"Хроники вампиров" Энн Райс

"Хроники вампиров" Анны Райс: размышления.

"Хроники вампиров" — это цикл романов в жанре мистики, объединенных одними персонажами, и большая часть данного цикла переведена на русский язык. Так же действие книг "Хроник вампиров" иногда переплетается с другим мистическим циклом Анны Райс, "Мэйферскими ведьмами", но здесь мы будем рассматривать только и исключительно "Хроники".

В "Хрониках" отчетливо прослеживаются два вида романов: стержневые и боковые. Вторые не имеют прямого отношения к развитию сюжета, это романы о приключениях второстепенных героев, таких, как Пандора, Мариус, Арман. Стержневыми книгами являются произведения о Лестате. Именно он — главный герой "Хроник", хотя поначалу автор не предполагала отводить ему центральную роль.

Это крайне интересная личность, и интересная в нескольких аспектах: прежде всего, будучи человеком (или, если угодно, вампиром — но в дальнейшем я для простоты буду называть образы Анны Райс человеческими образами), так вот, будучи человеком действия, Лестат все время оказывается в затруднительных и опасных ситуациях, он постоянно — да простят мне такой вульгаризм — влипает в них. Чтобы не быть голословной, приведу цепочку сюжетов: итак, в первой книге его дважды чуть не убивают его ближайшие друзья, те, кому он доверял и кого он любил. Затем, едва он приходит в себя (уже в конце ХХ века), тут же оказывается во власти капризной и своевольной Царицы Проклятых, а чуть погодя ухитряется потерять собственное тело... Закончил Лестат тем, что после очередного головокружительного влипания, когда не кто иной, как сам Дьявол плакался ему в жилетку и уговаривал уйти к нему в помощники, — так вот, Лестат после этого оказался в своеобразной коме, подобной той, в которой некогда тысячелетия пребывала Акаша. Если до этого красавец-вампир с блеском преодолевал все свалившиеся на него невзгоды, становясь все сильнее и сильнее, то последнее приключение, похоже, стало для него роковым. Он лишь временами выплывал из своего анабиоза, а, выплыв, активного участия в событиях не принимал, хотя по-прежнему считался среди вампиров легендой. Печальная судьба — и для Лестата, и для читателя, которому этот вампир весьма полюбился. Так поговорим же немного об его образе.

Итак, крайне интересно наблюдать за приключениями Лестата. Его харизма по праву дала ему титул принца Проклятых. Но это еще не все. Он интересен еще и как персонаж, сам по себе. Его эволюция Героя.

Вспомним, что автор поначалу явно не отводила ему роль центральной фигуры. И даже положительной. "Хроники вампиров" начинаются с книги "Интервью с вампиром", главный герой которой — Луи де Пон дю Лак. (По-французски его имя пишется как Point (Пуан) du Lac, и переводится "Местечко у озера", "Озерное местечко"). Какая чудесно завуалированная параллель с Ланселотом Озерным! Прекрасный благородный рыцарь без страха и упрека, обманом вовлеченный в сети коварного злобного чудовища!.. И кто же это чудовище?.. Лестат. Заметим, Райс даже пытается наказать "злодея" в конце: не правда ли, Лестат при последней встрече с Луи выглядит таким жалким и больным, так напоминает собственного отца?.. "Он сам наказал себя!" — заявляет Луи.

Таким, вероятно, и задумывался окончательный финал. "Хроник" не было.

Но Дэниэл в последней главе ясно дает понять отношение автора: "Не может все кончится таким отчаянием!"

Анна Райс любила Луи. Она должна была дать ему выход... Возможно, ей хотелось также рассмотреть ситуацию глазами его антипода. Вот так и возник "Вампир Лестат" — и отомстил своей создательнице: она безумно влюбилась в проработанный и углубленный образ Лестата, едва позволила себе погрузиться в него. И теперь уже книги о нем следуют одна за другой... С ним у нее получилось то, что не вышло с Луи: погружение в мир вампиров. Луи всегда не хватало принятия среды. А Лестат — он идеальный вампир. "Вампирский Джеймс Бонд". Именно поэтому противоречие между Лестатом из первой книги и Лестатом из последних нарастает как снежный ком. Да, писатель прекрасно объясняет эту эволюцию, но исток ее непреднамерен. В четвертой книге, в "Похитителе тел", автор уже откровенно делает свой выбор между Луи и Лестатом, встав на сторону последнего. Если в "Вампире Лестате" она просто убирает позорную для своего героя сцену последнего разговора с Луи, то в "Похитителе" Лестат уже открыто обвиняет Луи в обмане: "сцена, которой никогда не было"...

