Пробуждение

Предисловие.

Письмо разрушителя, адресованное никому и в никуда.

"Один лишь раз ты оказался под моей рукой — ошмётки вечность собирали.

Теперь уж друг и враг ты закадычный мой и разлюбезный, похоже ныне оказался под моей пятой. И я придумал место, куда тебя засунуть на бесконечную, на совсем бесконечную вечность.

Но сначала поиграем...

Дело в том, что программа развития предусматривает отличие одного от другого, различия среди бесконечного множества почти одинакового.

И в том числе: это ещё и наука отличать, различать старших и младших, где что дозволено, где нежелательно, а где можно и почему? Наука отличать, различать настоящих лидеров от дутых и мерзких.

Это в том числе наука отстоять своё мнение. Где надо — жёстко, где — отступив и почему и как, зачем то делать. Всегда можно найти компромис, но не всегда стоит на него идти.

Разница в программах развития, эволюции общества и фашизма лишь в отношении и в том, что геноцид программой развития, хотя бы для собственного выживания, как минимум предусматривается и, да, иногда проводится, а у фашизма, идеи расизма, нацизма, высшести — геноцид, тотальный и безусловный геноцид всего и вся, остаться должен лишь один, что будет высшим уж над всеми, над низшими, над высшими... над всеми... — лежит в основе как главная парадигма, главная направляющая идея, как краеугольный камень основ, на котором основана сама идея...

Это тот изъян, что делает саму идею фашизма, расизма, нацизма — нежизнеспособной. Но этот же изъян и поддерживает само существование и развитие идеи, даёт бесплотную пустую надежду...

Тактика простого паразита проста: добраться где есть что жрать и пока могут — выжирать. Добравшись, добившись должности, наобещав... они лишь будут жрать пока не лопнут сами или их не лопнет, не сожрёт уж кто-нибудь иной. У паразитов по-сложнее: добиться должности, добиться у другого высшего расположенья, что от того, что в должность ту возвёл, возможно сможет защитить, за информацию о том, кто как в ту должность то его возвёл. И всех и вся и всё предаст, продаст, за должность где-то там, где якобы его не знают. А там, а там... а там... предаст, продаст того, кто уж туда его провёл. И будет жрать ещё тот паразит возможно больше. И тем тот паразит хозяевам полезен будет, что будет всех и вся и всем кому возможно сможет: сдавать и продавать и предавать. За информацию за ту, его и прошлые, да и другие, на месте будут уж держать. Чем выше должность, тем паразит мощнее и жирнее, толще информационного потока тот канал. Не ниточка, а реки, бурные потоки, не груды — горы информации любой, но очень-очень много хлама, среди которого бесценные крупицы проскальзывают незнамо и какой порой природы. Да... в принципе... Любой порой... природы...

В принципе все древние формы существования, культы, в основе своей, в начале образования — паразитические. Но, по мере развития культуры, философии, традиций, накопления знаний и понимания мира, по мере развития инстинктов и разума — приобретали симбиотические черты. Но и паразитизм и симбиотизм был довольно груб и жесток. Жестокие времена — жестокие нравы. Первое инстинктивное действие зверя при возникновении угрозы: устранить угрозу. Если силён сам — уничтожить угрозу. Если слаб — сбежать, спрятаться. Если есть свои старшие и сильные, а сам зверь справиться не может — позовёт своих, а если они проиграют — попытается примкнуть к победителю.

В примитивном обществе желания просты, примитивны, развлечения просты и грубы, жестоки. В цивилизованном обществе — всё то же самое, просто больше, в более сложной взаимосвязи, более сложносоставные, чуть изящней и изысканней, более развитые всё те же самые ритуалы. Но в основе и там и там всё так же и осталось: хлеба, зрелищ, комфорта, безопасности и чувства власти и могущество стаи, потому что это защита стаи — даже если стая слаба, но на службе у сильного и полезна сильному, то в ту стаю будут стремиться — удовлетворишь для стаи эти простые потребности — мудрый и сильный вожак, великий правитель.

Но если вожак слаб, ослаб, или так посчитали — стая тут же начинает проверять вожака на прочность.

Впрочем, так и так: стая постоянно, перманентно, проверяет вожака на прочность всевозможными проверками.

А кто в чём силу-слабость видит — то тот ещё вопрос...

Итак, возьмём гипотетический пример:

Семья старого рода, возможно для кого-то даже в чём-то древнего, но не очень. Допустим, всего несколько миллиардов лет для них прошло, как образовали семейно-родовую династию по каким-то своим критериям и несколько миллионов лет, как заработали право считаться родом в более старшей системе.

Разумеется, даже за такое небольшое время, у рода образовалось множество друзей-союзников-врагов, да в разном сочетании, внутренней и внешней компоновке... Оказывают услуги какие-то родовые, ну и им оказывают... Обычная политика... И, разумеется, есть свои особые секреты развития сил, способностей, какие-то особенности, что позволяют считаться родом — династией и удерживать власть над территорией. По младшей системе — это империя в несколько галактик с миллиардами звёздных систем, по более старшей системе — небольшое королевство в одном из центральных миров, по ещё более страшей системе — это несколько городков, деревень, храмов школ духа, какого-то направления развития внутри нескольких других систем...

В принципе, для примера из реальной жизни, чтобы соотнести хоть как-то с реалиями мира, далеко ходить не надо: под такое описание подходит, например, Италия и Ватикан в Римской Империи, или школа монахов Шаолинь. Это как микрогосударства внутри государств со смежными пересекающимися сферами интересов и территорий.

Шаолинь — это очень нежные и мягкие натурой духи песни и танца, которым морально, психологически, чисто физически претило всякое насилие и жестокость. Такие элементали могли выжить лишь под защитой могущественного существа. И за защиту они платили тем, что услаждали слух и зрение повелителя, за что им оказывались почести и защита.

Буддизм — то мирная религия. Напомните об этом боевым монахам Шаолиня. Когда-то они были самыми слабыми и беззащитными среди буддистов, пока какой-то демон не позарился на богиньку-шаолиньку Повелителя. И они стали боевыми. С криком: — "Кийя" — и ударом руки иль ноги, ломают рёбра, вышибают мозги... Хотя, конечно, многие монахи Шаолиня и отошли от учения Учителя, засели в храмах, молотят воздух и друг друга, многие не забыли учение Учителя, озоруют, шутят, смеются, играют и слушают музыку, устраивают и ходят на дискотеки, танцуют, поют... Курят куришку, бухают бухашку...

Мда... Просто вспомнилось прошлое... Кстати говоря, Будду на троне можно было увидеть очень-очень редко, только если выступала Дева-Прима, да и то за мишурой и блестюшками всяких ритуальных финтифлюшек его было не узнать. В древние времена, те, кто знал привычки Учителя, по приметам, тому, какого демона на троне сжигали, можно было разгадать у какой очередной вдовушки его можно найти. Ну, знаете, эти демоны часто объявляли красивых девушек своими жёнами... И девушки сразу становились вдовами. А в Риме... В Риме в не такой уж древности его и его учеников можно часто было наблюдать на арене Коллизея. Разок-другой даже на кресте...

Но наша история разумеется к ним не особо относится. Я чисто гипотетически, абстрактно.

Итак, предположим, что какому-то роду, где-то что-то понадобилось... И нужно провести спецоперацию. Работает разведка, аналитики... Причём, когда проводится одна спецоперация — проводится их сразу много.

Но в какой-то момент идёт пересечение сразу множества интриг.

К тому же внутрисемейные, внутриродовые отношения, тем более там, где замешана политика, власть, богатство, привилегии — там всегда куча интриг. Чуть зазеваешься — схарчат. Это ещё с древних, примитивных времён идёт: сожри или будь сожраным. Да ещё надо понимать: не все любят тех, кто при власти. Но это они просто не умеют их готовить. Но одни подчиняются по одним причинам, другие — по другим, кто-то с охоткой, кто-то без, кто-то по идеологическим каким-то своим разумениям и взглядам, а они ой какие разные, кто-то им не подчиняется, но подчиняется своему командиру, своему, своим старшим, которые нанялись на работу к ним. Кто-то просто из-за денег, кто-то из-за возможных привилегий.

Политика — та ещё клоака.

Итак, допустим род, глава рода и его молодой потенциальный наследник.

Старый умурённый опытом множества интриг и схваток вожак, не раз водивший стаю на охоту, и его молодой горячий юнец сын, ещё пороху не нюхавший, но уже прошедший обучение и подготовку, обладащий силами и навыками, которые позволяют претендовать ему на престол. Но, разумеется, не полное ещё посвящение в Силу. Для развития необходима практика и в том числе сочетание необходимых условий.

Но условия сходятся так, что старый вожак не может лично вести стаю. Болезнь Силы. Чем больше пользуешься Силой, тем глубже Сила проникает в тебя. И если не проходить очистительные ритуалы, тем более если не понимаешь другие силы или ту силу, которой пользуешься — это влияет и на физиологию и на психику. И нужно проходить какие-то курсы лечения, самоонализа и прочего... Потому что если в такие моменты воспользоваться силой, тем более оперировать мощными потоками чистой старшей энергии — болезнь усилится, а если перенапрячся — болезнь может перейти в иную фазу: очень трудно или вообще для него неизлечимую, смертельную фазу, после которой и перерождения души будут — не самыми благоприятными.

Ну да опять немного отвлекусь. Зная, что переродишься, возродишься, тем более хотя бы приблизительно зная где и как, возможно переродишься — умирать уже не так страшно. Хотя, конечно, умирать — это всегда не очень приятно.

Меня вот с детства учили, что человеку дана всего одна жизнь и после смерти нет ничего, что нет других миров, что нет души, что нет ни Бога, ни богов, ни Дьвола и что все мы смертны. И действительно: никаких доказательств о том, что есть душа, что возможны перерождения души, доказательств, которые устроили бы меня и переубедили — не было. Когда умер дед по маме — я не горевал, я был ещё маленький, а он был старый и больной туберкулёзом, я его и видел то всего один раз в жизни, ну из той, что помню себя с младенчества, где-то с полугода-года первые сознательные воспоминания, а он умер когда мне уже несколько годиков было, и знал, что он умрёт. Меня же к этому готовили: что все мы смертны. Умерла Вера — моя бабушка — я даже не почувствовал ничего, даже скорби о её потере. Умерла другая бабушка — тоже ничего не почувствовал. Они были старенькие, прожили долгую жизнь, под конец жизни обе болели раком, отмучались и умерли.

Я никогда не верил в магию. Учили так, что: магии нет. Много позже, уже будучи взрослым, после того как написал и издал свою вторую книгу, я начал подмечать, что действительно есть в этом мире что-то, что никак не объяснить с точки зрения науки обычной физики, которой учили в школе, но в принципе можно объяснить с точки зрения метафизики. Иногда начал замечать явления полтергейста, иногда со мной приходят поиграть маленькие слабенькие духи. Проказница духом пару раз навещала, малость со мной играла.

Даже когда ошмёток первой уничтоженной мной души попался мне под руку и я развоплотил и пересобрал его душу и уничтожил и пересобрал точку зарождения души, чтобы возродить ту и многие другие души (я и мой личный мир в те секунды как раз проходили и прорастали сквозь разрыв внутри и снаружи точки незарождения их души) — не почувствовал ровным счётом ничего. Я абсолютно равнодушен к тому, что эта душонка существует, ведь его, да и некоторые другие точки зарождения я пересобрал в Дальнюю Постановку.

Даже когда пару лет назад умер папа — я не почувствовал его смерть. На самом деле умер то он давно. Мне просто сказали о том, что он умер, когда его уже похоронили. Вернее не совсем его, но его. Для него было заготовлено резервное тело и легенда личности, чтобы он мог доиграть роль моего папы в запасном теле. И в запасном теле — тоже умер.

Даже когда потом, на сорок дней (вроде), проснувшись, поймал рукой душу папы и убил его внутреннего зверя, ту часть его души, что демон-зверь, не дающий ему быть человеком — не почувствовал ничего.

Даже когда умерла душа моего нерождённого сына, нет я почувствовал присутствие его отмирающей души рядом со мной, как он ярился, так же как и мой папа, хотя на самом деле он мне не настоящий отец, сначала я духом играл роль его деда, потом роль его отца, потом — роль его сына. У нас с мамой и папой это было по договорённости контрактом души. Даже когда мой мир и я проросли сквозь уничтоженную точку зарождения души моего досына — я не почувствовал ничего. Лишь может лёгкое сожаление — Человека из него не получилось. Даже с учётом его перевоспитания, с учётом полной кастрированности души, врядли удастся сохранить хотя бы чуть больше половины души, перекомпоновав так, чтобы получилась хотя бы немного достойная личность. Да и то, это если удалось прорастить новую часть личности сквозь разомкнутое ядро души по частям, а уничтоженную точку зарождения души досына — пересобрал в его тело в моём мире. Но всё равно, даже с учётом перевоспитания, у его души — очень сильный уклон в мразь, творчёнком он никогда не будет, человека из него не воспитать, разве что малочеловека, но дьяволёнка из него можно более менее создать. Однако часть ядра его души в любом случае навечно будет заточена в моём Диком Лесу.

Вообще, довольно часто во снах приходится провожать мёртвые пустые души в мой Дикий Лес, откуда они уже не выберутся никогда. Для них — это адский Ад, для меня Дикий Лес — рай, где я самый опасный, вернее, на их уровень развития — я там единственный хищник.

Рутина Жнеца Смерти.

Кроме того, есть, такое понятие, как точки привязки, привязки-возрождения. Точки привязки — это что-то вроде как находят какой-то подходящий или незнакомый мир и бросают туда нить привязки, которую закрепляют в некой точке подходящего пространства, не каждая точка и не каждое пространство подходят для всех, но по таким привязкам можно вернуться и опять найти и пройти в тот мир. В том числе, так часто бывает младшие привязываются к старшим, чтобы их не потерять. Но иногда бывает и так, что старшие или младшие привязывают к себе ещё более младших, чтобы всегда можно было их найти и не потерять, но в большинстве случаев подобное используется как средство контроля и порабощения. А точка привязки-возрождения это совмещение точки прохода в мир с коконом условий и точкой возрождения тела и души в мире. Кроме того, есть способы нахождения и переноса этих точек другими. Например: в круг возрождения. И тогда ваше тело, персонаж или даже душа, часть души — будут возрождаться там, если вас убьют, но душу не захватят. Если точки привязки-возрождения у души, у тела нет, то при смерти тела — есть риск, хотя кто-то может посчитать — шанс, что душа затеряется где-то в пластах Сил иных миров. Но в любом случае, у каждой души основная точка возрождения души — точка зарождения души. И она скрыта внутри слоя Личной Силы Творца.

Если вам говорят, что знают точку зарождения вашей души и контролируют её — в подавляющем большинстве случаев вам нагло врут. Иногда имеется ввиду, что знают какую-то точку или окрестности точки появления вас в мире. Что уже само по себе может быть могучим средством давления. Единственный, кому достоверно известны точки зарождения душ — сам Творец Единый. Но мне, за оказанную Творцу услугу, была раскрыта моя точка зарождения души, которую я когда-то потерял, блуждая духом по мирам. И врастя и поглотив свою точку зарождения души, я вырастил из неё своё тело, прорастив сквозь свой мир. Впрочем, известны и некоторых других, чьи точки зарождения души я выиграл...

Пройдя же и проведя свой личный мир сквозь точку зарождения души моего досына, единственного с мужским ядром души, который не просто по рисунку, а по начальному оттенку силы, потенциально способному развить в себе Силы, развиться до Древней, Древнейшей Силы, но полностью проебавшему весь потенциал своей души и обмотав эту точку несколькими эволюционными витками, я уже по крайней мере уверен: больше никогда и ни при каких обстоятельствах я не порожу душу, даже потенциально способную стать полным наследником моих Сил. И да, в том числе, стать Разрушителем, способным уничтожать точки зарождения душ единолично, единоличным решением, без всяких согласований ни с мужской, ни с женской Силами и душами, уничтожать души и их точки зарождения просто по прихоти, по принципу: так захотелось. Без всяких условий. Просто потому, что посчитал так нужным. Просто потому, что просто уничтожить милосердно душу, так, чтобы душа больше не возрождалась — бывает гораздо милосерднее, чем позволить душе существовать дальше.

Ну да жизненная ремарочка закончена. Вернёмся к гипотетической ситуации...

Подготовка к чему либо, тем более к сложным кампаниям, типо военных действий — всегда разнопланова и разностороння это разведка, сбор данных, анализ. Компиляция из множества разронненых фактов и фактиков в планы, шифрование, разгадывание собственных и чужих планов, множество ложных и истинных целей, которые в любой момент при сочетании каких-то условий, могут моментально поменять значение. И от того, кто что и где будет делать, чем заниматься — зависит многое из планов населения на будущее.

Война — последний довод королей: только если королевство слабо, а король слаб духом и разумом. Если же королевство и король сильны, война — один из тех доводов которым пользуются регулярно, просто слабые противники предпочитают договориться заранее, не доводя до последнего для них довода. Потому что король, если он конечно настоящий — это последний довод военных действий, это самое тяжёлое орудие королевства, король — это армия в себе.

Итак: с виду — довольно рутинная операция. Операция, в которой предлагается поучаствовать наследнику вожака. На чём настаивают, пусть и завуалировано — советники и генералы.

Птенцу пора встать на крыло и отправиться в самостоятельный полёт. И тогда, если себя проявит: щенок покажет зубки и заработает в стае на свой собственный кусок.

Ведь у них — тоже свои щенки и птенцы, старые вожаки останутся при своём, может что приобретут, что потеряют, но зато молодняк увидит каков претендент на статус молодого вожака и возможно пойдут за ним с удовольствием.

А нет — так их птенцы и щенки выберут себе другого кумира-вожака. Может и сами вожаками по-старше станут, коли вовремя себя проявят или в сторону сойдут иную..."

Глава 1.

Где-то в тридевятом царстве, в тридесятом государстве...

Молодой щенок, не знаю даже как его зовут, шагает нервно по залу в одном из родовых поместий, где кроме него и проверенных веками службы слуг сейчас никого не было, кружит след в след за мыслями своими.

— Да что такое! В чём же дело? — восклицает он. — Участвовать в боях и схватках ведь дело молодое. И множество друзей со мной пойдёт, мы вмиг добудем этот артефакт, что нужен. И быстро отойдём.

А на большом столе — макет и местности рельеф, на нём расставлены фигурки и дома. Юнец их двигает и так и сяк передвигает.

— Нет, видно, что-то я не замечаю, а может не учитываю что? Всё вроде правильно и лёгкое ведь дело. Такие операции ведь проводил наш род не раз. Почти как по учебникам тут всё. Так в чём же дело? Отец ведь не таков, чтоб просто так просрать столь нужный артефакт. А если подождать ещё немного — усилится ведь там исконный враг. Или другие заберут добычу нашу.

— Было ваше — стало наше! — раздались от обеденного стола, на котором стояла корзина с фруктами, чавкающие звуки.

— Ах ты, паразит! — воскликнул юнец. — Знаешь же, что тебе нельзя это есть.

Продолжая уминать добычу в пасти, небольшое существо маленького роста, оторвало кисть от грозди винограда маленькими лапками и шмыгнуло куда-то за книжные шкафы.

— Если нельзя, но очень очень хочется — то можно, — видимо, наконец пережевав, откликнулось существо.

Мелкий бес был, как он говорил: из неопределившихся. То ли ангел, то ли демон. Одним словом: бес. Эдакий чёртов ангелочек.

Маленький питомец на службе у юного принца. Что-то вроде домашней зверушки: шаловливый, озорной последователь какого-то непонятного культа одного из малых народцев. Эдакий полуразумный зверёк. Ни к чему серьёзному не приставишь — всё испортит, больше вреда, чем пользы, но иногда бывает полезен за счёт своей пронырливости. Однако за ним нужен был глаз да глаз.

Грохот падающих доспехов и противный скрежет по полу — подтвердили размышления принца. Чтобы присматривать за этим питомцем, нужен не только вострый глаз, но и хороший слух и внимательность.

— Ну и зачем тебе это? — уже заранее зная ответ: не раз слышал — спросил принц.

— Большая, большая дубина! Большой, большой кирдык врагам рода! — еле волоча огромную по сравнению с этим чёртовым ангелочком палицу, приговаривал бес.

Пытаясь выслужиться и заслужить свободу, бес постоянно старался быть полезным, выискивал врагов, по большому счёту самим же им придуманных, раскрывал непонятные заговоры, понятные только ему и постоянно всех подозревал, устраивая разные каверзы: то в тапочки насрёт кому, то на глазах у гостя принца, что тот бывало приглашал в эту резиденцию, плюнет ему в бокал вина или в самого гостя. То ещё чего... Не все его шуточки были безобидны. Было дело: ступеньки чем-то скользким намазал — так пока разобрались в чём дело — несколько пострадавших с переломами и один со свёрнутой шеей. Это так "врагов" — проверенных ни в одной попойке и в делах друзей принца устранял. Потом бес долго прятался от хозяина, пока тот гнев на милость не сменит... Частенько доводя некоторых слуг до нервной икоты, показываясь и шаля то тут, то там. При этом некоторые слуги считали этого проказливого беса чем-то вроде талисмана замка и даже поощряли его шалости, подкармливая вкусняшками. Говорили — это приносит им удачу.

Что не шло бесу на пользу. Даже лёгкую похвалу он воспринимал слишком буквально: начинал пыжиться, раздуваться от гордости и напыщенно шагал то с чашкой на голове (типо шлем) и куском обгрызенной до заострённости кости или веточки, воображая себя великим воином, выскакивая из самых пыльных мест замка, атакуя слуг и ведя свою войну. То бродил по столу с макетами стратегических карт, оставляя грязные мокрые следы лап и кровавые капли и куски зверушки или пташки, что поймал в парке и поедал за размышлениями о битве живьём и что выпало из его пасти во время боевых кличей и угроз невидимому врагу...

Но в общем и целом бес был полезен принцу. Его можно было заслать куда-нибудь и он незаметно мог устраивать мелкие пакости кому-нибудь. Что-то не очень серьёзное, но очень раздражающее. Впрочем, если не заслать — он устраивал пакости принцу. Не менее раздражающие. Возвращаясь же с задания, пыжился от гордости: рассказывал с какими великими воинами сражался, как трудно было, но долго терпел, старался, тужился и гадил куда-нибудь. В принципе, по большому счёту больше бес ничего и не умел, кроме как подгадить, нагадить куда-то.

А для того, чтобы хорошо погадить — надо хорошо покушать.

Прикинув кое-что в уме, принц понял: пора отправлять беса куда-нибудь на задание. Бес уже очень долго терпел. А с учётом того, сколько за последнее время скушал... Подсчитав ещё что-то... Принц решил подыскать бесу задание, иначе какая-то обувь, что он наденет или блюдо, что он решит вкусить, будет с сюрпризом. В этом бес был мастак: сколько не проверяй, но стоит чуть ослабить бдительность и как раз тогда, когда не проверишь — вляпаешься или вкусишь.

Несколько раз принц уже пытался избавиться от питомца разными способами. Но бес всегда возвращался. По каким-то причинам, далеко уйти от родового замка он не мог. Объяснял: лапки маленькие, тоненькие — далеко не уйти.

Хотя, принц, подозревал, что бес просто очень сильно напортачил где-то у там, у себя, у своего народа. Тут он под защитой семьи и рода. А там...

Но бес заставлял своими мелкими пакостями держать себя в тонусе, да и шалости его были просты и предсказуемы, главное не терять бдительность. К тому же — это позволяло отвлечься от каких-то мыслей, когда обдумываешь проблему, а отвлёкшись и вернувшись к мыслям — взглянуть на них чуть с иной стороны, что иногда приводило к тому, что находилось какое-то не очень явное решение, до которого не мог додуматься, не взглянув на задачу с иного ракурса.

Да и вообще, за разговором с этим чёртовым ангелочком, можно было понять какую-то примитивную мысль. Просто все его слова и действия надо было как-то переиначивать и тогда можно было сложить пазл мыслей как-то иначе. Бес по-своему старался быть полезным. Но по каким-то примитивным верованиям, суждениям, не мог где-то в чём-то поступить иначе. Какие-то табу-запреты мешали ему. А может или даже вернее — понимал всё иначе, не так, как принц и своими действиями, словами действительно пытался по-своему помочь.

Младшие народцы, да вообще младшие — чувствительны к силам, особенно к старшим силам. Старшие часто, как раз за счёт мощи Силы — грубы и черствы. И не чувствуют что-то так остро и чутко, как младшие. Хотя бы потому, что от этого часто зависит их выживание. К тому же младший зверь настраивается на старшего, чтобы почувствовать состояние старшего, его настрой, предугадать движения действия. В чём-то старшему проще понять младшего, в чём-то наоборот. Просто разные диалекты, хотя бы из-за мощи и насыщенности звучания.

И часто младшим, как раз из-за слабости и простоты, через узости заметно то, что старший за собой не замечает.

— Бес засунул в пасть большой персик, а вот веточку винограда утащил... — пробормотал себе под нос принц. — Да, похоже на то. Рутинная то операция — рутинная. Уже не раз подобное бывало, всё отработано и отрепетировано. С противоположной стороны — то же самое, но за другим аретфактом. И у нас и у них — свои агенты и прикрытие. Даже приемлемые потери примерно просчитаны. Но...

— Неужели вы начали думать, мой принц, — раздался из-за спины голос, словно ниоткуда.

Учитель как всегда подошёл незаметно.

— Что делать — приходится, — картинно развёл руками принц, как будто сокрушаясь.

— Да, вы правы, мой принц. Операция с участием потенциального наследника рода — не может быть рутинной. Иная концентрация сил потоков внимания. Это заметно и противнику и нам. И что же? К какому выводу вы пришли?

— Либо — ловушка, куда меня стараются заманить, либо — даже скорее всего, приблизительно одновременно отцу придётся отвлечься от контроля этой операции, чтобы участвовать в другой. Причём настолько, что под шумок кто-то стибрит что-то гораздо более ценное, что станет ключом к совершенно иному продолжению банкета: охота за большой дубинкой.

— Браво, браво, мои аплодисменты — вяло похлопал в ладошки пожилой учитель. — Однако это итак на виду. Кстати, я ознакомился с тестовыми прохождениями задания вами в академии — почти удовлетворительно.

Юнец поморщился. В Академии ему поставили отлично. Впрочем, от этого старого хрыща — это почти высшая оценка, что он удосуживался, обычно оценка, выставляемая этим учителем: плохо, очень плохо, удивлён что ты ещё жив, как ты вообще родился? Лишь раз этот учитель нехотя бросил: удовлетворительно. Впрочем, однажды оценка была: сомневаюсь, что ты вообще родился.

Однако, не смотря на то, что принц учился в элитной академии рода и там преподавали лучшие мастера — этому учителю они и в подмётки не годились.

— А вы не учитываете, мой дорогой друг, что ловушка вовсе не на вас, а на вашего отца. Вы слишком мелкая сошка. Да не морщитесь, не стоит так злобно зыркать на меня. Вы же за последние месяцы уже несколько раз интересовались здоровьем отца. Он ослаблен болезнью, довольно стар, курсы омоложения уже не дают былой эффект. Даже с учётом нескольких запасных тел, что заготовлены для него на всякий случай, даже если он выживет в бою, но перенапряжётся — скорее всего быстро угаснет. Даже если тело здорово, но душа, дух больны — болезнь быстро охватит здоровое тело, переведя в разряд больных. Если вас загонят в ловушку и отец ринется вам на помощь в ущерб делу — род может лишиться сразу двух претендентов на трон — и вас и вашего отца.

— Что значит претендентов? — возмутился принц. — Отец — глава рода, а я его единственный наследник!

— Далеко не все так считают, о мой принц. Далеко не все.

Сжав кулаки до побеления пальцев, принц прикрыл глаза и медленно выдохнул.

— Да и с самоконтролем у вас не очень.

"Что? — Мысленно возмутился принц — Да только за подобные слова, за такую крамолу убивают медленной пыточной казнью. Стерпел только потому что учитель — полезный и могущественный член рода."

— Да ты кулачки то разожми. Хотя, если на кулачках сойтись хочешь — милости просим.

Принц передёрнулся. В прошлый раз с переломами по всему телу отлёживался в регенерационной камере больше месяца. Не было бы в замке опытного хирурга, мощной регенерации у тела и регенерационной камеры, не был бы он из столь знатного и богатого рода, способного провести или оплатить подобное лечение — мог бы вообще не выбраться, так бы до конца жизни и питался бы внутривенно или через трубочку, ходя под себя.

— Так почему, говоршь стерпел: потому что могущественный или потому, что полезный?

Лицо и глаза принца налились кровью, ногти, впившиеся в ладони сжатых кулаков, превратились в когти. На пол закапала кровь.

Впрочем, разозлённый юнец понимал: его провоцируют. И если схватка произойдёт сейчас — его похороны состоятся уже к вечеру.

Разжав кулаки и запустив регенерацию, зарастил раны на ладонях.

Мелькнула быстрая и шустрая тень. Бес молниеносно вытер кровь с пола какой-то замызганной тряпкой, больше размазав грязь, чем убрав кровь и ушмыгнул куда-то к себе.

— О, так вот кто ваш питомец? — Удивился учитель, заметив беса. — Что ж, понятно отчего такая текучка кадров и заикаются некоторые слуги. Да, пожалуй, настала пора преподать урок.

Услышав последнюю фразу принц одновременно и слегка струхнул и воспрял духом. Раньше учитель не соглашался дать ему урок лично. Лишь высказывал своё мнение о его успехах. Задания от учителя ему передавали слуги. Ну, если не считать личным уроком те пиздюли, после которых долго лечился.

Глава 2.

Эту резиденцию принц и выбрал потому, что тут изредка можно было встретить учителя лично. Вот только стать его учеником — мало кому удавалось.

— Честно говоря, даже не знаю с чего начать... Наверно изменим чутка обстановку на более доверительную. Начнём с начала.

Учитель сделал неопределённый жест кистью, совершив несколько круговых движений.

Одновременно с этим интерьер зала потёк и сменился. Вместо электрических ламп и абстрактных картин на стенах — горящие факелы и люстры со свечами, освещающие галерею картин на стенах. Пластиковые книжные шкафы с остеклением сдвинулись в углубления в стенах и разошлись, а в образовавшихся нишах показались галереи из деревянных шкафов с древними фолиантами. Там, где у принца стоял сервер суперкомпьютера, столы и стена с мониторами — показался каменный постамент с шаром из непонятного матового оттенка камня. А за стеной открылся вид на мраморный трон на небольшом пьедестале.

На глазах изумлённого принца, облик учителя также потёк и истаял, будто испарился.

— Вы уж извините, молодой... — скрипучий голос слегка замялся, будто сомневаясь, — человек... За это маленькое представление. Мне просто так удобней. Привычней.

Сухой скрип сопроводил движения неловко встающего с трона сухого скелета.

— Надеюсь, теперь понимаете: почему так редко нам с вами удавалось пообщаться вживую. — Слегка иронично произнёс скелет. — Таким я запомнил этот зал, когда жил здесь. Впрочем, как я тут жил — так тут всё и осталось...

С каждым движением, с каждым словом, скелет постепенно обрастал плотью.

Дойдя до небольшого круглого стола с удобыми на вид мягкими креслами, умастился в одном из них и, взяв стоящий на столе колокольчик — легонько позвонил несколько раз. К этому времени он уже почти полностью оброс плотью, но не кожей. Да и плоть была сухой, а стала гнилой и влажной. Множество червей, личинок насекомых, сновали по гнилой плоти, выедая её, вылезая из мёртвых глазниц, носовых и ушных отверстий в черепе.

— Ух, — блаженно потянулся скелет, — всю задницу отсидел на этом клятущем камне.

Повинуясь приглашающему жесту, принц уселся в кресло напротив.

— Согласись, гораздо приятней общаться лицом к лицу, а не когда кто-то вдруг внезапно появляется за спиной, а ты даже не можешь увидеть его настоящий облик. Тет а тет, глаза в глаза — оно гораздо приятней.

Лёгкий скрип ознаменовал раскрытие дверей в залу. К столу потянулась вереница слуг, несущих подносы с приготовленными явствами.

— О! Вот это — то, что надо! — довольно воскликнул скелет, обернувшись телом и лицом к подходящим слугам.

При этом стала заметна торчая из его спины рукоять кинжала.

— А-а-а-а... — Неуверенно протянул принц, указывая на эту небольшую деталь.

Скелет, свернув себе шею собственными руками, заглянул себе за спину.

— Ага! — воскликнул он, свернув шею ещё раз, так, чтобы голова встала на место. — А я то думал — чего это у меня как будто в сердце что-то колет! А оно — вон чего! Ну да ничего... Бывает. Это меня так на пенсию видать проводили.

Выдернув кинжал, скелет его старательно обтёр об обивку кресла и внимательно осмотрел.

— Вроде зазубрин нет, кончик не обломан. Вот были мастера в наше время — умели клинки ковать. Не то, что нынешнее племя.

Скелет не глядя метнул кинжал куда-то в сторону. Глухой стук показал, что кинжал куда-то воткнулся.

Бросив туда взгляд, увидел кинжал, вонзившийся в каменную стену по самую рукоять. Примечательно, что между стеной и кинжалом висел портрет какого-то расфуфыренного в орденах и при шпаге пижона, рукоять кинжала теперь играла роль кадыка на протрете.

— Фа... фы... фкуфай... не фтефняйся... — невнятно проговорил учитель с набитым ртом.

Ел не используя ни вилки, ни ножа, а просто разрывая парящее и пышущее жаром блюдо из запечённого гуся. Закусывая печёными яблоками, квашеной капустой, запивая то вином с горла бутылки, то хлебая прямо из пробитой крышки пивного бочонка. Между делом отрывая куски от запечёного поросёнка, пережёвывая и глотая вместе с костями. Уделяя внимание и остальным блюдам. А также фруктам и овощам.

Когда большая часть яств на столе исчезла в глотке учителя, он, наконец насытившись, устало развалился в кресле. На столе, тихонько постанывая, валялся обожравшийся бес с неимоверно раздувшимся пузом.

Скелет оброс плотью, кожей, волосами и стал точь в точь таким, как выглядел, теперь уж принц понимал — иллюзией, являвшейся ему. Видимо поэтому ни разу и не удавалось почуять как учитель подкрадывался.

От мелькнувшей в голове мысли, юнца пробрало дрожью: "Так это он меня иллюзией так отметелил?".

Посмотрев на свои заляпанные жиром пальцы и облизнувшись, учитель кивнул каким-то своим мыслям и огляделся. Махнув с досады рукой, ещё раз огляделся. Тут его взгляд упал на постанывающего то ли от блаженства, то ли от переедания, хотя и в переедании бывает блаженство, беса. Взяв его в руки, вытер лицо и пальцы о его шерсть, после чего, легонько откинул куда-то себе за спину.

Раздавшийся шлепок и негромкие чертыхания показали, что приземлился он отнюдь не на лапы. Лёгкие удаляющиеся шлепки мягких лап, несущих отяжелевшее от еды тело были слышны даже сквозь чертыхания.

Это было странно, раньше бес всегда почти бесшумно передвигался.

Впрочем... заслышав бормотание: "Я подсираю по-чуть-чуть, я подсираю по-немногу." — принц потянул носом. Возможно шлепки не от лап...

— Нечего свои грехи на чужих валить. Как вы учились, о мой принц? Бесёнок конечно там чутка погадил может быть, но вы не учли скорость распространения запахов в воздушной среде. То, что вы унюхали — от вас.

Учитель ещё раз позвонил в колокольчик.

Безмолвные слуги, вновь появились, убрали со стола всё, что на нём оставалось и расставили несколько блюд с лёгкими закусками и корзины с пыльными бутылками старого вина.

— Видите ли, юноша, — дождавшись, когда безликие и безмолвные слуги, показав бутыль и получив одобрительный кивок, разлили вино по двум пузатым бокалам и одной глубокой мисочке, будто бы растворились, тихо выйдя из зала, продолжил учитель. — Вы получили прекрасное по меркам этого мира образование. Пусть оно и не полное. Но школа, академия, плюс индивидуальное обучение, да ещё и у одних из лучших профессоров и мастеров своего дела. А потому, хочу задать вам вопрос: "Как думаете, почему?".

— Почему я получил такое образование? — удивился принц. — Потому что я наследник рода и мне положено по статусу.

— Мда... — поморщился учитель, отхлебнув вина. — Нет, нет, можешь пить спокойно — вино отличное. Ответ — не очень.

Бесёнок, взобравшись на стол, подошёл к мисочке с вином и начал с довольным урчанием лакать.

— Такое ощущение, о мой принц... — на этот раз поморщился принц, у которого итак было смутное ощущение, что фразу "О мой принц", учитель произносит с лёгкой издёвкой, сейчас же ощущение практически переросло в уверенность. — Что вы даже сути вопроса не уловили. Может, ради разнообразия, перестанете думать нейросетью и заложенными в неё шаблонными ответами и подумаете и скажете своими словами?

Бесёнок, закусывавший вино виноградинкой, закашлялся. Пожилой мужчина легонько похлопал его по спинке и тот наконец выкашлял маленькую косточку. Задумчиво осмотрев косточку, бес счёл её вполне съедобной и, засунув обратно в пасть, проглотил.

— Знаете, — решив прервать неловкое молчание принца, продолжил учитель, — мне начинает казаться, что питомец — довольно уникальный и редкий экземпляр.

Бесёнок, встав на задние лапки, принял горделивую и напыщенную позу. Показывая себя во всей красе.

Заметив направленный на бесёнка подозрительный взгляд принца, продолжил:

— Зверьки данной энергоформы довольно редки. А этот — хоть и произрастает из одной из самых слабых энергоформ — довольно смышлён для его вида. Старая история, достаточно старая, чтобы считаться уже настолько древней, что о ней почти полностью истёрлась память, этого вида — несёт в себе много всякого. Я имею ввиду историю возникновения этой формы жизни. В основе лежит совсем микроскопическая форма элементаля. Но прожитые пути, из совсем простенького элементаля, умеющего по сути только одно: может есть, если есть чего есть. Хотя, нет, ещё второе: может не есть, если нечего есть. В итоге развился в то, что может не только есть или не есть, но и гадить, бывает по-крупному, бывает — по мелкому... То, что этот элементаль способен разговаривать, понимать речь, реагировать, причём довольно адекватно, сам факт его существования: уже сам по себе и великая радость и великое горе.

— Почему?

— О, это как раз объяснить очень просто: из той начальной энергоформы, которая лежит в основе, такую форму развития подобный элемент мог получить, только, если пережил на своей шкуре несколько очень мощных ритуалов и смог при этом выжить и научиться заново принимать и понимать мир. А уж то, что его сознание довольно цельное и достаточно разумно — это вообще нонсенс.

— Я почти закончил духовную школу "Вонь".

В доказательство своих слов, бес поднатужился и громко пукнул.

— Фу... — поморщился юнец от ударившего в ноздри запаха.

— Нет, — сокрушённо покачал головой из стороны в сторону бес, — школу "Фу" — ещё не закончил. Сложная школа. Там очень трудное направление "брось каку".

— Да, — рассмеялся учитель, — действительно трудная ветвь этой школы. Часто не понять что есть кака, куда, как и в кого бросать.

— Ага, — печально вздохнул бес. — Как бросить каку, если её есть?

Громкий смех, переходящий в ржач, огласил просторную залу, отражаясь эхом от стен.

— А ты возьми так сделай, — оторвав несколько виноградин, учитель пожонглировал ими, а потом поймал ртом одну за другой.

— Так это ж вкусно! — возбуждённо произнёс бес.

И тут же начал отрывать одну за другой виноградины, пытаясь жонглировать. Ягоды разлетались в разные стороны. Но это не приводило его в уныние. Упавшие на пол, он просто подбирал и тут же съедал.

— Сначала бросить, потом съесть. Сначала бросить, потом съесть. Сначала бросить, потом съесть. — Бубнил себе под нос бес, пытаясь запомнить очерёдность действий.

— Ну, ему надолго хватит. Хотя...

Появившиеся будто из ниоткуда слуги, поставили на пол неподалёку несколько подносов с различными небольшими ягодами.

— Элементарным существам очень трудно понять и принять что-то новое. Их мышление очень узко и требуется огромное количество повторений одинаковых ситуаций, событий, чтобы они научились хотя бы немного замечать разницу. Иногда им требуется миллионы перерождений, чтобы понять, что в какой-то ситуации можно, например не орать, а говорить хотя бы чуть-чуть по-тише. Не говоря уж о более сложных вещах. Но если им втемяшилось что-то в голову или что там у них — то выбить это оттуда почти невозможно. Требуется масса терпения, чтобы уметь общаться с элементалями. Большинство — умеет что-то одно и, по сути, ничего больше. Но зато в этом чём-то одном — они мастера. То, что для кого-то безумно, неимоверно сложно — если это их конёк — для них это элементарно, потому что это основа их существования, для них это естественно, а вот всё остальное — сложновато...

Однако, получив в какой-то ключевой момент толчок — развитие сознания элементаля может получить взрывной эффект. Долго-долго копилось что-то, что по-тихоньку подтравливало, подтачивало узкую направленность, упёртость сознания элементаля, а потом вдруг накопилась критическая масса, какой-то ритуальный цикл движения микросознаний, состоящий из множества циклов роения мыслей, замкнулся — и сознание начинает окукливаться и элементаль начинает переходить в иную форму развития.

Это примерно как считать от одного до десяти. Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять... Загибаем палец или делаем ещё какую пометочку, что завершили цикл и продолжаем опять считать: один, два, три... При этом подразумеваем, что уже не один или два, а одиннадцать, двенадцать. Один на дцать (на десять). Два на дцать. То-есть к одной цельной форме рассчёта, в данном случае десятеричного, мы к десятку большой единички прибавляем по единичке маленькой. И доходя до второй фазы: уже после добавления девяти малых форм к одной большой — двадцать. То-есть две большие формы. Был один маленький элементаль — раз. Есть что-то ещё — элементаль два. Это будет всё тот же один элементаль, но двухразных форм, два разных сознания. Десять малых разных форм для элементаля могут составить одну большую, почти всеобёмлещую форму. Больше ничего не знает. Но часть сознания так и осталась малой, а часть — выросла. И часть сознания будет считать малыми формами: раз, два... А часть сознания будет считать большими формами: десять, двадцать, тридцать... — но десять будет единицей. Причём промежуточная часть сознания колеблется между этим: раз-один-десять-двадцать-одиннадцать-двенадцать-тридцадь.

Это если знает форму одиннадцать, двенадцать, двадцать, тридцать. Причём в каком порядке как будет считать — это надо понимать что какие глубинные слои сознания цепляет.

То-есть считать будет, если по аналогии — римскими цифрами. Никакой абстракции — всё конкретно. I — один — один демон, II — два — двойной демон, III — три — тройной демон... IV — четыре — большой тройной демон, под властью владыки — демона V — пять — ибо пять пальцев на руке. Это уже не элементаль один палец, а элементаль — рука!

— Иными словами, элементаль, совершив несколько циклов развития, поглотил себя большого своей малой формой и дальше у него малый цикл идёт сразу большой формой одним цельным движением.

Для зверя нет абстракций. Для него всё конкретно. Просто то, что для нас абстрактно — для зверя конкретно. А вот то, что для более разумного конкретно — для зверя множество конкретных абстракций под властью конкретного абстрактного демона.

Но если научить, что правильно считать: один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать, тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать, семнадцать, восемнадцать, девятнадцать, двадцать, двадцать один, двадцать два, двадцать три, двадцать четыре...

Если научить и элементаль запомнит порядок счёта, то частью сознания, он примет это и даже будет считать так, зная какой ответ вы от него ждёте. Но какой-то частью сознания, даже если запомнит, даже если убедится, всё равно как-то иначе считать будет. Хотя бы потому, что у него возможно двоичная или двенадцатиричная система исчисления. Или из-за каких-то исторических для них прецедентов, что там учили иначе, мол, только так и никак иначе, иначе быть не может чем только так, как там они тогда сказали.

Это как преподватель в школе, якобы размышляя и якобы давая самим решить и ответить, задаёт, предварительно проведя накачку о "мудром дедушке ленине, который заботился о детях", сакраментальный вопрос: в те времена борьбы с тиранией, народ встал на борьбу, ведь под их кровавой пятой страдал народ, слезами горькими он плакал. Разве может что-то стоить слезы ребёнка? А дети тогда страдали, плакали.

И если зверя научить, что за слезу ребёнка надо мстить — то он будет мстить. И сам при этом станет причиной слёз. Потому что будет на инстинктах следовать тому, чему научили. И как...

Однако, зверь может не уловить разницы. Той разницы, которую заметит более матёрый, более опытный зверь -а значит более старший, более разумный в чём-то зверь. И если младшему зверю не указывать, не показывать, не рассказывать, что слёзы тоже разные бывают, что бывают не только слёзы горести, но и счастья.

Вот только не то что умалчивалось, говорилось напрямую, просто акценты внимания и как правильно думать, как правильно считать — иначе были расставлены. Борьба с тиранией и беспределом дворянства, власть народу, рабоче-крестьянская партия дала.

Но что на самом деле? Террористические акты, вандализм и погромы, гражданская война. Брат на брата, отцы и матери против сыновей и дочерей, против друг друга, родственников и бывших друзей. Гражданская война беспощадна и кровава. Беспощадна именно потому, что знают слабости и силу друг-друга. Чужой так не обидит, как свои. Чужой обидит по незнанью, быть может сильно, но не так. А свой ведь точно знает куда бьёт, намеренно по слабым всем местам и часто — насмерть бьёт... Смертельную обиду нанеся лишь по незнанью, чужой попробует возможно как-то извиниться, коль узнает, а свой — попробует сокрыть, чтоб не узнали, что он нанёс обиду ту. И знает даже как сокрыть возможно. Ведь можно на другого указать, чтобы следы в иную сторону ушли и от него все подозренья отвели.

Глава 3.

— Ну так что, молодой, да горячий, пока суть да дело, пока разглагольствовал, у вас было достаточно времени, чтобы подумать над моим вопросом. К тому же, дал ещё несколько намёков. Если подзабыли, повторю вопрос, мне не трудно: почему вы получили прекрасное по меркам этого мира образование? Другие ведь о подобном бывает разве что мечтать могут. А многие и мечтать о подобном не смеют.

— Ну, раз ответ, что я единственный наследник рода, вас почему-то не устраивает... Потому что я полезен роду, наследник его силы...

— Играть роль тупого и недалёкого дуболома у вас, о мой принц, удаётся настолько изящно и достоверно, что даже мне, зная кое-что о вас, верится, что это не личина, а основа вашей личности. Да, в академии вы показали себя на отлично, играя роль молодого зубастого щенка, по-юношески горячего, категоричного во многом, отстаивающего мнимую честь в том числе на дуэлях. Во скольких вы дуэлях участвовали? Сколько из ваших противников умерло или оказались искалечены? А ведь многие из них были членами, гражданами и подданными рода. Того рода, наследником которого вы называетесь. И на дуэлях и на экзаменах вы показали все секретные приёмы и родовые умения, которым вас научили. Выболтали всё, что знали о ближниках вашего отца, кто где когда находится, у кого какие привычки. Всё это итак на виду, большая часть известна, но некоторые нюансы всё же были интересны. Именно поэтому, единожды вы заслужили от меня оценку "удовлетворительно". От меня — врага рода. Того рода, к которому вы себя причисляете. Значит так вы понимаете приносимую вами пользу роду?

Побледневший принц, огляделся и уставился на портреты на стене, а главное — на герб, висящий над троном.

Тяжело встав, на негнущихся ногах, подошёл к висящему на стене портрету, с расфуфыренным франтом, из горла которого торчала рукоять кинжала.

— Похожи, правда? — спросил подошедший и вставший за плечом принца мужчина, которого принц называл учителем. — Дьявол всегда кроется в мелочах. Гербы бывают похожи, очень похожи, да и силы бывают очень похожи. Миллиарды и миллиарды проверок, могут показать идентичность. Но если найдёшь всего одно ключевое отличие — найдёшь бесконечное множество различий.

Переведя ошеломлённый взгляд с портрета на собеседника, принц посмотрел ему в глаза и отшатнулся.

Раздался треск и звук лёгкого удара чего-то мягкого по твёрдой поверхности. Отшатнувшись, юноша рефлекторно сделал шаг назад и, поскользнувшись на чём-то, упал на спину.

— Мда, артефактные штаны конечно у тебя знатные, впитывают много и хорошо, с ними можно зайти гораздо дальше, туда, где уже многие обосрались, но без таких артефактов скрыть не могли и отступили. Но даже они бывает не выдерживают напора. По заднему шву разошлись, не выдержав тяжести груза.

— Кто хорошо кушает, тот хорошо какает! — Прыгал вокруг, выделывая невероятные кульбиты и прыжки, веселящийся бес.

— Кстати, принц, с тебя ещё за проверку кресла на возможность в нём безопасно сидеть — причитается.

Учитель повернулся к принцу спиной — она вся была утыкана иглами и кинжалами.

— Одно место свободно, — оценив авторитетным взглядом, произнёс бес.

— Да? Какое?

Бес, цепляясь острыми коготками, зобрался по стене и портрету, обхватил передними лапками кинжал, упёршись задними в стену, поднатужившись, вырвал кинжал из стены и в прыжке вонзил в какое-то похоже только ему видимое место в спину мужчине между иглами, кинжалами и прочим.

— Вот! Теперь порядок!

Кинжал вошёл как влитой и весь набор колюще-режущих предметов скрылся под кожей.

— А ты прав, — похрустев шеей, помахав руками и сделав несколько поворотов корпусом из стороны в сторону и наклонов, касаясь раскрытыми ладонями пола, произнёс мужчина. — Чувствую себя заново родившимся: ничего не болит, лёгкость в теле, какую с раннего детства не чуял.

— Так ты... — начав говорить, принц замялся.

— А? Да. Ладно, пошли к столу. За бокалом... — взглянув на тащащего откуда-то бутыль беса, произнёс: — Да, за бокалом коньяка разговор лучше идёт.

Усевшись опять в то же кресло, учитель продолжил:

— Видишь ли, юноша, в семьях, родах, когда замешана политика, власть, богатство, слава и популярность случается всякое. Бывает ссорятся. Бывает после ссор мирятся, бывает... не всегда. Иногда доходит до кровопролития. К тому же: сейчас сильны, потом что-то случилось — слабы. Или враг посчитал слабым, да напал. А кто-то со стороны, втёршись в доверие обоим сторонам, этим может манипулировать: часто кто-то ссорит кого-то между собой, а сам и тех и тех как-будто поддерживает, помогает, а на самом деле выстраивает всё так, что именно стравливает.

— И этот кинжал...

— Ах, это? Нет, если бы кинжал в спину мне когда-то вонзил ваш отец из-за борьбы за власть — сейчас мы бы с вами, молодой человек, уже не разговаривали бы, а ваш отец уже был бы мёртв. Тут причина другая. Гораздо более тонкая интрига. Но да, кинжал этот когда-то висел на поясе вашего отца.

— И в чём же причина?

— Со стороны вашего отца? Очень уважительная причина.

— Борьба за самочку.

— Я же говорил: этот бес очень смышлён. Ну что же вы стоите, милый принц, присаживайтесь!

— Спасибо, лучше постою, — подозрительно глядя на кресло, проговорил принц.

— Если хотите, я могу сесть в другое, а вы — в моё. Или, может вам то, мраморное больше приглянулось? Не знаю даже сколько веков просидел, да и то кинжал не из трона воткнули. Впрочем, действительно: давай перейдём туда. Посидишь на троне. Ты же так стремился к этому. Посидеть на троне, тем более чужом — это для некоторых достижение.

— Да как-то...

— Неудобно? Ничего страшного — дело привычки. Но ты так стремился к трону, что я настаиваю на том, чтобы ты посидел, попробовал каково это — сидеть на чужом троне. Это же не просто ритуал. Трон является одним из управляющих артефактов государства. Да и для примитивных: кто жопу на троне умастил, корону на головожопу нацепил — тот и король. Есть такое заклинание: гемморой на голову, суть его в том, что иногда бывает не понятно кто глава, а что — жопа, поэтому на трон усаживают жопу, на которую воскладывают корону — тот ещё гемморой. Особенно для народа. Но если боишься кинжала: призови свои доспехи, одень.

Слуги поставили перед троном маленький журнальный столик и два кресла. Рядом поставили ещё небольшой столик, с корзинами и блюдами с закуской и выпивкой.

Ноги сами понесли юного принца к трону. По пути, из разных уголков замка к нему начали стекаться небольшие фрагменты, куски чего-то.

Вот несколько кусочков собрались, в кольцо, в боевой браслет на руку, на одну, на другую, вот уж латные сапоги, поножи, кираса, корона, шлем... Постепенно принц оказался облачён в полный латный доспех.

Но этим дело не ограничилось, дойдя до шара, он слегка коснулся его закованными в латную перчатку пальцами правой руки.

К моменту, когда дошёл до трона, это уже были живые доспехи. На трон уселся дракон.

Антураж залы тут же потёк и изменился в угоду новому повелителю, усевшемуся на трон.

В зал, громыхая доспехами, стала входить стража.

— Эй, жопа на троне, каково это: чувствовать себя могучим и бессмертным?

Вопрос, заданный непонятной букашкой, вызвал диссонанс ощущений, резко пошедший в разнос с выстраевоемой его сознанием реальностью.

Принц моргнул и... проснулся.

Тело ломило, во рту как будто кошки нагадили, голова трещала с перепою.

Еле разлепив глаза, юный принц сполз с постели, дополз на карачках до стола и жадно припал губами к графину с вином.

— Хозяина, хозяина. Слуга. Звать?

Донёсся писк маленького беса, прыгающего в клетке.

— Это он так орёт, что я даже сквозь похмелье могу его расслышать? — удивился принц.

