|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
И аз создам! Глава 9. «Не отбирать, а подбирать» — как завещал всем попаданцам великий Дэн (2).
Глава 9. «Не отбирать, а подбирать» — как завещал всем попаданцам великий Дэн (2).
В начале 1927 года, моими с ним заботами да трудами Иохеля Гейдлиха — Председателя Советско-американское инвестиционно-технологическое общества «Red Fannie Mae», в Ульяновске был построен «Завод моторных и трансмиссионных масел».
Производство сравнительно небольшое, но достаточно серьёзное — поставляющие минеральные масла в том числе и для авиации. Как уже рассказывал, химик-органик Игорь Станиславович Лемке — под началом которого была сперва артель, а затем завод «Стандарт-Ойл», по моей подсказке — добавлял в свою продукцию кое-какие присадки (в частности молибденит, который мои студенты-практиканты добывали в отвалах рудника Изумрудный на Урале) отчего наши моторные масла были на уровне мировых стандартов.
А то и несколько выше их.
Дело за расширением производства и над этим мы с Лемке неустанно и непрерывно работаем.
Правда, мой американский партнёр Иохель Гейдлих — прямо сам весь на …овно весь извёлся и мне мозги высушил, требуя сменить «вывеску»!
Прямо, так и чесался язык задать ему вопрос:
«Ты на кого работаешь, Иохель? На меня или Рокфеллера?».
Однако, решил не усугублять и попробовать достичь с ним консенсуса. В результате чего, сие предприятие впредь стало именоваться «Рэд стандарт-Ойл»…
— Что? Опять что-то не так, партнёр?
— Ты есть издеваться над я!
Вот же какая нерусь попалась …издапротивная!
В итоге пришлось-таки пойти на уступки и, Акционерное общество под председательством Лемке стало называться «Красная звёздочка», с логотипом — как у знаменитой вьетнамской мази «на все случаи жизни».
Помните такую?
* * *
Однако, я предпочитаю рассказывать не про свои достижения — а про проблемы и способы их преодоления.
Согласитесь: глупо было бы планировать производство за пять лет 100 000 — одних только тракторов «Мужик», если не знаешь — как обеспечить топливом такой табун «стальных коней», пришедших на смену «слабосильной крестьянской лошадке»?
Так вот, несмотря на их поразительную (даже для меня — их создателя) «всеядность», всему этому железному «стаду» — грозил в начале 30-х годов конкретный «голодомор».
Ленин (Рыков, Бухарин или кто ещё) — заказавший такой «баян», об подобном не задумывался, а мне пришлось это делать параллельно с разработкой плана превращения Приокского горного округа в центр российского среднего машиностроения.
Однако сперва, чуть-чуть донельзя скучной «реальной истории» истории…
Как при царизме, так и при социализме в России предпочитали добывать «лёгкую» — так называемую «самофонтанирующую» нефть, бьющую из недр земных под давлением их пластов. Истощающиеся, перестающие «фонтанировать» скважины — просто-напросто бросали и переходили на другой участок.
Самые вкусные «сливки», ещё задолго до Революции — сняли всякие-разные там Нобели да Ротшильды. «Сметанку» подъели уже красные директора из «Нефтенсиндиката СССР» в эпоху НЭПа… «И грянул гром» — нефтяной кризис 30-х годов, когда добыча нефти упала почти на три четверти от прежнего объёма.
Это совпало с лавинообразным ростом потребителей в стране — в результате индустриализации в ходе первых пятилеток и, в ситуации с жидким топливом — настала полная жоп…па.
Рисунок 1. 1900 год, Баку: откачка нефти вручную. В 20-е годы, ситуация изменилась немногим в лучшую сторону.
Почему так?
В период НЭПа на нефтянку смотрели, как на дойную корову и одновременно, как на бездонную бочку же — которая не выдоится, не кончится никогда. Даже при планировании Первой пятилетки отношение к отрасли не изменилось: все средства вбухали в тяжёлую промышленность, в авто— и особенно в авиастроение, а нефтедобыче и нефтепереработке — не осталось ни гроша, ни шиша.
Не производилась геологическая разведка месторождений нефти, не укреплялась-развивалась материальная база. Даже на тех скважинах — где производилась откачка нефти, она в большинстве своём велась «тартанным способом» с помощью желонки — длинного узкого ведра с клапаном, поднимаемого из колодца-скважины ручным или конным приводом.
Несмотря на то, что ещё в самом начале 20-х годов, именно в СССР был изобретён турбобур — скважины более километра глубиной бурить не умели и, поэтому в обоих районах — Бакинском и Грозненском, добывали нефть только с самых верхних слоёв.
На вторую пятилетку, хотя и планировались просто заоблачные планы по увеличению добычи нефти — однако опять же на это не было выделено, ни средств, ни материалов и оборудования. Добавьте сюда ещё пресловутые, так называемые «сталинские репрессии» — которыми неумелые «красные» менеджеры и жопорукие быстроделанные специалисты из народных низов прикрывали свои экономические провалы и, можно понять — почему гражданская техника перед войной ездила на всяческой невообразимой суррогатине, а танкисты и лётчики — имели просто смешной «наезд-налёт». Можно понять, почему по «Ленд-Лизу» во время войны — в нефтедобывающую страну поставлялись из Америки, не только высокотехнологичные самолёты-танки-грузовики — но и высокооктановый бензин для них.
Так что, будучи в 20-е годы — одним из крупнейших экспортеров нефтепродуктов, проев все царские активы и заделы — в 40-е годы СССР сам стал крупным их импортёром. И напряжённая ситуация с жидким топливом, продолжалась вплоть до открытия Ромашкинского месторождения в Татарстане и Тюменского в Сибири.
* * *
Так почему же так произошло?
Прежде всего, изучим, как говорится — «материальную часть»…
В 1921—1923 годах с переходом к НЭПу была проведена реформа промышленности, так называемая — «трестовская реформа» или просто «трестирование». Хотя её ведущие отрасли оставались в непосредственном подчинении ВСНХ, но вместо централизованных главков и центров — присущих военному коммунизму (система «главкизма»), в структуре ВСНХ были образованы тресты — должные действовать главным образом на началах коммерческого расчета и по «законам рынка».
Кроме этого из государственного ведения выводились небольшие предприятия, которые могли сдаваться в аренду частникам.
Вроде бы по вполне здравой и логичной идее, советские тресты должны были стать основными производственными единицами в экономике. Согласно декрету ВЦИК от 10 апреля 1923 года, тресты определялись как «государственные промышленные предприятия — которым государство предоставляет самостоятельность в производстве своих операций, согласного утвержденного для каждого из них устава, и которые действуют на началах коммерческого расчета с целью извлечения прибыли».
Предполагалось, что трестам сверху будут переданы достаточные права, чтобы вести независимую экономическую деятельность.
Сбыт же готовой продукции, согласно трестовской реформе, должны осуществлять мощные государственные объединения — синдикаты, числом порядка двадцати двух. По начальной идее, тоже — действующие на коммерческих началах и по тем же самым законам рынка — что и тресты.
