Однажды в Вегасе

Предупреждение: в тексте содержатся описания гомосексуальных отношений.

Марко он заприметил сразу же, как только тот с удобством расположился за соседним столиком, разложив на нем мобильник, пачку сигарет, бумажник и ключи от мустанга, брелок с эмблемой которого успел заметить Стенли. Приметная оказалась вещь, как и ее хозяин, лениво листавший меню под угодливым взглядом застывшего за его спиной официанта. Очевидно, не найдя ничего, отвечавшего его изысканному вкусу, парень захлопнул папку и отрывисто бросил несколько фраз. Официант что-то зачастил, объясняя, а потом, сделав несколько пометок, удалился, захватив с собой меню. Стенли продолжал разглядывать своего соседа.

Жилистый, не высокий, но и не низкорослый. Пепельный блондин, с темными ресницами и бровями — не частое явление, но выглядит красиво. Губы чуть тонковаты, но это не портило лица, наоборот, придавало ему своеобразную прелесть. Стенли одобрительно кивнул — самый тот тип. Просто в яблочко. Он уже сейчас, просто пялясь на него, ощущал приятное оживление в паху.

Парень повертел в руках пачку сигарет, выудил одну и прикурил, воспользовавшись не зажигалкой, а лежавшими рядом с пепельницей спичками. Перед Стенли тоже валялся такой же коробок, украшенный эмблемой клуба. Руки сами собой потянулись к пепельнице.

По тому, как человек курит, можно сказать многое. Сам Стенли обычно курил на ходу, нервно стряхивая пепел на асфальт, и даже получив возможность делать это не в спешке, все равно затягивался дергано, торопясь и захлебываясь терпким дымом. Сидевший напротив парень курил вальяжно, небрежно отставляя руку с зажатой в ней сигаретой и выпуская в воздух аккуратные колечки. Стенли невольно задержал взгляд на его пальцах и мысленно облизнулся: узкие, красивые ладони были для него настоящим фетишем. В этот момент он понял, что его интерес не остался незамеченным.

Парень, не мигая, смотрел на него в упор, и от его взгляда пружина, притаившаяся внизу живота, сжалась на один оборот. Стенли, не глядя, затушил окурок и, уже не таясь, оглядел его с ног до головы. И остался доволен осмотром. Парень едва заметно улыбнулся — понимающе, сыто, словно ему было привычно такое пристальное внимание. Сам Стенли на его месте уже бы засветил наглецу в глаз за такое откровенное разглядывание, больше похожее на раздевание, но тот вроде как не имел ничего против. Это будоражило воображение.

Незнакомец тем временем пригубил принесенный ему напиток в широком бокале и облизнулся — явно напоказ, не сводя взгляда со Стенли, у которого внезапно пересохло в горле. Решение созрело мгновенно. Он и сам не понял, как оказался за соседним столиком, не забыв прихватить собственную выпивку. Парень усмехнулся.

— Спасибо, — немного растягивая гласные, сказал он. — Мне было лень пересаживаться самому. Что пьешь?

Он бесцеремонно выудил из рук опешившего от напора Стенли бокал, сделал большой глоток и скривился.

— Гадость. Если уж пить виски, то никак не бурбон.

— Что не так? — обиделся за свой любимый сорт Стенли. Он давно привык, что никто из друзей не разделяет его пристрастия, но получить отповедь от чужака показалось оскорбительным. Парень снова усмехнулся.

— Целоваться неприятно. Но, если ты выпьешь ананасовый сок, я, так и быть, закрою глаза на твой просчет.

— Вот как? — Стенли старательно изображал равнодушие, игнорируя сосущую тяжесть, скапливавшуюся в паху при каждом взгляде на сильные, длинные пальцы, поглаживавшие стенки бокала, словно лаская их. Его откровенно провоцировали, но, в сущности, не для этого ли он приехал сюда, в Лас Вегас, ища приключений на собственную задницу? — А с чего ты решил, что я захочу угодить тебе?

— Ты подсел за мой столик, — обезоруживающе улыбнулся парень и протянул ему руку. — Марко.

— Стенли, — представился в ответ тот и едва не кончил, коснувшись холодных сухих пальцев, уверенно пожавших его ладонь. Стенли моментально представил их сомкнутыми на своем члене и выдохнул, боясь опозориться у всех на глазах. Марко отпустил его руку, выудил из пачки еще одну сигарету и, откинувшись на спинку, коротко поинтересовался:

— Ко мне?

Кажется, это была самая короткая прелюдия в жизни Стенли.

Марко проживал в небольшой квартире, находившейся в нескольких шагах от бара, где они сидели. Стенли вряд ли смог бы вспомнить дорогу — его мозг полностью отключился еще за столиком, что, впрочем, случалось не впервые. Он, как привязанный, шел за Марко, уставившись в его спину, а тот то и дело поворачивался, одаривая его таким взглядом, от которого сбивалось дыхание, а алкоголь вскипал в крови, напрочь вышибая остатки разума. Трахаться хотелось до умопомрачения, и держать себя в руках стоило немалых сил. Их хватило ровно до нужного этажа.

Захлопнув дверь, Стенли повернулся к замершему в шаге от него Марко и толкнул его к стене, сразу без слов распределяя роли. Тот не высказал ни малейшего протеста.

Раздевались поспешно, избавляясь от раздражавшей кожу одежды и с наслаждением втираясь друг в друга обнаженными телами. Тормоза слетели окончательно, чужое дыхание обжигало, плавило губы, растворяло волю, и где-то на задворках сознания оставалась только одна связная мысль: дотерпеть до кровати, не разлечься здесь, на не очень чистом на вид полу. Стенли раздраженно дернул ногой, отправляя штаны за полторы тысячи долларов в угол, и, ухватив Марко за подбородок, заставил посмотреть себе в глаза.

— Спальня где? — прохрипел он, ловя его расфокусированный взгляд.

— Там, — последовал невнятный кивок, но Стенли, очевидно успевший настроиться на его волну, Марко понял. Уже через минуту они оба рухнули на внушительных размеров кровать и завозились, стаскивая остатки одежды.