Выбор автора сделан.

Все страдания и сложности, что выпадают на долю принца вампиров, только усиливают его обаяние — и прежде всего в глазах самой писательницы. Давайте для примера сравним: превращение в вампира Луи — и превращение Дэвида. Да, Лестат в обоих случаях неукротим, прекрасен и импульсивен. Да, это параллель. Но есть одно кардинальное отличие, которое никак не "замазать": в случае с Луи Лестат бросает своего Птенца, смеется над его переживаниями, банально разбирает документы во время столь волшебного превращения — ведь именно за это Луи отвернулся от Лестата, за непонимание и жестокость в столь важной для Луи ситуации. А в случае с Дэвидом тот же Лестат так нежен, так чуток, так заботлив: он разыскивает водопад, чтобы Дэвид мог вымыться, спрашивает, не нужен ли Дэвиду какой-нибудь совет, какая-то помощь...то есть ведет себя диаметрально-противоположно! Возможно, писательница изначально чувствовала этот потенциал в Лестате, чувствовала, что несправедлива к нему.

Словом, эволюция ее отношения к герою едва ли не более интересна, чем сам сюжет "Хроник". В конце концов, на противоречиях образа Лестата строится психологическая коллизия "Похитителя тел". Это редкий дар, свойственный немногим писателям: умение превратить собственные промахи в козыри.

Анна Райс блестяще владеет приемом, который я называю приемом "наклонной плоскости" и который сама очень люблю применять. Этот прием хорош в больших произведениях, таких, как повесть или роман, но совершенно неуместен в рассказе, поскольку для него необходимо несколько затянуть или притормозить действие...поиграть с читателем.

Итак, в чем же он заключается?..

Благородный и прекрасный принц идет, преисполненный любви ко всему сущему, по цветущему лугу-лесочку-полю, задрав глаза к ясному солнышку и голубому небу, идет и поет. И не замечает, что дорога начинает плавно так идти под уклон...все больше и больше, все круче и круче. Куда там встревожиться, прекраснодушный дурак только рад: можно бежать вприпрыжку: быстрее и веселее! Он и бежит со всех ног. А читатель видит, что там, внизу, пропасть. Надо же как-то остановить этого беднягу! Как?!. Может, сам очнется?!. "А фигли!" — говорит автор. И герой разувает глаза, когда уже летит в эту пропасть...вместе со всеми своими ромашками. А там уже воля автора: захочет он дать шанс герою вылезти, обдирая ручки об острые краешки, или полет окажется...хи! — летальным...

"Где же у Райс ромашки?" — возможно, спросит читатель.

"Солнце на снегу!.." — с улыбкой отвечу я.

И второй близкий "наклонной плоскости" прием: "подожди немного" — намеренное оттягивание важного момента (скажем, битвы с Похитителем тел) и преувеличенное количество мелких — но до звона накаляющих атмосферу! — деталей. Это вот те самые "крючочки", "интригующие моменты", которыми писатели удерживают своих читателей по уши в книгах.

То есть одно из бесспорных достоинств книг этой писательницы — их увлекательность и динамичность сюжета.

Однако есть и несколько существенных недостатков. Можно было бы почетче определиться со цветом глаз главного героя (то серые, то голубые, то кобальтово-фиолетовые) или со цветом волос Армана (то черные, то золотистые, то каштановые). Это прежде всего обращает на себя внимание. Несколько небольших противоречий есть и в описании действий Таламаски, вроде покупки для Джессики билета на концерт Лестата и запрета ехать на этот концерт... но не будем цепляться к мелочам. Поговорим о более крупных промахах.

