Кольцо приключений. Книга 3. Кольцо России

Кольцо России

Глава 1

Прошло всего три года, а мне уже стало скучно. Кольцо спрятано надежно и вряд ли его кто найдет. Раз уж никто даже и не попытался раскрыть тайну его местонахождения, которую я описал в завершающей главе второй книги, то пусть эта тайна так и остается нераскрытой. Если тайну знает один человек, то это настоящая тайна. Если тайну знают двое, то ее знает и весь мир. Догадавшийся, о чем я говорю, должен молчать и надеяться на то, что он сам может стать наследником чудесного кольца. Если сможет.

В свои прежние путешествия я, как мог, был осторожен, чтобы не дай Бог не нарушить ход истории и не сделать еще хуже того, чем то, что было.

Императорской России и пришедшему на смену ей Советскому Союзу еще повезло, что верховным правителем был назначенноизбран коммунистами грузин, а не прибалт. Ох, и покувыркались бы эти русские.

Какое-то время во главе СССР находился украинский шахтер-хлебороб, и Россия лишилась Крыма. А если бы его назначили раньше грузина? Я даже боюсь представить, что бы тогда было, зная, кто такие гетманы украинские, назначаемые польским королем, а кто такие поляки, не мне вам объяснять, особенно если эти поляки — близнецы. Да пусть сами поляки скажут, кто они такие. Один мой знакомый поляк всегда говорил со смехом:

— Мы — обыкновенные редиски, сверху красные, а внутри белые.

Хороший юмор времен системы социализма и гражданской войны. Да и с польским национальным знаменем есть прямая связь.

А бывшие наши братья, говорящие на русском языке с полонизмами, вообще на полном серьезе утверждают, что русские их хотели уничтожить и даже название этому придумали — Голодомор.

У евреев Холокост. Он даже переводится просто — резня. И я их понимаю. Фашизм ненавидел их больше, чем славян. Я не понимаю только "братьев". Не понимаю и не хочу понимать, потому что действия их не находят даже порядочного определения.

Так что грузин оказался более русским, чем сами русские. И он заботился о сохранности земель российских так, что будь он при деле, не было бы развала СССР и не было никаких абхазских и карабахских конфликтов и дети всех народов хором бы говорили:

— Спасибо нашему грузину за наше счастливое детство!

Интересно, что бы говорили "голодоморцы"? Они бы молчали, хотя грузин и его соратники всех национальностей довели до голода в российских и украинских губерниях.

Если кто-то посчитает, что я отошел от принципов политкорректности, называя поляков поляками, грузин грузинами, украинцев украинцами, то я приношу им свои искренние извинения и с легкостью могу называть их лицами польской национальности или лицами грузинской и украинской национальности. Пусть выбирают, как им больше нравится.

На следующее путешествие меня подвигнула, как ни странно, реклама. Включаешь чайник, а по чайнику говорят о писателе, книги которого воруют в магазинах. Включаешь утюг, а там говорят о писателе с откровенной честностью. Открываешь кран с водой, а вода начинает журчать о городских легендах. По каким-то причинам он заменил в радиопередаче покойного журналиста, известного всему миру, и стал давать советы, как нам жить дальше и как нам обустроить Россию.

Как в таких условиях человеку не испортиться? Когда по всем бытовым приборам говорили об исторических решениях съездов коммунистической партии, это привело к загниванию и краху партии. Что-то похожее происходит и с объектом этой рекламы. Частое упоминание его фамилии всуе привело к тому, что он почувствовал собственную непререкаемость и стал оракульствовать на экранах телевизоров, доказывая свои истины, а нетитульное происхождение все равно поставило его в ряд людей, которым всегда что-то не нравилось в России. Все хорошо, но что-то не так. Даже солдаты эсэсовских дивизий у него заслуживают одобрения только потому, что они сражались против советской власти, и положительным было еще и то, что их в рядах гитлеровской армии было намного меньше, чем русских.

Ладно, оставим рекламу. Многие аналитики с карандашиками в руках подсчитывают, что было бы в России, если бы не было революции, на каком месте в мире находилась она по экономическому развитию и как бы ценилась в мировом сообществе.

По всему выходит, что к 1950 году не было бы никакой Второй мировой войны. Россия и США сидели бы на противоположных концах одной дощечки. В один год Россия первенствовала бы в экономическом развитии, а в другой год — США. Получается такая благостная картина и думаешь, что большевики являются исчадием ада во всех отношениях.

То, что они исчадия ада, стало ясно по их террористической деятельности до революции и массовым репрессиями против своего народа в период с окончания гражданской войны и до начала шестидесятых годов прошлого столетия. Причем при молчаливой поддержке интеллигенции и истеричной поддержке рабочего класса и крестьянства — гегемонов, которые в каждом человеке, носящем пенсне или шляпу, знающем иностранный язык, пишущем стихи или картины видели своего классового врага, кровопийцу, мироеда или дармоеда, который чем бы ни занимался, лишь бы не работал и сидел на их шее. Подумаешь, работа, ножкой о ножку на сцене подпрыгивать. Буквально в последние годы творческие люди обрели какие-то права и занимаются творчеством профессионально при менее агрессивном к себе отношении властей и гегемона.

Гегемона тоже в этом трудно винить. Сначала малограмотность при царизме и политграмотность при большевиках. У первых — за Веру, Царя и Отечество. У вторых — партия ум, честь, советь нашей эпохи. Потом оказалось, что в нашу эпоху у партии не оказалось ни совести, ни чести. И везде активной действующей силой был пролетариат и крестьянство. История переписывалась так, как это удобно партии. Да и сейчас события подаются так, как это выгодно тому, кто находится у руля. У большого руля, у маленького руля, у рулика, у рульчика... И в полном распоряжении у рулевых телевидение, денно и нощно зомбирующее гегемона и недалеко ушедшую от него трудовую интеллигенцию.

Большевистская партия приписывала себе только успехи, а неудачи были уделом врагов народа. А все начиналось с "победоносного" шествия Советской власти по просторам России, когда людям было просто тошно связываться с кем-то, единицами, говорящими, что они представляют весь народ. Когда спохватились, то было уже поздно — ЧК в кожаных тужурках по праву революции каждый вечер приводило в исполнение сотни смертных приговоров. Вместо Гильотена в России властвовал Наган, как самое излюбленное оружие палачей. Уж неа что китайцы любили маузер, но все смертные приговоры до сих приводят в исполнение при помощи Нагана.

Россия, говорят, страна особенная и без императора в ней править невозможно, а поэтому отменяем выборность всех глав регионов и мэров. Везде будут назначаться представители единой и неповторимой политической партии и снова Россия превратится в СССР, только в несколько уменьшенном составе, а там для тех, кому это не нравится, будут изданы большими тиражами избранные статьи тех, кого избирали сами. Раз избрали, то и избранные статьи читайте.

Хотелось бы быть спокойным за свою собственную судьбу, да только никак не получается это. Суд, полиция и прокуратура — это практически единый орган для подавления инакомыслия. И борьба с тем криминалом, который уже совсем зарвался. Не понятно, откуда коррупция процветает, да еще такая, какая только у Салтыкова-Щедрина присутствует. Вроде бы всем миром против нее борются, а коррупция победно шествует по городам и весям России.

Новые руководители пришли и слова хорошие говорят, да ведь только народу не привыкать к тому, что каждый новый руководитель начинает с благих намерений, а потом начинает материться и говорить, что с этим народом ничего путного сделать невозможно из-за классового противодействия в условиях обострения международного и внутриполитического положения.

Когда кончатся нефтяные деньги, появятся демодемократы. Существующее время они назовут застойным застоем и объявят новую переперестройку с новым мышмышлением. А это значит, что история снова пойдет по кругу, начиная с партийных чисток правящей партии и репрессий тех, кто мешает.

Может, действительно все у нас было не так, если бы история пошла по несколько иному руслу, чем по тому, которое было выкопано наспех большевиками и куда они одним махом заворотили матушку Россию.

Может, предки наши просто умом были обижены и не видели очевидных вещей. Возможно, им нужен советчик, который бы наставил их на путь истинный, и все было бы не так плохо. Может, все-таки хватит сидеть в мягком кресле, стучать по клавишам и писать всякую ерунду. Вставай, поднимайся, подумай, что нужно с собой взять и давай, шагай в двадцатый век, в самое его начало, помоги людям того времени узреть истину и показать, что будет, если ничего не менять. Ставь точку. Бери бумагу, карандаш и составляй список нужных вещей для долгого и трудного пути.

Глава 2

Сказано — сделано. Нужно перемещаться в начало двадцатого века во времена царствования последнего императора Николая Второго, расстрелянного вместе с семьей в Екатеринбурге в 1918 году. Переместиться в то время не трудно. Проблема, как в том времени стать своим, чтобы люди к тебе прислушивались, и голос твой не стал гласом вопиющего в пустыне.

Умных людей было много, но к ним не прислушались. Прав был Сын Божий, который сказал, что нет пророков в своем Отечестве.

После Екатерины цари и их приближенные стали сравнивать Отечество свое с иноземным миром. Если что-то сделанное русскими через какое-то время появлялось и на Западе, то удовлетворенно говорили, что и мы, мол, однако, тоже не лаптем щи хлебаем и начинали производство уже морально устаревшего изделия.

Русские были мастерами по области штучных изделий. Ружье какое-нибудь, саблю, карету сделают такую, что любо-дорого поглядеть, а как на поток поставят, так через каждое изделие мат вырывается. А как же иначе? Если болт не заворачивается в отверстие по причине того, что он оказался размером больше или отверстие размером меньше, то как поступит наш мастер в таком случае? Элементарно. Рука точная. Кувалдочка тяжелая. Тресь. Встало точно и на века, фиг открутишь.

Знаю по своему опыту. В молодые годы пришлось работать автослесарем. Разбирали двигатель у автомобиля ГАЗ-51 еще Молотовского автозавода, что в городе Горьком, отчего и машины называются ГАЗ — горьковские, а сейчас это город Нижний Новгород, а машины все равно называются ГАЗ. Никак не можем выкрутить две шпильки, на которых головка блока держится. Уж какие слесарные хитрости мы ни применяли, ничего не получается. И керосин лили, и паяльной лампой грели, и две гайки навстречу друг другу накручивали, и били с силой, и били тихонько, и толчками — все без толку. Старый мастер подошел, посмотрел, поплевал на торец шпилек, пальцем потер и изрек:

— Хватит ерундой заниматься, шпильки намертво поставлены, молотком. Если обломятся, то будем высверливать отверстие и новую резьбу делать, займитесь-ка лучше притиркой новых клапанов.

К чему я пример этот привел? А то, что при выборе образа, в котором я должен появиться, нужно стрельнуть один раз, сильно и точно в цель. Осечка может дорого стоить.

Кто в тогдашней России авторитетом пользовался? Социал-демократ-террорист. Как все втайне думали, а вот бы городовому кто-нибудь в лицо кислотой плеснул, а то он меня пьяного, когда я к барыньке под подол собирался залезть, так по уху звезданул, что у меня до сегодняшнего дня передачи "Голоса Америки" слышатся.

Приходил будущий коммунист и плескал городовому кислотой в лицо, становясь на сторону маргинала, которому все по хрену, кто бы водки налил да не препятствовал грабежу. Потом этот революционер-коммунист будет перед пионерами хвалиться своим революционным прошлым, если не сгинет где-нибудь в лагерях по наговору своих же подельников из террористической шайки, что под политические лозунги производили "эксы", не забывая материально и себя, стреляя направо и налево и взрывая всех, кто чем-нибудь Отечеству был полезен. Сейчас потомки этих коммунистов по ночам зубами скрежещут, вспоминая денечки, когда достаточно было поднять партбилет с надписью: "Партия — ум, честь и совесть нашей эпохи", крикнуть: "Слово и дело" и понеслась машинка, водила в ежовых рукавицах... Нет, от этих нужно держаться подальше. А буде возможность представится, то и...

Социалисты-революционеры. Того же поля ягодки.

Конституционные демократы. Эти раньше времени выскочили на сцену.

Остальные ничем не лучше и были лишним звеном в системе, где царствовала личность и рядом с ней могла быть только серая масса, а другая личность, не меньшая по масштабу обречена на гибель. Это я о Петре Аркадьевиче Столыпине говорю. Светлая голова. Человек решительный, да у нас на России умников шибко не любят, всегда стараются либо ножку подставить, либо голову отвернуть, а не умничай.

Других личностей нет. Остается один царь и семейство его августейшее. Так и царь себе на уме и слушает только жену свою. А как к семейству царскому подойти? По-человечески — никак.

Был, правда, один деятель из крестьян сибирских, Григорий Распутин с какими-то сверхъестественными способностями, но он был одним из элементов, приведших Россию к гибели. Сколько сейчас разговоров о том, что останься Григорий жив, то революции не было, и всего прочего, о чем я уже говорил. Сомнительно это все.

Во Франции королева Мария-Антуанетта попыталась было прибрести себе самое дорогое в мире ожерелье, и все, сделала себе репутацию особы, которая объедает и разоряет Францию. А когда она сказала, что если у людей нет хлеба, то пусть они едят пирожные, то подписала себе смертный приговор. Как она ни ограничивала себя во всем, как ни садилась на различные диеты, а итог был один — секим башка вместе с мужем.

Дедушка Крылов говорил: "Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать". Так и наши царь с царицей подложили себе свинью со старцем Григорием и пали по-крыловски в Екатеринбурге под пулями гуманистов-коммунистов.

Не думали те о будущем совершенно. Думали, что построят тысячелетний рейх господства идей коммунизма, стягов Сталина-Ленина и будут себе почивать на атласных подушках по потребностям, а беспартийные им будут кайлом золотишко долбить и кукурузу на полях возделывать. Не учли, что одно зло вызывает другое зло, более сильное и ненависть ведет за собой ответную ненависть.

Можно было бы забыть обо всем этом после проведенной декоммунизации, но никто на эту декоммунизацию не соглашается. Верят, значит, в то, что заря коммунистического счастья еще взойдет над просторами России. И кто-то горько пожалеет о том, что на кухоньках нелестно отзывался о коммунистах, а некоторые так даже в книгах об этом писать осмеливались.

И как итог — все несчастья России от Гришки Распутина происходят, а, следовательно, мне нужно появиться в России до него и дорожку ему перебежать. Пускай, к себе в Сибирь возвращается, его место в истории занято. А уж мы-то, люди цивилизованные, пойдем другим путем. Самое главное: по пути в какую-нибудь историю не попасть.

Чем Гришка царицу взял? Тем, что от недуга ее сына малого лечил да всякие предсказания делал. Эти предсказания то ли навеивались денежными людьми, то ли самому в голову приходили, чтобы еще большую деньгу сшибить или положение при дворе упрочить. Нужно будет повнимательнее присмотреться к болезни королевских особ — гемофилии.

Гемофилия. Тяжелейшее заболевание с непредсказуемым исходом. Наследственное нарушение свертываемости крови. Химическое изменение антигена. Патологические кровотечения. Наружные и внутренние. Внутрисуставные кровотечения приводят к деформации суставов, хромоте, артритам. Внутримышечные кровоизлияния сдавливают нервы, вызывая онемение и паралич. Кровоизлияния в мозг. Лечат введением ингибиторов, пункцией суставов, постоянным введением антигемофильных препаратов, переливанием плазмы крови. Показано курортное лечение в теплое время года с пребыванием на пляжах. Излеченных людей нет. Разве что родиться по новой?

Распутин продержался бы еще какое-то время на внушении и на удалении врачей от Алексея, которые своим видом внушали мальчику страх. Отсутствие врачей, а, может, и какое-то успокаивающее снадобье изменили психологическую картину болезни, но итог был бы один. Смерть от кровоизлияния.

Есть у меня одна мысль, но ее нужно проверять. И цесаревича можно вылечить. Можно. Сам-то я уже проверил на себе, но, возможно, что это только мои домыслы. И еще вопрос, дадут ли мне Алексея для моих экспериментов. И получится ли это у меня, а то закуют в кандалы как государственного преступника, а покушение на августейшую особу в любой форме карается только смертной казнью и никакое кольцо не поможет, если руки будут прикованы к кандалам и не смогут соприкасаться. Видел я такие кандалы.

Глава 3

После временных перемещений я стал замечать, что недуги, которые у меня появлялись, переставали меня тревожить. Нет, шрамы не рассасывались и татуировки не сводились, и зубы не вырастали, но вот внутреннее состояние улучшалось. Получается, что при перемещении я рассыпаюсь на атомы и в каком-то временном промежутке вновь собираюсь по определенной, только для меня схеме. И клетки складываются вновь. Каждая клетка. Болезни не запрограммированы в человеческом организме. И клетки собираются без болезней.

Но мальца одного не отправишь гулять по просторам времени. Запаникует и унесется туда, куда Макар телят не гонял и его никто не найдет. Будет парнишка всем говорить, что он наследник императора российского Николая Второго — Алексей Николаевич. А таких наследников в России хоть пруд пруди и каждый доказывает, что именно это он и есть чудом спасшийся от коммунистического расстрела раб Божий Алексей.

Создается впечатление, что спаслась вся императорская фамилия за исключением царя и царицы, а вот дети, смерти чудом избежавшие, влились в стройные ряды детей лейтенанта Шмидта. И у этих людей даже жилочка на лице не дернется, присваивая себе личность человека умершего.

Емелька Пугачев себя объявил царем Петром Третьим Федоровичем, супругою коварной погубленным. И ведь не похож ни ликом, ни знаниями и политесом, а ведь признали его те, кому это было выгодно.

И представьте себе, что сегодня объявится мальчик и скажет, а я вот Алексей. Найдется умный человек, сделает генетический анализ его крови и сравнит с тем, что нашли в месте захоронения царской семьи, и результаты совпадут. И что будет в итоге? А в итоге скажут, что этого не может быть потому, что этого просто быть не может. Совпадение. Гуляй мальчик и когда вырастешь, не вбивай себе в голову, что ты цесаревич Алексей.

В другой любой стране начнут как-то исследовать мальчика, чтобы разобраться, как это могло произойти, и могут принять даже фантастическое объяснение. А в нашей стране все романтики и фантазеры сгинули на Колыме. Остались только практики, у которых задача — любым путем спастись от Колымы.

Господа коммунисты селекционировали генофонд нации, создав послушные личности, вернее — куклы, которые не выскажут протеста действиям властей и будут безропотно подчиняться любым безумным идеям, прекрасно осознавая то, что выполнение этих приказов ускоряет падение того, кто всю эту гадость придумал.

Большевики продержались потому, что народ относился к ним без должного внимания. Если бы всех коммунистов называли "товарищ коммунист" и все, что есть — коммунистическим, то сами бы коммунисты потребовали запрета на это, потому что они стали бы посмешищем не только всего союза, но и всего мира.

Даже китайцы перестали употреблять слово "товарищ" во внутрисемейных отношениях, потому что национальность этих людей начала ассоциироваться со словом "тупой".

Отошла компартия немного в сторону и Китай сразу рванулся вперед в экономическом развитии. Вот вы сейчас скажете, а причем здесь цесаревич Алексей и китайцы, а также коммунисты российские? Как это причем? А кто расстреливал детей из царской семьи? Дядя Петя с улицы? И все генетические коммунисты на эти доводы начинают кричать: зато мы в великой войне победили и в космос первыми полетели. Не вы в войне победили, а народ российский. А за то, как вы к победе вели, так вас нужно навечно к позорному столбу пригвоздить. И в космос не вы полетели, а люди русские и полетели не благодаря вам, а вопреки, потому что вы уничтожили всех, кто мог это осуществить намного раньше и без крови.

Представил, как коммунисты детей расстреливали, и выплеснулось все это. В интересах династий, особенно на Востоке, и не такое бывало. Но тем, кто на крови детей хотел построить общество счастья, прощения нет и быть не может. Точка.

Отпускать одного Алексея в путешествие по времени, конечно, нельзя, но получится ли наше перемещение вдвоем? Вот ведь вопрос. Одежда и вещи со мной перемещаются, а живой организм? Нужно пробовать. И кот сидит рядом, смотрит, чего хозяин будет делать. Доник, иди сюда. Дональд с удовольствием пошел на руки к хозяину и улегся передними лапами на плечо, с высоты поглядывая на всех. У котов очень развито чувство интуиции и никогда бы кот не пошел ко мне, если предчувствовал какую-то опасность для себя. Полулежит на моем плече и мурчит. Идиллия.

Достал я из кармашка кольцо заветное. Сейчас уже не наобум Лазаря по времени ношусь, а с точным расчетом. На внутренней стороне безымянного пальца вытатуировал маленькую стрелочку-указатель и на кольце специальной красной краской нанес поперечную полосу, в обе стороны от нее тоненькие полоски с временным интервалом в десять лет. При совмещении центральной полосы с отметкой на пальце я возвращаюсь в то же время, откуда отправился. Точность в пределах суток, но если потренироваться, то точность может быть и в пределах часа-двух. В принципе, если подумать, то можно сделать внутреннее кольцо-обойму, которое будет удерживать основное кольцо для точности перемещения. Подумаем. А пока и это неплохо. Ну что, Дональд, поехали.

Поворот кольца и мы очутились в поле. Где-то вдалеке шумела транссибирская железнодорожная магистраль, по которой один за другим двигались паровозы с товарными составами и военной техникой, в основном в восточном направлении. Похоже, что война на западе окончилась, и войска перебрасываются на китайский фронт в Забайкалье и на Дальний Восток. Вдали, где-то на Иртыше передвигались столбы дыма от пароходов. Вдалеке был город, живший своей жизнью, о чем свидетельствовали дымящие трубы заводов и фабрик. Дональд сидел на моем плече, вцепившись когтями в мое плечо и прижав уши, как это всегда бывает, когда он попадает в незнакомое место. Единственная защита — хозяин, но и его когти даны не для украшения. Я помню, как он гонял по двору здорового рыжего кота, и мне пришлось подхватить его на руки, чтобы он в азарте погони не убежал куда-нибудь и не потерялся. Так кот мой уже на руках еще перебирал ногам как на бегу.

Постояв еще немного и, вдохнув в себя воздух победы, я повернул кольцо и очутился снова у себя дома. Дональд снова увидел родные стены, успокоился и запросился на пол. Сойдя с моих рук, он полетел к своему заветному месту, где у него стоит кюветка с катсаном и справил малую нужду. Потом напился воды и захрустел сухим кормом, да так аппетитно захрустел, что и я подошел к холодильнику отрезать пару маленьких кусочков сала, засоленного лично мной по особому рецепту с чесночком и различными травами, и сделать бутерброд с черным хлебом. Все-таки, что-то происходит с организмом после перемещений по времени.

В этот же день я посадил Дональда в его картонный домик, разрисованный под джинсовую ткань, и понес на прием к ветеринару в клинику в соседнем доме. Дональд всегда испытывал какую-то слабость к врачам. Аж сам под руку лезет, но терпеть не может уколов и проявляет недюжинную силу, пытаясь вырваться из рук, когда понимает, что укольчик неизбежен.

Врач нас уже знает достаточно давно и Дональда в особенности. Перс, классик, мордочка умненькая, пушистый, биколор, окрас классический, воспитанный, можно сказать, что кошачий интеллигент. Осмотр показал, что у котика все в порядке. Росли какие-то две папилломы, возрастное, Дональду уже двенадцать лет, но они исчезли. Кстати, и мои папилломы исчезают, а они и есть показатели возраста человека. Как только у человека появляются папилломы, их еще называют по-народному бородавками, то это означает, что человек достиг определенной ступени возраста, зрелости, что ли. И зрелость тоже подразделяется на стадии. Вообще, каждый человек может по себе определить, к какой возрастной группе он относится.

Так что, мои предположения о том, что перемещения по времени носят и целительный характер, нашли подтверждение. И самое главное — я могу перемещаться с кем-то, тесно ко мне прижавшимся.

Глава 4

Для "командировки" купил себе карманный компьютер. Фирму называть не буду, чтобы не создавать ей рекламы, но данные у минокомпа такие:

Процессор: 624 МГц

Операционная система: MS Windows Mobile 6.0 Classic, файлы MS Office

Экран: 3.5 дюйма, 240х320, 65536 цветов

Память: оперативная: 64Мб, жесткий диск: 256Мб

Коммуникации: Wi-Fi 802.11b/g, Bluetooth 2.0 EDR, mini-USB

Батарея: Съемный Li-Ion аккумулятор 1200 мАч

Габариты, вес: 117x69x14 мм, 115 г

Особенности: MP3-плеер, стереонаушники, диктофон, встроенный микрофон

Памяти для записи маловато, но мне нужна только справочная информация и я записал достаточно много данных в архивированном виде. Поможет, при случае.

С одеждой тоже решил. Буду лицом духовного звания, но без прихода, странствующий пастырь. Проповедник второго пришествия, отмеченный печатью избранности. Нужно ознакомиться с сайтами знахарей, экстрасенсов, целителей милостью Божьей и еще посмотреть телевизионный дамский клуб, где по телефону звонят, говорят о своих проблемах, а несколько человек прямо в один экран и разным людям машут руками, разгоняя каждому его беду. Нужно научиться с умным лицом заряжать воду и различные мази. Все равно кому-нибудь да поможет. Затем подготовить письма от исцеленных для проведения коллективных читок их.

Хватит ли у меня искусства на проведение сеансов всеобщего оглупления? Раньше хватало для чтения лекций по марксизму-ленинизму, хватит и на зарядку энергией образованной элитной массы начала двадцатого века.

Вы думаете, что элитная масса сегодняшнего дня чем-то отличается от той начала века и от той, которая была в конце двадцатого века? Одни и те же особи. Как только выбиваются в элиту, так умнеют настолько, что начинают верить всему, чему ни один нормальный человек не поверит. И в угоду элите идут публикации в газетах, пишутся книги, выходят расширенные телепрограммы. А все потому, что в элиту попадают не по заслугам, а по блату.

Особо о личности. Кто может заинтересовать особ высокого положения так, чтобы они доверились ему? Не поверите, но все высокообразованные граждане страны нашей, да и не только нашей страны, больше всего доверяют нахалам и жуликам. Причем откровенным жуликам, на которых клейма ставить некуда. Этот парадокс еще требует своего изучения, но постулат сего казуса был высказан сравнительно давно: на всякого мудреца довольно простоты.

Интеллигентность, манеры, ученость — заплюют и затопчут. Сами с усами. Грамотные. Продвинутые, но стоят около наперсточников и угадывают, где шарик, проигрывая состояние. Сами манерные и хотят, но не могут это сделать из-за правил этикета, будь они неладны, например, во время званого обеда, зажав одну ноздрю, высморкаться в тарелку своего соседа или плюнуть ему туда, громко отрыгивать, пустить газы в присутствии таких же утонченных особ (кстати, представители некоторых шибко цивилизованных народов в компаниях пердят на повышенных тональностях и при этом еще и ржут).

