Арка 1

АРКА 1.

Глава 1.

Умирать было чертовски болезненно. Нет, серьезно. Сейчас, болтаясь в мире Смерти, осознавать это уже не так больно и страшно. Но все же...

И умирать было страшно. Сейчас я крайне смутно помню что-либо из своей жизни: в основном лишь смутные образы — сознание не может сосредоточиться на чем-то конкретном. Это логично: я лишь бесплотная душа, заброшенная в мир мертвых. Заброшенная, но мимо, не достигшая цели. Даже как-то глупо, но вместо того, чтобы делать то же, что делают все остальные души, я повис в легкой неопределенности. Вообще, тут страшновато, где бы это "тут" ни находилось. Огромная спираль невообразимых размеров, которая бесконечно тянется. Просто тянется откуда-то куда-то. Мне не дано что-либо осознать здесь. И по этой спирали бредут души, перемещаясь с одного конца в другой. А я болтаюсь в пустоте, как-то не особо желая к ним присоединяться. Ну не развит у меня стадный инстинкт, хоть убейте. Уже мертв, сам знаю, но это дело не меняет. В общем, повис. То, что меня вначале выплюнуло оттуда же, откуда идут остальные души — это я понимаю и возвращаться туда не вижу ни малейшего смысла. Но и лететь дальше желания нет. Нет, можно поверить, что это вроде как перерождение, и я должен забыть свою прошлую жизнь, что уже почти произошло, и начать новую с нуля. Это все просто замечательно, если это так. А если нет? Паранойя — она мое второе "я", а может, и первое — это как посмотреть.

Но как оказалось, вечно терпеть мою бестелесную, хм, тушку в этой прекрасной обители не собирались. Нахальным образом некая пакость, на которой я не мог сфокусировать взгляда, взяла да и швырнула меня в направлении новой жизни. Я сопротивлялся, но это практически ничего не дало. Несколькими таким зашвыриваниями меня и дотолкали до врат новой жизни. Ну, врата — это весьма условно: просто туманная пелена, куда, собственно, и уплывали все души. Туда же запихнули и меня...

Было больно. То есть, сначала вообще ничего не было, я даже самого себя осознавал с категорическим трудом. А вот потом стало невыносимо. Болело тело, которое без всяких нежностей вытащили на собачий холод, а когда укутали, все равно ничего не изменилось. Глазам, не привыкшим видеть, и ушам, не привыкшим слышать, так же было больно, да и всему остальному тоже. Теперь понятно, почему дети сначала плачут. Я тоже плакал, долго плакал. Сколько прошло времени, пока тело не перестало протестовать и успокоилось, я без понятия — часов мне никто не давал. Какое-то время заново учился смотреть и слушать. Нет, глаза открывались и видели прекрасно, но вот сфокусироваться получалось не всегда. Картинки были такими размытыми, что достаточно хорошо я различал только два лица, наиболее часто опускавшихся ко мне на расстояние вытянутой руки, моей коротенькой детской вытянутой ручонки. В упор, можно считать. Два лица, к которым я практически ничего не испытывал. Какой-то мужик лет тридцати, наверное, с бородкой, усами, растрепанными черными волосами и со стойким запахом дерева. И женщина, несколько моложе, с длинными темными волосами и ничем более выдающимся. Не красавица, сразу уточняю. Совсем не красавица, худощава, бледновата, черты лица неровные. То, что это моя биологическая мать, я отлично понимал, но вот никаких волнений это у меня не вызывало. Ну, родился, это даже хорошо. Жить — оно вообще лучше, чем мертвой душой болтаться в... так, я уже забываю, где я был. И что я был где-то до этого, забываю еще быстрее. Мозг маленький, чтоб его, надо срочно чем-то занять, а то со скуки точно стану ребенком.

Но вот от этого чувства я никуда не делся. Это была не просто скука. Это была душераздирающая тоска!

Безделье — это со-о-о-всем не так хорошо, как кажется на первый взгляд. Вот лежу я в своей ма-а-аленькой кроватке и ни-и-и-чигошеньки не делаю. Убиться об стену хочется, честное слово. Говорить со мной никто особо не пытается. На мой рев обычно лишь проверяют пеленки и, бросив пару фраз, оставляют без дела. Ахуеть! Жаль, даже повеситься нельзя — не на чем. День лежу, думаю, что делать. Второй. Пятый. Голова, вроде, что-то соображает, значит, надо себя чем-то занять. Лежу, дрыгаю руками, ногами, пытаюсь перевернуться, встать на четвереньки. Естественно, организм месяца примерно отроду на такие выкрутасы пока мало способен, но попытка — не пытка, только первые три-пять тысяч раз. Потом надоедает. Тело крепнет о-о-о-очень медленно, поэтому приходиться переключаться на окружающий мир. Говорят в этом мире мало и на непонятном языке. Но я все равно прислушиваюсь, мне еще самому тут жить и со всеми ими разговаривать на этом же языке. Фрагмент потолка над кроватью меня уже порядком начинает бесить. Деревянные доски и все. Большего мне ничего не видать, ну, разве что, когда мама берет меня на руки, покормить. Квартира маленькая, небольшая комнатка, через дверь которой видна кухня. Ничего привычного глазу нет. Кровати немного странные, слишком низкие, мебель тоже какая-то не такая. Вроде все шкафы, но все равно непривычно. И чего-то не хватает. Вот точно должно еще что-то быть, но этого нет, что-то такое родное и знакомое, но вспомнить никак не получается. На окне занавесь. Занавеской назвать не могу, это нечто иное. Маленькие тоненькие палочки, складывающиеся в цилиндр, связанные веревкой. Понятия не имею, как называются. Мать обычно в этаком халате, но не совсем на него похожем, что-то отдаленно знакомое, но названия тоже не помню. С отцом все понятно — тот ремесленник какой-то. Опилки на руках, фартук этот, который он отчего-то не оставляет на работе.

И вот, что странно. Есть кое-что, что мне вообще категорически непонятно. Какая-то штука, к которой я все пытаюсь прислушаться, но не выходит: ну, вот есть она, это точно говорю, а что это — без понятия. Ничего подобного в скудных остатках воспоминаний нет. И вот лежу я большую часть времени, помимо дерганья конечностями, еще и прислушиваюсь к этой непонятной штуке.

Долго прислушивался. Вставать на четвереньки научился куда раньше. Неуклюжее, слабое и неповоротливое тело держало меня плохо и с явной неохотой. С телом я боролся и заставлял больше шевелиться. Вот, что я нового ощутил, так это просто жуткий страх перед смертью — меньше всего на свете хотелось умереть еще раз. И этот инстинкт самосохранения давил на психику постоянным желанием саморазвития. До кучи ко всему мой мир — то немногое, что я помнил — был переполнен различной информацией. А здесь ее были крохи. И скука медленно перерастала в настоящий информационный голод, который с каждым днем становился все более и более сильным. Неспособность общаться заставляла меня повторять те слова, которые я слышал. Недостаток контакта с внешним миром заставлял шевелиться и развивать тело, пока способное самостоятельно проползти лишь пару метров, да и отпускали ползать меня крайне редко. К тому же это странное ощущение, не покидающее меня, идущее откуда-то из тела, тоже покоя не давало.

Через какое-то время мои бесконечные попытки заговорить были услышаны, и теперь мама постоянно о чем-то со мной разговаривала, она по несколько раз произносила слова, а я, как мог, их повторял, абсолютно не понимая смысла. Вскоре разобрался с самыми простыми словами. Ну, там: мама — папа — кушать. Первичные желания удовлетворять, так скажем, но молчать я не собирался ни в коем случае. Доболтался, ага, мама начала жаловаться папе, что я ее уже достал. Ну, не так открыто, конечно, но довольно близко по смыслу. Теперь отец, приходя вечером домой, читал мне сказки. Точнее, он рассказывал легенды, которые до моего понимания доходили лишь отчасти. Примерно в то же время я начал вставать и пытаться удерживать тело на ногах.

Первый раз пришлось задуматься об излишней нетерпеливости, когда мать пригласила врача, сказав, что ее ребенок ведет себя несколько необычно; встает, отпускает руки, шлепается мордой в пол, кряхтит, но не плачет, поднимается и повторяет все это заново. И так далеко не по разу. Ну, и еще ряд мелочей, непонятных на ее материнский взгляд. Этот, хм, врач — а одет он был как-то слишком странно для врача — подошел ко мне, и...

Мать моя гвардейская кавалерийская дивизия!

У этого недоделанного Гудини рука засветилась, и он мне свою эту конечность засунул прямо... Нет, благо в живот. Покопался там, пощупал, от чего мне сразу стало ну очень не по себе. Вытащил, и сказал что все нормально, ребенок здоровый, ну, это насколько я его понял. А еще есть что-то, что я не понял, и что надо будет потом еще проверить. Ох ты ж, мама, роди меня обратно. Куда это меня занесла нелегкая? Нет, живой — это, конечно, спасибо. Но вот так, голыми, непроспиртованными руками шариться в чужом тельце без наркоза и анестезии — это вам совсем не шутки.

И почти сразу... Ну как, через недельку, наверное... Короче, осенило меня. Может, та самая неизвестная мне субстанция, которую я чувствовал, но дотянуться до нее никак не мог, и та не менее неизвестная мне субстанция, которой обволокло руки этого лекаря-самоучки, это что-то похожее? Ну, в теории, по крайней мере. Я, конечно, не спец по фокусам, никогда в это не верил, считая шарлатанством, но чем не шутит белый пушистый зверек.

Короткий анализ, на который ушло минут пятнадцать, не более, привел меня к выводам, что попробовать обнаружить это — как называется я так и не понял — определенно стоит. Врач свое дело делал уверенно, мама тоже на его фокусы смотрела нормально, значит, тут так положено. Долгие дни вслушивания в собственный организм успеха не дали, а значит, нужна подопытная свинка для изучения. А что могут дать маленькому ребенку? Элементарно, игрушку. Только как эта игрушка произносится на местном языке, я, опять же, не в курсах. Ну, цель поставлена, дальше дело упорства и терпения. Пересказывать содержание разговоров с папашей, которому я хотел вдолбить, что мне нужно что-то, чем можно играть, я не стану. Со стороны половина моих слов была не более содержательной чем "агу". Желаемое я получил на маленький праздник. Мне полгода! Просто охуительные полгода, скажу я вам, но речь не о том. Мне дали поковыряться в чем-то, напоминающем торт, весьма отдаленно, как на вид, так и на вкус. Неуклюжие конечности, которые меня уже немного раздражали, ничего толком сделать не могли, и я измазался похлеще некоторых свиней. Но мне, что меня хоть как-то обрадовало, вручили долгожданную игрушку...

Фу, ну и убожество. Серьезно, деревянная лошадка была бы более подходящим, чем... Это. Понятия не имею, что это. Фигурка какой-то... Нет, я действительно свихнусь в этом непонятном мире.

Тем не менее это была фигурка, и она была моя. Моя прелесть, хе-хе-хе... так, отвлекся. Что мне это дало? Ха, да ничего, как заставить собственную ладошку светиться, я понятия не имел. Как повлиять на это чудище, которое мне вручили под видом игрушки, тоже. А после того, как мама застала меня за напряженным рассматриванием собственной ладони, то еще зрелище наверное, я решил немного успокоиться и еще раз подумать. Однако все исправил Господин Его Величество Случай.

Лежу я в кроватке, ага, как неожиданно все и начинается. На расстоянии, несколько превышающем мою вытянутую, коротенькую, слабую, неуклюжую ручонку, лежит это чудище, гипнотизируя меня уродливой мордой. Я лежу, думаю, а это недоразумение продолжает внимательно на меня смотреть. Фу, гадость. Ну, я протянул к нему руку, чтобы куда-нибудь забросить, поздно вспомнив, что они еще коротки...

А монстрик тут же притянулся к моей ладони.

Сначала я ахуел. Нет, серьезно, телекинез в действии — это круто. А потом почувствовал такую боль, что заорал, как резаный. Ну, ощущение было очень похожее, боль шла от живота и до ладони, причем такая режущая, что слов не находилось. Примчавшийся на помощь медик... Ну, судя по времени, приехавший на самой неторопливой черепахе, осмотрел меня, и выдал следующее:

— У вашего сына открылось что-то чего-то, теперь он станет кем-то с чем-то под чем-то и зачем-то. И еще надо, чтобы открылись все остальные что-то, потому что что-то еще, иначе полный что-то там.

Весьма содержательно, надо заметить. Нда, проблемы с языком надо устранять в срочном порядке. Может, этот уже другой, к слову, Гудини чего путного рассказал, а я ничего не понял. Но кончилось все нормально, меня вернули на место и оставили в покое. И что, исходя из сложившегося положения, я сделал? Развернулся к этому монстрику другой стороной и продолжил эксперимент другой рукой. С одной стороны было страшновато, больно все же. Но остановиться после такого успеха я не мог. И у меня получилось! Ну... правда через неделю где-то. Во второй раз прошло несколько легче, и боли было меньше. Я даже удержался от пронзительного рева. Но счастья от проделанной работы были ну полные штаны просто. Я всех вас за ногу, просто ситх собственной персоной.

Радовался я несколько дней, постоянно шевеля эту самую игрушку. Дистанционно, так сказать, пусть и дистанция такая, что плакать хочется. И очень быстро узнал, что мои манипуляции быстро сжирают запасы той, непонятной мне пока штуковины, которая и позволяет мне все это проделывать. А потом за мной пришли врачи... Ну, я думаю, что это были врачи, и потащили меня в больницу.

Ура! Я наконец-то увидел город, в котором теперь живу. Или, точнее, деревню. Маленькой она, конечно, не была, но вот до полноценного города как-то не дотягивала. И что-то в ней явно не хватало. Таких больших громыхающих вонючих железных коробок, названий которых я не помню, но которые постоянно повсюду сновали. Хотя это только по моим скромным примеркам. Дома необычной формы, непривычные, с непонятными знаками и символами на них. Люди в странной одежде, хотя уже в привычной, наверное. Оказывается, все женщины, почти... Ну, большинство... Ходит в тех халатах. Но много народу шныряет в странной темно-синей одежде с зелеными жилетами. Забавно, конечно, но я бы так просто не согласился на себя это напялить. Ну, та же камуфляжная ХБ из прошлой жизни тоже красотой не отличалась, но все же выглядела не так отталкивающе. А некоторые из этих ребят в сине-зеленом, ничего не стесняясь, прыгали по крышам, нечасто, но все же. И никто на это внимания не обращал. Хорошо, заметка на будущее — всяким странностям вообще не удивляться. Мало ли, что тут еще есть...

Принесли меня в больницу: ну, тут хотя бы врачи в халатах ходили, почти все. Меня осмотрели и оставили лежать, попытался пошевелиться — ан нет, не выходит. Кто-то из этих народных целителей приложил меня местным наркозом. Глазами хлопаю, а двигаться не могу. Брр. Никогда не доверял врачам. Лежу значит, гипнотизирую потолок. Так, стоп, а что это я просто так лежу? Меня же без дела никто оставаться не просил. Как-то меня парализовали, значит, как-то можно и обратно этот процесс пустить. Никаких заклинаний надо мной не читали, просто дотронулись несколько раз, и все. Так, сосредоточься, что-то в тебе сейчас не так, надо найти, что. Гм, проще сказать, чем сделать, однако...

Я закрыл глаза и прислушался к той непонятной штуке. Ну, то, что она текла по моему телу, это я знал в подробностях, как и где именно она держала свой путь , я пока не различал. Но вот сейчас все действительно было неправильно. Ну, не все, но кое-что. И вот я сосредотачиваюсь на одном из тех мест, где обнаруживается "нарушение". И что делать? Как исправить? Очень напоминает ощущение, когда что-то чешется, а почесать лень, не хочется тянуться или неприлично на глазах у других. Вот и у меня очень чесалось в груди. Я напомнил себе ощущения, когда притягивал к ладони уродца, и повторил его, но уже обращая к тому месту,где чувствовалось что-то не то. И вуаля! В смысле пшик, и никакого эффекта. Почти. Двигаться я так и не начал, а вот чесаться перестало. Интересно. А если продолжить?

Сестра зашла в палату и увидела спокойно шевелящегося на лежанке ребенка. Ну, а что они ждали? Мне положено по возрасту двигаться много и хаотично. Девушка тут же высунулась наружу и кого-то позвала. Зашли в палату уже мои родители, высокая женщина в очках и пара сестер. Сестер я определял по груди. То есть по табличке на груди, точнее по ее отсутствию. У женщины табличка была, и что-то на ней было написано. Я смотрел на врача, она на меня. Затем, подняв руки, женщина что-то поколдовала над моим телом, и я снова почувствовал паралич. Ах так! Я же обидчивый. Напрягся немного и описался, чтобы знали, с кем связались. Вот только ее это ничуть не возмутило. Она вернулась к моим родителям и что-то быстро негромко проговорила. Морды родственников наполнила неопределенность. Чему-то они были очень рады, а что-то их крайне возмущало и пугало. Врач снова вернулась ко мне, дожидаясь, пока я сниму паралич. Ну, мне так кажется. Повторить манипуляцию труда не составило, на этот раз точек с ошибками оказалось еще меньше. И я зашевелился, а женщина улыбнулась.

— Молодец, Като-кун.

Да. Именно так меня и звали. Не сказать, что я очень уж любил это имя, но выбирать не приходилось. Отвечать врачу я не стал, да и вряд ли смог бы сказать что-то вразумительное.

Глава 2.

Время медленно шло. Очень медленно. Ходить и говорить я все же научился, пусть второе и давалось с большим трудом. Так же тяжело было и с местным письмом, которое я пока только осваивал. Достаточно быстро я узнал, почему был такой переполох год назад, когда меня принесли в больницу. Оказалось, все не так уж и запутанно. В моей семье уже пять поколений не было тех, кто владел духовной энергией, а те, что когда-то были — это так, недоразумения только. Здесь ее называли чакрой. И местные милитаристы, синоби, захотели видеть меня в своих рядах. Вообще, это был мир победивших милитаристов, пусть и войска здесь как таковыми и не назывались. В академию ниндзя забирали рано, служить можно было только пожизненно, да и жили не сказать, что долго — ну, по моим первым прикидкам, когда мне все это объяснили. Есть академия, после обучения в ней детишек называют гэнинами — самыми мелкими синоби. Но меня это сейчас волновало мало. Мне не давал покоя сам факт. Здесь было полно этих самых ниндзя, и они активно друг друга уничтожали. Ну, про то, как тут воюют, мне пока никто ничего не рассказывал, но надо быть идиотом, чтобы не понимать, что такая сильная милитаризация вызвана необходимостью постоянных конфликтов. А раз меня собираются зачислить в этих самых синоби, то стоит крепко задуматься о своем будущем. Но сначала...

Ходить я умею, болтать на местном языке тоже. Теперь надо разобраться с окружающим миром. Как и где? Элементарно! Нет, не в библиотеке, хотя это на втором месте. На втором, потому что читать сносно я пока не умею, и так для полуторагодовалого много где свой нос сую. Нет, первый источник — старики: можете не верить, но эти люди, если не впали в маразм, могут много интересного рассказать. И если особо не развешивать уши, вполне запросто можно вытянуть из их рассказов не просто зерно истины, а целый мешок картошки. И начал я приставать с расспросами к своим собственным дедушке и бабушке. Были такие, жили в этаком аналоге дома престарелых. До такого возраста синоби доживали редко, так что поддержку милитаристов не имели. Но тем не менее вполне себе существовали. И, даже догадываясь обо всех неприятных аспектах самого этого места и общения с людьми в преклонном возрасте, мне нужна была информация, необходимая, как воздух. Бабушка разговорчивостью, к сожалению, не отличалась, а вот дед моим расспросам был рад несказанно. Голова у него еще варила вполне себе резво, а поговорить было не с кем, так что внучек оказался спасением от самой не излечимой болезни на свете: нет, не старости — тоски. Старость это не болезнь, и есть люди в возрасте, которые дают фору многим молодым, тут уж от самого человека зависит. Дед с удовольствием рассказывал мне обо всем окружающем. Ну, так вот, обо всем.

Живем мы на большом, но не особо спокойном материке, на котором все говорят на одном языке. Есть страны, пять из которых имеют бесспорное лидерство. Правда, названия слегка странные: страны Огня, Ветра, Молнии, Земли и Воды. Ну и еще мелкие с не менее странными названиями, вроде страны Чая. Ага, а я так и представил страны гармошки, балалайки, лаптей и самовара. В каждой стране есть вот такие деревни — Какурезато, скрытые деревни, в которых тренируются синоби. Военные городки такие. Между собой все деревни больше враждуют, чем дружат, а если и поддерживают отношения, то все равно друг другу ничего тайного не доверяют. Очко в пользу моей любимой паранойи. К слову, я еще не уверен, что деревни всерьез подчиняются главам стран, которых называют феодалами. Хотя бы потому, что ниндзя сами тащат деньги в свою деревню, причем эти самые синоби — самые крутые разнорабочие, о которых мне приходилось слышать. Возможные миссии, как здесь называют наряды на работу, начинаются грузоподъемными операциями и землекопательными работами и заканчиваются работой киллеров и террористов. Весь спектр трудового кодекса безо всяких видимых ограничений. Причем от друга деда, как оказалось, бывшего синоби, травящего байки, от которых наши бывшие контрабасы застенчиво бы прикурили и выпили, не закусывая, бывают и вообще хитро закрученные миссии. Страшно хитро закрученные или даже бредовые, что тоже не редкость. Миссии — да и сами ниндзя — делятся на разные ранги. Миссии — на ранги E, D, C, B, A, S. Синоби — на гэнинов, тюнинов, дзенинов, а выше только звезды — в смысле, Каге, главы пяти великих деревень. Нами сейчас управляет некто Третий Хокаге Сарутоби Хирузен. Причем был еще Четвертый, Намиказе Минато, но он уже отошел в мир иной, к слову, не так давно. За пару месяцев до моего рождения, во время нападения Девятихвостого Демона Лиса. Есть тут такие большие опасные чудища, но о них мне ничего особо не рассказывали. Лис успел сровнять с землей клановый квартал Узумаки, от которых остался всего один человек. Некий Наруто, с которым мне категорически запретили связываться. Ну, не больно и хотелось, если честно — мне пока не до сверстников.

В общем, старики мне красочно и подробно описали жизнь в деревне, за исключением партийных тайн, то есть ничего того, что связано с синоби. Даже старый дзенин сказал, что я всему научусь в академии. На все эти рассказы я убил почти два месяца, зато теперь более и менее мог ориентировался в происходящем. Напрягали меня постоянные воины, вспыхивающие с периодичностью в несколько десятков лет. Малоприятная статистика, если учитывать, что подходило время для следующей масштабной потасовки синоби. Еще интересным моментом были кланы, особенно сильные, вроде Учиха или Хьюга. Все их дети становились ниндзя и имели полученные от кланов способности и техники, которые другим были недоступны. После короткого раздумья на эту тему я пришел к неутешительному выводу, что клановых тренируют с раннего детства, еще более раннего, чем когда поступают в академию. Это не есть гуд для меня, так как меня тренировать и обучать некому. Конфуз. И есть две причины не мириться с таким положением дел. Во-первых, слабаком быть вообще не айс, так как в этом мире мозги большой роли не играют. Ну нет, играют, конечно, но только приложенные к знаниям техник и прочего оккультизма, разведенного вокруг синоби. Так что я пока пролетаю мимо всех ворот. А вторая причина — все тот же инстинкт самосохранения говорил, что слабым быть нельзя — быстро отправят вслед за безвременно почившим Четвертым Хокаге. А оно мне надо?