Крайне занимательны речи Мариуса. Почему-то у Анны Райс именно кельтские племена разгромили Римскую империю...между тем, кельты были покорены римлянами еще во времена Юлия Цезаря — и окончательно уничтожены нашествием германских племен: франков, германцев, готов; и тюркских — гуннов. Все дело в том, что кельтская культура потому так для нас загадочна и малопонятна, что не осталось никого, кто смог бы донести до нас ее тайны. Тайны Стоунхенджа и травяных лабиринтов. Небольшое количество валлийцев, прямых потомков кельтов, еще живущих в Уэльсе и в Корнуолле (англичане потомки англов, саксов и норманнов, кельтской крови в них нет), а также в Шотландии и в Ирландии, не сохранили ничего, кроме отдельных легенд. Лестат, в отличие от Мариуса, потомок не галлов (кельтов), а воинственных франков, чье самоназвание постепенно трансформировалось во французов — и как можно забыть такую простую истину, звучащую в самом языке — ускользает от моего понимания!

Но дальше становится еще веселее! История Армана — блестящий пример того, что получается, когда человек пишет о незнакомом ему предмете. Итак, XV век. Я позволю себе привести весь этот отрывок из "Вампира Лестата" целиком:

"Появились всадники. Черная туча росла на горизонте. Вопли ужаса. Золотоволосый ребенок в грубой крестьянской одежде все бежит и бежит вперед. Вокруг него уже целая орда всадников, они хватают его, мальчик вырывается, отбивается, но его уже перебрасывают поперек седла, и всадник уносится к самому краю света. Этим ребенком был Арман.

Все происходило в степях южной России, но Арман тогда не знал, что это Россия. Он знал лишь маму, отца, то, что на свете существуют Бог и дьявол, что есть церковь. Однако ему не было известно ни имя его родины, ни название родного языка, ни то, что похитившие его всадники — татары".

Мало того, что это чудовищным образом противоречит истории, изложенной самой Анной Райс в "Вампире Армане" — а противоречить самому себе в разных частях одного цикла — непростительный промах для любого автора. Там Арман намного старше, и все события закручены вокруг попытки спрятать икону. И еще одно несоответствие: в "Вампире Армане" Византия уже завоевана Османской империей. В изложении тех же событий в "Вампире Лестате" — еще нет: "И вот на горизонте возникает невероятное скопление величественных зданий Константинополя эпохи заката Византийской империи с ее фантастическим скоплением народов и крупнейшими рынками рабов."

Поговорим о версии, изложенной в "Вампире Лестате".

Турки-османы возьмут Константинополь в 1453 году после 53-х дневной осады. Здесь же Империя еще существует, следовательно, это происходит до 1453 года, хотя и в XV веке.

С позволения сказать, о какой России может идти речь в ту эпоху?.. Россия — это Петр I, Екатерина II и так далее. Это Санкт-Петербург. Это XVIII век. И татары в степях Южной России — такой же анахронизм, как фараон на троне...Афинской республики. Тут речь может идти о Руси... Московской Руси. Но тут возникает еще одна проблема! Начало XV века — еще не окончательно завершен процесс объединения русских земель вокруг Москвы. Не существует еще русского государства, как такового, а есть разрозненные княжества. И тогда давайте уточним, в степях какого княжества находилась та деревня?.. Потому что, если, скажем, это был Киев (как напишет она сама позже, в другой книге)...то Киев отошел к Великому княжеству Литовскому еще в 1362 году, в битве у Синих Вод, состоявшейся между Ольгердом и Мамаем. И уже к XIV веку завершается разделение единой древнерусской народности на три ветви, всем нам знакомые: украинцев, белорусов и русских. Так что же, Арман на самом деле "гарний хлопчик"?.. И какое отношение к русским княжествам имело Великое Литовское?.. Вот чего я никак не могу понять...

Но если бы Анна Райс во что бы то ни стало хотела перенести действие своей книги на русские территории? То какие ей следовало бы выбрать вместо Киева?

Если отталкиваться от версии, изложенной в "Вампире Лестате", то здесь два варианта: либо, если это происходит после 1425 года (что нам неизвестно) — южные границы Московского княжества, либо — это вероятно в любую эпоху XV века — Рязанское княжество.