А некоторым продвинутым натурам нравится быстрый секс. Просто и удобно, задрала подол, получила то, что хотела, отряхнулась и пошла дальше. Те, кто говорят, что мужики сегодня повывелись, мечтают о том, чтобы какой-нибудь грубый мужлан бросил ее на слежавшийся матрац, разорвал на ней платье и имел ее долго, грубо и грязно. Резкий запах немытого похотливого мужского тела является притягательным для женщин, и он же входит в состав самого изысканного парфюма.

Мужчины, делающие маникюр, мечтают о порочной женщине в грязной комнатке и возможности удовлетворять свои желания в любой форме. Выходя от нее в свет, он чувствует себя этаким суперменом, для которого нет достойных его женщин. Но такие сексуальные фантазии доступны не всем, а только избранным, тем, кто делает это без тени сомнения и стеснения. И подводит под это идеологическую основу, например, об очищении, сопричастности с высшими силами или о посеве семян добра и зла и о том, что все наши действия по Фрейду определяются сексуальной силой и сексуальной направленностью. Каждому по потребности.

Когда же появились первые упоминания о Григории Распутине? Впервые Распутина ввели в петербургские гостиные в 1905 году. Несчастливый для России год. Кровавое воскресенье в январе и прозвище царя — "Кровавый". Русско-японская война. Вооруженные выступления социал-демократов, баррикады в Москве. А ведь всего этого можно было избежать, в том числе избежать вооруженных выступлений и вообще революционного движения в России.

Библиотечная работа захватила меня. Каждый день, как на работу, с утра я спешил в библиотеку. Кое-что я фотографировал при помощи простого китайского электронного фотоаппарата еще самых первых моделей. Валялся у меня в столе. Маленький. Примерно, как полтора спичечных коробка. Дисплея нет, только видоискатель, зато при размере снимка в печатный лист можно произвести свыше трехсот снимков. А это не мало.

Снимал прямо с руки. Из столярного уровня достал водяную трубочку с воздушным пузырьком и приклеил ее к нижней торцевой стенке фотоаппарата для обеспечения горизонтального положения аппарата параллельно поверхности съемки, а подвешенный на шелковой нитке стеклянный шарик показывал, где находится точка съемки. Снимки получались на славу. Не высокохудожественные, но текст читать можно.

Решать вопросы ксерокопирования, особенно старых книг, хлопотно. Не все библиотеки идут на это. Видеотеки только создаются. Немало материалов и в Интернете. Так что месяца через три я уже был почти готов появиться в обществе начала века.

Поедем прямо из Сибири. Благо "чугунка" построена и фунциклирует. Это не ошибка, это местные жители так говорят про функционирующую железную дорогу. А помнится, я выезжал из своего города на почтовой карете. Как давно это было...

Долго пришлось работать над документами. Старые документы сегодня в то время не были старыми. Писались на свежей бумаге. В ходу была фотография, и многие документы снабжались фотографическими карточками. Полиция вовсю применяла дактилоскопирование. Работал телеграф и надежды на то, что запросы о личности человека будут ходить месяцами, остались в прошлом. У каждого человека есть место жительства, соседи, знакомые, соученики, сотоварищи. Даже у вылупившего из яйца в инкубаторе цыпленка тысячи, если не сотни, братьев и сестер. И Россия не космос, о каждом человеке есть какой-то след, начинающийся с записи в церковной метрической книге. И это все нужно знать мне, потому что при первом же вопросе, а откуда вы и кто ваши родители можно так заплыть, что никакие спасатели Малибу не помогут. А с самозванцами в России всегда поступали круто.

Даже у сирот есть какие-то родственники или те, кто этого сироту знают. А вот этот вопрос нужно поподробнее продумать. А что если чудесное появление сироты? К кому? К старцу святому. Откуда? А ниоткуда. Ты кто? Никто. Странник Божий. На северах старцы-отшельники в скитах маленьких живут одиночками. Ни с кем не общаются, питаются, чем Бог пошлет. Изредка люди к ним приходят, проведать, жив ли, откровения какие записать, потому что старцам многое от Бога дадено, поэтому они в скитах и прячутся, чтобы знаниями своими людям не навредить, какую-нибудь цепь событий не разрушить и не сказать то, что еще людям знать не положено.

Пришел к такому старцу мальчик из лесу, приблудный, погибнет один. Кто же его прогонит прочь? Только черная душа, а у старцев всех светлые души. Взял к себе на воспитание. Бог помог воспитать, научить грамоте и премудростям Святого Писания. Перед кончиной отправил парня в мир.

Нашел я одну записочку одного старца из N-ской епархии. Имя говорить не буду, и архиепископа тоже упоминать не буду. Зачем говорить о том, что, возможно, и в истории не осталось. Потом пойдет какой-нибудь дотошный читатель проверять и закричит, а не нашел я никакого следа о парне, который у старца воспитывался. То, что не нашел, еще не говорит о том, что этого не было. Мало какой писарь взял и не записал. А вот записочку я сделал знатную из листа тетрадного, которые в то время применялись. Возьму грех на душу. Украл я этот лист из хранилища, куда был допущен для чтения этой записки. И с лупой записку рассматривал и сфотографировал пару раз украдкой, зато почерк до тонкости понял. Цвет чернил и даже на запах обонял эту записку. Лесным чем-то пахнет. Записку написал я честь по чести:

"Владыко, посылаю тђбе парня Богом посланного. Годов ему за тридцатђ. Горазд к вђре и знаетђ немерђно и пользы для государства зђло издђлает" И имя вместо подписи.

Начал я для дороги зарастать бородой и волосами, мыться перестал, сшил сученой ниткой рубаху из мешковины. Достал в одной из деревень старые-старые лапти с опорками. И, можно сказать, готов был к путешествию. Время выбрал летнее, повернул кольцо и в путь...

Глава 5

Стою я на том месте, куда выходил с котом своим для эксперимента, смотрю на железную дорогу, на город, виднеющийся вдали, и думаю, что идти мне далеко, а я и поесть с собой ничего не взял и водички путной попить негде. Что делать? Пошел вперед.

Шел я ходко, почитай, километра четыре в час проходил, и часа через четыре уже подходил к городской окраине. Город я узнавал и не узнавал, в основном шел по направлению, разглядывая рубленые дома и тесовые ворота. Судя по домам, вообще уж до ручки обнищавших людей было не так много. Богатых домов тоже немного. В основном середнячки, мастеровые да ремесленники. Если сегодняшний город сравнить с тем, то все жители наши миллионщиками считаться будут, у каждого телевизор, сотовый телефон, проводные телефоны у многих и владельцев самодвижущих экипажей, автомашин то есть, почти двести пятьдесят тысяч на миллион с лишним человек городских жителей.

Иду я и думаю, а если бы большевики власть не захватили, что вот так бы и продолжали жители наши в рубленых домах жить и на извозчиках ездили? И мысль философская в России бы не развилась, ни театр, ни литература, ни наука, ни просвещение? И в космос бы не летали? Это получается, что если бы большевики не вступили в свою партию, то они палец о палец для России бы не ударили, сдали бы ее с потрохами любому завоевателю, чтобы на их штыках придти к власти?

Почему против Гитлера боролись? Знали, чье сало съели и знали, на чьи денежки к власти пришли. Хрен его знает, как бы дело повернулось, если бы Гитлер не устроил тотальное уничтожение русских. Наши еще по-божески обошлись с Германией, когда туда пришли.

Неудачи в первый период войны никто не объясняет тем, что большинство не особенно-то хотели воевать за большевиков. Отдельные примеры героизма не являются показателем боевого духа войск. Опомнились, когда враг к Москве начал подходить. Не до большевиков тут — Отечество в опасности. Но до этого еще далеко. Как бы Отечество наше оборонить от русско-японской войны и от первой революции, чтобы жить ничего не мешало. Вот где нужно изворачиваться, не стесняясь похлопать по упругим женским попкам, входя в аристократические гостиные да на пол там смачно плюнуть и сапогом растереть. Вот где нужно отвагу проявлять, чтобы ее не пришлось проявлять на полях кровопролитных сражений. Не помешал бы такой советчик и нашим руководителям, а то опять начали генеральную линию в стороны воротить.

Епархию я нашел сравнительно легко. Она тогда размещалась в сером здании, где сейчас управление федеральной службы безопасности и управление внутренних дел размещаются. Раньше все это одно НКВД было, прямо напротив Успенского собора, который так намозолил глаза чекистам, что те его снесли и с землей сравняли. А их потомки и другие люди фундамент раскопали и собор восстановили, еще лучше прежнего стал.

Помолился я на кресты золотые и в парадное епархии так и вперся в своем рубище и с волосами нечесаными, всклоченными. Меня и на порог не пускают, а я кричу, что к владыке с письмом от северного старца.

Вышел тут один батюшка, возрасту моего, весь холеный и лощеный, ряса атласом переливается, крест серебряный наградной на цепи же серебряной висит. Поклонился, перекрестился, спросил, чего мне надобно. И я ему поклонился, перекрестился и бумажку подал. Прочитал он бумажку и говорит, чтобы я здесь дожидался, а сам куда-то ушел. Вернулся он минут через тридцать, добрый, такой же ласковый и повел меня в комнаты постоялые при епархии, чтобы я себя в порядок привел, а завтра меня примет сам архиепископ.

В комнатах обслуга вся из братьев и сестер состоит, все в рясах, в шапочках черных и в платках наглухо завязанных. Приготовили мне ванную, а я делаю вид, что не знаю, что это и с чем это едят. Сразу доложат, что из скита который, сразу в ванну сел, шампуни всякие там требует и соли ароматные. Тут уж люди Божьи не оплошают, такого пинка под зад поддадут, что и мявкнуть не успеешь, как на улице окажешься, а еще хуже — в околоток сдадут как мошенника.

А ванна интересная. Бочка здоровенная, сверху опиленная. Видом как ванна и затычка деревянная в углу. Я подошел, руку опустил, помочил, по глазам провел и говорю: благодарствуйте, мол, люди, все, я умыт и к владыке готов идти.

Пришли тут служитель один и женщина лет за сорок, похоже, как старшая над ними, тоже в одежде монашеской. Сказали мне, чтобы я разделся, одежду на пол бросил и в чан этот залезал. Держусь дичком, руками причинные места закрываю, а они люди деликатные, на меня не смотрят. Одежду мою в мешок положили и унесли. Залез я в чан и сижу. Вода горячая, но терпеть можно. Сижу. Мне говорят, мойся, давай. Я опять лицо сполоснул и говорю, что помылся.

— Да, — говорят, — одичал ты там в лесу. Говорить ты хоть умеешь, — спрашивают.

— Не только говорить, но и молитвы читать умею, — отвечаю я.

— А прочитай-ко нам молитву Великомученику и целителю Пантелиймону, — говорят мне.

Я откашлялся, сделал строгий вид и начал речитативом читать:

— О великий угодниче Христов, страстотерпче и врачу многомилостивый Пантелеймоне! Умилосердися надо мною, грешным рабом, услыши стенание и вопль мой, умистиви небеснаго, верховнаго Врача душ и телес наших, Христа Бога нашего, да дарует ми исцеление от недуга, мя гнетущаго. Приими недостойное моление грешнейшаго паче всех человек. Посети мя благодатным посещением. Не возгнушайся греховных язв моих, помажи их елеем милости твоея и исцели мя, да здрав сый душею и телом, остаток дней моих, благоданю Божиею, возмогу провести в покаянии и угождении Богу и сподоблюся восприяти благий конец жития моего. Ей, угодниче Божий! Умоли Христа Бога, да предстательством твоим дарует здравие телу моему и спасение души моей. Аминь.

Монах с монахиней переглянулись. Спроси-ка любого верующего, да даже слугу Божьего прочитать эту молитву да так, что все слово в слово было. Многие ли это сделают? То-то. А я вам потом расскажу, как я молитвы учил.

Монахиня и говорит:

— Ты, брат Николай, иди и доложи, что через час отрок будет вымыт и приведен в вид Божеский. Я уж сама его помою, видишь, ну чистый младенец и смущать его не надо.

Брат Николай ушел, а монахиня обмакнула мою голову в воду, намылила мылом каким-то черным, типа хозяйственного, промыла, проскребла голову коготками своими. Мочалкой настоящей из липового лыка, пахучей, достаточно жесткой натерла мое тело. Я стоял, прикрывшись ладошкой, пока меня натирали, а потом меня просто подтолкнули в ванну, и я погрузился в пену.

Монахиня заголила руку и опустила ее в ванну, чтобы открыть пробку, но я держал пробку ногой. Я чувствовал, как ее рука погладила мою ногу и стала перемещаться выше к тому месту, которое до определенного возраста называют мужским достоинством, а после определенного возраста перестают так называть. Мне тоже передалось ее желание, и эрекция была настолько сильной, что монашка потом уже сказала, поглаживая его, что многие, ох и многие бабы будут еще скучать и убиваться по нему.

Глава 6

После мытья меня одели в комплект нательного белья войскового типа из белой бязи. Рубаха с двумя маленькими пуговками на груди и кальсоны. У кальсон на поясе большая роговая пуговица желтоватого цвета, на ногах штрипки, тесемочки для подвязки, чтобы штанины не болтались.

Спал я крепко в чистой кровати после постного ужина и приятных ассоциаций в Сибири 1904 года июня двенадцатого дня. Снилось мне, что я сажусь в огромный серебристый самолет и лечу через Свердловский аэропорт в город Ленинград. В аэропорту меня встречает вся царская семья и у великой княжны Ольги в руках огромный букет желтых роз. Бортпроводница трогает меня за рукав и говорит:

— Вставай, касатик, трапеза уже ждет и к Его высокопреосвященству торопиться надо.

Молодая послушница с каким-то удивлением глядела на меня. Заметив, что я проснулся, она быстрыми и легкими шагами выпорхнула из комнаты. На келью комната не похожа. Хотя, впрочем, кельи бывают разные.

Его высокопреосвященство сидел за письменным столом в огромном кабинете, приличествующем лицу государственному и ранга большого. От двери к столу вела дорожка ковровая. Слева от дорожки стоял стол большой со стульями для совещаний. За столом письменным виднелась дверка, вероятно, в комнату для отдыха и для молитвы.

— Проходи ближе, сын мой, — сказал владыка и показал пальцем в то место, где я должен был стоять. — Читай псалом 90 наизусть.

Я немного подумал и начал:

— Живый к помощи Вышняго, в крове Бога Небеснаго водворится. Речет Господеви: 3аступннк мой еси и Прибежище мое, Бог мой, и уповаю на Него. Яко Той избавит тя от сети ловчи, и от словесе мятежна, плещма Своима осенит тя, и под криле Его надеешися: оружием обыдет тя истина Его.

Не убоишися от страха нощнаго, от стрелы летящия ко дни, от вещи ко тьме преходящия, от сряща и веса полуденнаго. Падет от страны твоея тысяща, и тма одесную тебе, к тебе же не приближится, обаче очима твоима смотрнши, и воздаяние грешников узрнши. Яко Ты, Господи, упование мое, Вышняго положил еси прибежище твое. Не приидет к тебе зло, и рана не прнближится телеси твоему, яко ангелом Своим заповесть о тебе, сохранити тя во всех путех своих.

На руках возмут тя, да некогда преткнеши о камень ногу твою, на аспида и василиска наступиши, и попереши льва и змия. Яко на Мя упова, и избавлю и: покрыю и, яко позна имя Мое. Воззовет ко Мне, и услышу его: с ним есмь в скорби, изму его, и прославлю его, долготою дней исполню его, и явлю ему спасение Мое.

— Садись, сын мой, — сказал владыка. — Значит, выполнил старец свое обещание и прислал наследника своего ко мне. Был он моим наставником, ушел в скит, а я остался здесь. Ты как к нему прибился?

Было такое ощущение, что я произносил какой-то пароль и что молитву Великомученику Пантелиймону у меня спрашивали тоже не зря.

— Ехали мы все вместе, — сказал я, — и вдруг очутился в лесу. Потом меня встретил старик и оставил у себя. Учил писать и читать. Рассказывал, что в мире делается. Говорил, чтобы я после его смерти пошел в город к владыке и передал эту записку. Сказал, что ждут меня великие дела, и чтобы я не противился мыслям своим...

— Всегда он такой был, романтик. Никогда нельзя доверяться своим мыслям, — сказал архиепископ, — мысли могут привести нас к греху, потому что мы люди и за греховные мысли изгнал Бог Еву и Адама из Рая. А куда нас изгонять за наши мысли? Кто знает, какие мысли ходят в наших головах и не скрывается ли за благочестием змей-искуситель. Но тебе я позволю делать все, что прикажут твои мысли. Посмотрю. Кем ты хочешь быть?

— Хочу, владыка, мир посмотреть, слово Божие по миру нести в чине пастырском, не для служения в Храме, а для приобщения овец заблудших к Вере нашей, — сказал я. — Вели, владыка, постричь меня в схимники для принятия ангельского образа. В затворе я уже был, буду монахом бродячим. Если дозволишь, то я попробую сдать экзамен, чтобы стать иеромонахом в схиме.

Владыка задумался и сказал:

— Вижу, что старец тебя выучил хорошо. Будем считать, что экзамен ты мне сдал, а пострижение произведут в монастыре у святого источника. Понесешь великую благость людям иеросхимонахом. Как звать-то тебя и как фамилия твоя?

— Не знаю, владыка, фамилии своей, — сказал я, — а старец называл меня Петром, потому что я должен был открыть ему врата небесные и сложить руки на груди.

— Лет тридцать назад у переселенцев на севера умер ребенок, мальчик, и похоронили они его на распутье, — сказал архиепископ. — Когда обосновались в деревне, то поехали забрать тело мальчика и похоронить его по обряду на кладбище. А мальчика в могиле не оказалось. Родители его уехали, потому что казнили себя морально за то, что заживо похоронили сына своего и сейчас о них никто и не вспоминает. Даже фамилий не сохранилось в архиве. Похоже, что это ты и есть. Раз ты остался на распутье, то и фамилию мы тебе запишем — Распутин. А что, звучит. Будешь Петром Распутиным. И бумаги тебе выпишем по форме. Иди с Богом.

И владыка осенил меня широким крестным знамением.

Я принял постриг и записан был иеросхимонахом Петром Распутиным. Стал иеромонахом, то есть могущим священнодействовать, в схиме, в отшельничестве или в затворе. Получил деньги как подъемные, документы соответствующие и снял себе квартирку в городской черте.

Память у меня натренирована. Тренировался долго по наставлениям разным, да и компьютер мой карманный работает исправно, поставляя мне информацию о тех, или иных людях в этом городе проживающих или проживавших.

Для тренировки памяти нужно соединять образы. Мозг запоминает взаимосвязь между ними. Затем идет наложение образов. Там и вращение образов, их трансформация, видоизменение, создание искусственных ассоциаций, составление цепочек образов и прочее, и прочее. Главное — создать себе матрицу, которую человек помнит как "Отче наш", и в ячейки этой матрицы вложить то, что нужно запомнить. Человек-компьютер. Нужен мне был девяностый псалом, я включил матрицу с псалмом и отчеканил его. Так же отчеканил и по чину богослужения, когда мне такой вопрос задал один уже в годах иеромонах при пострижении. И больше никто спрашивать не стал, потому что я мог поинтересоваться, а точно ли они знают то, о чем спрашивают.

Глава 7

Стал я жить по мыслям моим. Хозяйке квартирной я посоветовал обратиться к доктору, потому что боли в правом боку часто останавливали ее, а потом проходили. Налицо симптомы мочекаменной болезни, а доктор говорит, что у нее аппендикс и его нужно удалять, как только будет очередной приступ. Да приступ может быть в любой момент, как только песочек в лоханках почечных сдвинется. Тогда уже и роды женщине покажутся детской забавой.

Назначил я ей лечение. Отвар из аира, мяты, полыни, хвоща, календулы, брусники, шиповника, крапивы, ромашки, земляники, спорыша, пастушьей сумки и березы. Делать теплые ванны с отваром хвоща. Затем назначил оливковое масло с лимонным соком: ложка столовая масла и такая же ложка сока перед едой три раза в день. И для профилактики тыквенные семечки.

Боль прошла, но через две недели прошел песок, крику было много, но и хозяйка летать стала, не чувствуя никакой боли. С тех пор и пошла обо мне слава, как о лекаре. Применял я в основном народные средства, которые выбрал в медицинской энциклопедии. Что запоминал, а что-то в компьютер перегонял.

Молился я часто, набожность еще ни одному монаху не повредила и мне славу человека набожного и начитанного принесла.

Частенько меня приглашали для снятия сглаза с помещений или с людей. Снимал. И яичко в воду над головой выливал с молитвой. И растопленную свечу так же выливал. И наложением рук лечил. И не только руками лечил, особенно женщин одиноких и временно незамужних. Приходилось и драться с кавалерами. И бит бывал, но слава обо мне пошла всякая. Владыка, как и обещал, в дела мои по мыслям моим не вмешивался. Особо невмоготу стало, когда кто-то пустил слух, что от близости со мной благодать Божия сходит, да и я начал замечать, что пациентки мои одна за другой замуж выходят, на праздники обязательно какое-то подношение делают, и улыбаться не забывают.

Стал я получать приглашения в общество местное и проводил прием дам из высшего света, врачевал их лекарственно, морально и физически. Наверное, фамилия моя новая к этому подвигает. Правильно говорят: как вы яхту назовете, так она и поплывет. Так и я с фамилией Распутин покатился по линии распутства, хотя какое это распутство, когда все делается по обоюдному согласию, к взаимному удовольствию да к изменениям в жизни пациентов.

Если уж быть объективным полностью, то интерес ко мне вызван историей этакого сибирского Маугли, который исчез в неизвестно куда, и появился неизвестно откуда. Воспитывался в лесу у старца, но научен был и политесу, и языкам иностранным, и откровениям божественным, что позволило сразу сдать экзамен в иеромонахи.

По-военному, это как бы штабс-капитан пехоты или штаб-ротмистр в кавалерии. Пришлось и в двух дуэлях поучаствовать свидетелем-секундантом. После одной из дуэлей, закончившейся стрельбой в воздух и взаимным примирением, один из офицеров предложил:

— А что, батюшка, не хотите ли из револьвера стрельнуть? В науке детей делать вы уже совершенства достигаете, а вот как эти дети со света этого уходят, тоже нужно почувствовать. А может, еще и в офицеры выйдете?

Взял я револьвер в руки. Тяжелый. Русская модель 4,2-линейного револьвера (то есть калибра 10,67 мм) Смита-Вессона. Система "переломного" перезаряжания. Ствол длинный, спуск мягкий. При каждом выстреле нужно взводить курок, что повышает точность и кучность стрельбы. Попробуем, не приходилось мне из такого револьвера стрелять.

— Давайте, — говорят, — батюшка, мы вам фуражечку на дерево повесим.

А сами фуражку метров на тридцать от меня унесли и на дерево повесили. Вот уж смеху-то будет, как иеромонах знаменитый в белый свет как в копеечку.

Взялся за грудь — говори что-нибудь. Взвел я курок, прицелился в центр фуражки, выстрелил и чувствую, что пуля в дерево попала, чуть выше фуражки. Слышу смешочки за спиной. Прицелимся чуть пониже, прямо под белый круг. Стреляю и как будто муха села на белый околыш. Попал. Ну и остальные пять пуль туда же запустил. Подаю револьвер офицеру и говорю старую поговорку:

— Учись, студент, не доучишься — офицером станешь.

Громкий хохот показал, что шутка оценена, фуражка вконец испорчена, батюшка и по стрельбе мастаком оказался, а офицер тот из бывших студентов — и тут попал, — заключил бывший старшим в компании казачий есаул.

— Ну, что же, пойдемте, обмоем эти хорошие события и помянем фуражку летнюю с чехлом белым в количестве одной штуки, — сказал есаул и подал мне чарку с водкой.

Эта история наделал шума в местном обществе. История с дуэлью, стрельбой по фуражке, пять пуль как в копеечку, анекдоты компании из семи офицеров и одного монаха была переврана так, что удивился даже я.

Выходило, что компания выехала на природу, выпила, о чем-то заспорила, вроде бы об учености, и что я нелестно отозвался об образовательном уровне офицеров, за что пятью офицерами был вызван на дуэль, стрелялся с ними и каждому прострелил фуражку, проявив этим самым благодушие. Я становился местным Мефистофелем, Гиппократом и Казановой в одном лице. Слухи обо мне уже гуляли и в столице, особенно по тому, что мною предсказывались какие-то события на Дальнем Востоке, и они происходили.

По одному вопросу ко мне приходил чиновник из канцелярии генерал-губернатора и спрашивал, что может случиться в случае, если Россия будет усиливать свое влияние в Корее.

Немного подумав, я сказал, что России вполне достаточно того, что Япония ушла с Ляодунского полуострова и из города Порт-Артура. Вмешательство в Корею Япония не потерпит и может начать войну, что выгодно только западным державам и, в первую очередь, Германии. У Японии сильный флот и столкновение на море будет явно не в пользу России. Два корабля наших примут участие в сражении с целым японским флотом, сами погибнут, но славы русского флота не уронят. О них песни будут слагать и петь будут всякий раз, когда выпьют по стакану водки.

— Откуда вы все это знаете, батюшка, — подивился чиновник.

— Я этого точно и не знаю, — сказал я, — но когда я закрываю глаза, то я вижу нашу эскадру, разделенную на несколько частей, которая кружным путем идет на Дальний Восток, теряя свою боеспособность, а их командиру пристало бы городовым быть на Атаманской улице, а не адмиралом российского флота.

— Может, и фамилию командующего эскадрой назовете, — с улыбкой спросил чиновник.

— Фамилии его я не знаю, но что-то связано с Рождеством Христовым, хотя к Рождеству он отношения не имеет, скорее к упокою, — сказал я. — В конце весны будущего года подойдут они на Дальний Восток, но потерпят поражение от японского флота, несмотря на мужество русских моряков. И на сухопутье удача отвернется от русской армии.

Чиновник ушел, даже забыв попрощаться.

Предсказания делать легко, когда историю изучал в школе, а потом еще и повторил ее перед тем, как пускаться в далекое путешествие.

А тут произошло событие, которое само продвинуло меня к достижению поставленной мною задачи.

Глава 8

Пришла ко мне женщина одна из бедняков. Сын ее ногу порезал осколком стекла. Уже несколько дней прошло, а кровь все никак не останавливается.

— Чего ж ты к врачу не идешь? — спросил я женщину.

— Врачу, батюшка, платить чего-то надо, а у меня ничего нет. И врач-то мне тоже скажет, а чего ж ты сразу-то не обратилась, — отвечала женщина, — а что я ему скажу? Пойдем, батюшка, посмотри, сыночка, кровь-то никак не уймется, — запричитала женщина.

Что сделать, пошел. Ходил я на курсы по медицинской подготовке для историков и археологов, которые ездят по экспедициям. Врачи в экспедициях не предусмотрены, вот и занимаемся самолечением.

