Прибытие (полностью роман)

— Что ты делаешь ещё? Проблемы … Так не пойдёт. Не можешь вылечить проблему одного больного, значит, снимай симптомы. Пусть недолго продержится, но какое-то время продержится. Глядишь, к тому времени спасём наших целителей.

С одной стороны я был согласен с отцом. Такими темпами я могу потерять людей. Остаток дня я-таки успел обойти оставшихся больных, снимая лишь последствия последних лет. Лица мелькали перед глазами, и я просто постирал их считанные воспоминания из своей памяти. Хватит, не могу больше.

Спал я вновь у деда. Во сне был с ней. Отдыхал душой…

Она напомнила про чафон. Вспомнилась обида, что она не одела. Да что со мной такое? Напряжение сказывается. Как всё надоело! Так хочется прижаться к ней, ощутить её теплое тело, прикосновение к её губам, коже…

Потом сплошной кошмар. Хорошо, у Арии было всё пучком, она вела себя спокойно, играла роль загнанной жертвы. при этом чувствовала себя уверенно. Это радовало. Ещё и её лечить … мне для полного счастья только не хватало. Нет, я, конечно, сделал бы это с удовольствием, но копаться вновь в этих болезненных воспоминаниях… как-то не хотелось. И хотя чувства у Арии были не совсем приятные, она всё больше ненавидела романтические вещи, но той боли не было. А мне хватало боли своих пациентов…

Последние дни отзывались сплошной болью. И только сейчас я понял, что не всё было так гладко, как казалось. Ария научилась закрывать свою боль от меня. Детка, что ж ты делаешь? На меня навалилось всё разом, когда она просто в понедельник не справилась и слёзы лились сплошным потоком… Малышка…

Я забил на всех клиентов. Следовал лишь за ней, она не в том состоянии, в котором её можно бросить. Не сейчас…

И на танцы я пошёл тоже. Боги, прошу, помогите, пусть мы вместе станцуем, пожалуйста.

Стоило мне взглянуть на эти серые глаза, как я сбился в дыхании. Любимая, родная… Сердце радостно стучит. Наслаждаюсь каждым прикосновением, мы движемся в такт музыке, ни разу не сбиваясь. И танец, медленный, плавный, мучительный и дарящий наслаждение… Не могу отвести взгляда, не могу отпустить из объятий. Музыка закончилась, а мы всё ещё танцуем. Как же сильно люблю. Как можно жить без тебя, любимая?

Следую за ней и после танцев. Он ведёт её на свидание, а она мыслями там, со мной, в танце… Это греет душу. Сияет, но для меня… Приятно… Словно мы продолжаем быть вместе, там, в танце, вот только нас больше не отделяют маски…

Потом трактир, муж галантно ухаживает за любимой. А я ревную. И ничего не могу с собой поделать. Ария прочувствовала. Уже ощущает мои чувства? Неужели?! — я радостно усмехнулся. Это было приятно.

Что опять не так? Странное чувство опасности. Резинка… единственный блокиратор. Я сиганул к Арии домой, нашёл семейный гарнитур. Серьги незаметно надеть не получится. Что остаётся? Браслет…

Схватил и сиганул под стол, оборотился тенью.

Едва успел обратно, как услышал голос Виктора:

— Распусти волосы. Мне надоело, что ты причёску не меняешь. Распустишь или я сам распущу?

Она забилась в страхе.

“Распусти, не бойся,” — я уже подстраховал.

Надеваю ей на ногу блокиратор. На руку, опять же, незаметно надеть не выйдет. Фиксирую его на бедре. Пришлось чуток растянуть, чтоб наделся. На щиколотке будет видно. Пусть платье и в пол, да только всё равно из-за разреза может быть заметно. Хорошо разрез всего лишь до колена.

Надел. Хух. Выброса силы не произошло. Муж выхватил резинку, я едва успел уничтожить волоски с неё и успел снять функцию блокировки с неё. Теперь это просто резинка, не более того.