Однако, «гладко было на бумаге»!
Не избежала «трестирования» и нефтяная промышленность, ранее входившая в «Главное управление по топливу» (ГУТ) ВСНХ, на его основе которого были образованы тресты «Азнефть», «Грознефть» и «Эмбанефть».
«Азнефть», созданная на Бакинских нефтепромыслах в Азербайджане — стала крупнейшим трестом советской России, хотя и лишь к концу 20-ых — превзошедшим по добыче нефти пресловутый уровень «1913 года». Во главе треста сперва находился один из известных большевистских лидеров того времени — Александр Серебровский, который напрямую контактировал с Лениным, докладывая ему об восстановлении промыслов и темпах добычи нефти.
Трест «Грознефть», во второй половине 1920-х годов стал наиболее динамично развивающимся нефтедобывающим районом, даже начавшим теснить Баку. Им так же руководил известный большевик — Иосиф Косиор.
Трест «Эмбанефть» был самым «молодым» и малопроизводительным: он образован в конце 1923 года на оправившихся после ленинской авантюры с «Алгембой1» эмбенских нефтепромыслах. Руководил им так же — пламенный революционер и старый политкаторжанин Рувим Фридман, что ни сколь не помогло этому тресту, хоть сколь-нибудь увеличить добычу нефти.
Однако, вышеперечисленные тресты занимались лишь добычей нефти и её переработкой — в основном в «ширпотребный» керосин. Для внутренней и внешней торговли нефтепродуктами в июле 1922 года был создан наш советский «транснациональный нефтяной спрут» — «Нефтесиндикат СССР». Его роль отчётливо видна из постановления Президиума ВСНХ от 12 сентября 1923 года: «Синдикат является монопольным органом по реализации нефти как на внутреннем, так и внешнем рынках».
Возглавлял «монстра» сперва троцкист Валерий Трифонов, затем — верный ленино-сталинец Георгий Опоков (Ломов).
Как вы считаете, что объединяет всех вышеперечисленные лиц?
Правильно!
Все они были коммунистами с ещё дореволюционным стажем и, так же — все до одного репрессированы в 1937-38 годах, методом внесения лишнего свинца в их и, так уже изнурённый царскими ссылками да каторгами организм. А законно или незаконно — уж пусть каждый сам судит по мере своего историческо-политического пристрастия…
Идеологи большевизма, стремясь ловким финтом «проплыть-проскочить» между Сциллой и Харибдой — между «законами рынка» и «диктатом» плановой экономики, были довольно пристрастны и непоследовательны. Объявив о коммерческой самостоятельности как трестов — так и синдикатов, они тем не менее, опасаясь «реставрации капитализма», стремились предельно жёстко контролировать рынок — не допуская чрезмерного «развязывания рыночных отношений» и устранить конкуренцию между трестами.
Цены в синдикатской торговле устанавливались большей частью «сверху» в централизованном порядке — без всякого учёта спроса и предложения. «Этажом ниже» процветало махровое кумовство и царствовал откровенный блат, а вовсе не рынок. Для многих трестов, акционерно-кооперативных обществ или даже частно-нэпмановских предприятий, пользующихся благосклонностью большевистских комиссаров из синдикатов — предусматривались привилегии и скидки…
Других же — так же откровенно гнобили!
Синдикаты, через которые реализовывалась продукция выпускаемая трестами, постоянно задерживали расчеты — лишая последние свободных оборотных средств для приобретения новой, современной техники и оборудования. По Марксу, это — классические взаимоотношения между «производительными силами» и «производственными отношениями»…
Между классами-антагонистами, то есть!
И точно так же, согласно классикам, эти отношения вели к враждебному противостоянию, к тайной «подковёрной войне» между синдикатами и трестами, к положению — когда «верхи не могут, а низы не хотят».
К классической революционной ситуации, говоря своими словами.
В «нефтянке» эта тайная война между тестами и синдикатами — проходила наиболее остро, усугубляемая «третьей стороной» — транспортниками, с их неподъёмными тарифами за перевозки, ложащиеся тяжкой обузой именно на плечи производителя — нефтедобывающих трестов, то есть.
Так что, непрерывные распри между трестами и «Нефтесиндикатом», между ними вместе — с одной стороны и, с другой — «Наркоматом путей сообщения», акционерным обществом «Каспар» (Каспийским пароходством) — которые занималось перевозками нефти, продолжались все двадцатые годы и ни к чему хорошему — они привести не могли.
В «реальной» истории революционную ситуацию — сумели задушить сталинской рукой одетой в «ежовую рукавицу» и, в результате всё же имея отдельные достижения — остались перед самой войной без нужного количества жидкого топлива. Отчего наши лётчики имели минимальный налёт, а танкисты — минимальный наезд. Качество же этого топлива было таковым, что бензином — который, мы на полном серьёзе считали «авиационным» — американцы заправляли грузовики «Студебекер».
* * *
Что делать?
Как, что?
Об этом очень хорошо написал Ленин в одноимённой работе «Что делать?»: революционные преобразования, это дело рук хотя и небольшой — но хорошо сплоченной организации профессиональных революционеров.
Однако, напоминаю: у нас не реальная история — а альтернативная!
А в «текущей реальности» — хватило и одного меня, чтоб «выстрелило».
Как известно, вследствие моего вмешательства в «естественно-реальный» ход истории, после операции «Вброс дохлой кошки» революционная ситуация разродилась не только политическим переворотом в отношениях между Центром и регионами — но и кардинальными изменениями между союзными синдикатами и региональными трестами.
Монополия союзных синдикатов была разрушена до основания, а затем…
Что касаемо нефтянки, то крупные тресты входящие в «Нефтесиндикат СССР» — «Азнефть», «Грознефть» и «Эмбанефть», теперь стали независимыми образованиями, самостоятельно экспортирующими нефть и нефтепродукты за рубеж.
Находящийся же в Москве «Нефтесиндикат СССР», от полной безнадёги стал торговать импортным керосином — который оказался качественнее и главное, намного дешевле отечественного «бакинского» или «грозненского».
Изначально экономически слабый «Эмбанефть» от такой конкуренции быстро разорился и был ликвидирован Правительством Казахской ССР, как убыточное предприятие. «Азнефть» во главе с Сергеем Кировым и «Грознефть» под руководством Иосифа Сталина — оказались крепче и, сбив цену и повысив качество продаваемого керосина — смогли не только выстоять, но и занять в своих регионах лидирующее положение, как политических центров.
Поднакопив бабла, они стали заниматься деятельностью, не всегда связанной с нефтедобычей и нефтепереработкой.
Впору перефразируя известное изречение про «Дженерал моторс», говорить:
— Что хорошо для «Азнефти» — то хорошо и для Азербайджана.
А что тогда говорить про «Грознефть», где во главе Совета директоров прочно и судя по всему надолго уселся Сталин — так и не ставший «Вождём народов»?
А отсюда вытекало растущее политическое влияние нарождавшихся корпораций на всём пространстве «Одной шестой части суши».