Порез у парня не сильно глубокий, рана в целом чистая, воспаления нет, что-то с кровью у него. Есть у людей кровь жидкая, палец порежет, а он дня три-четыре сочится. Здесь именно это. Рану у парня промыл спиртом (водкой), наложил повязку с толчеными плодами шиповника, применяют его при вялозаживаемых ранах, дал таблетку "Викасола", усиливает свертываемость крови, положил матерчатый валик в подколенную область, голень с бедром притянул матерчатой лентой поближе к животу и приказал в таком положении лежать на спине, пока кровь не остановится. Сильно ничего не стягивал, чтобы застоя крови не было, и ушел домой. Утром проверил и сменил повязку. Вроде бы кровь перестала сочиться. Дал еще таблеточку "Викасола" и посоветовал лежать, подняв раненую ногу. Еще через два дня рана начала затягиваться. Что значит шиповник. Для Сибири это универсальное лекарство и при простудах и других заболеваниях.

Народное радио работает быстрее, чем электронные средства массовой информации. Уже и говорить начали, что я и кровь заговариваю, и кровь останавливаю, и вообще умирающих на ноги поднимаю.

В конце года 1904-го меня пригласили в губернское правление и представили чиновнику министерства внутренних дел, прибывшему из Петербурга с инспекционными целями. Не надо думать, что МВД того времени исполняло только полицейские функции, оно еще ведало и делами губернского управления, так что все губернаторы шли по линии этого министерства.

Меня встретил пожилой чиновник с погончиками действительного статского советника, по-военному — генерал-майора, судя по знаку об образовании — специалист по лесному хозяйству. Не обязательно специалисту работать по своей линии. В современной России это сплошь и рядом — агрономы занимаются внешней торговлей, экономисты занимаются проблемами колесного транспорта, транспортные работники руководят учреждениями культуры и над всеми стоят лесники и мелиораторы, как главные специалисты во всех вопросах. Главное, чтобы мелиораторы и лесники не назначались стоматологами в бесплатных клиниках.

— Проходите, проходите, отец Петр, — ласково встретил меня чиновник, — присаживайтесь вот сюда, на мягкий стульчик, наслышан о вас, наслышан, решил вот лично познакомиться, засвидетельствовать свое уважение человеку, который обладает несомненными способностями во всех областях, в которых вам приходится показать свое искусство.

— Ваше превосходительство, все, что у меня есть, все даровано мне нашим Господом Богом, его помыслами я и обретаюсь на земле грешной, стремясь по силе своих возможностей служить людям, аки творениям Божиим, — смиренно сказал я, — да и знания, что передал мне старец, помогают мне нести людям добро. Старец мне говорил, что предназначение мое великое и чувствую я, что предназначение мое сбывается. Ведомо мне, что наследник императора нашего цесаревич Алексей имеет недуг опасный и знаю, что только я и могу исцелить его, потому что медицина нынешняя, да и медицина будущая еще не нашла средств излечения этого недуга. А я это смогу сделать и избавлю надежду трона нашего от мучений, болезнью приносящих. Да только я пока человек маленький и разве послушает матушка наша, Александра Федоровна, разве вверит она в мои руки самое дорогое, что у нее есть? А ведь мое предназначение быть рядом с ними, беречь престол от потрясений, чтобы и после трехсотлетнего юбилея царственного дома Романовых каждые сто лет праздновались последующие.

Чиновник посидел молча несколько минут и сказал:

— Правду говорят о вас, отец Петр, что вы чувствуете все, что должно произойти и знаете многое из того, что недоступно людям простым. А вот скажите мне, что в России произойдет в течение лет примерно так пятидесяти?

— Не посчитайте меня человеком неблагодарным Ваше превосходительство, но предчувствия мои очень нехорошие, и сказать я их могу только тому, кто вершит судьбы наши, и чьими слугами мы являемся. Если к словам моим не прислушаются, то мне придется снова уйти в скит в джунгли амазонские, потому что не смогу я найти здесь спасения от Антихриста, который может появиться, благодаря попустительству и прямому содействию властей, клянущихся в верности императору нашему, — тихо произнес я.

— Верно ли, что вы предрекли поражение России в войне с Японией и что флот наш будет разбит японским флотом? — спросил чиновник.

Вот оно. Чиновник доложил своему начальству, а то донесло в министерство. Правильно, службу знают, что в делах государственных любая информация имеет цену и ценность. Сегодня она не нужна, а послезавтра ей цены не будет. Вероятно, дела на японском фронте в Маньчжурии совсем уж непонятны и только что не близки к поражению из-за того, что разведка поставлена плохо и не знают наши военные, что японцы сами чувствуют себя побежденными и готовы отойти.

— Я человек русский, — сказал я, — матушке России нашей предан, и как мне горько говорить мне о своих видениях этой японской войны, которая нам совсем не нужна. Китайско-Восточную железную дорогу мы и так защитим. Я был бы рад ошибиться, а, может, я и действительно ошибаюсь, но до конца войны осталось немного, не больше полугода и лишимся мы части Сахалина и островов Курильских. Неудачи на фронте японском будут использованы для того, чтобы возбудить недовольство народа. Он, народ, придет за помощью к царю, а его встретят вооруженные люди, и прольется невинная кровь, которая пятном ляжет на царя. Вот что мне Господь в своих видениях приносит.

— Страшные вещи вы говорите, отец Петр. Нельзя ли молитвами как-нибудь повлиять на эту ситуацию? — спросил чиновник.

— Ваше превосходительство, если бы молитвой все можно было исправить, то все было бы хорошо. Сколько я ночей простаивал у образа Николая Чудотворного, да и Николай ничего сделать не может. Так и хочет сказать святой: на Бога надейся, да только сам не плошай. Все в руках другого Николая, да только советчики как будто специально его в пропасть ведут, и пропасть та на горе находится, как на Голгофе. Вся Россия скоро окажется на Голгофе, и кровавые слезы потекут по ликам святых во всех храмах российских, — подняв указательный палец и как бы дирижируя себе, говорил я. — Пока достаточно. Все в руках Божьих и в руках нашего императора.

— Даже и не знаю, что вам ответить, отец Петр, — сказал чиновник, встав со стула, похаживая по кабинету и нервно потирая руки, хотя печь была хорошо протоплена. — Даже и не знаю, чего мне Его Величествам говорить.

— Старец мне постоянно говорил: если не знаешь, что сказать, то говори правду. Знаю я, что не все цари правду любят, но это не от большого ума, а от нежелания что-то делать для спасения государства, господом Богом врученного для управления. И вы, Ваше превосходительство, плохую услугу ему сделаете, если правду не скажете. Знаем мы все, что нет Пророка в своем Отечестве, так ведь и Бог наставил меня на этот путь как человека другого века, который видит на сто лет вперед, чтобы уберечь вас от несчастий, России уготованных, — я истово перекрестился и замолчал.

Мы оба сидели молча. Чиновник должен был что-то сказать мне, но не решался, потому что я своими словами напугал его. Было бы все благочинно, то и мне сказали бы что-то типа — рады познакомиться, как-нибудь созвонимся. Пусть подумают над теми словами, что говорил, быстрее решение примут.

Встав, я поклонился чиновнику и сказал:

— Пойду я ваше превосходительство. То, что вы хотели сказать, совсем не подходит к тому, что мы обсуждали. Решение должен принимать Сам и матушка тоже, а я помолюсь за страдания телесные и духовные мученика Алексия, пожелаю ему выздоровления. А пока скажите, чтобы докторов от него убрали, а я приеду и завершу лечение. Храни вас Бог, ваше превосходительство.

И я вышел из кабинета. Я шел ва-банк. Не нужно скромничать и думать, что тебя кто-то заметит и оценит способности и возможности. Замечают тех, кто не стесняется подчеркнуть свои качества и предложить свои услуги. Если бы Спаситель наш не пошел на конфликт с первосвященниками из синедриона, то кто бы стал с ним бороться, возбуждая интерес среди народа и властей Рима, и не было бы мучений, ради которых он и был послан Отцом своим к людям.

Я сказал все, что должны знать те, к кому я стремлюсь, чтобы командировка моя не была пустым времяпровождением в прошлом. Опасна моя миссия. Если я нарушу ход истории, то могу исчезнуть и сам, потому что родители могут и не родиться, и тогда не рожусь и я. А с другой стороны, если не будет войн, то родители мои появятся в любом случае, только фамилия у меня будет другая, имя и место рождения и, возможно, биография будет другой. Но я все равно не забуду того, кем я был и из кого я стал тем, кто получился в результате вмешательства в историю.

Глава 9

Время шло своим чередом. Вокруг моего имени то возникали скандалы по поводу того, как я трехэтажно и как-то не по-современному обматерил купца второй гильдии Кулигина за то, что мне для рясы предложил атлас китайский, да еще какой-то низкосортный, что было совсем не характерно для китайской продукции того времени. Понадеялся, что раз заграничное, то все равно лучше отечественного. Я ему лекцию прочитал о любви к России и в заключение поднес под нос кулак не маленьких размеров.

Позавчера на губернском балу танцевал я вальс с первой губернской красавицей Варенькой С. В рясе. Правда, под рясой у меня были остроносые ботинки с венским каблучком, которые были видны всем, когда я в танце приподнимал Вареньку, и она летела на моей руке. Даже генерал-губернатор края отметил:

— Не знал бы я, кто вы такой, отец Петр, то смело бы сказал, что передо мной кавалергард из пажей. Мы еще услышим о вас.

Слова старого генерала только прибавили мне авторитета и породили немало слухов о том, сколько у меня открытых и тайных воздыхательниц и будто бы тайно рожденные от меня дети носят фамилию Петров.

А тут начали подходить и события, "предсказанные мной". Второго января 1905 года была сдана крепость Порт-Артур. В конце января прошло сражение при Сандепу, в середине февраля началось Мукденское сражение, на очереди была Цусима.

Двадцать седьмого и двадцать восьмого мая состоялось это грандиозное сражение. 2-я и 3-я Тихоокеанские эскадры в составе тридцати боевых кораблей, прошедшие тридцать три тысячи километров от Кронштадта до Цусимы, вступили в бой с ходу с японским флотом адмирала Того (четыре броненосца, двадцать четыре крейсера, двадцать один эсминец, сорок два миноносца, двадцать четыре вспомогательных крейсера). Японцами были потоплены девятнадцать русских кораблей. Три крейсера прорвались в нейтральные порты и были интернированы. Два крейсера и два миноносца дошли до Владивостока. На миноносце "Бедовый" сдался в японский плен командующий русской эскадрой вице-адмирал Рождественский. Это была катастрофа.

Десятого июня пришла телеграмма от действительного статского советника У:

"Приглашаетесь Царское Село тчк Телеграфируйте выезд тчк У тчк"

Проводы вылились во всенародный праздник губернского масштаба. Ресторации установили график проведения вечеринок по случаю отъезда, устраиваемые моими почитателями вскладчину.

Только через неделю я, наконец, сел в вагон второго класса и стал отдыхать от празднества. Кстати, праздность утомляет, и празднества тоже.

В купе уже ехали инженер путей сообщения, инспектор реальных училищ и дама в черной одежде и в шляпке с вуалью.

Я представился, представились и мои попутчики, лишь дама кивнула из-под вуали и ничего не сказала. У всех людей бывают странности и если у каждого человека выяснять, почему он делает так, а не так, как нравится вам, то можно найти немало приключений и хлопот на свою голову.

Уже приевшиеся друг другу пассажиры, я имею в виду мужскую их часть, накинулись на новенького, засыпая меня вопросами о сводках с театра военных действий и моих прогнозах.

— Господа, священнослужитель должен заботиться о делах мирских, а не о военных. Война — всегда нехорошо и упокой, Господи, души рабов Божьих, положивших жизни свои в сражении у Цусимы, — я перекрестился. Перекрестились и мужчины, только женщина не шелохнулась. Странная она какая-то.

— Нет, батюшка, должна же у вас быть гражданская позиция, — упорствовал инспектор реальных училищ.

— Гражданская позиция должна быть у государя-императора, — упорствовал я, — а подданные его должны быть подданными, а не выразителями гражданских позиций. Вот у вас, сударь, какая гражданская позиция?

Чиновник министерства образования как-то вдруг сник и пожал плечами.

— А уж не провокатор ли вы, ваше благородие? — говорил его вид. — Вопросы задаете, а сами ответов не имеете, значит, информацию о настроениях собираете. Лучше бы поинтересовались, что это за дамочка с нами едет.

— Да я тоже, знаете ли, привык доверяться тому, что скажет государь-император. Но ведь все равно хочется, чтобы государство наше было великим и почитаемым в мире. А для этого нам нужно занять главенствующие позиции в науке и использовать научные знания в промышленности и сельском хозяйстве. И чтобы у государств других даже и в мыслях не было, не то чтобы воевать с нами, но и предерзкие слова о Руси на весь мир произносить, — вдруг пылко произнес чиновник.

Надо же, человек, привыкший к чинопочитанию, склоняющий голову в поклоне перед вышестоящим, а в душе-то имеет мысли якобинские. Ведь придет революция, и этот человек разогнется, начнет крушить устои и притеснять притеснителей, но снова согнется в поклоне перед вышестоящим и будет таким же чиновником по министерству просвещения контролировать изучение учебников с изложением наук всяких по версии новых властей. В душе он не будет соглашаться с тем, что кибернетика — продажная девка империализма, но говорить об этом не будет. Пусть власти об этом скажут, и тогда он со спокойной совестью будет контролировать, а все ли строго исполняют новое повеление властей о том, что кибернетика — не продажная девка империализма, а работница, трудящаяся на благо грядущих поколений.

Все измышления теоретиков, типа Маркса, а также учеников его, например, Ленина (Ульянова) о том, что революционная ситуация создается тогда, когда низы не могут жить по-старому, а верхи не могут править по-новому это притягивание формулы за уши для того, чтобы оправдать свою жестокость стремлением к справедливости, сделать весь народ одинаково бедным, отобрав все у имущих и поделив это между неимущими.

Раньше кто-то и что-то имел и давал прокормление другим людям, предоставляя им место работы и оплачивая наемный труд. Кто хотел, открывал свое дело, работая сам или нанимая работников. Чем больше было рабочих мест при приложении государственных средств и предприимчивости активной части населения, тем выше был средний уровень жизни, приближаясь к уровню жизни в развитых странах. Все не могут быть богатыми. Всегда будет разделение на богатых, на средний класс, куда будет входить и зажиточное крестьянство, и класс трудящихся, близкий к среднему классу.

Революционная ситуация или ситуация, в которой возможно совершение государственного переворота, характеризуется нарушением естественного равновесия между злом и добром, являющегося основным условием нормального развития общества. Добро всегда соседствует со злом и вынуждено пробивать себе дорогу через зло, которое отстаивает свои позиции в любом случае, даже если самому злу будет от этого плохо.

Это равновесие между добром и злом имеет такую сложную схему, что касаться ее могут только избранные и знающие, когда нужно что-то предпринять для корректировки системы или лучше вообще ничего не предпринимать, потому что система сама восстановит равновесие. Ведь сколько Грозные и Сталины не гробили свой народ, а система снова поставила все на свои места, даже этих тиранов записала в свою историю в раздел "verboten" чтобы уберечь от повторения этих эпизодов разрушения системы.

В определенные времена под внешними и внутренними воздействиями увеличивается количество зла. Чаша весов начинает уходить вниз, приводя в движение силы добра и силы зла, смешивая между собой добро и зло и создавая вселенский хаос. И вот этим моментом как раз и пользуются представители сил зла, захватывая главенствующее положение, с течением какого-то времени понимающие, что дальнейшее нагнетание зла просто опрокинет систему, погубив в первую очередь их. И уравновешивать систему можно только при помощи добра. А добро люди помнят.

Когда за каждое неосторожное слово можно получить высшую меру революционной справедливости или десять лет без права переписки, то любая улыбка властей воспринимается как высочайшее добро, о ней складываются легенды, поются песни и человек забитый забывает прошедшее зло и кровь, не ведая того, какое изощренное зло ждет его впереди.

Наша дама внезапно встала и вышла из купе. То ли разговор наш не понравился, то ли какие-то надобности заставили ее покинуть нас.

Когда она вышла, мои спутники, молча пожали плечами, и продолжили разговор так, как будто этой женщины никогда не было рядом с нами.

Часа через два в наше купе заглянул жандармский ротмистр:

— Честь имею, господа, соблаговолите показать место, на котором ехала госпожа Синицкая.

— Какая Синицкая? — дружно удивились мы.

— Все понятно, господа, просто укажите место, на котором сидела госпожа в черной вуали, — уточнил ротмистр.

Мы указали. Вошли два человека в штатском, достали багаж нашей соседки и осторожно придерживая, вынесли его из купе.

— Что же сделала эта, как вы сказали — Синицкая? — полюбопытствовали мы.

— Бомбистка, господа. Везла нитроглицерин и армейские взрыватели. Под накидкой наготове револьвер, чтобы выстрелить в саквояж в случае опасности. Долго нам пришлось выжидать, пока она выйдет в ресторан покушать, по дороге и взяли без выстрела, — охотно сообщил ротмистр и ушел.

Не лежала у меня душа к этой женщине. Какое-то внутренне зло шло от нее. Ради партии большевиков она, не задумываясь, отправила бы на тот свет всех, кто оказался рядом. Если сравнить зло и добро, совершенное большевиками в России, то зла они сделали столько, что его хватит еще на сто лет.

Глава 10

Первопрестольная сияла золотыми куполами, отражавшими маленькую точку нашего поезда и черный дым паровоза, окутывавший дымом то пространство, откуда мы приехали. Пересадка на поезд Николаевской железной дороги и еще ночь езды до Петербурга.

На вокзале меня встретил действительный статский советник У.

— С приездом, отец Петр, — приветливо сказал он. — Как дорога, не утомила вас, а то я, честно говоря, в дороге изнывал от нечего делать? Все разговоры переговорены, все газеты перечитаны, все города осмотрены.

— Благодарствуйте, ваше превосходительство. В дороге скучать не пришлось, — и рассказал случай с арестом члена боевой организации социалистов, то ли социал-демократов, то ли социалистов-революционеров. Одного поля ягодки.

— И у нас такие тоже есть, — как-то благодушно согласился господин У.

Благодушие в этом деле не помощник. Только закон может остановить разрушение.

В Царское Село ходил особый поезд. Я сидел среди сановников и отмечал людей, которых знал по газетам и по изучению истории в институте. Все как-то по-домашнему, без особой чопорности, которая присуща историческим фильмам и описаниям. Даже самые фетишные фигуры современности вблизи оказываются такими личностями, что просто диву даешься, куда же глядели глаза избирателей, ставящих крестики в их поддержку.

Мне отвели комнатку в одном из гостевых флигелей. Вот это уже действительно было похоже на келью. А что же вы хотели, уважаемый? Апартаменты со всеми удобствами? Скажите спасибо, что флигелек ваш крайний к опушке лесной и скворечник недалеко от дома находится. За время проживания в Сибири я практически отвык от того, что туалет может быть комфортабельным и теплым. Суровость обстановки предполагает развитие перистальтики органов пищеварения и мочеиспускания. Как у птички. Вскочил, сел, опорожнился и обратно в хату, особенно в самые сибирские морозы.

Кормежка была не с царского стола, но готовилась для прислуги, которая питалась просто и добротно. Щи да каша — пища наша. А для меня еще: терпение и труд — все перетрут. Главное — не проявлять поспешности.

Кухарка, что приносила мне еду, вероятно, где-то надорвалась. Было видно, что у нее неладно с позвоночником, потому что ходила она тяжело, и не было гибкости в теле, несмотря на ее досорокалетний возраст.

В один из приходов ко мне с подносом с пищей, я сказал, чтобы после ужина она пришла ко мне вместе с мужем, так как мне нужно переговорить вместе с ним по одному серьезному вопросу.

Вечером они пришли ко мне оба. Честно говоря, я бы ее не узнал, если бы встретил где-то в одежде, которую она носила в повседневной жизни. Это была приятная дама вместе с симпатичным господином с усиками и с бородкой в сером костюме и рубашке с галстуком. Вот тебе и прислуга.

— Простите меня за то, что я, не будучи вам известен, пригласил вас к себе для разговора. У вашей жены, сударь, похоже на смещение позвоночного диска, вызванного поднятием тяжести и, если это не подвергнуть лечению, то болезнь может принять хронический характер и привести к потере трудоспособности, — сообщил им я.

— Да, батюшка, уже почти год маюсь. Одна хватила котел с водой, да что-то в спине и треснуло, — сказала женщина. — Мази мне давали, мазала, вроде бы и помогало, а потом снова стало болеть.

— Я пригласил вас вместе с мужем, потому что лечение потребует обнажение спины и мне, как лицу духовного звания, в одиночку это делать не пристало, — сказал я. — Кроме того, муж должен видеть это и дать согласие на лечение своей супруги. Слово за вами, уважаемый?

— Да что вы, батюшка, какие здесь могут слова мои, — сказал мужчина. — Вы уж помогите нам, а мы в долгу не останемся.

Я не хирург, но в анатомии немного разбираюсь и имею начальную медицинскую подготовку где-то так на уровне сельского фельдшера, но операции делать не могу.

Женщину положили на коврик на полу на ровную и жесткую поверхность. Пальпацией нижней части позвоночного столба действительно нашлось утолщение в межпозвонковом пространстве. Нажал.

— Больно? — спрашиваю женщину.

— Ой, батюшка, больно, — чуть не в крик говорит она.

— Тогда стисни зубы и терпи, — сказал я.

Насчет болезненности процедуры сказал просто, чтобы человек был готов к боли, хотя ее вообще-то не должно быть.

Я аккуратно промассировал больной участок спины, показал мужу, чтобы он наложил ладони на указанные мною места на позвоночнике и по моей команде попытался как бы растянуть позвоночник. Сам же приложил ребро ладони к утолщению и легонько ударил по верхней части ладони. Еще раз. Растяжка. Удар. Растяжка. Удар. Чувствую, что утолщение уменьшилось. Еще раз ударил легонько, и что-то щелкнуло внутри у женщины. Похоже, что диск встал на место.

— Давай, полежи, голубушка, а мы с мужем твоим чай попьем, — сказал я.

Чая, конечно, не было, но с мужем ее мы поговорили. Работает конюхом на царской конюшне. Готовит лошадей для выездов, ухаживает за ними, чистит, поит, кормит. Говоря о лошадях, мужчина оживился, видно, что работу свою любит и к лошадям относится так же, как и к людям. Так незаметно прошло минут пятнадцать. Дав наставление не поднимать ничего тяжелого и сегодня лечь спать на твердую и ровную поверхность, я проводил своих гостей.

Результаты лечения проявились уже в том, что на следующее утро новая кухарка подала мне не царский, а прямо скажем, архиерейский завтрак. А к вечеру пришла в гости дама. Царская фрейлина В.

— Здравствуйте, батюшка, пришла познакомиться, — сказала церемонно она. — Господин У. сказал, что привез он славного человека из Сибири и человек этот особенный. В чем же особенность ваша, святой отец?

— Да не святой я отец, Аннушка, я просто монах-затворник. В лесу жил, старца слушал и от старца учился. А тебе беречься надо. В 1915 году попадешь ты в железнодорожную катастрофу и кроме меня помочь тебе некому будет, — сказал я, припоминая, что о ней в исторических хрониках написано.

— Это что, мне всего десять лет жизни осталось? — расстроилась В.

— Что ты, голубушка, ты долго жить будешь, восемьдесят лет, день в день, но поберечься тебе не помешает, — как можно ласково сказал я.

— А ты, говорят, и людей лечить умеешь? — снова поинтересовалась фрейлина.

— Что ты, матушка, я никого лечить не могу, это Господь лечит, в мои руки силу вкладывает, — наставительно сказал я.

— Говорят, и счастьем женским наделить можешь? — улыбаясь, спросила В.

— Могу, силушкой Господь не обидел, и я никого не обижал, зато Божья благодать на людей нисходит и счастье им приносит, — с улыбкой ответствовал я. — Не хочешь ли, матушка, отведать благодати, я человек не жадный, не обижу.

— Уж больно ты скор, батюшка, даже чаю не предложил, баранок с конфектами, а сразу о благодати Божьей заговорил, — засмеялась В.

— Дак ведь болезнь-то у тебя не сильно сложная. Скоро вот выскочишь замуж за моряка, узнаешь почем морская болезнь и благодать на тебя снизойдет. А вот мальчик малый мается ежечасно, и никто ему помочь не может, вот о чем у меня душа болит, — я решил не играть из себя скромника, а сразу сказать и о благодати, и о том, что Господь в лечении мне помогает, зная набожность царской семьи. — Иди, матушке российской скажи, что будущее России у нее в руках, и чтобы не мешкала с ее сохранением.

Глава 11

Дня через два пришел господин У. и предложил показать Царское Село, примечательный, — говорит, — памятник искусства.

— Что, ваше превосходительство, на смотрины пойдем? Правильно, все правильно, каждому встречному и поперечному доверять нельзя, — сказал я.

Во время прогулки на одной из дальних аллеек я заметил высокую даму, окруженную ребятишками.

— Императрица, — подумал я и помахал им рукой.

Вроде бы никто не обратил на меня внимания, только огромный матрос с младенцем на руках повернулся в мою сторону и какое-то время постоял, приподняв ребенка.

— Вот, ваше превосходительство, и знамение Божие. Никто меня как бы не заметил, а матрос цесаревича мне показал. С чего бы это? Откуда матрос может знать обо мне? Вот это явление и для меня тоже таинственное, ведь он же меня не знает и никогда не видел. Сие есть знамение Господнее, — заметил я, — сам Бог нас соединяет, и противиться воле Божьей не может никто, даже помазанник Божий.

— Слушаю вас, отец Петр, и никак не могу отделаться от чувства, что мы с вами старые знакомые. Мы с вами как бы одну работу делаем, девизом имея Веру, Царя и Отечество — сказал У. — Подождите немного. Врачи устроили скандал не скандал, но они заявляют, что наследник должен быть под постоянным медицинским наблюдением, а ребенок вовсю с маменькой и с сестрами гуляет и даже не плачет. Родители сами должны разобраться, почему удаление врачей помогло мальчику.

— Напомните им, что это я попросил удалить врачей, — сказал я, — зачем напускать таинственность там, где ее не может быть. Я с уважением отношусь к врачам и к их глубоким познаниям в деле, можно сказать, Божественном — исцелении созданий Божьих, но только не в этой болезни. Здесь могу помочь только я и никто больше. Врачи своим видом пугают младенца, он начинает беспокоиться и плакать. Бог привел меня сюда, направив ваши помыслы и стремление быть верным Царю и Отечеству, как вы все время повторяете.

— Обязательно скажу, отец Петр, как только представится возможность встретиться с Ее Величеством, — сказал У.

Возможность представилась скоро. Через два дня меня пригласили на чай к императрице Александре Федоровне во флигель фрейлины В., пользовавшейся особым доверием. Цесаревич лежал в детской деревянной кроватке и игрался погремушкой.

Поклонившись дамам, я приветливо улыбнулся мальчику и сказал:

— Мадам, Вашего мальчика нужно лечить и это сделать могу только я. Мальчику скоро исполнится год. Если затянуть с лечением, то каждый год жизни ему будет даваться с огромным трудом. А ему уготована великая цель — стать самодержцем Великой России. Ничего не должно отвлекать его от государственных дел.

