|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
— Курамаааа! — я рухнул, привалившись к пушистому меху на хвостах, — мой брат дебил.
— Выпьем за дебилов, которым легко живётся на свете, — глубокомысленно сказал лис, подняв чашку с вином.
— Выпьем, — чокнулись, опрокинули.
— Ух, забористое, — Курама сладко улыбнулся, — твой брат просто не такой как все.
— Ага. Все люди нормальные, а он дебил, — хмыкнул я, — представляешь, что он сегодня заявил? Что хочет стать хокаге.
— Да, хокаге... — Лис глубоко и грустно вздохнул, — со смеху умрёшь. Ему нельзя доверить даже туалеты мыть в башне хокаге.
— А я о чём.
Я налил ещё по одной.
— Кстати, я сделал свой ход, — Курама подвинул когтем фишку на доске. Мы играли в Го.
— О, хорошо.
Я поднялся, не без помощи курамы, который слегка приподнял меня хвостиком, и подойдя к большой доске, осмотрел её сверху. Скажем так, игра крайне сложная в плане стратегии. Нужно было думать головой — это вам не шахматы, тут совершенно другой уровень. Вариантов ходов чуть больше чем атомов во вселенной.
— А что родители? — спросил Курама.
— А, — махнул я рукой, — как обычно — умиляются да радуются.
— Что ещё раз подтверждает мой тезис — люди любят идиотов.
— С этим трудно поспорить, — кивнул я и передвинул одну из огромных фишек — размером мне по пояс.
— Вот даже как? Хм... Ладно. А как дела в академии?
— Да всё так же, — я слегка покачнулся — бухло давало о себе знать, от лиса тоже как от винокуренного завода разит. Лис налил себе большую чарку.
— Ох, ну и хорошее же вино.
— Благодаря личному опыту в этом мире я могу воспроизвести что угодно, — я заложил руки за спину, — идиот просто счёл бы, что это мелочь, Наруто наверняка во внутренний мир наведывается только чтобы покричать со своим лисом друг на друга.
— Два дебила — это сила.
— Выпьем же за это, — предложил я.
Курама-кун встал, пошатнулся.
— Чё-то меня качает. Лучше полежу, — и лёг обратно.
— В академии у нас полная задница, — я сел на фишку го, которая превратилась моим маленьким умственным импульсом в удобное кресло, — хотя интеллект людей в целом достаточно неплох по сравнению с моим братом — всё равно у меня ощущение что я в обществе аквариумных рыбок. Ни любопытства, ни кругозора, ни внятного понимания реальности — интеллект уровня протухшей картошки. Из всех чуть больше выделяется только Шикамару.
— А, тот мальчик из семьи Нара.
— Ага. Но Шикамару спит всё время — да и я не расположен с ним знакомство сводить. Не хочу завязывать связи в среде шиноби — ещё чего доброго решат, что меня можно выпускать. В целом, я с задачей справляюсь — большая часть учителей считает, что я тупее наруто и не освоил ни одной техники.
— Удивительно что он освоил, — хмыкнул лис, повалившись на бок и подложив хвосты под голову.
— О, что касается техники... Мне пора.
— Удачи, братан.
— Тебе тоже. Вижу тебя сморило.
Я вышел из внутреннего мира. Пещера — тёмная, мрачная, узкая пещера. Каменные стены, рядом шипит и шкворчит лабораторное оборудование. Я сложил печати для техники — баран-свинья-гиена-козёл — и с жутко пафосным видом замахнулся ладонью, чакра устремилась к правой руке, чистая чакра огня сендзюцу — природная чакра огня.
— Техника десяти тысяч огненных игл!
Ударив ладонью по медному шару, я заставил загореться мгновенно впитавшую технику печать. Печать очень сложная, с множеством таинственных символов, линий, такой печати ещё не видывал свет. Она переливалась радужным светом и слегка гудела, медный шар исторг струю пара через горлышко, чакра воды прошла по змеевику и... кап...кап..кап...капкапкап.... — закапало. О, это шикарно. Я мельком глянул в сторону, достал с пояса свиток печати, и щёлкнув по нему пальцем, заставил выскочить из свитка Несколько мешков.
— Так, табак сарутоби. Есть. Саке... есть... сахар... есть... — добавлял ингредиенты, — тысячелетний женьшень из страны гор — есть... Всё, — закинув всё это в чан, закрыл крышкой, потёр руки.
Это был мой технический шедевр — мой личный самогонный аппарат. Эх, здесь делали самогон с помощью маленьких глиняных штучек, похожих на несколько чайников, вставленных друг в друга. С помощью этой низкотехнологичной херни можно было сделать только самый отвратный рисовый самогон, ну или саке — то есть рисовую бражку.
Ну собственно, как мне в мои тринадцать лет нализаться? А желание нализаться было у меня всегда — как я понял, что вокруг происходит и что я попал, мягко говоря. Мой самогонный аппарат я строил три года! Поначалу ничто не требовало от меня начинать учить эти, как их, нинзюцу и гензюцу... Ну сами подумайте — дают кое-какое обучение, до тринадцати лет, а потом за химок и на, иди дерись со врагами, которые может быть тебе башку оттяпают. Ну или работай киллером-труподелом. Идиот вроде Наруто гарантированно полезет — на то он и идиот. А вот меня эта перспектива вовсе не прельщала. То есть становиться профессиональным убивцем-воином, а так же встречаться со смертельными опасностями — шло бы оно всё нахер! Тем не менее, чакра была и лис был, мы с ним подружились я даже не знаю и не помню когда — я не помню то сопливое детство, когда мы с ним подружились, он с детства мне сказки читал, утешал, когда я слишком уставал от жизни, и вообще, заменил мне старшего и заботливого брата. Курама-семпай очень умён, хотя он утверждает, что это я великий гений. Конечно, станешь тут тупым, когда в тебе запечатали Инь-чакру целого девятихвостого.
Чакра разделяется на две стихии — тела и духа, Янь и Инь. Инь — это очень могущественная сила — я бы даже назвал это силой бога. Инь-чакра, стихия инь, способна создавать что-то из небытия, она способна одушевлять и овеществлять предметы, превращать воображение в реальность — то есть гендзюцу, и очень глубоко связана с мыслями и ментальностью. В то время как янь-чакра — это эмоциональность и жизненные силы. Именно поэтому у родителей два сына — Узумаки Наруто — жизнерадостный эмоциональный дебил — и я. Единственное что в этом всём меня удручало — так это то, что мы с Наруто были внешне похожи — близнецы.
Лис называл меня гением, хотя чего гениального то? Я дурак, каких много на свете. То, что я в семь лет освоил технику гендзюцу, а в десять уже мастерски владел печатями — так я тренировался, постоянно и неустанно.
