Звездный странник. Книга 1. Корабль. (Главы)

Звездный странник.

Фантастический роман в семи книгах.

Книга 1. Корабль.

Авария.

—... представьте девчонки, — интимно говорил Женька в микрофон дальней связи, — кругом чернота, пустота... и только два маленьких пятнышка. Одно из них — Туманность Андромеды, другое — наша галактика, со всеми этими Арктурами и Водолеями... За борт вышел — такое ощущение, что вот сейчас кто-то похлопает тебя по плечу. Словно не в космосе, а в тесной и темной кладовке...

Сидевший рядом капитан грузового корабля "Атлант" Алексей Дмитриевич Сазонов добродушно улыбался в бороду, слушая эту болтовню. Их долгий рейс по круговому маршруту "Земля — Центр — Большое Магелланово Облако — Туманность Андромеды" подошел к концу. Облетев еще несколько планет родной галактики, они наконец-то оказались на пороге своего дома, возле одной из многочисленных промежуточных баз, расположенных на орбите Плутона, направляясь на периферийную, в силу своего положения в звездной системе, малонаселенную и провинциальную Землю. Вокруг них на дежурной орбите роились тысячи кораблей — межгалактические гиганты, солидные межпланетные космолеты, мелкие шлюпки солнечной системы, мятые исследователи, круизный лайнеры и прочая космическая техника. Высаживали пассажиров из других галактик, выгружали грузы, брали новые и устремлялись дальше, к другим планетарным системам и галактикам.

Экипажу "Атланта" предстояло совершить последнее действие — прочистить двигатель и слить остатки межзвездного горючего. От межгалактического топлива они освободились еще на одной из главных центральных баз под Альдебараном.

Увидев входящего бортинженера и штурмана Сергея Кузнецова, капитан многозначительно показал Евгению на часы.

— Ну, все, девчонки, заканчиваю, — торопливо проговорил Леднев, — Шеф идет...

— Хорошо, отключаемся, — раздался веселый девичий голос. — Будете на станции, заходите в гости.

— Обязательно, — пообещал Леднев, прерывая связь с базой.

— Тоже мне причину нашел, — усмехнулся Сазонов, — чтобы прервать разговор. Придумал бы что-нибудь поинтереснее, поромантичнее.

— Командир, девчонкам скучно на дежурстве, вот они и болтают без умолку, — весело оправдывался Женька.

— По-моему, вам всем одинаково скучно. А мне создашь неприятную репутацию — потом уже не отмоюсь. И меня все будут считать занудой и женоненавистником. И вообще, сейчас твоя очередь, давай не затягивай.

— Ну вот, так всегда. На самом интересном месте... — шутливо пробурчал Леднев, выходя из рубки.

— По-моему это все естественно, — кивнул Сергей на Женьку. — Все-таки два месяца изоляции. Я бы и сам не прочь поболтать — были бы способности.

— Это как талант, — согласился Сазонов, подготавливая технику к выходу Леднева в космос. — Либо есть — либо уже не дано.

Сергей сел в свое кресло, с отвращением посмотрел на порядком промозоливший глаза пульт управления, небрежно прошелся по сенсорным клавишам, задраивая за Женькой выходной люк.

— Интересно, нас когда-нибудь переведут на что-либо поновее? — вяло спросил он, вполглаза наблюдая, как на мрачном фоне Плутона маленькая фигурка в скафандре медленно выводит нуль-модуль на исходную позицию. — Или мы так и будем до пенсии заниматься чисткой стареньких движков?

Сазонов прошелся по кнопкам, стараясь захватить Женькин модуль в единую силовую систему, пожал плечами.

— Когда-нибудь и переведут, — неопределенно ответил он.

— Да уж, — усмехнулся Сергей. — Года через два, когда старику срок выйдет.

Командир ничего не ответил.

— Давай в управлении толкнем идею, чтобы молодых сюда назначали? — предложил Сергей. — Сразу после института? С целью обучения и отработки навыков судовождения? Согласись — будет очень хорошая школа. А мы — на новый. И тумблеров там уже нет, и бортовой компьютер гораздо общительнее.

— Не знаю, — пожал плечами Сазонов. — Лично мне здесь нравится. Понимаешь, привык я как-то к нему. Да и на новом в космос ведь уже не выйдешь. И, как только что заметил Женька, не ощутишь уже этого щемящего чувства одиночества. Сам же знаешь, новые транспортники давно уже обходятся без вынужденных остановок.

— Да, вид между галактиками конечно симпатичный. Сердечко поджимает, — задумчиво согласился Сергей.

— К тому же — читал наверное в новостях — уже приступили к испытаниям беспилотного межгалактического грузовика между Туманностью и Большим Облаком. Так что скоро наша профессия вообще будет никому не нужна.

— Прогресс, — согласился Сергей с доводами Сазонова, подумав, что в таком случае им всем придется закончить факультет психологии и перейти на пассажирский.

Вспыхнул желтый индикатор, прервав их разговор.

— Есть контакт, — подобрался Сергей, выпрямляясь в кресле. — Нуль-модуль на исходной точке.

— Евгений, стоп. Выводи на автомат, — скомандовал командир.

— Ну, слава богу! — весело раздался в динамике далекий голос Леднева. — А то я уже начал подумывать, что это никогда не закончится. И все меня забыли и бросили.

— Ничего, следующая очередь — моя, — успокоил его Сергей.

— Мужики, не отвлекайтесь, — вмешался Сазонов. — Женька, модуль закреплен, возвращайся. Серж, готовь контейнер к очистке.

— Есть, — машинально ответил Сергей.

— База, я "Атлант", — спокойно сказал командир в микрофон внешней связи. — Приступаем к выводу контейнера.

— Хорошо, давайте. У нас все готово, — раздался в ответ серьезный женский голос.

Как только за вернувшимся Ледневым закрылись створки внешнего шлюза, тут же открылся люк контейнера-отстойника, и в черную пустоту космоса осторожно выплыл небольшой по размерам неприятно светящийся фиолетово-желтыми искорками шар антивещества. Скользя по нитеобразному силовому полю, созданному между кораблем и нуль-модулем, шар перехватывался базой и впоследствии перерабатывался. Таким вот образом и происходила очистка двигательных отсеков на уже устаревших грузовых кораблях, к которым принадлежал и "Атлант".

— Ну и гадко же там, — сказал вошедший Леднев, поежившись. — Командир, с тебя сто грамм, для снятия нервного стресса.

— Если каждый твой выход оценивать стаканом, — не отрываясь от экрана, заметил Сергей, — мы будем возить один только спирт.

— Да я бы и от пивка не отказался, — весело поддержал эту тему Евгений.

— Серж, бери модуль на себя. Я начинаю ослаблять связку, — перебил Сазонов постороннюю болтовню.

— Хорошо, — кивнул Сергей. У него все уже было готово.

Леднев сел в свое кресло. Делать ему было уже нечего, и он задумчиво повернулся к экрану, увеличив изображение.

— Сколько смотрю на эту гадость, — сказал он брезгливо, — не устаю удивляться — такая маленькая, а ведь если что, то и Плутону достанется.

— Больше, — поправил по-привычке Сазонов. — Уводи модуль, я чуть нитку подтяну, пусть шар подольше за ним побегает, а то что-то поле неустойчивое, — сказал он Кузнецову.

— Дольше будет бегать — дольше тут проторчим, — заметил Сергей, внося новые коррективы.

— Куда тебе торопиться? — обернулся Леднев. — Тебя-то никто не ждет.

— А вдруг? — улыбнулся Сергей, не отрываясь от экранов.

— А если — вдруг — то подождет. Зато потом будет что рассказать. И поверь мне, таких заинтересованно-влюбленных глаз ты в своей жизни больше никогда не увидишь.

— Да я только об этом и рассказываю, — насмешливо ответил Сергей. — Больше ведь не о чем. И поверь, таких скучных глаз… — начал было он передразнивать Женьку, но в этот момент вдруг ярко вспыхнул красный индикатор, и Сергей мгновенно отрубил силовое поле.

— Обрыв нуль-модуля! — быстро и четко выговорил командир, ускоряясь в работе с пультом. — Аварийная ситуация! Срочно уходим!

— Началось, — еще толком не осознав случившегося, вымолвил Евгений. — Сейчас она погонится за нами.

Гулко завибрировал корпус — включились мощные маневровые движки — и нос корабля стал круто уходить в сторону от темного контура базы.

— Передача? — бросил командир.

— Автоматом пошла.

— Проверь.

Сергей проверил, как идет передача данных о состоянии всех приборов корабля. Если с ними что-либо произойдет, эти данные, возможно, и пригодятся. Аварийный маячок включился еще раньше.

Теперь вся надежда только на командира, и Сергей убрал руки с пульта и, покусывая губы, напряженно смотрел на экран. В минуту опасности бездействовать было очень тяжело.

— Догоняет, зараза, — тихо переговаривались в рубке.

— Корабль массой своей притягивает.

— И метеориткой ее не прибьешь.

— Да-а... Смысла нет.

— Не повезло, мужики, — вдруг тихо и как-то даже чересчур спокойно сказал Сазонов, выворачивая корабль дюзами к искрящемуся шару. — Видать — не судьба.

Никто ничего не успел сообразить.

Желто-фиолетовый совершенно безобидный на вид шар чуть потемнел в пламени двигателей и, вдруг расплывшись и вытянувшись в струну, всосался в правую дюзу. Сергей машинально прикрыл глаза, понимая, что это как раз и бессмысленно.

Синие искорки пробежали по стенкам рубки, по клавишам пульта, по кончикам пальцев и волосам экипажа. И погасли.

Стало тихо.

Двигатели смолкли.

Экипаж напряженно смотрел друг на друга, ожидая, что вот сейчас, вот в эту самую секунду...

Первым нарушил молчание командир.

— Да нет, мужики, все уже. Чтобы антивещество вошло в соприкосновение с веществом и сделало паузу — так в природе не бывает. Либо мы на том свете, либо что-то случилось еще.

— А если нет? — тихо спросил белый как мел Евгений. — Если сейчас рванет?

— Вот смеху-то будет, — промолвил Сергей и посмотрел на корабельные часы, впервые за это время пошевелившись в кресле. — Прошло сорок три секунды. Да, ты прав, — кивнул он Сазонову. — Скоро минута как мы покойники.

— Это надо отметить, — облегченно выдохнул приходящий в себя Леднев. — Нельзя так издеваться над собой.

— Нет возражений. Но сначала надо выяснить, на какой мине мы сидим. Серж, это по твоей части.

Сергей кивнул.

— Подожду до минуты — для ровного счета. А то, может, и не стоит суетиться.

— Накаркаешь, — возмутился Леднев и быстро вышел из рубки.

Сергей уже полчаса возился с приборами связи. Приемники молчали, база не откликалась, и посоветоваться было не с кем. Сазонов сделал обход, и теперь сидел и просто смотрел, как работает бортинженер, всегда восхищаясь его способностью быстро схватывать суть проблемы и находить мельчайшие нюансы. Леднев из камбуза принес пакеты с продуктами и теперь, высыпав все это на бездействующий пульт управления, аккуратно нарезал сало и накладывал шпроты на серые кусочки хлеба.

— Серж, ну что? — не выдержал Сазонов.

Сергей покачал головой.

— По нулям, — сказал он, сам ничего еще не понимая. — Вроде все цело. А почему нет связи — непонятно.

— На Земле разберутся, — подал голос нетерпеливый Евгений. — Капитан, ты бы лучше консерву открыл, все равно ведь бездельничаешь.

Сазонов нехотя поднялся.

Быстро организовался походный столик. Разлили спирт в пластмассовые стаканчики. Расположились на полу кружком возле Сергея, упрямо не желающего покидать свою раскиданную технику.

— Ну, давайте, — поднял Леднев свой стакан. — Пока спасатели не набежали. За жизнь...

— За нее, — кивнул Сергей.

— Будем... — подытожил Сазонов.

Выпили.

Выдохнули.

Закусили.

Неожиданное открытие.

Еще через полчаса Сергей докладывал результаты своих проверок.

— Значит так, — начал он почти будничным тоном. — Средства связи — в норме. Центральный пульт — не исправен, хотя бортовой компьютер и цел. Аварийный пульт — в норме. Большой и малый экраны — в норме. Блок аварийной защиты, Блок жизнеобеспечения корабля и Блок противометеоритной защиты — в норме. Состояние двигателей: Межзвездный и межгалактический — без топлива. С межпланетным — нарушена связь с рубкой, а автономно проверять не стал — опасно включаться, пока все не выяснили.

— То есть, основные проблемы только с топливом и двигателями? — уточнил Сазонов.

Сергей кивнул.

— Ну а как же связь? — недоуменно спросил капитан, в то время как Женька сворачивал остатки еды. Как не пытались они вручную, дедовским способом, настроить приемники, но вместо ожидаемого потока многочисленных переговоров кораблей с базой Плутона и между собой, а также огромного количества всевозможных приветствий и пожеланий, в притихшей рубке раздавалось только еле слышное потрескивание.

— Самое странное, что пока ничего не нашел, — также недоуменно ответил Кузнецов. — Схожу еще, проверю блоки аварийной защиты. Вдруг они каким-то образом создали своеобразный экран вокруг нас?

— Покопайся, — согласился Сазонов. — А то без связи тяжело. И база, поди там, волнуется.

— Да бросьте вы, — вяло промолвил Леднев, бережно перекладывая недоеденные бутерброды в пластиковые коробки. — Скоро и так народ нагрянет, навезут с собой сотню исправных передатчиков. Все перепроверят, причем на такую глубину, которая вам и не снилась.

Но Сергей его не слушал, задумчиво выходя из рубки.

— Будем ждать, — сказал капитан. — На корабле ничего не включать. На всякий случай.

— Может, тогда пулю распишем? — неуверенно предложил Евгений. — Раз столько свободного времени появилось?

— Женька, тут дела поинтереснее пули. Иди лучше, посканируй космос, посмотри, где там спасатели болтаются. Проверь свою технику.

— Поторопить-то я их все равно не смогу, — пробурчал Евгений уходя. — Лучше Сергея в космос отправь фонариком посигналить, раз он не может рацию починить.

Прошло еще полчаса.

— Ну что, какие новости? — спросил Сергей, входя в рубку и бесцельно вертя в руках датчик, только что замененный в блоке связи. Сам он ничего нового добавить не мог.

Однако Сазонов с ответом не торопился. Зачем-то посмотрел на пустой экран, на хмурого Женьку, бессмысленно потыкался в бездействующий пульт управления.

— Самое забавное, что никаких, — наконец сказал он и как-то странно посмотрел на своего бортинженера.

Сергей помотал головой.

— В каком смысле? — удивленно спросил он, вертя в руках ненужный запасной датчик.

— Наверное, в обеих.

— Ты объясни толком! — возмутился Сергей. — Говоришь тут какими-то загадками! Спирт, что ли, без меня пили? — Сергей вопросительно посмотрел на капитана. Решительность медленно покидала его.

— Базы не видно, — наконец ответил капитан. — И фон нейтрино сильно завышенный.

Сергей непроизвольно сдавил корпус датчика, так что тот звонко треснул, а пальцы Сергея побелели. Впрочем, еще больше побледнел и он сам.

— Получается, что взрыв все-таки был? — еле слышно выдохнул он, не в силах перенести произошедшей трагедии. — Только нас почему-то не коснулся? А они все — погибли?

В давно уже обжитой и такой родной рубке вдруг стало ужасно неуютно, словно на кладбище.

— Да нет, — вмешался Евгений. — Здесь совсем другое.

Сергей молча посмотрел на него, а капитан только согласно кивнул.

— Серж, наше звездное небо капитально изменилось.

Кузнецов машинально глянул на экран, попереключал разные виды обзора, толком еще не осознавая сказанного.

— И что это может значить? — спросил он, но на него уже никто не обращал внимания.

— Ты подсчитал, сколько примерно прошло лет? — обратился Сазонов к Ледневу совершенно без всяких интонаций, словно ожидая чего-то подобного.

— Около тринадцати тысяч, — упавшим голосом ответил Женька и, недоумевая, обвел взглядом обоих.

— Вы о чем, мужики? — спросил сбитый с толку Сергей.

— А спектр Солнца? — продолжал капитан.

— Тоже уплыл, — вяло промямлил Леднев. — Я проверил.

Сазонов хмуро улыбнулся.

— Мужики, вы что, серьезно? — все еще горячился Сергей. — Давайте я лучше оптику проверю?

До него только сейчас начал доходить смысл перечисленных фактов. На душе неприятно похолодело и ноги почему-то вдруг стали ватными.

— На сканере те же самые картинки, — обречено сказал Женька. Он был вял и заторможен.

— Может, мы — в пылевом облаке? Со странностями? Или нас перебросило в другую галактику? — не желал сдаваться Кузнецов. Во рту у него пересохло и голос охрип.

— Серж, факты — упрямая вещь, — немного помялся Женька. — Мы — в районе сто пятидесятого века.

Осознание случившегося.

Но настоящее осознание случившегося толком еще не наступило.

— Ты в этом не сомневаешься? — с ударением переспросил Сергей.

— Абсолютно, — твердо ответил Леднев, глядя куда-то в сторону и меланхолично покачивая ногой.

Некоторое время стояла тишина.

— Ну вот, — вдруг сказал капитан и почему-то улыбнулся. — Извечная мечта человечества — заглянуть в свое будущее — наконец-то осуществилась.

Сергей тоже непроизвольно усмехнулся и с каким-то вымученным любопытством посмотрел на иллюминаторы, за которыми и было сейчас это далекое и почему-то так пугающее будущее.

— А не может быть такого, что это какая-то другая звездная система? — неуверенно спросил он. В то, что они каким-то образом перенеслись во времени, верилось с большим трудом. Точнее — совсем не верилось.

— Если это и другая, — невесело усмехнулся Леднев, — то она как две капли воды похожа на земную.

— Будем спорить? — поинтересовался Сазонов у аудитории.

— Вы хотите сказать, что кусок антивещества сдвинул нас во времени? — стал уточнять Кузнецов.

— Посмотри в окно, — пожал плечами Женька.

— Ну а где тогда цивилизация? — разгорячился Сергей. — Где все?

— А ты можешь себе представить прогресс за это время? — парировал капитан. — Насколько человечество ушло вперед? Какие изменения произошли? Может — все давно перешли в иное — нематериальное состояние, расползлись по всей вселенной, перешли в другое измерение?

Женька все это слушал с глубоким безразличием, думая о чем-то своем. И эти думы явно были не очень радостные.

— Это еще не все, — сказал он и устало ткнул пальцем куда-то в центральную панель.

Тут-же на большом экране крупным планом высветилась планета. Абсолютно ровного красного цвета, без облаков, речек и морей.

— Что это? Марс в древности?

— Да нет, — пробормотал он. — Это Земля, мужики. Наша. Родная…

В рубке повисла напряженная атмосфера.

— Я уже не говорю о космических жилых комплексах, — добавил он все тем же обреченным голосом. — Которых вообще не существует, как и околосистемных причальных баз.

— Может, космическая катастрофа? — тихо произнес Сазонов. — Или закат нашей цивилизации?

В каюте стало тихо. Каждый задумался о чем-то своем.

— Как мои-то?! — неожиданно вырвалось у Леднева. — Неужели я их всех больше никогда не увижу?

Сергея пробрала дрожь до самых коленок.

— И все-таки то, что вы говорите — маловероятно, — настаивал он на своем, пытаясь рассуждать трезво. — Посудите сами… Дмитрич, ты же физик, лучше всех должен разбираться… Ну не может же такая примитивная физическая реакция провернуть такую колоссальную работу!

Капитан только пожал плечами и молча кивнул на экраны, призывая в свидетели сильно изменившиеся созвездия.

— Как же так? — промолвил Женька, не мигая глядя на собственноручно сделанные снимки. — Выходит, мои дети уже подросли, родили мне внуков. Умерли. Внуки выросли, родили правнуков. Тоже умерли. И все остальные мои потомки вслед за ними? То огромное поколение, которое промелькнуло за эти чертовы тринадцать тысяч лет?!

Сергей с капитаном промолчали.

— Извините, мужики, — сказал Женька предательски дрогнувшим голосом. — Что-то мне нехорошо. — И он поспешно вышел.

— У всех у нас кто-то остался в том мире, — мягко сказал капитан, когда Женька скрылся. — Что ж теперь? Надо постараться забыть о прошлом и жить этой проблемой. Иначе сойдем с ума. Согласен? — Он посмотрел на Сергея. Тот машинально кивнул. — Можно конечно всем расплакаться, начать переживать... Я считаю — перед нами стоят две задачи — выяснить что случилось, и вторая — как из этой ситуации выпутаться. А эмоции оставим на потом.

— Нет возражений, — подтвердил Сергей, не поднимая головы и пытаясь побороть охватившую его слабость.

— Как у нас с горючим? — спросил командир.

— Межзвездной у нас, естественно, уже нет. А межпланетной — только на посадку и запас. Тот, что на всякий случай.

— И на сколько этого запаса хватит?

— Примерно отсюда до Земли и обратно.

Капитан помолчал в задумчивости, теребя бороду.

— Серж, — предварительно кашлянув, неторопливо начал Сазонов. — Конечно, я, как капитан, должен быть твердым, вселять надежду в экипаж, и всегда знать готовое решение.

— На то ты и капитан, — буркнул Сергей.

— Но, честно говоря, Серега, я сам растерян, — признался он обескураживающе.

Кузнецов внимательно посмотрел на капитана. Потом пожал плечами.

— Это понятно, — сказал он. — Все мы люди. Что ты мыслишь по всему этому?

— Я думаю, на Землю лететь смысла теперь нет никакого, — рассудительно протянул Сазонов. — Никакой помощи мы там уже не найдем. Надо повисеть здесь. Ждать. Если есть в этом мире цивилизация или хотя бы какие-нибудь ее остатки, то наше появление не должно остаться незамеченным. И они рано или поздно дадут о себе знать. В любом случае цивилизация — наша единственная цель. А ты что думаешь?

— Можно и повисеть, — кивнул он головой. — Хуже от этого не будет. Сколько?

— Сутки — для ровного счета.

— А потом что?

— А потом будем думать дальше.

А корабельные часы все еще показывали ненужное теперь земное время — вторник, 19 июня 2249 года. Весь мир давно уже стремительно проскочил эту дату и ушел далеко вперед. И только они что-то подзадержались, и это, возможно, и доконало впечатлительного Евгения.

Сигнал с Марса.

И в этот момент тишину рубки разорвал резкий звук доселе безмолвного приемника, который остался на максимальной громкости со времени экспериментов со связью. От неожиданности они подскочили. Сергей машинально приглушил динамики. С недоумением посмотрел на капитана.

