|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глава 1
Все начинается с согласия
Рина
Я брела по мостовой, холодный дождик шел со мной. Он капал через зонт, заставляя ежиться. На календаре было лето, у погоды — осень, в душе — зима. Виною вьюжных настроений являлась практика и отчет связанный с ней. Вернее уже не зачтенный отчет и, соответственно, сам зачет. На биофаке, где собственно я и обучаюсь последние три года, преподаватели есть разные: строгие и снисходительные, молодые и с седой окладистой бородкой, а есть Самара. По паспорту он же Самарцев Виталий Игоревич — зараза редкостная. И нет, чтобы нудный, зацикленный на своем предмете. Самара имеет отклонение другого рода — по дамскому полу он специалист. До настоящего момента он как-то обходил внимание мою скромную персону, но, похоже, не в этот раз.
На витиеватое предложение пересдать ему тет-а-тет не витиевато ответила, чтобы катился он лесом. За что сейчас и терплю. Отчислить, конечно, навряд ли, хотя и могут, но скорее всего попортить нервов и крови придется.
Резкий порыв ветра выгнул спицы зонта, бросив в лицо стылые капли. Зайти в магазин, что ли? Переждать немного.
Приветливые двери супермаркета радостно разъехались в стороны. Светло и тепло, а еще суетно и рекламно. В глаза сразу бросилась растяжка: "Магия — это не чудо, это — повседневность", и изображение красотки с волшебной палочкой у плиты, на которой жарится ну очень аппетитная курочка.
Усмехнулась. Правительственная программа в действии, чтоб ее! Это началось пару лет назад... Сначала стала замечать: по телевизору в новостях репортажи о войнах, не утихающих в ближнем и дальнем зарубежье, все чаще подменялись подборками на тему научных открытий, мусолили теорию Эйнштейна о сжатии пространства и времени. Детективы потеснила научная и просто фантастика, разрослось число кабельных каналов о неизведанном. Я особо не задумывалась, к чему бы это, пока однажды новость, произнесенная тысячами дикторов на разных языках по всей планете, не заставила прилипнуть к экранам, мониторам, планшетам абсолютно всех зрителей. Смысл был прост и ясен: началось совмещение двух реальностей.
Официальные лица, дабы народные массы не волновались, заявили, что первые контакты состоялись еще чуть ли не пол века назад, цивилизация дружественная и мир, грань реальности с которым будет постепенно истончаться, переживал такое уже несколько раз. Вот только была одна проблема: по прогнозам ученых (надо полагать все же наших) мир, с которым предстояло слиться был... магическим, в отличие от нашего, техногенного. Да и к тому же населяли его оборотни, эльфы, драконы, демоны и прочие иные. Утешало лишь то, что процесс слияния будет протекать не одну тысячу лет и начнется с образование небольшого перешейка где-то на эфиопском нагорье. Со временем "зона слияния" будет разрастаться, пока не достигнет площади всей планеты, ну а пока этот круг не больше метра в диаметре. Как-то так.
После такого заявления были массовая паника, правда, быстро утихшая, пикеты экзальтированных девиц под общим лозунгом "Хочу в попаданки" и сжигание чучела Саурона — причем тут бедный герой Толкиена я так и не поняла. Со временем народ пришел в себя, свыкся с мыслью, что когда-нибудь миры объединяться (с тем, что солнце через миллиард лет погаснет человечество же уже свыклось), и началась правительственная пропаганда соседнего мира. В том числе и такими вот плакатиками. Бездарная, на мой взгляд. Народ на агитацию не поддавался, предпочитая обходиться по старинке техникой, а не амулетами, которые пылились на полках магазинов, хотя цена на них была чисто символической.
Товар с ценником "жар-камень" был не востребован, в то время как его технический коллега — обогреватель, расходился на ура этой зимой. Но правительство не унывало, пытаясь приобщить упорное население к прелестям магического мира. Кстати, выходцы из последнего периодически мелькали на экранах, повышая рейтинги каналов и пугая народонаселение. В остальном наш мир не сильно изменился после этого заявления.
Так же было, наверное, когда впервые объявили, что над Антарктидой озоновая дыра... испугались сначала, а потом — ну дыра и дыра, подумаешь. Растет, не над нашими же головами, над пингвиньими. И ушло знание на околотки памяти.
Намного больше меня сейчас, например, волновал зачет.
В сумке смартфон запел об отчаявшемся el mariachi голосом Антонио Бандероса. Пока рылась, извлекая трындозвон, перелопатила всю сумку, нырнула рукой в дыру, незнамо-как образовавшуюся в подкладке, и все это зажимая под мышкой мокрый зонт. В результате, когда нажала на дисплей и поднесла телефон к уху, настроение у злой и мокрой меня было ниже плинтуса. Радостный голос сестренки лишь усилил раздражение:
— Привет, нам надо с тобой поговорить не по телефону. Когда дома будешь?
В этом вся Рина. Сразу и по существу, без расшаркиваний. Милая девушка, чей задорный голос, звучавший из динамика, так контрастировал с окружающей действительностью — моя сестренка и звезда по совместительству. Не вру, действительно звезда. Ее в двадцать считают лучшей фигуристкой страны, а может, и всего континента. В последнюю олимпиаду она взяла два золота: в командном и индивидуальном зачетах. Первые шаги мы с Риной на льду делали вместе, но в четырнадцать я на тренировке неудачно упала. Операция, два штифта. Прыгаю-бегаю конечно, но нагрузки большого спорта уже не для меня.
Потому и разошлись наши пути с сестренкой. У нее олимп — у меня универ. О чем, в принципе, я ни капли не жалею. Обычная жизнь тоже имеет свои прелести: не надо выжимать из себя сверх, тренироваться с потом и кровью, бояться не оправдать ожидания целой страны.
Питер с его дождем, набережная лейтенанта Шмидта по утрам и после пар, съемная квартира в многоэтажке под крышей с вечно не работающим лифтом. Приветливая улыбка, которую натягиваешь помимо воли вечерами, когда работаешь официанткой в небольшой кафешке, что расположилась в Кадетском переулке.
Самостоятельность дает права и накладывает обязательства. Помню, три года назад рьяно отстаивала перед родителями право поступить на факультет, который мне нравится. Поступила, и что толку? К третьему курсу все же поняла, что биология — это интересно, но экономика — это денежно. Может, роль сыграло еще и то, что родительница поставила условие: учишься, где хочешь, живешь самостоятельно, но на съем жилья будь добра зарабатывай сама. Нет, помогать мама с папой помогали, но именно что помогали, а не тянули на себе.
Звонок сестры не то чтобы был совсем уж неожиданностью — проездом она останавливалась у меня часто, но что-то мне подсказывало, что не все так просто. Чуйка не обманула. Зайдя в квартиру, меня сразу же окружили ароматы свежесваренного кофе, жаренного и сдобы. Сестренка постаралась, значит, будет чего-то просить.
После того, как я была напоена-накормлена, Ринка приступила к атаке. Жалобный взгляд кота из Шрека, несчастное выражение лица...
— Мамилючик, выручай!
Уже и не помню, откуда взялось мое семейное прозвище, наверное, еще с ползунковой эпохи, когда плохо выговаривала слова, но если Ринка о "подпольной кличке" вспомнила — дело швах.
— Помоги, пожалуйста.
-А чем конкретно?
Сестренка обрадованная продолжила:
-Нужно меня подменить на одном мероприятии... — по-видимому, она что-то увидела на моей моське, ибо сразу же затараторила, словно боясь, что я оборву ее на середине и она не успеет проговорить все до конца: — мне приглашение прислали, в академию, по обмену на два месяца как раз... а я не могу, у меня сборы, да и с мамой Владика на следующей неделе знакомиться иду. Потенциальная свекровь как-никак.
Из всего сказанного (уж таково свойство женского мозга, может не всякого, но моего точно) я выловила главное:
-Так Владик тебе предложение сделал?
— Ага, — сестренка просияла. Но потом волевым усилием (так как обсудить это событие ей хотелось неимоверно, невооруженным глазом было видно) Ринка вернулась к основной теме: — вот я и говорю. Уезжать никак нельзя.
-Ну, прилетишь на самолете, в чем дело-то, — перебила я.
— Из магического мира — не прилетишь. Мне в их академию приглашение прислали. А там через границу не больно-то и походишь туда-сюда. Узнавала уже. От приглашений такого рода при политике нынешнего правительства сама тоже понимаешь — отказываться не комильфо.
— И как тебе так свезло? — посочувствовала я.
— Обозвали цветом нации. И вперед, и с песней. Поэтому выручи, а?
— Как я выручу-то? У меня универ, а твои паспорт, документы?
Рина просияла. Измаил, в моем лице, был взят.
— Паспортами пока обменяемся, ничего страшного, думаю, не случится. А пропуск через миры — у меня ДНК брали, а наши же гены полностью совпадают. Мы же близняшки как-никак.
Сестренка подмигнула. Я лишь покачала головой.
Близняшки... это если по генетике. Внешне же мы отличались хотя бы тем, что Рина красила волосы в блонд, завивая кудри, носила мини юбки и облегающие блузки. Кто-то называл ее Барби, а я предпочитала девочкой-весной. Яркой, веселой, жизнерадостной, смешливой... быстрым ручьем, звенящим в половодье.
