И отмерится вам... (Право выбора-2) (По вселенной Звездных войн)

Звено алых с белыми полосами и золотистой республиканской символикой по всем более-менее ровным поверхностям тай-перехватчиков поднялось с ангарной палубы корабля сопровождения конвоя — бывшего транспорта крупногабаритных грузов, переоборудованного в носитель истребителей и, заодно, получившего несколько разномастных орудийных башен с подбитых кораблей.

Республиканский лейтенант Лорис Вар в сотый раз поерзал в неудобном кресле (когда уже в кокпит этой скорлупки поставят что-нибудь покомфортнее) и удостоверился, что передатчик сигнала "свой-чужой" работает в штатном режиме.

Когда ты приходишь добровольцем в республиканский флот и, после множества экзаменов и тестов, попадаешь в корпус пилотов, можно, конечно, самонадеянно мечтать о том, как со снисходительной улыбкой будешь спускаться из кабины разрисованного значками сбитых легендарного "крестокрыла", точь-в-точь как генерал Антиллес на вербовочном плакате. Но тебя запихивают в кабину трофейного тай-перехватчика (пилотов-новобранцев у Республики теперь много, а крестокрылов на всех не напасешься), и твоей задачей становится отныне не только сражаться с врагом, но и заботиться о том, чтобы не стать мишенью для своих же истребителей и канониров тяжелых кораблей флота Новой Республики, у которых реакция на приближающихся "имперцев" давно уже стала рефлекторной. Приходится превращать свой корабль в подобие размалеванного рекламой флаера корускантского коммивояжера и не забывать о том, чтобы на всех нужных частотах перехватчик исправно напоминал союзникам о своей республиканской принадлежности. Зато у большинства имперских пилотов и канониров как раз раскрашенные символикой мятежников борта тай-перехватчика, сконструированного, по слухам, самим лордом Вейдером, отчего-то симпатии не вызывали, а его явное трофейное происхождение вызывало у защитников мира и порядка в галактике жгучее желание поквитаться за поруганную имперскую честь.

Лорис Вар проверил связь со всеми боевыми машинами своей эскадрильи, вызвал поднявшийся последним из трюма спасательный шаттл и отрапортовал командованию конвоя на транспорте.

— Золотой-один базе. Выдвигаемся к цели. Второе звено ведет разведку. Первое и третье прикрывают!

Целью перехватчиков был обнаруженный справа по борту древний дредноут причудливых очертаний. Вынесенный какими-то гравитационными течениями из обширного поля астероидов корабль, не подавая признаков жизни, дрейфовал в направлении противоположном курсу конвоя. К силам Империи корабль явно не относился, а вот пираты вполне могли облюбовать подобный антиквариат, поэтому Вар, перестраховываясь, взвел пусковые рычажки пары протонных торпед (все, что удалось воткнуть на перехватчик в добавление к его лазерным орудиям).

Три перехватчика второго звена приблизились к почти неподвижному по меркам космических скоростей старому кораблю, обогнули его и только после разрешили подойти спасательному шаттлу.

— Золотой-один зеленому-один. Что у вас? Вы обнаружили шлюзы? — поинтересовался Вар у пилота шаттла.

— Судя по показаниям сенсоров, работают только аварийные системы, признаков жизни нет. Вижу пару шлюзовых блоков нестандартного расположения, — откликнулся женский голос, — попробую подстыковаться, если автоматы сдохли — разожму гидравликой.

— Добро, зеленый-один, мы покараулим вас от пиратских пташек.

Спасателям удалось все же установить контакт с аппаратурой шлюза, и зеленый корпус шаттла скрылся в чреве старого корабля.

— Зеленый-один, как слышите? Что у вас? — напомнил о себе Лорис Вар, спустя несколько минут, продолжая нарезать круги вокруг находки.

— Золотой-один, слышу нормально. Все в порядке. На борту ценный груз. Нужна помощь с ним. Можете спуститься? — голос пилота шаттла звучал как-то монотонно-устало.

Вару весьма хотелось самому побыстрее выбраться из кабины перехватчика — и взглянуть на то, что же удалось обнаружить поисковой команде на борту дредноута. А вдруг именно он найдет там что-то крайне нужное для Республики — и уже его портреты на фоне перехватчика, нет, лучше новенького крестокрыла, украсят вербовочные плакаты республиканского флота! Но под его командой были все перехватчики конвоя, поэтому он вызывал на помощь еще одно звено, а сам остался изображать спутник дредноута, отправив обоих пилотов своей группы в распоряжение поисковой команды.

Вызванное Варом звено приблизилось к дредноуту, и в этот момент древний корабль вдруг ожил сиянием огней, выхлопами заработавших двигателей и движением орудийных башен.

— Тревога! Золотым боевая готовность! — выкрикнул Вар, уводя свою машину в крутой вираж, — Зеленый-один, золотые два и три — что происходит? Что на дредноуте?

— Золотой-один. Все в норме, мы включили все системы корабля, здесь просто уникальный груз, — вновь откликнулась женщина-пилот шаттла.

Вместе с тем орудия дредноута выплюнули сгустки импульсов, уничтожив один из подошедших перехватчиков.

— Огонь! Цель — башни! Конвой, мы атакованы! — закричал Вар, выжимая из имперской машины все ее маневровые возможности и уходя от плотного огня бортовых башен внезапно проснувшегося чужака. Двое оставшихся перехватчиков второй группы разошлись отработанным маневром и устремились вдоль корпуса, непрерывно маневрируя, ведя огонь по орудиям и сенсорным блокам. Вар был слишком занят собственным удачным маневром, в котором он поразил одну из огневых точек врага, но все же успел заметить, как два орудия сдвинулись в поворотных башнях и ударили... именно в те точки, куда маневр вынес перехватчики, как будто канонир знал, что сделают пилоты.

— Золотой один, держитесь, высылаем еще два звена, — услышал Вар в наушниках, и тут его перехватчик словно врезался в стену. Притягивающий луч. Ну ладно, пиратское отродье! В академии Лорис Вар всегда интересовался особыми необычными приемами боя республиканских пилотов. Помнится, что-то подобное проделывал легендарный Люк Скайвокер. Республиканский пилот аккуратно развернул истребитель носом к противнику, решительно спустил рычажки запуска обеих протонных торпед и тут же, вжавшись в кресло, перебросил реверс хода, попытавшись вырваться. Увы, орудийные башни, прикрывавшие шлюз, мгновенно отреагировали, превратив обе торпеды во вспышки взрывов, а потом с хирургической точностью срезали правую боковую панель перехватчика.

— Золотым внимание! Захваты! — успел выкрикнуть Вар, пока притягивающий луч заводил его поврежденную машину в ангар противника. Что это за противник — республиканец уже не понимал. Пилотов и канониров такого уровня у пиратов просто не было, да и Империя вряд ли могла разбрасываться такими соединениями для атаки заурядного конвоя.

В последний момент Вар успел снять бластер с предохранителя и прикинуться потерявшим сознание. Когда люк кабины открылся, он выхватил оружие... и тут же оказался буквально выдернут странной силой из кокпита перехватчика. Бластер, грохоча, полетел по палубе, а перед лицом республиканца возникла размалеванная черно-красными разводами физиономия с пылающими желтыми глазами (это как — если сенсоры не показывали на борту ничего живого?), а потом метнулось вперед алое лезвие светового меча.

Расправившись с подошедшим звеном перехватчиков, дредноут резко набрал ход и стал догонять конвой, поднявший свои последние легкие корабли и перестраивающийся так, чтобы носитель и эскортный корвет оказались между агрессором и транспортами. Все внимание республиканцев было сосредоточено на перестрелке с дредноутом, поэтому на появление эскадрильи тяжелых истребителей они отреагировали слишком поздно. Черно-красные корабли на огромной скорости пронеслись вдоль транспортов, выбивая их зенитные орудия, и, буквально смахнув последнее звено перехватчиков (заплатив за это одним поврежденным истребителем), атаковали оставшийся с пустыми палубами носитель и уже потрепанный корвет. После этого, оставив дредноут добивать полыхающий внутренними взрывами корвет, истребители, разбившись на пары, притерлись к транспортам и выбросили переходы экстренной стыковки. Еще через двадцать минут истребители и подобравший сброшенные с транспортов контейнеры и шлюпки дредноут ушли в гиперпространство, оставив безмолвные корпуса транспортов, выжженные остовы кораблей конвоя и обломки перехватчиков плыть в пространстве.

Прибывший на помощь крейсер каламари не обнаружил на месте боя ничего живого и покинул район.

Еще через несколько часов к дрейфующим остаткам конвоя вынырнул из гипера обтекаемый корабль без знаков различия и принялся буквально обнюхивать место боя, стыкуясь с каждым более-менее пригодным для осмотра погибшим кораблем.

Наконец, двумя месяцами позже в районе гибели конвоя из гиперпространства вынырнула серо-белая громада имперского тяжелого фрегата "Лояльность" и застопорила ход, чутко ощупывая окружающее пространство чашами радаров.

*

Нескладная фигура миркарского охотника в странном одеянии, явно самостоятельно пошитым из дорогой "хамелеонной" ткани, с самодельным же широким поясом и обилием перевязей, увешанных разнообразным снаряжением, смотрелась на мостике "Лояльности" мягко говоря, странно. Но коммодор Куртц за время службы сначала под началом гранд-адмирала Трауна, а затем гранд-адмирала Пелеона, привык к появлению самых причудливых визитеров на борту его фрегата. Как и к тому, что такие гости эти обычно знаменовали начало новой хитроумной операции.

Не случайно накануне на борт "Лояльности" в обстановке строжайшей секретности с десантного крейсера без знаков различия был принят отборный батальон из состава панцергренадерского легиона генерала бронетанковых войск Империи Гарана Дрега во главе с самим генералом. Затем, под присмотром того самого уроженца Миркара скоростным шаттлом были доставлены исаламири. В довершении всего на спейс-клипере прибыл полковник Службы имперской безопасности Лорк — мрачный забрак, не обремененный привычными для его расы татуировками, зато имеющий личный приказ гранд-адмирала Пелеона, фактически передающий "Лояльность" в его распоряжение.

По тому, как тщательно команда мастера Форзетти — так представился миркарский гость — размещала по отсекам фрегата и покоящимся в трюмах шагающим танкам клетки с исаламири, и по вниманию к этому процессу полковника-забрака (хотя коммодор Куртц готов был поспорить на годичное жалование, что офицер службы безопасности явно не чужд великой Силы), самый недалекий член экипажа "Лояльности" мог догадаться, что фрегат будет использован в очередной операции против адептов Силы.

Коммодор Куртц помнил, чем закончился в свое время визит на борт фрегата мастера-джедая К`баота, эксцентричного союзника гранд-адмирала Трауна ; во что вылилась попытка задержания на одной из нейтральных орбитальных станций некой Мары Шейд; и чего стоила экипажу "Лояльности" схватка с тяжелым штурмовиком, захваченным ситхом, взбунтовавшимся против лидеров Имперского ордена. Однако кропотливая подготовка операций, курировавшихся сначала лично Трауном, а потом Пелеоном, всегда позволяла сохранить фрегат и свести к минимуму потери экипажа при выполнении задачи.

Поэтому Куртц спокойно откинулся в кресле, иногда прислушиваясь к диалогу миркарского специалиста по исаламири и второго помощника командира фрегата, выяснявших то размеры каких-то отсеков, то порядок охраны клеток с полезными ящерками флотскими гвардейцами.

Но и обширного жизненного опыта капитана "Лояльности" не хватило для того, чтобы принять появление в назначенной руководством "точке встречи с кораблем тактического союзника класса "крейсер"" новейшего рейдера мон-каламари с новореспубликанскими эмблемами на борту.

— Боевая тревога! Истребители на взлет. Связь со штабом флота! — мгновенно отреагировавший на появление противника Куртц начал сыпать командами практически в то же мгновение, как офицер боевой части обнаружения доложил о появлении рейдера.

— Господин коммодор! — технику-связисту пришлось громко повторить свое обращение, чтобы перешедшее в боевой режим сознание капитана восприняло его слова, — Крейсер республиканского флота "Явин" вызывает нас на частоте контакта. Код подтвержден.

Куртц уже и сам видел, что каламарец с момента выхода из гиперпространства не предпринял никаких действий, которые свидетельствовали бы о его подготовке к бою.

— Истребителям отставить взлет. Связь со штабом отбой. Экипажу готовность номер один. Пригласить на мостик генерала Дрега и полковника Лорка, — приказал капитан "Лояльности".

Оба названных офицера появились на мостике практически тот час, направившись сюда по первому сигналу тревоги.

Пока танковый генерал у обзорного экрана с интересом рассматривал новенький республиканский крейсер-рейдер, полковник службы безопасности деловито направился к секции связи.

— Господин коммодор. Код подтверждаю. Согласно приказу гранд-адмирала Пелеона нам надлежит вступить в контакт с республиканцами.

Очередные переговоры? Вполне возможно, особенно после подписания соглашения о временном прекращении огня между гранд-адмиралом Пелеоном и лидерами мятежников (Куртц был не склонен менять свою терминологию в отношении давнего противника). В эту догадку вписывался полковник СИБ, например для обсуждения каких-нибудь секретных протоколов к договору о перемирии... Но зачем тогда на борту "Лояльности" понадобились танки элитного десантного легиона непоколебимого приверженца имперского мира и порядка генерала Дрега? Для устрашения мятежников?

— Господин коммодор, можем мы воспользоваться узлом спецсвязи? — капитану фрегата понравилась корректность забрака, который со своими полномочиями мог просто приказать.

— Конечно, господа, — ответил Куртц, сделав соответствующее распоряжение.

— Полагаю, Ваше присутствие поможет выполнению задания, — добавил полковник Лорк, — И я попросил бы Вас помочь с аппаратурой.

"Вот как! Разговор настолько секретный, что за пульт спецсвязи вместо штатного связиста сажают командира крейсера", — отметил капитан "Лояльности", выходя с мостика под заинтересованным взглядом генерала Дрега, уже угнездившегося в кресле координатора высадки десанта.

Когда техник скрылся за дверями отсека, у которых замерли в карауле два флотских гвардейца, коммодор Куртц привычно пробежался пальцами по панели управления связью, и с интересом повернулся к площадке голографического изображения. В синем сиянии на ней возникли две человеческие фигуры. Капитан "Лояльности", к своему удивлению, узнал обоих.

День сюрпризов продолжался — республиканцев представляли полковник разведки Новой Республики Алдер Итаив, прославившийся у мятежников успешным внедрением в СИБ, и Мара Шейд — опытный разведчик-диверсант, прошедшая подготовку и как "рука Императора", и как рыцарь-джедай.

В свое время Куртц проштудировал всю доступную ему информацию о Маре Шейд, особенно после того, как она ускользнула от его людей на Девларе-3. В Новой Республике Шейд официально числилась "личным консультантом по специальным вопросам" при самой Лее Органе Соло, имея такой же статус в организациях бывших контрабандистов, а ныне "видных республиканских бизнесменов" Тейлона Каррде и Ландо Кальриссиана. Данные имперской разведки свидетельствовали, что Шейд так и не приняла титула рыцаря-джедая и все время подчеркивала свою независимость от Нового Ордена Джедаев, хотя ее личный корабль регулярно фиксировали на орбите Явина IV, где находилась Академия джедаев Люка Скайвокера. И неудивительно — о венчании Скайвокера и Шейд на нейтральной Набу имперская разведка узнала еще до того, как об этом пронюхала вездесущая республиканская пресса.

Алдер Итаив экипажу "Лояльности" не встречался, а вот Службе безопасности империи, он доставил множество неприятностей. Под именем полковника Оттона ему удалось сделать карьеру в отделе контроля латентных форсюзеров. Уже после падения базы отдела на планетоиде Борион (к чему тоже приложил руку Итаив) и успешного бегства республиканца с ценнейшими данными, контрразведчикам удалось докопаться, что полковник Оттон и некогда носивший редчайшее звание "Друг Ордена Джедаев" офицер полиции старой Республики Алдер Итаив — одно и то же лицо.

Итак: Алдер Итаив и Мара Шейд. Разведчики-диверсанты, связанные с Орденом джедаев. Глава Новой республики и ее брат, возглавляющий Новый Орден, очевидно, посчитали эту миссию весьма важным делом, поручив ее самым доверенным лицам. И при этом в очередной раз, вольно или нет, унизили Империю, направив на совместную акцию изменницу и шпиона...

Забрак тем временем обменялся с республиканцами дежурными любезностями. Затем он заявил, что по предварительной договоренности главкомов переговоры по подготовке операции пройдут, конечно, с любезного согласия коммодора Куртца, на борту "Лояльности", а обсуждение ее итогов — на крейсере каламари, чем сеанс связи и завершился.

Куртц усмехнулся, представив, как отреагировала Мара Шейд на встречу с кораблем, охотившимся на нее персонально, и вызвал дежурного малого ангара и командира гвардейцев — готовить встречу эмиссарам мятежников.

Республиканцев ожидало целое отделение гвардейцев в черных мундирах, выстроившихся так, что они могли сойти и за почетный караул, и за конвой. Довольный Куртц, сложив за спиной руки, пристроился рядом с полковником Лорком и генералом Дрегом. Последний смотрел на гвардейцев явно одобрительно, и капитан "Лояльности" подумал, что генерал, будь на то его воля, приволок бы в ангар парочку своих любимых шагающих танков со взводом штурмовиков-десантников.

Республиканский шаттл лихо вошел в створ ангара "Лояльности" и опустился точно в середину белого круга, отмечающего стандартное место посадки капитанского шаттла. Куртц хмыкнул — на пилотское мастерство Мары Шейд он насмотрелся еще во время операции на Девларе-3.

Под шипение шлюзовой системы пополз вниз трап. Куртц вслед за бесстрастным Лорком и настороженным Дрегом шагнул вперед. Навстречу имперским офицерам из шаттла спустились трое. За Марой Шейд и полковником Итаивом стояла русоволосая девушка в темной униформе без знаков различия.

— Господа, мой адъютант лейтенант Алая Ти Корра, — представил ее Алдер Итаив, соизволив поприветствовать офицеров салютом, в котором было и что-то от имперского приветствия, и что-то от республиканского. Мара Шейд скользнула по лицам имперцев внимательным взглядом и ограничилась кивком, который можно было принять за оценивающий наклон головы. Узнала она Куртца или нет по выражению лица рыжей красотки было не определить. Так же спокойно отреагировала она и на потерю возможности пользоваться Силой (клетки с исаламири стояли в прилегающих к ангару технических отсеках).

Имперцы ответили прибывшим уставным приветствием. Боковым зрением Куртц увидел, что генерал Дрег смотрит на ребелей с недобрым прищуром, словно рассматривает их через прицел тяжелого орудия. Однако, будучи представленным, генерал прищелкнул каблуками и изобразил поклон со всей возможной учтивостью.

— Прошу проследовать в брифинг-зал, — пригласил забрак.

Когда дверь отсека скрыла черные мундиры флотских гвардейцев, застывших в карауле, Итаив подошел к голо-проектору.

— Господа, не буду повторяться, все мы получили приказ своего командования совместно выполнить важную миссию. Предлагаю начать с имеющейся у нас информации.

Полковник республиканской разведки вывел трехмерное изображение какого-то сектора пространства и подсветил красным точку на одной из галактических трасс.

— Итак, господа, два месяца назад здесь был атакован дредноутом и тремя звеньями тяжелых истребителей неизвестной конструкции республиканский конвой. Корвет сопровождения и носитель малых кораблей были уничтожены. Все четыре транспорта лишились вооружения и двигателей, после чего истребители совершили штурмовую стыковку. Экипажи и пассажиры погибли. Убиты световыми мечами. Важный груз — оборудование для генераторов защитных полей и ремонтных баз — похищен. Месяц назад в этом районе, — на карте засветилась новая точка, — был захвачен имперский пассажирский лайнер. Пираты, очевидно, внедрились на борт заранее, потому что лайнер внезапно увеличил скорость и вышел из конвоя. Отправленный для преследования фрегат был атакован истребителями и лишился двигателей. В это же время основной состав конвоя вел бой с вышедшими из гиперпространства двумя дредноутами и многочисленным эскортом тяжелых истребителей. Как хорошо известно присутствующим здесь офицерам Империи, в результате поисковых работ лайнер был обнаружен. В живых были оставлены дети и... несколько раненых членов экипажа, оказавших наибольшее сопротивление, некоторым из них была оказана минимальная помощь целительством Силы. При этом часть детей и молодежь разных рас атакующие забрали с собой. Все остальные на борту были убиты. Многие не сразу. Захват лайнера осуществляла группа из двадцати бойцов, вооруженных световыми мечами, и демонстрирующих высокие навыки владения Силой.

Капитану Куртцу это было более чем хорошо известно. Приказ придерживаться особой осторожности при столкновении с черно-красными истребителями и дредноутами и, в то же время, постараться уничтожить их всеми силами, не беря пленных, был подписан самим гранд-адмиралом Пелеоном. К приказу прилагались материалы о действиях захватчиков на борту лайнера. Куртц сталкивался с последствиями запредельной жестокости и больной фантазии многих существ, поставивших себя вне имперских законов мира и порядка. Но действия этих убийц заставили его еще и еще раз сказать себе, что Имперский порядок, при всей его строгости, необходим и неизбежен в Галактике, коль стоит между нормальными живыми существами и такими жуткими порождениями анархии...

Он поудобней устроился в кресле и налил себе воды из вычурного серебряного кувшина — подарка экипажу от какого-то спасенного в конвое торговца. На полке за его спиной зашевелилась, зашуршала в своей клетке исаламири.

— Двумя днями позже вот в этом районе дал сигнал бедствия транспорт колонистов, — продолжил офицер республиканской разведки, — Нейтральный транспорт. Дредноут взял его на абордаж. Пираты отобрали детей, а также молодых людей обоих полов разных рас, по-видимому, отличающихся особенной привлекательностью. Остальные пассажиры и члены экипажа были убиты. Все, кроме одного чевина — странствующего проповедника поклонников Великой Силы. Ему вручили вот это, велев передать руководству Республики и Империи.

Итаив выложил на стол инфокристалл.

В сиянии голографической записи возникла фигура твилека в странном доспехе. Все открытые части его тела были покрыты затейливыми черно-красными рисунками. Твилек сделал жест рукой, и записывающее устройство приблизилось к нему.

— Вам, желающим познать Силу, не чувствуя ее, или пьющим из источника Силы маленькими трусливыми глотками, вместо того, чтобы слиться с океаном, говорю я — мастер-лорд Совражества истинных ситхов Даэр Джарм. Вся ваша игра в империи и республики, в ордена и храмы, все ваши жалкие системы законов и ограничений, морали и чести, глупые правила пустых игр в политику и торговлю — все это прах, завеса, отгораживающая вас от самих себя, от своей грязной сути, а вашу суть — от Силы. Вы боитесь понять, что вся ваша жизнь — приукрашенные грязь и рабство. Все вы — и джедаи, и якобы ситхи, и прочие глухие к силе существа — всю свою жалкую жизнь создаете себе правила и обряды. Лишаясь свободы, становясь рабами собственных страхов. Чтобы стать свободным, нужно пройти сквозь грязь, сбросить завесы, слиться с Силой и дать ей вести себя и в то же время пользоваться ей. Для свободы, для полного выражения и творения. Творения во всем — в создании и уничтожении, в изменении этого мира так, как подсказывает тебе Сила, без любых запретов и законов. Менять мир, менять копошащихся в нем существ, возвеличивая лучших, делая их своими учениками, и своими врагами, сходясь с ними в борьбе за высшую свободу, менять себя, создать и уничтожить, слившись с Силой. Большинству из вас этого никогда не понять, но знайте, что ваша участь, коль вы так цепляетесь за свои завесы и правила — участь покорности или участь смерти...

Сила правит всем в мире, и только истинные ситхи правят Силой.

Вам, осознавшим неизбежность следования Силе и повелителям Силы, повелеваю принять руку Совражества. Остальным же, пребывающим в своем невежестве, я, мастер-лорд Совражества истинных ситхов Даэр Джарм, даю две недели, чтобы покинуть указанные мною системы, уведя все военные силы и корабли. Та сторона вашей глупой войны, которая выполнит мое повеление быстрее, получит мою милость — право прохода флотов и конвоев через контролируемую Совражеством территорию по предварительному прошению. Остальные корабли и солдаты в этом секторе будут уничтожены. Услышьте или умрите!

— Это весь текст. — Итаив повернулся к своему имперскому коллеге — полковнику Лорку.

— Законы Империи и законы воинской чести повелевают нам предпринять все усилия для уничтожения этой группировки, терроризирующей космические трассы сектора и совершающей военные преступления. Ваши законы также недвусмысленны в данном случае. Тем более действовать надо быстро — противник наращивает флот, а на планетах сектора зафиксирована активная деятельность псевдоситских сект, готовящих вооруженные выступления! — проговорил забрак, — Но нужно понять еще одну угрозу — главную! Этим шагом "истинные ситхи" нарушают сегодня равновесие, сложившееся между нашими силами. Сторона, которая получит право прохода через запретную зону, где корабли противника будут уничтожаться, сможет снять защитные силы у границы и свободно атаковать. Договор о прекращении огня будет нарушен. Но таким образом одна из двух сил Галактики подчинится приказу кучки опасных безумцев и усилит ее. Мы прогнозируем, что следующие ходы Совражества еще больше ослабят одну сторону и еще больше подчинят другую. Каждая сторона будет считать, что не пойдет на сотрудничество с группировкой, поставившей себя за грань законов и чести, но будет действовать исходя из возможности такого соглашения со стороны противника. "Истинные ситхи" смогут манипулировать нами, преумножать хаос в Галактике. Поэтому остановить их необходимо для вас и для нас! — Лорк замолк.

— Все необходимые материалы по этим и другим атакам формирования, называющего себя "Совражество истинных ситхов", собранные разведками Республики и Империи на этих дисках, — вновь заговорил Итаив и положил на стол несколько комплектов носителей, — Как вам уже известно, адмирал Акбар и гранд-адмирал Пелеон поручили нам провести совместную операцию по полному уничтожению группировки, действия которой и вашими, и нашими законами, квалифицируются как "военные преступления высшей категории" а после некоторых вскрывшихся обстоятельств оцениваются как "угроза галактике". Как Республика, так и Империя не могут сейчас выделить большие силы для проведения операции и, тем более, увязнуть в войне с группировкой. Мы должны провести молниеносную операцию с имеющимися ресурсами.

Республиканец церемонно кивнул полковнику Лорку.

— Работа нашей разведки и архивных служб позволили, наконец, выявить место главной базы Истинных ситхов, — продолжил забрак, отметив на трехмерной карте района планетную систему.

Хорусет — увидел ее название Куртц, отметив, что согласно высветившимся данным, система крайне богата на астероидные поля.

— В этой системе находится древний и как мы полагали утраченный оплот ситхов. На планете Коррибан расположено значительное количество древних сооружений ситхов, где могут быть артефакты и информация, представляющая чрезвычайную опасность в руках такой группировки. Имперский орден ситхов согласовал с командованием флота решение о закрытии планеты, после ее зачистки, абсолютным щитом. Госпожа Шейд подтвердила, что Новый Орден Джедаев сообщил руководству Республики о необходимости такого же действия. Здесь, — забрак добавил на стол новую порцию носителей, — вся доступная нам информация по системе Хорусет. После того, как вы ознакомитесь со всей необходимой информацией, мы проведем совещание по выработке стратегии штурма базы на основании идеи предложенной нашим и республиканским штабами. Для отдыха и работы с документами всем присутствующим приготовлены каюты. Вот ключ-жетоны, они же откроют необходимые двери и будут служить пропусками по кораблю.

*

Светловолосую девушку адъютант генерала Дрега лейтенант Хельг Ксенн, среди членов экипажа "Лояльности" еще не видел. Впрочем, вполне возможно, что она прибыла на борт вместе с полковником СИБ. По слухам именно в этой службе придавали столь большое значение фехтованию. А то, что хрупкая девушка в черной форме без знаков различия фехтует с тренажерным дройдом на его высшем уровне, причем, используя нестандартный для имперского флота стиль, лейтенант увидел еще от дверей зала.

Впрочем, на Аурвилле — мире, ставшем для Хельга вторым домом, — тоже знали толк в клинках, так что юному лейтенанту было что противопоставить заинтересовавшему его стилю незнакомки.

Завершив очередную серию ударов, девушка шагнула назад, отключила автомат и встряхнула волосами, только сейчас заметив появившегося зрителя.

— Лейтенант Ксенн к вашим услугам. Окажите честь быть спарринг-партнером.

— Лейтенант Ти Корра. Извольте.

Натягивая перчатки и надевая шлем, Хельг подумал, что в голосе светловолосой могло бы быть больше приязни и меньше неприкрытого вызова, даже если они и представляли разные имперские ведомства.

Ти Корра атаковала практически мгновенно после ритуального приветствия, словно перетекая в воздухе. Азартно отражая ее молниеносные и в то же время удивительно плавные удары, Ксенн гадал, где он мог видеть такой стиль боя. Кажется, есть! Хельг старательно провел пробную композицию и улыбнулся под шлемом, получив прогнозируемый ответ (но, хаттство, какой быстрый — он еле успел отбить последний выпад) — его соперницу учил мастер светового меча, скорее всего знакомый с джедайским фехтованием.

Что там из недостатков этой школы для обычного клинка? Не учитывают инерцию и не используют приемов, чреватых касанием лезвия. Вот на это и надо бить, потому что по скорости и, особенно, пластике движений девушка его явно превосходит.

