Чему учат в Ахалгори

Что будет делать нормальный человек, если к нему в форточку влетит истерически стрекочущая белка? Кто-то изумится, кто-то умилится, а кто-то пойдет за веником, чтобы выгнать белку обратно, в естественную среду обитания. Ольга Дмитриевна Погребижская, директор Волчьего лога давно уже перестала себя считать нормальной, умиляться очередной истерике коллеги не спешила, как и выгонять ее в естественную среду обитания, все равно же вернется. И то сказать, что следует считать естественной средой обитания для учительницы математики и аниморфа-белки? То-ли лес, то-ли кабинет математики?

— Светлана Сергеевна, что опять не так? — устало спросила Ольга Дмитриевна, поднимая глаза от вороха очередных указивок, пришедших из Минобраза, — Ты хоть человеком оборотись и со шкафа слезь.

Надо заметить, что шкаф в директорском кабинете был не просто так шкаф, на нем, под ним, а также на его полках часто располагались преподаватели Волчьего лога, не желавшие принимать человеческий облик во время педсоветов или комиссий. Не все конечно, а те кому анимаформа позволяла. Недоброй памяти завуч-боевик Сонгцэн Ринпоче в шкаф нипочем бы не влез, нет на свете такого шкафа, куда можно было бы запихнуть дикого яка. И вот теперь, математичка возмущенно стрекотала со шкафа, держа в лапках орех.

— Света, хватит! Или говори человеческим языком, чего тебе надо, или иди обратно, в форточку, — Ольга Дмитриевна уже начинала сердиться, в ее голосе послышалось недоброе рычание, — Мне тут еще всякий министерский бред читать до ночи, а потом им ответ сочинять, что мы можем сделать по их указаниям, а что мы сделать не можем и ни при каких обстоятельствах не будем.

Белка поняв, что стрекотать больше не имеет смысла, резво соскочила со шкафа и на полу превратилась в миниатюрную шатенку с выражением записной скандалистки на миленьком лице.

— Оля, только не говори, будто ты не в курсе, кто к нам через год учиться придет? В этом году толпа копытных, да и Велес с ними! Но на следующий-то год что будет? Неужто не знаешь?!

— А кто? Горынычи у нас никогда не учились. — Не очень понимая причину переполоха ответствовала директриса, — Кроме горынычевых детей я никого такого ужасного и не знаю, но они у себя на Урале в школу идут, у нас им вроде и делать нечего.

— Ты же директор и не знаешь ничего?! — возмущенно завелась математичка, — к нам записали английскую Темную Леди! Как мы ее учить-то будем? И что от нас после этого останется? Тут же господа из Дмитрова будут постоянно ошиваться, такая важная персона! Как мы жить-то будем?

— Она и древнего рода, и метаморф, и аниморф, и Темная Леди, и на парселтанге говорит, и зелья варит, — трагическим голосом возвещала математичка, — Как с таким ребенком-то нам обращаться? Настасья, простая душа, как начнет французскому учить, тут нам и международный скандал! Или Женька-физрук сболтнет чего, а он сболтнет, тут к гадалке не ходи!

Ольга Дмитриевна, слегка оглушенная верещанием коллеги, уже выкопалась из-под министерских бумажек и начала движение к другому шкафу, не такому знаменитому как ранее описанный, зато хранящему личные дела настоящих и будущих учеников.

— Подожди, не трещи, сейчас посмотрю, — сказала она не оборачиваясь, — Если это такой уникальный ребенок, как ты говоришь, у меня должно быть все записано. Ну вот, тут дети, которые через год пойдут к нам, кто там такой ужасный?

На белый свет из недр шкафа был извлечен огромный фолиант и обе дамы погрузились в его изучение.

— Было бы чего истерить, — спокойно сказала Ольга Дмитриевна своей собеседнице, — Да, одна девочка из Англии, да на следующий год, ну метаморф, да у нас полная школа таких. Анимаформа крупная кошачья есть, так что к Женьке-физруку она не пойдет, будет у Анатоля учиться. Чего переживать-то? Ой, подожди-ка, тут написано , что у нее Наставник есть по зельям...

-Боги Прави! Лучше бы она взаправду была Темной Леди или сразу кощеевой внучкой! — из Ольги Дмитриевны как будто выпустили весь воздух.

— Неужели еще хуже? — математичка аж подалась вперед, надеясь увидеть что такое ужасное написано в фолианте.

— Да, Света, нам не жить, Наставником-то у нее Ираклий, — обреченно произнесла директриса.

-Какой Ираклий?

— На белом свете есть только один Ираклий, которого надо бояться, тот самый, который лет двадцать назад преподавал в Картлийской школе некромантов зельеварение... Тот самый, который со скандалом ушел оттуда, после того как подговорил выпускные классы зачаровать учебную нежить, чтобы та ремонтировала дороги и заборы в Ахалгори. И нежить ремонтировала, с песнями, три месяца прошло, пока сообразили что к чему. А теперь подумай, чему этот человек научит ребенка? — с этими словами директор школы Волчий лог, заслуженный работник образования, Ольга Дмитриевна Погребижская, обреченно вздохнула, обернулась рысью, вскочила на свой стол и выпрыгнула в форточку.