Ти-таа-ти-ти, — негромко звучало сквозь фоновый треск Солнца, и эта незатейливая мелодия звонко отдавалась у каждого в голове.

Сазонов очнулся первым. Мгновенно нажав кнопку экстренного сбора экипажа, он обернулся к Сергею, не в силах сдержать свою радость.

— А вы говорите — вымерли все! — сказал он, широко улыбаясь.

В рубку влетел уже нетрезвый Женька.

— Что?... — взволнованно начал было он, но, увидев мелькание индикаторов родного пульта связи и услышав сигнал, понял все. Не присаживаясь, он быстро пробежал пальцами по клавишам управления.

— Это с Марса, — прошептал Евгений. — Мы не одни, мужики, — радостно выдохнул он.

— Женька, постарайся с ними связаться, — предложил Сазонов и вопросительно посмотрел на Сергея.

— Попробую собрать из двух пультов один, — ответил Сергей, поняв немой вопрос капитана. — Но нам ведь все равно пока неизвестно, исправны ли двигатели, и вообще — можно ли их включать?

— Рано или поздно все равно пришлось бы этим заняться, — сказал капитан. — А я пока накидаю маршрут.

— Не забудь поправку на тринадцать тысяч лет, — напомнил возбужденный Женька.

И на корабле воцарилась суета.

Сергей торопливо собирал из двух нерабочих систем управления межпланетными двигателями один рабочий. И делал он это элементарной заменой неисправных модулей одной системы на исправные с другой. Капитан прокладывал курс, учитывая изменения в расположениях звезд, фактически создавая всю местную лоцию заново. Женька пил очередную чашку кофе, обжигаясь и ругая себя за то, что так набрался, попутно выведя во весь большой экран ту область Марса, откуда шел сигнал, и пытаясь найти хоть какие-то следы искусственного происхождения.

Через полтора часа все было готово.

Пробный пуск двигателей проходил с большим напряжением. Ведь именно они первыми соприкоснулись с антивеществом и что с ними произошло — было неизвестно. А для детальной проверки у экипажа не было соответствующих инструментов. Им оставалось только одно — рискнуть. Что они и сделали. И двигатели их не подвели.

Грузовой корабль "Атлант", натужно работая в непривычном для себя режиме, медленно пересекал пояс астероидов.

В рубке было тихо.

Так и не протрезвевший Женька, наотрез отказавшийся уходить в каюту, мирно спал в своем кресле.

Сергей с капитаном вполголоса переговаривались между собой.

— Ты думаешь — это цивилизация? — шептал Сергей.

— А что это еще может быть? — удивленно переспросил Сазонов.

— По характеру сигнала — больше похоже на дежурный маячок. Да и на наши попытки связаться с ними ответа ведь не последовало. Возможно, это какая-нибудь заброшенная техника? — высказал свои сомнения Кузнецов.

— Маловероятно, — неопределенно покачал головой капитан. — За такой срок любая техника выйдет из строя.

Но тут Женька резко всхрапнул, немного поворочался, пробурчал что-то, и снова мирно засопел. Подождав, пока Евгений окончательно затихнет, Сергей и капитан продолжили свой тихий разговор.

— Считаешь, местная цивилизация нас засекла и теперь дает нам знать? — спросил Кузнецов.

Сазонов кивнул.

— Но тогда они ведь должны были нам ответить!? — выразил свои глубокие сомнения Сергей.

— А может, они нас не понимают? — возразил капитан, настаивая на своей версии. — Может, они еще не смотрели данные своего сигнального автомата? Может, они ждут ответа на другой частоте? И вообще, какой ответ, как он должен выглядеть? Мы ведь не знаем.

Убийственно пронзительный сигнал тревоги прервал их мирную беседу. Случилось какое-то ЧП. И судя по всему — очень серьезное.

Метеоритная атака.

Уже привыкший к неожиданностям Сазонов быстро глянул на аварийные индикаторы.

— Метеоритная атака, — бросил он.

Что-то внутри неисправного пульта управления энергично защелкало в тщетной попытке увести корабль в сторону.

На большом экране пока еще светилась маленькая неприметная точка. Но они знали — она представляет собой огромный поток камней, летящих прямо на них с бешенной скоростью, и скоро эта точка заполнит собой весь экран.

Капитан с сожалением посмотрел на бездействующий главный пульт. Он бы хоть подсказал, в какую сторону уводить корабль, выдал бы траекторию потока. Сообщил бы какова его мощность. А так... Руками рассчитать все это — не успеем. Судя по аварийному сигналу ясно только одно — с этим потоком противометеоритная защита не справится, о чем техника и пыталась предупредить экипаж.

Решение пришло быстро.

— Серж, — резко проговорил Сазонов. — Отцепи какой-нибудь грузовой модуль, и запрограммируй его стыковочные движки, чтобы он нас закрывал собой, пока мы произведем маневр — развернемся дюзами к потоку. А еще лучше — парочку модулей.

— Понял, — так же быстро проговорил Сергей, по привычке делая шаг в сторону центрального пульта, потом махнул рукой и побежал в грузовой отсек. Мысли его уже были заняты поиском вариантов — какие модули лучше всего выбрать. Не успевший как следует протрезветь Женька, до которого спросонья не все еще дошло, почему-то пыхтел сзади, то и дело налетая на двери и углы, недовольно чертыхаясь, но упрямства ему было не занимать, и он не отставал.

Энергично пробежавшись по длинным запутанным коридорам гигантского грузового отсека, Сергей, с непривычки запыхавшись, остановился перед автономным пультом управления седьмым модулем. Привычным движением быстро открыл крышку, принялся программировать на отстыковку и зависание. И в этот момент налетела первая волна потока, которая, как известно всем штурманам, состоит из мелких осколков, предупреждая о приближении более крупных.

От неожиданно сильного удара Сергея отшвырнуло к противоположной стене, больно ударив височной частью. В глазах у него потемнело. Если это — мелочь, с ужасом промелькнуло у него, то каков же тогда крупнячок?

Из коридора вполз Женька, лихорадочно блестя возбужденными глазами.

— Серега, не успеваем, — зло прохрипел он, поднимаясь на ноги. — Займись шлюзами. А я — к своим. — И с этими словами он стремительно нырнул в соседний шестой модуль.

— К каким своим? — удивленно крикнул вдогонку Сергей, вновь оказавшись у пульта и включая отстыковку седьмого модуля. — Ты о чем?

— К жене и детям, — глухо донеслось из глубины шлюза, после чего Кузнецов услышал знакомый звук задраивания люков.

Он понял все.

— Женька, не надо! — крикнул Сергей, собираясь броситься следом пока двери еще не закрылись. — Назад! — Но следующий удар снова сбил его с ног. Поднявшись, он в бессильном отчаянии увидел, как загорелся индикатор отстыковки — модуль уже отошел от корабля.

— Скафандр надень! — в бессилии крикнул Сергей по внутренней связи. — Женька, слышишь меня?

— Да слышу, — как-то спокойно донеслось в ответ.

Прикрытый двумя состыкованными грузовыми модулями корабль быстро произвел маневр, и теперь метеоритными пушками расстреливал долетающие до них камни. Основная часть потока рвала их слабую защиту как тряпки. А часть — сгорала в пламени корабельных двигателей.

Взяв управление одной из многочисленных пушек на себя, Сергей выборочно расстреливал только крупные камни, пропуская мелочь.

— Женька, Женька, — только шептал он в бессилии, боковым зрением видя на экране, как грузовые модули рвет на части стремительный поток камней.

И только долетавшие до них метеориты скользящими ударами безболезненно сотрясали прочный еще корпус старого корабля.

Поток прекратился также внезапно, как и налетел. Вдруг резко стало тихо. Космос опустел.

— Все, наверное, — прошептал мокрый от пота капитан.

Они оба неотрывно смотрели на разбитые модули, жалко болтающиеся в космосе. Как вываливается из рваных дырок груз, как медленно отваливаются куски обшивки.

Секунд двадцать они внимательно следили за космосом, попутно пытаясь связаться с Женькой. Но эфир молчал.

— Я — за ним, — выдохнул Сергей, отрываясь от управления пушкой.

Капитан кивнул.

— Я тебя прикрою, — сказал он. — Если еще что-то осталось.

Не тратя время на долгую пристыковку модулей обратно, Кузнецов, маневрируя движком скафандра, облетал шестой модуль, ища, где же можно влететь внутрь. Корпус был сильно изодран, но рваные края не позволяли воспользоваться этими отверстиями.

Но вот наконец подходящее пробоина была найдена. Сергей осторожно влетел внутрь, освещая путь фонариком. Кругом царила разруха, рваные острые края погнутого железа. Плавал мусор разбитых грузовых секторов.

Осторожно, чтобы не повредить скафандр, Кузнецов, проплывая разбитыми коридорами, добрался до пультовой камеры.

Вроде цела.

Сергей неуверенно постучал фонариком в стенку. Сердце его бешено колотилось.

Прошли секунды словно часы, пока он услышал ответный стук, который таким облегчением навалился на него.

— Ну я тебе покажу! — вырвалось у Сергея. — Гусар нашелся!...

— Он жив, капитан, — выдохнул Кузнецов по связи.

— Ну слава богу! — облегченно прозвучало в ответ. — Воздуха ему хватит?

— Пультовая цела. Герметизация, судя по всему, не нарушена.

— Ну тогда стыкуй модули. Здесь на месте его извлечем.

— Хорошо, — согласился Сергей. — Только я думаю, седьмой надо оставить. Разбит сильно. Не сможем пристыковать.

— Хорошо, — помедлив ответил капитан.

И вот в разной степени перебинтованный экипаж в полном составе снова собрался в рубке.

— Как мы их-то, а?! — радостно говорил Женька в азарте блестя глазами, ерзая в кресле и энергично потирая руки.

— Наказать бы тебя, — добродушно улыбался капитан, выставляя водку на обширную поверхность бездействующего пульта.

— Вот-вот, — вторил ему Сергей, потирая через бинты ушибленную голову.

Возбужденный Женька только ухмылялся.

— А мы его водки лишим! — осенило Кузнецова.

— А я и сам не буду, — вдруг огорошил их всех радостный Женька, с нескрываемым удовольствие разглядывая их обалдевшие лица.

— Ты что? Заболел? Переволновался? Что с тобой? — растерялся Сергей.

— Надо быстрее исправлять корабль, — сказал Женька серьезно. — Его повреждения. И дуть дальше. К Марсу.

— Да уж, — покачал головой капитан, отставляя третий стакан в сторону и разливая водку в два оставшихся. — Давно надо было тебя так полечить — столько бы водки сэкономили.

Женька снова радостно засмеялся.

Сергей вернул стопку на место.

— Он же все еще в шоке, — прошептал он капитану.

Сазонов кивнул и наполнил ее водкой.

— Ну что, будем?! — спросил он, поднимая свой стакан.

— Мужики! — возмутился Женька, отодвигая руку Сергея. — Я же сказал что не буду!

— По одной. За здоровье, — мягко надавил Кузнецов. — И все на этом.

Женька помялся. Улыбка так и не сходила с его лица.

— Ну хорошо, — наконец решился он. — Но только по одной!

Остальные дружно кивнули.

Выпили.

Несколько секунд молчали, занюхивая и закусывая.

— Дмитрич, — первым нарушил молчание Сергей, — на моей памяти сроду такого не было. Столкновение с метеоритным потоком вообще редкость. А тут — такая мощная группа!

— Наличие таких больших блуждающих потоков свидетельствует о какой-то глобальной катастрофе, произошедшей в нашей системе, — задумчиво ответил капитан, с грустью глядя на экран, на котором седьмой модуль, жалкий, разбитый и разорванный, медленно уплывал от своего корабля в черноту космоса. Вместе с ним уплывала и частичка чего-то до боли родного и близкого. И смотреть на экран было невыносимо, словно они все только что предали близкого друга.

— Первые наши потери, — сказал Сазонов ни к кому не обращаясь.

— Словно здешний мир упрямо не хочет, чтобы мы высадились на Марсе, — выговорил наконец-то посерьезневший Женька, потирая перебинтованную грудь.

Неожиданная находка.

Выйдя на геостационарную орбиту, "Атлант" завис над тем участком Марса, где располагался таинственный источник.

— Ну что, мужики, — грустно говорил Сазонов, наблюдая, как Леднев с Кузнецовым рассаживаются в капсуле. — Оружия я дать вам не могу — его просто нет. Так что будьте там поосторожнее — мало ли что... Брошенные автоматы, ловушки, оставшиеся с войны, если такова была, да мало ли еще какой гадости...

— Говорил уже, — хмуро отмахнулся Сергей.

— Вам-то что, — криво улыбнулся капитан в бороду. — А каково мне будет в этом мире остаться совсем одному? Обо мне-то тоже подумайте!

Сергей внимательно посмотрел на командира.

— Ладно, — серьезно кивнул он. — Постараемся.

— Все будет в полном порядке, — подбодрил из-за спины Леднев.

Капсула, следуя строго по пеленгу, медленно приближалась к неприветливо чужой поверхности Марса. Словно и не было никакого освоения планеты, крупных городов, рек и озер, зеленых рощ... Одна только бескрайняя красновато-коричневая каменистая пустыня.

— Слушай, — промолвил Евгений. — Вообще никаких следов искусственного происхождения.

— Не нравится мне все это. Наводит на мрачные мысли.

— Вот-вот. Кстати, атмосфера разряжена. Сплошная углекислота.

— Я ничего другого и не ожидал.

Они медленно опустились на поверхность. Подождали, пока осядет поднявшаяся пыль. Осторожно вышли из капсулы.

— Да, первозданная чистота, — мрачно протянул Сергей, грустно пиная камни под ногами. — Кто бы мог подумать. — Он медленно выкатил из капсулы небольшую грунторойку, позаимствованную им из груза михайловской экспедиции, которая, экспедиция то есть, закончила свои глобальные исследования у Веги и возвращала оборудование обратно.

— Если уж и не тринадцать, то тысяч десять явно прошло, — с горечью произнес Евгений.

Они подошли к той точке, откуда примерно шел сигнал. Женька посмотрел на экран миниатюрного пеленгатора. Поводил приборчиком из стороны в сторону, определяя максимальный импульс.

— Вот здесь, — ткнул он ногой.

Они посмотрели на ровный участок песка, зачем-то поковыряли его ботинками.

— Однако придется копать, — разочарованно заметил Женька, явно ожидающий увидеть под тонким слоем песка какой-нибудь вход в подземелье.

Сергей молча подкатил копальный агрегат. Настроил программу. Включил. Машина неторопливо и методично заработала, а они сами сели в сторонке. Прямо на небольшой барханчик.

— Ты был на Марсе? — спросил Женька, бесцельно подбирая из песка небольшие камушки и кидая их в грунторойку.

— Как-то не доводилось, — вяло ответил Сергей. Окружающий ландшафт вблизи создавал очень уж тягостное ощущение и во встречу с цивилизацией уже совсем не верилось.

— А я один раз слетал на местный курорт, — задумчиво сказал Женька. — С женой и детьми…

Он замолчал и Сергей не стал его расспрашивать.

Внезапно машина остановилась, прокопав не более метра.

— Что-то нашла, — сказал Сергей, поднимаясь. — Сиди здесь, — обернулся он к Женьке. — На всякий случай. Я один посмотрю.

— Нагнетаете вы с командиром, — проворчал Женька, но остался на месте.

— Дмитрич, что-то есть, — сообщил Сергей по рации, заглядывая в яму.

— Вижу, — ответил капитан. — Серж, будь осторожен.

Откопанный предмет оказался старым массивным люком, больше напоминающем наклоненные ворота. Сергей перенастроил программу и грунторойка зубом ковша решительно уцепилась за массивное кольцо. Натужно заработал двигатель и из образовавшегося отверстия дыхнуло волной выходящего изнутри воздуха, чуть не сбив Сергея с ног.

— А вот и следы человеческой жизни, — усмехнулся подошедший Евгений, заглядывая в темноту провала. — Вон даже ступеньки виднеются.

— Это-то меня и удивляет, — сказал Сергей. — Честно говоря, я ожидал чего-то более серьезного. Ну что? Пройдемся?

— Дмитрич, мы спускаемся, — передал Женька на корабль.

— Хорошо, — сказал Сазонов. — Сооружение похоже на военное, будьте предельно внимательны.

Осторожно идя друг за другом, они с тяжелым чувством разглядывали встречающиеся на пути помещения. Здесь явно была бойня. Причем, судя по разрушениям, защитники довольно долго и упорно оборонялись, не желая сдаваться на милость победителям.

— Ну, куда теперь? — тихо спросил Евгений, останавливаясь перед разветвлением.

Сергей посмотрел на пеленгатор.

— Влево, — сказал он.

Женька молча кивнул и, отведя рукой покореженные балки, осторожно направился в темный проем. Сергей шагнул следом и тут же уперся в спину Леднева.

Посередине небольшого помещения, слегка помигивая красно-желтыми огоньками, стояла небольшая прямоугольная конструкция, сильно похожая на древнеегипетский саркофаг.

Саркофаг.

Марсианский контейнер тускло поблескивал в самом центре максимально освобожденного пятого отсека. Сергей деловито суетился вокруг, манипулируя замысловатыми приборами. Леднев сидел в сторонке на овальных, без углов, ящиках и, по-детски болтая ногами, вел сверху неторопливую беседу.

— Зачем мы его вообще приволокли на корабль? А вдруг это мина? — скептически поинтересовался он.

Сергей поднял голову.

— Мина, простоявшая заряженной столько тысячелетий?

— А что, находили же боезаряды задолго после Второй Мировой войны?! В полной боевой готовности!

— Ничего, — усмехнувшись успокоил его Сергей. — Она столько тысячелетий простояла, день-два для нее пустяк. К тому же, видишь же, делаю все возможное — не касаюсь, не кашляю, не стучу. И ты будь добр — разговаривай потише и не делай резких движений.

— Ну вот, успокоил, — шутливо откликнулся Леднев, но принял его слова всерьез и на всякий случай перестал болтать ногами.

Некоторое время оба молчали. Сергей всевозможными датчиками снимал во всех мыслимых и немыслимых спектрах и режимах показания приборов и пичкал этой информацией бортовой компьютер, которому в свою очередь этого было мало, и он требовал все больше и больше.

— Интересно же, — наконец произнес Сергей, запустив очередную линию. — Для чего-то сделали ведь такую сложную конструкцию? Что-то же она в себе хранит?

— А может, это деталь реактора? Или какая-нибудь местная батарейка? — сверху подал голос Евгений.

— Все может быть, — пожал плечами Сергей, наблюдая за экраном сканера. — Ну а вдруг мы все-таки правильно поняли смысл знаков на корпусе, что там хранится живое существо? — Он с каким-то азартным любопытством взглянул на Леднева. — Разбудим — оно нам прояснит ситуацию. А?

— Честно говоря, — скептически заметил Евгений, — даже не представляю, каким это образом? Мировая история саркофагов что говорит? Пакуют обычно каких-либо местных тиранов. Выползет этакий монстр и начнет нас тут строить в две шеренги.

— Ну, ты уж больно мрачно смотришь на вещи, — покачал головой Кузнецов, пристраивая к саркофагу прибор для просветки гамма-лучами.

— Хорошо, — пожал Женька плечами, — не монстр, а гений. Ну и что? Что нам это даст? Знания? А что нам с ними делать?

— Ты считаешь — наш переход уже необратим?

— В природе все процессы необратимы — из пепла нельзя вернуть сожженное дерево, так же как и из человека нельзя получить выпитый и переваренный им коньяк.

Сергей вдруг засмеялся.

— А ты, оказывается, пессимист!

— Нет, я просто реально смотрю на вещи, — очень серьезно ответил Евгений, не принимая шутливого тона.

— Не столько реально, сколько упрощенно, — возразил Сергей, подсоединяя прибор к компьютеру и запуская программу сканирования.

— Ты так думаешь?

— Конечно. — Кузнецов внимательно просмотрел отклики БК, что-то там у себя поменял в расположении приборов, что-то понажимал на сенсорных клавишах, и поднял к Ледневу голову. — И пепел, брошенный в землю, рано или поздно трансформируется в дерево, и новая рюмка коньяка содержит в себе что-то, что пили наши далекие предки.

Леднев покачал головой.

— Нет, — печально ответил он. — К нашей ситуации это никак не относится.

— Как знать, — пожал плечами Сергей, увеличивая мощность гамма-лучей и запуская программу сканирования заново. — Не знаю, как у вас в детстве, а нас в детском садике часто пичкали сказкой о двух лягушках, попавших в банку со сметаной. Слышал?

Евгений утвердительно кивнул.

— И она с тех пор въелась в меня, — продолжил Кузнецов, проверяя работу магнитных датчиков. — Приучила бороться до конца. Так сказать — на живом примере.

— Я и не предлагаю сидеть сложа руки, — заметил со совего места Леднев. — Просто рассуждаю вслух, спорю. А в спорах, как известно, рождается истина.

— Странные у тебя рассуждения, — усмехнувшись, покачал головой Сергей, оторвавшись от работы и посмотрев на Женьку. — Лучше бы подключил к исследованию медицинскую линию.

— В смысле?

— Ну-у, — протянул Сергей. — Я бы, например, перед лицом глобальной катастрофы постарался сохранить какие-либо микроорганизмы, гены, клетки... Тебе, как медику, наверное, лучше знать, что следует сберечь в таких случаях, чтобы случайно уничтоженную жизнь можно было снова восстановить.

— Интересная мысль, — насторожился Леднев, спрыгивая на пол, и по-новому посмотрев на контейнер. — А ты не боишься, что оттуда полезут вирусы, против которых мы будем бессильны?

— Женька, хватит меня пугать, — не выдержал Сергей. — Ясно, что вскрывать будем в полной герметизации со всеми степенями защиты. И потом, зачем землянам перед катастрофой сберегать опасных вирусов?

— Версии две, — начал Кузнецов, когда все втроем собрались в кают-компании корабля. — Первая — мина-ловушка на боевом взводе. Версия вторая — контейнер с микроорганизмами. Бортовой компьютер пока молчит, зараза. Боюсь — не осилит задачку — не для этого он создан. А пусковой механизм саркофага локализован.

— Да, только вот что он запустит? — находясь все еще в мрачном состоянии духа, произнес Леднев со своего места.

— Не вскрыв, не узнаем.

— Серж, — обратился Сазонов. — Может я, конечно, и перестраховываюсь, но ты еще раз проверь качество защиты отсека. Не в службу, а в дружбу.

Сергей улыбнулся.