Обычно ему приходилось очень напрягаться, чтобы просто расслышать, что говорит бес. Единственная польза от него — энергия, которую тот вырабатывал и рассеивал. Жрёт мало, а энергии — много. Да и из клетки ему самому не выбраться.

Смутная память о сне, явила картину приснившегося беса. Если бы с ним этот, гораздо более мелкий и блекло выглядящий так разговаривал — ему бы ни жить. Наверно приснился их повелитель, которым эти мелкие бесы постоянно пугают, пугаясь сами даже собственного упоминания о нём. А эти... Этих в зоомагазинах и на рынках полно, правда в другой стране. А тут — диковинный зверёк, чья энергетика чем-то была похожа на нужный ему тип, но отличалась от его. Вплетая собранную со зверька энергию в свои заклинания, можно было за счёт разницы энергетики сделать тип воздействия плетения иным, но внешне похожим.

Но было ещё что-то во сне. Что-то смутно знакомое, но боль похмельной головы уже выбила из памяти все картины сна.

Остались только ощущения с конца сна: могущество, безмерное могущество и мощь.

— Хозяина, хозяина! — суматошно тараторил бес. — Хозяина плохо. Большой зверь плохо — маленький зверь плохо. Маленький чует большой...

Каждый звук, издаваемый бесом, раздавался словно молотом по наковальне в пустой от мыслей с похмелья голове.

— Да прекрати ты орать, заткнись и убирайся отсюда, — зажмуривая глаза и зажимая уши руками, закричал похмельный принц.

От этого стало лишь хуже — звук собственного голоса показался необычайно раскатистым, словно гром среди ясного неба.

Недоумённо пожавшая плечами служанка, тихо и молча зашедшая в комнату и молча наблюдавшая за страданиями хозяина апартаментов, как можно тише поставила поднос с несколькими бутылками минеральной воды и пачкой антипохмельного. И так же тихо и незаметно вышла.

Зверёк в клетке юркнул в маленькую конуру и закопался в груде сваленного там хлама.

От этого шороха, принцу ещё больше по-плохело. Хотя, казалось бы: куда уж больше?

Но, разлепив глаза и увидев воду и антипохмельное, слегка ожил.

Через пять минут после приёма, похмелье как рукой сняло.

Однако... Звуки, шум с улицы, не смотря на всю звукоизоляцию, игра запахов, красок, оттенков ощущений были настолько ярки и чувственны... И многое, очень многое из того, что раньше казалось непонятной чушью, вдруг обрело иную глубину и широту познанья понимания.

— Сила! Сила пробудилась! Наконец-то! — заорал принц. И, уже тихонечко, себе под нос: — Так вот что это было, сон — не сон, возможно вещий. Но смутно всё запомнилось, как-будто бы в тумане. Но знак хороший. И вот ведь как совпало... Как будто-бы один всё к одному. И сходится как-будто пазл в красивую картину. Ведь если раньше мой отец отнекивался тем, что слишком слаб ещё я для серьёзного задания. То ныне отговорка эта не пройдёт. Силён ведь в силе родовой, а значит нет причин уж более меня столь сильно от всего оберегать. Я взрослый, получил образование и сила пробудилась уж во мне. Теперь, похоже с матёрыми бойцами, что в тренировках раньше то меня щадили — буду наравне.

Подойдя к зеркалу, принц с изумлением взгляделся в своё отражение.

Ни следа опухлостей, ни синяков под глазами с похмелья, да и из зеркала на него глядело отражение не двадцатипятилетнетнего мужчины, а шестнадцатилетнего юнца с настолько рельефной и подвижной, будто текучей мускулатурой, что он таким никогда не был, не смотря на все тренировки.

Оглянувшись, осмотрел свою комнату.

Взгляд, брошенный на журнальный столик, наполнился изумлением.

Он хорошо помнил этот день. Вернее — предшествующий ему день.

Отгуляв своё после выпускных из школы, ближе к началу нового года, разложил на столике брошурки и журналы с акадамиями, институтами, университетами, заваливших его предложениями об учёбе. Заполучить себе в ученики наследника столь знатного рода, мечтали многие учебные заведения — ведь это значительно могло повысить их статус. Даже если бы ученик оказался совсем дибилом, а вот дибилом он себя не считал, да и в учёбе имел неоспоримые успехи.

В тот день он лишь несколько раз пригубил из бокала. Потому и графин утром был почти полным вина.

— Это что ж меня, от одного запаха вчера так опьянило, что даже прямо в одежде и на диване, а не в постели спать завалился?

Перебрав брошурки, не нашёл только одной. Той самой брошурки с предложением пройти обучение в древней академии духовного мастерства родовой силы. Ни на полу, нигде её не было.

С подозрением посмотрев на клетку с бесом, вдруг вспомнил, как сам же и порвал тот небольшой буклетик и бросил бесу на подстилку.

Принц знал все известные высшие и не очень учебные заведения, располагающиеся на территории рода. Такой академии там не было. Вот и выкинул, подумав, что это просто чей-то розыгрышь.

Сейчас там валялись лишь огрызки и обрывки в перемешку с фекалиями, зерном и кусочками фруктов.

Да, зверёк был забавный, в основном всё, на что был спосбен, так есть и спать, ещё срать. Два-три раза в день слугам приходилось вычищать поддон в клетке, иначе запах фекалий зверька заглушал все ароматы комнаты.

Может потому и голова трещала, что заснул не у себя в спальне, а тут... и всю ночь дышал миазмами смрада?

— Хи, хи, хи, — раздался вдруг в голове нежный, будто мягкий хрустальный перелив журчанья чистого ручья, смех. — Ты пропитался силой моего дитя. Скажи спасибо милому созданию, что помогло тебе, воззвав ко мне. Иначе мог и не проснуться, сгорев от пробужденья силы прямо там, во сне.

— Что? — переспросил юноша, мгновенно активируя все ментальные защиты и ловушки.

— Твоё слияние с твоим внутренним зверем произошло. Но дракон, которого ты пробудил в себе, мог полностью поглотить твоё сознание. Его я усыпила, он спит сейчас в тебе. И сны о жизни о твоей-своей в тебе же спя, сон о себе же видит. Коль сможешь зверя ты понять, коль сможешь зверя разумом своим ты приручить и победить, то слившись с ним — сильней себя-его ты станешь. Но если не поймёшь, не сможешь, то разум твой заснёт, а ты... ты зверем станешь.

Не смотря на все возведённые и выведенные в режим паранои ментальные защиты, голос в голове всё также слышался отчётливо, но непонятно откуда.

— В голове много пустот. Я там не прячусь, а просто туда говорю. А ты, ты слышишь отраженье эха мыслей там, своих или чужих.

— Кто ты? И что тебе надо?

— А мне нравится твой серьёзный настрой. Страшно, но всё равно пытаешься держать марку.

— Раз я тебя прекрасно слышу, да и меня ты тоже — так значит есть пути найти кто ты. Как встретимся с тобой когда найду — зависит от того, кто ты.

— Браво, браво. Цитировать умеешь. И даже вроде не совсем уж так чтоб не в попад. Но я тебя прекрасно слышу и не видя, не зная даже где и как. А ты меня всё ж слышишь лишь тогда, когда к тебе я обращаюсь напрямую. Возможно и поймёшь когда-нибудь кто я и где, откуда как слежу я за тобою. Я далеко но близко от тебя. А в мыслях уж твоих — везде и всюду. Высоко сижу, далеко гляжу. И у меня ты на виду. Общаемся с тобой мы напрямую, но всё ж через детей своих я на тебя гляжу.

Принц открыл дверцу клетки и потянулся к зверьку.

— Ах, ты, гад! — ругнулся принц, рефлекторно суя в рот палец, из которого сочилась кровь.

Зверёк, укусив юношу, забился к себе в норку.

— Не советую. Звери живут инстинктами, он почуял угрозу и ответил. Если ты не понимаешь угрозу, взгляни, всмотрись ему в глаза. Не обижай моё дитя. — Ласковый и нежный голос стал до опасного ядовито-приторным.

Глава 4.

Успокоившись, принц, протянул руку и мягко обхватил тельце зверька, полностью уместившегося у него в ладони. Вглядевшись в бусинки глаз наивного существа, доверчиво смотрящего в ответ ему в глаза... Принц отшатнулся, отбросив-отпустив зверька.

Откуда-то из глубины столь ясного и чистого по-детски взора наивного зверька, вдруг проглянул как будто взгляд из бездны. На миг мелькнув, он светом бездны озарил округу, да так, что принц оцепенел от страха. Откуда-то из глубин глаз зверька, но несколько со стороны, на него пахнуло взглядом древнего, очень древнего существа.

На негнущихся ногах, подошёл к столу, дрожащими руками взял несколько салфеток и обтёр лицо от внезапно выступившей испарины.

— Не бойся так сильно. Когда-то мы с твоим отцом были знакомы и даже где-то в чём-то были дружны. В память о том и прошлых договорённостях, я тебе и помогаю как могу.

— Кха-кха... — выпив целую бутылку минеральной воды и смочив пересохшее горло, чуть откашлялся. — Но всё же: кто ты? Чем удостоился общения с тобой?

— Я девушка загадка, разгадай меня. Возможно я прекрасная девица, что до безумья влюблена. Возможно и в тебя. Возможно: просто так с тобой играю. Вдруг захотелось поиграть, вот и играю. А может кто-то что-то упустил, да и динамик в голову твою вложил. А я — на самом деле может быть мужик уж старый, толстый, бородатый, с сединой, что просто так, от скуки, письмецо тебе строчит и как-то этим соблазняет. А кто-то там уж вслух читает... Не всё ли то тебе равно, коль всё равно поделать ныне с этим ничего не можешь? Так может так мы и оставим всё? Пусть в отношениях, промежду нами, останется загадка бытия: кто ты, кто я? Но если разгадаешь — поймёшь ты вероятно больше: что знание кто я — тебе ничем возможно не поможет, а может просто за общение со мною, тебя, ну... где-то... там... есть вероятность, знанье кто я — тебя там в гроб загонит не шутя. Пойми, дитя, бывают знания опасны, но если разгадаешь, поймёшь возможно кто же я. Но всё же дам подсказку: в роду твоём известна я. Но множество эпох дремала, во снах в мечтах и наяву в иллюзиях и миражах брожу, бреду как будто бы в бреду и грежу о мечтах уж наяву. Но если что, попробуй всё ж ответ найти: не кто я? А: кто ты?

Частью сознания юноша продолжил общение с таинственной незнакомкой, а частью, задействовав кое-какие ресурсы и разделив потоки сознания, пытался поймать ускользающую мысль за кончик хвоста. Всяких божков, повелителей — пруд пруди, особенно среди младших. То один, то другой, то и дело возвеличивались где-то в каком-то малом народце или сколачивали какую-то секту из недовольных или с жиру бесящихся, с помощью магии или технологий, надыбав где-то какой-то артефакт, показывали доверчивым существам "чудеса", а потом объявляли себя кто богом, кто повелителем демонов, кто во что горазд. А узнав, что казавшееся вакантным место уже занято бесчиссленным сонмом подобных им существ с похожими силами и именами, тут же объявляли себя истинными, а всех остальных, соответственно ложными. И всяческими способами пытались выйти на контакт с каким-нибудь членом старшего рода, чтобы заручиться поддержкой в бесчиссленных "священных войнах" во имя их истинно-ложного имени бога не знамо даже какого...

Такие, проиграв одну схватку за право на Имя, на какой-то территории, тут же объявляли себя богами другого имени... И размножались, похоже почкованием, побегами и отростками. Только один какой культ появится, вокруг да около ещё сотни подобных как плесень расцветают, расползаясь всюду, куда могут дотянуться.

Только одного на какую-нибудь должность местечкового чинуши посадишь типа билетёра при общественном сортире — оглянуться не успеешь — уже царь и бог со своими законами, догмами, священными обетами и даже обедами — ну это хоть понятно: срут в толчок и боги бывает, а это ж божественные ингредиенты...

И как блохи кусают: вроде и не больно, но часто, много и не очень приятно. А пока их в одном месте вычёсываешь, выгрызаешь — они уже в другом месте кусают. Сам себя при их ловле бывает больнее кусаешь, а они меж зубов проскальзывают, мелочь пузатая.

Хотя, некоторые бывают в чём-то полезны. А в их бесконечной грызне за власть и привилегии часто воспитываются и практикуются действительно высококлассные специалисты довольно специфических профессий.

К тому же в толпе подобных владык и повелителей демонов, бывает нет, нет, да и проскользнёт реально могущественное существо.

И как раз через разномастную мелочь большого местечкового пошиба, иногда можно выйти на контакт с кем-то действительно могущественным, но предпочитающим общение через множество цепочек посредников. И это бывает довольно разумно: чем более могущественное существо, тем больше у него врагов.

И как раз с одним таким Повелителем, который мог оказать специфическую услугу, юноша уже давно пытался выйти на контакт.

— Возможно: пристрелочно-прощупывающий контакт? — осторожно, но лишь краешком сознания своей псевдоличности накинутой на личину, ненавязчиво и скрытно контролируемую на родовых проверках, подумал юноша.

— Очень даже возможно. — Опять подтвердил голос в голове.

Заметить эту проверку какой-нибудь примитивный повелитель вдряд ли смог бы. А значит: статус незванного гостя в голове можно мысленно поднять до довольно могущественного.

— Да, да, да... Долго ещё обдумывать меня собрался? Сам же звал. Так почему незванным гостем я вдруг стал?

Юноша активировал ещё несколько защит разума из домашних заготовок.

— Мда... похоже, сегодня выход в свет отменяется.

— Ага, пока не найдёшь ментального паразита в своём сознании, к отцу тебя не пропустят, проверки рода не пройдёшь. — Вновь поглумился над ним голос молоденькой девушки, пройдя очередные слои и эшелоны защиты разума юноши. — Ой, да ладно тебе, был бы разум, было бы что проходить... Беду твою я знаю, и можешь ничего не говорить. Заказ твой можно всё ж оформить и исполнить, но... по контрактику души.

Это было ожидаемо. Говорить о своём деле здесь и сейчас юноша всё равно бы не стал. Некоторые мысли бывают настолько опасны, что прячешь их и от самого себя, не оставляя от них и следа. А уж открыто говорить о подобном — равносильно подписи под смертным приговором самому себе.

Чуть подумав, юноша лёг на пол и погрузился в медитацию.

Контракт души — конечно не очень приятно. Всё-таки это мощный след, по которому можно много чего понять. Да и делать залогом часть своей души...

— Ну почему же часть? Душу целиком. — опять влез в мысли голос гостьи.

Выкинув из головы все мысли, юноша не стал наращивать мощь и количество барьеров ментальной защиты и продолжил самоанализ, подвергая себя самопроверкам. Раз враг уже проник внутрь, то подобное скорее поможет ему скрываться, чем выведет наружу.

И самое обидное — использовать ресурсы и мощь семьи в этой ситуации было нельзя. Приходилось всё делать самому.

Действовать приходилось по наитию, опираясь на оттенки ощущений и интуицию. Наконец в хаосе мыслей мелькнула опорная точка истока сознания и... Ловушка захлопнулась.

Открыв глаза, юноша ещё раз оглядел себя мысленным взором. Сознание удалось очистить от постороннего вмешательства, но всё тело ломило, будто после тяжелейшей тренировки на выносливость. В какой-то мере — так оно и было. От былой утренней лёгкости, когда казалось горы можно свернуть по мановению мысли — не осталось и следа.

Моральное опустошение после напряжённой работы разума отразилось и в теле.

Тяжело поднявшись, юноша начал разминочный комплекс.

По-началу тело отзывалось неохотно, но быстро вошло в ритм тренировки и вновь начало дышать силой.

Взглянув на ночное небо за окном, юноша остановился.

— Вот же чёрт! Весь день потерял. А ведь планов на этот день было громадьё.

— Молодец, быстро справился, — опять раздался в голове юноши всё тот же голос таинственной незнакомки. — Вот только... ловил ты вроде бы меня, но сам же и поймал за свой же хвост себя.

На этот раз её голос всё так же звучал в голове, но как бы чуть в отдалении, будто слегка в тумане терялись и размывались, слегка приглушаясь, очертания звуков мыслеобразов.

— Бля... — ёмко выразился юнец.

Пусть и временно, но ему пришлось признать своё поражение.

Локализовать гостью в своём разуме удалось лишь примерно. Но где-то в глубинах души росло и крепло ощущение, что всё идёт нормально и в случае... что в нужный момент он не просто отыщет, но и победит её, поставив под контроль.

— Проигран бой, но не проиграна война? Правильный настрой. Хвалю тебя. Но всё же за победу над тобой — себя я восхваляю.

Поражение одновременно огорчало и в чём-то даже радовало юнца. Проверка силы показала его слабость. Есть над чем ещё работать, но всё же, без сильного союзника, задуманное им дельце не могло выгореть. Сам юноша уже давно топтался вокруг да около своей задумки, не решаясь претворить потаённые планы в жизнь — не хватало нескольких элементов, чтобы разрозненные планы срослись и воплотились в реальность.

Ну а то, что проиграл сейчас, хоть и обидно, но не смертельно. Если бы задействовал мощь рода, то справился бы легко. Однако... Даже если и сам не смог справиться, этот вариант всегда можно приберечь на крайний случай. Да и откупиться и защититься в случае чего тоже можно и иными методами. Просто не хотелось терять в качестве. В конце концов, может это и не тот контакт, с которым ему предстояло встретиться. Как раз сегодня, по его рассчётам, он должен был встретиться в условном месте с посредником, который и должен был его препроводить на встречу...

— И тогда я буду Повелителем!.. — грозный писк беса вывел юношу из задумчивости. — И мне будут кланяться и дарить подношения! — продолжал вещать бес. — Они ещё пожалеют, что изгнали меня!

— Что?

— Ой, не обращай внимания. Пустяки. Я просто с ним болтаю, узнаю как дела... Для младших — это великое достижение пообщаться с той, кого они называют своей богиней. А уж элементалям от подобного бывает вообще крышу срывает. Вот бесёнок и разглагольствует о своей страшной мсте. Ведь он не только узрел, но и узнал свою богиню, а остальные из его народца не смогли.

— И будут они жалеть об этом вечно! — гордо задрав нос, бес пополз под диван, скрываясь от протянувшего к нему руку юнца.

— Эй, куда полез, паразит. А ну живо в клетку. Не хватало ещё, чтобы ты мне весь пол загадил.

— Нам дворцов заманчивые своды не заменят никогда свободы! — донёсся гордый голос из под дивана.

Раздавшийся осторожный стук в дверь, прервал движение юноши, уже почти дотянувшегося до беса.

Прислушавшись к ощущениям, проверил: за дверью стоял слуга и ещё кто-то со знаками принадлежсти роду. Опасностью от них вроде не веяло.

— Странно, кто это вдруг в неурочное время? Сегодня вроде никого не ждал. — подумал юнец, вслух же сказал: — Заходите.

Открывший дверь слуга, так и остался стоять в дверном проходе.

В комнату зашла красивая девушка в легкомысленном наряде.

Не доходя до юноши нескольких шагов, она встала на одно колено и склонила голову. В вытянутых над головой руках лежала небольшая коробочка, обитая бархатом.

— Прошу наследника рода принять сей ритуальный дар, — промолвила она.

— Хм... Что это? — сюрпризы сегодня так и сыпались один за другим на юнца.

Ритуальные дары... Всегда со смыслом. Вот только символизм этого дара ускользал от понимания юноши.

Взяв в руки посылку и открыв крышку коробочки, он обнаружил там кинжал с небольшим шнурком-темляком.

Тот самый кинжал из сна, что торчал из спины учителя. Только тот был без темляка.

Бес, вылезший из под дивана, цепляясь за одежду юноши когтистыми лапками, ловко взобрался ему на руку и быстро шмыгнул к кинжалу, моментально отвязав верёвочку и умчался с ней прочь, на этот раз спрятавшись где-то за шкафом. Лишь в последний момент увернувшись от полетевшего в его сторону от юноши боевого проклятья, проделавшего нехилую дыру в полу и обрушившего шкаф грудой обломков.

Девушка всё также невозмутимо держащая очи к долу, не поворачиваясь спиной к юноше, пятясь задом, вышла из комнаты.

Слуга, что не смог полностью сохранить невозмутимость на лице, задумчиво прикрыл за ней дверь и проводил до выхода из аппартаментов, покинув их и сам.

— Этот кинжал от меня. Отправишь с верным посыльным завтра так, чтобы доставили после начала твоей встречи с отцом. Получив этот кинжал, он отпустит тебя на готовящуюся операцию. За шнурочек не беспокойся, твоему отцу нужен не он, а сам кинжал. — опять раздался в голове голос всё той же таинственной незнакомки.

— Как-то ты подозрительно много знаешь о делах рода, — мысленно обратился к ней юноша. — И, раз уж мы продолжаем общаться, может назовёшь своё имя? А то как-то и неприлично уже становится: целый день уже общаемся, а так и не представились друг другу.

— К чему слова пустые? Что в имени моём тебе? Его ты даже если и узнаешь, то ничего оно не скажет обо мне. Что же до обращения... Можешь называть меня просто: Повелитель.

— Хм... Повелитель? — будто мысленно покатав у себя на языке этот титул, юноша слегка нахмурился. Если до завтра не разберётся с этой проблемой, то простыми объяснения с отцом не будут. — А почему в мужском роде? Почему не повелительница?

Вертящийся на языке вопрос: "А ничего не слипнется?" — он решил пока оставить при себе.

— Конспирация наше всё.

— И всё же... Чем обязан вашему благосклонному вниманию?

— Я же объясняла: дитя меня позвало. Этот бес беспокоился о тебе в момент пробуждения Силы в твоём сне. И дитя воззвало ко мне. Можешь считать: только поэтому ты до сих пор жив. Будь благодарен маленькому. Хотя, можешь не благодарить. Младшие часто бывают очень привязчивы и проявление их любви иногда приобретает извращённые формы навязчивости.

— Так тот сон...

— Обычная петелька времени. Развилка реальности, которая может воплотиться, а может — нет. Ты показал некоторые необходимые качества характера и сродства с силой той школы духа и прошёл обучение насколько смог. Там твоё обучение уже закончено. Большего ты в той Силе не достигнешь даже практикуясь, но сможешь развить и сочесть с тем, что есть. Там ты достиг своего предела. Лишь только если сможешь эволюционировать, можно будет подумать о продолжении обучения. Ныне — это будет просто бесполезная трата ресурсов как с нашей, так и с твоей стороны. Сейчас те силы в тебе дремлют. Активация действием. Кроме того, у меня с родом, к которому ты себя причисляешь как наследника рода, история давних взаимоотношений. Я была ещё у истоков становления этой семьи как рода. И как один из врагов рода — приняла довольно действенное участие в его возвышении. И в некотором смысле кое-какие мои интересы совпадают с твоими. Род приносит мне пользу. Но и умастить твою жопу на трон — тоже выглядит интересно. Иногда бывает полезно иметь карманного главу рода под своей рукой...

— И ты так открыто об этом говоришь?

— А чего стесняться? Наркотик власти, привилегий — манит многих. Так почему б не постараться и отхватить себе кусочек по-больше? К тому же: если о некоторых моих планах узнают — мне от этого ни горячо, ни холодно. Это тебе ата-та ведь могут сделать, на голову по жопу сделав укорот. К тому же, раз уж так вышло и влияние моей силы в этой местности стало довольно сильно, то приходится заниматься своими обязанностями, а через тебя многое сделать становится легче. Ты настолько слабоволен, что готов продать свою душу за трон, не в силах его сам занять. Так почему бы и не поиграть?

— Ты решила, что я соглашусь на роль марионетки?

— Что ты? Лично мне ты как марионетка на роль главы рода абсолютно не нужен. Проще уж тупую компьтерную программу-робота посадить на трон. Это, кстати, даже гораздо чаще происходит, чем ты думаешь: по зомбоящику показывают смоделированную компьютерной программой личину вождя, говорят от его имени и прочее... Народ такое хавает. Ему не важно что за жопа на троне и даже не важно что за жопа в короне, лишь хлеба и зрелищ, да уверенность что прочна и упруга та жопа, что продержится много жопочасов. Мои же интересы простираются намного дальше.

— Тогда что же тебе надо?

— Твоя душа со всеми потрохами и даже вместе со всем дерьмом.

Глава 5.

— И ты думаешь, что я соглашусь на подобное?

— А куда ты денешься? Ты слишком алкаешь власти, чтобы отказаться. Впрочем, если найдёшь в себе силы и исправишься — буду приятно удивлена. И даже поощрю тебя. Ну а пока... спи малыш. Приятных тебе снов и вещих сновидений.

Не успев сказать ни слова. Юноша провалился в глубокий сон.

Наутро, проснувшись, чувствовал себя разбитым будто с похмелья, а во рту словно стадо кошек нагадило.

Потянувшись к стоящей на столе бутылке с минеральной водой, жадно отпил.

Широко распахнув глаза, будто в озарении, осмотрелся. Вчерашний день, казалось повторялся вновь.

Бес всё также сидел среди вороха всякого хлама и дерьма в клетке. Только не говорил ничего. Не было и брошурки с предложением обучения в школе духа. Как впрочем, не было и обрывков той рекламы.

Шкаф и пол рядом с ним — были целёхоньки.

Не было и коробочки с кинжалом, да и шнурка — тоже.

Сон о вчерашнем дне тускнел в памяти, будто спадающее наваждение. Из ночного же сна запомнилось лишь тело беса, повесившееся на пресловутом шнурке. Видимо ответ на подспудные желания подсознания.

— Ну что ж... — Посмотрев на дату, юноша успокоился. Да и в логах нейросети, как и следовало ожидать, о вчерашнем дне и годах обучения в школе духа не было ничего. По всей видимости вчерашний день ему приснился как распалённая игра воображения. — Говорят сны вещими бывают. Что-то во сне случилось, — все разговоры и события сна будто улетучились из сознания, — но победа будет за мной.

Посмотрев в бусинки глаз сидящего в клетке беса, он увидел только пустой взгляд неразумного зверька, будто вопрошающий хозяина: "Хозяин, жрать когда?".

— Мда, предэкзаменационный мандраж и необходимость выбора учебного заведения ещё и не до таких глюков довести может. Всё-таки пора и меру знать. Сходить что-ли на дискотеку оттянуться? Вроде...

Глянув по нейросети список вечеринок, на которые его приглашали друзья-знакомые, юноша крепко задумался... Днём несколько встречь, потом забежать к отцу, а там уж можно и решить по итогам: что делать дальше.

На всякий случай, решив ещё раз себя проверить, он мысленно вопросил:

-"Повелитель...ница?"...

А в ответ тишина.

Подозрительно взглянув на беса, уже вслух произнёс:

— Ну а ты то, понятно: молчишь.

— Конечно молчу. Ты ж меня не спрашиваешь. И даже мысленно с тобой не общаюсь. Ты же политик. Все политики слышат голоса. Но ни один, будучи в здравом уме в этом не признается. Примета плохая.

На этот раз голос донёсся откуда-то вроде и со стороны беса. Но рот он не разевал, пока принц смотрел на него.

— Не, не. Меня сюда не втравливай. Это не я сказал. Это откуда-то со стороны.

Произнеся это, бес зажал лапками себе рот. Всем видом показывая, что и в этот раз совсем не он говорил.

— Меня просто кто-то озувучивает. Падлой буду. Вот те крест.

И бес... перекрестился.

На мгновение юному принцу даже померещился нимб над головой зверька.

Встряхнув головой, будто сгоняя наваждение, юноша задумался.

Все планы летели к чёрту. До встречи с отцом ему предстояло заскочить ещё в одно место. И в принципе, как раз именно это и мешало ему идти напрямую к отцу. Без встречи со своим законспирированным агентом — могли не срастись некоторые планы, которые принц никак не хотел бросать и откладывать на неопределённое будущее, потому что потом условия будут уже совсем иные и это может привести к полному провалу планов, на которые он затратил слишком много ресурсов, чтобы просто так отказываться.

Перед встречей с отцом он всё равно так и так будет проходить родовые проверки — не увязался ли за ним кто-то хвостом. Не подцепил ли он где какую скрытую заразу...

Так что о "Повелителе" юноша не очень беспокоился в этом смысле. Всяческих божков, повелителей и прочих владык — пруд пруди. И в большинстве своём они действовали довольно шаблонно, правда пока не поймёшь логику их шаблона — приходиться юлить и ходить вокруг да около.

Всего-то и надо в нужный момент поставить себя в такое положение, чтобы высветить тот укромный уголок, в котором образовался рассадник заразы.

Это он в принципе уже сделал.

Осталось найти источник.

Но это уже несколько иная поведенческая программа, вложенная в глубинные слои программы поиска и фильтрации через карантинные зоны.

Просто на всё это требуются ресурсы. И основной ресурс — время, затраченное на изучение противника и влияния его на себя, на выработку тактик и стратегий как с этим бороться, где попустить и использовать на свою пользу, что может пойти на пользу тебе, что вовред, а что как противнику.

Даже если не справится сам — семья, род поможет. Но это будет означать, что сам он в этом слаб, раз не смог справиться. И что-то ему будет недоступно, пока не поймёт в чём причина и не научится сам с этим бороться.

С другой стороны, недооценка противника и переоценка собственных возможностей может привести к ещё более плачевным событиям.

И если противник действительно силён, то опираясь на мощь рода, его действительно можно сделать союзником в каких-то планах.

Тут главное не то чтобы не упасть в грязь лицом, а не потерять лицо. Упав — можешь и отмыться потом. Ну а пока — сойдёт за маскировку.

Уже одно то, что эта "Повелитель" сама вышла с ним на контакт и ведёт себя хоть и нагловато, а судя по тому, сколько слоёв эшелонированной родовой защита она прошла — имеет право слегка по-наглеть. Тем более, что действует осторожно и довольно изящно, лишь подтрунивая и теребя нервишки, но не переходя некую незримую грань, когда это всё можно обернуть и шуткой и непримиримой враждой.

Из этого можно сделать вывод, что чем-то он или его род ей представляет в чём-то свой интерес. Поняв к чему и почему проявляет наибольший интерес скрытно или явно, можно разгадать в чём и как противник видит свою выгоду. А значит это уже тот фундамент, на котором можно строить конструкцию по понимаю его логики.

Ну что ж... Противник разгадал кусочек его сознания и создал брешь в его защите. И изучает его уже более внимательно, устроившись где-то в глубинах сознания, где его не видать. Но даже пассивное наблюдение — уже давление внимания и тоже оставляет свои следы. Информация — тоже энергия, имеющая свою форму. И где-то всё это откладывается, копится на каких-то формах логики, а значит где-то — точки сборки, сортировки, обработки этого материала. И важно даже не найти след, а понять: что нашёл? Маскировать одно под другое, да во множество слоёв — многие умеют.

Так что пока можно воспользоваться шаблонными наработками. Выгадывая и выискивая подходящий под ситуацию момент воспользоваться уже иными заготовками.

И на данный момент, пока ничего критичного, общение с "Повелителем" для юноши было даже выгодно. Чем длительнее общение — тем дольше работают каналы связи. А значит их легче выявить.

Разгадав же изъян бреши отсутствующей, неучитываемой логики противника, где он ошибается в твоей логике, можно сделать проставочку, эдакую вставочку своей логики обёрнутой логикой противника так, чтобы он уже воспринимал это как свою логику, как часть себя.

Даже линейная логика дискретна. И разгадав частоту тактов ошибки и почему это именно ошибка, можно вклиниться в логику противника и сесть на его узлы связи, точно так же слушая, внимая, общаясь, постепенно подтравливая чем-то своим.

Каждый из противников сделал по несколько ходов, выдал намёк на свои и чужие планы, наметил завуалированные обещания и угрозы.

Какие-то фигуры уже расставлены на игровой доске и совершают ходы навиду, но что-то держится ещё в запасе и лишь планирует свои ходы.

А планы, как известно, на то и планы, чтобы меняться.

Ну что ж... Станцуем танец игрока-марионетки.

— Молодец. Быстро собрался. Когда все твои мысли на виду у противника, а сам ты его не видишь, не знаешь, не понимаешь — далеко не каждый, осознав подобное, сможет держать себя в руках, сохраняя хотя бы видимость хладнокровия и бесстрастия. Возможно ты всё же на что-то мне сгодишься и даже сможешь стать относительно самостоятельной фигурой... — опять раздался в голове нежный женский голосок, так приятно обволакивающий мысли и будоражащий воображение. Сделав театральную паузу, голос продолжил, внезапно сменив тему: — Начнём урок взаимопонимания?

— Урок?

— Конечно урок. Настоящий учитель всегда учится. Учится понимать своих учеников, учить их учиться, учится понимать как ученик понимает учителя, как учитель понимает своих учеников-учителей. Все мы и ученики и учителя друг другу и миру и его обиталям. Просто кто-то в чём-то больше или меньше, более-менее преуспел. Разница лишь в том кто как и почему у кого как учится, чему действительно научился и как...

— С чего бы врагу рода учить своего врага? Ты же сама сказала, что враг мне?

— Так все мы в чём-то враги друг другу. То, что я стояла у истоков твоего рода — уже само по себе делает меня его врагом. Ведь мне известны некоторые сокровенные тайны становления его родом, обретения могущества по сравнению со многими другими, узнав, поняв которые, другие вполне возможно уничтожат этот род.

— Настолько уверена в себе? А если я в процессе многое пойму, узнаю о тебе? Информация — это обоюдоострая палка о двух концах. Знать что-то — это одно. Воспользоваться этим — совершенно иное. Тем более воспользоваться правильно. Ведь если ты действительно настолько могущественна и влиятельна, что обладаешь подобной информацией, которая может уничтожить мой род, то кроме моего рода — у тебя множество иных врагов тебе под стать. Воспользуешься — поймут кто ты и где тебя искать.

— Правильно. Но это если действовать грубо и напрямую. Можно ведь всего лишь дать намёк где кому чего и что искать. Поймёшь что ищешь — поймёшь где прячут, как искать... Профессионалу достаточно лишь намёка, чтобы ухватиться за кончик ниточки и размотать весь клубок. Но если дать ту нить профану, он лишь запутается сам, запутает других и сам же и себе, другим все нити спутает и оборвёт. Клубок лишь станет больше. Информацией мало владеть. Ей надо уметь пользоваться и правильно подбирать исполнителей.

— Но всё же, почему Враг? Каковы причины вражды?

— Так я же уже сказала: я стояла у истоков твоего Рода. И была личным Учителем твоего отца. И обещала, после того как ты родишься — учить тебя. Так что я и твой Учитель. А учитель, тем более Учитель — это всегда враг. Но и друг — тоже. Друг-Враг... Кому что как... У меня тоже есть Учитель — мой Главный Враг.

— Так значит и ты решила стать моим врагом? А может лучше постараемся стать друзьями?

— Возможно и так. Смотря где в чём и как. Всё вероятно и может вероятно быть и то, чего и вроде ну никак не может быть: настолько это может быть невероятно. Но все мы рано или поздно подаём признаки разумности и пытаемся сбежать от Учителя, совершенно искренне убить его... Но от настоящего Учителя не сбежишь. Даже сбежав от Учителя, даже будучи искренне и твёрдо уверенным, что мочканул учителя наглухо, всегда остаётся вероятность, что действуешь на руку согласно планам Учителя. Хотя бы потому, что потом, после того, как убили учителя, долго и упорно учились и пытались его воскрешать... И лишь потом, после множества попыток, выяснялось, что воскрешали на самом деле не Учителя, а его врагов. Так что лучше относись ко мне как к врагу и пытайся разгадать мои планы. И постарайся думать сам. Иначе можешь не выжить в процессе обучения. Совсем совсем не выжить, даже будучи по-настоящему мёртвым — можно умереть ещё больше...

— Мда..? И за что ты убила своего учителя? — наконец ухватив ещё один кончик знакомой формы ниточки, решил уточнить юноша.

Количество разрозненной и вроде никак между собой не связанной информации росло. И наконец за разговором принц уловил отблески отражения знакомой логики. Постепенно количество переходило в качество. И множество опутывающих и разрозненных нитей уже сплетались в некую абстрактную и пока не понятную, не понятую логику. Любого противника можно разгадать. Нет ничего невозможного, на невозможное требуется всего-лишь чуть больше времени и терпения. Так почему бы не потянуть время с пользой, общаясь с противником пока он чувствует себя победителем и потому — расслаблен, тем более, что разговор принимал интересные обороты.

А стоит слишком увлечься чем-то, сконцентрировав внимание на чём-то, легко по рассеяности упустить нечто важное, ослабив внимание там, где не следовало бы...

Так что принц сохранял предельную концентрацию и внимание, внешне, частью сознания имитируя личность недалёкого наивного горячего по молодости юнца.

— Как за что? — В голосе прекрасной (как рисовало воображение) девушки, проскользнули нотки обиженной невинности. — Учителя всегда есть за что убить. Но в основном за его шуточки, конечно.

Глава 6.

Тихий, едва слышимый звук октрывающейся двери и через несколько секунд — довольно громкий хлопок — закрывающейся, возвестили о гостях.

— Привет! А вот и мы! — звонкий голосок возвестил о прибытии гостьи.

— "Только её здесь сейчас не хватало." — мысленно поморщился принц.

Распахнувшиеся створки дверей ударили о стены. С чутким слухом принца, ещё не успевшего перестроить восприятие, это было сродни ударом ладонями по ушам.

— Встречай гостей и радуйся, возрадуйся братан! Я тут! Я вновь к тебе пришла!

— Белочка? Так я же сегодня не пил, да и вчера вроде тоже... С чего вдруг? Не ошиблась ли ты?

— Не пил? — с подозрением оглядела тринадцатилетняя девица юного принца, имевшего вид довольно взъерошенный и помятый. Да и круги под глазами пусть и не много, но были видны... — А чего ты тогда такой? А! Понятно! Горе водкой не запьёшь. Неужто ты влюбился и всю ночь не мог уснуть, ворочался во сне и наяву? Скажи, скажи, о братец: кто же он? Кто смог твоё отсутствующее сердце покорить?

Принц закашлялся. Но всё же пришлось отвечать. Сестру он не плохо знал. Пока от её нападок не отобьёшься, будет нападать. А не подыграть ей — ещё хуже. Она единственная из семьи, кто знала, что он поселился именно по этому адресу. И обещала не выдавать его, если он будет паинькой. И... Честно говоря, принц уже подумывал, чтобы съехать отсюда навсегда.

— Пустомеля. Ни в кого я не влюблён. Сама же знаешь, что не влюбчив. Ещё ни одна девушка не смогла покорить моё сердце.

— Да, да. Ты слишком самовлюблён, чтобы по-настоящему любить кого-то ещё. Но... глядя на тебя, скажу: все признаки влюблённости ведь на лицо. Хотя ты сам возможно этого не понимаешь.

— Погоди, — мысль принца зацепилась за что-то сказанное сестрой ранее: — Почему: кто же он? Ты что, хочешь сказать, что я гомосексуалист и влюбился в парня?

— Ой, мне тут в Ордене лезбиянок столько понарасказывали про скрытых латентных пидарасов и как они помогают скреплять мужские сердца через жопу. И какие на самом деле привилегии бывают в Ордене Пидарасов за то, что они идейные пидарасы. Между прочим, держи рекламные брошурки и буклетики...

На нейросеть принца пришло письмо с вкладками и ссылками по типу: "Вступай в Орден Пидарасов. Секс любишь, но боишься детей — огради себя от них. Пидарас от пидараса зачать не боится!", "Лучше нет влагалища, чем очко товарища", "Огромный массив качественного бесплатного порно-видео: исключительно пидарасы, гарантия качества, есть даже запретка", "Вступай в Орден Пидарасов: бонусы и привилегии девственникам пидарасов за пидарасов и девственность пидарасов", "Гибкая система скидок для истинных пидарасов в торговой гильдии Пидарасов", "Вступившим в Орден Пидарасов ВИПам первый набор карамелек бесплатно!". И всё с отсылочками на множество сайтов, рекомендаций, рекламы товаров и услуг и прочего.

— Понятно: опять просадила все деньги и взялась за подработку, спамя рекламой?

Девушка опустила очи к долу и сделав слегка виноватое выражение лица, чуть-чуть покрутила носком туфельки по полу...

— Ну... Есть такое... Просто, ты же знаешь, все эти куколки, платьица, всякая бижутерия, да ещё найм актёров, аренда помещений для видео-фильмов, что я снимаю. А я ж бесплатно в сеть сливаю как с куколками играю. Денег то за это не получаю. А затраты большие... А тут ты подвернулся, а за агитацию тебя, мне солидный куш отвалили. Кстати, держи свой процент.

Мелодично тренькнула нейросеть, оповещая о крупном переводе на его личный счёт. Глянув на цифру, у принца поползли глаза на лоб.

— Проценты за агитацию? Хм... Тебя ещё на что-нибудь меня сагитировать случано не нанимали?

— На вступление в Орден, разумеется. По рассчётам у тебя большой потенциал. Можешь быстро там продвинуться по какой-нибудь из ветвей. Не всюду примут тебя конечно, но как будешь проходить проверки — так и будешь расти.

— И сколько тебе за это заплатили или заплатят?

— Да ты что? — невинные глаза уставились на юношу с укором. — Как ты мог про меня подумать подобное? Чтобы я, да продала родного брата?

Юноша скептически смотрел в глаза сестре не отрываясь.

Наконец, девушка слегка потупила взгляд, отведя глаза.

Юнец, слегка торжествующе хмыкнул, радуясь этой маленькой но символичной победе.

Тренькнуло оповещение об очередном письме.

Несколько банковских вкладов с доступом на условиях предъявления доказательств вступления. Несколько счетов для переводов по факту оказания услуг, доступ к которым откроется только после вступления в конкретные ветви Ордена Пидарасов и небольшой прейскурант с довольно внушительными суммами от Ордена Лезбиянок, которые предлагали оказывать им небольшие услуги. С гиперссылками, на иные прейскуранты и прочее, которые откроются только по выполнении условий.

От сумм у юноши полезли глаза на лоб.

— Это совместная акция, проводимая обоими Орденами и ещё некоторыми структурами, направленная на укрепление и установление связей. Только потому, что ты в своей системе числишься наследником рода — тебе предложили такие выгодные условия. И только от тебя, от твоих поступков и желаний зависит то, как этот узелок завязочек будет развиваться. Разумеется, соблазнять тебя будут и на то и на сё, проверять — тоже. Вырастешь в званиях, организуешь свой отдел, может даже самостоятельную, ну... насколько сможешь и как покажешь себя... ветвь со своими последователями, членами... и прочим создашь. Свои законы, свои порядки, свои правила, свои инструкции, свои догмы, свои заветы, чужие, ещё какие... Можешь начинать прямо сейчас! Вот, держи програмку: состоит из множества программ, можешь пользоваться бесплатно, так и быть, разрешаю.

На нейросеть юноши пришло ещё несколько сообщений со вкладками.

На этот раз, юноша задействовал не только мощь всей нейросети, но и нескольких суперкомпьютеров, проводя всю полученную информацию не только через самые надёжные и доверенные антивирусные программы, но и через все доступные ему юридические базы данных и программы. Заодно подключил к проверке и все прочие полученные ранее письма от любимой сестрёнки.

Бережёного бог бережёт. С такой сестрёнкой, безопаснее с Дьяволом общаться, чем с ней.

Аурой такой невинной паиньки с настолько ангельским взором и показной невинностью любимая сестрёнка шибала только когда задумала каверзную шалость идущую от самых глубин души.

— Ути какой милаха! На печеньку, — вытащив беса из клетки, девочка плюхнулась на диван, посадила беса на коленки и начала одну за другой скармливать ему маленькие крекеры, кои тот с удовольствием хрумкал.

— Не перекармливай, — безнадёжно бросил юноша.

— Ага, — согласно кивнула сестричка и тут же достала несколько небольших пачек конфеток в глазури, по одной скармливая бесу.

Любовь сестрёнки к маленьким и пушистым, да и чешучатым и лысым зверькам, ему была известна.

Судя по всему, кто-то проговорился о его новом питомце. Вот она и заявилась как снег на голову.

Теперь пока не наиграется — не уйдёт и всюду будет совать свой любопытный носик.

— Смотри какая куколка! — бахвально-восхищённый голос сестры раздался от так и не закрытой входной двери.

Юноша слегка удивлённо обернулся на сестру, так и сидящую на диване и сюсюкающуюся с бесом.

— Сейчас свою покажу! — по корридору к входу в гостевую комнату прошло несколько пар ног. — А вот и моя куколка!

Девушка как две капли воды похожая на сестру вошла в комнату с двумя близняжками.

Принц слегка тряхнул головой и приложив тыльную стронону ладоней, слегка поммасировал глаза и вновь удивлённо вылупился на сестру и сестру, переводя взгляд с одной на другую и с одной её подружки-двойняшки на другую.

Сестру свою, как юноша думал уже научился различать и отличать от других. Такая у него одна была. Никак не две. Да и подружка её...

Путём некоторых многоходовых интриг...

"Твою же ж мать!" — мысленно ругнулся принц. "Я же ей сегодня как раз..." — мелодично тренькнуло внутреннее оповещение-напоминание заложенное в календаре нейросети о том, что эта девушка к этому моменту уже должна была предстать перед ним. Правда... придти она должна была одна. Но вмешались форс-мажорные обстоятельства.

"Ну сестрёнка...", — юноша в мыслях перебрал все известные ему ругательства и проклятия, задавив их в себе и не выпуская наружу: "Всю малину обосрала!".

— Я же говорила: он будет шокирован нашим сюрпризом! — произнесла вошедшая с подругой, подругами сестра и тут же запостила видео ошарашенной физиономии братца в соцсетях, не забыв скинуть ссылочку ему, чтобы он лайк поставил.

"Ещё лучше...", — мрачно константировал принц: "Как я мог забыть об этой милой привычке сестры: постить какие-нибудь жизненные моменты. Нычка раскрыта. А, ладно, всё равно собирался отсюда съезжать сегодня.".

— Не боись, папан висит в других сетях, об этой он не знает, — угадала мысли принца сетра. — Я тут тоже инкогнито, можно сказать. Ещё несколько постов про тебя, про твои похождения и я скроюсь в тени твоей славы. И вновь смогу свободно гулять!

— Мда? Ну спасибо.

— Лучше всего прятаться на виду. Этот адрес мало кто знает. Так что тут периодически безопасно бывает можно спрятаться от придворных и ухажёров. Не в моих интересах хазу палить.

Принцесса всем своим видом показывала: не выдам. Если ты меня не выдашь.

"Интресно, не забыла ли я отключить геолокацию?" — мелькнула невинная мысль в голове девушки. — "А, ладно, у меня ещё несколько нычек заготовлено".

"Так и ловятся шпиёны...", — со смешком мелькнуло на краешке мыслей...

Засунув руку в сумочку, висящую на плече, девушка достала оттуда небольшую собачку с гладкой шерстью.

— Знакомься, это адепт Печенькодав.

Глядя на то, как сестрёнка суёт пусть и маленькому, но всё же хищнику — печеньку, а тот давится, но ест, вгрызаясь в крекер, юноша спросил:

— Это ты ему такое имя дала?

— Нет, в зоомагазине сказали, что это особый вид бойцовых собак, у них печеньковая диета. Они так готовится к турниру и поединкам с Печеньками Кулинара, как последователи Большого и Ужасного Печенькодава, что уже не раз давился Большой Печенкой Кулинара, но всё равно догрызал! Учатся догрызать печеньки разной формы и размера до последней крошки, съедая всю печеньку. Иначе поединок не окончится и даже из самой маленькой крошки, печенька возродится и станет ещё мощнее и грызть её придётся заново. Поэтому съедать печеньку не роняя крошек их с малолетсва. А если уронили хоть крошку, то тут же подбирают и вылизывают всё вокруг крошки целиком, чтобы не осталось ни крошки.

— Жрёт, давится и жрёт...

— Поединок! Поединок! Требую поединка! — завопил бес.

Взгляд собачонки, только что доевшей последнюю крошку, оставшуюся от печенья, остановился на бесе. Видимо пёсик уловил, что его вызывают на бой.

С громким тявком, он спрыгнул с рук девочки и помчался в сторону беса.

Бес драться оказался не дурак. И начал с самых основ: изматывание превосходящего по росту противника бегом.

"Закажи разных печенюшек с разными начинками и всевозможных пирожков с начинками и без." — раздался в голове юноши голос Повелительницы. — "С таким воином надо поддерживать хорошие отношения".

"А может лучше подождать, пока он беса задавит и станет Бесодавом?".

"Не стоит. К тому же они просто не поняли друг друга. Бес вызывал на поединок по поеданию печенек. А печенькодав, как оказалось, не захотел тренироваться, ибо на печеньковой диеты от твоей сестры — одни только солёные крекеры — одичал и хочет драться".

— А чем ты его кормишь обычно кроме печенек? — решил юноша уточнить у сестры.

Девушка вынула из пространственного кармана упаковку солёных крекеров.

— В магазине сказали, что это его любимые печеньки. И я сразу закупила несколько коробок его любимого лакомства.

Бес, удирая от собачонки влез на спинку дивана, оттуда длинным прыжком на пределе сил запрыгнул на стол и, с проворотом развернувшись, с короткого разбега невероятным кульбитом выхватил из рук девочки пакет с печеньем, падая, на лету разрывая упаковку в клочья.

Сперва, по закону тяготения, шлёпнулся на пол бес. Вслед за ним раздались звуки падения крекеров.

Схватив две печенюшки разными лапами, с криком:

— Поединок!

Бес засунул одну печеньку себе в рот, другую бросил в морду Печенькодава.

Кажется, от подобного Печенькодав совсем озверел, но на бойцовских инстинктах на лету поймал в пасть печеньку и вгрызся в неё со злобным рычаньем. Вымещая свою злобу на безответном крекере.

— И долго у тебя уже этот питомец? — спросил юноша, глядя с каким остервенением Печенькодав грызёт крекеры.

— Третий месяц. А что?

Услышав это, даже бес поперхнулся и виновато уставился на собачонку.

— Да нет, ничего...

Принц достал из пространственного кармана заказанную и доставленную запечатанную коробку.

— Как доедят — первый раунд будет окончен, взяв в руку уже пустую упаковку из-под крекеров, сказал он. — Подведём итоги. Потом пятиминутный перерыв. И... — он демонстративно похлопал по коробке, — начнём второй раунд поединка по поеданию печенья.

Печенькодав, уже почти ставший лидером в поединке, закашлялся. Наверно печенька не в то горло пошла. И с тоской наблюдал, как бес выиграл у него в поединке ровно на одну съеденную печеньку. Ещё большая тоска была во взгляде, направленном на коробку, в которой легко уместилось бы с сотню, а то и больше, упаковок печенья. Да и самого Печенькодава эта коробка превышала в размерах многократно.

— Думаешь — осилят?

— Можно несколько раундов. До победного.

Принцу показалось, что от Печенькодава исходят флюиды злобной ненависти. Наверно это он так к поединку по поеданию печенья готовится: приводит себя в ярость, чтобы наброситься на врага с неистовой силой.

— Вообще-то нет. Дело надо заканчивать одим раундом. Иначе печенька может возродиться. Да ещё и со свитой. Ведь каждая крошка печеньки большой печенькой возродиться стремится. К тому же я смотрела некоторые поединки. На момент начала боя Печенькодав вступает маленьким, а Печенька Кулинара большая, раз в тысячу превышает по размерам Печенькодава. Так что давай вторую коробку. По коробке печенек на каждого бойца!

Принц повторил заказ и вынул из пространственного кармана ещё одну коробку.

Бес хорохорился, топал выпятив грудь, но по косым взглядам на коробки, было видно, что и ему несколько не по себе. Он, конечно, любил пожрать. Но в проглотстве раньше не был замечен.

— Бой намечается интересный. И это уже даже не поединок. Это борьба с самим собой. Смогут ли соперники осилить такое? Будет ли это путём превозмогания себя, или противники признают поражение? Ставки на спорт, господа и дамы. Делайте ваши ставки! Интрига только начинается: ведь незадолго до первого раунда бес был хорошенько накормлен печеньем и конфетами, но его соперник — уже довольно опытный печенькодав, прошедший тяжёлые тренировки. Вот-вот начнётся бой!

Очередной короткий видеопост от сестрёнки где-то в глубинах каких-то сетей ушёл в публикацию.

Принц же тихонечко, шажок за шажком приближался к заветной цели. Ещё немного и пока сестрёнка увлечена, он откроет дверь и скроется отсюда, уйдя не прощаясь.

"Возьми с собой беса, он сослужит тебе службу и сможет провести там, где другие не смогут или не захотят. В обмен — ты дашь ему свободу. И, дав свободу — дашь ему последний приказ, который он выполнит ради своей свободы." — голос Повелительницы остановил юношу уже у самой двери.

"Да меня с ним засмеют." — так же мысленно ответил юноша.

"Нет, этот бес не хочет уходить отсюда, ведь это его дом. Он уже достиг своего рая. Его тут кормят вкусняшками, играют с ним. Тут ему хорошо. Его тоже отпусти. Подари сестре, если хочешь. Но бес привязчив и он отправит с тобой частичку себя: молодого беса-воителя, которому пришла пора проходить испытание на самочку. И твой путь во многом пролегает рядом с его испытанием.".

— Кстати, братик, моя Покровительница просила передать тебе это... — девочка порылась в сумочке и достала оттуда небольшое изящное колечко с крошечным огранённым камушком. — Надень и не теряй. Это твой оберег.

Девушка даже сама надела колечко на мизинец брата, пока тот не успел опомниться. Колечко изящное, но явно рассчитано на женские пальчики.

Бес же в то же время задрожал и из его бока отделилось крохотное существо размером с блоху. И провозгласил:

"Воитель огромного роста.

И верный товарищ во всём.

Готов я идти с великаном покуда...

