Уйти, чтобы вернуться. Исповедь попаданца.

Часть первая. ( Вместо пролога). Уйти.

1.

Меня зовут Кирилл Сергеевич Котов. Весной 2010 года я находился в номере гостиницы в Киле (Германия), ожидая прихода связника, когда почувствовал себя плохо. Было такое ощущение, как будто мне воткнули в грудь деревянный кол. Минут пять я старался понять, что со мной происходит. Потом позвонил на ресепшен и сообщил, что мне плохо. Дальше — ничего не помню.

Очнулся я на постели в больничной палате, совершенно голый. Большие пальцы рук и ног были пристегнуты специальными ремешками к проушинам, приваренным по бокам кровати. К обеим рукам с внутренней стороны локтевого сгиба и с правой стороны шеи через катетеры были подсоединены капельницы. Самостоятельно освободиться я не мог: любое движение вызывало потемнение в глазах, слабость и дикое сердцебиение. В палате никого не было, однако, не прошло и тридцати секунд, как дверь открылась и на пороге появилась молодая женщина в белом халате и белой шапочке с красным крестом. Скорее всего, я находился в поле зрения видеокамеры, висящей на стене и направленной на меня.

— Очнулись, господин Катэр!— произнесла она по-немецки.— Сейчас я освобожу ваши руки и ноги, но обещайте мне вести себя благоразумно: не вставать с постели, не садиться, не ложиться на бок! Если Вы меня поняли и не можете говорить, то закройте и откройте глаза.

— Вот и хорошо! — Она подошла ко мне и расстегнула застежки ремней на руках и ногах. — Я — Марта, дежурная медсестра.

Я опять попытался спросить ее, что со мной случилось и где я нахожусь, но опять у меня ничего не получилось.

— Лежите спокойно. Сейчас закончатся капельницы, я их отсоединю и все Вам расскажу.

Я опять закрыл и открыл глаза.

Пока она занималась капельницами, я оглядел свое тело: мне показалось, что я сильно похудел.

Отсоединив капельницы, Марта накрыла меня простыней.

— Не хотите в туалет? Не стесняйтесь, здесь нет мужчин и женщин, тут только больные и медперсонал.

Наконец у меня прорезался голос. Я прохрипел:

— Не хочу. Что со мной? Где я?

— Я могу позвонить?

— Не волнуйтесь, мы уже сообщили на Вашу фирму о несчастье с Вами и получили подтверждение Вашей кредитоспособности.

— Я должен переговорить с моим партнером. Всего два слова!

Марта достала мобильник и сказала:

— Диктуйте номер!

Набрав его, поднесла телефон к моей голове. После нескольких гудков, трубку взяли, и голос Вульфа произнес:

— Вас слушают!

— Это Катэр. Звоню из кардиологической больницы в Киле. Проверь поступление денег на счет 1487.

— Обязательно! Тебе что-нибудь нужно?

— Нет. До встречи!

Я немного успокоился.

— Господин Катэр, сейчас Вам нужен покой. Попробуйте заснуть. Лежите спокойно. Не пробуйте поворачиваться на бок. Вас будет кормить сиделка каждые четыре часа, пока с ложечки. Когда окрепнете — будете есть сами. Пока Вы были в беспамятстве, Вам проводили искусственное кормление через катетер.

Видите на стене около руки красную кнопку? Она для срочного вызова медперсонала. Засыпайте.

Марта ушла. Я закрыл глаза.

"Приходил ли связник? Когда мне стало плохо, до встречи оставалось три часа. Перед приходом он должен был позвонить. Где мой мобильник? Хотя в нем нет ничего, что бы могло меня скомпрометировать. Мой звонок Вульфу был на СИМку, используемую для экстренной связи. Он уже ее ликвидировал и немедленно убрался с места разговора".

Закружилась голова. Темнота.

Через двенадцать дней на спецмашине меня перевезли в Любек в кардиологический санаторий. Я уже мог самостоятельно передвигаться, только медленно и останавливаясь через каждые десять метров на отдых. Пройдя в санатории тридцатидневный курс реабилитации, я почувствовал себя значительно лучше. Получил предложение опять вернуться в клинику доктора Лемке, где мне могли сделать операцию аортокоронарного шунтирования (АКШ). Подумав, я отказался. После того, что я пережил за последние два месяца, опять ложиться в больницу и делать операцию на сердце — было свыше моих сил. Как оказалось впоследствии — отказался зря. Операция могла бы значительно улучшить мое состояние: повысить качество и продолжительность жизни.

Здоровье потихонечку ухудшалось: одышка, боли в сердце, лекарств — целая пястка ежедневно. Как следствие — развился гастрит. Такая жизнь продолжалась до лета 2012 года, когда я понял, что надо съездить на родину, проститься с моим детством, а то могу и не успеть.

Договорился с таксистом, молодым парнем, чтобы он отвез меня на место сегодня вечером, а завтра забрал обратно.

— Порыбачить захотелось?— поинтересовался он.

— Неплохо бы детство вспомнить, да нет у меня с собой ни снастей, ни соответствующей одежки. Так, посижу на бережке, разожгу костерок, испеку картошку на углях, в небо посмотрю — на звезды.

В восемь вечера 6-го июля мы отъехали от гостиницы, и уже через полчаса я высадился на берегу Тихвинки. С собой у меня был пакет со снедью, бутылкой минеральной воды, репеллентом от комаров и брезентовой офицерской плащ-накидкой (брезентухой), которую постоянно беру с собой в поездки.

— Вот на этом месте завтра в десять часов утра заберешь меня,— сказал водителю, указывая на приметное дерево.

— Не вопрос. Заберу, конечно. Счастливо оставаться!

2.

Прошел немного вдоль берега: ничего не изменилось: те же кусты, тот же песок, только мусора вокруг прибавилось. А вот и мое место, приметное: огромный валун врос в землю.

Походил кругом. Собрал хворосту целую кучу: ночь длинная, если топливо закончится, то в темноте ходить, искать — замучаешься. Сейчас ночи — белые, темнеет поздно. Посидел на прогретом солнцем валуне, посмотрел на воду. Течет, ничего с ней не делается.

Приготовил кострище. Рядом расстелил брезентуху. Комары начали свою нескончаемую песню. Пришлось намазаться мазью. Вокруг летают, гудят на разные голоса, но не кусают. Разжег костерок. Время уже к одиннадцати. Тишина, только крупная рыба иногда плещет в реке, да изредка доносится шум машин на шоссе. Хорошо! Спокойно.

"А ведь сегодня ночь на Ивана Купала!— вдруг вспомнилось.— Ровно 52 года назад на этом же месте пятнадцатилетним пареньком я также сидел у костра со своим приятелем, Вовкой Корешковым. Варили вечернюю уху, разговаривали. В ту ночь я принял важное решение: иду в девятый класс, здесь, в городке, заканчиваю десятилетку.

Лежал. Вспоминал прошедшую жизнь.

"Как и решил тогда в ночь на Ивана Купалу, проучился в городке девятый и десятый классы, сдал экзамены, получил аттестат и отправился в Ленинград, поступать в институт. Поселился у тетки, Пелагеи Максимовны, старшей сестры отца. Жила она на улице Дзержинского в комнате в коммуналке. Комната небольшая, метров на двадцать. Еще там жило пять семей, хорошо хоть малосемейные, не пьющие.

Поступать я решил в педагогический институт им. Герцена на факультет иностранных языков на кафедру немецкого языка. Почему немецкого? Потому, что на этом языке довольно хорошо говорил. Мой отец постоянно занимался со мной. У меня вообще-то способности к языкам, да еще к рисованию. Недаром я раздумывал, куда мне лучше поступать: в Ленинградское высшее художественно-промышленное училище имени В. И. Мухиной, или на иностранные языки. Но отец уговорил изучать языки.

— Подготовка у тебя по рисованию слабая, все больше акварелями увлекаешься, а там главное — рисунок,— убеждал он меня.

Сдал экзамены успешно. Туда больше девочки учиться шли, поэтому парням были некоторые привилегии.

Проучился почти два курса, когда меня неожиданно пригласили в деканат на беседу. Вошел. Поздоровался. Рядом с деканом сидел мужчина средних лет. Декан сказал:

— Вот, товарищ хочет с тобой побеседовать. И вышел из кабинета.

Этот товарищ сразу заговорил со мной по-немецки. Я стал ему также отвечать на немецком. Короче, предложили мне доучиться до конца второго курса, а потом поступать в Высшую школу КГБ в Минске. Подумал немного и согласился. К этому времени я уже остался один: и отец, и тетка умерли. Жить было тяжело. Стипендия — очень маленькая, помогать мне некому. Приходилось постоянно подрабатывать. На учебу времени оставалось все меньше и меньше. А там мне обещали и общежитие, и стипендию большую. А комнату на улице Дзержинского, где я был прописан, обещали за мной зарезервировать, и туда никого не поселять.

С ними уехал в Мюнхен, где поступил на учебу в местный университет на экономический факультет, который благополучно закончил в 1973 году. Тут из Центра мне сообщили номерной счет в банке в Австрии, с которого я снял по специальному коду сто тысяч немецких марок и на эти деньги организовал собственную фирму, занимающуюся туристическим бизнесом. Принимал туристов в Мюнхене из всех стран Европы, и отправлял туда немецкие группы. Это было время, когда народ уже оправился после войны, появились лишние деньги, которые можно было потратить на путешествия. За пять лет неплохо раскрутился, для чего работал и днем и ночью. К 1978 году вернул долг: положил уже сто пятьдесят тысяч марок на тот же счет в Вене. А еще через два года меня "расконсервировали" и стал я заниматься делами, прямо относящимися к той специальности, к которой меня готовили целых семь лет. С 1982 года уже стал резидентом на юге ФРГ. Всякое бывало. Работа — на одних нервах. О женитьбе — даже не думал. Так и прошли следующие двадцать восемь лет. В России больше побывать не пришлось.

3.

Я лежал и смотрел на звезды. Уже два часа ночи. Через час, другой, посветлеет на востоке, потом взойдет солнце и новый день войдет в свои права.

" Что я сделал для себя за прошедшие пятьдесят лет? Учился, служил, работал как проклятый, и вот теперь один: ни семьи, ни детей. Умру, так и на могилку прийти будет некому. Похоронят меня, наверное, с военными почестями. Салют. Ордена и медали на подушечках выставят. А потом их куда денут? Не кремируют же вместе со мной. Наверное, в архив сдадут.

Моя туристическая фирма сейчас одна из самых популярных в Европе. Немецкая точность: вовремя принять, вовремя отправить, вовремя покормить, спать уложить, свозить на экскурсию. Сбоев не бывает.

Как там они без меня справляются? Я даже не спрашиваю, а мне не говорят. Не считают нужным. Грех мне жаловаться: в банке на моем счете лежит очень приличная сумма. После того, как квартиру обставил, машину купил, еще много денег осталось — все потратить не успею. Надо бы по уму деньгами распорядиться. Может, в какой детдом пожертвовать, или просто помочь кому? Здоровья вот почти не осталось. Чувствую, помру скоро.

То-то моих соратников уже в живых не осталось: в одиночестве жизнь не просто доживать. Вот и сводят счеты с жизнью посредством наградного оружия. Хоть об этом открыто не говорят, но слухи — то до меня доходят.

Жаль, в бога не верю. Ну, верю, конечно, что кто-то, где-то там есть. Но посредника между мною и Богом — напрочь отвергаю. Мне проще непосредственно к нему обращаться, когда захочу, из любого места. Никем не регламентированного. Чем в церковь ходить.

Больше верю в предназначение, в судьбу. В каких только переделках не бывал. Счастливый случай часто выручал. Говорят, не случай, а ангел-хранитель. Не знаю. Не видел. Но кто-то мне определенно помогал. Вот, хотя бы, в 1998 году, когда в России дефолт объявили. Как чувствовал, что-то случится. Все фирмы с русскими туроператорами договоры миллионные наперегонки старались заключать, в долги забирались, гостиницы, и чартеры заранее заказывали. А потом — ни туристов, ни денег. Прогорели многие. А я без потерь обошелся.

Да, есть, что вспомнить. Рассказать только некому".

На небе проскакивали зарницы. Откуда-то из-за реки доносились крики, смех и музыка.

"Народ "Ивана Купалу" празднует. Хорошо, далеко от меня. Не беспокоят".

Еще раз подбросил ветки в огонь. Последние.

" Прогорят, в угли картошку закопаю".

Опять прилег на брезентуху. Так горько, неуютно мне стало! И, глядя в небо, воззвал в полный голос:

— Боже! Если ты есть! Дай мне прожить жизнь еще раз! С этого дня, 52 года назад, когда мне было пятнадцать лет! Я неправильно жил. В конце концов, один остался. Все, что делал — не понятно для чего! Золото партии помогал по банкам прятать. Секреты воровал. Выполнение приказов на ликвидацию организовывал. Следил, шпионил, наказывал. Всю жизнь, как заяц, бегал, прятался, всего опасался. Никому не доверял. Теперь больной, один дома сижу. Если бы не Интернет — давно бы с ума сошел. А Держава — развалилась!

Боже, помоги мне!!!"

Голова раскололась от боли, в глазах потемнело, сознание померкло.

Утром таксист приехал, как и обещал, в десять часов. У дерева никого не было.

"Где же он? Может, еще спит? Или уехал с кем-нибудь уже в городок? Пройду немного вдоль реки, посмотрю, что к чему"!

В пятидесяти метрах он обнаружил потухший костер и вчерашнего пассажира, лежащего навзничь. Открытые глаза смотрели в небо. Человек был мертв.

Часть вторая. Вернуться.

Глава первая.

Солнышко вовсю пригревало лежащего на охапке травы пятнадцатилетнего паренька. Ветра не было. Комары гудели, не переставая. Наконец он открыл глаза, огляделся по сторонам:

"Вовка, наверное, еще с восходом солнца встал на утреннюю рыбалку. Меня будить не стал, знает, что я не рыбак а "просто так". ... Какой еще Вовка? Какая рыбалка?"

Кирилл Сергеевич Котов огляделся еще раз, теперь внимательнее: около потухшего костра лежали два велосипеда. Один — его, это он знал точно. Над кострищем на рогульках висел небольшой казан с вчерашней, уже холодной, ухой. Взглянул на себя: тонкие мальчишечьи запястья, ноги — в резиновых сапогах, синие треники, черный ватник. На голове — кепка.

И припомнил все! И как вспоминал свою жизнь, и горечь от неудовлетворенности ею, и просьбу к Богу помочь все исправить, начать все с начала, и страшную боль в голове под конец.

"Это что же получается? Я опять пятнадцатилетний пацан, но с памятью о ранее прожитой жизни? И сохранил при себе все знания и умения, что получил в той жизни? Вот это подарок! Спасибо, Боженька, что ты услышал меня! Вернусь в городок, сразу в церковь — поставлю свечку....

Восторг и жажда деятельности переполняли Кирилла. Он вскочил на ноги и побежал к реке. Вдалеке стоял по колено в воде Вовка, и внимательно наблюдал за поплавком. Умывшись речной водой, Кирилл подошел к нему и сразу увидел кулак, а также услышал шепот друга:

— Кирюха! Тише ты! Всю рыбу распугаешь! Если сам не ловишь, так хоть другим не мешай!

— Какая теперь рыбалка? Уже почти десять часов, наверное. Давай домой собираться!

— Погоди немного. Если за полчаса не вытащу ни одну рыбешку — уезжаем!

— А если поймаешь? Хоть одну?

— Все равно уезжаем! У меня, вон, полный садок рыбы. На зорьке бешеный клев был: не успевал удочку забрасывать. А ты спал. Я тебя будить не стал, теперь жалею.

— И молодец, что не разбудил. Я хоть выспался. А рыба мне не нужна. Все равно скоро уезжаю!

— Куда уезжаешь? Ты же хотел здесь остаться!

— Хотел — хотел, да расхотел! Тут, в городке, мне к экзаменам в Художественно-промышленное училище будет не подготовиться: учителей по рисованию соответствующих нет. Только в Ленинграде.

— Так ты же на "иностранные языки" поступать собирался! Тоже передумал?

— Тоже! А немецкий все равно буду учить! В школе в кружок немецкого языка пойду. Жалко бросать — он у меня хорошо идет. В жизни пригодится!

— А если кружка не будет?

— Как это не будет! В Ленинграде — все есть!

9-го июля, в субботу, Кирилл с отцом вошли в комнату Пелагеи Максимовны.

— Кирюша, ну здравствуй! Тебя уже лет пять не видела. Вырос-то как! Отца уже перерос,— расцеловала племянника тетка.— Надолго ко мне? В гости?

— Как не помочь родному племяннику! Единственный он в нашем роду остался. Не знаю только, как с пропиской получится. Вон, соседи, хотели к себе девку, сестру двоюродную из деревни, прописать, так не получилось. "Не положено!"— в жилконторе сказали.

— Так сколько их в одной комнате живет?

— Трое.

— А комнатка, небось, не больше твоей. Куда же четвертого-то! А у тебя жилплощади на двоих достаточно. Если что, то дай кому надо рублей пятьдесят, я тебе оставлю, все и получится.

— И то, правда. Можно со знающим человеком посоветоваться, Егором Ивановичем. Недавно к нам поселился. Мой сосед справа. Он в военкомате нашем районном служит. Тоже капитан, как и ты. Купи-ка ты бутылку беленькой, да вечерком к нему загляни, поговори. Может чего и путное посоветует. Я Вас познакомлю. И закусь приготовлю. В субботу он со службы пораньше возвращается. В семь часов уже дома будет. Завтра воскресенье. Отоспитесь.

— Это ты хорошо посоветовала. Так и сделаем.

Пелагея Максимовна была старше отца на пять лет. Перед самой революцией вышла замуж за портного, переехала к нему в Петербург. Он был старше ее на 15 лет. Оба работали на швейной фабрике, от которой и получили эту комнату в коммуналке в 1925 году. Детей у них не было. В 1942 году в блокаду муж умер от голода. Она выжила. Сейчас была на пенсии. Ей недавно исполнилось 65 лет. Жила бедно.

Вечером отец отправился с Пелагеей Максимовной знакомиться с Егором Ивановичем в соседнюю комнату. Пелагея Максимовна вскоре вернулась, а отец — поздно ночью.

Кириллу постелили на диванчике, на котором он едва поместился. Ночь прошла в муках: в этом диванчике жило "целое стадо" клопов! Раньше с ними ему дело иметь не приходилось. В Ленинграде у тетки впервые с ними познакомился. Всю ночь он ворочался, чесался, пытался ловить их и давить. Утром пожаловался отцу, что спать невозможно. Пелагея Максимовна, поджав губы, выслушала претензии Кирилла.

— Нет у меня ничего другого из мебели, на которой ты можешь спать! Если тебе не нравится — покупай новую. Только и в ней клопы заведутся! Во всем доме есть клопы! На всей Гороховой улице! (Хотя улица носила название Дзержинского, старожилы часто называли ее по-старому: Гороховая). Клопы — от нищеты и скученности. Мы уже всей коммуналкой с ними боролись, дустом посыпали, специальными порошками из санэпидемстанции — ничего не помогло! Поживешь месяц, другой, к ним привыкнешь, они — к тебе. И замечать не будешь! Они только с новичками кусачие. А меня даже не трогают!

Отец только плечами пожал.

— Поговорил с Егором Ивановичем?— спросила тетка.

— Поговорил.

— И что? Услышал что-нибудь путное? Или вы только водку пили да о бабах разговаривали?

— Подсказал, к кому надо в жилконторе обращаться, чтобы вопрос с пропиской решить. И сколько это будет стоить! Придется мне в понедельник самому сходить, у тебя ничего не выйдет.

В следующую ночь Кирилл уже спал поспокойнее, а через месяц вообще перестал замечать клопов. Права была тетка!

В понедельник отец сходил к кому надо и обо всем договорился. Кирилла внесли в книги жилконторы и он на законном основании поселился на улице Дзержинского.

Теперь надо устраиваться в школу, в девятый класс. Неожиданно, это оказалось большой проблемой: мест нигде не было. Удалось записаться только в школу N 308 на Бородинской улице. Она находилась довольно далеко от дома. Опять все решил отец — и сходил с ним, и договорился. Помогло то, что он характеризовал сына как будущего художника, а в школе имелся театр, для которого постоянно надо было оформлять декорации. Так что для школы Кирилл был ценным приобретением.

До занятий оставалось еще полтора месяца. Он посоветовал Кириллу не тратить попусту время, а записаться в библиотеку и читать книги. Кирилл только посмеивался про себя: "Чем заняться, я найду! Столько вокруг музеев, да и другие немаловажные дела есть. Опыт у меня имеется".

Перед отъездом отец сказал им с теткой:

— Ежемесячно буду присылать Вам 50 рублей — ровно треть зарплаты. Этого должно хватить на питание. Пелагея, какая у тебя пенсия?

— 60 рублей.

Во вторник отец уехал обратно в городок. Кирилл вышел его проводить. При прощании отец сунул ему десятку, пожал руку и, не оглядываясь, пошел к трамваю. Кирилл долго стоял и смотрел ему вослед.

По ее предложению сделали перестановку мебели в комнате: отделили угол Кириллу, где он спал на новом диване и мог готовить уроки по вечерам: тетка ложилась спать уже в 9 часов, и свет от настольной лампы ей мешал.

Позавтракав, он уходил из дома и бродил по улицам, вспоминая и изучая город. Не осталось ни одной улицы, переулка, тупика, в котором не побывал бы Кирилл в районе улиц Дзержинского и Бородинской за время, оставшееся до занятий. Теперь он этот район знал очень хорошо. Недаром в него вбивали все годы учебы в школе КГБ: первое, что надо знать, это места, где живешь и работаешь. Все проходные дворы, парадные, дыры в заборах — все могло пригодиться и при случае выручить. Тем более, это помогло найти короткую дорогу от дома в школу по проходным дворам.

Не забыл он записаться в библиотеку: к чтению пристрастился давно и сейчас, пользуясь свободным временем, запоем читал книги.

Прожить еще одну жизнь в "совке" Кирилл не собирался.

"Это что ж, до 1987 года, еще 26 лет "строить коммунизм", а потом еще 26 лет "строить капитализм"? Пережить развал России, разгул бандитизма, а потом и полную деградацию власти, когда в государственный принцип возведен лозунг "друзьям — все, врагам — закон"? Когда в справедливость судов у народа полностью потеряна вера, когда полицию население боится больше бандитов, когда ребенка до 15 лет одного страшно отпустить на улицу? Когда любой твой протест против неправедных действий властей воспринимается как потрясение основ государственности? Когда твой бизнес могут отобрать, а ты "должен еще благодарить и кланяться", что тебя оставили в живых. И управы ни на кого не найдешь. Оно мне надо?— размышлял он.— Используя мои специфические знания и умения надо смазывать пятки и бежать за границу. Там тоже "не сахар", но такого беспредела, как в России, нет!".

Кирилл уже составил для себя четкий план действий на ближайшие пять лет. Самое главное, в чем он совершенно был уверен относительно себя, это пять "Не":

1. Не пойдет на службу в КГБ.

2. Не станет вором и бандитом.

3. Не будет ни у кого ничего просить.

4. Не будет ничего бояться.

5. Не будет никому верить.

Кирилл хорошо знал, какие "длинные руки" были у его бывших сослуживцев, и какими методами они действовали в случае необходимости или приказа.

"Чтобы эти годы прошли с толком, надо наполнить их приобретением полезных знаний и навыков, которые могут понадобиться в будущем. Также надо найти источник постоянного дохода, поскольку, как я знаю из прошлой жизни, уже летом следующего года умрет от полученных еще на войне ран отец, а через два года ранней осенью от болезней умрет и тетка. То есть, в семнадцать лет я останусь совершенно один.

К такому развитию событий надо готовиться заранее".

Поиском источника дохода в первую очередь и занялся Кирилл.

"Пока мне не исполнится шестнадцать лет, ни о чем серьезном думать не приходится: меня просто никто не возьмет ни на какую работу. Но готовить почву для этого необходимо, чтобы в нужный момент все произошло как бы само собой. Работа должна быть такой, чтобы не отнимала много времени, так как надо учиться в школе и институте. Она должна приносить достаточный доход для безбедной жизни: ведь теперь заботиться о пропитании, одежде, обуви, платы за коммунальные услуги и еще многом другом придется мне самому! До восемнадцати лет, как учащийся, потерявший кормильца, я буду получать пенсию в размере 28 рублей. Хоть небольшие, но деньги. Поступлю в институт. Там стипендия, кажется, тоже 28 рублей в месяц. Но уже не будет пенсии. Если еще дополнительно зарабатывать сто рублей в месяц, то не роскошно, но нормально существовать можно. Вот работу на такие деньги и надо искать".

Кирилл, гуляя по Ленинграду, постоянно думал об этой проблеме, перебирая различные варианты.

А что можно использовать из имеющихся у меня навыков?

Знание в совершенстве немецкого, французского и английского языков надо скрывать, а не афишировать. Да и как их можно применить? Не будешь же экскурсии иностранцев по Ленинграду водить или переводами заниматься! Сразу "родная контора" мной займется.

Частный бизнес сейчас запрещен.

Кустарные промыслы? Например, картины определенного пошиба: русалки, лебеди на воде, олени в лесу ... рисовать и на базаре продавать. Для этого нужны краски, кисти, холст. Первоначальные вложения невелики. Все равно мне это надо иметь, раз собираюсь в художественное училище поступать. Можно попробовать. Только сначала на базаре побывать надо, обстановку разведать. А то "вляпаться" в какое-нибудь дерьмо можно, потом не отмоешься. Да и узнать, есть ли спрос на картины, за сколько их можно продать. На базаре людей много. Это место, где тебя могут заметить и привлечь к оформительству! Надо только этим умениям рекламу сделать: какой-нибудь плакат изобразить, чтобы понравился. ... Что еще?

Школа встретила Кирилла запертыми входными дверями. Пришлось идти с заднего хода. Дверь открыта, никого нет, тишина. Поднялся на второй этаж: там учительская. Постучал.

— Входите, дверь не заперта,— раздался женский голос.

Кирилл вошел и осмотрелся. Никого не видно, только еще одна дверь открыта.

"Там, наверное, завуч сидит",— подумал он.

— Идите сюда! — раздалось приглашение.

Кирилл вошел в дверь и оказался в маленьком кабинете с большим столом у стены. За ним сидела женщина лет пятидесяти, и что-то писала.

— Здравствуйте!— сказал он.

— И тебе, мальчик, не хворать! Соскучился по школе? Что-то я тебя не помню. Ты из какого класса?

— Из девятого. Только не знаю, какого: "а" или "б". Я новенький.

— Это, наверное, о тебе директор перед уходом в отпуск говорила. Ты художник?

— И чего ты сейчас в школе хочешь найти?

— Ну, раз мне придется декорациями для школьного театра заниматься, хотелось бы посмотреть, какие есть. Узнать, какие новые пьесы будут в театре ставить, чтобы уже начать продумывать декорации. Да и посмотреть на принадлежности: краски, кисти, бумагу, холсты.

— Тебе повезло, вот-вот должна подойти Любовь Ивановна — учитель литературы, она же режиссер школьного театра. Посиди на диване в учительской, подожди ее. Тебя как звать?

— Кирилл.

— А я завуч, Ираида Михайловна. Буду у Вас в классе немецкий преподавать!

Кирилл сел на потертый диван с выпирающими во все стороны пружинами, и стал ожидать Любовь Ивановну, осматриваясь по сторонам.

"Обыкновенная учительская, вся заставлена шкафами с классными журналами. Везде брошюровки "Учительской газеты" за несколько лет. Большой стол посередине, окруженный шестью стульями".

Минут через двадцать в коридоре раздался стук каблучков, и на пороге появилась молодая женщина, лет двадцати пяти — двадцати семи.

— Здравствуйте, Любовь Ивановна!— громко сказал Кирилл.

— Здравствуй, молодой человек! Не меня ли ожидаешь?

— Тебя, Любочка. Это наш новый ученик, Кирилл. Будущий художник. Будет тебе декорации для спектаклей оформлять!— сказала завуч, выйдя из своего кабинета.

— Как здорово! А то совсем у нас с этим делом плохо! Зачем ты сейчас пришел?

— Сцену посмотреть, ее размеры. С имеющимися материалами и принадлежностями для рисования познакомиться, имеющиеся декорации посмотреть. Узнать, какие спектакли собираетесь ставить, чтобы уже сейчас декорациями заняться,— ответил Кирилл.

— А опыт у тебя имеется?

— Я в клубе у себя в городке помощником художника работал. Декорациями приходилось заниматься.

— Отлично! Пошли со мной, я все тебе покажу.

— Вот здесь и изготавливаются декорации! Раньше у нас был специальный работник, который рисовал не только декорации, но и оформлял различные стенды, писал плакаты, и тому подобные вещи, но в конце прошлого учебного года уволился — слишком маленькая зарплата, всего 80 рублей. Теперь вот никого нет. Как хорошо, что ты появился!

Кирилл осмотрел принадлежности и декорации и скривился:

"Декорации — полная халтура. Краски и кисти — очень плохого качества. Ими ничего стоящего не сотворишь".

— Тебе что-то не нравится?

— Краски и кисти очень плохого качества. Да и мало их. Нет широких кистей и очень тоненьких. Потом, над столом только одна лампа. Обязательно нужна еще переносная. И надо где-то раздобыть кульман, хоть старый и плохонький! Хорошо бы сделать вытяжку: иначе тут долго не поработаешь: растворителей и краски будет использоваться много. Если есть материалы: жесть, электромотор, крыльчатка от вентилятора, то я и сам могу ее сделать. Над столом — забор воздуха, и выброс его в окно.

А вот про краски и кисти — это только с завучем или директором: деньгами то они распоряжаются! Я Ираиде Михайловне скажу. А ты список подготовь!

Пока Кирилл делал необходимые замеры длины воздуховода для вытяжки, Любовь Ивановна сходила в учительскую, переговорила с завучем, позвонила на завод.

— Кирилл! Сегодня же передай список необходимых материалов и принадлежностей Ираиде Михайловне. Если знаешь, проставь необходимое их количество и цены. Оказывается, эти расходы включены в смету затрат, и деньги по этой статье есть! Завхоз сходит и купит!

— Я бы хотел сходить в магазин вместе с завхозом, а то купит не то, а я виноват буду!

— Когда передашь список завучу, предупреди ее об этом. Она распорядится. А теперь пошли, посмотрим сцену. И я передам тебе два сценария пьес, которые мы будем ставить к Новому году. Почитай, сделай эскизы декораций и покажи мне. Я уже отпуск отгуляла, в школе буду появляться два раза в неделю: в понедельник и четверг часа в три. Приходи!

Они сходили в актовый зал, где Кирилл замерил сцену. Потом забрал сценарии и отправился на встречу с Петром Николаевичем.

Фурнитурный завод находился недалеко от дома Кирилла. Проход к начальнику отдела кадров был прямо с улицы, а не через проходную. Постучав, Кирилл услышал: "Войдите!" и открыл дверь.

— Здравствуйте! Я — Кирилл. Любовь Ивановна Вам звонила о моем приходе.

Выслушав Кирилла, он поговорил по телефону с главным энергетиком о заказе на изготовление вытяжки из декораторской для подшефной школы. Оказалось, что это дело сделать легко: на складе находилось много демонтированных жестяных коробов и вентиляторов. Также просто подобрать и переносную лампу.

— Сейчас подойдет инженер из отдела главного энергетика, Вы вместе сходите в школу, и он посмотрит на месте, что нужно сделать. Когда все будет готово, я организуют перевозку вытяжки в школу, вместе с ней привезут и списанный кульман. Он еще вполне ничего, как раз для таких дел, которыми ты собираешься заниматься. Потом пришлю специалистов, и они смонтируют и запустят вытяжку. Думаю, к середине августа все будет сделано.

А ты на самом деле умеешь оформлять стенды? Для отдела кадров нужен стенд о заводе, о необходимых специалистах, об условиях оплаты и труда. Я уже давно подал заявку, да все никак не могут ее выполнить: что-то для профкома "мастрячат".

— Петр Николаевич! Дайте мне материал, который должен быть на стенде. Я сделаю эскизы, Вы посмотрите. Если Вас устроит — я все оформлю. Только обеспечьте меня необходимыми материалами.

— Вот, возьми папочку. Тут все есть. И не тяни, тогда и я тянуть не буду с выполнением школьного заказа!— хитро улыбаясь, сказал Петр Николаевич.

Тут в кабинет заглянул инженер из ОГЭ, и Кирилл вместе с ним отправился в школу.

Проводив инженера до выхода из школы, Кирилл опять поднялся учительскую и попросил у завуча несколько листов чистой бумаги для составления заявки на материалы, которую обещал уже завтра принести в школу.

— Завтра приходи к 10 часам. Как раз завхоз подойдет. Вместе и сходите в магазин,— сказала Ириада Михайловна.

В 10 часов утра он был уже в учительской. Завхоз "Пахомыч", как он представился Кириллу, мужчина уже пенсионного возраста, получил под отчет деньги от завуча, которая просмотрела и одобрила подготовленный Кириллом перечень материалов для декораторской, и они отправились по магазинам.

К обеду все закупки были сделаны. Часть из них: кисти, карандаши, кнопки, плакатные перья, тушь, гуашь и другие не тяжелые покупки, они сами принесли в школу и разложили их на стеллаже в декораторской. За остальными завхоз обещал съездить на днях, когда будет транспорт. Тащить на себе десять пятилитровых банок различной масляной краски, три — белил, пять трехлитровых бутылей растворителей, несколько рулонов бумаги и ткани — было невозможно. По указанию завуча, на Кирилла была заведена карточка складского учета, в которую были записаны все приобретения. По окончании каждого месяца, он должен писать отчет об их расходовании, чтобы бухгалтерия, якобы, могла провести их списание.

Кирилл прекрасно понимал, что весь этот учет — сплошная фикция: он — не материально ответственное лицо, с ним никто никаких договоров не заключал, ключ от декораторской мог взять любой желающий и, по идее, забрать оттуда все, что угодно. Поэтому спокойно отнесся к указанию завуча. Самое главное — у него появилось рабочее место, материалы и относительная "свобода творчества". Первый шаг к получению постоянного притока денежных средств был сделан.

После обеда Кирилл отправился на фурнитурный завод.

Рассмотрев представленные эскизы, Петр Николаевич выбрал наиболее, по его мнению, приемлемый вариант и поинтересовался, что надо для его изготовления. Кирилл тут же положил перед ним лист бумаги с перечислением необходимого.

— В течение недели после того, как я получу все, что надо для работы, стенды будут готовы. Единственная просьба: стенды большие по размеру. Дома с ними работать неудобно — нет столько места. Вы можете договориться со школой, чтобы эту работу мне разрешили делать там, или предоставьте помещение на Вашем заводе. Тогда ежедневно сможете наблюдать за оформлением стендов. Выбирайте, что Вам больше подходит.

После небольшого раздумья, Петр Николаевич решил, что лучше постоянно контролировать ход выполнения задания и вовремя вносить изменения, если они понадобятся, чем потом получить неизвестно что. Все же у него были сомнения, что Кирилл сможет качественно выполнить работу, хотя эскизы показали, что в оформительстве тот неплохо разбирается.

В ведении отдела кадров находился учебный класс, где иногда проводились инструктажи по технике безопасности и учеба персонала завода. Сейчас этот класс пустовал. Петр Николаевич показал его Кириллу и сказал, что через три дня все заказанное им будет находиться в классе. Приступить к работе можно в следующий понедельник. Открывать и закрывать класс Кириллу будет он лично.

Дома Кирилл приступил к чтению пьес, полученных от Любови Ивановны. Одна из них — новогодняя сказка для детей младшего возраста, другая — про то, как плохо живется детям в "проклятой Америке". Это уже для средних и старших школьников. Обе имели по три акта, то есть требовалось разработать для каждой пьесы по три различные декорации.

К сожалению, бумага у Кирилла уже закончилась, и эскизы декораций рисовать было не на чем. Завтра был четверг, и он решил к трем часам прийти в школу, пообщаться с "Любочкой", как он стал про себя называть Любовь Ивановну, а заодно прихватить домой десятка два — три листов белой бумаги для эскизов декораций.

Завтра был день дежурства их комнаты в коммуналке, и все утро Кирилл решить посвятить "уборочным мероприятиям".

Утром, дождавшись, когда жильцы разойдутся по своим делам, он вымыл пол в коридоре и на кухне, вычистил унитаз и обе газовые плиты, потом занялся уборкой в комнате. Когда все было сделано, он позвал Пелагею Михайловну для оценки качества уборки. И получил ряд замечаний, которые немедленно устранил. В целом, она была довольна своим племянником: все делает, что поручено, не пререкается, не насмехается, не привередничает за едой. По вечерам на улице не болтается, сидит за столом и читает книги. Она решила, что с появлением Кирилла ей стало полегче жить.

Все три дня с пятницы по воскресенье Кирилл занимался разработкой декораций. На базары и рынки для поиска работы он решил не ходить: все, вроде, и без них у него налаживалось.

В понедельник с утра он пришел к Петру Николаевичу на фурнитурный завод, и тот проводил его в учебный класс. Там было приготовлено все, что необходимо для оформления стендов: фанерные планшеты указанных размеров, бумага, краски, карандаши, линейки, и т.п. Тут же лежали и утвержденные эскизы вместе с папкой документов для стендов.

— Все, что ты просил — приготовлено. Можешь приступить к работе. В каком режиме будешь работать?

— Буду приходить утром, и работать до обеда. И так несколько дней. К четвергу станет видно, нужно ли работать дольше. В любом случае, к концу дня в пятницу работа будет сделана.

— Ну, удачи тебе!— пожелал Петр Иванович и закрыл за собой дверь.

У Кирилла давно начался зуд в руках, так хотелось начать работу. Он сам не понимал, отчего это так, но противиться вдохновению не стал и полностью включился в работу. Оторвал его от дел только приход перед обедом Петра Ивановича. Тот посмотрел, что сделано, и пожал плечами — все было размечено карандашом тонкими линиями. Пока ничего определенного сказать было нельзя. Но чувствовалось, что Кирилл взялся за работу вполне профессионально.