Мне было позарез нужно отпетлять от судьбы шиноби. Но... находились и другие задачи — гендзюцу помогало скрыть меня, ниндзюцу — оказалось чрезвычайно полезной штукой. А печати — это просто таки моя страсть до доски гробовой — подумать только — из любого предмета, нанеся на него печать, набор символов, пропитанных чакрой и волей создающего — можно создать какое-то важное устройство. Например придать предмету свойства, запечатать что-то в пространственном искажении, и тому подобное. И естественно, я хотел сделать не это — я хотел сделать самогонный аппарат. Он был прекрасен — три больших чана, змеевики, расширительные бачки, латунная конструкция, манометры, клапаны сброса давления, и сложнейшие печати, управляющие этим всем и насыщающие самогон правильным вкусом. Чакра обладала определённым вкусом — поэтому если пропитать чакрой напиток — то он обладал убойнейшими свойствами. Огненная чакра — остро-горячий привкус, вне зависимости от температуры бухла, словно жидкий огонь глотаешь — чакра разливается по телу, будоражит, снимает сонливость и лень. Чакра холода — освежает и успокаивает, словно мята, только без мятного привкуса. Но самой убойной была природная древесная чакра — она хранила в себе большое количество янь, обладала очень высокой способностью к лечению и восстановлению, а самогон, перегнанный с ней, имел лёгкий травянистый привкус и мягкие нотки цветов, она дарила блаженство.
Склонив голову набок, я посмотрел как работает мой самогонный аппарат. На стене была полка, заставленная десятками бутылок и банок, на полу стояли старые дубовые бочки, к одной из них был прибит краник, через который можно было налить себе выпить. В моей мрачной пещере было хорошо.
Тяжко вздохнув, я подошёл к выходу из пещеры. Чёрт бы побрал этих идиотов из академии и мои родители тоже хороши — "вы должны стать отличными шиноби", "не посрами честь отца", тьфу! Какой адекватный родитель пожелает своему чаду стать шиноби? Ниндзей сраной.
Кошмар, я живу в мире идиотов. Хм. Мне было слишком лень ходить — поэтому пришлось освоить технику отца — полёт бога грома — хотя он конечно же не должен был об этом узнать — просто потому что я уже лет пять изображаю из себя полное ничтожество. Бездаря, в то время как Наруто рвёт все жилы и старается изо всех сил показать, что он достойный наследник бывшего четвёртого хокаге.
Потрогав фляжку на поясе — фляжка была полная, я переместился домой. К себе в спальню — к счастью, без неожиданностей. Время было раннее — семь утра, на постели лежал и потягивался мой теневой клон. Если бы батя и мама сохранили способность манипулировать чакрой — то разгадали бы в мгновение ока — но к сожалению они после инцидента с нашим рождением и нападением Курамы-семпая на коноху — утратили способность. Надорвались, перестали быть шиноби. Благодарные жители Конохи конечно не бросили их на произвол судьбы, но их путь шиноби на том и завершился — и я был этому рад. Потому что наверняка если бы не это — то до этого дня один из них точно бы не дожил.
А мне лишние драмы ни к чему. Я развеял клона взмахом руки. Клонирование — это сложная техника, которая требует много стихии Янь, то есть не только духовную, но скорее телесную энергию — поэтому теневые клоны у Наруто получались вообще влёгкую, а мне давались с большим трудом. Ведь каждый теневой клон отбирает половину Янь-чакры, половину жизненной силы, образно говоря, что делает обладателя техники пропорционально слабее.
Раздался грохот в дверь, она тут же распахнулась и на пороге появилась рожа Наруто.
— Братан, ты уже встал! Вот это настрой! — Он улыбался как дебил, сжав руку в кулак, — Сегодня мы наконец-то станем шиноби! Сегодня итоговый экзамен! Я обязательно сдам экзамен лучше тебя! — от него просто таки сияние шло и вокруг ангелочки летали, светился весь, как лампочка.
— А... ну да.
— Йу-хууу! — Наруто на радостях ухнул и побежал вниз.
Я взял фляжку с пояса — каждый раз когда я вижу этого жизнерадостного дебила — мне хочется напиться. Курама-семпай тоже, кстати, если бы не бухло и интеллект — мы бы уже сошли с ума. Да, странные мысли для тринадцатилетнего. И выгляжу я наверное как мрачная, меланхоличная копия Наруто.
Эх, легко на свете жить с айкью как у прошлогодней картошки — ничего в жизни не надо, ничего не тревожит — увидел хокаге — решил что он крут — пошёл во все стороны разбрасываться обещаниями что станешь хокаге. Я всё больше убеждаюсь — что интеллект — главный враг счастья.
Мамы с папой дома не было — они ушли на работу — мама работала в госпитале, папа — во дворце хокаге, помогал с бумагами. Я точно не знаю, чем он занимается — наверное чем-то секретным.
Но зато был завтрак на столе. Если бы не мощное гендзюцу — от меня бы сейчас разило как от курамы — так, что можно дыхнув, свалить с ног опытного джонина. После этого он уйдёт в глубокий запой. Но... Гендзюцу! Быть Инь-близнецом было хорошо — ведь моя стихия чакры мало подходит для махания кулаками и могучих техник, сносящих города, но зато обманывать, материализовать, разрушать тонкие потоки чакры, это всё моё. Это всё ко мне. Широко зевнув, я поплёлся за Наруто, который как бойцовская собака, рвался вперёд, аж припрыгивал...
Ну нафиг. Я отхлебнул ещё самогону из фляжки — мгновенно взбодрился. Янь-чакра из самогона пошла в тело, на теле появились было полосы на щеках и цвет глаз поменялся — всё-таки дистиллят природной чакры!
О, это результат очень интересного эксперимента. Я экспериментировал с формой чакры — как все знают — чакра пронизывает всё, в том числе живые организмы — фрукты и листья не исключение. Это не так просто и дёшево, как можно было бы подумать — я год выращивал на своей делянке сахарную свёклу, которую пропитывал своей чакрой с помощью сендзюцу. Такому гиперактивному с порохом в жопе, как наруто, наверное накопить даже кроху чакры природы было бы вообще нереально — а вот мне это труда не составило — знай себе посиди и порелаксируй. Я ещё создал специальных клонов — максимум мог создать двух теневиков, но этого хватало. Они собирали чакру и передавали её земле, в которой росла свёкла.
Свекла вырастала размером выше меня, массой полтонны каждая, и пропитанная чакрой. Дистилляция чакры — процесс крайне сложный и долгий, он требовал тщательного соблюдения параметров. Ошибись хоть в малейшей детали — и чакра разлетится во все стороны и магии уже не будет. Но если всё сделать правильно — свекла служит отличной основой для дистилляции — вместе с чакрой её материальная форма имеет вид самогона — его нужно очистить — чтобы слеза прямо была, бриллиант, и тогда получалась жидкость, которая называется Жидкой Чакрой, или я называл её Эссенцией Чакры.