Александра Федоровна сделала глазами знак. Госпожа В. взяла на руки наследника и вышла из комнаты.

— Мы с Его императорским Величеством находимся в большом сомнении. Стоит ли нам торопиться и доверять вам нашего наследника. Как отразится на имидже царской семьи пребывание рядом непонятного монаха, о котором ходит столько домыслов и слухов? — сухо сказала императрица.

— Все в ваших руках, матушка, верить или не верить тому, что я говорю, — сказал я. — Война оказалась неудачной. Девятое января оказалось кровавым, и народ стал называть своего царя Кровавым. Скоро его вместе с господином Витте будут называть Полусахалинским. В России грядет революция и воцарится террор. Я могу и уйти, но, если бы Вы знали, что ждет вашу семью впереди, вы бы считали время по секундам и принимали решения так же, как офицер в бою. Вся наша жизнь — бой и не понятно, кто в этом бою враги, а кто — друзья. Иногда враг поступает как друг, а иногда друг поступает как враг. Судьба человека в его руках, но человек всегда сам ломает свою судьбу, сокрушаясь потом, что можно было бы сделать не так. Если вам угодно, то я сегодня же могу освободить флигель и вернуться в Сибирь, дожидаясь того времени, когда главный город в Сибири будет третьей столицей России.

Вероятно, зря я так начал подробно расписывать все последствия. Царица, как и говорили, женщина недалекого ума, но как раз такие и считают, что они самые умные и только они способны оставить неизгладимый след в Истории. Она будет постоянно отрицательно влиять на императора, и тот будет принимать такие решения, которые приведут к краху. Лебезить перед такими женщинами, значит стимулировать их амбиции и разрушающее начало. Только подчинение их своей воле может как-то сделать их положительными персонажами на исторической сцене.

Александра Федоровна задумалась. Все, кроме вдовствующей императрицы Марии Федоровны, заискивали перед ней, а тут какой-то монах, дуэлянт и дамский угодник смеет ей делать выговоры. Да кто он такой? Прикажу — и пойдет он в кандалах на Колыму. Но ведь он что-то знает, и его знания будут нас охранять. Все, что он ни говорит — все исполняется. Как по книге читает. Можно его оттолкнуть — но так и судьбу свою отталкивают. Кто нам его рекомендовал? Господин У. Но он просто рассказал о нем, а вызвать его сюда приказала я. Как много людей, которые отговаривают от принятия услуг этого странного монаха. И он умеет лечить кровь. Как он лечит, неизвестно, но люди излечиваются и нормально живут. А сын мой — надежда и опора России и ради него я должна пойти на любые жертвы, какими бы они ни были. Что бы я ни сделала, обо мне всегда будут говорить плохо, потому что я иностранка. И об отце Петре будут говорить еще хуже, если он останется рядом с нами. Какой только грязи не выльют на нашу семью за связь с его именем. Будет он, будет другой, результат все равно будет иметь отрицательное значение.

— Вы зря обижаетесь, отец Петр, — сказала Александра Федоровна, — я хотела быть простой женщиной, чтобы никому не было дела до того, что делается у меня дома. Но и я, и вся моя семья находимся под пристальным вниманием не только подданных в России, но и всех газет в мире. Скоро о вас будут писать все газеты и часть отрицательной энергии от вас пойдет и на всю мою семью.

— Так отрицательная энергия и так идет, разве что я часть ее буду забирать на себя, защищая вас и предостерегая вас своими видениями, — сказал я. — Зрячему всегда сподручнее, чем слепому с кривой палкой на узкой тропинке. Я не говорю, что я вылечу наследника, но я говорю, что болезнь его уйдет. Как? Я этого еще и сам не знаю. Бог мне скажет в моих видениях. А сейчас иди, матушка, иди и молись за сына своего.

Глава 12

Жизнь продолжалась так, как она и должна была продолжаться. Потихоньку закончилась русско-японская война. В Портсмуте был подписан мир, по которому Японии отошли все Курильские острова, и была передана половина Сахалина. Японцы хотели выдвинуть достаточно скромные требования, но друзья России — американцы, забыв как российский флот защищал молодые американские штаты, посоветовали своим друзьям — японцам откусить такой кусок, насколько хватит их японского рта.

И царю русскому этими делами было недосуг заняться. Хорошо, что граф Витте Сергей Юльевич на свой страх и риск отвоевал половину Сахалина, получив графский титул и прозвание Полусахалинского, вскоре уйдя в отставку. А ведь умнейший был человек. При нем вдвое увеличилась длина железных дорог. Промышленность выросла втрое. Он же ввел золотой рубль и привел в порядок финансы. Придумал монополию государства на торговлю спиртным. Проложил Транссибирскую магистраль. Придумал Северный морской путь. Замыслил переселение безземельных крестьян из Центральной России в Сибирь вдоль новой железной дороги. Основал коммерческие училища и был автором проекта царского манифеста от семнадцатого октября, сулящего свободы и даже конституцию.

При следующей встрече с царицей я спросил:

— Ну, что матушка, прав я был о Портсмутском мире? Кто стал Полусахалинским? Ко мне нужно было обращаться раньше, когда японская армия в Мукденском сражении была на грани поражения, а не тогда, когда русская армия отступила. А тебе докладывают, матушка, что творится на железных дорогах, и каковы настроения в армии после поражения? Как вас ни предупреждай, вы бегом мчитесь к катастрофе, так и хотите стать мучениками, чтобы быть причисленными к лику святых. А ты, матушка, у детей своих спросила, хотят ли они быть причислены к лику святых в молодом возрасте? Ухожу я от вас, не хочу, чтобы и мое имя упоминалось рядом с вашим. Чтобы никто не говорил, что я был при крушении России. Прощай, матушка, не гневайся, если что, храни тебя Бог и храни детей своих, если сможешь.

Я встал, поклонился и пошел. Отличительной чертой всех Романовых был гонор богоизбранности. Хотя не Бог их выдвигал после Смуты, а дворяне и бояре. Любой совет Романовыми отвергался. Умных людей рядом с собой они не терпели, отчего Россия все время была на задворках в числе слабо развитых стран. Не хватало им петровской устремленности, зато жестокости к своим подданным было предостаточно. Бей своих, чтобы чужие боялись.

Империя была огромна и отдана на откуп генерал-губернаторам, которые что хотели, то и делали. Не наместники царские, а полномочные представители царя. Гражданские губернаторы были назначаемы для дел хозяйственных и отвечали за устройство дорог и снабжения войск, находящихся в подчинении генерал-губернатора.

Сама жизнь подталкивала к тому, что единство империи будет поддерживаться не генерал-губернаторствами, а земствами, местным самоуправлением и активностью законопослушных масс. Для этого нужно, чтобы народ имел не только обязанности, но и права. А для самодержца это все равно, что ржавым серпом свою бороду подбривать. Романовы лучше под пули пойдут в доме купца Ипатьева, чем поступятся самодержавными принципами. Придется пугать семью царскую так, чтобы по ночам спали с открытыми глазами и хоть немного прислушивались к тому, что человек знающий (homo gnostikus) говорит.

Если меня не остановят, то миссия моя будет окончена полным поражением. Вернусь домой и буду сторонником того, что династия Романовых сама подготовила гибель великой империи и не ударила палец о палец для того, чтобы спасти свою жизнь, совершенно не зная, что происходит в их империи и какие могут быть последствия.

Я собрал свой саквояж и надел дорожную рясу. Можно было вернуться в наше время и здесь, в пригороде Петербурга, но потом нужно будет менять деньги, в рясе покупать билет на самолет или на поезд, затем появляться у себя в Сибири. Уж лучше я уеду в Сибирь на дымящем поезде в компании чиновников средней руки и бомбистов с приятной внешностью, а потом проявлюсь в своем городе, возьму такси и через полчаса буду у себя дома. Я уже подошел к двери и протянул руку толкнуть ее, как вдруг в дверь постучали.

На пороге стоял скороход из дворца:

— Его Императорское Величество назначило вам аудиенцию в шесть часов пополудни. Карета Его Величества ждет.

У входа во флигель стояла раззолоченная карета с императорским гербом и слугами в ливреях на запятках. Ехали десять минут. Во дворце скороходы вели меня по сверкающим коридорам. Наконец гофмаршал открыл дверь, и я вошел в просторный кабинет с огромным столом с картами в глубине и письменным столом с настольной лампой и абажуром светло-зеленого цвета. На маленьком диванчике-козетке сидела императрица, рядом с ней стоял император Николай Второй в военной форме, заложив правую руку по-наполеоновски за отворот кителя.

Мы стояли друг против друга. Император российский и я. Стояли и молчали. Никто не знал, кто должен говорить и что сказать.

Не мог же я войти и отрапортовать по-военному:

— Ваше Императорское Величество, иеросхимонах отец Петр по Вашему приказанию явился.

Являются только черти, служивые люди — прибывают.

А что император? Он стоит и молчит. Молчит и императрица. Инициатором моего вызова была она, инструктировала царя, а он стоит и молчит. Пауза затянулась до неприличности долго.

Тогда в дело вступил я:

— Я пришел попрощаться, Ваше Величество. Уезжаю к себе в Сибирь. Спасибо за гостеприимство, дай вам Бог здоровья и процветания, цесаревичу детских игр и успехов в образовании. Храни Вас Бог.

И я осенил крестным знамением царскую чету.

Наконец императрица прошептала мужу:

— Nikolas, propositions a asseyez (Николя, предложи ему сесть).

Император встрепенулся:

— Ах да, садитесь, пожалуйста.

— Я лучше присяду, Ваше Величество, сесть всегда успею, — полушутя поблагодарил я, сомневаясь в том, что шутка была понята. Другие времена, другие шутки.

Глава 13

Надо бы сказать, что лед тронулся, но эта фраза так избита, что лучше сказать, что бал начался.

Итак, действие первое. Партия российского самодержца:

— Мы пригласили вас в Царское Село, чтобы посмотреть, сможете ли вы как-то помочь наследнику нашему — цесаревичу Алексею. Мы находимся в состоянии сомнения, потому что не видим никаких положительных результатов, а наблюдаем ваше настойчивое стремление оказать влияние на принятие решений по управлению государством Российским.

Вы должны изложить свои методы лечения авторитетным представителям нашей и зарубежной медицины, которые дадут заключение о том, обеспечит ли это излечение цесаревича.

В дела управления государством мы вас не пустим, это прерогатива не служителей Бога, а помазанников Божьих. Уразумейте себе. И учтите, что все приглашенные в Царское Село от нашего имени покидают же сие место только по нашему повелению. Ее императорское величество сообщила нам, что вы умеете предсказывать будущее, так предскажите нам наше будущее, очень уж интересно послушать.

Последние слова царь произнес с некоторым сарказмом. Ну что же, хотите послушать? Слушайте. Сами напросились.

Действие второе. Партия заезжего прорицателя:

— Ваше Императорское Величество. Заболевание Вашего сына называется гемофилией. Болезнь очень тяжелая. В двадцатом веке и даже в двадцать первом веке врачи не имеют эффективных средств лечения этого заболевания. Что могут сказать врачи одна тысяча девятьсот пятого года о том, как я собираюсь лечить вашего сына, потому даже вы сами не верите в то, что только сказал я.

Второе. Господь Бог, создавая человека, не сказал ему, когда кончится его земная жизнь, поэтому человек живет в полном неведении и кончина его приходит всегда внезапно. Книга судеб человеческих находится под семью замками и не каждому дозволено знать свое будущее. Но вам, помазанникам Божьим, это дозволительно.

Я буду говорить очень кратко. В декабре этого года пройдут вооруженные выступления социал-демократов в Москве. Будут построены баррикады и начнутся бои между вооруженными революционерами и регулярными войсками, потому что полиция не приспособлена для ликвидации внутренних потрясений.

С кризисом справится новый премьер-министр, пока еще Саратовский губернатор Столыпин. Фигура не менее значимая для России, чем граф Витте, но вы его погубите. Именно вы. В 1911 году его застрелит социал-демократ в вашем присутствии, и вы даже пальцем не шевельнете. Нет Пророка в своем Отечестве.

Вы будете вынуждены принять октябрьский Манифест о демократических свободах граждан России и согласиться на избрание Государственной Думы, первого российского парламента и будете распускать его по любому поводу, создавая новую революционную ситуацию.

Одновременно со Столыпиным вы приблизите к себе якшающегося с Бесами сибирского монаха или не монаха Григория Распутина, который и погубит всю вашу империю.

В 1913 году вы отметите трехсотлетие царственного дома Романовых, а в 1914 году Россия будет втянута в мировую войну на стороне Англии и Франции против Германии, Австро-Венгрии и Турции.

В 1917 году в феврале вы отречетесь от престола, а в октябре этого же года социал-демократы (большевики) на деньги германского Генштаба захватят власть в стране и установят кровавую диктатуру пролетариата, повторяя печальный опыт французских революций.

Ваши английские родственники откажутся принять вас. Большевики перевезут всю вашу семью в город Екатеринбург и поселят в доме купца Ипатьева под усиленной охраной вооруженных рабочих-большевиков.

Вся ваша семья будет расстреляна в этом доме. Вместе с вашей прислугой и даже с доктором Боткиным, которые были нежелательными свидетелями.

Дальше я вам рассказывать не буду. Вам отпущено тринадцать лет жизни и только из-за того, что императорская семья всячески сопротивлялась своему спасению. Бог вам судья. Живите, как знаете. Детей мне ваших жалко, они-то в чем виноваты перед историей?

После моих слов наступило молчание. Царская чета была ошеломлена. Никто с ними так не говорил. Если кто-то и что-то предвещал, то говорил туманно о каких-нибудь карах господних или катаклизмах природных, а здесь по полочкам разложено и со всей жестокостью сказано о трагическом конце династии.

Снова пауза. Затянувшаяся пауза, которую неожиданно нарушил император:

— Так вы же сам Распутин. Значит, от вас идет гибель империи?

— Я не тот Распутин, но тот Распутин будет притчей во языцех во всей России. При упоминании царской четы всегда будет возникать тень этого Распутина. И даже когда его убьют в 1916 году, то вам всегда будут поминать Гришку Распутина, который вместе с немкой царицей продал Россию германцам.

Тут с царицей началась истерика, и она набросилась на своего мужа:

— Почему ты ничего не предпринимаешь по спасению России? Почему ты подпал под влияние своей матери, Марии Федоровны, почему ты не хочешь верить в то, что нам рассказали...

— Успокойтесь, Ваше величество, — вдруг сухо сказал император, — ваше замечание для меня неприятно, но оно верно, поэтому не вздумайте вмешиваться в дела управления государством российским, иначе будете отдалены от престола на то расстояние, которое не позволит даже близко соприкасаться с вашей партией при дворе, и я ее разгоню сегодня же. Если вы хотите помогать мне, то буду рад прислушаться к совету, а в отношении вашего протеже мне нужно подумать.

Я молчал. Настойчивость я проявил, рассказал даже больше, чем положено. Романовы злопамятны и мне придется нелегко, если мои услуги будут приняты. Об этом будем думать позже.

— Ваше Величество, — сказал я, — мне от вас ничего не надо. О России беспокоюсь. Может стать, что и меня не будет, если вы что-то предпримете и начнете махать топором, как родственник ваш император российский Петр во время казни стрельцов. Можно и без казней обойтись.

— Поймите меня как отца, — сказал император. — Как я могу доверить вам своего сына, не будучи уверенным в результатах лечения? Мне Россия не простит потерю наследника, начнутся распри в царской фамилии, установление очередности наследования. Это хуже всякой смуты.

— Давайте, Ваше Величество, проведем эксперимент, — предложил я. — Мы возьмем заведомо больного человека. Врачи его обследуют, дадут заключение, а затем после моего лечения обследуют вновь и снова дадут заключение. Нужно, чтобы болезнь человека была похожа на ту, которой страдает и наследник.

— Хорошо, я скажу вам наше решение, — сказал император, — а пока отдыхайте и будьте любезны никуда не уезжать.

— Есть у меня большая просьба к Вашим Величествам, — сказал я, — никому не говорить о том, что я вам говорил. В это никто не поверит, но может произойти утечка информации и это будет мировой сенсацией о психическом состоянии самодержца российского.

Царская чета молчанием выразила свое согласие.

Глава 14

Через день мое положение при дворе упрочилось, потому что сразу начались сановные визиты ко мне, приемы по различным поводам, балы, гуляния в экипажах и на лодках. Вино лилось рекой, играла музыка, паюсная икра трескалась от зрелости, осетрина текла янтарным жиром, куропатки, рябчики, ананасы... Как в стихах Маяковского про буржуев.

Появились и женщины. Собой я недурен и через обнаженную женщину не перешагну. Не буду сусиком, буду обыкновенным мужиком, пусть пишут, что Петр Распутин соответствует своей фамилии, иначе миссия моя будет обречена на провал.

Порок всегда замечается и способствует раскрутке образа. Пусть крутят. Газеты пестрели заметками о светских мероприятиях, в которых мне пришлось принимать участие. Оргий не было, но было весело.

Что такое оргии? Оргии — это религиозные обряды многих древних народов, посвященные культам богов. Иногда эти обряды носили и сексуальный характер. Иногда, но не всегда. Поэтому нормальные оргии проходят совершенно нормально, оставляя хорошие воспоминания.

Я старался быть в курсе столичных событий и вдруг в одной из газет промелькнуло имя Григория Распутина, принятого в доме одного важного лица. Сибирский самородок как откровение Бога. Целитель. Пророк. Кто-то из журналистов заметил, что в Петербурге два Распутина и оба из Сибири. Уж не братья ли, потерявшиеся в младенчестве? Как бы хорошо посмотреть на встречу двух родственников?

Не родственники мы, не братья, но время затянулось, и история вывела на сцену того, кто сыграл свою зловещую роль в пьесе под названием "Россия".

Встреча состоялась в одном из ресторанов. Пели цыгане, когда Григорий Распутин в красной атласной рубахе, подпоясанной шелковым кушаком, черных брюках, заправленных в юфтевые сапоги, покручивая кончиком кушака, встретился с Петром Распутиным в черной рясе, с серебряным крестом на груди.

— Грязные замасленные волосы Григория и его клочковатая борода резко контрастируют с пышной шевелюрой и окладистой бородкой Петра, — напишет потом один из журналистов.

— Что, братец, и ты по ресторанам ошиваешься, денежки полицейские проедаешь? — начал было Григорий и тут же получил удар по лицу.

Григорий сразу схватил меня за плечо и стал толкать от себя, стараясь уронить. Я начал падать, увлекая за собой Григория и, почувствовав, что он теряет равновесие, резко повернулся и провел бросок через бедро, крепко припечатав его к ресторанному полу и завернув его руку за спину.

Схватив со стола тяжелую бутылку, я начал молотить его по голове, вырубая из сознания. Наконец он перестал дергаться. Я завернул за спину и вторую руку. Попросил у полового кожаный поясной ремешок, сделал петлю и вдел в нее руки Григория. Старый пограничный прием. Слегка затянул петлю и встал. Руки уже не развязать, придется резать ремень.

Моя компания куда-то исчезла, и я в единственном виде был доставлен в участок, где был заперт в комнате с одной скамьей вдоль стены. Сейчас это "обезьянник", а раньше людей не выставляли на обозрение.

Мне дали бумагу, перо и попросили написать, почему я напал на одного из посетителей ресторана. Никаких объяснений писать я не стал, зато сочинил вот такое стихотворение:

Не читаю стихи в ресторанах

И для дам не пою куплеты,

Говорят, что из горькой пьяни

Вырастают у нас поэты.

Да, я пью, и с друзьями, и в меру,

Да, я дрался в кабацком дыму,

Но я дрался за русскую веру

И за что-то еще, не пойму.

Только утром в глухое похмелье

Просыпался с подругой другой,

Кто же сыпал в вино мое зелье,

Почему я в постели нагой?

Знаю, музу прислали в награду,

Видно, страсти им мало в стихах,

Дайте кислого мне винограда,

Я покаюсь в грядущих грехах.

А пока разбужу свою деву,

Словно меч ее черная бровь,

Ублажу я свою королеву,

Разгоню загустевшую кровь.

Кто-то все-таки позвонил в Царское Село и к утру за мной приехал подполковник из военной контрразведки. Знает император, на кого можно опереться в особо критические моменты. На авто мы приехали к моему флигелю, где я переоделся, привел себя в порядок и стал ожидать аудиенции. Потери у меня незначительные. Лицо в порядке, только ряса порвана, но моя пациентка заштопала ее так, что ничего и не видно. Потом почистила и отгладила ее так, что у меня зародилось предположение, что это совершенно новая ряса. В такой не стыдно и перед императором появиться.

Стихотворение мое появилось в газетах.

— Вот, — говорят, — Петр Распутин и выпить не дурак, и до баб охоч, и поэтом является изрядным, благо все поэты русские вдохновение свое черпают в азарте, с каким они пускаются во все тяжкие.

В какой-то степени они правы. Просто так сесть и написать стихотворение нельзя, нужно что-то испытать и пережить, тогда рука сама тянется к перу, и появляются строки, поражающие если не целый мир, то хотя бы тех, кто находится рядом.

Приглашение на аудиенцию не заставило себя ждать.

В кабинете у царя на столе лежали свежие газеты. Царица сидела с газетой в руках, закрывшись ею от меня.

— Как прикажете это назвать? — спросил меня царь. — Мы с Ее Величеством закрывали на это глаза, но это уже из ряда вон выходящее событие.

— А вы не заметили, Ваше Величество, что я дрался с Григорием Распутиным, о котором вам уже рассказывал? — спросил я. — Я должен был опередить его и опередил, но я бездарно терял время, ожидая, пока мне поверят, а поверят Григорию, потому что в нем больше порока, что он обиженный и его нужно защитить. Не так ли, Ваше Величество? — обратился я к императрице. — В России любят сирых и убогих, либо отъявленных разбойников. Чем русский народ отличается от еврейского народа? Ничем. Если русскому народу дать на выбор Иисуса Христа и Стеньку Разина, то народ выберет Стеньку и благословит распятие Христа. Вот и ее Величество уже находится в большом сомнении: а вдруг григориераспутинский порок и является тем Божьим откровением, которое спасет всех. Не так ли, Ваше Величество? — перешел я в нападение.

Императрица ничего не ответила и не убрала от лица газету. Тогда я решил нанести удар в поддых обеим царствующим особам.

— А чем объяснить совокупления аристократок с грязным мужиком на грязном матраце в надежде получить благодать или просветление? — спросил я. — Вы этого хотите? Вы можете доверять начальнику третьего отделения и министру полиции, которые подводят к вам Распутина и которые подвели к Зимнему дворцу толпы рабочих и организовали их расстрел? Ведь многие убийства высших сановников империи организованы третьим отделением, чтобы напугать вас революционной ситуацией, убрать строптивых чиновников и получить контроль над всей страной.

— Это ничего не доказывает, а ваши дерзкие речи и даже оскорбления царствующих особ заставляют нас отказаться от ваших услуг и выслать вас обратно в Сибирь, — изрек Николай Второй.

— Воля ваша, Ваше Величество, — смиренно сказал я, — разрешите мне перед отъездом попробовать вылечить человека, если таковой нашелся, у которого схожее с цесаревичем заболевание.

— Попробуйте, — равнодушно сказал император, — лейб-медик привет его к вам.

На этом аудиенция закончилась.

Боже, как они все похожи между собой — цари, генсеки, члены политбюро и ЦК, первые секретари обкомов и председатели облисполкомов, депутаты Госдумы и губернские депутаты.

Когда пришла перестройка, из них нужно было лепить привлекательных политических деятелей, которые в два счета перекрасились из коммунистов в демократов. И сколько талантливых специалистов пострадали только за то, что говорили им, как нужно поднимать руку, как нужно говорить те или иные слова, какие носить прически и рубашки, когда и какой улыбкой улыбаться.

У меня одна надежда на то, как получится исцеление больного человека. И получится ли?

Глава 15

В этот же день помощник лейб-медика привел ко мне молодого человека лет семнадцати. На бланке диагноз: ДВС-синдром (синдром диссиминированного внутрисосудистого свертывания крови). В наше время лечится, но заболевание не из лучших. Посмотрим, что получится.

Паренька звали Василий. Он испуганно оглядывался, глазами ища инструменты, которыми я буду лечить его плохую кровь.

— Не бойся, Василий, — сказал я, — никаких операций тебе делать не будут. Ты какое-то время побудешь у меня, а потом тебя снова обследуют врачи.

Я не планировал куда-то далеко уезжать или переноситься в те времена, которые не известны. Во время прогулок я отметил, что удобным местом для перемещения будет павильон "Грот". Находится в укромном месте. Народу там не сильно много. Погуляем часа полтора-два, я сделаю пару звонков своим друзьям-знакомым и вернемся. Посмотрим, что получится.

— Ну, Василий, показывай мне Царское Село. Ты, вероятно, знаешь его вдоль и поперек? — сказал я.

Паренек оживился и повел меня по аллейкам, показывая парки, рассказывая, где и какие статуи стоят (не подумайте, что парень вел меня как экскурсовод, рассказывая, что и в каком году построил тот или иной архитектор), просто говорил, — а вот там статуя богини, а вот там статуя красивой женщины. И это было интересно.

Мне был знаком план Царского Села. Я примерно представлял себе дорогу в Екатерининский парк. Наконец и павильон "Грот". Он указан в современных путеводителях и значит на его месте не построено ничего нового, чтобы нам не очутиться в какой-нибудь халупе или в кочегарке за столом не совсем трезвого оператора котельной. У павильона никого не было.

— Василий, — сказал я, — мне нужно, чтобы ты не задавал мне никаких вопросов и не удивлялся ничему. Второе. То, что ты увидишь, ты должен забыть сразу и навсегда. Если ты что-то расскажешь кому-то, то тебя упрячут в сумасшедший дом, и остаток жизни ты проведешь там. Будешь молчать — будешь здоровым. Ты даешь мне такое слово?

— Да, — твердо сказал Василий.

— Тогда запрыгивай мне на спину, — сказал я и немного наклонился вперед.

Василий запрыгнул, и я повернул кольцо.

— А сейчас спрыгивай, — сказал я парню.

Парень спрыгнул с моей спины, совершенно не понимая, для чего это было сделано.

Город Пушкин был городом Пушкиным и Царским Селом одновременно. Что-то неуловимое показывало, что мы в моем времени. Мы были в поздней осени, а сейчас оказались в начале лета. Немного со временем не рассчиталось. Я достал из кармана сотовый телефон и позвонил домой. Дома все было в порядке, я отсутствовал не так долго.

В банкомате по карточке ...банка я снял немного денег, и мы устроились в кафе недалеко от павильона. В кафе было немного народа, играла музыка, я заказал себе пиво с креветками, попросил "Сибирскую корону" классическую, Василию мороженое, пломбир с шоколадом, орехами и курагой.

Меня предупредили, что места в кафе можно занимать до восьми часов вечера, потому что с восьми часов начинают собираться футбольные болельщики на матчи чемпионата Европы.

