|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глава 14.
Шум. Невообразимый шум наваливался со всех сторон, оглушая и сбивая с толку, оставляя в кромешной темноте. Тысячи и тысячи ртов, исторгающих девизы, приказы, слова радости и призывы к мужеству. Тысячи и тысячи ног, мерно ступающих по земле. Десятки тысяч подкованных копыт. Оглушающий рев горнов и громогласное ржание. Звуки войны, так хорошо знакомые Таривасу и так сильно любимые им в былые годы, сейчас сбивали принца с толка, бросали его — оглохшего от этого многоголосья — во тьму, из которой не было выхода.
Очень скоро эти голоса начнут изрыгать проклятья и мольбы, хрипеть в предсмертной агонии, скоро гром пушек и аркебуз смешается с лязгом стали. Очень скоро симфония войны достигнет крещендо!
Таривас ощутил, как его коня ведут под уздцы — назад, прочь от звуков. К кругам. Мать будет держать центральный, двоюродный дядя — герцог Айнилас Вентис возьмет на себя левый флаг, а он сам — правый. Охотник лишил принца глаз, но не магии. Даже бирюзовому камню такое не под силу.
"И я заставлю тебя пожалеть об опрометчивом решении, тварь", — пообещал Таривас больше себе, нежели далекому врагу.
Магические круги стихийных чародеев — древнее и надежное средство собрать силу многих, дабы преумножить могущество одного. Для создания круга требуется хотя бы пять чародеев, владеющих одной стихией. У Дилириса в каждом кругу стояло по дюжине благородных мужей и дам, наделенных даром.
— Господин мой, — услышал Таривас голос одного из магов.
"Как там его, а, точно барон Тит Исилий... Захудалый колдунчик, мать которого осчастливил кто-то из моих двоюродных или троюродных дядьев".
— Слушаю вас, барон.
— Мы готовы начинать, ждем только приказа ее величества.
— Хорошо, — Таривас уселся удобнее, хрустнул костяшками пальцев и запрокинул голову. — Я смотрю в нужную сторону?
— Да, ваше высочество.
— Отлично.
Гул труб становился громче с каждой секундой, но и у врагов нашлось, чем ответить: барабаны каррасов, казалось, разорвали поле боя. Ритм, отбиваемый множеством этих музыкальных инструментов, все ускоряющийся и ускоряющийся, звал на сечу, в самое пекло, туда, где честная сталь решает споры. В тон барабанам над полями разнесся гортанный боевой клич, издаваемый десятками тысяч вороньих клювов. Что ни говори, а орать слуги Корвуса умели.
"Ну ничего, вороноголовые, очень скоро у вас не будет и глотка воздуха", — думал Таривас.
Он возбужденно облизал пересохшие губы, ожидая, когда же мать, наконец, отдаст приказ.
— Все готовы? — услышал принц громкий и взволнованный голос королевы.
"Злость, возбуждение, злая радость... Да, она жаждет поквитаться, просто спит и видит, как бы обрушить всю мощь Дилириса на головы врагов".
Ответом правительнице стал дружный возглас всех чародеев.
— Тогда начинаем! — провозгласила Кэлиста Дилирис.
И уже в следующий момент Таривас очистил свой разум, настроившись на прием энергии. Сила полилась рекой, наполняя принца, даруя безмятежность и радостную негу. Далеко не всякий был в состоянии принять совокупную мощь круга, особенно, состоящего из полной дюжины стихийных чародеев. Вместе с ним в Дилирисе таких было четверо, включая вероломного дядю. Вот только Таривасу не хватало опыта, а потому принц прикладывал все усилия для того, чтобы удержать полученное.
Одновременно с этим он лепил, придавал своей текучей стихии форму, изменял и растил, готовясь выпустить на свободу всю разрушительную мощь ветра. Да, это заклинание требовало времени и огромного, просто фантастического количества энергии, но результат всегда превосходил любые ожидания. Даже многочисленным Солумам непросто было отразить такую атаку, что уж говорить про жалких сковывающих!
Принц ощутил, как меняются потоки воздуха, как зло и решительно воет ветер, он не услышал, нет — увидел — взвивающиеся в небеса воронки.
— Вперед! — покричала Кэлиста, перекрывая стихию.
И принц направил свое детище на врага...
* * *
Три смерча, три огромных воронки, сотканных из воздуха, оживленные и скрепленные магией, медленно направились в сторону войска Волукрима. Точнее, казалось, что они движутся неспешно и лениво, на самом же деле смерчи перемещались до ужаса стремительно и неостановимо, точно сама смерть.
Лишь единожды Лариэс видел эту магию в бою, но тогда ветророжденные вызвали лишь один ураган, причем куда более слабый. На сей же раз маги воздуха, кажется, превзошли самих себя.
— Три штуки, — заметил Корвус, спокойно почесывая перышки Ании. — Надо же, как они расстарались ради нас. Эрато, твой выход.
Гарпия радостно ухнула, точно сова, и сделала знак своему окружению.
К удивлению Лариэса вперед вышла его спасительница.
— Мы решили, что сегодня нас возглавить Аелла, дочь Илии, прозванная Эфколос, — провозгласила верховная гарпия, по щекам которой текли слезы. — Девочка мужественно перенесла невообразимые страдания и до конца исполнила свой долг, что требует достойной платы.
Корвус посмотрел на гарпию и совершенно серьезно кивнул:
— Добродетель всегда должна вознаграждаться, а потому я не скажу и слова против. Вы поднимете ее?
— Да, Архонтас, — произнесла Эрато, и по ее приказу два дюжих мужчины из крылатого народа подхватили Аеллу, и увлекли ту в небеса. Вслед за троицей, расправив крылья, ввысь устремилась и правительница всего народа гарпий, а уже там к ним присоединились десятки крылатых женщин.
— Вижу, ты удивлен и озадачен, — проговорил Корвус Лариэсу.
— Да, учитель. Я не понимаю, что можно противопоставить силе магии воздуха.
— И все-таки, ты не бежишь.
— Я верю в вас.
"Также, как я верил в Игнис, ведь вы — ее приемный отец".
— Раз веришь — смотри.
