И аз создам! Глава 6. Кодекс чести для корпорации негодяев

И аз создам! Глава 6. Кодекс чести для корпорации негодяев.

Вообще, прошлый год прошёл для нас с партнёрами по бизнесу под знаком Золотого Тельца! Ксавер, последовав моему совету и, в первом полугодии 1925 года, скупив за бесценок большое число облигации обязательных и добровольных государственных займов у простовато-лоховатых нэпманов — слил их государству, сказочно при этом наварившись.

Мне с этого навара досталось всего лишь пять лямов «налом» — моя обусловленная первоначальным договором доля… Но навряд ли, этот пройдоха заработал всего двадцать миллионов рублей на этой афере.

Однако, пойди теперь — проверь!

Изрядно наварился он и, на инфе о грядущих «смутных временах» — после моего «Вброса дохлой кошки», не позабыв со мной поделиться.

Так или иначе, я был на него не в обиде — став рублёвым мульти-миллионером.

Ксавер, тоже не был на меня в обиде, вложив деньги во «Всероссийский швейный синдикат» и став владельцем трёх четвертей акций…

Как это он проделал, я без понятия!

Но думаю, всё увеличивающийся бардак в стране — позволял и не такие «кренделя» выписывать.

Что я с этого имею, спрашиваете?

Мануфактуру для РАИК, из государственных фондов.

Одна была одна проблема: Ксавер постоянно донимал меня требованием о предоставлении ему новой «инфы» про грядущие события…

А мне ему сказать больше нечего!

Ибо, текущая реальность настолько изменилась, что всё моё «послезнание» обесценилось в ноль… За исключение пожалуй таких событий, какие никакому попаданцу отменить не в силах, типа землетрясений или Великой депрессии.

Однако по таким событиям я предпочитаю иметь дело со своим американским партнёром Иохелем Гейдлихом: Ксавер, несмотря наше с ним взаимное уважение — не тот уровень.

«Отмена НЭПа», подсказываете?

«А она будет?», — в свою очередь спрашиваю.

А потом подумав…

А ведь, действительно: будет отмена НЭПа или нет — но перепугать его самой перспективой, можно…

А нахааахуя?

Да есть у меня одна идейка…

Его одного?

Хм, гкхм… Пожалуй, надо такой перспективой шугануть весь отечественный криминалитет, чтоб тот в свою очередь шуганул нэпманов.

Зачем?

Чтоб в конечном результате, суммируя подобные усилия на многих направлениях — спасти НЭП, как многоукладную экономику.

Я ж, уже рассказывал!

Впрочем, обо всём по порядку.

* * *

Рисунок 30. «Нэпманы пишут налоговую декларацию». Такими рисовала отечественных предпринимателей 20-х годов советская пропаганда.

Отдельно надо рассказать про эту часть — безусловно неотделимую часть нашего народа… Про нэпманов, или «совбуров» — то бишь.

Эта социальная группу в рекордные сроки сформировалась из лиц, имевших до Революции определённые навыки промышленной и коммерческой деятельности, а также государственных служащих — совмещающих «полезное с приятным». Впрочем, последних всё меньше и меньше: «на дворе» уже третий этап развития НЭПа — когда происходит легализация нажитых неправедным путём капиталов.

Среди мелких нэпманов, так же можно встретить в немалом количестве бывших военных — участников двух последних войн, овдовевших домохозяек, не смогших трудоустроиться рабочих, попавших под сокращение служащих…

Подобных, согласно лукавой статистики — чуть более половины процента населения, но их доходы превышают в десятки — а то и в сотни раз доходы рядового гражданина.

Но, не думайте, что жизнь нэпмана сладка!

Это, как в какой-нибудь средневековой Индии — каста неприкасаемых.

По своему социально-политическому положению представители — нэпманы (как и все без исключения «бывшие») были лишены избирательных прав, возможности учить своих детей в школах второй ступени (или даже сдавать экзамены на среднее образование экстерном), не могли легально выпускать свои газеты или вести пропаганду своих взглядов каким-либо иным способом. Естественно, они также не призывались на службу в Вооружённые Силы, не были членами профсоюзов и не занимали должности в государственном аппарате…

Одним словом — «лишенцы»!

Граждане страны, лишённые всех прав — «неграждане», одним словом.

Среди нэпманов, как и среди пролетариев, я наблюдал совершенно разные типы: от юрких, жадных, «крепколобых» бывших крестьянских парней — до благовоспитанных «джентльменов», в американских котелках и штиблетах — тонко и деликатно совершающих миллионные сделки.

Я вовсе не обеляю эту социальную группу, не подумайте!

Жадность, подлость, хамство… Впрочем, не многим более чем у большинства представителей других классов и, особенно — у нарождающейся партноменклатуры из «партпризывников». Попенять «новых советских» можно, к примеру, за отсутствие у них в чести благотворительности — присущей их дореволюционным коллегам или современным мне западным предпринимателям. Но мазать всех одним «веществом» тоже нельзя: на большинстве нэпмановских предприятий, к примеру, рабочим платят больше, чем на государственных.

Видно, это и пугает власть предержащих — возможностью якобы восстановления капитализма. Официальная пропаганда всячески третирует частника — формируя в общественном сознании образ «нэпмана» как эксплуататора и классового врага.

Общество расколото надвое, в обществе до сих пор идёт «холодная» Гражданская война!

И будет идти ещё очень и очень долго и, никогда не кончится: вспомнить хотя бы

идеологические срачи в Инете по любому поводу… И это будет продолжаться вечно — отравляя ненавистью жизнь всем, если прямо сейчас не переломить общественное мнение. Кроме этого, мне требовалось как-то изменить отношение властей к нэпманам или как их ещё называют — «совбурам», «советским буржуям» — то бишь. Одними лишь комедийными кинофильмами да газетными публикациями, это не сделаешь. Прежде всего из-за вызывающего поведения их самих — нэпманов (вернее — отдельных представителей), казалось бы делающих всё возможное чтоб скомпрометировать саму идею «Новой экономической политики» Ленина.

Рисунок 31. Такими были не карикатурные, а реальные нэпманы 20-х годов. http://old.mglin-krai.ru/Tvorchestvo/Vasilevka/Vasilevka.htm

Надо как-то приструнить эту распоясавшуюся публику!

А, как?

Если даже Советская власть совокупно со своими правоохранительно-карательными органами — ничего лучшего, как полную ликвидацию НЭПа как явления и нэпманов как класса, в близко-обозримом будущем придумать не смогла?

* * *

Сразу же расставим все знаки препинания над буквой «и».

Усилиями сперва советской, а с 1991 года — российской пропаганды (в обоих случаях находящейся в руках «прослойки1» общества — в адрес которой, Ленин как-то раз довольно точно выразился) про «новых советских» а затем — «новых русских», сложился довольно устойчивый образ или стереотип…

Вполне понятно — какой, да?

Так вот: я имел дело и с теми и, с другими и скажу — среди них есть всякие!

Как и среди милиционеров, инженеров, генералов, учителей, врачей, спортсменов, политиков, чиновников, крестьян, рабочих и наконец — среди самого «добра» нации.

Или, кто-то посмеет сказать, что наши демократы-либералы — все как один, тотально одинаковы?! Мыслят в унисон, пишут как с копирки и говорят всегда одни и те же глупости — с самого момента своего осознания, как отдельной от остального быдла «субстанцией»?

Нет, нет и ещё раз — нет!

Другое дело, что мы чаще всего судим про целое историческое явление — по тому, что «плавает сверху». Мы судим о нэпманах по куражащемуся в ресторане прохиндею — пропивающему похищенное вместе с скурвившимся советским чиновником, но не замечаем сотни и тысячи других — ужом вертящихся между «Сциллой» свободного рынка и «Харибдой» государственной политики, чтоб иметь хоть какой-то доход в магазинчике, в мастерской или небольшом предприятии по изготовлению какого-нибудь ширпотреба.

Лучше станет без них?

Если судить по тотальному дефициту буквально всего — даже в эпоху «застоя», то не очень. Государственные магазины были до потолков завалены «конями педальными», а народ бегал к тем же «неистребимым» частникам и покупал за бешенные деньги джинсы, «жвачку» и пластинки группы «Битлз» — полулегально привозимые моряками да дипломатами.

Так, что было — огород то, городить?!

Ибо, человек — существо крайне противоречивое и, планированию он не подлежит априори. Сделать всего одинаковыми, равными и стабильно счастливыми не получится ни при каких условиях. Даже в тюрьме, где казалось бы созданы для всех одинаковые условия: один на нарах у окна, другой — возле параши, а третий — под нарами в «петушинном углу».

Вообще, ничего хуже нет — когда бросаются из одной крайности в другую: или, административно-командная система — с её жёстким планированием, или рыночные отношения — с конкуренцией в виде всемогущего регулятора. Ни к чему хорошему, это не приведёт.

Например, в Российской Империи со времён Петра Великого, самым «продвинутым» был именно государственное предприятие — «Императорский Тульский оружейный Завод» (ИТОЗ). В то время на Руси — никакого социализма не было и в помине. Самодержавие в щемлении рыночных отношений ещё никто не обвинял…

Так почему в дореволюционной России не было построено ни одного частного оружейного завода — способного составить конкуренцию государственному?

Думаете, спроста?

Нет, не спроста: частнику производить оружие в России (почему-то) — неинтересно. Не понимая это — просрали Крымскую, Японскую, а вслед за ней и Первую мировую войны и, рассыпались кучей вонючей гнилой картошки.

Советское оружие было вполне на уровне мировых стандартов — а может быть и выше. Ни от одного серьёзного забугорного эксперта, ни разу не слышал — хоть одного слова в адрес него пренебрежительного. Но стоит только показать иностранцу советское женское бельё…

Бог мой, как за Державу становится обидно!

Почему за семьдесят лет существования Советского Союза, в нём не научились шить обыкновенные женские трусы? На которые, после долгих трудов добившись позволения от обладательницы — было бы приятно глянуть и, не торопясь стянуть с… А затем… А потом… Хм, гкхм…

Эх!

Думаю, тоже неспроста: государству Российскому — париться насчёт ширпотреба неинтересно. Ему бы, что-нибудь — ракетно-ядерное.

Шоб все боялись!

И в принципе правильно.

А женщины?

А чё женщины? Пущай без трусов ходют.

Бугагага!!!

А меж тем стремление прихорашиваться и хорошо одеваться — вложено в наши «вторые половинки» на генетическом уровне, ничем этого не выбьешь. И почти у каждой русской женщины — привыкшей «в горящие избы входить» и «слонов на скаку останавливать» — имеется муж и сыновья…:

«…Которые тучей сидят за столом,

Которые могут идти на пролом…!».

И здесь не надо никаких «голосов»: ни «Голоса Америки», ни «Би-Би-Си», ни «Свободы, ни «Немецкой волны». Это всё по большому счёту — тупыми американцами на ветер брошенные деньги.

Зря они млеют, что нас победили — совершенно зря!

Среднестатистическому советскому человеку, чтоб стать ярым антисоветчиком — достаточно было из года в год, ежедневно и ежечасно выслушивать нелицеприятные высказывания в адрес государства собственной мамы, супруги, а затем дочери — недовольных своим стрёмным нижним бельём.