Перейдем к следующему: что я знаю о чакре? Верно — ничего. Как это исправить? Пока приступить к изучению второго доступного мне кладезя знаний, на этот раз библиотеки. Около месяца тяжелого сидения над местными закорючками, и я более-менее освоил письменность. Вру? Ага, как же. Может, мозг в этой мелкой черепушке детский, но вот разум вполне себе такой взрослый. Для того, кто уже неплохо изучил два языка, научиться еще одному с учетом, что все вокруг использовали только и исключительно его, раз плюнуть. Выговор у меня пока еще хромал, практики разговоров было не так много, но понимать речь и тексты я научился. И очень быстро обломался: в библиотеке было много разных, хм, ладно, пусть будет книг и прочей макулатуры, но вот интересующих меня вещей — нет. История деревни и всякие там интересности — это я, естественно, прочитал, пока было свободное время. И вы удивитесь — у детей НАВАЛОМ свободного времени. Знания, они нигде и никогда лишними не бывают. Но что мне давала история? Пока — ничего. Почти ничего, но для цепкого ума даже этот ворох оказался полезен. Я узнал некоторые действительно важные вещи, которые пока не имели практической пользы, но все же.

Первое — чакра всему голова. Серьезно. Использовать ее возможно практически повсеместно, это правильный подход к делу. Физическое состояние организма, состояние органов чувств и еще ряд вещей, которые мне пока были недоступны, с приложением чакры развивались быстрее и лучше. Отлично. Почему бесполезно с практической стороны? Использовать чакру меня кто учить будет? Притягивать и отталкивать мелкие предметы — это одно. Нет, умение на самом деле полезное в плане общего развития способностей, вот только дальше крайне мелких предметов это не заходило, да и расстояние действия, мягко говоря, ограничено несколькими сантиметрами от моей ладони. И все. А как еще развиваться, я пока не знал. Экспериментировать с чакрой — дело весьма опасное для здоровья, так что от метода слепого научного тыка я отказался сразу. Это во всяких книгах самоучки становились гениями, на самом деле все совсем не так просто. На познание чего-то собственными силами уйдут как минимум годы. А вот объяснение преподавателя, хоть какое-то, сокращает это время на порядок. В идеале — до нескольких дней. Преподаватели — они и здесь преподаватели. Но я отвлекся.

Второе — я неудачник. Ну, вот дальше просто не куда. Клана нет, врожденных способностей никаких. Это уже делало меня второсортным по сравнению с любым клановым, и дело не столько в клановых техниках, хотя и в них тоже. Любой Учиха или Хьюга раскатает меня в тоненький коврик и повесит на ближайший забор, причем с закрытыми глазами и не доставая рук из карманов. С членами семей ниндзя или более мелких кланов было чуть легче, но не намного. Более того — у меня не должно было быть способностей синоби вообще. Это из-за неспокойного пытливого ума чакра весьма болезненно прошлась по каналам, отозвавшись на требования разума. И я всю свою жизнь буду уступать другим синоби в физическим способностях организма. Да, мозги у меня варят — это маленький плюс, но проблема в том, что и клановые в большинстве своем далеко не дураки. К тому же им все разжуют и расскажут, и они будут на сто шагов впереди меня. Если я что-нибудь не придумаю.

Первой мыслью было банально посмотреть на тренировки клановых. Ну, про тех же Учих, Хьюга, а также Нара, Абураме, Инузука или Акимичи я мог забыть сразу же. К их тренировкам меня не подпустят и на пушечный выстрел. Ну, вот никак. Но с более мелкими семьями синоби попробовать было можно, у них хотя бы не было собственных клановых кварталов. И тут снова в голову пришла интересная идея: попросту сдружиться с каким-нибудь будущим ниндзя, чтобы меня по дружбе за компанию чему-нибудь, да подучили. Где бы только найти подходящего парнишку — желательно парнишку, с ним будет куда проще.

На всякий случай еще раз проведал деда, аккуратно задав интересующие меня вопросы. И вскрылось интересное. Оказалось в Конохагакуре, как называлось наше поселение, типа военный городок, или просто Конохе, был весьма специфичный аналог яслей. Крайне специфичный, надо сказать. Ходили туда по желанию, кое я сразу же изъявил, но ничему, в общем-то, не учили. Ну, там, писать и читать — это понятно. Еще кое-каким культурным заморочкам, но это меня не волновало. Главное — там собирались дети. И по большей части — дети синоби. Почему? Элементарно же. Родители их уходили выполнять свои наряды на работы, миссии, в смысле, а за детьми надо было присматривать да воспитывать. Вот и ходили те в этакие ясли. Или детский сад. В общем, учреждение при академии. Не сказать, что меня тянуло к сверстникам: все же возрастной порог преодолевать будет не то, что сложно — муторно. Хотя в милитаризованном обществе взрослеют быстро, этого не отнять. В общем, я пожаловал к родителям с желанием поступить в эти самые ясли. И встретил стену непонимания. Очень долго объяснял, почему мне, имеющему любящую семью, нужны эти самые ясли. И я сказал правду. Ну, почти. Правда — страшное оружие, а главное — действенное, просто так от нее не отвертишься. Я честно признался, что хочу познакомиться с другими будущими ниндзя, втянуться, может, чему и научусь. Мама долго причитала, а вот отец молчаливо обдумывал: к сожалению, меня частично раскусили во младенчестве, сказав, что у меня не в меру гибкий ум, так что со мной следовало держать ухо востро. Так что родители сомневались долго, половину ночи обсуждая этот вопрос. Ну, не совсем обсуждали: мама больше плакала, намекая на страшную смертность среди этих самых ниндзя, и то, что я не могу ее не понять. Отец же говорил, что чем больше я буду знать, тем легче мне будет жить. Вот, уважаю мужика. Что-что, а пропаганду разумного подхода милитаристы вести умели, дураков явно не держали. Или держали, но в местах, специально для них предназначенных. Это опять моя паранойя.

На следующий день мне было выдано почетное право на поход в детский сад при академии.

Глава 3.

В середине третьего года своей жизни я пошел в детский сад.

Мать моя гвардейская кавалерийская дивизия!

Я поторопился. Нет, ну детский сад — он и есть детский сад, ничего другого и не ждал, но вот всерьез терпеть все это целый день — это надо было сильно постараться. Пока нас занимали заданиями вроде рисования, чтения или письма, а также байками или выходами куда-нибудь в ближайший парк, все еще было не так плохо: все сидели на местах и усердно чем-то занимались с присущей всем детям заинтересованностью процессом. Но меня больше волновало время игр, где с одной стороны можно было легко сойтись с кем-то из детишек, но с другой — правильно подбирать тему для разговора было сложнее, чем ходить по минному полю босиком. Честное слово.

Тем не менее. Тех, кто был постарше, я отмел сразу: не успеваю — они в этом году поступают в академию. Тех, кто помладше, также отмел: когда их начнут хоть чему-то учить родственники-синоби, мне уже самому придет время поступления. Оставались приблизительно сверстники — всех непотенциальных ниндзя я также не удостоил своим вниманием, ибо нефиг. Кто у меня оставался? Сразу отказался и от девчонок. Сакура Харуно оказалась стеснительной и закомплексованной девочкой. Сколько я за ней ни наблюдал, понять причину комплекса так и не смог. Дети, они крайне впечатлительные и мнимые бывают, прям слов нет. Даже появлялось желание подойти и сказать, что она вообще-то девочка симпатичная и все такое. Ну, судя по шуткам в ее сторону, смеялись детишки над ее лбом — высоким, несколько более высоким, чем у сверстниц. Хм, дети жестоки. Второй потенциальной куноити — девушкой-ниндзя — была Ино Яманака. Приятная, в меру блондинка, но к клану мозголомов я со своей паранойей отношусь с опаской. Нет, против самой Ино я ничего не имел и держал дружелюбный нейтралитет, но ближе подходить не торопился. Из парней здесь ошивались вечно спящий Шикамару из клана Нара, толстячок Чоджи из Акимичи и молчаливый Шино из клана Абураме. Хм, не прокатило. К каждому из них соваться было бесполезно — везде чисто клановые тренировки, и мне там делать нечего. А если и не клановые, то все равно не пустят. Секреты сильных кланов — они везде секреты. Остальные возможные синоби очень быстро показали уровень, на котором находился я сам. То бишь, зеро.

После двух недель оказался в странном положении: ближе всего мы сошлись — о, где же моя паранойя — с Ино. И не по моей инициативе, к слову. Шикамару вечно спал и, кроме как с Чоджи, не разговаривал, в общем-то. Шино появлялся далеко не всегда, да и сторонились его — все же жуки были мало кому приятны. С остальными не получалось нормально поговорить, так как я присматривался к оставшимся возможным синоби. Меня заинтересовал Ренган Курама, парнишка немногим младше меня. Но это, опять же, сильный клан, да еще и сильно завязанный на гендзютсу — одной из разновидностей техник, не той, в которой я сейчас хотел продвигаться. А Ино просто рассмотрела во мне интересного паренька, единственного, который не бросал в ее сторону глупые шуточки про разницу между мальчиками и девочками, и единственного же, кто никак не притеснял Сакуру. Вот так мы и сдружились с девчонкой.

Сегодня детишек выпустили погулять и собирать гербарий. В смысле, композицию из букета цветов, что-то в этом духе. Я особо не вникал — это было больше для куноити, тем не менее помог Ино собрать некоторые интересующие ее цветочки и как мог давад советы по поводу веника — в смысле, букета. Ну, с моей колокольни она делала просто букет, пусть и сильно замороченный на значение каждого отдельного сорняка, что в него входил. Но я благоразумно не отпускал шуток по этому поводу, бесцельно глядя в небо. Мои знания никуда не продвигались, и это немного нервировало: надеяться только на курс академии я никак не хотел, но пока не видел никакого выбора для себя.

— Като-кун? — позвала Ино.

Они тут использовали разные приставки к именам, имевшие сложные значения. Но все же не всегда. К старшим нужно было обращаться почтительно, к наставникам в детсаду в частности. Для обращений друг к другу тоже были задуманы определенные частицы, но и их использовали не всегда, как оказалось. Я использовал их лишь, когда обращался к некоторым из ребят. Но не к Ино, которая так же легко разговаривала и со мной. Да и вообще на них почти не обращал внимания, произнося на автомате.

— Да?

— Как тебе?

Надо мной появился тот самый веник, который она собирала почти половину дня, но пока он был на фоне солнца, я едва мог его разглядеть.

— Ослепительно, — ответил я, не уточняя, что именно.

Девочка ухмыльнулась и села рядом, поставив букет у ног.

— Странный ты. Для тебя это просто букет, но ты все же сказал то, что мне хотелось услышать. Ну, почти.

Ее проницательности я не удивлялся — скорее всего врожденное, клан, как-никак. Да и все равно она не задумывалась над этими своими просветлениями.

— Като-кун?

— Ум?

— Что ты думаешь о Сакуре-тян? — что-то не нравились мне интонации в ее голосе.

— Немного жалко ее. Правда, чем помочь, даже не знаю.

— И все?

— Ну да.

Ино недоверчиво смотрела на меня, что я заметил краем глаза.

— А почему ты иногда так пристально ее рассматриваешь?

Я ухмыльнулся:

— Все пытаюсь увидеть тот гигантский лоб, о котором все говорят, но не получается. Может, смотрю не туда?

Будущая куноити удивилась, а потом засмеялась. И действительно, правда — отличный способ правильно ответить на щекотливый вопрос.

Потом я уснул на траве, а как выяснилось чуть позже, Ино поговорила с Сакурой и смогла вселить в нее хоть какую-то уверенность, но я все проспал. А на следующий день мне не разрешили выходить из дома, объяснив тем, что сейчас это опасно. Вновь стало безнадежно скучно, ведь, как ни странно, среди ребят я хоть чем-то был занят, пусть и всякой ерундой. Я смотрел в окно, наблюдая, как синоби скачут туда и сюда, будто ищут кого-то, и лишь вечером следующего дня услышал в тихом разговоре родителей, что клан Учиха был полностью уничтожен за одну единственную ночь. Остался лишь один паренек нашего возраста. Вот так, в одно мгновение. Эта новость перевернуло все мое понимание этого мира с ног на голову. Один из самых могущественных кланов одной из самых сильных деревень был вырезан за ночь? Что-то здесь было явно не так, что пока не находило ответа в моем понимании.

Что-то расслабился я за последнее время. Сейчас нужно хорошенько проанализировать все, что я знаю, и сделать выводы. Уничтожили целый клан, вырезали, за исключением одного человека — был ли убийца одиночкой, или же их было несколько, все равно следует кое-что учитывать. Клан на территории деревни, охраняемой территории. Дозоры и посты АНБУ (местный аналог спецназа НКВД) барьеры, всякая охранная хренотень, которой там должно быть, как шишек под сосной. Но клан вырезали. Клан, и это не десять или пятнадцать человек. Там квартал, и немаленький — да это просто по времени долго. Нет, лично у меня бы рука устала каждого по очереди убивать. Раз не разрушили, а просто вырезали, значит, резали по одному. Во всяком случае, мои окна выходят как раз в ту сторону, и разрушений я не наблюдаю: крыши стоят нетронутые — неужели кто-то развлекался всю ночь, и этого никто не заметил? Не верю, и паранойя моя не верит. Вывод только один. И далеко не самый приятный. Свои. Свои просто позволили вырезать один из сильнейших кланов Конохи. Что бы ни являлось причиной, а без нее и собаки не гадят, нашлось что-то, из-за чего наш мудрый Хокаге решил пустить под нож целый клан, а какие следует сделать из этого выводы? Правильно. Самой по себе Конохе как родному дому доверять совсем не стоит — ради пользы деревни меня пустят в расход на раз-два. А я себя расходной монетой не считаю, так что хрен вам. И распространяться про то, что я сейчас понял, тоже не стоит: пусть тут свой коммунизм, но пока я предпочту быть как все — оно и мне спокойнее, и для здоровья полезнее. И еще одно. Надо вернуться к тренировкам в абсолютно любой форме — чем я буду сильнее, тем более ценным кадром буду для деревни и тем больше вероятность, что дольше проживу. Только надо осторожнее: Учиха тоже были ценными, весьма ценными. И где они теперь в почти полном составе?

Несмотря на хмурые мысли, уже через день мы снова вернулись к занятиям. Деревня была на удивление спокойна. Слухи ходили, конечно, но все делали вид, что ничего страшного не произошло. Это тоже можно понять — милитаризм, чтоб его. Все на благо деревни. Но все же.

Я сидел на своем месте и неосознанно выводил на листке бумаги какой-то символ из моей прошлой жизни. Даже не помню, что это могло означать. Справа ко мне подсели, и я точно знал, кто именно, но все же бросил короткий взгляд, чтобы не попасть впросак.

— Привет, Ино-тян.

— Привет, Като-кун, — привычно ответила девочка.

И после короткой возни, на которую я не обратил внимания, до меня добралось еще одно приветствие.

— Привет, Като-кун, — не слишком решительно поприветствовала меня Сакура.

Я немного удивился, но чуть улыбнулся и поприветствовал:

— Привет, Сакура-тян. Тебе очень идет твоя новая прическа.

Девочка тут же смутилась, а Ино неожиданно надулась:

— Эй! А мне ты такого никогда не говорил!

— Правда? — спросил я, снова переводя взгляд на листок.

Девчонки о чем-то негромко шептались, но пока я слушал их лишь краем уха — ничего интересного для меня, всякая ерунда. На листке вырисовывался до боли знакомый символ, но вспомнить я его не мог. Прошлая жизнь окончательно улетучилась, оставив лишь жалкий набор слов, не имеющих здесь значения, каких-то образов, не приносящих никакой пользы, да и все, наверное. Не сказать, что я тосковал по прошлому, которого не помнил — уж скорее я опасался смотреть в будущее, не казавшееся даже спокойным, не говоря уже о безоблачности. Мне придется сражаться, много и насмерть, чтобы выжить здесь. И вместо подготовки к этому будущему я сижу и рисую глупый символ на бумаге, потому что не знаю, что делать.

— А что это, Като-кун? — спросила Ино, рассматривая рисунок.

— Символ моего клана. Я же первый синоби в семье, стану, очень скоро. Вот и подумал о символе клана.

— Правда? — девочки неожиданно поддержали эту идею, даже Сакура включилась, — и ты уже выбрал себе жену?

Она говорила с детской беззастенчивостью, и я бы, наверное, даже смутился... хотя вряд ли.

— Да причем здесь жена, на это у него будет времени, — вставила свое слово Ино, — а что это за символ? Что он значит?

Но я лишь пожал плечами, глядя на получившуюся у меня свастику. Когда неожиданно вспомнил, что он означает, едва не расхохотался. Нет, использовать ее не было зазорно — здесь этот символ не имел своей черной истории, и я ее возрождать не стремился. Но все равно было забавно.

— Нет, этот символ мне не нравится, придумаю что-нибудь другое.

Я скомкал лист и засунул его в один из карманов, на полном серьезе выдав:

— А пока мне нужно тренироваться, ведь до будущего главы клана я сильно не дотягиваю.

— Да, и правда, синоби из тебя бестолковый, — согласилась блондинка, — хотя теперь понятно, что ты вечно строишь из себя умного. Уже чувствуешь ответственность за целый клан.

Ино как обычно, сама того не понимания, била прямо в точку, чуть выше мишени. В тот самый гвоздик, на который эту мишень и вешали. Сам бы куда-нибудь повесился от безысходности. Что делать, ума не приложу.

— Ты ведь даже начальных тренировок с чакрой не знаешь? — тем временем спросила Ино.

— Угу, — обреченно согласился я. — И научиться негде.

Девочка о чем-то серьезно задумалась. Серьезное выражение на личике двухгодовалой девочки — это надо видеть, здесь и вправду взрослели как-то не в меру быстро, даже боязно становится. Через несколько лет мое шаткое преимущество оценки ситуации с колокольни взрослого человека канет в Лету, тут все быстро станут такими же взрослыми.

— Я могу попросить своего дядю Санту. Он мог бы рассказать тебе о первичных тренировках.

Я едва не выпал в осадок. Доигрался, блин. Не хотел же связываться с кланом Яманака, ну вот никак не хотел, а что получается? Да, мне предлагают ту самую помощь, которой мне так не хватает. Надо хвататься за эту соломинку, пока есть такая возможность. С другой стороны, именно эти Яманака могут на раз-два забраться мою голову и быстро определить причинно-следственные связи. То, что мой разум не соответствует своему возрасту, для них будет очевидно, и как это объяснять? А никак. Ничего хорошего меня в этом случае не ждет. И что делать? Ходить по лезвию бритвы? Хм, а выбор ведь весьма небольшой.

— Правда? Ино-тян, я был бы тебе очень признателен за это, — внешне оживился я, — ну вот прямо совсем признателен.

Девочка мило улыбнулась в ответ, слегка краснея, но быстро спохватилась, добавив:

— Ну, это дядя. Я же не знаю, согласится ли он помочь или нет.

— Все равно спасибо. Ты не представляешь, как это для меня важно.

Время медленно утекало. Но через полтора года меня загребут в академию и столкнут лбом с клановыми, с которыми мне как-то придется соперничать. И это был мой шанс...

Глава 4.

Уже на следующий день Ино принесла с собой согласие своего дяди на объяснение мне самых основ, но вот только самого элементарного и не более. Эх, была бы она постарше, расцеловал бы руки. Была бы старше, на руках бы не остановился. Так, похоже, длительное воздержание тоже не всегда полезно, хоть тело пока не просит, из-за этого как-то легче. Но я не о том. Стараясь сохранить спокойствие, что теперь мне давалось довольно сложно, я сидел в предвкушении. Первую встречу с неким дядей Сантой, которого я уже за глаза представлял бородатым мужиком с огромным красным мешком, мне назначили на вечер через два дня. О, эти долгие и мучительные два дня. Болтать с Ино и Сакурой в таком состоянии было сложно, я постоянно останавливал себя на желании отвесить какую-нибудь шутку, которая тут была совсем не в тему. Заодно мысленно перебирая предстоящий разговор с дядей. Врать не следовало — это я решил сразу — хитрить тоже опасно, но тогда, где нельзя сказать правду, придется недоговаривать. То, что этот дядя хоть о чем-то меня да спросит, я даже не сомневался. Тут паранойя была профессиональной болезнью у трети взрослых синоби. А уж о существовании в природе специалистов по допросам, потомственных СС-овцев без такой болезни я вообще не слышал.

Встречу назначили не совсем поздним вечером в одном из парков, как оказалось, вблизи цветочного магазина, принадлежащего их семейству. Я даже не удивился. Вот нисколько, честно. Клан дознавателей держит цветочный магазинчик. Мило.

Темнело медленно, постепенно, и со стороны этого самого магазина ко мне приближался синоби. Профессиональный костюм: поверх синих штанов зеленый жилет, отдаленно напоминающий броник. Весьма отдаленно. В остальном ничего необычного. Коричневатые длинные волосы, собранные в узел, типичные для клана голубые глаза. На лице явная усталость, и это, как ни странно, мне показалось хорошим знаком. Если я не буду его нервировать, он не будет меня донимать всякими умными вопросами.

— Здравствуйте, Санта-сан, — уважительное обращение я дополнил не менее уважительным поклоном.

— А ты, значит, Минакуро Като-кун. Верно?

— Да, это я, — вновь коротко кланяюсь.

Санта проходит мимо меня и задумчиво смотрит на небольшой пруд, рядом с которым я только что сидел. Молчит партизан. Меня слегка распирает от нетерпения, но я тоже помалкиваю.

— Так вы с Ино хорошие друзья?

— У Ино-тян много друзей, — уклончиво отвечаю я.

— Но вот с просьбой немного подучить друга она приходит домой впервые, — все так же задумчиво отвечает Санта.

А я молчу. Тот еще фашист, надо быть осторожнее.

— Моя подруга, Амаки-сан, кое-что рассказала о тебе. Случайно развеял наложенное на тебя гендзютсу.

— Простите, но я не знаю, о ком вы говорите.

И, правда, ведь не знаю, хотя могу догадываться.

— Она ирьёнин, которая обследовала тебя, когда у тебя проявились способности к контролю чакры.

Ну, да, так я и понял.

— Не думаю, что хорошо это запомнил. Ну, кроме боли, когда чакра прорезалась, — осторожно ответил я.

Санта посмеялся, хотя я не совсем понял, над чем именно.

— Теперь я понимаю, почему Ино с тобой сдружилась.

Понимаю, конечно, чего он хочет — чтобы я спросил "почему", но вот я этого спрашивать совсем не хочу.

— Значит, вы не будете мне ничего объяснять? — постарался я сменить тему. Надо от щекотливых тем вообще держаться подальше, особенно в разговорах с такими вот кадрами.

