увидеть их?

— Думаю.

— А ты? Смог бы такую пентаграмму сделать? Чтобы закрывала? — Тася с надеждой заглянула в худощавое лицо Влада.

— Для того и надо взглянуть на это место, чтобы увидеть, смогу ли. Что я могу сказать впустую? А если просто интерес есть, скажу так: кое-какие знаки из магии опробовал. Работают. Если буду точно знать, что из себя представляла та пентаграмма, — надеюсь сделать такую же.

— Но тогда... Если взглянуть на место, где она была, можно и в зеркальном городе, то поставить пентаграмму можно только в нашем?

— Ничего не могу сказать. Сначала я должен посмотреть вообще на место. Пусть даже и отзеркаленное.

Тася вздохнула. Но долго предаваться унынию она не могла. Глядя на Макса, что-то азартно объясняющего Алексею и Саше, она вдруг начала вспоминать школьную химию. Точней — термины из неё. Как там называются вещества, которые доливают к другим, чтобы получилась нужная реакция? Или реакция произошла побыстрей? Как бы они ни назывались, Макс похож на это вещество. Но почему Влад использует это его свойство только в паре с нею, с Тасей?

18.

До беседки оставалось каких-то шагов десять, когда Тася внезапно шарахнулась от разлапистой тени, раскоряченным пауком судорожно пробежавшей по плиточной тропинке. Шарахнулась к Владу, естественно, и резко застыла, судорожно частя дыханием и вцепившись в его руку, сразу обнявшую её. Спустя секунды увидела: над беседкой — высоченный куст боярышника, чьи ветви медленно возвращалась на место после жёсткого порыва ветра. Потом почувствовала тепло мужчины, к которому прильнула, и глубоко вздохнула.

— Чего-то испугалась? — над ухом спросил Влад.

— Показалось — тень... На дорожке... Глупо, — переведя дыхание, сказала Тася.

— Нет, не глупо, — задумчиво сказал Влад. — Та самая причина, почему мне и хочется побыстрей покончить с зеркальным городом. Тени, охотясь за людьми, пока прячутся... Хотя пару раз я видел, как они, не таясь, потому что о них пока никто не знает, шмыгали по нашему городу. Но что будет потом? Когда их город станет сильней?

Последние несколько шагов так и прошли: она — прижимаясь к нему, он — обнимая.

В беседке их уже ждали. За разговором о том о сём трое мужчин не заметили, как отстали Влад и Тася. Зато в закуски, которые поменяли к приходу гостей, вцепились очень хорошо. А Тася опять подумала, что о термосе-то с горячим кофе забыли, оставив его в джипе, когда пошли в город теней... Потом разглядела то, что заставило её улыбнуться: вся команда оделась одинаково — с учётом, что тёплые вещи сняли. Футболки, джинсы и кроссовки — разве что разноцветные. Впрочем, нет, кроссовки не у всех. На Саше, Алексее и самом Владе — ботинки.

Присев за стол, Тася с интересом прислушалась к разговору. Говорили в основном Алексей и Макс, Саша — слушал, изредка вставляя в их диалог уточняющие реплики или вопросы. Едва сел Влад, как Макс тут же налетел на него.

— Влад, вот ты — почему ты идёшь в зеркальный город? Ты ещё не окреп, у тебя ещё царапины не зажили. Алексеич тебя вон как прибил...

— Слышь, пацан, — с подтекстом ласковой угрозы сказал Алексей. — А ведь за такие слова и получить можно. Я на Влада, вообще, удивляюсь, какой он терпеливый.

— Я не терпеливый, — усмехнулся Влад. — Я знающий. Любые отрицательные эмоции изматывают человека. Так что я лучше буду спокойно воспринимать любые слова, чем зря тратить силы.

Они заспорили о силе слов и эмоций, а Тася сделала вид, что ей понравился один из салатов, — в то же время прислушиваясь к разговору, присматриваясь к собеседникам, а особенно к Владу.

Он изменился — это она рассмотрела почти сразу. Сначала он был очень закрытым. Говорил тихо и чаще безэмоционально. И постоянно слегка улыбался или, в крайнем случае, усмехался. Всегда собранный и насторожённый. Напряжённый, как сжатый кулак. Сейчас он, словно сам себе удивляясь, стал каким-то более... чувственным. Не то чтобы эмоции били через край. Тася не умела этого впечатления объяснить. Словечко на языке вертелось — оттаял. Просто что-то такое с ним случилось, что он стал внимательней к тем, с кем говорил. Или у него это удивление, оттого что он устал ходить в теневой, как он говорит, город в одиночестве, а сейчас понял, как это здорово, когда рядом есть кто-то? Кто-то, на кого можно положиться. Во всяком случае, теперь он вслушивался в слова собеседника чуть не жадно. Если что-то в реплике вызывало удивление, он удивлялся, нисколько не скрывая этого. И команду называл странно, явно непривычно для себя — "ребята", хотя до сих пор относился ко всем с еле намеченной снисходительностью.

Сделать вывод из личных наблюдений Тася могла лишь по-своему: он перестал быть в стороне от команды. Он стал частью команды. Пусть главной, но не отторгающей при этом остальных. Не стоящей отдельно.

Она сама тоже изменилась. Чувствовала это. Никогда бы не вмешалась в разговор мужчин, трое из которых взрослые и, судя по репликам, закончили вузы. Но сейчас она ощущала, что может не только подхватить разговор, но и повести за собой или заставить говорить о том, что нужно ей самой. И для всех.

Пауза в разговоре возникла ожидаемо. Наговорились. Теперь Тася могла попытаться узнать то, что ей казалось логичным. И не бояться быть осмеянной.

— Макс, — будто между прочим, сказала она, потянувшись к фруктовой вазе за яблоком. — А ты испытываешь какие-нибудь неприятные ощущения, когда... ну, это... усиливаешь мою способность видеть?

— Нет, с чего ты взяла? — даже обиделся парень.

— И не должен, — вмешался Влад (и Тася затаила дыхание от радости: именно объяснений она от него и ожидала). — Чтобы Максу усилить твоё видение, вашим полям достаточно соприкоснуться. А держаться за руки нужно для непрерывного контакта, поскольку твоё видение, Тася, пока ещё не совсем уверенное. Но ещё немного — и держаться за руки уже не надо будет. Произойдёт то же самое, что было с отбором команды. Появится интуитивный навык. То есть ты скоро и сама научишься быстро и легко искать нужных тебе людей. Макс тебе нужен будет только в исключительно сложных случаях. В поиске на дальних расстояниях, например.

— Влад, ты мне лучше вот что скажи, — вмешался на этот раз Саша. — Почему ты теряешь силы, зомбируя человека? Ведь всё происходит на уровне гипноза, насколько я понимаю? А если вспомнить выступления гипнотизёров, то они делают такое на раз: глянул, приказал — и человек послушно выполняет сказанное.

— Гипноз — вещь опасная. Это во-первых. Во-вторых, посмотрел бы я на гипнотизёра, который зомбирует человека, уже подчинённого теням. Человека, который не реагирует на обычные импульсы извне.

— Ты не туда ушёл, — нетерпеливо сказал уже Алексей и положил, скрестив, на стол руки, на которые Макс взглянул с невольным уважением. — Мне вот тоже интересно, почему ты слабым становишься. Что ты делаешь при этом? Почему теряешь силы? Если не секрет, конечно.

— Не секрет. — Влад улыбнулся. — Когда кого-то зомбируешь, нужно быть очень точным. Чуть пережмёшь с давлением на мозги — можно получить даже не безмозглое растение, а обычный труп. Поэтому силы в основном уходят на примеривание, где то место, на которое надо надавить.

— Не понял последнего.

— Ну... — Влад задумался. — Представь себе, что вокруг головы человека венком насажена путаная-перепутанная проволока. Она разноцветная и разных размеров. Какие-то концы торчат, а какие-то прячутся. И в проволоке есть короткий отрезок, который тебе нужен, чтобы вбросить в него необходимый приказ. Но ты его не видишь, потому что он ощущаешься лишь на уровне интуиции. Вот и перебираешь терпеливо каждую проволочку — та ли, тебе нужная. Да ещё перебираешь аккуратно, чтобы не шевельнуть, не тронуть с места остальные...

"Вот оно!" — мысленно ахнула Тася. Теперь она знала всё, чтобы попробовать уточнить. И, всё-таки помешкав от боязни, что неправильно понимает и что её могут высмеять, она спросила, пока мужчины обдумывали информацию:

— Влад, это похоже на поиск по фото?

— В какой-то степени — да.

— То есть вся проблема в том, чтобы взгляд сразу натыкался на нужную проволоку? Иначе именно поиски тебя ослабят?

— Да.

— А Макс тебе не может помочь? Ну, чтобы взгляд сразу утыкался куда надо?

Мужчины переглянулись.

— Это... несколько иное, — медленно сказал Влад.

— Но ведь ты не пробовал, — настаивала Тася. — А вдруг Макс — универсальный в смысле усиления способностей?

Макс восторженно засиял и с жаром взглянул на Влада. Кажется, ему тоже понравилась идея, что у него такие огромные способности и возможности.

— А правда — попробовать? — исподтишка подначил Алексей, глядя на Влада. — Давай — я в качестве подопытного кролика?

— Что это — ты? — тоже усмехаясь, спросил Саша. — Я уже энерготехниками занимался — на мне интересней опыты проводить.

— Ребята, вы не понимаете...

— Но думаем, что Тася предложила кое-что интересное и даже забавное, — свысока сказал Алексей. — Айда на поляну. В беседке неинтересно.

Он и Саша встали из-за стола и вышли на тропинку, рядом с которой и правда была небольшая лужайка, похожая на поляну. Макс тоже встал, но сразу не вышел.

— Влад, пошли! — позвал он. — Мне тоже любопытно. А вдруг чё получится?

— Ты только попробуешь, — пожала плечами Тася, глядя в глаза Влада, который заметно сомневался. — Ты не будешь искать эту твою проволочку, отодвигая остальные, а просто глянешь — и всё сразу будешь знать, получится или нет.

Макс закивал. Он весь горел от возбуждения: его светлые глаза под обычно насупленными, а сегодня вздёрнутыми кверху густыми тёмными бровями просто сияли от предвкушения. Тася замяла собственную улыбку: парень шалеет от осознания, что он такой уникальный и может помогать профессионалам!

Неохотно встав, Влад неспешно вышел из беседки. Макс бежал впереди, как разыгравшийся от удовольствия щенок, которого выпустили погулять и которому не терпится всё вокруг обнюхать. Тася шла тихонько, боясь, как бы Влад не рассердился на неё, что она такое придумала. Но ведь её придумка всем на пользу!

— Я первый! — снова заявил Алексей. — В кролики!

— По какому такому праву? — шутливо удивился Саша.

— По праву самого толстого в команде! — поддел его Алексей. — Ты же не можешь претендовать на это право — слишком тощий!

Саша открыл рот, но на такое нахальство не нашёлся, что сказать, а может — и не захотел, только засмеялся и отошёл от него.

— Давай — зомбируй, — самодовольно сказал Алексей. И закрыл глаза.

А Макс шагнул к Владу — уже серьёзный.

— Ну, чё?

— Ладно, — решился Влад и осторожно пожал протянутую ему руку. И взглянул на Алексея. Сначала вроде как усмехаясь над собой, а потом... Улыбка медленно пропала.

Тася кинула было лишь один взгляд на Алексея, хотела было посмотреть на Влада — и не смогла отвести глаз от здоровяка.

Точно так же, как улыбка Влада, с лица здоровяка постепенно пропадали все эмоции. Он даже словно осунулся, становясь всё серьёзней, а потом чуть не угрюмей. Но при этом он не открывал глаз. Сначала было заметно — он будто прислушивается к чему-то, что ему еле слышно. Потом маска угрюмости пропала, превратившись в маску абсолютного бесстрастия. И наконец Алексей медленно развернулся и подошёл к ближайшей сосне. У самого ствола рос какой-то куст. Здоровяк постоял у этого куста, а потом нагнулся и сломал две ветки. Снова обернулся к Владу, который внимательно следил за его движением, и приблизился к нему. Тася подумала, что у Алексея даже походка изменилась: если обычно он слегка раскачивался при ходьбе, то сейчас шёл словно по канату — ровно-ровно. И — остановился, глядя в глаза Владу.

— Всё. Отпускаю, — тихо сказал тот.

Спокойно смотреть, как лицо здоровяка постепенно оживляется, было довольно трудно. Будто ледяная маска постепенно обретает нормальные человеческие черты.

Саша пристально вглядывался в лицо Алексея, будто искал в нём что-то известное только ему самому. Макс глядел недоверчиво: кажется, он не сразу понял, что Влад уже успел зомбировать Алексея.

— Холодно...

Губы Алексея двигались с трудом. Влад вздохнул, потом хмыкнул.

— Тебе сейчас бы кофе. У многих зомбированных падает давление после выхода из этого состояния. Пошли в беседку. Или... Саша, ты как? Всё ещё хочешь опробовать на себе, каково быть зомби?

— Неа, не хочу. Он не упадёт? — осведомился Саша, с тревогой глядя, как неуклюже поворачивается Алексей к беседке.

— Не должен. Просто у него сейчас все мышцы задеревенели. Это тоже характерно для зомбированного. И, кстати, это его отличие от загипнотизированного.

Макс больше не улыбался. Он шёл рядом с Алексеем, как и Саша, — только с другой стороны. Кажется, они решили подстраховать здоровяка, который двигался очень неуверенно и теперь раскачивался так, что казалось — грохнется вот-вот.

Уже в беседке, когда остальные начали посматривать на Влада с опаской, Тася всё-таки сказала:

— Получилось... Но... А ты уверен, что быстро восстанавливаешься?

— Уверен. Мы же у Алексеича, да ещё в саду. У него чуть дальше беседки растут осины и дубы. Через некоторое время надо туда сходить. Осина — она забирает из человека всё отрицательное и больное. Но после неё слабеешь, потому что отрицательное — это тоже часть человеческих сил. Поэтому сразу после того как постоишь, прислонившись к осине или к тополю, надо обязательно встать у дуба. Он — наоборот, вливает силы, особенно сильно, если человек здоров.

— Но зачем тогда Алексеичу надо было бить тебя? — продолжала недоумевать Тася.

— Он хотел продемонстрировать, что я хиляк после зомбирования. Он же объяснил, что относится ко мне как к сыну. И боится отпускать меня в теневой город, если хоть чуток сомневается в моём здоровье. Разумный эгоизм: если я не вернусь из зеркального города, кто может туда попасть и защищать город наш, живой? Алексеич обременён семьёй — он трижды дед, а также множеством родичей в нашем городе, и ему претит мысль однажды услышать, что кто-то из них пропал. Поэтому как результат... В общем, он трясётся надо мной.

— Странный он, хотя его и можно понять, — задумчиво сказал Макс. — А может, он прав? Вон как легко тебя с ног сбил...

— Нет, не прав, — усмехнулся Влад. — Он перестраховывается. А легко с ног сбил — так он сделал ставку на то, что его оклик будет для меня неожиданностью. И знал, что я здесь, в его поместье, расслабился, подвоха от него не ожидаю. Попробуй он сделать то же самое в зеркальном городе — фиг он меня с ног собьёт. Там-то я всегда настороже.

— То есть ты в форме, — тяжело сказал Алексей.

— И получил мощную поддержку в лице Макса, — добавил Влад и взял кофейник. — Горячий. Как раз для тебя на чашку осталось. Будешь?

— Буду.

— Саша, а ты как себя чувствуешь?

— Нормуль, — ответил парень и ухмыльнулся. — Все повязки снял. Порезов почти не чувствую. Готов к труду и обороне!

Минут через десять народ, вооружённый знанием об осинах и дубах, помчался смотреть, как оно выйдет на практике, — то есть побежал искать те самые деревья. Вдогонку всем Влад велел не слишком разбегаться, а то в саду Алексеича и заблудиться — раз плюнуть. Дал на всё про всё полчаса.

Тася, не сдержавшись, похихикала немного, стоя у осины, пока Влад, совершенно серьёзный, опирался на то же дерево.

— Тася, что такого смешного?

— А ты налево глянь, — отозвалась женщина. — Макс мне оттуда рожи корчит.

Влад глянул в тот момент, когда Макс решил показать Тасе рожки — и с поднятыми к голове руками наткнулся на взгляд Влада. Тася тихо сползла от смеха, а Макс сбежал — стыдно, что ли, стало?

Потом все искали пропавшего Алексея. Нашли в развилке корней дуба. Здоровяк дрых богатырским сном. И пришлось дожидаться, пока Влад разрешит его разбудить: выяснилось, что Алексей на той стадии сна, когда силы набирают быстро и мощно.

Потом все завидовали Владу, который знает сто-олько!.. А тот пожал плечами и заметил только:

— Хотите сказать, что я вас ничему не учу? Учу. Практике и в действии.

Через полчаса злющий Алексеич проводил команду до машин. Но, перед тем как распрощаться, последнее слово оставил за собой.

— Влад, вы едете на разведку. Сегодня уже привезли двоих. Если следовать статистике, на вторую половину дня нечего ожидать в зеркальном городе пропавших. Они будут либо ночью, либо утром. Стоит ли ехать на двух машинах. Алексей, не хочешь оставить свой джип у меня? Тут у меня есть мастер — машину твою проверит и по деталькам переберёт так, как нигде в мире не проверят.

Здоровяк подумал и согласился.

Но в машине Влада, усевшись с Сашей и Максом на заднем сиденье, он спросил:

— Он что-то задумал — или я неправильно его понял?

— Задумал, — усмехаясь, сказал Влад. — Тебя надо будет привезти к нему за машиной. То есть как минимум, он увидит меня и Тасю, а заодно узнает, как прошла поездка. Но за джип не беспокойся. Я знаю, о ком Алексеич говорит. Отличный мастер.

Тася привычно сидела с Владом. То и дело прислушиваясь к пассажирам на заднем сиденье, она улыбалась, а то и посмеивалась: мужики травили анекдоты. Влад был спокоен — кажется, он не слушал своих болтливых и весёлых пассажиров, сосредоточившись на дороге, а может и на том, что ожидало их в подвалах вокзала.

Прислушиваясь к мужчинам за спиной, Тася вдруг подумала: они весёлые не оттого ли, что взбудоражены ещё одной поездкой в зеркальный город? Неужели им интересно в том городе? Или они до сих пор поверить не могут, что зеркальный город — часть какого-то чуждого мира?.. Или они чувствуют свою сильнейшую нужность только тогда, когда попадают в экстремальные обстоятельства?

— И вот тогда он говорит... — Макс оборвал себя на полуслове и позвал, положив руку на её плечо, чтобы обратить на себя внимание: — Тася, слышала этот анекдот? — Она повернулась лицом к дверце, и парень начал историю...

Перед её глазами внезапно вспыхнуло ярчайшим огнём, глухой чернотой и сумасшедшими цветными бликами. Мгновенная оторопь секунды спустя сменилась пронзительным воплем:

— Влад, останови машину!!

И Тася судорожно вцепилась в рукояти дверцы, забыв, что джип ещё мчится.

— Успокойся! — повелительно рявкнул Влад. — Где ты увидела?!

— Магазин "Продукты", — выдохнула Тася, почти не соображая, что делает, но всё равно стараясь разглядеть в боковое зеркальце то, что её так встревожило, если не напугало.

— От ведь мать твою... — медленно начал Алексей, увидев замеченное Тасей раньше.

— При даме... — рассеянно напомнил Саша, который тоже следил за разворачивающимся у продуктового магазина действом.

Здание магазина "Продукты" представляло собой небольшой пристрой при высотке. Здешняя автостоянка была совсем маленькая, а сразу за ней, впритык к короткой газонной дорожке, перед дорогой, стояли несколько мусорных контейнеров. Первое впечатление от сцены: какая-то неряшливо одетая женщина подпрыгивает рядом с мусорными ящиками, словно изображает пляску дикарей.

Рядом с нею всплёскивал руками человек, в фирменном поверх рабочего комбинезона жилете, с названием магазина. Кажется, дворник. Он что-то кричал на женщину — злобно и в то же время будто побаиваясь её, слышалось что-то о вызове полиции, а она всё металась в стороны...

Теперь все в машине разглядели: она швыряла на землю бумажки — да не просто так, а поджигая их! А когда машина Влада остановилась, завернув к магазинной автостоянке, стало ясно, что женщина не хулигански разбрасывает горящие бумажки, вытаскивая их из контейнера, а бросает прицельно. И — плачет навзрыд!

— Вот чёрт! — выдохнул Влад, разглядев то, что увидела Тася — после прикосновения к её плечу руки Макса.

— Что там? — тревожно спросил Саша.

— Открой! Открой мне, Влад! — Обозлившаяся вконец Тася снова воевала с дверцей.

Влад перегнулся через неё и выпустил из машины.

Она изо всех сил побежала к плачущей женщине, на которую орал дворник — при виде бегущей Таси он озадаченно замолк. А Тася подбежала к женщине, которая замерла на месте, красными от рёва глазами уставившись на неё. Не раздумывая, Тася обняла её.

— Не бойся! Пожалуйста, не бойся! Они тебя не тронут рядом со мной!

Женщина захлопала обезумелыми глазами и уже тихо заплакала на её плече. А Тася, обнимая плотную, в лохмотьях фигуру, испуганно смотрела, как чёрные тени, видимые только ей, её команде и этой неизвестной, медленно кружат рядом...

Дворник снова вякнул про полицию, но вышедший из машины Влад поднял на него глаза, и суетливый мужчина ушёл в двери магазина, словно вдруг забыл, что хотел сделать. Влад подошёл к Тасе и женщине и деловито сказал:

— Ну, дамы, пошли в машину.

— Я не пойду, не пойду! — зачастила неизвестная, отстранившись от Таси, хоть и продолжая держать её за руку. — Что мне делать в вашей машине? Я не пойду!

— Миленькая, успокойся. — Тася встряхнула её руку, и неизвестная уставилась на неё, а потом боязливо скосила глаза на происходящее вокруг.

Тени не исчезли. Но Влад вынул собственный талисман, снял его и быстро, пока неизвестная не опомнилась, надел ей на шею. Снова огляделись. Тени медленно уплыли по сторонам, будто потеряв недавнюю цель.

— Давно ты их видишь? — тихо спросил Влад у неизвестной.

— Кого? — жалко прошептала она, испуганно глядя в его глаза.

— Тени...

— Мне никто не верит, никто не верит... А я так боюсь сойти с ума, — пожаловалась неизвестная. Тася наконец разглядела её: лет пятидесяти, но выглядит гораздо старше — возможно, из-за постоянного страха в глазах. — Никто не верит, а они постоянно за мной, постоянно... А вы? Видите?

— Секунду, — остановил её прорвавшуюся речь Влад и прижал к уху мобильник. — Алексеич, за вторым поворотом от тебя есть магазин "Продукты". Срочно пришли ребят и хотя бы одну женщину из своих. Мы их дождёмся. У нас ЧП. Женщина-суперэкстрасенс, но без защиты. Тени нападают на неё... Что?.. Ага. Подождём.

19.

Алексеич обещал быть немедленно — и самолично.

Остановившиеся было у магазина люди, до сих пор опасливо и на расстоянии обходившие или тихо обсуждавшие ненормальную поджигательницу, разошлись: кто за покупками, кто — к остановке.

А женщина тем временем осторожно огляделась и, пошмыгивая, удивлённо сказала тоненьким голосом:

— Уходят!.. — и потрогала цепочку на шее.

— Это талисман — от теней, — объяснила Тася. — Как тебя зовут? Меня — Татьяной.

— Дарья... Дарьей меня зовут. Вы меня не бросите, ведь да? Не бросите?

— Дарья, пошли в машину — она тут недалеко, — снова осторожно предложила Тася. — Посидишь с нами, успокоишься.

Женщина снова отодвинулась от Таси, не опуская, впрочем, ладони со сгиба её локтя, и пытливо заглянула ей в глаза. Тася и сама чувствовала, что приглашение от группы незнакомых людей выглядит, по крайней мере, странно. Если не опасно. Но поговорить-то надо. Она огляделась. Остановка, где можно присесть на скамью и побеседовать, далековато...

И тут, как ни странно, выручил Макс. Он подошёл к женщинам очень близко и сказал чуть наивно:

— Дарья, вы, наверное, голодная. А у нас есть кофе и яблочный пирог. — Заметив вопросительный взгляд Таси, он самодовольно сказал: — А чё? Пирог-то я у Алексеича стащил — со стола. И чё? Там много ещё оставалось. Ну, я и взял. Он до сих пор тёплый! — добавил парень, смущённо улыбаясь Дарье, которая уставилась на него с открытым ртом.

И — женщина откликнулась, когда Тася легонько потянула её под локоть к джипу. Сначала она нерешительно шагнула к машине, а потом обернулась:

— Вы не отпустите меня?

Фраза Тасю озадачила, пока не дошло: Дарья думает, что тени исчезли не столько оттого, что на ней цепочка, надетая неизвестным мужчиной, сколько потому, что она, Дарья, держится за руку Таси. И Тася серьёзно кивнула и положила поверх её ладони свою. Алексей и Саша уже вышли из машины, поэтому на заднее сиденье сели Тася, Дарья и Макс.

Пока последние двое устраивались, Влад со стороны Таси постучал в окно, а потом показал бровью в сторону. Тася посмотрела, потом, изумлённая, пригляделась: несколько теней, всё ещё не ушедших и настырно "шатающихся" неподалёку, удирали от голубей, которые с азартом любознательных малышей бегали за ними, стараясь клюнуть в них. Причём птицы бегали так быстро, что тени еле успевали смываться из-под клювов. Во все глаза следя за этим странным преследованием-удиранием, Тася так и не поняла: тени таким образом играют с голубями или всё-таки боятся их? Но — улыбнулась: у голубей, которые в них клюнули, но не попали, глаза были глупо изумлённые.

Но все, наконец, сели, и стало не до странного действа на улице. Саша передал термос с горячим кофе, а Макс, вытащив обещанный пирог, тоже присоединился к мужчинам на улице. Дарья всхлипнула и приникла к пластиковому стаканчику с кофе.

Пока она жадно управлялась с едой, Тася смогла рассмотреть её.

Худое, осунувшееся лицо при довольно плотной фигуре — кажется, Дарья в последнее время или не ест, или у неё нет возможности поесть. Лицо чуть вытянутое, высокий лоб скрывает неряшливая чёлка. Глаза небольшие, карие. И — запавшие, до тёмных мешков под ними. Но в этих же глазах мерцает решимость, хотя всё чаще появляется обречённость и загнанность, — или так показалось встревоженной Тасе? Ведь, возможно, она придумала эту обречённость, зная, что происходит с Дарьей. Рот у этой женщины твёрдый, хотя губы без помады бледны. Но те же губы, когда Дарья более-менее спокойна, выглядят жёсткими — как у человека, по мнению Таси, решившегося в одиночку отстаивать свою жизнь. Густые тёмно-русые волосы, ниже плеч, собраны в уже растрепавшийся "хвост". Довершали портрет женщины мятые цветастая блузка и широкая (мельком Тася удивилась: и как Дарья себя-то не подожгла, разбрасывая горящие бумажки?!) лёгкая юбка, а также заношенные босоножки.

Дарья как-то притихла, глянув в окно, а потом склонилась к уху Таси:

— Серьёзный у тебя мужик.

Из-за сказанного шёпотом Тася не сразу поняла, о чём она, но, сообразив, удивлённо подняла брови: "у тебя"? Но Дарье уже было не до неё: глотнув слишком много, она раздула щёки, а потом проглотила и сказала, снова глядя в глаза:

— Тася, я ведь с вами пойду.

Растерявшись (Тася? Она знает, как меня обычно зовут?), Тася не нашла ничего лучшего, как позвать остальных. Пока Дарья отмывала лицо влажными салфетками и вздыхала, мужчины узнали о странном желании женщины. Та же, закончив наводить чистоту, деловито заявила:

— Тут, у вас, безопасно. А домой я — ни за что!

— Как это — ни за что? — поразился быстрому преображению несчастной женщины в боевую даму Алексей.

— А наведу, — уже спокойней сказала Дарья. — Тени — наведу. Сколько я их уводила от дома, от детей своих. Дети хоть и взрослые уже, но ведь слабые! Я тоже слабая, но я-то уже пожила, а им — жить да жить ещё. Вот и уводила за собой тени. Страшно, да что ж поделаешь. А как они жгут-то страшно!.. Еле успевала отбиваться. А как обожгут — зовут, прямо в голове зовут. Я сначала думала — вообще с ума сошла. А потом посмотрела — так плохо стало, так плохо... Вы не подумайте — я не болтушка, просто говорить раньше не с кем было — знающим. А тут... — Она скривилась от слёз, снова хлынувших по лицу, закрылась ладонью. — Стыдоба ведь — всё знаю, всё понимаю, но ведь кроме как огнём не отгонишь... И дурой звали уже, и психованной. Ладно ещё — полицию не звали. Умерла бы в камере — там огня не найдёшь. Так что... Никуда я от вас... С вами тихо.

Тася взглянула на Влада. Тот сидел рядом, на своём месте водителя, — лицо бесстрастное, будто вычисляет что-то в уме. Поднял глаза на замолчавшую женщину. Остальные тоже молчали, глядя на него, — немного даже обеспокоенно, потому что глаза Влада, полуприкрытые, не смаргивали, пока он долго и тяжело смотрел на Дарью. А потом команда как-то спонтанно перевела взгляды на женщину. В машине стало тихо... Дарья смотрела в глаза Влада, будто быстро-быстро читала и считываемое начинало страшить её. Её глаза расширялись, а потом она нервно вздрогнула и, зябко подняв плечи, жалобно спросила:

— А это обязательно?

— Да, мы должны найти причину, почему здесь появились тени, — заговорил Влад. — Но вы, Дарья, не беспокойтесь. Сейчас за вами приедет мой друг. Вы посмотрите на него и скажете нам своё решение, поехать ли с ним, или остаться с нами.

— То есть выбирать я могу? — задумалась Дарья, не отводя от него испуганного взгляда. — Но как вы — и туда? Там ведь страшно...

— Дарья, у меня двое детей, — сообразив всё, сказала Тася. — Ты же увидела это, да? Я тоже хочу отвести беду от них. Поэтому я иду.

— Но почему? — прошептала женщина. — Почему они так на меня?

— Вы для них... вкусная, — медленно, присматриваясь, сказал Влад. — Мало того, что вы видите, чувствуете... Вы ещё и очень эмоциональная. С этой эмоциональностью вы просто огонёк для теней. Как вы придумали кидать в них горящие бумажки?

— Видела, как к одному эти тени пристали, а он курил — бросил спичку, она ещё горела, а они ка-ак порскнут от огня! Ну я и... Правда, натерпелась от людей... Они ж не знают. Не видят — ругаются, кричат на меня...

— Дарья, а у вас давно — это видение? — осторожно спросил Саша.

— Давно, да только никому не говорила. Сначала думала — все так видят, а потом замечать начала, что не все, но промолчала. Мало ли у людей какие особенности... Потом телевизор смотреть начала — поняла, что у меня. — Последнее она сказала, словно говорила о какой-то стыдной болезни. — Но всё равно молчала. Да и что с ним делать?

— А учиться не пробовали? — спросил Влад. — Когда поняли, что вы экстрасенс?

— Нет! Куда мне! У меня семья — всех накорми, обстирай, сейчас вон внуки пошли... Только радоваться начала — до пенсии недалеко, а тут — тени... — Она вздохнула и спросила, глядя в ветровое стекло: — Про этих, что ли, говорили?

"Эти" ещё только появились в конце улицы с магазином, но Тася уже как-то привычно поняла, что женщина почувствовала появление Алексеича заранее.

— Про этих, — задумчиво подтвердил Влад. — И как? Что решишь, Дарья?

— Вы со мной выйдете? — тревожно посмотрела она на Тасю. — Я одна боюсь.

— Выйду, — улыбнулась Тася.

"От Алексеича" приехали на двух машинах. Из одной вышел сам Алексеич, помог выйти женщине — Влад, стоявший рядом, прошептал:

— Это Юлия — его жена.

Тася кивнула, но больше она наблюдала за Дарьей. Та, держась за её руку, чуть подвинулась к шедшим к ним — и в лице вдруг засветилась такая радость, что Влад не выдержал, улыбнувшись — сказал:

— Я же обещал, что эти люди вам понравятся.

