27 июня - 02 июля

27-го июня. Понедельник. Новое назначение.

День простоял серый. В общем известия пришли хорошие; только под Барановичами не клеится, все наши действия происходят неумело, разрозненно и поэтому молодецкие войска несут тяжелые потери.

Прогулка была ко вчерашнему берегу. В 6Ґ у меня был Штюрмер, а после обеда совместный доклад Григоровича и Русина.

Ну что же... Каш я заварил несколько, и все серьёзные. Гусей раздразнил, собакам костей кинул... Пусть разбираются между собой. Глядишь, в определённой суете обо мне немного позабудут... как об объекте для атак. А когда вспомнят — тут уже стоит постараться стать арбитром. Не мирить — упаси Господи! Исключительно воспитывать все стороны в духе простой диалектики: все вы ..., а я — д'Артаньян! В том смысле, что у каждой тяжущей стороны найти кучу грехов, застыдить, повозить физиономией по столу, затем милостиво простить и отправить вместе заглаживать вины. Был у меня такой руководитель — просто виртуоз Москвы в таких разборках.

А чтобы народ прочувствовал, за кого Государь-император мазу держит... в нарушение слегка заведённого порядка выпустил ещё один указ-распоряжение. "Об установлении водочного довольствия в войсках, находящихся в боевом соприкосновении с неприятелем". В целом рефрен был такой: "врачи рекомендуют"...

Александр Иванович, вас сразу расстрелять, или желаете помучиться?

Александр Иванович Гучков был в глубоком расстройстве и печали. Можно было выразиться и сильнее — он был близок к панике. Сегодня взаимная ненависть Императора и банкира-бретёра вылилась в нечто необычное — и инициативу, как ни странно, проявил Император. Снизошёл, так сказать.

"Иудин поцелуй!" — вот первое, что пришло в голову Александру Ивановичу, когда он, получив неожиданную аудиенцию, услышал о новом почётном и архиважном назначении. Причём слово "архиважно" Император произнёс с каким-то странным выражением лица, слегка скартавив при этом. Но дело было не в картавости Императора, а в огромной опасности, влекомой новым постом.

До сих пор Александру Ивановичу удавалось избегать задач, связанных с личной ответственностью. Поговорил тут, попредседательствовал там, толкнул речь здесь, замолвил словечко... что бы ни случилось далее — никаких претензий к члену и председателю возникнуть не могло — ибо говорил он всегда правильно. В смысле — красиво и благородно, с чувством, пафосно и очень демократично. Особенно это импонировало союзникам, в первую очередь — английским. С которыми Александр Иванович был завязан уже очень давно... ещё с Трансвааля, где по молодости "был грешок" непонимания — за кем и за чем нынче Будущее...

Новое почётное назначение, объявленное фактически через газету, как дело решённое и принятое всеми сторонами, грозило не просто личной ответственностью. Оно могло потянуть за собой и чужие грехи. Особенно с учётом того пристального взгляда, которым одарил "счастливчика" Штюрмер.

"Навесят, Бог весть, навесят всё, что накопают!" — Александр Иванович сам не заметил, как от волнения начал задумываться на языке, более подходящем базарному вору, нежели крупнейшему политику, банкиру и "промышленнику", "неторгующему купцу".

...

А ларчик открывался просто. Обычная "расстрельная должность", которую в конце XX и начале XXI века начальство, не скрывая перспектив, поручало по принципу: справится — удача, а не справится — ещё лучше, одним недоброжелаемым меньше!

Государь, пользуясь всеми формально имевшимися своими правами, изволил назначить Александра Ивановича главой Особого Комитета по армейскому имуществу. С "простеньким" заданием — поправить государственные финансы за счёт распродажи армейских неликвидов. Формально придраться было не к чему — Гучков и сам неоднократно проходился на тему того, что в руках армии скопилось куча барахла, которое вполне могло бы послужить нуждам промышленности, испытывающей адский сырьевой голод.

"Сырьевой голод в России!!!" — когда я прочёл об этом в докладе нынешних специалистов, я чуть было не подал в отставку... в смысле, чуть не отрёкся ещё раньше "положенного" срока... но опять вспомнил, что и не только это пережили. Более половины потребного для войны сырья приходилось ввозить, расплачиваясь золотом. Именно сырья. Хотя я по наивности считал, что уж чем-чем, а всяким свинцом-оловом мы обеспечены по горло, только копай. Ага, счас! Глобализация, оказывается, в начале века XX была едва ли не глубже, чем сто лет спустя. С другой стороны да, конечно — зачем копать медь в Норильске, скажем, если её можно спокойно привести из САСШ, где руду добывают открытым способом? А расплатиться... золотом, конечно... и нефтью...

Армейский бардак в России был, есть и будет всегда... но при Николае Александровиче он приобрёл особенный размах. Хотя лично Император был виноват только в кадровых просчётах... но били в итоге именно его, и не по пачпорту... Главный же виновник бездарности жил долго и счастливо...

И именно этот армейский бардак, точнее — его материальную часть, было предложено разгрести Александру Ивановичу Гучкову. Что гарантировало:

— Испорченные отношения с военными

— Испорченные отношения с промышленниками и банкирами

— Испорченные отношения с массой прихлебателей, которые захотят "погреть руки" у казённого костерка

— И почти гарантированно — испорченную репутацию. Уж больно Штюрмер выглядел довольным...

Что касается Императора, то портить отношения дальше было уже некуда. Война была объявлена давно, и просто ступила в новую фазу. Из которой один из противников обязан был выйти, что называется, "вперёд ногами". В виде политического, а то и самого натурально-физиологического, трупа. И первый выстрел был сделан Императором из неожиданного, но очень мощного, орудия...

...

Я смотрел вслед ушедшему Гучкову даже с сожалением. При других раскладах этот деятельный человек вполне мог бы принести пользу... но времени менять расклады и уговаривать уже не было. Неважно, кто был изначально виноват в конфликте Гучкова и Николая Александровича... подозреваю, что вообще — среда и воспитание, то есть — оба... но сейчас Император и бывший Председатель Думы, активнейший член антиправительственных тусовок и прямых заговоров против Императора — сейчас они были смертельными врагами. Александру Ивановичу предстояло послужить если не навозом истории, то минимум — назиданием, острасткой и поводом задуматься. Как отрубленная голова, торчащая на копье посередине площади... Я уже говорил, что политика — очень грязное дело?

...

Нужно всё-таки какую-то систему придумать, чтобы хотя бы некоторых людей не уничтожать физически. За границу их, что ли, выгонять? Как Ходорковского? Депортация вместо расстрела...

