Над Канадой небо синее...

Моя мать умерла почти сразу после моего рождения, отца убили шведы, и я жила со вдовой бабушкой, матерью моего отца в маленьком селе Пайлаа. Бабушка отличалась от многих своим отменным здоровьем и почти мужицкой силой. Она у меня из Новгорода, ее мой дед, который умер когда мне было шесть лет, привез из Новгорода, куда ходил с обозом. Крепкий и хозяйственный, он построил себе новый дом с отдельным хлевом, огородился забором. В доме и во дворе всегда был порядок, но все это он сделал для своей ненаглядной Миленочки, которая и хозяйствовала дома. Детей у них было много, и все сыновья. Вот только, когда Московия проиграла войну, и там началась Великая Смута, к нам пришли свеи. Они забрали из села большинство мужчин, в том числе и всех сыновей моего деда. А отца, который не хотел идти служить шведам, ведь жена была на сносях, они убили. Я еще не родилась, и 'не нашлось' повода для отсрочки. После смерти деда, бабушка сказала, что я теперь взрослая, и должна во всем ей помогать, потому что все мы осиротели, и поле пахать стало некому. Поэтому жить придется только скотиной, и тем, что есть на дворе. Я пасла наших коров, коз и гусей. Гусей я боялась, они были злыми, постоянно шипели на меня, мне казалось, что они меня не любят за что-то, но однажды на нашу корову на выпасе, она была с теленком, напал волк. Я кинулась с палкой на него, а гуси, вместо того, чтобы улететь, кинулись вместе со мной на зверя, и мы отогнали его от теляти. Тогда я поняла, что просто у гусей такой характер: независимый. Не любят они когда их прутиком загоняют в птичник. Длинными зимними вечерами, под бабушкины рассказки и песни, мы пряли козий пух, и бабушка учила меня работать спицами, ткать шерстяное полотно, работать иголкой и ниткой. Мы дубили козью кожу настоем собранной дубовой коры, делали из нее черевички, шубки. Этим и жили до того момента, когда на проране завелся леший. Настоящий! Он вошел гастхофф к Порфирию и убил всех свейских грёнников, которые поселились в нашем селе за три года до того, и начали строить казарму и костел. Леший был весь лохматый, страшный, фигура бесформенная. Убив всех солдат и свейского графа, которому стала принадлежать деревня, он удалился в сторону прорана. По деревне поползли слухи, все боялись, что свеи пришлют войско и нас всех повесят, как бунтовщиков, ведь в появление лешего никто из них не поверит. Всем селом похоронили больше двадцати убитых, и стали собирать откупное: если свеи придут и обвинят село в том, что убили их солдат, то только откупом можно было очиститься от этого греха. Так говорил Порфирий, в гастхоффе которого все и произошло. Но, по приказу Лешего, он собрал все доспехи, и сложил их в сарае за своим домом. Я слышала, как Порфирий говорил мужикам, что леший вовсе не леший, а человек, говорящий на языке, который немного похож на русский. И что он, Порфирий, боится этого человека больше, чем шведов. А вечерами с прорана в тихую погоду стали доноситься удары металла об камень. Похоже стало, что Леший решил поселиться в этой неудобице. Старшие категорически запретили детям даже приближаться к проклятому месту. Мы их послушались, и вечерами наблюдали какие-то синие вспышки в той стороне, когда сидели у озера у причала. И вот однажды на озере появился странный косой парус и две, связанные между собой, лодки. Между ними стояла мачта, и все это сооружение быстро катилось по волнам к причалу. Было и страшно, и очень интересно! Многие из детей убежали с криком 'Леший вернулся!'. Взрослых не было видно, они по домам попрятались. Лохматая фигура убрала парус и выпрыгнула на причал. Остановила и ошвартовала лодку, и подала руку необычайно красивой и богатой женщине, темноволосой, в очень красивой накидке из белого короткого меха какого-то заморского зверя. На ней было длинное, обильно украшенное венецианским бисером дорогое платье, княжеский кокошник, кинжал в золотых ножнах. Ее сопровождало шесть собак с лысыми головами и хвостами, одетых в смешные пятнистые, как у Лешего, костюмы. Было видно, что собаки боевые и очень злобные. Леший и боярыня с трудом удерживали их. Леший не надел накидку на голову, и, действительно, голова у него была человеческой. И руки. Порфирий рассказывал, что руки у чудища были лохматые. Сейчас у него на руках перчатки с какими-то нашлепками. За спиной — лохматое оружие. На голове узкая полоска пятнистого материала. Лицо довольно молодое, безбородое. Небольшие усы и очень внимательные глаза. Он был красив, несмотря на странную одежду. Они прошли к Порфирию, немного постояли у него во дворе, в дом не заходили. Мы же облепили забор и во все глаза рассматривали барыню и Лешего. Они говорили на понятном, но немного странном языке. Леший хлопнул Порфирия по плечу, и они вернулись на причал. Их странная лодка через некоторое время растаяла в вечернем мареве за островом. Порфирий приуныл. Свеи уже высадились у Питкяранты, а у Лешего войска не было. Он раскричался, чтобы все тащили к нему все, что есть, будем откупать свои жизни. Но, в середине следующего дня из Лоймаа, села на берегу другого озера, входящего в наш удел, прискакал посыльный, дескать, Леший побил большой отряд свеев у переправы и надо собрать трофеи. Мужики быстренько собрались, иначе все достанется лойманчанам, и поскакали туда. Меня бабушка не отпустила посмотреть, и я весь день ждала возвращения Лешего. Он вернулся на лошади, с большим обозом, и мужики шести сел присягнули ему на верность. Так у нас появился новый хозяин, а к Корочуну приехала опять барыня, и они поселились в новом каменном доме, который мужики быстро построили, используя начатую свейскую казарму.

Боярыня, прямо в каменном доме, открыла школу и бабушка разрешила мне записаться туда, тем более, что там кормили бесплатно тех, кто хорошо учится. Поэтому бабушка очень строго следила за тем, чтобы я не забывала выучить заданное на дом, приговаривая, что она сама грамотна была, вот только на селе малость подзабыла грамоту, но могла прочесть те первые строчки, которые я смогла изобразить через некоторое время. Она же сказала остальным, что ничему плохому барыня не учит. И тут новые происшествия! Леший, сначала, разбил с боярыней, вдвоем, большой конный отряд свеев и валаамских, а потом свейский бог посадил его в Выборге, где он побил весь гарнизон на льду залива. Лешего стали звать князь Святослав Первый Выборгский. Но, он лишь иногда ездил в Выборг на своих самобеглых санях, а так жил в большом или малом доме, что на проране, и что-то строил. Мужики наши очень любили с ним работать, так как князь всегда платил за это. Зимой была построена самая страшная штуковина, которую потом все использовали для того, чтобы пугать ею детей. Она жутко шумела, и распускала бревна на доски. САМА! Требовалось только накатить бревно на нее. В середине машины были упоры, которые убирались под самим бревном, а крайний из них начинал толкать его вперед, туда, где были пилы. Раздавался звонкий звук, и на выходе получалась уже необрезанная доска, ее раскладывало два человека и доска ползла дальше. От нее отпиливали небольшие кусочки, и все складывали в одинаковые и красивые пакеты. Все щепочки собирали мальчишки и девчонки, и складывали их в какой-то 'генератор'. Мастер Матвей, которого князь поставил руководить этой машиной, в конце дня давал тем, кто собирал опилки и обрезки, четверть копейки, и у него не было отбоя от желающих таким образом заработать. Но, тут появилась княгиня и установила, что те, кто получил двойку в школе, не имеет права подрабатывать на лесопилке. Они должны были идти домой и делать уроки. Я была отличницей, и всегда успевала поработать у машины, за что и получала от бабушки поцелуй, и вкусный пирожок.

Еще более интересные дела происходили в кузнице! Этот самый 'генератор' производил уголь и какой-то 'газ'. А про князя говорили, что он кузнец от бога, что сам Сварог учил его делать оружие и железо. Я могла часами наблюдать, как из-под его молота, а он у него не ручной, а ножной, им князь ногой управлял, выходили клинки, серпы, косы, лопаты. Красно-белый кусок металла менял форму, брызгался искрами, плющился и становился 'ВЕЩЬЮ' или оружием. Говорили, что князь владеет секретом булатной стали, и его ножи славились на всю округу. Но, свои секреты он не берег, а учил и учил людей вокруг своему мастерству.

Весной он привез на корабле, построенном за зиму, новых коров, овец и сделал четыре 'трактора'. Я была первой, кого он прокатил на этой машине и он дал мне подержаться за руль. Правда, это княгиня Татьяна установила очередность. И у нас появилась новая корова! С нею в дом вернулся достаток! Корова давала полтора ведра молока утром и вечером. Хозяйка забирала его на сыроваренный завод и хорошо платила за это. Летом мы все работали на покосах, и большую часть работ уже выполняли 'трактора', мы же собирали за ними вручную то, что они не смогли подобрать. Так продолжалось до осени, и в конце года, на празднике урожая и Нового года, княгиня спросила у бабушки разрешения взять меня к себе в работницы. Княгиня была тяжела, и ей требовалась помощница. Бабушка сказала, что это большая удача для меня, и отпустила меня в княжий дом, где я жила пять дней подряд, а потом у меня было два дня выходных, чтобы я могла помогать и бабушке по хозяйству. Незаметно как-то князь и княгиня заменили мне мать и отца. Затем появился Сашка, княжич Александр, ради которого меня и взяли в дом. Но, большую часть времени я проводила в школе. За моей учебой следили, и помимо школы приходилось много читать, считать, делать проекты и расчеты. Как мне говорили, я училась по специализированной программе, и меня готовили поступать в Университет. Я, правда, не знала, что это такое, но готовилась к нему очень серьезно. Через три года ко мне посватался Пройда, но и князь и княгиня отказали ему, сказав, что мне еще рано выходить замуж, так как я не закончила свое образование. Пройда мне не нравился, мне нравился князь, хотя я и понимала, что это абсолютно невозможно. Я — бедная сирота, а он — ... Он был и для меня, и для остальных пайловчан, кем-то вроде бога. Наши мужички даже село, которое стало городом, в Князево переименовали и гордо звались князевскими. Из них, в том числе и из бывших солдат свейской армии, которую еще раз разбил князь, была сформирована гвардия князя, которая полностью освободила Водьскую Пятину, и после поражения шведов в битве под Самматти, граница со Швецией стала проходить по Порккала-уддскому рубежу. Гвардейцы считались лучшими женихами, поэтому бабушка сказала, чтобы я рот на князя не разевала, и не упускала своего счастья с Федором. Поэтому я не отказывала ему, и продолжала иногда с ним встречаться. На третьем курсе университета, хотя я в тот момент совсем не думала о Федоре, а все мои мысли занимала учеба и князь Святослав, неожиданно мои воспитатели и господа приняли решение не отказывать более Федору, и дали согласие на этот брак. Уже было понятно, что княгиня Татьяна старается не держать меня в доме, когда там находится Святослав. Мне даже не предлагали заниматься с Ярославой, младшей дочерью князя и Татьяны, вместо меня у них, а они уже постоянно жили в Выборге, и лишь иногда выбирались в Князево, работала другая девушка. Мне говорили, чтобы я ни в коем случае не бросала учебу. Что и княгиня, и князь делают на меня ставку, ждут только окончания мною университета. Пришлось очень тяжело, потому, что забеременела я в брачную ночь, и дочка появилась ровно через сорок недель после свадьбы. После этого князь переговорил с Федором, которого он продолжал называть Пройдой, о том, что у него вполне хватает средств, чтобы нанять нянек для дочери, и заговорил о том, что мы, оба, поедем на другой конец света создавать там поселение, которое должно сыграть важную роль в жизни всего Княжества. Тогда я и услышала впервые слово Бретон. А еще через некоторое время, уже от княгини, услышала еще один термин: 'презерватив'. Нас начали готовить к этому проекту. Все было очень и очень серьезно. С нами, обоими, работали и князь, и княгиня, и Томас Усселинкс, глава комитета госбезопасности. Последние два года, кроме университета, мне пришлось учиться в разведывательной спецшколе. Меня учили тайнописи, шифрам, стрелять, владеть холодным оружием, нескольким видам борьбы, пользоваться ядами, выживать в тяжелых условиях, нырять, плавать, бегать. Далеко не все предметы были приятными. Некоторые были отвратительны по своей сути, но, приходилось обучаться действовать против любых врагов. Добавилось еще два языка: английский и лнуисимк, язык индейцев Микмаков. Его преподавал настоящий индеец, которого вывез с острова один из наших кораблей. Он пойдет с нами и будет нашим переводчиком. С ним 'работает' сам Усселинкс, делая из него 'своего' человека. Микмаки имеют и письменность, и пишут, как и русские, на бересте. Чернил у них нет, используют иглу дикобраза для выдавливания иероглифов. Кроме того, они же используют и петроглифы, то есть наскальные рисунки.