Но руки Таси Дарья так и не отпустила, пока не дошла до Алексеича и его жены. Зато как у Алексеича рот раскрылся при виде женщины... Он так жадно всматривался в неё, что Дарья даже попросила:

— Вы только не смотрите на меня, как на диковину какую... Намучалась я от таких взглядов. Пожалуйста!..

— Нет-нет, что вы! — спохватился Алексеич.

Он наскоро познакомился с Дарьей, познакомил с женой, а потом осторожно принял ладонь странной женщины и провёл её в машину, словно пропавшую королеву, которую уже не чаяли и найти. Вскоре машина Алексеича в сопровождении эскорта — второй машины, исчезла за поворотом.

— Интересный случай, — сказала Тася, глядя на поток машин, в котором пропала машина Алексеича. — И что мы теперь имеем?

— Съеденный пирог, — задумчиво сказал Макс. — Но кофе ещё остался.

Саша попытался стукнуть его по уху, но не дотянулся — парень сидел за громоздким Алексеем, да ещё к дверце отпрянул.

— Кофе есть во втором термосе, — объявила Тася, поглядывая на Влада, который углубился в тяжёлые размышления и пока не реагировал на происходящее в машине. — Я о другом. Я, например, теперь знаю, что надо бы где-то раздобыть хороших сучьев. Хороших — в смысле, что они должны быть сухими. И небольшого размера — чтобы держать в руках было удобно.

— Зачем? — очнулся от дум Влад.

— Тени боятся огня — раз, — с размеренным спокойствием сказала Тася. — У вас пистолеты — это два. Я тоже хочу быть вооружённой в зеркальном городе. Пусть даже мы туда и не пойдём, разве что останемся на крыльце вокзала.

— Парк недалеко, — с сомнением сказал Макс. И засиял. — Хм... А мне нравится идея. В тире пока у меня результаты не впечатляющие. А выйти на тени с огнём... — Он поджал губы, словно пытаясь представить, как будет выглядеть. И договорил, оживившись: — С факелом! Мне нравится идея! Тася, поддержи! Пусть Влад сгоняет в парк, а?

— А я тут при чём? — засмеялась Тася: на душе стало легче, после того как Дарья ушла с Алексеичем. — Пусть уж Влад сам решает, что в первую очередь...

— Себя не подожжёте? — добродушно спросил Алексей. — Влад, пока мы к магазину ехали, я видел — у одного дома деревья спиленные лежат. Пилят в городе в основном сухие — то есть засохшие. Туда съездить — минут пять времени займёт.

— Уговорили, — сказал Влад.

К автовокзалу подъехали, имея в багажнике охапку сучьев, величиной в локоть. Как выразился восторженный Макс — идеально для факелов.

Пока ехали, в кабине снова ощущалось какое-то лихорадочное веселье. Мужики снова травили анекдоты и байки — и почему-то постоянно обращались к Тасе, буквально требуя, чтобы она выслушала то одну, то другую историю. Может, адресовались к ней, оттого что она живо откликалась на эти истории, сама взбудораженная, может, оттого, что слышать её смех и в самом деле им было приятно...

На площади автовокзала, прежде чем тронуться к железнодорожному, Влад остановил машину и обернулся к пассажирам.

— Ещё раз предупреждаю. Мы идём в то место, откуда появляются тени. Постарайтесь быть спокойными — это делает вас сильней в энергетическом плане. Постарайтесь не отходить друг от друга — пока мы вместе, легко отбиться от любого существа. Постарайтесь не лезть поперёд батьки — есть возможность вывалиться в тот мир, куда никто из нас не хотел бы попасть. Я не запугиваю. Всем всё ясно?

— Всем, — солидно сказал Алексей.

Остальные кивнули.

Влад оглядел всех, Тася — следом за его взглядом сама присмотрелась к мужчинам. Макс выглядел человеком, презирающим любую опасность. Но Тася уже знала: за редким исключением, на Макса положиться можно. Алексей смотрел философски, но почему-то оставалось отчётливое впечатление, что он вспоминает, сколько на нём оружия. Саша мечтательно улыбается. Если учесть, что только недавно рыжий был похож на труп (Тася уже знала: игольчатый монстр не только порезал парня, но и сбил с ног), то его живость и насмешка, мелькающая в глазах, просто потрясали.

Влад качнул головой.

— Ладно... Поехали.

И снова мощный разгон, и снова заносящий поворот, о котором Влад предупредил заранее, но этот поворот снова оказался неожиданным — из-за крутого виража.

Повыходили из джипа, огляделись. Ничего не изменилось. Площадь перед вокзалом пустынная и серая. Здание — мрачное и в доминирующем повсюду сером цвете какое-то приземистое. Тася с тревогой подумала: а что их ожидает в самом помещении, если вспомнить, что оно постепенно изменяется?

Алексей заговорил первым.

— Схема здания с собой? Как идём?

— Схема с собой, — ответил Влад. — Правда, я наизусть её знаю, но всё равно взял. Нам надо войти в зал ожидания на втором этаже, который с другой стороны, со стороны перрона, — этаж первый. Там, напротив, в левом углу, будет дверь для служебного пользования. Эта дверь ведёт в коридор, который спускает в самый низ, в подсобные помещения. И уже в подвальных коридорах придётся кое-что и помечать. У меня с собой несколько маркеров — возьмите по одному. Ещё раз напоминаю, что у меня схема довоенного вокзала. Так что... Реконструкции уже были — и не одна. Надежда только на то, что служебные помещения не очень изменились.

— Окей, — сказал Макс, — открывай давай багажник. И ещё ты нам с Тасей обещал зажигалки.

Багажник на всякий случай опустошили — и все сучья свалили неподалёку от машины. Тася и Макс взяли с собой по три деревяшки — с хорошо расколотыми концами, чтобы удобней было разжигать.

— Влад, а ведь там темно будет, — сказал Саша и взял ещё несколько сучьев. — Нам это дерево сгодится и в самом деле как факелы.

У самой лестницы Влад, шедший впереди всех, остановился, будто хотел что-то сказать, но выговорил лишь одно:

— Что бы ни случилось — не расходиться! Держаться всем вместе.

И только после этого напоминания начал подниматься по лестнице.

Предупреждение можно было бы не повторять. Едва вошли в коридор-развилку по разным залам, сразу же невольно сбились в кучу потесней: помещение было темновато — и не потому, что в многочисленные окна мерно втекал сумеречный серый свет, но и потому, что входное пространство стало уже, чем было утром. Коридоры размножились. Тася не знала, каково другим, но её затошнило от множества этих странных коридоров, которые, казалось, словно накладываются друг на друга: вроде смотришь на один, а сморгнёшь — перед тобой два, один из которых иллюзорно просвечивает сквозь другой.

С трудом подавив вспышку страха: а если они заблудятся в этих переходах, которые постепенно увеличиваются в числе? — Тася заставила себя спокойно пойти за Владом. Зато Макс не выдержал.

— Влад, — тихо и насторожённо сказал он. — А если мы пойдём по одному коридору, а попадём в другой, которого раньше здесь не было, мы сможем потом выйти отсюда?

— Я различаю старые и новые, — не оборачиваясь, ответил Влад.

И Тася въяве заметила, как с облегчением опустились до сих пор напряжённые плечи мужчин, следовавших за своим вожаком. А сама она мысленно сказала спасибо Максу, спросившему о том, что, кажется, волновало всех.

— Не отставать, — напомнил Влад.

Он шагнул в один из коридоров и пошёл медленно по нему, пока вдруг вся группа не оказалась перед громадными дверями, поверх которых красовалась потускневшая табличка "Зал ожидания". Тася не заметила, как отреагировали на внезапное появление этого зала остальные, но её сердце билось довольно часто: очень уж неожиданно для неё появилось это помещение! В нём странно пахло: сухой бумагой, когда-то побывавшей под дождём. И предметы выглядели так, будто их присыпали пылью... Люди прошли мимо рядов кресел и направились сразу к левому углу. Дверь и в самом деле была на месте. Влад взялся за ручку и оглянулся.

— На всякий случай — пару шагов назад.

Отступили. Тася, не глядя, сжала одну из деревяшек. Заметила, что Алексей и Саша уже держат пистолеты. Правда, в руках Влада оружия нет. Стоявший рядом Макс шевельнулся. Искоса быстро глянув на него, женщина увидела в его руках факел с приготовленной зажигалкой у кончика.

Влад потянул дверь на себя. Затаившие дыхание, они все ожидали чего угодно. Тася во всяком случае почему-то ждала, что из зазора двери вихрем вылетят вороны. Почему именно птицы — она не знала, а когда поймала себя на мысли о птицах, сама же удивилась: почему не тени?

— Пусто. Идём дальше, — тихо сказал Влад и шагнул в коридор. Обернувшись оттуда, он велел: — Кто захватил факелы — зажгите их.

Здесь выяснилось, что этот коридор — сплошная лестница вниз. Но лестница с очень странным акустическим эффектом. Если они шли по первым коридорам и по залу, слыша собственный негромкий топоток, то здесь эхо разыгралось не на шутку: каждый шаг отдавался в стены звонко, а затем рассыпался в убегающие шорохи и затихающий шелест. Этот шумок перекликался с тем, что они слышали, когда переходили от одного здешнего вокзального крыльца к другому. Хуже, что вынужденные факелы подчёркивали странную фантасмагорию их движения. Огонь мотался по всем стенам и по ступеням лестниц. Тася время от времени спотыкалась, потому что неверный свет иногда давал иллюзию, что иногда нужная ступенька оказывалась выше ожидаемого — или вообще вдруг пропала из-под ног.

Но Тася радовалась этим вывертам света и настоящих теней, потому что теперь знала: тени серого города огня боятся. Значит, можно с некоторой уверенностью предположить, что рядом этих опасных теней нет.

Вскоре у неё закружилась голова. Если сначала она могла считать ступени и лестницы, то через несколько минут забыла о счёте не только ступеней. Ей казалось, что она погрузилась в какое-то странное пространство, которому не видно конца, а начало потерялось — и назад им вернуться через эту дверь уже не суждено. А ещё ей чудилось, что в качающемся свете и раздёрганных тенях кто-то прячется.

— Влад... — не выдержала она. — Мне постоянно кажется — рядом с нами кто-то есть.

— Это нормально, что кажется, — спокойно отозвался Влад. — Здесь, на лестницах, пространство сейчас настолько шаткое из-за факельного огня, что может почудиться что угодно. Почаще гляди в спины. Это сбережёт глаза и самоощущение, что всё в порядке.

— Влад, а долго ещё? — тихо спросил Саша.

— По плану-схеме осталось три лестницы — и мы будем в подвале.

Они спустились и остановились. Здесь-то была кромешная тьма. И оказалось, что самодельные, точней — импровизированные, факелы — самое то.

— Влад, а как ты собирался спускаться без огня? — с недоумением спросил Алексей.

— Без огня, но со светом. При мне — фонарь. Но сейчас не хочу его использовать. Он будет хорош на обратном пути.

— Теперь куда?

— Тут есть коридор, который заканчивается завалом. Судя по схеме, справа от завала должна быть ещё одна дверь. Вот там-то и нашли пентаграмму.

Подвал Тасе активно не понравился. Он был чувственно живым. Она ощущала его дышащим, но дышащим с угрозой к пришедшим. Стены, казалось, зажмуриваются от падающего на них огня. А неровный пол, который под ногами чувствовался то плитками, то земляным, уже пугал: Тасе то и дело виделось, как она наступает на что-то живое, из-за чего время от времени приходилось нервно подпрыгивать.

— Вот она, дверь...

Макс шагнул вперёд и осветил место, на которое указывал Влад.

Это — дверь? Пусть даже в подсобном помещении, которым и является вокзал?

Сбитая из неровных и разнокалиберных досок, даже не одного размера, дверь была похожа на творение какого-то неумехи, решившего прибить доски к другой доске. Страшно было даже представить, что за дверную ручку (громадный гвоздь, согнутый для удобства) можно взяться. И вообще, этот кусок странного плотницкого мастерства даже дверью назвать трудно: просто примитивный щит — и положен на земляную стену. Но Влад оглянулся и снова напомнил:

— Не разбегаться. Не бояться. Тот, кто боится, уязвим.

Он осторожно положил пальцы на гвоздь-ручку и потянул дверь на себя.

Шаг в шаг остальные вошли за ним. Тася последовала примеру Макса, поднявшего свой факел повыше, — и с трудом удержалась от аханья. Огромное помещение, в которое они вошли, померещилось космическим пространством без пола и потолка — и без звёзд. Оно было промозгло холодным — холодней, чем на поверхности. И этот холод ощущался, как ни странно, тоже живым.

20.

Под ногой снова что-то шаткое и ненадёжное. Тася помнила — земляной пол. А ощущения уверяли — что-то вроде болота: поверхность ещё вроде есть, но пошатывается под ногами, а под неуверенной твердью — бездонная кисельная пропасть. А когда женщина прониклась глубочайшей тьмой впереди, словно впитала её в себя, несмотря на подрагивающий огонь в руке, стало чудиться, что она стоит наверху досок, небрежно сваленных в кучу, которая вот-вот поедет под ногами.

И пространство... Под ногами ещё более-менее твёрдое — значит, что-то есть, хоть и не видно. Но по краям этой части подвала и сверху, где должен быть потолок, — свет "факела" ничего выявил из того, за что растерянный глаз мог бы зацепиться в поисках привычной опоры. Хуже, что и так неровный, огонь "факелов" внезапно начал слишком быстро перемещаться к руке. Тася испуганно подожгла второй сук от первого, а потом быстро затушила догорающий. Макс последовал её примеру.

— Что дальше? — прошептал Алексей.

— Кто-нибудь хоть что-то видит? — негромко спросил Влад.

Макс немедленно шагнул ближе к Тасе и взял её за руку. Чувствуя, как постепенно замерзают ноги, Тася ощутила тепло его ладони с благодарностью.

Сбоку она услышала еле слышное насмешливое фырканье. Саша. Смешно, что Макс, вместо того чтобы глядеть, сразу подошёл к ней помочь увидеть? Но не стала обращать внимания на смешок, а вгляделась вперёд. Смотреть пришлось бы долго, если б Влад не подсказал.

— Перед нами — горизонтальная полоса. Еле видна. Кто-то её видит?

— ... Я вижу.

Странно, но это сказал Алексей. Правда, долго этому Тася не удивлялась. Она тоже увидела еле брезжащую во мраке широкую полосу. И чем больше женщина смотрела на неясный, режущий глаза зыбкий свет, тем отчётливей он становился.

— Тоже... — прошелестел Саша.

— Но ведь сначала не было, — прошептала Тася.

— Всё просто, — тихо откликнулся Влад. — Когда подсказываешь, куда смотреть и чего ожидать, — он начинает появляться.

— Он? А что это?

— Ментальный след. Только вот чего? Пентаграммы? Дыры в пространстве, из которой вываливается к нам серый мир? Вот это и придётся уточнить.

— Теперь я тоже вижу, — тихонько удивился Макс. — А мне казалось, будет видеть только Тася... А ещё мне...

Он не успел договорить, как за спинами послышался короткий шелестящий шорох. Они быстро развернулись, и Тася втянула воздух сквозь зубы: странная дверь-решётка исчезла под рухнувшей откуда-то сверху осыпью! Теперь за их спинами высилась покатая и бесконечная в высоту стена!

Зато полоса впереди стала ещё ярче и обрела очертания горизонтально вытянутого прямоугольника. Среди смешанных лихорадочных мыслей промелькнуло: их как будто приглашают подойти к этой полосе. Мысль мелькнула так мгновенно, что Тася не сразу её осознала. Но, сообразив, вспомнила слова Влада: доверяй интуиции! Значит ли это, что мысль о приглашении — чья-то подсказка?

Только успела подумать об этом, как заметила: Влад тоже дёрнулся оглянуться на полосу. Значит, он тоже подумал о том, что их приглашают?..

Дрогнула под ногами земля. От неожиданности все подскочили на месте.

— Влад, эта светящаяся штука точно не пентаграмма? — тревожно спросил Алексей.

— Нет, — сквозь зубы ответил Влад.

— Но, если что, на неё встать можно? Похоже, она твёрдая?..

— Не знаю.

Земля, едва он замолк, заволновалась так, словно старалась сбить с ног всех, кто на ней стоял. Подрагивающие волны под ногами ужасали так, что Тася начала вскрикивать от неожиданных толчков — и ещё крепче вцепилась в руку Макса. Впрочем, как и он.

И лишь холодно-белая полоса нерушимо сияла посреди этого бедлама — маняще твёрдым и устойчивым островком. Уже беснующаяся, земля словно обходила её, опасаясь просыпаться на чистую поверхность.

— Идём! — крикнул Влад. — Не знаю, что это, но там безопасно! Быстрей!

Крикнул вовремя: Тася, во всяком случае, пошатнувшись на быстро поднимающемся и почти сразу осыпающемся земляном пласте, чуть не упала — Макс, очутившийся внизу, поддержал её на ногах, а потом потянул её к полосе.

С трудом переставляя ноги в провалах, которые то и дело появлялись в недавно прочной поверхности подвала, они добрались до светлой полосы и с предосторожностями встали на неё. Она и в самом деле оказалась прочной — что оказалось немаловажным, когда земля, уже не перед стеной, а в противоположной стороне, внезапно снова рухнула — открывая пропасть, как решили все в первый момент, дружно вскрикнув от неожиданности. А Тася — ещё и шатнувшись к Владу, успевшему обнять её. Но земля не просто обвалилась — она открыла и очистила ступени громадной лестницы.

Они стояли и недоверчиво смотрели вниз, на эти ступени. А земля вокруг них буквально фонтанировала — и вскоре стало тяжело дышать, несмотря на поднятые к носу воротники: поднялась самая настоящая пылевая буря.

— Нас приглашают, — глухо сказал Влад. — Придётся спускаться.

"Приглашают? — с замиранием сердца подумала Тася. — Скорее, гонят. Но куда? Что нас там ждёт? Хорошо, что Влад всё ещё чувствует хоть что-то..."

Они спустились быстро. Почти бежали, потому что земляная буря хоть и обходила лестницу стороной, но пыльное облако летело за ними по пятам, пока не растаяло где-то на середине спуска. Бежали, чихая и кашляя от пыли; особенно здорово чесались и слезились глаза — их-то защитить нельзя.

Впереди — ровная площадка. Неожиданно для глаз, привыкших к зыбкости, твёрдая стена, будто облицованная мрамором, а в ней — дверь, высокая и солидная, как бывает в официальных учреждениях.

Влад постоял перед дверью, велев остальным пока не подходить. Затем вынул пистолет и, взявшись за ручку, открыл дверь, пригляделся — после чего обернулся позвать.

— Не бойтесь. Всё нормально. Выходим!

Свет впереди подбодрил выйти спокойно. Хотя какое там — спокойно... Факелы затушили, только очутившись на свету. Вышли — и замерли. Они стояли на лестничной площадке вокзала. Снова зеркальный город? Но с какой стороны они вышли?

Тася мельком глянула на спутников — у всех на лицах грязные разводы от размазанной пыли и невольных слёз. Неужели и она сама так чумазо выглядит? Хотя... Кому какое дело... Живые выбрались — уже хорошо... И снова присмотрелась к городу.

Влад, плотно закрыв за собой дверь в вокзал, сообразил первым:

— Машин нет. Значит, мы в самом городе.

— Влад! — предупреждающе окликнул его Саша и кивнул в сторону.

У лестницы слева, ближе к перилам, скрючившись, лежал человек. Первый взгляд на него — и Тася забеспокоилась: он ей знаком! Где-то она видела его. И эта лёгкая чёрная куртка ей знакома, и тёмно-синие джинсы... Головы не видно — человек лежит лицом к бордюру. Влад почему-то поморщился, когда она вопросительно оглянулась.

— Тася, он жив?

Снова немедленно подошёл Макс. Взявшись за руки, оба уставились на неподвижное тело.

— Мёртв, — выдохнула Тася и, освободив руку, первой поспешила к человеку. Ей очень сильно хотелось посмотреть, кто же это. Быстро присела перед ним и с трудом перевернула тяжёлое тело, взявшись обеими руками за плечо. Но, уже переворачивая, поняла, кого увидит.

Мёртвый Влад смотрел... Нет, он не смотрел — глаза, когда-то тёмные — сейчас — мутно-серые, были странно истыканы, будто пробивали их тонкими гвоздями. Карандашами. Клювами... Сам — точная копия настоящего Влада: короткие чёрные волосы, на висках седина, горестно полуоткрытый сейчас рот... Тася закрыла глаза, стараясь сглотнуть подступающую тошноту. Голова закружилась — и промелькнуло мгновение, когда она пошатнулась и чуть не свалилась с корточек.

Кто-то быстро подошёл сзади и поднял её под мышки. Прижал к себе, к тёплому, закрыл её глаза сильной ладонью.

— Это не я, Тася. Ты слышишь? Это не я! Я — с тобой!

Она боялась, что вот-вот закричит... Поэтому изо всех сил вслушивалась в его успокаивающий голос. Слушала жадно, прижавшись ухом к его груди, как стучит его сердце, словно подтверждая: живой! И, сама того не подозревая, инстинктивно старалась дышать с ним в унисон.

Пришлось простоять так довольно долго, прежде чем Тася смогла оторваться от него и снова посмотреть на тело у перил. И то — лишь потому, что Влад обыденно сказал:

— Тася, чтобы не думать, не вспоминать об этом, посмотри на него ещё раз. Наведённая иллюзия уходит. Теперь ты увидишь настоящее лицо этого человека.

— Пусть уходит, — беспомощно пробормотала Тася. — Не хочу смотреть...

— Хорошо. Ты достаточно успокоилась, чтобы посмотреть, нет ли в городе людей? Живых? Уведённых тенями?

Отвечать, что успокоилась недостаточно, не стала. Главное, что появилось дело, на котором можно сосредоточиться. Снова подошёл Макс, бледный от пережитого: тоже заглянул в лицо мертвеца, сострадая сморщился — и взял женщину за руку.

— Никого, — вздохнула она.

— Влад, он разваливается буквально на глазах. Мы его с собой всё равно берём? — с брезгливой жалостью спросил Алексей, поглядывая на труп.

— Нет. Оставим здесь. Так полагаю — где-то через полчаса это тело вообще перестанет существовать. Не обращайте на него внимания.

— Влад, там что-то есть, — сказал Саша, внимательно приглядывавшийся к низу левой лестницы — перегнувшись через парапет. — Прямо на асфальте. Какой-то маленький предмет. Я схожу?

— Нет, все остаются на местах и ждут меня.

Влад быстро и легко побежал по ступеням лестницы. Он не пробежал и половины, а Тасе вдруг захотелось, чтобы он немедленно вернулся! Она чуть не заплакала со злости, проклиная дурацкую интуицию, которая появляется не вовремя!.. Если на этот раз, конечно, было интуитивное предупреждение. А если — нет?

Но Влад уже спустился и нагнулся поднять предмет.

— Это мобильник, — удивлённо сказал он, рассматривая предмет на своей ладони.

Дальнейшее произошло так стремительно, что Тася не могла бы даже сказать, что видела самое начало: вокруг Влада внезапно из ничего появились фигуры. Абсолютные двойники Влада — те же чёрные куртки, те же джинсы, черноволосые головы. Одного роста, телосложения. Они двигались быстро и мгновенно сбили команду с толку, где же настоящий Влад.

Алексей и Саша, с момента выхода в подвал не убиравшие своего оружия, нацелились было на снующие вокруг Влада фигуры — и растерянно опустили пистолеты. Что бы ни делал Влад, двойники синхронно повторяли за ним все его действия. Он, наверное, попытался что-то сказать — сам ошеломлённый — двойники повторяли недосказанное с секундной задержкой и его голосом! Голос в голос! Влад, кажется, попытался стрелять в них, но они все сразу вынули оружие, и он растерянно опустил своё, что и повторили двойники, продолжая — кто-то из них быстро и вкруговую двигаться рядом с ним, а кто-то — время от времени резко вставая на месте. Обо всех действиях теперь невидимого, неузнаваемого Влада команда судила лишь по одновременным действиям двойников...

Тася было хотела крикнуть ему, чтобы он вытащил спрятанный на груди талисман — и, может, тогда они отличат его от двойников, но промолчала. А если двойники тоже вытащат — обманку?..

Но именно Влад всё-таки сообразил, что делать, чтобы двойники не смогли повторить за ним. Двигался он быстро и экономно — судя, опять-таки, по движениям двойников.

Он снял куртку — двойники повторили. Он нагнулся и, слегка приподняв низ штанины, вынул из ременных ножен на ноге нож, с коротким, но широким лезвием, после чего разрезал свою куртку на длинные полосы. Тасе, дрожащей от ужаса, показалось, что двойники испытывали какое-то издевательское наслаждение, повторяя за ним. Но Влад разложил полосы вокруг себя... Появилось впечатление, что на площади, ближе к лестницам, происходит какое-то театрализованное действо, когда двойники проделали то же самое...

А потом он поднёс к располосованной куртке зажигалку и щёлкнул ею.

Щелчка команда не услышала.

Но все остальные "Влады", едва огонь взвился вокруг человека, стремительно растаяли, словно песчаные фигуры под мощной струёй из шланга. А уже у самого асфальта, из их остатков, выметнулись длинные иглы, и игольчатые монстры бросились на настоящего Влада. Им не повезло, потому что теперь Алексей и Саша с задержанным вздохом облегчения принялись палить в них, а Тася и Макс поспешно разжигали новые "факелы", чтобы вместе с охраной бежать вниз.

Повезло и Владу — в том, что монстры во время поджога оказались от него пусть и на небольшом, но всё же на расстоянии. Охранники быстро сбегали по лестницам, стреляя на ходу и довольно метко отстреливая разъярённо бросающихся на Влада игольчатых и не задевая самого человека.

Он стрелял тоже и прыгал в своём маленьком, защищённом огнём круге, уворачиваясь от бьющих в него со всех сторон игл, а Тася бежала к нему и чуть не рычала от злости и жалости, не желая глядеть, но всё равно глядя, как темнеет его белый джемпер, покрываясь влажными пятнами крови на рукавах, а раз — даже на животе. Несколько монстров успели-таки дотянуться до него, перед тем как их сбила охрана, а один игольчатый так и вовсе упал, повиснув на своём тонком оружии, воткнутом в ногу Влада...

Пока Алексей и Саша добежали до Влада, на нём начали гореть штанины джинсов. Саша, затушив пламя на джинсах Влада, занялся подстреленным монстром, пытаясь осторожно вынуть его иглу из ноги Влада, шипящего от боли. Алексей ногами сбивал пламя с остатков куртки, расшвыривая их и почти одновременно насторожённо водя дулом пистолета по сторонам.

Сбежав по лестнице вместе с побелевшим от пережитого Максом, Тася уже привычно огляделась и поспешила к Владу.

— Что ж ты круга мелом не начертил?! — сердито сказала она ему, помогая снять джемпер, а затем вытаскивая из карманов припасённые в поход бактерицидные пластыри.

— Чертить круг, чтобы поднять мобильник? — Он слабо усмехнулся.

— Тася дело говорит! — насупившись, сказал и Алексей. — Чтоб в следующий раз, хоть чуть отошёл — черти немедля! Сам же видишь — заварушка на полном серьёзе пошла. Растревожили мы осиное гнездо тут...

— По нынешнему опыту, — задумчиво сказал с корточек Саша, — нам бы всем неплохо в следующий раз прихватить с собой побольше оружия.

— Согласен, — проворчал Алексей.

— И мне, — сказал Макс — и передёрнул плечами. — Без оружия что-то мне не по себе здесь. Алексеич даст мне? Влад, как думаешь? Попроси его, а?

— Посмотрим...

— Тихо, — неожиданно для себя скомандовала Тася, которая уже с минуту прислушивалась к тишине на площади. Пытаясь не прослезиться снова и не шмыгать носом при виде проколотой кожи на руках Влада, она задержала дыхание и тогда-то услышала нечто, но разговаривающие мужчины мешали услышать. — Вы слышите?

— В какой стороне? — спросил Саша, но проследил за её взглядом и сам посмотрел на дома перед площадью.

Плохо слышные поначалу, звуки постепенно усиливались — равномерно, сначала единым шумом, а затем — распадаясь на отдельные крики...

— В зеркальном городе таких звуков не бывало, — тихо сказал Влад, вслушиваясь.

Тася хотела было напомнить ему об адских воплях внутри душееда, но времени на посторонние реплики не было. Звуки росли, пока не превратились во вполне понятное карканье, а потом.... Над крышами домов появилась туча, которая увеличивалась, чувствительно громогласно галдела и темнела с появлением из-за дома.

— Ребята... — вполголоса сказал Влад. — Дёру! Заклюют!

Они рванули к лестницам. Тася на бегу ещё успела со страхом подумать: а как же будет там, внутри здания, если они сюда выскочили со странной подвальной лестницы? Неужели им сейчас опять придётся бежать по той же лестнице, только уже наверх?! "Не хочу! Господи, пусть будет иначе! Только не в подвал!"

Воронья стая мягкой простынёй перемахнула через дома.

Влад резко распахнул недавно плотно прикрытую им же дверь — и Тася ахнула: здесь нет той лестницы, по которой они бежали, задыхаясь от пыли, преследующей их по пятам! Нет, здесь не лестница! Привычные коридоры! Они хоть и множатся, но не такие страшные — по сравнению...

Но какими длинными на этот раз они оказались! Тася растерялась бы в них на раз! Но Влад был единственным, кто "видел" дорогу, и старался, чтобы команда не отстала от него, пока он выводил всех на "ту" сторону.

Маленькая надежда, что вороньё не осмелится влететь в здание вокзала (всё-таки дикие птицы!), рухнула, когда здание и его бесчисленные коридоры огласились жутким карканьем злобных от голода птиц.

Время от времени Тася на бегу машинально оглядывалась, далеко ли птицы, и видела за собой смутную — сквозь иллюзорные коридоры — реку, мчавшуюся за ними с заметным приближением. В команде женщина оказалась самой слабой — все остальные тренированные, так что Максу было тяжело тащить её за собой. Раз оглянулся Алексей и быстро сменил парня. Теперь Тасе оставалось лишь успевать перебирать ногами — охранник не вёл её за собой, а чуть не тащил. Мелькнула однажды сумасшедшая мысль, что Алексей, упали она, и не заметит этого — продолжит тащить безвольным грузом.

— Выход! — крикнул Влад — наверное, ободряя тех, кто уже падал духом в мельтешении коридоров.

Его еле расслышали в резком кровожадном карканье, которое, казалось, раздавалось отовсюду — и очень близко. И Тася испуганно подумала: если птицы вылетят следом, сможет ли их, людей, спасти от нападения всего лишь небольшая машина? Или Влад надеется, что они смогут отстреляться от ворон?

Алексей чуть руку ей не вывихнул, на бегу поворачивая следом за Владом, едва виднеющимся в призрачных теневых коридорах.

Быстро слетели с лестниц и кинулись к машине. Тася ещё благодарно подумала: Влад — молодец, что сегодня поставил джип ближе к вокзалу.

Алексей чуть не забросил её в машину, в которую уже с другой стороны влетел Саша, втаскивая за собой Макса. А потом охранник ринулся на своё сиденье, к мужчинам. Влад успел обежать джип, ведя рукой по его периметру, и почти упал на своё сиденье водителя. Позахлопывались дверцы.

Согнувшись на сиденье, Тася, забыв дышать, смотрела, как и остальные.

Птичья стая прорвавшимся чёрным потоком вытекала из вокзального здания. Сначала поток из-за узкой для него двери был довольно тонким, но затем он сразу расширялся, превращаясь в летящую тьму, своей массой покрывающую всю площадь.

Люди в машине инстинктивно пригнули головы: оглушительный крик многих горластых глоток, отчётливый шелест и жёсткое поцарапывание по крыше было так близко!.. Вороньё пока вылетало из здания, но стая должна была вот-вот развернуться — и что сделает она тогда?! Тася сквозь слёзы смотрела на ветровое стекло. Каким же оно кажется хрупким!

А горланящие птицы всё той же чёрной тучей, от которой в кабине совсем стемнело, покружились над машиной с ужасающими сердце криками и, резко собравшись единой тучей, метнулись в сторону, откуда обычно приезжала команда. Вскоре вся туча медленно растаяла, исчезая по дороге, которая в живом городе соединяла два вокзала — железнодорожный и автобусный.

