Объектный подход. Часть 1.

Объектный подход

Пролог

Ночь. Время страхов, ненависти, боли и наслаждений.

Мое рабочее время.

Припортовый район. Трущобы. Я скольжу по темным улицам — наблюдаю, как тьма выпадает мутным дождем из низких, клубящихся мраком туч, смешивается с грязно-белесым туманом, поднимающимся от маслянистой поверхности реки, зажатой тесными замшелыми камнями набережных, с дымом и копотью редких факелов, с душными и приторными испарениями нечистот от мусорныч куч. Эта противная липкая взвесь в конце концов пропитывается страхом, завистью и злобой обитающих здесь существ — в основном, людей, или тех, кто был ими когда-то. Все, кто попадает сюда, если они оказываются недостаточно сильны, заражаются этой субстанцией и в итоге становятся ее частью.

Пропитываясь людскими чувствами, эта ядовитая масса становится почти осязаемой, она медленно течет вниз по узким улочкам в сторну реки, заполняет собой темные подворотни, проникает под двери домов, неплотно закрытые ставни, стекает в канализационные стоки, где обитают существа, порожденные ей и ею же питающиеся. И заканчивает свое существование, растворяясь в водах великой реки.

До следующей ночи.

Я слушаю ночные звуки, пытаясь определить, в какую сторону мне идти. Довольный писк крыс, роющихся в мусорных кучах. Тихий шелест мусора, гоняемого сквозняком из подворотен. Скрип давно несмазанной ставни. Потрескивание факела на перекрестке. И, наконец, то, что мне нужно — сосредоточенное сопение и сдавленные стоны, раздающиеся из подворотни на соседней улице.

Неслышимый и невидимый, я подхожу ближе. Так и есть — идеальная ситуация. Для меня, конечно. Не для жертвы. Шакалы поймали другого шакала с чужой территории и теперь будут жрать. Не в прямом смысле, конечно. Хотя я не исключаю и такую возможность. Личность пойманного сразу становится неинтересна. Я готов к подготовительному этапу своей работы. Накал эмоций в подворотне меня вполне устраивает. Я накидываю невидимую сеть и начинаю откачивать всю гадость, излучаемую ими. Пока только то, что свободно уходит во вне. Когда амулет заполняется почти целиком, я забираю остатки прямо из их аур, цвет которых быстро меняется. Все, амулет полон энергии, пора уходить. В подворотне остаются мирно спящие люди, которым снится, что они счастливы. Жаль, что это ненадолго.

Пора приступать к основной работе.

Часть 1.

Don't trouble trouble, until trouble troubles you.

Глава 1

Они зажали меня в угол на подземной автостоянке.

Противные желто-коричневые твари сжимали в лапах плазмоганы, изрыгающие непрерывным потоком (угадайте что) плазму, превращая мирную автостоянку в настоящий ад. Впрочем, мой вклад во всеобщий погром был не менее значительным. Шестиствольный пулемет с подствольником (!), удержать который на весу позволяли синтетические мышцы скафандра, также работал, не переставая.

Я лупил по площадям. Алюминиево-пластиковые корпуса автомобилей прошивались пулями влет по пять-шесть штук. Взрывался водород, во все стороны летела бетонная крошка, плавясь еще в воздухе. Вернее, в раскаленных газах. Но эффектнее всего ралетались ошметки от порванных очередями на куски пришельцев. Почему те практически без одежды, в тот момент меня не интересовало.

А индикатор здоровья и защиты неуклонно полз вниз. Пора принимать решительные меры.

— А-а-а! Получайте, гады!

Я выпрыгнул из-за автоматического погрузчика, одним движением метая в дым пять гранат, и притопил спусковой крючок, поливая пространство. Из дыма раздались крики боли.

— Ага! — преисполненный злобной радости, заорал я. Последние патроны уходили точно по адресу.

Последние. Последние?

Я перевел взгляд на ленту и мои глаза полезли на лоб. Пулеметная лента представляла собой замкнутое кольцо. Все правильно — подается полная, выходит — пустая. И где-то внизу она вдруг вновь заполняется патронами! Что за фигня?

Додумать мне не дали. Со всех сторон раздалось деловитой жужжание. Умные пришельцы выпустили брэйнхантеров — механических летающих гадов, единственным оружием против которых являлась нейтронная граната. Я потянулся к поясу.

Пусто.

Жужжание стало громче.

— Сволочи! Вот вам всем!

Сделав неприличный жест, я произнес код самоуничтожения скафандра.

Чудовищный взрыв одним махом смел все поддерживающие потолок колонны, облако плазмы вырвалось из всех щелей на улицу, а величественный небоскреб начал медленно оседать, поднимая тучи пыли.

Красиво.

Жужжание стало еще громче.

Не понял.

— Заткнись! — буркнул я из-под одеяла и перевернулся на другой бок. Противный звук наконец-то прекратился. Это ж надо такому присниться! Да, надо меньше играть.

— Милый, вставай, на работу пора, — произнес комп чарующим женским голосом, среагировав на команду.

— Не пойду, — невольно улыбнулся я под одеялом. Эту прикольную программку я поставил совсем недавно, и она пока мне не надоела.

— Что б был у меня через час! — рявкнул вдруг комп голосом Александра Петровича — моего начальника.

— Тогда готовь жрать! — с наслаждением рявкнул я в ответ, окончательно просыпаясь. Хе-хе, надо прогу на работу притащить — пусть народ порадуется.

Когда я закончил водные процедуры, кухонный комбайн намолотил мне пачку бутербродов и приготовил чай. Довольный, что сегодня комбайн оказался заряженным продуктами, я потянулся к первому бутерброду.

Да так и замер с открытым ртом.

А почему, собственно, я играл сегодня до пяти утра?

Бли-и-ин! Сегодня же выходной! Двадцать третье февраля. Я же не забил в базу проги дополнительные праздники, вот меня и разбудили.

Однако это не повод, чтобы не покушать. Из комнаты раздался мелодичный сигнал. И почту посмотреть.

Я откусил первый кусок.

Поиски ценной информации в куче спама(1), приходящего ежедневно (фильтры помогают весьма условно) напоминают мне поиски курами червяков в навозной куче. Но сегодня мне повезло. О первом можно сказать лишь то, что лучше бы оно не приходило. Напоминание об оплате за квартиру и коммунальные услуги за прошлый месяц. С ним я разобрался быстро — просто перевел нужную сумму со своего электронного счета на счет домовладельца и получил подтверждение.

Второе письмо оказалось интересней.

"Компания "IT-Research", лидер в проведении исследования в области информационных технологий и все такое... просит разрешения у г-на такого-то (то есть меня), зарегистрированного в системе под именем... с ID таким-то... на встречу с представителем компании "New Age inc." г-ном Ньюменом для обсуждения предложения по тестированию новой продукции". Дальше шли намеки на то, что они надеются, что при регистрации я ничего не наврал о себе, контактная информация, реквизиты, ну и прочая лабуда про политику безопасноти пользователей, конфиденциальность информации и, если я не заинтересовался их предложением, то могу просто никак на это письмо не реагировать.

Так, интересно. Таких предложений мне еще никогда не делали. А дело вот в чем. В свое время я зарегистрировался на сайте этой "IT-Research", которая периодически проводит опросы пользователей, связанные с продвижением и использованием всяких новых технологий, а также публикует описание всяких интересных новинок в этой области. С одной стороны, мне это интересно, а с другой они платят деньги за каждый такой опрос, которые переводят прямо на электронный счет. В соглашении также было сказано, что кроме опросов, компания может предложить на тестирование какой-либо новый продукт, хотя я не ожидал, что мне предложат что-то подобное.

В контактной информации письма стоял только один сетевой адрес, который будет доступен только для меня, как зарегистрированного пользователя компании и только одну неделю от отправки письма.

Ну что ж, делать все равно нечего, так что можно и сползать. Посмотреть, что там за фишки.

Как и ожидалось, для входа потребовалось ввести имя и пароль. А дальше стало интересно. Сначала появилась фраза "Please wait. Program is testing your system now(2)". И почти сразу сообщение (уже на русском): "Вход на данный ресурс невозможен. Скорость соединения недостаточна. Рекомендуемые системные требования..." Я прочитал. Ну ни фига себе. К моему дому подведена достаточно толстая оптоволоконная линия, но скорость интернет-соединения через местную локальную сеть ограничена выбранным тарифом. Тут же хотят чуть не в полтора раза больше. Видимо, придется использовать другой тариф, который стоит в три раза больше, зато дает траффик, ограниченный только установленным железом.

Что касается трехмерного режима, указанного в требованиях, то для него необходим как минимум виртуальный шлем, а лучше в сочетании с костюмом. Конечно, такие требования они загнули лишь для того, чтобы проверить, не наврал ли я им при регистрации. Вполне нормальный метод, я сам бы так и сделал. Все это у меня было.

Ну что ж, вторая попытка.

Трехмерный режим особо не впечатляет, если ты часто играешь в компьютерные игры. Да, красиво, реалистично, но до определенного предела. Насколько бы ни были реалистичными текстуры, звуки, анимация движений, физика предметов, обратная связь костюма, ты все равно не чуствуешь себя частью виртуальности. Ну нельзя там ощутить дуновение ветерка на лице, запахи или, например, просто промочить ноги в луже. Хотя и можно все это эмулировать.

Закончив тест железа, операционка загрузила мне стартовое меню. В отличие от многих, я не люблю всякие там мрачные замки, морги или футуристические картины, где ярлыки программ постоянно летают вокруг тебя и их еще требуется поймать. У меня все просто, почти как в реале — сидишь в кресле в небольшой комнате, окно с видом на горы, а в воздухе слева — интерактивное меню. Работа осуществляется шевелением пальцев на руках, либо еще поворотом или наклоном головы. Простенько и удобно.

Парой движений сбросил ссылку в адресную строку броузера(3) перед глазами и активировал. Справа в стене комнаты нарисовалась дверь, на которой, после ввода имени и пароля, я увидел все ту же надпись про тест системы и график процесса загрузки. На этот раз все прошло удачно, и в итоге контур двери приглашающе засветился зеленым.

Подойдя к двери, дернул за простую пластиковую ручку. Ничего. Дернул еще раз — на двери появляется надпись "от себя". Вот приколисты — наверняка ведь, если бы толкнул, то появилась бы надпись "на себя". У них там, что, клоуны работают?

Толкнув дверь, я попал в довольно просторную комнату. Наверно, именно так и должны выглядеть комнаты для переговоров — ничего лишнего, стены бежевого цвета, окно с видом на лес далеко внизу (чтобы не отвлекал, наверно), два кресла, между ними небольшой низкий столик с минералкой и стаканами. Мебель и окно на пол тона темнее, так же, как и дверь напротив окна. Несколько оживляет картину какое-то растение, свободно свисающее вдоль стены в углу у окна.

У окна же стоит премилое создание с длинными ногами и приветливо мне улыбается.

— Доброе утро, Денис Владимирович, рада приветствовать вас от лица нашей компании. С вами будет беседовать господин Ньюмен, руководитель российского филиала, он будет с минуты на минуту. А пока разрешите показать вам то, чем занимается наша компания.

После этого создание замолчало, а над столом начался рекламный ролик. "Ну точно — программа. А жаль. Так что отвечать ей бесполезно. А ведь по-русски говорит, наверно плотно с российским рынком работают".

Между тем, в ролике демонстрировали, как какой-то молодой человек с очень довольным видом и идиотской улыбкой напяливал на себя даже с виду очень дорогой виртуальный шлем. Одет он был в такой же (дорогой и виртуальный) костюм, а сидел в специальном (дорогом) кресле. То, что все это стоит немерено, можно было легко понять по отделке из натурального дерева на шлеме и кресле. "Каким идиотам важно, чем отделан его шлем? Могли бы показать что-нибудь по существу. Хотя бы стало понятно, чем занимается их контора. Интересно, мне тоже такую штуку дадут поносить?" Дальше пошла демонстрация графических возможностей и простоты управления и все такое. Потом ролик кончился, но другой не начался, так как в комнату вошел человек. Живой. Опытному пользователю обычно сразу понятно, человек это в костюме или программа. По движениям. Человек передает собственные движения через костюм, а программа — рассчитанные на компьютере, и как тут не старайся, все равно заметна либо излишняя плавность, либо наоборот — резкость или частая повторяемость одинаковых движений. Та девочка просто стояла, так что с первого взгляда было трудно понять, кто это. Кстати, пропала она тоже как-то незаметно и явно не через дверь. Описывать людей в виртуале нет смысла — как нарисуешь, так и будет. Единственно, можно оценивать по качеству отрисовки, но тут также играет роль и скорость соединения, ведь человек не всегда может позволить себе высококачественные модели. Так вот, этот был прорисован хорошо. "Что неудивительно, учитывая, какой траффик(4) они могут себе позволить. Хотя и у меня сегодня моделька неплохая."

— Доброе утро, Денис Владимирович — повторил слова девушки (программы!) человек. — Рад, что вы так быстро откликнулись. Можете называть меня мистер Ньюмен, думаю, так вам будет наиболее удобно. Присаживайтесь, прошу вас.

— Доброе утро, мистер Ньюмен. У вас замечательная секретарша, — я решил немножко сыграть под дурачка — надеюсь, она здесь не одна такая?

— Я думаю, у вас еще будет возможность провести исследование в данном направлении, — улыбнулся мистер — если мы придем к взаимовыгодному соглашению.

— Тогда я вас внимательно слушаю.

— Как вы, наверно, уже догадались, наша компания занимается производством и реализацией продукции, связанной с виртуальной реальностью. Конечно, ни для кого не секрет, что эта, скажем, отрасль..., да, именно отрасль экономики в настоящее время развивается весьма интенсивно, и уже в ближайшем будущем можно получать неплохую прибыль на этом сегменте рынка. Однако ближе к делу. Мы не просто собираем нашу продукцию из готовых комплектующих, мы сами разрабатываем новые технологии, концепции. Продукт у нас проходит все стадии разработки, начиная идеей, и кончая полкой нашего же магазина. Поэтому мы заинтересованы в том, чтобы создавать продукцию, нужную на рынке, а для этого нам необходимо проводить маркетинговые исследования. Другими словами, нам нужны люди, которые могли бы тестировать нашу новую продукцию.

— Все это здорово, мистер Ньюмен, но почему все-таки именно я? Ведь наверняка есть много людей, которые с радостью согласятся этим заниматься...

— А вот здесь вы не совсем правы. Не так уж и много людей могут позволить себе тратить свое время на дополнительную работу. Это ведь именно работа, и не из самых легких. Кроме того, есть еще одна причина, по которой именно вы нас заинтересовали... — он откровенно ждал вопроса, и я не стал его разочаровывать.

— И какая же?

— Дело в том, что мы заказали компании, которая проводила для нас опрос, подобрать людей, удовлетворяющих определенным требованиям, а именно: не заняты полный рабочий день, имеют навык пользования виртуальным костюмом и шлемом, живут близко к столице, да, к Москве, а вы считали, что мы работаем только за границей? Ну, и кроме этого, имеют навыки программирования в визуальных средах.

— Извините, а почему именно в визуальных средах? Обычно в таких случаях приветствуется знание программирования вплоть до ассемблера(5).

— А потому, что наши программисты разрабатывают новую визуальную среду, где программировать придется в трехмерном пространстве. Больше ничего пока не скажу, сами понимаете, пока вы не с нами.

— То есть, насколько я понимаю, мне предлагается тестировать не только железо, но и софт к нему? — мне становилось все интересней и интересней.

— Именно так, поэтому мы и заинтересовались вашей кандидатурой. И сразу хочу заметить, что, если вы согласитесь с нами сотрудничать, то вам придется подписать с нами контракт, так как это не простое бета-тестироавание, а, фактически, эксперимент, причем эксперимент, в котором используются наши новейшие разработки, и нам не хотелось бы афишировать их раньше времени.

— Понятно. Когда и как вы хотели бы со мной встретиться?

— Чем раньше, тем лучше. В принципе, ничего не мешает нам встретиться сегодня, скажем, после обеда..., часа в три, например. Вас устроит? — интересно, а почему он так торопится, неужели у них там на самом деле горит?

— Подождите. Обрисуйте мне поподробней, пожалуйста. Что, где, когда, ну, и почем, конечно. — А то знаю я, приедешь, а потом фиг откажешься, у них там такие специалисты по впариванию — куда деваться.

— Хорошо, но в общих чертах. Что: сидеть в кресле в полной виртуальной экипировке и работать, подробнее расскажут наши спецы. Где: работа дома невозможна из-за соображений секретности и из-за недостатка оборудования, поэтому будете трудиться в нашей лаборатории. Это недалеко от Дубны; мы не зря интересовались вашим местоположением. Когда: в любое удобное для вас время, но обязательно спланировать график хотя бы на неделю, чтобы мы могли составить индивидуальный план исследований. И не менее восьми часов в неделю. А на последний вопрос могу ответить, что оплата будет почасовая, на первое время особо на многое не рассчитывайте, так как надо еще выяснить, насколько лично вы подходите для этой работы, — он назвал сумму в евро, раза в четыре превышающую мою текущую зарплату. — Если вы ничего против этих денежных единиц не имеете.

— Хорошо, первоначальные условия вполне приемлемы. — я постарался ответить вежливо, но попрохладней, чтобы Ньюмен не заметил, что я уже начал прикидывать, сколько я смогу заработать, если буду работать хотя бы по десять часов в неделю. Получалось не то, чтобы много, но уже в два раза больше, чем на моей постоянной работе. "Так и быть, съезжу" — подумал я, а сам ответил:

— До всчтречи, мистер Ньюмен.