То есть, князь готовил эту и вторую экспедицию, которая пойдет куда-то южнее, заранее. С расчетом надолго закрепиться в этом районе и завоевать симпатии тех людей, которые ныне живут на той земле. Как мне объяснили князь и Усселинкс, нам на некоторое время придется отказаться от, ставших привычными в нашем мире, электрических приборов. Они составляют государственную тайну Выборга, и, пока положение колонии не будет закреплено соответствующими международными договорами, на их территории не могут быть размещены гидроэлектростанции и парогазовые электрогенераторы. Так что жить придется по-старинке, при свечах, лучинах, а впоследствии с использованием газовых рожков. И вообще, про секретность говорили очень много. Проект был разбит на этапы, которым надлежало следовать, как азбуке при чтении. Как мне сказали, что неисполнение этих условий может поставить жирную точку в конце моей карьеры. Усселинкс мрачно пошутил по этому поводу, что точка, скорее всего, будет свинцовой. Да я и сама понимала, какую ответственность возлагает на меня князь Святослав. Еще более изумительным было открытие того обстоятельства, что больше всего князь не доверяет Федору, человеку, за которого он выдал меня замуж. Я спросила у него: 'Почему?'

— Жаден он, не столько до денег, сколько до власти. А потому очень опасен. Действовать ты, Настасья Гавриловна, будешь на большом удалении от меня и от центра. Практически полностью самостоятельно. И не всегда будешь иметь возможность даже связаться с нами. Так что держи Пройду в руках. В жестких ежовых рукавицах. Если что-то пойдет не так, как мы с тобой планируем, не останавливайся ни перед чем. Ты поняла? Как это сделать, тебя уже научили. И все необходимое для этого у тебя будет. Как и мое разрешение на такие действия. Ты несешь персональную ответственность за безопасность всего поселения и безопасность нашего княжества. Сам бы пошел, да тут столько дел с этой Москвой налетело, что приходится посылать тебя. Не забывай, в чьем доме ты выросла.

— Я помню, княже. — тихо ответила я, и у меня стали мокрыми глаза, и не только. Невыносимо хотелось кинуться ему на шею и всей принадлежать ему. Но, я хорошо помнила тот момент во время спарринга в лесу, когда вместо того, чтобы сопротивляться, меня пробила какая-то дрожь и у меня стало мокро внизу, когда князь скрытно перехватил меня на маршруте. Я его не заметила. Он захватил меня сзади, перебросил через себя и прижал к земле. Тут это и произошло. Он, конечно, заметил случившееся. Отпустил меня, встал и подал мне руку, чтобы я поднялась. И заметил:

— Верность — это одно из самых ценных качеств человека. Ею земля полнится. Мы никогда не сможем открыто смотреть в глаза ни самим себе, ни тем людям, с которыми мы живем. В нашей стране разводов нет.

На подготовку экспедиции ушло долгих три года, и вот мы стоим у причала уже на борту нового крейсера, недавно вернувшегося из Карибского похода. Только что князь и княгиня попрощались с нами и сошли с борта. Они стоят на берегу и прощально машут нам руками. У меня полные глаза слез. Рядом посапывает недовольный Федор, который держит меня под руку. Наша дочь сидит у княгини на руках, и не понимает, что я ее очень-очень долго не увижу. Первое время было решено, что она останется в доме у князя. Отданы концы, и прощально звучит ревун, буксир натягивает трос и корабль медленно отрывается от причала. Полоска воды становится все шире и шире, и скоро целый океан будет отделять меня от тех людей, с кем я выросла. Становится невыносимо больно в груди. Я что-то кричу, и отчаянно машу рукой. Через некоторое время Федор чуть дернул меня за руку.

— Пойдем, они уже ничего не слышат и ушли. Иди, поплачь в каюте.

Тяжелее всего дался именно переход. До этого я никогда не ходила на кораблях, а тут сразу через океан. В море было все нормально, но как только прошли Датские проливы, началась муторная равномерная качка, которая первые несколько дней просто душу всю вынимала. Как люди в таких условиях живут годами? Затем постепенно привыкла к тому, что палуба на месте не стоит, то кренится, то вертикально взлетает или падает. Человек ко всему привыкает, и спустя неделю смогла, наконец, подняться на мостик к лейтенанту Макарову, чтобы выяснить, хотя бы, когда будем у цели. Он сочувственно отнесся к моему состоянию, сказал, что всех укачивает поначалу, и что мы прошли самый неприятный участок и теперь достаточно быстро придем, если погода не подведет и будет ветер. Из-за сильного встречного ветра ему пришлось подняться к Исландии. На мостике было довольно холодно, и серые валы накатывались от запада. Все было покрыто этими огромными валами. Корабль переваливался через них, и довольно резво бежал на юго-запад. Чуть поскрипывали стальные ванты, натружено гудели желтоватые паруса. Строем клин, сзади следовало еще два корабля. Наш крейсер был лидером. Удивительно, но я стала значительно лучше себя чувствовать, когда глаз смог зацепиться за горизонт.

— Сейчас течение нам помогает, Гольфстрим уже левее нашего курса, поэтому ход имеем неплохой. Через трое суток увидим Ньюфаундленд. Вам принести, сюда, поесть, Анастасия Гавриловна? Я знаю, что Вы неделю ничего не ели.

— Давайте попробуем, есть, вообще-то, хочется.

Вестовой принес закрытый горшочек с тушеным картофелем с говядиной, хлеб и немного кислого красного вина. Никогда не пробовала никаких вин, но тут не устояла против кислого вкуса. Лейтенант, на всякий случай, послал меня вниз с матросом. После этого я стала чаще выходить на палубу, а не валяться в каюте на постели, и первой увидела темнеющие скалы Ньюфаундленда и острова Бакалю (Трескового). Оморячилась.

Наконец Андрей Макаров убавил парусов, оставив один кливер, и перешел на машины. Остальным кораблям подан сигнал лечь в дрейф. Мы обогнули Авалон, восточную оконечность Ньюфаундленда, подошли к проливу Кабота. Прямо по курсу довольно высокие горы острова Кэйп-Бретон. Слева — плоские изрезанные берега острова Французская Юдоль или Фрэнчмэйл. Впрочем, на картах этих названий еще нет. Пройдя Низкий мыс, Макаров повернул влево, на вход в залив. Батопорты открыты, орудия вывалены перпендикулярно борту. Чуть подрабатывая машинами, Андрей аккуратно вошел в залив, к мысу, где залив делится на два рукава. Недаром индейское название этих островов 'Туманная земля'. Налетело облако тумана, и пришлось отдать якорь. Вываливаются шлюпки, звучат команды Федора, он командует своими разведчиками, проверяет их вооружение и подгонку экипировки. Они готовятся к высадке. Облако тумана улетело в океан, все у кого были бинокли, припали к ним. На берегу ни души. Бухта оказалась свободной. В глубине Восточного залива виднелась покосившаяся колокольня церкви. В этих местах европейцы появились в 16-м веке, но, создавали лишь сезонные поселения. Сюда приходили ловить рыбу, водившуюся здесь в изобилии. Несколько корабликов у Ньюфаундленда мы видели. Залив Святого Лаврентия на зиму замерзает, и до мая месяца здесь стоит лед. Эта бухта тоже замерзает, но, в ней лед подвижный, поэтому он ломал все причалы, построенные из дерева. Плюс зимой Лабрадорское течение приносило сюда много плавучего льда и айсберги. Люди пытались поселиться здесь, но уж слишком неуютным было место, не для европейцев. Берега — каменистые, как у нас в Выборге, но в пяти кабельтовых южнее виден песчаный мыс. Туда и отправляется шлюпка с разведчиками. Еще один катер пошел в Восточный залив, где виднелись постройки. Рядом со мной стоял Сухое Ухо, индеец, который четыре года прожил в Выборге. Он с шумом втягивал в себя воздух, а затем сказал:

— Дыма нет, людей нет, зря пошли, маленькая княжна. — он, почему-то, так называл меня давно. Наверное, из-за роста, княгиня и князь были выше меня. Андрей, который стоял рядом, покачал головой и никаких приказаний не отдал. Мы продолжали наблюдать за обстановкой. Появились разведчики, которые подали сигнал, что этот берег чист, людей нет. После этого дали команду начать выгрузку, а кораблям на рейде подходить ближе. Через час и я вступила на остров. С крейсера на берег спустили несколько тракторов, которые начали расчищать площадки под палатки и поля. Здесь в километре от берега было пресное озеро и эти пять гектаров земли по плану должны были стать первыми полями. Обнаружены два небольших болотца, где есть торф. Подошли еще два судна, с которых высадились невоенные участники экспедиции: строители и девушки. Началась выгрузка сваебойной машины, продовольствия, снаряжения. В первую очередь, после установок палаток, определяем глубины и привязываем к местности и глубинам место для причала. Не слишком приветливое утро с небольшим туманом постепенно превратилось в довольно ясный день. Шум работ перекрыл плеск воды. Потянуло ветерком от леса, там, где находилось озеро Брас д'Ор.

Федор вернулся с северного мыса, он там наблюдательный и опорный пункт собирался строить. На берегу он себя много увереннее чувствует, чем в море. Несколько раздражен, что на мысу земли для обсыпки маловато, но уже оставил там людей, чтобы рыли котлован под форт. Сидит, что-то считает, морщит лоб, сверяет расчеты с тем, что дал ему князь.

— Федя, вернулись твои от де Бьенкура, там тоже чисто никого нет.

— Да, мне уже доложили. Похоже, что князь прав был, когда говорил, что здесь сплошную линию ставить не к чему, и проще обойтись опорниками. Народца здесь совсем нету. Придется конные патрули ставить, а лошадей маловато прихватили в первой партии. Что со спиртом, Настенька? Обеспечим патрулирование на квадроциклах?

— Так дорог же нет, Федя.

— Нету, здесь ничего нету, ну и глушь!

— Вот завтра сходим в Брас д'Ор, узнаем, что и как.

— Без меня, мне и тут забот полон рот. А куда Сухарик подевался?

— Сухое Ухо?

— Ну, да.

— Собрал пирогу и ушел к стойбищу, где оно четыре года назад было. Обещал через три дня вернуться.

— Зачем ты его отпустила? А ну как орду приведет?

— Томас сказал, чтобы я не мешала его передвижениям. А что ты беспокоишься? У нас все вооружены и крейсер с орудиями на товсь стоит.

— Да, по мне так, если все полетит к чертовой матери, так быстрее дома будем. Зря отпустила. Я хотел северными фортами сначала заняться, а придется южные из-за него делать. Ладно, я пошел, на юг.

Федор вышел из палатки, кого-то окликнул, и с двумя отделениями морпехов зашагал к месту, где работали трактора.

На следующий день пришлось хоронить французов из фактории в Большом проливе Брас д'Ор на острове Боулардери. О нашей высадке стало известно рыбакам и солдатам форта Дофин. Рыбаки пока спокойно отнеслись к этому обстоятельству. Спросили только не собираемся ли мы промышлять рыбку. Конечно собираемся, но чуть позже. С этой партией людей рыбаков почти не прислали, всего один катер, правда, есть три коча, с которых можно тоже ловить рыбу. Нерест сельди еще не начался. Рыбаки пока треской больше занимаются. Из разговоров стало понятно, что их наняла компания '100 акционеров', и не выполнила поставок бочек и соли, рыбаки недовольны, они из Гавра, и уйдут туда. В это место ходят давно. Местных акадцев не любят, и строчат на них доносы королю. На нас тоже напишут. Так что на будущий год, как и ожидалось, ждем визита королевского флота Франции.

Сухое Ухо вернулся, как обещал, через три дня. Его племени на месте нет, оно откочевало. Ругается, говорит, что бобра много побили, хатки пустыми стоят, но есть надежда, что они вернутся, так как фактория прекратила свое существование. Из тех людей, кто там жил, осталось только двое мужчин и четыре женщины, одна из них сошла с ума, заговаривается, все детей своих похоронить пытается. Но, достаточно безобидная, а на Руси к таким жалостливо относятся, так что не помрет. Ее подкармливают из общего котла, хотя почти никто не понимает, что она говорит. После обеда она уходит надолго в лес, говорят, ходит к бывшей фактории. Если звери не съедят, значит, жива будет.

