"Мэтт"

Его звали Мэтт. Впервые, Алекс увидел его там, на остановке, когда лежал, забившись под скамейку и даже уже не постанывал от боли. Увидел? Скорее почувствовал чужое присутствие, и что-то внутри оборвалось — вернулись. Поняли, что не добили, и вернулись закончить начатое. Он даже попытался отползти от сильных твердых ладоней, ухвативших его за ноющие плечи, но движение получилось слабым и жалким. Его выволокли из ненадежного, но казавшегося таким уютным, убежища и вздернули куда-то вверх. Сил не было даже позвать на помощь, но Алекс и не собирался кричать — он давно усвоил, что это бессмысленно. Здесь, в этом квартале, никому и не до кого не было дела.

Израненное тело отозвалось пронзительной болью, когда его неаккуратно водрузили на жесткое плечо и куда-то понесли. Внезапно навалился страх, тошнотворный, удушливый. Убить могли бы и на месте, а если куда-то тащат, значит... От ужаса Алекс даже затрепыхался, пытаясь освободиться, но его встряхнули, недвусмысленно предупреждая, и перехватили поудобнее, полностью пресекая малейшее сопротивление. Стало по-настоящему жутко.

Потом было заднее сидение машины, и, кажется, его тошнило на дорогую, терпко пахнущую кожу. Саднящим легким не хватало воздуха, перед глазами все плыло от боли и слабости, но Алекс из последних сил цеплялся за ускользающее сознание. Сколько прошло времени, он не знал, но вскоре его снова подхватили на руки — под колени и плечи, как девчонку — и в нос ударил слабый запах дорогого изысканного одеколона. Щека прижималась к чему-то мягкому, приятному на ощупь, и неожиданно стало все равно, куда его несут и зачем.

Второй раз Алекс пришел в себя, когда с него стали стаскивать одежду. Воспоминания нахлынули удушливой, жаркой волной, и он с неожиданной силой оттолкнул от себя чужие руки и плотнее запахнулся в порванную рубашку.

— Прекрати! — услышал он резкий, хлесткий голос, заставивший мгновенно замереть. — Я ничего тебе не сделаю.

Перед глазами медленно рассеивался клубящийся туман, и Алекс наконец смог разглядеть лицо склонившегося над ним незнакомого мужчины. Про такие говорят — не запоминающееся. Но Алекс навсегда запомнил его именно таким: спокойным, собранным, деловитым, словно это не в его ванной на полу съежился избитый шестнадцатилетний мальчишка. Он медленно протянул руку, явно стараясь не напугать, и осторожно коснулся его пальцев, судорожно сжатых на вороте рубашки.

— Надо смыть с тебя все это, — без брезгливости сказал незнакомец, — а для этого нужно раздеться. Хочешь сам?

Алекс, наконец осознавший, что ему говорят, торопливо кивнул и попытался подняться на ноги. Голова закружилась, и он непременно разбил бы себе лицо о кафельный пол, но его подхватили под руки, не давая упасть.

— Кажется, лучше это сделать мне, — хмыкнул мужчина и начал раздевать не сопротивляющегося парня. Грязная одежда упала на пол, и Алекс инстинктивно прикрылся руками, стараясь не дать увидеть главного. Оказалось, что он не преуспел.

— Вот даже как, — процедил мужчина, разглядывая белесые и бурые потеки на внутренней стороне его бедер. — Неудачный день?

Алекса снова затошнило. Мерзкое, липкое ощущение скручивало внутренности, глаза резало не пролившейся ядовитой влагой, разъедающей его словно кислота, и он был безмерно благодарен за то, что его спаситель без лишних слов помог ему перебраться через высокий бортик и погрузиться в чистую воду, смывающую всю грязь с души и тела.

Еще больше он был признателен Мэтту за то, что тот ни тогда, ни после не спросил его о том, что случилось.

Мэтт жил странной жизнью. Он мог по нескольку дней не выходить из дома, занимаясь бытовыми делами или не вылезая из оборудованного в подвале спортзала, а потом исчезал на неделю или больше. К нему никто не приходил, не звонил и не писал писем, да и сам он не отличался общительностью. У него явно водились деньги: не в больших, но достаточных для создания комфорта, количествах. Он мало ел, мало спал и практически не употреблял алкоголь, зато курил по две пачки в день, от чего каждая вещь в доме пропиталась запахом его сигарет.

Он ни о чем не спрашивал. Не сказал ни слова, когда на следующий день после своего спасения, Алекс не испарился, а попытался приготовить немудреный завтрак из того, что нашел в холодильнике. Просто съел то, что было положено в его тарелку, а затем выудил из шкафа пакет с соком и подтолкнул его к мнущемуся у стола Алексу. Сок оказался томатным, и вскоре парень уже знал, что Мэтт пьет только его.

Он узнал многое. Что Мэтт всегда пьет две чашки кофе за раз, сперва горячий, а потом уже остывший. Который надо было варить очень крепким, горьким на вкус, а в конце добавлять чуть-чуть корицы и ни в коем случае не класть ваниль или сахар. Что у него приятный голос, когда он напевает что-то себе под нос, и длинный белый шрам под ключицей, выделяющийся на смуглой коже. Что он не любит мобильные телефоны, и не пользуется ими никогда и нигде, предпочитая звонить с автоматов. Что...

Мэтт не выгнал его ни в этот день, ни на следующий. Алекс долго колебался, но все-таки смог собрать все свое мужество в кулак и сделать необходимое — решиться покинуть этот дом. Хватило его всего на несколько метров, а потом ноги подогнулись, и он без сил опустился на землю, сжимая кулаки и приказывая себе встать. Сзади послышались негромкие шаги.

— Завтра поедем покупать тебе одежду, — как ни в чем не бывало, сказал Мэтт, пройдя мимо. — Хватит таскать мою.