— Всего хорошего. — улыбнулся мне вслед руководитель филиала.

Глава 2

Итак, выяснилось, что ехать совсем недалеко. Я живу в микрорайоне Кузьминка, рядом с Чуприянвским лесопарком, где периодически катаюсь на лыжах. А ехать мне в Дубну, вернее, в институт информационных технологий, который находится где-то на улице Подберезовской. Судя по карте, на берегу Московского моря, практически на самом краю Большой Москвы. Получается, что проще всего доехать на метро. Придется, правда, сделать две пересадки, но это уже мелочи. От моего дома до ближайшей станции "Кузьминка" тверской ветки пять минут, а от станции "Дубна" савеловской ветки до места должно быть не больше минут двадцати-двадцати пяти. Разумеется, на велосипеде, а не пешком или общественном транспорте.

Велосипед — наиболее быстрый транспорт на короткие расстояния, и даже зимой я предпочитаю ездить на нем. Конечно, бывает довольно мокро, да и в метро не очень удобно, но я привык. А что касается появления в таком виде у будущего работодателя, так мне пофиг — в конце концов, это они меня пригласили.

Вообще, в последнее время все больше людей пересаживается на этот экологически чистый вид транспорта. Причин для этого несколько. Во-первых, при постоянном подорожании электроэнергии гораздо дешевле ездить на небольшие расстояния на велосипеде, а не на машине. Кроме того, владельцы автомобилей должны платить налоги за владение, использование дорог, парковку, электроэнергию или бензин (ну это уж совсем богатые придурки, они же платят еще и бешеный экологический налог). Во-вторых, никаких пробок плюс большое количество специальных велодорожек, которое все время увеличивается (власти все-таки иногда делают что-то полезное). В-третьих, постоянное потепление климата тоже сказывается — в зимнее время температура днем редко когда опускается ниже нуля, а снег в городе если и выпадает, то тает практически сразу. В том же Чуприяновском лесопарке, например, снег искусственный. Ну, и в-четвертых — сейчас это просто модно — приобщиться к государственной экологической программе с одной стороны и получить при этом кое-какую выгоду — с другой. Строительство велодорожек как раз и является частью такой программы.

Так что, когда я вышел на улицу с велосипедом, на меня никто не обратил внимания, больше того, я тут был далеко не один такой. Тем более, что и погодка сегодня вполне подходящая — хоть и не ясно, но и дождя нет, асфальт сухой а велокомпьютер показывает +4 по Цельсию.

Стандартная экипировка велосипедиста — велошлем, перчатки и все такое плюс ноутбук в рюкзаке на спине и телефон-гарнитура в ухе.

Через десяь минут я уже спускался на эскалаторе, используя секцию "Для инвалидных и детских колясок и велосипедов". К слову сказать, велосипеды тут перевозят чаще всего. А еще через три — забирался в вагон подземки через последнюю дверь, специально сделанную для таких, как я (то есть инвалидов или велосипедистов). В выходной день свободные места — не редкость, поэтому я тут же плюхнулся на ближайшее и достал ноутбук. Грех не воспользоваться халявной точкой доступа в интернет. Незаменимая штука для борьбы со скукой. Для этого надо просто таскать с собой ноутбук, наладонник или телефон с возможностью выхода в интернет и поддержкой одного из трех самых распространенных беспроводных протоколов. Чтобы не забыть о том, что первая пересадка на станции "Клин", на компе я запустил программку мониторинга станций, которую служба метро предоставляла бесплатно и теперь мог не бояться пропустить нужную станцию.

До Клина добирался примерно полчаса, попутно посмотрев почтовые ящики, прогноз погоды и новости отечественной фантастики. Там пересел на радиальную ветку. Несколько остановок до Дмитрова, и снова пересадка, теперь уже последняя.

Дубна — один из центров научной жизни московского региона. Кроме института ядерных исследований, одного из старейших, в последнее время здесь обосновалось большое количество других научно-исследовательских организаций, связанных с областью высоких технологий, проводящих космические, информационные, медицинские и кучу других исследований. Причем, многие из таких исследований засекречены.

Выйдя из метро, я огляделся. Красивый город, не то что мой район. Некоторое время назад город основательно перестроили с учетом своей специфики. Теперь здесь ничего не напоминало спальный микрорайон. Широкие улицы, разнообразные по форме, стилю и размерам здания, имеющие, как правило, свою собственную территорию вокруг — с парками и небольшими кафе. А жилые районы распологались на окраинах — из центра наблюдались многоэтажные дома на юг и восток от города. На западе располагалось водохранилище, а мне надо на север.

Судя по карте на ноутбуке, улица Подберезовская начиналась на севере города и постепенно переходила в одноименное шоссе, идущее к дачным поселкам, а затем и в Тверь. Территория НИИ располагалась слева от дороги и занимала порядочный кусок леса и берега Московского моря. "Да, устроились они тут неплохо. Вот бы пожить в собственном коттедже в сосновом бору на берегу водохранилища" — размечтался я.

Велокомпьютер с GPS-приемником и карта местности не оставляют ни малейшего шанса заблудиться, поэтому добрался до места быстро. За городом на обочинах и в лесу лежал снег, но дорога была вполне чистая и даже почти сухая. Машины практически отсутствовали, а когда я свернул с шоссе к институту, то и вовсе пропали. Зато встретил несколько человек на велосипедах, которые ехали мне навстречу. Судя по тому, как они на меня смотрели, они поначалу решили, что это кто-то едет кто-то из своих, но я не оправдал их подозрений. Похоже, у них тут не так много народа.

Территория огорожена невысоким заборчиком из металлической сетки, ворота открыты, но шлагбаум опущен. Около них стоит будка с охраной, а дальше сквозь деревья проглядывают корпуса института. Я подъехал к открытому проходу рядом с кп и спросил в окошко:

— Эй, есть тут кто?

Из-за будки вышел молодой парень в камуфляже, лениво посмотрел и, видимо решил, что со мной можно и попроще:

— Ну, чего тебе? Пропуск забыл что ли?

— Да нет, не забыл. За неимением такового. Встреча у меня тут назначена. На три часа.

— Понял. Имя, фамилия, к кому?

Я назвал.

— Есть паспорт или права? Давай сюда.

— Ну да, есть заявка на такого. Ща пропуск выпишу разовый.

— Ты подскажи только, куда мне идти, окей? — мне не хотелось блуждать по территории.

— Тебе же в этот, "Новый век" назначено?

— Ну да, "New age" называется..

— Ага. Сейчас прямо по дороге, потом второй асфальтированный поворот налево и до упора. Там здание такое будет трехэтажное, зеленое. Тебе туда, внутри спросишь. На, держи пропуск, не теряй. Там отметишься, на выходе отдашь.

— Спасибо.

— Угу. — буркнул парень, быстро потеряв ко мне интерес. И снова ушел куда-то за будку. Что, интересно, он там делает?

"А ничего, цивильненько тут у них, правда, коттеджей не видно что-то. Ну да откуда им тут взяться-то? Все-таки институт, а не турбаза."

На нужном мне здании висела скромная табличка "New age. Филиал". И все.

В вестибюле присутствовал охранник в прозрачной будке у входа, и больше никого. Велосипед я поставил прямо у него на виду. Пусть сторожит. И надо у него спросить, куда мне дальше. Но оказалось, он и так все знает:

— Здравствуйте. Мистер Ньюмен вас ждет. Первая дверь справа по коридору. Прошу вас.

— С-спасибо, — вежливый, зараза.

Охранник проследил, как я подошел к нужной двери с табличкой "г-н Ньюмен".

Постучав, я вошел, не дожидаясь разрешения. "Раз ждут, значит и так сойдет."

Мистер Ньюмен поднялся из-за стола мне навстречу. Внешне он фактически не отличался от своей виртуальной копии (как, впрочем, и я от своей).

— Как добрались? — спросил потенциальный начальник.

— Нормально, хотя хотелось бы жить поближе. — сказал я, снимая все-таки немножко забрызганный грязью рюкзак со спины и садясь в кресло для гостей напротив стола Ньюмена. Рюкзак при этом я прислонил забрызганной стороной к креслу для большей устойчивости. "Долой субординацию! Даешь демократию!". Если Ньюмен что-то и подумал, то оставил это без комментарриев. Даже не поморщился.

— Возможно, в дальнейшем мы вернемся к этому вопросу. А сейчас я бы хотел услышать ваше решение.

— Я согласен. Если б это было не так, я бы сюда просто не поехал.

— Ничего другого я и не ожидал услышать. Ну что ж, тогда организационные вопросы. Вот текст контракта, почитайте. Потом я заказываю пропуск, он будет на въезде на территорию. Это общий для сотрудников НИИ. И ваш пропуск на испытательные стенды, его получите здесь же. Деньги будут начисляться раз в неделю, куда скажете. Но это завтра, в бухгалтерии. Вот, в общем-то, и все.

В это время сзади открылась дверь и ироничный голос произнес:

— Осталось разве что познакомиться с непосредственным начальством.

Я обернулся. Непосредственное начальство представляло собой парня примерно моих лет, ну, может, чуть постарше, на вид достаточно крепкого и высокого. В общем, не похожего на программиста в его классическом понимании. Я встал насвстречу. На первый взгляд парень мне нравился.

— А, Павел. Наш начальник программного отдела. Я как раз хотел тебя позвать, на... примерку, так сказать, — обрадовался Ньюмен — мы с ним уже закончили, можешь сводить его показать наше хозяйство. В допустимых пределах, конечно.

— ОК, мы пошли тогда, — Павел явно стремился свалить из кабинета побыстрее, даже не познакомились толком.

Я подписал контракт, в котором было все вполне прозрачно, взял рюкзак, попрощался и мы с Павлом пошли "смотреть хозяйство". По дороге общались.

— Как тебя зовут, я знаю — Денис, наверняка Дэном кличут, угадал? — спросил Павел, и, дождавшись утвердительного ответа, продолжил — ну, а меня можешь Пашей звать, мы же с тобой ровестники почти, ненавижу общение на "вы".

— Ага. Я тоже. Считаю, это отдаляет людей друг от друга. Хотя, я всегда так обращаюсь к людям, которые мне не особо нравятся, так что такое обращение тоже имеет право на существование, — я улыбнулся.

— Думаю, у нас тебе не придется напрягаться по этому поводу, разве что с боссом.

— Что, достает?

— Да нет, он, в принципе, нормальный мужик, только его девиз "Жить и работать по западному!", лично мне не подходит. Они там у себя постоянно пытаются всю работу регламентировать, расписать планы, разложить по полочкам. Да еще поощряют рейтинговую систему, где все друг друга оценивать должны. Офигеть.

— Охотно верю, так как сам в таком бардаке работаю. И полностью с тобой согласен. И что, приходится следовать лозунгу-то?

— А вот хрен! — зло сказал Паша — пока я тут начальник работ, все будет, как я решу. А всякие бюрократы пусть едут к себе в штаты. Я вообще не понимаю, что они там у себя могут сделать с такой организацией. Программирование — это же полноценный творческий процесс, его регламентировать, все равно, что заставлять поэта сочинять стихи строго с девяти до пяти, например. А эта идиотская система, фактически доносительства друг на друга? О какой коллективной разработке тогда вообще может идти речь?

— Подожди. Ты, конечно, правильно говоришь, только тут еще один момент учесть надо. Может, это все и работает, и замечательно, но только вот применительно только к ним, буржуям. А русским такой вариант противопоказан точно! Тут без вопросов.

— Ну-у, может быть и так. Мы же и сидим сейчас в основном на буржуйском софте, правда, если посмотреть, так там русских почти треть в разработчиках... Ну ладно, фиг с ними, смотри сюда.

Оказалось, что мы уже пришли в комнату на втором этаже, заваленную всяким хламом, а я-то за разговором и не заметил.

— Тут у нас что-то типа мастерской. Потихоньку собираем-разбираем всякое железо. — В комнате повсюду висели виртуальные костюмы, шлемы и то, что от них осталось. На полу и столе стояли системные блоки и разная периферия. — Здесь у нас, в основном, Колян обитает, он у нас типа техник. Пошли дальше.

Дальше был коридор с дверями по бокам. В первую мы и повернули.

— Тут самое интересное. В остальных — то же самое, только меньше. Тестовый стенд на четырех человек. Разработка и отработка сетевого взаимодействия и все такое.

В комнате стояло четыре анатомических полулежачих кресла, от которых по полу шли пучки оптоволокна в сторону системников, стоящих на большом полукруглом столе по всему периметру. В углах около двери стояли шкафы с промышленными серверами. Сервера тихонько шумели из-за толстого стекла дверей и моргали индикаторами.

— Ничего, нормально. — Для меня ничего нового в обстановке не было, кроме, разве что, кресел, похожих на зубоврачевные. — Выход в интернет есть?

— Само собой, только один сервер подключен, а шлюз мы отрубаем, когда не работаем, на всякий случай. Ну это почти и все. На третьем этаже комната отдыха, и еще пара рабочих кабинетов. Вообще, российский филиал — самый мелкий из всех, но это и неплохо. По крайней мере, я сам себе народ набирал, проверял. Пошли, кстати, покажешь, что умеешь.

— Да я на своем, у меня тут есть примерчики. — Я достал ноутбук, ну и показал, что у меня есть своего, с комментариями и объяснениями.

На самом деле, не так уж и много я умел — так, всего понемножку. Основные языки программирования, немного по базам данных, побольше по web-дизайну и сайтостроительству и так далее. В конце Паша сказал:

— Ну, в общем, понятно. Нормальный средний уровень, без всяких извращений. Так, тебя ведь на тестера брали, вот пока им и будешь. А параллельно поковыряешься и с прогами, там посмотрим, чем тебя еще занять. Просто мы тебя брали под определенный заказ. Но с ним там заморочки всякие — как обычно. Но на днях должны подкатить. Какой-то новый колпак, типа для медицинских целей, а с ним костюм. Типа, тоже медицинский какой-то. А у нас ребята все сидят сейчас на заданиях, не рваться же им пополам. Да все на геймерских железках, рубятся непрерывно, то по одиночке, то по сетке.

— А меня типа на скучную работу?

— А что ты хотел? Но, думаю, скучно не будет. Там материал сырой совершенно будет. Я спецификации еще не видел, но, говорят, там все железо с такой обратной связью, что ого-го. А дровишек-то нет. Нам писать и придется. То бишь мне и тебе. Заодно и подучишься — это тебе не в очередной DOOM рубиться, а потом с чувством глубокого удовлетворения писать, что, мол, та пришитая почему-то изнутри костюма пуговичка на заднице, натирает во-о-от такенную мозоль, и что ее надо бы перешить на бок.

— Угу. А придется писать, что, типа, ваш новый костюм конечно делает эротический массаж, но вот кончать в костюм не очень гигиенично. Так что ли?

— Ну, может, и такую функцию сделаем. Все в наших руках, — улыбнулся Паша. — Ладно, есть хочешь?

— Ага. А где тут кормят? — Я вдруг обнаружил, что на улице уже стемнело, а сам я хочу есть.

— В комнате отдыха мы обычно только чай пьем и перекусываем, когда времени нет, благо микроволновка есть. Неподалеку есть столовка, которая вечером как кафе работает. Тут же многие из института живут — на территории есть то ли гостиница, то ли общага, в принципе, вполне пристойная. Пошли заглянем.

— Пошли. Заодно поужинаю. А потом домой двину, мне же больше часа добираться.

Глава 3

Я откинулся на спинку кресла и устало отхлебнул из бокала чай с лимоном:

— Как же заставить этот горшок с... неважно чем... работать, а не изображать из себя микроволновку? — периодически я начинал говорить сам с собой, так как почти все время работал в отдельном кабинете. Новый виртуальный шлем вот уже который день давал такое излучение, что впору было открывать ларек "куры-гриль". Хотя нашему парню по кличке Кен было все нипочем, ведь он был пластмассовый и, в связи с этим, очень глупый. Однако по нашей прихоти он умел говорить. Правда, говорил он обычно гадости, примерно как вот сейчас:

— Воздействие на мозг превышает предельно допустимое в 6,5 раз.

И я снова углублялся в спецификацию на железо.

Пошла уже вторая неделя, как я устроился в фирму "New age" тестировать их продвинутую продукцию. Приходил на работу по вечерам, после основной, с которой уже подумывал сваливать, так как здесь мне понравилось, да и денег не в пример больше платили. Познакомился с ребятами, которые тоже часто работали вечерами. Нормальные ребята, по крайней мере, в плане работы. Во внерабочее время пока не довелось плотно пообщаться, да и на работе я делал свое дело, а они — свое, поэтому тоже пересекались нечасто. За исключением, конечно, Паши, который принимал непосредственное участие в моей работе.

Как только приехало новое железо, и Паша ознакомился с документацией, он позвал меня к себе в кабинет.

— В общем, слушай план работ. К нам приехала пара шлемов и пара костюмов. Их слепили наши специ в лаборатории, совместно с какими-то научниками в одном НИИ по производству медтехники. Так вот. Наше начальство хочет влезть на рынок разных оздоровительных приборов — всякие там полезные излучения для релаксации, массаж и прочая лабуда. Соответственно, то, что наши там сделали, требует драйверов и софта. Испытывать будем на менекенах, само собой, как минимум, пока не оттестим драйвера по полной программе. Не хватало еще, чтобы кого-нибудь раздавил костюм или спалил шлем.

