Вы не гарем, вы... Команда!

Ты стал попаданцем в фэнтезийного аристократа с гаремом и магическими силами. Просто мечта обыкновенных любителей жанра, не так ли?..

Вот только гарем весь состоит из незаконно похищенных женщин, в том числе очень высокопоставленных, магические силы тебе дает засевший внутри тебя демон, по следу похитителя идут все силы империи, самозваный мститель и "добрая" волшебница, да и вообще это довольно темное фэнтези, так что...

Придется что-то придумать, чтобы выйти сухим из ситуации, которая в каноне для героя этой истории кончилась весьма плохо. Да, ты — в Хрониках Эвиллиоса!

Глава 1

...В этот момент я внезапно проснулся, с дрожью втянув в себя воздух. Слава Богу, это был всего лишь сон. Приснится ж тако... Стоп. А что вообще мне сейчас снилось?.. Странно, но не могу этого вспомнить, помню только, что что-то жутко кошмарное, но что?..

А еще секунду спустя до меня начало доходить, что и наяву вокруг все как-то не так... как должно быть. Хотя огоньки горящих свечей (свечей?!) и слабо рассеивали темноту в комнате, этого хватало, чтобы понять: это явно какая-то чужая комната, мне незнакомая. А когда я осторожно повернул голову...

А-а-а (к счастью, это я завопил лишь мысленно)!! У меня в постели женщина!! Кажется, обнаженная... Да я и сам, похоже, тоже лежу рядом с ней без ничего... Или это я у нее в постели, учитывая, что точно нахожусь не у себя дома?.. Что за дела?! Между нами что, что-то было?! А я ее в первый раз вижу, честное слово! Кстати, красивая... Но как я сюда попал, да, как?!

Красавица спала, как ни в чем ни бывало, и вид ее... внезапно вызвал у меня смутившие меня самого желания. Блин, о чем я думаю! Тут надо выбираться отсюда... или хотя бы разобраться, что вообще происходит! Я осторожно сел на кровати, что-то легко скользнуло по моей щеке, падая вниз... А? Это...

Взяв в руку прядь волос, я поднес ее к глазам, а затем на всякий случай дернул. Это совсем уж непонятная фигня! Когда у меня успели отрасти волосы до пояса?!! И они, кажется... Чтобы убедиться, я поднес кончик пряди поближе к свече, стоявшей на столике рядом с постелью. Да, они фиолетовые... И тут одна страшная мысль вдруг пришла мне в голову. Что если я не просто где-то в другом месте, а... Вообще-то, я ведь довольно много читал книжек на эту тему...

Вытерев внезапно выступивший на лбу пот, я встал, взял со столика свечу и направился к висевшему на стене зеркалу, которое успел заметить раньше. В свете дрожащего огонька в зеркале отразился повторявший мои движения незнакомец с длинными волосами и довольно смазливым лицом...

— Вот влип... — прошептал я. — Все-таки 'попал'.

Нет, это было совсем не так здорово, как могли бы подумать те, кто знаком с ситуацией только со стороны. Ужас и отчаяние — вот что я почувствовал! Я — больше не я! Я потерял свою внешность, свое тело, свой... всю свою жизнь, наверное... и могу вообще сейчас быть где-то в совсем другом, незнакомом, мире без возможности вернуться домой, да если и вернусь, куда я, такой, пойду?! Что, что мне теперь делать?!

Наверное, я с минуту стоял так перед зеркалом, тупо глядя в него и предаваясь мрачным мыслям, по их не сменила более-менее трезвая: 'Надо хоть что-то делать'. Да, что-то нужно... сделать. Хоть что-то... Не могу же я стоять так вечно. Что же... наверное, для начала надо хоть в чем-нибудь разобраться. Так, думать, думать, думать. Думать! Похоже, я занял чье-то место, место другого человека, и... ну, по крайней мере, ясно, что у этого человека есть какие-то отношения с этой женщиной. Хотя, может, и нет. Может, это было просто случайное знакомство или по пьяной лавочке неизвестно с кем, или... да мало ли что там могло быть. А может, они, наоборот, законные и любящие супруги. Должен ли я уйти, пока она не проснулась, или, наоборот, надо ее обязательно разбудить и предупредить? Совсем ничего непонятно. И да, насчет того, где мы находимся — по-моему, в этой комнате совсем нет окон. Странное место для спальни... Хотя, разумеется, для этого может быть целая куча различных причин, и вообще, я понятия не имею, что находится снаружи, может там, например, постапокалипсис в разгаре...

А что я могу сказать о... кхм... самом себе? Ну, по внешности определенно красавец, даже чересчур, на мой взгляд. Но со странными вкусами — волосы крашу в фиолетовый цвет... Или они не крашенные, а на самом деле такие и есть?! Нет, такого не бывает. В моем мире... А если... ох, вдруг я попал не просто в какой-то там параллельный мир, а в какое-нибудь аниме?! Там разноцветные волосы в порядке вещей. Но разве это возможно — попасть в аниме? Так а разве вообще попасть, да еще и в другое тело, само по себе возможно? Однако это явно случилось, значит, все может быть? Так, минуточку...

Приблизив лицо к зеркалу и поднеся у нему свечку, я убедился, что не ошибся — да, фиолетовыми у меня были не только волосы, но и глаза. А вот это уже чересчур стремно... Если это не какие-то контактные линзы, то... Может ли в другом мире у людей быть фиолетовый цвет радужной оболочки?.. Или я и впрямь в аниме или манге?.. Рассмотрев свои глаза так внимательно, как только мог при свете свечи, я, однако, не заметил никаких признаков линз, радужки выглядели совершенно натуральными и цвет их был очень насыщенным, совершенно точно именно фиолетовым.

'Если это какое-то аниме, то плохо мое дело', — с грустью подумал я. Потому что никогда не был любителем, а тем более знатоком этого жанра. Может, парочку и посмотрел за свою жизнь, но и только. То же самое с мангой, сколько их я читал, раз-два и обчелся.

Машинально я мысленно перечислил то немногое из манги, что действительно читал: вот то, еще это и... ах, да, по 'Хроникам Эвиллиоса' еще парочку небольших, про Галериана Марлона и герцога Веноманию...

'...'

'Что-о?!!'

Я сглотнул и снова обратил взгляд к зеркалу. Нет, только не это! Но... Очень похоже. Да, красавец. Да, длинные фиолетовые волосы и фиолетовые глаза. Ногти?.. Уф, нет, ногти, к счастью, не фиолетовые, а то это было бы вообще за пределами любой нормальности. Да, и проснулся в одной постели с красивой женщиной. И он же держал их в подвале, проклятье, комната без окон!!

Несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Успокоиться. Успокоиться! Если он был негодяем, это не значит, что я должен становиться таким же. Но, может быть, я все-таки не он?.. Надо срочно выяснить!

Я быстро нашел одежду — на полу, похоже, сбрасывая ее, никто особо не следил за аккуратностью. Короткое женское платье и мужской костюм, опять же, фиолетовый, этакого 'средневекового' вида. Одевшись, осторожно открыл дверь и выглянул наружу. Там было темным-темно, и только местами светились слабые огоньки каких-то ламп древнего вида. И ни единого окошка.

'Ну точно, подвал!'

Затем... Наверное, это было опрометчиво, но я уже не мог оставаться в неизвестности дальше и потому решил сразу узнать то, что нужно, у ближайшего ко мне человека! Подойдя к кровати, я протянул руку к лежащей на ней женщине (кстати, ее волосы были красными)... неуверенно остановился, осторожно накинул на нее одеяло и только потом, через одеяло, потряс ее за плечо.

— Эй... Эй!

— М-м-м-м, Сатериазис, ты хочешь еще?.. — сонно улыбнулась она, просыпаясь.

'Сатериазис... — сердце мое упало. — Значит, я точно он...'

— Нет, извини... милая... — выдавил я из себя. — Я хотел спросить... Понимаешь, у меня опять что-то с памятью... Не напомнишь, как твое имя?

'Сейчас она мне за это — по морде', — успела мелькнуть в голове мысль.

Но женщина только взволнованно взглянула на меня и тут же ответила:

— Я Майлис Вельзения. С тобой все хорошо, Сатериазис?

— Да... Все нормально. А я — герцог Сатериазис Веномания... Я помню. Просто иногда такое вдруг происходит ни с того, ни с сего... Не говори никому, хорошо?

— Хорошо, — кивнула Майлис, все еще глядя на меня с беспокойством.

— Спи... А мне пока надо уйти. Наверх. Спокойной ночи, дорогая.

Выйдя за дверь, я прислонился к стене и шепотом повторил:

— Вот влип...

Глава 2

Выбравшись из подвала во 'внешний мир', я некоторое время проблуждал по комнатам особняка, пока не нашел первое попавшееся кресло и не рухнул в него.

'Даже 'своего' собственного дома не знаю. Хорошо, что Веномания жил тут совсем один, по крайней мере, нет никого, кто сможет отметить мое странное поведение. А девушки из его гарема... ну, те все в любом случае выполнят все его желания. Нет, не все! Кроме них, есть тут еще один человек, которого я не контролирую. М-да, все еще хуже, чем казалось сначала... Но... спокойно, я должен четко представлять ситуацию, в которой оказался, от этого зависит моя жизнь. Я не хочу закончить жизнь на конце кинжала, как сам Веномания. Надо вспомнить все, что мне известно о его истории, и разобраться, как же теперь лучше себя вести...'

И я начал медленно прокручивать в памяти сюжет этой части Хроник, стараясь разложить все по полочкам у себя в голове.

Это Вельзенская империя, одно из ее пяти герцогств — Асмодин. Все началось с того, что однажды жена предыдущего герцога Асмодина изменила мужу. Со слугой. Она забеременела, но в тайне сделала аборт, и муж ничего не узнал. Однако позже, когда она родила ребенка уже от мужа, у младенца на щеке оказалось оригинальное родимое пятно или что-то вроде того — в форме человеческого лица, так что казалось, что у ребенка два лица. Его мать решила, что это ей наказание за убийство предыдущего своего ребенка, и бросилась со скалы. В свою очередь, отец решил, что именно уродство сына стало причиной этого, возненавидел собственного ребенка, навечно заточил его в тюрьму в подвале и скрыл его существование от общества... Там Херувим (не иначе в насмешку прозвали так?) провел первые годы своей жизни, общаясь в основном лишь с охранником, который, впрочем, мальчику сочувствовал и относился к нему хорошо.

Герцог женился во второй раз, и у него родился сын Сатериазис. Прошли годы, и однажды Сатериазис, обследуя дом, обнаружил своего старшего брата. Он сговорился с охранником и по ночам стал выводить узника гулять на улицу, а вскоре их тайну случайно узнала девочка Гумина и присоединилась к их прогулкам, пообещав не раскрывать их секрет. Позже Сатериазис все же упросил отца освободить Херувима — но тот все равно остался не признанным отцом, как сын, а стал слугой в его доме, где над его внешностью издевались все домочадцы и слуги. И, хотя сам Сатериазис так не поступал, Херувим втайне ужасно завидовал ему — поскольку у младшего брата было все, чего никогда не было у него...

В довершение всего Херувим полюбил Гумину, но та заключила помолвку с его младшим братом, а когда Херувим собрался признаться ей в своих чувствах, девушка самым жестоким образом высмеяла его, наговорив гадостей, заявив, что всегда питала к нему отвращение и что он ничто по сравнению с ее женихом. Это стало последней каплей... После ухода Гумины у Херувима... наверное, временно съехала крыша, и он убил всех в доме (отца, брата, мачеху и всех слуг). Когда он уже собирался покончить с собой после этого, в дверях появилась ведьма И.Р., как раз завладевшая одним из семи (нет, точнее шести, столько их было на тот момент) сосудов смертного греха — фиолетовой катаной — и предложила Херувиму вместо этого заключить сделку с демоном похоти в обмен на дар привораживать женщин. Тот согласился — именно чтобы получить Гумину — и заключил контракт. Затем с помощью той же катаны он изменил свою внешность на внешность красавца-брата, а труп того изуродовал, чтобы сделать неузнаваемым и выдать за свой. И, опять же с помощью меча, провел магический ритуал, стерший память у всех свидетелей его преступления о том, что они видели. Вот только во время ритуала он допустил ошибку и в результате и сам потерял память. Потерял и стал считать, что он и есть Сатериазис Веномания!

Чего не знал Херувим, так этого того, что на самом деле Гумина любила именно его и собиралась разорвать помолвку с Сатериазисом. Но она узнала, что Сатериазис догадывается о ее чувствах и вознамерился убить брата, и именно поэтому Гумина, зная, что Сатериазис в тот момент подслушивает, так мерзко вела себя с Херувимом — чтобы спасти его жизнь, сделав вид, что вовсе его не любит!

Теперь, что касается И.Р. Злая во всех смыслах ведьма, которой нравится именно творить зло ради зла и хаоса в мире. Заклятый враг доброй волшебницы Эллуки Клокворкер. Единственный на этот момент человек в мире, зараженный пресловутым Синдромом Наследственной Неконтролируемой Злобы, отчего мечтает заразить им побольше людей, чтобы не быть одной. Для заражения хочет использовать сосуды смертного греха — артефакты, содержащие в себе соответствующих демонов — после контракта с которыми люди тоже становятся зараженными Синдромом. Потому эти сосуды и разыскивает. И Веноманию использует именно с этой целью — чтобы он завел побольше детей, среди которых со значительной вероятностью могут быть зараженные. Изначальное имя — Ирина Клокворкер, невестка Эллуки. Истинное тело сейчас — рыжая кошка (на самом деле какой-то искусственный механизм в виде кошки), которая обладает способностью делать 'своими' тела других людей. В настоящее время использует тело девушки Хару Нецумы. Совершила немало злодеяний в прошлом, а в будущем вообще совершит их столько и таких, что все, что было до сих пор, покажется детскими играми...

Некоторое время после потери памяти заполучивший в свое тело демона похоти Херувим, точнее, теперь уже герцог Сатериазис Веномания, жил один и держался, боясь собственных желаний, но потом он случайно познакомился с Луканой Окто. Познакомился, кажется, между ними начало что-то завязываться, но тут девушка увидела вещий сон обо всех последующих событиях вплоть до финала этой истории (Лукана обладала большим магическим потенциалом, о чем не знала и сама) и попыталась уйти. И тогда Веномания ее околдовал магией, предоставленной ему демоном, и влюбил в себя.

Случайной свидетельницей этого стала крестьянка Микулия Греонио. Веномания попытался решить проблему просто — околдовать и ее, но... у нее оказался иммунитет к его магии. К его счастью, Микулия была умственно отсталой и по своей воле согласилась стать 'женой' герцога. Затем Сатериазис стер память всем, кто помнил о его связи с Луканой и Микулией.

Да, а иммунной к магии Веномании Микулия была потому, что в ней самой жила демон лени, о чем она понятия не имела. Впоследствии И.Р. сделала для этого демона заводную куклу, в которую та и переселилась, сделав ее седьмым сосудом греха. Так И.Р. получила уже два...

А герцог, раз начав, стремительно 'покатился' — принялся околдовывать и похищать красивых женщин одну за другой, пряча их в подвал своего особняка (благо, будучи околдованными, те готовы были выполнять любые его желания) и стирая память всем свидетелям. В частности, влюбил в себя и сестру 'тела' И.Р. Хакуа Нецуму (удивительно, но это вышло совершенно случайно!), чем И.Р. была очень недовольна.

Веномания, наконец, встретился с Гуминой Глассред, но 'вспомнил', что она любила Херувима (при этом по-прежнему не помня, что Херувим — это вообще-то он сам), и в итоге устроил в ее доме бойню (используя трансформацию в демонический облик, это было совсем не сложно) и похитил Гумину, а заодно и ее охранницу Кэрол, околдовав их.

Потом... Потом Веномания с И.Р. отправились в родной город Луканы в поисках еще одного сосуда смертного греха, но этот след оказался ложным. Зато герцог не удержался и влюбил в себя лучшую подругу Луканы... Лилиен. Как обычно, всем стер память, но в этот раз вышла осечка — влюбленный в Лилиен ее друг Раджи ничего не забыл. Потому что, как потом выяснилось, этот ритуал стирания памяти не действовал на верующих в бога Элда, которых в Вельзенской империи, на счастье Веномании, было мало.

Затем была Юфина Марлон, королева страны Марлон. На этот раз это И.Р. настояла на том, чтобы Веномания ее околдовал — потому что королева владела очередным сосудом смертного греха, золотым ключом, который носила на шее, не зная, что это такое. Но ведьма ключ не получила — потому что как раз перед этим Юфина подарила его своему тайному возлюбленному Качессу Криму. Да еще и Качесс теперь кинулся по следу Веномании, самостоятельно расследуя дело о пропажах женщин. Он встретился с Раджи, а потом и с другими свидетелями-последователями Элда, и узнал истинную версию событий, хотя никто больше в нее не верил...

Принцесса Вельзенской империи Майлис, будучи невесткой пропавшей Юфины (та была замужем за одним из братьев Майлис), тоже вела расследование. Которое закончилось тем, что сначала герцог околдовал ее шпионку, а затем через нее заманил к себе саму принцессу. Та уже подозревала его, но... совершила классическую глупость, явившись к нему домой в одиночестве и никого не предупредив, после чего нахально бросила ему в лицо 'Это вы преступник! Сдавайтесь, все кончено!'. Итог был предсказуем...

А после этого... в Асмодин приехала Эллука, которая тоже разыскивала сосуды смертного греха, но с той целью, чтобы запечатать их магической печатью, запретив демонам куролесить. Не дожидаясь встречи с ней, И.Р. захватила катану и куклу и ушла, бросив Веноманию разбираться одного. Герцог, впрочем, не отчаивался, считая, что сможет приворожить и волшебницу, ведь та все равно остается женщиной (приворот действовал только на противоположный пол). Вот только никто не ожидал того фокуса, который вдруг выкинул встретившийся тут с Эллукой Качесс Крим: он сам переоделся в женщину и под видом Эллуки явился к Сатериазису. Тот, не долго думая, использовал свой приворот, увел 'Эллуку' в гарем, и... Качесс вонзил ему в грудь золотой кинжал, в который превратился золотой ключ. Кинжал, в котором жил демон гнева... Вот так и закончилась 'утопия' герцога Веномании.

* * *

Что же выходит? А выходит, что меня, можно сказать, обложили со всех сторон... Во-первых, заполучив тело Веномании, я, очень вероятно, получил и демона, который торчал внутри него. То, что я почувствовал тогда, при взгляде на Майлис... Да, конечно, обнаженным женщинам вообще свойственно вызывать у мужчин подобные чувства, но было ли это 'нормальными' в такой ситуации, 'обыкновенными' ощущениями, или же чем-то похуже? Подозреваю, что скорее второе.

Конечно, этот проклятый демон дает ряд полезных способностей: бессмертие (за исключением смерти от руки другого контрактора, владеющего другим сосудом), приворот представителей противоположного пола, делает очень мощным и быстрым в бою, но как-то... мне совсем не хочется кому-то вредить, а кроме того, платой за это является постоянная тяга к сексу с этим самым противоположным полом. Нет, не то, чтобы я был совсем против, но превращаться в откровенного сексуального маньяка не хочется! А ведь тут кроется кое-что еще более страшное — каждый раз, занимаясь любовью со своими женщинами, Веномания высасывал из них часть их духовной энергии, принося ее в жертву демону, и если этой энергии у них было мало, то... да, они в конце концов умирали. С другой стороны, если этого не делать, то его силы ослабнут и он может потерять свою магическую власть над гаремом...

Во-вторых, я стал носителем Синдрома, который рискую передать всем своим детям. А плодить любителей зла и хаоса тоже не хочется.

В-третьих, поскольку Майлис Вельзения уже в гареме, значит дело довольно близко к печальному концу — Качесс Крим уже идет по моему следу, как, вероятно, и Эллука Клокворкер.

В-четвертых... И.Р. еще здесь или уже ушла? Надо срочно это выяснить! В отличие от прочих жительниц подвала, она может заметить, что со мной что-то не так, точнее, может не только заметить, но и отреагировать на это самым неприятным образом, ведь мне она не подчиняется, как другие женщины.

И что делать?.. Первое, что приходит в голову — просто сбежать. Желательно, при этом предварительно освободив женщин от заклятья. Но... это не выход! Ведь я уже столько натворил (то есть, конечно, Веномания натворил, однако та деталь, что я якобы не он, никого не будет интересовать), что искать меня не перестанут, а с демоном в своем теле я все равно буду испытывать эти желания, так что еще, чего доброго, начну кидаться на всех встречных женщин. Какое-то время, наверное, смогу сдерживать себя, Сатериазис же смог, но потом... И рано или поздно люди достанут нужное оружие-сосуды и просто загонят и убьют меня, как опасного монстра, да те же Эллука с Качессом могут этому поспособствовать. А если и не смогут убить, то поймают и заточат куда-нибудь на веки вечные... Нет, бежать — не выход.

Защищаться? Сражаться? Итог будет тем же самым, только еще раньше. Допустим, зная заранее план Качесса, я смогу его нейтрализовать, но толку от этого? За ним придут другие... И сколько бы народу я не поубивал, против целого человечества, объявившего мне войну, не устою. Да и не хочу я убивать людей, которые виновны лишь в том, что совершенно справедливо хотят защитить мир от меня самого...

Сдаться на милость героев? Если в Вельзенской империи чистосердечное признание и смягчает вину, то вряд ли намного. Скорее всего, мне просто заменят мучительную казнь на легкую и почти безболезненную... или вечное заточение... Правда... в этом случае, по крайней мере, есть надежда, что Эллука сможет изгнать из меня демона и я хотя бы умру нормальным человеком. Слабое, впрочем, утешение.

Минутку... Эллука может изгнать из меня демона... А что, если... что, если мне повиниться перед ней, частным образом, так сказать, и попросить о помощи? Мол, простите, все осознал, не хочу больше вести эту злодейскую жизнь, и вообще, я-то ни в чем не виноват, это все прежний Веномания с И.Р.! Вдруг она сможет меня понять, даже если и не поверит в историю с попаданием (хотя не знаю, стоит ли ее рассказывать), и как-нибудь поможет мне выпутаться из этой истории?.. И еще, я ведь владею некоторой ценной для нее информацией — хотя бы о внешности, способностях и планах И.Р.! Может, за это она не станет меня сдавать властям? Хотя еще лучше было бы, если бы я предоставил ей не просто информацию, а саму И.Р. и сосуды смертного греха! Нет, лучше 'голову' И.Р., вряд ли я смогу взять ее в плен, а вот убить, застав врасплох... она же в своем истинном облике всего лишь кошка! Если... Если она еще здесь, конечно, а не умотала уже с сосудами.

Мысль об убийстве И.Р. неожиданно пришлась мне по вкусу — ведь так я не только избавлю самого себя от опасности и выслужусь перед Эллукой, но и спасу просто бессчетное число людей, которые в противном случае погибнут из-за козней ведьмы в последующие века! Может быть, даже спасу весь мир... Так что в этом случае угрызения совести меня совершенно не мучили — она же архизлодейка! И вообще... кошка!

Подумав так, я тут же вскочил и направился обратно в подвал, где вернулся в комнату Майлис — так как больше тут никого пока не знал.

Девушка опять спала, однако на этот раз я разбудил ее без колебаний.

— Эй... Майлис... Проснись...

— Да?.. Сатериазис... Что, опять... — потянулась она самым соблазнительным образом.

— Нет... Не сейчас, прости, — я с трудом отвел от нее глаза. — Скажи, И.Р. никуда не уходила?

— Кажется, нет. Вечером она напилась молока, ну, в виде кошки, и ушла в свою комнату.

— Хорошо, — тут же воспрял я духом. — Тогда... оденься и иди позови сюда Гумину, Лукану... и Кэрол. Только тихо. И тоже пусть оденутся!

— Хорошо, — кивнула Майлис. И, не задумываясь, вскочила с постели, сбросив одеяло.

— Кххх... — поперхнулся я и поспешно отвернулся. — 'Мне это совсем не интересно, да, совсем не интересно, я и не думаю смотреть... Уф, оделась наконец'.

Майлис в своем коротком платье скрылась за дверью, а уже через несколько минут вернулась в сопровождении еще трех красивых девушек в столь же открытых платьях, которых я опознал по цвету волос: Гумина — с зелеными волосами, Лукана — с розовыми волосами, Кэрол — с красными волосами.

— Тс-с-с, только тихо, — прижал я палец к губам. А потом, выглянув из комнаты и убедившись, что рядом никого нет (просто на всякий случай, мало ли, вдруг этой кошке пришло бы в голову побродить ночью), я плотно закрыл дверь, вернулся к девушкам, в ожидании смотрящим на меня, и прошептал. — Значит так... Девочки, мы должны убить И.Р.!

Глава 3

Девушки удивленно уставились на меня. Причем, если Лукана была просто изумлена, то Майлис и Кэрол явно обрадовались, а Гумина выглядела немного испуганной.

— Да! Терпеть ее не могу, красноглазую ведьму! — сразу согласилась Майлис.

— Сатериазис, но разве она не твой... союзник? — слегка смущенно спросила Лукана. — Она ведь помогает тебе... своим колдовством и прочим...

— В первую очередь, она помогает только самой себе, — ответил я. — А меня просто использует в своих целях. И вообще, она просто зло во плоти. Вы о ней слишком мало знаете, все, что она делает, она делает исключительно с целью нести в мир зло и хаос. Ее нужно остановить, пока она не совершила еще худших дел, чем... те, что она уже совершила.

— Но ты же говорил, что она сильная колдунья, Сати, — с опаской высказалась Гумина. — Ты уверен, что мы сможем с ней справиться?

— Конечно справимся! Если вы, герцог Веномания, используете свою могучую демоническую форму, то разорвете эту хилую девицу в клочья! — с энтузиазмом объявила Кэрол. — Ну и я вам помогу, конечно, я еще не забыла, как владеть мечом!

— Стойте, стойте, — спохватился я. — Нам совсем не нужно убивать человеческое тело И.Р.! Это же всего лишь ни в чем не повинная девушка Хару Нэцума! Она сама — жертва ведьмы. К тому же, потеряв ее тело, И.Р. сможет найти другое. Мы должны убить ее кошку — это в ней живет душа И.Р., и эта кошка ее настоящее тело, без которого она погибнет. Надеюсь...

— Ну, убить кошку еще проще, свернуть ей шейку — и все, — решительно ответила Кэрол.

— А... кто-нибудь из вас когда-нибудь сворачивал... шейки кошкам? — неуверенно задала вопрос Гумина. Похоже, это предложение ее напугало.

Все (и я в том числе) покачали головами.

— Не знаю, убьет ли ее сворачивание шеи, — добавил я. — Думаю, для верности лучше ее просто порубить на куски. А потом сжечь. Неизвестно, насколько она живучая. И не бойтесь, в смысле не жалейте ее — она же не настоящая кошка, она просто ходячее чучело, которое замаскировано под живую кошку, магией или там не знаю, чем еще... Только выглядит, как кошка. А разум у нее — злобной ведьмы. Вы можете придумать, как нам лучше всего это сделать?

Почему я попросил об этом девушек, а не сам придумал? Потому что они долгое время жили рядом с И.Р. и могли знать ее слабости. Я же, хотя и помнил о ней много того, чего не знал никто, но с такими деталями ее обыденной жизни не был знаком.

— Значит, мы должны напасть на кошку, когда она будет одна, без своего человеческого тела, иначе И.Р-человек встанет на защиту И.Р.-кошки и применит свою магию, а мы не должны повредить Хару, так что не можем с ней драться, — рассудила Гумина. — Но ведь они обычно всегда вместе, Хару таскает ее на своих плечах...

— Не всегда, — поправила Лукана. — В последнее время И.Р. предпочитает оставлять тело Хару в своей комнате, а сама каждое утро выходит исключительно в виде кошки и присоединяется к нам во время завтрака — пьет молоко. Это потому, что Хакуа постоянно желает пообщаться с Хару — бедняжка до сих пор так и не поняла, что ее сестра — уже не ее сестра, и ни у кого из нас не хватило духу сказать ей об этом...

— Мы вернем ей сестру, — не задумываясь, пообещал я. — Так значит, утром кошка будет одна... в вашей столовой, да?

— Да, но мы должны будем действовать быстро! — решительно тряхнула волосами Майлис. — Она ведь сможет... призвать свое... запасное тело на помощь из комнаты? Сатериазис, ты сможешь так быстро зарубить ее, чтобы она не успела ничего сделать? Или разорвать руками? Ты ведь очень быстр в своей демонической форме?

— О, да, — со странным восхищением прокомментировала Кэрол. — Вы же знаете, леди Гумина, я неплохой боец, но, когда герцог пришел за нами, против него у меня не было ни шанса! Пока я замахивалась, он уже меня перехватил! Причем голыми руками! Ну, с когтями, конечно. Когти у вас, герцог — ух!

'Ей что, нравится демоническая форма Веномании?! Ну, это уже извращение какое-то. Хотя да, под его магией все они любят его в любом виде.'

— Мне бы не хотелось использовать демонические способности, — пробормотал я вслух, так как и действительно не хотелось связываться с демоном, и не было уверенности, что у меня все получится. — Да и с мечом я... давно не практиковался, к сожалению. Могу и промахнуться. Нельзя ли убить ее как-то иначе?

— Ну, тогда я зарублю ее, — предложила Кэрол. — Только дайте мне меч. Уж я не промахнусь.

— Ты не успеешь, Кэрол, — покачала головой Лукана. — Если ты подойдешь к И.Р.-кошке с мечом в руках, она сразу что-то заподозрит, не подпустит тебя близко и тут же убежит.

— Нам нужна ловушка, — предложила Гумина. — Или что-то еще, чтобы удержать ее на месте и обездвижить. Что-то, чего она не будет ожидать, и что помешает ей убежать. И если она будет обездвижена, тогда ты, Кэрол, легко сможешь ее убить.

— Ловушка? Ловушка для кошки... — задумался я. — Ну... Капкан, мышеловка? Нет, простите, это я глупость сказал. Сачок какой-нибудь? Нет, не то... Сеть? Накинуть на нее сеть?

— На сеть она тоже обратит внимание, наверное, — усомнилась Майлис. — Нет, это должно быть что-то замаскированное, что не вызовет у нее подозрений...

— Да! — лицо Луканы просветлело. — Послушайте, у меня идея!

Глава 4

Когда утром я спустился в подвал, там уже было довольно светло. Зажженных ламп повсюду висело гораздо больше, чем ночью — видимо, именно потому, что сейчас был день.

'Бедняжки, только по количеству ламп они и отличают день от ночи, — подумал я. — Веномания, зачем ты вообще решил держать их именно в подвале?! Другого плана придумать не мог?! Впрочем, может, и не мог, большим умом ты никогда не отличался... Или это потому, что ты сам провел в этом подвале свое детство?..'

