И аз создам! Глава 21. Бритвой Оккамы прорубая "окна Овертона"...

Unknown

Глава 21. Бритвой Оккамы прорубая «Окна Овертона»…

Однако, главным своим достижением я считаю не «заклёпки», а изменение общественного мнения. Хотя, конечно, одно неразрывно связаны невидимым узами с другим.

Чтоб понять, что я имею в виду, сперва зададим себе вопрос:

Почему развалилась как куча гнилой картошки Российская Империя, а через семьдесят лет та же участь постигла созданный на её развилинах великий и могучий Советский Союз?

Ответ очевиден:

Кроме экономического и политического кризиса, в начале и конце 20-го века — нашу Родину сверху донизу поразил вирус безыдейности, иначе с ней не случилось бы того, что случилось.

Кто-то хочет возразить?

Нет возражающих?

Тогда значит, я всё делаю правильно.

Однако, в связи с известными обстоятельствами — нас интересует именно начало бурного 20-го века, вот о нём и поговорим.

* * *

В середине 20-х годов тоже в стране наличествовал политико-экономический кризис, усугубленный кризисом духовным.

Ветер революции смел остатки феодальной России и, из сознания народа почти исчезла холопская привычка унижаться перед вышестоящими…

Но взамен появилось безудержное плебейское стремление глумиться над бывшими господами — поверженными и униженными!

Однако, «время всё лечит» на лицо стремление достичь такого духовного уровня, который позволит перейти к состоянию покоя и естественным образом побудить народ к мирному труду на благо индивида и общества.

Рыба гниёт с головы!

И с той же части организма начинается оздоровление.

Когда как-то раз прелюбодей Луначарский — тогда ещё Комиссар народного просвещения, стал ни с того ни с чего в напыщенных выражениях превозносить «истинную маратовскую беспощадность» революционной литературы — его слова не возымели никакого действия на присутствующих и, не помогли ему сохранить должность — с которой его чуть позже турнули. Революционный пафос давно испарился, воинственные речи больше не вызывают живого отклика, скорее наоборот — явное отторжение у высших слоёв общества.

Но вот среди собственно пролетариев — рабочих масс сконцентрированных в крупных городах, эта ненависть к «бывшим» еще не перегорела до конца. В сознании большинства из них, крепко засели неуправляемые ненависть и гнев, только теперь народ не знает, на кого их обрушить, — кто те «господа», которых нужно покарать. Видимо, воспоминания о прошлой несправедливости — ещё слишком болезненны, чтоб ныне живущие простые люди смогли от них полностью избавиться. Душевные раны затянутся только с приходом следующих поколений.

Но очевидно и то, что правящая партия — видимо по привычке или с целью сохранения своего господствующего положения, совершенно на пустом месте — продолжают разжигать эту классовую ненависть в наименее развитых слоях населения гнев.

И мне не удастся сохранить НЭП как многоукладную экономику, пока я не переменю общественного мнения!

Итак за дело, но сперва надо тщательно изучить обстановку и понять «где здесь собака порылась»…

* * *

Так называемый «Серебряный век» — вовсе не закончился в России Октябрьской революцией (переворотом) в семнадцатом году. Он продолжился, хотя и опустился уровнем ниже. Раньше «сексуально раскрепощались» гимназисты и курсистки, стрелялись и травились пресытившиеся жизнью дворяне, разорившиеся купцы и отдельные представители творческой интеллигенции, на чём-либо сбрендившие. Теперь все это стало своеобразной «привилегией» членов правящей партии, комсомольцев, фабричных работников и работниц, красного студенчества.

Эпоха НЭПа прославилась не только партийными дискуссиями, ожиданием Мировой революции и борьбой с кулачеством за хлеб — но и безумным эротическим помешательством, вопиющим разгулом преступности и эпидемией самоубийств.

Почему так произошло?

ГЛАВНАЯ УТОПИЯ РУХНУЛА!!!

Рухнула главная утопия, о которой почти полстолетия говорили все — от наивно-простодушных народовольцев — «ходивших» в народ и швырявшихся в царей бомбами, до фанатично-суровых — закалённых тюрьмами, каторгами и Гражданской войной большевиков.

И дело здесь, даже не в Мировой революции, которую так ждали — но которая так и не состоялась…

Внешне изменив буквально всё, внутренне — Русская революция не изменила абсолютно ничего. Произошедший социальный переворот не стал антропологическим: после освобождения трудящихся от гнёта эксплуататоров — новый «коммунистический» человек не появился.

Всё обгадил пресловутый «человеческий фактор», точнее — врождённый инстинкт доставшийся нам от волосатых обезьян, заставляющий одну особь доминировать, а другую подчиняться. Поэтому провозглашённое всеобщее равенство — практически мгновенно обернулось новым неравенством, новым разделением народа на простое быдло и правящую элиту.

Так, ради чего того боролись?

Ради чего свою и чужую кровь океанами лили?!

НЭП, даже пользующиеся его благами «новые советские» и авантюристы всех видов, воспринимали как идеологическое поражение. Что тогда говорить об идейных коммунистах?

Разочарование итогами Революции было глобальным и общим и, заставляло кидаться во все тяжкие. Свободная любовь, теория «стакана воды», новые вариации семьи — «любовь втроём», «семья-коммуна», целые коммуны — прославившиеся свальным развратом, ещё похлеще печально знаменитой «хлыстоковщины».

Именно в СССР и, именно в эпоху НЭПа — были зарегистрированы первые в истории однополые браки: в 1922 году — лесбийский, в 1923-ом — гомосятский… Ээээ…

Гейский.

Но надежда на обновление общества путем раскрепощения половых отношений свободной любовью — оказалась столь же иллюзорной, как и наивная вера в социальную справедливость.

И опять подгадила вся та же генетика человека!

В целом, за исключением отдельных шибко «продвинутых» личностей — сильный пол никогда не будет согласен на «общую» женщину. Она может быть только «моей», «одной-единственной», даже если это касается целого гарема. Это в нас самой матерью-природой заложено и ничем это не выбить, не вытравить.

А слабый пол — всегда будет оскорблять, даже сама такая постановка вопроса взаимоотношения между мужчиной и женщиной.

Так уж устроен человек и никакому марксисту его не переделать.

Тем, кто всё же «раскрепостился», вскоре стало ясно: сексуальная революция -уничтожила в них всё одухотворённо высокое, что было в их жизни, скомпрометировала или втоптала в грязь всё то, что отвлекало их разум от «свинцовых мерзостей» повседневного бытия.

Любви нет!

Остались лишь бессмысленная похоть и смертная тоска — две главные эмоции поэзии и прозы двадцатых годов.

Особенно духовный кризис был заметен по литературе периода НЭПа.

Когда есть выбор (а в 20-е годы он был), массовый читатель никогда не будет убивать время на истории про красных партизан или бывших конноармейцев — строящих узкоколейку под осенним проливным дождём. Спросом пользовались либо дореволюционная русская и зарубежная литература, либо советские любовно-плутовские романы — «Ибикус» А. Толстого, «Растратчики» Катаева, «Форд» Берзиной, «Зойкина квартира» Булгакова. А читать, даже лучший советский производственный роман про строителя социализма — «Цемент» Гладкова, можно только конкретно информационно оголодав.

В общем, Революция не принесла литературе ни новых жанров, ни новых психологически привлекательных героев. Никакого жизнеутверждающего, радостного строительства новой — лучшей и достойной жизни, в литературе двадцатых нет: мы находим в ней лишь зверства Гражданской, мучительную послевоенную ломку, либо пошло-густой угар НЭПа. В отличии предреволюционного Серебряного века — отсутствие всякой надежды, полная тоскливая безнадёга: все варианты уже опробованы и остаётся лишь последнее «острое» ощущение…

Смерть!

Людям, вчистую проигравшим на идеологическом фронте и чрезмерно пресытившимся на эротическом — остаётся только испытать последнее «острое ощущение» в жизни: убить себя — если духа хватит, или убивать себе подобных. Наряду с дикими сексуальными оргиями и «модой» на суицид — главной приметой эпохи НЭПа был чудовищный разгул преступности, невиданного прежде зверства случаи маньячества и людоедства — свидетельствующие о полном расчеловечивании, как общества в целом — так и отдельных его индивидуумов.

В значительной степени, чтоб вновь обрести смысл бытия и, была в начале 30-х провозглашена по своей сути — новая Русская революция. В этот раз, её лозунгами были не «свобода, равенство, братство» — а «индустриализация, коллективизация и культурная революция».

Согласен, это здорово помогло!

Не мытьём, так катаньем, была построена вторая экономика мира, выиграна самая кровопролитная война, запущен первый в мире спутник и первый в мире космонавт, создан ракетно-ядерный щит и, так далее…

Спору нет — всё это здорово!

А, что потом?

А потом — снова поражённая вирусом безыдейности правящая элита, потеря смысла существования творческой интеллигенцией, новый кризис духовности народа и, здравствуйте наши «Лихие 90-е» — так сильно похожие на их «Весёлые 20-е».

* * *

Почему так?

На эту тему можно спорить вечно — но так и не прийти к какому-нибудь чёткому ответу. Ничего никому не навязывая, я лишь скажу своё мнение по этому поводу.

Такое происходит, когда чаяния народа и правящей элиты диаметрально-противоположно не совпадают.

Те и другие — «люди-человеки», а практически каждый человек по своей натуре — крайне эгоистичное животное и, бороться с этим — так же бесполезно как прятать в мешке шило. Обязательно где-нибудь вылезет и уколет…

Не в сердце, так у сраку!

Разберём ситуацию на самом простейшем «житейском» примере. Помните у Пушкина в «Евгении Онегине»?

«Зима!.. Крестьянин, торжествуя,

На дровнях обновляет путь;

Его лошадка, снег почуя,

Плетется рысью как-нибудь…».

Заметьте, настроения у крестьянина (правящая элита) и лошадки (народ) совершенно разные.

На санях, не имеющих часто ломающуюся деревянную ось, по «обновлённому» пути можно привезти гораздо больше дров из леса, чем на телеге. Поэтому мужик радуется, что в его избе будет теплее, детишки здоровее, его баба будет чаще печь калачи, а сам он будет каждую субботу париться в бане.

Лошади, которую к тёплой печи не пускают, не кормят вкусной домашней выпечкой и навряд ли водят мыться в баню — эти дрова не упирались ни в гриву, ни в хвост — ни в то, что находится у неё под хвостом. Вот она и, «плетётся как-нибудь»…

Узнаёте советскую, так называемую «социалистическую» (хахаха!), «плановую» (три раза — хахаха!!!) экономику?