— Почему же, объясню. Хотя я удивлен, почему ты, при твоем уме, сам не разобрался.

Он все так же стоял ко мне спиной, но все же умудрялся улавливать интонации, которые я пытался скрыть. Глаза у него на спине? Или опять дело в чакре?

— Первый мой самостоятельный опыт был весьма... болезненным. Я уже сказал об этом.

Санта неожиданно развернулся и подошел ко мне, присев на колено, чтобы оказаться примерно на моем уровне.

— Все очень просто, — он сложил руки в некоторое подобие замка, только указательный и средний палец обоих рук были не сложены, а выпрямлены, — сложи простую печать.

Ага, это, значит, и есть ручная печать. Я в ауте, насколько же просто. Честно, ждал чего-то более сложного. Но, видимо, местная магия переведена в ранг общедоступной, поэтому основы проще, чем... пробка. Складываю печать, вопросительно смотрю на Санту.

— Ну?

— Что "ну"?

Глупый вопрос. Но он же ничего и не показал, вот печать, а что дальше-то?

— Пусти чакру.

— Куда? И как?

Нет, может, для местных это элементарные вещи, но я то с Луны шандарахнулся. Санта немного удивился, но терпеливо пояснил:

— Ты помнишь, как пользовался чакрой в первый раз?

— Смутно.

— Вот и вспоминай — поверь, это просто.

Не смог удержаться и не выразить весь свой скептицизм на роже, но все же кивнул. Ну, странное ощущение я помнил, сосредоточил такое же ощущение в ладонях и... Блин, как-то само получилось, но получилось. Чакра действительно просто подчиняется разуму. Именно подчиняется, как собственная конечность. Только вот для меня это, как крылья, которых никогда не было. Я жизнь прожил без них, и теперь мне было странно от того, что они у меня вдруг выросли. Тем не менее это была чакра, и я понял, как ее использовать. Так, все, с этим потом разберусь — в смысле, дома, а не под присмотром опытного психотерапевта.

— Развивай каналы чакры и ее источник. Чтобы развивать его, на первых порах просто используй как можно больше чакры — на физические тренировки, скажем. Ты используешь ее, а источник восстанавливает. В академии вас научат более сложным тренировкам, а пока и этого достаточно.

— Благодарю, Санта-сан, — вновь кланяюсь.

— Давай, я дам тебе еще один совет, — предложил НКВДшник.

— Эм... Да? — не отказываться же.

— У тебя сейчас слабо разработаны каналы чакры. Оно и понятно — ты ею и не пользовался. Но это тебя и выдавало — не для всех, но для Ино или для меня, а также для большинства опытных синоби все твои эмоции тут же отражались в тех слабых потоках чакры, что пульсируют в твоем теле. Так что повышай свой уровень владения чакрой, а то как-то даже неловко.

А-а-а-а! Палево! Так тупо спалился! Санта тем не менее улыбнулся, видимо, посчитав мои смешанные эмоции смущением. Оно и правильно — так и думай, дядя, а за совет спасибо. А, ну да, это можно и вслух...

— Спасибо за совет, Санта-сан.

— Да, да. Беги уже домой, а то поздно. И не забывай про тренировки.

Вот так — так. Домой я не прибежал — примчался: наконец-то хоть какой-то прогресс, хотя и мизерный. Но велика беда — начало. Сразу в штатном режиме засел за прогон чакры по этим самым каналам. Думать вполне можно, совмещая размышления с такой вот простенькой тренировкой. Каналы на такую грубость отозвались непониманием, но на это мне было: самое главное — чтобы чакра, которая на данный момент по этим самым каналам ползала со скоростью сильно болеющей хромой улитки, могла циркулировать как можно быстрее. Источник? Ну, это завтра я отработаю после садика. А вот с маскировкой эмоций надо что-то делать, а то непорядок. Если даже Ино их чувствовала по циркуляции чакры... Хм. Не придумал ничего лучше, чем попробовать прогонять чакру по разным каналам с разной скоростью. Получилось не сразу, но это было не так уж и сложно. Очень напоминало, скажем, игру на барабане. Когда правая рука отбивала один ритм, а левая несколько иной. Так две руки ударяли с разной частотой. То же самое и с чакрой в разных каналах. Немного сложно с непривычки, но терпение и упорство, и дальше, вы сами знаете...

Глава 5.

Время набирало свой ход несколько быстрее обычного в основном потому, что каждый вечер я приползал домой, едва способный поесть и доползти до кровати, без сил падая на нее. После дневных занятий я стабильно уходил в наиболее безлюдный парк и практиковал садомазохизм с собственным организмом. Вообще, по предыдущей жизни я помнил один важный закон человеческого общества: насколько бы ты ни был хорош в каком-нибудь направлении — скажем, в танцах — всегда найдется тот, кто танцует лучше тебя. В принципе, это значило, что лучшим в чем-то стать практически невозможно, что вполне нормально, и я удивляюсь, что не все это понимали. И это совсем не значило, что стоит впадать в депрессняк, залезать под одеяло и ничего вообще не делать. Нет, это значило, что стоит правильно оценивать свои силы. Если разобрать конкретный пример, возьмем рукопашный бой: как стать в нем, ну, если не лучшим, то по крайней мере одним из лучших? Три важных фактора. Первое — врожденный талант и способности. Коротышка никогда и ни при каких условиях не сможет бегать быстрее двухметрового дяди. При равнозначности двух других факторов, естественно. Второе — упорство в постижении навыка и, собственно, уделенное ему время. Тренировавшийся много лет всегда будет превосходить новичка при равноценности двух оставшихся факторов. Третье — тренера и оппоненты. Об этом многие забывают, но это правда. Без хорошего наставника и хотя бы нескольких соперников развиваться очень сложно — никто не указывает на твои ошибки, что сильно замедляет процесс, и не с кем соревноваться. При наличии двух факторов и отсутствии одного можно достичь весьма внушительных результатов, однако... Если обратиться к математике, среднее арифметическое от ста, ста и ноля — шестьдесят шесть и так далее. Две трети, короче. Так что лучше все же иметь все три фактора хотя бы на среднем уровне. Почему? Научиться основам может каждый, дойти до среднего уровня может половина, достичь вершин мастерства — единицы. Достаточно быть выше среднего, чтобы превосходить половину возможных оппонентов. Ну, это лишь для начала.

На практике же я опять имел полную дырку от бублика. Возьмем клановых: врожденные способности у них есть, и весьма хорошие. Оппоненты тоже всегда найдутся: тренировочные поединки наверняка для них — стабильная норма. Желание постигать мастерство — это в интересах клана. Там, где нет желания, будет пинок под зад. Что было у меня? Желание. Но на голом желании далеко не уплывешь. Способности ниже среднего, гораздо ниже. Наставников — ага, даже не смешно. Оппонентов? Та же малина. С рукопашной была та же проблема, хотя даже больше: без техник и школы боя я ничего не мог, так что и пытаться не стоило — эффекта никакого не даст, только время потеряю. Ниндзютсу и Гендзютсу также на нуле. Что мне оставалось? Гонять себя до изнеможения, чтобы хоть как-то соответствовать в физическом плане и в плане контроля чакры.

Первые заметные результаты появились приблизительно через месяц: в начале тренировок я и километр пробегал с трудом, если вообще пробегал. Не хватало ни физической выносливости, ни дыхания, ни, хм, даже смешно, скорости циркуляции чакры. Странно, но без нее тут и физической подготовкой заниматься было нельзя. Даже малейшей. Все сводилось к пресловутой чакре, но месяц пыток — и обнаружились вполне неплохое продвижение в нужном направлении, и, как ни удивительно для меня, как раз в контроле чакры. Я вполне себе научился различать какой конкретный канал или какой узел за что отвечает. Нет, их было до хреновой тучи, и разделиться на все сразу я не мог физически, это верно. Однако же...

Я создавал мелодию собственного организма. Слой за слоем ритмы течения чакры в разных каналах я делал подсознательным рефлексом. Учащается сердцебиение, дыхание становиться более тяжелым — перенаправить чакру в определенные каналы и к определенным узлам. Причем сеть каналов была сродни кровеносной системе, но с одним громадным недостатком: чакра должна была циркулировать, как и кровь, но если в кровеносной системе были вены и артерии, то каналы существовали для всего сразу же. Если в эту систему не вмешиваться, то все более ли менее работает, но мне-то нужен был больший эффект. Поэтому я создавал новые направления и потоки, так, чтобы по одному каналу не проходило сразу два разных потока, и уж тем более не встречались потоки с противоположным направлением. Получалось далеко не сразу, но я медленно совершенствовался, постепенно ощущая, что физические нагрузки становятся значительно более переносимыми. Но с бегом, коим я в основном и занимался, было просто. Толкание земли и пресс — это тоже мелочи. Как развивать весь организм в целом? Ха, в этот раз я все же просто подсмотрел за первогодками академии, у которых была физкультура. Или как она тут называется? Неважно — в общем, был у них вполне себе такой КВУ. Комплекс вольных упражнений. Три набора движений, которые следовало повторять определенное количество раз. Проверил все три набора на себе, по циркуляции чакры отметил, что напрягаются при этом практически все мышцы организма: в смысле, все узлы, кроме единичных, почти равномерно потребляли чакру. Ну и отлично. Контроль чакры — вещь незаменимая. Я и так это знал, но теперь убедился на собственном опыте.

Время шло вперед. Ино болтала со мной чуть менее охотно — видимо, контроль чакры теперь все же скрывал мои эмоции, и она их уже не различала с прежней простотой. Ну, ничего не поделаешь: вечно ходить с душой нараспашку тоже нельзя. На занятиях лишь делал вид, что вообще присутствую, на деле же работал над контролем чакры. Никаких экспериментов, к слову. Как-то раз, подав ее не в то место, устроил себе несварение. Организм — штука хрупкая и одноразовая, если что-то сломается — пиши пропало.

Прошло около трех месяцев с начала тренировок, когда я заметил, что уже не истощаю всю чакру за один день, как было раньше. Обрадоваться? Не-ет. Искать новые способы увеличить нагрузку. Чем больше я буду тратить, тем быстрее она будет восстанавливаться. Ну, со временем, естественно. После долгих раздумий сшил себе четыре плотных мешочка, в которых наложил камушков. Общая масса этак на килограмм. И развешал, на конечности, так сказать, для утяжеления. А двести пятьдесят грамм, как оказалось, не шутки. Снова начал выдыхаться, едва справляясь с тренировками, но это было временно. Еще через три месяца увеличил груз вдвое. На этот раз привыкание шло заметно быстрее. Но вот дальше опять встала проблема. До общего воинского призыва мне оставалось всего около полугода, а тренировки опять стали слишком простыми для меня. Увеличивать груз дальше было бесполезно, и полкило на руке — это немало: увеличивая, можно и суставы повредить. Самому обвешиваться такой лабудой? Но ответ пришел неожиданно.

Бегу я с утра пораньше, думаю, что бы еще придумать для истязания этого хоть и собственного, но все же крайне щуплого организма. Бегу я, значит, никого не трогаю, а мне навстречу, как ужаленный, проносится странный парень в белом костюме. Так и не разобрался, как они называются и чем друг от друга отличаются. Прическа странная, брови густые, глаза такие, будто курил, и взяло его явно хорошо. Да и по скорости бега явно чем-то окуренный. Промчался мимо — ну и конь с ним, мне-то какое дело. Бегу дальше, смотрю, двое, странного вида синоби в кустах сидят. Один — ну вылитый папаша пацана: прическа такая же, да и морда похожа. Костюм по всем правилам, только нижний слой не синий, как у всех, а зеленый. У второго волосы белые, и маска лицо закрывает. А протектор — такая металлическая пластинка на тряпке, с символом Конохи, которую каждый уважающий себя ниндзя носит на лбу, остальные ниндзя носят, где придется. То же чучело, к примеру, в зеленом — на поясе. Так вот, протектор этот на один глаз спущен и как бы его закрывает. Не, ну если нравится — пусть носит, естественно, но повязка была как бы более логичной. С моей сугубо личной точки зрения. Сидят в кустах эти два бойца невидимого фронта, шифруются, типа их не видно. Ну, их действительно почти незаметно, разве что головы и торчат, но все же глупо как-то. Бегу, поравнялся с этими кустами, чувствую, надо тело размять, а бега пока хватит. Разминаюсь.

— Ну, что скажешь?

— Хм. Странный он. Уверен, что хочешь его тренировать?

— В нем ключом бьет сила юности!

— Хм. И никаких способностей к ниндзютсу и гендзютсу.

— Я и без них обхожусь.

— Хм. Ты по своей воле, к тому же еще не значит, что ты ими не владеешь вовсе, а тот не владеет ими напрочь.

— Будет усерднее заниматься. Ведь в нем так и бьет сила юности!

Я поднялся, почесал в затылке. Нет, если тот, что с белыми волосами, пусть и выглядит странно и хмыкает не в тему, но, вроде как, адекватен. Но вот кадр в зеленом меня искренне напрягает. Надо, наверное, сторонкой, подальше от них. Так оно лучше будет.

— Хм. А это еще кто?

— В нем тоже бьет сила юности!

— Хм. Какие-то странные у него утяжелители. Чакры совсем не чувствую.

— Что? А зачем он их носит? — излишне громко выкрикнул чудик.

Я обернулся и вопросительно посмотрел на эти две наглые морды. Стою, смотрю на них, ожидая хоть какой-то реакции. Они, может, и синоби, но вот так в наглую обсуждать человека — это не есть правильно.

— Хм. Мне кажется, или он нас видит?

— А что, не должен? — удивляюсь я.

— М-м-м, — задумчиво промычал одноглазый, — нет, не должен. И когда ты нас заметил?

— Как бы сразу, — честно ответил я, — но если вы опустите головы пониже, и закроете ступни веточками, а так же перестанете громко разговаривать, то будет намного лучше.

На лице странного типа в зеленом отразилось самое большое и яркое удивление, которое мне вообще когда-либо приходилось видеть. Мне казалось, что нормальные люди настолько удивлены быть не могут. На лице одноглазого, на котором я видел-то только, хм, глаз, тоже было удивление, пусть и не столь явное.

— Кто развеял наше гендзютсу? — спросил удивленный.

— М-м-м. Мне кажется, он его не развеивал.

Мимо шел какой-то мужик, витающий в своих мыслях, и я исключительно из научного интереса остановил его.

— Простите, вы что-нибудь видите в тех кустах? — указывая на две головы, спросил я.

Мужик удивился, посмотрел на кусты, на меня, снова на кусты, снова на меня, наконец, ответив:

— Нет, ничего. А что там?

Я мило улыбнулся в ответ:

— Да так, ничего. Спасибо большое за помощь.

Мужик кивнул и побрел дальше. Я проводил его взглядом и посмотрел на две головы, все так же сидящие в кустах. Мимо пронесся тот же странный парень в белом со все теми же наштыренными глазами. И что это с ним? Кстати, я тут тоже не на прогулке.

— Ну ладно, вы там можете дальше сидеть, а я побежал, — махнул я этим чудикам и уже собрался уходить.

— М-м-м, подожди секунду. А что с твоими утяжелителями? Почему в них нет чакры?

Я посмотрел на свою сумку с камнями, перевел взгляд на одноглазую голову.

— А должна быть?

На этот раз зеленый выскочил из кустов и прыгнул ко мне. Его гиперактивность меня немного настораживала, но сопротивляться я не стал. Это чудик стянул с меня один из мешков и полегал его.

— Странно.

Вскрыл и посмотрел на лежащие внутри камушки.

— Что это? — спросил у меня этот чудик.

И вот как я должен отвечать на этот вопрос? Помет яйцекладущей мохнатой свинокоровы? Какого ответа он ждет от меня?

— Вы удивитесь, синоби-сан, но это... камни...

Второй приступ недержания эмоций на лице этого чудика — правда, теперь это было нечто более сложное, нежели обычное удивление.

— Ты что, идиот? Зачем ты носишь камни? — все же выдал он.

— Это груз. Чтобы было тяжелее, — медленно разъяснил я.

Одноглазый вырвался из куста и подошел ко мне, то посматривая на груз в руке коллеги-чудика, то на меня.

— Хм, а почему не используешь тренировочный груз?

Ага, потому что не знаю, что это такое. Как вам ответ?

— А где я его возьму? — чуть более спокойно ответил я.

— Хм, в магазине для синоби, — пояснил одноглазый.

О-о-у-у-у. Как все просто, да? Знаю я об этом магазине, пытался зайти уже с десяток раз, посмотреть там чего интересного, но вот беда...

— А кто меня туда пустит?

Все же я рад, что встретился с этими чудиками. Этот одноглазый проводил меня до магазина, зашел вместе со мной и даже поговорил с хозяином, чтобы я мог покупать некоторые товары. Ничего особенного — на самом деле, тот же тренировочный груз, например. Все сколько-нибудь интересные товары оставались для меня под запретом, но я и малому был рад. Но все равно я имел возможность купить свитки для тренировки чакры — были-таки, этот одноглазый один мне подарил — и два тренировочных груза. Можно было купить некоторые части одежды, но такие же и в другом месте продавались. Бумагу чакры для определения своей стихии, о чем я пока и понятия не имел. Ну и еще кое-что из разряда малополезного, даже тренировочные кунаи мне покупать запретили.

А вот тренировочный груз оказался весьма кстати. На самом деле надевался он только на ноги, но каким-то образом распределял свою массу на все тело синоби. Активировался подачей чакры, и каждый груз варьировался от и до. Мои, к примеру, от пяти и до десяти килограмм. Примерно. Каждый. Не торопился я их надевать, если честно, даже в минимальном положении — так сказать, это едва ли не четверть моего собственного веса выходит. Одноглазый не переставал меня рассматривать, но вообще молчал, в магазине дав мне немного осмотреться, а теперь не торопил и с изучением маленьких подарков.

— М-м-м. Ты собираешься специализироваться на тайдзютсу? — спросил он.

— Нет, просто тренируюсь, — честно признался я. Я вообще очень честный, заметили.

— Хм, и когда поступаешь в академию?

— Через полгода, синоби-сан.

— Хм...

Ну а как мне к нему обращаться — он же не представился. Я сложил все покупки в карманы, чтобы хоть не выпадали, повернулся в сторону одноглазого — ну надо же поблагодарить, как-никак... А он смылся уже. Вот и был, и нет. Бэтмен недорезанный. Ну, это, по сути, его проблемы — я свое получил. А час "хэ" все приближался.

Глава 6.

За полгода, которые мне оставались до академии, я успел сносно раскачать контроль чакры, да и физически подтянулся до неплохого уровня. Грузы, во всяком случае, работали уже на полную, и я их не снимал. Разве что на ночь. Но больших успехов я так и не достиг, хотя и старался еще что-нибудь умыкнуть до поступления, а к нему следовало подготовиться, и начал я с костюма. Ну, всякие принадлежности — это понятно, их я заранее закупил. Но вот одежда. Стоял я перед зеркалом и смотрел на свое лицо. Глаза небольшие, каких-то карих оттенков. Нос слегка курносый, как у отца, но губы узкие. Вообще-то, не особо складная у меня физиономия, но оно мне только на руку. Выделяться я не хочу совсем. На голове длинные волосы, связанные в пучкок. Просто забывал подстригать за тренировками. Что делать с этой мордашкой? Правильно, добавить отталкивающих деталей. Чем с меньшим желанием на меня будут пялиться, тем оно мне лучше. Первым же делом побрился на лысо. Вот так сходу. Среди синоби такого тут не видали, так что буду немного выделяться, но тут я преследовал и свои цели. Успел узнать о многих всяких неприятных штуках, которые есть в арсенале разных ниндзя, и длинные волосы — это не слишком полезно для защиты. Да и мороки в походах, если что, будет намного меньше. Также, памятуя на повсеместное использования разных видов газов и дымов, разжился респиратором и сделал себе плотную маску по типу той, что была у того одноглазого чудика. Только у него была маска ради понта, а у меня респиратор встроен. Постоянно я ее носить не собираюсь. Также сделал себе капюшон. Он с одной стороны, сужает обзор, но с другой — еще пригодится. Сразу озаботился о размерном синем костюме, но решил все же отказаться от него пока. Это, как-никак, часть обличия синоби. Не стоит так явно демонстрировать, что я уже таковым себя считаю. Но все же выбрал костюм, закрывающий все тело. Темно-серая с черным куртка: изначально она была другого цвета, но я умею перекрашивать вещи, а точнее избавляться от красителей, которые тут не ахти какие. Примерно такие же штаны. Вместо тех странных тапок, которые тут распространены, разжился некоторым подобием ботинок с высоким голенищем и комплектом ткани а-ля портянки. Частично помня родную армию, понял, что в путешествиях по пересеченной местности местная обувь, конечно, хорошая, легкая, и ноги не потеют, и все прочие достоинства, но вот от укуса всякой пакости она не защищает. Да и запнуться за какую ветку мне не так страшно, а в этих сандалиях можно и пальцы запросто свернуть. А оно мне надо? Вот и правильно — нет. К тому же тяжелый ботинок — это вполне весомый аргумент в рукопашном бою. На массу я внимания не обращал, так как груз в двадцать кило мне уже не мешал совсем. В куртке подразумевалось множество карманов — тоже не лишнее, хоть и жарковато слегка.

И вот он наконец настал. День триумфа, чтоб его. Сопровождения родителей у меня не было, так как отец пропадал на работе, а мама повторно залетела и ждала малыша. Я был только рад: с одной стороны, ко мне меньше внимания, с другой — понимал, что буду урезан в финансовом смысле, а мало ли что может понадобиться во время обучения. Этот вопрос требовалось решать, пусть и не в срочном порядке. Но я отвлекся. В своем потоке я был младшим: еще бы немного, и попадал бы только на следующий курс. С одной стороны, можно было выпросить и отсрочку, с другой стороны, из самостоятельного обучения я и так уже выжал все, что мог. А академия — она и здесь академия. Приперся я при параде, в маске и с капюшоном. Дышать не совсем удобно, но зато солнце в глаза не бьет, а то многие, вон, жмурятся. Пристроился к уже знакомым по саду физиономиям, да так и стоял, пока меня не заметила Ино. Не узнала, а это хорошо. Если бы она меня по чакре определяла, вот тогда бы пришлось задуматься. Девчонка подошла ко мне, с интересом разглядывая.

— А ты еще кто? — беззастенчиво спросила она.

Вот теперь я стянул капюшон и маску, с ухмылкой глядя на нее.

— А-а-а, Като-кун, — махнула она рукой, тут же язвительно добавив:

— Что, понял, наконец, что твою морду лучше прятать от людей?

— Вроде того, — не стал спорить я.

Мы не поругались, просто я все меньше бывал в саду и все меньше с ней общался. А последний месяц и вовсе не появлялся. Так она, как ни странно, просто показывала, что соскучилась.

— Привет, Като-кун, — махнула мне рукой стоящая неподалеку Сакура.

— Привет, Сакура-тян.