Он дошел до почтового ящика и вытащил свежие газеты, а потом обернулся к потрясенному Алексу.

— Мы завтракать будем?

И парень со всей возможной скоростью поспешил в дом, стараясь скрыть охватившее его ликование.

Его не искали. Да и кому? Мать давно не помнила точного количества своих детей, а отцу тем более было наплевать — трезвым за последние несколько лет Алекс его не видел ни разу. Совесть несколько раз неприятно царапнуло воспоминание о родных братьях и сестре, оставленных в том аду, но одна только мысль о возвращении вызвала такое отвращение, что он быстро выкинул ее из головы. Не сейчас. Не таким.

Мэтт не трогал его, позволяя осваиваться и набираться сил: как физических, так и моральных. Спустя месяц, полностью восстановившемуся мальчишке стало скучно и его понесло на улицу. Квартал был чужой, незнакомый, разительно отличающийся от тех трущоб, в которых вырос Алекс. Здесь можно было ходить по любым улицам, не опасаясь попасть "не в свой" район, не надо было ждать подвоха от идущих навстречу мальчишек и отлеживаться на грязной, давно не используемой остановке. Богатым и элитным он тоже не был — так, безликий середнячок, типичный для многих городов, неприметный и не запоминающийся. Почему-то казалось, что Мэтт усиленно старается быть похожим на него. Казаться обычным.

Его выдавал взгляд — спокойный и безмятежный, будто опускающий заслон перед внутренним миром, тщательно скрытым от посторонних глаз. Его выдавали движения — точные, уверенные и умелые во всем, что он делал: варил ли кофе или разбирал забарахливший ноутбук, являвшийся единственной в этом доме связью с цифровым миром. Прикасаться к нему, кажется, стало единственным запретом, озвученным буквально сразу же таким категоричным тоном, что Алексу даже в голову не пришло ослушаться. Все остальное было можно.

В спортзал Алекс спустился однажды утром, не найдя Мэтта в спальне и до смерти перепугавшись, что его спаситель исчез. Тогда он еще не знал о его регулярных отлучках, поэтому предположил худшее, однако, услышав из подвала музыку, заторопился вниз.

Фон, выбранный для тренировки, несколько удивлял. Маленькое пространство рвалось звуками электрогитар, больно царапающими издерганные нервы, а ударные, казалось, забирались под кожу, чтобы запустить в своем четком и уверенном ритме дрогнувшее на мгновение сердца. Алекс привалился плечом к дверному косяку, чувствуя, как на него накатывает облегчение и спокойствие.

Мэтт спрыгнул с беговой дорожки и щелкнул пультом, убирая звук. По его лицу стекла капля пота, оставляя на виске влажную дорожку, и он быстро смахнул ее подвернувшимся под руку полотенцем.

— А это для чего? — преодолевая возникшую неловкость, громко поинтересовался Алекс, и его голос заглушил последние аккорды незнакомой мелодии. Он указал на кресло странной конструкции, позади которого находились противовесы.

Мэтт обошел тренажер, скинул большую часть груза и жестом указал Алексу на сидение.

— Присаживайся, — велел он, и мальчишка прикусил язык, проклиная свое любопытство. Вскоре, он понял, что не жалеет о нем.

Сперва было тяжело. Все тело будто бы переехал асфальтовый каток, а затем долго елозил на нем взад и вперед, но через некоторое время оно привыкло к новой нагрузке. Алекс, впервые нормально питаясь, перестал походить на говорящий скелет и даже приобрел некое подобие мышечной массы, но все равно еще оставался невероятно худым. Сбитый, слишком быстрый обмен веществ, напрочь сжигал все поступающее организму топливо, не добавляя под кожу ни грамма жира. Зато он оказался на редкость выносливым и вскоре смог легко сопровождать Мэтта в его утренних пробежках, возобновленных после перерыва, связанного с появлением нового обитателя этого дома.

— Есть же дорожка, — презрительно поджал губы Алекс, когда Мэтт в первый раз позвал его на улицу вместе с собой. Тот ничего не ответил, просто стоял и ждал у открытой двери, пока парень, ворча себе под нос, надевал недавно купленные кроссовки. Вскоре Алекс и сам понял разницу.

Дорога стелилась под ноги серым равнодушным полотном. Было очень рано — пять или шесть утра, и в воздухе царила утренняя свежая прохлада, жадно впитываемая кожей и легкими. В голове немного шумело, и Алекс изо всех сил старался не отстать от бегущего впереди Мэтта, который дышал спокойно и ровно, ни на миг не сбиваясь с ритма. Через некоторое время нестерпимо закололо в боку.

— Эй! — Алекс удивленно посмотрел в спину удаляющемуся Мэтту. — Подожди!

Тот даже не замедлился, и парня охватил уже знакомый панический страх — бросил? Не может быть! Он собрал для рывка все свои силы, стараясь догнать одинокую фигуру впереди, но легкие продрало болью, и он едва не взвыл от отчаяния. В этот момент Мэтт остановился.

— С этого дня ни одной сигареты, — сказал он, не глядя в его сторону, когда Алекс, задыхаясь, наконец нагнал его. Парень вскинулся в изумлении — там, где он вырос, курили даже самые младшие. — Дышать вообще не можешь.

— Но ты куришь! — попытался воззвать к справедливости мальчишка, и в этот момент Мэтт повернулся к нему, одарив непроницаемым взглядом.

— Я — это я, — лаконично ответил он, и Алекс понял, что спорить бесполезно. Вскоре пробежки стали даваться ему куда легче. А потом Мэтт первый раз исчез.

На столе в кухне лежала записка, написанная еще незнакомым тогда ровным хорошо разборчивым почерком, сообщавшая Алексу, что мужчины не будет несколько дней. Под ней оказались деньги. Он снова перечитал записку и усмехнулся.