Короче, «Нефтесиндикат СССР» и отсоединившиеся от него тресты — стали приобретать черты американских корпораций, занимающихся тем, что приносит прибыль — а не тем, что укажут из Кремля. Первый, например, всерьёз занялся золотодобычей на просторах Сибири.
Нефть, была лишь неким подобием стартового капитала для них и в её добычу они вкладывались постольку-постольку. Икра каспийских осетров, к примеру, приносила прибыль как бы не больше и с меньшим геморром…
Чёрт, опять всё получилось нескладно, криво и наперекосяк!
* * *
Сперва мне, остро — до крапивного жжения «под репицей», захотелось создать свой собственный — четвёртый советский «нефтяной трест» в районе, где её добывали ещё при Петре Великом.
В Ухте, то есть.
Это, далёко на север — чуток не доезжая до Печоры, если кто не знает.
По имеющимся в «послезнании» сведениям, после Петра — нефтедобыча в Ухте отмерла «естественным» путём, так же как и многие другие его начинания и, нефть там вновь стали искать лишь на рубеже 19-20 веков. Некое «Северное нефтепромышленное товарищество», руководимое господином с нерусской фамилией — успело пробурив несколько разведочных скважин добраться до лёгкой нефти, помечтать об строительстве керосинового заводика, линии узкоколейки, нефтетрубопровода и речной пристани — прежде чем всё разом очень надолго встало, по причине бурных военно-революционных событий.
В «реальной истории», вновь было обращено внимание на этот нефтеносный район в годы первых пятилеток — когда трудами зеков из «Северных лагерей особого назначения» (СЕВЛОН), была построена железнодорожная ветка длиной 275 километров.
Особенно привлекательно было то, что ухтинская нефть — уникальна по своим высоким качествам. Она, отличается очень низким содержанием серы, не содержит парафина — поэтому является наилучшим сырьём для производства высококачественных зимних минеральных масел.
Имеется здесь также своё газовое месторождение — которое, начнут разрабатывать в Великую отечественную войну.
Естественно, возглавивший «Красную звёздочку» Игорь Станиславович Лемке, как только услышал — враз запал на такую нефть, как подросток достигший полового созревания — на самую красивую одноклассницу.
Вообще, Ухта — это просто кладец «ништяков» для попаданца-прогрессора!
Кроме нефти и газа, здесь находится — разведанное уже в «моё» время, крупнейшее в России месторождение титана. Что немаловажно: с запасами сопутствующих редкозёмов — тантала, ниобия, галия и прочих.
Каменные и бурые угли, горючие сланцы, железные и алюминиевые руды, ванадий, золото…
Даже весьма перспективные месторождения алмазов в крайне-северной части этого региона.
В «текущей реальности» же, я как представитель Нижегородского края, в компании с Игорем Станиславовичем Лемке — Председателем Совета директоров «Красной звёздочки», слетали в Архангельск с руководящими товарищами из «Нефтесиндиката СССР» и после трудных (но успешных!) переговоров с Кедровым — подписали эдакий «тройственный» договор об сотрудничестве в создании акционерного треста «Ухтнефть».
Первым делом с районом нефтедобычи будет налажено сообщение по рекам со строительством пристаней и небольшого судосборочного заводика, потом — узкоколейная железная дорога, нефтепровод…
Вот только когда это будет?
По проекту — через целых пятнадцать лет!
Ибо условия добычи шибко уж суровые, логистика через чур уж отдалённая, а столь многочисленного «спецконтингента» — как в «реале», у нас с Кедровым нет и не предвидится.
А мне своя нефть нужна прямо…
Завтра!
«Прямо сегодня» с нею всё было в порядке: ставшие независимыми тресты, отчаянно нуждались в наличке и буквально за бесценок сбывали не только керосин, лигроин, бензин и другие продукты первичной переработки, но и сырую нефть.
А что будет завтра?
* * *
Одним из этих путей-дорог к увеличению нефтедобычи — повышение степени энерговооружённости уже существующих промыслов. Несколько утрирую, конечно, но кроме «фонтанирующего» и «тартанного» способа добычи — «чёрное золото» чаще всего качали самыми настоящими живыми лошадьми, или паровыми двигателями — бывшими техническим откровением ещё в эпоху доисторического идеализма.
Что тоже далеко не «айс», согласитесь»!
Как уже говорил, на базе трактора «Мужик» был сознан стационарный калоризаторный двигатель: сперва одноцилиндровый — 22-ти сильный, затем двухцилиндровый — 44-ти сильный. Согласитесь, одно дело — когда нефть из скважины качают с десяток коренных азербайджанцев или этнических армян и, совсем другое — когда двадцать две, а то и все сорок четыре «условные лошади».
Сказать по правде, несказанно удивился, когда вслед за трактором «Мужик» поставленный на поток стационарный калоризаторный двигатель — встретил у нефтяников достаточно холодный приём.
Трактор те брали хорошо — прямо из рук выхватывали, «стационар» — чуть ли не в нагрузку приходилось давать. На производство последнего это почти никак не повлияло — ибо, такой автономный источник энергии (причём — всеядный!) требовался многим: от частников — владеющих какой-нибудь мельницей или лесопилкой, до крупных промпредприятий — для привода к станкам и другому оборудованию.
Почему так?
Как и на любом предприятии по всей стране, транспортная проблема у нефтяников — стояла остро, как осиновый кол у румынского национального героя пана Дрякулы — на который, он так любил сажать своих одетых в вышиванки подданных.
Трактор, могущий не спеша вести на специальной телеге до двадцати тонн той же нефти — причём ею же заправляясь, пользовался повышенным спросом во всех трёх советских нефтетрестах.
А вот добывать нефть можно по старинке: один хрен её девать некуда!
Ещё больше напрягало, что произошёл даже некоторый откат отрасли в энерговооружённости и, всё больший переход с паровой или даже лошадиной на человеческую силу. Ибо безработных в тех регионах было ещё даже больше чем самой нефти, а вместе с ослаблением центральной власти — произошло и некоторое забвение прав трудящихся.
Побывав по этому поводу в Баку и Грозном, лично увидев брошенные нефтяные скважины, с которых перестала самотёком фонтанировать нефть, подчитав количество вновь пробуренных и, решил несложную школьную задачку про бассейн с двумя трубами, я сперва крепко призадумался…
А затем со всей присущей мне энергией принялся за дело спасения будущего энергетического комплекса страны!
Как уже говорилось, большинство нефти добывалось «фонтанным» или «тартанным» способом — при которых никаких насосов и двигателей к ним не надо. Мало того, нефти добывалось столько много, что после извлечения из неё «сливок и масла» (керосина и бензина прямой перегонки) — «обрат» в лучшем случае закачивали обратно в уже истощённые скважины, а в худшем (что происходило гораздо чаще) — сливали в виде отходов в специальные пруды.
Увидев это собственными глазами, оставалось только горько резюмировать:
— Менделеев писал: «сжигать нефть — всё равно, что топить печь ассигнациями». А что тогда сказать про такое?