Вот на нее было приятно посмотреть, хоть при Ино я обычно предпочитал этого и не делать. Девочка похорошела, набралась уверенности. Ино тут же нахмурилась, отслеживая мой взгляд и ухмылку. С одной стороны, ко мне не лезла, как к Саске, который последнее время частенько появлялся в садике, пусть и держался особняком. На него все девчонки молились и воздыхали, тайно и не очень, но мне до этого дела не было. Так Ино, несмотря на внешнее обожание этого самодовольного Учихи, отчего-то крайне раздражительно реагировала на мой интерес к другим девочкам. Детский сад, конечно, — он и есть детский сад, серьезно я к этому не относился, но в тихом омуте — мало ли я чего не знаю в местной культуре.

Натянув капюшон, я коротко огляделся. Всех бесклановых я пока обходил стороной: они даже не потенциальные синоби, как ни странно. Насколько я узнал, большая часть из них станет гонцами или порученцами. Ну, может, младшими ирьёнинами, в лучшем случае, если талант обнаружится. Просто я тут выяснил интересную вещь: оказалось, что в деревнях практикуется некоторое подобие каст. Реальными синоби, в смысле, квалифицированными наемными солдатиками, становятся либо клановые, либо те, чьи таланты лежат сильно в боевой области применения чакры. Все остальные уходят на прикладные направления. Странно, но факт — из трех десятков детей своего потока даже половина не станет синоби. Я, Ино — это однозначно. Сакура, похоже, тоже, хотя я пока не уверен. Способностей за ней никаких — в этом мы схожи, оба из семьи простых смертных. С зазнайкой Учиха все однозначно. У этих на роду написано, кто они и чем будут заниматься. Нет, среди их клана тоже всякие были, но они там скорее исключения из правил. Этот определенно синоби. Пару раз видел его исполняющим клановое ниндзютсу — Катон, Высвобождение Огня. Приличного размера огненный шарик умеет выдыхать этот законспирированный дракоша. Ну, клановые техники — они и есть клановые техники. Еще успел разузнать о Шарингане. Это додзютсу Учиха — клановая техника глаз, передающаяся по наследству. Всех нюансов я не знал, но знал, что штука крайне мощная и эффективная. Ну и библиотеки, надо заметить, в этом мире — мнение автора о чем-то есть, а описания этого самого чего-то нет. Весьма ценное чтиво, ага. Саске, кстати, был один — он теперь сирота, единственный выживший, и, как мне кажется, с ним весьма основательно нянчатся. Странно это — клан похерить дали, а за последним выжившим следят во все глаза, пылинки сдувают. Чуть в стороне стояли полуспящий Шикамару Нара и совсем не похудевший Чоджи Акимичи с родителями. Вот уж где яблоко от яблоньки. Один в один собственные отцы, даже забавно. Кланы, правда, сильные — шутить я с этой парочкой не стану, от греха подальше. Хм, хотя с той же Ино все же связался, но тут другое дело. Идем дальше. Вон и старый знакомый Шино Абураме, тоже, видимо, с отцом. Знакомый из разряда тех, каких лучше и не знать — опасный тип, ходячее биологическое и бактериологическое оружие в одном флаконе. Нет, он, конечно, из моей деревни и все такое. Но все равно опасный. Еще чуть в стороне парнишка из клана Инузука с собакой на башке. Как зовут, не знаю пока. Но это клан потомственных кинологов, даже его то ли мать, то ли сестра, и та с собакой. Да не просто с собакой — это целый волк, наверное. Ближе к центру всего действа — высокий мужик в белом. Черные волосы и белые глаза — этот из Хьюга. Они, наверное, сейчас на подъеме, главный конкурент в деревне исчез, можно считать. А рядом с ним недоразумение. Ну серьезно, смотреть смешно. Отец этого недоразумения, насколько я понимаю, сама уверенность и гордость — лицо клана, несет честь и достоинство, да так, что я его даже уважаю, пусть и не знаю совсем. Видел уже таких когда-то: крутые мужики, друга не бросят, вытащат, как бы тяжело ни было, врагам глотки зубами перегрызут. У таких железные яйца, а все остальное еще прочнее. И это не напускная гордость, как у сопляка Учихи — этот человек другой. И девчонка — полная противоположность, вообще не представляю, можно ли быть более неуверенной, застенчивой и зажатой. Посмотрим, конечно. Сакура тоже особо не выделялась раньше, а сейчас, вон, глаз не оторвать, если одна блондинка не поможет. Ой, что же будет, когда они все повзрослеют, им же всем сейчас по четыре с небольшим. Страшно подумать. А вот девчонка Хьюга... ну даже смотреть на нее без боли в сердце тяжело. Стоп, а это что за шум? Так, и еще один кадр нарисовался. Точнее его нарисовали. Один из синоби притащил за ухо еще одно недоразумение. Невысокий блондин с удивительно тупым выражением лица. И таким же поведением. Говорит громко и несет всякую чепуху. Это я крайне мягко сказал — не хочется при будущих девушках выражаться.

— Это Наруто Узумаки, — с почти нескрываемой ненавистью прошипела женщина рядом со мной.

То, что паренька не любят почти все, кому не лень, я знал давно. А вот за что последнего представителя сильного и уважаемого в общем-то клана так не любят, узнать удалось далеко не сразу. Но узнал. Точнее у меня были только слухи — никаких записей об этом, естественно, не нашлось в общем доступе. Тем не менее, шептали, что того самого Девятихвостого Демона Лиса, Кьюби но Йоко, каким-то малопонятным мне образом запечатали в пацаненка. Я слушал и не верил. Потому что по рассказам Кьюби, ну, мягко говоря — громадина. Да к тому же обладает огромными способностями. Как его затолкали в тельце бедолаги Наруто — это большой вопрос. Такой архивации данных любой архиватор позавидует. С другой стороны, меня этот вопрос сильно заинтересовал: наверняка же не зря пацана при деревне держат — это что-то типа ядерной бомбы такой. Опасно, жжется, но не отдавать же в чужие руки. Однако быстро выяснилось, что за Наруто безустанно бдят местные спецназовцы. Мужчины и женщины в странных масках, обычно только один, конечно, но постоянно находится в обозримом радиусе от паренька. Я обычно делал вид, что этих психов в масках не замечаю, но понял, что, сближаясь с пареньком, автоматически получаю излишнее внимание от местных органов. А оно мне надо? Блин, хотя жалко. Паренек оказался смышленым. Нет, что-то с ним явно не так, потому что собранности и способности сосредотачиваться у него нет никакой. Память хромает, причем на все четыре лисьи лапы вместе с девятью хвостами. Тем не менее паренек упорно тренируется уже сейчас, что, кроме меня, вообще никто не делает. Клановые не в счет. Да, он бездарь. Без клановой способности Узумаки, благодаря которой у него чакры должно быть столько, что я едва не захлебываюсь слюной от зависти, больше ничего нет. А если учесть, что тренируется он бессистемно, то есть в ноль, то вообще беда. Правда, учитывая Кьюби внутри него, я подозреваю, что все это неспроста. Ну, понаблюдаем, лишним не будет. Присматриваясь к остальным, выделил еще парочку, которые стоили моего внимания. Первый — паренек с отцом, стоящий чуть в стороне. Данго, если я не ошибаюсь. Не сказать, что я определял его в синоби, но вот мозги у парня варили, мне даже стыдно стало. Видел его в библиотеке, читает много, но бессистемно, опять же. Я думаю, он станет каким-нибудь аналитиком или что-то в этом роде, но упускать его из виду не стоит. Еще мое внимание привлекла девчонка из клана Курама. Я сначала их клан ставил в один ряд с теми же Нара или Акимичи, но поторопился. По слухам, выходцы из Курама не становились синоби — им в деревне готовили совсем другую участь. Хоть я и не знал, какую. Но девчонка была интересная, также стоит взять на заметку.

— Опять пялишься, Като-кун? — вынырнула откуда-то Ино.

— Конечно. Примеряюсь, — кивнул я, даже не стесняясь говорить достаточно громко. — Мне нужно выбрать хорошую жену, чтобы основать сильный клан. Ты тоже в списке, кстати.

Ино мгновенно покраснела, замешкавшись и не зная, как реагировать. Женщины рядом заулыбались: говорить глупости в этом возрасте было мило, особенно если говорить с такой уверенностью в голосе. Засмеялась и Сакура, от чего Ино покраснела еще больше, хотя я удивился — куда уж больше-то. Но в этот раз я решил встать на сторону блондинки:

— Ты, Сакура-тян, там тоже есть.

Девчонка заткнулась и тоже покраснела, а Ино немного расслабилась. А вот девочка из Курама, стоявшая не так уж и далеко от нас, и, как оказалось, наблюдавшая за разговором, мне мило улыбнулась, совсем не стесняясь этой темы. И я беззастенчиво улыбнулся в ответ — улыбаться вообще полезно, располагает к себе людей. И тут же получил неожиданный удар от Ино, не стерпевшей такого наглого предательства. Вот что со мной не так, почему в друзьях одни девчонки? Сам ведь понимаю, что доиграюсь так в один прекрасный момент.

Тем временем гомон разношерстной толпы закончился, и на трибуне появился Хокаге собственной персоной. Посмотрел я на этого старика с доброй полуулыбкой-полуухмылкой и глубоко так задумался. Улыбался-то он с добротой, это ладно. Но вот по морде вижу, скелетов по шкафам у этого старика запрятано столько, что мне даже сравнить не с чем: не в каждый склеп столько поместится. Столько всего надо наворотить в жизни, чтобы хватало опыта разруливать ситуацию в военизированном городке. Его ведь признают все на полном серьезе. Вот, даже оловянный солдатик Хьюга смотрит с почтением и уважением. Наверняка это старичок пару десятков лет назад был тем еще головорезом. Тем не менее он беззастенчиво вешает жадной до зрелищ толпе пропагандистскую лабуду. У меня на нее уже иммунитет — наслушался по уши, но стою, делаю вид, что интересно. Ничего нового не услышал. Честь деревни... тра та та... друзья и товарищество... снова тра та та... трудитесь и разумно... ой, не так, развивайтесь. Правильные вещи, конечно, вещает, но элементарные. Хотя оно и ясно, учитывая аудиторию. Это всегда так. Умные люди любят говорить глупой толпе правду, особенно ту правду, которую и так все знают. Оно сразу сближает умных людей с этой толпой. Принцип приближения малого к великому в действии.

Речь кончилась, нас еще немного пожурили малоинтересными мероприятиями и распустили до завтра. Наконец-то дождался. Занятия!

Глава 7.

Если честно, я был в ахуе. Нет, не подумайте, нас не нагружали чем-то нереально сложным. Почти. Вообще, от местной системы образования я был в восторге, десять баллов ее авторам. Сейчас у нас шла теория — немного смешная, но все же теория, — примерно с середины всего времени обучения в академии начнется практика, которая постепенно вытеснит все прочее. Однако же. Тут есть математика, хотя, скорее, это все же геометрия. Не поверите, кто-то всерьез придумал и написал формулы и графики расчета полетов метательных снарядов. Любых. А чуть позже мы дошли до геометрии в применении ниндзютсу. Вот же она, военная наука в действии! Нас всерьез эти формулы заучивать не заставляли, но я-то шибанутый на всю голову пришелец. Взял, пошерстил свитки, которые были вместо учебников, обратился к преподавателям, которые мне добросовестно выписали направление в библиотеку за нужными свитками. Библиотека в академии вообще оказалась доступна только по направлениям от преподавателей — сенсеев по-местному. Но это фигня — я всегда знал, как выпросить необходимое и мне положенное, видали бюрократию и похуже. Но я отвлекся. Засел я вечером за эти свитки. Изучил. Ладно, кунай и сэнбон. Первый ножик с двухсторонним лезвием с одной стороны и кольцом с другой. Второе — метательная иголка. Эти два приспособления для умерщвления меня пока не интересовали. Летали они строго прямо лишь с учетом отклонения из-за различных факторов. Но все же прямо. Меня интересовал сюрикен. Это хитроумное устройство — шучу, банальная четырехконечная звездочка — вращалась в полете. В теории, которую я почерпнул из свитков, траекторию сюрикена можно было отклонить до дуги. Три недели расчетов ушло на то, чтобы просчитать: максимальный угол отклонения от идеальной траектории, которой является прямая между точкой отрыва от ладони и точкой попадания в цель, — тридцать девять градусов. Расчет был сложным, но для человека, некогда познавшего высшую математику, вполне в рамках возможного. Что это значило? Что я могу закидывать сюрикен за угол или через забор, или высчитывать хорошую траекторию полета через густые заросли. Осталось потренироваться и довести до автоматизма. Вот только это был не предел. Я копнул еще глубже, дорвавшись до свитков, которые однозначно делали либо пришельцы, либо такие же залетчики, как и я. Почему? Там все было понятно и лаконично: никакой воды и голая теория геометрии расчета траектории полета сюрикена. В теории, при изменении заточки, можно было добиться нестабильной траектории полета. Зачем? Пф, элементарно же! Большинство синоби сбивали летящие в них орудия и прочие пакости брошенным навстречу сюрикеном — что сложного, если он один фиг по прямой летит. А вот тут летел по синусоиде — или, кто не знает, по спирали — причем не всегда полностью стабильно. Предугадать, где он окажется, чертовски сложно — не для стрелка, естественно, — и отбить сюрикен можно либо на расстоянии руки, либо вообще уклониться. Техники, бьющие по области, не в счет — несоразмерная трата сил. За изучением этого вопроса я едва не прозевал самое большое счастье в своей нынешней жизни. Вы не поверите. СОПРОМАТ!

Я когда название увидел, чуть в аут не вывалился. Хорошо морда под маской, башка под капюшоном — никто не видит, насколько я удивлен. Едрить-колотить, сопромат. И здесь! Нам полагался один-единственный общепознавательный урок, на нем сенсей уверенно заявил, что эта тема для нас не так важна, но мы все же должны знать, что существуют материалы с разной проводимостью чакры. Я сидел и смотрел на эту обезьяну, возомнившую себя человеком и всерьез вещающую, что это бесполезная фигня. Нужна она, по их мнению, была либо медикам, либо кукольникам (были тут и такие, живых кукол делали), либо редким индивидуумам, вроде одного из наших дзенинов, у которого были специальные клинки. Они прикалываются. Нет, я не верю. Как можно быть настолько, ладно, скажем, недальновидными? Поднимаю руку и спрашиваю, что происходит с материалом, которому свойственная низкая проводимость, если на него подать чакру? Сенсей в ступоре. Я, чувствуя поднимающийся из глубины души бурный поток, тут же спрашиваю, какие вообще есть виды реакции материала на чакру? Третий вопрос мне задать уже не дали, вновь отправив в библиотеку с необходимыми направлениями. Библиотекарь долго и задумчиво изучал направление, затем долго смотрел на меня, а потом сказал, что чтобы получить свитки, которые, о чудо, можно было взять на руки, ибо объем большой, читать все в библиотеке нереально (да это нисколько не секретные свитки-то), мне потребуется мешок. Я не сбегал за мешком. Я слетал! Получил свою гору свитков и попал в райский мир, где мне не хватало лишь малого, но об этом чуть позже.

Читая даже начальные перечни, я чувствовал, как моя челюсть, уже давно отвалившаяся, уползает куда-то на улицу — на прогулку, видимо. Это же охуеть можно. Чакра, она как электричество, ну, похожая аналогия. Нет, на самом деле подавляющее большинство материалов на чакру вообще не реагировали. Ну никак. Да, проводили, да, немного накапливали, чуть-чуть, но не более того. Но были и другие, относительно редкие вещества. Да такие, от осознания свойств которых я заливал слюной первый этаж нашего дома. Вещества с большей проводимостью, с меньшей проводимостью, способные накапливать — о чудо — отталкивающие, по разному реагирующие на разные стихийные чакры. Там кладезь был, целый кладезь! И весь мой. Потому что никто потенциала этой информации, похоже, не осознавал. Но нужны были эксперименты, и мой накаченный адреналином мозг выдал ответ на вопросы даже быстрее, чем я успел их задавать. Где достать материалы? Элементарно! Большая часть перечня относится составляющими медицинских препаратов, продаются в аптеке и есть в свободном доступе. Вот я и уперся в деньги. Пришлось быстро соображать, как заработать хоть сколько-нибудь деньжат, чтобы купить необходимое количество материалов — сначала для исследований, затем для... для... От самого представления того, что крутилось у меня в голове, я впадал в экстаз. Понимал, конечно, что гладко ничего не получится, и точно будут какие-то проблемы, но все же.

Немного отрезвев, наведался в библиотеку, переворошив всю информацию о древних и не слишком доспехах, которые создавали синоби. Нашел много интересного. Например, материалы, отталкивающие пламя, действительно использовались, только доспехам почему-то приписывались больше мистические свойства, нежели просто физический факт. Эх, деревни, ну деревни же. Но пока ищем способ добыть деньжат, а заодно зубрим всю теорию: и ту, которую я уже раскопал — хитрые сюрикены никто не отменял, — и внимательно прислушиваемся к сенсеям — мало ли еще каких лежащих на поверхности, но никому ненужных тайн я тут открою.

Вообще, если чуть отвлечься, я понимал причину такого отношения к этому вопросу: то что я собирался воплощать в жизнь, не было результатом тренировок и самосовершенствования, а значит, было доступно всем. Изобрету я, но не найду способ законспирировать способ производства, такими же чудесами будут владеть все, причем повсеместно. Оно не надо ни мне, ни, тем более, остальным. Но вот сделать, пока не знаю, как, но сделать способ изготовления труднодоступным, непонятным, тогда я смогу на что-то рассчитывать. Если не буду дарить свои изобретения всем направо и налево — а я хер кому что подарю, слишком много чести. Мне и так тут тяжело.

Глава 8.

Я всегда знал, что честность порой спасительна. Вот пришел вечером к отцу и честно объяснил, что хочу заняться неким своим исследованием, очень для меня важным, но мне для него нужны деньги. Просить их я, естественно, не собирался, а вот заработать — это другое ; репку чесал достаточно долго, спросив, а сумею ли я везде успевать, чтобы и учиться, и работать, и тренироваться, и еще своими тайными делами заниматься. И я, опять же, совершенно честно признался, что, естественно, не успею, поэтому расставлю приоритеты: сначала будем учиться и работать, пока денег не будет хватать на первую стадию экспериментов. Я заранее просчитал, чего и сколько мне потребуется, так что видел цель вполне досягаемой. Не так уж и дорого все это чудо стоило. Отец подумал, спросив, а справлюсь ли я с тяжелой работой? Так как ее мне никто доверять не будет, мал еще. Вот теперь я смог ухмыльнуться. Мешочек килограммов под тридцать поднять был вполне в состоянии, причем без усилий. Чакра, она реально расширяет возможности организма, даже такого убогого, как у меня. Отец подумал и пообещал попробовать поговорить со своим главным.

Не сказать, что я питал по этому поводу много надежд: ну кто согласиться взять сопляка, где уверенность, что я буду стабильно весь вечер заниматься какой-нибудь совсем неинтересной ерундой? Или не ерундой, а важным, но все равно не особо интересным делом? А? Вот именно. Тем не менее через два дня отец все же разрешил мне прийти на его работу, так как туда иногда брали на подработку синоби, гэнинов, в основном, так что решили рискнуть. Лесопилка, причем такая не маленькая: это только выглядела она небольшой, но работы все равно было не особо много. Первые дни ко мне относились как: принеси, подай, отвали, не мешай. И я не нервничал по этому поводу, спокойно и с энтузиазмом выполняя всю порученную работу. Не лез под руку, пока не просили, и вообще создавал впечатление вполне адекватного мальчишки, которому действительно нужны были деньги. В мелких поручениях прошла неделя. Вторую неделю я продолжал заниматься всякими мелочами, но порой был и на подхвате. В криворукости замечен не был, так что ко мне перестали присматриваться и просто звали, когда нужна была лишняя пара рук. Примерно за два месяца работы я накопил половину необходимой мне суммы, но тут вышел конфуз. Ирука-сенсей вызвал меня для важного разговора. Я уже торопился на работу, поэтому не воспринял это всерьез, но, естественно, пришел в... как назвать комнату преподавателей? Учительская? Сенсейная? Не важно, в общем, притащился.

— Ирука-сенсей, вы хотели меня видеть? — постучавшись, вошел я.

— Да, Като, хотел, проходи.

Вообще-то учительский состав старался меня особо не беспокоить, так как я со всем справлялся. Как говорится, не трогай кучу, пока не воняет. Потому как стоило им начать действовать мне на нервы, я начинал спрашивать то, на что у них не было ответов, в основном по теориям прикладных наук или всякие мелочи, не особо важные, но все же... В общем, не трогали меня. А тут — на тебе, даже вызвали. Ну, конкретно Ирука меня пока не донимал — адекватный, по большому счету, человек. Со своими тараканами, конечно, но кто же без них?

— У тебя хорошая успеваемость, Като. Особенно в прикладных науках. Лучше, чем у тебя, оценки только у Данго.

Да, знаю. Но с очкариком мы заранее договорились: он мне кое-где помогал, а я отдавал ему первое место. Мне оно все равно ни к чему, а ему приятно, ну, насколько я понимал этого меланхоличного и замкнутого парня.

— Ну да. Ирука-сенсей, у вас что-то важное. А-то я немного опаздываю...

Мужчина повернулся ко мне с серьезным лицом:

— Кем ты собираешься стать, Като?

Вопрос вогнал меня в легкий ступор. Какой он ответ хотел услышать? Хокаге, как вечно орал Наруто, или что-то в этом духе?

— Э-э-эм. Синоби, Ирука-сенсей.

— Тогда зачем ты ходишь на работу к своему отцу? — тут же последовал вопрос.

Оп-па-па. Кто-то уже доложил? Или тут так не положено?

— Ну-у-у-у... Мне деньги были нужны, хотел немного подзаработать, думаю, еще месяц-два и закончу.

Сенсей удивился, задумчиво глядя на меня. Давайте же, учитель, долго там ваши шарики с роликами будут выстраиваться в предложения?

— За столько времени можно неплохо заработать. Зачем тебе столько?

И что я должен ответить? Элементарно! Правду!

— Когда изучал сопромат...

— Что? — не понял Ирука.

Упс, я сопромат не на том языке произнес... Так, стоп, эту идею надо будет отложить.

— Влияние чакры на вещества. У меня возникло несколько идей, которые я очень хотел проверить. Вот и решил купить немного в аптечной лавке, а потом...

Невнятное объяснение, знаю, но так оно лучше. Меньше подозрений.

— В академии есть лаборатория, которой все равно никто не пользуется. Ты бы мог поработать там...

Я мысленно состроил скептическую мину.

— Да, я знаю... Но в лаборатории нет и трети того, что мне нужно, — с милой невинной улыбкой ответил я. Хотя скорее ляпнул, потому что лицо Ируки искривилось от удивления.

— Ты там что мастерить собрался? Бомбу? А, Като?

— Ничего, что бы взрывалось или горело, — абсолютно честно признался я. Ну, только если случайно.

— А в аптечной лавке хватит того, что ты собираешься купить? — задумчиво спросил Ирука.

Тоже верно: надо будет наведаться и сделать заказ — оно так надежнее.

— Не знаю, посмотрим, — пожал я плечами.

— Я, пожалуй, поговорю с Хокаге по поводу твоего интереса к наукам, — так же задумчиво продолжил Ирука.

