Пиратки

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

Космос... Все, что с ним связано, с детства манило меня. Книги, фильмы, видео игры... Правда, родители не были в восторге от моего увлечения — по их замыслам я должен был стать не покорителем космического пространства, а, пройдя все ступени карьерной лестницы, сесть в кресло главы концерна Уитни-инкорпорейтед. Нет-нет, это не были наполеоновские планы, основанные лишь на не имеющим под собой никакого реального основания мнения любвеобильных родителей о гениальности собственного сына — карьерный рост мне, наследнику владельцев, был обеспечен.

Нельзя сказать, чтобы я сильно сопротивлялся. Унаследованный от многих поколений предков трезвый взгляд на жизнь подсказал мне, что благоразумнее всего оставить мечту мечтой и подчиниться воле родителей. Да и наш семейный бизнес не был рутиной. Удалось лишь только выторговать обещание, что после окончания колледжа они разрешат мне отправиться в космический круиз. Так неделю назад я вместе со старшей сестрой (ее родители отправили присматривать за 'малолетним' двадцатилетним братиком) стал пассажиром первого класса 'Астры-77'. А сегодня... Сегодня одна из моих детских фантазий исполнилась — я оказался в каюте капитана. Не в видео игре, и даже не во время обзорной экскурсии для пассажиров.

— Не бойся.

'Не бойся... Легко сказать... После всего того, что на моих глазах случилось с командованием звездолета...'

— Как тебя зовут?

— Артур. Артур Смит.

Под этим незамысловатым псевдонимом мы с сестрой значились в списке пассажиров.

— Артур... Красивое имя. А вот фамилия какая-то невыразительная.

В голосе женщины послышалось ехидство. 'Догадалась?! Не выдумывай. Просто нервишки пошаливают после всего случившегося.'

— Что же, мистер Смит, давайте знакомиться. А я — Адель. Для тебя госпожа Адель.

Ступня Адель нежно погладила меня по щеке.

'44-й размер или даже 45-й... Да, 45-й — не меньше. Но при ее росте такую ногу можно смело назвать миниатюрной...'

— Артур, расслабься. Еще раз повторяю, не надо меня бояться. Ничего плохого с тобой не случится...

'Ага, как с капитаном, его помощником и пятью офицерами.' Наверное, картина их смерти никогда не исчезнет из моей памяти.

...Если, конечно, ты будешь правильно себя вести.

'Буду-буду. А что мне еще остается делать?!'

Ножка, которая только что ласкала меня, менее часа назад раздавила череп шкипера и гортань штурмана.

— Сколько тебе лет?

— Двадцать... Двадцать, госпожа.

— Умненький мальчик. Ты путешествуешь один?

'Врать бессмысленно — Адель могла нас видеть в ресторане, да и списки пассажиров в руках у пиратов.'

— С сестрой. Ее увела... Я не хочу никого обидеть, но на Земле таких людей называют афро-африканец.

— И у нас — мы ведь тоже с Земли. Просто после переселения немного мутировали. А за сестру не волнуйся. Особенно, если она такая же благоразумная, как ты.

— У нее... У нее сложный характер.

— Не имеет значения — Элла умеет обращаться с рабами и быстро исправит его.

— С рабами?! Но рабство запрещено...

— Запрещено насильственное обращение в рабство. Что же касается добровольного рабства, то оно разрешено во многих звездных системах.

— Но мы с Ирой никогда не согласимся на добровольное рабство.

— Согласитесь?! Скажешь же такое. Вы будете умолять нас!

'Понятно... Юридические уловки, когда человека вынуждают согласиться на 'добровольное' рабство... Раздробленная голова капитана, раздавленная гортань помощника... Да, перед лицом такой перспективы чего только не сделаешь...'

— А теперь оторви глаза от пола.

Я поднял голову. Адель медленно расстегнула молнию комбинезона...

'Божественное тело... Легкий загар или природная смуглость?! Скорее, второе... Рост 2.20-2.30, но все пропорции сохранены. Наверняка, результат работы генных инженеров или той самой 'небольшой мутации'. Интересно, остальные леди удачи столь же безупречно красивы, как Адель?'

— Судя по выражению твоей симпатичной мордашки, заблестевшим глазкам и принявшему боевую стойку членику, ты впечатлен.

'Миниатюрная' женская стопа снова погладила мою щеку, а затем большой палец дотронулся до моих губ.

'Симпатичная мордашка? Вот уж никогда не думал, что кто-то так назовет мое лицо — мне оно всегда казалось волевым. Что же касается членика... Понятное дело, что ему не сравнится с членами соплеменников пиратки, но все-таки... Ладно, Артур, не комплексуй — сейчас самое время для комплиментов.'

— Вы очень красивы, госпожа Адель.

— Я знаю, но помолчи — просто посмотри на меня.

Ты уже созрел? — спросила пиратка через несколько минут.

— К чему, госпожа?

— Умолять меня взять тебя в рабство.

— Нет, госпожа, простите меня, но нет.

— Не извиняйся. Не люблю, когда быстро сдаются. Подозрительно выглядит. Так что можешь еще немного поартачиться. Открой рот — я хочу посмотреть на твои зубы.

'Это еще зачем?! Я ей что, лошадь?! Но лучше не спорить — слишком мало расстояние от ее стопы до моей гортани.'

— Хорошо. А теперь подвинься ближе. Еще ближе. Стоп, дальше не надо.

Икры 'ножек' Адель легли на мои плечи, едва не вдавив их в пол.

— Не отворачивай взгляд. Или она тебе не нравится? А может... Как мне сразу в голову не пришло... Ты, наверное, предпочитаешь мужчин.

Покрытая аккуратно подстриженными черными волосами 'она' находилась прямо перед моим лицом.

— Нравится, госпожа, очень нравится. Она прекрасна.

Однако Адель оставила без внимания мое заявление. Женщина убрала ноги с моих плеч и взала в руки комбинезон.

— Жаль, жаль, очень жаль...

'О чем она жалеет?!'

— Госпожа, поверьте, она прекрасна, я...

— Жаль, ты мне приглянулся, но придется избавиться от тебя.

'Избавиться?! Что скрывается за эти словом. Вряд ли она меня просто отпустит. Или перепродаст таким же пиратам, или меня ждет участь капитана и помощника...'

— Госпожа, госпожа, вы ошибаетесь! Как мне доказать вам это?!!

— Доказать... Ну, это проще простого.

Ноги Адель вновь оказались на моих плечах, а комбинезон был отброшен на спинку дивана. Я осторожно поцеловал внутреннюю поверхность правого бедра. 'Какое горячее тело. Всегда такое или...'

— Так ты вряд докажешь мне свою гетеросексуальность. Скорее, наоборот, убедишь в обратном...

'Она хочет...' Впрочем, Адель очень быстро избавила меня от необходимости строить догадки. Пальцы предводительницы пираток вцепились в мои волосы. 'Какая силища! Я останусь без скальпа.'

— А-а-а!

Это был последний звук, который издали мои губы прежде чем погрузиться в жесткие волосы.

'Сейчас задохнусь... Какой жар...' Я инстинктивно попытался вырваться из плена мускулистых бедер, но добился лишь того, что они сжались сильнее. Казалось, еще немного и мой череп лопнет. 'Нелепая смерть...'

Но я не умер. Когда сознание начало покидать меня, Адель разжала тиски. Я всегда думал, что фраза 'он жадно глотал воздух' — всего лишь литературный штамп, но сейчас я и в самом деле с жадностью поглощал живительную смесь кислорода и водорода.

— Надышался?

'Надышался?! Мне бы еще часок-другой...'

— Да... Не совсем...

* * *

— Все, хватит. Похоже, тебе удалось убедить меня.

'Хватит! Долгожданное хватит. После того, как Адель в третий раз оросила мое лицо своими соками, а уже через несколько минут сказала 'продолжай', я начал думать, что никогда не услышу эту команду.' Легкий толчок ладони в лоб убедил меня в том, что я не ослышался.

— Пошли в душ.

Я попытался подняться, но дрожащие ноги сыграли со мной злую шутку и лишь молниеносная реакция Адель не дала мне рухнуть на пол — гигантесса поймала меня за талию и усадила рядом с собой на диван.

— Ты в порядке?

— Да, госпожа. Просто слабость в ногах и круги перед глазами.

— Это нормально.

— Нормально?!

— Да. Особенно для такого хлюпика как ты. Уверена, у тебя и отдаленно не было ничего похожего на наши сегодняшние игры.

'Она назвала меня хлюпиком. Да я...'

— И не надо вставать.

Адель легко пресекла мою попытку подняться.

— Посиди еще немного, а затем я отнесу тебя в ванную комнату.

— Вы?! Меня?!

— А что тебя так удивляет? Разве хозяйка не должна заботиться о своем имуществе?!

— Я не ваше имущество.

— Извини, ты совершенно прав — не мое. Да и твоя сестра не является собственностью Эллы. Вы и другие пленные, равно как и захваченный корабль, принадлежат всему моему экипажу. Мы просто взяли вас, воспользовавшись правами предводителя и квартирмейстера. Вот попользуемся немного и передадим в общий котел.

'В общий котел?! Адель пугает меня? А, если ее слова правда... Я читал о чем-то подобном...'

— Ну, что затих? Испугался? Не бойся — в этом нет ничего страшного. Зато все время новые впечатления. Идем на ручки — мамочка отнесет тебя купи-купи.'

Моя попытка оказать сопротивление (и что на меня нашло в тот момент??) была с легкостью отражена — Адель поймала мою руку и с силой сжала запястье.

— Это я очень нежно. Но могу и кость сломать. Расслабься.

Что же, в умении убеждать этой женщине не откажешь. Я перестал сопротивляться, хотя, скорее, правильно было бы сказать трепыхаться, и последовал полученному совету. Адель просунула левую руку мне под колено, правую — под мышку и, словно пушинку, оторвала меня от дивана. 'Да, в руках такой женщины мужчине лучше всего расслабиться...'

Путь до ванной комнаты занял всего несколько шагов. Адель толкнула коленом дверь, вошла вовнутрь и осторожно поставила меня на пол. Я огляделся. Да, хорошо быть капитаном, точнее живым капитаном, — ванная комната капитанской каюты была вдвое больше, чем аналогичное помещение моей каюты вип-класса. А главное — в ней был пусть и миниатюрный, но настоящий бассейн-джакузи. Впечатлилась и Адель.

— Целые хоромы. Никогда не думала, что на космическом корабле возможна подобная роскошь.

— Я тоже.

— Умеешь пользоваться?

— Да, госпожа.

— Тогда набери воду, а я пока опорожнюсь. Да, и слишком горячую не делай.

'Она будет опорожняться при мне??! Тоже мне древнеримская матрона... Матрона не матрона, но ты для нее раб!'

— Госпожа, тут можно выставить температурный режим.

— Тогда на твое усмотрение — от 15 до 18 градусов.

'Все, это трындец. Окунуться в такую воду еще можно, но сидеть в ней... Простуда и сопли гарантированы — как раз очень к месту...'

— Госпожа...

— Ну.

— Госпожа, в такой холодной воде ваше имущество испортится.

— Имущество?! О каком имуществе ты говоришь?

— Я о себе, госпожа. Вы же сами назвали меня своим имуществом.

— А, вот ты о чем. Если я ничего не путаю, ты категорически отказывался признавать себя моим имуществом.

— А вы заявили, что вас мое мнение по этому вопросу не интересует.

— Да, язык у тебя что надо. Во всех смыслах... Ладно, выставляй температуру на свой вкус, но не больше 25 градусов. Неженка!

— Спасибо, госпожа.

Я включил воду. '25 хорошо для купания в море, но, если Адель собирается задержаться в ванне, то мне будет холодно. Выставлю 28 — вряд ли она заметит разницу.'

Адель закончила опорожняться, когда ванна едва наполнилась наполовину. Я снова залюбовался пираткой. 'Артур, плен пленом, но, если посмотреть на случившееся с другой стороны... Разве ты не мечтал стать участником какого-нибудь космического приключения? А встретить такую женщину? А плен, а гибель капитана и офицеров... Не принимай близко к сердцу. Родители все равно найдут и освободят тебя и сестру, а капитан и помощник сами виноваты — нечего было нарушать инструкцию, запрещающую подбирать кого бы то ни было в открытом космосе.'

Адель потрогала воду и к моему облегчению ничего не сказала мне по поводу ее температуры. Затем села на край ванны, широко расставила ноги:

— Подмой меня.

Я начал искать глазами какой-нибудь ковшик.

— Что ты медлишь? Да, совсем забыла, слабость в ногах прошла?

— Прошла. Я ищу емкость для воды.

— Зачем?

— Чтобы выполнить ваш приказ.

— Мой приказ?! Я, насколько помню, приказала тебе подмыть меня, а не набрать воду.

В голосе Адель явственно чувствовалось недовольство.

— Но как же я вас...

'Подмою... Какое похабное слово...'

— ...Выполню ваш приказ без воды.

— А, ты об этом. Запомни, подмывать меня ты всегда будешь языком. Если, конечно, не получишь отдельного приказа.

'Языком! Ничего себе... Отказаться? А смысл?! Все равно она заставит меня. Подмыть... Это она только о пизде или еще о заднице?'

Я подошел к Адель и опустился на колени.

— Подвинься ближе — так тебе будет удобнее.

— Спасибо за заботу, госпожа, я...

Пощечина была сродни удару боксера-средневеса. Круги поплыли перед глазами и я невольно схватился за ноги Адель.

— Если будешь продолжать ерничать, в следующий раз ударю сильнее.

'Попридержи свой язык, любитель космических приключений. Или, если сказать точнее, используй его в новом качестве.'

Круги рассеялись и я, продолжая держаться за ноги Адель, приступил к выполнению приказа. Все оказалось не так уж и страшно. Мой нос быстро привык к едва уловимому запаху аммиака, а вкус солоноватых капелек был не то, чтобы приятен, но и отвратительным его нельзя было назвать точно. Лишь жесткая волосина, попавшая мне в рот в самом начале, вызывала неприятные ощущения, но, повторюсь, я ожидал гораздо худшего.

— Ну-ну, не увлекайся.

'Неужели я и в самом деле увлекся? Или теперь ерничает уже сама госпожа? Госпожа??!! Неужели ты в мыслях начал называть Адель госпожой?! Ну-ну...'

— А ты сам хочешь опорожниться?

'Уф, похоже пронесло.'

— Да, госпожа.

— У тебя семь минут на пи-пи, ка-ка и душ после них.

Не знаю, уложился ли я в отведенное время, но никаких нареканий со стороны уже сидящей в джакузи Адель не последовало.

— Иди ко мне.

Я осторожно переступил через край и едва не поскользнулся — и снова от падения спасла лишь быстрая реакция успевшей подхватить меня под локоть Адель.

— Помой мне спинку.

Я взял со стеклянной полки флакон жидкого мыла, выдавил его содержимое на ладонь и начал осторожно намыливать мускулистую спину.

— Ниже, не бойся.

'Ниже... Я и так на грани...'

— Еще ниже. Смелее, смелее... Хорошо... Раздвинь ягодицы...

'Нет, надо сказать.'

— Госпожа...

— Что, мой милый.

— Еще немного и...

— Что еще немного?

— Я боюсь... Я боюсь, что испачкаю воду.

'Черт, какая-то двусмыслица... Она еще подумает, что я опять хочу в туалет.' Но Адель все поняла правильно.

— Только и всего?

Не оборачиваясь, пиратка нащупала рукой мой возбужденный член и двумя пальцами надавила на его основание. Мое сердце едва не выскочило из груди.

— Так лучше?

'Лучше?! Так восхитительно!'

— Госпожа, но я испачкал вашу ванну.

— Не переживай — я балдею от вида и запаха спермы. Перебирайся сюда.

Адель похлопала по воде возле своей груди.

— Садись ко мне лицом. Ближе. Ножки клади на мои. Вот так, молодец. Какие они у тебя худенькие... Бери флакон и займись фасадной частью.

— Госпожа, я не могу дотянуться до него.

— Держи.

Я снова выдавил мыло на ладонь и осторожно прикоснулся к левому плечу Адель. "Какая у госпожи добрая улыбка. Черт, я опять назвал Адель госпожой... Шея, правое плечо, верхний отдел груди, руки...'

— А мои груди ты игнорируешь?

— Я... Я думал, что вы... Что вы обидитесь.

— Разве может госпожа обижаться на своего раба? Она может разозлиться на него, может наказать его.

— Простите, госпожа, за мою непонятливость. Я исправлюсь.

— Давай и побыстрее. Я не собираюсь вечно сидеть в этом парном молоке.

'Надо побыстрее проскочить это опасное место', — я чувствовал, что полученной разрядки недостаточно и новая волна возбуждения вот-вот накроет меня. Но побыстрее у меня не получилось — едва я прикоснулся к левому полушарию, как мой пенис сразу же пришел в боевую готовность. 'Дыши ровнее, дыши глубже...'

— А ты, оказывается, ненасытный. Такой маленький, но такой агрессор. Впрочем, чему удивляться...

'Чему удивляться? Есть чему — никогда не замечал за собой такой прыти.'

— Я...

— Молчи. Могучие руки легли на мои ягодицы и через мгновение я оказался вплотную придвинутым к Адель. Затем был поцелуй. Длительный, страстный, запомнившийся на всю жизнь поцелуй женщины-хищницы, поцелуй госпожи. Мои сжатые поначалу губы быстро раскрылись — болезненный укус оказался лучшим средством взлома. Язык Адель проник в мой рот и одновременно я почувствовал, как жесткие волосы коснулись раскрытой головки возбужденного члена.

'Побывать на седьмом небе... Не знаю, побывал ли я на седьмом небе, но на пятом или даже шестом — точно. А главное, я понял...'

— Ты так и будешь сидеть с этой дурацкой улыбкой счастливого идиота?

'...Что в плену у Адель не так уж и плохо. Вот только полностью расслабляться с ней не следует.'

Полученной разрядки хватило, чтобы домыть госпожу. Ну, почти хватило. Когда Адель поставила ноги на мои плечи, я снова учащенно задышал. И дело было не столько в их тяжести, сколько в новой волне возбуждения охватившей меня. 'Артур, похоже, что ты нашел свой тип женщин, хотя, если быть точным, твой тип женщин нашел тебя...'

* * *

— Госпожа, можно задать вам вопрос?

— Твоя подобострастность вызывает у меня определенные опасения. Ещё первый день нашего знакомства не закончился, а ты уже ручной-ручной. Хорошо, задавай.

"Побыла бы она в моей шкуре... Совместное купание было лишь прелюдией к... Ладно, подробности того, что вытворяли со мной госпожа займут много места, да и вспоминать об этом мне не слишком приятно. Скажу только, что Адель несколько раз притапливала меня..."

— Госпожа, что обычно пираты делают с захваченным кораблем.

— Никогда со мной не юли! Ты хотел спросить меня, что мы собираемся сделать с "Астрой"?

"А у нее не только физическая сила... Хотя, недалёкие дурочки предводителями пиратов не становятся..."

— Да, госпожа.

— Запомни на будущее: я не люблю экивоков. Что же касается "Астры", то такие крупные корабли не пригодны ни для пиратов, ни для контрабандистов. В то же время продать их целиком невозможно — согласно межпланетной конвенции их новый владелец и весь нанятый им экипаж считаются даже не пособниками пиратов, а пиратами. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Естественно, охотиться в космосе за "Астрой" никто не будет, однако в первом же космопорте ее экипаж будет задержан и после формального судебного разбирательства ликвидирован.

— Ликвидирован?!

— Не перебивай. Однако и продавать такие гиганты на запчасти не выгодно. В свою очередь, владельцы желают вернуть себе дорогостоящий корабль в целости и сохранности. В результате стороны приходят к компромиссу.

— И в чем же заключается этот компромисс?

— Обычно 3-5 процентов от оценочной стоимости корабля.

— А кто гарантирует соблюдение условий сделки?

— На некоторых планетах существуют легально зарегистрированные фирмы-посредники, специализирующиеся на подобных операциях.

Все это я знал и раньше. Но мне хотелось направить мысли Адель в нужном для меня направлении. В конце концов, не только женщины владеют искусством манипулирования.

— О, госпожа, поздравляю. Вы разбогатели, как минимум, на 30 миллионов космо.

— Не я, а весь экипаж. И не на тридцать, а на двадцать — треть денег уйдет властям нашей планеты, да и из оставшейся суммы моя доля составляет всего 10 процентов. Но все равно — двух миллионов за один рейд я никогда не выручала. А ведь есть еще и пленники. Как ты думаешь, сколько за тебя дадут?

'Два миллиона за такой прекрасный корабль... И ради такой безделицы стоит рисковать собственной жизнью?!'

— Не знаю, госпожа, у меня не было возможности прицениться.

— Родители выкупят тебя и сестру?

— Не знаю. Все зависит от запрошенной вами суммы.

— Ну, скажем, по десять за каждого, а с учетом небольшой скидки — 18 за пару.

'Какая она мелочная. Впрочем, что взять с пиратки...'

— Не уверен, госпожа.

'И в самом деле, мои родители явно посчитают такое предложение несерьезным и отнесутся к нему, как к дешевому разводу.'

— А, если я решу тебя оставить, то хотя бы на твою сестру они денег насобирают.

— Думаю, да — отец очень любит ее.

