Бойся своих желаний (альтернативная концовка)

P.S. А может все было так?

С момента моего поступления в огненную школу ковена прошло девять месяцев. Да, символично. Не скажу, что этот учебный год был простым. Ничего подобного. Было тяжело. Зверски. До боли в руках и ногах от ежедневных тренировок и полного опустошения от постоянного перенапряжения. То, что моим одногруппникам давалось легко в силу рождения и воспитания, мне приходилось усваивать в авральном режиме. Тренировки в последний месяц перед поступлением очень помогли. Тело вспоминало былые навыки. Но ничто не могло мне помочь с управлением стихией. Вспоминать было нечего. Полина не могла владеть тем, что было заперто глубоко в ней. И мне приходилось сражаться даже с мелкой моторикой. Правильная постановка рук при формировании заклинания так же важна, как и сила, вливаемая в него. А я не то, что этого не помнила, я этого не знала, а Андрей в силу другой направленности дара ничем мне помочь не мог. Николя, было, сунулся ко мне в учителя, но ничего хорошего из этого не получилось. Этот гаденыш отрывался на мне за все три курса третирования его гражданским правом. Николя мне вспомнил все. Нет, не со зла, просто не смог пройти мимо. Андрей минут десять понаблюдал за этим безобразием, а потом прогнал доморощенного Макаренко. Я до сих пор вспоминаю, какая у мальчишки была обиженная моська. На предложение Андрея взять несколько уроков у Алексея, я ответила резким отказом. Где-то глубоко в душе все еще не утихала детская обида за то, что он опять от меня отказался. В этот раз по-другому, но суть-то от этого не изменилась. Я постаралась его простить и выкинуть из головы. Только вот он не выкидывался. И мало того явился в школу в конце первого семестра преподавать у нас боевку. Это он-то, занятый любимым делом и посвящавшим ему все свое время, оставляя на сон не более шести часов в сутки. И вдруг появление у нас в школе и нелепое объяснение — в отпуске он. Специально приехал в альма-матер чтобы совместить отпуск и поиск перспективных молодых специалистов. Странно, правда? Особенно если учесть, что искать почему-то он начал с первого курса.

С одной стороны, я могла его понять — где еще отдыхать как не здесь? Горы зимой — зрелище сказочное. Затянутые легкой дымкой, укрытые снегом и разлапистыми елями они вызывали пронзительное, щемящее чувство в груди. Хотелось дышать полной грудью, скатиться с горы по свежему пухляку, затем подняться наверх и повторить все сначала. А небо, какое тут было небо! Глубокое, яркое с нежнейшим васильковым оттенком посредине купола и чуть светлеющее по краям. Солнце казалось необычайно ярким и слепящим, особенно на фоне нетронутого снега. И никакого шума цивилизации. Только девственная тишина, нарушаемая время от времени гоготом студентов. Отдыхать в такой обстановке и правда одно удовольствие. А вот с другой — очень уж подозрительным выглядело появление Алексея.

Немного о самой школе. Огненная школа находилась высоко в горах, вписав уютные шале, разбросанные по всей территории, в окружающий ландшафт. В центре высилось, кажущееся огромным и несколько неуместным, здание с учебными классами. Бывший корпус пансионата был отреставрирован, но никакая реставрация не могла облагородить полет архитектурной мысли 80-х годов прошлого века. В отдалении, на самом краю территории располагались учебные полигоны, защищенные не только магией, но и новейшими огнеупорными материалами. Домики, в которых предстояло жить, были на удивление уютными. Ничего лишнего, никаких особых изысков, но в каждой комнате, рассчитанной на двоих, присутствовало все необходимое для нормального проживания.

Таких школ было еще три разной стихийной направленности. Школа земли, как и огненная, находилась в горах по другую сторону Карпат. Школы воды и ветра располагались в Крыму, поближе к морю. Школы менталистов не было. Эта разновидность магии встречалась редко, и обучение строилось по другому принципу: одаренные дети становились личными учениками кого-то из опытных менталистов.

Огненная школа была наиболее многочисленной, если этот термин вообще применим к магам. Вот вроде бы казалось — огонь самая агрессивная среда. Людей, способных управлять данной стихией, должно быть мало. Но это только на первый взгляд. Ради любопытства узнайте, сколько за последнее время было зафиксировано случаев самопроизвольного возгорания. Вполне нормальные люди ели, спали, нервничали и вспыхивали как спички без каких-либо причин, сгорая за мгновения дотла. Все эти люди в той или иной мере являлись латентными магами, вовремя не найденными и не обученными. Многие из них спокойно доживают до старости, растят детей, не подозревая о своих способностях. Еще один любопытный факт, при браке представителей разных стихий с пиромагами ребенок обязательно наследовал именно эти способности как доминирующие. Казалось бы, на этом фоне количество пиромагов должно было перевалить за тысячи человек, поставив под угрозу само понятие секретности данного общества и давным-давно выведя его из тени. Но этого не произошло. В ковене многие годы существовало подразделение, занимающееся поисками латентных магов. Их находили, за ними следили, выясняли уровень силы и либо давали выбор изменить свою жизнь или оставить ее прежней, стерев память, либо сразу блокировали дар. И тех, у кого дар был заблокирован, было большинство. Даже не так, процентов девяносто. Те же, у кого дар был нужной силы, принимались в магические рода, там адаптировались и через какое-то время отправлялись на обучение. Да и потом, стоит учесть еще один немаловажный момент — низкая рождаемость. Рождение двоих детей в семье магов почитали за счастье, а если дар у них был выше среднего, то такая семья автоматически приобретала в обществе больше веса и уважения. Нормой был один ребенок. Как они при таком уровне рождаемости не перемерли еще в средневековье? Да очень просто, приток новой крови за счет одаренных со стороны не давал вырождаться.

Появление Алексея выбило меня из колеи на некоторое время. Но я быстро взяла себя в руки, тем более что времени, ни на что катастрофически не хватало. Я думала, что первый семестр был самым тяжелым — адаптация к новым условиям, другой режим, сильные нагрузки. Казалось, пройдет немного времени, и я привыкну, станет значительно легче. Вот только действительность здорово отличалась от моих представлений. Нагрузка увеличилась. Ввели несколько новых дисциплин, да ту же боевку, которую преподавал Алексей. Головы некогда было поднять, не то, что задумываться о чьем-то появлении. Тут бы до постели доползти, чуток передохнуть и попытаться выполнить то, что задали на завтра.

В таком ритме прошел весь второй семестр. И вдруг оказалось, что я старалась не зря, я стала лучшей на курсе. Что было тому виной, толи упорство, с которым я вгрызалась в новые знания, толи природный дар, доставшийся мне в наследство от Полины, не знаю. И вот теперь я ехала в машине Алексея на свою первую магическую практику. На заднем сидении похрапывали еще двое счастливчиков Мишаня Захарченко и Макс Петренко, сдавшие вместе со мной эту сессию на отлично. Ребята были замечательными. Шебутной Макс дополнял обстоятельного Мишу. Мне с мальчишками было комфортно. Не приходилось следить за каждым своим словом. Они приняли меня сразу такой, какая я есть, ни разу не вспомнив о том, что способности во мне проснулись недавно, не насмехаясь и не завидуя силе дара. Каждый из них обладал не меньшей силой. И также, как и я, они стремились быть лучшими.

— Через час будем на месте, — Алексей нарушил молчание. — Забросите вещи на базу, и я отвезу вас в управление.

— Почему на базу? У меня в Киеве квартира, — я удивленно на него посмотрела.

— На время практики, за вас отвечаю я. И вы будете жить там, где я смогу за вами присмотреть, — он следил за дорогой, даже не повернув голову в мою сторону.

Мне осталось только пожать плечами и промолчать. За это время у нас сложились странные отношения. Он как будто чего-то от меня все время ждал, прожигая спину взглядом или задумчиво рассматривая, когда думал, что я не вижу. На занятиях поправляя мои огрехи, он иногда прикасался ко мне, задерживая свою руку на моей чуть дольше, чем это было необходимо. Если бы я его не знала так хорошо, могла бы подумать, что он за мной ухаживает. Робко, несмело, боясь спугнуть и оттолкнуть словом, движением, взглядом. Это настолько не вязалось с тем Алексеем, которого я помнила, что я не знала, что и думать. Я помнила его совсем другим: смелым, где-то даже нахрапистым, харизматичным. И вдруг такое. Я терялась в догадках, боясь поверить в очевидное. И ждала, ждала, когда этот цирк закончится. Я была права. Надолго его не хватило. Как только он понял, что с моей стороны не ожидается никаких активных шагов, Алексей как-то резко ко мне охладел и впал в другую крайность — перестал меня замечать. Было ли мне обидно? Да. К вниманию привыкаешь быстро. А тут еще и смешки, и перешептывания за спиной. Естественно наши переглядывания не остались незамеченными. И если раньше мне завидовали, то теперь насмехались чуть ли не в открытую.

— Приехали, — вывел меня из задумчивости голос Алексея.

База ковена располагалась в черте города и представляла собой закрытый комплекс с гостиничными номерами, теннисными кортами, бассейном, тренажерными залами и подземным полигоном.

— Вот ключи от номеров, — Алексей выдал каждому из нас магнитный ключ. — Одна нога здесь, вторая там. Даю вам пять минут. Время пошло.

Мальчишки сорвались с места и с гоготом устремились в сторону лифтов, я же шла за ними степенно, тряхнув волосами и изобразив походку от бедра. Он меня разозлил! Я намеренно медленно подошла к лифту и, улыбнувшись, зашла в него. Я женщина в конце-концов, а не солдат. Практика — это хорошо, но помыкать собой я не позволю. А посему я спокойно зашла в свой номер, развесила вещи по местам, достала свежие джинсы, туфельки на изящном каблуке, строгую рубашку и пиджак. Как чувствовала, что пригодится. Быстро освежилась в душе, оделась. Наносить качественный макияж не стала. Итак, уже прошло больше получаса. Внизу на мне скрестились три недовольных взгляда. Взгляд Алексея прожигал.

— Почему так долго? — спросил он через силу.

— Принимала душ, — я равнодушно пожала плечами.

— Идите в машину, — он кивнул ребятам, те поминутно оглядываясь, неохотно поплелись на выход. — А теперь ты! — он схватил меня за предплечье. — Ты что творишь? Что за игры?

— Какие игры? — я вывернулась из его хватки и потерла плечо рукой. — Мы куда-то спешим? За нами кто-то гонится? Почему пять минут, а не десять и не полчаса? Почему я не могу нормально привести себя в порядок?

— Потому что я так сказал! — он угрожающе навис надо мной. — Запомни, я на время практики для тебя царь и бог. Если я скажу подпрыгнуть — ты это сделаешь и волновать тебя должно только одно — на какую высоту. Ты меня поняла? — он встряхнул меня как котенка, я молчала, только зло сопела. — Не слышу!

— Поняла, — прошипела я рассерженной кошкой.

— Пошли, — он схватил меня за руку и отволок к машине. — Садись.

Передо мной открылась дверца. Вот чего не терплю — так это команд. Я готова к диалогу, готова подчиняться логичным приказам, когда на меня не давят, а дают себе труд объяснить, что от меня хотят. Чем больше ко мне проявляют уважения, тем с большей отдачей я работаю.

Пока я размышляла, мы незаметно оказались на парковке управления, которое находилось в десяти минутах езды от базы. Теперь понятно, почему он нас там поселил. Всегда под рукой и на виду. Логично. Помещение встретило нас кондиционированным воздухом гулом голосов и жужжанием оргтехники. Почему-то оно мне напомнило полицейский участок в третьесортном сериале. Огромный open space разделенный на части пластиковыми перегородками. В каждом из закутков сидело по человеку, говорящему по телефону, либо уткнувшемуся в монитор. И это управление? У них, что денег не хватило на нормальные кабинеты?

— Тихо! — рявкнул Алексей, перекрывая шум голосов подчиненных. — Знакомьтесь, это наши практиканты. Полина Назарова, Михаил Захарченко и Максим Пилипенко. Практика у них будет длиться месяц. В этот раз они ее будут проходить в разных подразделениях. Захарченко в аналитическом отделе, Пилипенко — архив, Назарова — отдел по розыску латентных магов. И не стоните так, это только первая неделя, по ее результатам вы либо поменяете подразделение, либо останетесь в нем до конца практики. Все зависит только от вас.