— Все будет в порядке, — кивнул он. — Защита, конечно, не боевого крейсера, но кое-что она выдержит. По крайней мере все известные ситуации в ней запрограммированы. И, как минимум, начало ядерного распада отследится, и если не загасится, то саркофаг, либо сам отсек, просто выдавятся за борт корабля. Непонятно что вы все так зацепились за теорию мины?

— Такая глобальная катастрофа не с пустого места возникла. Была же какая-то причина. Так что мало ли что...

— Хорошо, — посерьезнел Кузнецов. — Я буду в рубке, сам прослежу за защитой. На тот крайний случай, когда человеческая интуиция почувствует опасность, а приборы промолчат. Эта штука все-таки продукт другого мира и наши ситуации ей неподвластны. Если что-то почувствую неладное — сразу отстрелю отсек. А вскрывать — вы уж тогда сами. Кто из вас этим займется?

— Скорее всего — я сам, — спокойно ответил капитан. — У Женьки свои медицинские датчики, и свои полномочия на отстрел отсека.

В рубке повисла тягостная тишина. Всем было ясно, что эти понятия "выдавливание в космос" и "отстрел" также теперь относятся и к самому капитану.

— А может, тогда не надо? — с сомнением произнес Сергей.

Сазонов отрицательно покачал головой.

— Только вы уж не расслабляйтесь, — более строго сказал он, понимая их состояние. — Обо мне не думайте. Не хватало еще, чтобы я в случае опасности потащил и вас и корабль за собой. Если что — смело жмите на кнопки.

Ему никто не ответил, и он молча развернулся, собираясь уходить.

— Ну, ни пуха тебе ни пера, — напутствовал его Кузнецов. — Надеюсь, все пройдет хорошо.

— К черту, — традиционно ответил капитан и ушел за своим скафандром.

Два часа в страшном изнеможении Сергей просидел в пустой рубке, напряженно следя за уровнем защиты внутри пятого грузового отсека и готовясь в любую секунду нажать на кнопку аварийной очистки. Как-никак — жизнь корабля, товарищей и его самого сейчас зависела от его сообразительности и скорости реакции.

Он мучительно наблюдал за показаниями приборов, словно шахматист, анализируя быстро меняющуюся обстановку и решая — штатная это ситуация, или все-таки что-то промелькнуло не так.

Вот давление в отсеке чуть изменилось — значит герметизация саркофага нарушилась. Вот побежали анализы воздуха — никаких посторонних примесей, воздух в саркофаге оказался стерильно чистым, только процентное соотношение азота, кислорода и гелия заметно отличалось от корабельного. Вот возник небольшой радиационный фон. Сергей чуть напрягся — может такое быть? Надо решать быстрее. Или это все-таки подозрительно? Решил — может. Скорее всего, это всего лишь источник питания саркофага. А вот мелькнули анализы на микроорганизмы — отсутствуют…

Пару раз возникала совершенно непонятная ему картина, но вроде ничего угрожающего он в этом не находил и аварийных мер не принимал. Беспокоил только усилившийся фон нейтрино. Но он был уже давно, являясь как бы особенностью этого погибшего мира, последствием непонятной катастрофы.

Неожиданно замигала лампочка внутренней связи — Женькин сигнал. Кузнецов вздрогнул, по инерции погладив кнопку аварийного выброса — все это время он палец с нее так и не убирал. Глянул на часы — слишком быстро для успешного эксперимента. Наверное, что-то пошло не так. Или совсем не пошло.

— Ну что? — настороженно спросил он.

— Давай к нам, в пятый, — голос Леднева был необычайно спокойным. — Я думаю — все уже закончилось.

Сергей вздохнул с облегчением — по крайней мере, ничего страшного не произошло.

— Ты уже там? — уточнил он.

— Да.

— А я зачем вам нужен? Помогать монстров выталкивать из рубки? — Он попытался расслабиться и разрядить напряженную обстановку.

— Сам увидишь, — не поддержал его шутливого тона Евгений, что было уже странно само по себе.

Тон Леднева ему не понравился, и Кузнецов направился к саркофагу, мысленно перебирая, что же все-таки могло произойти?

— Ну, что у вас? — быстро спросил он, стремительно входя в отсек, обводя глазами застывших товарищей и открытый саркофаг. И остолбенел — в саркофаге лежала совершенно обнаженная девушка немыслимой красоты.

— Мертвая? — почему-то жутким шепотом спросил Кузнецов.

— Живая, — тоже шепотом ответил Евгений. — Спит. В анабиозе.

Сергей медленно подошел поближе и встал рядом с капитаном, изучающем внутренности саркофага. Замер, не в силах оторвать от нее взгляда.

Вблизи она оказалась еще красивее. Узкие бедра, тонкая талия, спортивная фигура, крепкая налитая девичья грудь. На вид — лет восемнадцать-двадцать. Копна черных волос, темные брови и ресницы. Худая — ребра выпирают.

— И что? Она так все эти тысячелетия и пролежала?

— Да нет конечно! — тихо прошипел Женька в ответ. — Была в какой-то консервации типа заморозки. А мы ее своими действиями и разморозили.

— А это что? — снова тихо спросил Сергей, кивая головой. На голом теле были видны следы ушибов — то ли ее пытали, то ли она жестко с кем-то дралась.

— Не знаю, — пожал плечами Евгений. — Возможно, она попала в какую-нибудь катастрофу и ее заморозили для последующего лечения. Да так и не успели. В любом случае она сама все расскажет. Если, конечно, проснется.

— А что? Может и не проснутся?

Женька снова пожал плечами. В нем уже говорил холодный рассудок медика.

— На первый взгляд — абсолютно здорова, — ответил он. — Сама должна прийти в себя. Но срок ее заточения больно уж велик. По предварительным данным — около двенадцати тысяч лет. Здесь уже трудно что-либо утверждать определенно. Да и внутренние повреждения тоже не исключаются.

И Леднев снова вернулся к своим медицинским приборам.

— Высокая, — тихо протянул Сергей, обращаясь к капитану и стараясь не мешать Евгению.

— Худовата только, — подал реплику Женька, не отрываясь от приборов.

— Молодая потому что, — возразил молчавший все это время капитан. — Кстати, фигура-то спортивная, — заметил он, наконец покончив с осмотром и отойдя от саркофага. — Может, спортсменка? Отсюда и травмы?

Женька с сомнением покачал головой.

— Непохоже, — ответил он, деловито обвешивая ее датчиками. — Впрочем, вскоре я точно все скажу.

Сергей с капитаном расположились в сторонке, забравшись на овальные ящики. И теперь уже они сверху молча наблюдали за его действиями.

Леднев быстрыми точными движениями прикреплял на тело девушки датчики, смотрел на экран, кивал каким-то своим мыслям, снова перекреплял. А Сергей неожиданно поймал себя на том, что таких девушек он никогда не встречал в своей жизни. А если бы встретил…

— Ну все, — перебил его мысли Евгений, отрываясь от своих исследований. — Готово. Это явно человеческий индивидуум. А не просто копия или мимикрия. По половому признаку — женщина.

— Это мы и сами видим, — проговорил Сазонов. — Ты давай поконкретнее.

— Внешность еще не обозначает принадлежность, — строго ответил Женька. — Масса пятьдесят четыре килограмма, рост — сто семьдесят шесть сантиметров, восемьдесят семь — пятьдесят семь — восемьдесят восемь — если это кого-то интересует, — добавил он.

— Ты лучше про повреждения… — заметил капитан.

— Они отнюдь не спортивного характера, — неопределенно ответил Женька. — На лицо явные побои, либо, я бы даже сказал — пытки. Повреждены легкие, сломаны два ребра, отбиты почки.

— И что все это значит?

— Точно знаю только одно — она умирает. Рана в легких смертельна. Можно сказать — она уже умерла.

Сергей ошарашено посмотрел на девушку. В глаза почему-то бросилась маленькая родинка под левым соском, необычной треугольной формы. Сердце его сжалось.

— Точно? — спросил он ужасно волнуясь.

— Абсолютно, — обречено кивнул Леднев.

— Вот-те на! — удивился капитан. — Выходит — только нашли собрата по разуму, как тут же его и потеряем?

Сазонов внимательно посмотрел на Сергея, на Женьку.

— Прооперировать сможешь? — спросил он.

Евгений обалдело посмотрел на капитана.

— Я же не хирург, — ответил он растерянно.

— И что теперь — смотреть как человек медленно умирает?

Молчание.

— Евгений — сделай, что сможешь, — строго сказал капитан. — Она ведь уже ничего не теряет.

— Ага, зато ее смерть ляжет на меня одного, — хмуро возразил Леднев. — Впрочем, конечно, сделаю все, что смогу.

Он все так же хмуро посмотрел наверх.

— Ну а вы что там расселись? — недовольно спросил Евгений.

— А что нам делать?

— Дмитрич, ты дуй в библиотеку. Найди там видеокристаллы по хирургии грудной клетки. А ты, Серж, прикати сюда стол из кают-компании. Заодно будешь моим ассистентом.

Экипаж, имея перед собой конкретную цель, забегал, засуетился. Вскоре "операционная" была готова. Ужасно волнуясь, Леднев с Кузнецовым подошли к саркофагу.

— Ну, беремся? — неуверенно скомандовал Евгений. Оба они были в белых комбинезонах. Руки тщательно вымыты.

Кузнецов только кивнул, проглотив застрявший комок в горле и нерешительно протянул руки, чего-то боясь. Очень осторожно, с удивлением заметив как дрожжат его пальцы, он дотронулся до иноплянетянки и непроизвольно вздрогнул, ожидая чего угодно. Девушка была холодной, но не ледяной.

— Быстрее! — поторопил его Евгений. — Время!

Сергей засуетился, подсунул правую руку под голову инопланетянки, взял ее за подмышки, приподнял, стараясь, чтобы голова ее не болталась. Женька приподнял за ноги. Капитан ухватился за талию.

— Раз-два, взяли! — скомандовал мокрый от волнения Женька и они дружно приподняли ее над ложем саркофага и быстренько перенесли на стол.

— Полотенце! — снова скомандовал Леднев и Сергей быстренько вытер ему лицо чистой салфеткой.

Бледный как смерть Женька, с белой повязкой на лице, приподнял девушке веки, заглядывая в ее зрачки.

— Глаза огромные, я таких и не видел, — пробормотал он. — И белки глаз у нее необычные. Голубые. Посмотришь? — повернулся он к Сергею.

Но Кузнецов отрицательно замотал головой — почему-то дотрагиваться до нее было страшно.

— Ну что ж, — еле слышно произнес Женька. — Тогда начнем, пожалуй. — И он дрогнувшей рукой взял скальпель из рук Сергея.

Сергей с ужасом смотрел, как острый скальпель легко разрезает тонкую кожу девушки.

— Зажим, — сказал Женка, закончив надрез.

Сергей подал. Руки его дрожали.

— Это тебе не в приборах ковыряться, — сухо произнес Леднев, мельком заметив это.

Он аккуратно развел края кожи, обнажив кровавую красноту внутренностей. Открылись сломанные ребра, одно из которых проткнуло легкое.

Евгений посмотрел на экран.

— Дмитрич, — сказал он. — Перелестни страницу.

Капитан торопливо исполнил его указание.

Вздохнув, Женька решительно раздвинул ребра девушки, открывая легкие. Брызнула кровь…

И вот все наконец-то было закончено.

Невероятно бледный Сергей поспешно снимал с себя белые медицинские одежды, забрызганные человеческой кровью. Его тошнило.

— Дмитрич, у нас водка еще есть? — устало спросил Евгений.

Капитан кивнул.

— А ты знаешь, это оказывается гораздо легче, чем я думал, — произнес Леднев. Впрочем, его тоже мутило.

— Мужики, вы только не теряйте сознания, хорошо? — заволновался капитан, поспешно наливая медицинский спирт в две мензурки. — Выпейте пока. А я за закуской сбегаю.

Сергей с Женькой выпили, даже не поморщившись. Девяносто шести градусная жидкость прошла как вода.

Одновременно сели на ящики.

— Будет жить? — еле слышно спросил Кузнецов.

— Должна, — неуверенно ответил Евгений. — Что ж мы, зря все это делали? — Он с трудом поднял ставшую вдруг безвольной руку, показывая на операционный стол. — Надо будет еще регенераторы к ней прицепить. Для быстрого заживления.

— Здесь оставим?

— Скажешь тоже?! — возмутился Леднев. Под действием спирта бледность потихоньку проходила, голос креп и движения постепенно оживлялись. — Перенесем в какую-нибудь каюту. В наших кроватях столько всего медицинского натыкано, в миг ее излечат!

— Ее же нельзя тревожить?! — удивился Сергей. — После такой операции!

— А что делать? — ответил Женька, пожимая плечами. — Технику из каюты сюда мы не перетащим. Так что придется рискнуть.

— А в чью? — спросил Кузнецов. Лишних помещений у них на корабле не было.

— В ближайшую, естественно, — вяло усмехнулся Евгений и у Сергея мурашки пробежали по телу. Ближайшая каюта была его и мысль, что инопланетянка будет лежать на его кровати, почему-то взволновала его.

— А я где? — растерялся он.

— Можешь — в кают-компании. Но лучше, конечно, у меня. Я потеснюсь. Согласен? — Кузнецов вяло кивнул. Ему было все равно. — Организую топчан. Будем спать по-очереди, чтобы никому обидно не было.

Сергей снова кивнул.

— Катим до каюты, — продолжил Женька. — А там осторожно переложим.

Вернулся капитан.

— Живы? — спросил он.

— Как видишь, — одновременно пожали они плечами, продолжая сидеть.

Дмитрич протянул бутерброды.

— Будете?

Они снова одновременно покачали головами — нет.

— Ну тогда я себе налью, — сказал он, беря склянку со спиртом.

— А тебе-то зачем? — искренне удивился Женька.

— А я что по вашему — железный? — с какой-то даже обидой в голоске произнес капитан.

— Честно говоря, мы так и думали, — впервые улыбнулся Евгений. Встал, посмотрел на Сергея. — Ну что? — спросил он. — Покатили?

Подкатив стол с девушкой к спальному кокону в каюте Сергея они остановились, решая, кому сподручнее ее переложить — так как втроем было уже неудобно — слишком тесно.

— Серж, давай, — предложил капитан. — Твоя каюта, тебе и карты в руки.

Сергей неуверенно посмотрел на обнаженное тело незнакомки, на свежезаклеенные послеоперационные полоски, осторожно просунул руку ей под ноги, обжигаясь о ее тело. Потом, вспотев, медленно подвел руку под худенькую спину.

— Голова же будет болтаться, — сказал он прежде чем поднять ее, замерев в дурацком полусогнутом положении.

Женька согласно кивнул.

— Я ее тебе на плечи положу, — деловито сказал он.

Сергей аккуратно приподнял хрупкое тело. Там, у саркофага, его руки наливались свинцовой тяжесть, а сейчас она оказалась на удивление легкой. Он мягко прижал ее к себе и Леднев, придерживающий голову девушки, осторожно положил ее на плечо Сергею и ее густые волосы тут же защекотали ему лицо. От нее приятно пахло. Медленно переступая ногами, он развернулся и почему-то торжественно уложил ее на свою собственную кровать. Фиксаторы автоматически защелкнулись.

— Ты их перестрой, — посоветовал Женька. — А то она проснется, а выйти не сможет. Представляешь ее состояние?

Кузнецов согласился с этим доводом.

Евгений, между тем, вручную прикрепил систему регенерации.

— Мало ли что, — шепотом объяснил он свои действия. — Может, наша медтехника не определит ее как нормальное человеческое тело, и не включится?

Присел на корточки, включил локальный экранчик, понаблюдал за цифрами.

— Все в порядке, — наконец произнес он вставая. — Приборы приняли ее за свою.

И на душе у всех отлегло, словно тяжелый груз свалился с души.

Никто из каюты не уходил и не собирался. Все втроем стояли у кровати и молча смотрели на изрезанную и забинтованную, но все равно необычайно красивую незнакомку.

Наконец Сергей укрыл ее своей простыней.

— Словно из сказки, — почему-то выдохнул он, прислушиваясь к ее ровному дыханию. — Спящая красавица.

— И три богатыря, — улыбнулся Сазонов.

— Серж, а ты ее поцелуй, — прошептал, усмехаясь, Евгений, проверяя, как сработали регенераторы. — Она и проснется. Старое проверенное веками средство.

Марсианские поиски.

Проутюжив окрестности Марса в радиусе трех сотен километров, просветив грунт и проанализировав почву, они вернулись ни с чем. Никаких подземных коммуникаций, никаких посторонних источников тепла.

Женька, как обычно, встретил их у шлюзов. Правда, азарт в его глазах давно уже погас.

— Ну что? Мы здесь все-таки одни? — криво усмехнулся он.

— А девушка? — тоже вопросом и тоже невесело возразил капитан, проходя мимо.

— Это случайность, — передернул плечами Евгений, пристраиваясь рядом с Сергеем. — Чудо. А чудеса, как известно, бывают только в единственном числе. И раз в сто лет.

— Как она, кстати? — перебил его Сазонов.

— По-прежнему в коме. А так — синяки и раны потихоньку затягиваются. Что обнадеживает.

— Ты определил возраст конструкции?

Женька кивнул.

— С ним какая-то ерунда творится, — сказал он. — Я взял пробы с разных мест. Так вот углеродный анализ говорит, что им тринадцать тысяч лет, а анализ диффузии вещества — что созданы совсем недавно. Нет четкой картины.

— Точно? — заинтересованно спросил капитан.

— Абсолютно, — равнодушно кивнул Женька.

— О чем-то подобном я где-то читал, — пробормотал Сазонов. — Ладно, я в библиотеку, — сказал он, сворачивая в сторону.

Некоторое время Леднев с Кузнецовым шли молча.

— Ладно, Серж, принимай вахту. Я — к себе, — сказал Женька. — Все равно все бессмысленно, — вяло добавил он, устало махнул рукой и скрылся в медлаборатории.

Кивнув ему в след Сергей направился к рубке, но шаги его почему-то становились все неувереннее и неувереннее. Пока он наконец-то не остановился. Постояв несколько секунд в раздумье, он вернулся к своей каюте. Замялся на пороге, неуверенно приоткрыл дверь.

В полумраке в спальном коконе лежала девушка. Легкий синий свет медицинской лампы освещал ее спокойное лицо, тонкий аристократический профиль, фиолетовые чуть припухлые губы. И Сергею вдруг нестерпимо сильно захотелось поцеловать их. И от этого желания ему стало жарко, а сердце бешено заколотилось. "Поцелуй, она и проснется!" — прозвучал у него в голове насмешливый Женькин голос. И испугавшись собственных мыслей Сергей поспешно закрыл дверь.

Когда капитан заглянул в рубку, Кузнецов сидел у большого экрана и задумчиво смотрел на звезды.

— Вот, — почему-то виновато произнес он. — Наконец-то смог взглянуть на них как следует.

— Ну и как?

— Фактически, только сейчас увидев все эти основательно перекореженные созвездия, осознал, как все-таки много времени прошло! — грустно сказал Сергей.

— Да уж, — согласился капитан. — Лучше один раз увидеть самому, чем сто раз услышать от других. Как у тебя обстоят дела с шестым модулем? — спросил он.

— Дырки потихоньку заделываю. Сам же видел как его потрепало.

Капитан задумчиво кивнул.

— Знаешь, я тут подумал, — сказал он. — Надо при следующих поисках задействовать датчики на живые организмы.

— Думаешь, будет толк? Мы же на тепло проверяли?

— Все надо попробовать, — пожал плечами капитан. — К тому же сам знаешь — живое, это не обязательно тепло, и не обязательно белок.

— Это уже Женькина епархия, — заметил Сергей.

— Вот про это я и хотел с тобой поговорить.

Капитан сел.

— Он заперся у себя в лаборатории. Ни на стук ни на вызовы не отвечает. Боюсь, теперь появится не скоро. Спиртом поди пытается заглушить внезапную потерю всех своих близких.

И у Сергея, после этих слов, тоже перед глазами вдруг возникло озабоченное лицо матери. "Куда же ты?" — спросила она тогда, стараясь скрыть подступившую обиду. — "Я же ждала тебя. Оладьи вот напекла. Горячие ведь?! Вкусные.". А он ушел. Торопился на встречу со школьными друзьями. "Не в еде ведь счастье!" — весело ответил он тогда… И Сергей понял, что сейчас бы тоже не отказался от рюмки водки.

— А может, с ним уже что-то случилось? — озабоченно спросил он. — Может, пора взламывать дверь?

— Сходи, проверь его, — предложил капитан. Он держался лучше всех, хотя там, на той Земле, у него тоже осталась семья, дети. — Может, он тебе и откроет. Хотя я и уверен — просто глушит тоску и не хочет никого видеть.

— Сопьется, — заметил Сергей.

— Лучше уж это, чем постоянная изматывающая депрессия. Так и до мыслей о самоубийстве недалеко.

Депрессия.

Медлаборатория была заперта изнутри и на стук, как и ожидалось, никто не откликался. Сергей стоял в нерешительности. Может, с Женькой все-таки что-то случилось? Может, уже надо вскрывать лабораторию? Может, уже даже поздно, и они все только преступно тянут время?! — мелькали у него суетливые мысли.

Он несколько раз энергично пнул крепкую герметичную дверь, все сильнее волнуясь и нервничая.

— Эй, доктор! — прокричал он в последней надежде. — Тебе компания не требуется? В одиночку пьют ведь только одни алкоголики!

И тут замок двери тихо щелкнул и дверь осторожно приоткрылась.

— Заходи, — промолвил сильно нетрезвый Евгений, с трудом кивнув растрепанной головой.

Сергей вошел.

В лаборатории стоял крепкий запах спирта. Судя по состоянию медицинского столика, Женька пил без закуски, запивая одной водой.

Успев за такое короткое время соскучиться по компании Леднев шустро и радостно достал вторую мензурку и удивительно ловко для своего состояния наполнил ее спиртом до самых краев. Про себя он тоже не забыл.

— Что? Тебя тоже проняло? — понимающе спросил Женька, протягивая Сергею медицинскую емкость. — А я тут пытаюсь подсчитать сколько же моих поколений сменилось за это время

Сергей молча взял неудобный стаканчик. Непроизвольно поморщился — многовато все-таки алкоголя за последнее время.

И Женька это заметил.

— Серега, только водку пить по-настоящему. Без этих фокусов. Договорились? А то ты у нас ведь самый непьющий. А по владению телом ты был одним из лучших в институте.

Сергей, как и все люди того времени, с самого раннего детства воспитывался в умении управлять своим организмом, контролировать процессы, в нем проходящие, так что пить водку и не пьянеть было делом нетрудным — только и смысла в этом не было никакого.

— Давай, — Женька быстро чокнулся с мензуркой Сергея и залпом выпил.