Тася выпрямилась и обессиленно навалилась на спинку сиденья. Всё наконец? Или будет что-то ещё?

Обернулась к Владу — с застывшим на губах вопросом. Не сразу поняла. Сидит расслабленно, опустив руки, и полуприкрытыми глазами смотрит вперёд.

— Влад?

— Что там у вас? — насторожённо спросил Алексей.

— Всё нормально, — медленно и немного тягуче сказал Влад. — Но кому-то из вас придётся сесть за руль. — У меня перерасход сил на защиту джипа от птиц. Вести могу, но не уверен, что рука не дрогнет в нужный момент выхода отсюда.

Сразу вспомнилось, как он в последние секунды обежал машину, перед тем как спрятаться в ней. Вот почему птицы нисколько не заинтересовались джипом, хотя видели, как прятались в него люди! Да ещё раненый. Да ещё выведший их всех из иллюзорных коридоров... Влад с усилием толкнул дверцу и вяло вышел из машины.

Ничего не говоря и не спрашивая, его сменил Алексей. Влад сел на заднее сиденье, где ему тут же начал оказывать первую помощь Саша: заставил его положить раскрытую ладонь на колено и ткнул пальцами в середину.

Алексей уверенно повёл джип. Всё-таки уже второй раз за рулём, переходя границу живого и зеркального города, — и Тася смутно понадеялась, что он сможет найти дорогу из зеркального города. Нашёл. Последний поворот — и они очутились в аллее. Тася медленно отцепила взмокшие от пота пальцы, которыми держалась за края сиденья...

И — услышали далёкое карканье. Приглядевшись, увидели: большая стая ворон в небе быстро разделяется на небольшие стайки и разлетается, словно постепенно испаряясь.

Вытерев пот со лба (Тася поняла: он всё-таки побаивался), Алексей спросил, глядя в стекло:

— Птицы выход нашли?

— По нашему следу, — тихо сказал Влад. — По ментальному. Раньше выйти не могли — я дорогу проторил, но они боялись вокзала. Но сейчас... Стадное чувство помогло войти в здание. И голод. Если б за нами не погнались, там бы и остались...

Сначала мелко, а потом более ощутимо машина затряслась.

— Ты что? — удивился Макс, глядя на хохочущего, закрывая ладонями лицо, Сашу.

— Я... от дедушки... ушёл, и от бабушки... ушёл! — всё ещё хохоча, высказал Саша. — И от тебя, серый город, уйду! Братва, а я ведь на полном серьёзе думал, что с вороньём-то уж нам точно хана!

21.

Секунды всё ещё ошарашенно глядели на него — и тоже засмеялись. Тася хохотала, потому что смеялся Саша очень заразительно, да и помнилось, что он смешливый и реагирует на мало-мальски смешную ситуацию. Да ещё выплёскивала собственное напряжение... Остальные смеялись явно потому, что Саша сумел в двух словах изобразить всю их поездку: сплошные погони и удирания! Смеялся даже Влад, хотя иной раз и морщился от боли...

Затихнув, Тася уже только улыбалась, глядя на зелёные деревья, на голубой просвет неба между ними. Разноцветье... Какое счастье, что их мир разноцветен!

... В городе вести машину придётся Владу! Вдруг гаишники остановят, а за рулём — не хозяин джипа...

Прежде чем он пересел на своё место водителя, Тася раздала всем последние салфетки — оттереть пыль и грязь с замызганных лиц, и ещё подумала: в следующий раз, может, полотенца и бутылки с водой взять?

Только начали приводить себя в порядок, как зазвонил мобильный телефон. Влад кивнул Тасе — и с облегчением взял трубку, обнаруженную в углублении при ветровом стекле.

— Алексеич, — с улыбкой объяснил он команде. Внезапно его улыбка превратилась в недоумение, которое в свою очередь сменилось раздражением, с каким он выслушивал чуть не панические вопли из трубки, из которых Тася отчётливо уловила лишь особенно смачный мат. Наконец, кажется, Владу надоело, и он довольно резко перебил собеседника: — Хватит орать! Скажи коротко и внятно: что случилось? — Новый вопль Алексеича, который затем замолчал, — у Влада вдруг перехватило дыхание. Он откашлялся в сторону и сипловато сказал: — Повтори ещё раз.

Притихшие пассажиры вопросительно смотрели на Влада. А он вдруг отнял от уха телефон, неверяще взглянул на него, снова поднял руку с мобильником к уху и сказал:

— Алексеич, будь добр... Мне не поверят. Я сейчас включу громкую связь, и ты снова скажешь ребятам то же самое, что сказал только что.

Недоумевающая команда уставилась на трубку, лежащую на ладони Влада. У Таси ещё промелькнуло в мыслях, что Алексеич злится, из-за того что его не предупредили о новой поездке в тот же день, а наверное, кто-то звонил с просьбой найти уведённых. Но ведь в зеркальном городе живых не было? Они же с Максом проверили!.. Она даже заволновалась: неужели они с Максом неправильно прослушали серый город?

Сорванным до хрипоты голосом Алексеич произнёс чуть не по слогам:

— Ну — что? Меня все слышат? Ребята, вас не было в городе трое суток!

— ... Я перезвоню позже, — выждав паузу, сказал Влад и только было отвёл руку с мобильником от головы, как новый вопль Алексеича заставил его снова прислушаться к поспешной тираде.

Опустив наконец телефон, Влад выглянул в окно.

— Сейчас здесь будут ребята Алексеича. Они нас у вокзала, оказывается, сторожат с позавчерашнего дня...

— Мама... — вдруг прошептал Макс и быстро вынул свой мобильник.

Перепуганная Тася последовала его примеру. Нажала на "вход". Тишина. Темнота. Экран не засветился. Только хотела сказать — Макс опередил.

— Дайте кто-нибудь свой телефон! У меня разрядился! — сказал он, лихорадочно оглядывая всех. — Меня родители потеряли — беспокоятся, наверное. Ну?

— Мой тоже разряжен, — спокойно сказал Алексей. За него дома, кажется, не беспокоились — привыкли к частым отлучкам.

— Мой — тоже... — тревожно всматриваясь в экран мобильника, сказал Саша.

Осознавая, что произошло, Тася почувствовала, как внутри начала подниматься страшная паника. Трое суток... Трое?! Да мама, наверное, точно с ума сошла, не в силах дозвониться до дочери в привычное для их переговоров вечернее время! И дети... Господи, дети...

— Странно, — тихо сказал Влад, а потом вышел всё-таки из машины. — Алексей, сядь-ка назад... Хочу посмотреть кое-что...

Он сел в кресло водителя, открыл бардачок с бумагами и всякой мелочью и вынул ещё один мобильник. Тася удивлённо нахмурилась: у него два телефона? Оба одного цвета и размера... Влад прикусил губу, глядя то на один, то на другой. Потом попытался включить вытащенный из бардачка. Тишина. Тася встревоженно качнулась к нему.

— Влад, если сейчас подъедут от Алексеича, можно ведь попросить их, чтобы дозвониться до своих?.. — Она заговорила сбивчиво и косноязычно, но он её понял. Кивнул и снова сосредоточился на мобильниках.

— Но почему? — задался вопросом Алексей. — Мы же не ходили к новым отзеркаленным домам серого города? Ведь ты сказал, что время балдеет только там?

— С другой стороны, я никогда не был и в подвале вокзала, — сказал Влад и поднял голову, повернулся к мужчинам. — Вы знаете, что интересно... — Он замолк, снова прикусив пересохшие от напряжения губы. — У меня один мобильник. Но теперь я не знаю, который из этих двух мой.

— То есть? — переспросил Саша.

— Перед тем как идти в зеркальный город, я обычно оставляю мобильник в машине. Из серого города никуда не дозвонишься, поэтому там в телефоне смысла нет. А лишнее брать с собой не люблю. Саша, помнишь — ты показал мне на телефон с крыльца вокзала? Именно по этому телефону сейчас и прозвонился Алексеич. Проблема в том, что он точная копия моего личного. — Он показал оба мобильника притихшим мужчинам. — Моя адресная книга, недавние звонки мои и ко мне...

Алексей даже взял оба телефона и некоторое время изучал их на предмет идентичности. Потом покачал головой.

— Нет, даже не представляю, как это может быть...

— Влад, там машины останавливаются, — торопливо сказал Саша. — Ты как? Что будем делать дальше? Почему-то не хочу, чтобы нас слышали, хотя это уже, наверное, паранойя. Мы ещё туда поедем?

Тася оглянулась: две машины объехали джип Влада и остановились впереди, парни из них выскочили почти одновременно с притормаживанием. Одного она узнала — тот самый, белобрысый, который помогал Владу восстановиться и держал тренировочные щиты. Странно, почему Саша не хотел говорить при них... И вообще. Разве не будет ещё момента, когда им всем удастся поговорить с глазу на глаз? Но чуть позже она сообразила: Саша не то чтобы хотел быть неуслышанным — он хотел знать, и именно сейчас!

— Две зацепки — Дарья и новый поход в подвал, только уже с другой стороны, — тоже заметно торопливо сказал Влад, следя за приближением парней Алексеича. — Есть предчувствие, что именно Дарья поможет найти пентаграмму — или то, что от неё осталось.

— Но Дарья очень слабая, — возразил Макс, беспокойно сдвигая брови.

— Ты же не думаешь, что мы рванём в серый город уже завтра? Судя по всему, у нас будет время потренироваться в усадьбе Алексеича.

Влад оказался во многом прав.

Джип повёл другой человек — у которого, как выяснилось, была доверенность от Влада, на появлении которой когда-то заранее настоял предусмотрительный Алексеич. Команду определили в одну из машин, которую вёл белобрысый Володя — Тасю с ним познакомили наспех. И повезли к Алексеичу, где в первую очередь пообещали дать возможность позвонить родным и успокоить, что все пропавшие найдены и живы-здоровы... Пока ехали, Тася с удивлением обнаружила, что Влад уже сейчас чувствует себя вполне здоровым человеком. Он сообразил, что значит взгляд на него, и объяснил:

— В обычном мире силы брать легко, оттого и пришёл в себя быстро.

— Ога, — ворчливо сказал Володя. — Особенно легко такому торопыге, как ты.

— Это не я торопыга... Это серый мир своё диктует.

— Мало ли что он диктует, — снова пробормотал Володя. — Тебя не будет — кто туда бегать будет?

— Не отпевай заранее, — с досадой сказал Влад, сидевший за его креслом — обняв одной рукой Тасю. — Лучше скажи: много заявок на пропавших поступило, пока нас не было?

— Две только... Но только в первые сутки, как вы пропали.

Реплика Володи предельно ясна: если в первые сутки — оба сейчас мертвы.

Тася дёрнулась в руках Влада — от нервной дрожи: а сколько пропало незаявленных? Скольких увели тени за эти трое суток?

Сидевший рядом с Володей Алексей всё ещё пытался разобраться в другом.

— Если так разобраться, то ничего особенного не было, — расстроенно сказал он. — Мы ведь всего лишь спустились в подземелья вокзала... Да и пробыли там недолго. Откуда потеряно столько времени?

Кажется, его волновала именно потеря времени — трое суток, выпавших из жизни. Тася снова поёжилась, вспомнив о жуткой временной странности.

— Предполагаю — лестница, — проговорил Влад, размышляя: по его отстранённым глазам (Тася заглянула ему в лицо) было ясно, что он вспоминает и заново перебирает события в подвале вокзала. — Нас так упорно приглашали на неё... Да что там — приглашали... Подталкивали встать на неё. Кто-нибудь пробовал на ней считать шаги, кстати? Я — пробовал. Меня постоянно сбивало на тридцать третьем шаге. На последних ступенях, мне показалось, насчитал шагов сто двадцать, но, когда подошёл к двери на вокзальное крыльцо, в мозгах нудела цифра триста тридцать.

— Но зачем? Зачем надо было серому миру сворачивать время так, чтобы мы потеряли трое суток? — вопросил Алексей.

— Могу ответить. Но банально: это чуждый нам мир. Развлекается по-своему. Нам его устремлений не понять.

После этой реплики все тяжело задумались, но загадку пропавшего времени, как поняла Тася, никто уже не пытался решить. У неё самой тоже осталось смутное впечатление, что город теней свысока играл с теми, кого рассматривал лишь как материл, необходимый для отражения их живого города в зеркальном.

Уже в машине Володя отдал свой мобильник сначала Тасе — та позвонила матери и торопливо сказала, что позже перезвонит и всё объяснит, а потом — Максу. Тот пытался говорить тихо и спокойно, но укоряющий и чуть не рыдающий женский крик из трубки слышали все. Парень еле отговорился наигранно надменным: я взрослый, что хочу — то и делаю. Саша и Алексей сказали, что позвонят позже — со своих телефонов, как только они будут в рабочем состоянии: зарядники оказались с собой у обоих.

Первое, что предложил Алексеич, встретив машины у ворот усадьбы, это остаться у него в гостевых комнатах и тренироваться каждый день.

— Нет, — категорично сказал Алексей. — Здесь, конечно, богато, но я бы хотел всё-таки ночевать дома. Так что... Забираю машину и еду.

— Я с тобой, — торопливо сказал Саша.

Макс ничего не сказал, но стоял рядом с Алексеем так сердито набычившись, словно готовился к драке, если его попытаются оставить в усадьбе.

Эти трое уехали сразу, распрощавшись с Владом и Тасей.

— Мы тоже ненадолго, — сказал хмурый Влад Алексеичу. — Умоемся, поедим и к Тасе. Там за неё переживают. Но завтра с утра будем на тренировках. Как там Дарья?

— Пошли, — скомандовал Алексеич, — по дороге расскажу.

И рассказал. Дарья прочно обосновалась в доме Алексеича. Оказалось, муж и дети потеряли её и искали по всему городу, уже подумывая подключить полицию, помня её странности. Она же сначала убедилась, что теперь тени к ней не пристают, и сама позвонила мужу, сыну и дочери — взрослым, со своими семьями. Им Дарья заявила, что останется на некоторое время у хороших знакомых, которых долго не видела. Муж, кажется, привык к её выходкам, так что после разговора с Алексеичем и его женой согласился на пребывание своей жены в чужом доме. Впрочем, разок приехал самолично проверить, куда с таким удовольствием пропала жена. Ну, и повидать заодно уж...

Занятия с нею уже начали. Стихийные силы Дарьи приводить в порядок взялся сам Алексеич при небольшой помощи Володи. За трое суток они успели многое сделать.

В доме Дарья налетела на обоих, на Влада и на Тасю, чуть не со слезами.

— Я вас видела-видела, а потом — как взяли, да исчезли! — причитала она, а Тася, уже кое-что соображающая, с пятого на десятое переводила для себя: Дарья после физического контакта (успела притронуться к ним обоим) держала связь с нею и Владом, пока они не вошли в серый город.

В доме Алексеича Дарья чувствовала себя не гостьей, а чуть не хозяйкой: в гостевую часть дома пару вела сама, будто ненароком "отбив" её у хозяина. Сама же показала их комнаты — потом выяснилось, что Дарья готовила их вместе с женой Алексеича.

Оставшись наедине, они переглянулись.

— Ты правду сказал, что мы поедем к моей маме? — медленно спросила Тася.

— Правду. Поэтому — ты первой мыться. Потом на обед — и в деревню. У твоей мамы переночуем, а потом опять сюда. Или тебе не нравится этот план?

— Ну... Нравится, — отозвалась Тася, втихаря призадумавшись: а в качестве кого она представит матери Влада? Личного начальства? Но Влад, кажется, не собирается скрывать своих отношений с нею. Мама, конечно, привыкла к современным нравам, но ведь она всегда знала дочь как серьёзного человека... Ещё немного подумав, Тася мысленно махнула рукой: взрослый человек — потом разберусь.

— А почему ты хочешь ехать в деревню? — спросила она позже, перед тем как идти на обед. — Я же позвонила — мама знает, что со мной всё хорошо.

— Видела, как Володя скептически на меня смотрел? — с усмешкой сказал Влад. — Он успокоился только тогда, когда я сказал о деревне. Он экстрасенс-диагност. Главная специализация — личное состояние энергии внутри и вокруг человека. Если он считает, что человек слаб, будет требовать от него немедленно восстановиться. Основным принципом восстановления он считает пребывание на природе. У вас там, в деревне, есть где спать — вне дома?

— Нет, — медленно сказала Тася, вспоминая и в уме перебирая с детства известные места, — но можно договориться с соседкой: у неё в саду есть лачужка, с кроватью и самодельным столом. Для внука. Он взрослый, но время от времени приезжает. Сейчас он вряд ли в деревне — мама говорила, что он уехал куда-то в командировку. Так что баба Настя разрешит. Я маленькая была — постоянно туда лазила, в эту лачужку. Там здорово.

— Надеюсь, кровать двуспальная? На нас двоих места там хватит? — спросил Влад. И снова усмехнулся: — Ты так очаровательно краснеешь.

— Щас как полотенцем по шее получишь! — смеясь, сказала Тася.

... Неделя выдалась трудной.

Ночевали в деревне через раз — потребовал Володя.

Мать, конечно, изумилась про себя, но виду при Владе не показывала, относилась к неожиданному приятелю дочери спокойно, хотя Тася наедине с матерью сразу сказала, что о долгосрочных отношениях с начальником пока не задумывается. Дети восприняли Влада радостно — он "покатал" их в своей солидной машине, чем завоевал сердца надолго.

Ночи в лачужке... Тася краснела так, что сама чувствовала горячечное тепло, подступающее к щекам, когда вспоминала об этих ночах. После первой ночи в саду она неожиданно ощутила, что Влад не просто нуждается в ней, как в женщине. Та же дурацкая интуиция говорила, что он в её жизни свой. Объяснить самой себе, что значит свой, Тася так и не смогла. Иногда она пыталась себе объяснить их странную связь таким образом: как видела их Дарья — так и они, связанные тем же дурацким физическим контактом, видят и чувствуют друг друга. Нет, это не любовь. Это всего лишь привязанность на уровне соприкосновения энергетических полей — во какие словеса знала теперь Тася!.. Но эта привязанность, когда он, не зная, где она сейчас находится, легко находил её, а она, лишь только увидев в воображении его лицо, тут же бездумно шла к нему и находила там, где и думала найти, поражала её. Тася чувствовала Влада, едва он начинал думать о ней. А он появлялся сразу, чуть только она хотела его присутствия.

Она немного боялась этого его экстрасенсорного знания, потому что оно оставляло её открытой книгой перед ним. А ей, как Тася обнаружила, нравилось следить за Владом исподтишка. Нравилось, пока он не видит, разглядывать его.

А ещё ей нравилось наблюдать за ним, когда он словно приручал то самое дерево удачи и счастья. Ездили-то они постоянно мимо него — и всякий раз останавливались, чтобы спуститься к нему в овраг.

Влад подходил к дереву с предосторожностями. В нескольких шагах от него останавливался и приглядывался к нему, после чего делал ещё один шаг. Они словно разговаривали на каком-то своём языке — давно засохшее, но до сих пор сильное дерево и человек. Или изучали друг друга. И Тася, где-то даже усмехаясь своим мыслям, очень хотела, чтобы они подружились — старое дерево, со странными особенностями, и мужчина, высокий и сильный, который ко всему подходит с позиции другого видения, которое самой Тасе пока было доступно только на интуитивном уровне.

О том, что будет с нею и Владом, когда зеркальный город исчезнет, а надобность в ней, в Тасе, пропадёт, женщина старалась не думать.

В доме Алексеича тренировки проходили строго по расписанию. И очень плотно.

В тире стрелять учили — это ещё куда ни шло.

Но когда в той же беседке, где она успела поспать однажды, её начали учить медитации, сосредоточенности на том, на чём нельзя сосредотачиваться... Тася и ругалась, и плакала от злости, но в конце концов научилась некоторым смешным, но важным вещам. Из чисто практических ей нравилось, что теперь ожоги на коже от кипятка или от огня можно было заживлять, "сыпля соль" на рану — то есть изображать это движение. Как будто солишь суп. Глупо, но действенно. Ещё ей понравилось проверять целостность энергетического поля человека — этому обучал Володя, и теперь она поняла его, когда он ругался на всех, что у многих поля прорваны.

Тренировки с Дарьей сделали Тасю чувствительней. Здесь пришлось научиться не только медитации, но и особому состоянию, при котором можно находить человека, отпустив свои жёстко контролируемые в жизни движения и отдавшись умению тела самостоятельно работать на энергии скрытой в нём информации, которую ко всему прочему тело брало из пространства. Изумляясь и не веря самой себе, она, например, заглушив мысли, легко шла из одной комнаты в другую, где прятали от неё Дарью.

А ещё обязательные поездки в серый город.

Каждое посещение города теней становилось всё сложнее: переход из вокзала в вокзал всё больше походил на бег с препятствиями по коридорам, которые теперь не только щедро размножались, но ещё и постоянно двигались

Заявок на поиски уведённых тенями было мало. Но каждое появление команды в зеркальном городе начиналось с того, что Тася вместе с Максом становились у балюстрады вокзального крыльца и искали все возможные жертвы теней.

Итогом этой недели стали семь найденных.

Но тени увели в те трое суток, выпавших из их жизни, гораздо больше.

Иногда закрадывалась мысль, что серый город специально сделал так, чтобы несколько минут на лестнице превратились в сутки. Команда мешала. И серый город сделал всё, чтобы восстановить нужный ритм появления новых мест за эти сутки.

Но самым трудным оказалось вождение.

Если Макс легко и быстро выучился ему, то Тася терпела до тех пор, пока не пришла в ярость.

— Хватит! — сказала она Владу, насупленная и решительная. — Ну есть у меня такое — задумываюсь и оттого дёргаюсь за рулём вместе с ним! Может, когда-нибудь, но не при таком же аврале! Всё равно ведь у нас в команде несколько человек. Не верю в ситуацию, когда однажды все будут беспомощны, и мне одной придётся героически вывозить вас из серого города!

От уроков по вождению её избавили.

Дарья была счастлива. Она буквально расцветала от всех занятий. Впервые ей не надо было прятать от людей свои способности. Когда ей очень осторожно сказали, что на неё рассчитывают в одной из поездок в серый город, она ответила сразу:

— Сказали бы раньше, я б сразу сказала, что поеду! Я ж за деточек своих боюсь!

Готовили её к этой поездке очень тщательно. В первую очередь проверили, есть ли у неё способность пройти невидимую границу между двумя мирами — городом живым и зеркальным. Влад только бросил на неё взгляд и сразу сказал, что она легко пройдёт эту границу. Затем для Дарьи выделили специальное время на то, чего не было в "уроках" для Таси, — на изготовление талисманов.

Женщина, кроме работы ранее занимавшаяся только домашним хозяйством, как-то очень быстро усвоила эту науку. Она с увлечением делала небольшие талисманы, при взгляде на которые Алексеич просто ахал, а Володя самодовольно улыбался. Последние уроки были практическими: Дарья понаделала талисманов на всю команду — с учётом особенностей энергии каждого. Это было довольно трудно, как призналась женщина Тасе, но очень увлекательно. Вообще, как заметила Тася, Дарья занималась изготовлением оберегов с таким удовольствием, как занималась бы, например, вязанием.

Наконец настал день Ч. То есть не совсем Ч. Скорее, день пробной вылазки в зеркальный город, где Дарья должна была пока только осмотреться. Хотя о пентаграмме ей уже рассказали и объяснили, как должен выглядеть её ментальный след.

На многое ни Алексеич, ни Влад пока не надеялись. Что такое неделя на обучение — даже для сильного стихийного экстрасенса? Всего лишь взяли в слабые рамки способности Дарьи. А поскольку силища в ней кипела немеряная, то постарались обезопасить женщину всеми мыслимыми с точки зрения экстрасенсорики способами: увешали её ею же созданными оберегами, а также укрепили личное поле, добавив собственной подпитки — последнее делал Володя, как спец в этом деле.

Глядя на Алексеича, который хлопотал повсюду и со всеми, Тася отчётливо понимала, как его бесит невозможность попасть в зеркальный город. Понимала, но не сочувствовала. Слишком хорошо знала, что не гулять ходят туда.

В этот день заявок на пропавших не было.

Поехали на двух джипах в сопровождении трёх машин с ребятами Алексеича. Охрана была только до автовокзала. Дарье объяснили, каким будет путь до зеркального города. Плюс ко всему Тася по дороге напоминала ей: сейчас будет большая скорость, потом — крутой поворот. Страха в женщине не чувствовалось. Скорее — жадное любопытство. И её рот открылся только тогда, когда она воочию увидела серый город теней.

22.

Влад открыл ей дверцу, и Дарья, всё так же — с ошарашенными и словно впитывающими всё отовсюду глазами, вышла из джипа.

Пока остальные брали самое необходимое из машин, женщина стояла и молчала, всматриваясь в местность. А потом, когда к ней подошла Тася, озадаченно сказала:

— Я как-то не ожидала, что всё будет таким... бесцветным. Хоть и предупредили...

— Ты что-нибудь чувствуешь? — с любопытством спросила Тася.

— Очень многое. — Дарья выглядела так, словно пыталась не что-то почувствовать, а скорее — прислушиваться к множеству совершенно незнакомых ей звуков, которые доносились со всех сторон и которые явно тревожили её. — Тут... всё живое... Но всё такое холодное... — Кажется, в последней фразе прозвучал странный диссонанс с общим высказыванием. Дарья говорила вовсе не о холоде.

Тихонько вздохнув, Тася некоторое время размышляла, говорить ли, нет Владу, что Дарья — чем больше "вслушивается" в пространство приграничного города теней, тем больше, кажется сама того не замечая, начинает болезненно кривиться. Но, помня, что женщина очень эмоциональна, решила промолчать. Дарья, нужно будет, сама скажет. Судя по всему, она не из тех, кто будет молчать о своём состоянии. А пока Тася, как и другие члены команды, просто приглядит за нею.

Ребята в это время экипировались вещами из двух джипов.

Одеты почти одинаково и почти в привычную форму: джинсы, футболки и куртки, из обуви — ботинки, хотя Тася, например, предпочла бы кроссовки. Но молчала о личных предпочтениях: кроссовки на фоне того, что произошло с ними неделю назад, казались ненадёжными. В ботинках не так удобно, зато уверенней. Если что — и твёрдой подошвой можно кому-нибудь врезать. А вот Дарья долго сопротивлялась надевать мужскую одежду — привыкла к юбкам да платьям. Не современная какая-то она.

Время, проведённое в зеркальном городе, показало, что команде трудно обходиться без оружия — теперь и Тася с Максом получили пистолеты. Правда, если Макс радовался наличию оружию, то Тася относилась к нему с опаской, хотя тренировки в тире приучили её к мысли, что пистолет — вещь надёжная.

От оружия Дарья отказалась наотрез.

Кроме всего прочего теперь каждый из команды брал с собой небольшой рюкзачок, в который помещались абсолютно необходимые для похода в зеркальный город предметы. Например — трубки-горелки факельного типа. Умельцы из поместья Алексеича, выслушав просьбу ребят придумать что-нибудь удобное с огнём, быстро сообразили смастерить что-то наподобие металлических патронов, длиной с ладонь. Причём сделали очень практично: патрон закрывался с обоих концов. Чтобы зажечь факел, достаточно сорвать корешок с "дула", и огонь вспыхивал на раз. Держать трубку можно было за противоположную "дулу" сторону, проплавленную твёрдым пластиком. Пока трубочных факелов в боевых действиях не опробовали, но полевые испытания команда проводила постоянно и ко всеобщему удовольствию: в сером городе наблюдение за играющим жёлто-оранжевым пламенем приводило чуть не в экстаз.

Трубок набрали с собой много, благо мастера Алексеича постарались обеспечить все потребности команды. Так много, что при необходимости можно отбиваться и огнём, швыряя миниатюрными факелами в потенциального противника.

Кроме всего прочего, в рюкзачке Таси находилась аптечка.

А в рюкзаках мужчин — минимум продуктов и небольшие термосы с горячим кофе.

Дарья шла налегке. В её задачу сегодня входило привыкнуть к зеркальному городу.

Когда все экипировались, Влад кивнул подойти к нему.

— Наша сегодняшняя цель — пройти в серый город, на ту сторону, просмотреть пространство в поисках уведённых и вернуться с людьми, если они будут. — Он немного помешкал. — И маленькое изменение в нашем переходе через вокзал. Хочу попробовать пройти его с зажжёнными факелами и посмотреть, что будет с коридорами. На первый раз Тася и Макс ведут через коридоры Дарью. Я — впереди, Саша и Алексей замыкают. Вопросы есть?

— А зачем меня вести? — поинтересовалась Дарья.

— Вокзал в сам серый город новичков не пропускает. Но, если есть физический контакт с человеком, который уже проходил по нему, новичок пройдёт спокойно. Ко всему прочему можешь попробовать посмотреть под ногами пентаграмму, пока идёшь от одной стороны вокзала к другой. Не слишком напрягайся. Рисунок пентаграммы ты знаешь. Меня интересует, сможешь ли разглядеть его ментальные очертания.

Самый спокойный путь в сером городе — дорога к вокзальному зданию со стороны портала. Не спешили. Дарья продолжала оглядываться и время от времени замедлять шаг, если её что-то заинтересовало. Все останавливались вместе с ней — сейчас она была главным человеком в команде.

Шли довольно кучной компанией, поэтому никто не заметил, как Влад чуть поотстал и незаметно же очутился рядом с Тасей. Быстро положил руку на её плечо, обращая на себя внимание.

— Не отпускай её от себя ни на шаг, — тихо сказал он. — Слишком импульсивна — легко напугать или заставить впасть в панику. А для здешних тварей она лакомый кусочек — ишь, как полыхает.

Тася кивнула: яркие ментальные слои энергополя вокруг женщины она, даже не до конца обученная, видела отчётливо, — и улыбнулась Владу. Он вгляделся в её глаза и машинально качнулся было к ней, но усмехнулся сам себе и прибавил шагу. А Тася быстро опустила голову, чтобы никто не разглядел, как она неудержимо и счастливо улыбается.

Перед тем как войти в вокзальное здание, Влад велел зажечь по одной трубке-факелу. И — смотреть в оба.

В последние дни тренировочной недели внутренние коридоры вокзала образовали настоящий лабиринт. Причём лабиринт неустойчивый. Коридоры, его образующие, то и дело неуловимо для глаза перемещались. А поскольку были призрачными, то Тася с трудом угадывала настоящие, хотя те-то всегда оставались на месте. Но как сердцу не замереть от страха, когда вроде бы постоянные входы в настоящие коридоры вдруг время от времени шевелились — и создавали иллюзию, что и они призрачные?

Результат маленького эксперимента с факелами поразил команду — кроме Дарьи, которая только слышала о лабиринте, но воочию его так и не увидела.

Едва команда, подняв огонь над головами, вступила во внутренний зал вокзала, призрачные линии иллюзорных коридоров мгновенно исчезли. И люди, с теми же зажжёнными трубками-факелами, несмотря ни на что насторожённые, спокойно прошли вокзал до выхода в серый город. Наблюдали за Дарьей — многого и в самом деле не ожидали, но слегка волновались: а вдруг? Вдруг она обнаружит то, чего не смогли найти они? Но Дарья прошла зал, оглядываясь вокруг с тем же детским любопытством, — и лишь раз замедлила шаг, будто её что-то встревожило, но затем снова приноровила его к движению остальных.

У двери обернулся Макс.

— Эх, знали бы раньше — давно бы так ходили! — взволнованно сказал он, свободной рукой ероша тёмные волосы. — А то столько времени теряли зря!

— Неизвестно, что ещё будет на обратном пути, — глубокомысленно и сверху вниз сказал Алексей. — Может, они на наш огонь ещё какую хрень придумают...

— Почему — они? — спросила Дарья, следом за всеми выходя на вокзальное крыльцо. — Вы имеете в виду — тени?

— Тут не только тени, — проворчал Алексей. — Тут всего полно — вот и говорю "они".

— Влад, а давай на обратном пути попробуем прострелить зал — отсюда досюда? А то шуршат постоянно — всё время дёргаюсь из-за этих шорохов. Может, перестанут? — с азартом предложил Макс. — Если огонь их испугал, то вдруг они вообще отсюда уберутся?