Впрочем, сами девушки гарема нисколько из-за своего места жительства не переживали — ведь магия приворота заставляла их одобрять все желания Сатериазиса. Сейчас они все собрались в самом большом помещении подвала, где был устроен обеденный зал, и весело болтали друг с дружкой. Когда же вошел я, 'столовая' вся засверкала радостными улыбками — настолько радостными, что мне от этого даже стало немного не по себе. Кроме того, среди них я заметил пару совсем уж юных девушек — лет пятнадцати-шестнадцати на вид.

'Герцог, ты уже до подростков докатился?.. — мрачно подумал я. — Совершеннолетних тебе мало было? Совсем помешался?'

— Ах, герцог Веномания, вы решили присоединиться к нашему утреннему чаепитию! — защебетали тем временем пленницы. — Идите, идите сюда!

Взяв себя в руки, я постарался подойти к ним как можно увереннее, уселся на тут же подставленный кем-то стул и закинул руки за голову.

— Ну, как жизнь, девчонки?

'Девчонки' наперебой стали уверять, что жизнь у них просто отличная, и рассказывать последние новости гаремной жизни, в которые я, впрочем, не очень вслушивался, ожидая прихода рыжей кошки и время от времени переглядываясь с сидевшими тут же Гуминой, Кэрол, Майлис и Луканой.

И вот, кошка, наконец, явилась...

Не торопясь, она подошла к столу и села неподалеку с выжидательным видом.

— Вот ваше молоко, мисс И.Р., — Лукана налила в миску молока и поставила ее перед кошкой. — Угощайтесь. Да, герцог Веномания, я хотела показать вам ткань для нового платья леди Гумины, вы не хотите взглянуть?

— Ну, я доверяю твоему вкусу, Лукана, но... хорошо, покажи, что там такое, — самодовольно кивнул я.

К счастью, голос мой ни разу не дрогнул — не даром мы заранее договорились обо всех фразах, которые произнесем. Пока все шло хорошо, И.Р. спокойно лакала молоко и ни на кого не обращала внимания... И тому, что я, Майлис, Гумина и Кэрол сидели с краю стола, ближе всех к ней, она, похоже, тоже не придала значения.

Лукана ненадолго скрылась в своей комнате, а потом вернулась оттуда с рулоном ткани в руках.

— Вот, посмотрите, — встала она как раз рядом с кошкой.

Раз — швея стремительно развернула рулон! Два — она, держа кусок ткани за края, упала прямо на И.Р., полностью накрывая кошку тканью и тут же хватая ее! Три — я и остальные члены нашей 'команды' вскочили и ринулись на помощь!

— Мрряуу!

— Кэрол! Лови! — я кинул охраннице Гумины свой меч, который именно для этого нацепил сегодня на пояс.

Пока Гумина и Майлис помогали Лукане оборачивать кошку все новыми слоями ткани, Кэрол ловко поймала оружие и двинулась к брыкающемуся в руках подруг свертку...

И тут все вдруг пошло не по плану!

Лукана неожиданно отпустила сверток, вместо этого схватила Гумину и Майлис за руки и, прямо-таки прорычав 'Прочь!!', с неженской силой отшвырнула их в стороны, а подошедшую Кэрол так пнула в колено, что та, охнув, рухнула на пол. Затем швея повернулась ко мне и... Увидев ее злобные глаза, я в мгновение ока понял, в чем дело — И.Р. захватила тело Луканы!!

— Да я поджарю тебя, предатель! — прошипела она, протягивая ко мне руки.

— Не надо... Ирина! — по какому-то наитию выкрикнул я. — Ирина Клокворкер!

— Откуда ты знаешь?! — замерла она с вытянутыми руками.

— Потому что я — Кирилл Клокворкер, твой брат! — по такому же наитию бухнул я такое, чего она точно не ждала.

Глаза 'Луканы' расширились, руки дрогнули... и, воспользовавшись моментом, я кинулся на нее.

— Нет, ты лжешь! Кто тебе... — успела взвизгнуть она, а затем мы упали на пол. Схватив ее за руки, я попытался прижать их к полу, однако... сейчас сила явно была не на моей стороне.

— Переметнулся к этой суке, да?! Или кто-то из сволочных богов все-таки вмешался?! — пару секунд спустя уже И.Р. оказалась в положении сверху, схватив меня за шиворот.

'Да что же она такая сильная!! Проклятая ведьма!! — стремительно мелькали у меня в голове мысли. — Неужели все... Но ведь все равно... кошка...'

— Девочки, бейте кошку!! — завопил я вслух, одновременно с этим обхватив тело ведьмы руками. Кажется, в последние минуты я побил рекорд по своевременно приходящим оригинальным и спасительным мыслям.

— Нет! — И.Р. рванулась, пытаясь встать, однако я держал ее изо всех сил, не отпуская.

В ответ она нанесла мне такой удар кулаком в голову, что у меня зазвенело в ушах, а комната начала вертеться перед глазами. И все же я не отпустил колдунью, вцепившись в нее, как клещ, и буквально на ней повиснув.

'Даже если я сейчас умру — пусть она тоже...'

— Сгори... — начала она, поднеся ладони к самому моему лицу. Но вдруг скривилась и испустила полустон-полурычание.

Из-за ее спины до меня донеслись шмякающие звуки, напоминающие звук взбиваемого теста, и отчаянно-злобное кошачье мяуканье-рычание-завывание. И.Р. в моих 'объятьях' словно конвульсивно дернулась в одну сторону, в другую...

— Расступись! — услышал я голос Кэрол. — Хха!!

Звук удара металла о камень... И вдруг тело Луканы безвольно упало на меня и после этого осталось неподвижным. Некоторое время я продолжал ее держать, потом осторожно заглянул ей в лицо — глаза девушки были закрыты, она явно потеряла сознание.

— Герцог Веномания, с вами все в порядке? — подошедшая Кэрол с подозрением взглянула на Лукану, держа наготове меч.

— Да. Все в порядке, кажется, Лукана — снова Лукана, — неуверенно ответил я. — Что с кошкой?!

— Теперь это две половинки кошки, — довольно ответила Кэрол. — Она совсем умерла?

— Очень надеюсь, — воспрял я духом. — Знаете, что, девушки... Вы все — просто герои! То есть героини! Сегодня мы сделали... подвиг, в общем! Угрохали ни много, ни мало — местное воплощение зла! Так, момент, я сейчас... присмотрите за ней пока, если шевельнется — опять рубите! Эй, а вы откройте дверь!

Осторожно взяв Лукану на руки, я быстро отнес ее в ее комнату (кто-то из девушек поспешно открыла мне дверь туда) и уложил на кровать. По крайней мере, на первый взгляд, казалось, что с ней все в порядке... только лежала она без сознания, м-да. Я попытался вспомнить что-нибудь о правилах первой помощи в таких случаях, но в голову как-то не пришло ничего, кроме 'дать ей понюхать нашатырный спирт' — а, как мне казалось, в эту эпоху его еще не изобрели.

— Врача у нас нет? — на всякий случай поинтересовался у гарема, припомнив, что Веномания однажды специально околдовал женщину-доктора, дабы его женщины не остались без медицинской помощи в случае чего. Но, видимо, в каноне это произошло позже, так как сейчас все девушки с сожалением ответили, что медицину не знают.

— Ладно, положите ей холодный компресс на голову, что ли, — вздохнул я. Оставалось надеяться, что 'как-нибудь пройдет само', и Лукана очнется. Ведь никто не знал, что должно происходить с 'украденными' И.Р. телами в случае ее смерти...

И, хотя здоровье девушки меня волновало, теперь я решил заняться тем, что осталось от истинного тела Ирины Клокворкер, и точно убедиться, что эта ее смерть — окончательная. Мало ли... вдруг она и срастаться из кусков может?! Конечно, это маловероятно, но лучше уж перебдеть, чем недобдеть, так что стоит действовать наверняка. Осторожно развернув две половины разрубленного мечом Кэрол свертка, я действительно достал оттуда лишь две половинки плюшевой рыжей кошки — во всяком случае, выглядела она теперь, как разрубленная плюшевая игрушка...

— Угу... — глубокомысленно произнес я, разглядывая бренные останки злодейки. — Так... Принесите мне самый острый нож! Будем ее потрошить! То есть разбирать!

Следующий час ушел на старательное расковыривание этой не то игрушки, не то чучела, не то робота, пока из ее шкуры не было вытащено все, что там нашлось. Разумеется, внутри обнаружился маленький черный кубик — тот самый таинственный 'черный ящик не помню какого типа'. Его я отложил в сторону. Кроме того, в кошке была целая куча каких-то шестеренок, кристаллов и других непонятных для меня деталей. Вооружившись затем молотком, я принялся поочередно колотить по каждой из них. Некоторые мне успешно удалось разбить на кусочки, а некоторые — нет. Но в итоге и опустевшая шкура, и обломки с осколками, и целые детали были брошены в камин, в котором и сгорели дотла.

— Ну, вот теперь, думаю, она точно уже не вернется, — с усталым удовлетворением отметил я, помешав золу кочергой. — Впрочем... для верности я потом развею всю эту золу по ветру. Немного здоровой паранойи никогда не повредит! Как там Лукана?

— Все еще не то без сознания, не то просто спит, — расстроенно сообщила Кэрол.

— Плохо... — не менее расстроенно пробормотал я. Если в результате гибели И.Р. Лукана теперь никогда не очнется — это... будет немного не та победа, которой мне хотелось. — Да, а как там Хару? Она тоже ведь больше не должна быть марионеткой ведьмы!

— Сейчас посмотрю... — Кэрол быстро ушла к бывшей комнате И.Р. и зашла туда.

И почти сразу выбежала обратно.

— Хару очнулась! — крикнула она. — Если только... Это ведь уже не И.Р.?!

— Ни в коем случае, — решительно отверг я такое предположение. И сам тут же поспешил взглянуть на младшую из сестер Нэцума.

Хару неподвижно лежала на своей кровати и, на первый взгляд, никак не отреагировала, когда мы с Кэрол подошли к ней. Но я сразу заметил, что, в отличие от Луканы, ее глаза были открыты. Мало того, зрачки беловолосой и красноглазой девушки двигались, вглядываясь в нас, и она пару раз моргнула.

— Хару, как ты себя чувствуешь? — поинтересовался я.

Та ничего не ответила, лишь устало опустила веки.

— Не можешь говорить? Хорошо, тогда моргни два раза подряд, если меня слышишь и понимаешь.

Девушка дважды моргнула.

— Так, хорошо... то есть не очень хорошо, но это все же лучше, чем ничего, — задумался я. — Не волнуйся, Хару, ты у друзей. Мы постараемся помочь тебе. Тебе что-нибудь нужно? Хотя прости, наверное, это не тот вопрос, на который ты сможешь ответить... Блин... если бы мы поняли, как тебе помочь... Ты хочешь пить? Моргни один раз, если да, и два раза, если нет.

Хару быстро моргнула два раза.

— Хочешь есть? Хотя нет, ты, наверное, пока все равно не сможешь.... Тебе жарко? Нет... Может быть, холодно? Тоже нет... Болит что-нибудь? Нет, это уже хорошо... Ладно, тогда... А! — хлопнул я себя по лбу. — Твоя сестра ведь тоже здесь! Сейчас я ее приведу.

Обеспокоенная Хакуа примчалась тут же, как только узнала о случившемся с сестрой, и сразу же взяла на себя заботу о ней. Правда, поскольку Хару, вроде бы, ничего сейчас и не нужно было, эта забота заключалась лишь в том, что старшая сестра сидела рядом с ней, смотрела на нее и время от времени спрашивала, все ли в порядке и не стало ли ей лучше. Убедившись, что я тоже тут не нужен, да и все равно бесполезен, я покинул 'больную' и вернулся в обеденный зал, где прочие женщины сейчас сидели в неуверенном ожидании и потихоньку продолжали пить чай.

— Без паники, я уверен, что Лукана и Хару выздоровеют... Скоро... — успокоил я их. Хотя на самом деле был в этом не очень уверен. С другой стороны, если Хару очнулась, хотя бы в таком состоянии, значит, и Лукана должна со временем очнуться? В конце концов, обе они побывали 'телами' И.Р., пусть и разное время. И, возможно, потом им станет лучше, и они совсем поправятся. Может быть, они просто не могут сразу восстановить управление своими телами, после того как те подчинялись И.Р., но это пройдет?..

Без особого интереса я съел завтрак, приготовленный девушками, и выпил чаю. А потом, от нечего делать, взял черный ящик и еще раз его осмотрел.

'На вид просто кубик. Ни швов, ни деталей... Как будто сплошной... Кто увидит, решит, наверное, что это просто детская игрушка, хотя и оформленная в довольно мрачных тонах.'

Но я знал, что за сила скрывается в невзрачном кубике. Или думал, что знал... Я примерно представлял себе, что он может, но понятия не имел, как он это делает. Этот уровень технологий был за пределами моего понимания, что уж говорить об обычных жителях Эвиллиоса. Короче говоря, этот конкретный черный ящик (а существовали и другие с другими способностями) при включении мог каким-то образом 'изъять' души людей (и не только людей!), находящихся рядом с ним, и отправить их все во внутренний духовный мир одного из этих людей.

Однако, что мне-то с ним теперь делать? Как его запускать, я не знал, а единственный раз, когда он сработал в каноне, он это сделал со взрывом, видимо, уничтожившим его, хотя назначение свое ящик тогда исполнил. Да и зачем бы мне его запускать? Вроде бы, сейчас у меня нет надобности ни лезть в чужой духовный мир, ни затаскивать кого-то в свой, не говоря уже о том, что я понятия не имею, как потом оттуда выбраться и каков будет результат такого путешествия. Но что точно, так это то, что этот прибор, способный выкидывать такие фокусы с самой душой, я уж не стану ни долбить молотком, ни жечь в камине — ведь последствия этого могут оказаться очень неприятными! Тогда что же?.. Закопать или утопить в море? Откровенно говоря — жалко такую вещь, вдруг как-нибудь пригодится... Может быть, стоит потом отдать его Эллуке Клокворкер? Но где гарантия, что она не сделает с ним чего-нибудь, что делать не стоит? Во всяком случае, пока я оставлю этот черный ящик у себя... Ладно, Лукане и Хару я сейчас ничем помочь не могу, так что пойду займусь хотя бы 'окончательным уничтожением' Ирины.

И вот, затушив огонь в камине, мы с девушками старательно выгребли оттуда всю золу, засыпав ее в мешок, а затем, оставив их, с этим мешком я покинул подвал и пошел на улицу. Ну, а дальше все было относительно просто: выйдя за окраину Ласалэнда — столицы Асмодина, где и располагался герцогский особняк — и достаточно отойдя от города, я не спеша пошел по лугу, время от времени набирая в горсть золы из мешка, жестом сеятеля разбрасывая ее вокруг и при этом регулярно беспокойно оглядываясь. Не хотелось, чтобы кто-нибудь заметил мои странные для окружающих манипуляции, а то еще подумают обо мне что-нибудь не то... Однако людей поблизости не было заметно, и, хотя это заняло достаточно времени, в итоге я опустошил весь мешок и, как и обещал, развеял золу ведьмы-кошки по ветру.

Да, людей поблизости не было... Но это, конечно, не значило, что меня совсем никто не видел. Дело в том, что, несколько раз за то время, пока я 'развеивал', в небесах надо мной пролетала черная... птица? Или все же летучая мышь? У меня не было уверенности, так как она летала довольно высоко, однако определенные подозрения зародились.

'Бог солнца Сикл' — вроде как, высшее божество местной мифологии, который, однако, твердо решил не вмешиваться во все, происходящее в мире, дабы не нарушать свободу людей, и поэтому переродился в летучую мышь (видимо, бессмертную), чтобы постоянно парить над землей, играя лишь роль наблюдателя... Если это он следил за мной... То что?.. Я не знал, однако был почти уверен, что он и сейчас не вмешается, вопреки подозрениям Ирины, обвинившей меня в работе на 'сволочных богов, которые все-таки решили вмешаться'. Ну, подумаешь, созданный Ириной Клокворкер контрактор вдруг прикончил саму Ирину — делов-то, как говорится! Свобода воли — она же такая свобода воли... Так что нет причин для вмешательства, не так ли?..

И, решив так, я отправился обратно в город...

Глава 5

К счастью, состояние Луканы и Хару очень быстро улучшалось. Уже к моему возвращению в особняк Лукана тоже очнулась и могла не только моргать, но и медленно поворачивать голову и слегка шевелить пальцами. К вечеру она вернула возможность говорить и поднимать руки, а на следующее утро поднялась с постели и, опираясь на мое плечо, потихоньку дошла до обеденного зала и с аппетитом позавтракала. К следующему же вечеру девушка полностью восстановилась, ее походка и движения стали уверенными, а поведение полностью нормальным.

Хару выздоравливала медленнее, должно быть, потому что была 'телом' И.Р. гораздо дольше. Наутро она все еще лежала, прикованная к постели, а Хакуа кормила ее с ложечки и осторожно поила водой, на что сестра отвечала слабой улыбкой. Попутно Хакуа рассказывала сестре, в каком чудесном месте той посчастливилось оказаться, какой замечательный человек герцог Веномания и как она и все остальные здесь меня обожают. Однако, похоже, для Хару что-то в этих рассказах звучало странновато, потому что, когда я заходил ее проведать, девушка хмурилась и смотрела на меня с каким-то подозрением.

Это заставило меня задуматься над тем, что же теперь делать с 'вернувшейся' Хару Нецума. Через некоторое время она достаточно выздоровеет, чтобы ходить и говорить, и тогда у нее неизбежно возникнут некоторые вопросы о происходящем в подвале. Наверное, я мог бы ее околдовать и влюбить в себя (хотя я еще не пользовался этой способностью, но полагал, что у меня должно получиться), но мне не хотелось этого делать, такой поступок по отношению к человеку я считал просто подлым и омерзительным.

Кстати, в прошедшую ночь я, к вящему изумлению всего своего гарема, отправился спать один, не выбрав на ночь ни одну из них — для Веномании это было экстраординарным поступком! Не то чтобы мне не хотелось... По правде говоря, искушение было велико (ну а у какого нормального мужчины оно не возникло бы при виде целой толпы красивых девушек, очень даже его желающих и напрашивающихся в его постель?!), однако я крепился, говоря себе, что не воспользуюсь их состоянием промытых мозгов. Ведь как только эти бедняжки очнутся от приворота, они придут в ужас от того, чем занимались, а, возможно, и почувствуют отвращение к самим себе за это. И, к несчастью, насколько я помнил, и многие в обществе Асмодина проявят к ним такое же отношение, презирая и ненавидя как бывших 'жен' Веномании, так и их детей от него, которые у некоторых родятся. Как будто они в чем-то были виноваты! Ох, вопрос только в том, насколько у меня хватит силы воли...

Вообще-то, я с удовольствием освободил бы их всех от действия магии, но, увы, и это делать сейчас было нельзя — вернувшись в свое нормальное состояние, девушки тут же убегут и сдадут меня властям, в этом я не сомневался. Так что пока придется оставить их такими. А вообще... неплохо бы было как-нибудь убедить и самих девушек, и общество, что мы занимаемся не 'плохими' делами, а 'хорошими', и что я совсем не злодей, а как раз наоборот. Мы... могли бы стать 'героической командой борцов со злом' — вот такая странная мысль вдруг пришла мне в голову. Мы вместе уже ведь разделались с Ириной Клокворкер, и героями девушек я объявил совершенно искренне — победители этой злодейки вполне заслуживают такого звания и славы на весь Эвиллиос! Жаль только, что кроме меня... ну, и еще здешних богов, наверное... никто в этом мире не знает, каким она была злом. А значит, не осознают и наших заслуг перед этим миром... Сейчас пленницы верят моим словам об ее архизлодействе и действительно считают себя победительницами воплощения зла, но вот останется ли у них эта вера после снятия заклятья? Конечно, они все знают, что И.Р. была ведьмой со злобным характером, но вот о реальных масштабах ее злодеяний вряд ли имеют представление — даже об уже совершенных, не говоря уже о том, что она только планировала.

Так что проблем по-прежнему остается еще целая куча. Даже если Эллука Клокворкер согласится помочь мне скрыться от наказания, на что мне очень хотелось надеяться, останется еще предвзятое отношение народа Асмодина и не только — ко мне... и к моим бывшим пленницам. После всего с ними случившегося они не заслужили, чтобы их еще и преследовали за это! Если бы как-то изменить эту ситуацию... Но как?! Что же касается их детей... Да, конечно, в их генах будет Синдром, но это отнюдь не значит, что они обязаны будут быть плохими людьми, многие потомственные носители Синдрома были при этом вполне хорошими и порядочными! Правда, в их династиях тот время от времени себя проявлял, так что 'злоба' по миру все же распространялась. Да, И.Р. хорошо постаралась в этом плане... Если кто-то из пленниц успел забеременеть, а это очень вероятно, в каноне таких было трое, то и гибель ведьмы уже не отменит процесс. В этом случае наилучшим способом остановить распространение генов 'злобы' будет, конечно, своевременный аборт, но... помимо того, что такая идея была мне глубоко неприятна, я еще и прекрасно помнил многих потомков этих еще не рожденных младенцев. Убив эти эмбрионы, я убью не только их, но и множество людей, бывших их потомством, в том числе и некоторых, сыгравших очень большую роль в мировой истории, а также просто довольно мне симпатичных. Так что диллема... Как же все сложно. Принять решение об убийстве И.Р. было намного проще...

Да, между прочим, а ведь были в мире и другие источники зла и хаоса, кроме Ирины, хотя, разумеется, это она вела львиную долю деятельности по их распространению. Во-первых, оставались еще сами сосуды греха с демонами внутри, без которых она не смогла бы добиться ничего серьезного, правда, и демоны могли действовать, только если кто-то будет использовать их сосуды — сами по себе они были в них заперты и пассивны. Зато использовать их, в принципе, мог любой человек с определенной соответствующей склонностью. Потому-то Эллука и намеревалась их все найти и запечатать магической печатью. Два из этих сосудов как раз в моих руках — катана демона похоти лежит в кладовке особняка, а с заводной куклой демона лени пока играет Микулия Греонио. И скоро будет хорошая возможность получить третий — золотой ключ с демоном гнева сейчас в руках Качесса Крима, который придет меня убивать, и, мне желательно бы не только не дать ему это сделать, но и отобрать ключик. Когда я потом принесу сразу три сосуда Эллуке... надеюсь, ее благодарность не будет знать границ!

После этого останется еще четыре... вот только я понятия не имею, где или в чьих руках они могут находиться сейчас. Красный бокал, синяя ложка, желтое зеркало, и Двойные Клинки — все они в каноне впервые стали известны гораздо позже, на века позже! Так что тут — тупик, никакое попаданческое знание не поможет. Разве что Эллуке — она-то бессмертная и может позволить себе подождать и несколько столетий...

Во-вторых же... Ох, во-вторых, есть еще эта парочка малолетних, постоянно реинкарнирующих мерзавчиков — Гретель с Гензелем, которые тоже злодеи на генетическом уровне. Их даже убивать бесполезно — все равно потом снова переродятся. Правда, я не очень понимал, что им вообще было нужно — разумеется, им просто нравилось злодействовать, но, кроме того... кроме того, они, как мне казалось, стремились найти себе 'мать', которую могли бы любить и служить ей. Впрочем, насколько я знал, в эту эпоху их 'уже и еще' не было на свете, и снова родиться они должны будут очень нескоро, так что поиски решения этой проблемы пока можно и отложить. Об этих близняшках я подумаю позже.

А вот Качесс с его ключом-кинжалом... Да, о нем надо будет позаботиться. А заодно неплохо бы узнать, где сейчас Эллука и скоро ли она появится здесь. Да и насчет Хару нужно что-то решить.

Глава 6

Итак, я решил действовать. Но...

Тут же оказалось, что мне совершенно непонятно, как это сделать. Я жил в этом мире лишь второй день и не унаследовал воспоминания Веномании. Очевидно, что у герцога должны были быть подчиненные, наблюдавшие за разными сферами жизни Асмодина, но я-то ничего о них не знал, ни кто они, ни где их найти. И у кого это узнать — тоже не знал. Хотя... почему же не знал?!

И я пошел к Гумине. Поскольку ее отец, маркиз Глассред, заменял Сатериазиса в управлении герцогством, пока Веномания считался 'не в себе', девушка могла что-то знать об этом деле.

— О, Сати, ты пришел, — Гумина, сидящая перед мольбертом с кистью в руке, обернулась ко мне с радостной улыбкой.

Ее незаконченный рисунок был портретом человека со 'вторым лицом' на щеке... Поэтому, хотя я никогда не видел Херувима, я сразу понял, что это он.

— Хороший портрет, Гумина... — неуверенно проговорил я. — А... почему ты решила нарисовать именно его?

— Не знаю... — задумчиво нахмурилась девушка. — Мне просто хочется изображать именно это лицо. А ты не знаешь, кто это?

— Но ведь... — и я вспомнил.

Веномания раз за разом накладывал на Гумину свое заклятье, приказывая ей 'забыть этого ублюдка Херувима' и любить только его. Но что-то пошло не так или, наоборот, как раз так и должно было пойти, только он об этом не знал... и в результате что-то случилось с ее разумом...

Не дождавшись моего ответа, девушка вернулась к написанию портрета. Увидев на столе еще два полотна, я поднял их и рассмотрел. На каждом тоже был изображен Херувим.

— Ты же уже сделала его портрет. Зачем тебе новые?

— Не знаю... — Гумина действительно казалась озадаченной. — Но мне нужно рисовать именно такой портрет. Я... это чувствую.

'Бедняжка, что он сделал с твоей головой, — мне вдруг захотелось прибить настоящего Сатериазиса Веноманию. — Надо тебе как-то помочь... Но как?..'

Этого я не знал. Поэтому, пока что, отложив помощь на потом, вместо этого, вспомнив, зачем пришел, расспросил девушку о системе управления герцогством.

Да, она кое-что об этом знала. Гумина назвала мне имена некоторых подчиненных ее отца и рассказала, кто чем занимается и где их можно найти. А также посоветовала расспросить Тетту Сетеру, которая, до того, как попала в гарем, возглавляла информационную сеть И.Р. в Асмодине.

— Да, Сати, — вспомнила вдруг Гумина, когда я уже собирался уходить. — Мне кажется, Лолан очень плохо себя чувствует в последнее время. Она уже несколько дней не выходила из своей комнаты. Может быть, ей нужна помощь? Мы с ней никогда не ладили, но мне не хотелось бы, чтобы с ней случилось что-то плохое...

Лолан... Я припомнил это имя. Да, третья жертва Веномании, известная танцовщица. И... первая умершая в гареме. Ох!!

К счастью, когда я примчался в комнату Лолан, она оказалась в порядке. Относительно...

— Здравствуйте, герцог, — улыбнулась смуглая экзотическая красотка, не вставая, однако, с постели.

Расспросив ее о здоровье, я совсем расстроился — уже несколько дней девушка была так слаба, что почти не вылезала из кровати. Завтрак, обед и ужин ей приносили прямо туда, раньше этим занималась Лукана, а в эти два дня — Кэрол. При этом, однако, если она была нужна герцогу, то никогда не отказывала (потому что и не смогла бы!).

'Какая же ты сволочь, Веномания! — с ужасом подумал я. — Ты ведь знал, знал, что вытягиваешь из них силы! Почему же не оставил Лолан в покое, когда ей стало плохо?! Ты же просто 'залюбил' ее до смерти!! Или, может быть, все-таки не знал?.. И.Р. могла и не сообщить заранее...'

Лолан была необходима срочная медицинская помощь — так я решил. Хотя и не знал, способны ли обычные врачи помочь при недостатке этой... духовной энергии. Но попытаться все равно нужно — а то неизвестно, сколько она еще протянет.

Поэтому, зайдя затем к Тетте Сетере, я расспросил ее не только о чиновниках герцогства, но и о том, кто в Ласалэнде был лучшим врачом. И при этом — женщиной...

Тетте и это было известно.

'Эннли Свитс... — запомнил я. — Надеюсь, впрочем, что мне не придется идти на крайние меры...'

Затем я отправился в город, где попробовал узнать что-то об Эллуке и Качессе Криме у асмодинских чиновников. Выяснилось немногое: императорская семья действительно недавно поручила некой женщине по имени Эллука, имеющей репутацию 'волшебницы' (хотя многие люди в волшебство сейчас вообще не верили), расследовать исчезновения женщин в Асмодине, но где она находится сейчас, было неизвестно. А вот Качесс Крим... К моему удивлению, иностранца с синими волосами недавно уже видели в Ласалэнде, куда он приехал вместе с бароном Кончитой. Причем оба хотели поговорить со мной, но я... то есть прежний Веномания, конечно... им отказал. После этого барон уехал, а вот Крим остался в асмодинской столице, где с тех пор, по словам чиновников, 'всюду шнырял и всех выспрашивал'. Правда, как раз вчера он уехал в соседний город Лиса-А, где, похоже, собирался заниматься тем же.

Это меня немного обеспокоило: противник действовал быстро и подбирался все ближе. Однако время еще было, так просто, без доказательств, меня не тронут.

Кроме того, я осторожно выяснил, где живет Эннли Свитс, и, зайдя в магазин, купил большой рулон черной ткани. А вернувшись в особняк и с радостью узнав, что Лукана уже здорова, тут же поручил ей новую работу...

Глава 7

Ночь прошла беспокойно, хотя я снова остался в одиночестве... Сперва мне снилась Гумина, гонявшаяся за мной по особняку с револьвером и кричавшая, что она Немезида и должна меня застрелить за то, что я посмел нарушить уже написанный сценарий ее жизни. Я забежал в подвал и спрятался от нее в первой попавшейся комнате — это оказалась комната Луканы. Швея как раз разрезала ножницами купленную мной черную ткань, однако, когда она подняла голову, я с ужасом увидел, что все ее лицо покрыто кровью, а затем понял, что она режет ножницами вовсе не ткань, а лежащего на полу мужчину с синими волосами!

— Он не причинит тебе вреда, я позаботилась об этом... — с безумной улыбкой сказала девушка, поднимая окровавленные ножницы. — Позаботься и ты о нашем ребенке... Обо всех наших... детях.

Но, вопреки ее словам, казалось бы мертвый синеволосый человек поднял руку, вцепился в мою одежду и прохрипел:

— Золотые крупинки... Я умру без них... Кончита...

Из его руки выпал, звякнув об пол, золотой ключ. Я поднял ключ, но он тут же начал вытягиваться, превращаясь в кинжал. Кто-то вдруг схватил меня сзади за шею и начал душить, я в панике ткнул назад кинжалом! Чужие руки тут же отпустили меня, и, обернувшись, я увидел лежащую на полу японку с моноклем в глазу.