Сергей покачал головой.

— Ну что? — обиженно проговорил Евгений, видя что вторая мензурка все еще полная. — Пей!

Главное, это сделать сильный выдох, вспомнил он Женькины наставления по питью спирта. Иначе легкие сожжешь.

Сергей шумно выдохнул, торопливо выпил, поперхнувшись. Закашлялся. Глаза заслезились, потемнело.

— На вот, запей, — Женька участливо протянул ему колбу с водой, зачем-то слегка похлопав по спине. — Извини, — добавил он, — закуски нема. Не разжился.

Сергей энергично покивал головой, не в силах сказать, что ладно уж, и без закуски обойдемся.

— Как там Дмитрич? — спросил Женька задумчиво. — Зол поди?

— Конечно, — наконец смог вымолвить Сергей. — Кстати, — сказал он хрипло, — что ты на вызовы не откликаешься?

— Отключил, чтобы не мешали. Знаешь, как было тошно? Честно говоря, пока не осушил сто грамм, так в душе все переворачивалось и выворачивалось. Так залпом и выпил. Как воду. А сейчас вроде отпустило. А что он хотел?

— Чтобы ты датчики организовал на живое, — недовольно ответил Сергей, считая, что жертва, на которую он пошел, оказалась слишком велика.

— Всего-то! — усмехнулся Женька. — Какие же вы оба все-таки наивные!? Как вы не понимаете! Ведь все это совершенно бессмысленно! Вот эта вся возня!

— Женька, извини конечно, — обиделся Сергей. — Но ты говоришь какую-то чушь.

Леднев усмехнулся пьяной усмешкой много знающего и много понимающего человека.

— Ты же видел снимки наших планет? — спросил он.

Сергей кивнул. Напоминать не стал, что разглядывали их вместе.

— Видал эти сплошные пустыни?

Сергей снова кивнул.

— А слышал, чтобы в наше время вот так запросто бросали поселения и целые планеты? Нет, — Женька утвердительно кивнул. — Такое было только в далекие времена. И то на это были веские причины в виде природных катаклизмов или глобальных войн.

— Хочешь сказать, что и с нами произошло что-то подобное?

— Война. Вторжение. Неизвестное природное явление. Или еще проще — именно так и выглядит закат цивилизаций. Короче, — решительно подытожил Женька. — Чтобы тут не произошло, мы твердо знаем только одно — мы остались совсем одни. — И он снова наполнил мензурки.

— Эх! — воскликнул Леднев с отчаянной горечью. — Сейчас бы мы уже отдыхали на Медвежьем острове! Ловили бы рыбу! Варили бы уху!

Они выпили не сговариваясь, одновременно.

— Жизнь потеряла какой-либо смысл, — грустно развивал свою мысль Евгений, словно разговаривал сам с собой. — Мы как муравьи. Они ведь тоже не могут жить вдали от муравейника. И мы также. А если и можем, то только когда знаем о существовании муравейника, можем до него добраться, но почему-то сами этого не хотим… А теперь жизнь наша стала совершенно бессмысленной. Согласись, Серж. И самый лучший выход — подорваться вместе с кораблем, не затягивать агонию.

— Ага, чтобы скрыть свой позор перед теми цивилизациями, которые здесь потом возникнут? — с сарказмом заметил Сергей.

Леднев с пьяным сожалением посмотрел на него.

— Ничего-то ты не понимаешь, — с трудом выговорил он, устало махнув рукой.

— Короче, Женька, — решительно сказал Сергей, вставая. — Пошли в восьмой. Заберем датчики. Настроишь их как положено, пока еще в состоянии. Хорошо? А то я и так с тобой много времени потерял.

Женька пьяно махнул рукой, но с места не сдвинулся.

— Закуски бы, — мрачно промолвил он, сумрачно глядя на бутыль со спиртом.

— Будет и закуска. Пошли.

Женька снова махнул. Он как-то быстро сник и осунулся.

— Я сейчас, — тихо сказал он. — Иди. Скоро приду.

— Ну смотри, — повторил на всякий случай Сергей. Женька был старше и нянькой при нем быть не хотелось. — Слово дал, — добавил Кузнецов и ушел в грузовой отсек.

— Дмитрич, датчики будут, — сообщил Сергей по браслету внутрикорабельной связи.

— Хорошо. Как он там?

— Пьет. Совершенно неуправляем.

— Наверное, надо дать ему как следует отдохнуть, — вздохнув, сказал капитан. — Пусть следующую вахту пропустит. А мы с тобой отдежурим.

— Не возражаю.

— А датчики несите в шлюзовую. Сразу и слетаю. Установлю. Я уже и места наметил.

Сергей переключился на Женьку.

— Слышишь меня?

— Слышу. — Голос Женьки был вял и заторможен.

— Встречаемся в шлюзовой. Я туда принесу.

— Что принесешь?

— Датчики, алкоголик!

— А-а-а, — пьяно протянул Женька, икнул и отключился.

Сергей шел по пустым переходам и с удивлением чувствовал, что в родном корабле вдруг стало пусто и неуютно, и даже как-то жутковато. Маленькая затерянная песчинка в безграничных просторах космоса. Конечно, пустота была и раньше. Но тогда он знал, что где-то есть Земля, где-то живут люди. А теперь ничего этого не было.

Датчики он нашел довольно легко. Достал их. Аккуратно переложил в другую упаковку — для удобной переноски. Проверил заряд батарей автономного питания.

Ощущение неуюта по-прежнему не отпускало. Но Сергей старался не обращать на это внимания, полностью погрузившись в работу. И, тем не менее, боковым зрением вдруг уловил какое-то движение в дверном проеме. Непроизвольно вздрогнул, резко оборачиваясь. По стенке коридора медленно удалялась чья-то тень.

— Женька! — выдохнул Сергей. "Какого черта его занесло в такую даль? Так далеко от камбуза?" — мелькнуло в голове. Тень, между тем, помедлив, неторопливо скрылась в боковом ответвлении.

— Женька! — снова окликнул он, выпрямляясь. Тревожные предчувствия охватили Сергея. Ведь там — главный двигатель, топливо с которых они так и не успели до конца слить. И если отключить аварийку и запустить неверный режим, то... и подумать страшно.

— Чертов самоубийца! — вырвалось у Сергея и он стремительно бросился за тенью.

Тень стояла в пультовой у приборов. Что-то там рассматривала.

— Женька! — обиженно окликнул Сергей. — Маленький что ли? Игрушку себе нашел?! — торопливо добавил он.

И тень поспешно скрылась.

Оббежав помещение и нигде не найдя Леднева, Сергей торопливо вернулся к пульту автономного управления главными двигателями и, не долго думая, быстро закодировал блок аварийной защиты, то и дело оглядываясь — не подглядывает ли где пьяный Евгений? Кодовой фразой он взял первый абзац второй главы из "Мастера и Маргариты". Это было единственное достаточно длинное, что он знал наизусть.

Теперь все три вида двигателей будут работать исключительно только по его личной команде.

Неся датчики в шлюзовую, Сергей специально сделал крюк. Заглянул в медлабораторию.

Женька все еще был здесь. Красные глаза, пьяный спокойный взгляд самоубийцы, давно уже все для себя решившего, он сидел в окружении разбросанных бутербродов, надорванных пакетиков и безобразно вскрытых консервных банок. Видать, все таки успел сбегать и за закуской, подумал Сергей.

— Какого черта ты делал в двигательном? — обиженно спросил Кузнецов. — Что за идиотские выходки? Детский сад, что ли?

Женька пьяно засмеялся.

— И ты тоже видел?

— Что? — удивленно переспросил Сергей.

— Маленьких зеленых человечков, — снова пьяно ухмыльнулся Женька.

— Да иды ты к черту! — обиделся Сергей. — Старый алкоголик!

— А тут ко мне одно привидение заходило, на тебя похожее, — хитро ухмылялся Евгений, продолжая искренне веселиться. — Жахнули с ним по сто грамм. Не чета тебе, умеет пить.

Но Сергей его не слушал.

— Ты почему не в шлюзовой? — резко спросил он.

Женька пьяно удивился, причем — совершенно искренне.

— А я тебя здесь жду! — недовольно сказал он, словно его чем-то обидели. — Вот даже за закуской сбегал. Договорились же — по одной, закусить, и в рубку. Заметь — не пил. Ждал добросовестно.

Сергей только покачал головой. Женька — медик и что с ним теперь делать — неизвестно. Если вдруг сдвиг в психике, как лечить? Спросить-то не у кого. Сумасшедший на корабле. Правильно все-таки сделал, что закрыл доступ к движкам. Надо будет с Дмитричем посоветоваться, решил он про себя.

Женька между тем нетерпеливо потянулся за бутылем, но Сергей решительно остановил его.

— Все — пошли.

— По одной, и пойдем, — еще более упрямо произнес Леднев, отдирая руки Сергея от бутылки.

— У капсулы выпьешь, — пошел на компромисс Сергей, продолжая сопротивляться. — Вместе с Лехой.

Стальная хватка нетрезвого человека вдруг ослабла.

— Тоже правильно, — внезапно согласился Евгений и, пьяно икнув, взял бутыль, достал из медицинского шкафчика третью мензурку и принялся собирать со стола закуску.

Сергей только грустно вздохнул, ожидая в дверях.

— Вот, привел, — сказал он Сазонову, заходя в шлюзовую и придерживая Леднева, который то и дело норовил на что-либо налететь или обо что-нибудь споткнуться.

Капитан с сомнением покачал головой.

— Может, подождем до завтра? — поддержал его сомнение Сергей.

— Время уходит, — поморщившись, негромко ответил Сазонов. — Если уж есть что делать, то лучше с этим не затягивать.

Сергей пожал плечами. Мол, тебе виднее.

— Вы это о чем, мужики? — пьяно встрял в разговор Леднев, с трудом расставив на стыковочный блок принесенные мензурки и бутыль со спиртом.

— Датчики сможешь настроить? — громко переспросил его Сергей.

— Да раз плюнуть! — размашисто махнул рукой Евгений. — Сейчас вмажем по пятьдесят и вперед.

Но Сазонов решительно забрал бутыль.

— Выпьем, конечно, — сказал он, мягко улыбаясь. — Но сначала датчики. Хорошо?

— Да какая разница? — обиделся Женька, решительно протягивая руку. — Сейчас... Потом... Ничего с ними не случиться!

— Сначала работа, — упрямо повторил капитан, по-детски пряча бутыль за спину.

Насупившись, Женька молча сел у коробок. Несмотря на алкоголь в крови, он ловко принялся работать руками. Делов-то оказалось совсем немного: включить, протестировать, активизировать. И вскоре Сергей с капитаном также молча принялись ему помогать.

— И охота вам заниматься этой ерундой? — пробурчал Евгений.

Ему никто не ответил.

— Глупо все это, — через некоторое время снова произнес Леднев.

И снова тишина в ответ.

— Как вы не понимаете?! — не выдержал он тишины, не поднимая головы и ни на кого не глядя. — Нам крупно не повезло из-за того, что мы не погибли сразу. Теперь мы обречены на агонию. Сначала будем агонизировать от одиночества и тоски. Потом — от нехватки еды и питья. А потом — от нехватки кислорода.

Сергей и капитан молчали.

— Да еще эта девушка! — в сердцах воскликнул он, чуть не выронив очередной датчик. — Теперь мы будем виноваты и в ее смерти тоже! Лежала бы себе в своем саркофаге, спокойно бы дождалась нормальную экспедицию... А так!... Обратно в саркофаг ее уже не засунешь! — Женька уложил последний датчик и торопливо схватил бутыль со спиртом.

— Будете? — как-то просительно посмотрел он на своих товарищей.

Они оба одновременно отрицательно покачали головами.

— Как знаете, — пьяно икнул Женька. — Хотя это и глупо.

Вздохнув, он налил себе одному, нерешительно повертел мензурку в руках.

— Ну, — сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь. — Скорей бы все это закончилось. — И осушил одним залпом.

Сергей с капитаном все также молча смотрели на него.

— Женька, иди-ка спать, — наконец промолвил Сазонов с нескрываемым сочувствием в голосе.

— Вот еще! — возмутился Евгений, упрямо покачав пьяной головой. — Я с тобой. По инструкции одному нельзя, — усмехаясь, сказал он заплетающимся языком, со стуком поставил бутыль и решительно направился к капсуле размашисто-качающейся походкой.

Но в люк он попасть не смог. Промазал, ударившись плечом о косяк. Не удержавшись упал, заскользив ногами. Перевернулся. Сел, прислонившись к теплому борту капсулы. Тупо уставился на пол.

— Серж, пакуй датчики в кассеты, — негромко произнес капитан.

Сергей кивнул и, старясь не шуметь, перенес коробки к грузовому отсеку капсулы.

Они тихо-тихо зарядили датчики.

Подошли к спящему Женьке.

— Лететь одному с долгим выходом на поверхность конечно нельзя, — задумчиво проговорил Сазонов. — Но и от него никакого толку.

— Пусть спит. Проспится — вместе слетаем, — заметил Сергей.

— Да полечу уж. Наша ситуация все равно выходит из под всех инструкций.

Сергей с помощью капитана осторожно взвалил Женьку себе на плечи. Тот пьяно забормотал что-то из инструкции по отлету капсулы.

И капитан скрылся внутри, задраив за собой люк.

Тень.

Перенеся пьяного Леднева в каюту Кузнецов осторожно уложил его в кокон. По привычке включил гравитационные защелки, предохраняющие спящего человека от резких маневров и больших перегрузок при аварийных ситуациях. Потом он немного потоптался возле двери своей каюты, но открыть ее и снова взглянуть на девушку так и не решился и ушел в рубку.

Сел у большого экрана, наблюдал за маневрами капсулы и думал. Думал о Женьке, о той ситуации, в которую они так странно попали, о родном Медвежьем острове, где они часто отдыхали, о той девушке, что неподвижно лежала на его спальном месте...

Он повернулся к аварийной панели управления... и замер. Во входном проеме виднелась тень человека, стоявшего за полуоткрытой дверью и явно смотрящего на Сергея в дверную щель. В рубке стало как-то неуютно.

— Женька, хватит дурачиться! Нашел во что играть! — с трудом выдавил он из себя деревянным голосом. Тень не шелохнулась.

Сергей медленно встал, на негнущихся ватных ногах направился к двери, но тут тень колыхнулась и исчезла.

— Женька, догоню — хуже будет, — негромко пробормотал он, направляясь к каютам.

И похолодел. Дверь его каюты была полуоткрыта.

Сергей нерешительно оглянулся, внимательно всматриваясь в пустые, жутковатые своей тишиной, коридоры. Прислушался. Ни звука. Ни тени. Ничего.

Он взялся за ручку, медленно распахнул, почему-то внутренне ожидая каких-то неожиданных резких действий с той стороны — сильного толчка, резкого шума, удара — уже готовый зажмуриться.

Но и здесь все было тихо. Девушка все также неподвижно лежала в коконе.

Сергей осторожно вошел в каюту, но приближаться к ней все-таки не стал, остановившись у порога. Он смотрел на нее, стараясь определить, изменилось ли ее положение с того момента, когда он последний раз видел ее. И ему все казалось, что вот сейчас она вдруг резко распахнет свои глаза, как глянет на него, и спросит жутким голосом, протягивая к нему скрюченные пальцы: Вы зачем меня резали?!...

Поспешно решив, что вроде бы в ее позе ничего не изменилось, он быстро вышел, злясь на свои детские страхи. Но, тем не менее, все-таки плотно прикрыл за собой дверь и более решительно направился к Женькиной каюте.

Но и Леднев тоже бы на своем месте. Сладко спал, пьяно похрапывая. Явно — не притворялся.

Сергей вышел из каюты в полном недоумении. На негнущихся вдруг ногах вернулся в рубку. Ругая себя за слабость, закрыл обычно всегда распахнутую дверь. И даже защелкнул ее, вытирая появившийся в обильном количестве пот. Иметь за своей спиной полуоткрытую дверь стало почему-то жутковато.

Он с сожалением посмотрел на бездействующий центральный пульт. Сейчас бы он уже знал, кто когда ложился и когда вставал, и какой был пульс и давление.

Женька проспится, надо будет его озадачить, чтобы можно было локально снимать данные со спальных коконов, подумал Сергей время от времени косясь за спину и уточняя — а закрыта ли дверь?

Мрачные подозрения.

— Женька, ну-ка встань за дверь! — скомандовал капитан. Вдвоем с Сергеем они еле дождались его пробуждения.

Леднев покорно и неуклюже занял требуемую позицию. Тень от него, отбрасываемая коридорным освещением, была явно видна.

— Похоже? — спросил Сазонов у Сергея.

Тот неуверенно пожал плечами.

— Дмитрич, кто это может быть, как ты думаешь? — почему-то виновато спросил Леднев, мучаясь с сильного похмелья.

— У меня что, нимб над головой? — недовольно переспросил Сазонов. — Я что — бог?

— Ты же капитан?! — искренне удивился Евгений.

— Серж, а ты не разглядел хотя бы, фигура мужская была или женская? — спросил Сазонов задумчиво.

Сергей вздрогнул.

— Ты на нее намекаешь? — кивнул он в сторону своей каюты.

— Больше вроде некому, — пожал плечами капитан.

— Женька, а она не может ходить? — спросил Сергей.

Евгений отрицательно покачал головой.

— Бред какой-то, — произнес он. — Она-то точно ходить не могла. А за собой я такого раньше не замечал. Может, это от депрессии? — вопросительно обернулся он к капитану.

Тот снова пожал плечами.

— Ну а ты можешь снять показания приборов с кокона? — спросил он.

— Постараюсь, конечно, — неуверенно произнес Леднев. — Дурдом какой-то, — добавил он удивленно.

— Постарайся уж, — заметил капитан. — Серж, а ты глянь в михайловском грузе. Если мне не изменяет память, там должны быть масс-спектрографы.

Сергей кивнул, поняв его мысль.

— И мне — электронный микроскоп, — добавил Евгений.

Когда Сергей зашел в каюту Леднева, Женька уже лежал на импровизированном топчане. Но не спал.

— Ты же гость, — ответил он на удивленный взгляд Кузнецова. — Тебе и первому...

— Гостеприимство — замечательная вещь! — усмехнулся Сергей, раздеваясь.

— Расставил масс-спектрографы?

Сергей кивнул.

— На узловых местах, — добавил он. — Всего семь штук нашлось.

— А микроскоп?

— К тебе в лабораторию закатил.

— Ну и замечательно, — пробормотал Леднев, садясь на топчане. — Будет хоть чем заняться.

Он достал из под топчана пузырек.

— Будешь? — спросил Евгений.

Сергей покривился.

— Честно говоря, меня уже тошнит, — признался он.

— А я немного выпью, — устало сказал Леднев, отвинчивая крышечку. — А то что-то голова раскалывается с похмелья.

Он слегка приложился к пузырьку. Поморщился, вытирая губы.

— Ну и что ты думаешь по всему этому? — спросил Евгений.

Сергей пожал плечами.

— Нервы, наверное. Хотя тень я ясно видел.

Женька кивнул и снова приложился.

— А может, это наши потомки перешли почему-то в состояние привидений и бродят теперь отрешенно по нашему кораблю, боясь всего и вся? — Женька пьяно усмехнулся, вертя наполовину пустым пузырьком. — Сейчас я во все могу поверить. В привидения, в кочующих и все видящих пришельцев, в наших далеких потомков...

Сергей тоже про себя усмехнулся. Женькины попытки скрыть свои пьяные шатания выглядели очень уж неуклюже.

— Зачем кому-то шататься по нашему кораблю? — пожал плечами Сергей. — Если уж цивилизация достигла таких высот, как проникновение на расстоянии, то бояться нам нечего и они давно бы уже открыто появились в нашей рубке. Да еще извинились бы за свою задержку.

— Трудно вообразить, насколько далеко ушел прогресс. Им, поди, нас и не понять вовсе, — подытожил Евгений, завинчивая крышку и убирая пузырек под топчан. — Впрочем, кто бы это ни бродил — это не наши. К нам они не относятся и наше одиночество скрасить не смогут. Как осьминоги, например, кошки или собаки.

— Ладно, давай спать. К тому же тебе скоро на вахту. Дмитрич и так недоволен.

Сергей лег, притушив свет. Пробурчав что-то про себя, лег и Женька. Какое-то время он еще ворочался на неудобном топчане, но потом успокоился и затих.

Уснул и Сергей. И снилось ему Обь, солнце и чайки. И только расплывчатая девичья фигура на речном песке с густой копной черных волос вносила в эту идиллию некоторый дискомфорт своей загадочностью. Весь сон Сергей силился догнать ее, выяснить, кто же она такая, но ноги почему-то были ватными и расстояние между ними никак не сокращалось.

Погоня.

Подплыв к очередной пробоине, Сергей предварительно прикрепил тросом свой скафандр к корпусу. Внимательно осмотрел повреждение. Оно было узким и вытянутым — метеорит прошел по касательной.

Мимо, ловко орудуя присосками, промчался робот-автомат марки ВК-84, которые могли заделывать только мелкие отверстия. По всей видимости робот закончил работу в этом секторе и направился в соседний.

Включив резак, Сергей аккуратно подравнял острые края. На это ушло около получаса. Потом он ручным сканером снял с пробоины копию. Отсоединившись, переплыл к заранее выбранной им внутренней перегородке. Спроецировал на нее копию отверстия. Выбрал необходимый запас и угол наклона и приступил к вырезанию. Это, конечно, не многослойный корпус корабля, и груз здесь возить уже не получится — нет защиты от лучей и микрочастиц, но для мелких внутренних нужд вполне сгодится.

Сергей уже заканчивал работу, как вдруг на зеркальной поверхности перегородки он увидел слабое отражение человеческой фигуры, неподвижно стоявшей прямо у него за спиной. Мгновенно похолодев, Сергей быстро развернулся, выставив вперед резак.

Но никого не было. Вспотев от напряжения и учащенно дыша, Кузнецов быстро оглядел темное помещение, освещаемое только приникающим в пробоины солнечным светом. Нигде не мелькала удаляющаяся фигура. Тогда он быстро посмотрел наверх, на обработанную им пробоину. Может этот кто-то выскользнул наружу? Сергей подлетел к отверстию, на всякий случай постоянно оглядываясь — не подкрадывается ли кто к нему сзади? Отверстие было все-таки недостаточно широким и в скафандре он пролезть в него не мог.

Немного поколебавшись, он осторожно высунул голову.

Тут-же сработали светофильтры, защищая от яркого солнечного света.

Кузнецов внимательно осмотрел избитую поверхность шестого грузового модуля, внимательно изучая все тени. Она была пуста. Никто не прятался за швартовочными блоками.