В Форт-Дофине люди тоже болеют, у всех цинга, поэтому раз в неделю хожу туда на катере, и смотрю, чтобы выполняли лечение. Большинство пошло на поправку, продуктов им так и не завезли, и, когда у них они полностью закончились, и не стало на что покупать их у нас, все французы пришли к нам в Нововыборг. Их привели к присяге, двое отказались ее принимать, просили отвезти их в форт Луисдэл, но у нас туда ничего не ходило, а специально отправлять туда коч было не с руки. Мы еще не закончили работы даже по бетонированию дотов и не закрыли все дзоты. Поэтому пожали плечами, и отпустили упрямцев так, пешком. Они пытались уговорить Сухое Ухо отвезти их в Луисдэл, но тот ушел без них искать свое племя. Покрутившись месяца полтора возле стройки, и питаясь объедками, упрямцы все же сдались на милость и приняли присягу. Только их опять пришлось в лазарет укладывать. Теперь уже с воспалениями. Собственно, таких упрямых было мало. С острова Кэйп-Бретон постоянно подходили и подъезжали люди. Беда пришла не только в эти два селения. У всех было плохо с продуктами, а патент запрещал производить иные работы, кроме указанных в патенте. Не все решались нарушить закон, потому, что в любой момент могло прийти судно или военный корабль из Франции и на нем обязательно прибудут королевские контролеры, и оштрафуют владельца патента на кругленькую сумму в два-три годовых заработка. В начале июля, прямо к нересту сельди, пришло три 'Буки' с грузами и завербованными рабочими. К их приезду мы смогли полностью выполнить работы по Укрепрайону, кроме обсыпки укреплений и построить восемь больших казарм и нарезать участки под постройки для тех, кто сразу захочет строить дом. Пока крейсер стоял рядом с городом, у нас было электропитание для пил, а большую лесопилку поставили на берегу пролива де Бьенкур. Вот только течение там переменное, меняется четыре раза в день по направлению. И, хотя это мы вроде как учитывали при разработке проекта, все равно лесопилка работала только в половину своей мощности, да еще и 'по скользящему графику' в зависимости от приливов и отливов. Но другой реки в этой местности не было. Поэтому через некоторое время, как только заработали на полную мощность газогенераторы, мы начали переводить ее на пар. За что и получили потом хорошенький выговор от князя. Отбояривался Федор, это была его идея, потому, что ему требовалось для строительства много досок и брусьев. Но выговор за нарушение плана строительства получила я. Святослав прислал письмо, в котором прямо указал демонтировать паровую машину лесопилки до отхода крейсера, и вывезти ее в Выборг. Впредь запрещает произвольно изменять проект под немедленные нужды. Пришлось ставить назад колесо, работающее от течения приливов, и вводить обратно скользящий график. Впрочем, совсем ненадолго. Начались морозы и до весны лесопилка встала. Работать в ледовых условиях она не могла.

Из Луисдэла уже по снегу прибыл его комендант капитан де Шатье с солдатами. К этому времени Федор успел закончить даже отсыпку, закрыл траншеи и флеши от снега, чтобы не демаскировать укрепления. С комендантом крепости мы вели разговоры ни о чем, он сразу понял, что взял с собой маловато солдат, чтобы здесь командовать. Официально я выкупила патент, и два острова принадлежали лично мне по французскому законодательству. Господин Луи-ле-Симон де ла Поп Боулардери, который приобрел у французской короны эти острова, проживал на острове, и лично подтвердил, что патенты он продал добровольно, и с полученной суммы уплатит в казну соответствующую пошлину. А я сказала, что плачу налоги князю Выборгскому, и приобрела у законного владельца себе удел. Насколько я в курсе событий, дипломатических отношений между Францией и Выборгом не существует, но, есть договор между Французской Гвианой и Выборгом, подписанный в прошлом году, где признается право Выборга иметь территории в Новом свете. Поэтому, господину де Шатье, проживающему на другом острове, вне территории моего удела, не фиг совать свой нос, куда не просят.

— Это заморская территория Франции! — надменно сказал комендант.

— Не заметно, чтобы Франция хоть немного заботилась об этой территории. Если бы не мы, то здесь никого бы не осталось, кроме индейцев. Все жители, как этих островов, так и северной части острова Кейп-Бретон в настоящее время проживают в Нововыборге, где есть нормальные условия для этого. Мы пришли сюда, когда ни одного живого человека на этой территории не было. Владельца островов и его жену мы вылечили от болезни, нисколько не ущемив его прав на эти места. Остров был необитаем, даже индейцы отсюда ушли. То, что господин де ла Поп Боулардери более не захотел иметь дела с компанией '100 акционеров' — это вина пресловутой компании. Он предложил выкупить у него патент, чтобы королевство Франции не могло более претендовать на эту территорию. И я согласилась. Я готова оспорить свои права в любом европейском суде, за исключением суда Франции, как заинтересованной стороны. Например, в Стокгольме или Риме. Я владею этими землями по праву. Вот пункт патента.

Я всегда училась хорошо, и мне поставили парижский акцент, причем 'дворцовый'. Такого 'наезда' комендант не ожидал, он отвык разговаривать с 'дамами высшего света'. Поэтому спасовал и ушел в сторону от диалога. Я же продолжала над ним издеваться, пока он и его солдаты не повернули обратно в Луисдэл. Теперь их надо будет Федору ждать по весне. Куда-то запропастился наш переводчик-проводник. Ушел еще летом, и до сих пор его нет. С крейсером я отправила шифрограмму Усселинксу об этом. Мы продолжали строительство со льда причалов, перед закрытием навигации отправили в Выборг немного, 1800 тонн, руды на зашедшей 'Азухе'. Перед этим отгрузили рыбу и 'дары леса'. Две 'Буки'! Хороший урожай! Нам привезли муку, овощи, картофель, масло, несколько коров и бычков. Сенокос здесь много лучше, чем в Выборге, но вот зима... Зима была со штормами и метелями, бухту забило льдом, но причалы выдержали. Начали отсыпать два волнолома. А в нерест сельди наблюдала такую невероятную картину! Две недели подряд во время прилива поднималась волна из спермы самцов селедки! Два метра высотой шапка! А вслед за этим в Большой пролив вошли кормиться полосатики! Незабываемое зрелище! И пусть оно длиться вечно! Это — праздник жизни. Зимой начали работать домницы, и скопилось более 15000 тонн крицы, которую мы хранили на складах на трех причалах. Два были на озере и один в бухте Нововыборга. Все это предстояло вывезти с острова. Зимой, в перерывах между приливами, обвеховывали фарватер, и писали лоцию пролива Большой Брас д'Ор. Весна здесь бурная и туманная. Вдруг из тумана на острове появляется КУЧА индейцев. В гости пришли. Наше Сухое Ухо у них теперь вождем числится. Вот и корми их всех. Благо, что за зиму не все подъели. Они — вернулись. Они жили здесь долго и счастливо, пока сюда не пришли европейцы. За ними пришла оспа и грипп. И смерть. Часть из европейцев стало для микмаков родными, потому, что приходили они сюда холостыми, женились на здешних красавицах, их дети были более устойчивы к европейским болезням и выживали даже при эпидемиях. Три года назад племя решило покинуть гиблый район. Дичь выбита, рыбаков из Европы не переловить, потому, что они с пушками, и забирают все. Соль не продают, и к соляным промыслам не подпускают. Пороха есть на несколько выстрелов, свинец не добывается. Только то, что взял с мертвого француза или англичанина. Французы они попроще, а англичане понимали только выстрел в упор. Микмаки покинули сначала Ньюфаундленд, а затем решили оставить и Бретон, Землю туманов. Ушли на запад и пытались отвоевать немного земли у Ирокезов, еще их называли мохавками. Белые давали за убитого ирокеза порох и свинец. Англичане дружили с Ирокезами, а французы — с остальными. Шансов выжить... Ну, сами посчитайте. В этот момент возвращается сын верховного касика племени Сухое Ухо. Ему когда-то досталось палицей мохаука по верхней части левого уха. Оно скукожилось и было бесформенным. Отсюда и кличка. Он пропал почти пять лет назад, и вот он вернулся. Шесть долгих месяцев он рассказывал о том, где он был, и что требуется сделать. Затем пришлось драться с Оммамагиком, двоюродным братом, который стал вождем племени Unama'kik, и убить его. Лишь после этого племя решилось вернуться домой на озеро Брас д'Ор. Кстати, это не 'бюстгальтер', а 'вздымающаяся грудь'. Просто не совсем правильно перевели.

Началась весна, и первыми пришли две 'Буки' от Стрешнева с аммонийной селитрой. Нам просто требовалось, а природа настоятельно верещала, раскислить поля. Всходы на полях были совсем плохими. Вода здесь кислая, почва тоже. В общем, не растет здесь нормально ничего. И почвы тонюсенькие, меньше двух дециметров. Кстати, и взрывчатка была нужна, так что, почти подарок. Взамен они просили поставить хвойную древесину в бревне и в пиломатериалах, им для рыбацких баркасов нужно. И необходимо поставить им до 'ихней' зимы. Вообще-то, у нас хвойник хуже, чем в Карелии. Но, доставка быстрее. Буквально по пятам пришел парусник из Выборга, куда мы отгрузили уже крицу, которой за зиму накопили больше 15000 тонн. Конечно, из домниц. Но руда здесь богатая, и серы практически нет. Почти химически чистое железо. Только отгрузили и ушел третий корабль, как появились французы. Здрасьте! Вот только они не учли, что у меня есть Федор с его усиленным батальоном, и, ГЛАВНОЕ, Сухое Ухо принес бумагу, с печатями и приложенными пальцами, что французам, действительно, продали 15 гектаров земли возле Луисдэла. И ВСЁ!!! А остальное принадлежит Сухому Уху! Все пять островов. Никаких бумаг не было и нет. А я — хороший лайер!

Андрей Матвеевич Макаров

Я родился в Питкяранте, мой отец был плотником и мастером по кочам и ладьям. Он их и ремонтировал, и сам строил, его ладьи считались лучшими на Ладоге. И однажды в наш дом постучался боярин Леший. Не один, вместе с ним был Порфирий из Пайлаа. Совсем недавно в нашем уделе произошли события, в результате которых сначала шесть крупных деревень, а потом и город Выборг стали принадлежать новому князю Святославу, но в нескольких верстах от нас существовал свейский погост грёнников, в три десятка пикинеров и аркебузников. Питкяранта платила мзду им, так как новый князь других не прислал. Князь приехал на какой-то странной машине, которая бегала сама. На нем и Порфирии были грязно-белые балахоны и странной формы шлемы. У Порфирия за поясом было два шведских пистоля, а у князя за спиной висел, замотанный в белую материю, какой-то странный пистоль, над которым была еще одна трубка. Потом я узнал, что это был бесшумный 'Вал'. Отец настороженно отнесся к визиту, пока не узнал, что князю требуется корабел. Но, было и условие: работать не здесь, а в Пайлаа. Пообещали хорошие деньги и помощь в переезде и в строительстве дома в Пайлаа. Я уже давно помогал отцу в работе, сначала: подай-принеси, потом начал делать шпонки, которыми мы крепили обшивку. Их две, одна толстая, а вторая тонкая, которая крепит первую. Шпонки делались на конус, затем перлом разворачивалось одно отверстие, и в нее вгонялась шпонка на рыбьем клее, затем требовалось более тонким перлом точно пробить обдель и толстую шпонку навылет и закрепить ее уже без клея, чтобы можно было вынуть, и снять прогнившую обшивку. Мне было уже 14-ть, из них шесть лет я был при отце подмастерьем.

Мы переехали и нас сразу поселили в свейском доме. Он был каменный, и его строили для свейского попа. Отец снес камин, и поставил печь, несколько дней нас совсем не трогали, сказали: обживайтесь. Затем показали лесопилку. Самая тяжелая работа по изготовлению досок для обшивки исполнялась на четырех станках. Везде были приспособления, которые облегчали и упрощали производство готового продукта. И, главное, я остался без работы! Вся сборка проводилась на металл. Брался пруток, вставлялся в трубу, идущую к станку, а станок продолжал работать. Заготовку захватывал кто-то внутри трубы, и она начинала сама ползти вовнутрь. Сначала к немного вылезшему кончику подводился какой-то цилиндр, затем сама срабатывала толстенная задвижка, и звучал глухой удар. Задвижка задвигалась обратно, цилиндр уходил чуть в сторону, а заготовка начинала вращаться с небольшой скоростью. С двух сторон к ней прислонялись валки, странной формы, и почти готовый саморез, с фиксированной шайбой и отверстием под шестигранник, падал в корзину под станком. И все это быстро-быстро. Только успевай смотреть на счетчик, и подставлять новую корзину. Князь увозил эти винты куда-то в малый дом, и возвращались они покрытые каким-то другим металлом, когда матовым в разводах, когда серым с небольшой радужкой, а когда и блестящие, как полированное серебро. И ладью он строил необычную. Она могла ходить сама, с помощью винта, против течения и ветра. Князь о металле знал все. Привез интересный инструмент, который крутился, бил, строгал сам, стоило нажать на кнопку. Отца, уже в феврале, назначил мастером, обращался к нему как к барину, по имени-отчеству. Всегда вежливо. Никого никогда не бил, но штрафовал, если провинились, или выгонял с работы.