Понурившийся было, Макс счастливо улыбнулся, представляя, как он из архива переберется как минимум в убойный отдел или отдел по расследованию особо тяжких преступлений. Если конечно тут такие есть.

— Представители подразделений, принимайте пополнение, — Алексей хмуро смерил меня взглядом, а потом вышел из комнаты в коридор, где его тут же перехватил Матвей.

— Ну, здравствуй, — за моей спиной стоял Николя.

Коля изменился, возмужал, стал жестче. Да оно и понятно, если он сейчас на оперативной работе, то изменения понятны и логичны. Эта работа еще никому не добавляла молодости и веселья. Как правило, это тяжелый, кропотливый труд, приходиться сталкиваться с тем, о чем в обычной жизни предпочитаешь и не думать. Сколько времени нужно, чтобы замечательный, солнечный Коленька переродился в жесткого, а часто и непримиримого мужчину? Год, два? Месяц? Не знаю. Но процесс уже пошел. Я понимаю, что это рано или поздно обязательно случилось бы. Но так хотелось заставить время для него бежать помедленнее.

После моего поступления мы созванивались, обменивались новостями. Но постепенно звонки становились все более редкими, и тем для обсуждения становилось все меньше и меньше. Любовь на расстоянии, да еще и в таком возрасте — это серьезное испытание для молодого человека. И постепенно становится понятным — было ли чувство настоящим, или же это была простая влюбленность. Похоже, что в его случае был именно последний вариант. Я его ни в чем не винила, хорошо понимая, что будущего у нас нет. Сохранить бы дружбу, этого было бы уже не мало.

— Чего застыла, пойдем, познакомлю тебя с ребятами, — он улыбнулся все той же солнечной улыбкой, превращаясь из серьезного молодого человека в юного шалопая.

— Пошли, — я радостно ответила улыбкой на улыбку.

Отдел по розыску латентных магов находился на пятом, последнем этаже и занимал его полностью. Здесь уже open space не наблюдалось. Длинный коридор заканчивался конференц-залом, отгороженным от остальных помещений стеклянной стеной. По бокам коридора шли двери кабинетов, кое-где раскрытые и в них можно было увидеть увлеченно работающих людей.

— Нам сюда, — Николя подтолкнул меня к одной из закрытых дверей. — Входи.

За одним из столов сидела миловидная рыженькая барышня, чем-то неуловимо похожая на испуганную лисичку. Рыжие локоны струились по плечам, скручиваясь в тугие кольца, узкое личико, яркие голубые глазки взирали на мир с любопытством. Тонкая белая кожа, усыпанная веснушками, тут же мило заалела, как только она увидела, кто вошел вместе со мной. Тааак! А это уже интересно. Я перевела удивленный взгляд на Николя и увидела там ту же картину. Куда только делся прожженный ловелас и покоритель женских сердец? Баловень и любимец женщин от десяти лет и до бесконечности. Передо мной стоял влюбленный мужчина, прячущий неуверенность за маской напускного равнодушия. Только вот почему так бьется жилка на шее? И руки нервным жестом упрятаны в карман? До алеющих щек и опущенного взгляда дело не дошло, но... Но симптомы настолько яркие, что хочется рассмеяться и закружить его по комнате. Наконец-то! Слава богу! У него прошла эта нелепая влюбленность. Он освободился от чувства, которое ему не принесло бы ничего хорошего. Слишком уж мы разные. Сколько бы прошло времени, прежде чем мы стали бы отдаляться друг от друга? Месяц? Два? Год? Это бы обязательно произошло и из-за обид мы потеряли бы самое главное, то, что может объединять нас годами — дружбу и уважение.

— Полина, знакомься, это Марта Богуш из рода Хаш, — рыжая прелестница встрепенулась и перевела на меня чуть сузившиеся глаза.

Она знает, кто я? Ревнует? Зря. Нужно бы с ней поговорить, объяснить, что я не соперница. С другой стороны, спешить не буду, пусть девочка покажет себя во всей красе, а я понаблюдаю.

— Марта, знакомься, это Полина Назарова из рода Палий. Она будет проходить практику у нас в отделе.

— Какой курс? — она с сомнением посмотрела на меня.

— Первый.

— Да? — удивление, по поводу моего появления, легкое превосходство, а затем сомнение. Все эти чувства промелькнули на ее лице за несколько секунд. А барышенька-то не дура. Догадалась, что если я тут нахожусь, то или у меня достаточно серьезный покровитель, или же я сама чего-то стою. Во всяком случае, стоит держаться настороже.

И понеслось. Меня усадили за один из пустующих столов. Сотрудник, который его занимал, сейчас был в отпуске, и появится в отделе не раньше следующего месяца. Вручили целую гору папок, и вежливо попросили систематизировать документы, сшивая их в дела. И я пропала. Кто-то входил, входил, с кем-то меня знакомили. Каюсь, имен не запоминала, прокручивая в голове, то, что успела прочитать. А там... Там были людские судьбы. За каждым делом скрывалась либо чья-то смерть, либо чья-то трагедия. Мне отдали старые дела годичной давности, дела тех, кого вовремя не смогли найти, и они сгорели за пару минут от выброса силы. Читать документы было и страшно, и любопытно. Чья-то прозорливая рука собрала на каждого сгоревшего целое досье, стараясь отследить родственные связи, чтобы проверить всех родных на наличие дара. Тяжелая, кропотливая работа. Представляю, сколько времени нужно, чтобы собрать такой массив информации. И наверно за некоторыми родами ведется наблюдение не один десяток лет. Но все равно, время от времени случаются самопроизвольные возгорания. Да немного. С десяток в год, которые маскируются под обычные пожары в состоянии алкогольного опьянения. Но и этого много.

Я читала, подшивала и сравнивала одно дело с другим. Вот дело Анастасии Нефедовой, 1954 года рождения. Женщина находилась в своем доме, когда случился самопроизвольный всплеск силы. Сгорела в течение нескольких минут, так и не дойдя до выхода из комнаты. Даже костей не осталось. Только пепел. Ни родных, ни близких. Маги из отдела появились у нее в течение часа после возгорания. Все-таки выброс был не маленьким и его засекли. Но им достался только пепел, который был собран в штатную урну, а затем погребен на одном из кладбищ ковена за городом.

Соседи через какое-то время вызвали милицию, когда от бабушки в течение недели не было никаких вестей. Но, что они могли найти? Ни трупа, ни следов борьбы. Еще одна пропавшая одинокая старуха. И так почти каждое дело. Разнились только возраст и пол потерпевших. Практически все они были одинокими людьми. Одинокие старики, разведенные женщины, переехавшие в другой город и оставившие родню за сотни километров, и сироты. Это-то меня и насторожило. Не клеилось. Если бы не способ убийства, я бы подумала о корыстном умысле. Присвоение недвижимости, ценностей и так далее. Да мало ли из-за чего у нас убивают. А тут. Непонятно. Нет, были и потерпевшие с родственниками, но опять же не с теми, которым по силам поднять серьезный шум. Престарелые матери, у которых погиб единственный ребенок, девочка семи лет, у которой сгорела мать и так далее. Страшно. Страшно и жутко. Радовало только одно, ковен брал на себя заботу об их родных. Старикам давали доживать с миром, помогая продуктами и деньгами под видом волонтеров из Красного креста. Детей забирали в один из родов. Слишком велика была вероятность того, что дар проснется. А если нет — не страшно. Можно обучить и связать человека с родом пожизненным договором.

Давно опустело здание, а я все вчитывалась, отмечая на карте области каждый случай. И картина мне не нравилась. Совершенно. Почему-то все пострадавшие жили в маленьких городках под Киевом. Кто-то в Борисполе, одна старушка в Макарове, это вообще поселок. Фастов, Ирпень, Бровары, Буча. И ни разу в Киеве. Странно, не правда ли?

Нужно попросить завтра у Николя аналогичные дела за последние пять лет. Нет, я не тешила себя иллюзией, что вот она я, явилась, и теперь распутаю самые безнадежные дела. Ничего подобного. Я ни разу не Шерлок Холмс и аналитик из меня средненький. Все что знаю по криминалистике и психологии убийц, было почерпнуто из разговоров с Никитой. Мой бывший большой любитель запутанных дел и очень часто, чтобы уложить в голове факты по тому или иному делу рассказывал их мне. Да, знаю, непрофессионально. Тайна следствия и так далее. Но с другой стороны, а кто бы об этом узнал? А ему так думалось намного проще. Вот я и почерпнула у него некоторые знания в этой области, восстановив в памяти университетский курс криминалистики. И еще, Никита часто говорил о том, что я своим незамыленным взглядом иногда могу увидеть то, мимо чего он прошел бы и не оглянулся. Вот так и тут. Может они за рутиной не видят очевидного? И случаи самопроизвольного возгорания здесь рутина. Подумаешь — одним больше, одним меньше. Главное, что? Найти родственников и отыскать возможных носителей силы. А там уже по обстоятельствам.

— Ты что тут делаешь? — у меня над головой раздался сердитый голос Алексея.

— А? — я растерянно посмотрела на него, выныривая из омута, в который затянули чужие судьбы.

— Повторяю, — уже чуть спокойнее сказал Алексей, зайдя полностью в кабинет и нависнув над столом. — Ты что тут до сих пор делаешь?

— Извини, Леш, — я потерла переносицу и с удивлением посмотрела в окно. Вечер вступил в свои права, раскрасив небо темными красками. — Увлеклась.

— И что тебя так увлекло? — он сел на краешек стола и пододвинул к себе папки.

— Да вот, — я пожала плечами. — Дали дела довести до ума и подготовить к архивации. А я зачиталась.

— Интересно? — он одобрительно на меня посмотрел.

— Затягивает, — я встала и потянулась. Тело от продолжительного нахождения в одной позе затекло. Если бы не Алексей, я бы выполнила несколько упражнений на растяжку. А при нем сильно ногами не помашешь. Он ожег меня откровенным взглядом, особо задержавшись на уровне груди. По телу тут же пробежала волна смущения, и я не придумала ничего лучшего, чем отойти подальше, спрятав некоторую нервозность за равнодушием. Как девочка, право слово.

— Нашла что-нибудь интересное?

— Пока рано говорить, — я повернулась к окну. Рассказывать пока было нечего. Подозрения, да и только, а то, что выглядит все не очень — каких только совпадений не бывает. Вот просмотрю материалы за последние пять лет, тогда можно будет о чем-то говорить.

Неожиданно громко заурчал желудок.

— Ты обедала?

— Нет, забыла.

— Как так можно? — заворчал он. — Мальчишки давно не только пообедали, но уже умудрились и поужинать. Сейчас сидят на базе. А ты, мало того, что до сих пор здесь, так еще и голодная. Собирайся.

Он кинул мне мой пиджак, и, выключив свет, показал на выход. Сопротивляться не хотелось, да и зачем? Либо он меня отвезет на базу, и я там поем, либо покормит где-то в другом месте. Это тоже вполне приемлемый вариант.

Мы быстро спустились на парковку и выехали в сторону центра. Я сейчас была согласна даже на гамбургер, лишь бы утолить сосущее чувство голода. Но мы упорно, минуя заторы, ехали в сторону Подола. А когда наконец добрались, я от растерянности не знала, что сказать. Это был тот самый итальянский ресторанчик, в котором мы отмечали победу в бракоразводном процессе. Ресторанчик, с которого все и началось.

Зачем? Зачем ворошить прошлое? Я почему-то была уверенна, что, отпустив меня, Алексей отпустил ситуацию, позволил ей кануть в Лету. Мало ли что между нами было? Сколько воды утекло. Зачем же опять?

В двери ресторана я входила с гулко стучащим сердцем. Ничего не изменилось. Все тот же интерьер. За барной стойкой стоит тот же управляющий, время от времени подменяющий бармена. Да, постарел, сколько времени прошло. Но узнать его проще простого. Слишком уж характерное лицо с крючковатым носом и пухлыми губками. Сейчас образ дополнил двойной подбородок и выросший животик. Но никуда не делась живость во взгляде, все те же порывистые движения и все такое же желание угодить клиентам. Он нас встретил как родных и усадил за тот же столик.