Она была способно нестись вскачь — только если её хорошенько ожечь кнутом… Сталинским кнутом.

Бывают случаи и достаточно частые — когда чаяния лошади (народа) и крестьянина (барина, седока, ездока), не совпадали самым радикально-противоположным образом и, тогда…

Впрочем, читаем у Вильяма Шекспира в поэме «Венера и Адонис» — лучше него никто не скажет:

«…Испанская кобыла молодая,

Почуяв жеребца издалека,

Его зовет, тревожно ожидая.

…И, с привязи сорвавшись, наконец,

К ней скачет, шею выгнув, жеребец.

Он величаво мчится, он летит,

Ему и дела нет до ездока,

Кричащего вослед: "Постой! Куда ты?"

Забыл он шпоры, жгущие бока,

Забыл о сбруе, яркой и богатой,

Он слышит только собственную кровь,

Он видит пред собой свою любовь…».

Мда… Тоже до боли знакомая история. Чаще всего ту «кобылу» зовут Свобода и, чаще всего, этот бег с «выгнутой шеей» — оказывается путём на живодёрню.

В великой русской литературе, можно найти великое множество примеров, когда желания лошади и крестьянина (барина, седока, ездока) совпадают. Читаем у Ивана Тургенева в «Записках охотника»:

«Итак дорога была найдена. Лошади почуяв ночлег бежали крупной рысью. До дому оставалось верст 11-12 которые мы проехали благополучно и так скоро, что я этого и не ожидал».

Лошадь, почуявшую «ночлег» — понукать и бить кнутом, чтоб она резвее бежала — не надо!

Она знает, что чем быстрее довезёт своего хозяина до избы — тем быстрее её накормят сеном и овсом, напоят чистой водой и, поставив в тёплое стойло — хотя бы до утра от неё отстанут.

О чём мечтает народ?

О возможности пойти на избирательный участок и проголосовать там за самого бойкого речью кандидата?

Нет!

Мечты народа довольно незатейливы и их можно выразить словами песенки из советского мультфильма «Летучий корабль»:

«Маленький домик, русская печка,

Пол деревянный, лавка и свечка,

Котик-мурлыка, муж работящий,

Вот оно счастье, нет его слаще…

Маленький домик, русская печка,

Пол деревянный, лавка и свечка,

И ребятишек в доме орава,

Вот оно счастье, правда, Забава…

Ах, если бы сбылась моя мечта,

Какая жизнь настала бы тогда.

Ах, если бы мечта сбылась,

Какая жизнь, какая жизнь,

Какая жизнь тогда бы началась».

И осуществляя эту мечту, народ готов и может свернуть горы и, на их местах моря выкопать!

Конечно, надо понимать: в мультике заточенном под древнюю старину — с лешими, водяными и прочими персонажами дремучего славянского фэнтази, её персонажи априори не могли петь об небольшом двухэтажном частном коттеджике с современной мебелью, водой и «удобствами» внутри, газовой плитой для жарки-варки, круглосуточном электрическом освещении, домашнем радио и автомобиле в гараже — на котором современная Забава, каждое утро отвозит «ораву» ребятишек в школу.

А, так — всё верно.

И особо обратите внимание: «муж работящий(!)». То есть глава семьи имеющий постоянную работу, а стало быть — источник дохода, на который было приобретено всё вышеописанное…

Мечты элиты тоже довольно незатейливы и, их тоже — можно выразить словами из текста той же детской песенки:

«Я коронован, рядом Забава,

Новые земли, новая слава,

Новые деньги, новые связи,

Вот оно счастье — в князи из грязи!

Ах, если бы сбылась моя мечта,

Какая жизнь настала бы тогда.

Ах, если бы мечта сбылась,

Какая жизнь, какая жизнь,

Какая жизнь тогда бы началась».

Тоже ничего нового — центровые тёлки с ногами до ушей, неограниченная власть над «быдлом», расширение влияния, уважение и зависть себе подобных и понтюшки с титулами да званиями.

До чего же однообразно-пошло устроен это мир…

Но другого мира, другой России и другой жизни — у нас нет и, никогда уже не будет!

Казалось бы, ничего общего нет, да? Казалось бы, в мыслях элита и народ — «кто в лес, а кто о дрова»?

А мы пытливо-зорким взором попаданца-прогрессора присмотримся: а нет ли чего-нибудь общего, что объединит лошадь и седока и заставит их скакать в одном направлении — причём добровольно, с превеликой охотой и песТнями.

Итак, что объединяет эти две мечты?

Для их реализации нужны… Правильно:

ДЕНЬГИ!!!

Власть должна способствовать народу как можно большему зарабатыванию денег, для реализации заветной мечты о «маленьком домике». Чем больше денег зарабатывает отдельный представитель народа, тем больше он их отдаёт элите в виде прямых и косвенных налогов. Тем больше возможности у элиты реализовать свои светлые и, не шибко светлые замыслы.

Казалось бы — по-детски несложно, да?!

* * *

Это не я один такой вумный. Эту банальную истину понимали давно и поэтому не-нет, да и кто-нибудь из элиты, бросал в массы быстро становящийся популярным лозунг:

— ОБОГАЩАЙТЕСЬ!!!

Из зафиксированных историками цитат, первым был министр Франции времён правления короля Луи-Филиппа Франсуа Гизо — который в 1843 году в Парламенте, обратился к народу:

— Enrichissez-vous! Теперь, используйте эти права, предоставленные вам правительством: укрепляйте свои институты — просвещайтесь! Обогащайтесь! Улучшайте моральные и материальные условия в нашей Франции…

Вот почему никакой «мировой пролетарской революции» не случилось: в основной своей массе, представители любого народа предпочитают строить не общий коммунизм для всех — а маленький, уютненький мирок для самого себя. Максимум — для своей семьи и, на большее они категорически не согласны.

«Человек — звучит гордо».

Нет уж, не угадал!

Осип Максимович Брик был сто раз прав, когда спорил с Максимом Горьким:

«Человек — звучит по-разному».

Согласен: обидно, печально, досадно — но так уж мы устроены и никакой теории, не в силах нас переделать-перевоспитать-перековать в каких-то «коммунистических людей». Нутро эгоистичной безволосой обезьяны всегда прорвёт внешнюю — лощённую официальной пропагандой оболочку и, вылезет наружу своей отвратительной рожей.

Вспомните «Лихие 90-е» и своё удивление: откуда столько дерьма повылазило?!

Да вот оттуда.

В России, это тоже прекрасно понимали — вспомните Столыпина. Но перед лозунгом «Обогащайтесь!», Франсуа Гизо ставил лозунг «Просвещайтесь!»… А перед Столыпинскими реформами, в России действовал «Закон о кухаркиных детях» — отрезающий дорогу к просвещению подавляющей части народа. А это, наряду с либерально-демократическим законодательством — одно из основополагающих условий возникновения так называемого «среднего класса», опоры демократическо-либеральных правительств.

Поэтому у Столыпина получилось то, что получилось — то есть, ничего не получилось — а стало ещё хуже.

Невозможно стать хоть сколько-нибудь успешным человеком — если твой внутренний мир размером с твою деревню с церковушкой, плюс сколько-то там вёрст лесами да полями — докуда телега за день доедет.

А те немногочисленные «счастливчики», которым всё же удалось разбогатеть (по сельско-деревенским меркам, конечно — где железная крыша на хате, медный самовар на столе и «смазные» сапоги вместо лаптей на ногах — уже явный признак олигарха), сделали своё счастье нещадным грабежом-мироедством себе подобных — за что и огребли по полной в конечном итоге.

Среди топ-менеджеров большевистской верхушки, тоже было немало людей достаточно вумных — теоретически знающих как понудить крестьянскую лошадку с энтузиазмом мчать в светлое будущее дребезжащий марксистскими лозунгами комиссарский тарантас. На одном из докладов по поводу развития НЭПа, 17 апреля 1925 года, Николай Бухарин с превеликим пафосом молвил:

— Всему крестьянству, всем его слоям нужно сказать: обогащайтесь, накапливайте, развивайте своё хозяйство!

Но «Коля Балаболкин», подобно мудрому Филину из общеизвестного анекдота — «был не тактиком, а стратегом». Сказав «ЧТО(!!!)» надо делать, он забыл сказать «КАК(???)» это надо делать. Вернее, не знал — ибо был из породы «диванных стратегов», очень часто встречающихся на различных форумах в Инете.

Посему «мыши» (крестьяне), восприняли совет мудрого «Филина» (Бухарина) своеобразно своему менталитета и, припрятав хлеб нового урожая — взвинтили на него цену.

А на все претензии делали большие и круглые (прям как у филина) глаза:

— Обогащаемся в полном соответствии с генеральным курсом, какие проблемы?

В результате были сорваны международные контракты Советского правительства по экспорту хлеба, сорваны планы по встречным закупкам импортного оборудования и строительству промышленных объектов… А главное: «гегемон» в городах положил зубы на полку и принялся бузить — обзывая большевиков всякими нехорошими словами.

А это уже очень и очень серьёзно!

Крестьянство то, где-то далеко — из Кремля его не видно… Мало того — оно разобщено территориально и имущественно и, практически никакой угрозы для власть предержащих не представляет. А пролетариат вот он — под боком, объеден в многотысячные коллективы и как никогда един. Нет среди «победившего класса» — ни кулаков, ни середняков, ни бедняков: усилиями государственной политики — все его представители едины, равны и одинаковы как доски в заборе. Нет среди них как в других странах — ни «рабочей аристократии», ни чернорабочих — все как на подбор люмпены.

И замаячил пред новой российской элитой призрак, отнюдь не коммунизма — бродящий по Европе, а последнего Романова. Которого, оголодавшие городские массы (при идеологическом назюкивании либерастов-думцев и поддержке генералов, конечно) в марте 1917 года — низвергли с золотого трона, в воняющий мышатиной ипатьевский подвал…

Произошедшее далее в «реальной истории», можно описать словами:

«Но тут пришёл Лесник (Сталин) и разогнал (загнал) всех»!

«Мышей» он загнал в коллективные хозяйства — колхозы, коллективного «Мудрого Филина» — в оппозицию, а затем к расстрельной стенке. А «гегемона» — заставил на совесть трудиться за паёк на великих стройках коммунизма во благо будущих поколений, отдельных его несознательных представителей — сажая за пятнадцатиминутное опоздание.