Ну и жмыхало оно неслабо по башке — мы с Лисом когда попробовали — вштырило обоих жутко, неделю отходили. Эх. Я отхлебнул ещё самогону и повесил фляжку обратно, наложив ещё более тонкую и мощную иллюзию что запаха никакого нет — обмануть чувства окружающих очень несложно — большинство из них низкоуровневые шиноби, а гендзюцу... они у меня всегда получались очень и очень легко. Фантазия богатая. Я мог даже материализовать из чакры предметы и живых существ, если слегка постараться, и создание эссенции требовало очень ярковыраженной инь-чакры.
Если бы не это — я бы был ещё слабее — хоть я и Узумаки, а все Узумаки по жизни обладают сильным элементом янь, то есть чакрой тела, но всё же сила Инь слишком сильна и слишком подавляла эту энергию.
Дело в том, что клетку Курамы я разрушил давным-давно. Не буду же я своего единственного друга и единственное умное существо из всех известных мне — держать в клетке? Он в ответ научил меня пользоваться его энергией — так называемый покров лиса использовать, а потом мы ещё много тренировались вместе. Мы с Курамой легко сдружились — оба были несчастными от жизни и от идиотизма — у него есть дурной брат-близнец и у меня тоже. И по совместительству — они оба совмещены. Если нарутовский лис — это эмоции и жизненная энергия, то мой — это разум и сила духа. Курама-семпай научил меня некоторым техникам людей, а так же научил контролировать силу, чтобы нас не спалили. Его и мои цели совпадали — мы оба хотели избежать мрачной участи стать мальчиками на побегушках у хокаге.
Наруто влетел в класс словно ураган, тут же крикнув всем приветствие — я вошёл спокойно следом и толкнул его в спину:
— Успокойся, экзамен ещё не начался.
— Да ты! — Наруто взъерепенился.
* * *
— Клонирование! — крикнул я, подражая Наруто, и... пф... Рядом появился полудохлый клон — кривая-косая копия, белёсая как моль и исходящая дымком.
Ирука и Мизуки сидели за столом экзаменаторов. Ирука — сносный мужик, он относился к Наруто очень хорошо, ко мне тоже. Мизуки... Мутный тип. Вот чуял я, что мутный тип. Но рожи у них... Ирука с подозрением посмотрел на меня. Мизуки благосклонно — он был наставником физической подготовки, ну а поскольку я дохлятина и всегда даже километра пробежать не могу — запыхаюсь и свалюсь — то Мизуки меня списал давным-давно со счетов. И это не было преувеличением — я реально был ленивым. Мне проще выучить полёт бога грома, чем пробежать километр. Впрочем, существовали и другие техники пространства — и к моей радости — все они были основаны на инь-чакре, то есть мне они давались не просто легко, а играючи. К счастью, учитель об этом не знал.
Ирука-сенсей стиснул зубы.
— Наго, ты должен сконцентрироваться!
— Да, учитель, — я правда сконцентрировался и создал ещё одного клона — простейшее визуальное воплощение. Блин, даже Саске умеет применять эту технику не вынимая рук из карманов — это просто клон, даже не теневой, он сугубо на Инь-чакре, это элементарно настолько, что мне хотелось плакать, понимая, что Наруто прошёл только благодаря репутации отца — иначе его бы тупо завернули на взлёте — его клон был конечно лучше чем мой, он стоял, двигался, но хуже, чем у большинства одноклассников.
— Попробуй ещё, — сказал Ирука-сенсей.
Я создал ещё одного клона, громче выкрикнув название техники — они явно поморщились. И... создал клона, который был ещё более убогим, чем прошлый — исхудалый, белёсый, с одной рукой, он валялся на земле крабиком и стенал. Более жалкое существо трудно себе представить.
— Ещё.
— Достаточно, — Мизуки положил руку на плечо Ируке и улыбнулся, — Ирука-сенсей, вам не кажется, что Наго не сможет создать клона?
— Чёрт, — Ирука разозлился и встал, — Наго Узумаки, почему ты один не можешь сделать ничего внятного?
— Э... — я изобразил разочарование.
— Тебе нужно просто создать клона — неужели твой отец тебя этому не научил? Он даже Наруто научил создавать клонов.
— Ирука-сенсей, не гневайтесь, — сказал Мизуки, — Наго Узумаки, я думаю, тебе нужно ещё тренироваться, прежде чем ты сможешь сдать экзамен на генина.
— Да, наверное, — я улыбнулся и почесал затылок, — сенсей, разрешите идти?
— К сожалению, я даже не знаю, как сказать об этом Минато-сенсею.
Я сделал вид, что мне не радостно и развернувшись, пошёл прочь из кабинета.
Собственно, сегодня было ещё много чего запланировано для сдавших экзамен — но я не собирался задерживаться здесь ни на минуту! Я спешно покинул академию, просто слиняв с остальной церемонии, Наруто расспрашивал меня, но только отмахнувшись от него, я пошёл в сортир, откуда и перенёсся в свою комнату.
Ох, как это было прекрасно! Йу-хууу! Я больше не грёбаный шиноби! Ниндзи идут нахер!
И так тепло на душе стало от этого.
— Чего радуешься? — услышал я в голове голос семпая.
— Я успешно провалил испытание на шиноби — я свободен!
— О! За это надо выпить!
— Да не вопрос! У меня и заначка имеется.
* * *
Минато был мрачен. Ирука мялся как школьница на первом свидании, теребя в руках листок. Пусть Минато Намиказе больше не был главой деревни — но его уважали как бывшего Хокаге, и шиноби, отдавшего за деревню пусть не жизнь, но способность быть шиноби точно. Ирука мялся ещё сильнее.
— Что с ними? — спросил в лоб Минато.
— Наруто сдал, — спешно ответил Ирука.
— Значит Наго завалил экзамен, — минато закрыл лицо руками, — о боги, что это за ребёнок! За ним проследили? Где он?
— Я... не знаю, — Ирука засомневался, — Да, он может быть очень расстроен, как бы чего не вышло...
* * *
Наруто со свитком Хокаге бежал по горе уже десять минут. Мизуки-сенсей обещал, что если Наруто принесёт свиток — то брата возьмут в шиноби! Наруто не то чтобы питал большую любовь, но брат есть брат — и ради него он готов был пойти на многое — тем более что Наго не пришёл домой вечером — родители обыскались его. Наруто чувствовал атмосферу трагедии и не хотел молчать — тут как нельзя лучше подвернулся Мизуки-сенсей. Наруто не мог не ответить на его предложение. Он выкрал свиток Хокаге и бежал по лесу. За ним следил Ирука-Сенсей, который был немало удивлён тем, что Наруто мало того что отирается возле секретного здания Хокаге, так ещё и украл свиток.