— Ты... Ты убил меня... — прошептала она. — Теперь меня не существует... ты доказал мне это... Ненавижу!!

— А-ха-ха-ха-ха... — пропела Микулия, кружась по комнате в танце со своей маленькой куклой-копией. — Сколько отравлю я... Сколько усыплю я... Сколько душ я загублю...

Снаружи в дверь вдруг забарабанили руками и ногами.

— Верните мне моего ребенка! — это кричала Майлис. — Верните мою Зиту! Или я... всех сожру-у-у!!

На моих глазах Майлис начала прогрызать дверь зубами... Нет, это была не Майлис — через прогрызенную дыру в комнату влезли светловолосые мальчик и девочка лет четырнадцати.

— Спасибо, что спас нас, — улыбнулась девочка.

— За это... — тоже с улыбкой продолжил мальчик.

— Мы тебя убьем! — хором завершили они, улыбаясь и доставая кухонные ножи.

Я попятился от них, споткнулся о труп мужчины в судейской мантии и упал... прямо под лезвие гильотины!

— Как нехорошо нарушать естественный ход времени... — покачала головой женщина со стеклянной бутылочкой в руке, перерезая веревку, удерживающую лезвие. — За это... ты проведешь вечность в этой бутылочке...

Лезвие упало на мою шею... брызнула кровь... вокруг меня (точнее, вокруг моей головы, так как это было все, что от меня осталось!) появились блестящие стеклянные стены...

— Заспиртовать и на полку, — приказал кто-то.

— А-а-а-а-а-а!!! — из последних сил закричал я.

И проснулся.

* * *

'Мало того, что в реальность такую попал, так еще и во сне такие ночные кошмары, что... — я вытер пот со лба и сел на кровати. — Что это все было? Кажется, какая-то смесь из персонажей разных эпох Эвиллиоса. Немезида... Качесс Крим, Карлос Марлон, Галериан Марлон, Кай Мироку, которые все имели одинаковую внешность... Заводная Кукла — копия Микулии, она же — Усыпляющая Принцесса... Злобная Пожирательница Баника Кончита — пра-пра-пра... внучка Майлис... Близнецы Гензель и Гретель или как их там в очередной жизни... И, кажется, архизлодейка Ма собственной персоной... А Зита — это кто? Ах, да, это же настоящее имя Жермен Авадонии, до того, как ее удочерил Леонхарт... И... да, она тоже была далеким потомком Майлис и Баники... И еще женщина с бутылочкой, которую я вообще не узнал. Все чего-то требовали от меня, обвиняли, угрожали... Будто бы я убил Ма, спас близнецов, отнял Зиту у Майлис, переписал жизнь Немезиды и еще не знаю, что...'

Минуточку...

Ма... Ведь Ма была искусственной личностью, созданной при слиянии душ Эллуки, Ирины и Евы Мунлит — демона лени. А если мы убили Ирину, то... Теперь Ма и на свет никогда не родится?! И... это, кажется, еще не все — ведь Ирина под разными именами и в разных телах играла большую роль в истории на протяжении нескольких следующих веков! И... как эта история и истории ее героев изменятся теперь?.. О-ой, кажется, мы позавчера раздавили нехилую такую, просто здоровенную, Бабочку Брэдбери!

Я задумался. К чему же это теперь может привести? Только ли к хорошему или... Так, есть только один способ разобраться в этом (по крайней мере, для меня и сейчас) — мне нужно вспомнить все новеллы и истории, которые были после истории герцога Веномании, и понять, какую роль в них играла Ирина. Понять, что же будет теперь, когда ее нет и уже никогда не будет...

Итак, начнем по порядку.

* * *

История Баники Кончиты.

Род Кончита произошел от ребенка герцога Веномании и принцессы Майлис Вельзении, которого императорская семья отдала в семью барона Кончиты. Да, того самого, который недавно меня искал... Только тогда они были уже герцогами. По случаю рождения дочери герцог Кончита устроил большой праздник, на который прислали множество подарков и среди них — очень редкую и деликатесную рогатую свинью. Которой, однако, не было в списке официальных подарков, так что, кто же ее прислал, осталось неизвестным. Но я (как читатель, естественно) это знал — свинью в подарки подсунул верный камергер герцога Рон Граппл. Потому что ему приказал это сделать его отец, марионеткой которого он был, а их род каким-то образом восходил к наследникам демона чревоугодия. В желудке свиньи находился красный бокал — сосуд смертного греха чревоугодия. И все население герцогского особняка, отведавшее этой свиньи (ох, добрым ты был человеком, герцог, но в этом случае лучше бы ты меньше любил со всеми делиться!), заболело болезнью гула — страшной болезнью, при которой больной при чувстве голода перестает различать съедобные и несъедобные предметы, и поэтому, чтобы не умереть, наевшись, например, иголок, нужно никогда не испытывать голода — то есть очень часто есть! И это в течение десяти лет, после чего болезнь исчезнет! В том числе, как ни странно, заболел и виновник произошедшего — Рон Граппл. Я мог предположить только, что его отец промыл ему мозги, и он сам не помнил, что это именно он подкинул проклятую свинью...

Единственным здоровым человеком в доме была Баника, поскольку ей на время праздника было еще рано есть мясо. Но, несмотря на то что сама Баника не болела гулой, поехавшая крышей (или от зависти к ее здоровью) мать все равно старательно закармливала ее и ругала, если та не доедала хоть крошку. А герцог тем временем, в течение десяти лет обеспечивая частой пищей все население особняка, сумел разорить налогами свои земли, а тут по ним ударили еще и засуха с голодом... Так что, когда десятилетний срок болезни завершился, в доме осталось только три живых человека: Баника, ее отец и камергер. Но Баника в результате такого детства стала страдать ожирением, да и психика ее явно была не совсем в порядке. Когда ей было пятнадцать лет, ее собирались выдать замуж за принца Карлоса Марлона (между прочим, потомка Юфины Марлон и Качесса Крима! Взять на заметку!) — болезненного сверстника, которому, чтобы не умереть, регулярно нужно было принимать смешанные с чернилами осьминога крупинки, соскобленные с... того самого золотого 'сосуда гнева', передававшегося в роду Марлонов по наследству... (Хм... Это тоже необходимо взять на заметку! Ведь если я заберу ключ-кинжал у Качесса — что тогда будет с Карлосом?!) Вроде бы, они даже понравились друг другу, несмотря на то что Баника была чересчур полной, но... на приеме по случаю их помолвки, девушка сорвалась и начала хватать у всех с тарелок недоеденную пищу и поедать ее, повторяя, что мама будет ее ругать, если она не доест. В результате семья жениха сочла ее ненормальной и помолвку разорвала.

Между тем, ее слугами в то время были некие противные близнецы Арте и Поло — ясно чья реинкарнация. Их, вроде бы, нанял все тот же Рон Граппл, вот только сам он никак не мог вспомнить, как именно он их нанял. Еще одно очко в пользу версии промывания мозгов...

Потом Баника стала известной путешественницей и объехала весь континент, всюду знакомясь с местной кухней. Она привезла в Вельзению множество новых рецептов и сельскохозяйственных культур, благодаря внедрению которых стране перестал грозить голод, за что получила титул герцогини и стала героем империи. Вот только с собственной тягой к обжорству она не могла ничего поделать и продолжала набирать вес... Баника мечтала попробовать все блюда, какие только есть на свете, на этом ее и поймал демон чревоугодия. Когда она уже умирала от излишнего веса, из красного бокала, принесенного близняшками, появился демон и предложил ей спасение в обмен на сделку. Баника ответила, что не боится умереть, так как уже попробовала все блюда, какие только есть на свете, но демон сказал, что она до сих пор попробовала только половину всех блюд, и тогда она согласилась. Отныне она стала стройной красавицей и могла есть сколько угодно и что угодно и нисколько при этом не полнеть. Но, увы, со стороны подлого демона это была хитрость — теперь Банику начало тянуть есть то, что нормальные люди обычно не едят, и со временем ее вкусы становились все более извращенными.

Тем временем за ее красным бокалом охотился колдун Аб-Сир — новое воплощение все той же Ирины. Он случайно встретился с Карлосом Марлоном, похоже, все еще питавшим чувства к своей бывшей невесте, изменил ему внешность и отправил в дом Кончиты под видом повара. Баника, однако, как-то узнала его, на недолгое время между ними вспыхнула страсть, в результате чего Баника забеременела. Но, поняв, в какое чудовище она превращается, Карлос попытался отравить ее и себя заодно теми самыми золотыми крупинками — стружками сосуда гнева. Однако умер только Карлос, Баника выжила, после чего с грустью съела труп своего возлюбленного, печалясь от того, что снова осталась в одиночестве. Вот только большое количество тех самых крупинок, содержащееся в теле, плохо повлияло на нее и, возможно, ослабило пребывающего в ней демона. Позже она съела и Арте с Поло. В конце концов, последним "блюдом", еще неиспробованным Кончитой, остался рожденный ею ребенок, которого демон чревоугодия подговаривал ее съесть, дабы излечиться от отравления крупинками. Однако женщина совершила подвиг и вместо этого героически съела саму себя и жившего в ней демона заодно — после чего получила его силу и сама, в свою очередь, стала новым демоном чревоугодия, живущим в красном бокале.

Так вот... Поскольку Аб-Сир — это Ирина, а Ирины больше нет, то... ну, очевидно, что и никакого Аб-Сира в этой истории не будет. И что это изменит? Так, красный бокал перешел от Рона к герцогу Кончите, от того — к Аб-Сиру, который его забрал, потом был отнят у колдуна, когда его взяли в плен в Марлоне, а после... вероятно, тогда его и выкрали Гретель с Гензелем, то есть Арте с Поло, чтобы впоследствии подсунуть Банике... Значит, теперь просто некому будет забрать бокал у Кончиты, но, с другой стороны, некому будет и объяснить герцогу, как вылечиться от болезни гула (а это тоже сделал именно он). И некому будет отправить Карлоса к Банике...

Хм... Как бы не вышло в итоге, что я действительно 'убил' таким образом Зиту Вельзению — Жермен Авадонию, которая, если не обеспечить жизнь Карлосу и Банике и не свести их вместе, вообще никогда не появится на свет! А это совсем не то, чего я хотел бы... И как решить эту проблему с учетом того, что все это будет чуть ли не через двести лет после нынешнего времени?..

Ладно, пока пойдем дальше.

* * *

История 'Дочери зла'.

На самом деле эта история началась с любовного треугольника: две подруги, Прим Рогзе и Анна (я не помнил ее девичью фамилию) были влюблены в молодого короля Люцифении Арта Первого — великого завоевателя, мечтавшего объединить под своей рукой весь Эвиллиос. И в итоге он женился на Анне. Прим же затаила злобу, да такую, что... Да, и она была носительницей Синдрома, хотя я не знал, пришел ли он к ней из рода потомков герцога Веномании или в последующие века был заражен кто-то еще, кто и стал ее предком. Вскоре Прим попыталась отравить Арта, но неудачно. Ее не уличили в этом преступлении, однако королевская семья к ней заметно охладела. Тогда Прим уехала за море в королевство Марлон, легко охмурила овдовевшего тогда короля Марлона и родила от него ребенка — этот ребенок был Кайл Марлон. Также Прим как-то устроила все так, чтобы остальные дети короля 'почему-то все умерли', и наследником стал именно ее сын. План ее 'мести' Анне состоял в том, чтобы под властью ее сына Марлон стал куда более великой страной, чем Люцифения. Однако к Арту тогда присоединилась... да, та самая волшебница Эллука Клокворкер, и с ее помощью, а также с помощью Мариам Футапье из Асмодина и Леонхарта Авадонии из Вельзении, тоже перешедших на сторону Арта, он стал слишком уж успешен в своих завоеваниях. Забеспокоившись, Прим начала искать собственных волшебных союзников и нашла ведьму Абисс И.Р. Разумеется, эта ведьма — снова была Ирина с ее очередным новым телом.

До того, Абисс уже успела оставить свой след в этой эпохе: Мариам Футапье изначально была воспитанным ею ребенком-ассасином Неомарией, которую ведьма украла из неизвестной семьи (разумеется, попутно эту семью убив) и на которой проводила некие 'эксперименты'. К счастью, Неомарии повезло на очередном задании удариться головой, после чего она напрочь забыла свою прежнюю жизнь, но сохранила навыки и была удочерена разведчицей Асмодина по фамилии Футапье, став Мариам. А впоследствии перешла на сторону Люцифении и стала одной из 'Трех героев' этой страны. Занятно: Эллука — маг, Леонхарт — рыцарь, Мариам — ассасин — прямо-таки типичная команда из компьютерных игр.

Так вот, Абисс с Прим составили свой 'заговор зла': Абисс должна была помогать Прим в ее борьбе за величие страны и месть, а та — помочь ведьме с поиском сосудов смертного греха. Для начала ведьма дала Прим эту самую катану похоти, которая сейчас была моей, Прим поехала с ней в Люцифению и успешно соблазнила Арта, после чего вернулась в Марлон беременной. Родив девочку с золотыми волосами и поняв, что это сделает ее измену мужу очевидной, королева без малейших угрызений совести отдала ее Абисс 'на эксперименты'. Ведь ребенок был ей нужен только чтобы через его появление 'отомстить' Анне, сама по себе дочь ее не интересовала. Абисс назвала эту девочку Ней и вырастила из нее нового ассасина и шпионку вместо Неомарии.

Тем временем у Арта и Анны родились свои златоволосые дети-близнецы: Алексиэль и Рилианна. Узнав об этом, Прим совсем озверела и решила сделать свою страшную месть еще страшнее — убить всех родных Анны, чтобы заставить ее страдать. Для начала она послала Абисс, завладевшую тогда красным бокалом, организовать на континенте эпидемию гулы, что та успешно и сделала, погубив огромное число людей и среди них — короля Арта, который и был целью. Близнецам тогда было шесть лет.

С помощью Абисс и своего брата Прези, работавшего министром Люцифении, Прим вселила в принцессу Рилианну демона чревоугодия, на короткое время сделав ее не только обжорой, но и злой и честолюбивой девочкой, однако Эллука смогла изгнать демона. Прези при этом погиб, Рилианна потеряла память обо всем, что было ранее, включая своего брата, а сам Алексиэль после всего случившегося так испугался, что может 'стать таким же, как Рилианна', что пожелал больше не быть принцем. И Анна отдала его на усыновление в семью Леонхарта Авадонии под именем Аллен, официально объявив, что принц погиб при покушении. И даже Прим с Абисс не узнали, что это лишь ложь...

Да, Леонхарт Авадония... У него тогда уже была приемная дочь Жермен — Зита Вельзения, которую он нашел во время войны с вельзенцами и поначалу держал при себе только в качестве ценной заложницы, хотя и воспитывал, как дочь. Но, когда ей было пять лет, пришла та же Абисс с отрядом разведки Марлона и попыталась девочку у него забрать. Тогда Леонхарт осознал, что действительно любит ее, как дочь, и перебил отряд Абисс (но сама она, видимо, сумела тогда уйти).

В общем, теперь в семье Авадония стало двое детей. И тогда же Мариам Футапье удочерила найденную на улице одинокую сиротку по имени Ней... Пригрев на груди ту еще змею!

Позже Анна встретилась с Прим, надеясь на примирение, и предложила той организовать брак между Кайлом и Рилианной. Прим для вида согласилась, в тайне продолжая готовить свою месть. Они с Абисс продолжали плести свои козни, и, когда Рилианне и Аллену было тринадцать лет, ведьме удалось заразить гулой королеву Анну и таким образом убить ее. Однако эта 'ошибка' возмутила Прим — она хотела убить всех родных Анны, а не ее саму! Ведь теперь, когда Анна мертва, ее больше не удастся заставить страдать! В конце концов, Прим решила, что ей остается только погубить дочь Анны и уничтожить страну, которая была ее наследием. Ради этого по ее приказу Ней подбросила Рилианне зеркальце, в котором жил демон гордыни...

Меньше двух лет после этого Рилианна правила Люцифенией, но это время вошло в историю, как 'правление зла', а она сама — как 'Дочь зла'. Одержимая демоном надменная девчонка повышала налоги, чтобы обеспечить королевскому двору все большую роскошь, и отправляла окружающих на казнь за малейшую ошибку или несогласие с ней. И все это время ее брат Аллен был рядом с ней, служа сестре, которая его не помнила, и защищая ее. Кончилось тем, что доверявшая ему Рилианна приказала мальчику убить Леонхарта Авадонию (правда, она не знала, что это его приемный отец), а успешно плодящая внутри дворца склоки Ней убедила Аллена, что его отец сам хочет убить Рилианну и именно для этого устроил сына поближе к принцессе. Аллен возмутился тем, что он счел подлым предательством и... злодейство совершилось.

Узнав о смерти отца, Жермен Авадония поклялась отомстить его убийце и начала готовить восстание, чтобы уничтожить 'Дочь зла'. Тем временем Эллука уговорила бога земли Элда отдать ей двух его лесных духов для превращения в людей, чтобы сделать их своими учениками. Они стали девушками Микаэллой и Гумилией. Кстати, Гумилия взяла себе внешность Гумины Глассред, а Микаэла — внешность Евы Мунлит, которая, в свою очередь, когда-то 'наградила' своей внешностью Микулию Греонио во время пребывания в ее теле, словом, эти трое девушек выглядели одинаково. Эллука с Гумилией отправились в Люцифению, надеясь попробовать изгнать из принцессы демона, а Микаэла — в Эльфегорт, чтобы искать другие сосуды смертного греха. И... все запуталось еще больше.

Фиолетовая катана обнаружилась в особняке богатого торговца Кила Фризиса, куда Микаэла устроилась работать. А оказалась она там тоже в результате действий Абисс. Принц Кайл Марлон, будучи в гостях у Фризиса, коснулся катаны... и вскоре влюбился в Микаэлу. Бедняга полагал, что это настоящая любовь... Но в Микаэлу влюбился и Аллен — на этот раз совершенно самостоятельно. Это стало началом конца...

Кайл разорвал помолвку с Рилианной, дав понять, что полюбил другую — 'девушку с зелеными волосами'. Придя в бешенство, принцесса приказала своей армии вторгнуться в Эльфегорт и истребить там всех женщин с зелеными волосами! Начался геноцид... Не в силах больше выносить тиранический характер принцессы, Эллука и Гумилия покинули ее. Килу Фризису удалось спрятать Микаэлу, но он сообщил об этом Аллену. В свою очередь, Ней подслушала их разговор и сообщила Рилианне. Рилианна же отдала Аллену приказ убить Микаэлу. Мальчишка не смог сделать этого, но вместо него девушку успешно убила Ней (Микаэла, впрочем, после этого переродилась в росток дерева). Воспользовавшись тем, что армия Люцифении увязла в Эльфегорте, Жермен Авадония подняла в стране восстание, к которому присоединились 'войска неизвестной принадлежности' под командованием человека в маске — им, разумеется, оказался Кайл Марлон.

Войска принцессы всюду терпели поражение, пока, наконец, ведомая Жермен и Кайлом революционная армия не ворвалась в сам дворец. Мариам Футапье пыталась остановить их, но была ранена в сражении, а когда попыталась уйти... ее убила собственная приемная дочь Ней. Принцессу Рилианну пленили и вскоре казнили на гильотине... Так все думали.

На самом деле же казнен был ее брат-близнец Аллен, поменявшийся с ней местами. А Рилианна сбежала, а потом... это был таинственный момент, но, похоже, самопожертвование брата помогло ей самой изгнать из себя демона гордыни. После чего под именем Рин она поселилась в монастыре, где дожила до семидесяти двух лет, искупая грехи своего прошлого добрыми делами.

Ней вернулась к Прим Марлон и доложила, что все, кто мог помешать исполнению ее планов, мертвы. Как ни странно, все чего желала эта не совсем адекватная девочка-убийца — одобрение и похвалы от ее настоящей матери... По желанию недовольной ее 'самоуправством' с катаной Прим Абисс изъяла из принца Кайла демона похоти, но вместо него подсадила ему демона гордыни. После чего преисполнившийся самоуверенности принц сначала объявил Люцифению присоединенной к Марлону, начав преследовать своих бывших союзников-революционеров, а затем пошел в поход и на соседнюю Вельзению. Все это было вполне по нраву его матери, мечтавшей сделать сына самым великим королем. В помощь Кайлу она отправила и Ней с красным бокалом, с помощью которого та подняла целую армию мертвецов, натравив их на вельзенцев. Но, тем не менее, марлонцы в итоге потерпели поражение, а затем Жермен, Гумилия и дочь Кила Фризиса Юкина с помощью ставшей деревцем Микаэлы смогли изгнать из принца демона гордыни. При этом, однако, выяснилось, что Эллука пропала неизвестно куда.

Вся компания отправилась в Марлон, где выяснила, что Абисс И.Р. умерла. Однако вскоре к ним пришла Эллука... с рыжей кошкой Абисс на плечах. В итоге последовавшей затем схватки 'Эллуки' с Гумилией, тело которой временно заняла настоящая Эллука, Абисс была изгнана, а Эллука вернула свое тело. Вот только тогда еще никто не понял, что истинным телом Абисс-Ирины была кошка, поэтому ее не тронули. А кошка успешно подчинила себе тело жены Кила Фризиса Микины...

Следом друзьям удалось взять штурмом замок Хеджхог, где устроилась Прим Марлон, и, наконец, узнать от нее всю историю вражды той с Анной и 'заговора зла'. Ужаснувшийся услышанному Кайл сообщил своей матери, что она сумасшедшая, однако та, не слушая его, пообещала снова вселить в своего сына демона, чтобы он продолжил делать то, что она считала для него правильным. Но не успела... Ее убила собственная дочь Ней, которая сошла с ума еще больше — убила просто потому, что мать не обращала на нее внимания в момент, когда Ней пыталась с ней поговорить. Сама Ней после последовавшей схватки осталась лежащей в коме. Но ненадолго — появившаяся Микина Фризис убила ее (после чего душа Ней, оказавшейся реинкарнацией Гретель, была перехвачена и утащена в красный бокал довольной демоном чревоугодия — Баникой Кончитой, которая пообещала вернуть ей память и снова сделать своей служанкой) и выкрала все сосуды смертного греха, которые команда успела собрать.

Впрочем, вскоре Юкина, Жермен и Рин вновь встретили Микину неподалеку от монастыря Рин, где совместными усилиями и, при поддержке помогающей им прямо изнутри красного бокала Ней, одержали победу — Микина была освобождена от Абисс, а рыжая кошка осталась лежать на берегу, пронзенная рапирой Жермен...

Увы, считать ее полностью мертвой после этого — было большой ошибкой...

И вот, теперь, во-первых, поскольку Абисс никогда не будет существовать, Мариам не окажется в ее руках и вся ее истории не произойдет. Что ж, мне оставалось только надеяться, что, хотя Неомария-Мариам уже не станет великим героем, она не переживет и всех своих потерь и сможет счастливо прожить жизнь в своей настоящей семье...

Во-вторых, без помощи Абисс Прим, очень вероятно, не сможет завести от Арта ребенка. И уж точно, даже если Ней и родится, она не попадет в руки ведьмы, и та не сделает из нее ассасинку-психопатку.

В-третьих, без Абисс, наверное, не будет эпидемии гулы в Эвиллиосе, что только хорошо.

В-четвертых, вероятно, тогда король Арт и королева Анна не умрут так рано. Хотя насчет этого еще вопрос — Прим, если она все равно родится в 'новой истории' Эвиллиоса, может придумать и что-нибудь другое ради своей мести.

В-пятых... мне абсолютно непонятно, что теперь будет с Зитой-Жермен! Если она все же будет существовать, как потомок Баники Кончиты и Карлоса Марлона, то будет ли она воспитываться в императорской семье Вельзении? Или... в королевской семье Марлон? И станет ли тогда приемным ребенком Леонхарта?.. Ничего непонятно...

В-шестых, есть большая вероятность, почти уверенность, что в Рилианну теперь не вселят ни демона чревоугодия, ни демона гордыни. А значит, возможно, что и наследником короля станет Алексиэль, а не она, и Люцифения не погибнет в революции. И Кайл не полюбит Микаэлу, а спокойно женится на Рилианне, и Марлон не пойдет завоевывать весь Эвиллиос, и локального зомби-апокалипсиса в Вельзении не будет... Однако все же возможные действия Прим Рогзе продолжают меня беспокоить, вот в чем проблема... Ведь Прим может быть злодейкой, совершенно независимой от существования Ирины! И как тогда мне помешать ей, учитывая, что между нами более трехсот лет?..

И в-седьмых, при таких изменившихся условиях Эллуке могут вовсе не понадобиться Микаэла с Гумилией в качестве учениц...

* * *

История Усыпляющей Принцессы.

Девушка по имени Маргарита Бланкенхайм с рождения никогда не спала, просто не умела это делать. И постоянно экспериментировала с лекарствами, пытаясь создать такое, которое ее усыпит. В итоге на этой почве поехала крышей и своими снотворными, которые вызывали сон, затем переходящий в смерть, поочередно отравила мужа, отца, целый сиротский приют и, наконец, весь свой город, превратив яд в передающуюся по воздуху инфекцию. Причем все это — исключительно из желания принести людям блаженный покой! Последний свой яд Маргарита приняла сама и успешно погибла. Тут-то и выяснилось, что на самом деле Маргариты никогда не существовало — ребенок с этим именем родился мертвым, а на его место Ирина тут же подсунула Заводную Куклу, которая гипнотизировала всех вокруг, в том числе и себя саму, создавая себе новую человеческую личность, в которую и сама верила...

После 'смерти' же Маргариты Кукла, вспомнив свое прошлое, осознала себя собственно Куклой — она же демон лени Ева Мунлит. Действительно ленивый демон, которая ни с кем не заключала контрактов, а лишь время от времени 'превращала' саму себя в человека и жила человеческой жизнью. Хотя, по сути, она и не была 'настоящим' демоном в отличие от остальных шести. Столкнувшись с Куклой и поняв, кто она, Эллука использовала единственный пришедший ей в голову способ остановить Еву — она поглотила ее дух и растворила в себе!

Ну, было очевидно, что теперь, без Ирины, некому будет подбросить Куклу Бланкенхаймам. Да и сама Заводная Кукла сейчас у нас в руках, и я полагал, что Эллука сможет ее нейтрализовать.

* * *

История Пятого Пьеро.

Жермен Авадония ошибалась, думая, что убила рыжую кошку. Вскоре та не только вернулась, но и успешно захватила тело самой Жермен, которым пользовалась следующую сотню лет. В итоге Ирина, теперь под именем Джулии Абеляр, даже сумела стать законно избранным президентом Республики Люцифения. А одновременно с этим она возглавляла сильнейшую и опаснейшую преступную организацию Пэр-Ноэль, которая сеяла хаос по всему Эвиллиосу.

В какой-то момент Джулия встретила жившего в приюте сироту Леми и поняла, что он — новая реинкарнация Гензеля. Поскольку Гензель был носителем Синдрома в наиболее чистом виде, Ирина задумала использовать его в своих целях — разумеется, для еще большего распространения Синдрома по миру, так как результаты предыдущих попыток с сосудами греха ее уже не удовлетворяли — оказалось, что с течением поколений Синдром в династиях ослабевал. Джулия усыновила Леми и воспитывала, как собственного сына, полагая, что со временем его сущность проявит себя. Тем не менее, как ни странно, архизлодейка искренне его полюбила — на свой злодейский лад. Поэтому ничего хорошего мальчику эта любовь в итоге не могла принести...

В то время Джулии удалось снова заполучить красный бокал с демоном чревоугодия внутри, и однажды, заметив его, Леми коснулся бокала. В него тут же переселился живший в бокале дух Ней, и Леми стал контрактором. Ней же, теперь всегда находясь рядом с ним, помогала своему брату советами.

Наконец, когда Леми было четырнадцать лет, ожидания Ирины-Джулии исполнились: однажды, спасая свою подругу Рин Чан от ее опекуна Тона Корпы, Леми (не без помощи 'убийственного' опыта Ней) смог убить Тона. Джулия же тут же принялась внушать ему, что в том, чтобы убивать людей, нет ничего плохого, если это 'плохие' люди, и что необходимо иногда нарушать закон, чтобы сделать мир лучше. Так Леми стал киллером Пэр-Ноэля под псевдонимом Пятый Пьеро. Боясь потерять любовь своей приемной матери, он послушно выполнял ее приказы, убив немало людей, более того — он понял, что ему это нравится! Однако Эллука не могла допустить, чтобы один из близнецов попал под контроль Джулии...

В конце концов, Джулия и Пятый Пьеро с одной стороны и Эллука с Гумилией — с другой — схватились в решающем сражении. Поначалу, учитывая, что Леми невозможно было убить обычным оружием, силы были равны, но затем неожиданно вмешался никто иной, как демон гнева Сет Твайрайт. Он помог Гумилии превратить сейчас находившийся у нее золотой ключ в пулю, и этой пулей она застрелила Леми. А дух мальчика был тут же захвачен Баникой Кончитой, довольной, что ей удалось 'застаканить' уже обоих своих слуг-близняшек.

И тогда проигрывающая дуэль Ирина Клокворкер использовала свой последний козырь — запустила черный ящик внутри своего кошачьего тела, который взорвался... и тут же переместил всех участников битвы в духовный мир. Здесь и выяснилось, что Эллука уже почти шестьсот лет... не была Эллукой! Ее тело давно было занято парочкой эвиллиосских богов — Левией и Бегемо, причем Левия представляла собой сознание Эллуки и ранее действительно считала себя Эллукой, потеряв свою собственную память, а Бегемо спал в ее подсознании. Теперь же к ним присоединилась еще и Ева Мунлит. А хитрой Ирине только этого и надо было — использовав приданные Кукле в ходе экспериментов особые способности, внутри этого духовного мира она смогла сделать смертными даже богов! После чего объявила о своем намерении уничтожить всех богов, духов, демонов, а потом сделать то же самое и со всем миром, что она считала своей миссией, как носителя Синдрома.

Однако в этот момент в духовный мир ворвалась Баника Кончита, которая сочла Ирину опасной уже и для себя, и, в свою очередь, решила уничтожить всех присутствующих. Которые решили сопротивляться... В результате столкновения магических энергий произошел новый взрыв. Он выбросил Гумилию, Сета Твайрайта и Бегемо в Адский Двор, а души Левии, Ирины и Евы Мунлит... соединил в единое целое!

Бегемо легко смог выбраться и отправиться в Небесный Двор к прочим богам, а вот Гумилия так и застряла в Адском Дворе. Вместе с пожелавшим составить ей компанию Сетом. Тем временем на земле существо, возникшее из слияния трех разных душ в теле Эллуки, осознало себя. Так появилась Ма...