Вот и получается: бабские труселя — побили ракетно-ядерно-космическую сверхдержаву. А пиндосы лишь воспользовались этим, чтоб нас тупо ограбить.

Так, давайте не смешивать сферы интересов государства и частного капитала в России. Пусть государственные предприятия куют оружие, а частные — шьют женское бельё!

Ещё вот…

Некоторые, обвиняют НЭП в том, что он создавал условия для коррупции в государстве.

«Хахаха» — три раза!

Отменили НЭП — меньше стало коррупции?

«Меньше» — мне ответят, ибо Сталин коррупционеров сажал и стрелял как врагов народа.

Хм, гкхм…

Возможно!

Но, во-первых: а кто мешает Сталину — стрелять коррупционеров не отменяя НЭПа? Китайцы, дай Бог память — с 2000-го года расстреляли, как бы не сто тысяч чиновников и нечистоплотных на руку дельцов, а ведь их социализм — в открытую называют китайским вариантом нашего НЭПа.

А во-вторых: именно период правления Сталина — известен самыми крупными делами по мошенничеству, финансовым махинациям и так далее. А в период так называемого «Застоя» — страна буквально пошла в разнос.

Ну а в-третьих: «на то и щука в море — чтоб карась не дремал». Зачем тогда стране правоохранительные органы, как не для борьбы с коррупцией?!

* * *

«Сём-ка… А если привлечь деловых? — как-то торкнуло меня под крепкий чай, одной из бессонных ночей за компом, — два выстрела одним зайцем (хахаха!): для обуздания нэпманов и так сказать — «воровской общак» для завершения моей индустриализации»?

Безумная идея?

Конечно!

Идея эта — до того безумна, что грозит стать гениальной.

Уверен: если бы я, к примеру, собирал деньги для полёта на Марс — не получил бы от деловых ни копейки. А на выпуск товаров широкого потребления?

Должно сработать, чёрт меня побери!

Особенно, если как-нибудь, каким-нибудь достаточно замысловатым бочком — приплести сюда ещё и политику…

Конечно, не будь я знаком с одним деловым по имени Ксавер (отчество и фамилию его до сих пор не знаю) — мне б и в голову такое прийти не могло.

* * *

— Почему ты не предупредил меня, что Дзержинский умрёт?

После того, как я предсказал смерть Ленина, Ксавер стал считать меня кем-то вроде Нострадамуса. Однако, преждевременная кончина Железного Феликса для меня самого была неприятной неожиданностью.

— Почему, почему… По кочану! Извини, партнёр, в сплошных запарках был.

— Эх! Я бы такие деньги сделал, если бы хотя бы за месяц об том узнал…

После историй с «рыковкой» и гособлигациями — долго не получая от меня следующей более-менее серьёзной инфы, Ксавер изрядно нервничал — аж кушать не мог. На очередной нашей с ним встрече, он сперва безуспешно пытался всяческими «экивоками» — вытянуть из меня что-нибудь серьёзное…

Наконец не выдержав, Ксавер спросил напрямую:

— Что ты меня всё ерундой всякой, уже полгода как кормишь? Неужели, нет для меня чего-нибудь… «Этакого»?

У меня уже давненько созрели кое-какие многообещающие задумки, поэтому пристально на него посмотрев, я:

— «Этакого»…? В смысле — «реального»? Извини, партнёр — но для тебя(!) нет.

Тот, аж вскинулся, как жеребец от попавшей меж ног шлеи:

— Для меня(!), говоришь — нет?! А для кого тогда есть?

Покачав головой, со спокойной грустью пытаюсь объяснить «ревнивцу»:

— Ты меня не так понял, Ксавер: для одного человека — для тебя или кого-нибудь другого, без особой разницы… Ибо, один — будь он даже трижды «крученным», как поросячий хвост — в одиночку эту «тему» не поднимет.

Тот, с осторожным нажимом:

— И всё же?

Глаза в глаза:

— А что даром порожняки гонять?! Я примерно представляю твои возможности, Ксавер и, подгоняю тебе только реализуемую инфу — чтоб не было между нами непоняток и тёрок, апосля.

Несколько насмешливо:

— Да и страшно мне за тебя — вдруг не подумавши впряжёшься, да пуп себе надорвёшь. А я к тебе уже привык — почитай как к родному. Хахаха!

Однако, тому не до смеха — он явно растерян, что мной впервые за ним наблюдается.

Намёк был понят!

Ладно, ты подумай, а я тоже пока подумаю.

Если, даже мнимые «сыновья лейтенанта Шмидта» у Ильфа и Петрова, обеспокоившись насчёт конъюнктуры рынка — сумели собраться близ Сухаревской башни на «конференцию», создать «корпорацию» и, договорившись подписать что-то вроде почти всех устраивающей «Сухаревской конвенции» о разделе зон влияния… То что тогда говорить об «деловых»?

Должна быть, обязательно должна быть в России — какая-нибудь своя «корпорация негодяев»!

И где быть её «головному офису», как не в Нижнем Новгороде — бывшем когда-то «кошельком России»? Куда делись многочисленные представители целого предпринимательского класса — крутящих многомиллионные состояния через Макарьевскую ярмарку? Промышленники-миллионщики из староверов, купцы трёх гильдий, их приказчики и прочая, прочая, прочая. Конечно — «верхушку» большевики срезали, кто-то успел удрать за кордон и так далее…

А где представители второго, третьего и прочих уровней? «Переквалифицировались в управдомы» — словами Остапа Бендера?

Не верю!

Вся новейшая история нашей страны после 1917 года, свидетельствует о невероятной живучести частного капитала — в конце концов победившего… Нет, не социализм — им в СССР лишь слегка «пахло».

Другой капитализм — государственный.

Вот Ксавер теперь репу и чешет: вывести меня на эту, условно назовём — «закулису», рискованно. А вдруг вся эта история, с самого начала — подстава НКВД, с целью накрыть всю «организацию» одним махом?

А с другой стороны, его самый страшный для человека зверь — собственная «жаба» гложет: если досель моя информация, предназначенная ему лично — приносила громадную прибыль, то тогда какова будет — предназначенная для всех «деловых»?

Да и простое человеческое любопытство — от которого не одна «кошка сдохла», не будем сбрасывать со счёту!

Вижу, ни на что не может решиться. Прерываю паузу:

— Ладно, проехали — забудь…

Мнётся, потом глядя в глаза с невиданными ранее просящими интонациями:

— Ты, это… Серафим! Ты никуда пока не уезжай. Если срастётся что — оповещу.

Постукивая двумя пальцами об циферблат ручных часов, нетерпеливо-раздражённо спрашиваю:

— И долго мне ждать, «никуда не уезжая»? Просроченная инфа стоит меньше, чем прокисшее молоко. Из того, можно хоть простоквашу сделать — да оладьи с голодухи напечь!

— Не знаю. Может неделю, а может и месяц-полтора.

Не скрывая недовольного вида, категорично заявляю:

— «Месяц-полтора»?! Это не по-деловому, партнёр, ибо «время — деньги»! Каждый лишний день — это миллионные убытки. Поэтому, согласен ждать не более месяца… А там уж — не обессудь!

* * *

Прошло чуть более двух недель.

Сидел в кабинете «Организационно-технического сектора» (ОТС) при Секретариате Нижегородского краевого исполкома ВКП(б) — чьим Заведующим являюсь (кроме того, напомню — за собой были сохранены должности Начальника «Особого проектно-технического бюро № 007» (ОПТБ-007) и Заведующего «Отдела главного технического консультанта» промышленно-торгового кооператива «Красный рассвет») и, изнывая от летней полуденной духоты строчил на компе очередной фантастическо-производственный роман, когда побеспокоил телефонным звонком из Ульяновска мой секретарь-референт в области литературу Борис Бажанов:

— Какой-то человек тебя ищет, Серафим… С ним ещё двое.

Хм… Кажется «наши».

Естественно, Ксаверу я не сказал о своём новом назначении, а сам он узнать навряд ли смог бы. Ибо я на публике в этом качестве вообще не появляюсь, а «Организационно-технический сектор» (ОТС) — ведёт себя очень скромно, затерявшись в бюрократических структурах края, как жёлтый лист в осеннем лесу.

И тем не менее, именно (ОТС) держит руку на пульсе всё партийно-хозяйственной жизни Нижегородского края, и цепкие пальцы на горле партноменклатуры.

— В штатском? Документы не предъявляли?

— Нет. Говорили, что твои знакомые.

— Опиши мне их, только кратко.

— Старший, такой… Как сказать? Лицо круглое, нервное, с жёсткими усами — как у Петра Великого. Приехал с двумя другими на автомобиле: шофёр — такой плотный из себя и второй — какой-то хлюст. Злой, как хорёк!

Краткий устный портрет этой троицы подтвердил моё первоначально подтверждение — за мной пожаловали Ксавер, Саул и Упырь и, никто более.

От чего-то неизвестно-угрожающего заныло в груди. Ну, что ж…

Ты сам этого хотел!

— Что-то велели передать на словах?

— Нет… То, есть — да! Тот, старший с виду над ними — который с усами, сказал, что будет ждать тебя возле трактира и чтоб ты срочно шёл туда.

— Ну, прям так уж и, «срочно», — бурчу, — скажи, что буду через день. Если им что-то надо — пусть подождут. А если нет — пусть валят на все четыре стороны.

Торопливость нужна при ловле блох, а мне сперва подготовиться надо…

Убрав компьютер в надёжный схрон, который можно обнажить лишь снеся стену здания, я предупредил подчинённых что исчезаю на неопределённый срок и поехал на квартиру где проживал.

«Механизм» управления моей подпольной промышленной «империей» — хорошо налажен и приспособлен безотказно работать и, в моё отсутствие.

Сперва хорошенько выспавшись, я встав ещё затемно не менее хорошенько позавтракал. Затем, усевшись перед большим зеркалом, я достал заветный саквояжик и буквально за полчаса превратил себя в некое подобие графа Калиостро из старого советского фильма про этого талантливого мошенника. Даже глазам, с помощью «игры теней», удалось придать некую доверительно-гипнотическую выпуклость.

Ну, что…

Я готов!

* * *

Сперва, не удержавшись объехал все объёкты — издали контролируя ход строительных работ, особенно задержавшись возле площадки, где на месте будущего делового центра — с моей лёгкой руки авансом прозванного «Ульяновск-Сити», уже начали рыть котлован под гостиничный комплекс: ресторан и отель «Five red stars». Гостиница будет не хуже столичной: четырёх— этажной, с лифтами и телефонами в номерах, с конференц-залом, большой кухней и собственным рестораном, сауной с бассейном, автостоянкой, сквериком с фонтанчиком — в виде голых баб держащих чащу…

Другая гостиница, будет на следующий год заложена близ уже строящегося нового Ульяновского железнодорожного вокзала. Напомню — чей макет в конструктивистском архитектурном стиле был в Советском павильоне на Парижской выставке в прошлом году и даже получил «Гран-при».

