↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Большой Дом
Иллюстрации Kateriot
Оглавление
Оглавление
1. Дядя Фёдор
2. Деревня
3. Новые заботы
4. Клад
5. Покупка
6. Воронёнок
7. Полезный трактор
8. Мандрагора цветёт
9. Ваш сын в большой беде
10. Шарик идёт в лес
11. Уроборос
12. Мама и папа ищут число
13. Шарик меняет конфессию
14. Возвращение профессора Сёмина
15. Чёрное Солнце
16. Телёнок
17. Посев
18. Разговор с профессором Сёминым
19. Завещание почтальона Печкина
20. Жатва
21. Имена дяди Фёдора
22. Большой Дом
1. Дядя Фёдор
У одних родителей мальчик был. Звали его дядя Фёдор. Вообще-то, папа назвал его Данталион Набериус Фурфур, а документы от мамы спрятал. Когда мама узнала, то очень обиделась, потому что через это имя очень уж неприятная история произошла. После неё она на полгода уехала в Африку, изучать ритуалы шаманов племени Водаабе.
А потом ничего, вернулась и даже папе в подарок привезла маленькую игрушечную голову африканского негра, а дяде Фёдору — костяное копьё и деревянную маску, только с копьём ему играть нельзя было, а внутри маски голос бубнил что-то непонятное по-африкански, так что скоро мальчику подарок надоел.
Дядя Фёдор был мальчик серьёзный и самостоятельный. В четыре года он читать научился, а к шести выучил латинский язык, потому что в папиной библиотеке все самые интересные сказки были на латыни. Особенно хорошо дяде Фёдору давались геометрические построения из папиных книжек. Правда, мама и папа этому не верили, а думали, что серой пахнет, потому что дядя Фёдор со спичками играл.
И всё было хорошо, но после возвращения из Африки мама животных не любила, особенно всяких кошек. Про африканских кошек она всегда вспоминала, когда купальники выбирала, обязательно с закрытой спиной.
А однажды было так. Идёт себе дядя Фёдор по лестнице и бутерброд ест. Видит — на окне кот сидит. Большой-пребольшой, чёрный-пречёрный. Кот говорит дяде Фёдору:
— Неправильно ты, дядя Фёдор, бутерброд ешь. Ты же построение для призыва Адрамелеха заготовил, а перед ритуалом месяц поститься надо.
Дядя Фёдор ещё разок от бутерброда откусил и коту протянул.
— Ты сам колбасу-то попробуй. Её в вегетарианской столовой можно подавать. А откуда ты про ритуал знаешь?
Кот колбасу прожевал и ответил:
— Так я на чердаке живу. И как ты свои пентакли на крыше перекладываешь мне хорошо видно. Дрянь, кстати, колбаса. И пентакли ты сориентировал неверно. Ты их на Пёсью звезду направил, а надо на Царскую.
— Я их вообще на Останкинскую телебашню наводил. И кусочек штукатурки от стены башни у адамовой головы положил.
— Это за что ты их так не любишь?
— Там какой-то профессор выступал. Очень маму мою ругал, а мне за маму обидно. Хочу, чтобы и им за что-нибудь обидно было.
— Похвально, — кивнул кот, — но только ты, дядя Фёдор про заземление башни не подумал. Или ты решил, что её поверх капища просто так поставили?
— Так что, не сработает ритуал?
— Сработает. Но отдача в другую сторону пойдёт. Знаешь закон невозрастания деструдо по симпатическому контуру?
— Знаю, но я его не понял, там сплошные крючки математические.
Кот только и смог, что лапой себя по лбу хлопнуть.
— Беда. Но ничего. Телевизор у вас в доме есть?
— Есть. Цветной.
— Не будет. И у соседей не будет. И во всём доме тоже не будет. И скорее всего, во всём квартале до самой электрической подстанции.
— А ты откуда всё это знаешь?
— Я уже думал, ты спросишь, как я говорить научился... Я у профессора одного жил, он как твой папа, древние языки изучал. Я у него был за фамильяра.
— А что же ты от него сбежал?
— Про призыв Ирвена что-нибудь читал? И я читал. А он думал, что я не читал, и что меня можно так просто в круг заманить.
— И что случилось?