Что ж, теперь, как я полагал, совершенно ничего из этого тоже не будет. Ирины больше нет, значит, не будет ни Джулии Абеляр, ни Пэр-Ноэля, ни дуэли, ни рождения Ма. Оставался лишь вопрос, что тогда будет с Леми (если он еще тогда родится), но я надеялся, что с помощью Эллуки как-нибудь удастся организовать ему приемную семью, которая не будет поощрять злодейские задатки в его характере...

Кроме того, была еще одна 'маленькая' проблема, связанная с этой дуэлью: Левия сама была богиней, желавшей уничтожить мир, чтобы потом выстроить его заново. При том, что, пока она была Эллукой, она оставалась вполне положительной. Поэтому было нежелательно, чтобы она вспомнила свое истинное 'я'.

* * *

История Швеи из Энбизаки.

Фактически все началось, когда в далекую восточную страну Джакоку (с виду типичную Японию), в город Энбизаку переселилась одна из ветвей династии потомков Луканы Окто. С собой они привезли пару ножниц, но ножницы то были не простые — раньше это были Двойные Клинки Левианты, очередной сосуд смертного греха. Перековали их, чтобы скрыть ото всех, и это удалось на долгое время, на века. В ножницах жила демон зависти, да, это была женщина. И, невероятно, но факт, однажды она влюбилась в человека. Влюбилась и своей магией поменялась телами с человеческой женщиной Кагурой (то есть душа той — оказалась заточена в ножницах!), после чего вышла замуж за своего возлюбленного, и у них родилась дочь, которую назвали Кайо. И эта дочь демона с рождения имела способности контрактора. Впоследствии, после смерти мужа, ее мать-демон потеряла интерес к своему ребенку и ушла в море, превратившись в русалку. А Кайо тоже вышла замуж и у нее родился ребенок.

Но однажды в Энбизаке произошел большой пожар. Муж и ребенок Кайо Судо погибли, а она получила ожоги на лице. Правда, за последующие четыре года эти ожоги удалось почти полностью вылечить, но Кайо была по-прежнему убеждена, что ее лицо ужасно. И как раз тогда... в Энбизаку прибыла Ма.

Тогда Ма действовала под именем Эллуки, и, разумеется, приехала она туда в поисках ножниц (в отличие от Ирины и Эллуки она искала сосуды греха не для того, чтобы распространять зло с их помощью, и не для того, чтобы их обезвредить, а для того, чтобы поглотить всех демонов и стать 'чистым существом', что бы это ни значило). Но не только их... Поговорив с Кайо, Ма легко убедила ее... поменяться с ней телами! Обменять внешность, которую сама Кайо считала некрасивой, на прекрасное лицо Эллуки... и при этом та повоздействовала на память всего города, чтобы никто не помнил их прежнего облика и не заметил ничего странного. Заполучив тело Кайо, обладавшее высоким магическим потенциалом, Ма была рада, однако так ослабела после ритуала обмена, что вынуждена была удалиться на отдых, отложив попытку завладеть ножницами на потом. А вот Кайо, получив бывшее тело Эллуки, неожиданно начала видеть сны о будущем. И из этих снов она узнала личность человека, который поджег город четыре года назад... Это был один из ее соседей — Кай Мироку.

И вот, вооружившись своими любимыми ножницами, Кайо Судо отправилась мстить. Страшная охота длилась долгое время: швея поочередно убила жену Кая, его старшую дочь и младшую дочь, после чего пришла к нему самому, рассказала обо всем и зарезала его, а затем сдалась властям. Поскольку Кайо нельзя было убить обычным оружием, ее казнили с помощью вновь появившегося на сцене золотого ключа, превратившегося в золотую катану. И, как говорится, все жили долго и счастливо... Кроме тех, кто умер.

Пришедшая, наконец, за ножницами Ма очень удивилась, узнав, что вместо демона зависти внутри человек по имени Кагура. Однако, разобравшись в произошедшем, она нашла 'русалку', то есть настоящего демона (между прочим, та когда-то была матерью Левии!), и вновь загнала ее в ножницы, дав душе Кагуры свободу.

Вспомнив все это, я вздохнул... Будет ли теперь в отдаленном будущем, в Джакоку, существовать семья Судо — было покрыто мраком неизвестности. Неизвестно, попадут ли теперь туда Двойные Клинки, будут ли перекованы в ножницы (может быть, нынешняя Эллука, которой не будет мешать Ирина, сможет найти их гораздо раньше?), переедут ли в Джакоку потомки Луканы... А Ма, опять же, теперь точно не будет на свете. Так что Кайо может вовсе не родиться, а если все-таки родится — не получить тело Эллуки, и тогда все пойдет по-другому.

* * *

Истории Галериана Марлона и Немезиды Судо.

В принципе, здесь все было довольно ясно с самого начала — очень уж большую роль в их жизнях сыграла Ма. Но все же... вспомним...

В десятом веке по календарю Эвиллиоса (в эпоху, примерно соответствовавшую концу 19 — началу 20 веков на Земле) регион, как ни странно, охватила настоящая Охота На Ведьм. Впрочем, на самом деле ничего странного тут не было: во-первых, ведьмы и волшебницы в этом мире действительно существовали, а во-вторых... Во-вторых, как раз в это время на планете стали твориться очень странные дела: климат порой менялся самым непредсказуемым образом, так что среди лета мог пойти снег; мертвецы вылезали из своих могил и нападали на живых людей; любые законы генетики перестали действовать, так что сплошь и рядом рождались дети, не похожие внешне ни на одного из родителей, а однажды было даже отмечено рождение у человеческой пары... тигра! Кто-то додумался все это свалить на ведьм, хотя они были совершенно ни при чем — во-первых, организация таких масштабных явлений была не под силу никаким волшебникам, во-вторых, на самом деле ведьм в эту эпоху осталось в мире очень мало, возможно, даже, что всего одна... Поэтому, как правило, под видом ведьм судили и отправляли на казнь ни в чем не повинных женщин, которые чем-то показались подозрительными.

Но, конечно, как раз Ма была не из таких. Она упорно продолжала свою работу по собиранию сосудов смертного греха и поглощению живших в них демонов, а также по избавлению от существовавших внутри ее сознания душ Левии и Ирины — дабы стать чистым существом, перестать быть каким-то конструктом и создать вокруг собственной души защитную оболочку. Под именем Эллуки Ма Клокворкер она завела роман с неким Гэндальфом Марлоном и родила от него ребенка, в которого планировала переместить душу Левии. Но ребенок оказался мальчиком — его назвали Галериан. Тогда Ма инсценировала свою смерть на казни, будучи осужденной, как ведьма, и на время исчезла.

Галериан вырос и стал очень талантливым молодым человеком, начавшим работать в аппарате Верховного Суда Бюро Темной Звезды (история этого странного названия осталась неизвестной) Объединенного Государства Эвиллиос. И тогда вновь рядом с ним появилась Ма, уже под собственным именем. Она снова была осуждена, как ведьма, но Галериан, председательствующий на суде над ней, внезапно оправдал ее. Хотя в том, что Ма — ведьма, молодой судья как раз не сомневался — просто у него возникла идея реформировать систему судов над ведьмами, используя для этого знания настоящего 'консультанта по магии'!

План удался: с помощью Ма судебные разбирательства удалось сделать вполне справедливыми, а впоследствии идея существования ведьм и вовсе была полностью развенчана. Вот только... Увы, хотя у Галериана уже были жена и маленькая дочь, между ним и Ма внезапно начался роман. При этом бедняга понятия не имел, что Ма — его мать! А вот она все знала, и это был ее новый злодейский план. Ма родила от Галериана ребенка — девочку, в которую переместила изъятую из себя самой душу Левии, после чего бросила свою дочь в пустой хижине в лесу, а затем еще, для верности, прислала своего ученика убить девочку. Но это и оказалось ее ошибкой, так как этот ученик вместо этого забрал и воспитал ребенка — Немезиду, как свою приемную дочь, называя себя Николаем, другом ее матери — которую девочка считала доброй, но часто отсутствующей.

Прошло четырнадцать лет... Галериан Марлон стал верховным судьей Бюро, не испытывавшим больше никаких хороших чувств к своей жене, но обожавшим свою шестнадцатилетнюю дочь. Немезида жила в городских трущобах, связавшись с плохой компанией — бандой молодых преступников, кроме того, у нее был друг — ручной осьминог, который мог менять размеры от помещавшегося в аквариуме, до просто огромного. Но вскоре их пути неожиданно пересеклись. Друзья Немезиды получили заказ на убийство едущего на пароходе 'Титанис' богача с возможностью выкрасть его груз золота в качестве оплаты. Однако задание было полностью провалено — тот не только выжил, но и запомнил покушавшихся на него. И тогда Немезида, сообразив, что, едва пароход пристанет к берегу, как полиция примется за поиски ее друзей, натравила своего осьминога на корабль, и тот его успешно потопил. Среди погибших пассажиров парохода были жена Галериана Марлона и его дочь Мишель...

Тем не менее, замести следы не удалось, друзья Галериана выяснили все и арестовали Немезиду и ее друзей, в чем им помог... Николай, так внезапно предавший ее. Но гибель Немезиды в тюрьме была инсценирована другом и главным помощником Галериана Бруно Зеро, спасшим ее. Бруно выяснил, кем Немезида приходилась Галериану, однако не стал сообщать об этом ему самому, испытывая по отношению к девочке сложные чувства: ненависть, как к убийце семьи своего лучшего друга, и вместе с тем нежелание ее смерти — опять же, как дочери своего лучшего друга...

Тем временем Ма изъяла из себя и душу Ирины и поместила ее, также потерявшую память, как и Левия, в оставшуюся пустой после исчезновения Евы Мунлит Заводную Куклу. После чего убедила Галериана, что Кукла — это его дочь Мишель, уговорила его заключить контракт с живущим ныне в синей ложке вместо поглощенного ею демона алчности Адамом Мунлитом и солгала, что он сможет вернуть дочь в нормальное состояние, если соберет все семь сосудов смертного греха.

Ради дочери Галериан стал готов на все, в том числе и получить сосуды абсолютно любыми методами. Прежде честный человек перестал существовать, превратившись в полностью беспринципного судью и главу тайной преступной организации, уничтожавшей все препятствия на его пути...

В таких условиях Бруно Зеро нашел выходом из своей дилеммы то, что Немезиду тайно обучили как киллера, целью которой было работать на 'организацию' во главе с Галерианом.

Галериан рьяно принялся за поиск сосудов, добывая на него деньги с помощью взяток. Катана похоти обнаружилась у офицера Нёзе Окто, но тот отказался продать семейную реликвию за любые деньги. И тогда верховный судья сфабриковал против Нёзе ложное обвинение в убийстве, подделал доказательства его вины, конфисковал катану, как орудие преступления, а затем выкрал ее со склада вещдоков. Нёзе, однако, вскоре удалось сбежать из тюрьмы и вместе со своим братом Гаммоном он начал вести борьбу с Бюро Темной Звезды.

В дальнейшем Галериан продолжал получать в свои руки сосуды: он их покупал, конфисковывал через предъявление ложных обвинений, крал... На все это нужны были деньги, и скоро верховный судья стал известен (конечно, только 'по слухам'), как самый продажный и жадный человек. Среди прочего, за большую взятку Галериан дал довольно мягкий срок убийце наследного принца Асмодина, из-за чего вскоре в Эвиллиосе разразилась война... Опасаясь за 'дочь' и свою коллекцию сосудов греха, судья построил в глуши эльфегортского леса маленький кинотеатр, куда их и отправил.

Немезида вела открытую жизнь обычной молодой девушки и тайную — убийцы на службе у 'организации'. В 'открытой' половине она познакомилась и стала встречаться с полицейским по имени Сякусон. В 'тайной' половине получала задание на убийства различных людей, одним из которых был некий Нёзе Окто. И даже когда Немезида из случайно обнаруженного письма узнала, что Сякусон и есть Нёзе Окто, она продолжала делать вид, что ничего не знает. Но однажды ей пришел прямой приказ на его убийство...

Обвинив Нёзе, что он встречался с ней только для того, чтобы подобраться к Галериану, и с потрясением узнав от него, что глава 'организации' Галериан — ее отец, Немезида впала в истерику, застрелила своего возлюбленного, а затем выстрелила себе в голову. Однако вскоре она очнулась, увидев рядом с собой незнакомца, оказавшегося демоном гнева Сетом Твайрайтом. Тот представился девушке, а также сообщил, что это именно он был ее другом под видом осьминога и что убить себя обычными средствами она не сможет, потому что заключила с ним контракт. Еще в детстве, сказав ему, что хочет с ним дружить. Он дал Немезиде золотую пулю, сказав, что она может ее использовать, чтобы убить себя или чтобы отомстить врагам. В итоге Немезида выбрала второе и, объединившись с Гаммоном Окто, начала готовиться к мести Галериану Марлону.

Случай вскоре представился: тайная деятельность Галериана, которую Гаммону удалось обнародовать, вызвала в Левианте беспорядки, затем переросшие в настоящую гражданскую войну. Бюро Темной Звезды пало, и, когда Галериан остался совсем один, окруженный в своем горящем особняке, Немезида с помощью сосуда гнева прошла сквозь огонь и дала отцу выбор: умереть тут же от пули в лоб или отдать все бесчестно нажитые деньги и украденные вещи. Судья предпочел пулю...

Война и восстание вскоре завершились, однако миру начала грозить еще худшая беда. Тасанская партия, которую теперь возглавлял Гаммон Окто, а народная героиня Немезида была его заместителем, захватила власть в Эльфегорте. А позже, когда Гаммон, все еще одержимый идеей вернуть себе фамильную катану, отправился за ней в таинственный лесной кинотеатр и не вернулся, правителем Эльфегорта стала Немезида, организовавшая диктатуру. Через некоторое время разразилась охватившая весь мир война между Эльфегортом, Асмодином, Вельзенией и Джакоку с одной стороны и Левиантой, Марлоном, Люцифенией и Соединенными Штатами Маистии — с другой. Когда же приближение поражения Эльфегорта стало очевидным, Немезида с помощью Сета Твайрайта смогла организовать проект по созданию супероружия 'Воздаяние', завершившийся успехом. Пока войска противника наступали, более сотни единиц 'Воздаяния' были нацелены на все страны мира.

Тем не менее, Немезида поначалу не планировала апокалипсис, желая лишь шантажировать врагов угрозой. Но встреча с Ма изменила все. Когда Немезида, наконец, добралась до 'Театра зла' и увидела там свою мать, та спокойно рассказала о том, что дочь никогда не была ей нужна после рождения и о том, как она приказала Николаю убить ребенка. Немезида сначала не поверила — в ее воспоминаниях мать всегда была добра к ней! Но Ма ответила, что эти воспоминания — лишь иллюзии, созданные разумом самой Немезиды, поскольку та не хотела принимать правду. Вслед за этим Ма попыталась убить свою дочь, чтобы отнять у нее 'ее' демона, так как остальные шесть уже были ведьмой поглощены. Однако схватка завершилась победой Немезиды, которая пустила матери в лоб золотую пулю, после чего зарыдала в отчаянии. А потом... Поддавшись голосу в ее голове, который призывал уничтожить все и всех в этом несправедливом мире, она отправилась в штаб Тасана, где запустила 'Воздаяние' на весь мир. И вся планета превратилась в выжженную пустошь, желание богини Левии было исполнено...

Итак, что можно сказать об этой, последней, эпохе Эвиллиоса? То, что теперь есть большая надежда, что она не станет последней... Как я уже заметил прежде, то, что Ирины больше не существует — означает, что не будет существовать и Ма. А несуществование Ма автоматически ведет к нерождению Галериана Марлона и Немезиды... а, да, и Мишель, кстати, тоже. Вообще-то, собираясь убивать Ирину, я вовсе не планировал таких последствий, да... точнее, вообще об этом не думал... И, конечно, это не очень хорошо по отношению к ним всем — я бы предпочел 'перевоспитать', а не убивать Галериана и Немезиду, а Мишель так и вовсе совсем ни в чем не виновата, но... теперь уже поздно. Да и бесчисленное количество людей, спасенных в результате гибели Ирины, наверное, стоит этих трех жизней?..

* * *

И последнее.

История Перерождения мира.

Хотелось бы надеяться, что она теперь вообще не понадобится, так как причина гибели мира (Немезида) уже... некоторым образом... ликвидирована. Но все же, что там было?

Кажется, всю последнюю новеллу герои, которые после уничтожения мира и человечества существовали уже лишь в виде душ (кроме Немезиды, единственной сохранившей тело), гонялись друг за другом. Аллен ищет Рилианну, тасанцы Гаммона ищут бывших контракторов смертных грехов, чтобы уничтожить их, Гумилия ищет их же и пытается изолировать в Адском Дворе, чтобы спасти от Гаммона, Рилианна ищет Театр Зла, чтобы победить Гаммона, Баника Кончита направляется туда же за тем же... А в итоге оказывается, что Гаммон хотел всех спасти — собирался уничтожить контракторов, чтобы не дать Ма их поглотить, уничтожив через это уже и все души человечества. Но все произошло точно по плану Ма, прятавшейся внутри души Рилианны — все нужные ей контракторы как раз собрались в одном месте, и она смогла поглотить шестерых из них. Однако в итоге соединенными усилиями практически всех душ мира стабильность Ма удалось разрушить, контракторы освободились от нее, Немезида в последний момент ловко уступила матери свое тело, а сама переместилась в Заводную Куклу, и тут же Сет Твайрайт разорвал с ней свой контракт, в результате чего Ма в теле Немезиды рухнула на землю с большой высоты и разбилась насмерть. Зло повержено, победа.

Аллен и Рилианна получают возможность сотворить новый мир, куда могут отправляться на перерождение все желающие этого души. Баника Кончита вместе с Сетом Твайрайтом и своими подручными улетает на Театре Зла в неизвестные параллельные миры, рассчитывая найти там что-то незнакомое и интересное. А души Гаммона, Ирины и Адама и Евы Мунлитов, еще когда сбежали от Ма, перемещаются в далекое прошлое, в своих двойников, живших в Магическом Королевстве Левианта, и... временная петля замыкается.

Ну, снова ясно, что в любом случае Ма как злодейки не будет, даже если апокалипсис все же произойдет вопреки моим надеждам. Так что даже тогда Аллену и Рилианне дадут ту же возможность сотворить новый мир. Баника Кончита... Ну, если все пройдет, как мне бы хотелось, то она станет совсем другой. И... Понадобится ли в этом случае четверке путешественников во времени туда путешествовать?.. Может быть, и нет. А если все-таки да, то... Да, будет ли среди них Ирина? И если не будет, то что станет с прошлым?.. Ирина там не станет злой?.. И... Что вообще будет, если временная петля окажется вдруг разорванной?! Честно говоря, не знаю. Но боюсь, что убийством рыжей кошки Ирины сейчас — мы уже запустили какой-то процесс, который не сможем отменить...

Глава 8

Некоторое время я ломал себе голову еще и над тем, как 'спасти всех' в будущих поколениях, раз уж я... в некотором роде стал ответственным за их жизни, но ничего толкового не придумал. Мало того, вместо этого вспомнил и еще кое-что, от чего только пуще расстроился: что первоначально Алексиэлем и Рилианной должны были стать Гензель и Гретель, но это Абисс как-то изменила их судьбу, в результате чего Гретель стала Ней, родившись раньше времени, а Гензель вообще отстал в рождении более, чем на сотню лет. А теперь, если этого не будет, то детьми Арта и Анны станут глуповатый мальчик и хулиганистая девочка?.. И что они сотворят со страной?..

Выходило, что, для того чтобы Алексиэль и Рилианна все же появились на свет, кто-то должен был выполнить работу Ирины и все же провести это 'изменение судьбы'. И этот кто-то... Ну, я сам никак не мог рассчитывать дожить даже до времен Баники Кончиты, так как бессмертным-то не был. Ну, то есть был, возможно... пока продолжался контракт с демоном, но как раз от него-то я и хотел поскорее избавиться! Так что оставался единственный человек, который действительно точно будет жить в последующие эпохи — Эллука Клокворкер, конечно же! И выглядело весьма соблазнительным просто переложить всю ответственность на нее, мне ведь для этого было достаточно поделиться с ней своими знаниями о будущем.

А что... Если Эллука будет все знать заранее... и постарается... то у нее будут все шансы перехватить свинью с бокалом, прежде чем та заразит семейство Кончита гулой. Зная, что заражение случится на празднике по случаю рождения в семействе девочки по имени Баника, она сможет забрать бокал в день праздника или... вообще-то сможет даже прежде. Ведь первый случай эпидемии гулы был гораздо раньше, в деревне, которая и называлась Гула (точнее, в честь нее и была названа болезнь). Найдя эту деревню, Эллука получит возможность забрать бокал задолго до всех событий 'Кончиты'!

Ну, и, если она будет владеть золотым ключом, то сможет 'настрогать' с него крупинок и подарить Карлосу Марлону для его лекарства. Так что спасет и его.

Потом... Хм... как быть с Прим Рогзе и детьми Арта?.. А что, если... что, если это Эллука даст Прим катану, чтобы соблазнить Арта и родить Ней?! Ну... конечно, заставлять мужа изменять жене нехорошо, но, если это нужно для 'спасения' детей путем их рождения... то можно! Тогда Ней, Алексиэль и Рилианна вполне канонично появятся на свет, а потом уж... Эллука и позаботится, чтобы их жизни сложились лучше — например, Ней она может забрать себе вместо Абисс. А планы мести Прим — сорвать. И... Ну, наверное, ей придется... хм... 'нейтрализовать' Прим, после того как та родит Кайла и Ней, чтобы злодейка больше не злодействовала.

Так, Эллука воспитает Ней, 'как нужно', или поручит это кому-то еще, а век спустя сможет точно так же позаботиться о Леми.

Потом... ну... нет, вряд ли в новой истории даже Эллука сможет организовать переселение Окто и ножниц в Джакоку и все связанные с этим перипетии, особенно учитывая, что в оригинальной-то реальности во всем этом деятельно участвовала Джулия, с которой всем героям приходилось бороться. Так что обеспечить появление в Энбизаке семейства Судо — это, наверное, безнадежное дело... А Галериан Марлон, Немезида Судо и Мишель Марлон теперь уж точно никак не родятся, над этим и думать нечего. Может, это и к лучшему — в идеале, тогда удастся избежать двух крупных войн и уничтожения мира.

Весь этот план мне очень понравился, и я надеялся, что и Эллука на него согласится. Да, когда мы встретимся и я ей все расскажу. Оставалось, правда, непонятным, что теперь может произойти из-за возможного разрыва временной петли, раз теперь в будущем не будет ни Ирины, ни рожденных ею новых близнецов, в которых она поместила души Адама и Евы Мунлитов, ни попытки их 'пересоздать' мир, вернувшись в прошлое — но... об этом я решил пока не думать, все равно никаких ответов в голову просто не приходило. Я даже решил, что не стоит рассказывать Эллуке именно об этом — очень уж это было близко к ее собственной истории и истории Левии, а о том, что Эллука и есть Левия, я уж точно не собирался ей даже намекать!

Глава 9

Когда наутро я посетил 'чаепитие в подвале', там, как будто, все понемногу приходило 'в норму'. Лолан — главная причина моего волнения — все еще была жива и спокойно завтракала в своей комнате. Лукана чувствовала себя отлично и работала над моим 'заказом'. И Хару шла на поправку — по словам ее сестры, сегодня она уже начала садиться в постели и говорить. И... Слегка смущенно Хакуа сообщила мне, что Хару ее расспрашивала обо мне и теперь хотела поговорить именно со мной.

'Ну вот, уже начинается', — подумал я. Но послушно пошел в комнату девушки-нецумы, ожидая... худшего.

Та действительно сегодня выглядела гораздо лучше. Я даже вдруг подумал, что ее красные глаза довольно красивы...

— Здравствуйте, герцог Веномания, — поприветствовала меня Хару.

— Здравствуй, Хару, — неуверенно улыбнулся я.

— Хакуа рассказала мне... Вы меня спасли от злой ведьмы, которая поработила мое тело.

— Ну... да, спасли, — я не видел смысла скромничать, отрицая очевидное.

— Спасибо вам. Я плохо помню, что было после того, как красная кошка запрыгнула мне на плечо... Нет, я совсем ничего не помню — кроме момента, когда я... она... хотела убить мою сестру. Кажется, тогда я на мгновение очнулась и не дала ей сделать этого. Но потом снова погрузилась в забытье. Порой я словно слышала голос Хакуа, но как сквозь сон, и ничего не могла сделать... Вы вернули меня к жизни.

— Ну... это не я один, мы с девушками все вместе сражались с ведьмой, — кажется, ее слова вогнали меня в смущение.

— Да... Спасибо вам всем. Но... — Хару помолчала, словно собираясь с духом. — Сестра рассказала мне немного странные вещи... Она сказала, что любит вас. Но что она не одна вас любит. Что в вашем доме живет много девушек, которые все влюблены в вас, и... что вы тоже любите их всех. Но они все дружат и не возражают против такой жизни... хотя и живут в подвале под землей, потому что они не против, если таково ваше желание, к тому же вы покупаете им любые вещи, которые им нужны. Только им не следует выходить наружу... Я не совсем поняла ее... Это правда, все действительно так, как говорит Хакуа?

— Ну... — теперь уже мне понадобилась пауза, чтобы собраться с духом. — Хару, понимаешь... Как это объяснить... В меня действительно влюблены восемнадцать девушек... И мне пришлось поселить их в подвале, чтобы никто об этом не узнал... Нет, не мне... Можно сказать, что раньше, до недавнего времени я был немного не в себе. Да, не в себе! Спутался с этой ведьмой И.Р., которая встретила меня в момент отчаяния и наобещала... обещала сделать меня счастливым... Из-за этого я натворил... немного разных дел... и теперь не знаю, как из них выбраться... Но я больше не хочу никому ничего плохого! После того, как я пришел в себя, я хочу исправить все то, что натворил... но не знаю, как. С этой злодейкой И.Р. мы уже разобрались, она больше никому не причинит вреда, и я тоже не собираюсь больше никому вредить, но как мне исправить все остальное, что я уже сделал?..

— И что же вы сделали? — тихо спросила девушка.

Я хотел было сказать, но... вдруг замолчал. Контракт с демоном, четыре массовых убийства, семнадцать околдованных и превращенных в похотливых рабынь девушек... не считая Микулии, которая, кажется, и сама по себе была не против... У меня просто язык не поворачивался вслух сознаться во всем этом. Пусть это сделал и не я. Но все думают, что я, поэтому отпираться нет смысла, придется взвалить всю вину на себя, разве что только ссылаясь на помрачение ума, раздвоение личности или еще какое безумие в качестве оправдания...

— Вы заколдовали их, да? — сама догадалась Хару. — Иначе я не представляю, как два десятка женщин могут жить в одном доме, быть влюбленными в одного мужчину и при этом дружить.

— Да, — выдавил я. — Я их околдовал. Когда был безумен...

— И мою сестру — тоже?

— Да. Прости, — опустил я голову.

— Расколдуйте Хакуа. Я хочу поговорить с ней — с ней настоящей.

— Наверное, она возненавидит меня, если я ее расколдую... И ты тоже — потому что она расскажет тебе обо мне такое... Но я... это был не я! В смысле, что тот Сатериазис Веномания, который все это сделал, не был тем, кто я сейчас, когда пришел в себя после этого приступа сумасшествия!

— Если вы действительно хотите исправить все, что сделали, то расколдуйте сестру и дайте мне поговорить с ней, — повторила Хару. — Начните с этого.

— Хорошо, — кивнул я. — Я это сделаю. Попробую... Раньше я никого еще не пытался расколдовать... но думаю, у меня должно получиться.

* * *

Я быстро привел Хакуа в комнату Хару. Правда... не так быстро, как мог бы. Дело в том, что, перед тем как позвать ее, я на минутку задержался с Кэрол, шепнув охраннице, чтобы она встала у выхода из подвала и не выпускала Хакуа, если та вдруг захочет выйти. Наверное, это было не очень честно по отношению к девушке, которую я собирался расколдовать, но я боялся, что, когда заклятье будет снято, она может запаниковать и сразу попытаться сбежать.

Но вот Хакуа оказалась в одной комнате с Хару и со мной...

— Так, Хакуа, — обратился я к девушке. — Посмотри, пожалуйста, мне прямо в глаза. Так... Я снимаю с тебя заклятье похоти.

И... ничего не произошло. Хакуа продолжала старательно смотреть мне в глаза, и совершенно никаких изменений в ней не было заметно.

'Неужели... Неужели я не могу этого сделать?! — испуганно подумал я. — И они все навсегда останутся околдованными?! Так, так, спокойно, наверное, надо... спросить демона, чтоб ему пусто было.'

Разговаривать с демоном мне не хотелось — пока он молчал, мне казалось, что я... ну, в норме, как нормальный человек, а не человек, внутри которого сидит нечто чужеродное... Но, похоже, что дальше без этого было не обойтись.

— Эй, — обратился я в пустоту перед собой и для верности стукнул себя кулаком в грудь. — Ты... там... демон похоти... ты меня слышишь?

— Слышу, — отозвался, кажется, прямо в моей голове недовольный голос. — Хотя вообще-то последние дни ты меня старательно усыплял... И заметь, я не спрашиваю, кто ты и что сделал с прежним Сатериазисом Веноманией, хотя он мне нравился значительно больше. Ты — скучный. Тем не менее, его контракт полностью перешел к тебе. Впрочем, у тебя со мной тоже не такая уж плохая совместимость, да... так что все еще можно исправить. Но зачем ты хочешь освободить эту девушку?

— Просто хочу, вот и все.

— Хм... Но зачем это мне?

— Не понял... — удивился я. — Это что — бунт на корабле?! Ведь я — твой контрактор? Ты сам так сказал!

— Разумеется. И, если тебе так хочется, я предоставлю тебе нужную силу. Только освобождение твоих жертв не принесет ни мне, ни тебе никакой пользы, разве это не очевидно? Не будешь подпитываться от них — наши силы станут слабеть, а сам ты... вообще-то, если ты продолжишь свою практику воздержания, в конце концов, это просто сведет тебя с ума.

'Этого только не хватало, — уже не на шутку испугался я. — Ну точно, все выходы перекрыли... Но... мне же нужно только дождаться Эллуки, чтобы избавиться от этого старого козла. То есть барана. То есть он, конечно, баран по внешности, а по характеру — старый козел!'

— И как скоро это произойдет? — спросил я вслух.

— Ну, еще недельку, наверное, продержишься. На старых запасах, — усмехнулся демон. — А дальше — я ни за что не отвечаю.

— Ладно, потом разберусь. И, тем не менее, я желаю освободить эту девушку от заклятья.