И Лариэс смотрел во все глаза. Гарпии быстро набрали высоту где-то в две-три сотни футов, замерли, разлетевшись по сторонам. Спустя мгновение Лариэс осознал, что они не просто рассыпались по небу, а выстроили правильную геометрическую фигуру: многолучевую звезду, центром которой стала изувеченная дочь неба.
"Неужели они и правда умеют колдовать"? — пораженно думал Лариэс. — "И... это их магический круг"?
Он сглотнул, предвкушая новое зрелище, и не ошибся — в небесах протяжно завыл ветер.
* * *
Аелла жмурилась от восторга и распирающей ее радости. Все сестры и матери щедро делились энергией. Силой, данной избранным дочерям неба от рождения, силой, о которой ходящие по земле могли только догадываться, да рассказывать байки.
Она ощущала потоки воздуха, пронизывающие небеса, собирающиеся вокруг трех гигантских воронок, движущихся к армии Волукрима. И ей — ей! — простой дочери крылатого народа, оказано высочайшее доверие. Сама Митэра и Патэрас позволили рассеять зло, не дать колдунам людей совершить то, что те желали.
Аелла быстро посмотрела направо, туда, где зависла Эрато, грациозно маша своими роскошными крыльями. Она была красива, точно рассвет, и могуча, как ураган, и от осознания этого по щекам гарпии потекли слезы.
"Мне никогда не стать такой, как Митэра, но я приложу все свои слабые силы для того, чтобы оправдать оказанное доверие"! — яростно подумала Аелла.
Эрато, перехватив ее взгляд, дружелюбно улыбнулась и кивнула.
— Действуй, о дочь неба! — провозгласила она, и Аелла, звонко рассмеявшись, воздела руки вверх и не обращая внимания на мужчин, удерживавших ее в воздухе, попросила Отца всех птиц снизойти до ее жалкой молитвы.
И Отец услышал!
Небеса ответили оглушительным ревом, и могучий поток, невидимый обычному взгляду, устремился к трем огромным воронкам. Сражайся с дилирисскими чародеями другие люди, они бы постарались навязать им столкновение грубой силы, но гарпии были иными. Их пути отличались от человеческих...
— Сейчас вы увидите, вероломные, кто настоящие владыки неба! — выкрикнула Аелла, чувствуя, как на кончиках пальцев формируется первый шар из спрессованных воздушных потоков.
Она напряглась и запустила его вперед. Шар устремился к первой воронке и пропал в ее ненасытном чреве, а Аелла уже готовила второй. Когда тот почти был готов сорваться с пальцев гарпии, первый смерч неожиданно остановился, и начал опадать, с каждой секундой все быстрее и быстрее.
Третий шар формировался с трудом, тяжко, его буквально приходилось отрывать от себя, высасывая из ослабленного тела последние капельки Силы. Да, человеческие колдуны по праву считались сильнейшими в мире — их творения вызывали уважение, но все-таки...
"Все-таки мы умелей", — удовлетворенно думала Аелла, глядя на то, как последняя смертоносна воронка рассасывается, а тучи над полем стремительно рассеиваются.
Измученные гарпии кое-как спустились на землю, к товарищам, которые встречали их горячими приветствиями и подбадривали, и Аелла, посмотрев в небеса, ощутила теплые солнечные лучи на лице. Она улыбнулась изумленному Лариэсу, после чего в сопровождении воинов побрела в тыл, туда, где уже были готовы лежанки и горячее молоко, смешанное с медом.
— Теперь все в твоих руках, корэ, — услышала она слова Эрато.
Аелла не могла идти, так много сил отдала она, а потому ее несли сразу четыре мужчины из числа личных телохранителей матриарха.
"Да, именно так, мы сделали свое дело, их маги столь же измучены, как и наши. Теперь все решат сталь, мужество и сковывание. А сковывающих сильнее Патэраса в мире попросту нет".
Решив так, Аелла прикрыла глаза и тотчас же отключилась...
* * *
— Не может быть... — Таривас испытывал лишь два чувства: опустошение и невероятную усталость.
Они сплетались внутри, нашептывая, лишая уверенности, и даже у принца не нашлось сил, чтобы им противиться, что уж говорить про остальных. Кто-то рычал в бессильной злобе, кто-то плакал, и лишь мать бранилась так, что уши завяли бы даже у матроса.
"Что это было"? — думал принц. — "Как они сумели развеять сильнейшее из заклинаний Вентисов? Даже у Генерала не получалось такое"!
— Что произошло? — услышал он чужой далекий голос.
"Э нет, это я говорю, это мой голос. Нужно срочно брать себя в руки, иначе все пропало".
Он изобразил свою любимую улыбку и задал вопрос уже более уверенным тоном.
— Что это было, видел кто-нибудь? Я, увы, не все разобрал.
— Гарпии, ваше высочество, — раздался голос одного из магов. — Они что-то сделали, и наши смерчи развеялись.
— Остается утешаться лишь тем, что им это далось недешево, — стараясь говорить уверенно, произнес Таривас.
— Почему вы так думаете?
— Останься у них силы, они обязательно использовали бы их против нас, — пожал плечами принц, поднимаясь. — Вы можете отдыхать. Матушка...
— Да? — Кэлиста прекратила ругаться и обратилась к сыну.
"Страх, надежда, ярость, обида. Как все сложно и как много злобы"...
— Предлагаю вернуться к маршалу, — принц тотчас же постарался направить ярость матери в нужное русло. — Все маги, составившие круги, устали, а потому пускай наберутся сил. Сметем врагов ударом конницы. Пусть ветророжденные, у которых остались силы, поддержат атаку — гарпии просто не смогут остановить все воздушные ножи и стены ветра.
— Да, разумно, — королева выдохнула, — вперед, к Пьюрхарту!
Принца усадили на коня, они куда-то поехали. Спустя несколько минут раздались знакомые голоса.
— А я утверждаю, что нам не следует атаковать.
— Маршал, у нас нет выхода! Вороний Король не позволит армии отступить. К тому же мы в выгодном положении: везде луга, а у врагов нет никаких ловушек. Мы просто сметем их.
— Думаете, они этого не понимают?
— Думаю, они нас недооценивают!
Маршал и канцлер ругались друг с другом, причем по все возвышающимся голосам можно было предположить, что мужчины вот-вот сцепятся.