Ария чуть не плачет. Её эмоции захлёстывают меня. Хочется избить мужа, а лучше убить. Она про себя улыбнулась на мои желания. Вот вроде бы молчу, а мы друг друга всё равно понимаем без слов, чувствами.

Любимая сбегает от мужа, якобы по нужде. Я следую за ней. Так хочется утешить её, обнять, прижать к себе. Она ощутила их, мои чувства. Зову её в кабинку.

Чафон записывает всё, я не могу этого отменить. Поэтому приходится не высовываться. Хорошо, что он не ловит магию, а вот последние разработки и её ловят.

Перемещаю браслет с ноги на талию, не разрывая блокировку, оставляя закольцованность и не снимая его полностью. Прикосновения, пусть почти не ощутимые, не осязаемые, но для меня ощутимые. По её телу бегут мурашки. Она их чувствует? Любимая…

И я начинаю с ней говорить… Всё равно этого никто не услышит. Ложные надежды, стоит ли их давать… Или не ложные, но я так боюсь их сорвать…

А потом она вернулась обратно за стол. И все чувства словно в один миг заполонили меня, но больше всего заполнило меня всего чувство опасности, причём жуткой — страх за её жизнь. Всё настолько быстро. Ария успела отскочить раньше, чем среагировал я. Почему я не ощутил тварь? Перевёртыш, значит. Почему? Любимая, которую я должен защищать от опасности, в очередной раз она сама себя защищает. Прости, малышка. Поднялась паника, все устремились к выходу, любимая тоже. Но вновь ей не сидится на месте и даже к мужу она испытывает сострадание.

“Не суйся! Я разберусь.”

Я вызвал двух магов. Я не должен тут светиться. Сам заблокировал тварь, правда так, что она не могла покинуть трактир, не более того. И пока меня не позвали военные, для восстановления руки, я молча наблюдал за происходящим из облика тени. На самом деле ни капли сострадания к мужу, наоборот, я хотел, чтобы он хоть частичку той боли ощутил, что довелось испытать ей. Моя девочка… Любимая… Как можно любить и ни во что не ставить самого дорогого человека в твоей жизни? Как?

Военные не стали пытать мужа, я попросил своих друзей убедить в том, что нельзя пока светиться перед мужем. Что проводится тайное расследование по его поводу и есть наш агент под прикрытием, который выполняет задание. Поэтому его даже не вызвали на допрос.

Я не стал исцелять мужа. Отправил его в клинику искусственных протезов. Ничего, перебьётся с ненастоящей рукой. Поделом ему будет. А потом я восстановил плоть, вот только обострил нервные окончания. Пусть помучается… А объяснил тем, что так компенсируется неживая кость. Он даже поверил. Наивный.

Ария отказалась отдать чафон как вещдок. Правильно сделала. Я не для того доставал его для неё. К тому же он уже запрограммирован на её ДНК и посторонней эксплуатации не подлежит.

Увезли её на базу за городом. Допрашивали снова и снова, ну сколько можно её мучить? Потом вызвали нас, всех, кто хоть как-то из магов пересекался с ней. Мы подтвердили её показания и Серёга подтвердил, что этот чафон наша разработка и запрограммирован только на Арию, так что толку не будет, если они его заберут. А вот доказательства, собранные им, могут быть использованы против её мужа, на которого шьётся досье. Поэтому ей и выделили это устройство, кто как не она ближе всех к нему.

Вечером её отпустили, вот только выкинули как кошку, и добирайся как хочешь. Обволакиваю её своей тьмой, свитой под комаров. Пусть чафон запишет, что её окружили комары. Перенёс её домой. Нельзя даже погладить. Засада с этим устройством. Просто развеял тьму и всё.

Ария собралась трудиться. Бедная моя девочка, даже при всех неурядицах находит в себе силы куда-то идти. Любимая, потерпи ещё чуточку, осталось совсем маленько.

На предприятии я от неё отстал, всё ж там она в безопасности. Она хороший специалист в своём деле, так что… Её ценит правительство, предприятие ведь государственное.