Взяв «на карандаш» замеченные недостатки, повздыхав (когда это будет?), поехал к старой деревянной ульяновской гостинице, где остановились мои хорошо знакомые.

Видавший виды светло-зелёный закрытый автомобиль от неизвестного производителя, стоял на парковке у «Красного трактира» среди других — принадлежащих проживающим в гостинице иностранным инженерам, работающим на предприятиях Ульяновска или обучающих наших специалистов в фабрично-заводских училищах. Тут же находилось в специальных держателях с десяток велосипедов — на которых ездили на работу или по делам высококвалифицированные рабочие из той же категории. Впрочем, кое-кто из них — эти два занятия совмещал, за хорошее вознаграждение, конечно.

Мельком, по давней привычке глянул на окна — не выглядывает ли меня хозяйка? Однако нет, не видно — видно сильно занята.

Подойдя к скучающему за рулём Саулу, я чуть хрипловатым баском спросил:

— Что за «лайба», кореш? «Антилопа Гну»?

— ЧЁ? — несколько угрожающе, — шёл бы отсюда, пока промеж рогов тебе — «антилопе», не засветил…

— Название автомобиля, спрашиваю. Никогда ещё — таких убогих телег, видеть не приходилось.

Пристально всматриваясь в меня, с некой гордостью:

— «Убогим» — сча ты станешь! А это — «Руссо-Балт».

Удивлённо хмыкаю:

— Хм… Как стремительно прогрессирует наша нижегородчина! Раньше вы за мной на фургоне запряжённом волами заезжали, Саул.

На самом деле тот фургон был запряжёт лошадьми, однако скоростью — волов ненамного превосходящей.

— Как там кстати, даренный бронежилет? В пузе не жмёт?

Тот, не веря глазам:

— Серафим?!

— Нет. Айседора Дункан. Хочешь, я тебе «Канкан» на капоте станцую?

Раззявив рот — хоть ворон в нём считай:

— А, чё ты…?

Резко:

— А оно тебе надо? Зови своих, да поехали.

Не хватало ещё, чтоб я перед каждым шнырём распинался да отчитывался.

Уже в автомобиле, Ксавер даже не поздоровавшись, одобрил мою затею:

— «Настоящий» ты — не производишь должного впечатления на людей.

Саул, мстительно из-за руля:

— Сморчок-сморчком!

— Помолчи! А сейчас…

Пока он подбирал аллегории, сидящий слева от меня Упырь:

— Знавал когда-то одного весьма авторитетного делового из Ростова — так вылитый он. Правда, того повесили ещё до комиссаров.

Подумав, Ксавер кивнул и предупредил:

— Но если тебя раскусят — у нас могут быть крупные неприятности. Ты уверен, Серафим?

— Уверен. После первых же моих слов — деловым будет не до моей внешности.

Насколько могу судить, его «колотит» — тоже, не менее моего. Осторожно спрашивает:

— Зачем же тогда…?

— «Встречают по одёжке», Ксавер! И если не произвести впечатление с первого же взгляда, до «проводов по уму» — дело может и не дойти.

После довольно продолжительной паузы, он согласился:

— Надеюсь, Серафим — ты знаешь что делаешь. Как тебя представить людям?

— Так и представь: «Серафим» — мне моё имя нравится и, люди от него тоже — просто кипятком будут писцаться.

Тот, слегка оскалившись:

— Ты только при них что-нибудь подобное не ляпни! Я то к тебе привык, а деловые могут не понять.

— Всё будет «в елочку», партнёр!

Тяжко вздохнув, качает укоризненно головой:

— Ох, что за язык у тебя…

Признаться честно: это у меня от страха такая бравада — а вовсе не от безумной храбрости.

Несмотря на довольно непритязательный внешний вид, внутри «Руссо-Балт» был довольно шикарно отделан, а ухоженный двигатель позволил домчаться до Нижнего Новгорода буквально за пару с небольшим часов, даже по довольно убитой грунтовке.

Как только въехали в городскую черту, Ксавер кивнул Упырю и тот:

— Извини, Серафим, но дальше тебе ехать придётся…

— В багажнике?

— БУГАГАГА!!!

Саул, чуть было не врезался в какую-то лошадь с бочкой на телеге, а Ксавер, нервно пошевелив жёсткими усиками:

— Нет, всего лишь с мешком на голове.

Поворачиваюсь к Упырю, уже приготовившему что-то чёрное:

— Только не испорть мне грим!

Тот, отрицающе вертит головой:

— Я тебя заодно и обыщу… Не возражаешь?

— Нет, не возражаю, — расстёгиваю строгий «пасторский» сюртук и дурашливо взявшись за мотню, — прикажешь штаны снять и ягодицы раздвинуть?

Улыбается, почти дружелюбно:

— Нет. «Шпалер» или серьёзное «перо» в живую человечью задницу не влезают — сто раз уже пробовал.

Хотел было уточнить — про чью именно «задницу» идёт речь (не его ли — Упыря собственную), но не стал.

Кто его знает — как дальше всё обернётся?! Не вспомнит ли он мои слова и не попытается ли в «сто первый» раз…

Бббррр! Чур-чур меня!

— А это у тебя что?

— Где? А, это… С глазами не дружишь? Это папочка с бумажками.

— Что за «бумажки»?

— Разные. Одни — чтоб задницу вытирать, — кроме всего прочего захватил с собой пачку туалетной бумаги собственного производства, — другие — чтоб людям показывать. Тебя какие больше интересуют?

— Бугагага!!!

Недовольно покосившись в сторону своего весёлого напарника, Упырь:

— Те, что с водяными знаками.

Дальше ехали молча, лишь Ксавер с Саулом-шофёром — иногда перекидывались короткими фразами относительно направления движения.

«Мешок» из какой-то качественной материи оказался довольно просторным, чтоб ничего не видя — тем не менее, позволял более-менее свободно дышать. Ещё слава Богу, в столице Нижегородского края сегодня было довольно свежо, вечерело, шёл мелкий нудный «обложняк» и в «Руссо-Балте» было достаточно прохладно — от гулявших в нём сквознячков.

* * *

Сперва меня очень вежливо и аккуратно выведя из остававшегося автомобиля, ввели под руки в переднюю какого-то здания, где Упырь снял мешок. Нас там уже поджидали: двое одетых «по-городскому» мрачных здоровых мужиков — под бдительным присмотром третьего, меня довольно невежливо и неаккуратно ещё раз обыскали.

После этой неприятной, но видимо — необходимой процедуры, Упырь и Саул остались в «людской» с теми двоими, а мы с Ксавером по жесту молчаливого «третьего» (уж не немой, ли?) — пошли за ним. Миновав с пяток комнат — заставленный всевозможным барахлом (запасники какого-то музея, никак?), тот предложил мне посидеть в одиночестве взаперти в одной из небольших коморок — похожей на артистическую уборную в провинциальном театре или запущенный донельзя дамский будуарчик.

Воспользовался имеющимися здесь «удобствами» в виде старомодной «ночной вазы», я смог заодно исправить кое-какие огрехи, появившиеся в моём «боевом макияже» — смотрясь в раритетное трюмо с запылёнными зеркалами. Чуть позже принесли сравнительно горячий чай в стакане, колотый сахар и пару бутербродов с ветчиной и, я — уже давно изрядно проголодавшийся, с большим удовольствием перекусил.

Затем, после примерно полутора часов томительного ожидания, тот же человек, казалось — ещё пару «кругов» проведя через всё здание, ввёл меня в довольно просторный полутёмный зал. Несмотря на уже ночную темень, окна его были наглухо зашторены и «люминесценцию» создавал лишь горящий на одной из стен светильник-бра с двумя тускло-жёлтыми электрическими лампочками. Другие, довольно многочисленные источники света — были отключены и, в зале царил довольно зловещий полумрак.

Хотя, в центре стоял большой прямоугольный стол со стульями и сидящими на них людьми — числом немногим более двадцати.

— Здравствуйте, люди!

— И ты будь здрав, добр человек, кто б ты не был, — слышу в ответ, — садись вон на ту табуреточку у стеночки — в ногах правды нет.

Особого приглашения не требуя, усаживаюсь на донельзя расшатанную деревянную табуретку у стены — под самым «тем самым» светильником, извиняюсь за тавтологию. Папочку с бумажками кладу на колени и скромненько молчу — под пристальными, изучающими взглядами двух десятков глаз, жду — когда меня рот раскрыть попросят.

Таким образом, я был хорошо виден людям сидящих за столом, а они мне виделись лишь в образе неясных силуэтов. Немного обвыкшись, с большим трудом смог различить Ксавера — по правую руку какой-то сгорбленной «тени» (возможно старика?), во главе стола.

Хотя, одного — самого близкого ко мне делового, я мог рассмотреть более-менее отчётливо!

Крупный, полный мужчина — но лицом, жестами и агрессивными движениями — более похожий на борца сумо, чем на криминального деятеля.

Он и задал мне первый вопрос:

— «Серафим», говоришь?

Киваю и, глядя не на него — а на «Тень» во главе стола, спокойно-вежливо отвечаю:

— Аз езмь. Ты на какое прозвище откликаешься, уважаемый?

Не представляясь, «Сумоист» плотно на меня «наехал»:

— Ты сперва докажи, что не работаешь на «ЧеКу»!

— Доказываю: я никак не могу работать на «Всероссийскую чрезвычайную комиссию по борьбе с контрреволюцией и саботажем» — ибо эта организация упразднена 6 февраля 1922 года с передачей полномочий «ОГПУ».

Тот, начиная закипать:

— Как бы там эта «контора» не называлась — а по твоим повадкам заметно, что ты — мусорская подстава!

Так же, глядя мимо него на «Тень»:

— «Повадки», говоришь? Если бы не пришёл сюда своими ногами, с одним моим — очень(!) хорошо знакомым, то решил бы: попал на «исповедь» в «острог» — где с меня мусора выбивают «чистуху»…

Вообще-то жаргон «моего времени» — поймут, нет?

Поняли!

В зале угрожающе загудело, но не смутясь, я — тыча большим пальцем за спину:

— …Ибо у людей принято при разговоре за стол сажать, а не под лампу — по мусорскому обычаю!

«Тень» сухо кашлянула в кулачок и в зале стихло — как при оглашении результата бракоразводного процесса миллионера.

«Сумоист», видимо — играл предназначенную ему роль «злого следователя» и, сразу не понял, что вся его краплёная колода карт — бита одним козырным тузом.

Привстав, он прорычал:

— Прежде чем за стол садить — у людей принято узнать, кто ты такой по жизни то, вообще?

— Проживу жизнь — тогда скажу. А ты, с какой целью интересуешься?

— Уж больно ты какой-то «мутный», Серафим. Вот я и интересуюсь — не работаешь ли ты на…

Перебиваю и довольно резко:

— На Каца…?

Напоминаю, что ещё прошлой осенью Абрам Израилевич стал Начальником сперва губернского, а затем — краевого отдела НКВД. И достиг он этих карьерных высот, благодаря мне и никому более. Естественно, после такого события — отношения между нами стали «вполне соответствующими» и до сих пор продолжают таковыми быть.

Поэтому, я на полном серьёзе ответил:

— …Нет, я не работаю на Каца. Это Кац — работает на меня!