— Кстати, батюшка, — сказали мне, — команда наша играет неплохо, и если вы пожелаете посмотреть матч, то специально для вас будет зарезервировано местечко за одним из столиков недалеко от телевизора.

Я попросил включить программу новостей, интересно все-таки, что у нас происходит, пока меня не было.

Путин пообещал пять миллиардов на авиасообщение с Дальним Востоком.

Правительство Израиля одобрило обмен пленными с "Хизбаллой".

Противники саммита "Большой восьмерки" подрались с токийской полицией.

Епископ Диомид отказался подчиниться Синоду.

На Украине Полтавская битва стала торговой маркой.

Полиция Сеула разогнала митинг противников американской говядины.

Барак Обама и Хиллари Клинтон окончательно помирились.

В рейтинге благоприятных для бизнеса стран Россия расположилась между Кенией и Нигерией.

В США заморозили проекты по использованию солнечной энергетики.

Православное духовенство обратило внимание на "Живой журнал".

Жителям мичиганского городка запретили спускать штаны ниже пояса.

Емельян Пугачев и Степан Разин — герои украинского народа в борьбе за независимость от России.

И здесь браты наши для своего величии повторяют пройденный китайцами путь. У тех хоть за спиной многотысячелетняя история, изобретение бумаги, пороха, колеса, а у братов что? Только то, что крещение Руси произошло в Киеве, и что шахтер-кукурузник оттяпал Крым от России.

В России и в мире все идет как обычно. Запад окружает Россию своими военными базами и военными блоками. Как сивые мерины говорят прямо в глаза, что окружение ведется не против России. Ага, против марсиан. Готовится большая война за владение месторождениями углеводородов в районе Северного и Южного полюсов. России Господь Бог как всегда отвалил самые лучшие куски, и вся волчья стая стоит у границ России и облизывается.

От того, что меня долго не было, ничего не изменилось. Пиво осталось хорошим, креветки отличными. Василий доедал уже вторую вазочку с мороженым. Не простудился бы парень. Нужно будет напоить его "фантой" и показать современные автомобили.

Выйдя из кафе, мы немного прогулялись по Пушкину. Василий то и дело хватал меня за рукав и показывал то на один, то на другой проезжающий автомобиль, на нарядно одетых людей, на женщин, которых по меркам 1905 года можно было назвать голыми, и вдруг Василий остановился и прошептал:

— Отче, да ведь это же Царское село.

Я согласно кивнул головой и повел его в сторону павильона, откуда мы отправились в путь.

— Запомни, Василий, — сказал я, — ты нигде не был и ничего не видел. Мы с тобой просто гуляли вокруг павильона и разговаривали. Это в твоих интересах. Я не подтвержу ни единого твоего слова, и тебя просто напросто посчитают сумасшедшим. А сейчас запрыгивай мне на спину.

Парень запрыгнул мне на спину и через минуту я приказал ему спрыгнуть с меня. Мы обошли вокруг павильона "Грот" и не увидели никакого кафе, никаких диковинных автомашин и полураздетых женщин. Мы были снова в Царском Селе. И попали практически в то же время, из какого унеслись.

— Держи язык за зубами, парень, — сказал я и отвел Василия к помощнику лейб-медика.

Сам лейб-медик считал ниже своего достоинства общаться с каким-то странствующим монахом.

На следующий день лейб-медик без стука ворвался в мою келью и, потрясая листком бумаги, без всяких приветствий начал быстро говорить:

— Как вам это удалось? Что вы делали? Это невозможно. Наука еще не изобрела препараты для лечения таких заболеваний. Вы шарлатан. Вас в тюрьму надо. Где вы учились...

Я остановил его и пригласил присесть к столу. Налил ему в стакан чаю, поставил его в блюдце, спросил, — вам сколько кусков, — и с ложечкой придвинул ему.

Успокоившийся медик сказал, что он заставил сделать повторные анализы крови Василия, но то, что он видит здесь, выше всякого понимания.

— Извините, уважаемый, — сказал я, — у меня нет никакого научного обоснования этого феномена. Просто Бог вложил в меня непонятные мне самому способности, и я использую это на благо людей. Если вам дороги интересы царской семьи, здоровье наследника, то используйте эти способности. Помогите мне путем информирования меня о результатах анализов и наличия изменений, чтобы я обращался к Богу с более конкретными просьбами.

Медик как-то странно посмотрел на меня и сказал:

— Мне никогда не приходилось лечить пациентов Словом Божьим, но если это помогает, то я готов принять на веру и такую методику лечения. Я буду рад работать вместе с вами, исцеляя цесаревича Алексея.

Один союзник в России у меня появился. Есть союзники и в Сибири, но это про запас, мало ли как судьба повернется.

Глава 16

Аудиенция у царя состоялась на удивление скоро.

— Мы решили принять ваше предложение, отец Петр, — сказал император, — и вверяем цесаревича в ваши руки. Будем молиться за спасение его тела, а душа его принадлежит России.

— Ваше Величество, я буду просить Господа помочь цесаревичу Алексею и по мере возможностей своих буду помогать России избежать великих потрясений, — сказал я. — Не буду надоедать вам своими просьбами и предложениями, позвольте мне обращаться к председателю совета Министров Петру Аркадьевичу Столыпину, человеку едино важному для царственных особ и для России нашей. Чтобы вы не сочли меня мошенником и шарлатаном, примите от меня икону царственных мучеников из иконописной мастерской Екатерины Ильинской.

И я подал им репродукцию иконы в золото-кружевном оформлении.

Александра Федоровна посмотрела на икону, вся побелела и упала в обморок. Мы привели ее в сознание, но она не могла говорить и только всхлипывала. Царь посмотрел на икону, положил ее в верхний ящик стола и закрыл на ключ.

— Отец Петр, я прошу вас никому не говорить об этом, — сказал он. — Ваши советы мы будем принимать. Петра Аркадьевича я на днях своим именным Указом назначу председателем правительства и рекомендую ему вас как человека умного, имеющего мысли интересные, к которым нужно прислушиваться.

— Благодарю вас, Ваше Величество, я сегодня же займусь цесаревичем, — сказал я, поклонился и вышел.

Поймут ли меня Романовы или снова богопомазанность будет превалировать в принятии, как сейчас говорят, судьбоносных решений для России. Поживем — увидим.

Цесаревичу всего один год. Ребенок в пеленках и в атласном одеяле с кружевами. Однозначно уверен, что ничего плохого от перелета во времени ему не будет. Сеанс был назначен на полдень. Я сидел с ребенком на руках на одной из аллей, охрана и няньки находились на расстоянии метров пятидесяти. Меры предосторожности естественные, все-таки я человек пришлый, да и я тоже не доверил бы никому своего ребенка без присмотра. Мое и все тут.

Перемещаться нужно на небольшой временной отрезок. Мало ли что. Я чуть повернул кольцо и остался сидеть на той же скамейке, только листва на деревьях была зеленой, и краска на скамейках была свежей, то есть не то что только нанесенная, а цветом более ярче. Охраны и нянек нигде не видно. И вообще вблизи никого нет. Я снова вернул кольцо в исходное положение и оказался на той же скамейке, только листва на деревьях была ярко-желтой, и очень много листьев уже лежало на земле. Вокруг бегала охрана и няньки. Увидев меня с ребенком, они остановились, затем подбежали ко мне, выхватили сверток с цесаревичем и с криками убежали. Охрана осталась стоять около меня.

Я снова был арестован, но сейчас охранным отделением, занимавшимся непосредственной охраной царской семьи. Машина работала четко. Офицер в чине полковника жандармерии допрашивал меня и заносил данные в протокол. Ничего нового я им не сказал, но у меня были отобраны часы, и я не знал, сколько я отсутствовал, из-за чего и поднялась вся паника. Наконец очередь дошла и до главного вопроса.

Вопрос: объясните, где вы находились с цесаревичем в течение 3 часов?

Ответ: Я не знаю. Я вместе с цесаревичем молился на скамейке и когда закончил молитву, то был арестован вашими сотрудниками.

Вопрос: Вы хотите сказать, что молитва сделала вас невидимым от всех находившихся рядом людей?

Ответ: Я не знаю. Я только молился и никуда не исчезал.

Вопрос: Вот здесь записаны показания сотрудников охраны и нянек, что вы вдруг исчезли со скамейки вместе с ребенком и отсутствовали в течение трех часов. Где вы были?

Ответ: Я ничего не скажу нового, я просто молился.

Вопрос: Вы хотите сказать, что это Бог сделал вас невидимым?

Ответ: А что Бог не в состоянии это сделать?

Вопрос: Не пытайтесь уйти от ответа. Вы прекрасно знаете, что Бог здесь ни при чем. Объясните, как вы сделали, что вас никто не видел?

Ответ: Вы хотите сказать, что Бога нет, и что Бог не мог меня оградить от всех во время молитвы?

Вопрос: Оставим в стороне вопросы теологии. Что вы сделали с цесаревичем?

Ответ: С цесаревичем что-то случилось?

Вопрос: Не уходите от ответа. Мы хотим знать, где вы были и что вы делали с цесаревичем?

Ответ: Повторяю, я нигде не был и ничего не делал с цесаревичем. Я просто молился.

На этом допрос был закончен и я был помещен в камеру

На следующий день в камеру пришла императрица в черном платье с кружевами и с заплаканным лицом. Мое сердце сжалось. Неужели ребенок погиб? Я этого себе никогда не прощу. Не всякое благо идет человеку на благо.

— Я прошу вас ответить только на один вопрос, — сказала она, — где вы были три часа вместе с цесаревичем.

— Мадам, я отвечу вам так же, как и следователю, — ответил я. — Неужели и вы думаете, что молитва Богу способна нанести вред ребенку и мне. Вероятно, Господь наш, прикрыл нас своей исцеляющей дланью. Как здоровье у цесаревича?

— Ему лучше, он стал более спокоен, хорошо спит и кушает, — сказала императрица.

— Так в чем же вы хотите меня обвинить? — спросил я. — У него стали хуже анализы крови?

— Анализы крови стали лучше, — сказала Александра Федоровна, — но как мы можем быть уверены в том, что вы не исчезнете навсегда с наследником Российского престола?

— Куда же я могу исчезнуть, и для чего мне может быть нужен наследник Российского престола я? — спросил я.

— Это может быть сделано для нанесения ущерба всему нашему государству. Вы не служитель Господа нашего и вы больше не будете допущены к цесаревичу, — сказала царица.

Она встала и гордой поступью вышла из камеры.

Можно сказать, что моя песенка спета. Если я исчезну прямо из камеры, то это будет подтверждением для всех самых черных подозрений о моей связи с преисподней, как минимум.

Будем сидеть и дальше, благо еда для меня приносится в хороших тарелках и качество еды довольно хорошее, как будто готовят специально для меня.

Через несколько дней пришел лейб-медик и сказал, что анализы крови цесаревича стали намного лучше.

— Такое ощущение, — сказал он, — что цесаревичу заменили всю кровь. В ней стало больше элементов, обеспечивающих ее свертываемость. Я не знаю, как это получилось. Научно это вряд ли можно объяснить. Еще пару таких процедур и цесаревича можно считать вылеченным. Но в Царском Селе поселили Григория Распутина, который, похоже, действительно не является слугой Господа Бога, но он чем-то обаял царицу, и она не боится доверять ему наследника. Распутин лечит цесаревича наложением рук, и ребенок засыпает. Как же ему не засыпать, если он накормлен, в тепле и произошло уменьшение болей от вашей процедуры.

Царь назначил премьером Столыпина, и Распутин поехал к нему на смотрины. Столыпин только не взашей вытолкал Гришку. Говорят, что Распутин, когда выходил из резиденции премьера, погрозил пальцем и сказал: погоди ужо! Фамилии у вас одинаковые, но люди вы совершенно разные. А у нас сейчас..., — он махнул рукой и вышел.

Глава 17

В тюрьме я провел десять дней. Честно говоря, я не вникал в особенности уголовно-процессуального кодекса Российской империи и не знаю, был ли нарушен закон в отношении меня, но в период самодержавия в законодательстве были такие перекосы, которые и привели сначала к одной революции, потом к другой революции, а затем и к Октябрьскому перевороту.

В тюрьме, в "приемном отделении" мне вернули все мои вещи, с которыми я приехал.

— Проверьте, — говорят мне, — все ли на месте.

— Все, — сказал я, не проверяя, и расписался в ведомости.

И ведь все оказалось на месте, даже пять червонцев золотых и рублей сто пятьдесят ассигнациями. Я был крайне удивлен, будучи наслышан о продажности чиновничьего аппарата, особой коррупционности и нечистоплотности жандармов и полицейских в царской России. Вероятно, большевики писали о себе и о пришедших на смену им демократах.

На улице меня поджидал чиновник министерства внутренних дел в вицмундире с погончиками чиновника 9 класса с одним синим просветом между серебряным позументом и четырьмя маленькими звездочками вдоль него.

— Отец Петр, — сказал он, — я имею поручение Его высокопревосходительства господина премьер-министра передать приглашение посетить его, как только у вас представится такая возможность. Если такая возможность есть сейчас, то экипаж ждет прямо здесь за углом.

Надо же. Я кивнул головой в знак согласия, и мы с чиновником пошли к экипажу.

Я действительно влез в историю. Был ноябрь 1905 года, в нормальное время П. А. Столыпин в это время был еще губернатором, и только в апреле будущего года он стал бы министром внутренних дел, а восьмого июля того же года — председателем Совета министров с сохранением поста министра внутренних дел.

Петр Аркадьевич встретил меня вежливо. Как это вежливо? Да так же как встречаются все нормальные и культурные люди. Он вышел из-за стола, встретил меня, пожал руку и предложил сесть в кресло.

— Отец Петр, — сказал он, — я много наслышан о вас, о ваших способностях и о вашем предвидении истории. Кое-кто в пьяном виде утверждал, что вы даже предсказали гибель всей царской династии и что вы являетесь злейшим врагом царствующего дома и всей России. Я так же знаю, что моему неожиданному назначению на столь высокий пост явилась ваша протекция. И что главное — фамилия ваша — Распутин. Я держу под особым контролем министерство внутренних дел и мне рассказали о вас много прелюбопытных фактов. Одного Распутина, пришедшего без приглашения, я уже выпроводил из этого кабинета, вас же я пригласил для того, чтобы узнать вашу оценку происходящего и, возможно, вместе с вами подумать, что же нас ждет дальше.

— Ваше превосходительство, — начал я, но Столыпин перебил, — называйте меня по имени и отчеству — Петр Аркадьевич.

— Хорошо, — продолжил я, — Петр Аркадьевич, я уже понял, что дебошир, пьяница и бабник Григорий Распутин кем-то рекомендован царской семье как чудодей и прорицатель, охраняющий монархию от гибели. И царская семья прониклась к нему особым доверием, сообщив все, что я по доброте душевной сообщил им. Разрешите сначала сказать мне и не задавать вопросов по ходу изложения. Потом я постараюсь ответить вам на некоторые вопросы.

Кровавое воскресенье, неудачная война с Японией и экономические трудности вызвали процесс недовольства властью, чем умело воспользовались представители социал-демократических партий, имеющие боевые организации. Большое количество оружия скопилось в Москве и Петербурге. Созданы рабочие дружины, которые примерно через месяц с оружием в руках выйдут на баррикады против существующего режима. Власть жестоко подавит выступление, что придаст авторитет социал-демократам, сделает их популярными в народе и за границей, как силу, способную поменять власть и государственное устройство в России. Вам предстоит сыграть выдающуюся роль в современной истории.

Первое. Пусть это будет непопулярным, но ни в коем случае не надо штурмовать баррикады, которые будут сооружены в Москве. Пусть боевые дружины сидят с оружием на баррикадах. Их семьи по одному уведут их по домам. Нужно показать, кто они такие на самом деле. Главное, надежно их блокировать и вывести население за кольцо оцепления. Восставшие будут грабить близлежащие квартиры. Это нужно скрупулезно документировать и привлекать их к ответственности за мародерство и угрозу безопасности гражданами. Могут сказать, что вы проявили мягкотелость с врагами России, но это не так. Победителем будет тот, кто станет жертвой в этом выступлении. А жертвой станут обыватели, пострадавшие от террористов. И это должны знать во всем мире. Зато за пределами столиц выступления должны быть подавлены так, чтобы люди знали, что есть государство, которое не будет шутить в защите собственной безопасности.

Второе. С социал-демократами можно бороться только экономически за счет развития промышленности и сельского хозяйства. Нужно переселять народы России на свободные земли. Чем зажиточнее будет народ, тем меньше шансов у социал-демократов на выживание и совершение новой революции. Народ, познавший хорошую жизнь, никому не позволит возвратить себя в полунищенское состояние. И это нужно делать быстро, не откладывая ни на один день, потому что России отпущено мало времени для своего спасения.

Третье. Ни в коем случае не дать втянуть в себя в мировую войну. Братства славянских народов давно нет, и не будет. Его и не было никогда. На Балканах нужны русские "братушки" для того, чтобы штыками расчистить дорогу националистам, которые затем укажут "братушкам", куда им нужно уходить и не мешать славянам жить так, как они хотят. О русских вспоминают тогда, когда жареный петух начинает клевать в задницу. Россия должна блюсти только свои интересы. Кто-то из императоров российских уже говорил, что союзниками России являются только российские армия и флот. Всему свое время. Царство Польское и Великое княжество Финляндское России не нужны. Им нужно дать суверенитет на условиях вечного мира с Россией.

Четвертое. Врагом России и пособником революционирующих элементов является интеллигенция. Российская интеллигенция всегда апатриотична. Патриотичность в ней просыпается только тогда, когда антипатриотизм грозит ей самыми суровыми карами или посягательством на их собственность. Даже война 1812 года не является показателем патриотичности интеллигенции, выразителем интересов которой выступало российское дворянство. Вам это неприятно слышать, но история 1812 года преподносится всем в лубочном виде без объективного анализа социальных процессов и готовности России к ведению войны.

Посмотрите, что происходит в России? Оправдание террористки Засулич, речь присяжного поверенного Александрова в ее защиту и резюме председательствующего Петербургского окружного суда господина Кони — вот главная характерная черта русской интеллигенции, которая приведет к... Не буду забегать вперед. Но в истории России будет грузинский правитель, более русский, чем сами русские, который кровавыми мерами воспитает новую интеллигенцию так, что даже через век после его смерти самой патриотичной окажется интеллигенция, воспитанная в его время.

И пятое. Берегите себя. Вас считают врагом царствующего дома и социал-демократии. Положение у вас хуже губернаторского. Вот и все.

Столыпин молчал. Потом встал, походил по кабинету. Сел в кресло. Позвонил в звонок. Вошел чиновник и доложил, что обед готов.

— Пойдемте, отец Петр, откушаем, чем Бог послал, — сказал Петр Аркадьевич и пригласил меня в соседнюю комнату, где был накрыт стол на двух человек. Судя по сервировке, это был не простой обед, а что-то вроде дружеской вечеринки.

Выпив и хорошенько закусив, Столыпин закурил папиросу и сказал:

— Вы знаете, я начинаю верить в то, что мне о вас сообщили. Даже не знаю, как относиться к вашим словам. То ли вы действительно что-то знаете о грядущем, то ли у вас хорошие аналитические способности, позволяющие делать выводы на перспективу. Я хочу вам предложить место моего личного советника.

— Спасибо, Петр Аркадьевич, — ответил я, — мое нахождение рядом с вашей личностью будет только вредить всем начинаниям. Хотя, это может внести элемент дезорганизации в ряды ваших противников, но не пойдет на пользу России. Я лучше буду где-то в сторонке, приватным консультантом на правах личного знакомого.

— Возможно, вы и правы, отец Петр, — согласился Столыпин, — но я распоряжусь, чтобы для вас была выделена охрана...

— Бога ради, не беспокойтесь, Петр Аркадьевич, — перебил я премьер-министра, — не хватало еще, чтобы департамент полиции, наводненный вашими недругами, контролировал и меня.

— Увы, отец Петр, и в этом вы правы, — со вздохом произнес мой протеже, — и у председателя Совета министров руки оказываются коротки. Уберешь одного, на его месте появляется другой, еще худший, чем прежний. Гидра какая-то многоголовая. Чиновник порождает чиновника и все держится на каком-то коллежском регистраторе. Чиновничек, которого и в канцелярии не видно, орденами и чинами обойденный, а на нем держится все и от него зависит, как будет исполняться царский указ или закон государев. Все собирался сесть и проанализировать законы размножения чиновников и проблемы управляемости, да руки не доходили. Но как только начинаешь новое дело, так требуются опытные помощники, и назначаешь людей достойных, а к ним в подчинение еще, и еще, а на освободившиеся места ищешь других чиновников. Получается, что стоит только начальнику повернуться не так, как число чиновников увеличивается, и помогая, и связывая по рукам и ногам. Кто укажет, ту средину, которая должна соблюдаться в учреждениях, чтобы число чиновников не росло, а качество работы увеличивалось?

— Пожалуй, Петр Аркадьевич, — с улыбкой сказал я, — кроме царя Соломона никто этот узел разрубить не может, но вопросами проблем чиновников обязательно займутся, уйму книг понапишут, и законы откроют, но проблемы не решат. Нерешаемая эта проблема. Каждый правитель начинает с этой проблемы, но воз и поныне там. Уволенные чиновники знают, что время их еще придет и лучше взять готового специалиста, чем десять лет готовить нового.

Глава 18

Как-то так получилось, что в России образовались две правящие верхушки. Одна — во главе с императорской фамилией и демоном Григорием Распутиным. Вторая — во главе с председателем Совета министров и министром внутренних дел Столыпиным и демоном Петром Распутиным. Сплошная распутинщина. Я, конечно, не демон, но и не ангел. Приходится использовать правила математики: умножение положительной величины на отрицательную в итоге дает отрицательное значение. Поэтому и я себя тоже обозвал демоном.

Любой человек, находящийся у власти, является демоном, потому что ему приходится принимать решения, которые не нравятся большинству населения. Получается, что он выступает против всех, но если бы он принял то решение, которое нравится всем, то в стране воцарилась бы вакханалия и беспорядок. Кто, скажите, положа руку на сердце, выступает за принятие ограничительных мер в отношении людей, не любящих трудиться? Фамилии бездельников становятся общим достоянием, семьи узнают причины того, почему снизилась заработная плата главы семьи, соседи пальцем тычут и т.д. И большинство оказывается против этих мер, мотивируя это нарушением права человека трудиться так, как ему хочется или вообще не трудиться. Так, разве не демон тот руководитель, который заставляет трудиться бездельника?

Петр Столыпин тянул Россию вперед, царское семейство с Распутиным утягивало ее назад. Столыпин старался избежать революции и социальных потрясений, императорская чета с Распутиным толкала ее в пропасть революции. Коммунисты должны были ставить памятники Николаю Второму, но в ранг святых царскую семью возвели демократы, которые больше всех пострадали от коммунистического режима. Не жизнь, а череда преступлений и парадоксов.

Хотя с Петром Аркадьевичем мы встречались с соблюдением мер конспирации, как заговорщики, но все равно начали ходить слухи, что премьер-министр пользуется советами Распутина. Царь почувствовал себя оскорбленным и чем больше Распутин и Столыпин уверяли его, что не поддерживают никаких контактов, тем больше царь не верил ни тому, ни другому. Все, что предлагалось Григорием Распутиным, царем отвергалось сразу. Из принципа, из-за гонора.

Главная особенность абсолютных властителей — капризы в ущерб здравому смыслу. Тот же грузин, ставший царем в коммунистическое время, обвинил начальника вооружений армии в шпионаже и уничтожил все то полезное, что было создано расстрелянным маршалом. Вот почему задача устранения условий создания абсолютной власти является задачей государства и народа, населяющего его.

Гришка был в ауте. В ауте оказались и те, кто подсунул его царю и царице. Так бывает тогда, когда на выборы выходят десять кандидатов с одинаковыми фамилиями. Кто будет разбираться в том, что предложил Иванов-первый, Иванов-второй, Иванов-третий и так далее. Главное — Иванов. И выиграет тот, у кого есть доступ к средствам массовой информации.

Наша двойниковость даже не рассматривалась. Гришка хотел быть в центре внимания, и он попал в этот центр. Сейчас ему даже шевелиться было нельзя. Департамент полиции понимал, что он попал в свою же ловушку. Распутинская партия оказалась под угрозой отлучения от тела царя и императрицы. Это опала. Это удар царя по императрице и по царской фамилии вообще. И все из-за суеверности и ретроградства власть предержащих. Лучше ничего не делать. Все, что нужно, само пробьет дорогу со временем, как-нибудь. Пусть сначала Запад опробует, а потом мы попользуемся объедками — чисто романовская черта.

Я понимал, что такое положение не может сохраняться вечно. Кто-то должен предпринять усилия, чтобы разрядить ситуацию. По-русски ее разряжают одним способом — устранением конкурента. Я стал более острожен и был в готовности повернуть кольцо в любую сторону, чтобы избежать опасности. Я натренировался на перемещении во времени как на несколько часов, так и на несколько дней в ту или иную сторону. Скачок вперед нес в себе опасность того, что я мог не знать о том, что произошло в предыдущие дни, и тем самым действовал бы вслепую.

Встречных действий ждать долго не пришлось. Я возвращался со встречи с премьером. Настроение было хорошее. Обсуждали вопросы организации кампании по переселению граждан из европейской части в Сибирь и на Дальний Восток. Мероприятие задумано колоссальное. Задействуется огромный управленческий аппарат, вовлекаются большие материальные средства, которые как магнит притягивают к себе различных "жучков" и мошенников, что вообще-то одно и то же. Переселение — это как война или как стихийное бедствие и государство идет на это сознательно, чтобы использовать дополнительные ресурсы для своего процветания путем вложения средств в новый проект расширения.

Только что царь высочайше обнародовал манифест от 17 октября 1905 года:

1. Даровать населению незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов.

2. Не останавливая предназначенных выборов в Государственную Думу, привлечь теперь же к участию в Думе, в мере возможности, соответствующей краткости остающегося до созыва Думы срока, те классы населения, которые ныне совсем лишены избирательных прав, предоставив этим дальнейшее развитие начала общего избирательного права вновь установленному законодательному порядку.

3. Установить как незыблемое правило, чтобы никакой закон не мог восприять силу без одобрения Государственной Думы и чтобы выбранным от народа обеспечена была возможность действительного участия в надзоре за закономерностью действий поставленных от НАС властей.

Конституционной демократией не пахнет, но готовность поделиться законодательной властью уже есть. В среде интеллигенции эйфория, в среде революционеров замешательство, стишки типа:

Царь испугался,

Издал манифест,

Мертвым свобода,

Живых под арест.

Когда бьют в поддых революции, то революционерам начинает сочувствовать так называемая передовая часть общества — интеллигенция. Она берет лопату с пением революционных песен:

Вы жертвою пали в борьбе роковой,

Служа беззаветно народу...

и с энтузиазмом идет рыть себе могилу размером один метр девяносто сантиметров в длину и восемьдесят сантиметров в ширину.