А, что ему оставалось делать?

Просрать страну — как Николай «Кровавый», Керенский-Трансвестит, или Горби Меченный? Самому встать у той «стенки», спуститься с семьёй в расстрельный подвал или сбежать к бывшим идеологическим противникам? Покаяться-повиниться, принять слегка брезгливое прощение от «толерантных общечеловеков» и титул «почётного гражданина» в совокупе? Безбедно-беззаботно жить на «33 серебряника» (гранты) — изредка появляясь на публике к знаменательным датам, да поскуливая в мемуарах?

Нет, уж!

Сталин был настоящим мужиком со стальной волей и с кремнёвыми яйцами и, он сделал то, что должен был сделать, чтоб им оставаться. То есть — удержать своё и, неважно — благоприобретённое оно, доставшееся по наследству или у кого-то в свою очередь отнятое.

Так должен был сказать Самодержец Российский — когда генералы с либералами, от лица якобы восставшего против монархии народа, пришли к нему в вагон требовать отречения от Престола:

— ЭТО — МОЁ!!! НЕ ОТДАМ!!!

Император Павел отказался подписывать акт сдачи страны и его зверски убили…

Одного!

Николай Последний подписал капитуляцию и, его зверски убили вместе с семьёй и, ещё — хрен знает сколько положили народу, пока всё не вернулось на круги своя.

Но у нас не «реальная» история — а «альтернативная»!

Кроме «Балаболкина», в «топе» у большевиков было немало людей дела — знающих, как достичь единства между устремлениями народа и правящей элиты и, я про них уже рассказывал. Они, не балобоня особо, пытались сделать хоть что-то — но их деятельность была сродни оркестру без режиссёра и нот: каждый трубил-дудел своё.

Одна их беда была в том, что каждый из них был специалистом в какой-то определённой — узкой области. Другая беда была присущей для всей российской интеллигенции: каждый из них был индивидуалистом — плохо работающем в коллективе себе подобных.

Ситуацию сложившуюся в «текущей реальности» можно кратко описать словами:

«И тут пришёл попаданец и, не мытьём — так катанием, объединил всех».

А гуртом и батьку можно бить!

Как уже неоднократно говорил: бесполезно качать «железо» — если ещё нет достаточно навороченной «винды». Поэтому львиная доля моих усилий на почве прогрессорства, была посвящена не так называемым «заклёпкам» — а изменению мировоззрения отдельного человека и умонастроения общества в целом.

Надо признаться, мне способствовало, так сказать — естественные изменения народной психологии. Я лишь искусно поправлял в нужную сторону и всемерно усиливал эти тенденции.

Про несостоявшуюся мировую революцию уже неоднократно было сказано, про неудавшиеся социальную и сексуальную — только что. Однако повторюсь ещё раз: осознание их провала — нанесло такой сильный удар по строящемуся коммунистическому мировоззрению, что зашатались «скрепы духовные» и устои государственные. Поэтому даже без моего вмешательства, государственные идеологии 20-х и 30-х годов — хотя и носили одинаковое название: «коммунистическая» — различались по своему содержанию так же, как геометрия и география.

Однако, давайте перейдём, так сказать к частностям — к мелочам, в которых так любит скрываться Дьявол.

Во-первых: мне благоприятствовало, что ближе к концу 20-х годов, сложилась действительно — «революционная ситуация», прямо-таки по «дедушке» Фрейду…

Извиняюсь — по Ленину!

Все, «снизу доверху» — отчётливо понимали, что так дальше жить нельзя, что надо что-то делать.

А, что делать?

Все, «снизу доверху» — как воды в рот набрали и молчали — «как рыба об лёд», пока Сталин… Впрочем, про это уже было и причём — только что, так что не будем повторяться.

Во-вторых: сама Советская Власть мне активно помогала беспомощностью своей официальной коммунистической пропаганды — даже в определении терминов. Она достаточно умело и изобретательно навязывала обществу вполне определённые моральные ценности — но беспомощно буксовала, когда требовалось их хоть как-то объяснить, обосновать и привязать к потребностям и нуждам отдельного человека.

К примеру, горланит какой-нибудь шибко идейный горлопан про «свободную любовь» на митинге, а ему:

— А детей от твоей «свободной любви» — кто растить-воспитывать будет и на какие шиши спрашивается? Твои Маркс с Энгельсом, что ли?

И всё — сдулся теоретик-идеолог, как наполненная водородом оболочка воздушного шара от взрыва гранаты «РПГ-7». Над ним посмеялись и, поймав по случаю — насцали прямо в бесстыжие зенки…

Ну, это я уже выдаю желаемое за действительное, дико извиняюсь!

В «альтернативной» же истории, я помогая естественному течению событий — внёс свою малую лепту в закрытие «полового вопроса», «девятыми валами» писем «трудящихся» как в редакции газет — так и самой рьяной проповеднице теории «о стакане воды»:

— Товарищ Коллонтай! А ваша уважаемая мама (Александра Массалин-Мравинская, дочь финского лесопромышленника), тоже как Вы — «раздвигала ноги» перед каждым встречным-поперечным, который испытывал «жажду»? По ходящим слухам, у неё в «теплой лунке» полгорода перебывало и практически весь тамошний военный округ — подтверждаете это или отрицаете? Так Вы значит, по теории вероятности, вовсе не от собственного папы-генерала произошли — а от неизвестного истории «добра молодца»?! Ой, как интересно…

И заткнула свой «фонтан» пламенная революционерка и занялась более полезным для государства делом — дипломатической работой в скандинавских странах, заодно развращая тамошний электорат — в коем вскоре появились так называемые «шведские семьи».

* * *

Это был самый простейший пример, перейдём к более сложным.

В начале двадцатых была объявлена беспощадная борьба с так называемым «мещанством»… Это вовсе не шуточки, как может с позиции человека 21 века подумать — этот вопрос для упоротых марксистов принципиальный. Чиновниками Наркомата просвещения и учёными-педологами была поставлена грандиозная по масштабам и по смелости задача:

«Создавать не мещанского ублюдка, не собственника, а человека, преданного социализму, мыслящего и действующего в интересах трудящегося коллектива, всегда увязывающего теорию с практикой и отдающего себе полный отчет в своих действиях1».

Вот так — не больше и не меньше.

Матери-природе миллионы лет понадобилось чтобы методом жесточайшего естественного отбора — создать человека таким как он есть, а эти вдруг — решили создать полного антипода ему всего за пару десятилетий…

Ну не придурки ли?!

Ой, придурки…

Дебилы, блять!

Однако, рассмотрим повнимательнее того самого «мещанского ублюдка»: что это за фрукт такой и, чем он так досадил марксистам нашим праведным.

Так, что это — «мещанство»?

Самое внятное определение этого термина, что довелось услышать: «мещанин — человек, для которого характерны такие черты, как мелочность, скупость, отсутствие твёрдых убеждений, чувства ответственности перед обществом».

Хм… Хорошо, пусть будет так!

А теперь давайте разберём по пунктикам.

«Мелочность».

Конечно, эта черта характера человека — не красит его ни коим образом.

Вот к примеру, занял у вас один товарищ три рубля — подумаешь, какая мелочь!

Через неделю подходит и просит:

— Займи червонец, Федя.

Вы, искренне удивляетесь:

— Так ты, Вася, ещё прошлый долг не отдал!

Тот, не менее искренне возмущается:

— Какой ты мелочный человек, Федя… МЕЩАНИН!!!

И хлоп вам по морде, от всей своей пролетарской души. А затем на собрании комсомольской ячейки вас прилюдно «отодрали с песком» за мелочность и пообещали поставить на вид.

«Скупость»… Хотя, её очень трудно отделить от предыдущей «мелочности», ну да ладно…

Попробуем!

Отпахали вы положим чернорабочим календарный месяц на заводе в цехе со сложной экологией, заработали свои кровные сорок пять рубликов и, за червонец из них — купили себе в нэпмановском магазине новые лакированные туфли «канареечного» цвета. На носки правда не хватило — ведь до аванса ещё на что-то жить надо…

Ну да ладно — под спущенными штанинами, их отсутствия почти не видно!

Идёте вы, втайне гордитесь собой и, нет-нет — да и поглядываете на свою обновку: красота то, какая…

Теперь все поселковые девки мои!

И тут вам на встречу Вася, про которого известно, что его основное занятие — безработный, не говоря уже про некоторые побочные — среди которых преобладают всевозможные употребления и злоупотребления:

— Здорово, Федя! Давно не виделись, как поживаешь? О, я вижу классными чоботами разжился, буржуй. Хахаха! Дай поносить — чес комсомольское, через полгода верну в целости и сохранности!

А вы прекрасно помните, что всего год назад так же одолжили ему пиджак с карманами и тот их до сих пор «возвращает».

Лихорадочно ища выход, вы ссылаетесь на плохое здоровье и даже достаточно правдоподобно шмыгаете носом:

— Вася, я простужен, у меня инфлюэнция, босиком мне по земле ходить нельзя… Нет, не дам!

— Так ты скупердяй, Федя! Таким не место в комсомоле!

И — бац вам «краснофлотского» в бубен!

А на первом же комсомольском собрании вас уже ставят раком… Вам ставят «на вид» за скупость — не красящую советского человека и, очень долго «имеют» в жо… В этой позе — обещая в следующий раз исключить из комсомола.

Хм, гкхм…

Я ж не виноват, что в конце-концов — всё на свете сводится к пиз…?!

Ага, к ней самой!

Особенно напряжённо «борцы с мещанством» поработали в области взаимоотношения полов. По их мнению, которое они навязывали электорату — пользоваться косметикой, наряжаться и прихорашиваться — было мещанством для девушки. Пережитком прошлого были объявлены ухаживания, флирт, танцы-шманцы-зажиманцы и прочие — испокон веков столь милые сердцу молодёжные заморочки, что их помнишь вплоть до глубокой старости… До самой гробовой доски… До первой жмени земли, брошенной на крышку твоего «ящика»…

Поубивал бы!

Любовь отменили, а секс был объявлен «простой естественной потребностью» — как посрать в кусты сходить.

Если у комсомольца «встал», он имеет полное право обратиться к первой попавшейся комсомолке и, та обязана ему тут же «дать». Ежели у комсомолки «зачесалась» — она имеет право обраться к первому попавшемуся комсомольцу и, у него на неё должен немедленно «встать» — какой бы страшной она не была.