— Там что, такие параметры зашиты, что это возможно? — обычно, железо физически не способно создавать небезопасные нагрузки.

— Ты что, это же сырая тестовая модель! Там такой диапазон! Вот мы оттестируем, а потом напишем бумагу, в которой скажем, что давление, которым можно орехи колоть, не нужно, и все такое. А пока будем следовать технике безопасности. Кстати, распишись, что читал. Не читал? Все равно распишись.

Я расписался в журнале, который Паша достал из недр стола. Он продолжил.

— Я пока возьмусь за костюм. Там датчиков и микроприводов как грязи, там точность нужна. А ты почитай пока спецификацию на шлем, что он может выдавать, а какие параметры читает. Спецы сказали, что первоначальный драйвер подойдет от геймерского шлема. То есть вся механика должна работать. А вот контроль всех излучений и снятие параметров — тут полная неясность. Вот сюда и попробуй копать. Все понял?

— Ага. Где получать железо?

— Иди к Коляну, он выдаст. Сейчас выпишу официальную бумагу. А ты пока давай распишись вот здесь за секретность.

Он достал еще один журнал, в котором я и расписался.

— Держи бумагу. И поаккуратней там. В запасе только один останется, если что. — Я двинулся к двери. — И не забудь, что работать только по манекену, не дай бог на себя одеть. Я чувствую, эта штука может мозги спалить на хрен. Мне, кстати, босс сказал, что специально под этот проект наймет сюда медика с аппартурой, чтобы следил.

— Слушай, а почему так мало народа на этот проект? — спросил я уже от двери. — Я думал, над этим должен хотя бы отдел работать.

— Не знаю, но не без оснований подозреваю, что начальство пока не знает, насколько это будет выгодно, и будет ли вообще. Да и конкуренции пока нет, похоже, поэтому они никуда не торопятся. А так ведь дешевле. Давай, топай уже.

Зато теперь, через неделю чтения документации, я примерно представлял, что такое этот шлем, по крайней мере, на физическом уровне. Что он сможет делать в перспективе — не знали, наверно, сами разработчики.

Судя по документации, этот колпак умел снимать все основные параметры мозга, как-то анализировать (эта логика уже была зашита у него внутри) и выдавать в читабельном виде. Короче, шлем умел диагностировать мозговую деятельность, а обработка данных — это уже к нам, программистам. Разумеется, совместно с медиками, а то без них мы такого можем наворочать... Но, кроме диагностики, колпак этот теоретически должен был уметь лечить различные отклонения и заболевания мозга путем либо точечного, либо общего воздействия какими-то там излучениями. Какими — это к физикам, у меня были только конечные параметры, предельно допустимые величины, да список того, как и в каких случаях они могут применяться. Понятно, от нас никто не требовал, чтобы мы сами определяли способы лечения — мы должны будем написать удобную утилитку для медиков, а они сами будут программировать шлем на те или иные действия.

А еще я, наконец, нашел, как настраивать шлем на аппаратном уровне. Было это написано в одном из приложений к документации. Особо не раздумывая, схватил отвертку и открутил пластинку на боковой поверхности шлема. Под нек оказался маленький жидкокристаллический экранчик и кнопки управления. Поминутно сверяясь с инструкцией, я принудительно ограничил мощность всего, что он умел излучать, до безопасных значений, которые вычитал в другом приложении, написанном уже, кажется, медиками. И, не закрывая крышки, нацепил его на нашего главного испытателя.

Ну вот, уже лучше, теперь нужно написать утилитку для программной регулировки эти параметров, потом приниматься за дальнейшую работу.

Тестовая программа как раз завершала снятие данных с датчиков на манекене, когда открылась дверь, и в комнату вошел Паша. Не один. За ним просматривалось весьма привлекательное личико, а когда Паша отошел от двери, то я смог увидеть и все остальное. И это остальное мне тоже понравилось.

— Все работаешь, значит? — Спросил Паша. — Вот, познакомься, это Саша — наша вроде как медсестра. А это — Денис. Она будет теперь следить, как бы мы с тобой не померли часом..

— Думаю, вам это не грозит, — улыбнулась девушка. — Очень приятно.

— А мне-то как приятно, — не удержался я. — Теперь я могу напялить эту вот штуку себе на голову, не боясь, что снять ее буду не в состоянии, — я указал на шлем, который был одет на голову манекена.

Но ответил Паша:

— Не торопись, ей еще надо будет помочь установить оборудование и ввести в курс нашей работы. А пока пойдем-ка поедим — надо иногда делать перерывы.

— Ну, если вы настаиваете... Да в таком обществе... Трудно отказаться.

И мы двинули в столовку.

Стоит заметить, что на работу сюда я приезжал утром, сразу после планерки, которую так любил мой шеф на основной работе. И стоит заметить, что это была единственная причина того, что я вставал по утрам в такую рань. Потому что вся работа производилась мной из дома, при постоянном соединении к нашему серверу в конторе где-то на другом конце Москвы. Затем я работал на первой работе, подсоединившись уже не из дома, а отсюда. А вторую половину дня посвящал второй работе, так как перевелся на основной работе на почасовую оплату. Но пока еще не решил увольняться, хотя мне и предлагал Павел, так как работы здесь было очень много.

В столовке, которая располагалась в отдельном здании совместно с общагой, мы заказали по обеду. А в процессе рассказывали Саше о специфике работы. Кроме этого я узнал, что она в прошлом году закончила медицинскую академию в Твери, а сейчас учится в аспирантуре там же. И вот нашла дополнительную работу.

Паша, как обычно, производил на свет производственные планы. Что делать, работа у него такая. Саше:

— Твоей задачей будет непрерывное слежение за нами, когда мы будем тестировать оборудование. То есть ты будешь сидеть рядом и глядеть на приборы, которые будут отражать наше текущее состояние, и если что-то будет не так, сразу отрубаешь питание. Понятно?

— Разумеется. Я даже первую помощь оказывать умею, — ехидно заметила Саша.

— Ну ни фига себе нам повезло, — округлил я глаза.

— Ну, а тебе я бы советовал пока не рисковать, — это уже мне. — Проверять только те режимы, которые даже теоретически не могут представлять опасности. А то останешься дураком после таких экспериментов, куда нам тебя девать тогда?

— Фигня, Саша вылечит. Правда? — Я с надеждой посмотрел на нее.

— Дураков не лечат. Да и сами они уже не хотят, чтобы их лечили. Научный факт. Так что извини, — обиделась, что ли? Глаза, правда, смеются.

— Ладно, я запомню. Когда откажусь от лечения, то пойму, что стал дураком. Ну что, пошли работать?

Обычно народ расходился по домам кому когда захочется, но сегодня получилось так, что все вышли вместе. Были все, кроме босса, да Ольги Ивановны, бухгалтера, которая появлялась не каждый день. До стоянки шли пешком. Народ громко обсуждал, кто кого сколько раз завалил в новую сетевую стрелялку. А мы с Пашей составляли предварительный план мероприятий на ближайшие дни. К нам присоединилась и Саша. Я просил разрешения опробовать на себе какую-нибудь простейшую возможность нашего шлема.

— Ты же еще не в курсе. Я забыл сказать, что вычитал сегодня, как ограничивать все излучения на аппаратном уровне. Когда вы вошли сегодня с Сашей, я как раз прогонял тесты с учетом новых настроек. Там теперь все абсолютно безопасно, как в валенке.

— А где параметры настроек брал? От фонаря?

— Так у нас же есть приложение от медиков со всеми допустимыми значениями, вот по ним и выставил. Пусть Саша завтра еще раз проверит, не ошибся ли я где. Хорошо, Саш?

— Конечно, только свои железки настрою. Тем более, без них все равно вас не пущу на тесты.

Тем временем мы дошли до стоянки. У Паши и Коляна есть машины, так что они предложили подкинуть народ, как минимум, до метро. У меня-то велосипед, я и так доеду, причем почти так же быстро, тут до метро двадцать минут.

Пока стояли на стоянке, Паша сказал мне:

— Слушай, тебе же ездить дальше всех до дома. Остальные хотя бы на этой ветке метро, либо на машинах. Давай, я поговорю с боссом, пусть разорит фирму на проживание в местной общаге. Если, конечно, тебе охота. Тебе, Саш, кстати, тоже, может попробовать?

— Ну, во-первых, машина у меня тоже есть, — я обдумывал предложение. — Однако мне нравится эта идея. Летом здесь вообще как на турбазе будет. Купание, грибы и все такое. Давай, поговори. А то правда, в ломы ездить каждый день домой, только, чтобы переночевать.

А Саша отказалась:

— Нет, я здесь жить не буду, хотя и неплохое место, мне нравится. Я же учусь, пусть не каждый день, но все равно, дома у меня книги, дела всякие... Пожалуй, нет. Может, если летом когда-нибудь. Спасибо.

— Как знаешь. Ладно, эй, кто ко мне в машину?

До метро добрался быстро. Так же, как и до станции-пересадки "Дмитров". Перейдя на нужную мне станцию, обнаружил Сашу, стоящую недалеко от эскалатора.

— Ты прямо метеор. Наверно, на следующем поезде приехал. Десяти минут еще не прошло.

— Так вы, наверно, пока высаживались, пока прощались, вот время и прошло. А я сразу в поезд и поехал. Да и так к метро наверно приехал почти сразу после вас. А ты, стало быть, меня ждешь, или просто поезда не было?

— И то, и другое, — глядя куда-то в сторону, ответила она. — Скучно ехать-то, ноутбука у меня нет, не на телефоне же играть.

— Тоже верно. А вон и поезд подходит.

Мы сели в вагон. Народа сегодня было что-то много, еле протиснулся с велосипедом. Сесть и подавно было некуда. Зато у стены рядом с велосипедом было свободное пространство. Обычно, когда мест нет, я сажусь на багажник велосипеда и вполне нормально еду. Сейчас я посадил на него Сашу, а сам полуприсел рядом на раму.

— Как часто ты будешь приходить на работу? — это меня интересовало в первую очередь. — Ведь ты теперь, фактически, будешь определять наш график

— Не волнуйся. Дел у меня пока не так много, а при почасовой зарплате свободное время лучше проводить на работе. Тем более что у вас интересно. Надеюсь, что буду вам полезной.

— Ты уже полезна в качестве моральной поддержки, а вот в остальном лучше бы тебе отдыхать. Я бы не хотел, чтобы тебе пришлось применять на практике свои познания в медицине.

— Мне тоже. Но со мной будет безопасней. Насколько я поняла, ваши игрушки могут оказать совершенно непредсказуемое воздействие на мозг. Тут впору брать эту тему для защиты докторской.

— А что, хорошая идея. Глядишь, доктором медицинских станешь через пару лет.

— Ты хоть в общих чертах представляешь, что там за излучения используются?

— Только то, что написано в документации. Но там, в основном, физические характеристики и их предельно допустимые значения. В общем, в железке используется С-излучение, при помощи которого шлем создает С-поле. Это, в общем, рабочее название, от английского cerebral(7). Я не знаю, изучали вы его в меде, или нет — вроде, его изобрели несколько лет назад. Но я точно знаю, что в медицине его уже применяют, в документации написано, для всяких непрямых воздействий, вместо использования всякой химии — транквилизаторов, снотворного и так далее. Говорят, безопасней и дешевле получается.

— Я в курсе. А тогда что нового в вашей конструкции?

— А вот это мы и будем выяснять. Разработчики пишут, что создали хитрый механизм управления полем. То, что применяется сейчас, просто линейное излучение, у которого регулируют частоту и мощность. У нас же будет, во-первых, совершенно другая, объемная, конфигурация, а во-вторых, этот хитрый механизм. А хитр этот механизм тем, что позволит кофигурить это поле практически произвольным образом, и формировать воздействие не по всему объему, а в конкретную область мозга. Но это уже пусть сами медики исследуют, а мы сделаем только механизм управления, да напишем взаимодействие с костюмом. Что бы, типа, пациент расслаблялся не только на психологическом, но и на физическом уровне. Массажик там и все такое. ("А на все такое у нас фантазии хватит", — подумал я).

— Ну вот, а говорил, что не знаешь. А на самом деле все чудесно и коротко рассказал.

— Так ведь это только мои представления. В теории. А на практике еще придется разбираться.

— Разберемся. Это Клин уже? Пошли на выход.

На тверской ветке людей было не меньше — все стремились с работы в центре по домам. Мы кое-как втиснулись, примерно так же, как и до этого.

— А как тебя нашли для этой работы? — спросил я.

— Все просто. Я давала объявление в газету и в интернет. Сработало электронное объявление — мне прислали письмо с предложением. В принципе, вашего... уже нашего босса интересовал только мой диплом...

— Красный?

— Диплом-то? Ага. Это, похоже, ему понравилось. Условия для меня нормальные, время свободное остается. Платят тоже неплохо для России. А ты как сюда попал?

— Со мной интересней. Я никуда объяв не давал, меня по-другому нашли, — я рассказал. — Так что теперь совмещаю. Хотя, в принципе, с той работы надо уходить. Я вообще-то по жизни лентяй. Но могу работать, если надо заработать на реализацию очередной идеи. Сейчас вот идей особых нет, денег хватает, да мне и не надо много.

— Кроме работы, чем занимаешься?

— Да так, всего помаленьку. На велосипеде езжу вот. В горы хожу. Кавказ, Алтай, Памир, Альпы. Немножко спелеология, немножко водный туризм. Заниматься плотнее времени не хватает, да и не собираюсь заниматься профессионально — лень, да и делать тогда придется что-то одно, а я так не хочу. Кроме того, дома же комп стоит, соответственно, тоже есть, что поделать.

— Ну ты даешь! А когда же работать?

— Говорю ведь, что не часто есть возможность куда-то выбраться. Вот, когда учился, времени больше было. Правда, не было денег, но тогда нас это не смущало. Мы тогда полстраны объехали автостопом, — тут я немного преувеличил территорию, но лишь самую малость.

— У меня во время учебы свободного времени наоборот, почти не было. Поэтому ни к чему такому экстремальному не пристрастилась. Но зато хожу в бассейн, велосипед вот тоже есть.

— Это здорово. Как-нибудь покатаемся.

— Ага, когда теплее будет, — Саша посмотрела на часы. — Тебе на какой выходить?

— Надо же, уже на следующей. Но, если хочешь, могу проводить, — честно говоря, за сегодня я устал, как собака, и еще куда-то идти было в лом, но вежливость требовала, да и продолжить знакомство вне рабочей обстановки я был бы не против.

Саша посмотрела на меня таким оценивающим медицинским взглядом:

— Да брось. Ладно бы, близко было. Это же тебе сейчас с велосипедом вылезать из метро, пять минут идти, а потом обратно на метро. Вижу ведь, уже на ходу засыпаешь. Давай в другой раз, — в общем-то было видно, что она не отшивает, а действительно проявляет заботу.

— Ну, как знаешь. Я очень не люблю навязываться кому бы то ни было, — я сделал вид, что чуть-чуть обиделся. — До завтра.

Двери открылись.

— А может иногда лучше быть более настойчивым? — поинтересовалась Саша. — Удачи.

— Может и лучше, — сказал я с платформы.

Двери закрылись.

Глава 4

Сегодня пробовали взаимодействие костюма и шлема. Паша почему-то нервничал:

— Так, ты давай за комп, будешь отслеживать всю отладочную информацию, — это мне, — а ты давай на свои приборы, — это уже Сашке.

Вчера он закончил черновик программы управления костюмом, а у меня была готова утилитка по управлению главными функциями шлема. В том числе он должен был видеть костюм. Но все основные режимы управлялись с консоли. Трехмерное управление изнутри тоже отсутствовало.

Передо мной на мониторе выводилась вся служебная информация. Когда Паша оделся, я запустил тест его железа.

— Как там, нормально тест идет? — Пашин голос раздавался из-под непрозрачного забрала.

— Нормально, кроме, конечно, тех функций, на которых пока заглушки стоят. Так, я запускаю первый режим по плану.

Первым шел тест псевдомышц костюма. Они должны были последовательно сокращаться в определенном порядке и возвращать ноль на консоль при успехе, либо код ошибки. Но Паша не зря считался нашим лучшим программистом — ошибок не было.

Потом пробовали более сложные варианты, типа легкого массажа в виде, который мы себе сами представляли. Конечно, Саша помогала, так что на вид получилось, кажется, неплохо. Все работало на удивление стабильно. Оставалось написать такое управление, чтобы медики потом смогли сами программировать костюм.

После начали тестировать шлем. Тут, правда, все оказалось сложнее. Большинство режимов требовали многодневных исследований и наблюдений, причем за разными больными. Поэтому здесь мы могли только написать программу управления для врачей, не более.

Но кое-что оказалось возможным проверить прямо сейчас. В документации говорилось, что при определенных параметрах излучения пациенты могли засыпать, испытывать дискомфорт, страх или, наоборот, приятные ощущения. Так же можно было стимулировать или тормозить деятельность мозга. Или, например, вводить в состояние типа медитации, когда глушится большинство сигналов от организма, но мозг при этом остается активным. Там же указывались и примерные величины этих значений, но только при линейном, а не объемном воздействии. В программе я их пока определил просто как "отрицательные эмоции", "положительные эмоции", "сон", "активность", "тормоз" и "медитация".

Сначала попробовали просто эмоции. Я выбрал пункт отрицательных эмоций. Внешне абсолютно ничего не изменилось.

— Ну, как ты там, в общем и целом? — Спросил я у Паши.