— Хорошо, спасибо за информацию. Я учту твое содействие, когда буду определять твою судьбу. Но горе тебе, если ты обманул меня.

— Клянусь, я говорю правду.

'Она же не уточнила, сколько нулей должно стоять за цифрой десять. Могу предположить, что не более трех, максимум четырех, хотя на самом деле и сумма с шестью нулями была для наших родителей сродни пожертвованию на благотворительность.'

— А почему тебя вдруг заинтересовало, сколько можно заработать на захвате космического корабля? Хочешь сам стать пиратом?

'Интуиция или наугад попала?'

— Я с детства увлекался пиратской тематикой. Правда, никогда не думал, что мне доведется побывать у них в плену.

— А темой рабства ты не интересовался? Она, если твой отец не выкупит тебя, будет весьма актуальна.

— Рабство — это аллегория подчиненного положения? Я мечтал стать юнгой, а затем дорасти до капитана корабля.

— Нет, никакой аллегории. Что же касается твоей мечты стать юнгой, то я тебя разочарую — зачем мне юнга, которому надо выделять половину доли рядового пирата? Раб и так выполнит мои приказы. Причем, в отличие от юнги, абсолютно все. К тому же раба в любой момент можно продать. Так что, Артур Уитни, надейся, что тебя выкупят.

'Артур Уитни! Она узнала мое настоящее имя. Наверняка, Ирина проговорилась... Дура!'

— Я...

— Артур, надеюсь, ты не будешь выносить мне мозги ненужными запирательствами на тему 'я — Смит, вас неправильно проинформировали.'

Крыть было нечем и я сдался.

— Да, Адель, вы правы. Я — Артур Уитни. Ирина проговорилась?

— Проговорилась ли твоя сестричка? Сейчас узнаем. Но информацию о вас я получила еще до старта 'Астории'.

Адель включила монитор внутренней связи и перед нашими глазами возникло лицо той самой афро-африканки. Затем, Адель уменьшила план... Картина была достойна украсить обложку еженедельника 'Дочери Лесбоса'. Могучие бедра афро-африканки сжимали голову миниатюрной женщины, белоснежная кожа которой резко контрастировала с темно-кофейной кожей партнерши.

— Элла, привет, извини, что отвлекаю.

— Привет, капитан. Ничего страшного — у нас как раз небольшой перерыв.

'Перерыв?! Если это перерыв, то...'

— Девушка рассказала тебе, кто ее родители.

— Нет, что-ты. Нам было не до разговоров на семейные темы. А что, информация не подтвердилась?

— Нет-нет, все в порядке. Но проследи, чтобы малышка не проговорилась.

— Но все же знают...

— Только то, что захвачены состоятельные пленники. А вот насколько они состоятельные никому, кроме нас, знать не обязательно.

— Поняла. А как ее братик? Он хорошо развлекал тебя?

— Так себе.

— Знаю я твое 'так себе'. Завтра поменяемся?

— Конечно, мы же договорились. Ты не возражаешь, если я оставлю связь включенной? Артур волнуется за свою сестричку — пусть убедиться, что с ней ничего плохого не происходит.

— Без вопросов. Тем более, что ему будет полезно узнать, где и как меня нужно ласкать.

'Они договариваются, как об обмене сумочками... И это так себе...' Мне вдруг захотелось сказать Адель что-то ядовитое-преядовитое.

— Госпожа капитан, я вижу, что законы, запрещающие утаивать добычу среди пиратов уже не действуют.

— Ты о чем?! — Адель с прищуром посмотрела на меня.

— Мне показалась, простите госпожа, если я ошибаюсь, но вы с Эллой скрыли от экипажа, кого на самом деле захватили в плен.

— Ага, я поняла. Еще один ревнитель пиратской чести выяснился. Или, что скорее, это всего лишь дешевый шантаж. Хозяйка не обязана отчитываться перед своим рабом, но тебе скажу: я уведомила своих людей, что на борту 'Астры' путешествуют детки богатых родителей. И еще перед экспедицией на паях с Эллой выкупила доли всего экипажа. Сейчас, когда все удалось, понятно, что за бесценок, но еще накануне не было ясно, не подарили ли мы просто двести тысяч. Так что не переживай — все честно. О, смотри, что наши девушки вытворяют!

Я прекратил 'обличать' капитана и посмотрел на экран. Увиденное, могло бы смело претендовать на 'Оскар' в номинации лучший фильм года в появившейся несколько лет назад номинации 'Эротика острова Лесбос'. Я знал, что моя сестра 'гулена', но по моим сведениям она встречалась только с мальчиками, а тут... Однако еще сильнее поразило меня другое — страсть, с которой Ирина ублажала помощника капитана, и контраст между миниатюрным белоснежным телом сестры и огромными темно-коричневыми телесами ее партнерши. Мысль о том, что завтра я окажусь во власти Эллы испугала меня. Впрочем, через несколько минут просмотра к испугу добавились совсем другие чувства...

— Алло, шантажист, ты тут?

Голос Адель вернул меня в капитанскую каюту.

— А, что, да, конечно, госпожа, я тут.

— А мне показалось, что ты представлял себя на месте сестрички.

'На месте Ирины... А ведь правда — на секунду, всего лишь на секунду, я представил себя во власти черной гигантессы. Что выдало меня? Выражения лица?! Взгляд?! Или Адель просто угадала?!' Я не нашел, что ответить, но, к счастью, госпожа не стала настаивать.

— Не бойся, я не ревнивая. Тем более, что у нас с Эллой все общее. И ты с сестрой в том числе. Завтра ты будешь ублажать мою подругу, а я поближе познакомлюсь с твоей сестрой.

'Так, кое-что стало понятно... Если убедить Адель принять мой план не получится, придется попытаться разыграть карту несокрушимой женской дружбы. А пока... Пока надо доказать капитану, что я не просто ее раб, а раб который с первого взгляда по уши влюбился в свою госпожу...'

Я опустился на колени и осторожно поцеловал мизинец левой ноги нового капитана 'Астории'. 'Как она отреагирует на мою самодеятельность?! Не накажет?!' Но все обошлось. Более того, словно угадав мои намерения, Адель предоставила инициативу мне — откинулась на спинку дивана, сложила руки на затылке и закрыла глаза, всем видом показывая, что на этот раз никакой агрессии с ее стороны не будет.

Несколько минут я ублажал мизинец, затем мой язык проник в промежуток между мизинцем и безымянным пальцем. Я поднял взгляд. 'Госпожа довольна. Легкий румянец на лице, блаженная улыбка на губах — значит, я все делаю правильно. Только, Артур, не торопись.'

И я не торопился. Поочередно поцеловав и облизав все пальцы левой ноги, я проделал ту же операцию с пальцами правой, а затем стал вылизывать подъем стопы. Откуда-то сверху раздалось тихое 'ох'... Это "ох"... Как же оно завело меня, заставив полностью забыть о первоначальных планах. "Я хочу поцеловать госпожу ТАМ, хочу немедленно..." Я бросил ублажать стопу, пропустил голени и колени — лишь черный треугольник теперь манил меня. "Только бы она позволила..."

Госпожа позволила. Об том мне дали знать ее ноги, легшие на мои плечи, тихое 'да', и широко раскрытые губы...

Удалось ли мне убедить Адель в своих чувствах? Не знаю. Но, судя по ее реакции на мою атаку, в моем распоряжении будет еще много попыток...

* * *

'Какое у нее удобное плечо... Почти, как небольшая подушка.'

— Поднимайся.

'Я не хочу не только подниматься, но даже шевелиться.'

Мелькнувшая в какой-то момент идея резко изменить свою жизнь и примкнуть к пиратам — ее поначалу я самокритично оценил, как юношескую блажь — уже не казалась мне таковой. Вот только как все правильно подать, как убедить Адель, что я ей нужнее, чем десять, а со скидкой — всего лишь девять жалких миллионов. Любовь, секс?! Иллюзий по поводу своей исключительности я не строил — наиграется и бросит. А дальше... Судьба потерявшего расположение госпожи стареющего раба хорошо известна. 'Должна же быть какая-то фишка...'

— Поднимайся, тебе надо поесть. Да и мне тоже.

— Госпожа, я не хочу есть, госпожа, я хочу...

Мой взгляд, направленный в самый низ живота Адель, недвусмысленно говорил о моих желаниях.

— Стоп, на сегодня хватит. Тебе надо набраться сил перед завтрашним очным знакомством с Эллой.

— Госпожа, а можно вы нас не будете знакомить. Я боюсь — она такая...

— Какая?

— Огромная.

— Так и я не маленькая.

— Вы красивая, сильная, пропорционально сложенная женщина с изумительно красивым лицом. А Элла... Она может просто случайно свернуть мне шею.

— Значит, такова твоя судьба.

— Но может она возьмет для своих утех кого-либо из пленников. Да и Ира, я видел, ей явно понравилась.

— С твоей сестрой завтра буду заниматься я. Что же касается пленников, то все мало-мальски симпатичные из них уже при деле. Но на борту более двухсот пассажиров и членов экипажа, а вас не больше двадцати человек.

— А среди этих двухсот с трудом наберется все те же двадцать хоть сколько-нибудь сексуально привлекательных лиц обоего пола. Ты не забыл, какой контингент путешествует обычно на таких звездолетах? Бабушки и дедушки, боящиеся перегрузок при посадке, их внуки...

— Но все-таки...

— Не ной. Ничего плохого Элла с тобой не сделает. А вот твоя сестра... Ей точно не понравится, что Элла предпочла тебя.

— А, если...

— Все, тема закрыта. Пошли поищем что-либо съедобное.

За нехитрым ужином, состоящим из тюбика питательной смеси и тюбика с условным названием 'кофе' (та же противная на вкус смесь, но только более жидкая), я продолжил свои расспросы, в ходе которых выяснил, что пытаться вбить клин между между Адель и Эллой очень рискованно — их связывают не просто отношения двух подруг и компаньонов по пиратскому бизнесу, а официально зарегистрированный брак.

— А традиционные браки на вашей планете существуют?

— Традиционные?! В каком смысле? — не поняла мой вопрос капитан.

— Ну, между мужчиной и женщиной.

— Нет.

— Нет?!

— А что тебя так удивляет? Насколько я знаю, на твоей планете они тоже большая редкость.

— Да, увы, редкость.

— Почему, увы. Ты ретроград в этом вопросе? Что-то я сегодня этого не заметила. Да и сестра твоя, судя по увиденному, весьма продвинутая девушка.

— Случайно вырвалось. Не придавайте значения, госпожа.

'Увы' вырвалось у меня отнюдь не случайно. Приверженность к некогда традиционным семейным отношениям (как минимум, у трех последних поколений жителей нашей планеты традиционными считались отношения, обозначаемые аббревиатурой ЛГБТ) в сочетании с белым цветом кожи, усугубленным к тому же англо-саксонскими корнями, являлись непреодолимым препятствием для избрания представителей нашей семьи на пост президента корпорации 'Гея и Селена инк.'1

1. 'Гея и Селена инк.' — официальное название универсального государства планеты Земля с 2098 года. Политическая система — олигархическая республика во главе с ежегодно избираемым на всеобщем голосовании президентом. Реальная власть принадлежит 'Совету всеобщего благоденствия.

ДЕНЬ ВТОРОЙ

— Элла, пора будить мистера Уитни.

— Пусть еще поспит. У него вчера был первый опыт тесного общения с женщинами Кендры — пусть наберется сил перед опытом номер два.

— Как знаешь. А я пошла в твою каюту. Надеюсь, мисс Уитни уже не спит?!

— Какое там спит. Я приказала ей убрать каюту и вымыть пол в душевой.

'Моя сестра... Убирает... Не просто убирает, а еще моет пол... Какой странный сон... Стоп — это не сон. Один голос принадлежит моей госпоже, другой...'

Тихий звук открывающейся двери, тихий звук закрывающейся... 'Изображать спящего... Нет, надо вставать. Здороваться с Эллой первым или стать на колени, изображая молчаливую покорность?!' Времени размышлять не было и я выбрал второй вариант.

— О, я смотрю моя жена даром время не теряла.

'Жена?!' Впрочем, не сказать, что я так сильно удивился — хотя Адель не сообщала мне подробностей их отношений, из зрительного восприятия двух женщин можно было сделать выводы о том, кто есть кто в этой паре.

— Покажешь мне, чему она тебя еще научила?

— Госпожа, а можно мне сначала сходить в туалет?

— Иди. И на забудь принять душ.

Думаю, гигиенические процедуры заняли у меня не более десяти-двенадцати минут. Когда я вернулся в комнату, то застал Эллу... за приготовлением завтрака. Открыв несколько тюбиков, она смешивала их содержимое в большой керамической тарелке.

— Тебе готовить с приправой? И, будь добр, оденься.

— Госпожа, для того, чтобы одеться, мне надо добраться до своей каюты. И... И вы же хотели, чтобы я показал вам, чему меня научила госпожа Адель.

— Тогда вернись в ванну и обмотайся полотенцем. И очень тебя прошу, не называй меня госпожой. Что же касается твоих умений... Я передумала — как-нибудь в другой раз.

'Не называть ее госпожой... Похоже, сегодня тоже будет день сюрпризов. Очень надеюсь, что не таких трагических, как накануне. Элла в роли домашней хозяйки?! И полное равнодушие к моей... Хм, хм, сексуальности. Даже как-то обидно...' Я снова отправился в ванну.

— Так ты не ответил на мой вопрос, — раздалось мне вслед.

— Госпожа, я доверяю вашему вкусу.

Блюдо, приготовленное Эллой, мне понравилось. Хотя, возможно, дело не в ее талантах кулинара, а в чувстве голода, охватившем меня после вчерашних игр.

— Понравилось?

— Понравилось, госпожа Элла.

— Я же просила...

— Понравилось, Элла, очень понравилось. Вы очень хорошо готовите.

— Ну, не надо дешевых комплиментов. Разве можно приготовить что-либо стоящее из этой химической дряни. Вот после завтрака на Кендре я бы поверила твоим словам. Ладно, времени у нас мало...

'Сейчас начнется...'

— Расскажи мне о себе.

'Ну, вот... Размечтался... Размечтался?! Ты уже не боишься ее?!'

— Элла, задавайте интересующие вас вопросы — мне так будет легче построить рассказ.

— Принято. Но, знаешь, давай ты перестанешь выкать.

— Но я бесправный пленник, а вы моя хозяйка.

— Если не все пройдет гладко, то дней через десять ты уже не будешь бесправным пленником, а вот я останусь обычной пираткой. Потому давай без лишних церемоний. Я знаю, что на нашей материнской планете некогда существовал обычай пить на... Черт, забыла это слово.

— На брудершафт. Сохранился.

— Точно. Пока ты был в ванне я изучила содержание бара капитанской каюты. Достань оттуда две рюмки и выбери водку на свое усмотрение.

'Водку... Я пью только красное вино, но раз Элла желает водку — придется пить водку.' Я принес бутылку 'Лунной' и две рюмки. 'Неужели Элла собирается пить из этой пипетки?!' Похоже, такие же мысли пришли в голову штурману:

— Знаешь, найди для меня что-нибудь более объемное. Фужер, например.

Я принес фужер, открыл 'Лунную', наполнил его на треть и наполовину — свою рюмку.

'Брр, пить без закуски...'

— Садись поближе. Кажется, мы должны перекрестить руки.

Я передвинул свой стул.

— Ближе, я не кусаюсь.

'Похоже, начинается...'

Мы перекрестили руки, при этом мои коленки (именно такими они выглядели по сравнению с коленями Эллы) уперлись в берцовую кость гигантессы.

А дальше... За исключение распития спиртных напитков во внеурочное время, дальше все было чинно, благородно и, черт меня побери, обидно. "Неужели я ей и в самом деле не интересен?! Но тогда зачем было меняться с Адель? Или же ее подчеркнуто корректное и дружелюбное поведение с пленником — только игра с помощью которой Элла разогревает себя и меня? Может быть, следует проявить инициативу самому?! Самому?! Ты же еще недавно умолял Адель не отдавать тебя в руки этому чудовищу...'

Проявлять инициативу я не рискнул. Не собиралась, пока во всяком случае, делать это и Элла. Более того, она даже не начинала разговор — откинувшись на спинку кресла, помощник капитана смотрела на меня с доброй улыбкой всезнающей и всепонимающей любящей тетушки. 'Мистер Уитни, похоже, что ты ошибся при определении ролей в этом союзе — не Адель, а Элла играет в нем главную роль... Но почему она тянет?'

Да, паузе Эллы могла позавидовать любая актриса. И я не выдержал:

— Госпожа, ох, прости... Элла, ты не могла бы начать задавать мне вопросы — я не знаю, с чего начать и как построить свой рассказ.

— А о чем ты собираешься мне рассказывать?

— О Земле, о себе, о клане Уитни, о сестре...

— И почему ты решил, что меня должна интересовать эта информация?

'Вот так заявочка...

— Дней через десять, максимум через две недели вы с сестрой исчезнете из моей жизни, а о Земле я и так знаю все, что необходимо для моего бизнеса.'

— А, если нас не выкупят? Понимаю, это маловероятно, но все же...

— Вот тогда и поговорим, а сейчас я не хочу забивать себе голову ненужной информацией.

'Деловая женщина. Похоже, свою идею надо озвучить не Адель, а именно Элле, и сделать это сейчас — другого шанса пообщаться с ней наедине может и не быть.'

— Тогда, если моя просьба не покажется дерзостью, расскажи мне, пожалуйста, о Кендре.

— Ты все найдешь в сети.

— Не доверяю я всяким галактикапедиям. Точнее, не полностью доверяю. Слишком много личных оценок и непроверенной информации.

— Ладно, и что тебя интересует.

— На Кендре все женщины такие... спортивные?

— Спортивные?!

Доселе строго-равнодушное лицо собеседницы украсила обворожительная улыбка озорной девчушки.

— Вот уж рассмешил. Пять баллов. Но на будущее — не подбирай слов.

— Простите... Прости.

— Все.

— Это результат целенаправленной селекции?

— Это, результат радиации или еще какой-то подобной хрени. Правда, правительство уже больше ста лет твердит о некой избранности женщин нашей планеты, но сам понимаешь...

— Понимаю. Но почему только женщин?

— Мужчины какими были такими и остались — на их гормоны роста радиация не повлияла. Более того, по сравнению с первыми переселенцами нынешние кендряне сильно деградировали. Думаю, это связано с постепенным изменением их положения в семье, а затем и в обществе в целом, где лидерство в силу возрастающих с каждым новым поколением антропометрических различий между полами перешло к женщинам.

'Не планета, а мечта земных феминисток.'

— Значит, можно предположить, что во главе Кендры стоит женщина?

— Женщины у нас стоят не только во главе всей планеты, но и во главе всех организаций и их подразделений.

— Спасибо, Элла, за краткую и в то же время достаточно полную лекцию о распределении ролей в вашем социуме.

— Лекцию?

— Я как раз только закончил колледж и мне невольно показалось, что я снова оказался в аудитории.

— Учту — начну изживать дурные привычки.

— Дурные привычки?!

— С нашими сестрами надо общаться на понятном им языке. Равно, как и с захваченными пленниками. А я иногда срываюсь на университетский тон.

— Университетский тон?! Ты училась в университете?

— Затем после аспирантуры два года преподавала в нем.

'Вот те раз. А я считал ее всего лишь вторым номером и грубым исполнителем.'

— Но что заставило тебя стать пираткой?

— Не очень.

— Просто в один из нудных дождливых дней, а дожди на Кендре, к твоему сведению, идут практически непрерывно, меня переклинило и я решила все бросить.

— И этого оказалось достаточно, чтобы превратиться из преподавателя университета в джентльмена... Ох, прости, в леди удачи?! Никогда не поверю.

— Почему?

— Хотя бы потому, что таком случае пиратские корабли заполонили бы всю Галактику. Ты думаешь, обыденность надоедает только тебе?

— Ну, во-первых, это было не чьей-то решение, а мое. А я умею реализовывать свои планы. А, во-вторых, ты прав — мне и в самом деле улыбнулась удача. В итоге эта улыбка может оказаться ехидной и я закончу свои дни в капсуле2, но пока... Пока я не раскаиваюсь в своем решении. А тебя, Артур, разве не гнетет обыденность?

2. 'Капсула' — запрещенный межгалактической конвенцией от 2219 года способ наказания особо опасных преступников. По-прежнему применяется в некоторых отсталых сообществах. (Подробное описание казни, присутствующее в предыдущих версиях галактикапедии удалено по требованию Ассоциации родственников преступников, поскольку затрагивает чувства ее членов.)

— Пока, скорее, временами раздражает. Но вот, когда я начну работать на семью... Элла, я не нравлюсь тебе?

Таким резким изменением темы разговора, я надеялся застать собеседницу врасплох, но...

— Почему ты так решил? Нравишься... Очень нравишься. У тебя великолепные волосатые ноги, правда, чуть худые, как и все другие части твоего тела, но мы же будем обменивать тебя не на палладиевых слитки по весу. А ещё ты прекрасный собеседник, и аппетит у тебя хороший. Да, чуть не забыла, Адель считает тебя забавным.

"Вот тебе и застал врасплох... Интересно, что же во мне такого забавного?!"

— И, конечно же, мне нравится, что за тебя можно получить выкуп. Так что, Артур Уитни, перешагни через свои юношеские комплексы — в моих глазах ты близок к идеалу мужчины.