С другой стороны, этак каждый первый начнёт себе заначки в той же Англии создавать — замучаемся потом оттуда их выковыривать. Да и думать об Отечестве будет, как англичанин о колонии. Даже не так... Англичанин к колонии относится как тот папа-юрист из анекдота: "Сынок, что же ты натворил! Дело Джонсона кормило нашу семью двести лет!" На народ им, конечно, плевать, пусть хоть все передохнут... но территорию и инфраструктуру англичане развивают. Скорее тут Крымское Ханство образца XVI века...

Можно, я подумаю об этом завтра?

28-го июня. Вторник. Не приведи Господи видеть русский мозговой штурм!..

Чудный день. Сегодня Алексей начал принимать грязевые ванны для руки и ноги. Днем отправились на то же место. Покатался с Граббе на двойке и выкупался. В 6 час. у меня началось заседание Совета министров и продолжалось до 8 час. Все они обедали. Вечером принял Наумова и Хвостова. Читать совсем не успел.

... и сделалось Большое Волнение...

— Товарищи!

— Я собрал вас, тех, на ком лежит основная часть тяжёлой ноши управления страной и войсками, на совместное совещание, для обсуждения и решения важнейших вопросов. Прошу внимательно выслушать доклад начальника Генерального Штаба, в котором он обрисует текущие перспективы ведения войны и потребности армии и флота. А также обрисует анализ тех проблем, что мешают нам воевать более эффективно. После чего попрошу высказываться.

Император не стал инструктировать собравшихся на предмет того, что заранее выданные тезисы доклада, а также специальные именные блокноты предназначены для заметок и вопросов, а не для украшения столов. Вместо этого он сам, усевшись в первый ряд слушателей слегка отдельно от них, стал образцово-показательно работать с материалами, внимательно слушая докладчика. "Старинная" американская система, которая должна была войти в жизнь минимум через полвека, начала облегчать работу мозгов здесь и сейчас. По крайней мере тем, у кого мозги присутствовали.

Собравшихся ждало ещё несколько технических сюрпризов, которые, однако, померкли перед смыслом основного действия.

— Прошу вас, Михаил... Алексеевич!

Основной доклад я поручил сделать не Алексееву, а Беляеву. По моему замыслу, именно обойдённый правами и задачами, но в целом очень неглупый Беляев, смог бы лучше других презентовать картину общего бардака в управлении. И это удалось в полной мере — не без моей, надо сказать, методологической помощи.

Цифрами и фактами начальник Генштаба владел и без меня вполне прекрасно. Особенно с учётом того, что кроме аналитики ему и заняться, по сути, было нечем — поскольку лично Николай Александрович оттёр начальника Большого Генштаба от реального управления войной, усилив Генштаб Ставки своим императорским присутствием. Но сейчас это было на руку, потому что к объективной оценке поливластия и коллегиальной безответственности Беляев добавлял ещё и своих обиженных эмоций. Причём, будучи аутсайдером, добавлял в нужном мне варианте: под лозунгом "так не доставайся же никому!" Общий лейтмотив выступления сводился к двум тезисам. Первый — универсально-российский, "так жить нельзя!", а второй — вполне прогрессивный: "давайте снесём всё, и на ровном месте построим новое". Получалось, что Генштаб не боролся за свои "права" — Генштаб боролся за интересы Дела.

...

Как ни странно, но мои запасные варианты с засланными казачками и подсадными утками не понадобились. То ли из-за нежелания брать на себя ответственность, то ли от лизоблюдства, то ли и правда искренне собираясь искоренить бардак в управлении, то ли вообще от желания подставить "выскочек" (только вот перед кем "подставить"?!) — но присутствующие быстро и дружно соорудили примерно ту конструкцию, которую я изначально "содрал" с ГКО и СТО. А именно — "пятёрка" с диктаторскими полномочиями под председательством Моего Императорского Величества. Под общим названием "Военно-исполнительный комитет". А полномочия всех остальных органов, включая сформированных Думой или в порядке частной инициативы, приостанавливались "до подтверждения". Видимо, Земгор и комитеты всех достали, что называется, "до печёнок". Тут же на заседании было объявлено желание создать Объединённый Генштаб. После чего народу вышла воля, и присутствующие радостно начали грузить "счастливчиков", попавших в ВИК, своими проблемами. А реально — своей работой.

Я в очередной раз поразился способности ТОР-менеджеров уходить от ответственности, сваливая принятие решений на "старших", а исполнение — на "младших". Конечно, в XX веке это делалось более явно и простодушно, как и многое иное... но суть за сто лет не изменилась.

Однако мне пришлось несколько поумерить свою принципиальность. В базарных перепалках ТОР-ов тоже есть свои плюсы: многое выясняется и о персонах, и об отношениях, и, как ни странно, о реальных проблемах. Нужно только уметь переводить базарную феню на нормальный язык управления и выцеплять из потоков обвинений друг друга объективную информацию класса "для того чтобы сделать одну мамбуку, нам требуется не менее трёх бубук и полгода сроку". Но этой ассенизационной работой я собирался озадачить специальную группу аналитиков. А пока что приходилось выполнять обязанности регулировщика и постоянно напоминать группенфюрерам стихийно сложившихся дискуссионных клубов об обязательности ведения письменного протокола. До аудиовидеофиксации совещаний было ещё далеко...

* * *

Кто-то типа Эйнштейна сказанул там ещё, что новые научные теории не убеждают научную общественность. Просто их противники постепенно вымирают. А для молодёжи новая сверхтеория становится "общим местом" — "так думали всегда".

По горячим следам я решил озадачить участников ВИКа

— Что нам нужно от экономики? От экономики нам нужно, чтобы каждый житель России был накормлен-напоен, снабжён достаточным набором жилья-одежды и орудий труда, мог быстро перемещаться из пункта А в пункт Б и перемещать ародукты своего труда. Да, ещё лекарства — в конце ХХ и начале XXI века приравненные к той же еде, т.е. предметам ежедневного потребления. Ну и постричь-побрить, медицина опять же... в общем, каждый житель хотел бы от экономики получить кое-какие услуги.

— И этого было бы достаточно, если бы не внешние и внутренние угрозы, угрозы от иных государств и от отдельных групп внутри общества. Опять же ничего нового — от экономики требуется, чтобы "в случае чего" было чем себя защитить. И было кому себя защитить — потому что тут человек вступает не как конечный потребитель услуг и товаров, а как составная часть военной и цивильной "силовой машины". То есть требования появляются не только от человека к экономике, но и от социального, коллективного обще-житиЯ к каждому человеку.

— Мы прекрасно знаем коммунистические общества, в которых реализован лозунг "от каждого по способностям — каждому по потребностям". Это дикарские общества Южных Морей. Но эти счастливые общества, живущие райской жизнью, не требующей труда, живущие дарами Природы, за которыми стоит лишь походя протянуть руку, погибли от столкновения с современной цивилизацией, основанной на самозабвенном и адском труде.