Пах ломило от возбуждения так, словно бы Стенли не трахался уже как минимум год. Марко дразнил его, ускользал из-под рук, выворачивался, но тут же прижимался снова, целовался вдохновенно, не оставляя без внимания ни один миллиметр губ. И это заставляло откликаться со всем возможным рвением и усердием. Стенли задыхался, жадничал, пытаясь успеть всюду: и ответить на потрясающий поцелуй, и сжать прохладные, покрытые испариной ягодицы, и пощекотать нежную кожу на внутренней стороне бедра... И все же безнадежно опаздывал, терял голову от перекрывавшего все остальные чувства желания, захлебывался стоном, рыком, когда, не дожидаясь мольбы, ему все таки уступили, поддались, позволив взять свое — как величайшее одолжение, а не победу. Но было абсолютно все равно — в этот момент Стенли видел звезды, и совершенно проигнорировал распахнувшуюся с грохотом дверь. А зря.

Оргазм вышиб дух, на время ослепил и налил свинцом разом потяжелевшее тело. Стенли вытянулся прямо поверх Марко, не желая двигаться, и уткнулся ему в ключицу, проурчав что-то удовлетворенно-сытое. И уж совсем не был готов к тому, что Марко вывернется из-под него, словно уж.

— Так-так, — зловеще протянули за спиной, и Стенли пребольно приложился задницей об пол, слетев с кровати от мощного тычка в бок. — Вот значит, как? Шлюха маленькая!

— Джун, я все объясню! — донесся до него голос Марко, в котором сквозила настоящая паника. Сам Стенли напрочь запутался в упавшем вместе с ним одеяле, а когда сумел выбраться наружу — отчаянно захотел обратно в спасительные синтепоновые недра. Картина, представшая его взору, словно сошла с экрана дурного гангстерского фильма — настолько нелепой и неправдоподобной она казалась.

У кровати стоял грузный мужчина средних лет, одетый в строгий деловой костюм и черную шляпу. На кипенно-белом галстуке красовался массивный золотой зажим, инкрустированный крупным брильянтом, на манжетах рубашки красовались такие же запонки, поблескивавшие в свете лампы, когда он, выразительно подтянув рукава пиджака, принялся стаскивать Марко с кровати. Двое громил внушительного вида молчаливыми изваяниями застыли около двери. Бровь одного из них рассекал на две части шрам, а второй отличался ушами странной, квадратной формы. Во всем остальном они казались близнецами — одинаково накачанные, с бесстрастными, ничего не выражающими лицами. Их почти идентичные кожаные куртки подозрительно топорщились на груди, и у Стенли закружилась голова. Все это стало походить на сон. Кошмарный сон!

— Не трогай меня, — прошипел Марко и ловко пнул мужчину в колено. Тот вскрикнул от боли, но добычу из рук не выпустил, ухитрившись еще и съездить парню под дых. Марко подавился ругательством.

— Эй, отпусти его! — очнулся Стенли и поднялся на ноги, путаясь в одеяле, которое придерживал около бедер. Он очень старался не представлять, как выглядит со стороны: голый, перепачканный в сперме, застуканный в постели с парнем. Он потянулся было к Марко, пытаясь помочь вырваться, но один из головорезов бросил на него предупреждающий взгляд, моментально приморозивший его к полу. Мужчина словно было только сейчас заметил его присутствие.

— Кто это тут вякает? — с угрозой поинтересовался он, сверкая глазами, и Стенли мысленно проклял ту недобрую минуту, когда, поддавшись собственному идиотизму, решил отправиться в Лас Вегас. Судя по взгляду, домой его собирались отправить по частям. И, дай Бог, чтобы разделали быстро!

— Я все объясню, Джун! — прохрипел тем временем Марко, отчаянно извиваясь в руках удерживавшего его мужчины. — Давай поговорим спокойно, как взрослые люди!

— Это ты взрослый? — взвился тот и с размаху швырнул Марко на пол. — Поговори у меня, щенок! Мелочь! Battona! Figlio di putana!

Иностранная фраза резанула слух, но Марко, очевидно, прекрасно понял ее значение, потому что замер, а потом стремительно поднялся на ноги и, коротко замахнувшись, ударил мужчину в скулу.

— Не смей так говорить о ней! — выкрикнул он и размахнулся снова, но его тут же скрутили два амбала, крепко заломив руки за спину. Марко взвыл от боли.

— Прекратите! — Стенли, опомнившись, бросился к нему, но мужчина, опомнившийся после удара, успел первым и... с силой толкнул в плечо одного из громил.

— Не трогайте его, идиоты! Я сам в состоянии справиться со своим сыном!

— Сыном? — открыл рот Стенли, понявший, что попал в совершеннейший дурдом. Мужчина, названный Джуном, повернулся к нему, и парень подавил желание натянуть одеяло до самого подбородка. В серых, пугающе спокойных, глазах он прочитал холодную и смертоносную решимость.

— Мальчики, — протянул Джун, точным тычком отправив Марко обратно на кровать. — Отделайте-ка его как следует, да выкиньте на улицу. А я тут потолкую...

В горле встал противный тошнотворный ком. Стенли сглотнул, отступил назад, глянул на Марко расширившимися от ужаса глазами. Тот смотрел в пол, по его виску медленно стекала капля пота, и Стенли вдруг какой-то животной частью своего существа осознал — это все. Сейчас его будут бить — со вкусом и знанием дела. Даже без злости, просто потому что приказали. И это осознание буквально доводило до икоты.

— Послушайте... Да что, собственно, произошло?! — поняв, что терять уже нечего, возмутился он. — Я никого не насиловал! Я даже не знал, кто он такой!

— А ты и сейчас не знаешь, — спокойно ответил Джун и, оглядев комнату, уселся в единственное находившееся в ней кресло. — На твое счастье. Кастрировать бы тебя, ублюдка...

Он похлопал себя по пиджаку, выудил из внутреннего кармана длинную сигару и махнул рукой одному из своих подручных. Тот шагнул к нему, на ходу доставая нож, и Стенли поперхнулся испуганным восклицанием, машинально прикрывая руками самое дорогое. Джун посмотрел на него с нескрываемой насмешкой.

— Боишься, — с удовольствием протянул он, забирая обратно аккуратно обрезанную сигару. Громила, бросив на Стенли недобрый взгляд, вернулся на свое место и, крутанув лезвие между пальцами, спрятал его в карман. Джун, не спеша, раскурил сигару и с наслаждением затянулся. — Что, не хочется лишаться самого дорогого?