В отличие от сестренки я мышковала: темные волосы, челка до глаз, джинсы и футболки.
— А как же...— и я сделала выразительный жест на свой внешний вид.
— Не переживай, — оптимистично махнула на меня рукой Ринка, — это дело пары часов.
Знала бы я, во что ввязываюсь...
Три часа измывательств над моей шевелюрой, хоть и отданной в руки профессионала, примерки одежды стиля "Барби на выгуле", ноголомательной обуви — и нас с Риной не различит даже папа. Мама, подозреваю, все же справиться с задачей — опыт нашего ползункового детства никуда не денешь. Две платиновые блондинки. Невысокие, но весьма миловидные.
— Вам так идет смоки-айс! — причитала визажист.
Я же про себя прикидывала, как не навернуться на шпильках, которые в повседневной жизни не носила. Сестренка, в отличие от меня, на "ноголомах" держалась так же уверенно, как и на льду, разве что аксели не делала.
— Вот, держи, здесь паспорт и письмо с приглашением, — Рина протянула мне конверт.— Я в тебя верю, и... спасибо! — сестренка порывисто обняла меня и по ее щекам потекли слезы.
Я растерялась.
— Ты не представляешь, как важно для меня, что ты согласилась... Просто миры будут объединяться еще не одну сотню лет, а я живу однажды и Владик, вернее его мама. Может от этой встречи зависит все мое дальнейшее будущее, семейное счастье.
У меня практики знакомства с будущими свекровями не было, и в полной мере понять ее волнения пока не получалось, но примерно я все же представляла, что это что-то архиважное и жутко волнительно.
-Да ладно тебе, — я неуклюже похлопала Рину по спине. — Это ерунда. У меня все равно вроде как почти каникулы, пару месяцев пожить в другом мире, посмотреть на этих самых эльфов, которых по ящику показывают, на магию в действии опять же глянуть — развлекусь одним словом.
Ринка улыбнулась.
-Тогда лады. Удачи. Извини, что не смогу остаться на подольше, у меня самолет в Сочи через пару часов.
-Тренируетесь на "Роза Хутор"? — понимающе поинтересовалась я
-Ага, — сестренка печально вздохнула.
То, что было сделано в рекордные сроки для олимпиады, уже кое-где давало трещины. Любимый ледовый сестренки в Москве был гораздо лучше и надежнее в этом плане, но тренироваться там по финансам выходило гораздо более накладно, вот и проводили сборы в менее затратном месте, которое обходилась казне мин. спорта подешевле.
Она ушла, а я развернула конверт. "Дата отправления 29 июня" — значилось в официальном документе. Что же, есть еще два дня на то, чтобы морально подготовиться.
Глава 2
В которой вхождение в новую жизнь оборачивается встречей со старой
Рина
"Идти неприятностям надо навстречу, потому как они зачастую бояться лобовых столкновений" — этой жизненной аксиомы я придерживалась в большинстве случаев. Вот и сейчас, стояла с прямой спиной, а в лицо дул муссон, пришедший с каньона голубого Нила. Зеленая долина, простирающаяся внизу, радовала глаз изумрудной зеленью. Воздух гор кристально-чистый, и потому, дарящий оптическую иллюзию близости предметов, которые в реальности находятся гораздо дальше, кружил голову. Я дышала и не могла надышаться. Судя по всему, мои спутники тоже.
Нас было не много — всего шестнадцать человек. Не золотая молодёжь, но и не безызвестные: четверо спортсменов (включая и Ринку, которую я заменяла), трое музыкантов, двое художников, один компьютерный гений (по внешнему виду в этом качке и не заподозришь его основной талант — разработка систем безопасности), пятеро победителей студенческих олимпиад (ради интереса узнала, что по естественным дисциплинам — видно в фаворе были физики, а не лирики) и один настоящий шведский граф. Компания небольшая и разномастная. Ах да, присутствовал еще сопроводитель, в обязанности которого вменялось встретить нас в аэропорту, так как прилетели мы из разных стран, и доставить до стыка миров.
Граница оных рисовалась в моем воображении то некой воронкой, то проемом, наподобие дверного, заполненного светом, то облаком. На деле все оказалось гораздо прозаичнее — словно посреди плато надули большой мыльный пузырь, из тех, что полусферой соприкасаются с плоской поверхностью. Внутри него был совершенно иной пейзаж: густой ельник, сумрачный и отталкивающий, меж вековыми разлапистыми обитательницами которого вилась узкая тропинка. Единственное, что дисгармонировало, так это лесной ковер. В обычном хвойном лесу такой слагает кислица, яснотка и опад, здесь же мохнатые красавицы вгрызались корнями в дерн плато. Эффект слияния миров в действии.
— Еще раз хочу подчеркнуть, что вы были выбраны не только потому, что к своим годам успели достичь определенных высот, — при этих словах сопровождающего я скосила глаза на графа. По моему разумению основным его достоинством была золотая ложка, с которой он родился. Меж тем сопровождающий продолжил: — Нашими иномирскими коллегами была оценена ваша ДНК, хотя на их языке это называется врождёнными способностями, и по ряду генов установлено, что вы имеете предрасположенность к управлению энергиями.
Мужчина вздохнул, протер пенсне, придававшее его образу и солидность и определенный шарм, так как без этого атрибута он был больше похож на клерка средней руки, и еще раз окинул нас взглядом.
— Пожалуйста, выберите себе пару и встаньте в колонну по двое, — скомандовал сопровождающий
Я переложила дорожную сумку в левую руку и обратилась к ближайшему от меня "коллеге по счастью", им оказался, кстати, тот компьютерный гений:
— Don't mind? — если я не перепутала, именно так на английском звучала фраза "Не возражаете?".
Парень кивнул, выражая согласие, и протянул мне руку.
— With great joy, — судя по тому, как он это произнес, английский тоже не был его родным.
Да, интернационал, конечно, хорошо, но вот языковые барьеры — вещь хоть и преодолимая, но малоприятная.
Встав парами друг за другом, мы начали проходить через тонкую грань, памятуя об инструкциях сопровождающего: "Через барьер проходим вместе. Не удивляйтесь, что сразу, на объединенной площади нас никто не встретит, как выйдем с территории слияния и попадем в сопредельный мир — нас будет ожидать второй сопровождающий, который выдаст сразу два амулета: транслингву и иммунозащитный".
Про себя вздохнув, как перед прыжком в воду, я шагнула через грань, загадав для: "Пусть начнётся маленькое веселое приключение".
Вердж
Парень лежал на кровати невидяще зарясь в потолок. Его голова жутко раскалывать.
"И ладно был первый опыт вкушения "первача" с будущими коллегами от магии. С моим-то "стажем" можно было уже рассчитать предельную дозу, хотя... самое интересное всегда начинается, когда чуть недоперепил", — мысли в его голове текли лениво, словно воды степенной реки.
Усиленная работа мозга сразу же отзывалась болью в затылке. Типичная картина для того, кого утро встречало похмельем. Да Вердж еще и забыл заранее подготовиться — противопохмельного зелья под рукой не было.
Парень осмотрелся. О, кто-то все-таки побеспокоился о нем заранее — на тумбочке стоял стакан с рассолом. Он выпил и почувствовал, как жизнь постепенно приобретает краски. Даже память стала работать почти как надо — парень вспомнил, что безбожно опаздывает на заседание ученого совета студенческого актива. В него входили лучшие студенты академии. Относиться к оным было почетно и, бесспорно, приятно, но уж слишком хлопотно.
Вот и сейчас затевалось какое-то мероприятие, затеянное руководством академии. А вот какое, парень упорно не помнил. Все же рассол чудодейственным не был, и память в полной мере не вернул.
Натянув наспех мятую рубаху, благо не на изнанку с первого раза, и приведя себя в порядок (и почему пятерную считают хуже расчески — пригладит волосы же можно?), Вердж выскочил из комнаты.
В коридоре он столкнулся с Дерниэлем — таким же активным дегустатором хмельного напитка как и он сам. Вчера началось все с "бурого мишки" — коктейля, в котором один к одному смешивали пиво и гномий самогон. Выпив глоток, доливали до краев самогоном и так до того момента, когда в стакане жидкость не станет прозрачной, как слеза.
Верджил окинул взглядом эльфа и мысленно скривился: они друг друга терпеть не могли. Вчерашний вечер не в счет — веселая компания и большое количество выпивки сближает. А повод "погудеть" был самый, что ни на есть стоящий — начало учебного года. Практически все старшекурсники, как и положено в любом из миров, проигнорировали торжественную линейку в честь начала учебного года. Вместо этого скучнейшего сборища они отправились в таверну "У дядюшки Орика".
Дальше пресловутая память отказывалась преподносить Верджу подробности.
Дерниэль осмотрел своего недруга, хмыкнул и прошел мимо. Еще бы — он-то как целитель похмельем не страдал. И выглядел поутру как огурчик (не в смысле зелени лица).
