|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
И аз создам! Глава 3. Заклёпкотворчество «он-лайн-3».
Глава 3. Заклёпкотворчество «он-лайн-3».
Когда Нижегородская партийная мафия была успешно создана, вслед за ней кремлёвское и военное лобби, а на ключевых постах расставлены тщательно подобранные мной люди — в надёжности которых можно было не сомневаться, я наконец-то практически всецело посвятил себя любимому заплёпкотворчеству — по полдня пропадая в специальном кабинете, с установленным там компьютером в хитросделанном тайнике с несгораемым стальном сейфом.
На себя и свой «роялистый» комп с программами автоматического проектирования «AutoCAD», брал самые сложные инженерные задачи — всю мелочёвку скидывая на «Особое проектно-техническое бюро № 007» (ОПТБ-007), прямым и непосредственным руководителем которого до сих пор считаюсь.
Так как продолжалась необъявленная Советско-манчьжурская война, а успехи Красной Армия в боях против трёхсоттысячной «Революционно-национальной армии» маршала Фэн Юйсяна (Гоминьцзюнь) и цементирующий её группировки РОВС генерала Нечаева — нельзя назвать хотя бы успешными, моё «заклёпкотворчество» в 1926 году прошло под лозунгом «Всё для фронта, всё для победы».
Сперва для разминки расширил линейку выпускаемого артелью «Красный клинок» холодного оружия, где кроме всего прочего выпускался «Нож армейский образца 1925 года» (НА-25) — принятый на вооружение РККА в прошлом году и ставший бешено популярным не только в Вооружённых силах, но и среди гражданских.
Свинью, иль ещё какое домашнее животное завалить да разделать им — милое дело!
Однако эта «преждевременная» реплика реального «НА-40» — малофункциональна, а нам бы что-нибудь типа швейцарского мультитула — так сказать, на все случаи жизни. Например, для лётчика — выпрыгнувшего из самолёта где-нибудь над тайгой.
Сказано — сделано!
За основу «НАУ-27» (Нож армейский универсальный, образца 1927 года) я взял…
Нож Калашникова!
Бренд «Калашников» у нас ассоциируется прежде всего с «АК-47» и его многочисленными клонами. Мало кто знает, что гений Михаила Тимофеевича был настолько разносторонен, что среди его шедевральных творений можно встретить даже холодное оружие.
В данном случае речь идёт об одном уникальном охотничьем ноже, сконструированным этим прославленном русским оружейником якобы по личному заказу Генсека Леонида Брежнева и изготовленном небольшой партией в пару десятков экземпляров.
Существует так же легенда, что во время посещения «Пятизвёздочным Бровеносцем» Ижевского оружейного завода, тот восхитился новым штык-ножом «АКМа». Руководство завода, зная страстную страсть руководителя Советского Союза к бессмысленному убийству ни в чём не повинных диких животных и собственного времени (к охоте, то бишь), приказало Калашникову разработать внешне похожий на него многофункциональный охотничий нож.
В результате получился уникальный клинок — помесь советского штык-ножа к «Калашу» и швейцарского мультитула
Съемный клинок штык-ножа солидной длины и толщины выполнен отдельно, в походном положении хранится в металлических ножнах на подвесе и, в случае необходимости — быстро и надёжно вставляется в рукоять. Отделялся от рукоятки также — легко и просто, после нажатия специальной кнопки.
Рукоятка же является многофункциональным охотничьим «складнем», который включает два экстрактора для стрелянных гильз 12 и 16 калибра, небольшой складной клинок универсального назначения, нож для открытия консервов, шило, ножовку по металлу, штопор и отвертку.
По неизвестным мне причинам, складной охотничий нож Калашникова в серию не пошёл… Кроме самого Брежнева, конечно, один из экземпляров был вручен маршалу Николаю Воронову — хорошему знакомому всемирно известного оружейника и, поочерёдно двум министрам обороны СССР — маршалам Малиновскому и Гречко.
Рисунок 2. Рисунок 3. Складной охотничий нож Калашникова.
«НАУ-27», вовсе не был — лишь тупо мной скопирован с изделия уважаемого Михаила Тимофеевича. От него была взята лишь идея отделяющегося основного лезвия. Однако и она в походном положении хранилась не отдельно в ножнах, как у оригинала — а будучи вставленной в рукоять …
Понятно для чего, да?
Выхватил и тут же ударил!
Сама же рукоять ножа, потеряла экстракторы для охотничьих гильз и штопор для открытия бутылок с вином — ибо, наш солдат предпочитает казённую водку, скоммунизденный где-нибудь спирт или выменянный на чё-либо деревенский самогон.
Как можно понять, «НАУ-27» был принят на вооружение в 1927 году, однако, ещё задолго до этого официального события, «Нож Калашникова» выпускался и поступал в продажу как охотничий. Существовали и его «эксклюзивные» экземпляры с более тщательной отделкой, из «дамасской» стали, дорогих пород дерева, роскошно украшенных ножнах — для сувениров и подарков.
В частности, такие получили Троцкий, Бубнов, Лебедев, Михаил Бонч-Бруевич…
И надо полагать, это способствовало принятию на вооружение не только ножа Калашникова!
Старое правило «Не подмажешь — не поедешь», никто пока не отменял.
Для производства холодняка для армии, в структуре кооператива «Красный рассвет» была ещё заблаговременно создана артель «Красный клинок» — до официального принятия на вооружение «НАУ-27», почти год набивавшая руку на ширпотребе — на «складниках» и обычных ножах самой незатейливой конструкции. Как-то так совершенно случайно получилось, что главой артели выбрали по рекомендации Клима довольно харизматичного видом и нравом мужика по имени Пётр, а по фамилии…
Калашников!
Он, официально считался изобретателем такой конструкции — на что имел соответственную «привилегию». Я как-то, в разговоре ненароком ляпнул «нож Калашникова» и, с той поры «НАУ-27» называли так и никак иначе.
Сказать по правде, такое изделие — требовавшее достаточно точной подгонки деталей, оказалось достаточно сложноватым для советской промышленности и, следовательно — излишне дороговатым для армии.
Если б, оно ею выпускалось «в реале»!
Однако, в «альтернативке» к тому времени — кооперативные предприятия Ульяновска шагнули далеко вперёд, перейдя на следующий технологический этап. Так что, никаких проблем.
Не останавливаясь на достигнутом, артель «Красный клинок» ставшая в этом году акционерным обществом — стала выпускать специализированные изделия, также принятые к началу 30-х годов на вооружение: «нож разведчика» — во многом повторяющий «реальный» штык-нож АКМ, с его способностью перекусывать колючую проволоку, нож-стропорез лётчика и десантника, просто сказочно навороченный нож связиста, нож сапёра… «Командирский нож», наконец — с точилкой для карандашей, линейкой, циркулем и «счётчиком» расстояний на карте.
* * *
Примерно тогда же, взамен «кастрюлеобразного» (круглого) солдатского котелка — доставшегося от Русской императорской армии, на вооружение РККА был принят котелок — так называемой «бобовидной» формы. За образец я взял советский с которым был очень хорошо знаком — не по службе «в рядах», а по рыбалке.
Конечно, я бы не был попаданцем прогрессорского типа — если бы не внёс в его конструкцию кое-какую отсебятину. Если не касаться размеров, да заклёпок в буквальном смысле, я снабдил его чехлом — для возможности носить на поясе и исключения загрязнения сажей рюкзака и его содержимого и, так называемой «печкой-щепотницей».
Рисунок 4. Армейский котелок с печкой-щепотницей.
На последней — используя буквально мусор под ногами, можно было разогреть содержимое котелка — не разводя большого, демаскирующего огня.
Мелочь, конечно!
Однако из подобных удобных «мелочей», как из кирпичиков — строится вся наша жизнь. А война, это и есть — своеобразная земная жизнь, с донельзя упрощённым переходом в смерть. И абсолютно любая мелочь на войне — может приблизить последнюю или отсрочить.
Этот котелок, как и армейский примус — заточенный ещё в прошлом году с советского походного «Шмеля», штамповался ульяновской артелью «Красный примус» в этом году переформатировшейся в акционерное общество с таким же названием. Здесь же, осваивали производство более продвинутых бытовых нагревательных приборов — керогазов.
Все эти и следующие девайсы прошли обкатку на пока продолжающейся необъявленной Советско-маньчжурской войне и встретили полное одобрение на всех уровнях: от высокопоставленных командармов — до простых бойцов.
* * *
Увы, всем нам, но действительно: война — движитель прогресса!
Правда, не всякая война — а только проигранная.
В «реальной» истории, высшие военноначальники РККА видимо считали, что они победители в Гражданской войне — отчего на мой взгляд и произошёл десятилетний застой всякой умственной деятельности в их мозгах.
Раз мы победили, то чему нам учиться, что улучшать? Будет возможность — наклепаем себе «сто тысяч пятьсот миллионов» самоходных железных ящиков, да столько же — чего-нибудь по небу летающего «фанерно-деревянного», а так всё в шоколаде.
Ежели что-нибудь пойдёт не так — братья по классу тотчас восстанут против коварных замыслов и, выручат наши многострадальные пролетарские задницы.
Я даже спорить на эту тему не буду!
Вы только на эту вычурную военную форму посмотрите, на эти будёновки, на эти длинные до пят шинели с «разговорами», на этот «лес» граненых штыков над нестройными рядами и всё станет ясно: такая армия не боеспособна — от слова «совсем».
Рисунок 5. Парад на Красной площади середины 20-х годов... В лом гуглить, но по ходу в те времена — это был самый большой в мире цирк под открытым небом.