Впрочем, «нефтяные остатки» зачастую именно сжигались — то ли по причине предумышленных поджогов, то ли — в результате случайных. Пожар с «нефтяных прудов», нередко перебрасывался на предприятия нефтепереработки — расположенные как правило, совсем неподалёку. Я, один такой пожар «средней мощности» видел и скажу:
— Зрелище — воистину апокалипсистическое!
Весь горизонт в чёрном дыму: «зелёные» 21 века, вроде той малолетней дуры из Скандинавии — наверное повесились бы на экологически-чистой конопляной верёвке, смазанной пальмовым маслом.
Предвижу такой вполне конструктивный вопрос: а почему бы эти самые «нефтяные остатки» — не сжигать в виде топлива в топках электростанций, котельных, пароходов, паровозов?
Такое практиковалось, но в довольно ограниченных рамках. Ибо в топливно-энергетическом комплексе страны были очень сильны позиции так называемой «украинской партийной мафии» — а та «топила тапку» за донецкий уголь…
Ну, понятно, да?
* * *
Как со мной зачастую бывает в таких случаях — меня не слабо торкнуло одной гениальной идейкой и, я со всей мне присущей энергией принялся действовать.
Сперва, как обычно была проведена громкая компания в СМИ в которой поднимался вопрос об вреде наносимый природе такими варварскими способами нефтедобычи и нефтепереработки. Были опубликованы передовицы о погибающей природе, вымирающих волжских осетрах — не могущих снестись чёрной икрой, о птицах со склеенных нефтью перьях — не могущих улететь отдыхать на Юг, о провалившихся в заброшенные нефтяные скважины детях — не могущих оттуда вылезти и зовущих маму на языке Шамиля Басаева…
Читаль и сам, мля, аки нильский крокодил плакаль!
Все статьи с нужными фотографиями — всё как положено. Я не только «пером» электронным владею — но и в фотошопе, вельми искусен и обложки своих книг «там» — всегда делал сам.
Многие видные советские учёные — к которым я к тому времени нашёл подход, многие государственные деятели — к которым к тому времени мне удалось подобрать «ключик», присоединились к этой компании своими статьями. Весомо-аргументировано, с цифрами и фактами на руках — они доказывали, что убыток (в том числе и в инвалюте) наносимый действиями нефтяников — так огромны, что если они продолжатся — Мировой революции нам не видать, як собственных ушей. Кто из деятелей международного коммунистического движения с нами захочет дружить, коль мы не сможем угостить его знаменитой русской икоркой?
Да, никто!
Разве, что какой-нибудь закосивший под своего подлый контрреволюционер из «бывших» — подспудно вынашивающий коварно-вероломные планы, что вновь вернуть на наши шеи тяжкое ярмо капиталистов и помещиков.
Это только юные наивные демократики — не прошедшие сурового обряда дефлорации жизнью, или наоборот — уже впавшие в старческий маразм «шестидесятники» (которым сей «обряд» так понравился, что стал профессией), могут утверждать, что большевики делали-вертели всё, что хотели — не оглядываясь на народ и его чаяния. На самом деле, по крайней мере те — самые первые большевики, во всём следовали требованиям народных масс.
По крайней мере — самой активной её части.
Народ, устав от войны захотел мира?
Пожалуйста — вот вам Декрет о мире: штык в землю, вольные граждане и разбегайтесь по домам.
Народ захотел земли? Вот Декрет о земле — пахать вам барскую землицу, не перепахать.
Народ захотел стать хозяином заводов и фабрик? Вот вам рабочий контроль, как с куста: распределите сами — кто там из вас директор, кто слесарь-токарь, а кто — дворник и, вперёд к трудовым свершениям.
Народ, вкусив бардака — уже не хочет быть хозяином предприятий? Фиг с вами: проведём их национализацию, да назначим государственных управляющих на заводы и фабрики.
Народ, за период Военного коммунизма стал ностальгировать по дореволюционным временам? Любой каприз за ваши деньги: вот вам Новая Экономическая Политика — наслаждайтесь, граждане.
Народу НЭП обдрыг хуже горько редьки, но и воспоминания об Военном коммунизме — навеивают лишь смертную тоску? Народ готов поднапрячься и понатужиться, претерпеть великие лишения и принести великие жертвы — но совершить «великий рывок» в неведомое пока, но предположительно — прекрасное и светлое будущее? Вот вам коллективизация, индустриализация и культурная революция до кучи.
Народ поумнел, потолстел, постарел и во всём разуверился — кроме западной демократии, жвачки и синих американских штанов… Он просто хочет жить «как все» — сегодняшним днём, особо не заморачивая себе голову днём завтрашним.
Ну, что ж?
Не получилось с коммунизмом — да и фиг с ним: вам, полная воля, ребятишки!
Распускаем Союз, партию, ликвидируем промышленность, идеологически капитулируем…
Не получилось жить «как все»?
Вот же, бЯда… Да, кто ж знал, то?!
Ну, тогда — живите, как можете.
ВЫ ТАМ ДЕРЖИТЕСЬ!!!
А нам — нефти и газа пока хватит, а «ядрён-батон» — гарантия, что их никто не отнимет.
Вот и здесь — точно такая же история с народными «хотелками».
Когда, конкретно охреневшее правительство в Москве и руководства нефтетрестов в регионах были буквально по уши завалено письмами трудящихся с гневным требованием навести порядок в экологии, когда в Баку прошли многочисленные массовые демонстрации с требованиями защитить природу, а на Северном Кавказе едва не полыхнуло восстание горцев…
А, вы и поверили?!
Вот, наивные…
Народные хотелки — народными хотелками, но к тому времени у меня уже было достаточно сильное влияние как «под кремлёвскими звёздами» — так и «на местах», о чём как-нибудь в следующий раз. А когда свои хотелки, объединены с народными, да к тому же подкреплены могучей «волосатой лапой» — они как правило исполняются.
Короче, вдруг откуда ни возьмись, появилось акционерное общество «Красная весна» — предложившая нефтетрестам за умеренную плату ликвидировать-рекультивировать места отходов переработки нефти и восстановить добычу с заброшенных скважин. Конечно, Сталин с Кировым тех посчитали за каких-то авантюристов и мошенников, но так как в договоре оплата должна была проводиться по схеме «утром — стулья, вечером — деньги», консенсуса удалось достигнуть.
Кроме того, удалось добиться от транспортников (в основном — Каспийское и Волжское пароходство) значительной скидки на перевозки грузов для «экологов» и дело мал по малу пошло-поехало да поплыло.
* * *
Легко переговоры с самим Сталиным вести — вполне адекватным оказался дядька, ещё легче соглашения подписывать…
А как это всё на деле выполнять?
Так называемый «нефтяной пруд», напоминает высохший водоём — заполненный полужидким илом и грязью. Заброшенные скважины бывают с обрушенными стенками, заполненными грязью и водой.
Как и чем качать такую субстанцию?
Одного стационарного полудизеля, здесь будет маловато…
А чем, вообще качали нефть в наиболее продвинутых странах, вроде Америки?