— Адель рассказывала мне о том, какую примерно сумму выкупа она планирует назначить за меня и сестру. Ты не находишь ее несоразмерной риску, связанному с похищением наследника члена одного из членов совета материнской планеты.

— Не поняла — ты предлагаешь ее увеличить?!

— Нет. Мой отец будет торговаться с вами до потери пулься, к сожалению, может так случиться, что моего, пытаясь сбить стартовую цену. А после того, как в итоге заплатит выкуп, потратит еще миллионов сто, чтобы вас разыскали.

— Ты угрожаешь?

— Нет, что ты. Просто даю информацию к размышлению, чтобы ты могла сравнить оба варианта.

— И какой второй? Только не предлагай отпустить вас с извинениями.

— За исключением извинений именно это я и хотел предложить.

— Можно уже смеяться или это еще не вся шутка?

— Не торопись. Выслушай, а потом, если тебе мое предложение покажется смешным, смейся себе сколько угодно.

— Хорошо, я слушаю.

'Она слушает... Уже хорошо... Теперь все зависит от того, насколько я буду убедителен...'

* * *

— Хм, красивая картинка — ничего не скажешь. Но в чем заключается твоя выгода? И постарайся, чтобы твой ответ был очень убедительным, поэтому никаких разговоров о юношеской романтике, неожиданно проснувшемся альтруизме и прочей подобной белиберде.

— Элла, для того, чтобы ты поняла, что в основе моего предложения лежит не романтика, а трезвый расчет, мне придется прочесть тебе достаточно пространную лекцию о земном социуме и земной политике.

— Мы никуда не спешим. Адель знакомится с Ирой и, судя по темпераменту твоей сестры, их знакомство затянется надолго. Скажи, твоя сестра встречается только с женщинами?

— Она почти никогда не делится секретами своей личной жизни, но по моим сведениям — только с мужчинами.

— Никогда бы не подумала.

— Элла, а со мной ты не хочешь познакомиться.

— Не поняла. У тебя склероз? Мы не только познакомились, но и выпили на брудершафт.

— Я о более, так сказать, тесном знакомстве. Адель вчера познакомилась со мной по полной программе.

— А, юноша, ты опять об этом. Нет. Во всяком случае, пока нет. Так что начинай свою лекцию.

— А что ты преподавала?

— Это имеет значение?

— Да. Если общественные науки, то можно значительно сократить вводную часть лекции.

— Общественные науки... Где-то я слышала этот термин. Напомни, пожалуйста.

— История, политология, философия, социология... Словом, все то, что изучает жизнь общества.

— Нет, у нас эти предметы к наукам не относят, и в университетах не преподают. Так что рассказывай подробно, повторюсь, нам спешить некуда.

— Согласно общепринятому мнению, или, по крайней мере, мнению тех, в чьих руках находится реальная власть и средства массовой информации, в настоящее время социум Земли не только достиг высокого развития, но и продолжает стремительно продвигаться по пути, который с той или иной долей условности, можно назвать путем толерантности, политкорретности, человеколюбия и... Извини, не слишком заумно получилось?

— Из трех последних терминов мне хорошо известно только человеколюбие. А два первых... Я где-то встречала их, но, что они точно означают, не знаю.

— Толерантность — это терпимость к иному мировоззрению, образу жизни, поведению и обычаям. Считается, что толерантность является одной из черт гармоничного общества в котором никто из его членов не навязывает свой образ жизни другим.

— Красиво звучит.

— В теории. На практике... Во что все вылилось на практике тебе станет ясно из моего дальнейшего рассказа. Что же касается политкорректности, то это понятие напрямую связано с понятием толерантности, и предусматривает запрет на употребление слов и выражений, могущих затронуть чувства других людей.

Пропущу подробности. Если ты примешь мое предложение, то, судя по тому, что в качестве мужчины ты меня игнорируешь, у нас будет много времени для знакомства с темой шизанутости земного социума. Ознакомлю только с текущей ситуацией.

— Ты доиграешься.

— На сегодняшний день во всех уголках Земли царит демократия. При этом демократия неограниченная — избирательными правами обладают все жители планеты, начиная от грудных младенцев и заканчивая полностью утратившими связь с реальностью обитателей закрытых клиник для особо ценных для общества граждан.

— А почему ты акцентируешь внимание на пациентов этих клиник? Больницы для вип-персон были всегда.

— Это не лечебные заведения для вип-персон. Так политкорректно называются больницы для душевнобольных. Выбирают всех: начиная от защитника демократии и народа и заканчивая главой сообщества обитателей основы общества.

— А это еще, кто такие?

— Защитник демократии... Его можно приравнять к президенту. Раньше его название было главный защитник демократии, но недавно слово главный убрали.

— Политкорректность?

— Она самая.

— А глава сообщества? И что из себя представляет эта самая основа общества.

— В реальности за этим напыщенным названием чаще всего скрывается квартира в многоэтажке. В настоящее время выборы на всех уровнях проходят ежегодно, но в ближайшее время парламент примет закон, согласно которому они будут проводиться раз в полгода. И последняя фишка нового законопроекта — никто не может занимать один и тот же пост более одного термина.

— Я все поняла. Ты разыгрываешь меня. А я уши развесила, доверчивая дура. Нет, похоже, что лимит моей толерантности на сегодня исчерпан.

— Госпожа, поверьте, я бы и сам посчитал это все больной фантазии, но реалии сегодняшней Земли именно таковы. И, чтобы там не говорили политологи, планета больна и, возможно, больна неизлечимо.

— Подойди ко мне.

'Черт, не поверила. А жаль... Хотя с другой стороны, все не так уж и плохо. Родители выкупят меня, я вернусь к привычной, но в то же время безопасной жизни, и, главное, похоже, что, сам того не желая, я все же раздраконил штурмана.'

Я встал со стула и подошел к Элле.

— На колени.

'Вот и весь брудершафт...'

Опустившись на колени, я направил свой взгляд в пол.

— Смотри мне в глаза.

'Как скажите, госпожа, как скажите...'

Наши гляделки продолжались не менее двух минут, после чего Элла задала сакраментальный вопрос: — Так ты не обманываешь меня?

'Что же, похоже, более близкое знакомство откладывается.'

— Нет!

— Хорошо. Сядь на место и продолжи свой рассказ.

'А в школе до университета ты не преподавала? Смотри в глаза, садись на место...'

— Спасибо, что поверили. Но еще раз клянусь, что все это правда.

— Ближе к делу.

— Простите, госпожа, я немного сбился... Сейчас соберусь с мыслями... Ладно, перейду сразу к выборам защитника демократии. Он, естественно, также избирается всеобщим голосованием. Но только среди кандидатов одобренных Советом благоденствия.

— Красиво звучит.

— У нас все красиво звучит. А главное — политкорректно. На самом деле именно Совет, который формируется из представителей 100 крупнейших олигархических кланов, фактически управляет Землей.

— И кто же эти претенденты?

— Каждый клан обязан выдвинуть своего, потому претендентов ровно сто.

— Других кланов на Земле нет?

— Почему же, есть — обладателей миллиардного состояния более тысячи.

— И они не стремятся нарушить монополию этой сотни на власть?

— Нет, но они стремятся попасть в эту сотню. Ее состав не является постоянным, а формируется на основе ежегодно обновляемого рейтинга состояний.

— Да уж, разгул демократии. Но в чем заключается твой интерес?

— Дело в том, что на пост защитника демократии кланы выдвигают не своих лидеров, а кого-нибудь из молодежи. Думаю, нет смысла объяснять причины.

— Нет, конечно.

— Тогда продолжу. Через месяц начнется избирательная кампания и я хочу принять в ней участие.

— Желаю успеха. Но я пока так и не поняла, какую выгоду ты получишь, если мы примем твое предложение.

— Мой рейтинг вознесется до небес!

— ?!

— Став твоим мужем-рабом я сразу же становлюсь супергероем.

— И что же тут такого супергероического?

— Все. Абсолютно все! Во-первых, я тем самым искупаю грехи своих предков работорговцев, во-вторых, становлюсь идеальным мужчиной в глазах феминисток, в-третьих, приобретаю голоса афро-африканцев, афро-европейцев и афро-американцев, в-четвертых, я становлюсь героем в глазах любительниц авантюрных сюжетов со счастливым концом. И еще одно важное обстоятельство. В этой избирательной кампании де факто борьба ведется не между претендентами, а между парами. И для ее исхода личность второго супруга имеет не меньшее значение, чем официального кандидата.

— Но меня же никто не знает.

— И это — отлично! За нас проголосуют все те, кому по каким-либо причинам не нравятся 'вторые половинки' других претендентов.

— Мне по-прежнему очень тяжело поверить в это, но, похоже, материнская планета больна.

— Когда мы отправимся в свадебное путешествие, оно будет частью моей избирательной кампании, ты поймешь, насколько она больна.

— Но зачем ты так рвешься на эту должность? Ведь она, по твоим же словам, бутафорская.

— Не совсем. За год пребывания на ней можно получить кое-какие выгоды.

— А именно?

— Например, можно откладывать подписание того или иного закона. В современных условиях даже малейшее промедление чревато для бизнеса большими потерями. А тут юристы управления делами защитника демократии имеют в своем распоряжении неделю на изучение документа, затем они могут посоветовать шефу либо направить запрос в конституционный суд... Словом, волокита предстоит долгая. Поэтому те, кому выгоден новый закон, предпочитают сразу подмазать клюв защитнику демократии.

— То есть, дать взятку?

— Ну, если без эвфемизмов, то да.

— И защитник не боится?

— Чего? Коррупция на Земле узаконена более ста лет назад. Она входит отдельной строкой в официальные финансовые отчеты, как крупных концернов, так и отдельных граждан. Плати налоги и никаких проблем. Элла, если мне удастся победить на выборах, то я сразу стану очень богатым человеком.

— Хм, выглядит правдоподобно. А жена участвует в доходах мужа?

— Да, естественно. Согласно земным законам, вступая в брак супруги создают совместную фирму и вносят в ее уставной фонд все свое имущество супругов. При этом, заметь, жене принадлежит 51% акций фирмы.

— А это еще интереснее...

— Но главная фишка заключается не в этом. Защитник демократии автоматически становится супермоделью. Он рекламирует все и вся, начиная от кофе и заканчивая космическими яхтами. Общая сумма его контрактов может достигать миллиардов космо.

— А это разве совместимо с государственной деятельностью? Хотя... Судя по тому, какие порядки царят на Земле, все это узаконено?!

— Естественно. Земля — планета, где царит верховенство права и полностью побеждена коррупция.

— Ты хотел сказать узаконена.

— На эту тему можно спорить бесконечно. Но можно я продолжу?

— Конечно.

— Такой же супермоделью автоматически становится защитница демократии.

— А это еще кто такая?

— Если я выиграю, то ты. Или Адель — как вы сами решите. И...

— Стоп, помолчи, я хочу подумать. А ты пока сделай кофе. Мне — очень крепкий, одна ложка сахара.

Элла закрыла глаза, а я отправился заваривать кофе. 'Похоже, что я ее убедил!'

— Мне надо обсудить твое предложение с Адель. Не скрою, мне оно, в отличие от кофе в твоем исполнении, понравилось. Но прежде, чем говорить с ней, я хочу уточнить еще одну деталь.

— Без проблем.

— Мне важно знать, хорошим ли ты будешь мужем.

Через мгновение я был уже на коленях, а через два — мои губы дотронулись до темно-коричневой коленной чаши. 'Я буду хорошим мужем, госпожа, очень хорошим, не сомневайтесь.' Странно, но страх пропал. Осталось лишь желание понравиться. Желание настолько сильное, что мне вдруг стало совершенно безразлично, удастся ли мне добиться вожделенного поста. Средство стало важнее цели. 'Лишь бы они не согласились на выкуп. Лишь бы я не лишился счастья обнимать эти могучие, словно отлитые из темной бронзы ноги. Лишь бы...'

Несколько раз поцеловав колени и убедившись, что мои действия, как минимум, не вызвали возражений со стороны пиратки, я начал расцеловывать ее голени. Если бы не все возрастающее после очередного поцелуя тепло живого тела, то и в самом деле можно было бы подумать, что они сделаны из металла или камня. Как и сама госпожа... Ни единого движения, ни единого звука. 'Тебе бы в покер играть, госпожа. Но я разогрею тебя, разогрею!'

Долго разогревать Эллу не пришлось, и очень скоро я почувствовал себя Атлантом, держащим на своих плечах небесный свод — тяжелые ноги шкипера легли на мои плечи. Я поднял голову и увидел, как Элла развязывает пояс и через несколько секунд темно-синий с золотой окантовкой шелковый халат упал на пол. 'Бог мой, неужели это клитор. Да он больше иных пенисов. Моего уж точно. Или... Нет, не может быть — неужели я целовал ноги трансу и сейчас он прикажет, чтобы я...'

К счастью, приглядевшись, я понял, что мои страхи напрасны — передо мной был все-таки не пенис, а клитор, но только очень и очень большой. 'Что же, доставлю ему удовольствие...'

ДЕНЬ ТРЕТИЙ

Ночь в капитанской каюте я провел в одиночестве. Все тело болело и эта боль, в сочетании с пьянящим вкусом госпожи во рту, долго не давала заснуть. 'Надеюсь, мои ребра не треснули?! Но, если случилось чудо и они уцелели, все равно я завтра не встану. Как деликатна была Адель, какой жесткий пол...' Увы, я так и не понял, сумел ли я понравиться. Уточнив примерно за два часа 'интересующую ее деталь', Элла ушла к себе. Короткие 'я подумаю' и 'не вздумай спать на кровати', брошенные уже в дверях — вот и все, чего я добился. Не слишком много, но, если я правильно понимаю эту женщину, и не слишком мало.

Уснул я только под утро. А когда проснулся, то ощутил запах духов Ирины. 'Моя сестра здесь?!' Но, приподнявшись, вместо Ирины я увидел Адель.

— Как спалось?

— Спасибо, госпожа.

— Ты не ответил.

— Отвратительно.

— Скажу Элле, что ты остался недоволен.

— Нет-нет, что вы, не надо — на самом деле я счастлив, что оказался у вас в рабстве.

— Ты еще не в рабстве. Но, похоже, ты пересмотрел свое 'никогда'.

— Да, госпожа.

— Элла рассказала мне о твоем предложении.

— И...

— Оно заинтересовало нас. Но неожиданно возникли сложности.

— Какие.

— Встань и приведи себя в порядок. Ого, какие круги под глазами — я смотрю, Элла хорошо поработала над тобой. Будешь ценить мою нежность.

'Нежность... Но в целом Адель права, если сравнить две ночи... Черт, а что еще за сложности? Я вроде бы все учел...'

— Немного пришел в себя?

— Немного. Вы обещали рассказать про сложности.

— Сложность первая. Твоя сестра услышала, как мы прикидываем все 'за' и 'против'.

'Уф, только и всего, а я боялся...'

— И закатила истерику.

— Ну, это она может. Я и отец не обращаем на ее истерики никакого внимания.

— Но она не хочет возвращаться на Землю. Грозится покончить жизнь самоубийством.

— Даже так... А что же она хочет?

— Быть с Эллой.

'Вот те раз. Хотя, в принципе, ее можно понять...'

— А вы говорили, что в таком случае ее ждет участь рабыни.

— Говорили. Она готова на все. В том числе и компенсировать из своих личных средств недополученный за нее выкуп.

'Ого! Похоже, что это серьезно — чтобы эта жмотина добровольно рассталась с деньгами...'

— А сложность вторая?

— На нашей планете нет института семьи.

— Здесь я особой проблемы не вижу. Земляне настолько заняты самолюбованием, что быт обитателей дочерних планет лежит вне сферы их интересов. Может быть, кто-то из ученых мужей и знает, как устроено ваше общество, но только не члены Совета и, уж тем более, не избиратели.

— Хорошо, а как быть с Ириной? Элла сейчас успокаивает ее...

— Я поговорю с сестрой.

— Поговори. А теперь иди сюда.

'Иди сюда...' После вчерашнего 'будешь ли ты хорошим мужем' сил у меня на это 'иди сюда' почти не осталось. 'Но ты же хочешь быть защитником..."

Я опустился на колени и направился 'туда'.

Адель сбросила халат. Ее чуть тронутое легким загаром солярия тело уже не казалось таким огромным. 'Только бы хватило сил...'

— Не бойся, я знаю, что ты устал. — расслабься мы с Эллой хорошие хозяйки и бережно относимся к своему имуществу.

— Спасибо, госпожа.

— Госпожа... Помнишь, я говорила, что ты сам будешь проситься в рабство.

— Да, госпожа. Простите, что вел себя неподобающим образом.

— Элла рассказала в подробностях, как ты изо всх сил старался понравиться ей. У нее ты получил 'зачет'.

'Уже хорошо... Осталось получить 'зачет' у Адель. Или я его уже у нее получил позавчера?! Начну с пальчиков... Какие они вкусные... Как приятен нежный аромат пота моей госпожи... Только бы не отрубиться, только бы не отрубиться... Мизинец... Безымянный... Средний... Больше страсти, Артур, больше страсти... Госпожа должна почувствовать силу твоей любви... Указательный... Большой... Не отрубаться... Почему у меня такой маленький рот?! Как было бы здорово, если бы в нем оказались сразу все пять пальцев... Теперь левая нога... Старайся, Артур, старайся... Какая красивая родинка...'

— Давай!

'Давай... Разве я не даю?! Только бы вам было хорошо, госпожа Адель, простите, если отрублюсь...'

— Выше, раб, выше!

'Как прикажете, госпожа, как прикажете... Как вдруг запылало жаром ваше прекрасное тело... Голени, колени, бедра... Бедра... Госпожа, не надо их так сжимать — вы раздавите мне голову или я задохнусь...'

— Да!!

'Вы самая прекрасная женщина во всей Вселенной!' Мой язык старательно выводил это признание на влажном клиторе. В этот момент мне было плевать на должность, на возможные доходы, да, словом, на все, кроме одного — меня пугал страх отрубиться и оставить госпожу неудовлетворенной.

Однако все обошлось. Точнее не обошлось без чуда. Первым чудом было то, что судорожно сжавшиеся бедра Адель так и не раздавили мою черепную коробку. Вторым... В тот момент мне казалось, что это лишь результат бурного всплеска эмоций — я вдруг почувствовал, что силы возвращаются ко мне. Возвращаются с каждой каплей слизанной с горячего тела госпожи. 'Не выдумывай... Такое бывает... Ты продержишься еще минут десять, а затем... Затем, как и положено, отрубишься.'

Но я не отрубился. Напротив, к концу 'гигиенических процедур' я вновь почувствовал желание ублажить капитана...

— Ты сказал, что поговоришь с сестрой.

— Да, госпожа. Я постараюсь образумить ее.

— Сейчас спрошу у Эллы, нужна ли еще твоя воспитательная беседа или ей удалось самой решить проблему.

Адель нажала кнопку на пульте и на экране вновь возникла штурманская каюта. Картина не радовала — стоящая на коленях заплаканная сестра, ее устремленный в сторону взгляд, сжатые губы и кулаки. Было ясно, что воспитательной беседы не избежать. Это подтвердила и Элла:

— Привет, капитан. Как там наш пленник? Живой?

— Живой.

— Я была с ним нежна и осторожна.

'Нежна и осторожна... Впрочем, Артур, Элла и в самом деле была обращалась с тобой очень бережно — ты ведь живой. А вот когда она потеряет голову... Может, лучше отказаться от твоих планов?!'

— А как Ирина.

— Адель, мне нечем тебя порадовать. Ни разумные доводы, ни прямые угрозы не действуют.

— Тогда пусть Артур попробует.

— Пусть. В моей каюте или в твоей?

— Без разницы. Только, по-моему, будет лучше, если они будут беседовать наедине.

— Наедине... Да, пожалуй, ты права. Тогда в моей.

* * *

— Артур, не уговаривай. Я хочу остаться.

— Ира, Ирочка, ну, пожалуйста, включи мозги. Отец никогда не смирится с тем, что его любимая дочь станет рабыней.

— Но я же добровольно.

— Ты думаешь, он поверит?

— Не знаю, но меня это не волнует. Не уговаривай — я хочу быть с Эллой.

— Но она же не хочет этого.

— Я сумею ей понравиться, сумею.

— Ничего не понимаю. Если тебе нравится секс с женщинами, то его ты найдешь и на Земле.

— Такого — не найду.

— Какого 'такого'? Обычный секс женщины с женщиной. Эти отношения давно узаконены... Иришка, ты просто ослепла от любви. Точнее, от первой влюбленности. Ты ведь раньше никогда не спала с женщинами?

— Артур, это ты слеп. Неужели ты ничего не чувствуешь? Нет, братик, ты просто лукавишь. Та все чувствуешь и все понимаешь. Просто тебе выгодно вернуть меня на Землю — вот ты и прикидываешься дурачком.

— Ира, не фантазируй. Что я должен был почувствовать? Да, не скрою, мне нравятся и Адель и Элла, нравятся тем, что они отличаются от наших женщин, нравятся своей властностью, раскованностью.

— Своей энергией.

— Ну, да, естественно. При их физических данных...

— Артур, я не о том.

— А о чем, моя одержимая страстью фантазерка?