На смешок за спиной Тася даже оборачиваться не стала. И так понятно кто.

— Макс, а если прострелим, а потом пойдём, и нам на башку потолок рухнет? — риторически спросил Саша. — С вокзалом-то ничего точно не ясно — в любом случае, это не реальное здание. Не, с оружием лучше пока подождать.

Макс что-то обиженно проворчал насчёт "такой идеи!", но Тася, искоса глянув на него, отметила, что глаза паренька всё ещё азартно блестят.

На крыльце — привычной уже смотровой площадке для Таси и Макса, стояли недолго. Пока Дарья, округлив глаза, рассматривала дома напротив, Тася быстро оглядела местность и сказала:

— Двое. Один в доме слева. Женщина на Новой улице.

Новой они назвали улицу, которая постепенно появлялась за дорожным кольцом. Точней говоря, таких улиц, быстро растущих по сторонам от вокзала, было несколько. Но названная Новой развивалась быстрей остальных, убегая всё дальше. Именно в её домах, иной раз не завершённых "строителями", чаще находили уведённых тенями. Хотя через дорогу от Новой (в живом городе — от Привокзальной), на другой улице, появился и привычный горожанам сквер, а за ним росли завод и его корпуса.

Они спустились на площадь и медленно, настороже пересекли её.

Дорога оказалась совсем близка, когда Влад резко поднял руку. Все застыли на месте. А в следующий миг повернули головы вслед за рукой Алексея, указавшего на причину беспокойства. И мгновенно шагнули так, чтобы встать тесной толпой: огибая дорожное кольцо, быстро бежали двое. Секунд приглядки хватило, чтобы сообразить: один сломя голову несётся за другим. Причём несётся сильно и как-то... беспощадно. А второму уже сил не хватает, и расстояние между ними быстро сокращается. Ещё секунды — и оба побежали по дороге, ещё немного — и будут мчаться мимо команды.

Машинально шагнул от своих Саша, не сводя глаз с бегущих. Тася, повторявшая про себя, что в зеркальном городе живых, в сознании, нет, встревожилась было за парня, но вовремя увидела, что пистолет тот держит направленным на бегущих, постепенно ведя вслед им. И успокоилась. Но успокоилась рано.

Эти двое бежали так... реалистично, что она поверила — и начала даже, сама того не замечая, сопереживать жертве. Если преследователь и в самом деле отличался не только упорством в преследовании, но и странно чувственной жестокостью, то убегающий от него (расстояние уже позволяло разглядеть) вызывал жалость: он задыхался, изредка стонуще вскрикивал, пару раз спотыкался, как если бы бежал давно и страшно устал... Каждый раз, когда он спотыкался, Тася шёпотом охала и всем телом вздрагивала. Становилось всё трудней напоминать себе, что это не люди!

Захваченная зрелищем погони (а двое бегущих вот-вот должны были пробежать мимо), захваченная сопереживанием и гневом на преследователя, она, забыв дышать, следила за ними, пока что-то не торкнуло её оглянуться, чтобы объяснить Дарье...

Оглянулась — и дыхание перехватило: Дарья, бывшая за спинами ребят, оказалась уже в нескольких шагах от команды! Она спокойно уходила с кем-то до ужаса знакомым — и этот знакомый был женщиной!

— Влад!! — вскрикнула Тася.

Неизвестная женщина резко дёрнула за руку Дарью, обернувшуюся на крик, и что-то быстро сказала ей. Обе женщины бросились от команды так, словно за ними погнались, чтобы убить. Тася, первой заметившая беглянок и первой бросившаяся за ними, понадеялась только на одно: Дарья полновата — долго бежать не сможет. С другой стороны, если рядом с нею тень-строитель, она из той же слабости Дарьи поимеет свою выгоду, вытянув из неё силы.

Два выстрела за спиной, почти слившиеся воедино, заставили Тасю взвизгнуть от страха. Подпрыгнув, с перепугу она сгорбилась. Невольно оглянулась: Саша стоял, снова целясь, а Алексей присел на колено. Влад, видимо, хотел бежать к Тасе, но выстрелы вынужденно остановили и его. А потом происходящее за спиной заставило его развернуться: Макс стрелял и стрелял, потому что бегуны рванули прямо к ним!

Алексей и Саша на звук выстрелов тоже мгновенно обернулись к бегунам.

В экстремальных ситуациях Тася соображала быстро. И сейчас — тоже: их команду разбили, чтобы успешней увести Дарью!

— Дарья! — чуть не на визге завопила она. — Дарья!!

Прицелилась от безнадёги, но стрелять не смогла: не настолько опытная и умелая, чтобы не попасть в панике в человека. И припустила за беглянками, которые бежали к дорожному кольцу. Кажется, тень уводила Дарью к Новой улице.

Пока на Тасю работало лишь то, что Дарья заметно начинала отставать. Тень пыталась тащить её за руку, но женщина, наверное, уже задыхалась от слишком непривычного бега, да и ноги устали быстро. Тася сама не очень подготовлена как бегунья, но злость и решимость не отдать тени новую жертву, а также ужас за положение неопытной в городе теней Дарьи заставили её лететь вперёд, как на крыльях. Она ещё даже не придумала, что будет делать, когда догонит беглянок, но видела только одно: догнать — необходимо. Хотя бы для того, чтобы в упор расстрелять эту тень. Мысль о том, что тень может мгновенно преобразиться в монстра с кинжальными иглами, Тася старательно прятала.

Но Дарья продолжала бежать, и это в конце концов возмутило Тасю. Она — что?! До сих пор не соображает, что её уводит не человек?!

— Дашка, блин! — разъярённо крикнула Тася. — Стой, дура!!

Дарья остановилась так внезапно, что чуть не упала от рывка тени-строителя, а потом упёрлась ногами, начала махать свободной рукой на тень и что-то хрипло кричать. Теневая женщина внезапно тоже остановилась — замерла, потом отпустила руку Дарьи и прошла несколько шагов к бегущей Тасе. Тася, сама уже задыхаясь от бега, добежала и за несколько метров от тени встала — дулом пистолета на неё, палец дрожит на спусковом крючке. Пистолет ходит ходуном... Смотреть в лицо самой себе — дело жуткое.

Тень-двойник попятилась. На лице страх.

— Не надо, — тихонько попросила она. — Пожалуйста, не надо.

— Дарья, уйди от неё подальше, — велела Тася.

И ойкнула: тень змеиным движением метнулась к Дарье и снова схватила её за руку. Рот Тасиного двойника, до сих пор жалобно выпяченный, вдруг скривился в зубастый оскал. А потом Дарья отчаянно закричала — от боли. От длинных игл тени-двойника, который осел в неопределённое нечто с колющим во все стороны оружием, она успела отскочить на расстояние, которое позволяли вытянутые руки, крепко сцепленные, но те же иглы пронзили её ноги. Женщина пошатнулась, и Тася выстрелила в тень, которая всё пыталась прятаться за Дарьей. Выстрелила раз, другой, слыша где-то неподалёку другие выстрелы... А потом плюнула — от того же отчаяния! И швырнула в Тень зажжённой трубкой-факелом!

Вместо ожидаемого шараханья от трубки Тася увидела такое, чему сначала просто не поверила: Тень обвилась вокруг кричащей Дарьи — и теперь женщина превратилась в чудовище, с огромным телом и торчащими из него отовсюду длинными острыми иглами!

Тася опустила пистолет, трясясь всем телом от дикой ситуации. Что теперь делать?! Что делать, когда надо бы стрелять, но стрелять нельзя?!

Чудовищным ежом Тень быстро отодвинулась от факельной трубки и на миг замерла, будто приглядываясь, не захочет ли Тася бросить ещё одну. А затем — ринулось по дороге к кольцу, буквально унося в себе уже плачущую от ужаса и боли Дарью.

Растерянная и ошеломлённая, Тася оглянулась на мужчин.

От стрелков отделилась одна фигура и рванула за Тенью, уносящую Дарью. При виде бегущего и Тася опомнилась — бросилась следом, на ходу доставая трубки-факелы из рюкзачка, который носила не за плечами, а спереди. Несмотря ни на что, она всё ещё соображала и твёрдо решилась поджечь тварь, чтобы выручить женщину: пусть будет обожжённой, но в любом случае — живой, а на ожоги найдётся тип один — спец по имени Алексеич. И пусть кто-нибудь скажет, что она придумала плохой выход из положения!

Она даже успела на бегу сорвать с себя куртку, чтобы притушить огонь, который вот-вот появится... Но страшный план, весь ужас которого глубоко в душе Тася понимала и с трудом заглушала убеждением, что спасти Дарью можно так и только так — с риском для её жизни, не пришлось воплощать: Влад, который достаточно приблизился, чтобы выстрелить, вдруг остановился и поднёс пистолет к лицу, словно что-то пытаясь разглядеть на нём. Даже не к лицу — к подбородку. Тася бежала сбоку и с изумлением увидела, что оружие лежит в его сложенных ладонях, а Влад что-то шепчет, говорит — кричит незнакомые слова на неизвестном языке! А потом изо всех сил размахивается и кидает пистолет в тварь! Нет, не в неё — под неё!

Чудовищный ёж не сразу, но остановился.

Влад стоял на месте — остановилась и ничего не понимающая Тася, из трясущихся, слабеющих от страха рук едва не уронив факелы и пистолет.

Он, глубоко дыша, будто ему недавно дали эту возможность, вытянул руки к монстру и словно вдыхал нечто, что не видно никому, а только ему самому. Словно тянулся к воде, чтобы умыться или напиться. И лицо было такое... Измученное жаждой.

Обернувшись к Тени, Тася затаила дыхание.

Тень, внутри которой Дарья уже замолкла, повиснув на поддерживающих её иглах, очень старалась двинуться с места — и не могла. Она тряслась от напряжения, пыталась поднять странные, только что появившиеся паучьи ноги... Какое там — поднять! Она не могла оторвать их от асфальта!

Медленно шагая к Владу и боясь встать слишком близко, Тася смотрела то на него, то на монстра. Наконец встала — прислушиваясь к той же своей проклятой интуиции, там, где, как казалось, будет безопасней. А через секунду ей захотелось немедленно броситься к Владу: он уже стоял неподвижно — правда, с теми же вытянутыми к Тени руками, но уже с поневоле приоткрытым ртом — из носа торопливо текла кровь.

Первая мысль: "Где Саша?!" Обрывками Тася понимала, что происходит: Влад вытягивает энергию из самой Тени, но для него это очень тяжело. И ему не хватает сил. Свои Тася предложить опасалась — не умела. Да и боялась нарушить странную связь сопротивляющегося монстра с убивающим его человеком.

Движения Тени становились замедленней и уже точно вялыми. Тася разглядела, что Дарья не шевелится. Теперь, приходя в себя от опасной ситуации и от бега, Тася смогла оценить по достоинству предупреждение Влада проследить за Дарьей. И чувствовала себя виноватой, что забыла о его словах, увлечённая, как и остальные, странной погоней. В глубине души шепча: "Прости, Влад, прости!", она вспомнила простенький приём, который ей показал Алексеич. Сомневаясь, но всё же полная решимости помочь Владу, она быстро встала позади Влада и "вкрутила" свой взгляд в его спину — между лопатками. По часовой стрелке. Если Алексеич прав, то сейчас Тася отдавала свою энергию, свои силы Владу.

В какой-то миг ей показалось, что Влад шевельнулся и даже распрямил плечи. И Тася начала ещё старательней "вкручивать" взгляд в него. Чуть не подпрыгнула, когда на её плечо опустилась ладонь. Саша. Заглянул ей в глаза и приложил ладонь к её позвоночнику. Прошептал:

— Продолжай...

Только сейчас услышала, что выстрелов больше нет.

Паучьи ноги подломились.

Наверное, хорошо, что Дарья в обмороке — стороной решила Тася. Странное тело, не похожее ни на паучье, ни на какое другое, которое спеленало собой пойманного человека, обмякло, и женщина легла буквально на иглы. Внутри Таси всё перевернулось, когда она прочувствовала боль от игл, но опомнилась: надо продолжить помогать Владу! И — хорошо, что Дарья без сознания... Сосредоточившись на "вкручивании", Тася даже не вздрогнула, когда на другое её плечо опустилась ладонь второго человека. Теперь их было трое — посылающих Владу силы, которых ему не хватало, о чём свидетельствовала кровь, всё ещё идущая из носа. Зато теперь Тася не чувствовала странного ощущения, как будто из неё вытягивают жилы. И "вкручивающий" взгляд стало проще выполнять.

Алексеич оказался прав. Тася прочувствовала, что отдаёт силы. Но, следя за тем, как умирает тварь теневого города, нисколько не жалела...

Влад откинул голову назад и глубоко вздохнул. После чего медленно и широко зашагал к застывшей Тени. Чуть помедлив, мимо Таси прошёл Алексей. Тася хотела было тоже двинуться вперёд, но её за руку удержал Саша. А Макс сипло сказал:

— Они сами...

Подошедшие к монстру мужчины, осторожно отодвигая иглы, вынули из середины неподвижного тела Тени (Тася боялась дышать: а вот как вскочит!) женщину и попятились. Едва они сделали несколько шагов назад, теперь уже к ним пошёл Саша — с пистолетом наготове. И теперь мужчины, несущие Дарью, отступали под прикрытием вооружённого Саши. Макс остался с Тасей — наверное, решил, что будет сторожить её.

Наконец на безопасном расстоянии от Тени Влад кивнул Алексею уложить женщину на дорогу, затем велел Тасе и Максу подойти к ним. Когда компания снова оказалась в сборе, Влад постоял немного, будто собираясь с силами, затем вынул мел и очертил круг, в который и заключил всю команду.

— Чтобы никто не мешал, — буднично объяснил он и, пошатнувшись, присел на корточки перед Дарьей.

— Что ты хочешь делать? — недовольно спросил Алексей.

— Надо залатать её порезы, — сказал Влад и сел на колени. Кажется, на корточках он не мог сидеть. — Она дышит — значит, можно привести в себя...

— Не валяй дурака, — сказал Саша. — Этим займусь я.

Влад вяло пожал плечами и принялся оттирать кровь. Саша встряхнул кистями, а потом ладонями провёл над телом женщины, внимательно прислушиваясь к ощущениям. Он даже глаза закрыл, чтобы быть более чутким. Тася знала, что Володя начал заниматься с ним экстрасенсорным целительством, и теперь своими глазами видела, как это выглядит. Ладони Саши то и дело застывали на некоторое время над ранами Дарьи. Их то отталкивало, то притягивало к ним... Бледное лицо женщины постепенно стало наполняться живыми красками. К тому времени как сам Влад пришёл в себя, Дарья сумела открыть глаза.

Когда Влад встал — уже без пошатываний — Тася шагнула к нему и виновато сказала:

— Прости, что ослушалась...

Он только обнял её. Сначала Тасе было неловко — при чужих-то. Но ощутила, что он чувствительно опирается на неё, и сама обняла его за плечо — снова продолжив "вкручивание" энергии — мысленно.

23.

В этом объятии она чувствовала его, как себя саму. Поэтому сразу уловила, когда сердце Влада перестало сумасшедше биться, сменив дёрганый ритм на более успокоенный. И нисколько не удивилась, когда спустя некоторое время он же сам отстранился от неё. Постоял так, опустив глаза, будто собираясь с мыслями, и Тася тоже не возражала просто постоять, слепо глядя на пустынный серый город. Слепо — и, как ни странно, насторожённо: что этот зеркальный город ещё выкинет? А потом Влад поднял голову, и она увидела его глаза, прояснившиеся, устремлённые через её плечо.

— Не надо, — негромко сказал он кому-то. — Оставьте её так.

Он убрал ладони с её плеч, и Тася смогла обернуться.

Дарья сидела прямо на асфальте — очень неудобно: сгорбившись, вытянула ноги вперёд — хотя в пространстве защитного круга Влада и так места было мало, — и чуть качалась. Присев на корточки, Тася заметила, что взгляд у неё мутный. И порадовалась, что женщина хотя бы не кривится от боли. Неплохо Саша научился целительствовать...

— Встань за мной, — сказал Влад, который хоть и выглядел пришедшим в себя, но явно был ещё не в форме.

Тася подчинилась, а он присел на корточки перед Дарьей. Сощурившись, он изучающе смотрел ей в лицо, в застылые глаза, которые не шевельнулись ни на голоса над головой, ни на движение напротив, а потом сказал:

— Алексей, дай трубку.

Не глядя, взял маленький факел, появившийся перед его лицом, и содрал затычку с "дула". Глаза Дарьи так и не сфокусировались на нервно затрепетавшем оранжевом лоскутке. Тогда Влад сам сел в "лотос" и поставил факел между собой и ею. Не обращаясь ни к кому лично, только сказал:

— Отдыхайте пока.

Но команда ещё некоторое время, притихнув, следила за ними двоими, словно образовавшими личное пространство, замкнутое от всех остальных. А потом... Тася всё-таки почувствовала последствия перерасхода энергии, которую отдавала Владу, — пусть ребята ей потом и компенсировали отданные силы. Элементарно захотелось есть. Живот бурчливо потребовал закинуть в него хоть что-нибудь съедобное. Тася, может, и постеснялась бы вытащить пожевать хоть что-то из рюкзака, но сбоку затаённо вздохнул Макс и шёпотом сказал:

— Вы как хотите, а я хоть кофе попью.

И зашуршал рюкзаком и бумагой в нём. С завистью поглядев на его бутерброд, вкусно и бесшумно уничтожаемый под кофе, остальные, помявшись (недавно же ели!), тоже вытащили свои припасы. От двоих, медитирующих на огонь, отвернулись, чтобы не мешать. Заодно наблюдали за улицами и особенно тщательно за домами.

— ... Я тоже хочу, — услышали за спинами ломкий высокий голос — и чуть не засмеялись от радости при виде Дарьи, которая, глотая слюну, внюхивалась в запахи. — Вы кофе пьёте? Да?

— Держи, — сунул ей маленький термос Алексей. — Влад, ты как?

Влад поднялся на ноги из "лотоса" легко, без малейшего напряжения и помог встать Дарье, хоть она и проворчала, что сидя пить кофе удобней. Пока она, обняв ладонями термос, с удовольствием и порой обжигаясь отпивала горячий напиток, Тася внимательно оглядела её. Одежда в порезах и в пятнах, но, кажется, на общем состоянии раны не сказываются, не тревожат женщину. Взгляд на Сашу: тот тоже въедливо осматривает Дарью и постепенно расплывается в довольной улыбке.

— Мы не совсем правильно определились с охраной, — сказал Влад, допив свой кофе. — Забываем, что с нами новичок, который будет реагировать на происходящее не так, как реагировали мы, более-менее привычные. А значит... Дарья, почему ты ушла с двойником? Ты же слышала о них?

— Та женщина была не просто похожа на Тасю, — снова тоненьким, жалующимся голоском сказала Дарья. — Она слоями энергополя сияла, как Тася. Подошла сбоку и сказала, что двойник внедрился в нашу компанию и может убить меня, пока все смотрят за этими двумя. И предложила отойти в сторону. А потом, когда Тася обернулась к нам, она как крикнет: "Бежим!" Я испугалась и побежала.

— А почему остановилась? — не выдержала Тася.

— Та меня всё — Дарья да Дарья. А ты бежала и кричала: "Дашка!" Да ещё блином ругнулась. А я вспомнила, как вы говорили, что тени считывают мысли. Тень-то знала, что ты меня Дарьей зовёшь, но что Дашкой звать будешь, когда обозлишься, — об этом не подумала. Или не знала. Ведь у тебя в мыслях такого сначала не было? — поинтересовалась она у Таси.

— Нет, ты для меня всегда Дарья, — улыбнулась Тася.

— Ну вот, — пожала та плечами. — И я так примерно подумала про тебя. И ты всегда хорошо говорила, ни разу не ругалась. А ведь когда человек в чувствах, он может всяко ругаться. Я тоже блином иной раз ругнусь, как доведут...

— Э-э... Дамы, давайте вы дома обо всём поговорите, — вмешался Влад. — А пока надо бы идти к дому, где у нас первый найденный. Выходите.

Он дождался, пока все покинут меловой круг, — и собрал с него остатки энергии.

— Влад, — снова обратился к нему Алексей, до сих пор задумчиво поглядывавший на дома, к которым им предстояло идти. — Тут идейка одна практичная наклёвывается. Не знаю, насколько хороша, да и с трубками не прогадать бы — слишком много поистратить придётся... Не пойти ли нам уже с зажжёнными факелами? Ведь, держи Дарья такой факел в руках, ни одна тень не осмелилась бы подойти к ней.

— Неплохо, — поддержал его Саша. — Единственное... Огонь бы поуменьшить, чтобы не сразу выгорало. Но с этим дома надо подумать. А если только Дарья с факелом пойдёт?

— Хорошая идея, — согласился Влад. — Дарья, тебе двух пока хватит, а потом посмотрим. Здесь ветра не бывает, так что, думаю, с зажжённым факелом будет безопасно. Всё. Шагаем.

Дом, к которому они направлялись, был знаком Тасе с первого дня появления в зеркальном городе. Это из него вытащили первых ею найденных — старую женщину и мальчишку, о котором Влад сначала думал, что тот уже мёртв. И, пока в молчании шли к дому, Тася всё размышляла: подъезд в этом доме она видела — всё, как в обычном подъезде. А что с внутренним содержимым здания? Есть ли в нём квартиры? Или там теперь, как в тех, последних зданиях, где от обычных домов остались лишь стены и потолок, а внутри — громадный лабиринт? При виде которого постоянно точил жутковатый вопрос: кто же собирается жить в таких домах? Каково на вид существо, которое займёт место обитания в таком доме? Чудилось нечто многощупальцевое, которое затаится внизу, время от времени посылая свои щупальца на разведку, где б чего найти поесть. И эти щупальца извиваются по всем бывшим комнатам между переборками... Она передёрнула плечами и приказала себе не отвлекаться на всякие фантазии.

В сам дом вошли Влад и Алексей. В последнее время именно они на пару входили в те места, куда тени уволакивали пойманных. Время от времени им помогал Саша — если Влад считывал из пространства, что уведённого охраняют больше одной тени. Сейчас Саша остался с командой и развлекал всех, втихаря и шёпотом травя зверски похабные анекдоты. Женщины давились от смеха, пытаясь не смеяться в голос, а Макс время от времени озадаченно хмурил брови, пытаясь понять смысл. Тася же, если успевала понять, что анекдот Саши подходит под возрастной ценз, исподтишка показывала ему кулак и кивала на Макса, как на только-только закончившего школу.

Но анекдоты закончились быстро. И не только оттого, что Саша все порассказал. Гнетущая серость зеркального города незаметно, но исподволь давила, будто перекрашивая в серое любое яркое чувство. Последний анекдот, рассказанный Сашей, отзвучал вяло и без задора. Он словно сам понял это и уставился на подъездную дверь.

— Почему они так долго? — недовольно проворчал Макс. — Сколько они там уже? Обычно на раз выходили. Чего валандаются?

— Может, мужик тяжёлый? — как-то устало предположил Саша.

— А при чём тут тяжесть, если Влад его зомбирует?

— Вы мне Дарью не пугайте, — шёпотом предупредила Тася, и мужчины замолчали.

Они все стояли на приподъездной площадке, с напряжением оглядывая местность вокруг, но чаще останавливая взгляды на открытом проёме самого подъезда. Тася задумалась о детях, стараясь представить, как они сейчас в деревне: Катюшка помогает бабушке на огороде, а Артёмка бегает за водой к колодцу, напротив избы, чтобы наполнить огромную бочку в саду — к вечеру вода нагреется и можно будет поливать... Тася рассеянно огляделась: сесть бы куда-нибудь... Такая усталость... Веки, будто налитые непреодолимой тяжестью, полуприкрыли глаза. Женщина с трудом удерживала глаза открытыми. Как же эта серость утомляет... Глаз быстро устаёт от неё... На небо тоже не взглянешь без жалости: хотя какое здесь небо — серое пространство, в которое лучше не смотреть, потому что взгляд утопает. И всё кажется, что эта пропадающая в высоту серость пожирает не только взгляд, но и тебя самого...

Снова натужно опустились веки... Ветер раскачал дерево? Мягкие тени дрогнули под ногами и развеялись по асфальту... Тася сглотнула и снова подняла глаза. Макс изо всех сил трёт глаза, а Саша слегка качается, словно вот-вот заснёт... Дарья задумчиво смотрит на уменьшающийся огонёк в "дуле" трубочного факела...

Куда пропал Влад, почему он так долго? И Алексея нет. Обычно они... Тася представила себе Влада. Высокая фигура... Далеко. Почему она не может увидеть его лица? Тася закрыла глаза и буквально заставила себя увидеть худощавое лицо, глубокий взгляд синевато-серых глаз... Лицо Влада внезапно предстало перед нею ярко и отчётливо — и этой яркостью Тасю словно опахнуло свежо и пробуждающе.

Она резко открыла глаза.

Тени мягко стелились вокруг них, ласково обвивая ноги и вкрадчиво вырастая к талии. Макс уже стоял с закрытыми глазами, сонный и равнодушный, покачиваясь в ритм волновому движению теней. Дарья оцепенела взглядом на умирающем огне факела. Саша слабо морщился, словно негодуя на что-то, что мешало ему полностью отдаться завораживающему покачиванию... Вот он лениво развернулся боком — и его глаза встретились с глазами Таси... Замер. А потом... Всё так же продолжая покачиваться, он медленно и чуть не томно поднял руку к верхнему карману куртки, трудно вытянул из неё патрон факела и, продолжая покачиваться, осторожно отодрал от него затычку, на последних миллиметрах резко дёрнув её. Ещё один рывок — и из трубки на землю вылетело горючее, взорвавшись ослепительно-жёлтым пламенем!

Разбрызганный на слишком большой поверхности, огонь долго не горел. Но его неожиданного появления на территории, которую тени, кажется, сочли уже завоёванной, заставило их не только шарахнуться, но и сбежать.

— Ничего себе — заявочки, — пробормотал Саша, испуганно глядя им вслед. — Вот так взяли — и подошли. А ведь мы с огнём...

— Я чуть не заснула, — пожаловалась Дарья. — Это из-за огня?

— Нет, — бросил Саша. — Была небольшая диверсия и...

— Что тут у вас? — спросил Алексей, первым появляясь из темноты подъезда.

Следом шёл незнакомый мужчина, чуть ниже охранника, босой, в тренировочных штанах и в одной майке. Смотрел он отрешённо и в близкое пространство перед собой. За ним появился и Влад, насторожённо оглядываясь.

— У нас тут тени, — всё ещё сонно сказал Макс. — Они как-то незаметно подошли. Хотя у Дарьи огонь был. Почему они подошли? Не понял.

— Всё просто, — откликнулся Влад. — Город крепнет — крепнет сила теней. Так что давайте шустро: идём на Новую улицу, вытаскиваем женщину — и назад, к себе.

— Как он страшно смотрит, — тихо сказала Дарья, глядя на неизвестного.

— Это недолго, — успокоил её Влад: Дарья слышала, но не знала о зомбировании. — Так, быстро пересчитали, сколько у нас горелок. У меня шесть штук. У кого сколько?

Всего трубочных факелов осталось около тридцати. Решили не тратить оружия понапрасну и идти тесной толпой. Огонь теперь держали — Влад, идущий впереди, и Саша, закрывающий процессию. По дороге Дарья не удержалась.

— А можно, я посмотрю, что вы делаете, когда выводите потерявшихся?

Тася давно заметила, что Дарья постоянно смягчает словами происходящее в двух городах. И сейчас — тоже: не уведённых тенями, а потерявшихся...

— Нет, Дарья, — слегка улыбаясь — явно стараясь не обидеть её, отказался Влад. — Ты у нас дама слишком впечатлительная — лучше тебе не видеть этого.

Она только шмыгнула вызывающе, но промолчала.

— А почему вы так долго там были? — спросил Макс, тоже не удержавшись. — Мы вас ждали, ждали...

— Долго? — удивился Влад и взглянул на свою руку, чуть вывернув кисть: с недавних пор, точней — после канувших в небытие трёх суток, он начал носить механические часы. — Нет, со временем всё в порядке. Скорее, это вас тени сбили с толку.

Уже за дорожным кольцом, на Новой улице, Влад велел энергичней переставлять ноги: дойти надо было аж до седьмого дома от начала улицы, а поскольку дома здесь многоподъездные, топать приходилось и впрямь далековато.

За перекрёстком же Саша заявил, что успел согреться, а вот найденный мужик выглядит посиневшим от холода мертвяком. Спохватившись, не напугал ли кого словом "мертвяк", Саша смущённо обернулся на "дам", которые, кстати, против его определения не возражали, и, не сбавляя шагу, снятую с себя куртку накинул на найдёныша. Через несколько десятков шагов неизвестный разогрелся. Из бледного до синюшности, подмеченной Сашей, лицо стало выглядеть более здоровым. Саша же пока не испытывал в куртке надобности: бодро шагая, он грелся одним только энергичным движением.

Успокоившись как на его счёт, так и на неизвестного, Тася принялась за привычное наблюдение. Болтать всё равно нельзя. Тем более на той скорости, которую задал Влад. А хоть что-то делать надо, чтобы путь к нужному дому был не очень тягомотен. Она всё пыталась разгадать, чем отличается зеркальный город от живого, не считая безлюдности и серой мути пространства там, где город только ещё рос. Пока что Тася чётко усвоила лишь одну неожиданную особенность: у зеркального города нет письменности живых. На стенах домов, даже давних, появившихся первыми, нет табличек с названием улиц. Там, где в зданиях были магазины, отсутствовали вывески. Даже в мусоре, откуда Тася из любопытства подняла какие-то обёртки, рекламные бумажки и клочья газет, буквы расплылись настолько, что образовали ничего не обозначающий абстрактный рисунок.

Несколько дней назад, заинтересовавшись этой особенностью, она спросила Влада, что он думает об этом.

— Буквы — это разумное по-человечески, — подумав, ответил он. — Если оставить человеческое в зеркальном городе, оно будет мешать процессу преобразования отражённого города в их собственный мир. Внесёт диссонанс и разлад в построение нечеловеческого мира. Но учти, что это моя личная концепция. Концепция человека. Почему так происходит на самом деле, я не знаю. Что-то близкое к магии — кажется.

Размышляя обо всём и смутно подозревая, что Влад прав даже в этой странной и шаткой гипотезе, Тася не заметила, как компания добралась до шестого дома по Новой улице.

Снова в дом, седьмой, определённый Тасей, ушли Влад и Алексей. Причём Влад снова очертил вокруг остающихся меловой круг. Чтобы не поддаваться влиянию теней (хоть теперь те не могли добраться до них из-за защитного круга) и побыстрей дождаться мужчин, Тася рассказала всем — и даже скашиваясь иногда на безразличного ко всему неизвестного, — о странном соотношении человеческой письменности и появления зеркального города. Добавила, что соотношение вычислено Владом.

Проанализировать версию Влада не успели.

Из переулка между домами вылетели двое мужчин. Влад буквально подмахнул рукой, собирая силу с защитного круга, и скомандовал:

— Уходим! Быстро! Быстро!

— Что... — начала было Дарья, но Тася перебила её.

— Дарья, потом!

И вся компания помчалась с места ожидания. Возможно, Тася только придумала это себе, возможно — нет, но по ногам чувствительно пахнуло холодом, а откуда-то донеслись такие жуткие звуки, что даже неохотно передвигавшая ноги Дарья мгновенно собралась и побежала более резво.

Душеед! Чёрная волна, убивающая морозной стужей!

Когда Дарья начала задыхаться, Алексей молча подхватил её на руки и, только слегка огрузив свой шаг, продолжал бежать по дороге. Влад и Саша поотстали, то и дело оборачиваясь — оба с оружием в руках. Тася с ужасом думала лишь об одном: а будет ли действенным оружие против волны-душееда?!

Она тоже время от времени оборачивалась, но вскоре Влад, задыхаясь и замедляя свой бег, сказал:

— Отбой! Далее идём спокойно!

Дарья немедленно задвигалась на руках Алексея, шепча:

— Отпусти быстрей! — и, оказавшись на асфальте, с тревогой спросила: — А как же пропавшая женщина? Из того дома?

Все остановились, тяжело дыша и вглядываясь в нужную сторону. Макс сразу подошёл к Тасе и взял её за руку, глядя на Новую улицу с надеждой, хотя всё понял сразу.