— А ну замолкли оба! — прикрикнула на них мать. — Никакого отступления, атакуем!
— Но... — начал было граф, но королева не позволила ему продолжить.
— Я сказала, вперед!
— Как прикажет моя госпожа, — глухим от с трудом сдерживаемого отчаяния голосом ответил Пьюрхарт.
Таривас не видел его, но был готов поклясться — маршал горестно прикрывает лицо ладонями.
* * *
— А теперь — кавалерия, — сообщил Каш-рон Корвусу, и тот кивнул.
— Не сомневаешься насчет того, что они ударят конницей? — спросил он у Лариэса.
Бывшему телохранителю наследника Дилириса не требовалось и секунды на размышление.
— Никак нет, повелитель! Раз не отступили, значит будет именно так. Во главе армии — маршал Пьюрхарт, он опытный и талантливый полководец, а потому понимает: если у Дилириса не получится стереть нас в порошок одним мощным ударом по всей линии, они обречены. Владыка, дозволите ли вы задать мне вопрос?
Корвус вздохнул, а Изегрим сухо улыбнулся.
— Спрашивай.
— Почему вы не обрушите на армию Дилириса всю свою мощь? Где атака сотни сковывающих, где ваши сокрушительные артефакты, почему даже ветророжденные ничего не делают?
— Все очень просто, — Вороний Король наблюдал за тем, как вражеские всадники длинными колоннами выдвигаются на поле боя. — Я до последнего буду сдерживаться, чтобы усадить Лория за стол переговоров, когда он пришлет своих эмиссаров. А значит, никаких больше покушений на коронованных особ, никаких заклинаний массового уничтожения, никакой тактики выжженной земли. Впрочем, последнее я бы и так не применил. Только честная сталь, и благородный свинец. Маги же... Маги получили приказ защищать солдат от чародейских атак противника, а потому — будут предельно осторожны.
Он сделал жест генералу Каш-рону и тот отдал команду. Барабанщики позади холма начали отбивать иной ритм.
Мощный звук подхватили сотни инструментов, и шеренги пришли в движение. Каррасы шли в непривычном для Лариэса строю. Он уже видел его однажды — во время отражения атаки изначальных на замок, вот только теперь все происходило с куда большим размахом.
Длинные ровные линии, почти полностью состоящие из аркебузиров, кое-где подпирались относительно небольшими квадратами пикинёров, призванных, судя по всему, защищать товарищей от конницы. Вот только...
Лариэс перевел взгляд на войска Дилириса — стремительно приближающуюся конную лавину. Всего три ряда бронированной и закованной в сталь смерти надвигались на изготовившихся воинов Волукрима. Но этого было более чем достаточно! Немногочисленных выбывших бойцов заменят воины второго ряда, а бойцы третьего подстрахуют товарищей и позволят развить успех. После того, как линия будет прорвана, в нужные места направятся отдельные конные сотни резерва.
И даже ураганный залповый огонь вроде того, что продемонстрировали бойцы Паллидия, не спасет! Острый глаз Лариэса приметил в центре нескольких колонн людей без копий — определенно, чародеев, которые воздвигнут воздушные щиты.
За всадниками двигались мощные квадраты дилирисской пехоты, по краям которых находились отряды пикенеров, впереди, рассыпавшись, двигались стрелки, а фланги прикрывали группы мечников. Строй, позаимствованный у Аэтернума и доведенный до совершенства в многочисленных стычках.
— Центр вряд ли устоит, — проговорил Лариэс, — я вижу там личный флаг Золотого Льва Дилириса. Маршал бросил в бой гвардию королевы. Господин, у вас ведь есть резервы?
Корвус хмыкнул.
— Знаешь, один мой знакомый сказал, что у войны есть бог.
— Что? — не понял Лариэс. — И как же его зовут?
— Сейчас увидишь.
И поле боя разорвал дружный рев сотен жерл. То ударила артиллерия Волукрима. Ядра одно за другим устремились в сторону всадников, и едва они упали, калеча и убивая лошадей и людей, как последовал новый залп! А за ним — еще один.
Скорость перезарядки пушек была просто невероятная, нет, даже не так, она была невозможной.
— Господин мой, что это?
— Это, юноша, называется полевой артиллерией, — вместо Древнего отозвался генерал Каш-рон, — ядра слабее, зато скорострельность — выше.
А каррасы, меж тем, остановились, изготовились к стрельбе... И заработал кошмарный механизм, виденный Лариэсом всего месяц назад возле замка барона Урсуса: первый ряд давал залп, после чего бойцы, не обращая внимания на приближающуюся конницу, четко разворачивались и шагали назад, а их место занимали товарищи из второй линии, затем — третьей, четвертой, пятой... Вот только у Паллидия пехоты было существенно меньше, нежели у его господина!
Поле боя заволокло облако едкого порохового дыма, а на дилирисскую конницу обрушился настоящий град свинца. И правый фланг дрогнул! Всадники сперва понемногу, а затем все большим и большим числом начали поворачивать назад, прячась за пехотными баталиями, выступившими вперед.
И будь противниками Волукрима рыцари другой страны, тут все бы и кончилось, однако никогда не следовало недооценивать Дилирис и цвет его воинства! Великолепная броня защищала как самих рыцарей, так и коней — лучших в мире декстерье, напрочь лишенных страха.
Более того, маги воздуха, скакавшие чуть позади всадников, оберегали тех от немалой части свинцового града, что обрушили на врагов волукримцы. Да, их хватило лишь на центр, да, и защита не была абсолютной — смерть взяла с наступающих щедрую плату за бесстрашие. Все так. Но вот только остановить атаку главного полка Дилириса, ведомого самим маршалом, стрелки были не в состоянии.
И это понимал не один только Лариэс.
— Багинеты! — приказал Корвус, и барабанщики принялись выстукивать очередную команду.
Первые ряды стрелков сноровисто принялись забивать в свои несуразно большие аркебузы здоровенные лезвия, а их товарищи продолжали осыпать врагов пулями. За считанные мгновения линия превратилась в ежа, выставившего вперед бритвенно-острые иглы.
