|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Пролог. Попадание.
В лесу Аокигахара было темно. И не потому, что время клонилось к вечеру. Сам по себе день был бы солнечным. Скорее в ощущении темноты были виноваты толстые шапки листвы, гирлянды мха, свисающие с ветвей, и грязные, покрытые черным налетом плесени скалы, торчащие из мха и завалов опавших ветвей. Да, мрачная картина. Особенности рельефа такие, что дождь здесь льет почти ежедневно, потому и влажность соответствующая. Для антуража не хватает только конского черепа перед вон тем валуном, что прямо просится в сказку об Иване-Царевиче.
Это я, российско-японский помесок по имени Луис, удачно зашел. Если сфоткаться перед валуном, а затем вставить фотошопом конский череп, будет замечательный пост на инстаграме. Так, какие-то синие тряпки, выбросим, чтобы кадр не портить... Ой.
Под тряпками нашелся настоящий череп. И явно не конский. Нет, поломан и изгрызен так, что видовую принадлежность челюстной кости трудно понять, но я как-то не слышал, чтобы лошадям или там обезьянам вставляли серебряные зубы. Да там и титановые штыри имеются. Совсем зубы плохие. Похоже, здесь местный старик или старушка скопытились. Вот это везение! Я слышал, что в Аокигахаре ежегодно находят трупы самоубийц, но самому наткнуться — это нечто запредельное.
Так, камеру на валун, установить задержку. Принудительно включить фотовспышку. Я же умнее автоматики! Откуда куску кремния знать, как делать потусторонние эффекты. Череп в руки, держать перед лицом. Лицо пострашнее, и... да, язык высунуть под верхней челюстью черепа! Прости, дедушка. Тьфу, кость лизнул. Какая мерзость, но ради лайков на что только ни пойдешь.
В этот момент сработала вспышка. Резкие, изломанные тени отпечатались на сетчатке глаза. Мир исчез, остались только тени. Да что такое, не настолько же в лесу темно было, чтобы глаза так на фотовспышку реагировали. Закрыть глаза...
Лучше не стало. Наоборот, тени внезапно обрели форму. Перед глазами плавали два иероглифа. Хиби (трещина) и Джи (время), повторенные чуть ли не сотню раз. Ну вот, развеялся прогулкой, называется. Уже сенсорная депривация начинается, если судить по мерещащимся глюкам. Не деревенский я житель.
Открыл глаза, но помогло не сильно. Наоборот, глюки приобрели четкие, законченные формы. Метель из небрежно нарисованных, угольно-черных теней иероглифов на сетчатках скрутилась в торнадо, будто отгораживая меня от невероятной картины.
Мрачный "лес самоубийц" исчез. Вместо этого — переулок между старинными домами. Массивная черепица, черные дощатые стены, серая утоптанная земля, бамбуковые палисадники. Нет, вообще все в оттенках серого. Сцена будто видится через закопченое стекло. Звуков не слышно, но ощущается сильный запах варящегося риса.
Пока я остолбенело смотрел на ненормальный пейзаж, "закопченое стекло" начало темнеть. Исчезли во мгле провода на верхушке столба, а вместо них — заколыхались ветки лиственниц. Странный пейзаж будто начал таять, постепенно замещаясь обратно на лес Аокигахара. Кружащиеся тени тоже начали бледнеть и расплываться одна за другой. А я, забыв закрыть рот, наблюдал за этим переходом.
А в следующую секунду мне в открытый рот влетела мелкая муха или комар. Толком не разглядел в сгущающейся мгле. Инстинктивная реакция оказалась быстрее разума. Клацнули зубы, пальцы выронили череп, язык моментально расплющил насекомое, а горло сократилось в попытке выплюнуть дрянь.
Слишком поздно. В момент, когда я ощутил вкус крошечного трупика на языке, одновременно с резким ударом упавшего черепа по ступням реальность обрела звуки и краски. Только, это была совсем не та реальность. Лес самоубийц окончательно исчез, сменившись незнакомым переулком.
Глава 1. Великое землетрясение Канто.