Через некоторое время и меня перевели со станка в мастерскую, где делались двигатели для тракторов и ладей, слесарем. А весной я попал на 'сборы', где из нас стали готовить воинов. Учили ходить строем, носить одежду, броню, заправлять койку, бегать по полосе препятствий. Вместе с молодежью, вроде меня, тут же учились и бывалые воины, которые помогали нам, соплякам, быстрее научиться тому или иному приему. Оружие у всех было шведское. Затем, тех, кто учился быстрее и лучше остальных, посадили в ладью и отвезли на остров на полдороге к малому дому князя. Там нас еще раз переучил сам князь, и мы стали 'ротой разведки'. Здесь я и узнал, что за оружие висело за спиной у князя, и сам научился пользоваться таким. Когда князь посчитал, что мы и техника готовы, мы погрузились на шесть ладей и пошли из Пайлаа по Шуе в Онегу, а потом спустились на Ладогу. Предстояло освободить полностью Водьскую пятину от свеев. В тот поход мы взяли боем Медведков монастырь, Орешек и Корелу, остальные крепостицы и военные поселения свеев сдались и дали присягу на верность князю. Гвардия больше в Пайлаа не возвращалась. Лишь несколько раз я бывал там в отпуске, когда учился уже в морском кадетском корпусе. Со временем мастерская в Пайлаа стала больше производить станков для текстильной фабрики, а не ладей, но отец продолжал работать там директором механического завода, и был одним из самых уважаемых в городе горожан. Пайлаа стала большим городом, и была больше Выборга. Только город теперь звался Князево.

Грамоте меня еще отец учил, поэтому я только переучился на новый алфавит, но два года изучал математику и русский язык в вечерней школе при роте. Зимой была война со шведами, и на следующую осень я поступил в кадетский корпус. Перед этим меня перевели из гвардии в пограничную службу, и я получил под свое начало парусно-моторный катер береговой обороны. Ходить на кочах, построенных отцом, я начал с детства, поэтому больших сложностей не возникло. А оружие и уход за ним был крепко вбит в гвардейской роте.

Летом мой катер задержал два шведских корабля, которые попытались войти в Выборгский залив, и я получил офицерское звание лейтенант, хотя только начал обучаться в корпусе. Кроме командования кораблем и учебы, меня нагрузили и подготовкой кадетов по нескольким дисциплинам. То, что умел сам, требовалось передать моим младшим товарищам. Через год, сдав курс сферической геометрии, навигации и парусного дела, был отправлен помощником капитана на барке 'Выборг' в рейс в Египет. Перед отправкой князь лично проинструктировал меня, что я обязан привезти корабль домой, если с капитаном что-либо случится. О том, что могло случиться с капитаном, мне тоже сказали. Вместе с нами в рейс шли гвардейцы из нашей роты, которые обеспечивали безопасность, а меня на всякий случай посадили на этот рейс, чтобы подстраховать гвардейцев. Я единственный из самой первой роты стал военным моряком.

В Туле работы шли полным ходом, вторую половину денег выделил Госсовет России. Небывалое бывает! Дошло, наконец, что забывая финансировать, они автоматически теряют права на доходы. Как глава Госсовета Борис Иванович отчитался, что за прошлый год, после секуляризации, дополнительных доходов получено 38 миллионов рублей, в такую сумочку обходилось России их содержание, и это еще не все, далеко не все. Он распорядился направить освободившихся крестьян на строительство дорог. И дополнительно направил сюда, в Тулу, 20 000 работяг. Себя он, правда, тоже не забыл, не меньшее количество народа строило 'его' ветку. Но, эти работы вела негосударственная компания, так что не придерешься. До самой Тулы ветка еще не дошла, оставалось 58 километров. На станции 152 километр пути кончились. Татьяна оказалась права: правобережные высохшие болота Оки — прекрасное место для строительства газогенераторного завода. И пути уже есть. Так что, придется кое-что перепланировать. Оттуда выехали в Тулу. Он давно хотел проехаться на машине, но, мы их не выпускаем. Только квадроциклы для гвардии. — А пошто такие штучки не делаем? Добрая машинка. — Дорого получается, и есть другие, более срочные дела. Будем делать, но позже. — Жаль, я бы хотел иметь такую в конюшне. Гляди, как быстро доехали. Переехали уже по новому мосту через реку Упа на левый берег, где стояла крепость, а перед ней два завода: Оружейный и Чугунный. Река Воронка перегорожена, там довольно большой пруд и механическая кузница. На правом берегу Демидовской плотины еще нет, и рудное тело там не вскрыто. В пруду подозрительно мало воды, заводские домницы не дымят. Подъехали к Кремлю. Там сказали, что Алексеев сейчас на Косой горе. Дескать, щаз за ним пошлем. Сами доедем. Планом предусматривалось два варианта реконструкции, и Василий Филиппович выбрал 'нулевой' вариант. Старый завод был остановлен, и все силы переброшены на новый завод. Воронка перегорожена выше по течению и образует каскад из 4-х небольших водохранилищ. На каждом каскаде по небольшой гидроэлектростанции. Не слишком удачное решение, но, по-другому не сделать: Упу не перекрыть — берега низкие. Зальет слишком много места. А Воронок проходит между холмами, там его и зажали. Мощность каждого каскада невелика, но вместе дают почти столько же, сколько Первая Выборгская ГЭС. У нее четыре таких же генератора. Так что выкрутился Василий, и решение принял грамотное. Как и ожидалось, ждет подхода железной дороги и газа. Сам, пока, готовит к пуску две малые домны и конвертер. Мартен готов лишь на треть, но это третья очередь завода. Фундаменты под прокатные станы готовы, но сами станы начнут поставлять уже по дороге. Все вместе возвращаемся на оружейный завод. Его будут расширять за счет цехов старого чугунного завода. Там будет расположено артиллерийское полевое бюро. На старом заводе готовятся выпускать винтовки Мосина-Маузера, производство которых с Выборгского оружейного будет переведено сюда полностью. Показал предсерийные образцы. Они не имеют хромированного ствола. Для этого требуется большой постоянный ток. Генераторы постоянного тока не доставлены. И нет газа, чтобы запустить их. Требуется еще проложить 58 километров пути и трубопроводов. Алексеев и рассказал о том, что построено под Тверью. Это второй газогенераторный завод на озере Великом. В отличие от первого, этот работает не на электричестве, а на газе Первого завода. Вместо термоэлементов на газогенераторах стоят газовые теплообменники. Из-за этого повысилась мощность и производительность всей линии. Тихон Лукич, у которого, после строительства двух ледоколов, флот забирал почти полностью все жидкое топливо, вместе с Правлением компании, пришли к выводу, что синтез-газ, который иногда приходилось просто сбрасывать из-за недостатка емкостей, гораздо эффективнее будет использовать здесь. Так что, помощники у меня хорошие и инициативные. И с секретностью они дружат. На расположенный в довольно густонаселенном районе новый завод не стали ставить 'секретные' генераторы, а обошлись попутным газом. Переделали газогенераторы и пустили их туда. Это позволило дополнительно получать и жидкое, и газообразное топливо. Но, теперь будет задержка с пуском завода здесь, я считал, что у нас есть запас генераторов. Но его весь уже используют. Опять нехватка мощностей, потому что Князевский механический загружен до предела. Ехать на швейную фабрику отказался, к неудовольствию Морозова. По возвращению собрали Госсовет, доложились о поездке, и попытались определить: чего и сколько может выделить Москва для своего собственного развития. Выступал немного страдающий одышкой князь Ромодановский. Он казенным приказом ведал. Доходы возросли, причем очень солидно, более чем 160%, правда по сравнению с плохим и смутным 1645 годом. Снизились расходы на царский двор в двадцать раз. Организовано 86 компаний по различным отраслям промышленности и в торговле. Введена государственная монополия на внешнюю торговлю. Создано три приказа: Малороссийский, Внешней Торговли и Заморских Территорий, которых еще нет, но предвидятся. Вдаль смотрит боярин! Распущено четыре приказа, правда расходы на содержание остальных приказов возросли. Особо отличились Дорожный и Горный. Их расходы возросли больше, чем на две трети. Но это и понятно, дороги начали строиться, а горное дело — вещь затратная и дающая нескорую отдачу. Встал вопрос о переписи населения и открытии Географического приказа, основу которого создаст Главное Картографическое Управление армии и флота. Карт как таковых нет, и сухопутные войска, кроме Выборгских, ходят путем опроса местных жителей. В этом отношении дела совсем запущены. Не преминул боярин и попенять, дескать, чаще требуется собираться в полном составе, и сделал совершенно неожиданное предложение: — Посоветовались мы меж собой, Академия нам нужна, и ввести в Госсовет ее главу, царицу нашу Татьяну. Не знаю, как она к этому отнесется. Она московских не шибко жалует, и поделом. Уж больно долго раскачиваются. Впрочем, это нам кажется, что долго, для них развитие ситуации наоборот кажется чересчур стремительным. Не привыкли они к такому темпу жизни. Думный дьяк Михаил Волошенинов, вернувшийся из Грузии и Персии, доложился о поездке. Его хитроватые глазенки почему-то бегали. Кахетинский царь Теймураз I был вассалом персидского шаха, завел у себя шахские порядки, но, якобы мечтал, чтобы Москва 'освободила' его царство. Неоднократно слал посольства в Москву еще при Михаиле. Опять решил напомнить о себе. А хитро улыбался посольский дьяк неспроста. Скорее всего, ему уже известно, что шах Аббас II готовит нападение на Сунженский Острог. Острог принадлежал казакам, и его 'вернули' в 46-м году в Россию. Это примерно в районе современной станицы Ильинская, что под Грозным. Там сливаются вместе три реки: Аргун, Сунжа и Терек. За переход по бродам со всех казаки брали дань, этим и жили. Но, это в корне отличалось как от нашей политики, так и от политики шаха. У Персии и России был договор о беспошлинной торговле, а казаки его нарушали. Во всяком случае о том, что кто-то чем-то недоволен, дьяк ни слова не сказал. Возьмем на заметку. Далеко не все вокруг выражают удовольствие от происходящих перемен. И далеко не всем эти перемены нравятся. Усиление роли членов Госсовета серьезно прищемило права и привилегии поднимающемуся дворянству. Во времена Романовых кончилось это тем, что спустя некоторое время боярская дума прекратила свое существование, и вся власть перешла к царю и дворянам. Мне же не выгодно увеличение количества 'правящего класса'. Бояре потихоньку вымирают сами. Мне выгоднее, чтобы поднимались мои служивые люди, а не 'московские'. Поэтому тихая подковерная борьба шла. Сразу после сессии, приказал вызвать Ивана Каторжного, атамана Донского казачьего войска. Тот добирался почти три недели. Поездом они не поехали, маршем до Выборга шли. — Что так, Иван Платоныч, я зову, и ждать должен! — Как есть, махом шли, один день только и отдыхали. — Почему поездом не поехали? — Отец Онуфрий сказал, что диавольская машина, и кони в нее не пойдут. Так и было, заупрямились коняги, и не пошли, биться стали. — Отца Онуфрия прикажи выпороть и со службы гнать. Лошадей всех приучать к посадке в вагоны. Глаза им прикрыли и завели, там повязку сняли. Крестьянские кони подвозят грузы к вагонам, и в вагонах ездят, в малом вагоне — 6 лошадей и два или шесть казаков, в большом — 16-ть, четыре или 16, соответственно. Получить на войско вагоны, и обучить лошадей. И людей. А то крестьяне ездят, и все в порядке, а казаки не могут. Позор! Атаман покраснел. По сравнению с тем, как видел его в последний раз, приоделся атаман, пограбил. — А почему не в форме? Шашку-то, вишь, мою прицепил, я такие для своих гвардейцев ковал, а форму, специально для казачьих войск разработанную, носить не желаете. Так, что-ли? Али вы не в российском войске служите? — Форма есть, государь, и мы ее все носим, земной поклон, удобная и красивая, так ведь на прием шел, хотелось выглядеть попредставительней. А шашку мне гвардии лейтенант Решетников подарил за бой под Львовом. Красава! И я ведаю, что Ваша это работа, государь. — он выхватил шашку, несколько раз крутнул в руке, перехватил и поцеловал оружие. — Ступай, переоденься. Форму нужно носить с гордостью. Она должна вызывать уважение и почет к носящему ее. Вернулся через полчаса, уже одетый в форму майора, а я не помню, чтобы ему хотя бы лейтенанта присваивал. — Грамоте-то обучен? — Никак нет, вот и держу при себе Онуфрия, чтобы не оплошать. — Вот и оплошал ты, Иван Платонович. Погоны сними, вот тебе бунчук отличительный, что ты есть атаман. Пока войны нет, приедут в вам учителя из Выборга, обучат тех людей, кого назначили на команды, и школы в станицах организуют. Будут открыты и сержантские школы, потому, что командуют в моей армии: я и сержанты, остальные помогают передавать команды. Ты мне вот что ответь: почему Сунженский острог дань собирает? — А это не мои, это — Терские. — А мы с тобой по рукам били, что я тебе те места верну, когда переговорю с султаном. Так что, обратно забрать? Или султану отдать? Или ты порядок наведешь? — Наведу, государь! Уж я их! — погрозил кому-то в окно нагайкой атаман. — Учти: и с Персией, и с Турцией, у нас мир и БЕСПОШЛИННАЯ торговля. Ваше дело охранять таможенный пост и границу, а не свои порядки устанавливать. Есть сведения о том, что недовольный шах Аббас готовится уничтожить банду, которая установила незаконный налог на торговлю. Все понял? — Понял, встретим! — Вот именно, встретить и доложить шаху, что банда уничтожена, и препятствий в торговле более не будет! Вы, теперь, государевы люди, а не разбойники с большой дороги. Самозванца-атамана Терского в кандалы, и ко мне. Я никакого войска терского не утверждал, а бандиты на границах мне не нужны. Выполнишь, возвращайся. Хотел сейчас за поход наградить, но узнал о безобразиях, и погожу теперь. Можешь посмотреть, чем. Мы прошли вниз в арсенал, там лежали новенькие шашки Князевского оружейного завода и шесть наградных, золотых, с орденом Красного Знамени на ножнах. Пять — командирам дивизий, и самому Каторжному. Раз это — армия, то оружие должно быть однотипным. На некоторых клинках было мое личное клеймо, в том числе, на всех золотых. Назад до Тулы казаки уехали в вагонах. Вернулся атаман уже зимой, и привез собственноручный отчет о проделанной работе. Мы его с Татьяной положили отдельно в личной коллекции, потому как прослезились от количества ошибок на странице и обилия интереснейших речевых оборотов. Но, читать и писать атаман выучился. В Азове решено открыть кавалерийское училище и там готовить офицеров для этих войск. В этих условиях казаки играют значительную роль. Разбойничий дух удалось переломить за четыре года. После пуска Тульских линий по производству карабинов Мосина-Маузера, в кавалерию пойдет 'современное' оружие. Так что потихоньку начали и армию в порядок приводить. Доходы Российской экономики уже позволяют это сделать.