— Я не фантазерка. Просто в отличие от тебя не слепа и не глуха. Неужели тебе не кажется странным, что ты вот так энергично, с напором пытаешься вразумить меня вместо того, чтобы валяться без сил в полном отрубоне. Три дня подряд с такими монстрами... Только не говори мне, что вел с ними великосветские беседы. Кстати, могу тебя порадовать — ты понравился Адель.

— И как ты это поняла? Опять нафантазировала?!

— Нет. Она мне прямо об этом сказала. Но я жду честного ответа.

'Честного ответа... Значит, дело не в одной эйфории...'

— Да, Ира, почувствовал. Сегодня с Адель... Но объяснил это всплеском эмоций.

— Повторю для особо непонятливых, каким бы сильным ни был всплеск твоих эмоций, его хватило бы ненадолго. Адель напоила тебя своей энергией. Ты пил ее соки?

— Да.

— А я пила соки Эллы. И после этого никакая сила не заставит меня вернуться на Землю.

Я задумался. 'Нельзя доводить дело до крайности, значит, угрожать бесполезно, да и вряд ли угрозы напугают сестру. У нее сильный характер и ясный ум, значит, она и в самом деле села на иглу, выпив соки Эллы. Села или подсадили?! В принципе, сейчас это не имеет значения, как не имеет значения то, а не сижу ли я и сам на игле. Ищи решение, Артур, ищи решение.'

— Ира, на что ты готова, чтобы остаться с Эллой?

— Я же сказала — на все.

— Уточни, пожалуйста, что ты называешь 'всем'. А то многие 'готовые на все' люди в итоге не готовы жертвовать вообще ничем.

— Отказаться от семьи, от наследства, стать бесправной рабыней, убивать или быть убитой...

— Ну-ну, расслабься. Не надо так драматизировать. Если все пойдет так, как я задумал, то тебе не только не придется убивать или быть убитой, но и отказываться от семьи и наследства. Более того, ты станешь одной из самых популярных землянок.

— Что я должна для того сделать?

— Почти ничего.

Я в двух словах рассказал сестре о своих планах, и о том, какую корректировку собираюсь в них внести.

— Неужели это возможно?

— Возможно. Так да или нет?

— Да, да, да, тысячу раз да. Братишка, я люблю тебя. Ты — гений.

— И я тебя. Не преувеличивай — это даже пока не планы, а лишь черновые наброски. Но в любом случае побереги нервы и перестань истерить. Иначе на твоем чудесном личике появятся морщинки и ты рискуешь разонравиться Элле.

— Не каркай.

— Все, Ириш, иди к себе и будь примерной, покорной, ласковой девочкой. А я постараюсь убедить Адель и Эллу, что при твоем участии мой план только выиграет в силе.

* * *

— Хорошо, считай, что ты меня убедил. Но дело в том, что на Кендре нет института брака как такового.

— Уверен, что на Земле об этом никто не знает.

— Сомневаюсь, кто-либо найдется.

— И этот кто-либо либо предпочтет молчать, либо к его разоблачениям никто не прислушается.

— А брак вчетвером?

— Адель, если бы вы знали, какие странные брачные союзы регистрируют на Земле. Официальный союз двух или трех-четырех пар — достаточно обыденное явление.

— Даже так...

— Так, моя прекрасная госпожа, поверьте мне. Адель, а можно я на себя что-нибудь надену. Третий день ходить голым...

— Ты стесняешься?

— Нет, но все же...

— Побудь пока голышом. Что же касается твоего предложения, то я принимаю его. Думаю, что и Элла согласится. Что скажешь подруга?

Я посмотрел на дисплей. Ира и в самом деле могла служить примером покорной рабыни — стоя на коленях, моя сестра самозабвенно вылизывала ноги своей госпожи.

— Да, Адель, давай рискнем. Только я хочу внести в этот план кое-какие дополнения и уточнения. Сделай так, чтобы Артур нас не слышал.

— Без проблем. А его сестра?!

— Пусть знает, что ее ожидает, если решит остаться.

— Артур, выйди из каюты.

Я выполнил приказ. Было ясно, что Элла задумала нечто каверзное, но вот что? И почему должна испугаться Ира? Примерно через десять минут зажегшаяся над дверью надпись 'входите' прервала мои размышления и я снова оказался в каюте.

— Ты по-прежнему просишься к нам в рабство?

— Да, госпожа. Только...

— Что только?

— Если вам с Эллой так приятно, называйте себя нашими хозяйками, но, думаю, речь идет о взаимовыгодном сотрудничестве.

— Хм, а у тебя гонора хоть отбавляй. Взаимовыгодное сотрудничество... Юноша, какое сотрудничество может быть между хозяйкой и рабом?

— Но...

— Впрочем, если тебе приятно называть такие отношения сотрудничеством, то так и быть, не знаю, как Элла, а лично я не против — надо же быть толерантной землянкой. Давай начнем сотрудничать. Для начала стань на колени.

Я опустился на колени.

— Ко мне!

Я приблизился к Адель.

— Молодец! Хороший раб.

'Она возомнила себя дрессировщицей? Ладно, подыграю.'

— Теперь принеси самый большой бокал.

Я принес бокал и протянул его Адель.

— Погоди.

Капитан развязала пояс халата.

— А теперь давай сюда.

'Зачем ей пустой бокал? Что она собирается с ним делать? Зачем она писает в него?'

— Пей!

'Она сошла с ума. Мы же обо всем договорились...'

— Я... Я не буду.

— Не будешь?! Нет, дорогой, ты будешь,ты все будешь. И благодари меня за то, что твоим начальным воспитанием занимаюсь я, а не Элла. Но, если ты не будешь сотрудничать, то я передам тебя ей.

— Но...

— Никаких 'но'.

Я лихорадочно прикидывал варианты. 'Все равно заставит...План может рухнуть... Лучше добровольно... Ты же вылизывал и Адель и Эллу... Руки трясутся... Только бы не разлить... Какой крепкий запах...'

— Смелее!

Первый маленький глоток.

— Тебе не нравится? Это же урина твоей госпожи.

'Издевается... Сука... Только бы не блевануть...'

— Нравится... Нравится, госпожа. Просто... Просто я не привык...

— Привыкай. Это один из элементов нашего сотрудничества.

'Сука... Но я думал, что будет хуже...' Я начал пить чуть энергичнее.

— Ну, что ты такое лицо делаешь. Как будто тебе не нравится. Это же нектар твоей любимой жены и госпожи. Не пей так судорожно. Задержи во рту и распробуй. Он восхитителен!

'Восхитителен... Чтоб ты оказалась в капсуле, стерва!'

— Это — не совет, это — приказ, раб!

'Очень похоже на школу молодого бойца...' Я задержал мочу во рту, с трудом справившись с рвотными позывами.

— Понравилось?

Я утвердительно кивнул.

— Пей. Медленно. Как будто смакуешь дорогое вино.

'Похоже, что ей не впервой дрессировать рабов. Интересно, сколько пленников побывало у нее в руках? И... И почему побывало? Ты уверен, что на Кендре у Адель нет небольшого гарема?'

— Вот так. Молодец. Запомни, это один из важных элементов нашего сотрудничества. Давай сюда бокал.

'Нет!!!'

Адель снова наполнила бокал и протянула его мне.

— Наслаждайся, дорогой муженек.

'О, бог мой, сколько мне еще 'наслаждаться'? Если ее мочевой пузырь пропорционален остальному телу...'

— Нет, мне не нравится, как ты пьешь. Я же сказала, медленно, смакуя. Ты должен наслаждаться моим потом, моей уриной, моими... Ладно, об этом чуть позже.

'Она хотела сказать фекалиями??!!'

— Адель, я сдаюсь и отказываюсь от своих планов. Я хочу, чтобы меня выкупили. Как обычного пленника. Я даже немного добавлю от себя к сумме выкупа.

— Раб, твои хотелки уже не имеют никакого значения. Что с тобой делать, будем решать мы с Эллой. А сейчас пей и наслаждайся.

— Но...

Увесистый удар кулака в скулу не дал мне договорить. Я закашлялся, поперхнувшись уриной, а добрая треть бокала оказалась на полу.

— Ты мне надоел со своим 'но'. Допей бокал и вылижи пол. Тщательно!

'Это уж слишком!!!' Забыв о реальном раскладе сил, я прокричал 'Нет!!!'

— О, на моем корабле бунт. Ладно, не хочешь — не пей. Дай мне бокал.

Я протянул Адель бокал. Она взяла его в правую руку, а левой тут же вцепилась в мои волосы и с силой потянула вверх.

— А-а-а!!!

'Я сейчас останусь без скальпа!' Рефлекторным движением я обеими руками схватился за кисть пиратки.

— Ты делаешь мне больно, дорогой. Нельзя хватать с такой силой хрупкую женщину.

'Она еще ерничает...'

Адель поставила бокал на пол и в дело вступила ее правая рука, сжав мое предплечье. То ли пиратка нащупала нерв, то ли дело было просто в грубой силе, но мой крик, наверное, был слышен в самой отдаленной каюте. Боль от выдираемых волос, и боль от предплечья слились воедино.

— А-а-а!!! Умоляю, госпожа, не надо...

Я отпустил кисти пиратки.

— Тогда допивай бокал и убери пол.

Я выпил бокал. Медленно, смакуя, как говорила госпожа, и... стараясь максимально оттянуть момент уборки пола. 'Ирина, наверняка, все видит...'

— А теперь пол.

Я наклонился и начал уборку. Мысль о том, что еще три дня назад я был высокостатусным молодым человеком, а сейчас...

— Ляг на живот. Так тебе будет удобнее.

Я последовал совету-приказу. Действительно, Адель оказалась права — лежа на животе, вылизывать пол было сподручнее. 'Сколько пыли и мелких крошек... Впрочем, чему удивляться — как минимум, три дня тут точно никто не убирал. Наверное, тот или та, кто занимался уборкой... О, нет, что она делает, мой позвоночник...'

Адель наступила мне на затылок, вдавив лицо в пол.

— Госпожа!!!

— Не бойся, дорогой, я осторожно. Хотя, честно говоря, я с трудом подавляю в себе желание стать на тебя обеими ногами. Ты такой непослушный.

— Не надо, госпожа, умоляю.

— Говорят, что подавлять в себе желания вредно. Ты согласен?

— Госпожа, я не знаю. Но умоляю... Я исправлюсь.

— Не ты исправишься, а я тебя исправлю. В противном случае...

— Госпожа, противного случая не будет. Клянусь!

— Тогда долизывай пол и ползи в ванну.

Адель убрала ногу и я ощутил себя Атлантом, с плеч которого сняли груз небесного свода.

В ванне меня ждало еще одно унижение. Адель приказала мне сесть спиной к биде и отклониться назад.

— Вот так, хорошо, тебе удобно?

— Да, госпожа.

— Тогда открой рот. Шире, еще шире!

'Только бы в ванной не было камеры... Только бы Ира не видела это... Какая мощная струя...'

— Пей!

И я пил, изо всех сил стараясь уловить ртом максимальное количество урины. Увы, мне не удалось поймать и половины. Волосы, лицо, грудь вмиг стали мокрыми.

— Ты опять был неаккуратен. Из-за тебя я забрызгала ноги.

'Я?! Причем тут я?! Но лучше не спорить...'

— Простите, госпожа.

— На первый раз прощу — поначалу все мои пленники были неряхами.

'Я так и знал, что у Адель много рабов. Как бы вернуться к варианту с выкупом...'

— Но ничего страшного. Ежедневные тренировки и скоро ты научишься не проливать ни единой капли божественного нектара своей госпожи. Признайся, ты ведь никогда ничего вкуснее не пил?

'Ежедневные тренировки... Выкуп, выкуп...'

— Вы правы, госпожа.

Мощный удар стопой по голени. Для меня мощный — Адель, наверняка, максимально смягчила его силу, чтобы не испортить свое имущество.

— Кто разрешил тебе оценивать мои действия?

'Стерва... Сука... Женщина с низкой социальной ответственностью! Как же больно!!!'

— Простите.

— Над тобой еще работать и работать. Но я никуда не спешу — такой перспективный молодой человек заслуживает моего внимания.

— А мой план?

— Элла посоветовала мне повременить и для начала превратить тебя в покорного раба. Я придерживаюсь мнения, что между партнерами все должно быть честно, поэтому выкладываю все наши карты на стол.

'Вот тебе все твои планы. В покорного раба... Судя по напору с каким Адель взялась за меня, много времени это превращение не займет. Да, собственно, я и так уже покорный раб. Куда уж больше?'

— Так что, партнер, я сейчас приму душ, а ты начинай уборку — твой язык идеально подходит для этого.

И я сломался. Тогда мне казалось, что сломался окончательно. Но на самом деле этих 'окончательно' будет еще много... Впрочем, не будем забегать вперед.

— Будет исполнено, госпожа.

Адель скрылась в душевой кабине, включила воду и музыку, а я занялся полом и биде. 'Терпи, Артур, терпи. Ничего другого тебе не остается. Ты же хотел попасть в рабство — твое желание сбылось. А то, что рабство оказалось совсем не таким, как ты его себе представлял. Ну, кто тебе доктор...'

Я закончил уборку как раз в тот момент, когда Адель вышла из душа. Капитан придирчиво осмотрела результаты моей работы. 'Сейчас опять к чему-то придерется.' Однако, я ошибся.

— Молодец. Из тебя получится хороший раб. А сейчас прими душ. Полотенце возьми мое, дезодоранты не трогай — я запрещаю своим рабам пользоваться ими. Люблю естественный запах чистого мужского тела.

'Душ... Смыть с себя эту противную дурнопахнущую смесь пота и урины... Какое счастье... Вы очень добры, госпожа... Стоять бы и стоять под его живительными струями. Наслаждаться и думать... Думать — наконец, появилась возможность оценить ситуацию. Трезво и без эмоций, насколько это вообще возможно в моем положении. Итак, по пунктам.

1. Уринотерапия. У нас она встречается практически во всех фемдом союзах, которых, если верить статистике, как минимум, не меньше, чем других вариантов гетеросексуальных отношений.

2. Жесткое обучение. И здесь ничего необычного. Одни женщины предпочитают растянуть удовольствия, подчиняя мужчину медленно, шаг за шагом. Другие, напротив, действуют по методике армейских сержантов прошлых столетий, сразу беря быка, то бишь мужчину, за рога.

Так что, Артур, не драматизируй — ничего необычного с тобой не происходит. Ты же хотел в рабство к пираткам?! Или ты думал, что будешь командовать ими?! Поэтому, дорогой, не скули. И давай поторапливайся — госпожа Адель будет недовольна.'

Я выключил воду, вышел из кабинки и поднял с пола полотенце. Мысль о том, что всего четверть часа назад оно вытирало тело Адель, мгновенно отозвалась внизу живота. 'Артур, неужели ты фетишист?!'

— О, ты такой свеженький. Иди сюда. Продолжим наше сотрудничество.

Я опустился на колени и направился к расположившейся на диване Адель.

'Свеженький... Душ, конечно, бодрит, но не до такой же степени... Надо аккуратно выяснить у Адель, нафантазировала Ирина или нет.'

— Простите меня, госпожа, за эту глупую фразу. Я — ваш раб. Но только...

— Что еще?

— Я боюсь, что в какой-то момент отключусь.

— А ты об этом. Не бойся. Я слышала твой разговор с сестрой. Она не фантазерка — женщин Кендры не только большие и властные. Мы поим мужчин энергией.

— А...

— Ни слова больше. Начинай сотрудничать.

* * *

ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ

Его я проспал. Как убитый. Несмотря на всю чудодейственную силу Адель и жесткий пол каюты — госпожа разрешила мне подстелить лишь тонкую простыню. Впрочем, вполне возможно, что я неправильно расставляю акценты — не будь этой силы я бы спал не как убитый, а самым настоящим вечным сном.

ДЕНЬ ПЯТЫЙ

'Какой странный сон... И почему так болит спина? Ну, это неудивительно — я спал на полу. Стоп, а почему я спал на полу? Кто в таком случае спит на кровати?'

Я чуть приподнялся, и снова вернулся в реальность, увидев Адель, в руках которой был мой комп.

— Ну ты и храпишь. Хуже, чем Элла. В следующий раз будешь спать в ванной комнате.

— Простите, госпожа.

— Уже простила. Иди сюда.

'Начинается...'

Не поднимаясь, я стал на колени, но Адель похлопала по кровати.

— Госпожа хочет, чтобы я сел рядом с ней?

— Не бойся. Я не кусаюсь.

'Лучше бы ты кусалась...' Я сел рядом с госпожой. 'Что на этот раз задумала госпожа?'

— Скажи, это фильм, постановочное шоу или...'

— Нет, госпожа. Это блогерша выкладывает в галактикнете он-лайн трансляцию своей повседневной жизни.

— А ее мужчина не возражает, что столько людей видят, как его унижают?!

— Во-первых, его никто не спрашивает. Во-вторых, это приносит доход и популярность. В-третьих, да, во многих случаях нравится.

— То есть ты хочешь сказать, то, что я увидела в компе, на вашей планете обыденность?!

— Да, госпожа.

— Хм, а тебе нравятся подобные отношения? У тебя тоже есть девушка, которая вот так обращается с тобой?

— Нет, госпожа. Моя семья одна из немногих, где царят классические равноправные отношения между женщиной и мужчиной. Я же говорил, что именно по этой причине никто из ее членов не имеет шансов стать защитником демократии.

— Помню-помню, но, честно говоря, я тебе тогда не поверила.

— Поверьте, этот ролик по меркам наших фемдом-блогерш очень даже... Тяжело подобрать точное определение... Нейтральный.

— Поэтому ты не сильно сопротивлялся.

— Не только. Разве мое сопротивление что-либо изменило бы?

— Нет, конечно. Значит, я первая госпожа в твоей жизни.

— Да, госпожа.

— Я смотрю, тебе нравится это слово. Ты произносишь его при каждом удобном случае.

'А ведь и в самом деле...'

— Не думал про это. Оно произносится само собой...

— У тебя есть девушка?

— Нет, госпожа.

Здесь мы оба улыбнулись. 'Не расслабляйся, Артур, не расслабляйся — Адель в любой момент может превратиться из благодушной хозяйки, мило беседующей со своим рабом, во властную домину.

— Но ты же не голубой, и не импотент?!

— Причина все та же — семейные традиции. В наше время практически все женщины требуют от мужчин полного подчинения. При этом реального, а не в качестве игры, призванной разнообразить их интимные отношения. Так что с личной жизнью у меня пока не сложилось.

— Видишь, нет худа без добра. Мы с Эллой помогли тебе переступить через табу. Отец заплатит за тебя выкуп, ты вернешься на Землю и заживешь как все гетеросексуальные молодые люди.

— Значит, вы отказались от моего плана.

— Нет. Решение еще не принято. Просто я озвучила один из возможных вариантов.

— Госпожа, вы все время называете меня молодым человеком. Но, судя по вашему внешнему виду, мы ровесники или почти ровесники.

— Это отдельная тема. Не сейчас. Сейчас я выясню еще один аспект отношений между полами на Земле. Если мужчины находятся в полном подчинении у женщин, то почему ваши дамочки не баллотируются на государственные должности?

— Почти в полном. В частности, у мужчин остается иллюзия их общественной значимости. Хотя де факто защитником демократии является жена или официальная подруга победившего кандидата.

— Он выполняет все ее указания?

— Именно так, госпожа.

— Значит, сестра твоя баллотироваться не может?!

'Ого... Еще конкуренции с Ириной мне не хватало.'

— Прямого запрета нет. Но, повторюсь, так не принято.

— Ладно, мне надо переварить эту информацию. Иди в ванную, а затем продолжим.

'Адель изучает Землю — значит, есть шанс...'

— Ты готов?

'Смотря к чему. К повторению позавчерашнего — да, а к новым унижениям...'

— Да, госпожа.

— Тогда пошли завтракать. Ты, кстати, готовить умеешь? Я вычитала в галактикнете, что земляне прекрасно готовят. Это правда? Мне надоело есть бурду из тюбиков.

— За редким исключением да. Но, увы, я как раз — это редкое исключение.

— Тогда учись. В сети масса кулинарных курсов. И еще ты должен убирать мою каюту.

— Как прикажете, госпожа.

— Ладно, доставай тюбики, но на обед я хочу нормальную пищу.

— На корабле есть кок. Нет-нет, я не отказываюсь, просто...

— А я хочу, чтобы готовил ты. Ясно?

— Да, конечно, простите, госпожа. Какой тюбик достать.

— Любой, но только не со вкусом рыбы. А себе — по вкусу.

Я достал два тюбика высококалорийного жиле со вкусом запеченного в духовке кролика. Один из них я протянул Адель.

— Оба.

'Она решила оставить меня голодным?' Я отдал пиратке второй тюбик.

— Садись сюда, — Адель указала на пол рядом с собой.

'Опять какую-то гадость задумала...'

— Ближе.

Я чуть подвинулся. Адель открыла тюбик и выдавила немного жиле себе на стопу.

— Ешь.

'Так, голодным я не буду. Черт, а почему пенис так отреагировал? А если...'

— Госпожа, камеры в каюте включены?

— Ты считаешь унизительным есть с моих ног?

— Нет-нет, вы не поняли меня. Наоборот, я хочу, чтобы вы выложили все происходящее в галактикнет.

Выражение лица Адель сменилось с гневного на вопросительное.