— Блин, непонятно, но хреново. Выключай быстрее, — я выключил.

— Так, мозговая активность резко увеличилась, выброс адреналина... незначительный, правда..., — Саша читала записи показаний своих приборов. — Ну, это вы не поймете... В общем, похоже на какие-то эмоции, вероятнее — отрицательные. Либо страх, либо злость, а может и то, и другое.

— Да, точно. Честно говоря, страх помню. Весьма неприятно, а вот злости не помню, может, просто не заметил, — Паша поднял забрало шлема, и я увидел капли пота у него на лице. — Ну вы садисты.

— Ладно, поехали дальше. Запоминай свои ощущения лучше.

Я включил "положительные эмоции".

— Ну как? — Спросил я через пару минут.

— Знаешь, снова непонятно, но ничего неприятного не чувствую. Скорее, наоборот. А если напряженность поля поднять? — в его голосе появились просительные нотки.

— Не фиг. Обойдешься. Выше не рискну. Хоть запас еще есть. Нам, главное, принцип проверить. Надеюсь, мы не делаем новый наркотик. Слышишь, ты, испытатель, мы теперь за тобой следить будем, чтобы сам не полез в шлем. На всякий случай. Сашка, что там у нас?

— Да все нормально. Активность почти та же, только пиков меньше гораздо. Ничего опасного нет.

— Хорошо. Работаем дальше, — и я включил "сон".

— Э-э, давай еще этот режим погоняем немножко, — попросил Паша. И зевнул. — А что там по плану дальше?

— Не отвлекайся, следи за ощущениями, — я вопросительно посмотрел на Сашу. Она мне слегка кивнула.

— А-а, кажется, понял, — как-то неуверенно произнес Паша. И уснул.

— Слушай, он там спать уже должен по моим приборам, — сказала Сашка.

— Ты угадала, он действительно спит. Ну что, будим?

— Попробуй.

Я врубил режим "активность". Похоже, конфигурация поля изменяется мгновенно. "Надо бы сделать плавные переходы между режимами", — подумал я, когда Паша попытался резко вскочить с кресла, но я успел его удержать.

— С добрым утром! Пока все работает — зашибись, — мне было приятно осознавать, что и у меня что-то получилось.

— Что? А, понял. Да, прикольная штука. Я-то сначала не верил. Долго я спал?

— Минуты четыре. Ладно, будем "тормоз" пробовать. Готов?

— Что-то я побаиваюсь. Ты уверен? А то звучит как-то... неприятно...

— Думаю, ничего страшного. Это должно снижать мозговую активность, насколько я понял. Наверно, это планируется для всяких буйных сумасшедших применять. А тебе только спать захочется, может быть.

Я нажал на кнопку.

— Ну как? — Спросил через пару минут. — Какие ощущения?

— Не понял пока. Голова тяжелая какая-то. Как будто давление меняется, — он вопросительно посмотрел на Сашу.

— С давлением все в порядке. Давай подробнее.

— Вот, голова заболела... где-то в районе затылка. Может, ну его на фиг?

— Ладно, вроде что-то работает, но так или не так — непонятно, — констатировал я.

— Почему? Активность действительно снизилась, так что можем считать, что тест пройден. Хватит человека мучить.

— А вот мы его щас вылечим, — сказал я и воткнул режим "медитация".

Ничего не случилось, только Пашка как-то вдруг замолчал и обмяк в кресле.

— И что? — спросил я в пространство. Пашка не ответил.

— Основные показатели падают, — тревожно отозвалась Саша. — Выключай!

Я не стал медлить.

— Эй, выключайте на фиг! Я ничего не вижу и не слышу! — тут же раздался крик Паши, почти на грани паники.

— Успокойся, — подбежавшая девушка сняла с него шлем, — уже выключили.

Некоторое время Паша приходил в себя, обводя помещение ошалелым взглядом. Мы молча ждали.

— Я вдруг перестал слышать и видеть, — начал делиться впечатлениями Паша. Вообще. Блин! Предупреждать надо, — он до сих пор выглядел не очень.

— Откуда мне знать, что поле отрубает все ощущения? — Я чувствовал себя виноватым, хотя не понимал, в чем. — Давай еще. Теперь мы знаем, что этот режим экранирует сигналы от органов чувств. Интересно, как?

— Не пойду. Что-то мне не понравилось. Ты представь, что вдруг оказываешься в полной темноте и тишине...

— Легко. Я в пещерах был. Там именно так.

— Так это не все. Я же перестал тело чувствовать вообще. Так у тебя тоже было? Как парализованный. Нет, не хочу. Зачем вообще такой режим нужен? Давай сам.

— Да пожалуйста. Чего только для науки не сделаешь? — я притворно вздохнул и посмотрел на Сашку, но она даже не улыбнулась:

— Я тоже не понимаю, что произошло. Все показатели тела постепенно стали падать, а мозговая активность значительно возросла. Непонятно, зачем, если отпала необходимость обрабатывать информацию от органов чувств? В общем, ты не увлекайся там, хорошо?

— Думаю, нечем там увлекаться. И некем.

И начал одеваться. Это достаточно простое занятие. Единственно, костюм рекомендуется надевать на голое тело. Ну, трусы мы не снимали, конечно. А в таком виде девушек я не стесняюсь. Потом залез в кресло и нацепил шлем. Паша запустил тестовую программу с консоли. У меня при этом отображалась только трехмерная эмблема комапании-производителя (то бишь нашей), которая была зашита в ПЗУ шлема.

— Ну что, все нормально?

— Угу. Давай сразу последний режим запускай. А то дойду до него через все предыдущие в расстроенных чувствах, — пошутил я.

— Ладно, только не пугайся. Помни, что когда все пропадет, не надо паниковать... а вот что надо делать — хрен знает, — озадаченно закончил Паша.

— Кто бы говорил, — пробурчал я. — Давай, не томи уже.

В следующее мгновение все исчезло.

Первое ощущение-чувство-мысль — "ничего нет". Но тут же она сменяется удивлением-пониманием — "такого не бывает, я же есть". Но что такое я? "Я" без внешних органов чувств? Я — мысль. Много мыслей. Много мыслей и ощущений, не связанных с органами чувств. Разум? Нет, не только, это одно из свойств. Меня. Еще? Ощущения, не связанные... Еще свойство. Дальше. Эмоции. Удивление. Вопрос. Было. Еще свойство. Дальше. Органы чувств. Здесь их нет. Здесь их нет? Или есть? Что это такое? Как? Воспринимать окружающую... Чего? Чем? Темнота. Темнота или я ничего не вижу. А чем это отличается от темноты? Ничем. Тишина. То же самое. Место. Нигде? Неверно. Если я есть, я есть где-то. Здесь. Еще свойство. Когда? Сейчас. Раньше? Да. Потом? Наверно. Время. Еще свойство. Вывод. Есть что-то, чем я воспринимаю отсутствие света и звуков, ощущение местонахождения и времени, испытывая при этом эмоции. Нет, эмоции здесь — следствие мыслей. Недоумение. Или нет?

Я — совокупность свойств? Больше? Больше. Стремление узнать. Что? Всё. Зачем?

Зачем?!

Не то. Мало. Что еще?

Память. Память? Память.

Я вспомнил.

Я находился (был, висел, стоял?) где-то, неизвестно где. Однако я уже полностью осознавал себя, за исключением внешних органов чувств. Также было ощущение времени, ведь оно основывается на состоянии организма. Или сознания. Наверно. Не знаю. Может, это мое внутреннее независимое состояние. Также почему-то мне казалось, что верх должен быть в определенной стороне. Может, ощущение пространства здесь просто врет. А может, в отсутствие такового, мозг просто придумывает себе привычные ориентиры. Почему именно мозг в его физическом понимании? Я.

А как я здесь (где?) выгляжу?

И вдруг, стоило мне об этом подумать, я понял, что знаю, как выгляжу. На мне шлем и костюм. Вот он я. Я вытянул руку и "увидел", что на ней перчатка от костюма. Черная такая, с серебристыми полосками и испачкана вареньем. Это мы позавчера чай пили, а Пашка не стал костюм снимать. Было клубничное и из черной смородины. Здесь вот остатки клубничного. Или все-таки он другим испачкался? Что за мысли дурацкие? Я вновь "посмотрел" на руку. Там отчетливо были видны остатки ягод черной смородины.

Так. Похоже, тут вовсю рулит мое сознание. Нет, подсознание. Сознательно фиг бы я представил все так четко. Итак, получается, я подсознательно представил себе, как выгляжу, включая одежду. Хорошо, надо потом попрактиковаться будет. А сейчас выяснить, где я.

Хотя я уже догадывался. Я (мое сознание) находилось внутри шлема. И оно полностью изолировано от внешнего мира С-полем. Наверно пациент должен предаваться здесь мыслям о... кто его знает? Которому ничего не мешает тем самым достигать гармонии с самим собой. Так что ли? Думаю, разработчики и сами не подозревали.

Меня постоянно беспокоила какая-то мысль на периферии сознания. Чтобы ее ухватить, пришлось сосредоточиться на ней, хотя концентрация не входит в число моих сильных сторон. "Почему же я знаю, что вот там, — я "посмотрел" туда, — верх?". Может потому, что вот там низ? Я обратил внимание на условный низ и увидел, что там что-то не так. Периодически "внизу" появлялось что-то типа искорок, которые тут же гасли.

Мой интерес вылился в ощущение перемещения в ту сторону. Теперь я стал замечать больше искорок, но появилось чувство, что моему движению что-то препятствует. Может, надо быть более настойчивым, как говорила Сашка?

Через некоторое время моя настойчивость увенчалась успехом — вместо искорок я увидел вдалеке пятно света. Ну, "это" хотя бы было видно на фоне абсолютной темноты. Выход? Куда? На тот свет, что ли? А где тогда коридор? Вот стереотипы, блин. Нет, поехали, посмотрим. И я уже почти привычным (интуитивным) движением мысли заставил себя перемещаться в ту сторону. Вскоре мешающее мне воздействие стало постепенно уменьшаться, а пятно света стало увеличиваться. Я начал различать в нем какие-то образования...

То, что с меня содрали шлем, мне сказали потом, а тогда помню только, что пятно, к которому я так стремился, внезапно превратилось в совершенно белое лицо Саши.

Потом ничего не помню.

В следующий раз я очнулся на диване в комнате отдыха и долго соображал, почему я здесь, а не этажом ниже, у себя в лаборатории. Затем, правда, вспомнил, и мне почему-то стало стыдно перед ребятами. Они, наверно, испугались. Попытался встать. У меня даже кое-что получилось — я смог так интенсивно шевельнуться, что одним рывком покрыл расстояние до края дивана — сантиметров пятнадцать — и успешно упал на пол. Ладно, зато я могу пока подумать, как же я дошел до жизни такой; лежа на полу это даже не так сложно. Но подумать мне не дали.

Похоже, народ там просто спал и видел, как я наворачиваюсь с дивана, так как прибежали все и очень быстро. А то, что спал, так это я почти угадал — оказалось, было что-то около четырех утра. Все — это Паша и Сашка, остальных они отправили домой, как я узнал позже, хотя все порывались остаться.

— Больной скорее жив, чем мертв, — констатировал Паша, затаскивая меня обратно на диван. — Ну, как там, в реальном мире-то?

— Заткнись, не видишь, он сейчас не то, что говорить — рот открыть не сможет, — накинулась на него Сашка.

— Могу, — открыл рот я. Закрыл, правда, с трудом.

— Ты сейчас ничего не пытайся нам говорить. — "Заботливая" — подумал я. — Потом. Я так поняла, что у тебя сильное истощение организма. Что ты там делал, я не знаю. Приборы никакой особенной активности не регистрировали. Молчи. Но я расскажу, чтоб ты не мучался, а остальное — потом. Ты был "там" пятьдесят две минуты. Сначала я зафиксировала резкий пик активности мозга, причем таких резких я вообще раньше не видела. Но прежде чем я успела что-то сделать, все почти пришло в норму. Последующие пятьдесят минут уровень мозговой активности оставался на уровне выше среднего, а физической — гораздо ниже, пульс, например, на уровне тридцати в минуту. Но такое иногда бывает, так что мы не стали ничего делать. А вот в последние минуты пошли пики на графике мозга, потом случился один большой пик, который перешел почти на ноль. Я сразу отрубила питание. Короче, это называется кома, а как ты умудрился в нее попасть, расскажешь после.

— Ты давай выздоравливай, а я домой поеду, пожалуй... — сказал Паша.

Я моргнул в ответ и уснул.

Глава 5

Когда я проснулся, в комнате было светло. Чувствовал я себя не так погано, как в прошлый раз и поэтому смог самостоятельно повернуться. И увидел замечательную картину — рядом спала Сашка, подложив руку под голову, а ее лицо было прикрыто светлыми волосами. Диван был разложен. "Интересно, когда успели, и почему я не помню?". Другого у нас нет, не в кресле же спать. Можно конечно, но неудобно. Так что вполне здравое решение.

Наверно, я громко думал. Или глазами хлопал. Но Саша проснулась. Мне так понравилось удивленное выражение лица, что я невольно улыбнулся:

— С добрым утром!

Она тоже улыбнулась.

— Ты уверен?

— В чем? — не понял я. — Что-то я туго нынче соображаю.

— В том, что сейчас утро.

— А-а. Нет. Да и неважно. Ты здесь оставалась? — задал я совершенно идиотский вопрос. Сам такие вопросы ненавижу.

— Ну да.... Да, вижу, ты туго соображаешь. Понимаю. Это пройдет.

— Надеюсь. Хотя и не уверен. А что, все было так плохо, что надо было меня оттуда вытаскивать? — я вспомнил вчерашний эксперимент.

— Думаю, еще пару минут, и вытащить тебя мы бы не смогли. Ну ты нас и напугал. У меня еще таких случаев не было. Чтобы я кого-то вот так спасала.

— Спасибо, — мне почему-то не верилось, что я чуть не остался там. Непонятно где.

— А теперь рассказывай, что случилось, — видно было, что ей не терпится узнать.

— Ну-у, началось так же, как и у Пашки — отрубились все органы чувств... — Я рассказал, что произошло, не особо вдаваясь в подробности. — А когда я уже собирался посмотреть, что там такое, в этой дыре, вы меня и вытащили.

— Да-а, очень похоже на то, как люди описывают свою смерть, — озадаченно проговорила Саша.

— Ага, внешне, может, и похоже, но я почему-то уверен, что ничего общего с этим нет. Смотри: то, что никаких внешних раздражителей — это работа шлема. Твои покойнички, что, тоже в виртуальных шлемах коньки отбрасывали?

— Никакие они не мои, — возмутилась Сашка. — Ну-у, допустим. А свет это дурацкий?

— Насчет этого не знаю, но первое, что приходит в голову — дыра в конфигурации изолирующего поля. Что характерно, я воспринимал ее внизу.... Ну да, внизу ведь пусто, шлем же не замкнутый. А мощности не хватило, чтобы создать полностью замкнутую сферу. Поэтому и дыра. Здорово, надо будет поиграться с конфигурацией поля.

— Я тебе поиграюсь! Только с того света, можно сказать, вытащили, а туда же. Будешь неделю восстанавливаться, понял? — Для большей убедительности Сашка села и ткнула пальцем мне в грудь.

Я взял ее руку в свои:

— Милая Саша, — начал я вкрадчиво, — с каких это пор ты стала решать за меня? Я...

— С тех самых пор, как здесь работаю, — отрезала она и убрала руку. — И если ты считаешь, что лучше меня разбираешься в медицине, то и работай вместо меня. А я отсюда ухожу.

— Эй, погоди, — я испугался. — Я же не говорил, что опять полезу в этот шлем. Я просто тихонько попрограммирую.... Извини. И я совсем не хочу, чтобы ты уходила.

— Ладно, уболтал, — ее голос заметно потеплел. — Встать можешь?

Я попробовал. При помощи Саши это получилось.

— Странно, ты быстро восстанавливаешься. Обычно больные после такого состояния лежат неделями, — она рассуждала вслух. — Но, с другой стороны, это было вызвано внешним воздействием, и когда его сняли.... Нет, если ресурсы организма истощились, они не могут просто так восстановиться обратно.... Надо хотя бы хорошо питаться для этого.... Получается, ты откуда-то берешь энергию. Интересно, как?

— Я? Ничего я не беру. Какую энергию? — Я удивился.

— Не знаю, но так обычно не бывает. Надо над этим подумать. Пошли есть, раз встал.

Я действительно мог уже вполне сносно ходить. Правда, колени дрожали, да и по лестнице пришлось идти, держась за перила двумя руками, так как на этот раз Сашка не стала мне помогать. Меня это немного уязвило, но, похоже, она решила провести надо мной какой-то эксперимент по оценке скорости моего восстановления. Ох уж эти исследователи, всегда от них простые люди страдают. Было у меня желание казаться более слабым, чем на самом деле, сымитировав приступ слабости, чтобы посмотреть на ее реакцию, но я себе этого не позволил. А так иногда хочется почувствовать на себе заботу симпатичной девушки...

Оказалось, что на улице вовсю светило солнце и было тепло — чудесный весенний денек. Хорошо. В столовке только что кончился обед для работников института — когда мы вошли, последние люди уже выходили. Есть я особо не хотел, однако, когда мы взяли по обеду, подмел все и даже сходил за добавкой.

После работы наступило такое ленивое состояние, что не хотелось ничего делать.

— А давай сходим на берег, позагораем? — предложил я Сашке.

— Это в +14? Не упаримся часом?