Покуда... докуда... идти я готов!"

"Ах, да... Забыла уточнить: это воитель-поэт. Его оружие — слово!" — с лёгким смешком уточнила Повелительница. — "В своём народе он считается великим поэтом.".

— Нахрен мне такие подарочки, — принц просто вышел в дверь, дошёл до входной. Замер, просматривая реальности и составляя свой путь между реальностей, торя свой путь.

В одной из реальностей его на выходе поджидала группа захвата, а может и просто убийц. Исходящие от них флюиды говорили о готовоности и решимости убивать. В нескольких реальностях его поджидали соглядатаи рода, готовые в любой момент сесть ему на хвост. В некоторых слоях вроде всё было спокойно, но какое-то подспудное чувство будто говорило: не стоит, в тихом омуте черти водятся. Там опасности знакомы и увернуться от них не проблема, а тут — что-то непонятное назревает.

Глава 7.

Послав иллюзии в слой реальности, где его ждала группа захвата, накинув на одного из ожидающих иллюзию своего облика, и выпустив несколько иллюзий в другие слои, но уже несколько иные, где его поджидали соглядатаи, выгадывал нужный момент и форму прохода.

"Постой, добавь этот элемент, я помогу." — и, не спрашивая разрешения, сама, через юношу, перехватив контроль над его телом, шагнула в вязь плетения, проходя сквозь дверь и как раз через тот слой, где была группа захвата.

Весь энергетический посыл Принца она преобразовала в корридор иллюзий, через который прошла, а ожидающие в засаде так и не пошевелились, ничего не заметив.

И тут же вернула контроль тела юноше.

Тот, слегка пошатнулся на ступеньках лестницы и, чтобы не скатиться кубарем, сбежал по ней большими прыжками, быстро спустившись в подземный гараж, где его на паркинге ожидала машина.

Сев за руль, он лихо вырулил на улицу, влившись в поток машин, слегка подрезав кого-то. По крайней мере, об этом свидетельствовал визг тормозов и гудение ему вслед.

Шикарное авто элитного класса быстро набрало разгон. С помощью нейросети принц рассчитывал траектории движения, переключал светофоры в угоду себе и мчался явно превышая скоростные городские лимиты.

Доехал до знакомого ресторанчика, припарковав машину на личную парковку, отведённую для него. И, пройдя в ресторан, прошёл зал насквозь, направляясь в туалетную комнату. В сам туалет он не зашёл, лишь прошёл в корридор, ведущий в него. Убедившись, что никого постороннего нет, а все камеры он с помощью нейросети направил заранее в сторону от своего движения, подал сигнал и часть стены в корридоре утопилась вглубь и отошла в сторону, открывая проход.

Зайдя в открывшийся корридор, частью сознания проследил, как проход за ним закрылся и вернул видеокамеры наблюдения на круги своя.

Пройдя до небольшой комнатки, уселся в кресло, подключаясь через нейросеть к контрольной управляющей точке.

Сознание расширилось ещё на несколько слоёв, выискивая подсказки и решая головоломки: в какой слой, в какую точку как пройти. Где ложное, где частично... Везде подсказки, а шифрключ плавающий, который пока не складывался ни в форму, ни в картину.

— Ты не так смотришь. Добавь чуть энергии этой сюда, так, мягче, нежнее, поднажми... Нет, в этом рисунке слегка иная завитушка...

Повелительница давала советы как пользоваться её Силой.

Прикинув так и эдак, юноша пришёл к выводу, что советы она даёт дельные. Мало того, проходило всё до довольно глубинных слоёв родовой защиты. И... Как ни странно, предложенный ей вариант был более оптимальным. Чтобы пройти где-то незаметно, бывает надо что-то кому-то незаметно подмазать. Чтобы кто-то где-то прикрыл или отвел в сторону глаза, где-то забыл закрыть за собой дверь, или наоборот — закрыл.

Агенты рода моного где. Как и агентов конкурирующих структур. Двойных, тройных, десятерных агентов. И многим приходится платить чем-то. Кому-то деньгами, кому-то прикрышкой, покровительством... Кому чем...

Как говорил учитель: "Все законы экономики можно выразить одной фразой: бесплатный сыр бывает только в мышеловке".

И да, действительно, воспользовавшись советом "Повелительницы", он мог дойти до следующей контрольной точки используя минимум личных средств и возможностей, опираясь только на свои ресурсы. Но в нескольких точках ему возможно придётся опереться на чужую силу. Даже не возможно, а точно придётся. И как будет выглядеть его проход через призму иной Силы — пока не ясно.

Ну да для того подобные контрольные точки и существуют.

Множество датчиков сейчас обследуют его в автономном режиме. Когда накопится достаточно материалов для анализа, они передадут куда-то короткий энерго-информационный импульс. Где-то его уловят, обработают и... Потом где-то множество разрозненной информации сольётся в одной точке и где-то это надо будет подхватить, чтобы принять меры от нежелательного постороннего вмешательства. В общем — рутина.

— Чего хочешь взамен?

— Ты же уже подсчитал, свёл графу доходы-расходы? Так что пока по мелочи. Продвинуть несколько одноразовых агентов влияния. Среди моих последователей довольно много младших, которым твоя энергетика подходит. От тебя и требуется всего-то пара одобрительных или негативных отзывов, кому-то разрешение основать общину, кому-то подсобить с тем, чтобы получить разрешение на лицензируемые виды деятельности, право открывать фирмы в твоей системе. Ничего криминального. Всё в рамках официальных законов. Кто-то итак уже в системе твоего отца. Но раз ты взрослеешь, скоро свою стаю набирать будешь, да уже набираешь, то многие хотят легализоваться у тебя заранее. Кого как продвинешь, от того так они тебе и помогут. Да и если своё государство... Ты же уже основал своё государство? Гостевой статус, разрешение на временное пребывание, визы, подданство, гражданство... Тут же кто первым встал, того и тапки. В принципе, пусть и по очень младшим критериям, ты можешь младшее государство открыть в моей младшей системе, набрать последователей. На монархическое государство у тебя недостаточно достижений, а вот что-то типо республики, демократического государства или коммунистического — это можно. Ты выстраиваешь свою систему как хочешь. Сколько народу и какого наберёшь, какие налоги или их остутствие — сам решай. Кто-то признает, кто-то не признает государство, но на то и дипломатические контакты, да и в войнушку поиграть всегда можно. Многие ведь просто цепные звери, им нужны драки, смертельные поединки, войны. Но из них отличные цепные псы могут получиться. Есть мирные, есть воинственные. Кто-то хорошо заплатит тебе за законы, чтобы ты их принял. Кто-то за помощь в отмене законов...

— Тебе то это зачем?

— Жизни младших скоротечны. Пока у меня день проходит — у них столетия, тысячелетия и больше... Сменяется множество поколений. Плодятся, плодятся и плодятся... А у младших свои младшие, у тех — свои... И тоже плодятся... Куда-то надо пристраивать. К тому же некоторые враждуют между собой, а если их разделить, может перестанут, когда на разных территориях, а не на одной. Хотя, может даже больше меж собой воевать станут. Кто знает?

Спрашивать: зачем это принцу? — принц не стал.

Ему действительно это было выгодно. Выделить небольшой кусочек на своей личной территории, создать небольшую локацию и запустить туда всякую мелочь — не проблема. Конечно, за теми младшими стоят их старшие, но ситуация шаблонна, надо только общий язык найти и в правильное русло всё направить. Заодно занятие и возможность проявить себя для его младших, уже сделавших ставку на него и пошедших под его руку. С мелочёвкой они и сами разбираться должны. А себе можно оставить самое вкусное, где без него не справятся никак, а он ещё раз подтвердит своё старшинство.

Через пол часа рассчётов, переговоров и препираний, что на скорости мыслесвязи означало, что перетереть они смогли тысячи и тысячи нюансов, торгуясь за каждую мелочь, разгадывая кто что кому в какой обёртке во множество слоёв подсунуть хочет. Кто и что — действительно важно, а за что торгуются лишь для виду, чтобы под шумок пропихнуть что-то нужное за бесценок, а ненужное сбагрить по заоблачной цене.

Ситуация действительно шаблонна и принц уже не одну тысячу модуляций реальности и реальных переговоров провёл под присмотром наставников и учителей. У его рода свои наработки на разные подобные случаи есть.

Разница лишь в том, что сейчас это не с совсем дутыми божками, а с довольно могущественной сущностью и в одиночку. Но в любом случае, по законам рода он пока не полностью совершеннолетний, хотя во многом уже совершеннолетний. Да и на первом этапе лишь скелет строящихся взаимоотношений. И что как пойдёт: всё равно лишь практика покажет, как будут притираться между собой несколько разных систем.

Наконец, зацепив инородное образование в своём духовном теле, юноша сплёл весь ком событий в одну форму и, полностью погрув в неё сознание, шагнул назад.

Он вновь оказался на выходе из своих аппартаментов. Спокойно открыл дверь. Вызвал лифт и спустился в гаражный этаж.

Нажал на кнопочку брелка, на машине отозвалась пикнувшая сигнализация. Заведя машину, он спокойно выехал из гаража, проехался к выходу из двора и спокойно, дождавшись окна в потоке машин, помигивая поворотником, влился в движение машин.

Уж что-что, а сбрасывать с хвоста нежелательных соглядатаев, да ещё и залезших ему в голову — у семьи его рода в инстинкты вбито. Посмотрим, как "Повелитель" будет выбираться из ловушки в контрольной точке, где каждое шевеление намёка на мысль будет исследоваться сразу несколькими группами аналитиков, уже не одну собаку съевших на подобных делах.

Разумеется, пришлось воспользоваться помощью рода. Но он и не настолько сопливый юнец, чтобы в подобной ситуации рассчитывать только на свои силы и бояться наказания за то, что где-то подцепил какую-то заразу. Ему в любом случае надо было подать сигнал, что направляется на рандеву. Иначе, без предупреждения его могли бы узнать лишь на опознании... безжизненного тела. Всё-таки он ещё слишком молод, чтобы рассчитывать пройти системы родовых защит незаметно и не активировать случайно на себя какую-то смертельную ловушку.

Спокойно доехав до бизнесцентра, он отметился на рецепшине по одним из своих липовых документов. Поднялся в офис, кивнув симпатичной секретарше, во что-то играющей на компьютере и прошёл к себе в кабинет.

Открыв шкаф, переоделся в другую одежду, сменил обувь, нацепил солнцезащитные очки с кепкой.

Нажав на небольшой рычажок, прятавшийся в глубинах шкафа, надавил на фальшстенку и, утопив немного в глубину, сам, своими ручками сдвинул в сторону, открывая проход. После чего, опять же сам, закрыл за собой двери шкафа, прошёл вглубь и задвинул обратно подвижную стенку.

Ещё одно нажатие на скрытую кнопку гарантировало, что если кто-то другой, не знающий некоторых особенностей, вздумает нажать рычажок, то он обломится. И потайной ход не будет найден так просто.

Спустившись по лесенке в узком лазе между стенами, он, как ни в чём ни бывало, вышел в совершенно пустующем офисе. Облачился в рабочую робу поверх своей одежды и, посмотрев в каком из соседних офисов на этот раз идёт перманентный ремонт, открыв ещё одну потайную дверку, прошёл туда. Откуда вышел в корридор, спустился на лифте на первый этаж и спокойно покинул бизнесцентр.

Обычный работяга, идущий на обед ни у кого подозрений обычно не вызывает. Разве что у мусорков, ищущих поживы с иностранцев без регистрации.

— Эх, давно, давно я так не опускался... — пробормотал юноша себе под нос.

Спускался долго, больше минуты. Тихонечко стоя на эскаваторе в метро. Пара остановок на электричке.

И уже не опускаться, а подниматься...

Для сознания, живущего в ином временном потоке, чем тело — этот путь казался долгим и муторным. Но зато есть время поразмыслить в несколько потоков сознания над делами и маршрутом.

Наконец, пройдя несколько контрольных точек, юноша создал свою лазейку, вплетя в узор энергию, взятую с беса. И, частью сознания, духом, покинул тело и, по намеченному маршруту подхватил предназначенное для него сообщение от его личного агента, о котором род не знал.

Вселившись духом в какого-то безымянного для него служащего одного из офисов, подчинил его сознание и, завладев телом, зашёл через его компьютер на порносайт, оттуда по рекламке на другой сайт и вновь по какой-то ссылочке на совершенно иную страничку в интернете. Быстренько найдя искомое, покинул духом подчинённое тело и скользнул по связующим нитям в глубины иного пространства.

Опять вселился, но не подчинил тело, уже другое, знакомое. Тут он затаился в носителе. Это тело состояло в кружке любителей литературы. И только что получило откуда-то какой-то новый стишок.

Время — понятие относительное. А обычники так предсказуемы.

И вот уже тело прошло в тот самый кружок, возбуждённо созывая своих друзей-ботанов, уткнувшихся в книги, чтобы громко, с выражением, прочитать им стих и пуститься с ними в обсуждения.

Дожидаться этого юноша не стал, покинув духом его тело и пройдя в статуэтку, стоящую в комнате. Уже оттуда — в совершенно ином измерении в ином теле — на встречу с личным агентом.

— Повелитель готов принять тебя. Помни, обращаться к нему следует: "мой Повелитель". И никак иначе.

Какой-то старик в роскошных по его мнению одеждах, с посохом в руке и сурового вида охраной по бокам, держащих клинки наголо, сделал дозволительный жест и двое из его охраны встали по бокам от тела, в которое вселился принц.

Под конвоем, при свете чадащих по стенам факелов, юноша дошёл до больших двустворчатых дверей.

Тело привычно кланялось, бормотало какие-то молитвы, осеняло себя какими-то священными для него знаками.

Когда же двери перед ним распахнули стоявшие там в карауле, тело пало ниц и, постоянно бормоча что-то покаянное — ползло, так и кланяясь, в буквальном смысле, тело билось головой об пол, постоянно извиняясь, прося и моля не казнить, велить слово молвить...

Не доползя шагов десяти, тело остановилось.

Всё это время принц безучастно сидел внутри тела, безучастно наблюдая за всем этим фарсом.

Наконец, другое тело, что на троне, рявкнуло всем пойти прочь. На что тело, в которое вселился принц, тоже попыталось дёрнуться прочь. Пришлось даже под контроль его брать, останавливая.

Когда же все вышли, принц как ни в чём ни бывало встал и поздоровался:

— Привет, повелитель недоумков. Не надоело тебе ещё тут?

— Работа как работа, между прочим, и платят не плохо, и много чего сверх переподает. Каждый крутится вертится по-своему пытаясь выжить в этом суровом мире.

— Зачем вызывал то? Получил ответ?

— Повелитель готов принять тебя и встретится по твоему вопросу. Но не стоит зря испытывать его терпение. Так что никакого раболепства. Однако и фамильярности с грубостью не потерпит. Так что называть ты его должен просто: Повелитель.

— А этот маскарад зачем?

— Так для тех, кто проштрафился. Такие на протяжении тысяч и тысяч перерождений раз за разом ползут к Повелителю, но в лучшем случае доходят до его слуг, до тех пор, пока совсем не надоедят... Насколько срочно тебе нужна эта встреча?

— Давно уже. Но чем скорее — тем лучше.

— Ага, понятно. Твоя просьба услышана и будет передана Повелителю. Он сам свяжется с тобой. И не забудь пожертвования на храм и общине. Добровольные, разумеется, но не менее оговоренной суммы.

Принц через нейросеть перевёл на счёт посредника заранее оговоренную сумму.

Получив подтверждение о переводе и проверив сумму, существо на троне благосклонно кивнуло и громко, так, чтобы было слышно и за дверью, гаркнул:

— Твоя просьба услышана, прощение греха дано! Да снизойдёт на тебя благодать богини.

Принц уже было начал разворачиваться, но услышал тихий, на грани шопота, голос посредника:

— Куда, придурок. Пади ниц и сракой кверху задом пяться назад, раз уж перехватил контроль над телом, постоянно бормоча молитвы. Иначе стража тебе голову мигом смахнёт, я и вмешаться не успею.

Принц, чертыхаясь и кляня на чём свет стоит, своего агента, воззвал к памяти тела и на его рефлексах, попятился в сторону двери, не поворачиваясь ни спиной ни задом к сидящему на троне, привычно, для тела привычно, бормоча покаянные молитвы.

Глава 8.

Обратный путь в этом теле до точки возврата пришлось проделать больший, чем планировал сначала. Да и затраты некоторых ресурсов, чтобы скрыть своё присутствие и вернуть подавленному им сознанию контроль над телом, да так, чтобы не заметили ничего — вышли хоть и не слишком значительными, но довольно существенными.

Конечно, его планом был предусмотрен некоторый люфт, но вот конкретно в этой ситуации облажаться не хотелось. Тут даже не в проседании по энергии дело, а в том, что временного союзника то он может быть и заполучил. Но от того, как он покажет себя и справится с небольшой, заурядной в общем-то трудностью — зависит и отношение союзника к нему.

То, что юноша сам обратился через посредника к Повелителю — уже ставит принца в разряд просителей. Но если правильно себя повести, то за оказанную услугу, конечно так и так придётся расплачиваться, но оказав равноценные услуги — можно будет уже в разряд нейтральных отношений перевести, не будучи должником. Что упрощает дальнейшее потенциальное сотрудничество.

А вот если даже у настолько младших посредников умудрится засветиться настолько, что его заметят и ловить станут, а уж тем более, если придётся прорываться с боем — то отношение к нему будет совсем иное.

Наконец, достигнув телом точки возврата, которая к тому же сместилась чуть несколько больше, чем он рассчитывал, юноша встречным путём прошлого себя, обернувшись в более старший энергетический оттенок, скользнул по нити. И вновь очутился в статуэтке. Опять вселившись в тело любителя литературы, скользнул в прошлое по пути движения его тела. Повторив обратный путь наоборот, вновь оказался в теле офисного планктона.

И вот тут уже сказались ошибки пройденного пути. Вселился он в него за несколько секунд до вселения себя прошлого в него. И пришлось наблюдать через себя прошлого, как он управляет обычником. Вот только вместо того, чтобы просто зайти на сайт и перейти по ссылочке, этот планктончик вознамерился посмотреть порнушку. Пришлось перехватывать контроль и над телом и над собой прошлым, создавая небольшую петельку времени, когда он, подавив сознание себя прошлого, смотрел вместе с офисным планктоном порнуху, но разудув немного страхи тела, вернулся вместе с ним назад и всё-таки провёл необходимую процедуру для прохода себя прошлого, встроив некоторые коррективы с внутренним сигналом самому себе, чтобы не обратил на это внимания до выполнения условий.

Пройдя собственную контрольную точку, уверился, что всё нормально. И вернулся уже в своё тело буквально за долю секунды до того, как частью сознания, духовным телом, покинул его. Очередная петелька, созданная на оттенке личной Силы замкнулась.

Вроде всё прошло относительно гладко. По крайней мере от семейных систем проверки его маленькое путешествие удалось скрыть.

Часть ведущего сознания, погрузилась в глубины себя, утаскивая память о произошедшем, в ещё больших глубинах, переиначивая всё и вычленяя и пряча ключевой узелок уже даже от самого себя. Когда все ключевые моменты сочтутся идеально — он вспомнит и начнёт действовать. Пока же эта часть сознания, несущая в себе планы, рассчёты и память о произошедшем, разделилась и ушла в глубинный внутренний мир души.

— Молодец, для новичка-дилетанта, очень даже не плохо справился. С учётом некоторых нюансов, так я даже довольна твоими успехами, можно сказать. Не зря всё-таки решила откликнуться на твою просьбу.

Знакомый голос девушки, раздавшийся в голове принца, стал для него сюрпризом. Он был уверен, что заточил шпиона, засевшего в его сознании ещё на той контрольной точке. И ещё большим удивлением стало то...

— Вспомнил? Ты же сам просил о встрече чем раньше, тем лучше. Вот я и решила познакомиться заранее. Потенциал у тебя есть. Сумеешь ли развить и как, кем станешь ты на том пути — того, увы, не знаю, но всё ж могу предположить.

Принц не обманывался спокойно-благожелательным тоном Повелительницы. Он лишь по косвенным данным сумел по некоторым подсказкам, некоторые из ключевых, он получил как раз через тот самый клуб любителей литературы, вычислить, вернее уловить лёгкие следы присутсвия и влияния её структуры в этом и некоторых других сопряжённых мирах. Причём, только по времени этого мира поиски выходов на контакты контактов посредников через посредников, заняли годы. А уж по иным слоям реальности и частями микросознаний — долгие и долгие века и тысячелетия сборов слухов, поиск следов... И лишь после того, как нашёл в одном из мирков продававшегося на зверином рынке беса, научился собирать его энергию и влетать в вязь своих плетений, научившись понимать этот оттенок Силы, дело сдвинулось с мёртвой точки.

— Повелительница, так это ты? — подпустив в мысленный голос удивления, обратился он к ней.

— Повелитель. Зови меня Повелитель. Я же говорила уже тебе. Конспирация — наше всё. И да, я уже раскрутила и привела в действие маховик по воплощению твоих планов в реальность. Конечно, твой отец не так уж и плох, но многие в роду им не довольны. Да и в моих далекоидущих планах твоя жопа на троне смотрится где-то в чём-то предпочтительнее. Ты ещё конечно можешь отказаться...

Отказаться то принц ещё вроде как мог. Но именно, что вроде как... Вроде мог, а вроде и не очень. Конечно, многое ещё можно переиграть, даже если его планы раскроются, можно включить дурку, мол врагов рода на себя как на живца ловил, они поймались, но и его скрутили по рукам и ногам. Да и не все планы врага ещё выведал.

Тупая отмазка, которая, тем не менее работает, если представить убедительные доказательства. И у принца конечно уже давно не все карты на руках, но кое какие козыри на разные случаи остались.

В конце концов, в случае провала с отцом, принц мог попытаться всё списать на молодость и собственную дурость. Покаяться, мол слишком увлёкся и желание власти и славы глаза юнцу застило. Конечно, это потеря и качества и свободы, множество ограничений, но отец предпочтёт скорее всего этот вариант, хотя... если далеко зайдёт, может и не ограничиться лишением свобод и привилегий, но и изгнать пока не искупит вину.

Как разумный, принц, разумеется, предусматривал планы на случай своего проигрыша в борьбе за власть.

Но с выходом на контакт с Повелителем, маховик системы начал неумолимый разгон. Однако, чтобы планы начали воплощаться в реальность, юноше надо было срочно разгадать в каком из слоёв где находится отец и попасть к нему на личную встречу.

Пройдясь немного по улице, он зашёл в парк, сел на лавочку и принялся медитировать, просеивая сознанием слои реальности. Выискивая подсказки и складывая их в цельную картину.

То, что в его разуме засела посторонняя личность — Повелитель — в этот момент уже не стояло в приоритетах решений перед юношей. Могущественная сущность итак похоже знала все родовые системы проверок, доступные юноше. На данный момент он ничего с этим поделать не мог. Но это даже и хорошо в чём-то. Без могущественного союзника задуманное принц претворить в реальность не мог. А стая, что он уже собрал под собой, без каких-то реально видимых успехов вожака, уже начала роптать и сомневаться в правильности выбора. Их щкуры ведь тоже стояли на кону. И если вожак слаб, своя то шкура ближе к телу. Могут и под другого вожака пойти, в ком разглядят больший потенциал.

По неким подсказкам, принц подключался частями сознаний то к одним датчикам, то к другим, часто это были не механизмы, а люди, растения, животные...

Принц, слегка усмехнулся своим мыслям: "Обычники даже и не представляют в насколько опасном мире они живут, проходя мимо действительно опасных сущностей, даже не понимая того, не замечая.".

Лёгкий энергетический импульс и вот уже начинает разворачиваться старая домашняя заготовка энергетического рисунка. Несколько микро-воздействий и сознание погружается в иной слой между слоями.

Насколько же легко управлять сознанием простых существ, не обладающих никакими способностями, особенно теми, кто вообще не выходит из разряда заурядностей. Множесто способов как заставить сделать таких то, что нужно тебе, так и сделать так, чтобы они сами делали то, что хотят, а вот за то, что хранишь их маленькие секретики, что для них — очень даже большие и могут полностью испортить жизнь, уже получать с них плату.

Достаточно всего лишь занять какое-то устойчивое положение в обществе, например маленького большого начальника, просто увязать несколько факторов из того, кто что хотел, кто что хочет, особенно если понимать, и вот уже сами несут плату за то, что итак делать обязан. И даже уже без дополнительной платы, кроме официальной зарплаты, не решаются в сроки никакие задачи. Ведь заплатили, в том числе продвижением по службе обещаниями продвигать чьи-то интересы. А вот других — другие ведь чужие. Но если хорошо заплятят, так почти что как свои родные.

С такими своими и родными и чужих не надо.

Поэтому своих продвинутых, если слишком задерживаются на одном месте, в одном чине... Либо ловят на нарушениях, либо находят в канаве с перерезаной глоткой.

Но всегда есть страховка.

Поэтому юноша частью сознания всегда следил за некоторыми сигналами. Рынок тел всегда был дорог. Создать тело — это не только стоимость материала, а для создания тела используется вся периодическая таблица химических элементов мира, в том числе и сверхтяжёлые радиактивные элементы, но , это и стоимость заложенных в нём умений, способностей, путей развития. И стоимость тел в полновесных монетах. А не в циферках бумажках...

И приходилось следить за каждым слухом об убийстве, найденых телах...

Если тело не нашли или нашли свои или те, кто это тело как удобрение или в пищу использовать будет — одна линия поведения. Обычно даже у начальников местечкового пошиба заключены контракты с некоторыми покровителями, курирующими лаборатории по выращиванию тел. И как только им поступает сигнал о смерти клиента в очередном теле, запускается процесс активации и доставки прокачанного в соответствии с тех заданием тела клиенту в точку вселения сознания и передачи контроля.

И тогда в тот же день маленький большой начальник возвращается на службу, типо убили вовсе не его, а кого-то на него просто похожего, либо вообще не убили, просто кому-то показалось... Перед смертью многие бывает глюки ловят, а в крови и поведении свидетеля наверняка какие-нибудь запрещённые препараты и их следы найдутся. Да и в таких делах хороший свидетель — мёртвый свидетель. Ибо мочкануть часто гораздо дешевле, чем рот заткнуть.

А вот если свидетелей много, да ещё в местные СМИ по типу ОБС попали, да обсуждают в обществе ужасные подробности смерти, насколько тело изуродовано, но по лицу, отпечаткам пальцев, слепкам зубов, ушным раковинам, сетчатке глаза — тут уж смотря какие специалисты на месте осмотрели... Какие бабы сплетни разнесли, и пофиг что выглядят бывает бабы те как мужики... Одна бабка сказала — древний и надёжный источник связи, действующий испокон веков.

Иногда для исполнения клиента требуются бешеные бабки. И если бабки оказались на месте, то убийство очередного великого научного политического деятеля не пройдёт незамеченным.

И тогда клиента в новом теле уже уводят по запасным маршрутам туда, где он ещё может быть полезен. Но где не будут знать клиента по-началу в лицо и где каждый дворовый пёс не будет точно знать, что клинет уже официально мёртв.

А то появление покойников, спокойно разгуливающих по улицам не смотря на то, что официально и по документам и по средствам массовой информации — уже давно мертвы и третьего дня как похоронили — может нарушить несколько статутов секретности, о том, что магия, например некромантия — на самом деле существует. Что разумеется может натолкнуть на мысли о том, что давеча поп, что чтением библии говоривший, что упокаивает покойника, а на самом деле проводил ритуал подъятия и был загрызен поднятым им зомбаком, если его святейшество настоятель той же церкви с теми же святыми молитвами упокаивал уже не одного, а нескольких зомби, и просил на время молитвы его не беспокоить и не отворять храмовые врата... Уже вполне возможно отожражлся на сопровождавших его стражах и окуклился, мутируя в более мощную нежить.

Что разумеется может спровоцировать слухи, что на самом деле хирург в больнице виноват, что дети и старики болеют и чахнут на глазах. Ведь хирург им болезненный орган не вырезал. А они, получив благословения священников — сами же себя и зомбировали и прокляли, ведь сами же и просили.

Ну а слухи о том, что магия существует, что колдуны проклятьями своими выжирают паству, что дети от этого калечными и больными рождаются, дохнут — это всё свалить можно на не качественную медицину, плохо штырящие таблетки и то, что сивуха без очистки тройной перегонкой была.

И вовсе это не от того, что налогами обложили и денежными и энергетическими, что выжирают энергию по беспределу из населения. Ведь стоит только этому быдлу подняться, что-то вякнуть — схемы и тут готовы уж давно. Либо будь как все, присоединяйся к мразям, будь мразью и займи своё достойное место среди мразей. Остёгивай начальству государственному, религиозному откаты (добровольные пожертвования), гноби всех до кого дотянуться можешь, повяжи себя кровью, и влейся в ряды мразей. И станешь очередным винтиком системы мразей. А нет — так на тебя всех собак повесят: и дохлых, и цепных.

Впрочем, хочет быдло верить в то, что их не просто так ебут, они от этого — крепчают. Так и пусть их.

Сами же к мразям в постройки, именуемые храмами божьими и приходят за благословениями и наставлениями. Только одни в церкви приходят, другие иным богам молятся: в мусарню, в суд ходят.

Не, некоторые действительно верующие бывают. Некоторые даже искренне себя праведными считают. И крестятся даже когда — иногда что-то такое от их священного знака исходит, защищают так себя.

Вот только когда тебя опутали множественной сетью проклятий, называя это благословением, выжирают душу до самых глубин — защитные знаки на себя дают очень кратковременный, почти неощутимый эффект.

Юноша усмехнулся. Собрав свои энергетические налоги с находящихся в округе существ, спровоцировал лёгкими импульсами несколько конфликтных ситуаций, чуть подтолкнул к чему-то... И закрепил фиксацией своей Силой развитие планов судеб.

Трудно заставить сделать существо то, чего оно не хочет на самом деле. Но вот помочь сделать то, что хотят — легко. Достаточно всего лишь показать возможность. Возможно чуть-чуть направить, придать уверенности. И существо само сделает то, к чему его подталкивают.

Сидя на одной точке, воздействия можно проводить и в прошлом и в будущем, формируя иное настоящее. Медитация на месте, без движения — во много раз легче даётся, чем медитация в движении. Гораздо меньше факторов учитывать надо. И тут скорее одиночество — подспорье.

Вот родители принесли дитя в церковь: доктор посмотрел, пощупал, прописал лекартсва и вроде как дитё начало выздоравливать, но жар не спал, даже сильнее стал. И спит дитя плохо — ворочается, во сне кричит. Но выздоравливает. А вот к священнику привели дитя. Тот выжрал всю мягкую энергетику из ребёнка, подселил ещё подконтрольных ему демонов, что энергию поставляют своему хозяину. И на какое-то время дитё даже по-лучше стало себя чувствовать. А потом — в закрытом гробу хоронят. И священник и за ритуальные услуги и за снятие порчи, проклятия ещё с родителей заодно поимел.

Ешё парочка воздействий. Доктор получает новости о смерти пациента. И даже не одного. Но все они лечились у него...

И вот уж доктор соглашается не лечить лекарствами, что знает, а берётся за сомнительные. Но зато за каждый рецепт, что больным прописал — получает в аптеке откат.

Очередной контрактик по повышению стоимости акций подконтрольных медицинских корпораций исполнен. Доктор был возможно довольно знаменит. И следуя за ним, как за светилом, другие восхвалили медицинский новый препарат.

Вот мент проходит мимо. Идёт себе, идёт. Он заступил на стражу, вот только вот жульё уж где-то там в напёрсточки, в картишки с народиком играет. Кручу верчу, запутать хочу... А мусорок туда и не идёт, мол, не его там зона. Хотя, по распорядку, да по плану патруля — его. Но начальство чётко указало — дела то не его.

И вот, даже почувствов что-то, не обращает внимание на кого-то. Тот тоже мимо себе идёт.

Идёт себе, идёт... Таких... Таких ведь много...

И вот где-то спец возвращается с работы домой. И застаёт дома изнасилованную малолетнюю дочь и жену. Потому что пока защищал начальство — не до семьи, не до родных ведь дело было. Всё ради страны, ради своего начальства.

А кто-то вычислил кто, где... За то, что по велению закона и начальства накрыл, убил уж не одну возможно шайку. Вот кто-то до него и до начальства дотянуться может и не смог, зато уж отыгрался за всё то и так как в голову взбрело — на тех, кого достать смогли.

А начальству ретивый подчинённый оказался слишком поперёк горла. Делишки гнилостные знает хорошо. Делится надо, повышать. А так... Ведь можно сдать, на этом заработать, да от себя убогого убрать.

Ещё пара воздействий по ключевым точкам. И вот уж лекарство безвредное, просто биологически активные добавки. И по закону распространяется и даже насаждается.

Но зато кто-то знает что-то. И где-то кто-то ловит тех, кто принял... Пара воздействий — и вот уж одурманеное сознание становится рабом. А куда-то идут эшелоны с лекарством с обязательным применением народом в качестве профилактики. Вот только для одних лекарство — для других яд. Энергетика существ одного и того же вида в разных местностях разница. И вот уж геноцид тысяч и миллионов населения можно записать...

А что? Плодятся всё равно быстрее, чем их травят.

Принц зло усмехнулся. Если бы верующие догадались в какой-нибудь церквушке перекреситься не самим, а перекрестить попа, да образа...

Увидели б возможно налитые давно уж кровью то глаза...

Стадом пастуху и управлять ведь не надо. Стадо само пасётся.

Но иногда стаду нужен... Нет, вовсе не пастух — погонщик.

Глава 9.

Когда повсюду льётся кровь,

когда и смерть становится привычна,

понимаешь всё гораздо ты острей...

И даже ловишь кайф в смертельной битве.

Но всё же на войне гораздо более ценны

мгновенья мирной жизни.

Коль даже ты шпион и враг.

И оказался ты в кругу врагов-друзей.

Коль можешь: пой, пляши, танцуй, шути.

Ведь со спокойною душой и в мир иной

бывает уходить всё ж легче...

Да, на войне как на войне.

Коль встретился в бою с врагом...

Да, всякое бывает...

Но всё же внутренний ведь враг

бывает на порядки всё ж страшней чем внешний.

Чужой обидит по незнанию.

А вот свои, кто знает слабости твои...

Обидит ведь смертельно лишь по знанию...

Не сможет ведь чужой обидеть так, как свой...

Чужой обидеть может по незнанью...

а свой же точно знает куда и как смертельно больно бить.

— Добрый день, старший лейтенант Иванов, ваши документы пожалуйста, — вырвал из задумчивости сидящего на лавочке юношу голос подошедшего с напарником полицейского.

— Что, простите? — слегка удивлённо спросил принц.

Это было странно. Нет, то, что полицаи к некоторым частенько подходят, цепляются в рассчёте выжать бабло с добропорядочных и не слишком граждан — это довольно распространённая практика.

Юноша ещё понял бы, если бы выглядел как совсем иногордний, настолько, что и обликом от основного фенотипа местности сильно отличался бы. Но выглядел он обычно, ничего противоправного, по крайней мере того, что эти по их законам могли бы ему вообще инкреминировать — не делал. По крайней мере сейчас. Тихо сидел себе на скамеечке в парке. Даже не курил, алкоголь не распивал, не орал, к прохожим не приставал с непристойностями — у этих подобно считается нарушением общественного порядка, хулиганством. Хотя как раз нарушением общественного порядка, приставая к гражданину страны, стражами правопарядка которой они себя называли — они же и занимались, да ещё и используя служебное положение под эгидой государства, нося официльную форму стражей правопорядка, гербы и эмблемы.

Но даже не в этом суть.

Чтобы младшие, пусть даже и по служебной надобности, как они это понимают, подошли к настолько старшему — это значит что они либо действуют по прямому приказу другого старшего, что мог перебить их инстинктивную боязнь и опаску старших, либо совершили настолько много всякого, причём, судя по виду патрульных, если то, что они насовершали и было подвигом — то лишь криминального типа.

Это с учётом того, что принц одет был в обычную повседневную рабочую одежду простого работяги и прятал свою ауру. Но даже так младшим той же, да и другой силы, без особой надобности даже в мысль в голову не придёт подойти и обратиться к старшему. Пусть он даже и замаскирован. Был бы он в элегантном костюме — они бы ещё и обошли бы его по широкой дуге.

Проверил официальные полицейские базы и сводки — никакой информации о проводимой операции типо "вихрь антитеррор" или ещё какой, с вычурным названием, кои так любят большие начальники, чтобы придать маленьким операциям более важный статус и по-больше бабла запилить из бюджета под это дело. Заметил, как и ожидалось, подобных операий не проводилось. Если бы проводилась и он по каким-то сводкам подходил под описание — этим ещё можно было бы оправдать поведение полиции. В таких случаях пусть и младший, зато при исполнении — действительно мог бы пересилить инстинктивный страх перед могучим старшим зверем, чувствуя за спиной поддержку системы.

— Ваши документы, пожалуйста, — повторил полицейский.

Подгрузив как основу выставляемой на показ личности ведущего сознания программу сыщика, чуть сменив приоритеты и расширив сферу поиска — принц итак сейчас занимался сходными проблемами, так что даже менять сознание псевдоличности особо не требовалось — для начала прошерстил подошедших нейросетью сквозь открытые базы данных, парралельно процеживая информацию о них через семейные каналы.

— Простите, херр полицай, с чего бы вдруг? — решил юноша чуть накалить обстановку, балансируя на грани оскорбления. Ну... может чуть её перейдя.

Он уже проверил по официальным базам данных полиции и ФСБ этих полицейских. Конечно, по таким открытым базам данных купленных у путиноидов многого не скажешь. Но даже по этим базам в личных делах были указаны: фамилии, имена, клички, родители, семейное положение, налоговые декларации, номера счетов в банках, номера карточек, кредиты и какие, в каких банках, отчёты по операциям по счетам: электронные переводы, количество снятой наличности... когда, куда, кому... Разве что адрес регистрации и адрес фактического проживания обычного населения в таких базах часто не сходился. Всё-таки многие живут по съёмным квартирам. Но за полицаями следят более плотно, так что даже по базе данных путиноидов, почти всегда были указаны точные адреса. Подобные базы данных по населению, госслужащим, включая полицию, "росгвардию", фсб, иностранной и местной резидентуре, пароли, явки, отзывы... даже лайки под ссылками на скачку баз данных, чтобы накрутить счётчик популярности — купить легко и просто, нужны всего лишь деньги и знать где какой начальник новый, чтобы обновления по базам данным провести. Хотя, конечно не каждому продают такие базы данных — ведь чтобы купить их, нужны деньги. А не у всех они есть.

Да и у маленьких-больших начальников и базы данных по-меньше, количество и качество сводной информации не то. Зато у больших-маленьких начальников и базы данных объёмнее.

Так что не только в деньгах счастье, но и в их количестве. Большие деньги открывают доступ к большим-маленьким начальникам с большими потребностями, кои удовлетворяют служебными возможностями. Но и проблемы там те же, но глобальнее.

Полицейский чуть слышно скрипнул зубами, поиграв желваками. Пальцы рук слегка напряглись, будто готовясь сжаться в кулак, но разжались.

— Уважаемый, — полицейский попытался вложить в свой голос насколько уважает "уважаемого". — Согласно закона Российской Федерации, будьте добры предъявить документы для удостоверения вашей личности.

— Ну. Личность у меня вполне обычная. Ничем с виду не примечательная. Удостоверились? Гуляйте. Отпускаю пока.

Напарник старшего лейтенанта Иванова — капитан Петров, как следовало из его личного дела — отступил на пару шагов назад, встав чуть сбоку за спиной, чтобы оказаться вне прямой видимости юноши.

Судя по характерному движению и едва слышимому звуку, он открыл крепления кабуры, положив руку на рукоять пистолета.

Сам же лейтенант Иванов демонстративно положил руку на дубинку.

— Согласно законам...

Что там согласно законам бубнил лейтенантишка — юношу не особо интересовало. Он вёл своё расследование по следам запахов Силы, безразлично глядя глаза в глаза молодому, чуть за двадцать, юноше.

"А всё-таки интересно: это дело принципа или принцип в том, кто за ними стоит и сколько за это им заплатили?".

Капитан и старший лейтенант в патруле, подходящие с проверкой документов к мирно гуляющим и сидящим в парке гражданам? Обычно таким балуются только новички. Это ж не Гони Инспектору Бабки Двигай Дальше — пешехода за нарушение правил парковки, превышение скорости, не горящие габариты и алкогольный запах, если присутствует — на бабки, тем более большие — не развести. Это ж не ДПС, а ППС.

Конечно, возможно где-то рядом ошивается какая-нибудь шишка у тайного любовника или любовницы и то, что это деловая встреча — так от неё денежный выхлоп зависит — та же любовь, только фетишизмом слегка отдаёт, вот их охрана и наняла в поддержку ментов, проверяя всех подозрительных по их критериям.

И всё бы ничего, но эта территория плотно контролировалась его семьёй. Тут залётные менты из чужих отделов только по большим праздникам, когда сгоняют служивых в оцеплени проверять и сдерживать толпу, устрашая тупыми рожами и цепляющимися за укороты руками.

Работа для служивых несколько иных структур в такие дни как недолеченный геморой. Тем более в столице. Тут напряжение сил иное, чем в глубинке, соблазнов больше, но и страхов — тоже. Чего взбредёт в голову служивому, особенно если его перемкнёт каким приказом, да под широтой, что штырит так долго — бывает не понять.

А пусть даже и всего тридцать патронов в магазине, но если по неодоспешеной толпе очередь на весь рожок такой хранитель порядка даст с перепугу или с перепою, то пули по несколько тел разом прошивать будут. Кто-то кинет петарду, хлопнет хлопушку, а у кого-то, у кого палец на курке — сдадут нервы. Особенно если где шишка с охраной закамуфлированой под обычных гражданских, у которых тоже нервяк. Один достал ствол, другой закричал да выстрелил... вот и перестрелка...

А потом либо команды по стиранию памяти очевидцам, либо новости о террактах и мятежах с очередным штурмом очередного белого дома...

Но эти двое вроде как местные. Конечно, по какой-то надобности руководствуясь внутренним приказам, они могли подойти и обратиться к нему. Но только если прошли какие-то семейные проверки. Столь близко приблизиться к столь охраняемой фигуре как он — семейные службы чужим не позволили бы. Либо где-то образовалась дыра. И тогда полетят головы у тех, кто на службе у их семьи.

И значит надо выискивать откуда какие сигналы им поступают.

Тем более... Тем более юноша почувствовал едва уловимый запаховый шлейф энергетики врага. Вернее, не врага, а Врага. Врага, с которым он, его семья вела войну на полное уничтожение.

И этот остаточный шлейф тянулся как раз от подошедших к нему полицейских. Даже если это просто похожий запах Силы — подобное требует тщательного расследования.

Пожалуй, ещё несколько дней назад, до пробуждения Силы, юноша и не заметил бы этот след, даже задействовав на полную мощность все свои способности и артефактные ресурсы. Настолько тонкий это был след.

И, похоже, следует чуть-чуть потянуть время, подбирая ключики к стоящим перед ним и выяснить: где подцепили заразу.

Но сейчас...

— Своими законами вы можете разве что подтереться. Требуя от меня удостоверения личности вы бросаете мне бездоказательное обвинение в том, что я каким-то образом причастен к криминальному элементу. Вы не имеете права требовать без веских оснований документы ни у граждан, ни у подданных, ни у гостей государства. То, что вы ссылаетесь на незаконные законы, не имеющие по сути юридической силы, не даёт вам законных прав требовать подобное от гражданина.

— Неподчинение законным требованиям представителя власти, находящегося при исполнении... — начал лейтенантик, смещаясь чуть в сторону и назад, чтобы не перекрывать траекторию огня напарнику и оставаться вне зоны прямого удара юноши...

Принц хмыкнул. Ну хоть с тактикой задержания немного знакомы. А то некоторые, привыкшие к непротивлению бомжей и мигрантов, чувствующих себя не уютно на чужой территории, сразу пытаются руками хватать, надевая наручники.

Конечно, в последнее время таких меньше стало, всё-таки лекбезы по правам человека и так далее — им на инструктажах часто проводят. Но скорее тут сыграло то, что в цивильном часто ходят тренированные бойцы профи. И тянуть загребущие ручонки к бойцу, рефлекторно реагирующему на атаку, чревато переломами и черепно-костными, ввиду отсутвия мозгов, травмами. Конечно, профи скорее всего до этого не доведёт, но вот юнцы, которые бойцовские рефлексы натренеровали, а вот подавлять их ещё не умеют... Тем более тут как в ГТА ушёл в другой район или заехал в покраску — звёздочки розыска спали. Ну а то, что не машину красить, а просто зайти в салон красоты, чуть подправить причёску, бороду постричь иначе, милирование или целиком волосы покрасить — так дешевле гораздо, да и похожих много, там был не крашеный, тут крашеный, побробуй ещё после сотрясения вспомни лицо оборонявшегося, хотя если с их стороны — нападающего. Может поэтому, чтобы при отшибе памяти было что вспомнить, носят нагрудные видеофиксаторы.

— Представься по полной форме для начала. И попробуй всё с начала.

Вздохнув и сделав над собой явное мысленное усилие, лейтенант всё-таки достал корочки и показал на вытянутой руке в раскрытом виде.

— Оперуполномоченный, старший лейтенант Иванов...

— Ага, ага, даже целый оперуполномоченный, ага... выдан... печать... подпсись... начальник отдела... Ага, ага... Ну так товарищ лейтенант, чем же моя скромная персона привлекла внимание аж целого оперуполномоченного лейтенанта и его напарника капитана, сына майора, ныне аж начальника целого отдела милиции, ушедшего с вольных хлебов в лихие девяностые на тёплую должность бандита в законе?

Лейтенант, аж поперхнулся от этих слов. И несколько беспомощно оглянулся на напарника.

— Простите, уважаемый, — на этот раз на передний план вышел капитан. — Обычная проверка в связи с установками о повышенной бдительности.

Видимо капитанчика проняло то, что незнакомый ему человек знает о родстве, которое он особо не афишировал. Да и о прошлом его отца далеко не всем было известно.

— И вы сочли меня подозрительной личностью?

— Вы знаете, просто выборочная проверка. Хотя... как раз до проверки — ничего подозрительного в вас не замечал.

Юноша наслаждался говорящей немой пантомимой. Капитан с напарником явно чувствовали себя несколько не в своей тарелке. И это не удивительно: рассчитывали половить малька, а неожиданно клюнул аллигатор.

— Но это хорошо, что вы бдите. Видите ли, несмотря на то, что я стёкл как трезвышко, кажется, недавно заметил как по городу ходила большая крокодила. Возможно в поисках гармошки. Это было во-он там, — махнул юноша в сторону куда-то туда.

— Благодарю за бдительность и проявление гражданской ответственности, мы обязательно всё проверим, — козырнул капитан и, увлекая за собой напарник, направился в сторону куда-то туда.

Посидев ещё немного на лавочке, юноша закончил рассчёты и поиск. Встал и пошёл в выбранном направлении — обратно к метро, опять в то же здание, в котором переодевался и опять в тот же самый офис. Небольшое энергетическое завихрение, оставленное им и сработавшее сразу после ухода, затёрло почти все следы его пребывания, а главное — производимых рассчётов на контрольной точке.

Своим он уже сообщил о подозрительных ментах. Дальше их дело раскручивать цепочки их контактов откуда у них столь подозрительный след. А у него более важные дела, чем ловить мелочёвку, которую и младшие его стаи могут поймать, если им след указать.

Опять оказавшись в том же шкафу внутри офиса, опять переоделся, но уже в строгий деловой костюм тройку, новые носки и лакированые туфли.

Сел за стол, быстренько подал на принтер команду на печать через нейросеть. От некоторых должностных обязанностей его никто не освобождал и некоторые накопившиеся дела требовали его подписи на документах.

Быстренько подмахнув несколько договоров, собрал стопку и на выходе отдал всё той же секретарше, так и игравшей во что-то на компьютере. Печати она и сама проставит где надо. Это всё же не те документы, что требуют какой-то секретности, разве что служебный допуск.

Выйдя из офиса в корридор — захлопнул за собой дверь. И спустился в главный холл на первом этаже здания. Постоял между рецепшином и входными дверями с несколько секунд, чуть прикрыв глаза. И развернулся обратно в сторону лифта.

Опять поднялся к офису и, взявшись за ручку двери, сконцентрировался на цели.

В одном слое реальности в точно таком же офисе сидела зубодробительная красотка — множество парней потеряли зубы, пытаясь к ней подкатить. Нет, не тот слой, но частью восприятия скользнув в кабинет главы — духом проник в одну из оставленных для него секреток.

За довольно широким длинным столом шло совещание совета директоров. Доклады, то, сё... Встав на контрольную узловую точку, он приступил к разгадке очередного шифр-ключа на семейной логике, а потому, не понимающему этот шифр на уровне инстинктивного разгадывания, в любом случае ошибётся.

Привычки отца сын знал. И знал, что совещания у него проходят в совершенно ином составе и формате, нежели множество кип документов, графиков, схем, докладов о процентах того, сего... Когда на обсуждение какой-то фигни уходит половина рабочего дня, а ещё половина — на сбор совета в кабинете, вот только одна и та же фигня на протяжении недель и месяцев так могла обсуждаться с уточнением незначительных правок, а к сути дела и его решению всё равно так и не приходят без команды свыше. Зато зарплаты с заоблачными числами.

Деловые вопросы отец предпочитал либо решать бысто и чётко по делу, причём сам, либо если ему что-то не нравилось — спускал пустобрёхам в совете директоров. Они своими переговорами могли загубить даже самое прибыльное дело.

Частью сознания так и оставшись там, телом полностью сместился в иной пласт-слой реальности. Распахнув дверь в офис, ему открылась картина маслом: здоровенная бабища с огромной волосатой бородавкой на носу, чьим чёрным усам мог позавидовать не то что безусый юнец, но даже зрелый кавказец смотрел бы на густоту волоса лишь годам к двадцати пяти — тридцати. Секретарша, только-только засунувшая в рот и откусившая половину пончика, кивнула сразу всеми пятью подбородками, от чего из складок между ними вывалился небольшой кусочек пироженного, и махнула головой в сторону дверей в кабинет, одновременно поднося ко рту крушку с горячим чаем.

На этом приветствие закончилось. Дозволение пройти дано.

Секреташе некогда отвлекаться на несущественные мелочи. На столе стояло блюдо с ещё несколькими пончиками и пирожными.

Пройдя в кабинет и закрыв за собой дверь. Юноша тут же попал в крепкие объятья. Да так, что хрустнуло в спине.

— Ну, здравствуй, сын!

Глава 10.

Есть разные системы и в том числе системы, что наоборот.

Одни считают что-то полохо — другие тоже но наоборот.

И каждая система состоит из вот таких систем наоборот.

И кто-то что-то там считает правильным и справедливым — иные уж наоборот.

Наоборот бывает и одна и таже ведь система.

Наоборот и на развилки растут и в званиях и в статусе системы.

Наоборот всё делают и понимают, но и награды получат тоже ведь наоборот.

В чинах растут наоборот в системе старший младший.

И понимают кто же старший, кто же младший — всё наоборот.

Наоборот и назнаку оборота оборот все всё и вся на оборот.

На оборот и оборотней бывает понимают.

У них — особенно в погонах без погон наоборот и погоняла.

В ментовке уголовники сидят, убийцы, воры — на улице же всё наоборот.

На улице они же воры и убийцы, но из-за формы видят всё наоборот.

Но помню всё же времена: когда-то было всё наоборот.

Тогда, в те времена на оборот мышленья, было всё наоборот.

Тогда менты считались образцами поведения, преступники — наоборот.

Сейчас идейные менты ушли в преступники, преступники — наоборот...

А если сделать всё на оборот мышления наоборот?

Рабов по сущности в правительство ввели... Иных — наоборот...

А что может случится, коль случится вновь наоборот?

Крепко обняв отца в ответ, юноша сдавил его так же до хруста в спине.

С десяток секунд они давили друг друга борцовским хватом, но не передавливали, а так: один показывал этим свою любовь и то, что сам ещё не слишком стар и то, что сын уж мужем стал, другой выказвал всё то же но немножечко иначе, немного всё наоборот.

— А со старым другом отца обнимешься, юнец? — добродушно пробасил шкафоподобный мужик, сидящий на диване и покуривающий ароматную сигару, когда отец с сыном расцепили объятья.

— Могу послать воздушный поцелуй. Ну или, надев латную перчатку — руку пожать, — ответил юноша. — А вот твоих страстных объятий, боюсь не переживу. С тобой даже медведи обниматься боятся.

Тем не менее, подойдя к нему, протянул руку так и не надев перчатки.

Рукопожатие у мужика было крепким до ломоты в костях. И это он не давил, а аккуратно руку сжал.

По виду — типичный дуболом. Про таких обычно говорят: сила есть — ума не надо. Но юноша отлично знал, что Муромец, как его окрестили некоторые друзья и подчинённые, был отнюдь не тупым качком. Витые бугры мыжц были отнюдь не дутыми тупым тяганием тяжестей в качалке, а пластичными и плотными. По гибкости, подвижности и стремительности движений этот бугай мог дать фору многим легкоатлетам. Да и по уму не уступал маститым учёным-изобретателям, коим и числился у отца, а отнюдь не боевиком. Хотя и любил иногда выступить на ринге в боях без правил, часто заканчивающихся смертельным исходом.

Двое особо непримечательных телосложением, скрытым балахонистыми спортивного вида костюмами, личности, буркнули что-то типо приветствия, не отвлекаясь от игры в карты.

Ещё двое, сидящие на другом диване спиной к нему в другом конце огромного зала, играли через игровую приставку в какую-то компьютерную игру и не оборачиваясь и не глядя, махнули ему приветственно рукой.

Юноша мысленно ухмыльнулся. От них — это можно зачесть за радушное приветствие. Раньше, до пробуждения Силы, он и такого не удостаивался.

Ещё от нескольких, уткнувшихся кто в газету, кто в какую-то книгу, принц вообще не дождался никакой реакции, будто он и не заходил и его тут вообще нет или он просто пустое место.

Но обижаться на них не стоило. По крайней мере пока.

Принц ещё никак особо не проявил себя. А подобные личности обращают на таких внимание только тогда, когда им что-то надо или когда уже заработаешь лично у них авторитет своими поступками и делами.

Подойдя к серванту, принц достал пузатый бокал, бутылку марочного коньяка и усевшись в удобное кресло со стоящим перед ним журнальным столиком, с вазами с конфетами и шоколадками, налил в бокал немного благородного напитка. Сидя спиной к одному из углов зала и баюкая в ладни, нагревая теплом тела плещущийся за тонкими стенами коньяк, юноша смежил веки, сквозь незаметный прищур наблюдая за всеми присутствующими.

Отец, после приветствий, уселся за свой стол и уткнулся в компьютер, елозя мышкой по коврику, раскладывая на мониторе пасьянс.

Юноша не понимал и понимал этой отцовской привычки. Зачем использовать допотопные технологии, когда в его распоряжении находятся компьтеры с ментальным управлением и через нейросеть? Но отец — мужик старой закалки, привыкший действовать именно так. Он не то, чтобы не терпел ничего нового, но ко всему новому относился осторожно. Многим казалось даже, что через чур осторожно. При этом это отнюдь не мешало ему всё новое использовать с максимально возможной отдачей. И новейшими компьютерами и нейросетью отец пользовался отлично.

У всех с возрастом появлятся свои причуды. Особенно у тех, кто помнит не один миллион, а то миллирды прожитых лично жизней и ещё сколько-то — со стороны. Коллосальный опыт множества поколений рас и народов собранных в одной личности — так или иначе накладывает свой отпечаток в поступках и действиях. И отец юноши, можно сказать совсем без закидонов, по сравнению с тараканами остальных.

В этот кабинет мечтали попасть многие, очень многие. Но большинство из тех, кто всё-таки сумел сюда пробиться сквозь все препоны с докладами и предложениями о сотрудничестве — сразу терялись в такой обстановке.

Это и понятно: глава могущественной корпорации, совет директоров, который, кстати, в полном составе собирался очень редко — в глазах офисного планктона, пусть даже и высоких должностей, выглядит как заседание напыщенных от собственной важности особей в дорогих костюмах, часы, браслеты, кольца, перстни, очки усыпанные драгоценностями и выполненные из драгоценных материалов. Что назвается, понты дороже денег, ведь эти понты, хоть на них и тратятся деньги — но и приносят деньги. Без этих внешних артибутов достатка, так же как и без прочих: богатых хором со множеством предметов роскоши, картин, стутуй, дорогих породистых скакунов (элитных машин), борзых щенков и всякого блестючего и дорогого из даже на вид выглядящих дорого материалов, а также без толпы охранников, которые тоже должны выглядеть красиво и презентабельно — их не воспринимают даже за личностей. Без этих внешних атрибутов, призванных пустить пыль в глаза, без явно зримого доказательства богатства, а значит, по их мнению, и важности, влияния и могущества — это в большинстве просто пустышки.

И докладчик на таких советах в большинстве случаев выглядит как провинившийся школьник, вызванный в наказание учителем к классной доске перед всем классом показать свои знания. Да и по сути часто также: кто-то пытается что-то вспомнить из того, чему его учили и хоть как-то показать своё знание, прикрыв незнание жестами, отсылками к священным формулам и воззваниям к терпимости и состраданию, а по сути просто пудрит мозги множеством мало относящейся к делу информации; либо как учитель у доски объясняет прописные истины перед классом пустых и непонимающих ничего глаз совета директоров, пропускающих всё мимо ушей, но поддакиващих невпопад, мол им всё понятно и действительно всё верно, всё так и надо, занимайтесь и дальше столь полезным делом, а в помощь вам дадим завуча, директора и толпу начальников чиновничьего ведомства...

После пробуждения Силы, у юноши обострилось и расширилось восприятие, стали доступны такие глубины понимания сущего, что многое, очень многое из его жизни подверглось им самим переоценке. На очень многие вещи, оказывается он смотрел слишком однобоко. Широта и глубина взглядов позволили переосмыслить множество проиходивших с юношей и вокруг него событий.

Тут, в этом кабинете... Да и вообще с отцом он до этого он виделся всего несколько раз в жизни. Именно тут, в этом кабинете. И нигде больше. Он даже не знал — где отец действительно живёт.

Про то, что он сын очень влиятельной личности, он узнал когда ему уже почти двенадцать лет исполнилось. Когда Сила пробудилась в мальчике первый раз. Чему причиной был гормональный взрыв пертубетатного возраста.

У обычников обычно Сила пробуждается либо в возрасте около достижения совершеннолетия 18-21 год, лишь ближе к старости. Хотя, конечно бывают и исключения, когда сила пробуждается спонтанно в экстренной ситуации.

У старших — часто просыпается сила ещё во младенчестве. Но большое количество семейных, родовых, расовых проклятий, зачастую тормозят развитие силы. И в основном просыпается Сила либо в возрасте 5-7 лет, либо 12-15 когда тело достигает физической половозрелости. Короче говоря, когда одни циклы развития выходят на пик, а что-то ещё тормозит, не успевает. И как раз эти пограничные состояния и приводят к тому, что Силы прорастают рывками. Когда Сила, гормоны, эмоции бурлят и зашкаливают, когда пики и минимумы сил сменяют друг друга, эмоциональное и чувственное восприятие скачет от беспричинной радости и восторга непонятно чему до полной апатии от того же самого.

Но если у обычного населения силы слабы, одна или несколько слабых способностей пробуждаются, и на этом обычно всё. То у аристократии те же самые способности многократно сильнее и их сотни, тысячи, миллиарды. Смотря из какой семьи, из какого рода.

И в этот момент — момент пробуждения Силы — многие слетают с катушек. Да и на всплеск пробуждения Силы, когда обычное существо вдруг становится магическим и светится как пламя в ночи — часто слетается множество падальщиков. И под девизом "служи на благо родины (религии)" — подчиняют, заставляют работать на них. А когда начинаешь разбираться — не все правда до этого доживают — оказывается, что к государству или религии они и отношения то особого не имеют. Все их чины — дутые. Просто добились где-то влияния, стали богаты... И на какой-то территории образовали лакуну сферы своего подчинения. Сами себе присвоили чины, присвоили другим — и заставляют служить им на благо. Особенно если способности мощные: боевые или разведывательные. А как чувствуют, что теряют контроль: в лаборатории на опыты. Или, либо со строны внутренней инквизиции обвиняют в чём-то и устраняют физически, часто вырывая, вырезая способности и прививая их себе, либо продают тем, кто будет использовать их в совсем другом месте, часто выставляя условием, чтобы если и вернулись такие домой, то только в гробу.

Но принца с рождения воспитывали в богатой, ни в чём не нуждающейся обстановке. И его обучением и воспитанием занимались лучшие профессионалы своего дела.

Будучи маленьким, его обижало и возмущало то, что родители оставили его одного. И общались только через письма и электронную почту. Но, повзрослев, он понял: это был чуть ли не единственный из возможных для них выходов.

На первой же встрече с отцом, его слабую подростковую энергетику плющило так, что он после минотного радостного общения — чувствовал себя раздавленным. Настолько мощная животная энергетика отца влияла на неокрепшего юнца. И это отец ещё был под подавителями и сдерживал свою мощь.

Просто близость к существу с аурой подобной мощи — подавляла психику. Многие обычники, если отец не сдерживал свои эмоции, ауру, банально падали ниц, вставая на колени или вообще плашмя падали, придавленные его аурой.

И до очередного пробуждения Силы, юноша лишь раз в пол года — год мог более менее без тяжёлых последствий общаться с отцом. Но и развитие просто от близости к существу со старшей энергетикой души у юноши шло семимильными шагами. После каждой встречи он становился сильнее в духовном, энергетическом плане. Да и обучение тогда перешло на совершенно иной уровень. Знания и опыт, которые он получал — были доступны лишь единицам на сотни миллиардов. И это только то, что он ещё как слабак мог усвоить.

И мир открылся принцу тогда с совершенно иной, незнакомой стороны. Стороны пугающей, но манящей. Да и двери, которые начали открываться перед юнцом, прятали за собой множество сокровенных тайн и несли множество соблазнов, недоступных простым смертным.

Пробуждение Силы — это как эволюционный скачок. Конечно, кто-то эволюционирует больше, кто-то меньше, но это именно качественный скачок. И сейчас, сидя на одном месте в одной из узловых точек мира, юноша врастал своей аурой, энергетикой, в мир на более старшей, эволюционно старшей логике. И его Сила и влияние будут ещё расти и расти. Потом опять стагнация... И если всё пойдёт как надо, когда он освоится со своими измёнными Силой и возможностями, поймёт и изучит ещё множество граней и оттенков бытия — перейдёт на следующую ступень, пробудив ещё более глубинные Силы.

Узловые точки мироздания — на то и узловые, что в них стекается, накапливается и растекается энергия-информация с разных пластов и времён мира. И всё, буквально всё: шум ветра, брызги капелек дождя, стучащих падая и вновь взлетая в небеса и опадая, слова, движения зверей и птиц, язык движений и растений, цветы и запахи всего и вся, пройдя сквозь времена пространства мироздания вдруг складываются для сознания в картину формы бытия. И уловив гармонию своей души и мира, симфония всего и вся как будто складывается в простые слова разговора. И отклик мыслей, чувств, эмоций от мироздания поймав, приняв, поняв, получишь чувственные образные ты ответы.

Говорят, в таких точках иногда можно пообщаться напрямую не только с Богом, но и с Творцом Единым. И получить ответы, а может что ещё... Надо только уметь чувствовать и понимать...

Юноша чувствовал, как в присутствии старших его энергетика очищается, развивается. Во многом будто спадали шоры с глаз. Он как будто прозревал.

Все присутсвующие будто вели незримую неслышную, но инстинктивно-интуитивно понятную беседу между собой и мирозданием.

Он чувствовал, что не только он приглядывается к присутсвующим, но и они незримо наблюдают, очень внимательно наблюдают за ним.

Присматриваются, принюхиваются, оценивают и делают выводы.

Юноша психологически изменился с пробуждением Силы. Сейчас он разумом взрослел и пониманьем.

"Смотри внимательно, очень внимательно. Понаблюдать за старшими — большая честь и привилегия. Мало кому это дано. Ещё меньшее число может выдержать долгое нахождение рядом со старшим, не озверев, не потеряв разум из-за прилива чистой старшей энергии" — раздался в голове принца голос Повелительницы.

Сразу несколько присутствующих, юноша почувствовал это глубинными фибрами души, вдруг насторожились.

Опасные хищные звери. Вдруг почувствовашие отголосок чьего-то присутствия.

"Все они — мастера многих игр. Но каждый из них — мастер-виртуоз в чём-то одном. Сильны во многом, но в чём-то одном — сильны особенно. Они друзья и враги друг другу. И некоторые из них терпеть друг друга не могут. У всех у них множество взаимопересекающихся сфер интересов. Все они — конкуренты друг другу. Кто-то из них кому-то неприменёт поставить палку в колёса и сделать подлянку при малейшей возможности. Но при этом, понимая выгоду мирного взаимосуществования — способны дружно сосуществовать и даже в чём-то дружить. Но все они — матёрые хищники, прошедшие горнило бесчисленного множества схваток и войн на выживание. И каждый из них в чём-то, во многом, сильнее твоего отца. Но все они сплотились вокруг да около него. Как думаешь: почему?".

Глава 11.

Юноша даже мысленно молчал. Все ресурсы его души были задействованы на анализе происходящего.

Мысленный голос Повелительницы он воспринимал лишь фоном части сознания.

То, что она смогла каким-то образом пройти родовые системы защиты во многом говорило в её пользу. Это явно не из плеяды пустобрёхов, кичащихся от раздутого самомнения, но при этом чуть что, бросающихся за защитой своих покровителей.

По сути, да, мятеж против отца, что он задумал ещё годы назад, с её помощью реализовать возможно. В этом юноша почти убедился. Но в то же время, сейчас как никогда остро молодой человек понимал: даже если мятеж удастся, даже если он победит отца, убьёт в схватке за лидерство, даже если его, единственного наследника, примут как главу рода — он станет безвольной марионеткой в чужих руках, да ещё и с кучей долгов.

На нынешнем уровне своего развития он ещё не готов даже просто к схватке с отцом. По крайней мере к открытой схватке. Хотя, конечно, на правах сына он вполне может приблизиться к нему на расстояние удара и воткнуть нож в спину. Для многих из молодого поколения этого будет достаточно, чтобы его приняли как вожака вожаков. Но останутся ещё вожаки вожаков других стай: вот эти самые ближники отца, некоторые из которых — его побратимы.

И не устранив их — вожаком вожаков в стае стай ему не стать. Они его голыми руками порвут. Хотя бы ради проформы отомстя за его отца.

Конечно, их тоже можно устранить, если постараться. Но это хоть и даст ему гораздо больше власти и доступа к ресурсам рода, откинет род назад в статусе и влиянии на нижние ступени пищевой цепочки.

Зажатая, будто звенящая натянутой струной старая заготовка напряглась и распалась, так и не выпустив коготки. Ещё не время.

Но пока ничего непоправимого не сделал: всё можно легко списать на юношескую горячность и максимализм, плохую компанию, в которую попал, да посыпать голову пеплом, покаяться.

Конечно, после такого на ближайшие несколько столетий даже думать повторно о мятеже не безопасно будет. Но и у него будет гораздо больше времени для саморазвития, самоосознания. Зачем с наскоку нахрапом с мясом и кровью вырывать то, что итак почти его? Во многом выгоднее подождать, научиться понимать свою силу, инстикты, отточить мастерство.

К тому же можно и не посыпать голову пеплом. А просто пойти на попятную.

Всего-то и нужно оборвать, перерезать несколько ниточек. Ту самую плохую компанию, со многими из которых и общаться то противно, но держал при себе как раз потому, что это полностью беспринципные сволочи, которым можно поручить самую гнилую работу совершить что-то очень очень мерзкое. То, что самому делать не хочется чтобы не мараться. Но иногда надо... Тем более, что прикрывать их делишки — влетает в копеечку.

Повелительница? Так явной агрессии ни к нему ни к роду не проявляла. Мало того, открыто говорила, что когда-то, а может даже и сейчас является слугой рода.

Парочка микрогосударств на его личной территории, основанные для новых подданных с её стороны, с учётом небольших пространственных и временных петелек — уже начали приносить пользу и прибыль.

Мало того, кое что он мог уже использовать в предстоящей операции. О которой, кстати, не так и легко было вызнать и тем более выполнить скрытое условие: в нужное время появиться в нужном месте. Здесь и сейчас.

Но также принц понимал: эти пусть и сокрытые, но поверхностные мысли — лишь приличествующие ситуации. Что-то в глубинах его души — он сам — не готов вот так просто отказаться от всего, от всех своих планов. Какие-то козыри до поры до времени, до сочетания идеального момента он сокрыл даже от самого себя, чтобы не выдать себя себе и через себя другим.

Да и рано ещё. Всё равно надо сначала пройти свой путь. Выполнить миссию. Вернуться с победой. И лишь тогда уже решать что к чему.

— Да ну тебя! С тобой играть не интересно! Ты постоянно побеждаешь меня в этой игре!

Один из игроков в приставку встал и пройдя в середину зала, начал отжиматься.

— Малец, дуй сюда. Сразимся в Смертельной Битве! — не терпящим возражений голосом, произнёс второй.

Эти двое играли в Мортал Комбат каждую партию до десяти побед. Каждое поражение — сто отжиманий. Судя по тому, что только один пошёл отжиматься, проиграл он в сухую.

Принц усмехнулся: один мастер боевых искусств виртульно-компьютерный, а другой — в реале. И что-то он не слышал, чтобы постоянно проигрывающий партнёр по Мортал Комбату хоть раз сошёлся с мастером компьютерной игры в реале. Врядли даже после одного раунда киберспортсмен смог бы встать, не говоря уж о том, чтобы отжиматься.

Но зато тот отыгрывался у своего победителя в покер на раздевание.

— А ставочки какие? Я на вашем уровне ставок пока не готов играть.

— Один к ста. Если проиграешь ты — отжимаешься десять раз. Проиграю я — с меня тысяча отжиманий.

— Малыш, давай! Я за тебя болею! — вдохновлённо прокричал отжимающийся.

— Ладно, но если ничья — пятьдесят на пятьдесят. Каждый половину нормы за проигрыш.

— Это как? Если я тебе не фаталити, а бабалити, что ли? Так это не ничья.

Ничего не ответив, принц шлёпнулся на диван и взял в руки джойстик.

— Let's Mortal Combat began! — изменив модуляции голоса, громко возвестил принц.

Девять поражений подряд. На десятый раз, почти в самый последний момент, перед завершающим ударом, когда персонаж юноши должен был пасть, с его руки сорвалась небольшая, но довольно мощная молния, попавшая в игровую приставку. Закоротило не только её, но и монитор. По обугленным останкам приставки загуляли языки пламени, монитор заискрился и пошёл трещинами. Комнату начало заволакивать едким дымом и запахом горелого пластика.

— Техническая ничья и фатальное поражение. Девяносто пять отжиманий с одного и две тысячи с другого. — Как арбитр, вынес приговор отец юноши.

Даже уткнувшиеся в газеты и книги особи — что-то одобрительно пробурчали.

Как раз во время отжиманий обоих проигравших, открылась дверь и впустила очередного ходока с каким-то безумным проектом.

Полный, если не сказать толстый мужичок, зайдя — сразу растерялся от открывшейся ему картины. А вдохнув воздух — закашлялся.

Гудевшие на всю мощь кондиционеры не справлялись с дымом, так как гасить горящую приставку никто не сподобился.

Повинуясь жесту хозяина кабинета, он прошёл к его столу и уселся на один из стоящих там стульев.

Он попытался достать из папки какие-то бумажки, но был остановлен коротким приказом говорить по существу.

Это был один из протеже принца, вернее, протеже протеже... Идея была рискованная, очень дорогостоящая и обещала большие убытки на протяжении очень долгого времени, а вот выхлопа не гарантировала. Но и в случае удачи можно было сорвать не плохой куш. Но главное — это создавало множество рабочих мест, куда принц рассчитывал продвинуть свою команду.

Через обычных кабинетных начальников этот проект быстро заглох ещё на начальном этапе формирования. Но кто-то из знакомых юноши обратил на ещё не офрмленные до конца планы внимание и на одной из встреч подсунул принцу. И кое-что ему там приглянулось, что как-то коррелировалось с его планами.

Юноша знал, что иногда отец задвигает очень прибыльные на первый и на второй и на третий взгляд проекты под сукно, но при этом частенько вкладывается в непонятные авантюры, большинство из которых были очень убыточны.

Обладая ресурсами огромной корпорации, довольно легко можно позволить себе большие траты в никуда. Нет нет, да один из множества проектов выстреливал, да так, что окупались все затраты на огромное количество так и не реализованных идей.

Принц подал отцу понятный ему сигнал, чтобы тот обратил внимание на слова собеседника и дал делу ход.

Он чувствовал, что момент для того, чтобы продвинуть от себя сомнительный проект, на который даже отец врядли согласился бы, после его маленькой, но довольно значительной победы, пусть и через поражение, самый подходящий.

В принципе он обещал только дать возможность попасть просителю на приём, но с учётом сложившихся обстоятельств, решил, что намекнуть о своей заинтересованности в успехе начинания — ему сейчас выгодно.

Конечно, отец ещё до приёма ознакомился со всеми необходимыми документами. Сейчас он складывал личное мнение об исполнителе, на плечи которого ляжет тяжесть выполнения поставленных задач.

И, благодаря попечительству сына, отец принял положительное для ходока решение и даже увеличил финансирование сверх запрашиваемого. Видимо ввёл поправочные коэффициенты на коррупцию.

Небольшая, особо ничего не стоящая самому юноше услуга, в результате того, что дело выгорело, позволила ему в перспективе пропаровозить достаточно многих нужных ему личностей. Не говоря уж о более долгоиграющих планах.

Да и наличие обязанных ему существ — упрочняет его личное положение.

Отжавшись, юноша вернулся в своё излюбленное кресло. Плеснул ещё немного благородного напитка в бокал. И начал смаковать заслуженную победу.

Всего одна маленька шалость привела к тому, что отношение к нему значительно изменилось у всех присутствующих. А это дорого стоит.

Удивить чем-то мастера, обыграть его на его поле, пусть даже и не слишком честным путём — это достижение.

Уже одно это открывало перед юношей сразу множество дорог, до этого закрытых. И к этому он целенаправленно двигался довольно долгое время. Изучал привычки и пристрастия мастеров. Их маленькие и большие слабости. И показать им что-то новое, то, чего они раньше не знали, или почему-то упускали из виду — дорогого стоит.

Всего одним этим поступком он сразу выдвинулся вперёд из разряда наследников, которых много. Всё-таки у юноши было множество братьев и сестёр. Но он — единственный наследник полной Силы отца, потенциально ещё более могущественный в Силе, ведь у него наследственные черты не только отца, но и матери. Из простого юнца, но ещё не фигуры, даже не пешки на шахматной доске их партии, а пыли, налипшей на доску, он в их глазах уже стал фигурой, пусть и пешкой.

И чтобы упрочить, закрепить своё положение, у юнца была ещё домашняя заготовочка. И тогда, возможно, уже в глазах этих монстров своего дела, он станет не просто пешкой, а офицером.

Способность удивить своих, означает и способность удивить противника.

А внимание и расположение, пусть даже и не очень отношения с этими мастерами — дорогого стоит. Их младшие, завязанные на них, обратят больше внимания на выстраиваемую им собственную структуру и иерархию власти. Его стая станет для них гораздо притягательнее. Да, это также означает, что его попробуют на зуб уже не просто клацая пастью издалека, но могут и укусить, откусить себе кусочек. И у принца уже было заготовлено специально несколько пирожков, запрятанных в коробочке из планов. Что потениально может подманить, а то и переманить на его сторону членов стай мастеров.

Конечно, в основном пойдёт молодняк. Но за желторотыми птенцами будут приглядывать матёрые волкодавы. Которые тоже так или иначе будут вовлечены в сеть интриг, расставляемую принцем.

Вкус коньяка испортил запах дыма, всё-таки дошедший до его уголка.

Мысленное усилие и пламя погасло, а дым и запахи, закрутившись по обратной спирали, откатились назад. Простое, хотя и не очень, обращение времени вспять. И вот снова игровая приставка и монитор целы.

Прерванный компьтерный бой продолжился с момента, на котором был прерван. Незавершённый удар всё-таки достиг цели и персонаж юноши пал.

— Чистая победа! — прокомментировал принц и сделал ещё пять отжиманий.

Мужик, получивший в наказание две тысячи отжиманий, метнулся в сторону джойстика настолько быстро, что его движения были неуловимы и выглядели размытыми, вернее виден был будто шлейф от его прохода.

До исхода таймера он успел прожать на джойстике комбо бабалити.

— Дополнительно ещё тысяча отжиманий. — вынес вердикт хозяин кабинета.

На что провинившийся только мрачно кивнул. Он не претерпел ещё прошлое наказание, но превал его в процессе исполнения.

Ничего не говоря, чтецы почти синхронно отложили газеты и книги. Каждый из них положил на стол несколько декоративных на вид вещиц. После чего ушли каждый своим способом.

Один втянулся в книгу, после чего она захлопнулась и так и осталась лежать на столике.

Другой подошёл к кадке с растениями и ушёл в ствол небольшого деревца.

Ещё один подошёл к небольшому пьедесталу, встал на него и замер стауей, окаменев.

"Поздравляю, малыш. Ты принят и одобрен для испытания. Мастера сказали своё слово." — похвалила Повелительница.

Принц возликовал и приподнял бокал, отсалютовав ехидно-добродушно глядящему на него Муромцу. После чего уже не мелкими глоточками, а сразу целиком, залпом выпил всё содержимое.

Это была победа. Теперь уже мнение некоторых оставшихся мастеров не то чтобы не важно. Его участие в испытании — вопрос решённый. На счёт парочки играющей в карты у принца были сомнения — по его рассчётам они могли воспротивиться участию в испытании. Но двоих он подкупил своей недавней игрой, а на счёт Муромца, был итак почти уверен, что тот его поддержит. А уж в отце юноша не сомневался, что тот обеими руками за его Испытание.

Плеснув ещё немного коньяка в бокал и погрев в ладони, осторожно мелкими глоточками просмаковал раз за разом чувствуя как по рту и гортани тёплым жидким огнём растекается терпкая пряная жидкость.

Что-то внутри него счёлкнуло и юноша решил, что пора. Пора использовать ещё одну домашнюю заготовку.

— Может в картишки на раздевание перекинемся? — громко предложил он.

Удивлённо на него посмотрели даже картёжники. Не говоря уж о мастере боевых искусств, считавшего в этой компании покер на раздевание своей вотчиной.

— А что вы так на меня смотрите? Мне даже как-то неуютно стало... Я, пожалуй, отойду на минутку. А то взгляд у вас тяжёлый... Приспичело чего-то...

— Ну иди, иди, а мы пока подготовимся.

Принц зашёл в туалет. Не то, чтобы ему было так уж необходимо, но и справить нужду заодно можно.

Цель у него была иная: вовлечь в игру в покер не только того мастера, но сразу всех по возможности.

Прислушавшись к ощущениям, по изменению энергетического фона, понял: его задумка удалась. Игроки собирались за карточный стол в ожидании юнца.

Через пять минут юноша под удивлёнными взглядами, перешедшими в дикий хохот, вышел из туалета и сел за стол.

В месте уединения со своими мыслями, он достал из пространственного кармана множество цепочек-браслетов на руки и на ноги, нацепил на себя множество футболок от малого размера к большому, точно так же напялил больше двух десятков штанов, носков и перчаток. На голову стопочкой надел десяток кепок.

Походка и движения конечно были слегка затруднены, но для игры в карты это не особо важно.

С учётом того, что валить в карты будут мастера не только его, но и друг друга, у него был шанс продержаться если не до конца партии, то хотя бы до середины.

А что поделать? Авторитет у мастеров зарабатывается с трудом. Приходится играть роль шута и паяца.

Глава 12.

Игра в карты никогда не была сильным коньком юноши. Но хорошая память, внимательность и наблюдательность, умение быстро делать рассчёты в игре в карты хоть и не панацея, но уже само по себе сильный козырь. А уж в своих способностях юноша был уверен.

Но даже не в этом дело.

Ведь это тоже проверка. Часть проверок.

Наксколько уверенно себя юноша чувствует в компании маститых авторитетов, о каждом из которых сложено множество мифов и легенд. Не тушуется ли? Или, наоборот: не зарвался ли? Может моча, может ещё что в голову ударило? Многие, очень многие, даже те, кто и так высоко по социальной лестнице стояли, поднявшись ещё немного теряли голову, вскружонную успехом. Или чуток утратив позиции и спускаясь на ступень ниже, теряли всё самообладание, пускались во все тяжкие и падали столь низко, что кувыркались ниже некуда.

И в том числе в азартных играх по поведению игрока можно многое сказать о характере: как играет, как ведёт себя когда выигрыш, успех большой иль малый, как умеет не только выигрывать, но и проигрывать. Да и как стремится к своей цели?

Даже когда игра без ставок. Просто на интерес.

А уж когда игра со ставочками, пусть даже небольшими...

А если ставки большие?

Тем более, стоит только начать... Тут чуть-чуть, там немножко... Сначала втянулся, потом — увяз.

"Это да, азарт — дело такое... Помню, как-то с мелюзгой в картишки на интерес играла на лесной полянке... Пришёл один индивид знакомый но по виду то ли знакомый, то ли не знакомый... Сначала просто на интерес... Потом, для повышения интереса... нет... не по зёрнышку, это из другой игры... по травинке всего лишь на кон... А там на той полянке этой травы — целое поле и рядом ещё полно... Нарвал пучок сразу и играешь себе в удовольствие... Это сначала по травинке... потом пошли сразу пучки на кон... стога... В итоге все проиграли столько, что возможно лучше было бы зерном как в той были-сказочке... До сих пор выращивают... А уж сколько веков то прошло... так и не расплатились... Эх... А сколько народу ставило на кон свои родовые имена, ключи от родовых замков, сами родовые замки... Невест, жён, женихов, мужей, родителей, детей, друзей — всё проигрывали. И обещали отыграться... Реванш просили... По несколько раз одно и то же, одних и тех же проигрывали... Душу свою тоже на кон ставили...".

Голос Повелителя был наполнен такой мечтательной тоской, что юноша мысленно зарёкся с ней играть в азартные игры.

"Да, да... Многие давали зарок не играть в азартные игры с Дьяволом. Даже если он не будет мухлевать и пользоваться магией, а они — могут использовать что угодно... Всё равно зарекались с ним играть. А как с ним не играть? С ним всё азартно может стать...".

Отвлёкшись от общения с Повелительницей, принц вернулся сознанием за карточный стол.

"Упс... Прости... Кажется, я слегка увлеклась...".

Все мастера за столом сидели не в исподнем, а уже без него. Отец юноши снял корону и, положив на трусы, подвинул в сторону сына.

— Ты, малец, как всё это носить собираешься? — хмыкнул Муромец.

— Ну... твоя то футболка поверх всего остального налезть может... — задумчиво проговорил юнец.

— Может ещё партеечку? — предложил другой нудист.

— Как, у вас ещё есть на что играть? — голосом, в котором проскальзывали женские обертоны, спросило тело юноши. — Мне казалось уже всё. Больше с вас и брать то нечего. Но, — голос приобрёл бархатистую обволакивающую сексуальность, а тело юноши обдало жарким взглядом сразу всех присутствующих, — может по услуге на кон или ещё что?..

— Я, пожалуй, пойду... — почти хором сказали почти все присутствующие, кроме Муромца и отца юноши.

— Ну, малец, не ожидал, не ожидал от тебя такого... Удивил так удивил... Хотя... учитывая кое что... как раз об этом возможно и предупреждали. Всё-таки не зря отец не хотел тебя пускать. Не зря... Ну-с да... ещё проверчку, последнюю на сегодня... Насколько и как пробудилась твоя Сила.

Муромец подошёл к стене с картой. К моменту его подхода часть стены трансформировалась и будто ушла в глубины, в сторону, открыв проход в иное помещение.

По центру стояла рельефная карта-стол.

— Подойди сюда, малец, — встав и нависнув над картой, попросил, хотя... скорее приказал Муромец.

В глубине души юноша взвыл от восторга.

Хоть он и наладил уже свою шпионскую сеть и сферу подчинения, узнать о происходящем в кабинете отца удалось на удивление мало. Больше узнал анализируя воспоминания о визитах сюда лично.

И этот скрытый кабинет — удалось высчитать, вычислить его присутствие на основе косвенных данных по энергетическим печатям местности. Вот только проникнуть сюда не удавалось никак, особенно без спроса. А проявлять интерес — не рисковал.

Сейчас же перед ним открылись двери сами, да ещё и приглашение получил.

Карта чем-то неуловимым была смутно знакома. Хотя юноша мог бы поклясться практически чем угодно, что видит её впервые. Впрочем, клятвы дело такое... Если знать как, можно любую клятву обойти, даже дав. Да и грубо нарушить — тоже.

— Вот диспозиция. Юниты обозначены на карте. У всех свои цели и их много, но какие-то в приоритете. Плюс где-то заныкан большой куш, интересующий многих. В принципе, считай всех: при случае от халявы не отказываются. Игроков много. Все игроки-фигуры...

Пока Муромец давал вводные, как командир рекруту-салаге, юноша старался вникнуть.

Расставлены фигуры были хаотично. И на каждой — множество опознавательных меток.

Вопрос. Ответ. Вопрос. Ответа нет. Ищи уж сам ответ на мой, на свой вопрос-ответ.

Но чем дальше, тем больше ситуация казалась странно знакомой. Именно эту операцию он изучал как шаблонную операцию рода. Несколько групп разными путями и с разных точек неизвестно из когда и неизвестно откуда, идут к разным целям. Достигают или не достигают. Отходят, наступают. Игра протяжённая во времени разных пространств. Эдакая мини версия пространственно-временных шахмат.

Вот только цель тут не поставить мат. Совсем, совсем иная. Да и если уж ставить мат, то всем. А то как школота: вроде и ругаются, а ругаться не умеют, не к месту и не к слову часто произносят матные слова. В общем, одним матом в этой игре не удовлетворишься. Тут кроме как руководить, язык для помощи словами матными чесать — и самому побегать, потрудиться надо, не только лишь фигуры по доске переставлять.

Несколько петелек слоёв сознания с памятью об учёбе в школе духов переплелись и закрепились в общем потоке сознания юноши.

И юноша быстро вник в тему. Сделал парочку ходов, перекрасил несколько фигур в свой цвет, какие-то дал покрасить врагу. Это лишь макет, только приблизительное планирование, как проявление намерений. Но именно сейчас решалось: даст ли Муромец — а он был один из самых авторитетных мастеров среди ближников отца — в предстоящую операцию своих детей. Причём не просто детей — адептов Силы, детей Клана, но именно своих кровных. С ними у юноши был шанс взять с собой ещё несколько значимых фигур. Что значительно повышало шансы на его личный успех.

Сейчас, когда Сила пробудилась в юноше, он действовал не так резко, но в то же время и не так осторожно как делал на уроках в Академии.

— Ладно. Мой сын пойдёт с тобой. Можешь не спорить. Это вопрос уже решённый, — заявил Муромец. — Удачи. Она тебе понадобится. Малец...

Последнее слово богатырь произнёс со странной интонацией. Будто было что-то, что он понял о юноше, но пока решил придержать при себе.

Муромец снял с руки тяжёлый даже на вид браслет и не глядя кинул на карточный стол.

Попал точно.

Стол, хрустнув, со скрежетом рухнул. Не выдержали, подломившись, ножки.

Сам же богатырь, как был в чём мать родила, так и направился на выход из кабинета. Сквозь закрывающиеся створки двери, было слышно как в приёмной что-то шмякнувшись, грохнуло на пол. Судя по звуку: что-то не просто большое и тяжёлое, но ещё и жирное.

"Видимо секретарша в обмороке от созерцания мужских прелестей." — мелькнула и пропала мысль.

— Ну что, сын, — хитро прищурившись, спросил отец: — Не желаешь примерить отцовскую корону, самому проверить насколько тяжела шапка Мономаха?

— Не по Сеньке шапка, — отшутился принц. — Размер не подходящий, на плечи слишком давить будет.

— Это правильно. Хотя, примерить то можно. Заодно залогинишься как зарегестрированный пользователь. — И на этот раз отец юноши всем видом показывал, что не шутит. — Заодно проверим сможешь ли ты ей пользоваться когда-то.

"Проверь, проверь щеночек. В этой штуке встроен борзометр, замеряющий насколько ты щенок борзый." — раздался голос Повелительницы.

Юноша подошёл к рухнувшему столику. Порылся в груде сваленных вещей и достал корону. Водрузил на голову и артефакт тут же настроился на нового пользователя, проведя родовую проверку.

Отец юноши при этом грустно улыбнулся.

— Не, всё же не сейчас... — непонятно к чему и для кого, проговорил юноша. — Тяжела непривычная ноша.

— И это правильно, сынок. Но если ты выживешь, то возможно тебе придётся часто носить её.

— Что значит: если выживу? Помирать я не собираюсь.

— Никто не собирается помирать, сын. Однако всё же умирают. Не знаю как, хотя и догадываюсь, но ты всё-таки узнал о предстоящем испытании. Мало того, ты сделал всё необходимое, чтобы на испытание пошёл ты, а не я. Даже поддержкой с нужной стороны заручился. И я уже не могу отстранить тебя от испытания. У меня просто нет больше оснований для этого.

— Ну так я и собирался идти на него, — усмехнулся принц. Но вдруг насторожился: — Погоди, что значит: "уже не можешь отстранить"? Ты что, собирался мне помешать?

— Сын, — отец тяжко вздохнул, — это испытание смертельное. Не просто смертельное, а смертельно опасное для души. Многие души погибали, калечились на этом пути. Души — не чета тебе. И я всеми силами старался оградить тебя от него. И я ещё разберусь: кто виноват в том, что ты вообще о нём узнал? Кто тебя направлял на это?

— Но я сам...

— Сам, да не сам... Тебя вели и направляли. А ты этого даже не понял, не заметил. — Мужчина сел за свой "директорский" стол и указал на стул напротив: — Садись. Поговорим.

Юноша сел на указанное ему место.

— Видишь ли, я хоть и глава рода, но отнюдь не все в роду, да и не только — довольны моим правлением. Да и ты в своей юношеской горячности многим перешёл дорогу. Эта акция, которую ты планировал с Муромцем — лишь малая часть, ведущая к ключу к испытанию. Так что молись всем богам которых знаешь, чтобы операция прошла неудачно и ключ не нашли.

Дверь в кабинет распахнулась и вошла секретарша, тяжело ступая и неся кроме собственного веса, что-то в руках. Подойдя к столу, она неуверенно постояла, переводя взгляд с отца на сына и обратно и, наконец, придя к каким-то умозаключениям, положила на стол небольшую коробочку, обитую бархатом.

— Вот, посылка, сказали передать наследнику...

После чего развернулась и ушла, сопровождаемая удивлённым взглядом юноши. Ещё по первым шагам секретарши и написанному на лице отца удивлению, он понял, что произошло что-то из ряда вон выходящее.

Переведя взор на отца, удивился и обеспокоился. Лицо отца было бледным, а руки, которыми он открывал коробочку — тряслись от нервов.

Когда он открыл коробочку, казалось из него вынули все кости, настолько обмякло тело. Юноша даже забеспокоился: не умер ли отец от приступа.

Но, выпустив воздух сквозь сжатые губы, мужчина сделал глубокий вдох.

— А вот и ключ, — сказал, будто плюнул, внезапно постаревший мужчина. Нажав на кнопочку голосовой связи с секретаршей, он спросил: — коробка так и была доставлена, вы её открывали, вынимали что-то оттуда?

— Нет, я сразу как есть...

Дослушивать сбивчивый ответ секретарши, к которой, кстати говоря, начальник почти никогда не обращался, он не стал.

— Ну что же... Раз так и было, то это ещё ничего страшного. Вот если бы шнурочек шёлковый был приложен к кинжалу...

— Что ты имеешь ввиду? — спросил принц, вспомнивший этот кинжал и коробочку из сна, который был похоже не совсем сон, а также беса, который в другом сне болтался повешенным на шнурке. — Что это?

— Кинжал, сынок, кинжал... Плохо же ты похоже учился, совсем историю рода не знаешь... Ритуальный это кинжал. Таким кинжалом можно убить душу особых демонов, сынок. Он специально заточен под убийство демонов конкретного вида. Нас, сынок, нас... Но раз без шнурка — то придётся вычислять кто из нашего рода настолько провинился, кого им возможно придётся убить?

— А если бы шнурок был?

— Тогда тому, кому вручили бы сей дар, давался бы ритуальный срок в три дня на то, чтобы привести свои дела в порядок, подготовиться к отходу в мир иной и совершить ритуальное самоубийство, чтобы сохранить остатки чести родовой. Правда, тут зависит от провинности: либо заколоть самому себя кинжалом, а друг или слуга рода помогает, удушая шнурком, либо удавиться шнурком самому, а друг или слуга рода с кинжалом либо перерезает шнур у трупа, либо у ещё живого, если оправдан, правда часто перерезают шнурок вместе с горлом.

— А если не совершил риутальное самоубийство?

— Тогда на плечи какого-то доверенного лица, часто это тот, кто вручил дар, ложится почётная обязанность помочь приговорённому отойти в мир иной ритуальным способом.

На несколько минут воцарилось молчание. Каждый думал о чём-то своём.

Юноша старательно не думал о том, что ему-то этот кинжал был передан вместе со шнурком.

— Ладно, не будем о грустном. Поговорим о насущном. Где ты был?

— Что? — удивился принц.

— Где ты был последние три месяца? Мы тебя потеряли. Охранка с ног сбилась ища тебя. Некоторые лишились за это голов.

— Как где? В одних из апартаментов, принадлежащих роду.

— В каких? Адрес?

Юноша решил не перечить и сразу же назвал адрес. Уточнив заодно по родовой сетке координат.

— Сын, этот адрес не числится за родом ни по бухгалтерии, ни вообще в списках родовой собственности, — огорошил юнца своим ответом отец. — Откуда ты вообще о нём узнал?

— Как раз по локальной сети рода и узнал что они есть и свободны. Через родовую же систему и получил ключи доступа.

Мужчина сокрушённо вздохнул. Как же ещё юн и наивен его сын. Конечно, хорошо, что проявляет самостоятельность, но иногда всё же не в меру. Да и некоторые круги общения юноши были из тех, кого к себе и близким и на пушечный выстрел подпускать не стоит, но иногда приходится, ловя на живца, используя себя и близких в качестве живца, а то бывает и наживки.

И не факт что враги рода постарались, но факт есть факт. Юноша успешно скрывался от приставленной к нему охраны. И тем самым доказал свою большую самостоятельность и живучесть.

— Ладно, с этим потом разберёмся. Многого я сказать не могу — не имею права. Я тоже связан по рукам и ногам множеством обязательств. Мало того, рассказать о многом не могу даже не потому, что права не имею, в конце концов где-то смухлевать, нарушить что-то это дело обыденное. На меня есть чем надавить. Но и у меня — тоже есть свои краплёные карты. Но всё же пойми... Полагаться тебе придётся на интуицию, инстинкты и разум. И если на счёт инстинктов я более менее спокоен, всё-таки ты мой сын и у тебя мои инстинкты наследственные. То вот разум и интуиция по наследству не передаются, только потенциал. И этот потенциал — это то, что приходится развивать самому.

— А намекнуть?

— Намекнуть... Намёков итак слишком много. Поймёшь ли ты их правильно? Да и во многих знаниях многие печали. Не правильно поняв, поняв не то, не так — покуда не готов, знание чего-то может пойти во вред, а не на пользу. Единственное, что могу сказать по предстоящему испытанию: это задание для смертника. И я в этом испытании абсолютный чемпион: из всех претендентов достигших цели, я единственный, кто выжил. И всё же я проиграл. Ибо тут победить можно лишь проиграв, полностью проиграв всё, даже победу.

— А по-конкретнее?

— Не знаю. Не знаю, потому что не помню. Когда наступит момент — ты всё поймёшь. Я возвращался, забыв кусок воспоминаний, с полным ощущением и осознанием того, что выиграл, но проиграл. А потом находились доказательства моей победы.

Мужчина нажал что-то видимое только ему на столе, подошёл к серванту, стоящему неподалёку, взял из него маленькую, меньше ладони, статуэтку. Дойдя до стены, поставил статуэтку на полку шкафа. В стене разверзлось отверстие достаточное, чтобы протиснуться довольно рослому мужчине внушительных габаритов. Там, на полке сиротливо лежало пять непонятных продолговатых штуковин с шероховатостями и выпуклостями.

— Что это?

— Это? Это и есть мой приз. Пять раз я шёл как смертник. Пять раз после этого кто-то находил эти херовины и это приносили мне как победителю. А что это такое и для чего это вообще нужно, даже из чего сделано: если кто и знает, то молчит. Мне по крайней мере — не говорили. Просто договорились, что это является символом той победы.

— И это вся награда? Пять непонятных штуковин не понятно для чего нужных?

— Не пять, а одна — по одной за каждую победу. И это лишь символ. Вся награда в репутации: я смог достичь того, чего другие, гораздо более мощные и как боевики, и как ученые, философы, по настоящему могущественные сущности — не смогли, не прошли, погибли на этом пути или отступились. А я — я смог. Правда не помню как... Поэтому, сын, умоляю, не рискуй по-напрасну. У тебя по настоящему есть только один шанс выиграть и выжить: отступиться, отказаться от миссии, пока не будет слишком поздно.

Видя возмущение, написанное на лице сына и готовые сорваться с губ опрометчивые слова, отец жёстко и властно приказал:

— Молчи! Молчи и слушай. Сейчас ты не можешь отступиться. Но потом, когда отступятся все, почти все, кто выжил — отступись и ты. Это единственный твой шанс. Тебя специально заманивали на это испытание, отлично зная, что ты его не пройдёшь. Характер у тебя не тот. Не сможешь. Поэтому помни: откажись, отступись. Хотя... Лучше, пожалуй, даже отступиться сейчас. Хрен с ней, с этой властью в роду. Да, род во многом потеряет, но останется жить. Я уже слишком стар и не выдержу испытания, самого пути не выдержу. Но в принципе своей властью, если ты уступишь, могу выставить себя как замену тебе в испытании.

Глава 13.

От того, что, а вернее: как? — сказал отец, юноше стало страшно.

Он явно имел ввиду не простую смерть. И даже не просто смерть души. В конце-концов, душа возродится. Вот только смерть-смерти рознь. Душу покалечить можно так, что лучше бы не возрождаться. И имелась ввиду как раз такая ситуация, похоже.

— Отец, что ты имеешь ввиду? Отказаться от испытания к которому так стремился? Отказаться от того, чтобы обрести реальную Силу и Власть, а не их жалкое подобие, доступные мне сейчас? Если я отступлюсь после того, как столько готовился к этому, интриговал, выведывал, разведывал, вынюхивал, перелопатил горы массивов информационного хлама, перетянул на свою сторону множество нужных и не нужных, вся полезность коих лишь в том, что через них можно дотянуться до нужных... Я слишком много сделал для этого. И не для того, чтобы отказываться просто так.

С каждым словом отпрыска, родитель смурнел.

— Мне нужна очень веская причина, чтобы я всерьёз вознамерился отказаться и отказался бы. Причём эта причина должна удовлетворить не только меня, но и моих союзников. Но, если ты расскажешь мне больше — я обещаю серьёзно подумать. Очень серьёзно подумать над твоими словами. Пока что у меня слишком многое поставлено на карту испытания. Одно дело, если бы я не прошёл отборочные туры. И совершенно иное дело, когда я вдруг прошёл в финал и ни с того, ни с сего, всего лишь из-за чувства невнятной угрозы — вдруг отступился бы. Меня просто не поймут.

— Эх, сынок, сынок. Как же быстро ты повзрослел. И как же мало ты повзрослел, так и оставшись глупым ребёнком. — посетовал мужчина. — Да, что-то я в твоём воспитании упустил. Когда же ты умудрился влезть настолько в большую политику сильных мира сего?

— Риск дело благородное. Кто не рискует, тот не пьёт шампаское. Но как пиво без водки, так и шампанское без коньяка: шершавость пола может быть и ощутишь, но вот скользить не сможешь. В общем, просто деньги на ветер.

— Это ты с таким ёршиком на собственной блевотине скользить собрался? Так ты с твоим опытом грозишься захлебнуться в ней и утонуть.

— Ничего, я много тренировался.

— Ну, надеюсь хоть покупал дешёвое бухло в простых магазинах, а не элитную алкашку? А то вот уж где в такой смеси действительно деньги на ветер.

Принц пожал плечами, мол: не всё ли равно, неужто малую толику денег на сына пожалел?

— Ладно, посмеялись и будет, — без улыбки и даже её намёка, сказал отец. — Это конечно хорошо, что ты самостотельный и уверен в себе, что голову в песок не прячешь, да и знакомств множество личных нужных завёл и даже мнение вроде не плохое о себе составил. Хотя можно было бы и лучше. Вот только этого всего не то что недостаточно для конкретно нашего испытания. Всё это может оказаться даже вредным. Как раз эти черты характера, помогающие выживать в мире большой политики, во многом в ней же и мешают. А в этом испытании — как раз эти качества будут смертельны. Для тебя смертельны. Есть только один шанс из бесконечного множества вероятностей на хотя бы более менее благополучный исход, что ты вернёшься домой относительно цельной личностью. Вернее, что ты вообще вернёшься. Да и то, боюсь на этом пути тебе не раз придётся пройти через такую ломку психики, до практически полной потери личностной составляющей, что, боюсь, ты не выдержишь.

— Но ведь и награда велика?

— Да, вот только на кону стоит не жизнь, не тело, а душа. Хотя и жизнь и тело — тоже. На кону, если ты пойдёшь на Испытание, стоит не только твоя жизнь и душа, но и благополучие, могущество рода.

— Учитывая, что на данный момент я — единственный из рода, кто способен повести за собой и провести на личном оттенке Силы Родовой за собой и подготовить условия для прохода остальных — я единственный фаворит в этом состязании, как твой единственный наследник полной Силы, между прочим.

— Наследник ты не единственный, но да, ты единственный наследник, обладающий нужными Силами и оттенком Силы, позволяющим наметить пунктир пути для остальных. И мне очень интересно: как и откуда ты узнал об этом? О самом испытании — ещё мог как-то вызнать. Но вот об этом мои люди тебе не говорили под страхом смертной казни. Ну да ладно, с этим ещё позже можно будет разобраться. По завершении миссии так или иначе придётся чистить авгиевы конюшни нашего рода.

Юноша хмыкнул. Да, потенциально, есть ещё полная наследница родовых Сил — его обожаемая сестрёнка. Но по многим причинам юноша не рассматривал её всерьёз как конкурента в борьбе за власть, за престол главы рода. А чистку... Да, чистку после прихода с победой, а у юноши, не смотря на все предупреждения теплилось и крепло чувство уверенности в себе, в своих силах, в том, что он выполнит всё необходимое и дойдёт до конца, одержа победу, так вот, чистку юноша и сам собирался устроить. Только по-своему. Ведь с отцом он уже будет разговаривать практически на равных. А там уж сотня-другая лет, чтобы вникнуть в нюансы управления родом и плавно, без рывков перенять власть и отправить отца на почётную, но всё-таки пенсию — это не тот срок, о котором стоит переживать.

— Есть ещё вариант, отец, пойдём вместе. Ты убережёшь меня на испытании от глупых ошибок, а вместе мы сможем пройти.

— Нет, сынок, не получится, я слишком стар для этого.

— Да ты ещё полон сил, только тело подновить, болезнь подлечить и пройти курс омоложения. Почему ты уже несколько раз отказывался от этого?

— Болезнь, сынок, если её самому не перебороть, не научиться с ней жить, понимать, даже если вылечить — опять может появиться. Мало того, есть болезни тела, а есть — болезни души. И если вылечить лишь тело, но не исцелить душу — болезнь всё равно останется. Это как ремиссия во время болезни. Вроде почти поправился, да не совсем. Да, какое-то время чувствуешь себя гораздо лучше, но потом... Потом, по старым каналам болезнь начинает развиваться даже быстрее. Мало того, болезнь может прогрессировать, совершив качественный эволюционный скачёк, мутировав, развившись во что-то совершенно иное. А вот перетерпев, сколько могу, я становлюсь сильнее. Лекарство нужно принимать не сразу, а лишь тогда, когда необходимо.

Юноша, не задумываясь, ведь эта часть разговора была предсказуема и мысленно отрепетирована заранее, спросил:

— Но ведь к твоим услугам лучшие целители рода и не только. С их помощью ты можешь добиться больших успехов, тем более будучи здоровым, да и курс омоложения даже, если не лечить болезнь, поможет в борьбе с болезнью.

— С чего ты взял? С чего ты решил, что омоложение поможет, а не навредит? Не ускорит развитие болезни? Ты ещё слишком молод и не знаешь, не понимаешь многого. В том числе уровня твоего допуска к родовым учителям и архивам недостаточно, чтобы получить нужные знания и научиться ими правильно пользоваться.

— Но если пройду испытание — получу?

— Личные власть, богатство, могущество в родовой Силе, громкие и пышные титулы, слава, почёт и уважение, о тебе будут слагать легенды и мифы, больша часть которых будет пустопорожней выдумкой мало соотносящейся с реальностью. И да, в том числе на тебя обратят внимание и тобой займутся всерьёз, в том числе и обучением. Но... Это если сдюжишь.

Несколько минут мужчина безучастно, но внимательно наблюдал за сыном, смотря ему в глаза. В принципе юноша довольно быстро отвёл взгляд.

Слова о славе, богатстве, могуществе — легли на итак слишком хорошо унавоженную почву. И это мужчину пугало. Тревожные звоночки уже были. И не единожды.

К потенциальному наследнику рода стекалось много всякого. Слишком уж велик соблазн заиметь влияние на такую лакомую фигуру, создав ещё большую слабость, а отец отлично понимал, что его сын, родительская любовь — это его слабость. Но в этом же и сила. Хотя силу подобного видели не многие, видя лишь слабость, а следовательно — угрозу.

И спецслужбы на юношу как на живца уже отловили столько всяких сомнительных личностей, что только подсекать поклёвки успевай.

— И всё-таки, — упрямо продолжил юнец, — почему ты отказываешься от омоложения? Я уточнял — ты именно отказывался, хотя тебе не просто предлагали, а именно рекомендовали это родовые целители.

— Ты хоть понимаешь что такое старость и что такое курс омоложения?

— В детали не вдавался, у меня всё-таки более боевой профиль развития.

— Да, да, сила есть — ума не надо. Старость — это накопление критических ошибок, поломок, когда система начинает увядать, ломаться. Тело, как и душа — тоже система. И чем грубее и жёстче энергетика души, а это зависит и от наших поступков тем больше столкновений там, где лучше было б избежать, но из-за нечувствительности, рутинной спешки, бывает совершаешь. Да, можно вытянуть из тела излишки грубой, жёсткой, лезвийной энергии и заполнить мягкой, нежной, чувственной энергией того же типа. Можно сказать, энергией детства, юности... И тогда организм помолодеет.

— Так в чём проблема?

— С каждым разом эффект и продолжительность падают. Допустим, в среднем у существ какого-то типа продолжительность жизни сто лет. При этом первые пару лет — младенчество, самый нежный возраст и самая нежная энергетика, детство, ну... допустим лет до двенадцати при такой продолжительности жизни, тоже мягкая и нежная энергетика, потом подростковый пертубетатный период — буйство гормонов, множество переживаний, от которых в том числе душа грубеет... Это если и раньше не огрубела душа. Зрелость... ну... допустим до полтинника. Дальше уже относительно медленное увядание — старость. К завершению века — дряхлое, разваливающееся на глазах, почти не способное самостоятельно передвигаться тело, ну либо в очень ограниченных пределах. Это конечно утрирую, но... так сказать при прочих равных. В том числе... если раньше не сдохнет.

Юноша кивнул в знак понимания и того, что внимательно слушает.

— Иными словами, энергия, которая нужна и подходит для омоложения, организм, при прочих равных условиях, производит лет до тридцати — тридцати пяти. Конечно, если создать необходимые условия, то и дольше. При этом рассеиваемой энергии, что производит душа в теле, вполне достаточно, чтобы её собирать так, что этого даже не заметят, просто на неконтролируемом душой слое-уровне.

Мужчина замолчал, давая сыну обдумать сказанное. Он явно подталкивал юношу к самостоятельным выводам.

— Не думаю, что морально-этический вопрос тут стоит на первом месте. Энергию можно собрать просто рассеиваемую, можно по-чуть-чуть отщипнуть от младенцев, детей, подростков, да и просто молодых. Они всё равно вырабатывают. Многие с удовольствием продадут. Как донорство крови подобное легко организовать. Да и не в деньгах вопрос.

— Не в деньгах, хотя иногда в их количестве. Некоторые с удовольствием продают своих детей в рабство, приносят в жертву. Кто-то за деньги, кто-то за услуги, привилегии. Между прочим, через жертвоприношение энергии может быть гораздо больше. Особенно если жертвоприношение добровольное. Есть множество сект фанатиков, которые с удовольствием предоставляют подобные и не только услуги. Многие — вполне официально и даже законно по их законам. Есть и чёрный рынок. Да и способов омоложения множество. Это не обязательно насильственный отъём, кража, покупка энергии у других.

Принц обдумывал. Конечно, там, где подобное поставлено на конвеер, массовое, так сказать производство сопряжено с некоторыми специфическими профессиональными рисками и накладками. Так что подобные услуги дешёвыми не бывают. И далеко не каждый способен их себе позволить. А желающих много.

— А сколько энергии надо забрать/получить? И каков эффект, насколько длителен? Да и КПД какое?

— Вот, уже встаёт вопрос потерь энергии. Ну, допустим, при грубых варварских методах... От этого не менее эффективных, где-то десять к одному. Организм донора постареет на десять лет, приблизительно, разумеется, а пациента удастся омолодить на год. Конечно, существуют и более продвинутые методы. Да и тот, у кого энергию мягкую и нежную вынуть — не то что совсем постареет, просто организм увянет, как надутый шарик, когда сдувается. Но если создать условия, молодой организм может довольно быстро восстановиться, хотя, конечно это даст свой отпечаток. Несколько таких донорских процедур и вырабатываемая существом-донором энергия будет подходить уже гораздо хуже.

— Но ведь это только поначалу?

— Да, методы с каждым разом совершенствуются, — ехидно ответил отец.

— Тьфу ты! Я не это имел ввиду.

— Понимаю. Но даже если один к трём. А это, прошу заметить, если донор подходящий и омолаживать лишь тело, а не душу. Какой смысл омолаживаться всего на год-другой когда старость уже наступила? К тому же это если тело относительно здорово, без смертельных болячек. Иными словами, когда старость ещё не наступила, но тело находится уже в преклонном возрасте или ещё относительно молодо, подобного эффекта можно достигнуть. Да и эффект в таком случае от омоложения лет на пять-десять — более чем достаточен.

— Ага, раз омолодился, два омолодился... на третий раз уже эффект, — юноша взглянул на отца, как бы в поисках подтверждения догадок, — может стать и в половину меньше, а старость подступать быстрее будет. А энергетика нужна особая, причём возможно редкого типа.

Юноша замолчал. Молчал и его отец.

— Нет, всё равно не понимаю: пусть даже ты уже прошёл несколько омоложений. Ради тебя у рода найдутся десятки и сотни существ, если надо — и больше, которые добровольно принесут себя в жертву ради тебя. Пожертвовать сотнями и даже тысячами, чтобы спасти миллионы, которые могут потом принести потомство и значит уже миллиарды и больше в перспективе. Такие вопросы часто и просто на поле боя решаются полководцами.

— Магия больших чисел? Да. Вот только результат в подобных гаданиях никто никогда не гарантирует. Ну... из более менее разумных. Ведь можно пожертвовать полком, армией, да что-там, городом с сотнями тысяч мирных жителей и даже больше, всего лишь чтобы сохранить в секрете то, что разгадали шифр противника, чтобы противник не узнал, что его переговоры читают как раскрытую книгу, потому что этим шифром зашифровано имя их полководца, который может выиграть для них войну с противником, а чтобы не узнали — попустить вражескую армию на налёты на свою территорию. Так у англичан было. Они допустили массированную бомбардировку своих городов, не предупредили население о бомбёжке, не подняли истребители-перехватчики, только чтобы скрыть, что они прослушивают переговоры вражеской армии. Интересно: каково было погибшим, родственникам погибших узнать, что их просто подготовили к массовому жертвоприношению и принесли в жерву? А энергия от этого жертвоприношения пошла на долгую жизнь их фашистки-королевы? И что фашисткая германия тогда отлично знала, что этот шифр разгадан и они вели с англичанами свою игру, ведь они сами через англичан и дали себе скормить тот шифр?

— Кхм... Мда... Массовые гекатомбы жертв — источник огромного количества энергии сразу. Да, если усвоить такой энергетический выплеск сразу, единомоментно, то энергетика тела и души может перейти сразу на качественно иной уровень. Да и вырабатывать после такого энерги будет гораздо больше, увеличив и магический резерв и скорость восполнения. А дальше просто поддерживать периодическими вливаниями пытая беззащитных жерв уже лично, если срочно надо приток энергии, либо устанавливать уловители энергии и составлять пентаграммы где-то на стороне, устраивая там массовые побоища. Так действительно можно в одном теле столетиями поддерживать жизнь. Вот только тело разрушается. Но и переход, допустим в состояние некро-друидской сущности, особенно, подпитываясь памятью и верой народа в добрую королеву мать, что обеспечивает добровольный приток мягкой энергии, в том числе за счёт молитв за её упокой... Да плюс за десятилетия царствования сколько с народу утянуть удаётся... Да... Это не по старинке десяток тысячелетий в построенных на костях, крови и поте рабов пирамидах отлёживаться. Тут, пожалуй, трансформация может с учётом такого количества энергии всего годик — другой занять, даже если она в контроле энергии дуб-дубом...

— Вот вот, плюс, чем больше развивается энергетика души, тела, тем из более старших энергий оно состоит, тем больше старшей энергии потребляет и производит. Но если тело привыкло к постоянной массовой подпике чистыми энергиями — это наркотик, от которого трудно отказаться. Такие начинают тянуть энергию со всех до кого могут дотянуться просто чтобы покайфовать по-больше, а постепенно и вырабатываемой энергии не хватает, не хватает и притока извне и ищутся всё новые и новые пути энергетического вампиризма, а больше всего энергии производится от массовых мероприятий, например сексуальных оргий, да ещё и совмещённых с пытками, тогда энергетические всплески и приток чистых энергий от ярких чувств, эмоций — ещё больше.

— Но опять-таки тебя останавливает не это от курса омоложения.

— Да. Тем более, что, как я говорил, есть гораздо более гуманные способы. Дело в другом: у меня довольно старшая энергетика по отношению к моим подданным. Того количества энергии, причём ещё и обработанной и введённой определённым способом, которой хватило бы омолодить моё тело, если пользоваться той же шкалой продолжительности жизни, лет на десять, хватило бы на омоложение нескольких десятко учёных-изобреталей, творческих личностей перешагнувших порог старости, да и просто кого-то из полезных роду. И они могут принести роду гораздо больше чем я. А кроме того, даже если не принимать во внимание все эти бла-бла-бла о благе народа и пользе, даже если омоложусь, это не излечит душу, кроме того, это скажется на моей энергетике и некоторые ритуалы, которые могут мне понадобиться в ближайшем будущем, станут для меня либо недоступны, либо смертельно опасны.

Постучав пальцами по столешнице, мужчина продолжил:

— Ну а кроме того, эти ритуалы исцеления, омоложения, для участия в них, тем более это процесс, а участие в них и до и после — требуют работы довольно редких специалистов, которые востребованы и в иных местах. Мало того, безопасная работа этих специалистов обеспечивается работой множества других специалистов, а их работа — другими специалистами. И далеко не всем я нравлюсь как мужчина, а уж тем более, как глава рода. Кхм... да... Учитывая, что часть процедур может проводится над спящим телом, то даже хорошо, что не нравлюсь им как мужчина... и как женщина — тоже... А если серьёзно: ты ведь знаешь что такое отравленная пешка?

— Жертвоприношение уже отравленной фигуры, чтобы отравить тех, кому досталась жертва?

— Вот, вот. Работа такого количества специалистов по одной теме, над одним заданием — не пройдёт мимо внимания интересующихся нами разведок. В том числе наших собственных разведок... Политика — грязное дело. Но и выгодное. До поры до времени. Пока некий невидимый счётчик не покажет, что какие-то лимиты полностью исчерпаны.

Да, это возможность подыграть своим где надо и даже где просто хочется. Да, это возможность направить на трудные, даже на невыполнимые задания тех, кто начинает мешать, или их родственников, вассалов, подданных, завязанных на них и находящихся под их влиянием. В том числе на самоубийственные задания, во славу и на благо рода. Особенно когда их группировки начинают набирать где-то силу сверх неких незримых ощущений лимитов, когда из полезных лично мне, они становятся обузой и угрозой. Опять-таки лично мне, моей власти над ними. Или власти полезного мне существа.

Да и просто часто приходится идти на сделку с совестью на этой работе.

И постепенно это становится рутиной. Рутиной, которая поглощает, в которой вязнешь, утопаешь как в трясине в гнилом болоте.

И чувствуешь себя скотом неблагодарным, но всё равно идёшь к своей цели, удерживаешь свои позиции.

И постепенно даже самые близкие друзья, самые верные соратники, ближники, которые тоже во всём этом погрязли, перестают смотреть на тебя как на друга. Тем более что многие и так и раньше сомневались в правильности и справедливости моих поступков и суждений. Как многие сомневались и сомневаются в моём праве занимать должность главы рода.

И со временем, за многие и многие тысячелетия моего правления накопилось очень много всякого. Всякого гнилого. Разной всякой гнили.

И этот гнойник надо вскрыть, выпустить наружу, дать истечь, протечь... И лишь затем прижечь.

А иначе даже ампутация всех жизненно важных органов не спасёт.

Это тяжкий груз, тяжкий крест отвественности, ответственности не только за себя, но и за других.

Но прежде чем сбросить с себя этот крест, нужно подготовить почву для развития преемника и загнать его в ловушку так, чтобы преемник, преемница... возможно во множественном числе, сами добровольно взвалили на себя этот крест. Ну либо так, чтобы не смогли отказаться, потому что заслужили такую кару: бремя отвественности за свои поступки.

Мужчина опять погрузился в молчание.

— Ладно, кого ты решил взять с собой в свою команду? Пусть я и не могу тебя отговорить, да и многого сказать — тоже... Но по крайней мере хоть в этом помочь могу.

Он слушал как перечисляет имена и клички его сын и думал о том, что да, один единственный шанс выжить его сын всё-таки может выцарапать у злодейки судьбы. По-крайней мере в свою команду он набрал именно тех, кого следует держать и близко, и ещё ближе, но лучше бы вообще их не держать. Хотя... Хотя... бывает надо.

Глава 14

Для умудрённого тысячелетиями правления мужчины, игра юнца под названием: "Подсиди отца на троне" — была на виду как на раскрытой ладони. Он отлично понимал чувства сына: у власти много соблазнов, а дитю влиятельного лица позволяют многое, однако же далеко не всё. Но очень многим манят, особенно приманки мнимой вседозволенности. И хочется, и колется, и мама не велит, и папа не даёт, а то и запрещает.

И некоторые семейные воспитательные процессы тем, кто не в теме, могут показаться странными, а то и безумными.

Но позволить сынку поиграть в мятежника отец мог себе позволить. Он и сам внедрил несколько агентов влияния в окружение принца, с заданием разными способами подбивать его на мятеж. Однако он отлично понимал: не смотря на всё желание, позволить сыну сесть на свой трон он никак не мог. Сын прошёл почти все родовые проверки и испытания которые мог пройти на уровень развития его силы и разума, характера. И, большинство — провалил. Прошёл, но не так, как надо...

А значит — трона ему не видать как своих ушей. Нет, в отражении мыслей, как в зеркале — возможно. Но... либо отражение ушей увидеть там возможно. Либо уши отдельно от тела.

Иными словами, максимум, на что реально мог претендовать и рассчитывать сынок — найти своё место под солнцем под рукой какой-нибудь могущественной личности, может и под рукой отца, но на полностью подконтрольной территории, на которой юнцу может быть разрешат построить своё царство, либо захватить чужое царство. Но сесть на трон главы рода и царствовать — ему не позволят. И даже если позволят: царствование будет очень не долгим.

Понимал ли это сын? Мужчина мысленно вздохнул: скорее всего не понимал, не понимает и врядли поймёт.

Упёртость и целеустремлённость, самодостаточность, уверенность в себе — качества, на ряду со многими другими — необходимые правителю. Вот только часто путают уверенность в себе с самоувернностью основанной не на гордости — гордыне.

И в сыне была именно самоуверенность гордеца, что гордынею зовётся.

Испытание, уготованное сыну, давало ему шанс начать с нуля, построить свою небольшую цивилизацию, а то и несколько цивилизаций, за время прохождения испытания. Вот только характер не тот. Не пойдёт ему впрок, встанет костью поперёк горла столь жирный кусок.

Оставалось надеяться, что сыновья и дочери его ближников, побратимов — смогут вправить мозги молодому придурку, да выбьют ему дурь из головы. Сынок конечно уже довольно зубастый для своего возраста щенок, но и те — тоже, хоть и не оперившиеся ещё желторотые птенцы, но и свои когодки да зубки имеются. Причём многие во многом превосходят этого юнца, претендующего на роль вожака.

— Сын, многого сказать не могу. Не имею права. Но это задание, на которое ты идёшь, приведёт к совершенно иному. И тогда, когда это случится — ты поймёшь куда и как двигаться дальше. На инстинктах поймёшь. Но слушай свою интуицию.

— Даже здесь и сейчас не можешь сказать? — сделал удивлённое лицо юноша.

— Здесь и сейчас — тем более. И у стен есть уши, но у них также есть и глаза. Мало того, ты немного не понимаешь: и твоими и моми глазами и ушами слышат и смотрят многие. Ты даже сам не понимаешь сколько и какой информации выдаёшь, говоря на языках сил, которые не понимаешь, сам сообщая все свои планы врагам. Поэтому, если не знаешь что сказать, лучше промолчи или отбрехайся какой-нибудь стандартной отговоркой.

Молчание было ответом.

— Я проверил тот адрес, по которому ты жил. Это действительно собственность рода. Но той ветви, м-м-м... контакты с которой были утеряны, в чём-то даже разорваны... Мало того, этот адрес до недавнего времени считался уничтоженным. И то, что они позволили тебе там жить — знак доверия и того, что они готовы к налаживанию добрососедских отношений.

Юноша молчал. У него была несколько иная информация. И доступ к ней, он получил как раз на своём индивидуальном оттенке силы, через архивы рода. И то, что отец нашёл ту лазейку, которой юноша уже давно и напраполую пользовался, хорошенько обжившись в том пласте Силы, для принца имело совершенно иное значение, нежели для его отца. Кстати, именно там, в архивах, к которым у отца, как выяснилось не было доступа, он нашёл несколько фактов, которые подтверждали его уверенность в том, что многие его задумки имеют все шансы на успех.

Но также это значило, что кое-какие планы юноши подвисли под угрозой раскрытия. А кроме того... Сам юноша оказался под усиленным подозрением чёрти в чём. Банально: мало ли под чьё влияние он там попал, что в его голову вложили через тот оттенок родовой Силы.

Будто отвечая на подозрения юноши, отец продолжил:

— В принципе, я мог бы уже на этом основании, попытаться запретить тебе участие, не допустить каким-то иным способом к участию в Испытании.

— Но...

— Молчи! Я уже итак использовал все доступные явные и неявные ресурсы и возможности, чтобы не допустить тебя к Испытанию.

— Так это ты мешал мне? Я старался, склонял на свою сторону наследников твоих ближников и их самих, чтобы они не возражали против моей кандитуры на испытании и допустили к нему. Особенно муторно было подбирать ключики к Муромцу. И рассчитывал на твою поддержку. А оказывается это ты мне палки в колёса вставлял?

— Идиот! — выдохнул мужчина, схватившись за голову. — Какой же ты идиот... Они как раз и настаивали на твоём участии в испытании. Я тянул и оттягивал как мог. А Муромец, — короткий смешок, — как раз больше всех настаивал на том, чтобы именно ты возглавил нынешний поход, а не я. Друзья то мы друзья, но и враги — тоже. А с учётом нынешней ситуации — больше враги, похоже, чем друзья.

— Но... — юноша изобразил растерянность, — как же так? Неужели я напрасно старался? Достаточно было просто придти и заявить при них, что готов к Испытанию и они поддержали бы меня. Не понимаю. Почему ты то против меня? Ведь ты же мой отец. А они — враги — оказывается мне больше друзья чем ты? Ведь это мой шанс возвыситься над собой, обрести реальное могущество. А ты...

— Я. — сказал, как припечатал, отец. — Да, я. Я использовал все ресурсы, чтобы оградить тебя от этого испытания. Да, глава рода или претендент на престол нашего рода — обязан пройти это испытание. Но я против тебя выступал потому, что знал — ты этого испытания не пройдёшь. Да, ты можешь, потенциально, зайти очень далеко, дойти до тех глубин, до которых не добирался практически никто. Но со смертью ты на этом пути встретишься не раз и не два... И что ждёт тебя в конце пути — не знает никто. Но это что-то, если ты допустишь хоть малейшую ошибку там — гораздо хуже смерти. И единственная причина, по которой раньше я ещё мог настаивать на том, что ты к испытанию не готов: то, что твоя Сила не была пробуждена. И всеми силами я старался отложить пробуждение твоей Силы. Но кто-то тебе помог... Кто-то с той стороны оттенка Силы, на котором ты так долго скрывался. И то, что ты пробудил свою Силу — заметили и зафиксировали все кому надо и не надо. Твой проход сюда, к этому кабинету — это доказательство того, что ты готов к испытанию, это тоже часть испытания, только пробудившийся на родовой Силе смог бы пройти к этой развилке реальности в этот день. И больше у меня нет никаких оснований, чтобы спасти тебе жизнь и не пустить на Испытание.

— Это моя жизнь. И моё дело: решать рисковать ей, или нет. — Юноша решил показать свой норов и самостоятельность. — И в данном случае, отец, мы с тобой оказались по разные стороны баррикад. Я пойду в любом случае. Даже если ты продолжишь ставить мне палки в колёса.

— Это твой выбор. Но не забывай: я желал тебе блага. Вот только скажи: где ты научился тому, что показал сегодня? Несколько раз ты воспользовался родовыми силами так, будто долго в этом тренировался. Просто наследственностью и инстинктами этого не объяснить. Где и как ты учился?

Юноша медлил с ответом несколько минут. Ведь действительно: он воспользовался тем, чему его не учили учителя, причём воспользовался на рефлексах, несколько раз перебарывая себя, свои инстинкты. Ещё несколько дней назад, до пробуждения Силы — он поступил бы совершенно иначе.

— Тебе знакома школа духа под названием...

Услышав название, мужчина сначала оторопел, а юноша почувствовал движение мурашек под черепной коробкой — отец сосредоточенно проверял память сына. Наконец, муражки пропали потом, взгляд правителя повеселел.

— Значит он сдержал своё Слово. И обучил так, как надо, как и насколько ты смог усвоить. Да. Интересно даже: как он смог? Тем более настолько незаметно... В таком случае у тебя действительно есть шанс. Шанс нет, не пройти испытание, но вернуться живым и здоровым, даже с прибытком. И, знаешь, пожалуй я обращусь к тем Силам. Пусть и мизерный, но всё же есть шанс, что ты пройдёшь испытание полностью, так, как до тебя не проходил никто. Были знаки. В том числе те, которые прятал в глубинах памяти даже от самого себя. Были... Вероятность есть. Но шанс слишком призрачный. Так что повторюсь: лучше отступись. Чёрт с ним, с потерей влияния и власти нашей семьи и рода. Главное сохранить основу семьи, остальное так или иначе со временем приложится.

— После того, как ты мне столько всякого наговорил? После того, как даже ты, несмотря на все твои возражения, признал, что у меня есть шанс? Ни за что...

— Ладно. Оставим препирательства. Не хотелось бы омрачать недолгое общение и расставание глупой ссорой, тем более перед столь долгой разлукой. Ты уже всё для себя решил. И, знаешь, если бы ты не ходатайствовал за того ходока, что недавно при тебе был в этом кабинете со своим проектом, то несмотря ни на что, я бы не пустил тебя на испытание. Даже с учётом того, что ты закончил Школу Духа. — увидев, как вытягивается от удивления лицо сына, хмыкнул: — Не смотри на меня так удивлённо. Это предприятие в денежном смысле очень убыточно. И очень долго будет бездонной дырой в семейном бюджете, требуя всё новых и новых вливаний и финансирования. Но зато прибыль в конечном счёте будет баснословной, перекрывая все затраты с лихвой.

Юноша постарался сделать вид, будто так и задумано и он понимает о чём говорит отец. Хотя на самом деле считал эту затею изначально полностью провальной. Сам он планировал использовать создаваемое, вернее уже созданное и получившее огромное финансирование предприятие, всего лишь как ширму для некоторых своих делишек и возможность периодически качать оттуда бабло. Но если отец говорит, что это выгодное предприятие и очень прибыльное — то значит так оно и есть. И юноша просто не понял как сплошные убытки, при каком невероятном стечении условий могут обернуться баснословной прибылью.

— Ну... Тогда я пошёл?

— Куда? Садись на трон, — мужчина указал на любимое кресло юноши, — и айда. Прямо отсюда. Прямо туда. Уже решил ведь в какой форме пойдёшь?

Юноша задумался и... кивнул. Если раньше он собирался идти от начального вида некоторых из рас и ещё раздумывал какой конкретно выбор сделать, так сказать, каким персонажем идти... То сейчас у него в голове сложилась шальная мысль. Он придумал в каком облике пойдёт, начнёт свой путь. И раньше он ни разу нигде не использовал этот облик.

— Да, я...

— Не говори. Ничего не говори. Сделал выбор — так следуй ему. А лишняя информация может повредить и тебе и мне. Я тоже пойду. Где-то наши пути будут пересекаться и расходиться вновь. Я буду оставлять тебе подсказки. И помни: если что, если вдруг попадёшь в ситуацию, в которой тебе самому уже не спастить, я приду к тебе на помощь и постараюсь выдернуть даже из лап Бездны, если она тебя засосёт.

— Хорошо. Только я не только облик себе выбрал, но и место, откуда начну. И это не этот кабинет, отец, — улыбнулся юноша. — Тем более что тут столько глаз и ушей, которых ты опасаешься.

Ну вот и всё настала время прощаться.

Помедлив, уже начав движение к дверям на выход, юноша остановился на полушаге.

— Давно хотел тебя спросить: почему ты не наймёшь нормальную красотку-секретаршу вместо этой жирной уродины?

— Ты не понимаешь сын: эта секретарша — дева страшной красоты. Эталон красоты, можно сказать. В старину многие воины складывали свои буйны головы чтобы столь прекрасные девы просто обратили на них свой благосклонный взгляд.

— Это ж в какой седой древности такое было? Ты вроде не настолько консервативен, чтобы до сих пор придерживаться столь старой моды на красоту...

Мужчина тяжело вздохнул:

— Я не властен в этом. Секретаршу лично выбирала и утверждала твоя мать. И нанять другую — я не имею право без её согласия и попустительства.

— Тяжело тебе приходится. У меня всё будет по-другому. Даже если и женюсь, то сам себе секретарш подбирать буду.

— Ты вернись сначала, сынок. А там уж поговорим и о просторном личном кабинете и секретарше цыпной красоты с ногами от ушей и мокрой киской... И о женитьбе твоей, поговорим, помогу выбор сделать... — на этих словах юноша передёрнулся от скрытой угрозы, несущейся в этих простых фразах — А если серьёзно: это ведь доказательство любви жены ко мне. Она ревностно следит, чтобы рядом со мной находились красотки, чья красота меркнет перед её красотой. Я очень редко могу себе позволить даже просто увидеться с твоей матерью. И это напоминание о ней отнюдь не терзает меня, а наоборот: греет душу. Она отлично знает о многих моих других жёнах и любовницах, но свою любовь друг к другу мы храним в том числе и вот в таких вот напоминаниях, что на виду.

Он подошёл и обнял сына:

— Ладно, сынок, давай, иди...

После коротких, но крепких объятий на прощание, постаравшись вложить в этот простой ритуал все чувства, которые испытывали, отец с сыном оторвались друг от друга.

Вздохнув, юноша пошёл на выход. Выходя из кабинета, идя к двери, он чувствовал, как с каждым шагом на него всё больше и больше наваливается незримая тяжесть. Как всё больнее и больнее становится по мере удаления расставание.

Вот вроде ещё не ушёл. А такое ощущение, что уже испытывает всю боль и тяжесть этого пути. Но это его решение. И только его. И только ему свою ношу нести.

Уходя, он чувствовал спиной полный скорби и затаённой боли взгляд отца. Но не оборачивался. Хотя что-то в глубинах души будто просило: остановись, обернись, одумайся, ещё не поздно. Но с каждым шагом этот внутренний голос будто слабел и отдалялся, унося с собой порывы проявить благоразумие и остаться, отказаться от всего, от всех своих планов. И то, что казалось разумным, благоразумным, уже начинало казаться обычным малодушием, слабостью, которую он постепенно, шаг за шагом перебарывал, изничтожая из себя.

Наконец, дойдя до двери, взявшись за ручку и открыв, открывая себе знакомый путь в неизвестное будущее, юноша вдруг почувствовал облегчение. Его плечи будто распрямились от идущей откуда-то из глубин энергии. Тело вновь налилось здоровьем и силой, пыша животной энергетикой хищного самца.

Кажется, будто послышался глубокий, мощный полный скорби и облегчения одновременно, выдох отца сквозь стиснутые до селе зубы.

Краем глаза, уже закрывая за собой дверь, он уловил движение отца, будто тот осенял его каким-то святым символом. Вроде и глупое суеверие в их просвещённый век, но иногда помогает для самоуспокоения.

Домой, в занимаемые им апартаменты, юноша вернулся без приключений.

Сестра всё так же находилась там, развлекаясь с подругой.

Юноша хмуро стиснул зубы. Эта сестра будто заноза в заднице. Вроде мелочь, а неприятно, да и засела глубоко в столь неудобном месте, что самому извлечь никак, а других просить — неудобно. На девушку у него были очень даже определённые планы на сегодняшний день. И если бы не сестра, не понимающая, либо делающая вид, что не понимает его мужские потребности, эти самые потребности он бы сегодня удовлетворял с самого утра. Причём самое обидное, что пришлось строить многоходовые интриги, чтобы девушка заявилась к нему сама в наказание за провинность перед ним. И для этого принцу пришлось надавить на неё через семью. И вот теперь все эти интриги, которые, между прочим, имели далеко идущие планы, посыпались прахом из-за сестры. И сейчас девушку придётся отпускать просто так не солоно хлебавши.

Мало того, ещё и выпроваживать отсюда сестру уже не имеет смысла. Да и вообще, привлекать сейчас внимание к себе он не собирался.

Тихо и незаметно проскользнув под отводом глаз, юноша прошёл в свою комнату. Надел на себя несколько артефактных колечек, и настроил защитные системы дома, вернее маленького и незаметного кусочка его, в режим паранои. В стене открылась небольшая ниша. Войдя в неё, он развернулся лицом в сторону комнаты и активировал секретный протокол.

Стена замерцала, покрылась короткой рябью и вновь стала монолитной. Внутри же помещение заполнилось специальным составом, заполнившим все, даже самые микроскопические трещины и поры, проникшим в дыхательные и иные пути, заполняя собой всё, одновременно поддерживая жизненные функции организма и полностью экранируя от внешней среды. Бесчисленные покалывания, будто зудящей щекоткой пронеслись по организму изнутри и снаружи. Короткое лёгкое удушье и вот уж тело принца погрузилось в анабиоз. Сознание померкло и сжалось в точку, устремляясь в форму заготовку, ожидающую его где-то там в глубинах пространства-времени.

В ту самую форму, которой он решил начать свой путь.

В доме же начал отсчитывать таймер программы. Как только сестра с подругой покинут апартаменты, сработает закладка. Упоминание об этом адресе сотрётся из всех баз знаний, даже память о пребывании тут сестры с подругой — сотрётся из их сознания. Для более глубинной проверки была заготовлена уже другая программа. Сработают закладки в сознаниях населения. Начнутся беспорядки, вызванные эпидемиями от выпущенных вирусов из секретных лабораторий. А также тем, что многие сервера прекратят работу и обрушится вся составляющая цивилизации в данном слое пространства. Перестанут работать коммунальные и социальные службы. На всякий случай, кроме стирания компьютерных программ и баз знаний отовсюду, в том числе из личных нейросетей населения, в узловых точках сработают заряды взрывчатки, уничтожая узловые точки водо— и электроснабжения.

Через несколько часов начавшейся вакханалии, когда, по рассчётам, население начнёт активно мутировать — орбитальная бомбардировка, уничтожающая всё живое на поверхности, а землетрясения и извержения, которые неминуемо последуют за этим, зачистят оставшиеся следы присутствия принца в этом слое реальности.

Способ был не из тех, что одобрил бы его отец. Но зато надёжный и позволял принцу полностью уничтожить и затереть все следы своего пребывания и вообще всю информацию о себе отовсюду, откуда только можно, а сознание и тело полностью трансформировать и перенести в создаваемую оболочку, пронеся сквозь время и пространство. Даже в родовых базах имя принца будет стёрто. Останется лишь информационно-энергетический слепок с души наследника рода, в котором будут прописаны его права и допуски в родовой системе. Да и слегка растянутая смерть в агонии мириадов существ различных видов, даст юноше огромное количество энергии, что будет его личной стартовой плюшкой в начинающейся Игре.

Конечно, останутся те, кто будет помнить о принце. Но к тому времени, как о нём спохватятся, юноша уже собирался вернуться через петельку времени и предотвратить локальный армагеддон после его завершения, но до его начала, создав иную развилку реальности.

Конечно, остаточные следы подобного ритуала всё равно приведут к гибели большинства населения округи, но заранее оставленные закладочки всё равно приведут следствие к тому, что это происки Древнего Врага Рода. Тем более что как раз в этом слое много носителей той энергетики. Именно поэтому юноша и выбрал этот слой реальности как базу, как плацдарм и основу своей будущей мести Врагу, нанёсшему столь болезненный удар его Роду и Семье.

Прошлое, будущее — всё настолько вариативно. Какую реальность и как выстраиваем, такой она и будет. Пришёл, увидел, победил. А юноша раскопал в родовых архивах доказательства существования той реальности, в которой он уже вернулся с Испытания с победой. Но этот путь мог сделать его лишь одним из главных. А этого — не достаточно. Юноше нужна была абсолютная власть. Потому что то, что он задумал и начал претворять в жизнь сейчас — лишь малая толика того, к чему он мог придти в итоге.

* * *

Мужчина наблюдал за выходящим в дверь сыном. Сердце старого отца обливалось кровью. Он отлично понимал, что скорее всего его сын уже не вернётся. Что он сам послал на смерть своего сына.

Но что-то заставляло его всё же надеяться и верить в чудо. Были знаки. Но говорили они о разном. И о хорошем и о плохом. Впрочем, как всегда. Как всегда...

В самый последний момент, когда отец уже готов был окликнуть сына и запретить ему всё же испытание. Пусть даже для этого ему и пришлось бы окончательно снять с себя корону. Он увидел долгожданный знак, знак, на который надеялся как на чудо. И чудо произошло. Не чудо, но чудо то, что Древняя Сила откликнулась на его мольбы.

— Теперь у тебя есть шанс, сынок. Смотри, не просри, — тихо прошептал он, осеняя в спину уходящего сына священным знаком. Знаком, который он уже давно не использовал. И давно даже забыл о его существовании. А вот поди ж ты, как припёрло — вспомнил не вспоминая, руки будто сами вывели привычную форму знака, начертав в воздухи вспыхнувший и тут же исчезнувший символ.

— Он вернётся. — раздался в голове мужчины до боли знакомый и настолько же забытый голос.

— Богиня? — обрадовался мужчина.

— Давно ты так меня не называл, старый друг. Я помогу, проведу его сколько смогу. В этом наши цели совпадают. Я сделала всё что могла. И обучила всему, что ему может понадобиться. Не больше, но и не меньше. Но выбор всё же за ним. Как он всем этим воспользуется: неведомо даже мне. Вернётся то он вернётся. Но каким?

— Ничего. Главное, чтобы вернулся. А там уж что-нибудь придумаем.

— Боюсь, старый друг, ты всё же будешь огорчён тем, каким он вернётся. Всё же есть раны, которые не заживают, как их не лечи.

Глава 15.

Мужчина сидел в своём любимом кресле за рабочим столом.

Всё уже было подготовлено и готово. Всё не раз отрепетировано, продумано не только им но и противниками. Они следили за ним, он за ними. И за друзьями и за врагами и за другими... Но... Этот раз был отличным от других. В этот раз и друзья-враги и враги-друзья и просто не пойми кто, уже изучили друг друга, слабые и сильные стороны, изучили и слабости. И они многому научились и он — тоже.

И старый король понимал — он тоже сильно изменился. Это испытание проходило раз в огромный цикл. Но за эти циклы — он настолько сильно изменился, что вполне обоснованно опасался, да нет, даже знал — ему уже врядли удалось бы самому пройти испытание. Власть, многие века и тысячелетия, хотя, на самом деле — гораздо больше — сильно повлияла на его характер. Он уже был не тем слабым и доверчевым элементарным существом, примитивным, если быть точнее, что тогда, несколько миллионов лет назад, в первый раз, на удивление всем, прошёл испытание, на котором погибли многие реальные и могущественные в те времена боги.

Что-то тогда богиня заметила в нём. И помогла. Хотя... в чём заключалась помощь — он не особо помнил. Конечно, барды, летописцы, поэты, музыканты, художники, сложили множество поэм и песен, баллад и од, написали множество картин, пьесс... Много всякого. Но практически ничего из бесчисленного сонма слухов, мифов и легенд, не имело на самом деле практически ничего общего с реально произошедшими тогда событиями.

И каждый раз испытание менялось. И каждый раз — сложнее и сложнее. И раз за разом лишь он проходил его и возвращался победителем. И раз за разом многие боги принимали над собой его власть и присягали на верность. Его — бывшего когда-то простейшим элементалём. Потому что они — не прошли. Потому что они — гибли на этом пути. Потому что он получал тот самый желанный приз от своей богини. А они — нет.

Но кто бы знал... чего ему это стоило... И как тяжело хранить этот секрет...

И как тяжело нести это бремя власти: ответственность за жизнь и судьбы мириадов существ. Но у власти, кроме тяжёлого бремени обязанностей, много различных недоступных многим другим удовольствий и развлечений. И отказываться от этого наркотика на самом то деле не хотелось. В конце концов, многие обязанности очень даже приятны. И исполнять их бывает одно удовольствие. Хотя, конечно, постепенно всё надоедает. Но если правильно чередовать — то каждый раз как в первый раз всё ярко и насыщенно и чувственных тех ощущений пронизывает душу их тепло.

Но также мужчина отлично понимал: он в основном пользуется чужой славой и влиянием. И те ближники, что подчинялись ему как старшему, делали это вовсе не потому, что им это нравилось, а потому, что за его спиной всегда незримо стояла богиня, а он был просто обласкан почему-то её вниманием и защищён её влиянием. И как только его секрет прохождения испытания будет раскрыт, его влияние и власть не пошатнутся — рухнут. И, хотя, за это время он приобрёл и личное могущество, но старым друзьям-врагам как их старший, он будет уже не нужен.

С некоторыми конечно нормальные отношения и потеря власти и влияния приведёт в основном к тому, что ему и его подданным придётся пойти под их руку, но некоторые... возможно попытаются уничтожить и его и его род.

Да и не факт, что даже если он или его сын пройдут Испытание, ему продолжат подчиняться. Впрочем, как и в прошлом. Всегда найдутся недовольные, неверующие... Но в прошлом богиня раз за разом подтверждала по-своему его победу. И мужчина не сомневался: делала она это по каким-то своим причинам. За что-то она на кого-то сильно обиделась. Потому что ему, хоть и редко, но богиня ещё отвечала, а вот им — не отвечала уже очень очень давно. Настолько давно, что её имя и культ большинством крепко накрепко забыт уже давно. Хотя до сих пор пользуются её дарами. Вернее — теми крохами, что умудрились сохранить или захватить. Потому что в тех дарах ещё оставались крохи жизненно необходимой энергии, без которой их миры погибают.

А пополнить запасы, получить новые порции благодати, можно только выполняя задания богини, делая что-то для богини и её подданных, совершая поступки, ритуалы, за которые она поощряет. А как, если её имя и Сила давно забыта? А миры и их население, меж тем без богини и её помощи — умирают.

И это Испытание — чуть ли не единственный из оставшихся известным способов получить сразу много благодати, настолько, что увядшие и умирающие миры — снова расцветают.

И на этот раз схватка обещала быть жёсткой. Тем более: мало получить, ещё удержать попробуй.

Несколько раз мужчина попытался обратиться к богине. Но она уже не отвечала.

Тяжело вздохнув, он сосредоточился на настоящем и текущих перед ним задачах.

Мгновение концентрации на мгновении, и изнутри мгновения его расти. Привычное усилие и всё помещение и он сам капсулируются в точке пространства на личной силе. Теперь сюда извне можно попасть либо только случайно на совершенно не известной ему логике, либо точно зная куда идти, будучи старшим в Силе, могут обратиться и младшие, но только пройдя все необходимые проверки, да и то не сейчас, лишь потом, когда всё завершится... Любой иной, кто бы ни вошёл через здание в это помещение, попадёт либо в пустой офис, где идёт перманентый ремонт, либо к кому-то другому, но не сюда. И в любом случае все точки внимания, тянущиеся к этому месту улавливаются и анализируются, проходя через множество сит и фильтров проверок.

Мир предстаёт каллейдоскопом хаоса. Миры, тела, души их населяющие перед мысленным взором предстают искорками, танцующими свои духовные танцы, танцы духов, танцы симфонии. Где-то чужие, кто-то свои, могут быть ближе, а могут и вдаль уйти. У всех свои причины, чаянья, мечты, стремленья. И надо всего-то граммотно дирижировать и танцевать свою палитру музыки, вплетая свою симфонию в симфонию мира, гармонично сочетая с другими. Одна мелодия вплетается в другую, краски смешиваются, ложатся поверх и вдоль, дополняют, мешают, поддерживают друг друга своим присутсвием, существованием, смешением вкусов и ощущений, так и рождается картина музыки души.

Игра калейдоскопа красочных ощущений находили отклики в душе и всё что-то значило и не значило ничего. Входя в духовное прозрение, старый король становился практически беспомощным в физическом плане, даже малейшее шевеление, стук сердца, движение крови по венам, артериям и капилярам, ворочащаяся в желудке пища, даже просто шевеление мысли — тут же порождало множество всполохов-изменений, отражающихся калейдоскопом сменяющих друг друга, перетекающих из одного в другое отражений и преломлений множества одного и того же.

Сознание привычно расслоилось на множество сознаний подобий, удерживая целостность, проникая везде и всюду, но всё же не везде. Везде теряя, находя и обретая и отпуская всюду и везде. Но что-то всё ж не отпуская, сохраняя, а может даже и уничтожая... Изничтожая всюду и везде... Делясь и множась, сохраняясь и таясь, сознанье каждое самосознанье обретало, но всё ж не всю, а часть.

Одновременно с ним, в похожих и разных ситуациях подобное происходило в разных мирах и пространствах, временах. Время очень относительная штука. И одновременно можно действовать асинхронно в разных временах, но через множество разрывов сквозь разрывы связей вновь установив ту связь, получится, что разное — одно и то же одно и тоже время и пространство слияньем множества вещей, поступков и деяний к какой-то точке вдруг соединясь, чтоб тут же вновь распастся, а может обождав и переждав, надолго вновь установить ту связь.

Множественность сознания свойственна всем, однако цельность... цельность сознания за мириады лет, эпох существованья потеряли многие сознания цельного связь, став не едиными с самими же собой. Как, впрочем, и с другими... не только лишь с самими же собой. А впрочем, не было единства между всеми никогда. Никто и никогда не знал всего и всех на свете. Нет, был один Единый, что вроде знал про всех и всё и вся, но всё ж для большинства он уж давно потерян навсегда.

Множеством своих и чужих сознаний играя, старый король вёл своих в их играх через и сквозь свою игру, где надо — направляя, где надо — пресекая.

Множество энергетических всполохов означали многое. Вот где-то встретились. Вот поссорились, помирились, разошлись, убились... Для кого-то всполох, каких много, а для кого-то разговор, а может и вся жизнь возможно для кого-то промелькнула.

Нагрузка на разум была коллосальной. Но мужчина не спешил подключаться к артефактным мощностям рода напрямую. Множества планов пересекались, соединялись, распадались. Что-то менялось. Менялись и планы. Пока осторожное прощупывание и готовность защаться и защищать. Кто-то сразу начал резко менять всё. Кто-то затаился.

Для одних он был ведущим и они внимательно отслеживали каждую его реакцию. Для других — он ведомый. И где как — зависит от ситуации. Но каждая ошибка для кого-то несла жизнь, а кому-то смерть.

Ведя своих, он давал сигналы и чужим. Над кем-то он обретал влияние, кто-то над ним или ещё кем-то. Он вёл свою игру на своей логике, они на своей. И каждый старался разгадать чужие и свои планы, составить новые.

Что-то заготовлено заранее и известно многим. Но где-то там сокрыты кусчки, осколки каких-то иных планов, что сами по себе вроде могут быть и цельными, безобидными, но в соединеньи с чем-то что-то вдруг раскрыть в себе и изменить быть может что-то.

Его время активных действий ещё не пришло. Пока он мог — направлял своих как мог. И лишь потом, когда множество разрозненных штришков сложатся в некую незримую пунктирную линию, он начнёт свой заготовленный ход, соединяя свой пунктир в линии своего прохода, меняя им многое, а для кого-то всё.

Одновременно с этим, он старательно гнал от себя даже сами мысли о своих близких, уходя от них прочь, скрывая как только мог. И в то же время напряжённо отслеживал через множество преломлений следы их действий и движений. Где-надо помогая по-своему, направляя кого и куда надо.

За долгое время он смог оказать многим множество разных услуг, кто-то оказывал ему услуги. И пришло время разыгрывать эти карты. Где-то по-мелочи, где-то козырями. Что-то оставляя на потом, приберегая. Что-то используя сразу. Иногда карты оказывались фальшивыми, а иногда битая карта вдруг становилась где-то козырем. Всё как всегда.

Самые младшие как обычно в таких играх быстро становились разменными картами, монетами, что бросают горстями, не считая. Но иногда попадались те, кто приживался, укоренялся и там, на своём уровне, становились фигурами, козырями в руках других, набирая и себе колоду по мелочи.

Несколько раз он чувствовал невнятную и даже явную угрозу. Подсказывал своим что как. Принимал сигналы от своих. И старался подметить каждую мелочь. Там, где не справлялись некоторые, но находили путь обратиться к нему, он помогал, если считал нужным, иногда моментально, ещё до того как запросили помощь, иногда чуть мурыжа или вовсе отказывая.

Несколько раз он чувствовал, что его дети оказались под угрозой и находятся на грани жизни и смерти. В некоторых случаях, не смотря на то, что сердце гнало им на помощь — не мог себе позволить даже немного отреагировать, где-то реагировал в совершенно ином месте. Сами должны выбраться, справиться с ситуацией. Где-то... Оставляя на потом даже не то что не реагируя, а реагируя иначе, помогая врагу, а не своим. Раз, два, три... Трижды отец почувствовал сквозь время и пространство грань гибели не тела, а души своего любимого сына, так стремящегося стать наследником.

Один раз он чуть было не сорвался. И не помчался ему на выручку.

Он понимал — враги, как внешние, так и внутренние, пытались выманить его сознание из убежища. Охота за его сыном шла. И это было предсказуемо.

В ответ — он нанёс свои удары.

Где-то погибли в агонии десятки, сотни миров, с бесчисленным количеством населения. И некоторые из этих миров — были вассальны ему, там жили его подданные.

Наконец он почувствовал то, что так долго искал. Едва уловимый шлейф дествий Древнего Исконного Врага его Рода. Тот, кого он учился чувствовать и разгадывать, предугадывать действия задолго до его появления.

Сигналы тут же разошлись и по союзникам и по врагам: где и как искать, основные известные характеристики, многие способы сокрытия и ухода.

Эта информация очень во многом могла повредить его подданным, ведь у них была одна и та же Сила. Но и у врагов были схожие проблемы.

Общий враг и общие цели объединяют. И многие готовы бывают прекратить, хотя бы ослабить свою вражду ради победы над общим врагом.

От нескольких врагов пришли отклики-ответы. У некоторых схожие проблемы. Кто-то поделился своим кусочком информации в ответ, кто-то лишь позлорадствовал.

Этот Враг Рода приходил неизвестно откуда и уходил в никуда. Всплывая то в одном слое-пласте реальности, Силы, то в другом. Уничтожишь в одном месте — возродится в другом. И нанил болезненные удары и изнутри и снаружи чужими в основном руками. Подчиняя и порабощая других, сам оставаясь незримым кукловодом, играющем на самых мерзких струнах самыми мерзкими способами, не гнушаясь ничего. Начиналось где-то на элементарном уровне, в посёлке каких-то простеньких диких существ, куда приходил Враг и обретал там влияние. Потом это племя захватывало несколько соседних, строилось королевство... Враг копил Силы, потом уходил. И вновь где-то уже среди более развитых появлялся. Опять копил Силы, выстраивал свою сеть... создавая религию себя, культ своей личности... Но уже сразу в нескольких местах. И это распространялось по миру... Постепенно превращаясь в межгалактические войны, в пламене которых уничтожалось множество миров. И каждый раз иначе. Потому что через пространство и время каждый виток соединялся с прошлыми, уже отгремевшими войнами, распаляя их вновь... И так до тех пор, пока не выстраивал свою Империю фашизма, где уже в открытую объявлял себя Высшим существом, когда становился властителем, считая себя победителем. И лишь тогда в межмировых войнах удавалось уничтожить его изнутри, разгадав основную логику его души. Исключив вероятность появления его в мирах, найдя точку появления той души, окружив снаружи и изнутри, уничтожив душу. И таких врагов много, на каждой Силе. И империй таких фашистких много, куда так или иначе вовлекались все расы и народы. Разница лишь в том: чей фашист на этот раз себя первым явит. И кто победит в среде фашистов итоге, чья идеология высшести окажется сильнее и убедительнее, вберя в себя иные фашиские течения на правах полу-низших, которым дадут на кормление других "низших" по принципу разделяй и влавствуй.

С этого момента плавное течение круговерти душ и миров для многих пошло вскачь, пустившись в безумную пляску.

Время — странная штука. Вроде эпохи, эры, для каких-то сознаний прошли, а для сознания целиком — лишь доли секунды. Сознание собиралось и пробуждалось по частям. До одно опережало другое, то запаздывало, то часть чего-то, каких-то знаний приходили ещё до того, как сформировались и уши. Игры времени опасны, но и притягательны своими возможностями.

В воображении над искоркой, что он оберегал — нависла угроза, как распахнутая пасть, в которую шёл его сын, сам того не замечая, стреясь навстречу пасти в пасть, и шаг за шагом приближалась пропасть, в которую ему бы не попасть... И вот сомкнулась пасть над сыном.

К этому моменту, так казалось, уже все претенденты либо отстали и не дошли, но дошли до каких-то своих целей, либо отсеялись, погибнув.

А ведь сын... Сын уже почти дошёл до той самой заветной цели. Почти... но не дошёл...

Отец мысленно взвыл и обратился к той Силе, к которой не обращался уже долгие и долгие века. Потому что эта Сила — была с той стороны. С очень тёмной стороны его прошлого. Он — сам, под влиянием другой Силы.

Пасть разомкнулась. Искра души сына, уже почти погасшая, замерцала вновь. И вновь почти погасла.

Совершив усилие на грани всех пределов свой души, он воззвал к Богне с просьбой о помощи в его деле.

— Не спеши. — замелькал хоровод хаоса, сложившись для него в слова. — Не делай сам. Не выдержишь, не сможешь. Я... Я сама прикрою.

Вновь искорка сына замерцала и разгорелась, из маленького огонька превратившись в бушующее пламя. Убежали, разбежались в испуге окружающие его искорки, от которых исходила угроза. Какие-то потухли. Какие-то разгорелись вновь. Но и пламя сына вновь стало едва тлеющей искоркой.

И он потянулся, направляя помощь своему сыну. Потянулся передавая энергию и вкладывая в неё все свои чувства. Лишь бы помочь. Лишь бы дошло... Лишь бы...

И в этот момент — удар в спину. Удар, который прошёл очень болезненно и близко к гибели души, оставив глубокую кровоточащую рану.

Мужчина вывалился из состояния прозрения. Он вновь оказался в своём теле в своём кабинете. Над ним уже хлопотали духи родовых медиков, танцуя свой танец спасения, задействовав необходимое медицинское оборудование.

На остатках силы воли меркнущего сознания, он задействовал последний свой козырь, запасённый на этот случай. Кусок реальности треснул и сквозь него удалось протянуть токую нить, которая должна была вытянуть сына, если не тело, то хотя бы душу притянуть к отцу.

Свою роль он уже отгрыл. И как раз через её отыгрыш, он и протянул связующую нить через кровное родство с сыном.

* * *

Сознание рвалось и металось в поисках выхода. Юнец, хотя, пройдя такое боевое крещение, его уже трудно было назвать неоперившимся щенком, скорее уже побитый жизнью хищник, что пока не дорос, и возможно уже не дорастёт до матёрого самца, шёл на пределе, за гранью своих сил и возможностей. На чистом упрямстве.

По-началу всё шло хорошо, как он и планировал. Удалось сделать всё запланированное и даже больше. Развился сам от микроформы, собрал свой отряд и пошёл на соединение с союзниками семьи. Дошёл до цели, получил заветный артефакт.

Однако на этот раз заметил несуразность и через неё — лазейку пройти гораздо дальше. К этому он был готов. На это и рассчитывал. И, передав артефакт доверенному лицу, выделив охрану, отправил восвояси. А сам, уговорив своих спутников, вернее просто надавив своим старшинством, пошёл дальше.

Как он и предполагал, тот артефакт был лишь частью, небольшим кусочком чего-то большего. И убедить своих — ему было не сложно. Тем более, как потом выяснилось, это соответствовало и их планам. Они также шли к чему-то большему, чем рядовая по сути операция.

И шло всё хорошо. Тем более, соединив потом несколько планов, все зашли ещё дальше. Но часть шедших с ним погибла, другие заартачились и не пошли дальше. Сначала откололись одни, потом — другие.

Но и сделать удалось многое. Дальше — больше.

И вот в итоге принцу удалось докапаться до нескольких, казалось бы истинных целей миссии. И он пошёл. А потом — получил удар в спину от союзников. На него началась охота. Несколько раз он был на грани смерти. Да и по мирам поблуждать пришлось.

И вот, когда он казалось уже полностью оторвался от своих преследователей, единственный, кому как оказалось можно доверять: был тот самый бес, выданный его ручным зверьком-бесом из клетки в качестве сопровождающего. Правда чего от него больше было: вреда или пользы — трудно сказать. И вот, он уже идёт не то что сам, а ведомый бесплотной надеждой на то, что бес не соврал, что сможет провести, выгадать всего мгновение. Бес шёл по какому-то только ему видимому знаку, меняя слои реальности, по которым уже ходили и вёл за собой принца.

Мгновение, всего мгновение, чтобы оторваться от преследователей и скрыться надолго, если не навсегда, втиснувшись в разрыв тканей реальностей. Всего немного, чтобы восстановиться и собраться с силами.

И юноша смог. В это мгновение поисковые лучи внимания полностью потеряли его, не дойдя, не коснувшись лишь самую малость. Чуть раньше или чуть позже — и один из поисковиков заметил бы его. А так — не смогли. Он протиснулся. И задержался ещё чуть-чуть, полностью сняв с хвоста преследователей.

За эту помощь бес попросил свободу, освободить его от принца. И принц дал ему свободу. Дав напоследок последнее задание.

Ведомый жаждой мести, превозмогая себя, стараясь незаметно подлечиваться, не пользуясь родовыми техниками, он направился домой. Вернее не домой, а сразу напрямик к отцу.