Ксенну удалось провести пару удачных ударов. Отбивая отчаянную контратаку светловолосой (один удар отыграла), на выдохах, короткими фразами объяснил девушке ее ошибки. Теперь они фехтовали в едином темпе, и поединок был как никогда похож на танец. Хельг буквально парил в ритме этого танца, наслаждаясь и своими навыками, и мастерством партнерши. Ему хотелось, чтобы это продолжалось подольше, и чтобы они с незнакомкой не были разъединены стальными росчерками клинков, а отбивали атаки противника спиной к спине, и чтобы после светловолосая оказалась в его объятиях... На одном из парирований, когда выпад Ти Корры заставил его сделать шаг назад, вновь сокращая дистанцию, Хельг произнес.

— Джедайская школа. И она может быть полезна есть. А ваш мастер явно сталкивался с этими врагами Империи. Он прекрасно вас обучил. Перед вами и джедай бы не устоял!

Реакция девушки оказалась совершенно неожиданной.

— Меня учила моя мать! Джедай. А ваши имперские каратели убили ее! Такие же, как ты. Трусливо расстреляли на расстоянии... Всю империю мало уничтожить за нее! Всех вас!

От услышанного щеки лейтенанта вспыхнули.

— Ребельская шпионка! Вы уже преуспели, убив моих родителей. Отбросы галактики!

— Ненавижу!

На этот раз светловолосая бросилась в атаку по-настоящему. Хельг ощущал, что отбивает смертельные удары. Ну что ж, настоящий бой. С одной из них — мятежницей! Джедайской нечистью! Здесь, на имперском корабле!

Охваченный боевым азартом, Ксенн тоже бил на поражение. И, наверное, ни за что не признался бы себе, что невольно старается сдерживать самые опасные удары. Он и не вспомнил, что республиканского шпиона на борту фрегата следует вообще-то взять живым.

Она заслуживает смерти! Она одна из них — лишивших его матери и отца, родного дома, сделавших изгоем и беженцем и вот теперь явившаяся в его мир.

Хельг не видел, как погиб его отец, но, со слов деда, выжившего в том бою, отчетливо представлял себе картину четких построений имперских бомбардировщиков, идущих в смертельный контрудар навстречу потокам крестокрылов, направленным на гибнущий разрушитель. Он знал, что его отца — лейтенанта имперского флота Лео Ксенна сбил джедай, не воинским мастерством — даже на неуклюжем бомбере его отцу почти не было равных — а, несомненно, призывая на помощь Силу. Он знал, что другой его дед — коммодор имперского флота Максимилиан Морр — остался на мостике взорвавшегося практически со всем экипажем и беженцами старого разрушителя.

Хельг не видел и гибели матери, но знал, что Лора Ксенн была добровольцем имперского сопротивления на Корусканте, что она до последнего неистово мстила мятежникам за мужа и отца, стирая захватчиков с лица родной планеты, пока республиканские ищейки не вышли на очередную подпольную сеть, и полицейские коптеры не повисли над балконом их дома.

Но он видел и навсегда запомнил, как мама бросила на него последний взгляд, на мгновение прижала к себе и, легонько оттолкнув в сторону входной двери — "Беги!", — скользнула на балкон, откуда на отцовском спидере (как он хотел, чтобы родители научили его управлять им) прорвала республиканский кордон, уводя врагов от родного гнезда. Хельг знал, что такая заботливая, веселая, сильная мама оказалась для врагов страшным противником — под ударами вмонтированных в спидер лазеров к нижним ярусам в виде обломков отправились два полицейских коптера и несколько спидеров захватчиков. А потом, после долгой погони, загнанная к посту блокады, его мама направила свой спидер на мятежников...

Хельг запомнил и пахнущие чем-то таким чужим руки республиканца, вытащившего его, остолбеневшего, из родного дома и посадившего во флаер. Тогда он думал, что его тоже везут на допрос или казнь, но маленький Ксенн оказался в одном из приютов для "сложных" детей, где он узнал чужое снисходительное сочувствие и казенную заботу.

Он узнал и вкус крови на разбитых губах и шальную радость от того, что шайке детдомовцев до прихода воспитателей так и не удалось разжать его руку и вырвать знак имперского пилота, оставшийся от отца. И какой-то новый вкус слез — злых и отчаянных — когда под плащами забравших его из приюта людей он увидел такие знакомые имперские мундиры. Уткнувшись в один из этих мундиров, он и разрыдался впервые с того дня, когда мама бросила на него последний взгляд — полный любви, надежды и боли. Потом прижатый к груди женщиной в имперской форме, чувствуя, как его обнимают такие сильные и такие заботливые руки, удивился, взглянув вверх и увидев на ее лице и в уголках глаз ее спутника слезинки (ведь имперские офицеры никогда не плачут).

Он запомнил, как со своими спасителями оказался в доках вольных торговцев, и перед отлетом вновь закутавшиеся в плащи имперцы подняли его на высокую смотровую площадку над вечным Корускантом и сказали: "Смотри, малыш, сюда ты вернешься только победителем!".

Навсегда остались в его памяти встреча с дедушкой Арвидом и бабушкой Рутой на борту корвета, уносящего их на далекий Аурвилл, где вокруг уже были свои, и он с гордостью носил пилотский знак отца на мундирчике младшего класса кадетского корпуса.

Хельгу было чем гордится. Его — вырванного из вражеских рук сироту — принимал сам гранд-адмирал Пелеон. Маленький Хельг уже знал, что седой человек в белоснежном мундире — последняя надежда Империи и ее верховный вождь, и удивлялся — отчего всесильный гранд-адмирал тратит свое время на простого ребенка, и почему замирает строй высших имперских офицеров, когда сам гранд-адмирал протягивает ему подушечку с орденами его деда, отца и матери.

Хельга приняли в род его спасителя — барона Дрега, как единственного наследника — приняли с полным обрядом, во дворе настоящего замка, с горящими факелами в руках дружинников, настоящими мечами, скрещивающимися над головой. Даже с настоящим драконом-птерром, расправлявшим крылья с замковой стены. Все это тоже было в памяти, но не так ярко, как те жгущие сердце огненные корускантские дни.

Те щемящие холодной болью сердце детские воспоминания не померкли и тогда, когда легкий шагающий танк выпускника Имперской танковой академии, адъютанта командира тяжелого танкового легиона "Виерс" генерала Дрега — лейтенанта Хельга Ксенна, впервые шагнул с посадочной платформы не на полигон, а на оккупированный мятежниками мир и первыми точными ударами поразил огневую точку врага.

Хельг уже давно открыл свой счет мести, на котором были и пехотинцы, и танкисты, и даже пилоты мятежников, и их пособники пытавшиеся поднять мятежи на имперских планетах.

Но никогда еще он не сходился с мятежниками в бою вот так — лицом к лицу, клинок к клинку. А еще не знал — довелось ли ему лично убивать женщин (хотя он видел убитых мятежниц на позициях, подвергшихся штурму его легиона). На патриархальном и мирном вот уже несколько столетий имперском Аурвилле его учили почтению и заботе о женщине. Уважать и защищать женщину учили его и родной дед Арвид Ксенн, и приемный отец — имперский барон Дрег. Но ведь мятежники не пощадили его маму, значит и женщины, сделавшие свой осознанный выбор и надевшие форму врага, не могут рассчитывать на пощаду и снисхождение молодого имперского офицера!

И Хельг рубил, на пределе возможностей нанося, новые и новые удары, мстя шпионке за все, что ему пришлось пережить, за дом и мир, которых его и еще миллиарды существ, лишили мятежники, а еще за то, что она посмела показаться ему своей, такой надежной, такой близкой и желанной.

— Полагаю, это бой исчерпал все свое поучительное значение и его стоит прекратить! — раздался незнакомый голос от входа в зал.

— Лейтенант, отставить! — а этот голос Хельгу был знаком с детства, и он, нехотя выходя из боевого транса, скользнул назад, на недосягаемое для клинка противницы расстояние и, опустив оружие, бросил взгляд на дверь. Рядом с генералом Дрегом стоял неизвестный мужчина в такой же черной форме, как и Ти Корра. Его осанка и манера держаться выдавала в нем имперского офицера, но, увидев его, мятежница как-то подобралась и, кинув в стойку клинок, вытянулась перед ним с возгласом "Мой командир". Хельгу ничего не оставалось, как последовать за ней и замереть по стойке смирно перед своим командиром и человеком, сделавшим все, чтобы стать ему вторым отцом.

— Полковник Итаив. Представитель Новой Республики. Безопасность его группы на борту "Лояльности" гарантирована словом гранд-адмирала Пелеона, — объявил генерал Дрег и повернулся к республиканцу — Мой адъютант — лейтенант Хельг Ксенн, младший барон Дрег.

— Мой адъютант — лейтенант Алая Ти Корра, — кивнул полковник Итаив на девушку, — Если мы закончили обсуждение вопроса, она проводит меня к нашим каютам.

— Ты видишь, Алая к чему приводит вспышка ненависти, когда ты всецело отдаешься ей, — в голосе полковника Итаива звучала знакомая девушке укоризна, которая, при всей ее мягкости, казалось, заставляла лезть на стены от стыда за допущенную промашку, — Не только для джедая опасна такая буря эмоций. Ты не контролировала себя — легко открылась имперцу, раскрыла ему свое происхождение, свои навыки боя... и чуть не убила случайного человека.

— Случайного?! — Ти Корра хотела сказать совсем другое, заверить своего наставника, что вполне понимает его замечания и осознает свою ошибку... но не выдержала, когда разговор зашел о заносчивом имперском лейтенанте, который смотрел на нее так, словно она была...его женщиной, — Но ведь здесь случайных нет — это же их элита — штурмовики, флотские гвардейцы, танкисты... на каждом из них столько крови!

— Если ты готова казнить без суда, то чем будешь отличаться от них?

— Но бой не суд, ведь так?

— И в бою ты должна видеть — убиваешь, спасая свою или чью-то жизнь, убиваешь, чтобы выполнить задание, добиться успеха нашего дела или тебе сладок момент, когда ты нажимаешь на курок. Не всегда стоит убивать, только потому, что есть такая возможность, — рассуждал полковник, следуя за девушкой к выделенным им каютам, — И здесь боя не было, был тренировочный поединок. Мало того, убийством этого мальчика, а ведь он младше тебя на пару лет, ты могла поставить под угрозу все задание, порученное нам самим главкомом.

— Виновата, мой командир, — наклонила голову Алая, — Наверное, я плохая ученица и не оправдываю вашего доверия.

— Ну-ну, — прогудел Итаив, — Ошибка тоже дает опыт, а будучи исправленной, не должна мешать дальнейшему пути... И все же, девочка моя, чем тебя зацепил этот офицерик? Показался похожим на брата?

— Нет, — тут Ти Корра была честна.

Только сейчас, после слов наставника, она подумала, что в чертах юного имперца действительно проскальзывает что-то общее с ее пропавшим братом, как он мог бы выглядеть сейчас сейчас. И тут же в душе девушки вспыхнула надежда вперемешку со страхом — ведь Корран мог оказаться и в имперской академии... Контролируя себя сейчас, она вряд ли могла выдать свои чувства кому-то не одаренному силой, и все же полковник ее понял.

— Не он. Ты дралась с адъютантом этого железноголового генерала Дрега — лейтенантом Ксенном — потомственным имперцем. Его семья действительно погибла в гражданской войне. И он — приемный сын генерала. Так что в случае его гибели Дрег мог действительно сорвать общую операцию.

— Мой командир, вы говорите, что из всего надо извлекать пользу. Теперь мы знаем самое слабое место назойливого имперского генерала, — вскинула голову Ти Корра.

— Да, — кивнул ее наставник, — Вот только знание это пока не имеет для нас практического применения — заложников мы не берем.

Девушка вновь вздохнула, стараясь не показать волнения. Как же так? Первая такая важная миссия в ее жизни. Такое простое задание — познакомится с жизнью экипажа вражеского корабля изнутри. И такой срыв. Чем же ее зацепил этот наглый и самодовольный имперец со взглядом победителя и в то же время застарелой болью в глазах?

*

Когда республиканцы покинули тренажерный зал, Дрег кивнул лейтенанту в сторону узкого коридора с большим экраном внешнего обзора во всю стену, который на фрегате служил этакой релаксационной обзорной галерей.

— Итак, Хельг, ты выявил на борту республиканского шпиона и решил уничтожить его оружием чести? — сарказма в голосе генерала было не меньше, чем удивления, — Не принимая в расчет приказ гранд-адмирала.

— Виноват. Я не был проинформирован, что на борту республиканские представители, — вытянулся Ксенн, — Я задержался на дежурстве, помогая с размещением исаламири, и, с разрешения старшего офицера, не стал заходить в рубку для подтверждения смены — сразу направился сюда — размяться. А здесь она.

— Виноват, — протянул генерал, — Ты не застал как принимал извинения сорвавших операцию офицеров милорд Вейдер... Да, ты ведь явно хотел ее убить, а не задержать, как вражеского агента. И как ты вообще увидел в ней мятежницу?

— Я заметил у нее джедайский стиль, намекнул, что ее учитель явно дрался с джедаями, и тут она сорвалась — выкрикнула про ее мать-джедайку, убитую нашими штурмовиками, стала оскорблять Империю, — вздохнул лейтенант.

— И тут уже сорвался и ты, — генерал присел на узкий диванчик, тянущийся вдоль глухой стены коридора, и задумчиво уставился на экран, где, за колоссальным астероидным полем виднелись далекие протуберанцы сверхновой.

— Хельги, да не тянись ты! Присядь. Сейчас я говорю с тобой не только как со своим офицером, а как со своим сыном... Пойми, враг может провоцировать тебя — оскорблять, кричать... словом, делать все, чтобы лишить тебя хладнокровия и заставить бросится на него, забыв обо всем. И тогда ты наполовину проиграл. За наших родных и близких, за нашу боль, за нашу Империю, враг заплатит поражением, заплатит смертью, заплатит позором плена, но это ляжет в общий счет, а в бою все это не должно отвлекать тебя, какую бы брань ты не услышал. Пойми, я с удовольствием поставил бы и полковника, и его девчонку, и всех мятежников, к стенке ангара и скомандовал залп, но есть приказ гранд-адмирала, есть дело Империи, которое для нас единственное превыше личной мести...

Да ведь ты сам не раз видел пленных мятежников, допрашивал, и не реагировал на них так. А сейчас стоишь сам не свой. В чем же дело? В этой девчонке?

— Не знаю, — Ксенн покачал головой, — Может быть, я разозлился на себя — я видел в ней нашу, имперского офицера, соратника по борьбе, хорошего соперника в поединке, красивую девушку, потянулся к ней... и тут, как в грязь лицом — мятежница!

— Тебе досадно, что почувствовал симпатию к врагу? Или считаешь себя обманутым? — Дрег повернулся от экрана к Хельгу, — Пойми, я не хочу лезть в твои мысли и чувства, но я должен знать, когда мой воин, и не просто воин — мой приемный сын, ранен — в тело или в душу. Эта ребельская девчонка смогла достать тебя — не клинком, словом или взглядом.

— Не знаю, — повторил Хельг, — Я вдруг почувствовал какой-то контакт, связь, тепло, невольно представил нас вместе. У меня было такое и раньше — это даже не мгновенная влюбленность, а так — отблеск возможного будущего, знак. Но тут же я увидел в ней врага. Я хотел ее убить и не хотел убивать.

Генерал понимающе кивнул.

— Хельги. Так бывает. Воин может увидеть во враге друга, который мог бы им быть в другой судьбе или даже возлюбленную. Это не должно тебя смущать. Она могла оказаться и по ту, и по нашу сторону. Будь она с нами — у вас могло бы быть общее будущее, или случайная встреча, или просто обмен взглядов с тем самым отблеском будущего.

— По нашу сторону? Дочь джедайки?!

— Лорд Вейдер был Главкомом Империи, а его сын — героем мятежников, уничтожившим нашу самую крупную боевую станцию и, возможно, сразившим в бою самого Императора.

Дрег вздохнул. И если Ксенн воспринял этот вздох как горечь по павшему командиру и герою Империи, то сам генерал вспомнил негаданную встречу на нижних уровнях Корусканта, когда группу бойцов имперского сопротивления, уходящих после удачно проведенной операции, перехватил республиканский патруль. Вот только в составе группы был дед лейтенанта имперский офицер Арвид Ксенн, а патрулем республиканской безопасности командовал дядя Хельга — Иржи Ксенн. Благородство последнего позволило избежать в этот раз самого страшного проявления гражданской войны — поединка отца с сыном. А вот как отреагировал бы сам Хельг, сойдясь лицом к лицу с младшим братом отца, которого считал пропавшим без вести на Корусканте? Ведь Арвид до сих пор хранил молчание, а остальные имперцы из группы дали слово хранить его тайну...

Прошагавшая мимо пара флотских гвардейцев подтянулась и козырнула офицерам-танкистам.

— И вообще, не пора ли тебе в отпуск на Аурвилл! — прервал молчание Дрег, поприветствовал солдат и, подождав, когда те отдалятся на достаточное расстояние, продолжил, — Вот закончим эту операцию, и я подпишу твой рапорт. Не писал? Напишешь! Пару-тройку недель под жарким солнцем у моря в обществе аурвильских девчонок, которые явно не откажутся составить компанию молодому герою Империи — только с фронта, тебя явно не помешают. А потом я устрою в замке праздник, соберу всех наших, устроим турнир, а?!

— Наверное, это было бы хорошо, — меланхолично кивнул Ксенн.

— Или? — Дрег заглянул в лицо своему воспитаннику, — Или ты думаешь именно о ней. Ну так, сарлакк меня побери, если ты не сможешь рано или поздно кинуть ее к своим ногам, как сломленную пленницу, молящую о пощаде, как покорную наложницу!

— Отец! — вскинулся молодой человек, — Честь офицера не позволяет... да и зачем так...

— Ну вот, ожил! — усмехнулся генерал, — А я продемонстрировал тебе, как вышел бы из такой ситуации типичный хатт или какой-нибудь пират-контрабандист, тот же Кальриссиан, до того как стал респектабельным... мятежником. Кстати, а я ведь говорю серьезно — если это то, что тебе действительно надо, чтобы успокоить душу — это может быть сделано. Хельг, ты — не только мой адъютант, ты мой приемный сын, мой единственный наследник, младший барон Дрег, будущий глава рода стражей седьмого крыла Яаргарда, — теперь в голосе генерала звучала сталь и отзвуки былой боли, — Это имя еще чего-то стоит, пусть на Яаргарде и остались лишь руины Дрег-холла. Если эта маленькая мятежница ранила тебя в душу — я найду способ, чтобы ты смог снова увидеть ее. На нашей территории. Есть надежные люди в разведке, в имперском сопротивлении, среди вольных торговцев. В этом не будет урона чести и вреда для Империи — напротив, одним сотрудником разведки у мятежников станет меньше. А если при этом мы сочтемся по личным счетам. Не первый раз...

Ксенн еле слышно вздохнул. Он знал, что его приемный отец не преувеличивает. Про личный список мести барона Дрега и его дружинников, как и других выживших бойцов Яаргарда, приемный сын генерала знал давно. Мятежники, причастные к той далекой атаке на родовой мир барона, выявлялись и уничтожались тайным братством яаргардцев на всех мирах. Кто-то погибал в бою, кого-то мстители настигали в глубине Республики, кого-то находили на имперских мирах. Это не было изменой Империи — месть совершалась не в ущерб служебным обязанностям членов братства, и о ней не всегда знало командование. Генерал подозревал, что братство давно раскрыто всесильным СИБ, но никаких мер к верным Империи офицерам и солдатам принято так и не было.

— И что я должен буду сделать тогда? — лейтенант прервал молчание и внимательно заглянул в глаза своему приемному отцу.

— Что хочешь, сын мой! Что велит тебе душа! Заглянешь в глаза, выслушаешь и выговоришься, найдешь ответы на свои вопросы, а там — оставишь рядом с собой, отпустишь, передашь нашей контрразведке, или закончишь свою месть — пара клинков найдется и в Дрег-Холле на Аурвилле.

— Заглянуть ей в глаза я смогу и завтра, — задумчиво протянул Ксенн, — Полагаю, что на борту "Лояльности" она будет находиться со своим командиром до конца операции.

— Да, — кивнул генерал, — Но пока мы не выполним приказ гранд-адмирала, и республиканцы не вернутся на свой рейдер, они для нас неприкосновенны. Запомни это. А вот потом. Если хочешь, я лично буду твоим секундантом и передам вызов.

— Так точно, господин генерал! Уяснил, господин генерал! — в духе военной академии Бастиона гаркнул Ксенн.

— Ну вот, вспомнил устав, значит порядок, — усмехнулся Дрег, — Я иду знакомиться с информацией по операции — нам придется выбрасывать весь батальон на планете с неизвестной системой обороны и хаттовой кучей подземных объектов. В довесок половину десанта составят тяжеловооруженные солдаты мятежников, а прикрывать нас будут ребельские глайдеры.

А со своей проблемой ты должен справиться — нельзя оставлять незаконченных дел, ослабляющих тебя. Как только решишь — как же ты хочешь закончить этот поединок — скажи мне. В любое время.

— Есть!

*

Дверь каюты открылась за спиной. Мара Шейд стремительно повернулась, мысленно помянув хаттов с дианогами и прочих малоприятных обитателей Галактики, и тут же усмехнулась. Стоило пару лет назад вернутся к использованию Силы, и вот уже забываешь, как прекрасно обходилась без нее и в гораздо более острых ситуациях. Пользуясь Силой так удобно чувствовать, кто и с какими намерениями и эмоциями приближается к тебе за переборками и дверями. Конечно, когда эта самая Сила тебе подвластна, и имперский корабль, некогда охотившийся персонально на тебя, не набит излюбленными имперцами со времен гранд-адмирала Трауна лохматыми ящерками с занимательными свойствами подавления Силы. Впрочем, с Силой или без, Мара отнюдь не чувствовала себя на борту вражеского фрегата беззащитной, и в случае нарушения имперцами своих гарантий могла доставить им массу неприятностей. Например, с центральной компьютерной сетью, которую она последние полтора часа периодически пыталась взять под контроль через терминал каюты. Скорее для поддержания формы, нежели реальной необходимости ради. Ну и чтобы имперцы, которые явно отслеживали каждый сигнал из каюты важных гостей, не расслаблялись.

А вот ее гости продолжали стоять у порога: невозмутимый полковник Итаив и его донельзя расстроенная воспитанница заканчивали разговор.

— Я все поняла! — решительно заявила еще более бледная чем обычно Ти Корра и проскользнула в каюту мимо Шейд. Маре не нужны были способности джедая, чтобы понять, что девушка только что пережила сильное потрясение.

Полковник Итаив задумчиво поздоровался с Шейд, кивнул ей на свою подопечную и, пропустив какого-то имперского техника сопровождающего дройда-монтажника с массивным блоком охладителя в манипуляторах, открыл дверь соседней каюты.

Глухо щелкнула и зашипела закрывшаяся и автоматически загерметизировавшаяся дверь.

— Что случилось, Алая? — Шейд коснулась плеча Ти Корры, — Вряд ли тебя мог так достать милейший полковник. Значит, остаются имперцы. Расскажи, и мы устроим им такие проблемы, что навсегда отобьем охоту задираться.

Мара убедительным жестом положила руку на рукоять лазерного меча на поясе.

Ти Корра подняла глаза. Об умении Мары Шейд создавать кому-либо проблемы она была наслышана. И там фигурировали корабли покрупнее этого фрегата и фигуры куда более весомые, нежели генерал с коммодором. А уж имперских лейтенантов супруга магистра Ордена джедаев могла потреблять на ужин и без кафа. Девушка улыбнулась.

— Я сама виновата. Согласилась на тренировочный поединок с имперцем и... сорвалась.

Мара, наклонив голову, внимательно окинула Ти Корру лукавым взглядом.

— И перестаралась? Кого же ты уложила? Генерала не меньше?

— Нет, это был лейтенант-танкист. И все живы. Пока, — покачала головой девушка, — Но я уже била уже на поражение, когда появились полковник и имперский генерал, а перед этим сорвалась и раскрылась противнику.

— Имперцы умеют испортить настроение! — кивнула Шейд, — А что наговорил этот?

— Сказал, что мой учитель фехтования явно убивал джедаев. Я вспомнила маму... и сорвалась... а он... сказал, что наши убили его родителей. И стал оскорблять.

— Девочка! — Мара плавным движением обняла плечи Ти Корры, — Из проклятий и оскорблений имперцев в адрес джедаев, будь слова материальны, можно было бы собрать не одну Звезду Смерти. Оскорбляет тот, кому нечего больше сделать и сказать. Да и что ты ожидала от накаченного имперской пропагандой вояки. Тем более, он наверняка был раздосадован, что проигрывает.

— Мы дрались на равных, — девушка решила быть честной до конца, — И мне показалось, что он не врал. А еще он смотрел на меня так... словно я уже была его.

— Вот как? — усмехнулась Шейд, — Вполне в духе имперцев, победить в поединке, а затем проявить галантность, чтобы завязать знакомство. Ты испортила ему комбинацию, вот он и сорвался.

— Не знаю, я все же думаю, он был искренним. И он сказал, что наши убили всю его семью...

— Не переживай, — Мара потянула девушку к креслу, — Расслабься, отдохни. Все имперцы, вместе взятые, не стоят твоих переживаний...

* * *

Коммодор Куртц в сопровождении второго помощника вошел в просторный зал офицерской кают-компании "Лояльности", ответив на приветствие часовых у входа. По старой, еще доимперской традиции, кают-компания была единственным местом на корабле, куда офицеры приглашали своего капитана, и где он мог быть не строгим командиром, а просто первым среди равных. По тем же неписаным традициям, офицеры вставали только один раз при появлении командира в дверях, а далее просто приветствовали его кивками.

А вот постоянное место капитана за столом в форме стилизованного имперского символа и с его же изображением на массивной пластине кашиикского дерева врошиир, служившей столешницей, мог занимать разве что корабельный мяул — толстый шестилапый пушистик с миров Аурвильского сектора, который в последнее время потеснил на имперских кораблях в качестве любимца ящеро-обезъяну кавакана или жабоподобного ворта. Мяул не только отменно охотился на неизбежно появляющихся почти на любом корабле вомп или гизок, но и шума от него было куда меньше. В свободное от охоты и еды время зверь предпочитал дремать, причем не возражал делать это на чьих-нибудь коленях.

Уместившись в нагретом мяулом кресле (соизволившая открыть глаза пушистая тушка перебралась на руки корабельного механика) Куртц раскрыл винную и кафовую карты кают-компании, прислушиваясь к разговорам. Главной темой их явно был каламарианский рейдер.

— Господа, я уверен, что в архитектуре его корпуса есть чисские мотивы.

— Не думаю, каламари консервативны, а чиссы не склонны делится технологиями!

— И все же — контрабандисты зачастили в миры чиссов вслед за дипломатами мятежников, которые, говорят, вынуждены держать на границе немалые силы... вот это чисское вино, кстати, замечательная вещь!

— Господа, вы видели запись последнего парада на орбите Бастиона в честь Дня рождения Императора. Генеральный Штаб официально представил на нем новый крейсер "Возрождение". Вот это мощь! Трижды продублированные комплексы генераторов поля со своими реакторами, отдельные ходовые и боевые реакторы, утроенное число легких зенитных орудий — никакой армаде крестокрылов он не по зубам.

— А вот новый десантно-штурмовой корабль на параде вы пока не увидите, — вступил в разговор кто-то из танкистов Дрега, — Его не особо афишируют, а, тем не менее, эта машина имеет двойную систему полей, сегментную броню и позволяет выбросить на поверхность планеты целый легион. Причем сам ДШК становится опорным фортом десанта! До конца года эти машины получат все гвардейские легионы.

— Я слышал, что концепция стационарных зенитных орудий абсолютно устарела. Специалисты Техносоюза после присоединения к Империи предложили идею гард-дройдов, перемещающихся по поверхности корабля и ведущих зенитный огонь.

— Не думаю, что они будут приняты на вооружение, — протянул механик, сидевший справа от Куртца, — Более уязвимы и, главное, дороги.

Капитан согласно кивнул и, выбрав, наконец, особенно сложный коктейль, нажал его изображение на планшете карты. Вскоре у его кресла возник помощник корабельного шеф-повара, царивший в кают-компании иторианин Ророн Добб. Глаза на его ковшеобразном лице довольно щурились — Добб любил вызовы своему мастерству коктельмейстера и находил все новые и новые сложные рецепты, которые с успехом реализовывал. А капитану Куртцу, некогда освободившему его с базы работорговцев и предложившему ухаживать за корабельной оранжерей и заниматься баром фрегата, иторианец особенно симпатизировал. Выставив на стол с подноса причудливый бокал с коктейлем и полагающийся к нему ассортимент фруктов, Добб довольно проурчал что-то двумя ртами и вернулся к своей стойке.

— Мы должны думать не о дороговизне, а об эффективности, — продолжал спор с механиком офицер-артиллерист, — Гард-дройды, новые зенитные ракеты с мощными процессорами и системой маневровых двигателей, побольше притягивающих лучей.

— Военный бюджет Империи не бездонен, — развел свободной от бокала рукой Куртц, — Зато мы закладываем все больше универсальных кораблей-разведчиков для поиска пригодных для колонизации или добычи полезных ископаемых в окраинных секторах. А вы, барон, поддерживаете развитие десантно-штурмового направления? — обратился он к меланхоличному сегодня генералу Дрегу, при помощи графина белого вина расправлявшемуся с экзотической рыбой.

— Наверное, удивлю вас, коммодор, но я поддерживаю и универсальные крейсера, и дальнюю разведку, тем более что по проекту каждый разведывательный крейсер должен нести от танкового взвода до роты, — откликнулся генерал, опустошив очередной бокал с вином и промокнув рот салфеткой, — В развитии Империи — наше будущее, нам нужны новые миры, где мы будем строить и сохранять наш порядок.