Что после случившегося изменения текущей реальности и произошло: в декабре прошлого года — мы огребли от маньчжур, по-европейски вооружёнными и поддержанными недобитыми белогвардейцами и, продолжаем огребать уже в мае этого — потеряв и не сумев отбить назад две сопки возле озера Хасан.
Оттуда несолоно хлебавши, в конце зимы вернулся зимой Дыбенко со своей группой полководцев «от станка и сохи». Вслед за ним, так же как обосранный — с полными галифе собственного «добра», по весне возвернулся Уборевич со своими «военспецами-германофилами».
Оба, как сговорившись, валили все свои неудачи на пресловутый «человеческий фактор» — на рядовых красноармейцев из крестьян, стало быть: не обучены как следуют, плохо вооружены, плохо обмундированы и главное — не горят желанием проливать кровь за Советскую Власть.
Стоит только тем услышать пулёмётную очередь и услышать свист пуль — залегают и хрен их поднимешь в атаку, даже под угрозой расстрела с тыла заградотрядами. Кстати, такое было сплошь и рядом в Советско-финскую и в Великую Отечественную Войну — так что ничего удивительного, что с таким явлением столкнулись в середине 20-х годов.
Почему так случилось?
В Гражданскую, красные брали массовым революционным энтузиазмом и боевым опытом закалённых солдат — прошедших срочную службу под присмотром царских шкуродёров-фельдфебелей в Русской Императорской армии и, прошедших сурово-бескомпромиссный естественный отбор в сражения Первой мировой войны.
Сейчас же оба этих фактора исчезли!
Массовый революционный энтузиазм куда-то пропал вместе с появлением НЭПа.
А старый бывалый солдат и младший командир — выбыл естественным путём или же перешёл в разряд командиров, партийных и советских руководителей.
Призываемый контингент же, идёт в армию…
Научиться грамоте, чтоб на гражданке выбиться в начальники!
Или на худой конец в милиционеры.
Что делать?
Надо отдать ему должное: Нарком обороны Лев Троцкий, со всей присущей ему неуёмной энергией взялся за реформирование армии. Благодаря нему, а также благодаря неустанной работе с прессой моего «Отдела по связям с общественностью» и влиянию обоих лобби, в 1926 году произошёл настоящий прорыв в этом направлении.
В качестве уставной формы наконец-то была принята «пролетарка», в своё время скопирайтенная мной с «афганки», комплект зимнего обмундирования, разгрузка-бронежилет, стальной шлем и многое чего другого, что перечислять думаю не след.
Красная Армия готовится воевать в Маньчжурии зимой: создаются специально подготовленные и оснащённые лыжные батальоны по примеру финских образца зимы 1939-1940 годов. Наши ульяновские швейники осваивают зимнею экипировку, обувщики зимнюю обувь, кустари — лыжи из пластифицированной древесины.
Наркоматом обороны стали производиться массовые закупки мототелеги «УАЗ-404-А1-МПВ» (первой модернизации, из пластифицированной древесины, военного образца), тракторов «Мужик» — особенно в гусеничном варианте и полноприводных тягачей «Бурлак 4ВД» с двухцилиндровым калолизаторным 44-ёх сильным двигателем.
Последний, правда, хоть и нашё разработки — но выпускался на Харьковском паровозостроительном заводе, под брендом «Коминтерн»…
Но всё равно приятно!
Главное же: я завалил Наркомат обороны письмами от «возмущённых трудящихся», смысл которых был таков:
— А может, это не красноармеец плох, а наши красные командиры воевать не умеют?
Тоже самое звучало с газетных полос и, лёд наконец-то тронулся: в начале лета 1926 года была принята программа допризывной подготовки, которая даст грамотного и мотивированного бойца из образованной городской молодёжи — обученного воевать «малой кровью» по новым уставам от Тухачевского…
Однако, когда это будет?
Другой путь — техническое перевооружение, на более качественном уровне. Битая армия хорошо учится и требует от руководства страны — всё больше и всё более совершенных «стреляющих железяк» и прочих ништяков. Наклепать же более убийственно-смертоносного оружия — проще, быстрее и в конечном итоге дешевле, чем вырастить и обучить умеющих воевать по-новому солдат.
Короче: «кому — война, а кому — мать родная». Не мной это придумано, не мне и отменять…
Так почему бы не воспользоваться?
В общем, мы с Осипом Фёдоровичем Всеволодовым — моим «суперинтендантом» из «Военно-хозяйственного управления РККА», нашли достаточное количество «точек соприкосновения» взаимных интересов и, весьма плодотворно с ним сотрудничали в деле освоения бюджетного бабла, до…
Пока он не умер в самом конце 20-х годов, вечная ему память и «изделие 200» с титановым напылением от «Красного рассвета».
* * *
Однако, вернёмся к нашим «заклёпкам».
В годы Первой мировой войны, все воюющие стороны неожиданно и с удивлением для себя обнаружили, что для боев в окопах сочетание самозарядного пистолета и ножа — куда удобнее, чем длинная винтовка со штыком. С этой поры, армии всего мира стремились оснастить своих вояк короткостволом и, например в пехотной дивизии США периода уже Второй мировой войны — пистолетов было больше, чем винтовок.
У нас же на этой ниве — даже конь не валялся!
Советским военпромом до сих пор выпускался отстойно-отсталый по всем показателям револьвер «Наган». Лишь в начале тридцатых на вооружение будет принят знаменитый «ТТ», чисто для командиров — к которому у меня тоже существует немало претензий.
Поэтому сразу после ножа Калашникова, я принялся за дело — взяв за образец пистолет «Ruby» под патрон «7.65×17», изготавливаемый в годы Первой мировой войны испанской фирмой «Габилондо и Уррести и Сиа» для французской армии.
Рисунок 6. Неполная разборка «настоящего Руби»: проще — просто не бывает!
Почему именно он?
«Руби» — прост, надёжен и безотказен как обыкновенный красный кирпич!
Он до того технологичен, что может выпускаться даже в полукустарных условиях из всякой «сыромятины», что и было совсем недавно продемонстрировано испанцами.
Этот пистолет удобен в руке, легко осваивается даже теми новичками — которые прежде никогда не держали в руках огнестрельного оружия и, интуитивно понятен для разборки-сборки:
1) Вынуть магазин.
2) Проверив наличие патрона в стволе, оттянуть затвор — поставив его на задержку.
3) Повернуть ствол до упора…
ВСЁ!!!
Дальше, пистолет сам — прямо в руках рассыпается на запчасти.
А теперь попробуйте проделать то же самое с «ТТ»!
Это — настоящий «АК-47» среди короткостволов!
Не может не радовать и более ёмкий, чем обычно магазин на девять патронов.
Среди имеющихся недостатков сравнительно существенен лишь один: относительно слабый патрон «7,62×17», дающий слабое останавливающее действие…
Так ведь и «Калашу» можно предъявить, что он не так убоен — как трёхлинейный винтарь под русский патрон «7,62×54 мм R», с близкого расстояния пробивающий броню БТРа!
Пистолет должен оставаться пистолетом — а не слонобоем типа небезызвестного «Пустынного орла» (Desert Eagle) — по которому кипятком писцаются компьютерные вояки, рубящиеся в «Контру» (Counter-Strike).
В эпоху, когда бронежилеты ещё не в ходу — мощность «Руби» вполне соответствует задаче «устранить» с близкого расстояния внезапно возникшую для своего стрелка-обладателя угрозу. А небольшая отдача и соответственно — лучший контроль оружия, позволяет это проделать с первого выстрела.
Естественно, я не я был бы, если бы изрядно не поработал над конструкцией «напильником», произведя некоторый апгрейд.
Казалось бы — куда уж технологичней и, тем не менее — применяя программы автоматического конструирования, удалось ещё более упростить изготовление отдельных деталей, повысить эргономичность рукояти и ещё больше снизить вес. В задумках было два варианта «Советского Руби»: гражданская модель — с несколько укороченным стволом и «родным» магазином и военная — увеличенная ёмкость двухрядного магазина до шестнадцати патронов и возможность вести огонь очередями.
Конечно же, ульяновские кустари до того уже набили руку, что вполне могли бы освоить производство этого пистолета… Естественно с моей технологической помощью.
Но зачем же отбивать «хлеб» у людей, к этому делу предназначенных?
Ведь к лету 1926-го года, в моём практически полном распоряжении был целый оружейный завод, а ему требовались оборотные средства для развития, которые он мог добыть только выпуская что-нибудь пользующееся спросом.
Что, если не оружие?
* * *
В «моё время» он назывался Группа компаний «Калашников», при последнем Романове правильное название этого предприятия: «Ижевские оружейный и сталеделательный заводы Главного артиллерийского управления». Если родственный «Императорский Тульский Оружейный Завод» (ИТОЗ), до Революции славился своим станкостроением, то ижевский металлургией — снабжая заготовками для стрелковки весь оборонный комплекс страны и продолжает это делать и в данный момент. Здесь к примеру, изготавливыаюся заготовки стволов и ствольных коробок для автомата Фёдорова, которые собирают в Коврове.
Рисунок 7. «Ижевские оружейный и сталеделательный заводы Главного артиллерийского управления».
По программе реконструкции 1923 года, заводы разделили, открыв на оружейном «Первую государственную фабрику охотничьих ружей» — выпускающую знаменитые «Берданки», основательно подзабытые двустволки-бескурковки системы «Пипер», одноствольные «Крестовик» и шомпольные малокалиберные одностволки.
Однако, не одним военпромом жив завод!
В Ижевске изготавливают разнообразные инструменты, среди которых хочется в первую очередь упомянуть «бархатные» напильники, железнодорожные буферы, авиационные валы и прочее…
Хотя формально предприятие продолжало числиться за центральным московским правительством, благодаря относительно слабости «Семибоярщины» — Совет Народных Комиссаров (СНК) Нижегородского края получил возможность назначать на него своё руководство, чем я и в полной мере воспользовался.