К четвергу Петр Николаевич уже мог предварительно оценить работу Кирилла. В пятницу, когда все было готово, просто без восторга не мог разглядывать "шедевр", находящийся перед ним. Стенды бросались в глаза яркими красками, четкими линиями. Буквы казались напечатанными, выпуклыми, шрифт был необычен, но очень красив. Рисунки сделаны уверенной рукой и притягивали взгляд. Три стенда, собранные вместе, смотрелись как единое целое и по манере исполнения и красочно дополняли друг друга.

"И все это сделано практически за неделю! Стенды в профкоме и парткоме по качеству исполнения и художественной выразительности в подметки не годятся моим! Ай да Кирилл, ай да молодец. Обязательно его надо как-то поощрить. Похоже, его семья живет бедно, вон: из одежки вырос, а все в ней ходит. Надо с ним о его жизни поговорить. Но гордый, никаких условий сам не ставил, ничего не просил! Выпишу премию 25 рублей своему заму, оставлю ему некоторую сумму, чтобы было с чего налоги заплатить, остальное отдам Кириллу в виде поощрения. Да и терять с ним связи нельзя: опять что-нибудь оформлять придется, а он тут как тут".

— Молодец, Кирилл! Не ожидал! Такой молодой, а уже мастер. Конечно, тебе в "Мухинку" поступать надо, чтобы учиться дальше. Ты где живешь? Семья большая?

— Спасибо на добром слове, Петр Николаевич! Рад, что оформление стендов понравилось. Теперь за Вами должок: обещали сделать вытяжку для школы? Скоро занятия начнутся, надо декорации для школьных спектаклей готовить, а рабочее место еще не готово!

— На следующей неделе пришлю наладчиков для установки вытяжки, они и кульман доставят! Будь здоров! Заходи.

"Да, пареньку помочь надо. Приглашу я нашего профсоюзного лидера, пусть посмотрит, как надо стенды оформлять! Если понравится и начнет разговор и для себя такие же сделать, расскажу о Кирилле. Пусть с директором договорится принять его на работу оформителем. Хотя, нет, Кирилл еще слишком молод. Можно пока его тетку кем-нибудь оформить! А Кирилл будет работать. Тем более, рабочее место оформителя ему в школе будет подготовлено. Нам меньше забот. А прислать машину, чтобы привезти материалы для стендов и забрать готовые для завода — не сложно. Только надо предупредить директора школы, чтобы она разрешила ему и для завода кое-что рисовать. Но говорить, что за деньги — нельзя, а то попрекать еще будут: люди разные бывают. Ну, все. Сейчас развешу стенды в коридоре перед отделом кадров и пойду в профком".

Работа Кирилла настолько понравилась председателю профкома фурнитурного завода, что и он захотел в такой же манере оформить свою наглядную агитацию. За ним пришел и парторг, покачал головой, и также попросился в очередь. Тут Петр Николаевич и предложил свой план по привлечению Кирилла для работы на заводе. Все вместе сходили к директору, рассказали о Кирилле, попросили "решить вопрос".

Ну, какой умный директор пойдет против парткома и профкома? Тем более, деньги для завода копеечные: 90 рублей в месяц! Вон, "подснежников" полную футбольную команду содержать приходится, а выше десятого места в первенстве района — не поднимаемся! А тут — наглядная агитация на высоте будет!

Глава вторая.

Заказы от фурнитурного завода поступали регулярно, но особенно его не напрягали: он тратил на них не более двух часов в день.

Каждый месяц появлялся на заводе, получал зарплату, относил ведомость тетке, которая в ней расписывалась, и возвращал ее в бухгалтерию. Сбоев не было. Так прошла зима, наступило лето.

В июле умер отец. Наверное, он знал о скорой кончине, так как отправил сыну все свои накопления с запиской: потрать деньги с толком. Всего Кирилл получил от него 1200 рублей. Вместе со своими сбережениями у него накопилось уже более 2000 рублей.

На похороны он ездил один — тетка не могла: "не ходили ноги". Леспромхоз взял на себя все заботы о похоронах, даже организовал поминки. Часть вещей, оставшихся после отца, Кирилл раздал соседям, мебель продал за копейки, утварь — привез в Ленинград. Квартиру — сдал в леспромхоз. Больше он там не появлялся.

К осени получил паспорт. Официально прописался у тетки. Оформился на фурнитурный завод чернорабочим, но занимался только оформительством. В школе все было по-старому. Так прошел еще год.

В школе ему предложили оформиться на полставки (сорок рублей в месяц) и продолжить рисовать декорации для школьного театра. Декораторская была в его полном распоряжении.

На фурнитурном заводе также не хотели с ним расставаться. На прежних условиях он продолжил заниматься оформительством.

Все складывалось для него хорошо. Вот только тетке становилось день ото дня хуже и хуже. В первых числах сентября она умерла.

Для Кирилла началась новая жизнь: теперь он был сам себе хозяин.

Приходилось крутиться, как белке в колесе: с утра — занятия в "Мухинке", после обеда — работа в декораторской на два фронта: для школы и для завода, затем подготовка к занятиям. Спасало то, что многие предметы он и так отлично знал: немецкий, историю КПСС и другие. К концу 1964 года он накопил более четырех тысяч рублей. Пора было переходить к следующей стадии его плана: организации побега на Запад.

Первым шагом было приобретение валюты или золота: без этого невозможно было организовать побег через границу. Кирилла больше устроило бы золото: его везде можно превратить в любую валюту. Он должен был решить эту проблему за ближайший год. Среди своих сокурсников осторожно интересовался этим вопросом, искал другие пути. Приходилось очень сильно "шифроваться", он точно знал, что в среде, где он вращается, много "стукачей", и попасться на заметку органам — ничего не стоило. Цены на валюту и золото на черном рынке он уже хорошо знал. За четыре тысячи рублей он мог купить одну тысячу долларов, или две тысячи западногерманских марок, или сто пятьдесят грамм золота.

Как всегда, в такой ситуации помог счастливый случай.

Стол, за которым Кирилл постоянно занимался в своей комнате в коммуналке, совсем пришел в негодность: одна ножка расшаталась до такой степени, что и весь стол начинал "ходить ходуном", стоило только на него опереться. Требовался ремонт.

Кирилл перевернул его вверх ножками и внимательно рассмотрел расшатавшуюся конструкцию. Ножки были вклеены столярным клеем в специально выдолбленные по краям столешницы углубления. И еще зафиксированы деревянными штифтами. Один штифт сломался, и клей уже не мог достаточно крепко удерживать ножку в углублении и даже частично выкрошился. Кирилл попытался вынуть ножку стола из углубления, чтобы заменить штифт и заново все склеить. С некоторыми усилиями это ему удалось сделать. Каково было его удивление, когда он увидел две золотые 15 рублевые монеты выпуска 1897 года царской чеканки, плотно вставленные в углубление. Немедленно он занялся и оставшимися тремя ножками стола: под каждой также находилось по две такие же монеты.

"Тетка мне говорила, что этот стол она нашла, когда ходила по разбомбленным домам в поисках еды и топлива для буржуйки. Притащила его домой, а потом и оставила у себя: он был небольшой и удобный, а старый свой стол она сломала и сожгла в печи".

Теперь он имел восемь золотых 15 рублевых монет, общим весом 103,2 грамма.

Вторая проблема была также удачно решена.

Но Кирилл на этом не успокоился. Он купил в комиссионке массивную золотую печатку весом около двадцати грамм и сходил с ней к ювелиру — частнику, старому еврею, имевшему мастерскую в соседнем доме.

— Вы можете покрыть эту печатку тонким слоем меди или серебра?

— Почему нет? Но если я это сделаю, как Вы проверите, есть ли внутри золото?

— А Вы это сделайте при мне. Скажите, сколько это будет стоить, и начинайте работать, а я буду наблюдать!

— Какой Вы быстрый, молодой человек. Тут нужна подготовка. А стоить это удовольствие будет сто рублей!

— С ценой я согласен. И подождать, пока Вы все подготовите, могу. Клиентов у Вас сейчас нет. Можете начинать подготовку. Да и мне будет спокойнее, если все будет сделано немедленно.

Ювелир подошел к двери и запер ее на засов. Затем задернул плотные шторы на окнах и зажег свет. Начал готовить необходимые приспособления: тигли, маленький горн, тисочки и другие инструменты. Кирилл сидел за столом напротив ювелира и наблюдал за его действиями.

— Так чем будем покрывать печатку?

— А чем проще?

— Если медью, то покрытие будет в два раза толще серебряного. Соответственно и цвет меди ближе к золоту. Если поцарапаете печатку, будет не так заметен исходный материал.

— Тогда покрывайте медью.

Через три часа он уже вертел в руках обновленную печатку.

— Как-нибудь можно с внутренней стороны кольца поставить знак, что печатка отлита из меди?— спросил Кирилл.

— Для чего? Опытный человек, взяв печатку в руки, по весу сразу определит, из чего она сделана. А для дураков и Ваших слов будет достаточно.

Кирилл рассчитался с ювелиром и пошел домой.

Как-то вечером он постучался в дверь к соседу, а когда тот открыл ее, обратился к нему:

— Егор Иванович, не с кем мне посоветоваться, как лучше поступить. Может быть, Вы чего мне насоветуете?

— Давай, заходи, поговорим.

— Сейчас, только кое-что из комнаты захватчику и сразу приду.

Кирилл забрал сумку с бутылкой водки и бутербродами и вернулся в комнату майора.

— А не рано ли тебе водку пить?— поинтересовался Егор Иванович.

— Да на сухую разговор плохо, обычно, идет. А водку мне пить можно, третий курс института закончил, двадцать лет мне уже исполнилось.

Они сели за стол. Кирилл разложил бутерброды. Егор Иванович разлил по сто грамм. Выпили, закусили.

— Спрашивай, давай!

Налили, выпили, закусили.

— Так как мне лучше поступить? Сейчас в армию пойти, или после окончания института?

— Да, сложный ты мне вопрос задал, Кирилл. Ты прав, без полулитра тут не разобраться. Давай, допьем твою бутылку, а потом я свою достану. Разложим все по полочкам и найдем правильное решение.

Через два дня к Кириллу заглянул Егор Иванович:

— Не передумал еще в армию идти?

— Нет.

— Тогда слушай. Идешь в институт и подаешь заявление об академическом отпуске в связи с призывом в ряды вооруженных сил. Отказать они права не имеют. Потом приходишь в районный военкомат, то есть ко мне, и пишешь заявление, что отказываешься от отсрочки и хочешь послужить в армии. Дальше за дело принимаюсь я. Ты получаешь повестку, комната твоя бронируется до твоего возвращения из армии, а сам отправляешься в учебку, откуда посылают на службу в ГДР. Не забудь взять с собой этюдник с красками и кистями. Я скажу, кому надо, какой ты ценный специалист. И тебе хорошо будет, и мне это не забудут. Все понял?

— Егор Иванович, спасибо огромное. Завтра же все и начинаю делать.

Все получилось, как и было запланировано, в учебке Кирилл за три месяца обновил всю наглядную агитацию в части, а когда приехал в ГДР, его уже с нетерпением поджидали в части, стоящей недалеко от границы. Перед отъездом, на последние оставшиеся деньги он закупил еще краски, кисти, плакатные перья, и прибыл в часть "во всеоружии". Тем более, среди рисовальных принадлежностей было легко спрятать золото.

Воинская часть, куда попал Кирилл, располагалась в небольшом городке Шенебекк на реке Эльбе. Основное ее назначение: проведение ремонтно-восстановительных работ военной техники ОГСВ, пришедшей в негодность и свозимой сюда со всей западной части ГДР.

В принципе, Кириллу все равно, в какой части Германии он будет служить. Самое главное, чтобы рядом была река, желательно глубокая, большая и быстрая. Эльба его вполне устроила. Река занимала главное место в плане Кирилла для имитации несчастного случая.

Прибыв в часть, Кирилл тут же был направлен в распоряжение заместителя командира по политчасти майора Зеленцова. Тот уже давно с нетерпением дожидался появления Кирилла: друзья из учебки сообщили, какого кадра ему отправили по старой дружбе.

Кириллу было выделено рабочее место в клубе: небольшая комната с окном и столом для рисования.

Поселили его в казарме.

Кирилл сразу попросил майора определить для него фронт первоочередных работ и решить вопрос с доставкой материалов для рисования: привезенных с собой из России хватит всего на два — три стенда.

— Рядовой Котов! Сначала покажите, на что Вы способны, а уж потом поговорим о закупке материалов. Через неделю приезжает комиссия из Магдебурга с проверкой. Надо успеть подготовить три стенда по политучебе. Вот материалы для них. Посмотрите, что непонятно — спрашивайте.

И Кирилл включился в работу. За неделю старые стенды были полностью переделаны. Он особенно не торопился: нельзя начальству сразу показывать свои возможности. Наоборот, несколько затянул работу, чтобы получить разрешение работать по своему графику. Время поджимало, и разрешение было получено.

Смотреть новые стенды собралось все командование воинской части. Такой красоты они еще не видели! Сразу всем захотелось обновить и свою наглядную агитацию. Кирилл обошел все места, где было необходимо обновление стендов, и насчитал их около пятидесяти штук. Еще и новых ему заказали тридцать. Значит, работой он был обеспечен на семь месяцев вперед. А там придет время уже обновлять изготовленные им стенды. В промежутках надо заняться написанием декораций на сцену клуба для различных мероприятий, оформлением боевых листков и стенгазет и т.д.

Когда майор Зеленцов сообразил, сколько времени будет занят Кирилл на оформительстве, он сразу договорился с командиром части о свободном расписании для него и переселении из казармы в мастерскую, чтобы можно прихватывать для работы и личное время. Кирилл не возражал. В мастерскую поставили старый диван, пожертвованный майором из своей квартиры, и Кирилл зажил своей, обособленной от остальных солдат, жизнью.

Тем более, что за плечами Кирилла было три курса института, он был на два года старше остальных солдат, прибывших с ним вместе в часть, выполнял "особо важную" работу, и, соответственно, требовал к себе определенного отношения.

Несколько "наездов" старослужащих, желавших показать ему, "кто в доме хозяин", Кирилл быстро "разрулил" в свойственной ему манере, и больше "качать права" желающих не было.

После выполнения первого задания, Кирилл написал список необходимых для работы материалов и передал его майору.

— Почему так мало? Только на двенадцать стендов хватит?— поинтересовался тот.

— Краски очень быстро высыхают, растворители — испаряются, кисти для различных работ также нужны разные. Чтобы зря не переводить деньги и материалы надо иметь их запас не более, чем на месяц,— ответил Кирилл.

— Так кто тебе будет ежемесячно покупать все необходимое?

Кирилл только развел руками. Он запланировал еще пару раз забраковать отдельные купленные другими людьми материалы, чтобы все привыкли к мысли, что покупать их может только он. И в будущем иметь возможность самому отлучаться в город за покупками.

Но пока он действовал очень осторожно, не предлагал свои услуги по приобретению материалов. "Плод должен созреть сам",— считал Кирилл. Пусть майор самостоятельно примет нужное Кириллу решение.

Но первым делом надо добиться установки вытяжки в мастерской. Гробить свое здоровье он не желал совершенно.

Действовать через майора было можно, но исполнение заказа могло затянуться на длительный срок. Поэтому Кирилл напрямую обратился к старшему вольнонаемному мастеру, руководящему всей энергетикой части, с предложением "баш на баш": он в первую очередь выполняет для него необходимые оформительские работы, а мастер срочно организует установку вытяжки в мастерской, без которой работать просто невозможно. Поскольку интересы сторон совпадали, то вытяжка уже через три дня была смонтирована и работала как часы, а Кирилл сразу приступил к выполнению своего обещания.

На следующий день Кириллу было выдано новое обмундирование, сапоги и документы, разрешающие поход по магазинам по спецзаданию. Он должен сопровождать интенданта.

Поход оказался не совсем удачным: выяснилось, что часть заказанного в магазинах Шенебекка отсутствует и за ним надо отправляться в Магдебург.

Это сообщение привело майора в бешенство: он топал ногами и с пеной у рта возмущался "необъяснимой наглостью" Кирилла, которому все плохо, не подходит ни то, ни это. А теперь еще и в Магдебург надо за красками ехать!

Кирилл молча открыл свой этюдник и достал из него почти полностью использованный тюбик с краской аквамарин, привезенный из России. Затем взял тюбик с такой же краской, купленный в Шенебекке. И закрасил ими поочередно два слова на планшете. Разница была, как говорится, налицо! Одно слово сияло и выделялось на фоне других, а второе выглядело блекло и как-то грязно.

— Сами выбирайте, я ни на чем не настаиваю! Но краску, подобную той, что я привез из России, кстати, тоже немецкого производства, можно приобрести только в специализированных магазинах для художников. А они есть только в Магдебурге!

— Да нельзя тебе появляться в Магдебурге! Там на каждом углу патрули! А с твоей выправкой и умением отдавать честь — только на "губе" и сидеть.

— Если меня отвезут в Магдебург на автомобиле к самому магазину, и увезут обратно, то ничего непоправимого не произойдет! Тем более, что это будет не часто: не более раза за два месяца. Зато у нас будут лучшие краски и, соответственно, самые лучшие красочно оформленные стенды.

Майор только покрутил головой, плюнул и ушел из мастерской. А на следующий день вместе с Кириллом поехал в Магдебург.

В магазине он с интересом наблюдал, как Кирилл, выбирая краски, совершенно загонял продавца. Да еще пытался на ужасном немецком языке "качать права".

Вернулись в часть через три часа. Майор поглядывал на Кирилла с уважением: сумел получить от немцев то, что ему нужно, не постеснялся и не стушевался. Настырный парень!

И потянулись дни за днями. К концу года Кирилл уже самостоятельно перемещался по магазинам Шенебекка, и только в сопровождении одного водителя ездил в Магдебург. К этому все привыкли и воспринимали, как должное.

Наглядная агитация, декорации были в части одними из лучших. Это отмечали все комиссии. Авторитет майора Зеленцова с помощью Кирилла был очень высок.

После года нахождения в ГДР, Кирилл всем в части примелькался, постоянно ходил в местные магазины за кистями и красками, раз в месяц ездил в Магдебург с водителем. По предыдущим поездкам водитель знал, что Кирилл проводит в магазине для художников не меньше двух часов, поэтому, как правило, высаживал его около магазина, а сам уезжал по своим делам на это время. Этим воспользовался Кирилл для приобретения восточногерманских марок. Они ему были необходимы для покупки гражданской одежды и билетов на автобус или поезд.

Еще раньше у себя в мастерской в части, Кирилл очистил печатку от меди способом, подсказанным ювелиром. Он маскировал ее только на случай каких-либо проверок при выезде из СССР. Сейчас это стало уже не актуально.

Кирилл дождался отъезда водителя от магазина для художников, вышел из него и направился в ювелирный магазин, который неоднократно видел во время поездок. Он находился в двух кварталах от магазина для художников.

На пути в ювелирный магазин Кирилл постоянно был настороже, так как не хотел попасться в руки патруля, которых довольно много было в городе. Через пять минут Кирилл уже вошел в магазин. Огляделся, и направился к мужчине, сидевшему за оградкой с надписью "Гравер", отделявшей его рабочее место от прилавков с товарами.

Подойдя к граверу, Кирилл поприветствовал его, и на чистейшем немецком языке сказал, передавая тому печатку:

— Я бы хотел продать этот перстень, так как скоро возвращаюсь домой, и мне надо купить подарки семье. Вы мне не поможете?

Гравер — ювелир посмотрел на Кирилла, оглядел его военную форму, потом взял печатку, внимательно осмотрел ее, проверил, золотая ли она, взвесил, после чего сказал:

— Для продажи золота необходимы документы,— и вопросительно посмотрел на Кирилла.

— Ну, какие документы у солдата, кроме увольнительной из части,— развел тот руками.

— Тогда цена будет меньше,— сказал гравер-ювелир.

— Сколько?

— Я могу предложить Вам сорок восточногерманских марок, — произнес гравер.

Гравер-ювелир покрутил в руках печатку и поинтересовался, где Кирилл так хорошо научился говорить по-немецки.

— Мой отец — немец. Он был в плену в России, женился на русской и там вынужден был остаться. Языку научил меня он.

— Что с ним теперь?

— Перед уходом меня в армию он умер от старых ран, полученных на войне,— ответил Кирилл.

— Хорошо, вот Вам сорок пять марок. Только в память о Вашем отце,— произнес гравер-ювелир.

Спрятав марки в карман, Кирилл вернулся в магазин для художников и только успел приобрести все необходимое, как подъехал водитель.

Загрузившись, они вернулись в часть.

Оставалась еще одна проблема — отсутствие каких-либо немецких документов. Хотя это было не критично — документы могли проверить только при наличии каких-либо серьезных подозрений. Ничего нарушать и даже устраиваться в гостиницу Кирилл не планировал. Но, если бы были любые документы, он чувствовал себя спокойнее.

Однажды, будучи в магазине, расплачиваясь в кассе за покупки, он заметил на полу какое-то удостоверение, завернутое в полиэтиленовую пленку. Кирилл его поднял и, не рассматривая, сунул себе в карман. Уже в мастерской он рассмотрел, что это были водительские права на имя Петера Корхе, 1935 года рождения, выданные в 1963 году сроком, на пять лет.

Там же было и фото этого Петера, где он был сфотографирован в очках и с усами. Выглядел он, конечно, постарше Кирилла, но это не проблема: искусством грима Кирилл владел прекрасно. Самое главное, что овал лица и расстояние между глазами у Кирилла и Петера было почти одинаково. Остальное вполне можно поправить: старить проще, чем молодить.

Пришлось покупать карманное зеркало, накладные усы и очки с простыми стеклами. На это он потратил еще почти 4 марки. Пришлось "разориться" и на маленький фонарик с запасными батарейками. Переходить границу он собирался через "дырку" на границе по железобетонной трубе. В "трубе" света не было, и Кирилл не был уверен, что сможет там передвигаться вслепую. Деньги утекали, "как вода сквозь пальцы".

Теперь Кирилл имел все, что могло понадобиться для побега.

Поэтому надо было прийти накануне, чтобы успеть до несчастья забрать деньги и сделать чистые документы. Все необходимые пароли ему были известны. Тем более, если он получит деньги и документы до гибели Генриха, то тот просто не успеет сообщить резиденту о появлении у него связника. Значит, о том, что Кирилл появился в ФРГ, не узнает никто.

Вход в трубу со стороны ГДР также был надежно замаскирован в развалинах завода и закрыт железной дверью. Зона вокруг завода, считалась пограничной, но пограничниками ГДР не контролировалась. Посторонние "там не ходили". Чтобы ограничить доступ к развалинам завода местных жителей и пограничников, было объявлено, что это место заминировано, и по плану разминирование вот-вот должно было начаться советскими войсками. Но все время откладывалось. Все вокруг было огорожено колючей проволокой, и везде торчали таблички: "Мины!" Специального поста для охраны входа не существовало. Народу в том районе проживало мало, все друг друга знали, и развалины завода никого не интересовали.

Этим переходом для проникновения на территорию ФРГ пользовались только два раза, а потом совсем перестали: он считался запасным. А со стороны ФРГ — вообще ни разу. Переход предназначался для экстренной эвакуации резидентов и связников. Вот поэтому про него и знал Кирилл. Также он знал, где находится металлическая дверь в трубу и как ее открыть. В свое время он побывал в развалинах завода в составе группы сотрудников КГБ, прибывших в Гунслебен якобы для подготовки развалин для разминирования.

Вот в это место и должен был добраться Кирилл.

Лучшим способом для этого был рейсовый автобус, ежедневно совершающий рейс по маршруту Магдебург — Шенебокк — Ошерслебен — Нойвегерслебен. Автобус отправлялся из Шенебокка в час дня и прибывал на конечный пункт полтретьего. Откуда, после часовой стоянки, возвращался в Магдебург. От Нойвегерслебена до Гунслебена было четыре километра пешком по грунтовой дороге. Можно было ехать туда на автобусе вкруговую, но это еще два часа, да и любопытных больше.

Как выяснил Кирилл, в будние дни автобус ходил по этому маршруту полупустым, а в воскресные — был забит людьми "под завязку".

Кирилл решил, что он едет от Шенебокка до Нойвегерслебена на автобусе, а потом пешочком: меньше любопытных глаз, да и появиться на развалинах завода лучше ближе к ночи.

Придя в магазин, Кирилл закупил все по списку, положил его и покупки на дно сумки. Туда же положил счета за покупки и оставшиеся деньги. Несколько раз пожаловался продавцам на жару и сообщил, что хочет сходить искупаться на городской пляж. После этого пошел в сторону пляжа. На пляж он зашел с той стороны, куда Эльба несла свои воды. Шел он по берегу, заросшему кустами ивняка. Никого по сторонам не было.

Больше всех горевал майор Зеленцов. Он был уверен, что Кирилл утонул. Тому до дембеля оставалось два месяца — и такая трагическая смерть! В его мастерской нашли незаконченный дембельский альбом, этюдник, несколько картин, написанных маслом. Больше ничего не было. Картины майор Зеленцов забрал себе "на память". Уже через неделю поиски прекратили. Кирилл пропал бесследно. Не было обнаружено и тело утонувшего солдата.

К шести часам вечера в лесу стало холодать: поднялся ветер, по небу неслись грозовые тучи.

"Вовремя я здесь оказался. Пора включать фонарик".

"С Богом",— мысленно произнес Кирилл и, согнувшись вдвое, протиснулся в проход между вагонетками и входом в трубу.

Перемещаться внутри трубы было очень неудобно: мало того, что диаметр ее был мал, так еще и уложенные рельсы забирали не менее пятнадцати сантиметров высоты. Пришлось встать на четвереньки, нож убрать в пакет, а фонарик зажать зубами.

"Тут только крыс не хватает",— подумал Кирилл.

Но никакой живности, кроме мокриц, в трубе не было.

Уже минут через пять такого перемещения, с Кирилла пот лил ручьем, мышцы рук и ног гудели. Сбитые о шпалы пальцы кровоточили и болели.

"Куда я спешу? Ну, пройду я трубу быстро, выложусь полностью, устану, а там все равно ждать до утра. Лучше потихонечку, метров по двадцать — тридцать за раз, с отдыхом".

Эта идея оказалась весьма продуктивна: он меньше уставал.

Через два часа он добрался до конца трубы. Там тоже был сделан небольшой тамбур, в котором стояли три вагонетки. Между ними и выходом наружу оставалось немного свободного пространства, где можно было, наконец, выпрямиться и встать в полный рост.

Кирилл намочил угол тряпки водой из бутылки и постарался тщательно протереть тело от пота и грязи. Это пришлось сделать несколько раз, но и тогда он не был уверен, что все сделал достаточно хорошо: фонарь и зеркало не позволяли увидеть это. Потом натянул на себя всю имевшуюся у него одежду, обулся и сел на дно трубы, подложив под себя полиэтиленовый пакет, вывернутый обратной стороной наружу. Батарейки почти полностью сели. Пришлось их заменить. Старые — также засунул в пакет. На часах было полпервого ночи.

"Надо найти захоронку с деньгами. Кажется, справа от двери зарыт контейнер с пакетом, в котором находятся марки".

"Буду надеяться, что тому, кто придет за деньгами, будет не до того, чтобы пересчитывать деньги! Едва ли кто подумает, даже если пересчитает их, что сто марок забрали, оставив больше одиннадцати тысяч не тронутыми. Скорее всего, все спишут на невнимательность".

Время приближалось к двум часам ночи. До рассвета оставалось еще три часа.

"Пора подкрепиться. Может, теплее станет. А то тут даже руками и ногами помахать негде, чтобы согреться".

Доев булку и колбасу, запил все водой, оставив немного на утро, чтобы при свете дня еще раз протереть лицо: все же Кирилл чувствовал, что местами на нем осталась грязь после путешествия по трубе.

Глаза слипались: организм требовал отдыха. Усталость и нервная нагрузка давали себя знать. Но спать было просто негде. Кирилл время от времени поднимался на ноги и делал несколько приседаний. Время тянулось медленно. Наконец, по расчетам Кирилла, наступил рассвет. Пять часов утра. Он медленно поднялся по вертикальной металлической лестнице, прикрепленной к стене тамбура, и потянул за рычаг, торчащий из стены, постепенно усиливая давление. Крышка небольшого люка, сверху заваленная разным мусором, медленно приподнялась над ним, и в бункер проник свежий воздух. Снаружи было довольно светло, хотя солнце еще не взошло.

Кирилл прислушался: вокруг все было тихо. Тогда он осторожно откинул крышку люка и выбирался на поверхность, забрав с собой пакет с полупустой бутылкой, грязной тряпкой, фонариком и разряженными батарейками. Все остальное у него было рассовано по карманам.

"Ничего оставлять после себя нельзя. В этом деле лучше все тщательно проверить".

Осторожно закрыл люк, завалил его опять мусором. Еще раз огляделся по сторонам: его также окружали развалины какой-то каменной постройки, заросшие травой.

Тщательно умылся остатками воды. Посмотрелся в зеркало: лицо чистое, усы на месте, очки — на носу. Оглядел одежду — чистая, без явных следов грязи. Сориентировался на местности.

" Надо идти на северо-запад до дороги, это километра два — три. Далее, по дороге пройти еще полтора километра до городка Шонинген, там сесть на автобус или пешком пройти около пяти километров и добраться до Хельмштедта. А уже оттуда или на автобусе или по железной дороге доехать до Брауншвайга — конечного места путешествия. Это недалеко: около сорока километров. Все-таки, до Хельмштедта лучше идти пешком, не заходя в Шонинген. Тем более, особенно торопиться мне некуда. Десять километров пройду за два — три часа. Как раз появлюсь в Хельмштедте часов в восемь утра".

Кирилл быстро дошел до дороги и пошел вдоль нее по тропинке, помахивая пакетом и посматривая по сторонам: куда лучше выкинуть его содержимое. В первом же попавшемся на пути болоте он утопил фонарик, батарейки, пустую бутылку и грязную тряпку. Свернул пакет и засунул его в карман. Идти по тропинке было одно удовольствие: светило солнце, в лесу пели птички. Дорога была пустынна. Только в сторону города проехало два грузовика, груженые ящиками со свежей капустой, огурцами и помидорами.

"Наверное, фермеры с утра спешат на рынок. Не буду просить, чтобы подвезли: начнутся расспросы кто, куда, зачем. Оно мне надо?"

Так, никого не встретив, около восьми часов утра он вышел на окраину Хельмштедта, и сразу направился на автовокзал.

Ближайший автобус на Брауншвайг отходил в 9 часов утра.

Кирилл проснулся, когда автобус въехал в Брауншваг. Огляделся вокруг и обнаружил: спереди, сзади и сбоку от него сиденья пустые. А все остальные — заняты пассажирами. Пассажиры демонстративно отворачивали от него головы.

Автобус остановился на автостанции, и народ повалил на выход. Кирилл вышел последним. Было пол-одиннадцатого утра.

" Успею еще в баню сходить. А то на явку в таком виде явиться — не солидно", — подумал он.

Долго баню искать не пришлось: она находилась у самой автостоянки.

"Придется немного постесняться, в Германии — общие бани, здесь мужчины и женщины моются вместе. Я отвык от этого. Сейчас утро, думаю, там молодежи не будет, а стариков стесняться не стоит".

Купив билет и взяв в прокат полотенце и шампунь, Кирилл прошел в раздевалку: там совсем никого не было. Разделся, затем прошел в помывочную: она была забита молодежью: кто стоял под душем, кто плавал в бассейне, кто просто лежал, отдыхая, на лавках. Он бочком проскочил в парилку: тут тоже мест почти не было. Симпатичная молодая женщина, немного прикрытая снизу полотенцем, отодвинулась и постучала ладонью по лавке рядом с собой, приглашая Кирилла сесть. Ему ничего не оставалось, как разместиться рядом.

— Сегодня хороший, сухой пар, и "поливальщики" еще не успели набежать,— сказала женщина.

— Сразу видно, что Вы не местный,— сказала она.— Мы моемся все вместе с самого детства и привыкли не стесняться своей наготы.

Кирилл быстренько ополоснулся под душем, вымыл голову и пошел в раздевалку. Вытерся. Надел все чистое, остальную одежду убрал в пакет и вышел на улицу.

"Вот и "сходил за хлебушком",— пришла в голову русская поговорка.

Время приближалось к полудню, и Кирилл направился на явку.

— Желаете сфотографироваться? На документы?

— Здравствуйте, герр Копп! Не могли бы Вы сфотографировать мою собачку?

Мужчина насторожился:

— Собачка у Вас здесь или надо куда-то идти?

— Да, тут недалеко, на Почтовую улицу, дом 33.

— К сожалению, я не оказываю выездные услуги.

— Жаль, я на Вас очень рассчитывал.

— Можете обратиться в соседнее ателье, на этой же улице в дом номер двенадцать.

Мужчина встал и протянул Кириллу руку для пожатия. Пароль и ответ прозвучали без искажений.

— Проходите в следующую комнату, я пока закрою входную дверь,— проговорил он, выходя на улицу и переворачивая табличку на двери на "Закрыто".

В соседней комнате они сели в кресла и Кирилл сказал:

— Герр Копп, я в цейтноте. Мне нужны деньги и чистые документы. Как можно быстрее я должен оказаться в Западном Берлине.

— Много денег?

— Сколько Вы можете дать без ущерба для себя?

— У меня дома есть около семи тысяч. Могу сходить в банк и снять со счета еще двадцать тысяч. Это все мои сбережения.

— Не волнуйтесь, Вам все компенсируют.

— Я знаю! С документами сложнее: у меня только чистые бланки паспортов последнего выпуска. Недавно в полиции сменили особые отметки, которые проставляются только на них, и мне они пока неизвестны.

— Что же делать?

— Герр ...?

— Называйте меня Питер Катэр.

— Герр Катэр! Единственное, что могу Вам предложить — это документы моего сына. Несколько месяцев назад он умер от лейкемии в Кельне, где учился в университете. Я изъял все документы о его смерти, поэтому в Германии она не зарегистрирована, так что паспорт "чистый". Он был примерно Вашего возраста, только не носил усы и очки. И тоже был светлым шатеном.

— Ну, это дело поправимое,— сказал Кирилл, отклеив усы и сняв очки. Покажите мне фотографию сына.

— Здесь ее нет. Она у меня дома.

— Давайте, сделаем так: Вы готовите новый паспорт на имя Питера Катэра, не проставляя в нем никаких отметок. Я попробую сделать это в Западном Берлине. Но чтобы мне до него добраться, я воспользуюсь паспортом Вашего сына. Сколько ему было лет? Не сохранился ли его аттестат об окончании школы? И другие, какие документы?

— Сочувствую Вам.

— Сейчас я сделаю Ваше фото на паспорт, потом мы сходим в банк за деньгами, вернемся ко мне домой и я займусь Вашим паспортом. Когда Вы планируете уехать из Брауншвайга?

— Как можно быстрее. И уезжать мне лучше из Ганновера — оттуда летают самолеты в Западный Берлин. Самым ранним поездом завтра я уеду в Ганновер. Вы успеете сделать паспорт?

Через полчаса они вместе направились в банк. Кирилл туда не стал заходить, а подождал Коппа на улице. Когда тот вышел из банка, они сразу пошли к нему домой.

— Герр Копп, я провел бессонную ночь. Покажите мне сейчас документы Вашего сына. Я должен убедиться, что они мне подойдут. А потом я лягу спать. Глаза слипаются, и я еле стою на ногах.

Дома Кирилл внимательно рассмотрел документы Питера. Он на самом деле был похож на него. Если особо внимательно не приглядываться, как это делают пограничники, он вполне мог сойти за него. Аттестат об окончании гимназии также был в полном порядке. Кирилл собирался поступить в университет в Германии, так что наличие аттестата очень упрощало дело. Тут же находилось водительское удостоверение, зачетка с оценками за второй курс университета, и справка об академическом отпуске по болезни.

Немного перекусив, Кирилл лег на диван и сразу же заснул. Проснулся он от звона будильника над головой: пора было вставать. Пока он приводил себя в порядок, Копп приготовил на кухне яичницу. Они вместе позавтракали. Копп передал Кириллу небольшой чемоданчик с двойным дном, в который положил деньги и новый паспорт на имя Питера Катэра. Туда же Кирилл засунул остальные документы и свои вещи.

Они тепло попрощались, и Кирилл отправился на железнодорожный вокзал. Но уезжать из Брауншвайга он не спешил: надо было убедиться в смерти Коппа от несчастного случая, который должен произойти этим утром в районе десяти часов.

Зашел в кафе, расположенное напротив ателье, сел за столик у окна, заказал кофе и стал наблюдать. Около десяти часов в ателье пришел Копп. После десяти начали сходиться клиенты. Примерно в половине одиннадцатого из ателье выскочила женщина и через дорогу бросилась в кафе, где Кирилл пил кофе.

Все немедленно было исполнено. Уже через десять минут подъехала карета скорой помощи, а за ней и полицейские. Кирилл рассчитался и подошел к ателье. Коппа вынесли оттуда, упакованного в черный полиэтиленовый мешок, и положили в подъехавшую труповозку.

Больше Кириллу здесь нечего было делать. По пути на вокзал он зашел в универмаг и купил себе новую одежду и обувь. Там же переоделся, убрав старую в чемодан. Ровно в 12 часов дня поезд отошел от перрона вокзала в Брауншвайге и покатил в сторону Гамбурга.

Еще один пункт по плану побега был успешно выполнен.

Быстро устроился в одноместный номер.

Кирилл прогуливался вечером по улицам города и его одолевала ностальгия по Гамбургу 1987 года, когда он здесь прожил целых полгода, создавая сеть своих туристских агентств на севере Германии.

Только сейчас Кирилл понял: он не любит Гамбург и хочет его покинуть так скоро, как это будет возможно.

Кирилл обошел ее стороной и опять направился к тайнику. На этот раз он прошел от него в трех шагах: вокруг никого не было. Все спокойно. Не останавливаясь, он проследовал дальше, в укромном месте отлепил усы. Снял очки и кепи и направился в гостиницу.

Разведка произведена. Сигнал, что тайник "заряжен" — на месте. Завтра с утра надо приобрести небольшую лопатку со складывающейся ручкой и хозяйственную сумку, и снова прийти на место тайника. Если даже сегодня, в воскресенье, в этой части парка немного народу, то завтра почти никого не будет. И выходить надо будет из парка не через главные, а боковые ворота.

"Пойду вдоль забора, отделяющего парк от жилой части города. Посмотрю внимательно, может, где и нарушена ограда. Тогда нет места лучше для того, чтобы незамеченным покинуть парк".