Нельзя сказать, что большевики вовсе не понимали проблем нефтедобывающей и нефтеперерабатывающей отрасли страны и не предпринимали никаких мер к их устранению.
Рисунок 2. Станок-качалка (штанговый насос) для добычи нефти.
Ещё в бытность Сергея Кирова в первый раз во главе правления «Азнефти», по его инициативе в Баку прибыли образцы нефтепромыслового оборудования из САСШ — включая так называемые «станки-качалки». После досконального изучения специалистами проектного бюро «Азнефти», на «Заводе имени лейтенанта Шмидта» были изготовлены уже отечественные установки для насосной эксплуатации скважин. Естественно в соответствиями с возможностями отечественной технологии, в их конструкцию были внесены определенные изменения. В частности, все несущие конструкции и балансир — были творчески «запиленны» из простого дерева.
Серийный выпуск советских станков-качалок был налажен на других предприятиях и, к 1927 году — на нефтяных промыслах «Азнефти» и «Грознефти», штанговыми скважинными насосами, было оборудовано свыше половины всех скважин.
Рисунок 3. Схема добычи нефти с помощью штангового насоса (станка-качалки): 1 — всасывающий клапан; 2 — нагнетательный клапан; 3 — штанга; 4 — тройник; 5 — устьевой сальник; 6 — балансир станка-качалки; 7 — кривошипно-шатунный механизм; 8 — электродвигатель; 9 — головка балансира; 10 — насосные трубы
Впечатляющий результат по сравнению с началом 20-х годов!
Однако в то время, КПД этих установок — с приводом при помощи плоского ремня и открытой зубчатой передачи, оставался довольно невысоким. Более эффективные редукторные станки-качалки усовершенствованной конструкции, появятся лишь в послевоенный период.
И ещё: даже если бы мне удалось раздобыть десяток-другой таких устройств — для моих целей они не годились.
В поисках решения проблемы, я хорошенько проштудировал имеющуюся на компе инфу и обнаружил более привлекательную технологию, чем «качалки».
В 1916 году выпускник Петербургского лесного института Армаис Арутюнов и владелец небольшой фирмы под названием «Российское электрическое динамо компании Арутюнова», заявил об изобретении углублённом электроцентробежном погружном насосе (УЭЦН) для добычи нефти.
Затем, как и большинство предпринимателей не найдя общего языка с новыми властями России, Армаис Арутюнов покинул Россию и основал в САСШ фирму «Russian Electrical Dynamo of Arutunoff» (REDA), которая уже в конце 20-х стала ведущим производителем погружного насосного оборудования для мировой нефтяной промышленности.
Несмотря на большую сложность конструкции погружных установок, их обслуживание проще, чем при применении штанговых насосов с «качалкой», их межремонтный срок в два-три раза больше и, ими можно качать нефть — даже из сильно обводнённых скважин, что мне в принципе и надо.
Не знаю, как там так получилось, но в СССР
— обратили внимание на «УЭЦН» лишь во время Великой отечественной войны, когда с полусотни установок фирмы «REDA» было получено по Ленд-лизу.
Рисунок 4. Схема установки в скважине погружного электроцентробежного насоса (ЭЦН) в нефтяной скважине: 1 — центробежный многоступенчатый насос; 2 — погружной электродвигатель; 3 — подъемные трубы; 4 — обратный клапан; 5 — устьевая арматура.
Почему?
Увы, но тайна сия — велика есть!
Могу лишь предположить: из-за того, что внешне — они не производят особого впечатления по сравнению со станками-качалками.
Как бы там не было, но новинка советским нефтяникам понравилась — особенно при освоении месторождений Волго-Уральской провинции с её проблемами обводнения скважин и, уже в 1951 году — её грамотно скопиратили у идеологического противника. В 1979 году был построен специализированный завод по выпуску «УЭЦН» и, в современной мне России — такими установками добывалось до 80-ти процентов всей нефти.
Прочтя такое, я загорелся купить такую технологию.
Однако, как говорил кот Матроскин из Простоквашино: «Чтоб что-то купить — сперва надо что-то продать»!
Фирма «REDA» отказывалась иметь с большевиками дело, даже за большие деньги.
А нельзя ли так сказать «баш на баш»?
Поменять одну прорывную технологию на другую?
Заманчиво, заманчиво…
Заманчиво, чёрт меня побери!
А имеется ли такая в стране победившего социализма?
Конечно!
Ведь Россия — Родина слонов!
* * *
Хм, гкхм…
Оказывается «Родина слонов» — вовсе не Россия, а Америка — где в 1880-е годы изобрели вращательное бурение нефтяных скважин, то есть применили нечто-то вроде принципа «буравчика» — огромного сверла для дырявлевания Земли-матушки, говоря своими словами. Буровая колонна с долотом или коронкой на конце опускалась в скважину и приводилась во вращение паровым двигателем. Однако, такой метод позволял работать только на относительно небольших глубинах — ибо, было необходимо крутить всю буровую колонну — то есть длинный, тяжёлый, трущийся о стенки скважины снаряд. На вращение всего этого уходила львиная доля мощности, оттого общий КПД установки был смехотворно мал.
В конце XIX века появилась ещё одна разновидность бурения — роторное, когда вращение инструмента осуществляется через длинный привод, проходящий через всю колонну.
Хрен, конечно редьки «слаще», но ненамного.
Заместитель начальника технического бюро «Азнефти» инженер Капелюшников, ещё в 1922 году запатентовал совершенно новое устройство для бурения — «турбобур», в котором вращение рабочего инструмента осуществляется давлением подаваемой в скважину промывочной жидкости. Специальным глинистым раствором, если кто не в курсе.
Турбобур сулил стать технологическим прорывом, но…
При полной поддержке Сергея Мироновича Кирова, на тот момент первый секретарь ЦК Компартии Азербайджана, была изготовлена опытная партия турбобуров по проекту Капелюшникова, затем уже в 1923 году — были проведены первые успешные испытания.
Правда, результаты оказались несколько неоднозначными: с одной стороны — турбобур работал на 60% быстрее, чем традиционные в то время роторные установки, а энергии расходовал в 3 раза меньше. С другой стороны — новшество оказалось более технически сложным и значительно дорогостоящим приспособлением. К тому же, как обычно при изобретении чего-то нового — полезли «детские болезни»: турбобур перегревался, его турбина очень часто выходила из строя. Короче, подобный механизм был менее экономичным простой «доброй», старой бурильной колонны.
В общем, технологического прорыва не получилось…
Турбобур надо было ещё дорабатывать и дорабатывать, а под производство его выделить отдельный, специализированный завод. Но Киров получив новое назначение в Москву, а затем в Ленинград — уехал из Азербайджана, а новое руководство «Азнефти» состоящее из пламенных революционеров — отнеслась к изобретению и изобретателю пассивно-равнодушно.
В результате, несмотря на то, что турбобур был признан на Западе, запатентован в Британии и САСШ, работы в СССР над ним прекратились. Капелюшникову досталась слава первооткрывателя — да и, только.
