Спасти империю

В то время когда на Теслу вышли наши посланцы, он работал над созданием оборудования для переменного тока — счётчика и генератора. Работалось ему в такой атмосфере не шибко весело, поэтому легко поддавшись на наши богатые посулы и настойчивые приглашения, Тесла отправился в Россию. Так что теперь, с отъездом Теслы, штаты почти неизбежно пойдут по менее перспективному пути развития — главный противник постоянного тока радикально сменил место жительства. Разумеется, переменный ток победит, не один Тесла над ним работает, а целая компания Вестингауза, но без ведущего изобретателя им будет труднее. Ряды конкурентов Эдисона поредели, пусть трудится, он парень предприимчивый...

В материалах, которые мне доставили мои адъютанты от остальных членов нашей команды, кроме всего прочего фигурировали наиболее активные и известные революционеры. До них дело дошло только спустя почти месяц после создания министерства. Большая часть взяли под пристальное наблюдение, обошлись пока без ликвидаций и арестов. В конце концов, после почти трехмесячного поиска людей, из составленных нашей командой списков, и слежкой исключительно за знаменитыми революционерами, министерство государственной безопасности приступило к своим непосредственным обязанностям. Занялось полноценной борьбой с революционным движением, принялась налаживать агентурную сеть по Европе, и приступила к систематическому сбору информации о взяточниках. Но довольно скоро я понял своё упущение, каждая структура должна заниматься только тем, для чего она предназначена, а не залазить на чужое поле. А недавний неприятный разговор с Волковым, заставил меня заняться изучением уже имеющегося государственного устройства.

— Ну, блин, ты даешь! — именно так начал наш приватный разговор, раздосадованный Волков. — Не потрудился в бумагах порыться, перед тем как главное разведывательное управление мне поручать? А военная разведка оказывается, совсем не короткую историю имеет! Да, секретность там соответствующая. Меня, когда я к ним с твоим пропуском пройти решил, завернули, хоть и вежливо, но твердо. Так что не стоит предков глупее себя считать. Не вчера с пальмы слезли.

— Тише, Анатолий не горячись. Признаю ошибку. Откуда мне было знать?

— Не знал он! Я тут полной ерундой занимаюсь, создаю, что, как оказалось, уже давно уже существует, а он не знал.

— Ты это брось! Не ошибается только тот, кто ничего не делает. Давай лучше подготовь свои соображения по поводу разграничения обязанностей и сфер деятельности между МГБ, МВД и ГРУ на основе уже имеющихся структур. Вместе обсудим, а потом ты под моим покровительством займёшься ведомствами, — добавил я по доброте душевной работы Анатолию.

— Хорошо. Но мне нужен доступ к засекреченным данным и время.

— Доступ будет. К завтрашнему вопрос улажу, а вот со временем хуже. Не тяни.

На том и порешили. А через неделю плод труда Анатолия уже лежал на моём столе. С военной разведкой всё оказалось совсем не плохо, видимо, поэтому никого из нас перед отправлением в прошлое про неё и не инструктировали. Было решено лишь немного увеличить финансирование, для расширения штата, да сменить приоритеты. Например, более внимательно изучать Восток и Японию в частности. Более горячее обсуждение вызвали роли МВД и МГБ, я, например, считал, что министерство государственной безопасности должно заниматься коррупционерами, Анатолий был категорически против. Его основной, но увесистый, аргумент заключался в том, что в нашем мире так всё и было, и я быстро сдался.

Охрану императора, про которую Анатолий совершенно забыл, было решено включить в ответственность госбезопасности, наподобие девятого управления КГБ. От идеи создания особого органа, копии российской федеральной службы охраны, я отказался. Зачем плодить лишние ведомства?

Ещё предметом жаркого обсуждения стал сверхсекретный подотдел МГБ, знать о котором должны были только я и Волков. Подотдел должен был присматривать за нашими коллегами в команде, мало ли кому что в голову взбредёт. В конце концов, решили создать. Войдёт в какой-нибудь безобидный департамент, но начальник подотдела будет отчитываться только лично перед Волковым. Для пущей секретности — где прячут лист? В лесу! — присматривать отдел будет не только за моими коллегами, но и за рядом случайных личностей.

