Черная магия

Animus

Черная магия

Аннотация:

Пейринг: ГП/ГГ Направление: гет. Жанр: АУ. Самари: Постхогвартское время, война с Вольдемортом в самом разгаре. Поттер порвал всякие контакты с Дамблдором и компанией (исключая только Гермиону) и занимается изучением чёрной магии и истреблением Пожирателей Смерти в одиночку... Предупреждения: АУ и ООС, любителям добряка-Поттера — не читать. Кроме того, в фике присутствует смерть, а затем переселение душ главных героев. Статус: закончен.

Глава 1

Предательство и ложь, и боль— всё в жизни испытала.

Твое прекрасное лицо следы их после смерти сохраняло.

Лишь одного не помнишь ты— любовь никогда не осеняла

Твои прелестные черты. И ты свои мечты во сне лишь знала.

— Спасибо за информацию, мистер Диктус ,— произнёс худой черноволосый молодой человек, зелёные глаза которого, казалось, излучали стужу, и передал своему собеседнику мешочек с галеонами.

Тот поспешил исчезнуть, как только получил деньги, а парень ещё некоторое время сидел, потягивая вино. Наконец, он допил напиток и, положив на стойку золотой, направился к двери, за которой его встретила дождливая осенняя ночь, казавшаяся в этом месте (а это был Лютный переулок) ещё мрачнее и неприветливей, чем обычно. Поежившись, он закутался в плащ и посильнее надвинул капюшон, чтобы не было видно лица, а затем направился вглубь переулка чернокнижников.

Вскоре он свернул в какую-то тёмную подворотню, в которой обнаружился вход в небольшой магазинчик, заваленный всякой рухлядью, старыми пожелтевшими от времени книгами и прочим антиквариатом, так любимым большинством тёмных магов. Внутри он коротко переговорил с продавцом и забрал какой-то древний фолиант, заплатив за него золотом, тускло блеснувшим в свете факелов.

На выходе парень едва не столкнулся с ещё одним магом, как раз собиравшимся войти. Незнакомец извинился и, пропустив его на улицу, скрылся в тёмной утробе полуподвала. Никто не мог этого видеть, но юноша улыбнулся под капюшоном злой хищной улыбкой, больше похожей на оскал, и, выйдя из подворотни, пошёл дальше по своим нуждам.

"Если бы Снейп был жив, он бы удивился, что у меня получилось подобное"— мелькнула у него мысль.

А из темноты за его спиной неслышно вынырнула тёмная фигура, невидимкой последовавшая за юношей, которую вскоре догнала ещё одна и улицу осветила вспышка от заклятия Подвластия.

Парень же зашёл в ещё один грязный бар, где перемолвился парой слов с хозяином, а потом устремился к выходу из Лютного переулка. Но когда он уже был недалеко от него, из тени, отбрасываемой одним из домов, раздался тихий голос, прошептавший: "Экспеллиармус". В ответ юноша выкрикнул: "Протего!" Но тут в него со спины ударил луч парализующего заклятия, и он упал на грязную мокрую мостовую.

Двое нападавших схватили его под руки и потащили в тёмное пространство между домами (не забыв предварительно отобрать палочку), где, как оказалось, их ждал ещё один человек. Этот новый персонаж пробормотал что-то себе под нос и на кончике его палочки вспыхнул неяркий огонёк, высветивший из темноты серебряную маску, закрывающую лицо мага.

— Ну, здравствуй, Поттер,— насмешливо протянул волшебник, снимая её. На пленника с бледного аристократичного лица взглянули серо-стального цвета глаза,— Давно не виделись, рад встрече. А ты?

— Привет, Хорёк,— ехидно отозвался тот,— Как дела, как семья поживает?

В ответ на этот вопрос тот, кого обозвали хорьком, побледнел от гнева и, направив на Поттера палочку, процедил:

— Круцио!

Вызвавший его гнёв волшебник лишь саркастически хмыкнул и, наслаждаясь некоторой растерянностью заклинателя, сообщил:

— Знаешь, Малфой, Круциатус — это неактуально. Хотя на твоей матери и отце он сработал безукоризненно.

— Сука!— выдохнул тот и с размаху ударил Поттера по лицу,— Так это был ты?!

Из поломанного носа пленника брызнула кровь, а под глазами моментально образовались большие фингалы.

— А вот об этом ты пожалеешь,— сплюнув кровь, пообещал брюнет.

— Да ты что?— ехидно осведомился его оппонент,— Не думаю...

— Ну, это и не удивительно,— буркнул Поттер, за что тут же схлопотал внушительный удар в солнечное сплетение.

— А знаешь, у меня для тебя есть очень интересные новости,— как ни в чём не бывало продолжил Малфой,— Думаю, тебе будет интересно узнать их перед смертью. Так вот, твоя замечательная грязнокровка, эта Грейнджер... рассказать тебя как у неё дела?

— Только посмей что-нибудь с ней сделать, ублюдок, и ты пожалеешь, что на свет родился!— ледяным голосом, в лучших традициях Вольдеморта, произнёс мальчик-который-выжил.

— Ой-ой-ой,— саркастически прокомментировал бывший слизеринец,— Кажется, Поттер занервничал. Но, видишь ли в чём дело, "дорогой друг", я даже при всём желании ничего ей больше не смогу сделать, потому что она, как бы это выразиться поделикатней, мертва.

— Ты врёшь, этого не может быть,— прошептал Гарри, его глаза превратились в холодные изумруды, лишённые какого бы то ни было намёка на жизнь.

— Может-может,— издевательски протянул Малфой,— Но это не всё, Поттер. Тебя наверняка очень удивит, кто же убил твою заучку. Мне даже как-то неловко говорить тебе об этом,— юный Пожиратель Смерти злобно хихикнул,— Это был твой лучший друг, Рональд Уизли. А знаешь, что он сделал перед этим? Он её изнасиловал. А потом её пустили по кругу. Её насиловал весь наш отряд, все тринадцать человек. Да, Поттер, классная сучка, скажу я тебе, миньет она делает превосходно. Правда, строптивая, для этого пришлось выбить ей все зубы...

"Вдохновенное шипение" блондина прервал Петрификус Тоталус, брошенный одним из его спутников, и вполне закономерно отправивший Малфоя в бессознательное состояние.

— Верни мне палочку,— приказал Поттер другому Пожирателю.

Получив её в своё распоряжение, он два раза произнёс Смертельное заклятье, после чего, забрав с собой лежащего без чувств Малфоя, аппарировал прочь, оставив два свеженьких трупа на поживу крыс, всегда водившихся в Лютном переулке в изобилии.

Появился же Гарри в Годриковой лощине, в парке, окружавшем великолепный особняк, где когда-то жили его родители и где теперь жил он сам, после того как восстановил уничтоженное выбросом магии (сопровождавшим развоплощение Вольдеморта) здание. В сам дом аппарировать было нельзя, он был защищён кучей разнообразных заклятий, больше половины которых относились к чёрной магии высочайшей пробы.

Когда Дамблдор узнал об этом между ним и его бывшим учеником произошёл ожесточённый (и последний) спор, после завершения которого каждый остался при своём мнении, а стены вновь отстроенного фамильного особняка Поттеров больше ни разу не увидели старого волшебника, выступавшего категорически против использования тёмной магии и пытавшегося убедить Гарри отказаться от неё. Но у Поттера к тому времени уже не осталось больше никакого уважения к директору Хогвартса, поэтому он весьма грубо сообщил ему адрес, по которому тот мог катиться.

Меж тем, уставший и обеспокоенный Поттер кое-как дотащился до двери и, ввалившись в прихожую, сбросил Малфоя с плеча на пол. Раздался глухой удар, а затем Драко пришёл в себя, застонав от боли. Его рука тут же потянулась в карман за палочкой, которой, естественно, на месте не оказалось. Гарри, с ненавистью глядевший на белобрысого недруга, с размаху ударил его ногой по рёбрам и удовлетворённое улыбнулся, услышав, как они с хрустом сломались. Затем он наложил на него парализующее заклятье, и позвал Добби.

— Принеси мне зелье в колбе номер семь,— приказал он эльфу.

Тот понятливо кивнул и с треском исчез. Поттер же тем временем наложил на Малфоя заклинание Левикорпус , и отлевитировал его в подвал, где у него как раз для таких случаев была подготовлена камера. Это было холодное пустое помещение с вмурованными в стену кандалами, единственной мебелью здесь был небольшой шкафчик, забитый весьма интересными зельями. За одно только их хранение и изготовление полагался пожизненный Азкабан, а за применение— поцелуй дементора.

Приковав Малфоя к стене, Гарри напоследок ещё раз пнул его, после чего отправился наверх. Там его уже ждал домовик со стеклянной колбой, заполненной ярко синего цвета зельем, которое Поттер тут же залпом и выпил. Судя по тому, как он при этом скривился, вкус был на редкость отвратительный. Вернув эльфу колбу, он направился в гостиную, где уселся в мягкое удобное кресло перед горящим камином и, закрыв глаза, принялся массировать виски и точки над бровями, снимающие головную боль. Причина его не вполне удовлетворительного состояние была в том, что хоть Поттер и изобрёл психотехнику, позволявшую легко переносить Круциатус, но без негативных последствий, выражавшихся в спазмах головного мозга, всё равно не обходилось.

Посидев так некоторое время, он тяжело вздохнул и отправился в ванную. После душа его самочувствие так улучшилось, что он решил проведать Малфоя. Он всё ёще опасался убить его прежде, чем успеет выяснить всё, что тот знает, но думал, что теперь уже сможет сдержаться. Когда Поттер зашёл в камеру, блондин самым наглым образом дрых, не обращая внимания на холод и неудобную для сна позу. Однако сильный удар по уже поломанным ребрам разбудил его мгновенно.

— Чёрт, Поттер, я понял, почему Вольдеморт решил убить тебя ещё в младенчестве: вы с ним одинаковые садисты и психи, он боялся конкуренции,— прохрипел Драко, отплёвываясь кровью: видимо осколки рёбер повредили лёгкие.

Гарри ударил его ногой по лицу, сломав при этом нос. Пока Малфой приходил в себя, он открыл шкаф и достал оттуда небольшой пузырёк, на приклеенной к боку бирке которого значилось: "Сыворотка правды".

— Ну же, открой ротик,— глумливо произнёс он, поднося зелье ко рту Драко.

Тот лишь стиснул в ответ зубы.

— Не хочешь? Ну что ж, придётся принять меры,— и с размаху ударил его кулаком.

Потом ещё и ещё. Так он его бил пока не лишил всех зубов, а затем направил на него палочку и произнёс: "Империо" . После чего приказал открыть рот и влил в него чуть ли не полбутылька веритесарума , что явно превышало обычную дозу. Малфой ощутил на себе это в полной мере— его стало так корёжить от боли, что ему хотелось мгновенно умереть, лишь бы это прекратилось. Но тут ко всему прочему ещё добавился и ненавистный голос Поттера, спрашивающий, где на следующей неделе будет находиться штаб Пожирателей. И Драко не мог не ответить, сыворотка вынуждала его говорить.

Когда Гарри узнал место дисклокации, он чуть заметно усмехнулся своим мыслям. Как это символично, Реддл встретит свою смерть там, где только начинался его путь в этом мире— штабом должно было стать здание приюта, где Тёмный Лорд жил в детстве. Однако в уме Вольдеморту не откажешь— вряд ли бы его додумались искать там.

"Так, а теперь осталось ещё одно..."— подумал Поттер, и поинтересовался у Малфоя:

— То, что ты мне рассказал о смерти Гермионы, правда?

— Прафта,— невнятно ответил тот.

— Что?!!— Гарри был ошарашен.

Он думал, что его враг хотел просто над ним поиздеваться, когда рассказывал о смерти девушки и спросил его об этом просто для того, чтобы удостовериться, что с ней всё в порядке.

— Это прафта,— снова повторил белобрысый, понуждаемый отвечать убойной дозой веритесарума.

— Не может быть,— пробормотал Поттер и, направив на Малфоя палочку и уставившись ему в глаза, пробормотал: "Легилименс".

На него обрушился водопад разнообразных звуков, запахов, тактильных ощущений и визуальных образов. Сосредоточившись на интересующей его информации, Гарри стал быстро отфильтровывать ненужные ему сведения и вскоре нашёл то, что искал. Мельком проглядев воспоминания Драко и убедившись, что всё то, о чём он рассказывал, правда, мальчик-который-выжил грубо покинул сознание пленника, чем доставил тому невыносимую ментальную боль, и минут десять после этого просидел с закрытыми глазами, стараясь придти в себя.

"Правда, всё— правда... Да ещё и... нет, я не могу сейчас об этом думать, потом, с этим разберусь потом..."— он открыл глаза и посмотрел на постепенно отходящего от действия сыворотки Малфоя.

В его глазах Драко увидел свою смерть и ещё кое-что, для чего сложно было подобрать название. Гарри молча смотрел на Малфоя некоторое время, а потом направился к шкафчику с зельями. Уже через две минуты дом огласил дикий крик, заставивший вздрогнуть домового эльфа, мывшего посуду наверху. Вздрогнуть и уронить разлетевшуюся тысячей осколков тарелку, выпущенную ослабевшими от ужаса руками.

Драко Малфой умирал долго, целых два дня, растянувшихся для него на вечность. Но месть Поттера простиралась куда дальше мучительной смерти от пыток. К тому, что задумал он, не прибегал даже Вольдеморт. Гарри решил уничтожить душу своего врага. И тут ему пригодились его знания по чёрной магии, а если быть точным— по некромантии, которой он увлёкся, когда искал причину бессмертия Тёмного Лорда. Правда, без того, что изобрела Гермиона у него вряд ли бы что-то получилось— слишком уж расплывчатые указания давал старинный гримуар, из которого он почерпнул описание процедуры.

"Гермиона... стоп! Она же собиралась опробовать Кольцо Памяти! Значит ещё не всё потеряно, значит— ещё есть возможность вернуть её. Но это попозже, а сейчас— месть!"— Поттер бережно достал из кармана золотое кольцо, на котором была выгравирована надпись на латыни: "Ex profundi" — и положил его в рот умирающему Малфою. Это ювелирное украшение он уже давно таскал с собой, собираясь при случае опробовать его на Вольдеморте...

После этого он пробормотал что-то по-гречески себе под нос и взмахнул палочкой. Из неё вырвался сноп зелёного света, похожего на тот, что появлялся при использовании Смертельного заклятия. Этот свет окутал тело Драко, сердце которого прекратило биться, а затем впитался внутрь него. Поттер помедлил несколько мгновений, а затем буркнул ещё пару фраз, теперь, похоже, на египетском, и забрал изо рта трупа вложенное туда перед смертью кольцо, которое тускло светилось холодным сине-зелёным сиянием.

После этого он направился в свою лабораторию, где, помимо всего прочего, имелся кузнечный горн.

— Пока, Малфой,— злобно сказал Гарри, разведя огонь, и кинул в него кольцо с душой Драко.

Вскоре оно расплавилось, а вместе с ним прекратила существование и нематериальная часть молодого Пожирателя Смерти.

Глава 2

Из сердца твоего я сделаю отвар,

А разум твой в безумье облачу.

Я чёрный маг, и тёмный дар

По жизни я как крест влачу.

После расправы над Малфоем Гарри решил немного расслабиться и провести остаток дня сидя у камина с бокалом вина. На душе было ещё более мерзко, чем обычно. Раньше все невзгоды ему помогали переносить мысли о Гермионе, теперь же... Кретин, и почему он не наплевал на все эти предосторожности, которые в итоге всё равно не помогли? Да, ему казалось, что он поступает правильно, что ограничивая свои контакты с девушкой, он обезопасит её от Вольдеморта и его приспешников, но... но теперь он, может быть, больше никогда её не увидит, и они никогда больше не будут вместе, как это было тогда— в Хогвартсе.

"Я сделаю всё возможное и невозможное, чтобы вернуть её!"— дал себе клятвенное обещание парень, залпом допивая вино.

В этот момент вдруг раздалась тихая печальная мелодия, сигнализирующая о том, что где-то поблизости кто-то аппарировал.

"Ну вот,— подумал юноша,— Кажется, меня предал не только Рон".

Он быстро поднялся в расположенную под самой крышей комнату, на стены, пол и потолок которой было наложено специальное заклятие, делающее их прозрачными для находящегося внутри мага и позволяющее обозревать окрестности. То, что он увидел, его не обрадовало, но и ничуть не взволновало: к дому приближалось около десятка фигур в чёрных плащах и серебристых масках. Вела же их совсем молодая Пожирательница, видимо специально снявшая и маску и капюшон. Холодный осенний ветер трепал её красивые рыжие волосы. Джинни Уизли, Хранительница Тайны, младшая сестра предателя, тоже оказавшаяся предательницей.

"Мразь!"— сознание Гарри заволокла бешенная, затемняющая рассудок ненависть.

Но уже через секунду он сумел взять себя в руки и, усевшись в кресло, принялся с интересом наблюдать за их приближением. Ему было любопытно, смогут ли они миновать хотя бы половину ловушек, созданных им как раз на такой случай. Пятеро из Пожирателей не дошли даже до двери. Один из них с головой провалился в казалось бы твёрдую ещё секунду назад поверхность земли. Другому снесло голову невидимое лезвие. Третий и четвёртый сгорели в пламени, которое было невозможно потушить обычными заклятиями. У пятого просто остановилось сердце. Следующими жертвами полосы препятствий имени Гарри Поттера стали ещё двое, которые по приказанию Джинни Уизли (бывшей, по-видимому, старшей в этом отряде) открыли дверь. Из дверного проёма в них полетел зелёный луч Авады Кедавры.