Надо бы пройтись по соседним секторам, подумал Сергей. Вдруг "он" воспользовался одной из многочисленных пробоин? Или все еще прячется где-то здесь? Кузнецов огляделся. Да уж, для пряток тут было полное раздолье — и темных закутков полно, и разбитый груз как попало плавает в невесомости, вывалившись из полураскрытых контейнеров, пугающих своими темными проемами. И Сергею даже показалось, что он чувствует на себе чей-то пристальный взгляд.

Взяв фонарик, он методично начал обследовать помещение данного сектора, чувствуя себя полным идиотом — ведь на отраженной фигуре не было никакого скафандра.

Его поиски были прерваны вышедшим на связь дежурившим Женькой.

— Серега, — сказал он взволнованно. — Сработал датчик массы.

— Где? — тут же подобрался Кузнецов.

— У второго межгалактического.

Сергей мысленно прикинул схему коммуникаций двигательного отсека.

— Значит так. Женька, аварийно заблокируй центральный коридор и следи за перемещениями объекта. Дмитрич пусть заходит со стороны первого межзвездного. А я зайду со стороны грузового. Ловушка захлопнется, деться ему будет некуда. Только быстро.

Ускоренно пройдя шлюзовку и на ходу скинув скафандр Сергей стремительно поплыл по коридорам грузового отсека — он для удобства перемещений отключил гравитацию в технических отсеках.

— Объект в пятом секторе, — докладывал Женька. — По моему, направился в сторону восьмого.

К локальным пультам управления, догадался Сергей.

— Попробуй заблокировать десятый, — ответил он. — Там блокиратор должен быть исправен. А где Дмитрич?

— Капитан мчится по секторам первого межзвездного. И чешет довольно прилично, — Женька даже хмыкнул.

— Замечательно, — Сергею было не до смеха. — У пультовой мы "его" и возьмем.

— Мужики, вы там поаккуратнее, — посуровел Евгений. — Вдруг это существо чем-нибудь вооружено?

— Это мы сейчас и узнаем, — мрачно ответил Сергей, тяжело дыша от быстрого полета. — Как там наша гостья?

— Не выходила. По-крайней мере датчик на двери молчит.

Порядочно запыхавшийся Сергей вылетел на развилку. Не замедляя скорости, он повернул к пультовой, больно ударившись плечом о косяк.

— Где объект?

— Все еще в комнате управления.

— Дмитрич?

— Приближается ко второму входу. Ты ближе. Серега, будь осторожен.

Но Сергей уже его не слушал, с силой рванув дверь и пулей влетая в пультовую. И тут же с противоположной стороны с шумом ввалился капитан, неуклюже замахиваясь теннисной ракеткой.

И замер. В помещении кроме Сергея больше никого не было.

— Никто не выходил, мужики, — оправдывался Леднев по связи. — Лучше проверьте свои масс-спектрографы.

— Так, Серж, — отдышавшись, спросил капитан. — Ты заблокировал двигатели?

— Да. Еще тогда, когда думал, что это Женька.

— Ну тогда жмем в твою каюту. Проверим гостью.

Сергей, тяжело дыша, только согласно кивнул, и медленно поплыл за капитаном — сил уже почти не осталось. Как потом смеясь скажет Евгений — на последней стометровке штурман показал очень приличный результат.

Они тупо смотрели на смятую постель.

Сергеева каюта была пуста.

И в этот момент со стороны рубки раздался нечеловеческий, душераздирающий крик Женьки. Жутким эхом отразившись от стен многочисленных коридоров, он долго еще блуждал в глубинах космического корабля.

Пробуждение.

— Опоздали! — зло выдохнул капитан и, схватив одну из Сергеевых спортивных гантель, выскочил из каюты.

Ошарашенный всем происходящим Кузнецов, непроизвольно прихватив вторую, побежал следом. Ему почему-то вдруг представилось, что вся рубка забрызгана кровью, и что они сами с капитаном доживают свои последние минуты.

Сердце дико стучало в висках и Сергей ничего не видел и не слышал, кроме маячившей перед ним спины капитана, и из последних сил старался не отставать.

Вот и рубка. Дверь была раскрыта настежь. Капитан ускорившись влетел в рубку, на ходу поднимая гантель. Чисто инстинктивно Сергей поднял свою. Но, пересекая порог, он непроизвольно зажмурился и тут же налетел на что-то мягкое. И только упав и открыв глаза он понял, что это был резко затормозивший капитан. Оставшись на ногах, Сазонов стоял посередине рубки и смотрел куда-то в сторону. Рука с гантелей была опущена.

Все, не успели! — дико стучало в голове у Кузнецова. Он почему-то боялся повернуться в ту сторону. — Не успели, — все повторял и повторял у него в голове кто-то невидимый.

И все же, заставив себя, Сергей, присел и медленно повернул голову.

В углу рубки за креслами на полу сидел бледный как смерть Евгений Леднев. Тяжело дыша, с безумными глазами он уставился куда-то в сторону входной двери, за спину Сергея.

Кузнецова пробрал озноб. Он понял, что этот кто-то просто прикрылся открытой дверью и теперь находится позади них, в очень выгодной для атаки позиции. Сергей медленно обернулся, понимая, что защититься он уже не успеет…

Прижавшись к стене, и прячась за дверью, одетая в его рабочий комбинезон, с посиневшими от напряжения губами, там стояла девушка из саркофага. Их взгляды встретились и от выражения ее глаз мороз пробежал по коже штурмана "Атланта". Вздрогнула и девушка, побледнев еще сильнее. Глаза ее неимоверно расширились, опалив своей невероятной голубизной.

— Харви?! — хрипло выдохнула она, качнувшись в сторону Сергея.

Кузнецов непроизвольно дернулся вправо, судорожно ища на полу потерянную гантель. Жуть пробрала его до самых пяток.

А девушка вдруг резко прыгнула к нему. Лицо ее было ужасно. Сергей инстинктивно вытянул вперед руки, защищаясь.

С нечеловеческой силой она легко преодолела его слабое сопротивление, повалив Кузнецова на покрытый пластиком пол рубки. Сердце Сергея замерло, скакнув куда-то вниз, на дно желудка. Девушка сжала его в своих, казалось, стальных, объятиях. Непроизвольно дернувшись, Сергей попытался вырваться, судорожно оттолкнув девушку.

В ее глазах попеременно промелькнули недоумение, обида и испуг.

— Харви?! — снова прохрипела она с сжимающей душу интонацией, протягивая к нему руки, и снова попытавшись приблизиться.

Быстро поднявшись на ноги, Сергей попятился и девушка замерла. Она неотрывно глядела на Кузнецова, и он прочел дикий ужас в ее не без того измученных глазах.

Девушка вдруг отпрянула от него, попытавшись на руках отползти куда-то в угол рубки. Но силы быстро покидали ее. Она упала, постаралась подняться, и не смогла, так и оставшись лежать на локтях.

Резкий металлический звук заставил всех вздрогнуть.

— Я думаю, они нам уже не понадобятся, — неестественно спокойно сказал капитан, отбросив в сторону свое оружие.

Двое мужчин неподвижно стояли посередине рубки, глядя на лежащую на полу, тяжело дышавшую девушку.

— Женька, ты цел? — не отрывая взгляда от инопланетянки процедил сквозь зубы капитан.

— Цел, — раздался из угла тихий замученный голос.

— Не знаешь, что это с ней?

— Наверное стресс, шок. Плохо ей, — еле слышно ответил помятый Женька.

— И что делать? — все также не разжимая зубов и неотрывно глядя на девушку, спросил капитан.

— По идее, обследовать бы надо. Попытаться уложить обратно. Провести сеанс терапии…

— Значит будем укладывать, — сказал капитан. — Тем более, что она и так еле дышит. Да и нам не мешало бы успокоиться.

— И кто этим займется? — осторожно спросил Женька из своего угла.

— Ты, конечно?! Кто у нас медик?

— Легко сказать, — пробормотал Евгений. — Пусть лучше Сергей. Он ей кого-то напомнил. Ему будет проще.

— Хорошо, — помедлив согласился капитан. — Серж, — полуобернулся он. — Сделаешь?

Сергей кивнул. Дрожь в коленках постепенно проходила.

Он осторожно приблизился к неподвижному телу. Присел рядом на корточки, стараясь заглянуть ей в глаза. Они были мутные и в них отражался животный страх.

Помедлив, Сергей дотронулся до ее плеч, медленно перевернул на спину, и попытался приподнять девушку. И тут из последних сил, и без единого звука, она стала сопротивляться, с ненавистью глядя на Сергея.

Он испуганно отпрянул. Мужчины замерли. Они ничего не понимали.

Девушка судорожно взглянула на испуганное лицо Сергея, и вдруг ее лицо от безумного стало непроницаемо спокойным. Ни на кого не глядя она с большим достоинством поднялась с пола и гордо выпрямилась, словно на казнь, по-прежнему ни на кого не глядя.

И тут глаза ее вдруг сами собой закатились и, не удержавшись на ногах, она ухватилась за спинку кресла.

Никто не бросился ей на помощь.

Мышцы девушки напряглись и она с трудом выпрямилась, все также настороженно глядя на капитана и Женьку, словно ожидая от них какой-то пакости.

Сергей неуверенно показал ей на дверь.

Помедлив, она пошла сама, качаясь.

— И одежду забери, — подал голос Леднев, продолжавший сидеть на полу. — Ее тоже надо будет обследовать.

Перед своей каютой Сергей, посторонившись, жестом предложил гостье войти. Секунду помедлив, она решительно вошла с видом жертвы, которая упорно старается не показать своего страха.

Девушка замерла посередине, даже не качнув головой, чтобы хоть как-то осмотреть комнату. Сергей с волнением заметил, как мелко дрожат ее плечи, и сам испугался, бестолково соображая, как же поступать дальше, не пугая ее.

Он все так же жестом показал ей на открытый кокон.

Она быстро взглянула на Сергея, постояла неподвижно, словно решая про себя какую-то задачу, потом резко и решительно легла вытянувшись как струна. Сергей, чувствуя себя полным идиотом, топтался рядом, внутренним чутьем осознавая, что что-то здесь не так. Потом, волнуясь, показал на комбинезон, сделав освобождающее движение рукой.

Она поняла сразу, резко вспыхнула, напряглась еще больше и умоляюще посмотрела на него.

Сергей приложил обе руки к сердцу, пытаясь ее успокоить и заодно не выглядеть каким-то надзирателем.

Бледная как смерть, она привстала, скованными неловкими движениями, постоянно путаясь, кое-как скинула с себя одежду, стараясь не смотреть на него. Так же не глядя протянула комбинезон. Он, будучи, наверное, пурпурно-красным, взял его, скомкав легкую материю. Девушка легла, прикрывая обнаженное худенькое тело руками. Плотно сжав губы и дрожа еще больше, уставилась в потолок немигающими глазами. Его взгляд почему-то замер на маленькой треугольной родинке под темным левым соском. Но потом их глаза встретились и Сергей, словно пораженный током, выскочил из каюты.

Злой как черт Кузнецов забежал в рубку.

— Да ну вас..., — выдохнул он, кидая комбинезон уже пришедшему в себя Ледневу, неторопливо разворачивающему на полу биосканеры. — Словно монстр какой-то.

— Серж, ну откуда мы знаем, чего она боится? — проговорил Сазонов, отворачиваясь от экрана внутреннего обзора, на котором крупным планом было видно напряженное лицо девушки. — Может, она принимает нас за тех, кто сломал ей ребра? Так что ты уж извини, но ведь кто-то был должен...

— Ладно, — отмахнулся еще красный как рак Сергей. — Я в пятый, наводить порядок. А то после вскрытия саркофага там все так и осталось. Вы уж тут постарайтесь как-нибудь без меня.

— И загляни еще разок в вещи михайловской экспедиции, — добавил капитан. — По идее, там у них должно быть и лингво.

Выскакивая из рубки Кузнецов успел еще услышать непривычно эмоциональное восклицание всегда такого спокойного Сазонова.

— Уф! Ну и глазищи! Заикой можно остаться!

Обед.

Дел в пятом отсеке было много. Во-первых, Сергей долго стоял возле контейнера, старательно отгоняя от себя ее умоляюще-большие глаза и голые вздрагивающие плечи, и думая, стоит ли сейчас разворачивать детальное исследование этого устройства? Решил, что не стоит, закрыл крышку саркофага и тщательно, как только смог, его упаковал. Конечно, специалисты руки ему поотрывают за такую упаковку, да и за защиту тоже. Но — сначала надо найти их, этих специалистов. Потом он зашел в аварийный, отключил лишние защитные экраны. Потом снова вернулся в пятый, с помощью автопогрузчика стал расставлять груз обратно. Тут и застал его голос командира.

— Серж, заканчивай, и подходи к нам в кают-компанию.

— Как она? — волнуясь, спросил Сергей.

— Организм на удивление кристально чист. Ни малейших отклонений. Полтора часа сна и теперь чувствует себя гораздо лучше.

— Не пугается?

— Теперь уже нет, — сказал капитан. — Знаешь, она говорит на старом интерлинке. С легким акцентом.

— ???

— Вот так вот, — почему-то грустно проговорил Сазонов. — Зовут Элорой. В общем-то совсем еще ребенок — девятнадцать лет. Проходила ежегодное обследование. Яркое солнце, друзья, приятные медсестры, крышка закрылась, крышка открылась — сам понимаешь, что она увидела. Шок. Я так думаю, что не все у них там было спокойно.

— А как она объясняет свои хождения?

— Никак. Очнулась в неизвестной обстановке. Стало страшно. Оделась в первое попавшееся и пошла на шум. То есть на Женькин голос. Где, вдруг увидев ее в дверях, он и перепугался, и своим криком перепугал и ее. Так что на первый взгляд вполне нормальная земная девушка. И теперь мучает нас вопросами — где она, кто мы и так далее. Мы ей пока вкратце рассказали, что она — на космическом корабле, и что мы ее подобрали на Марсе, в каком-то медицинском устройстве. А вот про тринадцать тысяч лет и всеобщей катастрофе пока боимся. Ее реакцию предсказать невозможно.

— Согласен. Родные... близкие... Пусть немного отойдет от первого потрясения.

— А у тебя что?

Сергей помедлил.

— Датчик на ее двери оказался неисправным, — сказал он. — То ли он уже был таким, то ли его кто-то очень искусно испортил.

— Ну, ну, — протянул капитан неопределенно. — В любом случае это все-таки живое человеческое существо и заслуживает к себе соответствующего отношения и внимания. Теперь вот сидим с Ледневым, с напряжением ждем от нее более конкретных вопросов. А она вежливо ждет от нас каких-либо объяснений. Давай, помогай, а то Женька уже выдыхается ее забалтывать.

Сергея кольнуло при последних словах.

— Хорошо, сейчас, — сухо проговорил он и отключился.

Кузнецов еще подвигал ящики, старательно оттягивая время встречи и тщательно прислушиваясь к себе, и с удивлением понимая, что и хочет и боится идти в кают-компанию. И тянет, и страшно снова взглянуть в ее глаза. Ну, это у тебя оттого, что давно не видел женщин, — невесело усмехнулся он, пытаясь найти оправдание этому своему состоянию.

— Серега, бросай все и подтягивайся сюда, — раздался радостный голос Леднева. — Не заставляй людей ждать.

— Иду, иду, — недовольно ответил он и нехотя выключил автопогрузчик на середине работы.

Быстро заскочил в свою каюту, привел себя в порядок, стараясь не смотреть на аккуратно заправленную постель спального кокона, побрился, сменил комбинезон, критически осмотрел себя в зеркало — ну и рожа у вас, товарищ бортинженер — пессимистически подумал он. Ну, ничего, Женька у нас говорливый, не даст гостье скучать.

Перед дверью в кают-компанию он остановился, выдохнул несколько раз, успокаивая нервы, и неторопливо вошел.

Первое, что бросилось в глаза, это конечно Элора — он мгновенно нашел ее глазами. Девушка сидела под единственным на корабле растением и совсем не походила на то испуганное существо, которое они увидели в рубке. Это была вполне ухоженная леди, грациозно расположившаяся в удобном кресле, красиво уложенные волосы, спокойное лицо, равнодушный взгляд... Она о чем-то вполголоса разговаривала с глупо улыбающимся Ледневым.

Ну вот, подумал Сергей невесело, я же говорил... Женька у нас — известный ловелас.

Второе, что не менее поразило его — это стол. Такого обилия и разнообразия продуктов он никогда не видел на корабле за все годы своей работы.

— Добрый день, — негромко поздоровался Кузнецов, вспоминая интерлинк из школьной программы. Элора слегка повернула голову, вежливо кивнула.

— Разрешите представить, — официально произнес капитан, обращаясь к девушке, — бортинженер и штурман нашего корабля, Сергей Кузнецов.

— Серж? — с легким удивлением произнесла она приятным бархатно-грудным голосом.

Сергей пожал плечами.

— Наверное, можно и так, — запинаясь, неуверенно произнес он.

Она кивнула ему одними ресницами и снова повернулась к нетерпеливо ерзающему Ледневу.

Кузнецов, немного потоптавшись на месте, подошел к командиру.

— Это что? Подарки от гостьи? — вполголоса в шутку спросил он, кивая в сторону стола.

— Да нет. Груз один вскрыли в девятом, — по-детски улыбнулся Дмитрич и, заметив его удивленный взгляд, добавил. — Под мою ответственность.

Сергей согласно кивнул, понимая.

— Я думаю, что хозяева на нас не обидятся, — сказал он.

— Я тоже так думаю, — согласился Сазонов. — Главное — вернуться бы...

— Мужики, — перебил их возбужденный Леднев. — Ну вы что там уединились? В конце концов это не вежливо. У нас же гостья! Давайте жить дружно. Объединим наши компании, сядем за стол.

Мужчины расселись, чувствуя себя неловко. Элора же спокойно заняла предложенное место, чуть заметным кивком поблагодарив Леднева, подвинувшего ей стул.

Стол был большим и все постарались расположиться посвободнее. И, тем не менее, Сергей изрядно смутился, увидев напротив себя Элору. Хуже нет, когда человек, которого ты стесняешься, сидит как раз перед тобой и, кажется, видит тебя насквозь, твою робость и твое волнение. Смешно...

Разложили первую партию закусок по тарелкам, налили какого-то вина. За девушкой ухаживал рядом сидящий Евгений. Элора отвечала ему мягкой улыбкой. Сергей старался на них не смотреть.

— Ну, первое слово, как и полагается, за капитаном, — сказал разговорчивый Леднев, закрывая пробкой бутылку и ставя ее на место. На интерлинке он говорил лучше всех.

Сазонов приподнялся, откашлявшись и взяв свой бокал. Посуда тоже из девятого грузового, мелькнуло у Сергея.

— Я не буду говорить долгих и цветастых фраз, — начал он. — Думаю, что все со мной согласятся, если первый тост мы выпьем за женщин.

— Полностью поддерживаю, — зашумел Леднев, протягивая свой бокал Элоре.

Девушка, мягко улыбаясь, чокнулась с бокалами Евгения и командира и выжидательно посмотрела на Сергея, который смутился еще больше и неловко протянул свой, зачем-то при этом привстав.

Выпили. Молча закусили — болтовня Леднева воспринималась ими по старой привычке скорее как фоновый шум.

Элора тоже молчала. Сергей уткнулся в тарелку и, ожесточенно ковыряя вилкой, ругал себя. — Что это с тобой? Заболел? Это надо же так раскиснуть! Не сиди дурак дураком, спроси ее о чем-нибудь... Легко сказать. А о чем? Ну, например, как ей наша еда...

Он тихо кашлянул и, не поднимая глаз, собрался было задать свой, в таких мучениях рожденный, вопрос, но тут его перебил Евгений.

— Что-то пауза у нас затянулась. Я предлагаю по второй.

— Нет возражений, — развел руками Сазонов.

Сергей хмуро переставил свой бокал, чтобы Женьке удобнее было наливать.

— Второй тост... — начал Леднев, привставая...

— Подожди, — решительно перебил его Сергей, — Я предлагаю дать слово нашей гостье.

— Пожалуйста, — пожал Евгений плечами и сел.

Девушка внимательно посмотрела на Кузнецова, и на этот раз он выдержал ее взгляд. Поднялась, несмотря на тихую реплику Леднева — можно и сидя.

— Я, в общем, рада, — начала она в полной тишине приятным грудным бархатным голосом, с легким симпатичным акцентом, — что оказалась у вас на корабле. Приятно ощущать вашу заботу и гостеприимство. Вы все очень симпатичные люди и я надеюсь, что когда-нибудь мы вот также дружно все вместе соберемся у меня, где уже я смогу оказать вам свое внимание, — путано закончила она.

Стало тихо и жутко — как в могиле. Мужчины неловко встали, неловко чокнулись, не глядя друг на друга, молча выпили и сели.

Сергей поковырялся вилкой в полупустой тарелке, думая уже о другом. Она такая же бедолага, как и мы, и даже еще хуже. Мужики ей ничего не сказали. А каково ей будет узнать правду? Ведь для нее время между укладыванием в саркофаг и пробуждением — один миг, и все ее милые и родные лица всё еще находятся где-то рядом, в двух шагах, а Земля — зеленая и шумная... Хотя, наверное, она сама все расскажет.

— Ну как вам наша еда? — спросил он наконец, отложив вилку в сторону, которая ему почему-то мешала и путалась в руках.

Элора подняла свои большие глаза.

— Спасибо, очень вкусно, — ответила она без улыбки и тоже отложила вилку. — Будете у меня в гостях, я вас угощу не менее замечательно.

Все промолчали, и даже Леднев не сказал что-либо вроде — ловим вас на слове.

— Извините, — нарушила она тишину. — Сейчас какое число?

— Двадцать четвертое июня, — машинально ответил Женька и, поймав недовольные взгляды Сазонова и Сергея, виновато замолчал.

— А вы не помните, когда вы легли на обследование? — перехватил инициативу капитан.

— Восемнадцатого февраля? — чуть удивленно ответила она.

— А год?

Теперь уже в ее глазах появилась тревога.

— Две тысячи двести пятьдесят второй.

— Через три года! — не удержавшись ошеломленно выдохнул Евгений.

Она выжидательно обвела стол, недоуменно глядя на сраженных мужчин, у каждого из которых в голове вихрем пронеслась одна и та же мысль — неведомая ужасная катастрофа, уничтожившая все человечество, оказывается, произошла всего лишь через три года после того, как они попали в эту аварию.

— Ну и как там? — попытался разрядить обстановку Сергей, спросив первое, что ему пришло в голову. — Освоили вторую планету у Арктура?