Я занимался очередным больным, когда Ария повстречала мужа. Но как? Она ведь не с ним. Или с ним? Я бросил больного, только чтоб быть с ней рядом. У неё болело сердце, а она находила в себе силы говорить. Её слова больно ранили, в них было столько чувств, даже бесчувственный чурбан бы проникся. Но он не понимал. Как так можно? Ты ведь тоже любишь её? Зачем заставляешь её страдать? Всё больше уверялся в том, что убить бы его, таким людям не следует даже ходить по Земле. Как такого можно было выростить? Почему любовь творит такое? Это ведь самое светлое чувство на Земле и самое жестокое.

Ария вбежала в подъезд, я ринулся к ней, вновь откат. Любимая…

Она даже не может идти, я беру её на руки и несу в квартиру.

На этот раз хуже, чем было раньше, она даже не в силах вдохнуть, я не могу даже откатить. Обволакиваю своей тьмой, своими чувствами.

"Дыши, слышишь, дыши!"

"Не могу!"

"Можешь!"

Она усилием воли делает вдох. Молодец, умничка!

"Что ж ты себя не бережёшь-то?" — на меня накатывает отчаяние. Ну за что ж тебе такое. Хочется в очередной раз плюнуть на всё, забрать её.

"Прости. Вечно тебе приходится вытаскивать меня из передряг."

Оставил её, не мог не оставить. Ей уже лучше, а мне нужно долечить того больного.

А потом ещё сотня больных… Откуда ж они берутся. Лечу поверхностно, на большее я сейчас не могу распаляться.

Ария с кошкой играла дома. Остался последний день выдержать… Как же это сложно.

Я забил на всех больных, следовал за ней по пятам. Муж от неё не отступится.

На предприятии всё было тихо и мирно. А вот в трактире запахло жаренным. Неужели им всем мало того, что она вынесла. Они решили подлить масла в огонь.

Когда тебя увольняют, это очень обидно. Я лечил много людей, у которых после такого тоже возникали различные болезни, но в основном с сердцем связанные. А моей девочке нельзя волноваться. А они опять её мучат. Ну что ж это такое. Я бы разнёс тут всё, только за то, что они сделали ей больно, хоть и хозяин был прав со своей стороны. Но Ария любила это место, и она бы расстроилась. Ещё большую боль не хотелось ей доставлять. Она полдня просидела в кабинете у хозяина трактира, прокручивая кадры с нападения. Я кстати, их не видел с того ракурса, смог рассмотреть, откопировал видео себе.

Ария думала, и мысли у неё были грустные. Она сомневалась в моей искренности. Это было больно, я ведь не дал повода так думать. А что дал? Не дал даже надежду, ничего не рассказал, просил лишь верить. И пусть я всегда прихожу на помощь, но отчаявшейся девушке этого мало. Ей нужна поддержка.

Прости, любимая. Ещё чуточку и мы будем вместе. Осталось продержаться всего несколько часов. Последних, самых трудных.

Люблю тебя, почувствуй это. Обволакиваю её своими чувствами. Любимая.

Часть 2 Глава 7

Меня пытались вызвать по чафону, но я вырубил его. Тогда стали пытаться со мной связаться мысленно отец — блокировал, потом Серёга.

"Что?"

"Ты не отвечаешь?" — Серёга был спокоен, как и всегда.

"Ближе к делу!" — а вот у меня нервишки уже шалили, не до отвлечений сейчас.

"Мы кое-что накопали,надо проверить!"

"Проверяйте!"

"Эй, ты чего?"

"Она с ним, и это серьёзно. Она на грани, как и я. Сегодня последний день. Поэтому меня нет. И тебя тоже, вызови ещё Ваську. Следите за подписанием бумаг, потому что если он не подпишет, я вмешаюсь по обстоятельствам. Всё, конец связи."

И пусть весь мир катится в пропасть!

Любимая, моя маленькая девочка! Мысли с трудом удаётся удержать в пределах моей головы.