Забор представлял собой мелкоячеистую металлическую сетку, высотой два с половиной метра, укрепленную на железобетонных столбах, вкопанных в землю.

Кирилл медленно шел вдоль забора, внимательно его разглядывая. Пройдя уже половину пути и ничего подходящего не обнаружив, он уже почти смирился с мыслью, что это путешествие бесполезно, когда заметил, что бежавшая впереди него маленькая бродячая собака поднырнула под забор и скрылась из вида в кустах, вплотную подходящих к забору парка. Он замедлил шаги и внимательно рассмотрел лаз, через который собака проникла в парк. Это был небольшой подкоп, даже скорее дыра в земле под забором, шириной не более пятнадцати сантиметров и такой же глубины. Было удивительно, как собака, даже такая маленькая, смогла в нее пролезть.

"Надо вернуться в парк и подойти к этому лазу с той стороны. Если сделать сверток с деньгами размером 10 на 10 сантиметров и длиной до полуметра, то он свободно пройдет через этот лаз. А денег больше все равно не будет. Только надо точно отметить это место с той стороны и наметить подходы к нему".

Кирилл огляделся по сторонам: с другой стороны дороги, идущей вдоль парка, также стоял забор, отгораживающий стройку жилого дома.

"Если у этого места припарковать автомобиль и выбрать подходящий момент, когда никого из прохожих здесь не будет, быстро подойти к лазу и за веревку, к которой привязан мешок с деньгами, выполненный в виде своеобразной "колбасы", вытянуть его на эту сторону, то дело сделано! Тут же сесть в автомобиль и уехать. Автомобиль можно взять в прокат на несколько часов.

Значит, сейчас возвращаюсь в парк и отмечаю место лаза с той стороны. А на забор прикреплю какой-нибудь знак, чтобы отметить место лаза со стороны дороги, да так, чтобы и с той стороны он был виден! Можно засунуть газету в сетку забора немного в стороне от лаза: и видно хорошо, и в глаза не бросается".

Кирилл вернулся в парк, нашел место лаза, на кустах со стороны парка сломал несколько веток для ориентировки, прошел от этого места до тайника: идти было минут десять.

Для операции все было готово. Можно идти в ресторан, отдыхать, набираться сил.

В понедельник Кирилл взял машину в прокат, купил, что намечал, включая пачку табака, подъехал к входу в парк и припарковался. Он уже был загримирован: усы, очки, кепи. Прошел в парк. На пути к тайнику несколько раз проверился — все спокойно. Подошел к тайнику, вскрыл лопаткой грунт, достал дипломат. Прошел дальше в кусты. Открыл его: на первый взгляд в дипломате лежало в банковских упаковках пять пачек по десять тысяч марок. Переложил их в рукав. Надежно перевязал его веревкой. Положил в полиэтиленовый пакет черного цвета. Вернулся на место тайника и закопал дипломат. Место — замаскировал. Взял пакет с деньгами и пошел в сторону лаза. Сориентировался по сломанным веткам и осторожно подошел к забору. Постоял, прислушиваясь. Расположил рукав напротив лаза почти вплотную к забору и просунул веревку в лаз. Все вокруг посыпал табаком. Пошел к выходу из парка. У служащего поинтересовался временем открытия выставки цветов и возможностью прохода на нее с небольшими сумками:

— Вот как эта!— и протянул ее служителю. Тот, чисто машинально, взял ее в руку и тут же вернул ее Кириллу.

— Можно!

Кирилл поблагодарил его и вышел из парка. Сел в автомобиль и поехал к месту лаза. Сориентировался по газете в ячейке сетки и остановил машину. Вышел из нее. Огляделся по сторонам. Ни одного пешехода. Быстро подошел к лазу, рукой нащупал веревку и за нее вытянул рукав с деньгами. Вернулся в машину и поехал к отелю. Около него остановился, разгримировался, переложил все вещи из машины в пакет, поднялся в свой номер и спрятал пакет в чемодан, закрыв его на ключ. Затем отогнал автомобиль в пункт проката.

Первое важное дело в Гамбурге успешно закончено.

Второе дело он решил провернуть завтра. Надо было также все продумать досконально. Чтобы не было сбоев.

На следующий день Кирилл на такси доехал до района Розенгартен, где в собственном доме проживал "специалист по документам". Недалеко от дома, зайдя в общественный туалет, загримировался.

Прошел по улице мимо дома. Сигнала о провале нет: все окна, выходящие на улицу, без задернутых штор. Подошел к входной двери, позвонил. Вскоре дверь открылась. На пороге стояла старушка и выжидающе смотрела на Кирилла.

— Это Вы заказывали билеты на концерт в оперу на 19 число?— поинтересовался Кирилл.

— Проходите, мы их очень ждем,— прозвучало в ответ.

Она проводила его в комнату на первом этаже и попросила подождать.

Через пять минут в комнату зашел мужчина среднего возраста и внимательно оглядел Кирилла. Потом хмыкнул и спросил:

— Вы для меня или себя так загримировались?

— Это имеет значение?

— Нет. Я слушаю Вас!

— 14 233,— произнес Кирилл.

— Прекрасно! Чем я могу Вам помочь?

— У меня есть полностью оформленный паспорт. Но на нем отсутствуют тайные отметки. Вы можете их проставить?

— Покажите!

— Я думаю, для нас обоих будет лучше, чтобы Вы не видели, на чье имя выписан паспорт, а также его номер. Вы сможете проставить знаки сейчас при мне?

— Хоть Вы и молоды, но умны. Мне не нужны чужие секреты. Я смогу выполнить эту работу. Пятьсот марок!

— Согласен.

— Садитесь за стол. Я принесу все необходимое.

Кирилл сел за стол и достал паспорт. Появился хозяин, принеся с собой бутылочку с несмываемой тушью, ножницы, тонкое перо и несколько листов белой бумаги. Сел напротив Кирилла. Вырезал посередине листа небольшое окно, примерно сантиметр на сантиметр и передал его Кириллу.

— Откройте первую страницу паспорта и поместите окошко напротив последней буквы фамилии. И осторожно передайте мне паспорт.

Кирилл все выполнил в точности. Хозяин обмакнул перо в бутылочку с тушью, листом бумаги стер с него все лишнее, и осторожно поставил едва заметную точку над буквой на расстоянии два миллиметра. Потом подул на нее, дождался, когда она высохнет, и вернул паспорт Кириллу. Так они проделали еще пять раз, проставляя точки в различных местах паспорта. Вся работа заняла не более получаса.

— Все готово! Если паспорт "чистый", то я гарантирую, что из-за тайных знаков он "не засветится".

Кирилл протянул ему пятьсот марок, убрал паспорт в карман и откланялся.

Кирилл переложил чемоданчик, разложив деньги в один слой пачками по всему дну. Туда же засунул новый паспорт, очки и усы. Прикрепил второе дно. Сложил в чемодан остальные вещи. Все было готово для путешествия.

Прикупил на вечер немного еды, решив завтра весь день питаться в вагоне-ресторане.

Когда зашел в купе, оказалось, что все попутчики уже на месте: почтенный отец семейства, его довольно моложавая жена и дочь, лет семнадцати. Поздоровались, познакомились: Герр Йозеф Кашке, фрау Грета и фройляйн Карина. Семейство возвращалось из гостей домой в Мюнхен.

Пришлось Кириллу немного рассказать о себе: учился в университете в Кельне, закончил два курса, заболел, вылечился. Врачи посоветовали сменить местожительства на то, где климат более теплый. Теперь едет в Мюнхен, чтобы поступить на третий курс местного университета им. Людвига Максимилиана на факультет экономики и организации производства.

Герр Кашке представился владельцем автосалона в Мюнхене, фрау Грета — домохозяйкой, а фройляйн Карина — будущей студенткой медицинского факультета того же университета.

Кирилл, перекусив на ночь захваченной в дорогу едой, завалился спать, сославшись на усталость. Под стук колес хорошо думалось.

"В Мюнхене на первое время надо снять однокомнатную квартиру в районе Максфорштадт поблизости от площади Гешвистер-Шолль-Плац. Это рядом с университетом.

Сейчас 1 грамм золота стоит 1,16 $, к 1980 г его стоимость вырастет в 15 раз, а к 2010 году — в 45 раз! Надо подумать о вложении имеющихся у меня денег.

Нужен также автомобиль для повседневного пользования, лучше БМВ Е3, который будет выпускаться со следующего года. Его цена составит примерно 10 тысяч марок. И он прослужит не менее 10 лет, потом его можно будет продать за ту же цену. Правда марка несколько подешевеет.

В ближайшие три года на нормальное питание, одежду, отдых, бензин надо не менее тысячи двухсот марок в год.

мебель и бытовая техника — 5 тысяч,

автомобиль — 10 тысяч,

расходы на жилье, еду, одежду и коммунальные услуги — 3,6 тысячи на три года,

непредвиденные расходы — 1,4 тысячи.

Итого: 70 тысяч марок.

В наличие у меня сейчас около 77 тысяч. Значит, могу смело распоряжаться 70 тысячами марок. И надо думать об увеличении этой суммы, пока позволяет время".

С такими приятными мыслями Кирилл заснул и проснулся только около десяти часов утра. Еда закончилась еще вчера. Пришлось идти в ресторан завтракать. Потом, сидя в купе, выслушивать историю жизни герра Кашке, рассказ о постоянных проблемах с рентабельностью автосалона и подобные вещи. Кирилл поинтересовался о начале продаж автомобиля БМВ Е3 2500 и его стоимости. Герр Кашке вдруг увидел в Кирилле потенциального покупателя и запел соловьем, расхваливая этот автомобиль.

— Все же, когда он появится в продаже, и сколько будет стоить в самой простой комплектации?

— Появится в начале следующего года, а стоить будет около 10 тысяч марок. Лично Вы получите трехпроцентную скидку!— с большим воодушевлением произнес Кашке.— Возьмите мою визитку: на ней адрес и телефон автосалона.

Все эти разговоры до того надоели Кириллу, что он забрался на свою полку и опять заснул. В четыре часа сходил в ресторан на обед, а после шести стал собираться покинуть опостылевший вагон.

Поезд пришел в Мюнхен точно по расписанию.

Потом Кирилл направился в ближайшее агентство недвижимости, где просмотрел все предложения, вывешенные на информационном стенде. К сожалению, ничего подходящего не нашел и собрался уже уходить, когда его остановил приятный женский голос, раздавшийся сзади:

— Может быть, я чем-нибудь могу Вам помочь?

Он оглянулся и увидел молодую женщину лет двадцати пяти, стоящую с чашкой кофе в руке. Почувствовав этот запах, Кириллу тоже захотелось его попробовать.

— Если Вы угостите меня чашечкой кофе, то я непременно попрошу Вашего совета по поиску квартиры,— проговорил он.

— Конечно, пройдемте ко мне в кабинет, — произнесла незнакомка.

— Фрида, принеси чашечку кофе, — сказала она, проходя мимо молоденькой девушки, что-то печатающей на машинке.

— Сию минуту, фрау Ангелика,— произнесла та.

Они подошли к двери, на которой висела табличка: " Ангелика Румпф", и прошли в кабинет.

— Присаживайтесь, пожалуйста,— фрау Ангелика махнула рукой в сторону журнального столика, у которого стояли два кожаных кресла. Она села на одно из них, второе занял Кирилл.

— Как Вы уже слышали, меня звать Ангелика, я управляю этим агентством.

— Питер Шнитке,— представился Кирилл.

Появилась Фрида и поставила перед ним чашку с кофе.

— Я готова Вас выслушать и дать необходимые советы, если это в моей компетенции,— сказала Ангелика.

— Я хочу купить трехкомнатную квартиру в хорошем состоянии в районе университета, в новом доме. Также там должен находиться гараж для автомобиля. Площадь квартиры: не менее 100 м2. Ничего подходящего на Вашем стенде я не нашел.

— Это эксклюзивное пожелание,— произнесла она и поднесла чашку к губам.

— Вы представляете примерную цену такой квартиры?

— Не могли бы Вы рассказать о ее владельце? И почему надо продавать ее в таком виде?

— Вы можете ее мне показать?

— Да. Тут не очень далеко. Пройдем пешком. Фрида! Я отлучусь на час — два.

— Хорошо, фрау Ангелика.

Пока они разговаривали, Кирилл допил кофе. Фрау Ангелика встала, он также поднялся, и они вышли на улицу.

— Нам на угол Луизенштрассе и Штайнхайлштрассе. Недалеко станция метро Терезиенштрассе и университет им. Людвига Максимилиана. Нам идти отсюда десять минут.

Они, не торопясь, шли по улице. Кирилл оглядывался по сторонам: он помнил эти места.

— Вон угловой дом. Второй гараж от угла по Штайнхайлштрассе принадлежит мне. Квартира расположена на третьем этаже. Все окна выходят на ту же улицу. Вход в подъезд со двора. Пройдемте туда.

Фрау Ангелика открыла ключом дверь подъезда, они поднялись по лестнице на третий этаж и оказались на лестничной площадке. На нее выходила одна дверь с номером 3. Открыв ее, они попали в почти квадратную прихожую, в которую выходили три двери и коридор.

— Левая дверь ведет в спальную,— фрау Ангелика поочередно открывала двери,— средняя — в кабинет, правая — в гостиную. Коридор — в кухню. В коридор выходят еще две двери: в ванную и туалет. Там же — небольшая кладовка. Центральное отопление. Постоянно холодная и горячая вода. Общая площадь квартиры — 112 м2. Можете осмотреть ее. Я посижу на кухне.

Кирилл медленно обошел квартиру.

— Посмотрим гараж?

— Да, пойдемте.

"Интересно, сколько фрау Ангелика хочет за все это получить? В любом случае, больше 65 — 70 тысяч я не дам. Торговля — уместна?"

Фрау Ангелика будто бы услышала мысли Кирилла:

— Торговаться я не буду. 70 тысяч марок. На самом деле стоимость всего предложенного на 15 процентов больше.

— Я согласен,— произнес Кирилл.

Фрау Ангелика облегченно вздохнула. Ей было неприятно продавать квартиру, и она была рада, что все так быстро закончилось.

— Я к завтрашнему дню подготовлю документы. Оставьте мне свой паспорт. По нашим правилам, услуги нотариуса и агентства оплачивают поровну продавец и покупатель. Поэтому сумма сделки увеличится с Вашей стороны на одну тысячу марок. Укажите счет в банке, с которого будут списаны деньги.

— Я могу рассчитаться наличными?

— Наличными?— удивилась фрау Ангелика,— почему нет, только их надо предъявить в банк для проверки.

— Паспорт мне сегодня еще понадобится. Пошли в агентство, там с него спишете все необходимые данные. Заодно, уточните время, когда встречаемся для оформления договора купли — продажи.

Вы не могли бы мне оставить ключи, я хочу все еще раз внимательно осмотреть.

— Пожалуйста,— фрау Ангелика протянула ему все ключи.— Вы где остановились?

— В гостинице Hotelissimo Haberstock, что около главного вокзала.

В агентстве Фрида переписали данные с паспорта Кирилла, и они расстались до 3 часов следующего дня.

Кирилл направился обратно в квартиру. Ему хотелось все внимательно осмотреть, проверить работу приборов, узнать, чего не хватает, что надо докупить.

Сначала зашел в гараж. Включил там свет. Осмотрел автомобиль. В бардачке нашел документы на него. Автомобиль оказался выпущен в декабре 1965 года. Пробег — 7 тысяч километров. Полистал описание. Он раньше не пользовался автомобилями этой марки: предпочитал БМВ.

"Это еще успеется".

Выключил двигатель. Закрыл ворота. Осмотрел стеллаж.

"Похоже, хозяин был "рукастый". Весь стеллаж забит инструментом: электродрель, компрессор, сварочный аппарат, электроточило, различный слесарный инструмент, сверла, метчики, плашки. Большие тиски, да еще стоят ящички разных размеров с гайками, шайбами, винтами, шурупами и гвоздями! Пора уходить, здесь можно проторчать до ночи".

Вышел. Закрыл дверь на ключ.

В спальной осмотрел все шкафы: чистое постельное белье, мужская одежда: как верхняя — костюмы — штук пять, рубашки — не меньше десятка, свитера, пуловеры, так и нижняя — стопочкой на отдельной полке.

В кабинете рассмотрел книги на стеллажах: в основном техническая литература: справочники, учебники, различные руководства. Немного классики. Компактная пишущая машинка. Арифмометр. В столе: пачки бумаги, много карандашей, шариковых ручек. На столе — телефон. Отключен. На подоконнике — всеволновый радиоприемник Телефункен. В рабочем состоянии. На стене — какая-то футуристическая композиция. В стене за столом вмурован сейф с ключом в замке — пустой. Одно окно, прикрытое только гардиной.

Во всех комнатах — красивые хрустальные люстры.

На кухне все полки и столы забиты кухонной утварью: кастрюльки, сковородки, поварешки, различные держалки. Миксер, электрическая мясорубка, кофейный автомат. Два сервиза столовой посуды для повседневного использования. Холодильник — отключен от сети. Включил — работает. Телевизор — тоже. Вода: холодная и горячая. На стене — натюрморт, что-то знакомое. Видел уже в каталогах. Неужели известный художник? Рядом тикают часы.

В ванной — вода льется из всех кранов: холодная и горячая. Работоспособность стиральной машины проверять не стал. Вышел на лоджию — вид во двор. Во дворе деревья, кусты, цветочки. Бегает малышня.

Заглянул в кладовку: пылесос, ведра, тазики, швабры, веник. На стенках прибиты полки, забитые стиральными порошками, пастами, шампунями и т.д.

Туалет — ничем не поразил.

Вешалка в прихожей — висит верхняя мужская одежда: плащи, пальто, кожаные куртки, еще какие-то шмотки; на полке: кепи, несколько шляп и зимних шапок, кожаные перчатки. Внизу — не менее десяти пар обуви.

В целом, квартира — в прекрасном состоянии: недавно проведен косметический ремонт. Но никто специально ее не оформлял, обошлись без услуг дизайнера.

Дом тоже новый, постройки 1959 года.

70 тысяч марок — вместе с машиной и гаражом — стоит, но едва ли намного больше.

В номере достал чемодан, вынул деньги, отсчитал 71 тысячу марок, снял банковские этикетки, заменив их резинками, завернул деньги в газету и положил в полиэтиленовый пакет.

"К завтрашнему дню деньги приготовлены. Как сказала фрау Ангелика, будет оформлено четыре договора:

— на квартиру — на пятьдесят тысяч марок,

— на все ее содержимое — на пять тысяч,

— на гараж — на шесть тысяч,

— на автомобиль — на девять тысяч.

Все же любопытно узнать, что случилось с ее мужем. И почему она ничего не хочет взять из квартиры, даже на память. Завтра попробую ее разговорить.

В 1980 году продам золото за 4,5 миллиона долларов. К этому времени цена вырастет в 15 раз! Потом откат будет — к 2000 году цена рухнет в два раза — надо снова золото покупать, и снова вырастет в 4,5 раза к 2010 году.

В августе проедусь по Франции, Бельгии и Голландии на автомобиле. Надо озаботиться получением виз. Помнится, в Мюнхене есть консульства этих стран. Планов — громадье. Не успел вырваться из совка, купить недвижимость, как сразу в голове разные идеи появились! Вот, что такое частная собственность и желание зарабатывать деньги, когда все твои успехи только лично от тебя зависят".

Утром встал поздно. Сходил на завтрак в ресторан гостиницы. Упаковал вещи: если сделка совершится, то ночевать он будет уже в собственной квартире. Прогулялся часик по улице: было жарко. Потом принял душ, пообедал и направился в агентство.

— После получения от Вас денег, что подтверждается справкой банка о поступления на счет фрау Ангелики указанных в договорах сумм, Вы становитесь владельцем этого имущества. Справка банка является обязательным приложением к настоящим договорам. Мой Вам совет: сразу снимите в банке сейфовую ячейку и поместите в нее подлинники договоров. Копии, также мною заверенные, вот они, можете хранить дома".

— Пешком — полчаса, на автомобиле — десять минут.

— Пешочком прогуляемся?

— Вчера Вы говорили, что будете рассчитываться наличными. Передумали?

— Нет, деньги со мной. В пакете,— Кирилл потряс пакетом с деньгами.

— И Вы не боитесь ходить с такой суммой по городу, нося ее в пакетике!— ужаснулась фрау Ангелика.

— Лучшая защита, это тайна. Кто знает, что в пакете у меня деньги? Кто об этом может подумать, как не смогли и Вы? Значит — это безопасно.

— Ну, уж нет! Поедем на моем автомобиле,— Ангелика открыла его и пригласила Кирилла забираться. Он устроился рядом с ней.

В банке их уже ожидали. Они прошли в специальную комнату, где Кирилл выложил на стол все деньги. Служащий банка пересчитал их, проверил подлинность купюр и подписал приходный ордер. Также передал Кириллу справку о зачислении на счет фрау Ангелики всей суммы денег. Кирилл последовал совету нотариуса и положил подлинники договоров вместе со справкой в ячейку депозитария банка.

— Наше агентство может зарегистрировать купленную Вами собственность во всех госучреждениях. За небольшую плату. Если этим будете заниматься Вы, то и за два месяца не управитесь,— сказала фрау Ангелика.

— Конечно, заключим договор на эту услугу! Отчего Вы не сказали об этом раньше? И нотариус был под рукой, а теперь снова надо с ним встречаться!

— Это можно было сделать только после того, как собственность стала по закону Вашей. Не волнуйтесь, поехали в агентство, договор уже подготовлен и нотариус нас ждет.

Через полчаса все формальности были соблюдены, и Кирилл получил заверение в том, то к первому августа все будет зарегистрировано.

— Спасибо, Питер! Но в ресторан я не хочу.

— Тогда может быть, заскочим в магазин, накупим разных вкусностей и пойдем в мою квартиру?

На автомобиле они заехали в магазин, купили еды и спиртного: получилось два больших пакета, и отправились к фрау Ангелике.

Она жила в соседнем районе города, в получасе езды на автомобиле.

Квартира фрау Ангелики была двухкомнатной и находилась на втором этаже дома, постройки прошлого века.

— Отнесите пакеты на кухню и идите мыть руки!— скомандовала она.— Потом поможете мне все нарезать и красиво разложить по тарелкам. Расположимся мы в гостиной, на кухне — не так торжественно. Ведь это важное событие для нас обоих!

— Как скажете, фрау Ангелика!

— Больше никаких "фрау"! Просто Ангелика!

— Слушаюсь, мой командир!

Ангелика рассмеялась.

Уже через пятнадцать минут они сидели за столом с закусками, фруктами и бутылками.

— Ангелика! Поднимаю первый бокал за успешное завершение сделки!— произнес Кирилл, открывая бутылку "брюта".

Они чокнулись бокалами и медленно выпили холодное пузырящееся шампанское.

— Как давно я пила шампанское!— проговорила Ангелика,— уже почти полтора года. Питер, расскажите о себе. Как получилось так, что Вы, не успев приехать в Мюнхен, сразу купили квартиру?

Кирилл напомнил бокалы еще раз.

— Как у нас говорят в Кельне: "Между первой и второй — промежуток небольшой!" Давайте выпьем на брудершафт!

Они выпили свои бокалы до последней капли через скрещенные руки, и поцеловались.

— Теперь только на "Ты!"— проговорила Ангелика.— рассказывай!

— Так значит ты студент университета им. Людвига Максимилиана! Я ведь тоже его закончила. Факультет экономики и организации производства.

Кирилл открыл бутылку "Хеннеси" и разлил коньяк:

— За нашу "Альма матер"! За наш факультет, ведь и я на нем учусь!

— Хочу танцевать! Питер, включи проигрыватель, пластинки в правом отделении. Поставь что-нибудь медленное!

— "Бесаме мучо" устроит?

— Да!

Из проигрывателя полилась знакомая на всех континентах мелодия. Ангелика закинула обе руки на шею Кирилла, прижалась к нему всем телом и танцевала, повторяя за певцом слова песни:

BИsame, bИsame mucho,

Como si fuera esta noche la ultima vez.

Que tengo miedo tenerte, y perderte despues.

Quiero tenerte muy cerca,

Mirarme en tus ojos, verte junto a mi

Yo ya estare lejos,

Muy lejos de aqui.

Como si fuera esta noche la ultima vez.

Que tengo miedo perderte, perderte despues.

Ты уже знаешь, что это последняя ночь,

Так целуй, так целуй крепче,

Как же разлуку теперь нам с тобой превозмочь?

Стань ко мне ближе,

Простимся мы в полночь,

И не отводи же глаза,

Сердце не хочет,

но завтра мне быть далеко,

далеко от тебя!

Поцелуй, поцелуй крепче,

Ты уже знаешь, что это последняя ночь,

Так целуй, так целуй крепче,

Как же разлуку теперь нам с тобой превозмочь?

Так целуй, так целуй крепче,

Как же разлуку теперь нам с тобой превозмочь?

Как же разлуку теперь нам с тобой превозмочь?

Автор перевода: Марат Джумагазиев, 2005.)

Кирилл прижал к себе Ангелику и поцеловал ее. Она ответила страстным поцелуем. Он подхватил ее и понес к дивану.

— Нет, не сюда! В спальную!

Там, срывая одежду друг с друга, не прекращая целоваться, они сбросили покрывало и подушки на пол и оказались на кровати.

Ангелика потянула Кирилла на себя, крепко прижалась к нему, обвила свои ноги вокруг его и, часто дыша, застонала.

У Кирилла давно не было женщины. Он боялся, что не сможет долго сдерживаться, настолько был возбужден.

Ангелика широко развела ноги и забросила их ему на плечи. Он вошел в нее. Она, выгнувшись дугой, стонала все громче и громче. Кровать ритмично покачивались под ними. Больше сдерживаться Кирилл не мог. Одновременно с ним Ангелика издала громкий протяжный последний стон, ее ногти впились в его спину, и ее тело стало непроизвольно содрогаться, постепенно затихая.

Обнявшись, они полежали еще немного, потом Ангелика, вывернувшись из-под Кирилла, скрылась в ванной. Кирилл еще немного полежал на постели, встал, осмотрел свою спину в зеркале: ее пересекали шесть кровавых полосок, и тоже направился в ванную.

Ангелика стояла под душем, откинув голову назад и закрыв глаза. По стройной фигурке вода стекала тоненькими струйками, как бы одевая ее в прозрачный наряд. Упругие груди задорно колебались при каждом движении. Кирилл прижался к ней сзади, одной рукой лаская ее грудь, а второй стал легко подглаживать ее втянутый живот, опускаюсь все ниже и ниже.

— Я хочу еще и еще! У меня не было мужчины почти полтора года! Как я страдала! — Ангелика повернулась лицом к Кириллу и обняла его за спину. Он непроизвольно поморщился.— Что, я опять потеряла голову и поцарапала тебя? Со мной такое бывает в минуты экстаза! Милый, я больше не буду! Прости меня.

— Питер, принеси еще шампанское,— попросила Ангелика.

Когда он вернулся в спальную, держа в каждой руке по бокалу, она лежала ничком на постели, ее халат валялся рядом. Увидев Кирилла, Ангелика легла на бок, закинув одну руку за голову. Крупные темно красные соски ее грудей смотрели прямо на него. Она провела своим розовым язычком по губам, облизав их, и протянула к нему руку. Кирилл передал Ангелике бокал, скинул халат и присел рядом с ней на кровать. Она легла навзничь. Ее рука оказалась у него на бедре.

— Расскажи, что у Вас произошло с мужем?

Рука сжалась в кулачек и с силой ударила его по бедру.

— Не надо сейчас об этом! Мне так хорошо, а ты все портишь!

Кулачек разжался, и рука начала подглаживать его бедро, поднимаясь, все выше и выше.

Поставив оба пустых бокала на пол, Кирилл нагнулся над Ангеликой и стал часто-часто языком касаться ее сосков. Потом поочередно стал их целовать, полностью забирая в рот. Они тут же затвердели. Ее рука оказалась на его "нефритовом клыке", моментально потяжелевшем и напрягшемся. Кирилл тут же оказался на ней. Ангелика умело вправила его "клык" в свою "горячую пещерку" и любовная игра повторилась еще раз, только сейчас она была гораздо нежнее и чувственнее. Первое нетерпеливое желание прошло, и теперь партнеры старались получать удовольствие оттого, что доставляли его друг другу.

За окном давно стемнело. Ангелика и Кирилл лежали, обнявшись, на постели совершенно без сил. Кирилл был "выпит до последней капли", а Ангелика уже не просила "продолжения банкета".

— Ты останешься со мной до утра? До твоего дома довольно далеко. И уже поздно. Встань, я перестелю постель.

Потом они лежали, обнявшись. Нога Ангелики была закинута ему на бедро, ее голова лежала на его груди.

— Как я рада, что встретила тебя! Мне было так плохо последнее время, что я стала подумывать о монастыре!

— С твоим темпераментом только и осталось, что уйти в монастырь,— пошутил Кирилл.

— Я на самом деле думала об этом совершенно серьезно! Знаешь, сейчас я чувствую, что могу тебе все рассказать. От меня будто что-то отступило, ничто не заставляет молчать. Наоборот, хочется тебе все рассказать и как бы избавиться от тяжелых мыслей, переполняющих меня.

Я жила здесь, он остался жить на съемной квартире. Мы встречались только, чтобы выполнить супружеские обязанности. Я в них нуждалась так же, как и он. Причем никаких связей на стороне ни я, ни он не заводили. По крайней мере, мне о них ничего не известно. Мне стало казаться, что у него не все в порядке с головой.

Что с ним произошло? Куда он делся? Никто не знает. Я ушла жить обратно в свою квартиру. Винила себя в случившемся.

Прошло больше года после того Рождества. Он, как сгинул. Полиция считает, что в стрессовом состоянии он покончил с собой: или утонул, или еще чего сотворил в каком-нибудь укромном месте. Вокруг нашего городка много заброшенных шахт, все не проверить, хотя полиция и очень упорно его искала. Весной мне официально сообщили, что я могу подавать в суд, чтобы он официально признал меня его наследницей и вдовой, так как, уже больше года, о нем ничего не известно. В апреле состоялся суд, и было вынесено это решение. Я решила, что продам все, что принадлежало ему, и положу деньги в банк: если он появится — сможет ими воспользоваться, как захочет. Вот и вся моя история. Как стало легко на душе! Давно надо было выговориться.

Утром — опять безудержный неоднократный секс.

Первым делом Кирилл сменил замки в квартире и гараже. Кто знает, кому ключи от них мог отдать прежний хозяин? Он должен быть уверен, что с этой стороны для него опасности нет.

Кирилл переложил в сейф оставшиеся у него деньги. Шесть тысяч — на текущие расходы в ближайшие три года. У него еще осталось сто пятьдесят марок на карманные расходы в ближайшие месяцы. Установил на сейф "контрольки".

Сходил в районный узел связи и подал заявление на восстановление в его квартире телефона, только попросил сменить номер. Все было проделано в течение десяти минут.

"В СССР люди годами стоят в очереди на подключение телефона. А тут — все моментально сделали. Знают, что каждый работающий телефон приносит доход, а значит, чем быстрее он будет подключен, тем больше дохода получит телефонная компания".

Придя домой, позвонил по телефону, оставленному Ангеликой, приходящей домработнице, которая раньше обслуживала эту квартиру. Договорился о заключении с ней договора на работу с понедельника.

Кирилл прошел в кабинет и сел за письменный стол. Внимательно осмотрел конверт со всех сторон. Это был обыкновенный почтовый конверт, заклеенный, без каких-либо надписей на нем. В нем прощупывались листы бумаги и что-то похожее на маленький ключик от замка саквояжа или чемодана. Взяв ножницы, Кирилл аккуратно вскрыл конверт и вытряхнул его содержимое на стол. Из него выпали лист бумаги, какая-то квитанция и маленький блестящий ключик.

На листе было написано следующее:

"Про ключик — ни слова. Но ведь не зря же он лежит в этом конверте! Сегодня вечером я встречаюсь с Ангеликой. Отдам ей конверт и все его содержимое, только ключик оставлю себе и ничего про него не скажу. Надо еще раз внимательно осмотреть квартиру: может быть, найду то, к чему он подходит".

Он спустился в гараж и начал приводить в порядок автомобиль: подкачал колеса, проверил уровень масла, тормозной жидкости и антифриза, залил воду в бачок для обмывания стекол. Добавил в бак бензин из канистры, хранящейся в гараже.

В магазине внимательно осмотрели принесенные вещи и предложили два варианта: он сам определяет цену, по которой хочет их реализовать, и оставляет в магазине для продажи, выплачивая комиссионные в зависимости от длительности нахождения вещей в магазине; или магазин оптом покупает у него все принесенное за 350 марок.

Не раздумывая, Кирилл согласился на второй вариант.

"Эти деньги я сразу потрачу на приобретение для себя одежды и обуви"— решил он.— Теперь надо позвонить в консульства и узнать о правилах оформления виз в Швейцарию, Францию, Бельгию, Данию и Голландию. У меня еще месяц до начала занятий в университете и надо использовать это время в свое удовольствие".

Все оказалось довольно просто: Кирилл должен подать в консульства заявления с просьбой предоставления ему визы на посещение страны, указав цель и желаемые сроки посещения. К заявлению необходимо приложить копию паспорта. В течение недели будет принято решение о выдаче визы. Обязательно необходимо личное присутствие при подаче документов.

Оставив посещение консульств на понедельник, он решил еще раз внимательно осмотреть свою квартиру: ему не давал покоя ключик, обнаруженный в конверте.

"Где я был наименее внимателен? При осмотре вешалки в прихожей. Там все, вроде, на виду. Но где-то должен храниться хоть один чемодан или саквояж? Или все забрала Ангелика, перебираясь обратно в свою квартиру?

Кирилл еще раз осмотрел все отделения вешалки: без одежды было хорошо видно, что в ней отсутствуют какие-либо тайные дверцы или съемные стенки.

Открутив шурупы, Кирилл снял панели и обнаружил со стороны труб небольшую дверцу, врезанную в перегородку, прикрывающую проход в пространство между фальш-потолком в туалете и перекрытием. Расстояние между фальш-потолком и перекрытием составляло не более 20 сантиметров, что при высоте потолков выше трех метров было совсем незаметно. Размер тайника составлял 90 сантиметров (ширина туалета) на 150 (длина) и 20 (высота). Дверца в тайник находилась со стороны труб, была сдвижной в сторону и закрыта на врезной замок. Добираться до нее было очень неудобно: в пространство между трубами и перегородкой помещалась только голова.

"Надо найти ключ от этой дверцы, ломать ее очень не хочется"!

Ключ нашелся на одной из связок, обнаруженных Кириллом в одежде прежнего хозяина квартиры.

Кирилл открыл замок, сдвинул дверцу в сторону и заглянул в тайник, подсвечивая себе фонариком. Все пространство тайника было заставлено небольшими ящичками. Он стал вынимать по одному эти ящички и складировать их на полу коридора перед входом в туалет. Всего оказалось десять ящичков и одна шкатулка, закрытая на замок.

"Так вот от чего найденный мною ключик!"

Кирилл открыл крышку у одного из ящичков и заглянул внутрь: он был забит до отказа кремниевыми платинами диаметром около десяти сантиметров, переложенными полиэтиленовой пленкой. Во втором ящичке было то же самое, только материал пластин был другой. "Похоже, германий",— решил он.

Кирилл не был специалистом в микроэлектронике, но ему приходилось в силу специфики прежней деятельности иметь дело с компонентами производства интегральных схем, и он представлял, что это такое.

В остальных ящичках находились слитки монокристаллических: кремния, германия, арсенида галлия и других материалов. В последнем ящичке лежало несколько платино-палладиевых и платино-родиевых термопар.

"Интересно! Это что же, муж Ангелики, работая в исследовательском отделе "Сименса", сумел вынести столько дефицитнейших материалов? Это просто невозможно! Они же сейчас стоят огромные деньги! Сотни тысяч марок. И для чего? Не хотел же он продавать эти материалы на сторону оптом и в розницу. Что же тогда обнаружится в закрытой шкатулке?".

Кирилл поставил шкатулку на стол в кабинете и ключиком открыл ее.

Раздался мелодичный звон, и крышка откинулась. Сверху лежал кусок белой бумаги, весь замызганный и грязный, с какой-то схемой. Вся шкатулка была заполнена капсулами. Он раскрыл одну из них: как и думал, в ней оказалась микрофотопленка.

"Скорее всего, на микрофотопленке сфотографирована какая-то техническая документация, без сильной лупы или микроскопа ничего не разглядишь".

"Никаких мыслей по поводу этой схемы. Никак не отпускает меня моя прошлая сфера деятельности. Опять вляпался в большие секреты. Как же мне поступить? "Сименс" — частная компания, но контрразведка ФРГ не спускает с нее глаз и, конечно, поможет и защитит ее секреты в случае необходимости. Начинать с ней игру, предложив выкупить все найденное в тайнике — значит непременно "засветиться и расшифроваться". Оно мне надо?

Выкинуть все это добро на свалку, зарыть в землю, наконец, утопить — конечно, можно, но жалко.

Кирилл сходил на кухню, приготовил себе в кофейном автомате чашечку кофе, сел в кресло и опять задумался:

"Если поставить себя на место контрразведки ФРГ или службы безопасности "Сименса", как бы я поступил, обнаружив, что один из руководителей исследовательской лаборатории ворует дефицитнейшие материалы и секретную документацию? Стал бы за ним следить, определил бы его связи, попытался взять с поличным, перевербовать и толкать через него "дезу" противнику.

Как все запутано! Попробую определить, есть ли в квартире прослушка и сигнализация в тайнике. Как это делать — я знаю"

Кирилл сходил в ближайший радио магазин и купил детали для изготовления простейшего детектора "жучков". Паяльник в гараже имелся, так что через полчаса он ходил по квартире с включенным детектором. Ни одного "жучка" он не обнаружил.

Тогда аккуратно разобрал телефонный аппарат — все чисто.

Ни в радиоприемнике, ни в телевизорах он тоже ничего не нашел.

Стал внимательно осматривать тайник: съемные панели, дверцу, замок, пространство внутри тайника — ничего нет!

Кирилл все убрал обратно в тайник, предварительно перерисовав схему на чистый лист бумаги и спрятав ее в одну из книг, запер его, прикрутил панели и поставил везде свои контрольки. Затем положил ключик в конверт. Через час предстояла встреча с Ангеликой.