— Сам в круг упал. Порвал его Ирвен, буквально, как Тузик грелку. Меня тоже хотел порвать, но профессор защитные построения хорошо делал.
— Слушай, кот, а пошли ко мне жить! Я тебя кормить буду, а ты меня будешь учить.
Кот засомневался:
— Мама твоя меня выгонит.
— Ничего, не выгонит. Может, папа заступится.
— Твой папа лимит маминого терпения исчерпал, когда первенцу придал сразу три демона-хранителя.
— Кому придал?
— Первенцу. Тебе, то бишь. Или ты думаешь, что ты от природы у нас такой талантливый?
— Пойдём, — взмолился дядя Фёдор, — ну что они тебе сделают?
— Мне в алфавитном порядке перечислить, что они со мной могут сделать? — буркнул кот, — веди давай. Только не забудь пригласить меня в свой дом.
И пошли они к дяде Фёдору. Кот поел, и дядя Фёдор его спрятал: он хоть и один был у родителей, а кровать у него была двухэтажная. Вот он кота на второй этаж, к разным коробкам и мешкам и положил. Кот там до самого вечера спал как барин.
А вечером папа с мамой пришли. Мама как вошла, сразу и сказала:
— Кто-то охранный коврик заклинал. Не иначе как дядя Фёдор кота притащил. И пепла в прихожей нет... Сам догадался вслух пригласить или кто надоумил?
А папа сказал:
— Ну растёт ребёнок, умнеет, книжки читает. Да и, подумаешь, кот. Один кот нам не помешает.
Мама говорит:
— Тебе не помешает, а мне помешает.
— Чем он тебе помешает?
— Тем, — отвечает мама и спину свою чешет. — Ну ты вот сам подумай, какая от этого кота польза?
Папа говорит:
— Почему обязательно польза? Вот какая польза от этой картины на стене?
— От этой картины на стене, — говорит мама, — очень большая польза. Или ты не помнишь, как к нам воры залезли за твоими табличками?
И родители как-то разом посмотрели на картину. А на картине двое дядек убегали по лабиринту от огромного чудища с крыльями и лапами. Чудище было очень старое, а одежда у дядек — очень новая. Раньше их там не было, а потом их зачем-то дорисовали. Дядя Фёдор думал, что это как звёздочки на военных самолётах.
— Ну и что? — не соглашается папа. — И от кота будет польза. Мы из него фамильяра сделаем. Откормим покрепче, будет дядю Фёдора защищать.
Мама опять спину почесала.
— Лучше мы дядю Фёдора откормим покрепче, чтобы он сам защищался. Ну вот что. Если тебе этот кот так нравится, выбирай: или он, или я.
Папа сначала на маму посмотрел, потом на кота. Потом опять на маму и опять на кота.
— Я, — говорит, — тебя выбираю. Потому что я тебя давно знаю. Мстительная ты и злопамятная. А кошачью обиду я как-нибудь переживу.
— А ты, дядя Фёдор, кого выбираешь? — спрашивает мама.
— А никого, — отвечает мальчик. — Только если вы кота прогоните, я тоже от вас уйду.
— Это ты как хочешь, — говорит мама, — только чтобы кота завтра не было! И ерунду свою разбери на крыше, а то Прасковья Васильевна из восемнадцатой квартиры жалуется, что ей голуби вторую неделю про какие-то мины и шекели рассказывают.
Она, конечно, не верила, что дядя Фёдор из дома уйдёт. И папа не верил. Они думали, что он просто так говорит. А он серьёзно говорил.
Он с вечера сложил в рюкзак всё, что надо. И ножик перочинный, и куртку тёплую, и толстую тетрадь, в которую он из папиных книг построения перерисовывал, и фонарик. Взял все деньги, которые на алтарный камень копил. И приготовил сумку для кота. Кот как раз в этой сумке помещался, только усы наружу торчали. И лёг спать.
Утром папа с мамой на работу ушли. Дядя Фёдор проснулся, сварил себе каши, позавтракал с котом и стал письмо писать.
'Дорогие мои родители! Папа и мама!
Я вас очень люблю. И зверей я очень люблю. И этого кота тоже. А вы мне не разрешаете его заводить. Велите из дома прогнать. А это неправильно. Я уезжаю в деревню и буду там жить. Вы за меня не беспокойтесь. Я не пропаду. Я всё умею делать и буду вам писать. А на крыше вы сами построение разберите. Я не хочу, чтобы у вас телевизор сломался. А Прасковья Васильевна пусть сувенир, который ей сын из Палестины привёз, или выбросит, или вам отдаст.