— Недалёк тот день, когда маленькая деталька в машине Джемса Уатта разрастётся и произведёт переворот в промышленном и сельскохозяйственном производстве. Я говорю о той знаменитой верёвочке, которая открывала нужный клапан, когда цилиндр приходил в правильную точку. Вполне можно представить, что механические роботы из романа господина Чапека пашут, сеют, убирают урожай, работают на фабриках, извозчиками и машинистами. Да и не извозчиками, а шоффэрами, водителями — ибо автомобиль и трактор уже сейчас победили лошадь, как маленькие отряды Писсаро и Кортеса победили орды индейцев, только ещё высадившись в Америке. Писсаро и Кортес победили не тогда, когда они выиграли битву или захватили Монтесуму. А ещё тогда, когда каравела Колумба вернулась к родным берегам. С этого момента для индейцев всё было решено — их культура и их народ обязаны были сойти с исторической арены на задворки кулис. Потому что за конквистадорами была развивающаяся Цивилизация, а индейцы были представителями цивилизации застойной.

— Но в обществе, где весь физический и управленческий труд будут осуществлять роботы, где роботы будут учителями, полицейскими, мастерами и директорами фабрик? На дай Бог, создадут робота-священника! Ибо уже сейчас в некоторых американских церквях начинают слушать проповеди по радио и через граммофон!

— Что будет делать человек?

— Если он не сможет стать выше робота, если он не найдёт такую работу, которая необходима для существования общества и не по силам роботу — человек переродится в элоев, в домашних животных, живущих при роботах из жалости или для развлечения.

— ... Но это всё дальнобойная лирика, — Император улыбнулся, давая понять, что пока что к его словам стоит, конечно, отнестись серьёзно, — но исполнять что-либо ещё рано.

— А вот злоба дня. По уточнённым исследованиям нашего Бюро политико-экономической разведки (ПЭР), война может продлиться от двух до пяти лет. Это означает, что никакие сверхусилия и громкие победы не дадут желаемого мира. Тем более, не случится прочного и долгосрочного мира.

— Поэтому нам следует преобразовать нашу хозяйственную, политическую и военную жизнь к новым условиям. Условиям постоянной войны либо острой военной опасности.

— Сейчас нам придётся российский народ превратить в лучшего работника, воина, инженера, агронома и учёного Европы и мира. А для начала требуется этот народ накормить, обуть-одеть, обеспечить его здоровье телесное и душевное, и научить не только читать и писать, но и пользоваться логарифмической линейкой и таблицами сопротивления материалов. А также — научить изобретать. Обретать из-себя, а не из-вне. Создавать столь новое, что не имеет никакого аналога в природе или у иных народов. Ну и, разумеется, полезное одновременно для души и тела, отдельного человека и народа в целом, а не новое ради новизны.

— Если выражаться более точно и строго, то мы, власть России, должны не выполнить всё перечисленное , а организовать народную энергию, народную работу на выполнение этих задач.

— Поэтому, товарищи, мы будем прорабатывать пятилетний план развития нашего хозяйства. В том числе исходя из того печального факта, что возврата к "чистому" миру в ближайшую сотню лет не предвидится — нам предстоит минимум гонка вооружений, изобретений и технологий в области военной. Так что приступать мы можем прямо сейчас, не дожидаясь окончания войны. И, несмотря на лозунг "Всё для фронта, всё для Победы", не отказываясь от этого лозунга, в первую очередь мы должны обеспечивать сохранение и приумножение нашего народа.

— На настоящий момент наши потери в войне составили убитыми и без вести пропавшими: свыше 600 000 человек, ранеными с частичным сохранением трудоспособности два миллиона человек, нетрудоспособными инвалидами около полумиллиона человек. Ещё приблизительно два миллиона находятся в плену и мы имеем нормальные шансы получить их при определённых условиях обратно. Итого полные безвозвратные потери Бюро оценивает в полтора миллиона мужчин, по семьсот пятьдесят тысяч за год войны.

— Общий прирост нашего военнообязанного населения оценивается в полтора миллиона мужчин в год. Цинично говоря, мы можем позволить себе ещё одну такую войну... Через двадцать лет.

— Полагаю, следует действовать подобно Петру Великому. Он развивал полки нового строя и параллельно активно использовал полки старого строя. Он в острых ситуациях не брезговал закупками за рубежом, но стратегически развивал собственную промышленность, образование и науку. Соответственно, каждую нашу задачу мы будем проверять не только на насущность, но и на долгосрочную выгоду. Каждое решение должно принести не только ответ на текущие задачи, но и дать результаты в отдалённой перспективе. Поэтому мы будем учиться создавать и прорисовывать образ Будущего. Создавать, не копируя опыт Запада, а синтезируя и развивая опыт всего мира.

— За работу, товарищи!

* * *

Журнал Мурзилка, 1919 год. Про дельного человека Фому.

Жил да был на свете Фома. По прозвищу, как вы догадываетесь, Неверующий. Не потому, что в Бога не верил — а потому, что всё любил перепроверять самолично.

Ну не всё подряд, конечно. Хотя что мог — перепроверял!

Ещё мальцом Фоме старший брат Пётр сказал, что от их дома до дома его друга, тоже Петра, в соседнем селе — ровно три версты. Тогда ещё вёрстами меряли, а не километрами. В версте числилось полторы тысячи аршин, или 1066.8 метров. Фома и решил проверить!

Сначала проверял шагами. Потом упросил отца проехать до петрова дома на телеге, а сам считал, сколько раз колесо сделает полный оборот. А длину обода колёсного он померил портновской лентой, что взял у деда. Лента была в русских вершках и дюймах...

В общем, так и спорили Фома с Петром, пока по наказу Государя не приехал в деревню землемер, из военных артиллеристов. С Георгием, с трофейным биноклем — всё, как полагается офицеру. Ну, про его историю и подвиги мы вам расскажем в следующих выпусках, а сейчас-то про Петра и Фому.

Мальчишки за землемером бегали и помогали ему в работе. Фома-то, как меньший, больше показать что да где, где тропинка покороче, где ягода послаще. А Пётр — тот уже и показания в журнал мог ответственно записывать! Не путал уже тангаж с азимутом...

29-го июня. Среда. "— Первыми будем вешать адвокатов и велосипедистов! — А велосипедистов-то за что?!"

С начала наступления армий Брусилова с 22 мая по 27 июня взято пленных: 5620 офицеров и 266000 ниж. чин. и захвачено 312 орудий и 866 пулеметов. Погода была хорошая, немного прохладнее. После завтрака принял Шуваева и Сазонова. Прогулка туда же — купался. В 6Ґ принял Трепова. Вечером усиленно занимался.