Стенли со всем усердием замотал головой, стараясь не поддаться внезапно проснувшейся надежде. В глазах Джуна заиграли огоньки, словно бы ему пришла в голову интересная мысль. И это одновременно ободряло и пугало до чертиков.

— Это хорошо... Позволяет надеяться, что ты умнее моего непутевого сына. — Джун покосился на сидевшего на кровати Марко, которых хранил гробовое молчание и, в отличие от Стенли, даже не посчитал нужным прикрыться. — Бруно, принеси его одежду. Не хватало еще сыну Джуаванни Марино голой задницей сверкать!

Громила с квадратными ушами на мгновение исчез в коридоре, а потом вернулся, держа в руках штаны и рубашку Марко, сброшенные еще в прихожей. Стенли скрипнул зубами — ему одеться никто не предложил.

— И все же, может тебя кастрировать? — донесся до него задумчивый голос Джуна. — Как думаешь, сынок?

— Я его знать не знаю, — хрипло ответил Марко, путаясь ногами в штанинах. — Отправь его отсюда и все. Твои придурки и так из парня импотента сделали своими рожами.

— Какой же у тебя поганый язык, — с ласковой улыбкой, от которой бросало в дрожь, произнес Джун, вынув изо рта сигару. — Это все гнилая кровь твоей матери. Знал же, что не надо связываться со шлюхой. Ты опозорил меня, Марко. Ты меня разочаровал. Я так мечтал увидеть твою свадьбу, покачать на руках внуков, а ты вырос гребанным педиком, подставляющим задницу первому встречному. Не хорошо...

— Тебя не спросил, — буркнул Марко, и глаза Джуна полыхнули. Он снова посмотрел на онемевшего от страха Стенли и улыбнулся.

— Пошарьте там по его карманам, — велел он, и в коридор, словно следуя какой-то очередности, направился второй амбал — со шрамом.

— Эй! — попытался было возмутиться Стенли, плотнее кутаясь одеяло, служившее пусть призрачной, но все какой-никакой защитой. — Это мои вещи!

— Ты все еще надеешься, что они тебе понадобятся? — с искренним удивлением осведомился Джун, и слова протеста замерли у Стенли на губах. — Да шучу я, не падай в обморок. Так...

Он внимательно уставился на добытые из куртки Стенли права и усмехнулся.

— Стенли Эрл Мэтьюс, — прочитал он. — Нью-Йорк. Как тебя занесло в наши края, сынок?

— Развлечься хотел, — сквозь зубы процедил Стенли, уже начавший замерзать. — Можно мне, наконец, одеться? Или вы еще не насмотрелись?

— Он мне что, хамит? — поинтересовался Джун у того, кого назвал Бруно. Тот согласно кивнул, ничуть не изменившись в лице. Джун снова посмотрел на Стенли. — Ты мне хамишь. Никто не может хамить Джуаванни Марино.

— Правда, что ли? — Стенли понесло от страха. — Ты их всех кастрируешь? Или только тех, кто трахает твоего сыночка? Вы бы хоть на нем табличку повесили — опасно для члена.

— Смешно, — без улыбки кивнул Джун, и Стенли, сообразив, что и кому наговорил, облился холодным потом. Громилы посуровели и стали как будто выше ростом. Даже Марко поднял голову и заинтересованно глянул на него. Как на смертника. — Нет, это вправду смешно. Он мне нравится. Ты мне нравишься! — сообщил он Стенли, подавшись вперед и хлопнув себя по колену. Тот явственно почувствовал, как на шее расслабляется невидимая удавка.

— Есть у меня одна идея, — продолжил тем временем Джун, снова откидываясь на спинку. — Эх, Стенли, если бы ты знал, сколько я надежд возлагал на этого... этого... — он явно старался подобрать слово поприличнее, но только безнадежно махнул рукой. — Вот была бы у меня дочь, я бы мог передать дела ее мужу. Но у меня сын-шалава, который угробит все, ради чего я живу. А я так хотел погулять на его свадьбе...

— Я-то чем могу помочь? — едва не стуча зубами от холода, поинтересовался Стенли, переступая босыми ногами. Джун отрывисто кивнул, и бугай со шрамом бросил его одежду на кровать. Стенли расценил это как разрешение, и тут же вцепился в вожделенные брюки. — Усыновите меня?

— Что-то вроде этого, — серьезно кивнул Джун, и у Стенли отвисла челюсть. — Я всегда был против распущенности нравов. Эти новомодные штучки... Вседозволенность. В наше время все было скромнее. Не считая матери Марко, разумеется. Но, даже пороки могут быть полезны.

— Я не понимаю... — растерянно прошептал Стенли, лихорадочно натягивавший футболку. Одетым, он почувствовал себя куда увереннее. — О чем идет речь?

— Я все-таки увижу свадьбу, — удовлетворенно хмыкнул Джун и рывком поднялся на ноги. — Лино, найди Джастина, — бросил он громиле со шрамом. — Пусть организует церемонию — даю ему три часа на все. Подготовит документы, найдет помещение. Деньги не имеют значения! И пусть пришлет два костюма на этот адрес! Стенли, сынок, какой у тебя размер?

— Да что происходит?! — заорал тот и моментально захлопнул рот, увидев наставленный на него пистолет. Слова застряли в горле.

— Как что? — непритворно изумился Джун. — Свадьба. Или, как это называют тут — партнерство. Подготовьтесь, у вас есть пара часов. Напишите речь, клятвы и все такое. Торт, простите уж, я выберу сам. Не скучайте, скоро увидимся.

Он махнул на прощание рукой и двинулся к выходу, что-то приказав Бруно по-итальянски. Стенли взялся за голову.

— Что за бред?! — в отчаянии взвыл он и бросился следом, но уткнулся носом в широкую грудь Бруно. — Эй! Я не собираюсь ни на ком жениться! Вы с ума сошли! Эй!

— Не бузи, — прогудел бугай и легким толчком отправил его на кровать к Марко, молча подвинувшегося в сторону. — Босс сказал, чтобы вы тут сидели. Вот и сидите. А я посторожу.

— Как ты его в задницу его не целуешь, — съязвил Марко, когда за Джуном и Лино закрылась дверь. Бруно бросил на него спокойный безмятежный взгляд.