Но даже это не остановило и не заставило двоих оставшихся Пожирателей во главе с сестрой Рона повернуть назад. Они зашли внутрь дома Гарри. Тот встал наверху из кресла и, потянувшись, хрустнул суставами, а затем лениво отправился навстречу своим гостям. Те же в это время крадучись пробирались по дому, стараясь ничего не касаться, чтобы не активизировать ещё какую-нибудь ловушку. Но одному из сопровождавших Джинни мужчин всё-таки не повезло. Видимо, он куда-то не туда наступил— его окружил липкий плотный туман, сформировавшийся в отвратительную демоноподобную фигуру, которая в мгновение ока свернула ему шею и исчезла.

Поттер же к тому времени спустился в гостиную, которая была как раз на пути незваных гостей, и, развернув кресло к двери, расположился в нём. Он стал терпеливо дожидаться, когда они, наконец, предстанут перед ним. Ждать ему пришлось недолго— около минуты. Увидевший его секундой раньше Джинни Пожиратель не стал размениваться на всякую мелочь и сходу выкрикнул Смертельное заклятие. Мгновение спустя к нему присоединилась и Уизли-младшая. Каково же было их удивление, когда ничего не произошло, лишь только Гарри улыбнулся им довольной улыбкой садиста, обещающей все муки ада. Тогда они начали выкрикивать различные атакующие заклинания, но ни одно из них по-прежнему не срабатывало. В этот момент хозяину дома, видимо, надоело представление, и он, подняв палочку, произнёс Смертельное заклятие. Джинни осталась одна.

— Ну, здравствуй, тварь,— поздоровался с ней парень и наложил на неё Круциатус.

Когда минут через десять ему надоели её вопли, он снял его и несколькими лечебными заклятиями привёл девушку в относительный порядок.

— Скажи мне, Джинни,— обратился он к ней с издёвкой,— Почему ты предала меня?

— Пошёл ты...— ей не удалось закончить, так как Поттер ещё раз воспользовался Пыточным заклятием и вместо указания места, куда он должен был отправиться, с её губ слетел, и разнёсся по всему дому, пронзительный крик.

— Неверный ответ,— прокомментировал свои действия Гарри, снимая Непростительное заклятие,— Вторая попытка, итак... Почему ты предала меня Джинни?

— Иди на х...— начала та.

— Ну что ж, видимо, обычными методами от тебя ничего добиться не удастся,— сказал Поттер,— Поэтому придётся полазить в твоей памяти. Легилименс!

Уизли начала кататься по полу, оглашая дом воплями— Гарри вломился в её сознание намеренно грубо и жестоко. Где-то через минуту он вышел из её разума и, презрительно посмотрев в её мутные глаза, со всего маху ударил ногой в живот.

Всё стало проясняться. Она сдала его по приказу Дамблдора, знавшего, что Гарри всё равно отобьётся, и, таким образом заслужив доверие Вольдеморта, вслед за братом стала приспешницей Тёмного Лорда, при этом на самом деле оставаясь на стороне Ордена Феникса и добывая нужные этой организации сведения.

Вот только был во всём этот один момент, о котором глава Хогвартса не знал— Джинни Уизли на самом деле хотела убить Гарри. А причина была чрезвычайно банальной: она ревновала его к Гермионе, и однажды решила, что если он не достанется ей, то пусть вообще никому не достанется. Более того, это она месяц за месяцем портила отношения Гарри и Рона, итак бывшие не безоблачными из-за того, что друг Поттера втрескался в Гермиону, а та не ответила ему взаимностью, и того, что мальчик-который-выжил не стал присоединяться к Ордену, занявшись чёрной магией и посильным уничтожением Пожирателей Смерти в одиночку. Собственно, можно было спорить на что угодно, что Рон принял чёрную метку именно из-за ревности, тщательно взращённой под руководством сестрёнки.

— Сука!— парень ударил её по лицу тыльной стороной ладони,— Значит, ты обо мне мечтала, да?!! И из-за этого всё это сотворила?

— Да! Да из-за этого!!! Хоть ты и не достанешься мне, но и эта вонючая грязнокровка, тебя не получит!

— Ну что ж...— протянул Гарри,— Зато ты получишь то, о чём так долго мечтала, правда несколько не так, как тебе представлялось... Но кого это, в конце концов, интересует? Уж явно не меня,— на его лицо заползла мстительная ухмылка, сделавшая бы честь профессору Снейпу.

— Argumentum ad meto !— произнёс он, взмахнув в её направлении палочкой.

Швырнув её спиной на стоящий около камина столик, так что огонь обжигал ей лицо, он задрал её мантию и, отодвинув в сторону едва-едва прикрывавшие её узенькие трусики, начал грубо трахать. Джинни закричала от боли. Это было не то, о чём она мечтала. Это было то, чего она боялась. Лицо Гарри сменило лицо её отца, а затем последовательно всех её братьев и знакомых, учителей и прочих людей, которых она любила и уважала. И все они насиловали её. Это был её персональный прижизненный ад. Через некоторое время, она больше не смогла терпеть это и, закричав особенно пронзительно, умерла— у неё остановилось сердце.

Наблюдавший из кресла за тем, как Уизли корчится под напором нахлынувших на неё её самых страшных кошмаров, увеличенных в несколько десятков раз, Гарри брезгливо сплюнул на остывающее тело и с помощью заклинания перенёс его в подвал, где уже лежал труп Драко.

После "общения" с этой шлюхой, которую, насколько он понял за время пребывания в её сознании, перепробовал весь Орден, а затем и половина Пожирателей (включая её собственного брата), когда она проходила посвящение, ему отчаянно хотелось помыться, потому что он ощущал себе грязным, как будто прикоснулся к чему-то отвратительному. Просидев с полчаса в ванной, он почувствовал себя немного лучше и, усевшись в своё любимое кресло перед камином, принялся потягивать вино и смотреть в огонь, наслаждаясь танцем пламени. Так он и заснул.

Утром его разбудил бой часов, отсчитавших семь ударов. Он вздрогнул и, проснувшись, расплескал остатки вина из зажатого в руке бокала, который он так вчера и не выпустил. Выругавшись под нос, он встал и принялся разминать затёкшие за ночь мышцы, а затем отправился в ванную, где некоторое время приводил себя в порядок. Вернувшись в гостиную, он уже почти почувствовал себя человеком.

— Добби!— позвал он домовика, который не замедлил появиться,— Принеси-ка мне завтрак, всё как обычно.

— Да, сэр,— выпалил эльф и испарился, чтобы уже через несколько минут появиться вновь и поставить еду на стол.

Задумчиво помешивая ложкой суп, Гарри размышлял над вчерашним днём. Определённо он был на редкость отвратительным. Столько поганых новостей разом, пожалуй, ещё никогда на Поттера не сваливалось. И ладно, что Рон с Джинни оказались предателями, хрен с ними. Но смерть Гермионы! Чёрт! Без неё всё теряло смысл.

Парень постарался не думать об этом и, вспомнив, как поражённо выглядела Уизли, и другой Пожиратель, когда ни одно из их заклятий не сработало, усмехнулся. Ещё бы, не зря же он столько времени посвятил изучению магии рун и геометрических фигур! Весь его дом представлял из себя один большой пентакль, лишавший всех других чародеев почти всех их сил, как только они приближались на достаточное расстояние. А ещё существовали те ловушки, что перебили половину Пожирателей, и которые тоже были продуктами вышеупомянутого вида колдовского искусства.

"Кстати, надо бы пополнить запасы магического песка"— подумал юноша, направляясь в подвал,— "А затем надо будет сходить в морг"— на этой мысли он помрачнел.

Спустившись в комнату, где под предохраняющим от разложения заклятием лежали трупы Джинни, Драко и остальных Пожирателей (этих доставил сюда Добби), от тел которых хоть что-то осталось, Поттер прошептал: "Tempus" . При этом он нарисовал палочкой в воздухе знак бесконечности, мгновенно засветившийся тусклым фиолетовым огнём. Тела стали чрезвычайно быстро разлагаться и истлевать. Уже через мгновение перед Гарри лежали одни костяки. Тогда он направил палочку на скелет Уизли и вызвал магическое пламя, оставившее после себя небольшую кучку почему-то белого пепла, который он аккуратно собрал в банку. Также он обошёлся и со всеми другими останками. Правда, со скелетом Малфоя произошло кое-что заставившее глаза юного мага округлиться— оставшийся от костей белобрысого пепел был чёрным. Поттер аккуратно собрал его в отдельную баночку и со всех ног ринулся в библиотеку.

Вчера он как раз купил фолиант о магическом песке, точнее о чёрном его виде... а именно так назывался полученный из костей пепел, после соответствующей магической обработки, разумеется. Это была очень редкая штука, практически не встречающаяся. Небольшая щепотка такого песка стоила несколько миллионов галеонов. Но Гарри интересовало не это. Просто ходили смутные слухи, что с помощью этой магической субстанции можно призвать из мира мёртвых человеческую душу. Конечно, для этого надо было обладать соответствующими знаниями, но главным было не это. Главным было то, что у Поттера появилась реальная возможность вернуть Гермиону, и он не собирался её упускать.

Очутившись в библиотеке, он взял в руки том в чёрной кожаной обложке, и уселся в кресло, стоявшее около камина. Сотворив в нём огонь, он принялся за изучение книги. Вскоре Гарри нашёл интересующие его сведение. Автор данного труда, некий Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм, более известный не только среди магов, но и среди магглов, как Парацельс (сноска 1), предполагал, что чёрный магический песок— это субстанция, являющаяся непосредственным материальным воплощением Силы Смерти и Пустоты в целом, и Мира Мёртвых в частности. И будучи частью упомянутой реальности он является ключом, с помощью которого оттуда можно вызвать любую сущность. Причём такой призыв должен быть полным, а не частичным, как при других видах инвокации.

Для этого, правда, надо было соблюсти довольно сложную церемонию и, кроме того, надо было в совершенстве владеть магией рун и геометрических фигур, одним из самых сложных и опасных разделов колдовского искусства. Сам Парацельс считал, что хоть чёрный магический песок и несёт в себе большую магическую силу, но практически вряд ли может быть использован в подобных целях, так как даже в случае успешного призыва нужной сущности, с ней больше ничего бы особенного сделать не удалось.

Пояснял он это на следующем примере: "Скажем, вы вызвали чью-то душу. Что вы можете с ней сделать? Можете поместить в какой-нибудь материальный предмет, превратив его в поглотитель, можете выспросить у неё нужную вам информацию и изгнать обратно. И это, по сути, всё. Вы скажите, что и это немало. И я с вами соглашусь, но дело в том, что есть гораздо более простые, менее опасные и удобные способы достижения тех же результатов.

Единственное для чего этот способ можно было бы использовать, будь это осуществимо и на практике, а не только в теории, это воскрешение. Ведь с помощью песка вы изымаете из Бездны всю душу целиком, а не какую-то её часть, как это происходит во всех других случаях. Главное препятствие для успешного оживления человека состоит в том, что призванную душу надо вселить в новое тело. Причём для того, чтобы у вас получился вполне живой человек нужно воссоздать все те связи, что соединяют материальную оболочку с нематериальной. А вот этого-то пока ещё не удалось сделать ни одному некроманту".

Не то чтобы это были хорошие новости, но даже такая информация очень обрадовала Гарри. Направление поисков было указано и можно было сосредоточиться на нём. Перед этим, правда, придётся отомстить Рону, а также убить Вольдеморта. Этот гад наверняка знал о том, что его новый Пожиратель сотоварищи, собираются сделать. Так что у Поттера появился ещё один долг к Тёмному Лорду.

Но это всё потом, а сейчас... сейчас надо было отправляться в Министерство Магии. Ведь все сведения о погибших в результате атак последователей Вольдеморта поступали именно туда.

"Эх, Гермиона..."— Поттер тяжело вздохнул и, отложив книгу Парацельса, пошёл переодеваться.

Накинув новенькую чёрную мантию Гарри проделал ещё одну, рутинную теперь для него, процедуру. Прошептав: "Cassum" , он очистил свою палочку от информационных следов, всегда остающихся после наложения заклятий. После этого он вышел из дома, и перенёсся прямиком в главный холл Министерства. Там, как всегда, было многолюдно.

Парень, не мешкая, направился к вывешенному на одной из стен списку пострадавших за последние несколько дней. Найдя фамилию Грейнджер и ещё раз убедившись, что Гермиона действительно погибла, он прочитал надпись, располагавшуюся под списком. В ней говорилось о том, что родственники погибших могут найти их тела в морге Министерства, и что в случае, если их не заберут для погребения в течение недели, трупы будут кремированы.

Гарри прекрасно помнил, где располагался морг. Ему уже довелось побывать там на опознании тела профессора Снейпа, которого Вольдеморт довольно быстро раскрыл. Узнав о смерти нелюбимого преподавателя, Поттер всё же посчитал своим долгом проститься с ним и упросил директора взять его с собой. Стоя тогда над посиневшим телом Северуса, извлечённым из магического морозильника, он думал о том, что каким бы гадом зельевар не был, но такого конца не заслужил даже он— смерть от Круциатуса, как сообщил им волшебник, исполнявший здесь роль маггловского патологоанатома.

В общем, минут через пять парень добрался до морга, где после непродолжительной бумажной процедуры был допущен взглянуть на тело девушки. Надо сказать, что такая сговорчивость властей сильно удивила юного мага. Ведь после того, как он разругался с Дамблдором, обретшим после отставки Фаджа небывалое прежде влияние (глава Хогвартса получил возможность отдавать в экстренных случаях приказы наравне с Министром), Министерство постоянно чинило ему препоны. Впрочем, возможно директор отдал специальное распоряжение на этот счёт, не желая добавлять своему бывшему ученику ещё один повод для злости, на которую у Гарри итак были веские причины.

Но, как бы там ни было, проблем с допуском к телу подруги у Поттера не возникло. Когда он увидел его, до него, наконец, в полной мере дошло то, что она мертва. Он думал, что успел подготовить себя к этому, но... безжизненной лицо Гермионы, которая, возможно, уже больше никогда не взглянёт ему в глаза, не улыбнётся и не отчитает за что-нибудь, скрывая за показной строгостью любовь и заботу, подействовало на него как хороший удар по голове. В глазах у парня потемнело, и он пошатнулся, а сердце невыносимо заболело, словно туда воткнули отравленный кинжал.

Служащий морга поддержал его под локоть и обеспокоено поинтересовался, не лучше ли мистеру Поттеру выйти отсюда и не травмировать собственную психику. На что Гарри слабо отмахнулся и, немного придя в себя, попросил мага оставить его на несколько минут здесь в одиночестве. Тот немного поколебался, но всё же выполнил просьбу.

Как только за ним захлопнулась дверь, Поттер моментально достал из кармана палочку и, направив её на руку трупа, пробормотал какое-то заклинание. Секунду или две ничего не происходило, но затем на мизинце потихоньку стало появляться небольшое серебряное кольцо. Оно словно всплывало наружу из-под кожи. Как только оно полностью вышло на поверхность, парень моментально стащил его и бережно положил в карман. После этого он постоял ещё около минуты, а затем вышел из помещения.

Следовало уладить ещё кое-какие формальности, после чего он мог забрать тело девушки с собой, чтобы похоронить. Больше этого он доверить никому не мог— её родители были убиты Пожирателями ещё в самом начале войны, Рон оказался предателем, а Дамблдор— гнусным манипулятором, не считающимся ни с чем ради победы над Вольдемортом. Ведь именно из-за главы Хогвартса и погибла чета Грейнджеров. Когда директор получил известие от Снейпа о том, что на семью Гермионы готовится нападение, то не стал ничего предпринимать, чтобы спасти их. Почему? Да потому, что так он мог раскрыть зельевара. Кто-то может сказать, что он был прав, так как информация от Северуса могла спасти множество жизней, но Гермионе, равно как и Гарри, это не показалось убедительной причиной. И если раньше они и видели какую-то разницу между Альбусом Дамблдором и Томом Реддлом, то после этого оба мага стали для них на одно лицо.

Так вот, он собирался быстренько собрать необходимые бумажки, а затем, забрав тело, удалиться отсюда, но на выходе его поджидал директор школы чародейства и волшебства.

"Этого следовало ожидать"— мрачно подумал Поттер, с хмурым выражением на лице уставившись на старого волшебника.

— Здравствуйте, профессор,— поприветствовал он его, хотя было видно, что на самом деле он желает магу прямо противоположного.

— Здравствуй, Гарри,— осторожно ответил тот,— Сожалею, что всё так получилось с мисс Грейнджер...— начал он, но был прерван на полуслове.

— Ни о чём вы не сожалеете,— грубо сказал парень,— И вообще не упоминайте при мне Гермиону. Иначе я вспомню, кому обязаны смертью её родители, и, поверьте, тогда вас не спасёт весь ваш долбанный Орден. Я понятно изъясняюсь?

Немного побледневший Дамблдор, утвердительно кивнул, а Поттер продолжил.

— Говорите, зачем вы решили со мной встретиться и давайте разойдёмся. Боюсь, я смогу выдерживать ваше присутствие не дольше нескольких минут.

Дамблдор не стал больше ломаться и изображать сочувствие, вместо этого он заговорил непосредственно о том, из-за чего и был вынужден встретиться с Гарри.

— Что тебе известно о Джиневре Уизли?

— О Джинни?— едко ухмыльнулся парень,— Ничего, абсолютно ничего,— это было сказано таким тоном, что и самому последнему тупице было бы ясно, что Поттер лжёт.

— Если ты с ней что-то сделал...— начал Дамблдор, но Гарри его перебил.

— Я? С ней? Да вы что, директор, она же мой Хранитель, как я могу?

Альбус поджал губы и официальным тоном произнёс:

— Я вынужден просить вас, мистер Поттер, пройти в Аврорат для дачи показаний и проверки вашей волшебной палочки.

— Как вам будет угодно, директор, как вам будет угодно. Но только знайте, что если мне придётся идти туда, куда вы сказали, я вспомню, кто приказал некоей девушке раскрыть местонахождение моего жилища, скрытого заклятием Доверия.

— Что ты с ней сделал?— яростно прошептал Дамблдор.

— О ком вы, профессор?— с фальшивой улыбочкой отозвался Гарри.