А потом конная лавина соприкоснулась с цепями вороноголовых. Однако не везде каррасы успевали перегруппироваться и укрыться за пикенерами, в нескольких местах всадники пробили строй насквозь и вот-вот готовы были двинуться дальше — к лагерю Корвуса.
— Какие энергичные, — хмыкнул Изегрим.
— Да, сил у них изрядно, — признал Корвус. — Отсеките пехоту от них и пошлите драгун залатать брешь.
Генерал отдал новую команду и барабаны выдали приказ повелителя солдатам.
Гарпии-воины, то сей поры не участвовавшие в сражении, заслонили собой небо, стремительно направившись в сторону пехотных рядов Дилириса. Они и не думали атаковать всадников — все равно доспехи, заговоренные сковывающими, не пробить, но обрушили ливень стрел на куда хуже защищенных пехотинцев. Да, среди них тоже попадались ветророжденные и сковывающие, но было их куда меньше, а потому оперенный ливень с небес собрал обильную жатву.
Воины Дилириса пытались отвечать пернатым, но те были слишком высоко.
Впрочем, не это привлекло сейчас внимание Лариэса. Его поразило другое — к месту прорыва стремительно выдвигался отряд в тысячи полторы всадников-людей. У них не было ни копий, ни тяжелых доспехов, зато каждый вез за спиной аркебузу, какую-то слишком легкую и маленькую. Так сильно смахивающую на оружие Клариссы!
— Это же моя аркебуза! — удивленно воскликнула светловолосая воительница, во все глаза провожая всадников, двигавшихся по направлению к полю боя.
— Не совсем так, графиня, — охотно ответил ей Корвус. — Скорее, вы самостоятельно дошли до концепции карабина.
— Кара...
— Не важно. Скоро вы, равно как и ваш не в меру любопытный капитан, увидите все сами.
Кларисса покорно склонила голову, и, прислонив к глазам подзорную трубу, принялась жадно следить за происходящим.
— Ваше величество, дозволите ли вы мне принять участие в сражении? — вдруг подал голос Клеменс, и все пораженно воззрились на него.
— Это слишком опасно, юноша, — заметил Изегрим.
— Полностью согласен с Охотником, — добавил герцог Устин.
— И не думай глупить, сын! — поддержала их Аккэлия.
Но юноша, упрямо насупившись, смотрел на Корвуса.
— Твоя причина? — коротко спросил тот.
— Хочу быть полезным. Раз нельзя использовать магию, положусь на сталь.
— Кар, — неодобрительно проворчал ворон Древнего.
— Ты права, Ания, — согласился тот, — но ничего не поделать, позволим молодости набивать свои шишки. Что ж, юный принц, бери свою гвардию и помоги драгунам. К тому времени, как вы доскачете до них, большая часть прорвавшихся всадников останется без лошадей, это будет легким делом.
— Слушаюсь! — радостно воскликнул юноша.
— Лариэс, — Корвус перевел взгляд на телохранителя, — хватай своих бойцов, будешь защищать принца ценой жизни.
— Будет исполнено, — склонил голову полукровка, — ваше высочество, вперед!
— Не торопись, — остановил его вдруг Изегрим, — возьми-ка.
С этими словами он протянул ему что-то в расшитом бисером мешочке. Лариэс развязал тесемки и ошеломленно уставился на Охотника.
— Это же... — он выудил содержимое мешочка, разглядывая округлые бока бирюзового цвета, — пуля.
— Да. Специальная. На магов.
Объяснять дважды не требовалось и Лариэс, с осторожностью спрятав сокровище, последовал за принцем. Минутой спустя к нему присоединилась Кларисса и прочие воины. Эрик же остался подле Вороньего короля — однорукому нечего делать посреди сражения.
Лариэс заметил, что все его люди приторочили к седлу по нескольку пистолетов. Перехватив его взгляд, Кларисса пояснила:
— До твоего приезда мы немного потренировались с гвардейцами его величества Устина, вот и решили позаимствовать. Сам-то будешь полезен? Всего разок ведь пробовал.
Вместо ответа Лариэс фыркнул и пришпорил коня, догоняя Клеменса.
Как выяснилось, воины ожидали неподалеку, перешучиваясь с тяжело бронированными всадниками восточных графств, и беззлобно поругиваясь с людьми из Волукрима, вооруженными на манер той конной тысячи, что уже направилась в атаку.
— Гвардия, за мной! — прокричал Клеменс, осадив коня.
Бойцы герцога, точно ждали этого, быстро начали запрыгивать в седла, и уже спустя пару минут отряд был готов к сражению.
— Ваше высочество, у меня складывается ощущение, что вы рассчитывали на что-то подобное.
— Именно, — без улыбки подтвердил юноша. — У меня давние счеты к дражайшему кузену, так что постараюсь сегодня немного поквитаться.
Лариэс и не догадывался, что двоюродный брат Тариваса так ненавидит его.
"Неужто и у него принц увел девушку"? — подумал юноша. — "Он мог, да, это в его характере".
Но задавать подобные вопросы вслух было бы верхом бестактности, а потому Лариэс, ничего не говоря, пустил коня иноходью, чтобы не отстать от принца, возглавившего свою колонну.
— Ваше высочество, уйдите в центр! — прокричал он, перекрикивая непрекращающийся рев артиллерии Волукрима.
— И не подумаю! — столь же громко отозвался Клеменс. — Это мое решение, моя воля и моя ответственность. Не отставай и делай как я!
И они пустились вскачь, обогнув командный холм и устремившись туда, где звенела сталь и грохотали выстрелы.
Когда Лариэс разглядел, что творится на поле боя, то едва не уронил челюсть от удивления. Всадники с короткими аркебузами, как оказалось, спешились и теперь спешно выстраивались в несколько рядов, причем первая шеренга распласталась на земле, вторая — села на колено, и они уже начали стрельбу по готовности. Края же пробитого строя стремительно раздвигались — каррасы-стрелки уходили под прикрытие пикенеров, сдерживавших порыв всадников Дилириса, и перестраивали слегка потрепанные ряды, готовясь бить поверх голов товарищей. Бойцы, превратившие свои аркебузы в подобие глеф, столь любимых вороноголовыми, также усиливали отряды копейщиков.