— Глупый ты еще, monello. Дальше носа не видишь.

— Ты у нас умный! — вспылил Марко и вскочил на ноги. — Пошел вон отсюда! Хочешь сторожить — сторожи за дверью!

— Марко... — Стенли дернул его за рукав, пытаясь успокоить. — Не зли его. Нарвешься же...

— Да он меня пальцем не тронет! — расхохотался тот, но его смех был больше похож на сдавленные рыдания. — Ему бооосс не велит! А сам он ничего не решает, только как собачка команды выполняет. У Джуна таких десятки, и все дрессированные. Вот, смотри.

Он порывисто надвинулся на невозмутимого Бруно и отвесил ему хлесткую пощечину. Голова громилы дернулась, но он он даже не поморщился и не пошевелился. Марко с торжествующим восклицанием повернулся к застывшему на месте Стенли.

— Видел?

— Ты псих, — кивнул Стенли, мысленно представляя, как бьется головой об стену. — Ты конченный, бесповоротный псих. А я — труп. Тоже — бесповоротный.

— Не-е-е-т, — растянув губы в сумасшедшей улыбке, пропел Марко, приближаясь к нему. — Ты — мой будущий муж. Партнер, как говорят тут, — поправился он, передразнивая Джуна. Его глаза подозрительно блестели, и Стенли на всякий случай отодвинулся подальше. — Папочкина надежда. Пара часов, говоришь? Не скучать, говоришь? Не будем мы скучать.

— Ты ненормальный, да? — сглотнул Стенли, глядя, как он расстегивает пуговицы на рубашке. — Тебя в детстве головой об пол не били?

— Ты сам слышал, — Марко повел плечами, и сорочка красиво спланировала на пол, оставив его наполовину обнаженным. — Моя мать была шлюха, а я весь в нее. Покувыркаемся пока есть время? Первый раз мне очень понравился, но не могу сказать, что распробовал. Кажется, ты можешь лучше. Проверим?

— На глазах у него? — выпалил Стенли, чувствуя, что и сам сходит с ума. Марко обернулся на Бруно и равнодушно пожал плечами.

— Он нам не помешает, правда, песик? Он будет хорошим и полежит под дверью. Ну же, не будь скучным, — повернулся он к Стенли и, навалившись, повалил его на кровать. — Я не могу клясться в верности человеку, с которым спал всего один раз.

Его пальцы скользнули по груди, забрались под футболку, ущипнули за сосок, рассыпав по коже миллионы мурашек, а потом уверенно накрыли пах, погладив начавший вставать член. Стенли к своему неописуемому ужасу почувствовал, что возбуждается, и попытался оттолкнуть Марко, но тот легко преодолел не слишком уверенное сопротивление. Дыхание потяжелело, сделалось сбивчивым и не глубоким. Стенли выгнулся, что-то прошипел сквозь зубы, и, словно желая его доконать, Марко улыбнулся — шало, обнажив полоску блестящих зубов, а потом наклонился, безжалостно впиваясь в губы. Молния все еще не расстегнутых джинсов больно уперлась в головку, и Стенли застонал, заерзал, пытаясь уменьшить дискомфорт.

— Сейчас, — приподнявшись, прошептал Марко, и от его голоса у Стенли отмерла последняя разумная часть мозга. — Сейчас, мой хороший.

Стенли едва его слышал. В ушах грохотал пульс, заглушая и голос здравого смысла, и приглушенное сопение Бруно, явно не слишком обрадованного своей миссией. Давление на член наконец ослабло, а потом усилилось — головку обхватили горячие губы, принося долгожданное облегчение, и Стенли сдавленно выругался сквозь зубы, комкая пальцами простыню. В ответ раздалось приглушенное досадливое восклицание и резкий хлопок двери. Марко победно хмыкнул, не отвлекаясь от своего занятия, — нервы Бруно оказались не такими крепкими, как тот предполагал. Но Стенли даже не обратил внимания на то, что они остались одни.

Он никогда не считал себя эротоманом, хотя секс любил и не пренебрегал этой стороной жизни. К своим тридцати годам, Стенли считал, что успел попробовать почти все, но Марко уверенно развенчивал его иллюзии. С ним было... горячо. Все происходящее отдавало безумием, но оно завораживало, опьяняло, завлекало в свои сети, делая таким же сумасшедшим, как этот светловолосый итальянец. И Стенли не отказался бы сойти с ума еще пару десятков раз, но не был уверен, что после всего произошедшего, ему предоставят такую возможность. Поэтому выкладывался по полной, стараясь дать жмущемуся к нему Марко все, что было в его силах.

— Почему ты блондин? — поинтересовался он, спустя час, лежа на взрытой кровати и лениво потягивая одну сигарету на двоих. Марко приподнялся на локте и заглянул ему в глаза.

— Это все, что тебя интересует в данный момент? — спросил он, со странным блеском в глубине черных зрачков. Стенли пожал плечами.

— Мой мозг отказывается задумываться об остальном, ему слишком жутко. Но, если настаиваешь... Твой отец действительно собирается это сделать?

— Вполне вероятно, — кивнул Марко и отобрал у него почти потухшую сигарету. Его губы обхватили фильтр плотным кольцом, и Стенли невольно облизнулся, не в силах отвести взгляд от этого зрелища. — А я не блондин. Я крашеный.

— Это многое объясняет, — полушутя, полувсерьез заметил Стенли. Марко сверкнул глазами.

— И что же это объясняет?

— Дух противоречия, — усмехнулся Стенли. — Ладно, какой у нас план?

— План? — удивился тот, и Стенли стало не по себе.

— У нас же есть план? — неуверенно предположил он. — Господи, меня же не заставят заключать это идиотское партнерство?! Не то, чтобы я имел что-то против тебя — ты классный и все такое, но сама идея...

— Я бы на твоем месте думал, как объяснять все родне, — невозмутимо посоветовал Марко и вытянулся на кровати, заложив руки за голову. — Да не кипеши ты. У тебя, надеюсь, есть где жить? Потому что жить у Джуна тебе не понравится... Из него получится очень фиговый тесть.

— Я говорю серьезно! — Стенли, вне себя от ярости, навис над расслабленно улыбавшимся Марко. — Какого дьявола? Я не собираюсь потакать твоему выжившему из ума папаше!