— Ну, это я условно. Просто поваляемся на солнышке. Если у тебя других планов нет, конечно.

— Да уж теперь нет. Скоро Паша приедет, да остальные. Надо будет сидеть, следить. Пошли. Все равно делать нечего.

— Погоди минутку.

Я поднялся к себе в комнату, где ночевал уже несколько дней. Босс постарался. Общага и столовка располагались в одном здании, так что это не заняло много времени. Это было что-то вроде общежития квартирного типа — длинный коридор от лестничной площадки, а в нем двери в комнаты. Небольшая комната пять на три метра, в ней кровать, стол, два стула, шкаф. А кроме нее маленький закуток с душем и туалетом, каких не бывает в обычных общагах. Сюда я привез много разного барахла, надеясь покататься на велосипеде по окрестностям. Среди этого барахла был туристический коврик, который просто необходим, когда охота поваляться на солнышке. Правда, только один. Подумав, я взял еще и спальник. Сложил все это в свой велосипедный рюкзак.

Когда я исследовал окрестности, то нашел чудесное место — опушка соснового бора на берегу водохранилища, к тому же расположенная так, что днем была хорошо освещена солнцем, а от ветра защищенная кустами подлеска. Минут десять пешком.

Среди сосен на теплом сухом мхе я положил коврик, сверху расстелил спальник.

— Располагайся. Будем принимать солнечные ванны, — сказал и завалился на спальник.

Саша присела рядом.

— Здорово тут. Спокойно, тепло.

— Ага, и комары не кусают. Летом будет теплее, зато не так спокойно. Комары, мухи, дети, собаки, тещи и все такое.

Я лежал на спине и смотрел на небо в обрамлении сосен, колышущихся на легком ветру.

— Вот скажи мне, давно ты вот так сидела, когда не надо никуда торопиться и можно просто ни о чем не думать?

— Не помню уже. Как-то все не до этого. Может, когда в школе в поход ходили? Но тогда тоже не до красот природы было, я раньше на это внимания не обращала. Так что можно сказать, что и никогда. Надо же. Это же так просто — выбраться за город, да или просто в парк подальше от оживленных мест и просто посидеть. Только вот не получается ни о чем не думать.

— У меня тоже. Но можно просто попробовать не обращать на мысли внимания.

— Пробую, не получается. А ты о чем думаешь?

— Ну так, в общих чертах..., — пауза. И через некоторое время: — О тебе.

Я замолчал. Саша тоже. Потом посмотрела на меня странно так, отвернулась и, глядя куда-то вдаль, задумчиво спросила:

— Может, иногда стоит меньше думать? А больше делать?

Да, я, конечно, скромный и так далее. Но не тупой.

Чудесный солнечный денек, легкий ветерок с водохранилища, где-то вдалеке стучит дятел, а мы сидим и целуемся. Красота.

Когда мы вернулись на работу, зайдя предварительно поесть, наступил вечер. Приехали Паша, Колян, Анечка, Женька и Вован. Они сидели в комнате отдыха, и пили кто чай, кто кофе. Ну а Вован пил пиво и закусывал солеными сухариками. Говорили, видимо, обо мне, так как, когда мы вошли, все замолчали.

— Всем привет! — радостно поприветствовал их я.

По лицам я понял, что они ожидали увидеть, как минимум, остывающий труп, а никак не здорового человека. Но замешательство их длилось недолго.

— Так ты не помер, значит? — задал риторический вопрос Колян. Я ответил трагическими словами из фильма:

— Еще бы чуть-чуть, и в моем доме заиграла бы музыка. Но я бы ее не услышал. Если бы не она, — я показал на Сашку.

— Без ложной скромности могу сказать, что он прав, — ответила она для всех. И не менее трагическим голосом добавила: — Он уже выходил на Тропу Большой Охоты.

— Мне повезло, что я не люблю охоту, — я деловито оглядел стол. — А что тут у нас пожрать?

— Народ, вы не пугайтесь, он теперь перешел в перманентно-голодное состояние. Это нормально, — пояснила Саша.

В это время я уже делал себе бутерброды из того, что нашел на столе.

— Ты расскажешь нам, что там произошло? — Спросил за всех Паша.

— Да особо нечего рассказывать. Ничего почти не помню, — на удивленный взгляд Саши никто не обратил внимания, а сама она промолчала. — Сунулся без подготовки, вот и поплатился. Надо дальше работать. Буду писать управление полем, внутренний интерфейс. Там видно будет. Да и врачи, — кивок на Сашку, — запретили тестировать самому целую неделю.

— В общем, дело ясное, что дело темное, — констатировал Женька. — Приходи тогда к нам играться. Мы такие драйвера на костюмы накатали — реалистичность полная. Ну, почти, — поправился он, когда Анечка выразительно так на него посмотрела.

— Понятно, у вас там весело. Может, и придем.

— Давайте. Паш, мы пошли работать. Сегодня примерно до семи.

— Хорошо, топайте. — Народ ушел, остались только мы втроем. — Студенты, им бы только в игрушки играться, — беззлобно проворчал Паша.

— Слушай, Паш, я вам тут наврал все. Думаю, студентам необязательно знать, что со мной произошло. Тем более что я и сам не понял пока.

— Так-так, интересненько. Давай, говори.

Я рассказал еще раз и добавил в конце:

— Так что надо работать и искать дальше. Этим и займусь сегодня.

— Слушай, а может, ну его на фиг? Запишем, что эта конфигурация небезопасна, а она ведь, правда, небезопасна, и все дела. Ну, и программную блокировку поставим, конечно.

— Нет, ты не понял. Это мы, конечно, сделаем. Но главное, что мне самому стало очень интересно, что же это такое. Может, это самая важная особенность нашей игрушки. Переворот в науке и все такое.

— Лично я не против, чтобы ты копал в этом направлении. Вдруг и правда что-то интересное получится. Тем более что время у нас есть.

— Я смотрю, вы тут все уже решили? — Спросила Саша. — Тогда мне ничего не остается, кроме как не дать вам окончательно покинуть данную реальность.

— Почему окончательно? — удивился я.

— Да потому, что мне кажется, вы теперь будете часто... отлучаться. Где был один раз, там будут и другие. А мне придется вас вытаскивать.

— Только не нас, а Дэна, — ответил Паша. — Я пока туда не собираюсь. У меня своей работы хватает. Буду по костюму работать. Тут от медиков рекомендации пришли, надо их обдумать, да воплотить. Работайте. — Он вышел.

— Ну, с чего начнем? — изображая энтузиазм, поинтересовалась Сашка. — Моя помощь потребуется?

— Так как ты запретила мне неделю залезать в шлем, то, думаю, можешь ограничиться моральной поддержкой. В худшем случае, мне грозит подавиться печеньем или обжечься чаем.

— Вот и хорошо. У меня там запарка небольшая по учебе случилась, так что мне несколько дней надо, чтобы разгрести все. Не против, что меня не будет?

— Против, конечно. Но что делать-то? Учеба — дело святое, без нее нынче никуда. Давай только побыстрее. Чтоб к тому времени, когда мне потребуются тесты, ты приехала. ОК?

— Попробую. Главное, позвони заранее, ладно?

— Само собой.

— И еще пообещай мне, что не полезешь один в этот свой дурацкий шлем.

— Конечно. Обязательно дождусь тебя. Только не задерживайся.

— Тогда пока, пойду собираться, — она быстро поцеловала меня и побежала вниз.

— Тоже звони, — крикнул я ей вслед.

А в голове уже зрели в больших количествах разные идеи, которые мне не терпелось воплотить в жизнь. Или хотя бы в программу.

Это будет непростая неделя.

Глава 6

Неделя и правда оказалась весьма непростой. Прежде всего, в плане того, что я пока точно не знал, в каком направлении работать. А куча идей обернулась большой кучей вопросов. Поэтому сначала надо было разработать приемлемую гипотезу того, с чем я столкнулся. Но для этого не хватало данных. Оставалось строить предположения на основе одной попытки, которая чуть не закончившейся для меня плачевно.

Итак, что мы имеем. Первое и самое необычное — я впервые был каким-то образом отделен от своей физической оболочки. То бишь тела. И при этом вполне ощущал себя как личность, и даже ощущал что-то вовне, не используя для этого тело. Само по себе это порождает такую массу предположений, что можно долго размышлять, но ничего полезного не придумать. Без эксперимента лучше не пробовать. Так что пока подождем.

Второе. То, что я практически ничего не мог чувствовать там, явилось лишь следствием того, что шлем отрубал все внешнее воздействие или так и должно быть? Я склонялся к первому. А отсюда следовало, что дальше мне надо будет научиться управлять конфигурацией С-поля внутри шлема, дабы проверить это предположение. Причем управлять им я должен, находясь внутри. Вот блин, уже думаю, что я находился внутри шлема, а не он на мне. Вот и вторая задача — внутренний интерфейс управления. С этих двух вещей и надо будет начинать.

Третьим и самым интригующим было — а что же там снаружи? Но тут можно было рассуждать сутками без намека на истину, помочь мог только эксперимент. Вопросы типа "как я смогу перемещаться в пространстве", "какие преимущества мне это даст" и "что будет в это время с телом" оставались без ответа.

Пока не было никакого научного объяснения, мысли все время крутились вокруг всякой мистики, о коей не слышал разве что ленивый. Уж насколько я не любитель средств массовой информации, но и я постоянно сталкиваюсь с рекламой всяких потомственных колдунов, магов, экстрасенсов, которые за небольшое (а кто и за большое) вознаграждение заштопают вам ауру, закроют или откроют чакры (что это такое, интересно?), принесут удачу и богатство, а также обязательно снимут сглаз (куда же без этого?). И все они умеют видеть ауру, читать и внушать мысли, двигать предметы на расстоянии, вызывать духов умерших людей и путешествовать по астралу.

Вот я и стал невольно думать, что, может, не такая уж все это неправда. Вдруг меня угораздило прикоснуться к чему-то такому, для чего пока не найдено научного объяснения? А это было куда круче, чем игры во всякие ролевушки в интернете, пусть и реалистичные настолько, что их иногда сложно отличить от действительности. Да, ради такой возможности стоит напрячься и попробовать заставить это железо работать. Если, конечно, все это не полная туфта.

Так примерно я размышлял все время, пока писал программу управления работой шлема. В общем-то, там не было ничего особо сложного. В шлем встроено шестнадцать эмиттеров, источников С-поля, у которых можно произвольно регулировать направление излучения, его мощность и точку фокусировки. Во время теста, все они были настроены на блокировку сферы вокруг головы, изолируя ее от внешних воздействий. Моя идея заключалась в том, чтобы во время нахождения внутри, просто изменить направление излучения и сделать таким образом что-то типа дыры в изолирующей сфере. И посмотреть наконец-то, что там снаружи. А уж потом думать, надо оно мне или нет.

В качестве интерфейса управления я взял обычную программу управления операционной системой через виртуальный шлем, которая давно была написана специально для нашего оборудования. В нее встроил собственную утилитку управления эмиттерами, которая изнутри выглядела, как сфера, на которой были расположены эмиттеры с клавишами регулировки и контрольными мониторами на каждый. На коммерческий продукт это походило мало (вообще не походило), но меня вполне устраивало.

Относительно рабочую программу я сляпал как раз за неделю. Разумеется, ее еще надо было дорабатывать и отлаживать не одну неделю, но мне не терпелось попробовать ее в деле. Да и не собирался я делать из нее коммерческий продукт. По крайней мере, пока.

После основных тестов я с довольным видом сидел и пил чай с печеньем. Скоро должна была подъехать Саша, которой я позвонил еще вчера и предупредил, что мне не терпится попробовать, что же у меня получилось. Мысли лениво крутились вокруг того, как все-таки регулировать четыре нижних эмиттера, чтобы образовалось приличное окно, но меня при этом не выкинуло бы из этого непонятного состояния. Вдруг меня пронзила одна абсолютно простая мысль, настолько элементарная, что от неожиданности я подавился печеньем.

Сашка застала меня сидящим на диване с чашкой в руке и мучительно кашляющим.

— Кто-то говорил, что может подавиться печеньем, — сказала она, хлопая меня по спине. — Я смотрю, ты занимаешься этим каждый день.

— Чем? — еле выдавил я.

— Печеньем давишься, — охотно пояснила Сашка. — Или ты специально к моему приезду изобразил? Привет, кстати.

— Привет. Блин. Ни фига ты не понимаешь. Я целую неделю тут работал, а о самом главном не подумал.

— О чем это?

— Подожди, мне надо подумать. Вон, чаю попей пока.

— Ничего себе! Я, можно сказать, все дела бросила, мчусь сюда, как на пожар, Дэну, видите ли, не терпится. А он... Слов нет.

— Извини, сейчас объясню. Понимаешь, я написал программу управления, так сказать, изнутри шлема. Да что объяснять, это все знают. Обычная трехмерная программа управления. Настолько привычная, что не задумываешься, как происходит управление.

— Ну, и как? — Сашка все-таки налила себе чаю и теперь употребляла его с печеньем.

— Через костюм, как же еще? Ты двигаешь пальцами или рукой, или как настроишь, а картинка внутри шлема меняется. Или двигаешь головой, и картинка поворачивается. Смысл в том, что все это управляется через движения тела. Нет, ну я и дурак! Я взял стандартный интерфейс управления, а как его использовать, если в том режиме я вообще ничего не могу сделать? Даже увидеть эту картинку. Хотя... — я снова задумался. — Она должна формироваться уже внутри изолирующего поля. Короче, фиг знает.

— А ты уверен? Вдруг сможешь?

— Я что, хоть раз тогда шевельнулся?

— Ну-у, я больше на приборы смотрела, но, кажется, ты не шевелился...

— Я точно помню, что сознательно управлять телом не мог. Блин, что же делать тогда? — Вопрос был риторический, так как Сашка уж точно не могла на него ответить.

— Насколько я поняла, ты не знаешь, как обеспечить обратную связь?

— Именно так. Даже идей никаких нет. Но точно знаю, что надо все равно попробовать — может, что и придумаю. А управление придется взять тебе. Не бойся, там все просто, я покажу. Надо один раз будет изменить несколько значений и все.

— Ладно, давай попробуем. Когда хочешь начать?

— А что тянуть? Вот чай допью, и пойдем пробовать.

Сашка лепила на меня датчики, а я лежал в кресле и давал последние указания:

— Запомни, надо изменить значения на четырех нижних эмиттерах, это номера одиннадцать, двенадцать, тринадцать и четырнадцать. На каждом понижаешь мощность до тридцати процентов. Это просто. Затем нажмешь вот эту кнопку. По ней изменится направление излучения. Если я правильно все рассчитал, то, возможно, что-то и получится...

— А если неправильно?

— Соответственно, ничего не получится.

— Я имею в виду, будет ли это опасно? — медик должен в первую очередь об этом думать.

— Точно не будет. Рассчитал я все верно, весь вопрос в том, поможет это или нет.

— А что хоть должно произойти в случае успеха? Ты так и не сказал ни разу.

— Этого я и сам не знаю. Но если узнаю, расскажу обязательно. — Было бы только, что рассказывать. — И, главное, не забывай сообщать мне все, что делаешь и мое состояние постоянно. — Стандартный интерфейс управления виртуальным шлемом, разумеется, имел поддержку общения по сети, как голосом, так и по старинке — текстовыми сообщениями. Предполагалось, что Саша будет сообщать мне о моем состоянии в текстовом режиме, что-то типа бегущей строки. А вот я ничего не смогу ей сообщить, связь будет односторонней.

— У меня все, — сказала Саша. — Ты как, готов?

— Угу, — промычал я из-под шлема. — Только начинай менять настройку не раньше чем через пять минут после того, как я включу этот хитрый режим.

— Включаю.

Она включила программу управления компьютером через шлем и костюм.

До предела упрощенный интерфейс работал как надо. Вокруг меня на фоне темноты (так как фоновая картинка была отключена) появились кнопки управления. Для порядка я их понажимал, вызывая всякие менюшки и окна настроек, удостоверившись, что стандартное управление через костюм работает нормально. Затем запустил свою программу управления эмиттерами. Сразу же вокруг меня появилась объемная схема их расположения с окошком состояния каждого эмиттера в отдельности и кнопками регулировки. Включив тестовый режим, отработал вхолостую несколько конфигураций поля. На первый взгляд, прога работала нормально.

Все это время Саша сообщала мне о показаниях своих приборов, которые, разумеется, ничего необычного не показывали. Пока.

— Ну что, — спросил я из-под шлема, — давай начинать, что ли? Хватит тянуть. Только сразу давай информацию.

— Да помню, помню. Включай... — я включил, поэтому и не услышал окончания фразы.

Для меня, в общем-то, почти ничего не изменилось. Я только перестал слышать внешние звуки, которые до меня доходили и так сильно приглушенно. А вместо прошлого ничто я по-прежнему видел интерфейс управления своей программой. Получается, действительно, картинка формируется шлемом уже внутри изолирующего С-поля. И только спустя несколько секунд после включения, я обнаружил, что совершенно не ощущаю собственного тела в кресле. Да и отнесся к этому уже весьма спокойно. Видимо, этому способствовало то, что это был уже второй раз, да и привычная картинка перед глазами сильно помогла. Но где же сообщения от Саши? Пора бы, по ощущениям прошло уже около двух минут.