В высокой палатке, куда пошли две молодые девушки, послышалось какое-то хихиканье и чтение молитвы на латыни. Через некоторое время оттуда показалась фигурка с оливковой кожей, на которую было надето что-то белое блестящее, в общем это были трусики и бюстгальтер, соединенные вместе через золотистое кольцо на животе. Волосы ей распустили и перехватили цветной лентой. Выражение лица такое, какое я каждый день вижу, когда она своего зверька 'нечего-надеть' приручает. Глаза полны ужаса, и ищут у меня защиту.

— Боже мой! 'Бургундия, Нормандия, Анжу или Прованс, и в ваших жилах тоже есть огонь! Но, умнице фортуне, ей богу, не до вас, пока на белом свете, пока на белом свете, пока на белом свете есть Гасконь!' Жанна, ты совершенно очаровательна! Во! — князь показал большой палец вверх, припал на колено и приложил руку к сердцу. Личико бедной Жанетт еще больше покраснело, и она собралась убежать обратно, но ее за руку держала Анастасия Гавриловна, поэтому ей это не удалось.

— Так, девочки, подиум закрывается! Настя, бегом лук резать, Жанна, иди сюда, я тебя кремом намажу, а то ты, хоть и смугленькая, но мгновенно сгоришь. Солнце здесь, однако!

Шестеро князевых собак заинтересованно следили как барашек превращается в куски мяса, укладывается слоями в керамический тазик вперемешку с луком, и заливается вином. Вина много, несколько бочонков выгружено. Князь ко всем прикрутил краники, продегустировал и выбрал это. Было видно, что от этих занятий он получает удовольствие. Барашка, то что от него осталось, повесили повыше, чтобы собаки не дотянулись, и тут я узнал для чего на 426 проекте на корме четыре стакана сделаны. Они есть на всех кораблях, и было совершенно непонятно, зачем их там поставили. Князь подошел к небольшому контейнеру, открыл его, вытащил оттуда два кресла. Немного покопался, взял с дверцы отвертку, и установил кресла на корму. К палубе, там, где был малый стакан, прикрутил какое-то устройство. Из контейнера достал чехлы и начал вытаскивать оттуда какие-то прутья.

— Ой, рыбалка! — закричала Настасья и принялась умело собирать, как оказалось: удилище.

— Нет, Настен, не эту, мультипликаторную ставь, тут рыбка что надо берет. Все, вот этот рюкзачок, прихвати. Я в машину! Грузите все с Андреем.

Матросов не было, их отправили жить на большой катер, который стоял на якоре в 10 милях южнее, поэтому князь нырнул в машину и запустил парогенераторы.

— Таня, Жанна! Вы с нами?

— Лично я — нет! — ответила княгиня — У меня другие планы. И Санька спит.

Она раскладывала себе шезлонг у самой кромки воды, достала маску, трубку и ласты, и пошла осматривать красивейший подводный мир на неглубокой отмели. Жанна пожала плечами и поднялась на катер. Оставаться одной со спящим Сашкой и с собаками ей не хотелось. Впрочем, Туля-2, тоже решила, что для нее рыбалка самое подходящее занятие. Катер дал задний ход, сполз с мели, крутнулся и пошел к синеющей глубине, туда, где заканчивается риф, и начинаются большие глубины.

— Держи, Андрюша, так кромки и придерживайся. Пройдем на юго-восток, а потом вернемся. Самый малый.

— Есть.

Жанна, которая ничего не понимала, что происходит, осталась со мной, а Настя и князь уселись в кресла, пристегнулись ремнями. Метнули каких-то искусственных рыб за борт. Вставили задние кончики своих удилищ в те самые прикрученные стаканы, обернули вокруг удочек ремни, которые тоже пристегнули к привязным.

— Подсекай! — Жанна аж подпрыгнула от неожиданности, и повернула голову назад. Удилище у губернаторши изогнулось, она то натягивала лесу, то травила ее, прижимая и отпуская тормоз. Заинтересовавшись происходящим, Жанетт прошла на корму, и через некоторое время азарт скрутил ее в комок нервов и криков. А когда из воды выскочил и сделал свечку огромный голубой марлин, распустивший парус на солнце, то раздался такой дружный крик двух дам! Древнейшие инстинкты добытчиц проснулись. Рыба была крупной, сопротивлялась отчаянно. Настя уже вспотела, устала и иногда повисала на ремнях. Князь за это время вытащил двух небольших тунцов, а схватка с рыбой продолжалась. Наконец, она попыталась уйти на глубину, и ее начали подтаскивать и подводить к борту.

— Настенька, только плавно, без рывков, и очень аккуратно!

Князь взял небольшой гарпун, и принайтовил его к катеру. Уставшая рыба, длиной более трех метров, всплыла, показав большой, переливающийся на солнце, плавник. Князь за лесу подвел ее к борту.

С помощью гарпуна и багра обвел линь вокруг хвоста. Резкий рывок, петля затянулась, рыба забила хвостом, но линь был прочно накинут на утку. Катер покачивался уже без хода, и все были на корме.

— Здоровенная! Настенка, везет тебе! Умничка! Андрей, таль! Вручную не поднять.

Лебедкой еле подняли рыбу. Князь поставил Настю возле нее и сделал какие-то манипуляции с каким-то незнакомым прибором. Затем плоскогубцами достал изо рта рыбы приманку, и опустил рыбу снова в воду, перед этим по-новой и другим узлом обвязав ей хвост. Сбросил гак лебедки, а затем несколько раз подергал рыбу, она пошевелила хвостом, и он развязал линь, которым она была привязана. Острый серп хвоста чуть шевельнулся, и марлин скользнул в глубину.

— Ой, что ж вы сделали? — жалостливо спросила Жанна.

— Вон, смотри! — неподалеку из воды вылетело тело недавнего пленника, крутнулось в воздухе и с шумом упало в воду. — Смотри, как он радуется жизни! А так бы лежал на берегу и гнил, его бы ели собаки и крабы. Да еще бы и акул набежало, и весь отпуск насмарку. Столько рыбы нам не съесть, двух моих тунцов и то много. А он еще столько таких красавцев произведет, Жанночка, что ловить не переловить. Все, время, нас ждет шашлык, заводи!

А сам вытащил из ножен красивый, дамасской стали, нож и мгновенно ошхерил двух рыбин, напластал их тонкими слоями, Настя резала лук, и разрезала несколько лимонов. Лимоны выжали на рыбу, чуть присолили, пересыпая красной перцовой смесью, и Жанна с ужасом увидела, что и князь, и губернаторша, уложили кусочки сырой рыбы на ломтики черного хлеба с маслом и с удовольствием их ели, запивая все красным сухим вином. Настя смеялась, вытирая стекающий сок с подбородка, и жестами показывала Жанне приобщиться. Князь ножом отрезал небольшой кусок бутерброда и подал ей. Жанна смотрела на этот кусочек и не знала, что делать. Но деваться было некуда. Его Величество ждал, садист. Неожиданно блюдо оказалось очень вкусным, через некоторое время она вспомнила об Андрее, который тоже с утра не ел, и отнесла бутерброд ему.

— Его Величество сделал, вкусно! И вот, запей.

Когда она вернулась, то увидела, что князь показывает Насте что-то с руки. Там лежал небольшой прямоугольник, на котором светились картинки. Князь движением пальца перелистывал их, иногда быстро, а на некоторых задерживался.

— Вот смотри это твоя Машенька в малом доме, вся в тебя, видишь рыбу за хвост держит. Это она на тракторе, это — во дворе у Милены Ивановны. Большая уже, болтать начала активно, уже читает. Это мы с ней, Русей и Таней в Ялте, это — в Бахчисарае. Так что не беспокойся, сейчас девочки в большом доме живут. Руся в этом году в школу пошла, поэтому с собой не взяли, чтобы не срывать учебу, а Саньку пришлось взять с собой, но, у него в этом году практика морская, поэтому все по программе, просто с лета перенесли на весну, и не в Балтике, а здесь ее проходит. Он же на руле стоял, пока сюда шли, 'собаку' стоял, самую тяжелую вахту. Вот и спать увалился. Ну, что, Жанна, Андрею 'хе' понравилось? — спросил князь, убирая в карман загадочный прямоугольник. Но, несмотря на любопытство, Жанна ответила только на вопрос, поняв, что прибор убрали с ее глаз.

Татьяна Выборгская

Наконец-то отпуск!

Впервые за 11 лет нашего княжения!

Если бы я не была участницей всего процесса, никогда бы не поверила, что такое возможно! Да, это сделали люди! Мои первые мысли, когда Слава сказал о переходе — 'Зачем это надо? Мне и здесь хорошо!' Но как оказалось, это так затягивает! Мне, как физику-ядерщику, предстояло заново все сделать... Только в других условиях... А это же так интересно! Тут тебе и Ньютон в университет в студенты просится, и прочие 'ученые мужи'... А ты понимаешь, что им до своих же открытий пахать и пахать...

Но речь не об этом, а об отдыхе.

Славик — молодец, что наконец-то нашел возможность сделать нам 2 недельки нормального отдыха: пляж, солнце, рыбалка, привычные действия, никаких посторонних, ну, кроме Жанны, Андрея Макарова, Настёны (да она уже и не посторонняя)... Да и с Сашкой нормально пообщаться... Ему уже 10 лет... Стоял вахту, как взрослый, в ХХI веке в какие-нибудь игрушки играл бы и с нянькой в школу бы ходил. А тут — провинился — отрабатывай и никто никаких поблажек княжонку не делает. И правильно! Жаль только, что Руся дома осталась, но у нее первый класс. Должна быть дисциплина. Ну и хотя бы относительная самостоятельность. Маша, дочка Настёны, с Русей осталась, во-первых, они стали подружками, во-вторых, она еще никогда не была в море... Да и маленькая еще. А мы на ледоколе шли.