За прошедшие три месяца деятельность Белова не получила того отклика, на который мы рассчитывали, но будем ждать, слишком мало времени ещё прошло. Пока же Константин Александрович с трудом сумел выйти на одну из народническо-социалистических групп в Петербурге, и уже два месяца является её рядовым членом. Ему, многообещающему хирургу, пришлось оставить практику. На данный момент его знания в медицине были близки к нулю. Однако у него были не малые денежные средства, происхождение которых не вызывало ни у кого вопросов, и уйма свободного времени. В группе социалистов, он пока не претендует ни на какие ключевые места, просто постепенно завоёвывает доверие и уважение. День за днём выжидает удобной возможности выйти на первые роли и пытается выйти на другие политические кружки. Те, кто хотят все сразу и много очень часто остаются ни с чем, действовать нужно не спеша и с умом.

Олега, как и Семёна, я не представлял, куда можно пристроить. Слишком малы были у них нужные в наших условиях знания. Олег вызвался поехать в нормальную армию, лишь бы польза была, так как ему надоело отираться без дела в лейб-гвардии. Я предложил ему поехать в Туркестан, настоящую горячую точку Российской Империи. Там периодически приходится в боевых действиях участвовать, аборигенов по горам гонять. Опасно, трудно... но где еще можно в подробностях ознакомится с современной военной наукой? К тому же есть у меня еще одна задумка с Туркестаном... но это после, когда Олег освоится.

Удар ниже пояса я получил от Марии Георгиевны, принцессы греческой, которая выбралась с визитом в Петербург. До этого она на связь не выходила, думала нам сюрприз сделать. Какой к чертям сюрприз! Нам, перед отправлением, всех в кого наша команда вселяться будет, в первую очередь выучить заставили, да еще способы выхода на связь! Я уж беспокоиться стал, не случилось ли чего...

Но сюрприз удался, правда не тот, который она думала. Её позиция во внутренних вопросах, как впрочем и во внешних меня просто пугает. Начиталось всякой патриотической бредятины от Пчелова и Мосина, не того настоящего, а шута горохового, взявшего себе такую фамилию, чтоб читали, и прочих авторов. Пока дельных соображений от неё я не услышал, если только не считать такими: перебить все бывшие страны НАТО, список прилагается, или решить росчерком пера крестьянский вопрос. Нет, она серьёзно думает, что решение отобрать землю у помещиков и кулаков и поделить между крестьянами по справедливости раз и навсегда решит земельную проблему! А уж её проекты по решению национальных вопросов, в частности еврейского...

Даже не знаю, радоваться ли такому подарку судьбы или волосы на голове рвать. Потому как, видимо наши "мудрецы" так обрадовались возможности подселить ещё одного "своего" в царственный дом, пусть и иностранный, что проглядели полчища тараканов-переростков у неё в голове. В добавок она и ведет себя весьма вызывающе, морально разлагает несущих караул гвардейцев, и не только их, в то время как уже решено, что Георгий её будущий жених... меня Мария мягко говоря выводит из равновесия. Нет, я всё понимаю, сам, внезапно из ветхого старика превратившись в зрелого мужчину, не мог удержаться, но надо же и меру знать! Однако, она после моей отповеди, неделю назад, вроде как держит себя в узде. Но её прямо таки ненависть к англичанам и американцам, меня по настоящему пугает. Не могу сказать, что другие страны она любит, но если бы у неё в руках оказался ядерный арсенал, то, боюсь, в первую очередь одним островом в мире стало бы меньше, а между Канадой и Мексикой нарисовался бы широкий пролив. Кстати, этот пролив помог бы с освоением Дальнего Востока, морской путь из Петербурга во Владивосток как бы сократился... Стоп! Что-то я не в том направлении думать начал. А вообще, показательно то, что предложение Анатолия о слежке за членами нашей команды было бы принято мной без колебаний после нескольких дней знакомства с Марией.