— В том случае, если вы все-таки согласитесь продвигать меня в защитники демократии, рекламную компанию надо начинать немедленно — мы и так потеряли несколько дней. Если же нет, то вы ничем не рискуете.

— Ничего не понимаю. Зачем тебе нужно, чтобы пользователи видели твой позор?

— Это — не позор. Это — искупление.

— Искупление?! За что искупление?!

— Госпожа Адель, у нас уважаемый член общества должен постоянно каяться и искупать свою вину.

— Но в чем ты провинился передо мной?!

— Лично я перед вами ни в чем. Но мои предки провинились перед колонистами Кендры в том, что в свое время не оказали им помощи, а сейчас земные крейсеры мешают вашим пиратам.

— А в чем каются друг перед другом земляне?

— О, тут столько поводов... Больше всего отягощена историческая совесть, если так можно сказать, европо-европейцев. Они каются перед европо-арабами за крестовые походы и изгнание из Испании морисков. Перед афро-африканцами и афро-американцами за работорговлю. Дело доходит до того, что многие молодые люди уезжают в Африку и в поисках искупления за некую вину предков отдаются там в добровольное рабство.

— Ты серьезно?

— Более чем. Госпожа, возьмите мой комп и откройте 'Искупление грехов'. Я специально скачал этот многосерийный документальный фильм. В нем показаны ужасная судьба белых рабов на материнском континенте.

— Материнский континент?!

— До наступления эпохи политкоррекности Африку называли черный континент. Затем заменили на материнский.

— Но почему материнский?

— Считается, что первые люди жили в Африке. Но, если вы не возражаете, я продолжу.

— Давай.

— Перед евреями — за инквизицию, холокост, бытовой антисемитизм. Каются и друг перед другом — за прошлые войны между собой. Перед индусами — за голод, перед китайцами — за опиумные войны. Мусульмане, в свою очередь, приняли на себя вину за джихад, за работорговлю алжирских пиратов, за... Перечислять можно бесконечно, и это я назвал только самые крупные поводы для раскаяния, да и то — не все, а лишь те, которые сейчас пришли на ум.

Отношения внутри социума также проникнуты непрерывным раскаянием. Полицейские и судьи каются перед преступниками...

— Стоп! А это с какой стати?!

— Считается бесчеловечным надевать на преступника наручники или применять при задержании жесткие методы. А судьи своими приговорами ограничивают свободу.

— Бред какой-то!

— Согласен. Но таково современное земное общество. Но сейчас, госпожа, вы удивитесь еще больше. Раскаяние лежит в основе отношений практически всех гетеросексуальных пар.

— Я уже ничему не удивляюсь, но все же...

— Женщинам удалось внедрить в сознание мужчин мысль, что те в неоплатном долгу перед ними.

— Каким же образом?

— Из поколения в поколение мужчинам с самого раннего детства внушалась мысль, что женщины в союзе с ними являются пострадавшей стороной. В ход пускались и рассуждения о тяжести беременности, грудного вскармливания, ухаживания за ребенком. И воспоминания о бесправии прекрасного пола в эпоху патриархата и о практике сжигания ведьм.

— Можешь не продолжать — умение сделать мужчину виноватым всегда было оружием слабых женщин.

— В итоге мужчины чувствуют себя кругом виновными и каются, каются, каются, а, чтобы загладить свою вину, возводят женщину на пьедестал. С каждым поколением этот пьедестал становился все выше и выше...

— Ты тоже чувствуешь себя виноватым?

— Нет, госпожа, что вы.

— И, следовательно, на пьедестал меня не возводишь...

— Госпожа, вы сами себе создаете пьедестал в моем сознании. Я могу лишь приклоняться перед вами

— Ладно, оставим на время эту тему. Ну, и как я должна себя вести?

— Как можно более естественно. Чтобы у зрителей не возникло впечатление, что это постановочное шоу. Не надо себя ни в чем ограничивать, но и садистская жестокость неуместна.

— Понятно. Ты меня заинтересовал. Когда начнем?

— А как быстро вы можете выйти в сеть?

— Да хоть сию минуту.

Адель потянулась к пульту.

— Стоп, стоп, госпожа. Ещё один момент.

— Говори.

— Трансляция должна быть непрерывной. С момента начала и до момента выборов. А в случае моей победы — вплоть до окончания срока.

— Я тоже буду постоянно в кадре?

— Желательно не менее 85-90% от всего вашего времени, включая ночной сон, и обязательно все то время, когда мы будем вдвоем.

— И все наши разговоры будут известны миллионам зрителей?

— Миллиардам. Поэтому я предлагаю прояснить все тонкие моменты до начала — потом такой возможности не будет.

— И какие такие тонкие моменты нам надо прояснить? Мне кажется, я тебе дала ясно понять, что никакого равного партнерства у нас не будет. Еще раз повторяю: я и Элла — госпожи, а ты и Ира — наша собственность.

— Я и не спорю. Но нам надо выработать условные сигналы, чтобы мы могли в тайне от зрителей передавать друг другу информацию. А также подключить Эллу и Ирину. Ведь, если и моя сестра встанет на стезю раскаяния и будет замаливать прегрешения предков перед черной расой, то это принесет нам еще миллионы голосов.

— У меня складывается впечатление, что ты профессионал в этом деле.

— Просто один из развлекательных каналов принадлежит нашей семье.

— Убедил. Но давай завтракать.

Адель открыла тюбик и выдавила его содержимое на свою ступню.

— Приятного аппетита, звезда экрана.

— Спасибо, моя госпожа.

* * *

— Ты готов?

— Да, госпожа.

— Тогда мы выходим в онлайн.

Приготовления к трансляции заняли почти весь день. Элле идея понравилась, но с еще большим энтузиазмом отнеслась к моим планам Ира. Ее не смутил даже более чем вероятный гнев отца:

— Я рабыня госпожи Эллы и буду делать то, что она прикажет.

— И даже вернешься к отцу, если я прикажу?

— Нет, госпожа, нет. Тысячу раз нет.

Ира обняла ноги штурмана и принялась лихорадочно целовать их.

— Элла, перестань издеваться над девочкой. Одной рабыней больше, одной меньше — какая разница.

— Хорошо, не буду. Ира, перестань рыдать.

Однако слова Эллы не возымели действия. В отличие от 'легкой' пощечины, мгновенно успокоившей мою сестру.

Затем мы перешли к конкретике. Главную проблему обозначила Элла.

— Артур, а как ты собираешься убедить зрителей, что стал рабом добровольно, а не по принуждению?

— Госпожа Элла, этот вопрос я продумал в первую очередь.

Я ознакомил пираток со своим планом.

— Звучит убедительно. А что, если...

К концу дня мы нашли ответы на все 'если'.

Наш проект стартовал с одной из наиболее распространенных поз мягкого доминирования. Полностью обнаженный я лежал на полу, выполняя функцию подставки для ног увлеченной чтением госпожи. Ее правая стопа покоилась на моей груди, а левая обосновалась в нижней части живота. Примерно через четверть часа Адель отставила комп.

— Наверное, это все же не документальное произведение, а эротическое фэнтези. Никогда не поверю, чтобы можно было продать самого себя в рабство.

— Поверьте, госпожа, но это так. Эти молодые люди не видят другого способа искупить вину предков. Историческая память о столетиях работорговли, об ужасах рабства, о терроре ККК, об ограблении европейцами африканских стран, о голоде и болезнях афро-африканцев мучает их совесть и не дает спокойно наслаждаться достижениями современного общества.

— А вырученные за себя деньги они, наверное, отдают в какой-нибудь фонд помощи голодающим африканским детям?

— Нет, госпожа. У раба не может быть собственности — деньги наряду с его личными вещами являются собственностью госпожи.

— Те есть продажа — это чисто символический акт.

— Да, моя госпожа. Более того, суды Европы и Северной Америки завалены исками со стороны африканских рабовладельцев.

— ?!

— Они требуют передачи им всего имущества своих добровольных рабов.

— И...

— И многие суды идут им навстречу, основываясь на заверенных нотариусами заявлениях самих рабов. Правда здесь возникает юридическая коллизия — поскольку у раба нет своего имущества, то...

— Поняла, хотя, честно сказать, не очень. Но кое-какие фотографии и ролики мне понравились. Например, как белый юноша вылизывает анус своей черной или, как вы говорите, афро-африканской госпожи. Мне тут же захотелось попробовать.

'Вот так сразу... Перед миллионами зрителей... Но ты же сам хотел убедительности...'

Адель стала коленями на диван, явив моим глазам и глазам зрителей галактикнета восхитительные ягодицы.

— Госпожа, я никогда не делал это.

— Раб, ты отказываешься?!

В голосе Адель послышались нотки гнева и изумления.

'Отлично сыграно! Или не сыграно?'

— Нет, госпожа, что вы. Просто я никогда не ублажал женщин таким образом, поэтому боюсь, что сделаю что-то не так.

— Не бойся, милый. Я помогу тебе. Стань на колени. Ближе, ближе...

Адель чуть развернула правое плечо, дотянулась рукой до моего затылка, и через мгновение мое лицо погрузилось в ее анальное отверстие.

— Лижи свою госпожу, сучонок!

'Какое там лижи... Я задыхаюсь... Какой там условный знак? Скрестить большой и указательный палец... Почему она не отпускает мою голову? Неужели ошибся...'

— Я сказала, лижи.

'Какая глупая и позорная смерть...'

Но я не умер — Адель схватила меня за волосы и чуть потянула мою голову назад.

— Раб, я теперь понимаю жестокость афро-африканок и полностью одобряю ее. Если белые лижут им зад, как ты мне...

— Госпожа, я начал задыхаться.

— Не выдумывай. Подыши, успокойся и начни все сначала. Видишь, какая у тебя добрая хозяйка.

— Спасибо, госпожа.

ДЕНЬ ШЕСТОЙ

Меня разбудил голос Адель.

— Еще раз вам повторяю — никаких правил содержания пленников я не нарушала... Ну, на полу... Да, и что. Не в капсуле, не в камере, а на мягком ковре... Он-лайн трансляция — не моя идея, а вашего Артура... Да-да, не удивляйтесь — именно его. Сама удивлена, но юноша проникнут бредовой идеей некого искупления... Нет, он сам, добровольно... Вы хотите, чтобы я прекратила трансляцию в галактикнете? Что?! Вы угрожаете прервать переговоры? Знаете, угрозы на меня давно не действуют. Более того, я сама была готова прекратить выставлять себя на всеобщее обозрение, но теперь специально все сделаю наоборот... Его сестра? С ней все в порядке... Нет, она в трансляции не участвует... Пока не участвует — первый выход в галактикнет сегодня вечером... Их отец в ярости?! Понимаю... Предлагаете увеличить сумму выкупа при условии прекращения трансляции? Озвучьте сумму — я подумаю. Еще миллион... Хм, заманчиво, я обсужу ваше предложение с экипажем. Перерыв... Артур объяснил мне, что это невозможно. Да-да, именно Артур — я же вам сказала, что он инициатор этой затеи... Поняла... Поняла... Давайте свяжемся завтра...

Тем временем я посмотрел на счетчик посещений. Для первых десяти часов результат был очень хороший. Но еще больший оптимизм внушала динамика, а также начавшийся на форуме... Ладно, думаю, излишняя политкорректность при столь откровенном описании происходящего со мной неуместна — срач.

— Почему не желаешь доброго утра?

— Госпожа, я вычитал, что рабу не пристало первому начинать разговор с госпожой.

— А подвергать мочевой пузырь госпожи риску разрыва ему пристало? Я еле дотерпела до твоего пробуждения. Вставай, соня, будешь искупать вину предков.

— Госпожа, я готов выполнить любой ваш приказ.

— Тогда начинай... Нет, не будем рисковать, пошли лучше в ванную комнату.

Судя по напору струи, Адель действительно долго сдерживалась. И, как и ночью, мне не удалось поймать все низвергающиеся небольшим водопадом струи. Не удалось мне совладать и с рвотными позывами. Впрочем, рвотный кашель был всего лишь нашей домашней заготовкой, призванной показать, что я впервые пью женскую мочу.

— Вылижи тут все.

Адель скрылась в душевой кабине, а я принялся за работу. Экран висящего на стене дисплея показывал стремительно возрастающее число посетителей и лайков. 'Скоро должен объявиться отец. Для него, наверняка, это будет сильнейший удар. Успеть бы закончить уборку...'

Я не успел.

— Что они сделали с тобой, мой мальчик. Что они сделали... Модератор мне все рассказал. Держись! Мы с мамой обязательно вытащим тебя. Тебя пичкали психотропными веществами, били, пытали...

— Привет, па. Успокойся и успокой маму. Никто меня не бил и не пытал.

— Тогда пей побольше жидкости — тебе надо вывести эту химическую гадость из организма.

'Ну, с жидкостью у меня все налажено. Интересно, оп видел?!'

— Па, еще раз тебе говорю, не волнуйся. Я не пил никакой химической гадости. 'Если, разумеется, не считать гадостью продукт жизнедеятельности Адель и Эллы, более чем на 90% состоящий из обыкновенной и совершенно безвредной воды.'

— Сын, я все понимаю. Они подслушивают тебя и ты боишься говорить. Как Ира?

— У нее все хорошо. Более того, похоже, она влюбилась.

— Ну, это у нее семь раз на дню. Ее не пытали, не...

— Па, расслабься — нас никто не бил и не поил химией. Мы, причем заметь, каждый по отдельности, приняли решение искупить вину.

— В чем?! Мы же много раз говорили на эту тему.

— Отец, на Земле ты меня подавлял своим авторитетом. А здесь... Человеку необходима встряска, чтобы он понял, что живет неправильно.

— Встряска?! Что ты называешь встряской?! Знакомство с властной стервозной женщиной, которая начала вить из тебя веревки?! Встряской для тебя будет лишение наследства, если ты не одумаешься.

— Отец, я не отступлюсь. Дело не в женщине, а во мне самом. Человек должен искупить...

— Опять старая песня. Я не пугаю, говоря о наследстве. Одумайся. Модератор сказал, что ты лизал жопу этой сучке.

— И очень неплохо, — вступила в разговор вышедшая из душа Адель. — Если бы вы знали, какой у вашего сына нежный язычок.

— Стерва, оставь моих детей в покое. Деньги ты получишь, но, если вздумаешь...

— Да, никто твоих детей не трогает, старый хрыч. Они сами напросились в рабство. Слушай, я все поняла — твой гневный пафос объясняется банальной завистью. Ты, наверное, дрочил, когда Артур вылизывал мою попочку. Прилетай на Кендру — я все тебе организую по высшему разряду.

— Стерва, ты поплатишься.

— Папенька, зачем вы меня оскорбляете? Я же сделала вашего мальчика счастливым. Артур, скажи мне, пожалуйста, ты счастлив?

— Счастлив, госпожа.

— Покажи отцу, как ты счастлив. А то он думает, что я насилую тебя. Смотрите, папенька, с какой страстью сейчас ваш сын будет целовать меня.

Я подполз на коленях к Адель.

— Нет-нет, Артур. Сначала прополощи рот — ты ведь только вылизывал пол, а сейчас собираешься целовать мою девочку. Папенька, а вам моя девочка нравится? Представьте на секунду, что не Артур, а вы стоите передо мной на коленях.

— Проклятая пиратка!

— Представили? Ваш маленький членик поднялся? Серьезно, прилетайте ко мне на Кендру. И с детьми заодно пообщаетесь.

— Сколько ты хочешь?

— Я?! Ничего не хочу. Разве я могу брать деньги с такого уважаемого человека. Разрешу вам целовать мою девочку бесплатно. Приезжайте!

— Я не о том. Не издевайся над сыном.

— Я?! Издеваюсь?! Как вы можете такое говорить. Еще раз говорю, он стал моим рабом совершенно добровольно. Более того, я отговаривала его.

— Не верю. Оставь нас вдвоем.

— Конечно, конечно, понимаю ваше недоверие к моим словам. Попробуйте переубедить сына — я тоже не расположена терять выкуп. Мы здесь союзники. Но для начала мне надо пописать. Извините, опять захотелось.

Я справился, впервые не пролив ни единой капли на пол. Впрочем, на этот раз напор был совсем не сильный.

— Вкусно?

— Не очень, госпожа.

— Вот, а вы говорите, что я запугала вашего сына — он свободно выражает свое мнение. Ладно, я пошла. На всякий случай прощаюсь, но мое приглашение остается в силе.

— Артур, не знаю, что она с тобой сделала, но, если ты не возьмешь себя в руки и снова не станешь мужчиной, я откажусь от тебя.

— Отец, по-моему, настоящий мужчина, сколько раз я слышал от тебя этот мем, должен служить женщине и не бояться взять на себя ответственность за грехи предков. Не уговаривай меня. Хочешь лишить наследства — лишай. Я готов на все.

— И даже к тому, что она наиграется тобой и перепродаст?! Ты уверен, что твоя следующая хозяйка будет такой же симпатичной?! А ведь это может быть и хозяин...

— Уверен, что именно так и будет. Но разве не такая судьба ожидала многих африканских рабов?!

— Я понял, что убеждать тебя бесполезно. Знай, отныне я отказываюсь от тебя и вычеркиваю из списка своих наследников. Пусть твои унижения видят все — я прикажу редакторам своих каналов круглосуточно транслировать твое унижение. И... И...

— Отец, что с тобой.

— Не твое дело. И попрошу других телемагнатов о том же. Прощай!

'Он все понял?! И... Неужели... Неужели он одобрил мой план??!!

Я глянул на счетчик. И без отцовских каналов и каналов его друзей количество зрителей моего проекта стремительно росло. Если же добавить сюда медиа-ресурсы 'Уитни-инкорпорейтед', то...

— Надеюсь, отцу удалось тебя переубедить.

— Госпожа, никто и ничто не может меня переубедить.

— И даже страх выйти в тираж и быть перепроданным? Я слышала этот аргумент твоего отца.

— На все ваша воля.

— Моя, естественно, а чья же? А твой отец мне понравился. Симпатичный. Жаль, что он разорвал с тобой отношения — я бы со всем уважением приняла его на Кендре. Хотя... Рано или поздно он простит тебя.

— Нет, госпожа, мой отец не такой — он никогда не меняет своих решений.

— Значит, ты в него. Ладно, обратного пути у тебя нет. Скажи, у тебя есть финансы, которыми ты можешь распоряжаться?

— Ничего серьезного. Деньги на карточке и, собственно, все. Хотя и ее отец может в любой момент заблокировать.

— Проверь.

Я набрал пароль.

— Да, госпожа, заблокировал.

— Что же, тебе придется очень постараться, чтобы я не сильно горевала о потере выкупа. Для начала я хочу, чтобы ты передал мне права на все свои аккаунты в галактикнете. Есть нотариус, который может оформить сделку.

— Пруд пруди, госпожа.

— Тогда пошли завтракать, а затем займемся делами.

После завтрака (мою порцию Адель разделила на две части — одну я ел с пола, вторую с ее стопы) мы связались с нашим семейным нотариусом. Он наотрез отказался регистрировать нашу сделку, сославшись на указание отца. 'Неужели я ошибся?!'

— Ищи другого нотариуса.

С другим нотариусом проблем не возникло, и через полчаса в галактикнете был выложен документ, согласно которому я являюсь полной собственностью жительницы планеты Тарма Адель Саиди.

'Неужели я ошибся?!' Мысль о том, что отец и в самом деле считает мой поступок позором и в порыве мазохизма хочет, чтобы мое унижение видели все, не давала покоя. 'Ну, почему ты решил, что он поддержал твой план? А?! Не выдавай желаемое за действительное.'

— Тебя можно поздравить?

В правом углу экрана возникла Элла.

— Да, спасибо, хотя не уверена, что меня надо поздравлять, а не приносить соболезнования из-за утраты выкупа. А когда поздравлять тебя?

— Пока не решила. Хочу посмотреть на то, как будут развиваться ваши отношения. Да и Ира, желая добиться положительного для себя решения, очень старается. Пусть побудет в подвешенном состоянии. Адель, у нас проблема.

— Что случилось?

— Наши люди требуют справедливого раздела добычи.

— А именно? Мы никогда их не обманывали.

— Речь идет об Артуре и Ирине.

— И что же они хотят?

— Жеребьевки, согласно доле каждой в уставном капитале. Сама понимаешь, каковы в этом случае наши шансы.

— Понимаю. И кто их надоумил? Убью эту сучку?

— Линда. А ее — стюард с 'Астры'. Он, кстати, тоже просится к ней в рабство.

— Линда... Линда... С ней можно как-то договориться?

— С ней — да. Но идея с жеребьевкой уже овладела умами всего экипажа. Больше всех подливает керосина в огонь Нора, а Этель и Мелинда поддакивают ей.

'Черт, только этого не хватало...' Я в очередной раз глянул на счетчик посещений. 'Уверенный рост, а после жеребьевки и подключения каналов знакомых отца... А сейчас все может рухнуть... Рухнуть?! А, собственно, почему?! Какая разница, кого ублажать — Адель, Эллу, Линду или какую-либо другую пиратку.'

— Нора... Понятно... Ладно, я сейчас иду к тебе — будем искать решение.

* * *

— Итак, леди удачи, подведем итоги. В ходе рейтингового голосования наибольшее число голосов набрали следующие варианты решения возникшей проблемы. Вариант первый: я и Элла выкупаем или вымениваем доли остальных членов нашего экипажа. Вариант второй: жеребьевка. Вариант третий: пленники остаются общей собственностью. Кто за то, чтобы прекратить прения и перейти к голосованию?