— У Арктура не было никаких поселений. Мы не летали дальше Плутона, — ответила она, внимательно разглядывая мужчин за столом.

— Оба-на! — подскочил Леднев, окончательно обалдев — у Арктура у родственников гостила его семья.

— А эта конструкция, в которой мы вас нашли, для чего была предназначена? — спросил капитан, настойчиво стараясь сменить эту скользкую тему.

Элора пожала плечами.

— Не знаю, — просто ответила она. — Я ведь легла в обыкновенную палату, на обыкновенную койку. Ну а вы? — вернула она разговор на прежне русло. — Я пока ничего не понимаю. Кто вы? Из какого округа? Куда вы направляетесь? На Землю?

Она требовательно посмотрела на капитана. Про вино и закуску все давно уже забыли.

Смутившись под давлением ее глаз Сазонов неловко кивнул, пряча глаза.

— Скоро мы прилетим на место? — тут же последовал следующий вопрос. Стало ясно, что девушка устала находиться в неведении и сил сдерживаться у нее просто не осталось.

— Трудно сказать, — честно признался капитан.

— Ну а связаться с Землей вы ведь можете? — В ее голосе, явно не привыкшем к этому, прозвучали еле заметные нотки мольбы и надежды.

Все молчали.

— Мне очень нужно, — снова сказала Элора и сердце у Сергея защемило. — Я, конечно, не знаю, как я попала с Земли на Марс. Но в любом случае мои там наверняка с ума сошли. Муж переволновался. Вдруг им обо мне не сказали?

Головы у мужчин опустились еще ниже. Никто не решился взять на себя смелость объяснить ей, наконец, как обстоят дела на самом деле, и что ни мужа, ни своих родных она больше уже никогда не увидит.

— Что же вы молчите? — взволнованно и очень тихо спросила она. И мужчины неловко потупились.

— Извините, Элора, — предварительно кашлянув, наконец вмешался Сазонов.

— Да? — полувопросительно, с надеждой повернулась она.

— Скажите, если не секрет, вам Сергей кого-то напоминает? Когда вы увидели его в первый раз, вы его как-то назвали, — напомнил он.

— Да, действительно, — подтвердил Леднев, чувствуя, что они еще морально не готовы к глобальным и трагичным объяснениям.

Она кивнула, недовольно поморщившись. Еще раз серьезно посмотрела на Сергея.

— Очень похож на одного человека. Я не сразу разобралась, в чем отличие.

— Бывает, — согласился Женька. — У меня вот тоже недавно случай был, у Альдебарана... — начал было он развивать эту тему.

— Извините, — решительно перебила девушка. — Вы мне еще ничего не сказали про текущий год, про произнесенные здесь три года, совершенно непонятно про Арктур и звезды. У меня такое ощущение, что вы что-то недоговариваете, скрываете, разыгрывая меня таким образом. Если вы джентльмены, в чем я не сомневаюсь, давайте не будем играть в прятки.

— Вы правы. Давайте, — согласился Сазонов, уже порядком устав от всего этого.

И дальше было что-то страшное. Выяснилось, что их истории после одна тысяча восемьсот девяносто шестого года стали сильно различаться, что в ее мире все было совсем по-другому, что она легла в саркофаг на плановое медицинское обследование, которое должно было идти не больше получаса, что Земля тогда была действительно зеленой и цветущей и ничего ей не угрожало.

Их честный рассказ явился для нее сильным ударом. Она замкнулась, не желая ни во что верить, и командир отвел ее в теперь уже ее собственную каюту.

— Зря мы оставили ее одну, — сказал Сергей, когда они подавленные, остались втроем. — Так, наверное, тяжелее переживается.

— Нет. Сейчас ей как раз лучше в одиночку переварить все это. Здесь мы ничем ей помочь не сможем.

Кузнецов пожал плечами, оставаясь при своем мнении.

— Ну что будем делать, мужики? — спросил Леднев, подавая бокалы со спиртом — бутылки с вином он отодвинул в сторону.

— Ты о чем? — поинтересовался Сазонов.

Они чокнулись. За нас — сказал Сергей. За возвращение — добавил командир. Выпили.

— Каковы дальнейшие наши действия? — уточнил Леднев, закусывая.

— Если ты о девушке, то я думаю, продолжаем вести себя как ни в чем не бывало, — заметил Сазонов. — А если о космосе, то тут тоже все ясно — мы попали в какой-то другой, так называемый параллельный мир, который даже не начал толком осваивать свою собственную галактику, не говоря уже о соседних и дальних. И, значит, лететь нам здесь некуда. И надеяться на помощь поселений из других солнечных систем и галактик нам уже не приходится. Остается только одно — висим здесь, исследуем Марс, посылаем сигналы — мало ли кто еще уцелел, слушаем эфир и ждем, ждем и ждем...

— А дальше? — не унимался Евгений.

— А дальше будет видно, — пожал плечами командир.

— Но ведь тринадцать тысяч лет!.. — воскликнул Леднев, явно ожидающий чего-то более конкретного.

— Ну что теперь, — развел руками Сазонов. — Ну не повезло. Не пороть же горячку. Времени у нас теперь много.

Сергей нерешительно остановился на пороге своей каюты. Нужно было забрать пару справочников. Он осторожно постучал. Тишина в ответ. Спит, наверное, решил Сергей. Неуклюже потоптался — справочники были нужны. Медленно вошел.

Элора лежала с закрытыми глазами и ровно дышала.

Кузнецов, стараясь не шуметь, нашел нужные кристаллы.

— Сережа, — вдруг тихо позвала она.

Он вздрогнул от ее голоса и обернулся. Девушка, слабо различимая в синем свете ночника, лежала прямо и неподвижно, вытянувшись в струнку, пристально глядя на него, и у Сергея создалось неприятное ощущение, что это произнесла совсем не она, а кто-то другой.

— Да?

— Присядьте, пожалуйста.

Он осторожно присел на край кокона.

— Слушаю вас?

— Вы меня совсем не помните? — спросила она, внимательно посмотрев на него.

— Не-ет, — удивленно протянул Сергей.

— Значит, вы не Серж Харви? — уточнила она.

— Нет, — снова честно ответил Кузнецов. — А мы с вами разве встречались? — не нашел он вопроса умнее.

Она подумала немного, потом отрицательно покачала головой.

— Вы извините. И забудьте. Больно уж вы похожи.

Сергею неловко было расспрашивать, кто он такой, этот похожий на него Серж Харви, и что он значил в ее жизни.

— Вы спите, — сказал он, вставая. — Вам надо хорошенько отдохнуть.

И, по совету Женьки, он включил ей режим долгого и продолжительного сна.

Разговор.

Женька как раз застилал простынями самодельный топчан, когда вошел Сергей.

— Сегодня твоя очередь, — кивнул он на свою конструкцию. — Вкусить свою порцию романтики.

Сергей пожал плечами.

— Чем займемся? — спросил он. — Тебе все равно ведь скоро на вахту. Может, пока перекинемся в гусарика? — предложил Кузнецов

— Да ну, — отмахнулся Евгений. — Ты просчитываешь ходы на шаг глубже меня. А это уже много. Видимо, у меня нет такого интереса к преферансу. Мне больше нравится атмосфера игры, народ, чувство единения, сопутствующие разговоры. У меня совсем другое предложение.

И с этими словами Женька выставил на освободившийся прикроватный столик бутылку водки и парочку омулей холодного копчения, взятые им из продуктовых запасов.

— Такое событие надо отметить, — сказал Евгений, поймав недоуменный взгляд Сергея. — Все-таки не каждый день попадаешь в параллельные миры.

— Женька, честно говоря от этой водки меня уже мутит, — поморщился Кузнецов. — Нельзя как-нибудь отметить по другому? Сколько можно? Тут и так проблем вон сколько?!

— Вот как раз водка выбивает из головы вообще все, что там есть — все головоломки, депрессии, упадок и так далее. Поэтому она и является лучшим средством от всех проблем. Опять же голова проветрится, — продолжил он, разливая по мензуркам. — Поверь мне. Это я тебе как медик медику говорю.

Сергей поморщился, но взял свой стаканчик.

— Ну, за множественность миров, — предложил Женька.

Кузнецов кивнул, соглашаясь.

Чокнулись, выпили. Молча закусили.

— Ты знаешь, — ни с того ни с сего признался Евгений, — когда вдруг выяснилось, что мы находимся не в нашем будущем, а в будущем другого, хоть и параллельного, мира — не поверишь, такое облегчение на меня накатило! Значит, мои все еще живы! И не все еще потеряно.

Сергей ничего не ответил, понимая, что это слабое утешение и, если рассуждать логически, то, в принципе, ничего на самом деле и не изменилось. Но говорить об этом Женьке он не стал.

— Ну и как тебе она? — осторожно спросил Кузнецов. Эта тема была ему более интересна.

— Человек, как человек, — равнодушно ответил Леднев. — Красивая, слов нет, — добавил он немного подумав.

— А как ты объяснишь ее хождения?

Женька пожал плечами.

— Честно говоря, вся эта история выглядит довольно странно, — сказал он, снова беря бутылку водки. — И если дверь объясняется странной поломкой масс-спектрографа, то ведь есть еще и медицинские приборы. — Он аккуратно налил по пол-мензурки. — А они четко показывали, что объект все это время находился в коконе. И даже не менял позы. Изменение пульса, давления, все зафиксировано. И ее пробуждение и подъем перед походом в рубку, в том числе. И даже если предположить какую-нибудь форму лунатизма, то все равно она должна была оставлять после себя точную свою копию, этакого клона-двойника. Так что тут я тебе помочь ни чем не могу.

Они выпили.

Сергей усмехнулся, ставя свою мензурку на столик.

— А что там у вас с ней произошло? — спросил он, цепляя вилкой мягкое мясо с ребрышек.

— В рубке что ли? — улыбнулся Евгений.

— Естественно, — подтвердил Сергей уже с полным ртом.

Женька засмеялся.

— Анекдотичная ситуация! — сказал он. — Представь себе. Я сижу в твердой уверенности в своем одиночестве, четко зная, что все находятся в двигательном отсеке. И вдруг в какой-то момент спиной чувствую легкий дискомфорт. Оборачиваюсь и натыкаюсь на привидение в полном смысле этого слова. Стоит этакое длинное и худое, в белом комбинезоне, волосы распущены, глаза по полтиннику! Да и еще и покачивается! Тут у меня, наверное, все первобытные инстинкты разом и проснулись.

И Женька снова рассмеялся, заново переживая эту ситуацию, только уже в другом свете.

— Это все от нервов, — добавил он. — Вот и мерещится всякое в любой простой ситуации.

— Ты думаешь? — осторожно спросил Сергей.

— Конечно! — утвердительно воскликнул Евгений.

— И со мной какой-то странный случай произошел, — неуверенно начал Кузнецов, решая, стоит ли рассказывать или нет. — Как раз перед твоим сигналом. Плавал по отсеку. Осматривал повреждения. Полный вакуум. Тут солнце посветило в отверстия и в отражении я увидел за своей спиной человека. Причем совершенно без скафандра! Представляешь?!

— Да уж, — протянул Леднев, серьезно посмотрев на Сергея. — Я же говорю — нервы. От всех этих событий скоро в каждом углу будут мерещиться зеленые человечки.

Кузнецов промолчал. Он-то был твердо уверен, что человека он видел очень хорошо, и нервы тут ни при чем.

— Вроде никогда подобным раньше не страдал, — произнес Сергей.

— И в такие ситуациях ты тоже раньше не попадал, — усмехнулся Женька. — Так что тут мы — первопроходцы. Давай за это и выпьем.

Элора проспала более двадцати часов и появилась в кают-компании совершенно неожиданно, бледная и осунувшаяся. Молча выпив изрядное количество воды, она снова скрылась в каюте.

После этого она еще два дня ни с кем не разговаривала, полностью погруженная в свои, ведомые только ей одной, мысли. Она не выходила из своей каюты, в кают-компанию не заходила и к принесенной ей еде фактически не притрагивалась. Только на второй день ее заметили сидящей в библиотеке. Она часами неотрывно смотрела на экран — на звезды и на печальный вид Земли. И опять же, на все вопросы отвечала односложно, либо вообще их игнорировала.

Женька в своей медицинской литературе по психологии ничего действенного найти не смог.

В библиотеке.

— Давай, принимай дежурство, — устало потянулся в кресле Леднев. — Так все надоело, сил нет.

— Что же ты, ослаб-то? — поинтересовался Сергей, сверяя показания приборов. — "Ночные" часы, вроде не самые тяжелые?

— Кто его знает? Старость, наверное, — засмеялся Евгений.

Кузнецов сел в освободившееся, еще теплое кресло, отметил свое заступление на вахту в бортовом журнале.

— Как Элора? — задал он традиционный вопрос.

Женька пожал плечами.

— Как обычно, в библиотеке, — так же традиционно ответил он.

— Ела?

— Я ей относил. Так, чуть-чуть пожевала.

— Все молчит?

— Молчит.

— Значит, по-прежнему всех избегает?

Евгений кивнул.

— Ну а как космос? — задал Сергей следующий традиционный вопрос. — Никаких сигналов?

Женька все также отрицательно покачал головой.

— Делать нам все равно нечего, — сказал он. — Будем ждать.

— Чего?

— Чего-нибудь, — неопределенно поморщился Евгений. — Кстати, я перевел корабль на другую орбиту.

— Я это уже заметил, — кивнул Кузнецов. — Ну что ж, старик, раз все нормально — иди уж, отдыхай.

— Удачи, — вяло пожелал Леднев, покидая рубку.

Сергей еще раз, уже спокойней и внимательнее оглядел панели управления, датчики и экраны. Одно дело, когда ты принимаешь вахту, и совсем другое, когда ты остаешься один. Тебе с этим работать долгих восемь часов.

Вообще, привычный распорядок корабля как-то вдруг незаметно нарушился. Командир спит, потому что ему заступать следующим — а перед вахтой положено хорошенько выспаться. Леднев завалился спать, потому-что он только что ее сдал. Элора спит — потому-что сказывается нервное напряжение. Получается — совсем один... во всей вселенной. А кругом пустота, мрак и жуть космической тишины.

Восемь часов один на один с космосом — это немало. К концу вахты обычно мир за бортом воспринимается как один большой и живой организм, молчаливо и настороженно наблюдающий за тобой через открытые иллюминаторы. Иногда с ним пытаешься заговорить, как-то успокоить, найти общий язык, как с незнакомой большой собакой, вдруг перегородившей тебе дорогу. Некоторые дальние космолетчики всерьез утверждали, что их беседы носили двусторонний характер. Пока ты среди людей, это воспринимается сказкой, а когда на вахте — уже веришь во все. А то, что бортовой компьютер имеет собственную душу и характер — это знают все, кроме, конечно, конструкторов и программистов. Хотя, если брать последних, то у них как раз душу и характер имеет каждая программа. Кое-кто из них утверждал, что ему достаточно просто поговорить с программой, и та переставала делать ошибки.

Точку перемещения массы в центральном коридоре Сергей заметил сразу. Капитан, наверное, проснулся, подумал он. Однако в рубку осторожно вошла Элора. Все в том же сергеевом комбинезоне, заботливо возвращенном Женькой в ее каюту после обследования. Кое-где она его подвернула, кое-где подтянула ремешки. И комбинезон ей очень шел. В нем она была неотразима.

Девушка нерешительно замерла на пороге.

— А Евгений уже закончил? — спросила она.

— Да, — ответил Сергей не оборачиваясь. — И уже давно.

Она не уходила. А он не знал как себя вести и что говорить.

— Можно войти?

— Пожалуйста, — засуетился Кузнецов, торопливо оглядывая помещение. — Присаживайтесь, — показал он рукой на соседнее кресло.

Девушка мягко села на самый краешек, грациозно выпрямившись.

Сергей, почему-то считая, что ему надо что-то обязательно сказать в этой ситуации и, не зная — что, зачем-то пощелкал малозначащими тумблерами, попереключал режимы внешних экранов, совершенно не обращая внимания, что там было изображено.

— Я вам не мешаю? — тихо спросила она, и от ее голоса у него мурашки пробежали между лопаток.

— Нет, — помотал он головой. — Нисколько. Вы уже отдохнули?

Она чуть заметно кивнула.

И тут пошла спасительная для Сергея текучка. Постоянный завышенный поток нейтрино мешал нормальному функционированию генераторов, и приходилось время от времени вручную что-либо поправлять, изменяя режимы их работы. Сергей отвлекся от сидящей рядом девушки, от своих мыслей и переживаний. Двигатели — штука серьезная, требуют к себе стопроцентной любви и внимания, и не терпят конкуренции.

Элора просто тихо сидела себе в кресле и наблюдала за ним, за его работой, за картинками космоса на экранах внешнего обзора. Ему было тепло и уютно. Так бы сидел и сидел рядом с ней. И не надо ни о чем говорить.

Она вдруг также неожиданно, как и появилась, встала и ушла.

А потом в рубку заглянул капитан.

— Привет, — поздоровался он по давней привычке. — Как дежурство?

— Нормально, — пожал плечами Сергей.

— Где наша гостья?

Кузнецов глянул на экран пульта управления масс-спектрографами.

— Как обычно, в библиотеке.

— Не спит, значит.

— Да уже давно, — кивнул Сергей. — Кстати, час назад ко мне заходила.

— Значит, уже отходит помаленьку. И что?

— Спросила Женьку, посидела, помолчала и ушла.

Командир подумал немного.

— Что ты думаешь о ней?

Сергей снова пожал плечами.

— Ничего.

— Да, трудная ситуация, — согласился Сазонов. — Знаешь, раз уж она вышла в люди, я бы на всякий случай не оставлял ее одну, мало ли что.

— Кто его знает, — неуверенно ответил Кузнецов. — Непонятно, как надо вести себя в подобных ситуациях. Может, наоборот, не надо ее пока трогать, дать возможность привести свои мысли в порядок, не мешать ей навязыванием своего общества?

— Я и не предлагаю лезть из кожи вон и всячески развлекать ее. Просто, мне кажется, сейчас надо бы находиться поблизости от нее, в прямой видимости, или где-то рядом, чтобы она видела живого человека. А то что-то уж больно пустынно в этом мире. Без подготовки с ума можно сойти. Так ей, наверное, легче будет все осмыслить, осознать...

Сергей кивнул, не отрываясь от экранов, хотя там ничего интересного не было.

— Мне кажется, — сказал он, — ей бы дело какое... Обстановку сменить... А мы тут висим-висим. Весь Марс уже облазили. Чего ждем?

— Серж, — немного помедлив произнес капитан. — А тебе не кажется, что мы здесь не одни?

Сергей подумал о тенях, бликах в космосе, но ничего не сказал, решив, что преждевременно делать какие-либо выводы.

— А у меня такое предчувствие, что местный народ скоро даст о себе знать, — продолжил Сазонов.

— Дай бог, чтобы ты не ошибся, — промолвил Сергей.

Они немного помолчали.

— Давай, я пораньше заступлю, а ты иди к ней, — неожиданно предложил капитан.

— Вот-те на! — вполне искренне удивился Кузнецов, разворачиваясь к Сазонову. — С чего это вдруг?

— Да все по той же самой причине, — улыбнулся командир. — Ты ей в каком-то смысле ближе, чем, допустим, я — исходя из твоего сходства.

— Женька для этой роли больше подходит, — пробурчал Сергей. — Он быстро нашел с ней общий язык.

— Да, — согласился Сазонов. — Но он спит. Не будить же его. Столько не спал. Могу, конечно, и я посидеть, — перебил он возникшие было возражения. — Но твое присутствие все-таки будет более эффективно. А мне все равно скоро заступать. Так что давай, сдавай вахту, потом сочтемся.

Элора неподвижно сидела у библиотечного экрана внешнего обзора и неотрывно смотрела на звезды.

— Не помешаю? — на всякий случай осторожно спросил Сергей, почему-то волнуясь.

Девушка чуть скосила глаза и ничего не ответила.

— Может, вы хотите посмотреть видео материалы по истории? — участливо спросил он. — Узнать, что там у нас происходило?

Не оборачиваясь она медленно покачала головой.

Выполнив свой долг вежливости и немного помявшись, он тихо прошел в противоположный от нее угол, сел полубоком, взяв первую попавшуюся книжку.

Девушка притягивала. Пользуясь тем, что Элора не замечает и не обращает на него внимания, Сергей неотрывно смотрел на нее, не осознавая испытываемых им чувств. Хотя он твердо знал только одно — ему ее жалко, жалко до спазмов в груди. Одна, вырванная из привычной жизни, брошенная сюда волею судеб, вдруг оставшаяся без родных, близких и друзей, потерявшая за считанные секунды огромный привычный мир. Так бы и прижал к себе, успокаивая, обещая все, что только можно пообещать — дружбу, твердую попытку постараться в какой-то мере заменить ей то, что она потеряла, никогда не оставлять ее, быть всегда рядом, снимая даже незначительную грусть.

Он резко тряхнул головой, отгоняя эти мысли. В конце концов, нельзя же так расслабляться!

— Не надо меня жалеть, — не поворачивая головы, тихо сказала Элора. И пока он пытался сообразить, что ответить, она добавила. — Впрочем, спасибо за участие.

— Все мы в одинаковом положении, — попытался он принизить свою роль. — Должны как-то поддерживать друг друга, раз так получилось.

Она впервые полуобернулась к нему. Остро, как молнией, взглянула из под темных бровей.

— Вам все-таки легче, — произнесла она с непонятной интонацией. Потом, прикрыв глаза, отвернулась и откинулась в кресле.

— Да, — согласился он. — Нас как-никак трое. Вместе учились, вместе работали долгое время...

Но она его уже не слушала и Сергей сначала замолчал, потом отвернулся и раскрыл книжку. Это была "Мастер и Маргарита" Булгакова. Он перечитал ее, наверное, уже раз десять, каждый раз открывая в ней что-то новое. И она как-то всегда помогала ему в трудную минуту, уводя за собой в своеобразный мир героев. Недаром его руки подсознательно выбрали именно ее.

В конце концов, оставь девушку, да и себя тоже, в покое, подумал он, и принялся читать с середины.

"... и на этом блюде Маргарита увидела отрезанную голову человека с выбитыми передними зубами." — читал он, постепенно погружаясь в атмосферу того мира.

" — Михаил Александрович, — негромко обратился Воланд к голове, и тогда веки убитого приподнялись, и на мертвом лице Маргарита, содрогнувшись, увидела живые, полные мысли и страдания глаза."

"... Вы всегда были горячим проповедником той теории, что по отрезании головы жизнь в человеке прекращается, он превращается в золу и уходит в небытие..."

Сергей оторвался от книги — показалось, что девушка в кресле шевельнулась. Но нет, она все также сидела неподвижно. Он продолжил чтение.