"Всегда можешь меня позвать. "

Но она не позовёт, да? Хочу её обнять, прижать к себе и не выпускать.

Я был против того, что она пускает его в дом. Но что же делать? Она взрослая девочка, не могу ведь я запретить ей, это пока ещё только её жизнь. Как же сложно держать себя в руках, когда чувство опасности просто вопит.

Войти не могу, разве что сигануть внутрь, но всплеск можно отследить, если он активированный маг, может заметить. Сигаю сразу в квартиру.

Как же это мучительно, ожидать её. Остаётся только надежда на то, что мозги он не совсем растерял, что дождётся, когда они останутся без свидетелей.

Они вошли в квартиру. Я чуть с ума не сошёл, пока ждал. Казалось, прошла целая вечность.

На любимую было больно смотреть: бледная, как мел, впавшие щёки, тусклые глаза. Сколько же потрясений в один день! И это ещё не конец!

Боги, дайте мне сил сдержаться!

"Скажи, прошу!"

"Не вмешивайся, пока не позову!"

Она чуть успокоилась. Моё присутствие немножко помогло.

Вот так многие мужчины оставляют своих любимых в самый сложный момент, их нет рядом. Как можно бросить, когда ты так нужен?

Муж осматривается, поначалу мне показалось, что он меня заметил, но нет. Во взгляде сквозит брезгливость. Каждое слово сквозит ядом. Начинает притрагиваться к вещам, ставя метки-ловушки. Они небольшие, их невозможно отследить, если не знать, что искать. И они включаются в момент соприкосновения, отсасывают энергию владельца. Капля за каплей. Более эффективный способ пополнения энергии. Постоянно сосётся, давая возможность владельцу вещи подлататься природным способом.

Неужели он любит? Как можно вот так любить?

Идёт в кухню, продолжая ставить метки. Они часть него. Значит, это он создаёт метки. Вопрос ещё в другом: на каких ролях он во всём этом? Если я его убью, прекратится ли всё? Чутьё подсказывает, что нет. А значит, нужно держать себя в руках! Стискиваю зубы и стараюсь спрятать свои чувства. Арии своих переживаний хватает!

Муж начинает приставать.

"Позови!"

Как же хочется вмешаться. Но если вмешаюсь до её желания, она может всю жизнь себя винить, мысленно прокручивая этот момент снова и снова.

Но не зовёт, а действия мужа переходят все рамки. И ведь по закону не влезешь, земляне по-прежнему прописали в союзе супружеский долг и его могут заставить выполнить силой. И развод тогда не дадут. У них по-прежнему насилие внутри семьи возможно. Они не относятся к своей половинке, как Богу или Богине.

Муж раздевает её, как же больно смотреть на неё. Весь страх передаётся мне, вся буря чувств. Загораживаю её собой, превращаясь в невидимую плёнку. Он не сможет войти в тебя, малышка. Так хочется ударить его током, поджарить его плоть, чтоб больше никогда не мог надругаться над женщиной!

На удивление он отвлекается для подписания бумаг.

"Буря!"

И я не удержался и вложил пусть и не ток, но с силой ударил его схожей энергией.

Одновременно являются маги и военные, арестовывают мужа. Как же хочется сразу явиться, но нельзя светиться. Одно утешает — ей больше ничто не угрожает. Разве что инфаркт.

Уходят, и тогда я проявляюсь. Моя девочка, любимая девочка.

Столько невысказанных чувств, которые теперь можно проявлять.

Смотрю на неё, заглядывая в любимые очи, как же я скучал. Так хочется прикоснуться к ней, но приходится сдерживаться, ей нельзя делать больно, она не заслужила грубость даже в порыве страсти.

Заключаю её в объятия, и всё — не могу надышаться, насладиться прикосновением.

Когда очнулся от её пьянящего аромата, вспомнил про лечение.

Снял блокиратор, но у неё мысли о другом. Это хорошо, я боялся, что после мужа она не захочет вообще физической близости.