— Ты зачем меня сюда привез? — прошептала я, вцепившись пальцами в расстеленную на коленях салфетку.

— Пообедать, — он был сама невинность, — а что?

И вот что тут скажешь. Признаться, что пребывание здесь меня нервирует? Я не собираюсь доставлять ему такое удовольствие. Хочет развлечься? Да ради бога!

Алексей заказал то же самое, что мы ели шестнадцать лет назад. Я не возразила ни единым словом, стараясь сделать вид, что ничего не происходит.

— Леш, — мне хотелось прояснить один момент, а сейчас ситуация для этого была самая благоприятная. — Можно вопрос?

— Давай, — он отложил вилку и промокнул рот салфеткой.

— Что ты знаешь о Марте Богуш?

— А к чему вопрос? — удивился он.

— По-моему они с Коленькой друг к другу неровно дышат, — я повертела вилку в руках и выжидающе на него посмотрела.

— Ревнуешь? — ох, сколько насмешки в голосе.

— Нет, — я пожала плечами. — Я к нему отношусь скорее, как к младшему брату.

— Он об этом знает? — недоверчиво хмыкнул Алексей.

Я только меланхолично пожала плечами и продолжила допрос.

— Итак? Что с девочкой?

— Самый обыкновенный пиромаг. Прибыла к нам из Польши на стажировку после магистратуры. Мы иногда практикуем такой обмен. Укрепляем, так сказать, связи с другими территориями.

— Что она за человек?

— Сложно сказать, — он пожал плечами и навертел на вилку спагетти, обильно политые соусом, прожевал и продолжил. — Характеристика у нее хорошая. Ведет себя спокойно, никого не успела настроить против себя. Но она у нас всего месяц. Так что более подробно рассказать о ней не смогу.

— Жаль, что так мало, — я тяжело вздохнула. — Не хотелось бы отдавать Николя в плохие руки.

— Ты готова отдать? Как же ваши трепетные отношения? — опять насмешка, только во взгляде что-то непонятное. Толи надежда, толи удивление.

— Я, по-моему, достаточно четко ответила на твой вопрос еще десять минут назад, — мой голос был сух. — Колька мне скорее, как младший брат. Думаю, он и сам это понимает, иначе не стал бы так засматриваться на девушку. А если бы ты видел, как между ними воздух искрит, то не стал бы задавать мне дурацких вопросов.

Под конец тирады прорезалась злость. Каюсь, не удержалась. Уж слишком сильно он меня разозлил недоверием.

— То есть ты не собираешься за него замуж? — и столько облегчения было в его голосе, что я невольно встрепенулась и пристально посмотрела ему в глаза.

— Я и не собиралась, — возмутилась я.

— А что же это тогда было между вами? — он успел взять себя в руки, но в глазах нет-нет да проскакивала улыбка.

— Леш, можешь не верить, но мне с ним просто интересно. Да что такое? Почему я оправдываюсь? Тебе не кажется, что тебя этот вопрос касается меньше всего?

— Нет, не кажется! — он загадочно улыбнулся и продолжил трапезу.

Так же в молчании Алексей доставил меня на базу, время от времени оглаживая задумчивым взглядом. С того дня он еще пару раз предпринимал попытку отвезти меня поужинать. Но я не соглашалась. Было страшно поддаться его обаянию и повторить свои прошлые ошибки. Да, он притягивал меня как огонь мотылька. Но я четко осознавала последствия необдуманных шагов и старалась держаться от него подальше, нырнув в работу. А там становилось все интереснее.

Материалы по самопроизвольным возгораниям за пять лет мне предоставили без вопросов. Пришлось только подождать, пока на моем запросе поставит визу Алексей и отнести его в архив. Папок было значительно больше. Я загрузила ими несколько ящиков от бумаги и попросила поднять их в наш кабинет. Работать в архиве, который находился в подвале, не было никакого желания.

Увидев, как я захламила пол кабинета, на меня сначала смотрели с любопытством, а затем, когда разложенные дела перекочевали на соседние столы и даже на пол, сжалились, выделив в безраздельное пользование конференц-зал. Благо он пустовал. Вот там я развернулась во всю ширину своей души. Здесь было все: огромный стол, за которым можно было удобно расположиться, доска, к которой можно было прикреплять документы магнитиками. Я уволокла разрисованную карту из общего кабинета. Сей географический шедевр был безвозвратно испорчен моей писаниной. Одно было плохо — не было окна. Но, честно говоря, как-то было не до него. Я погрузилась в перипетии чужих жизней, и очередной раз пропала для окружающих, не замечая, каким образом на столе появляется стакан горячего чая и булочка. Пила, ела, не отрываясь от дел, что-то выстукивая на клавиатуре ноута, который мне пожертвовал местный сисадмин. Чертила сводные таблицы, а потом переносила информацию на карту. За неделю справилась со всем, распотрошив архивные дела, а потом собрав их воедино.

Картина вырисовывалась странная, я бы даже сказала нелепая. Но что-то связывало погибших помимо способа убийства? А то, что это было убийство, я не сомневалась. И вот это что-то я пыталась найти. Сначала рассортировала дела по месту преступления. Смерти в Борисполе за пять лет. Ничего нового. Старики с семьями, одинокие люди. Разброс по времени самый разный от заката до рассвета и наоборот. Дальше Буча. Здесь дел меньше, но картина такая же. Ирпень, Бровары, я просматривала дела и тихо сатанела от постоянно ускользающей мысли. Что-то мелькало перед глазами, только я никак не могла понять, что. Изъяла из всех дел фотографии и сгруппировала их по местности, переходя от одной к другой, указав даты и время смерти. Но все равно ничего. Я начинала отчаиваться, понимая, что так ничего не добьюсь.

— Полина, — в дверях показалась рыжая головка Марты. — Ты обедать идешь?

Отвлекаться ужасно не хотелось, но с другой стороны может это именно, то, что мне нужно? Отвлекусь, заодно и с девушкой пообщаюсь, может, какие выводы и сделаю.

Столовая была самая обыкновенная. Располагалась на первом этаже, особыми изысками не баловала, да и не нужно тут этого. Главное порции большие, продукты свежие и приготовлено вкусно. А изыски — за ними можно и в ресторан съездить. Здесь же задача была совершенно другая — накормить быстро и вкусно мужчин, которых в управлении было большинство. С этим местные повара справлялись на ура.

— Ты чего будешь? — Марта вздернула изогнутую бровку и обернулась ко мне от заставленной салатами витрины.

— Цезарь и наверно стейк из семги, — я улыбнулась подавальщице и приняла обе тарелочки, укладывая их на поднос. — А ты?

— Мясца хочу, — мечтательно протянула она. — И хрустящей картошечки. И можно салатика.

Я с любопытством оглядела ее стройную фигурку, а потом перевела взгляд на далеко не маленькие порции. Явно не в коня корм. Если она так ест каждый раз, то куда только что девается?

— Не смотри на меня так, — хихикнула она. — Это все сгорит еще до вечера. Привыкла, знаешь ли есть в прок, а то мало ли чего может случиться, а сил не будет.

Она щебетала о пустяках, а я ждала, когда же она приступит к главному, ради чего затеялся этот поход в столовую. Я не обманывалась насчет ее доброго ко мне отношения. Неделю ко мне присматривались, хотя к чему там присматриваться, если я была увлечена документами. Но вот ее ревнивый взгляд прожигал мне спину каждый раз, когда ко мне подходил Николя.

— Полина, — она несколько замялась. — Можно нескромный вопрос?

Вот оно, началось.

— Давай, — я аккуратно отрезала кусочек рыбы и положила ее в рот, тщательно пережевала и проглотила, демонстрируя незаинтересованность.

— Что у тебя с Колей? — и замерла в ожидании ответа.

— Которым? — было невероятное желание ее подразнить.

— Митрофановым. Я слышала, вы помолвлены, это правда?

— Да, — я продолжала есть, время от времени поднимая на нее взгляд. Было интересно, как она поступит в этой ситуации.

— Но ведь ты его не любишь.

— С чего ты взяла?

— Такие вещи сразу видно. Зачем он тебе? Ты же его сделаешь несчастным, — ее голос понижался с каждым словом, постепенно переходя в шепот, салфетка комкалась, еда была забыта.

— А почему такая забота о постороннем человеке? — я подпустила немного насмешки в голос. Было неприятно играть стерву, но что поделаешь.

— Он мне не посторонний.

— Даже так? — я подняла бровку. — И давно это у вас?

— Не 'это', — зашипела она. — Я его люблю, по-настоящему. Если тебе знакомо, что это такое! А ты... Ты даже не в состоянии осознать, какое сокровище находится рядом с тобой.

Она вскочила с места, швырнув салфетку на стол.

— Сядь! — жестко приказала я, самое удивительное, она послушалась. — Я вполне осознаю, кто такой Коля и что он из себя представляет. А вот понимаешь ли это ты?

— Понимаю! И сделаю все, чтобы он был рядом со мной! — запальчиво прошептала она.

— Даже если он сам того не захочет? — после моего вопроса она тут же сдулась.

— Нет, — Марта тяжело вздохнула и упрямо на меня посмотрела. — Насильно мил не будешь. Если я ему не люба, уйду в сторону. Но вот если это не так, буду бороться до последнего. Богуш не сдаются! Мы однолюбы. И если не он, то никто!

— Ну что ж, — я была довольна услышанным, девочка была на удивление искренна и это чувствовалось. — Не буду стоять у тебя на дороге, тем более, что я готова разорвать помолвку если он меня об этом попросит.

Вот так, пусть знает, что в данном случае я буду руководствоваться его интересами, а никак не просьбами малознакомого человека. Но и этого ей хватило, чтобы засиять от счастья и чуть ли не кинуться на меня с объятиями.

— Но-но, тихо, — я похлопала ее по спине, — на нас люди смотрят. Садись, доедай, а то мы тут такое представление для любопытных организовали, уже пол столовой в нашу сторону косятся.

— И пусть, — счастливо отмахнулась она, принявшись все же за еду.

Обед закончился удивительно быстро, и я опять поднялась к себе в зал. Все те же бумаги. Только теперь между ними прохаживался Алексей.

— Поль, — он с удивлением поднял на меня глаза. — Это что? Зачем тебе это старье?

— Леш, — я опустилась на один из стульев. — Ты мне поверишь, если я скажу, что мне это все не нравятся? Что-то с ними не так.

— Если ты просишь поверить значит, доказательств у тебя нет, — констатировал он очевидное.

— Нет, ты прав. Но вот смотри. Пять лет, целых пять лет выбросы силы у латентных магов происходят за чертой города. Нет, и в Киеве они тоже были. Но это были единичные случаи. В основном они случались в местах, до которых ехать и ехать.

— Там, где нет наших постов, — понимающе протянул он, — в том то и дело. До Борисполя по тревоге патруль добирается в течение часа и это при условии, что не встретит ни одной пробки. — Он на минуту замолчал, обдумывая сказанное, а затем продолжил. — То есть до приезда патруля всегда не меньше часа, а то и двух. И если там кто-то был, он успевал не только скрыться, но и скрыть свое вмешательство. Если там и были остаточные следы магии, они успевали рассеяться.

— Именно, — я обрадовалась, тому, как быстро он меня понял, не отмахнулся, а постарался услышать и понять. Уже за это я ему была благодарна.

— Заешь, я думала уже, что это серия. Но кроме способа убийства и того, что все пострадавшие латентные маги их ничего не связывает. Да и еще, почти все они были одинокими людьми. Но как люди они все разные, у кого-то были семьи, по возрасту не совпадают, опять же пол разный. А маньяки, они зациклены на определенном типе жертвы.

— Не всегда, — он подал плечами. — Почитай материалы по портрету серийников. Там есть асоциальные типы, для которых совершенно не важен пол. Это психически нездоровые типы, убивающие жертв спонтанно, недалеко от своего жилья, не способные в принципе продумать преступление. А это явно не наш случай.

— То есть, — я замерла, уставившись на него в растерянности, — ты думаешь это и правда серия? А как же тогда...?