Не правда ли, весьма лакомый кусочек попал в мои хозяйственно-загребущие руки?
И вот у предприятия началась новая жизнь!
После образования Нижегородского края, на Ижевском оружейном заводе довольно продолжительное время работала объединённая комиссия кооператива «Красный рассвет» и «Особого проектно-технического бюро № 007» (ОПТБ-007).
Первым делом, «Первая государственная фабрика охотничьих ружей» была вновь объединена с «Ижевским сталеделательным заводом» в производственное объединение «АО Ижмаш» (хотя и при некоторой хозяйственной самостоятельности обоих объектов) под управлением Совета директоров в который входил мой человек.
Была проведена масштабная инвентаризация заводских и жилых строений, станков и оборудования, складов сырья и готовой продукции и, строжайший учёт кадров — после чего, был разработан поэтапный план реконструкции, расширения предприятия и поднятия его производительности.
Многих очень удивили последовавшие кадровые перестановки: директором оружейного завода я назначил Ванникова Бориса Львовича — в этом году закончившего Московский государственный технический университет и, уже было был начавшего карьеру инженера на Люберецком заводе сельскохозяйственного машиностроения.
Думаю, не стоит напоминать кто это?
Главным инженером оружейного завода стал Новиков Владимир Николаевич…
Знаете такого?
Ладно, напомню: не сумев поступить в Ленинградский институт физкультуры — из-за своего «неправильного» социального происхождения, Володя закончил Новгородский машиностроительный техникум.
Не знаю, что потерял советский спорт, но советская оборонная промышленность приобрела выдающегося организатора производства!
В 1926 году В. Н. Новиков был направлен на Ижевский оружейный и сталеделательный завод, где работал конструктором-чертёжником.
В «реальной истории», он и инженер Сафронов — перед самой войной изобретут новый способ нарезки канавок в стволах стрелкового оружия, позволивший поднять производительность труда в десятки раз.
В «текущей реальности», у него есть все шансы проделать это раньше на десять лет, тем более, что ознакомившись с состоянием этого дела на заводе — я сразу же дал ему наводку на протяжку, дорнирование и электрохимическое травление — всячески обещая посодействовать в отработке этих многообещающих технологий.
Объясню буквально на пальцах, что это такое.
«Протяжка», это когда длинный режущий инструмент с полным профилем нарезов протягивают на специальном прессе через канал ствола, получая одновременно все нарезы. Обычно применяют для получения сравнительно коротких стволов для пистолетов, что зашло как раз в тему с пистолетом «Руби». Современная мне фирма «Беретта» изготавливает стволы для своих пистолетов именно протяжкой.
Ну, это так — чисто для «разугреву»!
«Дорнирование», это когда с целью получения нарезов, через канал ствола — протягивают (проталкивают) твердосплавную головку имеющую соответствующий калибру, количеству и шагу нарезов, профиль. Другими словами: головка, двигаясь по стволу, и одновременно вращаясь соответственно шагу нарезов — формирует геометрию канала ствола.
Сама операция протяжки дорна очень быстра — буквально минута и всё готово, однако есть свои нюансы. Из-за сильного трения, ствол требуется изнутри обмеднить или покрыть специальной смазкой, состава которой я не знаю.
Метод дорнирования позволяет получать дешёвые нарезные стволы, достаточно высокого качества… Именно дорнированием, к примеру, американцы изготавливают стволы для винтовок «М-16».
Но!
Для получения точного размера и снятия напряжений, ствол после дорнирования идет в специальную печь где медленно нагревается и затем остывает в течении почти 50 часов. После термической обработки, в ствол заливают сплав олова и свинца и с помощью специального шомпола с абразивной пастой — доводят до «товарного вида», совершая возвратно-поступательные движения.
«Ложкой дёгтя» здесь является сложность подбора термических режимов для попадания в «размер», снижение твёрдости ствола в результате отжига (что приводит к снижению срока службы) и, сравнительно большое количество «ручных» операций для доводки.
И вот что ещё вспомнилось по этому случаю…
Этот способ нарезки винтовочных стволов калибра 7,62 миллиметров был внедрён Новиковым на Ижевском оружейном заводе незадолго до Великой Отечественной Войны (или уже во время неё — точно не помню) и процент брака достигал 50-70 процентов.
Якобы, как всегда в таких случаях выручила знаменитая русская смекалка.
После пробного отстрела стволы распределяли по качеству: лучшие по баллистике шли на снайперские винтовки, посредственные — на обычные мосинки-трёхлинейки, из брака делали автоматные и пистолетные коротыши.
Не знаю, правда это или нет, но такое явление на мой взгляд недопустимо.
Поэтому, более перспективным является весьма распространенный в современной мне России, метод электрохимического травления — заключающийся в том, что через канал протягивают электрод с профилем нарезов на который подают электрический ток. В месте контакта металл ствола вытравливается и, таким образом получаются нарезы -
даже для стволов малокалиберной артиллерии.
Рисунок 8. Модернизированный станок для электрохимического образования нарезов: 1,2 — насадка; 3 — заготовка; 4 — катод; 5, 6 — насадка; 7 — редуктор; 8 — вентиль; 9, 11, 12, 16 — краны; 10 — бак для электролита; 13 — центрифуга; 14 — вентиль; 15 — бак для пассивирующей жидкости.
Электрохимическое образование нарезов имеет ряд преимуществ по сравнению с вышеописанными способами механической обработки, например:
1) Шероховатость поверхности на два порядка ниже, чем при механической;
2) Точность размеров по нарезам по всей длине канала выше, чем после механической обработки;
3) Стоимость катода в 5-10 раз меньше стоимости многорезцовой головки;
4) Основное время образования нарезов в 2-3 и более раз меньше, чем при механической обработке;
5) Не требует последующих технологических операций, кроме хромирования канала ствола.
Конечно, не без недостатков: метод электрохимического травления требует дорогого и сложного оборудования и, применим не для всех сортов стали.
— Сколько Вам лет, товарищ Новиков? — пожимая на прощанье руку, спросил я у Главного инженера Ижевского оружейного завода.
— Девятнадцать полных, товарищ Свешников…
Я был на семь лет старше его.
— Целых «девятнадцать»? Ну тогда у Вас будет время испробовать все три технологии, начиная с самой простейшей. Удачи Вам и надеюсь, не подведёте руководство Нижегородского края.
Забегая несколько вперёд, скажу: Директор Ижевского оружейного завода Ванников не подвёл и уже осенью 1926-го года был начат массовый выпуск пистолета «Руби-Иж-26» — прежде всего, как гражданское оружие под брендом «Отпор». Через год, после всех положенных государственных испытаний и официальных процедур, его армейский вариант приняли на вооружение РККА под брендом «7,62-мм пистолет самозарядный Ижевского завода, образца 1927 года» (ПСИЖ-27).
С новыми технологиями нарезки ствола, конечно — всё намного сложнее и, похвастаться покамест нечем: это дело десятилетия, как минимум.
Рисунок 9. Пётр Владимирович Можаров — «Папа» русского байка.
* * *
В тот же раз в Ижевске я познакомился с ещё одной — весьма и весьма достопримечательной личностью.
Пётр Владимирович Можаров, знаете такого?
Ещё до Революции со своими двоюродными братьями, он увлекался построением всяческих машин и механизмов и, в конце концов самостоятельно спроектировал и изготовил аэроплан под названием «Проба», на котором гордо реял над просторами родной Тамбовщины. В те славные, но тёмные времена на всю Россию было всего около пары сотен самолетов, в основном импортных, поэтому сие достижение можно смело причислить к разряду из ряда вон выходящих.
Во время Первой мировой войны Пётр Владимирович работал инженером-теплотехником на Тамбовском пороховом заводе, где тоже себя блестяще проявил, после Гражданской переехал в Ижевск, где устроился на оружейный завод инженером по рационализации теплового хозяйства.
В будущем, Можаров прославится тем, что с его подачи и при непосредственном участии в 1929 году будет создан первый советский мотоцикл «Иж-1», выпускающийся серийно.
Познакомились, побывал у него в гостях в бараке, где он проживал с семьёй. Такой, знаете ли…
Настоящий муЖщина!
Подтянутый и собранный, немногословный, могучего телосложения, занимающийся гирями, увлекающийся борьбой, Короче, человек весьма своеобразный, интересный и на мой взгляд — очень полезный для моей промышленной империи.
К моему удивлению, беседовали на какие угодно темы, но только не про мотоциклы. Видать в «реальной истории», запал он на байки значительно позже.
Тогда я начал сам:
— Каждый советский юноша мечтает об собственном автомобиле или хотя об мотоцикле, но по вполне понятным причинам не имеет возможности осуществить свою мечту. Так, давайте дадим ему хотя бы её видимость! Давайте дадим ему «бюджетный» велосипед с простейшим двигателем…
Правда на тот момент и, велосипеда то у меня не было.
Но ровно через полтора года, на рынке появился вполне доступный по цене велосипед «Товарищ», являющийся побочным производством Ульяновского авиационного завода и достаточно массово производившийся одной из артелей кооператива «Красный рассвет», изначально предназначался как для юнца — так и для старца. На нём можно было, как кататься для собственного удовольствия — так и перевозить довольно тяжёлые грузы для хозяйства. Его рама, сваренная из тонкостенных стальных трубок легированных цирконием — изначально предназначающиеся для планеров и лёгких самолётов Александра Яковлева семейства «Воробей», были достаточно прочна, чтоб выдержать вес небольшого двухтактного, одноцилиндрового моторчика с топливным баком.