Однако, патент был действующим!
Предложения о праве использования или даже продаже патента поступили от многих фирм — производителей нефтедобывающего оборудования. Можно было согласиться и поторговавшись — договориться об совместном производстве, или хотя бы об поставках турбобуров в страну.
Но…:
«У советских — собственная гордость,
На буржуев они смотрят свысока!» -
Писал Владимир Маяковский, когда он ещё был поэтом, а не как сейчас — главным режиссёром киностудии «Красная Русь — Межрабпом».
Гордыня — самый тяжкий грех из всех возможных и, до добра — она ещё никогда и никого не доводила.
…Но Советское правительство в политических целях отказалось от взаимовыгодного сотрудничества. И свершилось то, что должно было свершиться — СССР был вышвырнут из технологической гонки.
Американец Чарльз Шарпенберг, основатель компании «Scharpenberg», обойдя советский патент на турбобур получил привилегию на более эффективную многоступенчатую турбину.
Советский Союз, руками Сталина избавившись от наиболее одиозных руководителей в своём правительстве, в 30-е годы бросился навёрстывать упущенное время. В «Государственном исследовательским нефтяном институте», был разработан и к сороковым годам внедрён в производство турбобур с многоступенчатой аксиальной гидравлической турбиной.
Но, как говорится — «дорого яичко к Христову дню»!
* * *
Однако, «реальную» историю — уже поимело сослагательное наклонение, отчего она стала «альтернативной».
Я же начал суетиться раньше!
Мой компаньон Иохель Гейдлих запатентовал многоступенчатую аксиальную турбину в 1927 году и, после недолгой судебной тяжбы продал её Чарльзу Шарпенбергу, за акции его компании «Schlumberger».
У Армаиса Арутюнова дела шли не так хорошо, как в моём «послезнании» писалось. Его «установка погружного электроцентробежного насоса» (УЭЦН) сперва американскими нефтепромышленниками всерьёз не воспринималась и, моему пронырливому еврею — удалось навязаться тому в компаньоны при основании компании «REDA».
Ну, а когда грянула «Великая депрессия», мне вообще захорошело!
Вырученных на этой беде денег хватило, чтоб подрядить обе эти фирмы построить «под ключ» в Навашино заводы по производству нефтедобывающего оборудования. Кстати, включённые в планы Второй — уже всесоюзной трёхлетки.
Далее — более!
Советско-американское инвестиционно-технологическое общество «Red Fannie Mae» и американская нефтехимическая компания «Phillips Petroleum Company», взяли в концессию участок близ посёлка с романтическим названием «Ромашкино». По условиям, в случае обнаружения нефти, «Филлипс петролеум» должна была построить нефтеперерабатывающий комбинат полного цикла.
В 1931 году — на десять лет раньше, чем «в реале», ударил первый фонтан нефти.
Так появился четвёртый (после «Азнефти», «Грознефти» и «Ухтнефти») советский нефтяной трест — «Волгнефть»…
Это я очень далеко забежал вперёд, давайте вернёмся в конец 20-х годов.
* * *
Однако, опять не слава Марксу!
Даже «установка погружного электроцентробежного насоса» (УЭЦН), оказывается — не годится для откачки нефти из заброшенных скважин из-за наличия в ней кроме воды, множественных части грунта с обрушившихся стенок. Не говоря уже про нефтяные пруды, где кроме обычной грязи, могло плавать всё, что угодно — вплоть до чьих-нибудь безжизненных трупов.
Я бы за такое дело и не взялся ни за что, если бы изначально не знал про установку петербургского инженера Бориса Григорьева из моего времени. Добавив вращающиеся лопасти в камеру обыкновенного водяного насоса, тот получил механизм который при необходимой мощности — может очистить водоём, содержание грязи в которых доходит до восьмидесяти процентов2.
Рисунок 5. Шиберный насос инженера Григорьева со снятой крышкой.
Нипочём ему даже затонувшие ветки деревьев и камыши!
Ну что, если объединить это устройство с «установкой погружного электроцентробежного насоса»?
Конечно, инженерам «Особого проектно-технического бюро № 007» (ОПТБ-007) это стоило изрядного количества бессонных ночей и не восстанавливающихся нервных клеток, но оно того стоило. Так называемые «шиберные насосы» имели способность перекачивать практически любую вязкую суспензию:
Нефть, битум, парафин.
Клей, лак, шпаклевка.
Жидкое стекло, креозот, смола.
Жир, жидкое мыло, чернила.
Мед, шоколад, растительное масло.
Особо приятным бонусом такой конструкции стали большой срок службы изделия, низкая стоимость и простота в обслуживании.
С применением стационарных двигателей АО «Россредмаш» и глубинно-шиберных насосов советско-американской фирмы «REDA» «нефтяные озёра» осушались, а заброшенные было скважины — начинали функционировать вновь…
Правда, не все.
Всё это добро под наименованием «нефтяных отходов», за денюжки нефтяных трестов отправлялось к побережью. Самый дешёвый транспорт — трубопроводный и, я б этом хорошо помнил. Поэтому «Красная весна» уже в конце 1927 года обзавелась несколькими трубопроводами локального значения. В стране был острый дефицит материалов и ресурсов, поэтому трубы начали вытачивать на станках из…
Правильно: из дерева3!
Трубы для нефтепроводов, как и обсадные трубы для скважин — в «Красном рассвете» делали из пластифицированного дерева, соединяя их меж собой металлическими муфтами для герметичности.
Нефтяные отходы вывозились в Нижегородскую губернию и перерабатывались на предприятиях АО «Красная звёздочка». Мда… «Реальная» история, к тому времени — уже неотвратимо превратилась в «альтернативную».
* * *
Сперва переработка «обезжиренной» нефти не поспевала за её ввозом и нефтяные «озёра» стали образовываться уже на Нижегородчине. В панике, «Красный рассвет» объявил об свободной продаже «нефтяных остатков» и, в поисках практического использования практически дармового ресурса — всяк изощрялся на что горазд. Я объявил конкурс и, например — один очень способный юноша из Ульяновского рабфака, своим умом додумался нефтяными остатками в горячем виде пропитывать сухой торф — который потом выжимался и, прессовался в брикеты и крупные гранулы. Первые реализовались в виде топлива всем видам потребителей, гранулы подвергались пиролизу и превращались в «нефте-торфяной кокс».
Здесь, фишка в чём?
Давно уже производились опыты по коксованию торфа, в частности Вавиловым Петром Михайлович — директором Выксунского металлургического завода. Но, торф не един — как кусок угля, а состоит из отдельных остатков упругих волокон-стеблей, которые от жары расправляются. «Склеенные» же нефтепродуктами, сжатые и предварительно обожжённые — они обладают «монолитностью» антрацита.