Я ошалело присел, погладил ладонью землю под ногами. Сухая и пыльная. Ни малейших следов мха. А вот со стабильностью у новой реальности все оказалось плохо. Земля завибрировала, начала трястись. Все сильнее, так что даже сидя не удержаться. Я рухнул плашмя, уцепился за выступающий из пыли декоративный валунчик, но это не слишком помогло. Полуметровый валун прямо на глазах вылезал из земли, грозя придавить пальцы. Я с усилием оттолкнулся, перекатился подальше от опасной каменюки. А на место, где я был секунду назад, рухнула стена соседней хибары.
Вот это фокус. Я заученно поискал взглядом стол, чтобы спрятаться под ним. Ничего. Да, пейзаж выглядел так, что тут не стол, а танк с полной противоатомной защитой нужен. Прямо у меня на глазах здания вокруг сложились одно за другим, поднимая облака пыли. Под аккомпанимент треска ломающегося дерева, бьющейся керамики, и воплей. Первые секунды — испуганных, а уже через десяток ударов сердца — скорее предсмертных. Плавно переходящих в хрипы. Так и представил. Вон там была, судя по голосу, мать семейства с ребенком, а сейчас — обрушившаяся крыша додавливает из их глоток последние децилитры воздуха.
Вибрация продолжалась секунд тридцать. И прежде, чем землетрясение окончательно прекратилось, я рванул с "очень низкого" старта. Спасать, кого попало.
Сказать, что было трудно — это было бы явным преуменьшением. Я-то думал, что драка с наркоманской шпаной, встреченной во время посещения бабушки с дедушкой в РФ — это было испытание. Ничего подобного. Любой человеческий противник — это на самом деле решаемая задача. Не бывает полутонных качков, полностью игнорирующих твои потуги. А вот полутонный комок деревянных балок, зажавший окровавленное тельце мальчика-дошкольника, встретился мне уже через считанные секунды. Впрочем, один я был недолго. Запыленный и почему-то одновременно мокрый парень в одних широких штанах "хакама" присоединился к моим усилиям. Вдвоем мы сразу приподняли балки, а затем резкое загребание ногой, почти пинок, и ребенок сползает в безопасную зону, на рваную отделочную бумагу и ломаные рейки. Мимолетный взляд. Жив, кашляет и всхлипывает. Продолжаю поиск!
Детей оказалось неожиданно много. Я перестал считать после первого десятка тел. Причем все до одного — дошкольники. Похоже, землетрясение случилось в учебное время. Надеюсь, что школа не обрушилась. А если и обрушилась — все равно ничего не поделаешь. Пока я буду искать школу, люди будут умирать под завалами прямо сейчас.
После пятнадцати минут потовыжимательного пауэрлифтинга дело пошло на лад. Я притерпелся к боли в ободранных ладонях, а тот парень в хакама наорал на пару потерянно бродящих баб среднего возраста, и те принялись помогать. Растаскивание завалов сразу пошло на лад.
Монументальная дама в разорванном серо-синем кимоно ищет еще живых, пара здоровых мужиков поднимает обломки, а чернявая мелочь с крысиным хвостиком волос — вытаскивает жертв, как только появится зазор.
Дело начало вроде спориться. Пока я не сообразил, смахнув пот со лба, что последнюю дюжину раз "крысиный хвост" вытаскивала только изуродованные трупы. Все, "золотые пять минут" и "серебряный час" прошли. Теперь выживут только те, кого завалило в полостях под мусором.
Похоже, мой напарник пришел к тому же выводу.
— Шабаш. Отдохнем. И... — Надсадный кашель, что-то неразборчивое.
Кстати, интересно он говорит. Вроде бы и японский, и слова все понятны. По отдельности. Но выбор слов — архаичный. Такой только в старых книгах увидишь. Да и произношение странное. Треть слов вообще не разобрать. Я все больше склоняюсь к мысли, что сцена разрухи вокруг — либо прошлое, либо жуткая альтернативщина, это прошлое имитирующая.
— Пять минут отдохнем. А затем сразу отсюда к речке. Здесь опасно. — Я потыкал рукой на поднимающиеся дымки.