После этих слов, в зале на пару минут повисла могильная тишина…

Вижу, как Ксавер что-то шепнул на ушко Тени и, тот кашлянув:

— Люди! Слышали про таких кумовок, как «Гуливан», «Колька-мясо» и «Карахан»?

Эти оборотни-бандиты работали на бывшего Начальника ГубНКВД Погребинского и благодаря мне были разоблачены и, так сказать — «нейтрализованы».

Тотчас загудело:

— Как не слышать!

— Если бы не Серафим — они бы до сих пор сидели промеж нас.

В зале раздался приглушённый… Как бы назвать… Вскрик, не вскрик — скорее выдох. Воспользовавшись произведённым эффектом, встаю, решительно подхожу к «Злому следователю» и положив на плечо руку, вопросительно-повелительно говорю:

— Если вопросов больше не имеется — а сказать чего умного не можешь, может — под лампочками покемаришь, пока я с людьми говорить буду?

Чуть привстав, тот растерянно крутит головой — не зная как поступить. Видать, в «сценарии» такого предусмотрено не было. «Тень», еле слышно кашлянул в могильной тишине и «дознаватель» послушно последовал моему предложению.

Сидящие за столом деловые, теперь уже не казались мне всего лишь безликими «силуэтами». Из-за ламп горящих уже не сверху — а за моей спиной, их лица были более-менее освещены — на моё же, прямые лучи не падали. За свой грим можно было не опасаться. Хотя хорошенько разглядеть, особенно самых дальних от меня — я по прежнему не мог, но всё же было видно — люди, как люди: насчёт хвостов не знаю, а вот рогов на головах — у них точно нет. Ксавер и «Тень» оказались несколько наискосок от меня — на «средней дистанции», можно сказать. Причём, если своего партнёра я мог достаточно хорошо рассмотреть на лицо (как и все — как по голове пыльным мешком оглоушенный!), то «Тень» — находящийся в тени от него, да к тому же сдвинувшийся несколько назад — оставался для меня довольно плохо различимым.

Одно ясно: этот человек — находился в уже довольно почтенных годах (возможно — знавал ещё саму «Соньку — Золотую Ручку»!), он — далеко не дурак следовательно и, он — глава собравшегося здесь криминалитета.

* * *

Теперь, немного об организованной преступности…

Я не про «бакланов», «кухонных боксеров» и прочую мелкую шпану — живущую по принципу: «украл, выпил, сел в тюрьму».

Я про серьёзных — «деловых» людей, что собрались сейчас передо мной. Вернее — про намечающиеся мои с ними отношения: а не в падлу ли попаданцу…?

Понятно, про что я?

Увы!

Можно загнать организованную преступность в самое глубокое подполье, можно сделать вид, что её не существует или она «стремиться к нулю» — как звучало в докладах высокопоставленных ментов на каждом партийном съезде эпохи «Застоя»… Но она будет существовать — пока существует само государство. Вспомните знаменитую «сучью войну» — попытку социалистического государства уничтожить воров в законе: кто в ней в конечном итоге победил?

Правильно!

Государства того, уж давно нет — уже и достаточно редко вспоминают про сам СССР, а криминальные «авторитеты» — вот они, полюбуйтесь.

Тот, кто умеет думать, тот кто читал книгу Марио Пьюзо или хотя бы смотрел фильм «Крёстный отец» — понимает что существуют жизненные обстоятельства, которые или ломают человека или заставляют его стать преступником.

Мы все разные!

Кто-то прогибается под этот «изменчивый мир», становится конченным алкоголиком, или наркоманом и подыхает обосцанным собутыльниками в сточной канаве. Кто-то предпочитает прогнуть мир под себя и, чаще всего тоже: в лучшем случае — «красиво» погибает при уличных разборках, а в худшем — подыхает в тюремной камере, у расстрельной стенки, в пеньковой петле или на электрическом стуле.

Лишь считанные единицы из решивших ступить на эту довольно скользкую стезю — становятся лидерами криминального мира, как эти — что в данный момент сидят передо мной. Потом, как это достаточно правдоподобно написано у великого Марио Пьюзо — оставшиеся в живых главы «семей», поднакопив влияния в деловых кругах и финансовых средств — так или иначе становятся легальными бизнесменами. Они обзаводятся недвижимостью — строя какой-нибудь «Лос-Вегас», водят дружбу с сенаторами и конгрессменами, занимаются благотворительностью, покровительствуют искусству, спонсируют политические партии и выдвигают кандидатуру в президенты великой державы.

Три поколения и, никто кроме историков — пишущих мало кому интересные нудные книги про «дела давно минувших дней, предания седины старинной» и, не вспомнит про их прошлое и не предъявит его их внукам и правнукам.

Маркс был прав в одном: за каждым более-менее значительным состоянием в этом мире — так или иначе стоит преступление, так уж устроена наша земная жизнь.

Так что мне, как попаданцу, разумней было бы не бороться, а возглавить «процесс»!

Однако, вернёмся к нашим деловым…

* * *

Чуть всё не испортил своим признание Ксавер:

— Хочу поведать людям, что Серафим предсказал смерть Ленина…

Это произвело впечатление — деловые, буквально оцепенели. Помолчав, Ксавер добавил:

— …День в день!

Народ здесь был битый и тёртый — это однозначно. Но всякой выдержке есть предел и, по залу раздалось дружным выдохом послышалось:

— Ааааххх!

Все задвигались и завошкались, кто-то перекрестился, большинство чертыхнулось, а самые близко сидящие — суеверно от меня отшатнулись.

Но, далеко не все!

Какой-то маловер сбоку, придя в себя с ехидцей молвил:

— Ясновидящий, значит… Тогда может предскажешь, поведаешь нам — когда сам представишься?

Разговор планировался в другом ключе. Поэтому пришлось на ходу переобуваться:

С некой ленцой отвечаю:

— «Ясновидящий» — на потеху курям в лаптях в Коминтерне про Мировую революцию кукарекает. А я имею глаза, уши и голову, умею думать и потому — предвижу некоторые события. «Представлюсь» же я тогда — когда мой срок придёт, ни раньше, ни позже.

Другой, с заметным волнением в голосе:

— Может, предскажешь мою смерть, Серафим?

Внимательно вглядываясь в него сквозь полумрак:

— Предугадать можно лишь смерть людей публичных — которые у всех на виду. Расскажи мне про себя всё, мил человек, тогда возможно я смогу поведать тебе — когда и каким образом ты умрёшь.

Тот, двуперстно перекрестившись, под общий негромкий смех:

— Нет, уж! «Всё», я даже на исповеди священнику — никогда не рассказывал.

Вижу, ситуация несколько разрядилась. Тогда немножко подождав и поняв, что вопросов больше не будет, негромко, глядя в сторону Тени:

— Настоятельно советую людям не пытать меня… Хм, гкхм… Насчёт дат собственных кончин. Ибо, подобные знания — приносят многие печали и приближают её. Кончину — стало быть.

Ксавер, положа руки на стол, не торопясь оглядел присутствующих и когда они успокоились:

— Серафим предсказал не только смерть Ленина — на которой, не скажу как, я заработал на этой информации… Два милльона рублей, из которых внёс в общую кассу двести «косарей».

— Оооххх!

— Про события прошлой осени, я тоже узнал от него и, причём — за две недели до того, как коммуняки как будто сбесились. И тоже «общак» не обидел.

Тень легонечко кашлянул в кулачок, подтверждая слова.

Опять, все зашевелились и задвигались. Но вижу — настроения поменялись: движняк пошёл не от суеверного ужаса — а уже от меркантильного интереса. Послышались вполголоса произнесённые завистливые высказывания, типа: «Почему не мне?» или «Я бы больше урвал!». Самые и, так близко сидящие — придвинулись ко мне ещё поближе и, даже показалось — подобострастно на меня же уставились.

Ксавер, легонько ударив по столу, продолжил:

— Люди! Мы с вами собираемся очень редко и только по делу. Если кто не знает: в этот раз, мы собрались на толковище — по настоянию этого человека. Возможно, Серафим припас для нас всех что-то иное? «Свеженькое», так сказать?

Ноль моей реакции… И тогда его осеняет. Ксавер, радостно-возбуждённо:

— Серафим мне часто намекал и даже говорил в открытую: коммунисты у власти долго не продержатся! Значит, он хочет нам поведать, что после смерти Дзержинского — Советской власти…

Чуть «тельняшку» на груди не рвёт, от радости:

— …КИРДЫК!!!

«Тут вообще началось — не опишешь в словах», — не хотел «поганить» Владимира Высоцкого, но другими словами и не выразишь!

Вроде, взрослые, солидные люди — а вели себя как школьники, получившие известии о отмене урока — по случаю заболевания строгого учителя по нелюбимому предмету.

Среди всеобщего веселья, лишь я и Тень сохраняли хладнокровное спокойствие — сквозь полусумрак разглядывая друг друга и пытаясь понять, что творится у каждого в душе.

Наконец, все деловые успокоились и ещё возбуждённо-ликующие уселись обратно за стол и ожидающе уставились на меня. Ксавер перемигнулся с Тенью и нетерпеливо:

— Говори, Серафим!

Не спеша оглядев всех присутствующих, с изрядным скепсисом в голове, я начал:

— Приходилось мне бывать на партсобраниях и даже выступать там с речами. Что не скажешь — тут же перебивают. Потом начинается «дискуссия», в конце которой — уже сам не помнишь, что сказать хотел. Я начну говорить только тогда — когда люди пообещают, что дослушают до конца…

И проведя ладонью по горлу:

— … А потом — хоть зарежьте!

Ксавер, в полном ахуе уставился на Тень. Самый чуток помедлив, тот сам — без «переводчика», со старческим «дребезжанием» в голосе, пообещал:

— Тебя выслушают не перебивая. Правда, люди?

В нескольких концах стола раздалось, нечто вроде:

— Мы не на партсобрании, говори, Серафим!

* * *

— «Своя рубашка — ближе к телу», слышали такое? Кто из присутствующих не согласится с этим утверждением…?

Молчат, а молчание как известно — знак согласия. И тогда я встал и, начал с небольшими перерывами речь, чтоб самому отдохнуть, а моим слушателям — легче было усвоить услышанное:

— …Вот и я говорю: все мы люди разные и, единственное, что нас объединяет — это эгоизм, как ни странно это звучит. Даже о своих ближних, сказать по правде — мы заботимся с дальним прицелом, чтоб наши ближние в свою очередь позаботились о нас — когда срок придёт. Всё остальное: альтруизм, гуманизм и прочие «общечеловеческие ценности» — противоречат этому самому законному человеческому чувству и, поэтому являются плодом чьей-то довольно убогой фантазии, созданной чьим-то больным воображением утопией, или кому-то выгодным блефом.

— Почему большевики победили в этой стране? …Потому, что учение Маркса — «единственно верное»? Отнюдь! Потому что, они воззвали к тем самым — эгоистическим устремлениям отдельных слоёв населения. Уставшие от войны солдатские массы они заманили лозунгом прекращения войны с немцами и возможностью вернуться из окопов домой к бабе. Подавляющее большинство крестьян пошли за ними после обещания узаконить самозахват барской земли. Рабочие массово встали за большевиков только после посула разрешить им установить на предприятиях такие порядки, какие им любы.