Я протянула ему фото мужчин.

— Подожди, что тебя зацепило первым?

— То, что умирали одиночки, и это было за городом, — я растерянно на него посмотрела, все-таки мне до Алексея далеко, так быстро ухватить суть проблемы.

— Давай оставим только дела одиночек, как ты говоришь, — он начал быстро просматривать дела, откладывая в сторону те, где у погибших были родные. Уже через десять минут дел стало вполовину меньше. — А теперь давай развесим фотографии тех, кто остался на прежнее место. И что у нас получается?

Я пораженно замерла. Это были только женщины, в основном молодые от двадцати пяти, до тридцати пяти лет, прибывшие в Киев из провинции или изначально живущие в пригороде.

— А как же вот эти? — я указала рукой на несколько фотографий, не вписывающихся в общую картину.

— Мы же с тобой сейчас просто рассуждаем? — он внимательно посмотрела на меня, я только кивнула. — Итак, у нас были, есть и будут случаи самопроизвольного возгорания. За всеми не уследишь. Мы давно смирились с этим и считаем это допустимой потерей. Так было, так есть и так будет, — он повторил это специально для меня, видя, что как я скривилась после его слов. — А где проще всего спрятать трупы?

— Где?

— Среди других трупов, инсценировав самопроизвольное возгорание.

Мне от его слов стало дурно.

— Каким образом?

— Вот это уже другой вопрос, — он задумался, срывая лишние фотографии со стены. — Но ты больше этим делом не занимаешься.

— Как? Почему? — было неожиданно обидно.

— Поль, пусть дальше это дело раскручивают те, кто на этом собаку съел, — он взял меня за подбородок и заглянул в глаза, — а не маленькие испуганные девочки.

— Маленькой и испуганной, — я вырвала из его пальцев свой подбородок, — я была ооочень дано!

— Хорошо, больших и испуганных, — он насмешливо на меня посмотрел и сел рядом со мной только не на стул, а на стол. Что за дурная привычка. — Поль, ты ведь понимаешь, что я прав.

— Понимаю, только вот где были твои хваленые собакоеды, когда у вас под носом это все творилось.

— Никто не совершенен, — он пожал плечами. — И потом, у нас организация несколько с другим уклоном. До этого момента инцидентов уголовной направленности у нас было не так уж и много. А значит и людей, занимающихся в управлении подобными преступлениями немного. Но они есть. И они этим займутся. Проверят, поработают с аналитиками и найдут ублюдка. Кстати, ты уже пообедала?

— Да, — упоминание об обеде не прибавило мне настроения.

— Ладно, не хмурься, пойдем, практика на сегодня для тебя закончилась. Поплаваем, отдохнем немного, а завтра поступишь в распоряжение Кольки, пусть он за тобой присмотрит.

Идея мне резко не понравилась. Какое плавать, когда тут такая картина вырисовывается? Тут в пору за голову хвататься!

— Леш, — осторожно начала я. — А можно я поработаю с вашей группой? Хотя бы с аналитиками? Честно, я не буду никуда лезть. Просто работа с документами.

Мне ужасно не хотелось отдавать это дело в чужие руки. За эти дни оно стало моим. Я слишком близко к сердцу приняла смерти, которых могло и не быть. Ведь если бы не неизвестный, посмертных досье было бы вполовину меньше.

— С бумагами? — он сомнением посмотрел на меня. — И ты обещаешь никуда не лезть?

— Обещаю! — я посмотрела на него самыми честными глазами и даже приложила руку к груди.

— Будешь мне должна.

— Что именно? — я насторожилась от промелькнувшего у него на лице предвкушения.

— Вечер.

— Когда? — лучше бы уточнить все сразу.

— Сегодня тебя устроит?

— Вполне, — лучше так, чем растягивать сомнительное удовольствие ожидания неминуемого. Сразу отстреляюсь и выброшу все из головы, благо есть чем занять мозги.

Через пять минут после моего согласия в дверях появился Матвей, который очень быстро был введен в курс дела. Еще полчаса потребовалось на сбор рабочей группы. Несколько аналитиков, штатный опер, работавший ранее в одном из убойных отделов, заключивший с ковеном пожизненный контракт, психолог и несколько сотрудников отдела по розыску латентных магов. Это они прошляпили убийства, так что пусть теперь отдуваются, выполняя всю грязную роботу. Нет, это не то, что вы подумали. Они служили ногами группы. Подай, принеси, съезди, найди, то на что у других специалистов могло не быть времени. А то, что они будут стараться на совесть — никто не сомневался.

Первым делом были подняты архивы за последние двадцать лет. Мы теперь знали, что искать и смогли отследить еще десяток похожих дел. Первое было двенадцать лет назад. Одно единственное за весь год. Понять, что с него все и началось, было тяжело, но уж больно оно было странным. Девушка сгорела вместе со своим молодым человеком. Выброс был такой силы, что его зафиксировали все патрули ковена. Но вот на месте ничего интересного обнаружено не было, кроме одного — две кучки пепла, двое погибших. Такое случалось крайне редко, но случалось. Поэтому маги посетовали, прибрались, да и закрыли дело. Шума по этому поводу не поднялось. Оба погибших были приезжими студентами, жившими на съемной квартире. Квартирная хозяйка, не получив вовремя плату и не найдя постояльцев решила, что они съехали. А родные... родные до сих пор ждут их домой. Печально. Так вот, фотография погибшей барышни была очень похожа на остальные.

Попробовали проверить и предыдущие пять лет — ничего похожего. А посему стали считать это дело точкой отсчета.

— Странно все это, — я смотрела на счастливые лица на фотографиях. — Бессмысленно.

— Что ты имеешь ввиду? — на меня с удивлением смотрел Матвей.

— Зачем магу убивать?

— Почему магу? — после этого вопроса Матвея я почувствовала себя как на экзамене, где очень важно было показать, что ты умеешь не только зубрить, но и думать.

— А кому еще? — не поняла я. — Сам посуди, исходя из способа убийства, убийца должен был знать, что такие смерти время от времени происходят и их не расследуют. Понимаешь? Не то, что до этого нет никому дела, а просто и так очевидно, что произошло. Вот ты, приехав после самопроизвольного выброса силы, будешь искать еще какие-то остаточные следы? Да просто какие-то несоответствия. Проводить тщательный осмотр места? Нет, и так же все ясно. Латентный маг, выброс силы, труп. Так есть, так было и так будет. Так зачем смотреть по сторонам? Вот отсюда и вывод — он знал, что никто даже не заподозрит, что тут что-то не так. Только вот первый случай. Если бы не второй погибший. Как-то он не вписывается в общую картину.

— А ты не хочешь к нам в отдел после окончания школы? — на меня посмотрели с явным одобрением. Хотя, что тут одобрять, я всего лишь рассуждала логически. Не думаю, что их аналитики сами до этого не додумались, просто еще не озвучили, предпочитая построить максимально полную картину на имеющихся фактах.

— Там посмотрим, — я пожала плечами. — Я собираюсь поступать в магистратуру, а там уже будет видно.

Я и правда собиралась в магистратуру, способности позволяли, так почему не использовать представившуюся возможность на полную катушку, особенно, если твое будущее в этом обществе напрямую зависело от уровня силы и от полученного образования. Именно так и ни как иначе. Так я смогу построить карьеру и обезопасить себя со всех сторон по максимуму. Хотелось ли мне занять место в совете ковена? Нет. Это уже политика, а там, где она — слишком много грязи. Не хочу мараться.

За нашим разговором внимательно следил, сидящий в углу Аристарх, тот самый оперативник из убойного отдела, вот уже пять лет успешно сотрудничавший с ковеном. Мужчина импозантный, лет пятидесяти, но еще очень крепкий, жилистый. Седина коснулась висков и легкими мазками прошлась по коротко стриженному затылку. Лучики морщин избороздили лоб. Волевой подбородок выдвинут слегка вперед. Глаза в этот момент были похожи на штормовое море. Он хмурился, и было видно, что сдерживает себя из последних сил.

— Матвей, — Аристарх подчеркнуто обращался именно к нему, полностью игнорируя меня. — Тебе не кажется, что мы занимаемся полной ерундой?

— Почему? — встрепенулась я, посмотрев в его сердитые глаза.

Эту реплику я восприняла как личное оскорбление. Да еще и это подчеркнутое игнорирование. Было неприятно.

— А потому, девочка, — он сделал ударение на последнем слове, — что дела-то никакого нет. А есть фантазия не в меру ретивой девицы, которая начитавшись детективов, захотела славы Агаты Кристи. Нет тут состава преступления! Ничего нет! Ни серии, ни убийств, ни убийцы! Есть несколько трупов людей, даже не трупов, горсток пепла и все! Ни улик, ни остаточных следов магии, ничего! — в зале наступила звенящая тишина, все замерли, повернув головы в наши стороны. — О какой серии ты вообще говоришь? — он ткнул в меня пальцем. — Какие у тебя для этого основания? Есть тела, над которыми надругались? На которых есть следы насилия с сексуального характера? Их мучили? Истязали? А? — В зале стояла оглушающая тишина, а он, не обращая внимания, продолжил безжалостно растаптывать то, что было смыслом моей работы уже больше недели. Я понимаю, не срок, но уж слишком близко я приняла к сердцу эти смерти, а посему мне было вдвойне обидно слушать его. — Почему вы все, — он обвел гневным взглядом группу, — пошли на поводу у сопливой девчонки? Вам нечем заняться? Группу собрали! — он горько ухмыльнулся. — Маньяка ищем! Бред!

— Вы не правы, — прошептала я. Голос подозрительно сел. Слышать что-то подобное в свой адрес было неприятно и горько. — А как же тогда это?

Я обвела рукой стройные ряды фотографий, с которых на меня смотрели улыбающиеся лица молодых женщин, похожих как родные сестры.

— Это? — во взгляде у него проскользнула насмешка и превосходство. — Совпадение и не более того.

— Господа, — от входной двери раздался спокойный голос Алексея. — Я думаю, на сегодня рабочий день закончился, тем более что уже, — он взглянул на наручные часы, — дело идет к восьми. Завтра на свежую голову все обсудим и примем решение.

Ребята себя упрашивать не стали, быстро покинув помещение. В мою сторону никто не смотрел. Никто кроме Матвея. Тот выглядел немного виноватым и даже попытался задержаться, чтобы что-то мне сказать, но Алексей на него так глянул, что того ветром сдуло. Не прошло и пяти минут, как этаж опустел.

— Поль, — Алексей подошел ко мне и взял за руку. — Ты сильно расстроилась?

— А как ты думаешь? — я подняла на него полные слез глаза. — Как ты думаешь? Если ткнуть тебя носом в дерьмо, тебе будет очень приятно? За что он так со мной?

Казалось, судебные баталии прошлых лет должны были меня закалить, сделав черствой и бездушной, ставившей логику и здравый смысл превыше всего. Так почти и произошло. Вот именно почти. Но раньше я не имела дела со смертями, благоразумно решив для себя, что это не мое, не могу я в этом копаться, выискивая виновного. Другие могут, но только не я. Дело Петра не в счет, там у меня не было выбора. Каждый должен заниматься тем, к чему лежит душа. А у меня не лежала. И я была не готова к бессмысленности происходящего. Наверно именно поэтому слова Аристарха так на меня повлияли, пробив брешь в выстроенной давно броне.

Я всхлипнула. Слезы покатились по щекам неудержимым потоком. Было так обидно, так горько. Хотела ли я прославиться и утереть нос бывалым сотрудникам? Да ни боже ж мой! Мне было слишком страшно и обидно из-за внезапно оборвавшихся жизней молодых девушек. Им еще жить и жить, детей рожать, воспитывать, пить эту жизнь пригоршнями, а не лежать пеплом в штатной урне где-то за городом. Мне было жалко и других, сгоревших. Но там люди свое отжили, и это было не так трагично. Да, каждый год, который они не прожили — это невосполнимая потеря. Но... Я воспринимала каждую смерть слишком близко, чтобы пройти мимо и не попытаться сделать хоть что-то. Из-за этого обвинения Аристарха были вдвойне тяжелы и несправедливы.

Алексей подошел ко мне вплотную и притянул, положив мою голову к себе на плечо.