Однако, задание было с подковыркой:
— …Из производственно-экономических соображений двигатель надо спроектировать так, чтоб он был прост и дёшев в производстве, эксплуатации и самое главное — чтоб его целиком или большинство деталей и узлов, можно было использовать для бензопил, квадроциклов, моторных лодок и снегоходов.
— Ээээ… Извините, товарищ Свешников… А что это такое?
— Это очень важные устройства для экономики страны и её обороноспособности.
После подробнейшего разъяснения на пальцах и рисования эскизов на бумаге, Можаров с неподдельным энтузиазмом взялся за дело, ибо в качестве бонуса — ему предлагался «ульяновский домик».
Рисунок 10. Раздельная система смазки современного двухтактного двигателя: 1) Маслянный бак, 2) Карбюратор, 3) Рапределитель троса газа, 4) Ручка газа, 5) Трос упавления подачей масла, 6) Плунжерный насос-дозатор, 7) Трубка подачи масла во впускной коллектор.
И «выстрелило»!
Новый двухтактный двигатель Ижевского завода, вовсе не был точной копией знаменитого харьковского «Д-41». От реального «Дырчика» в нём была лишь его «святая» простота. С моей подачи, Можаров применил в конструкции «универсального малооборотного двухтактного двигателя» современные мне и сверхсовременные для хроноаборигенов технические решения. Вместо карбюраторного — прямой впрыск горючего под давлением, заставляющий его легко воспламеняться и сжигаться без потерь. Вместо предварительного добавления в топливо, масло у альт-«Дырчика» впрыскивается в продувочный воздух. Добавьте до кучи ещё форму камеры сгорания, рабочей поверхности поршня и всего воздушного тракта — специально рассчитанные на моём «роялистом» компе и, можно понять — почему этот двухтактный двигатель, по экономичности — почти сравнялся с четырёхтактным одинакового литража и превзошёл его по удельной мощности. Нововведения несколько усложнили его технологическую сложность и повысили себестоимость, но это того стоило.
Название было оригинальным!
Я пару раз по детской привычке, назвал сие «Дырчиком» и, оно прилипло к нему как банный лист к заднице. Пусть будет так: чего понапрасну мозги напрягать и попу усиленно морщить — в потугах найти подходящее название?
Одноцилиндровым «Дырчиком» мощностью две с половиной «лошади» — оснащались мопеды «Пионер», мотодельтопланы «Орлёнок» и бензопилы «Дружба-2». Пяти— сильными двухцилиндровыми двигателями «Дырчик-2» — лодочные моторы «Ветерок», лёгкие мотоциклы «Спорт», армейские квадроциклы «Разъёзд» и снегоходы «Ирбис».
Мало того и года не прошло, как был творчески «запилен» и четырёхпоршневой 12-ти сильный «оппозит»!
Это такой двигатель, где две пары поршней — двигаются в едином цилиндре навстречу друг другу в общем цилиндре. Таким оснащался автокары «УАЗ-0911М» поздних выпусков…
Но про то будет отдельный рассказ.
* * *
К 1926 году, «9-ти миллиметровый охотничий нарезной карабин Фролова» — больше известный как «Винторез», стал третьим по распространению охотничьим огнестрелом в Союзе — после «берданки» и гладкоствольной «фроловки».
Для него, Тульский патронный завод вполне успешно освоил в производстве патрон «9x39» с латунной гильзой. Чтоб снизить его себестоимость, слишком высокую — даже по сравнению с обычным винтовочным патроном, «Особое проектно-техническое бюро № 007» (ОПТБ-007), разработало после моей подсказки некое подобие самого примитивного роторного конвейера — снизившего трудозатраты, минимизирующего брак и сбившего розничную цену, как бы не на порядок.
Конструкторы «ТПЗ» — среди которых обнаружилось множество энтузиастов, по своей собственной инициативе — бились-трудились над освоением технологии производства стальной гильзы для всех видов боеприпасов и добились вполне определённых успехи в этом направлении. Держало лишь недолговечность хранения такого патрона — не превышающая два-три года. Из-за низкокачественного пороха, сталь быстро окислялась.
Здесь нужен специальный лак для покрытия гильз, но в этом — ничем им помочь не мог…
Я — не химик!
Так что эта технология, пока осталась мобилизационной на случай большой войны — когда о долговечности хранения боеприпаса, думают в самую последнюю очередь.
В славном городе Коврове, Директор-распорядитель одноимённого оружейного завода — Владимир Григорьевич Федоров, меня приятно удивил: он проявил инициативу в деле «заклёпкотворчества», что для среднего хроноаборигена — вещь достаточно неслыханно-редкостная.
Рисунок 11. Автомат Фёдорова, официально — 2,5-линейная (6,5 мм) автоматическая винтовка Фёдорова, модели 1923 года.
Напомню: бывший царский генерал Федоров — является патриархом российских оружейников, создателем первых русских автоматических винтовок, изобретателем первого в мире автомата (штурмовой винтовки) и отцом-основателем отечественной школы конструкторов стрелкового оружия.
Мы с ним познакомились год назад, когда предложив технологическую помощь освоившего холодную штамповку производственно-торгового кооператива «Красный рассвет», я взамен подписал его на разработку на базе его автомата 9-ти миллиметровой штурмовой винтовки для «Группы экспедиторов специального назначения имени товарища Вагнера».
Последняя (или иначе более кратко — «Спецназ», если кто забыл) является по сути моей частной военной компанией и я ничего не жалею, чтоб вооружить моих бойцов до самых зубов и даже чуть выше.
Как и намечалось в прошлом году, сотрудничество Ковровского завода с ульяновскими кооператорами — было всеобъемлющим: от помощи в жилищном строительстве, до охраны грузов предназначающихся ковровцам на всём пути следования по железной дороги.
Взамен, те выполняли кое-какие наши заказы на своём оборудовании — какого у нас не было…
В принципе, об этом можно рассказывать долго и нудно, но сегодня я не про то!
Фёдоров и заводские инженеры-конструкторы выполнили мои хотелки.
Штурмовой автоматический карабин под «охотничий» боеприпас Тульского патронного завода «9×39 мм» была готова в металле, успешно испытана осенью 1925 года и уже зимой текущего года под брендом «Натиск» поступила на вооружение «Группы экспедиторов особого назначения имени товарища Вагнера».
Хотя «Натиск» имел происхождение от знаменитого автомата Фёдорова образца 1916 года, но своим внешним дизайном был больше похож на современные мне образцы оружия и на хроноаборигенов производила шокируще-потрясающее впечатление.
Он был весом чуть более четырёх килограмм в снаряженным состоянии, длиной чуть менее восьмисот миллиметров, с магазинов на двадцать патронов.
Поверх ствольной коробки имелась штампованная из одной детали рукоятка для переноски, с размещёнными на ней мушкой и целиком на максимальную прицельную дальность в шестьсот метров.
Техническая скорострельность — триста выстрелов в минуту, боевая — не более ста.
Техническая скорострельность — триста выстрелов в минуту, боевая — не более ста.
Два режима стрельбы: одиночный и автоматический — причём основным считался первый. Переводчик огня, справа сверху — под большой палец, внешне — один в один как на «АК»
Предохранитель от случайного выстрела двойного действия: внешний находится у скобы спускового крючки и имеет «торчащие уши» от «ППС-43». Внутренний, отключается при нажатии на спусковой крючок.
Как и современный мне «Винторез», штурмовой карабин имел быстро отделяющуюся деревянную ложу «скелетного» типа — совмещающую в себе приклад и пистолетную рукоять… В транспортном положении «Натиск» помещался вместе с принадлежностями в небольшой штампованный кейс — чтоб меньше пугать мирных граждан, откуда в случае необходимости извлекался, собирался и применялся практически мгновенно.
При должной тренированности, конечно.
Однако для армии «Натиск» не годился из-за своей недостаточной дальности, низкой начальной скорости пули и настильности.
Но тут произошло то — к чему как ни к чему другому, более подходит народная поговорка:
«Не было бы счастья, да несчастье помогло»!
* * *
Как уже ранее говорил, прошедшая в 1923 году последняя модернизация автомата Фёдорова — давшая ему целые новые узлы и механизмы, повысила надёжность — об чем и подтвердили последние испытания 1924 года. Уже не надо было смазывать маслом первые патроны, чтоб оружие не клинило. Тогда же, удалось добиться взаимозаменяемости магазинов.
С началом сотрудничества Ковровского завода с «Красным рассветом» и особенно с «Особым проектно-техническим бюро № 007» (ОПТБ-007), вместе с ростом технико-эксплуатационных характеристик — с каждым месяцем снижались трудозатраты и себестоимость изделия…
Ну да хватит про себя, типа — какой я молодец, это и так известно.
Видно из-за этого и, кроме того — из-за начавшейся в декабре Советско-маньчжурской войны… А может из-за того, что Ворошилов в Донбасс свалил (а скорее всего из-за всех этих событий разом) — в «новой реальности» автомат Фёдорова не сняли с производства и вооружения, а только требовали:
— Давай, давай! Да, побольше давай!
Сам Нарком обороны СССР приезжал в Ковров и, тряся своей козлиной бородкой толкал речь на митинге, призывая к сознательности… Но ширпотреба, сцука, на завод не привёз — шоб эта самая «сознательность» проснулась и, за него это пришлось делать мне.
В принципе, получившие от меня через «Красный рассвет» трудящиеся — были бы не прочь поднапрячься, но…
Однако, тут нарисовалась одна проблема: автомат был заточен под японский патрон «6,5×50 мм Арисака». У нас в стране сей боеприпас производился в 1916-1917 годах на Петроградском заводе, но в связи с эвакуацией последнего — выпуск был прекращён, а заводское оборудование сгинуло неизвестно где.