"Продолжай бегать", — было написано в конце. Подписи не наблюдалось.

Первое, что Алекс попытался сделать — это проникнуть в кабинет Мэтта, казавшийся святая святых его маленького мира. Дверь оказалась заперта. Парень простоял перед ней несколько минут, сосредоточенно размышляя. Вскрыть нехитрый замок было плевым делом, однако что-то останавливало его. Мэтт вышвырнет его сразу, понял он. Как только узнает, что тот натворил. Было бы очень глупо потерять все из-за банального любопытства, решил Алекс и неохотно отошел от будоражащей его воображение комнаты.

В этот раз Мэтт вернулся через несколько дней и сразу направился в ванную. Он долго стоял под душем, будто смывая с себя какую-то невидимую взгляду грязь, а потом появился оттуда завернутый в полотенце.

— Ты бегал? — словно о чем-то важном спросил он, и Алекс уверенно кивнул. Он действительно бегал каждое утро. — Хорошо. Завтра проверю.

Мальчишка только хмыкнул и пододвинул к нему тарелку с жаренным мясом.

Оказалось, упражнений для тела Мэтту было недостаточно. Он притащил в комнату Алекса огромную сумку и вытряхнул из нее груду книг прямо на кровать опешившего мальчишки.

— Что это? — поинтересовался тот, отодвигаясь от них, как от чумы. Мэтт отбросил сумку на пол и сел рядом.

— Это учебники, — ответил он. — Пока — за пятый класс. Прочтешь, ответишь на мои вопросы и напишешь пару заданий — выдам следующие.

— И за каким хреном мне это надо? — недовольно поинтересовался Алекс. Мэтт откинул назад отросшую челку.

— Сделаешь это — научу тебя драться, — сказал он. Глаза мальчишки азартно заблестели.

Учиться неожиданно оказалось интересно. Это позволяло донимать Мэтта вопросами, на которые тот отвечал развернуто, подробно и удивительно доходчиво. А уж вознаграждение... Синяков на теле стало куда больше. Мэтт не делал скидку на возраст и от души повалял его по матам, пока Алекс не научился более менее прилично падать, ничего не травмируя. Зато удары стали сильнее и безжалостнее, и парень сам себе стал напоминать боксерскую грушу.

Тело становилось крепче, так и не набрав ни грамма жира, зато мышцы налились силой, сделав его похожим на стальной трос. Теперь он бы не дался так легко и это придавало уверенности. Учебники были полностью освоены, и Мэтт подкинул ему новую порцию.

— Лучше бы, конечно, отправить тебя в школу, — заметил он вскользь, — но, сам понимаешь...

Это был единственный раз, когда они коснулись обстоятельств появления Алекса в их доме.

Дом действительно стал общим. Алекс жил в нем уже почти год и совершенно не представлял себя в другой обстановке. Иногда, глядя в зеркало, он не узнавал себя. Куда исчез мрачный, болезненно худой подросток, которого на руках перенесли через порог? Из взгляда ушло затравленное, звериное выражение, оставив вместо себя спокойную уверенность — отражение того спокойствия, что царило в других, карих глазах. Его фигура потеряла мальчишескую угловатость, оформившись в красивую юношескую стать. Движения приобрели плавность и точность, даже некоторую скупость, свойственную хищникам, не любящим тратить силы попусту. А Мэтт продолжал гонять его в хвост и в гриву.

Он все так же пропадал время от времени и наотрез отказывался говорить о том, где был и что делал. Алекс не особо настаивал, уже хорошо зная упрямый и скрытный нрав своего наставника. Любопытство, однако, не оставляло его, но парень умел терпеть. В награду за освоение новых книг, он вытребовал себе уроки вождения, и с наслаждением гонял по улицам старенький мэттовский форд, вызывая одобрительную улыбку его хозяина.

В подарок на семнадцатилетие Алекс получил собственное, подлинное свидетельство о рождении.

— Это что? — не веря своим глазам, спросил он. — Это как?

— Тебе нужны документы, — спокойно ответил Мэтт, доев яичницу и потянувшись за стаканом с томатным соком. — Как — не твое дело.

— Ты был у моих родителей? — Алекс едва не смял драгоценную бумажку, с которой уже успел давно попрощаться. Его душили слепящая ярость и отвращение. Неужели Мэтт видел все то, о чем он предпочитал не вспоминать?! — Ты там был?!

— Какая разница? — мужчина поднял на него невозмутимый взгляд. — Можно было сделать липу, но я рассудил, что настоящее лучше. Дальше займемся правами и документами об образовании. Здесь, конечно, придется напрячься. Пока подумай, где бы ты хотел учиться.

— Учиться? — обомлел Алекс, вся злость которого моментально вылетела из головы. — В университете?! Я?

— Ты, — кивнул Мэтт. — Что тебя удивляет?

— Все! — не выдержав, заорал Алекс. — Тебе некуда деньги девать? Зачем так носиться с совершенно чужим человеком?! Кто я тебе? Да никто! Чего тебе от меня надо?! Ну ладно, помог, подлечил... но дальше-то?! Что ты от меня хочешь?!

— Чтобы ты прекратил орать, — спокойно ответил Мэтт, и Алекс замер, словно его окатили ледяной водой. — Сядь за стол.

Алекс послушно рухнул на стул, с которого, оказывается, успел подняться, пылая праведным негодованием. Мэтт смотрел в сторону, постукивая пальцами по гладкой столешнице.

— Есть долги, — наконец сказал он, — которые ты можешь вернуть. Деньги, помощь, приют, поддержку... Это просто, на самом деле, куда проще, чем другие обязательства. Те, что живут в тебе всю жизнь, ежеминутно напоминая тебе о прошлом. А отдавать либо некому, либо нечем. Считай, что тобой я плачу свои долги, если тебе так будет проще.