При всём моём уважении к ИВС, завязанном на результаты его деятельности, вопросы к этой самой деятельности также сохранялись. Основными из них были два: "цена" и "качество". С ценой типа пицотмиллионовличноумученных можно было спорить или соглашаться, но вот мой личный счёт обсуждению не подлежал. Из трёх моих дедов, двоих родных и одного двоюродного, я застал только одного. Пораненного полутораногого майора в отставке, служившего где придётся, лишь бы здоровье позволяло. А относительно двоих других — семье было примерно сообщено название территории, на которой их воинская часть перестала быть. И это уже конкретные и личные претензии к управленческим талантам Вождя.

Вообще, рассуждая из 1916/2016 года, видя воочию, с чем Иосифу Виссарионовичу приходилось начинать и к чему мы-таки не без его участия пришли, отдавая должное во все стороны горизонта... говоря как управленец с манагерами, я бы сказал о самой провальной его теме. Теме под названием "кадры".

Несмотря на то, что он рулил подготовкой и отбором кадров более сорока лет, всё отобранное лично им — не выдержало даже первого испытания. Не прошло даже недели после его смерти, а все без исключения "соратники ближнего круга" предали и его дело, и его память.

Я сказал все, без исключений. До появления здесь историей как набором фактов я интересовался весьма слабо, но вот историческими фигурами, которых можно отнести к продуктивным ТОР-меджерам — ими я занимался существенно внимательнее. В том числе и в историческом разрезе. Чисто профессиональный интерес.

"Верный рыцарь Сталина"... Да, да, именно Лаврентий Павлович... Был первым инициатором пересмотра недавних решений Вождя, от политических типа "дела врачей" и до экономических — отмены Сталинского плана преобразования Природы. Я уже молчу о том, что именно Берия был первым развенчателем "культа личности" и инициатором "пересмотра и исправления перегибов". По большому счёту — ничего нового. Довольно частый случай, когда исполнительский профессионализм — сам по себе, а "ум, честь и совесть" — отдельно. Стремление упростить себе задачу управления путём упрощения управляемого общества, упрощения как организационного и информационного, так и вульгарно-материального.

Так что в карточке Иосифа Виссарионовича присутствовала жирно подчёркнутая фраза: "не дозволять формировать под себя команду, пусть работает с чужими кадрами". И первыми "чужими кадрами" будут, наверное, кадры мои...

...

Но политиком в смысле чутья и организатором-мобилизатором Иосиф Виссарионович был отменным. Поэтому пренебрегать его кандидатурой в условиях жесточайшего кадрового голода, и тем более — делать из него врага, — это было бы в корне неэффективно. Поэтому мы с Иосифом Виссарионовичем немного посидели над черновиками его Конституции, а потом я пригласил подающего надежды юношу, будущее светило российской юриспруденции... жаль только, что с обвинительным уклоном, но — кому на роду написано питаться мясом, в виде вегетарианца становится стократ опаснее. Так что — ядерную реакцию лучше держать под контролем, чем загонять в критический объём...

— Здравствуйте, Андрей Януарьевич! Знакомьтесь, товарищи — Андрей Януарьевич Вышинский — Иосиф Виссарионович Джугашвили, Сталин. Думаю, как соратники по партии с общим названием, заочно вы уже знакомы.

"Соратники" с весьма кислым видом пожали друг другу руки и пробормотали дежурные любезности типа "внимательно прочёл вашу статью" и "весьма хотел бы обсудить ваши тезисы".

— Товарищи! Я пригласил вас как знающих, подготовленных и минимально зашоренных людей, для того чтобы обговорить один важнейший вопрос будущего России. Речь идет о Конституции как основополагающем документе. Так или иначе такой документ необходимо принять, и вполне возможно — ещё до окончания войны, буде она затянется. Ибо в современном виде устройство России и описание этого устройства не отвечают практически никаким потребностям текущего момента и вызовам времени.

А.Я.Вышинский. Император и враги народа. Воспоминания. АИ, 1954 год, издательство "Яуза".

Основы современной российской судебной системы были заложены на одной из первых моих встреч с Императором. Приглашение в Кремль пришло, разумеется, неожиданно. Ни я, ни мои друзья и знакомые, ни тогда, ни после не могли понять, каким образом Императору удавалось выбирать столь перспективных людей из общей, казалось бы, однородной, массы...

"Сам себя не похвалишь — кто ж тебе поверит? Любил, любил себя Андрей Януарьевич... и умел эту любовь показать и себе, и окружающим. Но, у всех свои недостатки — лишь бы это не мешало выполнять Дело..."

К этой системе Императора все, кто его окружал, привыкали достаточно быстро. Хотя первое время такая схема интеллектуальной работы казалась совершенно революционной и вызывала массу вопросов — зачем?

Обычно Император начинал разговор с некоторого размышления весьма философского и отвлечённого, на первый взгляд, характера. Но буквально через пять минут следовал чёткий и конкретный вопрос, или список вопросов, на который следовало отвечать сразу. Причём впоследствии этот ответ чаще всего оставался лишь базовым сырьём для решения, так что относительно его полноты и точности можно было особо не беспокоиться. "У нас не экзамен по математике, товарищи, а я — не профессор", — часто говорил Император новичкам, вводя их в курс дела.

Однако, разумеется, отвечать следовало по делу и по смыслу. Яркие каламбуры и красивые парадоксы были приняты на отдыхе и во время разговоров за обедом, но в работе предпочтение отдавалось чёткому изложению сути — сути знания, или сути своего мнения, представления на данную тему. Но более всего Император не любил бравурности...

...

— Любой закон имеет два существенных недостатка.

— Во-первых, он записан человеком. На человеческом языке. Даже Законы Моисеевы — были продиктованы Господом, записаны Пророком... на языке безграмотных кочевников-скотоводов. И что мы видим сейчас, на пороге третьего тысячелетия от Рождества Христова? Нам подсовывают в качестве божественного правила — всего лишь грамматику и синтаксис народа, у которого и письменности-то вне жреческого сословия не водилось!

— Во-вторых, любой закон из прошлого нацелен в будущее. Как бы мы ни старались — принятый вчера закон собирается регулировать жизнь завтрашних людей. "Мёртвый хватает живого". Неудивительно, что каждое новое поколение норовит отменить старые законы... и с маниакальным упорством заставить следующие поколения исполнять свои, "новые" законы.

— Поэтому если говорить о законах, то реальными законами являются только те, которые действуют независимо от воли и решений человеческих здесь и сейчас. Это — законы Природы и Божьи законы. Их следует изучать, открывать, формулировать всё точнее и лучше... а применить — они сами себя применят.