— В Имперском совете полагают, что в случае заключения перемирия вслед за договором о прекращении огня, финансирование разведки и колонизации будет увеличено втрое, — вступил в разговор штурман "Лояльности", отец которого занимал немаловажный пост в Совете при ставке гранд-адмирала.

— Воину не стоит мечтать о мире, — проворчал долговязый твиллек с погонами майора-танкиста, подливая себе каф в массивную кружку, — Тем более, когда над имперской столицей Корускантом развевается флаг мятежников. Только непрерывные набеги и атаки мятежных миров! Только эскадренные бои, бомбардировки и танковые удары!

— Воин — прежде всего защитник, друг мой, — возразила ему рыжеватая женщина с внушительной планкой имперских наград на кителе офицера танковых войск, — постоянная спутница жизни барона, как уже выяснил Куртц, — Мы должны не только атаковать врагов Империи, но и, прежде всего, защищать ею саму, защищать наш мир и порядок, наш дом, наших близких.

Похоже, в кают-компании сегодня в полном составе обосновался весь офицерский состав танкового батальона барона — подумал капитан "Лояльности".

— Для нас всегда найдется работа, господа, — ответил Куртц танкистам, — Пираты, варвары окраин, конфликты независимых миров, возня в секторах возрождающейся Торговой федерации и новое движение мандалоров, не дадут нам скучать и в случае мира с мятежниками.

— Перемирия, до того момента как демократия мятежников выродится в анархию, а мощь Империи еще более окрепнет, и тогда!.. — твилекк воткнул вилку в бифштекс так, словно он уже посылал пресловутые десантно-штурмовые корабли к поверхности Корусканта.

— Именно, — кивнул генерал Дрег, — Скажу прямо — перемирие тревожит меня, и даже не тем, что мы еще не сочли свой счет мести, не возможным усилением мятежников, а напротив, их уступками и навязчивостью. Начнется торговля, обмен эмигрантами, свободные рейсы через границу... и вся эта анархия и демократическая болтовня могут начать исподволь проникать на наши миры и разъедать наш порядок, одурманивать нашу молодежь. Империя должна оставаться империей. Пусть сегодня не время продолжать войну до победного конца, и нам нужна передышка, но войну за наш образ жизни, за то, чтобы не отступить от наших принципов чести, от пути воина, от величия империи мы должны продолжать всегда.

— Золотые слова, барон! И мы, имперский флот и армия, навсегда останемся их главными хранителями, — поднял бокал Куртц, — За будущее Империи, господа!

Шум кресел, отодвигаемых встающими офицерами, и рев голосов "Мир и порядок!" сменились звоном бокалов.

— Да, господин коммодор, а где наши мятежники? — поинтересовался барон у Куртца, — Не могу сказать, что мне бы доставило удовольствие их общество за столом, но забавно будет потом прочитать в Холонете их жалобы, что в Империи они сидели на сухих пайках.

— Не переживайте, барон, сейчас им составляет компанию мой второй штурман, а после я пригласил их на обед в малый адмиральский салон. Помнится, над Девларом-3 я пообещал все же рано или поздно угостить госпожу Шейд кафом на борту "Лояльности"... перед расстрелом конечно. Расстрел пока отменяется. А вот для кафа есть все возможности.

— Слово имперского офицера — это серьезно, обещали — поите, — улыбнулся Дрег.

В этот момент комплинк на поясе капитана тревожно запищал.

— Господин коммодор, мы засекли вышедшую из гиперпространства каракку сейнарского производства. По каталогу проходит как нейтрал, но параметры поля и скорости не совпадают c заявленными. Движется к остовам кораблей конвоя. С 90% вероятностью — мародеры или пираты, — услышал Куртц голос дежурного офицера.

— Истребителям приготовится к взлету, наших гостей — на мостик, — откликнулся Куртц.

— Тревога? — вскинулся сидящий рядом барон.

— Нет, всего лишь незваные гости, — откликнулся капитан "Лояльности", — Боевую тревогу пока не объявляю.

На мостике Куртца уже ожидали Шейд и Итаив в сопровождении офицера и пары штурмовиков "почетного караула". Дежурный офицер доложил, что каракка засекла дрейфующие в пространстве имперский фрегат и республиканский крейсер и застопорила ход, видимо ожидая исхода боя двух противоборствующих сторон.

— Они сейчас удивляются — отчего мы не ведем бой, — указал республиканцам на панорамный экран Куртц, — И, думаю, разочаровывать их не стоит, так же как отпускать. У меня приказ сохранять операцию в режиме строжайшей секретности, у вас, как я понимаю, тоже.

— Да, — кивнул Итаив, — Что вы предлагаете?

— Устроить перестрелку на тренировочной мощности и выпустить все истребители — пусть покрутят карусель, а в удобный момент кинуть наши эскадрильи на противника, отсекая ему путь отхода. Правда выходить на связь с вашим крейсером придется через спецканал.

— Мы можем связаться с "Явином" с борта шаттла, — откликнулась Шейд, — А ваш офицер по внутренней связи передаст все на мостик.

— Отлично, — кивнул Куртц, — второй штурман, сопроводите и будьте на связи. Все-таки "клинком Императора" просто так не называют!

Мара неопределенно хмыкнула, встряхнула гривой волос, развернулась таким плавным и чувственным движением, что капитан вздрогнул, и стремительной походкой покинула мостик, заставив штурмана, имперских солдат и Итаива перейти на быстрый шаг.

— Отстрелить наблюдательный зонд и зафиксировать его выше плоскости боя. Данные на третий экран, — распорядился Куртц.

Капитан "Явина", видимо с полуслова понял переданную Шейд идею боя, и из ангаров крейсера поднялись и устремились в сторону имперца три эскадрильи крестокрылов. Навстречу им, выстраивая оборонительную "карусель" вокруг фрегата, поднялись имперские истребители. Бортовые башни дали первый залп в сторону республиканца, который тут же ответил всем бортом, обращенным к имперскому кораблю. Для стороннего наблюдателя начало битвы было весьма убедительным. Неизвестный капитан каракки тоже заинтересовался представлением — он подвел свой корабль поближе к обломкам конвоя и лег в дрейф, посчитав, что противники не заметят его в горячке боя. Оба корабля тем временем, обмениваясь залпами, двигались мимо обломков куда-то в сторону астероидного поля. Республиканцы уже вернули на борт крейсера пару крестокрылов, а Куртц — четыре своих истребителя (прикрыв их уход взрывом имитационных мин), так что со стороны казалось, что истребители Империи поигрывают бой. Для большей убедительности оба корабля выбросили кое-где из корпусов облачка воздуха и воды, демонстрируя внутренние повреждения.

— Вышли на оптимальную позицию, — доложил Куртцу командир пилотажной смены.

— Республиканцам сигнал. Цель — каракка. Носовые орудия, огонь! Истребителям — атака.

Истребители обоих сторон внезапно разошлись широким веером и устремились в сторону каракки, по ней же ударили носовыми орудиями внезапно увеличившие ход "Лояльность" и "Явин".

Капитан неизвестного корабля немедленно дал задний ход и огрызнулся пушками, не пытаясь даже выйти на связь (подтвердив тем самым свою пиратскую сущность), но было уже поздно — рой истребителей зашел сзади, повреждая двигатели, а залпы двух кораблей пробили защиту и взрезали корпус.

— Передайте на каракку — прекратить огонь, застопорить ход и приготовится принять абордажную партию! — приказал Куртц.

Переключив линию комплинка, он проговорил:

— Барон, проветриться не желаете — сводить абордажную группу на пирата?

— С удовольствием, господин коммодор, — радостно откликнулся генерал Дрег, — Я в десантном отсеке. Готовность к старту — минута.

С каракки соизволили ответить после еще одного залпа крейсера и фрегата.

— Не знаю, что за хаттство здесь творится, но мы сдаемся, — проскрипел с экрана связи капитан-виквай.

Вскоре его уже вводили на мостик панцергренадеры генерала Дрега (судя по знакам отличия на наплечниках доспехов, "проветриться" отправилась половина офицеров батальона). Сам генерал, откинув шлем и сияя довольной улыбкой, вертел в руках массивный излучатель времен войн клонов, украшенный какими-то шнурками и бахромой.

— Потерь нет, экипаж в количестве 28 особей захвачен. Каракка — типичный пират — тяжелое и абордажное вооружение, остатки грузов с имперской и республиканской маркировкой, — отсалютовав, доложил коммодору Дрег.

Даже будучи старше по чину, в абордажной операции он подчинялся капитану корабля, в данном случае Куртцу.

— Великолепно, генерал, — ответил коммодор, — А это что за артефакт?

— Трофей. С этой пушкой вместо костыля расхаживал по мостику наш гость.

— Что это все вообще значит? — раскрыл, наконец, рот изумленный виквай, глядя на имперцев и республиканцев, спокойно стоящих на мостике фрегата.

— Это значит, что вы скоро окажетесь на рудниках лун Горрии, господин Ду, — проговорил от входа на мостик полковник Лорк, — Если конечно не выберете республиканский ныне Кессель. И не нужно удивленных взглядов — материала по вам и "Черному когтю" у имперской службы безопасности хватает, полагаю и у республиканской разведки тоже.

— Я горжусь — я достал Империю и Республику так, что вы объединились против меня! — скрипуче рассмеялся пират.

— Не стоит, — покачал головой Лорк.

— Тогда я влез в ловушку для более крупной дичи, — осклабился Ду, — Недаром серьезные ребята говорили, что этот конвой раскатал кто-то покруче самого Красного Горма.

— Крейсер Красного Горма уничтожен республиканцами у Рилота больше месяца назад. А вот если вы знаете что-то по "серьезным ребятам" — припоминайте пока, это вам поможет, — сказал Лорк, глядя как пирата уводят с мостика.

*

Лорк размеренными движениями сдвинул манипуляторы, и неприметная самоходная баржа двинулась контркурсом от слегка подрабатывающего движками в легком течении туманности имперского фрегата.

Он позволил себе чуть медленнее набрать необходимое для прыжка расстояние, чтобы в полной мере ощутить возвращение Силы, которой он был лишен все время пребывания на "Лояльности". Для него наличие множества пушистых ящерок с Миркра, оказавшихся столь по нраву капитану фрегата и танковому генералу, не было столь уж большой проблемой как, вероятно, для сильной джедайки Шейд. Офицер Службы Имперской безопасности многое умел и без способностей форсюзера. Иное было бы слабостью, а слабостей, которые можно избежать, у имперского ситха быть не должно — считал Лорк.

Но, тем не менее, Сила — могучее оружие, инструмент изучения врагов и друзей, и ее возвращение было столь же приятным, как появление на поясе увесистой кобуры бластера для безоружного солдата.

Лорк глубоко вздохнул, прикрыл глаза, слегка сжал ладони в черных перчатках на манипуляторах пульта, ощущая масштабы и пределы своей Силы, почувствовал и положение баржи, где он был единственным живым существом, и висящий рядом фрегат — темное пятно в Силе, тем не менее, имеющее свои размеры, форму и другие характеристики, чуть дальше — еще одно пятно побольше — крейсер мятежников (вспышка привычного контролируемого гнева помогла лучше увидеть его размеры), дрейфующие обломки уничтоженного конвоя, астероиды...

Забрак потянулся через Силу к своей цели, подхлестнул еще одной вспышкой гнева замешкавшееся сознание, словно слегка отвыкшее за эти дни от блокированных исаламири способностей, и, раскрыв глаза, увидел проложенный курс, набранный во время силового озарения. Наилучший курс. Лорк довольно хмыкнул и сдвинул рукоять гипердвигателя.

Теперь он был один. Нет, вопреки джедайской пропаганде, его ситская натура не требовала некоего отшельничества, и неприязни к любым формам жизни он тоже не ощущал, как и к своим соратникам по борьбе, оставшимся на фрегате. Напротив, ситх на имперской службе вполне позволял себе чувствовать симпатию и оценивать сильные стороны своих сослуживцев по заданию. Да у них были свои сильные и слабые стороны¸ но главное они старательно и по собственной воле выполняли долг, полагая этот путь честью, а значит были подобны самому Лорку и заслуживали уважения. А наличие Силы давало лишь большие возможности и налагало большие требования к себе на пути воина.

Именно поэтому уничтожение так называемых "истинных ситхов" к главной базе которых — древней ситской планете Коррибан — мчалось сейчас через подпространство его транспортное средство, было для него не только заданием, но и личным стремлением.

Глупцы-беспредельщики, использующие Силу, словно пьяный пират тяжелый бластер в переполненной таверне, потакающие своим слабостям и извращенным желаниям, полагая в этом некую свободу. В таком пути нет преодоления себя, нет настоящего испытания боя с врагом или обстоятельствами, а, значит, нет и чести.

От настоящего понимания темного пути обосновавшаяся на Коррибане группировка, по мнению Лорка, была еще более далека, чем даже джедаи Нового ордена магистра Скайвокера, носившиеся со своими замшелыми запретами и самокопанием на тему — в какой мере они могут использовать Силу для выполнения своих задач.

У Лорка таких проблем не было. Бездумные убийства и бесполезное для миссии насилие он считал слабостью, а применение Силы там, где достаточно слова имперского офицера, силы физической, бластера или клинка — облегчением пути, расслабляющим воина. Но для выполнения своего задания, для победы он, не колеблясь, применял все, чему его научили и покинутый Новый имперский орден, и преподаватели академии СИБ, и различные, зачастую весьма странные, наставники воинских искусств, встреченные им в его странствиях по Галактике.

Забрак стряхнул с себя задумчивость вспышкой гнева и сосредоточил внимание на приборах, заодно запустив повторный тест всех систем груза его космической баржи.

*

Сигнал вызова по закрытому каналу прорезал тишину каюты, и тут же на прикроватном столике возникло голографическое изображение, а глазок проектора повернулся в сторону вырвавшегося из сна Дрега. Это могла быть либо боевая тревога, либо вызов от кого-то из тех, кто мог беспокоить генерала в любое время дня и ночи.

Дрег метнул взгляд на кобуру бластера возле передатчика, на недовольно завозившуюся в нише противоположной стены исаламири, прежде чем увидеть данные вызова и узнать фигуру неожиданного собеседника. Лейтенант Ксенн виновато смотрел на него и одновременно косил глаза влево. Генерал ухмыльнулся. Подскочившая на кровати Лиара сначала схватилась за массивный штурмовой бластер, ночевавший под кроватью, а уже потом, сонно прищурившись, медленно натянула на свою обнаженную великолепную грудь одеяло.

— Да, лейтенант!

— Простите, господин генерал! Простите, миледи! Я не обратил внимание на корабельное время, — покаянно проговорил юноша, затянутый в мундир по всем правилам, но со всколоченными волосами, выбивающимися из-под форменного кепи, — Но вы разрешили связывать в любое время...

— К делу, — хмыкнул сонный Дрег, — Что случилось? Мятежники капитулировали? Xатты подались в благотворительность?

— Я хочу сказать, что понял! Понял, что мне нужно от этой мятежной девчонки. Я хочу сразиться вместе с ней в бою на Коррибане. Она пойдет с объединенным десантом. Прошу отправить меня с десантниками! После боя я предложу ей еще один поединок до выбитого оружия. Это поможет мне разобраться в чувствах.

— Достойно! — кивнул Дрег, — Пойдешь в десант координатором связи с танками. А теперь отдыхай.

— Еще раз прошу прощения, господин генерал. Извините, леди, — проговорил лейтенант с виноватым выражением лица, ожидая, когда старший по званию прервет связь.

— Хм. А мальчик растет! — одобрительно констатировала Лиара, отправив бластер под кровать и потягиваясь на ложе, — Надеюсь, в десанте он не будет лезть на рожон, чтобы доказать что-то той девчонке. А она ничего!

— Да, любимая, — кивнул Дрег, укрывая свою подругу, — Мне было бы спокойнее, останься Хельг в моей машине или в танке сопровождения. Но разве я могу удерживать его от боя, особенно сейчас?

Лиара кивнула, рассыпав по подушке водопад волос, и приняла объятия Гарана, ответив на его жадный поцелуй...

*

Точно в рассчитанный Лорком срок баржа вышла в обычное пространство за астеродным полем на достаточном отдалении от системы Хорусет. Забрак запустил заранее подготовленную программу и прошел в трюм, где покоилось достойное уважения творение инженеров имперской спецслужбы, выглядевшее со стороны как обломок космического мусора.

Вскоре баржа вновь ушла в гиперпространство, а по направлению к системе летел неприметный астероид.

Метеоритная активность здесь была сильной, поэтому на очередной обломок, не представлявший интереса, сеть спутников слежения никак не отреагировали. Дежуривший за пультом контроля пространства системы младший ситх без интереса взглянул в очередной раз на данные по астероидам, отметил, что после недавних учений эскадрильи тяжелых штурмовиков обломков астероидов, хаотично пересекающих систему, стало больше, и вернулся к ремонту шлема, которым коротал бессмысленную, по его мнению, миссию.

Курс одного из астероидов пересекал орбиту Коррибана, но, по расчетам автоматики, он должен был сгореть в атмосфере, а небольшой остаток — рухнуть на поверхность достаточно далеко от Долины Лордов и прочих базовых объектов Совражества истинных ситхов.

Если бы кто-то из нынешних обитателей Коррибана задался бы целью просканировать с орбиты место падения метеорита, он смог бы заметить, что один из обломков как-то странно и целенаправленно углубился в поверхность. Но таковых не нашлось, а песчаная буря, вызванная начинавшимся штормом Силы, замела все следы.

Серия уколов автоматической медицинской системы вернула Лорка в сознание. Накатившаяся боль была признаком того, что, несмотря на все гравикомпенсаторы и транс Силы, тело забрака было потрепано перегрузками куда сильнее, чем он ожидал. Ну что ж. Легкий путь редко бывает достойным. Нырнув в глубины боли, Лорк почерпнул там сил для своего гнева и направил его не на окружающее, а на себя, на свой организм, неспособный выполнить приказы, используя Силу для восстановления необходимых функций и устранения повреждений. Темное целительство — позабытый ситский аналог весьма развитых целительских способностей джедаев, основанных как раз на глубокой медитации.

Лорк смог восстановить зрение и чувствительность рук, чтобы убедится, что первый этап задания выполнен — капсула подземохода, скрытая ранее внутри искусственного астероида, находилась под поверхностью планеты и была в целом исправна.

Запустив сканирование подземных пустот и сооружений, забрак откинулся в кресле и позволил уже медицинским системам заняться его телом. В использовании полезной техники слабости для воина нет, как и в тщательном контроле и ремонте своего оружия и снаряжения. Как нет ее в осознании пределов возможностей своего организма и использовании его на полную силу, но без запредельного выжигания, если ты не готов к последнему в этом мире бою.

Вообще вечной проблемой многих ситских учений при жестком и требовательном отношении к окружающим, при охотном применении к ним Силы, было самодовольное снисхождение к себе самому. Нет, конечно, многие ситхи бравировали физическими тяготами, шрамами и увечьями, искусственными частями тела, но вот прихоти свои холили и лелеяли, превращая слабости в этакую выпячиваемую особенность, отличие, личный стиль жизни. Иногда это означало, что за собственные ошибки или недостатки ситха отвечали окружающие механизмы или приспешники, в то время как очередному лорду стоило бы поискать проблему в себе. Другие адепты темной сторону скатывались в упоение болью и превращали сигнальную систему организма, которую можно иногда использовать для подстегивания силовых способностей, но прежде всего нужно учитывать, если не желаешь раньше времени стать призраком Силы, в этакий знак своего могущества и некой свободы, чуть ли не в способ познания истины.

Непобедимым или не ошибающимся Лорк себя не считал, равно как и не страдал манией величия или мазохизмом, потому и был жив и успешно выполнял задания имперских спецслужб, как до этого миссии Нового имперского ордена.

Медицинская аппаратура, встроенная в кресло, помогла снизить уровень боли, восстановить многие функции, а остальное Лорк привел в норму, чередуя темное целительство с кое-какими приемлемыми для него джедайскими практиками. Какая разница, в конце концов, в трактате с какой обложкой и автором в какого цвета плаще записана та или иная полезная методика — главное, что она действует и помогает тебе на пути воина.

На восстановительные процедуры забрак потратил все отведенное себе до начала операции время. Силовые способности словно "дрожали", то усиливаясь, то ослабляясь, то словно проходя через помехи — на поверхности планеты разрастался обширный шторм стихийной Силы, как-то связанный с захороненными здесь владыками. Где-то на грани ощущений Лорк иногда замечал какие-то движения в Силе, но это явно не были "истинные ситхи" либо какие-то еще живые существа, а древняя история с мистикой Лорка сейчас не интересовала, даже если ее персонажи и норовили заглянуть имперскому офицеру через плечо.

Завершая лечебные процедуры, он изучил карту ближайших подземелий, сравнил ее с данными, по крупицам собранными поколениями имперских разведчиков, и направил подземоход к ближайшему тоннелю, который мог вывести его к цели.

Забрак рассчитал, что когда машина достигнет подземного прохода, он будет как раз в боеспособном состоянии (а внешний вид не самое главное — он не планировал производить на кого-то благоприятное впечатление или соблазнять существ какой-либо расы).

Пора! Лорк опустил забрало боевого скафандра и отключил систему ремней и креплений удерживающих его в кресле.

Покинув удобную кабину своей машины, забрак с некоторым сожалением отправил ее в последний путь. Подземоход запечатал край тоннеля, и Лорк знал, что машина отправится вниз к ближайшему выходу лавы, навсегда закрывая от посторонних информацию о том, каким путем попал сюда офицер имперской спецслужбы. Свою задачу транспортное средство выполнило, а технари СИБ получат данные о его использовании и рекомендации, если Лорк вернется назад.

В полуобрушенном тоннеле, по крайней мере, за ближайшими поворотами и в каких-то пустых помещениях по бокам, не были ничего живого или исправного механического. Лорк потратил еще некоторое время на несколько классических приемов рукопашного и сейберного боя. Чувствовать Силой это одно — а проверить на деле насколько восстановился организм после такого "приземления" не помешает.

Лорк двинулся по коридору, переступая упавшие с потолка камни и осыпи из каких-то обрушившихся помещений. За перекошенными или надежно запертыми дверями, за темными проемами боковых ходов наверняка скрывались интересные для имперской разведки объекты — боковым "зрением" в Силе Лорк ощущал контуры каких-то сооружений, обесточенные механизмы, но все это было давно мертво, а значит, не могло помочь или помещать его миссии. Ходом не пользовались несколько веков — на плитах пола нарос внушительный слой пыли, который не нарушали ни следы обуви, ни отпечатки лап живых существ. Пару раз забраку пришлось задействовать лазерный меч — интенсивно-желтый клинок легко рассек остатки замысловатой решетки вывалившейся когда-то из бокового проема и загородившей проход — остатки то ли ловушки, то ли декоративной двери. Ловушек было много — по большей части давно деактивированных или сработавших — замершее посередине тоннеля массивное лезвие, перекошенная плита в центре хода, под которой темнел колодец, остатки каких-то сигнальных устройств, разломанные, скорее всего, ударом Силы тамбуры-шлюзы с раструбами подачи газа или кислоты. Лорк предположил, что кто-то, щедро одаренный Силой, уже пробивался по коридору, и было это весьма давно.

Сотрудник имперской спецслужбы вспомнил материалы о легендарном Реване, которым в свое время интересовался гранд-адмирал Траун. Неизвестно как победам Империи мог помочь великий воин Силы, сгинувший во внешних территориях много тысяч лет назад. Но зная причудливые интриги величайшего имперского стратега и его происхождение с тех самых внешних миров, Лорк мог предположить, что сбор информации о герое древних мандалорских войн велся не просто из исторического интереса. Правда искать Ревана на Коррибане не было смысла — архивы, оставшиеся от Императора, гласили, что воин Силы, побывавший на обеих ее сторонах, в свое время посещал легендарную планету-гробницу, легко вырубил или подчинил тренировочную академию ситской армии своего бывшего ученика Малака, проник в гробницы и покинул Коррибан с какими-то находками.

Впрочем, подземелья Коррибана манили в свое время многих адептов Силы и авантюристов. Кое-кому удавалось выбраться из них живыми, совсем уж удачливым или мудрым — с находками. Потом о планете-усыпальнице забыли — и Республике, и мандалорам, и хаттам хватало других войн и противостояний, а охотникам за артефактами — разгромленных планет и сожженных орбитальных баз.

Всплывшая в памяти информация не мешала Лорку продвигаться экономным легким шагом по извивающимся тоннелям, выбирать нужное направление, прощупывать пространство впереди себя на ловушки и живые или механические объекты. Пару раз за стенами он ощущал слабо работающую электронику, один раз вздрогнул от оставшегося в Силе следа чьего-то смертельного отчаяния и горести. Среди камней изредка попадались истлевшие кости, из-под завала узкого бокового хода торчали ноги старинного боевого скафандра по виду еще времен великих гиперпространственных войн.

После кружения по анфиладе обрушившихся ходов и переходов, закончившихся парой прорубленных бронированных дверей и даже нешироких стен, Лорк оказался в более сыром проходе и ощутил впереди движение живого существа. Он не почувствовал работы разума — какой-то зверь. Выплывшая по воздуху тварь, судя по изученным материалам имперских архивов, называлась ширраком — гигантской помесью летучей мыши и ската — хищником, тяготевшим к местам Силы.

Лорк ухмыльнулся под забралом своего скафандра и зажег меч. Бой был интересным, но коротким — троих летающих противников забрак убил во время их атак, пропустив касательный удар когтистого крыла, не пробивший наплечник. Проверив, что нападавшие мертвы и не ударят в спину, забрак сверился со схемой известных подземелий и продолжил путь.

*

Серо-белый корпус тяжелого имперского фрегата вынырнул из гиперперехода и на полной скорости направился к системе Хорунет. За ним появилась и пристроилась в кильватер каракка с имперскими шестеренками на броне.

— Всем имперским и союзным силам в системе. На связи фрегат 8316 из состава конвоя Н-19. Просим помощи! — связист имперца уже не утруждал себя кодированием, — На борту особо ценный груз. Нас преследует крейсер мятежников.

Словно подтверждая сообщение, чуть позади имперских кораблей из гиперпространства вышел крейсер каламари и тут же открыл огонь по беглецам. Из его ангаров скользнули известные всей галактике силуэты крестокрылов.

Отчаянно форсирующие движки имперцы в ответ подняли свои истребители. Между кораблями протянулись первые лучи лазерных ударов, устремились навстречу друг другу ракеты и противоракеты. В смертельном танце сошлись истребители враждующих сторон.

— Просим помощи! — повторял имперский связист, — Имеем повреждения. Просим прикрыть подход ко второй планете и посадку.

Лорд Даэр Джарм, приказавший переключить связь в свои покои, шагнул на пластину голографической связи. Он стоял в полном боевом доспехе с парадным плащом и наслаждался впечатлением, которое произвел на имперского связиста.

— Кто на связи? Ваши позывные? Вы относитесь к союзным силам Империи?

— Я — мастер-лорд Совражества истинных ситхов Даэр Джарм, — прервал его лорд, — Это моя система. И мне не нужны союзники и незваные гости...

Замешкавшегося связиста сменила другая фигура.

Этот офицер мог быть смотреть на мастер-лорда с большим страхом и удивлением. Впрочем, Джарм решил, что имперец настолько сосредоточен на своем отчаянном положении, что готов цепляться за любую соломинку.

— Мастер-лорд Джарм, я капитан фрегата 8316 коммодор Куртц. Мы нуждаемся в помощи. Если вы можете — прошу поддержать имперские силы в бою. Империя умеет быть благодарной.

— Меня не интересует ваша война, — изрек ситский лорд, — И ваша жалкая благодарность. Я могу уничтожить все чужие корабли в своей системе.

Изображение имперца качнулось. На несколько мгновений он отвернулся в сторону.

На обзорном экране, транслирующем изображение района боя со старых ситских спутников, замаскированных под астероиды, мастер-лорд увидел, как под огнем каламарского крейсера развалилась пополам метнувшаяся в отчаянную контратаку каракка, а фрегат получил видимо чувствительный удар, так как его корма окуталась выбросами пара и роем мелких обломков.

— Мастер-лорд Джарм, — вновь заговорил имперский капитан, — На борту моего фрегата особо ценный груз. У меня приказ. Этот груз не должен попасть в руки мятежников любой ценой. Полагаю, что джедайские прихвостни такие же враги вам, как и нам. Я готов сдать корабль и груз вам, чтобы выполнить приказ и сохранить жизнь своего экипажа. Прикройте нашу посадку.

— А если нет?

— Тогда я взорву фрегат, — жестко ответил имперец.

— Что мне в твоем грузе и твоем корабле?

— Это особый груз, — имперец оглянулся, словно желая заручиться чьей-то поддержкой, — Я не имею права говорить о нем...

Изображение вновь качнулось и покрылось помехами.

— Мятежники все равно пронюхали о нашем грузе, а нам больше не продержаться, — теперь в голосе капитана фрегата звучало неприкрытое отчаяние, — Это артефакты дореспубликанских времен. Артефакты, связанные с Силой. Полагаю, вы разбираетесь в этом лучше меня.

— Артефакты Силы? — впервые мастер-лорд проявил заинтересованность, — Если ты не лжешь, имперец, то считай, что купил себе жизнь. Следуй указаниям моих связистов. Я прикажу космопорту принять твой корабль.

— Мастер-лорд Джарм, мятежники собьют меня при посадке! — отчаянно проговорил капитан, — У нас почти не осталось действующих батарей.

— Им будет не до твоего недобитого корыта! — мастер-лорд надменно поднял голову, — Сейчас ты увидишь мощь истинных ситхов.