Он быстро осекся, почувствовав, как ему в спину уперлось холодное дуло пистолета.

— Не надо так говорить о патроне, — вежливым тоном попросил Бруно и, убрав оружие, швырнул на кровать несколько пакетов. — Собирайтесь, за вами пришла машина.

— Я не поеду! — взвился было Стенли, но вновь упершийся между лопаток ствол слегка остудил его пыл. — Это произвол! Я это так не оставлю! Мой отец — известный человек! Вы пожалеете!

— Не пыли, — спокойно отозвался Бруно и подтолкнул его пистолетом в спину. — Давай, поторопись, босс не любит ждать.

— Да плевать мне, что он там не любит, — процедил Стенли, но в его словах было больше бравады, чем настоящей решимости. Он беспомощно посмотрел на Марко, и тот философски пожал плечами. Мол, что делать? Такова жизнь. Стенли смачно выругался, показывая свое отношение к такой жизни, но выразительно качнувшееся дуло пистолета заставило его поспешить с переодеванием. Через пятнадцать минут они уже сидели в черном, напрочь затонированном форде, ожидавшим у самого подъезда.

Все, что происходило потом, Стенли помнил, как в тумане. Их привезли в небольшую часовню где-то на отшибе, где уже ожидал Джун в сопровождении Лино и невысокий плюгавый человечек, сжимавший в руках стопку бумаг.

— Это анкеты для брачующихся, — сообщил он. — Надо заполнить и подписать. А потом мы начнем церемонию.

— Что? — кривляясь, поинтересовался Стенли. — Вот так бедненько? Где цветы, где свидетели? Где кольца, наконец?

— Все будет, не волнуйся, — нехорошо усмехнулся Джун. — Вот ребятки — чем не свидетели?

— Если бы мы были в суде, им бы досталась другая роль, — съязвил Стенли, озираясь в поисках запасного выхода. Бесполезно — Лино и Бруно надежно держали его в тисках. Джуно склонил голову на бок и посмотрел на него, как кот на сливки.

— Сынок, — ласково произнес он. — Если бы мы находились в суде, ты был бы потерпевшим. Не доводи до греха, Богом тебя прошу. Мне ж потом твою кровь отмаливать.

Стенли благоразумно промолчал. Выхода не было. Ему в руки сунули анкету, а в спину уже привычно уперлось дуло пистолета. Так он и заполнял — под пристальным вниманием Бруно и ошарашенным взглядом координатора "свадьбы".

— Молодец, — одобрил Джун, пробежав взглядом анкету. — Очень хорошо. Марко, мальчик мой, не разочаруй меня.

Марко не разочаровал. Его разрисованная похабными картинками анкета отправилась в мусор, и следующую он заполнял под бдительным надзором. Через полчаса все было готово.

— Начинайте, — приказал Джун, и оба брачующихся под дулами пистолетов стали сквозь зубы проговаривать необходимые слова.

Потом было виски. Много виски, и, кажется, Марко пытался напоить его как в кино — из своего рта. Большая часть алкоголя предсказуемо оказалось на новых костюмах, но Стенли это мало волновало. У него полностью развязался язык. Он, вроде бы, жаловался Джуну на своего отца, мечтавшего пристегнуть великовозрастного оболтуса к семейному делу, что-то втирал невозмутимому Бруно и клянчил у него пистолет "на пострелять". Потом целовался с Марко и обещал трахнуть его на своей огромной кровати в пенхаусе на Манхетене, красочно расписывая свою огромную квартиру, подаренную отцом ему и его матери, пока та была еще жива. Затем Лино выудил его из какого-то фонтана, и больше Стенли не помнил уже ничего. И, наверное, слава Богу.

Просыпался Стенли с ощущением, что по нему проехал асфальтовый каток. Причем, не один раз и может даже и попрыгал. Голова болела так, что ее хотелось отпилить тупой пилой — это казалось меньшей мукой, нежели он испытывал. Радовало только одно — похоже ему приснился на редкость идиотский сон, который он не сразу распознал, приняв за реальность. Безумно хотелось пить, да и переполненный мочевой пузырь отчаянно взывал к вниманию. Стенли, проклиная все на свете, приподнялся на кровати и застонал от режущей боли. Надо ж было так напиться. С трудом вспоминалась свадебная церемония, какие-то итальянские бандиты...

— А ты неплохо упакован, — раздался веселый мужской голос, и Стенли, не веря своим ушам, поднял голову. Марко стоял в дверях, вытирая полотенцем влажные волосы. — Хата, говорю, у тебя шикарная. Я такой дворец только на фотографиях видел. Картинки-то хоть настоящие?

Он указал на висевшего на стене Сезана. Стенли огляделся по сторонам, осознал, что они уже не в Лас Вегасе, и машинально кивнул.

— Ну и дурак, — припечатал его Марко, отбрасывая полотенце и забираясь к нему на кровать. — Стоило тратить деньги на чью-то мазню. Хочешь, я тебе не хуже нарисую?

Стенли зашелся в истерическом хохоте.

— Ну конечно, — сквозь слезы выпалил он. — Хотелось бы посмотреть. Кстати, как мы здесь оказались?

— Ты сказал, что первую брачную ночь надо проводить дома, — Марко удобно устроился на его ногах и, кажется, не собирался с них слезать. — Джун и расстарался — нашел самолет и — вуаля! — мы дома.

— Джун тоже здесь?! — подскочил Стенли и едва не впилился лбом в подбородок склонившегося к нему Марко. — Надо расторгнуть это идиотское соглашение! Это же все было не по настоящему!

— Более чем, — возразил ему Марко и вытянул вперед руку, демонстрируя кольцо на безымянном пальце. Только теперь Стенли заметил, что его руку украшает точно такое же и проглотил просившееся на язык ругательство. Поездка превзошла все его ожидания!

— У меня и свидетельство есть, — добил его Марко. — Показать?

— Потом, — буркнул Стенли. Головная боль разом отошла на второй план, уступая место более насущным проблемам. Марко же, казалось, его положение ничуть не волновало. Он потянулся — откровенно, явно красуясь — и поерзал, устраиваясь удобнее, на что похмельный организм Стенли отреагировал вялым шевелением. Господи, на него что, встает всегда? Стенли упрямо стиснул зубы, не собираясь поддаваться, но Марко бесцеремонно сдернул с него одеяло и принялся за дело уже всерьез.