Ага, вот оно. "00:60. Режим стандартный. Активность — 80%. Состояние — 4". Для краткости мы решили, что Сашка сообщает мне только время от включения режима, активность основных систем организма в процентах от обычного состояния бодрствования и общее состояние организма. А чтобы не разбираться в цифрах, которые я не понимаю, решили оценивать его по пятибалльной шкале, приняв за 5 мое состояние до эксперимента. Договорились, что когда оно примет значение 2, то Сашка меня вытаскивает. Так, пока вроде все нормально, только со временем странно. Что-то мало прошло там, снаружи...

Интересно, а кнопочки потрогать можно? Ого, а это что такое? В начале работы в качестве своей трехмерной модели я выбрал себя, одетого в виртуальный костюм. Такая, средней паршивости модель — если присматриваться, то видны и полигоны, и неестественные цвета. А тут вдруг, потянувшись к кнопке, я увидел вполне нормальную свою руку и без всяких следов перчаток от костюма. Посмотрев на себя, обнаружил, что одет в ту же самую одежду, в которой пришел на работу — футболка, джинсы, кеды. Интересно, получается, подсознание или что там за него, одело меня в наиболее привычную одежду? А вот и следующее сообщение.

"02:00. Режим стандартный. Активность — 76%. Состояние — 4". Что ж, пока неплохо. Я, кажется, хотел нажать на кнопочку? К моему величайшему изумлению, кнопочка послушно нажалась, открыв мне основное меню со списком программ. Как же так? Если я не могу пошевелить пальцем в костюме, чтобы замкнуть соответствующий контакт, через который пойдет импульс для выполнения любого простейшего действия в системе, то каким образом я смог нажать на кнопку? Блин, это же невозможно в принципе. Выходит, что я все-таки как-то сумел пошевелить рукой. Это пока единственное объяснение. Значит, я смогу пообщаться с Сашей. При наборе текста все кнопки на виртуальной клавиатуре слушались беспрекословно.

"03:00. Режим стандартный. Активность — 83%. Состояние — 4".

"Привет. Я тут как-то могу управлять системой. Посмотри, я там неподвижно валяюсь или, может, что-то дергается?". И я начал жать на все подряд, чтобы Сашка смогла увидеть это снаружи. Мне уже стало надоедать, когда пришел ответ.

"04:10. Режим стандартный. Активность — 89%. Состояние — 4. Лежишь как труп недельной давности".

"Что, также воняю? Я ни хрена не понимаю. Тогда ничего не трогай, я отсюда все сам настрою".

"04:24. Хорошо. Пока не воняешь". И то ладно. Пора бы уже и оглядеться. Ага, вон то непонятное еле видное пятно внизу и есть, наверно, выход во внешний мир. Как показала практика, прорываться бессмысленно и опасно. Значит, будем конфигурять поле.

Управление эмиттерами я сделал максимально простым, поэтому процесс настройки не представлял сложности. Как и планировалось, на четырех нижних эмиттерах я опустил мощность до тридцати процентов. Все произошло достаточно быстро — только я стал наблюдать сквозь интерфейс управления светлое пятно прямо перед собой (а почему-то не внизу), как сразу оно схлопнулось, и я вновь стал чувствовать свое тело, а вместо себя увидел трехмерную модель в виртуальном костюме.

Так, первый блин комом. Давайте попробуем еще. И начал медленно поднимать мощность одновременно на четырех эмиттерах. Примерно процентах на шестидесяти я скачком переместился в уже знакомое состояние и как раз увидел сообщение от Саши. "05:36. Режим 30% мощности на нижних. Активность — 104%. Состояние — 4". И почти сразу же еще одно. "05:45. Режим стандартный. Активность — 92%. Состояние — 4. Что это было?". Я в ответ написал, что случайно вывалился из режима, но сразу вернулся обратно. То, что процесс стал контролируемым изнутри, радовало.

Но почему же дыра стала образовываться не там, где я думал? А почему я решил, что низ в моем понимании и низ шлема — одно и то же? Вот блин. Я же лежу в кресле и низ в моем представлении должен находиться как в районе задней части шлема. Получается, что дыра находится в месте с максимальной плотностью эмиттеров, а это значит, что спецы на заводе неправильно задали базовую конфигурацию. Тогда надо настраивать номера с седьмого по десятый. Чем я и занялся.

Как только я начал медленно уменьшать мощность на четырех задних эмиттерах, пятно внизу стало постепенно светлеть. Теперь надо было дойти до порога сброса режима и уж потом пробовать соваться наружу.

"05:50. Снижение мощности на 7, 8, 9, 10. Активность — 78%. Состояние — 4". Это Сашка старается. Но неужели прошло меньше шести минут?

Прежде чем я снова вылетел в "себя", мне удалось понизить мощность поля в задней (или нижней) части шлема до 28 процентов. "06:07. Снижение мощности на 7, 8, 9, 10. Активность — 97%. Состояние — 4" — пришло сообщение от Саши. И сразу же стал медленно поднимать мощность, пока не вышел на уровень в 34 процента, при котором вернулся в уже привычное и такое непонятное состояние.

"06:08. Мощность на 7, 8, 9, 10 по 34%. Активность — 77%. Состояние — 4".

Ну что ж, пора начинать вылазку, которая в прошлый раз кончилась для меня весьма плачевно. Будем надеяться, что я правильно понял причину, и в этот раз такого не повторится. И я двинулся в сторону ясно видимой дыры в черноте изолирующего поля. В этот раз я не испытывал каких-либо затруднений, продвигаясь к ней. А затем подошел к ней вплотную... и, преодолев небольшое сопротивление, выбрался наружу.

Глава 7

И оказался в нашей лаборатории. Странно, если бы я оказался где-то еще. Я осмотрелся. А посмотреть было на что — выглядела лаборатория несколько странно. Во-первых, вокруг всей аппаратуры и кабелей я увидел странное свечение различных цветов и интенсивности, хотя преобладали оттенки красного и фиолетового. А внутри этого свечения часто проскакивали сгустки или искры такого же цвета, движущиеся настолько быстро, что фактически сливались в мерцающие полосы. Интересно, что это за излучение? Тепловое, что ли? А искры?

Во-вторых, когда я обернулся, то увидел вокруг Саши аналогичное свечение. Вот только тут даже на первый взгляд выглядело все гораздо сложнее, потому что цветовых оттенков было гораздо больше. "Если использовать классическую точку зрения, то сейчас я вижу ауру. Что еще я должен видеть, если я сам нахожусь в астрале, по той же теории? А мое тело валяется вон в том кресле и не подает признаков жизни. Ну что ж, остановимся на классической терминологии". Видеть Сашину ауру было так необычно, что я решил рассмотреть ее подробнее.

Прежде всего, выделялось равномерное красноватое свечение, которое вытягивалось вверх и постепенно исчезало над головой. "Это очень похоже на тепловое излучение и не имеет отношения к ауре", — предположил я. А дальше шла мешанина цветов и оттенков, интерпретировать которые я не мог, потому что не знал как. В верхней части ауры сейчас преобладали оранжевые оттенки, они показались мне какими-то тревожными. Ниже, на общем светло-салатовом фоне выделялись пятна более темного зеленого и синего цветов и только одно — бледно-желтого цвета. Кроме всего, также я заметил искорки, аналогичные тем, которые я видел вокруг аппаратуры. Их было очень много, и они постоянно двигались с огромной скоростью в разных направлениях. Вообще-то я вроде где-то слышал, что в ауре должен преобладать какой-то один цвет и, мол, по нему можно узнать о человеке все, что угодно. Хотя, может быть, что кто-то другой, кто может видеть ауру, увидит что-то свое. Где здесь эталон? С чем сравнивать? Вот оранжевый цвет, например, у меня ассоциируется с тревогой, а Сашка сейчас волнуется — я и вижу вверху ауры оранжевый цвет. А если у кого-то другого это связано, скажем, с синим цветом, то он и увидит ее синей. Но это только мои предположения и не более, которые возникли буквально только что.

Кроме этого, я стал воспринимать звуки. Гул аппаратуры, шелест воздуха в кондиционере, шорох одежды Саши воспринимались вроде вполне адекватно, только неестественно четко. И при этом было почему-то понятно, что вот это шумит воздух на лопастях вентилятора в корпусе системного блока, а вот здесь немного искрит контакт в кондиционере.

Затем я перевел взгляд на свое тело в кресле. В общем-то, почти все то же самое, только интенсивность ауры почти никакая, да цветовая гамма несколько другая — больше синих оттенков. Не пора ли возвращаться, а то как бы тело не решило без меня коньки отбросить?

И тут я обратил внимание, что от моего тела ко мне тянется фиолетовая ниточка, по которой пробегают все те же маленькие искорки. Причем, в данном случае было заметно, что движутся они в большинстве своем от тела ко мне, а от меня — очень редко. "Как пить дать, это энергетический, а может, и информационный канал. Или одновременно — энерго-информационный". Кто знает, сколько я тут трачу энергии, поступающей от тела? Вдруг она кончится, как в прошлый раз, и вновь придется меня откачивать? Пойду-ка я обратно.

Возвращаясь, я заметил, что, проходя через дыру в изолирующем поле, энергетический канал ко мне уменьшается почти втрое, рассеиваясь на границе. Похоже, все-таки оно до сих пор сильно препятствует прогулкам по астралу. Но как же без него обойтись? Тут было, над чем подумать.

Вернувшись, обнаружил кучу сообщений от Саши.

"06:22. Мощность на 7, 8, 9, 10 по 34%. Активность — 52%. Состояние — 3. Ты что там делаешь?". Затем. "06:25. Мощность на 7, 8, 9, 10 по 34%. Активность — 26%. Состояние — 2. Если через пять минут ничего не изменится в лучшую сторону, я тебя вытаскиваю". И последнее. "06:28. Мощность на 7, 8, 9, 10 по 34%. Активность — 24%. Состояние — 2. Отключаю все через 2 минуты". И тут снова сообщение. "06:30. Мощность на 7, 8, 9, 10 по 34%. Активность — 71%. Состояние — 3. Ты что делал, урод?!". Надо бы ответить..."Не волнуйся, погулял немного. Пока ничего не делай, у меня все нормально". Ну что ж, можно считать, что опыт удался. Пора и по чайку. С этой мыслью я отключил все эмиттеры и тут же почувствовал, что встать будет весьма проблематично.

— Сними с меня эту гадость, — попросил я. — А то что-то руки не поднимаются, да все тело затекло — лежал-то без движения.

— Что-то быстро оно у тебя затекло. И десяти минут не прошло. — Сняв шлем, Сашка начала расстегивать на мне костюм.

— А ты попробуй полежать вообще без движения все это время, вот и узнаешь. Хочешь попробовать?

— Ну вот еще. Сесть можешь, а то мне костюм не стянуть?

— Забей, сам сниму. Попозже. — Я пока решил не вставать, а то при попытке встать в глазах неприятно потемнело.

— По приборам твое состояние можно было назвать промежуточным между очень глубоким сном и комой. Еще чуть-чуть, и я бы все отключила. А потом все вдруг улучшилось.

— Я в курсе. Читал твои сообщения. Только извини, я их потом читал, поэтому и не отвечал. А в то время я гулял по комнате. Тебя вот видел.

— Да? И каким образом ты мог тут шляться, если валялся в кресле? Душа покидала тело?

— А фиг знает. Может, именно так и было. Получается, что моя нематериальная составляющая, другими словами — душа, — начал я с умным видом, — отделилась от материальной составляющей, то бишь тела. Но не совсем — между ними остался энерго-информационный канал. Это я сам придумал, — гордо сообщил я. — По которому от тела поступала энергия, необходимая для функционирования этой самой нематериальной составляющей. Вот. А канал этот я своими... глазами... чем-то, в общем, видел. Понятно?

— Угу. А ты вообще..., это... нормально себя чувствуешь? — похоже, не верит. Ну да и ладно.

— Вообще не очень. Да ничего страшного, не веришь и не надо. Мне все равно. — Я не обиделся. — Не собираюсь никого убеждать. К тому же, вдруг, и правда, крыша потихоньку того?

— Если ты про это вспомнил, то пока не того. Но когда будет того, будет поздно, понял?

— А для этого у меня как раз есть ты. Так что следи. И вообще, пошли чай пить, а лучше в столовку — есть, — я попробовал подняться с кресла, и у меня это получилось. А начал пробовать, потому что вдруг понял, что очень хочу жрать. Но я был знаком с классической теорией, и это меня не удивило. Раз энергия потрачена, необходимо ее восполнить.

Я сел и с кряхтением стал стаскивать с себя костюм.

— Э-э, так может мне выйти, или хотя бы отвернуться? А то как-то неудобно... — вспомнила Саша о скромности. — Мы с тобой вроде еще не настолько близки...

— Кому неудобно? Тебе, что ли? Ну, как хочешь, а мне сейчас без разницы. Да и вообще, ты же медик, чего мне тебя стесняться? А насчет близости — это дело поправимое ведь, правда?

— Ну ты и хам! — ведь не обиделась же, зуб даю. — Хорошо, давай помогу тогда, ведь вижу, что сам тут до вечера провозишься.

— А вот за это наше вам спасибо.

Стащив с меня костюм и принеся мою одежду, Сашка ушла ставить чайник. А я медленно одевался и размышлял: "Вот, блин, женщины. Когда не надо, скромными притворяются. И вообще, пора переходить к решительным действиям. Вот прям сегодня.... Нет, сегодня не получится, я же на ногах еле стою, и голова кружится. Ладно, там посмотрим, а пока пора восполнять потерянную энергию".

Выяснилось, что я вполне могу самостоятельно передвигаться, да и вообще чувствую себя не так уж и плохо. А когда я пришел в нашу гостиную, то обнаружил там толпу народа, который оказался не против составить нам компанию в посещении столовки.

И когда мы шумной толпой двинулись в сторону столовки, я даже забыл, что собирался попить чаю.

В столовой мы сдвинули вместе два стола, чтобы разместиться рядом и пошли за едой. Официантов днем здесь не было. Чтобы взять то, что я собирался съесть, понадобилось два подноса. Выбор был не особо богат, но меня вполне устроили три порции мяса с гарниром, салатики и компот. Главное, что много. Глядя на это, Вован — человек немаленьких размеров — поинтересовался:

— Решил следовать тезису, что хорошего программиста должно быть много?

Пока я не насытился, практически не обращал внимания на окружающее, зато теперь сидел, откинувшись на спинку стула, и лениво допивал компот, поглядывая в зал. За нашими столиками народ оживленно обсуждал очередную игрушку, в которой они нашли какой-то глюк. За другими столиками сидел институтский народ, приходивший сюда в рабочее время попить чаю с печеньем. Кое-кто этим злоупотреблял, но в целом людей было немного. За одним из столиков, практически на другом конце зала, сидели две молодые женщины, которые меня заинтересовали. Ничего особенного, просто меня, как нормального мужика, интересуют молодые женщины, даже если они чуть старше меня. Тем более что они, разговаривая, периодически посматривали в нашу сторону. А зрение у меня не очень хорошее, и чтобы рассмотреть поподробнее, приходится напрягаться. Вот и тут также. Но стоило мне только сосредоточить внимание на их столике, как я неожиданно понял, что очень четко различаю лица и слышу все, что они говорят.

— ...не видела раньше этой компании. Недавно устроились, что ли?

— Да нет, это же из соседнего здания мальчики. Тут фирма, не помню названия, здание снимает для работы, так они оттуда.

— А что, вон и симпатичные есть. Чем они занимаются, интересно? Может...

"Ну ни фига себе! Выходит, шлем и костюм тут не главное? Они только помогли мне открыть новые возможности?" Я так бы и сидел с отсутствующим видом, если бы не Сашка:

— Ну что, если ты больше ничего не хочешь...

— А что, разве еще что-то есть? — машинально спросил я. — Нет, спасибо, я наелся.

— Пошли работать.

— Пошли. — Но работать сейчас не хотелось. Мне надо было подумать. — Ты, Саш, иди, а мне надо тут кое-какие идейки обдумать. Я подойду через часик, хорошо?

— Что-то ты какой-то странный стал после того, как вылез из кресла. — Саша внимательно на меня посмотрела, по-медицински.

— Да не волнуйся, все нормально. Просто я сегодня узнал много нового для себя, и теперь мне надо это немножко обдумать.

— Давай, не задерживайся долго, ты еще не полностью восстановился.

Я проводил Сашу до здания, а сам пошел погулять на берег водохранилища.

Подумать было над чем. Начали помаленьку копиться факты, на основе которых я хотел построить гипотезу, хоть как-то объясняющую все случившееся. Все эти открытия несколько выбили меня из колеи привычного мировоззрения, заставив поверить в принципиальную возможность открытия для себя чего-то нового. Неважно, знаний или возможностей. И было ужасно интересно, чего можно добиться, копая в этом направлении. Тем более, когда что-то начинает получаться. Совершенно неожиданно.

Разобрать хотя бы последний случай. Как я смог увидеть и услышать то, что находилось за пределами восприятия моих органов чувств? Выходит, что информацию я получал не через них, а каким-то другим способом, напрямую. Нет, все-таки пока мало данных, надо дальше со шлемом экспериментировать. Но общая картина на текущий момент у меня все же сложилась. Моя нематериальная составляющая (душа?) может вполне самостоятельно передвигаться в пространстве и получать информацию из окружающего мира напрямую, а не посредством органов чувств. Причем информация поступает более полная, не теряясь и не искажаясь. Тело же выполняет функцию выработки энергии, и снабжения ею души. Фу, не нравится мне это слово, отдает религией. Пусть будет, ну, скажем, фантом — энерго-информационное образование, отражающее нематериальную сущность человека. Во загнул. Зато без всяких религиозных терминов, а то мы так скоро и до бога дойдем, а в ту степь лучше не соваться с моим техническим образованием. В такие дебри залезешь — фиг выберешься. А окружающую действительность, не мудрствуя, можно назвать астралом. Короче, получается, что фантом привязан к телу каналом, по которому происходит подпитка энергией и обмен информацией. А вся разумная составляющая находится в фантоме.... Значит, отождествлять себя я должен именно с ним, а не с телом. А в теле остаются только базовые рефлексы, необходимые для поддержания жизни. Делаем заметочку.