Он не ощущал своего собеседника в Силе — где-то недалеко за горным хребтом бушевал очередной шторм Силы, вызванный тенями Коррибана, теми, что постоянно заглядывали через плечо Джарма, оценивали его самого и неодобрительно отступали.

Но мастер-лорду было плевать на них, на одобрение или неодобрение давно мертвых древних ситских лордов, на их возможный гнев. Также плевать ему было и на то, что появление кораблей Империи и Республики могло быть не случайным. Погрязшие в своей глупой войне бездарные вряд ли смогут объединиться против него, получив такое заманчивое обещание, способное переломить ход войны. А если это и ловушка — тем интересней. Как бы ни повернулся ход боя — новые базы, корабли, солдат и учеников всегда можно найти, а эти уже поднадоели, зато такая возможность обещает новый невиданный еще бой. А если нет — ну что ж, пусть имперцы униженно покупают себе жизнь, передав ему артефакты Силы, а республиканцы пусть почувствуют гнев мастера-лорда Совражества истинных ситхов и его Силу.

Но вряд ли стороны глупой войны рискнули бы послать для штурма Коррибана несколько не самых крупных кораблей — здесь нужен целый флот и долгая бомбардировка силовых щитов, высадка крупного десанта в отдалении от его владений и долгая осада.

Нет, вряд ли бездарные решаться на самоубийственный рейд такими малыми силами, тем более они ведут сейчас на орбите вполне реальный бой. А значит, все разрешится очень быстро.

*

Ведя имитационный огонь частью орудий верхней полусферы, тяжелый фрегат начал вхождение в атмосферу второй планеты системы, подчиняясь указаниям ситских диспетчеров.

Экипажи и десант имперских танков уже давно заняли свои места и теперь переживали последние минуты ожидания перед началом боя. На один из экранов в кабину командирского сверхтяжелого танка генерала Дрега координатор десанта транслировал вид с камеры в нижней части корабля. Такую же картинку получали экипажи и десантники во всех танках. Генерал полагал, что безвестное ожидание хуже осведомленности о ходе боя.

Колоссальная туша корабля снижалась по замысловатой траектории, приближаясь к колышущемуся морю розово-желтоватых облаков.

Пальцы генерала в очередной раз машинально пробегали по клавиатуре, вызывая тесты исправности основных узлов его боевой машины и проверяя связь с другими танками подразделения.

Какой это уже по счету десант? Уже и не вспомнить. Хотя в послужном списке можно поднять каждый из них. Победные или проигранные. Неожиданно легкие или обернувшиеся кровавой мясорубкой на рубежах плацдарма.

Но перед глазами невольно вставал тот самый отчаянный и жуткий десант. Десант на его родной мир. Десант, переломивший пополам судьбу Дрега.

Много веков назад после канувшей ныне в небытие звездной битвы некие воители избрали своим домом скалистый Яаргард, взяв под покровительство колонистов, пытающихся выжить в противоборстве с местными чудовищами и набегами пиратов. Много веков над долинами и озерами планеты тянулись к небу замки яаргардских баронов, с их башен взмывали к небу птерры, унося к новым победам своих неистовых всадников. В тяжелые времена рядом с темными боевыми птеррами яаргардских лордов и их дружинников взмывали разноцветные ящеры их спутниц жизни, с детства умевших владеть оружием, а на стенах замков намертво вставало ополчение местных фермеров.

Боевые крылья надежно берегли покой Яаргарда. До тех пор, пока на планету, затуманив разум высших лордов, не явились корабли галактических корпораций, чтобы извлекать из яаргардских скал редкие минералы. Сначала шахтеры мирно уживались с фермерами и баронами Яаргарда. Но прошли десятилетия, и шахтерские поселки стали превращаться в города, а шахты — в огромные комплексы, по планете протянулись дороги, в озера и долины поползла отрава от перерабатывающих заводов. А чиновники корпораций все чаще сгоняли с земли яаргардских фермеров, перекупали замки иных промотавших славу предков баронов. На освободившиеся участки и в новые шахты корпорации привозили неприхотливых беженцев или переселенцев с обнищавших миров, отбросы нижних уровней планет-городов, ставили над ними наемников. Боевики корпорации и контрабандисты охотились на священных для яааргадцев птерров, незваными гостями являлись в замки.

Вспыхнула война. Яаргардские бароны вновь повели дружины и ополчения на незваных гостей. Старые бластеры и вибромечи, отчаянные воздушные атаки боевых крыльев противостояли новеньким боевым системам корпораций.

Республике сначала не было дела до конфликта на далекой планете. А потом щедро проплаченные корпорациями сенаторы обвинили во всем "мешающих прогрессу и процветанию милитаристов-ретроградов". Явившиеся же на планету джедаи изрекли несколько прописных истин про "мирное сосуществование", пригрозили обеим сторонам разоружением и... убыли восвояси. В галактике полыхала Война клонов, и Ордену было не до окраинных миров.

Война на Яаргарде то разгоралась, то затихала, пока бароны не приняли покровительство молодой Империи. Дружины баронов получили новое оружие, а в усмиренных городах встали имперские гарнизоны. В свою очередь, многие младшие сыновья баронов и молодые дружинники отправились служить под Имперскими штандартами на другие планеты.

Среди них был и младший ненаследный сын барона Торвальда Дрега. Род Дрегов не был в числе великих лордов, не владел он и большими землями. Однако именно Дреги слыли среди баронов лучшими инженерами-оружейниками и часто были военноначальниками в дружинах верховных лордов планеты. И, не случайно, Гаран Дрег был среди первых яаргадцев, отправившихся в Империю за новым оружием. Именно ему верховный лорд поручил командовать первым прибывшим на Яаргард отрядом шагающих танков. До этого дружинники баронов использовали на земле тяжелых панцирных ящеров, устанавливая на их спины прикрытые броневыми щитами излучатели. Теперь же бронированным краулерам корпораций противостояли новейшие боевые машины, произведенные заводами Империи. Именно танки Дрега ворвались в столицу владений корпорации на Аурвилле бок о бок со штурмовиками Империи, присланными на помощь баронам.

Молодого барона, управлявшего невиданным ранее оружием, заметили. Верховный лорд Таргиль даровал его отряду звание "седьмого крыла". Ранее существовали только воздушные "крылья" — территориальные объединения дружин яаргардских баронов под общим командованием верховных лордов или их военноначальников. Но большим даром для Гарана Дрега было согласие лорда Таргиля на его брак с младшей дочерью лорда — энергичной и непокорной леди Рутой. Еще один дар судьбы был и мрачен, и почетен — в последних боях с боевиками корпораций пал старший брат Гарана, и он неожиданно стал наследником Дрег-холла.

Только теперь, спустя десятилетия, Гаран понимал — как он был счастлив тогда, когда на своих птеррах они с Рутой крыло к крылу кружили над замками, озерами и долинами Яаргарда, забираясь в далекие полярные или напротив тропические широты и щедро делясь друг с другом жаром своей любви, когда он учил юную жену управлять шагающим танком и трофейным флаером, когда постигал мудрость воинского искусства у нового начальника имперского гарнизона — уроженца каких-то отдаленных миров коммодора Трауна, недавно вступившего в имперский флот.

Но пришло время исполнять свой долг перед Империей. Барон Дрег и другие аристократы и дружинники Яаргарда отправлялись в далекие миры — постигать искусство боя Империи и противостоять ее врагам. Для лейтенанта, а потом и капитана имперских танковых частей Гарана Дрега, это тоже было счастливое время — новая боевая техника, новые победы, новая слава его роду. И честь быть приписанным к танковому полку, входившему в личный легион лорда Вейдера.

Но один экстренный вызов межпланетной связи перечеркнул все надежды и мечты молодого имперского капитана — совсем юный связист одного из замков великих лордов Яаргарда, судорожно сглатывая и запинаясь, сообщил, что корпорация возобновила атаку на земли баронов, имея мощную поддержку от сил Восстания. В страшных боях эскадрильи крестокрылов выбили боевые крылья баронов, тяжелые краулеры и атмосферные спидеры уничтожили шагающие танки, батальоны вуки с тяжелым оружием рассеяли ополчение фермеров. Сражаясь до последнего бойца на руинах базы пал немногочисленный имперский гарнизон, новый начальник которого, сменивший убывшего на повышение Трауна, не смог совершить большего, чем стоять до конца... Не пошедшие на капитуляцию замки выжигали один за другим. Последние защитники Яаргарда призывали на помощь сынов планеты, ушедших на имперскую службу.

Дрег не помнил, как почти бежал по коридорам новенького флагманского разрушителя, как замер перед командующим эскадрой адмиралом, буквально выталкивая через помертвевшее горло официальные слова рапорта. Увы, пожилой лысый человек в адмиральском мундире ничего не мог сделать, хоть и сочувствовал трагедии молодого офицера. Личным легионом Вейдера распоряжался только сам Вейдер.

"Но вы же понимаете, что обращаться лично с просьбами..." — в голосе говорившего смешивались благоговение и страх.

Но у Дрега страха не было. Доложив адъютанту, он спокойно прошагал в личную резиденцию лорда Вейдера и, отсалютовав по уставу, пал на одно колено. Сейчас он обращался к лучшему бойцу Империи не только как подчиненный к командиру, но и как принесший присягу Империи барон к наместнику своего властителя. Страха не было, несмотря на все разговоры офицеров и техников о жестком нраве темного лорда, о его беспощадности к отступившим хоть на шаг от своих обязанностей командирам.

В другое время барон, наверное, подумал бы не раз, прежде чем обратиться к лорду Вейдеру с такой просьбой — предоставить выходцам с Яаргарда срочный отпуск и позволить взять вверенное Империей оружие. Но не сейчас. Сейчас он уже мысленно был там, где под ударами врага погибали цитадели его мира. И возможная гибель от рук темного лорда сейчас даже казалась предпочтительней, чем просто запрет, означавший бесчестие в любом случае — дезертирства из имперского флота или отказа в помощи своей Родине.

И Дрег говорил — прямо и четко, помня, что Вейдер не одобряет длинных монологов. Говорил о том, что долг зовет его защитить родной мир, вверивший свою судьбу Империи и погибающий теперь от атаки ее врагов.

Он ожидал любого исхода — разрешения от Вейдера, решительного отказа, ареста или даже казни. Но того, что он услышал, барон никак не мог предположить.

Молча выслушав его, лорд подошел к консоли связи и затребовал данные по ситуации на Яагарде. Несколько минут спустя, он вновь стоял перед коленопреклоненным офицером.

— Вы имели право обратиться ко мне с этим вопросом. Долг перед Империей выше личных долгов каждого из нас. Он выше наших жизней, — Вейдер на мгновение замер. Сейчас он казался Дрегу изваянием древнего воина. Лишь на нагрудной панели его доспехов мигали огни, — Империя не может позволить себе роскошь отпускать офицеров с боевой операции. Но Империя не может прощать и нападения на миры, находящиеся под ее рукой. Приказываю вам возглавить высадку тяжелой техники на Яаргард. На поверхности планеты не должно остаться ни одного живого мятежника. Идите!

Уже покидая резиденцию лорда, Дрег услышал, как Вейдер отдает короткие приказы, отправляя свой флагман в сопровождении еще двух кораблей в гиперпрыжок к его родному миру.

Потом был огонь. Огонь разрушителей с орбиты по узлам обороны ошеломленных такой стремительной и массовой атакой мятежников, огонь тормозных двигателей десантных катеров, огонь сошедшихся в стремительном атмосферном бою крестокрылов и истребителей прикрытия десанта, огонь зенитных батарей, огонь из всех орудий тяжелых танков, шагающих в бой прямо с аппарелей.

Связисты последних выдерживающих натиск врага цитаделей, еще не веря своему спасению, наводили силы десанта на расползшиеся по планете отряды корпорации и мятежников.

Дрег-холл на вызовы не отвечал, как и десятки других замков. Орбитальная трансляция показывала обгорелые руины с обломками боевой техники на его месте. Такие же руины громоздились на месте замка верховного лорда Таргиля — родного дома его супруги и базы "седьмого крыла" Яаргарда.

Дрег выполнил свой долг, пришел спасти родной мир, но уже ничего не мог сделать для своих близких. Он мог только мстить. Мстить, исполняя последний долг и мстить, для того, чтобы следующие вторженцы дрогнули, узнав об участи своих предшественников.

Имперские танки клиньями двигались вперед, не останавливаясь ни на мгновение. Вздрагивали под ударами ракет, выбрасывали клубы дыма от попаданий тяжелых батарей, исчезали в пламени взрывов или тяжело оседали закопченными грудами металла среди тел в пробитых белых доспехах.

Получив полномочия старшего офицера десанта, Дрег поставил во главе атакующих танковых и пехотных частей офицеров-яаргардцев. И ничто не могло остановить их, многих теперь уже лишившихся дома и родни, в своей мести.

Под ударами тяжелых танковых орудий взлетали на воздух укрепления мятежников. Танки давили наземную технику и дрогнувшую пехоту. Легкие боевые машины врывались на улицы шахтерских поселков, обходили завалы, захлестываемые рядами имперского десанта.

Точно так же безжалостно били танковые орудия по базам, развернутым повстанцами, и городкам, построенным корпорацией. Из одних окон и с крыш отвечали станковые и легкие лучеметы, из других вывешивали белые полотнища, тут же разрываемые в клочья смертоносными лучами шагоходов.

За спиной Дрега остались руины Дрег-холла и замка Таргилов, развалины цитаделей его родных и друзей, и такие же руины он оставлял от поселений своих врагов. Раньше барон не смог бы быть столь безжалостным, но не сейчас, когда безжизненным голосом отдавал приказы экипажам боевых машин и ротам десанта, когда жадно всматривался в рушащиеся постройки, мечущиеся и падающие под огнем его боевых машин фигурки чужаков, когда направил свой командирский танк на колоссальное здание в центре столицы, куда отступали окруженные мятежники. Из последнего оплота врага на планете, к которому стекались имперские войска, все реже и реже сверкали вспышки лазерных залпов, а потом в рубке танка раздался взволнованный голос связиста мятежников.

— Прекратите огонь, мы сдаемся! Не стреляйте, здесь госпиталь, здесь беженцы...

Со своего пульта Дрег прервал связь и, повернувшись к экипажу, приказал: "Всеми орудиями — огонь!". И, не отрываясь, он смотрел, как огненные разрывы прокатываются по этажам, превращая огромную постройку в груды развалин.

А затем, стоя у парящих охладителем опор своего танка среди замерших штурмовиков и танкистов, он смотрел как на площадь, покрытую обломками, разбитой техникой и телами убитых, опускается шаттл, и по аппарели сходит лорд Вейдер, неторопливо оглядывая полуразрушенные здания, обрывки белых флагов, свисающих с выжженных окон, догорающие пожары...

Слегка наклонив голову в черном глухом шлеме, наместник Императора остановил доклад начальника штаба десанта и жестом призвал к себе Дрега и других офицеров, командовавших высадкой.

— Вы достойно выполнили приказ, — пророкотал Вейдер, — Здесь живых мятежников нет. Восстанию преподан хороший урок — что значит посягать на миры, находящиеся под защитой Империи. Сейчас мы навестим главный мир корпорации, так опрометчиво нашедшей себе союзников среди мятежных отбросов. Бойцам-яагардцам трехдневный отпуск. К эскадре вас доставит клипер, находящийся на орбите.

Выслушав традиционное "Мир и порядок", лорд еле заметно кивнул и плавно-стремительным движением, так, что взвился подобно черному пламени его плащ, развернулся и вернулся к своему шаттлу...

Меньше часа спустя Дрег сидел у подножья остатков главной башни Дрег-холла, на завале, похоронившем под собой южную часть замкового двора. Он был один — имперские техники, тщательно просканировав руины и не обнаружив в них ничего живого, удалились на временную базу. Несколько выживших раненых, поведавших барону о гибели его отца и его супруги в бою, были доставлены на госпитальный корабль.

Двое дружинников Дрег-холла, которые несли службу в имперском флоте вместе с Гараном, разжигали огонь небольшого костра на возвышенности недалеко от разрушенных замковых ворот — готовили ритуал памяти. А Дрег сидел, чувствуя как вытекает из него прежняя жизнь, вместе со стремлениями, надеждами, и как растет желание сделать так, чтобы никогда больше на миры, подобные его Родине, не обрушивалась сталь чужих десантов... а еще сквозь осколки его прошлого пробивалось и отчаянное желание жить и вдохнуть эту жизнь полной грудью. Гаран не помнил, сколько сидел он на иногда потрескивающем и осыпающемся завале, но когда он решительным движением бросил в кобуру тяжелый бластерный пистолет, совсем недавно поднесенный к виску, и спустился вниз, костер полыхал вовсю, а возле него, закутавшись в теплые плащи, сидели его дружинники.

Клинок из ножен и взмах, устремленный в темнеющее небо, глоток вина в пересохшее горло и шипение костра, куда брызгами крови расплескалась вторая половина чаши, колючие, изрезавшие ладонь крошки камней Дрег-холла в нагрудный карман, трое — лорд и два воина — спина к спине и шепот — у каждого свой — клятвы-прощания с ушедшими.

— Рута, любимая родная Рута. Унесшая с собой в последнем решительном броске на боевом птерре мое счастье. Мне не суждено было взять нашего первенца из твоих нежных рук. Но мы скоро будем с тобой вновь. Я приду туда, где мы уже не разлучимся никогда. Отец, мудрый и сильный. Ты жил и умер воином и правителем. Клянусь, что тебе не придется стыдиться моего пути. Скоро я вновь почувствую твою руку на своем плече. Увижу маму, которая встретила тебя Там. Верные воины и добрые жители Дрег-холла, в смерти, как и в жизни, мы скоро будем едины. Но прежде, нет, даже если стократ вычеркнуть из Галактики все корпорации и силы восстания, не отплатить за вашу смерть, но я буду мстить, а еще — делать так, чтобы кошмар нашего мира не навис над другими!

На Яаргарде говорят, что павшие умеют ждать и не торопят тебя, но они видят каждый твой шаг, и чтобы воссоединится с ними — своими предками, любимыми и ушедшими раньше соратниками, твой путь должен быть достойным, а дело в этом мире — переданным в надежные руки...

Лорд Вейдер защитил офицеров-яаргардцев от воплей сенатских говорунов, которые громко требовали покарать "палачей Яаргарда". Единственное, что он сделал — следуя словам мудрого Императора — отправил их в отдаленные регионы под командование адмирала Трауна, укреплявшего рубежи Империи и тренировавшего отборные легионы.

В числе одного из таких легионов Дрег, буквально по одному бойцу, собравший свой танковый батальон, был переброшен в центр Галактики, где сражался с мятежниками на передовых рубежах до тех пор, пока не произошла Эндорская трагедия.

Потом был огненный путь отступления, партизанские действия, подпольная деятельность в имперской столице и возвращение к своим — в ряды бойцов гранд-адмирала Трауна, а после его гибели — под руку последнего гранд-адмирала Империи Пелеона.

Причудливые повороты судьбы вновь подарили ему уголок земли, который он смог назвать своим домом — тихие равнины над озерным краем мирного Аурвилла, подарили столь же опаленную войной душу, с которой они делили и месть, и бой, и мирные передышки, и сладость любви — неистовую рыжеволосую Лиару, тоже потерявшую в огне гражданской войны всех близких. А еще с имперской столицы он унес свое будущее — своего приемного сына Хельга Ксенна...

И вон Дрег вновь шел в десант. На этот раз, причудами судьбы и волей Империи, не против мятежников, а на одной стороне с ними.

*

Мастер-лорд Джарм отключил системы внешней и внутренней связи, оставив лишь экран с полыхающей на нем битвой. Глядя на обменивающиеся выстрелами корабли и взрывающиеся силуэты истребителей, он потянул носом наполненный ароматом благовоний воздух своей резиденции, словно уже чувствовал запах крови и бластерных разрядов.

Сложив на груди руки, закованные в металл боевых перчаток, Джарм потянулся в Силе к своим ближайшим адептам. Нечего расслабляться, надеясь на техническую связь. Истинному ситху Сила должна быть подвластна во всем и постоянно.

Вот Аймик в своей комнате-будуаре. Считающаяся первой леди Джарма, что не мешает обоим иметь многочисленные связи среди младших адептов, учеников и свиты. Не столько красивая, сколько терпко-пряная в аромате своей всепоглощающей похоти, порочности, алчности и тяги к власти женщина человеческой расы. Обожающая, ненавидящая и ужасающаяся своего повелителя. Привычно скользнув в ее сознание, мастер-лорд приказал привести все системы базы и соединенных с ней бывших гробниц, а ныне арсеналов, мастерских, казарм и ангаров, в боевую готовность, приняв в ответ картинку склоняющейся к его ногам в соблазнительном поклоне партнерши.

Вот Гранк. Командир флота Совражества. Кворрен, мечтавший о космосе и сделавший своим инструментом на пути к нему Силу. Бывший преступник, пират, авантюрист, запредельный пилот и отчаянный дуэлянт, пленник, а потом и адепт Джарма. На четверть или на треть киборг, заменивший потерянные в боях части тела устрашающими ситскими имплантатами. Отстраненный и, в то же время, покорный повелителю, приказывающему ему делать то, что он мечтает больше всего на свете, и берущему на себя все неинтересные дела на поверхности. Получив приказ к взлету и приоритеты боя, он ответил изображением молнии, срывающейся с перчатки повелителя.

Вот Слайт Ка. Внешне тяжеловесный и неповоротливый забрак. Непревзойденный мечник и стратег наземных боев. На деле фанатичный сторонник расширения способностей живых существ, проводящий свободное от боев и муштры своих живых и механических бойцов время в подземной лаборатории, перемалывавшей немалую часть пленников. Уважающий и презирающий своего повелителя одновременно, постоянно вымеряющий — способен ли он бросить вызов мастер-лорду, убеждающийся в гибельности этого шага и потому преданный как банта тому, у кого еще может чему-то научится. Этот поведет бойцов на захват садящегося фрегата и будет готов к отражению возможного десанта Республики.

Вот Джитта. Постоянно закутанное в какие-то тряпки и увешанное артефактами-амулетами существо, уже забывшее, похоже, свою гуманоидную расу и женский пол. Мистик, упивающаяся океаном Силы, уходя в него на сутки и даже недели, но со страхом и болью возвращающаяся в свое расплывшееся по подушкам тело, окруженное заботой рабов. Почти всесильная в потоках Силы и наивно-жалкая в выдуманных ею интригах, призванных завоевать доверие и расположение грозного повелителя. Ей предстоит зондировать — нет ли среди враждующих сторон одаренных и не готовят ли новую пакость замкнутые в своих скорлупках древних учений республиканские джедаи и имперские ситхи. Она же будет следить за тенями, которые все это время будоражили глубины Силы из тайных склепов Коррибана.

Вот Мут Баррик. Фанатичный археолог и историк пути ситхов. С виду тощее и тщедушное, но закаленное раскопками и опаленное жаром и холодом многих планет человеческое тело, закованное в дикую смесь доспехов, покрытых артефактами, навесным оружием и амуницией. Упивающийся Силой для проникновения в тайны своих кумиров и тут же спокойно использующий ее как кирку или молоток для взлома гробниц. Единственный, наверное, обитатель Коррибана, который считает мастер-лорда своим другом. Восторженный, когда получает похвалы за очередной добытый шедевр и замкнуто-обиженный не столько за наказания, сколько за непонимание непосвященными величия его трудов и найденных им очередных замшелых сводов ситских правил. Этот, находящийся, на удивление, не в подземельях, а в трапезном зале высших лордов, будет готовить боевые артефакты на случай непредвиденных обстоятельств.

Сам же мастер-лорд останется в своих покоях, контролируя бой через сознания своих адептов и их рядовых бойцов, готовый в любую минуту корректировать их действия, поощрять и карать, а если надо — явится на поле боя на личном истребителе, танке или взмыв над почвой в своих доспехах на крыльях Силы.

*

Мара Шейд в очередной раз поморщилась, ударив зажатыми в руке перчатками по голенищу сапога. Слоняющийся в очередном поиске древних голокронов по Галактике, ее муж наверняка прочитал бы ей заботливую нотацию о том, куда ведет гнев. Впрочем, подобные слова она слышала от него чаще других. Разве что реже слов о любви. Но Мара не собиралась подавлять свой гнев, как и следовать за ним на какие бы то ни было стороны Силы.

Какого сарлакка, скажите, ей было оставаться на мостике "Явина" "для координации событий и предупреждения каверз ситхов", если от притащенных и сюда усердными имперцами исаламири она стала не более чувствующей Силу чем окружающие ее каламари. Нет, в отличие от многих других адептов Силы, Мара совершенно не терялась в окружении этих ящерок. Помнится, своего будущего мужа он встретила на планете, буквально кишащей исаламири, и проявляла там свои таланты бойца и разведчика вполне неплохо. Но вот что ей делать на мостике, если и каламари, и гуманоидные члены экипажа республиканского крейсера и так старательно выполняют команды капитана, действуя по намеченному плану. Экраны системы анализа боевой обстановки, дройды-разведчики и трансляция с истребителей, это конечно, занимательно. Но для этого вполне хватило бы и полковника Итаива, не пожелай он отправится в бой на борту имперского фрегата, чтобы его старые коллеги не расслаблялись. Тем более что второй одаренный в составе экспедиции — воин имперского Ордена ситхов и офицер Службы Имперской Безопасности Лорк — хитро назначил себе самую заманчивую миссию — одиночное проникновение к центру управления мощнейшего силового щита ситской базы, скрытому в глубине скал под гробницами Долины Лордов.

И вот этому забраку она позволила уговорить себя остаться на республиканском крейсере, мол как лучший боец, подготовленный самим Императором, она является главным резервом операции и вступит в бой тогда, когда проявят себя наиболее опасные воины врага.

Но, похоже, время уже пришло. Мара еще раз глянула на специально адаптированный для гуманоидов экран в рубке каламарианского крейсера, на котором ситские штурмовики теснили эскадрильи крестокрылов. За штурвалами вражеских машин явно сидели одаренные Силой. Но особо интересен был один из них, Мара отметила боевую машину неизвестной ей конструкции, выписывающую невероятные даже для адепта Силы виражи. Это явно один из лордов, если не сам главарь Истинных ситхов. И в отличие от своего мужа, Мара не собиралась читать противнику нотации о возможности возвращения к Свету. Это можно будет сделать позднее — когда враг будет болтаться в бессилии спасательной капсулы или стоять под прицелами бластерных винтовок конвоя. А пока — в бой!

Мара Шейд почти незаметно потянулась всем телом и, кивнув капитану каламари, стремительным шагом покинула рубку, направляясь к корабельным лифтам. Там, внизу, в ангаре ее ждал "Крыло-5" — совместное их с мужем творение — дикая помесь истребителя, шаттла и тяжелого штурмовика.

Мара уже успела соскучиться по ощущениям растворения в управлении послушной машиной. Да, а еще там не будет надоевших исаламири — к своему кораблю имперцев она не подпустила.

Пора внести свой вклад в операцию, не зря же она мчалась сюда на борту каламарианского рейдера, слонялась по имперскому фрегату. Надо разобраться с ситскими штурмовиками, а потом посмотреть — что там на поверхности, да и за девочкой присмотреть. Как бы она не натворила там глупостей — в окружении ситхов, имперцев и одного назойливого лейтенанта.

*

— Все десантные шаттлы и баржи успешно достигли поверхности! — доложил координатор десанта — капитан-танкист, оставленный генералом Дрегом вместо себя на корабле.

Коммодор Куртц подтвердил получение доклада и еще раз взглянул на экран передававший данные о скорости имперского фрегата, расстоянии до поверхности и выделенного ситхами места посадки.

Сейчас "Лояльность" уже отделяло от "преследующего" его крейсера мятежников мощное защитное поле ситской базы, и орудия фрегата прекратили огонь. Ситхи по-прежнему ничего не подозревали, поверив, что сброс всех десантных средств был эвакуацией большей части десанта, экипажа и груза с сильно поврежденного корабля. Куртц лично корректировал курс своего фрегата, менял интенсивность работы двигателей, пока убедительно для противника имитируя сильные неполадки в результате вражеских попаданий. Увы, но для достоверности пришлось устроить на внешней обшивке несколько настоящих взрывов, пожертвовав например навигационной надстройкой.

Там, за переливающейся бликами пленкой поля, "Явин" и его эскадрильи уже вступили в бой с поднятыми по тревоге ситскими штурмовиками. "Уцелевшие" перехватчики имперцев пока оттягивались за построения ситхов, туда, где из-за горизонта поднимался с какой-то запасной базы один из дредноутов противника.

Командир фрегата коснулся тумблера общей корабельной трансляции и произнес: "Внимание экипажу. Атакуем. Мир и порядок!" Ответные возгласы офицеров и техников на мостике прозвучали одновременно с первыми залпами всей нижней полусферы фрегата по ожидающему его посадки крупному космопорту ситхов, подавляя зенитные башни и системы притягивания.

*

На одном из экранов вспыхнул сигнал начала основного этапа операции — общей атаки, по которому имперские перехватчики должны были перестать изображать статистов и атаковать стаи ситских штурмовиков сзади. Маре было не до сигналов — ее сознание разделилось между управлением собственным кораблем, выписывающим замысловатые петли в поединке с вражеским лидером и двумя его ведомыми, и джедайской боевой медитацией, позволяющей сохранять больше жизней парней и девушек из крейсерских эскадрилий.

Ситские пилоты были очень опасным противником. Вкладывая все способности Силы в пилотаж, не щадя ни себя, ни врага, они рвали залпами мощных орудий и ракет отчаянно противостоящие им крестокрылы, накатывались стаями на бьющий всеми башнями республиканский крейсер. Ее главный противник тоже владел навыками боевой медитации, только жизней своих пилотов он не жалел, бросая сильно поврежденные штурмовики на таран или прикрывая ими свой корабль.