Где-то приходилось читать, что во время наступления белочехов, баржи с эвакуированным оборудованием Петроградского патронного завода — были затомлены в Волге… Но где точно, не знаю, следовательно — не помню и, в моём «Послезнании» про это, глухо как в танке.
Что делать?
Возобновить производство патронов «Арисака»?
Где и извиняюсь — на какие, такие, шиши?
Я, всю осень и зиму, был шибко занят политикой и, сказать по правде — даже забыл про Фёдорова, его автомат и даже про свой заказ ему.
Тогда Владимир Григорьевич сам по собственной инициативе съездил в Тулу на Патронный завод, практически единственного действующего предприятия подобного рода деятельности в стране… Там, отрицали саму возможность возобновить производство патронов «Арисака» — из-за дефицита оборудования для вытяжки гильзы японского патрона. Существующее, была занято производством стандартных трёхлинейных винтовочных патронов — государственный оборонный заказ, от которого туляки не могли отказаться, не нарвавшись на крупные неприятности.
Однако имелось оборудование для вытяжки гильз для «охотничьих» патронов «9х39» под «Винторез» и «Натиск». К тому времени с помощью специалистов из «Особого проектно-технического бюро № 007» (ОПТБ-007), удалось смонтировать первую в стране роторную линию… Саму примитивно-простенькую конечно — но поднявшую производительность как бы не на порядок.
Однако, столько патронов рынку не нужны!
Охотник или охранник не солдат — с перепуга высаживающий сотни патронов в «белый свет, как в копеечку». Он стреляет редко, да метко и бережёт каждый выстрел.
Поэтому эта линия практически простаивала.
И тут Фёдорова осенило!
Он договорился с заводскими конструкторами об разработке так сказать «помеси бульдога с носорогом»: переобжав дульце гильзы от 9-ти миллиметрового охотничьего патрона, в неё вставили 6,5-ти миллиметровую пулю от «Арисаки»… Те, по-моему чисто из детского любопытства «а что из этого получится?», на такую авантюру подписались
Рисунок 12. Слева направо. Патроны 7,62х39, 5,6х39 «Бегущий олень» (.222 Russian) и 6,5х38 (6.5 mm Grendel). Фото: www.thefirearmblog.com
Позже, от восхищения — я просто остекленевал до полной прозрачности: получился один в один суперсовременный даже по меркам начала 21 века — патрон «6,5х38 Grendel», мать его идти.
Конечно, полной идентичности получить не удалось — да и вряд ли удастся в обозримом будущем…
Но, всё же!
* * *
Что это?
Опыт эксплуатации патронов малоимпульсных американских и советских патронов калибра «5,56х45» и «5,45х39» позволил досконально понять как их достоинства, так и недостатки и дал конструкторам стрелкового оружия и боеприпасов к ним обильную пищу для размышлений. Требовался патрон сочетающий надежное поражение цели по сравнению со штатным патроном, при обеспечении умеренного импульса отдачи.
Наши, не стали долго мудрствовать и в «сотой серии»: «АК-103», «АК-104», «АК-109» — вернулись к старому, доброму «7,62х39»…
Думаю, они поступили наиболее разумно: лучшее — враг просто хорошего.
Американцы же решили соригинальничать — переобжав всё ту же гильзу от советского промежуточного патрона «7,62х39» под пулю калибра 6.5мм.
«При мне», под этот боеприпас предлагаются только под «коммерческие» образцы стрелкового оружия, однако он активно продвигается в США как оптимальный компромисс по сочетанию баллистических качеств, поражающего действия, импульса отдачи и габаритов и массы боеприпаса, занимающий нишу между патронами «7.62х51» НАТО и 5.56х45 НАТО.
В случае принятия решения в его пользу переделка армейского оружия с патрона «5.56х45» под патрон «6.5 Grendel» будет не столь уж и сложной: потребуется замена стволов, боевых личинок затвора и магазинов…
Ну, как говорится: флаг им в будущем в руки!
* * *
Итак, получив патрон «6,5х39» на руки, Владимир Григорьевич Федоров на основе штурмовой винтовки для Спецназа создал свой вариант — кроме калибра, штык-ножа клинкового типа и увеличенного до тридцати патронов магазина, практически ничего в ней не изменив. Ложа скелетного типа стала неотъёмной — бойцу регулярной Красной Армии не надо прятать своё оружие, ствол удлинён для достижения большей дальности и настильности, а некоторые детали облегчены.
Отличало от исходного образца и, прицельная дальность до тысячи метров, с хорошей настильностью и кучностью стрельбы.
Взяв его в руки, расстреляв в тире пару рожков, я с горящими как фары тепловоза глазами:
— Владимир Григорьевич! Под мою ответственность — снимайте с производства автомат под «Арисаку» и запускайте этот.
Тот, в довольно вежливых выражениях:
— Серафим Фёдорович! А кто Вы такой, извините, чтоб принимать такие решения?
— Я Вам потом, на ушко скажу — кто я такой… А пока делайте что я сказал! А если будет наезд именно на Вас — скажите, что Свешников вас в заложники взял.
Рисунок 13. Марс — наш!
Конечно, сперва мы с Фёдоровым сидели на измене: новый автомат, даже от «автомата Фёдорова» — отличался как «Мерседес» от ушастого «Москвича», не говоря уже от привычной мосинской трёхлинейки с гранённым штыком…
А ведь инертность мышления — вещь убойно-смертельная для любой прорывной идеи!
Однако, пронесло.
Видно недаром мы с Елизаветой старались-рисовали и, видимо к тому времени висящая в фойе курсов «Выстрел» картина «Марс наш!» — на которой была изображенная высадившаяся на Красной планете группа бойцов начала 21 века, мал по малу сделала своё дело — серьёзно изменив мировоззрение хроноаборигенов и их взгляд на некоторые вещи… Плюс регулярные пиздюлины от бело-маньчжур и подспудное воздействие моего военного лобби.
Короче, автомат нашим военным понравился и, пройдя все положенные испытания и процедуры — был принят на вооружение как ИНДИВИДУАЛЬНОЕ(!!!) автоматическое оружие пехоты. До этого же, напомню: «реальный» автомат Фёдорова — считался чем-то «промежуточным» между автоматической винтовкой и ручным пулемётом и, к нему — даже полагался свой второй номер.
Заряжающий, то бишь.
Конечно, не наш родной «Калаш» — далеко не он!
Тяжеловат, не шибко надёжен, не смотря ни на какие усилия — недостаточно технологичен: излишне сложен в производстве и требует много ручной работы для доводки…
Отсюда чрезмерно дорог для обычной пехоты и перевооружить на него решились только элиту и прежде всего — Первую московскую пролетарскую мотострелковую дивизию.
Однако «6,5 миллиметровый автомат Фёдорова образца 1927 года», послужил своего рода концептом. После принятия его на вооружение, был объявлен конкурс и многие российские оружейники принялись спешно работать над штурмовой винтовкой под патрон «6,5х39».
Дегтярёв, Симонов, Токарев…
Да и тот же Фёдоров, которому я шепнул на ушко пару идеек — скоопирайтенных с реальных «АК-образных» и даже подкинул затворную раму с затвором от своего охолощенного «Витореза», что был в числе доставшихся мне «роялей».
То, с профессиональным интересом и детским любопытством вертя в руках:
— Откуда он у Вас, Серафим Фёдорович?
— Ох, лучше не спрашивайте, Владимир Григорьевич…, — вздыхаю тяжко, — а если даже и скажу — всё одно не поверите.
* * *
К сожалению, в отношении единого пулемёта такого же прорыва не произошло.
Военные стойко держались за концепцию станкового пулемёта — который благодаря водяному охлаждению мог поливать противника огнём, как садовник цветочную клумбу из резинового шланга. Кроме возможности ведения непрерывного огня, из-за тяжёлого колёсного лафета — «Максим обр. 1910 года» превосходил «Пехотный пулемёт Шпитального» (ППШ) и по кучности, на восьмистах метрах укладывая пули в круг размером с велосипедное колесо.
Рисунок 14. Пулемёт Калашникова (РК) на станке.
Даже безъяйцевый Михаил Тухачевский и, тот дерзя «профессору Преображенскому» — стойко держался за этот станок с колёсиками, как Папа Римский за целлюлит… Тьфу, ты…
За «целибат», матушку его римскую!
Пытался я спорить:
— Вы, что? С зулусами воевать собрались? В будущей войне не будут атаковать «волнами», как в прошедшей Империалистической…
Но пока без толку.
— Товарищ профессор, Вы некомпетентны в таких вопросах!
Осмелел, сцуко, чтоб ему ещё отчекрыжить?
В принципе, их понять можно: из-за отсутствия нужного сорта стали, пулемётный ствол без принудительного охлаждения не выдерживает больше трёхсот выстрелов и его приходилось менять через каждые полторы ленты. В принципе, по договору с «Электросталью» работы по жаростойким оружейным сталям ведутся…
Да когда это будет?
В роли ручного пулемёта же, наши вояки запали на уже практически готовый пулемёт Дегтярёва — будущий «ДП-27» с «блином» сверху.
Однако, «ППШ» всё же произвёл впечатление, да и я своими статейками подсуетился… Ну и шепнул кое-кому на ушко, не забыв одновременно сунуть в кармашку мзду.
И руководство Красной Армии пошло на компромисс, введя летом 1926 года в армейский обиход такое понятие как «ротный пулемёт»: это нечто среднее между «нормальными» ручным и станковым пулемётам. Как можно понять из названия — предназначающегося для штатного вооружения пулемётного отделения стрелковой роты, с расчётом из трёх бойцов.