Глава Хогвартса глубоко вздохнул и, немного успокоившись, сказал:

— Хорошо, мистер Поттер, можете идти. Думаю, вы ничем не сможете помочь нам по этому делу.

Видимо, Дамблдор понял, что раз Гарри ведёт себя так нагло, прижать его к стенке не удастся. По-крайней мере, сейчас.

Глава 3

И время и пространство

Как глину формирует дух.

Любовь души лишь властна

Сломать перерождений круг.

После разговора с директором Поттер ещё около часа ходил по различным кабинетам, собирая нужные для того, чтобы ему разрешили забрать тело Гермионы, бумажки. На протяжении всего этого времени в его сознании бродили невесёлые мысли о том, что в человеческом обществе есть чрезвычайно могущественные силы, которые имеют гораздо больше власти, чем все Тёмные лорды и Дамблдоры вместе взятые. Одной из таких сил, по его мысли, несомненно, являлась бюрократия, протянувшая свои цепкие лапы во все мало-мальски важные сферы жизни.

Наконец, он собрал все необходимые документы и с ними вернулся обратно в морг. Предъявив их уже знакомому волшебнику, парень забрал тело подруги и направился в главный зал Министерства. Труп послушно летел за ним, словно привязанный невидимой верёвкой. Там он взял его в руки и аппарировал к своему дому.

Зайдя внутрь особняка, Поттер прямиком прошёл в свою лабораторию, где положил тело девушки на стоявший посреди помещения стол, предварительно убрав с последнего кучу различных пробирок и прочих предметов, используемых в алхимии. После этого он достал палочку, надел на палец вынутый из какого-то ящичка перстень с большим алмазом и стал вполголоса бормотать заклинания, вычерчивая при этом в воздухе понятные лишь небольшому числу магов закорючки. Это были строки написанных на Некромантическом алфавите заклятий. Они перемежались клиновидными руническими начертаниями и совсем уж малоизвестной Звёздной (или Небесной) письменностью.

Когда парень закончил творить магию, над телом Гермионы висела её точная призрачная копия. Придирчиво осмотрев получившийся фантом, Гарри коротко бросил на латыни: "Supersum!" , и протянул к нему руку с кольцом. Эфемерный двойник мёртвой девушки начал стремительно сжиматься и, в конце концов, превратился в сияющую световую точку, которая не замедлила погрузиться в камень перстня.

Покончив с этим, Поттер устало вздохнул и направился в гостиную, где тяжело опустился в кресло и несколько минут неотрывно смотрел в огонь, горящий в камине. Затем он позвал Добби и потребовал у него бутылку огневиски. Налив себе большой двухсотграммовый стакан, он осушил его единым махом и пошёл обратно в лабораторию. Оттуда Гарри забрал тело Гермионы и вместе с ним вышел на улицу. Ледяной дождь лил как из ведра, дул промозглый ветер, а небо было черно от грозовых туч. В общем, природа полностью отражала внутреннее состояние парня.

"Любопытно"— грустно улыбнулся он,— "Психологический параллелизм в действии".

Постояв с минуту, словно на что-то решаясь, он направился в дальний, оставленный заброшенным уголок парка. Там в тени старых клёнов с пожелтевшими листьями располагался небольшой пруд. На его берегу из земли торчал могильный камень. На нём было написано два имени: Лили и Джеймс Поттеры. Ещё там стояли даты смерти и рождения, и небольшая надпись, сделанная, судя по всему, гораздо позже. Она гласила: "Пусть смерть не разлучит вас".

Гарри редко бывал здесь— могила родителей не добавляла ему оптимизма, а всяких гадостей в его жизни и так хватало, чтобы присовокуплять к этому ещё и тоску по нормальной жизни и семье. Он молча глядел на эти два имени, цифры и надпись, словно отдавал дань погибшим, а затем достал палочку и несколькими словами заставил землю рядом с местом последнего упокоения родителей разойтись. В образовавшуюся яму он заклинанием опустил тело Гермионы, и долго потом стоял, вглядываясь в застывшее, словно маска, безжизненное лицо девушки. Приблизительно через час он, наконец, решительно взмахнул палочкой, и могила закрылась.

— Смерть не разлучит нас,— прошептал он и побрёл домой.

Вернувшись в гостиную, он высушил одежду заклинанием, подошёл к столику, схватил початую бутылку огневиски и принялся пить прямо из горла. Опустошив её, он подошёл к бару и достал оттуда первую подвернувшуюся под руку бутыль, в которой оказался коньяк. Её постигла судьба предыдущей...

В этот день Поттер напился до бесчувствия и если бы кто-то (например, Вольдеморт) попытался убить его, у него были бы все шансы на успех. Но у врагов Гарри были свои дела и проблемы, и помимо него. Так что следующее утро парень всё-таки встретил в относительно живом состоянии. Почему относительно? Да потому, что ему было настолько плохо, что он сам не понимал, жив он или уже благополучно отошёл в мир иной.

Прийти в себя ему помог домовик, притащивший обожаемому хозяину зелье, глотнув которого тот практически мгновенно исцелился ото всех последствий неумеренного употребления спиртного накануне. Избавившись от тошноты и головной боли, юный маг забрался в ванную, где около часа отмокал. Когда же он закончил с водными процедурами, на столе в гостиной его ждала картошка-пюре и жареная курица. Поттер вдохнул аппетитные запахи и набросился на еду так, словно не ел как минимум год.

Опустошив тарелку, он устало откинулся в кресло и принялся составлять план действий на ближайшее время. Прежде всего, следовало разобраться с рыжей сволочью, которую Гарри долгое время считал лучшим другом. Потом на очереди стоял Вольдеморт и его приспешники. Впрочем, последние находились на этой самой очереди уже довольно длительное время.

Итак, Уизли. Найти его не составляло никакой проблемы. Во-первых, он с некоторых пор преподавал в Хогвартсе Защиту от Тёмных Искусств (куда смотрит Дамблдор?!!), во-вторых, постоянно бывал на сходках Пожирателей. Но и там и там подобраться к нему было сложно— слишком много людей вокруг. Хотя в принципе это всё-таки было возможно, особенно в Хогвартсе. Гарри злобно оскалился, предвкушая расправу над бывшим лучшим другом.

* * *

Утро в гостиной Слизерина было таким же мрачным и, по большей части, темным, как и вечер. Одно слово— подземелье. Ангелина Льюис, стройная блондинка с длинными красивыми ногами, идеальным макияжем на прекрасном личике и пронзительно голубыми глазами, в глубине которых плясали весёлые чёртики, сидела, закинув ногу на ногу и демонстрирую всем кто окажется поблизости кружева чулок, выглядывавших из-под мини-юбки. Впрочем, как считала сама девушка, её достоинства не исчерпывались внешней сексапильностью, что подтверждало удерживаемое ей уже седьмой год звание лучшей ученицы Хогвартса.

Её лицо, с застывшей на нем странной кривой полуулыбкой, которая часто появляется, если человек постоянно старается не показывать своих истинных чувств и эмоций окружающим, выражало некоторую скуку. Вчера их квиддичная команда выиграла у гриффиндорцев матч и по этому поводу все поголовно перепились. Сейчас они по большей части ещё спали— было семь часов утра. Хотя некоторым было напротив не до сна— если бы кто-то подошёл к двери, ведущей в туалет, неважно женский или мужской, то он несомненно услышал бы весьма неприятные звуки, которые сопровождали расставание желудков слизеринцев с выпитым и скушанным вчера.

Сама Ангелина алкогольные напитки не очень любила, поэтому и пребывала в полном порядке. Причиной негативного отношения к спиртному послужил один небольшой инцидент на пятом курсе. Тогда на Рождество она чересчур много выпила, причём не одна, а в компании с оставшимися в школе семикурсниками из Слизерина. Нетрудно догадаться, что перепившиеся парни возжелали непосредственного и донельзя интимного общения с противоположным полом. И вполне закономерно их взгляды обратились на лучшую ученицу. Тогда она, хотя и еле стояла на ногах всё же сумела понять, что происходит, и успокоила, виновато отводивших поутру глаза парней, Ступефаем.

Этот случай раз и навсегда изменил её отношение к выпивке. Самый максимум, что она себе позволяла теперь— это бокал вина. И вкусно и не опьянеешь. Хотя вчера многие парни пытались её подпоить, чтобы воспользоваться моментом (ещё бы, кто же не захочет переспать с одной из красивейших девушек школы!), Ангелина лишь хладнокровно их отшивала, не собираясь надираться. Кроме того, сегодня утром первой по расписанию стояла Защита от Тёмных Искусств, которую вёл профессор Рональд Уизли, ненавидевший их факультет и покровительствовавший Гриффиндору. Можно было себе представить, что он устроит не явившимся на урок студентам после того, как его любимый факультет проиграл "змеиной" команде.

Девушка лениво обвела взглядом пустую гостиную и, подойдя к стене, произнесла пароль. Шагнув в открывшийся в ней проход, она неспешно направилась в большой зал на завтрак. Три остальных факультета почти в полном составе как обычно сидели за своими столами, тогда как за слизеринским можно было увидеть разве что не принимавших участие в попойке перво— и второкурсников, да ещё парочку парней покрепче одного с Ангелиной возраста. Правда их лица немного отливали зелёным и они с мученическим выражением на лице пили кто чай без сахара, а кто и откуда-то добытую минералку.

Ангелина спокойно продефилировала к своему столу, звонко стуча каблучками. Мужская часть учеников (да и некоторые учителя, например, тот же профессор Уизли) проводили её долгими жадными взглядами, словно прилипшими к плавно покачивающимся бедрам и плотно обтянутому тканью бюсту. Женская же часть хогвартского населения вполне традиционно испепеляла её ненавидящими взорами. Девушка не обратила на это никакого внимания— к подобному вниманию она давно привыкла. Нельзя сказать, что оно ей очень уж нравилось, но не льстить, конечно, не могло.

Перекусив немного, она выпила трансфигурированный из тыквенного апельсиновый сок, который любила гораздо больше, а затем направилась к кабинету Защиты от Тёмных Искусств. Как было известно всем в Хогвартсе, должность профессора ведущего этот предмет была проклята. Кем, знали немногие, но Ангелина была в курсе.

Она прекрасно знала, что в этом самым непосредственным образом замешан Вольдеморт. Откуда же ей стало это известно? О, а вот это было самым интересным. Дело в том, что девушка была провидицей, причём не липовой, как преподававшая ранее в школе Сивилла Трелони, а самой настоящей. И с помощью своего уникального дара Возвещающая , помимо всего прочего, могла также видеть и некоторые события прошлого, что и случилось на её первом уроке Защиты. Она зашла вместе со всеми в пустой класс и, как подумали окружающие, потеряла сознание. На самом же деле она словно наяву увидела все те события, из-за которых на должность профессора Защиты пало проклятие.

Тот случай был первым проявлением её дара, который вскоре начал активно развиваться. Ангелине пришлось перелопатить всю библиотеку, включая запрещённую секцию, чтобы узнать как можно контролировать свои способности— ей вовсе не улыбалось постоянно проваливаться в видения, часто сопровождавшиеся чудовищной болью. Так можно было и с ума сойти, а ей этого, понятное дело, совсем не хотелось. Через некоторое время, когда она уже было чрезвычайно измучена своим даром, ей всё-таки удалось напороться на книгу, которая смогла помочь.

Имени автора на ней не стояло, как, собственно, и названия. На первой странице книги был размещён портрет мужчины, судя по всему, автора. Это был седовласый, но, тем не менее, выглядевший почему-то чрезвычайно молодо, человек. А его такие же голубые, как и у Ангелины, глаза светились умом и силой. На следующей странице было написано: "Здравствуй, провидица!" Больше во всей книге не было ни одного слова.

Девушка была заинтригована донельзя, но после того, как она промучилась с книгой несколько дней, безуспешно пытаясь найти заклятие, которое могло бы помочь прочитать её, решила плюнуть на неё (в метафорическом смысле) и поставить на место— в дальнюю захламлённую секцию библиотеки, где хранились нерасшифрованные манускрипты. Однако тайна фолианта всё же открылась ей, хоть и с опозданием. Ангелина как раз в последний, как она решила, раз пыталась как-нибудь прочитать книгу, когда, в раздражение махнув рукой, опрокинула на том открытую чернильницу. К её удивлению чернила впитались внутрь книги, не оставив на пустых страницах ни пятнышка. Тогда она решила попробовать написать что-нибудь в книге сама, и для начала откликнулась на приветствие неизвестного автора (всегда надо быть вежливой!): "Здравствуйте! Кто вы?" Каково же было её удивление, когда ей тут же ответили: "Долго же ты провозилась с этой задачкой, ученица. Меня зовут Адриан, но ты можешь называть меня учителем".

Так она нашла не просто руководство по пророкам и их способностям, но и самого настоящего, хоть и неживого наставника. Начиная с этого дня, она начала тренировать свой дар под контролём Адриана, и к шестому курсу уже вполне сносно овладела своими способностями. Именно в конце этого года обучения в Хогвартсе учитель заявил ей, что дальше она будет совершенствоваться самостоятельно, после чего потребовал вернуть книгу на место: дожидаться новых провидцев, которым может потребоваться её помощь.

Девушка сделала, как он просил, хотя без него ей стало очень одиноко— несмотря на то, что она была и красива и умна (а может именно поэтому) подруг у неё не было, хотя поклонников хватало. Но им от неё было нужно только её тело, которое она старательно берегла для того, кто стал бы её единственной любовью. Она, конечно, понимала, что может такого парня не дождаться вообще, да и даже в волшебном мире, склонном к консерватизму, её мнение по этому вопросу было чрезвычайно устаревшим. Кто-то, наверное, даже счёл бы его смешным, но девушку это не волновало ни капли. Как бы то ни было, Ангелина довольно скоро привыкла к одиночеству и даже стала находить в нём своеобразное удовольствие.

Сейчас же она, подойдя к кабинету Защиты, решила прибегнуть к своим способностям и заглянуть в будущее— у неё было плохое предчувствие. Но, к её удивлению, ничего увидеть ей не удалось. Это было странно, прежде такое случалось лишь пару раз, когда она попыталась увидеть будущее, связанное с директором Хогвартса. Адриан, бывший тогда ещё с ней, объяснил это тем, что тот ей просто не по зубам— слишком силён как маг. И вот это повторилось снова. Но почему? Она ведь уже не раз читала будущее Уизли, магом он был посредственным, так что это не могло быть причиной. Единственное, что приходило ей на ум, было то, что вскоре профессора навестит какой-то чрезвычайно сильный волшебник, после чего судьба рыжего изменится. Именно этот колдун по её мысли и блокировал своей силой её пророческий дар.

Это открытие хоть и встревожило Ангелину, но не слишком. Такое уже несколько раз бывало перед визитами к преподавателю Дамблдора. Да и, если честно, ей было просто наплевать на профессора Уизли. Она бы ничуть не расстроилась, если бы он "скоропостижно" скончался на десятый день нахождения под Пыточным заклятием. И причиной этому было не только его плохое отношение к её факультету, нет. Просто он уже не раз и даже не два домогался её, всячески намекая на то, что если она будет благосклонна к нему, то у неё не возникнет никаких проблем на экзаменах. В противном же случае он обещал этих самых проблем "по самое не балуйся".

В общем, Ангелина, несмотря на тревожное ощущение где-то в глубине души, решительно толкнув дверь кабинета, зашла внутрь. Её глазам предстала очень неожиданная картина— профессор Уизли валялся на полу с разбитым в кровь лицом и переломанными руками и ногами. Он кричал, но его голоса не было слышно. Почему? Ну, видимо, на него наложил Силенцио находящийся в комнате неизвестный молодой маг с ярко изумрудными глазами.

Гарри, оказавшийся этим самым человеком мгновенно развернулся на шум открывшейся двери, недоумевая, как кто-то смог подкрасться к кабинету незаметно. Он ведь наложил оповещающие его о приближении людей заклятия. А эта девушка, судя по всему студентка, умудрилась миновать их.

Ангелина взглянула в посмотревшие на неё изумрудные глаза и утонула в них. Это был тот, кого она ждала. Она— прорицательница, понимала судьбу как никто. И это был тот, кого Великая Пряха уготовила ей, единственный человек, которого она сможет полюбить. Но тут её размышления были прерваны Петрификусом Тоталусом, сорвавшимся с палочки зеленоглазого. Девушку потеряла сознание. Молодой маг же, тем временем, немного встревожено приблизился к ней и потрогал её пульс. Он совсем не хотел убивать учеников Хогвартса, и боялся, что вложил в это простое заклятие чересчур много силы.

Как только его рука коснулась шеи девушки, он тут же с проклятием отдёрнул её, но было уже поздно. Чёрт, как же он сразу не понял кто она такая? Провидица, да ещё и Изменяющая судьбу! Вот почему не сработали сторожевые заклятия! Дьявол! Он буквально физически чувствовал возникающие между ним и девчонкой связи, разорвать которые будет не под силу ни ему, ни кому бы то ни было ещё. Чёрт возьми, он уже начинал испытывать к ней смутную симпатию, ему хотелось позаботиться о ней. И самое главное— это не было любовной магией, собственно к Искусству это не имело вообще никакого отношения. Просто в тот миг, когда он коснулся её, линия вероятности, в которой он мог бы полюбить эту девушку, стала единственной неизбежной реальностью.

Осуществилось же это благодаря тому, что она была Изменяющей судьбу, волшебницей, которая была некоей блуждающей величиной, имеющей возможность влиять непосредственно на полотно реальности.

"Чёрт, что делать? Может убить её?"— он взглянул на девушку и понял, что уже поздно, что он уже не сможет уничтожить её.

Но тут его внимание отвлёк пришедший в себя Рон, пошевелившийся на полу. При взгляде на бывшего друга Гарри снова переполнила ненависть и он, уже практически не соображая, что делает, произнёс Смертельное заклятие. Уизли дернулся и затих, а его глаза остекленели, как и полагается мертвецу.