В наушниках шлема раздавались отрывистые приказы командиров звеньев, призывы и советы республиканских пилотов, крики и последние слова гибнущих, каркающие фразы незнакомого боевого языка "истинных ситхов" и их предсмертные проклятия.

Мара Шейд посылала свои команды и советы республиканцам напрямую (что бы там не говорил ее муж и учитель по поводу минимального вмешательства в сознание), но тоже не всегда успевала. Она сбила уже три размалеванных замысловатыми рунами штурмовика противника, но не могла добраться до командира ситского флота, который вел не меньший боевой счет.

Справа по борту полыхнула вспышка — один из ведомых ее противника превратился в обломки под сосредоточенным огнем нескольких перехватчиков Империи. Мимо скользнули вытянутые серые корпуса легких имперских кораблей, пришедших на помощь ведущим тяжелый бой республиканцам. Маре было тяжело воспринимать солдат ее бывшего повелителя союзниками, но она признавала, что пилоты имперских эскадрилий сражаются умело и самоотверженно. Сквозь мешанину команд и криков Шейд вычленила доклад офицера крейсера — к месту боя, форсируя двигатели, приближался ситский дредноут, и "Явину" нужны были все бортовые батареи для боя с новым противником.

Шейд глубоко вздохнула, закрыла глаза, позволяя Силе вести ее сквозь бешеную схватку, полыхающую огнем лазерных орудий, вспышками гибнущих и поврежденных кораблей.

Лорд Гранк в очередной раз замысловато выругался и кинул в смертельную атаку на своего противника последнего ведомого. То, что у бездарных из Республики нашелся достойный ему противник, сначала порадовало, но то, с каким изяществом лучший пилот врага выходил из под удара его пушек, вызывало новые и новые вспышки гнева, который уже не давал сил, а грозил затуманить сознание. Это к тому, что пилотов вражеских истребителей, как и экипажа крейсера, он просто не чувствовал, хотя по манере пилотажа это явно не могли быть самые совершенные дройды. С торжествующим воплем Гранк размолотил залпами кабину проскочившего мимо крестокрыла, перечеркнул вспышкой чью-то спасательную капсулу и вновь повернул свой личный штурмовик навстречу джедаю. Кеннок его пожри, если противник лорда не владел и ситскими методиками боя. В безумном танце поединка двух боевых машин кворрен ощутил слабый маневр противника и радостно зашипел, сводя трассы непрерывных очередей орудий на корпусе врага, который сейчас должен был отвернуть, спасая жизнь, и попасть под добивающий удар. Но противник бросил свой корабль навстречу машине Гранка, проскочил практически вплотную и прибереженными с начала боя ракетами разворотил правый пилон со всеми системами вооружения. Аварийные сигналы озарили рубку личного штурмовика лорда Гранка. Ну что ж, враг оказался сильнее. Отправив навстречу врагу оказавшегося ближе всего ситского пилота, кворрен развернул свой корабль к дредноуту. Ему была нужна вся мощь тяжелого корабля, чтобы стереть с орбиты Коррибана врага, который посмел оказаться сильнее лучшего пилота Совражества. За кормой отходящего командира ситского флота полыхнула вспышка — его прикрытие не просуществовало и нескольких секунд. В Силе кворрен чувствовал, что стаи ситских штурмовиков начали проигрывать бой, теряя все больше машин. Нужно было поднимать второй дредноут и резервные эскадрильи или уводить флот под прикрытие несокрушимого защитного поля. Он воззвал в Силе к своему повелителю, но тот отмахнулся от командующего флотом, озабоченный какими-то наземными проблемами. Ну что ж — если Совражество что-то и погубит, то это вечная недооценка флота — злобно отметил лорд Гранк и, еще заходя в вираже на посадочную палубу дредноута, приказал приготовить ремонтную группу для его личного штурмовика.

*

Начальник главного космического порта Совражества истинных ситхов фаллин Тиер яростно почесал изящной когтистой ладонью затылок. Как выполнить противоречивые приказы лордов так, чтобы при любом развитии событий не навредить своей карьере? Несколько лет он любыми путями добивался расположения Совражества — создавал филиалы ситских сект, закупал и направлял на Коррибан массы оборудования, а когда сам оказался у ног мастер-лорда, рассчитывая на место одного из младших лордов и познание новых путей манипулирования живыми существами, содрогаясь от боли силового вмешательства и обиды, Тиер услышал издевательский смех повелителя, сообщающего, что его способности в Силе ничтожны. Впрочем, чувствительности к Силе зеленокожего интригана хватало, чтобы слышать приказы своих лордов, а изворотливости и прежних заслуг оказалось достаточно, чтобы ушлый фаллин пробился на должность начальника порта. Здесь он всеми силами укреплял и расширял древний, еще времен мандалорских войн, космопорт, старался угодить всем высшим лордам в ремонте и модернизации их личных кораблей и даже удостоился нескольких скупых похвал от лорда Гранка... Все шло хорошо, пока не появился этот имперский фрегат.

Прибывший с мощным отрядом солдат и дройдов лорд Слайт Ка приказал не мешать посадке поврежденного имперца, стянуть все силы охраны к посадочной площадке тяжелых кораблей, приготовить притягивающие лучи и ждать приказа ситха не в башне управления, а на резервном посту. Однако первый же залп оказавшегося вполне исправным фрегата, перебил какие-то энерговоды, и притягивающие лучи так и не удалось сфокусировать на зависшем над портом и изрыгающем ураган огня корабль. Следующими залпами до основания снесло башню управления, завалив лорда с его офицерами. Растерянный Тиер направил было своих солдат и техников на разборку завалов, выйдя на связь с комендантом базы леди Аймик, но та приказала лично повести силы на уничтожение высадившегося между космопортом и базой десанта, очень убедительно (так, что фаллин сполз по стене отсека, едва не вывернув содержимое желудка) порекомендовав не распылять солдат и дройдов на разборку завалов. Не успели солдаты и боевые машины развернутся для атаки десанта, оставив отбивающийся умолкающими зенитными орудиям космопорт на произвол судьбы, как уже находящийся в приземистом танке производства Техносоюза Тиер получил вызов от разъяренного лорда Гранка: немедленно поднять с базы и направить ему в помощь резервные эскадрильи штурмовиков. На этот раз фаллин не стал беспокоить темную леди, которая, видимо, решила попытаться избавиться от остальных высших лордов, а связался через коммуникатор с одним из неодаренных ситских генералов в цитадели Совражества. Однако генерал заявил, что сам мастер-лорд запретил отключать поле и, напротив, велел усилить его до максимума и прижать к поверхности — под огонь зениток и подвижных ракетных установок — имперский корабль. Переадресовав генерала под гнев командира флота (якобы тот хотел получить доклад об использовании поля), рискнув все же побеспокоить леди Аймик, чтобы посетовать ей на "несколько отходящие от общей стратегии и не столь глубоко продуманные" приказы лорда Гранка, Тиер, выпросив разрешение координировать бой с десантом и кораблем с запасного командного пункта (и заодно пресекать попытки разбора завалов, под которыми остался лорд Слайт Ка), развернул свой танк с частью сил к космопорту. С десантом справятся и без него, а вот участие в уничтожении фрегата, нанесшего такой урон его порту, может принести одобрение лордов. Он решил связаться и с лордом Гранком на орбите и посетовать, что леди Аймик не позволяет бросить силы на расчистку ангаров и взлетных площадок для немедленного оказания помощи флоту... но тут над ущельем, где ползла колонна фаллина, пронесся имперский фрегат, оставивший избиение коспопорта, и удар одного из его кормовых орудий превратил наземную машину с честолюбивым администратором в чадящую груду металла. Фаллин так и не узнал, что сразу двое лордов выкроили в ходе боя время, чтобы приговорить его к немедленному уничтожению за саботаж.

*

С вершины причудливой формы пирамиды размером с императорский дворец с изъеденными временем гранями, полыхнула мощная вспышка, но рассеялась в нескольких метрах от танкового клина. Та же участь постигла и ветвистые фиолетовые молнии, ударившие от подножия полуразрушенных изваяний вдоль дороги.

После упорного, но короткого встречного боя с небольшим отрядом легких танков и пехоты, которые выскочили колонной из бокового ущелья, строй имперских танков, потеряв одну машину, втянулся в Долину Лордов и подвергся уже не лазерным и ракетным ударам, а атакам Силы.

Генерал Дрег еще раз мысленно отдал дань уважения гранд-адмиралу Трауну за столь полезную находку для имперских сил как исаламири. Клетки с этими причудливыми ящерками были размещены во всех отсеках танков, и никакие проявления ситского могущества не могли достичь неумолимо приближающийся к Долине имперский десант.

Ах, гранд-адмирал, какой великий ум, какой уникальный военный талант, какого блестящего офицера и полководца потеряла Империя из-за предательства одного телохранителя. Только одну ошибку допустил великий Траун — слишком доверился ногри, окружил себя ими, а не преданными имперскими гвардейцами — и погиб от рук личного телохранителя на борту собственного флагмана.

И не он один стал жертвой предательства. Сам Император Палпатин был убит на борту величайшей боевой станции Империи в собственных покоях, где он находился с лордом Вейдером и его неожиданно обретенным сыном. Впрочем, обстоятельства гибели Императора, видимо, узнать так никогда и не удастся — через несколько минут после смерти владыки Звезда Смерти была уничтожена столкновением с потерявшим управление флагманом главкома Имперского флота лорда Вейдера и взрывом главного реактора.

Единственный выживший свидетель событий — глава Нового Ордена джедаев Люк Скайвокер — насколько было известно имперской разведке, хранил о тех событиях упорное молчание. При этом он с почестями похоронил своего отца — главкома Империи, которого лично эвакуировал с гибнущей станции.

Генерал Дрег подозревал какое-то изощренное предательство и здесь — в самом деле, не мог же мальчишка-джедай справиться с самим Императором и величайшим воителем Империи, лордом Вейдером, одновременно. Явно сработало какое-то секретное оружие или тайно оказавшийся на борту отряд мятежников, возможно джедаев.

Какой-то злой рок висел над Империей со времен битвы над Эндором — один за другим гибли, не в бою, а от рук предателей или шпионов, вслед за Императором лучшие полководцы и предводители. Пали все произведенные Императором гранд-адмиралы, многие моффы и лучшие командиры имперских войск.

Последней надеждой Империи оставался гранд-адмирал Пелеон. Несколько лет ему удавалось удерживать миры Последнего оплота, нанося мятежникам решительные контрудары. Но и последний гранд-адмирал не мог сотворить невозможного — привести осколок Империи к победе над Новой Республикой. Не случайно в Генеральном штабе все чаще говорили о длительном перемирии, о том, что Империя будет теперь развиваться не за счет отбитых у мятежников миров, а колонизируя системы внешних секторов.

Иные имперские офицеры сетовали, что им пришлось дожить до приближения таких дней, а не сложить голову в момент наивысшей славы Империи.

Дрег не боялся смерти в бою, иногда в минуту нахлынувшей боли воспоминаний, он даже был готов принять ее с благодарностью... но все же генерал ценил жизнь, особенно сейчас, он жадно наслаждался, как последними глотками изысканного вина, ее приятными моментами — победными возвращениями легиона на имперские базы, отпусками на Аурвилле, закатами над башнями нового Дрег-холла, обществом друзей и единомышленников, вкусом вина и терпкой сладостью зрелой любви. И так хотелось, чтобы этот глоток вина не стал последним, чтобы еще и еще день не уходило долгое аурвилльское лето, чтобы в эфир вновь и вновь летели три восьмерки — победные позывные его командирского танка. Следом накатывал страх — страх пережить остатки Империи, увидеть звездопад мятежного десанта на Аурвилл, вновь увидеть зарево огня над Дрег-холлом, увидеть как гибнет последний уголок его мира, как уходит, растворяется та, прежняя, жизнь...

И поэтому он вновь и вновь уходил на смерть в просторном чреве своего сверхтяжелого танка, направляя на врага ярость гвардейского легиона, заслоняя собой свой мир, а заодно, как и его неистовый адъютант, оплачивая счет личной мести.

Не вина Империи, что она не смогла защитить все, что было дорого прежнему молодому барону Дрегу, но Империя дала ему возможность отомстить, дала силы защитить свой новый дом, свой мир.

Отдаляющие его от тех событий годы, казалось, выстраивали стену между Дрегом и его болью, но стоило воспоминаниям всплыть перед глазами, и боль размывала эту стену, вновь и вновь заставляя мучиться вопросами — мог ли он успеть, все ли сделал он тогда...

— Господин генерал, мы достигли точки намеченной высадки пехоты. Ждем приказаний! — прервал затянувшееся молчание командира второй пилот шагающего танка.

— Высадка. Десанту вперед! Мир и порядок! — рявкнул вскинувшийся генерал и запоздало подумал, что для половины десантников сегодня этот, столь привычный для него, клич прозвучит несколько... неуютно.

Присевшую на несколько мгновений боевую машину качнуло, и экраны внешнего обзора показали строй панцергренадеров Империи в тяжелой броне и клин десантников Республики, также закованных в свои боевые доспехи.

Среди десантников сегодня шли в бой приемный сын Дрега Хельг Ксенн и недавний противник имперского лейтенанта — дочь джедайки — республиканский офицер Ти Корра.

— Внимание! Сектор 5 — до шести танков и четыре глайдера. Все с тяжелым оружием! — отвлекла внимание генерала от пульта контроля высадки десанта Лиара, — Запускаю генераторы.

Новая атака врага застала танки в самый неподходящий момент — в ходе высадки пехоты. Да и легкие машины стоило поберечь. Генерал Дрег подтвердил запуск системы защиты. Мигнуло освещение кабины, взревели за переборкой охлаждающие системы — над корпусом командирского танка поднялся мобильный генератор защитного поля, идею которого мудрый Траун позаимствовал в свое время у армии набуанских гунганов. Поле накрыло выстроившиеся ромбом тяжелые шагающие машины. Теперь никакое лучевое оружие не могло повредить продолжающим высадку танкам, а легкие шагатели то и дело выдвигались из защитной зоны — делали залп или запускали малые ракеты в сторону приближающегося противника.

Тем временем десантники группировались у ног шагающих машин. Часть пехотинцев занимала оборону у кромки поля, разворачивая переносные противотанковые комплексы, а основные силы десанта устремились к разбитым воротам и амбразурами титанического зиккурата, словного вросшего в склон горы — главной базы "истинных ситхов".

К границе защитного поля уже приближались цепи приземистых боевых дройдов, чем-то напоминавших дальнейшее развитие старой серии "Марк", а за ними, то и дело пробуя защиту на прочность ударами сдвоенных орудий, подползали пять из шести танков. Одна машина, накренившись, осталась позади. Повинуясь приказу Дрега, еще один легкий шагатель, получивший серьезные повреждения, отошел в центр построения.

Если бы рисунок боя определял сам генерал, то он отвел бы штурмовую колонну под прикрытием поля, оставив на пути противника выставленные саперами мины, но приказ был конкретен — прикрывать высадившийся десант, отражая атаки наземных сил, спешивших на помощь своей главной цитадели. Где-то за грядой маневрировал, подавляя зенитные комплексы и уничтожая атмосферные машины высадивший их фрегат, но соваться под удары башен цитадели ему не стоило, да и защитное поле ситской базы неумолимо сжималось, прижимая боевой корабль к поверхности.

*

Тоннели, проходы, уходящие во тьму залы оставались позади. Одинокий боец явно приближался к цели. Сейчас проходы носили следы недавних появлений живых существ, а один раз Лорк наткнулся в боковом ответвлении, где осмотрел какой-то полуразбитый, но не обесточенный пульт, труп твилека в боевом доспехе, который использовали последователи "истинных ситхов". Доспех был пробит и вогнут вовнутрь, как будто жертву ударили гигантским клювом. Забрак осмотрел тело, не нашел никаких устройств связи и продолжил путь.

Внезапно он почувствовал возмущение в Силе. То самое ощущение далекого взгляда через плечо усилилось, а потом на забрака накатила дурнота, исчезло четкое восприятие переходов. Пройдя еще несколько десятков метров, Лорк понял, что отклоняется от нужного маршрута. Ловушка? Можно было остановиться, попытаться отразить силовое вторжение, но... интуиция говорила адепту Силы, что его не пытаются уничтожить, скорее привлечь. Влияние Силы не соответствовало живому существу, и Лорк решил рискнуть — вести бой с охраной нужного ему объекта, имея за спиной недовольных призраков, было слишком опасно для успеха задания. Да и в том, что он сможет победить одного из древних великих лордов, пусть даже существующего в виде призрака, возле его гробницы, он сомневался.

Забрак встряхнулся, подхлестнул сознание, не проявляя агрессии в отношения чужого влияния, но показывая готовность к отпору. В ответ чужое присутствие ослабло, но стало более осознанным — Лорку словно показывали путь. Незримый проводник привел его мимо разбитых помпезных ворот какой-то гробницы в отдаленное полузаваленное явно техническое помещение. И что теперь? В сознании словно всплыла чья-то усмешка. Испытание? Ну что ж. Это достойно пути, тем более древний призрак может быть полезным советчиком.

Используя синтез темных и светлых методик, забрак тщательно сканировал стены комнаты, разбирая обломки. Наконец, во вроде бы хаотично разбросанных технических креплениях какого-то канувшего в прошлое механизма он угадал очертания ситского иероглифа. Лорк провел по нему рукой в боевой перчатке несколько раз, вновь услышал за спиной отдаленный смех, и, активировав меч, прочертил клинком росчерки иероглифа. Одна из стен комнаты внезапно скользнула вбок. Быстро прощупав темный коридор (чужое присутствие там усилилось) в сиянии желтого меча забрак шагнул вперед, ведомый интуицией Силы погасил меч, и приветствовал учтивым, но не нарушающим достоинства полупоклоном фиолетовый колеблющийся призрак, сгустившийся перед ним.

В голове прозвучал голос древнего существа, закутанного в некие церемониальные одеяния, с лицом закрытым причудливой маской: "Назовись".

Так же мысленно Лорк послал собеседнику свою силовую "подпись", стараясь экранировать диалог от возможных наблюдателей "истинных ситхов".

— Не опасайся. Твои враги не видят и не слышат это место! — услышал Лорк.

— Отрадно! Полагаю их присутствие здесь не нужно и тебе, лорд? — бросил он в Силу.

— Я не лорд. Не стал им. Называй меня... скажем Хранитель.

— Я могу помочь тебе в чем-то, Хранитель? Или получить помощь от тебя?

— Ты тороплив и неистов, и в то же время хитер! — в призрачном голосе, тем не менее, прозвучало веселое, насколько может веселиться призрак, одобрение, — Да, меня, и не только меня удручает возня этих гизок, посчитавших, что им доступно некое "истинное" понимание силы.

В ответ Лорк послал свое восприятие "истинных ситхов", полное презрения.

— Ты кое-что понимаешь, хотя твой путь и не ведет к мощи тех, кто покоится здесь. Если вы уничтожите копошащихся наверху, то уйдете?

— Да! — забрак послал во тьму изображение планеты закрытой сетью спутников полной блокады.

Теневая фигура ответила удовлетворенным согласием.

— Тогда я не буду мешать тебе. Если эти самодовольные гости не смогут отразить твой удар — они недостойны беспокоить нас здесь, и в Долину придет покой. Если же смогут — это будет интересно и им стоит дать шанс.

— Лучший бой тот, который является испытанием и шагом на пути воина! — откликнулся Лорк словами одного из своих учителей, не желая напрямую просить помощи.

— Нет, ни лорды, ни я не будем вмешиваться. Но раз я позвал тебя — осмотри эти колонны — это не гробница, а хранилище боевых доспехов, созданных моим лордом. Они так и не побывали в бою. И я укажу тебе путь.

— Понимаю! — склонил голову Лорк.

— Выбирай и уходи. Закроешь проход обратным знаком. И не возвращайся сюда. Желаю тебе далеко пройти по своему пути.

Возможно, менять проверенный скафандр на неизвестных свойств древний доспех, множество веков пролежавший в хранилище, было излишним риском. Но Лорк счел такой риск разумным. Это облачение давало ему новые шансы в противостоянии с охраной "истинных ситхов". Да и отказ от дара мог привести к конфликту с призраками Силы, который сейчас был бесполезным и опасным для успеха миссии.

Сквозь затихающий шторм Силы, пробивающийся с поверхности, он чувствовал еще какие-то колебания, которые могли свидетельствовать об идущем там бое. Главные генераторы базы "истинных ситхов" должны быть отключены.

К активно используемому новыми владельцами коридору он вышел по указанному призраком пути. Изумленные часовые, ожидавшие появления смены или своих командиров с верхних уровней, переглянулись, уставившись на фигуру древнего лорда в причудливых доспехах, возникшую из ниши между декоративных колонн. Они хорошо знали, что бывает с теми солдатами, которые невольно мешали делам своих повелителей. Да и перспектива побеспокоить компанию заносчивых учеников, охранявших непосредственно пульты управления энергоцентром, их не радовала. Оба вояки в итоге просто вытянулись на караул, приветствуя шествующего по своим непостижимым им делам повелителя. Фигура в туманно переливающемся плаще, словно не заметив их, прошествовала к двери, предупредительно открытой старшим караульным.

Миновав несколько постов охраны, облаченный в древний доспех Лорк оказался в круглом зале, где находилось несколько ситских учеников. Один из них восседал за пультом контроля генераторов, еще двое спорили о чем-то над разбросанными по столу пластинками с вязью рун. Еще одна парочка — тогрут и какая-то гуманоидная девица, размалеванная татуировками, абсолютно игнорируя окружающих и их насмешливые замечания, предавалась любовной игре на разложенном кресле.

Медленным шагом вплыв на середину комнаты Лорк поднял руку, привлекая внимание младших ситхов. Надо отдать им должное, не тратя времени на удивление от того, что незнакомый им лорд миновал посты охраны и не был обнаружен в силе самими учениками (Лорк мысленно поблагодарил призрак древнего хранителя), все пятеро взлетели на ноги и зажгли красные клинки. В ответ фигура в древних доспехах сложила руки на груди и медленно повела матовым визором шлема по стоявшим вокруг него ситхам.

— Вы избраны! — искаженный вокодером шлема, голос забрака показался ему самому каким-то замогильным. Лорк под непроницаемой маской позволил себе ухмыльнуться.

— Сила привела вас сюда в этот миг! Наследие Коррибана будет открыто вам, а не вашим заблудшим учителям. Вы готовы к величию?

Двое ошарашенных учеников — узколицый юноша человеческой расы и обнаженная гуманоидная девица в татуировках погасили клинки и опустились на одно колено. Еще один человек среди ситхов взмахнул мечом, намереваясь покарать отступников, но партнер девицы — долговязый тогрут (вот уж какую расу не ожидал увидеть Лорк среди ситхов) срубил его в прыжке резким ударом, замер и медленно присоединился к своей спутнице, опустившись на колено.

Последний ситх — соплеменник Лорка — забрак, по-видимому, из материнского мира его народа, причем экваториальной ветви расы, явно разрывался между брошеным пультом и фигурой чужака.

— Кто ты? Готов доказать, что владеешь силой? Тебе не победить нашего учителя.

— Много слов. Пустых. Слабых! — прохрипел в ответ Лорк но плавным движением зажег свой лимонно-желтый клинок.

Молодого забрака ему пришлось убить. Ученик "истинных ситхов" атаковал его стремительно и безрассудно, и чуть ли не сам налетел на клинок, хотя и рубанул по касательной, прорвав плащ и почти прорубив древний доспех. Дрался он немногим хуже Лорка — жестко и изобретательно, но не рассчитывал силы и не пытался изучить противника, а, значит, был обречен.

Впрочем, здесь не было места для жалости — все одаренные силой члены "совражества" были виновны в военных преступлениях против Империи и Галактики, были слишком опасны сейчас в качестве пленников. Если кто-то выживет, невольно помогая забраку в выполнении его миссии, можно будет еще раз вернуться к этому вопросу. А в обмане врага имперский офицер не видел ничего предосудительного. Жажда власти и силы, уверенность в своей некой избранности, которая привела их в мир древних гробниц, затмили ученикам и здравый смысл, и верность своему повелителю. Раз так — свой путь они выбирали сами.

Смертельно изувеченному противнику Лорк, движением Силы свернул шею и повернулся к троице коленопреклоненных.

— Вы можете выбрать — смерть или служение истинной Силе.

— Мы готовы познать мощь! — выкрикнул тогрут.

— Хорошо! — здесь усмешку сдерживать не пришлось.

— Вот это все, — фигура в древних доспехах обвела рукой контрольный центр, — Следует уничтожить. Настоящей Силе не нужны технические подпорки. Коррибан в состоянии оберегать себя древним знанием.

— Я говорил, что мастер-лорд неправ, — запальчиво бросил узколицый и замолк, опустив голову, под взглядом из-за повернувшегося к нему визора.

— Охрану снять, связь с поверхностью прервать! Используйте кристаллы поверженных, чтобы уничтожить пульты.

— Но мы... — протянула девица.

— Джарм плохо учил вас, — констатировала фигура в старинном доспехе, — Потому что не проник в тайны истинной Силы сам. А вы — узнаете.

На самом деле прием с использованием пары кристаллов из световых мечей для устройства взрыва Силы, Лорк узнал в другом районе Галактики — на астероиде, служившем запасной базой таинственно погибшему в битве при Эндоре лорду Вейдеру. Такую методику использовал мало кто из одаренных Силой — кристаллы были редки, а вот у Главкома Империи трофеев доставало для проверки старой идеи.

Пара ситхов, к которой присоединилась торопливо натянувшая доспехи девица, вытягивала шеи, рассматривая манипуляции Лорка с извлеченными из мечей убитых учеников кристаллами, которые он пристроил к энерговодам раскрытого пульта, проделав необходимые манипуляции.

Рукой в боевой перчатке Лорк указал на результаты своих действий.

— Видите в Силе почему сделано так? Что вызовет?

— Уничтожит центр управления и серией бросков сожжет контрольные блоки и другую аппаратуру наверху! — внезапно догадалась ученица, видимо наиболее сведущая в технике.

Лорк величаво кивнул.

— Теперь уходим. Вам многое еще предстоит узнать!

Взрыв, уничтоживший пульт управления основными генераторами ситской базы и вызвавший броски, лишившие ситхов возможности возобновить защитное поле, произошел когда Лорк вывел своих новых приверженцев к месту, где он уничтожил ширраков. По дороге бывшие ученики лихо рубили встречных солдат, упиваясь перспективой службы неким таинственным и древним силам.

*

Мастер-лорд Джарм раздраженным движением руки выбросил перед собой сноп молний, оплавивший изящный столик с какими-то закусками, принесенный в покои повелителя рабами. Имперцы и республиканцы все же решили испытать мощь Совражества. И делали это пока успешно. Бой на орбите завершался не в пользу его флота — штурмовики были практически выбиты, крейсер с эскадрильями крестокрылов и имперских перехватчиков методично превращал в груду обломков яростно отбивающийся дредноут, откуда взывал о резервах лорд Гранк. Фрегат имперцев разгромил основной космопорт базы и крутился в атмосфере, подавляя зенитные батареи и нанося урон наземным силам, которые вели бой с выброшенным десантом.

Но самым раздражающим мастер-лорда был выход из строя генераторов, снабжающих энергией защитное поле и ионные орудия. Генераторов, которые вместе со своим центром управления, казалось, были надежно укрыты на недоступной для любого вида оружия, кроме разве что Звезды Смерти, глубине. Какая еще сила могла придти из глубин Коррибана? Неужели древние призраки открыто выступили на стороне его врагов и уничтожили оборудование с его охраной? Это противоречило всему, что глава Совражества знал о тенях планеты-гробницы. Да и во вспышке особо сильного гнева Джарм увидел, что его враг там, внизу, живое существо, а не древний призрак.

Приказав леди Аймик стянуть все силы для отражения десанта, послав сильнейший знак своего неудовольствия Джитте, все попытки которой атаковать противника при помощи Силы закончились ничем, несмотря на ослабление шторма Силы, мастер-лорд велел находящемуся в резерве Баррику спустится вниз и попытаться восстановить генераторы а заодно разобраться с загадочным врагом из гробниц — задача как раз для фанатичного археолога ситхов.

Сам Джарм отправился в ангары своей базы, где у его личного корвета, по энерговооруженности сравнимого с иным крейсером, дежурил экипаж из наиболее верных учеников.

*

Лорк планировал указать незадачливым ситхам замысловатый путь к заброшенным недостроенным гробницам, где ученики могли бы предаваться поиску несуществующих артефактов и ждать новых указаний учителя, пока сам забрак поднялся бы наверх для завершения операции, но тут он почувствовал колебание Силы — к ним приближался более мощный воин явно из высших лордов Совражества.

Высокая и худая фигура в еще более причудливых, чем у Лорка доспехах, явно собранных из элементов разных эпох и стилей, шагнула навстречу с уже зажженным силовым жезлом — длинным металлическим шестом, увенчанным широким полумесяцем, с концов которого выгнутой дугой пульсировало лучевое лезвие.

— Лорд Баррик! — констатировал узколицый, — Один из высших. Пытается влезть в ваши тайны.

Троица учеников воззрилась на нового учителя, ожидая приказа вместе с ним вступить в бой с лордом-археологом Совражества или не вмешиваться в поединок старших.

Мут Баррик отреагировал на предателей презрительной гримасой, пытливо вглядываясь в неожиданного противника из-под поднятого забрала настороженным взглядом горящих глаз.

Двигаясь боком и еле заметно поводя оружием, оба бойца активно пытались просканировать противника в Силе.