Конечно же — свиток находится всегда под надёжной охраной, его нельзя просто так взять — шиноби сами по природе разведчики и асассины, выкрадывать свиток — это их профессия — неужели один маленький глупый генин может обвести вокруг пальца АНБУ, которым вверено хранить свитки Хокаге и резиденцию главы деревни? Ирука заметил Наруто и пошёл за ним.
Деревня в это время уже давно спала — отсутствие Наруто должен был заметить его отец — если бы Минато сейчас сам не был занят поисками Наго. Мальчишка ушёл и как в воду канул — нигде никаких следов не удалось найти, даже Инудзукам. После того, как собака взяла след, она свалилась и ещё долго не могла прийти в себя — собака была пьяная до состояния риз.
Деревня искала Наго и под шумок Наруто сумел утащить свиток? Ирука не знал точно, так ли это — но его не покидала мысль, что что-то здесь не так. Наруто добежал до окраин леса за академией. Ирука поспешил остановить его...
...
Через пять минут Ирука уже лежал на траве около дерева, утыканный острыми железяками — а Наруто готовился напасть. Ещё бы — такая шокирующая новость! Он оказывается лис! Ну, точнее, вместилище лиса!
Да, наруто не знал, просто потому что никто не спешил его просвещать. Старшее поколение полагало, что это подорвёт самооценку Наруто и Наго.
Вдруг раздались пьяные вопли со стороны, приближающиеся всё ближе и ближе. Пели в два голоса — один детский, один низкий и рычащий:
Над станицею туман — это курит атаман
А казак с казачкой хлещут самогон
На базу мат-перемат, есаул лежит в умат
И завален пузырями весь прогон
И пока спокоен враг — вся станица на ушах
Мы упьёмся самогоном всем смертям назло
Но если вражеский урод нападёт на наш народ
Атаман, веди вперёд! Шашки наголо!
На дворе гармонь орёт и бухло рекой течёт
Не устанет никогда казак бухать
Литр, два, четыре, пять, мало — наливай опять
Самогон давно устали бабки гнать
И пока спокоен враг — вся станица на ушах
Мы упьёмся самогона всем смертям назло
Но если вражеский урод нападёт на наш народ
Атаман, веди вперёд! Шашки наголо!
Мизуки сковал родимчик — он встал как вкопанный, парализованный от ужаса. Энергия, которую он почувствовал, была ужасающей до полной бессознательности — злой, зловещей, опасной, но главное от кого она исходила! Прямо на них надвигался девятихвостый лис. Размером он правда был с лошадь, но это не отменяло его ужасающей природы — на загривке лиса сидел Наго, в одной руке фляжка из тыквы, во рту трубка, которой он попыхивал между куплетами, запивая из фляги. Морда красная! Сам весёлый, и лиса сильно шатает — если бы не четыре лапы, он бы не устоял, а так шёл, пошатываясь, и горлопанили песню.
От увиденного у Мизуки, что называется, упало. Наруто тоже застыл, но бедный Ирука — он забыл что он ранен и глаза стали идеально круглыми. От поющих разило алкашкой так, что дышать было нечем.
— Курама-семпаааай! — Наго дёрнул лиса за хвост, тпрууу! — и сполз с него, свалившись мордой в траву. Но с трудом поднялся, держась за лиса, который сам не прочь свалиться где-нибудь здесь. Пьяный в дюндель Наго посмотрел на открывающуюся сцену — Наруто со свитком, изрядно побитый, Ирука, побитый, и Мизуки против них с кунаем.
— Эээ! Это что ты, морда скользкая, на моего братишку батон крошишь, — Наго пошатываясь пошёл к ним, — я не позволю!
Мизуки понял, что его сейчас будут бить. Или нет? Он всё-таки решился напасть первым на Наго — тот выглядел слишком опасным!
Он метнул кунай в Наго, но тот улетел в сторону и вонзился в дерево. Мизуки повторил, ещё раз, и ещё — и всё попадало в деревья, в кусты, куда угодно — он перестал понимать, что происходит. Как такое может быть?
Кунай просто прошёл сквозь Наго, когда Мизуки метнул в дерево, и вонзился в хвост лиса, который просто стоял, уткнувшись мордой в траву. Лис взревел и размахнувшись хвостом, так ударил Мизуки, что тот улетел в дерево и его чуть не размазало в лепёшку — отбил себе рёбра точно.
— Не трожь мой хвост, ирод! — воскликнул лис и... захрапел.
Наго обернулся. Посмотрел пьяным взглядом на лиса.
— Ща, курама-семпай, всё устроим. А ну иди сюда, ты! — и сложил печати. Мизуки поплыл, всё перед глазами закружилось, в следующий момент он ударил себя со всей силы. И ещё раз, и ещё, и ещё, и ещё... и бил себя ещё минуты три, пока Наго затягивался трубкой и пускал кольца дыма, которые в полёте превращались в эмблему конохи и разлетались с громким чпоканьем.
Мизуки остановился, когда с него сняли иллюзию и он заметил, что не дерётся с Наго а наоборот, бьёт сам себя! Он бросился бежать, прочь, но в следующий миг понял, что бежит прямо на Наго, хотя бежал определённо от него. И куда бы он не повернул — всё равно ноги разворачивались в сторону пьяного в дюпель Узумаки.
— Что... что ты со мной сделал, демон!?
— А? Всего лишь примитивная гендзюцу, — Наго поковырялся пальцем в ухе, — и чего орать, — заплетающимся голосом сказал Узумаки.
— Ты демон! — воскликнул Мизуки и... ударил себя по челюсти. Хотя был уверен, что бьёт по Наго.
— Господи, какое простое гендзюцу — и неужели уже этого хватило? Ладно, хрен с тобой, — наго потянулся за пояс, вынул свиток и распечатал из свитка... оглоблю.
— На! — перетянул по башке оглоблей, Мизуки рухнул как подкошенный. Наго откинул деревянный дрын и повернулся к Ируке:
— Это вам сниииится... — Ирука рухнул как подкошенный и захрапел.
Наруто дёрнул щекой но не поддался на гендзюцу. Ещё раз. Не поддался.
— Брат, что ты делаешь?
— Пытаюсь скрыть улики.
— Какие улики?
— Скоро узнаешь. Братиш, ты ничего не видел, хорошо? Прибежал Ирука и победил Мизуки. Понял?
— Э... нет.
— Боже, мой брат — дебил, — Наго с шлепком приложил руку к лицу.