Алекс медленно кивнул головой, все еще плохо понимая происходящее. Его мысли внезапно вернулись к главному.

— Так ты их видел? — спросил он. — Ну... моих...

— Видел, — кивнул Мэтт. Алекс опустил взгляд.

— И как они?

— Сходи и узнаешь, — отрезал тот и поднялся на ноги, скрипнув отодвинутым стулом. Разговор явно был закончен.

Алекс колебался неделю, но затем все таки решился. Такси не везло в тот район даже за двойную плату, поэтому ему пришлось прогуляться пешком по до боли знакомым улочкам. На него косились, явно не узнавая, но что-то в облике юноши заставляло местную шпану держаться подальше. Они инстинктивно чувствовали опасность.

Мать скользнула по нему равнодушным, ничего не выражающим взглядом, и от души саданула по уцепившемуся за ее подол малышу лет четырех на вид. Тот шлепнулся на попу и отчаянно заревел. Алекс на секунду прикрыл глаза, стараясь унять поднявшихся в душе демонов.

— Сука, — надвинулся он на побледневшую от ужаса женщину, — еще раз его тронешь — убью.

Слова цедились ядовитой горечью, отравляющей все вокруг. В это мгновение он отчетливо понял — действительно убьет и даже не вспомнит, что именно она, когда-то очень давно дала ему жизнь. И не дала ничего больше. А может просто аборт оказался ей тогда не по карману? Малыш испуганно замолчал, а потом разревелся еще больше, почувствовав повисшую в воздухе угрозу. Алекс протянул к нему руку, желая успокоить, но тот отпрянул от него и, поднявшись на ноги, бросился прочь. Алекс медленно выпрямился.

— Сколько их? — прошипел он, глядя на перепуганную женщину. — Сколько у тебя детей?

— Ш-шесть, — залепетала она. — К-кажется...

— К-кажется, — передразнил ее парень. — Я принесу денег. Завтра. Если узнаю, что хоть цент пропил этот ублюдок — прирежу нахрен. Это им, поняла?

— Д-да, — заикаясь, закивала женщина. — Да, конечно...

Не оглядываясь, Алекс пошел прочь от дома.

— Мне нужна работа, — сказал он вечером Мэтту. — Хоть какая, пусть самая черная. Очень нужна.

— Хорошо, — кивнул тот, переключив канал на телевизоре. Как раз начинались новости, которые он никогда не пропускал. — Завтра займемся.

— И еще... — замялся парень. — Мне нужны деньги прямо сейчас. В долг, разумеется.

— Хорошо, — повторил Мэтт, не отрываясь от экрана. — Но, на твоем месте, я бы купил продукты и вещи, а не давал наличку. Так вернее.

Алекс замер, не веря своим ушам. Он догадался? Он не против?

— И прекрати сверлить взглядом мой затылок, — добавил тот. Парень поспешно отвел глаза.

— Я понял, — сказал он. — Так и сделаю.

Работа нашлась на местной заправке, а затем и в магазине. Деньги платили не слишком большие, зато надежные и регулярно, что весьма радовало Алекса. Две трети заработка он тратил на свою малышню, а остальное откладывал про запас. Как-то он попытался отдать эти деньги Мэтту, но тот только посмотрел на него снисходительно и чуть-чуть насмешливо. Стало очень обидно.

— А когда у тебя день рождения? — решил он пойти другим путем. Мэтт улыбнулся.

— У меня его нет, — ответил он и наотрез отказался развивать эту тему. Алекс смирился — ведь оставалось еще Рождество, а оно точно есть у каждого. Вот только он так и не мог придумать, чтобы такое подарить своему неожиданному благодетелю.

В своем бывшем доме он появлялся раз в неделю, привозя продукты и все остальное по мере надобности. Мать, наконец, вспомнила его и даже попыталась потребовать денег, но ледяной, заимствованный у Мэтта взгляд, моментально поставил ее на место. Деньги Алекс тайком передал сестре — следующей за ним по возрасту. Мегги было пятнадцать. Она с изумлением смотрела на изменившегося старшего брата, не решаясь спрашивать его ни о чем, но в ее глазах читалось множество вопросов. Алекс был благодарен за молчание. Ему было нечего ей ответить.

Теперь он решительнее вгрызался в науки, по достоинству оценив щедрое предложение Мэтта относительно учебы. Это давало шанс выбраться наверх, навсегда забыть о нищем полуголодном детстве и вытащить за собой остальных. У Алекса появилась мечта, а это, как известно, был первый шаг к успеху.

Несмотря на занятость, он продолжал бегать по утрам, даже когда Мэтт отсутствовал дома. Эта маленькая традиция придавала миру стабильности, за которую он отчаянно цеплялся, по кирпичику выстраивая свой собственный. Продолжались и совместные тренировки, и гибкий сильный юноша уже мог поспорить в мастерстве со своим учителем. Однажды, ему пришлось проверить это на деле.

Алекс уже забыл, каково это — жить в этом районе. Он спокойно шел по улице, не прячась и не скрываясь, и был несколько раздосадован, когда путь ему перегородили четверо парней. На мгновение он сильно стиснул пальцы, хрустнув суставами: их лица были ему знакомы.

— Та-а-а-к... — насмешливо протянул старший, поигрывая обрывком металлической цепи, которую держал в руках. — Смотрите-ка, как одета эта подстилка! Видимо, после того раза ты нашел себе богатого папика. Что, понравилось подставляться?

Ярость всколыхнулась на одно мгновение, а затем накатило собранное деловитое спокойствие, которому он научился у Мэтта.

— Эмоции в драке губят еще вернее, чем нож, — говорил тот, укладывая отчаянно матерящегося мальчишку на маты. — Пока ты злишься — будешь проигрывать.