Единственное, от чего эльф страдал в данный момент — назойливое внимание каких-то девиц. Память сжалилась над Верджем и преподнесла парочку сцен со вчерашнего вечера. М-да, "бурый мишка" — вещь сильная, но не надо было его запивать сомнительной бормотухой, которую хозяин таверны гордо извлек из-под прилавка с комментарием "моя фирменная!". Дерри, в первое время кривившийся, под конец вечера тоже споро "полировал" "мишку". Результат — вот эти странные девицы, непонятно как оказавшиеся в мужском общежитие, требовали продолжения банкета.
Теперь уже Вердж откровенно насмехался над эльфом. Некромант, в отличие от Дерниэля, сколько бы ни пил, всегда умудрялся ловко отшивать таких вот "прелестниц". Смазливому ушастику вчера повезло меньше и сегодня он напоминал новогоднюю елку, у которой вместо шаров в качестве украшений на разных частях тела были развешаны представительницы условно слабого пола.
В зале заседаний все уже собрались. Опаздывавшие Дерниэль и Верджил пару минут толкались в проеме — кто зайдет первым. Никто не хотел уступать, и в результате они ввалились оба, спровоцировав гулкий шум и поломку одной из створок дверей.
Большинство из присутствующих здесь студентов тоже посещали вчерашнюю попойку, поэтому степень зелености их лиц зависела не только от их происхождения, но и от того, кто успел озаботиться о противопохмельном зелье заранее.
— Студент Мейнс и студент Санруиен, задержитесь после заседания — почините дверь, — спокойно произнес проректор по учебно-воспитательной работе лорд Фрейнер. — Итак, поскольку все наконец-то в сборе, — он еще раз окинул недобрым взглядом опоздавшую парочку, — то мы можем начать. Как вы все знаете, нашей Академии предоставлена почетная обязанность — принимать делегации из сопредельного мира. Одна из таких делегаций прибудет через неделю. За оставшееся время нам необходимо должным образом подготовиться к этому. Программа разработана уже давно, и смысла менять ее пока нет. Осталось только назначить ответственных. Разумеется, в целом курировать буду я, но мне необходимы помощники. За сим вы и приглашены сюда.
Раздался слаженный вздох. Никому из присутствующих студентов не хотелось становиться няньками при иномирцах. Они же тут будут как слепые котята! Или как малые дети, которые суют нос, куда не следует. А получать за них по шее кто будет?
— Ваша задача: сопровождать делегатов, разъяснять им непонятное, ну и в целом облегчать им нахождение на территории нашей Академии.
— Эскорт-услуги какие-то, — проворчал Дерниэль вполголоса.
Верджил, как ни странно, с этим высказыванием был согласен. Ему категорически не хотелось быть мальчиком на побегушках при каких-то непонятных личностях. К тому же, у него большая научная работа грядет — какие тут иномирцы?!
— Я прекрасно вижу ваше нежелание в этом участвовать. Но и вы должны понять — на младшие курсы я не могу положиться в данном вопросе. Они еще и сами толком ничего не знают. Не то, что вы, — если это был не завуалированный комплимент, то должного эффекта он не имел — никто не проникся, и все продолжали сидеть с недовольным видом. Впрочем, проректор на другой исход и не рассчитывал — все же он не первое десятилетие тут работал. И вытащил из рукава главный козырь: — Те, чьим участием в данном мероприятии я буду доволен, смогут сами выбрать место практики.
Мечта любого студента-старшекурсника — выбрать место практики, а не довольствоваться той рулеткой, в которую превращалось распределение мест. Никто заранее не знал, куда его занесет — то ли в самое лучшее учреждение, то ли куда-нибудь в захолустье, где и развернуться-то негде. Никакие заслуги и происхождение роли не играли — почему-то было принято полагаться на случайность. Кому как повезет.
А тут такой шанс! Теперь уже желающих отказаться от такой перспективы не было.
— Ну вот, с этим вопрос решен. Осталось только распределить гостей каждому из вас. Да, и еще — на тот срок, что иномирцы пробудут у нас, вы будете вольны посещать свои занятия по свободному графику, так как наши гости будут обязаны присутствовать на занятиях первого курса. Только учтите, спрос с вас потом на зачетах будет как положено.
Все просто были "счастливы" от такого поворота.
У первокурсников, вне зависимости от специализации, занятия проводились общими для всех потоков. Первый год все изучали основы. Вот и иномирцам хотели показать, что за правила лежат в основах магии, да и всего этого мира в целом.
Никто из "счастливчиков" даже не заглянул в бумагу, где были указаны имя и общая информация о его подопечном. Делать больше нечего? Потом, по ходу дела разберутся.
На бумаге Верджа же значилось: Арина Камаева, студентка факультета совершенствования тела (особенности межмирового переводчика, не знавшего спортфака), будущий специалист акробатики на льду. Если бы Марина, а ныне Арина (мама с папой решили дать близняшкам созвучные имена, но Арина почему-то всегда была Ринкой, а Марина — Мамилючик) знала, как транслингва окрестила ее сестренку, долго бы смеялась.
* * *
Рина
Место, где два мира уже соприкоснулись, встретило нас неприветливо: комариной атакой, сумраком и колючими лапами хвойных красавиц. Но под ногами вместо опада — каменистое плато нагорья. Ощущения были от этого слегка дикие. Только сейчас начала осознавать, что такое "слияние миров" в полной мере. Хорошо, что это процесс постепенный. Если же в одну ночь совместятся два мира — эльф с луком на изготовку в спальне престарелой матроны, или дракон на сцене Большого в момент показа очередного "Лебединого озера" — это цветочки, а кто-то мог бы и вовсе оказаться "впечатанным" в горную породу. А так, судя по заверениям ученых, в тех местах, где будет происходить слияние, которое может повлечь жертвы, будут предприниматься меры: гору подорвут, драконов предупредят, чтобы откочевали в другое место, эльфов отловят и проинструктируют.
Я скосила глаза на своего нечаянного "напарника": парень рослый, плечистый, серьезный, симпатичный. Последнее импонировало больше всего, поскольку на данный момент кавалера, с которым бы можно было в кино-кафешку сходить, у меня не было. С одним рассталась, вторым обзавестись не успела. Кстати, по поводу "обзавестись": Янка, моя подруга и одногруппница единая в двух лицах, часто подкалывала: "как это ты так, без запасного аэродрома". А у меня не получалось смотреть в глаза человеку, врать, говорить "ты мой единственный" и на следующий день бежать на свидание к другому. В общем, по Янкиному определению была я девушкой не современной и не практичной.
Программист же на роль спутника на время приключений в сопредельном мире подходил как нельзя лучше, во всяком случае, внешне, да и был откровенно в моем вкусе: в меру накачанный, смуглый, с черными, слегка вьющимися волосами. Не иначе, затесались в роду у него латинос? В воображении я рисовала его с гитарой в руках у костра. И пальцы юноши, нежно перебирающие струны, дарили мелодию удивительной красоты. А что, среди программистов тоже есть романтики! Наверное.
Неромантичное восклицание спутника, получившего в челюсть веткой от ели, "едрена вошь!", испортило всю атмосферу. Оказалось, что никакой это не латинос, а мой соотечественник. Мысленно дала себе подзатыльник — фантазерка, как есть фантазерка. Меж тем короткий переход закончился, и мы "вынырнули" по другую сторону. Что сказать... мир как мир: драконы над головой не планируют, единороги по лесу не скачут, впрочем, как и вампиры. Ельник, обычный. На этот раз с кислицей, ковром хвои, особым влажным воздухом, присущим только лесу, и стоящим невдалеке мужчиной.
Серой хламиды Гендельфа или Дамблдора на нем не было. Остроконечная шляпа или магистрская шапочка тоже отсутствовала. Больше всего встречающий, а это был именно он, напоминал светского джентльмена викторианской эпохи: черный сюртук, замысловато повязанный галстук, не хватало только котелка или цилиндра. Волосы, аккуратно зачесанные на прямой и прилизанный пробор, припорошила седина.
Он радушно взмахнул рукой, приветствуя своего земного коллегу и, подойдя ближе, передал ему связку, как мне в начале показалось, бейджиков. Из тех, что носят на шнурке на груди. При более близком рассмотрении "бейджики" оказались бирками с намалеванными на них двумя рунами. Похоже, это и есть те самые "транслингвы" и амулеты, чтобы мы не подцепили местный "свиной грипп". Подготовились...
После того, как на всех нас нацепили "ярлыки", прозвучала приветственная речь встречающего. Больше всего она смахивала на водный инструктаж: "Сюда не ходи, а то снег в башка попадет, совсем тупой будешь". Промелькнула мысль: "Интересно, а в наших вузах иномирцев примерно так же встречают?".
Меж тем, "джентльмен", закончив монолог, развернулся, предлагая следовать за ним. Наш же, земной провожатый, скрепил руки в замок, и, подняв сию конструкцию над головой, видимо, жест должен был быть одобряющим, потряс ей нам вслед. И вот интересно: кого он пытался поддержать: нас, землян, которых ждал мир магии, или представителей этого самого мира, навстречу которому мы дружно топали.