* * *
— Наго так и не явился? — Хатаке Какаши появился в последний момент.
— Вы опоздали! — Сакура вскочила, обвинительно ткнув пальцем в учителя.
— Простите, чёрная кошка дорогу перебежала.
— Врёте!
Вечная пионерка. Эх... Хатаке Какаши был рад, что Минато-сенсей доверил ему быть сенсеем у его сыновей. Правда, оба странные — Наруто мягко говоря не был гигантом мысли, но зато был оптимистичным, энергичным, верным деревне и добрым малым. И амбициозным. Наго вообще завалил экзамены на генина, но всё равно — ему было присвоено звание. Скорее в знак уважения его отцу и потому что он Джинчурики — иных вариантов просто быть не могло — не могла же деревня просто оставить джинчурики без повязки шиноби?
Тем не менее, Какаши пришлось взять шефство над странной командой — Учиха Саске. Мрачный, талантливый ниндзя. Среди шиноби редко обращают внимание на личные обстоятельства — Саске был мрачен после того, как его брат порезал его клан. Если бы только у Минато-сенсея были его силы! С Учихами подобное никогда бы не случилось! Тем не менее, Кушина взяла над мальчиком шефство, мальчик был в добрых отношениях и уважал бывшего четвёртого хокаге.
Харуно Сакура — ничем не примечательная личность — обычный статист на фоне клановых сокомандников. И наконец — Наго Узумаки — загадочная личность. Часто пропадал и никто не знал, где он обитает, на занятиях в академии был худшим учеником, Какаши не мог поверить, что оба сына Минато-сенсея — бесталанные идиоты. Тем не менее, он был готов даже из таких воспитать настоящих шиноби и показать им, сколь трудна жизнь настоящего шиноби!
— А где Наго? — спросил он, оглядев троицу генинов.
— Он не пришёл, — наруто смущённо улыбнулся, — Сенсей, он обязательно придёт, Даттебайо!
Сакура и Саске посмотрели на Наруто с сомнением во взгляде. Блондинку это ничуть не смутило — он продолжал верить в брата, чтобы не произошло. Хатаке вздохнул — шиноби, который профилонил даже вступительный тест — это надо быть гением лени.
— Ждать мы его не будем, — Хатаке кивнул, — Наго всегда был мальчиком странным.
— Вы их знаете? — удивилась Сакура.
Хатаке посмотрел на неё несколько удивлённым взглядом.
— Конечно. По правде говоря, здесь новый человек только ты, отец Наруто и Наго — Намиказе Минато, мой учитель и четвёртый Хокаге...
Сакура удивлённо посмотрела на Наруто.
— Быть того не может.
Может, может.
— Итак, — Какаши достал из подсумка будильник, — ваш вступительный тест прост. Вам нужно отобрать у меня эти два колокольчика до того, как прозвенит будильник. Если вы не справитесь — отправитесь обратно в академию!
— Но сенсей, — Сакура снова возмутилась, — их же всего два!
— Верно, — Хатаке Какаши улыбнулся, — так что двое из вас точно отправятся в академию. С Наго всё понятно, кто будет вместе с ним?
Саске посмотрел с сомнением на Наруто и Сакуру — Наруто он знал как отъявленного идиота, Сакура... Серость. По правде говоря, он считал что вообще все кроме него должны отправиться в академию — его заинтересовало только кто из этих двоих будет его сокомандником — жизнерадостный идиот или фанатка-саскекунка. И то и другое ему не нравилось.
— Начали! — сказал Какаши.
Дети прыгнули в разные стороны, а джонин подумал, что для того, чтобы справиться с этой малышнёй ему не придётся даже отвлекаться от книги. Слишком они были зелёными, все, даже учиха.
* * *
*
Я наслаждался зрелищем, лёжа в неге и уюте. Надо же было иногда использовать свои способности — Какаши очевидно не собирался отправлять никого в академию — Сакуру может быть, а вот за Саске ему мама мозги выклюет, а за Наруто — батя. Со мной я думал вопрос решён окончательно. Поэтому просто не захотел в этом дебильном ток-шоу участвовать.
Чтобы не видеть позора команды номер семь — я решил не обращать на них внимание — тем более у Какаши была очень интересная книжка — приди-приди рай, за авторством Джирайи. Я сложил печати и создал массивное и очень реалистичное гендзюцу, воплотив его частично в реальность, и лёг почитать книжку. За хорошим чтивом время течёт незаметно — тем более было удобно.
Хатаке Какаши уже разбил на голову всех трёх придурков из команды номер семь — показать разницу между умениями джонина и полного нуля — это конечно хороший способ утвердить свой авторитет в команде.
— А где Наго!? Наго! — Какаши крикнул это, сложив руки рупором, — Нагооо! Если ты не явишься, я всё скажу Кушине-сан!
Какаши думал, что сейчас заставит Наго выйти — он был уверен, что паршивец где-то здесь, но умело маскируется. С такими навыками, что в конохе его даже Хокаге с его шаром найти не могли — из него получился бы замечательный шиноби-разведчик. С остальными неожиданностей не получилось — Наруто был посредственным и очень энергичным, едва лишь прозвучала команда — бросился в драку и тут же получил. Сакура тоже легко отлетела, один Саске подавал признаки сопротивления. Урезонить самомнение трёх зарвавшихся юнцов — не составило особого труда для опытного джонина, прошедшего тяжёлые испытания и готового к самым неожиданным последствиям. Вот что действительно бесило Какаши — так это отсутствие Наго Узумаки. Какаши уже поднял повязку и использовал шаринган, но так и не увидел Наго.
Впрочем, как только он выкрикнул, увидел пролетающий мимо него лепесток сакуры. Ещё один. Какаши медленно повернул голову в сторону. От увиденной картины у него ёкнуло сердце от зависти и красоты. Рядом с ним стояла огромная сакура, дерево в цвету — нежно-розовые лепесточки его опадали и кружились на ветру, ветви слегка покачивались, казалось, что сакура сошла с картин мастеров живописи — такой она была гармоничной и красивой. Под мощными корнями дерева стоял роскошный большой диван, около которого стояли две красивейшие нимфы, которых только видел Какаши — девушки лет двадцати, с мягкими иностранными чертами лица, фигурками как у модели, едва скрытыми полупрозрачным подобием одежды в восточном стиле, впрочем, хоть всё и было цензурно, всё равно до безумия эротично а идеально прекрасные тела — одна девушка белая, другая мулатка, лицо их скрывала лёгкая повязка, так же полупрозрачная, под прозрачной одеждой было одно лишь бельё и золотые украшения. Обе девушки стояли с веерами в руках и неспешно обмахивали лежащего на диване человека. Человек был в широких штанах, на плечах накинута белая хаори с рисунком лепестков сакуры, или лепестками, упавшими с дерева, он возлежал на подушках, в руках у него была длинная тонкая курительная трубка, перед ним стоял маленький столик, на котором был виноград, бутылка вина, холодная, со слезой, в руках же он держал... Приди-приди-рай.