Алекс хорошо запомнил его слова. Он не спеша приближался к замершим в ожидании противникам. Старший все еще улыбался, от предвкушения не чуя опасности, зато его шестерки заметно напряглись. Перед ними явно была не жертва.

— Стив, — нерешительно вякнул один из них, — может, ну его?

— Да ты что? — вытаращился на него тот. — Боишься этого...

Договорить он не успел. Тошнотворно хрустнула сломанная скула, в которую Алекс впечатал свой кулак, а другим ударил в живот подавившегося своими словами парня. Стив согнулся, хватая воздух ртом, не в силах даже закричать от боли. Остальные попятились под пристальным, словно выбирающим новую мишень, взглядом.

— Есть какие-то вопросы? — вкрадчиво поинтересовался парень, пнув Стива по колену, так что тот упал на землю. Шестерки дружно замотали головой, показывая: нет, что ты, никаких проблем. — Можно пройти?

Его пропустили без единого слова, молча проводив взглядом, а затем так же организованно свалили прочь, оставив на земле своего посрамленного вожака. Поверженному волку в стае было не место.

А Алекс, отойдя как можно дальше, наконец смог вздохнуть полной грудью и от души врезать по ближайшему дереву, выпуская накопившуюся муть.

Он так и не понял, как Мэтту удалось устроить его в одну из городских школ и сколько это потребовало денег.

— Тебе нужен аттестат, — сказал тот в ответ на удивление парня, — и возможность официально сдать тесты, тогда можно будет выбирать место учебы. Чем бы ты хотел заниматься?

— Компьютерами, — не задумываясь, ответил Алекс. Мэтт только усмехнулся, совершенно не удивившись этому выбору. Надо было признать — у Алекса проснулся настоящий талант ладить с любым, даже самым строптивым программным обеспечением.

Он разрывался между работой и учебой. В классе было тяжело, Алекс чувствовал себя не в своей тарелке, но упрямо терпел, помня о своей мечте и ответственности. Выдержки ему было не занимать, благо образец для подражания был все время рядом.

Не все время. Загадочные отлучки беспокоили Алекса, не любившего неопределенностей. В кабинет к Мэтту он не заходил, помня о запрете, но думать и анализировать ему никто не запрещал. Он хорошо помнил даты, когда тот уезжал и возвращался, и выписал их в столбик на чистом листе. А затем несколько недель сидел в итернете, по крупицам собирая информацию. В следующий раз, когда Мэтт вернулся домой, Алекс молча положил перед ним распечатанные новостные ленты с обведенными датами и удалился к себе. Через несколько минут в его дверь постучали.

— Догадался? — спросил Мэтт, стоя на пороге и сжимая в руках листы бумаги. — Умный мальчик.

— Да уж, не дурак, — отрывисто бросил тот, вытягиваясь на кровати и закладывая руки за голову. — Почему?

— Так сложилось, — спокойно ответил Мэтт, не делая ни единого шага внутрь комнаты. Алекс посмотрел на него с удивлением.

— Так и будешь там стоять? — поинтересовался он, и мужчина первый раз вздрогнул. — Или ты решаешь, не убрать ли меня от греха подальше... как этих?

— Этим вопросом я озадачился в первые несколько секунд, — кивнул Мэтт и не спеша подошел к кровати, на которой замер, старающийся не показать своего волнения, Алекс.

— И к какому выводу пришел? — ровным голосом поинтересовался парень. Мэтт ответил ему уже знакомым снисходительным взглядом, в котором промелькнула странная болезненная нотка.

— Если бы ответ был положительный — мы бы не разговаривали.

— Ясно, — кивнул Алекс и показал на бумаги. — Ты можешь мне доверять, я никому не скажу. Ты же знаешь.

— Не боишься? — неожиданно спросил Мэтт. Алекс посмотрел ему прямо в глаза.

— Нет, — ответил он. — Ты — это ты, ничего не изменилось. Мне ты не сделал ничего плохого, а они... — он показал на статьи об нераскрытых убийствах, — до них мне нет дела.

— Не лезь в это, — предупредил его Мэтт, заметно расслабившись. — Чем меньше ты знаешь, тем больше шансов остаться в живых. Так что поумерь свое любопытство.

— А ты научишь меня стрелять? — тут же вскинулся Алекс и возмущенно застонал в ответ на отрицательный жест мужчины. — Но почему? Драться ты меня учил!

— Это было для самообороны, чтобы ты мог защитить себя, а не нападать, — ответил Мэтт. Алекс на секунду задумался, а затем упрямо вскинул подбородок и твердо произнес:

— Никогда не знаешь, как именно тебе придется себя защищать...

Мэтт замер, не находя нужных слов, а затем неохотно кивнул. Алекса охватило ликование.

Так, к их регулярным занятиям добавились походы в тир.

К работе Мэтта они больше не возвращались, но теперь, когда тот отсутствовал, Алекс жадно следил за новостями, гадая, куда его понесло на этот раз. Собственное равнодушие к чужим смертям сперва пугало и настораживало, но он решил не задаваться столь сложными вопросами. Мэтт оставался Мэттом, и это было главное. Да и времени на столь высокие материи у него не было — последний, он же первый нормальный учебный год подходил к концу.

Он на удивление удачно написал тесты, заработав неплохие баллы, и теперь с удивлением смотрел на ответы из нескольких вполне неплохих университетов, готовых взять его на обучение. Стоимость учебы, однако, напугала его безмерно.

— Я все отдам, — заверил он невозмутимого Мэтта, когда тот за завтраком сказал ему, что деньги не проблема. — Спасибо.

— Что ты выбрал? — поинтересовался тот. Алекс протянул ему один из конвертов.

— Вот, — ответил он, кусая губы. — Только вот...

— Другой штат, — усмехнулся Мэтт. — Это значит, что тебе нужно будет уехать.