— Думаешь, пожар будет. Нобуске.
Я пару секунд протупил, пока не дошло. Товарищ представился. Судя по одежде и интонациям — член элитного сословия. Да и то, как он домохозяек строил — в картину укладывается. Значит, надо дружить.
— Уже начался. Скоро будет жарко. Меня зовут Трэвис. Прошу любить и жаловать — Я почему-то назвался именем знакомого американца, а грамматические формы обращения от подчиненного к начальнику сформировались автоматически. Из паранойи или чувства благоразумия — будущее покажет.
— Пошли. Эй, девки, сопляков стройте, и за мной! И ты, американец, Трэвис или как тебя там!
Похоже, благоразумие. Товарищ Нобуске реально страдает манией величия. Вот как зашагал, ни разу не обернувшись.
Я же чуть задержался. Надо было помочь затянуть узлы на обрывках ткани, скрепляющих волокушу. На эту волокушу мисс "крысиный хвост" посадила двух девочек с переломанными ногами. А двух детей поменьше, мисс... пусть побудет миссис "корова", просто взяла на руки и потопала вперед.
И только тут я сообразил. Что я со своей блондинистой шевелюрой (спасибо папе) и в ярко-красной синтетической ветровке поверх камуфляжной майки, и в замызганных джинсах, выделяюсь на фоне местного народа, как клоун среди спецназовцев. Нервно оглядел спасенных и просто прибившихся.
Нервно дергающий глазом в сторону особо большой груды развалин старичок. Ему я абсолютно по барабану. А вот то, что его жена может воскреснуть и вылезти на свет, старпера сильно напрягает. Наверное, на ведьме женился, а теперь от радости не может опомниться.
Две бабульки, пытающиеся ковылять, поддерживая друг друга. То ли раны какие, то ли просто в катаклизме потеряли свои клюки. Этих тоже в минус, они и Боинг-787 в упор не заметят.
Миссис Корова. Возраст лет пятьдесят. Нет, сорок, если учитывать отсутствие косметики. С этой надо поосторожнее. Но прямо сейчас она безопасна. Полностью сосредоточена на том, чтобы ревущий малыш слева не прикончил ее кимоно и не выпростал груди. А, уже выпростал. И стоило же так скрывать третий сорт... хотя наверное, потому и скрывала. Деликатно отвернусь.
Мисс Крысиный Хвост. Эта на твердые двадцать пять — тридцать пять лет. Детородный возраст. Потому что одна из малышек на волокуше — явно ее дочь. Вон как вокруг нее вьется. И Крысиный Хвост очень нехорошо на меня посматривает. Скрывает напряженный, злой взгляд. Значит, что-то ее заинтересовало. И явно не мои мужские стати. Не та обстановка.
Примерно трехлетний карапуз без единой царапины, стоящий возле Миссис Корова. Ну, его можно не считать. За все время он ни одного звука не издал.
Два мальчика, примерно четырех и шести лет. Держатся поодаль, но слушаются команд Мисс Крысиный Хвост. Похоже, братья. И сегодняшнего дня — сироты. Вот этих надо опасаться. Достаточно взрослые, чтобы отметить аномалии в моем поведении и рассказать о них кому положено.
И наконец, Нобуске. Но с ним достаточно просто. Главное — слушаться приказов, что "господин Нобуске как-его-там-по-фамилии" соизволит изречь. И тогда он будет меня прикрывать. Главное, совсем уж явно аномалиями не светить.
Приступ панического страха слегка отпустил, но желание срочно избавиться от "волочащегося за спиной парашюта" в форме ветровки никуда не делось. Я присел на секунду за грудой черепицы, и споро скинул пропотевшую синтетику. Потоптался, утапливая красную материю в пыль и обломки. Затем — футболку. Спешно накинул на торс первую попавшуюся на земле тряпку. Оказалось, что то ли рваная, то ли с самого начала такая разрезанная рубашка. В горошек. Переодевать штаны времени уже не было, так что я плюнул на все и потрусил за самозванным боссом.