Баррик, прежде всего определив, к какому периоду ситской истории относятся доспехи противника, теперь пытался прощупать в Силе кто перед ним — такой же фанатичный археолог и историк, как он, как-то проникший на планету-усыпальницу, или какое-то порождение древних призраков. Впрочем, для воплотившегося призрака у чужака была слишком наполненная жизнью аура. Конкурент самого Баррика или адепт одного из древних ситских культов, проникший в усыпальницу своего кумира?

Археолог был, наверное, одним из самых "беззлобных" высших лордов Совражества. Он без колебаний отправлял своих подчиненных на ловушки подземелий, расходовал живых и механических помощников, чтобы прорваться к новым тайнам, ликвидировал тех, кто стоял на пути получения тех или иных ситских святынь (впрочем, зачастую предпочитая купить или обменять искомый предмет, сопроводив сделку беседой о любимой теме), испытывал найденные устройства на пленниках и рабах, но не видел проку в бессмысленных убийствах и пытках, как другие приверженцы мастер-лорда.

Сейчас Баррик разрывался между стремлением уничтожить наглого чужака, вторгшегося в древние подземелья, которые археолог считал чуть ли не своей собственностью, да еще и устроившего тут диверсию, и желанием получить от чужака информацию — каким образом он нашел путь сюда и в какой гробнице присвоил древний доспех. В конце концов, если бы чужак преклонил колено и признал главенство Мута Баррика, как высшего лорда и наставника ситской истории, археолог бы даже, пожалуй, сохранил ему жизнь и взял в ассистенты — выделенные мастер-лордом ученики были по большей части удручающе тупы и бездарны как археологи, да и быстро заканчивались в ходе активных поисковых работ в подземной сети гробниц.

Лорд-археолог послал противнику недвусмысленный сигнал бросить оружие и продемонстрировать покорность и... получил зеркальный ответ. Чужак в древнем доспехе отсалютовал Баррику лимонно-желтым клинком, демонстрируя знание обрядов "свободных ситских охотников" периода до Экзар Кана.

Противники сошлись в бою. Желтый клинок то со снопом искр сталкивался с древком вражеского боевого посоха, оказавшегося неуязвимым для такого оружия, то с треском встречал полукруг силового лезвия.

Лорк короткими ударами прощупывал возможности противника, блокировал его выпады и сам изредка пытался прорвать защиту. Археологу не хватало цельности стиля и темпа боя, но он компенсировал их обилием незнакомых забраку приемов и техник, а также прекрасной реакцией. Как выяснилось, Баррик намеревался использовать на противнике и кое-что из своей коллекции. Перехватив жезл одной рукой, он сорвал с пояса какой-то серебристый кристалл, и в сторону Лорка полыхнул сноп переливающегося серого, даже через толщу доспехов показавшегося невообразимо холодным, ледяного пламени. Забрак не успел парировать клинком все языки этого всполоха, но его доспехи... выдержали удар, разве что потеряв раскраску в местах где неизвестное оружие дотянулось до поединщика. А вот слишком приблизившийся к сражающимся узколицый ученик, которому достался боковой выброс, с каким-то клокочущим воплем сложился пополам, рухнул на землю, несколько раз дернулся и замер странной фигуркой, словно отлитой из свинца. Оставшаяся пара учеников отпрянула назад в боковой проход, но тут же устремилась в атаку, активировав клинки. Отскочив, Баррик метнул в их сторону еще какой-то артефакт, и коридор перегородила, впившаяся побегами в камень стен возникшая из тьмы замысловатая то ли паутина, то ли засохшая ветвь. Причем для клинков двух младших ситхов она оказалась неуязвимой.

Достигнув, наконец, нужной степени ярости, Лорк выбросил свободную руку вперед и накрыл противника классической молнией Силы. Но Баррик присел, выставил вперед жезл и словно втянул большую часть разрядов в свое оружие, хоть и замедлив после этого темп атаки.

Забрак в свою очередь ускорился до максимума и перешел на быстрые боковые удары, перехватываемые жезлом противника.

Атакуя или отходя назад, чтобы поймать соперника на выпаде, кружась с лордом Совражества в коридорах и переходах подземелья, освещенного лишь пламенем мечей да ситскими молниями, Лорк спокойно осознавал, что враг достаточно силен для него, а в чем-то и превосходит. Тем более интересен был для него бой. Непобедимым противником ситский археолог тоже не был, а, значит, шансы есть у обоих, и надо атаковать, бить, менять композиции ударов и подходов, использовать в просторных помещениях прыжки, нащупывать слабое место врага молниями, и быть все время настороже, уклоняясь от или отражая действие артефактов врага. Лорку некуда было спешить — свое задание он выполнил. Инженерам Совражества требовались часы, или скорее дни, чтобы попытаться хоть в первом приближении смонтировать новые узлы управления и контроля генераторов. К этому времени бой на орбите и поверхности уже завершится. Меч Лорка был бы там нелишним, но и здесь он отвлекает на себя одного из ближайших сподвижников мастер-лорда, а, значит, выполняет свой долг. Не будучи особенно выдающимся фехтовальщиком, забрак обладал хорошей выносливостью и надеялся если не достать врага одним из выпадов, то измотать и добить его все теми же молниями Силы. Впрочем, пока ситх-археолог не показывал и тени усталости, напротив, вслед за Лорком он тоже стал ускорять темп боя, а затем и сам попробовал достать забрака молнией — несколько иной, чем та, которой владел Лорк — похожей на многохвостую плеть. В ответ ушедший в сторону имперец броском меча подрубил колонну, удерживающую полуразрушенный портик, чтобы похоронить коррибанца под грудой камней. Перемахнувший завал изящным для тесноты прохода прыжком Баррик погрозил противнику жезлом и вновь пошел в атаку, используя новый стиль.

Оба бойца наращивал темп боя, и Лорк понимал, что на такой скорости они быстро выдохнутся, как бы велики не были пределы выносливости. И тогда кто-то из них ринется в рискованную атаку, из которой живым выйдет только один. Или никто. А пока клинок и жезл скрещивались удар за ударом, щедро поливая пол и стены безмерно древних подземелий разноцветными искрами, и две фигуры в ситских доспехах сходились и отскакивали, пытались накрыть друг друга снопом молний. Сходились среди полуобвалившихся проходов и коридоров, среди темных залов и анфилад, там, где ситхи и другие одаренные Силой сражались и уходили в Силу много веков и тысячелетий. И призраки древних лордов, наверняка, благожелательно взирали на угодное им зрелище.

Особенно сложная комбинация, которая почти удалась Лорку, отвлекла его внимание, и забрак запнулся на чьих-то покрытых истлевшим тряпьем костях, упал, откатился, лежа отразил длинный выброс Баррика, получил очень чувствительный пинок в грудь и... ухитрился выбить жезл из рук археолога. Отпрыгнувший назад лорд сорвался с пояса связку обычных на первый взгляд термальных детонаторов и метнул их так, чтобы металлические шары со стуком рассыпались вокруг не успевшего подняться Лорка. Интуиция вновь спасла забрака — стремительным движением он метнулся в какую-то щель под завалом в боковой нише, успел прокатиться под перекрещенными балками и вжаться за камень до того как за ним выплеснулось пламя и старые балки, подскочив, не сомкнулись, перекрывая путь к его так и не побежденному противнику.

*

— Влево 13. Выправить крен. Носовым — по батарее на 11 часов. Повреждения приняты. Аварийная партия "Альфа" — правый движок. Повреждения приняты. Поворот на месте на 7. Перенести огонь носовых на самоходки на 9 часов. Полный ход! — коммодор Куртц сыпал командами и, словно увлеченный музыкант, выбивая серии подтверждений на командирском пульте, управляя прекрасно обученным экипажем фрегата, ведущего непредусмотренный уставами Имперского флота бой.

— Приняты повреждения, игнорировать. Аварийная партия "Бета" — к правому двигателю. Генераторная — еще 20 процентов на кормовые дефлекторы. Кормовым орудиям — зачистить по батарее. 200 вниз.

Содрогающийся от частых попаданий огромный имперский корабль крутился на высоте, присущей атмосферным машинам, нащупывал огнем стационарные батареи, появляющиеся в ущельях подвижные ракетные установки и танки, вновь получал удары, сваливался на борт, прикрываясь от огня противника высокими пиками скал, перехватывал ракеты и вновь огрызался по поверхности частыми залпами.

Неумолимо сжимающееся защитное поле прижимало фрегат к земле, лишая маневра и до предела нагружая двигатели. В таких условиях корабли, обычно, садились на поверхность и принимали бой в качестве стационарного форта или шли на таран. Но "Лояльность" не могла идти на посадку — нужно было давить резервы ситхов, яростно атакущие десант генерала Дрега, и ждать, пока один единственный боец Империи отключит защитное поле и тяжелые ионные пушки, от залпов которых фрегату пока удавалось уходить, прижимаясь к поверхность.

— Восстановлен правый двигатель — принято. Аварийным партиям "Альфа" и "Бета" обеспечить работу орудий нижней полусферы. Резервный генератор на полную мощность!

Каждая команда Куртца старательно выполнялась его офицерами и техниками. Случалось так, что в динамиках вместо подтверждения приказа или доклада звучали крик и треск, но тут же с этого или ближнего поста раздавалось: "Пост принял. Докладываю..."

Для экипажа "Лояльности" просто не могло быть ситуации, в которой личный состав мог бы оставить посты без приказа. Пока реакторы имперского боевого корабля давали энергию на дефлекторы и лазерные орудия, пока элеваторы, завывая, подавали на пусковые новые и новые ракеты, а в отсеках оставались резервные аварийные партии, фрегат жил и наносил врагу урон.

— Третье правое бортовое, перенести огонь...

— Управление башней уничтожено. Горим. Ведем огонь по последнему наведению.

— Третье правое бортовое. Уходите. Аварийную партию "Дельта". Срочно. На артиллерийскую галерею правого борта .

— Люки заклинены. Горим. Ведем огонь до конца... Мир и порядок....

— Мир и порядок. Аварийной партии "Дельта". Перекрыть галерею, вернутся к охладителям. Всей нижней полусфере — огонь по колонне на 16 часов.

Склонившийся над пультом Куртц принимал сообщения о гибели своих людей и отправлял на смерть следующих, чтобы жил и боролся огромный корабль. Он даже не мог сказать своим погибающим офицерам ничего большего, чем уставное "Мир и порядок" — каждая секунда внимания командира стоила жизней его людей и смертей врагов там внизу.

Это потом, когда закончится бой, ряды офицеров, гвардейцев и техников застынут на полированных бронеплитах ангара, провожая в черноту космоса накрытые имперским знаменем капсулы с телами павших или их парадной формой, если на разбитых боевых постах и в орудийных башнях не оставалось ничего кроме пепла. А бортовые орудия корабля вместе с последними звуками Имперского гимна будут отдавать уходящим в вечность имперским бойцам последние почести, распыляя их в бездне Галактики... а пока бой, и коммодор Куртц отвечает "Мир и порядок" на последние доклады зажатых в полыхающих постах или истекающих кровью в пробитых боевых скафандрах бойцов, отдает новые и новые команды и направляет удары еще вполне боеспособного фрегата на ситские машины и солдат, все реже появляющих из подземных ангаров.

— Поле снято. Связь с "Явином" — идут на помощь! — доложил связист.

— Принято. 600 вверх. Вправо 15. Орудиям нижней полусферы — огонь по движению внизу.

— "Явин" подходит. Наведение от десанта принято!

— Разворот 90 градусов. Курс на космопорт. Всем аварийным партиям — к заклиненным отсекам. Перехватчикам — посадка в ангары 1 и 3.

Матовый купол, прижимавший "Лояльность" к поверхности, наконец, исчез, и сверху в атмосферу стремительно снижалась, полыхая ракетными и лазерными башнями, громада республиканского крейсера в окружении эскадрилий крестокрылов. Поврежденные имперские перехватчики скрывались в уцелевших ангарах имперского корабля, а сам фрегат, побитый, но по прежнему боеспособный, латающий на ходу опасные раны усилиями аварийных партий, смещался к накрытому первыми ударами же космопорту, чтобы взять под контроль попытки ситхов поднять в атмосферу что-то из уцелевших кораблей для бегства.

Там внизу совместный десант перешел в контратаку, перемалывая последние наземные силы "истинных ситхов", а панцергренадеры Дрега и тяжелые десантники мятежников уже зачищали верхние уровни ситской цитадели, прорываясь к центрам управления орудиями и внутренним помещениям базы.

— Господин коммодор! Прошу принять официальный доклад!

Командир "Лояльности" резко повернул голову к одному из мониторов внутрикорабельной связи, на котором высветилась сигнатура командира аварийной партии "Бета".

Это что еще такое — офицер подчеркивает официальность доклада, т.е. его фиксацию как важного документа в бортовом журнале. Обычно такое делают, когда вопрос может стать предметом разбирательства высшего командования, офицерского суда чести или вмешательства СИБ. Что же такого неординарного могло произойти в аварийных отсеках фрегата?

— Коммодор Куртц на связи. Принимаю!

Боевой режим на борту "Лояльности" был заменен на тревожный, и офицер рапортовал уже не отрывистыми боевыми фразами.

— Докладывает лейтенант Примм, командир аварийной партии "Бета". В ходе ликвидации аварии на правом двигателе погиб специальный пассажир борта полковник Итаив. Он находился в резервном узле связи в районе ликвидации аварии и возглавил одну из групп аварийной партии, после разгерметизации и пожара в секторе. Энсин, командовавший группой, погиб, а старшина не смог убедить специального пассажира покинуть аварийную зону. Полковник предъявил карту полной квалификации старшего офицера борта и старшего офицера аварийной партии. Группа Итаива предотвратила взрыв системы выпрямителя и полный выход из строя двигателя. Когда моя группа проникла в двигательный отсек, специальный пассажир уже погиб — прорыв плазмы. Смерть специального пассажира в ходе ликвидации аварии зафиксирована мною, лейтенантом Приммом, старшиной Лорски и энсином медслужбы Ариттой.

— Принято! — мертвенным тоном откликнулся Куртц, — Тело полковника в криокамеру, медслужбе подготовить полный комплект документов, вам и старшине по окончанию боя подать подробные рапорта. К вам никаких претензий. Возвращайтесь к выполнению своих обязанностей.

Продолжая отслеживать доклады служб наблюдения, выискивающих движение в разгромленном космопорте над которым завис фрегат, и рапорты аварийных партий, устранявших последствия боя, Куртц потер пальцами виски. За гибель специального пассажира, чья безопасность на борту гарантировалась словом главкома, спросят с него. Конечно, командование понимает, что на корабле, ведущего бой, да еще и прикрытие десанта, полностью безопасных мест нет. Экипаж фрегата в этом сражении уже потерял погибшими и пропавшими без вести 6 офицеров и 34 бойца рядового состава (хотя есть надежда, что кого-то еще вытащат живым из нескольких заклиненных отсеков). Но если за погибших членов экипажа капитан будет спрашивать с командиров боевых частей — все ли сделано для спасения тех, кого можно было спасти, то за специального пассажира спросят с самого капитана фрегата.

Да и кто мешал Итаиву оставаться во внутренних помещениях корабля, где располагался, в том числе, и брифинг-зал, используемый во время боя как штабное помещение, где собиралась и дублировалась на мостик вся информация. Там полковник мятежников мог контролировать действия фрегата, коль он не доверял временным союзникам, или по выделенному каналу держать связь с собственным крейсером, хотя через защитное поле пробивались только обрывки сообщений. Наконец, полковник мог обратиться к самому Куртцу и истребовать право находится на мостике как посредник... но представителя республиканской разведки, прекрасно разбиравшегося в имперской технике, понесло в аварийные отсеки ликвидировать наибольшую угрозу. С точки зрения имперского офицера поступок был безупречен, и командиру корабля оставалось только отдать павшему должные почести, а вот с точки зрения дипломатии... каково будет убедить СИБ и командование, которым придется отдуваться перед мятежниками, что экипаж "Лояльности" в горячке боя не ликвидировал специального пассажира. А, прежде всего, придется убедить в этом Маару Шейд, если она сама не сложила голову в космическом бою.

Коммодор Куртц подавил вздох и вернулся к экранам. Отчеты и доклады будут потом, сейчас фрегат продолжал висеть над полем боя, и от внимательности и скорости реакции капитана зависело очень многое, если не все.

*

Корвет мастер-лорда Совражества истинных ситхов Даэр Джарма стремительно покинул ангар, выскользнув из проема в наклонной стене одного из ситских зиккуратов. Какое-то время до этого Джарм не позволял ученикам поднять космический корабль, чувствуя их старательно скрываемое удивление и волнение. Сам же владыка "истинных ситхов" с растущим неудовольствием отслеживал ход боя. На орбите республиканский крейсер и объединившиеся эскадрильи двух прежде враждующих сторон бездарных брали верх над остатками его штурмовиков и сильно поврежденным дредноутом. На поверхности вражеский десант отбил атаки наземных сил, контролируемых Аймик, и ворвался во внутренние помещений..

Но больше всего мастер-лорда охватывала дикая ярость и глубоко таившийся страх, в котором он никогда бы не признался себе, от мысли об уничтожении генераторов.

Кто предал его? Может это заговор? Почему его никчемные последователи не могут раздавить меньшие по численности силы врага? Расслабились? Привыкли к легким победам? А, может, специально саботируют приказы своего повелителя, чтобы добраться до власти?

Мастер-лорд попытался выплеснуть свой безграничный гнев на пару крестокрылов, спускавшихся в атмосферу навстречу ситскому кораблю, но... колоссальная энергия рассеялась без вреда для врага, которого он даже не смог увидеть в Силе.

Ну что ж. Жестко и быстро войдя в сознание своих канониров, Джарм нащупал вражеские истребители длинными очередями лазерных орудий и отправил парочку бездарей, ставших у него на пути, к поверхности планеты-гробницы в виде обломков.

Сейчас он покажет всем — и наглым чужакам, посягнувшим на его резиденцию, и ничтожным последователям, неспособным победить слабейшего врага или предавшим своего владыку!

Джарм передал командиру корвета приказ атаковать крейсер каламари и готовиться, после этого, к гиперпрыжку. Он намеревался уничтожить сильнейшего противника и, оставив уцелевших защитников Коррибана добивать крестокрылы и истребители имперцев, отправиться за основными силами своего флота, которые сейчас поспешно стягивались из проводимых рейдов к одной из резервных баз Совражества — безымянному астероиду в системе когда-то взорвавшегося солнца. Оттуда он вернется, чтобы покарать врагов, если, к своему счастью, с вторженцами не справятся его приближенные. А потом, — ноздри Джарма затрепетали, — он будет карать всех, кто вызвал его неудовольствие в этот день.

Отмахнувшись от попыток остававшихся в живых лордов обратится к своему властителю, Джарм стал посылать команды в сознания связистов.

Неожиданно он почувствовал встречный ментальный вызов из рубки корабля — просьбу одного из своих приближенных учеников, не рвавшегося в высшие лорды, но неизменно сопровождавшего повелителя в качестве ближайшего порученца, пройти в покои мастер-лорда.

Высокий наутолан Дорс Гирерра в однотонно-серых доспехах с собранными в пучок черной лентой головными щупальцами вошел и опустился на одно колено, ожидая позволения говорить.

— Что еще?

— Мой повелитель, передать приказ об эвакуации лордам? — спросил ученик.

— Разве я отдавал тебе такой приказ? — раздраженно бросил Джарм.

— Простите, повелитель, я получил сообщение пилотов, что мы уходим из системы и собираем флот. Вы всегда учили меня помогать вам в управлении Совражеством. Следует ли предупредить высших лордов там внизу, чтобы они прибыли на флагман, готовили свои корабли, или предупредить о нашем уходе и отдать приказ сконцентрировать войска в обороне до возвращения наших сил?

— Жалкий глупец! — взревел Джарм и ударом Силы отбросил коленопреклоненного Гирерру к стене, так, что лента лопнула, и растущие из затылка щупальца распластались по полу, — Может быть ты не ситх, а джедай, хнычущий над каждой травинкой? Ты усомнился в моей мудрости? Возомнил себя полководцем? Тебе жаль эти отбросы, неспособные победить чужаков? Этих предателей? Или ты посчитал себя достаточно сильным, чтобы бросить мне вызов? Я, а не эта кучка рабов и прихвостней, есть Совражество!

— Мой повелитель, я никогда не усомнюсь в вас и не брошу вам вызов! — Гирерра, старательно подавляющий болезненную гримасу, вновь оказался в коленопреклоненной позе у ног мастер-лорда, — Я хотел лишь сохранить ваши войска и ваших сподвижников. Позвольте мне остаться и уничтожить врагов или погибнуть в бою, защищая базу.

— Глупец! — презрительно бросил Джарм, — Вот поэтому тебе никогда не стать высшим лордом, ты вечно будешь ничтожеством на побегушках!

— Моя цель служить вам, служить истинному повелителю Силы! — еще ниже склонил голову Гирерра, — Простите, если я не понял ваших замыслов.

Джарм с неудовольствием отметил, что ученику удалось остаться бесстрастным. И все-таки этот жалкий раб действительно полезен.

— Иди в рубку! — приказал мастер-лорд, — Я вижу твою преданность. Впредь исполняй мои приказы, а не обдумывай их.

— Да, мой повелитель! — наутолан, пошатываясь, встал, поклонился повелителю и вышел из отсека.

Глупец до сих пор мыслит категориями имперского или республиканского командира — сохранять побольше войск и кораблей, проводить жалкие эвакуации и отступления. Для ситха, выполняющего волю повелителя, есть лишь победа или смерть. Ученики и солдаты, неспособные выполнить приказ, мастер-лорду не нужны. И он не собирался тратить время, чтобы вытаскивать их из боя или информировать о своих планах. Лорды и генералы получили приказ — пусть умрут, исполняя его, или обеспечат победу к прибытию своего властителя.

Пискнул сигнал вызова из рубки:

— Мой повелитель, мы готовы атаковать крейсер. Младший лорд Гирерра по вашему приказу отбыл на шаттле к поверхности, — доложил командир корвета.

Что? Неужели этот трус сбежал...

Джарм перехватил сознания пилотов, разворачивая корабль, чтобы покарать... и мгновение спустя сильнейший взрыв разметал ситский корвет на обломки. Несколько наиболее крупных рухнули назад в атмосферу, куда уходил скоростной шаттл беглого ученика.

В глубине своих покоев леди Аймик получила мысленный рапорт от своего тайного агента и любовника Гирерры о выполнении приказа. Бросивший ее и остальных лордов Совражества на произвол судьбы мастер-лорд Джарм перестал существовать. Пора брать власть в свои руки, избавившись от тех глупцов, кто мнил себя мудрее или сильнее темной леди. Прежде всего — Джитта и Баррик. Хотя, пусть сначала выложатся в бою, а потом получат приказ уничтожить друг друга, чтобы посказать лояльность новой повелительнице — это будет забавный бой. Наглый Слайт Ка, позволивший себе увидеть в ней обычную наложницу повелителя, уже мертв, а с кворенном она разберется сама — принесет в жертву на церемонии принятия титула мастер-лорда, где нужна кровь высшего ситха. Жаль, ее недавний повелитель разлетелся в крошево на орбите — с каким бы упоением она взяла и его кровь — сильного, жестокого, столько раз побеждавшего ее и упивавшегося ее унижением. Джарм заигрался в большую политику и возомнил себя императором, забыл, что истинная суть ситха — нести ужас, боль и страдания непокорным, повелевать и вызывать страх и покорность лично, а не двигать по карте корабли и части, не кропать приказы и дипломатические послания.

А верный Гирерра, который с наслаждением убивал и с упоением ломал волю пленников и подчиненных, вкладывая всего себя в пытки и изнасилования, и в то же время бесстрастно-покорный перед самой Аймик, что ж — он еще пригодится и у трона, как цепной пес повелительницы, и на ложе, где он тоже был весьма хорош.

Осталось разобраться с десантом, который никак не могли раздавить стянутые ею с внешнего периметра обороны базы и из подземных казарм силы. Да еще эти проклятые корабли!

Аймик вызвала генералов, командовавших боем, чтобы сообщить о перемене власти, выяснить ситуацию и отдать новые приказы.

— Мастер-леди Аймик. Оба корабля противника истребляют наши наземные силы. Зенитные батареи уничтожены с воздуха или повреждены десантом, мы несем большие потери. Десант противника ворвался в главную цитадель, — доложил новой повелительнице один из неодаренных стратегов Совражества, — Воины-ситхи докладывают, что не могут применять Силу против них. Следует ли нам отступить в цитадель и вести бой здесь? Позволите ли Вы применить тяжелое оружие внутри базы?

— Применяйте, взорвите хоть все это старье! Вышвырните бездарных из цитадели — выкрикнула Аймик, — Атакуйте, непрерывно атакуйте их танки, меня не волнует, сколько солдат ради этого понадобится. И вызовите наши корабли, срочно!

Голографическое изображение генерала низко поклонилось и исчезло.

Возбужденная Аймик царапнула когтями свою руку и жадно слизала кровь. Скоро крови у нее будет много.

*

Лейтенант Хельг Ксенн жестом указал паре имперских десантников на очередной боковой проем, направив остальных прикрывать основной коридор. Очередной разведдройд — летающий матово-черный шар, усеянный передающими камерами и сканерами, вплыл в помещение. Сразу два лазерных луча скрестились на полезном устройстве. На этот раз реакция солдат врага оказалась лучше реакции механизма. Значит, снова владеющие Силой. Лейтенант подозвал поближе двоих солдат, несших на спине клетки с исаламири, а сам бросил в кобуру бластер, снял с пояса и активировал виброклинок с кортозисным покрытием. Кто-то из группы республиканцев, прорывающейся на этом направлении вместе с отрядом Ксенна, зажег трофейный световой меч.

В проем полетели термические детонаторы и ионные разрядники. Затем в атаку устремились тяжелые панцергренадеры, поливая пространство перед собой из закрепленных на скафандрах малых лазерных пушек. Ксенн и республиканец с мечом двигались на флангах, прикрывая стрелков от возможной атаки. Впереди, за наспех возведенной баррикадой, громоздился искрящий боевой дройд, возле которого распластался накрытый взрывом ситский солдат. Две фигуры метнулись навстречу в свете прожекторов. Один замешкался, оказавшись, видимо, в поле действия исаламири и его срезал залп имперцев и республиканцев. Другой, вооруженный двухклинковым световым мечом, уклоняясь от выстрелов, попытался добраться до десантников. Ксенн прыгнул навстречу, отбил первый удар. Рядом оказался тот самый мятежник с трофейным световым клинком. Республиканский десантник неожиданно для лейтенанта оказался хорошим бойцом и на удивление слаженно действовал с Ксенном. Их противник — ситх в странном, каком-то клювоподобном шлеме — хорошо владел своим страшным оружием, но был явно ошарашен воздействием исаламири и недостаточно быстро реагировал на удары врага. Какой-то еще ситский солдат попытался прорваться на помощь своему мечнику, но его срезали солдаты десанта. Когда мятежник отбил клинок ситха в сторону, заставив того повернутся, Ксенн нанес резкий удар в бок врагу. Республиканец стремительным выпадом снес голову в клювастом шлеме.

Какие знакомые движения. Ксенн вгляделся в матовое забрало шлема, увидел лейтенантские знаки отличия на плечевой пластине тяжелого боевого скафандра. Та самая девчонка.

В начале боя он потерял Ти Корру из вида — надо было наводить огонь танков на огневые точки и тяжелых дройдов, мешавших прорыву внутрь цитадели. Затем он держал связь с легкими шагателями, первое время, до сужения коридоров, сопровождавшими отряды десанта. И вот, когда одна из групп пошла в обход хорошо укрепленного многоярусного помещения, он оказался рядом с мятежницей.

Впрочем, командовал группой республиканский капитан, вполне корректно распоряжавшийся своими людьми и панцергренадерами Империи, и ни разу не отменивший тактических указаний Ксенна. Ти Корра же взяла на себя роль передового прикрытия от мечников врага. Что может сделать ситх, оказавшийся внутри строя солдат, они уже видели на площадке одной из лестниц, когда из какой-то ниши в наклонном своде на них выпрыгнул коричневокожий родианец. Ситх успел срезать троих имперцев и двух республиканских солдат, прежде чем рухнул, изрешеченный выстрелами десантников.

По окончанию боя в зале Ксенн аккуратно подобрал упавший клинок ситха и внимательно его осмотрел. Это оружие включалось не Силой, как бывало, и не имело каких-то хитрых систем защиты. Отключив все еще шипяшее лезвиями устройство, лейтенант повесил его на пояс. Такой трофей не стыдно показать отцу.

— В основном коридоре впереди ворота. Замок заблокирован. Подрывать? — обратился к республиканскому капитану один из его солдат.

— Взрывайте! — кивнул тот украшенным символом Республики шлемом и обернулся к Ксенну и Ти Корре, — Если там не пройдем — двинемся по этому коридору. Здесь явно что-то важное — слишком много дройдов, солдат и мечников.

Прорваться через ворота не удалось. После взрыва, саперы увидели в щель между покосившимися створками еще одни двери. Да и толщина ворот была такой, словно их сняли с какого-то линкора.

— Идем боковым коридором! — распорядился капитан, — Запускайте разведчика.

Имперский техник отдал команду дройду сопровождения и из его массивного корпуса, несомого восемью манипуляторами, поднялся еще один черный шар.

После еще пары стычек отряд прорвался в огромное помещение, заполненное автоматическими станками, кранами и рабочими дройдами. Здесь ситхи успели установить мощную лазерную спарку, прикрыв ее каким-то техническим щитом, и внезапно открыли огонь во фланг десантникам. Одним из первых рухнул капитан — убитый или тяжело раненый. Десантники закидали спарку детонаторами, но из-за механизмов и с мостков над ними открыли яростный огонь ситские солдаты и дройды.