"... Ваша теория и солидна и остроумна. Впрочем, ведь все теории стоят одна другой. Есть среди них и такая, согласно которой каждому будет дано по его вере. Да сбудется же это! Вы уходите в небытие, а мне радостно будет из чаши, в которую вы превращаетесь, выпить за бытие. — Воланд поднял шпагу. Тут-же покровы головы потемнели и съежились, потом отвалились кусками, глаза исчезли, и вскоре Маргарита увидела на блюде желтоватый, с изумрудными глазами и жемчужными зубами, на золотой ноге, череп. Крышка черепа откинулась на шарнире..."

До Сергея вдруг дошло, что имя Михаил Александрович Берлиоз очень созвучно имени Михаил Афанасьевич Булгаков. Неужели писатель в большей степени отождествлял себя с Берлиозом, чем с Мастером?! И в этой сцене он имел в виду себя самого и свое мировоззрение? — впервые за столько прочтений, удивляясь, подумал Сергей, и уже в этом новом свете, совсем иначе взглянул на происходящие в романе события.

Немного подумав над превратностями судьбы, над вновь открытым для себя смыслом книги, Сергей вздохнул и отлистал книжку на начало второй главы — самая любимая фраза, в которой угадывалась четкость стиха в сочетании с размерностью твердого печатного шага римского легионера.

"В белом плаще с кровавым подбоем,

Шаркающей кавалерийской походкой,

Ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана

В крытую колоннаду между крыльями дворца Ирода Великого

Вышел прокуратор Иудеи

Всадник Понтий Пилат."

Легкое шуршание вернуло его из далекой римской провинции в библиотечное кресло грузового корабля. Сергей инстинктивно поднял голову, неожиданно увидев, что девушка незаметно наблюдает за ним. Он вдруг смутился, зачем-то прикрывая книжку. Она чуть улыбнулась уголками своих красивых губ.

— Спасибо вам за компанию, — произнесла она вставая и, мягко ступая, плавно прошла мимо, не глядя на него и все также продолжая загадочно улыбаться. Вышла, не обернувшись.

Сергей тоже встал, ничего не поняв, направился было к выходу, но потом остановился, нерешительно потоптался на месте, вернулся к ее креслу, помявшись, осторожно присел, почему-то волнуясь. Вздрогнул, ощутив тепло обивки. Посидел немного, постарался посмотреть ее глазами на уже сто раз виденную красно-коричневую ровную поверхность Марса, аккуратно откинулся на спинку, прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на своих сумбурных мыслях и ощущениях, резко встал и решительно вышел, хлопнув автоматической дверью.

Порядочно провозившись с уборкой защитных экранов в пятом отсеке (которые он так полностью и не убрал), Сергей подумал, что неплохо бы сейчас окунуться в воду, расслабляясь полежать на мягких волнах с закрытыми глазами, проплыть пару сотен метров.

Он прошел в спортзал, энергично размялся на тренажерах, стараясь полностью очистить свою голову — в последние дни от напряженных дум сильно болели лоб и виски, да и в затылке покалывало. А потом перешел в бассейн.

Здесь уже был Женька. Причем — не один. Он сидел рядом с фактически полностью обнаженной Элорой, у которой из одежды было только одно тонкое полотенце на бедрах, и они о чем-то весело вполголоса разговаривали, не обратив на него никакого внимания. Шрамов от операции на ее теле никаких уже не было, так же как и ссадин и кровоподтеков.

Сергей густо покраснел и первым его порывом было быстро выйти. Но он почему-то не сделал этого, а наоборот, стараясь не смотреть на них, смущаясь, как можно независимее прошел к своему любимому креслу. Повернувшись к ним спиной он неторопливо разделся, путаясь в одежде, быстро нырнул, постаравшись пробыть под водой как можно дольше. Вынырнул, судорожно глотая воздух.

Парочка все так же оживленно беседовала. Женька улыбался, что-то шепча ей на ухо, и глаза у девушки блестели, правда, почему-то с какой-то непонятной веселой грустью.

— А что там у вас находится за большими такими дверями? — спрашивала Элора со странной интонацией.

Они уже были на "ты". Совершенно не стесняясь своей наготы и напряженных сосков упругой груди она красиво полулежала в кресле. Ноги ее были плотно сжаты. Кончиком языка она облизнула свои губы и Сергей в очередной раз поймал себя на мысли, что ему очень хочется поцеловать их, дотронуться губами до темных сосков.

— Там у нас служебные отсеки, — ответил Женька. — Технические, грузовые, двигатели... Только ходить туда не рекомендуется.

— Так опасно? — девушка слегка приподняла свои темные брови.

— Да нет, — улыбнулся Евгений. — Просто там отключена искусственная гравитация. Невесомость, то есть...

— Это же наоборот, интересно, — сказала девушка слегка блеснув своими голубыми белками. — Я в невесомости была всего один раз. Когда на Луну летала.

— Все равно, для начала надо потренироваться, привыкнуть, — уверенно заметил Женька. — А то ты быстро переломаешь свои предлинные ножки.

— Это комплимент, или что-то еще? — спокойно спросила она, внимательно посмотрев на Евгения.

— Комплимент, конечно, — смутился Женька. — Просто высказан в такой неловкой форме, — оправдываясь пробормотал он.

Элора кивнула ему ресницами. Мол, принимается.

— Я заглядывала туда. Ничего не увидела.

— ???

— Ну, предметы там летающие…

— А-а-а, — протянул Женька. — Такого там нет, конечно. Все приборы закреплены. Да и гравитация исчезает не сразу, а постепенно. Видела там на полу нарисованные полосы?

Девушка кивнула.

— Вот как раз за синей полосой гравитация и заканчивается.

— А красная?

— А красную нарисовал себе Серега. Ему, когда надо быстро куда-нибудь попасть, так он разбегается, и если сильно оттолкнуться от пола в районе красной полосы, то до синей ты еще преодолеваешь уменьшающуюся гравитацию, а уж потом несешься как снаряд.

— Я бы тоже хотела так попробовать, — произнесла Элора, с легкой улыбкой посмотрев на Сергея.

И он вздрогнул. В его голове мгновенно пронеслись сцены, как он обучает ее поведению в невесомости, как они с разбегу прыгают за синюю линию, весело кувыркаясь в воздухе, как оба радостно смеются этому… И все это почему-то в этих своих нарядах, с полотенцем на бедрах.

— Если хочешь, я могу позаниматься с тобой на первых порах, — предложил Евгений, перебивая мысли Сергея.

— Хочу, — кивнула она.

— Сейчас?

Она снова кивнула, почему-то снова украдкой быстро взглянув на мокрого Сергея, снова опалив его невероятной голубизной своих глаз.

Нахмурившись, Сергей энергично обтерся полотенцем и быстро ушел, все так же стараясь не глядеть на них, непонятно на что расстроившись.

Зайдя в свой родной технический отсек, он постарался полностью отвлечься от всего, задавив себя внеплановым техническим обслуживанием имеющейся в наличии корабельной техники. Работа, надо сказать, однообразная, и в силу этого, изнурительно утомительная, что, в общем-то, ему и требовалось на данный момент.

Громадина грузового корабля наматывала очередной виток вокруг Марса. То, что экипаж видел на экранах внешнего обзора, полностью соответствовало снимкам планеты — голая, фактически без гор и холмов, красно-коричневая равнина, без материков, океанов, речек и озер. А ведь они были! Как были и большие густозаселенные города и бескрайние зеленые рощи, и щебет птиц, и плеск волн! Каждый квадратный метр поверхности теперь был похож на все остальные. Нет облаков, жалкое подобие атмосферы.

— Время обеда, — вдруг раздался в динамике мягкий голос Элоры. — Прошу всех в кают-компанию.

Мужчины тяжело поднялись и в мрачном настроении друг за другом покинули рубку.

В кают-компании огромный стол сверкал изысканностью сервировки, аккуратностью и выдумкой блюд. Они замерли, пораженные увиденным.

Элора вышла энергичная и улыбающаяся, в новом наряде — обрезав у сергеева комбинезона рукава и штанины. И хотя все и так видели ее обнаженной, но этот вид произвел на мужчин огромное впечатление.

— Ух ты! — вырвалось у Леднева. Среди этой троицы он был самым несдержанным.

Она улыбнулась еще ослепительнее, аккуратно и грациозно расставляя тарелки.

— Прошу всех к столу, — сказала Элора, как показалось, слегка смущенно.

— Теперь я понял, что нам так не хватало на корабле, — добродушно улыбнулся Сазонов. — Хозяйки.

Сергей кивнул, соглашаясь.

Не сговариваясь, все расселись на те же самые места, что и в первый раз.

— Смотрится-то она как, а?! — восхищенно прошептал Женька капитану.

— Да и платье на ней тоже будет неплохо смотреться, — вполголоса заметил Сазонов. — Особенно длинное вечернее.

— У нее такая фигура, — тихо проговорил Евгений, — что ей будет идти буквально все — и длинное платье и суперкороткое, и широкий комбинезон и обтягивающие шортики.

— Да и возраст у нее соответствующий, — так же тихо добавил капитан.

Элора внимательно посмотрела на них и мужчины, смутившись, деловито приступили к обеду.

Танцы в грузовом отсеке.

— Серж, смотри! — изумился Леднев, распечатав очередную коробку. Они проводили ревизию груза и под это дело Сергей включил гравитацию в служебных отсеках.

Кузнецов оставил в покое свой контейнер и пододвинулся к Женьке.

— Что я говорил?! — по-детски обрадовался Евгений, доставая банки с деликатесами, высылаемыми колонистами Туманности Андромеды своим родным и близким. — Я таких вещей-то и не пробовал никогда.

— Что ж, — философски заметил Сергей. — Хоть какая-то польза от нашего положения.

Леднев внимательно посмотрел на Кузнецова, потом кивнул и достал из глубины коробки одну из двадцати канистр. Открыл крышку, понюхал.

— Попробуй, — протянул он Сергею. — Похоже — спирт.

Сергей осторожно поднес емкость к носу, тоже понюхал, пожал плечами.

— Надо бы анализы сделать, — предложил он.

— Нет проблем, — кивнул Евгений, доставая из походной сумки биологический анализатор.

— Ты как чувствовал, — усмехнулся Сергей.

— Нет, — отрицательно покачал головой Женька. — Просто мало ли чем нам придется здесь питаться.

— Да, жалко, что ботинки не из кожи... — иронично заметил Кузнецов.

— Смейся, смейся, — протянул Леднев, производя анализы с жидкостью. — Что потом говорить будешь...

— Я не смеюсь, — сказал Сергей, вытаскивая из коробки банки и разглядывая на них надписи. — Просто представил себе, как мы печем обувь на радиаторе реактора.

— А ведь запросто...

— В конце концов, всегда найдется выход.

— Например?

— Полная заморозка и гори оно все огнем.

— И маячок, как у Элоры? — улыбнулся Женька. — Кстати, это чистый спирт. Я предлагаю по тридцать грамм для дегустации. Заодно и закуску проверим.

Сергей усмехнулся.

— Давай. Только по чуть-чуть. А то что-то мы за эти дни выпили уже больше обычного.

— Обстоятельства, — пожал плечами Леднев, свернув еще одну крышку с канистры. Получились два маленьких стаканчика. Сергей открыл баночку поменьше. Женька аккуратно налил булькающую жидкость странного черно-фиолетового цвета. Оба поморщились.

— Что пить приходится... — посетовал Евгений.

— Давай, — поднял свой стаканчик Сергей, — Чтоб еда никогда не кончалась.

Женька кивнул. Сергей выпил первым, резко выдохнул, сделал паузу, прислушиваясь. Леднев внимательно смотрел на него.

— Ну как?

— Нормально.

Евгений покрутил стакан, подумал о чем-то, заранее поморщился, осторожно выпил. Сергей протянул ему открытую банку.

— Ну и гадость...

— А цвет-то какой забавный, — заметил Кузнецов.

— Да. Чего только пить не научишься. Что там у тебя в банке?

— Какие-то "ТУМАННЫЕ АНЧОУСЫ". Неясно только, их из Туманности как подарок к празднику посылали или для исследований?

— Сейчас это уже не имеет значения, — небрежно заметил Евгений.

Некоторое время молча закусывали, прислушиваясь к вкусовым ощущениям новых продуктов.

— Надо же! — удивился Сергей своим мыслям. — Ты так мало с ней знаком, а уже запросто на "ты".

Женька довольно ухмыльнулся.

— Ну а ты-то что теряешься? — наклонился он. — Как только она зайдет, нахмуришься, бурчишь что-то невнятное, вместо нормального ответа.

— Действительно так? — искренне удивился Кузнецов.

Леднев уверенно кивнул.

— Брось. Расслабься, — посоветовал он, снова наливая черной жидкости. Сергей на этот раз не возражал. — А вот почему она тебя упорно не называет по имени? — вдруг спросил Евгений. — К чему бы это?

— Наверное, этот Харви оставил у нее не очень приятные воспоминания, — заметил Кузнецов, соглашаясь, и не удивляясь смене темы разговора.

— Да, — кивнул Женька, немного подумав. — Есть что-то похожее... Хотя, знаешь, недаром говорят — лучше ненависть, чем равнодушие.

— Ты хочешь сказать — от любви до ненависти один шаг? — усмехнулся Сергей.

— И так тоже можно, — подтвердил Леднев, тщетно пытаясь выловить пальцами скользкие кусочки доселе неизвестного продукта. — Зря ты смеешься, между прочим, — заметил он. — Нас тут трое мужиков, и всего одна женщина. Жить, скорее всего, здесь придется, в этом мире. Вот и думай, как дальше могут развиваться события.

Сергей отобрал у Женьки банку, высыпал продукт на крышку коробки. "Благодарю", — кивнул Евгений.

— Ты думаешь, что-то вроде матриархальных семей?

— Как вариант, тоже пойдет, хотя я слабо себе это представляю. Но ты ведь не будешь спорить, что уже всё — мы тут навечно?

— Как-то, честно говоря, не вижу я обратных путей. Антивещества мы столько не наработаем, чтобы повторить тот трюк в космосе. Да и, скорее всего, просто рассеемся в случае этого опыта по всей галактике.

— Вот-вот, — согласился Леднев.

— Так что внутренне настраиваюсь на самое худшее.

Оба помолчали, думая каждый о своем.

— Давай по-второй что ли, за женщин, — вздохнул Женька, потянувшись за канистрой.

— Только по последней. Продукты теперь придется экономить.

— Днем раньше, днем позже... — невесело проговорил слегка опьяневший Леднев, обречено усмехаясь. — Экономить хорошо, когда есть хоть малюсенькая надежда на спасение. А у нас… Куда нас занесло — непонятно. Как наши будут нас здесь искать — неизвестно. Но точно знаем одно — в нашем мире нет такой техники, которая позволяла бы производить подобные перемещения.

— Извините, — вдруг сказала Элора, неожиданно появившаяся в проходе между контейнерами. Развернувшись, она скрылась за углом.

— Элора, можно вас на минутку?! — крикнул вдогонку Евгений, привставая.

— Да? — Девушка, вернувшись, в выжидательной позе замерла у крайнего ящика.

— Присядьте, пожалуйста, — попросил он, а Сергей выбрал из кучи подходящую по размеру и мягкости коробку и пододвинул ее к импровизированному столу.

— Хорошо, — кивнула Элора, подошла к ним и аккуратно присела, обхватив колени руками. — А я только собралась поплавать в невесомости, а тут — гравитация. Чуть не упала. — И она как-то по-детски открыто улыбнулась.

— Серж включил — под изучение груза, — сказал Леднев. Сергей хмуро кивнул. — У нас тут небольшой сабантуйчик, — продолжил сбивчиво Евгений, неловко улыбаясь. — Тост за женщин. Выпьете с нами?

Она с любопытством заглянула в стаканчики.

— А что это? — чуть улыбнувшись, спросила она.

— Сами не знаем. Но вполне съедобная гадость.

Девушка кивнула и Леднев, расценив это как согласие, скрутил третью пробку.

— Как уже было сказано — за женщин. За лучшую половину человечества, — поднял он свою крышку-стакан. — В данном случае, за единственную представительницу во всей вселенной.

— Звучит как-то мрачно, — заметил, поморщившись, Сергей.

Выпили, причем мужчины, не сговариваясь, пронаблюдали, как Элора выпила свою порцию. Как-то у нее получилось это по-аристократически красиво. Оба незаметно вздохнули.

— Народ, у вас что там? — раздался в динамике голос Сазонова. — Собрание? Или заговор?

— Командир, ставь на авто и иди к нам, — весело проговорил в браслет внутренней связи буйный Леднев, слегка придерживая Элору за руку.

Сергею неприятно было смотреть на это и он, не зная, как себя вести, принялся с независимым видом разглядывать этикетки на банках, совершенно не вдумываясь в смысл прочитанного.

— А что у вас за повод? — поинтересовался Сазонов.

— Приходи, увидишь, — загадочно ответил Леднев, чуть заметно погладив руку Элоры. И Сергея кольнуло, что девушка руку не убирала.

— Хорошо, ждите. Десять минут я вам уделю, — сказал командир, отключаясь, а собравшийся было уходить Сергей, остался на месте, внутренне злясь в первую очередь почему-то на одного себя.

Женька принялся облагораживать стол, а Сергей и Элора просто сидели и молча наблюдали за его действиями.

Евгений поднял глаза и посмотрел на обоих.

— Серж, — сказал он недовольно. — Займи девушку, а то ей станет скучно и она уйдет. — После чего он обернулся к Элоре. — Вы не обращайте на него внимания. Он у нас самый молчаливый.

Сергей чуть поморщился, не поднимая глаз, а Элора почему-то внимательно посмотрела на него, чем смутила его еще больше.

Сазонов долго не заставил себя ждать и вскоре появился улыбающийся в узком межконтейнерном проходе.

— Пьянствуете?! — весело заметил он.

— Празднуем принятие Элоры в члены нашего экипажа, — громко ответил разошедшийся Леднев.

— Слушай! — поразился Сазонов. — Это мысль! Как я раньше-то не догадался?! Женька, наливай!

— Вон, Сергей свободен, — проворчал Евгений.

— Ну-ну, — построжился командир. — Не нарушай традиции.

— Нашли главного алкоголика, — буркнул он, отодвигаясь от молчаливо сидевшей все это время Элоры.

Сергей подал канистру.

— Серж, давно вы так? — тихо спросил Сазонов, наклонившись к уху.

— Два по тридцать сделали.

— А что пьете?

— Произведение умельцев из Туманности.

— Ба! Какая экзотика. И как она? Вид, прямо скажем... На нефть похожа.

— И вкус такой же. Но шестьдесят градусов дает. И вполне съедобна.

— Мне — чуть-чуть, — сказал капитан. — Вахта все-таки.

Женька, частично расплескав, кое-как справился с неудобной канистрой. Сазонов взял свою крышку, официально встал, подошел к Элоре. Девушка посерьезнела и тоже встала.

— Я, как представитель власти на корабле, данными мне полномочиями, объявляю вас с этой минуты членом экипажа грузового корабля "Атлант", — неестественно торжественно провозгласил он. Выглядело это со стороны несколько комично и Сергей непроизвольно улыбнулся. Впрочем, только он один.

— Спасибо, — серьезно сказала Элора, чуть наклонив голову.

Сазонов поднял свой стакан. Глухо чокнулись.

— Поздравляю, — задев стакан девушки, сказал Сергей.

Она остро взглянула на него из-под бровей.

— Спасибо, — кивнула одними ресницами.

Веселье в девятом грузовом отсеке постепенно разгоралось.

— Сергей женился молодым, еще на первых курсах, — тихо рассказывал капитан о своем экипаже. Элора с лукавством посматривала на них и глаза ее обворожительно блестели. — Учеба пошла наперекосяк. Потом — развод. Закончил самым плохим учеником, последним в списке. Единственным, у кого средний бал оказался ниже четырех — три и девять. Поэтому его и направили на старый корабль.

— Капитан, — недовольно пробурчал Евгений, чувствуя, что сейчас наступит его очередь. — Девушка скучает!

— Да нет, мне интересно, — возразила Элора соблазнительно улыбаясь. — Алексей Дмитриевич, продолжайте, пожалуйста! — произнесла она таким тоном, что капитан устоять не мог.

— Так вот, — продолжил он, — у Евгения все было нормально, летал на престижных лайнерах, пассажиры и пассажирки, белая форма, суперлюксы. Но раз — его вахта, а он ни в зуб ногой.

— Кто же знал, что нельзя смешивать марсианскую перцовку с антаресской столичной, — сказал Женька обиженно. — Даже в малых пропорциях. Они вместе дают какую-то дикую реакцию. Я три дня был пьян. Ничего не помогало — ни рассолы, ни таблетки. Вот и списали. Ты, давай, лучше про себя расскажи. Твоя очередь.

— А мне, после аварии моего предыдущего корабля, сказали, что пока нет нового, надо покомандовать этими разгильдяями, а то они первый же свой рейс загубят. Вот я и мучаюсь с ними до сих пор.

Элора непроизвольно улыбнулась.

Изрядно нетрезвый Леднев умудрился еще как-то отправить робота-уборщика за библиотечным магнитофоном, организовал музыку, приглушил свет и пригласил Элору на танец. Девушка, к неудовольствию Сергея, охотно согласилась. И даже — чересчур охотно. Парочка медленно покачивалась в темном углу. Женька что-то шептал на ушко своей партнерше. Она, чуть прижавшись, иногда кивала головой, улыбаясь, внимательно слушала, забыв об окружающих. Они словно отгородились ото всех, замкнувшись в своем мирке.

— Не бери в голову, — заметив взгляд Сергея, мудро улыбаясь, сказал Сазонов.

— Жизнь, она сложная штука, — хмуро кивнул Кузнецов, разворачивая еще один пакет с каким-то продуктом. — Подчас, совершенно непредсказуемая.

— И в особенности, поведение женщины, — многозначительно заметил капитан, потянувшись за канистрой.

Сергей промолчал, разложив копченого псевдокуренка — продукт той же Туманности. Принялся меланхолично ковырять его вилкой.

— Ну конечно! — искренне возмутился Сазонов. — Рыбу, курицу и женщину берут руками. Первое кулинарное правило.

Кузнецов невесело улыбнулся.

Капитан налил по чуть-чуть.

— Мы даже началу нового человечества положить не сможем, — тихо проговорил он, поднимая свою крышку и чокаясь с крышкой Сергея. — Мало нас для этого. Даже если Элора родит от нас целую кучу детей, то они уже и так будут родственниками по матери. А дети их детей будут родственниками вдвойне. А еще через поколение каждый каждому будет доводиться одновременно и братом и дядей и племянником и отцом.