Ветер начала лета был свежим и лепестки сакуры кружились вокруг дерева, колыхались газовые одеяния наложниц, умиротворённое лицо Узумаки Наго изредка улыбалось, когда он дочитыывал до чего-нибудь смешного в книжке.
Наконец, он закрыл книгу, нехотя сел на диване и размяв руки, затянулся из трубки крепким сарутобивским табачком, выпустив колечко дыма, колечко превратилось в большую руку из дыма, которая взяла книгу и поднесла её Какаши...
Какаши взял книгу и нащупал свою — и не смог почувствовать. На месте его любимой книги было пусто. Глаза его ещё шире раскрылись — он уже шестой раз применял технику снятия гендзюцу, но всё безрезультатно — и дерево, и диван, и улыбающаяся рожа Наго Узумаки, были реальными. Наго одним движением смял в руке курительную трубку и махнул рукой — трубка превратилась в маленькую пёструю птичку, похожую на воробья и птичка чирикнув улетела прочь. Наго широко потянулся и зевнул...
— Всё. Я свободен. Спасибо за то, что отпустили, Какаши, — я улыбнулся ему, — грустная у вас литература, сенсей.
— Грустная? — у Какаши дёрнулся глаз.
Я достал с пояса флягу со своей бражкой и протянул сенсею. Тот взял и не говоря ни слова отпил. Я уж не знаю, почему. Видимо, от удивления. Вштырило его знатно, — глаза на лоб полезли, скрючился, ухнул.
— Книга о любви и верности всегда грустная. Меня всегда интересовало, — я посмотрел на небо, лепестки сакуры закружились на ветру вокруг дерева, — почему самые красивые, милые, добрые и нежные девушки всегда выбирают себе идиотов? Почему мы вообще любим их, а они — не нас? — спросил я, глядя на то, как ветер уносит лепестки прочь, — вас никогда не интересовал этот вопрос — вы никогда не задумывались, что счастье на самом деле далеко не в том, чтобы быть умным, гениальным, сильным, быть образцовым шиноби? Может быть всё как раз наоборот — и настоящее счастье в том, чтобы быть идиотом?
Какаши впал в прострацию.
Я прикрыл глаза, затянувшись своей длинной японской трубкой.
— Нас редко любят те, кто приносит нам счастье и часто мы любим тех, кто никогда не посмотрит на нас, потому что уже мы не принесём счастье им. Иногда мы не замечаем тех, кто любит нас, но стоит в одном шаге, и продолжаем бессмысленно желать чего-то эвфемерного, считая, что найдём счастье с достижением этого. Жизнь иронична. В любом случае — до встречи вечером. Заходите в гости.
— Постой, — Какаши нахмурился, — кто сказал, что я отпускаю вас?
— Так вы же сами сказали, что тот, кто не схватит колокольчик — не станет ниндзей, — улыбнулся я, — я не хочу быть шиноби.
— Почему? — вцепился Какаши, недоумённо вылупившись на меня, как будто я сказал что-то крамольное.
И правда — быть шиноби — это главный фетиш в мире. Все хотят стать шиноби, шиноби хотят стать сильнее, а сильные... а сильные шиноби редко получают того, что хотят, но им все завидуют. Поэтому нежелание стать шиноби — нонсенс.
Блин, что-то он слишком серьёзен сегодня. Какаши редко заходил к нам домой — он боялся мамы, но вместе с батей иногда выпивал, после чего доставалось обоим. Мужик он в общем-то неплохой, только легкомысленный и зациклен на своём долге слишком сильно. Что ж, подыграем? Мне не сложно — может быть немножко поизображаю из себя умного.
— Я хочу остаться человеком, — сказал я, прикрыв глаза и заложив руки за спину, — для шиноби смерть — это естественный спутник жизни. Шиноби постоянно ставит жизнь на кон — путь ниндзя — это борьба со смертью, но для общества смерть шиноби — это всего лишь атрибут профессии. Общество легкомысленно говорит о том, что кто-то умер или должен умереть. Эта легкомысленность означает, что они уже перестали быть людьми — и становятся ими лишь тогда, когда смерть угрожает им самим. Только тогда они вспоминают что жизнь важнее горстки монет. Я не хочу ставить долг выше своей или чьей-либо ещё жизни. Это низко и противно. Если я и подниму меч — то не для того, чтобы ради горстки монет от нанимателя оборвать чью-то жизнь. Ради мелких политических выгод — потерять самое дорогое, разменять драгоценную жизнь близких людей — на мелочные интересы сильных мира сего — было бы предательством человечности. Быть шиноби — значит предать себя и близких ради горсти монет.
Какаши застыл соляным столбом.
— Ну раз всё — то я пошёл. Удачи.
Собственно, на этом всё — я сложил печати батиной техники и исчез во вспышке молнии.
Хатаке Какаши стоял и смотрел на место, где ещё недавно стоял Узумаки Наго, рядом разорялись ученики — Наруто разорялся, что его брат дебил, а Саске дёргал щекой. Одна только Сакура ничего не понимала.
Какаши ощутил острое желание напиться. Слова Наго щедро посыпали его душевные раны солью, он стиснул зубы.
— Без разницы. Вы все прошли. Марш отсюда!
* * *
Какаши нажрался как свинья. Ему было очень обидно слышать от Нагато слова о предательстве — чем дольше он пытался понять, что они значат, тем больше он понимал, что этот мальчишка слишком хороший человек, чтобы быть шиноби — и слишком умный для этого. Всю жизнь Какаши прожил в тени своего отца, который предпочёл спасти товарищей и провалить миссию — из-за чего и его отца затравило общество шиноби, и ему, Какаши, тоже досталось — если бы не минато-сенсей, то его тоже ждала похожая судьба. Покачиваясь, Какаши уже почти забыл сегодняшний тест — очередная партия детишек, которые нихрена не понимают в жизни. Хатаке редко пьянствовал, но всё же, покачивался и под маской раскраснелся, в таком виде он и ввалился в дом своего учителя, рухнув прямо на крыльце и захрапев.
Проснулся скоро — через три часа. Он открыл мутный глаз и осмотрел им стоящую над ним со скалкой в руке женщину.
— Кушина-семпай, — Какаши попытался улыбнуться.
— Какашиии! — она разъярилась мгновенно, схватив его за воротник и начав трясти, — ты совсем сдурел, если притащился в таком состоянии к нам домой?