— Ну, будет, не плачь, — он покачивал меня, баюкал, собирая с моих щек соленую влагу.

Незаметно для себя я оказалась у него на коленях. В кабинете потемнело, только уличный фонарь отбрасывал призрачные тени внутри помещения. Я упустила момент, когда легкие, успокаивающие движения стали требовательными и властными, а поцелуи из хрупких и нежных, превратились в жаркие. Тело горело в его руках, таких знакомых, горячих. Жар растекался по всему телу, лишая воли и отключая сознание. Была только одна мысль — покориться, вспомнить, как оно было. И хоть на минутку испить того счастья, которое у меня было только с ним. Неистовый поцелуй затягивался, ввергая в водоворот желаний и отшибая мозги напрочь. Не знаю, чем бы это закончилось, если бы он сам не отстранился, тяжело переводя дыхание, уткнувшись подбородком в мою макушку.

— Что же ты со мной делаешь? — он опять ко мне наклонился, проведя рукой по щеке.

Но мне хватило этой небольшой передышки, чтобы испугаться последствий. Я, было, попыталась встать с его коленей, но он не дал.

— Пусти, — завозилась я еще сильнее.

— Поль, уймись, — он прижал меня крепче и тяжело задышал мне в ухо. — Не ерзай, а то я за себя не отвечаю.

Я тут же замерла. Я не боялась секса как такового, я боялась секса именно с ним. Да, я знала, что будет великолепно, незабываемо, умопомрачительно. Так как в сказке! Но за мигом счастья, могут быть долгие годы расплаты. И вот это-то и было страшно. Второй раз наступить на те же грабли я была не готова.

Какое-то время мы сидели без движения. Я боялась его спровоцировать, а он постепенно успокаивался. Я чувствовала, что сердце у него бьется уже не так неистово.

— Поль, давай попробуем еще раз, — он потерся носом о мои волосы и легонько поцеловал меня в висок. — Ты не представляешь, как мне тяжело было без тебя. С первого же дня, когда ты появилась у нас в доме, ты не давала о себе забыть ни на минуту. Сначала это было любопытство, а потом, по мере того как я узнавал тебя изменившуюся, любопытство перерастало в интерес другого рода. Я сам не заметил, как увлекся. Но ты была невестой моего племянника, а у меня была жена. А потом все понеслось под откос, и я узнал кто ты на самом деле. И все еще больше запуталось. Ты, Николай. Вы казались такими счастливыми вместе. И я отступил. Не счел возможным вмешиваться. А после твоих слов, о том, что вы не вместе. Знаешь, как камень с души упал. Полина, — он повернул к себе мое лицо. — Я люблю тебя и наверно любил все это время. И если так уж распорядилась судьба — не отпущу. Не смогу.

Я слушала его признания со смешанным чувством. Одна часть меня удовлетворенно кивала каждому его слову, а вот вторая слишком хорошо помнила, чем заканчиваются такие признания. Нет, сначала все будет просто божественно. А что потом? Что меня ждет рядом с ним? Наши отношения оборвались на пике. Это не прошло без последствий ни для него, ни для меня. А что если он любит, ту Полину, которой я уж не являюсь? Сколько времени прошло. Изменился и он, и я. Безвозвратно ушло восторженное ожидание чуда, уступив место голой реальности. Мне было страшно. Страшно еще раз поверить и ошибиться, разбив свою новую жизнь вдребезги. Ведь не для этого же мне давался второй шанс? Правда?

— Леш, — я отстранилась от него, так и не дав себя поцеловать. — Я не готова сейчас тебе хоть что-то сказать. Мне нужно время.

Малодушно? Несомненно, но я не была готова рубить правду-матку в лицо. Не то настроение, не то место, да и не после того, как человек открыл мне свое сердце. Это все равно, что плюнуть в душу. Да и не была я к нему равнодушной. Вот чего-чего, а этого точно не было. Жаль. Если бы он не вызывал во мне ни одной эмоции, было бы значительно легче.

— Я подожду, — он выпустил меня из объятий, задержав на минуту мою руку. — Но не долго.

Я была рада этой передышке. В другой раз я не позволю застать себя врасплох. И если он будет слишком навязчив, то и я не буду выбирать выражения. Успокаивая себя таким образом, я отошла в сторону и в тусклом свете уличного фонаря принялась искать свою сумку.

— У тебя были планы на сегодняшний вечер, — я старалась на него не смотреть. — Ты не против, если мы их перенесем?

— Не против, — он стоял у меня за спиной и, выпрямившись, я опять оказалась в его руках.

— Леш, не нужно. Осади. Я не готова, — в моем голосе слышалось раздражение.

— Хорошо, — он действительно отступил.

До базы мы добирались в молчании. Слава богу, что было не далеко и дороги были пустыми. Домчались минут за десять. Алексей помог мне выйти из машины, попытался поцеловать на прощание, но напоролся на такой взгляд, что счел за лучшее, молча уехать. А я побрела к себе в номер. Душ и спать. Подумаю обо всем завтра.

Уснула я не сразу. На губах все еще горели его поцелуи, и тело плавилось от жара. Душа та же, тело другое, но все равно реагирует на него как на сильнейший наркотик. Один раз вкусив, требует своего все больше и больше. А может я не права? И меня вернули именно для того, чтобы быть с ним вместе, пройдя через все испытания и закалив свое чувство до крепости дамасской стали? Что если он моя судьба? Тот, которого я искала всю жизнь, а обретя не на долго и потеряв, так и не смогла стать счастливой? Многие из нас проходят мимо своего единственного не в силах рассмотреть за внешней мишурой свою судьбу, а потом кусают локти, мучаясь воспоминаниями. И мыслями 'а каково оно было бы, если бы я поступил (ла) по-другому?'. Только вот второй шанс дается далеко не каждому. Мне повезло. Я обрела новое тело и судьба с упорством, достойным лучшего применения сталкивает меня с ним снова и снова. Может не противиться? Уступить? Но боже, как же страшно! Страшно ошибиться. Страшно оказаться не нужной, выброшенной, сломанной и собирать себя по кусочкам. Страшно сделать шаг навстречу и не сделать его.

Я мучилась от мыслей, не в силах уснуть. Молила высшие силы послать мне просветления, потому, что не представляла, как жить дальше. Да просто молилась впервые за очень долгое время. Взывал в душе к богу, а он молчал. Наверно это правильно. Мы сами должны решать свои проблемы, а не перекладывать их решение на чужие плечи, даже божественные.

Угомонилась я только под утро и естественно проспала. Разбудил меня звонок в дверь. Я нехотя выбралась из кровати, чувствуя себя разбитой, и медленно побрела к двери. А звонок все не умолкал.

— Ты чего так долго? — на пороге стоял радостный Николя, а когда он увидел мое заспанное лицо, его возмущению не было предела. — Ты что, до сих пор спала?

— Спала, а что? — не поняла я, так толком и не проснувшись.

— Ты видела, который час? — он ткнул пальцем в настенные часы. — Скоро двенадцать. И ты сегодня со мной в патруле. Так что одна нога здесь, вторая там! Собирайся, едем!

— А как же... — я растерянно на него посмотрела.

— Твое расследование? — он посмотрел на меня сочувствующе. — Пока аналитики работают с материалами, Алексей решил увеличить количество патрулей и выделить несколько специально для пригорода. Если они что-то нароют, нам скажут об этом первыми.

У меня камень с души упал. Это было Соломоново решение. И, правда, пусть с материалами работают аналитики, они обязательно найдут взаимосвязь между убитыми кроме внешности и мест преступления. А там и убийцу вычислят. Чтобы не говорил Аристарх, я знала, что права.

— Ты еще тут? — рыкнул Николя. С каждым днем он все больше становится похож на своего дядю, вот уже и рычит, так же.

Собралась я быстро. Мне хватило двадцати минут, чтобы освежиться и собраться. Завтракать не хотелось, но я взяла в баре кофе на вынос и несколько пончиков. Позавтракаю в машине.

— Мы куда? — решила уточнить я, когда с завтраком было покончено.

— В Борисполь.

* * *

После вчерашнего разговора Алексей не находил себе места. Первый раз он до такой степени обнажил душу перед другим человеком и ждал решения Полины как приговора. Ночью было желание напиться в хлам и постараться все забыть. Но он тут же себя одергивал, признавая, что это малодушно. Сна не было ни в одном глазу, и он не придумал ничего лучшего, чем спуститься в тренажерный зал и вымотать себя упражнениями. Помогло. Уснул сразу, как добрался до постели. А вот утром пришлось решать массу неотложных вопросов, одним из которых было дело, раскопанное Полиной. Алексей чувствовал, что тут и, правда, не все слава богу. Ну не бывает таких совпадений. С другой стороны, понимал и Аристарха — не на чем пока основываться, чтобы громко заявлять о серии. Вот будет еще один труп, тогда можно будет говорить о чем-то предметно. Цинично? Безусловно. А что делать? Зацепиться-то не за что. И он принял решение увеличить количество патрулей по всему городу, отправив по одному в каждый близлежащий городок. Мало ли, а вдруг? Правда задействовать пришлось все дополнительные ресурсы СБ.

День прошел суматошно, только внутреннее чувство тревоги не давало работать, вызывая глухое раздражение. Он время от времени набирал номер мобильного Полины, но тот подозрительно молчал. И Алексей понемногу начинал паниковать. Ближе к пяти к нему постучался начальник аналитического отдела.

— Входи Роман, что там у тебя?

Роман был невысок, кругловат, чело венчала небольшая проплешина, но все видимые недостатки компенсировал блеск умных глаз и на редкость обаятельная мальчишеская улыбка. Видя их, собеседник забывал обо всем, подпадая под очарование этого милого колобка. Вот только в данный момент, ни о какой улыбке и речи быть не могло. Лицо Романа было встревоженным.

— Мы нашли небольшую зацепку по Полининому делу.

— Что там? — Алексей устало потер лицо руками.

— Не знаю насколько тут можно говорить о серии, но то, что все убийства происходили во время полнолуния — факт.

— Но ведь не ночью же! — Алексей в сердцах хлопнул по столу.

— Да, не ночью, поэтому мы и не обратили на них внимания. Но ты сам знаешь, для некоторых ритуалов не имеет значения день или ночь, они жестко привязаны к фазе луны. И еще, — Роман замялся.

— Что?

— Сегодня полнолуние.

— Что? — Алексей вскочил и заметался по кабинету. — А где Полина?

— Откуда я знаю? — изумился Роман.

Алексей опять судорожно стал набирать ее номер. Мобильный был отключен. То же самое было и с телефоном племянника.

— Матвей! — рявкнул Алексей в трубку. — Где Полина?

— В патруле, — спокойно сказал тот, не чувствуя подвоха. — Ты сам сказал увеличить их количество и отправить людей по городкам.

— Куда ты ее отправил? — Алексей себя уже не контролировал. Он всего на секунду представил, что с ней что-то случилось, и ужаснулся. Нет, только не теперь. Он не готов был снова ее потерять.

— В Борисполь.

* * *

Мы вот уже несколько часов безостановочно колесили по Борисполю. Город жил своей жизнью, куда-то спешили немногочисленные прохожие. Мамочки выгуливали отпрысков в парках и скверах. Я старалась не смотреть в их сторону, чтобы не выдать душевное смятение тоскливым взглядом. Что я делаю? Зачем я здесь? Я же в это время могла быть уже беременной или родить ребенка. Вместо этого занимаюсь непонятно чем. Да, нужно обеспечить свое будущее, чтобы потом нам двоим, мне и малышу, не приходилось ни в чем нуждаться. Для этого стоит поработать сейчас и отложить его появление на свет еще на некоторое время. Корме того не помешает заняться поиском отца будущего ребенка. Почему-то сразу вспомнился Алексей, и я невольно представила, каким мог бы быть наш сын. Наверно этаким пухлым вихрастым ангелочком с пронзительными отцовскими глазами и упрямым подбородком. От меня бы ему достался высокий лоб и аккуратный носик. Картина был настолько яркой, что казалось, протяни руку и почувствуешь бархатистость кожи и чистый младенческий запах.

— Чему ты так улыбаешься? — Николя повернул ко мне голову, время от времени косясь на дорогу.