— Я не хочу, — Алекс чувствовал себя гаже некуда. — Я, правда, не хочу.

— Не говори чушь, — оборвал его мужчина. — Мне казалось, ты давно вырос из-под материнской юбки. Или ты боишься за мелких?

— И за них тоже, — кивнул юноша, отводя взгляд. — Но еще больше я не хочу оставлять тебя одного.

— Ты и не оставляешь, — ответил тот. — Передай, пожалуйста, сок. Ты просто едешь учиться. И если ты этого не сделаешь — все усилия будут напрасны.

Против этого возразить было нечего.

Университет ему понравился. Алекс с головой погрузился в студенческую жизнь, не забывая о тех, кто остался дома. Еще перед отъездом он нашел Мегги приличную работу и старался передавать ей деньги не реже раз в месяц, урезая себя во всем. Про Мэтта она ничего не знала — Алекс не рискнул рассказать сестре о своем друге.

Время пролетело незаметно. Долгожданные каникулы позволили вернуться домой лишь через несколько месяцев, и Алекс заранее предвкушал, как отреагирует Мэтт на его появление. Было немного страшно — его могли уже и не ждать, хотя на письма отвечали стазу же и охотно. Но с Мэттом никогда не было все понятно до конца. Жалел ли он о том, что несколько лет назад взял под опеку совершенно незнакомого мальчишку? Что чувствовал к нему сейчас, и чем была продиктована эта неожиданная забота? Только ли желанием расплатиться по своим неведомым счетам? Алексу очень хотелось, чтобы это было не так.

От прежнего шестнадцатилетнего подростка не осталось и следа. Сейчас он стал куда выше ростом и шире в плечах, да и держался намного увереннее и наглее. В дом Алекс вошел без стука, просто распахнув незакрытую дверь, и с грохотом поставил сумку на пол.

— Не шуми, — велел ему Мэтт, отложив газету. — Что у нас на завтрак?

Алекс довольно улыбнулся, почувствовав себя так, будто и не покидал этот дом.

— Кажется, это будет яичница, — ответил он, распахнув практически пустой холодильник. — Сварить тебе кофе?

Впервые в жизни он чувствовал себя абсолютно счастливым. Здесь, рядом с единственным человеком, с которым было по-настоящему надежно и тепло, он ощущал себя на своем месте. Никогда и нигде ранее он не испытывал подобного. Мэтт только улыбался, когда думал, что Алекс на него не смотрит, и гонял его как проклятого, нещадно отчитывая за потерю формы. На теле добавилось несколько синяков, но на это было наплевать. Он был дома.

Один единственный раз Мэтт ударил его не на тренировке. Ему потребовалось срочно куда-то отлучиться, и Алекс остался один, не зная чем себя занять. Он бесцельно побродил по дому и замер, обнаружив, что в спешке Мэтт не запер кабинет. Искушение оказалось слишком сильно.

На ноутбуке, естественно, стоял пароль, и Алекс уже успел попробовать наобум несколько вариантов, как его неожиданно рывком вытащили из-за стола. Глаза Мэтта стали почти черными. Он коротко размахнулся и сильным ударом отправил Алекса на пол.

— Я велел тебе держаться подальше от этого, — нарочито ровным тоном сказал он, наклоняясь над застывшим в оцепенении юношей. — Ты плохо понимаешь с первого раза?

Он резко выпрямился и, подойдя к столу, захлопнул ноутбук.

— Пойми, — после паузы добавил он, взяв себя в руки. — Переступить черту очень легко, но обратного пути нет. Не отпустят.

Алекс молча поднялся на ноги. Ушибленный бок противно ныл, но это была заслуженная боль. Не зная, что сказать, он переминался с ноги на ногу, отчаянно гипнотизируя ухо Мэтта, стоявшего к нему в пол оборота. Тот наконец повернулся к нему.

— Для закрепления материала, завтрашняя пробежка удлиняется вдвое.

Кажется, Алекс застонал. На следующий день, едва волоча ноги, он отчаянно проклинал свое безмерное любопытство.

Все оставшееся до конца каникул время Мэтт не оставлял его одного.

На электронные письма Мэтт отвечал практически мгновенно, словно просиживая у ноутбука дни напролет. Иногда писал первым, и тогда Алекс ощущал теплое умиротворение, разливающееся в груди. Весточкам от сестры он радовался далеко не так сильно. Когда Алекс впервые не получил ответ на свое письмо в течении дня, он не особо обеспокоился — мало ли что могло случиться. Однако, после того, как молчание затянулось, он встревожился не на шутку.Звонить было некуда — Мэтт так и не обзавелся телефоном. Алекс пытался успокоить себя, но недоброе предчувствие буквально сводило с ума, не давая сосредоточиться на учебе и других насущных делах. Бросив все, он поспешил домой.

Дверь была заперта. Алекс, не долго думая, поковырялся в замке, вспомнив бурное детство, и через минуту уже оказался внутри. Там царила тишина — хозяин совершенно точно отсутствовал дома. Алекс прошелся по всем комнатам и остановился перед кабинетом, притягиваемый к нему словно магнитом. Пульс молоточками стучал в висках, а грудь стискивало, сжимало нехорошее ощущение. Его ладони сами собой легли на ручку, и дверь неожиданно поддалась, оказавшись не запертой. Алекс, не веря своим глазам, замер на пороге.

В комнате все лежало на своих местах, словно дожидаясь хозяина. Алекс молча обвел взглядом помещение и решительно вошел внутрь. Жалюзи на окнах не пропускали свет, создавая немного мрачную атмосферу, и юноша невольно поежился, словно от холода. Он опустился в кожаное кресло, откинулся на спинку и закрыл глаза, решив подождать здесь. Мэтт скоро должен был вернуться. Так ему тогда казалось.