Поттер повернулся к девушке и, нежно подняв её на руки, вынес из кабинета. Отойдя от него на приличное расстояние, он положил Ангелину на пол. Затем он наложил на студентку заклятие, закрывающее доступ к её памяти, дабы Дамблдор не смог при случае покопаться в сознании ученицы, и побежал к тайному ходу, по которому он проник в Хогвартс. Надо было торопиться— на школу были наложены сигнальные чары, отслеживавшие любые проявления тёмной магии и директор, с группой поддержки состоящей из авроров, мог появиться здесь в любой момент.

Перед пробежкой парень наложил на себя маскировочные чары, но, как показали будущие событие, сделал он это из-за спешки не совсем качественно— присмотревшись можно было заметить быстро перемещающуюся призрачную фигуру. И это сыграло с ним злую шутку— его обнаружил спешивший по коридору Дамблдор.

Глаза директора нехорошо блеснули, и он мгновенно выпустил в Гарри какое-то чрезвычайно сильное заклятие. Поттер, вовремя не заметивший директора, просто не успел его блокировать. Итог был закономерен— бессознательное тело парня, с которого соскочила маскировка, валялось на полу.

— Ну, вот ты и допрыгался, Гарри!— торжествующе произнёс Альбус.

Глава 4

Могилы мрачный дух окутает меня,

И кружевом промозглым всё накроет.

И вот в тумане шагаю уж по пеплу я,

Иду вперёд поспешно, сердце ноет.

Ангелина пришла в себя в больничном крыле. Была ночь, в проём окна заглядывал бледный лик луны. Девушка чувствовала себя очень странно— она не была одна. Она чувствовала того парня, что встретила в кабинете Уизли. Его разум окутывала темнота, видимо, он спал. Это было очень необычное ощущение, как если бы в её сознании возник небольшой, не подчиняющийся ей островок, который она, однако, могла в полной мере чувствовать.

Так, вслушиваясь в тусклое эхо чужого присутствия, она и заснула, чтобы утром проснуться от дикой боли, испытываемой сейчас тем парнем. Как она смогла не закричать, неизвестно. Но, тем не менее, девушка справилась. Наверное, сказалось то, что она была Провидицей и многие из её видений причиняли ей чудовищную боль, несопоставимую даже с Круциатусом, который видимо сейчас и наложили на того, чьего имени она не знала, но кто умудрился при этом пленить её сердце всего за несколько мгновений. Раньше, до того как она сумела подчинить себе свой дар, такие видения, сопровождавшиеся болью, терзали её довольно часто. Многие из них длились минут по тридцать, а иногда и более, и сейчас это помогло ей выдерживать страдания на протяжении нескольких часов.

Когда она, наконец, очнулась от терзавшей её боли, простыня, на которой девушка лежала, была насквозь мокрой от пота. Немного переведя дух, она заметила мадам Помфри с тревогой наблюдавшей за своей пациенткой. Целительница знала её по имени, потому что поначалу Ангелина очень часто оказывалась в лазарете из-за своих видений. И каждый раз врачевательница была вынуждена бессильно наблюдать за скорчившейся от боли ученицей— она перепробовала всё что только можно, но так и не смогла найти средство, чтобы "вылечить" девушку. Возможно, расскажи Ангелина о своих видениях, ей смогли бы помочь. Тот же Дамблдор был очень могущественным и знающим магом, он бы наверняка смог ей помочь или найти кого-нибудь, кто сделал бы это вместо него. Но девушка не доверяла директору. Почему? Она не знала, однако сама её сущность восставала против того, чтобы раскрыть свою тайну.

— Здравствуйте, мадам Помфри,— тускло улыбнулась девушка.

— Здравствуй, Ангелина,— с облегчением сказала врачевательница,— Как ты себя чувствуешь?

— Неплохо,— призналась лучшая ученица,— немного полежу, и можно будет идти учиться.

— Ах, да, ты же ничего не знаешь!— воскликнула целительница,— Сегодня и завтра отменены все уроки. Объявлен траур, профессора Уизли убили.

— Да?— сделала вид, что расстроена Ангелина.

— Да,— грустно ответила мадам Помфри,— Такой человек был хороший!

— А кто же его убил? Его поймали?— обеспокоено спросила девушка.

— Поймали,— подтвердила лекарка и грустно вздохнула,— Его убил Гарри Поттер. А ведь когда-то они были лучшими друзьями, вместе с Гермионой Грейнджер, конечно.

— С кем?— у Ангелины было такое ощущение, что она вот-вот найдёт ключ к какой-то по настоящему важной загадке.

— С Гермионой Грейнджер,— повторила целительница,— Замечательная девушка была. Жаль, что она погибла. Она, кстати, как и ты была лучшей ученицы школы.

— Понятно,— растерянно протянула слизеринка, углубившись в свои мысли и пытаясь понять, почему имя неизвестной подруги Гарри Поттера заставило её сердце ускорить свой бег.

Увидев, что Ангелина потеряла желание разговаривать, мадам Помфри тут же поднялась с её кровати и, сказав, что у неё ещё есть кое-какие дела, направилась в свой кабинет.

— Гермиона...— девушка словно пробовала имя на вкус.

И в тот же миг, как она произнесла последний звук, её накрыла волна видения.

Она была дома, работала над диссертацией по теории создания пространственных карманов. Эта её работа обещала стать по-настоящему сенсационной и прославить свою создательницу в веках. Не то чтобы для неё это значило много, но общественное признание всё же не помешает. Вот Гарри бы в такой ситуации наверняка предпочёл не привлекать к себе внимание и оставить подобную магическую теорию в своём эксклюзивном пользовании.

"Гарри..."— Гермиона улыбнулась.

Но уже через пару мгновений улыбка исчезла с её лица— входная дверь с диким грохотом сорвалась с петель и пролетев по прихожей впечаталась в стену.

— За мной, она должна быть в кабинете!— раздался знакомый голос.

"Рон, что же ты делаешь"— подумала Гермиона, мгновенно разобравшись в ситуации и схватив палочку...

В этот момент видение оборвалось, и Ангелина пришла в себя. Она была поражена увиденным. Никогда ещё не случалось такого, чтобы девушка наблюдала всё не со стороны, а словно бы была человеком из видения. И это её пугало.

* * *

Гарри чувствовал чудовищную ментальную боль. Это было гораздо хуже, чем Круциатус (теперь для него совершенно не страшный)— рядом с ним находилось несколько десятков дементоров, что было неудивительно, учитывая, куда его доставили. Это был Азкабан. И оставшиеся верными Министерству отвратительные создания по-прежнему несли здесь службу, доводя заключённых магической тюрьмы до безумия.

Поттер находился здесь всего несколько часов, но уже чувствовал, что порог сумасшествия подступил угрожающе близко. Он не мог долго находиться рядом с дементорами. Уж если он потерял сознание тогда, в школе, то что говорить про него нынешнего, пережившего после этого столько кошмарных ситуаций, что хватило бы на несколько десятков человек?

И вот когда он почувствовал, что сейчас точно рехнётся, часть его боли исчезла. Было такое ощущение, что она утекала куда-то.

"Та девушка!"— сверкнуло в его помраченном сознании,— "Она взяла часть этого на себя".

Но тут новая порция мучений накатила на него, и он превратился в сплошной комок боли. Поттер не осознавал, сколько прошло времени, но когда она начала резко уменьшаться, Гарри понял, что его левитируют заклинанием и что в данный момент он как раз покидает Азкабан. С трудом повернув голову, он увидел вокруг себя около двадцати Авроров. Видимо, они сопровождали его в зал суда.

"Оперативно Дамблдор работает, нечего сказать"— успел подумать Поттер, прежде чем какой-то аврор кинул в него оглушающее заклятие.

В очередной раз парень пришёл в себя в зале Визенгамота. Заметив, что Поттер пришёл в себя, глава Ордена Феникса кивнул кому-то, и Гарри в рот засунули воронку, в которую начали вливать веритесарум.

Когда через несколько минут Сыворотка правды подействовала, парню стали задавать вопросы. Он что-то отвечал, но сам не очень понимал что. Отчётливо он запомнил лишь момент объявления приговора, зачитанного Дамблдором.

— ... признаётся виновным в убийстве Рональда и Джиневры Уизли, и приговаривается к пожизненному заключению в Азкабане. Уведите!

После этого Гарри в два счёта доставили обратно в магическую тюрьму, где его ждали её верные неусыпные стражи. И мир затянула пучина страданий...

* * *

Ангелина успела дойти до своей комнаты, которую для неё выхлопотал декан их факультета в награду за её примерную учёбу, выпить чаю и немного вздремнуть, когда на неё нахлынула новая волна мучений. На сей раз это продолжалось около трёх часов. Затем сознание Гарри заволокла тьма беспамятства, и она смогла хоть немного придти в себя, а затем и уснуть.

Во сне она увидела его. Он лежал в каком-то тёмном сыром помещении, по-видимому, это была камера. Она приблизилась к нему и дотронулась до его плеча, надеясь привести его в чувство. И своего, она, надо сказать, добилась, только вот кое-что пошло совершенно удивительным образом— одновременно с пробуждением Поттера её затянуло в его тело, а затем и сознание. Что странно— сам парень никакого постороннего присутствия не ощутил. Более того, он был чем-то очень сильно удивлён. Но уже через пару секунд Ангелине стало не до размышлений: её захватил мутный поток воспоминаний Гарри, больше похожий на кадры какого-то маггловского фильма ужасов...

— Уйди с дороги, девчонка,— раздался ледяной презрительный голос.

Вслед за ним прозвучал напуганный голос женщины.

— Нет, только не Гарри!— кричала она.

Затем ослепительная вспышка зелёного света и чудовищная боль во лбу...

... Высокий худощавый мужчина с чёрными волосами мучительно медленно падал в арку, закрытую рваным занавесом...

... Красивая кареглазая девушка с непослушными каштановыми волосами билась в истерике. Ей сообщили о смерти её родителей...

... Холёное аристократическое лицо заклятого врага, из уст которого вырываются слова, рассказывающие о смерти уже самой этой девушки...

* * *

Очнувшись, Поттер не ощутил ни малейшего влияния дементоров. Он не имел ни малейшего понятия, почему те вдруг перестали на него действовать, но боялся что это лишь временно, поэтому Гарри быстренько откопал на полу какую-то острую не то щепку, не то кость, оставшуюся от предыдущего заключённого, и принялся усердно резать себе запястье левой руки. Вскоре у него получилось пустить кровь.

"Ничего, мы ещё посмотрим, кто будет смеяться последним"— подумал парень и, обмакнув указательный палец правой руки в небольшую лужицу бардовой жидкости, уже успевшую образоваться в сложенной лодочкой шуйце, начал стремительно рисовать на полу какие-то письмена. Минут через пять он закончил с надписями и принялся что-то вполголоса бормотать себе под нос. Ему было бы гораздо легче будь у него палочка, но... но чего нет, того нет— её сломали ещё перед тем, как началось слушание.

"Так, теперь визуальные образы..."— Поттер лихорадочно плёл канву заклинания, которое безо всякого зазрения совести можно было отнести к разряду высших.

Наконец, он произнёс последнюю литанию и сделал завершающий заклятье жест. Повеяло холодом и вокруг парня стали сгущаться и уплотняться, приобретая некоторую степень вещественности, тени. Магия начала работать.

* * *

Ангелина уже не понимала кто она такая. Наверное, если бы прошло ещё хоть одна терция, она сошла бы с ума. Но именно в этот момент, когда она находилась на грани, отделявшей её разум от разрушения, девушку выкинуло из сознания Гарри.

Очнулась она приблизительно через час уже в своей комнате и в своём теле, что очень её обрадовало. Ещё больше её обрадовало то, что на этот раз у неё ничего не болело. Правда, её мучила жажда, но это проблемой не было— графин с водой всегда стоял на прикроватном столике, ожидая когда его хозяйке в очередной раз захочется попить ночью.

Промочив горло, девушка подумала, что хватит уже, пожалуй, разлёживаться. В конце концов, сколько можно прохлаждаться? Надо срочно чем-то заняться, а то такими темпами она скоро превратиться в лентяйку! Рассудив подобным образом, Ангелина отправилась в библиотеку, и только на пол пути, наконец, сообразила, что же её обеспокоило после принятия такого разумного и практичного решения. Дело было в том, что хоть оно и было именно таким, как сказано выше, но ей, Ангелине Льюис, лучшей ученице школы и просто замечательной девушке (а что, сама себя не похвалишь— никто не похвалит!), такие рассуждения не были свойственны ни в малейшей степени.

"Зато я, кажется, знаю, кому они были свойственны"— мрачно подумала слизеринка, у которой вдруг появились сомнения в собственном душевном здравии.

Но что бы девушка по этому поводу не думала, а возвращаться назад, пройдя половину пути до библиотеки, она не собиралась. Ангелину отличало то, что она всегда доводила все, за что бралась, до конца. Даже если это был обычный поход в библиотеку.

Поэтому вскоре она уже ходила вдоль полок, выискивая что-нибудь интересное, а точнее делая вид, что она что-то разыскивает. На самом деле она просто усыпляла бдительность мадам Пинс, чтобы стянуть какую-нибудь книгу из запретной секции— любому ведь известно, что именно там можно найти прелюбопытнейшие работы, посвящённые, правда, самым опасным разделам магии.

Ангелина мельком взглянула в сторону библиотекарши. Та как раз собралась куда-то выйти и оглядывала помещение в поисках находящихся в нём учеников, которых предписывалось в таких случаях выставлять из остающегося без присмотра хранилища знаний. Но кроме слизеринки, постоянно сидевшей здесь, в библиотеке больше никого не было. А на Ангелину мадам Пинс в таких случаях никакого внимания не обращала уже давно.

Вот и в этот раз она ограничилась тем, что сообщила девушке, что вернётся минут через десять, и вышла, закрыв дверь на ключ. Сразу же после того, как библиотекарша скрылась за дверью, Ангелина устремилась к запретной секции. Надо сказать, что за время учёбы в Хогвартсе слизеринка умудрилась перечитать практически все представляющие хоть какой-то интерес книги, не исключая и фолианты по тёмной магии и прочим запрещённым областям магических искусств. Неисследованной осталась лишь небольшая полка, посвящённая Магии Смерти. Вот с неё-то девушка и сняла первый подвернувшийся под руку том, уменьшила его до размера записной книжки и сунула в карман мантии.

Через несколько минут вернулась мадам Пинс и Ангелина покинула библиотеку, унося с собой книгу по некромагии. По дороге в свою комнату она завернула на кухню. Там она попросила эльфов собрать чего-нибудь поесть и сварить немного кофе, а затем занести всё это к ней. Домовики, обрадованные тем, что могут услужить ученице, тут же бросились исполнять просимое. Слизеринка же продолжила путь.

Вернувшись к себе, девушка уселась в кресло перед камином, зажгла в нём огонь с помощью заклинания "Инсендио" и достала позаимствованную в библиотеке книгу. Пробормотав: "Энгоргио", Ангелина вернула ей прежний размер и открыла первую страницу. Как и следовала ожидать, текст был написан, во-первых, от руки, а во-вторых, на латыни. Это не стало для девушки неожиданностью— все хоть сколько-нибудь древние книги были, как правило, написаны именно на этом мёртвом языке. Поэтому любопытной слизеринке пришлось выучить его уже давно, чтобы иметь возможность читать действительно интересные манускрипты.

Книга начиналась словами: "Здравствуй, Странник на путях Ночи..."

* * *

Тени окружили Гарри ледяным серым коконом, словно бы впитывающим скудный свет, проникавший в камеру. Они как будто отгораживали его от жизни и тепла, открывая ему кривую окольную тропинку в ту страну, куда каждый из нас, неважно маг он или простой смертный, рано или поздно попадёт. Вскоре закрывавшие ранее обзор сгустки темноты рассеялись, но видимость от этого не улучшилась.

Теперь ни зги не было видно по другой причине— место теней занял плотный липкий туман, словно хищник устремившийся к Поттеру. Но тот вовремя это заметил и пробормотал себе под нос какую-то тарабарщину, сделав при этом странный пасс руками. После этого вокруг него вспыхнул мерцающий серебристым светом купол, при прикосновении к которому туман начинал корчиться, словно живое существо, и гореть каким-то грязным зеленоватым пламенем. Попробовав пару раз защиту парня на прочность, белесая пелена начала поспешно отступать и вскоре Гарри смог оглядеть то место, в котором он очутился. Хотя "местом" это можно было назвать лишь с большой натяжкой.

Его окружало ничто. Самое настоящее ничто. Не было низа и верха, не было направлений, а сам он стоял на плавающем в безбрежности тумана островке материи, по виду напоминавшей землю, но к оной явно никакого отношения не имеющей. Гарри знал, что это такое— это была его собственная сила, которая держала его над Бездной, из которой нет возврата почти никому. Никому кроме магов, освоивших высшую некромантию. Гарри в некоторой степени владел этим разделом магии, но вот как хорошо? Это был тот ещё вопрос. Что ж ему представилась отличная возможность проверить свои знания и силы на практике. В конце концов, у него и стимул превосходный имеется: если он не выберется отсюда через несколько дней по времени мира живых, то назад ему дороги уже не будет.

Поттер тяжело вздохнул. Ему ужасно не хотелось умирать, но дело было в том, что выйти из стен Азкабана он мог только таким способом. Метод Сириуса ему не подходил— анимагию парень не освоил, да и, по правде говоря, не горел желанием. Ну, не нравился ему этот раздел магии.

Что же касается применённого им заклятия... Оно было известно под названием "Сумерки бытия" и могло помочь ему покинуть тюрьму волшебников. Ведь это заклятие отправляло душу сотворившего его мага в Пределы Смерти, а чтобы задержать её, нужно было обладать поистине божественной силой, либо очень хорошо знать некромагию. Чародеи же построившие Азкабан хоть и были сильны, но не настолько, а насчёт Магии Смерти... В этом Гарри не полагался только на свои догадки. Он потратил кучу денег на то, чтобы узнать в итоге от невыразимца Диктуса наверняка, участвовали ли в строительстве тюрьмы некроманты. Ответ был отрицательный, что очень обрадовало Гарри. Не то, чтобы он предполагал, что может в скором времени очутиться в Азкабане, но осторожность никогда не помешает.