— Да так, — я пожала плечами.

— Давай где-нибудь пообедаем? — в животе у него жалобно заурчало. — О, слышишь? Мои кишки уже играют вальс Мендельсона.

— Скорее уж собачий вальс, — рассмеялась я.

Кафе нас встретило уютом и тонким запахом пряностей. Обеденный перерыв давно миновал, и можно было поесть в тишине. Мы заказали по стейку и салату, а Колька еще и картошку. После того как все принесли, приступили к трапезе. Ели молча. Говорить было особо не о чем, да как-то и не хотелось. Но почему-то вспомнился мой недавний обед с Мартой и ее любовь к мясцу. Кажется, и в этом они с Николя совпадают.

— Коль, — я все же решила прояснить для себя некоторые моменты. — А что у тебя с Мартой?

— Ничего, — буркнул он, уставившись в тарелку так, как будто отрезание очередного кусочка мяса — это самое важное событие в его жизни.

— В самом деле? — я отложила в сторону вилку и нож, поставила локти на стол и положила подбородок на скрещенные кисти рук. — Позволь тебе не поверить.

— Почему? — он встрепенулся и посмотрел на меня честными и чистыми глазами. Обычно так смотрят дети, когда хотят что-то скрыть.

— Коль, — я тяжело вздохнула. — Давай кое-что проясним. Ты ведь давно уже сам понял, что не любишь меня. — Он отвел взгляд в сторону, я же только печально улыбнулась. Нет мне было не жаль, что так получилось. Намного хуже было бы, если бы он до сих пор заблуждался. Но где-то глубоко в душе все равно было чуть грустно. — И это к лучшему. У нас все равно ничего бы не вышло. А так есть шанс остаться настоящими друзьями, — я похлопала его по руке, — а теперь рассказывай, что у тебя с этой девочкой и насколько с твоей стороны все серьезно.

— Ты, правда, не сердишься? — Николя был искренне удивлен.

— Господи, — я закатила глаза, — какой же ты еще ребенок! Ну, как я могу на тебя сердиться, если я с самого начала относилась к тебе скорее, как к младшему брату. И знаешь, я рада, что ты все-таки влюбился.

— Откуда ты знаешь? — он покраснел и нахмурился.

— Это только слепой не заметит. Так все-таки, насколько у тебя это серьезно?

— Очень серьезно, — он расплылся в блаженной улыбке. — Она такая!

Дальше я не слушала. Дифирамбы петь он мог часами. Оказалось, они еще не встречаются, но все к этому идет. Николя не на шутку увлечен и с моего благословения готов попытать счастья. Чем черт не шутит, вдруг она окажется той самой, единственной.

— Ну что, — я по-доброму улыбнулась. — Освобождаю тебя от всяческих обязательств по отношении ко мне. Своих родителей я поставлю в известность, тебе останется переговорить со своими и, думаю, этот вопрос будет улажен. А тебе никто не мешает уже сегодня пригласить ее на свидание. Тем более что и ты ей нравишься. Так что вперед.

В этот момент произошло что-то непонятное. Нас накрыло удушливой волной размером с высотку, закружило в водовороте магии, заставляя скрежетать зубами, но удерживать в узде свою силу, так и норовящую вырваться на свободу. Минут пять нечем было дышать. Темнело в глазах, немели пальцы, тело практически не слушалось.

— Медитируй! — прохрипел Николя из последних сил, перед тем как его взгляд стал стеклянным.

Он прав, я судорожно стала дышать в определенном ритме, расслабляя каждую клеточку своего тела и беря ее под контроль. Не прошло и минуты как мне все же это удалось. Концентрация сырой силы вокруг нас зашкаливала, а это было опасно. В любую минуту могла коротнуть проводка, взорваться техника и кафе бы заполыхало, а рядом с ним заправка. Жертв будет много. Магический шторм чуть поутих, но все равно опасность была слишком велика. Пришлось впитывать сырую силу, тем более что Алексей в свое время показал мне как это делается. Николя занимался тем же. Жаль, с собой нет ни одного накопителя. Придется ее переваривать самостоятельно. А пока чужая сила усвоится, пройдет не меньше суток, да и головная боль из-за переполненного резерва на это время мне будет обеспечена. Еще минут пять прошло до того момента, как концентрация силы в округе стала приемлемой. Нет, не близкой к норме, до этого еще далеко, но уже можно дышать полной грудью, не боясь свалиться в обморок.

— Что это было? — прохрипела я.

— Самопроизвольный выброс силы. Правда, такого большого не было уже лет десять. Видимо погибший был очень сильным магом, — Николя с трудом поднялся со стула и кинул купюру на стол. — Звони в управление, их нужно предупредить.

— У меня телефон сел, — я в растерянности посмотрела на свой мобильный.

— А, черт, — он посмотрел на свой. — И у меня тоже. Ладно, волна до них дойдет минут через десять. Через час, не получив от нас известий, тут будет минимум один патруль. А мы с тобой сейчас как раз в эпицентре. Нужно этим воспользоваться.

Мы вылетели за двери и заметались по улице, стараясь определить направление, откуда пришла волна. С трудом, но это удалось. Чем ближе мы подходили к эпицентру, тем тяжелее нам было двигаться вперед, а это значило, что мы идем в верном направлении. Методов слежения, которые взяла на вооружение СБ ковена мы еще не изучали. И до сегодняшнего дня я была уверена, что есть какие-то приборы, которые позволяют отслеживать вот такие выбросы, определяя где и что случилось. А оказалось все намного банальнее. Мы сами огромные приборы, способные чувствовать, улавливать и правильно определять направление, ориентируясь по потокам силы. Только эту способность нужно грамотно развивать, учить экранироваться, а то при таких стрессах никто долго не выдержит. У меня уже дико болит голова от переизбытка силы и носом идет кровь. Наверно во всем районе сегодня зафиксируют неожиданно большой всплеск заболеваний: инфаркты, инсульты, дикие головные боли и так далее.

Мы бегом приближались к небольшому частному домику, находящемуся в тупичке в квартале от кафе. Хотя бегом — это сильно сказано, ощущение было, что ноги вязнут в киселе, не давая двигаться с нормальной скоростью.

— Это здесь, — Колька толкнул калитку и влетел во двор.

Вокруг была тишина. Ни собаки, ни другой живности не наблюдалось. В одном углу двора навалены старые строительные материалы, изрядно подпорченные временем, в другом буйно разрослась малина, не знающая жесткой руки и секатора. Неухоженный сад производил гнетущее впечатление.

Мы влетели в дом, не ожидая подвоха, за что и поплатились. Прогремел выстрел, и что-то тяжелое опустилось мне на голову, разрывая внутренности вспышкой боли. Краем глаза успела увидеть, как упал Николя. После этого отключилась.

Не знаю, сколько времени я провела без сознания, но очнулась, когда было уже темно. Попыталась, было, пошевелить руками, но они были привязаны к чему-то у меня над головой. Пошевелила ногами. Подо мной жалобно скрипнула пружинами кровать. Ноги были свободны. Уже это хорошо. Интересно, что с Колькой? Надеюсь, он смог сбежать, одна надежда, что он сможет привести помощь. По поводу своей судьбы я не обольщалась, догадываясь к кому попала в руки. Похоже, это тот самый убийца магов, в существование которого не верил Аристарх.

Резкое движение ногами отозвалось тупой болью в голове. Пришлось откинуться на кровать, закрыть глаза и переждать приступ. Я попыталась, было, вызвать крохотный язычок пламени, но не смогла. Что-то мешало. Казалось бы, вот она сила, бурлит под кожей, перекатывается, черпай пригоршнями, все равно до дна доберешься не скоро. Но что-то мешало, как будто между нами выросла прозрачная стена. Оставалось кусать локти от злости. Похоже на мне был какой-то антимагический артефакт. Об их существовании я только слышала, но ни разу не видела из-за их редкости и дороговизны. Секрет изготовления был утерян века назад, а нового пока ничего не придумали. Несколько артефактов было в собственности старых магических родов, имеющих влияние на ковен. Еще с десятка два было разбросанно по всему миру. Выходит, либо наш убийца гениальный маг, который смог воссоздать старинные артефакты, либо один из представителей старинного рода. Почему-то кажется, что второе. Таким образом, круг значительно сужается.

— Ну что, очнулась? — в тусклом свете, лившемся из коридора, стояла высокая массивная фигура.

— Где я? — мой голос сел и вместо чистых звуков выдавал хрипы.

— У меня, — он подошел к кровати, сел рядом, под ним прогнулся матрас, и я невольно скатилась ему под бок. Лица разглядеть не удалось, единственный источник света — дверь в коридор была закрыта.

— Где мой напарник? — я попыталась отодвинуться, но он не позволил, прижав меня к своему боку.

— Не трепыхайся, я тебе ничего не сделаю, — он на минуту замер, а потом продолжил, — пока не сделаю. А твой друг отдыхает в соседней комнате.

— Он живой?

— А что ему будет? — по голосу чувствовалось, что он улыбается. — Ранен слегонца, пришлось его крепко связать, чтобы не трепыхался.

— Что ты с нами сделаешь? — я старалась говорить спокойно. Почему-то этот человек казался мне вполне разумным и выдержанным. А с такими всегда можно договориться. Но тут же накатило осознание того, с кем я собираюсь договариваться. Ведь если я права, и он тот самый убийца, то живыми мы отсюда не выйдем. — Ты же понимаешь, что нас уже ищут и рано или поздно найдут.

— Скорее поздно, чем рано, но спасибо что напомнила. Вы мне и, правда, не нужны. Сам не понимаю, почему не прикончил вас на месте, а привез сюда. Это наверно моя сентиментальность и человеколюбие.

Он притворно вздохнул и встал с кровати.

— Подожди, не уходи, — если уж выпал случай, я собиралась все для себя выяснить. — Зачем ты убивал тех женщин. Сколько их было? Человек пятнадцать? Зачем нужно было инсценировать то, что они маги и устраивать имитацию самопроизвольного выброса силы?

— Ты и это знаешь? — он вернулся на место. — Молодец, люблю умных женщин, — я почувствовала, как что-то острое и холодное с нажимом прошлось по моей щеке. Тут же выступила кровь, которая мелкими каплями стала скатываться за воротник. — Только они и, правда, были магами. Спяяящими, — в его голосе мелькнули мурлыкающие нотки. — Такими вкусными.

— Ты что их ел? — я в ужасе от него отшатнулась, нож, который он так и не убрал от моего лица чуть сильнее пропорол мою щеку.

— Ел? Ты что? — но праведно возмутился. — Так, немного поиграл. — Он опять стал вертеть ножом у меня перед лицом, нежно поглаживая острой кромкой то мою щеку, то нос. — А потом освободил. Ты же это почувствовала. Правда? И я это чувствовал. Ммм, какая вкусная у тебя кровь.

От последней фразы у меня внутри все заледенело. Внутренности свело ужасом. Колька лежит в соседней комнате, похоже, что без сознания, уж слишком том тихо. Нас уже ищут, но найдут ли? В управлении знают, куда мы поехали. Домик с прахом последнего мага уже нашли. Не могли не найти. Ребятам в обычной ситуации хватит часа, чтобы приехать и по остаточным следам найти место преступления. А там обязательно найдется и тот, кто что-то видел и слышал. Нас найдут. Обязательно найдут. Нужно просто подождать и потерпеть.

— Зачем тебе столько смертей?

— Зачем? — он встал с кровати и заходил по комнате. — Если я скажу, что мне нравится убивать, ты мне поверишь?

— Нет.

— А зря.

— Почему? Зачем? Что они тебе сделали? — я с трудом подбирала слова, страшась услышать ответ и боясь его не услышать. Если он замолчит и даст себе возможность подумать, неизвестно еще, к каким выводам он придет, и как долго я после этого проживу. Я понимала, что поступаю глупо, но остановиться не могла.