Я шел и рассуждал о превратностях судьбы и о том, как кидает меня судьба, или я сам кидаюсь в объятья судьбы, разыскивая для себя эпохальные приключения там, где меня никто не ждал и где мое вмешательство опасно поворотом истории в сторону.

Возможно, не один я так устроен. Многие люди с восторгом бы ринулись в окопы Сталинграда, Порт-Артура или пошли на бал в Зимнем дворце, чтобы потусоваться среди сановников и приближенных императора.

Мало ли какие приключения мог искать пытливый ум в далеком прошлом. Может он хочет посидеть где-нибудь в засаде на большой дороге, чтобы пополнить свою коллекцию антиквариатом, который ему никто и никогда не продаст. Во время послереволюционного обыска и реквизиции вещь могла уплыть в совершенно другие руки или кто-то другой перебежал бы ему дорожку в блокадном Ленинграде, скупая за тушенку художественные раритеты. Кто скажет, а что случится, если одним гадом в прошлом или будущем будет больше? Возможно, что ничего и не случится, история все равно будет развиваться так, как ей предписано Книгой. Я пробовал. Я знаю.

Глава 19

Я шел по тротуару и думал о том, что выглядывающий из-под рясы шнурок от ботинок сейчас развяжется, я наступлю на него и упаду, вызвав смех у прохожих. Я это сделал не нарочно. Длинный шнурок развязался, я наступил на него и шагнул ногой с незавязанным ботинком. Можете поэкспериментировать. Я почти не упал. Я согнулся и уперся руками в цементное покрытие тротуара. И в этот же момент сзади раздалось три выстрела из "браунинга" в человека, который стоял передо мной с финским ножом.

Из нагана так быстро три раза не выстрелить. Человек, в которого стреляли, с криком, — что делаешь, сука, — вонзил нож в живот стрелявшего. Оба упали. Я сидел на тротуаре, смотрел на упавших, и не совсем соображал, что же все-таки случилось.

Девушка, похоже, курсистка, подбежала ко мне, спросила, не ранен ли я, помогла мне подняться и повела в сторону от места происшествия:

— Пойдемте, батюшка, не к лицу человеку вашего звания иметь дело с полицией. Похоже, что жертвой должны быть вы, но какое-то чудо спасло вас. Вы не ранены? Я перевяжу вас, я умею, я учусь на курсах медицинских сестер, и обязательно буду поступать в медицинскую академию. Переоденусь мужчиной и все равно буду врачом.

Девушка была хороша собой, и я специально молчал, изображая из себя контуженного или шокированного, чтобы по пути найти момент и предлог для знакомства. Пусть будущий врач осмотрит меня и вылечит, если сможет.

Рассказывая о себе, девушка привела меня в свою комнату, которую она снимала за умеренную плату и усадила на стул у стола, покрытого белой скатертью с выбитыми кружевами. В комнате царил милый уют, создаваемый девушкой, умеющей вырезать кружева из бумаги и украшать свое жилище. На краю стола лежали учебники и сверху тетрадь учащейся петербургских медицинских курсов Екатерины Второй.

Девушка вышла из комнаты и вернулась с небольшим тазиком и кувшином. Все это было поставлено на табуретку передо мной. Из ящичка был извлечен пакет с ватой, завернутые в бумагу бинты, пузырек с йодом и большие ножницы с изогнутой режущей частью.

— Раздевайтесь, больной — командным голосом сказала девушка и покраснела.

Была не была. Нательная рубаха у меня чистая. Брюки под рясой приличные и модные ботинки со шнурками.

Я снял рясу, рубаху и предстал перед моей врачевательницей в форме, как говаривал мой отделенный командир — "с голым торцем".

Я был жив и здоров, но девушка внимательно осмотрела мое тело и пришла к такому же выводу, но взяла палочку с ваткой, обмакнула ее в йод и что-то написала мне на спине.

— Что вы там написали? — спросил я.

— А вы догадайтесь, — шутливо сказала девушка.

— Вы написали слово "здоров", — сказал я.

— Ой, а как вы догадались? — изумилась девушка.

Я не стал ей рассказывать, что оглянулся и в маленьком зеркальце за моей спиной увидел отражение букв д, о, р. Здоров.

— Я маг и волшебник и умею предсказывать будущее, — начал я.

— Вы умеете гадать? — заинтересовалась девушка.

— Умею, но сначала вы расскажите мне, что все-таки произошло, а потом я буду вам гадать, — попросил я.

— Давайте я вам налью молока, а пока вы будете кушать, я вам все и расскажу, — предложила девушка

Я молча кивнул головой.

Молоко оказалось удивительно вкусным с краюшкой ржаного хлеба домашней выпечки. Возможно, что это куплено на рынке или привезено родственниками. Возможно, что девушка из села, но из зажиточной семьи и уже давно живет в столице, приобретя себе черты городской жительницы.

— Я смотрела на вас с другой стороны улицы, — начала свой рассказ Катерина. — Мне не доводилось видеть батюшку с военной выправкой, задумчиво вышагивающего по тротуару. Так и казалось, что вы бывший гвардейский офицер и ушли в монашество из-за несчастной любви...

— Катерина, давайте поближе к событию, — я постарался как можно мягче направить рассказчицу к существу события.

— Ой, а откуда вы знаете мое имя? — удивилась девушка.

Вот тараторочка, так она мне и не расскажет ничего.

— Я вам потом расскажу, откуда я знаю ваше имя, — ответил я и показал рукой, что ожидаю продолжения рассказа.

— Так вот, я иду и смотрю, как вслед вам шагает один человек и держит руку в кармане, а навстречу вам идет такой же человек, то есть мне показалось, что они знают друг друга, и в руке у него что-то блеснуло, как нож. Второй человек достал пистолет и приготовился выстрелить вам в спину, а тут вы резко нагнулись, и тот человек три раза выстрелил в того, что был с ножом. И этот человек ударил ножом того, кто стрелял, и оба они упали. Может, они разбойники, но вели они себя так, как полицейские.

— Как это как полицейские? — не понял я.

— Как и всякие полицейские, раз им поручено поддерживать порядок, то они имеют право этот порядок нарушать так, как им хочется. И все друг друга покрывают, — сказала девушка.

Судя по всему, я не был свидетелем бандитской разборки в центре города, а был объектом покушения. Многим большим людям я перешел дорогу, и они решили от меня избавиться.

Нужно на какое-то время лечь на дно, пока не уляжется вся эта шумиха. Катя-Катерина, спрячешь ты у себя на какое-то время человека, здорового, остроумного, поэта и человека, умеющего эти стихи читать, а я тебе за это всю жизнь твою разгадаю и расскажу столько интересного, что ты потеряешь голову?

Глава 20

Я уже почти два часа находился в комнате Катерины П. Нужно было что-то решать. Оставаться дальше было неприлично не только по меркам того времени, но и по меркам нашего времени для людей, которые считают себя культурными. Продвинутое поколение я не имею в виду, потому что России еще будет стыдно за это поколение. Оно будет долго отмываться, доказывая, что и оно нормальное поколение и что ценности мира воспринимаются ими так же, как и нормальными людьми.

— Катерина, у меня к вам большая просьба, — сказал я, — вы не можете мне порекомендовать людей, у которых я мог бы остановиться инкогнито, и чтобы никто не проявлял интереса к моей персоне?

— Ой, вы хотите перейти на нелегальное положение, — и красивые глазки девушки загорелись в предчувствии чего-то неизведанного и таинственного.

— Откуда вы набрались таких слов, как нелегальное положение? — спросил я.

— Да как же, все только и говорят о революционерах, о карбонариях и якобинцах, об их благородстве и стремлении помочь всем страждущим. А страждущих в наше время очень много, — рассказала Катя.

Понятно. Сначала нужно романтизировать преступников, а потом уже браться за вербовку сторонников захвата власти. Еще раз убеждаюсь и подтверждаю, что в отдельных вопросах история развивается не по спирали, а по кругу. В технике — да, по спирали, но в социальных вопросах — по кругу.

У нас тоже происходит самая активная романтизация организованной преступности, которая рвется во власть и занимает важные государственные посты. И не без помощи власти существующей, которая произошла от объединения террора и политики, и превращения откровенных бандитов в наркомов и партийных секретарей. Затем организованная преступность начинает приобретать черты цивилизованного общества, но при этом, не теряя своей преступной сущности.

Кто забывал законы мафии и старался вырваться из системы круговой поруки, тот становился врагом организованной преступности (читай — государства) и уничтожался. Даже в странах, где исполняются почти все принятые законы, а уровень коррупции измеряется в долях процента, нет-нет да проявляются попытки организованной преступности войти во власть, но эти попытки пресекаются как на этапе выборов, так даже после победы на выборах.

Разубеждать восторженную девушку в том, что это не Робин Гуды, а будущие вампиры и палачи своего народа, дело неблагодарное. Поймет ли она это в будущем, неизвестно, возможно, что передо мной сидит будущий нарком культуры СССР, который, возможно, вспомнит, а может и не вспомнит беседу с монахом, на которого покушались одновременно два человека, чтобы уничтожить его наверняка. Нет, не вспомнит.

— Хорошо, Катерина, назовем это нелегальным положением, — сказал я. — Я чувствую, что нахожусь в большой опасности. Я не имею никаких средств защиты и никого, кто бы помог мне.

— Оставайтесь у меня, — твердо сказала девушка. — Я не боюсь предрассудков и того, что будут говорить за моей спиной. Скажу, что вы мой гражданский муж. Как Вас зовут?

— А давайте мы с вами придумаем это, — предложил я. — Как ваше сердце подсказывает, человек с каким именем достоин находиться рядом с вами?

— Девушка задумалась и сказала:

— Павел Петрович Катенин. Коротко, четко и ясно указывает, чей это мужчина. Катеринин — Катенин. Вы согласны?

— Конечно, согласен, — сказал я. — Вы чудесная девушка, Катерина. А сейчас давайте мы с вами сходим в магазин одежды и купим, что-нибудь цивильное для меня, зайдем к цирюльнику, чтобы привести мой лик в соответствие с сегодняшней модой. Кто сможет меня узнать, кроме вас? Потом зайдем в фотостудию, сделаем фотографию на документы и сфотографируемся вместе. Вы не против?

— Конечно, только в чем вы пойдете, — спросила девушка, — не в рясе же?

— Дайте мне вашу зимнюю шаль, — успокоил я девушку, — я пройду по городу, и никто мне ничего не скажет, а вдруг это новая мода.

Деньги в моем поясе были, и немалые. Золото оно и в Африке золото. И в Москве в мое время еще со времен моего прошлого путешествия к Карлу Марксу в банковской ячейке лежат золотые монеты с профилем императора Николая Второго. От Петербурга до Москвы недалеко.

На мужчину с длинными волосами и длиной бородой с накинутой на плечи шалью многие прохожие обращали внимание и улыбались, но через полчаса этот мужчина уже выходил из магазина одежды в прекрасно сшитом бостоновом синем костюме в еле заметную полоску. На мне была манишка с галстуком и манжеты. Шляпа-котелок под цвет костюма завершала одеяние. В магазине был сделан заказ на демисезонное пальто с тонким норковым воротником и на меховую шапку "москвичка". Кто-то называл ее боярской, но всем она помнится именно как "москвичка" в любом городе Российской империи.

В парикмахерской меня аккуратно подстригли и сбрили бороду. Вряд ли меня кто-то узнает в таком виде.

— Усы завить в колечко? — склонился надо мной цирюльник.

— Спасибо, не надо, я человек консервативных взглядов — ответил я.

Из парикмахерской я вышел совершенно другим человеком с очень даже недурной внешностью, что понял по восторженному выражению глаз Катерины.

Фотография получилась прелестная. Катерина сидела на стуле, на фоне растительности в беседке, а я стоял слева от нее, опершись рукой на перила. Прямо-таки семейная фотография. Фотограф навел на резкость, вышел из-под накинутого покрывала, вставил в камеру кассету с фотографической пластинкой, улыбнулся нам, попросил смотреть на правый уголок камеры, открыл объектив и несколько раз нажал на резиновую грушу.

— Если хотите, то вечером фотографии будут готовы, это будет несколько дороже, но для того, чтобы фотографии были с полным нашим качеством, то прошу пожаловать к нам через три дня, — сказал фотограф, получив с нас задаток.

Мы поклонились и вышли. Мы шли под руку по проспекту, испытывая какое-то малоизведанное чувство близости с человеком, который с каждой минутой становился все дороже и дороже.

— Катерина, вы не откажетесь от предложения жить вместе со мной в квартире, которую я сниму для нас, чтобы жильцы по соседству с вами не судачили о нас? — спросил я.

Катерина покраснела и согласно кивнула головой.

Глава 21

Квартиру снимала Катерина, а я занимался изготовлением новых документов. Конечно, я их не изготавливал. Изготавливали специалисты своего дела, связанные с департаментом полиции, с типографиями и другими организациями, которые могут удостоверить лично владельца документа и поставить соответствующую печать или штамп в документе.

Не подумайте, что я установил связи с какой-то конспиративной революционной организацией, просто я вышел на людей, которые за деньги могут паспортизировать кого угодно. Хоть черта лысого. Это я так, к слову. Это не революционеры, это бизнесмены, занимающиеся своим бизнесом параллельно своему основному занятию. Потом эти люди предъявят свои заслуги перед революцией, будут занимать советские посты или будут работать в подразделениях документации для подготовки документов шпионам.

Пять золотых червонцев, и я уже был Павлом Петровичем Катениным, дворянином из Степного края с приложенной родословной и даже биографией, по которой я долго странствовал и давно не видел своих родственников, которые уже забыли меня, и даже не знают, где я нахожусь.

Квартирка была не большой, три комнаты: столовая-гостиная, спальня, кабинет, кухонное помещение, кладовая, туалет и ванная комната. Приходящая прислуга убиралась в квартире и готовила пищу. Катерина училась на медицинских курсах при университете, приходила часто усталая, и от нее пахло хлороформом. Что сделаешь, издержки обучения медицине.

На комоде в гостиной стояла наша фотография, но жили мы с ней как брат и сестра, из-за чего мне приходилось вставать рано и убирать постельное белье с дивана, а вечером расправлять его для сна. Но так продолжалось всего лишь три дня.

Катерина вечером подошла ко мне, лежавшему на диване, и сказала, чтобы я шел в кровать. Я послушно пошел. Несмотря на то, что Катерина старалась казаться полностью эмансипированной женщиной, на самом деле она была обыкновенной девушкой, застенчивой и тонко чувствующей. Из таких и вырастали жены декабристов. Если любит, то жертвует для любимого всем.

Я был с ней и думал о том, что не останусь в этом времени и не смогу взять Катерину с собой. Хотя, я смогу это сделать, но сможет ли Катерина жить в нашем мире? Да и я в том мире не одинок. Ну, посудите сами, что может сделать человек, когда ему встречается тот, кто на роду написан? На вспыхнувшую симпатию и на чувства ответить: Стоп! Я женат! No smoking! Fasten Belts! И на взлет, и в седло, и скачками прочь... Так же нельзя. Чем сильнее чувства, тем горше расставание.

Миленький ты мой

Возьми меня с собой,

Там в краю далеком

Буду тебе чужой.

Милая моя,

Взял бы я тебя,

Но там, в краю далеком,

Чужая ты мне не нужна.

Боже, до чего сурова проза жизни. Но новую жизнь я постараюсь ей показать, скажу, что это был ее сон. Возможно, что в той жизни ее уже нет. Она просто может потеряться у меня во время перемещения, и я потеряю ее навсегда, не по своей воле приблизив для нее период массовых репрессий и, даже, может быть гибель в сталинских лагерях.

Мне кажется, что если бы люди знали, что их ждет впереди, то они вылавливали бы социал-демократов-большевиков как бешеных собак. Хотя есть у меня и в этом большие сомнения. Еще в кои годы Ф. Достоевский прописал в "Бесах", кто такие большевики. Но разве его кто-то послушал? Кто-то поверил в его предвидение? Практически никто. Одни большевики.

В наших разговорах я уже рассказывал Петру Аркадьевичу не об опасности левого движения как такового, а об опасности экстремистских течений, как правого, так и левого толка. Левый экстремизм — это коммунизм, а правый — фашизм. Разница в них только в том, что коммунизм стремится все население мира сделать бедными, а фашизм — сделать богатыми только фашистов за счет других народов. У них есть различия, и большие различия, но общим является идеология, подавление инакомыслия в концлагерях и путем физического уничтожения, мировое господство. И те, и другие без тени сомнения и без угрызений совести "раздувают мировой пожар" для достижения своих интересов.

Газеты сообщают о вооруженных выступлениях в Москве, баррикадах на Пресне. Журналисты недоумевают, почему правительство, отправив в Москву элитный гвардейский Семеновский полк, не предпринимает никаких решительных действий к революционерам. Выселение людей из прилегающих к баррикадам домов действие похвальное, но революционеры начали мародерствовать в брошенных домах и поодиночке арестовываются за вооруженный грабеж.

Правительственные чиновники охотно рассказывают корреспондентам, аккредитованных в России газет, о процессе демократических преобразований и о том, что искусственное их ускорение внесет только дезорганизацию в наше обществе и приведет к жертвам.

В провинциях с бунтовщиками расправляются более решительно. Военно-полевым судам предоставлено право принимать решения по каждому террористу на месте по тяжести совершенного им преступления.

Сообщается о подготовке к выборам в первую Государственную Думу, о выдвижении кандидатов от губерний, жизнь в России приходит в нормальное русло.

Наша жизнь с Катериной была похожа на медовый месяц. Свое кратковременное появление я украшаю цветами, поцелуями, музыкой ресторанов, поездками на извозчике в белые ночи, катанием на аэропланах (сам впервые поднялся на аэроплане, полет в "Боинге" или в "Ту" не имеют с этим ничего общего), походами в Мариинский театр и рассказами сказок о будущей жизни. Я подарил Катерине золотой перстень с рубином и сказал:

— Этот камень всегда будет напоминать обо мне. Каждая грань — это маленькое окошечко, заглянув в которое ты снова сможешь увидеть меня, загадать свое желание, и оно обязательно исполнится.

— Боже, откуда ты, такой фантазер, свалился на мою голову, — говорила, смеясь, Катерина, обнимала мою голову и прижимала к себе. — Я как будто знаю о тебе все и не знаю совершенно ничего. И меня это не заботит, я буду любить тебя столько, сколько ты пробудешь здесь, и после этого всю мою жизнь.

Эту квартиру я купил и оформил все документы на Катерину. Когда меня не будет, она будет жить здесь, а не мыкаться по разным углам. Пусть живет по-человечески. Но об этом я ей пока не сказал.

Я вас поглажу мягкой лапой

И промурчу вам комплименты,

И подарю девчонке слабой

Любви приятные моменты.

Проснетесь вы в постели смятой,

Храня моих усов касанья,

И на дворе уж час десятый,

А вы прикрыты легкой тканью.

Вставайте быстро, все забудьте,

Чего же ночью не приснится,

О встрече нашей в Книге судеб

Есть запись на седьмой странице.

Глава 22

Время шло так быстро, что отдельными кадрами кинохроники промелькнуло избрание Первой Государственной Думы, которая просуществовала всего несколько месяцев и была распущена за свою революционность. Причем в решении самого главного для России вопроса — аграрного. И Петр Аркадьевич к роспуску Думы приложил свою руку.

В начале июля 1906 года я позвонил Столыпину домой. На дачу на Аптекарском острове. Не удивляйтесь. В то время можно было поговорить с любым телефонизированным чиновником империи, а с премьер-министром и столкнуться где-нибудь в Пассаже или увидеть его в ложе в театре, и при этом никто не обыскивает зрителей, не пропускает их через металлодетектор и не заглядывает в дамские сумочки.

Каламбурно, но правильно: чем народнее руководитель, тем он дальше от народа. Правда, у премьер-министра на даче сидел дежурный телефонист, который вежливо осведомлялся, кто звонит т по какому вопросу. Я представился коротко — конфидент по государственному вопросу.

— Я слушаю вас, — раздался в трубке приятный голос господина Столыпина.

— Здравствуйте, Петр Аркадьевич, это ваш вечерний собеседник, — сказал я.

В трубке воцарилось молчание.

— Вы живы? — спросил премьер.

— Жив и если вы не возражаете, то хотел бы с вами как-то увидеться. Вопрос уж очень безотлагательный, — сказал я.

— Хорошо. Запоминайте цифры — 18621906. Запомнили? Сегодня к вечеру на Центральном телеграфе получите письмо до востребования на этот номер с указанием времени и места, где мы встретимся, — сообщил мне Петр Аркадьевич.

Интересно, вроде бы и не революционер Столыпин, а навыки конспирации почище всякого революционера будут.

Получив письмо, я немного погулял по улице, чтобы посмотреть, не пущен ли мной "хвост". При желании, "хвост" выявляется за пятнадцать минут, читал я мемуары некоторых людей. Через пятнадцать минут, и я сказал себе: если они знают, что я должен получить письмо до востребования на телеграфе, то они, естественно, ознакомились с его содержанием и спокойно ждут меня "на хазе". И крутиться для выявления слежки будет только тот, кто всей литературе предпочитает детективы.

Конспиративная квартира находилась недалеко от нашей с Катериной квартиры. Я ничего не сделал и мне нечего бояться, поэтому в квартиру я вошел спокойно. Меня встретил человек в штатском, но с военной выправкой и провел меня в комнату, где за столом сидел Петр Столыпин.

Присмотревшись ко мне, он сказал:

— Вас совершенно не узнать, отец Петр, я и то узнаю вас по глазам да по жестикуляции. Присаживайтесь, мне всегда было интересно разговаривать с вами, а сейчас особенно. Хочется выслушать ваши мнения по поводу Государственной Думы, задать несколько вопросов и послушать, что за дело государственной важности вы имеете ко мне.

— Называйте меня Павел Петрович, Ваше превосходительство, — сказал я. — После покушения я постарался спрятаться, потому что убийцы на этом не остановятся.

— Вы удивитесь, Павел Петрович, но ваш однофамилец не имеет к этому никакого отношения. Наоборот он не верит в то, что вы убиты, и ищет встречи с вами, — сказал Столыпин. — Что ему нужно от вас, не понятно, но он очень нуждается в вас, несмотря на то, что вы внесли сумятицу во власть предержащих и в простых обывателей государства Российского.

— А как вы считаете, Петр Аркадьевич, стоит ли мне встречаться с Григорием Распутиным? — спросил я. — Не может ли это быть ловушкой, чтобы устранить меня окончательно?

— Не волнуйтесь Павел Петрович, я устрою вашу встречу в квартире, которую никто не найдет. Григория привезут к вам с завязанными глазами, а вы постарайтесь с неделю не бриться, чтобы быть похожим на того, кем вы были, — улыбнулся Столыпин. — А сейчас я бы хотел услышать ваше мнение по поводу Первой Думы.

— Что можно сказать нового по поводу разгона несчастной Думы? — с некоторой расстановкой слов сказал я. — Дума не настолько революционна, чем вторая, третья и последующие и ее разгон только показывает, что октябрьский манифест мера вынужденная, а государство не собирается исполнять взятые на себя обязательства. Думская трибуна — это отличный свисток, придуманный в странах западных демократий для того, чтобы выпускать пар, который скапливается в обществе. Только пар России начал выпускаться, как августейшая особа испугалась и приняла решении о роспуске Думы. Кто же предложил царю разогнать Госдуму, а, Петр Аркадьевич?

— Знаете, Павел Петрович, — сказал Столыпин, — я разрешаю вам говорить со мной так только потому, что вы человек особый и чувствуете или знаете что-то такое, что недоступно абсолютному большинству людей.

Вы что-то сделали с наследником и у него улучшились анализы крови. Сейчас анализы стали ухудшаться и, как мне кажется, Григорий Распутин начал дергаться только потому, что он ничего не может сделать без вас и теряет свое положение при дворе.

Цесаревича жалко, вы уж помогите, как сможете, а я переговорю с Его императорским величеством и обеспечу вашу охрану. Речь уже не о гоноре, а о престолонаследии. Наследник плачет, боли, опухают коленки, суставы на руках, жалко императрицу и императора, родители всегда больше всех переживают за своих детей.

А вот по поводу Госдумы позвольте мне с вами не согласиться. Правительство внесло для России закон об аграрной реформе. Россия — аграрная страна и от развития сельского хозяйства будет зависеть развитие других отраслей хозяйства страны. Что мы предложили депутатам? Создать слой зажиточных законопослушных крестьян-фермеров вместо общины и модернизировать сельское хозяйство в руках частных собственников. Для этого закон должен поощрять крестьян выходить из общины на отруба и хутора, и покупать земели и переселение бедноты в Сибирь при содействии Крестьянского банка. И ведь что они удумали? Посягнуть на дворянское землевладение. Да как они посмели прикасаться к землям, которые за верную службу дарованы государем-императором или земли, являющиеся вотчинами предков наших...

Петр Аркадьевич говорил, а сам сжимал кулаки, как будто хотел вдарить по физиономии первого попавшегося депутата Государственной Думы за то, что он смел покуситься на достояние рода Столыпиных. Да знают ли они, что бабушка великого русского поэта Михаила Лермонтова была из рода Столыпиных? Нет, Столыпина не перевернуть. Он будет делать так, как подсказывает его принадлежность к дворянству и как воспитали его в духе верноподданичества и сохранения всех устоев государства.

Единственное достижение — то, что на московских баррикадах не было сражений и все свелось к мародерству. Неизвестно, насколько это изменит ситуацию. Похоже, что не изменит совсем, потому что впереди Россию ждет участие в кровопролитной войне, которой воспользуются большевики, чтобы всеми силами добиваться поражения Россия в войне и превращения войны империалистической в войну гражданскую. В новой войне обученный и вооруженный пролетарий и крестьянство скинут любую власть, на которую ей укажут пальцем, выберут достойных представителей с горячим сердцем и холодной головой в расстрельные команды и сторожами на вышки в концлагерях.

Собственно говоря, свою миссию я могу считать законченной. История никому не даст повернуть себя круто в сторону. Любое препятствие она обойдет и пойдет дальше по проложенному для нее пути.

— Петр Аркадьевич, по имеющимся у меня данным, боевая группа эсеров-максималистов под видом офицеров фельдъегерской связи в середине августа попытается взорвать дачу на Аптекарском острове, где находится ваша семья, и где вы проводите свободное и выходное время, — сказал я, — примите, пожалуйста, повышенные меры безопасности.

— Ха-ха, — засмеялся Столыпин, — даже среди эсеров есть порядочные люди, и они никогда не посмеют взорвать частный дом, куда приходят и просители и где находятся моя семья. Что вы еще мне можете рассказать, Павел Петрович?

— Вы зря смеетесь и не верите мне. Если хотите, то я могу дать вам полный текст вашего первого выступления во второй Государственной Думе, — сказал я.

— И когда произойдет это мое первое выступление? — саркастически поинтересовался Столыпин.

— Шестого марта 1907 года, — ответил я.