Глава 3
Молодые перечницы и старые перцы
Рина
"Кто шагает дружно в ряд, щас лопатой зашибу! Ну, или хотя бы корону поправлю" — знаю, не складно, но именно так в голове у меня переиначилась песенка советских времен, знакомая с детства по старому мультфильму. Корону поправить хотелось в первую очередь нашему провожатому. В принципе, как человек он, может, был и не плохой, когда молчал. Но, сам он об этом не знал, а потому не прекращал монолог ни на минуту. Судя по озверевшим лицам земных ребят, идущих рядом, не меня одну достала эта бесконечная ода миру магии: и рас то у них больше (не чета нам, где одна человеческая), и слияние-то они переживают уже четвертое по счету (кстати, я так поняла, что всякие эльфы, драконы и нефилимы — как раз результат таких вот объединений, а не местная "фауна"), и все толерантно-продвинутые из себя и прочая, и прочая.
Смысл всего сказанного сводился к тому, что "трепещите, ибо с нами нужно только дружить, а иначе магическим хуком промеж глаз". Сознание тут же нарисовало картину: делегация длинноухих и клыкастиков заслушивает речь о ядерных боеголовках системы Тополь-М вперемешку с цитатами из 'Великой хартии вольностей' с аналогичной целью — устрашиться и восхититься грозным, но миролюбивым соседом. Мир другой, а законы бытия те же.
Наконец мы дотопали до полянки, трава на которой была то ли выкошена, то ли просто росла не выше ладони. Провожатый соизволил перевести речь на предметы более насущные:
— Это площадка телепортации. Сейчас я создам портал, ведущий прямо во внутренний двор межрасовой академии магического мастерства.
"Эх. Подкачала последняя буква аббревиатуры, — подумала я, — а то так бы была МАМА". Абориген свел руки на уровне груди, опустил голову и что-то забормотал. Между его ладонями начало разгораться сияние. Ни разу не была на полюсе, но почему-то северное сияние мне представлялось именно так: переходы от индиго до пурпура, то моментальные, то плавные. А энергия, или что это было, начала разрастаться, раздвигая ладони мужчины. Было видно, как он с силой удерживает ее, не давая вырваться.
Вдруг он резко раскрыл руки, и из них хлынул чистый свет, который подобно водовороту, закручивался в тугую спираль по центру поляны. У меня возникла невольная ассоциация с торнадо. Только очень уж стабильным торнадо, который постепенно замедлял свой ход и наконец застыл столбом света.
-Прошу, — жестом фокусника показал на "портал" наш сопровождающий.— Кто первый?
— В ножку от ядерного гриба? — озвучил кто-то витавшие в воздухе сомнения.
Транслингва, похоже, не справлялась, ибо сопроводитель уставился на нас как баран на бранденбургские ворота.
— Давайте я! Рано или поздно всех ведь туда запихнете.
По одобрительному кивку аборигена поняла. Да, всех-таки рано или поздно, а запихнет. Подошла к столбу, перехватила сумку поудобнее и сделала еще один шаг в неизведанное.
Когда свет, оглушивший меня вдруг исчез, а перед глазами, хотя я их и старательно зажмуривала, все еще плясали розовые зайчики, почему именно зайчики, да еще и розовые, обряженные в балетные пачки — это отдельный вопрос, обращенный к моему расшалившемуся подсознанию.
Мелкую брусчатку под ногами не спутаешь ни с чем, даже если стоишь с закрытыми глазами. Главное, чтобы подошва обуви была тонкой. У меня таковой и была. Была бы на моем месте Арина, то она бы точно обула обувь с каблуками. Ну а я на такие жертвы все же не была готова. А потому я, все еще не открывая глаза, сделала пару шагов вперед, чтобы не мешать идущим следом.
Наконец осторожно приоткрыла один глаз. Я действительно стояла на брусчатке а передо мной высилась... нет не громада, но этажа четыре высотой, по меркам хрущевок, все же занимавшая академия магии.
В глаза мне, как хоть не коренной, но петербурженке, избалованной барокко и модерном, бросилось сочетание в одном здании готического, романского, восточного и древнерусского стилей, впрочем, вполне гармоничное. Здесь были и зубчатые башни, цветные витражи, и даже купола. А целом — яркий, впечатляющий своей красотой, дворец цвета обожжённого красного кирпича, отделанный белым и только белым. Балконные балясины, наличники окон, зубчатые парапеты, башенки, высокие дымоходы, флюгеры, пилястры, русты — все было исполнено лишь в этом цвете, придававшем академии торжественный и величественный вид, создавая ощущение некоторой воздушности.
Окна академии были самой разной формы: круглые, арочные, прямоугольные, с каменными и деревянными переплетами. В них был налет старины, что так манит нас, горожан, привыкших к блочным многоэтажкам, разбавленным зачастую такими же типовыми коробками муниципальных зданий.
В спину ударил ветер с запахом, какой бывает только на большой воде. Не морской, но похожий. Я обернулась и невольно залюбовалась.
Широкая речная гладь, величественная, несущая буруны по своему широкому руслу. А вокруг осень уже раскинула свои золотые сети, в которые попались и береза, и липа, и даже дубы. Лишь лужайка, что размещалась между парапетом и брусчаткой двора академии радовала глаз практически летней, насыщенной зеленью. Парапет, опять же — белый, служил символическим ограждением от крутого и высокого речного берега.
Я вновь перевела взгляд на парадный вход академии, над которым наконец-то заметила приветственную надпись, не очень крупную, к тому же намалеванную на белом же полотнище. Оная гласила: "Приветствуем делегацию с Земли!". Рядом с восклицательной руной (хорошие все-таки транслингвы, не только устную, но и письменную речь переводят) красовались чьи-то... подштанники?
Засмотрелась на сие приветствие и... мне в спину все же врезался кто-то, едва не сбив с ног.
После того, как наша группа выбралась из портала, а последним вышел сопровождающий, свернувший же после этого переход, мы удостоились "церемонии распределения", как гордо ее нарек наш сопроводитель.
Выглядела она примерно так. К нам притопала группа из двадцати разной степени помятости студентов академии, сопроводитель развернул свиток и зачитывал список:
— Дэниель Рошер — вашим куратором в нашей академии будет Танганнира Эрмирранская.
Вперед вышла девушка удивительной красоты и грации. Наоми Кэмбел отдыхает. Не портил ее даже вертикальный, змеиный зрачок. Парень, названный Даниэлем, сделал шаг вперед.
-Прошу вас, — приглашающий жест сопроводителя. — Она покажет вам вашу комнату, расскажет об устройстве академии и познакомит...
Тут взгляд сопроводителя зацепился за подштанники.
-Кхм... местные обычаи. И не забывайте, общий сбор в зале академии через три гинка.
Услышав про эти самые гинки я слегка подзависла. Выручила транслингва, пересчитавшая эти самые гинки на наши земные минуты, выходило около сорока пяти.
Дальше распределение пошло без заминок. Когда прозвучало:
— Арина Камаева, вам будет помогать адаптироваться... Верджил Мейнс.
Я оглядела: кого это мне предстоит осчастливить сегодня?
Вперед вышел парень помятого вида, словно его вчера весь вечер старательно вместо колючки жевал верблюд, но так и не преуспел, да и выплюнул. Он протянул руку и вместо приветствия произнес:
— Будешь ходить за мной и не отсвечивать. Теряться не рекомендую — тут иногда результаты практических занятий второкурсников шастают по коридорам. Выловить не всегда удается вовремя.
После такого приветствия стало сразу понятно — я ему не понравилась.
Не очень-то и хотелось.
Я мысленно присвистнула. Мда, он бы еще каску предложил надеть и бронежилет и не высовываться из окопа в течении всех двух месяцев.
Но все же решила уточнить:
— Это ты за результаты переживаешь или за меня?
— За себя. Мне проблемы не нужны. Поэтому не советую их мне организовывать.
Так, где моя любимая лопата? Этому "помощнику" явно корона жмет. Так и тянет поправить. Раз эдак двадцать, по затылку.
Но промолчала, не озвучив свое желание.
Мой адаптист что-то буркнул про зал торжественных приемов, куда нам следовало пройти дальше. Наверно аналог актового зала у нас.
Я шла и принюхивалась... в воздухе витал аромат, весьма характерный. Похоже, у кого-то вчера выдалась веселая ночка, и жажду знаний этот конкретный студиозус утолял спиртными напитками. Ну или верблюд не просто его жевал, а закусывал.
Сопровождающий шел молча, явно что-то обдумывая и не обращая на меня особого внимания. Лишь изредка бросал взгляд за спину — не потерлась ли я. Я как примерная девочка следовала за ним, усиленно сдерживая желание наступить этому нахалу на пятку.
— Слушай, а оно тебе вообще надо торчать на этих вводных лекциях? — вдруг бросил он мне.
— А где мне по-твоему следует торчать? Морковкой на грядке что ли?
Парень закатил глаза. Потом пару раз сквозь зубы выдохнул, но сумел взять себя в руки и спросил, чуть ли не шипя:
-Неужели все-таки захотелось стать крутой магиней?
Я не успела ответить, а он тут же вынес вердикт:
— Не потянешь.
Смерила взглядом "эксперта по земным магичкам". Мда... похоже, что в данном случае закон подлости работает на совесть и судьба подбросила этот непрошибаемый экземпляр именно мне, но ничего, будем исходить из принципа: "если жизнь подложила вам свинью — постарайтесь рассмотреть это как приглашение на шашлычок".Так что сейчас будем жарить.