Собственно, она и не помешала. Но как бы там ни было, а теперь нужно было выбираться уже из мира мёртвых— это было явно не то место, где Поттер хотел бы провести вечность. Поэтому он решительно шагнул с кажущегося таким уютным островка в Бездну. Под его ногами вспыхнула и затрепетала лёгкими серебристыми нитями дорога.

— Какое же всё это дерьмо,— пробормотал Гарри, ощущая как хрупкие серебристые мостки начинают буквально пить его силу.

Он, конечно, знал, что выбраться отсюда будет непросто, но чтобы настолько...

* * *

Фрэнк Карсер работал в Азкабане тюремщиком. Нельзя сказать, что ему здесь нравилось— соседство с дементорами вряд ли могло обрадовать даже Тёмного Лорда, что уж говорить о простом небогатом магглорождённом волшебнике, закончившем в своё время Хаффлпафф. Но именно потому, что стражей магической тюрьмы на дух не переносило абсолютное большинство магов, платили здесь очень хорошо. Фрэнк, кстати, в этом смысле был исключением— ему, конечно, становилось немного не по себе в присутствии этих тёмных существ, но и не более того.

Сейчас Карсер как раз развозил на небольшой тележке еду заключённым, а заодно и проверял их самочувствие. Процедура была очень простой: он открывал небольшое зарешёченное окошко на двери и запихивал туда миску с тем, что считалось здесь похлёбкой, и если заключённые тут же не брал её, то Фрэнк накладывал на дверь заклятие, которое позволяло ему видеть происходящее в камере в полном объёме. Очень часто Карсеру приходилось в таких случаях открывать тетрадку и напротив личного номера заключённого ставить всего две заглавные буквы: "СУ" . Потом он сообщал Лонгину о том, что появился ещё один безумный. Старый хрыч в таких случаях всегда тяжко вздыхал и начинал креститься. Этот дед был магглом и Фрэнк с первого своего дня в Азкабане недоумевал, кто додумался взять его на работу и почему простецу вообще не стёрли память.

Но в данный момент его не очень-то интересовала личность старика. Сейчас он предвкушал визит в одну из камер. Дело в том, что недавно ему сообщили, что в Азкабан поступает новый заключённый. Поначалу он отнёсся к этому равнодушно, но когда ему назвали имя осуждённого, то любопытство, всегда свойственное Фрэнку, заявило о себе в полный голос. И сейчас он шёл к камере, где должен был находиться Гарри Поттер.

Подойдя к двери, он налил в жестяную миску похлёбки и прежде, чем дать заключённому поесть решил сначала понаблюдать за ним.

— Visus limpidum !— раздался тихий голос Карсера.

Дверь на секунду вспыхнула ослепительным светом и стала прозрачной. Миска с похлёбкой вывалилась из руки Фрэнка и полетела на пол. Не обращая на это никакого внимания, тюремщик открыл дверь кодовым заклинанием и заскочил внутрь, но было поздно. На полу камеры лежал мёртвый Гарри Поттер.

* * *

"... Одно время этому заклятию подвергался каждый маг, ступивший на путь изучения некромантии. Ведь чтобы повелевать смертью, нужно пережить её самому"— дочитала книгу Ангелина и задумчиво уставилась в пламя камина.

В этот раз ей определённо повезло— прочитанный фолиант оказался прямо таки бесценным. Подобной информации она ещё нигде не встречала, что и неудивительно, так как некромантия находилась под запретом, и даже за одно чтение литературы посвящённой вопросу Магии Смерти можно было огрести серьёзных неприятностей.

Лучшая ученица рассеяно взглянула на часы и удивлённо заморгала. Они показывали полтретьего ночи. Выходит, она зачиталась настолько, что перестала обращать внимание на время. Да и, как с удивлением отметила девушка, покушать она тоже не удосужилась— принесённая домовиками еда стояла на столе, кофе безнадёжно остыл. Ангелина сглотнула внезапно заполнившую рот слюну и достала из кармана палочку.

— Fervo ! Calefacio !— пробормотала она, направив её сначала на кружку с холодным напитком, который мгновенно закипел и начал исходить паром, а затем и на картофельное пюре с кусочком отбивной, тоже моментально подогретые.

Быстро расправившись с едой, Ангелина принялась за кофе. Этот напиток она обожала, хотя иногда под настроение и любила разнообразить своё меню чаем и разными травяными настоями. Допив чашку, она с удовольствием потянулась— позвоночник ответил довольным хрустом. Затем встала и подошла к окну, которое распахнулось после ленивого движения палочки. На улице шёл дождь. Девушка вдохнула свежий воздух, а затем быстро огляделась— нет ли кого поблизости. Убедившись, что любителей погулять под дождём не наблюдается, она пробормотала: "Cigarette" . В руке у неё появилась тонкая женская сигарета, которую она тут же прикурила от возникшего на кончике палочки огонька. С удовольствием затянувшись, Ангелина расслабилась и почувствовала почти полное удовлетворение. Хотя чего-то всё же не хватало. Возможно, мужского внимания, но чего нет, того нет. Да и чего именно ей не доставало, девушка не могла сказать с уверенностью, в конце концов, опыта у неё в этих делах не было никакого.

Уже докуривая сигарету, она поняла, что чувство нехватки чего-то имеет причину вовсе не в неудовлетворённых сексуальных желаниях. Просто она перестала чувствовать того зеленоглазого парня, Гарри Поттера. Вернее не перестала, а... островок его чувств в её сознании словно подёрнулся пеплом.

"Что же с ним происходит?"— подумала она, выкидывая сигарету и закрывая окно.

Глава 5

И связь души, и смерть—

Всё спутано извилистой судьбой.

Но сила выжить там поможет,

Где Тьма неспешною волной

Накатывает и сердце твоё гложет.

Гарри уже почти выдохся. Сила была на исходе, а это означало неминуемую смерть. Он понимал, что скоро энергия закончится окончательно и тогда он останется здесь навсегда, но неожиданно в него стал вливаться поток странной, неповторимой магии. Откуда она шла к нему, было не очень понятно, но Поттер был сейчас рад любой помощи, неважно из какого источника она проистекала. Пусть хоть от Вольдеморта— он бы сказал ему за это спасибо. Потом бы, правда, всё равно убил, но поблагодарил бы обязательно. Хотя в том, что ему помогал Тёмный Лорд, у него были большие сомнения.

Гораздо вероятней было то, что в этом виновата та самая девушка, Изменяющая судьбу, с которой он повстречался в Хогвартсе. Больше ничего, что могло бы объяснить происходящее, ему в голову не приходило. Но как бы там ни было, заёмная сила оказалась весьма кстати. И сейчас Гарри шёл вперёд уже практически только на ней. Хотя оставался ещё один резерв, к которому, судя по всему, скоро придётся прибегнуть— Магия Крови. К ней почти никогда не обращались, потому что данный вид Искусства был очень капризным и в то же время могущественным. На него влияли сотни различных факторов, учесть которые было очень сложно. Поэтому, используя эту магию, можно было получить прямо противоположный от запланированного результат. Но ему выбирать не приходилось.

Гарри продолжал идти вперёд, у него было такое ощущение, что он уже целую вечность ищет выход, упорно не желающий показываться. Собственно, слово "искать" тут не очень подходило, так как найти путь из царства мёртвых было невозможно просто потому, что его не существовало. Что же тогда делал Гарри, на что уходила вся его сила? О, он попросту творил дорогу, щедро напитывая энергией жадное до силы пространство Бездны, которая в обмен разрешала ему немного изменить часть самой себя. Точнее пытался творить, потому что это оказалось совсем не просто— по сути это было практически невозможно. Но парень не сдавался. Как говорится, если долго мучиться, то что-нибудь обязательно получиться. Вот Поттер и мучился— очень уж ему хотелось ещё хоть чуть-чуть побыть живым.

Сколько Гарри шёл на заёмной силе он не знал, но в какой-то момент почувствовал, что вскоре поток прервётся. Надо было срочно что-то делать. Парень зачерпнул остатки собственной силы и всё ещё поступающей извне, и создал из них, просто представив нужное, изящную серебряную чашу и небольшой стальной кинжал— здесь это не составляло никакого труда. Не теряя времени, он полоснул им по запястью и подставил, под весело побежавший из раны тёмно-багровый ручеёк, чашу. Так он стоял, пока она не наполнилась. Когда же это произошло, он сотворил буквально из последних крупиц энергии бинт и наложил его на порез. В этот самый миг и заёмная и личная сила закончились. Спасла Поттера от неминуемой гибели быстрота реакции и нацеженная в чашу влага жизни.

Почувствовав, что энергия покидает его, он произнёс древнюю магическую формулу и сделал не менее древний колдовской жест. Окружающее его пространство, казалось, вздрогнуло, ощутив силу крови, а сама багровая жидкость вспыхнула неестественным фиолетовым пламенем. Этого должно было хватить на какое-то время, но вот что потом? У Гарри были большие сомнения, что девушка, снабжавшая его силой (он принял это за основную гипотезу), сможет восстановиться так быстро. Его личная сила тоже восполниться не успеет и тогда... Поттер выругался и задумался, что же делать.

Наконец, он пришёл к какому-то решению и, подняв чашу перед собой, начал шептать сперва заклинание Поиска, а затем Перемещения. В обычных условиях он бы вряд ли смог осуществить последнее, но сейчас, когда у него была сила крови, можно было попытаться. Резкая боль, последовавшая через мгновение, и чувство что его разрывают на мельчайшие кусочки, дали знать, что что-то у него получилось. Когда он пришёл в себя, то обнаружил над своей головой кроны каких-то странных, невиданных им никогда прежде деревьев.

"Получилось..."— с облегчением подумал Гарри.

Это был Оазис Мерлина.

* * *

"... также иногда называемый Островом Анубиса, Домом Аида, Обителью Тьмы и десятком других имён, расположен по преданию в Царстве Смерти и является относительно стабильным местом некромира, где странник может восстановить силу и откуда легче всего попасть в наш мир. Также там можно безо всякого риска и каких бы то ни было ухищрений вызвать любой дух. Но разыскать этот клочок реальности в безбрежности Бездны чрезвычайно сложно, а потому магов, побывавших там, можно пересчитать по пальцам одной руки"— Ангелина с интересом читала ещё одну позаимствованную из запретной секции книгу, попивая при этом кофе.

После ознакомления с первым фолиантом, посвящённым Магии Смерти, ей чрезвычайно сильно захотелось узнать об этом виде Искусства побольше. Да и, помимо всего прочего, у неё были основания считать, что Гарри Поттер находится сейчас именно в Царстве Смерти. Надо сказать, что поняла это она уже довольно давно, с полгода назад. А именно тогда она стала плохо его чувствовать.

На следующее после прочтения книги по некромагии утро, девушка ощутила чудовищную слабость и сильный голод. С трудом спустившись на завтрак, она съела в пять раз больше, чем обычно. На неё удивлённо глазели, но интересоваться её внезапно проснувшимся аппетитом не стал никто. Все давно уяснили, что если Ангелина захочет что-то рассказать, то сделает это сама. В противном случае разговорить её было невозможно, зато нарваться на какое-нибудь мелкое болезненное проклятие, посланное раздражённой девушкой, было легче лёгкого.

Поев, она отправилась к себе. По дороге к ней пристал один из однокурсников, попытавшись пригласить в Хогсмид, но она так посмотрела на него, что он поёжился и, извинившись, ретировался от греха подальше. Сидя в своей комнате, Ангелина почти физически ощущала, как что-то высасывает из неё силу. Не прошло и часа как она снова захотела есть и, сходив на кухню, опять уничтожила столько снеди, сколько хватило бы на пять человек.

На следующий день во время завтрака, Ангелина съела похоже ещё больше. Слегка забеспокоившийся профессор Слагкхорн (назначенный деканом Слизерина после смерти Снейпа), даже поинтересовался всё ли с ней в порядке, а Дамблдор прямо таки впился взглядом, словно размышляя о чём-то. В то утро также сообщили о смерти Гарри Поттера. Совы доставили подписанным на него студентам "Ежедневный пророк", на первых полосах которого красовались фотографии лежащего в луже крови тела молодого парня и огромный заголовок: "Мальчик-который-выжил покончил жизнь самоубийством".

Ей самой, кстати, совы ничего не принесли, потому что у неё не было ни денег, ни родителей, чтобы оплатить подписку. Но она, честно говоря, была даже рада, что Алиса и Аурум Льюисы погибли сразу после её рождения— они были чистокровными магами и рьяными сторонниками Вольдеморта, и растратили всё свое немалое состояние на то, на что приказывал им их "Лорд", которого девушка просто презирала. Ну, в самом деле, разве деятельность этого кровавого маньяка достойна чего-то кроме смачного плевка в его бледную харю? Сильный тёмный маг, а чем занимается? Ведёт совершенно бессмысленную и нелепую бойню за власть! Но это так, лирическое отступление. Вернёмся к новостям о самоубийстве Поттера.

Надо сказать, что Ангелину эти известия сильно взволновали— хоть она и знала, что Гарри жив, но что-то нехорошее с ним определённо произошло. А поскольку на фотографиях он вне всяких сомнений действительно был мертвее мертвого, девушка задумалась, что же произошло. И вскоре пришла к выводу, что парень, скорее всего, воспользовался какой-то разновидностью некромантии, вероятнее всего "Сумерками бытия", упомянутыми в книге по Магии Смерти.

Придя к такому выводу, она решила изучить все материалы по некромагии, которые были в Хогвартсе. И с тех пор регулярно читала литературу по этому вопросу, умудрившись ни разу не попасться ни преподавателям, ни мадам Пинс, хотя пару раз она была на грани провала.

Где-то через месяц она хотя бы приблизительно разобралась, что же происходит с ней и почему она столько ест, не поправляясь при этом ни капли, а, наоборот, умудряясь ещё и худеть. Ответ был прост— Гарри вытягивал из неё силу. Зачем? Это было обусловлено самой структурой мира смерти. Для того, чтобы существовать там нужно было или действительно быть мёртвым или сдерживать загребущие лапы старухи с косой с помощью магической силы, что Поттер и делал, используя возникшую между ними связь в качестве канала в мир живых, а саму Ангелину в качестве батарейки. Только вот дело было в том, что рано или поздно даже постоянно подзаряжаемый аккумулятор приходит в негодность.

Так что неудивительно, что ещё через месяц девушка почувствовала, что не может отдать ему ни капли силы— её едва хватало на самые простые заклинания. Но Гарри каким-то образом выкрутился. Она почувствовала, как он сотворил очень мощное, неизвестное ей заклятие, а затем сила начала течь уже в обратном направлении— от него к ней.

Почему это произошло? Ангелина могла только догадываться, но эти смутные предположения постепенно подтверждались информацией, черпаемой ей в книгах по Магии Смерти. Когда же она прочитала подлинник трактата "О сокровенной философии" Агриппы Генриха Корнелия Неттесгеймского , не имеющий ничего общего с тем никчёмным переделанным вариантом этой книги, который можно было найти у магглов, то окончательно утвердилась в мысли, что Поттеру посчастливилось попасть в Оазис Мерлина.

Но как бы там ни было, а жизнь шла своим чередом, и завтра Ангелине предстояло сдавать выпускные экзамены. Она же, меж тем, совершенно к ним не подготовилась. Её постоянно преследовала мысль о том, сможет ли Поттер вернуться обратно, ведь таких случаев, когда маг пробыл в Царстве Смерти больше, чем несколько дней и вернулся обратно, в истории магии ещё не было.

* * *

Время очень интересная штука и в некоторых местах оно отсутствует как факт. Как раз в таком месте и находился Гарри. Он не знал, сколько прошло времени в мире жизни, да и, честно говоря, в данный момент вообще об этом не думал. Он сидел в сотворённом им самим доме перед камином и рассеянно смотрел в магический огонь— другой здесь отказывался гореть. Причиной столь глубокого уныния послужил проведённый перед этим магический опыт, закончившийся полным провалом.

Поттер попытался найти и вызвать душу Гермионы, но его постигла неудача. Девушка словно растворилось и никакие заклятия не могли ни обнаружить её местонахождение, ни вызвать к нему. Так он и предавался хандре, пока его не посетила одна весьма интересная мысль.

"А вдруг душа Гермионы вовсе и не в мире мёртвых?"— Гарри взволнованно вскочил и начал ходить по комнате,— "Что если просто расширить поиск?"

Поттер решительно взмахнул рукой, и домик растворился в сероватой мгле, в которую это место было погружено всегда. Это не стоило ему практически никаких усилий— здесь всё было настолько же переполнено силой, насколько во всём остальном некромире её не хватало. Так что, очутившись здесь едва живой от потери энергии, Гарри очень быстро пришёл в себя и немедля занялся поисками души любимой, окончившимися, как уже было сказано выше, неудачей.

Теперь же Гарри воспроизвёл в памяти необходимую последовательность символов и пропустил через неё окружающую его силу, заставляя заклятье поиска искать одну конкретную девушку, причём направил он его в этот раз на обычный мир. Какое-то время ничего не происходило (какое— неизвестно, ведь в Царстве Смерти, как вы помните, не было времени), но потом заклятье зацепилось за искомый объект. Только вот что странно— магия сообщила, что та, кого он искал, жива. И более того, она показал ему визуальный образ той, в ком сейчас находилась душа Гермионы. Это была та самая студентка Слизерина— провидица и Изменяющая судьбу, благодаря которой он уже в который раз выживал. Но как такое могло быть? Ведь эта девушка уже родилась и вполне успешно училась в Хогвартсе, когда Гермиона была ещё жива.