Глава 23

— У меня есть все основания не верить вам, — сказал Столыпин, — но все, что вы говорите, сбывается. Хочу спросить еще вот о чем. Каково предназначение маленькой металлической коробочки, которая находится в вашем саквояже? После вашего исчезновения я приказал доставить к себе саквояж. Я думаю, что вы не обидитесь за то, что я открыл саквояж, но я должен был убедиться, что там нет динамита. Предполагаю, что это какой-то прибор.

И он поставил на стол мой саквояж, который остался на старой квартире.

Я заглянул в саквояж. Все на месте. Коробочка — это мой персональный карманный компьютер. Аккумуляторы разрядились. Все время были проблемы с их зарядкой. Частота тока 50 герц, напряжение 125 вольт, но розетки рассчитаны на вилки с тоненькими штырьками, а не на вилки евростандарта.

Вилки евростандарта были созданы специально для того, чтобы перекрыть доступ новой техники в Россию. Нормальные страны всегда думают о том, с кем они будут дружить, торговать и в соответствии с этим разрабатывают стандарты. Но только не Европа. История показывает, что Европу, куда ни целуй, всегда одно и то же. И я в 1905 году от Рождества Христова привязывал проволочки к вилке персонального компьютера, чтобы включить его в сеть при помощи зарядного устройства. Архаизм, а что поделаешь. Россия еще не доросла до того уровня, чтобы делать собственную компьютерную технику.

Тут все говорят, что компьютер изобрел один инженер из бывшей столицы Степного края, да что толку от этого. Опять уподобляемся китайцам, которые порох изобрели, а воспользоваться результатами изобретения не смогли. Кому нужен приоритет, если пользуемся всем заграничным? Что говорить, если все руководители страны и губерний предпочитают ездить на иностранных машинах, патриоты, твою медь.

— В этой коробочке, Петр Аркадьевич, — сказал я, — находятся тексты книг и другая информация, которая мне нужна. Я вам могу ее показать, но лучше бывает, если человек не будет заглядывать в свое будущее. А вот как технически оно работает, я вам с удовольствием покажу.

— Вряд ли я разберусь в этой технике, да и не пристало премьер-министру великой державы иметь навыки пишбарышни, — сказал Столыпин, — для этого у премьера есть штат служащих, которые все запишут и перепишут набело. Я хочу знать, сколько мне отпущено, чтобы иметь возможность реализовать то, что я задумал.

Насколько же закостенела Россия, если даже в XXI веке большинство высших руководителей все так же с ноткой презрения относится к новой коммуникационной технике и к компьютеризации. Что может достигнуть страна, если руководство этого не хочет? Можно выпрыгивать из штанов, доказывая, что нам нельзя допускать научного и технологического отставания, но, когда "кибернетика — продажная девка империализма", эта страна никогда не вырвется в число передовых. Левши никогда не определяли технический прогресс. Если на микрочип присобачить серебряные подковки от блохи и на каждом гвоздике подковы написать: "Привет героическим защитникам города-героя Севастополя", то микрочип работать не будет, хоть всего его подковами обколоти. Все программисты, в том числе и российские, работают на Западе, и ни одной русской программы нет, а компьютерной техники тем более.

— Петр Аркадьевич, человек счастлив потому, что он не знает своего будущего. Вы удовлетворите свое любопытство, а потом будете ждать черный день. Если бы вы что-то начали делать, чтобы отодвинуть этот день, то я это сделаю. Но я знаю, что все останется так, как оно есть, — сказал я.

— Павел Петрович, — сказал раздраженно Столыпин, — совершенно не понимаю, почему я вам разрешаю так со мной разговаривать. Стоит мне только пальцем шевельнуть...

— Шевельните, Петр Аркадьевич, — сказал я, — подьячего Крякутного кнутами запороли, а потом плакали от умиления, глядя на французские дымовые шары братьев Монгольфье. Пробился у нас изобретатель капитан Мосин. Приняли на вооружение его винтовку образца 1891 года, забыв об имени изобретателя. А сравните эту винтовку с винтовкой Ли-Энфильда? Весь мир знает этого изобретателя и качество этой винтовки лучше русской. Почему? Сами себя не уважаем. Вы думаете, если бы Иисус Христос объявился в России, то он бы остался цел? Ничуть. На кресте бы его не распяли, но оглоблями забили. Прославились бы на весь мир. Почему вы не боретесь с революциями? Крестьян порете? Это вас пороть надо, дворян, которые в отдельных комнатах жили и воспитывались у гувернеров, а потом пошли в народ поднимать его на лучшую жизнь. Вот где собака зарыта. Ваша дворянская солидарность приведет к тому, что одни дворяне будут уничтожать других дворян и бывшие крестьяне будут вам указывать, где в Москве ямы копать и каким образом разрушить храм Христа Спасителя.

— Да как вы смеете святотатствовать? Как вы говорите о русском дворянстве, покрывшем себя славою на полях сражений и в развитии наук разных. А сами-то вы дворянин? — закричал Столыпин.

— Дед мой из крестьян, отец из рабочих, — сказал я, — а сам я учитель истории, окончил университет и сейчас я пытаюсь помочь вам, но встречаю такое сопротивление от людей, обреченных на революционное уничтожение, что мне кажется, что вы все с революционерами заодно. Ретроградство губит не только науку и искусство, ретроградство губит государства.

— Хорошо, давайте говорить по-деловому, — предложил Столыпин. — Какова моя судьба?

— Незавидная, — ответил я, — царское равнодушие погубит вас, а затем царская семья погубит и себя, ввязавшись в ненужную России войну и приютив на своей спине Григория Распутина.

— Насколько оправдано ваше предположение о том, что на мою семью на Аптекарском острове будет произведено покушение, — спросил Столыпин.

— Я это знаю точно. Главное, не вспугнуть их. Тогда они изменят планы и это еще опаснее, — сказал я.

Хорошо, я приму меры, но мое предложение о том, чтобы вы были миом личным советником остается в силе, — сказал премьер, — а сейчас идите, вас ждет другой Распутин.

Глава 24

Встреча с Григорием Распутиным проходила в отдельном кабинете ресторана. Он всегда выбирал рестораны кафе-шантанного типа с кордебалетом или с цыганами.

— Эх, друг ты мой разлюбезный, садись вот сюда, самое лучшее место для тебя приготовил, — суетился Распутин, усаживая меня, — эй, человек, налей-ка гостю лучшего вина.

Половой, а по-современному, официант неслышно появился и взялся за блестящее горлышко бутылки шампанского, торчащей из серебряного ведра со льдом. Рукой я остановил его и показал пальцем на графинчик с водкой, которая тоже стояла на льду, потому что графинчик стоял запотевшим и "пускал слезу". Для закуски я положил себе в тарелочку грибки соленые, грузди с лучком и кусочек сочной буженины.

— Ну что, со свиданьицем Распутиных, — захохотал Григорий и поднял свой бокал с неизменной мадерой. — Дай Бог, чтобы не последняя была.

Мы выпили и принялись степенно закусывать, но Григорию не терпелось сразу приступить к делу:

— Отец Петр, помогай давай, мы с тобой и Богу служим, и императору с императрицей...

— Положим, служишь ты, — остановил я его, — а я тут сбоку припеку. Императрица готова довериться первому встречному, а человеку грамотному и с рекомендациями доверия нет.

— Дак ведь и я тоже не без рекомендаций царице был представлен и отрекомендован высокопоставленными лицами так, что в советники, почитай, главные, выхожу, — не удержался от хвастовства Григорий.

— Вот и советуй ей, а чего ты от меня хочешь? — спросил я.

— Так вот вы все грамотные, учитесь наукам вашим, а как кто неученый к вам за помощью обращается, так вы от тех и нос воротите, — обиделся Григорий.

— Ты вот грамотных в уважение не ставишь, а сам не знаешь, чего ты хочешь, — отпарировал я. — Если чего-то хочешь конкретно, то скажи сразу, а если сказать не можешь, то посиди и подумай, а я еще рюмочку анисовой под осетринку пропущу. И смотри ведь водка какая — ну чистая слеза, и горечь дает быстро проходящую, после того как хлебушка ржаного понюхаешь и как вкус рыбки оттеняет...

— Ладно, давай еще выпьем, — согласился Григорий, — трезвый язык как костяной, а по пьянке человек складно говорить начинает и все, что на душе есть, так и выскажет. А по мне так вино сладкое лучше. Водок-то всяких я свою бочку выпил, пора и меру знать.

Мы молча выпили и закусили. Потом еще налили и закусили. Григорий мужик крепкий, но хмель всегда приходит быстро, создавая эйфорию, а потом проходит, переводя эйфорию в состояние сверхкритичности, когда с человеком говорить совершенно невозможно.

— Ладно, скажу тебе прямо, — снова начал Григорий, — цесаревича лечить надо, а я не лекарь. От баб все пошло. Начали говорить, что в постели со мной они Бога видят и что сходит на них благодать Божья. А я, когда их пользую, ничего окромя тела ихнего не вижу. А раз им нравится, то я не дурак убеждать их в обратном. Ох, и доставалось мне за баб. И кольями били, и в воде топили. Выжил и даже сильнее стал. Доктора меня разные осматривали. Говорят, что мужик, который недалеко от обезьяны ушел, женскому полу нравится больше, чем красавцы всякие писаные. Хуаны Казановы тоже не красавцы были, а силу над женщинами имели немеряную. А почему? Да потому что охнуть им не давали, сразу за причинное место и в постель...

— Хватит врать, — сказал я, — Дон Хуан и Джакомо Казанова были грамотными людьми и владели наукой обольщения...

— А ты сам-то эту науку знаешь? — возразил мне Григорий. — Мне тут как-то студент, недоучившийся по медицине, науку преподавал. Эти, про кого ты говоришь, не такие уж красавцы были, обхождение имели, но знали, что женщину сразу нужно брать за мягкое или круглое место. Это Богом специально так создано, чтобы руки мужские к ним липли. К местам этим.

— Да ты понимаешь, темнота, что образованная дама и баба простая тебе по роже съездит, если ты сразу их лапать начинаешь, — засмеялся я.

— Правильно, — рассмеялся Распутин. — Думаешь, я по роже не получал? Получал. И Хуан с Казановой огребали по полной норме, но в большинстве случаев мы получали то, что хотели. Женщины они тоже люди живые, а если о тебе еще слава идет, плохая или хорошая, тут уж редкая устоять может. Так вот, баб-то я ублажать умею, руки накладывать тоже могу. Любого человека по голове или по телу погладь, молитву прочитай, да слова сочувственные скажи, и человеку сразу полегчает. Любому. А ведь у каждого в руках энергия разная. Стаканы я двигать не могу, вода от взгляда моего не кипит, но вот поглаживанием людей понемногу лечу. А тут пацаненок маленький. Ничего еще не соображает и не знает, кто я такой, и ведь не внушишь ему, пока он даже разговаривать не умеет. Вот на белые халаты реагирует и орет, изгибается весь. Я докторов отогнал, успокоился он, а анализы-то все хуже становятся. И на меня уже с подозрением начинают глядеть, того и гляди со двора погонят, а не хотелось бы от кормушки с икрой отрываться. Вот и помогай мне, а я уж тебя не обижу.

— Ну, ты, Григорий, и наглец, — остудил я его, — в благодетели ко мне напрашиваешься? А не думаешь ли ты, что мне это вообще не нужно? Ты хочешь все сделать шито-крыто, а меня за это могут в кандалы заковать и на Сахалин по этапу отправить. Вот ты и пойдешь сейчас к твоему папеньке царю и маменьке императрице и скажешь, что врачевать наследника мы будем вдвоем, и ты будешь охранять меня от всех любопытных и куда не надо нос свой совать, не будешь. Понял? На других условиях мы с тобой дружбу водить не будем.

— Ох, Петр, непростой ты монах, твердость у тебя кержацкая от старцев, — сказал Григорий, — и у меня такая же твердость была, всю пропил да про... Знаю, что авторитет свой подрывать буду, но перед царем и царицей в ноги повалюсь, скажу, что мы вдвоем сила большая. Поможешь?

— Ладно, помогу, — сказал я, — но смотри, если будешь в дела государственные вмешиваться, то снисхождения от меня не жди, не посмотрю, что ты царя с царицей папенькой и маменькой кличешь. И не вздумай козни против меня строить, потому что обо мне и о тебе судить будут одинаково и время это назовут — распутинщиной. От тебя тоже зависит, как это слово произносить будут, с гневом или с восхищением.

Глава 25

Приглашение во дворец добралось до меня лишь через две недели и то потому, что я позвонил по телефону Петру Аркадьевичу.

— Павел Петрович, ну где же вы скрываетесь? — зарокотал в трубке его веселый голос. — Вся полиция Российской империи ищет вас. Григорий места себе не находит. Императрица в истерике, а я хочу поблагодарить вас за предупреждение: задержали двух бомбистов в офицерской форме, под видом офицеров фельдсвязи. Сидели у меня в приемной. Взяты живыми и не успели привести в действие бомбу, вот бы трупов навалили. У меня в приемной и рядом с домом около сотни просителей разного полу и разного сословия стояло. С сегодняшнего дня борьба с социал-демократией будет вестись в комплексе — ни чины, ни звания не помогут смягчить участь ни одного убийцы. Только я Вас прошу быстрее объявиться и приехать в Царское Село, где сейчас отдыхает император с семьей. Билет на спецпоезд вас ожидает в кассе.

Все-таки не зря мое присутствие здесь. Спасена дочь Столыпина, спасены невинные люди. Пусть даже мои действия кто-то может расценить как шантаж, но это не шантаж, это вынуждение человека переступить через свои принципы в интересах государства.

Крепко поцеловав Катерину, я отправился в Царское Село. Как-то так повелось, что прощаясь с ней утром, я прощался с ней навсегда, не зная, как сложится день грядущий. Вероятно, подозревала это и Катерина, каждый раз целуя меня страстно и прижимаясь так, как будто это в последний раз.

Приехал я снова в рясе с документами, только бородка у меня короткая, постриженная по-современному клинышком. На вокзале меня никто не встречал. Не велика птица. На выходе из вокзала ко мне подошел неприметный филер наружной охраны. Кивнув головой в котелке и приложив по-военному ладонь к полям шляпы, шепнул:

— Батюшка, извозчик с номером 75 дожидается лично вас.

Спасибо хоть так. Подвезли к тому же флигелю, где я проживал. Знакомые люди провели в мою комнату, предложили покушать и сказали, что до завтра меня никто тревожить не будет. Похоже, что моего прибытия ждали с нетерпением.

На следующий день к флигелю подали пролетку, и я поехал к царскому дворцу. Скороход провел меня кабинет императора, где вместе с ним находились императрица и Григорий Распутин.

Приветствие ограничилось молчаливым кивком головы. Встала царица и сказала:

— Мы разрешаем вам помочь отцу Григорию в лечении наследника нашего.

Кивок головы показал, что аудиенция закончилась.

Кольцо замкнулось. Кольцо распутья. Династии была представлена на выбор из пары Распутиных: один праведник, другой — разбойник. Оба из Сибири. По большому счету, это не выбор Распутиных, это выбор пути России.

Понтий Пилат умыл руки и предоставил право выбора народу израилеву. В России нет Понтия Пилата, никто не умывал руки и без участия народа выбрал свой путь.

А если бы выбор Распутиных был представлен народу, кого бы он выбрал? Здесь совершенно нет никаких сомнений. Григорий Распутин. Он — судьба России, предвестник ее гибели и всех бед, которые последуют за этим.

Если бы Распутина не убили, то не изменилось бы ничего. Не убили в 1916 году, убили бы в 1918 году в Ипатьевском доме. И контрольный выстрел в голову, чтобы не дергался.

История мне еще раз преподала урок того, что историю делают личности, но делают ее те личности, у которых есть рычаги для того, чтобы повернуть историю. Даже если ты знаешь, что должно быть, то это не говорит о том, что ты можешь что-то сделать. Историю делают те, кто совершает революции, дворцовые перевороты или наследует трон и получает право объявлять войны и проводить реформы. Все остальное — крошки, упавшие с главного стола.

На своем практическом опыте опровергаю постулат фантастов о том, что если наступить на бабочку в каменном веке, то можно вызвать катастрофу в веке нынешнем.

Ничуть не бывало. Чихнешь, и мир погибнет от насморка? Не погибнет. Мир — самонастраивающаяся система. Либо найдет средство против насморка, либо уничтожит носителя инфекции.

Пришелец сготовил себе жаркое из куропаток и изменил историю? А рядом с ним абориген этих же куропаток потребляет не в таком изысканном виде и он историю не меняет. Чушь все это.

Человек одного времени переносится в другое без уменьшения или увеличения своего возраста. Он существует параллельно. Даже может подойти к себе в отроческом возрасте и дать шелобан себе, чтобы не занимался тем, чем не нужно. Изменения могут произойти в том, в параллельном мире, но не в моем. Если мне, к примеру, сорок лет, а я перенесся на сто лет, то меня вообще не может быть ни теоретически, ни практически. Но я есть. Я ем, пью, существую в том же возрасте, в каком я нахожусь в своем времени.

Получается, что в своем времени перемещаться нельзя. Если и можно, то только в пределах своего жизненного цикла. Такое перемещение можно сравнить с глотком яда. Если яд крепкий и свежий, то конец путешествиям. Если с просроченным сроком давности, то можно получить несварение желудка и мучиться в том времени, которые вы соизволили потревожить.

Получается, что и в параллельном мире история развивается так же, как и у нас. Теэмпэшник какой-то получается. Мы готовим документ в формате *.doc, а компьютер сохраняет дубликат этого документа в формате *.tmp. И файл *.tmp мы можем изменить и сохранить в нужном нам формате. Впрочем, как и файл *.doc. Одно главное условие — если вы не автор документа, то у вас нет доступа для изменения его. Ч.Т.Д. Что и требовалось доказать. И никакие хакерские уловки здесь не помогут.

Можно сказать, что моя миссия закончена. Начало получаться с премьером Столыпиным, который поверил в то, что я знаю будущее, но Столыпин, даже будучи премьером, не делает историю. Он попал в историю, но не как творец ее, а как орудие в руках царя.

Можно говорить что угодно, но если орудие не подчинится хозяину, то хозяин меняет орудие на то, которое удобнее держать в руках и которое выполняет работу так, как это нравится хозяину.

Распутинская Россия как была, так и останется Распутинской Россией. Эх, яблочко, куда котишься, в ГубЧеКа попадешь, не воротишься.

После процесса лечения наследника я буду находиться в самой большей опасности, чем если бы я даже не приближался к царской семье. На какое время я исчезну, не известно никому, даже мне. Вернуться в точно тоже время я не смогу по чисто техническим причинам. Кольцо — это не сложное электронное устройство с точной калибровкой. Никто не знает механизм действия кольца. И я кручу его по наитию, отмечая начальную точку по татуировке на внутренней стороне безымянного пальца.

Пока меня не будет, начнется паника. Причем панику поднимет сам Распутин, потому что он как бы поручился за меня, а я исчез. Несмотря на то, что Распутин, как утверждают некоторые люди, обладает даром предвидения, он совершенно не знает, что происходит. Если бы у него был этот дар предвидения, то он бы относился к моим действиям спокойно. А через час после моего исчезновения, он запаникует первым. Либо бросится в бега сам, либо будет возглавлять мои поиски. Экстрасенс хренов. Что-то гипнотическое в нем есть, но не больше. А мне нужно готовить пути отхода, потому что никакой Столыпин мне не сможет помочь. И еще неизвестно, как придется уходить, потому что по мне могут стрелять без предупреждения, как только я выпущу из своих рук наследника.

Глава 26

Процедуру лечения назначили на вторник. Я написал Катерине письмо и передал его мною вылеченной горничной.

— Если что-то случится, — попросил я ее, — передай письмо по назначению.

Письмо было коротким: "Прощай, моя дорогая женщина! Я свалился на тебя из ниоткуда и ухожу в никуда. Нас соединило твое доброе сердце и вряд ли кто сможет разорвать эту нить. Возможно, я когда-нибудь еще появлюсь в твоей жизни, но не стану тебе мешать или тревожить. В шкатулке купчая на квартиру на твое имя и деньги на то, чтобы ты могла нормально жить. Только заклинаю тебя — не помогай ими революционерам, лучше отдай нищим, они хоть о тебе слово доброе скажут. Прощай".

Карманный компьютер спрятал в дымоход. Когда его найдут, вряд ли кто сможет разобраться в этом черном слежавшемся куске сажи. Когда до него дойдет очередь, то все скажут, что это недавний тайник и даже если им удастся считать информацию, записанную на чип, то ничего нового они для себя не найдут. Документы в кармане. Вперед, Павел Петрович или отец Петр? А не все ли равно, как меня будут называть. День сегодня особенный. Четверг.

С Григорием мы встретились в парке. Он катил коляску, сзади шли няньки, а еще поодаль виднелось оцепление агентов охраны.

— Здорово, отец Петр, — поприветствовал меня Григорий.

— Здорово, отец Григорий, — поприветствовал и я его. — Начнем, что ли, помолясь. Ты вот садись тут на скамеечку, а мамки пусть подалее отойдут и не орут в случае чего, понял? И ты панику не поднимай, мне не с руки что-то плохое ребятенку делать, а ты поучишься, что сам должен делать.

Григорий согласно кивнул головой и рукой показал, чтобы мамки-няньки отошли в сторону.

Я взял ребенка на руки и повернул кольцо примерно лет на шестьдесят. В довоенные годы в Царском Селе поп с ребенком на руках вызвал бы удивление не меньшее, чем явление Христа народу. Чуть подале крутни, попадешь в 1941-1944 годы. Немецкий офицер с удивлением скажет: "О-о-о, майн Готт, пастор мит кляйне кнабе, хэнде хох!" А год 1964 год — это как раз перепутье между окончанием оттепели и приходом неосталинцев, межвременье, тогда и появиться там безопасно. Воинствующих атеистов нет, даже армейские чины и то крестятся перед важными делами.

Я побыл там минут пять, а больше и не надо, и снова вернулся в 1906 год. Григорий сидел на скамейке с трясущимися руками, весь бледный и, я бы даже сказал, в каком-то ступоре. Увидев меня, бросился ко мне, потрогал за рукав, за руку, заглянул в сверток с ребенком, увидел спящего младенца и сказал:

— Ой, Петруха, я уж думал смертушка моя пришла. Как Емельку Пугачева принародно казнить будут. А ну, тихо там, шалавы, раскудахтались. Пошли прочь отсюда, — закричал он нянек. — Да, наделал ты шороху. Давай ребятенка сюда.

— Подожди, Григорий, процедуру нужно повторить раза три-четыре, чтобы эффект был, так что не дергайся и жди меня здесь.

Распутин посомневался было, а потом махнул рукой, — давай, жги, хуже не будет.

Еще четыре раза я исчезал и появлялся, и все четыре раза в парке стояла паника. Я представляю состояние этих людей. Если бы они знали, что происходит, то все было бы тихо, а тут есть наследник, и нет наследника. Для них это волшебство, чародейство или колдовство. Честно говоря, и для меня тоже, потому что я совершенно не понимал, и сейчас не понимаю, принципа действия кольца.

Скажу по секрету, что в последний раз я колечко крутанул лет на сто пятьдесят. Вы пальмы в Царском Селе видели? А я видел. А автомобили без колес и без гула двигателя? А я видел. Возможно, что они и летать могут, но точно не знаю, потому что не видел, а вот как они катятся, нет, плывут, как они без колес могут катиться, я видел. Рядом со мной остановилась такая и дверь открылась. Я посмотрел, рядом никого. Значит для меня, и в машине никого, и руля нет. Голос механический, но как человеческий, приятный — добрый день, мы предназначены для перевозки детей, вставьте карточку и укажите конечную точку маршрута. Я аж от машины отпрыгнул. На что я, человек современный, а таких диковин не видал. В кино разве что. Вернулся обратно в начало двадцатого века. Григорий взял у меня ребенка, положил в коляску и пошел к виднеющимся вдали нянькам, большая часть которых находилась в обмороке.

— Все, нахрен, сегодня напьюсь как сапожник, с диаволом связался, сам диаволом стану, ой лихо мне, ой лихо..., — бубнил он, уходя от меня.

И все. Будь здоров. Мавр сделал свое дело и до свидания. Дадут ли уйти?

Я повернулся и пошел по тропинке к моему флигелю. Вряд ли в меня будут стрелять в Царском Селе недалеко от резиденции императора. Хотя, кто его знает. Рядом императорский стрелковый батальон, куда отбирают самых лучших стрелков из армии, а офицеры сплошь снайперы, им даже запрещено принимать вызовы и вызывать самому на дуэль с применением огнестрельного оружия. Сабли, шпаги, пожалуйста, а вот пистолеты — увольте.

Я пришел во флигель, зашел в комнату и в коридоре сразу послышались стук кованых сапог, офицерские команды, стук приклада возле моей двери. И тишина. Никак с пулеметом залегли. Посмотрел в окна. Никого. Нет, ошибся. Часовой по периметру ходит. Штык, как положено по уставу, примкнут. На погонах буквы СБ (снайперский батальон или служба безопасности?) и вензель императора Николая Второго. Снайпер. Выглянул в коридор. Часовой у дверей. Увидев меня, крикнул: "Разводящий, на выход!". Разводящий прапорщик. Силен караул, всегда разводящими только унтера были.

— Прапорщик Зелинский Третий, слушаю Вас, — представился он.

— Извините, господин прапорщик, а в туалет мне тоже под конвоем идти? — поинтересовался я.

— Что Вы, господин иеросхимонах, Вам позволительно передвигаться совершенно свободно, только в сопровождении охраны, — четко произнес офицер.

Надо же, и мое духовное звание полностью знают. И формулировка какая бюрократически безукоризненная — позволительно передвигаться совершенно свободно в сопровождении охраны. Перлы российской бюрократии достойны занесения в скрижали бюрократического искусства. Слышал где-то, что от лишних бумаг нужно избавляться путем их регулярного уничтожения, сохраняя копию каждой уничтоженной страницы. Только непонятно, зачем уничтожать оригиналы, оставляя копии?

Под здравым смыслом всякий разумеет только свой собственный смысл. Кажется, это от Салтыкова-Щедрина. И задачу им ставили также: начинали за здравие, а заканчивали за упокой. При нарушении позволенной свободы могли и меры принять, чтобы свободу не нарушал.

— И что же мне позволительно делать? — спросил я у прапорщика.

— А все, что угодно, что не возбраняется законами Российской империи, — бодро ответил офицер.

— И вы все это обеспечите? — продолжал иронизировать я.

— Без всякого сомнения, господин иеросхимонах, — не поддерживая мою склонность юмору, ответил офицер.

— Даже за водкой сбегаете? — я начал переходить рамки приличий.

— Потребности такой нет. Егорьев, — зычно крикнул офицер. Появился муж главной горничной флигеля. — Егорьев, нужно немедленно накрыть в комнате господина иеросхимонаха стол с водочкой. Понял?

— Так точно, выше благородие, счас изделаем все в лучшем виде, — и Егорьев исчез.

— Не составите компанию, чтобы загладить не совсем уместное мое поведение сегодня? — предложил я.

— Спасибо, господин иеросхимонах, не могу, служба-с, — офицер резко козырнул и пошел на выход.