— А может, все же не надо... — уже собрался отнекиваться я.

Ну на кой мне Хокаге? Может, мне и подсобят с лабораторией и ингредиентами, вот только начальство, оно и есть начальство, приставит наблюдателей и заставит отчитываться по всем результатам. Оно мне надо? Ну вот хоть немного? Нет.

— А что так? — удивился Ирука.

— Зачем беспокоить занятого человека такими мелочами, — ответил я и сам себе не поверил. Блин, не прокатит. Ну вот никак не прокатит. Я обычно намного более воодушевленно лгу.

— Ничего, думаю Хокаге-сама поймет важность твоей работы, раз тебе надо столько материала. И подключим к тебе Данго, а то он, бедный, не знает, чем себя занять по вечерам, — воодушевленно отрезал мои потуги Ирука.

Чего это он так оживился? Что у него вечно шило в одном месте, спокойно не сидится. Навязывает мне тут всякое, хотя я был почти уверен, что Хокаге на такую фигню и внимания обращать не станет — что ему, заняться нечем, на самом деле?

— Ну, я пока все равно продолжу работать, Ирука-сенсей. Если что-то интересное будет, рассказывайте, хорошо?

— Да, конечно, Като, — с широкой, но глупой улыбкой ответил сенсей.

По-моему, он сам больше рад, чем я. Это у него что на лице сейчас — чувство выполненного долга, типа? Поговорил с будущим выдающимся синоби? Тьфу, только проблемы. Все же не всегда верное решение — говорить правду, иногда стоит и помалкивать.

Я вернулся на работу, что стала мне даже родней, чем академия. Смешно становится: может, и вправду лучше было быть простым работягой, и никуда не лезть? Ага. И стать расходным мясом во время войны. Нет уж, у профессиональных военных в военное же время выживаемость выше. Доказано. В общем, продолжаю усердно помогать всем сразу на лесопилке, параллельно обдумывая идею, пришедшую мне в голову во время разговора с Ирукой. Старый свой язык, оба, я почти забыл, но не полностью. А именно им можно было частично обезопасить материалы будущей работы. Просто все записи вести на языке, которого тут нет, думаю, местные шифровщики все же разберутся рано или поздно, если к ним в руки попадет. Но от случайных глаз точно будет надежно спасено мое творение. Воодушевленный такой идеей, я продолжил работу, надеясь хотя бы к концу обучения закончить свои изобретения.

Вот только зря я думал, что Хокаге наш не опускается до простых смертных. Ой зря...

Глава 9.

Как оказалось, наш господин Хокаге ну очень незанятой человек — как еще объяснить, что он снизошел до внимания к моей маленькой тушке? Тем не менее пусть и через месяц после моего разговора с Ирукой, последний вновь пригласил меня на приватный разговор. Но стоило мне зайти в сенсейную, как он тут же потащил меня в направлении лаборатории.

Нде... Лаборатория — это, скорее, одно название, чем, собственно, то, чем она должна являться. Ну, пара склянок а-ля пробирки здесь имелись, но все остальное было напрочь разворовано. Тем не менее меня уже ждали Данго, которого я как раз и ожидал увидеть, и Третий Хокаге Сарутоби Хирузен собственной персоной. Второму я не обрадовался: всегда был уверен, подальше от начальства, поближе к кухне — это к лучшему, а тут сам небожитель к нам спустился.

— Здравствуйте, Хокаге-сама, — поклонился я.

Тот, до этого задумчиво что-то рассматривавший, обратил свой тяжелый взор на меня. Ох ты ж е, прям ходячий сканер, я едва не вспотел. Первый человек в моем списке, которому не следует переходить дорогу. Вот прям первый. Ой же, моя паранойя. А вот Данго копошился с какими-то свитками за одним из столов, на нас и не обращал внимания.

— Здравствуй, Минакуро Като, — вытащив трубку изо рта сказал Хокаге.

Я чуть в обморок не упал, представив, как он сейчас скажет "расстрелять", причем с таким легким акцентом и обязательно по-русски — ну вылитый Сталин. Я его точно за глаза ИС звать буду. Хотя нет, не буду — страшно. Что я раньше за ним трубки не замечал?

— Что-то не так? — не менее дружелюбно продолжил Хокаге.

— Като просто смутился, верно? — постарался подбодрить меня Ирука.

— Простите, все нормально, — справился я с дрожью.

Если какой-нибудь местный крендель носит короткие черные волосы и челку, дебильные усы под носом и вскидывает руку вверх в приветствии, я его точно зашибу при встрече. Честное слово.

— Ирука рассказал мне о твоем увлечении, — со все той же добротой на лице продолжил господин Сарутоби...

Ого, я сам его уважать начал — зверь, а не человек. Мама, роди меня обратно.

— Да, Хокаге-сама. Мне казалось, что это... может принести пользу деревне, — ответил я на полном серьезе, даже сам в это поверил.

— Не расскажешь, что именно придумал? — спросил он.

Я быстро огляделся вокруг, понимая, что тут и стола-то порядочного нет, что и показывать, не знаю.

— Я пока не уверен... Даже не представляю, что у меня получится, — замешкался я, — Сначала необходимо провести опыты на всех доступных материалах... А затем еще...

Неожиданно Сарутоби рассмеялся, причем так в голос. У меня едва снова коленки подкашиваться не начали: мало ли, чего он ржет...

— Узнаю настрой первопроходца, — закончив смеяться, ну, почти закончив, еще немного всхлипывая, сказал он, — в тебе есть стремление к познанию и основательный подход. Ирука сказал, тебе не хватит ингредиентов... Пора кое-кого заставить выполнять свои обязанности.

Ага, и в ссылку, в Сибирь, на каторгу. Если еще не расстрел.

— А тебе, Като, я вот что скажу... Изучение окружающего мира — важный и полезный процесс, но есть вещи, которые должны оставаться за пределами нашего понимания... Ты понимаешь, о чем я?

Так точно, товарищ Сталин!

— Думаю, понимаю, — киваю.

— Ну ты же не будешь изучать ничего запретного, верно? — нагибается он ко мне, пристально глядя в лицо, а лицо такое доброе-доброе.

Никак нет! Служу Советскому Союзу!

— Конечно нет, обещаю! — уверенно заявляю я.

— Ну вот и хорошо, — Хокаге вновь затягивается из свой трубки, оглядывая унылое помещение лаборатории. — Вы сегодня уберите здесь все, почистите. А завтра тебе принесут все необходимое для работы.

Полный отчет о проделанной работе каждый второй вторник, свободен.

— Хорошо, Хокаге-сама.

Сарутоби прошелся по помещению, и неторопливо побрел к выходу, позвав за собой сенсея:

— Ирука, пойдем. Дадим нашим юным ученикам приступить к работе.

— Да, иду, Хокаге-сама.

Они вышли из комнаты, я продержался еще с минуту, ожидая, пока кто-то из них не вернется и не скажет, что это все была шутка, и лишь потом облегченно выдохнул. Честное слово. Если мне предстанет выбор: еще одна встреча с Хокаге или в клетку с тигром, я выберу тигра. Данго же все это время занимался своими делами и вообще на нас никак не реагировал. Вот железные нервы у паренька.

— Тебе что, до Хокаге-сама вообще никакого дела не было? — спросил я. Ну правда интересно было.

Тот запросто так пожал плечами, спокойно ответив:

— А что я? Идея с лабораторией — она твоя. А я маленький человек, меня Ирука-сенсей привел. Сказал, что я буду тебе помогать.

Клиника. Однозначно — клиника. Я его адекватным считал, а у него такие тараканы, какие Шино на завтрак кушают, не пережевывая. И как я с ним должен строить коммунизм? А?

Тем не менее оглядел выделенное нам помещение, требовавшее определенных косметических изменений. Ну прибраться для начала определенно надо, к тому же кроме самих веществ для опытов понадобиться его много чего: письменные принадлежности, там, журнал надо вести, как-никак. Хокаге меня отчитываться не просил, пусть моя паранойя в такое счастье не верит совсем, но все равно. Первичные результаты отдам на руки Данго, а вот все сколько-нибудь нужные и важные заметки буду писать исключительно сам и всегда держать при себе. И на неизвестном здесь языке, естественно. Паранойя, она меня поддержит.

— Слушай, Данго. Давай на самом деле здесь приберемся, а то свинарник...

— Угу, — безропотно согласился парень.

Черт, ну и чудик. Самое главное — никогда не поймешь, что у него в голове, ну, мне с ним работать еще, придется как-то адаптироваться. По смутным остаткам прошлой жизни, почти уверен, что чудики бывают куда более запущенные, и с ними вполне можно контактировать.

Глава 10.

Мое обучение двигалось вперед, вот только сам я чувствовал себя главным героем басни "Лебедь, рак и щука". Кем? Возом, который, несмотря на желание разорваться на три части, был и ныне там. Обучение в академии — это хорошо, но все, что я мог выжать по местной боевой геометрии в библиотеке, я уже выжал. Да, работал в этом направлении, но не особо много — времени не хватало, тренировался, усердно, как мог, даже купил еще пару утяжелителей и постепенно повышал нагрузку. Но это были мелочи хотя бы потому, что тайдзютсу нас пока учить так и не начали, а любой синоби, владеющий пусть и основами рукопашного боя, завалит синоби, этими не владеющего. Я не знал ничего в плане рукопашного боя, а до первых занятий еще было чесать и чесать. Лаборатория? Отлично продвигалась. Я сразу понял, что все вовсе не так просто и радужно, как мне казалось вначале. Я, конечно, был не удивлен проблемам, но проблем оказалось много: мы с Данго изучили свойства всего имеющегося у нас перечня веществ, которыми нас теперь исправно снабжали, выделили характерные особенности, которые, естественно, и так были описаны в справочниках. Ну, я этого не заметил, Данго отрыл и показал, но это была мелочь — капля в море, и времени много не заняло. Выявилась отвратительная каверза: при смешивании даже двух веществ вместе лишь в двух случаях из пяти нам удавалось предопределить результат. В остальных трех получалось что угодно, но не то, что нам было нужно. Ну, на скорый успех я и не надеялся, а поскольку до нас этим никто не занимался, или мы об этом просто не знали — во всяком случае, Данго ничего такого не нашел, и я был склонен ему доверять — пришлось идти методом проб и ошибок. Долго, муторно, малоэффективно, но альтернативы я не находил, как ни искал. Одно хорошо: при изменении процентного состава смеси, который обычно подбирался полтинник на полтинник — поровну, тобишь — уже полученные свойства слегка сдвигались по своей силе: что-то увеличивалось, что-то уменьшалось, но не получалось ничего принципиально нового, и то хорошо. На всю работу у меня было целых семь лет академии, должен уложиться.

С чудиком Данго установить ровные отношение, хоть и со скрипом, но все же получилось. Отчего-то он при всех своих умственных способностях уверенно считал себя пустым местом, с этим надо было что-то делать, а то мне его банально жалко. Такие мозги пропадают, эх... так что пока он оставался чудиком, который, кроме меня (да и то только в лаборатории) больше ни с кем не общался. Ну что за мир такой? Куда пальцем ни ткни, у всех какие-то личностные проблемы. У кого какие. Мне только Ино вполне себе самодостаточной и казалась — ну не было у нее таких больших тараканов, разве что блондинка, но ей это даже идет. Легкая интеллектуальная неуклюжесть — это мило. Вот с остальными будущими коллегами было совсем тяжело. Шикамару на своей волне. Ему весь мир по барабану, абсолютно. Разговаривать с ним невозможно, потому что этот фрукт может запросто потерять нить разговора, улетев в свои мысли. Что он будет из себя представлять потом, я не знаю, но меня он начинает раздражать. На пару с Чоджи, который, кроме как о еде, вообще ни о чем не думает — говорить с ним тоже не представляется возможным. Не, я, конечно, человек терпеливый и могу простить людям очень многое, но эта парочка невыносима. Букашковод производит впечатление шизофреника: с ним можно нормально говорить ровно до того момента, пока тема касается насекомых, причем даже весьма отдаленно. Потом начинается абзац. Киба, правда, вполне себе забавный парень — ему бы поменьше измываться над другими, был бы совсем адекватным, а так у него самые жесткие шуточки из всей нашей дружной компании, даже меня подначивал несколько раз. Правда, даже самые обидные его высказывания вызывали у меня максимум ухмылку. Ну яйцеголовый, ну лабораторная крыса, хотя это я так сам себя случайно назвал, да и дела-то мне до его шуток не было. На Хинату по-прежнему больно смотреть, хотя я успел убедиться, что в клановых техниках она, ну, не полный ноль — это однозначно, не сказать, что большой талант, но вполне себе хороший рукопашник потом будет. Если говорить научится, а то даже я с ней нормально общаться не могу, мычит и мямлит. Я терпел это очень долго, стараясь наладить контакт, но месяц мучений успеха не дал. Даже удивительно, что в академии ее почти не трогают. Не понимаю, почему: была бы она парнем, я с удовольствием бы треснул по морде. Зато Саске — парень, и ему я двинуть действительно хочу, причем желательно ногой. Этот пупок земного шара только чуть-чуть не обгоняет другого клоуна. Да, того самого — если я еще раз услышу от Наруто про то, что он станет Хокаге, вот точно пойду в лабораторию и надышусь какой-нибудь гадостью. Давно уже хочу проверить, нет ли там какого наркотика случайно среди всего нашего перечня. То, что там есть какие-то травки — это однозначно, надо поинтересоваться у Данго — этот ходячий справочник, наверное, даже знает количество звезд на местном небе. И чуть не забыл про девочку из Курама. Снежная королева. Не в смысле красавица, хотя внешне вполне себе ничего. Черт, о чем я думаю, это же дети... Ну, не суть. В общем, Миина в академии старалась ни с кем не разговаривать. Совсем. Я даже подумал, что это еще одна клиника, но, порой незаметно наблюдая за ней, понял, что молчание — это не ее выбор. Поболтать ей так и хочется, да и она улыбается, если кто-то шутит, пока на нее не смотрят, естественно. А Сакура и Ино теперь почти постоянно крутятся вокруг Учихи. Я даже ревную слегка, хотя мне оно даже на руку — меньше постороннего внимания. Меня пока держат между изгоем Данго и всеми остальными. Ну, в смысле, пытаются. Мое обычное безразличие как к обидным словам, так и к каким-нибудь шуточкам, вроде подрезанной ножки стула, никого не вдохновляет на новые идеи. Нет, с ножкой было здорово, а я сам ржал громче других — весьма удачно навернулся. Не сразу, а уже во время урока. Сенсей скомандовал садись, я шлепнулся на пол, а тот, морда, вполне себе спокойно добавил: "я сказал садись, а не отдыхай на полу". Тут тоже комики есть, что надо.

Сижу, смотрю на всю эту компанию. Собачатся. Почти все причем. Больше всего достается Наруто, который и ответить толком не может, воображения не хватает, но все равно бесится. Даже жалко парня, хотя характерный, упорно орет, что станет Хокаге. Черт, достал уже. Меньше других в своре участвуют спящий Шикамару — ну этого только разбуди, и он кого угодно переорет — и Саске, который просто грозится дать в рыло, и его побаиваются. Даже Шино ругается. Кстати, только его я и обхожу стороной. Получить кулаком в лицо — это, конечно, болезненно, но терпимо, но вот быть покусанным во всех местах — увольте. Ну Данго молчит, его вообще не замечают, как и Миину.

— Эй! Лабораторная крыса!

Медленно поворачиваю голову к кинологу.

— Киба-кун, Собачий Курган, — ну что, фамилия у них такая, сами виноваты, — это ты сейчас тявкаешь, или твой щен?

— Чего?

Я даже выдохнул от разочарования. Ну что за реакция?

— Ты глухой? Вашей породе положено иметь хороший слух, или я ошибаюсь?

— Хочешь получить, яйцеголовый?

Скучно. Даже поддерживаемый большинством парней, ничего интересного он придумать не может. Озарения бывают редко, так что просто сижу и смотрю на него с довольной ухмылкой. Бесится. Сильно бесится.

— Ты успокойся, Киба-кун, побегай за собственным хвостом — это собакам полезно.

Есть, аж пар из ушей пошел. Три ноль в мою пользу и аплодисменты зала, меня разве что напрягало, что тут все какие-то порядочные. Без нескольких месяцев год мы тут торчим, многие на взводе, но так никто и не подрался. Хм, может растормошить того же Кибу? Посмотреть на клановое тайдзютсу Инузука. Пару раз схлопотать в челюсть — может, и сам успокоюсь.

Тем временем Киба вырвал кусок бумаги и скомкал его, запустив в меня. Даже не сдвинусь с места. Попадет — молодец... Не, промазал, комок пролетел мимо. Но врезался во что-то за моей спиной, отскочил, и приземлился мне на бритый затылок. Киба даже сам удивился. Бах, пять очков в его пользу, аплодисменты зала. Уважаю, мужик. Здорово вышло.

— Не возьмут тебя сторожевой собакой, Киба-кун...

Ох, как его скривило, он прям в ярости. Бросить еще одну фразу — и все, сорвется, лишь бы не обслюнявил. Так, теперь прикинуть время, расстояние, оценить действия предполагаемого противника. Ну, поехали, что ли...

— Только лаешь, да не кусаешь. Что, цепь коротковата?

Тадамс! В красном углу ринга взбешенный Киба Табуреточный Волк! В синем углу ринга Ваш Покорный Слуга! Бой! Ибо нефиг тянуть. Да и не ринг у нас совсем — судей нет определенно, зато полно зрителей. Киба сидел тремя рядами ниже меня, ближе к углу. Вскочив на парту он первым прыжком сократил расстояние в двое, я изготовился, вторым он собирался приземлиться на мою парту. Ага, щас, разбежался, распрыгался, то есть. Ты собака, а не кузнечик. Пинком опрокидываю парту вперед, сам отстраняясь назад, спуская всю чакру из утяжелителей. Скорость мне сейчас ох как потребуется. Кинолог все же понял, что может неудачно шлепнуться, поэтому, как заправская кошка, уже выставил вперед лапы. Руки и ноги, в смысле. Все быстро происходило, если что. Подставляю под правую руку свой стул, Киба поздно понимает, что что-то не так, его тело на инстинктах принимает неожиданную точку опоры, уже собираясь восстанавливать равновесие. Отлично! Я нисколько не ошибся в способностях парня, аж завидно. Дергаю стул вверх, разрушая равновесие, и Киба неудачно падает на бок, так, не теряя ни мгновения, наношу удар в солнечное сплетение — не слишком сильно, так, чтобы оклемался быстро, — второй удар костяшками пальцев в тормоза. Ну и чуть наступить своими тяжеленными галошами на пальцы — опять аккуратно, чтобы ничего не переломать. Я же не покалечить его хочу. Киба скривился: ну еще бы, самые простые болевые точки никто не отменял; краем глаза отмечаю, что наблюдают за нами весьма пристально, и вмешиваться никто не собирается. Свары мне совсем не надо — там уже бестолковый махач кулаками. Собираюсь дернуться в сторону, посмотреть, как он поднимется, но не успеваю. Опа-па, выдергивая руку из-под моей ноги, парень встает, не очень уверенно, но встает. Епс, куда быстрее, чем мне хотелось бы. Сразу отстраняюсь назад — я ему пока не соперник. И даже не знаю, стану ли. Киба дергается вперед, но морщится, прихрамывая на одну ногу. Прикинул дистанцию, отстранился еще немного. Вторым прыжком он меня все же настигает, сразу двинув кулаком по челюсти. Ай, млять! Что я респиратор не натянул? Я его так долго делал, чтобы в драке хотя бы зубы точно сохранить, он энергию ударов немного рассеивал, а тут такой прилет. Но и я дистанцию не зря прикидывал, воткнув ему колено куда-то под ребра. Морщится, но не падает. Елки же зеленые, ну и болевой порог у них. От второго его удара, я уклонился, что-то он замедлился слегка. Третий удар блокировал, странно, почему он только руками бьет, нога болит и боится потерять равновесие? Огрызнулся сам, надо и мне ему по собачьей морде съездить, а то нечестно выходит. Я буду с синей рожей ходить, а он чистеньким? Бац, моя рука в захвате, а мне тут же прилетает в глаз. Ой, звездочки. Я падаю на спину, болезненно приложившись затылком. Черт! Специально в капюшоне подушку в этом месте мягкую пришил, чтобы не больно падать было. Неувязок. Хотя когда бы я их надел, в момент, пока Киба на меня летел? Фиг бы успел. Сверху падает разъяренная собачья морда, едва не брызгая на меня слюной. Бах! Ох, мои ребра, но мне еще везет. Он взбешен и бьет бездумно. И удары вдруг остановились. Пара мгновений, чтобы сфокусироваться. Киба, а над ним сенсей, за руку держит. Фух, как раз вовремя.

— Тебе повезло, — бросил кинолог, поднимаясь с меня и возвращаясь на свое место.

Я даже удивился, как он сразу успокоился при учителе. Хотя насчет везения поспорю — зря я, что ли, время рассчитывал, как раз то, за которое сенсей дойдет до кабинета, стоит ему услышать шум? Парта-то упала совсем не тихо. Да, Киба поднялся на ноги куда быстрее, чем я предполагал, но смертные предполагают...

— Возвращайся на место, — спокойно, но сурово сказал сенсей.

Ага, разбора полетов не будет. Берем на заметку: мелкие потасовки между синоби неофициально разрешены. Ну и хорошо, убил двух зайцев. Лишь бы сотрясения моей бедной черепушки не было, она мне здоровая нужна. Поднимаюсь — покачивает, но тошнить не тянет. Нормально. Надеюсь, теперь тут интереснее будет после того, как я пример подал. Все же видели, что нас даже не поругали за безобразие, а безнаказанность заразна.

Но он меня удивил на следующий же день. Я, естественно, был весь синий. Киба, выждав, пока я остался один подошел, сел на край подоконника рядом со мной и протянул какую-то баночку.

— Вот, намажься.

Взял банку, открыл. Пахло подозрительно, перевел взгляд на кинолога с его неизменным псом на голове.

— Думаю, мне не стоит спрашивать, из чего это сделано?

Тот ухмыльнулся:

— Это моя мать передала. Когда я приплелся домой, она уже знала, что ты меня уделал.

— Я тебя уделал? — удивился я. — А у кого сейчас лицо в синяках?

Киба развел руками:

— Да брось, твоей морде даже идет, спасибо бы сказал. Короче она, выслушав мой рассказ, дала мне подзатыльник и велела передать тебе мазь, снимающую ушибы.

Если хотя бы болеть перестанет, я уже буду счастлив. Быстро, но аккуратно нанес неведомое зелье на кожу.

— Я еще свой реванш возьму, но позже, Киба-кун. Пока признаю, слабоват, — развел я руками.

Киба рывком забрал у меня мазь, ухмыльнувшись мне в лицо:

— В следующий раз я никому не позволю себя остановить.

И побрел дальше своей дорогой. Мы, естественно, не стали друзьями, но я все же начал понимать местную культуру. Был же прав по поводу соперников: они все друг другу соперники в пределах одной деревни. Тем не менее настоящей ненависти среди синоби нет. Немного необычно, но логично и вполне закономерно. Правильный способ воспитывать будущих бойцов именно психологически. Ниндзя...