Он еще не успел отпустить палец от кнопки звонка, как дверь распахнулась, и Ангелика, втащив его в квартиру, сразу начала целовать.

"Вот это темперамент! А я то рассчитывал сегодня на спокойный вечер, восстановление потраченных вчера сил. Ну вот, уже в спальную тащит"!

— Сегодня я продал всю одежду и обувь твоего мужа. Оптом. Но, прежде, чем отвезти покупателю, проверил все карманы, и обнаружил запечатанный конверт без каких-либо надписей.

— Где он? Ты привез его сюда?

— Да, он со мной. Но я его вскрыл и прочитал содержимое.

— Неважно! Дай мне его.

Кирилл открыл дипломат, с которым приехал, достал оттуда купленную бутылку вина. Поставил ее на стол. Потом вынул конверт и протянул Ангелике. Та схватила и тут же вытрясла его содержимое прямо на постель.

Перечитала письмо несколько раз. На ее глазах выступили слезы.

— Налей мне вина,— попросила она.

Кирилл открыл бутылку и наполнил бокалы. Ангелика залпом выпила вино из своего бокала.

— А что это?— спросила она, указывая на ключик.

— Понятия не имею. Может ключ от чемодана или саквояжа. Не знаю. А тебе раньше он не попадался?

— Нет, впервые вижу. Все чемоданы, в которых я сюда перевозила вещи, имеют собственные ключи, и такого среди них нет. Ты не пытался найти в квартире что-нибудь, что открывается этим ключом?

— В квартире нет ни одного чемодана или саквояжа. А еще от чего он может быть — не представляю.

— Возьми его себе, вдруг, что-нибудь найдешь!

— Как скажешь. Пусть полежит в письменном столе.

Ангелика молчала, вертя письмо в руках.

— Интересно, какая сумма лежит в банке? Ты со мной сходишь туда, а то я, почему-то, одна идти боюсь.

— А надо ли? Это дело касается только тебя. Это твои деньги. Думаю, я там буду лишним.

— Но хоть проводишь меня до банка? Сам туда можешь не заходить!

— Возьми меня с собой! Я не была в отпуске уже два года. Все расходы — пополам!

— Можешь поехать со мной в консульства. Там требуется только подлинник паспорта и его копия.

— Тогда с утра в понедельник едем по консульствам, а потом ты завезешь меня в банк. Договорились?

— Да. Запиши мой телефон.

Кирилл продиктовал номер своего телефона.

Настроение Ангелики заметно ухудшилось. Больше ее не тянуло на любовные игры. Она о чем-то усиленно думала.

— Питер, я что-то устала. Мне надо отдохнуть и побыть одной. Я тебе завтра позвоню.

"Думаю, побывав в банке, она не захочет ехать со мной по Европе. Там, скорее всего, весьма значительная сумма денег, полученная ее мужем за проданные секреты",— думал Кирилл, ставя автомобиль в гараж.— Но я совершенно не буду против, если Ангелика все же поедет со мной".

Он взял пакеты с купленными продуктами — надо заполнить холодильник, и пошел в квартиру.

В воскресенье Кирилл просто отдыхал, гулял по городу, сходил в свою любимую Пинакотеку, вечером поговорил с Ангеликой по телефону.

Утром в понедельник пришла приходящая домработница. Это была пожилая женщина, живущая в соседнем доме. Кирилл оформил все необходимые документы, в договоре определил ее права и обязанности. Договорились, что она будет приходить в квартиру три раза в неделю, заниматься уборкой, стирать белье в стиральной машине и его гладить. Оплата будет перечисляться Кириллом на ее счет в банке еженедельно.

Потом позвонила Ангелика и сказала, что ожидает его в агентстве.

Около агентства она подсела к нему в автомобиль, и они покатили в консульства. На каждое потратили по полчаса. Плюс переезды между ними. Только к часу дня они закончили сдачу документов и решили сначала пообедать.

— Давай пообедаем около Мариенплац, оттуда совсем близко до банка,— предложил Кирилл.

— В том районе я знаю небольшой ресторанчик, где хорошо кормят, это на Ландсбергерштрассе. Я буду показывать дорогу.

Ресторанчик на самом деле был маленький: всего пять столиков. Но кормили там прекрасно и недорого. После ресторана Кирилл отвез Ангелику в банк, а сам припарковался рядом. Ангелика вышла оттуда через час, красная, с пылающими щеками и безумными глазами. Найдя автомобиль Кирилла, быстро села около него на сидение и сказала:

— Едем ко мне домой.

Всю дорогу она молчала, только кусала губы и часто оглядывалась назад, как будто опасалась погони.

Сразу после того, как они вошли в квартиру, она протянула Кириллу какую-то бумагу и сказала:

— Вот, прочитай, что они мне предложили!

— Ты знаешь, все не так и плохо. Неприятно, конечно, что они распорядились этими деньгами без согласия владельца счета, но они имели на это право по условиям вклада.

Возможен и другой вариант: если попытаться доказать, что банк умышленно продал тебе акции конкретного их владельца с целью его спасти за счет твоих денег, то тогда суд встал бы на твою сторону.

Тебе не сказали в банке, эти акции для тебя они купили в свободной торговле на бирже или по частному договору у их владельца?

— Ничего они не говорили, только ссылались на изменение конъюнктуры на рынке акций.

— Если тебе не жалко потерять тысячу марок, чтобы попытаться узнать правду по операциям банка с деньгами с твоего счета, то я могу попытаться тебе помочь. Но в этом случае вероятность решения проблемы в твою пользу составит всего пятьдесят процентов: если за эту тысячу марок мы выясним, что в действиях банка есть любые нарушения действующих законов, то мы можем выиграть, если нарушений нет — просто потеряешь тысячу марок.

— Я согласно! Что такое одна тысяча марок, если можно вернуть сто тысяч! Тебе они нужны в виде налички?

— Конечно.

Ангелика сходила в гостиную и вернулась с тысячью марок.

— Возьми, и действуй как можно быстро!

Дома Кирилл прошел в кабинет, сел за стол, прочитал еще раз справку банка и задумался.

"Счет был открыт анонимный. По его условиям, владелец счета должен каждые три месяца появляться в банке и пролонгировать действие особых условий, записанных в договоре банковского вклада, а именно: подтверждать банковскую ставку на следующие три месяца. Если такое подтверждение отсутствует, то банковская ставка становится равной нулю на следующие три месяца. При отсутствии подтверждения банковской ставки владельцем счета подряд четыре раза, банк имеет право распорядиться этим вкладом по своему усмотрению, но в интересах его владельца.

Довольно странные особые условия! Но, наверное, муж Ангелики на них согласился, увидев в них свою выгоду. Обычно на анонимные счета устанавливаются банковские ставки в минимальном размере, а у него она была стандартной для депозитов этого размера вклада. Он не предполагал, что с ним могут произойти какие-либо неприятности, и он не сможет появляться в банке ежеквартально. В то же время, не хотел, чтобы об этом счете было известно Ангелике.

С этим разобрались. Как могли развиваться события дальше?

В банке обратили внимание, что владелец анонимного счета перестал приходить для подтверждения его особых условий. Когда это случилось четвертый раз подряд, служба безопасности банка получила задание от руководства банка выяснить причину. Сначала надо установить имя владельца анонимного вклада. Это не так уж трудно сделать. Предположим, имя установлено, причина — тоже. Владелец вклада пропал. Очень большая вероятность, что об этом вкладе никому неизвестно.

Но это можно сделать только с акциями, не котирующимися на бирже, так как только в этом случае цена может быть установлена соглашением сторон. Как раз такими и являются акции, проданные на деньги анонимного вкладчика, как следует из бумаг банка.

Кому-либо подкопаться очень трудно: все условия соблюдены. Почему куплены именно эти акции? Да потому, что за ними стоит солидная фирма, раньше имевшая хороший доход. Чем не распоряжение вкладом "в интересах владельца"? Да, позже выяснилось, что у этого предприятия ситуация изменилась в худшую сторону — но это риск, который всегда присутствует на фондовом рынке!

Тем более, что какое-либо разбирательство маловероятно: владелец вклада пропал без следа!

Кирилл удовлетворенно потянулся.

"Сегодня высплюсь. Завтра схожу в этот банк, открою счет, зачислю на него тысяч пять марок. Посмотрю на людей, поговорю, может кого из знакомых по прошлой жизни встречу. Кстати, сегодня какое число?

К одиннадцати часам утра Кирилл вошел в банк и направился к консультанту.

— Вы что-то хотели?

— Я бы хотел открыть счет и положить на него пять тысяч марок. Что я должен для этого сделать?

— Паспорт у Вас с собой?

— Конечно.

— Подойдите к окну N 15 и обратитесь к клерку, он сделает все необходимое.

"Откуда я его знаю? Где мы пересекались? Это было так давно, что подробности встречи стерлись из памяти. Однако, ничего негативного его лицо у меня не вызывает".

— Извините, я, кажется, заметил своего однокашника, но боюсь ошибиться. Как зовут вон того молодого человека, который разговаривает с девушкой из окна N 3?

— Это Пауль Берке, из кредитного отдела. Он приехал из Брауншвайга.

— Нет, это не тот человек. Я ошибся. А деньги для внесения на счет принимать будете тоже Вы?

Закончив все формальности, Кирилл вышел на улицу. Время подходило к обеду, и банковские служащие потянулись в близлежащие кафе и закусочные.

Кирилл внимательно наблюдал за людьми, выходящими из банка. Наконец появился Пауль. Кирилл пристроился ему "в хвост" и через пять минут оказался в кафе самообслуживания. Пауль занял очередь на раздачу, Кирилл встал за ним. Почти все столики в кафе были заняты. Было только несколько свободных мест.

"В таких условиях не поговоришь. Будем ждать более удобного момента".

Специально закончив обед раньше Пауля, Кирилл вышел на улицу и встал у выхода из кафе. Вскоре появился и Пауль. Он медленно направился в небольшой скверик, на ходу доставая пачку сигарет, закурил и сел на ближайшую скамейку. Рядом присел и Кирилл.

— Извините, Пауль, я не могу у Вас получить небольшую консультацию, за вознаграждение, разумеется? Много времени это не займет, а пятьдесят марок — неплохие деньги!

— Откуда Вы меня знаете? Мы где-то встречались? Я Вас не помню.

— Зато я Вас помню. Несколько лет назад я был в гостях у дяди в Брауншвайге, городок небольшой и я Вас запомнил. Так как с моей просьбой по поводу консультации?

— Спрашивайте!

Пауль обстоятельно рассказал все, что мог по сути заданного вопроса. Ответил на несколько уточняющих вопросов Кирилла.

— Вы удовлетворены моими разъяснениями?

— Большое спасибо. Я Вам очень благодарен. Пауль, а Вы не хотите заработать еще тысячу марок за некоторую информацию для моей знакомой?

— Что за информация?

— Моя знакомая после гибели мужа стала наследницей его анонимного счета. Узнала о счете только через полтора года после смерти мужа, да и то случайно. Пришла в банк, чтобы все выяснить: сколько на нем денег, что она должна сделать, чтобы войти в управление этим счетом и т.п. Однако ей сказали, что на деньги, которые были зачислены на этот счет, банк приобрел акции одного предприятия. К сожалению, предприятие стало убыточным, и теперь эти акции ничего не стоят. И в любой момент депозитарий может перевести их на ее имя.

Далее Кирилл рассказал о своих подозрениях в отношении честности поступка должностных лиц банка. Рассказал, какую информацию он хотел бы получить, и для каких целей.

Пауль выслушав его молча. Затем сказал:

— Я немного в курсе этой истории. Вы правы, здесь не все чисто. Я могу снять копии с некоторых документов, которые подтвердят Вашу версию о том, что акции были проданы за деньги с анонимного счета для обеспечения возврата клиентом банка кредита, залогом которого и служили эти акции. Но я никогда не стану лично свидетельствовать об этом, ни в каких инстанциях!

— Я этого и не прошу. Мне нужны только копии документов. Имея их, моя знакомая сможет договориться с руководством банка хотя бы на некоторые уступки. Возьмите пятьсот марок. Остальные пятьсот получите, когда передадите мне копии документов. О нашей встрече никто и никогда не узнает. Только сами будьте осторожны — банк, если узнает о Вашей помощи моей знакомой, этого не простит.

— Не волнуйтесь. Я все сделаю аккуратно. Никто меня ни в чем не заподозрит. Как мне с вами связаться?

— А когда будут готовы копии?

— К пятнице я все сделаю.

— Тогда лучше на этом месте в это же время в ближайшую пятницу.

— Хорошо.

Кирилл позвонил Ангелике и сообщил, что кое-что сумел сделать и в пятницу будет ясно, насколько успешно. Предупредил, что собирается на два дня съездить в города Рид и Штраубинг в Верхней Баварии и вернется только в четверг вечером.

— А я думала, что завтра мы встретимся и куда-нибудь сходим! Тогда приходи ко мне сегодня вечером, часов в семь.

— Хорошо, но я должен пораньше вернуться домой — рано утром я уеду.

— Не волнуйся, ночевать будешь в своей квартире!

В воскресенье Кирилл начертил эскизы "безопасных" креплений для горных лыж, отстегивающихся при превышении определенной нагрузки, и расписал технологию изготовления "быстрых" лыж для горнолыжников, вполне вписывающуюся в уровень промышленности этого времени.

Он увлекался горнолыжным спортом на уровне продвинутого любителя, часто бывал в Альпах и хорошо разбирался в спортивном снаряжении.

В свое время у Кирилла были деловые отношения с фирмами Volkl и Fischer, выпускающими спортивное снаряжения для горнолыжного спорта. Он закупал у них снаряжение для своих баз, расположенных в Альпах. И теперь хотел предложить им некоторые идеи по усовершенствованию снаряжения для горнолыжников, которые широко использовались в девяностых годах. И им хорошо, и себе приятно — лишние деньги никогда не помешают! Это и было целью его поездки в Верхнюю Баварию.

К семи часам он подъехал к дому Ангелики. Она уже стояла на балконе и махала ему рукой, приглашая быстрее подниматься.

Дверь была открыта, и ему не пришлось нажимать кнопку звонка.

Ангелика проводила его в гостиную, где на столе стоял легкий ужин и бутылка рейнского.

— Рассказывай, как сходил в банк!

— Я тебя прошу, проведи переговоры с банком сам. Я не сдержусь и натворю глупостей! И еще, если ты сможешь добиться возврата вклада в полном объеме, то двадцать процентов от него — твой гонорар. Если возвращенная сумма превысит вклад, то вместе с ранее обещанным, ты получишь восемьдесят процентов от величины превышения!

— А ты не пожалеешь потом о своем обещании? Вдруг там будет очень большая сумма, и ты затаишь на меня обиду?

— Я отлично понимаю, что ты мог и не показать письмо, найденное в кармане пальто мужа, и забрать вклад с анонимного счета себе. Я умею быть благодарной, и никаких обид против тебя я не затаю, милый!

После ужина Ангелика взяла Кирилла за руку и повела в спальную, где кровать уже была готова принять в свои объятия любовников.

Сегодня настроение у Ангелики было боевое, все плохие мысли покинули ее прелестную головку, и она полностью отдалась зову плоти. Кирилл не успевал восстановиться, как она уже "требовала продолжения банкета".

"Ее темперамент заслуживает восхищения, но каково будет ее будущему мужу справляться со своими супружескими обязанностями? Или, если секс будет регулярным, все нормализуется? Хорошо, что она понимает: разница в возрасте между нами в семь лет весьма велика. Это не дает разыграться ее фантазиям к матримониальным отношениям со мной. Думаю, она уже скоро активно займется поисками мужа. И найти его с ее красотой, стройной фигуркой и финансовой независимостью будет несложно".

Распрощавшись с Ангеликой в начале двенадцатого, Кирилл к полуночи уже был у себя дома.

Рано утром он выехал в сторону Штраубинга. Путь не превышал двухсот километров. Кирилл не спешил, по пути останавливался в деревнях и городках, восстанавливая в памяти места, по которым проезжал. Он любил Верхнюю Баварию. Дунай, протекающий через нее в Австрию, всегда вызывал у него всплеск эмоций своей мощью и красотой берегов. На другой стороне Дуная, на территории Баварского леса, позднее превращенной в Национальный парк, в прошлой жизни у него было собственное поместье, где он очень любил отдыхать.

"Кстати, если я хочу в этом районе построить виллу, надо уже сейчас купить землю. После 1970 года она очень резко вырастет в цене, да и всякое строительство в этом районе будет обусловлено такими ограничениями в связи с организацией Национального заповедника, что не захочешь и связываться. У меня есть не более двух лет для этого".

Посещение фирм Volkl и Fischer оставило двоякое впечатление: дела у них шли хорошо, горнолыжное направление давало неплохие результаты, и что-либо новое вводить в этом деле они пока не стремились. В то же время понимали, что останавливаться в развитии нельзя, конкуренты не спят, и, упустив какую-нибудь новинку из поля зрения сейчас, можно многое потерять в будущем. Они предложили Кириллу приобрести его идеи "на корню" за пять тысяч марок от каждой фирмы, и самим решить, когда ими воспользоваться.

Кирилл производством горнолыжного снаряжения заниматься не собирался и понимал, что, конечно, может "застолбить" идею, получить патент, а потом продать его, но кто этим будет заниматься? Соответствующего технического образования он не имел, оформлением патентов ранее не занимался, сколько будут стоить услуги фирм-посредников в этом деле, не знал, но подозревал, что много. Поэтому после раздумий согласился, выторговав себе еще бонус в виде пяти процентов от стоимости продаж этих изделий в случае их производства, что было скреплено специальным соглашением.

Так что возвращался он в Мюнхен, имея на счете десять тысяч марок и соглашение на будущее. В целом, итогами поездки он был доволен.

Вернулся он домой поздно. Поставил автомобиль в гараж и завалился спать. Утром его разбудил телефон. Звонила Ангелика:

— Привет! Как съездил? Все нормально?

— Здравствуй! Все, что запланировал — выполнил, вернулся очень поздно. Ты меня разбудила телефонным звонком.

— Хотела тебе напомнить о встрече в кафе, не забыл?

— Ну, что ты, конечно, нет!

— Приезжай ко мне вечером, все расскажешь. К семи часам!

Кирилл положил телефонную трубку на рычаги и подумал:

"Хорошо, когда о тебе помнят, интересуются, жив ли, как самочувствие. Вдвойне хорошо, когда это делает красивая молодая женщина. Втройне прекрасно, когда она тебя готова видеть чуть ли не ежедневно по вечерам у себя дома. Но меня такое внимание уже стало доставать!

Вот закончу все дела с банком, и потихонечку буду уходить в тень. Хотя нет, нам еще предстоит совместное путешествие по Европе! Вот в нем и станет ясно и мне и Ангелике, совместимы ли наши характеры, интересны ли мы друг другу еще чем-нибудь, кроме секса. Думаю, тогда все само собой и разрешится".

В час дня Кирилл уже сидел в сквере недалеко от кафе. Через полчаса рядом с ним присел Пауль, достал сигареты и закурил. Кирилл молчал, глядя как тот "выдерживает паузу". Наконец Пауль, не дождавшись вопросов от Кирилла, не выдержал и сам воскликнул:

— У меня все получилось! Копии документов с собой! С ними можно идти в любой суд — сразу видно мошенничество банка.

— Вот твои заработанные пятьсот марок! Покажи документы.

Пауль развернул скатанную в трубку Abendzeitung (немецкая бульварная газета, издающаяся в Мюнхене). Вынул из нее около десятка листов бумаги, на которых методом Xerography или ксерокопированием, были выполнены запрашиваемые документы.

Кирилл быстро просмотрел их, остался очень доволен, и сказал:

— Пауль, расскажи, как у тебя все прошло.

— Этим делом занимался Герхард Ставински из отдела депозитов. Он болен уже неделю и не появляется на работе. У него документы по каждому счету собраны в папки и хранятся на стеллаже около стола. В среду я немного задержался на работе и перед уходом заглянул в его отдел — никого не было, все ушли домой. Просмотрел на стеллаже его папки: они все сгруппированы по видам счетов. В группе анонимных счетов нашел по указанному Вами счету нужный, и тут же на аппарате "Xerox" снял копии всех документов из папки. Все аккуратно убрал на место. Потом ушел из банка. Все заняло у меня не более пятнадцати минут. Никто меня не видел. Претензий к Ставински не будет: на работе его не было все время, когда Ваша знакомая появлялась в банке. Пусть ищут среди сотрудников его отдела — там никто не в курсе этого дела. Думаю, все быстро затихнет.

— Молодец! Вот еще двести марок — премия за находчивость и быстроту.

Как и договаривались — об этом деле — никому ни слова!

Самым ценным из этих бумаг была переписка банка с десятком потенциальных покупателей акций завода, которым эти акции предлагались, и их отказы от предложений по причине обесценения этих акций. В конце концов, цена, по которой предлагались банком акции для продажи, опустилась до десяти тысяч марок: похоже, банк хотел хоть что-то вернуть за кредит в девяносто тысяч марок, но покупателя акций и за эту цену не нашлось!

"Надо писать статью в газету"— решил Кирилл, и посвятил этому интересному делу еще два часа. Потом перепечатал статью на своей машинке и был готов к походу в банк, который наметил на понедельник, после посещения консульств.

Вечером Кирилл встретился с Ангеликой. Показал все полученные от Пауля материалы, дал прочитать написанную статью и рассказал, как он обирается поступить дальше.

Предстоящие субботу и воскресенье Кирилл решил посвятить прогулкам по городу, посещению музеев и разборке барахла в гараже: там его было столько, что все стеллажи просто ломились от всевозможных "железок".

Нагулявшись вволю в субботу по Мюнхену, с утра в воскресенье Кирилл отправился в гараж. Вывел автомобиль на улицу и припарковался рядом с гаражем. Приспустил дверь, оставив снизу полметра для циркуляции чистого воздуха, зажег все имеющиеся лампы и еще раз обошел гараж.

"Раз бывший владелец был такой умелец, то и в гараже мог чего-нибудь интересное сотворить".

Кирилл внимательно осмотрел стены, потолок и пол. Ничего интересного. Перешел к стене, у которой стоял стеллаж с инструментом и слесарный верстак. Начал с верстака. Он находился в правом углу гаража, правой боковой стенкой упираясь в простенок, к которому примыкали ворота. Металлическая сварная конструкция, явно самоделка. Сверху установлена столешница, изготовленная из толстой трехдюймовой березовой доски. Слева к столешнице прикреплены тиски. Над столешницей до самого потолка навешены полки, уставленные различным инструментом. Справа в простенке над верстаком висит фанерный лист с укрепленными проволочными гнездами, в которые вставлен ручной слесарный инструмент: молотки, пилы, линейки и т.п. В двух тумбах по краям верстака — выдвижные ящики, забитые различными приспособлениями и ручным столярным инструментом. А вот между тумбами на бетонном полу лежит резиновый коврик размером метр на метр, на котором стоит деревянная табуретка.

Кирилл вытащил из под верстака табуретку и резиновый коврик. Под ним оказался заподлицо с поверхностью пола врезанный в железобетонный пол металлический люк, закрытый сверху опять же металлической крышкой с отверстием с краю.

"Наверное, для ключа. Надо посмотреть среди инструмента на фанере".

Ключ нашелся именно там, где и думал Кирилл.

Он посветил себе под ноги: веревка висела в какой-то дыре, длиной метра два, по дну которой журчала вода, и откуда поникал довольно неприятный запах. Пахло аммиаком.

Пришлось выбираться обратно в гараж и надевать резиновые сапоги, стоящие рядом с верстаком, наверное, именно для такого случая. Потом Кирилл, держась за веревку, спустился вниз в дыру и оказался в отнорке подземного тоннеля, похоже, предназначенного для канализации. В тупике отнорка стояла ржавая металлическая бочка.

"Чтобы добраться до люка, когда он заперт, надо выдвинуть бочку под люк и таким же ключом, как и наверху, открыть или закрыть люк. Значит, где-то там спрятан второй ключ. Надо найти это место",— подумал Кирилл.

Ключ нашелся в тайнике за бочкой: надо было только разгрести кучку битого кирпича.

"Надо где-то раздобыть план подземных коммуникаций Мюнхена. И сделать большое путешествие под городом. Может быть, когда-нибудь пригодится".

Он вернулся обратно в гараж, последовательно закрыв за собой все люки. Больше находиться в гараже не хотелось совершенно: Кирилл и так провел в нем более пяти часов и сильно устал.

"Немедленно под душ! Вся моя одежда пропахла запахами из тоннеля. Надо в гараже держать комплект специальной одежды".

В понедельник вместе с Ангеликой, Кирилл последовательно посетил все консульства, где им выдали визы на посещение Франции, Бельгии, Швейцарии, Дании и Голландии сроком на месяц. Можно было готовиться к путешествию.

В кабинете банкир указал Кириллу на стул за приставным столиком, сам остался за большим столом, и предложил изложить суть дела.

Кирилл передал ему два листа с напечатанным текстом и попросил ознакомиться. В кабинете повисла тишина. Банкир не менее трех раз прочитал текст, потом отложил его в сторону и обратился к Кириллу:

— Как я понимаю, Вы представляете интересы фрау Ангелики в решении ее спора с банком по поводу расходования средств с анонимного вклада, доставшегося ей по наследству от мужа?

— Вы правильно поняли суть переданных вам бумаг.

— А какие-нибудь документы, подтверждающие такое право, у Вас имеются?

Кирилл протянул банкиру доверенность, заверенную нотариусом, и свой паспорт. Тот ознакомился с ними и также отложил их в сторону. Кирилл требовательно протянул руку к банкиру, и тот вынужден был вернуть ему доверенность и паспорт обратно, предварительно записав имя Кирилла.

— И так, герр Шнитке, слушаю Вас! Что вы хотите, скажите конкретно.

— Я хочу, чтобы банк купил принадлежащие фрау Ангелике акции, и перечислил на ее анонимный счет деньги за них.

— О какой сумме идет речь?

— О 204 тысячах семистах марках!

— А почему не о миллионе?

— Я считаю, что именно столько стоят акции, принадлежащие фрау Ангелике.

— А если я сейчас предложу моему секретарю вывести Вас из кабинета? Ваша наглость не имеет предела!

— Тогда я сразу отправлюсь в редакцию одной из бульварных газет Мюнхена, например, в Abendzeitung. Думаю, там не откажутся купить и опубликовать этот материал в ближайшем номере и организовать среди читателей газеты его обсуждение. К нему, я думаю, немедленно присоединятся местное телевидение и радио, а там подключится и столичная пресса. Тема уж очень хороша!

— Вы шантажируете банк! Вам это так просто не пройдет! Мы подадим в суд!

— Ни о каком шантаже не идет и речи. Я только предлагаю Вам купить акции, которые полгода назад Вы продали фрау Ангелики, объявив эту сделку, проведенной в ее интересах. Теперь такую же сделку, но уже в интересах банка, фрау Ангелика хочет предложить Вам! И Вы вправе или принять ее или отказаться. О последствиях этого Вы предупреждены.

— Это Ваше окончательное предложение?

— Да! В случае покупки банком акций, никаких претензий нигде и никогда Вам предъявлено не будет. Все документы, включая копии первичных документов, будут немедленно возвращены банку.

— Я Вас больше не задерживаю! О нашем решении фрау Ангелика будет извещена незамедлительно!

— Хочу Вас предупредить, завтра после обеда эти документы окажутся в руках средств массовой информации. Времени, чтобы принять решение, у Вас достаточно.

Кирилл забрал документы со стола банкира и вышел из кабинета.

Ангелика изнывала от любопытства и нетерпения. Не успел Кирилл припарковаться у ее дома, она уже открыла дверь в квартиру и стояла в ее проеме, ожидая его.

— Заходи быстрее! Рассказывай!

Кирилл рассказал, как проходила встреча с банкиром, кто и что говорил, в каких выражениях. Она внимательно слушала. Когда он назвал запрошенную за акции сумму, удивленно вскинула глаза:

— Так много! Но почему?

— Только в этом случае тебе вернется вся сумма, потраченная банком на акции. Вспомни, ты сама распределила проценты от размера возвращенной тебе суммы между нами!

— Конечно, конечно! Я просто не подумала! Ты уверен, что они пойдут на наши условия?

— Я бы пошел. Они здравомыслящие люди. Сейчас подумают, посчитают возможные потери и ... согласятся. Завтра перед обедом жди телефонный звонок из банка. Только теперь нам надо вместе пойти на встречу с банкирами. Говорить опять буду я, ты только подтверждать мои слова кивками или междометиями, и все будет хорошо.

Вечер закончился обычным для Ангелики и Кирилла образом: кровать готова была развалиться от чрезмерных нагрузок — любовники отдавались занятию сексом с пылом неофитов.

Во вторник перед обедом Ангелика позвонила Кириллу и сказала, что ее ждут в банке к трем часам дня.

— Я предупредила, что со мной будешь ты. Они немного поломались, но, в конце концов, согласились. Я заеду за тобой в половине третьего.

На этот раз Кирилла и Ангелику провели сразу в кабинет управляющего филиалом.

— Мы решили принять Ваше предложение и приобрести акции, Вам принадлежащие, фрау Ангелика, на условиях, изложенных герром Шнитке. Только примите и наши условия: анонимный счет будет закрыт. На Ваше имя будет открыт обычный счет, на который будут переведены деньги за акции. Немедленно после этого Вы заключаете с нами депозитный договор на три года под стандартные проценты, выплачиваемые Вам вместе с суммой вклада в конце срока действия депозитного договора. Вы согласны?

— Я согласна, так будет лучше всем,— добавила Ангелика.

— Мы тоже согласны!— подтвердил управляющий.

— Плохо только, что эти деньги нельзя будет взять ранее, чем через три года!— сказала Ангелика,— но то, что они у нас есть — прекрасно!

— Почему нельзя? По условиям депозитного договора мы можем в любой момент его расторгнуть и получить деньги, но только без процентов!

Ангелика взвизгнула и повисла на шее Кирилла.

— Какой ты умный! Я так тебе признательна! Поехали скорее ко мне домой, и устроим себе небольшой праздник!

Сотрудник аналитического отдела Первого главного управления КГБ старший лейтенант Звонов, сидя у себя в кабинете, читал очередное донесение из ОГСВ.

За июль этого года наши войска в ГДР потеряли пять военнослужащих: трое погибли во время учений, один в автокатастрофе и еще один — утонул в Эльбе тринадцатого июля. Причем труп последнего так и не был обнаружен.

Проведенное расследование последнего случая представителями Третьего ГУ в ОГСВ не выявило фактов, позволяющих считать пропавшего солдата дезертиром. Все говорило о несчастном случае, произошедшем с ним во время купания в Эльбе.

Дочитав донесение до конца, старший лейтенант прикинул: пять случаев гибели военнослужащих в июле меньше, чем в июне — восемь, и меньше, чем в мае — девять. Причем в июне утонуло три человека, труп одного не найден, в мае — четыре, трупы троих не найдены. Объяснение одно: холодная вода и большой разлив рек во время паводка. Интуиция молчала.

Вчера возвратился из ГДР его подчиненный лейтенант Петров, посланный расследовать одно странное происшествие, произошедшее довольно близко от места гибели солдата. Также он побывал в части, где тот проходил службу, поговорил с командиром, познакомился с собранными уликами. Его мнение: солдат — действительно утонул.

Ранее через нее было осуществлено две засылки агентов в ФРГ: три и пять лет назад. Два года назад "дырку" перевели в категорию "резервная". Она должна теперь использоваться только для экстренной эвакуации сотрудников Первого ГУ из ФРГ. Этот переход ежегодно в сентябре навещался тремя представителями Первого ГУ для штатной проверки и контроля.

Какие улики обнаружила Комиссия:

— ключ от металлической двери, ведущей в железобетонную трубу, проходящую под землей через границу, находился в тайнике, но не в том положении, в котором его положили ответственные сотрудники при посещении места перехода в сентябре прошлого года;

— тайник с контейнером со стороны ФРГ, в котором находилась закладка с деньгами, вскрывался. Из него исчезло сто западногерманских марок. Можно было бы это списать на ошибку при составлении Акта, отражающего содержание закладки, но пропала не одна купюра, достоинством в сто марок, а пять: пятьдесят, двадцать, три по десять марок. Такой ошибки допущено просто не могло быть.

— с поверхности полиэтиленового пакета, в котором находились денежные знаки, были механическим образом стерты какие-либо следы. Причем стерты в условиях плохой видимости, так как остались чуть заметные следы разводов от материала, которым это производилось. Иначе они также были бы уничтожены.

Эти улики не позволяют сделать вывод о дате использования "дырки": оно могло произойти в любое время с сентября прошлого года по июль нынешнего.

Следующее сообщение поступило 20 июля от резидента из ФРГ о гибели от удара электрическим током хорошо законспирированного агента в городе Брауншвайг, произошедшее 15 июля. Агент использовался только для оказания экстренной помощи другим агентам, находящимся в затруднительном положении. До момента его гибели, ни о каких обращениях к нему он не сообщал. Расследование этого случая показало, что имел место действительно несчастный случай.

Больше никаких происшествий в июле по состоянию на 31 июля в ГДР и ФРГ зарегистрировано не было.

Старший лейтенант Звонов уже несколько дней анализировал полученную информацию. Июль заканчивался и надо представлять начальству анализ и предложения.

* * *

В четверг 3-го августа Кирилл и Ангелика отправились в путешествие по Европе.

Когда они только сели в автомобиль, Кирилл передал Ангелике новый кошелек с вложенной туда тысячью марок и сообщил, что она назначается казначеем путешествия и может в этот же кошелек положить свою тысячу.

— Ты сама предложила, что все наши расходы пополам. Вот и будем расходовать деньги из общего кошелька, а если они закончатся — опять положим туда равные суммы. После окончания путешествия остаток поделим пополам. А ты, как казначей, обязана вести учет потраченных нами средств.

— Как хорошо ты придумал! Теперь не надо ломать голову над тем, как без обид рассчитаться за обед или ночлег, или что-нибудь еще! Все траты, касающиеся только меня или тебя, например, покупка одежды или украшений, должны производиться из личных средств, а не из общего кошелька. Тогда все будет честно! Я буду отличным казначеем"!

Первая страна, которую они должны были посетить, — Швейцария.

Остановились в заранее заказанной гостинице Hotel-st-Georges в двух одноместных номерах, расположенных рядом, в центре города. Было уже обеденное время, поэтому они поели в гостиничном ресторане и разошлись в разные стороны: Ангелика — осматривать местные магазины, а Кирилл направился в банк "Vorarlberger Landes und Hipothekinbank", что на Sihlstrasse. Именно здесь в депозитарии банка хранилась закладка в виде 300 тысяч долларов США, спрятанных в дипломате.

Для ее получения надо было знать номер ячейки, код и кодовое слово. Она была на предъявителя только кодового слова. Кирилл понимал, что после изъятия контейнера с деньгами из тайника в Гамбурге, в ближайшее время произойдет смена всех кодов в депозитариях банков, где устроены закладки. У него уже не остается времени для вскрытия еще нескольких ему известных закладок. В Германии он уже не хотел светиться, тем более, что именно там, в первую очередь произойдут изменения. Весьма велика вероятность, что и эта закладка уже поменяла свой код и кодовое слово. Но приходилось рисковать.

Кирилл зашел в ближайшее к банку кафе, прошел в туалет, где загримировался под Питера Катэра, на имя которого у него был сделан новый паспорт: приклеил усы, навел тени под глазами, надел очки. В банке не должны потребовать паспорт, но могут быть всякие случайности.

Затем вошел в банк и обратился к распорядителю:

— Мне надо в депозитарии забрать кое-что из ячейки. Мне известно все необходимое: кодовое слово, номер ячейки и ее код.

Распорядитель нажал на кнопку и через полминуты к ним подошел клерк. Получив указание, он повел Кирилла в депозитарий. Там в присутствии охранника и еще одного клерка попросил назвать кодовое слово.

— Милан,— произнес Кирилл.

Клерки в специальной книге нашли это слово и попросили назвать номер ячейки в депозитарии.

— "213",— назвал Кирилл.

Проверив и это, охранник и один из клерков со специальным ключом от этой ячейки, прошли с Кириллом в депозитарий, подошли к ячейке 213 и попросили ввести код на ячейке.

Кирилл ввел "333" и специальной шторкой закрыл код на замке, чтобы его не мог никто видеть.

Клерк нажал кнопку, замок щелкнул, но ячейка не открылась: для этого клерк должен вставить свой ключ в замок и открыть его. Все эти манипуляции проделывались под наблюдением охранника.

После того, как ячейка была открыта, клерк и охранник покинули депозитарий, оставив Кирилла в одиночестве. Кирилл вынул из ячейки дипломат, закрыл ее, ликвидировал старый код и нажал кнопку вызова. Тут же появились охранник и клерк, который своим ключом опять закрыл ячейку. После чего они покинули депозитарий.

Кирилл вышел из банка и перевел дух: "Получилось"!

Теперь его путь лежал в банк Clariden Bank, где он собирался открыть счет. По пути Кирилл также зашел в кафе, вернул себе первоначальный облик, превратившись в Питера Шнитке. Добравшись до банка, он открыл счет, предъявив паспорт на имя Шнитке, положил на него 300 тысяч долларов и тут же купил на всю эту сумму золото, которое по договору оставил на хранение в банке.

По пути в гостиницу Кирилл подошел к берегу Цюрихского озера, набил дипломат камнями, закрыл на замки и, оглядевшись, забросил его в воду с причала для лодок. Дипломат немедленно пошел ко дну, благо тут было довольно глубоко.

Вернувшись в гостиницу, Кирилл принял душ, достал из минибара бутылочку коньяка и несколько шоколадных конфет, включил телевизор и принялся ожидать появление в гостинице Ангелики.

Ангелика появилась в гостинице только вечером, загруженная пакетами с покупками. Сразу начались переодевания, примерки, охи и ахи. По ее мнению, в Швейцарии было, чем "прибарахлиться".

Он не преминул поделиться своими соображениями с Ангеликой, но она не обратила на них особого внимания:

— Ты ничего не понимаешь! Этот психоз скоро пройдет. Стоит только мне увидеть что-то лучше того, что я купила, как наступят депрессия и раскаяние. Я себя знаю! Так что к Парижу все придет в норму. Не волнуйся, и тебе немножко места в автомобиле для твоих вещей останется"!