Иначе — мещане!

Кстати, ревность тоже была объявлена сродни скупости — ибо по мнению «борцов-идеологов», происходит от чувства собственности на человека.

К примеру, «втрескались» вы в симпатичную девушку по самые — краснеющие лишь при одном её виде уши… Долго собирались с духом, наконец робея подошли и, онемев от смущения — показали два билета в «синема», приглашая таким образом свою избранницу на первое свиданье.

Положим она — тоже «нечто подобное» к вам испытывает, поэтому немного поломавшись для приличия, согласилась. И вот вы, отсидев полтора часа в зале на «пионерском расстоянии», меньше всего интересуясь происходящим на экране, всё ближе и ближе подвигались друг к другу и, наконец решившись — взялись «за ручки» и даже возможно «чмокнулись» в щёчку.

Вот вы возвращаетесь с сеанса, оба окрылённые надеждой продолжения вашего «романа», в трепетно-тревожном предчувствии чего-то запретно-сладкого…

И тут вдруг:

— Здрасьте!

Навстречу вас Вася — весь такой разбитной из себя, нагло игноря вас, обращается к даме:

— Товарищ, ты — комсомолец?

— Да, я комсомолка…

— Тогда наши желания совпадают: мы оба хотим реализовать свои «естественные потребности».

Вы, уверен в том — сперва вежливо:

— Вася! Это — МОЯ(!!!) девушка. Отвянь!

— «ТВОЯ»?! Ты её купил, штоль? Что за чувство собственности, Федя? Была твоя — стала наша! Попользовался сам — дай попользоваться другому.

Хватает за руку и тащит её за обосцаный посетителями ближайшей пивнушки забор:

— Кобыла, пошли еба…ться!

По твёрдому убеждению истовых борцов с мещанством, вы должны понимающе-радушно откликнуться на «естественные нужды» товарища по комсомолу:

— Да е…би ты её на здоровье! Я ещё наеб…усь — какие мои годы.

Согласно тому же учению, ваша любимая девушка должна с готовностью задрать юбку, спустить до колен панталоны и, встав в позу бобра у забора:

— Я готова к отправлению естественных потребностей, товарищ!

Однако, ещё никому неизведанный генетический фактор — не подвластен никакой идеологии.

Ни христианской — ни коммунистической!

Инстинкт самки на подсознательно-генетическом уровне — отвергает саму возможность совокупления и, следовательно — возможности зачатия детёныша с этим, по всем первичным признаком — дебилом, имеющему плохую наследственностью. От него можно понести и разродиться точно такой же — неполноценной и нежизнеспособной в естественных условиях особью, поэтому ваша девушка подчиняясь природе — возмущается, сопротивляется, вырывается и кричит:

— Убери руки, урод! Я лучше сдохну, чем с тобой… ФЁДОР!!!

Однако и, ваш — многомиллионный инстинкт самца, бьющегося насмерть с другим самцом за право спариться с самкой и тем самым продолжить свой род — ничем не победить, никак не вытравить.

Тестостерон напрочь отключает доселе трезвый рассудок… Кровь, насыщаемая выделяющимся из надпочечников опьяняющим адреналином — бурлящим гейзером бросается в голову… Праведный гнев и боевая ярость — багровой пеленой застилают глаза и, откуда-то из не имеющего извилин мозжечка, поступает сигнал мышцам:

— БЕЙ!!!

Вы его — бах в морду приёмом бокса, которому покойный отец — красный командир из студентов, а затем — «прапорщиков военного времени», учил. Он на жоп…пу и, возмущённо вопиёт:

— Ты что, Федя? Ревнуешь?! Ты — мещанин, писец тебе!

И на первом же собрании первичной ячейки, вспомнив в довесок про ваше «неправильное» происхождение — вас вычисляют из комсомола, лишая таким образом всякой надежды на рабфак и получения высшего образования. Точно так же, вашу девушку отчисляют из трудовой школы второй ступени…

Теперь вы с ней — парии, лишённые достойного будущего в этой стране — претендующей на носителя самого передового учения в истории, где «так вольно дышит человек».

Приходится ли тогда удивляться эпидемии суицида, захлестнувшего страну?

Одни пресытились всеми видами свободы, другие потеряли всяческую надежду на хоть сколько-нибудь человеческую жизнь, а жить подобно скотам — не каждый согласится.

* * *

Ладно, хватит «про любовь», скачем дальше… Ещё один признак мещанина, согласно кремлёвским идеологам — «отсутствие твёрдых убеждений».

Если положим, я по убеждениям — твёрдый белогвардеец, а затем — осознав что это очень нехорошо, решусь встать на сторону народа и стать настоящим большевиком, значит — я не имею твёрдых убеждений, значит я — мещанин. Следовательно, в настоящие большевики не гожусь… Значит, я по гроб жизни должен оставаться махровым белогвардейцем.

Прикольно!

«Змея свернулась кольцом и укусила себя за ху… За хвост» — выражаясь восточной мудростью.

А на хрена тогда существует — пожирая огромные материальные ресурсы, вся коммунистическая пропаганда? Если человека нельзя переубедить, перевоспитать, переделать, перековать, перекрасить?

Да, они сами себе противореча — сами себе сами могилу роют!

«Отсутствие чувства ответственности перед обществом».

Я работаю на производстве, плачу государству налоги, хожу на выборы, не нарушаю законы… Ращу и воспитываю новое поколение строителей коммунизма, наконец… Какой «ответственности» ещё, от меня надо?

Никогда не понимал таких вещей, как «общественная активность» — ни в той жизни, ни в этой.

Народ же, понимал эту «ответственность перед обществом» — как обязательное участие в многочисленных и очень частых митингах и собраниях, отвлекающих его от действительно созидательного труда — направленного на улучшение своего материального положения.

Рассмотрим ситуацию ещё раз на примере наших героев:

— Федя! Сегодня в нашем цехе митинг по случаю солидарности с бастующими британскими докерами.

— ШО, ОПЯТЬ?!

— Прошлый раз бастовали американские шахтёры. Почувствуй, как говорится — разницу, Федя!

Тот приложив ладонь к комсомольскому билету, под которым бьётся-колотится горячее сердце:

— С британскими докерами я вполне солидарен, Вася. Но я лучше не на митинг пойду, а на станцию вагоны разгружать. Маньке скоро рожать, а в нашем с ней углу барака — ни клочка ситца на пелёнки…

— «Пелёнки», — презрительно фыркает активист и сплёвывает прямо на ботинки собеседнику, — да ты — мещанин, Федя! Буду ставить вопрос об твоём увольнении на первом же заседании профкома.

Выгнали человека с работы, оставшись без пелёнок и куска хлеба — Манька сделала поздний аборт и стала бездетной. Федька напился до чёртиков, убил Ваську ржавым ножом и похабно надругался над ещё тёплым трупом. После чего загремел на лесоповал по статье «терроризм против активистов», где и бесследно сгинул…

Вот и поборолись с мещанством, называется!

Мне возразят: ты преувеличиваешь, ты утрируешь, ты бросаешься в крайности.

Возможно. Так ведь эпоха такая — не любящая средних тонов: красное или белое, кто не с нами — тот против нас.

А врагов беспощадно уничтожают!

Вот и я такого нахватался, уж не обессудьте.

А если говорить серьёзно, во второй половине 20-х годов «общественная работа» — стала уделом тех, кто не умел и главное — не хотел работать. Драть глотку на митингах и собраниях по любому случаю, готовить никому не нужные резолюции, рисовать стенгазеты которые никто не читает, составлять бесконечные сводки, списки, отчеты, продраивать и пропесочивать несознательных… В общем — «гореть на работе», не создавая никаких материальных ценностей и земных благ.

Ничего полезного!

Таких, попросту презирали — относясь к ним как к неизбежному злу, как к болезни — которой надо переболеть. «Борцы с мещанством» не имели никакого авторитета — как и хоть каких-то полезных навыков, умения и привычки к труду. В конце эпохи НЭПа, вся партийная пресса сетовала с досадой, что слово «активист-общественник» — для народа стало словом подчас ругательным, синонимом тунеядца-бездельника, нового паразита — сосущего их кровь.

* * *

Ещё вот такой нюанс… А какое будущее предлагается подрастающему поколению? Как будет жить простой советский человек при социализме? При коммунизме?

Во Всемирной Республике Советов, в братском единении со всеми народами мира — это само собой разумеется. Без гнёта капитала и эксплуатации человека человеком — это и, самому тупому речному ершу понятно.

А на бытовом уровне?

И здесь беспомощность официальной пропаганды раскрывается во всей своей нагой красе, как маньяк-эксгбизионист — сбросивший чёрный болоньевый плащ, где-нибудь на «Центральной авеню», в толпе добропорядочных леди и джентльменов!

Читаем проект студенческого дома-коммуны некого Н. Николаева — получивший самое высокое одобрение во всех вышестоящих инстанциях, но к превеликому счастью не реализованный:

«После пробуждающего всех звонка, студент одетый в простую холщовую пижаму (трусики или иной простой костюм), спускается для принятия гимнастической зарядки в зал физкультуры или поднимается на плоскую кровлю для упражнений на воздухе, в зависимости от сезона. Закрытая ночная кабина подвергается, начиная с этого времени, энергичному продуванию в течение всего дня. Вход в нее до наступления ночи запрещен. Студент, получив зарядку, направляется в гардеробную к шкафу, где размещена его одежда. Здесь же поблизости имеется ряд душевых кабин, где можно принять душ и переодеться. В парикмахерской он доканчивает свой туалет. Приведя себя в порядок, студент идет в столовую. <…> Вечерний звонок, собирающий всех на прогулку, заканчивает день. По возвращении с прогулки студент идет в гардеробную, берет из шкафа ночной костюм, умывается, переодевается в ночной костюм, оставляет свое платье вместе с нижним бельем в шкафу и направляется в свою ночную кабину. Спальная кабина в течение ночи вентилируется при помощи центральной системы. Применяется озонирование воздуха и не исключена возможность усыпляющих(!!!) добавок2».

Вам, ничего это не напоминает?

Если убрать слова с корнем «студент» — то точь-точь описание современной мне тюрьмы где-нибудь в Евросоюзе, с применением принудительной эвтаназии для определённой категории заключённых.