Опять же, что татарам делать в Московском княжестве?.. Простые набеги? У Орды уже не хватало сил. А основная политика ханов в ту эпоху — политика умиротворения Москвы, политика переговоров (близился конец ига, Орда уже не могла диктовать Москве, уже недалеко 1480 год — год Стояния на Угре!) К тому же, в Московских землях в то время шла война за престол между князьями Юрьевичами: Василием Косым и Дмитрием Шемякой — и Василием II Тёмным. Княжество было наводнено войсками, и только дурной политик стал бы, имея за плечами ослабленную, раздираемую внутренними склоками страну, каковой в то время являлась Орда, лезть в такую кашу с "левыми" налетами. Остается единственный вариант (если это русские земли): Рязанское княжество.

А если это происходит после завоевания османами Византии, то есть после 1453 года, как сказано в "Вампире Армане", то вышеописанная ситуация с Москвой становится еще более острой.

"С-под Рязани мы!" — сказал Арман и шмыгнул носом...

Но степи Рязанского княжества и степи Южной России — это не одно и то же!.. Как не одно и то же отдельно взятая область и сильное, способное за себя постоять, государство.

Хорошо, разобрались. Простим американке незнание нашей истории. Но если бы она на этом остановилась!.. Вот над чем я смеялась, так это над непроходимым дебилизмом Армана...

А как, скажите, еще можно назвать? Если ребенок в 9 лет не знает, в какой стране он живет и на каком языке говорит?.. Если не знает, к какой религиозной конфессии относится?.. Девять лет, это современный третьеклассник! Всем нам с раннего детства знакомо рассерженное родительское: "Я тебе по-русски говорю!"

Бедный Арман, неужели его родители никогда не беспокоились за него, не воспитывали и не предостерегали, никогда не говорили этой стандартной фразы, что он не знал, что говорит на русском языке?.. Неужели никогда над колыбелью мать не пела ему наших фольклорных песен, не рассказывала сказок, заменявших в то время книги и телевизор?.. А там так часто упоминаются "поганые татары" наряду со Змеем Тугариным, сильно-могучие богатыри, сражавшиеся с ордами: "махнет направо — улица, махнет налево — переулочек"... Лично я была знакома с подобным народным творчеством с раннего детства, еще дошкольного! И "святая Русь" там упоминается, как и двор Владимира Красное Солнышко... И не просто святая, а святая православная Русь!..

(Вопрос: что ребенок один делал в степи?)

Да, Райс попыталась в "Вампире Армане" изменить ситуацию. Арман не "не знает", а просто "не помнит". С ним случилась амнезия. Одно плохо: ситуация в "Вампире Армане" противоречит ситуации в "Вампире Лестате"... Это у героя амнезия простительна, а у автора?

Впрочем, в "Вампире Армане", как драгоценности в шкатулке, собраны самые немыслимые ляпы. Чего стоит только польский наместник (католик, надо полагать), который развешивает в степи на деревьях (степь и деревья, м-да), православные иконы... Да и что делал этот польский наместник на землях княжества Литовского?.. Речь Посполитая будет образована лишь после Люблинской унии в 1569 году, когда Польша и Литва объединятся в одно государство. Кревская же уния с Польшей 1385 года была чисто династической и всего лишь внесла религиозный раскол в общество. Причиной ее была необходимость объединения сил в борьбе против Тевтонского ордена, о котором Анна Райс не упоминает вообще ничего, хотя именно в XV веке для тех земель борьба с ним была особенно актуальна.

Или, еще того лучше: сто лет назад от времени действия книги Киев, где жил Арман-Андрей, был сожжен (увы, я уже не помню, кто по Райс это сделал, так что говорить, что там может быть еще один ляп, не буду). Мне в глаза бросилось совсем другое: Райс описывает сожженные здания и унылые улицы, утратившие былую красоту.

Вдумайтесь: сто лет прошло. Сто лет!

За сто лет жители так и не смогли отстроить свой город?

Словом, не надо считать русских дегенератами. Арман не мог не знать, кто он...если не был законченным дебилом, конечно ("Вампир Лестат"), и за сто лет не отстроить собственные дома ("Вампир Арман")... тут даже без комментариев.

И подобный американский шовинизм проскальзывает в творчестве Райс довольно часто. Ее не волнует истинное положение вещей, ее волнует собственное представление о них. Помните: "История не имеет никакого значения"?..