— Ты меня успокоила. Чем будем заниматься сегодня вечером?

— Как чем! Ты еще спрашиваешь. Тем, чем уже не занимались целых два дня! Но сначала сходим в ресторан и подкрепимся, а то сил уже почти не осталось и ты меня не узнаешь в том вялом и бессильном существе, во что я превратилась!

Кирилл только покрутил головой, представив, что будет выделывать "это бессильное существо" сегодня ночью в его кровати!

— Полчаса на сборы, я захожу за тобой, и мы идем ужинать в местное кабаре. Оно здесь недалеко. Места сейчас закажу по телефону.

— И откуда ты все так хорошо знаешь в Цюрихе? Ты же здесь никогда не был?

"А ведь Ангелика права, что-то я стал терять осторожность. Так недолго проколоться. Впереди Париж, Брюссель, Копенгаген и Амстердам. Нельзя и виду подавать, что я там был! По-хорошему, после того, что я здесь провернул, надо быстрее убираться из города".

— Пока ты проводила время в бутиках и магазинах, я гулял по городу и осматривал достопримечательности, в том числе обращал внимание и на злачные заведения, где нам стоит побывать! А ты еще недовольна!

— Придется завтра перебраться в другую гостиницу от греха подальше,— решила Ангелика.

— Тогда лучше с утра поедем в Женеву. Я читал, что там магазинов значительно больше, чем здесь! Тебе там будет, чем заняться".

Так и решили. Ангелика отправилась в свой номер отдыхать после бурного секса, а Кирилл тут же заснул, даже не найдя сил сходить в ванную.

Утром они выехали в Женеву, по пути посетив Берн и Лозанну. Пробыв в Женеве два дня, направились через Дижон в Париж — это около пятисот километров по прекрасному шоссе.

Три дня в Париже пролетели как один день.

— Давай еще на день задержимся здесь,— канючила Ангелика, собираясь в дорогу.— Как мне нравится этот город!

— Не забывай, мы уже неделю путешествуем. Впереди еще три столицы, такие же прекрасные, как Париж! Составила себе представление о городе — и достаточно. У тебя вся жизнь впереди, тут еще не раз побываешь!

Несмотря на все уверения Ангелики, депрессия от посещения магазинов у нее так и не наступила. Багажник автомобиля был полностью забит ее покупками. Они уже начали оккупировать и заднее сидение автомобиля.

Плотно пообедав в этом ресторане, Кирилл убедился, что он — лишь один из многих посетителей для резидента. Это его совершенно успокоило. Теперь он был уверен в своей неуязвимости для КГБ, если не будет совершать грубых ошибок.

Прибыв в Брюссель, Ангелика и Кирилл посетили площадь перед Ратушей, посмотрели на "писающего мальчика", причем он не произвел на Ангелику никакого впечатления:

Пробыв здесь два дня, они отправились через Антверпен и Ухтрихт в Амстердам. Кириллу всегда нравился этот город своим каналами, жителями, совершенно свободно ведущими себя на улице: им ничего не стоило справить малую нужду в писсуары, установленные на улицах в загородках, прикрывающих их посетителей только до пояса. Он всегда обращал внимание на причальные кнехты в виде огромных бронзовых фаллосов, установленные по берегам каналов для швартовки многочисленных барж.

"Пройдет два — три десятилетия и все изменится. Куда денется эта непринужденность и свобода поведения?"

Чтобы добраться до Копенгагена, надо было ехать через Германию: Бремен, Гамбург, Любек, а потом возвращаться этой же дорогой обратно. Путешественники уже устали: две недели по Европе на автомобиле — не шутка. Решили отложить посещение Дании на потом, и возвращаться в Мюнхен через Кельн, Франкфурт на Майне, Нюрнберг, с ночевкой во Франкфурте.

Наконец, путешествие закончилось. Вечером 19 августа Кирилл припарковался у дома Ангелики. Помог перетащить вещи в ее квартиру, для чего ему пришлось сходить четыре раза, и уже собирался откланяться, когда Ангелика сказала ему:

— Питер! Я тебе очень благодарна за все, что ты для меня сделал! И купил квартиру, и вернул деньги из банка, и вывез в Европу! А особенно, за то, что ты вернул во мне женщину! Вывел из депрессии, заставил снова полюбить жизнь! Как жаль, что на семь лет моложе меня! Лучше, чем ты, мне никого не найти!

Она с надеждой смотрела на Кирилла, ожидая ответа.

— Я пока не созрел для семейной жизни: надо окончить университет, создать собственное дело, просто погулять — я еще так молод! Ангелика, мне было очень хорошо с тобой, я был, есть и останусь твоим другом. По первому твоему зову я приду к тебе и помогу, чем могу. ("Это прозвучало несколько двусмысленно"— подумал Кирилл).

Тебе встретится мужчина, и очень скоро, с которым будешь счастлива!

До свидания.

Ангелика смотрела на него полными слез глазами. Она понимала, что закончился очень тяжелый период ее жизни, и закончился намного лучше, чем она ожидала.

Добравшись до своей квартиры, Кирилл первым делом осмотрел "контрольки" в туалете — ничего не было тронуто. Ключ от шкатулки также находился в столе.

"Можно себя поздравить: похоже, про тайник никто не знает! Его содержимое мне лично совершенно не нужно. Надо думать, как им с умом распорядиться. А сейчас в душ и спать"!

Уже в постели, Кирилл подумал:

* * *

20 августа старший лейтенант Звонов, сотрудник аналитического отдела КГБ, получил информацию о том, что неизвестный в начале августа изъял из депозитария банка в Цюрихе 300 тысяч долларов.

До начала занятий в университете осталось десять дней. Кирилл решил посвятить их изучению подземных коммуникаций Мюнхена. В прошлой жизни он с ними дела не имел. Решил начать с того, что официально поинтересоваться в Управлении архитектуры магистрата города планом дома, в котором приобрел квартиру, посчитав это вполне мотивированным обращением. А там видно будет.

Его просьбу выслушала служащая этого управления, возрастом лет около пятидесяти, поинтересовалась, зачем ему это надо. Получив ответ, пояснила, что эта услуга платная, так как связана с поиском в архиве требуемой документации и получением с нее копий. Кирилл не имел ничего против, только попросил, чтобы ему дали и планировку цокольного этажа, где у него располагался гараж, и схему водопроводных сетей и стоков, так как он хочет провести в гараж водопровод и, может быть, устроить там туалет. Женщина удивилась еще больше, но возражать не стала: все равно искать документацию и делать копии, а одной больше или меньше — уже не важно — за все платит клиент.

На следующий день, заплатив за услугу десять марок, Кирилл получил запрошенные планировки и схемы. На схеме стоков был отмечен подземный тоннель, но только в черте дома. Были указаны номера схем а архиве, показывающих расположение тоннеля до и после дома.

"Не то, что я хотел, но хоть это! Теперь надо получить схему подземных стоков, номера чертежей в архиве мне известны. Обращаться опять к этой служащей нельзя, она и так удивилась моим запросам. Будем искать другие варианты".

Кирилл сидел за письменным столом и еще раз внимательно изучал полученные документы.

Решено — сделано! Уже на следующий день он беседовал с сантехником в своем гараже.

— На Ваш взгляд насколько сложно будет провести водопровод в гараж и сделать сток грязной воды?

— Провести водопровод будет несложно: просто сделать врезку в водопроводные трубы холодной и горячей воды, проходящие рядом, поставить счетчики и навесить водопроводные краны — день работы. Со стоком воды — сложнее. Труба, отводящая грязную воду от Вашего дома, находится довольно далеко от гаража. Сделать в нее врезку — можно, но для этого надо получить много разрешений, в первую очередь в Управлении архитектуры, потому что ее придется выводить наружу, прокладывать траншею к общей трубе и уже там делать врезку.

— А просто спускать грязную воду в тоннели, идущие под городом?

— Это запрещено! Грязная вода поступает в специальные очистные сооружения и только оттуда скидываться в подземные тоннели. А по этим тоннелям течет вода с улиц: дождевая, техническая и т.п. И потом, эти тоннели проходят не везде: только в старой части города. В новостройках уже используются железобетонные трубы большого диаметра.

— Очень интересно! Вот бы посмотреть схему этих подземных тоннелей. Случайно у Вас нет такой схемы? Я бы лично с Вами рассчитался.

— Да зачем она Вам нужна? Не собираетесь же Вы там прогуливаться?

— Согласен! Но водопровод в гараж все-таки сделать надо. А без стока грязной воды я обойдусь.

— Тогда завтра жду Вас в нашей организации: заключите договор на прокладку водопровода, оплатите счет, и в течение трех дней работа будет выполнена. А заодно и нашу общую проблему решим. Жду Вас в десять часов утра.

Через три дня водопровод в гараже уже был. И схема подземных коммуникаций лежала на столе перед Кириллом.

Он внимательно ее рассмотрел и совместил с картой Мюнхена. Нашел свой дом и определил его место на схеме. Дом оказался примерно в центре системы подземных тоннелей, что реально соответствовало центру старой части города.

Он положил на схему четыре листа бумаги так, чтобы дом оказался в центре образованного листами бумаги квадрата, и увидел крест, нижней стороной проходящие через его дом. Тут же вспомнил схему, найденную в шкатулке. Быстро достал ее копию, спрятанную в книге, и положил рядом. Пропорции, конечно, были не соблюдены, но с уверенностью можно сказать, что схема из шкатулки и часть схемы подземных тоннелей, ограниченная листами бумаги — идентичны.

На схеме словом "Ich" было отмечено местоположение дома. Вертикальная линия креста совпадала с подземным тоннелем, горизонтальная, с другим тоннелем, пересекающим его.

Сразу повернул из отнорка направо и пошел по тоннелю. Идти пришлось метров двести до пересечения с другим тоннелем. Он был несколько уже и ниже того, по которому Кирилл шел сначала. Опять поворот направо. Стали появляться отнорки. У третьего справа он остановился.

Отнорок представлял собой узкий проход два метра длиной и метр шириной, заканчивающийся кирпичной стеной.

Кирилл внимательно осмотрел стены, потолок и пол отнорка. Все простучал монтировкой. Попробовал ножом выковырять раствор, скрепляющий кирпичи, которыми выложены стены отнорка — все бесполезно. Кирпичная кладка — старинная, такие же и кирпичи. Не заметно никаких следов заделанного отверстия в стенах. Потолок и пол — тоже из кирпича, совершенно ровные, безо всяких включений. Никаких надписей, а тем более цифр ни в отнорке, ни снаружи в тоннеле не было.

"Пусть теперь поработает подсознание! Может быть, что-нибудь и всплывет в памяти. Так у меня бывает: окажешься в тупике, отложишь решение задачи на потом, и, раз, решение найдено"!

Следующей нерешенной проблемой была реализация содержимого тайника в квартире.

"СССР в области микроэлектроники к концу шестидесятых годов значительно отстал от технически развитых стран мира. Только ему можно предложить выкупить все содержимое тайника, и это должно помочь в развитии технического прогресса в этой области его науки и техники.

Выход на резидентов в Германии и Франции я имею. Могу сделать заочно предложение, от которого отказаться им будет очень трудно. Они, скорее всего, согласятся, но проверяться будут так, как никогда ранее. Скорее всего, привлекут спецгруппы силовой поддержки из СССР или каких-нибудь местных "леваков". Хоть мне и известны многие их приемы и хитрости, но далеко не все. Против меня будут работать профессионалы высокого класса. Я же — совершенно один, без какой-либо поддержки.

Может быть, не стоит рисковать? Передать содержимое тайника одному из резидентов без всякой предоплаты, без применения принципа одновременного обмена товара на деньги. Но предупредить, что если впредь такой товар им нужен, они должны заплатить реальную его стоимость после получения тем способом, который я укажу. Тогда у них будет возможность несколько раз повторить такую сделку. Даже, если больше никакой сделки не произойдет — все останутся при своих интересах. Обид и мести не будет.

Я рискую в этом случае остаться без оплаты товара, но не "расшифрованным" и живым, что уже не мало. И как бонус — получить оплату. Если оплаты не будет, так хоть России помогу. Осталось только продумать варианты оплаты и выбрать наиболее для меня безопасный. Надо приобрести фотоаппарат и сфотографировать содержимое тайника. Без этого письму никто не поверит".

Кирилл прошелся по комнате. Подошел к окну: мелкий дождичек.

"Ангелика уже несколько дней не звонила. Обиделась на меня, что ли?

Первым звонить не буду. Даю ей полную свободу выбора. А вот мне надо расширять круг знакомых: уже почти полтора месяца в Германии, а по настоящему знаком только с Ангеликой!

Да, надо подумать об изменении внешности: бородку начать отпускать, что ли, прическу сделать — волосы уже отрасли. В перспективе — произвести замену паспорта. Хоть и похож на истинного Питера Шнитке, но все же лучше, если в паспорте будет моя настоящая фотография. Все это — до конца года. Спортом начать заниматься: бассейн и пулевая стрельба — постоянно, велосипед — летом, горные лыжи — зимой, может быть рукопашка. Нет, ею не стоит. Моя рукопашка поставлена в России, специалисты сразу определят, потом оправдываться придется. Схожу я сегодня в кинотеатр. Тысячу лет не был. Хоть немного развлекусь".

Первый день занятий в университете прошел на подъеме: познакомился со своей учебной группой, расписанием занятий, деканом факультета и куратором группы. Сокурсники — молодые парни и девушки, встретили его доброжелательно. Из двадцати человек в группе — восемь парней. Записался в спортивный студенческий клуб, заплатил вступительный взнос и оплатил трехразовые еженедельные посещения бассейна и тира до конца года. Пригласил своих сокурсников после занятий в кафе: надо было "прописаться" по неписаным законам студенческой жизни.

На Кирилла сразу "положила глаз" Лаура Рихтер — блондинка с широкими бедрами, грудью третьего размера, довольно симпатичным лицом и ростом ниже его не более, чем на пять сантиметров. С резким голосом и довольно развязными манерами. Она жила в Мюнхене вместе с родителями и двумя сестрами: шестнадцати и четырнадцати лет. Ее отец работал начальником управления массовых мероприятий магистрата, о чем она не преминула с гордостью сообщить Кириллу.

— Все праздники Октоберфест (фестиваль пива) организует мой отец вот уже пять лет! Ты ведь приехал из Кельна, ни разу не бывал на этом празднике. Он начнется в середине сентября и продолжится две недели.

Я там все знаю и приглашаю тебя составить мне компанию на этом фестивале!

— Спасибо.

— Ты где живешь? С родителями?

Узнав, что у Кирилла имеется собственная квартира, в которой он живет один, она немедленно стала напрашиваться к нему в гости, когда все уже расходились из кафе. Он сделал лицо "кирпичом" и сказал, что у него еще на сегодня намечено много дел. Лаура поняла, что с наскока ей Кирилла не взять и решила, что займется "медленной осадой".

Один из парней шепнул Кириллу, чтобы он был поосторожней с Лаурой:

— Она так хочет замуж, что уже успела "подружиться" со многими парнями с нашего курса!

Кирилл только пожал плечами.

Из всех девушек в группе Кириллу больше всех понравилась Лана Вебер — тоненькая черноволосая девушка с большими глазами и точеной фигуркой. Она скромно просидела с группой в кафе и ушла домой раньше других студентов. Кирилл заметил, что ушла она одна, без провожатых.

Начались студенческие будни. Потихоньку Кирилл втянулся в учебу. Практически все предметы ему были хорошо знакомы, только несколько позабылись за сорок лет. Он старался особенно не выделяться из группы, вот только свое хорошее знание французского и английского языков скрывать не стал — пусть лучше все об этом знают, чем потом объясняться по этому поводу.

По понедельникам, средам и пятницам вечером он посещал бассейн, по вторникам, четвергам и субботам — тир. Каждое воскресенье проводил с этюдником на природе.

С Ланой Кирилл дружелюбно раскланивался, приходя в университет, в ответ получал смущенную улыбку, но отношения между ними не развивались. Однажды после занятий он пригласил ее сходить в кинотеатр, а потом посетить кафе, на что получил отказ, сопровождаемый следующим объяснением: она еще раньше в этот день обещала помочь матери по хозяйству. Желание перенести встречу на более удобное для нее время она не выразила. Кирилл расценили это как завуалированное нежелание к развитию отношений между ними, и больше никаких предложений не делал. Иногда он ловил на себе ее взгляды, но "не замечал" их.

В конце сентября Кирилл отправил бандероль по известному ему адресу резиденту в Гамбурге, для чего специально съездил в воскресенье в Штутгарт.

В бандероли находилась одна капсула с микрофотопленкой, несколько пластин из разных материалов для производства интегральных микросхем и фотографии открытых контейнеров из тайника с их содержимым. Ко всему этому прилагалось письмо следующего содержания:

Кирилл назвался так, поскольку знал, что три года назад в России умер от инфаркта резидент, долго работавший во Франции, имевший такой псевдоним.

Прошел сентябрь, октябрь, наступило 11 ноября.

Кирилл в девять часов вечера включил свой "Телефункен" и настроился на передачи из Москвы.

Ровно в 21 час 15 минут по радио прозвучала заказанная им песня.

"Прекрасно! Связь установлена. Заинтересованность сторон в этом деле присутствует. Действуем дальше".

Оставалось ожидать ответа 11 декабря.

Никаких особых происшествий за это время не произошло: учеба в университете, занятия спортом, рисование. Единственное: 20 ноября позвонила Ангелика и сообщила, что вышла замуж за владельца такого же агентства, как и у нее. Они решили слить оба агентства в одно. Ее новый муж — бездетный вдовец, сорока пяти лет, ее давно знает и неоднократно к ней сватался, когда ему стало известно о ее вдовстве.

Кирилл пожелал ей счастья, а сам подумал:

"С таким темпераментом, как у Ангелики, не дай Бог, конечно, она опять скоро станет вдовой!".

11 декабря Кирилл был у радиоприемника. Заказанная песня прозвучала точно в установленный срок.

"Посылка дошла. Проверена. Оценена. Признана стоящей запрошенных денег. Теперь все зависит от меня: как организовать получение 50 тысяч долларов и не засветиться перед своими бывшими коллегами. Будем посмотреть".

На следующий день Кирилл отправил резиденту письмо следующего содержания:

Если что-либо пойдет не так, на полу перед ячейкой мелом будет нарисован крест. В этом случае вступит в действие запасной вариант, о котором будет сообщено письмом по этому же адресу. Подводник".

Кирилл очень хорошо знал расположение этой ячейки, и сам ранее неоднократно пользовался ею для передачи закладок. Она располагалась в месте, очень удобном для этих целей: напротив ячейки было окно, через которое из соседнего вокзального кафе-забегаловки она хорошо просматривались. В то же время ячейка находилась в закутке, куда более одного человека не могло поместиться.

Операция планировалась следующим образом: в 18-45 Кирилл в гриме приходил в кафе и через окно внимательно следил за всеми людьми, подошедшими к ячейке, а также за посетителями кафе. Убедившись, что закладка в ячейку произведена, выходил из кафе и давал команду водителю фургона, привозившему продукты для кофе, поставить фургон между окном и кафе, чтобы скрыть обзор ячейки из кафе и не дать возможность кому-либо подойти к окну. Далее проходил в камеру хранения, доставал из ячейки закладку, прятал ее в принесенную с собой сумку, и выходил на перрон, откуда в 19-30 отходил поезд на Зинген. Садился в вагон за минуту — две до отхода поезда. Сходил на ближайшей остановке — Зиндельфинген, хотя имел билет до Зингена. Проходил в этом городе к месту, где оставил свой автомобиль, на котором были прикреплены накладные штутгартские номера. Уезжал на нем в сторону Штутгарта. По пути в укромном месте снимал накладные номера и отправлялся домой в Мюнхен на своем автомобиле.

Предварительно, он должен был появиться в Штутгарте, чтобы зарезервировать данную ячейку на вокзале и каждые три дня производить ее оплату. Значит, он еще трижды: 12, 15, 18 декабря должен был приезжать в Штутгарт. Конечно, могли быть накладки: неисправная ячейка, занятая ячейка, закрытая камера хранения именно в день операции, и т.п., но тогда оставался запасной вариант, оговоренный в письме.

Больше ничего путного, будучи один без помощников, Кирилл придумать не смог.

Первая поездка 12 декабря в Штутгарт оказалась неудачной: ячейка в камере хранения оказалась закрытой даже в ночное время, когда обычно свободных ячеек бывает много.

В третью поездку 18 декабря оплата была внесена еще на три дня.

Все эти дни Кирилл появлялся на вокзале в Штутгарте в гриме.

Наконец, настал решающий день, среда 20 декабря.

На электричке доехал до Штутгарта и купил билет на поезд до Зингана.

В начале шестого подошел к кафе и договорился с водителем фургона за двадцать марок, что тот поставит фургон на указанное место по его сигналу и простоит на нем полчаса. Это было просто, так как по графику каждые два часа, начиная с часа дня, тот всегда привозил в кафе свежую выпечку, но ставил фургон на три метра дальше, чем было надо Кириллу.

Немного погулял по вокзалу, ровно без пятнадцати семь вошел в кафе и занял место напротив окна. Народу в кафе было мало: основной поток пассажиров уже прошел.

В самом начале восьмого Кирилл заметил, что к ячейке подошла молодая женщина, сделала закладку и сразу покинула камеру хранения. Он вышел из кафе и увидел, что она тоже вышла из вокзала.

Дал сигнал водителю. Тот поставил фургон на обусловленное место.

Кирилл прошел в камеру хранения. В ней было пусто. Открыл ячейку, достал пакет, положил его в сумку и направился на перрон. За пять минут до отхода поезда он вошел в свой вагон. По пути на поезд несколько раз проверился — все было чисто. Поезд отправился точно по расписанию. В Зиндельфингене стоянка была очень короткой. Кирилл вышел из вагона и направился на платную стоянку, где без помех забрал автомобиль и поехал в сторону Мюнхена. По пути во время остановки в укромном месте снял грим и накладные номера с автомобиля.

Теперь уже капитан Звонов составлял аналитический отчет за 1967 год по состоянию разведывательной деятельности Первого ГУ КГБ в ФРГ. Осталось отразить самую сложную часть отчета: достигнутые успехи. Здесь нельзя себя перехвалить, но и умалить полученные результаты тоже не приветствовалось.

"Получение информации из научно-исследовательского центра западно-германской компании "Сименс" — это успех? Можно было бы это считать, безусловно, успехом, если бы не некоторые "Но":

— информация полуторагодичной давности,

— получена от неизвестного разведке лица,

— за нее заплачена очень большая сумма в 50 тысяч долларов.

В то же время:

— ранее информации такого уровня важности по данной тематике получать не удавалось. Наши специалисты в микроэлектронике оценили ее очень высоко и запрошенные за нее 50 тысяч долларов посчитали даже несколько заниженной стоимостью: только копий секретных отчетов по НИР было получено 21 штука, а стоимость проведения самих НИР составила не менее 10 миллионов долларов. Кроме того, были получены реальные образцы новейших материалов с описанием технологии их получения.

Желание передавать и далее информацию такой важности, было явно высказано "Подводником" в последних посланиях. Однако никаких конкретных действий им пока произведено не было".

* * *

Полученными пятьюдесятью тысячами долларов Кирилл распорядился следующим образом: он их разделил на три части по 15, 15 и 20 тысяч и открыл счета в трех банках на эти суммы, затем превратив их в золото. Как он помнил из прошлой жизни, в 1969 и 1971 годах должна произойти ревальвация марки, в 1972 — девальвация доллара, а 1975 году золото должно достигнуть максимума стоимости, после чего начнется ее снижение вплоть до 1978 года, и к 1980 оно снова достигнет своего максимума. Затем снова падение до минимума в 1985 году. Надо было воспользоваться этими знаниями для того, чтобы заработать дополнительную прибыль.

Время летело быстро. Вот и окончен университет, получена степень магистра экономики. Кирилл значительно "повысил уровень своего благосостояния" за эти годы, спекулируя на рынке золота.

В 1970 году образовал собственную брокерскую контору и стал профессионально работать на фондовой бирже. Конечно, он не мог помнить все перипетии фондового рынка, но основные события и их даты представлял себе достаточно хорошо, чем постоянно пользовался.

К моменту образования брокерской конторы ему исполнилось 23 года. За пять лет ее деятельности, он стал известен в биржевых и банковских кругах как удачливый игрок, его авторитет значительно вырос. Крупные бизнесмены и политики, известные банки стали постоянными клиентами его конторы.

Кирилл давно уже был миллионером и подбирался к своей первой сотне миллионов марок.

Неудовлетворенность такой жизнью нарастала: ничего нового, сплошная рутина, все известно на многие годы вперед. Прибавится еще миллион, десять миллионов, даже сто — ну и что?

За прошедшие восемь лет с появления Кирилла в Мюнхене, его не покидало ощущение неясности, нерешенности какой-то проблемы. Он считал, что это подсознание постоянно возвращается к загадке чисел: " 607 — > 707 ", написанных на схеме, найденной в шкатулке. И вот, слушая радиопередачу при возвращении на автомобиле домой с работы, он вдруг услышал слова диктора, что скоро состоится языческий праздник славян — "День Ивана Купалы", в ночь на который, происходят различные чудеса. Сразу вспомнилось и чудо, произошедшее с ним именно в ночь "на Ивана Купалу" — перенос сознания на 52 года назад в себя самого. В голове Кирилла будто что-то щелкнуло:

"Эти числа означают даты: 6 июля и 7 июля, а стрелка между ними — переход от одной даты к другой, то есть ночь! Надо послезавтра ночью прийти в третий отнорок и посмотреть, что там будет. И подготовиться к этому походу получше: одеться, вооружиться, запастись золотом, взять мощный электрический фонарь с запасом батареек. Может быть — запас еды и воды. В общем, все хорошо продумать!"

На душе сразу стало легко: появилась цель, обыденность жизни отступила, подсознание освободилось от долговременной нагрузки.

Ровно в двенадцать часов ночи поверхность торцовой стены отнорка подернулась рябью, изменила цвет на фиолетовый, но осталась непрозрачной.

Кирилл шагнул в отнорок и дотронулся до стены рукой: она без сопротивления вошла вглубь пространства, где раньше находилась стена. Он закрыл глаза и сделал несколько шагов вперед. На какое-то мгновение все тело охватила дрожь, сердце пропустило удар. Кирилл открыл глаза: он находился в комнате, посередине которой стоял круглый стол и четыре стула. На трех сидели двое мужчин и одна женщина. Четвертый стул был свободен.

"Наверное, для меня",— подумал он.

— Для Вас! Оставьте вещи на полу, проходите, садитесь. Будем знакомиться!— сказала женщина, сделав приглашающий жест рукой.

Кирилл снял рюкзак и поставил его около прохода, через который попал в эту комнату. Проход с этой стороны также был закрыт не прозрачной фиолетовой рябью.

— Покажите ключ!— резким голосом сказал мужчина, выглядевший старше своих соседей.

"Какой ключ? Нет у меня никакого ключа!"— заполошно пронеслись мысли в голове Кирилла.

— Подумайте хорошо, нет ли у Вас с собой какой-нибудь вещи, оказавшейся в Вашем распоряжении необычным образом?— поинтересовался второй мужчина.

"Только "куриный бог" на веревочке на шее, оказавшийся у меня после переноса сознания в 1960 году"— подумал Кирилл.

Кирилл расстегнул верхнюю пуговицу и вытащил "куриного бога" наружу: камень стал фиолетовым и тоже мерцал.

— "Посвященный"!— в один голос произнесли присутствующие.

Кирилл, ничего не понимая, сидел на стуле с зажатым в руке "куриным богом" и смотрел на этих людей, ожидая пояснений.

— Как Ваше имя?— спросила женщина.

— Кирилл.

— Георгиус,— представился старший мужчина.

— Димитриус— назвался второй.

— Галатея,— произнесла женщина, разглядывая Кирилла с улыбкой.

Минута прошла в молчании. Затем Георгиус произнес:

— Приветствуем Вас, Кирилл, в междумирье. Отсюда есть ходы в любые параллельные миры Земли в любые прошлые эпохи, но нет пути в будущее.

— Кто такие "посвященные"? Почему Вы назвали меня так?

— Это люди, вошедшие в междумирье по специальному ключу. Вы имеете такой ключ — значит Вы — "посвященный"!

— Кем "посвященный"?

— Тем, кто дал Вам этот ключ!

— А кто он?

— Нам это неизвестно! Но, если Вы имеете ключ, Вы не "случайный" и не "избранный"!

— "Случайные"— это те люди, которые попадают в междумирье случайно, благодаря ряду обстоятельств, случайно содействующих этому,— сказала Галатея.— Мы — случайные. Оказались "не в том месте и не в то время" и попали сюда. Здесь, в междумирье, мы уже много лет, перенеслись сюда из Греции. Нам был предложен выбор: или вернуться обратно, забыв все, что мы видели в междумирье, или остаться здесь, встречая "избранных" и "посвященных", и помогая им. Как "бонус" нашего нахождения здесь: возможность через специальное устройство наблюдать жизнь в любом из параллельных миров и эпох, не вмешиваясь в происходящее.

— А "избранные"?

— Давайте разберемся сначала со мной,— произнес Кирилл.— Значит я — "посвященный"! Посвященный кем-то, имеющим право давать ключ в междумирье. Чему посвященный и зачем — Вам неизвестно. Мне — тоже! Но Вы должны мне помогать, значит объяснить все неясности. Я весь во внимании!

Трое "случайных" переглянулись, и Димитриус начал свой рассказ:

"Посвященные" получают ключ для прохода в междумирье и, в определенный момент их жизни, созданные "Высшим" обстоятельства, позволяют им его применить. Как правило, в первый раз эти люди встречаются с нами и получают от нас всю необходимую информацию, кроме своего задания. Как они получают задание, от кого и когда — нам неизвестно.

— Я, по решению "Высшего", переношусь в один из параллельных миров, а в том мире, откуда переношусь, погибаю? В физическом смысле?

— Да, Вы погибаете. И ни при каких обстоятельствах больше в том мире не появитесь — это для Вас — запретный мир. Но этот мир, в который Вы перенесетесь, или реинкорнируетесь, настолько близок к Вашему прежнему, что только его пристальное изучение и специальный анализ позволят заметить разницу.

— Почему мне сразу не дали определенное задание, а заставили прожить в новом мире и в новом качестве столько времени?

— За Вами наблюдали, анализировали Ваши поступки, определяли сферу деятельности, где можете проявить себя наиболее успешно. Теперь Ваше время пришло.

— Можете мне пояснить, как все происходит в действительности при получении задания и его выполнении или невыполнении?

— Конечно! Вы получаете сигнал: как, какой, когда — нам неизвестно, и с помощью ключа переходите в междумирье. Для Вас возможен такой переход только один раз в году: в ночь с 6-го на 7-е июля. Мы заранее получаем распоряжение подготовить для Вас необходимое снаряжение для выполнения задания. Вы его принимаете, если чего-либо, по Вашему мнению, не хватает, мы его дополняем.

Переодеваетесь, прежнюю одежду оставляете здесь. После этого проходите вон в ту дверь и попадаете в нужные Вам параллельный мир и эпоху. Выполняете там свое задание, с помощью ключа возвращаетесь в междумирье, оставляете остатки снаряжения и все то, что захватили в параллельном мире, переодеваетесь в старую одежду и возвращаетесь в свой прежний мир — в тот же самый миг, когда его покинули. При этом, даже пробыв на задании несколько десятков лет и постарев, оказавшись в междумирье принимаете свой прежний возраст и облик. Таким образом, оказавшись дома, никто не заметит никаких изменений с Вами.

Если Вы погибнете, выполняя задание, то просто не вернетесь домой, бесследно исчезнете из своего мира. Поэтому всегда надо оставлять завещание своим родным и близким, когда Вы уходите на задание. До следующего задания после возвращения должно пройти не менее года, так как переход для Вас возможен только в ночь на 7-ое июля.

В выполнении одного задания Вы должны принять участие в любом случае, а вот уже все последующие — только с Вашего согласия и за определенную оплату, которую оговариваете с тем, кто дает Вам задание. При выполнении трех заданий Вы переходите в разряд "избранных". Для них действуют несколько иные правила. О них Вы узнаете, если станете "избранным".

Если Вы отказываетесь выполнить первое задание: любая причина во внимание не принимается, то бесследно исчезаете из мира, в котором живете.

Вот, вроде бы и все. Еще вопросы?

— Если я правильно понял, то первое задание могу получить не ранее, чем через год или несколько лет?

— Да. А можете и вообще его не получить и прожить в своем мире до своей естественной смерти. Все зависит от "Высшего": он принимает решение о Вашем участии в задании.

Есть еще один бонус: при переходе в междумирье и обратно, Ваш организм полностью обновляется: то есть избавляется от всех, даже самых тяжелых и неизлечимых в Вашем мире болезней.

— Последний вопрос. Если в процессе выполнения задания окажется, что я не смог его выполнить по объективным причинам, а не по своей трусости или лености. Что произойдет со мной в этом случае?

— При выполнении задания Вы постоянно будете находиться под наблюдением. Вполне вероятна и связь между Вами и "Высшим". Решение о зачете Вам даже не выполненного задания будет принимать именно он.

Если вопросов больше нет, то можете возвращаться домой. Не забудьте захватить свои вещи.

"Уже три часа утра! Как незаметно пролетело время. Надо идти домой, выспаться и хорошо все обдумать. Не зря говорят, что "бесплатный сыр бывает только в мышеловке". Кое-кто, если бы знал заранее о необходимости выполнить неизвестное задание взамен выполнения своего желания, вполне вероятно отказался бы от исполнения желания "Высшим". Я бы — согласился в любом случае! Интересно, кто такие эти "Высшие"? Какие у них возможности? Может быть, скоро все узнаю.

Думаю, минимум год дается "Высшим" именно для подготовки к выполнению задания "избранным" или "посвященным". Так что скоро все мне станет известно".

Кирилл вернулся обратно в гараж, переоделся и поднялся к себе в квартиру. Лег в постель. Сон не приходил. Голова гудела от переполнявших ее мыслей.

Если правы "случайные", то сейчас я здоров, как бык, так как перешел в междумирье и обратно. Хотя, я на здоровье и раньше не жаловался.

Поле возвращения домой прошла уже неделя, а никто Кирилла не беспокоил. Опять навалились текущие дела: брокерская контора требовала постоянного внимания. Тем более, что с середины года стоимость тройской унции золота в марках достигла своего минимума и стала медленно, но расти. Тут только успевай поворачиваться! Клиенты оборвали все телефоны: им хотелось получить консультацию именно из уст Кирилла, его авторитет в последние годы в биржевой работе с драгметаллами возрос очень сильно.

— Герр Шнитке?— осведомился приятный женский голос.

— Я Вас слушаю!— ответил Кирилл.

— Через час Вас ожидают в том месте, где Вы находились в ночь на седьмое июля. Вы придете?

— Конечно! Какие-нибудь пожелания по форме одежды или документам будут?

— Нет, просто с Вами хотят поговорить. Вас ждут.

Ровно через час Кирилл находился в третьем отнорке. Как только он вошел в него, торцовая стена покрылась рябью и изменила цвет. Не раздумывая, Кирилл шагнул вперед и оказался в той же комнате, что и две недели назад, только за столом сидел незнакомый мужчина.

— Проходите, присаживайтесь,— проговорил он.

Свободный стул был только один, и он находился напротив незнакомца с другой стороны стола. Кирилл подошел и сел, положив на стол руки.

— Можете называть меня "Высший", мне так удобнее, а Вам все равно,— произнес мужчина.

Кирилл смотрел на него, не отрываясь.

"Мужчина, лет сорока — сорока пяти. Лицо немного удлиненное, совершенно лыс. Глаза — как два буравчика, заглядывают прямо в душу. Голос приятный, не резкий. Одет в какой-то комбинезон".

— Не старайтесь меня изучить и запомнить,— произнес мужчина,— я могу представляться Вам в любом виде. Здесь присутствую не я лично, а нечто, чем-то похожее на известное Вам, как голограмма. Я пригласил Вас на встречу для того, чтобы поговорить о предстоящем задании, и ответить на накопившиеся у Вас вопросы. Начнем с вопросов!

— "Случайные" рассказали мне, что на Земле существует бесконечное множество параллельных миров, как почти не отличающихся друг от друга, так и принципиально различных. Единственное, что их объединяет, это место и время. Так ли это на самом деле?

— Можно и так трактовать существующую реальность. На самом деле все значительно сложнее. Для Вас, как "посвященного", достаточно будет знать, что параллельных миров действительно бесконечное множество, и нет ни одного мира, имеющего полного двойника. Миры различаются не только уровнем развития техники, но и наличием в некоторых из них, например, магии, других форм жизни. Они действительно привязаны территориально к Земле и время в них идет с одинаковой скоростью. Но это совсем не означает, что если в одном мире физически существуете Вы как личность, то и в другом близком параллельном мире Вы найдете своего двойника. Да, такая вероятность существует, но только, как вероятность.

— Я правильно понял, что перемещение в будущее невозможно? Даже для человека из другого параллельного мира?

— Для Вас — да. Для "избранных" — это не так.

— "Случайные" мне сказали, что я, как "посвященный", могу переходить в междумирье только в ночь с 6-го на 7-ое июля. Как же я оказался здесь сегодня?

— Это сделал я. Я могу многое "друг Горацио", что Вы даже не можете себе представить. Еще есть вопросы?

— Да, последний. Кто Вы? Кто Вас сюда прислал? Какую роль выполняете? Для чего?

Но и здесь имеются ограничения — в частности, в количестве привлекаемых людей — не больше десяти человек в конкретном мире в течение ста лет. Поэтому я веду тщательный отбор "посвященных", хотя имеют место быть и досадные сбои. Когорта "избранных", выросшая из рядов "посвященных", позволяет мне более качественно и быстро решать насущные задачи. Я их ценю и берегу. Безусловно, "избранные" имеют ряд преимуществ и привилегий. Но об этом пока рано говорить.

— Спасибо. Мне многое стало ясно. Постараюсь не подвести Вас.

Вы в прошлом разведчик, для Вас несложно будет разработать и осуществить мой замысел.

Васиды и дароносцы — это две тайные организации в том мире, преследующие противоположные цели и ведущие непримиримую борьбу друг с другом. Материалы по этим организациям Вы получите для ознакомления сегодня. Кстати, Артур Бойцов — член организации дароносцев.