— Но «обещать» можно только до захвата власти. После её захвата, чтоб власть удержать — надо «требовать»! Когда коммунисты встали во главе Российского государства, то в соответствии с «единственно верным учением» — они стали требовать от народных масс самопожертвования. И это породило противоречие с присущим всем слоям населения эгоизмом.

— От крестьян новые власти требовали отдачи всех «излишков» — крестьяне ответили сокращением посевных площадей и восстаниями. От рабочих они требовали ударного труда — однако, всех одинаково вознаграждая за труд. И те, вместо работы — занялись расхищением добра на собственных предприятиях и складах. Пренебрежение и даже борьба с человеческими чувствами, вроде присущего всему живому эгоизма — всегда приводят только к лжи и ханжеству. В свою очередь — ложь, ханжество во имя неких «высших идеалов» — прямой путь к развращению власти, гниению и затем её развалу.

Сделав паузу, я сказал то, что от меня хотели услышать:

— Поэтому, Советская Власть — как власть коммунистов-марксистов, обречена!

Слушающие меня разом вздохнули и затаили дыхание. Продолжаю:

— Но произойдёт это, вовсе не в этом и даже не на следующий год…

Глухой ропот, как шум прибоя перед сокрушительным цунами. И тем не менее, заканчиваю «прогноз»:

— …А не ранее чем через три поколения: лет, эдак — через семьдесят!

Ксавер, вскипев гневом не сдержав слова, соскочил и:

— Так, что ж ты мне мозги полоскал всё это время?!

Подняв руку, опережая готовую взорваться «аудиторию»:

— Люди! Вы обещали меня дослушать! А потом — хоть на куски рвите.

Тень, кашлянув:

— Пусть говорит.

* * *

Я их вполне понимаю!

Те, из двуногих прямоходящих сапиенсов, у кого появляется слишком много денег — в какой-то момент упираются в барьер возможностей траты этих «лишних» денег. Даже, в «моё время» — на «Диком Западе» или на постсоветском пространстве, миллиардеры-олигархи — просто из кожи лезли вон, в потугах их потратить как можно более оригинально. Пресловутая яхта Абрамовича — размером с хороший танкер, или расточительная благотворительность его западных «коллег» — из одной и той же области «психиатрии». Просто наши власть имущие — большими игрушками ещё не наигрались: даже в этом, отстаём мы от западного мира — лет на пятьдесят или сто лет.

При развитом социализме и его «Застое», деятель теневой экономики не палясь — мог позволить себе лишь автомобиль «Волга», дачу в престижном месте, гарнитуры из стран СЭВ, видик из-за «Железного занавеса», ковры из стран «третьего мира» и отечественные норковые шубы…

И стоп!

Недвижимость в Лондоне не купишь, акции компании «Микрософт» не скупишь, теле-шоу на ТВ не устроишь, гарем из «мисс и миссис» не заведёшь… Тоска, просто смертная.

Тоска по возможностям!

А что тогда говорить про «подпольных миллионеров» времён НЭПа?

Поэтому, любая напряженность в мире, любой чих или кашель из Кремля — ими воспринимается как надежда на скорейшие благоприятные для них перемены. Авось, Советская власть — либерализируется настолько, что и вовсе перестанет существовать. Авось, в России настанет эра парламентаризма, буржуазной республики и прочих «западных» ценностей.

Ну а там уж, чуди на свои кровные — как хошь, выпендривайся друг перед другом дворцами, яхтами да разодетыми в шелка и жемчуга шлюхами — по самое «не хочу»!

И тут такой жестокий облом от «Нострадамуса» — ждать надо ещё, аж целых семьдесят лет…

Даже, с одной стороны — мне их жалко.

* * *

— Знаю, вы хотите меня спросить: почему Советская власть продержится так долго — ведь, коммунисты требует от народа самопожертвования — а тому присущ классовый эгоизм?

Не дождавшись даже слова, сам себе отвечаю:

— Увы, но среди большевиков оказались умные люди. Не переставая требовать от народа самопожертвования — они обратились к эгоистичным чаяниям отдельных его представителей, объявив «ленинский призыв» в партию. Отныне от элитария-партийца требуется не знания теории Карла Маркса, не заслуги перед революционным движением, не подвиги на фронтах Гражданской и, даже не «чистокровное» пролетарское происхождение… Безоговорочная поддержка «генеральной линии», безудержное рвение по части разоблачения — на кого укажут и, вот уже какой-нибудь деревенский паренёк — едва умеющий читать и писать, буквально «из грязи в князи» — становится большим начальником.

Обличительно тыкаю пальцев в каждого:

— И это происходит буквально на наших с вами глазах, люди! По-нашему с вами молчаливому согласию!

Несмотря на уговор, у кого-то вырвалось:

— А что мы можем сделать?!

— Про наши с вами «возможности» — потом. А сейчас я с вашего позволения продолжу…

Глубоко вздохнув (неприятно это дело, сказать по правде!), выношу Советской Власти и Советскому Союзу в целом, смертный приговор:

— …Система рухнет тогда — когда свободных мест для «парнишек из сельской местности» на вершине власти не останется: ведь у большинства из усевшихся там ранее — будет появляться потомство.

Вспомнив кое-что из «недавнего былого» и, добавил под общий смех:

— Разве что кастрировать их всех перед поступлением на гослужбу — как в древнем Китае!

Интересно, много будет согласившихся?

— Можете себе представить, чтоб дети какого-нибудь комиссара ушли обратно «в народ» — к станку и плугу? …Не можете? Правильно — так не бывает! Система любой власти работает как ниппель: вверх подниматься никого заставлять-подгонять не надо — сами ломятся из хижин в дворцы. А вот наоборот вниз — из дворцов в хижины, добровольно никто не спускается. Власть, продолжающая требовать от народа самопожертвования во имя «светлого будущего» — но не могущая обеспечить эгоистичные устремления его наиболее активной части, обречена как Помпея — построенная на Везувие!

* * *

Траурно, без всяких кавычек помолчав над кончиной СССР (ведь всё же моё детство, отрочество, молодость и частично зрелость — пришлась на время его существования и, я искренне горевал — когда моей Родины не стало), продолжаю:

— Но я сюда пришёл не затем, люди, чтоб поведать о смерти коммунизма — через три четверти века… Это так — к слову пришлось. Я пришёл, чтоб сообщить вам об скорой кончине НЭПа — «Новой экономической политики», то есть.

У Ксавера аж отвалилась нижняя челюсть. Он что-то проклекотал, мне удалось понять лишь одно слово и знак вопроса:

— …Объясни?

— В двадцать седьмом комиссары призадумаются, в двадцать восьмом примут решение, а в тридцать первом — захлопнут крышку гроба и, похоронят НЭП всерьёз и очень надолго — запретив частную торговлю2.

Сообщив такое, я усаживаюсь на своё место.

Вот тут был кипишь, так кипишь…

Вторую жизнь живу, а второго такого кипиша — ещё видеть не приходилось!

После кипеша начался конструктивный (насколько это возможно, конструктивный) срач, прям как где-нибудь на форуме по альтернативной истории.

Сперва, мне не поверили:

— Пробовали уже раз запретить частную торговлю — после Октября и что получилось? Опять к тому же вернулись!

Отвечаю:

— Часть большевистской верхушки умеет учиться на ошибках. В этот раз всё будет по-другому: вместо военного коммунизма — государственный капитализм. Будут ходить деньги — хотя и не конвертируемые в инвалюту и драгметаллы, будет отменена уравниловка в оплате труда, а предприятия посадят на самоокупаемость и хозрасчёт.

— Ничего у них не получится!

Отвечаю:

— Смотри что «не получится»: коммунизм построить — как трудящимся обещали, или Америку «догнать и перегнать» — у них действительно не получится. Но как у Петра Великого получилось построить на костях Санкт-Петербург — большевики буквально с нуля создадут вторую экономику мира.

После моих слов, среди адекватных выкриков был лишь один — более-менее адекватный:

— «Вторую экономику мира»?! А зачем им это, не подскажешь?

— Ну… Чтоб, страна не рассыпалась в следующей большой европейской войне — как Российская Империя. Ведь, у них перед глазами опыт предшественников: придётся сбривать усы, отращивать сиськи и переодевшись бабами — бежать куда-нибудь в Аргентину. А там кто они? Да, так — говно на палочке…

— Будет война?!

Делаю поширше очи:

— А когда их не было?!

— Срок не назовёшь?

— Когда подрастёт следующее «пушечное мясо» — лет через…

Три года с половиной года, как я уже здесь! И роковая дата постоянно приближается.

— …Лет через пятнадцать.

Наконец, стали задавать конструктивные вопросы:

— Что будет с нами, что будет с нэпманами?

— Нэпманов и деловых, кто не успеет вовремя уйти «в тень» — пересажают. Тайга в Сибири большая — заняться будет чем. Так что, пока время есть — осваивайте топор и двуручную пилу, люди!

Прозвучало, как-то непроизвольно стэбно, что вызвало новый взрыв возмущения.

Деловые пошумели, покричали ещё сколько то времени — я старался больше отмалчиваться и, наконец замолкнув — вопрошающе на меня уставились. Мол, что дальше, предсказатель фуев?

Встав, Ксавер обратился к присутствующим прижав ладонь к груди:

— Люди! Я знаком с этим человеком давно и достаточно хорошо его знаю. Он никогда не даёт инфу просто так. Если он поведал нам такое, значит — он подскажет как нам быть… И, не просто «быть» — поживу-поздорову, а ещё и — остаться с немалым гешефтом. Верно, Серафим?

— Всё правильно, Ксавер!

Беру в руки свою папочку и высоко подняв, показываю всем присутствующим:

— Я разработал план спасения НЭПа. Но захотят ли люди, выслушав меня — последовать моим рекомендациям? Ведь, не в привычках нашего частного капитала сопротивляться власти или стараться что-то изменить в ней? Ведь, проще — припрятав золотишко поглубже, по щелям тараканами забиться и переждать там лихое время, в надежде — авось минует?

— Ты нам расскажи, — проскрипел тележным колесом Тень, — а там мы уже сами решим — следовать твоим советам или по щелям разбегаться. Верно, люди?

— Верно!

Ну…

Как в народе говорится — помолимся Господу, помянем всуе Маркса с Энгельсом и перейдём к телу!

И глубоко вздохнув, как перед нырянием в ледяную прорубь:

— Люди! Прежде всего надо зарубить себе на носу: буржуазно-демократической революции внутри страны мы с вами не дождёмся, интервенции извне — следует опасаться не менее самих большевиков. Ибо тогда из-за границы, в лучшем случае приедут «бывшие» и, могут спросить с нас за кое-какое своё добро… Верно, Ксавер?

Тот, видимо вспомнив про приватизированные клады, почесав подбородок, тот уверенно ответил:

— Думаю, обязательно спросят.

Другие тоже обеспокоенно завошкались — видать тоже «рыльца в пуху».