— Я против, — заявила сидящая во втором ряду рыжеволосая женщина.

— Почему, Нора?

— Надо более конкретно расписать, что происходит в том или ином случае. Например, при варианте с общей собственностью как будут распределяться финансы и будет ли экипаж иметь возможность пользоваться услугами мажоров Уитни.

— Если мы будем вдаваться в такие подробности, то никогда не проголосуем.

— А, если не вдаваться, то ты и Элла будете трактовать решение сходки так, как вам удобно. Напоминаю — вы лишь наиболее крупные акционеры.

'Какая первозданная наивность. У нас дети лет с пяти знают, что от миноритария ничего не зависит.' Третий час сходки близился к завершению... 'Как же болят колени... Хорошо Ире — ей разрешили подложить под них коврик... Женская солидарность сработала?!'

— У меня есть другое предложение.

— Слушаем тебя, Элла.

— Мы все немного заведены. Я понимаю возмущение экипажа не совсем этичным поступком капитана, но не надо раздувать из мухи слона. Потому предлагаю продолжить поиски справедливого решения завтра. Стоп, стоп, не надо шуметь — я не закончила. Также предлагаю, чтобы восстановить справедливость и взаимное доверие, провести лотерею.

— Какую еще лотерею?

— В ней будет всего лишь один приз — молодой мистер Уитни. При этом, в знак признания своей вины, я предлагаю капитану отказаться от участия в розыгрыше.

'Что?! Я буду выставлен на торги?! Вот так ход. Еще, как минимум несколько сот тысяч зрителей... Если бы нас транслировали крупные каналы...'

— Я согласна, Элла, и прошу прощения у моих боевых подруг.

— А почему не разыгрывается его сестра?

— Нора, Ира, в отличие от брата, не является рабыней. Но, если она сама захочет побыть с тобой или с кем-то другим, то я возражать не буду.

— Голосовать, голосовать...

Было ясно, что предложение штурмана пройдет на ура.

По закону подлости я достался Норе.

— Поздравляю, сестра. Надеюсь, ты будешь бережно пользоваться доверенным тебе имуществом.

Тон и выражение лица Адель не сулили выигравшей меня гигантессе ничего хорошего. Но та не смутилась.

— Общее имущество — это святое. Правда, подруги?

Сидящие рядом с Норой две пиратки согласно закивали. А вот их хикиканье мне не понравилось. Не понравилось оно и Адель.

— Не вздумайте устраивать коллективуху.

— Что вы, капитан, как можно? У нас все будет чинно и благородно. Скромный ужин с подругами по случаю моей победы, немного мужского стриптиза — сами знаете, как он возбуждает. Собственно, почему бы вам не присоединиться к нашей компании? Приглашаю.

— Спасибо, но в другой раз. Еще раз напоминаю — никакой коллективухи. Твои права, Нора, я не оспариваю, но Мелинда и Этель пусть только наблюдают.

— Естественно, кэп. Разве только землянин сам захочет. Это ведь не запрещено?

— Не запрещено. Но я прекрасно знаю, как можно вынудить желание.

— Не понимаю вас, капитан.

— Все ты прекрасно понимаешь. Короче, я предупредила.

— А я услышала. Я уже могу забрать свой выигрыш?

'Она услышала... Да, услышала, но, похоже, все сделает наоборот. Артур, готовься...'

— В любой момент.

— Тогда, если вы не против, мы удаляемся.

— Не против. Да, вот еще что — не забывайте, все происходящее с Артуром транслируется по галактикнету. Как и наша сходка.

— Я прекрасно помню об этом. Всегда мечтала стать звездой какого-либо проекта.

Нора подошла ко мне вплотную и приподняла нижний край короткой юбки.

— Поприветствуй свою госпожу, Артурчик.

Я поприветствовал.

— Девочки, а он хорошо целуется. Надо будет устраивать подобные лотереи чаще.

Первыми засмеялись подруги Норы, за ними — практическим весь экипаж.

— Мистер Уитни, давай еще раз.

— Нора, забери его в свою каюту и пользуйся им там.

— Капитан, при всем уважении, но я не нарушаю никаких пунктов устава. В нем не говориться, что я не могу отдыхать в конференц-зале захваченного корабля.

— Нора, если ты так хорошо знаешь устав, то вспомни, что гласит параграф 78 пункт 4. Не заставляй меня применять его по отношению к тебе.

Голос вступившей в разговор Эллы не сулил выигравшей меня пиратке ничего хорошего.

— Простите, штурман, совсем вылетело из головы. Уходим, уходим...

'Что это за пункт устава, который так напугал Нору?'

Путь к каюте победительницы я проделал на коленях, подгоняемый болезненными ударами под зад и хохотом ее подруг. А в каюте... В каюте Норы я понял, насколько нежна и обходительна была со мной Адель...

— Еще раз поприветствуй меня, Артурчик, и докажи, что я и в самом деле выиграла ценный приз. А вы девочки сварганьте пока, пожалуйста, что-нибудь поесть.

— Нора, а что будем пить? Я хочу фифти-фифти.

— И я, — ответила Нора.

— И я, — добавила третья пиратка.

Ладони Норы легли на мою голову. Теперь капитана рядом не было, и я никто не мог помешать Норе принимать мои 'приветствия'. Горячие белоснежные бедра, обрамляющие щель рыжие волосы, клитор, похожий своими размерами на член и... И, конечно же мысль о том, что меня сейчас видят сотни тысяч, нет, уже не сотни тысяч, а, наверняка, миллионы зрителей...

— Еще, еще!

'Еще...' Я и без этого 'еще' изо-всех старался угодить своей новой госпоже, а тут... 'Что движет ретроградами, придерживающихся старинных традиций?! Ведь служить своей госпоже — это так прекрасно, так восхитительно. А способы... Способы не имеют значения — лишь бы ей было хорошо.'

— Не так...

'Не так... Нет, госпожа, судя по интонациям вашего голоса, именно так.' Мой язык продолжал ласкать клитор Норы, выводя на нем слова покорности, слова восхищения. 'Вы прекрасны, моя госпожа, вы прекрасны. Клянусь, я сделаю все возможное и невозможное, чтобы вы сполна насладились своим выигрышем.'

— Соси!

Я обхватил губами клитор. 'Какое странное ощущение... Наверное, нечто подобное испытывают женщины, когда держат во рту пенис партнера. Или... Может, не женщины, а мужчины... Как же его правильно сосать?' В памяти сразу всплыли кадры из запрещенных ГУЗНЦ3 старинных фильмов.

3. ГУЗНЦ — полное название — Главное управление защиты нравственных ценностей и общественной морали.

Не знаю, правильно ли я сосал, но вскоре Нора судорожно сжала своими бедрами мою голову, со всей силы вцепилась мне в волосы, по ее телу пробежала дрожь, и одновременно с криком 'А-а-а!' на меня обрушился водопад. А еще через мгновения бедра пиратки расслабились, а ее пальцы перестали вырывать мои волосы и начали нежно поглаживать их.

В этот момент я меньше всего думал о рейтинге, искренне желая понравиться Норе. (Статистику посещений я посмотрел только на следующий день.) Но и так было ясно, что сцена удалась. На сто процентов. Как удаются все сцены, когда актеры не играют. Впрочем, это было только начало...

— Нора, похоже, ты вытащила счастливый билет. Если у них на Земле все такие старательные и умелые, то я хочу вернуться на материнскую планету.

— Девочки, дайте срочно что-нибудь попить. В горле пересохло.

— Держи. Твое фифти-фифти.

— Спасибо.

— А Артуру можно дать?

— Этель, ты совсем сдурела? Он своим проспиртованным ртом будет касаться моей киски. Да и пить ему предстоит совсем не фифти-фифти.

— Поняла. Не подумала. Как считаешь, Адель и Элла на нас сильно разозлились.

— Их проблемы.

— Мне кажется, что Адель в него втюхалась.

— Не фантазируй. У нее таких рабов на Кендре пруд пруди. А уж о Свене я не говорю.

— Кто такой Свен?

— Это ее вольноотпущенник.

— Расскажи о нем.

— В другой раз.

'Ревность... Всегда считал, что это недостойное современного человека чувство, а уж то, что я когда-нибудь испытаю его...'

— Нора, мы тоже хотим попробовать твой приз.

— Я бы с радостью с вами поделилась, но вы же слышали, что капитан запретил.

— Адель не запретила. Адель сказала, что только с его согласия. Артур, ты развеешь нашу тоску по нежным мужским губам и языку?

— Нет.

— Ну, Артурчик, не будь букой. Какая тебе разница, чью пизду ублажать. Моя уж никак не хуже, чем у Адель и Эллы. Посмотри, какая она красивая. Соглашайся.

Мулатка развязала пояс халата и распахнула его полы. Что же, она не хвасталась — моим глазам предстала гладко выбритая интимная зона, в центре которой находился прекрасный цветок, прекрасный настолько, что я едва не произнес 'да'.

— Мелинда, прекрати. Не знаю, как Артура, но меня ты завела. Давайте выпьем, а затем я снова продолжу.

— Жадина, — смеясь ответила мулатка.

— За нас!

— За нас!

— За нас!

Пиратки одним глотком опорожнили фужеры. Судя по тому, как заблестели их глаза и покраснели их лица 'фифти-фифти' был достойным напитком.

— Артур, ко мне.

— Нет, Нора, так дело не пойдет. Ты говорила о стриптизе, а сама...

— Да-да, я тоже хочу стриптиз, — поддержала Мелинду Этель.

— Как скажите, подруги — стриптиз, значит, стриптиз. С музыкой или без.

— Конечно, с музыкой.

— Какую выбрать? Я смотрю на плей-лист и не знаю ни одной из указанных в нем композиций.

— А давайте спросим у Артура.

— Точно, Этель, какая ты умница. Артур, что ты нам посоветуешь.

'Что я им посоветую... Стервы!'

— Не знаю...

— Знаете, девочки, а мне что-то перехотелось. Ну, какой стриптиз в исполнении этого задохлика — смотреть совершенно не на что. Давайте еще выпьем.

— Нора, опять ты все портишь. Значит, по-твоему, нам опять только лишь наблюдать за тем, как он вылизывает твою киску?!

— Девочки, не обижайтесь, я кое-что придумала. Но для начала — 'фифти-фифти'.

Гигантессы во второй раз опорожнили наполненные Мелиндой бокалы. 'Ого, похоже после третьего захода их совсем развезет. Что же это за штука такая?!'

— Артур...

Нора не договорила, но смысл фразы был и так понятен. Я опять попытался начать с интимной зоны, но был остановлен легкой, по меркам Норы, разумеется, пощечиной.

— К ноге.

'К ноге... Как с собакой...'

Пальчики Норы, в отличие от пальчиков Адель и Эллы, давно не знали педикюра. Да и пол ее каюты, по которому она ходила босиком, явно не убирался после захвата корабля. Крошки, пыль, немного пота — вот, что собрали мои язык и губы за время первого знакомства с неухоженной стопой пиратки. Впрочем, мысль о растущем рейтинге позволяла стоически воспринимать и антисанитарию и насмешливые комментарии Этель и Мелинды.

— Выше!

'Наконец-то...'

Я облизал губы, затем, едва не поперхнувшись, проглотил смесь крошек, пыли и пота, и, как было приказано, начал восхождение. Теперь я начал писать 'любовные послания' на белоснежных бедрах Норы. Места для этого было предостаточно. 'Моя госпожа, я счастлив, что удача улыбнулась мне и вы выиграли лотерею. Теперь я могу касаться ваших несравненных ног...'

Послание было длинным, но Нора не торопила меня. Новые признания сами собой рождались в моей голове. 'Госпожа, вы самая прекрасная женщина на свете...' Я не лукавил — всего за несколько дней я твердо усвоил, что та, кто обладает тобой в настоящий момент, является самой прекрасной, самой восхитительной, самой-самой!'

Где-то вдалеке раздавались женские голоса и смех, несколько раз мне послышалось 'раб, землянин, какой он у тебя старательный, поделись, за нас', сама же Нора, словно забыла обо мне. Хотя... 'Госпожа, я надеюсь, что моя старательность понравилась вам, и теперь вы просто растягиваете удовольствие... В отличие от первого раза, когда вы сразу же взяли меня... Госпожа... Моя госпожа... Какие у вас горячие бедра... Самые лучшие, самые горячие на свете...'

Но все имеет свой логический конец. И ноги гигантессы, и ее желание медленно со вкусом насладиться свои выигрышем. И в тот момент, когда я только-только достиг интимной зоны, бедра пиратки сжались. За несколько дней плена я понял, что это был самый опасный момент близости с леди удачи. И одновременно самый волнующий и прекрасный.

— Кончила?!

— Ох, девочки, да.

— Поздравляю. Но ты про нас не забыла?

— Про вас... Ах, да... Но ничего не могу поделать — запрет капитана. Разве, если он сам попросит, но это вряд ли...

'Сам попрошу... Нет уж...'

Мускулы Норы расслабились и я начал собирать последствия оргазма с ее горячей влажной от пота и женских соков кожи. 'Как восхитителен ваш вкус, госпожа. Я чувствую, как ваша энергия наполняет меня, но... Госпожа, что не так... Почему ваши бедра снова сжали мою голову?'

Через минуту я начал задыхаться. Еще через тридцать секунд предпринял отчаянную попытку вырваться. Она удалась — бедра Норы чуть разжались и я получил возможность вдохнуть. А вместе с ней увесистую пощечину.

— Ты сделал мне больно, раб.

— Простите, госпожа, но я не намерения проявить непокорность. Просто я начал задыхаться и...

— Это тебе показалось. Давай еще раз и убедительно тебя прошу, без резких движений. Для твоего же блага.

Заливистый мех Этель и Мелинды...

Все повторилось. Кроме пощечины. Ее я получил не в левую, а в правую щеку.

— Опять?!!

— Госпожа, умоляю, простите. Но я задыхаюсь.

— Не выдумывай. Дай мне руки.

Я протянул руки и они тут же оказались в могучих руках пиратки. Затем Нора положила ноги мне на плечи.

— Давай попробуем еще раз.

Снова заливистый смех зрительниц.

'Она хочет меня убить?! Чем же ей так досадила Адель?! А может смысл этих действий Норы в чем-то другом?! Думай, Артур, думай — пока ты опять не начал задыхаться.

— Госпожа, минуточку, всего один вопрос, простите, умоляю вас...

— Ну...

— Что я должен сделать?

— Не поняла. Сделать для чего?

— Чтобы вы перестали душить меня.

— Раб, не выдумывай. Повторяю, тебя никто не душит. Ну, а, если по каким-то причинам тебе не хватает воздуха, например, легкие слабенькие, то это твои проблемы. И, вообще, ты какой-то хилый. Правда, девочки.

— Хилый, — подтвердила Мелинда.

— Госпожа, я... я...

— Ты... Ты... Ты сейчас будешь послушным и старательным мальчиком.

Бедра Норы снова сжались. Правда на этот раз не так сильно, позволяя мне наполнять легкие спасительной смесью воздуха и испарений ее разгоряченного тела. Позволяли они быть послушным и старательным мальчиком. Я широко распластал язык и начал медленно лизать половые губы. Затем переключился на паховую область, еще более замедлив темп. 'Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы вы насладились своим выигрышем госпожа. Моя любимая строгая госпожа. Только, умоляю, не сжимайте опять сильно бедра. Я выполню все ваши желания, я научусь предугадывать их, я... Стоп. Предугадывать желания. Может она желает... Надо проверить... А пока — работать, работать и еще раз работать.'

Я продолжал держать медленный темп, делая время от времени короткие паузы. 'О, вы уже готовы, моя госпожа. Потерпите — тем ярче будет оргазм.' В этот момент я вспомнил свою первую женщину. 'Спасибо тебе, Инга, что заставила меня тайком от родителей посещать курсы эротического массажа. А твою стервозность, твои измены... Сейчас бы я воспринял бы их иначе — как должное, как право госпожи не принимать во внимание чувства раба...'

И без того горячая промежность накалялась все сильнее и сильнее. 'Пора!' Последняя паузы была чуть более длинной, а затем я обхватил губами клитор Норы ('как хорошо, что он такой большой!') и начал яростно ублажать его.

— Еще, еще, еще...

Затем раздался громкий наполовину стон наполовину рык и на мое лицо обрушились потоки струйного оргазма.

— Браво!

Я услышал голос Этель.

— Браво! Браво!

Подхватила Мелинда.

'Сейчас самое время... Нет, сначала соберу соки... А вдруг госпожа сожмет ноги прежде, чем я успею выяснить... Да, именно сейчас!'

— Моя госпожа, разрешите к вам обратиться.

— Чего так официально? Обращайся.

Голос Мелинды был расслаблен и я понял, что мои старания пришлись ей по вкусу.

— Госпожа, я боюсь, что мои слова могут раздосадовать вас.

— А ты не бойся. В самом крайнем случае я накажу тебя. Привыкай получать наказания — Адель своих рабов держит в строгости. Слушаю тебя.

— Госпожа, я хочу сделать официальное заявление.

— Ого, даже так. Делай.

— Госпожа, если ваши подруги не побрезгуют воспользоваться мной, то я чистой душой и открытым сердцем ублажу их.

— Мы не побрезгуем. Я права Этель?

— Не побрезгуем, Мелинда.

ДЕНЬ СЕДЬМОЙ

Проснулся я на полу в каюте... Адель. "Как я там оказался?! Я же ещё целый день должен принадлежать Норе?! Давай, Артур, напряги мозги, если они у тебя, конечно, остались после знакомства с тремя пиратками. Черт, да по сравнению с ними Адель и Элла просто заботливые старшие сестры. Итак... Помню, что до самого утра я по очереди ублажал пираток. Сперва Мелинду и Этель, затем к ним присоединилась Нора... Затем... А затем ничего не помню. Впрочем, куда важнее другое — я остался жив. Может быть, провал в памяти — это защитная реакция организма?!"

— Ну, ты и спишь. Девочки над тобой хорошо поработали.

— Доброе утро, госпожа Адель.

— Какое к черту утро — уже вечер на носу. Вставай, приведи себя в порядок и за работу.

— Всегда готов служить вам, госпожа.

"Странно, по условиям лотереи я сейчас должен быть во власти Норы, в ее каюте..."

Я резко поднялся и снова сел на пол — дрожащие ноги не слушались.

— Сам дойдешь или помочь?

— Не знаю, госпожа. Постараюсь. Можно я ещё минуту посижу.

— Можно, но не рассиживайся — повторяю, у тебя много работы.

Я попытался поцеловать ногу капитана, но мои губы встретили лишь подошву домашних туфелек.

— Я говорила о другой работе. Посмотри на число зрителей моего проекта.

'Количество зрителей... Поверьте, госпожа, этой ночью мне было совсем не до них. Моего проекта?! О чем это она?!'

Я посмотрел на онлайн статистику. Если накануне число зрителей росло быстрыми темпами, то ночью, в промежутке между двумя и тремя часами4 произошел взрыв. И дело было не только в 'клубничке' — проект, как и обещал отец, начали показывать крупные каналы.

4. Время на всех кораблях планеты Земля по отсчитывается по Гринвичу.

— Госпожа, это выше всех ожиданий. У нас уже несколько миллионов зрителей.

— И несколько десятков запросов на размещение рекламы. Я в этом мало что понимаю, поэтому доверяю тебе вести переговоры. Тебе достаточно знать две основополагающие позиции. Первое — ты принадлежишь нам с Эллой. Второе — следовательно, проект принадлежит нам, как, собственно, и все идеи, которые будут рождаться в твоем мозгу. Понятно?

— Понятно, госпожа.

'Интересно — это она играет перед зрителями или она и в самом деле сделает из меня раба?! А как же тогда мой план?!'

— А раз понятно, то быстро в ванну.

— Госпожа, всего один вопрос.

— Ну.

— Я же сейчас должен быть с Норой.

— Я с ней договорилась — за сегодня отдам тебя ей на два дня.

'Как вещь...'

* * *

— Госпожа, из 47 предложений интерес вызывают только пять или шесть.

— Неужели остальные столь плохи?

— Нет, госпожа, еще вчера я бы с радостью принял более половины из них. Но в условиях, когда рейтинг передачи стремительно растет, мелкие и средние контракты будут лишь засорять эфирное время. Тем более, что час назад мы перешагнули отметку в десять миллионов зрителей.

— Я в этом мало что понимаю, но, судя по твоим словам, это очень много.

— Для первых дней эфира — это не очень много, а колоссально много!

— Осталось превратить твое 'колоссально много' в нечто более материальное.

— Поверьте, госпожа, за этим дело не станет. В отобранных мною вариантах суммы с пятью нулями. И это только начало. Но есть один момент.

— Так я и знала...

— Нет-нет, никаких подводных камней. Просто для продвижения проекта мне придется давать интервью и вести переписку со зрителями.

— И это все?

— Нет. Было бы очень хорошо, если бы параллельно такую переписку вели бы и вы.

— И, договаривай, давала бы интервью.

— Ваша проницательность не уступает вашей красоте, госпожа.

— Дешевый льстец.

— Я искренен в своем восхищении.

— Ага, можно подумать, что я не видела, как ночью ты искренне восхищался красотой этих трех курв.

— В тот момент они были моими хозяйками. А раб...