Ещё, это мне очень сильно напомнило фильм про выращивание цыплят на бройлерной фабрике — виденный когда-то в «далёком» будущем…

Прочитав такое, тут же вспомнил свою студенческую молодость — когда я в 3 часа ночи полз по водосточной трубе на четвёртый этаж общаги пединститута, с букетом в зубах и бутылкой советского портвейна в кармане.

И меня всего передёрнуло от возмущения!

Нет, я ещё могу понять отдельных личностей из простого народа, ничего кроме мерзостей бытия в жизни не видевших и для которых «коммунизм» — это когда все равны как гвозди вколоченные в доски по самые шляпки и, в достатке имеются холявные шмотки и жратва. И думать не надо — на то начальство есть, у которого голова большая.

Помните анекдот?

«Маленький мальчик спрашивает у своего дедушки — ветерана всех войн, что случились на его долгом веку:

— Дедушка, а что такое «счастье»?

Тот не задумываясь, выдаёт:

— «Счастье, внучок, это когда патронов много… И ничего не болит!».

Однако, идеологи коммунизма 20-х годов, в абсолютном большинстве своём — происхождением не из простого народа!

Они родились не в овине или где-нибудь под копной — а под присмотром опытного акушера. Их воспитывал и уму-разуму учил не дед вожжами и бабка клюкой — а гувернёр-француз, опытный репетитор и учитель гимназии, а затем — профессор университета… И наконец, у них имелись любящие папа и мама — а не равнодушные воспитатели в инкубаторе.

Почему же, будущим-следующим поколениям — они предлагают-навязывают столь убогое существование?

Неужели, идеологи коммунизма 20-х годов так ненавидели своё детство, свою юность, свою студенческую пору, что столь фанатично стремились испортить их и другим?!

Неужели они всерьёз считали, что такое «житие в аквариуме с принудительным усыплением на ночь» — будет хоть сколько-нибудь привлекательным для молодёжи?

Неужели они не понимали, что дискредитируют саму идею социально-справедливого общества?

Неужели, не сознавали — что вместо «Пролетарии всех стран соединяйтесь», лозунгом всех адекватных трудящихся всего мира станет «Better Dead Than Red»?

«Лучше мёртвый, чем красный!».

Неужели, даже инстинкт самосохранения — не смог заставить их придумать что-нибудь, хоть сколько-нибудь привлекательное для подрастающего поколения?

Непонятно…

* * *

Самое смешное во всей этой истории, что идеологам 20-х годов — даже будущим представителям правящей элиты, тоже предложить было нечего!

Самые активные, энергичные представители молодёжи из убогих деревенских изб и городских трущоб — ломанулись в рабфаки, партшколы и прочие подобные заведения, чтоб отучившись — изменить своё социальное положение, перейти на следующий уровень «сложности». В принципе, понять их можно: я тоже всеми руками и ногами — голосую за так называемый «социальный лифт», для наиболее креативной части общества…

И, что они обнаруживали — так или иначе достигнув своей заветной цели?

Власть, просто из кожи вон лезла — доказывая своё родство с народом. Поэтому в основной своей массе, её представители практически ничем от него не отличались.

Почти ничем!

Та же подпоясанная тонким ремешком «толстовка», френч или гимнастёрка, возможно лишь из более дорого материала… Та же комната в коммуналке… Тот же переполненный потными телами трамвай — где надо «работать руками» и смотреть в оба, чтоб из кармана ничего не вытащили. До персонального авто доживали не многие — чаще до инфарктия и инсультия, а затем и вполне определённого «Кондратия». Подчас единственное, что отличало элитария 20-х годов от пролетария — пухлый «наркомовский» портфель.

Тоска зелёная!

Уверен на все «сто» — не одному, а тысячам «ленинским призывникам» пришла в голову одна и та же мысль:

— И стоило ради этого свои мозги перегревать — изучая всякие там «дифференциалы с интегралами», да чужие мозги «любить» — стуча на идеологически чуждых профессоров да студентов из «мажоров», в это вонючее дерьмо по самые уши залезая?

А ещё куча запретов, ограничений…

Всеми презираемый нэпман и, тот обладает большей свободой и более привлекательным образом жизни:

Он сидит в ресторане, а ты — в душной конторе, заканчивая квартальный отчёт.

Он флиртует с красотками, а ты лебезишь перед начальством — чтоб не вылететь с места при следующей «анти-бюрократической» компании.

ТЬФУ!!!

Уверен: сворачивание НЭПа в «реальной» истории, в том числе — происходило тупо из-за элементарной человеческой зависти. Когда мне что-то нельзя делать, но у меня есть власть — я сделаю так, чтобы этого нельзя было делать…

Всем!

На том стояла и стояти буде российская демократия… Бюрократия, дико извиняюсь!

* * *

Я что хочу сказать?

Буквально всё благоприятствовало моим замыслам!

Народ наш довольно умный — хоть и любит дурачком прикидываться по каждому подходящему поводу и без оного… Всё это он прекрасно понимал и, без моей «подрывной идеологической работы».

Великий русский народ, на исторической памяти которого имелось немало дурачков на троне, подчас буквально клинических, воспринимал натужные потуги большевистских идеологов по-житейски мудро:

«Перемелется — мука будет».

Поэтому, официальная коммунистическая пропаганда — не только не влияла на умы, но и действовала совсем противоположным образом.

Тем более, во второй половине «Лихих 20-х» — это был уже другой народ!

Совсем не похожий на то, который я застал в 1922 году — «клонировавшись» в диаконнике Благовещенского Храма волостного городка Ульяновка.

Вместо бредней о всеобщем равноправии полов, в газетках можно было прочесть и такие слова:

«Мозг женщины, в общем, слабее развит сравнительно с мозгом мужчины — это горькая правда…».

Нет, я здесь не при делах, не подумайте!

Изменился идеал женской красоты. Место пропахшей лошадиным потом и табаком-самосадом мужика-бабы в кожанке, красной косынке и с деревянным «маузером» — заняла нормально, соответственно своему полу и опрятно одетая женщина, следящая за своей внешностью. Хотя ещё и поругивали злоупотребляющих косметикой девушек — также как и «расфранчённых» парней.

По соседству с революционными плакатами, призывающими поддержать пролетариев всего мира в деле борьбы с мировым империализмом — появились более насущные, типа:

«Убей муху — разносчицу заразы!».

Или:

«Чем чище руки — тем твёрже стул!».

Годы Гражданской войны миновали и послевоенной разрухи миновали. Минимальные потребности людей, хоть как-то да были удовлетворены и, в них начало пробуждаться чувство собственного достоинства. Идеологическая машина стала с визгом и обильным дымлением буксовать на месте и, теперь в трамвае можно было услышать прежде немыслимое:

— Не толкайтесь, это вам не семнадцатый год!

И особенно разительно изменилась молодёжь.

«Дети Революции» (кто из них уцелел, конечно) стали взрослыми и, взамен дореволюционного, а затем революционного — подросло первое постреволюционное поколение… Первое поколение строителей социализма.

* * *

— Эх, молодёжь ныне не та пошла! Мы то, в их годы — совсем другими были…

Нечто подобное этой, традиционной фразе из взаимоотношения «отцов и детей» — всё чаще и, чаще доводилось читать в советских газетах и журналах и, слышать с самых высоких трибун. Конечно, не в открытой, а в тревожно-закамуфлированной форме — требующей усиления идеологической работы с подрастающим поколением.

К чему бы это?

Если всё идёт как надо, если в школах, армии и ВУЗах — воспитывается идеальный строитель коммунизма, готовый беспрекословно выполнять любой приказ авангарда пролетариата — так зачем же панический вой поднимать? Зачем тогда «усиливать усилия»?

Вот и я так думаю и, уверен — так думаю не только я.

Тем более, что в этих публикациях, нет-нет — да проскакивали отдельные мелочи со скрывшимся в них «дьяволом».

Из отдельный элементов сложилась вся мозаика целиком: в отличии от наивно-неискушённой дореволюционной молодёжи — в целом с презрением относящегося к материальным благам, не стремящейся разбогатеть и руководствующейся в своих поступках альтруисткими мотивами, первое поколение «строителей коммунизма» — цинично, эгоистично и прагматично.

Несмотря на все усилия пропаганды — воспевающей «человека труда», абсолютное большинство школьников — вовсе не стремилось пополнять ряды рабочего класса. Даже учащиеся трудовой школы «первой ступени», казалось бы из-за возрастных особенностей — наиболее подверженные внушению, мечтали стать инженерами, врачами или на худой конец — агрономами.

Ещё меньше советская молодёжь стремилась трудиться «на благо общества» и, тем более — биться за интересы международного пролетариата. В стране, где на всех уровнях пропаганды непримиримо боролись с мещанством, а слова «нэпман», «буржуй» и прочие им подобные — были ругательными, большинство подрастающего поколения мечтало не о героической смерти где-нибудь вдалеке — «чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать», а о том — чтобы разбогатеть лично.

В «реальной» истории, молодёжь предпочитала читать не Горького, Фадеева и тем более не Маркса с Энгельсом — а Майна Рида, Жюля Верна и Фенимора Купера. Любимыми фильмами школьников и студентов были не «Броненосец Потёмкин» и «Ленин в Октябре» — а голливудские авантюрно-приключенческие ленты типа «Багдадского вора». Кумирами первого поколения строителей коммунизма были не Зиновьев с Каменевым да с Бухариным — а голливудские киноактеры Дуглас Фэрбенкс и Мэри Пикфорд.

В «реале», перелом в методах и способах идеологической работы с молодёжью произошёл в 1929 году, после скандального письма одной школьницы в журнал «Пионер».

Не мудрствуя лукаво, эта девушка поведала широкой советской общественности, что мечтает стать не трактористом — день и ночь пашущей в воняющем мазутой фуфане на тракторе марки «Фррдзон-Путиловец», а по последнему писку моды одетой, благоухающей французскими духами киноактрисой:

«Как Мэри Пикфорд!».

Она страстно желала быть миллионершей, жить в огромной замке с камином, носить норковые шубки и ездить в роскошном лимузине…

«Пережитки НЭПа» ещё не были ликвидированы как идеологически чуждое явление, поэтому редакция журнала в целях повышения тиража — умело разожгла грандиозный срач на всю страну, в который как половой член в рукомойник — встрял пролетарский писатель Алексей Пешков, более известный по никейну «Максим Горький».

Ещё один, блин, «педагог» — под вид прежней Крупской!

Построив себе персональный коммунизм, живёт себе поживает в прекрасной Италии (где с 1925 года — фашистский режим Муссолини) и, учит нас воспитанию строителей социализма.