Пришли на остров. Пальмы, белый песок... Это, конечно, не Вуокса... Но какое счастье, что можно снять с себя шубы, кокошники и прочее, прыгнуть в купальник и наслаждаться морем... И быть собой. Когда Славик мне сказал, чтобы я готовила списки и контейнеры к отпуску, я, со свойственным мне педантизмом, подготовилась: медицинский контейнер (сыворотки от укусов разных насекомых и рептилий, перевязочные материалы, операционная и пр.), контейнер с продуктами, контейнер с палатками и прочими 'причиндалами', сколько времени пришлось искать океанические спиннинги и леску! Лежали где-то в углу и пылились... Воблеры разных мастей... Акваланги, гидрокостюмы, часть костюмов пришлось шить заново, т.к. мы не молодеем и объемы только увеличиваются, я — больше не Настёна с ее 90-60-90... Да и Славик 'комок нервов' приобрел... И если Настёна стала Афродитой, вышедшей из пены морской, то Андрюша Макаров — просто Нептун: громадный утёс с кулачищами. Это про него говорят: за ним, как за каменной стеной. Понятно, что девки на него вешаться пытаются... А некоторые не только вешаются... Контейнер с моими топливными элементами и светодиодными трубками (а Андрюша не глуп! Сразу столько вопросов посыпалось от него, что пришлось отшучиваться 'дрессированными светлячками'... Но в каждой шутке есть доля правды: светодиоды 'произошли' от хемофор светлячков), славкины какие-то приборы... Хорошо, что вся доставка бесплатно, и килограммы на доллары никто не умножает...

На остров пришли в 6 утра... Спать хотелось — спасу нет!

Все распаковали, разложили, переоделись... Жанночка — это что-то! И я пошла давить шезлонг под пальмой... Славик сказал, что он делает шашлык, девочкам дала задание чистить лук, а сама — в море и под пальму! Какое наслаждение! Отпуск! В кои-то веки!.. Славик всем сказал, чтобы все к нам на 'ты' и по имени обращались, а то эти 'ваша светлость' уже достали!

Вечером мужикам на вахты Славик с Настёной и Андреем отвезли шашлык с вином. Мужики же не виноваты, что князю отдохнуть захотелось, а им из-за этого вахту стоять на пустых островах...

Ой, Жанночка, или Жанетт... девочка-дурочка, необразованная, ничего не умеет, не знает, куча религиозных комплексов, но как охомутать мужика — у нее в крови сидит. По сути — девочка еще, 16-17 лет, азартная — слов нет. Андрюше повезло, что игорных домов нет, а то банкротом бы его сделала! Купальник еле на нее нашли. Хорошо, что у меня все упаковано 'пачками' и был в контейнере купальник ее размера... А такой смех был, когда оказалось, что она плавать не умеет! Нашли ей гидрокостюм, ласты... Пара часов — и она водоплавающая... Вода ей понравилась!

Настя была просто зелено-серой, когда я ее увидела. Стало ясно, что отпуск ей нужен как воздух. Очень переживала за ситуацию с Пройдой и винила себя, что проглядела его предательство. А это по нервам бьет сильно. Слава ей еще перед отъездом сказал, что от Пройды можно всякого ожидать... Но ей как-то не верилось. Здесь, на атолле Полуночной Луны, она наконец-то взяла в руки привычные спиннинги, лодки, надувные матрасы и прочая... То, к чему ее приходилось поначалу приучать, и что сейчас вызывало ностальгию по Выборгу и 'малому дому'... Славик показал Настёне фотографии Машеньки и пообещал, что привезем ее в следующем году.

Настёна и Андрей выглядели прекрасной парой сразу, но памятуя об ошибке с Пройдой, решили не испытывать судьбу и предоставить ребятам решать самим.

В последние дни отпуска Настёна крепко задумалась о чем-то, а на мой вопрос ответила, что неплохо было бы детей из туманного Нововыборга сюда на каникулы отправлять. Это же идея! Как мы об этом забыли! В последнее время люди начали обращаться за покупкой 'дач': работяги стали получать очень хорошо и денег стало много, а куда их реализовывать?.. И тут Настёна подкидывает идею пионерлагеря для детей, типа 'Артека': дети могут и учиться, и досуг им организовать, и питание... Да и родители от них отдохнут. Я принесла проект Славику: курорт 'Атолл Полуночной Луны'. Славик поднял глаза на нас с Настёной и сказал: Девочки, Вы — умницы! Пускай люди спустят жирок и 'лишние' деньги, так как: вот-вот, и инфляция начнется. А так, деньги из оборота выпадать не будут.

В проекте турагентства — семейный отдых на нововыборгских багамских островах.

Переход на шхуне 6 дней (с организацией досуга), 14 дней отпуска на островах и 6 дней обратного перехода.

Семейным — бунгало, семейным с детьми — бунгало, а детей старше 4 лет — в пионерлагерь с досугом, несемейным передовикам производства — пансионат. Возможность кушать в кафе, готовить самим на кухне в бунгало, покупая продукты в магазине или на рынке. Из интересного — рыбалка в океане, ничего не делание на пляже, прогулки и физические упражнения на пляже, лекции о местной природе. Вечерами — кино (впервые в мире!), творческие вечера с пением и различными конкурсами. Из экстра услуг — фотографирование на фоне пляжа и пальм. Решили, что первые путевки распределим за счет фабричных профсоюзов. Рекламу я взяла на себя, сделав красивые проспекты с нашего отдыха.

Было решено, что кадеты будут проходить здесь морскую практику, врачи — сестринскую, учителя — воспитательную. В случае, если практика пройдена неудовлетворительно — повторная — бесплатно, но с оплатой дороги, а третья — за свой счет.

Такой принцип был выбран неслучайно — мне надо было отсеять неуспевающих и лентяев. Прохождение практики на месте постепенно начало вызывать старый рефлекс 'рука руку моет', что-то вроде 'да мы тебе любую справочку напишем'. А здесь — конкретная обстановка — не прошел — проф. не пригоден. Морская практика у кадетов обязательна и ее подписывает не только капитан судна. Ее еще и перепроверить могут. Особенно мы это практиковали с детьми членов Госсовета и Совета Выборга. 'Детишек' пасли... Медперсонал проходил усиленную практику — корабль + берег, педагоги — то же: психологами на корабле и воспитателями в лагере. Дети до 3-4 класса могли отдыхать без отрыва от учебы, дальше — только в каникулярное время. Те из студентов, кто не прошел повторную практику — вынуждены были устраиваться на заводы или наемными рабочими, чтобы иметь возможность оплатить третью практику. Но таких 'кадров' у нас было мало — по пальцам одной руки перечесть, даже повторную практику проходить — было очень позорно. Хотя некоторые хотели попасть на острова снова...

Андрюше было несладко — ему поручили строить зоны отдыха на островах, но Настена очень помогла ему в планировании инфраструктуры курортов. И это все — с учетом секретности и сохранением условий добычи необходимых материалов. Так как почвы там бедные, и площади мало, а народа запланировали множество, то решено было воспользоваться известным с незапамятных времен способом, который позже был использован в СССР в районах крайнего Севера, то есть 'конуко' и гидропоника. Взяли короба-плетенки с землей, посадили в них культуры, расположили этажно, ухаживали-удобряли, и при таких температуре и влажности все росло само — успевай только урожай снимать. И расход воды маленький. Это было удачным решением, сначала мы просто использовали данный вид посева, а потом, когда выяснилась стабильность урожаев, то стали гонять в Кронштадт рефрижераторы за свежими фруктами и овощами. Европа и 'богатые Буратинки' с удовольствием удивляли своих гостей свежими фруктами посреди зимы... За соответствующую плату...

После первой турпоездки люди приехали с массой впечатлений. При посадке на корабль и в каютах была реклама работы на островах, как постоянной, так и сезонной. И люди начали подтягиваться на работу: кто на сезон, а кто и с целью дальнейшего переезда в 'райские' условия. Томасу работы прибавилось, а Андрюше — разгрузка, так как народа вечно не хватает. Частично разгрузили и Настиных дамочек, так как в Нововыборге дамы заняты были, в основном, в сфере обслуживания. Именно их и не хватало в Кронштадте и на атоллах. Конечно, невозможно было сделать все и сразу, но я и Слава предупредили и Настю, и Андрея, что сферу питания надо оставить частной, чтобы мелкие дельцы соревновались друг с другом в качестве производимых конечных продуктов и цене. Очень не хотелось повторять опыт Союза со столовками: слишком много отрицательных моментов — и ухудшение вкуса конечного продукта, воровство продуктов питания, подлог и прочие неприятности. Пусть каждый борется за клиента! Такой же принцип был и у нас на заводах в Выборге и в Князево. Если еда невкусная, то 'столовка' разорялась довольно быстро, т.к. работники носили обеды с собой из дома, или ходили обедать домой, если жили недалеко от завода. То же было и с ценами: высокая цена и низкое качество = быстрое разорение. Похожая ситуация была с индивидуальным пошивом. Особенно это помогало тем, у кого 'габариты' не вписывались в фабричную линейку размеров, или тем, кому надо было подогнать по фигуре. Особо этим злоупотребляли... офицеры. Сначала подгонявшие мундиры по фигуре, а 90% шили с первой зарплаты новый мундир на заказ.

С появлением новых территорий пришлось вводить новый тип формы для островов, тропическую.

Как только стало понятно, что турагентству быть, в Выборге закипела жизнь... Поднимаюсь в кабинет Славы в Замке, смотрю, оттуда выходит капитан Мур. Ну, думаю, началось. Слава потом рассказал, что капитан переоборудовал корабль на перевозку пассажиров и может перевозить до 500 пассажиров за рейс! Вот хитрый старый лис!

Сам атолл Полуночной Луны Слава из проекта вычеркнул: 'Такая корова нужна самому!'. Выделил деньги, оформил все на свое имя, передал деньги в Кронштадт с указанием Андрею построить там причал и хороший дом с бассейном.

— Вот увидишь, что через пару лет там ни одного свободного острова не останется.

Как в воду глядел! У всех членов Госсоветов там появились 'загородные домики'. Маленькие такие... Чтобы все население Нового Света поместилось. Что было особенно интересно, многие начали строить такие же курорты, но с расчетом на супер богатеньких, делая особый акцент на роскоши. И даже оставались на плаву. Отдых за океаном стал популярен. Я получила большое количество заказов на различные купальники, плавки. Резко возросло производство ласт, масок, трубок, подводных ружей. Реклама — двигатель торговли. Оказалось, что туризм приносит денег гораздо больше, чем морской разбой, хотя первоначальные вложения довольно велики.

С членами Советов не единожды был разговор на эту тему, что прикрыться должностью отца или матери не удастся. Вроде все понимают. Кстати, малое количество членов Госсоветов — это отличная профилактика подобных настроений, особенно при отсутствии ограничений во власти у самодержца. За место в Совете держатся, и цепко. Правда, там наметился раскол, появилось две партии: империалисты и социалисты. В принципе, так и должно было случиться, стремительное развитие всегда вызывает раскол. Пока преобладают империалисты, но, как только добьются своего, так придумают что-нибудь новенькое. Осенью все члены Госсоветов 'встают на крыло': отправляются на острова, и две сессии проводят там, вдали от холодной России. В Кронштадте для этого построили специальное здание Госсовета. Я сам позволить себе этого не могу. Нет, иногда и мы выбираемся на Полуночную Луну, но не каждый год. Зимой, тоже, дел полно! А остальные, почти все, предпочитают проводить зиму там. Сейчас, при такой активности у наших границ, отъезд совершенно неуместен. Мы с Татьяной решили, что отдохнем в этом году в Малом доме. Но, и там отдыха не получилось. Выяснилось, что Российская Федерация передала 'незаконно захваченные, в результате сговора с преступным режимом Гитлера, территории законному владельцу', члену НАТО и Евросоюза! Мы там давно не бывали, больше шести лет в этом не было никакой необходимости. В почтовом ящике нашли кучу штрафов за неуплаченные налоги, и вызов в суд, причем просроченный. При нашем появлении в Суоярви местной полицией была предпринята попытка нас арестовать, тем более, что удостоверений личности и налоговой карты ЕС у нас не было. Но, безоружными мы не ходим, а финики для нас были и есть враги. Пришлось поработать из 'Пернача', затем уходить в лес, и по тропе возвращаться обратно. Возле дома, естественно, полиция. Хорошо, что он немного в стороне от шлюза. Когда стемнело, удалось проскочить под водопад. Там я перевооружился, надел боевую сбрую, и положил на месте полицейский наряд. Сложил их трупы в дом, и поджог его. Горело плохо, бетон сплошной. Пришлось расстрелять свое сооружение из 'Шмеля'. Обработал следы, сел в лодку ниже по течению, поднялся к водопаду и ушел. Новости плохие, Россия фактически прекратила свое существование: РВСН ликвидированы, территорию контролирует НАТО, на месте бывшей России шесть государств. На месте перехода начал возводить сплошную стену, так, чтобы было не пройти ни туда, ни обратно. Постройку делал в новолуние, с появлением Луны ее сильно покорежило. Татьяна с огромным интересом следила за тем, что происходит на границе времен, ставила какие-то приборы, что-то замеряла. Вердикт был такой:

— Глупость ты придумал, стена будет разрушена, но, судя по характеру разрушений, это произойдет точно по границе времен.