— А сам-то смотрю не сильно тянешь, раз даже морок или иллюзию не смог на себя наложить, — и пояснила: — у тебя такой помятый вид — словно из тебя уже всё выжали, а еще маааг...
Навязанный мне парень подавился возмущением: 'Ах ты ж стерва!'.
Прищурил глаза, наклонился так, что мне в нос еще сильнее ударил запах перегара и прорычал:
— Ну все, ты, теперь действительно, попала!
Я непроизвольно сморщилась и сделала шаг назад. Противогаз не-противогаз, а его дыхание можно использовать вместо зажигательного газа.
— Посмотрим.
Я коварно улыбнулась фирменной улыбкой девушки из группы поддержки и откинула полу жакета так, что еще чуть и будет уже совсем не прилично
Верхние девяносто, коими по праву гордилась, на мгновение привлекли внимание спутника. Мне этого было и надо. Подножки тем и хороши, что их заметить трудно. И никакой магии не требуют. Уже предвкушала полет, но мой провожатый, как там его... Виржуржжил, Виражил... не причесал носом пол. А жаль. Завис в сантиметре... Заклинание, наверное, какое-то свое применил.
— А говорил, что у меня способностей к магии нет... вон, старшекурсника на раз почти уложила... — протянула я задумчиво.
Парень принял вертикальное положение, аккуратно стряхнул несуществующую пылинку с плеча и нарочито-спокойно произнес:
— Совершенно зря. Пребывание здесь ты себе совершенно не облегчила.
Напоследок одарил меня улыбкой, больше похожей на оскал и потопал дальше, вновь не уделяя мне внимания.
Я шла за этим мерзким типом, пытаясь не отстать от него, да еще и успеть разглядеть хоть что-нибудь из окружающего. Но глаза упорно возвращались к моему сопровождающему.
А со спины он еще ничего так выглядит. Да, темные волосы взлохмачены, да одежда не шибко глаженая. Зато фигура... Вполне себе. Высокий, широкоплечий. Вот на эти широкие плечи я и засмотрелась, пропустив момент остановки, впечатавшись носом в лопатки парня. Есть у накаченных людей один минус — смотреть на рельеф мышц хорошо, но вот врезаться в них с разгону — жирок, он помягче как-никак.
— Вот же черт! — прогундосила я.
— Это еще кто? — удивился парень.
— Для тебя? То же самое, что тёща, только с рогами и хвостом — буркнула я. — Чего остановился-то?
Парень подзавис. Судя по великой думе, озарившей его чело, большого опыта общения с тещами он пока не имел, а вот наслышан, как и любой представитель мужского полу об сим фольклорном элементе был изрядно. Если так, то 'черт' попадет в его личный мысленный 'бестиарий' не иначе как под грифом 'особо опасное существо, свести знакомство к минимуму'
— Мне же тебе вроде как надо рассказать куда мы направляемся, потом произвести экскурсию... — без особо воодушевления произнес он. — Может все-таки ты тихо посидишь у себя?
Ну уж нет. Если я оказалась в этом месте, то надо пользоваться по полной представившейся возможностью. Тем более это полное обещает быть крайне интересным и занимательным.
— Не дождешься!
Этот Вижул, Вежал...Все никак не запомню. В общем, этот на букву "В" скривился так, как будто лимон съел.
— Слушай, а можешь повторить как тебя зовут? — решила я добить его.
Теперь парень уже побагровел. Боже, какая палитра красок — астраханская помидорка в собственном соку.
— В-е-р-д-ж-и-л, — по букве произнес он.
На всякий случай решила записать. А то мало ли что.. девичий склероз, например..
Верджил наблюдал за мной с уже нескрываемой злостью. А я еле сдерживала хохот.
— В общем так! — выкрикнул он. Я даже вздрогнула. — Сейчас идем в зал торжественных приемов, потом я довожу тебя до женского крыла общежития. Там, надеюсь, сама справишься? — мне пришлось кивнуть. Такой Вердж пугал. Казалось еще чуть-чуть из его вдруг потемневших, до цвета предгрозового неба, глаз посыплются молнии. — Через четыре гинка жду тебя на крыльце. Пойдем на вводную лекцию. Все понятно?
-Ага. Можно вопрос? — пришлось нацепить милую улыбку на лицо. Говорят, с душевно больными так и надо — предельно спокойно и доброжелательно. В-е-р-д-ж-и-л кивнул так, как будто делает мне великое одолжение. — А ты в чем специализируешься?
— В некромантии.
Как-то резко перехотелось задавать еще какие-то вопросы. Потому как некроманты ассоциировались у меня с земными патологоанатомами. Наши 'посмертные хирурги' , хоть ребята и ничего, но уж больно юмор у них специфический и циничный. Был у меня один знакомый — работник морга. Он как-то рассказывал, как шутили у них в меде: в морге отрезали одному из трупов причинное место и купированный член подкинули в сумочку одной из одногруппниц. Думали — завизжит. Но будущий хирург оказалась девицей с железными нервами. Открыв ридикюль и заглянув в него, извлекла 'подарочек', повертев в руках находку она обратилась к мужской части группы со словами: 'Мальчики, кто забыл?'.
Эту историю знакомый рассказывал ухахатываясь. Я же, представив себя на месте 'счастливой обладательницы' мужских гениталий поняла — завизжала бы не хуже пожарной сирены, как пить дать... Так что если этот Вердж хоть отчасти похож на наших ребят-медиков, нужно постараться либо его не злить, либо быть готовой к подобного рода шуточкам.
Так в тишине мы и добрались до того зала.
По-нашему это и впрямь был обычный актовый зал, хотя на порядок торжественней. Народу тут было не так и много, но чтобы добраться до места, где виднелась табличка с моим именем, пришлось потолкаться. Это мне. Потому как рост, идеальный для фигуристки — метр пятьдесят. Если больше — центроваться на больших оборотах тяжело. Мой был почти идеален по этим параметрам — метр пятьдесят восемь. А вот в обычной жизни — полтора метра недоразумений, не иначе. Сестра потому и не расставалась со шпилькой. Я же предпочитала кроссовки — ну и пусть, что в толпе не видно, зато удобно. Оглядев толпу, через которую предстояло пробраться, лишь усмехнулась, вспомнив ежедневную утреннюю давку в метро или сражение за попытку ввинтиться в маршрутку, когда все дружно едут с учебы и работы. Сталинградская битва и Бородино — вот самые точные определения битвы пассажиров общественного транспорта в час пик. Так что опыт просачивания через толпу у меня имелся и весьма внушительный.
Моего сопровождающего пропускали без каких либо проблем. Стоило только взглянуть в его мрачное лицо, как желающие оказаться на его пути тут же ретировались.
А дальше была нудная и скучная приветственная речь в том же стиле, что и ранее. Не зевала я только благодаря своему воспитанию. Вот мой сосед пользовался тем, что никто не обращает на него внимания и преспокойно дремал. Почему-то на ум пришло сравнение с бывшим президентом — Медведевым. Тот тоже мирно проспал как открытие, так и закрытие Сочинской олимпиады. И никто даже слова ему не сказал. Этого Верджа, судя по реакции местных студиозусов тоже, за сей саботаж тоже ни словом не упрекнут.
Окинула его еще раз взглядом. Спящий, он показался мне намного симпатичнее, хотя замученный... Парень дернулся во сне, но глаз так и не открыл. И это даже часа не прошло с момента нашего знакомства.
Прислушиваться к произносимому со сцены каким-то крылатым бледным, раскормленным, как моль на норковой шубе, типом, являющимся то ли проректором, то ли еще какой-то шишкой (должность я его, разумеется прослушала), я начала только когда он стал рассказывать о том, чем же мы тут будем заниматься. Как оказался, основам той самой магии. Я даже немного подзависла.
— У вас есть уникальная возможность попробовать себя на этом поприще! Вдруг кто из обладает задатками великого мага? — воодушевленно вещал молеподобный. — Поэтому наша задача помочь каждому из вас открыть в себе скрытый потенциал и по возможности реализовать его.
Так и представила себе: сижу, феячу помаленьку. Превращаю черную тоску в белую горячку... Хотя нет, с этим и самогон справиться. Надо что-то по-настоящему волшебное: жабу в принцессу и наоборот, например. Ехидное подсознание тут же выдало, что наоборот можно и без волшебной палочки: принцессы после года семейной жизни в жаб сами могут обернуться, особенно если все слуги разом исчезнут....
Призадумалась: а что вообще такого может магия, чтобы наша цивилизация не смогла добиться техникой? Если не сейчас, то в будущем? Эта мысль плавно перетекла в другую: 'список моих желаний, которые можно осуществить с помощью этой самой магии'. Перечень получился настолько внушительный, что озвучь я его феи, у той бы точно сломалась волшебная палочка, золотая рыбка бы сдохла, а Хоттабыч бы вообще побрился. Пока я блуждала в мыслях, спич молеобразного мужика закончился и народ начал расходиться. Мой провожатый тоже проснулся и, со смаком потянувшись, бросил: 'Пойдем'.