— Там, за баком, тяжелый дройд! — крикнул один из республиканцев солдату с ракетницей.

Пара ракет ушла в сторону цели. Одна поразила дройда, а вот другая попала в бак, вызвав взрыв огромной силы. Детонация еще каких-то цистерн и блоков разделила враждующие стороны.

— Отходите, прикроем! — скомандовал Ксенн, и десантники, подхватив раненых, устремились к проходу, из которого пришли.

Но, когда к тоннелю добралась группа прикрытия, на мостик над входом выдвинулись два тяжелых дройда и открыли огонь. Ксенн повел оставшихся с ним солдат в еще один боковой проход.

Здесь в контейнерах и на полках лежали какие-то части боевых машин, манипуляторы дройдов. Идущие последними панцергренадеры заняли оборонительную позицию, но из прохода полыхнуло яростное пламя, похоже, ситский цех перестал существовать. На Ксенна рухнул какой-то стеллаж. Когда он выбрался, половина помещения была погребена под обломками. Один из панцергренадеров уже склонился над другим имперским солдатом, похоже, тяжело раненым. Вместе со старшиной-десантником лейтенант в итоге вытащил из-под контейнеров и завала еще двоих уцелевших — раненого, но способного держаться на ногах республиканца, как выяснилось, крупного каламари и изрядно контуженную Ти Корру. Еще один солдат мятежников и панцергренадер Империи в помощи уже не нуждались.

Старшина обернулся к Ксенну за указаниями.

— Господин лейтенант, будем откапывать завал или попытаемся подорвать?

— Мы уже тут подорвали, — хрипло проговорила Ти Корра, поднимая забрало шлема, — Может, хватит? И что там? Пожар и теплая компания тяжелых дройдов!

— Что предлагаете? — сухо поинтересовался имперский лейтенант, вновь ощущая раздражение от поведения этой мятежной девчонки.

— Отдохнуть, еще раз осмотреть раненых, а затем обследовать помещение.

— Принимается, — устало проговорил Ксенн и привалился спиной к какому-то контейнеру. Рядом пристроился имперский старшина. Сняв шлем, он с неудовольствием наблюдал за мятежницей темными глубоко посаженными глазами.

Ти Корра устроилась рядом с раненым каламари, о чем-то переговариваясь с ним на его языке.

Раненому имперцу Ксенн вколол из поясной аптечки комплексный коктейль, куда, наряду с обезболивающим, входило снотворное, наложил бакта-пластыри, и велел отдыхать, пристроив ему под голову обрывки мягкой упаковки из развороченного контейнера. Вскоре солдат задремал.

Подкрепившись энергетическим напитком из фляги, пара имперцев двинулась было осматривать зал, но тут возмутилась Ти Корра.

— Это совместная операция, — напомнила она, — Неизвестно что может быть обнаружено, так что должны быть представители обоих сторон.

— Вашему солдату стоило бы отдохнуть, — кивнул Ксенн на раненого каламари.

— Значит, пойду я.

— Старшина. Остаетесь с солдатом союзников следить за проходом.

— Так точно, лейтенант. Будем ждать вызова.

Имперский панцергренадер уселся на контейнер возле спящего раненого. С другой стороны на стеллаже устроился каламари.

— Приступим к осмотру? — иронично осведомился уже пришедший в себя Ксенн.

— Так точно, лейтенант, — ехидно и на удивление похоже спародировала имперского старшину мятежница.

Панцергренадер негромко буркнул что-то от неожиданности и уставился на своего лейтенанта. Тот пожал плечами.

Зал оказался чрезвычайно запутанной формы — выступы, большие ниши, перегородки, какие-то возвышения. Явно, что под склад его переделали не так давно, и раньше это помещение служило другим целям.

Все найденные двери вели в какие-то крошечные технические отсеки, и, Ксенн с Ти Коррой начали по второму кругу, более внимательно, осматривать стены.

— Смотри, здесь заложенный проем! — показал имперский лейтенант.

— Я заметила, — откликнулась девушка.

— Можно прорубить твоим мечом.

— Да. Тем более у тебя тоже есть клинок.

Воспользоваться своим трофеем Ксенну так и не дали. Ти Корра сначала провела клинком широкий контур, но камни, заполнившие проем, остались на месте. Тогда она стала вырубать части завала, а Ксенн, дожидаясь, пока они слегка остынут, оттаскивал обломки в сторону.

— Работаю как каторжник, — пошутил он.

— Ну да, где еще имперскому офицеру придется поработать руками, — съязвила девушка, но скорее с усталой улыбкой, нежели со злобой.

— Где-где, в корпусе! — откликнулся Ксенн, — Мне там как-то пришлось в одиночку разгружать контейнер с пайками.

— В Империи нет погрузочных дройдов, — Ти Корра погасила меч и, ожидая пока лейтенант откатит крупный обломок, поправила взъерошенные волосы.

— Был, но я его сломал, когда хотел кое-что перепрограммировать и улучшить, — признался лейтенант, — Вот мне и поручили его работу, а затем еще и починку дройда. Хорошо, парни после отбоя помогли.

— У нас за такое заставляли мыть полы в главном зале корпуса, мол, лордов в Республике отменили, а физический труд помогает осмыслить проступки и шалости, — девушка явно копировала кого-то из преподавателей.

Поднимаясь, Ксенн поскользнулся и невольно ухватился за руку спутницы. Та отскочила, оценивающе наклонив голову, и прожгла имперца недовольным взглядом, а затем включила световой меч. Лейтенант на всякий случай нащупал рукой бластер — кто знает, что придет в голову этой мятежнице. Но Ти Корра внезапно рассмеялась и указала клинком на почти разобранный завал.

— Кто-то хотел освободить проход.

— Да, иду-иду.

За очередным камнем появился ход. Старый и полузасыпанный, но пригодный для передвижения.

— Вернемся к своим? — спросил Ксенн.

— Зачем зря гонять раненых, а вдруг там за поворотом снова завал, — возразила девушка, — Но если ты опасаешься идти со мной...

Буркнув, что в его корпусе Ти Корра с ее строптивым характером не отрывалась бы от разгрузки пайков и других полезных интендантскому управлению дел, Ксенн протиснулся вперед, не желая уступать первенство мятежнице. Республиканский лейтенант последовала за ним.

После нескольких метров завала, коридор стал более проходимым. Впереди оказалась еще одна дверь

— Кодовый замок и очень старый, — констатировала Ти Корра.

— Это решается просто, — ответил Ксенн, активировал трофейный меч и аккуратно прорубив петли, толкнул дверь ногой.

— Думала не догадаешься! — буркнула девушка и вдруг кинулась на лейтенанта, сбивая его с ног.

Ксенн в падении отвел клинок, не зная еще стоит ли уберечь мятежницу от участи напороться на него или наоборот сразу бить на поражение, рассмотрев в этом нападение. Но тут же уловил движение за спиной Ти Корры. Девушка откатилась и включила меч, но какая-то массивная фигура рубанула ей по руке и по боку. Мятежнице не хватило тех секунд, которые она потратила на то, чтобы убрать из зоны поражения не заметившего неожиданной опасности лейтенанта. К счастью, неизвестный был вооружен, похоже, обычными клинками, и даже не смог прорубить доспехи Ти Корры, хотя и отбросил ее на пол. Подскочивший Ксенн налетел на врага и в сиянии меча увидел какого-то причудливого дройда с двумя клинками в манипуляторах. Клинки, похоже, были с добавлением кортозиса — лейтенант не мог их разрубить. Похоже, тем же материалом был отделан и корпус машины — во всяком случае он не поддавался лазерному мечу. А вот манипуляторы дройда оказались просто стальными и довольно быстро отлетели на пол. Древний механизм что-то проурчал и отключился.

Ксенн погасил меч и метнулся к девушке, приподнявшейся на полу.

— Жива?

— Представь себе, да, — Ти Корра поморщилась, — Но какая у него силища, он мне, похоже, руку и ребро сломал, доспехи вон погнул.

— Позволь взглянуть, — Ксенн наклонился, — Вмятины не сильные, но надо снять пластины и посмотреть.

— Я сама, — поморщилась девушка.

— Я помогу подняться, — Ксенн потянул мятежницу на себя, по лицу скользнули пряди волос.

— Если ты меня не отпустишь, мне придется указать в рапорте неподобающее поведение тактического союзника, — недовольно, но отчего-то негромко проговорила девушка.

— Укажи тогда и это, — сам не понимая, зачем он так поступает, Ксенн неожиданно впился поцелуем в губы мятежницы... и, то, что было шуткой, призванной разрядить обстановку, оказалось чем-то большим. Странно, но Ти Корра оттолкнула его не сразу. Зато сильно.

— Наглый имперский мальчишка! Что ты себе позволяешь?

— Ну, извините, тетушка, — разозлился лейтенант.

— Я вообще-то тебя меньше чем на два года старше, — возмутилась Ти Корра.

— Ага, значит, и мое досье почитала, — парировал Ксенн, — Ну я рад, что так популярен у мятежников. Что там еще говорилось?

— Не льсти себе... Учебного дройда он не увидел.

Теперь движение в проходе заметил уже Ксенн.

И это явно был не дройд. Навстречу паре лейтенантов вышел ситский лорд в древних доспехах, явно только что бывший в бою. Боевая перчатка сжимала лимонно-желтый клинок.

Навстречу ему зажглись лазерные мечи Ксенна и Ти Корры.

— Извини меня. И спасибо, — быстро проговорил Хельг.

— Это еще с чего? — в голосе девушки, напряжено отслеживающей застывшего противника, звучало удивление и, похоже, одобрение.

— Ты меня спасла, а я... был неправ, — откликнулся Ксенн, — Вряд ли смогу сказать это позже, вот и... Хотя ты знаешь, не жалею... У тебя губы такие... Будет что вспомнить там... А теперь... уходи! Быстро!

Закрутив световой меч, лейтенант обрушился на все еще медлившего отчего-то ситского лорда, на пределе, а может и за пределом возможности, нанося удары и вполне осознавая, что такой противник ему не по силам. Главное продержаться хоть немного, пока девчонка проскользнет через узкий лаз. Может быть, она сможет вновь завалить проход, или по крайней мере доберется до своих...

Рядом полыхнул еще один клинок.

— Уходи немедленно! Приказываю! — простонал Ксенн и тут же втянулся в общий с девушкой рисунок боя. Их последнего общего боя...

Но древний лорд, легко отбивавший удары пары, вдруг шагнул назад, погасил клинок и насмешливо заявил:

— Фехтование удовлетворительно — хорошие школы! А эмоции зашкаливают, они должны помогать в бою, а не туманить разум. Хотя атаковал ты отчаянно, лейтенант.

— Аа... — протянул Ксенн.

— Вы имперец, — с обидой заявила потрясенная девушка.

— Полковник Службы Имперской Безопасности Лорк, коллега, — откликнулся древний ситх, снимая боевую маску.

— Но зачем?

— Я должен быть уверен, что передо мной свои. Да и какая проверка получилась! — хмыкнул забрак, — Генерал Ксенн и полковник Итаив будут довольны. И... вы, признаться, меня удивили. Имперец и республиканка — такое самопожертвование друг за друга и слаженность работы. Это будет уже интересно главкомам... но пока это не ваш уровень доступа. Идите за мной, я покажу вам выходы к ангарам.

— У нас там раненые.

— Заберем, — кивнул забрак, — Покажу вам путь...

— Мы с вами.

— Там, куда я иду, будут настоящие лорды, и мне не нужна помеха.

Увидев взгляды парня и девушки, Лорк кивнул.

— Ну чтож, отказывать воину в бою не в моих правилах. Сначала укажем путь раненым. Но приказы выполнять беспрекословно. Это касается и вас, маленькая мятежница.

Ти Корра вскинула голову.

— Приказы в рамках договоренностей и тактической ситуации.

— А еще не выходящие за пределы уставов Республиканской армии и принципов офицерской чести, — добавил забрак, — По поводу приказов вне тактической ситуации — это к лейтенанту.

Теперь уже возмущенные взгляды на имперского ситха метнули оба, но промолчали.

*

Техники дредноута сделали почти невозможное — устранили повреждения и загрузили боезапас в штурмовик лорда Гранка на несколько минут раньше срока назначенного им командующим. Кворрен за это время успел побывать в рубке корабля, приказал командиру вести бой с противником до конца, не отвлекаясь на призывы о поддержке с поверхности, связался с силами флота на резервной базе и отменил приказ возомнившей себя новой мастер-леди Аймик о переходе к Коррибану. Вернувшись в ангар, кворрен вновь занял место в рубке своей боевой машины и покинул дредноут. За личным штурмовиком Гранка из ангара поднялись еще несколько отремонтированных машин. Эскадрилья кворрена пробилась через заграждение крестокрылов и успела уйти в гиперпереход до того, как дредноут потерял управление и закружился на месте, полыхая взрывами внутренних отсеков.

Происходящее на Коррибане бывшего уже лорда Совражества истинных ситхов Гранка теперь не волновало. Этот безумный Джарм запустил фрегат врага под защитное поле, а затем и вовсе потерял свой главный козырь, умудрился погибнуть на взлете сам, а вся его наземная свита так и не отправила ни одного корабля на помощь погибающей орбитальной обороне. Ну что ж — хороший урок — не связываться больше с ситскими группировками, и не выдвигать надменных ультиматумов двум ведущим силам Галактики. Капитану Гранку и его вольному флоту найдется место и добыча в каком-нибудь другом секторе.

*

Шеренга ситских дройдов, а за ними и тяжелые бронемашины, преодолели защитное поле и тут же открыли огонь по имперским шагающим танкам. Дрег привычным движением повернул орудийную башню шагохода, выдающуюся вперед из корпуса как голова крайт-дракона, и из всех орудий ударил по приземистой боевой машине, напоминавшей танки сепаратистов времен войн клонов.

Ему пока не нужно было отдавать никаких команд — сектора обороны распределены, каждый офицер и солдат знает порядок прикрытия и взаимодействия, и генерал был сейчас просто командиром своей тяжелой машины. Сидевший рядом с ним второй пилот отслеживал устойчивость огромного шагающего механизма, а Лиара контролировала состояние шагохода и управляла маленькими ремонтными дройдами, сновавшими в отсеках и технических проходах опор шагающего танка.

Ситхи не проявляли никаких особых стратегических талантов. Волна за волной они накатывали через границу поля и шли в атаку, выбиваемые огнем тяжелых и легких танков, противотанковыми установками пехотного прикрытия. Сразу за завесой поля громоздились уже кучи разбитых дройдов, убитых пехотинцев, горели ситские танки.

Дрег иногда заставлял командирский танк сделать несколько шагов вперед или назад, или отдавал приказы Лиаре изменить конфигурацию поля, и тогда ситхи то оказывались за его пределами, то неожиданно появлялись внутри защитного периметра, еще не готовые открыть огонь.

Имперские танки и несколько республиканских глайдеров, державшихся у поверхности, действовали на удивление слаженно, как и редкая цепь десантников, которые, втянувшись в бой, уже спокойно принимали у зарядных дройдов и передавали друг другу обоймы и детонаторы, тащили раненых солдат — республиканцев или имперцев — к подъемникам танков.

Дрег отдавал должное противнику — уступавшие по силе орудий и толщине брони машины и сопровождавшая их пехота, вместе с дройдами, бросались в атаки отчаянно и зло. Каждый из его тяжелых танков получил повреждения. Шагоход, которым командовал офицер-твилек, серьезно горел, а пара легких машин вообще была уничтожена. Пылал один из республиканских глайдеров. О потерях докладывал и десант.

Но и силы ситхов иссякали. Четвертый член экипажа, находившийся в рубке тяжелой машины Дрега, — связист — постоянно передавал данные по силам противника на республиканский крейсер и имперский фрегат, маневрировавшие в атмосфере. Некоторые зенитные орудия цитадели еще огрызались, мешая кораблям зависнуть непосредственно над главной крепостью врага, но их оставалось все меньше и меньше — десант внутри ситской цитадели находил и уничтожал центры управления и расчеты. Но и не подходя вплотную корабли накрывали атакующих ситхов ударами орудий и ракет. Враги в ответ предпочитали жаться к самому краю имперского защитного поля. Там скопилось уже несколько десятков глайдеров, шесть поврежденных танков и немало пехоты.

— Пора! — объявил генерал Дрег, — Приготовиться к общей атаке. Через 40 секунд гасим поле и беглый огонь, танкам — полный вперед.

Залп из всех орудий шагающих танков и республиканских глайдеров полыхнул в то же мгновение, как исчезло поле. Не ожидавшие этого ситхи, находившиеся в безопасности за пределами двусторонне непроницаемого поля, оказались захвачены врасплох. Большинство их машин было поражено сразу. Остальные стали отходить, прикрывая пятящихся солдат, но шагающие танки, разгоняясь, двинулись за ними, вбивая в землю оказавшуюся под ногами технику врага, поднялась в атаку цепь пехоты, а республиканские глайдеры прикрывали фланги.

Погибающие ситхи отбивались яростно — пошел на таран один из глайдеров — от него отмахнулся залпом всех стволов танк Дрега. Проскочили под брюхо одной из машин сразу два дройд-танка и, прежде чем превратиться в месиво под ногами шагохода, смогли повредить систему стабилизацию — танк тяжело повалился на бок, дымя покореженным корпусом. К нему устремились несколько десантников, взламывая заклинившие люки. Еще один таран превратил в общую вспышку огня ситский и республиканский глайдеры. Но враг был уже разбит. Остатки ситхов пытались укрыться в подземных ангарах и вспомогательных укреплениях, но их оставалось все меньше и меньше. Над цитаделью уже зависла колоссальная громада республиканского крейсера, вокруг кружили стремительные силуэты крестокрылов. Бой затихал.

Дрег вызвал командира одного из двух легких танков, которые находились в передних залах цитадели, ожидая десант и пресекая возможную контратаку ситхов.

— Бой продолжается в глубине базы! — доложил офицер, — За время боя вернулись 17 раненых, оказываем помощь.

— Направляю подкрепление, — откликнулся генерал и передал приказ взводу панцергренадеров, идти на помощь десанту, ведущему бой в цитадели.

Он бы и сам повел новые силы на помощь своим бойцам, среди которых был и Ксенн, но имперский устав однозначно запрещал командиру танкового соединения покидать машину до окончания боя.

Почувствовавшая волнение своего мужчины Лиара тихо склонилась к плечу Дрега.

— Он справится. Хельг уже вырос. Да и девочка явно за ним присмотрит.

— Вот этого я и опасаюсь, — откликнулся Гаран.

Его отвлекло появление стремительно снижающегося республиканского корабля неизвестного типа. Боевая машина чуть ли не в пике зашла на покореженные, усеянные разбитой техникой и телами плиты площади у центрального входа в ситскую цитадель, зависла, чтобы дать отбежать в сторону нескольким республиканцам и имперцам, осматривающим тела, и опустилась почти у проема. Из люка выскользнула гибкая фигурка в пилотском скафандре и устремилась вовнутрь.

Командир дежурившего в зале легкого танка вскоре сообщил, что Мара Шейд переговорила с несколькими ранеными и ушла в боковой коридор, не оставив никаких сообщений.

Лиара хмыкнула и подчеркнуто сосредоточено продолжила проверять повреждения боевой машины. Дрег уставился на экран, где командиры танков рапортовали ему о потерях в экипажах, повреждениях и расходе боезапаса.

*

Лорис Вар сквозь тревожную дремоту, которая стала для него в последние месяцы единственным отдыхом, услышал какие-то отдаленные звуки, похожие на выстрелы и взрывы. Мгновенно выпав из тягучего муторного сна в реальность, он прислушался, не решаясь открыть глаза. За дни пребывания в плену или, вернее сказать, в рабстве у ситских пиратов он уже усвоил, что на многие вещи просто лучше не смотреть, чтобы потом иметь возможность подремать то время, которое хозяева отвели тебе на отдых, а не метаться с криками по полу камеры. Шипение лазерных разрядов и какие-то возгласы раздались ближе, казалось, почти за решетчатой дверью. Что еще придумали эти татуированные психи? Очередная провокация, издевка или устрашение пленников? Или настоящий мятеж? Вар подавил в себе постыдное желание просто зарыться в гору тряпок, заменявших ему постель (и лучше не думать, что они сняты с умерших коллег по несчастью, или раньше служили в ангарах, где приходилось обслуживать технику, ветошью и чехлами), и со стоном поднялся на ноги.

В камере он был один. Другой пилот, которого держали здесь раньше — какой-то дурос из вольных торговцев — вызвал неудовольствие безумного забрака, который заправлявшими всеми этитими вивисекторами и экспериментаторами, и его забрали в другой отсек. Остальные товарищи по несчастью находились в соседних камерах за мощными стенами, да и не стенами даже — скальными перегородками.

Кое-кто из них считал, что им еще повезло. По сравнению с другими пленниками, которых забирали для различных экспериментов, предусматривающих хирургическое вмешательство, или просто для показательных казней. Группа, в которую попал Вар, считалась "элитной". Сборную солянку из пилотов Республики, Империи, каких-то корпораций и вольных торговцев использовали для испытаний воздействия различных стимуляторов на возможности пилота — подопытных накачивали какой-то дрянью, чем-то облучали и гоняли на весьма качественных симуляторах различных боевых машин, обвешав датчиками. Их же использовали для ремонта и обслуживания ситской техники в подземных ангарах. Те, у кого хватило смелости отказаться или попытаться устроить саботаж, умирали на глазах других пленников очень долго и скверно. Достаточно для того, чтобы уцелевшие смирились на время со своей участью или сломались. Можно было попытаться свести счеты с жизнью во время ремонтных работ — некоторым пленникам это удавалось, но недовольные ситхи могли подвергнуть мучениям кого-то из оставшихся бедолаг.

Наверное, пресловутый генерал Антиллес или герой Республики Люк Скайвокер смогли бы найти выход из столь мрачной ситуации, угнать какую-нибудь секретную ситскую разработку и сбежать к своим с ценной информацией, но никем из этих героев Лорис не был, равно как и республиканским коммандос (говорили, что какому-то ботану удалось незаметно разжиться инструментами и удрать через вентиляционные системы в колоссальную сеть подземелий, о которой рассказывали узники, используемые для поисковых работ), так что ему оставалось надеяться либо на то, что на базу пиратов все же нагрянут бравые республиканские солдаты, либо на то, что он сам рано или поздно окажется вблизи исправного летательного аппарата, ну или, на совсем уж скверную "раздачу карт", что очередной безумный коктейль стимуляторов в сочетании со щедро выдаваемыми симулятором перегрузками, просто добьют его измученное тело.

Выстрелы раздались вновь. Кто-то с воплем метнулся мимо камеры Вара и, настигнутый лазерным импульсом, растянулся на полу. Судя по одежде — ситский вивисектор. Неужели свои?

Лорис подскочил к двери, пытаясь хоть как-то оправить на себе ошметки формы, но увидел за решеткой... панцергренадера Империи. Неужели за своими пленниками раньше пришли имперцы? Менять один плен на другой и надеяться, что подчиненные гранд-адмирала Пелеона в последнее время стали помягче и, вроде бы, даже идут на обмен пленных?

Имперский боец в тяжелом боевом скафандре уставился на Лориса черной полосой визора и махнул рукой, словно отгоняя от двери. Вар поспешно отступил назад. Импульс мощного бластера испепелил замок и часть решетки. Теперь имперец движением ствола звал пленника к себе.

— Мятежник? — донеслось из вокодера, — То есть, это, республиканец? Ходить можешь? Бластером пользоваться?

Вот это новость. Имперские штурмовики пытаются быть вежливыми и интересуются возможностью вооружить своих врагов?

Лорис Вар, старательно сдерживая дрожь в голосе, назвал свое имя, звание и подтвердил, что он вполне может перемещаться и вести бой.

— Принято! — буркнул вокодером имперский десантник, — Подберешь бластер с убитого и освобождай пленных. Медицинский блок за углом третья дверь. За пределы сектора не соваться — там идет бой, а наших тут мало. Ну что стоишь? Там на пересечении коридоров сидит ваш, из этих, каламари, он тебе объяснит. Пошел, пошел!

Ошарашенный Вар вышел в вырубленный в скале коридор в туманном сиянии старых аварийных светильников и действительно увидел у тела убитого ситского прислужника бластер. Подобрав оружие, он проводил взглядом уходящего на центральный перекресток коридоров имперца, и пошел к камерам. Когда группа существ разных рас выбралась к посту охраны, там валялись два ситских солдата (один вообще разрубленный пополам), а в кресле дежурного восседал здоровенный каламари в скафандре республиканского десанта, но без шлема.

Теперь уже подобрался находившийся в кучке пилотов имперец.

— Рядовой Инлор, республиканские десантные силы, — представился каламари бывшим пленникам, — Совместная специальная операция республиканских и имперских сил. Так что друг по другу не стрелять — приказ главкомов. Офицеры среди вас есть?

Лорис шагнул вперед и представился.

— Хорошо, сэр. Вам стоит вооружить вашу группу. Там оружейная комната охраны. Разделитесь — кто будет дежурить в охране, кто заниматься камерами. Медицинский отсек вон там. Там есть реанимокапсулы и бакта-пластыри. Мы должны освободить узников, оказать им первую помощь и дожидаться подхода основных сил. На этих уровнях еще идет бой.

Республиканский пилот думал, что уже вряд ли сможет чему-то удивиться. Но когда в оружейке, куда он явился с вызвавшимися для охраны имперцем и парой свободных торговцев, смахивающих на пиратов, Вар увидел... ситского лорда во внушительном доспехе, спокойно беседующего с республиканским и имперским офицерами, в глазах у него помутилось. Лорис прислонился к стене.

— Что с ним? Я же сказал отправлять сюда тех, кто может держать оружие! — фигура в доспехе ситского воителя приблизилась и медленно провела рукой в перчатке вдоль правого виска республиканца, вдруг ощутившего прилив сил, — Вот так!

Лорис с надеждой получить хоть какие-то объяснения посмотрел на девушку со знаками отличия республиканского лейтенанта на броне и шлеме с поднятым забралом. Но ситх тут же поторопил ее.

— Быстрее собираем детонаторы и выдвигаемся. Мы и так потратили слишком много времени.

Обернувшись к Вару и остальным пленникам, он сделал отсекающий жест рукой.

— Задача ясна? А все вопросы потом. Да и вообще операция проходит, чтобы вы знали, по высшей степени секретности, так что всем вам тоже предстоит дать подписку о неразглашении. Тем, кто выживет. Хотя, наверное, всем.

Кивнув собственной шутке, ситх удалился в сопровождении пары лейтенантов, оставив бывших пленников ошарашено переглядываться посреди оружейной комнаты разгромленной ситской тюрьмы.

*

Двое бывших ситских учеников так и не смогли преодолеть странную завесу, установленную лордом Барриком, и, в поисках другого выхода в зал, окончательно заблудились. Странно, но навигация Силы, которой их учили, тут не действовала — что-то туманило восприятие. Парочка уже опустошила на двоих прибереженную женщиной флягу и в сиянии собственных клинков продолжала кружить в переходах, пробираясь через завалы, и прорубая древние двери.

— Если новый учитель победил, почему не призвал нас! — возмущалась девица, — А если проиграл, то в чем его мощь?

— Возможно, он испытывает нас. Это властитель, не чета Джарму и его истеричке Аймик, — откликнулся тогрут, — Мы не должны быть слабыми. Помнишь, он сказал, что мы избраны. И вот уцелели мы с тобой.

— Потому что мы лучшие! — кивнула бывшая ученица "истинных ситхов", — Лие-Охр был, конечно, изобретательным любовником, но ужасным занудой и глупцом. А прочие вообще жалки. Поэтому я и предпочитала чаще тебя.

— Думаю, из тебя выйдет темная леди лучше, чем из Аймик. Да и в любви эта психопатка ничего не понимала, — польстил подруге тогрут.

— Это точно, фантазии у нее были однобокие, — подтвердила его спутница, — И все же — я не понимаю, что ждет от нас новый учитель — что мы должны найти и понять здесь?

— Значит преодолей свою слабость, — повысил голос тогрут, — Гнев поможет нам увидеть суть испытания... ну или найти выход.

*

В бешеном темпе движения и стычек с группами ситхов Алая Ти Корра потеряла чувство времени. Они с Хельгом слаженно прикрывали друг друга и спину имперского безопасника и даже чувствовали его тактические указания в Силе, видимо влияние исаламири сюда еще не проникало.