Однако прошел день, а тот не возвращался. Через неделю Алекс потерял всякий покой и сон, метаясь по дому, словно раненный зверь, забыв про учебу и работу. Он то и дело выходил на улицу, обводя взглядом пустое пространство, и даже совершал пробежки по утрам по их маршруту, все еще надеясь на чудо. Через двадцать дней он понял, что Мэтт не вернется.

Осознание оставило странный горьковатый привкус, словно от крепкого табака. Сколько он выкурил за это время, страшно было представить, Мэтт, вне всяких сомнений, оторвал бы ему голову за столь вопиющее нарушение правил. Но Мэтта не было. Одиночество, от которого он уже отвык, придавливало к полу, мешая связно мыслить и даже дышать. Он просиживал часы напролет перед телевизором и ноутбуком, стараясь найти информацию об арестах или раскрытии очередного убийства, хоть что-то, что дало бы зацепку, но так и не преуспел. "Чем меньше знаешь, тем больше шансов остаться в живых", — вспомнилось ему. Сколько же знал сам Мэтт? Достаточно?

Через тридцать дней Алекс напился до беспамятства.

Он проигнорировал возмущенный звонок с работы, сообщивший ему об увольнении. Он нагрубил декану, решившему лично поинтересоваться причинами прогулов лучшего студента. Он почти не ел, выползая из дома лишь когда заканчивались последние продукты и сигареты. Его совсем не интересовало ничего за пределами этих стен, даже о сестре Алекс вспомнил лишь спустя время. Стержень, вокруг которого он выстроил свой мир, оказался глиняным и рассыпался от первого же удара.

Пробуждение наступило неожиданно, после особенно тяжелого похмелья. Алекс долго и старательно растирал лицо ледяной водой, а затем, волевым усилием собрав расползшиеся мысли, направился в кабинет. Теперь его не связывали никакие обязательства.

Быстро обшарив комнату, он обнаружил в стене вместительный сейф и, провозившись с ним целый час, смог открыть тайник. Внутри оказались различные бумаги и заветный ноутбук. Дрожащими руками Алекс перетащил его на стол и подключил питание. Дальнейшее было делом техники.

К утру, протерев воспаленные уставшие глаза, Алекс без сил откинулся на спинку кресла. Кажется, ему удалось нащупать ниточки. Мэтт скрупулезно подбирал информацию на своих заказчиков, рассчитывая, наверное, обезопасить этим себя, но его план не увенчался успехом. Юноша машинально подцепил со стола пачку и поморщился, обнаружив, что она пустая. Сколько же он выкурил? Теперь он был совершенно уверен, что Мэтт мертв — тот бы никогда не оставил здесь эту информацию.

Там же в сейфе обнаружился пухлый конверт, в котором лежала дарственная на дом на его имя. Дарителем и прежним владельцем значился какой-то Пауль Ленс. Из другого пакета выпало штук пять паспортов и водительских прав — все на разные имена. Алекс быстро просмотрел документы— среди них не значилось ни одного Мэтта.

— Я даже не знаю, было ли это твое настоящее имя, — с рвущей душу злостью процедил юноша. — Как же ты мог?!

Паспорта полетели на пол, и Алекс снова сунулся в сейф, достав из него последний конферт, на котором знакомым четким почерком было написано: "Алексу". Трясущимися руками он разорвал бумагу. Внутри оказался ключ и коротенькая записка, в которой значилось название банка и номер ячейки.

"Это тебе. Хватит закончить обучение", — было приписано внизу. Кратко и лаконично, очень в духе Мэтта.

— Отдал долги, да? — яростно выплюнул Алекс. — Сволочь ты патлатая! Нашел время сдохнуть! Ну почему сейчас, когда я начал выбираться наверх?! Нахрена мне твои деньги?

Злость, боль, отчаяние передавливали горло, мешая дышать. Хотелось закричать, но голоса не было, и изо рта вырывалось лишь невнятное булькание. Без сил Алекс опустился на пол. Он ничего не успел: ни отблагодарить, ни даже просто сказать "спасибо". У него отняли все: дом, тепло, такое непривычное и отчаянно нужное ощущение близкой души рядом, которое пронизывало его, даже когда Мэтт отсутствовал. Он не двигал не единым мускулом, но внутри бурлила и рвалась наружу едва сдерживаемая ярость, переплавляя что-то внутри. Сколько прошло времени, он не знал, но звук пришедшего сообщения вывел его из оцепенения. На негнущихся ногах он подошел к столу и открыл почту.

"Заказ стандартный", — гласило лаконичное сообщение. — "Срок — две недели. Оплата стандартная. Подтвердить?"

Алекс замер, не мигая глядя на строчки. Этот заказчик был не в курсе, что Мэтта больше нет, а значит... в голове завертелась совершенно безумная мысль, в горле пересохло. Его взгляд наткнулся на недопитую бутылку виски, и Алекс с отвращением оттолкнул ее от себя и задумался. Чтобы добраться до тех, кто убил Мэтта, необходимо было попасть в этот мир, перешагнуть черту, из-за которой не было возврата. Был ли иной путь, он не знал, но судьба недвусмысленно давала ему шанс. Тот, кто прислал это сообщение, наверняка не был виновен в гибели Мэтта, но Алексу оказалось все равно. Ему до боли в намертво стиснутых пальцах хотелось отомстить.

"Подтверждаю", — отпечатал он и нажал кнопку ввода.

Мегги только хлопала глазами, когда брат вручил ей дарственную на шикарный, по ее меркам дом, и велел перебираться туда, а затем потихоньку перетаскивать младших, благо мать, начавшая пить вслед за мужем, совершенно не отличала реальность от своих горячечных видений. Он так же открыл счет на имя сестры и обещал переводить туда деньги, столько и как только сможет. Девушка не плакала, только смотрела на него, широко распахнув глаза, будто желая запомнить каждую черточку. Она чувствовала, что он прощается.