Дальше идем. Если есть энерго-информационный канал, то по нему можно гонять информацию в обе стороны. Например, я всегда могу узнать, как там мое тело себя чувствует и насколько еще хватит энергии на подпитку фантома. Но так же я могу послать телу информацию о том, что ему, например, необходимо перевернуться на другой бок или съесть шоколадку, чтобы восполнить энергопотери. Интересная мысль. Еще заметочка.

Но тут получается маленькая нестыковка. Чтобы отправить телу информационный импульс, надо затратить энное количество энергии, которое берется все из того же тела. Значит, надо выяснить, как и в каком виде фантом хранит энергию и хранит ли вообще.

А отсюда вытекает совершенно закономерный вопрос: а можно ли получать энергию для существования фантома не из собственного тела, а откуда-то еще? А так же ее накапливать и хранить независимо от тела? Ну, это уже из разряда фантастики, хотя весьма интригующе.

Ладно, хватит на сегодня, а то скоро дойду в размышлениях до магии, телепатии и так далее. Пора пойти поработать. Надо отчетик сваять о проделанной работе для начальства.

Чтобы деньги платили.

Глава 8

Я (точнее, моя нематериальная составляющая) висел над территорией института на высоте сотни метров и отрабатывал "слабые энергетические воздействия". Говоря боле простым языком, я бил комаров. А наверх забрался для того, чтобы было посложнее. Суть упражнения, которое я сам себе придумал, заключалась в том, чтобы найти и убить комара. Разными способами. Вот такой я, блин, гуманист.

Технически это выглядело так. Я опускал на поверхность специально созданный "виртуальный поисковый модуль" (тоже мое название), в память которого были заложены основные биоэнергетические параметры комаров. Когда модуль находил комара, он отсылал мне его точное местонахождение, я концентрировался на ауре объекта охоты (да, и у комаров она есть, только очень простая), выпускал тонкий энергощуп и небольшим энергетическим импульсом разрушал ее. Комар, соответственно, дох. Или, наоборот, погружал щуп в энергетический узел и откачивал из него энергию. И в этом случае комар дох, только работа здесь была ювелирная, зато давала, а не отнимала, энергию. Со стороны может показаться, что я просто садист какой-то, но на ком же мне тогда тренироваться? Не на людях же? К тому же, это тоже принесет хоть какую-то пользу — их муравьи съедят. В общем, для тренировки сойдет, но пора уже усложнять задачу, а то становится не интересно.

Какой прогресс, а ведь еще две недели назад я не знал, откуда мне брать энергию и где ее хранить.

Первой я решил проблему энергопотери на выходе из изолирующего поля. Выяснилось, что, если после выхода его отключить вообще, то из астрала меня не выбрасывает. Поначалу меня это испугало, но оказалось, что стоило вплотную приблизиться к телу, как сразу происходил возврат в нормальное состояние. Таким образом, шлем оказался нужен только для выхода в астрал. Осталось лишь выяснить, как обходиться вообще без него.

Вторая проблема возникла, когда я попробовал попутешествовать. Тут же обнаружилось, что когда фантом отдаляется от тела, то расход энергии увеличивается пропорционально расстоянию, причем зависимость тут явно не линейная. От тела я мог перемещаться не более чем на сто метров, потом постоянный энергетический канал практически исчезал, а что будет, если он вообще исчезнет, я решил не проверять. Жить-то пока охота.

Как эту проблему решить, я догадался почти случайно. Просто решил посмотреть на себя со стороны. Не на то, что мое подсознание представляет, а на то, как я выгляжу на самом деле. Самым сложным оказалось преодолеть собственные фантазии, которые упорно сводились к джинсам и футболке. Уже привычно вырастив щуп, при помощи которого я мог далеко видеть и слышать, я направил его на себя со стороны.

Когда, после долгих трудов, я все-таки смог избавиться от той картинки, что навязывало подсознание, то увидел занимательную картину. Это напоминало то, как выглядит аура, только здесь еще я мог видеть на первый взгляд бессистемное переплетение энерго-информационных каналов разных размеров и насыщенности, которые проходили между какими-то образованиями, структуру которых с первого взгляда разобрать было сложно. Да и со второго... хм...

Но постепенно в основных потоках я разобрался. Начал с канала, идущего от тела, а дальше пошел по цепочке. Нашел место, где скапливается поступающая энергия, посмотрел, куда она расходится потом. А затем обнаружил, что могу произвольно менять структуру всего, когда случайно нарушил положение одного из каналов. И сразу стало видно, как энергия рассеивается в пространство. Тогда я сильно испугался, но, похоже, что это был какой-то второстепенный канал, ничего страшного не произошло, а я смог потом все исправить.

А дальше начались эксперименты, эксперименты и еще раз эксперименты. Бедная Сашка сидела на своих приборах и регистрировала абсолютно стабильное состояние глубокого сна.

Фактически, в своем новом состоянии я заново познавал мир. Я обнаружил, что энергия, необходимая для моего существования, находится буквально повсюду, и ее необязательно забирать из тела. Ее постоянно вырабатывают все живые организмы, будь то растения, микроорганизмы или люди. Так же как люди вырабатывают тепловую энергию, а затем просто выбрасывают ее в пространство, потому что не умеют удерживать. Постепенно я научился собирать и аккумулировать ее. Для этого я создал специальное образование по образу и подобию того, какое было у меня для хранения накопленной энергии, и по мере надобности обращался к нему. После этого я стал практически независим от энергии тела. Но надо было что-то делать, чтобы поддерживать его в рабочем состоянии. Чтобы, в конце концов, было, куда возвращаться. И я занялся созданием большого и сложного модуля, который смог бы заменить меня самого на некоторое время без негативных последствий для организма.

Сначала он только умел искать, собирать и накапливать энергию для собственного существования. Затем я занялся анализом информации, проходящей по моему собственному каналу к телу. Ее оказалось на удивление мало, в основном шла энергия. А если я хотел узнать текущее состояние, то мне приходилось все делать самостоятельно, используя этот канал. На основе полученных данных, я создал специальный блок в своем модуле, который принимал информацию и мог генерировать собственные сигналы и отправлять их телу. Вообще, все это очень сильно напоминало программирование, и главным здесь было понять основной принцип, а законы логики еще никто не отменял. После этого я сформировал новый энерго-информационный канал между модулем и телом, который сразу неплохо прижился. Задумка была достаточно простой — модуль качает энергию в тело, а не наоборот, что препятствует истощению организма, а дополнительные сигналы периодически стимулируют мышечную деятельность для поддержания тонуса. Сложных движений я пока не осилил, но простых сокращений основных мышц должно было хватить. Напоследок я добавил систему сигналов, которые модуль будет посылать мне в случае каких-либо аварийных ситуаций.

И, наконец, настал тот самый момент, которого я боялся больше всего — разрыв канала между мной и собственным телом. "Интересно, — думал я, — для тела же это будет смертью, если не физической, то духовной — точно. И буду потом лежать так всю жизнь где-нибудь в больнице с абсолютно стабильным состоянием, о котором я позаботился. Вроде и бесполезен, а выкинуть жалко". В тысячный раз все проверив, я приступил к операции.

По зрелому размышлению, канал я не стал обрывать, а аккуратно закольцевал обратно на тело. Ничего не произошло. Абсолютно ничего. Я не помер в жутких конвульсиях ни здесь, ни в кресле, не сбилось дыхание, только в теле стали едва заметно сокращаться мышцы, когда управление перешло на новый модуль. А сам я метнулся к Сашке, чтобы посмотреть на приборы. В них я почти ничего не понимал, но зато на основе их показаний и Сашкиных ЦУ написал ей простенькую программку, которая отправляла для меня сообщения о моем состоянии каждые пять минут, поэтому мне достаточно было прочитать эту строку. Следующая строка сформировалась через две минуты, и я смог ее прочитать: "14:21. Активность — 28%. Состояние — 3". Мы решили еще больше сократить информацию, так как состояние было практически все время стабильным. Вот как сейчас. А теперь проверим обратный вариант.

Я осторожно отделил второй конец канала и замкнул его на себя. Все прошло, как по маслу. А я боялся. "В конце концов, как пишут в газетах, любой экстрасенс, коих у нас как собак, умеет это делать легко и непринужденно. А я чем хуже?"

Вскоре я уже мог себе позволить охоту на комаров в качестве тренировки.

Но постоянно болтаться в астрале, как бы мне того ни хотелось, я не мог. Надо было еще и работать. Вместе с Пашей мы написали объединенный интерфейс управления для системы "костюм-шлем". По рекомендациям медиков программировали различные режимы типа "легкий массаж" или "глубокий сон с поддержанием мышечного тонуса" и все такое. Это было достаточно просто — задать нужные параметры, которые приходили от медиков, через нашу программу управления и дать соответствующее название, а потом писать документацию. А Паша большей частью проводил время в переговорах с заказчиком, выяснял, что конкретно тому надо, чтобы, не дай бог, не сделать чего сверх необходимого. Таково требование нашего руководства — делать только то, чего нужно — ни больше, не меньше. Зато другому заказчику мы можем предложить то же самое, но с другими возможностями. Экономия получалась солидной.

А вообще, с появлением заказчиков на нашу продукцию кончилась и хорошая жизнь. Скоро надо будет начинать производство коммерческого продукта, пойдут жесткие сроки, кучи макулатуры, которую называют пользовательской документацией и так далее. Паша обещал набрать еще людей на дизайн и создание документации, так что скоро в нашем проекте прибавится народа. Единственным полезным моментом стало то, что нам всем прибавили зарплату. Видимо, за успехи.

Лето было в самом разгаре, и у Сашки появилось больше свободного от учебы времени, так что она больше находилась на работе, контролируя мое и Пашино состояние. Пашу тоже надо было контролировать, поскольку он большую часть времени проводил в костюме, который настраивал. Не обошлось пару раз и без несчастных случаев — когда случались ошибки в расчетах, костюм легко делал синяки, и приходилось срочно отключать его от сети.

После работы частенько ходили купаться на водохранилище тем составом, который был в данный момент на работе. К ночи узкая полоска пляжа между водой и сосновым бором была практически пуста. Изредка попадались прогуливающиеся люди, живущие в общежитии, как и я.

Вот и сейчас, мы закончили работу ближе к полуночи, а пока добрались до воды, уже стемнело окончательно.

Я заплыл подальше от берега и глядел на огни Дубны в нескольких километрах к востоку. Красивое зрелище — от легкого ночного ветерка по воде идет рябь, в которой отражаются разноцветные огни города. Звуков не слышно, зато чуть слышен шум ветра в кронах сосен, плеск воды, где-то далеко рокот старой моторной лодки, отправившейся на ночную рыбалку. Еще мне нравилось смотреть на звезды, но здесь их плохо видно, особенно с воды. Другое дело, в горах. Там кажется, что звезды можно потрогать рукой. Вот уже с месяц друзья упорно звали меня съездить в горы — закрыть очередной разряд, но я пока ничего не обещал, так как было много дел на работе, бросить которую почти на месяц я не мог. Правда, Паша говорил что-то насчет того, что сдадим, мол, предварительный этап и будет две недели халявы, пока руководство не определится с генеральной линией.

Размышляя о том, рвануть мне в горы или все-таки остаться, я медленно плыл все дальше от берега. Скоро уже перестали слышаться голоса купающихся, остались только видны фонари на территории института. Плавание меня никогда не напрягало, я мог плавать очень долго, единственно, что это не бассейн, вода не двадцать восемь градусов, и я начал потихоньку мерзнуть. Пора бы и возвращаться.

Подплывая в темноте к берегу, сбоку я услышал Сашин голос:

— Наплавался? Не замерз?

— Ага, хорошо поплавал. Ну и замерз, конечно, немного. Надо употребить чего-нибудь согревающего на берегу.

— Не помешает. Но у меня есть идея получше, — Сашка подплыла ко мне вплотную и прижалась всем телом, так что мы стали погружаться под воду. — Я медик, и знаю, как бороться с переохлаждением. — С головой мы все-таки не погрузились, дно оказалось рядом.

— Сейчас проверим, — ответил я, целуя ее в шею и одновременно нащупывая завязки на ее купальнике. Нащупать не удалось не только завязки, но и сам купальник. — Хм, а народ на берегу мы не смутим?

— Какой народ? Все уже по домам разбежались минут десять назад, — воспользовавшись паузой, ответила она. — А я, как твой личный медик, обязалась о тебе позаботиться, — она поудобнее обхватила меня ногами. — И вообще, давай снимай лишние предметы, которые препятствуют согреванию. — Из лишних предметов на мне были только часы и плавки. Часы я пожалел, а вот плавки отправились на дно. Ну, в самом деле, не наматывать же их в такой ответственный момент на руку?

Мы переместились на мелководье, и началось то, что словами описывать бесполезно, а надо почувствовать самому.

...Выползая, в конце концов, на берег, я заметил:

— Процесс согревания прошел в теплой, дружеской, но слегка подмоченной обстановке.

— Зато успешно. А теперь можно и по согревающему.

И тут из-за леса вышла луна, осветившая стоявшую во весь рост Сашу. Я просто застыл в восхищении. На нее хотелось смотреть, не отрываясь. И это все мне? Мне, не избалованному вниманием девушек, верилось в это с трудом.

— Ну что застыл? Пошли к одежде, а то я мерзнуть начинаю, — она развернулась и пошла по берегу вдоль кромки воды. Некоторое время я смотрел, как грациозно она идет, а потом догнал, и мы пошли рядом.

Когда мы подходили к скамейкам с одеждой, то увидели, что одна из них не пуста. На ней сидела припозднившаяся парочка и употребляла что-то слабоалкогольное. Парень, видимо, не выдержал и сказал:

— Ну вы даете! Нас впечатлило. Не знал, что здесь живут такие люди.

Девушка тут же обратилась к нам:

— Извините, не обращайте на него внимания. Мы совершенно случайно стали свидетелями, — она смущенно замолчала.

— Да ладно, ничего страшного, мы не в обиде. — Сашка, нисколько не смущаясь, прошествовала мимо, а я добавил:

— Кстати, раз вас впечатлило, что мешает вам повторить? У секса в воде есть один немаловажный плюс — не достают комары. — Лично меня такие мелочи, как отсутствие одежды, не смущало вовсе, я только беспокоился за Сашу. Как выяснилось, зря.

— Мы обдумаем ваше предложение, — ответил парень, а я почувствовал, как его девушка покраснела. Хоть я и не имел таких возможностей, как в астрале, но определенно я стал ощущать что-то, помимо слов. Как бы поверх них. Я глядел на эту парочку и видел смущение девушки, она вроде как не готова пока к такому развитию событий, хотя в принципе и не против попробовать.... Но сейчас она в растерянности. Парень же, напротив, получил для себя дополнительные преимущества, от него исходит желание ими воспользоваться. Ну и, конечно, его возбудила сценка с нашим участием, и теперь он готов форсировать события. Но мне было ясно, что девушка только смутилась, поэтому в этот раз ничего не выйдет, и это может привести к ссоре. Надо было как-то разрядить обстановку, и я не придумал ничего более умного, чем добавить:

— На самом деле, не стоит торопиться. Довольно сомнительное удовольствие для первого раза — холодно, темно, комары. — Может, это заставит парня подумать, прежде чем действовать. Однако я понял, что не подумал сам, когда получил локтем по ребрам:

— Значит, говоришь, сомнительное удовольствие? — прошипела Сашка. — Больше не получишь.

— Ну что ты, Сашенька, — я обнял ее сзади, — все было просто чудесно. Но для них еще не пришло время, я просто пытался их отговорить. Мне показалось, что девушка пока боится близости с ним.

— Какой ты чувствительный, блин. Не врешь?

— Вот те крест! — энергично закивал я головой.

Глава 9

Поезд шел со скоростью около пятисот километров в час. Об этом можно было узнать из информационного табло в углу большого экрана в конце вагона или с консоли, которыми оборудовались некоторые места. За дополнительную плату, разумеется. На экране показывались виды местности наверху, по (а точнее, под) которой проезжал поезд. Без звука. Весьма неплохо. Не раздражают всякие дурацкие фильмы или тупая реклама, зато можно получить представление о местности. И звук не мешает. А посмотреть что-либо другое можно и на личной консоли или на собственном ноутбуке, благо подключением к сети оборудовалось каждое место вагона. Тем более что пользование сетью включено в стоимость билета. Чем народ и пользовался. Наши, например, все как один рубились в очередной Counter Strike по местной локалке, а может, с кем-нибудь еще. Нет бы, описания района восхождений почитать. Хотя, что там читать, район для нас известный.

И все-таки мне удалось вырваться с работы на пару недель, результатом чего стало мое пребывание в поезде, движущемся в сторону Кавказа. А мысли упорно крутились вокруг двух событий, произошедших перед отъездом. Плохого и хорошего.

Первое было не то чтобы плохим, просто я в очередной раз попытался проявить собственный эгоизм, за что и поплатился.