Прорвавшиеся враги не обращали на этого никакого внимания. Те, кто не лишился коней, сейчас стремительно приближались к драгунам — как назвал этих воинов Вороний Король — остальные же отчаянно рубились в ближнем бою, стараясь расширить прорыв и позволить товарищам пробить брешь во фланге волукримского войска.
— Вперед! — весело рассмеялся Клеменс, выхватывая один из своих пистолетов. — Лариэс, верю, что ты справишься, верно же?
"Воистину, Вентис", — укоризненно подумал виконт. Вслух же он сказал иное:
— Да, ваше величество.
"Мои любимые слова, если так подумать".
Сейчас, на поле боя, посреди грохота пушек и ружейных залпов, по колено в пороховой гари, не обращая внимания на крики раненых и брань сражающихся, виконт чувствовал абсолютное спокойствие и полную отрешенность. Да, он справится, это Лариэс знал. Лишь один раз в жизни он видел, как действовали всадники, вооруженные пистолетами — тогда, во время отражения штурма изначальных. И один раз сам потренировался в конном строю. А еще до сих пор болит грудь при каждом вздохе, а нога с рукой бесполезны... Но когда это такие мелочи могли остановить его?
"Боль можно перетерпеть, что же касается стрельбы в конном строю... Тут главное — понять принцип. А принцип этот прост".
Вражеские войска были все ближе и ближе и Лариэс также извлек из кобуры один пистолет.
— Десять всадников в ряд! — прокричал команду принц.
— Понял! — отозвался Лариэс, занимая место справа от его величества и намечая себе цель.
"Пятьдесят шагов".
Больше всего юноше понравился один рыцарь в помятых доспехах, вооруженный двуручным мечом. Он яростно рубился сразу с тремя каррасами и теснил их! Четвертый вороноголовый валялся без признаков жизни, да и остальные тоже выглядели не слишком радостными.
"Сорок шагов".
Враги, те, кто не были заняты расширением плацдарма, перестраивались, пытаясь сформировать подобие строя, чтобы защититься от надвигающейся угрозы. И, как ни странно, у них это получалось — безлошадные, оставив товарищам, сохранившим коней, борьбу с драгунами, на глазах укорачивали свои кавалерийские копья, хватали пики убитых вороноголовых, и быстро и сноровисто выстраивали стену, ощетинившуюся сталью. Стену, на которую обычную лошадь в здравом уме не затаить ни за какие коврижки.
К своему несчастью, дилирисцы не до конца еще понимали новую тактику Волукрима, освоенную и его союзниками.
"Тридцать шагов".
— Залп по готовности! — прокричал принц и его команда, разнесенная сотнями голосов, мигом достигла конца колонны. — Три!
Лариэс вытянул руку с пистолетом, прицеливаясь.
— Два!
Он уже видел людей с холодной решимостью во взгляде.
"А ведь с кем-то из них я вполне мог выпивать у походного костра, травить байки и обсуждать дворцовые сплетни".
— Один!
"Мы делаем не то, что хотим"...
— Огонь!
Лариэс резко повернул коня направо. Палец надавил на спусковой крючок, спустя мгновение громыхнуло, и могучий рыцарь повалился на землю. Вряд ли убитый, но каррасам и этого будет достаточно.
Сам лункс же пришпорил коня, чтобы тот догонял принца, и, обернувшись, стал наблюдать за гвардейцами.
Вымуштрованные, возможно, лучшим полководцем Дилириса, солдаты действовали, не раздумывая. Когда ряд оказывался на расстоянии выстрела, бойцы дружно били почти в упор, затем, подбадриваемые радостными кличами товарищей по оружию, направлялись в конец колонны. Впрочем, к радости виконта, его подчиненные действовали ничуть не хуже. Кларисса резко повернула коня, ее пистолет плюнул огнем, и девушка, машинально закинув оружие в седельную кобуру, тотчас же выхватила второй и выстрелила еще раз.
Перехватив взгляд Лариэса, она ухмыльнулась и отсалютовала ему пистолетом, из ствола которого поднималась тонкая струйка дыма. Лариэс вернул жест и кивнул, указывая на принца.
— Поняла! — перекрикивая рев боя ответила ему Кларисса, пришпоривая коня и занимая место слева от Клеменса, прикрывая того от шальных пуль.
Впрочем, опасения Лариэса были напрасными. Удар, обрушенный на рыцарей Дилириса, полностью лишенных какого-нибудь дистанционного оружия и магической поддержки, оказался сокрушительным. Люди падали, кричали. Мгновение, и монолитный строй рассыпался, началась паника. И в этот момент с флангов ударили каррасы, стремительно закрывая брешь в своих рядах.
Несколько минут, и все было кончено.
— К месту сбора! — скомандовал светящийся от радости Клеменс.
В этот миг он сильно напоминал Тариваса, дорвавшегося до постели очередной прелестницы.
"Что ж, сын, кажется, пошел в отца".
Да, Устин Вентис терпеть не мог войну и был заядлым поборником мира, но стоило этому человеку оказаться на поле боя, как его словно подменяли. Деятельный, энергичный, беспощадный, кипящий новыми идеями и радующийся, точно ребенок, когда их удавалось опробовать, герцог поражал друзей и заставлял трепетать врагов. Говорят, сам Лорий Солум состоял с ним в переписке и высоко оценивал дарования ветророжденного.
И сын, кажется, унаследовал отцовскую тягу к военным забавам.
Гвардия, не потерявшая ни одного человека, собиралась чуть поодаль. Наскоро приведя ряды в порядок, Клеменс, чьи глаза горели от нескрываемого восторга, скомандовал:
— Выдвигаемся!
— Ваше высочество, куда?
— Как это куда? Атакуем одну из пехотных баталий Дилириса!
"О нет"! — Лариэс едва не застонал. — "Вентисы что, все такие"?
Ответ на этот риторический вопрос был очевидным, а потому полукровка лишь вздохнул и в очередной раз проговорил:
— Слушаюсь, ваше высочество.
* * *
— Что происходит в центре? — Таривас обратился к адъютанту, приставленному специально для того, чтобы играть роль глаз.
— Конница откатывается под защиту пехоты, ваше высочество. Мы несем большие потери от артиллерийского огня.