— Вот, видите? А в худшем случае — оккупанты расставят всюду своих «деловых» и будут вышибать с нас всех старые царские долги, как хозяйка выбивает пыль из придверного коврика.

Со мной охотно согласились:

— Да! С немчиками да жидами не забалуешь — обдерут как липку, почище комиссаров…

Вопрошаю:

— И что нам тогда с вами остаётся делать, люди?

Со всех сторон послышалось, нечто вроде:

— Давай уж, говори что хочешь — не тяни нищего за елдак!

Ксавер, устало-обречённо:

— Так, что ты предлагаешь людям, Серафим?

* * *

— Хорошо! Тогда случайте, люди, пункт первый моего плана спасения НЭПа…

В свою очередь встаю:

— …Дело не только в самих большевиках, но и в тех — кого общим словом называют «нэпманы». Я не обижу вас, люди, если назову «элитой» нэпманов?

Переглядываются и, с понимающими усмешками:

— Называй как хошь, мы ко всему привычные. Одно запомни: мы не овцы — мы пастухи.

Примерно так и предполагал!

Думать, что «рэкет» появился только в «лихих 90-х», когда отставные советские спортсмены — насмотрелись американских видосов про крутых парней, бегающих за барыгами с «томми-ганами» и тазиками с цементом — удел наивных идиотов. По ходу, это явление древнее, как сам мир. Даже имеется анекдот соответствующий — про одного «нового русского», случайным образом попавшего на необитаемый остров.

Напомнить?

Как только он, от скуки и одиночества маясь, соорудил нечто похожее на торговый ларёк, разложил там бананы, кокосы и дары моря — тут же откуда ни возьмись появились мытарь и мент. А как стемнело:

— Тук-тук-тук! Здравствуйте, мы ваша «крыша»!

«Крышевание» частного бизнеса во времена НЭПа, не попало в поле зрения наших романистов и кинематографистов периода «соцреализма» — вот и пришлось нашим «открывать Америку» после начала рыночных отношений на постсоветском пространстве.

Однако, продолжим:

— В смерти НЭПа будут виноваты прежде всего сами нэпманы — своей неуёмной и неумной жадностью. Своими псевдо-купеческими замашками, показному выпячиванию нечисто нажитых средств. По кабакам гулять, в то время как народ бедствует — не самое умное, достойное и безопасное занятие! Это оскорбляет терпящий лишения народ и раздражает власть — делающую вид, что заботится о чаяниях народных. Разве я не прав? Нельзя драконить тигра, когда у вас в руках нет даже обыкновенной палки, чтоб от него отбиться…

Сумоист из-под лампочек, вставляет свои «пять копеек»:

— Если нэпманы не будут гулять в ресторанах — хана всему ресторанному делу. И кто тогда будет в общак платить? Твой «терпящий» народ, штоль?!

Деловые, одобрительным гулом выразили своё согласие и уставились на меня. Долго я их ждать не заставил:

— Пусть гуляют, но только вместе со своими работниками — отмечая какие-то общие государственные праздники или события. Годовщины образования фирмы, дни рождения сотрудников и так далее… В цивилизованных странах это называется «корпоративы», цель которых — сплочение коллектива, повышение уровня общения, возможность каждому сотруднику почувствовать себя значимыми для компании и, как результат — повышение продуктивной деятельности самой организации.

Ещё довольно долго распирался, рассказывая им про корпоративную культуру, про набор правил и понятий — которыми должны руководствоваться все без исключения члены коллектива во время трудового и любого другого общения.

Внимательно выслушивают и после недолгого молчания, один из деловых, задумчиво высказывает общее мнение:

— Если бы такие порядки были бы до семнадцатого года — никакой революции не было бы.

Хотя это достаточно спорное утверждение, согласно киваю в его сторону:

— Прежде у русских дворян был кодекс чести. Когда же они про него забыли в угоду приятного времяпровождения по Парижам с мамзялями — им открутили голову! Глупец учится на своих ошибках, умный — на ошибках предшественников… Вы себя к кому относите, люди?

Сумоист под лампочками изрядно пафосно изрёк, хоть в скрижали его слова записывай:

— «Кодекс» — понятие мусорское. Мы живём не по кодексам — а «по понятиям».

Буквально в прыжке «переобуваюсь»:

— «Понятия»: это для «пастухов» — для элиты, то есть! А простым «овцам», что вы стрижёте — нужен некий «Кодекс чести предпринимателя». Нужны смотрящие — что за ними присматривали и, в случае нарушения правил «Кодекса» — ставили на место эту публику.

Кажется, эта идея всем без исключения понравилась!

Тень проскрипел:

— «Смотрящие» у нас есть, Серафим. Нет «кодекса»!

Я тут же, как будто этого момента полжизни ждал:

— Если это намёк, то за мной не заржавеет, уважаемый.

«Уважаемый», как топором взмахнув и отрубив:

— Человек сказал — человек сделал.

Перепишу им «Правила корпоративной этики», добавив кое-что из самурайского «Бусидо» — с поправкой на время и, с поправками на местные менталитет и условия…

Насколько я изучил данную эпоху, уверен — будет в самый раз!

* * *

— Далее слушайте, люди, пункт второй из моего плана спасения так всем нам любезного НЭПа…

Немного передохнув сам и одновременно дав передохнуть-осмыслить пункт первый, продолжаю:

— …Нам с вами кажется, что все большевики одинаковые — «все одним миром мазаны». Это, далеко не так! Среди них имеется процентов десять упоротых фанатиков — которых проще расстрелять, чем переубедить, столько же или чуть меньше таких же как вы «деловых» — с которыми можно иметь дело… Если заинтересуешь чем-то «материально-практическим», конечно! Остальные — вертящиеся как флюгер карьеристы-приспособленцы3.

«Гружу» собравшихся деловых конкретно:

— У меня имеются кой-какие «подвязки» в тех кругах, поэтому я обещаю нейтрализовать «упоротых» и договориться с «деловыми» в большевистском руководстве. Но дальше…

С донельзя смущённой улыбкой развожу руками:

— …Увы, но мои возможности не безграничны.

Последовал вполне естественный вопрос:

— Чем можно заинтересовать твоих «деловых большевиков», не подскажешь?

Как о само собой разумеющемся, пожимаю плечами:

— Что нужно любой власти от народа, от бизнеса? Покорности и денег!

С изрядной долей возмущения, вопрошают:

— Разве, нэпманы проявляют непокорность или платят большевикам мало денег?!

Пренебрежительно ртмахиваюсь:

— Хм… Эта «покорность» напускная! А надо сделать так, чтоб — в то время как крестьянство бухтит, а пролетариат в открытую ругает Советскую власть — нэпманы от неё просто кипятком писцались!

Присутствующие в немалом культурологическом шоке, а я продолжаю:

— Насчёт налогов, сборов и принудительных облигаций государственного займа — про те самые деньги — которых всегда… Да, мало! Согласен: больше нэпманы просто не могут платить — не скатываясь в категорию «трудящихся», но большевиков — это интересует меньше всего.

Деловые возмущаются:

— Это не «сборы», а чистой воды грабёж!

Сделав рожу топором:

— Вот только, люди — не надо вставать в позу жертвы! Надо усвоить и запомнить одно правило: «кто девушку ужинает — тот её и танцует».

Отчасти соглашаются:

— У нас говорит: «Кто платит — тот и заказывает музыку»…

— Вот, вот! И я про то же! Вы — плохо «ужинаете», не умеете «танцевать» и, не знаете какую заказывать «музыку». Скажите на милость — какая девка раздвинет перед вами ноги?!

Когда проржались, я уже серьёзно:

— Власти нужны деньги на какие-то свои затеи? Пожалуйста! Нужно пообещать, надо подсказать, требуется внятно объяснить «деловым» большевикам — при какой поддержке государства, бизнес может увеличить выплаты в казну на порядок. В десять раз, то есть.

С разных сторон:

— Это невозможно!

Подняв свой план, как протестантский проповедник библию, прикрикиваю:

— Альтернативой моим предложениям — будет индивидуальная делянка в тайге для каждого из вас!

Тишина, как на похоронах в обществе глухонемых…

Продолжаю:

— Если нейтрализовать упоротых большевиков и договориться о взаимовыгодным сотрудничестве с «деловыми» среди них — то можно не только сохранить НЭП, но и изрядно навариться при этом.

Недоверчиво:

— Каким образом?

— Самым обыкновенным. Но это уже будет следующий пункт моего плана.

* * *

После довольно театрально-продолжительной паузы:

— Для нас жизненно необходимо расширить, говоря словами тех же большевиков — «классовую базу». «Средний класс» — вот опора буржуазно-демократического общества в любой европейской стране. Причём, такого предпринимателя — за спиной которого стоит с десяток с другой пролетариев, готовых за него пойти в огонь и воду!

Переглядываются:

— Ты сейчас, вообще про что?

— Про многомиллионную армию сторонников «Новой экономической политики» к тридцатым годам, вот про что! Готовую взяться за оружие и стоять на смерть — отстаивая свои интересы.

Слышится голос какого-то «пацифиста»:

— Нам новая Гражданская война не нужна!

— Новой гражданской войны не будет, ибо массы будут за нас. А противостоящих нам одиночек — мы передушим по-тихому, как котят.

Кто ж от такого откажется?!

Тень скрипит:

— Что для этого от нас надо?

Левую руку прикладываю к сердцу, а правую протягиваю вперёд:

— Люди! Нам надо скинуться и построить несколько промышленных предприятий!

Как плотину прорвало:

— Что за бред?!

Тень кашлянул и мгновенно стихло, как звук выключили.

Повторяю с нажимом, словно говоря перед каждым словом «надо»:

— Нам нужны заводы, выпускающий другие заводы. Мини-заводы для нэпманов с десятком-другим работников! Мини-заводы по производству прежде всего кирпича, стекла и цемента. Народу это даст рабочие места и доступное жильё, власти — деньги в казну, вам — «смычку» с этими самыми властями. И главное — слушайте внимательно и не говорите потом, что не слышали…

Театральная, прямо по Станиславскому пауза, и:

— САМАЯ АКТИВНАЯ ЧАСТЬ НАРОДА ПОЙДЁТ НЕ В ПАРТИЮ, А В ПРЕДПРИНИМАТЕЛИ.

— Это будет ваша «пехота», люди!

«А командиром этой пехоты буду я… И вот потом поговорим — кто в доме хозяин!».

Забытый было к тому времени Сумоист от стены:

— Это бред сумасшедшего или какая-то афера, люди! По себе и по другим знаю: не нарушая закон, частному лицу в Совдепии свой завод — хотя бы и «мини», построить невозможно. Импортное оборудование купить нельзя из-за монополии внешней торговли, а выпускающееся на советских государственных заводах — никуда не годное и стоит в разы дороже заграничного.

Ну это он отстал от жизни примерно на полгода. В результате моего вмешательства, от государственной монополии, как от бабушкиного серого козлика — остались рожки, да ножки.

Уже рассказывал, да?

Однако, в одном он прав: из-за стоимости — ни импортное, ни отечественное промышленное оборудование — обыкновенному частнику не светит, как безденежному импотенту Анжелина Дали.