— Я не так представлял себе семейную жизнь, — заявил Стенли, выходя из душа. Марко, нагишом развалившийся на кровати, вопросительно поднял бровь.

— А как ты ее себе представлял?

— Ну... — замялся Стенли, — Я думал, что сделаю предложение по всем правилам: в ресторане, или на берегу, под какую-нибудь красивую музыку и, непременно, с цветами и шампанским.

— Какая пошлость, — скривился Марко. — Почему вы, богатеи, всегда так не оригинальны?

— А еще я собирался подарить ей кольцо своей матери, — продолжил Стенли и поймал заинтересованный взгляд. — Ну, это как традиция... Мать у меня умерла, давно. Я храню ее кольцо, чтобы передать своей будущей жене. Глупо?

— Нет, — после паузы ответил Марко и сел, поджав под себя ноги. — Покажи мне его.

— Кольцо? — удивился Стенли, но все же послушно подошел к сейфу. — Сейчас.

Он отодвинул Сезана в сторону, быстро набрал код и, открыв дверцу, достал небольшую черную коробочку, а затем вернулся к кровати.

— Красивое, — одобрил Марко, разглядывая кольцо. — Это бриллиант?

— Да, — подтвердил Стенли, не сводя взгляда с искрившегося на свету камня. — Но его ценность не в этом. Мама очень дорожила этим кольцом, отец подарил ей его на помолвку. И я вот... дорожу.

— Ясно, — неожиданно резко ответил Марко и впихнул коробочку ему в руки. — Убирай обратно, а то потеряется. Будешь тут сопли пускать.

— Не хотелось бы, — усмехнулся Стенли, бережно накрывая коробочку ладонью. А потом, повинуясь непреодолимому порыву, поцеловал Марко. Тот на мгновение замер, а потом ответил на поцелуй, неторопливо лаская губы языком, не возбуждая желание, а просто делясь теплом. Его рука зарылась в кудри Стенли, поглаживая их и пропуская между пальцами, а тот млел и чувствовал, как летят к черту здравый смысл и обретенная в душе твердость воли.

— Нам надо аннулировать это дурацкое партнерство, — наконец смог сказать Стенли, отстранившись с превеликим трудом. — Пойми, мой отец никогда его не признает, будет куча проблем. Да и тебе все это не нужно. Разве я не прав?

— Прав, — усмехнулся Марко и погладил его по шее. — Но мы же сможет иногда встречаться?

— Конечно, — с явным облегчением выдохнул Стенли, и Марко рассмеялся. — Но что делать с Джуном? Он меня пристрелит.

— Не бойся, — отмахнулся от него Марко и снова вытянулся на кровати. — Джун вспыльчивый, но отходчивый. Он немного поорет, немного постреляет и успокоится. Тем более, что ты ему нравишься. Нет, — мотнул головой он, словно отгоняя какую-то назойливую мысль, — он тебя не будет убивать. Скорее всего...

— Какое облегчение, — пробормотал Стенли, поднимаясь на ноги. — Знаешь, во всей этой истории был один положительный момент. Это ты. Марко... Если тебе нужна защита, только скажи. Что он вытворяет? Это же совершенно противозаконно!

— Законность — это последнее, что волнует Джуна, — рассмеялся Марко, но его взгляд остался серьезным и даже каким-то грустным. — Не бери в голову, он все таки мой отец и не перейдет границу допустимого. Но... спасибо за предложение.

— Оно все еще в силе, — напомнил Стенли и замялся, понимая, что пора уходить. — Ладно... Отдыхай, а я съезжу по делам. Узнаю, что мы можем сделать, дабы не слишком морочиться с расторжением договора.

— Валяй, — великодушно разрешил Марко, глянув на него из-под полуопущенных ресниц. — А я буду спать. Чертовски не выспался.

Стенли сглотнул слюну, проклиная всех известных богов за то, что Марко никогда не утруждает себя тем, чтобы хоть немного прикрыться, и, усмирив бунтующий организм, отступил назад

— Я вернусь к вечеру, — предупредил он и, не разрешив себе оглядываться, отправился в гардеробную. Дел предстояло решить много.

В пентхаус Стенли заявился ближе к полуночи, пребывая в отличнейшем настроении. Он успел переговорить со всеми, с кем было нужно, совершить несколько звонков и захватить из офиса сумку со всем необходимым для работы. Консьерж на входе глянул на него с интересом, но ничего не сказал, демонстрируя профессиональную выдержку. Стенли улыбнулся ему, показав все тридцать два зуба, и тот поспешно отвернулся, сделав вид, что занят каким-то бумагами. Стенли удовлетворенно хмыкнул и, зайдя в лифт, нажал кнопку нужного этажа.

В квартире, как он и ожидал, никого не было. Стенли зажег свет, задумчиво оглядел пустые стены и полки, прошел в спальню и восхищенно присвистнул при виде сейфа, зиявшего пустым нутром. Предусмотрительно "забытый" на столике бумажник также оказался пуст. Стенли сел на кровать, выудил из кармана пачку, прикурил и зашарил по карманам в поисках телефона.

— Крис, — произнес он в трубку, когда на другом конце линии ответили. — Это Алан. Есть одно дело. Да, нужна подстаховка. Да, как обычно. Хорошо, я позвоню.

Небрежно скинув пепел прямо на пол, он достал из сумки ноутбук, открыл его, ввел пароль и несколькими кликами запустил поисковую программу. На экране развернулась карта. Стенли затянулся, подождал, пока отыщутся доступные спутники и прищурился, глядя на несколько флажков, удалявшихся от города. Надо же, сработало. Сработало.

Он отставил ноутбук в сторону, лениво потянулся, а затем затушил бычок прямо о полированную поверхность столика и отшвырнул его в сторону. От вредной привычки следовало избавляться, ведь курил Стенли Мэтьюс, разгильдяй и повеса, мальчик-мажор при богатом папе и, по совместительству — близкий друг и любовник, уступивший ему свою квартиру и имя на некоторое время. Алан поднялся на ноги, прошелся по комнате, чувствуя, как стекает, вытравливается из крови чужой образ, возвращая его собственное "я", мирно дремавшее все это время. Алан не умел иначе, он всегда перевоплощался полностью, даже мысленно не вспоминая настоящее имя и личность. И это всегда срабатывало. Как, например, сейчас. Как хорошо, что у них со Стенли во многом совпадают вкусы на парней.