До свиданья. Ваш сын — дядя Фёдор'.
Он положил это письмо в свой собственный почтовый ящик, взял рюкзак и кота в сумке, поправил охранный коврик и пошёл на автобусную остановку.
2. Деревня
Дядя Фёдор сел в автобус и поехал. Ехать было хорошо. Автобусы в это время за город совсем пустые идут. А в этом, кроме них двоих, вообще ни единой души не было. И никто им не мешал разговаривать.
Дядя Фёдор спрашивает:
— Как тебя зовут?
Кот говорит:
— И не знаю, как. И Барсиком меня звали, и Пушком, и Оболтусом. И даже Кис Кисычем я был.
Но дядя Фёдор был мальчик умный, и вопрос он свой повторил:
— Я, кот, тебя серьёзно спрашиваю. Назови мне своё имя. Или я тебя прямо в этой сумке с моста выкину.
Кот фыркнул обиженно:
— Меня зовут Меланхтон, сын Мелхесиаха, сына Молоха. А с моста меня бросать не надо, я воды боюсь. Только, дорогой мой человек, если ты меня так будешь звать прилюдно, то наши с тобой отношения очень плохо кончатся.
— И как же мне тебя звать?
— Зови меня Матроскин, — предложил кот. — Хорошая фамилия такая. И морская. И серьёзная.
Дядя Фёдор на всякий случай молнию в сумке немного расстегнул и кота внимательно осмотрел.
— Что-то ты не подходишь под фамилию. Вот был бы ты полосатый — другое дело. Да и воды ты боишься. Какой из тебя матрос?
— Ты бушлат морской пехоты видел когда-нибудь? То-то же. А что воды боюсь, так это даже плюс. Вода матросу — верная смерть. Если он в воду попал, значит беда случилась, потонуло его судно.
На это дяде Фёдору возразить было нечего.
Тут автобус остановился. Они в деревню приехали.
Деревня красивая. Кругом лес, поля и речка недалеко. И совсем пусто и тихо в деревне — ни людей не видать, ни птиц не слыхать, даже комаров нет.
Пошли мальчик с котом по деревне, пока не увидели одного старичка. Старичок сидел на завалинке, босой на одну ногу, с ружьём в руках и что-то внутри ствола задумчиво высматривал.
— Чинит, небось, — сказал дядя Фёдор Матроскину.
Кот промолчал. А мальчик к старику подошёл и спрашивает:
— Нет ли у вас тут домика лишнего пустого? Чтобы там жить можно было.
Поднял старик глаза — и дядя Фёдор удивился. Никогда он не видел, чтобы у человека не только волосы седыми были, но и зрачки.
— Пустого тут сколько хочешь. Вся деревня за реку ушла, в Большой Дом. А свои дома оставили. И огороды. И даже кур кое-где. Выбирай себе любой. А жить — ну это уж как получится.
Дядя Фёдор поблагодарил старика и только отошёл за угол, как за его спиной грохнул выстрел.
— Починил! — радостно сказал мальчик.
А кот снова промолчал и только по сторонам начал оглядываться как-то осторожно. Особенно осторожно он за реку смотрел — там всё туман клубился и проступали очертания огромного здания. И как он ни силился — ничего больше рассмотреть он сквозь туман не смог.
Пошли они дом себе выбирать. А тут на дороге пёс стоит. Вид у пса такой, как если бы мама его была немецко-фашистской овчаркой, а папа — бульдозером. Цветом, что кусок бетона, только уши ржавые. Ростом — с дядю Фёдора. Глаза кровью налиты. С клыков слюна свисает, словно бусы с жемчугом. Сам грязный, будто нефтью заляпанный.
— Вот и приплыли, — прошептал кот, — ты только не шевелись.
А пёс, шаг за шагом, всё ближе и ближе.
— Медленно, доставай из рюкзака свой свитер, наматывай на левую руку, нож в правую бери. Когда он прыгнет, свитер пихай в глотку и бей ножом в горло, под челюсть.
Пёс ещё пару шагов сделал. Остановился.