До общежития мы шли в гробовом молчании. Э-э-э что-то не очень удачное сравнение я выбрала, учитывая специальность моей няньки. Искоса на него взглянула: сон на пользу пошел ему не особо. Все такой же мрачный и задумчивый. Надеюсь, он обдумывает не планы моего упокоения. Добравшись до очередного корпуса, Вержд открыл дверь, а потом, буквально впихнув меня в проход и буркнув: "Не опаздывай!", быстро ушел.
Вахтер женского общежития, а доставил парень меня именно туда, прям один в один была как из нашего мира. Бабуля, с недовольным выражением лица и скорее всего скверным характером. Вежливостью особой она тоже не отличалась. А может это местный менталитет такой?
— Чего стоишь? — проворчала она. — До коменданта иди.
Если бы я еще знала, где его искать.
— А как до него добраться? — как можно вежливей спросила я.
— Не видишь, че ль, вон табличка, — указала бабуля скрюченным пальцем на дверь в дальнем конце коридора.
С такого расстояния я и правда не видела, что же там написано. Мысленно присвистнула. Вот это бабуля — зрения получше моего будет. Может она какая непростая? Еще раз посмотрела на нее. Да нет, вроде самая обычная. Я пожала плечами и пошла в указанном направлении. В след мне донеслось: "ходют тут всякие, глазеют". Хоть зрение у меня не такое острое, но слух оказался что надо.
На той самой табличке значилось: "Адена Огден. Комендант женского общежития". И буквы такие, огненно-красные. Я смотрю тут это излюбленный цвет. Хотя в данном случае выглядело как предупреждение. У нас в таком стиле обычно на трансформаторных будках пишут "не влезай! убьет!".
Постучала в дверь, не дождалась никакого отклика и приоткрыла ее, заглянув в кабинет.
Вот это женщина! Дородная, раза в два шире меня, но при этом не лишенная определенной миловидности. Она как царица восседала в кресле за столом. Бросила на меня взгляд исподлобья, как будто смогла просканировать за секунду.
Я даже рта раскрыть не успела, как Адена произнесла:
— Комната номер двадцать шесть. Третий этаж. От лестницы направо. Душевые в конце коридора. В комнате в шкафу постельное белье. Двери в общежитие закрываем за четыре гинка до полуночи. После указанного времени через окна лезть не советую — отбросит на землю на варнов двадцать от стены. А у тебя регенерация паршивая. Все ясно?
Если у меня и были какие вопросы, то под таким напором они подзабылись. Ну а что такое загадочный варн, мне любезно разъяснила транслингва — это около одного метра.
Я уже собиралась закрыть дверь, как вспомнила:
— А как же ключ от комнаты?
Женщина кивнула на ту самую бирочку, висевшую у меня на шее.
Какая универсальная вещь, однако.
Комнату я нашла без проблем. Обычная, ничем не примечательная. Светлые стена, правда, кое-где как будто подпаленные. Ну мало ли, может студенты практическое задание какое выполняли. Стол, стул и шкаф. А вот шкаф оказался с секретом — повышенная вместительность. Вот такая магия меня весьма радует. Хоть и вещей у меня немного.
Пока раскладывала свои пожитки по полкам, время пролетело время пролетело выпущенной из арбалета стрелой. Похоже, на встречу к В-е-р-д-ж-и-л-у (язык можно сломать, пока выговоришь), я уже опаздывала.
Глава 4
Учения, мучения и упокоения
Схватив сумку и закрыв комнату, я выбежала из общежития. Мой провожатый, он же конвоир, он же труповед-некромантес, ждал на крыльце. Парень излучал довольство человека, залпом съевшего кило лимонов. Это как минимум. Верджил подпирал плечом стену, с недовольной гримасой, а при моем приближении скривился еще больше.
— Давай ты запомнишь раз и навсегда: я ненавижу ждать. В следующий раз будешь сама искать где учебная аудитория. И, если в результате поисков болотная бульба или жмырих кровососущий тобой подзакусят тобой, то виновата в этом будешь только ты сама.
Я не была знакома с перечисленным элементами местной фауны, да и знакомиться не тянуло, хотя возможно это были те самые результаты практических работ второкурсников, которыми и пугал меня ранее этот неусатый нянь. Как и следовало ожидать — тем наставлением я не озадачилась. А вот о чем пожалела по-настоящему, так это о том, что не взяла с земли 'Беретты' или 'Макарова' (хотя их у меня отродясь и не водилась, но помечтать-то можно?), ну на худой конец перцового баллончика — это неплохая альтернатива заклинаниям упокоения.
Меж тем будущая гроза жити и нежити развернулся ко мне спиной и потопал в одному ему ведомом направлении. Я припустила следом.
Идти оказалось недалеко. Занятие проходили в восточной башне академии. Большая, просторная, светлая аудитория с высокими стрельчатыми окнами, которые словно стремились вверх и навевали ассоциации с готическими соборами и чем-то возвышенно-великим. Золотистый свет, струящийся их них... не хватало только органной музыки.
Вместо нее была суета, так привычная студенческому уху. Я перевела взгляд с так понравившихся мне окон ниже.
А ниже бурлило море. Пестрое, шумное, по-студенчески суетливое. Двое зеленоватых накаченных волосатиков в очках (орки?) увлеченно о чем-то спорили. Замороженный (а вернее отмороженный — как можно быть таким пофигистичным с льнущей к тебе красоткой?) эльф. Остроухий с видом неприступного Измаила взирал на усиленно кокетничающую с ним девушку. Оная напомнила мне незабвенную миссис Адамс из одноименной семейки. Вся в черном, с волосами цвета воронова крыла и неестественной белизны кожей. Так вот как выглядят вампирши!? Хм, и свет им не страшен.... подсознание ратовало за пролонгированные исследований в данной области, помечая, что еще не испробовано действие чеснока и серебра. Но больше всего поразил меня один парень: медноволосый, не качок, какие взирают с плакатов фитнес-центров, но статный. Было в нем что-то этакое. Наверное, так выглядели паладины времен крестовых походов. Он обернулся, поймал мой взгляд и самодовольно усмехнулся.
Похоже, стервец знал, какое впечатление производит даже на неромантичных барышень, к коим я себя и причисляла. Эта его улыбочка вмиг разрушила очарование. Ну что же, думаешь ты идеал?
Скорее всего, парень так и думал, откровенно раздевая меня взглядом и оценивая, как товар на прилавке. Я заметила краем взгляда еще несколько жертв его обаяния, взиравших на сошедшего с Олимпа небожителя. Среди них были и нимфа в фривольном наряде, и драконесса, несколько местных девушек и даже наша поп-звезда Апполинария Деточкина (это в документах значилось, а сценический псевдоним — Варлея Звездная), напоминала кошку, дорвавшуюся до валерианы. А фиг тебе. Моя природная вредность решила тут же выкинуть эдакое.
Нацепила на лицо улыбочку идиотки и сделала шаг в направлении рыжеволосого, попутно отмечая, как мой провожатый воздел глаза к потолку шепча: 'И эта туда же!'. Я шла навстречу 'паладину'. Так спешат к любимому, так плывут навстречу счастью... и когда до парня оставалось буквально два шага, и он уже принял позу победителя, на шею которому сейчас упадет лавровый венок — просто шагнула мимо. Оттеснив 'небожителя' рукой, устремилась дальше, к моему уже знакомому соотечественнику, компьютерному гению, и заключила опешившего парня в объятья.
— Как же я соскучилась, — фраза звучала по-идиотски, с учетом того, что мы и имен-то друг друга не знали, да и провели вместе, держась за руку, от силы минут двадцать.
-Ээээ... — озадачено ляпнул будущий Бил Гейтс намбер ту.
Чтобы он еще чего не сморозил, я повисла у него на шее, шепча: 'Подыграй, надо поставить тут одного на место'.
За что люблю русских парней, так это за сообразительность. Они порою ленивые, чересчур добродушные, но всегда сообразительные. Вот Попов — лень было писать письма — изобрел радио, Зелинскому лень было нюхать хлор — изобрел противогаз, Королеву лень было придумывать отмазки, по которым он любимой звезду с неба не может достать — взял и сообразил первую межконтинентальную баллистическую ракету...
Парень не подкачал, шепнув на ухо:
-Меня, кстати, Макс зовут. Помогу.
-Меня Рина, — ответила на автомате.
Макс, приобняв меня за талию, закружил в воздухе. Импровизированный спектакль возымел успех. С медноволосого все самодовольство сошло, словно ведро с водой на макушку вылили. Даже его воздыхательницы недоуменно взирали на только что произошедшее: предпочесть их кумиру обычного смертного?
Вот только кто-то не просто смотрел на нашу сценку, а упорно прожигал меня взглядом. Спиной чувствовала.
Не знаю, чем бы все это закончилось, не войди в аудиторию преподаватель.
Его замечание, что занятие начнется через несколько мгновений и пора всем занимать свои места, внесло оживление. Все дружно стали рассаживаться. Я приземлилась на первое свободное место. Рядом были еще никем не занятые, и я рассчитывала, что пустующее рядом займет Макс, но его опередил Верджил со словами:
— За тобой глаз да глаз нужен, а то еще чего выкинешь!
— Да что я такого сделала?
— Что такого? Прошлась отрядом пехоты по самолюбию Аргуса — первого красавца и сволочи академии.