Думаете, этот тип учит молодёжь — как интересно-популярные книжки писать, чтоб прославиться и разбогатеть как он? Уехать в прекрасную, тёплую круглый год Италию и купить там особняк? Целый остров в Средиземном мере?

Учи, Учитель — я тоже так ХОЧУ!!!

Нет, не угадали…

Бывший босяк, вышедший «В люди» через «Мать», раскритиковал наших вождей за плохое воспитание молодежи и призвал Советское правительство и, надо думать — лично товарища Сталина:

«…Принять меры, потому что если подрастающее поколение не воспитать социалистами, то и социализма в стране не построить».

Вот так вот: кайло в зубы и пшли в шахту, быдло!

Товарищ Сталин, к тому времени — ставший «первым среди равных», но ещё не трансмутировавшийся в «единственного» — меры тотчас принял. В стране полным ходом шла индустриализация, коллективизация и культурная революция и, ему претили обе стороны конфликта: как «мечтающие о огромных замках» набитых барахлом мещане — так и борющиеся с мещанством идиоты.

НЭП был свёрнут, педология объявлена вредным извращение педагогики, прокат зарубежных фильмов практические прекращён А перед Наркоматом просвещения была поставлена новая задача: под теми же лозунгами, не воспитывать «новых коммунистических людей» — а массово производить специалистов для социалистического народного хозяйства. «Болтики и гаечки» для государственной машины — если уж совсем точно и честно говорить, не кривя душой.

А, чтоб молодёжь поменьше мрила о всяких априори недоступных ей ништяках — вдоволь обеспечить её путёвками на ударно-комсомольские стройки, приглашениями к путешествиям по необъятным просторам страны в составе РККА и, по рекомендации НКВД — бесплатными туристическими турами «всё включено» по сибирской тайге.

Пожалуй, он всё правильно сделал — если со сталинской колокольни смотреть, конечно…

* * *

Однако, то была — «реальная» история, а у нас с вами — «альтернативная».

«Альтернативная» история с попаданцем из будущего, «роялем» и сыпящихся из него «ништяках» в виде «послезнания».

Всё, как положено!

А в «альтернативной» истории, кумиром советских девушек — была советская же актриса Лилия Брик из киностудии АО «Красная Русь — Межрабпом».

Она не носила норковых шубок — чаще всего стильную одежду производства АО Ульяновская фабрика готового платья «Красная игла» и обувь фабрики «Красный Лабутен».

Она жила не в «огромном дворце», а в обставленном мебелью производства АО Ульяновская мебельная фабрика «Красный интерьер», благоустроенном двухэтажном коттедже от «Жилстроя» — в который трансформировался когда-то простенько-убогий «ульяновский домик» из шпал.

Она не ездила на роскошно-вызывающем лимузине, но и не пахала на воняющем мазутом тракторе — за неё это делали настоящие мужчины…

Мда…

По автомобилестроению мы пока критически отстаём. Но не кататься же кинозвезде СССР первой величины на «мотыге» — пусть даже и на резиновом ходу?

Да и признаться: неказисто-простенький «Траби» тоже — далеко не «фонтан».

Поэтому после очередной оглушительно-потрясной роли (поощряя чем-то более материальным, чем просто «секас с Азазалем») пришлось купить секс-символу эпохи НЭПа идеологически враждебную «тачилу». Она остановила свой выбор на французском «Рено-НН2» — с четырех— дверным кузовом, снизу светло-серым, а сверху черным. Из современных на тот период наворотов, машинёшка имела батарейное зажигание и тормоза на всех колесах.

Лиля ликовала как ребёнок, а вместе с ней стояла на ушах вся огромная страна!

Во времена, когда простой велосипед считался признаком достатка, самый плохенький личный автомобиль — символом неимоверной крутизны, увидеть женщину за рулём — это было как выиграть миллион в лотерею.

Специально для нашей «суперстар», которую в Ульяновске помнили ещё по нашей зарубе с Маяковским, Председатель совета директоров «Красной иглы» Анна Ивановна Паршина — смоделировала и пошила эксклюзивный костюм для езды, преобразивший её облик до неузнаваемости и задавший новое направление в мировой моде.

И попробуй кто-нибудь слово против Лили Брик ляпни, если это не только любимая народная киноактриса — но и всех без исключения товарищей из кремлёвской «Семибоярщины»? С коей они неоднократно появляются рука об руку на всевозможных мероприятиях — разве что на трибуне Мавзолея вместе не стоят?!

* * *

К 1927-му году, прямо-таки диаметральным образом изменилась и сама Власть и, следовательно — властная элита.

Всесоюзная Коммунистическая Партия (большевиков) — вовсе не с Марса к нам прилетела, как это можно понять — прочитав труды некоторых историков конца 20-го, начала 21 века. И она даже не проект германского Генерального штаба.

Это — плоть от плоти наше!

Порождение текущей реальной российской действительности, воплощение требования времени о технологической модернизации страны и сплочения общества, которое было расколото — пожалуй, ещё со времен отмены крепостного права и реформ царя Александра Освободителя.

Врождённый лидер и непревзойдённый организатор Владимир Ленин, строил свою партию как группу сплоченных единомышленников — как совокупного «Бонапарта» русской революции, по принципу личного подбора…

А подбор у «самого человечного» — был самым жесточайшим!

Поэтому ВКП(б) была относительно немногочисленной, но активно-боевой. Как «Орден меченосцев» — наиболее точно выразился Сталин, а я рискну взять смелость добавить к его словам свою отсебятину:

«Как Орден меченосцев в завоёванной стране».

Здесь сразу надо расставить все точки над «ё»: если бы не Февральский переворот — свершённый с идейного вдохновения либералов-думцев, на деньги британской разведки и руками генералов-изменников — у ленинского «Ордена меченосцев», шанцев завоевать страну было ровно столько же — сколько у наших заклятых партнёров долететь до Луны на знаменитом «рогозинском батуте». Поэтому вину за все злодеяния — свершённые в Гражданской войне, надо разделить как минимум на четверых — поставив большевиков на почётное место аутсайдеров.

Наличие такого «инструмента» власти, позволило Ленину и его компании сразу после Октября — сперва образовать маленький островок стабильности среди бушующего океана революционной анархии, а затем распространить его на одну шестую часть суши. Во время ожесточённой борьбы за власть, большевистская партия превратилась в некое подобие государственной корпорации под руководством довольно узкой группы профессиональных политиков.

Такой порядок вещей стал стержнем всей государственной системы советского общества, на очень долгие годы.

Строя политическую гегемонию, ВКП(б) выполняло две важнейшие государственные функции: обеспечение преемственности и стабильности государственной власти через кадровый отбор и, управление обществом под прикрытием мнимого народовластия (Советов рабочих и крестьянских депутатов). При самом примитивном социальном устройстве — это давало огромнейшие мобилизационные возможности…

До поры до времени!

Однако были и, определённые проблемы.

Любая правящая элита, честно и прямо говорит народу:

— Мы — лучшая часть общества! Мы — «ЭЛИТА»!!! Поэтому мы правим, а вы — подчиняетесь.

Этот вопрос принципиален и вариантов нет!

Это правило действует и при так называемой «демократии». В «старой-доброй» Англии, к примеру, при всех её «общечеловеческих ценностях» — никто и никогда не будет ставить на одну доску лорда в седьмом поколении сэра Гамильтона и его потомственного дворецкого мистера Балтимора.

Партия же Ленина, взявшая и удержавшая власть — находилась в плену идеологической марксисткой архаики середины 19 века. Она считала себя плоть от плоти народной и тесно увязывала свои интересы с интересами широких народных масс… Даже, когда эти интересы диаметральным образом разошлись:

— «Декрет о мире»? ДА!!! «Декрет о земле»? ДА!!! …Продразвёрстка? НЕТ!!! Отселява нам с вами не пути, граждане большевики — пошли на хер.

Ну и какая, на хрен, это «народная власть» — если она не может реализовать извечную мечту народа «не платить податей» и «не давать рекрутов»?!

Народ готов простить элите необходимую жестокость, но не ложь о якобы её «единстве интересов» с ним. В высшие органы партии потоком шли письма подобные этим:

«Мы, рабочий класс, будем дисциплинированными на производстве тогда, когда не будет на нас нажимать еще какой-то класс, то есть администрация, или, иначе говоря, партия ВКП(б)», «Надежно ли ваша привилегированная группа себя чувствует? Не думаете ли увеличить штат шпионов, а то они редко встречаются?», «Советская аристократия, ожиревшая за счет пота рабочих, передает по наследству свое право на ожирение…» и, так далее и тому подобное.

И это вовсе не моих рук дело — не моя «подрывная работа».

Это — глас народа!

Я через свои структуры — «Пресс-секретариат» «Красного рассвета» и «Могучую кучку», работал более тонко и целенаправленно: бил не «по площадям» — а по отдельным личностям.

* * *

Основанная на окаменевших догмах ортодоксального марксизма, идеология большевиков противоречила — не только их исторической миссии, но и элементарному выживанию. Поэтому иллюзии — холимые и лелеемые по ссылкам да тюрьмам в период борьбы с Самодержавием, одна за другой развеивались — оставляя в душах «пламенных революционеров» зияющие космическим холодом «чёрные дыры».

Первой, улетучилась сладкая мрия про рабочее самоуправлении предприятиями… Затем — про «вся власть Советам»… За ними — бредовые грёзы о всеобщем вооружении народа вместо регулярной армии… Во время Гражданкой войны выяснилось, что человек — как был скотом, так им и остался… После окончания, партия скорректировало своё отношение к частной собственности на средства производства и товарно-денежным отношениям… Сексуальная революция захлебнулась собственными рвотными массами в эпидемии сифилиса и кризисе безыдейности…

Последней, столбом дыма через трубу — вылетела и развеялась где-то в межпланетном пространстве, великая утопия про Мировую революцию.

По сути, остался последний «бастион» упоротых марксистов — миф о якобы «бесклассовом обществе» при социализме.

«Ленинской гвардии» дело осталось за малым — чтоб стать нормальной элитой, типа дореволюционного дворянства — с поправкой на время и постреволюционные особенности, конечно. Народ, состоящий на три четверти из крестьян и, привыкший веками жить при общем царе в Москве и собственном барине под боком — безусловно понял бы «политику партии» правильно.

Ан, нет!

В Ленине, видать боролись два человека — государственник и революционер.