«В реале», Кулебакскому металлургическому заводу из-за нехватки привозного кокса пришлось прекратить в 1925 году доменное производство чугуна… А в «альтернативе», оно ещё очень долго продолжалось, давая металл для производства тракторов «Мужик» и не только для него. Нефте-торфяной кокс, в отличии от каменноугольного или чисто нефтяного, содержал значительно меньше нежелательных веществ и, несколько позже после описываемых событий применялся для производства так называемых «карбидо-сталей» — ферросплавов на основе титано-циркониевых песков Лукояновского месторождения, в также для производства карбида кальция и абразивных материалов. Когда был построен Уральский алюминиевый комбинат (УАЗ) в городе Каменск-Уральский Свердловской области, начались поставки ульяновского кокса и туда.
Кроме нефте-торфяного кокса — соперничающего с каменноугольным донецким, особенно по более низкой себестоимости, при пиролизе получали множество полезных веществ для химии — аммиак, фенол, толуол…
«И несть им числа!».
Однако, это уже химия, а ей у нас будет посвящён отдельный раздел.
* * *
Затем, ближе к знаковому 1929 году, стал не поспевать за переработкой уже ввоз «нефтеостатков» — по большей части из-за нехватки нефтеналивных судов. Большим «затыком» также являлась грузоперевалка в устье Волги, где нефтепродукты (и не только) перекачивались-перегружались из морских судов Каспийского пароходства на речные Волжского. Кроме того, как шерсть на загривке у оборотня, просто дыбом встала проблема нехватки мобильных и стационарных цистерн, баков и прочих крупных ёмкостей для хранения и транспортировки нефти и её производных.
В этом случае хорошо помог «рояль» — доставшийся нам с Дыренковым вместе с Приокским горным округом, из которого образовалось АО «Россредмаш». Вместе с Верхне-Выксунским, Нижне-Выксунским, Вильским, Досчатинским, Бушуевским, Кулебакским заводами и самостоятельным объединением «Райруда» — в него в то время входила так называемая Мордовщиковская судоверфь.
А это — очень интересное судостроительное предприятие!
Мордовщиковская (иначе — «Окская») судоверфь, была построена в 1907 году «Обществом Коломенского машиностроительного завода» в очень удобном месте — в городке Навашино на берегу Оки, близ принадлежащего ей же Кулебакского металлургического завода и железнодорожной ветки «Кулебаки-Липня».
Получившееся довольно мощное судостроительное производство, успело до Революции построить более 60 судов общей грузоподъемностью свыше 200 тысяч тонн, в том числе — нефтеналивные баржи для «Общества братьев Нобель», землеотвозные шаланды, а также грузопассажирские теплоходы, буксир и даже одну морскую шхуну. Кроме того, здесь же производились всевозможные резервуары всех видов, кессонов, конструкции железнодорожных мостов, паровозных тендерных баков, железнодорожных цистерн, шахтных труб…
И тому подобное.
Сказать по правде, я сперва посчитал это предприятие «чемоданом без ручки» и, по своему пятилетнему плану хотел было даже избавиться от этого «непрофильного» актива… Но Председатель совета директоров «Россредмаша» вцепился в него как энцефалитный клещ в бродячую собаку.
И оказался в конечном итоге прав!
С кадрами в первое время, была просто бЯда… Например, очень долго искали директора для судоверфи — пока Дыренков не обратил внимания на Заведующего хозяйственно-строительным отделом на соседнем, на Кулебакском металлургическом заводе.
Хотя, Александр Александрович Яковлев по профессии был архитектором и строил в Болгарии Храм Александра Невского, в Санкт-Петербурге — пятиэтажный детский приют, в Охте — цеха завода взрывчатых веществ. Не знаю, какая нелёгкая его занесла в Кулебу, но и здесь он уже успел спроектировать и построить несколько хозяйственных построек и рабочий посёлок.
Дыренков, от безнадёги видать, назначил Александра Александровича директором4 и не прогадал: тот, строил всё плавучее так же хорошо — как и всё наземное. Естественно — с помощью «ОПТБ-007» и «Красного рассвета». Мордовщиковская судоверфь сперва входила в АО «Россредмаш», но к 1927 году, вышла из него под новым брэндом Акционерное общество «Красное Навашино» — по аналогии с «Красным Сормово», если кто не понял.
Сперва конечно, делали что попроще — сварные баки, цистерны да резервуары, которых требовалась просто тьма тьмущая. Затем, восстановили производство нефтеналивных барж, на которых Виктор Петрович Вологдин — Заведующий «Лаборатории газовой и электрической сварки», оттачивал технологию сварки корпусов судов…
И танков!
* * *
Когда заводчане-судостроители, как говорится — «набили руку» и окрепли финансово, тут же наладили забытое сормовчанами серийное производство так называемых «болиндеров» — самоходных мелкосидящих барж класса «река-море», естественно — прошедшими полный апгрейд с помощью моего четырех-ядерного компьютера, с программами автоматического проектирования на нём.
Болиндеры типа «Краском Верещагин», были спроектированы водоизмещением 500 тонн, грузоподъёмностью порядка 175 тонн, с двойным движителем — парусным и винтовым. Для привода последнего, на базе двигателя трактора «Мужик» — в «ОПТБ-007» был сконструирован 2-х тактный, 4-х цилиндровый калоризаторный «полу-дизель» мощность 88 лошадиных сил, который запустили в серию на заводе «Красное Сормово».
Довольно мореходные для Каспия (если вдоль берега), «Верешагины» могли без парусов идти с экономичной скоростью 5-6 узлов, под парусом при попутном ветре — разгонялись до 8-12-ти.
Главная же «изюминка» была в отпускной цене этого судёнышка.
В этом месте — чуть-чуть теории: если производство автомобилей на конвейере было внедрено в практику Генри Фордом, то в судостроении это новшество ввёл — человек тоже по имени «Генри», но с очень нехорошей фамилией — «Кайзер5»…
Я б, так даже собаку не назвал, честное слово!
Генри с нехорошей фамилией — сперва был фотографом, затем строителем, потом владельцем дорожно-строительной компании и наконец — судостроителем.
Посещение Кайзером заводов «Ford», натолкнуло его на мысль применить сварку вместо заклёпок и конвейер при строительство судов. Этот оказалось проще и выгоднее — так как позволяло быстрее обучать рабочих, даже из женщин. Первое построенное на верфи Ванкувера таким способом небольшое судно — было спущено на воду через 71 час после закладки на стапели, что казалось по тем временам — просто ненаучной фантастикой.
Но, конечно же, Генри Кайзер на веки вечные прославился своими судами класса «Либерти» — во время Второй мировой войны сходившие с его конвейера каждые 45(!) дней. Хотя, были рекорды и в десять(!!) и, даже в четыре(!!!) дня. Так же как и мы, американцы не чужды «стахановских рекордов», шумной показухи и показушной шумихи и, неизвестно ещё — кто и, у кого учился по этой части.
Мало того, всего за два года, точно таким же — поточным методом, Генри с очень нехорошей фамилией выпустил крупнейшую в истории серию авианосцев типа «Касабланка» — целый флот в 50(!) вымпелов.
Наш Александр Александрович, с простой — очень хорошей русской фамилией «Яковлев», оказался ничем не хуже того пиндоса!