* * *

Ангелина с тоской посмотрела в билет по Защите от Тёмных Искусств. Она не знала ответ ни на один вопрос. Вы можете спросить, почему же она не воспользовалась своим талантом провидицы, чтобы узнать, что ей попадётся. Но ответ тут простой и очень банальный— преподаватели не были идиотами и попросили Дамблдора на всякий случай поставить защиту и от предвиденья.

И вот то, что девушка некоторое время плевала на учебу с высокой колокольни и занималась изучением некромантии, наконец-то сказалось. Если бы её спросили, как вызвать дух мертвого человека или ещё что-то подобное, она бы ответила очень подробно, с описанием всех известных ей точек зрения на этот предмет, а так... а так приходилось сдерживать чрезвычайно сильное желание с досады грызть ногти и ругаться матом.

Когда слизеринка уже совсем отчаялась, в её памяти вдруг стали появляться необходимые для ответа знания. Это её, конечно, удивило, но и только. Мало ли, может она всё же когда-то читала об этом, а сейчас в стрессовой ситуации информация всплыла из глубин памяти? Но последовавшие вслед за этим события наглядно показали, что дело здесь явно не в этом: когда она начала писать ответы на вопросы, её почерк изменился— стал чётким и красивым, как у каллиграфа. Но это ещё что... А вот когда она подошла к принимающим экзамены волшебникам и сдала листок с ответами, то оказалось, что она забыла подписаться. Понятное дело её попросили исправить это досадное упущение, что она и сделала, рассеяно черкнув своё имя. Вернее она подумала, что свое.

Выйдя из кабинета, где проходил экзамен, она отправилась в большой зал, где выпила чая. После этого она немного повторила материал по трансфигурации, а затем направила свои стопы к кабинету МакГоннагал. До экзамена был ещё целый час, поэтому там никого не было. Девушка стояла и нервно покусывала губы, так как сегодня она ещё никогда не волновалась, даже когда сдавала нумерологию.

Наконец, время настало, начали подходить другие ученики, а затем и волшебники из комиссии, которые принимали этот экзамен. Ангелина решила зайти первой и, протолкавшись к самой двери, сразу же юркнула внутрь кабинета, как только МакГоннагал, также присутствовавшая здесь, объявила, что можно заходить.

Взяв первый подвернувшийся под руку билет, она едва успела сдержаться, чтобы не выразить своё отношение к миру громким нецензурным воплем. Ну почему ей попался единственный билет, который она не успела выучить? Чёрт! Ангелина в полной прострации уселась за парту и начала погружаться в пучину отчаяния.

Но тут, как и на Защите, у неё в голове стали возникать все необходимые знания. Быстро написав ответы на вопросы, девушка выполнила несколько заданий экзаменаторов по превращению различных предметов. Причём некоторые из метаморфоз она совершенно точно никогда прежде не учила и не отрабатывала на практике. Однако вновь возникшая в её голове информация, похоже, сопровождалась ещё и прикладными навыками.

Ответила она безупречно, но МакГоннагал почему-то сверлила её удивлённо-подозрительным взглядом. В конце концов, Ангелина списала странное поведение профессора на то, что та не ожидала от забросившей в последнее время учёбу ученицы такого блистательного ответа.

Однако, она ошибалась. Это стало ясно, когда вечером её вызвали к директору. Сопровождала её в кабинет Дамблдора почему-то декан Гриффиндора, по дороге бросавшая на девушку очень странные взгляды, которые той совсем не нравились. Назвав горгулье пароль, Минерва пропустила лучшую ученицу вперёд, на открывшуюся за каменным чудовищем лестницу. Ангелина с выражением абсолютного спокойствия на лице, совсем не вязавшимся с тем, что она чувствовала на самом деле, ступила на неё и вскоре была вознесена прямо к двери, за которой скрывался кабинет директора школы. Внутри ей прежде бывать не доводилось, поэтому, зайдя в комнату, она стала исподтишка её разглядывать. Но ничего интересного, кроме, пожалуй, огромного количества портретов волшебников возглавлявших когда-то Хогвартс, тут не было.

Сам профессор Дамблдор сидел за столом, откинувшись на спинку похожего на трон кресла, и внимательно смотрел на девушку.

"Даже слишком внимательно"— решила слизеринка. Ей всё это очень не нравилось.

Директор же меж тем нарушил молчание и обратился к ней голосом заботливого добродушного дедушки, правда на Ангелину это никакого впечатления не произвело— она как ожидала какой-нибудь пакости, так и продолжала ждать её.

— Мисс Льюис,— начал глава Ордена Феникса,— Я позвал вас, чтобы обсудить ваши выпускные экзамены,— и замолчал, словно давая Ангелине возможность высказаться.

Та лишь молча посмотрела на Альбуса— она не собиралась ничего говорить. В конце концов, это она зачем-то понадобилась директору. Незачем облегчать ему задачу и задавать наводящие вопросы.

Тот же, поняв, что никаких ответных реплик не дождётся, устало вздохнул и продолжил:

— Точнее не сами экзамены, а то, как вы оформили ваши ответы. Можно у вас поинтересоваться, зачем вместо того, чтобы поставить на своей письменной работе собственное имя, вы подписались фамилией уже умершего человека?

— Я не понимаю, о чём вы говорите,— немного растеряно отозвалась Ангелина. Она не помнила, чтобы подписывалась как-то иначе, хотя это и понятно: она тогда так волновалась, что ей ни до чего дела не было. Но кое-какие подозрения тут же забрезжили в её мозгу с тем, чтобы через несколько мгновений полностью подтвердиться.

— Вот взгляните,— протянул девушке листок с ответом Дамблдор, чтобы освежить ей память.

Она послушно взяла его и глянула туда, где должна была стоять её подпись. Но вместо фамилии Льюис там красовалась другая.

"Г. Грейнджер"— вот что значилось на листке.

— Как... что...— слизеринка уже ничего не понимала.

Но через несколько мгновений она немного собралась с мыслями и выразила их более связно:

— Извините, профессор, но это точно моя работа? Всё-таки и почерк не очень похож, да и я никогда не стала бы так поступать. Зачем мне подписываться чужим именем? Не вижу никакого смысла.

— Гм,— нахмурился старый волшебник,— Видите ли, мисс Льюис, как вы правильно заметили, в этом нет никакого смысла, но, мы специально проверили, эта работа единственная, которая может принадлежать вам. Все остальные подписаны вполне обычно и вашего имени нет ни на одной из них. Так что, боюсь, это именно ваш листок. Но, как я вижу, вы и сами не особенно понимаете, как это случилось, поэтому давайте разбираться вместе. Хорошо?

— Хорошо,— согласно кивнула девушка, ей и в самом деле хотелось разобраться в происходящем.

— Итак, скажите, пожалуйста, как вы себя чувствовали вчера? Не нервничали случайно?

— Нервничала, конечно, экзамены ещё никого совершенно бесстрастным не оставляли.

— Я имею в виду больше обычного.

— Да нет, пожалуй,— после некоторого раздумья ответила слизеринка, мысленно отметив, что больше обычного она не волновалась только вчера, а вот на самом экзамене...

— Понятно,— задумчиво протянул Дамблдор и спросил, словно угадав её последние мысли,— А непосредственно на экзамене ничего странного не было?

— Да нет, не было,— соврала девушка, ей почему-то не хотелось ничего рассказывать директору,— А почему вас так интересует моё душевное состояние? Думаете, мне пора в клинику для душевно больных?

— Нет, что вы,— смутился директор (хотя гораздо вероятнее, что он просто сделал вид),— Просто дело в том, что подобное уже бывало прежде и во всех таких случаях, как правило, люди очень сильно волновались.

— Так это явление известно?— с неподдельным интересом спросила Ангелина.

— Да, известно,— ответил Дамблдор,— Вижу, вас это заинтересовало? Ну что ж... вы имеете право знать, даже если это всего лишь подозрение. Возьмите в запретной секции книгу под названием "Перерождения". Профессор Слагкхорн выдаст вам разрешение.

— Спасибо,— поблагодарила девушка.

— Не за что,— не менее вежливо ответил глава Хогвартса и взглянул на профессора МакГоннагал, всё это время простоявшую около двери,— Минерва, будь добра, проводи мисс Льюис в гостиную её факультета.

— Хорошо, Альбус,— кивнула декан Гриффиндора и посмотрела на Ангелину.

Та поняла, что аудиенция закончена и, попрощавшись, вышла из кабинета школьного начальства. По дороге она не вытерпела и поинтересовалась у МакГоннагал:

— Извините, профессор, но почему вы так странно на меня поглядываете?

Та в своей обычной манере поджала губы и сухо ответила:

— Потому, мисс Льюис, что ваше поведение на экзамене по трансфигурации, сама манера двигаться и произносить заклинания несколько изменились,— тут её голос невольно смягчился, словно она вспомнила о ком-то, с кем у неё были связаны очень хорошие воспоминания,— Вы были очень похожи тогда на одну мою ученицу.

— Умершую ученицу,— добавила она через несколько секунд и, кивнув на прощание, пошла куда-то по своим делам.

Перед Ангелиной был вход в гостиную Слизерина.

— Gloria mundi ,— назвала пароль слизеринка и зашла внутрь.

Глава 6

И наслажденья власть и сила

Откроют путь к любви земной.

И возвратится всё, что было,

Объединяя нас с тобой.

"В гостях хорошо, а дома лучше".

Гарри был полностью согласен с этой поговоркой. А потому не собирался задерживаться в Оазисе Мерлина ни минутой дольше, чем ему было нужно. Поскольку своего он, так или иначе, добился (из Азкабана сбежал, Гермиону нашёл— что ещё для счастья надо?), пора было отправляться домой, но тут на его пути замаячила проблема этому отправлению мешавшая.

Дело в том, что его тело уже давно гнило в могиле, и он не мог воспользоваться им. Если бы оно не подавало признаков жизни несколько дней, реанимировать физическую оболочку не составило бы никакого труда, но оно было мертво уже около полугода. Это он узнал с помощью заклятия Далековидения, которым смог воспользоваться только здесь, хотя узнал о нём довольно давно, прочитав одну древнюю книгу, написанную на неизвестном языке и долго не поддававшуюся расшифровке. Для применения этого волшебства нужно было ввести себя в особое состояние внутреннего молчания, добавить к этому образ места, которое нужно было увидеть и вложить во всё это внушительное количество энергии. Но его личной силы на это не хватало, а заимствовать её извне Гарри не умел и сомневался, что на свете вообще существуют маги способные на подобное. Он, конечно, слышал, что в древности чародеи умели и не такое, но то в древности. В Оазисе же силы было хоть залейся и не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы использовать её— она сама изливалась на парня бесконечным потоком. Поэтому лежавшее раньше мёртвым грузом в его голове заклятие наконец-то было использовано по своему прямому назначению.

Узнав, что в своём теле ему больше не жить Поттер огорчился. И его можно понять— столько лет тренировал его, всячески заботился... Но зацикливаться на этом неприятном моменте парень не стал. Ну, получилось так, что ж теперь, вешаться что ли? В общем, он стал размышлять, как бы разрешить возникшую проблему и довольно скоро придумал один способ, позаимствованный, кстати, у Вольдеморта. В самом деле, почему бы не воспользоваться ритуалом Возрождения? Для этого, конечно, нужен коадъютор , но это не проблема— при определённой сноровке до сознания нового воплощения Гермионы он достучаться вполне мог, учитывая существующую между ними связь. Учитывая эту же связь, девушка, скорее всего, поможет ему, даже если и не помнит, кем она была когда-то.

А ведь она не помнит. Странно. Гарри, конечно, слышал о случаях реинкарнации— сильные волшебники иногда умудрялись таким способом продлить своё существование, но случай с Гермионой не укладывалась ни в какие рамки. Ведь новое воплощение девушки существовало уже тогда, когда предыдущее ещё не погибло, то есть получалось, что в одно и то же время жили две девушки с одной и той же душой. Бред!

Хотя было одно высказывание раньше ему непонятное, которое объясняло эту ситуацию. Поттер прочитал его довольно давно в одном философском трактате, посвящённом структуре магических действий. Звучало оно так: "Сила намерения, являющаяся основой любой магии, существует вне времени". На практике это выражалось в том, что, например, маг с горяча мог пожелать своему недругу поскользнуться и упасть. И так бы и случилось, но произошло бы это, скажем из-за того, что в прошлом на этом месте кто-то разлил масло. То есть сила намерения повлияла бы на прошлое из настоящего, чтобы вызвать определённое событие в будущем. Так и с Гермионой.

Но вернёмся к ритуалу Возрождения. Его вполне можно было бы использовать, однако... однако Гарри не хотелось становиться подобным Тёмному Лорду страшилищем, а большего этот обряд дать не мог. Значит надо искать другие пути, но если заниматься этим самостоятельно, то поиск может затянуться.

"А может связаться с Гермионой, пусть тоже думает? Если это действительно она, то даже без своей старой памяти вполне возможно что-нибудь подскажет. Она всегда была очень умна"— Поттер начал бормотать слова заклятия.

В ответ на них из воздуха стала возникать резная деревянная дверь. Она была точной копией той, что вела в лабораторию Гарри в его доме— эта магия брала форму своего отображения в материальном мире из сознания заклинателя. Парень распахнул дверь и шагнул в неё. На мгновение его ослепила вспышка света, а когда он пришёл в себя, то почувствовал, что находится в теле Гермионы.

"Ангелины"— поправил он себя, считав имя из подсознания девушки,— "Она ведь не помнит, кем была"

* * *

Проснувшись на следующее утро, слизеринка почувствовала себя странно. Но причина этого выяснилась довольно быстро, когда в её голове раздался малознакомый мужской голос.

— Здравствуй, Ангелина,— сказал он.

— Привет,— отозвалась та и поинтересовалась,— Не скажешь, какого хрена ты делаешь у меня в голове и кто ты? Нет, я, конечно, догадываюсь кто, но надо же хоть представиться, не находишь?

— Я Гарри Поттер,— смутился парень,— А в твоём теле я потому, что мне надо с тобой поговорить, а сделать это оттуда, где я нахожусь можно только таким способом.

— Понятно,— сказала слизеринка,— Значит ты в Оазисе Мерлина?

— ???

— Да я давно уже догадалась,— пояснила девушка и не преминула добавить нравоучительную сентенцию,— Книги читать надо!

На секунду в сознании лучшей ученицы воцарилась тишина— Поттер переваривал её реплику, а затем раздался взрыв искреннего радостного смеха.

— Это всё-таки ты,— заключил парень, когда прекратил ржать.

— Кто "ты"?— недоуменно спросила Ангелина, хотя догадывалась, каков будет ответ.

— Ну, э...— замялся Гарри,— Я, честно говоря, не знаю можно ли это вот так сразу на тебя вываливать, поэтому скажу одно— почитай книгу "Перерождения", она в запретной секции лежит, а затем, если сама не догадаешься, я тебя просвещу.

— Понятно,— не стала настаивать девушка и спросила,— Ты так и не сказал, зачем тебе понадобилось со мной связаться?

— Дело в том, что мне надо выбираться из Царства Мёртвых, но моё тело потеряло товарный вид. Поэтому я не смогу использовать его для этой цели. Вот я и решил с тобой посоветоваться, может ты Гер... э, Ангелина что-нибудь придумаешь. У меня есть одна идея, но она, прямо скажем, мне не очень нравиться (это я про ритуал Возрождения), превращаться в чудовище у меня нет никакого желания. Да и в этом случае твоя помощь мне всё равно нужна,— ответил Поттер.

— Значит, тебе нужен коадъютор...— понятливо протянула лучшая ученица и тут же задала провокационный вопрос,— А с чего ты взял, что я буду тебе помогать?

— Ну, ты же не хочешь умереть?

— Это угроза?— девушка почему-то совершенно не боялась парня.

— Да нет, что ты. Просто я в любом случае попытаюсь вернуться в обычный мир, учитывая же что подходящего тела у меня нет, есть очень большая вероятность того, что я при этом погибну. А моя смерть может убить и тебя через установившуюся между нами связь. Ясно?

— Куда уж яснее,— буркнула себе под нос слизеринка, и сказала,— Ладно, я подумаю, как тебе помочь. А сейчас оставь меня, пожалуйста, в покое. Хотя бы на некоторое время.

— Хорошо,— отозвался Гарри и таки оставил Ангелину в покое.

Девушка же вылезла из-под одеяла и отправилась в душ. Стоя под струями воды, она размышляла над своими вчерашними подвигами и оговоркой Гарри. Он ведь явно хотел назвать её Гермионой. Да ещё и, как Дамблдор, посоветовал почитать "Перерождения". Она, конечно, не знала, что содержит эта книга, но даже название говорило о многом.

Закончив с водными процедурами, она проделала весь остальной утренний моцион (почистила зубы, причесалась, наложила косметику) и, одевшись, пошла на завтрак. Быстренько перекусив тостами с кофе, она подошла к столу преподавателей и попросила профессора Слагкхорна выдать ей разрешение для запретной секции. Тот, предупреждённый директором, молча вручил ей его и вернулся к недопитому чаю.

Ангелина же направила свои стопы в обитель мадам Пинс. Показав библиотекарше разрешение, она забрала нужную ей книгу, вернулась к себе и занялась чтением. К вечеру она перевернула последнюю страницу тома и задумчиво уставилась в камин. Как она и думала в этом фолианте было написано о реинкарнации, а точнее о её практической методике. Что из этого следовало? Из этого следовало, что и директор и Поттер считали её перевоплотившейся Гермионой Грейнджер.

"Что ж, такое вполне может быть"— решила слизеринка.

Все те странности, что происходили с ней, могли иметь только такое объяснение.

"Итак, примем за факт, что я и подруга Гарри— одно лицо. Но если это так, то существует возможность вспомнить свою прошлую жизнь и убедиться окончательно. Правда, к сожалению, магов, умеющих применять технику регрессивного гипноза, почти нет. Хотя Дамблдор, кажется, владеет ей в полной мере, но обращаться к нему... нет, лучше подождать. Это не так уж срочно. Да и, возможно, в этом мне сможет помочь мой пророческий дар, надо только найти какую-нибудь личную вещь, связанную с Гермионой Грейнджер и несущую на себе информацию о ней..."