— Ай, жжется, — мазь, похоже, начала действовать. Чем-то злосчастную "звездочку" напоминает. Надеюсь, не такая же сильная, а-то я много нанес...

Глава 11.

Продвижение идет с переменным успехом. Первой большой помехой на моем пути стало осознание собственного физического потолка. Да, мои утяжелители прилично нагружали организм, вот только возникла проблема. Попытка снова поднять нагрузку вызвала микроповреждения: мышцы даже при попытке ускорить циркуляцию чакры начинали разрушаться. Я знал, что это не сможет продолжаться вечно, но не думал, что дотяну лишь до увеличения собственной массы чуть меньше, чем в два раза. На первых серьезных спаррингах после почти месяца тренировок рукопашного боя я уверенно вынес Шино, продул Кибе, а девчонка Хьюга вообще меня вырубила — в общем-то, я мог собой гордиться. Синоби из кланов с уклоном на рукопашную я уступал, да не слишком и сильно, и уверенно превосходил остальных. Уже хороший и уверенный результат. Начало обучения техникам ниндзютсу тоже дало немалое продвижение. Правда, низкий запас чакры особо резвиться не давал, но создавать приличного иллюзорного клона я научился довольно быстро. Да и не сказать, что были трудности — достаточно иметь хороший контроль чакры. Хотя бы одного клона создавали все, за исключением Наруто. При его запасе чакры и, учитывая его упорство, я удивлялся этому факту — почему его обучение пустили на такой самотек? Либо я был неправ с запечатанным в него лисом, либо я совсем ничего не понимаю. Если он потенциальное деревни, и за ним ведь приглядывают АНБУ (хотя не уверен — то было раньше), так почему на него все забили?

А вот на первых уроках гендзютсу у меня начались проблемы. Нет, техника превращения также далась после некоторых тренировок. Но если технику применял кто-то другой, творилось что-то странное. Глядя, как Ирука в очередной раз демонстрирует превращения Наруто, я снова почувствовал резь в глазах. И силуэт Ируки казался мне каким-то неправильным. Черт, с этими техниками иллюзий не разберешь.

— Като? Все нормально?

Подняв ладонь от глаз, посмотрел на сенсея. Рядом все тренировались превращению, и с каждой секундой у меня все сильнее болела голова. Нда. У меня аллергия на гендзютсу, как вам?

— Да, да, нормально. Просто голова немного болит.

— Дойди до медблока.

Хм, я даже удивился. Хотя раньше ведь я с уроков не уходил — на здоровье не жаловался. Отличный способ быть на хорошем счету у преподавателей, да? Вышел в коридор, чувствуя, как сразу становится лучше. Странно, весьма странно. До медика я все же дошел — боль меня самого начала беспокоить. Сколько я провел в этом мире, но такого не было.

Ирьёнин, по-моему, был чем-то очень занят, но все же оторвался от работы, посмотрев на меня:

— Что-то случилось?

Обычный синоби в одежде медика, молодой.

— Да, голова заболела во время...

— Сейчас посмотрю, — даже не дослушав, оборвал меня он.

Местных ирьёнин я встречал достаточно часто, особенно в последнее время: почти всегда они заживляли мне синяки и ушибы после спаррингов. Циркуляция чакры для самозаживления была почти непригодна, ну, разве что чуть-чуть помогала. А синяков было много, я усердно старался отработать техники тайдзютсу, и, естественно, в бою с живыми противниками. Так что и доставалось прилично. Теорию, коей было не слишком много, я изучил, оставалось практиковаться, но мне не хватало реакции, чтобы успевать за Саске, Хинатой или Кибой. Чоджи был помедленнее, но первый же его удачный удар в голову едва не отправил меня в нокаут — как Наруто выдерживал по десятку ударов, а потом еще силился продолжать, я ума не приложу. Выносливость у него зверская. Кстати, местные медики меня впечатляли: даже зубы могли поправить или собрать и поставить на место, если не потеряешь. Вроде как, даже вырастить новые могли, но я не стремился попробовать, почти всегда таская маску. Долго думал, можно ли совместить ее с телом, чтобы удар рассеивался и голове доставалось поменьше, но пока это было невозможно. В смысле, я вообще сомневался, что когда-нибудь такое сделаю.

В общем ирьёнин подошел ко мне, приложил палец к виску, отчего я почувствовал неожиданно резкое жжение. Что за? Когда залечивали синяки, такого не было.

— Оу, жжет? — как ни в чем ни бывало спросил он.

— Да, и сильно, — кивнул я.

— Ложись, похоже, где-то повреждены каналы чакры — это иногда бывает при тренировках гендзютсу, когда на тебя ставит иллюзию неопытный синоби, а ты еще не умеешь защищаться, — неторопливо рассказывал он, проводя какие-то манипуляции, — или если получишь пару сильных ударов от Хьюга в голову.

Я криво усмехнулся. После встречи с Хинатой я оказывался в лазарете достаточно часто. Сам просил ее использовать стиль мягкого кулака, наблюдал за действием. Были у меня кое-какие соображения, но после нее я почти всегда оказывался недееспособным. Она повреждала точку чакры, и я пускал чакру в обход. И так продолжалось, пока этот обход вообще был. Правда, это не особо полезно, но, как выяснилось, обратимо, и я уже сказал, что, в общем, уважаю местных медиков.

— Хм, очень странно, — заявил ирьёнин, продолжая что-то делать, — я тебя усыплю на всякий случай.

Он сложил руки в какой-то технике, но очередной приступ боли заставил меня зажмуриться. Ох же ты черт! От резкой боли я сначала потерялся в пространстве, чувствуя сильную рвоту, а потом и вообще вырубился.

Очнулся... Ну, видимо, не сразу. Голова еще кружилась, да и сфокусироваться на чем-то не выходило.

— Я же не знал, что он что-то натворил со своей циркуляцией чакры,— оправдывался знакомый голос, — и уж тем более не предполагал, что он будет сопротивляться после того, как я его предупредил.

— Все нормально, — ответил другой голос, тоже смутно знакомый. Женский, — думаю, он и сам не понимал, что делал. Расспросим, как только... А, ты очнулся.

Моргаю, все еще пытаясь сфокусироваться.

— Сейчас, это последствия травмы головы, потерпи. Должно уже пройти.

Голова кружиться действительно перестала, а вот вместо нормальной картинки я видел что-то сильно урезанное со всех сторон пеленой.

— Като?

— Да, да, что?

Так, вижу что-то. Грудь. Или это у меня еще глюки? Нет, передо мной стоит смутно знакомая женщина-врач. Ну, если мне не изменяет память, хотя и не уверен, то это та самая ирьёнин, которая меня осматривала. Может, даже имя вспомню. Хотя нет, не помню.

— Как себя чувствуешь? — спрашивает она.

— Плохо, но становится лучше. Что произошло?

— Ты мне расскажи, — отвечает она.

Поморщился, бросая:

— Вы тут ирьёнин, вот и объясняйте.

— А характер все тот же. Все еще не любишь, когда тебя парализуют? Не описался хоть?

Отличное чувство юмора, да, мне очень смешно. Первым делом схватился за причинное место, но нет, сухо. Хотя в глотке паршивый привкус.

— Меня стошнило?

— Да, от боли. Такая боль возникает, когда на тебя воздействуют гендзютсу, а ты не умеешь его правильно развеивать, зато умеешь изменять циркуляцию чакры.

— Мне прямо все понятно стало.

Дверь открылась, и кто-то еще зашел в палату, но поворачивать голову было лень, а глаза пока видели только прямо.

— Как наш пациент, Амаки-сан? — спросил голос Хокаге.

Чего?! А этот-то что здесь нарисовался? Что за черт?!Поворачиваюсь к Хокаге, силясь приподняться.

— Хокаге-сама...

Получаю щелчок по лбу, падая на койку.

— Лежать, тебе двигаться противопоказано, — тут же добавила Амаки, — Хокаге-сама, да, Като возвращается в норму.

Хокаге подошел к койке, нависая надо мной, но сохраняя добродушную ухмылку.

— Като, я разве не говорил тебе ничем запретным не заниматься?

— Э-э-э... да я...

— Думаю, это, скорее, моя ошибка, — неожиданно вставила Амаки.

Хокаге, да и я сам удивленно посмотрели на нее.

— Как так, Амаки-сан?

Я перевел взгляд на того ирьёнина, который должен был быть здесь, но его и след простыл. Это у них что, нормально — вот так незаметно исчезать? Или я просто не заметил, как он ушел, пока приходил в себя.

— Като, ты менял направление движения чакры в своих каналах?

Хокаге перевел взгляд на меня, а я так осторожно кивнул.

— Да, есть немного.

— Впечатляет, — улыбнулся Хокаге. Да что он все время улыбается?

— Не особо, — тут же добавила ирьёнин, — Позвольте объяснить. Для дзенинов или опытных тюнинов изменение направления и скорости циркуляции чакры — не особая проблема. Но обычно у гэнинов это вызывает затруднения. И специальная техника для противодействия гендзютсу как раз искусственно меняет направление течения чакры.

— А, да, я помню, как сложно мне самому давалось это искусство, — признался Хокаге.

Это он от старости тут в воспоминания ударился или что?

— Да, Хокаге-сама. Но тут несколько иной случай. У Като, как и у меня некогда, малый запас чакры. Крайне небольшой. И количество чакры, циркулирующее в каналах, мало, благодаря этому менять направление ему намного проще, чем синоби с мощной чакрой. Като поменял направление течении чакры в голове и не только — не сильно, так же делают многие синоби. Головную боль вызвало гендзютсу, направленное как раз на эти потоки. Искусственно созданное сопротивление. Думаю, Като, для тебя даже привычно поддерживать свою систему циркуляции в определенном состоянии, и ты подсознательно сопротивлялся, когда ирьёнин хотел тебя усыпить. Теперь большинство слабых техник иллюзий, направленных на тебя, не сработают. Более сильные техники могут вызвать примерно такой же эффект, как и сегодня. Ну, любой специалист по гендзютсу все равно пробьет твое сопротивление без какого-либо труда.

— И-и-и? — спросил я.

— Что "и"? — не поняла Амаки.

— Вы сказали, что это была ваша ошибка, Амаки-сан, — напомнил я.

Женщина задумалась, но кивнула:

— Когда ты в детстве случайно развеял паралич, надо было сделать заметку и потом тебе все объяснить. При поступлении в академию, например. Но я забыла.

Хм, женщины. Вроде бы есть, за что поругать, а даже обидеться не получается.

— Если я правильно понял, тот, к примеру, Наруто, излишне уязвим для таких техник?

Амаки чуть задумалась, но сразу кивнула:

— Да. У него сильная чакра, что усложняет контроль.

— Значит, с Като все нормально? — заключил Хокаге.

— Да, Хокаге-сама, — ирьёнин поднялась и шагнула к выходу, — меня ждут настоящие пациенты.

Я едва не скривился. Кто же просил все это время тут сидеть? Если со мной все в порядке, просто вышло недопонимание. Тьфу на тебя.

— Хорошо, молодец, можешь идти, — и, дождавшись, пока Амаки выйдет, Хокаге обратился уже ко мне, — надо быть осторожнее, Като.

— Да, я просто не знал...

Он отмахнулся от всех объяснений:

— Как продвигается твоя работа?

— Медленнее, чем хотелось бы, Хокаге-сама, — признался я, — но я двигаюсь в нужном направлении.

Ага, весьма содержательный ответ. Хотя я все равно пока не собираюсь ничего передавать в деревню. Посмотрим сначала, как моя задумка себя покажет.

— Тогда отдыхай. Сегодня у тебя выходной, — добродушно улыбаясь, сказал старик.

Я покосился в окно, понимая, что уже вечереет. Н-да, день прошел зря...

Глава 12.

О чудо! Какое же счастье, когда долгие два года принесли первый действительно значимый результат. Я наконец получил хитрую ткань, имеющую свойство затормаживать проникающую чакру — правда, это уже попытка номер сорок далеко не первая, но получилось же! Хотя, если признаться, это второе по-настоящему удачное изобретение. Есть первое, но пока оно, несмотря на эффективность, признано нерентабельным, но вернемся к ткани. Чакру она, естественно, полностью не останавливает. Однако же, если я все правильно просчитал с техниками тех же Хьюга, мягкий кулак из-за этой ткани уже несколько теряет эффективность. Не принципиально, но вот достать до глубоких каналов будет чертовски сложно. Хьюга, если узнают, меня придушат, однозначно. Правда, ткань была далеко не конечным продуктом. Кроме того, я еще получил состав... ладно, признаюсь — Данго его получил, за что я ему благодарен от всего сердца. Короче состав, наоборот, ускоряющий течение чакры, хотя не очень сильно. Но зато какая задумка! Сложить два слоя с сопротивлением, между ними заложить каналы ускорения и, если я все правильно просчитал, если правильно понимаю законы этого мира, если повезет и еще много если... В общем, такая ткань действительно будет блокировать чакру, точнее — отводить ее в сторону по каналам проводников. Пока этот фокус не прокатывает со стихийной чакрой. Я не проверял, но в этом точно уверен. То же пламя сожжет, расплавит ткань на раз, но в теории эту проблему тоже можно решить. Хотя пока я переключился на другое направление. Есть у меня рецепт геля, способного накапливать чакру в неплохом количестве. С кожей лучше не контактировать, но в теории я создам батарейки, куда будет поступать чакра с защитной ткани. Нам начали рассказывать о запечатывающих техниках, на которые у меня тоже есть планы. Думаю, можно будет поставить некоторые печати на ткань, чтобы он и работали от "батареек". Вдруг получится? К тому же долго раздумывал над бъякуганом и его свойствами. Особенно над тем, что владельцы техники видят и через стены. Я так понимаю, эта техника тоже каким-то образом использует чакру. Знать бы, каким? Хотелось бы добавить в ткань непроницаемость и для техники глаз, но тут явно была пропасть. Насколько я смог узнать из свитков и бесценного справочника в лице Данго, бъякуган просвечивал все и вся, и ничто от него не скрывалось. До конца я в это не верил, паранойя подсказывала, что преувеличивают, но в том, что замаскировать себя от так называемых сенсоров будет невероятно сложно, я не сомневался.

К слову, о втором изобретении. Первом по хронологии. Это был сэнбон. Да только не простой. Сначала на иглу наносился тонкий слой уже названного геля. На него, по двум спиралям, наносились слои веществ, имеющих разную проводимость чакры. Примерно раза с тридцатого я сумел подобрать состав материалов и угол нанесения так, что получил улучшенную иглу. В чем было ее свойство? После зарядки некоторым количеством чакры сэнбон тут же начинал выделять ее обратно, но с разной скоростью на разных слоях. С помощью чакры же придавалось первичное ускорение, а дальше срабатывало забавное физическое явление — аэродинамическое, я бы даже сказал. Игла вращалась, создавая вокруг себя слои с разной концентрацией чакры. Когда поверхность сэнбона с большей отдачей чакры попадала на более плотный слой, она отталкивалась, стремясь занять слой, где чакры было меньше. Кто не понял: потоки чакры создавали искусственную динамическую трубу вокруг иглы, придавая ей ускорение. Такая игла ускорялась так, что от придания стартового ускорения и до поражения цели проходили какие-то мгновения. Обычную иглу моя по скорости опережала в несколько раз. Но... Всегда есть но. Стоимость используемых материалов, так скажем, а точнее, их расход, делал сколько-нибудь массовое производство разорительным. Забавная игрушка, но слишком уж дорогая.

— Данго-кун!

— Что?

Мы сидели в лабе, и я со счастливой рожей пялился на клочок ткани. Маленький клочок ткани. Работы было еще непочатый край, но сегодня мне хотелось как-то отметить долгожданный первый успех во всем мероприятии.

— Как тебе идея умыкнуть из магазина бутылочку саке?

Данго, сохраняя совершенно безразличное лицо, ответил:

— Тебя поймают и накажут.

Он киборг или пришелец. Или вообще не знаю что. В такие моменты хочется в него чем-нибудь запустить.

— Эх... Скучно с тобой... никакого бунтарского духа.

— И ты все равно не всерьез предлагал?

— Почему? Надо же отметить наш первый грандиозный успех.

Данго вернулся к своей работе, лишь через некоторое время вновь ожив:

— Като-кун?

— А?

— Так на тебя не действует теперь гендзютсу?

Я кивнул:

— Слабое — да. Направленное не на конкретного синоби, а на площадь, почти всегда тоже. Правда Ирука-сенсей пробивает мое сопротивление за несколько секунд.

— Вы с ним тренируетесь?

— Да, немного.

Почесывая бритый затылок, поудобнее развалился на стуле. Не очень удобно, согласен, но кое-как устроился. Сказать честно, устал. Долгая и монотонная работа, тесты, опыты, еще обучение. Выпить бы не отказался. Или дунуть. Сначала спарринги спасали, давали разрядку, но опять чувствую себя муторно. Работал над техникой клона — были у меня на нее планы, только вот никакого толку, если я больше двух создать не могу. Еще потратил много времени на изучение техники печати, стоящей на моем грузе. Я проверял, если грузы работают, масса моего тела все равно не меняется. Но как-то они создают сопротивление? Хитрая техника, и я желал ее изменить и перенести в другое место и в другой форме, но понятия не имел, как. Мне нужна была разрядка.

— Данго? А ты случаем не знаешь рецептов каких-нибудь наркотиков?

— Знаю, — признается он, хотя я почти не сомневался. — А тебе зачем? Хочешь оружие сделать?

— Нет, для себя.

Зря я, наверное, сейчас не смотрю в его сторону — занимательная должна быть морда. Хотя еще не факт — он такие вещи порой с каменным лицом выслушивал, что о-го-го.

— Тебе для транса?

Хм, если бы я знал, что он имеет в виду...

— Угу.

Звуки шагов, открылся какой-то ящик, снова шаги, и мне в руку попадает небольшой пакетик.

— Засыпь немного под язык, — объясняет он и возвращается к своей работе.

— Немного это треть пакетика? — решил все же уточнить. Пакетик и вправду был маленьким.

— Да, думаю, хватит. Если не подействует — выплюнь, прополощи рот и засыпь побольше.

В тихом омуте черти водятся. И киборги. И инопланетяне точно.

— Спасибо.

Засыпаю почти безвкусный порошок под язык, притягиваю второй стул и ложусь на два, чтобы случайно не улететь куда-нибудь, и закрываю глаза.

Мать Моя Гвардейская Кавалерийская Дивизия!!!

Давно я так не удивлялся. Сначала даже подумал, что все — каюк, окочурился с дури. То место, где я себя ощущал, очень напоминало то, что я видел в мире Смерти. Только тут не было спирали и других духов. С одной стороны (условно будем считать низом), потому что я опять болтался в пространстве с нулевой гравитацией, простиралась темная водянистая гладь, будто поглощающая свет. Сверху такая же гладь, только светлая и этот свет вырабатывающая. Я между ними повис, вроде, все нормально. Так, память? Ой ты ж елки... Все вспомнил, что плохо помнил — и то вспомнил. Из этой жизни, почти от рождения. Так, в сторону память, что у нас с сетью чакры? Вау! Так отчетливо я ее еще никогда не ощущал. А что с внешним миром? Открываю глаза, чувствую рябь. У звуки аж давят. Но, вроде, нормально — живой, целый. Медленно приподнимаю голову, находя глазами Данго.

— Что это?

— Тебе перечислить список ингредиентов? — ха, а у паренька есть чувство юмора.

— Нет. Опиши действие. Что со мной?

— Этот наркотик помогает сосредоточиться на чем-то одном, отрезав все остальное. Стимулирующее средство.

Откуда ты его достал?

— И что? Его не используют?

— Используют, — все тем же спокойным ровным голосом ответил он, — но редко, да и гэнинам оно запрещено, в АНБУ по большей части. Если применить в бою, можно улучшить реакцию, сосредоточившись на поединке. Но ты перестанешь чувствовать боль, если не научишься расширять внимание. Насколько я понял, опытный синоби вполне в состоянии его использовать, но новичок, сосредоточившись только на поединке, даже не сможет здраво мыслить и реагировать на изменяющуюся обстановку. Опасное средство, в общем. Я пользуюсь, когда надо подумать или покопаться в памяти, чтобы в транс войти. Только дважды подряд использовать совсем не советую.

Моя паранойя забила тревогу. Даже для Данго это было несколько чересчур. Ну-ка, как он выкрутится:

— Откуда такие познания?

— Мой отец этим занимается.

— Чем, этим? — удивился я.

— Создает яды и стимуляторы. Во многих кланах используют свои собственные, но кто-то же должен делать их и для деревни.

Что я раньше об этом не спрашивал? Хотя это чертовски многое объясняет. Правда, паранойя так и не успокоилась, но...

— Но мне, значит, употреблять можно? — уточняю на всякий случай.

— Ты же сам сказал, что для транса, — безмятежно ответил киборг.

— А есть такое же, только чтобы вдыхать?

Данго повернулся ко мне, видимо, обдумывая ответ, кивнул:

— Да, можно сделать. Только будет слабее.

Еще один пунктик в мой конечный план.

Глава 13.

Конечный эскиз моего супергеройского снаряжения подходил к завершению, хотя я не представлял, как буду доводить его до ума, но после неожиданного открытия пришлось вносить поправки. Наблюдал я как-то за синоби, прыгающими по крышам и стенам, что заправские спайдермены. И стало мне жуть как интересно — а как они это делают? Сначала обратился к справочнику, но тот лишь сказал, что это как-то связанно с контролем чакры. Контроль у меня был на высшем уровне, ну... На хорошем таком уровне... Но я-то так не умел, мне нужен был сам принцип работы. Сначала начал ломать голову по поводу, где подсмотреть... Пока вновь не принял того чудодейственного наркотика — ой, хорошо, что он не вставляет, и зависимости нет, а то я бы тут прилично залетел по этому делу. Короче, залез в транс — пусть мой внутренний мир меня крайне напрягал, и в него я возвращаться лишний раз не стремился — и начал думать на эту тему. Параллельно прокручивая воспоминания и ковыряясь в системе циркуляции, но то и другое было просто для наработки навыка. Я хотел в последствии использовать наркотик в боевой обстановке и собирался научиться разделять внимание на два-три потока. Непросто, но дело, скорее, практики, чем сложности. В последствии понял, что это как музыку в фоне слушать — можно даже напевать, не отрываясь от основного занятия. Естественно, и внимания каждому отдельному потоку уделялось несколько меньше, но все же весьма удобно. В общем, медетировал я, пока не сообразил. Тот самый ужасный монстрик из моего детства, который все еще хранится где-то дома. Я его как-то к ладони притянул, да и сэнбон свой запускал, фактически его не касаясь, а раз могу притягивать и отталкивать разные мелкие предметы, может, и себя смогу на стенку повесить? Вдруг получится. Воодушевленный, подошел к стене, приложил руку, пустил чакру, наблюдая за результатом. Прилипла. Хм, офигеть. Принцип действительно абсолютно тот же. Приложил вторую руку и оторвал ноги от пола. Повис. Попробовал опереться ногами и провернуть тот же трюк, но свалился. Сначала даже не понял, в чем подвох. Лежа на полу приложил ногу к стене и попробовал снова. Ничего. Встал и приложил руку — все нормально. Если все должно работать, но не работает, значит, что-то мешает. Посмотрел на ноги. Во я дурак! Подошва-то толстенная, чакру пропускает слишком медленно, и нормальный контакт с поверхностью не получается. Черт!