Тася посмотрела на плохо видневшийся отсюда дом, прикусила губу.

— Живых там нет.

— Душеед пошёл по подвалу, — сказал Влад. — Часть его вывалилась из подвальных окон — поэтому мы успели сбежать. Сейчас, судя по всему, он уходит за дома. По дороге уж точно не пойдёт.

Он выглядел бы чуть не измученным, если бы его рот не морщила ухмылка. Кажется, Тася его поняла: он успел вывести свою команду — и счастлив. Несмотря на то что в душе зудит заноза — смерть женщины, которую они не успели спасти. Потому и ухмылка, а не улыбка.

Уже спокойней они пошли к вокзалу. Всё. Возвращение домой. Пусть сегодняшний день в зеркальном городе и не был слишком тяжёлым и трудным из-за множества происшествий, даже Тася чувствовала усталость. Она начинала понимать, что такое фраза — "моральная усталость". Потому что сейчас именно её она и испытывала. И понимала ещё глубже ухмылку Влада. Победа. Половинная. Знание, что тело женщины лежит где-то в здании — безвозвратно мёртвое, отравляло радость от осознания, что спасли хоть одного уведённого тенями и спаслись сами.

И только подходя к ступеням первой лестницы, Тася вспомнила, что они ещё не все дела завершили в зеркальном городе.

— Макс, — позвал Влад, остановив остальных у начала лестницы. — Иди сюда. Дарья, тоже подойди. Взялись за руки и медленно поднимайтесь. Макс — просто приглядываясь к тому, что впереди. Дарья, пожалуйста, сосредоточься на главном — на поиске пентаграммы под ногами. Помнишь, что ты должна увидеть?

— Звезду, — послушно откликнулась женщина. — Я должна найти большую звезду.

— Огромную, — поправил Влад. — Причём ты должна предупредить нас в любом случае, если даже не найдёшь пентаграмму, но увидишь что-то вытянутое и сияющее силой.

— Хорошо, — сказала Дарья и принялась подниматься по лестнице наравне с Максом, который вслушивался в звуки вокруг и насторожённо смотрел вперёд.

Лестницы прошли спокойно. За двумя прослушивающими шли близко — на всякий случай, если им понадобится помощь.

У порога все, кроме Дарьи и Макса, зажгли трубочные факелы.

И увидели пустынный зал без каких-либо признаков призрачных коридоров.

Переступив порог, Тася со страхом подумала: "А вдруг она не сможет и с этой стороны зеркального города что-то увидеть? Неужели мы сюда будет вечно приходить в поисках пропавших из живого города? Дарья, Дашенька, ну пожалуйста! Найди пентаграмму! Да хоть только след!.."

Но Дарья, слегка склонив голову, медленно и ровно шагала по залу от города к выходу на перрон, как если бы это было в обычном городе. Правда, этот зал, сделанный тенями, отличался длиной... Макс прошёл было вперёд, но за руку-то Дарьи он держался и, когда она его нечаянно дёрнула, парень остановился немедленно.

Дарья стояла так, словно прислушивалась к какой-то музыке, идущей из определённого места. А поскольку она не просто склонилась, а ухом — к полу, то шедшие за ней затаили дыхание. Тася даже успела заметить, как Влад схватил неизвестного за руку и заглянул в его глаза. Мужчина встал на месте и больше не двигался. В последнее время Влад уже не нуждался помощи Макса, чтобы зомбировать найденных. Он, как объяснил, понял принцип и приноровился к необходимому действию.

Сейчас это Тася и наблюдала воочию.

Но недолго. Всё внимание на себя оттянула Дарья. Она кривилась, гримасничала, будто пыталась расслышать знакомую мелодию, но у неё вроде как не получалось.

— Даша... — прошелестело по залу.

Тася чуть не подпрыгнула — Тени?! Но это прошептал Влад.

Он бесшумно, по-кошачьи шёл к Дарье.

Макс уступил ему место рядом с женщиной и отошёл к остальным.

А Влад остался рядом с Дарьей, немедленно взяв её за руку. И закрыл глаза. Где-то через минуту он побледнел и осунулся, а подбородок чуть приподнялся, будто Влад тоже слушал музыку, но, в отличие от Дарьи, слышал её прекрасно.

— Запоминай цвет, — монотонно сказал он. — Только цвет. Ты его видишь? Различаешь?

— Да, — ответила женщина.

Насколько было видно стоящую вполоборота Дарью, она тоже закрыла глаза, да ещё очень крепко — зажмурилась. И — глаза под веками шевелились, как будто она рассматривала что-то очень большое. Как шевелилась и сама Дарья: несмотря на руку, за которую держал её Влад, она то шагала вперёд, то отступала, то поворачивалась — полное впечатление, что разглядывает под ногами нечто огромное.

И Тася изо всех сил взмолилась, чтобы увиденное этими двумя и вправду оказалось пентаграммой.

24.

Команда насторожённо следила за действиями двоих, через пятое-десятое понимая, что именно происходит. Впрочем, следила — не совсем точно. Алексей и Саша, например, наблюдали через раз: оба спонтанно, безо всякой предварительной договорённости встали на пороге открытых дверей вокзала — с факелами и оружием наготове, попеременно поглядывая то на крыльцо вокзала, то на внутренний зал-переход. Тася и подошедший к ней Макс смотрели на плиточный пол неотрывно, стараясь увидеть то, что рассматривали Влад и Дарья. Лишь мужчина-найдёныш стоял столбом чуть сбоку от дверей.

Шелест выдохнутого слова заставил всех вздрогнуть:

— Запомнила!

— Даша, — мягко сказал Влад, и она взглянула на него. И застыла.

Некоторое время ничего не происходило, а потом Дарья выпрямилась и странно скованно, но до ужаса напоминая кого-то, направилась к выходу из здания вокзала.

— Выходим, — уже в полный голос повелительно бросил Влад остальным.

Сначала всё было как обычно. И, только когда спустились с вокзальной лестницы к машинам, Тася поняла, на что похоже неловкое и даже неуклюжее движение внезапно замолкшей, хотя обычно говорливой Дарьи, — на движение мужчины-найдёныша. Она шагала так же ровно и монотонно, как и он, с тем же пугающе отсутствующим выражением лица, с которого словно схлынули все чувства. А ведь эта женщина очень эмоциональна... Что произошло?

Первым сообразил, как ни странно, Макс. Он попытался встать на пути Дарьи — и был вынужден поспешно отойти. После чего с возмущением обратился к Владу:

— Ты не должен был делать этого с нею!

Мгновенно вспыхнувший, парень превратился в мальчишку, который трясся от понятой несправедливости. Он даже вздрогнул — кажется, вцепиться Владу в рукава, чтобы потрясти его, но вовремя опомнился, опустил руки. Светлые глаза сощурились в беспомощной злости... Он даже задыхался — и Тася успела сбегать к неподвижно стоящей у джипа Дарье, чтобы убедиться, что Влад и правда зомбировал её.

— Что случилось? — недовольно спросил подошедший Алексей. По прошлым поездкам Тася знала, что он не любит и лишней секунды оставаться в приграничном городе. Признался как-то, что знает: здесь опасности меньше, — но эта серость, бесцветность, одинаковая что в самом зеркальном городе, что здесь, заставляет его быть в постоянном напряжении.

— Он зомбировал Дарью! — крикнул Макс, кивая на бесстрастного Влада, который, кажется, сам того не замечая, слегка приподнял одну бровь, из-за чего довольно высокомерно смотрел на парня. И это высокомерие, видимо, подбавляло топлива в огонь, которым сейчас пылал Макс.

— И что? Значит — надо было, — спокойно же ответил Саша. — Насколько я узнал Влада, он ничего зря не делает.

— Но так нельзя! Нельзя зомбировать человека против его воли! — Макс уже буквально кипел от злости. Кажется, он застрял именно на этом — нельзя, а объяснить обоснованно, почему нельзя, не мог, — и это злило его самого ещё больше.

— Он же воздействует на найденных, — удивлённо сказал Алексей. — И ты не возражаешь обычно.

— Это другое дело, — возбуждённо сказал парень. — А ты представь, что будет, если ему захочется — и он зомбирует тебя?! Тебе это понравится?

— Слушай, пацан, — слегка озлился и Алексей, засовывая в рюкзак неиспользованные трубочные факелы. — Если хочешь, чтобы Влад объяснил, почему он это проделал с Дарьей, почему бы тебе не спросить об этом напрямую? Спроси! Меньше торчать здесь будем! Не тяни!

— Давайте в машину, — вклинился Влад в возникшую паузу и мельком глянул на Макса. — А ответить, почему я это сделал, могу и сейчас (остальные, было двинувшиеся к машинам, остановились тоже): человеческая память — ненадёжная вещь. То, что видела Дарья, она может смазать обычными впечатлениями уже по дороге в дом Алексеича. Тем более вы все знаете, что она очень эмоциональная. А у Алексеича там хоть спецы, и очень хорошие, тоже не всё смогут вытащить из её памяти, если картинка потускнеет от новых впечатлений. Всё? Удовлетворён?

— Ну да, — жёстко сказал Макс, — ради картинки ты можешь сделать с человеком что угодно — да?

— Пацан, — с намеченной угрозой сказал Алексей, — Влад это делает не ради картинки — ради нашего с тобой города!

— Ну-ну... Цель оправдывает средства, да? Всё как обычно, да?

— Макс — в машину, — тоже жёстко сказал обычно обходительный Саша. — Там поговорим и выясним, что тебя больше волнует: то, что Влад себе позволяет, или цель и средства её достижения.

Парень упрямо дёрнул подбородком и влез в машину Алексея, хотя обычно сидел с Владом. Саша пожал плечами и присел вместе с Тасей на одно сиденье — сторожить Дарью, усаженную между ними, чтобы не упала на крутом повороте.

Скорость, умопомрачительный вираж... Всё привычно страшно и привычно ярко, когда машина врывается в обычный мир. И ощутимое облегчение, что постоянная опасность позади... Осталось выждать время дороги к Алексеичу. Дорога к нему всегда радовала, но не сейчас. Сейчас главное, что времени достаточно — подумать.

А думы опасные... В чём-то Макс прав. Тася поёжилась. Ситуация, конечно, неоднозначная, как говорят... Тася представила, что, понадобись Владу, он зомбирует её. Как бы она себя чувствовала, когда он освободил бы её? Может, на всякий случай всё-таки надо обговорить необходимость такой ситуации заранее, чтобы потом не психовать? Макс — и в самом деле мальчишка. Он, наверное, сразу почувствовал, каково это — потерять несколько часов сознания по вине кого-то другого. Без предупреждения. Память-то о потерянных трёх сутках до сих пор гвоздём в душе. И — да. Власть человека, умеющего подчинять так, как это легко теперь делает Влад, — страшна. А если в следующий раз Влад решит, что потребовать от человека что-то сделать легче, если он зомбирован?

Правда и то, что Влад последнего не умеет. Он умеет выполнить зомбирование только на самые простые приказы, которые в таком состоянии может сделать человек. Но ведь Влад опытный экстрасенс. Постепенно начнёт изощряться в приёмах... Да ещё в его арсенале множество книг, которые он наверняка перелопатил, а в них, может быть, есть то, что сделает его в будущем... страшным...

А потом подумалось совершенно абсурдное: а если её чувства к Владу, которые робко-робко, но уже начинают её притягивать к нему (она это уже ощущает!), — это не настоящее? Может, он держит её таким образом, исподтишка зомбированно, пока она ему нужна что в постели, что по работе, а потом, когда станет ненужной... Она машинально взглянула в зеркальце перед водителем. Сосредоточенный на дороге Влад мельком глянул туда. Взгляды встретились — он улыбнулся. Она не смогла. Он — не заметил, потому что снова сосредоточился на дороге.

Её аж затошнило от тех дебрей, в которые влезла, размышляя над внезапной проблемой. Хорошо — Влад уже завернул на подъездную дорогу к дому Алексеича.

Оттуда уже спешили к ним — без носилок, с тех пор как Влад закрепил навык зомбирования. Но Влад быстро вышел из джипа, открыл дверцу пассажирам и сам вынул с сиденья Дарью, несмотря на её вес — она хоть и не слишком толстая, но ведь довольно плотная. "Сильный, — с невольным уважением подумала Тася. И вздохнула. — Во всём сильный... Но ведь сила, говорят, как наркотик... Господи, как тяжело думать о том, что он может пойти не по той дорожке..."

Дарью с рук Влада на свои принял Володя, коротко спросил о чём-то и мгновенно развернулся, поспешно унёс женщину в дом, словно боясь, как бы её не отняли. Другие двое парней под руки увели в дом мужчину-найдёныша.

Макс, нахмуренный, проследил за Володей. И Тася поняла, о чём он думает: этот тоже нормально воспринял зомбирование Дарьи. Лицо парня постепенно становилась всё тяжелее, как и его взгляд. Злости он уже не мог скрыть. И Тася начала опасаться, как бы он не сделал чего непоправимого. Или не сказал.

Едва они приготовились к поездке по домам, на крыльце появился Алексеич.

— Ребятушки, делать нечего, — развёл он руками. И протянул Тасе фотографию. — Буквально полчаса назад принесли. Вы как — в состоянии ещё раз туда сбегать?

Такое было дважды за прошедшую неделю. Вернувшись из зеркального города, они получали новое задание. В первый раз, пусть предупреждённые с самого начала о возможности вернуться, они всё же были ошарашены, потому что хоть и вернулись всего с одним человеком, но — после трудного рейда, как это дело назвал Алексей. Но тогда сам же Алексей и сказал, пожимая плечами:

— Ха, за такие деньги...

Остальные, помявшись, согласились с ним. Но двойные поездки выматывали сильней. Именно после них Тася полностью поняла Влада, когда он сказал, что такие дела не слишком выгодны с моральной точки зрения. А уж с эмоциональной — хоть лекарства успокаивающие тоннами глотай...

Сейчас они переглянулись, и Влад только было поднял глаза на Алексеича, как Макс резко сказал:

— Без меня!

Сказать, что Алексеич поразился, — ничего не сказать. От Макса, который, в отличие от остальных, всегда с воодушевлением воспринимал все поездки как приключение, он такого точно не ожидал. Поэтому, видимо, принимая во внимание странные перемены в настроении парня, он осторожно и сказал:

— Ну... Думаю, тебя довезут до центра, а там уж домой доберёшься сам? Надеюсь, на обед ты всё же останешься?

— Нет. Вызовите мне такси — в дом заходить не буду. — И, словно в подтверждение своих слов, он угрюмо огляделся и уселся на скамью рядом с крыльцом, сцепив пальцы рук, опущенных между широко расставленными коленями. Голову он тоже опустил.

Тася вопросительно взглянула на Влада. Как и остальные, кроме поразившегося Алексеича. Влад хмыкнул и шагнул к Максу.

— Макс, может...

— Не смотри на меня! — вызверился парень, упрямо продолжая держать голову повёрнутой в сторону. — Не смей смотреть на меня!

— С глузды съехал, — пробормотал Алексей и пошёл по ступенькам низкой лестницы в дом.

— А тебя вообще никто не спрашивал, — процедил ему вслед Макс, не поднимая головы.

— Мне кто-нибудь объяснит, что происходит? — в воздух спросил Алексеич.

— Ничего особенного, — уже точно с высокомерным пренебрежением сказал Влад. — Мальчик очень боится, как бы я его не зомбировал.

— Влад... — попыталась остановить его Тася.

— Подумаешь — колдун вуду нашёлся! — презрительно отозвался Макс, всё ещё не поднимая головы.

— Если вы сейчас не остановитесь, — вдруг безразлично сказал Алексеич, — я сам всем рты закрою. Меня поняли?

Влад молча ушёл в дом, следом — Саша. Тася задержалась, как и Алексеич.

— Ну? Что у вас случилось? Может, кто-то мне объяснит?

— Такси мне вызвали? — враждебно спросил Макс.

Алексеич решительно сел рядом, на скамейку.

— Макс, мальчик мой, — сказал он неожиданно ласково и в то же время с какими-то странными вкрадчивыми нотками, на которые Макс от неожиданности взглянул на него. — Я ведь не недоучка Влад (на "недоучке" Макс вздрогнул и выпрямился). Мне ведь и в глаза смотреть не понадобится, чтобы сделать с человеком всё что угодно. Так что — или ты сам мне рассказываешь, что именно случилось, или...

Он замолк на полуслове, прозвучавшем с сочными интонациями угрозы. Алексеич улыбался, но улыбка эта была такой акульей, что Тася, помешкав, села с другой стороны от Макса, решительно настроенная, если что, защитить его.

— Ну... — Макс сглотнул и, глядя исподлобья, сказал: — Влад зомбировал Дарью. И не предупредил её. А если он всегда будет делать то, что хочет?

Алексеич помолчал некоторое время.

— Вот оно что... Макс, ты достаточно взрослый, чтобы принять истину, что иногда приходится делать то, чего, может быть, и не хотелось бы — в обычной ситуации?

— Достаточно, — пробормотал парень, и сквозь зубы ответив вызывающе.

— Тем более что ты и сам это делаешь часто.

— Что?!

Тася тоже удивилась. За Максом она никогда не замечала, чтобы он действовал вразрез со сложившимися правилами. Но Алексеич как-то ссутулился, словно внезапно устал, и медленно сказал:

— Мы все часто идём на нарушение правил. Там, например, где надо бы действовать, приходится бездействовать — и часто вслепую. И всегда есть маленький червячок, подтачивающий мозги и совесть, что наше действие могло быть необходимым. Вот вы сегодня... Я дал вам две фотографии. Вы привели только одного найдёныша. Где женщина? Где второй человек, уведённый тенями?

Макс молчал, и пришлось отвечать Тасе.

— Она оказалась в доме, по подвалу которого прошла волна-душеед.

— Ладно, пусть так. Но вы мне можете с полной уверенностью сказать, что она осталась там мёртвая, а не живая? Что тени из неё до сих пор не выпивают силу?

Показалось, Макс забыл дышать... Да и Тасе стало до того не по себе, что она не выдержала и раздражённо сказала:

— Алексеич, так нельзя! Мы с Максом оба были под этой волной — и знаем, что там выжить просто невозможно!

— Но вы не проверили. Вы не сходили туда ещё раз и не посмотрели на пропавшую. Ещё раз: вы можете твёрдо сказать мне, что она мертва?

— Это другое! — вскрикнул Макс. Он побледнел и был, наверное, на грани, потому что нижнее веко у него часто дёргалось, да и дышал парень прерывисто.

— Как — другое? Попрано неписаное правило, при котором вы не должны были уходить, не убедившись, что оставленный вами на растерзание теням человек, возможно, жив. Ты же считаешь, что Влад обошёл правило, при котором надо обязательно сказать человеку о том, что его сейчас зомбируют? — Алексеич, равнодушно глядя в сторону крыльца, снова вздохнул и сказал: — А ведь ты прав. Случись определённая ситуация, Влад всё-таки, не предупреждая, может зомбировать тебя. Так что тебе и в самом деле лучше уйти, иначе быть тебе...

— Что-то я такой ситуации не представляю, — снова с вызовом перебил Макс, но выговорил с усилием, потому что, чувствовалось, он всё ещё думал о женщине в подвале.

— Хм... Может, потому что не подумал? Пожалуйста — первое, которая в голову пришло: ты вот-вот сделаешь шаг, который может привести тебя к гибели. Времени на оклик нет. И, если Влад не остановит тебя на этом шаге, тебе не жить. Это один из вариантов. Навскидку. Если подумаешь сам, то таких примеров придумаешь достаточно. Мой пример и поступок Влада — одного поля ягоды. Ситуация требовала.

Макс отвернулся, снова уставившись в землю. Глядя на его опущенную черноволосую голову, Тася тоже по-другому воспринимала недавнее происшествие и с облегчением чувствовала, что уходит надуманная ею боязнь, страх перед своими отношениями с Владом. Хотя мутный осадок на волне облегчения остался.

Она дотронулась до руки Макса и тихо предложила:

— Пошли — поедим?

— Я теперь не знаю, как с Владом, — хмуро сказал парень.

— Мужик ты или где? — снова равнодушно сказал Алексеич. — Если такой обидчивый и переломить себя не можешь, тебе бы лучше и впрямь уйти. Полутонов в команде быть не может. Если чувства совладают с тобой в какой-нибудь заварушке, можешь всю команду порешить за раз.

— А подумать? — уже умоляюще спросил Макс.

— Некогда. Ребёнок пропал. Или думаешь, нужен ли ты команде, или — уходишь, чтобы не стать обузой ребятам.

Глядя на нервно вздрагивающие пальцы парня, Тася с тревогой подумала, не пережал ли Алексеич. Она-то бы предложила Максу время — подумать. Но... Попробовав встать на собственную точку зрения, вынуждена была признать: Алексеич уже видит в парне мужчину, а она, Тася, зациклена на том факте, что Макс — недавний выпускник школы. А за словом "школьник" для неё — шумная детвора, с которой — спросу-то?..

— А ещё добавить хочу ко всему прочему, — Алексеич посмотрел на машину Влада, притулившуюся у газона. — Несмотря на то что ты ему помог с умением зомбировать, для Влада процесс пока остаётся очень трудным. Он не показывает этого, но слабеет после него всё ещё довольно сильно.

Сначала Тася, как и Макс, удивлённо вскинула брови, но затем вспомнила, что, если Владу в последние дни приходилось кого-то зомбировать, он жадно поедал горький, стопроцентно настоящий (Тася и сейчас сморщилась — фу, противно!) шоколад и сам же ещё удивлялся, что так на него тянет. А ведь этот шоколад переедать нельзя. Только по дольке — и то многовато будет. Пробовала Тася — знает.

— Так что не ждите, что он будет баловаться зомбированием ради собственного удовольствия, — закончил Алексеич и поднялся. — Давайте-ка я вам кое-что покажу, а потом — успокоитесь, спокойно пойдёте обедать.

Удивлённая — "Успокоитесь"? — Тася не сразу поняла, почему Алексеич объединил её и Макса. Но, когда последовала за мужчинами куда-то вкруг дома, вдруг вспомнила Владово: "Я же вижу!" Неужели Алексеич считал с неё, что она тоже засомневалась во Владе? Насупилась и долго вспоминала техники успокоения, которые показывал Влад. Пока поотставший Макс не прошептал:

— Тася, ну ладно — он мне бы показал. А почему он сказал про тебя?

Хоть парень выразился сумбурно, женщина поняла и ощутимо покраснела. Объяснить — не объяснить? Но, кажется, до парня дошло. Он снова внимательно посмотрел ей в лицо и смущённо сказал:

— Ты тоже подумала нехорошее про Влада?

— Угу, — буркнула Тася.

— Извини.

И парень замолчал. Они оба шли за Алексеичем в пристрой (уже сообразили — куда) и молчали — каждый о своём.

Пристрой — светлая широкая веранда без мебели — обычно предназначался для медитации тех, кто отдыхал от работы или собирался начать её. Команда Влада тоже успела попробовать здесь медитировать — понравилось всем. Тихо, спокойно, в огромные окна — зелёные ветви с бликами солнца. Не хочется в помещении — выйди в сад и продолжай здесь, купаясь в обвевающем тёплом воздухе.

Но сейчас Алексеич не дал им войти, а просто шёпотом предложил посмотреть сквозь стеклянную дверь.

К ней Тася и Макс и прильнули. Пятеро парней сидели в "лотосе". В центре их круга — девушка. Глаза всех закрыты. Но лица не так спокойны, как привыкли к тому Тася и Макс. Напротив — сосредоточенны.

— Что они делают? — убедившись, что эти шестеро точно не медитируют, тихо спросила Тася. А Макс просто вскинул глаза на Алексеича.

— Отдельная команда. Мы назвали её система раннего оповещения, — усмехнулся Алексеич. — Вам Влад рассказывал о том, что в каждом вами приведённом сидит тень?

— Да.

— Сначала тенями занимался только я. Потом понял, что надо бы подсоединить к этому делу ещё кого-нибудь, кто сумеет увидеть тень. Таких нашлось несколько человек. Теперь, когда мы примерно представляем энергетическую структуру тени, пытаемся выявить момент, когда тени уводят из нашего города людей в зеркальный. Удалось выяснить, что тени уводят не сразу. Есть несколько минут, в течение которых можно добраться до ведомого и остановить его.

У Таси даже перехватило дыхание, когда она представила, что можно не ездить в зеркальный город за уведёнными. Только было открыла рот, как Макс сказал:

— То есть мы можем ловить людей с ними прямо здесь, в городе?

— Не всегда, — спокойно ответил Алексеич. — Не забывайте, что у меня мало людей, а город у нас, мягко говоря, не маленький. Попробуй представить, что тени появляются в разных точках города. Хватит ли этих нескольких минут, чтобы добраться до человека, которого уводят тени?

— Алексеич, а что потом? — спросила Тася, а завидев обращённые к ней вопросительные взгляды Макса и хозяина дома, объяснила более обстоятельно: — Что будет потом, когда зеркальный город исчезнет? Вы ведь такую прорву народа задействовали в этом деле!

— Ммм... Не хотелось бы пугать опять-таки, — задумчиво сказал Алексеич, снова взглядывая на медитирующих. — Но проблема-то не только с зеркальным городом. Помните, как вы нашли Дарью? Ну да... В этом-то и дело. Теней на поверхности много. А эти ребята могут определить их присутствие только тогда, когда они начинают внедряться в человека. И не забудьте: когда зеркальный город и тот мир, откуда выползли эти твари, начнут закрываться, в нашем городе останется их до фига. Так что вам работы хватит надолго — и на то, чтобы найти человека с внедрённой в него тенью, и на то, чтобы натренироваться ловить саму тень. Ведь, по сути, мы о тенях ничего не знаем, а значит — не знаем, что может произойти с человеком, который живёт с этой тварью внутри. Она же, эта тварь — разумна. Но по-своему.

Снова вспомнив тень, которая превращается в тварь с клинками-иглами, Тася передёрнула плечами.

Перебитый рассказом Алексеича страх перед способностями Влада у Макса прошёл полностью. Так что Тася, заглушив свой собственный страх перед будущим, кивнула ему на выход с веранды.

25.

Как будто специально дождавшись их появления на пороге гостиной, где все обедали, Влад монотонно сказал:

— На отдых и на всё про всё у нас часа полтора.

И снова заговорил с Алексеем и Сашей, кажется продолжая прерванную на полуслове беседу. Тася и Макс присели на свободные места, и как-то так получилось, что они оба оказались отрезанными от общего разговора за столом. Армейская тема, прочно царившая за обедами прошлой недели, сейчас уступила теме активного отдыха мужчин — с ружьём в лесу или с удочкой на какой-нибудь речке.

Но опоздавшие спокойно восприняли, что их нечаянно отстранили от беседы. Тема слишком далеко от увлечений, да и сами всё ещё не отошли от недавней стычки. Ели не спеша, одновременно переваривая сказанное Алексеичем.

Но, вставая из-за стола первым и вынимая из кармана пачку сигарет, Влад будто между прочим заметил:

— В зеркальный город идём только мы, трое. Вы, Тася и Макс, можете ехать домой — отдыхать.

Мужчины, спокойные ("Договорились раньше!" — поняла Тася), вышли следом.

Макс не пошевельнулся. В глазах было такое потрясение, что Тася отложила недоеденное яблоко на тарелку, посидела, собираясь с духом, и велела ему:

— Сиди здесь! Вот мороженое — ты ещё не ел. Пойду поговорить с Владом.

И с грохотом, постепенно закипающая, отставила от стола стул.

Побродив по дремучему саду, Влада нашла с трудом — и то, по запаху сигарет. Он сидел на живописном широченном пне, кора которого мягко мохнатилась тёмно-зелёным мхом. Подходя к нему, сидящему спиной, Тася на всякий случай шаркнула ботинком по сухим листьям. Он только сделал короткое движение головой — кажется, хотел обернуться. Но снова расслабленно застыл.

— Объяснения мы тоже не достойны? — спросила Тася, присаживаясь рядом.

— Тебе оно не понравится, — сказал он, не глядя.

— А ты попробуй, — предложила она. — Мне, например, любое подойдёт. Лишь бы в потёмках не блуждать, с чего мы вдруг в немилость впали. Ты уверен, что без нас обойдёшься?

— Уверен. Теперь у меня есть охрана, поэтому я могу заниматься сразу всеми делами: и искать, и вытаскивать уведённых.

— И всё же? — Настаивать пришлось после паузы-воспоминания о том, как он и правда говорил однажды: ему нужна помощница, потому что он сам ничего не успевает сделать из-за постоянной оглядки.

— Замкнутый круг, — закуривая новую сигарету, спокойно сказал Влад. — В зеркальном городе я не могу доверять тем, кто не доверяет мне. Я хочу, чтобы там меня слушались беспрекословно. А если начнётся сомнение... Промедление, как ты знаешь, смерти подобно. А сомнение и заставляет медлить.

— Тогда сделай так, чтобы мы доверяли тебе.

— То есть?

— Почему тебе доверяют Алексей и Саша?

— Хм... Оба отслужили. И понимают, что есть две разные жизни — каждая со своим уставом: обычная и армейская. Здесь, в зеркальном городе, они приняли правила новой игры — нового устава. Я для них командир, который знает. Они новобранцы. Но новобранцы опытные: зависимость от командира они понимают. Вы с Максом — переносите правила обычного мира на зеркальный город. И ждёте, что я буду им следовать. Но это опасно. Вы не доверяете мне, потому что я не играю по старым правилам, — а это опасно вдвойне. Всё.

— То есть, чтобы доверять тебе, надо помнить, что правила нашего мира не годятся для города теней?

— Да.

Он притушил сигарету о пень, но окурок не бросил — сунул в опустевшую пачку. Тася машинально проследила за его движением.

— Почему ты куришь? — задумчиво спросила она, вспомнив сетования Алексеича.

— Чтобы напоминать себе, что не идеален.

Он встал и протянул ей руку.

Ухватившись за его горячую суховатую ладонь и поднимаясь, Тася внезапно прочувствовала мурашки, пробежавшие по коже. А секунды спустя поняла, что прочувствовала сильнейшую обиду. Поразилась и заглянула в безразличные глаза Влада. Да, очень обижен, хотя скрывает за та-акой защитой!.. И? Как теперь быть с этой обидой? Отвернулся. Повёл в сторону беседки.

Поразмыслив, она осторожно сказала:

— Влад, возьми Макса с собой. Пожалуйста.

— Почему ты просишь не за себя?

— Макс нужней. Ему уже Алексеич растолковал многое — он будет доверять тебе.

— И всё же? Почему ты не просишь за себя? — усмехнулся он.

— Я... не доверяю тебе в другом. Не из-за серого города. И потом... Без меня вы обойдётесь. А вдруг понадобится усиление какой-нибудь способности? Макс нужен. Да и стреляет он лучше моего.

Он вдруг наконец развернулся полностью к ней, крепко взялся за плечи и вгляделся в глаза. Тася с перепугу хотела было опустить их, но в панике внезапно решилась: смотри! Если он, конечно, умеет видеть и это. И сама заглянула в его тёмные и темнеющие глаза.

Наверное, прошло довольно долгое время, прежде чем он отпустил её и тут же отвернулся — ощутимо обеспокоенный. Тася разочарованно вздохнула. И даже почувствовала какое-то опустошение. Всё? Разбежались? А чего она хотела? Он поймал её на желании... "Врать-то себе зачем? — мрачно подумала она. — Не поймал. Только сделал явным то, что было тайной для меня самой... Господи, ну почему Нинка так легко уживается с разными мужиками, а мне нужно чего-то надёжного и более крепкого? Может, приглядеться к мужчинам в доме Алексеича?.. — И, снова задумавшись, нехотя ухмыльнулась. — При таких деньгах я сама себе хозяйка буду... Надо ли мне кого другого? Есть мать, есть дети. Когда-нибудь закончится это дело, и буду я самостоятельной, разбежимся с Владом. Забудется всё... Наверное, так Нинка думает... Буду думать и я".

И сразу представила себе жизнь Влада без неё, без Таси. Кто будет по утрам подтыкать ему одеяло, когда она выскальзывает с постели и идёт на кухню варить кофе? Кто будет смотреть на него со смехом, когда он берёт чашку кофе и с блаженствующей улыбкой отпивает первый глоток — сам ещё сонный и оттого смешной? Кто будет искать для него брошенные с вечера "где-то здесь" носки, пока он озадаченно ворчит, что они точно были здесь?