Горничная быстро накрыла на стол и на мой вопрос, как там, быстро заговорила:

— Ой, что там, батюшка, делается, вы даже и представить не можете. Доктора ребенка со всех сторон вертят. Ни одного белого халата, все в цивильных костюмах, чтобы ребенка не пугать. Говорят, кровь пускали, чтобы проверить ее. Ох, и орал малой-то. Сам премьер приехал. Чего-то ругаются. То он в кабинет к царю идет, то царь к нему в комнату проходят. Курят оба много, но разговаривают тихо. Царица все с ребенком. Все его осматривает, знаки какие-то ищет. А Григорий вообще носа не кажет. Спрятался. Лакеи слыхали, что вас приказали держать под охраной, пока не выяснят состояние ребенка. Сказали, чтоб каждое желание ваше угадывали, может, это желание последним будет. Ой, что же это делается, батюшки мои, — захлюпала она носом.

— Хватит нюни разводить, — сказал я ей. — Сейчас и я с тобой заплачу, иди, лучше прапорщика позови ко мне.

Она ушла, и через пару минут в комнату вошел пехотный капитан из стрелкового батальона.

— Слушаю вас, батюшка, — сказал он.

— Присаживайтесь, капитан, мне нужна компания и считайте это моим приказом, — сказал я.

— Одну минуту. — Капитан вышел за дверь, отдал какие-то распоряжения и снова вошел, — все, батюшка, я в вашем полном распоряжении.

— Раз в моем распоряжении, тогда начнем с анисовой, — сказал я.

Глава 27

Утреннее пробуждение было нормальным. Вот что значит хороший продукт. Чистая водка, не смешанная ни с пивом, ни с вином и ни в коем разе не с коньяком, хорошая закуска, и человек бодрый, и никакого похмельного синдрома, разве что состояние несколько расслабленное, потому что вчерашняя ситуация была напряженной.

Я могу уйти от них в любое время, но зачем я тогда приходил сюда вообще, если при любой неприятности буду исчезать. Лучше уж ничем не заниматься. Как там наследник, вот главное.

В десять часов пришел капитан и пригласил на конную прогулку. А что? Чем я хуже господ офицеров? Какой-никакой, а навык общения с лошадьми есть. Занимался в конном клубе.

— Господин капитан, не с руки мне в рясе на коня садиться, — сказал я.

— Не волнуйтесь батюшка, все приготовлено, — и солдат внес в комнату новенькие сапоги хромовые с венским каблучком, голенища-бутылки и маленькие шпоры с серебряными монетками вместо колесиков, бриджи темно-синие, защитный офицерский китель со стоячим воротником, фуражка офицерская защитная и стек.

Через несколько минут меня не узнала даже и главная горничная. Все-таки военная форма идет любому человеку, если он немного поддерживает себя в физической форме и может постоять за себя и за интересы дамы.

Я подошел к приготовленной для меня лошади, проверил подпруги и отрегулировал длину стремян под себя. Капитан с интересом наблюдал за мной.

— Может, и шашечкой горазды помахать, батюшка? — улыбнулся капитан.

— Придется и махнем. Где крестом, где кулаком, а где и шашка слово Божье понесет, — поддержал я его.

Прогулка всегда есть прогулка. Прогулочная дорожка шла параллельно дорожкам для публики. На одной из дорожек под зонтиком шла императрица в окружении детей. Нянька впереди катила коляску с наследником. Проезжая мимо них, я по-штатски приподнял фуражку, капитан же приветствовал их по-военному. К моему удивлению и императрица приветствовала нас наклоном головы и дочери ее помахали нам рукой. Удивительно, при ее прежнем холодном отношении ко мне. Во всяком случае, наследнику хуже не стало. И все пока идет хорошо.

Откуда у меня появляются предчувствия, я не знаю сам. Иногда в минуты раздумий кто-то, стоящий за моим плечом, шепотом, а, может, и мысленно говорит мне, обрати внимание на то, что обстановка складывается так, что ты начал мешать достаточно большому количеству людей, причем влиятельных людей и они стараются убрать тебя со своего пути, но у тебя очень сильные покровители и официальным путем дело они не решат, следовательно, устранят физически. Нанимать уголовника, себе дороже, не дай Бог, вскроется, тогда каторга. На дуэль не вызовешь, люди духовного звания на дуэлях не дерутся. А вот в ресторации в пьяной драке запросто модно и ножичек под ребро получить. Поэтому будь острожен, когда с тем же Григорием встречаешься. Морда разбойничья, учудит еще чего-нибудь. Или подговорит кого. С него, варнака, все спишется. И вот в результате анализа всей переданной тебе информации и появляется заключение-предчувствие, что нужно опасаться за свою личность. В старые времена это не такое частое дело, как в веке двадцать первом, а что будет в двадцать втором веке, даже предсказать не берусь.

Закончив прогулку, мы отдали лошадей коноводам, а сами пошли в сторону флигеля вдоль зарослей кустарника, окружавших гостевые флигельки. Капитан приотстал, прикуривая, и вдруг из кустов появился парнишка в черном костюме, в котелке с револьвером в руках и начал говорить торжественным голосом:

— Именем центрального комитета партии социалистов-революционеров за пособничество самодержавию вы приговорены...

Пока он это говорил, я бросился к нему, делая прыжки из стороны в сторону. Грянул выстрел. Мимо. Но я уже был рядом с ним. Схватил руку с револьвером и начал его выкручивать. Раздался еще выстрел, наконец, спусковая скоба начала выламывать палец террориста, и он закричал, выпустив оружие.

Подоспевший капитан помог скрутить ему руки.

— Капитан, давайте мы его пристрелим. Доказательств больше, чем надо, зачем создавать работу следователям, криминалистам. Убит при задержании, — предложил я.

Капитан тоже поддержал меня:

— Давайте это сделаю я, мне сподручнее, а то вы в духовном звании, вам хватит и того, что молитву прочтете при его погребении, — и капитан при помощи носового платка взял револьвер за рукоятку.

— Вы не имеете права, — заверещал эсэр, — это беззаконие, вы меня должны судить по закону, я гражданин Российской империи и имею право на рассмотрение моего дела в суде...

— А по какому закону, ты выкатился передо мной с револьвером и начал читать какой-то приговор? — сказал я. — Хочешь сказать, что у тебя свои законы и ты не думаешь, что у меня тоже свои законы? Такие как вы презрели все законы и сделали обездоленными сотни людей. Кто вам запрещает вести парламентскую борьбу? Избирайтесь в Думу, меняйте законы. Ты дворянин?

— Да, я дворянин и как дворянин..., — воодушевился эсэр.

— Так вот, запомни, ты уже не дворянин и родители твои уже не дворяне и все родственники твои будут лишены дворянского звания, и все из-за тебя. Пойдешь в крестьянское сословие и узнаешь, как хлеб зарабатывается, вот тогда, если хватит знаний и, если тебя не уничтожат твои же родственники, может и станешь ходатаем по крестьянским делам. Ты меня понял? — крикнул я эсэру.

Ничего он не понял. И в те времена существовала порода людей, которые для счастья горстки людей готовы были уничтожить миллионы людей, мешающие им построить город Солнца.

Из университетов выходили чикатилы и менгеле.

Еще через день ко мне пришел лейб-медик, главный ответственный за здоровье императорской семьи.

— Отец Петр, — сказал он, — это удивительно, этого не может быть, эта болезнь неизлечима, но результаты анализов показывают, что цесаревич абсолютно здоров. Мы пригласили специалистов из Германии, у них есть хорошие результаты в исследованиях крови. Мы попросим их сделать повторные анализы, чтобы сравнить наши результаты. Но я просто не верю своим глазам. Разрешите пригласить все сегодня на ужин ко мне?

— Мою охрану тоже брать? — пошутил я.

— Охрана у вас будет всегда. Это распоряжение Его Величества после покушения на вас, так что не взыщите, не каждому полагается персональная охрана, — сказал медик.

Глава 28

Результаты анализов немецких ученых и наших медиков практически совпали. Я даже испытал чувство гордости за наших медиков и за их достижения, которые ничуть не меньше, чем у их заграничных коллег.

Радостная весть о здоровье цесаревича совпала с его первыми шагами. Родители, братья и сестры были в восторге, и каждый протягивал к нему руки, подзывая к себе. Маленький человечек не мог решить, в какую сторону ему пойти и пошел к корзине, в которой хранились игрушки. Первое самостоятельно принятое решение.

Царь и царица проводили прием в узком составе по случаю выздоровления наследника. На меня были возложены знаки ордена Андрея Первозванного. Звезда и знак ордена в виде Российского герба — орла, на фоне которого на голубом кресте в виде буквы "Х" был распят праведник Андрей, названный Первозванным. Царица выказывала мне подчеркнутые знаки внимания и все время повторяла, чтобы я был рядом с ними в обществе отца Григория. Посмотрим, кто в чьем обществе будет.

После застолья царь пригласил премьера Столыпина и меня к себе в кабинет.

— Отец Петр, я все больше прихожу к мнению, — сказал император, — что все то, о чем вы говорите, сбывается. То же самое мне говорит и Петр Аркадьевич, рассказав, как вы спасли его самого и его семью от покушения эсэров-максималистов. Мы хотели бы выслушать вас о том, что предстоит России пережить и что нам нужно делать, чтобы избежать потрясений и построить великую Россию.

— Ваше Величество, — начал я, — то, что я Вам скажу, вряд ли будет приятно Вам и особенно императрице.

В стране зреет революция, причем движущей силой революции является дворянство. Со слезами оно готово свергнуть Вас и начать новую жизнь

Если не принять меры, то революционный процесс станет необратимым и это будет трагедией для России. Революционное движение подтолкнет начавшаяся война. Социал-демократы совместно с противником разложат российскую армию, которая массами с оружием побежит по домам, усилив критическую массу революции.

— Этого не может быть, — в один голос начали говорить царь и Столыпин. — Это неправда.

— Неправда? — переспросил я. — Покажите, Ваше Величество, Петру Аркадьевичу икону святых великомучеников Романовых, которую я Вам дал. Вы не знаете, как становятся великомучениками? Ведь на иконе вся Ваша семья. Других членов императорской фамилии просто не причисли к лику великомучеников. Вы можете не верить в это. Я потому и фамилию имею Распутин, чтобы потомки людей этого века не связывали фамилию Романовых с Гришкой Распутиным. От распутинщины не уйти, так пусть это будет добрый советчик Распутин.

Все замолчали. Наконец царь сказал:

— Сколько нам отпущено?

— Вам на семь лет больше, чем Петру Аркадьевичу, — сказал я. — Если вы его будете беречь и вместе работать, то вам предстоит долгая и насыщенная жизнь.

— Хорошо, — сказал император, — говорите дальше, мы будем слушать.

— Я не буду много говорить, — сказал я. — Нужно поддержать аграрную реформу премьер-министра и обеспечить землей безземельных крестьян даже за счет земель крупных помещиков, к коим и Петр Аркадьевич относится. Мера непопулярная, но усадьбы будут жечь не помещики, а безземельные крестьяне. Чем больше в стране будет зажиточных людей, тем меньше вероятность революции. Кто из состоятельных людей клюнет на призыв стать бедным, разделив свое состояние между всеми бедными? Только зажравшиеся сынки высокопоставленных родителей, надеясь самим стать сановниками при новом правительстве.

Не разгонять Государственную Думу и готовить новое дворянство, которое будет заседать в Думе, командовать армией и промышленностью. Делегировать больше полномочий Думе и правительству, чтобы император занимался вопросами государства, а не распределением карандашей для воскресных школ.

Не идти на союз с Англией и Францией. Это извечные противники России. И не ввязываться в мировую войну, защищая призрачные интересы славян или Константинопольских святынь. Время крестовых походов прошло. России нужен мир любой ценой. Остальное будет видно по ходу действия.

— Картинка нерадостная. Нужно все хорошенько обдумать, — сказал царь.

— Вы правы, Ваше Величество, — сказал я, — обдумать нужно, только не затягивать с раздумьями и хорошо, если бы царь поддерживал все новое и был инициатором внедрения его в жизнь людей. Такой царь затмил бы славу своего Великого предка — Петра.

Не знаю, о чем беседовали царь с премьером в мое отсутствие, только никто меня не тревожил. Снова я пришел на нашу с Катериной квартиру и стали мы жить-поживать, да добра наживать. Это так, присказка, интересы наши были более скромные, ходили в гости, в театры, на литературные вечера, писали письма и открытки своим знакомым. Никакого Интернета, телевидения, самолетов и прочего прогресса, который вроде сократил расстояния, но разъединил людей. Я и сейчас стараюсь никуда не торопиться.

В газетах снова статьи о похождениях Григория Распутина. Ругательные статьи перемежаются с хвалебными. Купаюсь в лучах славы Гришки. Тьфу.

На выходе из дома столкнулся с молодым человеком, хорошо одетым, в темно синем костюме и черной широкополой шляпе. Столкнулся так, что от столкновения мы упали оба. Я опомнился быстрее и помог своему визави встать.

— Прости, ради Бога, я просто вас не заметил, — сказал я, — вы не ушиблись, может быть нужна какая-то помощь?

— О нет, не беспокойтесь, — ответил незнакомец. Он говорил по-русски хорошо, но с каким-то акцентом, похоже, английским, и я не ошибся. — Это я виноват и приношу вам свои самые искренние извинения. Если я принес вам какой-то ущерб, то готов немедленно возместить вам все издержки. Вот моя визитная карточка, обращайтесь в любое время.

И мы раскланялись.

— Нужно смотреть не только под ноги, но и вперед, — сказал я сам себе.

На визитке было написано: Френсис Р. Лоуренс, фирма Лоуренс и сыновья, негоциант.

Стукнулись мы неплохо. Сильно стукнешься, надольше запоминается. Нужно будет присмотреться к этому негоцианту.

Глава 29

Через два дня, возвращаясь с прогулки с Катериной, я встретил мистера Лоуренса под руку с очень красивой девушкой, но не такой красивой, как Катерина. У Катерины красота естественная, а у той какая-то киношная, неестественная, но смотрелась она очень эффектно.

— Мистер Лоуренс, здравствуйте, — приветствовал я его. — Катерина, позволь мне представить моего случайного знакомого, господина Лоуренса.

Лоуренс представил Катерину и своего случайного знакомца по фамилии Катенин своей спутнице по имени Элизабет.

Оп-па, — думаю, — а откуда, господин Лоуренс, вы знаете мою фамилию Катенин? Я вам ее не говорил. Уверен на сто процентов, что он знает и мою настоящую фамилию — Распутин и что я близок к царской семье и к премьер-министру Столыпину. Похоже, что мы встретились с английской разведкой. Куда ни ткнись, всюду английские разведчики. Не очень-то порядочная разведка. Как только оставит где свои следы, так сразу начинает кричать — "держите вора" и сваливать все на своих врагов. Из-за этой разведки многие люди прямо говорят — избавь, Боже, от друга англичанина. Англичане 1906 года и англичане 2006 года мало чем отличаются друг от друга.

— Господа, — сказал Лоуренс, — давайте отметим наше знакомство. Здесь рядом есть чудесная ресторация, и я приглашаю всех туда. Плачу я.

— Позвольте, господин Лоуренс, — уточнил я, — платим поровну, иначе я отклоняю ваше приглашение.

— Поровну так поровну, — согласился Лоуренс и мы компанией пошли в ресторан.

В ресторане было немало праздного народа, но для нас нашелся столик в стороне от эстрады, на которой исполнялась только появившаяся новинка шансона "Таганка":

Цыганка с картами, дорога дальняя.

Дорога дальняя, казенный дом.

Быть может старая, тюрьма центральная

Меня, мальчишечку, по новой ждет.

Быть может старая, тюрьма центральная

Меня, мальчишечку, по новой ждет.

Таганка, все ночи, полные огня,

Таганка, зачем сгубила ты меня?

Таганка, я твой бессменный арестант,

Погибли сила и талант в твоих стенах.

Таганка, я твой бессменный арестант,

Погибли сила и талант в твоих стенах.

Я бы не сказал, что это шедевр, но бомонд всегда старается схватить что-то антиобщественное и показать, что он крутой и застенки для него не новость.

Катерина рассказывала Элизабет о последней выставке авангардистов и о том, с помощью каких абстрактных средств художник старается отразить действительность и как это у них здорово получается. Элизабет слушала без особого интереса, но она стойко играла свою роль, показывая заинтересованность в том, что изображают авангардисты в своих непонятных полотнах.

Мы сделали заказ, и пока он готовился, я спрашивал Лоуренса о роде его занятий, месте проживания, одним словом с ласковой улыбкой снимал с него допрос, чтобы на досуге еще раз поразмыслить и уже сделать окончательный вывод о том, чем вызвана заинтересованность английской разведки моей персоной.

Лоуренс говорил складно и сладко. Россия и Великобритания два великих государства, две великих империи, охватывающих своим влиянием половину мира и как им вместе не заботиться о своем процветании. Король и император связаны родственными узами. Весь Запад с надеждой смотрит на Россию как на балансир мирового равновесия и все в мире зависит от того, на чьей стороне будет Россия. Я слушал его и думал, неужели все английские негоцианты озабочены геополитической стратегией России, как они по вечерам собираются на своих тесных кухоньках и вполголоса обсуждают проблемы мироустройства. Пойте, пойте мистер Лоуренс.

— Кстати, мистер Лоуренс, — невинно поинтересовался я, — а не собирается ли английский король наградить императора Николая Крестом Виктории?

— А что, это был бы хороший ход нашего короля для укрепления русско-английских отношений, — подхватил Лоуренс, — а английский король на основе взаимности будет награжден орденом Святого Георгия Победоносца.

Я заметил, как скривилась Элизабет при его словах. Вероятно, она была более подкована в вопросах истории и геополитики.

— Ага, и императору нашему во время награждения дадут справочку, из какой захваченной в Севастополе русской пушки отлит крест Виктории, — добавил я ложку дегтя в сказки Лоуренса.

Ситуацию разрядила Катерина.

— Господа, господа, — сказала она, — ну что же это такое, как только вместе оказываются двое мужчин, так они сразу начинают говорить про политику, совершенно не замечая того, что рядом с ними находятся прекрасные дамы, и какая замечательная музыка исполняется для нас.

Лоуренс хитро улыбнулся и сказал:

— Мне говорили, господин Катенин, что вы по натуре космополит, гражданин мира, но я не думал, что вы так остро воспринимаете вопросы чести вашей родины. Я приношу извинения, что повелся за вами и допустил бестактность. Крымская кампания 1854-1855 годов это досадное недоразумение в истории наших отношений. Я позволю вступиться и за наших союзников — французов, мы все не хотели унизить Россию, мы просто защищали Турцию от полного уничтожения. Турция — европейская держава и турки — чистые европейцы и разве мы могли допустить, чтобы Турция пала.

— Интересные вы люди, англичане, да и не только вы, — улыбнулся я, — турки для вас европейцы, а русские не европейцы. Вы даже не представляете, что придет то время, когда половину населения Англии будут составлять англоиндийцы, англотурки, англосирийцы, англоарабы и прочие англы. То же в других европейских державах — германотурки, франкоарабы, австромарокканцы, испанополинезийцы. Даже в Америке будут афроамериканцы. И знаете, отчего это пойдет? От того, что вы готовы хоть черту свою душу продать, лишь бы не сотрудничать с русскими, потому что от такого сотрудничества Россия станет более развитой и цивилизованной страной, чем сейчас. Вы надеетесь на русские штыки для решения ваших проблем, так я вам скажу, что вы зря на это надеетесь. Россия сейчас не та страна, чем раньше.

— И это можно считать официальной точкой зрения российского правительства? — спросил Лоуренс.

— Окститесь, батюшка, — рассмеялся я, — разве вы не знаете, что каждый русский это политик в душе и патриот снаружи. Если бы государь слушал каждого россиянина, то была бы такая вакханалия, что не приведи господь. Это у вас парламент, к которому прислушивается король. А у нас, знаете ли, Государственные Думы меняются как перчатки. Вы так красиво говорили, господин Лоуренс, что я забыл спросить, а что приобретет Россия в результате союза с Англией? Не забывайте про закуски и давайте поднимем бокалы за наших прекрасных дам.

На эстраде постоянно играли "Таганку". Только закончат, как подходил официант и, показывая на столик, давал бумажку. По заказу купца первой гильдии Чевыркина исполняем... По заказу артиста императорских театров исполняем... По заказу профессора технического института исполняем...

— А вы знаете, господин Катенин, — сказал закусивший Лоуренс, — почему все время исполняется эта песня?

— Скажите, будьте так любезны, — попросил я.

— Уголовные или правильно называемые — низовые песни в приличном обществе поют при полном упадке нравов и максимальной криминализации этого общества. Я тоже вам предрекаю, что пройдет время, и Россия будет упиваться шансоном, показывая всему миру, что балом правит криминал. Весь мир будет шарахаться от России как от прокаженной, находя в каждом русском черты представителя организованной преступности, — сказал Лоуренс.

И ведь он чертовски прав. Дар предвидения многого стоит.

— Ну вот, мы и обменялись любезностями на уровне народной дипломатии, — перевел я весь разговор в шутку, — повеселили наших дам и нашли, что мы достаточно приятные собеседники, могущие находить общий язык.

— Давайте мы встретимся еще раз, — предложил Лоуренс, — например, на выставке произведений современных художников и я вам расскажу, что приобретет Россия от союза с Британией.

На том и порешили. Интересно, за какое время Форрин Оффис подготовит тезисы о том, что приобретет Россия от союза с Англией? Что они приобретут, подсчитано давно, а вот про Россию они забыли.

Глава 30

Через неделю я встречался с Петром Аркадьевичем Столыпиным.

— Задали вы нам задачу, отец Петр, — сказал он. — У нас с государем состоялся очень длинный разговор. Гришку будут держать подальше от двора, пусть императрица у него гадает на то, что ей интересно. Главное, что наследник полностью выздоровел и для императора это самое главное. Договорились не трогать Государственную Думу, дав ей возможность изливать все то, что она захочет и дать свободу прессе. Но антигосударственные публикации будут запрещаться в любом виде. Будет создан императорский комитет по науке и технике, который возглавит один из Великих князей. Будет вестись учет и хранение всех патентов и даже записок о мыслимых и немыслимых изобретениях и теориях. Предусмотрено участие России во всех научных сообществах и активная работа наших ученых за границей, приглашение иностранных ученых к нам. Как вы говорите, научный обмен. Намечен порядок передачи некоторых функций от императора правительству и парламенту. Готовится более полный закон о правах и свободах граждан, заметьте — граждан, а не подданных Российской империи. Будем вести военную реформу. Никаких нижних чинов — солдаты, унтера, обер-офицеры, штаб-офицеры, генералы. Остатки крепостничества изживем. Телесные наказания отменим повсеместно. От военных союзов будем уклоняться. Какие подводные камни нас еще ждут?

— Петр Аркадьевич, — сказал я, — если перечислить все подводные камни, то жить неинтересно будет. Они сами будут появляться. Главное — не должно быть никакой охоты на ведьм, а борьба с революцией должна вестись повышением уровня жизни граждан и обеспечением их прав и свобод. Самое уязвимое место в России — национальный вопрос. Посмотрите, как этот вопрос решен в США. Ни одного Бухарского эмирата на территории США. Индейцы такие же граждане США, как и все. Кто не хочет жить так, как все, выезжают в резервации и живут там по законам своих предков, но, не преступая законов государства. В России должно быть также. Губернское деление. Во главе губернатор. Все граждане России. Свобода вероисповедания. Никакой дискриминации по национальному признаку. За националистические выступления и преступления жесткое наказание независимо от национальности преступника и его вероисповедания. Создание культурных сообществ, школ и кружков для учебы на родном языке. Национальный вопрос должен быть в центре внимания. Запад будет петь о том, что Россия — тюрьма народов. Не обращайте внимания, но не премините показать мировому сообществу достижения уничтоженных в других странах национальностей. Как бы не забыть, Петр Аркадьевич, Англия начала зондаж возможностей заключения союзного договора между Англией, Францией и Россией. Собирается Антанта. России будет предложена южная часть в виде черноморских проливов за войну с Турцией и западное крыло для отвлечения сил германо-австрийского союза от Западного фронта. Это в перспективе. Вот этого нужно избежать. Почему я так говорю? Потому что английские разведчики в России установили место моего жительства и даже мои установочные данные, которые мне пришлось поменять после покушения. Если вы не будете возражать, то я передам представителю военной контрразведки некоего господина Лоуренса, с которым будет интересно пообщаться. А мне пора собираться домой.

— В Сибирь? — поинтересовался Столыпин.

— В Сибирь, — сказал я.

— И надолго? — спросил премьер.

— Очень надолго, Петр Аркадьевич, — сказал я. — Пришел с Вами попрощаться.

— Значит, все-таки все, что вы говорили — правда? — спросил премьер.

— Выходит, что так, — сказал я. — Не поминайте лихом, Петр Аркадьевич. И берегите себя.

Я что-то застрял в этом проклятом веке,

Назад не вернусь и не двинусь вперед,

Как много собралось в одном человеке,

И пламя бушует, и зеркалом лед.

Если задумал уходить, то уходить нужно быстро. Не нужны никакие прощальные визиты и приемы. Пусть люди запомнят тебя такими, каким ты был в самые активные периоды жизни, а не грустным и уезжающим.

Катерина ушла на курсы. Я оставил на столе давно написанное письмо и вышел. На Московском вокзале Николаевской железной дороги сел в вагон первого класса и поехал в Москву. Вещей у меня не было, ехал налегке. В Москве вышел на перрон, выбрал свободное место перед вокзалом и повернул кольцо лет на пятьдесят вперед.

Я стоял на той же площади. Электронное информационное табло над вокзалом гнало ленту новостей:

Сегодня 12 апреля 1961 года

Температура +21 градус.

Атмосферное давление 762 мм. рт. ст.

Московское время 9.02

14 апреля в Санкт-Петербурге пройдет торжественное собрание по случаю 99-й годовщины со дня рождения экс премьер-министра России Петра Аркадьевича Столыпина.

Российский царь Алексей Второй наградил летчиков-космонавтов С. Волкова и Н. Севастьянова орденом Андрея Первозванного за успешное выполнение задания по высадке Луне.

В Ташкентской губернии завершился международный фестиваль художественных фильмов. Призовые места заняли фильмы Индии, Франции и России.

Губернатор Казани присутствовал на фестивале национальных культур народов России.

В Грозненской губернии введен в строй современный нефтеперерабатывающий завод, осуществляющий 90-процентную переработку нефти.

Объявлен весенний призыв в Российскую армию.

Российское правозащитное движение провело акцию протеста по нарушению прав военнослужащих на ежегодные отпуска.

Социал-демократическая фракция в Государственной Думе внесла предложение на уменьшение расходов бюджета по содержанию Императорской семьи.

В Киевской губернии открылись летние студенческие спортивные Игры.

Здравницы Крыма доложили о готовности к приему россиян и иностранных гостей.

Все нормально. Поеду в свое время.