С огромной тоской в сердце отказался от толстой подошвы. Тот, кто после долгого ношения сапог, когда уже к ним совсем привык, почти сроднился, переодевался в кеды и случайно наступал на камушек, меня поймет. Раньше мне было пофигу, куда ступать и где идти — теперь придется посматривать под ноги. Печалька... Надыбал себе здешние ниндзийские тапочки и сидел в лабе вместе с Данго, придумывал, как бы прикрутить такие тапочки к остальному костюму. Новая способность изображать из себя спайдермена не впечатляла вовсе.

Неожиданно дверь лаборатории раскрывается с силой удара ногой, и к нам в гости забегает... Миина? Девчонка, увидев нас, вскидывает руки для произнесения техники... Бах...

Что за нафиг? Что сейчас произошло? Оглядываюсь. Дверь в лабу закрыта, Данго что-то там ковыряет. У меня иголка в пальце... Как я ее туда воткнул? И чем я вообще занимался? Приснилось, что ли? А что приснилось? WTF?

Дверь с грохотом отворилась, и к нам залетел гость. Или у меня дежавю? Но сейчас перед нами стоял взрослый мужик, которого я, пусть и не сразу, но узнал. Этот мужик был с Мииной во время поступления, да и после я пару раз видел их вместе. Встал, чуть поклонился.

— Здравствуйте, Курама-сама.

И пнул Данго, чтобы он повторил за мной. Этот, который и на Хокаге-то не реагировал, а тут...

— Здравствуйте, Курама-сама, — повторил он, хотя Курама Ёрои, наверное, и не помнил. Блин, как склонять местные имена фамилии, порой ума не приложу.

Тот бросил на нас взгляд, полный неприязни, обвел таким же взглядом нашу скромную обитель и, так ничего и не сказав, вышел. Забавный кадр. Такое ощущение, что он из местной аристократии, типа "Вы Все Говно!" Ну, у каждого своё — Данго, вон, тоже не самый приятный на первый взгляд паренек, и ничего же, мы с ним почти друзья, пусть я ему и не доверяю.

Та-а-а-ак... Напоминаю себе про свой последний вопрос... WTF? Если это не моя паранойя и не приход от наркотиков, то...

— Выходи, он ушел.

Данго удивленно посмотрел на меня, а из-за дальнего стола появилась голова Миины.

— Ты все еще под действие моей техники.

— Я просто предположил... И угадал.

Короткая вспышка легкой боли в черепушке, и все прошло. Ну, я и не сомневался, что спец сможет пробить сопротивление, причем так, что я даже не замечу. Ну, почти.

— Ты понимаешь, что не самая лучшая идея — прятаться от своих родителей? — с таким серьезным тоном спрашиваю я.

— А ты понимаешь, — вставляет свое слово Данго, — что использовать запрещенные средства тоже идея не из лучших?

Вот жук навозный. Это он что, перед девчонкой нахохлился, или я его все же растормошил за столько времени?

— Это для пользы дела, — отмахнулся я.

Готов поклясться, он ухмыльнулся. Вот же... спиной чувствую.

— Ты меня выдашь?

— Еще не знаю, — пожал плечами. — А стоит?

Миина нахмурилась. Надо как-то разрядить обстановку, только вот как?

— Ты от него всерьез бегала? Или у вас игра какая?

— Какое тебе дело? — огрызается она.

— Ну, если он сейчас вернется, то тебе либо стоит снова спрятаться, предварительно вновь промыв мне мозги, либо бежать.

Лицо девушки стало угрюмым и каким-то тоскливым.

— Не вернется. Просто сегодня вечером меня снова накажут.

Я повел бровью — даже точно не знаю, как это чувство называется:

— Снова? Что, это у вас такая семейная традиция?

Миина стрельнула в меня гневными глазками, и я поднял руки:

— Прости, прости! Считай, что не спрашивал. Ну, если я чем могу помочь, скажи. В пределах разумного и возможного, конечно.

Девушка огляделась, на лице ее играли сомнения, но все же она попросила:

— Возьмите меня в свой кружок.

Хм, интересное предложение, но...

— А тебе не запретят родственники?

— Нет, думаю нет. Ну, если запретят, хотя бы попробуем. Если ты хочешь помочь?

Я кивнул:

— Хочу. Но сможешь ли ты помочь нам? Хотя...

Клан с техниками по гендзютсу. Опять же устраню еще один пробел, который меня сейчас сильно нервирует...

— А очень хорошо разбираюсь в запечатывающих техниках! Смогу помочь. Ну, там, сюрикенами свитки наполнить...

Есть контакт, то, что нужно.

— Ты официально принята! — уверенно и торжественно произношу я.

— Принята кем? И куда? — бурчит Данго.

— А-а-а... Не слушай его, есть у меня к тебе ряд важных вопросов, специалист по запечатыванию...

Глава 14.

Миина — гений! И пусть моя паранойя орет во весь голос, что такие люди просто так на дороге не валяются, сейчас я готов это терпеть. Пока она делает то, что мне нужно, и не лезет в то, что я делаю, пусть хоть шпионом вражеской деревни окажется — даже не поморщусь. Ее познания в запечатывающих техниках помогли мне наконец завершить ткань, причем почти в таком виде, в каком она мне была нужна. В арсенале Курама нашлась техника... даже не знаю, как назвать... визуальной маскировки. Не суть важно — просто вариация на тему гендзютсу, способная скрывать объект от прямого обнаружения. Против синоби полезна не более, чем другие техники того же направления. Но Миина, хоть и убила на это почти полгода, написала печать, придающую объекту, на который она нанесена, то же свойство. Я едва не рыдал от счастья; еще почти полгода ушло на, собственно, пошив полного костюма из этой ткани. Пришлось продумывать вентиляционные клапаны и прочие мелочи, так как ткань вышла плотнее, чем я вначале рассчитывал. Естественно, невидимым она меня не делала — сейчас, разбежался. Даже на фоне стены костюм выделялся маслянистым пятном, но в листве его обнаружить было практически невозможно. А если учесть и сложности обнаружения сенсорами, эдакий диверсионный костюмчик выходил. В респиратор я встроил капсулы с пылью, что приготовил Данго: можно использовать, не снимая маски, и даже рукой касаться не надо -только чакру подать. Как оружие собирался использовать запечатанные сюрикены, бросками которых овладел весьма хорошо. И пусть брошенный по синусоиде снаряд попадал в цель восемь раз из девяти, я их собирался швырять пачками, чтобы наверняка. Вместо свитков с запечатанными в них снарядами заказал у Миины печать, нанесенную куда-нибудь на запястье, которую я мог неоднократно использовать. Последним штрихом мне хотелось устроить еще один финальный аккорд. Такой, мощный.

— Ребята? Вы много знаете о технике Теневого Клонирования?

— Это когда реальный клон создается? — спросил Данго. — Техника ранга B.

— Угу. Только мне нужен не совсем свой клон. Я могу клонировать сюрикен?

В этот раз голову подняла Миина, продолжавшая что-то там рассчитывать за своим столом.

— Такой техникой владеет Хокаге-сама. А тебе зачем?

— Да так, хочу научиться. Нет, неверно, — я поднялся и посмотрел Миине в глаза. — Ты сможешь сделать печать, в которой вместо запечатанного объекта появлялся его клон?

Наступила короткая пауза, которая слегка затянулась, после чего мне в лоб прилетел какой-то увесистый свиток, уронивший меня на пол вместе со стулом.

— Ты идиот! Конечно же нет! — проорала Миина, — Я и так сделала невозможное, переписав технику гендзютсу в печать!

— А я прошу тебя переписать технику ниндзютсу в печать, — не вставая с пола, ответил я.

Тут же прилетел новый свиток, причем по более замысловатой траектории, и приземлился на мой лоб сверху вниз. Блин, не девчонка — пушка! Гаубица целая!

— Не просто переписать, а соединить с другой техникой! Ты спятил, Като!

— Да я спросил просто.

А вот Данго неожиданно встал на мою сторону:

— Клан Узумаки славился своими техниками печатей.

— Их квартал уничтожен, — напомнила Миина.

Данго кивнул, но продолжил:

— Мой дом стоит недалеко от архивов деревни. Там же рядом работает мой отец. Так вот после уничтожения Учих в архивы унесли несколько крупных свитков. Я уверен, что часть свитков с работами Узумаки тоже уцелела и хранится там же.

Я даже с пола поднялся, когда дослушал.

— Данго-кун? Это ты? Нас просто за твои слова наказать могут.

Он смутился, неуверенно выдавив:

— Ну мы же все вместе над этим работаем.

Хм. Я почти поверил. Нет, серьезно, почти. Только вот даже сейчас ни он, ни Миина целиком не представляют всех свойств костюма, и вряд ли смогут его воссоздать. Нет, все материалы Данго знает на зубок, но вот как они применены, это ему неизвестно. У меня же все вышло далеко не с первого раза. Миина, естественно, знает печати, но не более. Так что это работа все же моя. И моя паранойя все еще никому особо не верит, но, они же мне помогают, так не отказываться же.

— Архивы охраняются, — наполнила нам обоим Миина, — к тому же ты хочешь, чтобы Като приволок все эти свитки сюда?

— Не придется, — ответил уже я, — мне достаточно увидеть, а с помощью наркотика абсолютно точно повторить то, что увижу. К тому же нам не нужны техники S класса, а именно они, как я понимаю, охраняются действительно серьезно.

Данго кивнул:

— Архивов несколько. Может, нам повезет, и того, что найдет Като в слабоохраняемом, тебе будет достаточно.

— Но нам все равно нужна техника клонирования сюрикена, — напомнил я, — так что расслабьтесь. Идея снимается с повестки дня.

Миина тем не менее задумчиво смотрела перед собой. Долго так сидела, что-то обдумывая, я даже забеспокоился. Надо ее отвлечь:

— Эй! Миина-тян!

— А, что?

Я подошел к ней, отмечая, как она быстро закрыла какие-то бумаги бесполезными листочками. Ага, что-то скрывает, определенно. Подошел к столу и положил перед ней один из своих тренировочных грузов.

— Знаешь, как это работает?

— Ну, да, конечно. А что? — она даже замешкалась от неожиданного вопроса.

— Вот скажи мне. Эта техника работает на массу тела, или увеличивает нагрузку на мышцы?

Миина, до этого будто летавшая в своих мыслях, наконец сосредоточилась и так задумчиво посмотрела на груз перед ней, будто видела впервые.

— Тут... Не все так просто... А что ты хочешь получить?

— Обратить эффект наоборот, — пожал я плечами, — если я правильно понимаю, как это работает. Удар чтобы делать сильнее с помощью этой печати. Возможно?

Она сначала задумалась, а потом тяжело выдохнула, с укором глядя на меня:

— Ты опять просишь невозможного.

— Но ты же у нас гений, — отвечаю ей с улыбкой.

Есть, подцепил. Ей теперь самой хочется сделать невозможное — по глазам вижу, что хочется.

— Давай так. Ты принесешь мне свитки Узумаки, и я попытаюсь что-нибудь сделать.

Я перевел взгляд на свой костюм. По идее, он давал хорошую маскировку, так что у меня был шанс. Небольшой, но был. А если поймают? Ну, малоприятно, это естественно. Но тогда уже придется рассказывать, на кой мне эти свитки нужны, хотя ребят подставлять и не охота. Да только... Кого из них я подставляю? Данго, который у меня с каждым днем вызывает все больше подозрений? Или Миину, девочку-гения, будто случайно свалившуюся мне в руки? Выкрутимся — попробуем, во всяком случае. К тому же если костюм бесполезен, то я впустую угрохал все эти годы, и можно даже не плакать о потерянном. Дурак, сам виноват. Зато если прокатит...

Глава 15.

И что я делаю? А ведь достаточно далеко зашел, если сижу здесь. О своей прошлой жизни уже не задумываюсь, да и эта жизнь мне теперь куда ближе и роднее. Ага. И именно по этой причине я сижу на ветке и смотрю на несколько стоящих в стороне складских помещений. Вот он, архив. В смысле, это далеко не он сам и уж точно не весь. Все самое важное хранится в другом месте, вообще вряд ли кому-то, кроме единиц посвященных, известном. А еще где-то хранится все материально ценное. И тоже наверняка хорошо охраняется. Но где-то же нужно хранить и не столь важные записи? Переписи населения, купчие всякие, весь административный аппарат. Кроме того, есть старые тайны — те самые скелеты, вроде свитков Учиха. Почему бы ими не воспользоваться, даже не глядя на почти уничтоженный клан? Ага, не так все просто. Я чуть позже выяснил, что резню в их клановом районе учинил один из своих, более того, все важное наследие клана забрав с собой. Ну, кроме самой резни, все логично. Он теперь изгой, и, чтобы хоть как-то выжить, ему, по идее, нужно как-то купить право на жизнь. То, что этот маньяк-мясник должен быть просто невероятно сильным синоби, это пока не учитываем. Так вот, прекрасное объяснение: свитки ушли вместе с ним, а свитки Узумаки уничтожены при разгроме их квартала. Неспокойная деревенька эта Коноха. Два сильных клана полностью уничтожены всего за десяток лет. Наруто и Саске не в счет — это уже не кланы, так...

Спинной мозг в самой нижней точке ныл и зудел. Я рисковал. Я очень сильно рисковал. Но и дальше просто сидеть без дела уже не мог, в том смысле, что вся эта возня мне надоела до чертиков. И сейчас я не чувствовал ни капли страха — только предвкушение от опасности. Вчера просидел на этой ветке почти весь вечер. Караулили этот архив из рук вон плохо: пара, сменявшаяся четыре раза за сутки; были места и с более плотной охраной, но я только радовался. Меня никто не замечал. Ни несколько дзенинов, прошедших прямо подо мной, ни несколько команд с тюнинами во главе. Даже парочка из спецкоманды, что-то забравшая из архива, а может, что-то оставившая (приходили и уходили они налегке), и та прошла мимо. Может, среди них просто не было сенсора, а может, еще что, но я приободрился.

Как только немного стемнело, спустился из своего укрытия и подобрался ближе к сторожам, естественно, прячась в укрытиях. Болтают, пусть и не очень оживленно, но болтают. По сторонам поглядывают, но не особо серьезно. Посмотрел на вход. Дверь. Без замка. Это как объяснить? Нет, я серьезно чего-то не понимаю в этом мире. Печати? Скрытые техники? Это место — или тут просто ничего нет, и я приперся не по адресу? Обошел склад: блин, это реально склад простой. Данго меня на... обманул, в общем.

Залез на крышу и едва с нее не свалился. От охуевания. Там оконце было, прикиньте, открытое. Секретный, млять, склад. Вентиляция, чтоб ее. Подполз, посмотрел. Хорошо так посмотрел — не верю в открытые двери. И правда, не все так просто. Если приникнуть лицом к одному краю и посмотреть на другой, можно заметить несколько печатей под рамой. Так, это не вход, однозначно. Переползаю на конец крыши, смотрю сверху на дозорных. Так, еще раз вблизи, как они открывают дверь. Пролежал примерно полчаса, пока не пришел какой-то мужик в забавном — чиновник, наверное. Предъявил какой-то то ли пропуск, то ли документ, один из синоби кивнул и, подойдя к двери вместе с мужиком — а они стояли метрах в тридцати, дозорные, мать их — и просто открыл дверь. Ндя. Моя паранойя в тихом трауре. Почти уверен, что ничего меня интересующего внутри нет. Вот уверен абсолютно. Вернулся к окошку и наблюдаю за чиновником. Он тащит с собой фонарик, так что мне неплохо видно содержимое полок. Свитки, свитки, свитки. Большинство слишком малы, но есть и крупные — эдакие обойные рулоны, а не свитки. На них знаки, но разобрать не могу — мелко. Однако несколько крупных свитков лежит в стороне. И, хм, на одном из них действительно знак клана Учиха, а на другом знак водоворота — это и есть Узумаки, насколько я понимаю. Хм, а я все же по адресу.

Дождавшись, пока чиновник уйдет, а синоби вернутся на пост, осторожно спустился к воротам, еще раз их быстро осмотревшись. Но ничего не заметил. Эх, момент истины. Берусь за ручку и аккуратно тяну в сторону. Поддались, даже не скрипнули. Шмыгнул внутрь и закрыл за собой. Так, клановые свитки. Это Учиха, на них побоку. Еще какие-то свитки. А вот и искомый, даже целых три. Пытаюсь открыть первый. Ага, фиг. Не могу зацепиться за край. Запечатан, зараза. У этого клана, наверно, был особый сдвиг, запечатывать все и вся. А может просто защита. Короче мне все равно не открыть, едем дальше. Второй поддался, открываю, смотрю. Трамс, парарамс, не то, даже близко не то, не то. Описи, описи, земля, бюрократия в общем всякая. Третий свиток. Так-с, так-с...

Шум открывающейся двери, и я тремя прыжками оказываюсь в темном углу. Естественно, положив все как было. На этот раз женщина какая-то, синоби. Что-то ищет, перекидываясь короткими фразами с одним из дозорных, оставшимся у входа. Давай, дамочка, мне тут, конечно, не западло висеть, но время то идет. Минут десять она что-то искала, затем меня снова оставили в одиночестве. Вернулся к свитку. Та-а-ак-с. А вот это уже ближе к нашей теме. Вообще, учитывая, как тут пишутся такие вот, хм, свитки, тяжело найти что-то конкретное. Однако тут много интересного, есть и по интересующим меня вопросам.

Свиток был длинным, даже на беглый просмотр ушла прорва времени, чуть ли не час, наверное. Хотя я даже рад, что тут не мелкий текст, хотя и такой встречается, а все же больше всякие большие символы. Стоило закрыл свиток, раздались голоса снаружи. Едва успел добраться до заветного угла, когда внутрь зашел библиотекарь академии. А этот что здесь забыл?

— И не надоедает вам регулярно переписывать эти свитки, Унаха-сан? — спросил синоби.

— Ничего вы не понимаете, молодежь. Если не я, то кто станет это делать? Случись что, как выбудете восстанавливать все эти знания?

— Ну... Ваша правда, — не стал спорить синоби.

Хм. Библиотекарь принес два крупных свитка, оставив их несколько в стороне от клановых, и, продолжая переговариваться со сторожами, удалился. Я спустился к свиткам и заглянул в них. В первом поучения по обучению маленьких будущих ниндзя. Побоку. Во втором записи по истории, географии и прочая подобная информация, чуть превышающая то, что нам рассказывали. Можно было взять в индивидуальном порядке в библиотеке, но у меня никак не доходили руки. А тут в едином свитке — надо заглянуть. Еще около часа с куста. Все, максимум еще один свиток, и надо отсюда валить. Хватит уже злоупотреблять гостеприимством. Подобных свитков тут еще лежало с пяток, покопавшись, в них нашел один, посвященный нужному вопросу, пусть и немного не в том направлении. Тут что-то про взрывные печати и так далее. Так, архивируем-с. Все, по тапкам!

Несколькими скачками добираюсь до двери и прислушиваюсь. Все так же переговариваются, в остальном тихо. Чуть приоткрыл дверь. Все спокойно. Выскользнул наружу и сделал два шага, когда что-то скрипнуло за углом. Замер, самым уголком глаза из под капюшона глядя на дозорных. Обернулись, поводили глазами по стене, к которой я прижимался, но по мне, как по пустому месту. Зачет! Синоби вернулись к разговору, а я поторопился смыться. Завтра начну переписывать увиденное, кроме свитка с географией. Он мне именно в голове нужен. А как без него? Мне в этом мире жить, да еще и воевать, и желательно как можно точнее знать дорожные сети и населенные пункты. Не надо объяснять, зачем?

Глава 16.

Поглаживая уставшую шею, откладывал очередную газовую гранату в сторону. Всяких химических порошков и прочего у нас осталось много, так что я с интересом готовился к грядущему. Нет, местные дымовые шашки меня вполне устраивали, но я разбирал их и дополнял кое-чем своим. Разными ядами, на самом деле, совсем не обязательно смертельными, или даже как-то калечащими. Слезоточивый газ, точнее, его аналог, только несколько более слабый — вот что я желал получить. К плотному респиратору, который пришлось совершенствовать, увеличивая количество фильтров как чакры, так и обычных — пришлось аж на спину частично перенести. Задник получался немного громоздким, но я должен был быть уверен, что не задохнусь от собственного яда. Так же добавил плотные очки, которые пока вообще не носил, но держал в запасе. Согласитесь, сложно атаковать противника в ближнем бою, если его окружает облако весьма неприятного газа. Мой костюм достаточно плотный, чтобы практически не пропускать газы. И, специально для жучков Абураме, добавил в прослойку каверзный яд от насекомых. Разве что с темным, верхним слоем надо было что-то придумывать: днем на открытом солнце становилось жарковато — если бы не очередная выдумка Миины, с помощью которой можно было чакрой выпускать тепло из костюма, была бы вообще беда. Правда, тогда терялась маскировка, и производить такие действия следовало не на глазах того, от кого хочешь скрыться. Хотя костюм вообще был скорее ночным — тогда не было сильных источников света, от которых маскировка становилась слишком маслянистой и заметной.

Миина обещала все же закончить с печатью, клонирующей запечатанный объект. Что-то ей там пришло в голову, так что я ее не отвлекал. Ее, кстати, сегодня не было. Данго тоже не было, но он продвигался не менее бойко, даже обещал что-то придумать против огня. Ну, это мне уже было не так важно. Интересно, конечно, но дальнейшее увеличение слоев могло превратить пока еще гибкий и относительно легкий костюм в малоподвижный скафандр. А это был уже перегиб. Да и времени почти нет: выпуск через год с маленьким. Все, я на финишной прямой. Подрос физический порог организма, неплохо так подрос. Я почти держался против Кибы, если не подключался мелкий гад Акамару. Развил свой источник чакры, как мог — тренировался, в общем. Вот только терзало меня какое-то странное предчувствие. Нет, не нижней областью спины — паранойя пока помалкивала. Скорее, какие-то нехорошие предчувствия упорно не давали покоя. Подошел к окну: ранее утро, занятия еще не начались. Сколько же было моей радости, когда разрешили приходить пораньше. Перегонка яда — процесс долгий, но вмешательства не требующий. Обычно я ставил аппарат вечером, а после занятий приходил и получал яд. Зато теперь оставлял порцию вечером, приходил утром, сцеживал, вновь заправляя аппарат. Плохо представлял, как именно все это работает — это была больше область Данго, он этот процесс выучил на отлично.

Спокойствию моему пришел полный и окончательный каюк, когда в лабораторию ворвался уже виденный мною Курама Ёрои с бешенным взглядом, взлохмаченный.

— Где Миина?!

Я, понимая, что вроде как что-то произошло, решил не тянуть с приветствиями и вопросами:

— Ее еще не было с утра, Курама-сама.