— Меня это устраивает, меня не устраивает то, что там произошло, и еще, что эти два мира не связаны между собой. А жаль. Или того, что мы сделали еще недостаточно, чтобы изменить историю.

— Мне кажется, что это первый вариант или можно объяснить так, что та история оборвалась на месте нашего перехода и существует отдельно от нашей реальности. То, что называется: в одну и ту же воду в реке не войти. Вполне вероятно, что так.

— Возможно, что и так. В любом случае, надо довести начатое до конца. Сейчас начнется цирк со свадьбой Карла II, в результате которой Танжер и Бомбей станут английскими. Так что, весной надо будет посетить Лиссабон. Мне не нравится этот брак: во-первых, Екатерина бесплодна, и это будет поводом для прихода на трон в Англии герцогов Оранских-Нассау. Они проведут 'Славную революцию', в результате которой многое, что сейчас бесхозно, попадет в руки Англии. Требуется этого не допустить.

— А мне жаль, что ты закрыл дверь домой, не для нас, а для Сашки. Хотя, очень хорошо, что мы ему не сказали, что существует тот мир.

— Дверь не закрыта, она заложена кирпичом изнутри. Когда понадобится, мы ее откроем.

— Позволь мне не поверить в это. Я же видела, что тебя, да и меня, тот мир практически перестал интересовать. Все, что необходимо, мы оттуда взяли, а пускать их сюда мы и не собирались!

— Правда? А как же Нобелевская премия?

— Вот, змей, все он помнит!

Новые колонии осваивали уже совместно с Россией, но, используя те же схемы, что и до этого: в первую очередь подбирался руководитель проекта, затем рассматривался проект, причем не один, а несколько от разных претендентов, после этого выделялись финансы на подготовку. Начиналась вербовка первопоселенцев, исходя из их навыков и умений, и лишь после того, когда все было готово, начиналась сама экспедиция. Старались занимать места, где не было постоянных поселений европейцев. Таких мест было предостаточно, и лишь в исключительных случаях, таких, как например, Маскаренские острова, откуда сбежало население, предварительно уничтожив большую часть природных ресурсов, приходилось принимать жесткое решение. Положение победителя Нидерландов давало такую возможность. С островов было выселено двадцать семей колонизаторов вместе с рабами на Мадагаскар. В Капской провинции постоянных поселений не было, в Австралии — тоже. Особой надобности в колонизации Маскаренских островов не существовало, здесь сыграло чисто экологическое мышление: хотелось сохранить уникальный животный и растительный мир этого прекрасного уголка планеты. В конце концов: МОГУ СЕБЕ ПОЗВОЛИТЬ. Острова объявили моей собственностью и заповедником. Наложен запрет на любую хозяйственную деятельность.

И, одна из 'Букашек', с грузом муки, картофеля и пороха со свинцом, отошла из Нововыборга. К сожалению, ни один из портов Ирландии в графстве Коннахт не был способен принять такой корабль. Места там мелководные, и дока в Галуэйе еще не было. Поэтому предстояла достаточно сложная операция по доставке груза с выгрузкой на рейде, да еще и в чужих водах. Поэтому на судно высадилась морская пехота из Нововыборга, а прикрывал всю операцию крейсер 'Т-103'.

Подошли к Аранским островам, здесь произвели первую высадку на берег, чтобы установить контакты с мирным населением. Встретили нас враждебно и очень насторожено. Здесь интересное место: все поля под картофель сделаны вручную и огорожены теми камнями, которые вытащены из этого поля. Острова меньше других пострадали от засухи. Но, поля вычищены, урожай собран. Ребята Усселинкса пошли на какую-то встречу, а вокруг морских пехотинцев образовался круг людей с палками, вилами и что-то возбужденно обсуждавших. Выручил морской пехотинец, женатый на выходке из Фландрии, который вытащил кисет с вирджинским табаком и сладкой папиросной бумагой из сахарного тростника. Предложил закурить самому горластому, обратившись к нему на фламандском. Его поняли, протянули руки, и кисет пошел по кругу. Выяснилось, что мы не англичане, и пришли не воевать, хоть и с оружием.

— Сколько у вас в деревне дворов? — спросил Иван Пантюшин, который начал этот диалог.

— Сорок хозяйств здесь и тридцать в Килронане.

— Что на большом острове творится?

— Не знаем, давно там не были, англичане лодки забрали.

Еще новость, это ведь тюрьма получается! На острове, и без лодок! Деревьев здесь практически нет, топят все коровьими лепешками и мелким кустарником. Вернулись кэгэбэшники, они привели с собой старого седого деда с тремя подводами. С катера на подводы перегрузили мешки с мукой, но только их. Десант снялся с берега, но на корабле появился немного странный, сильно заикающийся, человек в черном клобуке. То ли монах, то ли беглый каторжник, так как на руках у него явно видны язвы от кандалов. Ночью снялись с якорей и, не зажигая огней, проследовали в залив Галуей, но пошли не в сам порт, а в небольшой залив Кинвара. Там, под стенами старинного замка, отдали якоря и начали выгрузку. Странный незнакомец оказался ссыльным владельцем этого замка. Замок назывался Дан или Дун по-ирландски. Он из рода Гуайре Айдне, короля Коннахта, давно низложенного, но старинного рода, которому некогда принадлежала вся эта провинция. Англичане его сослали на остров. Замок сильно разрушен, но есть солидные подземные сооружения, куда и перекочевало оружие, продовольствие и немного денег в английских фунтах. Через некоторое время к стенам старого замка стали подъезжать люди, и, переговорив с хозяином, начинали грузить продовольствие для голодающих во внутренних селениях графства. Граф Артгал, так и не снимая своего клобука, распоряжался уже небольшим отрядом воинов. У тысяч ирландцев появился шанс выжить в эту зиму. Мы ушли, пообещав прислать еще два корабля с мукой и картофелем.

Король же дал ответ в то время, когда доставка в Англию стала проблематичной. Ла-Манш замерз, и через Швецию был доставлен ответ Карла Второго. Ему пришлось собирать парламент для отмены Навигационного Акта. Под угрозой голода, парламент, минимальным большинством, Билль об отмене поддержал. Муку мы доставили из Перу в Терсо на севере Шотландии. Остальные порты Англии были закрыты из-за ледовой обстановки. За доставку во внутренние районы Англии отвечала небольшая шотландская компания, буквально озолотившаяся в ту зиму. Общие потери населения в самой Англии за зиму составили полтора миллиона человек. Целая серия голодных бунтов, и армия с трудом справлялась с ними. Армию Карл создал довольно большую, 40-тысячный корпус, но, голод распространился не только на крестьян, но и заглянул в армейские казармы, поэтому к весне от корпуса остались рожки да ножки, а в Ирландии вовсю шла война. Обученные 'инструкторами' Усселинкса, ирландцы одерживали одну за другой победы. Парусники из Нововыборга исправно доставляли и продовольствие, и боеприпасы для Ирландской Республиканской Армии. Война шла необычайно жестокой. Пленных ирландцы не брали. 'Как ты мне, так я тебе!' — было лозунгом ИРА. Они поняли, что им места на этой Земле король не предусмотрел. Ни одно судно, из купленных королем зерновозов, в порты Ирландии не зашло. Он 'спасал' своих, несмотря на объявленное равенство религий. Объявленные рабами ирландцы не входили в сферу интересов короля. И они отыгрывались на королевских солдатах, на колонизаторах, приехавших из Англии. Вспарывали животы, отрезали головы, вели себя как настоящие дикари, ибо выбора никакого не было. Либо они их, либо наоборот. Ничем человеческим там не пахло. И альтернативы не было: продовольствие поставлялось ИРА, и распределялось среди его бойцов. Нет желания сражаться за Родину? Умри голодной смертью. В таком режиме все восемь миллионов ирландцев встали под ружье. Четыре миллиона мужчин и четыре миллиона женщин. Сражались все. Это была драка за возможность существования на Земле. И они победили. Устаревшим оружием, невероятной жестокостью, вырезанием всех, кто не с ними. Борьба шла отчаянная, с огромными потерями, без, каких-либо, правил. Граф Артгал был распят, как Христос, попав в руки роялистов, но весной пал Дублин, последний оплот англичан на острове, и была провозглашена Ирландская Республика. Россия и Выборг были первыми, кто признал это государство. Вслед за этим Ирландию признал Папа Иннокентий, уже Одиннадцатый. А потом весь мир. Ирландия сразу заключила оборонительный союз с Россией, и разместила у себя три военно-морских базы. Первый визит республиканские власти, впрочем, провели не в Россию, а в Кронштадт и Нововыборг. Оттуда шло вооружение и продовольствие для свободной Ирландии. По улицам Нововыборга прошли люди, танцующие сиит, и до земли кланяющиеся тем, кто прислал оружие и порох. 'Мы — свободны!'.;

Европа еще приходила в себя после очень тяжелой зимы, и полностью находилась в жесткой зависимости от поставок нашего продовольствия до самой осени, поэтому резня в Ирландии мало кого впечатлила. Карла подвела несвоевременная отмена Навигационного акта, порты Ирландии оказались перекрыты, а те крохи, которые пришли в Ольстер, их просто не хватило для всей армии, расквартированной здесь. Голодный солдат воюет плохо. Плюс мы поставили в Ирландию много черного пороха и большое количество трехфунтовых пушек, снятых с пиратских кораблей и их фортиков, корм для лошадей и своих инструкторов, которые обучили ИРА новой тактике войскового артиллерийского боя. Ее в последствии успешно применял Наполеон. Обилие артиллерии позволило быстро разгромить войска маршала Монка. Новое вооружение мы не поставляли. С папой Римским списались заранее, и он выступил сразу после нашего признания республики, и взял под свою защиту католиков-ирландцев. А Карл не мог организовать экспедиционный корпус, так как у самого войска требовались на месте. Голодные бунты продолжались до самого сбора урожая. Сильно пострадала численность овец и другого скота. Их пустили на мясо из-за отсутствия кормов. Экономика пришла в упадок, и это опять сильно отразилось на последней колонии в Новом Амстердаме. Губернатор Нью-Йорка, понимая, что выхода у него нет, сложил с себя полномочия, когда члены городского муниципалитета поставили вопрос о присоединении к Акадии или Нововыборгу. Известие о том, что Навигационный Акт будет отменен, не пришло, поэтому приходилось выкручиваться самим. Бермуды, острова Соммерса, запасами хлеба и продовольствия похвастаться не могли. Им еще весной 'подкинули' ирландцев, а на островах практически нет источников воды. Вода либо морская либо солоноватая, поэтому все заготавливают и хранят дождевую воду. А кто будет рабам отдавать ее? 80% продовольствия на острова ввозилось. После разгрома пиратов у островитян было всего четыре маленьких фрегатиков, с суммарной грузоподъемностью 240 тонн. Зато пушек на них было по 40 штук. А пушки были несъедобные. В порты Испании и Нововыборга их не пускали, оставался только Новый Орлеан. Но, он был специализированный порт: хлопок и сахар. А требовалось зерно, солонина и другие продукты. Тут и выяснилось, что Франция присоединилась к санкциям против Англии, ничего продавать не станет. Волей неволей пришлось идти в Кронштадт под белым флагом на переговоры. Капитан 1-го ранга Макаров потребовал освободить всех оставшихся в живых белых рабов, которым было предложено на выбор: либо вернуться в Коннехт, либо поселиться в Акадии, естественно, вольными людьми. Выяснилось, что французов ирландцы, тоже, не слишком любят, хотя Новая Бретань заселена такими же кельтами, как и они сами. И языки достаточно похожи. Но, ирландцы хотят жить самостоятельно.