— С другой стороны — есть великое счастье человека, стать орудием Промысла Божьего. Стать на сторону закона Природы. И в первую голову — орудием суждения, разъяснения закона, а не исполнения. То есть Судья стоит многим выше, чем все прочие участники процесса.

— Чем же должен руководствоваться Судья в своих решениях?

— Уж только не писаным законом! Ибо, с иной стороны рассматривая писаный закон, мы видим, что решение судьи "от закона" является произведением трёх субъективных мнений.

— Мнения законодателя, которое давно устарело...

— Мнения судьи относительно ситуации — какой из законов к ней подходит.

— И опять же мнения судьи относительно толкования воли законодателя. Последнее уже ни в какие ворота здравого смысла не пролезает.

— Судья не должен руководствоваться "справедливостью"... поскольку никто не знает, что же это такое. Хотя обращаться к чувству справедливости участников процесса, пострадавших или собственному — не возбраняется и даже приветствуется. Но — не за руководством, а за советом.

— Судья должен руководствоваться благом. Благоразумие — вот что должно быть его девизом.

— Чьим благом? Благом всех, кто заинтересован объективно или субъективно, осознанно или не осознанно, в судебном решении. Благом ныне живущих, благом будущих поколений... и благом памяти поколений прошлых. Ибо исключать из рассмотрения не живущие ныне поколения есть ошибка вульгарного механического мышления. Жизнь едина в своей истории как вперёд, так и назад.

— И наказание, и поощрение, и вообще — судебное решение, например, спора — должно исходить из блага всех и каждого. Как формальных участников процесса, так и любых потенциально заинтересованных лиц. Даже лишение жизни и чести — в определённых условиях может быть благом для лишаемого.

— Поэтому едва ли не главная задача суда — вовсе не "установление истины". И тем более — не "обеспечение соответствия закону". А максимально подробное описание своего видения блага, частного и общественного. И подробное описание — а каким образом данное судебное решение послужит указанному благу. Символ Фемиды не весы, а перо!

— Настоящий суд должен быть не счётно-решающим инструментом, а целой структурой практического воспитания и вразумления народа на имеющихся в жизни этого народа конфликтах и недоразумениях.

— В этом отношении английская прецедентная система изначально была приспособлена гораздо лучше континентальной. И хотя многие почему-то считают, что континентальная система права является прямым потомком Римского права, я не готов с этим согласиться. Скорее, Кодекс Наполеона, задавший образец структуры континентальной юриспруденции, есть потомок Кодекса Юстиниана и более ранних Императорских кодексов... А английская система — потомок более старой римской юридической практики, основанной на власти консулов, Сената, и отдельных преторов проявляемой не "вообще", а в конкретных случаях и по конкретным поводам.

— К сожалению, современная континентальная система права, принятая — пока что, надеюсь, — и Россией, более тяготеет к омертвляющей кодификации. К снятию социальной и гражданской ответственности судьи в пользу схоластического толкования текстов, буквы закона. Хотя понятие "духа закона" и не отменено, но по факту его стараются изжить в маргинальные области.

— Кстати, Верховный Суд, да и прочие суды... Почему они ограничены только наказанием? Почему они не поощряют и не утешают? Я полагаю, что судья, занятый лишь разбором дел и определением наказаний, как в уголовных, так и по сути в частных делах, скоро получит профессиональное искажение мысли и сознания. Для поощрения и утешения у суда должны быть ресурсы — это разумеется.

— И вот, товарищи... исходя из такого размышления общего характера... нужна ли нам Конституция как Документ? И как и кому надлежит пользоваться этим документом в практической жизни? Предлагаю взглянуть на эти вот дела, исходя из озвученных высоких потребностей.

... и Император подошёл к ящик-столику на колёсиках, на котором оказалась кипа дел о "неразумном погублении вверенных войск"...

30-го июня. Четверг.

В нашем наступлении произошла временная остановка на р. Стоходе вследствие необходимости пополнения больших потерь и недостатка в снарядах, особенно тяжелой артиллерии.

Днем прогулка была в то же место; не купался, т. к. сделалось свежее. В 6 час. поехали вдвоем в кинематогр., показывали франц. ленту — Verdun. Вечером окончил почти все залежавшееся.

М-да... куда смотрит цензура? На мой взгляд жителя XXI столетия — "Верден" есть совершенно антивоенный фильм. Но что порадовало — ослики там присутствовли во всём французском великолепии...

Интерлюдия. "Ушастая дивизия"

Салават ("Слава") Мухтузалиев. Кавалер медали "За ратный труд" и Георгиевского Креста. Штабс-капитан, 1935 год.

"На Ту Войну я попал под самый её конец, но зато — в самое горячее место. На Южный Фронт, он же в народе — Босфорский. Сам-то я, видите, росту небольшого, да и силушки богатырской маловато, хотя шустрый был всегда и озорной. И с образованием у меня тогда было всего-ничего. Неграмотный я тогда был, вот что. Понятно, что служить предстояло где-то даже не в пехоте, а в нестроевых частях, подай-принеси, в общем. Хотя я просился в разведку, мол — глазастый и яблоки хорошо воровать умею, везде пролезу! Но товарищ подпоручик из "покупателей" на меня усмехнулся и сказал, что мол, увижу-то увижу, пролезу-пролезу, а как докладывать буду? По-русски-то я уже хорошо говорил, но это по-деревенски хорошо, а у войны свой язык... Тут я себе слово и дал, учиться. Вот, теперь звёздочки на погонах!

В общем, определили меня в "ушастую дивизию". Это, конечно, было тогда обидное прозвище — пока мы себя не показали в деле. А вообще в армии почти нет частей, которые не могут себя показать. Есть, конечно, кашевары, коноводы, техники у самолётов — те, кому в бой вроде бы не идти. Но вот части — они все для боя. Иногда — для самого тяжёлого, когда по тебе стреляют почём зря — а ты ответить не можешь, потому что своё дело должен делать, важнейшее.

Ну, думаю, книжки все читали, почему дивизия "ушастая"? Молодцы! Хотя, конечно, даже в роте могли быть не только ослики-ишаки, но и кони, и волы. Всё зависело от предназначения — волы, к примеру, что тяжёлое волокли, но им-то работы было мало. Хотя кое-где для рокад они, скажем, тащили рельсы и шпалы. Потому что в горах везде класть рельсовый путь — неудобно и невыгодно. А кое-где в межгорных долинах приходится.

Ну и как воевали? Война, как Государь сказал, это важная мужская работа, где лучше пролить цистерну пота, чем стакан крови. Это точно, скажу я вам. Работа. Наша работа была — обеспечение тяжёлых пулемётных команд. Поэтому мы были всегда у переднего края, и охота на нас велась чуть ли не сильнее, чем на пулемётчиков. Потому что пулемётчик в бою — на него поохоться, ага! Он сам на кого хочешь поохотится, особенно в горах. Против пулемёта в бою — только артиллерия, или несколько других пулемётов. Ну, снайперы тоже, но там свои сложности. А против осликов можно с хворостиной... так, по крайней мере, сначала неприятелю казалось. Ну да мы это быстро разубедили.