Торопиться было некуда, стоило подождать, когда груз прибудет в тайник, а потом можно будет и подсуетиться. Всю нужную информацию он уже добыл, оставалось только слить ее заказчику, получить гонорар и взяться за новое дело. Ну, и вернуть имущество Стенли, но об этом он собирался подумать чуть позже. Сейчас же... Алан улегся на кровать, на которой утром оставил Марко, и прикрыв глаза, принялся гладить себя сквозь джинсы. В воображении тут же нарисовался Марко, раскинувшийся на постели, голый, встрепанный, и Алан прикусил губу, чтобы сдержать стон. Он поспешно расстегнул молнию, обхватил член ладонью и резкими сильными движениями довел себя до оргазма, а потом, тяжело дыша, вытянулся, забросив руки вверх. Черт.

Черт. Черт.

Он сходил в душ, надеясь смыть с себя неприятное чувство, преследовавшее его по пятам, и, не преуспев, снова засел за ноутбук, на этот раз открыв заархивированные файлы, присланные ему несколько часов назад. Это были личные дела, вытащенные из полицейской базы.

С одной из страниц на него смотрел темноволосый парень с лицом Марко. Смотрел с вызовом и затаенным упреком, словно уже знал, что он собирается сделать. Джед Саммерс. Двадцать один год, разыскивается за мошенничество в восьми штатах. Алан задумчиво смотрел на фото, а потом покачал головой.

— Марко тебе идет больше, — вслух произнес он и занялся следующим досье. Джун в миру оказался Энрико Карелли, и Алан не сдержал ехидного смешка. Хоть кто-то из этого гастролирующего квартета оказался настоящим итальянцем.

Лино и Бруно не зря показались ему похожими. Они были братьями, погодками, Бруно — Честер — старшим, а Лино — Энди Андерсен — младшим. Алан с интересом прочел их биографию, насыщенную приводами за нанесение телесных повреждений различной степени тяжести, всеми видами отъема денег у честных граждан и другими, не менее занимательными эпизодами. Алан вспомнил ствол, глядевший ему между лопаток и зябко повел плечами. Интересно, знай они, кто он на самом деле, все бы закончилось так мирно? Хотя, одернул себя он, еще ничего не закончилось.

Алан поднялся на ноги и несколько раз прошелся взад-вперед по комнате, обдумывая свое решение. Ошибиться было нельзя, слишком велики оказались ставки, и в случае проигрыша он рисковал не только работой, но и жизнью. Его заказчик не из тех, кто позволяет безнаказанно вешать себе лапшу на уши. Все, что требовалось от Алана, это просто передать ему добытую информацию, но что-то останавливало его от этого во всех смыслах верного шага.

Он снова открыл карту и, убедившись, что красные маркеры по-прежнему в движении, уже собирался захлопнуть ноутбук, но неожиданно нахмурился и пересчитал флажки. Их было пять. Алан прекрасно помнил, что разместил шесть датчиков, один из которых самолично продемонстрировал Марко вместе с кодом сейфа. Так куда же делся еще один? Алан задумался, а потом, озаренный внезапной догадкой, бросился к выпотрошенному сейфу.

Коробочка обнаружилась в самом дальнем углу вместе с их "свадебным" свидетельством, на котором уверенным летящим почерком было выведено: "Ты тоже". Алан отложил его в сторону и замиранием сердца открыл коробочку. И до крови закусил губу. Кольцо лежало на месте.

— Мда, — протянул он, погладив пальцем фальшивый бриллиант. — Кажется, я перестарался с этой историей. Но кто бы мог подумать...

Алан с минуту повертел кольцо в руках, потом бережно убрал его на место, закрыл сейф и отправился к ноутбуку. Теперь он точно знал, что делать.

Спустя несколько дней.

Нью-Джерси встретил Алана сгустившимися сумерками, проливным дождем и пронизывающим до костей ветром, но такой холодный прием не смог остудить его энтузиазм. Нужный дом он нашел не сразу, а найдя решил свериться со своими записями, чтобы убедиться, что не ошибся. Строение, окруженное жидким забором и полузасохшим садом, не выглядело жилым, но поисковая программа настаивала, что вещи, начиненные маячками, находятся именно здесь. Алан покачал головой, огляделся по сторонам и вытащив пистолет, начал осторожно пробираться к дому.

Ему удалось незаметным добраться до открытого окна в подвал, и Алан возблагодарил всевышнего за посланную удачу. Пробраться внутрь не составило труда.

В подвале царил полумрак, нарушаемый узкой полоской света, пробивавшейся из-под двери. Алан осторожно, стараясь не шуметь, сделал несколько шагов и наткнулся на что-то массивное, на ощупь оказавшее большой коробкой, набитой чем-то более мелким. Алан наугад выудил один предмет и усмехнулся. Ваза. Не иначе, спертая в квартире Стенли. Мэтьюс утверждал, что она безумно дорогая, и наверняка будет рад получить ее обратно. Но для этого следовало еще немного потрудиться.

Алан бесшумно поднялся по нескольким ступенькам, осторожно приоткрыл дверь и замер, прислушиваясь. Откуда-то доносились голоса.

— Слушай, Рико, мне надоело! — выговаривал кому-то Марко в запале. — Я рискую задницей, все время подставляюсь, этот придурок еще и руку мне чуть не сломал. И что в итоге получаю?

— Мне показалось, что в этот раз твоей заднице все понравилось, — хмыкнул в ответ кто-то, кажется Бруно. — Я еще никогда не видел, чтобы ты работал с таким энтузиазмом. А за руку извини, перестарался.

— Пошел ты к черту! — завелся Марко. — Все это сплошное дерьмо!

— Да успокойся ты, — одернул его Джун, и тот разразился таким ругательствами, что у видавшего виды Алана завяли уши.

— Тихо! — внезапно услышал он и напрягся. — Тут кто-то...