Первый плодил неимоверные полчища чиновников — чтоб из отдельных гнилых лоскутков распавшегося государственного организма, сшить новый. А второй растерянно озирался на им творимое и, один за другим — объявлял «крестовые походы» против бюрократизма3.

Вопрос о «третьем элементе» в структуре общества давно созрел и даже перезрел, как один из самых насущных и требующий немедленного разрешения для нормального функционирования государства. И он прекрасно понимался и неоднократно поднимался ведущими теоретиками партии…

Но, Ленин через себя перешагнуть не смог!

Его беспощадная критика бюрократизма и даже объявленная этому явлению непримиримая война на уничтожение — стали напоминать уже чисто клинический случай, особенно обострившейся в последние годы в связи с болезнью Вождя.

Не решились назвать вещи своими именами и его последователи.

Важнейшую для выживания проблему не решились вскрыть, а загнали внутрь организма — где она циркулировала по кровеносным сосудам, разнося во все его уголки миазмы разложения. Марксистские идеологи почти десять лет занимались тавтологией, намазывали «масло масляное» на свой пропагандистский хлеб — призывая бороться с бюрократическими извращениями. Достаточно короткая эпоха НЭПа, пережила как бы не семь подобных «волн» — в результате которых каждый раз это стоячее «болото», поколыхавшись и повоняв короткое время — расползалось подобно киселю вширь и захватывало новые позиции.

Особенно сильная волна — прямо-таки «Девятый вал», происходил в 1927-ом году, когда выяснилось что советский чиновничий аппарат — стоит в три раза дороже царского, при его несоразмерно более низкой эффективности.

Трусливо-боязливый отказ правящей бюрократии от самоидентификации как отдельного класса с присущими ему интересами, которые могли бы отличаться от интересов других частей общества, привёл к абсолютному непониманию происходящих процессов в самом обществе.

Однако, непонимание процессов или игнорирование их — не значит, что они не происходят.

Аппарат менялся прямо на глазах!

«Процесс пошёл», — как любил говаривать один плешиво-меченный деятель.

Несмотря на удручающий низкий культурный уровень (который по определению не может быть выше общего по стране) основной массы чиновничьей «братии», происходила непрерывная профессионализация аппарата. Недостаток образования у бюрократии был частично заменен природной смекалкой и непонятной для многих её массовостью…

Хотя, чего тут непонятного?

Как говорится, это исконно наше русское:

«Навалимся на проблему всем миром»!

Соответственно вышесказанному, складывались стиль и сам образ управления советского партийно-государственного руководства — который стал меняться лишь ко времени правления Горбачёва…

Возможно, это всё и предопределило?

Хотя и не провозгласив себя новым правяще-эксплуататорским классом, новая партийно-государственная бюрократия всё же во второй половине 20-х годов почувствовала себя наследницей прежних «сливок» общества и потихоньку «обтёсываясь» — усваивала общие для высших слоев всех цивилизованных стран стандарты культуры и поведения. Правящей элите уж самой надоело навязываемое ей «родство» с трудовым народом, надоели эти толстовки, френчи и проживание на партмаксимуме… Она захотела изящества и изысканности для себя — как это принято в высших слоях общества нормальных, цивилизованных стран.

На постановках булгаковской пьесы Булгакова «Дни Турбиных», аншлаги срывали вовсе не понаехавшие из-за бугра белогвардейцы-эмигранты. Театральные залы были битком переполнены новой советской аристократией — «бурными и продолжительными овациями» выражавшей своё живейшее и неподдельное сочувствие дворянской семье, переживающей отнюдь не самые лучшие времена.

Короче, сталинские партийные функционеры — «ленинские призывники», идущие на смену прежним пламенным революционерам — «ленинским гвардейцам», стремительно становились стопроцентными представителями своего класса — двуличными, эгоистичными и… Жадными до материальных благ.

А я воспитывался на советских мультиках и песенках из них. Помните «Приключения Буратины»?

«Покуда живы жадины вокруг,

удачу мы не выпустим из рук.

Какое небо голубое!

Мы не сторонники разбоя.

На жадину не нужен нож:

ему покажешь медный грош -

и делай с ним что хошь».

Нэпманы подкупали гослужащих и, до меня и без меня. Банальная взятка — как это скучно для человека 21 века!

Этот — известный со времён Царя Гороха способ коррупции, я перевёл на следующий цивилизованный уровень — лоббирование интересов корпорации «Красный рассвет».

Здесь всё ясно-понятно и, подробно разжёвывать, показывать на пальцах и на конкретных отдельных примерах — я пожалуй не буду

* * *

Итак, подводя некоторые итоги…

Как и во все времена и во всех странах, люди были разные и думали по-разному. Граждане СССР эпохи НЭПа не доверяли партии, не горели интернационализмом и не мечтали о мировой революции. Как и свойственно абсолютному большинству живых существ на этой планете, они больше заботились о себе, своих личных интересах.

Как добиться жизненно необходимого для страны единства интересов при таком раскладе?

В «реальной истории», трезвомыслящие идеологи вспомнили про хорошо уже забытое «старое». Я имею в виду образ царя — строгого, но справедливого — веками объединявший Матушку-Русь. Так морально-политическим фактором единения людей имеющих разные интересы, разные уровни жизни — я уже не говорю про партийность, политические убеждения, вероисповедание или национальность — стала личность товарища Сталина.

Это на какое-то время помогло. А потом…

Впрочем, что было потом — все и так прекрасно знают.

Но то была «реальная история»!

А, в «альтернативной истории» — появился я и, что-то с моим появлением — пошло «не так».

* * *

— Мда…, — частенько поговаривал и я, — молодёжь нынче пошла «не та»!

Её дореволюционные представители — «откуда и есть» пошли те самые борцы с мещанством, не испытали разрухи, голода и прочих «прелестей» Гражданской войны. Для первого же послевоенного поколения советской молодёжи, вопрос элементарного выживания среди этих «прелестей» — встал ребром с самых младых лет. Голодное детство и ранее взросление выработало у них защитные механизмы даже от самого сильного идеологического давления. Они остались равнодушными к громким лозунгам и стремились любыми доступными способами обеспечить прежде всего самого себя.

Как написал в газетной статье один из них: «Мы пришли в этот мир угрюмые и злые».

Но в отличие от недоумённого скулежа пропагандистов — навязывающих молодому поколению идеологические окаменелости середины прошлого века, я поговаривал это, довольно потирая руки — сам естественный ход истории благоприятствовал мне в моих замыслах.

Осталось лишь чуть-чуть его подправить!

* * *

Конечно, не надо рассказывать что такое «Окна Овертона»… Или надо?

Американский социолог Джозеф Овертон создал технологию изменения общественного мнения, которая позволяет легализовать абсолютно любую идею: от легализации наркотиков — до каннибализма. Правда, до принятия последнего — как общечеловеческой ценности, мне удалось вовремя ускользнуть в другую эпоху… А вот легализацию лёгких наркотиков, церковное венчание гомиков и детскую эвтаназию застал. Говорили, что то на очереди были инцест и педофилия, но врать не буду: чего не было в двадцатые годы двадцать первого века — того не было. А возможно я был просто плохо информированный.

Согласно этой теории любая концепция, идея, философия, которые присутствует в обществе, могут проходить шесть ступеней развития — от стадии «немыслимого» до «действующей нормы». Их последовательное и настойчивое исполнение — неизменно приводит к желаемому результату в общественных мнениях человеческих сообществ.

Как и любая технология, это может быть направлена как на разрушение — когда по своим последствиям, она становится опаснее ядерного оружия — так и на созидание. Меня пока интересует второе — ибо итак всё разрушено, что едва ль склеишь.

Имеющая структурированную последовательность, технология программирования общества очень тонка и позволяет скрыть сам факт долговременной промывки мозгов. Ни социум в целом, ни «власть предержащие» — не успевают осознать весь «трэш», происходящий вокруг них и внутри них.

Уверен, мне укажут: при том тотальном коммунистическом диктате, что был с Октября 1917 года — никакие «Окна» невозможны.

Однако, этот миф — созданный усилиями тысяч деятелей культуры, искусства и трудами историков либерального толка — неверен. Конечно, «попади» я в суровые 30-е годы — мне б такое и в голову не пришло.

Однако, мне «повезло» очутиться в «весёлых 20-х»!

В декрете о создании «Главлита» были сформулированы общие принципы, которыми должна руководствоваться эта структура при запрещении издания или распространении произведений:

1) Агитация против Советской Власти,

2) Разглашение военной тайны республики,

3) Возбуждение общественного мнения путём сообщения ложных сведений,

4) Возбуждение националистического и религиозного фанатизма,

5) Носящих порнографический характер.

Ни под один из этих пунктов моя деятельность не подпадала. Наоборот, если брать первый из них — то я топил за Советскую Власть на полную «тапку».

Правда, имелись кое-какие нюансы… Но их к делу не подошьёшь — я специально для этого имел соответствующие юридические структуры.

Усилия идеологов по воспитанию «нового человека» были сконцентрированы на школе, ВУЗах и Вооружённых силах. На «перековке» взрослых они решили сэкономить.

А кто мешает молодёжи читать взрослые газеты, журналы и книги? Кто мешает ей листать комиксы или смотреть рекламные плакаты?

Вот последние — я и выбрал своим главным идеологическим оружием!

Ибо, даже билет в кино надо купить, а это не каждый мог себе позволить достаточно часто.

А вот рекламный плакат — бесплатный!

А на нём красивая, улыбающаяся и, «современно» одетая девушка — как две капли похожая на художницу Елизавету Молчанову, на фоне ульяновского домика протягивает тебе ключи и говорит:

«Будь счастлив!».

Мало того, рекламный плакат с её изображением и призывом «быть счастливым» — можно обнаружить в своём почтовом ящике, приклеить дома на стену над кроватью и…

И каждый день, каждый час на него любоваться!

А, вы о чём подумали?

Ничего нового для хроноаборигенов, кстати… Помните «Окна РОСТА» периода Гражданской войны? Плакат «Ты записался добровольцем?». Лозунг «Религия — опиум для народа»?

Короткие фразы усваиваются людьми легче длинных газетно-журнальных статей, которые к тому же малограмотные жители страны и прочитать-то не могли.

Всем этим делом в основном занимались, сами того не ведая что творят, специально созданные структуры «Красного рассвета»: Отдел изучения общественного мнения, Отдел рекламы и Отдел изучения покупательского спроса… Вычислительно-информационный центр (ВИЦ), наконец.