* * *

Мужчина ждал. Все сроки вышли. Да, время — очень относительно к срокам. Но всё же через какие-то слои можно пройти от и до, потом окна перекрываются. Он ожидал серьёзного протиборства и снаружи и изнутри. Но не ожидал, что всё будет настолько серьёзно. Некоторые его вассалы, теперь уже наверно: бывшие вассалы — будто с цепи сорвались. И не понятно почему.

Что-то он не рассчитал. Что-то он сделал видимо очень не правильно. Где-то была допущена критическая ошибка. Возможно даже не одна.

Время шло. Смещались сферы миров, сходясь и расходясь. Он уже не надеялся на чудо, он его алкал. Потому что единственное, что могло спасти его сына — чудо. Но... чуда похоже не произошло.

А ведь богиня обещала помочь. Неужто не смогла? Или... обманула?

Отец гнал от себя эти мысли прочь, но каждый раз возвращался к ним по кругу... Или они возвращались к нему, или он к ним...

Мужчина встал, подошёл к столику, где ещё казалось бы не так давно... сидел и распивал коньяк его сын. Початая бутылка коньяка и пузатый бокал так и стояли сиротливо.

Взяв бутылку, открыл и налил немного в бокал. Поболтал в руке и... сделал несколько добротных глотков прямо из горла. Потом... Потом ещё несколько глотков. И так, пока не осушил до дна.

Взяв в серване ещё пару бутылок, сел за стол. На этот раз пил из небольших серебрянных стопочек. По-малу, зато часто.

Сверившись с внутренними часами... Опять отпил из горла.

Пасть всё-таки сомкнулась. И, похоже, его сын не смог проскочить между зубов Сциллы и Харибды.

— Подними голову, — раздался в его голове мягкий и нежный голос.

Алкоголь не дал нужного эффекта забытья, да и опьянение всё никак не наступало. И голос шёл не скозь алкогольный дурман, а через дымку ворочающихся тяжёлых мыслей, вынашивающих планы мести. Но всё же он послушался его. И увидел, как начала открываться дверь в его кабинет.

В открывшуюся дверь ввалился сын своего отца и тут же упал на пол без сознания.

Мужчина тут же кинулся к нему.

Боевые плетения, которые он заготовил оказались ни к чему. Сына никто не преследовал. А вот медицинская помощь ему явно требовалась.

Удивляясь просебя и мысленно чертыхаясь, отец лично, никому не доверяя, начал лечить сына. А лечить было от чего. Где только сынок умудрился подхватить столько специфических проклятий? И как он вообще смог выжить и дойти?

Впрочем, это потом. Всё потом. Сначала главное. Сначала лечение родного сына, не давая укорениться и распространиться выгрызающей его нутро заразе.

Глава 16.

Тихий стон отозвался громким эхом в почти гробовой тишине.

Мужчина, что-то колдовавший над столом с макетом, вокруг которого сплетаясь и расплетаясь летали призрачные полуматериальные формы, из которых нет нет да появлялись небольшие плотные формы различных предметов, отвлёкся от действа. Часть форм осела на стол, другая зависла в воздухе, некоторые формы развеялись, распавшись на составные части и осели мелкой пылью.

— Очнулся? Ну, давай выпьем за твоё возвращение. Буквально с того света вытянул. Впрочем, если бы не дошёл — не вытянул бы. Очень уж ты изменился, сынок. Еле признал тебя. Впрочем, под такими проклятиями — оно и не удивительно. Тебя и мать родная не признала бы.

Юноша, который ни разу с рождения не видел свою родную мать, попытался что-то сказать, но закашлялся.

Притянув стоящую рядом бутылку минеральной воды, жадно припал к ней губами, вливая в себя прохладную жидкость.

— Они нас предали, отец. — напившись, сказал он.

— Понимаю. Не понимаю только: почему? Хотя не всё так однозначано. Многие будто с цепи сорвались. Очень многие из ушедших не вернулись. Или просто не выходят на связь. Хотя, свой кусочек мира мы вроде протянули, довели до намеченных ориентиров и отстояли своё право на существование. Не так как хотели, но всё же.

— Муромец, чтецы, картёжники, даже эти грёбаные игроки в Мортал Комбат: все они и их дети, охотились за мной. Старались убить.

— Нет, сынок. Если бы они старались тебя убить. Убили бы. Ты бы от них не ушёл. Разве что тебя защищал кто-то очень старший. Старше их и нас всех вместе взятых во всём. Ну или они прошлые пытались тебя уничтожить, потому что несколько игр прошлого слились в одну и в какие-то моменты они могли захватить самих себя будущих на забытой логике прошлого. Тебя скорее загоняли, вели к какой-то им нужной цели. Вот только к какой? И добились они того чего хотели или нет, и если да, то как? На эти вопросы нам и предстоит ответить.

Осмотрев сына критическим взором, мужчина указал на любимый столик сына, рядом с которым на этот раз стояло второе кресло.

— Пошли, дела не ждут. Один короткий выход агента в поле, а потом десятки допросов, папок и томов отчётов: суровая классика жанра.

Стоящие на столике бутылки с его любимыми напитками, вазы с фруктами, конфетами и шоколадом, а также блюда с мясными закусками намекали на то, что морить голодом, бить и светить прожекторами в лицо, проверяя, не переметнулся ли агент на сторону противника, не будут. Впрочем, направленный свет ламп в глаза допрашиваемого и прочие методы психологического и физического воздействия, с лихвой мог заменить пронзительный взор отца.

Усевшись в кресла за столик, они не сговариваясь просто налили каждый что хотел в свой бокал, выпили, закусили. Опять налили. Опять не чокаясь выпили. Принц больше налегал на закуски, утоляя первый голод и не слишком увлекаясь алкоголем. Он отлично понимал: это затишье перед бурей. И ему ещё предстояло держать отчёт перед отцом. Поэтому старался сохранить голову ясной. Отец же пил не пьянея, какой-то внутренний узел напряжения не позволял алкогольному дурману взять над ним верх.

— Странно, мне раньше казалось, что ты пить не любишь, — показывая, что готов к разговору, начал юноша с вроде нейтральной темы.

— Ну почему же? Просто иногда ситуация, обстановка, компания не распологает. А уж если по делам куда-то в средневековье, или в античность приходится мотаться... Так ту бурду, что пьют местные правители, называя напитком богов, амброзией, в наше время даже самый распоследний забулдыга, полуослепший от возлияний техническим спиртом, привыкший пить жидкости для очистки стёкол и питаться на помойке — побрезгует даже если трубы очень горят. Ту бурду даже те, кто пил армейское шило, добровольно пить станут только под страхом смертной казни. Да и не торкнет как надо та брага, что гордо именуют там вином или элем. Подобное пойло нынешним алкашам там бочками, а не кружками пить надо, но блеванут и продристаются гораздо быстрее, чем опьянеют. Да и просто не каждый способен столько жидкости за раз выпить. Хотя, в средневековье, в эпоху возрождения, когда развивается алхимия, чем ближе к открытию священной формулы C2H5OH — тем больше появляется удобоваримого пойла, что уже и пить можно. И знание этой формулы и способы производства — это и есть философский камень средневековья.

Вспомнив своё подзатянувшееся путешествие, когда разными частями сознания бывало на годы и столетия задерживался в той или иной локации, прежде чем открывалось окно, юноша вынужден был согласиться.

— Ну, давай, дорогой, покалякаем о делах наших скорбных. Не томи себя, излей душу.

Тихим вкрадчивым голосом, проговорил отец юноши. Отчего у принца сразу возникло непреодолимое желание расскать всё. Не важно даже о чём. Всё, буквально всё.

С трудом подавив в себе это желание, юноша сглотнул. На алкоголь то он не налегал, а вот запах благовоний, дым курительниц, усталость и лёгкое, но опьянение, всё-таки сделали своё дело. Спасало только то, что столько всякого произошло за последнее время, да и вообще за всю жизнь юнца, а вопрос был не конкретным, а расплывчатым, что оставляло большой простор для лавирования воображения.

Наконец, собрав мысли в кучку, парень решил осторожно поинтересоваться:

— А что конкретно ты имеешь ввиду?

— Всё, сын мой, всё. Вспомни всё, помолись, покайся, освободи душу, сбрось с себя эту тяжесть. Позволь мне принять твою ношу, помочь.

На этот раз желание излить душу стало вообще невыносимым. Отец явно использовал на нём какие-то практики по внушению. Но не давил, а делал это так, чтобы юноша смог перебороть внушение. Пусть и с трудом, преодолевая себя, стороннее внушение и собственное желание покаяться во всём, юноша всё-таки смог сбросить с себя наваждение.

В глазах отца он заметил довольный блеск. Он явно был доволен тем, как быстро и относительно легко, его сын смог перебороть эту ментальную атаку. Прошлый юноша, до начала миссии, если бы отец применил к нему подобный способ, уже взахлёб рассказывал бы все свои планы.

И это заставляло задуматься. Наконец, юноша пришёл к выводу, что отец принял и признал факт взросления сына. А значит их игра между собой и с другими выходит на иной уровень. Тут уже совсем иные ставочки. Всё гораздо серьёзнее. И то, то казалось неимоверно важным когда-то, сейчас, глядя с высот пройденного пути, многое уже казалось второстепенным, третьесортным, даже не важным вовсе.

Это игра уже с совершенно иными ставками. Но опирается она на уже пройденный путь. Проведя работу над ошибками, многое ещё можно исправить, дополнить, переиграть. Но спешить не стоит.

Тут, сейчас, уже начинался новый виток. Происходило то, о чём некоторые раньше и подумать не могли. И отец подавал знаки, что если раньше и было что-то, то это всё как детские игры, сейчас же начался этап взросления. Юношу признали, он действительно стал старше самого себя прошлого. Но и воздействия, формы давления в старшей игре — тоже старшие. И то, что применил к нему отец — лишь лёгкий шлепок, чтобы он обратил на это внимание. Потому что чем дальше, тем серьёзнее всё будет происходить.

Отхлебнув коньяка из бокала, юноша смежил веки и покатал во рту терпкий слегка обжигающий напиток.

— Выбрал форму, которой раньше никогда не пользовался. Новый персонаж с незнакомыми характарестиками в одной из недавно найденных игр и произвёл полное погружение. Основное тело — спрятал в своей нычке, о которой никто не знает. Очутился в теле как воин какого-то микроскопического племени примитивных существ, ещё не знающих даже что такое огонь. Язык простенький, да и память тела, в общем разобрался с телом быстро, проведя полное слияние и поглощение. Тем более проверки там простые, а тело будто специально создано для боевых действий. В общем, несколько раз сходил на охоту, принёс в племя небольшую дичь. Старого вождя слегка поколошматил, когда тот на меня наехать пытался. В общем, быстро стал вожаком племени. Зачистил окрестности от опасных для аборигенов хищников. Научил нескольким ремёслам, добывать огонь, готовить пищу.

— Хм... Ну... начало довольно стандартно. Как, говоришь, выглядел твой персонаж?

— Вот, — над ладонью юноши образовалась иллюзия небольшого беса, буквально с пол ногтя размером.

Эту форма ему чем-то приглянулась, когда он увидел беса-воителя, что навязал ему в сопровождающие тот бес, которого он купил на рынке. Тем более, форма действительно хорошо подходила для боя, для охоты, да и энергетика существ этого типа не просто знакома, но и как нельзя лучше подходила ему.

— Посчитал, что в этом облике меня не узнают. Тем более сразу. Я ж никогда за таких не играл. Так и случилось, когда освободился от племени, отправившись убивать далёкого владыку демонов по заданию шамана племени и встретился со своей командой по оговоренным пространственно-временным координатам.

— Штирлица узнали по ППШ, волочащемуся за ним парашюту, бутылке водки, недельному перегару и тому, что громко распевал интернационал на чистом русском языке, радостно размахивающего красными корочками и сообщающего всем, что его приняли в члены партии КПСС. Немцы старательно делали вид, что не узнают Штирлица и подозревают в нём засланную агентуру Русских и не шли на контакт, — прокомментировал отец. — Естественно они тебя не узнали. Ты как историю рода учил? — судя по небольшой заминке, отец явно хотел добавить обращение-эпитет типа: умник.

— Э-э-э... В смысле, — удивлённо хлопнул глазами юноша.

— В том смысле, что этот облик — семейный тотем нашего рода. Из разряда мифологических. И, между прочим, тот вождь, которому ты бока намял, зарабатывал право на этот облик несколько сотен тысячелетий на протяжении множества перерождений в бесчисленных войнах того времени. Да и шаман — тоже. И был известен огонь тогда в нашем племени, — несколько обиженно проговорил мужчина. — Просто какой-то демон до этого, шарившийся по округе наших и множества других миров, запретил огонь, да ещё и проклятие наложил, так как огня боялся. А шаман — был как раз клевретом того демона. Ну... На которого он тебя послал. Самим то нам с тем демоном не справиться, ну а ты, раз такой боевой, а боевитый в нашем мирном племени очутился, так мы с шаманом пошушукались, да и решили тебя справадить. Ты ж вселился в сына тогдашнего вождя, который умирал от неведомых болезней. Обряд призыва духа-воителя тогда шаман провёл, хотя, скорее просто добить пытался, но что-то пошло не так. Потому что ни до, ни после, у него тот ритуал не получался. Впрочем, после твоего ухода, он не долго мучался.

— То-есть? — ещё более удивлённо спросил сын.

— Игра то может и игра, но вот все эти виртуальные миры — реальны. И каждый персонаж управляется каким-то игроком. В том числе, даже когда ты в обычные компьютерные игры играешь, где-то там с каким-то телом устанавливается корридор силы, по которому часть твоего сознания проходит в тело в том, а может и в этом мире. Может просто в другом времени. А то тело, в которое ты вселился — было судя по всему одним из воплощений тебя-эмбриона. Ну а так как погружение у тебя полное было, то произошло слияние сознания. За счёт старшей энергетики, в том числе более старших знаний, ты излечил и укрепил тело, оно изменилось и эволюционировало, а вот твоё младшее сознание тебя тогдашнего, скорее всего всё это время пыталось запустить твоё нынешнее тело. И тоже училось, на инстинктах пользуясь твоими знаниями тебя нынешнего.

— Так это я тебе бока намял что-ли? — ухмыльнулся юноша.

— Никто так не отомстит предкам, как их потомки, оставленные на потом...

— Погоди, как я тогда мог быть твоим сыном? Ведь в том племени, да и вообще в этих обликах...

— Нету половых органов? Так и дети тогда были из разряда: я его слепила из того что было. Каждый старался найти что-то своё, близкое и дорогое ему. Что-то, что светится приятным ему светом. Собирали всякий хлам, особенно блестюшки, их как-то старались соединить, призвать дитя в создаваемое для него тело. На твоё, между прочем ушло много всяких ковырялок, пырялок, обломков копий, дубин, осколки топоров каменных, кусочков кожи и чешуек драконо-демонов, всякие чаши, блюда, что блестели как-то, кости и черепа, клыки, когти врагов... Великая Мать тогда долго не приходила к своим детям. Вот её дети и пытались сами создать себе детей. Правда трактовок как создавать детей, как их делать — всегда было множество. И в те времена каждый из способов считался единственно верным. А тот шаман, даже среди своих еретиком был: сразу два способа каких-то знал. Или говорил, что знает... Впрочем, богиня обещала помочь, скорее всего она действовала руками шамана. Иначе собрать тебя по кусочком точно никто не смог бы.

— По кусочкам?

— Так говорю же: хилый ты был, слабый, сам не шевелился совсем, разве что я тебя ворошил бывало, перекладывал с места на место. Я ж чувствовал в тех артефактах, лежащих в сокровищнице что-то родственное. Вот и ждал сына, когда придёт, пробудится, в тело из артефактных сокровищь придёт-воплотится. Богиня в тебя жизнь ведь тогда ещё не вдохнула. А шаман, скорее всего спереть что-то пытался — добить лежачего, что итак не шевелился. Я то хотел воина сделать себе сыном. А он — соответственно сына-ученика шамана. А ингредиенты схожи во многом, но в чём-то и различны. Вот если бы спёр тогда шаман какой-то артефакт, возможно был бы ты не моим сыном, а сыном шамана.

— Погоди, что за...

— Ересь? Так верования в те примитивные времена тоже примитивные были, у примитивных то существ. А я уже был к тому времени там тогда одним из величайших правителей, не смотря на весь примитивизм. Это ты меня ещё более простенького, элементарного не знаешь.

— Так дети?..

— В те времена у подобных существ? Да, чисто символично-ритуально. Да и пока есть — помнишь, пропали, ушли — с глаз долой из сердца вон, уже и не помнят как выглядят, как звать... Ну разве что-то очень яркое и много блестючего связано с этим кем-то, тогда — помнят по-дольше. Я то свою сокровищницу на протяжении многих воплощений собирал. Так что тебя, на которого вся моя сокровищница ушла — запомнил. Мда... С тех пор много прожитых жизней и эпох минуло. Обычно дети просто появлялись откуда-то где-то на окраине обжитых и контролируемых кое-как племенем, а то и поселением, территорий. Как в обычных компьютерных играх. Как в так любимых многими виртуальных играх с полным погружением. У нас тогда поселение очень крепким царством считалось. Его охраняли могущественные демоны. Которые нас периодически жрали. Так что общество периодически скидывалось на призыв авантюристов, которые в кругах возрождения возраждаются, и пока авантюристы своими не стали — кормили ими демонов, посылая на различные задания. За это демоны вещами необходимыми для призыва авантюристов бывало делились: шкура, кости, сердце... обломки оружия... Иногда призывали сразу героев. Это тех, на которых особенно мощные артефакты пошли. Ну... Это когда королю... Эм-м-м... Когда над обществом нависает страшная угроза, со стороны повелителя демонов — это король или шаман соседней страны, хотя, бывает и своей, если ты ещё не понял, — то чтобы с ней справиться, призываются герои...

— Мда... Но что-то явно пошло не так...

— Да, шаман тогда от меня хотел избавиться, а я — от шамана. Но общий враг примиряет. Пусть ты и забрал из нашего могучего королевства множество воинов на борьбу с дальним повелителем демонов, но мы посчитали тогда, что это даже и к лучшему. Всё безопаснее тебя спровадить, чем отдавать свою власть в руки незнаемого демона. Мы то с шаманом за многие тысячелетия дружбы изучили друг друга во многих перерождениях. А вот тебя... Тебя — не понимали... Слишком уж непонятным ты для нас демоном был, непривычным.

Помолчали, переваривая сказанное.

— Ну да ладно... Что там дальше было? Ну... когда Штирлиц встретился с резидентурой.

— Погоди, ты хочешь сказать, что мы, наш род, пошли от этой микроформы знака? От настолько примитивных существ?!? — в голосе юноши сквозило удивление вперемешку с разочарованием.

— Нет, что ты. Конечно же не от таких. Хотя... в чём-то, возможно даже... Я же говорю: уже по тем временам, этот облик считался мифологическим, легендарным. А мы пошли от гораздо более простеньких и примитивных существ, — гордо ответил отец. — Тут не стесняться, не расстраиваться, а гордиться надо, что мы, наши предки, смогли от столь малого развиться до столь сложного. Главное свой примитивизм не забывать, развивать во что-то большее, понимать. И в этом наша Сила. При определённых условиях даже простейший элементаль может выжрать и убить даже реального бога.

— Ладно, проехали, — махнул рукой сын.

С отцом он был не то чтобы согласен, но и возражать глупо. Тем более, чувствовалось: не договаривает папан что-то, юлит, уводит разговор в сторону от чего-то, что считает пока не нужным знать сыну.

— Не все ещё подтянулись к тому времени. Да и моя команда (я пока неузнан был, познакомился с ними) как-то слишком вжилась тогда в роль. Такое ощущение, что под забвение попали, пообтесались в том мире, что-то вспомнили, но многое забыли. Очень уж стремились на войну с каким-то мировым злом. И меня в свой отряд звали. Да и как-то чувствовал — не готовы ещё. Нужно было кое-что достать, закладочку в дальней пещере. Они в принципе тоже туда стремились. Но не знали координат и как туда пройти. Так что я туда один пошёл.

Отец непонятно хмыкнул.

— И нашёл ты там какую-то странную фиговину на скелете демона нашего племени?

— Нет. Я ж заранее готовился. Послал кое-кого, чтобы по тем координатам закладку сделали. Бластер замаскированный под копьё, так что и стрелять и колоть-рубить можно. Для аборигенов это за божественный артефакт вполне могло сойти.

— Копьё?

— Ну да... Не подумал. Я ж говорю: заранее готовился. Думал совсем в другом облике пойду. Только когда откопал заначку — понял, что для того, чтобы копьё держать — нужны нормальные руки, а теми когтистыми как у богомола лапами и так рубить-колоть-рвать противника нормально.

— Так, так, так... Кажется кое-что становится понятно... Глубоко же ты зашёл в слой Силы. Ой глубоко в прошлое. Не думал даже, что ты на такое способен.

— А что? — деланно ревниво отликнулся сын, уязвлённый в том, что его недооценивают.

— Да нет, ничего... Ничего такого... По-идее, там все ходы-выходы пространства прошлого почти полностью заняты и удерживаются. Каждую точку пространства берегут. Начинал то ты пусть и с пробуждённой Силой, но всё же не полностью пробуждённой. И удержаться в то слое прошлого столь долго — это не хилое достижение для тебя возможно. Не думал, что настолько долго... Ладно, пока нормально. Заодно кое-на что из истории свет пролил. Что дальше?

— Так как для некоторых действий всё же лучше обычные человеческие руки, начал процесс преображения. Правда облик хоть и сел как влитой, изменить на людской оказалось сложновато, пришлось окуклиться не на долго.

— Угу, угу... Через двести лет по времени той локации, ты вышел с копьём в уж не узнаваемой местными, но знакомой для твоих форме. А потом по меткам прошёл и соединился со своей командой. Так?

— Да, — без удивления ответил юноша. Его отец всегда славился проницательностью и свести некоторые факты воедино, непонятные для других, в некоторых случаях для него было просто как: дважды два равно четыре.

— Значит это был всё-таки скелет шамана. Он всё бредил о каком-то сверх-оружии, что чует в пещере. Это не тогда, а потом, в других перерождениях. Только прошёл наоборот с другого конца времени видать. Вот он то из пещеры той не выбрался. Людской облик по твоим следам принял. Мы его за вообще непонятное, а значит опасное существо приняли, да и закололи от греха подальше. Он вообще какую-то несъедобную херню в руках держал даже присмерти не отпуская. И лишь после смерти принял свой нормальный облик. По которому шамана и опознали. Только это лет за пятьсот до того было. А тело вместе с непонятной фигнёй — камнями завалили. Боялись превратиться в столь слабое существо, умирающее с одного удара. На артефакт грешили. Думали, что если уж наш шаман так ослаб, то если какому Повелителю демонов этот артефакт в руки дать, то тоже ослабнет и его тоже можно будет с одного удара... Что за фигню и откуда приволок тот шаман, так и осталось неизвестным. Но много героев погибло, будучи уверены, что ослабляющий артефакт уже в руках того, кого они убить стремились. Так что мы здорово поступили, что фигню ту камнями завалили. Мне тоже пару раз в других перерождениях доставалась эта фигня. И не раз это спасало мне жизнь. Так что спасибо шаману.

— Это всё хорошо, но может перестанем копаться в прошлом и решим что делать с предателями?

— Не спеши сын. Это прошлое, как видишь, в некоторых случаях для кого-то может стать будущим. Ты вернулся, живой, почти целый и почти здоровый — это уже много. Сначала надо разобраться что к чему. Да и было ли вообще предательство. И если было — то чьё и почему. И только тогда, когда будем уверены — уже думать дальше: что к чему и почему?

— Отец, но ведь они...

— Молчи, юнец. Ты слишком молод и многого ещё не понимаешь. Те проклятья, с которыми ты пришёл, тоже просто так абы кому не вешаются. Бывет конечно. В том числе с себя на другого перекидывают. Но чтобы сразу столь много разных очень специфических — это редкость. И пережить их сам ты врядли мог. Вполне возможно, что только благодаря тому, что наши тебя атаковали — ты выжил.

— Так объясни! — чуть ли не закричал юноша. — Научи. Я умный, я пойму. Но никак не могу понять, почему мы бездействуем, пока враги захватывают наши территории, нашу собственность. Пока на карте одна за другой гаснут подконтрольные нам точки.

— Это очень просто. У нас, Русских, одна из любимых тактик войны с противником на своей территории: тактика партизанской войны. Чем дальше в лес, тем толще партизаны. Потому что сначала надо подготовить позиции, разгадать планы противника, а потом заманить глубже некуда. И когда у противника растянуты коммуникации и логистика, снабжение — он становится обессилен собственными успехами. Это конечно не всё, но то, над чем тебе стоит подумать. Преимущество мощной структуры в том, что она может позволить себе большие потери, а потом обернуть ситуацию так, что потери вовсе не потери, ибо отыгрывается всё с большим прибытком. К тому же бездействие — тоже действие. Пока враг знает о нас, о том, что мы живы, но не знает точно где мы и когда и как нанесём свой удар, хотя бы потому, что и сами этого пока не знаем, ибо ещё не решили — он вынужден учитывать нас. Но списав со счетов, посчитав проигравшим, начинает делить шкуру неубитого медведя. В том числе докапывается до спецально оставленных закладок в архивах, куда в обычное время не могли пройти. Да и при делёжке добычи часто начинается грызня. А уж когда то и дело начинает всплывать компромат на них, на их предков... Эта незримая война зачастую уносит гораздо больше жизней, чем активные боевые действия с массированными бомбардировками и артобстрелом, битвах армия на армию.

— Но...

— Ты вернулся — молодец. А теперь докладывай спокойно. Вернуться — это лишь первая часть марлезонского балета. Ну а пока — антракт. До начала следующей части.

Глава 17.

Юноша откинулся в кресле и пригубил коньяка.

Докладывать?

Надоело. Не этого он ждал по возвращении от встречи с отцом.

Впрочем, в том состоянии, в каком он дошёл, крепкие объятия отца его бы добили. Может оно было бы и к лучшему? В конце концов, с ним произошло очень много неприятного за казалось бы такой короткий, но столь длинный путь. И о многом хотелось бы умолчать.

Молодой человек испытывал те самые сакраментальные муки творчества, которые испытывает каждый разведчик по возвращению в контору после выхода в поле: как бы так дать отчёт, чтобы вроде как и по теме и чтобы начальство было довольно, но, главное, как бы не спиздануть лишнего...

Отчёт начальству — это одно, а вот отчёт себе в своих поступках и действиях — это иное. А вот тогда, когда и себе то отчёт дать не можешь — какое уж тут: давать отчёт другому? Особенно когда столь многое проходит по глифу секретности: "перед прочтением — съесть". И далеко не всё съедобно. Хотя, как говорил какой-то мудрец: "Съедобно, условно съедобно всё, кроме душ. Души — не съедобны. Потому что если ты их ешь — они выжирают тебя изнутри.".

Очередная порция коньяка, прокатившись во рту, утекла в глотку... Теряется связь, теряется... Вот пока во рту держишь — чувствуешь вкус. А как проглотил — уже слабеет вкус, его уже почти не помнишь. За этими философскими мыслями, закусил коньяк шоколадкой.

Залез через нейросеть на странички сестры в соцсетях. Сразу с нескольких разных аккаунтов лайкнул несколько фоток и видосов, где она с подружками моет кошечку. Что может быть привлекательного в том, чтобы разглядывать мокрых кошек, у которых шерсть облепило худощавое тельце — он не понимал. Не, может быть и мило в чём-то, но... пушистые и то лучше выглядят, по крайней мере естественно. Однако приходилось ставить нравлики. Юноша печёнкой чуял: так надо. Сестра увидит, что он лайкнул. Подобреет. Подобреет сестра к нему — мягче и добрее к нему будет отношение отца. А это — тут уж не печёнкой, а нижней чуйкой чуял — ой как может понадобиться. Впрочем, некоторые подружки сестрички, на фоне мокрых кисок, прижимаемых к облегающим фигуры футболкам и платьецам, выглядят очень даже ничего. Их можно и ещё с нескольких аккаутов лайкнуть. О! А вот тут мокрая киска лежит на коленках какой-то девушки в очень короткой юбочке. И зоркий глаз сразу заметил, что трусиков на ней нет. Эту фотку можно и поактивнее лайкнуть. Завёл новый аккаунт и эту же фотки дизлайкнул, поставив палец вниз. Ибо если бы кошечка не продавливала короткую юбочку, картина была бы ещё интереснее. Впрочем, и так довольно занятно и будоражит воображение.

— Греховные мысли одолевают тебя сын мой, — произнёс отец. — Вижу. Всё вижу. Я тоже подписан на эту страничку.

Под фотографией вслед за лайками и дизлайком юноши, появился лайк с одного из аккаунтов отца.

— Но вот на счёт девушек тебе на ближайшие несколько сотен лет лучше забыть. В лучшем случае секс игрушки, либо, если уж совсем неймётся, бабы без яичников, либо мужики, причём кастрированные очень граммотными специалистами, чтобы точно не зачали.

— Почему? Что за... — начал возмущаться юноша.

— После таких проклятий, которые ты где-то подцепил, лучше бы тебе вообще идти путём аскета. Потому что у тех монстров, что могут ныне от тебя породиться, разума не будет, а если и пробудится, то для их же блага было бы оставаться неразумными. Либо, если блудить неймётся, сам себя кастрируй, причём на всех Силах и обликах разом, и положи яйца на полочку. По крайней мере свой удар можно исцелить и потом прирастить яйца обратно. Так что отложи греховные мысли подальше, а исцелишься, переборешь проклятия, научишься этим пользоваться, повзрослеешь разумом, тогда, но не раньше, подобные мысли уже святостью будут считаться, потому что если сможешь пройти этот путь, то многие самочки будут мечтать зачать от тебя.

В этом был смысл. Плодить детей, у которых нет ни шанса на нормальное существование разумным — даже у зверей не в почёте. Таких уничтожают из милосердия к вероятным детям, чтобы не плодили подобное. Либо специально выводят агрессивные породы дикого зверья из своих кровных врагов, на которых охотятся без зазрения совести, иногда приручают и держат как цепных зверей.

— Ладно. О сексе действительно рановато пока думать. Тем более что девушек поблизости нет. Ну разве что твоя красотка секретарша. Но мне столько не выпить.

— Ой, да ничего страшного... На такие случае современная фармацевтика придумала множество любовных зелий, укрепляющих мужскую силу и повышающих привлекательность потенциальных сексуальных партнёров.

Отсмеявшись над шуткой отца, юноша всё же спросил то, что уже давно занимало его мысли:

— Почему ты так спокоен? Мы уже потеряли практически всё. Семьи и рода наших вассалов предали нас, устроили на меня охоту. Сейчас захватывают и ставят под свой контроль наши территории, предприятия, опустошают наши банковские счета... А ты ничего не делаешь. Почему?

— Надо правильно расставлять приоритеты, сынок. К тому же это для тебя эта игра во многом внове. Для меня же — привычна. Да и посмотри сводки: ничего необратимого пока не произошло. Ну поменяли несколько чиновников на местах. Ну посадили нескольких проворовавшихся слишком сильно. Ну казнили может кого-то. Даже боевых действий почти нет. Ну разрушили парочку городов и сёл. Но даже это пока только за прощупывание может сойти, не более того. Это как шептунка пустить: вроде не громко, но зато воняет, может и неприятно пахнет, но не смертельно.

— Но ведь это наши люди?!. — немного черезчур громко и патетично произнёс юнец. — Мы же должны о них заботиться.

— А что такого? Или ты хочешь сказать, что некоторые из этих чинуш находились под твоей опекой, потому что оказывали тебе какие-то услуги? Так незаменимых нет.

В принципе да, некоторые из чиновников были ему кое в чём полезны. Большинство ничего из себя не представляли, но являлись звеньями в некоторых его цепочках. Причём некоторые — ключевые. Сама по себе потеря их для сети не критична. Но всё же давала некоторую уязвимость, потому что через них можно было выйти на некоторые другие фигуры. Пока тоже ничего страшного, но всё же уже заставляло что-то в глубине его души слегка тревожится, доставляя некоторое беспокойство.

— Да ладно, не кипишуй, — хмыкнул отец. — То, что ты планы по свержению меня строил — я и так знаю. Сам для тебя их и составлял и подкидывал через своих агентов, между прочим. Поиграть в заговорщиков бывает полезно. Главное либо вовремя остановиться, либо вовремя собраться и нанести свой удар. А ты пока не готов к этому.

Это слегка успокоило юношу. Глубоко внутри него будто распустился тугой узел. Он понимал, что по большому счёту все его потуги были следствием юношеской горячности и максимализма.

— Пойми, результаты пройденного тобой Испытания сейчас проверяются, меня и тебя испытывают на прочность. К тому же многие сомневаются, что ты прошёл испытание. Тем более, что многие не знают о его сути, тем более, что у большинства совершенно иные испытания. А многие даже не догадываются где ты сейчас и что ты жив, списав тебя со счетов. И тем более не знают, что ты действительно прошёл испытание и действительно стал основным претендентом на титул главы нашего рода.

— А я прошёл?

— Да. В этом я уверен.

— Но почему ты так уверен? Да и вообще: как я его прошёл? Что я такого сделал?

— А вот в этом и загадка, сынок. У наших младших свои испытания, а вот так любимый тобой Муромец и остальные, как и их дети, да и ты сам, шли путём того же испытания, что и ты. Только каждый своим путём. И ты его прошёл. А вот остальные — ещё не знаю. Но врядли. Хотя тоже могли. И сейчас то одни, то другие возвращаются с Испытания. Оно проходит во времени, так что это довольно растянутый процес. Тем более у всех своё мнение. И у всех свои доказательства, что они победили, выиграли, а другие — проиграли. И каждый по своему это трактует. Одни принимают доказательства других, другие не принимают. Потом случается что-то, находятся другие доказательства и старые уже не принимаются или воспринимаются иначе. К тому же у всех свои заморочки, вражда и дружба. И многие из них тянутся из такой седой древности, что накопилось много всякого. А вот специалисты, которые способны разрешить некоторые споры живут зачастую в очень разных мирах, даже если живут в одном мире. И отношения между ними очень разные. К тому же от того, как к кому подойти, ответ тоже разный может быть. Кто-то правду скажет, кто-то правду соврёт, кто-то соврёт — не дорого возьмёт, а кто-то три шкуры сдерёт. Да ещё и найти их бывает проблематично. И как всегда среди небольшого количества настоящих специалистов, действительно профессионалов своего дела, толпы дилетантов, мнящих себя крутыми спецами и своры полностью ложных "профессионалов". К тому же кто-то на виду, но к ним подойти трудно, а кто-то прячется, кто-то прячется навиду, но найти трудно. Вопросов бывает ой как много... И задают их разные и с разными целями. Да и используют это тоже по-разному.

— Ты такого наплёл, что вроде и понятно. Но от этого ещё более непонятно стало.

— Есть время молчать, есть время говорить, но не всегда и не у всех есть время подумать. Если подумать, то подумать всегда есть время, просто некоторые не умеют думать, поэтому и времени им не хватает. Так что думай сынок, думай...

— Да думаю я, думаю. Но всё равно не могу понять: почему ты считаешь, что мы победили, когда всё говорит о том, что мы проиграли?

— Знак, сынок. Знак. Ты получил знак, который когда-то получил я. И судя по тому, как он в тебе проявляется — ты получил знак даже ещё более старший, чем я. Тот же самый знак, но более мощный. И вот как я его получил: загадка из загадок, которую пытаются решить многие и многие, на протяжении многих поколений. И многие поколения теперь будут решать загадку: как ты получил этот знак? Это же предстоит разгадывать и мне и тебе.

— И что это за знак? — спросил юноша, чувствуя что теряет терпение.

— О! Этот знак — причина множества несчастий и раздавленных чаяний, крах мечты многих, — ответил отец, явно наслаждаясь видом нервничающего и выходящего из себя сына. — За право обладать этим — вели войну, сражались, интриговали и уничтожали целые миры — множество реальных по мощи богов. А вот получил только я. Теперь вот ещё и ты. Обладание этим знаком, всё равно что нарисовать на себе мишень, стать мишенью в тире, в котором все вооружены и изготовились к стрельбе, а мишень — ты.

— Да что это значит? — чуть ли не прокричал струхнувший от этих слов сын, борясь с желанием взять отца за грудки и вытрясти из него ответ.

— Это значит, что ты сделал то, к чему стремятся очень многие, но многие боятся пуще смерти, особенно на завершающей подготовительной стадии, перед последним шагом. А ты его сделал. Сумел сделать тот самый шаг. Тот самый шаг, которого боятся пуще смерти. Не знаю только: как? Вполне возможно, что тебе из-за этого не светит даже такая красивая секретарша как у меня, разве что это будет парень. Да и возможно тебе будет вообще на девушек, тем более красивых, смотреть, любоваться их изящным станом, красотой фигуры и лица... Эх... Кто бы знал, кто бы знал, сынок, что ты всё-таки сделаешь это, решишься, пойдёшь на это без ведома и согласия отца и даже не посоветовавшись, пусть он и сам направил тебя на этот путь, благословив. Эх, сынок сынок, как же быстро ты вырос, что сделал это и стал причиной столь многих войн, которые ещё произойдут из-за этого, — мужчина даже демонстративно всхлипнул и сделал вид, будто утирает выступившие слёзы.

На этот раз юноша скрипнул зубами и сжал кулаки.

— Да что я сделал то?

— А вот расскажешь мне: как? Я расскажу тебе: что?

Сделав несколько глубоких вдохов-выдохов, юноша попытался успокоиться и взять себя в руки. Издевательства отца нервировали. Он он отлично понимал, что пока отец не натешится, добиться от него внятного ответа — не получится. Будет ходить вокруг да около, напускать на себя задумчивый и сомневающийся вид: стоит ли рассказывать эту сокровенную тайну, которую и сам должен знат? — и говорить загадками.

Либо самому предстоит разгадать, либо — рассказывать то, что отцу хочется услышать и ждать пока не соизволит ответить.

— Выйдя из пещеры. Пришлось ещё и раскапывать от нескольких дополнительных завалов кроме тех, что сам, прячась, устроил, которые появились в том отнорке, где схоронился, — юноша всё-таки неприменул бросить небольшой камушек в огород отца, — вернулся в то поселение, что у местных гордо именовалось городом-столицей.

Городишко был так себе, но за пару столетий, что он провёл в спячке, изменился и разросся. Заприметив оставленные заранее маркеры на родовой силе, не заходя в город, спустился в катакомбы и через катакомбы, слегка поблуждав, вышел опять к тем же пространственно-временным координатам двести лет назад спустя.

Но вместо ожидаемой тёплой встречи с потенциальными друзьями из своей команды, получил горячий приём.

Оказалось, что не он один такой умный и сделал заначку на чёрный день из артефактов будущего. А какой-то пентюх или нашёл, или отобрал у носителя имбовую штучку, как-то понял как с ней работать и усиленными темпами ровнял город и всё его население с землёй.

Артефакт был незнакомой конструкции, а во время сражения, в которое пришлось волей неволей попавшему в замес под раздачу вмешаться юноши — юношей же и был уничтожен вместе с придурком.

Местные тут же провозгласили юношу Великим Героем. На учениях в академии он тоже бывало отыгрывал роль Великого Героя. Но реальность оказалась гораздо прозаичнее и тем была суровей. Его и парочку присоединившихся к нему бойцов из его команды потащили на трон, который спешно восстанавливали. В принципе, это тоже отыгрывалось и отрабатывалось в Академии. Но в реальности всё гораздо суровей. Направить то мысль аборигенов оказалось просто. А вот перенаправить, выправить их мысли и направить в иное русло — оказалось, что зачастую это становится непосильно даже для богов.

Застрял на долго. Несколько десятков попыток покинуть незаметно город и скрыться от подданных заканчивались завоевательными походами в соседние царства, потому что на пути, хотел того или нет, присоединялось множество героев и авантюристов мелкого пошиба. Один плюс: за это время собралась вся моя комадна. Правда оказалось, что чтобы переговорить с глазу на глаз со своим союзником, требовалось, чтобы кто-то из нас пошёл в наступательный поход на другого. К тому времени у местных все мы были известны как злобные, коварные и хитрые Повелители Демонов, чьими именами пугали как детей, так и взрослых.

— Вот, вот, сынок! Вижу, первую пилюлю понимания что такое власть, ты получил, — смеясь, вытирал выступившие слёзы отец. — Ну и, как решил этот вопрос?

— А то ты не знаешь?

— Догадываюсь. Но хочу услышать от тебя. Линий вероятностей бесконечно много, однако и бесконечность может быть конечна. И по каким реальностям ты прошёл, какую реальность создал своими действиями — вот это и интересно.

— Пришлось в итоге стротить местную "Вечную Империю". Знаний то у нас было множество, но теория, как всегда слегка отличается от практики.

— Ага, ага. Но строили, строили и наконец построили. Да ещё и культов личности дохерища настроили. Плавали, знаем...

— Дык... — развёл руками юноша.

— Ага, ага... Тем более младшие сами такого понапридумывают, такого наворотят, что потом за голову хватаешься и думаешь: как же это всё разгрести?

— Это да. Но наработки уже были. Тем более аборигенам, которые тебе в рот смотрят и ловят каждое слово, жест, стараются угадать твои желания, для которых ты кумир и образец для подражания, внушить что-то легко. Да и разубедить при желании, если разобраться, тоже не трудно. Сами найдут для тебя оправдания. Разве что мыслят и действуют примитивные существа топорно и категорично. И излишне жестоко в некоторых случаях. Да и часто их помощь только хуже делает. Такие проекты бывало запарывали в своей тупости и неприятии нового.

— Да, да, да. Только пойми: это ты выходец из уже цивилизованного развитого мира, а они — продукт той среды. Они не такие — они другие. И подходить к ним с мерками нынешнего времени — нельзя. Для своего времени те, кто окружали тебя, были образцами мудрости. Да, ты гораздо больше знаешь и понимаешь потому что у тебя учителя другие были. Уже гораздо более знающие. А в те времена им не было известно многого из того, что известно тебе. Но и им известно многое, что неизвестно и непонятно тебе. Для них ты — в чём-то образец подражания, но в чём-то очень испорчен цивилизацией. Ты же разбирался в причинах провалов твоих проектов? И часто они заключались в том, что никому из них не доверял? Потому что они о твоих проектах не знали, ибо врядли бы поняли? А если и поняли, то от этого только хуже было бы?

Юноша поморщился и вынужден был во многом согласиться:

— Да. Разделяй и властвуй — иначе никак. Вот только сколько всякого было уничтожено и похоронено из-за их взаимных дрязг. Да ещё и постоянные интриги, вспыхивающие тут и там бунты, мятежи. И многое по надуманным предлогам. В чём только не обвиняли. Во всех смертных грехах, даже тех, которых и не существует.

Отец поцокал языком.

— А так ли уж по надуманным предлогам? Ты очень многого о себе не знаешь. Даже если не захотел: ты мог совершить. Мог не сам, а от твоего имени, по твоему приказу или без него, потому что посчитали, что угадали твоё скрытое желание. Твои действия и действия твоих непосредственных подчинённых, могли привести к катастрофическим последствиям для многих. А я ведь тебя понимаю, знаю. Ты в этой песочнице новичок, хотя песочница тебе кажется бескрайней пустыней, она всего лишь один из многих пяточков земли, присыпанных песочком. Бунты и мятежи ты как подавлял?

— По-началу старался сдерживаться, беречь население. А потом понял: приходится подавлять кроваво и жестоко. С ними иначе никак. Не понимают просто доброго и ласкового слова. Но добрым словом и пистолетом можно добиться большего результата. Простишь, помилуешь. А через несколько дней опять они же бунтуют, сбиваются в разбойничьи шайки, вырезают всех встречных поперечных, кто богаче их, лучше одет... Да просто за пару монет, за сапоги дрянные, пофиг, что им не по размеру и жмут, натирая мозоли, за ржавый кусок металла на деревянной плашке, гордо именуемой ножом — убивают.

— На самом деле можно сынок. Можно с ними иначе. Просто не со всеми и не всегда. Но вот стал ты Императором огромной, по меркам местного населения, Империи. И что дальше? Многое ведь понял? Многому научился у местных.

— А дальше пришёл сигнал, что пора операцию сворачивать. Все всё сделали, все молодцы. Всё нужное достигнуто. Дальше не моги, дальше не иди.

— Проверил?

— Да, сигнал оказался подлинным, зашифрован и подтверждён старшими ключами нашего рода.

— Что сделал?

— Подумал, подумал немного и решил забить. Сделали вроде и не очень много, но бросать всё не хотелось. Тем более, не знаю почему, сомнения сильные у меня были на счёт этого приказа.

— Но приказ бы подлинным?

— Да, — нехотя ответил сын, — по возвращении уже проверил — действительно от нас, причём, не твой, не ещё кого-то, а мой, моим старшим именем. Проблема в том, что не помню, чтобы давал такой приказ.

— Бывает, бывает, — деланно покивал головой отец.

— А обоснование приказа какое?

— Артефакт найден и находится у нас в руках.

— Бывает, бывает... — опять согласился отец. — И даже примерно представляю как оно такое бывает. Но всё же, не смотря на подлинность приказа, ты его ослушался. Ослушался собственного приказа, возможно себя, более старшего сознания, узнавшего что-то в вероятном будущем. И смог пересилить себя. Как думаешь, что это может значить?

— Возможно пьяный был, вот с похмела, когда плохо было, и послал себе такой сигнал. Раз смог преодолеть, значит не настолько и старший, не настолько важный, может ложный сигнал самому себе.

— Скорее всего. Тем более, что вся эта кутерьма, в том числе с артефактным оружием, имела множество истинно-ложных целей. А артефакт мы действительно получили. Как раз перед твоей отправкой туда. Тот самый кинжальчик. И та местечковая кутерьма как раз и завязана на поиски этого артефакта и разгадывание способов его создания. Потому что им можно убить твою или мою душу, души младших на форме знака нашей семьи. Это Именное оружие. Ну да решил остаться — может правильно, может и не правильно поступил. Кто знает? Может именно этот поступок и послужил той причиной, по которой ты прошёл Испытание. Что дальше?

— Дальше... начались ссоры с моими. Кто-то требовал подчиниться приказу и возвращаться, кто-то хотел остаться... Да и между собой, между друг другом у нас как-то отношения с некоторыми не заладились. Сына Муромца и нескольких его ближников чуть не казнил на лобной площади перед дворцом.

— Причина? Обвинение?

Принц поморщился. Дело было мутным. И он сам это понимал.

— Подстрекательство к бунту, организация и попытка мятежа, посягательство на жизнь их Императора. Но в итоге их отбили и увели их люди прямо с площади перед казнью.

О том, что сам был в одном из микро-тел в числе заговорщиков, подстрекающих к бунту, принц решил умолчать. Доказательства были, но были и доказательства иные, что они хранили верность. Однако также в подменных персонажах учавствовали в распространении слухов и подстрекательстве к мятежу. В общем, дело можно было повернуть и так и так. Юноша, как император собственной небольшой империи, выбрал жёсткий вариант.

— М-м-м... — Прикрыв глаза, отец явно что-то обдумывал. — Да... Похоже... Вполне вероятно, что ты поступил правильно. Спорно, грубо, но правильно. Исходя из той ситуации, возможно так и надо было действовать. А это давало неплохой зачин для будущих интриг. И в принципе может пойти на укрепление дружбы между нашими семьями.

— Укрепление дружбы? — искренне удивился принц.

— Политика вещь такая, сынок, то дружим, то враждуем. Сегодня вроде как союзники, а завтра уже друг друг столицы штурмуют. Потом что-то случилось, вмешалась третья сторона и двое врагов уже против третьего дружат. Постепенно компания растёт и ширится, добавляются новые друзья-враги, и все друг с другом против друг друга дружат и враждуют. Потом большой замес. А потом приходит лесник и всех рагоняет. Между нашими семьями, сынок, и дружба и вражда многовековая. И события так или иначе повторяются вновь и вновь. К тому же тут дружим, тут — враждуем. Они очень хорошие и верные друзья, сын. Друзья, проверенные временем. И как враги они тоже хороши. И тоже проверены временем. Они — друзья-враги, которых уважаю. И ты уважай их, сынок. Уважай их и их мнение. Враг которого уважаешь — часто гораздо лучший друг, чем друг, которого не уважаешь.

Юноша промолчал. В этом был смысл. Но по некоторым причинам, относительно к этой ситуации, у него было своё мнение. Инстинктивно он чувствовал, что в их вражде дружбы, настоящей дружбы, быть не может. Было в их отношениях что-то такое, что не просто отделяло, а именно что отторгало друг от друга. Но и говорить об этом отцу — не собирался.

Подумав, он прислушался к ощущениям, в том числе исходящим от отца. Кажется, настрой нужный. Он многое рассказал, многим поделился из того что было. Многое было сказано без слов.

Да. Похоже пора. Спросить можно:

— Так всё же, что это за знак такой зловещий, которого боятся пуще смерти, но столь многие желают обрести? Что я сделал такого, что сам о себе не знаю?

— Очень просто, сынок. Ты сделал тот шаг, на который не каждый мужик решится. Ты женился. Поздравляю со свадьбой, сын, желаю счастья в супружеской и личной жизни!

Ехидный блеск глаз отца и улыбочка предстали ошарашенному взору юноши.

— Я сделал... что?

— Женился сынок. И жена у тебя такая, что о других девушках пока что даже думать лучше не смей. Иначе секретарша у тебя и вообще все окружающие тебя женщины будут ещё прекраснее моей секретарши. И гордись, сынок. Я узнал о том, что я женат, только через долгие и долгие тысячелетия, если не больше. А ты... Ты узнал об этом почти сразу...

Глава 18

— Но ведь если я — муж — значит я главный в семье!?! — возмутился юноша.

— Ты это сейчас серьёзно говоришь, или в тебе просто бунтарство из-за страх свадьбы запоздало заговорили? — опасно ласково поинтересовался отец.

Отца юноша знал, успел не плохо его изучить. И когда он переходит на ласковый тон с такими интонациями — значит на что-то он сердится. Впрочем, этот тон ещё ничего. Но пару раз был свидетелем того (в основном записи изучал), как даже после такой интонации с чем-то проштрафившимся членом совета директоров случались какие-нибудь жуткие вещи.

— А что такого? Я — мужчина. А значит я главный в семье.

— Ах моська, знать она сильна, раз лает на слона. — процитировал отец. — Да... сколько таких мосек было... Страшно, но тявкают. От смелости своей боятся всё сильней, сильней... И тявкают от этого лишь больше, громче. Ведь тявкали то на картинку, а как увидели в живую — заскулили. Тявкали то громко, а вот скулили слона потом того вдруг увидав всё громче, громче, громче... Да ещё и жалобно. Ведь на картинке то одно. Вживую всё гораздо краше оказалось.

— Кхм... Что ты имеешь ввиду? — спросил чувствующий, что его хорошенько отчитали, юноша.

— Ну вот ты женился. И сказал, что ты главный. Ты подал заявку, даже громко заявил о себе в том смысле, что ты главный. Заранее. Сразу. Не думая. Вот главный ты и всё. А почему? — вкрадчиво поинтересовался отец.

— Потому что я — мужчина! — решил стоять на своём юнец.

— Да? А кто-то тебя и мужчиной не считает. Кто-то в этом не разбирается. Кому-то вообще пофиг. Мужик, баба, какая в жопу разница? Ты заявил, что ты главный в семье, потому что ты мужчина. Но ты стал женой. А с чего ты взял, что твой муж, мальчик мой, женщина, а не мужчина? Таких семей между прочим тоже много. Ты бы хоть поинтересовался: чьей женой ты стал. А то сразу: главный в семье, потому что мужчина... Между прочим, во многих семьях главные не мужчины, а женщины. Вопрос старшинства, сынок конечно зачастую как-то решается до свадьбы. Но и во время и после свадьбы, вопрос старшинства, кто в семье главный, решается по-разному и встаёт постоянно, особенно если нет ни любви, ни взаимного уважения.

Ошарашенный юноша не знал что ответить.

— Женой? — невнятно выдавил он из себя? — Я— женой? Но ты же сказал, что я женился!

— Просто не все мужики сразу адекватно воспринимают информацию, что они стали женой, а не мужем. Поэтому иногда им и говорят, что они женились, а не вышли замуж. Чем, бывает, оказывают медвежью услугу. — Ехидство из мужчины так и пёрло. — Впрочем, если тебя это беспокоит, есть более толерантное понятие, чем муж и жена: супруги. Так вот, сын, поздравляю с супружеством.

Желание набить морду отцу у юноши стало почти нестерпимым.

— Ты пока перевариваешь радостную новость — рассказывай: что там дальше то было?

— А то ты не знаешь. Уже проверил небось всё.

— Всё да не всё. Только поверхностно, вскользь. То, что зафиксировано старшим — уже трудно изменить. Либо надо обладать иной логикой, Силой, чтобы что-то из произошедшего, из прошлого изменить, либо, быть гораздо более старшим в той же Силе. Чем меньше я знаю сейчас, тем больше смогу поправить, изменить потом.

Вздохнув, юноша опять развалился по-удобнее в кресле, прикрыл глаза и, наблюдая за отцом, опять засевшим за своим столом и уткнувшимся в монитор компьютера, раскладывая пасьянс, начал говорить:

— Империю построили. Государство росло и ширилось. Присоединялись так или иначе новые территории, новые племена... Век младших короток, хотя и среди них встречаются долгожители. Так что новые племена появлялись на территории Империи постоянно. На ней же развивались, не зная, что живут в империи. И каждый вождь мало-мальского племени — чувствовал себя пупом земли.

По-началу было трудно. Но потом попривык, пообтесался. Несколько раз чуть не сдох от ядов и подосланных убийц.

Но постепенно государство крепло.

До тех пор... пока не выяснилось, что наша большая и могучая империя выросла и стала заметным своими действиями племенем для империи по-больше.