И сама усмехнулась. Кто... Жил же он один, без неё, несколько лет в этой пустой квартире... Нет, не пустой — запустелой... Жил — не тужил, и дальше будет так же...

Надо бы спросить у Алексеича про "закрытый цилиндр". Это экстрасенсорная штука такая, чтобы отгородиться от человека. Чтобы он к тебе не лез, да и ты про него меньше думать будешь. Алексеич как-то упомянул про такой приём экстрасенсорный, да только Тася тогда его не слушала. Краем уха, правда, запомнила, для чего нужен. Так что проблемы с расставанием не будет... И сердце снова заболело.

Молча подошли к дому — и резко встали: из дома через веранду выскочили три человека — Тася узнала двоих из ребят Алексеича.

— Что происходит? — вдогонку крикнул Влад.

— Наши засекли недалеко от дома нападение теней! — на ходу откликнулся один. — Попытаемся перехватить! Если не сможем — придётся вам искать уже двоих!

Все трое добежали до угла дома и пропали, но почти одновременно послышалось хлопанье дверцами. Тася взглянула на Влада: он сказал — полтора часа. Заспешит ли сейчас? Или дождётся результатов?

— Влад, — снова осмелилась она. — Что решил с Максом?

— Я решений не меняю, — пожал плечами он. И крупно прошагал вперёд, поднимаясь на веранду и не дожидаясь Таси.

Она остановилась. Всё. И в самом деле всё. Их с Максом исключили из поисков, потому что они своё дело сделали: она нашла Владу команду, Макс — расширил способности всех тех, кто нужен был Владу... Тася поднесла сжатый кулачок к губам. "Не реви!" — сказал Карлсон Малышу. Тася с детьми смотрела этот мультик и кивала: лучше не реветь, лучше пережить это время, когда обидно и когда чувствуешь себя ненужной.

Но одно дело — смотреть со стороны. Другое — когда тебе самой одного слова достаточно, чтобы разреветься. Тася сглотнула и пошла искать Макса.

Он сидел там же, в гостиной. Только не у стола — в кресле рядом с окном.

— Прости, Макс, — с порога сказала Тася. — Не получилось.

Напряжение на лице парня пропало. Он вдруг успокоился, как будто вместе с фразой Таси для него что-то решилось.

— А ты? — спросил он. — Что ты будешь делать?

— Поеду к детям, в деревню. Мама не успевает с прополкой — хоть помогу. — Она вздохнула и спросила: — Не хочешь со мной? Место переночевать найдётся. В саду вишни полно — собирать не успеваем, и яблоки начали падать. У нас там речка — и искупаться, и рыбку половить можно. Лес рядом — наши, деревенские, уже за грибами ходят — целыми корзинами тащат. — Она перечисляла обольщения деревни, стараясь забыть, что почти халявных денег теперь не будет. Новой квартиры — тоже. Теперь надо искать новую работу. Жить рядом с типом, который опостылел до ужаса — глаза б его не видели!.. Как там Влад сказал? Изменения по краю поля? Были и прошли.

Как он легко это сделал: заставил забросить работу, а потом — забросил её саму.

— Нет. Спасибо. Не хочу. Но если ты сейчас пойдёшь отсюда — выйду с тобой.

— Пошли.

Он пришёл налегке, она — с сумкой. Вышли спокойно, никем не замеченные. Предупреждать — смысла не было. Влад — знал. Этого достаточно. Отшагали немного от дома Алексеича, сели в маршрутку. Уже в машине Макс хмуро спросил:

— А что с Дашей?

— Её тоже не пустят больше в зеркальный город, — вспоминая то, что говорилось за столом, сказала Тася. — Она была нужна, только чтобы найти пентаграмму. А теперь будет помогать тем, кто хочет развивать свои навыки. Ну и... развивать свои собственные.

— Тася... — Он сказал и замялся. Потом посмотрел в окно и помолчал, прежде чем обернуться. — Тася, Влад вообще сказал, что мы когда-нибудь понадобимся?

Она тоже отвернулась, чтобы выждать время — справиться с губами, которые плаксиво разъехались. Когда ожесточила своё сердце, пожала плечами:

— Макс, хочешь честно? Тебе ещё повезло. А мне теперь работу искать.

В полном молчании доехали до центра, где коротко распрощались. Тася сказала, что постоит немного — надо подумать о покупках в деревню. Макс попрощался и пошёл было к остановке. Внезапно остановился. Вернулся к Тасе.

— Знаешь, в чём моя проблема? — Он выговорил это с трудом.

— В чём? — равнодушно (так легче удержаться от слёз) спросила Тася — но сердце больно дёрнулось, когда она услышала неожиданное:

— Я знаю, как попасть в зеркальный город.

Парень отвернулся и снова зашагал к остановке. Дождался троллейбуса и уехал. А Тася огляделась и подошла к скамейке сесть. И мысленно схватиться за голову. А отсидевшись, она поспешно взялась за сумку — и обнаружила, что мобильник оставила в комнате — в доме Алексеича. Сложив руки на сумке, долго сидела в оцепенении.

Додумалась поехать к Максу. Но вспомнила, что не знает адреса. Попробовать поискать его так, как научили у Алексеича? Но там же их ещё и закрываться научили.

Наконец она пришла к согласию с собой: Макс не дурак, мало ли что он знает — в зеркальный город уж точно не пойдёт. И, утешившись этим, посидела ещё немного, думая уже о себе да куда деваться: ехать ли в деревню, пойти ли в квартиру, где наверняка сидит бывший муж — и хорошо, если только в подпитии. Потом огляделась. Поняла, где именно находится. Если идти домой пешком, чтобы развеять дурное настроение, то дорога займёт приличное время... Долго раздумывать не стала. Ищи хорошее во всём! Девиз не взбодрил, но напомнил, что бывшего мужа легче выдержать, если она, Тася, устанет до чёртиков и спать будет мёртвым сном... Последнему она усмехнулась. Мёртвым...

Прежде чем подняться ос скамьи, она "обернулась" в "кокон" — простейший приём защиты, чтобы никто не беспокоил. И — пошла в сторону дома. Шла бездумно, рассеивая по дороге негатив — опять-таки чему учил Алексеич. Летний город неспешно плыл мимо, как и она в его привычно деловом течении. Пару раз ей казалось — кто-то "стучится" к ней. Но монотонный шаг уже стал привычен. А ещё, честно говоря, не хотелось ни видеть кого-нибудь, ни тем более говорить с кем-то. Честно же старалась думать о чём угодно, но только не о той пустяковине, с чего всё началось — падение её личного, вроде только недавно устоявшегося мира. Становилось зябко, когда начала прозревать, что стала и в самом деле временной игрушкой для Влада. Удобной игрушкой. И до тех пор, пока он не прицепился к первому попавшемуся поводу избавиться от неё.

... Остановка у дома так поразила её: "Я уже пришла?!", что пришлось некоторое время постоять, привыкая к мысли, что надо войти в свою — теперь чужую квартиру. На внутреннюю просьбу: "Господи, сделай так, чтобы Геннадия дома не было!" сил уже не осталось. И она машинально, даже механически прошагала до подъезда, здороваясь по дороге со всеми знакомыми и соседями.

Поднялась на свой этаж, открыла дверь — уже насторожённая. Но бывшего мужа дома не оказалось, так что Тася быстро заварила себе чаю и быстро же унесла чашку в свою комнату. У окна посидела ещё немного, бездумно глядя на улицу — солнце уходило за дом, и в комнате становилось темновато, но тёмные сумерки были приятны — уютные.

Оперлась руками на подоконник, скрестив их, а в них ткнулась подбородком, снова бездумно глядя на улицу... Глаза наполнялись тяжестью... Сначала Тася задремала, потом заснула — с последним тяжёлым воспоминанием об обиде от Влада.

... Проснулась как от выстрела: "Макс! Придурок малолетний!"

На краю сна Тася осознала в полной мере его слова: "Знаешь, в чём моя проблема? Я знаю, как попасть в зеркальный город". Она ещё тогда вяло удивилась: почему проблема?

Проблема в том, что он совсем мальчишка. А значит, его так и тянет попробовать новое умение. Или способность.

Но Влад сказал, что Инесса тоже в последние три дня сама бегала в зеркальный город. Из него же на третью ночь она вывалилась, облепленная тенями.

И в ушах Таси зазвенел жалобный голосок Дарьи: "А как они жгут-то страшно! Еле отбивалась от них!" Женщина жаловалась, что тени жгут, но Тася-то теперь знала: тени не жгут — они прокалывают своими в здешнем, человеческом мире невидимыми иглами. Поэтому Инесса, почувствовав ментальное прикосновение Таси (Алексеич объяснил), закричала: "Они сожрут меня!"

Тася решительно распахнула окно в вечерний город, с бликами заходящего солнца в окнах, и закрыла глаза: "Макс! Откликнись!" Этот приём хорош только для сильно чувствующих — сказал Алексеич. Откликом должно стать ощущение, что искомый где-то очень близко, даже если он обернулся в "кокон". Но сейчас Тася, как ни вслушивалась, чувствовала лишь холодную пустоту.

Ушёл.

Тася с минуту простояла, проверяя себя, правильно ли она поняла, почему этот холодок отдаётся где-то внутри неё. А затем решительно встала.

Так. Поймать на остановке такси. Доехать до Алексеича. Неизвестно, приехала ли из зеркального города команда, но Алексеичу надо сказать, что натворил Макс.

Она схватила сумку и бросилась в прихожую. Кроссовки, куртку на руку...

Быстро открыла дверь — и шарахнулась от неё.

— Влад?!

— Какого чёрта ты ушла?!

— Ты сам сказал, что я больше не нужна вам, — сквозь зубы процедила Тася.

— Я всего лишь сказал, чтобы вы сегодня отдохнули! Не придумывай!

— Хорошо же ты это сказал, если мы с Максом тебя одинаково поняли так, что оба не нужны!

— Ты переворачиваешь слова!

— Ругаться некогда: Макс ушёл в зеркальный город.

— Что...

Он мгновенно осунулся, а дневная щетина только подчеркнула его худобу. Несколько секунд он смотрел на Тасю, только вот глаза были отсутствующими. Потом он сжал челюсти так, что проступили желваки.

— Когда ты узнала?

— Только что. Проверяла его на наличие в городе. Пусто. — Она показала на ноги. — Надела кроссовки и хотела бежать к Алексеичу.

— Ладно. Идём.

Он повернулся, а она, глядя ему в спину, вспомнила, как он отказался ехать в зеркальный город за сестрой того властного мужика. Мотивировал тем, что в состоянии усталости делать там нечего. Но тогда была всего одна ездка в зеркальный город. А сегодня ему придётся ехать туда в третий раз. Выдержит ли? И что значит его чертыхание, что она сама ушла?.. Нет, об этом потом, когда она увидит Макса.

Они спустились вниз, Влад открыл ей подъездную дверь, пропуская мимо себя.

Сидевшие на скамье около подъезда Алексей и Саша сразу встали — при виде выходящих сообразив, что происходит нечто экстренное. Влад сухо сказал:

— Макс ушёл в город. На совместных поисках не настаиваю.

Алексей пренебрежительно скривился на его последние слова и первым пошёл к своему джипу. За ним Саша — в машину Влада. Тася без слов села рядом с Владом.

Поездка по городу до вокзала заняла немного времени. В пути Тася рассказала всем, что именно и как произошло: Влад созвонился с Алексеем, чтобы тот был в курсе, а свой мобильник оставил на громкой связи. Уже с тревогой Алексей спросил:

— А он точно сможет пройти? Прецеденты были? Ну, чтоб пешком?

— Были, — неохотно ответил Влад.

— А обратно выйти? — допытывался здоровяк. — Выходили?

— Выходить выходили, но в случае с Максом ни в чём не уверен.

— Вообще-то предполагалось, — задумчиво сказал Саша. — Он был быстрей всех, когда дело доходило до усвоения приёмов. А если вспомнить его усилительную способность, то наверняка он её здесь задействовал.

Тася сидела, сжавшись, ругмя себя ругая, что сразу не среагировала на слова Макса. Не пришлось бы лишний раз появляться в зеркальном городе, да ещё с мужчинами, которые выдохлись и вымотались... Впрочем, они сами своё состояние понимают. И, если согласились ехать, она уж точно не будет их отговаривать.

Макс... Сообразил же... А вдруг он там с волной-душеедом встретится? А если его встретит Строитель — тот, с конца Новой улицы? Тень, которая будто впитала в себя все остальные тени? Вместе с их иглами-клинками...

Тася поёжилась. Но вовремя вспомнила. Неизвестно, сколько им придётся пробыть на этот раз в зеркальном городе, но с мамой поговорить надо. Она с благодарностью приняла от Влада свой забытый у Алексеича мобильник и быстро прозвонилась к матери. Услышав звонкие голоса детей, почему-то сразу поверила, что Макса разыщут — и быстро.

— А ведь ты права, — пробормотал на заднем сиденье Саша и тоже взялся за мобильник — звонить своей девушке, про которую в команде уже знали.

— Почему вы решили, что вы больше не будете в команде? — сухо спросил Влад. Кажется, он решил воспользоваться моментом, пока Саша занят разговором, и быстро расспросить Тасю.

— Ты сам-то помнишь, что сказал? — мрачно ответила она.

— Помню. Я сказал, что мы втроём едем в теневой город. И чтобы вы с Максом ехали домой отдыхать.

— Но это прозвучало так, что мы теперь вообще не нужны в команде.

— Э... Тася, а ты в следующий раз могла бы не вслушиваться в звучание фразы, а проследить за её смыслом?

— Это ты, типа, издеваешься?

— Нет. Говорю на полном серьёзе.

Она посидела немного, глядя в окно, а потом, ближе к перекрёстку, когда Владу пришлось стать очень внимательным к вечернему движению на дороге, искоса взглянула на него. Неужели она неправильно его поняла? Значит, она виновата, что Макс ушёл в зеркальный город. Хотя... Что сейчас об этом думать? Надо думать о том, как в теневом городе найти Макса.

И Тася задумалась, мысленно перебирая приёмы поиска, которым её научили и Влад, и Алексеич. Нет, она, конечно, понимала, что первым в поиски пустится сам Влад, но ей хотелось загладить вину и не быть тяжким грузом на шее команды... Тяжело вздохнув, она сумрачно подумала, как быстро стала чувствовать себя не только виноватой, что мужчины не сумели отдохнуть, но и чуть отстранённой от них.

— Влад, а вы нашли ребёнка?

— Нашли.

— Но почему ребёнок? До сих пор пропадали только взрослые.

— Он оказался очень сильным энергетически. Теням такие нужны. Особенно строителям. Нашли мы его, естественно, на Новой улице. Успели вовремя.

— А второй? Которого успели заметить ребята Алексеича? Его нашли?

— Нашли. Тоже в зеркальном городе. Но он оказался неподалёку от вокзала — оттащить к Новой улице тени его не успели.

— Теперь мы едем по третьему разу, — забывшись, что сама едет только второй раз, проговорила Тася. — Трубки факельные-то у нас есть?

— Есть. Хватит на всех с лихвой, — снова суховато сказал Влад.

Саша всё ещё разговаривал со своей девушкой, поэтому, воровато оглянувшись, Тася негромко, чтобы слышал один только Влад, сказала:

— Я тебя не видела три с половиной часа.

Он быстро скосился на неё, чуть приподняв уголок верхней губы, и снова уставился на дорогу.

— Знал бы ты, — уже шёпотом продолжила она, — как было обидно... Я уже начала думать, где искать новую работу...

— Придумывать меньше надо, — пробормотал он тоже вполголоса. — Я-то хотел сегодня, если б не было новых выездов, поехать с тобой в деревню.

Он опустил одну руку, и Тася крепко сжала его пальцы.

26.

Алексей оставил свой джип на стоянке автовокзала и перебрался к Владу, не забыв прихватить куртку. Из-за внезапных вызовов по второму разу тёплые вещи они научились оставлять в машинах, чтобы второпях потом не забыть о них. Так что в зеркальном городе проблем с холодом не бывало. Макс свою куртку тоже оставлял — в машине Влада. Так что, пока Алексей перебирался к Владу, Тася вынула из багажника куртку беглеца и положила себе на колени — чтобы не забыть, когда выйдут на той стороне перед вокзалом. Ещё встревоженно подумала: "Даже куртку не взял! Замёрз, наверное!" Потом вспомнилось о кофе, который не успели приготовить в дорогу, и Тася уговорила Влада подождать, пока она сбегает с термосом в привокзальный киоск фаст-фуда.

Когда она принесла не только полный термос, но и несколько стаканчиков с кофе, которые тут же раздала мужчинам, Влад разговаривал по мобильному. Стараясь двигаться тихо, как мышка, Тася прислушалась к беседе и поняла, что он говорит с Алексеичем — явно только начал. Так что она успела расслышать, что Влад предупреждает его о неожиданной, незапланированной поездке, расслышала и крепкое словцо Алексеича в ответ на ЧП, и его обещание послать на всякий случай к старому железнодорожному вокзалу на дежурство своих людей.

И, наконец, они сами рванули к железнодорожному вокзалу.

Ещё мчались по дороге, набирая скорость, как напрягшаяся Тася внезапно подумала: "А что было бы, не появись Влад?" И похолодела от странного впечатления небывшего, но возможного: а ведь она не дошла бы до Алексеича и сама пошла бы в зеркальный город спасать Макса. Очень странное ощущение. Ощущение, что она тоже может попасть туда — без Влада. Невидимая стена рядом. Шаг шагни в её сторону — и в саму стену. И ты — в зеркальном городе.

Поймала брошенный на неё взгляд Влада. Безучастный. И сухо:

— Держись на повороте.

Вираж был тот ещё! Внешне бесстрастный, Влад так гнал машину, что уже по одной скорости стало ясно, как он переживает за Макса.

Тася ещё пыталась сохранить равновесие, а за окном уже серый цвет в различных оттенках. Приехали... Она всё-таки для начала привалилась к спинке сиденья — успокоить дыхание, а потом выбралась из машины.

Влад уже обошёл джип и стоял у багажника, вынимая вещи. Алексей исследовал рюкзаки с трубочными факелами.

— Давай два — Максов тоже, — сказал Саша, всматриваясь в содержимое багажника. — Помнится, он немного истратил... — И, хорошенько пошуровав в них и убедившись, что факелов в обоих — почти полный боезапас, надел свой отяжелевший от добавленного добра рюкзак.

— Почему не мне? — спросил Алексей.

— Потому что кто у нас толстый, тому и нести кого-нибудь, если что, — туманно ответил Саша и усмехнулся.

Алексей только величественно фыркнул с высоты роста, и Влад помог ему натянуть на плечи лямки рюкзака. Подошла Тася, взяла свой, впихнула в него сложенную куртку Макса. Подумав, вспомнила:

— У меня ведь оружия нет — у Алексеича оставила.

— Тебе и не надо, — откликнулся Влад. — Не отходи от нас ни на шаг. Этого достаточно для безопасности.

Пока шли, Тася пыталась прислушаться к себе. Интуиция молчала. Тревога за Макса вроде не имела никакого отношения к шестому чувству, но — как знать...

На пороге в вокзальное помещение факелы зажгли сразу. И легко прошли внутренний зал — без единой всколыхнувшейся где бы то ни было тени. Даже линии настоящих коридоров не покачнулись, хотя Тася боязливо поглядывала на них.

Но, когда Влад, привычно идущий впереди, открыл двери в настоящий город теней, все, не только он сам, замедлили шаги. Такого ещё не было.

Они привыкли, что в зеркальном городе всегда царит бесцветно серый день. Но сейчас впервые произошло нечто небывалое. В зеркальном городе стало темно, словно над домами нависли грозовые тучи. Вроде мелочь, вроде вокруг всё видно, но Тася мгновенно подняла трубку-факел, которую только что хотела потушить. Остальные почти одновременно последовали её примеру. Правда, через минуту потушили свои светильники: из-за них город вообще стал плохо видимым. Они все вышли на вокзальное крыльцо — насторожённые, а мужчины — уже с оружием наготове. Стояли — озираясь и машинально же двигаясь так, чтобы женщина всегда была под защитой. Тася не сразу это уловила, но, сообразив, почувствовала ко всем к ним огромную благодарность.

— В остальном всё спокойно, — тихо сказал Влад после недолгой паузы. — Нет никаких доказательств, что темнота связана с Максом. Тася, попробуй найти его.

Она шагнула ближе к перилам балюстрады. Укол в сердце: "нет никаких доказательств"? О чём он говорит? И — вспомнила: теням нужны энергетически сильные люди — из них больше можно высосать сил для строительства собственного мира. Макс — из сильных. И, значит, в первую очередь Влад подумал... Нет, лучше не думать!

Положив руки на балюстраду, Тася быстро "открылась" для пространства и представила перед внутренним взглядом лицо Макса — его вечно насупленные тёмные брови и пронзительно голубые глаза, упрямый рот и коротковатый нос, который всегда забавно морщился, когда парень смеялся или хмурился.

Тишина. Никакого отклика. Как будто слепая — только и подумалось.

Она так простояла ещё несколько минут, прежде чем обернуться к мужчинам, дожидавшимся результатов. Неловко развела руками.

— Ничего не чувствую.

И, только когда услышала свой голос, испугалась, потому что нечувствительность к присутствию Макса в зеркальном городе может означать только одно.

Мужчины смотрели на неё как-то неопределённо, будто не верили.

Влад нехотя сказал:

— Причин этому может быть много... Попробуй ещё раз.

Кивнув, она снова отвернулась к городу — и услышала за спиной движение, а потом прикосновение человека, который встал рядом очень плотно. Влад. Он, будто на прогулке, прижал её к себе — переплетя пальцы у неё на солнечном сплетении. И сказал:

— Начинай.

Сначала то же самое — пустота, из-за которой Тася всё больше впадала в отчаяние, уже буквально разглядывая воображаемого Макса — не только лицо, но и то, как он ходит, зажигает факельную трубку, оборачивается к ней, что-то говорит с улыбкой ...

Голову резко повернуло влево — в сторону железнодорожной эстакады. Когда Тася поняла, что смотрит на дорогу, которая уходит именно за эту эстакаду, то некоторое время недоумевала: мелькало в соображениях, что Макс будет где-то в районе Новой улицы. Но за эстакадой? Но затем до неё в полной мере дошло, что она всё-таки почувствовала его присутствие! И так обрадовалась, что дёрнулась в руках Влада обернуться — поделиться радостью, что Макс жив! И услышала характерное шмыганье.

Повернулась, но уже осторожно — хоть при первом же её движении Влад, со склонённой назад головой, отстранился. Быстро выхватила из кармана платочек.

— Да что ж ты...

— Не обращай внимания, — раздражённо сказал Влад, пытаясь утихомирить кровотечение из носа. — У меня сосуды плохие, слабые — всего лишь... Только давление или напряг небольшой — сразу шмыгать начинаю... Ну что? Нашла?

— Нашла, — ответила она, вытирая ему подбородок, испачканный кровью. Напряг? Вспомнила руки на её солнечном сплетении — он отдавал ей энергию. Поэтому она на этот раз недолго искала парня. — Макс за эстакадой.

— Туда — минут десять делового шага или лёгкого бега, — задумчиво сказал Алексей, цепко присматриваясь к заданному направлению. — Почему там?

— Скорее всего, он нашёл свою дорогу в зеркальный город, — предположил Влад, отбирая у Таси платок и снова запрокидывая голову. — Я же говорил, что сюда можно входить не только через вокзал. Вокзал — это мой проторенный путь, которым я могу привести сюда тех, кого не отторгнет зеркальный город. А он пошёл интуитивно. Наверное, почувствовал ощущение, что может. И даже не подумал... — Он оборвал фразу. — Факелы в дороге не зажигать — меньше будем привлекать внимания. Зажигаем только в случае опасности. Двигаемся так: я — впереди, за Тасей — остальные. Идём.

В пасмурно тёмном городе они сами превратились в тени, быстро перемещающиеся через привокзальную площадь, а потом — по дороге. Глуховатое постукивание обуви бегущих почти не слышалось, не отдавалось эхом в стены ближайших домов, и Тасе иной раз становилось жутковато: неужели эта темь скрадывает даже шум их шагов?

— Теперь и я слышу его, — негромко на ходу сказал Влад. — Он не за мостом, он под ним, на дороге.

— Но почему?.. — начал Саша и замолчал, но Влад его понял.

— Он закрылся — и очень сильно. Но находится в одном месте, не двигается. Что-то с ним не то. Может, растерялся? Почему не пошёл к вокзалу? Ладно, гадать не будем — сейчас всё увидим...

Когда приблизились к железнодорожному мосту, под которым пробегала обычная, автотранспортная дорога, Влад шёпотом велел зажечь трубочные факелы. Тася, уже державшая в руках сразу два, и зажгла оба.

Если честно, под мост идти не хотелось. Мало того что вокруг темнота, когда твёрдые линии предметов начинают расплываться в сумраке, так под самим мостом было настолько глухо темно, что пространство под ним выглядело жуткой чёрной пещерой — и даже не спасало положение, что за переходом дорога не замкнута. Подходя всё ближе, Тася чувствовала, как напрягается, и сочувствовала Владу, с тревогой поглядывая на него: неужели он и сейчас будет насморочно шмыгать носом? Беспокойство за него заставило её отвлечься от придуманных ужасов, которые могут их ожидать под мостом. Но подспудный страх оставался.

А уж когда шагнули под мост...

На первый взгляд, это нечто показалось каким-то просвечиваемым, недостроенным сооружением из сплошных жердей и реек — из-за этой недостроенности приходилось напрягать глаза, чтобы увидеть целостность, которой не существует. Причём все эти жерди были переломаны. Хуже, что из-за огней в руках людей, естественно, покачивающихся на ходу, отражения безобразной свалки начали метаться по стенам дороги-перехода. А ещё хуже, что вокруг ломаных жердей и реек Тася начала различать свечение, указывающее, что перед ними нечто живое — правда, странно живое: таких оттенков ауры она ещё не видела.

— Стоп... — прошептал Влад.

И только после его команды Тася разглядела, что это за сооружение.

Огромное количество теней, трансформированных в материальное тело, стояло непроходимой преградой, заполонив всё пространство дороги под железнодорожным мостом. Эти тени уже были вооружены иглами-клинками. Ещё шаг — и Тася разглядела, что в их сборище есть какая-то организованность. Приноровившись, глаза различили, что тени стоят плохо видимыми кругами. Тася старалась разглядеть, можно ли пройти мимо. Но пришла к печальному выводу, что, кажется, стычки не избежать: круги вооружённых теней не оставляли ни малейшей бреши — слишком много их, тесно стоящих друг у другу, оказалось. Неужели мужчины начнут стрелять?

Словно в ответ, Влад прошептал снова:

— Без моей команды не стрелять. Запас факелов держать наготове. Идём медленно.

И первым двинулся с места.

Затаив дыхание, боясь шаркнуть ногой по асфальту, Тася убеждала себя не пугаться раньше времени. Хотя что такое раньше времени, если они подходили к целой армии теней, которые готовы убивать уже сейчас?

Но Влад плывуще скользил вперёд, как будто невесомый и в то же время такой уязвимо материальный, что за него было страшно... И команда шла следом. Когда до первой на их пути тени осталось шагов пять-шесть, Влад предупредил:

— Идти спокойно и без резких движений.

На его шёпот и на появление чужаков так близко тени не шелохнулись. И люди неспешно приблизились к ним вплотную, встали в маленьком промежутке между двумя.

Снова обернулся Влад. Палец к губам — и снова продолжил путь.

Тася шла след в след, боясь дышать. А ещё боялась смотреть на стены перехода, где так страшно корячились бешеные тени от живого огня их факелов.

Как ни странно, прошли между первыми двумя тенями, которые, словно загипнотизированные, сначала и не шевельнулись. Лишь затем, будто сообразив, что оказались в опасном соседстве с живым огнём, слегка раздались в стороны. Будто медленно отжались. Никакой враждебности...

Очень медленно Влад шагнул между следующими двумя, тоже с опозданием отодвинувшимися, — и встал в сторону. Тася шагнула на освободившееся место. Здесь было свободно — метр на метр площадь, на которую спокойно встали и мужчины, шедшие до сих пор позади неё. Тени мягко отплыли от команды — точней, от огня.

Теперь Тася увидела.

Макс сидел на коленях внутри странного круга — обведённого видимой даже в этом неверном освещении линией, чёрной — в отличие от Владовых меловых защитных кругов. Линия была прерывистой, и первым делом Тася решила, что Макс чертил её явно второпях. Сидел парень безвольно, опустив как голову, так и руки, которые ладонями упирались в асфальт. А сидел не падая — только потому, что позади него стояла тень, в свете факелов похожая на чудовищного паука, и ломаными жердями-"руками" держала его за плечи, словно проткнув их... Тася, сама того не замечая, схватилась за сердце.

До этих двоих оставалось совсем немного — метра три (Тася считала примерно — шагами). И оставалась же проблема: чем ближе к месту, тем тесней кучились вокруг Макса тени. Последний ряд вообще походил на плотную изгородь из сцепившихся между собой военных "ежей". И пробираться между ними, вооружёнными иглами-клинками, как-то очень не хотелось: и бреши не видно, и неизвестно, расступятся ли тени перед огнём. Было острое впечатление, что задень хоть какую тень, что ступи только не так, или зашурши — пусть и одеждой, тени немедленно кинутся на людей.

— Стоять на месте, — прошелестел Влад, передавая Тасе факел и свой рюкзак.

Дождался, пока ему кивнут, и боком шагнул между следующими тенями.

Забыв дышать, Тася смотрела, как он осторожно встал перед последним рядом теней и, сложив ладони, словно собираясь молиться, начал медленно раздвигать их, постепенно поворачивая. Когда ладони оказались на ширине плеч, Влад уже будто отодвигал от себя две невидимые двери. Затаившей дыхание Тасе даже показалось, она слышит скрип трущихся друг о дружку жердей, которые нехотя начали отодвигаться из намертво скреплённой "изгороди".

Влад просунул ногу между "жердями", которые лениво отъезжали в стороны, и встал, осторожно подтягивая вторую. И двигался так неспешно, пока не очутился у самого круга с Максом. Постоял — наверное отдыхая от напряжения, связанного со странным поведением теней и собственным продвижением вперёд. Те так и не шелохнулись. Затем Влад медленно нагнулся, опустив руку, — и Тася узнала движение, собирающее силу защитного круга. Но ладонь так и осталась с несомкнутыми пальцами. В защитном круге Макса силы нет? Вообще-то надо было сообразить раньше — по тени у него за спиной. Влад выпрямился — и шагнул в круг.

Было мгновение, когда показалось, что тени вдруг начали пока незаметное движение, чтобы сомкнуться вокруг троих. Правда, на стенах их отражение не двигалось. И Тася приписала показавшееся движение нервному трепету факельных огней.

Влад тем временем медленно, будто боясь спугнуть, тоже сел на колени — перед Максом. Тварь за спиной парня не пошевельнулась. Посидев так немного, Влад медленно же поднял руки — таким образом, чтобы раскрытые ладони оказались перед лицом парня. И застыл. Сколько длилось странное сиденье Влада с поднятыми ладонями, Тася не считала, хотя сначала было попробовала считать секунды на свой лад. Но странная неподвижность всех фигур впереди вогнала её в какую-то полубессознательную дремоту, если не в гипнотический транс. Единственное, что она видела сейчас: свечение ауры вокруг Влада и его ладоней было огненно-красным, а вокруг Макса — холодным, серым.

"Разбудило" её изменение в поле вокруг парня. Оно уже не переливалось бесстрастным бесцветьем, а мягко теплилось жёлтым, словно пронизанное тончайшими кровеносными сосудами, которые, вливаясь в общее поле, время от времени пропадали, чтобы затем снова проявиться более насыщенным цветом. И, как ни странно, но отчётливо виделось, что твари за спиной парня это изменение активно не нравится: она сначала незаметно, затем уже точно принялась двигаться, но как-то сонно, словно сидение Влада на коленях завораживало и её тоже. Двигалась она так, что Тася несколько раз замирала, хотя, кажется, стоять неподвижней ну уж совсем никак: ломаные жерди многих рук медленно перекатывались через голову самой твари, через голову Макса — и застывали над головой Влада. Впечатление создавалось, что тварь с трудом удерживается, чтобы не пронзить мужчину сверху вниз своими иглами-клинками. Или что-то её от этого удара удерживает.