Девушка уже на автомате реализовывала все искусство боя, которому ее учила еще ребенком мать, а затем учителя в колледже и академии разведки. На ходу перенимала манеры боя полковника Лорка, как она призналась себе, сильного и опытного врага, оказавшегося сейчас союзником. Она старательно вспоминала указания Итаива — учиться у имперцев всему, что может быть полезным, видеть сильные и слабые стороны. У Лорка, движущегося стремительным шагом впереди, слабых сторон она не видела, у Хельга, шагающего справа, ошибки подмечала и даже кое-что подсказывала. Пожалуй, некоторые из них лейтенант совершал потому, что... очень уж рвался прикрывать ее. Думать о нем после всего, что произошло у заваленного прохода, Алая запретила, позволяя себе смотреть на Ксенна только как на напарника по заданию и примерно равного ей бойца. И дело было даже не в поцелуе — мало ли где и с кем она целовалась — это, в конце концов, было ее личным делом, но вот того, что имперец кинется в бой с заведомо превосходящим врагом, чтобы прикрыть ее, что он, по сути, пожертвует собой ради республиканского офицера, дочери рыцаря-джедая... Да еще те его слова, лейтенант тогда явно не контролировал себя, сбросил все наносное, все запреты, страхи и скромность... за пару мгновений до предполагаемой смерти. Умеющих красиво умирать воинов Империи она видела, но от Хельга в момент, который он считал последним, Алая услышала ведь не ожидаемое "Мир и порядок", не какой-то его родовой клич или еще что-то... он говорил про нее. Ну хватит, это, вообще, его личное дело, и даже обвинять лейтенанта она не имела права — последние слова солдата есть последние слова, своего или врага, их надо уважать, это от полковника Итаива она усвоила четко. А что имперский лейтенант живой, и даже не тушуется сказанного, так это еще больше вызывает уважение. Правда, злили вот эти попытки прикрывать ее, как будто дочь рыцаря Ти Корры может драться хуже имперца. Но ведь Ксенн прислушивается, после пары резких отрывистых замечаний держится в парном бою... ну чуть ли не идеально, так, как она действовала разве что со своим наставником. И угораздило же его стать имперцем, хотя, а кем он еще мог стать с такой то судьбой и приемным папашей. Уж этот генерал смотрел на нее так, словно уже вручал своему сыночку как этакий трофей... Но если бы парень был среди наших. Конечно, республиканцы были для нее ближе, свободнее, предпочтительнее, и вот тот твилек — старший их группы во время практике на Татуине, он ее даже приглашал после войны уехать вместе на Рилот. Но этот лейтенант. И все, хватит о нем. Сейчас он прикрывает ее фланг, и является толковым напарником. Им нужно пройти эту безумную гонку по подземельям, выполнить задание, а там... может Итаив сможет вправить Хельгу мозги.

Лорк, идущий впереди, остановился, а затем пропустил пару лейтенантов вперед. С ситскими патрулями они справлялись на ходу, значит впереди что-то важное. Имперский ситх сомневается, или ожидает атаки сзади.

Вскоре навстречу им выскочил смешанный взвод республиканских и имперских десантников. Ведущий их имперский капитан кивнул Ксенну и тут же воззрился на фигуру в доспехах. Но Лорк стоял с поднятой боевой маской, и офицер узнал его.

Уже во главе отряда десантников они проскочили еще ряд коридоров, становившихся все более ухоженными, мимо явно новеньких статуй и штандартов, сбивая все более мощные посты охраны.

К тронному залу прорвалась едва ли половина отряда.

— А теперь внимание! — жестко сказал Лорк Алае и Ксенну, — Такого боя у вас еще не было, а может и не будет. Прикрывайте бойцов с исаламири — лорды не должны воспользоваться Силой, двоих я не удержу.

Навстречу им, в сопровождении высокого наутолана, отряда стражников с вибропиками и какой-то разномастной свиты вышла покрытая татуировками женщина в вычурных доспехах и с безумной прической, разметавшейся по наплечникам.

— Жалкие, ничтожные создания! — прошипела мастер-леди Аймик, — Радуетесь, что одолели моих никчемных слуг? Избавили от необходимости карать их? На колени или умрите!

Она не могла влиять Силой на своих врагов — в клетках за спинами солдат шевелились, шуршали потревоженные ящерки — но даже сейчас ее голос завораживал, вызывал дрожь.

— Никогда не понимал этих пустых разговоров, — спокойно, с презрением даже, так, словно перед ним стояла не глава ситхов, а какой-нибудь перебравший бродяга, проговорил Лорк, — Сложить оружие.

— Умри!

Две фигуры встретились и обменялись ударами в первом прыжке. На Ти Корру и Ксенна бросились стражи, а наутолан броском меча срубил целившегося в темную леди республиканца.

Ти Корра в каком-то боевом трансе не помнила всего боя. Вот она плечом к плечу с Ксенном рубится со стражей, перепрыгивает через убитых. Вот Хельг кидается на перехват второго лорда, отражающего выстрелы десантников, и рубится с ним, а вот они уже вместе дерутся против наутолана, орудующего уже двумя мечами... отчего-то больше всего запомнилось раздражающее мерцание огней, шуршание странной драпировки на полу, падающие и разлетающиеся под ногами сражающихся какие-то статуи, вазы, столики, стойки с аппаратурой.

В какой-то момент вихрь дерущихся Лорка и Аймик замедлился, и женщина-ситх отлетела к стене с отсеченной кистью. Имперский полковник в древних доспехах навис над ней, уперся клинком в грудь так, что он явно прожигал доспехи и ранил противника и громко объявил.

— Оружие на пол!

Первым швырнул клинки наутолан. За ним начали складывать вибропики уцелевшие стражники. Кольцо десантников сомкнулось вокруг пленных.

Лорк повернулся к Ти Корре и Ксенну, стоявшим бок о бок со все еще зажженными клинками, и, помедлив, отсалютовал парочке своим лимонно-желтым мечом.

*

Мара Шейд догнала продвигающийся с боем по коридорам и залам ситской цитадели отряд десанта и вместе с ним ворвалась в центр управления, где пытались еще контролировать оставшиеся частями генералы Совражества. Оказавшие сопротивление, падали на пол штабного помещения. Кое-кто даже живым. Согнав к стене уцелевших командиров, Мара, убедительно размахивая клинком, потребовала передать войскам приказ о капитуляции.

В тронный зал Совражества она ворвалась, потратив немало времени на стычку с отрядом явно одаренных Силой учеников, прорывавшихся в том же направлении. Здесь было уже все кончено. Лорк стоял над распластавшейся на полу Аймик, остальные ситхи понуро смотрели на стволы десантных бластеров.

Разобравшись с найденной консолью связи, Мара вызвала крейсер — ручные комлинки через толщу скалы, камня и металла не доставали.

— Здесь не весь флот! — сказала она Лорку, — С поверхности и орбиты весь бой шли активные гипер-сообщения. И второй дредноут так и не прибыл.

— Значит запасной вариант, — откликнулся забрак усталым голосом, — Ваши ожидают?

— Как и ваши. Кто передаст приказ?

— Да тут хватает желающих, — Лорк указал рукой на наутолана, — Предлагаю жизнь.

— Кто там говорил про пустые разговоры, — тряхнул головными щупальцами тот, — Чем больше наших останется, тем быстрее они возродят Совражество. С нами или без нас.

— Понятно, — спокойно откликнулся Лорк, — Кто еще?

Из группки уцелевших охранников и свиты уже проталкивался какой-то родианец, бормоча что-то про службу связи, но тут заговорила сама Аймик, хищно облизнув кровь с разбитых губ.

— Хотите заманить этих трусливых бездарей, нарушивших мой приказ, в ловушку? — она расхохоталась, — Да поделом. Диктуйте сообщение. Пусть сдохнут все, и этот проклятый кворрен!

— Но как? Это же все оставшиеся силы? Мы их предаем! — невозмутимость оставила Гирерру.

— Джарм был прав! Ты все-таки жалкий глупец, хоть и хорош в постели и в бою, — бросила ему Аймик, — Наши жизни, вот что ценно, а глупости насчет предательства оставь вот им.

Наутолан, скрестив руки и опустив голову, шагнул назад и замер.

— Вот координаты — Лорк протянул темной леди комлинк, — Если что... я командую залп.

Под прицелом бластеров имперских и республиканских солдат, прижимая покалеченную руку к груди, мастер-леди подошла к консоли связи и, вызвав оставшиеся ситские корабли и эскадрильи, приказала срочно выдвигаться в район с указанными координатами, а заодно немедленно захватить и казнить изменника лорда Гранка.

— Увести! — приказал Лорк и, повернувшись к Шейд, поинтересовался, — Трибунал проведем на поверхности или доставим к вам на "Явин"?

— Трибунал?! — вскинулась Аймик, — Кто-то говорил о жизни как минимум. Кроме того, только я знаю базы, счета, да и много еще чего. Да и много что могу...

— Увести, — повторил полковник Службы Имперской Безопасности.

— Ты не посмеешь, я нужна твоему правителю! Мои знания...

Конвой с исаламири за спинами вывел ситхов в коридор.

Заметив удивленный взгляд лейтенанта Ксенна, Лорк соизволил пояснить:

— Ей, кстати, я жизнь не предлагал. Да и не заслуживает.

— Так точно, господин полковник, — откликнулся лейтенант, удивленный, что при отсутствии Силы, забрак смог буквально прочитать его непроизнесенный вопрос.

— Ты в порядке, девочка? — спросила Мара у Ти Корры, отошедшей к группе республиканских солдат.

— Да, — кивнула та, — А что там, в точке координат? Наши и имперские силы?

— Лучше! Там находится эскадра вольного адмирала Даалы, которая не признает перемирия и власти гранд-адмирала, но поддерживает с Империей отношения — надо же где-то брать запчасти и боезапас с пайками. Вот ее эскадре и поручили уничтожить все боевые корабли, которые появятся в данном районе в ближайшие несколько суток. Так что, не будь это ситхи, их стоило бы пожалеть.

Ти Корра улыбнулась. По сравнению с неистовой Даалой, даже тот же генерал Дрег и другие непримиримые бойцы Пелеона выглядели записными пацифистами. Республиканской разведке было известно, что Даала располагала сейчас двумя вполне исправными разрушителями, тремя крейсерами и, как минимум, десятком эсминцев. Так что у ситхов, стягивающих все уцелевшие силы якобы к месту новой базы их мастер-леди, не было никаких шансов.

— Внизу мы обнаружили пленных — ваших и наших, — обратился к Шейд полковник Лорк, — Многие в тяжелом состоянии, нужно обеспечить транспортировку на корабли и разобраться с нейтралами. Я, если не возражаете, займусь зачисткой.

— Иду! — Шейд развернулась на каблуках и вышла из разгромленного зала, который осматривало несколько десантников. Боковым зрением она заметила, что Ти Корра вновь подошла к лейтенанту, и они стояли рядом.

*

Они сидели на вывороченной взрывом из полуразрушенного зиккурата глыбе с затейливой резьбой. Сидели, сбросив на красноватую мертвую землю Коррибана исцарапанные и покрытые пылью боевые шлемы, прислонив к коленям лазерные винтовки. Просто сидели, прижавшись друг к другу, так что светлые локоны девушки разметались по искореженному наплечнику скафандра юноши.

Мимо проходили еще разгоряченные боем имперские и республиканские бойцы, мельтешили медицинские, ремонтные, поисковые дройды, гнали к взлетающим и садящимся шаттлам сдавшихся рядовых ситских солдат, уводили или уносили выживших пленников. Порыкивали движками в ожидании десантной баржи уцелевшие шагающие танки. А эти двое просто смотрели в розовое с клочьями бардовых облаков небо, где клонилось к закату какое-то встрепано-багровое солнце этой системы.

И генерал Дрег, который хотел подойти к своему воспитаннику, лично поздравить его с победой, вдруг замер, прислонившись к перекрученной взрывом опоре какой-то зенитной установки, поняв, что юноше помешал бы сейчас и сам Главком, явись он на недавнее поле боя...

Генерал поднял голову к неуютному небу, где тянулся след очередного взлетающего шаттла, да парили над грядой ближайших скал несколько местных летающих хищников.

В памяти Дрега вдруг всплыли опаленные боем руины Мугето, отчаянно цепляющийся за развалины, почти выбитый в неудачной контратаке и замкнутый в кольце окружения имперский легион. Чадили разбитые танки, проносились над верхушками уцелевших зданий звенья крестокрылов. По обломку брони погребенной под осыпью камней канонерки, за которым распластались две фигурки в закопченных доспехах имперских танкистов, иногда трещали разряды республиканских выстрелов. Кое-где из развалин еще вяло отвечали им немногочисленные десантники и экипажи уничтоженных шагающих машин. Сил на прорыв уже не было. Уже мигали красные огоньки разряженных автоматических аптечек, были отброшены опустошенные фляги, и все меньше сил оставалось на то, чтобы, переползая по развалинам, подбирать винтовки с оставшимся боезапасом или отстегивать магазины с поясов неподвижных тел. Уже замолк, уткнувшись в бок разбитого меддройда, впавший в забытье радист, бормотавший до этого позывные погибшего легиона и призывы о помощи. Но с той стороны площади тоже поднимался дым над горящими танками и глайдерами, и чернели в руинах тела убитых солдат. Окружившие их республиканцы не поднимались в решающую атаку, то ли собираясь с силами, то ли ожидая подкрепления.

Оставалось только лежать в тени обломка, глядя на рыжеволосую девчонку с зафиксированной на груди сломанной рукой. Сутки назад потерявший свой танк и экипаж Дрег вытащил ее из придавленного обломками легкого шагохода, а потом девушка прикрыла его самого, срезав ручным бластером прыгнувшего откуда-то сверху республиканского ботана— коммандос.

Они практически не знали друг друга — только несколько раз встречались в суматохе срочного формирования сводного легиона. Но теперь, прижавшись друг к другу, — две живые фигурки среди недвижимых тел — они были так близки. Пересохшему горлу было тяжело выдавливать ненужные слова, но взгляды воспаленных глаз тоже говорили о многом, дарили терпкую нежную горечь почти нереального сегодня общего будущего. Они могли бы подарить друг другу так много, встретившись раньше, а теперь осталось лишь поделиться последними взглядами, усталыми прикосновениями и прикрывать друг друга в последнем бою.

А потом Дрег увидел на губах своей нечаянной и последней спутницы улыбку, а на глазах — слезы, когда из дымящегося чрева буквально изорванного тяжелыми орудиями танка, громоздившегося на площади впереди, вдруг... зазвучала популярная на офицерских вечеринках незамысловатая песенка какой-то корускантской певички. Кто-то проживающий последние минуты жизни в мешанине смятого металла, перекрученных проводов и горящих блоков позволил себе последнее нарушение устава — запустил через уцелевший внешний динамик песню о внезапном и жарком курортном романе, которую танкисты тайком крутили в наушниках, коротая время до приказа. И такие простые и забавные фразы, которые обычно вызывали у Дрега усмешку, сегодня показались проникновенными и трогательными.

Мелодия отзвучала над обломками, а потом в воцарившейся тишине Дрег, на мгновение отведя глаза от взгляда девушки, осознал, что не слышит шипения выстрелов. Приподнявшись, он осмотрел противоположную сторону площади сначала в зеркальный обломок, а потом, осмелев, сам поднял голову. Противника не было видно. Чуть позже он понял причину — в стороне, где огромные мосты тянулись к району космопорта, виднелись силуэты шагающих танков, роились над кварталами имперские перехватчики и республиканские крестокрылы. Неудачный контрудар, отвлек силы от основного наступления имперцев, и противник теперь активно стягивал туда войска, потеряв интерес к горстке недобитых окруженцев.

Над последней позицией легиона раздался протяжный низкий гул и из-за высотного квартала вынырнули тройки тяжелых транспортных канонерок Империи в охранении атмосферных боевых машин. Из первой опустившейся на исковерканную улицу воздушной машины выпрыгнул имперский офицер в окружении штурмовиков. Тяжело поднявшийся на ноги Дрег отсалютовал и хрипло доложил, что сводный легион, командование которым он принял после гибели всех командиров, выполнил свою задачу до конца. А потом они с рыжеволосой сидели у теплого борта канонерки, отхлебывая каф с коньяком из одной на двоих фляги и смотрели на небо... и молодой мичман, командовавший канонеркой, топтался рядом, не смея беспокоить возвращающихся из-за грани бойцов.

Вот так же сидели, прижавшись друг к другу, его приемный сын, имперский лейтенант Хельг Ксенн, младший барон Дрег и его недавний враг — дочь джедайки, лейтенант республиканской разведки Алая Ти Корра.

Гаран Дрег не знал, о чем они думают сейчас, но видел, что желаемый Хельгом поединок вряд ли состоится, а также то, что на той, другой, всю жизнь враждебной для него стороне, для его приемного сына появился человек, на которого юноша никогда не сможет поднять оружие.

Нет, генерал не собирался менять свое мнение о мятежниках. Он, его спутница жизни, его бойцы отдали слишком много этой войне, и они посвятят всю оставшуюся жизнь защите своей Империи — в крупных ли сражениях или в обманчивой тишине перемирий и пограничных стычек. Но вот эти дети, родившиеся и выросшие на войне, обожженные ее пламенем, может быть они смогут... нет не соединить несоединимое, но сменить войну на мирное соперничество двух великих осколков великой державы. И может быть Империя, вся доблесть воинов которой, не дала военной победы, вернет себе единство и величие в мирном поединке образов жизни... И Дрег, еще раз взглянув уже без грусти и ностальгии, на неласковое багровое солнце, лихо повернулся на каблуках и зашагал к своему командирскому танку, где его ждала любимая женщина и боевые друзья.

*

Если бы у них оставалась хоть капля влаги, то они хотя бы могли в досаде сплюнуть на пол, но воды не было — ни на плевки, ни на слезы. Была Сила, которая пока поддерживала их тела в скитаниях по коридорам неизмеримо древним гробниц, равнодушных к чужой жизни и смерти. Двое потерянных ситских учеников не были первыми, кто находил здесь свое последнее пристанище, — они уже не раз натыкались на древние останки и разгрызенные кем-то кости.

Девушка грустно заявила своему спутнику, что они все же плохие "истинные ситхи", ведь мастер-лорд Джарм наверняка бы посоветовал им убить и съесть друг друга. На что тогрут поведал своей партнерше, что и на подвиг какого-то джедая, о котором издевательски сообщила им как-то Аймик, — отдать свою кровь раненым соратникам, чтобы они выжили, — его тоже не тянет. А вот уйти красиво, устроив поединок и убив друг друга, они могли. Могли. Но все не начинали этот поединок, то ли цепляясь еще за какую-то надежду, то ли желая выяснить все же последнюю загадку их выбора, то ли просто боялись, что один из них умрет не сразу и будет медленно умирать от ран в холодной тьме гробниц древних великих лордов, а ситская методика остановки сердца вдруг и не сработает.

Спотыкаясь, иногда поддерживая друг друга, устало ругаясь, они добрели до разгромленного входа в очередную гробницу. Сил уже не было, как, впрочем, и интереса или страха. Они присели на краю раскрытого саркофага, и тогрут увидел, что массивное ложе пусто.

— Слушай, а это не худшее место для упокоя, — заметила девица, — Мы можем остаться здесь. Возьми меня напоследок, а потом... уж на один удар мечом у тебя сил-то хватит, в тот самый момент...

— А пару-тройку веков спустя кто-то найдет скелеты застывшие в объятиях внутри гробницы, — подхватил тогрут, — Придумают легенду.

— Если найдет, — обронила девица, и оба замолчали, вдруг почувствовав сотни метров скалы над головами.

Парочка уже устроилась на ложе, пытаясь сухими губами нащупать друг друга, когда над ними возник светящийся силуэт, и в сознания ударил нестерпимо громкий голос.

— Вы, жалкие, считаете, что достойны этой гробницы?

У пары бывших учеников уже не было сил для страха.

— Какой же ситх не считает себя достойным? — ответил тогрут, морщась от силового эха чужака в сознании.

— Если считаешь иначе — сразись или покарай нас смертью, — в тон ему прохрипела подружка, — Но вообще мы не хотели как-то осквернить твою память.

— Мою память? — показалось, или в голосе призрака промелькнула ирония, — Нет. Эта гробница была подготовлена для иного воителя, весьма достойно павшего очень далеко отсюда. Он сожжен его детьми и его врагами на далекой луне... впрочем, сейчас речь о вас.

— Если ты хочешь покарать нас, то вряд ли смерть станет карой, — буркнул тогрут, — Мы не собирались задерживаться тут, разве что получить перед смертью немного удовольствия.

— Смерть может быть разной, а вдруг я выпью из вас всю Силу, до капли, и вы не сможете даже поднять руки? — интонации призрака были угрожающими, но... опасности для себя парочка почему-то не чувствовала, скорее издевку.

— Вряд ли в этом будет много чести и удовольствия, — ответила девица, — Мы сейчас скверные бойцы, да и вряд ли призрак Лорда можно убить клинком, а уж для боя в Силе...

— А как же ситское учение? — призрак, казалось, уже просто насмехался над парочкой, — Никогда не отказываться от боя, никогда не уступать врагу, никогда не позволять решать за себя?

— Нас так не учили, — ответил тогрут, но с стоном поднялся с ложа, — Ну если так тебе будет удобнее..

Он зажег клинок, а рядом встала, пошатываясь, девица со своим мечом.

— Последнее удовольствие обломали, — буркнула она, — Впрочем, вряд ли нас на что-то сейчас бы хватило.

— Вот это уже достойно, — усмехнулся призрак, — Нет, я не буду убивать вас, да и кое-кто просил за бестолковую парочку заблудших гизок.

— Это мы-то гизки?! — воскликнул тогрут, — И кто просил? Тот древний лорд, что обманул нас? Почему не явился его призрак?

— А ты кто, чтобы спрашивать отчета у призраков? Да, обманул, — констатировал дух, — Он не древний лорд и не призрак, пока, но воин, в котором жив древний путь. И он просил за вас.

— Ты покажешь нам выход?

— Я Хранитель, а не проводник. Но я покажу вам того, кто выход точно найдет. А чтобы он сохранил вам жизнь, возьмете вот здесь, — в сознании парочки развернулась схема коридоров, — малый голокрон по доспехам и клинкам. И пройдете вот так.

— А мы тут были, — грустно констатировала девица, — Вот уж действительно, гизки.

— По крайней мере, вы мне сейчас интересны, — подбодрил их призрак, — А это уже немало.

На поверхность Коррибана, которую они уже и не ожидали увидеть, ситята выбралась полдня спустя. В компании Мута Баррика, который обнаружил и источник воды, и какие-то вполне пригодные в пищу грибы.

Ситский археолог нашел их в одном из залов, где парочка рассматривала чертежи и схемы из голокрона. Даже в таком состоянии идеи по усовершенствованию мечей и доспехов их захватили. Заинтересовали они и лорда Баррика.

Сначала он был готов убить предателей, но когда рассмотрел, чем увлечена парочка, услышал от историю про мнимого и настоящего призраков, и, получив голокрон, сменил гнев на милость.

— Если уж вас отдал мне сам древний Хранитель, да еще с таким подарком — живите! — констатировал археолог, — Я вижу, вы не безнадежны. Но обещаю, что жизнь вам легкой не покажется.

На поверхности троица обнаружила обломки техники, а в небе — завесу из спутников. Тогрут и девица понурились, но Баррик подтолкнул их вперед.

— Многие ситхи так и умерли, не достигнув Коррибана, а вы можете провести всю свою жизнь здесь! Вы действительно избраны! И теперь нам не будут мешать эти безумцы с их глупыми войнами, соперничеством, набегами и пытками. Я говорил им, что Совражество живет не по заповедям Древних, и вот результат. Остались мы. И у нас впереди лучший путь для ситской археологии... Ну а если вам, апрентисы, зачем-то все еще хочется увидеть внешний мир — работайте. Древние знали возможность покинуть планету не только поднявшись из ее атмосферы на корабле. Вот вам и стимул, "избранные"!

— Да, учитель, — откликнулась довольная парочка.

*

Алая Ти Корра стояла в просторном зале, куда выходили основные коридоры командного сектора крейсера и шахты турболифтов. Стояла, глядя на огромный панорамный экран, где в клочьях розово-желтых облаков плыл под ногами Коррибан. Уже отделенный от остальной Галактики сетью спутников заграждения.

Здесь все было закончено — последние шаттлы с поисковыми группами давно вернулись с поверхности. Все десантники, освобожденные пленники и рабы, поделенные между Империей и Республикой ситские пехотинцы и техники, которым предстояло отбывать длительные сроки на планетах-рудниках, находились на бортах кораблей. Там, внизу, оставались только тщательно подорванные укрепления и техника уничтоженного "Совражества истинных ситхов", да наспех засыпанные рвы, куда дройды стащили убитых врагов. Оставались древние цитадели и гробницы, вновь опаленные жестоким боем. Где-то в их недрах покоились несколько так и не вернувшихся назад десантников. Добраться удалось далеко не до всех, но живых там уже не было.

Полковник Лорк подозревал, что некоторым ситхам посчастливилось, или, наоборот, не повезло, скрыться в самых глубоких древних подземельях гробниц. Десантники так и не нашли тела высшего лорда Мута Баррика, с которым офицер Службы Имперской Безопасности встречался в поединке.

Но Алая поставила свою подпись под решением о прекращении поисковых работ. Горстка уцелевших без кораблей и танков, рабов и солдат, связи и возможности покинуть планету не представляла опасности Республике и Империи. А продолжение поиска могло стоить еще множества жизней — подземелья планеты-усыпальницы хранили еще достаточно мрачных тайн.

К ней, лейтенанту, несколько лет назад закончившей корпус и волею судьбы ставшей представителем Республиканской разведки в завершающих совещаниях по итогам операции, председатель комиссии с имперской стороны — полковник СИБ Лорк — относился подчеркнуто на равных, внимательно выслушивая слова республиканской коллеги.

Позади был и суд над мастер-леди Совражества Аймик и несколькими ситскими генералами и администраторами. Неистовый наутолан Гирерра все же смог уйти красиво — не смотря на станнирующие наручники, он завладел оружием одного из стражей и открыл огонь, ранив нескольких бойцов совместного конвоя (командир республиканских десантников майор-ботан и командир имперского легиона генерал Дрег грозились буквально извести нарядами и тренировками своих виновных, когда те выйдут из медицинских частей). К шаттлам или спасательным капсулам младший лорд так и не прорвался — в присутствии исаламири он мог рассчитывать только на свои физические силы, и шквала огня поднятого по тревоге элитного взвода республиканских коммандос отразить не смог.

Остальных ситхов ждал быстрый суд и неизбежный приговор. Просматривая некоторые материалы об экспериментах высших лордов над пленниками, даже закаленные офицеры морщились и бледнели, а Ти Корра несколько раз подливала себе ледяного сока из поданного дройдом кувшина. Приговоренных вывели к шлюзу мусорокамеры и выбросили в верхние слои атмосферы. Аймик весь путь по коридорам вырывалась из рук стражи, извергала проклятия и угрозы, вещала, что она сделает с членами трибунала, их родными и близкими, а напоследок стала предлагать счета, тайные хранилища, сейфы с наркотиками и себя лично в вечное рабство.

А вот выкопанный из под обломков космопорта еле живой Слайт Ка, брезгливо глядя на недавнюю соратницу, проскрипел, что мол, в одном из чевинских учений о поклонении великой Силе есть мудрая мысль — "готовьтесь, и отмерится вам той мерой, какой мерили вы других". Главный ситский вивисектор усмехнулся, что враги могли бы обойтись с ним и пожестче и пожалел лишь, что не может забрать с собой всех окружающих...

Легче или страшнее была участь Джитты. Когда солдаты с исаламири за плечами ворвались в ее покои, преодолев сопротивление кучки приверженцев и перепуганных рабов, тело ситского мистика забилось в агонии. Лорк полагал, что сознание Джитты блуждало в тот момент где-то в Силе и оказалось отсечено от тела влиянием миркарских ящерок.

Но все это было уже позади.

Как позади была и церемония прощания с полковником Итаивым. У Алаи уже не оставалось слез, которых она не сдержала, услышав страшное сообщение от Мары. Согласно завещанию полковника, его тело республиканцы должны были доставить на Телос и похоронить там. Ти Корра была поражена — ведь именно на этом мире покоилось тело ее матери. Теперь там же должен был обрести последний приют и человек, который был для нее больше, чем любимым командиром и заботливым наставником. Почти отцом.

Именно Алае предоставили право командовать почетным караулом у тела полковника. Уникальным караулом — напротив друг друга застыли сводные взводы республиканских и имперских офицеров. Вчерашними врагами командовал капитан "Лояльности" Куртц, а в строю девушка видела и Хельга, и его отца, и рыжеволосую Лиару, и запомнившихся ей офицеров фрегата. Имперцы отдавали дань уважения Итаиву как своему павшему солдату — в вопросах чести подчиненные гранд-адмирала Пелеона были щепетильны...

Ти Корре с группой республиканских солдат поручалось доставить тело полковника на Телос. Система планеты находилась недалеко от имперских секторов и еще несколько лет назад была под властью одного из жестоких моффов, который до последнего вел охоту на джедаев и одаренных Силой. Но теперь имперцы гарантировали шаттлу Алаи и ее команде полную неприкосновенность.

Девушка всматривалась в проплывающие внизу очертания коррибанских скал и пустошей, в исполненные мрачного величия очертания планеты, отобравшей у нее, пожалуй, самого близкого человека, а подарившей...

Ти Корра не знала, что сказать себе. Она уже советовалась с Марой (с другими она не рискнула бы поднимать этот вопрос) о том, чтобы уйти из разведки или просить перевода в сектора, не граничащие с имперцами. Больше всего она боялась того, что ей придется встретиться с Хельгом в бою... или вообще встретиться с ним еще раз.

После всего, что началось поединком, продолжилось боем и теми безумными минутами в заваленном коридоре, битвой плечом к плечу в тронном зале Совражества, а закончилось тем, что произошло потом в тиши опустевших покоев одного из лордов... Но вот это уже было вообще их личное, о чем Алая не позволяла вспоминать и себе самой.

Может быть, не позади было как раз только это, и Алая Ти Корра стояла вот здесь, у экрана, отвечала на доброжелательные приветствия проходивших мимо республиканских офицеров, и ждала, когда имперская делегация, в которой вдруг оказался в сопровождении Лорка лейтенант Ксенн, закончит разговор с Марой Шейд и выйдет к лифтам.

Она не знала сейчас, что скажет Хельгу и будет ли вообще говорить с ним, есть ли вообще что сказать, двум людям, связанным узами своего прошлого, разделенным войной и намертво зажатым словами присяг и принципами чести, но знала и то, что эта встреча нужна и ничего еще не кончено, потому что кое-что в Галактике все равно останется выше любых границ, фронтов и войн.

14.01.2013. Севастополь.