Хулиган (Долгая дорога домой)

— А ну стой грязный харш! ты ещё не понял куда попал, ты здесь грязь на наших ботинках. Рабу никого не позволено хлопать по плечу, просто это личный пилот хозяина или просто дикий раб, ты должен сначала спросить разрешения, у нас, и если мы позволим, можешь хлопать хоть по плечу, хоть по дерьму харша в канаве. Ты понял! Нас не интересует твой низкий болевой порог!

— Аа...

— Не слышу ответа. Надо говорить "принято Нур". Повтори!

— Принято.

— Принято НУР! надо говорить. — И охранник ткнул меня шокером ну по крайней мере попытался, я естественно увернулся, а дальше на меня посыпалась удары со всех сторон. И да я уворачивался, как мог. А потом, потом за спиной раздался начальственный голос:

— И что это у нас тут такое?

— Нур у нас спарринг, привезли пополнение, говорят хороший боец, вот проверяем.

— А что сразу все кинулись проверять? Спарринг, значит, спарринг действуй по правилам. Кто тут старший! Ага, ты старший командуй. Вот так, чётко по одному. — Помолчал и через несколько секунд. — Харш дикари... везде надо самому вмешиваться харш, ну что смотришь мне, что самому вас разводить. Пошел, пошел!

— Принято Нур. — И этот начальственный разумный уселся на неизвестно как появившемся стуле, и наблюдал за моим избиением, как цирковым представлением.

И да за правилами, или что там у них он следил строго. Нападали на меня охранники строго по одному, но, сколько же их мне казалось, что их целый взвод. Это мне, который после издевательств на рейдере и после обучения, перед продажей, а полёт на челноке, он ни как не мог называться комфортным, я тогда выблевал всё вплоть до желчи, никак не отошел. У меня одна мысль была после того как я спрятал сумку найти угол и отключится, так я устал, черт бы побрал того пилота и свою несдержанность. А тут спарринг, надо объяснять, что творилось у меня в голове, я видел только серые пятна и отбивался чисто на автопилоте, как робот. И судя по реакции моих соперников держался неплохо, только я эго не помню, помню, что ни были очень быстры, и я выезжал только за счет того что приемы у них были просты и предсказуемы. Но как же было тяжело, каждый отбитый удар был, как последний я наверно все связки порвал, так невозможно тянутся. Но я тянулся, уворачивался, парировал наглухо удары, и уже думал, всё мои кости не выдержат. И ведь умудрялся нападать, по-моему, хоть по разу я каждого из соперников отправил в нокаут. Но силы мои не беспредельны я просто отключился и упал, и нет, не от удара просто силы иссякли.

Очнулся в маленькой комнатушке, с зарешеченным окном, на узкой койке, но с простынями и мягко подушкой, очнулся от того что нестерпимо хотелось в туалет. Ну что ж в тот момент я не понял где я, через единственное окно поступал тусклый свет звёзд и луны. Как я выбирался это отдельная история, санитарного помещения в тот раз я так и не нашел, но таки нашел дверь во двор. И наконец, сделав свои дела, с облегчением вздохнул и понял, что у меня всё болит, не, не так всё БОЛИТ, на мне не было живого места, а голова, блин ужас это что похмелье и где я умудрился так набраться, что мне так наваляли. Я поднял очи к небу и осознал что это не наше небо, где большая медведица, где малая, и хоть я больше созвездий не знаю, но эти-то должны быть, и что за луна, нет, такой луны не бывает, какая-то она маленькая, неправильная и почему их две?

— Мужчина. — Внезапно раздался сзади старческий женский голос. Возвращайтесь назад, а то вас увидит надсмотрщик, будет плохо.

— Ты кто?

— Я тут слежу за порядком, чтоб всё чисто было, ну и таким, как ты всё рассказываю, чтобы знали, что тут и как. Пошли родимый назад, я покажу, где тут туалет, а то за то, что ты тут сделал, могут наказать.

— А ты... — Я глянул на старушку, на тускло поблескивавший ошейник и меня настигло осознание, и я медленно поковылял к крыльцу, а потом по стеночке, назад к своей комнатушке. — А где?..

— Молчи, всё покажу. — Мы прошли по длинному коридору. — Вот тут можно умыться, тут туалет, здесь душ, но вода ограничена. Твоя комната дальше и за углом, а здесь столовая, ты вчера не поел, а тебе в твоём состоянии нужно много кушать. — Мы вошли в просторную комнату, здесь стояли длинные столы с обычными пластиковыми стульями. — Садись.

Я сел за крайний стол.

— Обычно на раздаче тут работники сами получают поднос с комплектом ужина, но я тебе принесу, сам ты, вряд ли сможешь дойти и разобраться. Во внеурочное время тут можно получить еду из синтезатора. Но у тебя нет нейросети, и ты не ничего не умеешь.