Он, неоднократно бывая в сборочных цехах АО «Россредмаша» — где осваивали конвейерную сборку тракторов «Мужик», ухватил самую суть технологии и, достаточно было моего самого незаметного «пинка» — чтоб он стал мыслить и затем двигаться в нужном направлении.
За «рекорды» я по рукам «ногами бил» — нещадно изгоняя из своей подпольной корпорации «стакановцев»!
Но когда всё к 1927 году настроилось-наладилось, свариваемые из отдельных секций «Верещагины» — сходили со стапелей каждую неделю. Естественно, кроме зимы — когда Волга и Ока были скованны льдом, Акционерное общество «Красное Навашино» переключались на нефтянку, а сборка болиндеров — сокращалась до минимума.
Металла, конечно же — не хватало просто адски и, в конструкции этого судна широко применялась пластифицированная аммиаком древесина и даже высокопрочный бетон марки «800» (позже «1200») — из которого приноровившись, отливали даже корпуса.
Таким образом, цена этого судна «универсального» плавания была столь низкой, что его вполне мог купить любое транспортное государственное предприятие, кооператив, рыболоводческая артель или даже частник. Тем более широко применялось кредитование всех типов и, в первое время — бартер. От астраханских рыбаков, к примеру, Выкса и Ульяновск — объедались речной и морской рыбой и, даже имели в меню «деликатес» — мясо каспийского тюленя…
Ну, это на любителя — мне лично не понравилось!
Наши, насильно пичкаемые рыбьим жиром детишки здоровели и, вскоре я уже не видел ни одного рахитика на подопечной мне территории. Наши кожевенные и мыловаренные артели, широко использовали ворвань нерпы для своего производства — экономя большое количество более съедобного и дорогого животного и растительного жира.
Продовольственную программу, можно выполнять и так!
«Верещагины» выпускались не только в нефтеналивном варианте.
Чем дальше, тем всё больше и больше по великой русской реке и Каспийскому морю плавало болиндеров-сухогрузов. Вариантов использования их — невероятно великое множество, порой самых экзотических.
«Судно-пасека», слышали про такое?
Весна на Юге начинается раньше — чем на Севере и, стало быть цветочки — с которых трудолюбивые как китайцы пчёлки собирают мёд, тоже распускаются и цветут там раньше.
Болиндер, с заставленной пчелиными ульями палубой, сперва не торопясь шёл от Баку — вдоль всего западного каспийского побережья, в случае непогоды отстаиваясь в устьях рек. Затем, он так же не торопясь поднимается вверх по Волге — от Астрахани до Твери и по Каме до Твери. И даже по мелким речкам — ещё дальше на Север по маршруту «Из варяг в греки». Сдав в конце маршрута очень дорогой и имеющий экспортное значение мёд в Архангельске, «Верещагин» успевает до ледостава вернуться обратно.
В АО «Красная пчёлка», в котором я имел изрядное долевое участие, к 30-м годам — имелось свыше полусотни таких судов.
Изделиями «Красного Навашино» заинтересовались в районах — довольно далёких от каспийско-волжского бассейна. Естественно, без моей «ненавязчивой» рекламы — они заинтересовались бы значительно позже…
Я ж дитя 21 века, не забывайте!
На великих сибирских реках не зашло — из-за отсутствия там дешёвого жидкого топлива. Сперва наши болиндеры стали собираться из комплектующих в Мариуполе — для Азовского и Чёрного моря, Дона, Днепра и Дуная.
Помните про «Малую землю» и прочие операции по высадке морского десанта, периода Великой отечественной войны? В «реальной» историю морскую пехоту высаживали со всякого плавающего дерьма — лишь бы «оно» на воде держалось, вплоть до землечерпалок под вёслами. В «альтернативной» же, коль всё-таки понадобится, танки будут десантироваться с практически десантных судов — оборудованных двойным дном и, имеющих специальные балластными цистерны, позволяющими судну «облегчив» нос — буквально «выезжать» на пляж.
Имея спереди аппарель, «Верещагины» могли разгружаться-загружаться на необорудованном побережье — что сразу обратило внимание военных.
Хм, гкхм… Не будь меня, Лизы и нашего «военного лобби» из трансгендеров — хрен бы они обратили внимание, аж до самой Великой Отечественной!
Когда вместо линкоров типа «Советский Союз» и тяжёлых крейсеров типа «Кронштадт» — в бой пошли траулеры, сейнеры и прочие «тюльколовы».
Как бы там не было, «отвёрточную» сборку болиндеров «проекта ОПТБ-007» из комплектующих наладили на Дальнем Востоке, где их использовали в качестве речных канонерок и десантных кораблей. «Верещагины» приняли участие в «Конфликте с бледно-китайцами на КВЖД» и, так понравились военному руководству, что наша «шарашка» получила заказ на проектирование специализированного десантного корабля для Красного Военно-Морского Флота.
Рисунок 6. Самоходная баржа типа «Болиндер».
Болиндеров типа «Краском Верещагин», различных модификаций было выпущено порядка пятисот, после чего «Красное Навашино» перешло на более серьёзный тип судна универсального плавания. Оно имело чуть более скромные характеристики, чем у первого такого же «реального» советского судна проекта 587 «Лось»: полное водоизмещение — 3000 тонн, грузоподъёмность — порядка 2500 тонн, осадка — 1,5 метров. Судно оснащалось четырёхтактным, шестицилиндровым калоризаторным двигателем с лепестковыми клапанами мощностью пятьсот лошадиных сил, имело экономичную скорость — 15,5 километров в час и автономность — 20 суток.
Но это уже совсем другая история…
Notes
[
←1
]
Алге́мба — проект по сооружению железной дороги и нефтепровода от города Александров Гай до нефтяных месторождений в районе реки Эмба. Первая по сути «великая стройка коммунизма» началась в 1919 году, но после расходования 1 миллиарда рублей и 35 тысяч жизней, самими же большевиками была признана экономически бессмысленной и заморожена.
[
←2
]
После презентации трудов всему миру изобретатель из Петербурга оформил патент в 29 странах земного шара, чем заслужил большое уважение современников. Сегодня шиберный насос используется во многих отраслях производства.
[
←3
]
Во время Великой Отечественной Войны, деревянные нефте— и газопроводы были сооружены и успешно функционировали на Ухтинском нефтегазовом месторождении. https://www.youtube.com/watch?v=GA4IGgVogdc&t=3s
[
←4
]
В «реале», в 1924 году, Яковлев А.А. переехал в Нижний Новгород, где был нанят на должность заведующего техническо-строительного отдела при Губкоммунотделе. С апреля 1929 года исполнял обязанности технического директора треста «Нижкомстрой». 1 января 1932 года назначен главным архитектором горсовета города Горького, заместителем председателя городского экспертного совета и председателем бюро по архитектурно-художественному оформлению города.
[
←5
]
Генри Джон Кайзер — американский промышленник и предприниматель, основатель ряда крупных промышленных и коммерческих компаний.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