А что имеет?.. Когда вампиры уговаривают Акашу остановиться, все их умные и прекрасные аргументы основываются не просто на вере в людей, в Человека, но — в западную цивилизацию, под которой понимается цивилизация Штатов. "Дай время Западной цивилизации распространить свои идеалы на весь мир". Культурное господство, иными словами. Не подвергается сомнению, что другие цивилизации не несут в себе рационального или гуманного зерна, что должны будут либо принять идеалы Запада, либо исчезнуть, как мешающие прогрессу. В глазах Анны Райс цивилизации Востока и Юга — это войны, нищета и болезни. Благополучный, сытый, лоснящийся довольством Запад, "пусть и развращенный" — предел развития...ну, или Путь Истинный для человечества. След потомков Великого Семейства прослеживается везде, по всему миру, кроме "просторов Великой Руси, Китая и Японии". О чем это говорит? О незнании, неприятии, враждебности к этим культурам. Москва — "тоскливый город", в котором теряется след Пандоры... На месте России, Китая и Японии в сознании Анны Райс словно присутствует огромное белое пятно, провал. Там "медведи по улицам ходят"...

А о чем это говорит? Россия, СССР, долгое время была конкурентом Штатов, идеологическим соперником. Теперь эту роль играет Китай. А Япония с ее экономическим чудом! По опросу 2001 года больший процент американцев выразил мнение, что наибольшую опасность для Америки представляет сейчас именно Япония, "наш экономический Вьетнам".

Это последствия идеологии. Анна Райс дочь своей среды, свой страны...и в ней много от ее же Акаши, хотя сама она стала бы это отрицать. Как и Акаша — свои заблуждения...

Но давайте вернемся к достоинствам Анны Райс.

Мне очень понравилась ее концепция "вампиры-боги". Она прекрасно проследила эволюцию верований: боги урожая, лунные боги и подземные боги — замечательно подмечено, сколь много у них общего с вампирами! Идея о всеобщем разуме, о двух типах души: малой и большой... Особенностью авторской философии является балансирование на грани веры и неверия, скептицизма и убежденности в чуде. Даже более того: потребности в чуде! Примеры? Бог и дьявол в парижском кафе — призраки или откровение? Погибший брат Луи, стигматы Гретхен, в конце концов, сами вампиры — они сродни всему духу книги: "видения без откровения". Боится ли Анна Райс его давать или просто не хочет? Или она сама еще не нашла ответ?.. Видение Беби Дженкс — что это?.. Убежденность в истинности загробной жизни или "последняя иллюзия"?.. У меня создалось впечатление, что писательница сама колеблется.

Но сам дух книги, ее завораживающая атмосфера великолепно переданы Джессикой в отзыве об "Интервью с вампиром": "Постепенно начинаешь находить очарование в этом кошмаре и хочешь в нем остаться". Мир вампиров завораживает, манит... И все же тут есть одно "но".

Завораживает, если подумать, не сам мир вампиров, а личности, обитающие в нем. И когда, прочитав книгу, люди говорят мне, что не прочь бы сами стать вампирами, на самом деле они говорят, что не прочь познакомиться и получше узнать Лестата, Луи, Мариуса и Армана. Они хотят стать ближе к своим любимым героям, а отнюдь не убийцами-трупами. Истина же в том, что обаятельные вампиры Анны Райс отнюдь не идентичны образам-первоисточникам, как бы автор ни пыталась нас убедить, что вот такие вампиры и есть.

Это ее особенность: брать заезженную историю или легенду — и заставить посмотреть на нее с необычной точки зрения, с совершенно иных позиций, причем достаточно тонко и глубоко проработанных, чтобы в них поверить.

Ну, например, возьмем историю Джессики. Временами она, особенно в начале, откровенно балансирует на грани готического романа. Что может быть банальнее? Таинственная могущественная тетушка, о которой мало кто в семье знает, принимает на свое попечение сироту. Бедная девушка оказывается в доме, где со всех сторон ее обступают тайны. И апофеозом зловещей таинственности является ночь, когда Джессика просыпается от шума, и дом тетушки полон прекрасных молодых людей, которые дают ей выпить и она засыпает...и влюбляющийся в бедную сиротку вампир...сколько опасностей угрожает невинной душе! Как бы тут порезвился какой-нибудь моралист-романист XIX века!.. Прелестную девушку из когтей коварной тетки-вампира вырвал бы наверняка в последний момент прекрасный благородный герой...но в том-то и дело, что Анна Райс выворачивает наизнанку готический роман: благородный рыцарь не появляется, тетушка-вампир добра на самом деле, а невинной девушке безумно понравился мир вампиров...