— Есть, не сомневайтесь, — закончил за него Алан, выходя на свет и наставив пистолет на Джуна, стоявшего к нему ближе всех. — Спокойно! Проверять, как я стреляю, не хотите вы, — голосом магистра Йоды закончил он. Дернувшийся было Лино замер, не донеся руку до пистолета, лежавшего на столе. Алан кивнул.

— Мудро. А теперь быстро к стене.

Все четверо, хмуро переглядываясь, отошли в сторону. Алан быстро разрядил валявшееся на столе оружие и, на всякий случай, выкинул обоймы в окно.

— Так-то лучше, — улыбнулся он. — А теперь поговорим.

— Как ты нас нашел? — поинтересовался Джун, сохраняя завидное спокойствие. Алан кивнул в сторону подвала.

— Вы сами привели меня сюда. Мы живем в век технологий.

— Жучки, — догадался Марко и восхищенно присвистнул. — И кто же ты такой?

— Я бы сказал, что твой законный муж, но в свидетельстве указано неправильное имя, — с притворным сожалением ответил Алан, не опуская пистолет. — Но мы всегда можем повторить процедуру, мой хороший. Мне понравилась та часовня.

— Да? — Марко провокационно выгнул бровь, и шагнул вперед, не обращая внимания на оружие. — И какое имя будет значиться в нем на этот раз?

— Алан Беннер, — честно признался тот. — Но, думаю, вам больше интересна персона моего нанимателя. Имя Стефан Лицберг вам ни о чем не говорит?

— Я так и знал, что этот старикашка нам еще попортит кровь! — Лино в сердцах долбанул рукой по стене, так что с потолка осыпалась штукатурка. — Надо же, какой жадный!

— Вы обчистили его жену, — напомнил Алан. — Сколько там стоили ее украшения? Пару миллионов?

— Миллион двести тысяч, — ответил Марко, улыбаясь. — Значит, старикан нанял тебя. Зачем?

— Чтобы вернуть украденное, разумеется, — фыркнул Алан. — Ну и так... бонусом... Чтобы выпустить вам всем кишки. Это оплачивалось отдельно.

— Хорошо оплачивалось? — зачем-то уточнил Марко, пока братья, одинаково сжимая кулаки, сыпали проклятьями. Алан впервые искренне улыбнулся.

— Не знаю. Я не взял второй заказ. Но письмо с координатами этого места ушло Лицбергу пять часов назад. Как думаете, через сколько времени его громилы будут тут?

— Проклятье! — взвыл Лино и, одурев от злости, бросился на Алана. Тот среагировал мгновенно, выпустив пулю ему под ноги и снова поднял пистолет. Это несколько отрезвило обоих братьев. Бруно, тяжело дыша, глянул на него исподлобья и повернулся к совершенно невозмутимому Джуну. Тот сверлил взглядом Алана.

— И что ты предлагаешь? — поинтересовался он. Алан изобразил крайнее удивление.

— Почему ты решил, что я что-то предлагаю?

Вместо Джуна ему ответил Марко.

— Потому что ты здесь. И ты не выстрелишь.

Он медленно, крадучись, подошел вплотную, так что дуло пистолета уперлось ему в грудь, и Алан быстро поставил оружие на предохранитель, не желая рисковать.

— Меня страхуют, — на всякий случай предупредил он, опуская руку. — Если через час я не отзвонюсь своему человеку, Лицберг получит второе письмо. С вашими данными. Вы молодцы, правильно рассчитали. Никто из ваших клиентов не обращался в полицию, стремясь замять стремное дерьмо, в которое вляпались. Держу пари, настоящий Стенли никому бы не рассказал, как его облапошили. И так поступали все. А всего-то надо было пробить отпечатки, да поднять пару давних дел. Проще простого. Когда Лицберг обратился ко мне, я сразу понял, что надо делать. Попросил Стенли мне подыграть, закинул пару удочек, отсветился тут и там, посорил деньгами. От Стефана я примерно представлял внешность Марко, так что, когда он начал нарезать вокруг меня круги, понял, что горячо. Остальное вы сделали сами, я лишь плыл по течению.

— Умно, — кивнул Джун и, раздраженно одернув ворчавшего себе под нос Лино, подошел к Алану. — Чего ты хочешь?

— Одну пятую того, что вы сперли у Лицберга, — со всей возможной наглостью заявил Алан. — И его, — он кивнул на Марко. — Я скромен.

— А взамен? — глядя на него в упор, поинтересовался Джун, игнорируя скептический хмык со стороны несостоявшегося молодожена. Алан развел руками.

— Я сохраняю ваше инкогнито и помогаю обвести Лицберга вокруг пальца.

— В обмен на меня и долю? — уточнил Марко, не выглядевший недовольным. Он улыбался. Алан кивнул. Джун оглянулся на замолчавших братьев, посмотрел на Марко, а потом протянул руку.

— Долю я тебе обещаю. С Джедом договаривайся сам. Я ему не хозяин.

— Устраивает, — тут же согласился Алан, отвечая на пожатие. — Нам стоит поторопиться. Моя машина за углом, в ней четыре трупа из одного морга, где у меня есть знакомый. Их нужно переодеть, а потом нам придется немного пострелять...

Все было сработано чисто. За пожаром наблюдали с соседней улицы, предварительно вывезя все самое ценное и вещи, принадлежавшие Стенли, в запасной схрон, заготовленный предусмотрительным Джуном — Алан никак не мог начать называть его настоящим именем. Люди Лицберга успели вовремя, к самому фейерверку, когда уже ничего из дома спасти не удавалось. Алан прекрасно представлял, что потом найдут на пожарище: четыре обгорелых трупа неизвестных, явно застреливших друг друга, и остатки ювелирных изделий — как раз столько, чтобы Стефан посчитал, что украшения его жены погибли вместе с похитителями. Для этой цели пожертвовали частью нажитого добра, решив, что расстаться с малым лучше, нежели с собственными головами. Оружие оставили там же.

— Красиво горит, — шепнули на ухо, и Алан поежился от теплого дыхания, погладившего шею. — Ну, насмотрелся? Пойдем, Рико там уже нервничает.

— Джун и нервничает? — против воли усмехнулся Алан и, повернувшись, зарылся пальцами в пушистые светлые волосы. — Да, кстати, я буду звать тебя Марко. Отныне и во веки веков. — Аминь.