— А что ветророжденные? — раздраженно спросил принц.
— Они останавливают стрелы гарпий и пули, но ядра быстро истощат силы, — вместо адъютанта отозвался Эварис Пьюрхарт, успевший уже поучаствовать в атаке и вернуться. — Прошу прощения за то, что не проломил их линию с ходу.
— Что поделать, — пожал плечами принц, — вы не всесильны, маршал. Как обстоят дела на флангах?
— Почти также, ваше высочество. На правом наметился прогресс, но враги подвели резервы и быстро залатали брешь. Сейчас все решит мощь пехоты.
— Тогда нужно бросить все резервы на один фланг, — предложил принц. — Добьемся на нем перевеса, приведем в порядок конные отряды и повторим попытку. Маршал, что скажете?
— Весьма разумно, ваше высочество. Сейчас же распоряжусь.
— Очень хорошо. Какой фланг предпочитаете?
— Правый, он потрепан сильнее.
— Понял. Дозволяю задействовать мою гвардию.
— Будет исполнено.
* * *
Перестрелка продолжалась, не затихая ни на минуту. Дилирисцы отвели потрепанные конные сотни на переформирование и отдых, зато их пехотные баталии подобрались наконец-то на расстояние выстрела и принялись отвечать каррасам огнем на огонь. Да и артиллерия ее величества худо-бедно пристрелялась, хотя, конечно, ей было не сравниться в огневой мощи и количестве с Волукримской.
И все-таки, сражение продолжалось.
К удивлению Лариэса, по особенно мощному сигналу барабанов, разнесшемуся над всем полем, плотные шеренги вороноголовых рантиков неожиданно начали отходить, огрызаясь огнем, причем происходило это исключительно в центре — фланги стояли, как ни в чем не бывало, принимая вражеский огонь на себя.
До полноценной сшибки оставалось всего-ничего, и именно в этот момент их отряд наконец-то обогнул крайних бойцов, выбираясь на простор.
Невдалеке — буквально в сотне шагов — развевались знамена и блестел лес копий. На них надвигалась пехотная баталия графа Ассина Эрслийского, как заключил Лариэс, приглядевшись. Мало мушкетов, мало арбалетов, много копий, незаговоренная броня.
"Легкая мишень", — промелькнуло у него в мозгу.
Очевидно, его высочество считал так же, потому как, вытащив пистолет, он ткнул вперед.
— Готовимся расстреливать их, — покричал Клеменс, — не отставай!
И Лариэс не отстал, стегнув коня и переведя того на галоп. Враги стремительно приближались, гвардейцы Клеменса огибали их с левого фланга, а те, как и прорвавшиеся рыцари ранее, совершенно не понимали, чего следует ждать.
Полукровка прищурился и едва сдержал бранные слова. Среди воинов он заметил одну фигуру, облаченную в легкие шелковые одежды цветов королевского дома. Он даже знал обладателя этих одежд — граф собственной персоной.
"Вот уж не думал, что он лично пойдет в бой. Это проблема".
Решение пришло сразу и Лариэс вытащил пистолет, в которую успел зарядить специальную пулю, подаренною Изегримом.
"Посмотрим, как она работает".
Этот пистолет, конечно же, не мог сравниться с шедевром, утраченным Лариэсом во время падения, но с двадцати шагов бил он достаточно кучно, а большего и не требовалось.
Враги замерли, ожидая атаки, чародей воздел руку к небу, скорее всего, намереваясь обрушить на кавалеристов воздушные ножи, как только те окажутся близко, чтобы таким образом разбить строй. А может, он ждал, когда колонна начнет разворачиваться в линию.
Лариэс не знал мотивов ветророжденного, понимал лишь, что они играют ему на руку. Какая разница, что задумал враг. Главное, что он не помешал выйти на расстояние выстрела.
Голова колонны начала загибаться влево, вытягиваясь и обтекая вражеский фланг, и время как будто замедлило свой бег. Лариэсу казалось, что он видит каждую черточку в лице колдуна, ощущает его торжество и злую радость.
"Нет", — осознал вдруг полукровка, — "тот все прекрасно понимает и готовит отнюдь не воздушные ножи. Он выставит стену"!
И, точно в подтверждении этой мысли, медленно, мерцая, будто светлячок, перед пикинёрами возникла едва различимая стена.
Принц выстрелил, и пуля бессильно ударилась в барьер, теряя всю свою мощь.
Лариэс сглотнул, палец замер на спусковом крючке, а ноги, точно не связанные с телом, уже заворачивали лошадь в сторону. Пистолет замер, метя в чародея и Лариэс задержал дыхание...
Миг.
Выстрел!
Грохот и привычная гарь пороха, а пуля — маленький шарик бирюзового света — устремляется во врага.
Щит ни на секунду не задержал магический снаряд, и ветророжденный рухнул, точно подкошенный, с развороченной головой.
В эту секунду время возобновило свой бег и Лариэс проскакал в сторону, выхватывая следующий пистолет — враги стояли близко, промахнуться по ним было решительно невозможно.
Он круто развернулся в седле и выстрелил, после чего устремился за принцем. Следом, не отставая ни на шаг, неслась Кларисса. По очереди она разрядила три пистолета и теперь сосредоточенно глядела по сторонам, а белые волосы выбивались из-под шлема наподобие своеобразного плюмажа, делая красавицу похожей на деву битвы, призванную богами северян, не успевшими еще сгореть в пламене Рагнарёка, чтобы забрать доблестных воинов в Вальхаллу.
Уже скача мимо всадников, устремившихся к своей цели, Лариэс поймал взгляд Клеменса, полный удовлетворения. Принц кивнул поравнявшемуся с ним телохранителю и жестом указал на стремительно приближавшийся хвост конного полка.
— Не останавливаемся!
Лариэс, кивнув, принялся заряжать пистолеты, стараясь подготовить хотя бы один из них к стрельбе до того, как вновь окажется перед врагами.
Он пристроился в хвост колонне.
Впереди гремели выстрелы, вопили люди, все утонуло в пороховом дыму, но виконт старательно не обращал на нее ни малейшего внимания, заряжая пистолет. Как раз, когда он подготовил к стрельбе второй, его скакун внезапно вырвался из облака пыли и оказался с толпой бешено мечущихся во все стороны людей, не способных ни на какое организованное сопротивление.