— Значит, ты восхищаешься мной лишь потому, что я твоя хозяйка?!

— И как раб, и как мужчина.

— И те, и другие — лживы по определению.

— Ваши рабы часто обманывали вас, госпожа?

— Обманывали, но не часто. Элла не такая добрая, как я.

— Элла?! Она строит ваших рабов?

— Они у нас общие, как и ты.

— Госпожа, рискну спросить, а их у вас много.

— Трое. Раньше было пятеро, но двоих пришлось продать.

— Можно спросить о причине?

— Да, конечно. Причина самая банальная — нехватка денег.

'Задать вопрос о Свене или нет? Задать'

— Этель говорила о Свене, о том, что вы к нему очень добры...

— Была добра. Но как раз перед рейдом я продала его — надо было закупать топливо. Так что знания твоей Этель о моей личной жизни устарели.

'Вот так... Никаких эмоций... Да, настоящая бизнес-леди...'

— Она не моя, госпожа.

— Ага, я видела с каким пылом ты вылизывал ее целлюлитную задницу.

'Ну, это Адель хватила — никакая она не целлюлитная. Ревнует? Ревнует?! Ревнует!'

— Госпожа, вы сами отдали меня в качестве приза.

— Норе, но не Этель и Мелинде. Свое официальное заявление ты делал добровольно.

— Но мне показалось, что Нора вынуждала меня к этому. Еще немного и она задушила бы меня. Прямо она не говорила, помня о вашем запрете, но...

— Не выдумывай. Ни к чему она тебя не вынуждала — ты просто хотел ее подруг. Надо будет на время сдать тебя в бордель — ты там точно удовлетворишь свою страсть к целлюлитным телесам.

'Опять она со своим целлюлитом. Точно ревнует. Но возражать не буду — помолчу.'

— Что молчишь? Крыть нечем?

— Раб не должен возражать своей госпоже.

— То-то! Ладно, вернемся к делам. Для начала я хочу узаконить наши отношения. Чтобы потом не возникало никаких двусмысленностей. Нотариус может сделать это по космосвязи.

— Наши нотариусы ограничены в своих действиях только рамками закона. А он не запрещает ни добровольное рабство, ни передачу имущественных или корпоративных прав.

— Я хочу сделать это немедленно. У тебя есть знакомые юристы?

— Только те, кто постоянно заверяет подписи членов нашей семьи. Но они вряд ли согласятся зафиксировать мою подпись.

— Это проблема?

— Нет. Более того, гораздо лучше, если это сделает нейтральный нотариус. Госпожа, наберите, пожалуйста, в поисковике 'нотариальные услуги', а затем наугад выберите нотариуса.

— Сделай это сам.

— Артур Уитни, вы отдаете себе отчет о том, какой поступок вы сейчас совершаете, и о том, к каким последствиям он приведет.

— Да, мэтр, отдаю. Я, Артур Уитни, ID177888255, находясь в здравом уме и твердой памяти, отдаю себя в добровольное рабство госпожам Адель Тормайер и Элле Нуонго с планеты Кендра. А также передаю им в полную собственность все движимое и недвижимое свое имущество. Отныне я вещь, полностью лишенная каких-либо гражданских прав, вещь, которая полностью принадлежит вышеозначенным Адель Тормайер и Элле Нуонго.

— Отлично! Поздравляю стороны с заключением выгодной сделки. Ваш договор внесен в межгалактический реестр под номером 5888-677-9914. Уважаемые Адель Тормайер и Элла Нуонго. Если вам потребуется юридическая помощь при переоформлении прав собственности некогда принадлежащей вашему рабу — моя контора всегда к вашим услугам.

— Спасибо, мэтр. Всенепременно обратимся.

'Вот и все. Обратного пути нет — теперь ты либо защитник демократии, либо бесправный раб. Либо... Черт, а вот этот вариант не был учтен в моих расчетах. Адель и Элла могут вполне использовать меня в обеих ролях...'

— Да, и еще один вопрос. Я не сильна в земных законах.

— Пожалуйста, пожалуйста...

— Мы можем выписать нашему рабу доверенность для заключения контрактов.

— Естественно. Но мой вам совет — пусть это будет доверенность на ведение переговоров и заключение предварительных контрактов. Утверждать их по земным законам все равно будете вы.

— Тогда, если вам не трудно, составьте ее по своему разумению. Сколько стоит такая услуга?

— Нет ничего легче. Триста космо и буквально через минуту она будет готова. Только один вопрос.

— Слушаю.

— Ваш раб сохранит прежние имя и фамилию или вы дадите ему другие.

— Хм... Пусть пока будут прежние, а там посмотрим.

— Учтите, если его данные изменятся, то нужна будет новая доверенность.

— Ну, думаю, триста космо мы с Эллой я всегда найдем. Ты ведь заработаешь нам деньги, вещь.

— Постараюсь, госпожа.

Моя лицевая кость едва не треснула от увесистой пощечины.

— Постараюсь?! Ты принесешь нам деньги и точка!

— Простите, госпожа, умоляю простите. Я не совсем точно выразился.

— Ладно, прощаю. Но следи за языком. Он не всегда точно передает твои мысли. В отличие от твоих желаний.

— Учту, госпожа.

— Тогда поднимайся. Еще успеешь настояться на коленях. Возьми комп, переведи нотариусу две тысячи и за работу — тебя ждут контракты с рекламодателями. Хотя... О чем это я? Ты вполне можешь отправиться к компьютеру на коленях.

— Как скажите, госпожа.

— Уважаемая Адель, свидетельство о рабстве стоит тысячу двести, плюс триста доверенность.

— Остальное считайте нашей благодарностью за ваши дельные советы.

— Вы очень щедры. Но поверьте, я куда больше заработаю из-за того, что появился в вашей передаче.

— Вы смотрите ее?

— Да. Даже на работе. И вся моя семья. Мы восхищены вашим благородством.

— ?!

— Дать Артуру Уитни возможность загладить вину своих предков — это дорогого стоит! Мой сын был под таким впечатлением, что решил после окончания университета уехать в Масото

'И он туда же...'

— Нам очень важно ваше мнение. Спасибо за ваш искренний отзыв. Мы тронуты.

* * *

— Итак, мои госпожи, я передаю вам на рассмотрение и утверждение следующие контракты.

— Элла, ты в этом лучше понимаешь. Посмотри.

Элла быстро пролистала текст договоров.

— Адель, я в этом ничего не понимаю. Если мы хотим реально контролировать процесс, то нам нужен независимый консультант.

— Согласна. А что делать с этими договорами.

— Подписывать. Артур, какая общая сумма и когда поступят деньги?

— Три с половиной миллиона. Я настоял на 50% предоплате. Рекламодатели хотели платить частями после каждого дня в эфире, но пока я вел с ними переговоры, поступили еще восемь предложений. Я говорю только о серьезных. Это заставило наших партнеров быть более сговорчивыми.

И снова моя лицевая кость испытала тяжесть руки Адель.

— Раб, запомни, не существует никаких 'наш'. Ты — никто. В любой момент я могу вместо тебя взять кого-нибудь другого. Думаю, как минимум, с десяток пассажиров 'Астры' с радостью тебя заменят...

'Десяток... Не меньше половины... Вот только где они найдут второго наследника Уитни.'

— Та же Ира, например.

'Найдут...'

— Я все понял, госпожа.

— Надеюсь, но сомневаюсь. В тебе еще много от прежнего Артура Уитни. Во-первых, ты считаешь, что раз твое рабство добровольное, то у тебя есть какие-то права. Во-вторых, прошло всего несколько дней и ты еще помнишь вкус свободы. Но мы это исправим. Как быстро? Все зависит от того, кто из нас будет заниматься твоим перевоспитанием. У Эллы процесс перековки рабов протекает очень быстро, я же предпочитаю растянуть удовольствие.

— Адель, хватит умничать. Пусть идет зарабатывать деньги.

— Точно. Ты права. Артур ты слышал?

— Да, госпожа. Но прежде разрешите поцеловать вашу несравненную ногу.

— Еще чего! Я брезгливая. После того, как ты вылизывал своим языком жопы этих с... хм, моих боевых подруг и пил их мочу... Забудь.

— Но вы же сами...

— Иди занимайся контрактами. Точка.

Закончил работу я только к двум часам ночи, когда начали слипаться глаза и исчезла ясность мысли. Я знал, что проект пойдет, но, чтобы уже на старте был такой успех... Более пяти миллионов космо... 'Интересно, есть ли среди рекламодателей отцовские фирмы или структуры его друзей? Не глупи — наверняка есть, если тебя транслирует канал 'Вселенная у тебя дома'. Новые предложения поступали едва ли не каждые пять минут. Да, среди них было немало несерьезных, вызвавших у меня мысль о необходимости создания бота, отсеивающего мелочевку. Но и вкусных предложений более чем хватало. Например, от концерна 'ХЧДБМ'5.

5. Концерн ХЧДБМ. Полное название -Хорошего человека должно быть много. Занимается производством одежды, бытовых товаров, автомобилей и т. п. для больших людей.

Его менеджеры предлагали миллион космо за тридцать эфирных дней. При этом героинями рекламы должны были стать, естественно, Адель и Элла. 'Стоп... Я что-то припоминаю... Отец говорил, что его старинный товарищ приобрел крупный пакет акций этого концерна. Значит...'

ДЕНЬ ВОСЬМОЙ

'Ну и жара... Влажная душная...' Стоило мне покинуть борт континентлета авиакомпании 'Килиманджаро аирлайнз', как кожа сразу покрылась противным липким потом. Стало понятно, почему здесь никто не носит средств индивидуальной защиты — дышать было тяжело и без маски. Длинная очередь на паспортный контроль, еще большая — на таможенный. 'Ну, почему не поставить сканеры?! Ведь это столичный аэропорт, а Муганда с ее запасами нефти и урана — далеко не бедная страна.' Впрочем, уже подойдя к кабине, где восседала дородная афро-африканка, я понял, что сканеры все же были. Просто они не работали.

— Цель вашего приезда?

— Добрый день. Я приехал по программе 'Искупление.'

— А, тогда тебе вон туда.

Пограничница указала на идущие по полу черные стрелки.

'Могла бы и поздороваться и не тыкать. Хотя... С какой стати ей уважать потомков проклятых белых колонизаторов, сошедших с ума и решивших добровольно отдать себя в рабство?!'

Идя по стрелкам я вышел в коридор и через минуту оказался в другом зале. Там тоже была очередь, которая состояла лишь из людей с белой кожей. 'Странно, у них тут сегрегация или это просто случайность?' Другой странностью было отсутствие кабинок погранконтроля — пассажиры скрывались за черной дверью, над которой висело неработающее табло.

Очередь двигалась медленно, но все же через сорок минут я проник за эту дверь. Первое впечатление — я снова попал в цивилизованный мир. Меня встретила не разомлевшая от жары таможенница, а биоробот.

— Ваши документы.

Я протянул идентификационную карточку.

— Цель приезда.

— Я прилетел по программе 'Искупление'.

— У вас уже есть хозяйка?

— Да.

Я решил быть столь же лаконичным, как машина.

— Ее имя?

— Лупита Куонго.

— Ваш контракт.

— Я протянул чип.

Робот считал информацию.

— Пройдите в комнату 12.

— А мои документы?

— Пройдите в комнату 12.

— Но...

— Пройдите в комнату 12. Последнее предупреждение.

Робот ударил меня в правый бок.

'Нет, такого не может быть! Причинить вред человеку??!! Или здесь первый закон робототехники действует только в отношении афро-африканцев?!'

— В случае отказа ударю сильнее.

'Надо срочно идти в эту комнату. Если ударит сильнее...'

— Хватит спать. Вставай, вставай...

'Почему робот вдруг заговорил голосом Адель?!'

— Вставай! Ты все проспал. У нас уже 12 миллионов зрителей и масса новых предложений.

Я открыл глаза и перевернулся с живота на спину. Не было ни Муганды, ни ее аэропорта, ни биоробота — надо мной во всей своей красе возвышалась моя госпожа.

'Уф, слава богу, как хорошо, что я не в Африке. Искупить вину предков можно и на борту 'Астры', будучи во власти прекрасной гигантессы и ее темнокожей подруги.'

— Прошу прощения, госпожа. Сам не знаю, что на меня нашло. Обычно мой внутренний будильник срабатывает безотказно. Я запланировал проснуться в семь часов. Сейчас мухой приведу себя в порядок и займусь работой.

— Такое бывает. Приводи себя в порядок, но можешь сильно не спешить. И сбрей с себя эти заросли.

"Сильно не спешить... С проектом что-то случилось?!"

— Госпожа Адель, но заказчики... Вы же сами сказали, что их много.

— Нет худа без добра. Мы нашли выход из положения. Мы прошерстили пассажиров 'Астры'. Среди них оказались и юристы, и маркетологи, и бизнесмены. И все согласились принять участие в проекте. Так что теперь переговоры с заказчиками будут вести они.

— А я...

— А ты у нас — главная звезда. Кроме того, я хочу, чтобы ты убирал мою каюту.

— Но на Астре есть соответствующие службы.

— И, наконец, научился без возражений выполнять мои приказы.

— Я понял.

— Сомневаюсь. И сомневаюсь очень сильно. Встань с пола и широко расставь ноги. Руки — за голову.

Я выполнил приказ и тут же свет померк в моих глазах. 'Мои ядра, а-а-а-а, как же больно!!!'

Пришел в себя, при этом весьма относительно, я лишь минут через десять.

— Ты готов?

'Готов?! К чему?!'

— К чему, госпожа?

— К новому уроку.

'Нет!!!'

— Госпожа, я все понял. Не надо новых уроков — я едва пережил первый.

— Не фантазируй. От ударов по ядрам еще никто не умирал. Тем более, что я ударила очень нежно. Не для того, чтобы причинить боль, а в воспитательных целях. Так ты готов?

— Да, госпожа.

Я с трудом поднялся с пола и с еще большим трудом оторвал руки от гениталий. 'Сейчас...'

— Почему ты закрыл глаза?

— Сам не знаю, госпожа. Инстинктивно, наверное...

— Тебе надо работать над своими инстинктами. Почему ты боишься моей ноги? Разве она не красивая?

'Скорее, аппетитная...'

— Красивая, госпожа, очень красивая.

— Тогда поблагодари ее за урок послушания.

Я мгновенно опустился на колени и попытался поцеловать подъем стопы. В глазах тут же снова потемнело, но только на этот раз Адель ударила меня в губы. Не знаю, как ей удалось рассчитать силу удара, но мои зубы остались целы и в итоге я отделался малой кровью — кровью из разбитых губ. 'Стен Славский6 был бы доволен — очень убедительно получилось.'

6. Стен Славский — знаменитый болливудский режиссер, создатель знаменитой системы перевоплощения актеров, носящей его имя.

'За что, госпожа?' Но я так и не решился озвучить этот вопрос. Впрочем, тут же госпожа Адель указала мне на разгневавшую ее ошибку.

— Я же говорила тебе, чтобы ты не смел прикасаться ко мне своими губами. Говорила?

— Говорили, госпожа, но как же тогда мне поблагодарить вашу изумительную, несравненную ногу.

— Есть масса способов. Например, поцеловать пол рядом с ней. Мог бы и сам догадаться.

'Ну, допустим. А какие еще способы? Молчи, Артур, молчи!'

Я решил исправить ошибку. И... И получил новый удар — по ребрам.

'Все... Это конец... Она забьет меня...' Я скрючился на полу, приготовившись к новым ударам.

— Опять ты ни о чем не думаешь. У тебя на губах кровь, ты собираешься запачкать пол?

'Госпожа, я глупый, тупой, никчемный... Только не бейте... Умоляю...'

Душ помог мне немного прийти в себя. Ребра по-прежнему болели, но после нескольких глубоких вдохов я понял, что они не сломаны. 'Пока не сломаны, Артур, только пока. Адель не просто вошла в роль госпожи и, как практически все начинающие актеры, переигрывает. Она реально ломает тебя. Есть два выхода. Первый — закрыть проект. Понятно, что теперь сумма выкупа намного возрастет (кому же захочется терять все нарастающий поток рекламных контрактов), но для отца это не будут проблемой. Хотя... Далеко не факт, что пиратки пойдут на это. Они — авантюристки, а я нарисовал такие перспективы... Так что прессинг может быть усилен... Да, Артур, тут ты не все просчитал.

Вариант второй... Пока тебе и в самом деле не сломали ребра или какую-нибудь другую часть тела, сделай вид, что сломался. Унижайся, унижайся, унижайся и жди возвращение на Землю. А уж там... Интересно, удастся ли мне сыграть эту роль убедительно?!

Стоп... А ведь есть еще и третий вариант. Ничего не играть... Ты ведь и в мыслях уже называешь Адель госпожой...'

Так и не придя ни к какому решению, я вышел из ванны и, как положено рабу, опустился на колени. 'Пока буду совмещать варианты два и три...'

— Опять?

'Что госпоже не понравилось на этот раз?!'

— Почему молчишь?

— Госпожа, раб не смеет говорить без разрешения хозяйки.

— Правильно. А почему сейчас начал говорить. Разве я давала тебе разрешение?

— Но я решил... Ох, госпожа, простите. Госпожа, я совсем запутался. Делайте со мной, что хотите. Бейте, наказывайте. Если вам нравится доставлять мне боль, то я готов терпеть. Только бы доставить вам удовольствие, моя прекрасная грозная госпожа...

— Стоп... Я уже убедилась, что твой язык подвешен хорошо. Моя пизденка даже соскучилась по нему. Наверное, сегодня вечером проведу дезинфекцию после этих курв и пусть снова займется настоящим мужским делом. Что же касается твоего согласия терпеть наказания, то я в нем не нуждаюсь. И поводы для этого мне никакие не нужны — ты моя вещь, с которой я могу поступать, как моей душе угодно. И никакого удовольствия я при этом не испытываю. Более того, признаюсь, мне тебя искренне жалко. Временами... Но воспитательный процесс — это воспитательный процесс. На Кендре все значительно легче. У нас мужчин с рождения приучают выполнять абсолютно все желания женщин. Запомни, абсолютно!!! Плюс генетическая память. У тебя же нет ни генетической памяти, ни воспитания. Так что нам обоим придется нелегко, но я уверена, что в итоге мне удастся сделать из тебя примерного обитателя своего гарема. Ты хочешь попасть ко мне в гарем?

— Да, госпожа.

— Врешь и будешь за это наказан.

— Госпожа, я говорю правду.

— Опять врешь. И опять говоришь без разрешения. Учись отвечать только на те вопросы, которые мы с Эллой тебе задаем. Итак, ты хочешь попасть ко мне в гарем?

'Надо говорить правду...'

— Не знаю, госпожа.

— Вот теперь верю. Воспитанием твоего искреннего желания попасть ко мне в гарем, пусть даже в статусе младшего раба, я займусь позже, а пока вернемся к нашей программе. Пока ты дрых начали приходить письма от зрителей. Как ты думаешь, надо на них отвечать?

— Обязательно надо, госпожа. А кому они персонально адресованы — вам или мне? Ох, простите, я задал вопрос без разрешения.

— Не волнуйся — одним наказанием больше, одним меньше. Все равно мне надо воспитывать в тебе чувство любви к моим наказаниям. Естественно, ты должен испытывать по отношению к ним не только любовь, но и страх. Вот только страх ты и так испытываешь, а вот любовь... Но вернемся к письмам. В основном пишут мне. Из того, что я успела прочесть, можно сделать вывод, что женщины восхищаются мной и просят советов, а мужчины... Кое-кто возмущается моей жестокостью по отношению к пленнику и осуждает пиратский промысел, но большинство хочет попасть на Кендру. А отвечать я должна лично?

— На Земле у раскрученных звезд этим занимаются чат-боты и секретари, но у вас, госпожа их нет.

— А что писать?

— Госпожа, это исключительно ваш выбор. Но помните, что каждый респондент важен для вашего проекта.

— О, какой прогресс. Ты уже усвоил, что проект не твой, а наш. И что же мне ответить вот, скажем, на такое письмо.

'Дорогая Адель. Восхищена Вами. Нет, не захватом самолета, я не одобряю подобные действия, а тем, как Вы обратили своенравного мажора в своего послушного раба. Из передачи я поняла, что поклонение женщине является социальной нормой на Вашей планете. Очень прошу, расскажите, как женщинам Кендры удалось добиться такого положения. Возможно, ваш рассказ поможет мне наладить отношения с мужем...'

Или вот на такое: 'Презренная пиратка. Захват корабля, убийства его капитана и штурмана, издевательства над пленниками не сойдут тебе с рук. Уверена, скоро межгалактическая безопасность доберется до тебя и твоих подельниц...'

— Госпожа, я могу, точнее я осмелюсь, дать вам только один совет — пишите от души, как будто отвечаете близкой подруге, а не незнакомому респонденту.

— Хорошо, я приму твой совет к сведению. Я сейчас займусь перепиской, а ты начинай уборку.

ДЕНЬ ДЕВЯТЫЙ

К двум часам ночи зрительская аудитория возросла до двадцати миллионов. Еще бы — в районе полуночи госпожа Адель все-таки переборола свою брезгливость. (Возможно, догадалась, что зрителям надо подбросить 'свежую порцию клубнички'.)

— Все, больше не могу. Круги перед глазами. Иди ко мне...

Я на коленях подполз к дивану.

— Дорогая София, ты меня слышишь? — обратилась Адель к экрану.