Ваша задача состоит в следующем:

— прибыть в Вену, изучить место проведения операции,

— разработать план операции, подобрать людей для ее осуществления,

— организовать проведение операции,

— зачистить следы своего пребывания в том мире.

Вы действуете совершенно самостоятельно, без какого-либо прикрытия с моей стороны. Не забывайте, что васидам противодействует организация дароносцев, которая также может помешать Вам в выполнении задания. Мне известно, что в организации васидов имеется "крот" дароносцев, но я не знаю, кто это такой. Никакого влияния на дароносцев я не имею.

— Более — менее. Как я попаду в Вену? Как я возвращусь обратно после выполнения задания?

— В Австрии у нас есть точка выхода прямо отсюда, так что проблемы нет. Вы владеете несколькими языками, так что и здесь все прекрасно. В случае необходимости можете разговаривать с Артуром Бойцовым по-русски.

После выполнения операции Вы добираетесь до точки входа в междумирье и, пользуясь ключом — своим "куриным богом", попадаете сюда. Здесь Вас встретят "случайные". Вы отдадите им все, что принесете из того мира, получите свою одежду — и свободны.

— Я могу в порядке подготовки к операции самостоятельно в своем мире съездить в Вену, посмотреть место проведения васидами операции против Артура Бойцова, изучить ситуацию на месте? За свой счет, конечно.

— Думаю, можете. Вы получите расписание жизни Артура Бойцова в день проведения против него операции, изучите его внимательно и примете решение о способах противодействия. Главное: в результате Вашей операции никто не должен пострадать — эти люди будут нужны в будущем, а предмет — пусар, принадлежащий Шадлу, должен остаться у Артура Бойцова. Что-то еще неясно?

— Когда я буду готов для перемещения в Вену, как об этом узнают "случайные"?

— Возьмите это устройство. Нажатием зеленой кнопки Вы сообщаете им о том, что через три дня готовы перейти в междумирье. Если что-то пойдет не так — нажмите красную кнопку — это сообщение об отмене операции в назначенный Вами срок. Храните его дома, лучше всего в сейфе. Оно настроено только на Вас. Никто другой не может воспользоваться им.

По окончании операции при проходе в междумирье, если здесь никого не будет — нажмите красную кнопку, вмонтированную в стол. Видите ее? Через несколько минут тут появятся "случайные" и помогут Вам.

Еще вопросы?

— Пока вопросов нет, но могут появиться после посещения Вены и изучения расписания жизни Артура Бойцова. У меня будет возможность еще раз встретиться с Вами?

— Скорее всего — нет. Вы сами планируете и проводите операцию. Мне важен только результат.

— Да, еще — я сам могу назначить дату перехода в Австрию для выполнения операции? И кто обеспечит мой переход туда в это время и подготовит необходимое снаряжение?

— Дату определите сами — но только в указанный период времени. Для Вас это 1969 год. Все остальное — сделают "случайные".

Возьмите материалы о васидах и дароносцах, а также поминутное расписание жизни Артура Бойцова на день операции. Желаю успехов!

Кирилл забрал переданные "Высшим" материалы и покинул междумирье.

"Интересное наступает время! Я получил полную самостоятельность в планировании и проведении операции в соседнем параллельном мире — это неплохо. Говорит о том, что "Высший" разглядел во мне большой потенциал, и в зависимости от результатов моей деятельности, я могу претендовать на вступление в когорту "избранных"! А там, похоже, все значительно интереснее. Да и у меня закончилась спокойная жизнь. Как я этому рад! Не хватает адреналина в крови, приключений, неожиданностей! Хоть и говорят, что "горбатого только могила исправит", но, похоже, меня это не касается — не исправила, причем в прямом смысле. Все равно лезу в самое пекло, сам, без всякого принуждения!"

Кирилл внимательно изучил материалы, переданные "Высшим". Более — менее разобрался в разногласиях между васидами и дароносцами. Подивился тому, насколько люди могут быть упертыми в защите принципов, которые считают истинными, и которые, на самом деле, являются мифом.

Изучил расписание жизни Артура Бойцова в день проведения против него операции васидами в июле 1969 года. Предварительно наметил несколько точек, где он смог бы реально вмешаться и провести порученную операцию с наибольшим успехом.

"Зачем "Высший" связал выполнение мною операции с отсутствием потерь со стороны противников? Наверное, здесь разыгрывается какая-то долговременная комбинация? Все возможно! Завтра же запрошу туристскую визу в Австрию".

Следующая неделя прошла в прикидках по организации операции и оформлению визы.

Кирилл на своем автомобиле приехал в Вену и сразу направился в гостиницу. Сделать надо было множество дел. Самое главное — обследовать окрестности причала теплоходов и подобрать возможные варианты действия.

На пути к причалам теплоходов на Дунае в Вене, Кирилл еще и еще раз прокручивал в голове полученную информацию:

"Как-то странно была спланирована операция по похищению Артура Бойцова! И непонятно, что в результате ее проведения хотел получить Шадл: выведать какую-нибудь информацию о дароносцах, или просто украсть Артура Бойцова, или попугать его? Зачем? Плохо, что я не знаю мотивов поступка Шадла.

Потом утащить Артура Бойцова в подвал близ стоящего дома в заранее подготовленное помещение, где пристегнуть его наручниками к стене! И оставить одного до прихода главного действующего лица — Шадла!

Только действия водителя — охранника Шадла на последнем этапе операции спасли положение: уже почти освободившийся Артур Бойцов, выйдя на улицу после того, как парализовал из игломета похитителей и Шадла и забрал у него пусар, о котором говорил "Высший", был застрелен водителем. Это позволило всем участникам операции вовремя покинуть место ее проведения и не попасть в полицию.

В итоге — Артур Бойцов убит, а пусар опять возвратился к Шадлу."

Кирилл посетил сквер, где происходили основные события по похищению Артура Бойцова, осмотрел подвал дома, куда тот был доставлен. Для этого пришлось воспользоваться отмычками: подвал был пуст, и надпись на двери в него со стороны улицы гласила, что он сдается в аренду.

Постепенно, в голове Кирилла начал формироваться план действий:

"Артур Бойцов был застрелен водителем — охранником Шадла. Значит, если бы этого не произошло — все могло окончиться благополучно. Между выстрелом водителя и моментом, когда Шадл вошел в наружную дверь подвала, прошло не более пяти минут. Ну, сколько надо было ему времени, чтобы открыть дверь, спуститься по лестнице вниз, открыть еще одну дверь, получить несколько игл парализатора и упасть на пол? А затем, чтобы Артур Бойцов прошелся по его карманам: забрал портмоне и пусар, поднялся по лестнице наверх и открыл входную дверь? Где сразу же получил пулю в лоб? Да, не более пяти минут! Очень мало, чтобы я успел обезвредить охранника и убрался вместе с ним с места происшествия. И потом, после того, как Артур Бойцов выбежит на улицу и хоть немного скроется из виду, надо успеть вернуться назад, погрузить всех парализованных участников нападения в автомобиль, и увезти их подальше от места преступления, где оставить приходить в себя, да так, чтобы их не обнаружила полиция! Значит, автомобиль, на котором приехал Шадл, и будут эвакуированы парализованные, Артур Бойцов видеть не должен, чтобы не сообщить полиции каких-либо его примет. Все это одному мне не сделать: и Шадл, и те двое, что остались лежать в нижней комнате — мужики весом под сто килограмм! Как я их вытащу из подвала — здесь лестница в двадцать ступенек и довольно крутая. А надо не просто вытащить, но и обеспечить погрузку в автомобиль не как мешки с картошкой, а аккуратно, чтобы случайные свидетели, по возможности, не обратили на это внимания, приняв за погрузку подвыпивших собутыльников! Значит, нужно иметь еще один автомобиль, типа микроавтобуса, с открывающейся боковой или задней дверцей. И подогнать его надо вплотную к наружной двери в подвал для облегчения погрузки. То есть, надо иметь не менее двух помощников, весьма сильных мужчин, способных в короткое время проделать эту работу. Потом перегнать микроавтобус в укромное место, где перегрузить Шадла и его подручных обратно в их автомобиль, где и оставить, пока они не придут в себя".

Кирилл прошел по улице метров на триста в обе стороны от дома, где находился подвал, и с сожалением констатировал, что никаких переулков или въездов во дворы там нет. На противоположной стороне улицы проходил тротуар и забор сквера, в котором и произошло похищение. Спрятать автомобили там было негде.

"Значит, надо так рассчитать время, чтобы я успел обезвредить охранника и уехать на его автомобиле вместе с ним хотя бы до соседнего перекрестка, это около полукилометра, а микроавтобус через три — пять минут после ухода Артура Бойцова, должен подъехать для эвакуации парализованных людей из подвала. К сожалению, приходится полностью доверять точности расписания событий в день похищения Артура Бойцова и строить планы только на этом! Любое отклонение — и все идет наперекосяк! Кроме того, мне нужно добыть микроавтобус с водителем и двух "амбалов", которым поручить перетаскивание парализованных людей из подвала в микроавтобус. Да и продумать, как я сам смогу подобраться к охраннику и обезвредить его. Все не так просто!

В отношении своих помощников и микроавтобуса — есть идеи. Но чтобы их осуществить, я должен появиться в Вене не менее, чем за месяц до операции. Наметки плана готовы. Необходимо продумать, что мне надо иметь для его осуществления: деньги, документы, оружие, одежду и заказать все это "случайным" — пусть подготовят. Все! Можно возвращаться в Мюнхен".

12 июня 1969 года, за месяц до происшествия с похищением Артура Бойцова, Кирилл появился в Австрии в городе Зальцбурге, пройдя туда прямо из междумирья. Дверь оттуда открывалась в подвал университета имени Париса Лодрона, находящегося в Зальбурге и расположенного в старинном здании на берегу реки.

Кирилл прошел по темному коридору, освещая себе дорогу фонариком, открыл ключом массивную деревянную дверь и оказался в большом помещении, где проводился ремонт.

"Похоже, вскоре здесь будет открыто кафе или ресторан",— подумал он.

Заперев за собой дверь, он спокойно поднялся на первый этаж и вышел на улицу.

"Молодцы "случайные". Все подготовили: и ключи от дверей, и документы, и деньги, и даже фонарик. И миниатюрный пистолетик дали. Толку от него — никакого, но пусть будет".

Кирилл хорошо знал Зальцбург: он здесь неоднократно бывал. Не теряя времени, он прошел к ближайшему пункту проката автомобилей, где в его распоряжении оказался довольно новый "Фольксваген", и направился в Вену, до которой было около 300 километров. По документам Кирилл значился как Петер Шнитке, коммивояжер, уроженец Мюнхена, живущий в Австрии уже десять лет.

В Вене он через агентство снял на месяц небольшую двухкомнатную квартиру недалеко от вокзала. Кирилл всегда предпочитал съемные квартиры гостиницам: меньше любопытных глаз и больше свободы.

"Первый этап пройден: я в Вене, имею автомобиль и жилье. До момента проведения операции — чуть меньше месяца. Пора обзаводиться помощниками. Надо проверить, существуют ли в этом мире те люди, с кем мне приходилось проворачивать силовые операции. Если существуют — то это значительно упрощает дело. Жалко, что невозможно было побывать в этом мире ранее, я был бы подготовлен значительно лучше! Это пресловутое правило "не более десяти человек в столетие"! Как оно затрудняет и усложняет все дело!"

Кирилл заранее уточнил у "случайных" о возможности встречи в Вене с самим собой. По их информации в этой реальности его двойник никогда не посещал Австрию. Это обнадеживало. Но и напрягало: здесь могли также отсутствовать те люди, с кем он имел дело в бытность резидентом, или они вполне могли быть просто добропорядочными бюргерами, "ни сном ни духом" не представляющими приключений, запланированных для них Кириллом.

К трем часам дня Кирилл находился в районе Флорисдорф на севере Вены у выхода из супермаркета. Там уже стоял инкассаторский автомобиль, но самих инкассаторов не было видно.

"Инкассаторы в магазине. Забирают выручку за первую половину дня. Через две — три минуты выйдут, и направятся к автомобилю. Тут-то и должно произойти нападение".

На выходе из супермаркета показались трое инкассаторов: впереди шел человек, вооруженный автоматом, за ним двое тащили мешки с деньгами, также вооруженные автоматами, но закинутыми за спину. При подходе к инкассаторскому автомобилю, когда водитель уже открыл боковую дверь для посадки своих напарников, раздалось несколько пистолетных выстрелов: один из инкассаторов, несший два мешка с деньгами упал. Вокруг его туловища появилась лужа крови. Второй, забросив свои мешки внутрь автомобиля, сорвал из-за спины автомат и вместе с первым открыл огонь по стрелявшим: они прятались за припаркованным невдалеке автомобилем. Водитель захлопнул дверцу и направил бронированный инкассаторский автомобиль на таран автомобиля, за которым укрылись бандиты. Оказавшиеся под обстрелом посетители магазина попадали на землю. Несколько человек кричали. Две женщины лежали на ступеньках неподвижно.

"Такого боя в моей реальности не было! Один бандит убит, два инкассатора ранены, убиты и два прохожих, и, похоже, пулями инкассаторов. Надо убираться прочь. Ясно, что убежавшие бандиты теперь "залягут на дно" или вообще уберутся из города. Я знаю их "лежбище" в маленьком соседнем городке Корнойбурге. Наведаюсь туда завтра, когда они немного "отойдут" от сегодняшнего приключения".

Вечером в квартире Кирилл внимательно просмотрел по телевизору последние новости о нападении на инкассаторов. Один из них был убит, второй — ранен. Бандит был убит и сгорел. Пока никакой информации о сбежавших нападавших не сообщалось: никто не разглядел их лиц — они были в шлемах.

"Если это были те ребята, с которыми я имел дело в моей реальности, то, потеряв главаря, а, похоже, именно им был убитый бандит, с ними будет легче договориться. Это — простые исполнители, притом трусы: сбежали, оставив подельника на месте боя. Но на вид — здоровые качки. Как раз подойдут для перетаскивания парализованных. Помню, они еще рьяно торговались за помощь в перегонке машины с оборудованием из Вены в Грац. За каждый шиллинг!"— раздумывал Кирилл, глядя на экран телевизора.

На следующий день Кирилл был уже в Корнойбурге в пивной "Под красной крышей" на Лайерштрассе недалеко от отеля Родл, где, как он помнил, бандиты были завсегдатаями.

Войдя в пивную, Кирилл сразу заметил двух молодых мужчин, сидящих в углу и накачивающихся пивом, закусывая свиными сосисками.

"Это они. Кажется, одного звать Генрих, а второго Адольф. Главаря звали Курт. Хорошо, что вспомнил их имена. Договориться будет проще",— подумал Кирилл.

Бандиты были уже "хорошо на взводе" и о чем-то разговаривали, иногда переходя на шепот.

Практически все столики в пивной были заняты, только около их стола стояли два свободных стула.

— Не помешаю?— Кирилл подошел к их столу.

— Помешаешь!— буркнул Адольф.— Ищи другое место, видишь, у нас серьезный разговор!

— Если обсуждаете, чем займетесь после гибели Курта, то я не помешаю!

Оба бандита испуганно смотрели на садящегося за их столик Кирилла.

— Три литровые кружки пива!— сказал Кирилл оказавшемуся около их столика кельнеру.

Бандиты напряглись, но, не видя со стороны Кирилла агрессии, немного расслабились.

— Кто ты такой? Откуда знаешь Курта?

— Я не только его знал, но также знал, где Вас искать после вчерашней неудачи с инкассаторами! Адольф и Генрих, не так ли? Лучше бы сидели дома, чем болтаться по пивным. Так недолго загреметь в полицию! Такой тарарам вчера устроили. Вся Вена говорит об этом.

— Ты не ответил на вопрос! Что ты здесь делаешь?

— Специально пришел, чтобы познакомиться с Вами и предложить кое-что, могущее без особого риска принести каждому из Вас по тысяче шиллингов! Автомобиль можете водить?

— А что?

Кельнер принес три кружки пива. Кирилл сразу с ним рассчитался.

— Угощайтесь! Сейчас допьем пиво и пойдем к Адольфу домой. Там и поговорим!

Не спуская друг с друга глаз, пиво быстро было выпито, и троица вышла на улицу.

— Ну, раз ты все знаешь, веди домой к Адольфу!

— Хорошо, но по дороге зайдем в магазин и купим еще пива. Разговор будет долгим!

Через два часа разговора с бандитами, Кирилл достиг с ними полного взаимопонимания. Он представился старым другом Курта, недавно вышедшем из тюрьмы, и предложил им поучаствовать в ограблении ювелирного магазина в Вене.

Бандиты переглянулись.

— Конечно, согласны! Когда будет первое дело?

— Предположительно — в четверг, 10-го июля в Вене. Сейчас расходимся. Вы уезжайте куда подальше от Вены, чтобы не спалиться. 7-го июля встречаемся здесь же вечером. Обсудим детали операции. Проведем ее подготовку: ознакомимся с местом, транспортом и т.д. У Вас есть деньги, чтобы пересидеть где-нибудь до 7-го июля?

— Откуда? Сегодня на пиво еле хватило!

— Могу в счет оплаты за первую операцию выдать аванс. Сколько?

— По пятьсот шиллингов каждому!

— Возьмите! Не советую шутить со мной — это для Вас плохо кончится! И ведите это время себя тихо, как мыши. Не дай Бог, попадете в полицию! И в тюрьме Вас достану. Мало не покажется! Все, я ухожу. До встречи 7-го июля.

Наконец, наступило 11-е июля.

Быстро перетащили людей из микроавтобуса в легковой автомобиль, сели в микроавтобус и ухали. Кирилл остановил микроавтобус в районе железнодорожного вокзала, расплатился с бандитами, предупредил, что появится дома у Адольфа послезавтра вечером, высадил бандитов и уехал. Вернул микроавтобус в бюро проката, сдал квартиру предупрежденному ранее сотруднику агентства, сел в свой автомобиль и поехал в Зальцбург.

Уже ночью подъехал к гостинице в Зальцбурге, переночевал, утром вернул автомобиль в бюро проката и направился к университету.

Передав все снаряжение "случайным" и попросив их о встрече с "Высшим", Кирилл возвратился в квартиру и решил взять небольшой отпуск: дела в брокерской конторе шли своим чередом, и его вмешательства не требовалось.

Следующие три дня он провел в Вене: действие австрийской визы еще не закончилось, и Кирилл с удовольствием гулял по паркам и скверам города, посетил собор Святого Штефана, съездил в Хофбург, поднялся на колесе обозрения в парке Пратер и осмотрел столицу Австрии с высоты птичьего полета.

На следующий день после возвращения домой уже знакомый приятный женский голос по телефону попросил прибыть в междумирье на встречу с "Высшим" через два часа.

Когда Кирилл в указанное время прошел в междумирье, то там никого не было. Он прошел к столу и сел на то место, где уже находился при прошлой встрече с "Высшим". Решил ждать: "начальство не опаздывает, а задерживается!"

Минут через десять за столом напротив него "проявился" "Высший".

"Прямо из воздуха! Ведь не было никого — и вот уже сидит напротив и смотрит на меня, будто ожидает чего-то".

Молчание затянулось. Кирилл решил начать разговор первым:

— "Высший", я выполнил задание. Мне понравилось. Я хотел бы поучаствовать и в других операциях. Если, конечно, я подхожу для этого.

— Мне это известно. По проведенной операции у меня замечаний нет. Я готов продолжить сотрудничество. У меня есть для тебя большое задание: на несколько лет в одном из параллельных миров в начале двадцатого века. Как тебе это предложение?

— С удовольствием приму участие!

— Тогда слушай.

В 2012 году, летом, в результате так и не понятых пока мною природных явлений, связанных с неуправляемой флюктуацией энергий, пока неизвестных ученым, произошел перенос из одного мира в другой параллельный мир целой территории вместе с постройками, людьми и животными. В то же самое место, но на сто двадцать лет назад, то есть в 1892 год. Такая же территория из того же самого места была перенесена из 1892 года в 2012 год. Хорошо, что на ней в этот момент отсутствовали живые существа. Но не это главное! Обмен территориями и эпохами произошел в России недалеко от Великого Новгорода.

Перенесенные люди не отчаялись, а принялись успешно выживать в новом для себя мире и эпохе. При этом добились очень значимых результатов: они создали практически на пустом месте могущественную всемирную промышленно — торговую корпорацию, которая стала значимым фактором в этом мире. Их активная деятельность изменила ход истории, тем самым привлекла к этому миру мое внимание. Причем, изменения были настолько существенными, что изменилось и соотношение сил в мире. Как говорят, "те, кто были последними, стали первыми и наоборот". (Смотри книги "Семья попаданцев. Хроника выживания. Хроника становления.)

Против этой корпорации и людей, ее возглавляющих, началась борьба, сначала проявлявшаяся в попытках противодействия ее экономической деятельности, а, в последствие, принявшая и откровенно диверсионно-уголовный характер. Чтобы они выжили и смогли и дальше проводить свои планы по изменению этого мира в жизнь, необходимо оказать им помощь.

Ты должен будешь оказаться в любой стране, по твоему выбору, в начале 20-го века, примерно в 1907 году. Легализоваться. На мой взгляд, лучше всего в личине банкира или биржевика — это дело тебе хорошо знакомо. На первое время у тебя будет приличный стартовый капитал, а уж дальше — все от тебя зависит. Года через два ты должен выйти на корпорацию "Русский Капитал", завязать с ней деловые отношения, близко познакомиться с учредителями, стать их другом. И помочь им преодолеть серьезные проблемы, возникшие к 1910 году, когда на одном из собраний владельцев корпорации, они должны погибнуть в результате диверсии, совершённой их недоброжелателями.

Посмотри, что там можно сделать, как помочь твоим соотечественникам. Я не ставлю перед тобой конкретных задач, как это было в первом задании в Вене, а даю тебе "карт-бланш" в проведении этой операции.

Возьми имеющиеся у меня материалы о той эпохе, людях, попавших туда из 21-го века, их планах. Это поможет тебе заранее спланировать свои действия. Когда ты будешь готов к проведению операции, выйди на "случайных" известным тебе способом и дай задание на подготовку необходимого снаряжения. Помни, что пока ты можешь пройти через междумирье только в ночь на 7 июля.

Ты полностью самостоятелен в выборе методов и масштабе помощи указанным тебе людям. Не спеши. Хорошо подготовься, и уж потом действуй! Какие будут вопросы?

— Значит, это полностью самостоятельная операция? Главное — результат? При первой встрече "случайные" сказали, что все операции, после первой, влекут для их исполнителя некие бонусы. Так ли это?

— Да, операция планируется и проводится тобой полностью самостоятельно. Главное — чтобы фигуранты ее остались живыми и продолжили изменять тот мир в соответствии со своими планами.

А какие бонусы ты хочешь получить в случае успеха?

— "Случайные" говорили, что переход в когорту "избранных" возможен только после выполнения трех заданий. Можно ли сделать бонусом для меня досрочный перевод в эту когорту? После успешного выполнения второго задания?

— Ты этого так хочешь? Тебе не нужны деньги, власть, женщины, счастливая старость, наконец?

— Ну, кроме счастливой старости, у меня все перечисленное Вами имеется. Душа просит приключений и трудных заданий. А все остальное я приобрету и собственными силами.

— К сожалению, не я установил эти правила, и не мне их менять. Могу обещать только одно: если второе задание выполнишь успешно, третье будет весьма простым и его получение тобой не затянется на срок, больше установленного правилами, то есть, больше года. Это позволит тебе стать "избранным" в кратчайшие сроки! Согласен?

— Что ж, я тебя понимаю! Да будет так! Возьми материалы и приступай к планированию следующей операции. Успехов!

— Спасибо!

То есть, здесь ничего необычного для Кирилла не было. Человек оставался человеком со всеми своими хорошими и плохими сторонами в любом мире. Идеальных людей нигде не было. Это значительно упрощало задачи, которые требовалось решить, так как Кирилл не отличался от представителей того мира ни в моральном, ни в каком-либо другом плане.

Собственные дела Кирилла в брокерской конторе шли прекрасно. Надо было думать об увеличении персонала. Кирилл всегда считал, что специалистов надо выращивать у себя, под себя и полностью разделяющих твою философию работы на финансовом рынке. А этого можно достигнуть только при условии воспитания специалистов сразу после получения ими специального образования.

Летом 1976 года он появился в университете Мюнхена с целью заранее присмотреть себе работников из студентов, оканчивающих университет в следующем году, и пригласить их поработать в своей брокерской конторе в течение последнего года учебы. А там, исходя из их успешности, подобрать себе человек пять выпускников, и зачислить в свою фирму. Также Кирилл хотел побольше узнать о финансовом кризисе в САСШ в 1907 году в рамках подготовки к выполнению задания "Высшего".

— Привет, Гюнтер! Давно тебя не видел. Все протираешь штаны на заседаниях кафедры да гоняешь нерадивых студентов?

— Никак в своей альма матер появился ее самый успешный ученик, ставший за семь лет мультимиллионером!— проговорил Гюнтер, пожимая руку Кириллу.— Давно тебя не видел! Решил заново пройти курс биржевой торговли, чтобы освежить в памяти теорию финансовых спекуляций?

— Почему нет? Повторение — мать учения.

— Я готов лично для тебя одного прочитать этот курс, конечно, за соответствующую плату! Ты согласен?

— Ха — Ха — Ха! Доктора наук сейчас настолько обеднели, что готовы начать прирабатывать на стороне? Готов предложить тебе работу аналитика в моей фирме. Оклад будет вдвое превышать теперешний!

— Спасибо! Обучать студентов намного безопаснее, чем работать на бирже. Любое неверное решение — и ты остался без штанов. С кучей долгов, инфарктом и проклятиями со стороны клиентов!

С чем пожаловал? Ведь не для того, чтобы вспомнить о студенческой жизни?

Уже через полчаса приятели сидели в уютном ресторанчике Bogenhauser Hof Inh. Gerhard Gleinser на Ismaninger Str., славящимся прекрасной кухней и обслуживанием.

Отдав должное закускам и на самом деле вкуснейшей еде, они, неспешно потягивая кофе, наконец, начали разговор, ради которого и собрались тут.

— Гюнтер, насколько я помню, твоя диссертация посвящена вопросам анализа биржевых и финансовых мировых кризисов, их предпосылок и путям входа из них, не так ли?

— Ты прав,— насторожился Гюнтер,— ты, как опытный биржевик, что-то предчувствуешь?

— Как тебе сказать. Ты же знаешь, что я работаю, в основном, на рынке золота и только в последнее время стал заниматься ценными бумагами. Пока больших проколов у меня с ними не было. Но в этих бумагах я себя чувствую не особенно уверенно.

Я считаю, если хочешь хорошо разбираться в настоящем — надо отлично знать прошлое. Вот биржевая паника 1906 — 1907 года в Америке. Мне известно, что во время этой паники индекс Нью-Йоркской фондовой биржи рухнул к уровню, едва превышающему 50 % от пикового значения предыдущего года. Этот кризис произошёл во время экономической рецессии и массового бегства вкладчиков из банков и трастовых компаний. В конечном счёте, кризис распространился по всей стране, многие банки и предприятия объявили о своём банкротстве. Основными причинами паники стало снижение ликвидности у нью-йоркских банков и потеря доверия вкладчиков, усугубляемые биржевыми спекуляциями. Но ведь это все-таки следствия биржевой паники! Что тебе известно о причинах, ее породивших?

— Причин было несколько.

"Землетрясение в Сан-Франциско 1906-го года нанесло большой ущерб экономике САСШ и усилило уязвимость национальной банковской системы.

Большая масса денег была изъята с финансового рынка Нью-Йорка и направлена в Сан-Франциско на восстановление экономики. Дополнительное напряжение на денежном рынке произошло в конце 1906 года после того, как Банк Англии повысил процентные ставки. Это повышение было вызвано, в том числе, и большим оттоком капитала от страховых компаний Великобритании в пользу пострадавших от землетрясения в САСШ.

В июле 1906 года в САСШ были приняты неудачные законы, например, закон Хепберна, который позволял концерну "ICC" устанавливать максимальную ставку железнодорожного тарифа. Этот закон снизил рыночную стоимость ценных бумаг железнодорожных компаний. В период между сентябрём 1906 года и мартом 1907 года капитализация публичных компаний снизилась на 7,7 %. С 9-го по 26-е марта цены на акции снизились ещё на 9,8 % (это мартовское падение рынка иногда называют "паникой богачей"). В течение всего лета экономика оставалась в нестабильном состоянии.

Финансовую систему поражало множество ударов: акции компании "Union Pacific Railroad", одни из наиболее распространенных ценных бумаг, используемых в качестве залога, упали на 50 пунктов. В июне размещение облигаций Нью-Йорка потерпело неудачу. В июле обрушился медный рынок. В августе компания "Standard Oil" была оштрафована на 29 миллионов долларов за нарушения антимонопольного законодательства.

— Так что же явилось основным толчком развития биржевой паники?

— "Паника 1907 года началась со скупки акций компании "United Copper Company", принадлежащей Августу Хайнце. Он нажил своё состояние на меди в г. Бьютт (штат Монтана). В 1906 году он переехал в Нью-Йорке, где завязал тесные отношения с известным банкиром Чарльзом Морсе. Им принадлежали, как минимум, шесть национальных банков, десять банков штата, пять трастовых компаний и четыре страховые фирмы.

Брат Августа Отто, разработал схему скупки "United Copper". Он считал, что семья уже контролировала большую часть компании. При этом также полагал, что значительное число акций семьей Хайнце были заимствованы. Эти обстоятельства навели его на идею начать игру на понижение. Это и было началом конца".

— Ты не мог бы воспроизвести мне хронологию событий, приведших к началу биржевой паники?

— Насколько я помню, все началось в понедельник, 14 октября 1907 года, когда Отто Хайнц начинает скупку акций "United Copper Company".

"Скупка Хайнца заканчивается провалом. Его брокерская компания "Gross & Kleeberg" была вынуждена закрыться. Этот момент традиционно считается датой неудачи данной финансовой операции.

В четверг, 17 октября биржа приостанавливает деятельность Отто Хайнце и его компании. Сберегательный банк штата Монтана в Бьютте, принадлежащий Августу Хайнце, объявляет о своей неплатежеспособности. Август Хайнце вынужден уйти в отставку из Mercantile National Bank. Бегство вкладчиков начинается из связанных с ним банков Чарльза Морса.

Август Хайнце и Морс были вынуждены выйти из банковского бизнеса. 22 октября началось бегство вкладчиков из принадлежащих им банков. Это привело к приостановлению операций этих банков и трастовых компаний, принадлежащих компаньонам.

Американский магнат Джон Морган, владелец "US Steel", убеждает президентов других трастовых компаний обеспечить ликвидность на рынке, чтобы предотвратить разорение "Trust Company of America".

В четверг, 24 октября Морган убеждает президентов банков выделить 23 миллиона долларов Нью-Йоркской фондовой бирже для предотвращения её досрочного закрытия.

В пятницу, 25 октября кризис на бирже предотвращён с большим трудом.

Позднее Правительство Нью-Йорка сообщает Моргану, что если они не смогут привлечь 20-30 миллионов долларов к 1 ноября, то город станет неплатежеспособным.

В ответ на это во вторник, 29 октября Морган приобретает городские облигации на сумму 30 миллионов долларов, тем самым, спасая Нью-Йорк от банкротства.

В начале ноября крупнейший брокер "Moore & Schley" оказывается на грани банкротства, так как его кредиты были обеспечены акциями "TC&I", стоимость которых оставалась неопределённой. "U.S. Steel" было предложено купить "TC&I".

В среду, 6 ноября "U.S. Steel" завершает поглощение "TC&I". Рынки начинают восстанавливаться. Дестабилизирующий отток капитала из трастовых компаний прекращается".

— Похоже, Морган на этой биржевой панике просто обогатился!

— Да, но в то же время он проявил железную волю, самообладание, чудеса красноречия, убеждая банкиров пойти по предложенному им пути! Он заслуженно победил и получил самый большой гешефт.

— То есть, если бы знать хронологию событий начала биржевой паники и как развивались события на бирже до середины 1908 года — конца финансового кризиса, то можно было бы обогатиться?

— Знать — мало! Надо еще было иметь соответствующий капитал для операций на бирже. Вот сплав капитала и знаний, безусловно, привел бы к успеху!

— Я прошу тебя подготовить точную хронологию событий финансового кризиса в период с лета 1906 по лето 1908 года, с указанием стоимости продаваемых на бирже акций, времени их продажи, объемов и роста их котировок в дальнейшем. А также снабдить эти действия собственными комментариями. Я хочу внимательно изучить течение этого кризиса для использования в виде руководства к действию в аналогичной ситуации.

Может быть, имеет смысл подготовить этот материал в виде отдельной брошюры или книги? Тебе ведь нужны научные публикации по этой тематики для прохождения хабилитации и получения хабилитированной степени доктора наук. Издание книги и ее реализацию я беру на себя. Также я готов выплатить тебе гонорар за написание этой книги. Какая сумма тебя устроит?

— Ты так быстро все решил за меня, что я только диву даюсь! Это очень хорошее предложение и я, конечно, на него согласен. А гонорар в размере десяти тысяч марок меня вполне устроит.

— Прекрасно! Завтра же даю задание моим юристам составить договор на написание книги. Единственное условие: она должна быть написана не позднее апреля следующего года! Согласен?

— Согласен!

— И еще я хочу просить тебя порекомендовать мне человек пять — семь студентов — выпускников следующего года для работы в моей брокерской фирме. Я возьму их на работу хоть завтра в качестве стажеров, буду платить зарплату, а по итогам работы после получении ими университетских дипломов, предложу самым успешным работу в моей фирме на постоянной основе!

— Очень интересно! Я подумаю, переговорю с выпускниками и при подписании договора на книгу передам тебе список наиболее достойных кандидатов.

Следующая встреча Кирилла и Гюнтера состоялась через неделю в брокерской конторе и закончилась подписанием договора на написание книги и передачей списка студентов, рекомендуемых Гюнтером для работы у Кирилла.

— Если хочешь, я организую тебе встречу с этими студентами в университете, а то с августа они разъедутся по домам и разбегутся по летним работам на заработки.

— Очень хорошо! Когда ты можешь это сделать?

— Сегодня понедельник. Давай в среду в три часа дня в деканате. Там никто нам не помешает.

На встречу с Кириллом пришли шесть человек. Один — не явился, наверное, передумал работать на бирже. Две девушки: Беата и Соня, и четверо парней. На девушек Кирилл сразу обратил внимание: совершенно разные, одна блондинка, вторая брюнетка, одна маленькая, вторая крупная, одна застенчивая и миленькая, вторая напористая и яркая. У обеих прекрасные фигуры, обе имеют неплохие оценки, занимаются спортом. Можно еще много искать отличий между ними, но, как говорят, противоположности сходятся: девушки были подругами еще со школы, всегда поддерживали друг друга, защищали, помогали. И, как заметил Кирилл, обе на него "положили глаз".

"Где мои семнадцать лет!— подумал Кирилл.— Вообще-то, девушкам уже по 21 году, а мне уже за тридцать. Стар для них. Тем более, что я их будущий босс. Мое правило: "Где живешь, там не ...." всегда неукоснительно соблюдаю. И оно никогда меня не подводило. Правда, что делать, если они вместе захотят согреть мою постель? Одновременно на двоих оно не распространяется? "Мечты, мечты, где ваша сладость...",— как писал великий Пушкин. Ладно, эти мысли оставим на потом. Сейчас — по делу!"

Девушки заметили, какое впечатление произвели на Кирилла, переглянулись и, довольные, заулыбались.

— А сколько это — 70 процентов от зарплаты постоянного работника?

— Примерно 350 марок.

— Что делать, если иногда время учебы будет совпадать со временем работы в фирме?

— Надо об этом поставить в известность наставника и позже отработать пропущенное время.

Осень в Мюнхене наступила только в конце ноября. Пошли мелкие нудные дожди, похолодало, трава пожухла. Все говорило о скором приходе зимы.

Стажеры уже освоились в брокерской конторе Кирилла. Четверо парней стажировались в качестве трейдеров на бирже, обе девушки — в качестве аналитиков. Кирилл все больше влезал в работу с ценными бумагами. К его большому сожалению, в памяти почти не осталось ничего из прошлого, связанного с акциями, поскольку он был далек от этой тематики, занимаясь разведкой. Но знание того, какие компании в будущем будут востребованы, известны и прибыльны, помогало ему почти не ошибаться при разработке стратегии и тактики работы с ценными бумагами.

Кроме того, он хорошо помнил, что в 1976 — 1979 годы в мировой экономике наметился некоторый рост, который закончился кризисом 1980 года, связанным с ростом цен на нефть. Это знание мало, что давало Кириллу при работе с конкретными ценными бумагами, но позволяло отследить и спрогнозировать некоторые тенденции развития мировой экономики в этот период.

Основываясь на этих знаниях, Кирилл поставил перед стажерами — аналитиками задачу создать систему, позволяющую отслеживать эти тенденции в экономике и связать их с развитием конкретных отраслей промышленности, а значит и определить наиболее ликвидные ценные бумаги, на которые надо обратить внимание.

Поскольку аналитиками у него были стажеры — девушки, ему часто приходилось с ними контактировать, разбираться в проблемах, с которыми они сталкивались. Эти встречи постепенно становились все более тесными, граница "босс — подчиненные" постепенно утончалась. Тем более, что чем больше девушки узнавали Кирилла, тем он им больше нравился. На фоне их приятелей — сокурсников, Кирилл значительно выигрывал не только тем, что был богат, но и интеллектом, умением поставить задачу и подсказать ее решение. Кроме того, он был остроумен, весел, не чурался шуток и подколок. Девушки стали относиться к нему с большим доверием и уважением. Постепенно это вылилось в обожание, и, наконец, во влюбленность.

Для Кирилла такие перемены к нему о стороны девушек не были секретом, но он не придавал им большого значения. Ни одна из них не затронули его души и сердца, хотя он с удовольствием с ними общался, любовался их молодостью и непосредственностью.

Все стало меняться после того, как Беата и Соня, поняв, что влюблены в Кирилла, серьезно поговорили и обсудили между собой перспективы развития отношений каждой из них с Кириллом. К сожалению для себя, они видели, что их влюбленность в Кирилла, хоть им и замечена, но не находит соответствующего отклика. Он не выделял кого-либо из них, относился к каждой ровно и внимательно.