— Что ж, твое дело. Освобождай, ты получишь достаточно сил для этого.

— Ладно. Так, Хакуа, давай еще раз. Посмотри мне в глаза. Я снимаю с тебя заклятье похоти!

Глаза девушки-нэцумы тут же расширились в испуге.

— Ты, — с ужасом прошептала она, отодвигаясь от меня. — Ты... Не подходи!!

Глава 10

Я поднял руки в знак миролюбия и отступил подальше, насколько это можно было внутри комнаты — к стене. Хакуа тоже продолжала от меня отодвигаться, пока не добралась до противоположной стены, и все так же злобно и со страхом на меня смотрела. Затем, однако, она повернулась к сестре, глянула на нее — и бросилась к девушке, словно стремясь заслонить ту от меня своим телом.

— Не трогай ее!! Хару, сестренка, он ничего тебе не сделал?! С тобой все в порядке?! Он еще не сделал с тобой этого?! Скажи, не сделал?!

— Все хорошо, Хакуа, я в порядке, — успокаивающим голосом ответила Хару. — Не волнуйся, я вовсе не влюблена в герцога. Он и не собирался меня околдовывать.

— О, Хару... Как это ужасно! Что он делал со мной! Что... я делала с ним! Нет, тебе лучше не знать...

— Я... догадываюсь, — Хару сочувственно взяла старшую сестру за руку. — Но все уже позади. Послушай... это я попросила герцога Веноманию тебя расколдовать. И он больше не будет. Не будет никого околдовывать.

— Не будет?!! — Хакуа повернулась и зверем посмотрела на меня. — Да он же... Не человек! Он — отродье демона! Какого-то особо мерзкого развратного демона! Стой там! Не подходи к нам!

— Я и не собирался подходить, — отозвался я. — Но Хару говорит правду. Я хочу покончить с такой жизнью.

— Хакуа... Я знаю, раньше он был плохим. Но он спас меня, — напомнила сестре Хару.

— Спас?! Да он... Да, я знаю, он убил эту ведьму, которая тебя подчинила, но... Он, наверное, просто хотел и тебя присоединить к своему гарему! С ведьмой-то ему ничего не светило, вот он и убил ее, чтобы получить тебя!

— Нет...

— Хакуа, но, если бы я так сделал, это было бы не логично, — ответил я. — Ведьма была ценной союзницей, и я не стал бы убивать ее, только чтобы получить Хару. В конце концов, женщин на свете много, а могущественная ведьма-союзница — одна. Да даже и прежний Веномания был не настолько глуп и помешан на женщинах, чтобы так поступить.

— Прежний? — Хакуа с удивлением взглянула на меня. — Странно, но ты, как будто, действительно не совсем он. Он говорил... как-то попроще.

— Ну, я уже объяснял все это Хару... — вздохнул я. — Что раньше, когда я всех околдовывал, я был не совсем в своем уме, да еще и попал под вредное влияние этой ведьмы, это она мне всучила этот проклятый сосуд греха и убедила заключить контракт... и вообще, она мне даже угрожала, испепелить меня грозила, если я не стану соблазнять женщин! Но недавно я, наконец, пришел в себя, и... мне стало очень стыдно за все, что я натворил! Это правда! Честное слово! И теперь я хочу все исправить. Только вот... не знаю как.

— Что значит 'как'?! — возмутилась Хакуа. — Сейчас же сними свое демоново заклятье со всех женщин, как снял с меня! Вот тогда все и исправишь! Расколдовывай всех и мы уйдем!

— А я?.. — я постарался спросить это как можно грустнее и отчаяннее. — Если бы все было так просто, да я бы сразу же вас всех расколдовал и отпустил! Но ведь вы вернетесь домой и вас всех ваши родные начнут расспрашивать, где вы были все это время, и это — полбеды, потому что вас тут же начнут допрашивать и рыцари, присланные империей, чтобы найти похитителя женщин, которого ищут по всему Асмодину... И вы им расскажете, что похититель — это я, и тогда меня арестуют и казнят... Послушайте, я, конечно, хочу быть хорошим, но я не хочу умирать! Я... боюсь.

— Боится он... — проворчала Нецума-старшая. — Когда девушек в постель тащил, небось, не боялся...

Я опустил голову, всем своим видом выражая раскаяние.

— Так... — задумчиво проговорила Хакуа. — Ну и что ты от нас хочешь? Чтобы мы придумали для тебя способ спастись? Ведь если ты так и будешь держать нас всех здесь, не выпуская, то чем ты тогда будешь лучше себя прежнего? Что из страсти, что из страха... а все равно держишь нас в плену. Так даже хуже. Раньше я хотя бы не понимала, что я пленница, и думала, что страшно люблю тебя, а теперь понимаю, что живу в подвале у сумасшедшего, помешанного на постельных утехах. И он мне, между прочим, отвратителен!

— Я сам себе отвратителен... Но на самом деле у меня есть идея. Скоро сюда должна прийти добрая волшебница — Эллука Клокворкер. Она ищет меня... то есть похитителя женщин. Я попрошу ее помочь мне и вытащить из меня демона, он меня самого уже достал, и проклятье это с жаждой страсти — достало. И тогда... я уйду. Расколдую всех, отпущу и уйду, с Эллукой, куда глаза глядят. Буду ей помогать делать добрые дела и искупать все, что наделал... Она скоро придет, я думаю, наверное, через несколько дней. Мне бы только до тех пор продержаться... И вы все тут же станете свободны!

Хакуа посмотрела на меня с сомнением.

— Ну, если это какая-то хитрость...

— Никаких хитростей. Да и сама подумай, Хакуа, зачем мне вообще хитрить, если я мог бы, если бы хотел, просто вас обеих с Хару околдовать?.. Но мне теперь противно этим заниматься. Я сам желаю вам всем свободы! Только... хочу и сам живым остаться... — умоляюще посмотрел я на нее.

Девушка взглянула на свою младшую сестру, потом снова повернулась ко мне.

— Ладно. Все-таки ты действительно спас Хару. И все равно она пока еще не вылечилась и не может встать. Так и быть, мы тут задержимся ненадолго. Только! Не вздумай опять приставать! Ни ко мне, ни... Если только я увижу, что ты положил глаз на Хару...

— Никогда! — честно пообещал я.

— Между нам все кончено, понял?

— Понял.

— Я согласилась терпеть тебя еще немного — только из жалости. И из благодарности за спасение Хару. Понятно?

— Понятно.

— А теперь — оставь нас. Скройся с моих глаз, видеть тебя не желаю. Нет, стой. И еще, теперь ты всегда будешь стучать перед тем, как зайти в мою комнату или комнату Хару. Тебе все понятно?

— Все, все понятно, — закивал я.

— Вот и хорошо. А теперь... Кыш отсюда! — решительно объявила Хакуа.

И я тут же ретировался, радуясь и полагая, что довольно дешево отделался.

Да, я действительно был рад — двух девушек мне уже удалось убедить в своих добрых намерениях. Ага... и осталось еще семнадцать...

Глава 11

Поздней ночью по темным и безлюдным улицам Ласалэнда бесшумно скользили пять неприметных теней...

Так это должно было быть, во всяком случае. На самом деле скользить у нас не очень получалось, поскольку две тени — я и Майлис — вели под руки третью тень — Лолан, которая пошатывалась и с трудом перебирала ногами. Еще две тени — Лукана и Микулия — постоянно обеспокоенно оглядывались. Правда, мы действительно старались не шуметь... Некоторым же, не очень похожим, подобием теней мы выглядели, потому что все закутались в длинные черные плащи с капюшонами, а под капюшоны еще и нацепили черные маски. А шли мы к дому Эннли Свитс — врача и, к счастью, одинокой женщины.

Увы, мой вовсе не гениальный план был именно таковым — худо-бедно замаскироваться при помощи изготовленных Луканой плащиков и масок, прийти к Эннли среди ночи и... кхм, попросить ее о помощи. И чтобы никто этого не заметил, а сама врач не узнала, кто мы и откуда пришли.

Конечно, вместо этого я мог бы 'просто' прилететь туда на своих демонических крыльях... но я был не уверен, что смогу при этом нести сразу четверых девушек... и что тогда этот перелет будет менее заметен, чем обычное передвижение пешком...

Еще я мог потом 'просто' воспользоваться катаной и стереть память всем свидетелям, которые нас заметят... но и таким образом использовать колдовство мне тоже не хотелось, хотя Лукана и помнила, что именно нужно петь, чтобы ритуал сработал — потому что петь я совершенно не умел и боялся, что допущу какую-нибудь ошибку и ненароком сотру память себе самому, а сейчас остаться без памяти — мне было смерти подобно! Поэтому этот способ я оставил на крайний случай, если кто-то все же заметит, из чьего дома выходили и входили 'тени'.

И то все ведь едва не сорвалось в самом начале — когда Лукана сообщила мне, сколько надо дней на пошив даже одного плаща. Я сперва опешил, только потом сообразив, что швейных машинок в Эвиллиосе еще не изобрели и, наверное, шитье вручную действительно занимает так много времени. А затем уточнил у девушки-швеи кое-что и велел избавить работу от всего лишнего. Подкладки — долой! Застежки — долой! Да, веревками обвяжемся! И все остальное — тоже долой! Да, и качество не нужно! И ровные швы — тоже! И верные размеры! И вообще — ничего не нужно! Пусть все будет никуда не годным, главное, чтобы как можно быстрее, и чтобы нас самих под ними было не видно! Как профессионал, Лукана очень расстроилась от такого приказа, но послушно стала ускоренными темпами шить жуткую халтуру. Я впридачу велел еще нескольким девушкам ей помогать во всем том, что могут делать и неумехи — и вот, кривые и косые мешковатые балахоны, в которых мы сейчас щеголяли, были изготовлены в рекордный срок, и мы отправились в вылазку 'во внешний мир'.

Нет, конечно, я был не настолько легкомыслен, чтобы так вот и лезть наобум! Сперва я наметил маршрут и, воспользовавшись первым изготовленным Луканой плащом, сам тихонько по нему прогулялся среди ночи, убедившись, что это безопасно — ни какие-нибудь бандиты, ни, наоборот, городская стража, ни просто горожане по ночам тут не имели привычки бродить. Потому что, если бы мы с кем-то столкнулись и эти кто-то начали бы проявлять агрессию... тогда мне пришлось бы принять демонический облик и их раскидать — а я не был уверен, что при этом обойдется без жертв. За стенами особняка я уже попробовал превращаться в крылато-рогато-когтистого монстра, и это получилось, однако оказалось, что мой контроль над самим собой при трансформации сильно ослабевает. Как объяснил старый козел... то есть демон похоти, это только поначалу, с непривычки, а потом я лучше научусь. Однако я справедливо полагал, что, если, разбушевавшись, невзначай разорву кого-нибудь в клочья, его вряд ли утешит, что это вышло у меня с непривычки. Поэтому пустынность и безлюдность ночных улиц меня очень порадовали.

И вот так мы среди ночи, оглядываясь и пригибаясь, вышли из особняка и пошли... конечно, в противоположную от дома Эннли Свитс сторону, сделав потом круг по улицам и придя к нему совсем с другой стороны — на тот случай, если за нами все-таки кто-нибудь будет следить. Мало ли... Бывают же такие люди, которым по ночам почему-то не спится, и они обязательно срывают все планы тех, кто желает быть незаметным! А вообще, меня волновало и то, что нас могут выследить, если мы пойдем самым простым и прямым путем, и то, что, если мы будем больше петлять по улицам, то с еще большей вероятностью на кого-нибудь наткнемся, и... словом, я, вроде бы, занявший место главного героя и злодея этой истории, только и делал, что пребывал в сомнениях и неуверенности, правильные ли пути и способы выбрал и не испорчу ли на самом деле все со своими 'хитростями' и 'идеями'. Мне уже начинало казаться, что нам просто непременно кто-нибудь встретится, заинтересуется, куда это идет такая подозрительная компания, и тогда...

Однако, к моему облегчению и даже некоторому удивлению, никто на нашем пути так и не попался, и к дому врача мы подошли совершенно спокойно. Теперь предстоял следующий, не менее рискованный, этап операции, который мог в любой момент сорваться по разным причинам — договориться с самой Эннли. Микулия принялась дергать за веревочку дверного колокольчика, внутри дома зазвенело, и так она трезвонила минут пять. Наконец, за дверью послышался женский голос, недовольно интересующийся, кому понадобилось будить среди ночи честных людей...

— Леди-врач, леди-врач! — самым невинным голоском заговорила Микулия, старательно, как могла, изображая панику. — Нашей подруге плохо, очень плохо, она вот-вот умрет! Помогите ей, пожалуйста, скорее, леди-врач! Умоляю вас!

Сердце у Свитс оказалось явно не каменное, она открыла дверь, и...

— Спасибо, спасибо, милая леди-врач, — театрально заламывая руки, тут же стала теснить ее внутрь дома Микулия. — Только умоляю вас, не пугайтесь... нас... м-м-м, много, и мы все в такой странной одежке... Но мы не желаем вам зла. Мы просто хотим спасти нашу подругу...

— Премного благодарны. Ни в коем случае не хотим быть навязчивыми, — добавил я, заводя в дом Лолан. — Вот больная. Не волнуйтесь, все будет оплачено, очень хорошо оплачено. Но мы вынуждены сохранять инкогнито.

Пожилая, в спешке одетая женщина с большим сомнением смотрела на то, как в ее дом заходят и здороваются с ней все новые люди в черных плащах. Но, к счастью, молчала. Чтобы успокоить ее окончательно, я достал звякнувший мешочек с золотыми монетами и сунул ей в руки.

— Мне нужно будет осмотреть больную, — хмуро сказала Эннли. — Можно?..

— Только, будьте любезны, не снимать маску, — попросил я.

* * *

Эннли осматривала и расспрашивала Лолан довольно долго. После чего сообщила:

— Странно. По ощущениям больной это напоминает состояние крайнего истощения тела. Но при этом нет никаких симптомов физического истощения, вообще, с виду она вполне здорова. Вы знаете, что с ней произошло?

— Ее муж слишком часто заставлял ее исполнять супружеский долг, — мрачно ответил я. — Просто очень слишком часто.

— О... — пробормотала врач. — Никогда не слышала ни о чем подобном.

— Ее можно вылечить?

— Не могу сказать точно, но можно попробовать методы лечения для восстановления тела... — не очень уверенно ответила Эннли.

— Хорошо, вот вы этим и займитесь. Мы оставляем ее на ваше попечение...

— То есть?!

— Позаботьтесь о ней и сделайте для нее все, что сможете, — с этими словами я достал еще один мешочек с деньгами, побольше прежнего, и протянул женщине. — Видите ли, у вас ей будет безопаснее, чем дома.

— А ее муж не будет ее искать? — врач взвесила плату на руках.

— Нет, он не против.

— Хорошо, — неожиданно покладисто согласилась Эннли. — Я позабочусь о вашей подруге. Можете быть спокойны.

— Спасибо. И еще одна просьба. Осмотрите вот этих трех девушек и установите, нет ли у них беременности.

Эннли Свитс без возражений согласилась и на это.

— Да, у всех троих беременность на ранних сроках, — сообщила она после недолгого осмотра.

— Благодарю вас, доктор, — вздохнул я, после чего мы попрощались и покинули дом врача, оставив Лолан там.

— Сатериазис, — обеспокоенно сказала Майлис, когда мы таким же кружным путем добирались домой. — Я не доверяю этой Эннли. Мне кажется, она что-то заподозрила.

— Да, я тоже этого боюсь. Больно уж она мало мне возражала... Умная женщина, поняла, что с такими подозрительными людьми лучше не спорить... а вот когда они уйдут — сообщить куда следует... — вздохнул я. — Но надеюсь, о Лолан она все же позаботится. Пусть даже и выяснит, кто она. Завтра может подняться шум, но Лолан нас все равно не выдаст. А ее саму, может быть, удастся вылечить...

На самом деле я с самого начала подозревал, что все так и будет, но действительно считал, что если танцовщицу и можно вылечить, то лучше делать это не в подвале... И, конечно, сама Лолан была очень расстроена тем, что ей придется со мной расстаться (правда, она полагала, что лишь на время), но покорно выполнила мой приказ, ведь снимать с нее заклятье я не стал (решив сделать это потом, перед тем как убегу). Скорее всего, переполненная подозрениями Эннли снимет с нее маску, узнает пропавшую звезду и тут же донесет властям обо всем случившемся этой ночью. Но, если так, то об этом тут же узнаю и я, так как я — и есть власти Асмодина. А Лолан будет утверждать, что ничего не помнит, как мы с ней договорились. Мне оставалось лишь надеяться, что я ни в чем не ошибся и не дал повода себя заподозрить.

Глава 12

А наутро, как я и ожидал, началась суматоха. Конечно, Эннли Свитс донесла о своих ночных гостях, и в течение дня у нее дома перебывало все асмодинское руководство. Включая и меня — едва мне сообщили о возвращении одной из жертв серийного похитителя женщин, как пришлось, изображая живейший интерес, тут же поспешить к свидетельнице, я же был главным ответственным за расследование...

Врач подробно рассказала все, что запомнила: с Лолан было еще четверо, трое из них — женщины, причем все беременные, все замаскированы.

— Я сразу подумала, что это очень подозрительно, тем более, учитывая то, что, по его словам, произошло с госпожой Лолан, — говорила Эннли. — Могу еще сказать, что тот, кто за этим стоит, определенно человек не бедный — они мне очень хорошо заплатили. И теперь понятно, зачем этот негодяй похищает женщин... Возможно, остальные трое — тоже были его жертвами... Хотя не похоже было, чтобы они пытались сопротивляться или сбежать, тогда я бы им, конечно, помогла.

— Так значит, этот человек, который говорил с вами, был в маске и плаще?.. уточнил я. — Вы совсем ничего не заметили, что помогло бы опознать его? Может быть, какие-нибудь детали?..

— Нет, ничего. Разве что вот... плащи у них всех были сделаны кое-как... плохо сидели... Да, он был достаточно высокого роста. Пожалуй, ростом примерно с вас, герцог.

— Ага, понятно, — пробормотал я, очень надеясь, что при этом не побледнел, не вздрогнул и не выдал себя как-то еще. — Большое вам спасибо, госпожа Свитс. Ваши показания очень важны.

— А под плащами у девушек — такие короткие платья, ну знаете, как у проституток... — припомнила еще врач. — Ох, простите, герцог, откуда вам знать, конечно.

— Кхм, я не знаю, но представить себе могу. Большое спасибо.

Умница Лолан всем повторяла, что ничего, совсем ничего не помнит о случившемся с ней: она выступала на сцене, а потом... потом — ничего, и первое, что она помнит после этого, это как незнакомые люди в черном привели ее к госпоже доктору.

Так что я успокоился, решил, что волноваться не о чем — никаких подозрений насчет меня по-прежнему ни у кого не было — и быстро отправил в столицу империи письмо с рассказом о вернувшейся жертве похищения и бравым обещанием завершить расследование поимкой преступника в ближайшее время. Благо, в это ближайшее время меня самого здесь уже не будет. По крайней мере, я на это очень рассчитывал.

И вот, уладив все дела 'наверху' и вернувшись домой в достаточно хорошем настроении, я спустился в подвал, чтобы успокоить и... свою команду. А там, вскоре, от моего хорошего настроения не осталось и следа...

Нет, девушки тоже успокоились и обрадовались, узнав, что ночная операция прошла хорошо и нас, то есть меня, по-прежнему никто ни в чем не подозревает. Но вот потом... Потом Лукана, Майлис и Микулия вздумали обсудить со мной свое будущее материнство. Никто из них не подозревал о моем решении вскоре их всех расколдовать и покинуть — понятное дело, я не предупреждал их об этом, потому что они расстроились бы! Все трое были уверены, что так и продолжат жить в подвале особняка, родят здесь детей и будут здесь же их растить и воспитывать. Да-да, в подвале, а что такого?.. Я же содрогнулся, представив все это. А главное, сами девушки, обсуждая в таком роде свою будущую жизнь и будущую жизнь своих детей, выглядели просто до ужаса счастливыми. В прямом смысле до ужаса — моего. Чем дольше я слушал их веселый разговор о детях в нашей большой и дружной семье, тем хуже и тоскливее становилось мне самому. Не добавляли радости и появившиеся вдобавок мысли о том, что детей этих, которые то ли мои, то ли не мои, мне тоже придется бросить — ведь, даже если все сложится удачно, мне все равно придется бежать куда подальше и скрываться, не тащить же с собой в бега троих младенцев и их матерей. А они останутся одни с детьми на руках и, конечно, будут меня считать во всем виноватым...

Совсем пав духом, я ушел от веселых будущих мам и зачем-то отправился в комнату Гумины — зачем, не знал и сам, едва ли то, что меня там ждало, могло меня утешить...

Да, так и есть — приветливо улыбнувшаяся мне Гумина, тихо что-то напевая, как обычно, рисовала очередной портрет Херувима. На столе лежала стопка уже готовых.

— Сил моих больше нет... — пробормотал я, оглядев девушку.

— Сати? Все в порядке? — вопросительно взглянула она на меня.

— Нет. Не в порядке. Расколдую. Прямо сейчас, — пообещал я, смутно ощущая, что, кажется, у меня сдают нервы, и выскочил за дверь.

После чего, мигом найдя Кэрол, примчался с нею обратно и скомандовал:

— Так, Гумина, встань там! А ты, Кэрол, встань у нее за спиной и держи ее за руки! Вот так, да! Гумина, смотри мне в глаза! Я снимаю с тебя заклятье похоти!!

В одно мгновение Гумина изменилась в лице, и мне сначала показалось, что сейчас она закричит. Но вместо этого девушка несколько секунд молчала, не сводя с меня глаз, а потом тихо произнесла полным боли и презрения голосом:

— Какой же ты, оказывается, мерзавец... Сати.

— Да, я последний негодяй, — убито ответил я — почему-то и мне было больно слышать такие слова от нее. — Но...

— Как ты мог так поступить со мной?.. Ты же не только тело, ты душу мою изнасиловал... шлюхой сделал... И ты считал, что любишь меня...

— Я... Но... Мне так жаль, — выдавил я из себя, извиняясь, разумеется, не за себя, а за Херувима. — Но... Я не Сати, я Херувим!

Гумина взглянула на меня с изумлением, но затем покачала головой:

— Ты совсем сошел с ума, Сати. Тебе никогда не стать таким, как он, как бы ты ни хотел занять его место в моем сердце.

— О, Боже... — я схватился за голову, уже готовый рвать на себе волосы. Потому что сообразил, что, похоже, испортил все еще больше — если теперь я расскажу правду, то, вдобавок ко всему, разрушу тот образ Херувима, который, видимо, всегда был в воображении Гумины. Но... не похоже, что у меня был другой выход. — Послушай... Гумина... Все не так, как ты думаешь. И Херувим... то есть я тоже не такой, каким ты меня считала... Ох, только не подумай, что я тебя обвиняю... Я — действительно Херувим. Точнее, то, что от него осталось после всех этих превращений, безумия и потери памяти. Тогда, когда ты сказала, что всегда ненавидела меня, мое лицо, и наговорила все прочие гадости — ты не знаешь, что произошло потом. Нет, теперь я знаю, почему ты это сказала, я догадался! Ты хотела обмануть Сатериазиса. Не твоя вина, что все так получилось. Когда ты ушла, я сошел с ума от горя, я схватил меч и... наверное, убил всех в доме, то есть не 'наверное', так оно и было, просто сейчас я этого не помню!

И я рассказал Гумине обо всем, что было с Херувимом потом, прибавив только, как затем 'пришел в себя', излечившись от своего безумия, но не восстановив память полностью, и теперь хочу все исправить.

— Сломанный-переломанный, а потом собранный из осколков человек, который и сам уже не знает, кто он — Херувим, Сатериазис или кто-то еще — вот кто я теперь, — почти честно завершил я рассказ. — У меня даже почти не осталось памяти Херувима, я только знаю, что это — я, а это лицо украдено у Сатериазиса. Я думал, что я Сатериазис, который ненавидит Херувима, а оказалось, что я — Херувим, который ненавидел собственное лицо...

Вообще-то мне и самому эта история казалась не слишком правдоподобной, стоило ее только рассказать. Но Гумина снова смогла меня удивить.

— Я знаю, Херувим, — грустно произнесла она. — Еще до того, как ты рассказал мне, я уже начала догадываться, что ты не Сати...

— Тогда почему ты сразу не сказала...

— Сама не знаю... Наверное, мне казалось, что тебе нравится быть Сатериазисом. Больше, чем самим собой. Можешь приказать Кэрол отпустить меня, — устало добавила девушка. — Я не собираюсь убегать.

— Отпусти ее, Кэрол, — послушно скомандовал я.

— Как глупо все вышло, — подойдя к столу, Гумина подняла один из портретов Херувима и взглянула на него. — Столько жертв и несчастий... Конечно, ты виноват, Херувим, но и я тоже виновата. Если бы мы... тогда... А теперь ты не знаешь, кто ты, и я тоже не знаю, кто ты после всего случившегося. Я по-прежнему люблю того человека, который здесь изображен, но я не знаю, ты ли это...

— Я больше не претендую на твою любовь, Гумина, — поспешно ответил я. — Я не достоин.

— Раз ты так говоришь, наверное, ты действительно слишком многое забыл, — вздохнула она. — И стал другим человеком. И все же я хочу помочь тебе. Что ты собираешься делать? Расскажи мне.

— Да, и, если вас заинтересует мое мнение... — несколько сконфужено сообщила Кэрол, все еще стоявшая посреди комнаты и все это время внимательно нас слушавшая. — Я так понимаю, что вы, герцог... или Херувим... кто бы вы ни были, хотите расколдовать всех ваших жен? Так знайте, я против того, чтобы вы меня расколдовывали! Мне нравится быть околдованной вами!

— О-о-ох, — только и смог простонать я.

Глава 13

Я ожидал, что после сенсационного появления Лолан столицу Асмодина вскоре посетят Качесс Крим и Эллука — теперь-то уж непременно, и даже рассчитывал на это — чем скорее все разрешится, тем лучше. И действительно, три дня спустя кто-то из них уже звонил в мою дверь...

'Кто-то' — потому что, к своему смущению, я вдруг понял, что толком не знаю, ни как выглядит настоящая Эллука Клокворкер, ни как выглядит прикидывающийся ею Крим. Конечно, в свое время мне случалось видеть иллюстрации, но они были в анимешном стиле, при встрече же с настоящими людьми я оказался не способным уверенно что-то определить!

Вообще, за эти три дня, прошедших в нетерпеливом ожидании, мне как-то сильно поплохело, да и обстановка в подвале стала несколько нервной. Засевшая во мне демоническая скотина все настоятельнее требовала ее кормить, вызывая у меня неприличные мысли и желания уже при каждом взгляде на любую женщину. Из-за этого я постоянно то краснел, то бледнел, но пока крепился и держался, хотя одновременно и испытывал страх — вдруг и в самом деле скоро сойду с ума, как предупреждал демон, не продержавшись до прихода спасения в виде Эллуки.

Хакуа не стеснялась ворчать на меня при всех и этим смущала остальных жительниц подвала, которые никак не могли понять, почему она вдруг стала хуже ко мне относиться, а кроме того, пугала их, явно получая от этого удовольствие — пугала тем, что вскоре все они будут расколдованы и меня разлюбят. Женщины, конечно, в это не верили, но все же начали побаиваться, ожидая в скором будущем неизвестно чего... Кроме Кэрол, которая точно знала, что так и будет, услышав о моих планах всех расколдовать от меня самого, и... так и не смогла меня уговорить оставить ее околдованной, из-за чего сильно опечалилась, бедная... Мне было жаль ее, хотя я и знал, что после снятия заклятья она тут же изменит свое мнение. Хару, которая уже встала на ноги и начала выходить к общему столу, смотрела и на пленниц, и на мрачного меня с жалостью и сочувствием. Гумина грустила, тревожась и обо мне, и о том, как сейчас дела у ее заболевшего отца, однако тоже пока терпела добровольное заключение и честно готова была помогать мне, чтобы 'все это' как можно скорее закончилось. Мне даже казалось, что у нее по-прежнему есть ко мне какие-то чувства... то есть не ко мне, а к Херувиму, конечно, и... Я понял, что и мне Гумина симпатична, даже без учета демонического влияния, сама по себе! Но в то же время мне казалось, что я поступаю как-то нечестно, заняв место того, кого она любила, словом, я совсем запутался, так что даже специально подчеркивал в разговорах с нею, что я — не совсем Херувим, что я настолько изменился после всех своих физических и душевных трансформаций, что стал просто другим человеком...

Так что, когда этим не очень-то прекрасным утром я открыл дверь и увидел на пороге светловолосую женщину, то почувствовал скорее облегчение, чем волнение — наконец-то... Только вот... кто же это? Поскольку я уже несколько изменил ход событий, то не исключал того, что на этот раз Эллука могла добраться до меня первой...

— Здравствуйте, герцог Веномания. Меня зовут Эллука Клокворкер, — склонив голову, произнесла... женщина? Или все же переодетый мужчина?

Тьфу ты, если это Качесс, то, должен признаться, его маскировка ему идет — вот действительно, если бы уже не подозревал, не сказал бы, что это парень...

— Я пришла поговорить с вами, герцог. Императорская семья Вельзении поручила мне расследовать серию исчезновений женщин в Асмодине. И...

— Послушайте! — тут же начал я, стараясь вспомнить, что говорил при этой встрече настоящий Веномания. — Я сам — жертва! Мою семью убили, мою невесту похитили! И я уже много раз рассказывал все, что мне об этом известно! Оставьте меня в покое! Я, конечно, ненавижу прогонять таких красивых женщин, как вы, но, к сожалению, должен это сделать. Пожалуйста, уходите.

'Так, если сейчас она... или он... скажет, что придет завтра — тогда это Качесс. Хотя... разве Эллука не может сказать то же самое?..'

— Понятно. Тогда я попробую еще раз зайти к вам завтра.

— Завтра? Ладно, приходите столько раз, сколько хотите, — вздохнул я. — Может быть, завтра я и соглашусь поговорить с вами.

— Очень надеюсь на это. До свидания, — и, поклонившись, женщина ушла.

'Ага, завтра я уже буду ждать тебя, если ты Качесс, — мстительно подумал я, закрыв дверь. — На этот раз я точно проверю, кто ты есть. И тогда тебя самого ждет большой сюрприз.'

— Кто-то из них приходил только что, — рассказал я Гумине, спустившись в подвал. — Если все пойдет по плану, то это Качесс и завтра он придет снова.

— Но разве не лучше, чтобы это была настоящая Эллука? — очень мило нахмурилась девушка. — Ты ведь хочешь, чтобы она тебе помогла...