Как не воскликнуть вслед за Лестатом: "О, этот ХХ век! О, поворот великого колеса истории!"

Райс создала не просто целостную картину бытия вампиров, она придумала их историю, их жизненную философию...ее вампиры столь человечны, что все их терзания и метания, их поиски истины и своего места в мире не вызывают недоумения. Несмотря ни на что вампиры Анны Райс остались людьми. Отсюда и основная проблема: они не могут смирится со своей "выключенностью" из жизни смертных — и все же, несмотря ни на что, остаются сверхъестественными существами: им нравится их свобода, их могущество, они пытаются как-то переосмыслить свое поведение, создать свой катехизис. Вампир Анны Райс — думающее, страдающее, глубокое существо. Только вряд ли бы настоящие вампиры столько мучились из-за необходимости убивать. Страшнее всего это противоречие воплощается в Луи. А Клодия?.. Этот ребенок обвиняет Лестата за то, что ее сделали вампиром, хотя на самом деле хочет обвинить его в своем вечном детстве. Но предлог ужасающе, ханжески лицемерен! Именно поэтому ее образ так раздражающе-неприятен. (Я говорю о своем личном восприятии героини).

Если первые три книги посвящались проблемам сущности вампиров, их истории, то четвертая книга, бесспорно, самая оригинальная и интересная: она проникнута глубокой философией, наименее похожа на готический роман. "Похититель тел" заслуживает отдельного разговора, и сейчас мы поговорим об этой части "Вампирских хроник".

Сразу же бросается в глаза намеренно подчеркнутая параллель с "Фаустом" Гёте. Заметим: главную героиню зовут Гретхен, Маргаритой — так звали бедную девушку, соблазненную Фаустом. Гретхен тоже подвергается искушению, причем по собственной воле. Но, в отличие от гётевской Гретхен, в героине Анны Райс нет той жертвенности, более того, есть своеобразная жестокость. Жестокость к себе и к Лестату. С ним она нарушила принцип, сформулированный А. де Сент-Экзюпери: "Мы в ответе за тех, кого приручили". Как жестоко она отталкивает Лестата, какую рану наносит ему! И к себе она жестока: она отказывает себе в самовыражении, отказывается от музыки. Гретхен словно воплощает в себе саму суть христианства: милосердие, жертвенность — и непреклонность в принципах, даже в ущерб здравому смыслу. Ее торжество над "духом тьмы", над своей привязанностью к вампиру, эти открывшиеся стигматы — в первую очередь торжество над самою собой. Она теряет себя и свою душу в этом полном жертвоприношении, остается лишь не способная к собственным поступкам и суждениям оболочка. Гретхен нет. Ее душу получил не дьявол, но бог, но Гретхен все равно лишилась души... Так или иначе. Вампир явился для нее именно откровением, подтверждением существования потусторонних сил. Для такой глубоко верующей натуры этого свидетельства было достаточно. Как и с Рембрандтом из рассказа Лестата: художнику, чтобы поверить в бога, достаточно было увидеть дьявола. Гретхен достаточно убедиться в существовании вампиров, как представителей сверхъестественного зла.