— Тогда возвращайтесь в Коннахт, там сейчас война, и граф Артгал всех мужчин зовет присоединиться к его войску.

— А как же женщины? Что будет с ними?

— В Ирландии сейчас воюют все.

— Но, война не женское дело! Почему вы не хотите предоставить нам отдельное место для проживания?

— Потому, что мы не должны никому и ничего. Вас освободили, вы больше не рабы, и теперь имеете право выбрать себе место проживания, но, подчиняясь тем законам, которые уже существуют на этой территории.

— Но акадцы — не белые, они — полуиндейцы.

— Продовольствие и оружие в Ирландию официально поставляет Акадия и индейское племя Унама'кик, по нашей просьбе. Так что, считайте, что это они освободили вас от рабства.

— Они ваши союзники?

— Да.

— А если мы оставим наших женщин и детей здесь в Нововыборге?

— Здесь нет ни одной церкви, и мы не разрешаем их строить. Если это их устроит, то пусть остаются.

— Как нет церквей? Вы не веруете в господа нашего Иисуса Христа?

— А он вам помог, когда вас поработили и отправили умирать на Бермуды?

— А в Акадии?

— Там встречаются католические церкви, так что с этой точки зрения вашим женщинам будет там удобнее, почему мы сразу этот вариант и предложили, чтобы не создавать лишних точек напряжения.

Люди, только что ускользнувшие из лап смерти, боялись оказаться в новой зависимости. Ведь у них, как у бывших рабов, кроме рук, ничего не было. А в Новой Бретани далеко не все индейцы были мирными, там требовалось оружие, а купить его было не на что. Следовательно, все понимали, что предстоит наниматься в работники к французам, и, остающиеся на островах, люди выбрали Нововыборгские острова, где была работа и жилье. Но, не было церкви. Хотели заработать, чтобы купить инвентарь, оружие и уже потом осесть где-то в другом месте. Далеко не все верили в то, что восстание завершится быстро и полной победой. Враг был силен, и, познав горечь поражения, они не спешили возвращаться обратно в Ирландию. Более трех тысяч человек переселились на Багамы и в Нововыборг.

Первое время к ним присматривались, заводили на них карточки, но, большинство мужчин уехали воевать на Родину, здесь остались, в основном, нерешительные или больные мужчины, и такие же женщины, поэтому ассимиляция особых проблем не вызывала, хотя, несомненно, проходила более тяжело, чем с акадцами. Отказаться от борьбы за веру было сложнее, чем понять, что новая власть печется о людях больше, чем старая, и порядок много лучше, чем хаос. Ирландцев дополнительно раздражал 'индейский фактор'. Краснокожие коренные жители имели равные права с остальными жителями островов, правда, 'краснокожими' их называли только ирландцы. И это раздражало бывших рабов. Пришлось специально собирать их на лекции в клубе, который у них заслужил названия 'новой церкви'. Там и решился этот вопрос: кто-то из племени выучил ирландский танец, и встал в ряд, мастерски исполняя сложные коленца. После этого создавшееся напряжение в отношениях начало спадать, а потом кто-то из ирландских девушек нашла свою любовь на берегах Брас д'Ор, и появился первый союз между индейцем и ирландкой. Хотя, большинство ирландок долго ждали возвращения своих мужей и сыновей из Ирландии, и постоянно готовились к отъезду на Родину. Но, кровавая жатва на полях сражений собрала богатый урожай, лишь немногим из живших на Нововыборгских островах удалось вернуться на зеленый остров. Большинство осталось жить тут. Более того, постепенно сюда усилился поток ирландских иммигрантов, потому, что условия жизни здесь и в Ирландии существенно отличались в лучшую сторону. Послевоенная экономика Ирландии восстанавливалась с большим трудом. Здесь, кто хотел, оставался жить на Севере, кого это не устраивало, отправлялся на заработки на юг, некоторые, скопив денег для начала собственной фермы, покупали землю в Канаде и переселялись на континент в Акадию. Мы не препятствовали этому, сохраняя для людей возможность выбора. Все равно, большинство людей оставалось здесь, самостоятельно принимая такое решение. То, что называется: рыба ищет где глубже, а человек, где лучше.

И тем не менее, я не упускал из виду события, происходившие в Америке и вокруг нее. Удобно расположенные колонии на островах плотно перекрывали подходы к материку, не давая остальным странам произвести массовую высадку. Отдельные корабли с переселенцами прорывались к заветной цели, но новые поселенцы очень быстро попадали под зависимость от наших товаров. Пару раз попадались 'особо резвые', в этом случае мы подключали Унама'кик, а они, в свою очередь, каких-нибудь соплеменников. Следовало нападение, после этого у резвых либо включались головы, либо они их теряли.

Предстояла первая 'русско-китайская' война. Манчжуры к тому времени основательно обескровили Минскую династию, и безраздельно владели большей частью Китая. Как раз в это время начался поход Цинов на юг, и Москва получила угрожающее письмо из Пекина, где от нее требовали уйти с освоенных территорий, и прислать головы даурских и эвенских вождей, присягнувших московским царям. Под руководством Ивана Долгорукого Александру предстояло поучаствовать в этом дальнем походе.

Эскадра прошла под машинами опасный участок и вошла в Индийский океан. Теперь держим курс на Коломбо, бывшую португальскую, а теперь русскую колонию на острове Цейлон. Юго-западный муссон весело подгонял корабли в направлении Индии. Колония довольно проблемная: во-первых, совсем недавно перешла под российское управление, во-вторых, фактически, кроме порта и небольшой крепости, и нескольких кварталов, построенных португальцами, вся остальная территория принадлежит местным сингалам, а в центральной части острова еще встречаются коренные жители острова: ведды. В северной части острова живут тамилы. На острове существуют три государства: Канди и Котте, сингальские, и Джафна, тамильское. Котте, официально, присягнула вначале Португалии, а теперь и России, а два других правителя делать этого не хотят, пытаются сохранить независимость. В наследство от португалов досталось несколько католических священников и церквей. Но, основным вероисповеданием на острове является буддизм. Канди — наиболее привержены ему, к тому же владеют 'Зубом Будды', священным зубом, якобы найденном в костре, в котором кремировали Будду в 540-м году до нашей эры. По местным поверьям этот зуб дает неограниченную власть над людьми. И видеть его может только король. Упрятан в семи ларцах, последний из которых сделан из золота в форме лотоса.

А это — заверенная Министерством Имущества Выборга дарственная на эту компанию на мое имя. А меня не пускают в собственные владения! Как это понимать? Очередная революция? Бунт? Так что мы сюда на законных основаниях прибыли, с ревизионной комиссией. Это — мой судебный исполнитель! — Я показал на Ивана Даниловича. — А это — мои коллекторы.

Рука описала полукруг указывая на корабли и солдат, стоящих по другому борту. Такого поворота событий голландская сторона не ожидала. Десять лет их никто не трогал, и они считали, что все долги списаны! Но, русские всегда приходят за своими деньгами!

— Дым был белый, и синеватый, и его было мало. И ядра проникали в кирпич, а потом взрывались.

— Когда-нибудь такое видели?

— Видел. 12 лет назад мы пытались остановить корабль Выборга у побережья Суринама. Мне тогда повезло, потому что капитан 'Татиана-секст', так называлось это судно, не стал нас топить, а заставил подобрать экипажи трех утопленных им кораблей нашей эскадры.

— Татьяна — это имя моей матери. Все корабли и суда Выборга той серии носили это имя. Так это Вы заставили отца заняться пиратами Карибского моря?

— Видимо так. — скромненько потупил глазки бывший губернатор.

Быстрый завтрак и вылетаю на мостик. Там уже вовсю готовятся к отходу, и только командира еще не видно. И на завтраке я его не видел, спит, что-ли? Нет! Сыграли захождение, к борту подваливает катер с командиром, который вернулся с берега. Поднялся наверх, окинул все взглядом, и сказал:

— Командуйте, Ваше Высочество. Я только Вам помогаю.

На время экспедиции меня произвели в командиры крейсера. Эх, не опростоволоситься, бы! С якоря снялись, развернулись на отход от берега, ответили сигналами 'Татьяне', и легли на курс 355 градусов на вход в Формозский пролив, оставляя Пескадорские острова по левому борту. На траверзе Пескадора поблагодарил старпома и спустился вниз.

И вот, наконец, мыс Амгу на траверзе, до него двадцать одна миля. 175 миль до Вакканаи по правому борту, где-то справа полуостров Сахалин. Следуем до ДБК курсом 27 градусов к бухте Усиро, ограниченной мысом Стукабис, по имени голландского капитана, который в начале 17-го века достиг этих мест. Дымка давно превратилась в туман, и мы идем уже восьмые сутки, вместо планировавшихся пяти. А до места еще пилить и пилить!

Александру Дмитрий Степанович сказал, чтобы он требовал голову сёгуна.

— Что я с ней буду делать? — брезгливо поморщившись, спросил я.

— Да выбросим за борт, не думай об этом. Это Восток, до них по-другому не доходит.

Требовать голову не пришлось! Японцы сами ее принесли. Поняв, что крейсер может наломать таких дров, что чертям тошно станет, эти подло улыбающиеся рожи, отбивавшие постоянные поклоны, заговорили совершенно в другом тоне. Но, великий император не нашел времени встретиться с наследником русского престола. Одного городишки оказалось мало. Ничего, закончим с китайцами — заглянем и сюда. Императору направлено письмо, в котором говорится, что мы унаследовали владения Нидерландов, и остров Формоза отныне принадлежит нам, и находится под нашей защитой.

Всех задел мой выбор, как будто я им по любимым мозолям прошелся. Выход нашел я! Собрал, на глазах у всех, мотодельтаплан, посадил вперед Богдану и улетел на атолл Подлунный, что в семи милях восточнее. Атолл небольшой, необитаемый, пресной воды там нет. Небольшой пляж и дот, в котором есть запас продовольствия и воды. Руська нас и там, конечно, нашла, но она уже была на нашей стороне.

— Но, почему? Зачем вы построили эту стену и отгородились от целого мира?

— Наш мир чище и лучше. Нам удалось построить экономику на совершенно иных принципах производства энергии. Мы не сжигаем углеводороды, выбрасывая отработанные газы в атмосферу, вызывая парниковый эффект. Наши города не задыхаются от выхлопных газов, мы не производим полиэтилен и полипропилен, которые практически не разлагаются ничем, и в огромном количестве плавают в океане, и составляют 70% бытовых отходов на суше. Наши ресурсы возобновляются естественным путем: ежегодно появившиеся на поверхности воды водоросли опускаются на дно наших озер и болот, и постепенно превращаются в топливо для нас. Здесь ты не увидишь следов разлитой нефти, и птиц и животных, умирающих из-за этого. Выборг и Россия стали крупнейшим государством в мире, над которым никогда не заходит наше солнце. В том мире Европу в это время раздирали противоречия и войны. Мы нивелировали эти противоречия и на континенте крупных сражений просто нет, подорвав могущество церкви. В том мире уже в 2016-м году стало ясно, что остальной мир решил уничтожить нашу страну во что бы то ни стало.

— Почему они ненавидят нас? — У них — другая цивилизация: цивилизация потребления.

Ну и хватит кормить роботов. Остальное читают только у меня на сайте.

Комментарии: 101, последний от 05/12/2017.

© Copyright Комбат Найтов (nightwanderer3@msn.com)

Размещен: 13/09/2015, изменен: 13/05/2016. 98k. Статистика.

Повесть: Фантастика

Популярное на LitNet.com Н.Любимка "Долг феникса. Академия Хилт"(Любовное фэнтези) В.Чернованова "Попала, или Жена для тирана — 2"(Любовное фэнтези) А.Завадская "Рейд на Селену"(Киберпанк) М.Атаманов "Искажающие реальность-2"(ЛитРПГ) И.Головань "Десять тысяч стилей. Книга третья"(Уся (Wuxia)) Л.Лэй "Над Синим Небом"(Научная фантастика) В.Кретов "Легенда 5, Война богов"(ЛитРПГ) А.Кутищев "Мультикласс "Турнир""(ЛитРПГ) Т.Май "Светлая для тёмного"(Любовное фэнтези) С.Эл "Телохранитель для убийцы"(Боевик)

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:

И.Мартин "Твой последний шазам" С.Лыжина "Последние дни Константинополя.Ромеи и турки" С.Бакшеев "Предвидящая"

Как попасть в этoт список

Сайт — "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"