Внезапно тень поспешно убрала жерди-"руки" и отступила из круга.

Тася выдохнула. Всё? Ну, Господи, пусть будет всё — и мы уйдём из этого ужаса!

Забывшись, на свето-теневое движение за спиной чуть не подпрыгнула.

Зашевелились Алексей и Саша, поставившие на асфальт свои факелы и приготовившие оружие. Почему?.. Они что-то знают о том, что может произойти? Тася быстро повернулась к главным участникам маленькой сцены, до сих пор статичной.

Влад приблизился к Максу и уже держал ладони у самого лица парня, словно закрывая его от кого-то. Макс так и не шевельнулся — сидел всё в той же позе обречённого. Мельком Тася удивилась: почему он не падает? Такая поза. Он же должен упасть лицом вниз!

Тварь отступила ещё немного, но замерла, будто вот-вот кинется на людей в круге. Левая ладонь Влада не торопясь отъехала от лица Макса и остановилась напротив твари так, словно тыльной стороной отодвигала тень ещё дальше. Чему тень не воспротивилась, "отжатая" к стене дороги под мостом.

Сердце Таси дрогнуло.

Влад плавно поднялся — и, поднявшись, как-то незаметно оказался вплотную к Максу, хотя вроде не сделал и шага к нему. Снова застылая картина с живыми фигурами. Тася точно не знала, но как-то подспудно поняла, что Влад смотрит на тварь, которая уже прижималась к стене. Потом женщина спохватилась и снова перешла на зрение, позволявшее ей видеть происходящее на энергетическом уровне.

Но что-либо увидеть толкового уже не успела.

Буквально несколько мгновений — и что-то изменилось в монотонно статичной ситуации таким образом, что её вдруг подхватили сильные руки и легко забросили на плечо — Алексея, как позже выяснилось. Тася только крякнула — животом же на плечо забросили! — и еле успела сообразить не вопить и не дрыгаться, да ещё продолжать держать единственные зажжённые факелы в стороны, а её, отяжелённую курткой, рюкзаками, уже бегом уносили из-под железнодорожного моста, время от времени оборачиваясь и стреляя! А потом она увидела Влада и Сашу, который его явно, что называется, прикрывал, потому что бежал последним — тоже отстреливаясь.

Тени мчались следом за ними сбрендившими тёмными кустами, и Тасе вдруг так захотелось швырнуть и добросить именно до них свои трубочные факелы!

Вся эта неожиданная круговерть металась бешеным калейдоскопом, и Тася не успевала воспринимать происходящее, потому что оно летело кувырком!

Уже у ступеней вокзальной лестницы Алексей чуть не сбросил её со своего плеча, и Тася быстро обернулась, падая на ноги, — как раз, чтобы успеть принять с рук подбежавшего Влада безвольное тело Макса. Теперь трое мужчин стреляли, перекликаясь короткими репликами, пока она быстро тащила парня за подмышки по лестнице вверх, больше всего страшась, как бы твари не сообразили заскочить по противоположной лестнице и не отняли бы у неё Макса. Но потом, даже не глядя, а лишь вслушиваясь в выстрелы, услышала, что кто-то из ребят стреляет уже с другой стороны. Наверное, Влад сообразил то же, что и она, и решил не оставлять опасную лестницу без присмотра.

По ровной площадке крыльца Макса тащить волоком легче. Тася доставила его к дверям — и не решилась идти дальше, вовнутрь, без мужчин.

— Быстро! Быстро в здание! — услышала она приказ Влада, отданный странно — как-то сквозь зубы. Не ей — остальным.

Быстрые шаги — она разогнуться не успела, а Макса у неё отобрали быстро и сильно. Да ещё схватили её саму за плечо и подтолкнули к раскрытым дверям. Но, приходя в себя от внезапного сумасшедшего действа, она, уже изнутри вокзала, сообразила вбросить в прореху дверей пылающие факелы, и с некоторым злорадством понять, что там кто-то был — и отшатнулся от огня!

А потом они бежали! Неслись так, словно за ними гнался разъярённый слон! Это ей так подумалось — на грани смеха и облегчения, что всё самое страшное, кажется, всё-таки остаётся на той стороне зеркального города. А потом — бег по ступеням лестницы вниз, к машине...

Быстро пооткрывали дверцы, шлёпнули на заднее сиденье тело Макса, туда же сел Саша и было сунулся Алексей, но сзади его дёрнул за куртку Влад.

— За руль — быстро!

Изумлённая Тася, привычно севшая на переднее сиденье, рядом с водителем, оглянулась и только сейчас рассмотрела, обмирая: Влад — в крови! Кровь уже бежала не только из носа, но и изо рта — поэтому он говорил странно, сейчас то и дело сплёвывая в окно. Зато выглядел — таким торжествующим, что Тася не смогла ему сочувствовать, лишь радостно улыбалась в ответ.

Джип развернулся и полетел с места в карьер с площади к дороге.

27.

На вокзале в живом городе их встретили. И ещё как! Кроме обещанных дежурных, команду встречал сам Алексеич, разъярённый и счастливый одновременно, что пропавшие наконец вернулись!..

Выяснилось, что под железнодорожной эстакадой команда опять попала в фокус со временем. Вернулись не поздним вечером, как, естественно, рассчитывали, а под утро, когда еле-еле светлым забрезжило на востоке.

Больше всего Алексеич орал из-за того, что ему пришлось объяснять родителям Макса: парень вот-вот будет, но домой уже не приедет — останется в его поместье на ночь. Родители не верили — или верили, но требовали чадо к телефону. Хозяин дома изворачивался как мог, но заболтал всё-таки встревоженных семейных Макса.

Правда, орал Алексеич недолго, пока не разглядел Влада, после чего заткнулся на вопль и уже короткими командными репликами всех "расставил по местам": Алексея и Сашу дежурные развезли по домам, не дав Алексею сесть в собственный джип, но прикатив его следом. А остальных троих Алексеич по-хозяйски распорядился отправить к себе в поместье.

Макса уже на месте унесли в комнату для медитаций, куда сразу же ушёл Алексеич, Влада забрал Володя — "на ремонт", а Тася поплелась в "свои" комнаты, которые делила с Владом, ночуя в этом доме.

Свалившись в кресло, она некоторое время тупо смотрела в стену. Потом заставила себя взглянуть на столик, где под полукруглым колпаком безнадёжно ожидал едоков ужин. Голода она не почувствовала при взгляде на очень соблазнительные блюда. Хуже — снова затошнило, потому что безо всякой связи со съестным вспомнила, почему ушёл к Максу Алексеич. Макс не просто жертва теней. Он теперь ещё и носит их в себе.

Закрыла глаза... Может, получится задремать? Но вместо успокоения услышала призрачное эхо выстрелов и выкрики мужчин, которые прикрывали отход от теней. Увидела плохо сохранённое памятью, но оставившее тревожный след в душе, — горящие от брошенных мужчинами факелов изломанные и всё-таки бегущие за ними "кусты" теней... Её затошнило от этих воспоминаний, которые не давали возможности отдохнуть. И оставалась тревога за Макса. За Влада она не беспокоилась — очень сильно верила в него. Но парень... Выживет ли он, из которого тени высосали столько сил?

Она попыталась открыть глаза, но как-то стороной обнаружила: веки настолько отяжелели, что она просто не в состоянии этого сделать. В её внутреннем мире продолжалось адское буйство преследований и погонь, было страшно и тошно, и Тася не умела прекратить видимый ужас, находясь в болезненной дремоте... Сильные руки подняли её с кресла. Все переживаемые события куда-то сразу отошли, но не пропали — остались за спиной. И не пропадали, пока бережные руки опускали её на прохладную мягкую поверхность. А потом рядом она прочувствовало тяжёлое тёплое тело, к которому можно прижаться — и события дня отступят... Кто-то опустил её руку на своё плечо и натянул на них обоих одеяло.

"Влад... Значит, с Максом всё будет хорошо", — мелькнула странная мысль. И Тася сразу уснула.

... А когда проснулась, засмущалась: Влад лежал рядом, явно успев перед сном побывать в ванной комнате — пахло от него до сих пор свежестью хорошего мыла и дезодорантом; она же, имевшая времени больше, чем он, не удосужилась даже умыться перед сном. Потом мрачно решила: "Ну и ладно... Он же всё равно не побрезговал лечь рядом..."

Кажется, Влад почувствовал, что она проснулась. Возможно, определил по дыханию. Не поворачиваясь к ней, он тихо спросил:

— Ну что? Поговорим?

— О чём?

— Наверное, опять о том же — о недоверии. Я всего лишь сказал, чтобы вы с Максом шли отдыхать. Вы оба поняли мои слова, будто я отодвигаю вас в сторону. Хорошо, за Макса ты ответить не можешь. Ответь за себя: почему ты не доверяешь мне? Сначала-то всё нормально было...

Собираясь с духом, Тася помолчала немного, а потом осторожно сказала:

— Как только мы познакомились, мы как-то слишком быстро сошлись. У нас была одна жизнь на двоих — и в работе, и... между нами. Я не могу всего выразить, неучёная, — она усмехнулась. — Но как-то так... Когда ты перестал нам с Максом доверять, мне показалось — ты не доверяешь и лично мне. Я же две эти жизни — наши с тобой — не разделяю. Экстрасенсорика для меня — дело новое. Ты ввёл меня в неё и одновременно в свою жизнь. И вдруг отодвинул.

— И какое отношение это имеет к доверию?

— Ты отодвинул меня, — напомнила она. — Оттолкнул от работы, связанной с тобой, как с напарником. Для меня это было — ты отодвинул меня и из личной жизни. А поскольку я в твоей личной жизни сама не знаю кто, я решила, что мы расстаёмся. — Помолчав, добавила: — И всё боялась, что ты со мной, как с Инессой, сделаешь...

И снова затихла. Она знала, что умно говорить не умеет, что объяснения в такой тонкой сфере, как личные отношения, для неё как тяжёлая, плохо понимаемая работа. Надеялась лишь на одно: он "видит" — значит, досконально поймёт то, что она пытается выразить — и не умеет.

— Чего ты хочешь от меня, Тася? — спросил он, глядя в потолок.

Она замкнулась. А он? Чего хочет он вот прямо сейчас? Чтобы она прямо и честно призналась, что мечтала о нормальной семейной жизни? Ему хорошо. Он мужик. И не обременён семьёй. За всё то короткое время, как они вместе, Тася не раз представляла, что будет, если он станет ей законным мужем. Но воображение оказалось бессильным против реальности: ему было достаточно, что она рядом, под рукой. Точка.

Сначала она хотела ответить на его вопрос одним словом: "Уверенности". Но женское упрямство и глубоко тлеющая обида заставили сказать другое:

— Я хочу иметь квартиру, в которой дети не будут натыкаться на алкаша. Я хочу нормальной, стабильной работы. Всё это я получу, когда мы закончим с тенями и я уйду из твоей жизни. Вот этого я от тебя и хочу.

Несколько минут они лежали молча. Наконец он сказал:

— Прости. Я заставил тебя решать за двоих.

И всё. Больше она ничего не услышала от него.

С одной стороны, она понимала: слишком мало времени прошло, чтобы они узнали друг друга, да и не всякий мужик сразу решится взять в жёны женщину с чужими для него детьми. "Но скажи ты хоть что-нибудь! Скажи хоть, чтобы я немного подождала, а потом всё решится! Будет определённость хоть в этом — подожду!.. — И под конец совсем разочарованное: — Сам сказал — поговорим..." Пока лежали молча, перебрала реплики беседы и подумала, что она слишком прятала от него желаемое — и всё равно открылась. А он... Он просто выведал у неё всё, что было на душе. И поклялась: после этого разговора она больше ему ни словечка не скажет про свои желания и мечты. Пока-то она ему нужна... Тася представила, как останется одна. Дети, конечно, не дадут оставаться совсем уж в одиночестве. Да и она сама ещё молода... И в воображении увидела, как он уходит. И зажмурилась: не хочу...

Ещё чуть позже он встал, сказал, что вот-вот позовут к обеду.

Пришлось подняться за ним, заняться обыденными делами.

За столом, накрытым только для проспавших, их ждал сумрачный Макс.

Едва они вошли, парень насупился. Но Тася радостно подскочила к нему, обняла сидящего, нежно покачала его, как покачала бы обиженного Артёмку, и воскликнула:

— Макс, милый! Господи, как хорошо! Живой!

Он неожиданно взялся за её руки, потёрся щекой о её щёку и вздохнул.

— Я думал — ты ругаться будешь...

— Буду, — радостно пообещала Тася. — Ещё как буду. Но позже. Сейчас тебе моего счастья, что ты живой и здоровый, — не перебить, не старайся!

Ещё раз встряхнула его, поцеловала в щёку, потрепала по темным волосам и села напротив него, повеселевшего. Влад ничего не сказал, сидел уже, ковырялся в салате, почему-то очень задумчивый. Но под конец обеда явился Алексеич и велел ему идти к Володе, а потом на медитации. Максу же сказал, чтобы тот не забыл сначала на медитацию, потом на тренировки.

— А мне — куда? — забавляясь, спросила Тася.

— Отдохни, погуляй по саду, займись своими делами, — добродушно ответил хозяин дома. Кажется, у него тоже гора с плеч: все свои дома. В безопасности.

Перед тем как уйти, Макс подошёл к ней и прошептал на ухо:

— Спасибо, что не спросила, почему я... Потом расскажу, ладно?

Перехватив равнодушный взгляд Влада, Тася улыбнулась ему и ответила парню:

— Ладно. Только смотри — обещал рассказать!

Мужчины ушли, а Тася, посидев в комнате и попытавшись решить, гулять ли ей по саду, вспомнила последние слова Алексеича про "свои дела" — и ахнула: конец июля! За квартиру-то она не платила! А этот алкаш вряд ли даже подумал о квартплате!

Она быстро собралась, захватила заодно вещи на стирку — не у Алексеича же постирушки устраивать! Затем нашла хозяина дома и предупредила его, что отлучится часа на три. Тот предложил ей взять с собой кого-нибудь из ребят, чтобы проводили на машине до дому.

— Мне ведь ещё в магазин забежать, — задумчиво сказала Тася, вспоминая, какие дома из стиральных порошков есть.

— Не загружайся, — посоветовал Алексеич. — Всё, что нужно, с моим парнем купишь, домой привезёшь — он всё тебе перетаскает, а обратно сама приедешь, когда захочешь.

Скрывая радость — поездка предстоит комфортная! — Тася кивнула.

— Хорошо. Давайте своего парня.

В "своей" комнате она снова расчесалась, чтобы собрать волосы, быстро накидала в сумку вещи и помчалась к выходу, где её уже ждала машина.

Водитель, невысокий парень, чем-то напоминающий Сашу: такой же шустрый и смешливый, — и в самом деле не только сопровождал её по магазинам, но довёз до жилуправления, а потом ещё и перенёс все её покупки в квартиру. Геннадий, при виде него спрятавшийся в свою комнату, а потом явившийся с претензиями насчёт следующего "какого по счёту ухажёра", был обруган Тасей за "непрезентабельный" — мягко говоря — вид, утихомирен, накормлен (Тася в магазине кое-что взяла и для него от щедрот души) и водворён на личное место обитания, а сама Тася рьяно взялась за стирку.

Сама взмыленная от слишком энергичного процесса, за звуком работающей машины она не сразу расслышала, как звенит домофон. Лишь когда бывший муж крикнул:

— Таська, возьми трубку! — она чертыхнулась на него: у-у, лодырь! — и побежала в прихожую. Но домофон смолк. Она пожала плечами и вернулась к стирке.

Успела выключить стиральную машину с очередной порцией белья, и снова позвонили — уже в дверь. Снова схватив полотенце высушить руки, она помчалась к входной двери и открыла. Сначала испугалась: что-нибудь случилось? Новые вызовы в зеркальный город? Кто-то ещё пропал? Но некоторое время смотрела на улыбнувшегося ей Влада, поняла, что спокоен, и сказала:

— Заходи быстрей. У меня машина стоит, немного осталось. Подождёшь в комнате?

— Не спеши. Подожду, — легко сказал он и вошёл, мягко закрыв за собой дверь.

Он и в самом деле послушно отправился в её комнату, а она, недовольно поморщившись — в таком виде застал! — фукнула на мокрую чёлку, прилепившуюся к скуле, промокнула фартуком вспотевшее лицо и помчалась в ванную комнату заканчивать постирочные дела.

Вошла в комнату уже чистенькая и в новье — самой приятно.

Влад встал навстречу — читал книжку, взятую с детской полки.

— Время есть — погуляем? — предложил он.

— У тебя есть план куда и чего?

— Ну... Можем погулять в центральном парке, благо погода располагает.

— А как же потом вещи? — растерялась Тася. — Я тут взяла чистых...

— Я на машине, — напомнил Влад. — Возьми сколько надо. А если что забудешь — потом съездим ко мне. Ты там тоже вещи оставляла.

В конце концов, она взяла с собой только куртку, джемпер на смену и косметическую мелочь. Укладывая вещи в сумку, чтобы не занимали много места, она всё гадала, почему приехал Влад. Но так и не поняла, пока он сам уже в джипе не спросил:

— Почему ты уехала, не сказав мне?

— Алексеич сказал, что у меня есть свободных три часа, — пожала плечами она. — Тебя отпустили пораньше?

— Тася, я спрашиваю не о том. Почему ты не предупредила меня, что уходишь?

— Да не хотелось беспокоить, — уже удивлённо сказала она. — Тем более Алексеич дал мне своего водителя. Я ещё думала — успею назад до твоего свободного времени. — И вдруг поняла, о чём именно он спрашивает, и с невольной грустью усмехнулась. — Вон ты что... Хорошо. Отвечу — почему. Всё просто. Привычки нет. Мы, наверное, ещё не настолько свыклись друг с другом, ещё не настолько дорожим друг другом, чтобы предупреждать в таких случаях. Время от времени я думаю о доме, и эти мысли становятся как-то... сильней. В сравнении.

— О доме, в котором нет меня, — тихо сказал Влад, неотрывно смотревший в ветровое стекло. — Значит, вот как это происходит...

Она не стала спрашивать, что именно происходит. Замолчала, уставившись тоже вперёд, лишь раз пожалев, что не сидит за его спиной, где можно поглядывать исподтишка на его лицо, на его глаза — в верхнем зеркальце. И даже обрадовалась, когда через несколько минут выяснилось, что поездка для уже не нужного для них отдыха сорвалась. Позвонил Алексеич и коротко велел приезжать в поместье.

Всю дорогу они промолчали, но её вещи Влад вытащил из машины сам и донёс до "своей" комнаты без напоминания. Правда и то, что пришлось сопровождать его: он сказал, что дверь ему сложно будет открыть — с занятыми руками. И лишь затем они оба направились к беседке.

— Тасенька! — обрадовалась Дарья и поспешила ей навстречу обнять. — Давно я тебя не видела! Ты как? Всё хорошо?

— Дамы! — недовольно воззвал Алексеич. — Обниматься оставьте на потом. Сначала дело. Садитесь за стол.

Стол на этот раз был не накрыт. На чистой, мягко поблёскивающей столешнице под тёплое дерево лежали большие листы, изрисованные так, будто на них азартно поначеркал какой-то малыш, пробуя новые цветные карандаши, полученные в подарок.

Кроме Дарьи и Алексеича, за столом сидел очень недовольный чем-то Володя, метнувший на Влада гневный взгляд, а потом почему-то укоризненный — на Тасю. Она удивилась его укору — и вдруг вспыхнула, поняла: почувствовав, что её в поместье Алексеича нет, Влад ушёл со всех своих занятий и медитаций!.. Вот почему он заявился так рано в её квартиру! Значит?.. Он не хочет говорить то, что она хочет услышать от него, но всё его поведение... Она с трудом спрятала счастливую улыбку. "Я подожду, пока ты скажешь!" — мысленно пообещала она.

Сидели ссутулившийся, словно боясь, что его заметят, Макс, напряжённо внимательный Алексей и легко улыбающийся Саша. Влад отодвинул от стола стул и усадил Тасю — сел сам.

— У нас вызов, — сказал Алексеич. — Но вы по вызову не пойдёте. Точней... — Он тяжело задумался, а потом сказал: — На нас вышли слишком поздно. Если будет возможность, поищите хотя бы тело. Человек пропал сразу после вашего возвращения. Я не уверен, в общем, что он жив.

— Но ведь прошло немного времени, — сказала изумлённая Тася, наконец вникшая в суть дела. — Мы, бывало, и позже людей находили...

— Влад сказал — в зеркальном городе темно. И это плохо. Вы все дилетанты. Влад видит глубже. Эта темнота — вторжение, причём крупных размеров. Пропавшие сейчас получают очень слабый шанс на выживание.

— Не совсем понимаю, — призналась Тася.

— Ну... Скажем так. Когда Влад впервые прорвался в зеркальный город, там было так светло, что, казалось, солнце вот-вот появится — это его слова. Но постепенно, в течение двух лет, в теневом городе стало серенько... — Алексеич глубоко вздохнул и задумался. Потом поднял глаза. — Поэтому я думаю, что уведённый мёртв. Макс продержался, потому что был слегка тренирован и сумел закрыться. Хотя бы на первый случай, пока тени не прорвали его защитные слои. Итак, теперь посмотрите на пентаграмму. — И он раздал разноцветные листы каждому из сидящих за столом. — Из того, что мы смогли просканировать в памяти Дарьи, мы нарисовали необходимые цвета и выяснили, какие ингредиенты нужны для создания пентаграммы, закрывающей мир теней и блокирующий ей вход в наш город. В наш мир — короче. Пока вы все добирались до моего дома, мы добрали компоненты, которыми вы должны выложить пентаграмму в подвале теневого вокзала.

— Почему — теневого? — снова не выдержала Тася.

— Он зеркалит нашу сторону, — объяснил Алексеич. — Причём абсолютно точно. Поэтому выложенная там пентаграмма будет тоже действенной. Если выложить её на нашей стороне, придётся зомбировать многих служащих и работающих на настоящем вокзале. А это делать умеем только я и Влад. Наших сил не хватит. Сами понимаете: обслуживающий персонал, охрана и просто те, кто из любопытства может заглянуть в подвал. Если пентаграмму оставлять с нашей стороны, зомбирование придётся делать очень крепким — на долгое время. И никто из нас не уверен, что пентаграмму потом не разберут заново. Ремонтники туда, в подвал, спускаются довольно часто. Сами помните — здание старое, многое сейчас в нём меняют — особенно коммуникации. Поэтому ваша задача на сегодня — поиск пропавшего, чтобы убедиться... — Он промолчал, взглянув на встревоженную Дарью, и не договорил фразы. — А потом вы спускаетесь в подвал и устанавливаете пентаграмму. Задача ясна?

— Ясна, — за всех ответил Влад, на которого вопросительно взглянула вся команда. — Мы выезжаем минимум через полчаса. Оружие и зажигательные трубки?

— Готовы.

Дарья открыла было рот — видимо, хотела напроситься на поездку, как поняла Тася. Но оглянулась на Алексеича, оценивающе наблюдавшего за нею, и опустила глаза.

Зато Макс, когда понял, что он всё ещё в составе команды, немедленно ожил и перестал прятаться. Задышал свободней. Даже Саша оглянулся на него с усмешкой.

Через полчаса они все на двух джипах ехали по городским дорогам к старому железнодорожному вокзалу. Тася с Максом сидели на заднем сиденье в машине Влада. Саша остался с Алексеем.

Хотя Тася и предполагала, что парню захочется поговорить, но ошиблась. Он просто сидел рядом с нею, смотрел в окно, на городские улицы, и молчал. Но выглядел успокоенным и не таким нервным, как недавно. Поэтому она совершенно перестала обращать на него внимание, полностью переключившись на Влада. Тот был привычно бесстрастен, но время от времени она замечала, как странная ухмылка кривила его губы. Ещё она заметила, что их ночное приключение оставило на нём заметный след: вокруг его напряжённого рта появились отчётливые морщинки. И Тася поклялась себе ничего не делать, если её только не попросят. Никакой самостоятельности! И не только потому, что она не хочет идти по стопам Инессы. По некоторым намёкам, которые она избирательно вывела из речей Влада, да и Алексеича, она уже поняла: между Инессой и Владом ничего не было. Девчонка оказалась во всём девчонкой. Её больше привлекала возможность проявить свои недюжинные таланты в экстрасенсорике. Это во-первых. Во-вторых, Инесса считала себя сильней Влада — как поняла Тася из редких реплик Алексеича.

Гордыня... Или, как сказал Влад, обманка. Обманчивое впечатление громадной силы, которой на самом деле и не существовало. Нет, Инесса была сильной — но сила её близка к силе Дарьи. То есть было умение видеть и проникать в процессы происходящего. Но справляться с агрессией теней она не умела. А они-то и были главной проблемой.

След в след джип Алексея промчался за машиной Влада, прорвавшись через невидимую границу двух миров. И обе машины осторожно затормозили на абсолютно тёмной площади перед теневым вокзалом.

Потрясённая Тася быстро вышла из машины и остановилась рядом с таким же изумлённым Максом. Не глядя вынула факельную трубку...

— Факелы не зажигать! — последовал приказ Влада. — Глаза сейчас приноровятся. Выждите немного.

— От же чёрт... — прошептал Алексей, оглядываясь.

Они помнили, что в зеркальном городе темно. Но чтобы темнота в приграничье?

— Рюкзаки, — напомнил Влад, уже вскинувший свой рюкзак на плечо. — И не забывайте, что маленький шанс для уведённого ещё есть. Побыстрей.

Его напоминание заставило всех шевелиться.

Вскоре вся команда быстро поднималась по лестнице. Как и предупредил Влад, зрение быстро привыкло к странной темноте, которая всё же позволяла кое-что рассмотреть в приграничье. Конечно, разглядеть ступени этой лестницы тяжеловато — поверхность то и дело сливалась в единое целое, в смутное пятно, но ранее рассчитанный, ровный шаг позволял подниматься спокойно. Уже у дверей в помещение вокзала Влад, ни слова не говоря, зажёг свой трубочный факел — и остальные поняли его.

Внутри оказалось не легче даже с огнём. Напротив — тени от них самих как будто сливались со здешними тенями, крадущимися по пятам. Снова стало жаль, что нельзя использовать в этом мире обычные электрические фонари — они мгновенно гасли. А ведь их свет не трепыхался, как у живого огня, и не корячил тени, превращая их в невообразимо извивающиеся чудовища.

Прежде чем шагнуть через порог, Влад постоял перед ним, словно разглядывая то, чего остальным не видно (правда, Макс шёпотом охнул, едва только заглянув туда), и оглянулся:

— Взялись за руки. — И первым подал руку Тасе.

Огни и тепло рук Влада и Макса — всё, что осталось из осязаемого в этом мире. Тася даже не чувствовала ног, которые передвигала, как в глубоком сне... Глубокая жуткая темнота, которая готовилась вывалиться в их живой мир, давила на уши и в то же время немыслимым способом заставляла слышать малейший шелест вокруг. Огонь их факелов лишь плыл отдельно от людей — и так странно, будто не раздвигая темноту, а являясь в ней — отдельным её, ничего не освещающим элементом.

Переход казался долгим, и Тася даже вздохнула с облегчением, когда они вышли на противоположное крыльцо вокзала. Здесь темнота не была такой оглушающе плотной.

Влад сунул ей фотографию, и она поднесла к снимку факел.

28.

Макс привычно взял её за руку, чтобы легче было найти уведённого, — и внезапно рухнул как подкошенный. Ладно ещё — стоявший слева от него Алексей среагировал мгновенно, цапнув ещё падающего парня за плечо. Куртка Макса была расстёгнута, и парень чуть не вывалился из неё. Но Алексей уже перехватил его и другой рукой и уже сообразил не поднимать потерявшее равновесие тело, а наоборот — опустить его на пол. На помощь кинулся и Саша.

Тася застыла — глаза в глаза с неизвестным на фотографии. Этот человек был жив, и он яростно не хотел умирать. Едва женщина взглянула в его глаза — и вдохнула вместе с ним, он как-то сразу, вместе с первым же вдохом, беспощадно потянул из неё энергию. Но Тася сильная, а Макс, которому несколько часов назад порвали энергетическую оболочку, был слишком слаб. И неизвестный, едва рука парня коснулась ладони женщины, даже по этой нитевидной связи сумел содрать с Макса необходимые для него запасы силы.

Ещё два коротких вдоха — и Тася вдруг согнулась, как от удара под дых. Ей показалось, её специально лишили возможности дышать. Всхлипывая и с хрипом втягивая воздух, которого катастрофически не хватало, она продолжала не отрываясь смотреть на снимок — впечатление было, что ей просто не позволяют отвести взгляда.

Между нею и снимком резко мелькнула рука. А затем жёсткие пальцы надавили по бокам запястья — от резкой боли пальцы Таси сами разжались. Убийственная фотография спикировала на пол. Женщина ещё по инерции хотела было поднять её, нагнувшись ещё ниже. Но Влад, уже подхвативший её под живот, мало того что не позволил её взять клочок бумаги, так ещё и наступил ногой прямо на лицо неизвестного.

— Не трогать! Это не уведённый! Это тени!

Он немного подержал Тасю прижатой к себе, давая время прийти в себя и успокоить дыхание. Потом огонь его факела осветил Макса, его ошеломлённые глаза. Парень уже стоял на ногах — пусть с обеих сторон его страховали Алексей и Саша. Когда Влад обернулся к ним, Макс испуганно сказал:

— Я в порядке! Могу сам идти — правда-правда!

Влад нехотя ухмыльнулся его страху перед зомбированием и кивнул.

— Не понял, — обеспокоенно сказал Алексей. — Ты сказал, что не пропавший, а тени стянули с них силы?

— Человек не может по такой тонкой связи, как фотография, буквально жрать энергию. Обычно бывает наоборот. Но зато теперь ясно, что уведённый жив. Через труп они не смогли бы организовать такое, пусть слабенькая связь между фотографией и мёртвым телом ещё оставалась бы несколько дней. Тася, ты успела понять, где он? Мне нужен ориентир. Дальше — я сам.

— Новая улица, — прислушавшись к своим впечатлениям, сказала Тася, с тревогой вглядываясь во тьму за перекрёстком.

Но именно за перекрёстком, где Влад от неожиданности происходящего всех остановил, выяснилось, что с приближением к концу улицы, как ни странно, светлеет. И как-то все сразу облегчённо вздохнули. Влад, ещё на вокзальном крыльце доставший из-под ботинка фотографию и, не глядя на неё, спрятавший в карман куртки, хотел было снова вынуть снимок, но, поколебавшись, сказал:

— Мы знаем, что здесь только один живой. Смотреть на фотографию — смысла нет. Тем более уже знаем, где уведённый. В девятом доме. В одном из последних — уже "построенном". Будьте осторожны: пока тихо, но впечатление, что вот-вот заварушка начнётся.

Шагали по улице спокойно. На дорогу не выходили, обошлись пешеходной дорожкой перед домами. Шли, поглядывая на мелкие тени, которые словно обрадовались пришельцам и начали мельтешить вокруг да около. Они и в последние дни мельтешили, но сейчас как-то резко и дёргано, отчего иной раз сердце вздрагивало.

Уже традиционно в переулке между домами Влад жестом остановил команду отдышаться и сориентироваться в обстановке.

Все послушно замерли на месте, осторожно озираясь. Здесь и в самом деле было светлей, как было ранее в самом городе, возле вокзала. И стало особенно отчётливо видно, как вокруг вьются тени: ещё немного — и под ногами будут играться...

Влад медленно огляделся, хотя выражение лица подходило больше человеку прислушивающемуся. Свысока взглянул на стелющиеся по асфальту тени. Затем кивнул, будто для себя в чём-то убедился, и негромко сказал Максу:

— Ты как? Оклемался?

— Ага, — прошептал парень и подошёл.

Медленно, всё ещё прислушиваясь к пространству, Влад осел в "лотос" (мелкие тени шарахнулись от севшего), а Макс встал за его спиной и, насторожённо оглядевшись, положил ладонь на его затылок.