Вот, собственно, я о медали-то и начинаю.

Нам тогда пришёл обычный приказ — передвинуться на пять вёрст левее, ближе к морю. Там наши с помощью кораблей прорвали фронт и надо было помочь им развить прорыв, прикрыть правый фланг. Для этого в горах лучше станкового "Максима" до сих пор, наверное, ничего нет. Но это я вам как штабс-капитан излагаю, а тогда я был рядовым, и нам особо обстановку не доводили. Хотя пулемётчики в то время уже много больше знали, и с нами, разумеется, поделились.

В общем, начиналось всё обыденно. Собрались, поклажу навьючили, команда "проводники вперёд, интервал семь метров", двинулись. Но, конечно, горные километры — совсем другое. В горах расстояние измеряют не километрами, а часами. Тем более что ослики и ишаки хоть и существенно превосходят автомобиль и даже коня по проходимости, но всё равно — не вертолёт.

...

Поручик Ольшинский, командовавший отрядом, был из "новых". Из тех, кто в четырнадцатом был срочно принят в юнкерское училище, когда кадровых повыбило первый раз, а армия возросла аж вчетверо. Из тех, кто выпустившись весной пятнадцатого, хлебнул по полной Великого Отступления, меся грязь Польши, поднимая пыль карпатских дорог и скрипя зубами на безответный грохот немецкой канонады. Которая повыбила кадровых вторично... Ольшинский был из тех, к кому солдаты обращались "ваше благородие" с особенным чувством, как-то подспудно делая ударение на "благородие"... хотя у поручика в роду, кроме легенд о каких-то полячках, привезённых то ли в восемьсот тридцатом, то ли в шестьдесят третьем, да не совсем русской фамилии, все были нижегородские мастеровые, сколько хватало памяти.

Ещё две звезды на погоны к лету шестнадцатого поручик получил больше от ума, хотя в представлении на досрочное производство и было написано о проявлении героизма и духа. Но за ум в начале войны производить стеснялись, а потом и вообще не до того стало... В общем, поручик был образцовым артельным Великой Войны, хотя о таком наименовании никто и не задумывался. А всё просто — Ольшанский по-отцовски заботился о солдатах, несмотря на свою молодость и бездетность. По-отцовски, как это было принято у крепких крестьян или потомственных, скажем, ижевских оружейников. Строго прививая уважение к работе. И солдаты отвечали ему — беспрекословным уважением.

И в этот раз, пользуясь наличием "лишних" непарнокопытных, образовавшихся ввиду частичной убыли пулемётных команд в предыдущих боях, поручик решил часть разведки пересадить на свободных осликов. Чтобы ноги не сбивали. Хотя приданная транспортная рота и имела на сей счёт особое мнение, она, вздохнув, оставила его при себе. В том числе и потому, что в глубине души ощущала решение поручика правильным и справедливым.

Именно то, что передовой отряд разведки совершенно не производил впечатления военной части, неожиданная встреча с полком (!) турецкой кавалерии, перебрасываемым для флангового удара по прорыву, оказалась столь спокойной... по первому времени. А ещё Ольшинский зачем-то (сердце-вещун?) усилил лёгкую разведку целым станковым пулемётом (!). Хотя, в общем, понять Ольшинского можно: горный рельеф не располагает к длительным и сложным маневрам, кто первый открыл серьёзный огонь — тот выиграл темп, тот смог выбрать и оседлать удачную позицию... как оно и получилось.

Командовавший разведкой зауряд-прапорщик со смешной фамилией Загребайло тоже воевал не первый год. Хотя так воевать ему ещё не приходилось, и что греха таить — нравилось. Патронов хватает, харч горячий и по расписанию, лезть на рожон и особо геройствовать — не велено, вместо "пуля-дур, штык молодец" в последнее время всё чаще поминали более приятное сердцу малоросса "огонь плюс маневр". Особенно в разведке.

Поэтому, пересекшись с походной колонной турок на острых курсах, как говорят моряки, Загребайло мгновенно скомандовал пулемётному расчёту занять ближайшую удобную позицию в полуверсте от места неожиданного рандеву, а сам с двумя рядовыми неспешно потрусил вверх, навстречу противнику. Но темп, разумеется, сильно сбавил и вообще начал изображать из себя задумчивого селянина-некомбатанта, решавшего непростую задачу — двигаться и далее по своим неотложным делам в компании аж двух кунаков, или ну его нафиг, и лучше обойти встреченных вояк стороной. Поскольку расстояние позволяло пока что не опасаться прицельных выстрелов.

Маршевая колонна конного полка, пусть и драгунского, пусть и в долине, а не в "настоящих" горах — это не степная лава, несущаяся намётом. Это настолько неспешная рысь, что многие лошади умудряются идти просто широким шагом. Семь вёрст в час — это предел...

Поэтому турки, утомлённые маршем и введённые в заблуждение медлительностью встреченного отряда, среагировали не сразу. Тем более что пулемётчиков заметить они не успели. Их командир, конечно, выделил десяток кавалеристов "для тормознуть и разобраться", но те тоже не собирались переходить в галоп, рискуя поломать коням ноги, а себе шеи. Так что до того момента, как Загребайло скомандовал "поворот фордевинд", прошло томительных две минуты. А до того момента, когда командир передовой сотни переговорил с проводником, удивлённый странным курсом улепётывания встречных "пейзан", когда он внял клятвенным уверениям проводника, что в той стороне дорог нет, и "шайтан знает, зачем эти люди туда направили своих ишаков", когда он решил объявить небольшой привал и выслать-таки вперёд разведку... В общим, у пулемётчиков Загребайлы было почти полчаса для того, чтобы выбрать позицию основную, запасную, фланговую, заградительную... и с помощью общеимперских заклинаний эти позиции кое-как оборудовать и замаскировать. Загребайло же успел за то же самое время не только направить в роту следующего вестового с докладом, но и раздать всему своему отряду ценных указаний, сводившихся, впрочем, к пожеланию тянуть время, сколько возможно, и следить за его, Загребайлы, стрельбой. Вот когда он выстрелит три патрона подряд, тогда — давать на всю Ивановскую.

Поэтому посланный вперёд в качестве разведки десяток драгун был обстрелян откуда-то сбоку просто из карабинов, потерь не понёс, развернулся и двинулся с докладом к основным силам. Оставив троих наблюдателей.