— Как не было? А где она? Когда ты ее видел в последний раз?

— Вчера вечером перед уходом. Она уже тоже собиралась уходить, но...

— Она не возвращалась домой.

Щелк! — переключатель в голове сработал. Вот то чувство, которое грызло меня все это время. Ёрой, убедившись, что девчонки здесь нет, и мы не знаем, где она, выскочил из лабы и побежал дальше. Но я тоже не остаюсь на месте. Человек никогда не пропадает бесследно; взяв респиратор, пустил наркотик и сделал несколько вдохов. Мне нужно соображать, очень нужно. Подошел к столу Миины. Она уже пыталась что-то от меня скрыть — вполне возможно, что что-то еще здесь осталось: исписанные бумаги, какие-то печати, хлам. Не то, не то. В столе — ящики, записи. Листы, исписанные мелким почерком. Не то, не то, не то. Печати, скомканная бумага, какие-то зарисовки, карта... Карта? Страна Огня. Беру в руки и раскладываю на столе. Отметки. Много отметок. Всяких и разных: квадратики, треугольники, точки, кружочки, вообще непонятные фигуры. Слишком хаотично, бессистемно. Нет, что-то тут есть. Она умная девочка, но все же девочка — должны быть следы. Так, все фигуры разбросаны по всему листу карты. Нет. Не все. Точки. Все точки примерно в одном направлении. Так, так. Расстояние от Конохи до ближайшей точки. Немного меньше дневного перехода. Следующая, есть. Потом, тоже есть. Так, стол, еще зацепки, еще хоть что-нибудь, кроме примерного маршрута. В столе ничего, а в корзине для мусора? Ох, как хорошо, что я ее вчера не выбросил. Листки, листки. Свиток. Брошюра. Стоп, что? Сеть горячих источников с картинки фасадов. Семь, восемь, девять мест в Стране Огня. Карта. Раз. Два. Три. Четыре. Пять, есть пять совпадений. Маршрут и остановки есть. Как она будет двигаться? Днем или ночью? Идти к первой точке или сразу рвануть ко второй? А-а-а! Стой! Какого черта я собираюсь делать?! Мне надо лишь сообщить, кому надо. И что? Вдруг это побег (в чем я почти не сомневаюсь уже)? От кого побег? От чего? Дурак! Надо было внимательнее присматриваться к человеку, с котором сдружился — откуда мне теперь знать? Проблема в том, что она, может, и не бежит. Она может быть предателем.

От одного слова тело прорезала ярость, в памяти всплыл едва различимый образ. Предатель. Ярость, которую я при этом испытывал, заставляла сжиматься кулаки до крови от ногтей. Я должен знать, что произошло! Если просто сдам ее... Нет, не хочу. Я должен узнать. Она ушла вчера. Вчера, вместе с рабочими, покидающими вечером деревню, вчера, вчера... Да, были такие. Слухи, с чужих рассказов. Большая строительная артель. Миина неплохо владеет превращением. Могла проскочить. Тогда она будет передвигаться ночью, а спать днем. Если ее преследуют, тем более, не зная, где искать, большая часть ищущих будут идти днем. Тогда я должен до вечера повторить ее путь.

Хватаю костюм и быстро облачаюсь в него. Входит Данго, вопросительно глядя на меня:

— Като-кун?

— Слушай, некогда объяснять. Я собираюсь сделать огромную глупость, так что не мешай.

Закончив облачаться, я выскочил наружу. Эх, как же плохо, что придется бегать под солнцем. Сторонясь других синоби, добрался до ворот. Увидев повозку, похоже, выезжающую из деревни, незаметно влез под нее и включил маскировку. Лишь бы не сопреть, пока тут повис. Повозка медленно подъехала к воротам. Синоби, один из дежуривших сегодня, подошел, коротко переговорив с возничим. Он даже немного осмотрел повозку, но махнул рукой, и мы поехали дальше. Выбравшись за пределы деревни и отъехав на некоторое расстояние, я выскользнул из укрытия и схоронился в кустах. Так, карта. В памяти "хранилась" карта Страны Огня, и я наложил на нее маршрут Миины. Так, так, все повороты запомнили. Переключив потоки чакры на длительный марафон, сосредотачивая внимание на окружающее пространство и аккуратный бег, я рванул с места.

Глава 17.

К первой отмеченной на карте деревушке добрался изрядно вымотанным. В пути пришлось повторно использовать наркотик, что мне еще аукнется в ближайшее время. Но я был здесь. Спокойная деревенька, ничего особо интересного. Фасад горячих источников я помнил. Маскировку пришлось снять примерно через несколько километров от Конохи, а то досюда добрался бы пустой. Сейчас я пробежался по крышам, выискивая знакомый образ. Оказалось не так сложно: не настолько большая была деревня, да и горячие источники — это и есть горячие источники. Нехорошо, но придется подглядывать. Снова замаскировавшись начал проверять одно окно за другим. К источникам прилагалась гостиница, чем и воспользовалась Миина, но днем комнаты, в основном пустовали... Нет, вот в этой совсем не пусто... Дальше, дальше. Есть.

На глаза попалась знакомая сумка — пару раз видел ее на ней. Открываю окно и заскакиваю внутрь. Девочка, лежавшая на кровати, вздрагивает, удивленно глядя на открывшееся окно, но замечает и меня. В дневном свете не так уж и сложно.

— Като-кун?

— Миина-тян...

В окно влетает кунай, загорается искра, и раздается мощный бах...

* * *

Открыв глаза, сначала не могу сфокусироваться. На груди стоит что-то тяжелое, а руки прижаты за спиной, но не связаны. Маску с меня тоже никто не снимал, когда все же сумел сфокусироваться, увидел нависшее надо мной лицо в маске АНБУ. Все, допрыгался. Тем не менее синоби даже не вытащил оружие, просто удерживая меня коленом. На кровати лежала связанная Миина. Глаза пустые и безжизненные — она уже сдалась. Еще один АНБУ осматривает комнатку, проверяя вещи Миины. Наконец он находит что-то в одной из сумок. Достает плотный свиток и подносит к лицу Миино.

— Прихватила что-то лишнее? Миина Курама-сан?

Вторым бойцом АНБУ оказалась женщина, но это значения почти не имело. Миина даже не отреагировала на показанные ей свиток, все так же глядя в пустоту посеревшими глазами. АНБУ вытащила из ножен свой клинок:

— Согласно законам Конохи, тебя ждет...

— Стой! — дернулся я, пытаясь высвободиться.

Колено сильнее надавило на грудь, но женщина решила ответить:

— Видишь этот свиток? В нем запечатано много предметов, ценных для Конохи и клана Курама. Она собиралась купить с помощью этого себе новую жизнь в другой стране. В другой деревне. Она предательница. Она предала свой клан. Она предала свою Деревню. Она предала и тебя.

Глаза ее чуть дернулись, но она так и осталась лежать, не шевелясь. Она признавала свою вину. Глаза говорили об этом. Слова женщины вызвали в голове новый поток образов: ярость, злобу, гнев. Что-то мучило меня, что-то... Что-то из той, прошлой жизни... Что-то, что я уже забыл. Хотел забыть. Сильно хотел забыть, но сейчас чувствовал это, как никогда раньше. Месть. Желание убить. АНБУ снова занесла оружие над Мииной, но я вновь взбрыкнул:

— Стой! Дай мне!

Женщина посмотрела на меня. Не знаю, какие эмоции она испытала, маска скрывала лицо, да и не важно это было сейчас. Я прохрипел:

— Она предала и меня... Дай мне нанести удар...

Глаза Миины расширились от страха. Ей было не страшно умирать, но она так боялась, что именно я нанесу удар. АНБУ переглянулись, женщина кивнула, и удерживающий меня мужчина отступил. Я поднялся, чувствуя, как разгоняется сердце, как учащается дыхание. Женщина крутанула клинок в руке так, что лезвие оказалось на ее ладони, а рукоять направлена ко мне. Слегка дрожащей рукой я взял оружие и подошел к связанной. Я чувствовал многое. Будто все, что накопилось за прошлую жизнь, вылилось на меня сплошным потоком. Мне было обидно. Мне было больно. Но клокочущая ярость затмевала эти чувства ярко красной пеленой. Я помнил одну фразу из прошлой жизни. Одну, вырезанную на моей душе. Занося над ней клинок, я почувствовал, как перестала дрожать ладонь. Месть будет именно такой, какой желает этого мое прошлое. Она смотрит в мои глаза, и я чувствую, что этот взгляд мне знаком. Знаком до боли, въевшейся в мозг. Глаза человека, не ожидавшего такого предательства, но предатель она, а не я. Так почему она смотрит на меня этим взглядом? Но ярость клокочет все сильнее, заставляя двигаться.

— Единственная милость для предателя, — клинок резко опустился вниз. Острейшее лезвие вошло между подбородком и шеей под сильным углом, что масло, прорезав кости черепа, и врезалось в мозг, — мгновенная смерть.

Голова закружилась, и я отступил назад, прислоняясь к стене, а затем почти сразу оседая на полу. Миина не сделала лично мне ничего плохого, но почему я так отчетливо чувствовал сладкий яд наслаждения от мести? Откуда такая уверенность, что я поступил правильно? Что я наделал? Что такого случилось в прошлом, что сейчас я едва себя контролировал? Девчонка, уже безжизненное тело, даже не успела понять, как умерла. Взгляд ее так и застыл в ужасе и осознании. Ее предали... ее предали... я ее предал...

Глава 18.

Почти месяц меня не трогали. Вот просто не трогали, никто. Я по инерции продолжал что-то делать, но ждал реакции от руководства. Оставил костюм в лаборатории, сдал ключи, занимался только учебой и больше ни во что не лез. Рано или поздно за мной придут — страшновато, конечно, но когда я обдумывал свое положение, ухмылка то и дело проскакивала на моем лице: что могла мне предъявить Коноха? Смылся из деревни? Да, нехорошо, надо наказать, но это так — мелочь. А что дальше? Нагнал своего собственного друга — ну, пусть подругу — и вогнал клинок в черепушку? Не нравится — поцелуйте меня в зад. Самодеятельность, конечно, из разряда самовольного оставления с оружием. Да и черт с ним. Что еще? А вот ничего. Не докопаться. Костюм? Да забирайте. Жалко, конечно, не спорю. Но раз попался, надо и взятку какую сунуть. А костюмчик-то хорош. Кое-кого точно заинтересует. Выкрутиться еще можно, пока. В общем, месяц меня не трогали, а потом как-то раз уснул, но проснулся совсем не там, где хотелось бы...

Комната. Я сижу на стуле, руки связаны. Стол, с другой стороны — копия моего. И сверху мощный источник света, я даже разглядеть его не могу. Свет делит комнату на небольшой круг, в котором я сижу, и на тьму, которая за его пределами. Сижу, жду. Из темноты на меня выходит женщина. Молодая, симпатичная. Темно-фиолетовые волосы собраны в конский хвост за спиной. Под бежевым пальто с карманами с обеих сторон длинная, до самых бедер сетчатая рубашка. Коричневая юбка. На шее небольшой кулон в виде змеи. Светло-коричневые глаза буравили меня пристальным, ухмыляющимся взглядом. Губы изогнуты в надменной улыбке. Она чувствует свою власть надо мной, и ей это нравится. Убийца. Вот, что я однозначно понял. Она прирожденный убийца. Зверь. Хищник. Я не буду задавать глупые вопросы. Где я? Что происходит? Лень.

— Минакуро Като?

Медленно киваю. В этой комнате она задает вопросы, а я только даю ответы.

— Да, это я.

Она выкладывает на стол мой костюм.

— Узнаешь?

Вновь киваю:

— Маскировочный костюм. Хотите? Он ваш.

Она надменно засмеялась, хищно скалясь.

— Конечно мой. Он всегда был моим. Правда, размерчик маловат.

Молчу. Она ничего не спрашивала.

— Хорошо получился. Как тебе это удалось?

— Рассказать обо всех этапах работы?

Она чуть повела бровью, тоже насмешливо. Зря я, наверное, шучу.

— Нет, как ты его сделал, мне и так известно.

— Данго, — выдохнул я.

— Не удивлен?

— Это уже не важно.

Теперь она кивает. Ее устраивают мои ответы.

— Ты знаешь о Стране Железа?

— Нет. Только место на карте.

Она хмыкнула, будто разочаровавшись:

— В этой стране нет синоби. Но ее защищают самураи, чьи доспехи способны поглощать чакру.

Я чуть задумался, кивнув:

— Я понял, о чем вы. Нет, с ними я никак не связан.

Девушка поводила кончиками пальцев по темной ткани.

— Так как тебе пришла в голову мысль создать этот костюм?

Костюм ее действительно интересовал больше, чем то, что произошло Мииной. Или мне просто кажется.

— Я изучал историю.

— И? — она наклонилась вперед, показывая, что внимательно слушает.

— Понял, сколько опасностей подстерегает меня на моем пути. И хотел защититься от них.

Она кивнула:

— Но обычно другие синоби начинают тренировки и совершенствуют свои техники.

— Рано или поздно кто-то должен был попробовать сделать то, что сделал я.

Мягкая ядовитая улыбка:

— Пробовали уже не один раз.

— Что мешало достигнуть результата? — не удержался я от вопроса.

— Поспешность, — снизошла она до ответа. — Почти все... пытавшиеся... в конце концов приходили к выводу, что тренировать техники куда интереснее.

Киваю, показывая на костюм:

— Во многом они правы. Это... дорого. И далеко не везде можно использовать.

На этот раз ее улыбка была более мягкой. Хотя отчего-то стала хищной:

— А у тебя с твоей подругой получилось нечто весьма интересное. Я знала, что кто-нибудь когда-нибудь придумает противодействие даже сильным сенсорам. И у тебя это получилось. Мои ребятишки едва угнались за тобой, когда ты рванул из деревни. А один из них был Хьюга, но он видел лишь едва различимое темное пятно вместо тебя.

Я опустил глаза, чувствуя боль от того, что не очень хотел вспоминать.

— Я догадывался, что бъякуган... Все техники основаны на чакре. Даже эта.

Она кивнула:

— И стиль мягкого кулака, а также большинство стилей, завязанные на использовании чакры в рукопашном бою, становятся малополезными против твоего... костюма.

Я дернул плечами:

— Я не знал, насколько. Перестраховывался.

— Молодец. Да и другие интересные детали мне понравились. Защита от жуков? Что, боишься букашек?

— Очень, — кивнул я.

Она усмехнулась, но, кажется, понимающе.

— Респиратор у тебя забавный, даже защиту для носа поставил. Я, вроде, не припоминаю, чтобы тебе его серьезно разбивали?

Киваю:

— На одной из тренировок Саске разбил нос Наруто. Тот едва не задохнулся, пока кровь не остановили. Не хотел повторять его участь.

Она засмеялась:

— Учишься на чужих ошибках? Да? А очки? Хотя не отвечай, твой газ. Интересная вещь.

— Рецепт есть у Данго, — отстранено бросил я.

Снова хищный оскал:

— Конечно же есть. Но, у меня тут еще кое-что. Тоже очень интересное.

Она вытащила и положила на стол мой сэнбон.

— Да, хорошо получился. Только дорого слишком. Не напасешься.

Странная ухмылка. Она будто говорит, что знает больше меня. Хм, как будто это неочевидно.

— Данго принес мне еще ряд интересных вещей, — продолжила она, — защита от стихийной чакры, к примеру.

— Не думаю, что получится. Костюм плохо проводит электричество, плохо горит, не промокает. Думаю, пару лишних секунд против стихийных ниндзютсу он подарит. Если я продолжу лепить слои, станет доспехом, как у тех самураев. Громоздким и шумным.

Девушка положила иглу, сложив руки в замок.

— Знаешь, а своим появлением в лаборатории ты нам помешал. Я хотела тебя оттуда пырнуть.

— Что меня спасло? Если не секрет.

— Хокаге-сама. Он увидел в тебе... — еще одна ухмылка, — потенциал. И заставил меня тебя терпеть. А у нас были планы. Но как только Данго начал приносить первые результаты вашей работы, я немного пересмотрела свое к тебе отношение.

Даже поежился немного от последней фразы:

— Я стал... полезен?

— Угу, — кивнула она. — Как синоби, конечно, уверенный середнячок. С перспективами. Но твоя работа интересовала меня куда больше.

Да, как и следовало ожидать. Меня пасли почти с начала работы. Проблема в том, что у меня и выбора-то особого не было. Без Данго и ресурсов лабы я бы ничего не успел. Костюм стоит (по моим прикидкам), как небольшой дом. Снабжали нас весьма основательно.

— И вы начали нам немного помогать?

— Да? Когда это? — намеренно неестественно удивилась девушка.

— Когда к нам ввалилась Миина.

Еще одна хищная ухмылка. Ей это нравится, да?

— Хорошо, догадался. Прямо перед ней наш человек пробежался и закрыл все остальные двери в коридоре. Мне было интересно, зацепишь ты ее или нет.

Хм, без комментариев. Еще у меня были сильные подозрения насчет склада, который вроде архива. Но я решил промолчать.

— Такой догадливый. А заметить, что подружка готовит побег?

Я сжал зубы, едва справляясь с эмоциями. Да. Она права. Я мог это заметить, но просто не хотел. Весьма болезненное и неприятное чувство, когда знаешь, что мог что-то изменить, но уже поздно.

— Но ее план ты вычислил быстро.

— Повезло, — бросил я.

Ухмылка — она мне не верит. Ну, твои проблемы.

— Узнал, куда она отправилась, и рванулся за ней.

— А вы сидели на моем хвосте.

— Конечно. Твой друг прибежал, как ошпаренный, когда понял, что ты побежишь за ней.

Поморщился. Я не держал зла на паренька — он делал свое дело, по мере сил помогал мне.

— И ты ее выследил, — закончила она.

Просто вспоминая этот момент, ее глаза, я вновь почувствовал тихую ярость. Дыхание стало глубже и чаще, сердце колотилось.

— Что там произошло, Като?

— Я убил человека, которого считал другом, — процедил я.

— Почему?

Я дерзко посмотрел в глаза девушки:

— Лучше вы мне скажите, что там произошло?

Она отстранилась, ее губы расплылись от удовольствия.

— Она предала клан. Связалась с другой деревней. Предложила им тайны и ценности своего клана и частично Конохи. За что и понесла наказание. Приказ на устранение был отдан с самого начала.

Все равно это больно — даже зная, что я поступил правильно, это чертовски больно.

— Почему она захотела убежать?

Глаза девушки блеснули жаждой крови:

— Этот вопрос ты должен задавать не мне.

Что-то тут не так. Что-то, что мне не хотят говорить. Девушка тем временем снова сверкнула глазами:

— Но почему ты захотел убить ее? Сам? Вот что меня заинтересовало.

— Не люблю предателей, — процедил я.

— Настолько сильно? — с хитрой миной спрашивает она.

Они ничего не знают о моем втором прошлом, как и я почти ничего не помню из него. У них ничего нет.

— Да, сильно.

Все же сумел успокоиться, взять себя в руки.

— Мне понравилась твоя фраза, — с улыбкой призналась она. — "Единственная милость для предателя — мгновенная смерть". Думаю, взять ее своим девизом.

— Берите, дарю.

Смех, хищный.

— И спрашивать не буду, — она вновь приблизилась, снова хитро улыбаясь, — жаль, я слишком поздно поняла, насколько талантлива была девчонка. Такой талант к запечатывающим техникам, а родилась среди Курама. Какая ирония.

Болезненное замечание.

— У вас все, что она успела сделать.

И уж лучше смерть, чем вечность в каких-нибудь задворках.

— Это верно. Но ты сам не знаешь обо всем, что она успела.

Вопросительно смотрю на девушку. Она выкладывает несколько листков. И записку.

— Хочешь прочитать? — хитро спрашивает она.

Конечно, епт.

— Можно снять путы?

Дуновение воздуха за спиной, и путы спадают. Ну, мы тут определенно не одни. Тем не менее быстро осматриваю печати, и беру записку.

"Като. Знаю, не имею на это права, но все же прошу прощения. Я скрыла от тебя, что уже закончила то, что ты у меня просил. Большая печать, она для нанесения ударов и блоков. Но лучше вшей в костюм что-нибудь плотное, иначе переломаешь кости. Там два способа подачи чакры — ты разберешься, я уверена. Первый для блока: он сможет остановить даже очень сильный удар. Второй для нанесения удара, но будь осторожнее — печать потребляет много чакры. Двухсторонние небольшие печати могут клонировать запечатанный предмет. Подача чакры на одну сторону создает теневого клона, запечатанного внутри. В трех печатях запечатаны сюрикены, а в двух — твой сэнбон. Но предупреждаю сразу: не создавай подряд много клонов — они очень быстро потребляют чакру. Хватает клона на несколько секунд, но достаточно, чтобы запустить его и поразить противника. При подаче чакры на другую сторону ты распечатываешь или запечатываешь свое оружие. Като, кроме сэнбонов и сюрикенов печать вряд ли что-то выдержит. Даже кунаи будут велики. Надеюсь, это поможет тебе. Прости, Като. Я правда не хотела, чтобы все так кончилось. Прощай, навсегда. Прощай".

Я со злостью ударил кулаком по столу. Тем не менее буянить не стал. Сам виноват. Причем во всем, кроме самого побега Миины.

— Что дальше? Вы хотите, чтобы я сделал для ваших людей таких костюмов?

— Не торопись, малыш, — так мило и добро сказала девушка, что у меня мурашки по коже побежали. — Всему свое время. Тем не менее ты поступил правильно. Когда догнал ее и... Хм, убил.

Отворачиваюсь в сторону, не особо желая с ней соглашаться.

— Вот скажи мне, ты хочешь еще послужить своей деревне?

Я удивился, даже очень. Но все же решил уточнить:

— Я закончу академию и стану гэнином. Это разве не служба деревне?

— Не строй из себя дурачка, тебе не идет. К нам иногда попадают дети с... особым талантом. Ты убил своего друга, хладнокровно. В порыве гнева, но твоя рука не дрожала. Этот талант нас интересует. Талант преданно служить и исполнять любые приказы.

— АНБУ?

Еще одна хитрая улыбка:

— Не сейчас. Не сразу, но со временем. Тебе еще нужно подтянуть свой уровень. Я лишь не хочу, чтобы тебе мешали личные чувства.

— Миина была моим другом, — я нахмурился, но уверенно закончил, — последним.

На этот раз улыбка одобрительная, а затем — короткий кивок:

— Так ты согласен?

Вопрос, которого я ждал. Это мой мир. Теперь уже мой, и пути назад нет. Нет возврата. Только дальше. И пусть я все так же не верю в Коноху, как в свой родной дом, отказываться сейчас не вижу смысла. Стать одним из них. Стать таким же. Что мне делать дальше и к чему стремиться? У меня еще будет время ответить на этот вопрос. И я все еще хотел узнать, что случилось с Мииной. Но пока:

— Да, я согласен.

Синоби удовлетворенно кивнула, поднявшись, и уже сделала шаг во тьму, но остановилась и обернулась.

— И знаешь, Като...

— Что?

— Отрасти волосы, тебе не идет.

Ссылка на следующую часть: Арка 2.

Комментарии: сюда.