Всё это находилось под общим руководством Пресс-секретаря «Красного рассвета», в свою очередь — контролировавшего лично мной.

Очень способный парнишка оказался, должен заметить!

Из более чем сотни упоминавшийся ранее «секретарей-референтов» — подготовленных лично мной, я выбрал для себя самого лучшего — Бориса Бажанова.

Но даже он, не смог догадаться для чего это всё, в конечном итоге предназначено.

Как так быстро удалось подготовить кадры?

Я воспользовался уже готовыми — оставшимися от старого режима. Рекламное дело в Империи было очень хорошо развито, в период НЭПа оно несколько воспряло и, собрать в Ульяновске десятка два ещё живых специалистов — было плёвым делом. Ну, а несколько «перепрограммировать» их — вообще пара пустяков.

Газетными и журнальными статьями, я тоже не пренебрегал — о чём неоднократно рассказывал.

«Самое важное из всех искусств» — также сыграло свою важную роль в изменению общественного мнения… Помните, да?

Однако, наиболее решающий вклад внесли реальные дела корпорации «Красный рассвет»!

Как работает технология «Окон Овертона», относительно нашего случая?

Слава Богу, доказывать обществу полезность бракосочетаний гомосеков и необходимость каннибализма мне не требовалось, поэтому всё произошло гораздо проще и легче.

Какая самая главная на мой взгляд проблема модернизации страны и объединения общества?

В российском обществе, не прошедшим подобно европейским через горнило Реформации с её «Варфоломеевскими ночами» и «Тридцатилетними войнами» — традиционно сильно было отрицательное отношение к предпринимательству. Большевики же, будучи плоть от плоти народной, во время Гражданской бойни — довели эту враждебность до абсурда.

Новая экономическая политика (НЭП) — по-новому ставила проблему своих социальных субъектов, но режим наибольшего благоприятствования — в этом отношении обеспечен не был. Наоборот: образ «советского капиталиста» был предметом карикатур в прессе, гротескных фигур на демонстрациях, объектом колких насмешек по поводу и без повода.

Вполне узнаваемая фигура «нового русского» из «Лихих 90-х»!

Но в отличии от наших «братков» с битами, нэпман 20-х был совершенно беззащитен.

Налоговый инспектор, милиционер, идейный комсомолец, — каждый по мере сил старались чинить препоны «буржуазным и мелкобуржуазным элементам», что также с самого начала делало Новую экономическую политику фактически обреченной, поскольку без активного социального движителя она не имела полноценной перспективы.

Нэпман — фигура в советской прессе гротесково-противная и, надо признаться — вполне заслуженно.

Однако, не работает ли здесь обратная связь?

Если человека постоянно называть свиньёй — он в конце концов захрюкает.

Как сломать этот стереотип?

Включаем первый этап «Окон Овертона»:

ЭТО НЕМЫСЛИМО!!!

Одно дело когда в защиту «совбуров» говорит один из них, какой-нибудь сантехник Вася, или даже оратор-пропагандист на митинге… А другое дело — профессор-академик с мировым именем на страницах популярного издания. Вот и в советских газетах-журналах с определённого времени стали появляться статейки вполне определённого содержания с подписями «профессор такой-то», «академик имярек»…

«Учёные» в глазах простого люда — люди имеющие высокий авторитет, более высокий уровень вседозволенности и, к их словам привыкли прислушиваться.

«Гугла» под рукой у хроноаборигеннов — нет и, не скоро будет, так что проверить — существуют ли такие «ученные» он не может. Тем более не может опровергнуть содержание статей.

А в них ничего антисоветского!

Всё согласно Маркса, Энгельса и Ленина… Но с вполне определённой, малозаметной «подковыркой» — усваивающийся на подсознательном уровне.

«Окно Овертона» чуть-чуть сдвинулось: ничего абсурдного или немыслимого в пользе частного предпринимательства для социалистического общества, уже нет. Оно переходит в разряд:

ЭТО РАДИКАЛЬНО!

Для широких народных масс с вековыми традициями и тщательно промытыми господствующей пропагандой мозгами, свобода предпринимательства ещё остаётся неприемлемой — хотя её на всех уровнях уже готовы обсуждать.

На втором этапе применяем юмор — самый эффективный метод вывести любое явление из разряда «радикального» в «приемлемое».

Здесь, как нельзя кстати пришёлся «комедийно-фантастическо-учебный» фильм «День хомяка» про незадачливого начинающего нэпмана. После успешного проката этой ленты, на предпринимателей начали смотреть уже как на обычных людей, понимать их проблемы и считать их занятие — как на вполне пристойное. Короче, произошёл скачок наших «Окон» на следующий уровень:

ЭТО ПРИЕМЛИМО.

В газеты и журналы умело запускается дозированная инфа о количестве рабочих мест создаваемых нэпманами, о налогах и отчислениях платящихся ими в бюджет государства и так далее. Вдруг, широкие массы «открывают Америку», узнав что на нэпмановских предприятиях зарплата выше, чем на социалистических. Опять же статьи «учёных» о естественности желания разбогатеть для человека, многочисленные письма «трудящихся» в поддержку предпринимателей и так далее…

Так незаметно для себя переходим в категорию:

ЭТО РАЗУМНО…

Вдруг, как «по волшебству» и, сам нэпман — стал как будто другим!

То один из этой категории граждан, то другой — жертвует крупные суммы денег на детские дома, покупает учебные пособия для школ, устаивает «распродажи» для малоимущих... Одеваться «новые советские» стали скромнее, а гулять по ресторанам — только вместе со своими работниками. Вокруг этого поднимается невероятная газетная шумиха, которое в 21-ом веке называли ёмко-коротким термином «пиар».

Народ и вместе с ним и власть — поудивлялись, поудивлялись сперва, а потом как это водится — быстро привыкли к хорошему и решили, что:

ЭТО СТАНДАРТНО!

В свободную продажу или в кредит по системе лизинга и франшизе, поступают мини-заводы производства государственно-частного Ульяновского завода мини-заводов». Практически любой гражданин, или группа граждан организовавшаяся в артель (или кооператив), могли их приобрести по той или иной схеме и, получив полный пакет помощи от «Красного рассвета» — стать предпринимателями.

В результате креативная молодёжь попёрла косяками не в ВКП(б) по «ленинскому призыву», а в бизнес.

В стране, вдруг становится меньше безработных и больше доступных по цене товаров народного потреблении…

Жизнь становится всё, лучше, жить становится всё веселей.

Так, это всё благодаря чему?

Мудрой политике правящей Коммунистической партии — строго и неуклонно выполняющей заветы Ленина насчёт НЭПа и, поощряющей частную инициативу.

ЭТО — ДЕЙСТВУЮЩАЯ НОРМА!!!

И примерно то же самые процессы, с тем же успехом — происходили и по другим идеологическим фронтам. В начале 1929-го года например, на очередном Съезде ВКП(б) — была официально принята за официально-государственную идеологию теория Михаила Степановича Ольминского (Александрова), творчески переосмыслившая марксизм.

Не без грандиозной ругани конечно, но была приняла большинством голосов.

По ней, отныне все развитые страны Западной Европы и САСШ — считались строящими социализм. СССР и некоторые другие государства — вставшими на путь построения социализма.

Теперь, классами (производящими и распределяющими материальные блага) официально считались специалисты (инженеры и высококвалифицированные рабочие) и управленцы.

Все остальные — слоями, прослойками и прокладками общества.

* * *

Что напоследок к этой главе сказать?

Увы, но всех людей до единого — нельзя сделать одинаково счастливыми. Всегда были и, будут — первые и последние, преуспевающие и неудачники, здоровые и больные, злые и добрые, бедные и больные…

И всегда будут «обиженные» — на которых «воду возят» и, часто в буквальном смысле этого слова. Лучше всего про это сказано в стихотворении опять же про лошадь, поэтессы Марии Семеновой:

«Четыре копыта, облезлая шкура...

По грязной дороге плетется понуро

Забывшая думать о чем-то хорошем,

Давно ко всему безразличная лошадь

Она родилась жеребенком беспечным,

Но скоро хомут опустился на плечи,

И кнут над спиной заметался со свистом...

Забылась лужайка в ромашках душистых,

Забылось дыхание матери рыжей...

Лишь месят копыта дорожную жижу,

И только сгибается все тяжелее

Когда-то красивая, гордая шея.

Четыре копыта, торчащие ребра...

Скупится на ласку хозяин недобрый.

А жизнь повернуться могла по-другому —

Ведь где-то сверкают огни ипподрома,

Там тоже есть место обидам и бедам.

Но мчатся по гулкой дорожке к победам

Могучие кони, крылатые кони...

И кутают их золотые попоны.

Им, лучшим, награды и слава — но кто-то

Всегда занимается черной работой.

Чтоб им предаваться волшебному бегу,

Тебя спозаранку впрягают в телегу,

И если до срока работа состарит —

Другого коня подберут на базаре».

Пожалуй, у меня к этому больше нечего добавить, раз что…

Без всякого сомнения, пытливая человеческая мысль — тем и прекрасна, что непредсказуема, ни перед чем не останавливается — являясь самым созидающим и в то же время наиболее разрушительным оружием из всех возможных. Человек ведь и сам не знает, чего он хочет — кроме двух вещей: жить и любить и, не надо ему мешать.

А посему рано или поздно, монолиты любых нерушимых стен — становятся трухлявыми, как прогнивший пень и с грохотом рушатся, а на смену им приходит что-то совершенно другое.

Хорошо это или плохо, но это такая наша с вами жизнь!

Жизнь просто идет и идет, ни перед чем не останавливаясь — опровергая своим течением всяческие законы и установления. Каким был бы мир, развивающийся по указанию сверху — пусть даже самого умного начальства? Лужайкой в райских кущах, золотой клеткой для беззаботных канареек или загоном для откормленного фас-фудом скота?

Сами подумайте, я ничего не навязываю.

Notes

[

←1

]

Фетисов М. Некоторые вопросы школьного быта // Революция и культура. 1928. № 5. С. 53.

[

←2

]

Александр Рожков «В кругу сверстников: жизненный мир молодого человека в Советской России 20-х годов».

[

←3

]

Цюрупа в своих воспоминаниях особо отмечал крайнюю неприязнь вождя к создаваемому им же аппарату: «В. И. вообще не любил советского аппарата. Он называл его такими эпитетами, которые я не решаюсь здесь повторить».