"Если не дуры, то откажутся поехать. А если поедут — значит готовы "пуститься во все тяжкие"!— решил Кирилл.

Те с радостью приняли приглашение и провели "мозговую атаку" с целью понять, что бы это значило?

— Я так рада, что он понял мое отношение к нему!— заявила Беата, — и очень надеюсь на результаты этой встречи наедине!

— О чем ты говоришь, подруга? Он пригласил нас вместе на Рожество совсем не для того, чтобы признаться тебе в любви! — ответила Соня.— Иначе, он пригласил бы тебя одну! И почему ты считаешь, что нравишься ему больше, чем я? Он, вроде бы, это никак до сих пор не показывал!

— Когда-то это должно было случится. Почему не сейчас? А считаю я так потому, как чувствую его отношение ко мне!

— А я чувствую, что нравлюсь ему больше тебя! Мое слово против твоего слова! А как на самом деле — только он один знает.

— Вот и увидим, кто из нас прав! Давай, не будем ссориться. Лучше подумаем, какой подарок приготовим ему на Рождество.

— Почему-то я думаю, что ни ты, ни я не интересны ему настолько, чтобы в любви нам объясняться! Может быть, он для того нас обеих к себе в гости пригласил, чтобы не обидно нам было, услышав его отказ. Он ведь знает, что мы подруги!

— Тогда ему проще было бы просто сказать нам об этом во время последней встречи в фирме, чем приглашать на виллу.

— Послушай! Вот окажемся мы на вилле втроем. И что будем делать? С одной он танцует, например, вторая — скучает? Со второй в спальне уединился, первая от тоски воет? Как ни крути, не похоже все это на любовное свидание. Не проще ли, пока не поздно, отказаться от поездки?

— Скажешь тоже! Он не такой!

— А какой? Пригласить сразу двух девушек на ночь, это как называется? Может, он ничего сам и не будет предпринимать первый, да мы сами ему вдвоем на шею бросимся! Вот к чему нам надо готовиться! Поняла?

— Да, что-то я совсем голову потеряла. Может, ты и права! Давай, откажемся от поездки? Только вдвоем!

— Ага, а потом всю жизнь жалеть будем! Нет уж! Едем, а там по обстановке сориентируемся.

Неизвестно, что бы произошло между Кириллом и двумя девушками на его вилле, но вмешался случай.

23 декабря во время выхода из своего гаража на Кирилла было совершено покушение. Он только поставил автомобиль в гараж и вышел на улицу, чтобы закрыть дверь, как прозвучало два выстрела из пистолета. Одна пуля попала ему под левую ключицу, вторая — в бедро. Если бы не соответствующие навыки, третья пуля была бы в голову — контрольный выстрел. Но Кирилл, получив первое ранение, упал на землю и вкатился в гараж под полуопущенную дверь. Второе ранение он получил именно в это время. Очутившись в гараже, он сумел изнутри опустить гаражную дверь и откатиться в сторону. Через некоторое время раздался звук газующего мотоцикла и Кирилл понял, что убийца уехал. Оставаться в гараже было равносильно самоубийству — он просто истек бы кровью, тем более, что первое ранение было очень неприятным — похоже, были задеты сосуды. Из последних сил он приоткрыл гаражную дверь, и выполз из гаража. Прямо под ноги женщине из его дома. Сумел произнести только:

— Помогите! В меня стреляли. Срочно врача,— и потерял сознание.

Очнулся Кирилл в реанимации, где, кроме него, было несколько больных.

"Похоже, я — после операции! Вон как "пикает" над головой прибор, измеряющий пульс и давление".

Вся грудь и правое бедро были туго перебинтованы. Кирилл попробовал пошевелить пальцами рук и ног. Было больно, но чувствительность конечностей сохранилась.

Его мысли прервал врач-реаниматор, заметивший, что Кирилл пришел в себя и подошедший к нему.

— Не волнуйтесь. Вы в реанимации. Операция прошла успешно. Вы ранены, но теперь все самое страшное — позади. Ели бы не большая потеря крови, то мы вообще бы не волновались за Ваше состояние. Если не будет ухудшения, мы сегодня — завтра переведем Вас в палату интенсивной терапии. Страховая компания оповещена о происшествии с Вами и уже произвела оплату наших услуг. У Вас будет персональная сиделка. Сейчас она подойдет к Вам, умоет, напоит, накормит. Если захотите в туалет — немедленно скажите: Вам пока нельзя самостоятельно ничего делать. Есть ли какие-нибудь жалобы и пожелания?

Кирилл покачал головой: говорить было больно, во рту — сухость.

Вскоре появилась сиделка: полная пожилая женщина, которая сразу начала ухаживать за ним. Закончив запланированные мероприятия, она пристегнула к кисти здоровой руки Кирилла небольшой прибор с кнопкой, расположив его в ладони, и попросила в случае необходимости немедленно звать ее, нажимая эту кнопку. Кирилл кивнул, соглашаясь. Голова гудела, слабость от потери крови давала себя знать. В груди и ноге пульсировала боль. Он закрыл глаза и уснул.

Только через два дня его перевели в отдельную палату с телевизором и радиоприемником. Кириллу стало немного полегче, но слабость пока никуда не делась. Он уже был в состоянии говорить и успел побеседовать с детективом из полиции о нападении на него. Больше всего полицию интересовали мотивы покушения, но тут Кирилл ничем помочь не мог — сам находился в полном недоумении. Это его мучило больше всего: не зная причин нападения нельзя было обеспечить эффективную защиту. Приведенные детективом наиболее вероятные с его точки зрения мотивы: устранение конкурента по бизнесу, ревность со стороны обманутого мужа, неприязненные отношения с третьими лицами были им отвергнуты: ничего этого, по мнению Кирилла, не было.

Он постоянно прокручивал в голове события последних месяцев, пытаясь найти причины нападения. Уже находясь в госпитале, он заключил договор с охранным агентством на услуги по обеспечению собственной безопасности. Теперь перед его палатой постоянно дежурили телохранители.

В брокерской конторе служащие были потрясены случившимся. Ходило много слухов и домыслов по этому поводу, но все сходились на одном: это что-то личное.

Через неделю после перевода Кирилла в отдельную палату, к нему началось паломничество посетителей: как клиентов его фирмы, так и ее сотрудников. Одними из первых, конечно, пришли Беата и Соня. Они долго выражали соболезнования Кириллу, обещали незабываемые впечатления от будущей встречи его с ними после выздоровления. Но всем было ясно: время упущено, и его не вернуть.

Сам Кирилл постоянно размышлял о произошедшем покушении, прокручивал в голове самые, казалось бы, фантастические версии.

"Мои соотечественники из КГБ могли выйти на меня, раскрутив один из контактов с ними, состоявшийся уже в Германии, например, при изъятии закладок с ценностями или во время продажи им секретов фирмы "Сименс". Но я, как бывший разведчик, никогда бы не стал просто устранять человека, предварительно не попытавшись привлечь к работе на разведку. Тем более, в этом случае меня можно просто шантажировать разоблачением. И я никуда от этого не денусь: или буду работать на КГБ, или сяду в германскую тюрьму как нелегал, перешедший границу и завладевший документами подданного ФРГ обманным путем. Что для меня лучше? Оба варианта никуда не годятся.

Еще одно предположение: на меня мог напасть бывший муж Ангелики, каким-то образом оставшийся в живых после пропажи в 1965 году и узнавший о наших с ней отношениях восьмилетней давности. Ну, это просто фантастика, даже думать в этом направлении не хочется!

В конце концов, нападение мог совершить представитель параллельного мира после того, как узнал о моем участии в спасении Артура Бойцева при похищении его Шадлом. Правда, неизвестны его мотивы. Тем более я знаю, что дароносцы владеют секретом перемещения во времени. Но зачем им это? Да и "Высший" мог бы предупредить меня о такой угрозе. Все-таки, он заинтересован во мне, как персоне, готовящей будущую операцию по его заданию!

Ну не приходит мне в голову больше ничего!

В середине января 1977 года Кирилл вернулся к себе домой. Раны затянулись и почти не беспокоили. Полиция продолжала расследование нападения, но пока — безрезультатно. Детективы охранного агентства также приступили к проверке версии Кирилла. Новостей тоже не было.

До конца января он просидел дома. Безделье настолько надоело Кириллу, что, как только врачи разрешили, он сразу отправился в свою брокерскую контору и рьяно взялся за работу. Отсутствие хозяина сказалось негативно на результатах работы в январе: прибыли было получено меньше, чем в прошлые месяцы. Кириллу потребовалась неделя для восстановления необходимого рабочего настроя в конторе.

"Вот после этого и надейся на своих помощников! Недаром говорят: "Хочешь, чтобы было сделано хорошо, сделай сам!" И здесь нужна палка. Надо что-то предпринять, чтобы все работники были заинтересованы в конечных результатах работы, а не протирали штаны за стабильную заработную плату. Надо превратить брокерскую контору в общество с ограниченной ответственностью! Себе я оставлю долю в пятьдесят процентов от уставного капитала плюс одна марка, а оставшуюся часть предложу выкупить работникам конторы. Только надо обратиться к независимым оценщикам, чтобы определить рыночную стоимость уставного капитала. Тогда ни у кого не будет сомнений в честности предложенной сделки. Фирма весьма прибыльна, имеет авторитет на рынке, множество клиентов. Создать такую фирму с нуля — очень трудно. Желающие стать ее совладельцами — найдутся. Даже если это будет пять — семь человек, в мое отсутствие они приглядят за остальными работниками, не позволят им бездельничать!

Сейчас у меня работает 27 человек, кроме меня. Надо разбить оставшуюся часть уставного капитала между этими людьми с учетом их вклада в создание фирмы: кто-то работает с момента ее основания, а кто-то — меньше года. Сам я в это дело влезать не буду: создам комиссию из трех — пяти человек, пусть определят, кто, сколько, чего заслужил, согласуют в коллективе, а я только присмотрю, чтобы не обидели заслуженных работников. Что касается денег для выкупа своих долей, пусть берут кредит в банке. Брокерская контора выступит поручителем за возврат кредита перед банком. А доля тех, кто не захочет стать членами общества, будет распределена между остальными. Так и сделаю!"

Прошел февраль. Весь месяц Кирилл усиленно занимался восстановлением здоровья и физической формы. Ежедневно посещал бассейн и тир, занимался лыжами. Он должен полностью восстановиться к лету — такая задача стояла перед ним. Во всех передвижениях по городу его постоянно сопровождал телохранитель, он же находился и в его квартире.

От полиции никакой информации не поступало. А вот от охранного агентства кое-какая новая информация имелась. Ее сотрудники выяснили, что из тюрьмы в Мюнхене, расположенной в районе Штадельхайм, в октябре был совершен дерзкий побег трех заключенных, приговоренных к пожизненному заключению за убийство полицейского при ограблении банка. Причем при побеге один из них был тяжело ранен и через три дня обнаружен умирающим около больницы, где и умер. Второй — пойман через неделю. Третий — скрылся и находится в розыске. Были найдены и фотографии этих заключенных.

Кирилл связался с Ангеликой и показал ей фотографию заключенного, который был ранен при побеге. Ангелика узнала на ней Герберта Хоффа, с которым она вместе с бывшим мужем училась в школе в маленьком городке под Мюнхеном, и который потом работал настройщиком радиоаппаратуры в лаборатории фирмы "Сименс", возглавляемой ее мужем.

"Мастерство — не пропьешь! Моя идея с проверкой тюрем дала результат. Теперь надо как-то дать знать этому сбежавшему заключенному, что он пытался убить случайного человека. Мне не нужен его скальп, мне нужна уверенность в том, что больше никогда и ни при каких условиях он снова не начнет охоту на меня. Как это сделать?

Все охранные фирмы имеют связи с преступным миром. Надо рассказать руководству охраной фирмы, что мне известен преступник, стрелявший в меня, и необходимо двести до его сведения, что я — не тот человек, которого ему заказали. Также рассказать, что тот, кого ему заказали — давно мертв. Попросить объяснить мотивы его охоты за мной и, если я окажусь прав, и главным мотивов является обещание его напарнику по побегу отомстить человеку, бросившему того без помощи в тюрьме, то все становится ясно. За это сообщение я готов заплатить приличные деньги. Решено, завтра иду в охранное агентство."

На встрече с руководством охранного агентства Кирилл рассказал о собственной версии мотивов нападения на него. Указал, кто, скорее всего, тот человек, который совершил нападение. Подчеркнул, что обиды на него не держит, и искать и мстить не будет. Спросил, могут ли они по своим каналам довести все им сказанное до сведения этого человека. Получил положительный ответ и заверения, что все это можно сделать и довольно быстро. После этого, на счет охранного агентства было переведено десять тысяч марок.

Через неделю Кириллу сообщили, что встреча со стрелявшим в него человеком прошла успешно. Тот все правильно понял и просил передать Кириллу свои извинения и заверения в том, что ничего лично против него не имеет, и выполнял лишь обещание, данное своему напарнику по побегу перед смертью, что найдет и убьет крысу, не оказавшую помощь тому в тюрьме.

"Слава Богу! Одно важное дело перед ожидающей меня операцией в 20-м веке я завершил. Осталось закончить преобразование брокерской конторы, забрать материалы у Гюнтера по биржевой панике в 1907 году и оформить завещание. А вот на кого его оформлять? Надо посмотреть!"

Наконец настал июль. Все было готово для перемещения в Нью-Йорк в июнь 1906 года: чемодан с миллионом долларов, документы на имя Питера Шнитке, германского подданного, прибывшего в САСШ для организации собственного бизнеса, книга Гюнтера с описанием биржевой паники, соответствующая одежда и информация по еще двум точкам перехода в междумирье: из Германии и России.

В междумирье Кирилла встретили "случайные". Вручили все заказанное снаряжение и указали дверь, ведущую в 1906 год в Нью-Йорк. Через мгновение Кирилл оказался в подвале нью-йоркского вокзала Grand Central Station, расположенного в Манхеттене на углу 42-ой улицы и Парк — авеню.

Подхватив поудобнее чемодан, Кирилл направился по коридору к лестнице на следующий этаж. Мимо него сновали служащие вокзала, совершенно не обращающие внимания на еще одного заблудившегося пассажира в огромном здании вокзала. Прекрасно зная куда идти, Кирилл ни у кого не спрашивая дороги, вышел из бокового входа вокзала на Вандербилт — авеню и сел в первое свободное такси.

— В отель Belvedere на 48-й улице,— назвал адрес Кирилл.

Несмотря на то, что до отеля было недалеко, ходить пешком по Нью-Йорку, таская с собой чемодан с миллионом долларов, он не хотел.

В отеле он снял одноместный номер на два дня, расположенный на самом верхнем этаже, куда ходил лифт, обслуживаемый негритенком. Это был недорогой номер со всеми удобствами, полностью устроивший Кирилла.

Поселившись, Кирилл сходил в ближайший банк, где снял в депозитарии ячейку, в которую поместил сумку с деньгами. Хранить такую сумму в гостинице было небезопасно.

"Постоянно жить в гостинице в Нью-Йорке — дорогое удовольствие. Надо найти пансион в спокойном тихом месте. Меньше любопытных глаз, хорошее питание, приличное окружение. Помнится, подобрать пансион можно по объявлениям в газете или воспользоваться услугами специальной фирмы, заплатив смешные деньги. Лучше через фирму — быстрее".

Через час Кирилл пешком по 48-ой улице добрался до фирмы, занимающейся подбором пансиона для желающих, где его встретил клерк, внимательно выслушавший все пожелания в отношении жилья. Он внимательно просмотрел свою картотеку и развел руками:

— В настоящее время ничего подходящего для Вас нет. Через неделю освобождается комната в пансионе на 38-ой улице, недалеко от Шестой авеню. Это место полностью удовлетворяет Вашим запросам.

— Я могу ее посмотреть?

— Конечно!

Клерк по телефону сообщил хозяйке пансиона о Кирилле и сказал, что его ждут в любое время завтра.

Первый день в Нью-Йорке заканчивался. Кирилл поужинал в итальянском ресторанчике недалеко от гостиницы и вернулся в номер: надо отдохнуть.

Пансион Кириллу понравился. Всего семь жильцов, из них две семьи по два человека, без детей, занимающие по две комнаты, и трое мужчин — одиночек. На первом этаже живут семейные, имеющие по две комнаты. Там же расположена и общая на всех жильцов гостиная, в которой они за большим общим столом завтракают и ужинают.

На каждом этаже удобства, включающие туалет, душ и маленькую кухню, позволяющую что-либо приготовить в случае неурочного возвращения постояльцев, расположены в коридоре. На втором этаже — комнаты для мужчин — одиночек, и также общая большая гостиная.

Комната, предназначенная Кириллу, была метров двадцать пять, с большой деревянной кроватью, шкафом для одежды, письменным столом и небольшим диванчиком. На полу — ковер. В комнате два окна, оба выходят во двор.

Стоимость проживания вместе с питанием — в два раза меньше, чем занимаемый сейчас Кириллом номер в гостинице.

Перед входом в пансион расположено помещение для консьержки, там же проживает и кухарка, одновременно выполняющая обязанности горничной.

Вернувшись в гостиницу, Кирилл доплатил еще за одни сутки и предупредил о своем отъезде.

Нью-Йорк 1906 года совсем не впечатлил Кирилла. Город большой, но очень шумный, застроенный каменными шестиэтажными коробками из красного кирпича, между которыми изредка высятся небоскребы. Еще в гостинице его предупредили, что по вечерам, а особенно ночью, одинокому прохожему лучше не появляться на улице, не говоря уже о скверах и парках. А вот нью-йоркцы Кириллу понравились: поток неунывающих людей с раннего утра до поздней ночи заполнял улицы города. А кинематограф! Почти современный, со звуком, но пока еще черно-белый. Длительность фильмов составляла уже больше часа. Его удивило, что больше половины всех идущих фильмов произведены в России. Еще больше он удивился, когда узнал, что большинство кинотеатров принадлежат русской корпорации "RusCap". В материалах, переданных ему "Высшим", про это не было ни слова.

Этой же корпорации принадлежали огромные магазины, торгующие изделиями из леса, электрогенераторами, радиоприемниками, электронасосами, лекарствами и даже детскими игрушками и фотоаппаратами! И еще на каждом углу реклама: "Русские автомобили и аэропланы! Скоро в продаже!"

"Да уж, повеселились мои соотечественники, перепрыгнув из 21-го в 19-й век! Создать такую индустрию по всему миру, и это всего за 15 неполных лет! Можно только позавидовать и поразиться такой предприимчивости и удачливости. И это только пятеро взрослых и шестеро детей! Правда, дети уже сами стали взрослыми. Теперь понятно, почему они и их деяния вызывают такую жуткую ненависть. Это же надо! Сиволапая Россия вдруг потеснила ведущие страны мира в наиболее перспективных направлениях науки, техники и технологии!"

Сходил Кирилл и на нью-йоркскую фондовую биржу. Правда, на торги его не пустили, но за небольшую плату позволили с балкона понаблюдать за ходом торгов. Увиденное его тоже не впечатлило.

"Надо купить какую-нибудь брокерскую контору, которая на грани разорения. Создавать с нуля что-то новое — "замучаешься пыль глотать"! Схожу ка я в какую-нибудь брокерскую контору, поговорю с ее работниками, разузнаю, как и что. Может быть, сыграю по маленькой на бирже, чтобы почувствовать атмосферу, дух биржи".

Ноги сами привели его в брокерскую контору "Смит и Хорт", расположенную около биржи. Так уж судьба Кирилла распорядилась, что посетив эту контору он увидел молодого мужчину, примерно его лет, заполняющего распоряжение на покупку-продажу акций через эту брокерскую контору. Разговорились. Познакомились. Новый знакомый представился Джесси Ливермором.

— Джесси! Приглашаю на обед. Заодно просветишь бедного иностранца о порядках на бирже, да и, вообще, в Нью-Йорке. Я тут всего пятый день, так что многого не знаю. Согласен?

— Вот только закончу писать распоряжение, и я в твоем распоряжении! Какой каламбур получился!

Через десять минут новые знакомые входили в китайский ресторан, давно облюбованный Джесси для обедов.

— Тут можно вкусно поесть и быть уверенным, что вместо кролика не съешь кошку, запеченную в тесте!

— И часто такое бывает?

— Постоянно, особенно в бедных районах! Запомни, Питер, обедать надо только в проверенных местах и обед должен стоить не менее двух долларов, иначе тебя накормят какой-нибудь гадостью. Особенно сторонись забегалок, открытых латинос и румынами. Это бедные люди, ничего не имеющие за душой, приехавшие в Америку и считающие ее землей обетованной, и всеми силами старающиеся разбогатеть, причем все равно, на чем, лишь бы быстро.

Отдавая должное принесенной еде, Кирилл и Джесси продолжили разговор.

— Расскажи о себе. Что заставило тебя покинуть Германию и приехать в Нью-Йорк?

— В двух словах, главной причиной стало нападение на меня мужа моей пассии, закончившееся огнестрельным ранением груди и ноги. Оставаться в Мюнхене мне было нельзя, если я хотел жить, поэтому, как только немного подлечился — сразу все имущество в руки и бежать. Хорошо, что бедному собраться — только подпоясаться. В самый последний момент у меня умерла тетка и оставила небольшие деньги, наличными, а не в банке, иначе пришлось бы ждать открытия наследства, а времени у меня не было. Сел на поезд, доехал до Гамбурга, там — на пароход — и вот я в Америке.

— А чем занимался до побега?

— Работал аналитиком в брокерской конторе. Это все, что умею. Вот поэтому и хожу по брокерским конторам, присматриваюсь. Хочу купить какую-нибудь, находящуюся на грани банкротства, да попытаться ее реанимировать.

— Брокерские конторы имеют репутацию. Если купишь фирму с плохой репутацией — клиентов не найдешь. Лучше создать новую контору.

— Может быть и лучше, но не иностранцу, вчера прибывшему в страну. Не знающему ни законов, ни людей, ни обычаев. А потом разные случаи бывают: например, смерть владельца конторы, у которого нет наследников, или вынужденный переезд и т.д. Кто ищет, тот всегда найдет!

— Смотрю, ты такой же оптимист, как и я. За десять лет, что работаю на фондовом рынке, столько раз отхватывал неплохой куш, а потом оставался без цента в кармане! К сожалению, помочь тебе не могу. Не знаю, кто продает свое брокерское дело. Но могу обещать: если ты обзаведешься собственной брокерской конторой, я буду твоим постоянным клиентом! А ты мне сделаешь небольшую скидку за услуги на бирже.

— Договорились! Где я могу тебя найти?

Кирилл и Джесси обменялись адресами и расстались, чтобы встретиться через два месяца и начать победное шествие на фондовых площадках САСШ.

Кирилл опять вернулся в брокерскую контору "Смит и Хорт", и встретился с ее директором Алленом Хортом.

— Мистер Хорт, я работал аналитиком в аналогичной брокерской конторе в Германии. Совсем недавно я переехал в Америку, и сейчас очень нуждаюсь в работе. Не могли бы Вы подсказать, кому требуются такие специалисты?

— Хорошие аналитики нужны всем. Но ты не знаешь рынка Америки, не знаком с американскими компаниями, не знаешь историю котировок их ценных бумаг. Парень, тебе надо начинать с нуля! Тем более, ты иностранец, никто тебя не знает и не захочет поручиться за тебя. Думаю, тебе лучше пойти работать в порт докером, там нужны крепкие ребята. А свои мечты о работе брокером — оставь на потом, когда обзаведешься хоть какой-нибудь наличностью, чтобы оставить залог под твои ошибки в работе аналитика.

— Как велик этот залог?

— Пять тысяч долларов!

— Какая зарплата аналитика в Вашей фирме?

— Постоянная зарплата 50 долларов в месяц плюс процент от прибыли по сделкам, на которые ты навел фирму. И минус, если ты ошибся и сделки убыточны!

— Каков этот процент?

— Пять процентов в обоих случаях.

— Если я захочу покинуть фирму, залог возвращается?

— Конечно, но за вычетом убытков, принесенных фирме.

— Я согласен с Вашими условиями. Когда мы заключим договор о найме на работу аналитиком?

— Когда принесешь пять тысяч долларов в качестве залога, тогда и поговорим о контракте!

— Завтра с утра я буду у Вас!

В тот же день Кирилл сходил в банк и забрал из депозитной ячейки десять тысяч долларов: пять — для залога, а остальные — для собственной игры на бирже.

"Мне надо поработать в брокерской конторе, почувствовать дух и освоить специфику брокерской работы в эту эпоху. На это уйдет два — три месяца. За это время буду искать подходящую контору, может, что и подвернется!"

16 июня 1906 года — день, в который Кирилл подписал контракт на работу аналитиком в брокерской конторе "Смит и Хоуп". В тот же день он переехал из гостиницы в пансион на 38-ой улице. Первый этап легализации прошел успешно.

Вечером за ужином в пансионе, пришлось проставиться: дамам — две бутылки вина, мужчинам — три бутылки виски. Вечер прошел шумно и весело. Такие подарки, как бесплатная выпивка по поводу вселения, здесь были внове.

Но Кирилл прекрасно понимал — это надо! За один раз он со всеми познакомился, узнал о всех все, что хотел, рассказал о себе всем и все, что считал нужным, притом все узнали одно и то же. Теперь можно не бояться, что раз от разу информация о себе, любимом, будет изменяться, и в итоге первый выслушавший историю твоей жизни, и последний, разговаривая о тебе, долго будут ломать голову: о ком это мы говорим?

Среди людей, проживающих вместе с ним в пансионе, были весьма интересные люди. Троих стоить отметить.

Бывший судья Арчибальд Джонсон, теперь в отставке, семидесятипятилетний мужчина, доживающий свой век на довольно большую пенсию, сосед по второму этажу. Много повидавший на своем веку, прекрасно ориентирующийся в законах и знающий все ходы — выходы в судах САСШ. Давно не у дел, но далеко не исчерпавший свой потенциал, неосознанно стремящийся доказать самому себе и окружающим, что "есть еще порох в пороховницах".

Репортер газеты "Нью-Йорк ивнинг пост" Гарри Мидлтон, мужчина под пятьдесят лет, любитель "заложить за воротник", имеющий множество знакомых среди репортеров и писак Нью-Йорка. Второй сосед Кирилла по этажу.

Практикующий врач Самюэль Говард, тридцатилетний мужчина, проживающий со своей двадцатилетней женой Бетти на первом этаже. Он снимал совместно со своим приятелем, таким же молодым врачом, помещение на 32-й улице, где располагался их медицинский кабинет. В нем они принимали пациентов, поочередно меняясь сменами каждую неделю. Он был терапевтом, хотя и не отказывался выполнять не сложные хирургические операции.

Расползлись все постояльцы пансиона по своим комнатам за полночь. Утром на завтраке появились только обе дамы и Кирилл. У всех остальных, кроме Кирилла, "трещала голова", и они предпочли отлеживаться по своим комнатам. Кирилл тоже выпивал вместе со всеми, только "через раз", мотивируя необходимостью утром идти на работу.

Первый день работы у Кирилла прошел обычно: познакомился с сотрудниками, изучил последние котировки акций, поднял их историю.

Освоил работу и чтение сообщений с телеграфного аппарата — основного инструмента брокера того времени,

"Все, что я сейчас делаю, безусловно, очень нужно, но надо будет дома приступить к изучению труда Гюнтера: как раз он начал описывать начало биржевого кризиса с середины 1906-го года. Там я должен найти много интересного, что поможет мне стать удачливым игроком на бирже".

Две недели пролетели очень быстро. Наступил июль. При подведении итогов работы брокеров за июнь оказалось, что на премиях Кирилл заработал почти полторы тысячи долларов, триста пришлось отдать на покрытие убытков. Итого чистыми — тысяча двести долларов. Один из лучших результатов аналитиков в конторе!

На свои пять тысяч долларов, которые Кирилл также пустил в биржевую игру, только давая распоряжения в соседнюю брокерскую контору, поскольку играть своими деньгами в конторе, где он числился, было запрещено, Кирилл заработал около двадцати пяти тысяч долларов, что было также необычно много для новичка.

"Только бы не заиметь завистников! Если появятся, то рано или поздно придется уходить отсюда: не дадут нормально работать! Надо ускорить приобретение собственной брокерской конторы",— размышлял Кирилл по пути домой, прижимая к груди папку для бумаг с находящейся там своей первой зарплатой в Америке.

Довольно часто, по вечерам, постояльцы пансиона собирались вместе для игры в карты. Наиболее популярен был покер. Кирилл не любил азартные игры, и участия в этих мероприятиях не принимал, предпочитая заниматься самообразованием. Остальные четверо мужчин играли "по маленькой", скорее "на интерес", чем рассчитывая сорвать большой куш. Женщины занимались вышивкой и вязанием, "перетирая кости" играющих мужчин. Иногда Кириллу было интересно послушать эти "терки": они открывали ему некоторые интересные подробности жизни постояльцев пансиона.

Так, он узнал, что у судьи есть дочь и внучка, живущие в Вашингтоне. Изредка от них приходили поздравительные открытки к Рождеству, но ни разу на памяти постояльцев, родственники не приезжали в гости к судье.

Газетами всех направлений пансионат обеспечивался Гарри Мидлтоном, приносящим их из своей редакции. Правда, они попадали в пансион с запозданием в два — три дня с момента выпуска, но все равно с большим интересом просматривались всеми постояльцами.

Кирилл также их просматривал, обращая внимание на объявления о продаже недвижимости и различных предприятий. Его интерес был немедленно замечен постояльцами, и пришлось Кириллу объяснять им, что хочет купить брокерскую контору, но по дешевке, так как много денег у него нет.

— Так Вы думаете найти предложение о продаже брокерской конторы в газете, причем дешево?— поинтересовался судья.— Насколько мне известно, такая информация, скорее всего, циркулирует в биржевых кругах, а если контора банкротится, то искать сведения надо в бюллетенях арбитражного суда. Там часто принимаются решения о смене владельца при условии хотя бы частичного погашения долгов предприятия новым собственником. У меня есть связи в нью-йоркском арбитражном суде, и я могу поинтересоваться этим вопросом.

— Буду Вам очень благодарен за предлагаемую помощь. Я все время провожу на работе, так что ходить по судам его просто не имею. Если у Вас что-нибудь получится, "моя благодарность не будет иметь границ", в пределах разумного, конечно,— проговорил Кирилл.

Они с судьей посмеялись над фразой Кирилла. Он решил, что этим дело и ограничится, но спустя три дня, вечером, судья, таинственно улыбаясь, зашел к нему в комнату, сел на диванчик и рассказал о полученной из суда информации.

Кирилл просмотрел список. Только две позиции привлекли его внимание.

"Где-то я встречался с названиями этих предприятий. Кажется, в записях Гюнтера, касающихся падения котировок акций медедобывающих компаний. Между прочим, на следующий год будет их рост, а в 1908 году — стремительный рост! Это сейчас их стоимость неопределенна. Кстати, этих акций довольно много. Надо получше разобраться.

— Арчибальд, а не слишком ли дорого стоит компания — банкрот?

— Я сначала подумал точно так же. Но потом поговорил со знающими людьми и понял, что приобрести ее за такую цену — значит сэкономить не менее сорока — пятидесяти тысяч долларов! Смотри: стоимость лицензии для работы на бирже — 100 тысяч долларов, стоимость первоначального биржевого взноса и ежегодного — еще 100 тысяч, услуги адвокатов и других специалистов при оформлении новой брокерской конторы — еще 50 тысяч. Уже 250 тысяч долларов! А сколько ты можешь заработать до конца этого года своей компанией? Да не менее 50 — 100 тысяч, ведь новую брокерскую кампанию за один день не создать! Потребуется минимум четыре месяца на сбор и оформление документов. Учти, ты — иностранец. Сколько денег уйдет на взятки в твоем случае? Вот и я тоже не знаю, но — много! Да еще и бонус в виде неликвидных акций. Время идет, и дела у части этих компаний могут наладиться, значит, ты сможешь их в будущем продать и восполнить свои потери.

Если ты можешь найти 260 тысяч долларов — не раздумывай, покупай "Чикагских брокеров"!

— А к кому надо обращаться с предложением о покупке, и как все это оформить?

— Если ты решишь купить эту брокерскую компанию, я за пять тысяч долларов берусь решить все вопросы. Надо приступить к этому делу завтра, тогда уже 1-го сентября ты будешь ее законным владельцем.

"На самом деле, что раздумывать. Арчибальд — опытный законник. Цифры, им приведенные — похожи на правду. По крайней мере, лицензия на брокерскую деятельность стоит 100 тысяч долларов, это я знаю точно. Да и первоначальный биржевой взнос — столько же. Надо брать!"

— Согласен. Завтра идем к нотариусу и заключаем с тобой договор на оформление сделки и получение доверенности для этих целей. Аванс — две тысячи долларов, получишь сразу, остальные — по завершении сделки. Когда обо всем договоришься в Чикаго, сообщи номер счета, на который надо перечислить основную сумму. Я ее перечислю в течение трех дней. Да, еще. Переговори с работниками конторы, может быть кто-нибудь захочет поработать с новым владельцем. Зарплата останется прежней, но будет введено стимулирование за успехи в работе.

На следующий день, после посещения нотариуса и оформления документов, Арчибальд в ночь на поезде выехал в Чикаго.

21 августа от Арчибальда поступила телеграмма с номером счета арбитражного суда, на который должны поступить деньги. Кирилл был приятно удивлен, прочитав размер суммы — 250 тысяч долларов. Там же Арчибальд сообщал, что три человека — бывшие сотрудники брокерской конторы, согласились остаться, остальные — пятнадцать — предпочли уволиться.

Наконец, 30-го августа Арчибальд появился в пансионе. Все постояльцы весьма обрадовались его появлению, так как находились в недоумении в связи с таким длительным его отсутствием. По просьбе Арчибальда, Кирилл никому не говорил об истинной причине отсутствия судьи. Все считали, что он уехал в Вашингтон к дочери в гости. Теперь же все узнали, какими делами на самом деле был занят судья. Никто из постояльцев пансиона не ожидал, что Кирилл станет владельцем брокерской конторы. Не выглядел он таким богачом, каким оказался на самом деле! Вечером Кирилл устроил банкет, посвященный успешному завершению миссии Арчибальда.

Предстояло решить новые сложные проблемы, связанные с организацией филиала брокерской конторы в Нью-Йорке, набору сотрудников, поиску клиентов.

Прошедшие два года для Кирилла слились в непрекращающуюся гонку за деньгами: банковская паника 1907 года, хоть и началась в середине октября, но уже к середине 1906 года стали появляться ее первые признаки. Надо было заработать капитал такого размера, чтобы во всеоружии встретить катаклизмы октября 1907 года. Вместе с Джесси, ставшим надежным партнером Кирилла, они проворачивали такие биржевые комбинации, что окружающие только диву давались. Безусловно, Кириллу очень помогла информация, подготовленная Гюнтером. Не все совпадало один к одному по срокам и объемам сделок, как было во время биржевой панике в его реальности, но как справочный материал — эта информация была вне конкуренции.

"Хорошо работать на бирже, представляя расписание событий, зная главных действующих лиц и логику их поступков. А также объемы денежных средств, которые они способны направить на рынок ценных бумаг. Это как игра в покер, когда известны карты противников, но имеется небольшая вероятность ошибки. Это не дает расслабляться мозгам и действовать шаблонно. Надо постоянно подстраиваться к несколько меняющейся обстановке и "не хлопать ушами".

В итоге, к середине 1908 года Кирилл стал владельцем состояния в двести пятьдесят миллионов долларов, получил широчайшую известность как удачливый брокер и был готов к реализации следующей части своего плана: знакомству с владельцами корпорации "RusCap". Но первое пересечение с ними произошло у него в период биржевой паники, когда представители этой корпорации предприняли попытку также поучаствовать в ней и "снять сливки". Как понял Кирилл, они знали о том, что она состоится, но никакие подробности о ее протекании им известны не были. Начав свою игру на бирже, они быстро почувствовали противодействие других участников, в том числе Кирилла, поняли, что многого получить не удастся, и быстро свернули все дела. Но Кирилл, как один из самых "крутых" брокеров, им запомнился.

От корпорации "RusCap" в биржевых перипетиях участвовали двое: Петр Иванович Бецкий — Председатель Совета директоров корпорации и его младший партнер, представляющий банковскую часть бизнеса — Игнат Алексеевич Соколов, который несколько лет назад занимался созданием сети кинотеатров, принадлежащих корпорации, в САСШ. Вот с господином Соколовым и пришлось познакомиться Кириллу в самый кульминационный момент биржевой паники — когда в игру вступил господин Морган.

К Кириллу в его брокерскую контору пришел молодой человек, представился Игнатом Соколовым, представителем "RusCap", и выразил желание вложить крупную сумму денег через его брокерскую контору в акции "TC&I", видимо, желая в будущем продать их с большой прибылью. Кирилл сразу "сделал стойку", услышав имя клиента, и решил предупредить его о значительном риске предполагаемой биржевой операции.

— Мистер Соколов, я наслышан о большом финансовом могуществе Вашей корпорации, но все-таки не могу не предупредить Вас о возможной ошибке при покупке этих акций.

— Что Вы имеете в виду, мистер Шнитке?

— Приобретение акций этой компании в ближайшем будущем потребует еще значительных финансовых вложений в поддержание их ликвидности. Тем более, что в игру вступил такой известный финансист, как мистер Морган, который уже принял решение о приобретении этой компании и без боя ее не уступит. Имеется очень большая вероятность, что покупка акций этой компании будет "пирровой победой" для "RusCap" — необходимо будет вкладывать и вкладывать в нее деньги с неопределенным результатом. Я не стал бы проводить эту операцию, переориентировавшись на более выгодные вложения.

— Спасибо, мистер Шнитке, я еще подумаю, как мне поступить.

Больше Игнат Соколов в брокерской конторе Кирилла не появился. Как стало известно, "RusCap" свернула свои биржевые дела в Нью-Йорке и больше в биржевой гонке участия не принимала.

И теперь, собираясь в Европу, Кирилл обдумывал подходы для сближения с представителями " RusCap".

Пароход "Удачливый", принадлежащий корпорации "RusCap", на который Кирилл приобрел билет до Санкт-Петербурга, отходил в пятницу, 5-го июня. Через две недели Кирилл прибыл в столицу России. Санкт-Петербург встретил его раскатами грома и дождем.