— Дурак ты, кот, — говорит, — Я бы мальцу руку оторвал — что со свитером, что без. А ковырялкой его только сердечки на скамейках выцарапывать.
Дядя Фёдор аж покраснел. И нож со свитером в рюкзак кое-как запихал.
— Другое дело. — продолжает пёс, — Я вообще, чего. Я вообще с вами хочу.
— Зачем это? — прищурился Матроскин, — сожрать нас решил исподтишка?
Пёс только головой помотал.
— Дык я ж вас и так сожрать могу. Хоть исподтишка, хоть без. Только мне это без нужды — вон, лес, там и зайцев полно и другой живности.
— А в чём тогда интерес? — не унимается кот.
Пёс подошёл совсем в упор, посмотрел сверху вниз и жалостливо так ответил:
— Страшно мне тут одному.
Дядя Фёдор ему говорит:
— Мы сюда жить приехали. Давай ты с нами жить будешь.
Матроскин возражает:
— Вот только его нам не хватало для полного счастья. Серьёзно, дядя Фёдор, у меня с семейством псовых отношения не складываются.
— Как у мамы с котами? — спросил мальчик.
— Умеешь ты вопрос перевернуть с ног на уши, — фыркнул Матроскин.
— Возьмите меня с собой, пожалуйста, — взмолился пёс, — Я вас охранять буду. Хоть какие-то живые души.
— Хорошо, — сказал дядя Фёдор, — расскажи только, ты где разговаривать научился?
— Я дачу охранял одного профессора, — отвечает пёс, — У него и выучился. А потом он в город уехал как-то ночью, да так и не вернулся.
— Это, наверное, мой профессор! — кричит кот. — Сёмин Иван Трофимович! Бодрый такой старичок с сабельным шрамом через лицо.
— Он самый, — кивнул пёс, — он ещё всё какие-то кривульки рисовал.
— Рисовал, — согласился Матроскин, — и дорисовался.
— Так что, он сюда не вернётся больше?
Тут кот подумал, что лишнего он наговорил. Сглотнул и ответил как можно неопределённее.
— Это вряд ли.
Пёс аж выдохнул. Даже как-то меньше ростом стал казаться.
— И то хорошо. А меня Шарик зовут. Профессор правда по-другому звал, но я-то имя такое сам и не выговорю.
— А меня дядя Фёдор зовут. А кота — Матроскин, это фамилия такая.
— Очень приятно, — говорит Шарик и кланяется. Сразу видно, что он воспитанный, хоть и чуточку жуткий.
Дядя Фёдор сказал:
— Сейчас будем дом выбирать. Пусть каждый по деревне пройдёт и посмотрит. А потом мы решим, чей дом лучше.
И стали они смотреть. Каждый ходил и выбирал, что ему больше нравится. А потом они снова встретились. Кот говорит:
— Не нравится мне деревенька. Когда люди уезжают, они двери снаружи досками заколачивают, а не изнутри. Расскажи-ка, Шарик, что тут случилось?
— Да не знаю я. Я когда профессор уехал, всё больше по лесам жил, охотился, а когда вернулся, никого тут уже нет. Вот только вас встретил.
— А дом кто-нибудь присмотрел?
Дядя Фёдор говорит:
— Я хороший дом нашёл. Там и печка большая, и сад с огородом, и телевизор даже. Крыша красная... только четвёртой стены не хватает.
— Это не дело, — сказал кот, — Я тоже хороший дом видел. Книг много, на леднике запасы разные и даже печатная машинка на столе.
— Ты, Матроскин, дачу профессора нашёл. Не пойду туда, — сказал Шарик.
— На дачу профессора я тоже не пойду, — согласился кот.
— Вот что. Я дом нашёл подходящий, — сказал пёс. — Крепкий, на возвышении, подходы просматриваются хорошо. Подпол надёжный, и лаз есть из него — аккурат к лесу. Если что, можно уйти тихонько, никто и не заметит. А телевизор и книги мы как-нибудь перетащим.
На том и порешили.
Дядя Фёдор взял удочку и пошёл рыбу ловить. А кот с Шариком печку истопили и воды принесли. Потом они поели, радио послушали и спать легли. Дядя Фёдор перед сном солью порог пересыпал — и спалось им на новом месте хорошо и спокойно.
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |