Неотправленное письмо на Остров

Мам, извини, я знаю — я редкая сволочь... Только люблю всё равно не тех и не так. Это нелепо, конечно, и очень плохо, но раз за разом приходится умирать. Мне не дано пронести тепло в сердце и сохранить ту наивную веру в добро. Мама, прости, среди скал очень трудно согреться. Здесь на рассвете небеса не займутся огнём, холодно очень и звёзд не видно совсем. Сыро ужасно — даже больно немножко. В груди. Все мы немножко тоскуем по солнцу.

Там, за спиною, остался солнечный свет, запах цветов и ласковый шепот прибоя. Мама... ты знаешь, я отыскала ответ: мы уходили, чтобы остаться собою. Ты понимаешь, иначе было нельзя — только уйти, сохранив в себе что-то живое, важное, главное... Ты извини. я бы осталась тогда, но и была бы — другою. Ты говорила: женщине должно ждать, когда мужчина домой вернётся из боя. Ты говорила... А я сказать не смогла в час, когда братья позвали с собою. Мамина дочка, отрада и гордость отца... Я убежала с друзьями, выбрав проклятье. Папин клинок, да твой старый лук — все дела. Мама, я знаю, ты нас тогда прокляла. Только вот чем: ненавистью иль любовью?

Прокляты. Верно. Я не жалею о том. Как не жалеет никто из идущих рядом. Братья, друзья, соратники... Да, потом все мы умрём, но до тех пор вечно готовы к бою. За этот мир, за любовь, что сжигает сердца. Да, я всегда не тех и не так любила. Женщине должно... А я бы так не смогла. К горю иль счастью — не знаю. Наверное, к горю.

Мы ещё живы. Зачем я тебе пишу? Это бессмысленно, глупо, опасно, нелепо... Но, на клочках бумаги, строка в строку. День изо дня. До смерти или победы.

Мама... Ты знаешь, я их люблю.

P.S. Город накроет волною следующим летом...