Он взял экипаж, погрузив в него три чемодана со своими вещами, и направился в гостиницу "Европа" на Михайловской улице в центр столицы.

Необходимо знать, что на биржах России не котировались ценные бумаги, выпускаемые в других странах. То есть, оперировать можно было только с российскими бумагами. С одной стороны это было хорошо: потрясения западных фондовых рынков не оказывали на российский существенного влияния. С другой стороны — плохо: это было существенное ограничение развития российского фондового рынка.

Кирилл поставил себе задачу: стать участником российского фондового рынка и добиться котировок наиболее значимых ценных бумаг, выпускаемых в западных странах. Это сразу привлечет к нему внимание серьезных банкиров и финансистов, в числе которых, безусловно, должны оказаться владельцы корпорации "RusCap".

Поэтому, Кирилл послал письмо Игнату Соколову, в котором напомнил о встрече в Нью-Йорке, и рассказал о своем желании укорениться в России и перевести основную биржевую деятельность на российскую биржу, не оставляя, впрочем, и нью-йоркскую. Особенно он подчеркнул желание начать торговлю ценными иностранными бумагами на российской бирже и в конце письма попросил о встрече. Уже через три дня он получил приглашение прибыть в главный офис корпорации в столице. Ровно в указанное время он был в приемной Игната. Буквально через минуту секретарь пригласил его пройти в кабинет.

— Здравствуйте, Игнат Алексеевич! Очень рад Вас видеть! — проговорил Кирилл на русском языке.

— Здравствуйте, Питер! Как добрались? Слышал, на нашем пароходе?

— Прекрасно! Отличный пароход, хорошая каюта, изумительное обслуживание! Просто отдыхал от перипетий последних месяцев.

— Я и не знал, что Вы настолько хорошо знаете русский! Слышится только небольшой акцент... Что-то он мне напоминает... Ну, да ладно, не это главное. Я прочитал Ваше письмо и в недоумении: что заставило Вас принять такое решение — покинуть САСШ и обосноваться в России?

— Как Вы, наверное, знаете, я из Мюнхена. Но корни у меня — из России. В конце 18-го века мой прадед, простой русский солдат, в Австрии, где по воле императора русские войска помогали австрийцам отбиваться от Наполеона, оказался тяжело ранен и оставлен в небольшом городке в Альпах, как думали, помирать. Но судьба оказалась милостива к нему: он выжил. Да так и остался там жить. Выучил язык, женился на дочери местного священника, семья которого и выходила его. Стал потихоньку заниматься торговлей, довольно удачно. У него родился сын — мой дед, который продолжил его дело. В середине прошлого века дед переехал в Германию, в Мюнхен, где и остался жить со своей семьей, также занимаясь торговлей. Самое интересное, но и жены деда и моего отца — тоже были русскими женщинами, оказавшимися в середине Европы по воле обстоятельств. Так я и выучил русский язык, который слышал с самого детства. Учился, окончил университет в Мюнхене, стал заниматься игрой на бирже. Вынужден был уехать в САСШ по личным обстоятельствам, хорошо, что не с пустыми руками: кое-какой капитал удалось приобрести удачной игрой на мюнхенской бирже и неожиданно полученному наследству. Ну, а дальше, Вы знаете: биржевая паника в Нью-Йорке, ряд очень прибыльных сделок и я стал довольно богатым человеком. Я еще молод, хочется посмотреть мир, вот и решил съездить в Россию — страну моих предков. Не хочу прерывать традицию моей семьи: моя жена также должна быть русской! Вот так я и оказался в Санкт-Петербурге.

— Интересная история. Прямо, как приключенческий роман. Хорошо, какие планы на ближайшее будущее?

— Кое-что я уже предпринял: набрал грамотных людей, открыл брокерскую контору на столичной бирже, снял квартиру на Миллионной. Хочу начать торговлю ценными бумагами западных стран: в этом отношении тут "непаханое поле", при деловом подходе можно очень хорошо развернуться.

— И что хотите от меня? Нужна какая-то помощь?

— Можно и так сказать. Я предлагаю деловое партнерство: мои деньги и опыт западной биржевой деятельности, с Вашей стороны — помощь в организации связи с биржами других стран посредством радио. Мне известны успехи Вашей корпорации в этом деле. Думаю, речь может идти о создании совместного предприятия. Проект его я разработал и хочу предложить Вам для ознакомления. По моим расчетам, это начинание может вылиться в очень прибыльное дело. Вот, возьмите мой проект, познакомьтесь, посоветуйтесь с партнерами. Если Вы им заинтересуетесь, не сочтите за труд связаться со мной. Мой адрес указан в бумагах. Если он Вам по каким-то причинам не подойдет, прошу вернуть мне эти бумаги: буду искать других партнеров.

— С удовольствием прочитаю Ваши предложения. Я с интересом наблюдал за Вашей деятельностью на бирже в Нью-Йорке. Наша корпорация заинтересована в расширении и участии в биржевой торговле, поскольку понимает всю перспективность этого дела. В любом случае Вы получите ответ. Что-нибудь еще?

— Нет, благодарю, это все! До свидания!

— До свидания!

"Первый шаг сделан,— думал Кирилл, покидая офис корпорации,— если все сложится удачно, то за несколько месяцев можно организовать неплохой совместный бизнес, а там недалеко и до развития дружеских отношений. Кстати, надо выяснить, есть ли у Игната братья и сестры: с этой стороны также возможно сближение".

Игнат встретился в тот же день с Петром Ивановичем — Председателем Совета директоров корпорации и Надеждой — его правой рукой в области экономики.

— Нам поступило интересное предложение от Питера Шнитке — брокера нью-йоркской фондовой биржи. Когда мы с Петром Ивановичем были в прошлом году в Нью-Йорке, то познакомились с ним. Он еще дал нам ряд ценных советов, благодаря которым смогли не понести больших убытков во время биржевой паники. Сейчас Питер переехал в Санкт-Петербург и открыл свою контору на столичной бирже. Предлагает организовать совместное предприятие по торговле ценными зарубежными бумагами на бирже. Я изучил его предложение, и оно мне понравилось.

— Что этот Питер собой представляет?— спросила Надежда.

— Молодой человек моих лет с университетским образованием. Прекрасно владеет русским языком: у его деда и отца жены — русские, и прадед — тоже русский, оставшийся в Австрии после ранения в конце прошлого века. Я понял, что он приехал в Россию найти себе жену — говорит, что не хочет нарушать семейную традицию. Очень успешный биржевой игрок. На биржевой панике в прошлом году сколотил себе большое состояние: говорят несколько сотен миллионов долларов. Довольно открытый человек, располагает к общению. Не сноб, приветлив. Но в деле — жесткий предприниматель, не упустит своего и не пощадит соперника. Я с ним сталкивался немного, но именно такое впечатление он произвел на меня.

— Почему он обратился именно к тебе: в столице много банкиров, финансистов и биржевиков,— произнес Петр Иванович.

— Он сказал, что его привлекло наличие у нас радио и технологии его использования. Только с помощью радио можно обеспечить передачу котировок ценных бумаг с Запада для организации их продажи в России. Телеграф не дает такой скорости, и позволяет манипулировать с котировками мошенникам. Вот его письменные предложения, где все это описано, можете познакомиться.

— Дай мне, я все изучу и сообщу свое мнение,— сказала Надежда.

— Как решит Надежда — так и будет! Я заранее полностью согласен с ее мнением,— подтвердил свое решение Петр Иванович.

Через три дня Надежда сообщила Петру Ивановичу и Игнату, что предложение Питера — стоящее и корпорация вполне может в нем поучаствовать.

— Игнат, только покажи мне все документы по созданию совместного предприятия, я хочу быть в курсе дела. Ты будешь представлять интересы корпорации, так что будь внимателен. Ты не первый день в бизнесе и знаешь, что аферистов полно в наше время. Я дала задание навести справки о Питере нашей службе безопасности. Пока Вы готовите бумаги, они представят всю необходимую информацию.

— Хорошо. Я передам Питеру наше предварительное согласие и начну подготовку необходимых бумаг. Если претензий к нему от службы безопасности не будет, то сразу подписываем бумаги и начинаем совместную работу.

Следующая встреча Кирилла с Игнатом произошла в брокерской конторе, где они обсудили устав, распределение обязанностей и ответственности между ними и передали всю информацию юристам корпорации для подготовки документов.

— Надеюсь, дело не затянется,— сказал Кирилл,— сейчас идея торговли ценными зарубежными бумагами на столичной бирже носится в воздухе, и кто первым ее реализует — тот и "снимет все сливки".

— Думаю, недели через две — три можно будет подписать документы и зарегистрировать предприятие. Если только ничего не случится.

— Что может случиться? Ведь принципиально мы обо всем договорились!

— Вот как! Я не знал. Ну что ж. Не мы устанавливали такие правила, не нам их и менять. "Все, что не делается — делается к лучшему". Таков мой девиз.

— Отлично! Встречаемся по мере готовности документов. Изучаем, корректируем, согласуем.

"Не ожидал, что в этом времени так серьезно относятся к обеспечению безопасности! Или это свойственно только попаданцам? Хорошо, что у меня оставлены следы моего, якобы, пребывания в Мюнхене, и имеются соответствующие записи в документах мерии и университета, выполненные по моей просьбе "случайными". Думаю, проверка должна пройти без осложнений. А по моему пребыванию в Нью-Йорке вообще нет повода для беспокойства".

Служба безопасности корпорации дала "добро" и совместное предприятие было организовано и зарегистрировано до конца лета. Директором его стал Кирилл, отвечающий за деятельность предприятия в целом, его заместителем — Игнат, курирующий связь, рекламу и безопасность. Также был назначен главный бухгалтер, которого подобрала Надежда. Уставной капитал предприятия составил шестьсот тысяч рублей, внесенный равными долями от каждого из участников. Предприятие приступило к работе.

Кирилл совместно с Игнатом разработал план рекламной компании для пропаганды их совместной деятельности в России.

Постепенно в биржевую деятельность стало вовлекаться все больше промышленных предприятий. Форма их создания — акционерное общество — стало наиболее популярно. Соответственно увеличивались и доходы совместного предприятия корпорации и Кирилла, занявшего лидирующие позиции в биржевом бизнесе.

"Похоже, и я понравился Машеньке! Вот только часто видеть ее пока не смогу: разворачивающаяся биржевая деятельность требует моего постоянного присутствия в столице. Похоже, притормозить мне надо в этом увлечении: через год — два мне придется покинуть этот мир, и разбивать сердце такой замечательной девушки совсем не хочется. Но как приятно быть рядом с ней! Разговаривать, слышать ее звонкий голос, купаться в ее приветливом взгляде!"

Маше тоже понравился приятель Игната: умный, сильный, молодой, образованный мужчина, много повидавший в жизни, "сделавший себя сам", как говорят американцы, умеющий так интересно рассказывать о своих приключениях в Америке!

— Питер очень похож на нас. Совсем, как человек из нашего 21-го века. Такой же быстрый в принятии решений, целеустремленный, с хорошо развитым воображением, интуицией и верой только в собственные силы,— говорил Петр Иванович Александру при очередном обсуждении состояния дел в корпорации.— Я бы не отказался от более тесного сотрудничества с ним. Тем более, что Надежда все больше стала отходить от наших дел, посвящая свободное время воспитанию дочери. А замены ей пока нет.

— Согласен с тобой. Он мне тоже нравится. Подружился с Игнатом, тот тоже о нем хорошо отзывается. Уже неоднократно давал очень дельные советы в отношении финансов. Да и Надежда ничего не имеет против его более тесного привлечения к нашим делам. Может быть, стоит подумать и предложить ему работу непосредственно в корпорации? Тем более, что в последнее время опять зашевелились наши враги из клана Ротшильдов. Служба безопасности корпорации предупреждает о каких-то новых сборищах за закрытыми дверями финансовой элиты в резиденции Ротшильдов во Франции.

— Значит, уже оклемались после полученной от нас оплеухи в 1905 году? Опять начали мутить воду. Нужен глаз да глаз за этими ребятами. Если раньше они хотели просто разорить нас, то теперь их планы могут быть более жесткими. Нанять наемников и убийц — что может быть проще?

— Ты прав. Надо принимать повышенные методы безопасности. Я распоряжусь. А в отношении Питера — жду от тебя конкретных предложений.

Через месяц Маша переехала в столицу и поселилась у брата. Работы в лаборатории по проверке эффективности лекарств было много, поэтому на работу она уходила рано, а домой приходила поздно.

Кирилл узнал о приезде Маши в Санкт-Петербург от Игната, и как-то вечером зашел к нему в гости. У Игната и его жены уже было двое детей: Виктор и Виктория — близнецы. Маша очень их любила и постоянно с ними играла, рассказывала сказки и пела детские песенки.

Придя в дом Игната, Кирилл сразу одарил детей новыми игрушками, а Маше преподнес гарнитур: серьги и ожерелье.

— Маша, скоро Рождество. К сожалению, я в это время буду во Франции и не смогу сделать тебе подарок. Прими этот гарнитур. Хочу, чтобы ты носила его постоянно. И хоть иногда вспоминала обо мне.

— Питер! Спасибо! Но этот подарок очень дорогой и я не могу его принять! А вспоминать о тебе я буду и без этого гарнитура!

— Тогда подали его мне! Я буду вспоминать тебя клуглый год! А то на Лождество ты уедешь, и я останусь без подалка,— проговорила Виктория, внимательно слушавшая разговор Кирилла с Машей.

— Вика! Как тебе не стыдно попрошайничать! Маленькие девочки не носят драгоценности. Вот подрастешь — тогда и получишь свой гарнитур!

— Папа! А почему тетя Маша отказывается? Долого, долого! Совсем и не долого, зато класиво! Мне очень нлавится. Дядя Пител, если тетя Маша не хочет этого подалка, подалите мне, я не откажусь!

Вот и пришлось Кириллу подарить гарнитур маленькой Виктории.

Кирилл попросил Игната о разговоре тет-а-тет, и они прошли в кабинет.

— Игнат, хочу сообщить о своей поездке во Францию. Мне передали приглашение финансистов из окружения Ротшильдов об их желании обязательно встретиться со мной перед Рожеством. Цель встречи мне неизвестна. Но я наслышан о Вашей войне с этой семьей, и не хочу участвовать ни в каких делах против Вас.

— Очень интересно! Ты когда уезжаешь?

— Через три дня поездом через Варшаву.

— Завтра же встречусь с Петром Ивановичем и дядей Александром и расскажу эту новость. Ты не возражаешь?

— Конечно, нет. Я для этого тебе и сообщил о поездке. Хотелось бы перед отъездом встретиться с ними и оговорить некоторые детали. Это возможно?

— Безусловно!

Встреча Кирилла с владельцами корпорации состоялась накануне его отъезда. Повторив то, что он рассказал Игнату, добавил:

— Меня очень настораживает это предложение о встрече! Ранее у меня никаких контактов с Ротшильдами не было. У меня есть клиенты из их окружения, которые и передали приглашение, но говорить о его причинах они отказываются: то ли не знают, то ли получили соответствующее указание. Отказываться от встречи я не стал: мне самому интересно, но вот время выбрано очень неудачно — перед праздником! Что бы это значило? Или дело не терпит промедления?

— Да, очень интересно,— проговорил Петр Иванович.— Тебя не предупреждали о том, что никто не должен знать об этой встрече?

— Прямого запрета не было. Да и кому я мог рассказать? Я не особенно афишировал нашу совместную деятельность, а знакомых, кроме Вас, у меня в России мало.

— Предложения бывают разные, есть и такие, от которых невозможно отказаться! Мы выделим тебе троих безопасников. Они будут негласно наблюдать, и страховать тебя. В случае опасности ты можешь рассчитывать на их помощь. Больше тебе ничего не нужно?

— Думаю, что и безопасники будут лишними. Как бы они не старались быть незаметными, соответствующие службы всегда смогут их обнаружить. И я сразу попаду под подозрение. Пусть они лучше приедут во Францию, но не наблюдают за мной, а просто подстраховывают. Я хочу сказать, они должны знать, что я всегда могу к ним обратиться, и они должны оказать мне запрашиваемую помощь. Места встречи можно оговорить заранее. Так мне будет спокойнее.

— Может быть, ты и прав. Завтра перед отъездом приди сюда, и я познакомлю тебя с нашими людьми. Заодно договоритесь о связи.

— Хорошо.

В Париже Кирилл остановился в отеле на Елисейских полях и сразу телефонировал мосье Лорану, пригласившему его на встречу с Ротшильдами в особняк на рю Лафит на семь часов вечера.

— Проходите, молодой человек, присаживайтесь, не стесняйтесь. Я — Альфонс, а это — Густав и Натаниел Ротшильды.

— Очень приятно познакомиться с ведущими финансистами мира. Мне представляться, думаю, нет необходимости.

— Не будете возражать, если мы будем обращаться к Вам просто Питер? И нас тоже можете называть по именам.

— Конечно! Это большая честь для меня.

— Вы, наверное, теряетесь в догадках о причинах приглашения Вас на встречу с нами, да еще и перед Рождеством? Только обстоятельства, не требующие отлагательства, подвигли нас на это! Но, все по порядку.

Нам стало известно, что на Санкт-Петербургской бирже Вы организовали торговлю ценными бумагами предприятий и банков ряда стран Европы. А с Нового года планируете начать торговлю и ценными бумагами предприятий, связанными с нами уже несколько десятилетий. Не спросив нашего согласия на это!

— К сожалению, не понимаете! Вы — этнический немец, человек, принадлежащий к западной культуре, разделяющий ее ценности и ответственность за их сохранение и умножение. Только Ваша молодость является оправданием принятых Вами решений!

Да, на биржах Европы и Америки для торговли ценными бумагами не требуется специального разрешения эмитентов этих бумаг. Но не в России! Эта страна не входит в наше финансовое сообщество и не является его членом. А значит, для нее действуют особые неписаные условия, нарушать которые непозволительно никому!

Русские варвары еще не доросли до осознания того, что прежде, чем войти в мировое финансовое сообщество на равных с нами, им необходимо во многом поступиться своими замшелыми традициями и правилами, и, безусловно, в первую очередь узнать наше мнение на этот счет.

— Вы посмотрите, Натан, Густав! Как все запущено! Молодой человек явно не понимает, где он находится и с кем разговаривает!

Питер, по моим сведениям, Вы контролируете что-то около трехсот миллионов долларов, не так ли?— проговорил Натаниел Ротшильд.

— Вы не далеки от истины. Но ведь у Вас — в сотни раз больше! Я готов работать так же упорно, как и делал до этого, чтобы хоть немного приблизиться к Вам, иметь такое же влияние и авторитет, как и Вы! А для этого — все средства хороши, в том числе и работать в России. Лишь бы получать прибыль!

— Вот, уже мы слышим слова "не мальчика, а мужа"! — проговорил Густав, разливая по рюмкам коньяк из бутылки, стоящей на столе.— Значит, хотите достигнуть высот, сравнимых с нашими, в финансах, влиянии, авторитете? Причем, любыми путями, используя любые средства. И очень быстро?

— Хочу!

— Но Вы понимаете, что для этого надо очень постараться и иметь сильную поддержку? Пока Ваш капитал очень и очень мал!

— Что я должен сделать?

— Вы знакомы с основателями корпорации "Русский Капитал"?

— Да, не только знаком, но у нас имеется совместное предприятие по организации продажи ценных бумаг зарубежных компаний.

— Да, нам это известно. И каков капитал предприятия?

— Шестьсот тысяч рублей, половина — моя.

— Не велик... Питер, чтобы я мог сделать Вам деловое предложение, позволяющее за десять лет увеличить капитал с трехсот миллионов до десяти миллиардов долларов, и с ним войти в мировую финансовую элиту, я должен быть уверен, что Вы будете следовать моим советам, не ревизуя их, выполнять все мои поручения беспрекословно и полностью, не оглядываясь на последствия. Вы готовы согласиться с такими условиями?

— Чтобы гарантировано стать миллиардером через десять лет — да! Но какие это будут гарантии? Ваше слово? Я сам делец, и знаю цену слова в наше время. И потом, почему я? Что во мне такого, что Вы решили иметь дело со мной, а не с кем-нибудь еще? Разъясните мне: если я чего-то не понимаю — всегда опасаюсь подставы.

— Если Вы согласитесь на озвученные мною условия, то между нами будет заключен договор, в котором будут прописаны все необходимые гарантии. А почему Вы — так это просто: Вы очень близки к руководителям корпорации "Русский Капитал", а они — наши враги не на жизнь, а на смерть! Поэтому только Вы сможете помочь решить наши проблемы. Ваше решение?

— Согласен на Ваши условия! Когда Вы представите наш договор мне на согласование? И когда введете в курс дела? Долго в Париже находиться я не могу: дела, знаете.

— Думаю, за три дня управимся! Как раз к Новому году вернетесь в Россию. Да и приостановить торговлю рядом ценных зарубежных бумаг с Нового года успеете! Приглашаю Вас принять участие в праздновании Рождества в кругу наших соратников. Завтра, к обеду, к Вам в гостиницу доставят проект договора о нашем сотрудничестве. Позже, к семи часам, ждем Вас опять тут для решения всех остальных вопросов. Не возражаете против такого распорядка?

— Прекрасно! Меня все устраивает!

— Все прошло успешно?— поинтересовался Игнат.

— И даже очень! Вы видите перед собой будущего долларового миллиардера, входящего в мировую финансовую элиту, одного из соратников знаменитых Ротшильдов!

— Даже так? За какие же заслуги столько чести?— поинтересовался Петр Иванович.

— За организацию ликвидации всей верхушки корпорации "Русский Капитал" и завладение основными капиталами этой корпорации!

— Что, вот так, в одиночку? А пупок не развяжется?— поинтересовался Александр Геннадиевич.

— Почему в одиночку? У меня будет достаточно помощников для осуществления плана западных финансистов в отношении Вашей корпорации.

— И кто же это?— не выдержал Игнат.

— Мне обещана оперативная помощь со стороны тайных агентов Великобритании и Франции, включая вооружение, взрывчатку, яды, также финансовая поддержка элиты западного мира и, в случае необходимости, содействие особых воинских подразделений этих стран, специализирующихся на тайных операциях.

— С такими помощниками и при таких итоговых бонусах и я бы, пожалуй, согласился!— хохотнул Петр Иванович,— нельзя ли подробности, очень уж любопытство разбирает.

— Отчего же нельзя, можно! Но все по порядку.

"Все подробно рассказывать не буду: надо, чтобы интрига оставалась, а то и без моего участия справятся. Тогда возможен новый заговор, только сменится главное действующее лицо, то есть — я, на какого-нибудь "запасного игрока". Кстати, нельзя исключать такую возможность уже сейчас: очень велика вероятность, что заговор имеет несколько уровней, и на каждом из них — свое действующее лицо! Вот об этом надо обязательно сказать"!

— Мне сделано предложение, согласно которому я должен принять самое активное участие в заговоре против Вас. В виде бонуса для меня: включение в мировую финансовую элиту, расположение клана Ротшильдов и организация "тепличных условий" для проведения финансовых операций на биржах мира, позволяющих в течение десяти лет создать капитал, исчисляющийся десятком миллиардов долларов.

Все это я получу при условии физического устранения всех владельцев корпорации и организации перехода ее активов к клану Ротшильдов.

Что я должен буду сделать:

— к моменту взрыва обеспечить вложение максимальных денежных средств корпорации в ценные бумаги, на которые мне будет указано. При этом со стороны клана Ротшильдов будет проведена компания дезинформации, позволяющая мне объяснить такие действия получением очень большой прибыли от продажи этих бумаг в обозримом будущем. В действительности это должно привести к значительным финансовым потерям корпорации, что вынудит ее или продать свои активы, или залезть в долги. Со стороны Ротшильдов будет предпринято все, чтобы не допустить повторения фиаско, аналогичного того, что произошло в 1905 году,

— желательно перехватить управление корпорацией в самый трагический момент — когда она лишится руководства, чтобы своими действиями обеспечить передачу активов клану Ротшильдов. Для этого в течение 1909 года войти в состав руководства корпорации, чтобы члены их семей — наследники, без сомнений назначили меня руководителем корпорации с самыми широкими полномочиями, как самого информированного и верного корпорации человека. Кстати, им известно, что Петром Ивановичем и Александром Геннадиевичем, с согласия Надежды, принято решение о приглашении меня в качестве младшего партнера в корпорацию. У нас завелся "крот", господа!

Для того, чтобы повысить мой вес и авторитет у владельцев корпорации, мне обещан льготный кредит в миллиард долларов, который я должен использовать для приобретения ценных бумаг и других вложений по указанию Ротшильдов. Возможно, получив эти указания, мы сможем понять, что они еще затевают.

Я считаю, что изложенный мною план — не единственный. Вероятно, что имеется несколько таких планов: один страхует другой, чтобы безусловно добиться поставленной цели — отомстить корпорации за нанесенные ею убытки клану Ротшильдов и его сторонникам в 1905 году.

Конкретные детали: кто, что, когда и как мне будет помогать — я узнаю позднее в процессе подготовки к взрыву. Пока же мне известны только имена двух человек — сотрудников тайной службы Великобритании и Франции, к которым я могу обратиться с любой просьбой о помощи, которая будет безусловно оказана.

— Предупрежден — значит вооружен! Что же наша служба безопасности "мышей не ловит"? Тут такие заговоры намечаются, а от них — никакой информации. Жалко, что Иван Иванович нас так рано покинул — под его руководством у нее успехи были более значительными,— проговорил Петр Иванович.

— Все мы смертны. Все же дожил мужик до семидесяти лет — не каждому Бог отпустил столько. Причем дожил в светлом уме и твердой памяти. Сам организовал эту службу, сам ею руководил, сам себе преемника нашел. Хочешь, чтобы все "тип — топ" было, так всех "пинать под зад" нужно, чтобы пошевеливались. Это же Россия — матушка! Кроме того, все течет, все изменяется. Задачи сейчас стали сложнее, противники — опытнее, приемы борьбы — жестче. Это, конечно, их не оправдывает, но многое объясняет. Сразу после праздников займусь ими вплотную,— добавил Александр Геннадиевич.

— Питер! Где собираешься встречать Новый год? Ведь ты прямо "с корабля — на бал", только что из Парижа. Или заранее что-то организовал?— проговорил Игнат.— Если нет, приходи к нам, домашние тебе рады будут, да и Маше повеселее: она с нами праздновать собирается, в Москву не едет, а гостей больше не предвидится — в кругу семьи решили встречать 1909 год!

— Спасибо за приглашение! Очень своевременно, а то собрался сейчас в какой-нибудь ресторан телефонировать — столик заказывать. Да, думаю — мест нет, все занято — ведь 31-е декабря! До наступления Нового года осталось всего несколько часов!

— Ждем к десяти часам вечера. Приходи обязательно!

Кирилл очень обрадовался этому приглашению: видеть Машу хотелось постоянно. Чем-то тронула она "струны его души".

— Вот так бы и встречал всегда праздники вместе с тобой!

Маша покраснела, притихла и негромко ответила:

— А я бы и не возражала!

— Поедем вместе. Думаю, они обрадуются нашему решению.

— Хорошо. Приходи ко мне завтра, ой! Уже сегодня! Пойдем гулять, и ты все расскажешь!

— Маша, должен тебе признаться, я выдаю себя за другого человека. Я никакой не немец, а истинный русак, правда, не из этого мира и этой эпохи. Я — из 21-го века. Мое настоящее имя: Кирилл Котов. Здесь я нахожусь для совершения определенной миссии, порученной мне, и связанной с Вашей семьей. Мне поставлена задача — спасти Вас от гибели при взрыве, организованном Вашими могущественными противниками, представляющими финансовую элиту Запада, и не желающую согласиться с теми изменениями в России и мире, которые стали возможны в связи с деятельностью Вашей корпорации.

Ты должна знать, что мои действия по спасению Вашей семьи поставят меня в ряд с самыми главными врагами Ваших противников: они никогда не простят мне того, что я сделаю. Я и моя семья всегда будут объектом их ненависти, и они не остановятся ни перед чем, чтобы нас уничтожить. Скрыться от них в этом мире — очень сложно. А постоянно менять место жительства, бояться за жизнь близких — невозможно. Поэтому, выполнив задание, я буду вынужден покинуть этот мир, вернуться обратно к себе домой, где моя семья будет в безопасности.

Ты способна последовать за мной, оставив здесь родных и близких, зная, что никогда не увидишь их больше? Самое большее, что я могу тебе обещать — это редкие письма, передаваемые с оказией между нашими мирами.

Но чтобы ты могла попасть в мой мир, я должен получить согласие того, кто послал меня сюда. А это я могу сделать только после выполнения порученного дела. Он может и не согласиться на это. Тогда мы останемся в этом мире и будем всю жизнь скрываться от наших врагов. Что это будет за жизнь? Ты сможешь это выдержать? Решать тебе!

Я тебя люблю и не представляю жизни без тебя. Но в то же время наша совместная жизнь принесет тебе сплошные потери и трудности. Конечно, для нас лучшим вариантом был бы возврат в мой мир. Но это не полностью зависит от меня, хоть я и предприму все возможное для этого.

Я полюбила тебя сразу, как увидела, поняла, что ты тот человек, который мне нужен, от которого я хочу иметь детей, с кем должна делить радости и печали. Поэтому я и приехала в столицу из Москвы, чтобы быть ближе к тебе, чаще тебя видеть, надеялась обратить твое внимание. Все произошло, как я хотела! И теперь меня ничто не остановит, тем более, что ты тоже любишь меня! Делаем, как должно и пусть будет то, что должно случиться! Бог нас не оставит!

Они еще долго гуляли по парку, обнимаясь и целуясь, рассуждая о дальнейшей совместной жизни, строя планы и рисуя себе радужные перспективы...

— Не тяните с женитьбой! Чем скорее, тем лучше. Намечайте свадьбу уже на январь — февраль. Я очень рад за тебя, сестренка! Питер — хороший человек. С ним ты будешь счастлива!

Свадьба состоялась в пятницу, 5-го февраля. Прошла очень скромно, в кругу семьи. Молодожены поселились на квартире, снимаемой Кириллом. Озабочиваться собственным жильем они не стали: уж очень много было непредсказуемого в их дальнейшей жизни.

Все распоряжения, поступающие из Франции, служба безопасности обязательно фиксировала на бумаге, они заверялись подписями свидетелей и тщательно сохранялись. По замыслу службы безопасности корпорации эти документы должны сыграть решающую роль при предъявлении претензий к клану Ротшильдов.

Старшие и младшие партнеры, создавшие корпорацию, собрались в начале сентября на тайное совещание в Новгороде, куда добирались разными путями и поодиночке, чтобы не насторожить возможных соглядатаев. Целью сбора была выработка действий на заключительном этапе заговора. Самое главное — определить дату и место взрыва и просчитать реакцию противника, так как Кирилл не был уверен, что его полностью посвящают во все детали.

— Я считаю, что самое разумное определить дату взрыва — в середине сентября, и место — пароход, на котором отправится руководство корпорации в полном составе в путешествие по Неве. Надо в каком-то месте подменить пароход и устроить взрыв именно на подмененном. Наверняка наблюдатели не спустят глаз с него, чтобы немедленно сообщить своим хозяевам о взрыве,— начал совещание Петр Иванович.

— Эти пароходы должны быть похожи друг на друга как две капли воды, чтобы ни у кого не вызвать подозрений! И замену их надо сделать так, чтобы никто ничего не заметил. Хорошо бы по пути следования. Подмененный пароход должен уйти в плавание на несколько дней раньше настоящего,— добавил Александр.

— Я согласен. Только разработку деталей имеет смысл поручить службе безопасности — они лучше нас знают, как и что надо сделать,— проговорил Кирилл.— А я уже завтра проинформирую о приблизительном месте взрыва агентов, которые у меня на связи. О названии и дате отплытия парохода сообщу им накануне, чтобы они не успели ничего предпринять. Также предупрежу, что в последний момент скажусь больным, и на пароходе во время поездки буду отсутствовать. А обе "адские машинки" во взведенном состоянии, якобы, будут находиться в моем багаже, который доставят в каюту заранее. Это будет более правдоподобно.

— А ты уверен, что тебе сообщили правильное время взвода "адских машинок"? Ведь им интереснее, чтобы и ты погиб во время взрыва?

— Уверен. Мы оговорили ряд действий, которые я должен совершить как единственный оставшийся в живых руководитель корпорации. Без меня может ничего не получиться. А для гарантии Вашей безопасности, обе "адские машинки" мы вообще взводить не будем, взорвем обыкновенную взрывчатку, расположенную на подмененном пароходе.

— Всем все ясно? Какие-то предложения и замечания есть? Назначаем время взрыва на воскресенье, 12 сентября. Теперь можете говорить о прогулке на пароходе всем, кому сочтете нужным. Только прошу никого не приглашать, говорить всем, что это деловая поездка, где будут обсуждаться планы развития корпорации на следующий год,— подвел итоги встречи Петр Иванович.

Как и было задумано, пароход "Нева" отошел от пристани в Санкт-Петербурге в 10 часов утра 12 сентября. Подмененный пароход с таким же названием уже три дня находился на Мге, ожидая обусловленное время встречи. На нем все было готово для взрыва.

Кирилл взошел на пароход одним из первых. Его сопровождала Маша. Он выглядел бледным и постоянно хватался за правый бок. Когда подошли остальные пассажиры, Маша, в присутствии провожающих, сообщила Петру Ивановичу, что у мужа внезапно сегодня утром заболел правый бок и он, вместо того, чтобы отправиться к врачу, настоял на прибытии на посадку. Петр Иванович распорядился срочно отправить его к врачу в сопровождении жены, не слушая никакие возражения Кирилла. Пароход "Нева" отошел от причала в точно назначенное время. Наблюдатели удовлетворенно вздохнули: все шло штатно.

Подмена пароходов произошла в 3 часа пополудни. Настоящая "Нева" вошла во Мгу и стала подниматься вверх до отметки 24 километр. Подмененная "Нева" вышла из Мги в Неву, имея на борту только двух человек: рулевого и механика, обязанности которых выполняли сотрудники службы безопасности. Пройдя километр по Неве в сторону поселка Павлово, точно посередине реки на пароходе раздался сильнейший взрыв, в результате которого пароход разнесло на несколько частей, которые немедленно пошли на дно. Только деревянные части парохода дрейфовали по течению в сторону столицы. Глубина реки в этом месте достигала 15 метров. Два сотрудника службы безопасности за 15 минут до взрыва покинули пароход и благополучно добрались до берега.

Взрыв парохода наблюдали из Павлово. Сразу более двух десятков лодок помчались к месту катастрофы. Но спасать было некого. Местные власти послали гонцов в ближайший населенный пункт, имеющий радиопередатчик, чтобы оповестить о происшествии и попросить помощь. Уже через три часа к месту аварии подошел спасательный буксир из столицы, с полицией и дознавателями на борту, которые немедленно приступили к работе.

А на третий день к причалу Санкт-Петербурга подошла "взорвавшаяся" "Нева", с которой сошли на берег живые и невредимые владельцы корпорации "Русский Капитал". Окружившие их корреспонденты кроме недоуменного пожатия плечами на их вопросы о взрыве на "Неве" ничего не получали.

— Мы совершили путешествие по реке Мге, где совмещали полезное с приятным,— заявил им Председатель Совета директоров корпорации Петр Иванович Бецкий,— провели деловое совещание и отдыхали на природе: ловили рыбу, собирали грибы. Ни о каком взрыве мы ничего не знаем: как планировали сегодня вернуться в столицу, так и сделали.

Следующие экстренные выпуски газет возвестили об ошибке, допущенной спасателями при определении названия взорвавшегося судна. Акции корпорации стали стремительно расти, и превысили уровень прежней рыночной цены на 10 процентов, после чего были благополучно реализованы на биржах. Только на этой операции корпорация получила доход в сумме около двух миллиардов долларов.

В это же время на встречу с Ротшильдами отправилась небольшая, но очень информированная делегация, возглавляемая членом Совета директоров корпорации Соколовым Александром Геннадиевичем.

На встрече один на один были предъявлены доказательства заговора, организованного Ротшильдами против владельцев корпорации "Русский Капитал", задокументированные по всем правилам юриспруденции, с наличием показаний свидетелей, понятых и взятых с поличным тайных агентов английской и французской разведок, участвующих в подготовке покушения.

Кирилл выступил на Совете и сообщил, что у него есть вариант скрыться от неминуемого возмездия. Детали плана он раскрывать не будет, но если через три дня он и Маша пропадут, никто не должен волноваться: его план спасения реализован. По возможности, они будут передавать весточки о себе, но это будет нерегулярно.

А сейчас он хочет разделить принадлежащие ему капиталы среди младших членов семьи: детей, которым еще не исполнилось десяти лет, а пока, до их совершеннолетия, поручить распоряжаться ими Председателю Совета господину Бецкому. Кирилл передал ему официально оформленные бумаги и просил пустить их в ход в том случае, если им с Машей удастся скрыться. Если же Маша не сумеет воспользоваться его планом и скрыться вместе с ним, а такая вероятность тоже есть, то он просит передать все принадлежащие ему денежные средства Маше и обеспечить ее безопасность. Оформленные и для этого случая бумаги он также передал Петру Ивановичу.

После чего он попросил всех присутствующих в ближайшие несколько дней не волноваться за них с Машей и не искать.

Молодой человек и молодая женщина вошли в собор Петропавловской крепости перед самым его закрытием. В соборе почти никого не было. Помолившись и поставив свечки, они отошли в ближайшую нишу, расположенную при входе, и пропали. Случайно заместивший их исчезновение служка, перекрестился и подошел к этому месту. Он провел рукой по каменной стене: ни щелочки между камнями не наблюдалось. Тогда он посчитал, что ему привиделось, и выкинул из головы это происшествие, решив никому об этом не говорить: "Засмеют"!

Это был Кирилл, который передал в междумирье письмо следующего содержания:

На следующий день в квартире Кирилла раздался телефонный звонок. Он снял трубку и услышал знакомый голос: "Завтра перед закрытием собора можете пройти в свой мир. Вдвоем".

Проход в междумирье открылся сразу: первой сквозь стену прошла Маша, за ней — Кирилл. В комнате никого не было, только лежали его вещи, которые он оставил перед переходом. Кирилл переоделся, взял Машу за руку и они подошли к месту на стене, где переливалась радужная пленка. Еще один шаг — и они оказались в знакомом отнорке.