В результате, к тому моменту, как помянувшие шайтана и Аллаха турецкие драгуны, спешившись, начали осторожно прощупывать позиции русских, Загребайло уже получил от поручика Ольшинского с вестовым а) часы и б) наказ придержать османов час, а лучше — два. Но людей зря не класть и на рожон не лезть.

Загребайло честно засёк время, по-хохляцки списав десяток минут на путь вестового — здраво рассудив, что господин поручик начал принимать свои меры и велел считать время с момента отдачи приказа вестовому, а не с момента доставки оного приказа до зауряд-прапорщика. Так что держать османов можно было "всего" пятьдесят минут. А если повезёт — тогда сто десять...

* * *

Завещание Николая Великого

Все таблетки подъедены, все процессы запущены,

Тишина на фронтах войны, думцы все на каникулах...

Что бы такое придумать интернационально-русское в пичку американской жевательной резинке? Семечки или сухарики?

После нескольких недель гонки, как обычно бывает в хорошо стартовавшем проекте, образовалось некоторое затишье "на самом верху". Всё среднее звено радостно скипидарит нижестоящих, нижестоящие, покряхтывая, впрягаются. Окончательно убедившись, что недоразумений больше не будет и сманеврировать "на поспать" между указаниями разнородных начальников не получится... Организационный оргазм!

Здесь, в этой точке, главное что? Главное — не суетиться! Не фонтанировать новыми идеями, не дёргать исполнителей отчётами... по-максимуму контролируя всеми возможными недрёманными и незаметными очами. В семь, что называется, глаз.

Параллельно желательно помечтать и построить планы на будущее. На "после проекта". Подобрать, согласно классике управления, новые вершины на покорение, чтобы не оказаться неожиданно на точке, откуда путь только вниз.

... Всех лет жизни нашей — семьдесят... А точную ссылку подсказал Николай Александрович. Вообще, после того случая с Распутиным он ещё более отпустил доверие ко мне, если можно так выразиться на великом и могучем. А если нельзя — пусть будет неологизм.

Наверное, он решил, что я искренне верую. Лично я в этом совсем не уверен, но как-то так получается, что пока что мои действия находились в соответствии с его представлениями о евангельском поведении. Да и общедоступные реплики мои со ссылками на Святые Слова он оценивал как "к месту и без богохульства". Единственный пункт, на котором мы запинались, был относительно "союзников". Но моему уму, изощрённому политкорректностями, было очень просто разъяснить примат общечеловеческих ценностей над частными интересами Пуанкаре или Элтона Джона. То есть, пардон, Ллойд-Джорджа.

Но задумался я не об этом... А о том, что уже сделанное развернуло историю уже достаточно сильно. А на всякий случай... братья-спецназовцы получили каждый по идентичному пакету с просьбой "вскрыть после моей смерти". Вы знаете, я не сторонник преувеличивать роль личности в истории... но ведь есть ещё и фраза "нет человека — нет проблемы". Так что в пакетах были списки из двух десятков фамилий, включая малоизвестных немецких ефрейторов и известных революционеров-интернационалистов.

Вообще, конечно, историю творят маньяки. Я не про журнально-психиатрический, а про чисто медицинский смысл этого слова. Появляется человек с шилом в одном месте, и решает, что он жить не может без структурной формулы бензола, скажем. Или без постройки башни, минимум в два раза выше, чем у предшественников. Или без правильной классификации кольчатых червей...

Такие маньяки крайне полезны, даже если они изобретают атомную бомбу. "Хорошая физика!"

А уж для чего употреблять "атомный топор" — починить старушке крыльцо или проломить ей голову — это уже по части других маньяков. Не "материалистических", а идеалистических. Тех, которые норовят осчастливить не отдельный предмет (бензол, башню или кольчатого червя), а некоторую идею. Причём чем абстрактнее идея, тем маньяк страшнее... и тем легче ему убедить окружающих в своей безвредности... пока не становится поздно. Пока за тобой не придут и не скажут, что именно твоей жизни, и именно слезинки твоего ребёнка не хватает в качестве последнего кирпичика в фундамент Щасття.

Одной из самых абстрактных и разрушительных идей лично мы полагали идею Человечества и отдельного, но абстрактного, Человека. Лично мне, пока я помнил себя Виктором Селиновым, вспоминалась бессмертная фраза: "Чукча видел этого человека!"

Поэтому я решил твёрдо держаться римского Qui prodest, с упором на qui. В том смысле, что любая идея, относительно которой в явном виде не указан субъект-выгодоприобретатель, а у означенного субъекта, находящегося в дееспособном состоянии, здравом уме и твёрдой памяти, не спрошено относительно его явного желания данную выгоду приобрести... а также его полной готовности огрести по самое не могу возможные последствия отдачи от данной выгоды... До тех пор идея должна рассматриваться как сырая и опасная, и работать с ней следует исключительно аккуратно. Примерно как с радиоактивной мегавирулентной бациллой, содержащей на поверхности свободный радикал фтора. И распространяющейся путём диффузии через любые материалы, не защищённые Святым Словом и Печатью Соломона.

Сильно подозреваю, что если бы в референдуме 1933 года немцам была бы прописана оговорка "а также готов подвергаться ковровым бомбардировкам и обработке ОМП", референдум мог бы иметь несколько иной итог.

В общем, с идеями нужно работать в специально оборудованных местах. Типа Завидово. Или Кащенки.

А до тех пор, пока идея не подписана интерессантами, шаги в сторону её реализации должны расцениваться как прямая угроза насилием над каждым человеческим существом. И вызывать адекватный ответ. Вооружённый.

Правда, вот именно сейчас и именно у нас возможности собирать подписи не было. В частности потому, что большая часть самодеятельного населения штыком орудовать научилась, а вот пером — нет. Зато у нас, слава Богу, монархия... И мы, слава Господу, уполномочены подписываться за народ. Свыше уполномочены. Причём так удачно сложилось, что неприятности народа нашего одному из нас известны на сто лет вперёд. И выгода для народа и каждого отдельного его представителя выглядит достаточно просто. И самое главное, никуда далеко ходить не надо. Достаточно заглянуть на любую деревенскую свадьбу, и там в тостах вы услышите все национальные идеи на ближайшее тысячелетие. Вперёд и назад.

— Здоровья и долголетия! Богатства и счастья!

— Мира, понимания и любви в семье!

— Ума и разума!

— Чтоб стариков не забывали!

— В первую ночку — сына или дочку!

... можно ещё почитать Слово... там примерно про то же самое написано.

Так что выгода для народа как субъекта и любого отдельного его представителя формировалась просто.

В части материальной. Физического и психического здоровья, объективного образования, и чтобы "завтра было лучше, чем вчера". Интересная, кстати, языковая конструкция из глагольных времён — замкнутая.