В последнее время я всё больше и больше склоняюсь к мысли, что кайзер Вильгельм — наш современник, он недавно приблизил к себе массу толковых людей, создал общество аналогичное нашему Петербуржскому обществу изобретателей. Пока действует толково, дай бог ему слабого здоровья и всяческих семейных проблем. Не хорошо конечно, желать несчастий ничего тебе не сделавшему человеку, но без кайзера немецкие прогрессоры значительно сбавят обороты, Россия от этого только выиграет. Можно попробовать его устранить силами МГБ, вот только не думаю, что он так уж беспечно отнесётся к своей безопасности, да и оставшиеся в живых засланцы будут мстить, хотя с ребятами эту мысль всё же стоит обсудить.

Глава Четвертая

Российская империя, Урал, осень 1888 года.

Не скажу что назначение на одно из самых ответственных, направлений вызвало моё сильное удивление, всё же число членов нашей команды было крайне ограниченным. Удивление скорее вызывало, то, каким местом думало Российское правительство, отправляя меня, обычного программиста, в тело довольно таки заурядного купца Владимира Лазаренко. А теперь я должен оказать существенное влияние на развитие Российской промышленности. Вернее вытащить её из того самого места, в котором она находится. О как! И не меньше. Хотя, если предположить, что особого выбора у них не было, всё смотрится вполне логично. Я, зная о последствиях двух мировых войн и трёх русских революций, буду всячески стараться сделать всё возможное, чтобы свернуть историю России с гибельного для неё пути. Не только из патриотизма, но и исходя из инстинкта самосохранения, а то вдруг меня отсюда не вытащат. Такой вот я параноик...

— Чего изволите, господин?— обратился ко мне подошедший слуга. Вид у меня надо признаться был не слишком презентабельный, точнее мятый, усталый, не бритый, злой и весьма голодный. А что поделаешь, две недели в дороге, вначале до Челябинска железной дорогой — её тут почему-то называют чугункой, а потом на перекладных. Не завидую тем, кому придется ездить во Владивосток, не завидую, а ведь придется. Николай Петрович чётко дал понять — освоение Дальнего Востока не за горами. А это строительство Транссиба, судоремонтного завода во Владивостоке, освоение угольных месторождений Северной Маньчжурии и еще много чего к началу русско-японской. Хотя, теперь войны может и не быть вовсе. Но тут многое от японских прогрессоров зависит, могут и раньше напасть, могут вообще не нападать. Кто их разберет. А Дальний Восток всё равно нуждается в срочном укреплении. Ох, чует мое сердце, как раз мне и придется этим заниматься. Когда там война с японцами начнется? В девятьсот пятом или в четвертом?

— Комнату на ночь, щей давай, хлеба белого, молочного поросёнка... Вообщем поесть и побыстрее. На двоих накрой,— уточнил я. — А пока мне сбитня поднеси, да пошевеливайся давай! — я устало прислонился к стене и только смежил веки, как на соседнюю лавку плюхнулся мой приказчик Илья. Он выехал встретить меня, но из-за задержки в пути — у кареты сломалась ось, Илья прибыл только под вечер. В посёлок мне ехать на ночь глядя не захотелось, поэтому решили заночевать здесь.

— Владимир Степанович, завтра, если поутру выедим, аккурат к полудню к месту поспеем, — проинформировал меня управляющий. Ну что такое, и минуты подремать не дадут!

Я только устало кивнул головой, выражая своё согласие. Наконец, половой принёс мне сбитню, и я жадно припал к кружке. Не знаю почему, но в наше время сбитень, если и продавали, то на глаза он мне не попадался, здесь же я к нему прикипел всей душой и пил всякий раз, как предоставлялась такая возможность, благо в нынешнем веке его продавали повсюду. А если учесть тот факт, что мне сильно хотелось пить после долгой дороги в душной карете, вообщем от кружки я не отрывался, пока не осушил её до дна.