— Что? — взвизгнул он, наклонившись надо мной. — Что сделали? Да знаешь ли ты, каково это чувствовать себя обманутым? Вернуться домой к любимой и застать ее в постели с другим. Хотя знаешь, — прошептал он мне в лицо, меня обдало запахом пота, кажущегося еще противнее из-за тонкой нотки дорогого парфюма. Адская смесь. — Все вы шлюхи! Что она, что ты! — его трясло от злости. Я чувствовала его эмоции через руку, которой он сжал мое горло. — Вас нужно наказывать! Учить! Только тогда вы становитесь послушными. А послушная шлюха, это мертвая шлюха! Знаешь, как здорово, когда ты горишь у меня в руках в буквальном смысле этого слова! Миг и нет ни уголька, только пепел! Это так красиво! Смерть — это красиво!

Убийца поднес кинжал к моему лицу и срезал прядку волос, оцарапав шею. Я замерла от ужаса, похоже, я перехитрила сама себя, спровоцировав его на агрессию. Он же меня сейчас порежет и скажет, что так и было. А я даже ничего не вижу. В комнате темно и от того во много раз страшнее. Слышно только его тяжелое дыхание. Монстр, нависнувший надо мной ужасал, доводил до заикания одним своим присутствием. Он казался нереальным, ужасом из детских кошмаров. Хотелось закричать, забиться под ним пойманной птицей. Только я понимала насколько это бесполезно. Нужно заговорить ему зубы, показать, что он мне интересен, может тогда я выгадаю лишнее время.

— А как тебя зовут?

— Имя? А что тебе в моем имени? — хватка стала чуть слабее.

— Должна же я знать, как к тебе обращаться, — я тут же приободрилась, почувствовав его минутную слабость.

— Допустим Борис.

— Боренька, — протянула я, перекатывая имя на языке, это и было моей самой большой ошибкой.

— Не смей меня так называть! — рявкнул он, ударив наотмашь. — Ты не достойна произносить это имя! Слышишь, не достойна! И не нужно меня умолять! Не нужно реветь! Не я подкладывал тебя под этого ублюдка! Ты сама под него легла! Сама! — завизжал он. — А теперь сама и получишь!

Было ощущение, что он уже не понимает, где прошлое, а где настоящее и что я далеко не та девушка, которой он мстит через каждую убитую.

В ту же минуту дверь слетела с петель и в проем метнулась чья-то фигура. Одновременно с этим убийца, не глядя, метнул нож. Чье-то тело, привалившись к стене, сползло на пол. Но не прошло и нескольких секунд, как за первой тенью метнулась вторая, потом третья и четвертая. Минута и все было кончено. С меня сняли Бориса и развязали. Надо мной склонился Матвей.

— Ты как? — он смотрел на меня с тревогой.

Наконец кто-то додумался включить свет, и комната из ночного кошмара тут же превратилась в обычное подвальное помещение, в меру захламленное, в меру пыльное. Борис, повиснувший на руках между двумя крепкими ребятами, особого впечатления не производил. Вообще не производил впечатления. Да высокий, да массивный, но массивность рыхлая, а лицо самое обыкновенное, ничем особым не примечательное. Но я его где-то видела. Точно видела. Я напряглась, силясь вспомнить, а потом меня озарило — да это же тот самый парень, которого мы считали погибшим вместе с первой жертвой. Тот, с которого все и началось.

Со стороны двери раздался мучительный стон. Голос казался смутно знакомым. Я резко повернула голову в ту сторону и от ужаса зашаталась. На полу в луже собственной крови лежал Алексей. Его лицо было белым как мел. Из груди торчала рукоятка ножа.

— Алешаааа! — крикнула я и одним слитным движением оказалась рядом с ним. — Любимый! Как же так? Почему?

Я судорожно шарила по его груди, лицу, гладила по волосам, целовала, обнимать не решилась, боясь задеть нож. Каждый раз, когда взгляд касался ножа, меня била нервная дрожь. Почему-то в этот момент было важно, избавиться от ненавистного препятствия и обнять Алексея со всей силы, так чтобы он почувствовал всю силу моего чувства. Да, я его любила! Любила неистово, самозабвенно, до дрожи в руках, до заикания, до помутнения рассудка. С моих глаз как будто спала пелена. Мое чувство к нему никуда не делось, улегшись в груди ласковым котенком, уснув на время, прикинувшись ветошью. Как я могла подумать, что все прошло? Как я могла сомневаться, что он мне нужен? Не будет его, не будет и меня! Он был моим дыханием, моей жизнью. И эта жизнь сейчас ускользала как песок сквозь пальцы, а ненавистный нож торчал у него из груди! Убрать, немедленно убрать! Я не соображая, схватилась за клинок, вызвав новый стон Алексея.

-Что ты делаешь? Ненормальная! Не трогай, иначе он истечет кровью! — Матвей попытался оттащить меня от Алексея, но особо не преуспел.

Я брыкалась как сумасшедшая, боясь, что без меня случиться непоправимое — я его больше никогда не увижу. Он был моей надеждой на счастье, и я была готова защищать его до конца. До последней капли крови, до последнего вздоха. Вот только не понимала, что сейчас именно я являюсь для него главной опасностью.

— Успокойся. Алексею нужно к врачу! — Матвей все же оттащил меня от Леши и что есть силы встряхнул. А потом, не видя в моих глазах понимания, влепил хорошую оплеуху.

Я взвыла от боли, из глаз брызнули слезы, но боль отрезвила.

— Все, я в порядке, — я подняла руки и посмотрела ему в глаза вполне осознанно. — Отпусти.

— Хорошо.

Рядом с нами все еще стояли двое наших ребят, державшие Бориса.

— Получи, сволочь! — я со всей дури врезала ему по самому уязвимому у мужчин месту.

Знаю — это непорядочно, но в том состоянии мне было не до норм морали. Мне очень важно было дать почувствовать убийце, что не только он способен причинять боль. И за свои действия вольные или невольные придется ответить, хочет он этого или нет. В тот момент почему-то показалось, что одного удара будет недостаточно, и я принялась со всей силы молотить его руками и ногами. Матвей еле оттянул меня в сторону иначе, войдя в раж, я бы сама не остановилась.

— Да что с тобой такое, — он смотрел как по моему лицу крупными горошинами все быстрее и быстрее скатываются слезы. — Уведите его, наконец, — а это уже было оперативникам. — Поленька, — он прижал меня со всей силы. — Все, все уже хорошо. Сейчас доставим Лешку в больницу, там его подлатают, и он будет как новенький.

Матвей, поддерживая меня, вывел из подвала на верх. Мы оказались в маленьком, залитом лунным светом дворике. Рядом находился массивный двухэтажный дом без каких-либо архитектурных изысков, построенный в стиле 'коробка обыкновенная'. Рядом с домом стояло несколько машин, в одной из которых разместили носилки с Алексеем.

— Я поеду с ним, — я попыталась вырваться из рук Матвея, но ничего не получилось. Он держал крепко.

— Ты там сейчас не нужна, с ним наш врач. Мы поедем следом.

Всю дорогу я была как в тумане. Не прошло и двадцати минут как мы подъехали к больнице. Алексея тут же забрали врачи, простимулированные энной суммой денег. А я осталась ждать в приемном покое, не находя себе места от беспокойства. Матвей отошел от меня на минуту, о чем-то переговорил с медсестрой, которая тут же вернулась со шприцом. Не успела я оглянуться, как мне что-то вкололи.

— Вы можете положить ее в сестринской, пусть поспит, — услышала я над ухом, уплывая в сон.

Проснулась я уже утром, находясь в своей постели на базе. Ощущения были не самые приятные. Казалось, я попала под колеса грузовика. Вдруг, в одно мгновение вспомнились события вчерашнего дня и ранение Алексея. Я подорвалась на постели как ужаленная, судорожно пытаясь сообразить, что делать и куда бежать.

— Чего ты шумишь? — в кресле развалился сонный Матвей.

— Что с Лешей? — выдохнула я, стараясь унять сердцебиение.

— Да все с ним в порядке, с твоим Лешей, — по-доброму усмехнулся он. — Ни легкое, ни сердце не задеты. Через месяц опять как сайгак будет носиться по управлению. Из больницы звонили, он уже пришел в себя. Зашили его знатно. Поваляется там немного, а потом его отпустят болеть домой.

— Поехали к нему! — я заметалась по комнате, натягивая вчерашние, не очень свежие джинсы и водолазку.

— Стоп, — меня остановила властность, прорезавшаяся в его голосе. — В таком виде и состоянии ты никуда не поедешь! Не нужно Лехе добавлять лишних волнений. Поэтому сейчас душ, потом полноценный завтрак, и только потом мы едем в больницу. Ты меня поняла?

Я только кивнула и понеслась мыться. Душ немного успокоил и привел меня в чувство. Лицо, отразившееся в зеркале, не радовало красотой и свежестью. Царапины, полученные вчера вечером, кто-то обработал и заклеил пластырем. Пришлось отдирать и смотреть насколько все печально. Н-да, могло быть и хуже. Порезы были неглубокими, но длинными. Заживет быстро. Но похоже, что останутся тонкие шрамы. Ну да это ничего, сейчас пластическая хирургия творит такие чудеса. Я оглянуться не успею, как от них и следа не останется. Глаза после вчерашнего запали и смотрели на меня из зеркала несколько сердито. На минуту мелькнула мысль, что прежняя хозяйка недовольна тем, как я обращаюсь с новым телом. Пришлось даже провести рукой по зеркалу, чтобы сбросить наваждение. Помогло. Я стала думать более связно. Матвей прав, действительно не стоит пугать человека, только что перенесшего операцию своим диким видом и горящими глазами. Он жив, а это главное.

— Кстати, а где Колька? — я вышла из душа в банном халате и начала подбирать вещи для выхода.

— Он с Алексеем в соседней палате. Этот, — он замялся, подбирая нужное слово, но так и не сумел этого сделать, — плохой человек ранил его в плечо. Но все уже хорошо.

Я как стояла, так и села. Слов не было.

— Да ты не переживай, там с самого утра за ним ухаживает Марта. И паршивец доволен как никогда, просто цветет и пахнет. Правда, время от времени стонет и изображает великого мученика, чтобы за ним поухаживали. Но в целом они оба довольны.

— Слава богу, — я вздохнула с облегчением, чувствуя свою вину, за то, что так о нем и не побеспокоилась.

Собралась я очень быстро. Ринулась, было, к служебному внедорожнику, но тут же была остановлена и направлена в столовую. Матвей был прав, следовало позавтракать. Кофе и несколько бутербродов — вот и все на что я была способна. Состояние было сравнимо с пограничным, тронь и я взорвусь, разнеся все в щепки, настолько велико было внутреннее напряжение. Где-то глубоко в душе я не до конца верила Матвею, все казалось, что он чего-то не договаривает по поводу состояния Алексея. Мне нужно было убедиться во всем самой. Только это позволит мне взять себя в руки.

— Матвей, скажи, а Бориса допросили? — тишина за столом угнетала, хотелось говорить, о чем угодно, только чтобы не молчать.

— Допросили. Ты ешь, а я буду рассказывать.

Прода от 8.03

Допросили — это мягко сказано. Когда Борис понял, что мы и без него знаем о всех его художествах — отпираться не стал. Рассказал все как на духу. Не говорить же ему, что это были только наши предположения. Да не суть. А история была следующая.

Жил-был мальчик Боря, от роду лет 25. В раннем возрасте у него неожиданно обнаружился огненный дар. Он тогда чуть не спалил соседский курятник. Шуму было! Не доказывать же всем подряд, что спичками он не баловался, а просто сильно разозлился на соседского мальчишку, спрятавшегося именно в этот момент за несчастной сараюшкой. Перепугались тогда мальчишки знатно, полыхало на все село. Именно в этот день сосед дядя Игнат не придумал ничего лучшего как оставить в курятнике две канистры с бензином. Видите-ли нести ему в гараж было далеко, да и не успевал он. Кто же знал, что все так обернется.