Какаши ещё не понял, где он находится. Голова гудела, а голос Кушины разрывал барабанные перепонки. Он всхлипнул:
— Кушина семпаааай!
— Минато, это твой друг, ты его и приводи в чувство.
Минато протянул Какаши бутылку холодного саке. Хатаке мгновенно к ней присосался, и только когда его отпустило, обнаружил себя сидящим на диване в гостиной дома своего учителя.
— Какаши, что произошло? Ты никогда раньше себе не позволял такого пьянства.
— А, — Какаши махнул рукой, — просто взгрустнулось что-то. С вашими детьми побеседовал.
— Я слышал, Наруто весь вечер орёт, что он теперь шиноби — распугал всех соседей.
— А Наго?
— Наго? — Минато удивился, моргнул, — он пока домой не приходил. Я думал, ты его просто примешь без лишних тестов — Наго у нас не очень умный...
Какаши икнул от удивления, посмотрев на учителя как на идиота. Минато стало не по себе.
— Он гений.
— Брось, не надо льстить. Дети у меня не образец ума, но они повзрослеют и станут лучше, я готов поспорить.
— Наго... — Какаши снова захотел напиться и приложился к бутылке, — он слишком хорош для шиноби. Он гений, каких мало, как жаль, что вы потеряли свои силы — я не смог бы обучить такого человека как он.
— Какаши, — Минато нахмурился, — я не знаю, с чего ты вдруг так к нему переменился, по мне так оба оболтуса одинаковые.
Какаши вспомнил лежащего под сакурой Наго.
— Нет. Они разные. Хокаге меня взгреет, если я посмею не принять Наго в команду, но он не хочет! И лучше мне с ним не спорить.
— Это почему ещё?
— После одного спора я уже нажрался, — Какаши отдал бутылку саке своему учителю, — не знаю, что он скажет, если я буду настаивать — но он меня насквозь видит. Я... — Какаши растерялся, — я не знаю, как быть с ним — с Наруто всё просто. Жажды приключений хоть отбавляй, фонтанирует энергией. Саске и та девочка — обычные выпускники, ничего необычного или стоящего внимания.
— Понятно. Значит, тебе не по зубам ученик? Что ж, такое бывает. Его нужно приструнить, тебе нужно показать авторитет учителя. Показать, что может настоящий шиноби.
— Ага, — Кушина подслушивала их разговор со стороны кухни, — Наго немного себе на уме, но он добрый мальчик. Впечатли его чем-нибудь.
Какаши почему-то вспомнил, как Наго отдыхал под невесть откуда взявшемся дереве сакуры и двух наложницах, что обмахивали Наго опахалами. Он только сейчас понял, что в общем-то должен был застесняться, потому что из одежды на них были только едва заметные прозрачные лоскутки ткани. Впечатлить? Его?
Отчаяние проскользнуло во взгляде Какаши.
* * *
— Флеш-рояль! — я выкинул карты на стол.
Женщина за сорок, с огромным бюстом, и видом бывалой шиноби — поморщилась.
После разговора с Какаши я решил отдохнуть — на меня напала злая хандра. Просто потому что зря я упомянул любоф, проблема была нерешаемой — иначе я бы уже бился над ней — лучшая девушка конохи нашего поколения и вообще из молодых — это Хината. Милая, мягкая, добрая, скромная — в общем полная противоположность Сакуре. И она до беспамятства влюблена в этого дегенерата с отбитой головой — Наруто. И почему так всегда — самые лучшие девушки всегда сохнут по субъектам, чей уровень интеллекта не позволяет отличить их от улитки? Наруто мой брат-дебил, который даже в упор не видит влюблённую в него Хинату — я думал может сказать ему, но... вот ещё.
А я что? А я постепенно отвыкал — в академии мы виделись с Хьюгой каждый день — но вот академия закончена и я надеюсь, что смогу успокоиться — мне надо увлечься кем-нибудь, так я подумал — что поделать — природа требует! Я мужчина в расцвете лет — полный сил и поэтому справедливо желающий немного романтики в жизни. Тем более, что это мой профиль.
Вот шёл, пинал известно что, думал о том, что книжку так и не дочитал, и надо будет как-нибудь её раздобыть — как на глаза мне попалось казино. И я свернул не думая — казино это хорошо. Играть я умел, а двух амбалов-чунинов охранников казино — усыпил просто махнув рукой. Навеять на человека сон — проще всего. Гендзюцу позволяет многое — оно способно обманывать все чувства, и не просто заставлять видеть галлюцинации, но ощущать их и осязать их, и более того — оно... гендзюцу — оно как бы обманывает весь мир, создавая нечто из небытия и воплощая в реальность — техники, основанные на воплощении — имеют в своей основе инь-чакру. У меня её был переизбыток.
Допинав то, что пинал, я вошёл в зал и оказался в окружении приятной атмосферы. Музыка, шум, много людей — в Конохе казино было многолюдным — здесь играли на деньги. Здание большое, напротив кинотеатр, вывеска сияет, людей всегда полно — два больших зала, забитых народом, в одном — стояли автоматы и рулетка, в другом — карточные столы. Официантки тут были в очень фривольных одеждах.
Я практически сразу же влез в игру. Проблем это не составило. Пока не появилась она.
— Флеш Рояль.
— Эй, девонька, принеси выпить, — попросил я, набивая трубку табачком, — Что вы говорите, юная леди?
— Флеш Рояль, — она улыбьнулась.
— Победа ваша. Ещё партеечку?
Женщина была за сорок, красивая, ещё нестарая, с мягкими чертами лица и в целом — очень привлекательная. Но грудь... вот это я понимаю — молокозавод. Я подогнул под себя ногу, откинувшись на кресле и создав из дыма, который выдохнул, фигурки маленьких мультяшных кроликов, которые разбежались в разные стороны, взял карты у крупье.
— А тебе не рано курить, мальчик? Ещё карту.
— Не рано. Ещё, — я взял карту.
— Наглости тебе не занимать, — она недовольно оскалилась, поменяв пару карт. Посмотрела на то, что ей попалось.
— Это не наглость — это чувство удовольствия от жизни, — улыбнулся я, — повышаю ставку.
— Принимаю.
Она толкнула пару фишек в мою сторону, — ты прямо какой-то сборник грехов. Куришь, пьёшь...
— Я пока ещё не пил, так, промочил горло, — я взял у официантки бокал с вином, выпил его и налил из своей фляги, — будете?
— Что это там у тебя? — Дама с прищуром посмотрела на жидкость, — пахнет чакрой.
— Какая хорошая чувствительность. Самогон, сам варил, — гордо поднял я нос.
Она протянула стакан. Я налил ей, дама понюхала и опрокинула в себя одним глотком.