Ну, как в народе говорится — «лиха беда начало» и «хоть на том спасибо».
Конечно, были проблемы с металлической патронной лентой — военные, сперва были категорически против неё и требовали перезапилить «ППШ» под «тряпку». Мол — сложна в производстве, дорога, требует специальный листовой металл…
Но когда входящая в кооператив «Красный рассвет», занимающаяся штамповкой артель «Красный вал» прислала в подарок на Тульский оружейный завод целый пульмановский вагон (13 тонн) металлических лент, последний бастион пал и пулемёт был принят на вооружении РККА под брендом «7,62 миллиметровый пулемёт Шпитального ротный, образца 1927 года» (ПШР-27).
Мда… Не обломилось мне дать ему прозвище «ППШ», «Папаша»…
Ну, что ж — я тоже не всесильный и не все мои хотелки выполнимы.
Кроме того, Главное Артиллерийское Управление (ГАУ) дало задание Шпитальному на основе «ПШР -27» запилить авиационный пулемёт и пулемёт для бронетехники.
Ну слав те Господи — отстойно-убоищные «ДА» и «ДТ» не появятся!
Для первого в первую требовалось разработать рассыпную ленту, увеличить скорострельность, облегчить ствол и сделать его несъёмным.
Для второго наоборот: разработать ленту ёмкостью в тысячу патронов, удлинить и утяжелить ствол, для возможности вести непрерывный огонь без замены ствола.
* * *
С артиллерией поддержки пехоты (полковой артиллерией) было куда более вычурней…
Напомню, что после официального принятия на вооружение в феврале 1925 года, а затем массовой переделки морских 47-ми миллиметровых орудий «Гочкиса» в противотанковые пушки «Зверобой 1К», между будущим «Заводом № 8» и «ОПТБ-007» существует своеобразное «разделение труда». В опытно-экспериментальном цехе «ОПТБ-007» изготавливали лафеты и отправляли их в Подлипки. Там, на них устанавливали свезённые со всех концов страны «качалки» Гочкисов и сдавали готовые противотанковые пушки в армию.
На этом мы с Главным конструктором и одновременно Директором-распорядителем — Поегли неплохо зарабатывали на благо обоих предприятий, что позволило Мартыну Антоновичу имея на руках значительные средства — мотивировав рабочих и специалистов, укрепить трудовую дисциплину, привести в порядок эвакуированное в 1918 году оборудование. Это позволило подмосковному заводу, с 1926 года перейти на производство собственных лафетов и качающихся частей: ствола с казённой частью и затвором и, противооткатных устройств.
Хотя, конечно, качество пока было весьма посредственным, а процент брака великим.
Как орудия ПТО, «Зверобои» отлично показали себя в Советско-маньчжурской войне — своими «тупоголовыми» болванками дырявя «Рено-17», чуть ли не с полутора вёрст. Однако у маршала Фэн Юйсян и его «Революционно-национальной армии» (Гоминьцзюнь) тех было сравнительно немного, поэтому в основном стрелять приходилось осколочно-фугасными и шрапнелью по окопавшейся пехоте и огневым точкам… К тому же, обострившаяся было война, после взятия маньчжурами двух сопок у озера Хасан и безуспешных попыток Красной Армии их отбить, летом 1926 года зашла в свой «позиционный тупик». Началась траншейная война, в которой обе противостоящие стороны — окопались напротив друг друга и азартно пуляли из всего, под руками находящегося.
Маньчжурам «под руки попались» 81-мм миномёты системы капитана Стокса, отличающиеся от привычных нам, только своим нестабилизированным (без привычного нашему взгляду оперения хвостовика мины) боеприпасом. Последний, разработанный французским инженером Брандтом — появится лишь в следующем 1927 году, от чего эта система оружия получит название «81-мм миномёт Стокса-Брандта».
Наши отвечали им из «Зверобоев», которых к тому времени на Дальнем Востоке имелось просто до хренища — по крайней мере больше чем у маньчжур танков, но…
Но тут один в один повторилась история времён Первой мировой войны, когда списанные с кораблей из-за своей огневой немощи «Гочкисы», пытались использовать в качестве траншейных орудий. Из-за слабости осколочно-фугасных боеприпасов и полнейшей бесполезности шрапнели 47-ми миллиметрового калибра — из орудия ПТО получилось очень хреново-плохое орудие поддержки!
Рисунок 15. Британские солдаты ведут огонь из 81-мм миномёта Стокса. Первая мировая война. Обратите снимание на мину без привычного нам оперения
Войска несли большие потери и, как в «реальной» истории, ГАУ РККА объявило конкурс на свой 81-миллиметровый миномёт и трёхдюймовую полковую пушку, со следующими требованиями для последней:
1) Масса, позволяющая свободно перекатывать орудие в бою по пересечёнке силами расчёта и, на марше — двуконной упряжкой и самым простейшим тягачом (имелась в виду уже ставшая достаточно широко распространенной, мототелега «УАЗ-404).
2) Простота обслуживания, позволяющая применение не только специально обученными артиллеристами, но обычными пехотинцами.
3) Могущество осколочно-фугасного снаряда, достаточное для борьбы с простейшей полевой фортификацией.
«Копирайтить» захваченные у маньчжур миномёты Стокса — кинулись все кому не лень, в том числе и «реальные» миномётчики Доровлёв и Шавырин. Ведь, казалось что в них мудрёного — кусок заглушенной с одной стороны трубы, стальная плита, да тренога.
Точно так же считают и авторы многочисленных «попаданческих» романов, главные герои которых едва ль не со времён «незнаменитой» Крымской войны — удивляют тупых хроноаборигеннов этим неимоверной крутизны ништяком.
Однако почему-то никто не задаётся себе вопросом, а почему познакомившись и оценив миномёты (уже Стокса-Брандта) как минимум во время конфликта на КВЖД (1929 год), наши провозюкались с ними аж до конца 30-х годов?
Ведь, первый миномёт Шавырина «БМ-36» был принят на вооружении лишь в 1936 году.
Чё в нём сложного: труба, двунога, да плита?!
А вот квак бы, не квак!
Заморочек с этим оружием много — одна контактная сварка для крепления оперенья стабилизатора мины чего стоит, но главным геморром были пороха.
Со времён Империи в России производили только сравнительно медленно горящий пироксилиновый порох, хорошо работающий в так называемых «нагруженных» (имеющих нарезы) стволах.
Миномёты же, имели гладкий ствол и мало того — значительный зазор между стволом и снарядом, чтоб вставленная сверху в ствол мина могла свободно опускаться до казённой части и там наколоться на боёк.
«Самонакалывание» называется.
При стрельбе из миномётного ствола медленно горящим пироксилиновым порохом, происходил затяжной выстрел, в результате которого дальность полёта мины была чуть дальше носа собственного расчёта.
По этой причине, миномётные выстрелы требовали быстро горящего нитроглицеринового пороха. Тот в свою очередь — ацетон в большом количестве для своего производства. Последний же, из-за слабости химической промышленности СССР, очень долго не могли производить в нужных количествах. Прорыв произошёл лишь во второй половине тридцатых годов и, тотчас на вооружение были приняты 50-ти миллиметровый ротный, 82-ух миллиметровый батальонный, 107-ми миллиметровый горный и 120-ти миллиметровый полковой миномёт…
Вот так-то, детишки!
Чудес не бывает: нет «открывающей» технологии и половой член вам — вместо портрета Карла Маркса на стену, а не какой-нибудь роялистый ништяк.
Но, даже на момент 22 июня 1941 года, из-за недостатка нитроглицеринового пороха, выстрелов к 82-ти миллиметровому миномёту — в войсках имелось всего треть от положенного боекомплекта. А к полковому 120-ти миллиметровому, всего…
Восемь процентов!
По этой причине я не стал заморачиваться миномётами, лишь в приватной беседе подсказал Борису Ивановичу Шавырину идею оперённой мины и, слегка стебаясь — пожелал ему всяческих успехов в своей деятельности.
Мы же с «ОПТБ-007» и конструкторским бюро артиллерийского завода в Подлипках, во главе с моим старым знакомцем, соратником и просто хорошим человеком — Поегли Мартыном Антоновичем, взялись за создание полкового орудия поддержки пехоты.
* * *
Сперва, немного из «реальной истории» …
Появившаяся на свет в результате конкурса «76-мм полковая пушка обр. 1927 года» — была первым артиллерийским орудием сконструированным и принятым на вооружение с момента установления Советской Власти и создания Красной армии.
С одной стороны, это конечно — радует…
А с другой стороны — «первый блин», как и ему положено — получился «комом».
Советская полковушка оказалась самой худшей из всех своих «одноклассниц» — участниц Второй мировой войны.
Если сравнивать её с главной конкуренткой — немецким 75-ти миллиметровым пехотным орудием «le.IG.18», то к примеру по массе — она превосходит её практически вдвое: 920 килограмм (у последних модификаций) — против четырехсот. «Немка» имела угол возвышения ствола в 75 градусов, раздельное заряжание и могла стрелять навесом — доставая цель за складками местности. Наш «бобик», как в войсках обозвали сию хренотень — имел угол возвышения 25 градусов, унитарный патрон и мог палить по ворогу только прямой наводкой — подставляя расчёт под огонь всего стреляющего, что у того имелось.
Единственно в чём наша превосходила всех и вся в мире — дальность стрельбы: семь с лишним километров, против трёх с половиной…
И в «текущей реальности, тоже в самый последний момент из ГАУ пришло требование об увеличении дальности стрельбы.
Однако, зададим себе вопрос — красным командирам его задавать бестолку:
— Мартын Антонович… А нахахуа?