— А жениться будут на сестрах, племянницах, тетках и матерях, — продолжил Сергей невесело, подняв свою емкость с черной жидкостью.

— Да уж, — поддержал его капитан. — Впрочем, цель мы себе поставили. Будем ее добиваться. Так что давай все-таки за возвращение.

И они выпили. Вдвоем.

— Странно все в жизни, — задумчиво произнес Сергей, глядя на танцующую пару. — Мечта цивилизованного человека — покой, тихое спокойное местечко, уединение. Чтобы можно было без всяких помех заниматься любимым делом. А тут — кажется, все это есть, и покой, и тишина, занимайся своим делом сколько влезет. Но почему-то не хочется.

— Просто смысла в любимом занятии уже нет никакого, — заметил капитан. — Так как ясно, что не для кого это все.

— Прав был Женька, — поддержал его Кузнецов. — Человек может и по собственному желанию приехать куда-нибудь на необитаемый остров, либо планету. Но главное для него — знать, что где-то есть другие люди, и что он до них сможет все-таки добраться, затратив какие-то усилия. А здесь — совсем другое дело.

Неожиданно к ним решительно направилась Элора. Сердце Сергея екнуло. Девушка подошла, возбужденная, с блестевшими в полумраке глазами.

— Алексей Дмитриевич, — улыбаясь, обратилась она к Сазонову. — Можно пригласить вас на танец?

Сазонов озадаченный привстал.

— Пожалуйста, — пробормотал он чуть удивленно.

Девушка, протянув руку, увела капитана в центр импровизированной танцплощадки, положила обе руки ему на плечи.

Подошел разгоряченный Леднев.

— Такая женщина!.. — сказал он, мечтательно прикрыв глаза. — Просто фантастика, — добавил он многозначительно, старательно разливая по крышкам черную жидкость.

— Ну почему? — тихо пробурчал Сергей. — Бывают, наверное, и лучше.

Леднев с сожалением посмотрел на него.

— Ничего ты не понимаешь, — вздохнул он и, отвернувшись, пошарил на столике. — Что у нас тут осталось из закуски? Ба, да у нас всего полно!

Он подал Сергею его крышку и небольшой бутерброд с чем-то неопределенного цвета, лежащим до того неестественно, словно оно держалось за кусочек хлеба собственными маленькими лапками.

— Ничего, — снисходительно заметил Женька. — Со временем поумнеешь. Давай, лучше выпьем. За женщин. — И он поднял свой стакан, кивнув неуклюже танцующему Сазонову.

— Да пили уже, — Сергей был не в настроении.

— Ничего, — снисходительно заметил Леднев. — За них и лишний раз не грех.

Страшное открытие.

А на следующий "день" события приняли совершенно неожиданный оборот.

— Серж, — вдруг обратился по внутренней связи дежуривший в тот раз Евгений. — Заскочи в мед-лабораторию — что-то покажу. Только срочно.

— Женька, твоя же вахта?! — удивился Кузнецов. — Ты же в рубке должен быть! — Рубку можно было покидать только в исключительно экстренных случаях, либо на короткое время с разрешения капитана.

— Да черт с ней, с вахтой, — неожиданно ответил Евгений и Сергей бегом направился в лабораторию, ожидая чего-то очень ужасного.

Мысли одна мрачнее другой посещали его. Но дальше локальной черной дыры в лаборатории его фантазия не шла.

Женька встретил его на пороге — бледный как смерть, с покрасневшими от усталости и напряжения глазами.

— Глянь, что я обнаружил, — кивнул он на микроскоп, занимающий большую часть маленького медицинского помещения.

Сергей, волнуясь и боясь увидеть что-то страшное, осторожно глянул в окуляры.

— Клетка, — неуверенно произнес он, выискивая в чем же тут подвох.

— Дальше смотри, — усмехнулся Женька. Он повернул рукоятку, увеличивая глубину просмотра.

— Молекулы, — снова произнес Сергей. Все эти картинки были ему знакомы еще по школе.

Еще поворот.

— Атомы.

Еще поворот.

— А сейчас?

— Что это? — спросил удивленный Кузнецов.

— Это то, из чего состоят атомы.

— Но ведь это же нейтрино? — удивлению Сергея не было предела.

— Причем, как ты видишь, каким-то чудесным образом застабилизированные, — с каким-то легким удовлетворением первооткрывателя произнес Женька. И в голосе его промелькнули гордые интонации.

— И что все это значит?

— А это значит, — упавшим голосом промолвил Евгений, возвращаясь к действительности, — что эта клетка — совершенно искусственного происхождения. И даже мало того, получается, что это обыкновенный конструктор, из которого можно ваять все что угодно, и достаточно чуть изменить это стабилизирующее поле, как изменится сам атом, а с ним и молекулы. Причем — не обязательно они останутся органическими. То есть этот организм в мгновение ока может превратиться в любую конструкцию — робота-уборщика, тот же микроскоп, в который мы с тобой смотрим, в яичницу на кухне, в тапочки, в бутылку водки наконец! — воскликнул Евгений и Сергей непроизвольно улыбнулся. Впрочем, улыбка быстро сошла с его лица.

— Женька, и чья это клетка? — упавшим голосом спросил он, уже зная ответ и одновременно боясь его.

— Это клетка Элоры, — очень тихо ответил Евгений.

А потом они принесли небольшую деталь от саркофага. Результат оказался тем же самым. Молекулы и атомы соответствовали исследуемому веществу, а вот само строение атома было точно такое же, как и в клетках Элоры.

— Вот видишь, — подытожил Леднев, усмехаясь. — Саркофаг и девушка, фактически, это одно и то же. И ни чем они друг от друга не отличаются.

— Выходит, такая концентрация нейтрино нужна именно для них? — произнес Сергей упавшим голосом. Разум отказывался во все это верить. — И нам достаточно перекрыть нейтринный поток...

— Как они, по идее, оба просто испарятся, — добавил Женька устало.

Их рассказ капитан воспринял как-то уж очень спокойно

— Ну и кто она? — только и спросил он.

— Не человек, это точно, — тихо ответил Евгений. — Такое существо само родиться не может. Этакий искусственный биоробот. Как я уже говорил Сергею — здесь мы имеем дело со своеобразным конструктором материи, из которого можно лепить все что угодно. И кто-то зачем-то сделал ее, да и сам саркофаг тоже.

— Интересно — а она знает об этом? — задумчиво протянул капитан.

— Предлагаешь пойти и спросить? — вопросительно вскинул брови Леднев.

— Смысла в этом нет, — покачал головой Кузнецов. — В данной ситуации ее ответам доверять нельзя.

— И что будем делать? Выкинуть ее за борт? У кого-нибудь поднимется на это рука? — Капитан внимательно обвел взглядом свой экипаж, нерешительно теребя бороду. Все промолчали. — Вот-вот, — добавил он. — Может кто-то именно на это и рассчитывает.

— На что? — не понял Женька.

— На нашу жалость. Хотя, в таком случае, нам должны были подкинуть ребенка.

— Встретим — спросим, — усмехнулся Сергей.

— Поймите, нельзя ее держать у нас! — горячо заговорил Евгений. — Она ведь в любую минуту может превратиться в кого угодно! В того же ребенка, в тираннозавра, в бомбу, наконец! Этой же структуре перестроится во что-то — раз плюнуть. И, причем, займет все это тысячные доли секунды.

Капитан с сомнением покачал головой.

— Ну а душа? — спросил он. — Ее ведь тоже надо создать!

Женька снова скептически пожал плечами.

— Ты имеешь в виду ее поведение и эмоции? Обыкновенная программа, — парировал он. — Я сам таких могу наваять штук сто. А Серж наверняка в два-три раза больше.

А Сергей мысленно уже разбивал эту программу на отдельные блоки — блок памяти, блок мимики лица, блок логики... Он понимал, что на самом деле здесь все не так уж и просто, как сказал Евгений. Но задачка была интересной и он сам с удовольствием поучаствовал бы в подобном проекте.

— Тогда я предлагаю протестировать, что ли, этот объект. Выявить ее слабые места, — продолжал между тем капитан. — Как и у любых обыкновенных эмуляторов, ее программа должна иметь свои слабости. Их и будем искать. В шахматы, конечно, играть с ней смысла нет, здесь программа может быть любого уровня сложности. Серж, — перебил его мысли капитан. — Как ты думаешь, какое у нее может быть слабое место?

Сергей пожал плечами.

— Чувства, наверное, — сказал он не очень уверенно. — Они все-таки нелогичны. А отсутствие логики запрограммировать гораздо сложнее, так как любой хаос в программе все равно подчиняется какому-то закону.

Капитан кивнул, соглашаясь.

— Ну и что ты предлагаешь? — криво усмехнулся Леднев со своего места. — Строить ей глазки? Дергать за косички? Ставить подножки, и вообще, всячески пакостить, вызывая ее эмоции?

— Что-то в этом роде, — не поддержал иронии Сазонов. — Но гораздо культурнее и мягче. Человечнее.

— А зачем? — спросил Сергей.

Стало тихо.

— Чтобы понять, с кем мы имеем дело, — твердо произнес капитан. — С высокотехнологичным роботом, или все-таки с человеком.

И они приступили к разработке дальнейшего плана и распределения ролей кто и что делает.

— Необходимо, наверное, что-то организовать такое, что основано на резких эмоциональных сменах. Такие ситуации сложнее запрограммировать, чем просто дружбу, любовь и ненависть, — предложил Сазонов.

— И что это нам даст? — спросил скептически настроенный Женька.

— Сбой в программе, — пожал плечами капитан. — И сразу все станет ясно. Когда ты роняешь женщину в грязную лужу в ее лучшем платье и она дает тебе пощечину — это одно, а когда на эти же действия она вдруг начинает весело прыгать и петь песенки — согласись, это совсем другое. Главное — не давать ей опомнится. Дергать ее постоянно. Программа обязательно сбойнёт.

— Этакий конвейер, — грустно усмехнулся Сергей. — В котором уже нет исходных деталей, а он все равно пытается создать из пустоты какие-то изделия.

— Вот-вот, — подтвердил капитан. — К этому я и веду. Выбираем, кто будет проявлять к ней интерес? — Капитан обвел всех внимательным взглядом. Экипаж молчал.

— Я думаю, самая подходящая кандидатура, это Евгений, — сказал он в тот момент, когда Сергей дернулся было со своего места, собираясь что-то сказать.

— А почему я?! — искренне возмутился Леднев, в глазах его стоял неприкрытый страх. — Вон у Сереги зацепка уже есть.

— Ну, — протянул капитан. — Судя по ее отношению к Сергею, этот ее знакомый, явно не очень ей был симпатичен. Поэтому его кандидатура отпадает. А тебе она единственному из нас троих уже улыбается и говорит "ты".

— Я не смогу, — упрямился Женька. — Это все равно что с железным шкафом любезничать. Или с гигантским пауком.

— А что, это тебе слабо? Ради шутки?

— Ну почему же, — сказал он, как-то даже выпрямляясь в кресле. — Ради хохмы, да еще приняв сто грамм…

— Вот и договорились, — тут же поймал его на слове Сазонов. — А спиртом я тебя обеспечу.

— Ну что ж, — вздохнул Евгений полупритворно, — придется вспомнить холостяцкую жизнь. Только спать я с ней не буду! — решительно возразил он, а Сергея почему-то это неприятно кольнуло.

— Что-то мне кажется, — усмехнулся капитан, — что у вас до этого не дойдет.

— Ну-ну, — сказал Женька обиженно. — Ладно, я пошел готовиться.

— Ну а тебе, соответственно, достается вызвать у нее неприязнь, — обернулся к Сергею капитан. — Ты уж извини. Зато потом все будет наоборот.

Сергей промолчал.

— И еще. На всякий случай надо проверить все более тщательно, — добавил серьезно Сазонов. — Саркофаг, весь корабль, космос вокруг. А я, займусь этой нейтринной проблемой. Откуда все-таки такая концентрация в пространстве? Вдруг что интересное обнаружится?

Решив начать изучение с саркофага, Сергей направился в библиотеку просмотреть литературу по устройствам стационарного анабиоза.

Здесь уже сидела Элора. В гордом одиночестве.

Не отрываясь от старой и еще бумажной книжки, она слегка кивнула вошедшему Сергею.

Он тоже кивнул, но она этого не заметила. Как не заметила и его внезапной бледности.

Присаживаясь за пульт он подумал, что в текущих корабельных сутках они еще не виделись и по идее надо бы сказать что-нибудь типа "Добрый день". Но было уже поздно, и он промолчал.

Задействовав поисковую систему, он быстро нашел нужную литературу. Получил несколько кристаллов. Взял первый по списку, включил просмотр.

Вошел Женька. Ухоженный и веселый. Явно принявший грамм пятьдесят для храбрости и, значит, уже готовый к выполнению своего задания.

— Приветик! — бодро воскликнул он с порога.

— Привет! — улыбнулась Элора, закрывая книжку. — Присаживайся.

Леднев сел.

— Как спалось? — спросил он, взяв ее за руку.

— Нормально, — ответила она, снова не убирая своей руки.

Сергею показалось, что хоть Женька и старательно улыбался во весь рот, но разговаривал так, словно общался с микрофоном компьютера, умеющего понимать человеческую речь и отвечать на нее. И она вроде бы заметила эти новые интонации, но по всей видимости не придала большого значения.

— Скучно не было? — продолжал свое Евгений.

Девушка весело рассмеялась.

— Знаешь, — шутливо-доверительным тоном сказала она. — Иногда бывает скучновато. — И Сергей увеличил громкость в наушниках. Хотя эту парочку все равно было слышно.

— Надо же, какое совпадение!? — притворно воскликнул Женька. — И мне тоже иногда бывает скучно!

— К чему бы это? — улыбнулась Элора.

— Вот и я думаю, — ответил Женька. — И как с этим бороться? Раньше было непонятно. А сейчас вижу — я не одинок. И, надеюсь, совместными усилиями мы теперь сможем решить эту проблему. Поможем, так сказать, друг другу.

Она весело рассмеялась и ничего не ответила.

— Что читаем? — спросил он, слегка поглаживая ее руку.

Она, улыбаясь, показала обложку.

— О-о! Какая серьезная книга! — воскликнул он.

— Жень, — томно сказала девушка, и Сергей вздрогнул и от этого обращения и от ее интонаций. — У тебя не найдется лишней одежды? А то все время в одном и том же — не удобно.

Так, решительно подумал Сергей, надо уходить, а то материал по анабиозу уже перестал усваиваться.

Он отключил аппарат быстрого чтения.

— Серж! — крикнул Женька, небрежно обращаясь к Кузнецову, и как бы невзначай положив руку на обнаженную коленку девушки. — Серж. Ау! — И он помахал свободной рукой, стараясь привлечь внимание Сергея.

Кузнецов недовольно снял наушники. Лицо его было красным. Кивнул вопросительно головой, словно ничего и не слышал.

— Серега, у тебя случаем нет лишней одежды? — нагло спросил Евгений, а его соседка с интересом поглядывала на Кузнецова из под опущенных ресниц, улыбаясь одними губами.

— Нет, — резко, сквозь зубы, ответил Сергей, решительно сгреб кристаллы, взял прибор чтения, и ушел, услышав за спиной веселый смех Элоры.

Спроецировав полученные из технической литературы данные на внутренности саркофага, Сергей не без труда обнаружил в одном из составляющих частей что-то было явно лишним. И даже не удивился этой находке.

Подогреваемый спортивным азартом, он обложился приборами и принялся за изучение.

Еще час у него ушло на то, чтобы понять, что это небольшой концентратор хаотичных нейтринных потоков.

Сергей удовлетворенно улыбнулся — ну хоть что-то стало проясняться в этом непонятном мире.

Он связался с капитаном. Все ему рассказал.

— Выходит, ей нельзя далеко удаляться от этого генератора, — закончил Кузнецов.

— Вполне возможно, — задумчиво ответил Сазонов. — Хотя, одна странность все-таки остается — концентрация нейтрино была высокой еще до появления у нас саркофага. Впрочем, надо будет серьезно заняться этим полем. Замерить его радиус и плотность. Наверное, я этим сейчас и займусь.

Сергей задумчиво шел по главному коридору, как вдруг почувствовал что-то неладное. Он остановился. Прислушался. Обычные фоновые шумы, ничего постороннего, никаких лишних звуков или оттенков. Внимательно осмотрелся. Тоже вроде все на своих местах. Но Сергей не уходил, привыкший доверять своей интуиции. И точно, заметил слабую человеческую тень. Кто-то, находясь в самом конце коридоре, медленно шел навстречу.

Женька? Элора? — пронеслось в голове. — Но почему одни? И тихо? Без болтовни?

Очнувшись, Сергей спрятался за ближайшим шлюзовым люком, стараясь раз и навсегда покончить с загадкой бродячих теней.

А тень все ближе. И вот уже послышались осторожные шаги.

Еще чуть-чуть!.. И из-за поворота вышла Элора, одиноко и бесцельно бредущая, словно приведение, по пустым полутемным коридорам грузового отсека. На этот раз она была необычайно серьезна.

Она внимательно осматривала стены, словно что-то искала. И от ее вдруг так резко изменившегося лица, и от ее пронзительно-твердого взгляда, и от ее движений, и от всей ее фигуры и вида, ему снова стало не по себе. Словно ее кто-то подменил.

Осторожно прикрыв дверь он подождал, пока она пройдет мимо.

— Командир, — тихо позвал он по связи. — Здесь Элора бродит в одиночестве.

— Вижу, — ответил Сазонов. — Как ты думаешь, куда она идет?

— Похоже, что маршрут тот же самый, — ответил Кузнецов. — В двигательный к пультам.

— Судя по уверенности ее движений можно предположить, что этот путь ей уже хорошо знаком, — сказал капитан. — Это, однако, очень даже интересно.

— Сейчас проверю, — сказал Сергей. Быстро пройдя другими коридорами, он первым появился в автономной пультовой главных двигателей, где благополучно спрятался в опустевшем приборном блоке, из которого он еще раньше повытаскивал внутренности во время ремонта.

Через пару минут здесь же появилась и Элора.

С минуту постояв у порога, она внимательно осмотрела помещение, словно что-то вспоминала. Потом неуверенно направилась к пультам. Сердце у Сергея замерло. Девушка медленно провела пальцами по заблокированным сенсорным клавишам. Вздрогнула, когда пульт откликнулся на прикосновение, предложив ввести пароль.

И быстро ушла.

Рядом с Элорой.

Вот уже секунд сорок как Сергей в нерешительности мялся перед дверью своей бывшей каюты, неловко теребя небольшой сверток с одеждой. Он не знал, у себя ли Элора. А спросить у вахтенного постеснялся.

Впрочем, и сейчас с каждой прошедшей секундой смелости становилось все меньше и меньше. И он уже подумывал, а не отложить ли свой визит на другой раз? От этих мыслей почему-то стало немного полегче, и он, глубоко вздохнув и зачем-то закрыв глаза, нажал на кнопку вызова. Замер. Тишина в ответ. Никогда еще отсутствие человека не приносило Сергею такого облегчения. Он с легкостью развернулся, собираясь уходить, как дверь слегка приоткрылась.

— Входите, — услышал он голос Элоры.

Делать нечего, отступать уже поздно. Сергей придал свертку более-менее аккуратный вид и решительно переступил через порог.

Элора сидела на краю кокона. На стуле, полу и на небольшом столике были разложены чьи-то вещи.

Она посмотрела на Сергея, снова опалив его своими голубыми глазами.

— Это же ваша каюта?! — с легким удивлением произнесла она.

— Была, — поправил он ее, не зная, куда спрятать ворох одежды — старый рабочий комбинезон, нижнее белье и пара поношенных космических ботинок. — Теперь она ваша.

Девушка неопределенно пожала плечами.

— Я вас слушаю, — сказала она, с сомнением посмотрев на занятый стул, который освобождать ей явно не хотелось.

Смутившись еще больше, он протянул свой узелок. Улыбнувшись словно маленькому ребенку, она взяла этот тряпичный ком, развернула его, быстро просмотрела, усмехнувшись чему-то.

— Спасибо, — вежливо кивнула она, расправив его рабочий комбинезон. — Из этого можно будет выкроить симпатичную юбочку.

Он густо покраснел.

— Больше ничего подходящего не нашел, — оправдываясь сказал он, держась за ручку двери и собираясь уходить, но не зная, как это покультурнее проделать. — Без остальных вещей мне не обойтись.

— Я понимаю, — совершенно серьезно сказала она, и он покраснел еще сильнее.

— Я, пожалуй, пойду, — торопливо пробормотал Сергей, поворачиваясь к ней спиной.

— Можно вас спросить? — вдруг услышал он за спиной.

Застыл на пороге. Полуобернулся.

— Давно вы здесь? — спросила Элора.

— Вы имеете в виду — в этом мире? — уточнил он.

— Да, — она слегка прикрыла ресницами свои невероятно красивые глаза.

— Несколько дней, — ответил Кузнецов, почему-то продолжая волноваться, словно отвечал какой-то сложный урок.

— А вообще в пути?

— Чуть больше двух месяцев.

Она задумчиво кивнула каким-то своим внутренним мыслям.

Он по-прежнему топтался у порога, не зная, можно ли уже уходить, или надо наоборот — зайти и прикрыть за собой дверь.

— Долгий путь, — наконец сказала Элора, тщательно свернув его вещи и уложив их в аккуратную стопочку. — Наверное, много разных миров посетили?

— Да в общем-то не очень, — честно признался он. — Сначала от Земли мы пришли к Альдебарану, на Розовую планету. Там загрузили два модуля и сразу же — в Туманность Андромеды. Там мы обошли семь главных точек, куда обычно привозят свои грузы близлежащие звездные системы. А потом — к Большому Магелланову Облаку. Там — еще около десяти систем. И сразу обратно. Арктур, Вега, снова Альдебаран, а потом и Земля… — Он запнулся, прервав свой подробный рассказ.

— Интересно, наверное, — с грустью произнесла она.

Сергей пожал плечами.

— Мы же нигде долго не задерживаемся, — сказал он виновато, словно в чем-то оправдываясь. — Разгрузились, взяли новый, и снова в путь. И на поверхность не высаживаемся — так на орбите и висим, возле транспортных баз.

Он наконец-то посмотрел на девушку.

Ее взгляд был спокоен и чуть задумчив. Сочетание черных как смоль зрачков и голубизны белков действовало гипнотически. Он почувствовал, что уже не может оторваться от них, погружаясь в эту колдовскую бездну все больше и больше.

— Извините, — решительно сказал он. — Дела. — И торопливо вышел из комнаты, тщательно прикрыв за собой дверь.

(Конец ознакомительного фрагмента)