Главной опасностью во всех походах в зеркальный город была и оставалась волна-душеед, которую нельзя было, как ни пытались, "расслышать" заранее. Не позволяло её личное поле. Оно не реагировало на любые попытки просканировать себя, рассеивая направленный энергетический поисковый взгляд, пропуская сквозь себя без изменения его структуры. "Отловить" волну можно было только тогда, когда она уже мчалась под ногами, в земле, замораживая всё на своём пути, либо когда она появлялась чисто визуально, но тогда времени оказывалось ровно столько, чтобы успеть очертить мелом защитный круг и поднять по его линиям невидимые стены.

— Тихо, — сказал Влад, не открывая глаз. — Пока — ничего и никого. Но оставлять сегодня здесь никого не буду. Пойдёте с нами (он взглянул на Тасю и Макса), только в помещение входить не будете. Повторить запрет?

— Нет, — поспешно ответила Тася, пока парень не обиделся.

Энергетические следы жертвы засекли в одном из подъездов.

Мужчины немедленно ушли в помещение, а Тася и Макс приготовились к затяжному выжиданию, враждебно поглядывая на теневую мелочь, потянувшуюся следом за ними... Оба очень удивились, когда следопыты вернулись чуть не через пять минут. Алексей кривился, а Сашу (он выскочил первым) вывернуло. Чуть брезгливо и в то же время с жалостью сморщившись, Влад молча связал штук шесть факельных трубок тонкой, но прочной верёвкой, нанизав на неё перед тем несколько колец со своих пальцев, и велел остальным:

— Ждите. Я быстро.

И снова ушёл в подъезд.

— Что там? — удивлённо спросил Макс.

Саша, со злостью вытирая рот (Тася встревожилась: никогда его не видела таким злым!), чуть не огрызнулся:

— Лучше не видеть и не знать!

Алексей, когда вопросительно обернулись к нему, только кивнул.

Из подъезда выскочил Влад.

— Уходим!

Они пробегали третий подъезд от того, где Влад оставил (оставил ли?) свои факельные трубки, снабжённые активным заклинанием — насколько "увидела" Тася, уже освоившая некоторые азы экстрасенсорной премудрости, когда за спинами гулко и глухо бухнуло, а из подъезда — оглянулись на бегу — вымахнула волна ослепительно-жёлтого пламени, а потом утянулась назад.

Встали в переулке отдышаться, и Влад мрачно сказал:

— Давно хотел посмотреть, что будет, если огнём...

Все промолчали, хотя, как Тася поняла, Макса мучил один вопрос: если Влад кого-то сжёг, то — кого? Ведь там был человек?

Когда они вдвоём немного отстали от всей команды, она нерешительно спросила:

— Влад, что с уведённым?

— Тень материализовалась, — тяжело сказал Влад. — И каким-то образом вживилась в тело человека. Мутант из двух существ... Или симбионт. Причём тень стала доминирующим паразитом...

Он осёкся и внимательно взглянул на неё.

— Выдержу, — напряжённо сказала Тася, только на мгновение представив тело материальной тени, обвившееся вокруг человека. — Да и поняла уже. Хорошо, что сжёг.

— Думаешь, Макс примет?.. — Он не договорил, но Тася поняла.

— Примет. Он поверил тебе.

Когда добрались до первых домов Новой улицы при вокзале, Влад снова остановил всех. Оглядел команду — его самого разглядеть было трудно.

— У нас осталась одна задача, после выполнения которой мы больше никогда не окажемся в зеркальном городе, потому что он перестанет существовать. Напоминаю: нам надо спуститься в подвалы зеркального здания и там оставить пентаграмму. — Он помолчал, а потом устроил перекличку, в чьём рюкзаке какой ингредиент для установки пентаграммы. Выяснив таким образом, что все помнят о том, что есть в рюкзаках, он добавил: — Всё очень кратко. Не забудьте. Я называю имя — вы подаёте мне нужное.

Больше он не сказал ни слова — и повёл команду к вокзалу. Последние шаги — в сплошной тьме, различали друг друга только по мерцанию энергетического поля. Но, пройдя последний дом, Влад скомандовал зажечь факельные трубки. Объяснил:

— Чтобы ни одна тварь к нам не приблизилась.

Тася шла в середине компании и старалась думать только о том, что не мешало продвижению, хотя ноги уже подрагивали от предстоящих событий — страшных, как предчувствовалось. Единственное, что спасало, — необходимость приглядывать за Максом. Кажется, парня уже трясло от всех переживаний...

На лестнице старались не смотреть под ноги. Всё равно не разбери поймёшь: то ли тени зеркального города мечутся на вздрагивающих ступеньках, то ли собственные...

Внутри не сразу сориентировались, где лестница вниз: тени снова затеяли перестановку призрачных стен и коридоров. Но шли строго за Владом. Тася мысленно призналась себе, что без него она бы сразу растерялась.

Когда спустились, пришлось жечь два факела на человека — здесь тьма сгустилась так, что привычно яркий огонь казался беспомощным и не позволял разглядеть друг друга даже на расстоянии двух шагов. И тут выяснилось, что клаустрофобия может подкрадываться исподтишка. Отсутствие видимых стен, отсутствие опоры для глаза, который постоянно уходил в близкую, бездонно чёрную муть, сглатывающую взгляд, первым ощутил на себе, как ни странно, Алексей. Во всяком случае, Тася услышала, как его отяжелевшее дыхание зачастило.

Но он не успел сказать ни слова. Обернулся Влад.

— Алексей, смотри только на факел.

— Как ты... — начал здоровяк.

— Я чувствую всех вас, — ровно сказал Влад и пошёл дальше. — Осталось немного — всего несколько метров.

— Ты говоришь так, словно видишь... сквозь эту темноту.

— Вижу. — А через несколько шагов скомандовал остановиться.

Первым делом он очертил круг, в котором будет пентаграмма. Причём круг оказался таким небольшим, что удивились, несмотря на тревогу и ощутимый страх, кажется, все. Но Влад спокойно объяснил:

— В древности пентаграмма состояла из не слишком напитанных энергией элементов. То, что мы сейчас будем выкладывать, ребятами Алексеича насыщалось целые сутки, как только они поняли, что нужно для пентаграммы. Так что — приступим.

Внутри низкой ограды из зажжённых факельных трубок Влад быстро расставил какие-то предметы, которые выложил на землю из собственного рюкзака.

— Теперь я буду просить каждого из вас подходить ко мне с ингредиентами, но не переступать границу пентаграммы. Вы мне будете всё передавать через огонь.

Тасе очень хотелось спросить — почему, но времени было мало. На всё. И на выкладывание пентаграммы, и на оглядку, потому что в любой момент, как только здесь собиралось громадное количество теней, они могли прорвать границы будущей защиты. Приходилось то и дело оборачиваться и пугать тени, отгоняя их светом. Ещё приходилось тот же свет поддерживать. А трубки с топливом заканчивались. И Влад не мог работать быстро, потому что каждую вещь, каждое вещество, которое он получал, надо было обязательно подержать в руках, "обогревая" собственной силой, а потом найти ему место в схеме пентаграммы. И для Таси время в подвале превратилось в постоянный поток вопросов, которые немедленно забывались, едва она вздрагивала от шелеста за спиной или подозрительно неправильного промелька света или тени.

— Всё...

Шелест шёпота в подвале быстро рассеялся, и Тася, как и остальные члены команды, не почувствовали никакой радости, оттого что закончилась долгожданная выкладка пентаграммы. А может, они просто ещё до конца не осознали её значения.

Влад быстро собрал догорающие маленькие факелы, огонь которых неожиданно для всех становился всё ярче, набирал силу.

А потом они увидели, как постепенно на полу, у их ног, сначала несмело, а потом всё уверенней замерцали мягко теплящиеся линии выложенной пентаграммы.

— Заработало? — с сомнением спросил Саша.

Влад постоял молча, приглядываясь к нарастающему свету, оттенки которого мягко переливались от огненно-жёлтого до багрово-красного.

— Заработало, — сквозь зубы сказал он. Резко оглянулся. Снова посмотрел на пентаграмму, чьи линии становились всё больше отчётливыми. — Всё, ребята. Драпаем.

— Почему?.. — ещё услышала уже бегущая следом за Владом Тася недоумённый вопрос плохо видимого Саши — точней, начало вопроса, потому что вопрос его прервали на полуслове сочным обвалом земли где-то неподалёку. Почему — земли? Под ногами дрогнуло — и в воздухе резко запахло сырой почвой.

— Город... уходит?! — в безмерном изумлении спросил где-то впереди Макс.

— Рты закрыли и бежим! — велел Влад, чей голос уже начинали заглушать шелестяще грохочущие обвалы, невидимые в темноте, которая продолжала окружать команду, несмотря на трясущийся огонь факелов.

По дремотным воспоминаниям (шли во тьме — и впечатление сна всё ещё продолжало витать над нею), Тася примерно предполагала, что нужно сначала пройти пару десятков шагов, а там — будет лестница наверх. Но странные ощущения подсказали, что команда постепенно поднимается не по лестнице, а по той же земле. Правда, земля вот как-то странно ворочается, будто просыпается... Тася взвизгнула: под ногой уже не просто мягко и рыхло, но сама нога уже поехала на съезжающем чёрт знает откуда пласте — и Тася чуть не упала, суматошно взмахнув факелами.

— Тася, ты где?! — встревоженно крикнул Влад.

— Здесь! Ой!..

Отвечая, она встала было на месте, но движение земли, будто раскрывающейся в разные стороны, увело одну ногу за другую — и Тася, крутанувшись на месте, с новым вскриком чуть не свалилась в образованную яму.

От неловкого движения она выпустила из рук факел, огонь которого, казалось, вот-вот погаснет, слетев с поверхности трубки от резких дёрганий. Вторую трубку Тася выбросила сама секунды назад, когда в ней догорело топливо. Спохватившись, Тася кинулась было в сторону — за редеющим пламенем: топливо, разбрызганное за пару ударов трубки по земле, заканчивалось. Кинулась — и ахнула, обернувшись: где ребята?! Но стоять на месте и секунды не дали. Что-то больно ударило по спине, и почти одновременно по лицу швырнуло горстью сухой земли. Острая боль заставила зажмуриться и закрыться ладонями. Если б не эта боль, Тася успела бы рассмотреть тёплый отсвет уходящих.

Сейчас же ей пришлось лишь топтаться на месте в попытках удержаться на ногах. Глаза слезились, потому что первым машинальным жестом Тася почти по-детски потёрла их кулаками. И, лишь когда её снова ударило жёстким комом земли, разлетевшимся о её плечо, она ясно сообразила, что осталась в одиночестве.

И, когда это понимание пронзительного одиночества дошло до сознания, взбесившаяся под ногами земля разверзлась под нею, не оставляя опоры для равновесия.

"Выберусь! — в панике твердила себе Тася, неконтролируемо всхлипывая. — Мне нельзя умирать! У меня дети! Я всё равно выберусь!!" В следующий миг она поняла, что стоит на четвереньках — упираясь руками в рыхлую стену перед глазами, то есть съезжает, скатывается с этой стены, несмотря на беспорядочные попытки схватиться хоть за что-то!.. И — не выдержала:

— Вла-ад!!

Куртка внезапно врезалась в подмышки, а в грохоте утробно бурчащей земли Тася отчётливо услышала странно в этом ужасе знакомый и будничный звук — звук распарываемой ткани. Услышала, а потом в горло врезался край куртки, и она вцепилась в него, чтобы получить возможность дышать. Но звук продолжался — с остановками. Сосредоточившись на нём, Тася словно вынырнула из ночного кошмара: сверху был Влад, и это он тащил её из ямы за воротник куртки. Трещал именно воротник.

Быстро-быстро моргая, чтобы справиться с болезненными слезами, Тася с отчаянной надеждой попыталась всё же найти опору для ног в этом неостановимом движении громадных земляных пластов. Пару раз получилось — и Влад сумел перехватить её руку, которой она старалась схватиться за всё, что помогло бы удержаться.

А потом её поймали за вторую руку, и она взлетела наверх, наконец-то встав на ноги, между Алексеем и Владом. Правда, ей не дали и мгновения постоять на этом верху — за руки же сразу потащили в клубящуюся плотной пылью тьму. Но она умудрилась обернуться, после чего сама чуть не побежала подальше от места, откуда её выволокли: земля не просто бушевала, раскалываясь: такое впечатление, что именно здесь, где-то далеко внизу, образовалась страшная дыра, в которую, как в гигантскую воронку, земля безнадёжно уходила, ссыпаясь глыбами.

— Мы здесь! — услышала она выкрик Макса. — Здесь лестница! Сюда!

— Идите на голос! — это уже Саша. — Мы вас видим, но плохо! Идите, не останавливайтесь!

Тася охнула в очередной раз, когда нога резко съехала с твёрдой опоры вместе с кусом сорвавшейся неизвестно куда земли. Своих помощников она почти не видела, зато чувствовала хорошо, особенно когда её поневоле рывком потащили вперёд. А потом она увидела и не поверила — огни! Яркими лоскутьями, то скрываясь, то снова появляясь, они бесновались так, будто самостоятельно мотались в водопаде рушащейся земли.

И она рванула к этим огням, подспудно ощущая, что они всё-таки часть чего-то человеческого. И — увидела Макса и Сашу, которые сигналили, размахивая факельными трубками, отставшим.

— Быстрей! Лестница тоже рушится!

Они на адреналине взлетели по лестнице, по её словно превратившимся в песочные ступеням, которые проваливались, едва встаёшь на них. Они промчались по мраморному полу зала-перехода, как по непрочному первому льду, который хрустит под ногой, но отличается тем, что схватывает ногу в оковы проломленных краёв. А когда до двери осталось совсем чуть-чуть, закричал Саша: он попал в капкан такого пролома. Мужчины рванули к нему, велев Тасе и Максу бежать к машине.

Оглянувшись уже у самой двери, Тася поняла, что Влад и Алексей изо всех сил бьют подошвой своих ботинок по обломкам мраморного пола — точней, обивают края пролома, вызволяя ногу Саши из страшной западни. Обернулась к Максу, который что-то лихорадочно шептал, подпрыгивая рядом, нервно глядя то в сторону зала, то на улицу, прислушалась:

— Быстрее же, быстрей... Не успеем...

Но Алексей уже бежал к ним, таща на плече Сашу, который — даже от двери видно — кривился от боли. Влад замыкал побег. Макс быстро распахнул дверь до конца... Последние горящие факелы бросили прямо здесь — на площади перед вокзалом постепенно светлело.

Побежали по лестницам вниз. Здесь ступени ещё твёрдые, хотя уже подозрительно шевелятся под ногами. Но к машинам добежали без проблем. Алексей освободился от ноши сразу, благо его джип был открыт. А Саша, чтобы не задерживать никого, немедленно отодвинулся от дверцы.

Надрывно кашляя, все быстро рассредоточились по машинам. Тася, свалившаяся рядом с Владом, обернулась, как и Макс: незакрытые двери вокзала скрылись в настоящем пылевом цунами, вылетевшем из окон — вместе со стеклянными осколками.

— Влад, гони! — ненужно закричал Макс, когда от здания вокзала по привычному серому асфальту прямо к их машинам побежала чёрная трещина.

Рывок — машина Влада развернулась к дороге.

Тася вцепилась в спинку сиденья и смотрела, смотрела, как вокзал рушится в ту самую трещину, которая мчится за ними, будто преследует, будто вознамерилась изо всех сил догнать и утопить в себе...

Окружающие предметы превратились в смазанное пятно. Машина вырвалась из серого мира. Влад, постепенно снижая скорость, проехал несколько метров по привокзальной аллее. Ещё пара мгновений — из ниоткуда следом вырвался джип Алексея.

Тишина... Влад замер, обессиленно опустив руки и с недоверием глядя на яркую зелёную улицу. Надсадно закашлялся Макс — до слёз. Когда смог говорить, равнодушно спросил:

— Интересно, в какое время мы выпали...

И почему-то его "выпали" для Таси прозвучало естественным. Она машинально нащупала в своём рюкзаке термос с кофе, стороной пожалела, что в нём кофе, а не чистая вода, вспомнила и забыла про салфетки и хрипло спросила:

— Влад, это всё?

— Не совсем... Но, в общем, да.

— Хм... Алексеич, — заметил Макс, высовываясь из окна. — Наверное, нас дежурить приехали...

Тася хотела сказать, что так не говорят. Но усмехнулась: им можно говорить как угодно. Они вернулись. С щитом. Живые и с победой... Усмехнулась — и заплакала, вспоминая жуткий побег от умирающего мира теней.

29.

Они сбежали из зеркального города, или он выбросил их из собственного чрева — во время, в котором прошло всего полчаса после их последнего рывка в мир теней.

Алексеич только и успел подъехать со своими ребятами.

И Тася, вышедшая из джипа и при виде Алексеича быстро отеревшая слёзы с замызганного лица, впервые увидела на его лице странное, вдохновенно-страдальческое выражение, когда он взглянул на здание старого железнодорожного вокзала. Невольно обернулась и она.

В близком июльском предвечерье старинное здание будто пронизали вверх никому не видимые лучи. "Если сравнивать, — заворожённо наблюдая за ними, думала Тася, — они похожи на пыльные солнечные лучи в пустой комнате. Только солнечные ярче..." А потом Тася вспомнила и, приглядевшись и мысленно соединив нужные линии, рассмотрела в чистом голубом небе призрачную структуру пентаграммы, внутри которой и оказалось здание. Ещё поразилась: пентаграмма такая огромная! А ведь Влад выкладывал её на земляном участке, размер которого — метра два на два!

Вышел из машины и Влад. Мельком глянул на светящуюся пентаграмму вокруг вокзала и посмотрел в другую сторону. Дорога перед вокзалом. Она уходила мимо площади, и Влад медленно вёл взгляд по ней. И Тася машинально следила, вспоминая: вот место, где он разгоняет машину, вот — где тот самый крутой поворот...

— Попробуй только, — спокойно сказал она. — На всякий случай предупреждаю, что я, как и Макс, почуяла, что есть такое впечатление — могу перейти и без машины. Одного не пущу.

— Переходить больше некуда, — тяжело сказал Влад, не отрывая взгляда от дороги. — Когда попытаешься настроиться, выяснишь, что впечатление перехода, близости этого мира пропало. Так что... Не бойся за меня.

Он не оглянулся на этих словах, но Тася слабо улыбнулась.

Когда они оба повернулись к машине, обнаружили, что за рулём сидит Володя, а рядом с ним — Алексеич.

Владу пришлось сесть назад, где его плечи были бессовестно использованы как подушки, на которых устало прикорнули с обеих сторон Макс и Тася. Путь до поместья Алексича оказался долгим на этот раз: время послерабочее, на дороге сплошные пробки... Продремали до самого поместья. Здесь Тася более-менее пришла в себя и вяло удивилась: почему-то ни Алексей, ни Макс не захотели сразу уехать, хотя последнему сразу предложили аж личного водителя. Макс похлопал сонными глазами на Алексеича и помотал головой. Даже Саша, поколебавшись, позвонил своей девушке и предупредил, чтобы та не ждала его до завтра. Потом все, по впечатлению, расползлись по "своим" комнатам, где отмылись и переоделись в запас чистой одежды, всегда имевшийся в комнатах — сами же оставляли на всякий случай.

И лишь после ужина, когда все собрались за большим столом в беседке, за которым втихомолку и ненавязчиво хозяйничала жена Алексеича, беспокоясь о горячем чае и десерту к нему, Тася поняла, что происходит.

Мужчины команды хотели обговорить и обговаривали последний прорыв в зеркальный город. Они вспоминали всё до мельчайших деталей, рассуждали, что оказалось неплохо, а в чём напортачили, а внимательно слушавшие Алексеич и Володя лишь изредка задавали уточняющие вопросы. Что поразило Тасю: они все разговаривали так, словно в самом деле готовились к очередной поездке в город теней, но более успешной, без тех досадных мелочей, которые помешали бы чёткому выполнению задуманного. И, только когда мужчины выдохлись на воспоминаниях, в которые вовлекали время от времени и её, она услышала, собственно, то, из-за чего и начался разговор.

— И когда начнём? — как показалось, ни с того ни с сего после небольшой паузы обратился к Алексеичу Саша.

— Придётся уже завтра, — пожал тот плечами.

— Кажется, я что-то пропустила? — нерешительно спросила Тася. — Что — начнём?

— Поиск тех, в кого вселяются оставшиеся в нашем городе тени, — сказал Влад, задумчиво крутя пустую чашку перед собой на столе.

Осторожно, чтобы не помешать, подошла жена Алексеича, забрала у него чашку и поставила другую, чистую, куда тут же налила дымчато-прозрачного чая, поверхность которого в прохладном вечернем воздухе мягко колебалась прозрачным паром.

— Мне казалось... — Тася замолчала на полуслове.

— Мы уже говорили об этом, — сказал Алексеич. — С уничтожением зеркального города в нашем городе остаются тени, которые были на поверхности, пока умирал теневой. Мои уже отследили их и сказали, что в нашем городе их осталось достаточно, чтобы не прерывать охоту. Жить-то им надо в нашем мире. То есть выживать. А это для них возможно только за счёт внедрения в человеческое тело. Они продолжают вселяться в людей. А поскольку путь назад, в зеркальный город, закрыт, они уводят людей неизвестно куда. Война с тенями переместилась в наш мир и будет продолжаться, пока не исчезнет последняя тень. Когда и как это закончится — нам не знать, пока не перестанут пропадать люди. А может — узнаем, если ребята навострятся хорошо их чувствовать. Поэтому уже сейчас приходится думать о начале охоты. Мои ребята дежурят денно и нощно на веранде. Но мои не такие привычные к охоте, как ваша команда. Ну и... Сама понимаешь: раз это не конец, вам придётся ещё некоторое время побегать — уже по нашему городу.

— Всё по-прежнему, — задумчиво сказал Влад. — Единственное, что меняется, — мы будем работать в собственном городе.

— Ну, я не отказываюсь, — тоже задумчиво сказал Саша.

Алексей скептически взглянул на него, а Макс насупился и в то же время с тревогой оглядывал всех, кажется боясь, что его не возьмут. Потом мужчины заспорили о методах выслеживания людей с тенями внутри: команде Влада не очень нравилось сидение в медитации, больше хотелось действовать, а Алексеич утверждал, что это лучший способ засекать внедряющихся в человека... Под шумок Тася вышла из беседки. Выходя, она осторожно оглянулась. Взгляд Влада скользнул по ней, но затем он сам быстро отвернулся, отвечая на вопрос Алексеича, и Тася смогла уйти почти незамеченной.

Некоторое время она медленно брела по плиточной тропинке между соснами, размышляя о будущем, пока её не окликнули.

— Тася! Тасенька!

— Дарья! — обрадовалась она и заспешила к женщине, сидевшей на скамейке.

За скамейкой росли густые заросли вишни, и Дарья сразу протянула Тасе целую горсть почти чёрно-красных ягод.

— Осыпается вишня-то, — вздохнула она. — Ешь, последние уже. Ешь-ешь, не стесняйся, а то воробьи всё поклюют.

— Спасибо.

— Алексеич говорит, больше вы в зеркальный не поедете?

— Нет, не поедем.

— А как у тебя с Владом? — Тася замялась с ответом, и Дарья улыбнулась. — Говорили, что ли, с ним? И что?

— Отмалчивается, — вздохнула Тася. — Да и куда мне, с детьми...

— Не обессудь, но желания никогда не исполнишь, не веря, что сбудется. Думай о нём, о Владе-то, а он уж сам сделает что надо.

— Ты оптимистка.

— Я вижу, — снисходительно сказала Дарья.

А Тася потупилась, пряча улыбку и вспоминая, как Влад сказал то же самое, властно уволакивая её в свою комнату — под поверхностным предлогом, что без него ей снятся плохие сны. Дарья взглянула на неё и вдруг сама засмеялась.

— Что? — удивилась Тася.

— Ничего. Только когда сегодня будешь с Владом говорить, скажи ему, что будет в сентябре.

— С Владом? А что будет в сентябре? И почему ты решила, что буду сегодня?..

— Сейчас! — Всё ещё смеясь, Дарья встала со скамьи и быстро пошла куда-то по тропинке: здешние места она чуть не наизусть уже знала, могла ходить где угодно и как угодно — без проводника.

Тася некоторое время смотрела ей вслед, как она постепенно исчезает в тёмно-зелёных зарослях, а потом улыбнулась: после коротких бесед с Дарьей на душе всегда как-то легчало. Заглянула в ладошку с вишнями и услышала:

— Тася! Ты где?

— Здесь! Иди на голос! — сказала и вспомнила, как то же самое кричали в зеркальном городе. По плечам как морозом, но быстро прошло, как увидела Влада.

Истинно городской человек, он не очень любил Алексеичев лесистый сад и плохо знал его окрестности, хотя бывал здесь часто. Поэтому при виде Таси, сидящей на скамье, он с заметным облегчением выдохнул и устремился к ней.

— Угощайся, — предложила она ему, усевшемуся рядом. — Это Дарья меня угостила, говорит — последние. Сладкие...

Он выбирал ягоды из её ладошки и блаженно жмурился на солнце, пробивающемся сквозь ветви кустов и деревьев последними тяжёлыми жёлтыми лучами.

— Что решили? — спросила Тася.

— Всё то же. Мы с утра объезжаем город — типа, дежурим. Но если ребята Алексеича засекают людей с внедрёнными в них тенями, в любое время суток выезжаем по адресу, который нам скажут. Нет опасности проламываться сквозь границы миров — уже хорошая новость.

— Влад, как ты думаешь, долго ли это будет продолжаться?

— Понятия не имею, а что?

— Август впереди. Нет, я ещё, конечно, буду свободна, но потом мне придётся думать... — Она вдруг споткнулась на полуслове, сообразив, что спонтанно получилось заговорить о том, о чём предлагала сказать Дарья. И сообразила, почему она должна это сказать. — В конце августа мне придётся позаботиться о детях — подготовка к учебному году, сам понимаешь, — она виновато улыбнулась ему. — Наверное, некоторое время вам придётся без меня... И, прости, Влад, с сентября я не смогу оставаться у тебя с ночевой. Сам понимаешь, — уже тихо повторила она, глядя на него и со страхом видя, как спокойное до сих пор лицо Влада становится равнодушным. Выждав несколько минут и поняв, что он не собирается что-либо говорить, она мысленно пожала плечами, скрепила сердце, вызвав перед глазами лица детей, и уже спокойней сказала: — Дети... Не хотела бы оставлять их с отцом. Да и кто будет ухаживать за ними? Их и в школу надо собирать, и кормить утром перед школой, да и с домашним заданием сидеть время от времени. И... Я не представляю, как буду их оставлять вместе с Геннадием в одной квартире, пока не куплю другую. Вот и всё...

Поскольку она уже не смотрела на него, но знала, что и он смотрит куда угодно, только не на неё, она смогла позволить себе скривить губы от болезненно уколовшей обиды... И тут же снова взяла себя в руки. Обида... Мало ли она их испытала. Переживёт. Ради детей.

А он сидел рядом с ней, такой хладнокровный, что-то вычисляющий — наверное, дни и ночи, сколько их осталось у них на двоих... Она сунула последнюю ягоду в рот — странно, что на язык брызнул не приторно сладкий сок, а кислый, так что морщиться можно уже не прячась. А проглотить — никак, горло сжало. И косточку не выбросить — не тот момент... Тася так и перекатывала языком косточку во рту, когда Влад, так и не глядя на неё, вдруг поднял руку и обнял её за плечо.

— Прости, Тася... Я привык, что постоянно один, и как-то не подумал, что у тебя свои обязательства. Я сейчас сидел, прикидывал, а как бы поступил я, будь у меня дети, которых ну никак нельзя бросить. И вдруг поймал себя на мысли... Бросить. Своих-то у меня нет. Эгоистично — по отношению к детям. Слово это — эгоистично. Ну, "бросить". В нашей квартире всегда было шумно и весело, ведь нас, детей, было всегда двое. Я и сестра. А потом как сестра замуж вышла и родители к ней уехали, дома стало пусто. Пока не появилась ты. Я не совсем уверен, любовь ли это, — он, не глядя, прислонился щекой к её голове, — но в моей квартире три комнаты, а мы, даже вдвоём с тобой, занимаем всего одну. Твои детишки ко мне привыкли. Я привык к ним. Катюшка и Артём мне нравятся, они вроде не против, чтобы я был с тобой... Ну...

— Влад, ты понимаешь, что с детьми будет трудно? — выдержав его паузу, спросила она, не смея поднять голову и чувствуя его тепло. — Это ведь они пока такие спокойные — пока ты видишь их редко. А начнут жить рядом с нами, они ведь будут во многом нуждаться — в том числе и в твоём внимании. Уверен ли ты настолько, что не откажешься от своих планов через какое-то время?

— Ну, я думаю, мне в какой-то степени даже повезло, — вздохнул Влад, прижимая её к себе. — Я успел сходить с Артёмом на рыбалку, а с Катюшкой прополоть пару грядок. Дети меня знают, — он усмехнулся, — в деле. Поэтому под конец августа мы привозим детей из деревни уже в мою квартиру, записываем их в мою когда-то школу. Две комнаты пусты. Одну отдадим им, другая будет как учебная, что ли... В общем, я не знаю, придумаем что-нибудь.

Он выпрямился. Тася сидела тихонько, как мышка, боясь шевельнуться. Неужели он всё это серьёзно?

— Хм... Пока ты не заговорила о сентябре, я как-то не думал смотреть так далеко вперёд, — признался он. — Но ты права. Думать надо. Да, кстати... — Он вдруг улыбнулся. — Если наши дежурства начинаются завтра, почему бы нам сейчас не махнуть в деревню? Прикупим детям чего-нибудь вкусного, да и махнём. На машине минут сорок туда — до заката как раз успеем.

— Я думала — ты отдохнуть хочешь, — улыбнулась Тася.

— Просто подумалось: твоя мама говорила, что в саду забор падает — укрепить его неплохо бы. А ещё... — Он усмехнулся. — Ночи в той, соседской лачужке, честно говоря, незабываемые.

Она поняла, о чём он. Уже свободней взяла его под руку и прислонилась к нему. Да, лачужка и в самом деле производит впечатление. Сарай, из грубо сколоченных и неструганых досок, вмещал в себя так называемую кровать, которая тоже, в сущности, являлась коробкой, сделанной на скорую руку из досок и бруса. Только саму постель они приносили из дома. И ночами в этом странном строении они слушали шелест трав и кустов, далёкий гул машин, грохот ливня (а один раз, бешено хохоча, удирали от него, обхлеставшего и промочившего лачужку, а потом и их самих, — в дом матери! И досыпали в сенях) и лёгкое бормотание моросящего дождя. Слушали петухов и резкий переклик проснувшихся ночной порой грачей на деревенских ивах, а рано утром — нерешительный посвист первых птах, лай собак, невнятные человеческие голоса и коровье мычание... И так здорово — в ночной прохладе искать и находить тепло друг друга...

— Так ты серьёзно? — мгновенно представив спокойную, без тревожных звонков ночь, спросила Тася.

— Конечно.

— Ну, если ты предложил...

Он встал со скамьи, не давая ей убрать руку со своего локтя, и повёл к дому.

Оживлённо разговаривая о том, что наберут в кондитерском отделе магазина, оба быстро добрались до веранды и остановились в растерянности.

— Ага, вот они! — обрадовался Макс. — А меня за вами послали, а я не знаю, где вас искать! Хорошо, что сами пришли!

— Что случилось?

— Ребята Алексеича нащупали место двух теней! Они уже уводят! Едем!

Влад и Тася переглянулись.

— Ладно, — пожала плечами Тася. — Ой, как хорошо, что с собой ничего брать не надо!

— Ты имеешь в виду трубки-факелы? — спросил Влад, быстро вместе с нею и Максом, спешащим за ними, обходя дом и направляясь к месту стоянки. — Нет, ты не права. Трубки понадобятся, если твари будут слишком сильными.

— Ну и пусть. Они всё равно в основном в машине будут. Ещё и куртки оставляем. А кофе теперь можем совершенно спокойно пить в любой забегаловке.

— Прекрасно, что ты видишь хоть такой плюс, — усмехнулся Влад. — Хотя поездки в деревню всё равно жаль.

— Август — месяц длинный, наездимся, — счастливо вздохнула Тася.

6.07.14. — 4.09.14.