Паника пожрала баталию, слабо подготовленную к встрече с всадниками, вооруженными большим количеством огнестрельного оружия. К тому же, воины графа явно не отличались богатым опытом. В результате, они превратились в кучку охваченных ужасом животных, главной целью которых было спасти свою шкуру.
Лариэс видел подобное лишь один раз, но даже того раза с лихвой хватило, чтобы запомнить: отряд, впавший в панику, обречен. И принц понял это ничуть не хуже своего временного телохранителя.
Разрядив пистолет, он затолкал его в седельную кобуру и вместо того, чтобы развернуться, выхватил меч, направляя коня прямо в бушующее людское море и прорезая себе путь при помощи воздушных ножей.
Лариэс, ни теряя ни секунды, повторил действия своего подопечного, ощупывая непривычную тяжесть в здоровой левой руке. Да, этот дилирисский меч оказался массивнее как привычного эстока, так и сломанного творения Руфина, к тому же левая рука, откровенно говоря, не была ведущей...
"Ладно, не так и важно", — решил полукровка, размахиваясь и со всей силы обрушивая оружие на голову ближайшего врага, а потом — на еще одного и еще одного. Вся гвардия в едином порыве ворвалась в разбитую баталию, коля, рубя и затаптывая. И то, что вражеских солдат было заметно больше, чем всадников Клеменса Вентиса, в данный момент играло даже против них — можно было не целиться, каждый удар находил свою жертву.
Буквально две минуты, и вот они проскакали разорванную баталию насквозь, усеивая путь трупами. Виконт отер кровь с лезвия и поморщился — ногу словно жгло огнем, да и дышать становилось больнее с каждой минутой. Все-таки, длительные нагрузки сейчас были ему противопоказаны. Усилием воли полукровка запретил себе обращать внимание на позывы тела и даже думать о том, что случится завтра. В крайнем случае, можно будет принять одну пилюлю из мешочка, что передала ему ученица Орелии.
Он поравнялся с Устином, который, осадив коня, всматривался вперед, слева замерла Кларисса.
— Нужно отходить! — прокричала девушка, стараясь говорить достаточно громко для того, чтобы принц ее услышал. — Времени нет, смотрите!
Лариэс проследил за вытянутой рукой подруги и помрачнел. На них надвигалась черная масса всадников, закованных в тяжелые доспехи. Тут и там ровные шеренги перемежались квадратами аркебузиров и пикинёров. И флаги. Их нельзя было спутать ни с чем — личный герб его высочества четко выделялся на каждом полотнище.
Лариэс так часто видел эти знамена. Он так часто скакал под ними. Он знал так многих людей из тех, кто сейчас двигался в атаку. Да что там, он командовал ими.
— Гвардия брата, — меланхолично отметил Устин. — Полагаю, нам нечего больше тут делать. Отступаем!
Адъютант поднял рог и коснулся губ. Мерзкий громкий звук пробился через шум битвы, а Устин, меж тем, уже разворачивал коня, чтобы повторно пройти сквозь агонизирующую баталию. Лариэс, как и положено хорошему Щиту, буквально приклеился к юноше и последовал за ним вперед, а точнее — назад, к позициям вороноголовых, от которых они изрядно уже удалились.
Перестраиваясь на ходу, гвардейцы понукали хрипящих и взмыленных лошадей, стремясь как можно скорее оказаться в безопасности — за мощными рядами каррасской пехоты.
— Справа! — крикнул кто-то и Лариэс, повернув голову, скривился.
Им наперерез спешно двигался крупный конный отряд. Не гвардейский, нет. Легковооруженный, с длинными тонкими копьями вместо мощных рыцарских лэнсов. Лариэсу не пришлось даже напрягать память, чтобы понять, кто это такие — Зеленые Львы, новое подразделение маршала, которое тот довел до ума буквально за полгода до похода к изначальным.
Быстрые — на великолепных породистых скакунах — защищенные отменными легкими доспехами, каждый из которых заговаривался сковывающими, поддерживаемые тремя магами воздуха, эти воины были практически неуязвимы для дистанционных атак и могли быстро перемещаться по всему полю боя, выискивая легкую цель. И сейчас ею оказался отряд его высочества Клеменса Вентиса.
— Быстрее! — закричал принц, прекрасно понимавший, что им грозит в случае, если отряд не успеет добраться до своих.
А шансы на это имелись, причем достаточно серьезные — они, поддавшись азарту, заметно оторвались от собственной армии, хорошо пройдясь по вражескому флангу. Бесспорно, полное уничтожение целой баталии стоило любого риска, но все-таки, Лариэс предпочел бы вернуть принца живым и невредимым.
Безумная скачка продолжалась. Все ближе и ближе были сошедшиеся в смертельном противостоянии ряды воинов. Более того — Лариэс это видел уже сейчас — к ним приближались подкрепления. Он не мог еще понять, какие именно, но тот факт, что командующий волукримскими полками оценил угрозу и выдвинул свои резервы, чтобы ее предотвратить, был налицо.
"Стало быть — только вперед! Спасение в скорости"!
И он вновь дернул поводья, стремясь выжать еще немного скорости из хрипящего от натуги коня.
Затрещали нестройные выстрелы — это воины, оказавшиеся в арьергарде, разряжали свои пистолеты, стремясь хоть как-то задержать врагов, но Лариэс понимал, что смысла в этом нет никакого — Зеленые Львы были надежнейшим образом защищены от пуль и стрел. Их могли достать разве что пушечные ядра, да и то, выпущенные сразу из десятка орудий.
И точно в подтверждении этой его мысли над головой со свистом пролетело что-то, затем — еще и еще. И только теперь, присмотревшись, Лариэс увидел, что именно его величество Корвус использовал для парирования вражеской контратаки. За рядами каррасов гарцевали всадники в легкой броне с до боли знакомыми ему знаменами — армия лунксов. А чуть поодаль от них на небольшом возвышении уютно расположилась артиллерийская батарея из добрых двух дюжин пушек. Не очень больших, зато скорострельных. И вот теперь они непрерывно били по преследующим гвардейцев всадникам, прорываясь через магические щиты, воздвигнутые ветророжденными, и сея опустошение в плотных конных рядах. Лариэс обернулся и радостно закричал — враги, не выдержав концентрированного артиллерийского огня, отступали, предпочитая не рисковать жизнями понапрасну.