— Конечно, хочу... — пробормотал я, подавляя возникшее тут же желание схватить Гумину и целовать ее, целовать, целовать... — Но лучше до нее заманить к нам Качесса — у него есть одна вещь... очень важная, которую лучше всего у него забрать и подарить Эллуке. Надеюсь, тогда и она будет добрее ко мне... — я помотал головой, стремясь выкинуть оттуда ненужные мысли. — Позови всех... Надо... подготовиться...

— С тобой все в порядке, Херувим? — встревожилась Гумина. — Ты почему-то такой бледный сегодня... и выглядишь усталым.

'О, Гумина, дай руку, проверь у меня температуру...' — подумал вдруг я, но, перепугавшись, постарался избавиться и от этой мысли. — Все в порядке. Собирай нашу команду.

* * *

Когда на другой день та же светловолосая... личность пришла снова, на этот раз я любезно пригласил ее в дом, предложил сесть за стол в гостиной и даже угостил чаем.

— Не стесняйтесь, — пододвинул я гостье полную чашку. — Пейте-пейте.

— О, право, не стоило, — как мне показалось, натянуто улыбнулась та.

— Ну что вы, я хочу извиниться за свое поведение вчера, — я налил и себе. — Кстати, как поживает ваша золовка, Ирина, да?

— Ну, вообще-то мы с ней уже давно не виделись. Но думаю, с ней все хорошо.

Я даже восхитился — Качесс (теперь я был уверен, что передо мной именно он) произнес это совершенно непринужденно, ничем не показав своего волнения.

— Я думаю, да, действительно, — я встал, крепко схватив свою чашку. — Позвольте мне произнести тост, Эллука! Хотя что это я говорю, мы же пьем чай, а не алкоголь, хе-хе. Сидите-сидите... Да, а не напомните мне, как звали вашего возлюбленного и жениха, в память о котором вы носите фамилию Клокворкер?

'Эллука', опустив голову, молчала. Вот этот мой удар точно был 'смертельным'.

— Команда, вперед! — воззвал я.

Тут же из соседней комнаты с воплями выбежала толпа женщин, вооруженных кухонной утварью и прочими предметами быта. Качесс попытался вскочить из-за стола — однако в этот момент я толкнул стол на него, одновременно выплескивая ему в лицо горячий чай из своей кружки!

— А-а!! — незадачливый самозванец успел закрыться руками, однако ему все-таки хорошо досталось.

А пока он машинально отряхивал руки и, опрокинув стул, вставал в своем женском платье на ноги, моя девичья команда успела окружить его со всех сторон, нацелив на него свое 'оружие'.

— Граф Качесс Крим, — войдя внутрь получившегося живого кольца, я положил руку на рукоять меча. — Я уважаю ваши смелость и находчивость, но как видите, вы безнадежно превзойдены числом. Кроме того, я уверен, что благородный марлонский джентльмен не станет убивать беззащитных красивых женщин. А именно это случится, если вы станете сопротивляться — эти заколдованные мной красавицы слепо повинуются каждому моему слову и будут биться с вами насмерть, если я прикажу! Поэтому отдайте ваш кинжал и честно сдайтесь в плен, после чего мы с вами обсудим положение, в котором нам не посчастливилось оказаться.

Вообще-то это был блеф — мне вовсе не хотелось, чтобы кто-то из девушек пострадал, и, в случае если Качесс действительно попытается начать с ними сражаться, я собирался отозвать их, принять демонический облик и вступить с ним в поединок лично, несмотря на то что его кинжал был оружием, способным меня убить. На моей стороне и тогда все-таки оставались бы демонические сила и скорость, хотя, не зная точно всех возможностей сосуда гнева, я и боялся такого исхода. Однако, кроме того, очень надеялся на то, что Крим на женщин нападать не станет, как и положено настоящему благородному герою, каким он был в моем представлении.

И, похоже, это мнение не оказалось ошибочным...

— Такой низости я не ожидал даже от тебя, Веномания, — презрительно бросил Качесс. — Прятаться за спинами женщин! Хорошо, я сдаюсь... На этот раз ты победил, но не думай, что тебе все сойдет с рук!

— Кинжал, пожалуйста, — попросил я. — Осторожно возьмите его двумя пальцами и передайте Майлис. Вы ведь уже знакомы с принцессой?

— Принцесса Майлис?! — марлонец растерянно отдал ей кинжал. — Вы — теперь на его стороне?! Он и в самом деле заколдовал вас всех?!

— Ну... — слегка смущенно ответила девушка. — Я поняла, что герцог Веномания совсем не плохой человек и что женщины, которых он якобы похитил, на самом деле очень счастливы с ним. Поэтому я изменила свое мнение о необходимости его искать и наказывать. Прошу вас, граф, передайте барону Кончите, что... нет, лучше ничего ему не передавайте. Пусть просто не ищет меня. Простите.

Получив золотой кинжал из рук Майлис, я с радостью и облегчением сжал его рукоятку. Позже надо будет запереть его на замок в уже приготовленной для этого коробке... я подозревал, что эта проклятая вещица умеет менять форму и ползать, но надеялся, что хотя бы не умеет телепортироваться сквозь стенки.

— А где королева Юфина Марлон?! — оглядев окруживших его женщин и девушек, требовательно спросил Крим.

— С ней все в порядке. Качесс, может быть, я и злодей, но все же не настолько, чтобы мучить тебя видом подчиняющейся мне Юфины, — примирительно произнес я. — Да отдам я тебе ее, отдам. Посиди только немного в запертой комнате, скоро все закончится, и я вас отпущу.

— Да неужели? — презрительно бросил тот.

— Можешь не верить, но это правда, — вздохнул я. — Ладно, девушки, ведите его в подвал. Пойдем...

Глава 14

Качесса Крима заперли в одной из свободных комнат подвала, в которой мы заранее устроили достаточно комфортное, на мой взгляд, место заключения — плохо относиться к нашему пленнику никто не собирался. Проблемой было только то, что время от времени его оттуда надо будет выпускать — как говорится, 'для приема пищи и удовлетворения прочих физиологических потребностей', и при этом следить, чтобы он не сбежал, для чего понадобится каждый раз окружать заключенного толпой женщин-охранниц... но я полагал, что эти трудности ненадолго.

Вернувшись же 'наверх', я тут же достал давно приготовленную металлическую шкатулку, положил туда золотой кинжал и закрыл ее на маленький висячий замок.

'Все, надеюсь, отсюда ты не выберешься, подонок,' — пожелал я 'всего хорошего' тому, кто жил в кинжале-ключе. Правда, лишь мысленно. Как ни велик был соблазн высказать ему вслух все, что о нем думаю, я сдержался. Потому что, по правде говоря... боялся его.

Сет Твайрайт... демон гнева... но не только. До того, как стать 'просто демоном' он успел побывать много кем. И если я назвал Ирину архизлодейкой, то как тогда назвать того, кто ее создал?.. И не только ее одну. Преступления и злодейства Сета Твайрайта в буквальном смысле уходили в глубины веков...

* * *

До того, как начался Третий Период, был Период Второй, что, в общем-то, выглядит естественным.

Это был находящийся на планете Земля мир, жители которого настолько продвинулись в науках, что создали два дополнительных вида разумных существ, разделивших с ними планету — вампиров (о которых неизвестно ровным счетом ничего, кроме того, что они тогда существовали) и разумных масок (о которых тоже известно довольно мало).

Именно в мире Второго Периода однажды появился проклятый Синдром Наследственной Неконтролируемой Злобы — и погубил этот мир. Мало что известно о том, как это произошло, но в итоге Синдром распространился взрывными темпами, и, когда две трети человечества стали его носителями, оно уничтожило само себя.

Тогда Сет Твайрайт был представителем вида разумных масок и ученым-физиком. И — зараженным Синдромом 'безумным гением'.

Мир погибал, и семьдесят два человека — известных ученых Земли и их помощников — сели на космический корабль 'Восхождение-1', снабженный всеми технологиями, необходимыми для возрождения человечества и даже более того, и отправились в космос. Среди них были Левия Барисоль, ее брат-близнец Бегемо, профессор Элд Иггдра, Лич Арклоу и робот-помощник экипажа Талос...

И никто не знал о пробравшемся на борт 'безбилетнике'. Дело в том, что, когда Лич Арклоу взошел на 'Восхождение-1', он был уже не один. К его затылку прицепилась контролировавшая его действия маска-паразит — Сет Твайрайт, носитель Синдрома! Кроме того, сделав это, Сет заразил Синдромом и самого Лича. Однако все было даже еще хуже — они не были единственными зараженными на борту корабля спасения, как минимум, Левия Баризоль тоже была такой, о чем тоже никто не знал.

Найдя похожую на Землю планету (как они считали, но ошибались), экипаж терраформировал ее и создал на ней новое человечество с разумами, которые могли бы в итоге построить культуру, подобную земной, но за более короткое время.

Но и Сет Твайрайт 'работал' не покладая рук, и в итоге, используя тело Лича, ему удалось подстроить гибель шестидесяти двух членов экипажа. Однако их сознания были сохранены на корабле и затем перерождены в новом мире в виде лесных духов. Как? С помощью земных супертехнологий, разумеется. Сам Лич все же смог ненадолго вырваться из-под контроля паразита и смело пустил себе пулю в голову, после чего его сознание также было сохранено для перерождения. А затем остальные члены экипажа убили злодейскую маску.

В отличие от Лича, разум Сета никто не собирался сохранять. Но тот предусмотрел даже это! В подземном лабораторном комплексе на планете уже ждало в криокамере созданное им новое тело — человеческое. И после смерти его сознание тут же переместилось в него (каким-то образом злой гений смог это сделать в обход всех правил на корабле), после чего оставалось лишь дождаться установленного автоматическим таймером срока, чтобы проснуться и вновь приняться за злодейства — в новом мире.

Оставшиеся члены экипажа ничего не знали об этом, однако подозревали, что Сет мог впустить Синдром в новый мир, и обсуждали, какие меры на этот случай стоит принять, и тут их мнения полностью разделились.

Левия, Бегемо и присоединившиеся к ним еще пять землян считали, что членам экипажа нужно переродиться в новом мире 'богами' (видимо, их технологии позволяли устроить нечто подобное) и управлять новым человечеством. Но оставшиеся двое — профессор Элд и инженер Луна Хадзуки — решительно выступили против, утверждая, что землянам стоит оставить новый мир новому человечеству, а самим спокойно дожить свои жизни на корабле и умереть.

При этом устройство для перемещения сознаний, находящееся на корабле, можно было использовать только с согласия всех живых членов экипажа. Да, живых... Неизвестно, кто первым додумался до 'светлой' мысли убить оппонентов ради восстановления в экипаже единогласного мнения, однако спор перешел в драку, в ходе которой 'Восхождение-1' потерял управление и упал на поверхность планеты. Так говорили, хотя, судя по тому, что сам корабль в значительной мере уцелел после этого, посадка все же была относительно мягкой. Несмотря на это, весь экипаж погиб.

Или все же не весь...

Поскольку после этого профессор Элд Иггдра все же переродился в новом мире, как 'великое дерево'-бог земли Элд, а робот Талос — как бог солнца Сикл, считавшие своей задачей лишь наблюдение за миром при невмешательстве в его дела (по крайней мере, на словах) — очевидно, что на корабле все же некоторое время оставался кто-то живой, кто управлял перемещением их сознаний. И методом исключения легко прийти к выводу, что это была Луна Хадзуки.

Сознания остальных погибших также были сохранены, однако остались в заточении на корабле на столетия: шестеро, включая Лича Арклоу — в черном ящике, а Левия и Бегемо — внутри странного 'неудачного образца' живой природы, куда они ухитрились переместиться. Это было созданное Бегемо существо, напоминающее огромного двухголового дракона, которое лежало на борту в криогенной заморозке. Всем им оставалось только ждать — того, что когда-нибудь, возможно, новое человечество разовьется достаточно, чтобы открыть корабль.

И за время этого ожидания Синдром, которым страдала Левия, проявил себя, несмотря на то что она осталась без собственного тела — она стала жаждать разрушения и хаоса, решив, что ей не нужен мир, который вышел не таким, как она хотела, что его следует разрушить, дабы затем воссоздать заново...

Тем временем, в новом мире человечество действительно стремительно развивалось. Среди него оказалось немало людей, владеющих магией (что, похоже, было результатом искусственного создания нового человечества и стараний его создателей), и, в конце концов, большинство их собралось в одном регионе — вокруг места крушения корабля 'Восхождение-1', создав там Магическое Королевство Левианту. Раскопав множество разбросанных вокруг корабля уцелевших технологических артефактов, левиантцы создали развитую техномагическую цивилизацию в средневековом окружении.

Официально считалось, что Левиантой правили исключительно королевы, каждую из которых разыскивали путем измерения магических способностей населения, выбирая девушку с самым высоким потенциалом, которая после этого должна была всю жизнь хранить девственность. В действительности реальная власть сосредоточилась в руках главы Сената. Королева же играла роль пророка — с тех самых пор, как первая из них смогла установить контакт с существом, назвавшимся богом-драконом Левией-Бегемо. Это, разумеется, были заточенные на борту погрузившегося под землю космического корабля Левия и Бегемо, которые наплели своим 'пророкам' с три короба, став объектом поклонения созданной Церкви Левина, а заодно очернив бога земли Элда — мол, он 'злой бог', да и не бог вообще... Над 'Восхождением-1', названным левиантцами 'Ковчег Грех', был выстроен храм Левии-Бегемо, где постоянно проживала королева.

И вот, во время правления очередной королевы Алисы Мэрри-Гоу-Раунд — ранее Марии Мунлит (всем королевам после восхождения на трон присваивалось одно и то же традиционное имя) в Левианте появился человек по имени Гор Солнце, на деле являвшийся ни кем иным, как Сетом Твайрайтом. Для начала ему удалось стать доверенным слугой главы Сената, то есть фактического правителя страны. А потом...

Внезапно королева родила двух близнецов, которых назвала Адамом и Евой. И, чего никто не знал, в этих детей переместились души их самих из будущего (или параллельного мира, идентичного будущему этого мира) — тех самых Адама и Евы Мунлитов... Сама королева Алиса утверждала, что произошло непорочное зачатие, однако глава Сената ей не поверил — несмотря на то что он был единственным, кто имел право посещать королеву, и точно знал, что отец детей не он. 'Видимо, она все-таки как-то ухитрилась...' — подумал он, на самом деле не имея никакого представления, как же именно. И, поскольку первым подозреваемым был бы он сам, предпочел скрыть произошедшее от всех и отдать младенцев Гору с приказом избавиться от них. Но тот, конечно же, приказ не выполнил, так как имел на детей свои собственные планы. В результате через некоторое время в Левианте жили приемный сын Гора Адам Солнце и приемная дочь старосты деревни Нему (никто так и не узнал, что он был агентом Гора-Сета) Ева Звезда, понятия не имевшие о том, что они брат и сестра... Гор Солнце же со временем стал главой Королевского Научно-Исследовательского Института Левианты. И вот, когда он исследовал 'Ковчег Грех', с ним связались все еще заточенные там Левия и Бегемо...

Как ни странно, хотя Сет был 'безбилетником' на борту, система корабля все же считала его таким же членом экипажа, как и остальных. А значит, он мог бы освободить плененные там сознания... Мог бы, но не стал этого делать. По каким-то его собственным причинам Сет не желал прихода Левии и Бегемо в новый мир.

Вместо этого под видом Гора Солнце он принялся сеять зло в Левианте. В какой-то мере его даже можно было понять — сам Сет объяснял все тем, что ему было одиноко без 'друзей', а 'друзьями' его могли стать только те, кто сам являлся злом... Так, совращая жителей Левианты на сторону зла, он одновременно принялся создавать искусственных людей на основе собственных клонов, каждый из которых должен был нести в себе Синдром и тягу к злодейству. Правда, не все дети-гули, как звал их Сет, рождались со 'злобой', но таких младенцев не имевший совести ученый просто уничтожал. Также Гор воспитывал своего приемного сына Адама, делая все для того, чтобы тот вырос с 'пустотой в душе', чего в итоге и добился.

К моменту, когда Адам стал взрослым и сам уже был известным ученым, стремительно стареющее 'некачественное' тело Сета пришло в негодность. Сообщив приемному сыну, что его настоящая мать — королева Левианты, которая находится фактически в плену у Сената, Гор посоветовал опасаться человека по имени Сет Твайрайт, назвав того своим учеником, и объявил, что уходит, дабы умереть там, где никто не увидит его смерть. Больше Адам его действительно никогда не видел.

Однако на самом деле Сет отправился в свою тайную лабораторию, где спокойно переместил свое сознание из тела Гора в новое молодое тело, после чего вернулся в Левианту уже под своим собственным именем. Познакомившись с Адамом, он поделился с ним секретом своего изобретения — наркотика Веном, способного подчинять людей чужой воле, а также намеками дал понять, что именно с помощью этого средства глава Сената держит королеву в подчинении. Как Сет и рассчитывал, вскоре Адам замыслил его убить, но попытки претворить эти замыслы в жизнь Сет посчитал для себя лишь весьма веселым развлечением.

Тем временем, у изнывавших в заточении Левии и Бегемо лопнуло терпение, и они передали королеве Алисе, а через нее — Сенату, свое новое 'пророчество': мир вскоре погибнет, если для их воплощения не создадут человеческие тела — божественных близнецов. Так Сенат объявил о начале проекта 'Ма' по поиску подходящей 'матери богов' и будущей новой королевы, которая должна была обладать высочайшим магическим потенциалом, и дальнейшему рождению детей, обязанных стать 'сосудами для богов'. Главой проекта был назначен Адам Солнце, а в поисках ему помогали Сет Твайрайт, сумевший добыть из 'Ковчега Грех' субстанцию под названием 'семя богов', и сын главы Сената, которого по, очевидно, совершенно неслучайному совпадению звали Гаммоном Луп Окто.

Адам и Гаммон составили заговор с целью свергнуть Сенат и отца Гаммона — 'глупый план', как впоследствии насмешливо отозвался о нем Сет Твайрайт. Адам собирался влюбить в себя ту женщину, которая станет Ма, а заодно подмешать к 'семени богов' свое собственное семя — и стать мужем новой королевы и отцом божественных близнецов. И вот, они нашли деревенскую ведьму с самым сильным магическим потенциалом в стране — это была Ева Звезда.

Но все пошло совсем не так, как ожидал кто-либо, кроме разве что Сета. Адам, регулярно подливая Еве в кофе Веном, успешно влюбил ее в себя, однако не заметил, как и сам влюбился в свою 'жертву'. При этом он понятия не имел о том, что знал только Сет — Веном был изготовлен из клеток самой Евы, взятых у нее Сетом-Гором, еще когда она была младенцем, а потому на самом деле девушка имела к нему абсолютный иммунитет! Да, ее любовь к Адаму была совершенно настоящей... И наконец, беременность Евы закончилась рождением мертвых детей — из-за махинаций Адама с 'семенем богов' и того, что он и Ева на самом деле были братом и сестрой, о чем тоже не знал никто, кроме невозмутимо наблюдавшего за всем происходящим Сета.

Ева в результате навсегда потеряла возможность иметь детей и слегка тронулась умом, и Адам, винивший во всем себя, в отчаянии плюнул на все свои планы и мечты и вместе с ней сбежал из Левианты. В соседней стране Эльфегорт они поженились и стали жить жизнью простых людей, забыв о былых амбициях...

Гаммон же после провала заговора тоже пришел в отчаяние и попытался поднять против Сената открытое восстание... которое неожиданно завершилось успехом. И тут выяснилось, что на самом деле его отец вовсе не опаивал королеву Веномом, делая своей марионеткой — это его самого постоянно поил Веномом Сет Твайрайт! Который, таким образом, фактически управлял страной. В ярости Гаммон Луп Окто кинулся в храм, чтобы взглянуть на королеву... и в этот момент в его тело переместилась душа Гаммона Окто, прибывшая из времен тысячу лет спустя... Или же душа Гаммона с самого начала была в нем, а теперь только пробудила свои воспоминания?..

Тем не менее, хотя тайная власть Сета Твайрайта была свергнута, а Сенат избран заново из молодых сторонников Гаммона, угроза гибели мира по-прежнему считалась реальной и поиски 'Ма' продолжились. Во втором проекте 'Ма', возглавленном именно Сетом Твайрайтом, Ма тайно от народа Левианты стала Мета Зальмхофер, преступница с высоким магическим потенциалом и дитя-гуль, которую Сет спас от казни, инсценировав ее смерть. Мета успешно родила близнецов, названных Гензелем и Гретель, в честь рождения которых Левианта перешла на новый календарь. Но никто не знал, что Сет подмешал к генам детей гены 'злобы', сделав их носителями Синдрома. Неизвестно, что произошло бы, если бы Левия и Бегемо переродились в зараженных телах, однако, к счастью для мира, этого не случилось. Мета Зальмхофер, жестокая преступница, злодейка и садистка, внезапно привязалась к своим детям и сбежала с ними, не желая, чтобы те стали 'игрушками богов'! Вину за это Гаммон свалил на Сета, сняв его с должности руководителя проекта и уволив из Королевского Института...

По удивительному совпадению, бежала Мета в Эльфегорт, где поселилась совсем рядом с четой Мунлитов. Однажды, в лесу, Мета столкнулась с Евой, которая, будучи не в себе, схватила ее детей и убежала с ними. Мета бросилась в погоню, но Еве казалось, что за ней гонится разъяренный медведь, поэтому она использовала магию и убила Мету молнией, а украденных детей стала считать своими собственными. Адаму пришлось смириться с этим.

Тем временем, в Левианте последовательно провалились еще четыре проекта 'Ма', и, наконец, руководить седьмым вновь назначили Сета, который к этому времени стал затворником, поселившимся в храме Левии-Бегемо и своей лаборатории — дело в том, что и его новое тело стало стремительно стареть и он не мог решить эту проблему. Также в этом проекте участвовало сразу четыре кандидатки в Ма, и компания эта подобралась весьма странная.

Дворянка Лай Ли обладала невысоким магическим потенциалом и стала кандидаткой, потому что ее отец спонсировал проект.

Милки Эйтс была проституткой.

Ирина Клокворкер — приемной дочерью ремесленника-часовщика.

А Эллука Чирклатия — бывшей храмовой девой, имеющей репутацию пьянчуги и развратницы.

Было также то, о чем мало кто знал. Ирина и ее старший брат Кирилл Клокворкер были детьми-гулями Сета Твайрайта. Кирилл был носителем Синдрома, однако девы храма Лайвотч обладали способностью уничтожать Синдром в людях. И храмовая дева по имени Эллука исцелила Кирилла, сделав его нормальным человеком. Впоследствии, уйдя из храма, она стала его невестой.

Увы, никто тогда не обратил такого же внимания на Ирину. Потому что было еще и то, чего не знал вообще никто — в тело юной Ирины также переместилась душа ее самой из будущего — душа архизлодейки Ирины. Она была четвертым и последним человеком, получившим такой 'подарок'. Злая сущность поселилась глубоко внутри девушки, постепенно занимая в ней все больше места...

Внешне Эллука и Ирина казались лучшими подругами, звавшими друг друга сестрами, однако у скрытой личности Ирины было другое мнение. Сама будучи носительницей Синдрома, она восприняла исцеление от него ее старшего брата, как... убийство! Поэтому она ненавидела Эллуку Чирклатию. А еще — она хотела стать королевой.

В результате проект превратился в бойню. Ирина поочередно убила всех своих соперниц: Лай Ли, Милки и, наконец, Эллуку. С каждым убийством ее скрытая личность все больше завоевывала гегемонию, пока, наконец, в момент убийства Эллуки полностью не слилась с основной личностью.

Сету пришлась по вкусу такая злодейка, и, позвав Ирину в лабораторию, он успешно оплодотворил ее 'Семенем богов'. Скорее всего, успех этого проекта был бы столь же опасен для мира, как и второго, но родить детей новая королева не успела...

Левия потеряла терпение и не желала больше ждать, особенно потому, что и седьмой проект мог закончиться неудачей, как предыдущие. Она жаждала вырваться на волю, пусть даже в облике дракона и с братом в одном теле, и нашла для этого новый способ. Поскольку каждый ребенок-гуль был клоном Сета Твайрайта, то можно было рассчитывать на то, что любой из них точно так же сможет запустить устройство перемещения сознаний, как и сам Сет. Левии удалось воздействовать на разум павшего в отчаяние Кирилла Клокворкера так, чтобы ему казалось, будто он слышит голос своей погибшей невесты, объясняющий, что нужно делать, дабы вернуть ее к жизни. И Кирилл сделал это — неся с собой тело Эллуки, он пробрался в храм Левии-Бегемо, а затем — в подземелье под ним, где находился 'Ковчег Грех'. Однако... здесь его встретил Гаммон.

Гаммон все знал заранее и пришел, чтобы остановить Кирилла от поступка, который погубит всю страну. Но даже со всем знанием будущего он потерпел неудачу. Прежде, чем Гаммон смог убить Кирилла, на него самого напали призраки королев Левианты, объявив, что он будет наказан за попытку изменить предрешенный ход событий, и уволокли неизвестно куда.

И Кирилл все же запустил 'черный ящик', думая, что воскресит Эллуку, а на самом деле — начав процесс освобождения Левии и Бегемо. Но... в очередной раз все пошло не по плану. Впоследствии Лич Арклоу сказал, что в происходящее вмешался никто иной, как бог Элд, который 'вовсе не такой мирный, как вы думаете'... Как бы то ни было, устройство сработало совсем не так, как ожидалось — страшный взрыв разрушил Магическое Королевство Левианту, забросил души Левии и Бегемо в тело ожившей Эллуки Чирклатии и освободил оставшегося 'пустым' дракона, который вылетел на волю, уничтожив все, что еще уцелело после взрыва, после чего погиб сам. Вместе с драконом на волю вырвались шесть огней, улетевших в Лес Элда — души других заточенных членов экипажа...

Единственным положительным результатом катастрофы стало то, что она уничтожила и почти всех зараженных Синдромом детей-гулей. Почти всех...

К лежащей посреди руин израненной Ирине подошел не менее израненный Сет Твайрайт с чучелом рыжей кошки в руках — ее будущим новым телом. Перемещение сознания прошло успешно, и Сет отправился прочь — в Эльфегорт, в Лес Элда.

Там вскоре разыгралась своя трагедия. Так как после Левиантской катастрофы соседний Эльфегорт тоже пострадал и испытывал нехватку продовольствия, Адам и Ева Мунлиты однажды, скрепя сердце, приняли решение избавиться от своих приемных детей. Они завели Гензеля и Гретель глубоко в лес и бросили там. Однако призрак Меты Зальмхофер помогал своим детям, и те нашли дорогу домой. К тому же благодаря удаче Гензель и Гретель обнаружили много грибов, которыми питались по пути... К сожалению, эти грибы были ядовиты и вызывали галлюцинации. Вернувшись домой и встретив Еву Мунлит, дети посчитали ее злой ведьмой из пряничного домика и, улучив момент, толкнули в горящую печь. Справиться с 'приспешником ведьмы' — вернувшимся домой Адамом Мунлитом — им бы так легко не удалось, однако того внезапно убил добрый старик — конечно, это оказался Сет Твайрайт.

Теперь, заполучив, наконец, в свои руки божественных близнецов, Сет собрал в доме Мунлитов шестерых беглецов с корабля 'Восхождение-1', которым бог Элд дал тела животных, заодно стерев память о прошлом. Это были баран Жиль, кабан Влад, крыса Мари-Анет, сова Салем, рыба Раав и ворон Лич. Объяснив, что ему скучно без друзей, Сет предложил им всем, вместо того чтобы быть животными, переродиться в виде демонов, которые вселятся в подобранные им предметы, а потом смогут вселяться и в людей, заключивших с ними контракты, чтобы, используя их тела, удовлетворять свои потребности. Согласились все, кроме Лича, который предпочел остаться птицей.

Проведя ритуал с использованием сил близнецов, Сет добился успеха и семь демонов и содержащих их предметов-сосудов разлетелись из дома Мунлитов по миру. Вообще-то их должно было быть шесть, однако Ева Мунлит каким-то образом сумела присоединиться к компании, став седьмой — демоном без своего сосуда. К тому же и Адам Мунлит как-то смог занять золотой ключ-кинжал, на много веков разделив его с Сетом.

Тем временем же, волшебница, считавшая себя ожившей Эллукой Чирклатией и теперь взявшая фамилию Клокворкер в память о своем женихе, посетила бога Элда — великое дерево. И Элд попросил ее отыскать и запечатать сосуды смертного греха. Однако он прекрасно знал то, что она забыла при перерождении — в бывшем теле Эллуки теперь хозяйничала душа Левии, пока Бегемо мирно спал в ее подсознании.

Рыжая кошка с душой Ирины Клокворкер раздумывала, как ей сеять зло по миру.

Эллука с душой Левии раздумывала, как ей помешать злу распространиться через сосуды смертного греха.

Так все и началось...

Глава 15

'Вот так. И есть ли на свете такое злодейство, какое Сет Твайрайт еще не успел совершить? — подумал я, в то же время трезво оценивая его гениальность и хитрость. — Вести с ним разговоры точно не стоит, чтобы не дать ему ни кусочка новой информации, которую он, еще чего доброго, сможет как-то использовать во зло...'

Вот уж кого прикончил бы с полным удовольствием — за все! Но, к сожалению, сосуды смертного греха были неуничтожимыми — их можно было ломать, расплавлять, взрывать, но уже на следующий день они вновь становились как новенькие. Правда, после уничтожения мира 'Воздаянием' даже они были уничтожены, но применять для этого такое оружие массового поражения, очевидно, не стоило, да и слишком долго еще было ждать той эпохи, когда его смогут изобрести. Оставалось только запечатать магией, и была надежда на то, что Эллука сможет это сделать, нейтрализовав негодяя, если не навсегда, то надолго.

В то же время была в длинной биографии Сета одна странность... После того, как он стал демоном, он неожиданно стал... человечнее? Нет, наверняка это было что-то другое, но в этом своем перерождении он и близко не натворил столько зла, сколько раньше. Наоборот, он помог Качессу положить конец злодействам Веномании, лечил крупинками от сосуда принца Карлоса Марлона, спас Гаста Венома тем, что помог его фальшивой сестре убить своего злокозненного отчима, помог Гумилии убить Пятого Пьеро, а потом помогал ей не сойти с ума в Адском Дворе, а позже управлять его 'системой', по заданию Гумилии оберегал Немезиду Судо и, наконец, помог победить Ма. После чего мирно отправился с Баникой Кончитой исследовать другие миры — потому что это интересно.