Глядя в его удаляющуюся спину, Мегги внезапно перекрестила брата, мысленно пожелав ему удачи во всем, чтобы тот не задумал. Прокатившуюся в течении следующих двух лет череду громких убийств, она так и не связала с исчезнувшим Алексом.

Мальчишка дрался отчаянно, не сдавшись даже тогда, когда его повалили на землю и начали пинать ногами. Он сопротивлялся из последних сил, не крича и не зовя на помощь, но неожиданно что-то изменилось. Подняв голову, он увидел, как его мучители улепетывают со всех ног, а над ним склонился молодой мужчина в потертых синих джинсах и светлой футболке.

— Жив? — спокойно осведомился он, протягивая руку вздрогнувшему мальчишке. — Не бойся, не укушу.

— Да я сам тебя укушу, если надо будет, — огрызнулся подросток, и попытался подняться сам, игнорируя помощь. Незнакомец скептически хмыкнул. Голова закружилась, и мальчишка рыбкой полетел в подставленные руки, уберегшие его от близкого знакомства с асфальтом.

— Где ты живешь? — поинтересовался мужчина, подставляя ему плечо. — Я могу отвести тебя туда.

— Ага, прямо мечтаю, — буркнул мальчишка. — Ты чего такой добренький, а? Время некуда девать?

— Точно, некуда, — рассмеялся незнакомец. Он колебался несколько мгновений, а затем решительно поволок к дороге повисшего на нем парня. Тот, придя в себя, попытался вырваться. — Да ничего я тебе не сделаю! У меня в машине канистра с водой и аптечка.

Мальчишка недоверчиво покосился на него, но почему-то вырываться перестал. Может было в спокойном уверенном выражении лица что-то такое, что внушало доверие, или просто закончились силы, но парень дал посадить себя в машину и не сопротивлялся, когда по его телу прошлись холодные умелые пальцы, ища возможные переломы.

— Вроде цел, — резюмировал мужчина, закончив быстрый осмотр. Он тщательно обработал ссадины и порезы, а затем выпрямился и выудил из кармана пачку сигарет. Поразмыслил, посмотрел на мальчишку, проводившего курево жадным взглядом, и снова убрал ее на место.

— Идти тебе, как я понимаю, некуда, — произнес он, глядя куда-то в сторону. На его лице появилось задумчивое, отстраненное выражение, словно бы мыслями он был уже не здесь. — Знаешь, ты мне напомнил кое-кого... Есть хочешь?

Парень осторожно кивнул головой, и ему в руки полетел увесистый сверток, добытый с заднего сидения. В нем оказались бутерброды, шоколад и вода. Придя в себя, мальчишка с голодным урчанием вгрызся в еду, не обращая внимания на пристальный цепкий взгляд незнакомца, думающего о чем-то своем. Он молчал.

Когда с нехитрой закуской было покончено, мальчишка снова напрягся, вспомнив, где и с кем находится. По телу разливалось сытое тепло, отчаянно хотелось спать, да и синяки ощутимо заныли, когда прошел шок, но расслабляться было нельзя. Ему было прекрасно известно, куда исчезают доверчивые подростки после встречи с добренькими чужаками. "А не было ли чего в воде?" — пронеслась запоздалая паническая мысль, и парень с ужасом посмотрел на мужчину.

Тот усмехнулся, порылся в карманах и извлек оттуда бумажник, при виде которого у мальчишки загорелись глаза.

— Вот, — сказал незнакомец, доставая несколько купюр. — Можешь взять их — на первое время хватит. Но деньги кончатся, как не экономь — поверь, я знаю. И рано или поздно ты снова окажешься ни с чем. Есть другой вариант...

Он внимательно оглядел замершего настороженного мальчишку и вздохнул.

— Ты можешь пойти со мной. Я не сделаю тебе ничего плохого.

— Куда пойти? — отмер подросток, смотря на собеседника, как на сумасшедшего. Тот улыбнулся.

— Постоянного дома у меня нет, — ответил он. — Я — "перекати-поле". Но кое-что я могу тебе дать — хотя бы защиту на первое время. А потом сам решишь, по пути ли тебе со мной. Что думаешь?

Мальчишка медленно поднялся на ноги и сделал шаг назад. Его била мелкая дрожь, вызванная переизбытком адреналина, а взгляд излучал полнейшее недоверие. Незнакомец понимающе кивнул.

— Ясно, — произнес он и, наклонившись, положил деньги под придорожный камень. — Удачи тебе.

Он сел в машину и уже завел мотор, когда парень словно бы очнулся от забытия и бросился вперед.

— Стой! — закричал он, дергая ручку двери. — Я передумал!

Он быстро скользнул на заднее сидение машины и пристегнулся ремнем, как будто боясь, что его выкинут наружу. Собственное поведение казалось откровенным безумием — куда он сунулся, прямо волку в пасть! — но почему-то впервые в жизни отчаянно захотелось уцепиться за предоставленный судьбой шанс. Незнакомец бросил на него взгляд через зеркало заднего вида, и мальчишке показалось, что в его глазах загорелись живые лукавые огоньки.

— Как тебя зовут? — поинтересовался он.

— Брайан, — насупившись, ответил мальчишка. — А тебя?

— Зови меня Мэтт, — после небольшой паузы ответил мужчина и нажал педаль газа.

Несколько пятидесятидолларовых купюр так и остались лежать на обочине, словно плата мирозданию, внесенная за душу этого мальчишки. Дорога серым раскаленным полотном стелилась под колеса, как когда-то под подошвы его кроссовок, а он все пытался рассмотреть одинокую фигуру, бегущую впереди. Почему-то казалось, что если он вернет этот непогасимый долг чужой памяти, то рано и поздно сможет догнать этого бегуна. И, наконец, сказать ему "спасибо".