В части идеальной... Жить не только по своему разуму, который, как широко известно, есть всё-таки свойство той же материи... А жить по своей воле... которая вроде как частица Духа Божьего... пока готов отвечать за последствия проявления этой воли, пока эта воля не наносит ущерба опять же материальным условиям других вольных. Ну и таки-да, не только прямого ущерба, но и реальной угрозы ущерба. А то знаете, "пределы необходимой самообороны"...

Завещание я, для разнообразия, решил написать не отдельно взятому преемнику, а всему народу. Поскольку второй ипостасью происходил именно что "от корней". Любой пыльношлемный комиссар затруднился бы при постановке меня-Виктора к стенке — по крайней мере по основаниям происхождения и занятий предков "до семнадцатого года". Даже вшивой, то есть гуманитарной, неспособной на аутодезинсекцию, интеллигенции — в этих корнях не было... только техническая: плотники и судовые механики...

1-го июля. Пятница. Казармы самому пригодятся...

День был теплый и тихий. По случаю французского нац. праздника[108] позвал всех наличных франц. офицеров к завтраку. Прошли к любимому месту Алексея, катался с Граббе в двойке и купался. Занимался.

Воспоминания Артёма Сергеева, в описываемое время — младшего унтер-офицера сводного 326-го учебного полка. АИ

"Ещё, конечно, запомнилась операция "Обломов". Это уж потом мы прочли, кто таков был этот Обломов и догадались, почему Государь так эту операцию назвал. А в ту пятницу нам и название-то не сказали. Сказали только, что будем помогать готовить московские казармы к приёму отличившихся фронтовых полков на отдых и переформирование.

Ага, помогать готовить казармы. Веник-швабра... а вот вам! Выдали каждому по три боекомплекта и сухпая на три дня, унтеров и офицеров нагнали — видимо-невидимо, да у всех — боевые награды. А ещё даже рядовые получили по нагану и приказ "штыки отомкнуть".

2-го июля. Суббота. Велик могучим русска языков!

Теплый день. За завтраком прошла сухая гроза, а затем когда вышло солнце полил дождь. К 3 ч. погода прояснилась. Прогулка была туда же. Гулял и купался. После чая читал и принял Георгия с докладом по поездке в Архангельск. Вечером занимался.

Перевод "семи пунктов мира" на народный язык.

3-го июля. Воскресенье. Суд недолго продолжа-ался... присудили Ка-а-алыму!

Отличная погода. После обедни доклад, за кот. узнал об успешном наступлении нашем на Кавказе и о занятии г. Байбурта. Завтракало много приглашенных. Прогулку совершили вниз по Днепру до островка, я в двойке. Купанье было очень приятное. Вернулись в 6Ќ. Принял Штюрмера до обеда. Вечером долго занимался.

Бедный Робин Крузо!

Бедная Михень! Чисто по-человечески мне было даже жаль эту активную и деятельную женщину, которая не смогла придумать своей энергии полезного применения. Ещё бы лет пяток, и из неё получилась бы прекрасный председатель Совета Директоров в компании европейского уровня... была бы визитной карточкой России, образцом для зависти и дешёвого подражания либералов в англосаксонии... Но не сложилось. Несмотря на намёки и даже личное письмо Императора с прямой просьбой поумерить политический пыл и временно отойти "в запас", пока не призовут, Дама Света рвалась в бой уже не с ветряными, а с паровыми мельницами. У колес которых наблюдал человек следующего тысячелетия...

Как выражался один мой приятный знакомый там, начинать нужно с НЭПа. Наведения Элементарного Порядка.

А Элементарный Порядок, на мой взгляд, описывается формулой Королёва. Той самой, где "критикуешь — предлагай!" и "делая — отвечай!"

У нашего общества и со знанием, и со следованием этой формуле, были существенные неувязки. Хотя я лично и публично последнее время данную фразу в самых различных вариантах пиарил везде, где только можно. Пора было от призывов переходить к действиям. Всё равно нам отвечать...

"Дражайшая Мария Павловна! Убедительно прошу Вас переехать в Ваше кисловодское имение ... и прекратить сношения со следующим кругом лиц...

Просил бы Вас также, ради пользы Отечества, заняться призрением образования и медицины в губерниях Кавказа, дабы явить образец для подражания в пределах России. С неизбывным уважением, Николай".

Лично я считаю, что сделал всё, что мог. К сожалению, Дама Света, что называется, "закусила удила", и сразу же по получении просьбы Императора начала демонстративно безобразия нарушать и беспорядок хулиганить. А именно — срочно устроила в Питере большой приём, даже не догадавшись посвятить его какой-никакой благотворительности, и собрала на него практически весь "список номер три". Император пожал плечами и разрешил Закону сказать своё суровое слово...

...

У таких климактерических дам с положением всегда есть в шкафу не только скелеты, а целые тома уголовных дел. И обычно полиция занимается в основном тем, чтобы данные тома хоть как-то скрыть от глаз не то чтобы общественности... ну, скажем, особо неразборчивых в информации представителей прессы. Общественности и так многое известно и об ещё большем она догадывается, но пока соблюдается внешний политес, сифилитические язвы смотрятся всего лишь неровными бугорками пудры...

...

Потом Андрей Януарьевич оторвался... А бедную Михень не захотел защищать никто из тех, ради кого она, можно сказать, собиралась положить свою душу... А как тут защитишь, с такой-то фактурой? Вот если бы было мнение, тогда можно было бы поработать и с прокурором, и с присяжными... но тут мнение отвернулось в сторону столь демонстративно, что все участники поняли намёк с полуслова.

... зрелище, конечно, было препоганым и премерзостным. Читая газетные отчёты и стенограммы заседаний, Император мог извлечь в памяти только комсомольские собрания восьмидесятых, клеймящие джинсеносцев. Такого раскрытия всей подлости и проституированности судейских и полицейских душ я даже не ожидал, несмотря на приличную практическую подготовку в юридических делах ХХ и ХХI столетий и целое лишнее столетие наблюдения за падением морали и нравственности. Хотя — нынешний век был проще и грубее, чувства выражались прямолинейнее и ярче... чтобы дошло даже до тупых. Лизали не то что по гланды — будь у меня коса, как у императора Китая, зализали бы и бантик на косе... Утешало лишь то, что список номер семь пополнялся без всяких материальных затрат — кандидаты просто вопияли: и меня, и меня пиши в подонки!

Тем не менее порноспектакль был всё же закончен, порок наказан "по полной", а Манасевич-Мануйлов пополнил свою коллекцию новой листовкой, в которой Государь намекал очередным верным, чтобы составляли списки и доводили куда следует... и что скоро будет сигнал...

Бедная Михень!

============================== опубликовано 05.09.15