Через некоторое время она принесла поднос с едой, еда и еда разнообразия никакого, какая-то каша, но много и напиток с каким-то местным отваром вроде чая. Первым делам я выпил местный напиток, жажда одолела, потом и кашу умял. Сытно и, как нестранно вкусно.

— Спасибо вкусно и сытно.

— Это да на работниках не экономят тут. И вот полечись — и поставила на стол небольшой пузырёк, пузырёк на три четверти пуст, но и это дело — это заживляющая мазь.

— Спасибо, пойду дальше спать.

— Спокойной ночи — и ушла. Ну что хорошая добрая бабуля. Ну и я потянулся к санитарным помещениям, и да разобрался не с первого раза, логика не наша у них, что тут сделаешь, хоть и село, но навороты тут ещё те, блин в будущее попал. Со зла чуть кран не сломал, но потом приспособился. И да разделся перед сном намазаться, пузырек хоть и небольшой и мази там немного, да и у меня всё тело сплошной синяк, маза хватило в обрез, кое-как намазался, достал не везде, одному неудобно, но хоть так. И опять уже осознано улёгся и провалился в сон.

Опять утро туалет, душ, как же больно. Всё опять болит старые опухоли, по-моему, стали больше, синяки прибавили, глаза опять еле открываются. Правя рука, совсем не гнется, то же и с левой ногой, кое-как доковылял до столовой, завтракал я один из последних. Живот набил, у вот дальше, давешней старушки я не нашел, последние посетители столовой быстро умотали под злым взглядом надсмотрщика. Тот на меня смотрел с явной издёвкой, типа "живи пока, но не долго". Поев, поковылял к себе, охранник, ещё глянув в мою сторону, покинул споровую. В казарме я остался один. Прилёг, голова по-прежнему кружилась, тело болело, чтобы придумать. Пора мазаться, посмотрел на бабушкин пузырёк, но крема было совсем мало, осталось только на стенках. Так пора вспоминать, что у нас осталось, вот бы ту мазь что мне док на рейдере давал, той нужно было один раз намазать и даже большие шишки сходил, не говоря уж о синяках, и боль утихала. Так, а у меня ж в сумке немного оставалось, а если развести, в сумке должна же быть бутылка самогонки. А это мысль, можно и этой мази добавить может получиться, после полчаса безуспешной попытки заснуть всё же встал, и поковылял, сначала конечно в туалет. Там нашел, нечто похожее на ковшик или ведро, набрал в него вводы и побрёл на улицу, выбирался в несколько приемов, чтоб никто не заметил. Отыскал свою сумку, нащупал среди осколков бутылочку. Хм цела родимая, отмыл её прихваченной водой, на удивление нашлась в сумке и стопка, а чё лечится так лечится, махнул обезболивающего во внутрь, эх хороша зараза, самогонка огнём прошла по пищеводу, да градусов восемьдесят точно есть. Эх, ещё бы, но нужно беречь лекарство, достал бабушкин пузырёк и наполнил его сивухой, и взболтал, нехотя, не сразу, но тот растворился. Налил немного на ладонь и втер в лицо. Ух, хорошо, моё личико немного успокоилось.

— Стоять! — из за угла вынырнул мужичёк в местами загрязненным масляными пятнами и сильно так засаленном, и не сказать, чтоб в сильно целом комбинезоне, и да на шее так же болтался ошейник. — Что делаешь?

— Стою! — Мужик угрожающе поднял какую-то несуразную железяку. — Лечусь я, видишь весь побитый, лучше бы помог спину намазать.

— А в пузырёк что налил?

— Так лекарство разводил, мало его у меня осталась вот, чем бог послал, развожу, чтоб на всё хватило.

— А чем разводишь? — и мужик мотнул головой в сторону поллитровки.

— А это тоже лекарство, слабое, но сильно ядовитое. — Решил я схитрить. Но тот только повыше поднял свою железяку. И ладонью махнул к себе, типа давай сюда.

— Не чувак, если я тебе отдам, чем я лечится, буду. Побойся бога. — А потом подумал, какой тут бог, тут же хреново будущее и бога не знают. Но потом вспомнил, что говорю на местном наречии и слово "бог" я произнес по местному, и мужичёк вроде всё понял.

— Тебе, что одному лечиться надо, давай сюда, тебе тоже останется, не бойся. — И мужик протянул вторую рук, из первой железяку, так и не выпускал.

— На. — И я протянул поллитровку. Тот мелено поднёс к грязному носу и медленно втянул воздух. — Только потом не пугайся, я предупредил. — Тот достал из кармана маленький стаканчик, ну прям наша стопка, нацедил в него, и потянул поллитровку назад. И да железяку он перед этим положил на землю.