Вообще, тема борьбы темных и светлых сил, борьбы за души героев — центральная тема книги. Луи уговаривает Лестата пойти спасать свою душу. Лестат не может принять это, поскольку чувствует, что его призвание — быть вампиром, что именно он — истинный вампир, воплощение, идеал их рода. Несколько раз звучит в книге намек, что Лестат — ангел. Но ведь и в рассказе Дэвида дьявол — ангел, выполняющий задание бога! В третьей книге Акаша упоминает, что, будучи 12-летним мальчиком, Лестат просил у бога возможности стать "хорошим", понимая под "хорошестью" святость. Говорилось, что ради этого он согласен на самые невероятные испытания, не выпадавшие на долю даже величайшим святым. Первый намек звучит в третьей книге, более глубокий — в четвертой. Гретхен напрямую замечает, что, возможно, миссия Лестата в спасении. Будучи воплощением всех достоинств их расы без ее недостатков, идеальным вампиром, (как Христос был идеальным человеком), Лестат тем самым получает возможность спасти через себя весь род вампиров. Отказавшись от своей вампирской сущности, тем самым он откажется от своей миссии. И пусть сам он в нее не верит, где-то в глубине души чувствует, что не может иначе, что предаст себя, свое предназначение. Отсюда его стремление "вписать" вампиров в окружающий мир, как-то легализовать их в нем. Подчинить охоту каким-то рамкам и поставить в известность о ней людей. "Вы настоящий ангел, месье де Лионкур", — говорит ему Похититель тел, демон куда больший, чем сидящий перед ним в кафе вампир. Обмен телами — своеобразное искушение Лестата, испытание, ниспосланное ему. Он — отнюдь не Мефистофель Гёте, он сам искушаемая, смятенная душа. Сбившаяся с пути и нашедшая выход в конце концов...

Лестат говорит, что во время той охоты на волков его время истекло, и он попался на глаза дьяволу, обманув судьбу. Что с того момента его превращение в вампира было предопределено. Но, если даже это так, давайте не забудем, кто дьявол у Анны Райс. Возможно, судьба Лестата была предопределена еще после той молитвы 12-летнего мальчика? Предопределена богом, а дьявол после той охоты лишь внес коррективы?.. Артист и охотник — истинный вампир!.. Ну, а если Лестат — воплотившийся на земле ангел, посланный спасти вампиров, тогда его судьба решена еще до его рождения... И просьба, и охота, и Париж...

В пятой книге эта линия была продолжена. Правда, я полагаю, что Райс не справилась с масштабностью поставленной задачи. Она показала нам несколько исторических эпизодов и своими словами, вкратце, изложила Книгу Еноха. В конце концов, Лестат впал в кому.

И что бы это значило?

Уход души бессмертного существа, покинувшей ненужное, но продолжающее жить тело, благословение? Или наказание, очередное испытание?.. "Его разум пуст", — скажет Дэвид Пандоре. Значит, души Лестата нет в его оболочке. Где она?.. Ведь заявленная в первых книгах миссия героя не выполнена. Род вампиров не спасен от проклятия. И возникает ощущение пустоты, ощущение, что тебя обманули. Подведя нас к самому глобальному и грандиозному, на что только может замахнуться писатель — к извечному противостоянию Бога и Дьявола, решившись вывести Их лично... Райс в итоге трусливо отошла от темы, раздробив нить повествования в мелких и, по сути, мало интересных историях других вампиров.

И, наконец, Дэвид. Тот, кого в "Похитителе тел" писательница подготовила к роли Фауста. Ученый, получивший молодость, но не продавший свою душу. Мог ли поступить иначе Лестат, изголодавшийся по дружбе и пониманию?.. Какие бы чудовищные мотивы ни пытался приписать ему в гневе Дэвид, истинная причина в привязанности бессмертного к смертному. В стремлении разделить Вечность с близкой душой. В конце концов, Дэвид и сам признается, насколько был рад поступку Лестата, понимает его истинные мотивы. Даже придумывает себе "призвание": защищать своего друга. Их дружба с самого начала просто великолепна: несмотря на все запреты окружающих и опасность, верховный глава Таламаски и принц вампиров часами бывают вместе, помогают друг другу и занимаются философскими беседами. Финал, я бы сказала, закономерен для Дэвида. Это то, что всегда называлось: "Не заигрывай с силами Тьмы". Заметим, силы Тьмы здесь отнюдь не злобны, просто — одиноки. Доведенная до конца судьба Фауста, где дьявол (или ангел в дьявольской оболочке — да и кто у Райс сам сатана?..) насильно забирает его во тьму...

Возможно, и в этом могло бы быть свое предназначение... если бы автор не отошла от стержневого сюжета и не запуталась в ворохе боковых историй.

Таким образом, книги оставляют двоякое ощущение: с одной стороны — что-то грандиозное и нестандартное, с другой... Пустота. Автор не справилась со взятой на себя задачей. Очень жаль. "Хроники вампиров" были действительно хорошим проектом.