— Люди! Я сюда не с пустыми руками и не с голословными утверждениями пришёл! Вот, ознакомьтесь…

Бросаю с маху на стол папочку и подталкиваю в сторону Ксавера и Тени:

— Здесь все схемы, расчёты и сметы, доказывающие: предприятия будет строиться с целью производства промышленного оборудование — дешевле в цене и при этом качественнее, даже западного. Ибо, они будут построены и будут работать на совершенно иных принципах, чем все другие заводы мира! Выпускаемые ими мини-заводы будут продаваться частным предпринимателям по системе лизинга — в рассрочку то есть, а часть средств на строительство — можно собрать продажей принудительных акций среди барыг-нэпманов…

Сделав паузу, уточняю:

— …С вашей стороны «принудительных». Ибо, за возможность продолжать оставаться в своей сущности — надо платить!

Ксавер открывает папку с проектом и, досадливо:

— Темно, ничего не видно.

С раздражением, ибо уже конкретно устал:

— Так включите свет, в конце концов! И ещё раз предупреждаю, люди: если не примите мой план — можете прямо сейчас по тараканьим щелям разбегаться.

Разумеется, возмущённый гул голосов — с пожеланиями и даже «предложениями» в мой адрес… Тень, что-то шепнул на ушко моему партнёру и тот, довольно миролюбиво:

— Вот, что Серафим… Ты пока отдохни — время уже позднее. А мы пока почитаем твои бумажки и потом сообщим тебе, если что.

Понятно: свои личности — «засветить» передо мной стесняются.

Направляясь к двери:

— Всем бы нам отдохнуть не помешало бы… Такие дела должны решаться на свежую голову, а не с панталыку.

* * *

Как и предполагал, «командировка» длилась почти неделю.

Кажется, уже не раз рассказывал, как на хроноаборигенов действует «бумажка» — отпечатанная на лазерном принтере с рисунками и текстом составленными с помощью компьютерных программ? Добавьте сюда ещё, что думая логически — ни к одному пункту моего «Плана по спасению НЭПа», не докопаешься. Ни одну цифру в нём — не вступая в противоречие с математикой, не опровергнешь.

Тем не менее, деловые долго «булки морщили и сиськи мяли» — вызывая меня по несколько раз за день, для пояснения некоторых отдельных моментов.

Худо-бедно, но мне удалось возбудить у деловых эгоистический интерес — жажду наживу, которая уверен — и решила вопрос в мою пользу. Однако, были и вопросы:

— Построить такие предприятия взять и, за просто так подарить их…

— Очередному… Не знаю — может быть Пятнадцатому Съезду ВКП(б). Он состоится примерно в начале декабря этого года, точной даты я не знаю. Так что у вас в запасе всего полтора года — пора уже определиться, люди!

В связи с моим вмешательством в естественный ход событий, партийные съезды — на которых ничего не решается, идут один за другим и какой-нибудь из них — обязательно состоится в начале декабря.

— Не слишком ли жирно будет товарищам?

— «Товарищам» будет в самый раз!

Ксавер внёс встречное предложение:

— Не лучше ли будет создать какое-нибудь частно-акционерное общество, типа «Жилстроя»?

Смешно право! Сравнил сборку деревянных домиков или даже строительство более солидных строений из кирпича — с холодной штамповкой, литьём по выплавляемым моделям и точечную сварку.

Однако, не поймёт — надо как-то попроще:

— Думаю, предприятию с тысячами работников лучше находиться в государственной собственности. Частный капитализм в чистом виде кончается там, где из-за усложнения производства и увеличения числа работающих — собственник теряет возможность управлять им лично.

— Не сходи с ума, Серафим — ты только посмотри на их трудовое законодательство!

— Частенько смотрю и, что?

— Как можно промышленнику работать в таких условиях? Со своими то артельными, я всегда найду общий язык — а эти…

Замолкнув, Ксавер только досадливо крякнул.

Сперва соглашаюсь:

— Я вижу, что по нашему трудовому законодательству пролетарию можно вообще не работать — числясь на предприятии и, при этом кучеряво жить… Сравнительно «кучеряво».

Затем, сделав донельзя умное лицо, слегка приоткрываю занавес над будущим:

— Но, времена меняются — меняется и трудовое законодательство, Ксавер! Не за горами то время — когда на предприятиях будет введена сдельная оплата, а за опоздание на пятнадцать минут — «гегемонов» будут штрафовать, а за прогул — отправлять заготавливать лес на дальнюю делянку…

Стебаюсь, конечно!

Просто расторгая трудовой договор, увольнять.

И первым делом, по согласованию с московскими, в виде эксперимента такой порядок вещей будет установлен в Нижегородском Крае.

Деловые, лишь головами покрутили от такого «пророчества»:

— Дожить бы до тех пор!

Поспорили, конечно, но мне удалось их убедить — что так и будет. Двигаю тему дальше:

— К тому же, такие крупные и технологически передовые предприятия — имеют стратегическое значение для государства, как концерн Круппа в Германии, например. Слышал про такой?

— Ну, положим — слышал и что?

— Если концерн Круппа разорится (из-за того, к примеру, что наследник оказался балбесом и попросту пропил его или проиграв в карты французам), Германии — крышка, понимаешь? Поэтому государство просто не имеет права оставлять такие предприятия в частных руках!

— Не понял…? Ведь, заводы Круппа не национализировали — как у нас заводы Путилова, большевики?

Усмехаюсь:

— Не стоит всё валить на большевиков! В 1915 году Путиловский завод начал задерживать заказы военного ведомства и, по решению Государственной Думы и Государственного Совета был секвестирован — отдан под управление государственных инспекторов. И у немцев что-то подобное было по плану генерала Гинденбурга. И наши заводы будь они частными — в случае войны ждёт та же участь. А вот небольшой кирпичный, цементный, стекольный заводик или скажем цех по производству примусов — нет!

Мой партнёр не унимается:

— Своё есть своё! А государственное — это всегда чужое.

— «Не важно — какого цвета кошка, важно чтоб она ловила мышей», — про цитировал я великого Дэн Сяопина, — не важно, чья собственность — важнее кто сидит в кресле директора и кто ведёт двойную. Понимаешь, Ксавер: «ДВОЙНУЮ(!!!)» бухгалтерию…

«И ещё важнее — кто контролирует «ловлю мышей», — добавил я от себя, — любая форма собственности похожа на курицу несущую золотые яйца: придавишь сильно — получишь дохлую синицу в руках. Дашь много воли — вырвется и обратится не менее бесполезным журавлём в небе».

В «моём» времени такие аферы с предприятиями находящимися в госсобственности проворачивали…

Мама не горюй!

Да и про деяния современных «красных директоров» я тоже прекрасно наслышан. И, оказывается мой собеседник — не хуже меня это понимает.

— …Заодно, будем иметь дополнительные преференции от государства.

Мой партнёр, просто просиял:

— ПОНЯЛ!!!

Ещё бы не понять — фискальные и прочие государственные органы, буквально следящие за каждым «пуком» частного предпринимателя — государственное предприятие обходят стороной и причём — очень дальней. Думаю, через свои подвязки в Кремле эти заводы объединить в отдельный синдикат.

Рисунок 32. «Расчеловечивание целой социальной группы граждан в глазах общественности» — иначе эти карикатуры не назовёшь.

Затем, несколько наклонив голову, он мягко-вкрадчиво:

— И есть какая-то вполне определённая кандидатура на управляющего этим заводом?

Я замолчал, ибо до сих пор не определился с хозяйственником и, вдруг неожиданно для себя услышал старческий «скрип»:

— Ты пойдёшь, Ксавер.

Я облегчённо выдохнул: лучшего пройдохи-хозяйственника, способного буквально из-под земли достать вся что угодно для успешной работы предприятия — в условиях так называемой «социалистической» экономики и, желать нельзя.

«Жулик, — подумал я, — но всяк успешный предприниматель-хозяйственник — по определению жулик. Это надо осознавать чётко — чтоб потом не испытывать горьких разочарований».

По видимому, мой партнёр по отношению ко мне испытывал аналогичные чувства. Когда мы покидали сию обитель, «Жулик» посмотрел на меня и с изрядной долей неподдельного восхищения:

— Ну ты и аферист, Серафим!

Я, скромненько так потупив глазки:

— Мы оба друг друга стоим, партнёр…

* * *

Продолжая эту тему, чтоб нё закончить и уже никогда к ней не возвращаться, скажу: нигде не было столь сильного расхождения инфы в моём «послезнании» с происходившей действительности — как в отношении нэпманов. Думаю, следуя единственно верным курсом — ранние советские историки тщательно марали эту социальную группу дерьмом и грязью, поздне— советские — тщательно обходили эту тему… А их пост— советские коллеги, с одной стороны — приукрашивали самих советских предпринимателей, выставляя их ни в чём не повинными, белыми овечками — обречённых на заклание, а с другой стороны — нагоняли жути об ОГПУ, щемившего их по беспределу и, в конце концов изничтожившего нэпманов не только как класс — но и чисто физически.

Поэтому в начале 21 века — нэпманы являются одной из самых малоизученных групп советского общества и, следовательно вся информация про них в Интернете — малоправдоподобная.

Рисунок 33. Настоящие, а не карикатурные нэпманы.

Опять же, в художественной литературе, в фильмах представители этой социальной группы показаны во-первых вороватыми, а во-вторых — до крайней степени зашуганными… Даже в тех, которые писали современники — Михаил Булгаков или Ильф с Петровым.

Помните?

«На месте» же оказалось, что «вороватых» среди нэпманов было с излишком, да… Что есть, то есть и как говорится — не отнять.

Как и запойных пьяниц среди пролетариата…

Но даёт ли это право говорить, что каждый рабочий — алкаш и за бутылку водки мать родную продаст?

Уверен, что так говорить не следует: среди них есть разные — в том числе и вообще не пьющие.

Думаю никто не возразит, если скажу, что чиновники — воруют и берут взятки…

Иль, всё же кто-то возразит?

Но следует ли отсюда, что каждый госслужащий — обязательно казнокрад и мздоимец и его надо обязательно расстрелять?

Абсолютно неверно!

Просто честный бюрократ никому не интересен и, про таких обычно не говорят.

Ни для кого не секрет, что тупость — это профессиональная болезнь всех без исключения военных…

«Ну ты Америку открыл, — знаю скажите, — изобретатель велосипедов, фуев!».

Однако, разве среди генералитета любой страны вообще нет умных?

Есть, просто они вплоть до войны тщательно маскируются.

Общеизвестно, что среди представителей творческой профессий — много так называемых «лиц нетрадиционной сексуальной ориентации»…

Ну, дык — кто ж этого не знает!

Но следует ли из этого, что без всякого исключения — каждый поэт, художник или артист — пидараст?

Глубоко убеждён, что это далеко не так — исключений вполне достаточно. Вот, например… Эээ… Эээ… Вот например, Сергей Есенин — живёт с моей тёщей, а не с каким-нибудь Эдуардом Радзинским.

Так почему с нэпманами должно быть как-то иначе? Чем они отличаются от других людей? Белыми крыльями за спиной что ли?