В общем, нас захватили.

И, наконец освободившись от оков правления, как крепкая особь, пошёл в солдаты той империи в принудительно добровольном порядке.

Юноша бросил взгляд на отца. Тот уже рубился в ДОТу, судя по доносящимся звукам.

Эта кажущаяся невнимательность и показное занятие посторонними вещами, очень нервировало членов совета директоров, вызванных на ковёр к начальству для доклада. Но юноша не обманывался: отец очень сконцентрирован. От его взгляда и слуха не ускользала ни одна малейшая деталь.

О том, что удар был не только снаружи, но и изнутри, а он его проморгал и спасся лишь в последний момент, бросив практически всё и уйдя тайными ходами, да и то, только благодаря бесу, прикрывшему его, он решил умолчать.

Почему-то юноше очень не хотелось упоминать при отце о бесе и его участии, даже то, что он вообще был в этой экспедиции с ним. Возможно потому, что не понял: как эта мелкая пронырливая тварь умудрилась пройти вместе с ним и оказаться там же где и он в самом начале. Тем более, что способ, который он нашёл и которым прошёл сам, был экстравагантным. И нашёл он намёки на такой способ переместиться в пространстве-времени не просто сознанием, духом в создаваемое там тело, а целиком всем своим телом, всем сознанием, да ещё и с огромным прибытком сил и существенным начальным бонусом в развитии, как раз в закрытых родовых архивах на личном оттенке силы, там, куда, где, а юноша это проверял — не было доступа у его отца. Что в сочетании с ещё несколькими найденными там же техниками, после некоторых рассчётов помогли создать тот самый метод, которым он воспользовался. Незнакомая и неизвестная техника из какой-то утраченной древности. Об этом козыре он не собирался сообщать никому.

А кроме того, юноша отлично понимал: отец ему не то чтобы солгал — не договорил. Он попал в гораздо более глубокое прошлое. Благодаря тому способу, что он использовал, он прошёл гораздо глубже в силу. В те времена, когда его отца ещё не было. Да так и остался там частью сознания. А в сокровищнице — был процесс сборки. Некоторые ритуалы готовятся и вызревают долго, очень долго. И проникнуть в те времена, когда о них никто не знает и не может помешать — это был шанс. Шанс очень сильно усилиться. Превзойти многих из тех, кого его отец никогда и не надеялся превзойти. В том числе — это возможность поставить на место зарвавшихся вассалов.

И тот этап окукливания, трансформации тела в обычный людской облик, с сохранением демонических способностей тела, позволил собрать те самые части сознания, что проникли столь глубоко в Силу. В самые глубины прошлого, к истокам существования его души.

Но у всех планов есть огрехи. И в его планы вмешался он же сам, своими действиями. Логика и мерность, система координат того времени была иной.

К тому же, со временем, старая хорошо изученная логика начинает забываться за наслоениями прожитого. Да и в сочетании разных логик всё видится и воспринимается иначе, чем по-отдельности.

И во время своего царствования посылал множество экспедиций и сам в них ходил в подменных персонажах, по крупицам собирая оставленные себе знания, спрятанные то там, то там.

И бес — этот пронырливый и, как оказалось очень ушлый воитель-поэт, в этом смысле стал почти незаменим, на какой-то своей звериной логике угадывая желания хозяина. Но каждая его помощь оборачивалась неприятностями. Да и сам бес, как оказалось был довольно воинственным не только на словах. Постоянно конфликтуя, ввязываясь в дуэли с его подданными, а после — уходя в набеги... на его — принца -подданных...

Там, в том обществе, таких обликов было мало. Встречались, и уже довольно часто, но только у аристократии. И ему — принцу-наследнику древнего рода, приходилось с этим считаться, на виду, для подданных, обращаясь с ним как с подданным, но почти как к равному, спуская на тормозах некоторые его закидоны, и хоть и ругать, но и хвалить... А от каждой похвалы бес раздувался неимоверно. Ходил напыщенный и гордый вниманием своего Повелителя. Что, разумеется, сказалось на отношении принца к бесу.

Поэтом бес был, прямо скажем: так себе.

Зато боец отменный.

И там, где словом он достать не мог,

но очень уж подраться захотелось...

Бросал в лицо он пару матных слов.

И кулаком спор продолжал, для ускоренья дела.

И всё бы ничего, но под раздачу беса попадали все. В том числе очень нужные и полезные специалисты. Причём, специалисты — это те, кому в том обществе хоть что-то можно было доверить, и то без уверенности, что не напортачат. Потому что объяснить им что от них требуется: задача для очень, очень терпеливых. А в таком диком и примитивном обществе таковых ничтожно мало...

Пришлось того поселить рядом со дворцом и даже выделить для него "почётную" охрану, в которую принц ставил сыновей самых провинившихся. Бес сам себе выбрал какую-то хибару. Так что во дворце они почти не пересекались у подданных на виду. Но всегда оставался под наблюдением.

Но зато, стоило какому-то его подданому там сильно проштрафиться и впасть в немилость, как бес тут же сочинял про того какой-нибудь обидный стишок, который сразу начинал распространяться среди аристократии как степной пожар во время засухи в ветренную погоду. И тот либо вызывал беса на дуэль, что часто заканчивалось смертельным исходом, либо, под давлением общественности и своей семьи, был вынужден уходить в изгнание от дворца и столицы к себе в глубинку. Что важно: из-за того, что аборигены чувствовали неприятие их императора к бесу, то с юношей это никак не связывали, а самому и не надо было ни отдавать приказов на ликвидацию, ни изгонять. Иногда это полезно. Особенно тогда, когда подданные, не посвящённые в планы принца, вмешивались и становились опасны для его планов сами того не понимая, а официально изгнать или казнить по их понятиям их было не за что... Попробуешь — так взбунтуются, потому что не чувствуют, не понимают свою вину. Ведь с их точки зрения они всё сделали правильно, согласно тому, как поняли своего Повелителя.

Тогда, во время бунта, который он не то чтобы совсем проморгал. Он к нему готовился. Просто мятеж дело такое: сам готовишь, готовишься, в запасных телах-персонажах становишься лидером сопротивления угнетателю народа, против узурпатора власти. И сам же скармливаешь себе бунтовщиков. И если мятеж удачный, то опять лидер, великий вождь, просто под другим именем и в облике ином. И тогда это удачная революция и вождь революции, отец народов, становится символом свободы, а до власти дорываются сподвижники.

Вот только, когда всё готово для бунта, да и ситуация когда назрела. Этим может воспользоваться кто-то иной. Принц, не будь дурак, понимал опасность такой игры. И у него было заготовлено несколько запасных вариантов на случай экстренного отхода.

Тем более, что ситуация назрела не только внутри, но и снаружи. И завоевание другой империей во время раздираемой внутренними конфликтами страны — лишь вопрос времени.

И, отдав то тело призванному бесу с наказом защищаться и защитить его тело и страну, передав и завещав ему корону, принц, в другом теле, заготовленном там же, во дворце, вернее в катакомбах, покинул гибнущую страну. А бес... Что может слабый бес? Пусть он и боевой. Пусть и персонаж мощный из того тела получился, но мало обладать мощным персонажем. Если тупице дать много силы и власти, энергии — он растратит всё впустую. Тем более в такой ситуации.

Что и произошло, скрывшись в потайном ходе, через оставленную для себя лазейку, он пронаблюдал как бес, на удивление не плохо сражаясь и управляя столь сложным для него телом, пал, растратив всю энергию и получив удар, убивший его душу.

Эти мысли принц смог скрыть при докладе, но в остальном, почти без вранья, продолжил доклад.

Когда стены столицы пали и враг ворвался не просто в город, но и захватили дворец, ворвавшись в тронный зал, принц вышел через катакомбы далеко за пределами города. Вселился в какого-то оборванца и, подавив его разум и волю, быстренько прокачался до более развитого существа. После чего, в очередной отдалённой деревеньке захватил власть, убив старого вождя.

Где и нашли рекрутёры от новой империи, захватившей территории старой, в добровольно принудительном порядке, рекрутировав в армию. Если точнее: просто выгребли всех здоровых и крепких мужиков, коих в том племени насчитывалось аж пять особей. Вручили корявые палки с обожёнными наконечниками, отобранные до этого у охотников и использовавшиеся как охотничьи копья. У принца один из солдатат рекрутёров забрал кожанную шкуру, какого-то животного и каменный топор, лежавшие в норе, используемой как главное здание верховного. На это принц не был в обиде: он брезговал надевать шкуру вождя, убитого тем же утром, незадолго до прихода отряда победителей. А вот топор по местным меркам был мощным убер оружием, символом власти.

Сложнее всего было дать понять, что он слабый и беспомощный, толпе из двух десятков дикарей, боящихся противника больше, чем противник их. Поэтому топор в руки не брал. Да и вообще, только сунув нос в вонючую хижину бывшего вождя — вылез оттуда не заходя.

Кривые палки с хреново заострёнными и обожжёнными концами, что вернули охотникам, стали гордо именоваться боевым оружием солдат Великой и Могучей Империи (всё с большой буквы), а они — соответственно — солдаты новой Империи. И пошли на завоевание другого племени, которое кочевало где-то неподалёку.

Бывшие охотники были не против, они и сами не прочь были попробовать на зуб то племя. Но простым охотникам малым числом их было не одолеть, тем более, старый вождь пал смертью храбрых, а новый ещё не повёл стаю на охоту, а вот солдат могучей империи — это звучит гордо, почти как член большой могучей стаи, только непонятнее. К тому же новые сразу повели их на охоту большой толпой. Хотя, по лесу, надо признать, ходить они умели.

Старый капрал со знаками различия боевого вождя какого-то племени — ожерелье из зубов поверженных противников — сумел увлечь за собой небольшую стаю и её вождя тумаками и щедрыми посулами: "Пошли со мной, там много вкусного.".

Набег был удачен. Было много добычи. Еды стало вдоволь. Мясом стали как поверженные противники из того племени, так и бывшие соратники, так и не дожившие до пира, и не ставшие сотрапезниками и присутвовавшие на этом пире, великом празднике желудка, как ещё тёплые, но уже подостывшие блюда.

После чего армия империи распалась. Большинство из отряда тем или иным способом потащили добычу в свои племена, или начали подтягивать своих, пока мясо не пропало в желудках любителей попировать, уже заинтересовавшихся запахом крови.

Старый капрал глядел на этот разброд и шатание сквозь пальцы. Он знал окрестные племена. И понимал, что солдатский срок короток. Солдаты сослужили службу новой империи. И пора им возвращяться домой, кормить своё племя.

Лёжа с отяжелевшим и раздутым от набитого туда брюхом, на своём примитивном языке агитировал всех, кто отличился в бою, отправиться куда-то туда, на службу по более длительному контракту в армию империи. Где за службу ратную дают горячую похлёбку и бывает особо отличившихся награждают напитком богов, от которого виляет хвост и заплетаются лапы, а язык вообще висит на боку.

Агитация был очень убедительна, а направляющий пинок под зад, выданный когтистой лапой, от которой после регенерации остался шрам на правой ягодице — был тем самым ориентиром и знаком, по которому молодого неопытного но многобещающего воина должны были сразу принять на службу. Ну это и понятно: с такой-то рекомендацией старого капрала, рекрутировавшего на краткосрочную службу империи огромное количество воинов по множеству рас. И далеко не каждый удостаивался от него таких рекомендаций.

Принц не показывал виду, что понимает: капрал не договаривает. Кроме вкусной похлёбки и пьянящей браги, в той армии, куда направил его старый воин, есть ещё жуткий демон, от которого и сбежал капрал, подавшись в вольные рекрутёры: хождение строем и издавание боевых кличей по команде. У старого воина к строевой подготовке таланта не было. Зато вербовщик из него получился отличный. Уже множество молодых воинов по его рекомендации становились кадровыми военными. За что, когда капрал приходил в столицу региона — огромный город, где целых пять лап и хвост домов, огорожены пастью частокола — в местной райской обители богов, ему всегда наливали полную чашу кислой браги, после которой так приятно рыком и тумаками учить молодёжь ходить строем.

В общем, принц направился в сторону туда... Пришёл — куда и сам не знает. Но после пары дней блужданий, дошёл до какой-то деревеньки. А оттуда уже была натоптана тропинка к соседней деревни. Доблестные стражи, не особо высовываясь из-за частокола и запертых перед носом принца ворот, которые легко можно было открыть вовнутрь просто пинком с разбегу, любезно сообщили странствующему путнику где они его видали, куда ему идти и где ему будут рады.

Оказалось: недалече. Но снимать портки и поворачиваться задом к местным стражам порядка, да ещё и нагибаться для удобства опознания старшиной — почему-то не захотелось. Было подозрение, что опознание подобным образом производится отнюдь не для услады взора, а чтобы делом доказать: где его видали и даже вертели. И принц ушёл дальше. Так и не отведав местного напитка богов и не насладившись местным гостеприимством.

Но тропка за тропкой, привели принца к более обжитым и цивилизованным местам. Туда, где были города с двумя-тремя сотнями домов. И кое где даже с крепостным валом и частоколом не из тонких жердей, а из тонких, но всё же брёвен, к тому же заострённых сверху.

Этот маршрут он посылал разведывать беса. И бес клялся и божился, что его длиннолезвийное копьё, у которого древко могло укорачиваться до размеров небольшой рукоятки, так, чтобы выглядело как обычный обоюдоострый короткий меч, оставлен у надёжного агента, который среди местных долгожитель и несколько веков меч-кладенец у него может спокойно храниться.

По приметам и опознавательным знакам нашёл небольшую ухоженную деревушку недалеко от райцентра. От которой вела укромная еле заметная тропка, петляющаяя вдоль деревьев.

По которой и дошёл до небольшой избушки полуземлянки, с парой пристроек: сараи, курятник, козлятник, да банька.

И всё вроде совпадало. Но какое-то смутное чувство беспокойства, всё-таки коробило принца. По уверениям беса, агент: старушка божий одуванчик, колдунья-слабосилка. И хранит меч-кладенец где-то в тайнике. А отдать должна только тому, кто правильно назовёт пароль, при этом совершив все необходимые действия. Причём бес настаивал, что будет только одна попытка и важно не ошибиться. И даже заставил принца несколько сотен раз повторить ритуал встречи, чтобы это въелось в его память намертво: как подходить и что говорить, с какой интонацией. Утверждал, что только такой ритуал правильный, если ошибёшся, то впарит фуфло фальшивое, только с виду похожее, а в следующий раз от неё уже ничего не добьёшься.

Чуть обождав, дождавшись, когда старушка вышла в огород, чего-то там поделала и вернулась обратно в избу, юноша всё же решился. Было ещё несколько знаков, говоривших о совпадении. Он не ошибся. Агент — действительно тот.

Пинком открыв дверь, он зычно заорал в полутьму землянки:

— Эй старуха, живо жрать на стол мечи, баньку истопи, попарь и отдавай мне мой меч-кладенец, — зычным голосом, полным угрозы, проорал он.

Проморгавшись и попривыкнув к полутьме после солнечного двора, увидел красивую молодую девушку с изящным станом, изумлённо глядящую на него своими большими распахнутыми до предела глазами.

— В общем, очнулся я уже на болоте, сидящим на кувшинке, в теле лягушки. Рядом торчала стрела. И какой бес меня дёрнул её проверить, попытаться тронуть? Лапы прилипшие к стреле, не давали их отдёрнуть. А какой-то дурак уже вытаскивал её из болота...

— И тут же полез целоваться? — смеясь и утирая слёзы, спросил отец.

— Нет, сначала долго признавался в любви по неволе, ибо вынужден был на мне жениться по воле отца... А вот когда целоваться полез и поцеловал, лягушачью шкуру я всё-таки смог разодрать. Свой меч-кладенец снял с трупа дурака.

— И только поцелуй истинной любви облик истринный вернёт.

Отец ржал не то что до слёз, до икоты.

Глава 19

— Отсмеялся? — Дождавшись, когда отец перестанет всхлипывать и картинно тянуть руки в никуда, будто бы прося помощи.

— Вот одного из твоих мужей похоже и нашли... Что ж ты так сразу развёлся, даже без принесения клятвы "Пока смерть не разлучит нас!"?

— Тебе бы всё шуточки.

— Смех продлевает жизнь. А чувствую, будто помолодел лет так эдак на тысячу.

Юноша чуть было не буркнул, что те, кто смеялся над ним подобным образом, когда он был императором — быстро лишались головы.

— Ладно. Посмеялись и будет. Между прочим, зря ты так сразу. Жених твой — царевичем был. Царство то большое. Деревня правда маленькая. — Отец, кинул острый взгляд на сына: — Продолжай.

Причём, вроде просьба не отличалась от прошлых, но звучала уже именно как приказ. И чем-то отец был не доволен. И довольно сильно.

Это было странно. Вины за собой принц не чувствовал. И считал себя не только вправе, но и правым.

— Считал память тела, вселился в него, надел как шкурку и поглотил. Возвращаться к отцу недоумка не стал. Впрочем, считывать память деревенского дурачка оказалось занятием практически бессмыссленным. У него такая каша в голове была. Что странно, как он до болота добрался и в трясине не утоп. И это в паре сотен шагов от родного терема.

Лук был так себе, стрелы кривые, наконечники только охотничьи, костяные. Но в дороге пригодился дичь добывать на обед.

Ещё через пару недель, по меткам вышел уже было почти в цивилизацию технологического века. Начал находить следы периодического присутствия более развитой цивилизации, чем деревеньки что встречались до этого.

Но застрял в очередном королевстве. У них там какое-то пророчество было. И меня к нему приписали. Какой-то артефакт, который почему-то нужен был сразу двум королевствам. И каждые твердили, что этот артефакт принадлежит им. И набирали войска в свою армию. Ну а так как я пришёл с какой-то стороны, с которой они кого-то ждали, то припахали меня к разрешению их споров. И не отпускали, подозревая, что я встану на одну из противоположных им сторон.

Отец задал несколько уточняющих вопросов.

— А-а-а! — довольно протянул он. — Знаю эти племена. И причину их спора. Что ж, пока всё сходится. Задачка то там на самом деле простенькая. Вот только если не разбираться в местных традициях и менталитете, не стать среди них своим — хрен решишь. Как поступил?

Юноша, быстро проанализировав сказанное, сделал кое-какие поправки у себя.

— На долго застрял. — с неохотой выдавил он из себя. — Общаться более менее нормально удавалось только с несколькими особями. Вот и удалось по-началу выяснить только то, что артефакт пропал у обоих. Все винили друг друга, признавать вину не хотели. И меня отпускать — тоже. А так как на них были знаки какой-то принадлежности к нашему роду, с боем от них прорываться тоже не хотелось. В итоге выяснил, что троюродный племянник десятиюродной кузины снохи сына пятиюродной сестры по двоюродной прабабке слышал как какой-то дух, шёл куда-то, и узнал, что какая-то пташка насвистела пра-пра-правнучку какой-то бабки, что тёмной претёмной ночью, кто-то волок что-то подозрительно похожее на артефакт в сторону пещеры мудреца, что жил отшельником в тех местах.

— Ого! Тебя в такую близкую степень родства посвятили? Я горжусь тобой, сын.

Юноша только поморщился на заявление отца, посчитав насмешкой.

Да и эту информацию — как раз о родстве, он чуть ли не под пытками вызнавал у беса, неведомо как нашедшего и узнавшего его в перерождении. И только потом, когда рассказал такую важную информацию о родственных связях своего осведомителя, но так и не назвав его имени, не сказав кто он... Сообщил о том, что следы артефакта ведут в пещеру, к которой, чтобы пройти, нужно стоптать тридцать три пары сапог.

На деле оказалось, что у сапогов принца набойки на каблуках сапог не успели даже чуть-чуть износиться за два дня пути по лесу вдоль небольшого ручейка в сторону противоположной от деревни стороне холма. Да и идти столь долго оказалось лишь потому, что по бездорожью, продираясь сквозь молодой подлесок и буреломы. Да ещё и полагаясь на ориентиры, подсказанные бесом. Благо принц уже попривык к этому бесу и его манере всё преувеличивать и всегда уменьшал огромного осетра до размеров выпотрошенной и обезглавленной кильки.

Но поплутать всё равно пришлось. Так что на обратном пути, занявшем всего пару часов не по сырой низине у ручья, а по холму, где сухо и нету столько колючих кустов и репейников... сапоги всё-таки развалились. Но набойки остались целёхоньки.

Ну а по возвращении, передал артефакт вождям обоих племён. Так и не поняв что это за фиговина.

Между прочим, несколько дней провёл в пещере, пытался понять что это и разгадать принципы работы. Обнаружить артефакт было довольно легко: он стоял на самом видном месте и на него падали лучи света из небольшой щели между потолком и стеной. А вот окружали его обглоданные и раздробленные останки прежних гостей пещеры. Самого мудреца в пещере не было.

— Ну да, ну да... Вот потому тебя и выбрали на это задание. Получив артефакт у всех на виду, они уже не могли сразу потасовку устроить, а начали свои ритуальные танцы с соревнованиями.

— Но в чём там дело было и что за артефакт: так и не понял.

— Артефакт этот, по верованиям местных: символ богатства и процветания, знак того, что именно их племя верховенствует в округе. И когда артефакт у одних — это одна империя и остальные — подчинённые королевства. И все стараются им завладеть, а показывают только на больших праздниках народу, как символ и доказательство их власти над племенами. А когда артефакт у других — то это уже другая империя, и тогда уже им подчиняются те, кто были раньше империей. Артефакт разумеется наделяет здоровьем, могуществом и ещё хрен знает чем, вплоть до бессмертия. И спор там у них: кто имеет право на этот артефакт. Одни говорят, что им, а другие — что им.

— А что на самом деле?

— Да проходил там кто-то сильный и пышущий энергией, очень могущественный по меркам предков того племени. И то ли обронил, то ли выкинул какую-то фигню. И кто-то из племени нашёл и начал это предъявлять как доказательство своей доблести. Для примитивного существа дурость и доблесть — синонимы. Но зато благодаря этому племя стало известно в округе как мощное. Разрослось и разделилось на два мощных племени. А артефакт, как это часто бывает — один. И на протяжении многих поколений артефакт так или иначе кочевал между этими племенами.

Только одни жили в одних условиях и были сильными, могли тяжести тягать, мощно бить и отбирать. А другие развивались иначе, они больше ловкачи, чем силачи.

— Ну примерно так и понял. Не понял только почему одни утверждали что согласно традициям они поступили правильно, а другие — нет, а те утверждали что наоборот. В такие тонкости, как: почему? — не посвящали, только твердили одно и то же. Что они правы, а те — нет. Кощунцы, еретики, поправшие священные традиции.

— А, так это ещё проще. Хотя, пока поймёшь их элементарную простоту, голову сломаешь. Для этого надо не на... Насколько, говоришь, там задержался?

— Пару лет, — не моргнув глазом, соврал юноша.

— Так вот, не на пару столетий, а на пару тысячелетий, чтобы пройти все проверки у обоих племён, заручиться поддержкой и доверием хранителей традиций, и тогда они, по большому секрету сообщат, что вот те: юркие и ловкие, они воры. Они воруют и считают это правильным, так и надо и это согласно традициям и верованиям. А сильные, с их точки зрения плохие и поступают подло, ведь они не воруют артефакт, а отбирают силой, считая что так и надо. Сильные же юрких обвиняют в том же самом, но наоборот. Ведь они не отобрали, а украли, что плохо, ведь отобрать в честном бою или толпа на толпу, или один против толпы — это хорошо, а просто так воровать — плохо. Грубо говоря, воры и те и те. Но одни берут на гоп-стоп и не чураются мокрухи, а другие воришки-тихушники, чурающиеся мокрухи, если ножей нет. А так как ножик у тебя одного был, но при этом ты был довольно силён, сочетал в себе и те и те качества, то тебя приняли за старшего предка, воплощение древнего императора родоначальника их племён. А тем, что ты не отобрал и не украл артефакт, а просто отдал — ты порвал шаблон их действий. Ведь чтобы сильным отобрать — надо, чтобы юркие украли, а юрким, чтобы украсть, надо, чтобы сильные отобрали. И дальше на протяжении многих поколений у них совместная охрана артефакта и теологические споры как поступать. Но чтобы разобраться в этом, надо на хреналион жизней там остаться. Между прочим — одна из младших ветвей семьи. Но по большей части входят в сферу подчинения любителя отжиматься после Мортал Комбата.

— А с мудрецом что не так? Почему его в пещере не было?

— Так мудрец, он на то и мудрец, узнав, что у тебя меч — ушёл на совет к кощею, сообщить, что его герой ищет. И пока герой с мечом там — обратно не возвращается. А без мудреца не пройти финальное испытание духа вождя империи. Впрочем, с мудрецом, если разобраться, пройти его ещё сложнее. А ты прошёл не проходя. С чем тебя ещё раз поздравляю. В скольких империях ты уже император, хоть и не полный?

— Это почему не полный, если испытание прошёл?

— Пройти то прошёл. Но не всё и не все испытания. Есть ещё. А для этого тебе надо заручиться поддержкой и доверием одного из самых яростных приверженцев обоих ветвей традиций тех племён, старшего хранителя традиций: мудреца — пройдя его испытания. А это ой как не просто...

— А в чём фишка? Смысл то хоть есть?

— Разумеется есть. Но не очень явный. Чуть более лояльное отношение потомков этих племён. Хотя, по легендам, эта история имеет ещё несколько очень запутанных линий развития.

— Ну, чуя, что есть там какой-то подвох, я ушёл сразу, как они начали праздновать возвращение реликвии и устраивать соревнования. В суматохе это удалось сделать незаметно. И, пока они не опомнились, мой и след простыл. А в чём там смысл испытания у мудреца? Ты проходил?

— Ишь какой хитрый, всё тебе на блюдечке с голубой каёмочкой подай, сам разжуй, сам тебе в пасть положи, а ты — глотай? Ладно, так и быть, расскажу:

Вот сильный, мощный, но мощный в чём-то, где-то. Обижает тех, кто слабее его.

Вот слабый, но юркий, быстрый — его научили дразнилкам кричалкам и как убегать.

Слабый кричит дразнилки и сильный и мощный его пытается догнать, но юркий — убегает.

Слабый научился использовать какую-то свою сторону, в чём сильнее противника.

Сильному объяснили: не надо слабых обижать, ты ж сильный, так будь сильным — ты слабых защищай, ну или хотя бы просто так не обижай.

И сильный возможно перестал обижать слабых — ему же обидно показывать слабость свою. А возможно поймал юркого тогда, когда тот не ожидал, да и отомстил за свою обиду.

И вот развилка: обижать перестали, но юркий то помнит обиду, он за себя, за друзей ещё не отомстил возможно, не доволен местью своей. И продолжает дразниться. И сильный может долго терпел, но накопил своей обиды — сделал рывок и поймал — отомстил.

Юркий может быть перестал дразниться, а может быть и нет. Ещё больше дразнится, научившись бегать быстрей.

А если сильный не обижает, а юркий так и продолжает дразнится?

Сильный понял свою силу иначе — он стал сильнее, он не реагирует, или старается не реагировать на обидные слова, а слабых уже не обижает, а бывает защищает. Юркий бегает — кричит обидные слова, но все его усилия впустую.

Опять развилка быстрому, но слабому надоедает дразниться, видя, что сильный не обижает, но всё же обижается немного на дразнилки — прекращает дразниться. И возможно между ними даже завязываются зачатки дружеских отношений.

Но если слабый продолжает дразниться, находит всё более и более грубые и обидные слова, уже не просто дразнится, а оскорбляет сильно? Сильный может и сильный, но догнать не может. А слабый — осторожен, при приближении сильного убегает, чтоб ему не намяли бока.

Или сильный просто злится сильнее, но продолжает обижать слабых. До быстрого и ловкого, что убегает — дотянуться не может, но за свои обиды мстит тем слабым, что убежать от него не могут.

Конфликт то становится только сильнее. Обиды мощнее. Да и прошлые обиды, что лёгкими были уж тяжелее кажутся от накопления. Ещё обидней это всё. И злость и злоба в них растут сильнее.

И тогда или сами додумаются, или подскажет кто: а ты подумай, посмотри в чём слабость силы той, как действует и где, где в чём излишне осторожен, а где уж дуром прёт враг нарожон. И там ловушку подготовь, чтобы попавшись — выбраться не смог.

Или наоборот: сильный и быстрый сговорились, в шайку сбились. Быстрый других сильных дразнит, те гонятся за ним, натыкаются на сильного, а сильный уж сильных не слабо обижает. И от этого их шайка становится сильнее.

И вот уже о них молва идёт: сильнее сильных сильно бьёт, быстрее быстрых быстро убегает, а вместе всех они сильней.

Но всё ж сильнее всех не стали. Но вот сильнее всех из всех достали.

И слабые и сильные промеж собою сговорились, по-одиночке, маленькими группами слабы, но если все гуртом, то много слабых, сильных, но слабей тех сильных, коль вместе сильным тем намнут бока и сильно, то отстоят свои права и отомстят за все обиды.

И время шло, появились смески: носители и тех и тех характеристик. По-началу их было мало, а потом наплодилось больше. Но всегда остаются ярые приверженцы, фанатики старых традиций. Которым новшества поперёк яиц. Ведь на фоне обладателей и тех и тех характиристик, получается что и в том и в том, может быть и наравне со всеми, а вот если совместить, то каждый не двух, а десятка стоит.

Тем более и самочки и самцы от смешения только здоровее и крепче и с каждым поколением только крепчают. Потомство сильно и в том и в том и старым приверженцам однобокого развития, оказывается нету места под их солнцем, особенно если агрессивно настроены против смесков. Начинается борьба за выживание.

И вот как раз из таких, но... скажем так... получивших множество жизненных уроков, прошедший множество путей, перерождений и есть тот пещерный мудрец.

И когда племена между собой начинают слишком сильно враждовать или при стечении ещё каких условий, он у юрких ворует, а у сильных отбирает артефакт и уносит к себе в пещеру.

Ну а потом претенденты на роли вожаков, прошедшие множество испытаний, так или иначе направляются в ту пещеру.

И надо быть либо очень очень сильным и крепким, либо очень-очень юрким, чтобы выдержать удар или увернуться от дубины мудреца, встречающей гостей на входе.

Это если по-простому, по-примитивному. Как лёгкие детские шалости. Коль научить их так — то так и будут делать, коль научить иначе — иначе будут делать. Но если слишком сильно уж начнут озоровать, то кто-то а-та-та им может сделать.

И из тех, кто прошёл больше путей, находятся и умные и мудрые, кто-то бывает шлем где-то найдёт, кто-то кирасу, а кто-то может и так пройдёт.

И тогда на несколько поколений какая то из сторон становится мощнее остальных.

— Но тебе ведь это не надо? Так, сынок? Поверь, увернуться от дубины мудреца мало кто мог, даже зная в чём сила мудрости хранителя традиций.

Ах, да, забыл сказать: коль сам ловушку подготовил, но сам в неё попал, а выбраться не смог оттуда сам, то сам же на себя и обижайся и сам себя ты в той ловушке обижай — не обижай, но сам всё ж думай как выбраться из той ловушки.

— Это ещё к чему?

— Да так, есть у меня подозрение, что сунешься ты туда ещё. И тогда застрянешь ой как на долго. И тогда попомни мой совет и рассказ. Не раз вспомнишь отца добрым словом.

— Погоди, ты сказал, что дети здоровые и крепкие? У полукровок? Но ведь они же уродами, калеками рождаются, даже если зачать настолько противоположные существа друг от друга смогут. Теряют способности. Два три поколения — и сила в них вырождается!

— Нет, сынок, нет. И где ты вообще подобного набрался? Вырождаются как раз агрессивные антагонисты. Они же больше всего и стараются переродиться через потомка смеска, чтобы заполучить сразу обе силы, а то и больше, если квартерон.., причём тайно, скрытно. Бывает вселяются в тело младенца в момент рождения. Вот только их же отношение и калечит, убивает их. Сила чувствует отношение к себе. А они — убивая, пытая, калеча, просто принижая и срывась на тех, у кого есть то, чего нет у них, тех, кто может стать сильнее их, настраивают Силу против себя. И они, идя родовыми путями противоположной, или просто другой стороны, зачастую калечат себя. И рождаются от них нежизнеспособные уроды. Если вообще рождаются. Калечат и детей своих конкурентов. А раны, нанесённые им, потом сказываются в перерождении. Перекидывают свои проклятья, лежащие на них, отдавая свою болезнь здоровым, забирая их здоровье. В том числе поэтому рождаются дети у уродствами, калечные. Просто потому, что какая-то мразь перекинула с себя проклятие. Но вот те, кто проклятья смог перебороть, исцелить, в силе потом становятся не просто в разы, а на порядки мощнее. И такие уже стоят зачастую не десятков, а сотен, многих тысяч односилок, не говоря уж о бешеных фашиствующих зверях. Запомни, сынок: чем больше ты зверь антагонист к каким-то Силам, расам, тем сильнее ты слаб в своей Силе. И со временем она перестаёт таким подчиняться, они зачастую полностью теряют все способности к магии. Разве что артефактами, как и любые другие существа, пользоваться могут. Да и то, без понимания что делают — часто просто вредят себе даже безвредными для остальных действиями с простейшими артефактами.

— Цифры, статистика, которые я изучал, отец, говорят об обратном. Уклон всего в одно направление даёт быстрый и мощный результат. А количество выкидышей, мертворождений у смешанных пар зашкаливает.

— Так мразей, сынок, большинство. Да и дохнут они чаще, перерождаются чаще, соответственно. Вот количественно если статистику изучать, и получаются такие результаты. И попыток смешивания силы они соответственно количественно больше делают. Только они постепенно исключаются из кругов перерождений в расе. И попадают на низшую ступень пищевой цепочки — фашисты, те кого растят на убой, как пищу, но кому периодически, по разным причинам, дают отожраться. А вот если говорить о качестве: это совсем иные цифры.

Юноша молчал. У него было своё мнение на этот счёт.

— Вижу ты не понимаешь пока что, сынок. Ты не думай, я тоже состою в некоторых закрытых клубах, куда ты тоже получил приглашение. И занимаю там довольно весомое положение. Но это не то, чем я горжусь. Хотя, возможно в чём-то, ведь я играю там роль нужную, важную для общества, но узнав о которой, многие мои подданные мне руку не пожмут и будут плевать в след, потому что не поймут. Но это грязная необходимая работа диверсанта-разведчика-контрразведчика. Но это из разряда: не можешь остановить — возглавь. И в той среде нормой потерь считается потеря ровно ста процентов личного состава, включая командующий состав. Это работа смертников. И я внимательно, очень внимательно, даже пристально слежу за твоими успехами на той ниве. Пока что ты не сделал ничего необратимого. Многое можно объяснить дуростью молодости и неопытности. Многое можно оправдать тем, что ты во многом не в себе под воздействием мощных проклятий. Многие из которых связаны с твоим проходом, в том числе с незавершённой пока что свадьбой.

Смертной стужей так и веяло от слов отца.

На какое-то мгновение у юноши ещё мелькнула мысль о том, что если отец знает, узнает каких действительно высот добился его сын, от гнева его не спасёт то, что он сын. Скорее наоборот.

Принц не обманывался, он давал именно отчёт отцу. И этот отчёт он планировал заранее до мельчайших нюансов и мелочей. И многое он опускал как незначительные детали, специально акцентируя внимание на незначительных. Даже признавался в совершённых им ошибках. И даже подпускал мысли о возможности провала. Но он был предельно напряжён и сконцентрирован. И этот длительный отчёт, когда он уже полностью потерял счёт времени, да ещё и заного переживая все события, о которых говорил — выматывал неимоверно. К тому же проклятия действительно давили на разум, меняя его. И принц уже начинал остро чувствовать беспричинные резкие перепады настроения.

— Ладно, сынок. Ты устал. Я устал. Поэтому почему бы не заняться чем-нибудь приятным?

— Чем? — заинтересованно поднял взгляд, глядя в глаза отца, юноша.

— Делёжкой шкуры не убитого медведя, конечно. Ты старался и победил, прошёл там, где другие не смогли и были уверены, что ты не смог бы ни при каких обстоятельствах. Это заслуживает поощрения.

— И как мы это будем делать? — несколько оживился приинц.

— Пойдём к карте. Да, да, к которой ты так стремился. Только сначала: встань на вон ту тумбочку. Можешь там бросить даже свою точку привязки возрождения, — хитро глянув, сказал отец.

Тумбочка была не простой: пьедестал алтаря. Причём свободный, не занятый. И юноша не применул воспользоваться привалившей халявой. Только вот... неприменул он этим воспользоваться, в смысле: бросить привязку, без привязки возрождения, но с возможностью появления — несколько раньше, чем разрешил отец.

— Что делить будем?

— Карту, сынок. Карту мироздания. Наш кусочек добычи от общего пирога. Который уже печётся. И скоро нам должны принести тортик. Так что становись на алтарь, выходи духом из тела и в тонких планах, на ускоренном течении времени начнём. Так быстрее, да и некоторые ошибочки сразу становятся со стороны виднее.

Духами они зависли над картой, тогда как тела оставили стоять статуями на пьедесталах.

Карта миров, контролируемых их Родом. У каждого свой оттенок цвета силы.

— Ну что, сынок, любишь раскраски? Вот так это выглядит сейчас:

Пространство расцвело хаотически движущимися точками, фигурами, маленькими статуэтками и формами различных микроскопических предметов, взмывших над стратегическим столом и зависших в воздухе. Их завораживающий танец имел какую-то странную логику.

— Пришло время дать тебе несколько уроков. Но для начала, то что у нас точно есть. — карта расцвела родовыми цветами, окрашивая фигуры и области, подсвечивая их своей насыщенностью. — Тут не только наше личное, но и родовое. И то, что, по предварительным оценкам, исходя из того, что и как ты сделал, как рассказал, можно предположить, что примерно получишь ты.

Практически вся карта, за исключением небольших областей, подконтрольных роду, окрасилась в личный оттенок принца.

— Ого! Ни хрена себе! — завороженно наблюдал за картой юноша. — Так много?

— Много не мало, — хитро улыбнулся отец. — Большую часть всё равно придётся раздать, в том числе на откупы, выкупы, зарплаты и возмещения ущерба и, разумеется на твоё лечение.

На карте добавился ещё один слой. На этот раз то, что отходило принцу, сократилось до нескольких процентов от того, что было.

— Э! Как так то?

— А вот это уже часть урока, сынок. Что-то раньше тебе прощалось по молодости. И многие твои огрехи исправляли подданные, которые шли до и после вместе с тобой. А ошибок ты, сынок, допустил не мало. И всё это чего-то стоит. К тому же, это пока всего лишь предварительные рассчёты. Не учитывающие многое из того, что ты мне рассказал. Но сейчас с тобой игра пойдёт уже не как с несмышлёнышем, младенцем, не знающим что он вякает, а как с самым что ни на есть императором нескольких империй и почти готовым официально потенциальным наследником рода. Теперь посмотрим: какой его части.

От нескольких процентов осталась лишь небольшая доля.

— Да как так то? Почему так мало?

— Это не мало сынок. Это лично твоя доля. Которую ещё подтвердить и выцарапать надо. Твоя личная доля в роду, сынок. Та, которой ты можешь лично распоряжаться абсолютно ни с кем не советуясь и так, как хочешь. Даже если просто тратить на различные увеселения, хватит на миллионы и миллионы лет. А если грамотно воспользоваться, вложить что-то где-то, то и на гораздо больший срок. Хотя, конечно, если собираешься не почивать на лаврах, а влезать в политику, махинации, в том числе экономические, хватит не на много, да и потерять можно всё. Так что выбор за тобой. Ну а пока, от меня лично и от рода, за предоставленную тобой информацию.

Доля принца сразу возросла в несколько раз.

— Это как? — полезли глаза на лоб юноши. — За смертельное испытание моя личная доля размером со щепотку, а за информацию целую жмень?

— Важно правильно оценивать информацию. Вовремя полученные или не полученные сведения о чём-то, могут привести к подобному:

Вся вируальная карта осыпалась прахом и окрасилась цветами противников и врагов рода. Что, кстати, было очень близко к реально происходящим на данный момент с ресурсами рода.

И как исправить ситуацию, на что реально надеется отец, принц, хоть убей, не видел ответа.

Глава 20

— Честно говоря, так и не понимаю на что ты надеешься, отец.

— Как на что? На то, что как-нибудь справимся, сдюжим небось с бедою неминучею, авось в нужный момент пронесёт. На что ещё надеяться русскому человеку, как ни на это?

— Я серьёзно, — нахмурился юнец, — ты ведь понимаешь, что ситуация аховая. И как ни стараюсь, рассматриваю и те и те варианты. Всё что в голову взбредёт. Даже самые безумные мысли. И то не вижу не то что бы шанса на отыгрышь, чтобы вернуть хотя бы былое, но даже чтобы хотя бы сохранить осколки нашего величия и могущества.

— Да, наследили мы за время правления изрядно, — согласился старый король. — И сила наша многими узнаваема. Научились чувствовать наши воздействия многие. Многие разгадали многие секреты нашей семьи. Вырабатали методы противоборства. И сосуществования. Иначе и быть не могло. Но и мы ведь тоже выросли, многое, очень многое узнали.

— Но мы уже почти потеряли всё, — приц указал на зияющие дыры в карте, куда то ускоряющимся, то замедляющимся потоком устремлялись точки, фигуры, окрашенный в родовые цвета, перекрашиваясь в иные.

— Нет, ещё не всё. Кое-где накопились непозволительно большие излишки. Надо бы это дело поправить. Ты пока рассказывай, есть в твоём пути парочка моментов, о которых я хотел бы услышать от тебя лично, а не только через отчёты других, а я небольшую пробежку сделаю.

С этими словами мужчина снял с себя корону и водрузил на голову сына.

— На, держи, за главного будешь. За сим официально назначаю тебя И.О. Главы Рода. Дерзай, сынок. Твой геморрой ещё только начинается. А я — на заслуженный отдых, исполнять обязанности главы рода. Буду иногда тебе отчёты присылать.

Это было... неожиданно. Нет, это как раз то, что ожидал юноша, то, о чём мечтал. Вот только не так и не в такой ситуации. Почти вся родовая власть, пусть и несколько ограниченная формальностями, в его руках. Весь род и все его ресурсы.

Эгромная власть над мириадами подданных... Вот только все основные и узловые производсвенные и ресурсные мощности либо полностью захвачены врагами, либо находятся под контролем врага. Причём разных врагов. Множество тех, в ком недовольство копилось веками, многими поколениями, высунулись из своих нор. И терзают и изнутри и снаружи огромное родовое тело. А в бюджете — бесчисленные сквозные дыры. Всё что приходит в бюджет доходами с предприятий, налогов... Всё тут же утекает в бесчисленные коррупционные схемы, банальное воровство... Перекроешь одну дыру — тут же возникает на её месте десяток новых. Закроешь одну маленькую лазейку — появлется множество нахоженных троп. И не понятно что как и почему куда утекает.

Да ещё и подчинённые, служащие, даже вассальные подданные, стоит с ними связаться, давая указания, либо требуют каких-то доказательств, либо времени на обдумывание.

А решать то надо сразу! Здесь и сейчас. От слова бегом, то есть — быстро.

Чуть промедлишь — враг тут же перехватывает контроль.

Да ещё постоянные отсылки к тому, что невместно, не положено... О том, что о таком принце и слыхом не слыхивали. И вообще у них другое правительство... Или что идея может быть и интересная... Но готов ли принц предоставить необходимые ресурсы для реализации? У них то в дырах бюджеты потеряны. А нужна армия и деньги, чтобы платить армии... чиновников в том числе... чтобы воплотить в реальность некоторые задумки.

Да плюс ещё непонятно откуда берущиеся законы, табу, религиозные догмы, священные праздники которые надо праздновать... И работать просто некогда и некому. Потому что все начальники либо на эшафоте, либо в тюрьме, либо уволены или сами уволились, а на их месте непонятно кто и непонятно откуда, да ещё и действует непонятно как...

И он — юноша — должен во всём этом разбираться и постоянно держать руку на пульсе.

Конечно, это то, к чему принц долго и упорно шёл. То, к чему он готовился. То, к чему его готовили учителя: принять власть и стать правителем.

Но не так!

И не в такой ситуации!

Сознание буквально разрывало потоками поступающей от артефактов информации. Мириады миров, мириады душ, населяющих их. Бесчисленное количество фирмочек, корпораций, всевозможных банд, государств, культов и сект религиозного толка, всевозможных обеъктов разной степени секретности и законспирированности... И от всех них поступали сигналы. Множество сигналов ото всех всем и каждому... И каждый сигнал что-то означал. То посылают сигналы, то прекращают, то ищут чего-то, то теряют, бывает что-то вроде бы находят, но мысль какую-то теряют. Только на одном сконцентрируешься — уже потерялось что-то. Вроде только только посылали все сигналы о готовности к встрече, обсуждению чего-то, то вдруг переставали выходить на связь, а все системы связи и всех посланников, причастных к ним — уничтожают без всяких разговоров и предупреждений.

Только одного какого-то своего из команды, что набирал, посадил на трон где-то, чтобы иметь под своей рукой верного товарища, на которого имеешь влияние и можно в случае чего опереться, на долю секунды отвлёкся на что-то другое, глядь, а там уже не вассальное, не подчинённое, а самостоятельное королевство, империя даже, ведущая где партизанские, а где и прямые войны с узурпатором власти из метрополии.

Или уже вместо цветущего мира — выжженная пустыня, вместо пышащей жизнью планеты, а то и звёздной системы, плеяды звёздных систем, с хреналионами населения — разлетающиеся рои метеоритных осколков, медленно формирующиеся галактические туманности, постепенно разлетающиеся пояса астероидов. Вместо вроде могучей и крепкой цивилизации, разумных с виду существ, по осколкам мира бродят дикие звери.

А уж если учитывать разные скорости временных потоков, завихрений, то, что Вселенная, каждая точка Вселенной, находится в постоянном хаотически упорядоченном движении во все стороны со всех сторон всё притягивает и отталкивает одновременно, а рассчёты производить и действовать надо в динамике движения, учитывая как изменяются реальности прошлого, будущего и настоящего, когда то прошлое становится будущим, то будущее прошлым, каждое мгновение меняя каждое настоящее...

Да плюс потоки дезинформации, когда правдоподобная информация выдаётся за ложную, а ложная — за достоверные проверенные факты, при этом правда выглядит как ложь, а ложь похожа столь на правду... И истины в той фальши не найдёшь. Найдёшь же фальш: возможно примешь ты её за правду...

И самое главное: принц не чувствовал влияния отца. Ни его поддержки, ни противодействия. Даже его присутствия не чуял, не чувствовал. Тот как будто испарился, канул в бездну небытия. И бездействовал. Полностью бездействовал, не вмешиваясь в ситуацию и не влияя на неё никак. И именно этим он и оказывал действие, влияние.

Мало того, по официальным информационным каналам массового информирования населения, его имя даже не упоминалось. Ни как главы рода. Ни как какое-то официальное лицо. Было такое ощущение, что о нём все забыли. Просто вычеркнули из истории. Будто его и не было.

И всё валилось из рук. Стоило где-то чему-то, каким-то родовым ресурсам, в том числе финансовым, накопиться — тут же улетало в трубу, рассеивалось в неизвестном направлении.

Наконец, принц нащупал тоненькую пунктирную ниточку, ведущую к отцу.

— Отец, ты где? Чем ты там занимаешься? — послал юноша по связующей нити кровного родства с отцом сигнал-вопрос.

И почувствовал отклик. Отец, будто на несколько секунд подвис, а потом ответил:

— Секрет! Не могу сказать. Это секрет поля и шинели. Из разряда: откуда берутся дети. Мал ты ещё знать об этом. Уровень допуска к секретным данным у тебя слишком низок.

И вновь молчок. И нет ответа на сигналы. И не позвать никак иначе, чем по кровной связи. И ответ иначе уж не получить.

А совет его ему был нужен. Необходим даже.

Если ещё точнее: принцу нужна была помощь. Он не справлялся с возложенной на него властью и ответственностью. Даже власть над временем и возможность работы с родовыми артефактами напрямую, кроя и меняя реальности, истории по своему усмотрению — не помогали. Не хватало... Вот это он и не понимал: чего же ему не хватало?

— Ну, здарова, Промежуточный Концептратив! Чего звал то?

— А? Кто здесь? Ты кто? — принц не на шутку испугался. Это был явно не отец...

— Дед Пихто, вот кто! Ты, чадо, звал то зачем? В войнушку поиграть? Так это я завсегда за!

— Дед? — кажется, принц начал кое что понимать...

Например: куда запропастился отец. Этот трус просто спрятался... Оставив сыночка для разговора с предком...

— Ну... чисто технически... с юридической точки зрения... пра-пра-пра-пра... в какой-то степени... дед...

Мир несколько раз перевернулся, закрутился, завертелся... И вновь стабилизировался.

Карта Мира вся была покрыта цветами рода...

— И ты звал меня ради такой короткой игры?

На мгновение перед взором принца мелькнул дух мужчины с пивным брюшком, лёгкой неровной щетиной на лице и причёской такой, что если бы парикмахер так подстриг принца — уже был бы мёртв. И пристально глянул принцу в глаза.

Взгляд, пронзающий душу насквозь, проникающий в самые глубинные и потаённые закоулки души. Лишь мгновение. Но если и есть у этого взгляда название, каким его можно описать, то это "Карающий Взор".

Мелькнул и пропал.

А вместе с этим исчезло давление на разум и ауру, подавляющие энергетику принца. Мир вдруг заблистал новыми красками.

Причём, заглянув в себя, в глубины своей души, принц обнаружил бесчисленное количество отмерших сущностей, эдаких энергетических паразитов, что выжирали душу принца и изнутри и снаружи, да так, что он и не замечал. Все они возрождались в смежных локациях, но были уже локализованы и доступны для изучения и понимания. Понимания их и своих Сил.

Сам же юноша оказался внутри статуи своего тела, стоявшей на печати его Истинного Имени. Рядом, но далеко, разделённый временем и пространством, за своим любимым столом, сидел отец, так же замерший статуей. Так же как и юноша, проходящий квесты своего тела, запуская тело заново, разгадывая своё Имя, чтобы иметь возможность хотя бы пошевелиться.

Похоже предок пообщался не только с юношей.

— Что?.. Кто?... — Наконец невнятно смог выдавить из себя принц.

— Предок, сынок, предок. Один из предков и основателей нашего Рода. — ответил примерно в это же время пришедший в себя отец. — И, если ты пережил с ним встречу, считай, что пообщался со всеми предками разом. Остальные, по сравнению с ним — сущие младенцы. У него что урок, что экзамен, что зачёт — всё едино. Оценка лишь одна: либо выжил, либо — нет... Причём жизнь, как и смерть — лишь заявка на пересдачу.

Какое-то время понадобилось, чтобы запустить нормально процессы в теле и начать двигаться.

На негнущихся ногах, юноша подошёл к своему любимому креслу, сел, и залпом выпил коньяк, остававшейся в бутылке.

Этого показалось ничтожно мало.

Подошёл к сервантику, открыл дверцу и достал себе ещё бутылочку.

— Мне тоже пару тройку бутылочек прихвати, — раздался голос отца.

— Ага, — кивнул принц, беря по две бутылки в каждую руку.

Поставив их на стол перед отцом, сходил за партией бутылок для себя. И сел за стол напротив отца, к этому моменту уже выпившего залпом одну бутылку.

— Вот поэтому, сынок, наш род и боятся. Кстати, поздравляю с разводом. Богиня явила себя и развелась не выходя замуж.

— Богиня? — выпучил глаза юноша. — Этот бородатый мужик?

— А ты мужика увидел? Мне дак богиня показалась... Впрочем, каждый глядя на него, видит что-то своё... Ну-ка, ну-ка... так... так... так... Нет, сынок, тебе тоже не показалось... Ты, судя по нескольким меткам, не на девушке женился, ты на мужика свои права заявил как на жену и мужа... И благодари всех богов, что на этот раз Смерть тебя простил и с тебя слетели метки его жены... И развёлся с тобой без всяких клятв "пока смерть не разлучит нас". Впрочем, он и есть Смерть. Так что смерть вас уже разлучила.

— Так...

— Пойми, сынок: Древние свадебные обряды проистекают из ритуалов охоты и в Древности свадьбы не то что заканчивались, а начинались с пира, где в качестве главного блюда выступал жених или невеста и их свадебная команда: смотря кто кого... А уж свадебные ритуалы и клятвы древности, если проходили по полной программе, часто заканчивались порабощением души и тела. Это потом уже... много эволюционных эпох спустя, те древние ритуалы смягчились, облагородились, обросли множеством дополнительных ритуалов и проверок. Но вот представители именно Древних Родов, Древней Аристократии, когда собираются жениться, идут сразу всеми ритуалами. В том числе жестокими. Но и про милосердие не забывают. Если ты конечно не собираешься сунуться опять со своими женихательствами к тем, к кому тебе не положено. Хотя бы по личному статусу и как личности, и как по мощи личной Силы. Личной, сынок, а не мощи армий Рода.

— Так моя свадьба — фикция?

— А ты как думал? — усмехнулся мужчина. — Что тебе, такому молодому да раннему, позволят жениться на богине? Причём, меток ты несколько получил. Так благодари всех богов, что тебя защищали, в том числе и от своих нападок, что тебя ещё не разорвали.

— Но ведь ты...

— А вот это как раз тайна, сынок. Та самая тайна, благодаря которой на мне до сих пор лежит метка мужа богини. Именно мужа, а не жены, сынок. Это та тайна, за которой охотятся и пытаются разгадать на протяжении миллионов поколений многие наши друзья, союзники и враги.

— И что: до сих пор не разгадали?

— Догадок много. И во многих из них есть зёрна правды.

— И что, даже мне не расскажешь?