И странный, мужичок махнул стопку, немного закашлялся. И очень уж по-нашему у него это получилось. И отдышавшись, пробормотал.

— Eh, horosha zaraza, — Мужичок занюхнул рукавом. — Otkudova samogon bratishka.

— Tak eto svoyskiy. — Перешёл я на русский — Сестры свекровь гнала. Вот одну бутылку об вертухаев разбил, а одна уцелела, немного осталась.

— Уважил ты меня, прям домом дохнуло. Да-а не думал я тут на земляка нарваться, но вот же. Ты если что, держись меня, подскажу если что. Ты тут как? — Спросил странный мужичок. При ближайшем рассмотрении оказавшимся весьма пожилым дедом

— Да я тут не один с племянницей, Наташкой зовут, ну её к местному барину забрали.

— Ну да, ну да. К молодому, или к старому? Молодой тот дюже горяч и не сдержан, и охрана у него та ещё, а старый он бывший служака, и охрана ему под стать, ветераны, но справедливый, говорят, адмиралом был, его все местные боятся. А я ту в гараже подвизаюсь, механиком батрачу, работа так ничего, железки они везде железки, мозги нужны и понятие, местные они, — И дед покрутил пальцем у виска — Так они только пинки понимают, и тебе совет не стесняйся в морду бить.

— Да я вот уже не постеснялся, синяки отмачиваю.

— Хм тут ты переборщил меленько, охранников у нас не трогают, я говорю про своих, кто батрачит рядом, рабов усёк?

— Угу, уже дошло.

— Угу, Угу, молодой горячий, как только ты умудрился на них руку поднять, ошейник то не даёт?

— У тебя ножниц нет? Да у меня ошейник поломанный, меня на рейдере много пытали, я-то выдержал, а вот ошейник — то задымил. Ха не выдержала нагрузки железяка. — Дед порылся в сумке с инструментами.

— На! Плохо верится, ну да ладно. Тут говорят, молодой Барин принцессу с телохранителем купил, женится, собрался, не расскажешь? Вас вроде вместе везти были должны.

— Ха-ха, не ну, правда ну дураки же вы все, и барин ваш в том числе, вам лапши на уши навешали, а вы поверили. — Я к тому времени достал тюбик дока с рейдера порезал его ножницами мелко и всё ссыпал в поллитровку с самогоном, заткнул пробкой и стал взбалтывать.

— А что не так?

— Да я и есть тот телохранитель, а моя племянница, Наташка "принцесса Нат'Талья"! А дел то, сеструха попросила присмотреть, за Наташкой, когда в гости к свекрови в деревню собрались, девка молодая всего на третьем курсе университета, вдруг кто приставать начнёт, девку спортит, ну вот и присматриваю. Дед, а тебе, сколько лет, и что ты последнее помнишь с Земли?

— Как смотреть, так-то мне под девяносто, пора и на покой, а приемника нет. И да когда меня прихватили, шла война, с немцем воевали, я тогда новобранец с винтовочкой в окопе сидел.

— Немцы, которые фашисты? — уточнил я.

— Не про немцев, фаи-стов не слыхал.

— Да... дед тебя с первой мировой похоже взяли, ни хрена, во дела!

— А почему первой?

— Правильный вопрос дед, потому что через двадцать пять лет была ещё одна война, и опять с немцами, и шла она четыре года.... И звалась она для нас "отечественной", а так "вторая мировая", да Россия в той войне потеряла 20 миллионов. Да-а были времена...

В то день мы много ещё о чем говорили. И про рабство, и про долговое рабство, и про выкуп, и цену выкупа, и какими деньгами, по местному кредитами отдавать, и сроки, ну много о чём. И продолжалось потом часто, в тот раз я всё-таки растворил тюбик дока с рейдера, и он растворился буквально, даже оболочки не осталось. И да я, наконец, разделся, а дед натёр мне спину, остальные части тела полученным раствором я намазал себя сам, и да растворённую бабушкину мазь я тоже вылил в поллитровку по совету деда, собственно так сильные мази и мешали, разбавляя. А дальше побрёл в казарму спать, ибо на ногах я стоял с большим трудом. А дед пошёл курочить металлолом на свалке на запчасти.

* * *

Глава 4. Терра инкогнито.

Офис графской резиденции, адмиральские апартаменты Тэп'Суиди.

— Ну, Нга, рассказывай, как до такой жизни докатился, я тебе последние деньги отдал и для чего, у нас через две недели уборка урожая, как мы будем это делать, мы великий род в прошлом мы владели всей планетой, а сейчас кроме долгов у нас ничего нет! — Старый граф накручивал себя. — А на последние кредиты, ты купил себе любовницу, чем тебя старая не устроила, молодая красивая женщина и управляющая неплохая, не тебе чета, надо было её за покупками посылать.