Случай с маленьким Борей был один из немногих, когда юный пиромаг выжил. Всплеск силы засек ближайший патруль и через некоторое время к родителям Бориса постучались несколько вполне интеллигентных дядечек с предложением отправить их чадо в спецшколу с углубленным изучением иностранных языков. Родители некоторое время посомневались, все же своя кровиночка, только отпусти — неизвестно что получишь в итоге. Но побывав в школе, посмотрев на то как учатся в ней дети, юного неслуха отпустили учиться со спокойной душей. Школа, кстати, как вы понимаете, была совсем не той, где предстояло ему учиться на самом деле. Ну да не важно. Малыш был принят в род Занашш и за его воспитание и обучение взялись по-настоящему. Время от времени он приезжал к родителям, регулярно им звонил, отчитываясь об обучении и собственных делах. Так что до поры, до времени все было просто замечательно. Только один момент смущал его преподавателей, очень уж любил Боренька свою стихию и при каждой подвернувшейся возможности втихаря что-нибудь жег. Иногда это были животные, иногда деревья. Но он старался это делать так, чтобы об этом никто не узнал. Но шила в мешке не утаишь. Как-то раз его застали рядом с полыхающим котом и вот тут его воспитатели схватились за голову. Пытались бороться с пагубным пристрастием. С ним работали лучшие психологи. Вот только, и они не смогли вытравить из его памяти воспоминание о бешено мечущихся по двору горящих курах и ощущения собственного могущества, охватившего Бориса в этот момент. Пришлось приглашать менталиста и затирать эти воспоминания.

Вроде бы все наладилось, мальчик, забыв о случившемся, рос спокойным и покладистым. Воспитатели не могли на него нарадоваться. Закончил общеобразовательную школу с золотой медалью, отучился в школе ковена. Правда, в магистратуру не пошел. Ему было не интересно. После решил получить еще и корочку одного из столичных вузов. В жизни пригодится все. Вот там-то он с Анной и познакомился. Влюбился без памяти. Она ответила ему взаимностью. Уже через месяц после знакомства они стали жить вместе. И все было бы хорошо, но как-то Боренька вернулся домой раньше времени и застал любимую в постели с другим. Ситуация банальная, практически анекдотическая, если не брать во внимание то, что мальчик то наш был пиромагом. От его невесты и ее кавалера остался только пепел. Был в этой ситуации еще один момент — Анна оказалась латентным магом, причем довольно сильным. Волна силы, поднятая ее смертью, чуть не поглотила Бориса, сметя напрочь все блоки, поставленные когда-то. И Боренька все вспомнил. После смерти Анны он был как пьяный от передозировки чужой силы и ощущения собственного могущества, сравнимого с сильнейшим сексуальным удовольствием. Но каким бы всесильным он не чувствовал себя в этот момент, все же сообразил, что из квартиры, где лежат две горстки пепла лучше поскорее убраться, иначе можно напороться на патруль. А это было нежелательно. Он по-быстрому покидал в сумку кое-какие вещи, прихватил и вещи сожженного парня, чтобы не наводить патруль и органы правопорядка на лишние вопросы. В куртке, которую он прихватил были документы на имя Сидоренко Дениса Сергеевича, 1987 года рождения, прописанного в Киеве в районе метро Шулявская. Кстати, там оказались и ключи от квартиры. Какое-то время Борис там отсиживался, соображая, как ему быть дальше. А потом до него дошло, что скорее всего вторым трупом посчитают его, Бориса. А это значит, что с этого момента он был совершенно свободен от ковена и его законов, и мог творить, что ему заблагорассудится. А если быть осторожным, то жить можно припеваючи.

Борис поработал с паспортом, аккуратно переклеив фотографию. Работу искать он не стал. Деньги были. Магические рода никогда не скупились обеспечивая жизнь молодых магов. На некоторое время он затаился соображая, что же делать дальше. А потом встретил ее, как две капли воды похожую на покойную Аню. Девочка была премиленькая, шла на контакт охотно. Чрез какое-то время они оказались в ее съёмной квартире и в самый ответственный момент, когда барышня вовсю стонала под ним, Бориса переклинило. У него было полное ощущение, что под ним сейчас стонет его изменщица-Анька. Итог, одной горсткой пепла стало больше. И опять поднялась волна силы, накрывшая его с головой. Так ли распорядилась судьба или господин-случай, но и эта барышня оказалась латентным магом.

Убрался Борис из той квартиры очень быстро, благо опыт уже имелся. Затаился на время, отказывая себе во всем. На улицу выходил только по вечерам, боясь, быть узнанным. Через какое-то время успокоился, тем более, что молодое тело требовало свое. С очередной барышней знакомился с опаской, выбирал так чтобы она и отдаленно не напоминала двух предыдущих. Только вот в постели она не принесла ему и половину того удовольствия, которое он испытал раньше. Думал все дело в высвободившейся силе, в том, что рядом с ним бьется в судорогах гибнущее тело. Но и этого ему оказалось недостаточно. Сгоревшая новая знакомая не принесла былого удовлетворения, не было ощущения сметающего все водоворота силы. А значит было не интересно.

И вот тут то до него дошло, что повторить то самое ощущение он сможет только с юными магинями. К обученным лезть было не с руки, прихлопнут и не заметят, либо сдадут в ковен. И еще неизвестно, что было бы хуже. А вот латентные — это было то что нужно. Тем более, кого удивит еще одна смерть. Ну не выжила девочка, с кем не бывает. Была только одна сложность, как этих магов обнаружить. Ковен над проблемой бился не один год, но так решения и не нашел. А вот Боренька как не странно смог. Интуитивно он понимал, что все дело в крови, насыщенной силой, а значит кровь сможет ему подсказать является ли человек потенциальным магом или нет. Бился он над амулетом, позволяющим определить наличие силы в крови несколько месяцев. Но смог, сделал и ужасно собой гордился. Только вот похвастаться было некому.

Надо сказать, что еще в бытность сопливым школяром, Борис любил просиживать вечера в библиотеке рода. Как-то раз ему попался трактат по магии крови. Средневековый, написанный тяжелом языком, трактат так заинтересовал мальчишку, что тот не долго думая выклянчил у одного из воспитателей микроскоп и долго исследовал свою кровь. Ну исследовал это громко сказано, скорее изучал. И еще тогда он заметил, что кровь если на нее воздействовать силой ведет себя совершенно неподобающим образом — красные кровяные тельца начинают делиться с удвоенной скоростью. Вскоре ему это занятие наскучило и было заброшенно до лучших времен. А вот теперь старые знания пригодились. Борис устроился лаборантом в пункт переливания крови и имел возможность исследовать ее сколько душе угодно. Вот тогда-то он и обнаружил, что только кровь мага либо потенциального мага реагирует на силу таким образом. Кровь обычного человека так себя не вела. Создать амулет было делом техники.

Довольный собой он в ближайшее время вышел на охоту. И понеслось. Каждое полнолуние Борис купался в силе, растягивая и увеличивая таким образом свой резерв, проведя предварительно соответствующий ритуал. Все было бы хорошо, если бы одна из жертв не вздумала сопротивляться. Как уж это получилось, что она в самый ответственный момент не вспыхнула как свечка, а смогла ему зарядить сырой силой, одному богу известно. Он с ней справился, но крепко призадумался. Если была одна прыткая жертва, то где гарантия что не будет второй? А к дармовой силе он уже привык, даже пытался с ее помощью воздействовать на окружающих, используя базовые ментальные техники, которым его обучили в школе ковена. Вот тогда-то он и создал антимагический амулет, базируясь на предыдущих опытах с кровью. Вот только со мной он ему не помог.

— Что с ним теперь будет? -под впечатлением от рассказа, я сидела как завороженная.

— Что? — Матвей на минуту задумался. — Сложно сказать. Силы лишат точно. Скорее всего поставят сильные ментальные блоки и оправят в один из исследовательских центров. Грех терять такую голову. Подумать только, он играючи сумел сделать то, над чем наши лучшие умы бьются уже который год. Да что там год.

Он махнул рукой и отвернулся к окну.

— А как же убитые? Как быть с этим? Неужели он выйдет сухим из воды? — слов не было.

Перед глазами стояли фотографии улыбающихся девушек и женщин. Почему-то стало нестерпимо больно и обидно за них. Политика ковена. Я все понимала, они не могли себе позволить остаться без такой гениальной на грани безумия головы. Ведь созданные им амулеты можно было усовершенствовать и начинать массовое производство. А это преимущество, еще и какое.

Матвей мне так ничего и не ответил, опустив очи долу. Да и что он мог мне сказать? Это система, построенная годами, худо-бедно, но функционирующая и позволяющая жить этому сообществу веками.

— Поехали, — он поднялся и подал мне руку, предварительно кинув на стол купюру. — Алексей заждался.

Борис и все что было с ним связанно, было отложено на потом. И до этого руки дойдут. Я мысленно пообещала себе, что от наказания он не уйдет.

А потом была встреча с Алексеем, бледным, осунувшимся, с горящими тревогой глазами, в которых я утонула. Матвей деликатно вышел из палаты оставив нас самих.

Я не могла на него насмотреться. Села рядом на стул и куда-то пропали все слова и мысли. Хотелось прикоснуться, приласкать, покрыть лицо поцелуями и зарыться в копну чуть отросших волос. Хотелось дышать его запахом и никуда-никуда не отпускать.

— Поля, — его голос был чуть хрипловатый. — Ты выйдешь за меня замуж?

— Да, — я кинулась ему на грудь и тут же отпрянула, услыхав как он охнул. — Прости-прости. Я не хотела!

— Иди сюда, только аккуратно, — он чуть подвинулся на кровати, освобождая мне место.

Ложилась я с опаской, вдруг опять что-нибудь задену ненароком. Но все обошлось. Алексей аккуратно сгреб меня в объятия, легко поцеловал и прошептал на ушко:

— Вот теперь я тебя точно никуда не отпущу.

* * *

Три года спустя.

Год назад я закончила школу ковена. Не скажу, что эти годы были самыми лучшими в моей жизни. Было тяжело, нагрузка после первого курса увеличилась в разы. Но не это было самым сложным. Нам с Алексеем пришлось отложить нашу свадьбу до момента получения мною диплома. Матушка, когда узнала, что я одного Митрофанова променяла на второго, слегка поворчала, да и благословила. А что, деточка итак будет пристроена, а то что жених другой, какая разница. Тем более, что Алексей давно состоявшийся мужчина, имеющий вес в обществе. А Николаю все только предстоит. Кстати, Николя уже два года как женат на Марте и год как счастливый отец. Воспитывает юного сорванца Мишаню.

Сразу же после окончания огненной школы состоялась и наша свадьба. В магистратуру я пока не собираюсь, с этим придется некоторое время повременить, все-таки с животом, который нос подпирает, на тренировках не побегаешь и в позе лотоса не посидишь. Я с умилением каждое утро разглядывала свои округлившиеся формы. Старалась запомнить каждое мгновение, заметить каждое изменение, происходящее со мной. Первое узи стало для меня откровением, когда я на экране смогла разглядеть крохотный комочек, уже живой, с крохотными ручками-ножками и бьющимся сердечком. Душу пронзил невероятный трепет и ощущение чуда, такого долгожданного.

Алексей радовался больше меня. Я никогда не думала, что он будет таким трепетным отцом. Сказать, что меня окружили любовью и нежностью — это ничего не сказать. Этот ребенок был выстраданным нами обоими, а от этого еще более желанным.

Был летний вечер, я готовила салат, сидя на мягком стульчике у стола в окружении разнообразных мисочек с ингредиентами. Алексей как-раз вернулся из управления и был в душе. Легкая прохлада их открытого окна бодрила. Густой запах цветущих роз умиротворял. Впервые за несколько дней я чувствовала себя великолепно. Хотелось петь и танцевать. Если бы не мое положение я бы и правда изобразила нечто этакое.

— Что у нас на ужин? — Алексей стоял у меня за спиной, поглаживая мою шею.

— Салат. Дай мне десять минут и все будет готово, — тут я застыла на стуле с занесенным над столом ножом. По ногам потекло. — Ой!

— Что такое? — он встревоженно на меня посмотрел.

— Ужин отменяется. Мы рожаем!

Я улыбалась, когда он суетливо носился по дому.

Я улыбалась, когда он выгнал машину из гаража и умчался забыв меня дома.

Я смеялась, когда он через минуту вернулся и погрузил меня в машину.

В родильном отделении мне было не до смеха. Было тяжело, боль разрывала меня пополам. Но оно того стоило. Через два часа я держала в руках сына и наконец была счастлива!

Вот теперь точно КОНЕЦ!

8.03.2014