Да, за ними на правый фланг двигались мощные отряды, но тем еще предстояло сойтись в бою с пехотой Волукрима. Главное, что они были далеко от его высочества.
— А вы вовремя, — Клеменс улыбнулся могучему каррасу, возглавлявшему передовую линию пехотинцев, когда они, уже пустившие своих измученных лошадей шагом, поравнялись со своими.
— Ваше высочество слишком горячи, — проклекотал каррас, напяливая на голову шлем. — Его величество ожидает вас.
— Благодарю, — улыбнулся Клеменс. — Вы уж постарайтесь продержаться.
Каррас издал звук, напоминавший одновременно и смешок, и фырканье, а потому было непонятно: доволен он, или, наоборот, взбешен.
— Уж, как-нибудь справимся.
— Хорошо, — Клеменс наклонился к адъютанту, — веди всех во-он туда, пусть передохнут немного, позаботятся о животных и окажут помощь раненым. А я — на холм. — Сказав это, он обернулся к Лариэсу. — Не отставай!
"И в мыслях не было", — подумал виконт, направляясь за ветророжденным. — "И все-таки, они похожи: Клеменс и Таривас".
— Просто близнецы, — услышал полукровка тихое бурчание Клариссы, которая в этот момент явно думала о том же самом.
На холме ничего не изменилось — все то же ледяное спокойствие, отсутствие спешки и полная уверенность в собственных силах.
— Сынок, я, конечно, ценю твой порыв, но впредь будь аккуратнее, — обратился к юноше герцог.
— Прошу прощения, отец, — смущенно поклонился Клеменс, — но я увидел возможность и использовал ее.
— Замечу, — встрял в разговор Каш-рон, — что исполнение было превосходным. Вы должны гордиться своим сыном, он — истинный воин. У моего народа подобная доблесть в почете.
— Именно поэтому я потратил не одно десятилетие на приучение каррасов к дисциплине, — со вздохом проговорил Корвус.
Все рассмеялись, но лично Лариэс не был уверен в том, что всесильный сковывающий шутит. По крайней мере, глаза его оставались убийственно серьезными.
— Лариэс, — внезапно обратился к нему наставник, — как думаешь, что произойдет теперь?
Полукровка несколько секунд обдумывал вопрос, затем попросил подзорную трубу и внимательно изучил поле боя. Отметив один интересный момент на левом фланге, он с легкой тенью улыбки ответил.
— Сражение продлится еще около часа или двух, после чего Дилирис окончательно израсходует все свои резервы, и вот тогда из леса ударит свежая конница... Так бы я сказал, не зная его высочество и маршала. Но будет по-другому: как только правый фланг завязнет, они, прикрываясь арьергардами, начнут отступление.
— Думаешь, Таривас сумеет переубедить мою бешеную сестричку? — удивленно переспросил герцог.
— Так точно, ваше величество.
— Я еще не король.
— Как скажете, ваше величество.
Устин демонстративно закатил глаза и махнул рукой.
— Думаешь, отступят? — повторил он.
— Уверен в этом.
— Я — того же мнения, — сухо произнес Корвус. — И я позволю им уйти.
Лариэс с недоверием посмотрел на Древнего. Такой доброты он от него не ожидал.
— Да, позволю, — повторил Корвус, — отступающая армия Дилириса для нас куда предпочтительнее, нежели армия, вставшая в глухую оборону.
* * *
Сражение длилось уже больше трех часов. А может, и все четыре. По крайней мере, так казалось Таривасу. Спрашивать он не хотел, а проверить, посмотрев на солнце, по некоторым, не зависящим от него причинам, был не в состоянии.
— Что с левым флангом? — уточнил он у адъютанта.
Этот фланг сильно беспокоил принца. Именно он ближе всего находился к лесу, в котором — и это принц знал доподлинно, спасибо Теням, — скрывался крупный конный отряд Волукрима. Именно на этом фланге войск оставалось все меньше и меньше, и подкрепить их было нечем. Именно с этого фланга по словам помощника уже наметился пока что тонкий, как ручеек, поток отступающих.
"Ладно, нет смысла играть словами. Улепетывающих со всех ног"!
— Все плохо, ваше высочество. Баталия барона Вилла Марского разбита в пух и прах, граф Марк Итийский убит, два конных полка покинули поле боя!
— А на правом — без изменений?
— Да, ваше высочество.
Таривас вздохнул.
— Эварис.
— Да, — сухо ответил маршал.
— Ты знаешь, что делать.
— Знаю, но...
Договаривать не было нужды. Таривас ощущал лавину накатывающих одно на других чувств за спиной. Мать была не в бешенстве или ярости, о нет. Даже у него не оставалось слов для того, чтобы правильно выразить ее текущее состояние. Наверное, еще чуть-чуть, и королеву попросту хватит удар от переполнявших ее чувств. И маршал, если дорожил жизнью, никак не мог сказать то, что говорить, однозначно, следовало.
Даже без глаз Таривас понимал, что дела их плохи, очень плохи. Еще чуть-чуть, и они обернутся катастрофой.
— Мама, мы должны отступать.
Молчание. Дикая, бешеная вспышка ярости.
Никогда еще ветророжденные не подбирал нужные слова и интонацию так быстро, как сейчас.
— Они оказались сильнее, но только сегодня. Мы отойдем, соберем больше войск и обратимся к союзникам. Еще ничего не окончилось, мама. Мы должны. Обязаны. Это — наш долг, как правителей. Стихийные маги устали, сковывающие ничего не могут противопоставить ученикам Вороньего Короля, их артиллерия сильнее, она изматывает ветророжденных и пробивает щиты. Мы должны отойти и перегруппироваться.
Молчание. Ярость опадает подобно пламени в соломе.
— Мама, времени не осталось.
Молчание. Паника. Ярость. Страх. Принятие...
И в довершение этому хриплый, почти жалобный голос матери:
— Поступайте, как сочтете нужным.
155
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