— Она никто, рабыня с грязной планеты, это здесь в имени она управляющая, а там...

— Ага, как спать с ней она не грязная, женой ладно ты её не видишь, вольную за десять лет не удосужился ей оформить, жлоб. И не говори, что на ней долг висит, я проверял, она его погасила. Эту девочку присылаешь ко мне, будет, мне прислуживать, и ты её пальцем не коснешься.

— Отец!

— Нет, берёшь свою управляющую, да, да любовницу, и летишь на орбитальный, будете закупаться, там сейчас распродажа, покупать будет она, заодно и вольную оформишь, и контракт подпишешь да и женишься, наконец, прям там же и оформитесь, я всё сказал.

— Отец ты не видел её, Она аристократка, Баронесса Нат'Талья с личным телохранителем. Он очень хороший боец, тебе понравится, они стоят своих кредитов!

— Так, и где мои кредиты?

— Какие кредиты?

— Где мои инвестиции? Сюда, срочно, я на них смотреть буду.

Нга обернулся к помощнику.

— Приведи Нат'Талья, только быстро, быстро. — Помощник моментально исчез и уже через пять минут вёл Наташу. Дверь пшикнула, отодвигаясь, и в кабинет осторожно зашла Наталья.

Надо сказать, что Старый граф, был большой оригинал всю свою немалую, а это без малого 180 стандартных лет, жизнь он провёл, в приключениях и авантюрах разных родов. Около 50 лет он прослужит, имел звание адмирала. Потом торговал, водил караваны, был наёмником пиратом, успешным предпринимателем, арбитром, а сейчас просто осел на оставшейся во владении планете, поставил стандартный двухэтажный пустотный модуль от крейсера. Но это для него он был стандартным, для одних живущих в соседнем посёлке селян, чем-то невероятным, верхом роскоши, для других аристократов с кем он когда-то служил, да и для его подданных, живущих в столице планеты, верхом скупости, для своих детей, нажитых на старости лет, самодурством. Адмиральские апартаменты с последнего места службы, старый граф, выкупил его за сущие гроши, и да адмиральский он только был для него, поскольку при капитальном ремонте крейсера, жилой модуль списали в утиль, посчитав ремонт нерентабельным. Тем не менее, жилой модуль был довольно просторным, к нему были подведены все коммуникации, имелся собственный реактор, связь с планетарной сетью, собственный ИскИн и конечно медблок, и да были по углам скрыты блоки ПКО. Собственно был под этим модулем и бункер, и там стоял такой же модуль только поменьше, собственно реактор и ИскИн находились именно там, но об этом старый граф не распространялся, параноиком он был ещё тем. Обеднел род практически единомоментно. Пришли рои арахнидов, и результатом длительной войны из когда-то богатого владения из шести систем с неплохо развитыми планетами осталась одна аграрная, плохо заселённая и отсталая планета, пока Адмирал воевал, ушлые соседи вывезли с планеты, под видом эвакуации, почти всё население, назад вернулись единицы. Вместо полумиллиарда на планете осталось едва 5 миллионов. Управлявший остатками собственности отец еле сводил концы с концами, некогда цветущее графство, сократилось до баронства. Столица большой воронкой, осталась неизвестно где. Новую на этой богами пустоты забытой планетке отец, сил отстроить так и не нашёл, да и не хотел всё порывался восстановить старую столичную планету. Война дорогая штука, флот, которым командовал адмирал, он содержал на свои средства, и после окончания воины, и ухода из флота часть кораблей пришлось сдать императору, на ремонт оставшегося во владении хлама, ему ещё пришлось, залезь в долги, а отдавать оказалось нечем. Оставшаяся во владения планета прибыли, не давала от слова совсем. Последовавшее потом работа официально наёмником, а неофициально прибыль приносила, но почти всё уходило в семью, на восстановление планеты и ведение круговой обороны от наглых соседей. В завершении всего Адмирал получил в наследство планету, её к тому времени кое-как восстановили. Построили в кредит орбитальный терминал, а Адмирал, адмирал спустил на поверхность пару модулей, закопался и стал отшельником. Баронство этой планетой Граф отдал младшему сыну, почти все земли были переданы арендаторам, и на доходы от ренты потихоньку отдавали долги и кредиты. Солидный кусок земли с центром в этой усадьбе, оставался последним оплотом и надеждой на возрождение. И да в центре усадьбы у него был дом, и он там появляйся вполне регулярно, но управлял усадьбой там, как и всеми делами, сначала нанятый управляющий, а потом и младший сын, старший пошел по стопам Адмирала и болтался где-то в пустоте.