С другой стороны, этим же самым кинжалом Кларисса едва не убила Риллиан, под видом осьминога Сет потопил целый корабль, оберегая Немезиду, а потом помог ей найти свое старое супероружие — 'мальчика', исследуя которое эльфегортцы разработали уничтожившее мир 'Воздаяние', да и вообще, даже помогал положительным героям он исключительно через убийства их врагов, а не как-то иначе... Нет, конечно, Сет ни в коей мере не стал 'хорошим', скорее всего, целью его сосуда было просто разжигание гнева в своих владельцах, ну а то, что этот гнев часто был направлен против действительно плохих людей, было лишь неизбежной особенностью именно этого конкретного греха.

Так, Качесс Крим, по мнению Эллуки, поступил опрометчиво, просто убив герцога Веноманию, вместо того чтобы предварительно раскрыть его преступления властям империи — и из-за этого стал не героем, а преследуемым Вельзенией, как убийца одного из Пяти Герцогов — несмотря на то, что о преступлениях Херувима-Сатериазиса все стало известно. И Эллука полагала, что это могло произойти именно из-за того, что Качесс попал под влияние сосуда гнева.

Возможно, и Карлос Марлон тоже попытался убить Банику и себя из-за влияния тех самых крупинок сосуда, пропитавших его тело?..

Зачем Сет в итоге помог Гумилии убить Пятого Пьеро и тем самым одержать победу над Ириной — своим собственным созданием, мне до сих пор было непонятно. Однако сама Ирина заявила, что, в отличие от нее, Сет, став демоном, забыл об истинной цели зараженных Синдромом — уничтожении богов и мира, который они создали. Наверное, переродившись в виде демона гнева, Твайрайт и в самом деле перестал стремиться к чему-то подобному, подсознательно свойственному обычным зараженным... В таком случае он действительно стал лучше. А может быть, свою роль сыграло и его стремление ученого к постоянному исследованию чего-то нового, а все, что можно было сделать в области создания зла, он уже изучил?.. Не знаю. Но, если теперь он стал менее опасен, чем раньше, это в любом случае к лучшему, получается, еще одним архизлодеем меньше.

Тем не менее, оставлять его сосуд на свободе я вовсе не собирался. Эллука запечатает его и заберет с собой, чтобы он больше не мог нанести никому даже небольшой вред.

Да, а ведь еще Сет успел оставить пять своих резервных клонов-тел на острове Марлон, под башней Хеджхог! Один из них позже случайно освободится из-за землетрясения и затем станет известен, как Кил Фризис. И, забавно, но его жена Микина будет выглядеть в точности, как Милки Эйтс когда-то. Ах да, ведь Микина и была далеким потомком Милки и Пэйла Ноэля — который тоже был клоном Сета... однако, как у них все запуталось... А еще сотню лет спустя Бегемо уничтожит оставшихся четырех клонов, чтобы их гены не смешивались с 'его' людьми еще больше, чем уже успели смешаться.

Хм... почти пятьсот лет спустя хранителями клонов и прочего оборудования в тайнике под Хеджхогом будет семья Зорах, и, насколько я помнил, попали они на эту должность 'за пятьсот лет' до того — то есть в не столь давние времена относительно 'сейчас'! — из-за какой-то связи с семьей Асаевых. А еще, во времена 'Дочери зла' очередной Асаев служил в Церкви Левина в Святой Левианте, и именно он некоторое время владел сосудом греха 'Двойными Клинками Левианты'. Жаль, что мне так мало о нем известно, учитывая, что позже с ним и Клинками был связан некий 'инцидент Новых Четырех Всадников' — то ли эта часть истории Эвиллиоса так и осталась не написанной, то ли не была переведена на русский язык... Во всяком случае, надо будет посоветовать Эллуке обратить внимание на эту семейку. Что же касается Хеджхога... наверное, пока не стоит уничтожать клонов под ним — ведь тогда не появится на свет семья Фризис, стоит подождать хотя бы до освобождения Кила. Но о самом существовании этого тайника я Эллуку тоже предупрежу.

Еще я немного подумал над тем, стоит ли мне, раз уж у меня в руках сейчас и кинжал, в котором кроме Сета живет Адам Мунлит, и Заводная Кукла Микулии, в которой живет Ева Мунлит — попробовать свести чету Мунлитов вместе? Но в итоге решил не рисковать — мало ли, к чему это может привести, так что пока перебьются как-нибудь друг без друга, пусть уж Эллука разберется с ними и решит, что можно им позволить, что нельзя.

И еще... Прежде я как-то не вспоминал об этом, но теперь, когда вспомнил о гибели Левианты, задумался. Ведь получается, что Гаммон был — вроде меня, попаданцем-вселенцем со знанием истории, только из будущего. Однако он не смог изменить историю, ему этого не позволили королевы Алисы Мэрри-Гоу-Раунд, следящие, чтобы время оставалось не нарушенным или как там... Кстати, я начал догадываться, кем была та незнакомая женщина в моем сне, отправившая меня на гильотину... Но, если не получилось у Гаммона, почему же получилось у меня? Почему Алисы не помешали мне убить Ирину или схватить Качесса? Или... это значит, что на самом деле ничего серьезного я этим не изменю? Нет, не может такого быть. Наверное, королевы Алисы просто не могут действовать по всему миру, а живут только там, в левиантском храме Левии-Бегемо и том, что от него осталось. Да, именно так. Во всяком случае, это объяснение мне понравилось куда больше. И если все, что Мэрри-Гоу-Раунд может делать в Асмодине, это пугать во снах, то она меня не остановит.

Решив так, я даже несколько самодовольно улыбнулся, а потом, оставив запертую шкатулку с золотым кинжалом на столе, задумался, идти искать Эллуку сейчас или отложить на завтра — все-таки уже скоро вечер, а я пока не знал даже, в какой из гостиниц Ласаленда она остановилась. Наконец, решил пойти к ней завтра.

Как оказалось, это была большая ошибка.

* * *

Ночью я спал плохо, точнее, еще хуже, чем в предыдущую пару ночей, совсем уже измученный своими 'темными желаниями', которые теперь постоянно набрасывались на меня, стоило только расслабиться, а во сне и вовсе распоясались, так что после пробуждения мне самому стыдно было вспомнить, что именно снилось...

А когда утром я пришел в подвал на завтрак, то... при первом же взгляде на радостно улыбнувшихся девушек меня буквальным образом начало трясти.

— Нет... Нет... Нельзя... — пробормотал я и, чувствуя, что еще немного — и на кого-нибудь накинусь, развернулся и бросился обратно наверх.

Взбежав по лестнице на первый этаж, я обессилено сел на пол, прислонившись к стене, закрыв глаза и автоматически повторяя: 'Вы не гарем, вы — команда, вы не гарем, вы — команда...'

Нет, в таком состоянии мне нельзя выходить из дома. И на 'своих' женщин тоже смотреть нельзя. Что же делать... Надо что-то придумать... Неужели я вот-вот сойду с ума... А ведь спасение было уже близко...

— Херувим! — услышал я взволнованный женский голос.

Кто-то пришел сюда?.. Да, я же даже дверь в подвал не закрыл... Хотя все равно выйти наверх без моего разрешения могли бы только трое из девушек, не околдованные... И только одна из них зовет меня Херувимом...

— Гумина... — прошептал я, открыв глаза. — Нет, не подходи... ко мне...

— Тебе плохо?! — она опустилась на колени рядом со мной и схватила меня за руку.

О, нет, только не это... Еще немного, и я потеряю контроль над собой!

— Держи меня, держи, не отпускай... То есть нет, не надо... — невпопад пробормотал я. — Ты должна уйти...

'Воля сильнее страсти. Воля сильнее страсти', — мысленно повторял я, из последних сил стараясь отобрать у девушки свою руку и как-нибудь помягче оттолкнуть ее. Но, кажется, это получалось слишком уж мягко, так что она этого не заметила.

— Я понимаю. Ты не можешь без этого, да? — сочувственно произнесла Гумина. — Я... помогу тебе.

Обвив мою шею руками, она поцеловала меня в губы.

'Воля сильнее страсти... Нет, страсть сильнее...'

Я поцеловал ее в ответ.

'Это неправильно, нечестно... Но почему тогда так приятно?..'

Глава 16

'Докатился... переспал с Гуминой... — с горечью думал я, обнимая спящую в моей постели девушку. — Конечно, можно сказать, что она сама меня... м-м-м... вынудила, но сваливать все на нее, это как-то... в любом случае, она-то это сделала из лучших побуждений, а я... Хотя не могу отрицать, что был счастлив в этот момент.'

Я не помнил даже, сколько времени прошло после того, как мы... начали. Во всяком случае, Гумина уже утомилась и заснула. Я-то, конечно, мог бы продолжить и дальше, но уже не чувствовал такого безумного к этому стремления, как прежде. Так что хорошая новость — по крайней мере, на какое-то время я нормализовался и могу... вернуться к выполнению плана. Да, Эллука. Надо искать Эллуку. За окном светло, значит, еще день, и можно успеть сегодня...

Я осторожно начал вытаскивать свою руку из-под Гумины, как вдруг...

— Вы все-таки не удержались, герцог Веномания.

В дверях спальни стояла Лукана!

— Лу... кана?! — опешил я. — Как ты вышла наверх?!

— Наверное, вы с Гуминой так спешили, что забыли запереть дверь в подвал...

— Да, верно... Но разве ты можешь... выходить?

— Думаю, я начала освобождаться от вашей власти, — просто ответила девушка. — Я чувствую, что она слабеет.

— Вот как... — я все-таки освободил руку, которой раньше держал Гумину. — Прости, но почему ты тогда... не сбежала?

— Вы поступили со мной подло, герцог, — нахмурилась Лукана. — Но я не желаю вам зла. На самом деле я с самого начала знала, что так все и будет. Я видела все случившееся со мной — во сне, все, вплоть до вашей смерти. Но дело в том, что в моем сне вас убил Качесс Крим, как я теперь поняла — тем кинжалом, что вы отобрали у него. Вы сумели изменить свою судьбу — потому что сумели измениться сами! Вы уже освободили Хакуа и Гумину и хотите освободить остальных! Я же вижу, что в последнее время вы стараетесь бороться с тем существом, что живет в вас!

— Да... стараюсь... — смутился я. — Но сегодня это не получилось... Оказалось, что... Ну неважно, возможно, сегодня все и закончится. Я найду Эллуку Клокворкер и попрошу ее помочь мне. Она умеет изгонять демонов из людей.

— Хорошо, — кивнула Лукана. — Надеюсь, она вам поможет. Идите, а я присмотрю за остальными девушками. Я даже снова заперла подвал, хотя мне это и не нравится. Но, боюсь, другие тоже могут вскоре освободиться из-под власти вашей магии.

— Ты... так добра, Лукана, — у меня слова застряли в горле — от стыда за Херувима, чье место я ненароком занял. — А я... Прости меня. Я был мерзким эгоистом...

— Идите скорее... — Лукана отвернулась. — Я буду ждать здесь, в особняке, и предупрежу Гумину, когда она проснется.

* * *

Одевшись, я пулей вылетел из особняка и помчался на поиски бессмертной волшебницы. Конечно, не лично — в положении герцога все же есть свои преимущества. Я просто пришел к своим подчиненным и поручил им срочно выяснить, где остановилась Эллука Клокворкер. Они, в свою очередь, послали на это задание кого-то еще... и через пару часов адрес гостиницы был уже у меня в руках. Туда я и отправился.

* * *

Стоило мне постучаться в гостиничный номер, как женщина с длинными светлыми волосами открыла дверь, даже не спросив 'кто там?'

— О?! — слегка подняла она брови. — Вы — сам герцог Сатериазис Веномания или я ошиблась?

— Не ошиблись, — ответил я.

— Тогда замечательно. Я — волшебница Эллука Клокворкер. Хотя вы, наверное, уже это знаете. Я сама собиралась зайти к вам, но все как-то... дела, знаете ли, — отошла она от двери, пропуская меня внутрь.

'Лень, — мысленно поправил я Эллуку, поспешно заходя в номер. — Впрочем, это я не скажу, мне надо произвести хорошее впечатление!'

— Так чему обязана такой честью? А, вы, наверное, хотите обсудить со мной расследование серийного исчезновения женщин на вашей земле?

— Нет. То есть да. То есть... не совсем так... Прошу вас, леди волшебница, выслушайте меня, — умоляюще взглянул я на колдунью.

— Я слушаю, — кажется, Эллука слегка удивилась.

'Ну все, теперь или все получится, или... мне конец.'

Я опустился перед ней на колени.

— Прошу вас, Эллука, спасите меня!!

Глава 17

Рассказ мой Эллука начала слушать с на редкость холодным выражением лица, так что мне даже пришлось мысленно напомнить себе — 'На самом деле она очень добрая' — чтобы совсем уж не испугаться.

Правда, когда речь дошла до истинной личности И.Р., даже маска волшебницы дала трещину — обеспокоившись, она расспросила о кошке поподробнее (я нахально выдал всю историю преображения Ирины, соврав, что она сама мне все рассказала), после чего заключила: 'Да, это она...' — и велела мне продолжать. Планы почившей злодейки по распространению в мире Синдрома заставили ее нахмуриться.

— Так, значит, вы...

— Да.

— И она хотела, чтобы у вас было много детей...

— Ну... на самом деле этого не получилось. Не совсем получилось... — исправился я.

Зато известие о том, что три сосуда греха уже у меня в руках, причем вместе с Сетом Твайрайтом, Эллуку явно обрадовало, хотя она и старалась этого не показать. А то, что я предвидел будущее, волшебницу не сильно взволновало, заинтересовав только в плане помощи поискам сосудов.

Когда я закончил свой рассказ, Эллука некоторое время молчала, с интересом меня рассматривая.

Я, стоя на коленях, несколько нервно ждал ее решения.

— Значит, вы были безумны и одержимы демоном и в своем безумии убили под сотню людей и заколдовали восемнадцать девушек?.. — наконец спросила она.

— Да.

— А потом пришли в себя, раскаялись в содеянном, научились предвидеть будущее, убили злую ведьму Ирину Клокворкер, собрали три сосуда смертного греха и решили изгнать из себя демона и освободить всех пленниц?

— Да...

— Ну и что же мне теперь с вами делать?.. — вопрос волшебницы прозвучал совершенно серьезно.

— Я бы очень хотел помочь вам, Эллука, — смущенно ответил я.

— Уже в помощники набиваетесь? — хмыкнула та. — Я имею в виду: почему я не должна прямо сейчас сдать вас императорской семье Вельзении?

— Но... я же...

— Ладно, не бойтесь, герцог, прежде чем принять решение, я хочу поговорить с пленницами, как заколдованными, так и расколдованными. Ну, ведите меня к вашему гарему!

* * *

Едва увидев вошедшую в особняк Эллуку, Лукана тут же отвесила учтивый поклон, с радостью поприветствовав ее:

— Здравствуйте, госпожа волшебница Элука.

— О? Лукана, девочка моя, и ты здесь? — удивилась та. А потом, повернувшись ко мне, без особого волнения заметила:

— Негодяй... Лукана однажды помогла мне спасти ее город от засухи.

— Я лишь рассказала вам о будущем, которое видела во сне, — смущенно поправила волшебницу швея.

— И этим очень мне помогла, потому что иначе я не знала бы заранее, что мне нужно будет сделать. Я пришла вас спасти, к сожалению, немного опоздав... с другой стороны, возможно, именно сейчас как раз и есть нужное время. А вы — очевидно, леди Гумина Глассред? — заметив подошедшую Гумину, Эллука кивнула.

— Вы же не причините вреда Сати... то есть герцогу Веномании? — обеспокоенно спросила Гумина.

— Ну, как раз, чтобы понять, стоит причинять ему вред или нет, я и пришла. Пойдемте, девушки. Вы ведь уже расколдованные, да? А где остальные? Нам надо обо всем поговорить, чтобы я составила точную... э-э-э... картину произошедшего.

Я начал было возиться с замками на двери в подвал, но Эллука, не тратя времени, отворила дверь взмахом руки и заклинанием.

— Хорошие, наверное, из волшебников получались воры-взломщики, — вздохнул я.

— О, именно поэтому в Волшебном Королевстве Левианта, откуда я родом, двери обычно защищались магией, — усмехнулась колдунья. — Так, пойдемте, побеседуем со всеми пленницами. А вас, герцог, я попрошу нас не сопровождать, а подождать здесь, наверху — у нас свои, женские, разговоры.

— А... Хорошо, — кивнул я. — Я... подожду.

Похоже, Эллуке с пленницами понадобилось обсудить много чего 'своего, женского', так как ждал я долго, наверное, пару часов. Однако, когда волшебница вернулась, она взглянула на меня куда приветливее, чем раньше.

— Спускайтесь, герцог. Присоединяйтесь к нам.

— Теперь мне все представляется более-менее ясным, — сообщила Эллука, когда мы зашли в подвал. — И, на удивление, у вас нашлись столь верные друзья... то есть добрые подруги... Хару, Хакуа, Лукана и Гумина, даже не заколдованные, заступались за вас и умоляли меня о снисхождении. Ну, и я готова признать, что у вас, наряду с преступлениями, есть некоторые заслуги и смягчающие обстоятельства. Даже большие заслуги, сказала бы я, если то, что вы рассказали о будущем, правда. Не думаю только, что и императорская семья Вельзении сочтет так же... Поэтому нам стоит обсудить ситуацию, в которой вы оказались, и найти наиболее приемлемый для всех выход.

Глава 18

Эллуке понадобилось совсем немного времени, чтобы навести в 'команде' свои порядки. По ее приказу я расколдовал королеву Юфину Марлон и принцессу Майлис Вельзению и выпустил из заточения Качесса Крима, после чего волшебница сначала не дала им разорвать меня в клочья, а потом заставила всех нас сесть за один стол, где к нам присоединились Лукана, Гумина, Хакуа и Хару. И тогда Эллука описала всем положение, в котором мы оказались.

— Демона из герцога я смогу изгнать, это должно быть не так трудно, когда человек сам хочет этого. Полагаю, что в тот момент магия, заставляющая забыть о нем всех свидетелей, исчезнет, и все вернут свои воспоминания, так что ему плохо придется, если он останется на территории Вельзенской Империи.

— И вы против того, чтобы просто выдать его императорской семье, — уточнил Качесс.

— Да, против, — кивнула Эллука. — Как я уже говорила, кроме своих преступлений герцог или точнее Херувим совершил также несколько хороших и полезных для всего мира поступков, которыми заслужил снисхождение. Хотя императорская семья вряд ли с этим согласится. Поэтому я предлагаю такой план. Я инсценирую гибель Херувима и скажу, что он погиб в сражении со мной — остался лишь только пепел. И вы все, как и прочие освобожденные пленницы, будете говорить то же самое — потому что сохранение тайны о том, что было с ним на самом деле, и в ваших интересах. Если станет известно, что герцог был одержим демоном и при этом вступал с вами в связь, а кое-кто даже ждет от него ребенка... думаю, вам за всю жизнь не отмыться от такой дурной славы, и она будет преследовать вас и ваших потомков всюду, где сильна Церковь Левина.

— Но мы же ни в чем не виноваты! — возмутилась Майлис. — Он делал это с нами против нашей воли!

— Едва ли фанатиков Левии это будет интересовать, — твердо ответила волшебница. — Конечно, вы, принцесса, и королева Юфина будете для них недосягаемы, но этого не скажешь об остальных жертвах. Поэтому пусть все знают следующее: Херувим был просто колдуном — человеком с магическими способностями, которого, вероятно, обучила ими пользоваться И.Р. Окончательно обезумев, однажды он убил эту ведьму, ну а потом пришла я и положила конец его безумию. Вот так все и закончилось. Всю ответственность за убийство одного из Пяти Герцогов Империи я возьму на себя. Все пленницы вернутся по домам, а Херувима я замаскирую и вывезу за пределы Империи, как совсем другого человека.

— Вот я еще что хотел бы... — неуверенно добавил я. — Вы, конечно, все хорошо придумали, Эллука, но я все-таки не уверен, что репутация девушек совсем не пострадает даже так. Возможно, им все же придется уехать из родных мест и, может быть, будет трудно найти работу... Ну... в сокровищнице герцогов Веномания полно золота, и никто не узнает, если его станет немного меньше после моей, так сказать, 'смерти'... Я могу попросить вас, чтобы взяли, скажем, пару мешков, и потом помогли этими деньгами тем девушкам, которым придется трудно?

— Надо же, какое благородство... — фыркнула Майлис. — С опозданием, правда, но лучше поздно, чем никогда. И, хотя по закону это золото в отсутствии наследников герцогского рода должно перейти Империи, я не против. Мои подруги по несчастью вполне заслужили солидную компенсацию за все, что с ними было. Особенно те, у кого будут дети. Я-то о своем ребенке смогу позаботиться сама.

— Я сделаю это, — кивнула мне Эллука. — Так всем нравится мой план?

План нравился не всем, но, тем не менее, и Качесс, и Юфина, и Майлис в итоге с ним согласились.

— А что насчет золотого ключа? — спросил, наконец, Качесс. — Вы вернете его Юфине?

— Увы, нет, — покачала головой Эллука. — Этот ключ — сосуд демона сродни тому, который превратил Херувима в одержимого, и может быть не менее опасен. Простите, но такие игрушки я не намерена оставлять в руках простых смертных.

Качесс еще немного попрепирался, однако Юфина согласилась отдать ключ Эллуке и тем положила конец и этому спору.

После же все пошло просто как по маслу — хотя мне поначалу так совсем не казалось. Уже на следующий день я поочередно расколдовал каждую пленницу, выслушал от каждой все неприятное, что она хотела мне сказать, потом Эллука, собрав их всех вместе, разъяснила всем свой план, убедила всех, что это наилучший выход... Потом волшебница забрала золото из сокровищницы особняка и куда-то его унесла... После чего, уже ночью, мы отправились в дом Эннли Свитс, где Эллука с помощью своей магии проникла в дом и усыпила Эннли, а потом я расколдовал Лолан, и Эллука с ней поговорила и убедила и ее тоже действовать по своему плану. И наконец, затем мы вернулись в особняк, где Эллука меня замаскировала и приступила к обряду изгнания демона...

* * *

— Ну вот и все, — сказала Эллука, наложив на катану такую же печать, которой перед этим запечатала золотой ключ. — Демон запечатан, ты — свободен от него. Полагаю, наутро в городе поднимется переполох, так что лучше к тому времени нам убраться отсюда. Пепел, 'оставшийся от тебя', я уже разложила в подвале... Надеюсь, ты не сердишься, что лишился таких прекрасных волос?

— Да нет, наоборот, мне так удобнее, — честно ответил я.

Моя новая прическа была гораздо короче, чем раньше, а волосы стали полностью зелеными. Эллука также достала мне 'одежду попроще', а старую и дорогую спалила на 'месте моей гибели'. Тем не менее, в местах, где меня знали в лицо, эта маскировка была ненадежна, так что нам действительно следовало поскорее убираться из столицы Асмодина. По словам волшебницы, она знала место, где мне можно будет на время укрыться, пока она сообщит о своей победе императорской семье. Потом же мы покинем земли Империи.

— Так, ключ, катана... Ох, чуть не забыла, — спохватилась Эллука. — Где кукла-Ева?

— Наверное, у Микулии, — ответил я, тоже только сейчас вспомнив о Заводной Кукле.

— Тогда — за ней.

Чтобы уговорить Микулию расстаться с полюбившейся ей игрушкой, нам с Эллукой понадобилось больше времени, чем для убеждения любой другой пленницы, однако, в конце концов, мы одержали победу и тут — унеся куклу в комнату, волшебница запечатала ее.

— Вот и третий сосуд запечатан. Все сделано, можно идти, — вечная колдунья почему-то вздохнула. — Ладно, пора. Девушки, отныне вы все свободны, двери особняка открыты, только подождите, пожалуйста, до утра, прежде чем уходить отсюда! Пошли, Херувим... У нас впереди долгий путь.

— Прощай, Херувим... Удачи тебе, — прошептала Гумина.

Я подумал, что мы вряд ли когда-нибудь сможем встретиться снова — ведь мне отныне надо будет жить вдали от Вельзенской Империи, и не привлекая внимания.

Несколько других девушек тоже произнесли слова прощания, хотя, как мне показалось, кроме Гумины искренни в своих добрых пожеланиях были только Лукана и Хару.

После этого мы с Эллукой вышли на темную улицу и навсегда покинули особняк Веномании. Волшебница несла с собой катану, куклу и ключ. Я же шел налегке, лишь в кармане моей новой одежды лежал маленький черный кубик — Черный Ящик, оставшийся от кошки-Ирины. Эллуку он не особо заинтересовал, она решила, что он сломан и не работает, а потому — разрешила мне оставить его себе, на память. В отличие от нее я был далеко не уверен, что эта вещица стала совершенно бесполезной, правда, и как ее можно использовать, тоже не знал.

Эпило...

Остров Марлон, год спустя

Когда Эллука открыла дверь подземного тайника, оттуда пахнуло холодом. Не обычной прохладой подземелья, а скорее тем холодом, который можно почувствовать рядом с большим открытым холодильником.

— Замечательно, — произнесла волшебница, заходя внутрь. — Ты был прав. Тут все сохранилось.

Зайдя следом за ней, я увидел большую комнату, в центре которой стояли пять прозрачных 'саркофагов' — анабиозных камер, по-видимому. А вдоль стен было установлено еще какое-то оборудование, для меня выглядевшее вполне современно. Эллука тут же занялась им, нажимая на кнопки и читая сообщения на экранах...

* * *

Прошедший год стал не самым удачным в жизни Эллуки и, тем более, в моей. Поначалу, казалось, все шло по плану: Империя объявила о смерти 'колдуна Херувима', а освобожденные пленницы вернулись по домам. Правда, Эллука сильно испортила свои отношения с императорской семьей тем, что убила одного из Пяти Герцогов Империи, вместо того, чтобы доставить его на законный суд. В итоге ей пришлось покинуть страну.

Как мы узнали потом, Лукана, Микулия и Майлис родили по ребенку. Лукана воспитывала своего сама. Микулия, увы, умерла при родах, оставив сына на воспитание своим родителям. А Майлис, лишенная права признать своего ребенка официально, отдала его в семью барона Кончиты. В основном, однако, насколько я знал, у бывших пленниц все было хорошо.

Карлос и Юфина вернулись на остров Марлон, где вскоре провозгласили создание 'Законного королевства Марлон', объявив войну прежнему Марлону, где пока правил муж Юфины — вельзенец, не имевший собственных прав на престол, как и наследников. Многие марлонцы перешли на сторону своей королевы, и я знал, что у Качесса и Юфины в итоге все получится.

Гумина Глассред вместе со своим отцом и Кэрол переехала в Эльфегорт. Однако Эллука запретила мне и пытаться встретиться с ней, опасаясь, что тогда меня смогут опознать и обнаружить. Потому что...

Потому что через некоторое время после нашего бегства известие о том, что 'безумный колдун Херувим' на самом деле жив, каким-то образом просочилось, и пошли слухи... Официально меня не разыскивали, но то тут, то там по континенту носились фанатики Церкви Левина, расспрашивавшие и выслеживавшие... Нам приходилось почти постоянно пребывать в бегах.

К тому же, несмотря на всю мою информацию о будущем, нам с Эллукой так и не удалось найти ни следа династии владельцев красного бокала, как и других сосудов смертного греха.

В итоге все это до того утомило волшебницу, что она и предложила мне этот план: отправиться на остров Марлон, найти замок Хеджхог и тайное подземелье под ним (о котором я же ей и рассказал ранее), где я лягу в анабиоз и пролежу там некоторое время, пока все не успокоится.

— Куда спешить, — пожимая плечами, говорила бессмертная Эллука. — Я планирую позже последить за деревней Гула, а если там сосуд чревоугодия от меня уйдет — то дождаться появления у герцога Кончиты камергера Рона Граппла и наследницы по имени Баника. Там-то я и возьму с поличным и бокал, и его владельцев. Тем более, что Ирины уже нет и никто меня не опередит в этом. Вот к тому времени я тебя и разбужу — мы разберемся с Грапплами вместе.

Сначала эта идея мне совершенно не понравилась, но потом, подумав, я пришел к выводу, что это совсем неплохо. Проспать спокойным сном, пока все не забудут про герцога Веноманию и его дела, а потом вернуться как раз к тому времени, когда действительно можно будет что-то сделать. Вообще-то неплохо будет даже применять этот метод и потом, для поиска прочих сосудов, чье появление разбросано далеко друг от друга по времени — я-то, в отличие от Эллуки, не бессмертен!

Так мы и отправились на Марлон, где нашли замок, после чего Эллука по-быстрому 'уговорила' нынешних защитников реликвий Левианты впустить нас в тайник, и вот мы оказались внутри...

* * *

Пока Эллука возилась с оборудованием, управляющим камерами анабиоза, я, от нечего делать, заглянул в камеры. Лежащие там клоны Сета Твайрайта выглядели, как обычные дети, правда, совершенная неподвижность придавала им вид мертвецов. Кстати, мне еще пришлось уговаривать Эллуку не уничтожать их всех прямо сейчас — ведь один из них в будущем должен был стать таким замечательным человеком, как Кил Фризис, и мы не могли определить, какой именно. Хотя, конечно, одну из камер все равно придется освободить, чтобы туда мог залезть я сам.

Затем я поглазел на управляющее оборудование, обошел вокруг камер — и тут наткнулся на лежащий на полу старый револьвер. Видимо, это был тот самый, который несколько веков спустя должен был подобрать Уиллус Зорах.

'Ну, думаю, он как-нибудь обойдется и без него, — тут же решил я, поднимая оружие. — Вполне современный на вид. Мне он больше пригодится, пожалуй'.

— Эй, Эллука, — подошел я к волшебнице, показывая револьвер. — Смотри-ка. Оружие будущего! Это у вас в Левианте делали такие?

— О, только не вздумай его испытывать, — выставила она передо мной ладонь. — Думаю, он давно испортился после столетия лежания здесь.

— Но ты ведь можешь его восстановить? Этим своим Секретным Часовым Искусством.

— Могу, — вздохнула Эллука.

Забрав у меня револьвер, она подержала его в руках тихо что-то напевая, после чего сунула обратно мне. Оружие и в самом деле стало выглядеть новеньким. Проверив, я обнаружил, что даже все патроны были на месте!

— И почему некоторые так обожают все стреляющее, — фыркнула волшебница, возвращаясь к исследованию управляющих систем. — Так, все готово. Какую из камер будем использовать?

— Ну... Не знаю, — признался я. — Надо, чтобы остался живым тот клон, который станет Килом Фризисом!

— Но это может быть любой из них, так что... — и Эллука принялась поочередно указывать на камеры пальцем, бормоча себе что-то под нос. Я сначала решил, что это волшебное заклинание, но потом заподозрил, что это могла быть просто считалочка. — Вот эта. Она будет твоей. Как бы то ни было, у нас восемьдесят шансов из ста за то, что в ней не Кил.