— Немного Вас не понял, Серафим Фёдорович. Поясните, если Вас конечно, это не затруднит.
— Зачем орудию поддержки пехоты, стрелять так далеко? Такая дальность — это уже прерогатива дивизионной артиллерии. Полковая же — бьёт по тем целям, что буквально под носом, мешающим продвижению пехоты. Главным образом, это пулемётные гнёзда. А пулемёты, как общеизвестно — с расстояния в семь вёрст пехоте не досаждают.
И если отказ от возможности вести огонь навесным огнём с закрытых позиций, ещё можно объяснить дефицитом среди призывников лиц с достаточным образованием, могущих достаточно быстро научиться его вести — смотрите Второй пункт «Требований»… То чем объяснить отказ от Первого пункта тех же «Требований», ради отсутствующей в них дальности?
Непонятно…
Пристально посмотрев куда-то ввысь, Поегли ответил словами популярного ныне шлягера про лётчиков:
— «Им сверху всё видней, ты так и знай!».
Думаю, не стоит лишний раз напоминать, бумагу портить — кто является автором этого хита сезона и на чей счёт капнули денежки?
Правильно!
— Им то, конечно, видней… Но выёживаться то, нам! Ведь, лёгкость и дальность — требования взаимоисключающие.
Тот, лишь разведя руками:
— А что нам остаётся делать?
— Нам остаётся, Мартын Антонович, только плюнуть на требования касающиеся дальности.
— Как это «плюнуть»?
— Обыкновенно — слюной! Плюнуть и дать Красной Армии такую полковушку, какую ей надо, а не какую хочется в кремлёвских кабинетах.
Поегли, бурно протестует:
— Тогда её не примут на вооружение, а с завода высчитают стоимость выделенного аванса!
Я настойчиво настаиваю:
— Такие требования не выполнит ни одно конструкторское бюро — потому что повторяю: они взаимоисключающие! А на вооружение примут такую систему — которая окажется первой…
— …Ибо, войска требуют: ДАЙ!!! Дайте, хоть что-нибудь, чем можно подавить маньчжурские миномёты.
Тот, крепко почесав подбородок:
— А ведь действительно… Со складов выгребают всё, хоть как-то стреляющее навесным огнём — вплоть до бомбомётов Лихонина и, даже была идейка насчёт возобновления производства мортир Кегорна — с круглыми чугунными ядрами.
— Вот видишь? У нас с тобой вполне может получиться, особенно если зайдём к действующим войскам «живыми» орудиями!
Махнув рукой, типа — была не была, а на семь бед — один ответ, Поегли спросил:
— С чего начнём, Серафим?
После того, как я переманил с его завода несколько специалистов, отношения между нами были несколько натянутыми и, мы снова перешли на «Вы» — как тогда, когда он был простым зэка в Ульяновском ИТК.
Сейчас же, пошёл обратный процесс.
— Половина орудия у нас уже есть, Мартын…
* * *
Опять же, совсем немного «реальной истории».
Полковой «Бобик» серийно производился аж до самого 1943 года, когда на замену ему пришла новая полковая пушка — «ОБ-25», созданная методом наложения 76-миллиметрового ствола с ослабленной баллистикой на лафет 45-миллиметровой противотанковой пушки образца 1942 года. Тоже, кстати далеко не «айс», но хотя бы весом всего шестьсот килограмм — а не почти тонна, что сразу облегчило жизнь нашим артиллеристам.
Рисунок 16. 76-мм опытная полковая пушка «С-5-1» 1943 года. Справа — серийная полковая пушка «ОБ-25».
Вот я и подумал: противотанковая 47-миллиметровка «Зверобой 1К» уже имеется, лафет у неё рассчитанный на компьютере — прочный, лёгкий с раздвижными станинами…
Alors pourquoi pas?!
* * *
— …Дело за малым — выбрать калибр и запилить «качалку».
Согласившись использовать хорошо отработанный лафет от «Зверобоя» с увеличенным до тридцати семи градусов углом возвышения, Поегли опять чуть ли не «мотор» хватаясь, возопил:
— Как это «выбрать калибр»? В требованиях ГАУ прямо сказано: ТРИ ДЮЙМА!!! Русским языком, понимаешь?! ТРИ ДЮЙМА!!!
— Да, не нервничай ты так, Мартын! Лучше послушай, что я тебе скажу…
«Фокусники» из Главного Артиллерийского Управления РККА — куда я никак не дотянусь (в основном из-за недостатка времени) кроме требования об дальности и калибре, заявили ещё одну хотелку: возможность заряжания дивизионной пушки выстрелом полковой трёхдюймовки.
В «реальной» истории, конструкторы «бобика» применили хитрый ход: длина каморы полковой пушки — была принята такой же, как и дивизионной… Таким образом из трёхдюймовой пушки образца 1902 года, можно было стрелять боеприпасами от полковой пушки образца 1927 года.
Но чтобы наоборот, из полковушки нельзя было по запарке шмальнуть снарядом от дивизионки — что привело бы к фатальным последствиям для орудия и расчёта, диаметр фланца гильзы выстрела полкового орудия был существенно уменьшен.
Понятно, да?
То бишь дивизионный выстрел в полковую пушку не вставишь.
Конечно, в суровой реальности, возможностью стрелять из мощной дивизионной пушки относительно маломощными боеприпасами от «бобика» пользовались исключительно редко. По крайней мере, мне такие военно-исторические случаи неизвестны.
— Видишь ли Мартын… Военные, это как дети малые — сами не знают, что хотят. Разве они заказывали у нас противотанковую пушку? Нет! И если бы мы с тобой им потакали — вряд ли в войсках сейчас был бы «Зверобой» и вряд ли ты сейчас был бы директором и главным конструктором артиллерийского завода, согласись.
Тот, понимающе:
— Даже, не представляю себе, кем бы я сейчас был… Хорошо, Серафим! Что ты предлагаешь?
— Нам нужно новый боеприпас калибр 82 миллиметра с раздельным заряжанием.
— ГАУ не пойдёт на введение в производстве нового боеприпаса.
— Ему всё равно придётся начинать с почти голого листа. Ведь, боеприпасы для новой полковушки существуют лишь в опытных партиях…
— Согласен! ГАУ отказалось от существующих выстрелов от старых горных и противоштурмовых 76-ти миллиметровых выстрелов, что было бы наиболее разумно.
— Вот видишь! Тем более, мы подкинем нашим командармам «сладкую морковку», — в этом месте, я заговорщически подмигнул, — возможность стрелять из полкового орудия боеприпасами от 81-ми миллиметрового миномёта Стокса.
Как мне стало известно из достоверных источников, Троцкий по этому «самовару» просто кипятком писцается, большая половина ГАУ ему подпевает, и значит такая идея — должна зайти на «ура».
— Это невозможно! Миномёт Стокса заряжается с дула, а любое орудие с казённой части.
— Невозможно спать на потолке! Давай лучше подумать, как это сделать…
В результате короткого «мозгового штурма», мы с Мартыном Антоновичем придумали специальный вкладыш в форме гильзы, в который вставлялась оперенная миномётная мина уже разработанная в конструкторском бюро Шавырина.
Вкладыш в свою очередь вставлялся в казённик орудия и обыкновенным способом — «дёрнув за верёвочку», производился выстрел. При каждом пехотном орудии должно быть два таких вкладыша — один в стволе, другой наготове, поэтому скорострельность обещает быть достаточно высокой.
Мудрить особо не стали и пошли хорошо проторенной тропой… В качестве «качающейся части» использовали таковую же от «3-дюймовой короткой пушки образца 1913 года», с рассверленным 82-ух миллиметра каналом ствола.
Отстой?
Ни хрена!
Эта славная штуковина в качестве орудия поддержки, весьма достойно провоевала в рядах Русской Императорской, а затем и Рабоче-крестьянской Красной Армии — всю Первую мировую, Гражданскую и даже участвовала в Великую Отечественную.
Доставшиеся Финляндии «короткие пушки», состояли на вооружение до 1944 года и тоже — участвовали во всех войнах, на начиная от их Гражданской до наших с ними Зимней и Продолженной.
Рисунок 17. Финские артиллеристы у 76-мм короткой пушки образца 1913 года
Есть вещи, ребятишки, у которых спрашивают не возраст, а состояние!
Наложив качающую часть «короткой пушки» с рассверленным стволом на лафет противотанковой пушки «Зверобой 1К», получили артсистему при большем калибре меньше весящую, чем исходный образец 1913 года: 545 килограмм в боевом положении, против 625-ти
На заводских испытаниях, начальная скорость снаряда составляла порядка 274 м/с, дальность при максимальном заряде и углу возвышения (37 градусов) — 3 700 метров, скорострельность на постоянном заряде — 15 выстрелов в минуту, на переменном снижалась до 5-7-ми, в зависимости от опыта расчёта…
А зачем лучше?
Лучшее — смертельный враг просто хорошего.
Хотя как я и пророчествовал — миномётных мин мы с Поегли от Шавырина так и не дождались, но сама возможность шмалять ими из полкового орудия — так возбудило советское военное руководство, что оно дало нашему с ним детищу «красный свет» — профинансировав проектно-конструкторские работы, производство предсерийной опытной партии в три экземпляра и достаточного количества боеприпасов к ним.
Однако, когда орудие предоставили на государственные испытания и оказалось, что дальность стрельбы — как бы не в два раза не соответствует заявленному, разразился грандиозный скандал — попахивающий трибуналом со всеми вытекающими отсюда плачевными последствиями.
Однако, я тоже был далеко не дурак и хорошо знал, каким лицом надо подавать товар!