'София?! Респондентка?! И уже доверительное 'дорогая'? Адель быстро осваивается...'

— Надеюсь, что ты сейчас смотришь передачу. Я выполняю твою просьбу.

'Какую еще просьбу?! Что эта София...'

Закончить мысленную фразу я не успел... Адель оттянула мой левый сосок и проколола его инструментом похожим на спицу.

— А-а-а!!!

— Чего ты так громко кричишь? Можно подумать, что тебе и в самом деле больно.

'Больно, еще как больно! Сука!!! Нет-нет, что вы — не госпожа. Моя госпожа — богиня. София, только София...'

Адель начала играться спицей. Я сцепил зубы и сумел подавить крик, превратив его в тихий стон.

— Не скули. Зачем ты притворяешься? По глазам вижу — тебе нравится.

'Сука... Суки... И София, и Адель...'

— Сейчас я проколю второй сосок и на этот раз не вздумай изображать недовольство.

— А-а-а!!!

На этот раз подавить крик я не сумел.

— Опять... Ладно, продолжим. Продолжим до тех пор пока я не услышу 'Спасибо, госпожа, мне так хорошо! Окажите милость, проколите еще раз.'

'Дурак, доигрался...'

— Дорогие зрители. О том, чтобы доставить удовольствие Артуру, проколов ему груди, меня попросила София Айзерман, проживающая в штате Колорадо. Поприветствуем Софи. Эта просьба тронула меня до глубины души и подсказала прекрасную идею. Спасибо, Софи, спасибо. Отныне я каждый день буду выбирать одно из ваших писем и выполнять изложенные в нем пожелания. Пишите — ваше мнение чрезвычайно важно для нас. А мы... Мы продолжаем!!!

Ночью я почти не спал. Истерзанные соски болели, но еще большую боль причиняли серебристые клипсы, закрепленные на месте проколов, и осознание своей глупости. 'Готовься, Артур, это только начало. Возможно Адель и пожалела бы тебя, но среди миллионов зрителей наверняка найдется пару тысяч отъявленных садистов. Моли о чуде, кандидат в защитники демократии, моли о чуде...'

* * *

— Раб, сделай мне кофе.

— Слушаюсь, госпожа.

'А передвигаться на коленях не так уж тяжело... А вот заваривать кофе с моим ростом неудобно...'

Я приготовил кофе, поставил его на поднос и пополз к кровати Адель.

— Сколько сейчас посетителей?

— За пять минут до вашего пробуждения было двадцать миллионов сто пятнадцать тысяч.

— Это хорошо?

— Это отлично, госпожа.

— Надеюсь. Тебе клипсы понравились?

— Да, госпожа.

— Проколы не кровоточат?

— Немного, совсем чуть-чуть.

Адель дотронулась пальцами ноги до клипсов и чуть вдавила их в грудь.

— У-у-у...

— Больно?!

— Нет, госпожа, не больно.

— А так?

Адель обхватила клипсы большим и указательным пальцем ноги и с силой потянула их на себя.

На этот удержаться от крика во все горло было труднее, но мне это удалось — госпожа услышала от меня лишь сдавленный стон.

— Артур, ты так эротически стонешь. Нежно-нежно... Прекрати — ты заводишь меня. О, да ты, я смотрю, и сам завелся.

'Черт, а ведь она права. Эти приколы с проколами не случайно столь популярны...'

Голени Адель легли мне на плечи.

— Подвинься ближе.

Я переместился сантиметров на шестьдесят. Теперь мои плечи служили подставкой для могучих бедер, а игры с клипсами продолжили руки пиратки. Боль и удовольствие, удовольствие и боль... Я так и не смог понять, чего было больше в тот момент. 'Опять пошла кровь — я запачкаю пол... Член стоит, как столб... Что она со мной делает?! Глупый вопрос. Она делает с тобой все, что угодно ее душе. Ты вещь, Артур, вещь, а не равноправный партнер. Как же больно... И как хорошо!'

А Адель продолжала свои игры. Ее широко открытые губы накрыли мои. 'Жаркий поцелуй... Властный поцелуй... Высшая милость для раба, о которой ты и мечтать не смел. Боль, несущая наслаждение... Дурак, разожми губы...'

Мне помогли сделать это зубы госпожи, прокусившие мою верхнюю губу. Я инстинктивно открыл рот и язык Адель тут же проник в него. 'Да, госпожа, да, тысячу раз да. Я ваш и только ваш.' Теперь кровь сочилась не только из сосков. Смешиваясь со слюной Адель она наполнила мой рот. 'Какой изумительный коктейль! Какое изумительное утро подарила тебе госпожа! Наслаждайся, раб, наслаждайся!'

— Э, очнись! Ты меня слышишь? Очнись!

Если бы эти слова не предварил увесистый хлопок ладонью по щеке, я бы не услышал их.

— Слышу... Слышу, госпожа. Где я?

— Где, где... В моей каюте. Ты напугал меня.

— Я...

— Ты потерял сознание. Такое с тобой часто?

— Впервые, госпожа.

— Наверное, я немного перестаралась.

'Немного?! Очень мягко сказано...'

— С завтрашнего дня займусь твоей физической подготовкой, а то ты такой хилый. А пока поешь и ложись отдыхать.

'Ничего я не хилый. В колледже я был членом команды по... Молчи, раб. Раз госпожа сказала, что ты хилый, то ты хилый. Тем более по ее меркам ты точно задохлик. И вообще благодари госпожу Адель за то, что она не наказала тебя. Ты ведь испортил ей развлечение...'

— Госпожа, простите меня за слабость. Простите, умоляю...

— Не канючь. Тебя покормить или сам справишься?

— Сам.

ДЕНЬ ДЕСЯТЫЙ

...Комната 12. Что ждет меня там? Я осторожно постучал в полуоткрытую дверь.

— Да.

'И что означает это да? Наверное, можно входить?'

Я открыл дверь и вошел вовнутрь.

'Ну, и дела... Это у них униформа такая?!'

— Добрый день. Я...

— Искупление?

— Да. Я...

— Подойди.

Я сделал несколько шагов.

— Ближе. Еще ближе.

Теперь нас разделяло меньше метра.

— На колени.

'На колени?! А имею ли я право выполнять такой приказ? Вдруг Лупита будет недовольна?'

— Госпожа... Госпожа офицер, я приехал к Лупите Луонго. И...

— Слушай сюда, белая мразь. Мне жарко и вообще я сегодня не в настроении. Поэтому еще одно слово и ты попадешь не к Лупите, а в каменоломни. Там и будешь искупать вину своих предков перед нашим великим народом. Понял, беложопая сука?!

— Понял, госпожа офицер.

Я опустился на колени, решив, что продолжить разговор лучше из этой позиции.

— Госпожа офицер, я...

— Все, ты меня достал.

Женщина нажала на одну из кнопок на поверхности стола. Прошла минута, другая, третья...

— Черт, или уже ширанулись или не работает.

Негритянка взяла телефон и набрала номер.

— Марита, вы еще не сменились? Как раз сменяетесь... Почему не вышли на связь? Я так и знала, что не работает... Ладно, проехали. Слушай, тут такое дело. Помнишь, вы просили дать вам возможность немного развлечься... Так вот такая возможность появилась... Когда? А прямо сейчас... Да, прямо сейчас. Бери всех тех, кого посчитаешь нужным, и ко мне... Всю смену?... Все были в доле?... Хм, а почему бы и нет. Но только не переусердствуйте... Хотя... Одним больше, одним меньше... Посмотрим. Жду.

— Госпожа...

— Ох, как ты мне надоел. Скажи, все белые такие бестолковые? Странно...

Женщину прервал звук открываемой двери.

— Мы пришли, командир.

— Отлично. Вот мой подарок вашей смене. Делайте с ним все, что хотите.

'Что хотите... Что означает это что хотите?'

— А ты, беложопая тупица, знай, что твоя Лупита Луонго обычный бот.

— Все, все, все?

— Да, девочки, все, все, все. Напоследок все, что от него останется, можете скормить крокодилам или свиньям.

'Лупита — бот?! А крокодилы... Ну, и юмор у них. А что означает все, все, все? Обернуться или не надо?'

— Тогда мы пошли, командир.

— Хорошего вечера.

— Не присоединитесь?

— Лень. Марита, не опоздайте завтра на смену.

— Не опоздаем.

Марита подошла ближе и вцепилась в мое левое ухо. Мой вскрик сопроводил дружный женский смех.

— Пошли.

Теперь Марита тянула меня за ухо по направлению к двери.

— А-а-а... Больно! Вы не имеете права! Я гражданин...

— Девочки, он не хочет идти. Нужна ваша помощь.

— Ой, Марита, не выдумывай. Какая тебе еще нужна помощь?

— Да, Марита, я тебе удивляюсь. Ясно же сказала, что он полностью в вашей власти. Только не запачкайте кровью служебные помещения — и без того от мух житья нет.

— Простите, командир. Сейчас исправлюсь.

Вслед за этими словами последовал удар ногой по моим ягодицам, затем еще один и еще.

— А-а!

— Быстро на четвереньки и к дверям, белая мразь.

Новый удар... И я пополз, что, однако, не спасло меня от новых ударов. Правда, не таких сильных — они напоминали, скорее, даже не удары, а пинки.

— Девочки, не надо, чтобы вас видели пассажиры.

— Не беспокойтесь, командир, мы пойдем через запасной вход.

Когда я дополз до двери, пинки участились — в дело вступили коллеги Мариты.

— Марита, можно я пока схожу в магазин.

— Да, Ола, молодец, что догадалась. Не только можно, но и нужно. Купи побольше продуктов и еды — надеюсь наш белоамериканец крепкий и развлечение будет долгим. Возьми Аниту — ты одна все не унесешь. Да, и вот еще что. Зайдите в аптеку и купите что-нибудь для восстановления сил. Не хочу, чтобы он, отрубился в самый неподходящий момент. Хватит с нас того толстячка.

— А что конкретно купить?

— Аптекарша — моя хорошая подруга. Обрисуешь ситуацию, а нужное средство она сама подберет. Когда все сделаете, идите в седьмой бокс — мы будем там.

Новые пинки подогнали меня к концу коридора.

— Поднимайся! Поднимайся, хватит валяться!

'Валяться?! Почему валяться?! Я же стою на коленях... И... Почему голос Мариты так похож на голос Адель?!'

— Поднимайся, соня, поднимайся. У нас ЧП!

'Какое я имею отношение к ЧП на таможне?! И как же больно бьет меня афро-африканка...'

Однако ЧП было вовсе не на таможне. Когда я все же открыл глаза, то увидел где-то далеко в вышине рассерженное лицо Адель и, гораздо ближе, ее ногу, 'ласкающую' мои ребра. 'Я спал?! Это был всего лишь сон?!'

— Доброе утро, госпожа Адель. Простите, но мне приснился странный сон. Будто бы я...

А вот теперь нога пиратки ударила меня в ребро со всей... 'Больно, очень больно, но не преувеличивай...'

— Сейчас мне не до твоих сновидений. У нас проблема.

'Перехватил космический патруль?! Черт, это конец моему плану. Авария?! Плохо, но шансы остаются...'

— Я слушаю, госпожа. Но прежде можно я встану.

— Давно пора.

Я принял 'позу покорности'.

— Уже час к нам на борт просится некая Аманда Кламер7. Ее шаттл описывает круги вокруг 'Астории', и я...

7. Кламер (Кламерман) Аманда. Блоггер, журналист, телеведущая. Единственная дочь Нелли и Виктора Кламерманов. Двукратная лауреатка премии 'Фрилансер года'.

— Она еще здесь?

— Да, а...

— Срочно извинитесь, пригласите ее на борт, а я тем временем приведу себя в порядок.

'Черт, потом попрошу прощения за свой командный тон, но сейчас надо быстро разрулить ситуацию... Аманда Кламер... Кто-то сильно заинтересован в раскрутке моего проекта. И нет никакого сомнения в том, кто этот кто-то!'

— Аманда Кламер... Что это за птица?

— Это — не птица, и не проблема. Это — шанс, уникальный шанс! Подробности потом, госпожа, но встретьте ее...

'Как бы в двух словах объяснить... О...'

— С почтением, но в то же время, чтобы было понятно, что вы полностью контролируете ситуацию. И помогите оператору Аманды подготовить все необходимое для трансляции ее интервью со мной.

Надо отдать должное Адель — никаких лишних вопросов не последовало. Не стала она выговаривать мне и за командный тон. Впрочем, чего еще следовало ожидать от предводительницы космических пиратов, для которых резкое изменение ситуации — не ЧП, а норма жизни?!

— Кают-компания?

— Лучше ресторан. И соберите в нем надежных, совершенно надежных зрителей. Ирину, естественно, не забудьте. И пусть она будет одета... Словом, чтобы все поняли, что она рабыня...

— Без тебя бы не догадалась. Дальше...

— И остальные лояльные пленники должны быть одеты аналогично.

— Дальше...

— Пусть техники предусмотрят возможность мгновенной остановки трансляции по моему условному сигналу... Скажем, скрещенные за спиной указательный и средний палец правой руки.

— Напитки, угощения...

— Минеральная вода и все. Еще раз: относитесь к Аманде с уважением, но без пиетета. Зрители должны понять, что главные фигуры не она, а мы. И, Адель, госпожа, помните, что от этого интервью...

— Не нуди, быстро в душ. А я все приготовлю к встрече.

— От нее...

— Не нуди, сколько можно повторять! Я же сказала, все сделаю в лучшем виде!

* * *

Что же, Адель не подвела. В этом я убедился, когда я подошел к двери ресторана и посмотрел на монитор камеры наблюдения. Зал ресторана был полон, но не он привлек мое основное внимания, а небольшое возвышении, служившее обычно в качестве сцены. 'Черт, похоже, шоу уже началось... Без меня... Ох, Адель, тебя же сейчас съедят с потрохами...'

Я опустился на колени, открыл дверь и решительным шагом (решительным ползком) отправился спасать ситуацию.

— А вот и наш герой. Кто он: жертва пиратов, напуганная и сломленная жестокой леди Ад, или же романтический герой, попавший в руки красивой пиратки?! Мистер Артур Уитни!!! Наши аплодисменты.

'Леди Ад... А ведь хорошо придумано!'

— Дорогой Артур...

Но я демонстративно проигнорировал Аманду. Подполз к Адель и поцеловал пол у ее ног.

— Как видим, наш Артур полностью покорен своей хозяйке. Браво, леди Ад, браво! Леди Ад, а не могли бы вы продемонстрировать зрителям, как далеко простирается покорность вашего пленника? Или перед нами всего лишь заранее отрепетированная игра?

— Заранее отрепетированная игра?! О чем это вы?

— У нас же шоу. Докажите зрителям, что покорность Артура не была заранее отрепетирована.

— Доказать? Почему я должна кому-то что-то доказывать на своем корабле?

— Но я — ведущая, и по правилам...

— Правила на 'Астории' устанавливаю я. Но могу и доказать. С вами мы заранее ничего не репетировали? А?

'Браво, леди Ад, браво!'

— Вы предлагаете мне...

— Своим пленникам я не предлагаю, а приказываю.

— Но я же телеведущая, — в голосе всегда нагло-невозмутимой блогерши слышался испуг.

— Милочка, ты уверена, что это остановит меня?!

— Простите меня, капитан. Я была не права.

'О, это — по-настоящему звездный миг. Аманда, которая дрожащим голосом просит прощения... Черт, а, если Адель и в самом деле выполнит свою угрозу? Плохо это или хорошо? Скорее, первое, но уж точно все пойдет наперекосяк.

— Простить?

Паузе, которую выдержала Адель, мог бы позавидовать любой драматический актер. 'Прости, прости, прости...'

— Собственно, а почему бы нет, хотя лишние пленники мне не помешают. Аманда, сколько бы за тебя заплатили?

Вместо ответа Аманда стала покусывать губы. 'Адель... Поставила на место саму Аманду... Вот это да!'

— Ну, что молчишь?

— Не знаю... Наверное, много...

— Много — это сколько?! — продолжила террор пиратка.

— Не меньше... Не меньше миллиона.

— Миллиона?! Знаешь, Аманда, мне что-то резко перехотелось тебя прощать.

Снова длинная пауза, снова тревога в глазах Аманды, снова покусывание губ...

— Ладно, веди пока передачу, а решение я приму позже. Миллион... Ого!

— Уважаемая Адель... Зрители... Сейчас... Сейчас мы уходим на короткую рекламу.

— Мы продолжаем! Во-первых, я еще раз прошу прощения у капитана за свое некорректное поведение.

Адель милостиво улыбнулась.

— Во-вторых, заручившись согласием его хозяйки, и, быть может, в скором времени и моей, я задам Артуру Уитни ряд вопросов.

'Если это шутка, то рекламная пауза явно пошла Аманде на пользу. Хотя... Я бы на ее месте не шутил. Если только она... Хм, вот так поворот! Аманда сама хочет в рабство и провоцирует Адель?? Нет, Артур, не фантазируй. Просто она напугана, все идет не по стандартному сценарию...'

— Мистер Уитни. Предельно кратко. Что вы испытали, когда поняли, что корабль оказался в руках достопочтенной Адель и ее коллег?

— Страх. Страх за себя и сестру.

— Какие первые чувства вызвала у вас предводительница пиратов?

— Страх и восхищение.

— Как вы относитесь к космическому пиратству?

— Как к данности, которую я не в силах изменить.

— Если бы вы были судья и вам довелось судить Адель и ее экипаж...

— Не хочу и думать, что когда-нибудь такое случится.

— Но все же.

— Оправдал согласно поправке 782111 к нашей великой конституции.

— Напомните содержание этой поправки.

— Точно не помню.

— Своими словами.

— Если проступок совершен лицом под влиянием... Не помню... Там что-то о наследственности, трудном детстве...

— И какие же такие факторы вы, мистер Уитни, нашли в биографии Адель.

— Моя госпожа не делилась со мной подробностями своей биографии. Но смею предположить, что ее детство и в самом деле было нелегким. В противном случае с такой внешностью и такими управленческими талантами она занималась бы крупным бизнесом или политикой.

— Ладно, перейдем к следующей теме. Был ли у вас секс с Адель?

Я вопросительно посмотрел на пиратку.

— Да, отвечай.

— Да.

— Ваши впечатления.

— Восхитительно!!!

— И именно из-за восхитительного секса вы отказались от свободы? От родителей... Кстати, сегодня утром все новостные каналы передали информацию о том, что они вычеркнули вас из числа наследников. Сочувствую.

— Не только. Я чувствую свою вину перед госпожой Адель. Перед ее экипажем. Перед всеми, кто оказался на обочине жизни. Что же касается моих родителей, то я был готов к подобной реакции.

— Чувство вины — хорошее чувство. И модное! Это дань моде, мистер Уитни?

— Нет, Аманда, нет. Тысячу раз нет.

— Вы влюбились?

— Что вы понимаете под этим словом?

— Мистер Уитни, не уходите от ответа.

— И не думаю. Но у любви столько оттенков.

— И ваш оттенок?!

— Восхищение, преклонение, желание угождать.

— Желание угождать женщине — не менее хорошее чувство, чем чувство вины. Вы выполняете все приказы госпожи?

— Да.

— Без возражений?

— Естественно.

'Попробовал бы я возражать Адель или Элле!'

— Нисколько не сомневаюсь в ваших словах, но все же... Предлагаю доказать это в прямом эфире. Если, конечно, ваша хозяйка не возражает.

'Что она задумала?'

— Капитан, он действительно такой покорный?!

— Да, естественно.

— Тогда, если вам не трудно, прикажите ему сделать нечто унизительное.

'О, боже...'

— Например? Но помни, что унижая моего раба ты унижаешь и меня.

— Но ведь раб — это вещь.

— Моя вещь. Представь, если кто-то нелестно отзовется о твоей сумочке или блузке.

— Поняла. Но как мне тогда убедить зрителей?

— Я не запретила. Я сказала, не переусердствуй.

— Спасибо. И... Я кажется придумала. Уважаемая Адель, ваш раб клеймен?

— Клеймен?! Естественно, нет.

— Почему нет? И почему вам кажется это естественным?

— Ну, с электронными чипами такая морока.

— Я не об электронных чипах и уж тем более не о татуировках.

— Новая технология?

— Вовсе нет — древняя, как сам институт рабства.

'Она хочет...'

— ?!

— Обычное клеймение раскаленным металлом. Клеймо очень маленькое — на 3,5d принтере ваши техники изготовят его за десять минут. Надеюсь, соображения гуманности не остановят вас — ведь Артур Уитни всего лишь вещь.

— Не остановят. И... Почему бы и в самом деле не заклеймить своего раба?! Спасибо, Аманда, за хорошую идею. В качестве награды я предоставлю тебе самой решить в каком месте твоего тела будет находиться мое клеймо. Разумеется, если я все-таки решу сделать тебя своей рабыней.

'Они это серьезно?!! Клеймить меня раскаленным железом?!! Но ведь ты сам хотел максимальной достоверности... Вот и получай... И... Это же адская боль!!'

— Спасибо, госпожа Адель. Я надеюсь, что это случится очень скоро.

* * *

Я преувеличивал... Правда, не очень сильно. Вот, если бы перед клеймением судовой врач не вколол мне анальгетик... А так я лишь застонал...

Зато успех шоу превзошел все ожидания.