Одно нажатие кнопки, потом потянуть за рычаг — и тело в выбранной волшебницей камере начало стремительно усыхать и уменьшаться, пока не стало размером с рисовое зернышко. Мне даже стало не по себе — я представил, что такое же может произойти и со мной.

Камера с тихим шипением открылась.

— Забирайся, — скомандовала Эллука, после того как достала оттуда и выбросила то немногое, что осталось от клона. — Не волнуйся, это не больно, сначала туда будет пущен специальный газ, от которого ты уснешь спокойным сном, а уже потом твое тело будет особым образом охлаждено, чтобы замедлить в нем все проявления жизни и обеспечить долгую ее сохранность.

И, преодолев небольшой страх перед этим подобием гроба, я все же забрался внутрь. Волшебница отошла к пульту управления и, видимо, нажала на кнопку, так как крышка захлопнулась. Стараясь успокоиться, я начал глубоко дышать, ожидая, когда пойдет снотворный газ. Но тут вдруг за прозрачным материалом крышки вновь появилась Эллука.

— Прежде, чем погрузишься в сон, у меня есть один вопрос, — произнесла она. Голос глухо доносился сквозь перегородку между нами. — Когда ты видел будущее в своем видении или в чем там еще, ты знал, что я на самом деле — Левия?

Я вздрогнул от неожиданности и посмотрел на нее с испугом.

— Вижу, знал, — сделала вывод Эллука. — Да, я все вспомнила и начала пробуждаться в тот самый момент, когда поглотила дух Евы Мунлит.

И, стоило ей это сказать, как в моем разуме тут же понеслась картина забытого — насильно забытого! — воспоминания.

* * *

— Вот и третий сосуд запечатан, — сообщила Эллука, выходя из комнаты Микулии.

— Погоди, — нахмурился я. — Разве Заводную Куклу можно запечатать? Ведь это ненастоящий сосуд, который сделала И.Р. и в который Ева переселилась по своей воле. И что там были за крики сейчас, в комнате?

И мне сразу вспомнилось то, что в известной мне истории Эллука действительно не смогла запечатать Куклу и нашла единственный способ победить ее — поглотить ее дух!

Но тут глаза Эллуки засветились зеленым светом.

— Нет, то, что ты думал об этом раньше — неверно, — произнесла она, глядя мне в глаза. — Заводную Куклу можно легко запечатать так же, как и остальные сосуды. Забудь о том, что мы говорили об этом. Я запечатала Куклу.

* * *

С большим опозданием я понял все. Эллука и в этот раз поглотила дух Евы — и получила ее способность к гипнозу! После чего загипнотизировала меня и всех других свидетелей, чтобы мы забыли об этом. Левия пробудилась и вернула воспоминания!

— Я не в обиде на тебя, если что, — продолжала тем временем Эллука... Точнее, Левия. — Я понимаю — ты хотел спасти этот мир. И был прав, потому что я собираюсь его уничтожить. Но не бойся, тебя я не трону, все-таки ты здорово мне помог. Так что ты будешь мирно спать здесь, и, может быть, потом, после того как человечество будет уничтожено, я тебя освобожу, чтобы ты мог полюбоваться на прекрасный мир, который я построю взамен — новый и правильный.

— Эллука! Левия! — крикнул я. — Послушай, не делай этого! Не надо! Ты сама потом будешь об этом жалеть! Послушай, я знаю, я видел, сейчас ты еще об этом не знаешь и не понимаешь, но, если ты сделаешь это, то будешь очень об этом жалеть!!

— Может быть, ты и прав... — казалось, на мгновение Левия задумалась. — Но все же я считаю, что лучше жалеть о сделанном, чем о не сделанном. — Пока-пока, приятных снов.

Она отошла к пульту управления.

— Левия!! Не надо!! — изо всех сил кричал я. — Пожалуйста!! Прошу тебя!! Одумайся!! Ты убьешь столько людей!!

С тихим шипением в камеру пошел усыпляющий газ.

Что, что мне делать?! Что я могу сейчас сделать?!

Но тут, словно молния, в моем разуме пронеслось еще одно воспоминание! И тогда, засунув руку в карман, я вытащил оставшийся от Ирины Черный Ящик, переложил его в левую руку, а правой схватил восстановленный Эллукой-Левией револьвер, приставил его дуло к кубику и... с криком 'Работай!!' спустил курок.

Вспышка выстрела и вспышка взрыва Ящика сверкнули почти одновременно...

...и мир вокруг исчез.

Нет, еще не эпилог

'Сработало! — наполовину радостно, наполовину удивленно подумал я, оглядываясь вокруг. — Мы перенеслись! Ну, по крайней мере, я перенесся. Во внутренний мир Левии? Надо узнать, что с остальными. И... это, наверное, еще не конец.'

В светлом пространстве, где я очутился, с одной стороны была глухая стена, а с другой — уходила вперед и вверх огромная по длине лестница, в конце которой что-то смутно белело, а по бокам ее стояли высоченные колонны, поддерживавшие потолок далеко вверху.

Желая выйти наверх прежде других душ, я поспешно зашагал по ступеням.

Как мне казалось, лестница была не просто длинной, она была чудовищно длинной. Тем не менее, поднимаясь по ней, я с радостью обнаружил, что нисколько не устаю. Ну да, я ведь теперь душа, без ограничений физического тела. Тем не менее, подниматься было очень утомительно — просто, потому что скучно.

Но все когда-нибудь кончается, добрался и я до вершины. Лестница, как и следовало, выводила на большую площадку, на противоположном конце которой высился ОН. Этот гигантский космический корабль, наверное, с Останкинскую башню высотой и, с немалый небоскреб шириной, верхушка которого виднелась высоко вверху.

'Какой же он был огромный...' — некоторое время с изумлением рассматривал 'Восхождение-1', он же 'Ковчег 'Грех', забыв о том, зачем я здесь. Однако затем спохватился и огляделся вокруг.

Кроме той лестницы, по которой поднялся я, рядом на площадь выходили еще три, предназначенные, видимо, для трех душ, живущих сейчас в теле Эллуки. Вообще, мне повезло, если взрыв и Левию затянул сюда, как меня... Но, если так, то что будет дальше? Я подозревал, что ей это не понравится, и, наверное, будет драка. Ну, у меня была одна идея насчет того, как сразиться даже с разозленной богиней на равных. Или почти на равных... Или... ну неважно, там видно будет, остановить ее я все равно должен попытаться.

Раньше других по лестнице поднялась женщина... нет, конечно, парень в униформе горничной и с длинными светлыми волосами. Хотя, не знай я, что это мужчина, наверное, ни за что не догадался бы.

'Да, он и впрямь 'странноват', верно говорят', — подумал я. Но вслух сказал:

— Привет... Бегемо.

— Разве мы знакомы? — спросил он неотличимым от женского голосом. После чего пристально посмотрел на меня. — Странно. Ты не из моих созданий. Но и не из созданий этого плагиатора Сета. Ты немного похож на наших... но нет, среди экипажа я тебя не помню. Так, и откуда ты такой взялся?

Услышав столь прямой вопрос, я несколько растерялся.

— Я... Ну... Знаешь, наверное, в вашей терминологии я — житель Первого Периода.

— Да ну... — пробормотал Бегемо. — Если бы это было так, это было бы очень интересно. Но вот только я-то знаю, что никого из жителей Первого Периода давно нет в живых. Тем не менее, ты точно не житель Третьего Периода, это я подтверждаю. Что если кто-то из них все же... Если бы я мог провести сравнение с останками жителей Первого Периода, то мог бы сказать точно...

Его прервало появление на площадке красивой женщины с зелеными волосами, завязанными в два длинных хвостика. Она выглядела точь-в-точь как Микулия, только в выражении ее лица не было и следа обычного микулиного легкомыслия. Напротив, лицо Евы Мунлит казалось мрачным и холодным.

— Вот это — мое создание, жительница Третьего Периода, нормальная, — сообщил мне Бегемо. — Хотя нет, не совсем... О, это же 'наследница Левии'. Вот не думал, что встречу тех, кто несет в себе частицу моей сестры.

— Погоди, Бегемо, сейчас ты увидишь и меня лично! — недовольно провозгласила поднимающаяся на площадку Левия — близняшка Бегемо в медицинском халате. — Один момент, братец.

— Так, думаю, это ты — Херувим, или как там тебя зовут на самом деле, — повернулась она ко мне. — Кстати, в облике герцога ты был гораздо симпатичнее, непонятная ты душа, похоже, занявшая чужое тело! И что еще ты теперь устроил?! Где мы оказались?!

— Это — твой ментальный мир, Левия, — осторожно пояснил я. — Черный Ящик, который раньше был внутри тела Ирины — кошки — имел способность взрываться, при этом затягивая сюда всех, кто был бы рядом. Ну, так я это понимаю, во всяком случае.

— Замечательно, — сердито ответила женщина. — И ты мне ничего об этом не рассказывал! Дай угадаю, смысл в том, что в этом ментальном мире можно убить чью угодно душу, в том числе и богов, не так ли?

— Полагаю, что так, — сглотнул я.

— И ты считаешь, что сможешь одолеть меня здесь? — усмехнулась Левия. — Душу богини?

— Бегемо, ты мне не поможешь? — поинтересовался я. — Левия хочет уничтожить мир! А значит, и всех людей, которых ты создал!

— Ну нет, меня в ваши дела не вмешивай, — тут же нахально отмежевался второй бог-близнец. — И вообще, моя способность — глазеть. Видеть всех насквозь, то есть. А сестренка умеет пускать молнии. Поэтому она всегда била меня в детстве.

— Что ты врешь, я никогда не била тебя в детстве! — разозлилась Левия. — У нас и детство-то в разных мирах прошло!

— Зато ты пыталась меня зарезать. Ведь было?

— Но не зарезала же! И меня тогда обманул Сет, ты же знаешь!

И в этот момент, пока родственники отвлеклись на споры и воспоминания, я решил действовать. На ходу превращаясь в копию демонического облика Херувима и рыча, я ринулся на Левию. Богиня-психиатр этого явно не ожидала, поэтому, прежде чем она успела что-то сделать, мне удалось сбить ее с ног, прижать одной когтистой лапой к полу, а другой замахнуться и...

Собираясь ударить, я на несколько мгновений замешкался.

Конечно, я ожидал, что нам с Левией придется драться, и собирался в этом случае использовать способность душ материализовывать любую способность, которой они владели при жизни — как Кайл Марлон, будучи душой, смог вернуть себе демонический облик, который однажды получил, когда был одержимым демоном человеком. Я повторил его способ, но... Да, я ожидал, что мне придется драться с Левией и, возможно, ее убить, но одно дело ожидать, а другое — действительно оторвать женщине голову взмахом лапы.

А пока я мешкал, она подняла руку и, слетевшая с ее ладони молния с треском ударила в мое тело. Так, что я отлетел прочь и упал на пол! Запахло паленым — это дымилась моя шкура.

— Надо было бить сразу! — прошипела Левия и выпустила в меня еще одну молнию. — Прости, — молния! — Раньше я собиралась оставить тебя в живых, — молния! — Но, похоже, ты не оставил мне выбора, — молния!

Я тоже шипел — от боли. Каждый электрический разряд оставлял на мне подпалины, и, как ни прочна была демоническая шкура, похоже было на то, что долго мне не продержаться.

— Бегемо!! — позвал я.

Но он равнодушно взирал на нас, стоя в стороне.

— Х-х-х-х!! Ева!! — в отчаянии обратился я к последней душе, находящийся здесь.

Ева Мунлит, не обращая ни на что внимания, смотрела пустыми глазами в какую-то точку перед собой.

— А-а-а-х-х-х-х!! Ева, я знаю, как найти твоих детей!! — крикнул я, уже почти ни на что не надеясь.

Но тут... что-то изменилось в лице Евы.

— Дети... Мои дети... — повторила она, словно просыпаясь.

А затем от ее рук тоже отделилась молния и ударила в Левию!

— А-а-а!! — с воплем та отлетела прочь и рухнула на пол рядом со мной. Ее халат был разорван в клочья и горел.

— Он знает, где мои дети, не трогай его, — произнесла Ева не выражавшим ничего голосом.

— Дура... твои дети сами спалили тебя в печке! — Левия попыталась подняться, но получила еще одну молнию. — А-а-а!!

— Неправда. Мои дети любят меня. И я люблю их, — все так же без выражения ответила Ева, снова запуская молнию.

Левия молча распростерлась на полу, должно быть, потеряв сознание и едва дыша. Ева же продолжала бить ее разрядами... и не замечала, что сзади к ней подходит Бегемо, снявший свои туфли и держащий их в руках.

Хлоп! Он изо всей силы стукнул Еву каблуком туфли по голове. Та молча упала — кажется, тоже без сознания.

— Так-то лучше, — сообщил мне Бегемо. — Считай, что я тебя спас — эта психопатка ничуть не лучше моей сестры-истерички, и, разделавшись с ней, могла приняться за тебя.

— Спасибо, — пробормотал я, с трудом поднимаясь. — А я думал, что ты не собирался вмешиваться.

— Что я — изверг по-твоему, — кажется, он даже обиделся. — Кроме того, я действительно не хотел, чтобы Левия уничтожила всех созданных мной людей. Я просто выжидал нужный момент! Ведь обе эти дамочки были сильнее меня, и оружие у них было дальнобойней. М-м-м, ты не мог бы принять более человечный облик, мой друг из Первого Периода? А то вид у тебя несколько... не очень.

— А, да, — я вернул свой родной облик.

— Замечательно, — одобрил Бегемо. — Так, а это еще кто?! — с изумлением уставился он на что-то позади меня.

Не ожидая никакого подвоха, я оглянулся. И тут же тоже получил каблуком по голове и потерял сознание.

Почти эпилог

До того, как появился Третий Период, был Второй Период, что выглядит естественным.

А до Второго Периода был Первый Период, что не менее естественно.

Но... на самом деле некоторое время Первый Период и Второй существовали одновременно и почти одновременно погибли.

Первый Период был развитым миром планеты Земля (позже переименованной ее жителями в Гуднатию), и однажды его жители, используя компьютеры и сеть Интернет, создали невероятно реалистичный виртуальный мир, который стал Вторым Периодом. Этот мир был заселен аватарами, созданными на основе внешности и личностей реальных людей, живших в Первом Периоде. И, непонятно почему, эти аватары стали обладать интеллектом, намного превосходящим интеллект их создателей. Они называли свою планету (не зная, что это лишь виртуальный мир) Землей, по-прежнему.

А затем Первый Период — реальный мир — встал перед угрозой гибели. Пытаясь избежать ее, жители решили доверить решение проблемы аватарам Второго Периода — потому что те были умнее. В реальность Второго Периода были искусственно введены программы HER. Так в том мире возник Синдром. По расчетам жителей реальности аватары должны были сделать все, чтобы ликвидировать грозившую их миру опасность — а затем людям надо будет просто повторить придуманные и использованные ими средства в своем мире.

Но вскоре произошло событие, которое вообще выходило из ряда вон и не имело объяснения в науке земного прошлого (откуда в Третий Период заявился я сам). Из Второго Периода в Первый, думая, что путешествует в параллельный мир, переместилась аватара по имени Левия. Она была аватарой человека по имени Бегемо. Да, этот странный парень сделал свою аватару женщиной, что вообще-то делать не полагалось, но он был членом семьи одного из разработчиков Второго Периода и воспользовался этим.

И вот Левия и Бегемо встретились.

Конечно, разработчики виртуального мира тут же отправили Левию обратно, но... уже не одну. Бегемо создал еще одну свою аватару, на сей раз точную копию, и ввел ее во Второй Период вместе с Левией, у которой, таким образом, появился странный брат-близнец неведомо откуда (так все выглядело для ее знакомых во Втором Периоде).

А вскоре человечество Первого Периода почти все погибло, не успев дождаться открытия аватарами решения их проблем. Выжила лишь горстка людей и среди них — Бегемо. Однако система Второго Периода каким-то чудом уцелела, и именно Бегемо начал управлять ею, так как остался единственным, кто мог это сделать. Он изменил задачу для аватар — вместо 'спасения мира' на 'возрождение мира', намеренно уничтожив почти все виртуальное человечество и сохранив лишь немногих ученых, которые создали технологии восстановления планеты и человечества, погрузили их на космический корабль и отправились в космос. А затем Бегемо организовал их перемещение из Второго Периода в Первый — из виртуальности в реальность — повторив то, что ранее сумела сделать Левия.

Все было обставлено так, что, обнаружив разрушенную Землю Первого Периода, земляне Второго Периода решили, что нашли где-то в космосе другую планету, и занялись ее терраформированием и воссозданием на ней человечества. Правда, воссоздавали они свое человечество с помощью своих технологий, и именно поэтому человечество Третьего Периода стало отличаться от предыдущих двух человечеств — в нем зародилась магия, 'аномальные' люди и прочие странные для изначальных землян явления.

Из всех членов экипажа 'Восхождение-1' только Бегемо-аватара знал правду, потому что это знал настоящий, 'первый' Бегемо. Который, однако, не дождался восстановления Земли, как не дождались его и прочие уцелевшие жители Первого Периода — все они умерли до того, как проект был завершен, и единственным, кто помнил всю историю обоих миров, остался 'второй' Бегемо, аватара 'первого' и создатель тел для нового человечества. Левия же создала для человечества души.

Однако, в отличие от взбесившейся потом Левии, Бегемо всегда все знал и поэтому, хотя и участвовал в бунте на борту 'Восхождения-1' на ее стороне, не был намерен помогать ей в уничтожении человечества.

Да, поэтому, если выбирать из двоих богов-близнецов, Бегемо все же был лучшим вариантом. Хотя он меня и подставил так...

* * *

Когда я очнулся, ощущения мои были... очень странными. Очнулся-то я в той самой подземной комнате замка Хеджхог, только основательно разгромленной — все анабиозные камеры были разбиты на куски взрывом, и оборудование у стен основательно побито, но больше всего меня беспокоило даже не это. Я каким-то непонятным образом висел в воздухе над обломками камер, а когда попытался пошевелиться...

— Ох ты ж! Что со мной такое?! Где... Где вообще я?! Где мое тело?!

— Тише. И не барахтайся так, — женщина, выглядевшая, как Эллука, поднялась на ноги, морщась и держась за голову. — Прости, но твое тело, похоже, разметало по всей комнате взрывом, который ты сам и устроил, так что да, ты теперь дух бестелесный. Что хорошо — тела клонов злокозненной маски постигла та же участь.

— Левия?! — испуганно поинтересовался я.

— Не угадал.

— Эллука?!

— И снова не то. И Ева Мунлит — тоже не я. Ну, сколько вариантов осталось?

— Бегемо?!! — опешил я.

— Он самый. Извини, что пришлось тебя стукнуть, но я не мог позволить моей сестре погибнуть, а, кроме того, подозревал, что тот, кто единственный из нашей компании останется в сознании, тот и получит тело Эллуки — и так оно и вышло. Ха! У меня теперь женское тело — сбылась мечта идиота! А что касается моей сестры и этой Евы, то, полагаю, обе они сейчас спят в моем подсознании, как я раньше спал в подсознании Эллуки. Но мне это пошло только на пользу — проспав сотню лет, я основательно поправил свою нервную систему. Думаю, и Левия, поспав достаточно долго, вылечится от своего стремления к уничтожению мира, да и Ева Мунлит станет более адекватной. Как их выпустить потом на волю... там видно будет. Я же сейчас собираюсь побродить по миру под видом Эллуки, посмотреть на человечество и... да, я собираюсь выполнить ваш с ней план по запечатыванию сосудов греха и спасению тех, кто должен от них пострадать — ага, я теперь помню все, что вы задумывали. Мне лишние носители Синдрома среди моих созданий тоже не нужны.

— Это замечательно! — воспрял я духом. Но тут же погрустнел. — Но как же... Все клоны уничтожены. Значит, Кила Фризиса и его потомков никогда не будет на свете.

— Увы, — без особого сожаления ответил Бегемо. — Придется миру обойтись без них. Тем более, что мне создания Сета Твайрайта никогда не нравились. А вот за потомками Херувима Веномании я прослежу. А уж о тех некачественных копиях меня и Левии — так называемых божественных близнецах Гензеле с Гретель и Аллене с Рилианной — тем более позабочусь. Мне интересно, что из этого может выйти.

— Ну а что касается тебя, — продолжил он. — То, похоже, что ты, как житель Первого Периода, здесь не можешь попасть ни на Райский Двор, ни на Адский. Поэтому лучше всего будет отправить тебя в такое место Эвиллиоса, где жители другого мира ходят толпами. Думаю, профессор Элд не будет против. Тем более, что больше тебя девать и некуда.

— Погоди, ты имеешь в виду...

— Лес Элда, да. Надеюсь, и ты будешь не против стать маленьким лесным духом.

— Ну... Нет, наверное, я не против.

— Вот и хорошо.

И, непонятным образом 'подцепив' мой дух, Бегемо пошел вместе со мной к выходу.

Жить в лесу Элда в виде лесного духа — тоже не так уж и плохо, — решил я. В конце концов, там полно замечательных людей... то есть духов. Микаэла, Гумилия, Лич...

Теперь действительно эпилог

311 год, Марлон

Когда юная заморская аристократка из Вельзенской Империи прибыла в королевский замок Марлона ради заключения помолвки с принцем Карлосом, ее, конечно, сопровождала целая делегация. Камергер, двое подростков-слуг и... что было неожиданно, настоящая волшебница. Эллука Клокворкер давно была известна в Эвиллиосе своей магией, с помощью которой она помогала жителям всех стран, богатым и бедным, без разбора. Сама королевская семья Марлона познакомилась с ней почти пятнадцать лет назад. Тогда недавно родившийся принц Карлос был болезненным ребенком, которому никто не предвещал долгой жизни. Но появилась Эллука и принесла в подарок флакончик с золотым порошком. При смешивании его с чернилами осьминога Зис-Тиама, известного также как Очень Удивительный Осьминог, порошок превращался в лекарство, которое до сих пор излечивало Карлоса, награждая его относительно сносным здоровьем. Эллука же вскоре после этого поселилась в Вельзении, и вот теперь оказалось, что она в дружбе и с семьей Кончита...

— Ваше приглашение — большая честь для нас, — поклонился камергер. — Меня зовут Рон Граппл, и я служу главным камергером семьи Кончита. А это — леди Баника Кончита, наследница герцогского титула.

— Я очень рада... — стройная красавица вышла вперед и тоже отвесила изящный поклон.

До этого самого момента принц Карлос, недовольный тем, что дело о его помолвке решили, даже не спросив его самого, был полон решимости вести себя на приеме максимально невежливо (насколько это можно марлонскому принцу, конечно). Но сейчас он вдруг обнаружил, что не может отвести глаз от гостьи.

— Я-я приветствую вас в Марлоне, моя леди, — заикнувшись, в свою очередь поклонился он. — Очень рад познакомиться с вами!

'Может быть, нам вместе будет совсем и не плохо', — подумал принц.

— Кхм, — кашлянула тем временем Эллука.

Тут же двое слуг возраста Баники — светловолосые мальчик и девочка, одетые в белые костюмы — синхронно поклонились и представились.

— Я Арте.

— Я Поло.

И хором:

— Быть принятыми вами — большая честь для нас, Ваше Величество!

Эллука с улыбкой погрозила им пальцем. Вид при этом у нее был такой, словно волшебница хотела сказать 'Нелегко было их вышколить, но я справилась!'

* * *

499 год, Люцифенская империя

В этот день в бывшем королевском, а ныне императорском дверце Люцифении был большой праздник — отмечали четырнадцатилетие детей-близнецов императора Арта Первого — Алексиэля и Рилианны.

Среди множества гостей, приветствовавших императора, его жену Анну и их детей, было полно влиятельных людей, правда, немного правителей соседних стран — на самом деле только один, молодой король Марлона Кайл. Причина была проста: других независимых государств в Эвиллиосе просто не осталось. После того, как Арт недавно, наконец, завершил свои завоевания, почти весь Эвиллиос был объединен в Люцифенскую империю — от берегов океана на западе до Вельзении на востоке, и от Ретасана на юге до Левианты на севере. Поговаривали, что и присоединение Марлона к империи — дело недалекого будущего, недаром Арт собирается выдать замуж за Кайла Марлона свою дочь Рилианну. А для пущего укрепления связей между странами наследника императорского трона Алексиэля было решено женить на Зите Марлон — представительнице другой ветви марлонской королевской семьи, дальнего потомка принца Карлоса и Баники Кончиты, родословная которой, в свою очередь, восходила к императорам Вельзенской Империи и легендарному (хоть и в плохом смысле) герцогу Веномании.

Среди гостей были и знаменитые Два Героя — Леонхарт Авадония и Эллука Клокворкер. В немалой степени своими победами Арт был обязан им.

— По-моему, принц и принцесса очень дружны, — заметила Эллука. — И вообще, очень хорошие дети.

— Разве могло быть иначе — ведь они дети таких хороших родителей, — улыбнулся Леонхарт.

— О, еще как могло... — Эллука о чем-то задумалась. — Но это и хорошо, что сейчас все именно так, а не по-другому. Например, если бы Прим Марлон не умерла вскоре после того, как родила своего второго ребенка...

— Ты имеешь в виду, родила мертвого ребенка, — уточнил рыцарь.

— Ну да, — спохватилась волшебница. — Ты же не веришь во всю эту чепуху и сплетни, что будто бы моя ученица Ней — на самом деле незаконнорожденная дочь Прим Марлон, да еще и — подумать только! — от Арта Первого?! Просто бред какой-то.

— Конечно, не верю, — поддержал напарницу Леонхарт. — Чтобы наш Арт изменил Анне — это просто невозможно.

— Угу, — кивнула Эллука, вспомнив фиолетовую катану — один из семи сосудов греха, которые сейчас уже все были в ее коллекции (в том числе благодаря небольшой помощи от Прим перед тем, как та так своевременно и 'внезапно' умерла) и были припрятаны так надежно, как только можно. Увы, ей пришлось — всего один раз! — использовать этот сосуд для не очень хорошей цели, да. Но нужно же было, чтобы Ней, Аллен и Рилианна появились на свет в итоге! А из Ней вышла такая хорошая ученица и милая добрая девушка. Что же касается Леми-Гензеля, то лет через сто она найдет и его. Может быть, Ней даже доживет до встречи со своим братом...

А главное — Арт, Анна, Алексиэль и Рилианна теперь проживут долгую и счастливую жизнь, так же как когда-то Карлос с Баникой. Бегемо был в этом уверен.

* * *

Где-то в параллельном мире, в будущем, а может быть, в прошлом...

013 год, Магическое Королевство Левианта

Четыре женщины стояли посреди храма.

— Последнее испытание чрезвычайно простое, — объявил голос невидимого Сета Твайрайта. — Вы будете сражаться и убивать друг друга, и та единственная, кто в итоге выживет, станет королевой... Легко, не так ли? Та из вас, у кого больше всего силы, та, у кого больше магические способности, обязательно победит. Вот и все.

— Это безумие, — прошептала Эллука Чирклатия.

— Это выживание наиболее приспособленных. Это закон природы, Эллука. Такие примитивные методы являются самыми чистыми... Таково мнение богов. Итак, давайте начнем это окончательное выживание!

— Знаешь что... — Ирина Клокворкер подняла голову, разыскивая взглядом источник голоса. — Да пошел ты!! Эллука! Я ухожу. Мне не нужна корона, если для нее надо...

— Я тоже ухожу! — крикнула и Эллука.

— Эй, я не потерплю, чтобы кто-то бросил испытание неоконченным, — крикнул Сет. — Вы действительно думаете, что та, кто не станет королевой, сможет просто уйти отсюда живой? Тайна королевы должна быть сохранена. Сенат не собирается просто отпускать кандидаток, бросивших испытание и знающих слишком много. Вас ждет 'утилизация'. То, что они всегда делали до сих пор.

— Ах так?! — взбесилась Эллука. — Ну что ж, посмотрим, как вы остановите двух самых сильных волшебниц страны!

Ирина согласно кивнула, и они вдвоем пошли к выходу.

— Стойте!! — заорал Сет.

Но, не слушая его, невеста и сестра Кирилла Клокворкера вышли за двери храма и скрылись.

* * *

Где-то в глубинах храма дух королевы Мэрри-Гоу-Раунд потрясенно наблюдал за происходящим.

Что, что произошло?! Она не могла понять этого. Почему все вдруг пошло не так, как должно было?! Что же изменило предрешенный ход событий?! И что же теперь ждет всех в будущем?!

* * *

Как хорошо ни владела клинками Лай Ли, у не было шансов — Милки Эйтс просто использовала против нее магию, которой владела на гораздо более высоком уровне. Переступив через труп поверженной противницы, Милки заметила открывшуюся в стене дверь и с криком 'Пэйл, любимый!' устремилась туда...

Чтобы, ворвавшись в лабораторию, наткнуться там на сгорбленного старика.

— Я не Пэйл Ноэль, — процедил Сет. Сейчас он был просто в бешенстве, что случалось очень редко. Кто мог подумать, что все так провалится! И ему достанется в качестве кандидатки в Ма идиотка, бывшая участница 'Апокалипсиса', да еще и любовница его клона! — Я тот, кто создал Пэйла. А его самого больше нет, я стер его память и личность, так что теперь его зовут Кирилл Клокворкер. Можешь попросить этих двоих дезертирш познакомить тебя с ним, ведь Ирина — его сестра, а Эллука — невеста. Только уверяю тебя, в Кирилле больше не осталось ничего от Пэйла, я позаботился об этом.

— НЕЕЕЕТ!! — Милки Эйтс бросилась на Сета, призвав все свои магические возможности...

Сет не успел защититься. Волшебница просто разорвала его в клочья.

Самое обидным для него (ну, если бы он не погиб и мог бы чувствовать обиду) было то, что он не успел и завершить создание сосуда, в который собирался переместить свой дух — не успел самую чуточку.

* * *

Через несколько дней после смерти Сета и ареста Милки было решено, что новой королевой Левианты и матерью божественных близнецов станет Эллука Чирклатия...

Совсем эпилог

499 год, лес Элда

Через тихий и спокойный лес Элда кто-то шел. Надвигался неуклюже и с треском, который я отлично слышал своими новыми замечательными ушами.

— Внимание, она приближается! — скомандовал я, наблюдая из своего укрытия.

Микаэла, Гумилия и Лич заняли свои позиции.

— Итак, команда, какова наша задача? — решил я напомнить.

— Подружиться! — хором ответили духи.

— Верно! Мы должны подружиться с невезучей Клариссой, чтобы помогать ей и оберегать ее. Первый шаг для этого — произвести на нее хорошее впечатление. Внимание, она пришла! Вперед, в атаку! То есть на помощь! Ей!

И мы ринулись вперед. Навстречу приключениям.

Конец