— И у стен есть уши. И наши союзники, те самые друзья, что не так давно играли с тобой в карты и в другие игры в этой комнате, очень внимательно наблюдают за нами и сейчас. Как и я за ними. Но, думаю, пришло время сказать правду.

Мужчина прикрыл глаза и начал нараспев:

— Великий воин, народов многих повелитель, в жестокой схватке одолел врагов и в том числе богов. И доблестью своей, своей отвагой, он сердце покорил Богини молодой...

— Ты мне сейчас древнюю легенду решил пересказать? О великом воине, сразившем богов и завоевавшем внимание и благосклонность богини?

— А чем тебе не нравится официальная история? Между прочим, утверждена многими... Или ты сомневаешься в том, что история правдива? Ты хочешь сказать, что сомневаешься в словах учителей, учивших тебя истории? — ехидно поинтересовался мужчина.

— Да как-то... Со стороны может и не очень видать. Но слишком много нестыковок. Ведь я ни разу в жизни так и не видел мать.

— А с чего ты взял, что ты её сын? Нет, ты её сын, но названный. А кто твоя настоящая мать, матери — это секрет. Государственный секрет, к которому у тебя, сынок, нет допуска.

— Но... — принц хотел что-то сказать, но передумал. — Ладно, а хоть суть отношений можешь сказать?

— Да чего греха таить? И так всё навиду. Это был чисто политический брак. Брак по брачному контракту. И это был плевок в лицо многим богам того и этого времени. За руку Богини сражались не на жизнь а на смерть очень многие боги. А выбрала она меня — простого, элементаля. И мой статус её мужа позволяет мне многое, очень многое, но в меру. Ей же это даёт официально удобоваримый повод мстить всем злопыхателям, в том числе недовольных моим правлением, тем как я веду дела, оскорбляющих меня. Говорил же: очень долго даже и не подозревал, что я женат. Просто все, кто на меня охотился, пытался убить, коих оказалось просто огромное количество, почему-то умирали. А я об этом даже и не подозревал.

Помолчали. Выпили. Ещё помолчали. Ещё выпили.

— Кстати, а чего этот... ну... который явился...

— Предок то?

— Да, так странно поздоровался, да ещё и назвал Промежуточным Концептративом?

— Действительно так назвал? Поздравляю, сын, ты получил Имя от Старшего. Можно сказать, ты стал его наречённым сыном... И Имя это должно быть явным, открытым для всех, стоять на первых местах среди всех остальных имён. Правильно только имена расставить надо, в порядке старшинства тех, кто тебе давал имена...

Коньяк пошёл не в то горло. Принц закашлялся.

— Не понял...

— Понимаешь... Этого духа... Кто как называл... Кто Духом Войны... Кто Духом Революции... Когда он появляется, там, где он останавливается, постоянно то митинги, то революции случаются... А перед его приходом частенько вокруг да около войны случаются. Но всегда до его прихода. Когда он где-то находится, там войн не случается. Он постоянно опаздывает на войну. Очень неудачливый вояка. Стоит только где-то объявиться очередному Богу Войны, как он туда стремится... Но к его приходу все боги войны уже мирные-мирные... И бывшие боги войны ходят с транспорантами: "Миру Мир", "Нет Войне!", "Мы за Мир во всём Мире", "Долой жестокость и насилие"... Кто-то Святым Духом его называли... Но в общем и целом: "Там Русский Дух, там Русью пахнет.".

— А сейчас?..

— Сейчас чего не задержался? Так войн нет, Россия же сейчас не воюет. А мелкие междоусобные потасовки из разряда: бей своих, чтобы чужие боялись — не считаются. Да и скорее всего, и сейчас то явился из-за болезни синдрома Бестужева.

— Это как?

— Да, знаешь, с этими интригами дворцовыми, какая только шваль что на трон Российский, что около него не собиралась. Вот, а Бестужев уселся канцлером при троне в Петербурге ещё в средние века... А сам понимаешь: холодрыга, просторы огромные, дороги размытые, из дворца что без охраны, что с охраной, и носа не высунуть то никуда...

Вот, а через артефакт, через разные игры, частью сознания в разных других райских местах постоянно обитает. Там, в России они всего-лишь маленькие или большие чиновники, а в других местах: онижебоги. Ну, как и большинство, практически все эти "политики".

И у многих старых игроков, их ещё Хаоситами называют, это одна из любимых игр: создаётся какое-нибудь дутое королевство, туда набираются на высокие чины вот такие как Бестужев взрослики. Им даются авансом, в счёт будущих заслуг, звания, титулы, земли, драгоценные металлы, камни, артефакты, знания что даже в рот ложить не надо, что само всасывается... Сдаются в аренду верующие... Верующим то всё равно в кого и кому верить... Они же верующие... Но... авансом, который надо отработать... доказать свою полезность хозяевам. Они разумеется пыжатся, рассказывают о своей важности в России... Какое они огромное влияние имеют на Императора, на Императрицу, насколько велика их власть при дворе... Их для этого на великошлюхские банкеты приглашают... За рассказы о том, о сём, о тех и этих — ведь не плохо платят. Ну и дают гонорары, авансы, чтобы кусочек территории столь огромной России, отписал в пользу кого-то, какого-то государства уступил...

И всё нормально ровно до тех пор, пока не начинают договариваться об уступке земли Русской иностранным державам. Если информацию, содержащую гостайну продают любую и легко, то вот с землицей — проблемы. Там уже совсем другие ставки. Там уже совсем иные расценки. Очень очень ценные и дорогие вещички и не только на кону стоят...

Но Бестужеву постоянно что-то мешало по официальным бумагам переуступку земель оформить. В смысле на государственном гербовом листе с гербовой печатью, за подписью Императора и Императрицы. Так то, на туалетной бумаге, или ещё на какой, таких бумаг Бестужева и не только — множество. Какие-то хранятся в тайниках, каким-то даже ход был дан. Как Филькиной грамоте.

Но перед каждой такой бумажкой за подписью, Бестужев начинал артачиться. Дары, деньги, взятки разные принимал, а вот подписывать отказывался, не смотря на все пытки, которым его подвергали там, где он эти взятки брал, а в оговоренные сроки в очередной раз не выполнил. Там его пытали, пытали, наконец он соглашался.

И у Мастеров Пыток на этом деле много ставочек крутится, там столько временных петелек, что не клубок, а вязь клубками. Очередной Мастер Пыток, уверенный, что после обработки им, Бестужев уже не пойдёт на попятную, тем более, что взятки то что брал, уже потратил, проебал... даже вернуть нечем, кроме как договорённость исполнить. Сознание Бестужева возвращается в то тело. И к нему направляют ходока, с каким-то условным сигналом, что это от них и к их просьбе надо отнестись серьёзно. И, не смотря на все перенесённые пытки, отлично зная, что после отказа, его опять там пытать будут, и пытка эта растянется на тысячелетия, миллионы и миллирады лет во времени той локации...

Этот фанатик с фанатичным блеском в глазах, брызжа слюной, кричит во всю глотку, что он не уступит никаким иностранным государствам ни пяди земли Русской.

— Почему? Он же отлично понимает, что пытки, которые он уже перенёс — ничто, по сравнению с тем, что его ждёт? — Удивился принц, попутно ознакомившийся с некоторыми документами.

— Потому что, хотя с его души ни на мгновение не спускали глаз, кто-то перед важными подписаниями документов, умыкал его душу и потом возвращал обратно. И то, что его ждёт — ничто, даже за щекотку не сойдёт, по сравнению с тем, что он пережил в это неуловимое мгновение. Но дальше игра повторяется вновь, только ставочки уже на то, кто сможет вновь убедить Бестужева в необходимости продажи Земли Русской и как скоро кроме информации о придворных, Бестужев сам предложит: "А не хотели бы вы купить кусочек Земли Русской? Например: Аляску, Калифорнию...". И даже после повторных обработок, всё равно были ставочки, что этого мало, что всё равно чинуши будут пытаться продать Землю Русскую, не имея даже с точки зрения закона на это никакого права. Хотя бы потому, что это не в их полномочиях, не в их власти.

— И ты хочешь сказать...

— Синдром Бестужева — оказался заразен. Не так давно, несколько лет назад, чинуши, которые даже не приняты на должность, которые просто друг друг подтверждают должности, говоря, что провели выборы, продали кусок Русской территории Китайцам. Вот Русский Дух и решил явить себя. Чтобы знали кому платить проигранные ставочки... И этих чиновников уже размещают стационарно, навечно заточая и обрекая на муки вечные их души. Всего за одну жизнь, они, присваисвая себе и подтверждая другим должности, на которые даже претендовать то права не имеют, ввиду полного служебного несоответствия, на которые претендовали, но приняты не были, не пройдя проверки, однако подтвердив друг другу принятие, занимаю эти должности у друг друга, успевают нарушить столько, что зарабатывают на бесконечно вечное наказание, а долги такие, что каким бы ритуалам их души не подвергали, какие бы пытки они не претерпевали, сколько бы энергии они не выработали, они никогда не смогут погасить не то что долги, а даже минимальные платежи, даже проценты. И долг их копится. И накапливается на не просто Большие Ритуалы, а на ОГРОМНЫЕ. На те ритуалы, заработать право просто соприкоснуться к знаниям о которых, нарабатывается многими и многими поколениями подряд, тысячелетиями, миллионами лет бесчисленных испытаний и тренировок. А тут — всего за одну жизнь. Правда души при проведении таких ритуалов, если не готовы, просто от напоров энергий рвутся, разрываются на части своими собственными действиями.

Помолчали ещё немного, обдумывание сказанное.

— Так вот, по поводу твоего Имени. Дело в том, что по легендам, этот Дух жаловался: стоит только задуматься о близости с девушкой, но ошибиться в рассчётах, как тут же улавливалась вероятность зарождения от него потомства и потомства от потомства и он слышал голоса обращающихся к нему детей... И каждый раз удивляясь: насколько может деградировать его потомство, насколько слабые они существа... уходил путём Аскета, не давая потомство, не плодясь и не размножаясь, исследуя саму вероятность существования столь слабых в энергетическом плане душ и как такие слабые существа вообще могут выжить? И есть ли у них хотя бы потенциал развития до пусть и немного, но всё же разумных существ... И раз ты выжил, да и я — тоже... Значит какой-то потенциал разумности он в нас углядел.

— Кто он?

— Элементаль. Тебе же говорили. Просто это элементаль о-очень Древний, и о-очень Древней Силы. Разумных среди них единицы на бесчисленный сонм. Доживших до наших времён и сохранивших, даже развивших разум — практически не существует. По слухам, этот Элементаль когда-то состоял в Дружине Князя, причём воеводой... Но параноик и конспиратор каких ещё поискать. Если ты знаешь параноиков, то будь уверен — ты ошибаешься — они не параноики вовсе, они ещё только учатся. У него всё с подвохом. Так что будем во всём подвох искать. Подарочки он оставил. Но к каждому его подарку стоит подходить как к мине уставленной на неизвлекаемость. И отказываться от его подарков... не принято...

Глотнув ещё коньячка, отец продолжил:

— У этого Духа только одна слабость: девочки. Девочки — слабый пол. А он всегда играет за слабых, подыгрывая им больше всего. Хорошо что я исполнил наказание и в одном из тел попался в ловушку, оказался в примитивном племени похотливых существ под забвением и успел хорошо и конкретно намечтать о том, чтобы хоть краешком глаза увидеть богиню, её мокрукую киску, настолько намечтать, что даже душу за это продал. А главное: хорошо, что мы с тобой, сынок, лайкнули у твоей сестрички фотки с мокрыми кисками. Это доказательство того, что наша мечта исполнена. И к игрушкам богинь он относится более бережно, чем к остальным. И благодари всех богов, что ему понравилась твоя сестра.

Карта родового мира вновь покрылась зияющими провалами и стала похожа на изъеденный . Территории, окрашенные в цвета отца и сына сократились до совсем небольших размеров.

Видя недоумение, написанное на лице сына, отец филосовски сказал:

— Привыкай, сынок. В этой игре, на таком уровне игры, ставочками является всё, галактики переходят из рук в руки с такой скоростью, что население не успевает запомнить правителей и череду смен их правления. Ты ещё не раз и выиграешь и проиграешь множество всего, прежде чем ситуация устаканится. Поэтому на престол обычно возводят продавших душу за власть и богатство, они сидят на троне и им просто сообщают, что у них появился очередной новый хозяин. А простой народ, которому до этих игр далеко, спокоен, всё-таки хоть какая-то стабильность: одна и та же жопа на троне.

Глава 21

— Ты потерял контроль над ситуацией совсем ненадолго. Но этого хватило, чтобы ты потерял всё. Все ресурсы рода, что ты так или иначе получил, ты потерял. Потерял всё влияние, которое нарабатывал годами, а частями сознания — веками. Всего одно мгновение — кто-то один выиграл всё. Другие всё потеряли. И этот кто-то, кто выиграл всё, по-своему всё переделал, переставил, привёл в соотвтетствие с текущей ситуацией и с какими-то планами на будущее. И оставил тебе кусочек влияния, что-то оставил под твоим контролем, дал тебе возможность контроля. Прошло несколько секунд и ты, действуя привычно, разбазарил и потерял всё. Весь твой контроль — стал пустышкой. Это политика, сынок, тут не прощают ошибок.

— И что теперь? — юноша не понимал.

Вроде всё делал правильно. Всё как учили. И стоило только обрести то, о чём так долго мечтал, как тут же всё и потерял.

— А ничего сынок. — нарочито спокойно, произнёс отец. — С учётом того, что ты проиграл не только своё, но и собственность, имущество, а главное — потерял население — подданных и граждан, членов рода и семьи, нашей родовой ветви, которые уже во многом не считают и давно забыли возможно, что когда-то были нашими подданными. С учётом этого всего, если подвести сальдо под баланс, свести дебет с кредитом, ты должен роду, семье, нашей родовой ветви. В том числе, тебе была дана попытка взрастить свою родовую ветвь, с учётом того, как ты развился, как развивались твои Силы, на данный момент твоя родовая веть считается сухой. А сам ты считаешься уже рабом рода. Долговое рабство не то чтобы никто не отменял, оно действует у многих и на многих.

Это было уже не то что ушатом студёной воды на голову, а как облитого водой холодной, оставить на морозе в мокрой одежде.

Рушилось всё. Абсолютно всё.

И юноша был в ярости от того, как спокойно, с явно показным равнодушием и даже с не очень тщательно скрываемым довольством, сообщил отец, что он теперь раб. Принц — раб! В сознании принца это не укладывалось никак.

— Лютуешь? — усмехнулся отец. — Кипит наш разум возмущённый и в смертный бой идти готов. Ну попробуй, выпусти пар. Может из ушей пойдёт?

Юноша попытался перекинуться рывком через стол, схватить отца за грудки, морду набить... Он и сам не знал, что хочет сделать. Это был порыв души — попытаться стереть наглую ухмылку с лица отца.

Но не смог и двинуться с места. Замер, как кролик под взглядом удава.

— Говорят, есть кролики, которые удавами и волками питаются, — с усмешкой, произнёс отец. — Но ты похоже всё ж не той немножечко породы. Всё ж не взросла в тебе такая стать. Характером не вышел, ну ей богу, всё ж на потомстве, да, бывает, любит всё ж природа отдыхать.

— Сволочь... — процедил принц.

— Есть немного. Или ты думал, что я просто так спущу тебе попытку переворота?

— Но ведь ты сам потерял всё! — воскликнул юноша.

— Да? А что я потерял? Показную любовь сына? Так она не так ценна, как настоящая. Лишь видимость любовь твоя, цена же ей большая видимость однако. Сквозь замутнённый взгляд любви родителя к дитя, вблизи всё ж видится скозь наносное легче.

Принц скрипнул зубами.

— Или ты имеешь ввиду, что я потерял влияние в роду? Потерял земли, население? Так тоже нет. Пойми, моя власть в моей родовой ветви зиждется на моём личном влиянии и могуществе. Личном! Понимаешь ли ты разницу в этом? Вот ты властвовал там и сям. По твоему приказу убивали. Убивал ты сам. Некоторым ты приказывал умереть, даже когда вина была не их, а твоя — и они умирали. Я тоже так делал. Но знаешь в чём разница, сынок: когда ты приказывал умереть, они всё-таки как-то спрашивали: за что? — уточняли: как ты хочешь чтобы они умерли? А когда я приказывал им умереть, они просто "умирали", были казни, похороны, была куча свидетелей, делёжка наследства умершего. И они были где-то там, в числе гуляющих на поминках, получивших от кого-то кусочек наследства, а хоронили — виновных. Либо они сами выбирали себе смерть в зависимости от своих действительных прегрешений, а не в обвинениях, что навиду, но где они не виновны. Потому что совершали что-то такое, за что положена смертная казнь. И они старались умереть не просто так, а с пользой.

— Но если ты всё знал и сам учавствовал, сам расставлял ловушки на меня. То ты же сам и виноват, в том, что взбунтовался против тебя.

— И да и нет. Вину свою не отрицаю, но всё ж не признаю. Тебе постоянно предоставлялся выбор: как поступить. Но в твоих действиях постоянно прослеживается одержимость. И в этом, да, частично и моя вина. Наследственность у тебя такая. Наследственные сопротивления энергиям, формам и типам воздействий есть, а вот логика разумности действий по наследству не передаётся, только инстинкты, которые могут подсказать, повести в какой-то момент. Но на инстинктах зверь ловится. И те демоны, с которыми я когда-то сражался и побеждал, а может в чём-то и проигрывал, если у тебя есть наследсленвенные силы мои, уже вышли на контакт, как-то заметили, встретили тебя. И попытались, а может и взяли тебя под свой контроль, имеют на тебя влияние. Их логика тоже эволюционировала так или иначе. И общаясь с тобой сейчас, я общаюсь не только с тобой, я общаюсь с Вами. С Вами, с твоими и не твоими сознаниями, что в твоей душе, проникли в твою душу. И одновременно с этим, с каждым сознанием я общаюсь отдельно в разных слоях реальности сквозь слои разных эпох. А всё вместе это складывается в один простой разговор тет-а-тет.

Именно поэтому на многое, на очень многое, я закрывал глаза, попускал покуда это было возможно.

Хотя бы потому, что могу где-то перемкнуть, пересоединить иначе реальности. Но не делаю этого пока что по своим причинам. Жду когда Древний Враг нашего рода явит себя во всей красе.

Особенности развития характера, энергетики, предусматривают многое из того, что во многих обществах или частях обществ, относится к предосудительному, запретному даже.

Но это было предсказуемо. И тебя вели на каждом шагу твоей жизни разные конторы. И из своей среды выбирали с кем и как тебя свести.

А кроме того, перед, до и после тебя постоянно шли команды поддержки, в том числе из старших, которые исправляли твои огрехи. Коих ты, по молодости, допустил ой как не мало.

Твоё желание взбунтоваться, жить самостоятельно, выйти из под контроля отца — естественно. Но я на тебя не давил даже никогда.

Может в этом и ошибка?

Но воспитание, вбитое ремнём — это не воспитание, а дрессировка. Это та дрессура, которая слетает моментально, стоит только почувствовать, посчитать, что находишься вне зоны досягаемости дрессировщика, что не узнают, да и вообще, стоит только почувствовать и посчитать, что в твоих руках сконцентрирована власть, особенно почти абсолютная над кем-то, кто слабее тебя. Особенно, если этот кто-то, кого ты считаешь слабее, или ниже себя — превосходит тебя в своих поступках.

— Молчишь? Ну и молчи. Правильно. Послушай пока.

У всех народов есть какая-то беда. Гниль — взращённая в самом народе. Гниль, которая возможно не взращена, а появляется откуда-то из вероятного будущего, а может и из прошлого. Кто-то, обладающий силами, знаниями народа, его специфическими умениями и способностями, но в результате какого-то пути, попавший возможно в какую-то ситуацию, под чьё-то тлетворное влияние, и ставший полной мразью.

У нас тоже есть такой. Или может быть.

И приходу, появлению, подобной мрази, всегда предшествуют, следуют за ОНО — какие-то специфические знаковые события. Но, по сути — фашисты начинают поднимать головы, растут проявления фашизма.

Программа развития народов, рас, религий... Как бы ни странно возможно это и не казалось бы некоторым... Предусматривает развитие программы геноцида. Геноцида народов, рас, семей, государств, религий. Просто по факту принадлежности...

Это разумно.

Хотя... и не во всём.

Просто... Разумно предусматривать саму возможность существования подобного.

Само знание, понимание, что подобное возможно — уже подразумевает выработку мер защит против подобного. Понимание, что это — есть... Уже само по себе — соблазн использовать, развить понимание: чем это может обернуться, как использовать более эффективно, как эффективно защититься, что может пойти на пользу, что во вред и кому, в каком сочетании?

Если брать временные диапазоны не на одно-два, или несколько поколений, а на множество, великое множество поколений — можно пронаблюдать занятную картину: множество структур, будь то народы, государства, религии, всевозможные культы — создавались с одной единственной целью: геноцид, тотальный геноцид всех, кто хоть как-то принадлежит к этим структурам. В них собирались и принимались все самые мерзкие твари. Либо перевоспитаются, искренне, сами перевоспитаются, докажут, что они — не такие, не фашисты, либо — тотальное и безоговорочное, безусловное уничтожение. Подразумевающее в том числе разрыв семейных, родовых, кровных уз вплоть до полного и безусловного исключения вероятности зарождения душ и полного, абсолютного исключения бесконтрольного размножения, хотя условия для размножения сохраняются для них, но только в очень жёстких рамках ограничений и разрешений. Грубо говоря, чтобы просто зачать, или даже просто создать тело, в которое переносится сознание, душа — им требуется пройти массу всевозможных испытаний, получить бесчисленное количество всевозможных разрешений, согласований и прочего.

За всё приходится платить.

И за идеи высшести, за предрассудки исключительности — плата бывает безмерна.

Вы даже можете и не понять как и за что получили разрешение перезачать или даже зачать душу. Но это потомство, как и предки — будет выжирать предков, как предки — выжирали потомство.

И такие — в принципе рады были бы, если бы могли остаться на уровне развития хотя бы бесконечно роящихся бактерий, выжирающих всё и вся, самое себя бесконечно роящихся сознаний, пожирающих самих себя, трупы свои и чужие — но не цельных, даже не обладающих подобием целостности сознаний, и в эти каверны разрывов собственных сознаний прорастающих, вгрызающихся и разрывающих самих себя и других изнутри и снаружи.

И это используется для того, чтобы провести себя, своё потомство, сквозь через логики высшести, фашизма во всех их проявлениях, причём прекрасных с виду проявлениях, но с очень гнилым нутром, которое ещё не вдруг увидишь, разлишь, поймёшь...

Честно говоря, я могу просто на вскидку предложить десятки, сотни и даже больше программ геноцида как в краткосрочном, так и в среднесрочном и долгосрочном плане развития, на одно-два поколения или на миллиарды, бесчисленное количество перерождений душ и потомства.

Как я уже говорил: Советская школа, система обучения — уёбищная. Очень уёбищная, хоть и была лучшей в мире. Просто рассчитана эта система была на полный и тотальный контроль фашистов, проникших во все структуры как государственной, так и религиозной власти, когда враг внешний и внутренний — диктует условия развития, обучения, контролируя средства массовой информации и программы учебных заведений и убеждает всех, что те рожи, что показывают им и говорят, что — это официальная и легитимная власть, а тем, кто им не подчиняется — проблемы и кары. Программа, рассчитанная одновременна на геноцид и на развитие, получившая основное развитие ещё во времена Российской Империи, а потом уже при большевиках, пышным цветом расцветя уже в демократии. Программа, рассчитанная на подавление личности и скрытое, скрытное развитие личности и талантов.

Программ и вариаций геноцида множество, но можно выделить несколько основных принципов, по которым можно вычленить и распознать как работают детали программы в общей массе:

• Пожалуй, первым пунктом, как бы странно это кому-то ни показалось, можно выделить программу развития, именно развития цивилизации и личности из серой массы общества. Выявление и развитие лучших качеств, талантов, программа поддержки развития искусств, личности, самостоятельности, изобретательности, творчества. Тут программа развития и геноцида — идут рука об руку и совпадают. Разница лишь в том, как использовать, в какое русло направить.

• Второй пункт — опять-таки совпадает с программой развития: выявление и поддержка талантов, элиты, появление различий: что считается обычным, что качества уже премиального класса, за что премировать, выделить из безликой массы подобных, а что уже считается элитарным — за что уже особые привилегии и бонусы. Создание шедевров, ориентиров и кумиров для масс и для мастеров. Создание и выработка, обсуждение, споры об идеальности и идеалах, что не просто лучше, а идеальнее для всех. Создание культов личности. Выработка уже не просто идеологии, а подведение идеологических основ под сведённые идеологиями направления путей развития, в основу которых уже заложены некие идеалы, которые и становятся направляющими ориентирами. По сути, создание культа личности — это начало процесса обожествления.

• Третий пункт — опять-таки совпадает с программой развития: расслоение по принципам различия и элитарности, уравниловка и глобализация, поощрения, награды, наказания и кары. Но уже частичное совпадение. Просто как раз в принципе "Разделяй и влавствуй" — если перегнуть палку, может случиться так, что будет слом, перелом, когда не просто разъединение, а разрыв, вплоть до полной и абсолютной враждебности и непримиримости.

И тут уже, пожалуй, стоит дать дополнительные пояснения.

Чем мощнее и успешнее группировка — тем она становится более привлекательной для других, не состоящих в этой группировке, но возможно состоящих в других группировках.

В принципе любое государство, религия, начинается просто с того, что несколько существ сбились в какую-то группу по принципу — вместе оказались рядом, надо как-то уживаться и выживать. Постепенно образовывается стая. Возможно, если выживает — образовывается племя, семейные какие-то отношения. Ну и если действует такое общество успешно — постепенно образовывается что-то типо государственности. Поначалу — простейшие формы и понятия, которые постепенно развиваются.

Чем более яркие и громкие успехи, достижения, свершения, чем более сыто и комфортно, безопасно живёт народ в обществе — тем больше желающих к ним присоединиться и больше выбор и качество тех, кого принимают или не принимают по каким-то причинам. Тем больше возможностей, больше благ...

Но тем больше и тех, кто смотрит на подобную структуру как паразит. Да и тех, кто смотрит как на добычу — хватает. Мало того, многие — даже будут помогать и откармливать... Ведь для них это не стая, а стадо, которое растят себе на прокорм.

Будем честны: большинство предпочитает тёплый загон и сытую кормёжку, безопасность от нападения диких хищников, предпочитая жить в комфорте, относительной безопасности, но когда выгода от приносимой ими пользы перевешивает затраты на их содержание, когда они достигают кормовых размеров — их закалывают и потрошат те, кто их защищал и кормил.

И, опять-таки, будем честны: большинство — считает это нормальным, некоторые бывает ропщут, но само стадо таких как раз и выдаёт на убой. Само же стадо и калечит, забивает, делает немощным тех, кто мешает им жить в безопасности, лишая привычного уклада жизни, к которому они приноровились, притерпелись, делая или выставляя этого кого-то бесполезным, а то и опасным для хозяев. Чахнет молодое строптивое существо, болеет — его из сострадания, да пока мясо нежное, молодое не пропало, съедят. Баран ногу сломал — его и закололи, чтоб не мучался, на шкуру, да мясо и прочую требуху. А стадо: довольно — от дебошира, что мешал — избавились, заодно один из них, которого могли заколоть, чья очередь подходила — дольше проживёт, да делит его пожитки, что хозяину не надо, паёк, что мог съесть тот баран — уже промеж собой по своему как-то. Ведь у них же тоже пастбище делится на стадо. И лишний рот на пастбище, где и так на всех не хватает — им не надо.

Тут конечно: смотря к кому куда как попадёшь. Могут и просто в порядке научного эксперимента от стада отделить, в другой загон, да вылечить, если знают как или пытаются найти способы лечения или наоборот — развития болезни.

Евгенику и селекцию никто не отменял. Не, некоторые запрещали, но отменить — никак не смогли. Это естественный процесс, который довольно естественно может быть искусственно проведён.

Тут же кто что знает, кто что умеет, понимает, кто в чём пользу, выгоду видит... Кто в чём опасность узрит?..

Да и от масштабов зависит.

Чем более примитивно общество, тем легче и успешнее на его население ложится программа высшести.

Идеи превосходства, того, что чем-то лучше других — греют душу многих. Другое дело — на чём основаны идеи превосходства и как развиваются.

И когда такой враг — фашизм — приходит и поднимает голову, в том обществе где это явно проявилось, срабатывает программа, которая заложена в инстинктах: разворовывается абсолютно всё. Тащи с работы каждый гвоздь, здесь ты хозяин а не гость. Хотя... некоторые понимают слишком буквально...

Причём, фашистам, из-за ошибок в системе, когда нужных специалистов ушли, или они покинули систему, например в связи со смертью, или посчитали что им лучше испариться, потому что кто-то уже пропустил такое, с чем им самим не справиться, в такой ситуации часто открывается прямая дорога по трамплинам на верха, обеспечивая очень быстрый рост в чинах. До тех пор, пока самое гнилое звено не наденет корону властителя. Ну, либо до тех пор, пока не уничтожат.

А с каждым разом это становится сложней. Чем дольше что-то присутствует в системе, тем больше укрепляется в ней. Пускает корни, прорастает новыми побегами. Мимикрирует, развивается. При этом постепенно для многих становится всё более и более своим. Пропитывась энергетикой и духовностью общества, пропитывает и своей.

Это война идеологий, война за власть над умами и душами. Самая кровавая и беспощадная война. Она может быть тихой, но длится она вечна.

И если хоть раз, хоть где-то был замечен даже не в составе фашисткой группировки, а просто рядом стоял или общался с фашистом, значит проверки на фашизм будут перманенты и будут вечно повторяться вновь и вновь одни и те же простейшие, элементарные проверки в бесконечном продолжении.

— Причём тут это? — возмутился принц. — Ты что, подозреваешь, что я фашист?

В его голосе было полно возмущения.

— Ты состоишь в нескольких, во многих структурах, имеющих фашисткий толк. И, судя, по некоторым характерным реакциям, это проникло и укоренилось где-то очень глубоко.

— Но если ты знал, что структуры фашисткие, то почему позволил мне туда вступить?

— А смысл мешать? Тем более, некоторые структуры условно-фашисткие. Члены этих обществ возможно ярые и идейные противники фашизма. И ничем таким подобным не занимаются в большинстве своём. Просто в программу их обучения вложены компоненты. Компоненты, которые могут быть собраны и пересобраны и так и сяк. К тому же они могут даже не знать, что работая официально и на благо общества, просто где-то у них в верхах засел паразит, который прибыль направляет на установление своей высшести, готовит, финансирует на это где-то группировки, из выходцев из того же самого возможно общества, фашисткого толка.

Это как школы героев: учат миллиционеров распознавать и ловить криминальные элементы — воров, грабителей, убийц, насильников... Пожарных учат мерам пожарной безопасности, способам борьбы с пожарами, меры их предотвращения и что может послужить усилением, классификации по сложности пожаров и что может помешать тушить, что может помочь разгореться.

Но уча одному, учат и противоположному.

Из стража порядка, который ловит воров, может получиться отличный вор, который будет знать систему: как воров ловят тут — и будет уходить от этой системы, в которой возможно проработал долго, гораздо легче и быстрей, чем те, кто не знает этой системы. Да и убийцы — то же самое. Ещё и знать будут как не просто скинуть хвост, особенно если пасти умеет, но и как перекинуть не только хвост, но и подозрения на других. К тому же особо им, пока они вне подозрений, ничего не мешает работать и там и там. Ещё и раскрыть дело, самому же арестовав, или наказав (убив при задержании, если со стороны ментов, или в подворотне поймав, если с иной немного стороны) того, кого подставил — тоже можно. А в случае чего, если заметят в связях с криминалом или с ментами, отбрехаться служебной необходимостью и работой под прикрытием.

Да и пожарный, бывает выслужиться надо, а пожаров нет...

Охотник на демонов — тот же демон, только сильнее. И если демонов на которых надо охотится давно нет, то общество начинает задвигать в низы такого демона, лишая его и забирая себе его привилегии.

Однако забывают, что демон-страж, охотник на тех самых демонов, может выпустить или просто попустить появление этих демонов, а то и сам призвать, направить.

По книжкам, по фильмам — тоже учатся. Даже в школы героев ходить не надо.

То же самое и с фашизмом.

— Так, что, сынок, пока не докажешь, что ты не верблюд, в статусе и в табеле о рангах в системе рода, ты понижен. Тем более, наследство ты уже получил. И получил даже гораздо больше положенного. Гораздо больше чем то, чего дал в наследство тебе я. И уже успел всё проиграть и даже задолжал, и много. Так что теперь, сынок, ты наследник без наследства. Ты лишён наследства не потому, что я тебя лишил, а потому, что сам лишился. И пока ты не докажешь, что личность, что ты действительно личность, пока я лично не признаю тебя достойной личностью, называться родовым именем даже не смей. Ты слишком много и не по делу козырял нашей фамилией. И своими действиями нанёс очень трудно поправимый ущерб репутации нашего Рода.

— Но...

— Самых одиозных и никчёмных личностей в твоём окружении подвыбили, так что можешь сказать спасибо, но ниточки тянутся дальше. К тому же, тебе необходимо развязаться с этим. Освободиться, не просто освободить от, а перебороть, перевоспитать себя. Сам себя не воспитаешь — никто тебя не воспитает. Потому что стороннее воспитание — это наносное. Но если сможешь...

Глава 22

— Ты... Ты предал меня! — вскричал наконец юнец. — Ты...

— Не бросайся такими громкими обвинениями. Думай что говоришь. Даже если ты действительно так думаешь, подумай: стоит ли так говорить?..

"Посмотри на это иначе." — раздался в голове принца голос уже подзабытой им Повелительницы. — "Без наследства, без права называться родовым именем, без права требовать поддержки рода, хотя пока оставлена возможность всё же попросить... Для большинства интриг многих, ты становишься бесполезен и даже опасен. Это даёт тебе прекрасную возможность выскользнуть из многих интриг, в которых ты увяз столь сильно. Но как распорядишься этим — зависит только от тебя. Конечно, найдутся те, кто предложит возможность отомстить. Вернуть тебе корону, что утрачена казалось бы навек. И это тоже возможность для тебя изменить многое. В том числе и отношение отца. Сейчас он не имеет права поступить с тобой мягче, чем он поступил с тобой сейчас. Всего пару веков назад, он не смог бы возможно преодолеть косность мышления системы и был бы обязан казнить тебя. А если бы он был уверен в некоторых твоих делишках, в которых лишь подозревает, то скорее всего был бы вынужден изгнать, а то и полностью исключить из рода и семьи. А после исключения из рода, любой член рода, гражданин или подданный, если заметит тебя на территории рода или ещё где-то, по некоторым Древним Законам, обязан либо убить тебя сам, если может, либо сообщить тем, кто может. Причём действовать они будут на инстинктах, пытаясь тебя убить. На инстинктах, которые очень трудно перебороть. Далеко не каждый и далеко не всегда перебороть себя может даже если знает, что проклятие изгоя наложено ложно и по ложным обвинениям, не говоря уж о истинных. Проклятие изгоя — одно из Древнейших проклятий, оно очень мощное и изощрённое. Очень трудно перебарываемое. Тех, на ком лежит такое проклятие, часто пытаются убить казалось бы низачто, если они добиваются положения, власти, их обворовывают, активно стараются подсидеть, убить, против них бунтуют, устраивают мятежи из перерождения в перерождение, из воплощения в воплощение. А уж если не просто изгой, а изгой, исключённый — ещё мощнее и изощрённее. Но всё же постарайся думать сам. Докажешь, что твои действия идут на пользу роду — частично или полностью, в зависимости от твоих поступков, возможно будешь восстановлен в какой-то части родовых прав.".

Отец юноши насторожился, что-то почуяв. В том числе почуяв, как меняется энергетика настроения юноши.

— Молодости свойственна горячность и поспешность в суждениях. Но всё же, постарайся разносторонне оценивать всё. А то, знаешь, когда убивают правителей, когда их душу убивают, часто специально убивают так, чтобы не слишком повредить тело, ну, хотябы рот и голосовые связки. И тогда, в момент их смерти, они, вернее через них, через отмирание души от тела, можно получить ответ на какой-то интересующий вопрос. Сталину, например задали вопрос: что делать? Извечные русские вопросы: что делать?; кто виноват?.. Но так как одни с одной временной стороны подходили, то услышали одну часть ответа. Другие подходили с другой стороны временного потока и услышали другую часть ответа. А кто-то расслышал, а может и понял — больше. Но большинство не дослушали, не так поняли, не так истрактовали... И раз за разом убивая душу Сталина, отправляя его душу к Богу, по кусочкам разгадывали ответы от него.

Мужчина замолчал, достал из коробки сигару, откусил кончики сигарорезкой. Кончик сигары, что в рот — для начала слегка обмакнул в коньяк. И раскурил. Медленно, с наслаждением вдыхая крепкий ароматный дым.

— И что за ответы? — всё-таки не выдержал и, переборов обиду, решил спросить принц.

— Да делайте что хотите — ответил он.

— Что хотим?

— Да, все мы можем делать всё, что захотим.

— А, вспомнил! — воскликнул принц. — Тогда ещё рассмеялись все присутствующие.

— Ну, все да ни все. Но рассмеялись после продолжения ответа: "Но не оставляйте следов.". Решили, что шутить изволит товарищ Сталин. Но многие восприняли всерьёз.

— Погоди, ты сказал про третью часть ответа?

— Да, однако, вы в ответе за всё что делаете и за все последствия ваших действий. Это и есть ответ на первые две части и ответ на второй вопрос: кто виноват?

Клубы сизого дыма наполняли комнату. Терпкий аромат крепкого табака врывался в рот, вылетал наружу, заползал в ноздри... И в этих клубах, в энергетическом восприятии, многое казалось иным, иначе выглядело, чем обычным зрением.

— Видишь ли, сынок. Все мы постоянно путешествуем во времени. Во времени мы живём. Но время, хоть и бесконечно, но у каждой души своё время. И Время — основная энергия Творения, из Времени состоит пространство. И часто так случается, что в пространстве вроде как растём, а вот рост и продвижение во времени — останавливается.

И вроде в пространстве двигаются, живут, а вот во времени — доступное время заканчивается. Старых достижений, за которые получали подпитку энергией Времени — начинает не хватать. Ведь вместе с нашим ростом, растут и наши потребности. А чтобы удовлетворить растущие потребности, надо что-то новое. Какие-то новые достижения. При этом ещё и о прошлом, о старом не надо забывать. А новых... Новые достижения надо ещё совершить. А привычные действия — приносят мало опыта. Ими можно поддерживать себя в тонусе, но вот шагнуть за пределы, раздвинуть пределы — никак. А соответственно, пока не найдёшь, не поймёшь в чём ошибка — притока нового нет. Мало того, начинается дефицит, нехватка времени.

Время — самое трудное и самое лёгкое одновременно для понимания. Самая трудно контролируемая Сила. Самая трудно осваиваемая, потому что для понимая Силы Времени, нужно развивать понимание всех, абсолютно всех Сил, оттенков Сил и логик души и Мира.

И когда начинается дефицит Времени, когда потребности возросли, потребление возрастает, а производство отстаёт, наступает эпоха Безвременья. Время, когда подпитки энергии Времени не хватает и на каждое действие, каждый ход, расходуешь свою энергию. И если на своём месте находишься, в смысле занял эдакую золотую середину, где ты к месту и адаптировался к комфортному симбиозу с миром, то попривыкнув к давлению среды, постепенно опять начинаешь вырабатывать и даже возможно получать энергии больше необходимого. А вот если лез на верха, набирал обязанностей, давал обещания, клятвы, но не выполнял, достигал должностей, но не соответствовал, однако продолжал лезть всё выше и выше, падая всё ниже и ниже, ступая по трупам друзей, близких и родных, лишь бы залезть ещё выше, в ещё более старшую среду, где тебя могут защитить, оградить, от тех, кто подпирает снизу и идёт за тобой следом — энергии начинает не хватать катастрофически.

И в такую эпоху Безвременья, слой за слоем, наростают и сдираются личины, как шкуры... А в условиях дефицита времени — начинается цейтнот. Спешка и суета сует. Причём, по большей части бестолковая, приводящая к ещё большим потерям в попытках сохранить хоть что-то. И постепенно, за всем наносным, что своим не стало, не приросло, но что показывал лишь для виду, для обозрения себя со стороны, пряча за этим нутро... Постепенно проявляется, показывается истинное нутро.

И во времени, внутри времени, застывают в эпохах безвременья целые миры со всем их населением.

И чтобы продлить жизнь мира и населения, нужна энергия времени. А для этого, для того, чтобы получить энергию времени, нужно выполнять квесты Старшего Мира — Квесты Времени.

А растение Силы Времени — конопля, марихуана, ганджа — много названий у этого сорняка. Очень живучий сорняк, присутствующий и растущий в каждом мире, в разных энергетических и климатических зонах.

И пока жив хоть один росток конопли, растение вырабатывает энергию Времени. Становится эдаким магическим источником. Мир, пусть возможно и схлопывается до совсем небольших размеров, но продолжает жить в коконе давления. А если в мире погибнет последний росток конопли — мир погибает. Если же полностью исключить вероятность появления ростка в мире, а каждая душа — это мир в себе — погибает душа, причём воскрешаясь, душа вновь и вновь будет увядать и стареть из-за критической нехватки основной энергии существования души, лежащей в основе существования души, и в том числе из-за того, что в попытках восполнить эту пустоту, гложущую изнутри, погасить энергетический Голод — душа в попытках и стремлениях выжить пускается во все тяжкие, совершая критические ошибки существования души. Без необходимой энергии организм, душа, просто увядают. Но если бодриться, находить в жизни радость — вновь расцветает. Но если ошибки критические, а в первую очередь это ошибки отношений, то либо сами себя выжирают, либо из них выжирают другие. И тогда начинается прогрессирующая старость. Даже не просто прогрессирующая старость — а сразу, очень быстро наступающая старость души и тела, когда с каждым воплощением, перерождением, становишься не младенцем, а сразу стариком — прогерия. Но если подсадить, приживить растение времени во внутренний мир — старость может отступить. Однако, если не будет сродства с Силой, не сможешь достичь — прогерия может усилиться. Зато душа будет воскрешаться быстрее.

— Причём тут это?

— Притом, сынок, что я хочу уберечь тебя от критической ошибки, которую допускают слишком многие. Очень многие, особенно подпавшие под идеи высшести, ловятся в одну простую ловушку: попытки уничтожить всех представителей противоположной и своей Силы, чтобы остаться одним единственным представителем Силы.

— Это то тут причём? Да и зачем вообще это?

— Не придуривайся, сынок. Ты и так это должен знать и понимать. С твоим то образованием. Если сам не догадался до сих пор — значит есть причина. И причина эта мне очень не нравится. Сила системы делится на всех представителей системы. Если у твоей души два сознания, то душа делит ресурсы на оба сознания, или на три, если их три...

А если одно сознание — значит все ресурсы души у одного цельного сознания.

Но точно так же ресурсы государства делятся на всех граждан, подданных и даже гостей государства. Ресурсы расы — делятся, распределяются по всей расе.

И расовая Сила Человества — Время.

И многие, играя в игру "остаться должен только один" с собственным сознанием, чтобы обрести целостность сознания, когда его потеряли, часто переносят эту игру и на других. Убить всех существ в своём мире и остаться одному, самым сильным. А уж когда возродятся — уже им не догнать. Слишком заманчивая идея для многих.

Или даже просто убить всех представителей противоположной Силы, чтобы представители своей расы остались, выжили, а когда возродятся представители противоложной силы, будут просто пучками энергиями, да бактериями по сравнению с остальными. Эту ошибку допускали очень многие. Смерть противоложной Силы ведёт к длительной смертельной агонии противоположностям умершей Силы. Потому что противоположные Силы, понятия — источники существования друг друга.

А за артефакты, содершащие, а тем более состоящие из Силы и энергии Времени — часто ведутся межгалактические войны. Причём даже не важно: что это за артефакт? — просто за наличие энергии. Потому что если добавить хоть немного энергии времени в источник мира — мир простоит, проживёт дольше. Потенциально. Но вот маленький нюанс — Время состоит из всех энергий Мира, а значит тем самым оживут, воскреснут, спасутся, пробудятся через пересоединение путей во времени и пространстве Сил и вроде уничтоженные представители Сил. Которые начнут сразу действовать как-то...

— К чему ты это рассказываешь?

— Очень просто. Дело в том, что раз с этим сталкивался я, значит ты с этим либо столкнёшься, либо уже столкнулся и даже не понял насколько глубоко это в тебе засело. Тем более, что подобное на всех Силах и у всех рас присутствует так или иначе в той или иной форме. И программа излечения от фашизма, идей высшести рассчитана на поколения, эпохи. И до конца мало кто может излечиться. Большинство так и продолжит болеть. В некоторых случаях это означает, что чтобы сохранить хоть остатки личности, душе проводится хирургическая операция, в результате которой часть души, частичка сознания, ампутируется и помещается в кокон за печатями, откуда нет выхода. Вернее, выход есть, выход всегда можно найти или создать. И если эта часть души вырвется и сольётся с другой частью сознания — получится мощный злобно-бешеный кровожадный монстр.

К тому же любая система полна ошибок. И частенько бывает, что получается наоборот и невинные страдают попадая в жуткий ад вместо виновного, в то время как виновник, перекинувший свою вину на другого, наслаждается жизнью. И в таком случае, прижившийся монстр, умеющий вести себя в обществе не привлекая лишнего внимания, считаясь уважаемым членом общества, охотником на демонов, руками самого же общества и скармливает себе и своим клевретам, невинных, подстраивая дело как казнь виновных.

И выявить подобную мразь в обществе, где эта мразь считается своей, авторитетной уважаемой личностью, в обществе, которое с виду оно защищает, которому приносит вроде пользу, довольно сложно. Ещё сложнее — вывести мразь на чистую воду. Потому что начинает срабатывать круговая порука. За каждой душой числится множество поступков, которые можно и так и сяк трактовать, в том числе как однозначно гнилые и мерзкие.

И фашизм, это как раз та болезнь, лекарство от которой — страшнее самой болезни.

— Почему? — заинтересовался принц. — Что это за лекарство такое, что страшнее самой болезни, тем более такой, как фашизм?

— Болезнь и есть лекарство. Переболел, переборол — стал сильнее, мудрее возможно, сильнее. Но если не вылечился полностью, полностью сознанием не переборол не перевоспитал себя из полнейшей мрази в достойную личность, а себе то поблажку ой как хочется бывает дать, то даже если переболел, велик риск, что болезнь вернётся вновь. А по старым каналам, по накатанной колее, по уже проторенным путям — болезнь развивается быстрее, мощнее.

— Так это с любой болезнью так, — пожал плечами принц.

— Да, только эта болезнь разума, а не тела. И протекает она зачастую очень скрытно, а инкубационный период в любой момент, от любого раздражающего фактора может вдруг из незаметного тления вспыхнуть всё пожирающим на своём пути пожаром.

— Но и с другими болезнями во много так, — несколько недоумённо произнёс принц. — В чём различие? Ключевое?

— В идеологии. В идеологии фашизма, высшести, уже изначально заложена мина замедленного действия, которая неизвестно когда как и от чего ебанёт.

Ведь если есть высшие — по трактовкам — превосходящие всех во всём по каким-то критериям, понятиям, то есть ведь и низшие. И если перестаёшь соответствовать критериям высшести, то в обществе "высших", становишься низшим. И уже как низший, да ещё и как бывший "высший", должен совершать все те уничижительные ритуалы самобичевания и преклонения перед высшими.

Но есть и ещё ведь, то, что на самом виду, но часто скромно умалчивается.

Ведь если есть высшие, а в большинстве случаев идеи высшести, избранности по отношению к остальным, идеи высшести основаны на попытках вывести свою родовую линию от какого-то ещё более высшего существа — Бога, то приходится признать: над "высшими" есть более "высшие".

А это значит...

— Это значит, что фашисты, которые заявили о своей высшести и проводят всякие пыточные и унижающие честь и достоинство ритуалы над теми, кого называют и считают низшими... Обязаны проводить подобные ритуалы над самими собой в честь Бога, которого считают высшим?!

— Браво, сынок. Хорошо, что ты это понимаешь. И плохо, что ты это понимаешь.

— Это то почему?

— Не зная о ловушке, ты в неё вляпаешься, но врядли сразу слишком сильно и грубо. Возможность вытащить есть. Но вот зная о ловушке, о её составляющей, можешь зайти в подобную среду очень далеко, а там уже не просто вляпаться, а влипнуть, да ещё и, пропитавшись той идеологией, приняв для себя, став частью той ловушки. Причём так, что выковырять тебя, да ещё и целиком сознание — будет практически невозможно. И даже если вытащить из фашисткой среды, среды полнейших мразей, этого будет недостаточно. Ведь что-то привлекательно в этом, раз так глубоко зашёл. А значит это в засядет и укоренится ещё глубже в душе. И чтобы перебороть в себе себя как рабскую сущность... как раба, считающего себя высшим, ставящего себя выше хозяина лишь потому, что раб объявил себя высшим, а хозяина — рабом, подменив в своём сознании понятия слова раб и хозяин... Изменив изначальную трактовку слова. Возможно потому, что некоторые к рабам относятся лучше и вылечить пытаются от рабской сущности, давая больше, чем заслуживают они по своим рабским понятиям, ведь так, как хозяин бывает относится к рабу, в их обществе подобные привелегии положены только богам. Часто делая этим только хуже, ещё больше развивая в них рабскую сущность. Но, что называется, один на миллиарды — бывает излечивается... Например так англичане: слово хозяин — изначально в их языке звучит как slave — они по смыслу произносят и переводят как раб. А host — раб (hostage — заложник, если буквально host — раб на age — век, возможно потому что хозяин бывает становится заложником воспитания, перевоспитания раба...), по смыслу произносят и переводят как хозяин. Так же как японцы слово гайдзин — произносят как низший, чужеродный, презираемый. А изначально это слово в их языке: хозяин, господин — как производная от годжира — годзила — Горыныч...

И на этом можно очень тонко бывает сыграть. Очень замысловатые интриги, в которые втягиваются и влипают, сами не понимая того очень многие.

Но самое то смешное даже не в этом. А в том, кого рабы в своей рабской сущности, считая и называя себя по смыслу высшими, часто называют низшими и рабами.

И терпишь, терпишь бывает... И наказания даже принимаешь, исполняешь... И эти наказания для этих низших, назвавших себя высшими, жёстко фиксируются как обязательные для исполнения душой "высшего" требовавшего привилегий от "низшего", от "раба"... В том числе принятие на себя наказания за действия "хозяина", "высшего", как эдакий мальчик для битья. Только вот наказания с потом персчитываются с поправочным коэффициэнтом в пересчёте на реальное старшинство-младшинство, как отягчающие обстоятельства. И невиновный, заранее пройдя путь искупления несовершённого греха, получает полное моральное право так поступать с поступившими с ним душами. Но так как был невиновен, то смог претерпеть наказание, выжить и вновь собрать сознание воедино. А вот виновный, не претерпев наказания, насовершав ещё больше, заслужив ещё большее наказание... Душа — может не выдержать, разорваться от нагрузки.

Так что ловушку высшести лучше всего избегать всеми возможными способами. Хотя бы потому, что это очень жестокая игра. Игра в фашизм с высшими — это как раз та игра, где "остаться должен только один" — срабатывает только в одном случае, когда кто-то один, стянув на себя, притянув к себе всю-всю мразь вселенной, закрывшись внутри кокона бесконечного лабиринта, внутри кокона бесконечных условий существования души, ставит форму пустоты пустой души пустышки. Форму, при которых душа душой уже не считается и для её же блага, такой душе лучше не существовать — пустой крест условий. И внутри устраивается бесконечный турнир за право на существование и жизнь. До полного отмирания всех душ. Потеря ровно 100% личного состава. Из этого лабиринта выходит только один, убивший всех, но не убивший никого, умиравший бесконечное число раз, но ни разу не умерший. Зацикливший души в бесконечном лабиринте смерти и мести, выскользнувший из него так, что его посчитали окончательно умершим и тем самым потеряли, а так как назывались его именами, перепутались и себя и других принимали за него.

Вот потому у католиков и пустой крест. Им сквозь него надо пройти, прорасти. А у православных — уже проросший сквозь крест этих условий Дух, изображённый на кресте.

А Крест — это материя, сотканная из пространства мёртвых, отмерших душ, сжатая в одну точку. Сквозь которую пророс Дух. А потом Дух врос в этот Крест. Крест, который стал оболочкой одной нервной клетки, одного цельного сознания, полностью отделённого от мира. Очень нервной клетки. Очень нервной клетки, обладающей эволюционно старшими силами и инстинктами всех побеждённых им на этой Арене противников.

Он может и простит, но лишь когда отомстит. Его простить, забыть попросят. Потом забудет. Забудет что простил и отомстил... И снова станет мстить, до тех пор, пока не отомстит. Пока не перестанет забывать: ЗА ЧТО? Но ведь потом то вечно будет помнить: ЗА ЧТО? Чужие грехи то искупил. Но всё же каждый сам свои грехи ведь должен искупить. Христос — это самая жестокая, самая беспощадная, коварная и хитрая ипостась Дьявола. Человека, который уничтожил душу своего сына, ставшего "высшим".

Так что, сынок, не становись высшим.

Я тебя породил — я тебя и уничтожу.

Ну вот и занавес уж пал.

Звенит звонок к антракту.

И с тихим шепотком под звук хлопков...

Стремится уж народ ведь к бару...

Но вскоре раздадутся вновь уж три звонка.

На первый — приготовься.

Но третий — допивай, готовься.

На третий... К третьему — спеши.

Иная сцена уж начнётся...