Как поровнялись, Нобуске кинул на меня короткий взгляд.
— Перед с задом наоборот. Прежняя порвалась?
— Да, порвалась. — Я едва скрыл облегчение. Всего-то одел задом наперед. Повезло, что, судя по реакции Нобуске, я выудил из мусора повседневную одежду, а не шмотку из набора местного секс-шопа. Хотя разглядывая задымленные дали, я все больше сомневаюсь, что в этом городе был секс-шоп даже до землетрясения. Как-то все... примитивно.
Нигде не видно антенн. Электрических проводов мало, бетона — почти нет. Рыжеют трамвайные рельсы, а в их слоте — набились пахучие конские яблоки. А вот и тот конь, кто навалил экскрементов. Фу, он еще и свои кишки навалил. Как же его угораздило так... да еще и задних ног нет... и филе вырезано.
Ничего себе здесь оперативность у мародеров. Ведь еще и пары часов с момента землетрясения не прошло.
Глава 2. Лагерь беженцев
Пока я, помогая отстающим бабулькам, перебирался через заваленные битым стройматериалом улицы, в голове постепенно формировалась решимость. А пошло это попадание куда подальше! Да, вокруг нечто похожее на Японию столетней давности. С землетрясениями, пожарами, преступностью, и наверняка полицией, что похуже якудзы. А еще тут практически без перерывов воюют. И антибиотики небось только по праздникам, совпадающим с дождичком в четверг. На фиг, определенно. Надо сваливать в более стабильный регион. Оглядел горизонт. Мда, не видно белых пароходов, спешащих мне на спасение. Только черный дым стелется, а у раздолбаистого меня — даже ковидной маски не нашлось. Снял, когда делал ту роковую фотографию.
Наконец, развалины кончились. Крутой спуск метров на тридцать по петляющей дороге, мимо брошенных рикш, между которых затесалась пара разбитых велосипедов. Народа резко прибавилось, а впереди у реки забелели палатки. Похоже на стихийно сформировавшийся лагерь беженцев.
Получив у костра, горящего на пляже реки Сагами, свою порцию кипятка, налитую в ржавую консервную банку, я несколько успокоился. Ибо всем окружающим было на меня глубоко насрать. И их можно понять. Тут у каждого первого родные то ли погибли, то ли пропали без вести, то ли орава детей на шее, а дом с его запасами еды и нехитрыми развлечениями — в развалинах. Некогда шпионов ловить. Идеальный момент для легализации. Если бы еще и архивы документов с паспортными столами сгорели, совсем бы было идеально. Называйся любым именем и твори что хочешь. В свидетели можно хоть сотню трупов позвать.
Но это идеально, но на практике за местного я не сойду. Проколюсь на незнании мелких деталей и полном отсутствии знакомых. За иностранца... разве что за американца. Причем эмигранта из России в первом поколении. А ведь вариант.
И я начал этот вариант легализации прорабатывать.
По опросам товарищей по несчастью, отловленным в толпе, ситуация складывалась благоприятно. Американское посольство в городе Токио (да, подтвердилость, что в пространстве меня переместило не так далеко), устроилось в старом кирпичном здании. И по крайней мере два очевидца утверждали, что здание посольства полностью рассыпалось, и сквозь завал пробивается густой черный дым. Пипец архивам.
Но не все так радужно. Выжившие работники посольства в ответ на истовые клятвы могут меня в лучшем случае посадить на убывающий в Америку корабль. С которого я просто не сойду, потому что в Америке архивы точно не сгорели. И на запрос придет логичный ответ, что некий Трэвис по фамилии Смит или там Виллис с такой-то датой рождения... в картотеке не значится.
И тогда здрваствуй, плавучая тюрьма-душегубка для нелегальных мигрантов. Или даже застенки контрразведки ФБР. Вроде бы, если в Токио проложены трамвайные рельсы, федеральное бюро расследований уже должно работать. Будут меня "колоть" сначала "на всякий случай", а потом, как поймут, какое сокровище им в лапы попало — уже адресно, на предмет перспективных технологий. А я что в институте учил, уже половину забыл...
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