— Не больно то ты о нем хорошего мнения.
— А какого мне мнения быть о нефилиме?
— О ком?
Но Вирджилу надоело выполнять роль няньки, объясняющий несмышленышу элементарные вещи, и он просто достал из своей сумки книгу. Раскрыв ее со словами: 'Читай!', сунул талмуд мне под нос.
На весьма потрепанных страницах, повидавших, полагаю не одно поколение студентов, красовалась картинка крылатика с мечом. На другой странице был текст, разбитый, как в псалтыре на две колонки. Вязь причудливых рун, красная буква вначале... прям как в средневековом трактате каком...
Вчиталась в текст: 'Нифилимы — создания, пришедшие к нам из мира двуликой луны обладают недюжинный силой. Магия, особливо тонких материй, как то разум, чувства, видения будущего, поддается им гораздо легче, чем любым иным. Оттого велика их способности к убеждению, влиянию и очарованию. Но надобно помнить, что они весьма самолюбивы и злопамятны по своей натуре. Нифилимы — одни из немногих, для кого понятие истинной пары значимо для продления рода. Живут в среднем 350-400 лет, детей в семье редко бывает больше двух... ' дальше шло описание нифилимского быта. Мда... это я удачно попала.
Перевела взгляд за окно, чтобы успокоиться и осмыслить произошедшее. А за стеклом плясала рыжая озорница осень. Незнамо чему я улыбнулась. Люблю и все я багрянец и латунь, что раскрашивают листву.
Для меня самый главный недостаток золотой поры в ее привлекательности. Уж очень хорошая погода за окном, чтобы сидеть за студенческой скамьей, слушая, пусть и интересную, но лекцию. Силой воли оторвалась от созерцания реки и берегов, пестрящих палитрой осенних красок. Прислушалась к словам преподавателя. А тема-то интересная, впрочем, как и сам рассказчик.
Лектор — див, уже в летах, но не потерявший стати и величия, расхаживал, потрясая своей иссиня-черной гривой, в которой нет-нет, да и проскакивала седина, выдавая его истинный возраст. Рога, как у матерого архара, мощные, слегка загнутые серпом и длинная, густая борода, с прямым, ничуть не вьющимся волосом, делали его уж очень похожим на горного барана. Единственное отличие — преподаватель не пах так, как его парнокопытный двойник. И это не могло не радовать. К тому же черный костюм-тройка придавал виду дива респектабельность и лоск.
Я покосилась на Верджа. Он сидел с видом великомученика, которого еще раз заставляют взойти на Голгофу. В качестве креста, надо подозревать, выступала я. А ну и пусть, похоже, этот парень из числа тех, кто оценивает женщин по двум средним, а не по двум верхним полушариям. Пусть сидит и мучается.
Меж тем лектор вещал:
— Наш мир, носящий название Дэйо, как я уже говорил, за свою историю пережил несколько слияний: первое, произошло с Каратисом — миром, населенным драконами и ледяными троллями. Последние были лишь условно разумны и весьма агрессивны и вымерли вскоре после объединения миров.
'И я даже подозреваю, что этому весьма поспособствовали',— мысленно довершила предложение лектора.
— Второе, — меж тем продолжал див, — с Шиангером, населенным нефилимами, орками, гоблинами, вампирами. Из этого мира в Дейо так же пришло большинство современной нечестии и нежити. Последнюю усиленно истребляют боевые маги, которых выпускает наша академия. Третий мир, Сувин — родина эльфов, дриад, вашего покорного слуги дива, — тут лектор поклонился, — и дивного народа.
Так, это уже транслингва, похоже постаралась, поскольку на земле к дивным относили фейри-фей и прочих. А лица скривившихся одногрупников давали понять, что 'дивные' в данном контексте скорее 'диво какие сволочные'.
— Стоит упомянуть, что после каждого слияния очертания нашей планеты менялись. Так после первого объединения Дейо слагалась из двенадцати материков, после второго — из четырх, ныне мы имеем два материка — Мейрис и Рин-Лаген, на которых разговаривают в общей сложности на восьмидесяти языках.
Я усмехнулась, и не удержавшись тихо прокомментировала.
-Земля одна, а языков у нас более двухсот тридцати, не говоря уже о малых этносах и диалектах...
Див, зараза, обладал отнюдь не таким тугим слухом, как наши профессора.
— А... наша гостья с Зэмли... у вас двести тридцать языков? И на скольких вы говорите?
— Говорю на двух, понимаю три — выдала я.
Лектор призадумался.
— А простите, это как?
Я корила себя за то, что вообще заикнулась, но я же русская, а русские не отступают!
— На английском, русском, а матерный только понимаю, а говорить не могу. Я девушка, а девушкам не положено.
За спиной раздался смешок кого-то из нашей группы иномирцев.
Див, чей пытливый ученый ум получил богатую пищу, тут же вцепился в меня похлеще таежного клеща, проснувшегося после зимней спячки:
— То есть на Зэмле есть язык, использовать который можно только по половому признаку... Интересно-интересно. И какова же его функция?
Вот интересный див! Какова функция матюгов? Просто и доходчиво объяснить что требуется. Но что же это за мир такой? Как же они ругаются? Наверное своими жмырями да горгульями, не иначе. Но ответила я совсем другое.
— Это язык, кхм.. похож на заклинания, наверное... скажешь на нем пару слов, и у бригады рабочих сразу рвения прибавляется, да и любое дело спориться. Некоторые так душу отводят...
Макс, слушая что я несу, пытался не заржать в голос, Звездная просто упала лицом на парту, но стоически сдерживала смех.
Аборигены же сидели с заинтересованными лицами. Даже этот Верджил...
Спас меня от альтернативного изложения земной действительности звонок, ознаменовавший окончание пары.
— Ну что же, спасибо за внимание, — подытожил див, — используйте время большого перерыва с пользой. А новичкам я советую познакомиться поближе с нашей столовой. По моим наблюдениям — это самое популярное место среди местных студентов.
И лектор хитро стрельнул на 'нянек' (да, да не я одна удостоилась сопровождения) своими желтыми, как у сороки, глазами.
Столовая мои ожидания оправдала лишь потому, что от нее я вообще ничего не ожидала. Специфический запах общепита, оказывается, во всех мирах един. Как и дородные поварихи. Зато столы были не чета нашим, универовским. Дубовые, основательные — таки и БТР, конечно, не выдержат, но пляску двух здоровенных ледяных троллей — запросто.
Вержд, не дав осмотреться, сразу же потянул к раздаче, попутно прихватив со стойки два подноса. Один был торжественно вручен мне. Минуя очередь и игнорируя мое восклицание 'А как же правила?'. Впрочем, вереница из студентов тоже недовольства не высказала и я приняла к сведению, что 'закон старшинства' — прародитель дедовщины в академии, крепок.
Мой нянь сразу подошел к 'поварихе'. Дама была зелена, аки болотная жаба. Варево, которое она раздавала — тоже. Она без слов плюхнула два половника: по одному в тарелки мне и Верджу.
Я смотрела на субстанцию, болтыхающуюся у меня в тарелке и понимала — это я есть не смогу. Скосила глаза на спутника. Он тоже напоминал упыря, которому вместо крови девственницы предложили сок сельдерея.
— Здесь так всегда кормят?
— Нет, просто нам не повезло. День зелени.
Что это такое 'день зелени' парень пояснить не соизволил. Может это так же, как рыбный день в столовых в советскую эпоху?
Я шла к столику, стараясь особо не глазеть по сторонам, чтобы не споткнуться ненароком. Вдруг, на короткий миг в животе что-то сжалось, появилось такое чувство, будто я падаю в пропасть, а потом по телу словно прошелся электрический разряд. Коротнуло так, как будто мокрыми пальцами полезла в трансформаторную будку. Это продолжалось лишь пару секунд, но их хватило, чтобы перевернуть прямо на блузку тарелку с зеленым варевом. Ложка с подноса полетела на пол, а тарелку я едва успела подхватить.
Потрясла головой, приходя в себя и первое, что увидела, злорадную улыбку драконессы, что являлась нянькой у француза.
И чем я ей-то не угодила? Поставила поднос на ближайший сводный столик, отряхнула уже не белую блузку и только хотела сказать драконессе пару русских волшебных, когда Верждил цапнул меня за локоть.
— Ты мое наказание, — он сокрушенно покачал головой.
Похоже, Вердж так ничего и не понял и решил, что я просто споткнулась. Однако, последующие его слова опровергли это предположение.
-Танганнистра так развлекается. Не нарывайся хотя бы здесь. Придумать ей ответную пакость ты можешь и попозже, не выставляй себя, а заодно и меня идиотами. Пошли, отведу тебя до комнаты.
Приняв его доводы, как относительно разумные я пошла вслед за парнем.
Чтобы сократить путь (как соизволил буркнуть-пояснить мой нянька), мы двинулась не по анфиладе, а по боковому коридору. Пройдя изрядно в полумраке (эх, экономило начальство академии на освещении), мы завернули за угол, и тут по глазам резанула вспышка света, словно молния, словно взорвавшаяся атомная бомба.
Источник сего находился далеко впереди, в одном из боковых ответвлений, но ударная волна была настолько сильной...