Ещё задолго до того, как эти три орудия отбыли на полигон ГАУ, в войска на Дальнем Востоке были отправлены красочно оформленные рекламные буклеты с фотографией и описанием тактико-технических характеристик 82-ух миллиметрового полкового орудия…
На обложке, стоящая возле сего зачётного девайса юная особа — очень похожая на Елизавету Молчанову, обольщающее улыбаясь, спрашивала:
— Хочешь такую красавицу, товарищ? Напиши заявку в Главное Артиллерийское Управление РККА!
И снизу адрес — куда именно надо писать и подсказки — какие именно выражения надо при этом применять.
И Советско-маньчжурский фронт ответил девятым валом писем в ГАУ!
Правда, многие красноармейцы по темноте своей, решили что под «красавицей» — имелась в виду нарисованная девка в несколько коротковатой юбчонке…
Ну, да что с них взять — с несознательных!
Эх, темнота многовековая наша…
Кроме этого, был ещё один «маркетинговый ход».
Будущий «папа» советских бронетанковых войск — комбриг Константин Брониславович Калиновский, после окончания в прошлом году Курсов «Выстрел», побывал некоторое время в «китайской командировке» обучая воевать Гоминдан, а после того как Чан Кайши — мощным пинком под сраку выгнал с южного Китая советских советников, надолго обосновался на Дальнем Востоке, воюя уже против Гоминьцзюня.
Так вот, Завод в Подлипках изготовил не три орудия, а шесть — половину которого отправил в полк Калиновского для испытаний уже в боевых условия, минуя государственные…
Конечно, я страшно рисковал: ведь нас с Поегли могли обвинить в рассекречивании новейшего оружия!
Конечно, риск удалось в значительной степени минимизировать, свалив эту инициативу на энтузиазм заводчан, якобы на собрании трудового коллектива скинувшихся на материалы, в нерабочее изготовивших и отправивших эти «лишние» орудия в подарок красноармейцам… Мнение трудовых коллективов в то время, нередко бывало решающим в самых подчас неожиданных вопросах.
Однако «уши» были хорошо заметны и при желании, нас с ним можно было за них вытащить «из шляпы» и хорошенько спросить:
— Вы что себе позволяете, товарищи?
После чего, мы тут же из разряда «товарищей» — переходим в простые «граждане», а там уже — куда кривая вывезет…
К счастью этого не произошло и, в самый разгар срача КБ Завода в Подлипках и представителей ГАУ — из действующей армии пришли самые лестные отзыв и вал писем с требованием:
— ДАЙ!!!
И «82-мм полковое орудие образца 1926 года», под официальным индексом «Гвоздика К-2» было принято на вооружение РККА.
С чем я себя и поздравляю!
* * *
Чтоб больше не возвращаться больше к этой — к артиллерийской теме, забегу на год-полтора вперёд.
В 1927 году «Завод № 8» произвёл первую модернизацию 47-ми миллиметровой противотанковой пушки: полностью перешли на сварку при изготовлении лафета и заменили деревянные колёса стальными с резиновой шиной — от серийного тяжёлого мотоцикла.
Автоматика орудия, вместо «одночертверной» стала «половинной» — после выстрела затвор открывался автоматически, при этом взводился ударник и выбрасывалась стрелянная гильза. Эту работу КБ «завода № 8» под руководством Поегли Мартына Антоновича — проделало уже почти самостоятельно: «ОСТБ-007» лишь как всегда помогло с расчётами, а я подсказал главному конструктору идею грабинского «топорика». «Копира» для автоматики, то есть.
Модернизированная противотанковая пушка стала называться «Зверобой-1КМ1».
Примерно такой же апгрейд — но позже на год прошло и, полковое орудие.
* * *
В том же — в 1927 году, я взялся за другую тему.
В ещё худшем положении чем с противотанковой артиллерией — которая к «реальному» 22 июня 1941 года была в довольно сносном состоянии (хотя бы по численности), в Красной Армии дело обстояло с зенитной артиллерией — особенно с малокалиберной.
Её фактически не было!
Там где наши «Ил-2» встречал плотный огонь немецких 20-ти миллиметровых «флаков», по их «Юнкерсам» бессильно работали установки счетверённых «Максимов» винтовочного калибра. И если противотанковое орудие в принципе можно заменить дивизионным или полевым — что частенько и происходило «в реале», то зенитную скорострелку — заменить нечем. В результате наши красноармейцы «сверху» были беззащитны даже от тихоходных и низколетящих «Костылей» — разведчиков-корректировщиков типа «Хеншель—126». Если ты сверху «голый», то сколько «пядей» во лбу и противотанковых орудий под рукой не имей — тебя раздолбят гаубицами и затем раскатают в тонкий блин танками.
Почему сложилась такая ситуация?
Перелопатив всю инфу по этому поводу на своём компе, я выявил следующие причины:
1) Уже неоднократно упоминающаяся конструкторско-технологическая слабость советских предприятий.
2) Порочность весьма популярной на тот момент во многих странах концепции «единого» универсального автомата — пригодного для зенитного, танкового, противотанкового и авиационного использования. Тенденция была общемировой, но наши стратеги держались за неё особенно упорно.
3) Деструктивная деятельность многих советских конструкторов-оружейников — в частности Шпитального, тянущих «одеяло» на себя.
В результате, хотя опытных образцов скорострелок было много — но в серию не пошла ни одна, пока не была закуплена лицензия у шведской фирмы «Бофорс» на 37-ми и 25-ти миллиметровые автоматы.
Но, как говорится — поздно было уж пить боржоми!
Этих зенитных орудий в достаточном количестве и особенно — боеприпасов к ним, перед 22 июня 1941-м годом произведено не было.
С превеликим трудом, используя все доступные мне способы и методы — но мне удалось убедить военное руководство, что авиационное оружие и зенитное — это две разные вещи. Что универсальный автомат — конечно, более экономически выгоден — но только до ближайшей войны. Что зенитка на самолёте — будет излишне громоздкой и тяжёлой, а авиапушка в качестве зенитки — слабосильной.
Ну, про авиационное оружие рассказывать не буду — в его создании я не участвовал.
К 1927 году, было принято два вида боеприпаса для скорострельных зениток: переобжатием дульца гильзы от 47-мм «Гочкиса» получили снаряд для 37-мм автомата «Маклена-Фёдорова» конструкции Ковровского пулеметного завода.
Достоинства этой системы довольно спорны — но она в отличии от «реала» хотя бы была!
У фирмы «Рейнметалл» была закуплена лицензия на мощный 20-ти миллиметровый патрон немецкой зенитки «2 cm FlaK 30» и производственная линия по его производству. Под этот боеприпас, инженер-оружейник Ян Янович Атслег сконструировал довольно удачную скорострелку «АП-20» на треножно-колёсном лафете.
Рисунок 18. 20-мм автоматическая зенитная пушка «АП-20» обр. 1934 г., на универсальном колесно-треножном лафете «РМ-20» и коробчатом магазине на 15 патронов.
«ОСТБ-007» и ваш покорный слуга со своим компьютером — активно участвовала в разработке обоих этих артиллерийско-зенитных систем. В частности у 37-мм автомата американца Маклена2 — с коего наш патриарх-оружейник Владимир Григорьевич Фёдоров запиливал свою скорострельную зенитку, ствол имел довольно сложную форму, выполненный едино с дульным тормозом, да ещё и с косонаправленными прорезями справа и слева.
Такое, советская промышленность не могла массово выпускать априори!
Я же с помощью компа и программ автоматического проектирования на нём, всё это «хозяйство» упростил в разы, да ещё и разработал специальную технологию и даже оборудование. И «37-мм зенитная пушка системы Маклена-Фёдорова, образца 1927 года» — пошла в серию и затем в войска.
Хотя конечно, тоже далеко не «айс» и в этом направлении ещё прогрессировать и прогрессировать.
Упоминание мною в той «компании», в газетных статьях про германское 13-миллиметровое противотанковое ружьё «Mauser Tankgewehr M 1918», тоже имело свои последствия. Идея обладания бронебойными средствами на порядок дешевле даже малокалиберных пушек, прочно овладела умами высшего советского военного руководства.
Так как всё производство и запасы противотанкового оружия в Веймарской Республике было уничтожено по требованию стран Антанты, волей-неволей пришлось обратить ищущий взгляд на сами страны-победительницы. В результате во Франции была куплена лицензия на производство патрона «13.2x99 Hotchkiss».
Про противотанковое ружьё под этого «француза» не скажу ничего хорошего, но в конце 20-х, начале 30-х Шпитальный запилил под этот патрон свой пехотный «крупняк» — «ПШК» и наконец-то взялся за свою «голубую» мыслю — за скорострельный авиационный крупнокалиберный пулемёт.
Notes
[
←1
]
Специальный мопедный двигатель «Д-4» или в простонародье — «Дырчик», был разработан конструкторами Харьковского велозавода в середине 1950-х годов. «Д-4» и его последующие модификации, был очень популярным в СССР, оборудованный им велосипед, в свое время, был самым доступным видом мототранспорта.
[
←2
]
В 1916-1917 гг. из США в Россию было поставлено 218 37-мм автоматических пушек Маклена, которые использовались также в качестве батальонной артиллерии. Автоматика пушки работала на принципе отвода газов. Питание обойменное. В обойме 5 патронов. Пушки Маклена устанавливались на тумбовом и колесном лафете. В батальонной артиллерии они использовались только на колесном лафете. Лафет жесткий. Противооткатные устройства отсутствовали. Подъемный и поворотный механизмы винтового типа. В походном положении пушка буксировалась конной тягой с передком, в котором помещалось 120 патронов. Выстрелы от 37-мм пушки Маклена были взаимозаменяемы с выстрелами от других 37-мм пушек.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