— Не стоит даже пытаться,— прервал её размышления голос неожиданно вернувшегося ей в голову Гарри,— На то, чтобы найти её тебе придётся потратить очень много времени. Лучше помоги мне, и я сам тебе принесу одну вещичку, которая совершенно точно сможет вернуть тебе воспоминания.

— Ладно,— не стала спорить Ангелина,— Я могу тебе помочь. Ты слышал о "Низвержении во Тьму"?

— Краем уха. А что это за магия?— в голосе Поттера слышалось любопытство.

— Это комплекс заклятий, позволяющий отправить на тот свет душу человека, оставив его тело при этом вполне живым.

— Ага, понятно. Но это вряд ли подойдёт. Как ты собираешься вселить меня в это тело? Ни одному тёмному магу подобное ещё не удавалось,— скептически произнёс парень.

— Это потому, что тёмные маги идиоты,— ехидно ответила слизеринка и добавила.— Впрочем, как и светлые. Я просто совмещу "Низвержение во Тьму" с... одним любопытным ритуалом сексуальной магии. Использую нашу связь, и дело в шляпе.

— Браво!— восхитился Гарри, когда пришёл в себя,— Кажется, моё возвращение пройдёт очень приятно. Элегантное и до гениальности простое решение. Только вот прописи соответствующие достать сможешь?

— А куда я денусь?— риторическим вопросом ответила Ангелина и отправилась на боковую.

Завтра намечался очень насыщенный день.

* * *

Ален Нотт был очень и очень рад. Когда он подошёл к ней в прошлый раз, у него было ощущение, что она сейчас применит к нему Круциатус или Аваду Кедавру только за одно предложение прогуляться с ним в Хогсмид. Странная девушка. Такая умная, красивая, из древнего рода, но в то же время ещё большая одиночка, чем даже все слизеринцы вместе взятые. Иногда ему казалось, что она видит его насквозь— все его желания, увлечения и надежды на будущее. Иногда она, наоборот, не обращала внимания даже на то, что было буквально у неё под носом. Ещё одним странным моментом в её поведении было то, что она никогда не встречалась и даже не гуляла ни с одним из парней в школе. Ален специально проверял это.

Однажды он поинтересовался у своей матери, признав невозможным самому разобраться в этой девушке, что она думает по поводу таких странностей. Та лишь улыбнулась и сказала ему, чтобы он просто подождал. Если он понравиться Ангелине рано или поздно она совершенно чётко даст ему понять это, если же нет... то лучше её просто не раздражать— слизеринки всегда были довольно стервозными представительницами прекрасного пола и покушающихся на их свободу помимо их воли обламывали так, что те до конца жизни это помнили.

И Ален ждал, изредка пытаясь ненавязчивыми предложениями привлечь к себе внимание девушки. Он уже, честно говоря, совсем отчаялся— ведь всего через неделю должен был состояться выпускной бал, после которого он мог уже её и не увидеть ни разу. И тут такая удача! Когда он подошёл пригласить её пойти на бал с ним, она согласно кивнула и даже улыбнулась ему. Весь остаток дня Ален чуть ли не прыгал от радости.

* * *

Дав согласие Нотту, я тем самым выбрала его тело для того, чтобы вселить туда Гарри. Почему этим беднягой стал именно Ален? Ну, во-первых, внешне он мне всегда нравился, а учитывая мои чувства к Поттеру, я хотела, чтобы парень получил хорошую физическую оболочку. Во-вторых, семейство Ноттов было очень старым, уважаемым и, ко всему прочему, богатым. Деньги же и положение в обществе никогда не бывают лишними. Кроме того, Ален был единственным ребёнком в семье и вся собственность вскоре должна была перейти к нему— его мать не так давно погибла при родах, а отца как раз судили за пособничество Тёмному Лорду. Наконец, он сох по мне уже в течении нескольких лет, так что если мы вдруг обвенчаемся (а я в обязательном порядке собиралась женить на себе Гарри) никого это не удивит. Все просто посчитают, что он таки добился меня.

В общем, тело я Поттеру обеспечила, оставалось найти все потребные для проведения магической операции указания. Это также не стало для меня проблемой. Я выбралась за пределы антиаппарационной зоны вокруг Хогвартса и перенеслась в Лютный переулок, где и приобрела все необходимые мне книги. Весь вечер я потратила на детальную разработку объединённого ритуала.

Да, по поводу оного, что же это за сексуальную магию я решила использовать? Дело в том, что в моменты... э... гм... половых актов выделяется большое количество так называемой "эссенции жизни", которая является магическим отображением вполне материального процесса зачатия. Так вот, эта самая эссенция формирует энергетическую систему будущего человека, а раз так, то и для восстановления разорванных связей между телом и душой её вполне можно использовать. Другое дело, что для этого надо суметь управлять ей, что, как вы понимаете, в процессе... э... да, в этом самом процессе проделать довольно трудно, но мне кажется, что я справлюсь. Хотя если честно у меня начинался самый настоящий мандраж, когда я начинала задумываться о том, что собираюсь завтра отдаться парню, причём не просто так, ради обоюдного удовольствия, а чтобы этого молодого человека вытащить из мира мёртвых...

А на следующий день должен был состояться выпускной бал. С платьем я не стала мудрить и просто трансфигурировала немного свою повседневную мантию. Получилось очень даже ничего— чёрный мокрый шёлк мне очень шёл. Для контраста с одеждой я одела, опять таки, превращённые из подручных материалов серебряные серьги и серебряное же колечко с чёрным агатом. Единственное, чему я уделила гораздо больше внимания, было бельё. Оно должно было быть как можно более сексуальным, чтобы Ален раньше времени ничего не сообразил. Думаю, мне и это удалось как нельзя лучше.

* * *

Гарри пребывал в глубоком ауте. Причиной этому послужил предложенный Ангелиной метод возвращения в мир живых. Во-первых, это было довольно оригинальное решение, до которого мог додуматься далеко не каждый. Он вот не додумался! А во-вторых, он ещё раз убедился, что это была именно его подруга. Кто бы ещё мог предложить заняться любовью, чтобы вернуть какого-то малознакомого человека с того света на этот? Нет, до такого могла додуматься только Гермиона. Она и раньше могла пойти ради друзей на многое, но то, что девушка предложила сейчас... это было очень неожиданно. Хотя и очень приятно. Да и, похоже, она всё-таки не считала его каким-то незнакомцем, с которым её ничего не связывает. Видимо подсознательно она всё-таки помнила его... а может даже, по-прежнему любила. Поттер надеялся, что это действительно так.

Кстати, предложенный Ангелиной способ снимал и одну довольно важную проблему— после длительного пребывания в мире смерти человеку были необходимы какие-нибудь чрезвычайно сильные ощущения (как то: ненависть, злость, наслаждение). Иначе с его рассудком могли произойти всякие нехорошие патологические изменения. Становиться же сумасшедшим Гарри совсем не хотел, поэтому на ура (хотя чего уж там, этих самых "ура" было никак не меньше сотни) воспринял инициативу девушки. И сейчас он, уже по привычке поддерживая заклятие Далековидения, с нетерпением ждал нужного момента.

* * *

Когда я увидел её, одетую в чёрную облегающую мантию из шёлка, мне показалось, что моё сердце перестало биться. Она была прекрасна. И она согласилась идти на бал со мной. Я был счастлив настолько, что даже моя обычная подозрительность молчала в тряпочку и ничего не вякала по поводу того, что всё это не очень хорошо пахнет.

Взяв её под руку, я прошел в большой зал. Здесь были расставлены кресла. Мы сели рядом друг с другом в ожидании начала официальной церемонии. Долго нам ждать не пришлось. Сначала выступил Дамблдор и поздравил всех с успешным окончанием Хогвартса, затем слово по очереди взяли деканы. После этого нам вручали дипломы. А затем директор взмахнул палочкой, и кресла исчезли, освободив место для танцев.

Я тут же пригласил Ангелину. Она согласилась, и мы закружились под медленную приятную музыку. Это было волшебно. На протяжении всего танца она так ко мне прижималась, что я был готов заняться сексом прямо тут. Затем последовал небольшой перерыв, и мы перевели дыхание, выпив немного вина, бокалы с которым стояли на парящих по всему залу подносах. А затем снова был танец, и я опять чувствовал все соблазнительные выпуклости её тела.

Так продолжалось почти весь вечер и неудивительно, что к его окончанию я уже почти ничего не соображал от желания. Ангелина же, несмотря на своё смелое поведение, очень нервничала, словно собиралась совершить какой-то очень важный для неё поступок. Мне очень хотелось надеяться на то, что это именно то, о чём я думал уже несколько часов подряд.

Когда же она предложила сходить к ней, я окончательно убедился в верности своей догадки. Довольно быстро мы дошли до её комнаты. Оказавшись внутри, она безо всякого предисловия поцеловала меня и повалила на свою кровать. Я с удовольствием отвечал её нежным губам, а мои руки, казалось, обрели некоторое подобие самостоятельной жизни, гуляя по самым интимным местам её тела. В промежутках между страстными поцелуями и прочим мы потихоньку разоблачались. Когда я увидел её бельё... мне показалось, что если я немедленно ей не овладею, то просто лопну от возбуждения. Поэтому я начал решительно избавлять Ангелину от украшавших её стройное тело почти невесомых трусиков.

* * *

Надо сказать, я и сама не ожидала, что так сильно заведусь. Поэтому я почти не могла думать, и до меня с большим трудом дошло, что пришло время для магии. Он повалил меня на кровать и не очень умело, но с большим пылом вошёл в меня. Боль, сопровождавшая потерю девственности, оказалась как нельзя кстати, хоть немного прояснив моё затуманенное страстью сознание. Я начала шептать слова составленного накануне заклинания. Ален, не обращая на этого никакого внимания, продолжал пронзать меня и вскоре я почувствовала, что боль сходит на нет, а вместо неё появляется чертовски приятное ощущение. Мне стоило очень больших усилий закончить заклинание, но я всё же смогла сделать это. Когда последнее слово сорвалось с моих губ, Нотт по инерции двинулся вперёд, но его тело уже опустело.

"Гарри! Пора!"— мысленно позвала я и открыла своё сознание, выступая проводником для духа парня.

В обычной ситуации это бы не сработало, но сейчас тело Алена и моё были связаны нитями "эссенции жизни" (не говоря уж про донельзя близкий физический контакт), так что Поттер легко сумел перейти с их помощью в тело Нотта. И как только он это сделал, тут же продолжил незаконченное слизеринцем дело. Я опять почувствовала накатывающий вал наслаждения и даже сама не заметила, как начала двигаться навстречу парню, помогая глубже проникнуть в своё тело. Единственным, что портило этот момент, была плавающая где-то в сознании далёкая мысль, что мне нельзя терять контроль. Иначе все усилия пропадут впустую, и Гарри не сможет вселиться в это тело до конца. Вскоре наступил момент, когда моё сознание практически покинуло меня в сильнейшей вспышке удовольствия, но я всё же успела прошептать короткую магическую формулу, заканчивавшую магический ритуал. А после этого всё потеряло значение. Мне было как никогда ещё в моей жизни хорошо. Я пришла в себя через несколько минут и утонула в зелёных очах, глядящих в самую душу. Выражение, которое можно было заметить в них, ясно говорило о том, что ими смотрит влюблённый в меня человек. И это не был Ален Нотт.

— Получилось,— радостно прошептала я.

— Получилось,— нежно поцеловал меня он.

Глава 7

И злость, и радость, и любовь—

Всё, что случилось, даже кровь,

Я буду снова вспоминать—

Вернётся прошлое опять.

Ангелина и Гарри, обнявшись, молча лежали на кровати. Парень рассеяно перебирал прядки волос девушки. Им было хорошо и спокойно, но ничто (в особенности ничто хорошее) не длиться вечно, поэтому раздавшийся вскоре стук в дверь послужил лишним напоминанием об этой свинской особенности вселенной. Но на этом дело не закончилось: в полной мере проявил себя закон подлости— не успели ни Поттер ни хозяйка комнаты пошевелиться, как дверь была открыта с помощью Аллохоморы.

На пороге возник встревоженный Альбус Дамблдор. Правда, через мгновение беспокойство на его лице сменилось удивлением, а затем и смущением. Буркнув, что он извиняется, директор Хогвартса ретировался, однако перед тем, как покинуть комнату всё же нашёл в себе силы попросить их зайти к нему. Видимо, хотел извиниться за своё неожиданное и очень несвоевременное появление.

Лучшая ученица и мальчик-который-выжил не стали затягивать с исполнением просьбы старого мага, и как только за ним закрылась дверь, выбрались из-под одеяла, в которое они совершенно рефлекторно завернулись, когда глава Ордена Феникса нарушил их уединение. Быстро одевшись, они поправили друг на друге одежду и уже собирались идти к Дамблдору, когда у посмотревшей Гарри в глаза Ангелины случилось видение...

В камине пустой гриффиндорской гостиной потрескивал огонь. Было поздно и все уже легли спать. Лишь староста, лучшая ученица факультета Гермиона Грейнджер ещё бодрствовала. На коленях у неё сидел её кот, которого она изредка поглаживала.

На улице раздался гром и пошёл дождь. Гермиона всё сидела и всматривалась в пляшущие язычки огня, а по щекам у неё текли слёзы. Было тихо. Очень тихо. Капли дождя вторили блестящим алмазам, падающим из глаз девушки.

Одна... совсем одна... Нет смысла... теперь ни в чём нет смысла... Зачем она учила эти никому не нужные заклинания? Зачем что-то вообще делала, зачем жила, если никого нет рядом? Родители мертвы, идеалы Ордена Феникса и прочей магической общественности в свете предательства (а по-другому это не назовёшь) Дамблдора, стали просто противны. Ещё бы, после таких-то известий... Жить просто незачем, никакого желания продолжать эту муку нет.

Теперь только тишина заглядывает в глаза... и болит в груди... и не хочется жить... В какой-то момент сердце Гермионы придавила такая сильная неподъёмная тяжесть, что захотелось умереть, исчезнуть, прекратить это глупое существование, эту бесконечную пытку.

Смерть... Девушка подняла палочку и посмотрела на неё. Всего два слова. Два простых слова и она будет свободна. Свободна от всего. Авада Кедавра. И всё. Больше никаких страданий, ничего... Какая-то особенно жгучая слеза затуманила на миг взор. Гермиона прерывисто вздохнула. Комок боли под сердцем тихо вздрогнул в такт.

Почему-то захотелось выйти под дождь. И она так и сделала, наплевав на то, что она староста, и на то, что должна следить за порядком. В коридорах замка гуляли сквозняки, было прохладно. Гермиона шла, опустив голову вниз.

Оказавшись на улице, она подняла к пасмурному плачущему небу, свои карие глаза тоже ронявшие влагу. И слезы небес смешались с её слёзами. Она плакала, и ей было больно. Больно от одиночества, от потери и пустоты ею вызванной.

Гермиона сама не обратила внимания, сколько времени она провела вот так, обратив лицо к небу. Но когда её уже стало трусить от холода, она решила всё же вернуться в гостиную факультета, хотя меньше всего ей сейчас хотелось быть именно там. Но её чёртова ответственность требовала вернуться туда и она не стала бороться с ней.

В гостиной по-прежнему никого не было, и даже камин уже потух. Было темно.

— Люмос,— шепнула Гермиона, а затем, устроившись в кресле, погасила волшебный огонёк.

Она долго сидела в темноте и из её глаз больше не текли слёзы, но от этого было ещё хуже. Девушка снова нащупала палочку и подумала о двух спасительных словах, сулящих покой.

Она сидела и думала об этом простом выходе, об этой яркой зелёной вспышке, когда вдруг кто-то зажёг тусклый свет на своей палочке и подошёл к ней. Это был Гарри, и из его зелёных глаз смотрела та самая тоска, что тревожила сердце Гермионы.

Они некоторое время смотрели друг другу в лицо, грусть к грусти, смерть к смерти. И в её теплых карих очах горел тот холодный огонь небытия, что сиял в изумрудах его глаз. Они чувствовали сейчас одно. Парень прекрасно её понимал, что и не удивительно.

Она уткнулась ему в плечо и слёзы с новой силой потекли из её глаз.

— Как больно Гарри, как больно...— шептали её губы.

И в ответ из его глаз тоже скатывались слезинки.

Им было больно. Вдвоём.

Слёзы вскоре закончились, но их горечь, казалось, останется на губах навечно. И она поцеловала его, стараясь ощутить что-то другое. Его губы были мягкими... И ещё они были сладкими и нежными, настойчивыми и покорными. Они были животворным источником, они были всем. Они дарили тепло и вырывали из того омута смерти, в который она только что заглянула.

Гермиона вздрогнула и всем телом прижалась к Гарри, а затем, взяв его руки, положила их себе на бёдра. Её руки забрались под его мантию и нежно гладили его тело. Он тоже не бездействовал, и она вскрикнула, когда его рука опустилась и нашла чувствительную точку на её теле.

Её дыхание сбилось, и она, не медля больше ни мгновение, направила его в себя. Сначала было немного больно, но потом... мысли оставили её на эти мгновения, и жизнь стала ясна и радостна.

"Всё что нужно— это быть вместе. Он и я. Мы. Вдвоём. Хорошо... так хорошо..."

...она поцеловала его в усталые глаза, и они, прижавшись друг к другу, молча смотрели в потолок гостиной.

Ангелина моргнула и пришла в себя. Видение продолжалось всего несколько секунд. Гарри внимательно на неё посмотрел, он определённо что-то заметил, но расспрашивать не стал. По девушке было видно, что у неё не то настроение, чтобы отвечать на вопросы. Да и Дамблдор их по-прежнему ждал. Поэтому они ещё раз поправили друг на друге одежду и отправились к директору.