Глаза её округлились и она посмотрев на меня мгновенно пьянеющим взглядом, просто рухнула на стол, смягчив падение своими подушками безопасности.
— Эээ? — крупье удивилась.
— Какая слабая оказалась, — я отпил из фляжки. Нормальный самогон. Я его варил специально так, чтобы Кураму-семпая с лап свалило. Что уж говорить про очаровательную милфу.
— Посетитель, заберите с собой, иначе я вызову охрану! — сказала девушка-крупье.
— Агась... что? Мне? Её? — я дёрнул щекой, — ну ладно, красавица, похоже доигралась...
В целом, я не сказать чтобы особо много продул в казино — тысяч двести, не больше. Денег у меня спервоначала было довольно — результат моей интенсивной работы. Оказывается, в Конохе очень высоко ценят предметы с хорошими печатями, фуиндзюцу просто выручает. Простенькие печати вроде запечатывающих свитоков — ничего не стоят, сто-двести монет, а вот специальные свитки — делающиеся на специальной бумаге и несущие крайне мощные печати — могут стоить очень дорого. Курама-семпай научил меня множеству различных печатей, благо что он помнил всё, что видел. Правда, даже лучшие из них в подмётки не годились тому, что наложено на мой аппарат — вот где высочайший класс работы — линий чакры так много, что они плотным узором покрывают всю поверхность, а сложность печати похожа на топографию процессора, или на электронику.
Впрочем, я продавал изредка печать девяти солнц — это защитный барьер, который способен отразить даже атаки биджу. Курама-семпай иначе его бы и не стал запоминать — барьер считался утраченным ещё во времена основания конохи, сам по себе он намного старше. Создаёт защитный купол за счёт вложенной в него чакре инь — я добавлял в него чакру Курамы-семпая, используя свою как янь-составляющую. Постоянные тренировки позволили мне развить собственные объёмы чакры и контроль над ней, но всё же...
Фуиндзюцу традиционно были частью янь-стихии, барьеры — не исключение. Дальше шло уже всё совсем просто — продать свиток запечатывания сложно — его могут купить с рук за копейки, а вот свитки с мощными техниками и мощными барьерами — это уже товар штучный. Стоит такой свиток от ста тысяч каждый.
Ох, ну и что ж мне с тобой делать?
* * *
— Этого не может быть!!! — Наруто взъерепенился, — Наго пожертвовал, чтобы мы стали ниндзя! Я готов отказаться и вернуться в академию, только возьмите его, сенсей! — шумел Наруто, размахивая руками, — Он больше всех нас достоин стать настоящим шиноби, даттебайо! — от его шумного спича у Минато закружилась голова. Кушина подняла кулак вверх:
— Точно, ТТТебане! Наго просто пожертвовал своей карьерой ради друзей!
Какаши хотел отправить одного из близнецов Узумаки в академию, так как оба имели крайне неудовлетворительные результаты. Хатаке Какаши конечно был впечатлён представлением, но по здравому размышлению — команда не должна состоять из четырёх человек. Заворачивать назад Сакуру? Это было бы логично, но по стандарту в команде должен быть медик и командир — Саске был самым умным, Сакура могла стать медиком и у неё были для этого все необходимые данные. Наруто и Наго — два сапога пара, но по приказу главы деревни обоих надо зачислить в одну команду. Хатаке Какаши уже практически склонялся к мысли завернуть Наго — тот просто не имел мотивации и желания быть шиноби — разве можно насильно кого-то делать шиноби? Однако, как нельзя кстати вылез Наруто со своей "гениальной" мыслью.
— Ммм... — Какаши потёр маску, — хорошо, грешно разделять близнецов, тем более, что у вас такие крепкие братские узы.
— Даттебайо! — обрадованно подпрыгнул Наруто.
* * *
*
— Мммм... — меня схватили за воротник и резко притянули к себе. И... поцеловали. Я даже понять ничего не успел, как меня сграбастала эта милфа и засосала — ух!
Я оторвался от неё, вывернувшись из объятий.
— Уууу! — обиженно и совершенно пьяным голосом заканючила она, — Ты кудааа...
— Ты пьяна, — успокоил я её, мешая снова схватить меня, — да засни ты наконец!
Я ткнул двумя пальцами ей в лоб, применив довольно сильное гендзюцу. Женщина обмякла. Ух. Утерев пот со лба, я тяжко вздохнул и применил хирайшин в свою комнату — это было как-то... неожиданно.
Окно в моей комнате было всегда открыто, а хирайшин я уже засветил перед Какаши — но какая теперь разница — я официально свободен! Потерев руки, я скинул хаори и одел домашний халатик. На шум шкафа и прочего тут же отозвались снизу — топаньем по лестнице.
— Наго! — разъярённая мама открыла дверь комнаты стремительно, у неё за спиной стоял радостный Наруто.
Что-то у меня нехорошее предчувствие — что этот дебил опять натворил?
Однако, вопреки моим опасениям, мама не стала бить меня сразу, и Наруто как-то потупил взгляд. Маманя округлила глаза.
— Н... наго, — и осела, — ты...
— Чё я? — я накинул домашнюю одежду, подпоясался, — что-то случилось?
— Н... на тебе помада... — тыкнула дрожащим пальцем маманя, у которой дёргался глаз.
— А? — я удивился, проведя пальцем по щеке и губам, — о, и правда. Извините, мне надо умыться!
Маманя взревела как сирена:
— НАГОООО! Мерзавец! Кто она!?
— Ой, это чисто случайность, — сказал я, уворачиваясь от её загребущих рук, — просто недоразумение.
— Я её убьююю...
— Это вряд ли, — я увернулся таки, — всё, отстаньте! Хватит давить на меня. А не то я вообще сбегу от вас и буду жить спокойной и счастливой жизнью отшельника-путешественника, — я даже помечтал краткий миг, прикрыв глаза. Дорога, лес, речка, и я — и никого вокруг. Ни людей, ни дебилов...
Эх, мечты-мечты. Может быть, правда отправиться в какое-нибудь далёкое путешествие? Как хорошо владеть фуиндзюцу — вещи можно просто запечатать в свиток и путешествовать налегке.
— Брат, ты стал шиноби! — меня тут же обнял Наруто, — я объяснил всё Какаши-сенсею и он сказал, что ты прошёл тест! — просто светился Наруто.
Цветочки цветут летом на лугу, пчёлки жужжат, водичка журчит — жди меня, свобода.
— Брааат, — Наруто начал меня трясти, — с завтрашнего дня мы выходим на первую самостоятельную миссию!
— Наго, поздравляю тебя, — маманя обняла меня с другой стороны, — ты теперь совсем взрослый, — она всхлипнула.
— Лужок. Цветочки. Сакура в цвету. Стоп, что?
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