И насчёт какой-то «запуганности» предпринимателей эпохи НЭПа, слухи оказались «несколько» преувеличенными. Как и царящего якобы среди них какого-то настроения «обречённости», из-за которого нэпманы предпочитали не накапливать или вкладывать куда-то свои доходы — а обязательно прогуливать их по ресторанам, казино или другим подобным злачным местам.

На поверку, «совбуры» оказались довольно активной социальной группой, степень организованности которой была выше — чем даже у профсоюзов, превратившихся к середине 20-х годов в застойно-замшелые бюрократические структуры.

Уже имеющие весьма многочисленные «рыночные комитеты», «общества взаимного кредита», «секции частной промышленности и торговли при товарных биржах» и им подобные объединения частных предпринимателей — весьма активно и довольно успешно отстаивали собственные интересы, добиваясь представительства в налоговых комиссиях, в местных органах Наркомата внутренней торговли, в товарные секции бирж и, в различные комиссии горсоветов…

И не без успеха!

В коммерческой деятельности частных предпринимателей эпохи НЭПа отчётливо прослеживается зарождение духа корпоративизма. Они помогали друг другу в трудных ситуациях, давали беспроцентные ссуды или прощали долги, а в отношениях с государственными органами — почти всегда выступали плечом к плечу. И довольно часто, те вынуждены были идти на уступки — снижая плату за сдаваемые в аренду помещения, к примеру.

Нэпманы пытались стать равноправными гражданами Советского Союза и через свои организации добивались возможности участия в выборах в местные Советы… Хотя, допускаю — преследуя какие-то свои, своекорыстные интересы. Я ж уже говорил — они не являются отнюдь «белыми и пушистыми».

А вот это уже — вопрос политический и в «реальной истории», такое не удалось.

Нэпманы так и, остались негражданами третьего сорта в собственном Отечестве. Им даже не разрешили построить на свои кровные специальные школы для собственных детей — раз в общие «трудовые», тех не пускали из-за социального происхождения.

Я вообще про что?

Нэпманы совершенно отчетливо осознавали себя как некую отдельную социальную общность, интересы которой расходятся с интересами большинства других социальных групп.

И это вполне нормально для любого общества — более сложно устроенного, чем стадо охотников на мамонтов!

В их деятельности ясно прослеживается дух корпоративизма и, укрепившись на местах — они попытались создать свою всесоюзную корпоративную организацию — «Центральный Банк Взаимного Кредита».

Хотя в моём «послезнании» об таком не упоминается, лёгко можно догадаться, что в «реальной истории» — такое им категорически не обломилось.

Уже со второй половины этого — 1926-го года, должно было начаться решительное наступление государства на частный сектор в экономике и, к началу 30-х годов — частные предприниматели перестали существовать как социальная группа.

Но это вовсе не означает, что нэпманы были истреблены физически, а с частно-предпринимательской деятельностью было покончено раз и навсегда…

Большевистские идеологи ортодоксально-марксистского толка, как всегда изрядно переоценили свои способности как инженеров человеческих душ.

Абсолютное большинство закалённых во время «Военного коммунизма» нэпманов, оказались на работе в государственных организациях и учреждениях на должностях связанных со снабжением, сбытом, торговлей и им подобным…

А кого на эти должности ещё ставить, сами подумайте?

Снабженец, к примеру, должен обладать весьма специфическими навыками — которым на «рабфаках» не учат и на комсомольских собраниях не оттачивают. Это врождённое — «предпринимательская жилка», так сказать, которая имеется далеко не у всех.

Для любого «красного директора», поставить на снабжение предприятия человека не способного «достать» что-то необходимое буквально «из-под земли» — означало не

выполнить государственный план по выпуску продукции. Хрен с ней с дальнейшей карьерой, но за такое в «Репрессивные» 30-е — вполне могли и лоб зелёнкой намазать. Поэтому пронырливых хозяйственников ценили буквально на вес золота — закрывая глаза на их прошлое, на некоторые их «грешки» и «слабости».

Рисунок 34. Семья нэпмана Скворцова Сергея Васильевича, после окончания соответствующей эпохи — вполне благополучно устроившегося в рыбной промышленности. http://rusalbom.ru/photo/default/8701?sp=pdv

Такое «переобувание» позволяло бывшим нэпманом заниматься той же предпринимательской деятельностью — только уже криминального характера и, даже сохранять относительную независимость от государства.

Понятно, да?

Частное предпринимательство прорастало даже под тяжестью сверх— огосударствленной советской экономики и, бороться с нею так же бесполезно — как с возрастным рукоблудием у недорослей.

* * *

Один из главнейших девизов попаданцев всех времён, какой?

Не можешь бороться с каким-то явлением — поставь его на службу!

И встреча с деловыми — был лишь одним из шагов предпринятых мной в этом направлении.

Общественное мнение шаг за шагом менялось в печатных СМИ и кинофильмах студии «Красная Русь — Межрабпом», отношение государственной верхушки — влиянием моего «Кремлёвского лобби» и, наконец…

Свершилось!

В августе 1926 года в Нижнем Новгороде прошёл Первый всесоюзный съезд региональных «Обществ Взаимного Кредита» (ОВК), на котором первую скрипку играло аналогичная нижегородская организация, выросшая из ульяновской «Красной взаимопомощи».

В присутствии членов московской «Семибоярщины», нижегородского краевого руководства и представителей отечественной и зарубежной прессы, на съезде:

Во-первых, был утверждён «Кодекс чести советского предпринимателя» и «Правила корпоративной этики».

Во-вторых, был образован частный благотворительный фонд для борьбы с детской беспризорностью «Опека».

В-третьих, был образован фонд поддержки Красной Армии «Защита».

В четвёртых…

Это было невероятнее всего!

…Было решено до окончания следующего — 1927 года, построить завод — «каких ещё в истории не бывало», и…

Подарить его государству!

Никогда прежде не виданный случай, в много чего видавшей истории богоспасаемого Отечества — тут же внесённый в её анналы, потомству в пример.

Правда, некоторые недружественно настроенные к Стране Советов западные информационные издательства, опубликовали фейковые сообщения, что якобы вид у предпринимателей при этом был какой-то перепуганно-вымученный…

Врут, собаки!

Маркс свидетель: всё было добровольно и с песТней. А если и был у кого из депутатов-нэпманов вид бледный — так-то с усталости после дороги. Сами нехай попробуют с разных концов «одной шестой части суши» в наш Нижний добраться — я посмотрю якой у них видон будет.

Как бы там на самом деле не было, но по осени — когда принято «цыплят считать», наш народ заметил:

— Нэпман пошёл совсем другой!

Ну а раз нэпман «пошёл другой», то стало быть и сам НЭП стал другим — с человечьим обличием, так сказать.

Конечно, «за просто так» в природе ничего не делается.

Взамен, нэпманы скромно просили считать их такими же советскими гражданами, как и другие, за исключением разве что права нахождения на государственных должностях их самих и близких родственников.

Так же, делегаты съезда потупив глазки просили разрешения создать «Центральный Банк Взаимного Кредита» — призванный кредитовать строительства частных предприятий, в свою очередь — признанных за пять лет ликвидировать острый дефицит строительных материалов и товаров широкого потребления.

Надо сказать, несмотря на то, что от монополия государства на внешнюю торговлю превратилась в фикцию, несмотря на ввоз западного «секонд-хенда» по программе «Торгсин» — с товарами в стране было до обидного хреново. Ведь, даже те же обноски с буржуев — надо было на что-то покупать.

А на какие, извиняюсь, шиши?

На припрятанное с имперских времён в «земельные банки» золотишко?

Так его и без того было куда потратить!

Например, на оплату набранных прежде кредитов — за которые не получилось рассчитаться зерном. В результате экономика еле дышала на ладан, позволяя Правительству лишь кое-как сводить финансовые концы с концами, но не более.

Опять же: трудовое крестьянство наглело с ценами на хлеб, вечно голодный пролетариат бузил, а интеллигенция демонстративно встала в позу стороннего наблюдателя. Не обладая крепкой опоры в массах по причине отмены «ленинских призывов» в партию, «Семибоярщина» изрядно нервничала — бросаясь из крайности в крайность. Но тем не менее — опасаясь проводить каждую из этих «крайностей» в жизнь и тем более доводить её до конца.

Свет в конце туннеля конечно, был виден… От западных правительств, транснациональных корпораций и отдельных бизнесменов регулярно поступали достаточно интересные предложения.

Но многих брало сомнение: а не «встречный ли это товарняк»?

Имелась в перспективе надежда в виде моего «белого порошка» — диоксида титана, напомню. Но это было в достаточно отдалённой перспективе и многие из «власть предержащих», относились к этой перспективе достаточно скептически.

Так что предложение депутатов съезда нэпманов — нежданно-негаданно подставивших большевистской верхушке своё плечо, было как бальзам — пролившийся на истрадавшуюся душу.

Посовещавшись, довольные как коты на Масленицу, представители Советского правительства обещали подумать и окончательно решить этот вопрос после ввода в эксплуатацию упомянутого завода — «каких ещё нигде и ни у кого не было».

Что на мой взгляд, вполне разумно.

Notes

[

←1

]

И не только Ленин: «…советская интеллигенция — горластая и невежественная, напрочь лишенная не только умения мыслить логически, но и мыслить вообще, способная лишь на выражение примитивных эмоций и не знающая иных красок, кроме черной и белой…», — Бушков.

[

←2

]

Непосредственным поводом для полного сворачивания НЭПа послужил срыв государственных хлебозаготовок в конце 1927 года. В конце декабря по отношению к кулачеству впервые после окончания «военного коммунизма» были применены меры принудительной конфискации хлебных запасов. Летом 1928 года они были временно приостановлены, но затем возобновились осенью того же года. Начались первые попытки свёртывания НЭПа — ликвидировались синдикаты и тресты в промышленности, из которой административно вытеснялся частный капитал, создавалась жёсткая централизованная система управления экономикой (хозяйственные наркоматы).

В октябре 1928 года началось осуществление Первого пятилетнего плана развития народного хозяйства СССР, руководство страны взяло курс на форсированную индустриализацию и коллективизацию. Хотя официально НЭП никто не отменял, к тому времени он был уже фактически свёрнут.

Юридически НЭП был прекращён только 11 октября 1931 года, когда было принято постановление о полном запрете частной торговли в СССР.

[

←3

]

Красин А.Б. на одном из пленумов ЦК накануне X съезда партии, говорил по этому поводу: «Источником всех бед и неприятностей, которые мы испытываем в настоящее время, является то, что коммунистическая партия на 10 процентов состоит из убежденных идеалистов, готовых умереть за идею, но неспособных жить за нее, и на 90 процентов из бессовестных приспособленцев, вступивших в нее, чтобы получить должность. Бесполезно и безнадежно пытаться убеждать 10 процентов фанатиков в необходимости этой новой экономической политики, поэтому я обращаюсь к остальным 90 процентам и честно предупреждаю: если вы не хотите, чтобы массы русского народа поступили с вами так же, как с царской челядью, отбросьте беспочвенные мечтания и повернитесь лицом к экономическим законам. Как указывает Маркс, доктрина не является началом и концом всего на свете».