Ход на лестницу, ведущую в кабинет главы школы, был открыт. Около двери они переглянулись, словно черпая друг в друге решимость, а затем Поттер постучал в дверь. Из-за неё раздался усталый голос старого волшебника, разрешающий им войти, что они и не преминули сделать.

Оказавшись внутри, они подошли поближе к столу, за которым сидел Дамблдор, и демонстративно обнялись, не сговариваясь решив, что им стесняться нечего и если кто-то должен смущаться, то отнюдь не они. Альбус стушеваться, однако, не спешил. Он внимательно посмотрел на парня с девушкой и, вздохнув, извинился за столь неожиданное появление в комнате лучшей ученицы.

— Дело в том, мисс Льюис, что в ваших апартаментах был зафиксирован очень сильный всплеск магической энергии, и я подумал, что с вами что-то случилось. То, что подобное может произойти в процессе... хм, интимного общения с противоположным полом как-то мне не пришло в голову. Ещё раз извиняюсь,— директор, казалось, был раздосадован своим промахом.

Но эти оправдания никак не вязались с его же подозрительным взглядом, которым он прожигал Ангелину и так называемого Алена Нотта, на всём протяжении своей речи.

— Ничего страшного, профессор Дамблдор. Мы понимаем— вы хотели как лучше,— ответила девушка, по-прежнему обнимая Гарри.

Директор ещё раз извинился перед ними и словно бы между прочим поинтересовался, а действительно ли всё в порядке и не хотят ли они ничего больше сообщить ему. Выслушивая их отрицательные ответы, он внимательно смотрел им в глаза.

"Не получится у вас прочитать наши мысли, господин директор"— злорадно подумал Поттер,— "Провидицы, а уж тем более Изменяющие судьбу, блокируют направленную как на них, так и на их окружение ментальную магию. Не говоря уж про то, что я владею ментальной магией не хуже вас".

— Ну что ж, не смею вас больше задерживать,— не сумев сдержать разочарование в голосе, прозрачно намекнул на окончание "аудиенции" директор.

— До свидания, сэр,— попрощались с ним парень с девушкой и покинули кабинет.

Затем они вернулись к Ангелине и устроились в кресле у камина. Поскольку оно было одно, девушка уселась Гарри на колени. Немного помолчав, парень спросил:

— Что ты увидела перед нашим визитом к Дамблдору? Ведь у тебя же было видение, да?

— Как ты догадался?— поразилась слизеринка и заёрзала на его коленях.

— Я умею чувствовать такие вещи,— с трудом пытаясь не отвлекаться на прижимающееся к нему тело лучшей ученицы, которое он ощущал тоже очень хорошо, ответил Поттер.

Голос у него был хриплым, и по нему было заметно, что хоть он и умеет много чего, но вот сдерживать себя, чтобы не наброситься на девушка прямо сейчас, ему трудно. Ангелина же, прекрасно осознавая какое действие оказывают на него её телодвижения, с невозмутимым видом передвинула собственную пятую точку немного в сторону. Парень вздрогнул и, плюнув на разговор, обратил самое пристальное внимание на тело девушки. А та только этого и добивалась— желания разговаривать не было никакого. У неё было сейчас совсем другое желание.

* * *

— А всё-таки, что ты тогда увидела?— спросил Гарри и поцеловал девушку.

— Какой же ты упрямый,— прокомментировала его поведение та, но всё же ответила,— Помнишь тот вечер, когда Гермионе сообщили о смерти её родителей?

— Помню,— кивнул Поттер.

— Ну, так вот его-то я и видела.

— Ясно,— задумчиво протянул парень и тяжело вздохнул.

— Что-то не так?— вопросительно посмотрела на него Ангелина.

— Нет... то есть да,— он привычным жестом взлохматил свои волосы и сказал,— Дело в том, что когда ты вспомнишь всё, что с тобой происходило, тебе будет очень плохо. Там, в прошлой жизни, с тобой случились кое-какие вещи, которые не пожелаешь никому. В частности тебя убили Пожиратели Смерти, причем не просто убили, а сначала вдоволь поглумились, попытали... понасиловали. И среди всего прочего предводительствовал в том отряде наш бывший друг и твой бывший учитель Рональд Уизли.

— Понятно,— слизеринка нахмурилась, но затем решительно произнесла,— Однако я всё равно считаю, что воспоминания мне вернуть надо, даже несмотря на их болезненность.

— Хорошо-хорошо,— улыбнулся Гарри. Хоть девушка и не помнила ничего о себе прежней характер её остался почти таким же, а значит спорить с ней не следовало,— Ну что, будем собираться? Поезд через полтора часа.

— Будем,— согласилась Ангелина и решительно вылезла из-под одеяла.

Парень последовал её примеру, не сумев правда сдержать недовольного вздоха и с трудом оторвав взгляд от не успевшей пока одеться девушки— покидать кровать не хотелось, но Хогвартс-экспресс их ждать не будет, поэтому... Собирались они быстро и деловито, так что когда до отправления оставалось ещё около получаса они уже заняли одно из купе. В процессе сбора чемоданов Поттеру пришлось начинать вживаться в образ Алена. Впрочем, это не составило никакого труда— того в Слизерине не очень-то жаловали и считали размазнёй, так как он не захотел присоединяться к Тёмному Лорду, а почти все выпускники змеиного факультета сейчас вливались в ряды сторонников Вольдеморта. По этой причине к нему относились свысока и дружно не общались с ним. Сам слизеринец в своё время от этого очень страдал, а вот Гарри это теперь пришлось как нельзя кстати. Ведь фактически Алена хоть сколько-нибудь хорошо не знал ни один его сокурсник, соответственно и заметить странное поведение парня не смог никто.

В поезде они быстро заняли первое подвернувшееся свободное купе, заперли дверь заклинанием и задвинули занавески на окне, после чего нашли себе занятие, которое заставило пролететь время путешествия как одно мгновение. Когда экспресс остановился на платформе девять и три четверти в Лондоне, они быстренько оделись и, выйдя из поезда, начали оглядываться по сторонам. Они намеревались отправиться в поместье Ноттов, но поскольку ни девушка, ни парень прежде там не бывали и аппарировать туда не могли, им пришлось отправить письмо домовым эльфам, чтобы те встретили их на вокзале с порталом.

И сейчас они искали домовика, который должен был уже быть на платформе. Собственно тот там и был, о чём парня с девушкой уведомил через несколько секунд радостный писк.

— Мастер Ален, мастер Ален!— к Гарри подскочил одетый в ливрею эльф,— Дилли всё сделал, как вы сказали. Дилли принёс портал,— моргнув своими огромными глазищами, домовик протянул Поттеру десертную серебряную ложку.

— Спасибо, Дилли,— благосклонно кивнул ему парень и взял портал в руку.

Ангелина тоже ухватилась за него, как и сам эльф.

— Ну, раз, два, три, поехали!— сказал Гарри, и они таки поехали.

Ложка перенесла их в просторный холл усадьбы Ноттов.

— Вот мы и дома,— рассматривая окружающую обстановку промолвил парень, а затем обратился к домовику,— Слушай меня внимательно Дилли. Это Ангелина, она скоро станет моей женой, поэтому ты и все остальные эльф должны подчиняться ей так же, как и мне. Понятно?

— Да, сэр!

— Очень хорошо,— Поттер немного подумал и добавил,— А теперь проводи-ка нас в спальню, которую раньше занимали мои родители. Чемоданы тоже прихвати.

— Как скажете, сэр,— согласно пискнул Дилли и, щёлкнув пальцами, отчего упомянутые выше чемоданы поднялись в воздух и поплыли за ним, направился, куда было сказано.

— Ты это серьёзно, насчёт свадьбы?— поинтересовалась у парня девушка.

— Серьёзнее некуда,— ответил тот,— Надеюсь, ты не против?

— Если это можно рассматривать как предложение руки и сердца, то нет, я не против. Наоборот, я обеими ногами за,— сказала Ангелина, и как только они оказались в спальне повалила парня на кровать.

Дилли тактично удалился, чтобы не мешать своим молодым хозяевам.

А на следующее утро Гарри отправился к устроенному им на случай собственного ареста тайнику, откуда извлёк спрятанное там Кольцо Памяти. Вернувшись в особняк Ноттов, он долго не решался отдать его Ангелине, но потом всё же переборол себя и предъявил артефакт девушке.

— Это Кольцо Памяти, изобретение Гермионы. Предполагалось, что оно должно сохранить в себе всю информацию, какую человек когда-либо воспринимал в своей жизни. Но это прототип, она (то есть ты) как раз испытывала его на себе, когда её убили. Для того чтобы изъять из него данные надо просто надеть его на палец,— объяснил он Ангелине.

Та взяла кольцо в руки, и некоторое время задумчиво глядела на него, а затем решительно надела. В первое мгновение девушка ничего не почувствовала, но уже через несколько мгновений её виски сжал чудовищный приступ боли и в голове начали рождаться сначала смутные, а потом всё более и более чёткие и яркие образы, вскоре вытеснившие собой реальность.

... что-то похожее на туннель и свет в его конце. А ещё чувство страха, вслед за которым приходит кратковременная боль. Потом свет начинает идти со всех сторон так, что ничего не видно. Первый вдох обжигает лёгкие болью. Она кричит.

... вот невысокая женщина с буйными каштановыми волосами что-то говорит ей, ещё совсем маленькой. И приходит понимание— это мама, она никогда не бросит, всегда защитит.

... а вот и отец, интеллигентного вида мужчина, чьи волосы посеребрены на висках сединой, добродушно улыбается своей уже немного повзрослевшей дочурке.

... мама научила её читать, она счастлива, ей нравиться складывать буквы в слова.

... она получила какое-то странное письмо, принесённое совой, скорее всего это какой-то глупый розыгрыш, но вдруг всё-таки правда? Она на это очень надеется.

... радость оттого, что она сможет стать волшебницей. Как же это здорово!

... поезд, смешной мальчишка, потерявший свою жабу. Кажется, его зовут Невилл Лонгботтом. Она решает помочь ему найти её.

... одно из многих купе. Внутри сидят двое: смешной рыжий мальчуган, пытающийся заколдовать свою крысу и другой, невысокий нескладный парнишка с зелёными глазами. Он очень красивый.

... какой прекрасный замок. Она будет здесь учиться.

... обида и грусть. С ней никто не хочет дружить, а ведь она просто интересуется новыми для неё вещами!

... здоровенный тупой тролль. Страх, дикий ужасающий страх.

... её спасают те двое мальчишек: рыжий и зеленоглазый, который, кажется, стал ещё красивее. Радость— теперь у неё есть друзья!

... Гарри влюбился в Чжоу Чанг. Почему-то обидно. С чего бы— ведь он просто друг?

... похоже, она влюбилась в Гарри. А он этого даже не замечает!

... Сириус погиб, Гарри очень плохо. Как же хочется помочь ему!

... я не верю! Нет!!! Этого! Не! Может! Быть! Они не могли умереть! Мама, папа!!!

... оказывается всё не так уж паршиво, когда можно разделить несчастье с кем-то. Лёгкая, грустная улыбка— вот уж не думала, что мой первый раз произойдёт сразу же после таких известий.

... что бы я делала, если бы не Гарри? Скорее всего, давно бы покончила с собой...

... выпускные, Гарри говорит, что нам надо видеться реже— это опасно. Он прав, но как же мне не хочется расставаться с ним на неопределённый срок.

... Рон, как ты можешь!

... как больно, как же больно...

... зелёный свет и чувство освобождения. Это смерть. Но я не должна умереть, я не могу оставить Гарри...

Когда Ангелина (или всё-таки Гермиона?), наконец пришла в сознание, ей было очень плохо. Последние воспоминания, связанные с её смертью и предшествовавшим оной мгновениям девушке категорически не понравились. После этого она несколько дней лежала пластом и пыталась совладать со всё никак не проходящей дрожью. В паху болело, хотя она прекрасно понимала, что в этой жизни насилие над ней никто не совершал. Она сейчас совершенно не представляла, как сможет жить с таким опытом дальше. Но через пару дней она всё-таки смогла заставить себя выйти из комнаты и повидать Гарри, который согласно её просьбе всё это время её не беспокоил. При виде парня ей сразу же стало легче и все страхи отступили— снова захотелось жить, причём жить в законном браке.

Поэтому следующие несколько дней Гермиона рассылала приглашения на венчание, закупала продукты, украшала дом... В общем, занималась предсвадебными хлопотами, стараясь отвлечься от неприятных воспоминаний, и ей это удалось. На свадьбу она позвала, как и полагалось, весь "цвет общества", в который входили в основном слизеринцы, хотя было и несколько семейств традиционно учившихся в Рейвенкло. Не то, чтобы ей хотелось их видеть, но просто так было принято и если бы их не пригласили, то это расценили бы как оскорбление. Ссориться же с чистокровными семействами ей не хотелось— кому нужны лишние враги?

И вот наступил день свадьбы. Гарри жутко нервничал, равно как и его невеста, совершившая настоящее паломничество по свадебным салонам в поисках платья, которое не стыдно было бы одеть на "самую важную церемонию в жизни любой девушки" по выражению Агаты Равус , владелицы одного из таких заведений, где Гермиона в конце концов и приобрела наряд.

Сам ритуал магического венчания был очень древним и серьёзным колдовским обрядом. И большой популярностью он сейчас не пользовался. Причиной тому служили налагаемые им узы, разорвать которые потом было невозможно. Они связывали в буквальном смысле души новобрачных, позволяли им общаться на ментальном уровне, минуя вербальные средства коммуникации, так что молодые люди в прямом смысле слова понимали друг друга без слов.

Но кроме очевидных плюсов были и некоторые моменты, которые вызывали нежелание волшебников заключать магические браки. В частности, если один из супругов умирал, то другой незамедлительно отправлялся в Царство Смерти вслед за ним. То же самое касалось и любых телесных ощущений— что чувствовал один, чувствовал и другой. Конечно, в постели это было только плюсом, но вот что касается боли... м-да, многие маги не хотели и в самом деле разделить со своей второй половиной все беды и несчастья, наряду с радостями. Да и сохранить что-нибудь в секрете от своего партнёра по браку было практически невозможно— всё-таки прямой мысленный контакт это вам не хухры-мухры.

Последнее подобное венчание состоялось шестьдесят семь лет назад. И с тех пор на такой ответственный шаг ещё никто не отважился. Будущая чета Ноттов решила стать исключением. Тем более что между ними итак уже существовала какая-то не совсем понятная связь, имевшая очень похожие характеристики, но по степени выраженности до магической свадьбы всё-таки не дотягивающая.

Церемония должна была проходить в главном зале особняка. Где-то за час до назначенного времени стали появляться гости. Их встречали, провожали внутрь и оставляли общаться между собой под присмотром домовых эльфов, выполнявших функции официантов, дворецких и прочей прислуги.

Наконец, когда собрались почти все, состоялось и само венчание. Главный зал был убран белым и синим цветами, и от самого входа в него тянулась переливающаяся всеми цветами радуги заколдованная дорожка, по бокам которой находились гости, вошедшие в это помещение через боковые двери. Дорожка заканчивалась в другом конце зала на возвышении, напоминающем церковный амвон . Там сияние распространялось даже на сам воздух и становилось гораздо ярче. Кроме того, там имелся небольшой столик, напоминающий аналой , на котором лежал кинжал, инкрустированный изумрудами, и палочки молодожёнов.

Кстати сказать, парню пришлось купить новую палочку— та что принадлежала Нотту слушалась его не очень хорошо. Выбирал он её в одном из собственных магазинов, попутно с вступлением во владение имуществом Ноттов, и затянулось это, как и в первый раз, надолго. Но в итоге он всё же нашёл подходящую: тринадцать дюймов, бузина и сердце василиска, годную в основном для дуэлей и чёрной магии.

Но вернёмся в зал, где проходила церемония. Как раз в это время по упомянутой выше заколдованной дорожке под звуки древней музыки, традиционно сопровождавшей обряд, шли под руку Гермиона с Гарри. Девушка была одета в пышный белый наряд невесты, парень щеголял чёрной классической мантией.

Взойдя на возвышение, Гарри взял в руку кинжал и сделал им аккуратный надрез на запястье шуйцы Гермионы. Удивительно, но из ранки не вытекло ни капли крови. Затем он передал его своей невесте, и уже она сделала надрез на его деснице, после чего положила кинжал туда, откуда он был взят. Потом они переплели длани так, что порезы соприкасались, а не пораненными руками взяли свои палочки и, скрестив их на манер переплетённых конечностей, одновременно произнесли заклинание:

— Aetemnus foedus! [вечный союз. лат. яз.]

В то же мгновение дорожка, по которой они прошли на возвышение, начала гаснуть. Взамен неё из ранок на их дланях вырвался огонь, и на несколько секунд полностью скрыл руки молодых пламенем. Когда он погас, от порезов не осталось и следа, а на безымянных пальцах десниц парня и девушки можно было обнаружить что-то похожее на сияющую золотом татуировку обручальных колец.

На этом, собственно, само венчание благополучно завершилось, и весь оставшийся вечер занял банкет. Ничего интересного или хоть сколько-нибудь зрелищного там не произошло. Когда же и торжественный ужин подошёл к концу и все гости либо благополучно отбыли домой, либо устроились в комнатах для гостей на ночь, Гермиона и Гарри направились в спальню. Но этот раз они не занимались любовью— девушка ещё не отошла от вновь обретённых воспоминаний. Да и устали они так, что было совсем не до этого.

Эпилог

— Привет, Гарри!— Гермиона запрыгнула на парня, обвив его бедра своими длинными ногами, и поинтересовалась, перед тем как поцеловать его,— Как дела?

— Замечательно,— еле выдохнул после окончания поцелуя Поттер, носивший теперь фамилию Нотт,— Я наконец-то выяснил причину его бессмертия. Скоро он за всё заплатит!

— Конечно,— согласилась девушка,— А пока... займёмся чем-нибудь более приятным. Ты как, не против? — Я только за,— хрипло ответил парень и повалил Гермиону на кровать.