Верджил, ни говоря ни слова, развернулся ко мне лицом, и накрывая мое тело своим, повалил навзничь.
Спустя мгновение, вслед за ударной волной, последовала огненная лавина. Казалось, из глубины коридора стена пламени летит прямо на нас. В мозгу была лишь одна идиотская мысль, что попытка Верджа меня спасти, накрыв собой, приведет лишь к тому, что вместо двух маленьких прожаренных бифштексов будет один, но толстый. Обжигающая лавина прокатилась над спиной парня, обдав жаром. Я зажмурилась, покрепче вцепившись в его плечи. 'Вот и учеба по обмену!' — мой, как думалось, предсмертный комментарий.
Огненная стихия, на мгновение накрывшая нас, понеслась дальше, быстро рассеиваясь.
Я была в недоумении. Обычно, при взрыве по всем законам физики идет звуковая волна, за ней ударная и световая, а потом и тепловая. И последняя не проходит, как барьер, за ней — область еще более высокой температуры, а тут... ненормальный мир, где даже физика какая-то неправильная!
Вердж надо мной пошевелился, проявляя признаки жизни. Я поймала его взгляд. Зрачок и радужку быстро затягивала белая пленка, так словно глаза были из одного белка.
— Меня проклятьем зацепило, беги! — это единственное, что он успел сказать.
Ему-то легко говорить — лежит сверху, здоровенный и тяжеленный, зараза, не сдвинешь. Впрочем, трепыхалась я не долго, ровно до того момента, как глаза парня стали абсолютно белесыми.
А потом он резко навалился, вдавливая в пол своим весом, и втянул ноздрями воздух рядом с моей шеей. Этот чокнутый сжал меня вдруг обретшими невероятную силу руками.
Из горла парня вырвался какой-то звериный рык, все его тело напряглось. 'Что от него ждать? И самое главное: что делать?' — в голове были вопросы, ответов на которые у меня не было. Зато у Верджа были. Хотя бы на первый.
Резкий рывок и пуговицы кофты с жалобным звоном покатились по полу. Этот сумасшедший властно, нет, не целовал, кусал плечи, шею, в какой-то безумной неистовости, явно не понимая, что делает. С губ его сорвался стон. А у меня после его поцелуев был ощущение невероятных ожогов.
В первый миг страх сковал, не давая возможности шелохнуться. Меня сейчас банально изнасилуют. Причем даже не человек, а какой-то полузомби!
Меж тем некромант слегка приподнялся на локтях, его колено с силой раздвинули мои. Это послужило толчком. Я начала отчаянно сопротивляться, наплевав на житейскую мудрость про 'расслабься и получай удовольствие'. И зря. Похоже, Вержда (или кем он это был в этот момент) попытка сопротивления только раззадорила. Он удовлетворенно зарычал, запуская руку мне под юбку. Тяжесть его тела и ощущение момента, что сейчас он завладеет мной, усилили панику. Я захлебывалась, буквально задыхалась ей.
Мысль, стучавшая в голове так же быстро, как и удары сердца: 'Что я могу?'. Руки прижаты к полу его сильным захватом, тело придавлено так, что и не пошевелиться. 'Думай, Мамилюк, думай!' — сама себе приказала я.
В мозгу не к месту всплыл голос нашей анатомички: 'Лобная кость — одна из самых прочных. Если лбом ударить в переносицу, то можно с легкостью сломать нос'. Лекции по опорно-двигательной системе были жутко нудными — названия, костей, типы их сочленений, да еще и куча латыни... но сейчас мне не оставалось ничего другого, как проверить теорию на практике.
Вердж же ворчал и напрягался, он словно боролся с налетевшим пламенем необъяснимого огня, который на мгновенье поглотил нас, но проносясь дальше, оставив частицу жара внутри него. Он жадно вдыхал воздух, его ноздри раздувались, и как только парень прикрыл веки, я, что есть силы, ударила его лбом, метя в нос.
То ли лоб у меня оказался повышенной прочности, то ли переносицы у иномирцев слишком хлипкие, но раздался хруст и буквально через мгновение мне на лицо упали капли крови. Слава Богу, не моей.
Вердж ослабил хватку, и я попыталась вырваться. Ан нет, тяжелый зараза, да и не вырубила я его, так, отвлекла внимание.
Посмотрела на лицо недонасильника. Из носа кровь уже не капала — хлестала, но из глаз постепенно, словно нехотя, начала исчезать пелена. Парень очумело помотал головой, как пес, только что выбравшийся из воды, и сам скатился с меня, зажимая нос рукой.
'Похоже, сломала' — вынесла я вердикт. Била, конечно, наверняка, понимая, что второго шанса не будет, да и у самой в голове гудело так, будто приложилась о бетонную стену. Ну да ладно, шишка — меньшее из всего, что могло бы случиться.
— А теперь объясни, что это было? — задавая вопрос, я на всякий случай отползла подальше, запахивая блузку.
— Похоже, это был рикошет от проклятия одержимости, — несостоявшийся насильник гнусавил, его руки слегка дрожали. Он и сам был в шоке от произошедшего. — Весьма характерное свечение. Это проклятье из категории смертоносных. Видел я один раз его результат. Див, на которого его наложили, пил в тот момент воду. Так вот, как выяснилось позже, он в мгновение почувствовал то ли жажду, то ли желание пить, и за считанные мгновения влил в себя около полведра и захлебнулся. Проклятый сам буквально утопил себя в жидкости изнутри.
-И часто у вас в академии этими проклятьями разбрасываются? — у меня начался отходняк. Трясло так, что зуб на зуб не попадал.
— Вообще-то нет. За применение такого рода магии — смерть или пожизненная каторга.
Вердж первым сумел прийти в себя. Поднявшись, он подал мне руку, второй все еще зажимая нос.
— Пойдем, надо посмотреть, что там, — и он кивнул в направлении, откуда появилось пламя.
На мой взгляд парень и так был чокнутым, а эта огненная волна ему в конец башню снесла. Идти на место предполагаемого убийства. Ему что шкура не дорога? Да там же может быть этот самый проклятийщик (или как их здесь называют?). Хотя... это я мыслю земными мерками, где убийцу чаще можно застать с ножом рядом с трупом. А здесь, фиг знает, как все происходит.
Некромант уже решительно шагал по коридору, и мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Не стоять же здесь в таком виде? Где же общежитие я уже даже примерно не представляла.
— Подожди меня!
Когда я нагнала Верджа (паразит даже не соизволил оглянуться), то схватила его за плечо и попыталась развернуть. С таким же успехом можно попытаться развернуть фонарный столб. Парень лишь остановился.
— Ты больше ничего не хочешь объяснить?
— Например, — он был спокоен как мешок картошки, залегший до весны.
— Вот это, к примеру, — я ткнула на порванную блузку.
Некромант смерил меня взглядом, как будто я была клинической идиоткой.
— Я же сказал, рикошет. Меня чуток зацепило и... — тут парень неожиданно начал краснеть, — в общем, я не помню.
— Первобытные инстинкты вылезли наружу? — подсказала я. — Охотиться, сражаться, размножаться?
Вержд еще сильнее покраснел. Вот она, разница менталитетов. Я, как дитя века технического прогресса, могла не только думать, но и в слух рассуждать о многих вещах. Здесь же похоже было принято только думать.
Парень резко выдохнул, словно перед прыжком в пропасть и произнес:
-Ты, это, извини за то, что я чуть тебя... я себя просто не контролировал. Потому и сказал, чтобы бежала — думал, убью сразу же. Ты меня успела до печенок достать в первые мгновенья знакомства.
Я перевела фразу с русского на русский: 'Я и сам не знал, что такой озабоченный и что потрахаться для меня важнее мести'.
— В общем, давай забудем это недоразумение, — закончил Вердж.
Я сочла за лучшее кивнуть, и мы двинулись дальше. Кровь продолжала капать из носа моего спутника, и он что-то тихо бормотал себе под нос. Поскольку транслингва безмолвствовала, не трудно было предположить, что скорее всего это вариант местного мата. Наконец, Вердж не выдержал:
— У вас в мире, что всех девушек драться профессионально учат? Ты мне нос сломала.
— Я русская, и поэтому все делаю от души и с размахом. И веселюсь, и, как оказывается, дерусь тоже.
Про то, что страх — лучший из стимулов, тактично умолчала.
-Учту, — пробурчал парень.
Так и представила, что он мысленно делает пометку: 'Ни при каких обстоятельствах дело с национальностью 'русские' не иметь'.
С такими мыслями я вошла в комнату.
Дверной проем отсутствовал здесь как класс. Огненная волна закоптила стены, пол и потолок. По центру было даже что-то вроде кратера, в глубине которого лежало нечто. Как только у него не сгорели крылья?
Я подавилась собственным криком. С экрана телевизора доводилось видеть всякое, но так близко, в реальности... Кости, обугленное мясо...
— Профессор Герсорримус ? — ошарашенный Вердж подавился словами.
У меня же подкатила банальная истерика, и единственная связная мысль была: 'Как он вообще смог идентифицировать этого моля, толкавшего речь пару часов назад с трибуны в зале академии, приветствуя землян, прибывших по обмену?'
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