— Где все?— спросил я, утолив жажду.

— Да, во дворе немного повздорили, сейчас спорят. Один доказывает что за бессемеровским процессом получения стали будущее, остальные или возражают, или слушают.

— А Анюшкин всё никак не угомонится, — я усмехнулся. Анюшкин это просто прирожденный спорщик, он постоянно всё критикует, ему постоянно всё не нравится. Держу пари, если бы мы решили отдать предпочтение бессемеровским, а не мартеновским печам, он бы с таким же упорством доказывал преимущество мартеновских печей. Но для меня, на самом деле, просто удача найти такого человека. Главное правильно им распорядится. Постоянные жаркие споры и обсуждения — настоящая конкурентная борьба, именно то, что мне нужно с моими хилыми знаниями предметов обсуждения. Когда я спрашиваю, как лучше сделать, мне предоставляется как минимум два проекта, причём вдобавок к проекту прилагается критика другого проекта или проектов. Мне остаётся только изучать материал и выбирать. Последнее слово всегда за мной. Легко? Ничего подобного. Такими темпами я скоро сам начну понимать в металлургии и строительстве железных дорог не хуже моих инженеров. Ну не хуже, это я загнул, но уже сейчас я "в теме". Хорошо поначалу помог ценными советами Александр Александрович, не знаю, чтобы я без него делал. Он здорово в металлургии разбирается, жаль, что не может непосредственно помочь мне. Государство-то на кого оставить?

Дверь открылась и, два десятка проголодавшихся инженеров, тут же принесли с собой шум и оживление в практически пустой до того трактир. Что это я всё инженеров и инженеров! Это была моя команда высококлассных специалистов в самых различных сферах. Среди них были не одни лишь металлурги. Металлурги как раз остались на улице, наверное, до сих пор спорят, остальным слушать их наскучило ещё во время дороги. Здесь были строители, архитекторы, железнодорожные инженеры, геологи и даже врач. Врач находился при мне вовсе не из-за заботы о моем собственном здоровье. Он выполнял функцию санэпедемнадзора на основанных мной государственных предприятиях.

В месте, куда мы держали путь, находилось одно из самых богатых на Урале месторождений железа. Теперь, кстати, моё со всеми потрохами. Отправляя меня в путь-дорогу, Александр дал мне много ценных бумаг, денег и немного ещё более ценных советов. Большие деньги само собой вызвали у Ильи закономерный вопрос: "Откуда?". Я не стал лукавить и объяснил, что отныне я работаю на Его Императорское Величество, главой промышленного управления. Илья мне поначалу не поверил и вежливо поинтересовался моим самочувствием, пришлось даже показать пару документов с подписью самодержца. Теперь Илья стал поглядывать на меня с некоторой опаской. Не знаю, что он там себе надумал, но меня такое положение вещей совершенно устраивает. Вопросов не задает — уже хорошо. Боится меня — тоже не плохо, лишь бы дело делал.

Сам Илья, достался мне от безвременно почившего, полгода назад, батюшки, а к батюшке он попал уже вконец разорившимся купцом. Отца своего тела мне увидеть не довелось, как впрочем и матери, но расстраиваться по этому поводу я не стал, скорее обрадовался — некому заметить перемены в поведении Владимира, то есть меня. Вот кредиторов его повидать пришлось, как бы мне ни хотелось вообще о них не знать. Однако батюшка, кроме долгов, всё же оставил мне приличное наследство недвижимостью, несколько железных рудников, почти истощившийся золотой прииск, заводик, находящийся в запущенном состоянии и десяток тысяч десятин пахотной земли на востоке Среднего Урала, бог весть когда, зачем и каким способом купленной. Купцом мой отец был посредственным, так что без помощи императора мне чего бы то ни было добиться было не реально, да и теперь я что-то не чувствовал уверенности в своих силах.