— ... И что я там потеряла, в горах ваших? Сам же говорил — холодно, снег, ветер, вставать надо в четыре и так далее. Не понимаю я вас, альпинистов. Нет, я лучше на море рвану с подружкой...

— Ага, пляж, море, солнце... Кабаки, мальчики, дурацкие гуляния в толпе по набережной, караоке там всякие, когда какая-нибудь пьяная тетка орет на половину набережной попсу, — это я вспоминал из собственного опыта, когда нас угораздило случайно попасть на такой "курорт".

— Ой-ой-ой, что ты понимаешь в отдыхе на море? — с вызовом поинтересовалась Сашка.

— Ну, хорошо, ты заработала денег, и вы будете жить в пансионате. Вас там будут кормить и проживать, а развлечения останутся такими же дурацкими. И вообще, как можно целыми днями валяться на пляже, ничего не делая? Я бы со скуки помер. Помню, заехали мы как-то на море. Трех дней нам хватило за глаза. Потом просто стало невыносимо скучно. И это притом, что мы каждый день были на новом месте.

— Ты что, так не любишь море?

— А вот этого я не говорил. Я не люблю вот такое полное безделье. А море... Оно мне нравится своей изменчивостью — в штиль, шторм, днем, ночью, зимой, летом — оно всегда разное.... Да что говорить — это надо наблюдать. Как и горы, кстати. На море мы тоже обязательно заедем, но после. Представь, спускаешься фактически из зимы в лето и погружаешься в теплую воду, — я мечтательно прикрыл глаза. — Настоящий кайф чувствуется только на контрасте ощущений — холод-жара, снег-песок, камни-море.

— Не думай меня убедить, не получится. Я лучше поеду и получу простой ненастоящий кайф от пляжа и моря.

— Да я уже понял. Тогда удачи...

Хорошим событием для меня было то, что в плане исследования своих дополнительных (как я их стал называть) возможностей я достиг определенного результата, к которому так стремился. А именно — научился выходить в астрал без использования виртуального шлема. О том, как решить эту проблему, я задумался сразу после первой успешной попытки. Идея сымитировать воздействие шлема возникла, когда я научился создавать самостоятельные виртуальные модули. И вот в последнее время я занимался созданием такого модуля, который позволил бы мне продублировать воздействие шлема. Около недели экспериментов ушли на то, чтобы определить, какие именно энерго-информационные каналы фантома необходимо закольцевать, какие — заблокировать, а какие можно просто оставить в рабочем состоянии. Дальше — дело техники — запрограммировать новый модуль на выполнение действий по автоматическому преобразованию каналов по моей команде. Сложнее всего оказалось как раз дать такую команду, находясь в "нормальном" состоянии, так как, чтобы чего-то из него добиться, требовалась определенная мысленная концентрация, а с этим у меня туго. Я подозревал, что, умея концентрироваться на определенных действиях, можно вообще обходиться без какой-либо помощи в виде шлема или такого модуля. Ведь кто-то же наверняка так умеет, иначе бы не писали газеты про всяких там экстрасенсов. Тем не менее, потратив кучу времени, я научился инициализировать новый модуль из, так сказать, "реального мира".

А став независимым от всей аппаратуры, мог тренироваться где и когда угодно, а на работе заняться работой.

Сейчас, сидя в поезде, я подводил итоги собственной деятельности. Во-первых, и самое главное — я стал независим от аппаратуры на работе. "Хе-хе, я теперь аппаратно-независим". Во-вторых, я научился строить в астрале практически автономные "виртуальные модули", умеющие собирать энергию для собственного существования, а также для меня, и выполнять различные функции, на которые их можно было запрограммировать. Например, поиск и сбор информации по заданным мной параметрам или обмен информацией и энергией со мной и друг с другом. В-третьих, научился передвигаться в пространстве. Я нашел два способа перемещения — мгновенное — в то место, где уже был и которое можешь четко представить, и от одного видимого ориентира к другому, то есть практически так же, как и пешком или на самолете. Только, кроме обычного плавного движения, можно было также двигаться серией мгновенных перемещений. Стоит отметить, что во время своих путешествий, я не заметил кого-либо еще, похожего на меня, хотя и не допускал мысли, что таких людей нет.

Все мои изыскания в астрале сказались и на моих способностях в обычной жизни. Что, наверно, было закономерно, но я этого не ожидал, и пока не мог внятно объяснить, как это произошло. Например, у меня как-то (и пока не всегда) получалось увидеть и услышать то, чего вроде как увидеть и услышать физически невозможно (как в той ситуации в кафе). Иногда я мог видеть (очень слабо) ауру человека и по ней определять его эмоциональное состояние. Но больше всего меня удивило то, что я начал понимать смысл речи на других языках. Это случилось, когда к нам на работу приезжали представители заказчика откуда-то из юго-восточной Азии, и я краем уха услышал, как они общались между собой. Поначалу я даже не обратил внимания на то, что понимаю их речь, не понимая при этом ни слова. А когда обратил, то сначала решил — начались глюки. Сами посудите — два корейца что-то лопочут по-своему, а мне почему-то кажется, что один советует другому, что "...надо брать не это дерьмовое железо, а патент на производство и, может быть, софт...", а другой отвечает, что "...железо не дерьмовое, просто сделано топорно, но действительно, надо брать патент на производство...". Но, по здравому размышлению, решил все на глюки не списывать, а объяснить это еще одним побочным (и весьма полезным) эффектом от моих астральных исследований.

Центр столицы Кабардино-Балкарии не перестраивался уже много лет, и было интересно посмотреть на местную архитектуру, но времени, как всегда, не хватало, и мы, пообедав в маленькой кафешке пловом, салатиками и зеленым чаем, двинулись на автобус до альплагеря, отходящий через час от альпцентра. А мы — это я, Сергей — номинальный руководитель нашей спортивной группы, Олег и Татьяна. Вместе мы отходили уже не один сезон, пару лет назад закрыли второй разряд по альпинизму и теперь ходили в свое удовольствие самостоятельно. Вот и в этот раз мы наметили себе несколько вершин в районе альплагеря "Безенги". На первый разряд мы пока не рвались, так что вершины выбрали не очень сложные.

Мы все примерно одного возраста, только Сергей на пару лет старше, опыта побольше, поэтому его и выбрали руководителем, хотя, в принципе, квалификации хватало у каждого. Сейчас он работал в рекламном агентстве, но, зная его тягу к перемене мест, можно было сказать, что это ненадолго. С ним я познакомился еще во времена учебы в универе.

Олег и Татьяна вместе учились на геофаке МГУ, а в настоящее время вместе работали в геологоразведочном институте. Познакомились мы с ними четыре года назад здесь, на Кавказе, в Джантугане. Я тогда еще не закончил универ, и это был мой второй выезд в горы. Нас включили в одну группу на восхождения, нам понравилось вместе ходить, и с тех пор все последующие выезды в горы мы проводили с ними. Можно сказать, у нас сложилась вполне крепкая четверка. Две связки — Серега и я, Олег с Таней. Такой командой можно ходить маршруты практически любой категории сложности.

Специализация внутри группы распределилась следующим образом. В основном, конечно, мы всем занимались сообща, но некоторую специфику можно выделить. Сергей осуществлял общее руководство, решал организационные вопросы, определял тактику на маршруте в спорных случаях, шел забойщиком(8) в ответственных местах.

Я обычно спорил с Серегой по тактическим вопросам, и стоит заметить, нередко оказывался прав. На мне лежала вся связь, навигация, фотография, написание отчетов и размещение их на нашем сайте в интернете. Последним я занимался на дневках, если было не лень. Кроме того, я всегда рвался идти забойщиком, но меня не всегда пускали — всем ведь тоже хотелось. Но большинство сложных мест на скалах и льду мы отрабатывали попеременно с Сергеем.

Олег выполнял функции медика и таскал коллективную аптечку. Также они с Таней, будучи геологами, рассказывали нам разные интересные вещи об окружающей местности. Кроме аптечки, он таскал еще и видеокамеру.

Татьяна, как нетрудно догадаться, выполняла функции завхоза. Более строгого (но справедливого) завхоза придумать трудно. Дело в том, что количество продуктов в базовом лагере или на выходе — это всегда компромисс между желанием покушать и ленью тащить на себе кучу продуктов. А лень имеет обыкновение побеждать, поэтому недремлющее око Тани неоднократно спасало наши запасы от нашествий голодных альпинистов. То есть нас.

Когда мы подошли к автобусу, он оказался заполнен почти наполовину изнывающими от тридцатиградусной жары и нетерпения альпинистами. Многие сидели снаружи в тени автобуса. Подойдя поближе, мы услышали радостный возглас:

— Ого! Серега, Дэн. Что, тоже на зимовку? — нам навстречу поднялся парень примерно нашего возраста в шортах, шлепанцах и панаме — больше на нем ничего не было. Самая правильная одежда для такой жары.

— Привет, Эдик! Решил все-таки податься в альпиноиды? — спросил я. Эдик — скалолаз, причем скалолаз не из слабых, получше нас с Серегой. Но в горы раньше не ездил. Мы с ним периодически пересекались, то в Карелии на Больших скалах, то в Крыму, то на различных соревнованиях. Знаете, как бывает — сначала случайно встречаешься с человеком, скажем, в Крыму, лазаешь рядом, начинаешь общаться, лазать вместе, обмениваться знаниями по прохождению маршрутов. Потом встречаешься где-нибудь на Больших скалах(9) на соревнованиях, иногда приходится друг друга страховать. А страховку ведь не доверишь просто человеку со стороны — фактически, доверяешь собственную жизнь. Так и знакомишься. Вот и получается, что приобретаешь себе друга, которому вполне доверяешь, но зачастую не знаешь, в каком городе он живет и чем занимается по жизни.

Мы познакомили Эдика с Олегом и Таней, которые как раз были скорее альпинисты, чем скалолазы, и на скалы выбирались довольно редко, а на соревнования вообще не ездили. Потом поздоровались еще с несколькими знакомыми по прошлым встречам людьми, в очередной раз удивляясь, как тесен мир. Эдик познакомил нас со своими друзьями — с ними он будет ходить — Алексеем, Михаилом и Сергеем. А лица-то все знакомые. Вот блин, Россия большая, а все равно, куда ни плюнь, в знакомую рожу попадешь.

Забросили рюкзаки в общую кучу у задних сидений автобуса, и заняли оставшиеся места. Серега пошел платить за проезд, а мы общались с Эдиком.

— Захотел попробовать себя на высоте, холоде, живых камнях и в снегу, — рассказывал он. — Закупил очень тяжелую кучу снаряги, буду ее всюду таскать. Вот, я придумал — альпинизм — это затаскивание тяжелых вещей на вершину, а потом спуск их обратно.

— Смотри, понравится еще, — я пытался освежиться, обмахиваясь сидушкой, как веером. Получалось плохо. — На самом деле, в этом сезоне для тебя ничего интересного не будет. С твоей-то подготовкой. А все вершины для третьего разряда ходятся пешком и без страховки. Разве что инструктор решит заставить вас поупражняться. Помню, шли мы 2А(10), когда на третий разряд ходили. Идем в связках, провешиваем перила, кладем френды, закладки(11), жумарим(12) не по-детски, все как у взрослых. А там тропа, блин! Все бы ничего, но меня добило то, что нас спокойно так обогнала семья горных туристов — папа, мама и дочка маленькая. Только с сидухами на задницах. Они шли перевал и решили забежать еще и на нашу вершину. Короче, это все равно, что тебя загнать на "Трех поросят" в Никите(13). Но, что делать, пришлось терпеть.

— Да, это сильно, — рассмеялся Эдик, — придется потерпеть. Ради значка хотя бы(14).

Тут появился Серега с билетами, принесший радостную весть, что мы сейчас поедем. Народ тут же оживился и потянулся внутрь автобуса. Как водится, "сейчас" растянулось примерно на час, но в итоге пришел водитель, и мы под радостные возгласы двинулись.

Цивилизация кончилась, как только въехали в предгорья. Кончилась вместе с асфальтом. Вернее, для нас она кончилась еще в автобусе, потому что такую технику можно достать только на археологических раскопках. Думаю, если сказать, что там стояли фанерные сиденья, то о наличии кондиционера не спросит даже круглый дурак.

На самом деле, это было здорово. Мне давно уже надоели крупные города, толпы народа, шум на улицах, а также постоянное эмоциональное давление со стороны этих толп, которое я стал испытывать с некоторых пор.

Две недели, после которых будет, что вспомнить.

Вместо тридцатиградусной жары альплагерь "Безенги", расположенный на высоте 2300 метров над уровнем моря, встретил нас прохладой и мелким дождиком из тучи, приползшей снизу ущелья.

Последний раз ремонт тут проводили лет двадцать назад, но для нас это было далеко не главным. Все равно находиться в лагере мы будем несколько ночей, остальное время проводя на выходах, а жить в собственном лагере в непосредственной близости от маршрутов.

В лагере нас почти ничего не задерживало, надо было только зарегистрироваться у спасателей и внести в календарь восхождений свои планы. И переночевать. Не в ночь же ставить базовый лагерь.

Серега пошел регистриться, а я — снимать номер для проживания. Не особо выбирая, я взял недорогой четырехместный номер в одном из общих корпусов на все время нахождения здесь. Так было подороже, ведь жить в номере мы почти не будем, но зато в нем можно оставлять вещи и ночевать, если погода совсем испортится. В принципе, мы могли позволить себе снять отдельный домик с душем, телевизором и холодильником, но я посчитал это неразумной тратой денег, с чем все и согласились.

Пока мы перетаскивали вещи, Серега успел нас зарегистрировать и внести в календарь наше первое восхождение, с которого начинают сезон, так называемую "открывашку". Остальные внесем в планы позже, в зависимости от погоды и обстоятельств.

Выходить в базовый лагерь решили послезавтра, а завтра предстояло комплектовать вещи, необходимые наверху, закупать на базе альплагеря продукты и, конечно, потихоньку акклиматизироваться. А пока решили сходить в местное кафе поужинать. Готовить было лень, а кормежку в столовой ради пары дней мы решили не заказывать.

С моего прошлого посещения кафе нисколько не изменилось — все такое же неяркое освещение настенными светильниками, массивные столы из настоящего дерева, камин из местного серого камня, в котором горели настоящие дрова. Уютное местечко, сейчас таких не найти. Народа, правда, было многовато, но зато все свои. По духу, так сказать. Да и что еще свободным от восхождений (и подготовки к ним) альпинистам делать вечером в лагере, как ни сидеть здесь, употребляя неплохой шашлык, пиво или вино?

Эдик с кампанией уже находился здесь и, увидев нас, замахал нам рукой:

— Эй, народ, давай к нам. Тащите сюда вон тот стол. — Он показал на пустой столик у соседней стены.

Мы составили вместе два стола (здесь такое явление было распространено, и на него смотрели сквозь пальцы) и заказали себе обычный ужин, без всяких изысков — бутылку красного сухого, салатиков, плов, шашлык, хычины и зеленый чай.

Кроме уже знакомых нам Алексея, Михаила и Сергея за столом сидели еще двое парней, которых Эдик поспешил нам представить:

— Познакомьтесь — это Шурик, — он кивнул в сторону высокого, можно даже сказать — долговязого парня лет двадцати трех с длинными растрепанными волосами и в круглых очках, в ответ бросившего короткое "привет", — а это Макс. — Среднего роста, крепко сложенный парень, на вид помоложе Шурика на год-два приподнялся со стула и пожал нам руки.

— Это наши зуброманьяки, — продолжал Эдик, — хоть и помоложе, зато носятся, говорят, как реактивные.

— А что тащиться-то? — спросил в ответ Макс. Он выглядел пообщительнее своего напарника. — Если маршрут идется быстро, то не будем же мы специально останавливаться, правда?

— Если пренебрегать страховкой, то он и будет проходиться быстрее, — Михаил явно не одобрял тактику этой двойки, — только смотрите, как бы очередной маршрут не закончился быстрее, чем вы ожидали. Они у нас поэтому в двойке и ходят, — пояснил он для нас.

— Не каркай, — остудил его Алексей. — Они взрослые люди и вполне понимают, где надо вязаться, а где нет.

— Вот именно, — поддакнул Макс.

— Я полностью согласен, — я тоже решил высказать свою точку зрения. — Я всегда за то, чтобы идти так, как идется. Если я уверен, что здесь можно идти без страховки или, даже, не связавшись, то я за то, чтобы так и поступить. Это серьезно экономит время. В конечном счете, еще неизвестно, что окажется безопаснее — периодическое отсутствие страховки или потерянное время. Все это актуально для легких и средних маршрутов. Как на сложных — не знаю, не ходил пока.

— Вот он у нас тоже метеор, — это уже наш Серега. Про меня. — Любит убежать вперед, а потом ждет.

— Да ладно тебе. Если не в связке, то я предпочитаю идти в своем темпе, мне так проще. — Каюсь, был за мной такой грешок. Мне почему-то всегда достаточно легко ходилось в гору, поэтому я зачастую выбирал маршрут на подходах или топтал ступени на снежных склонах.

— Ну что, пипл, давайте выпьем, что ли? — предложил Сергей. Который не наш. — За то, что мы все все-таки сюда попали.

Все выпили вина и закусили кто салатиком, а кто шашлычком. Я осмотрелся — за соседними столиками занимались тем же самым — выпивали, строили планы и вспоминали былые восхождения.

Потом выпили за самый важный фактор — за погоду, ведь без нее никуда. Потом вино кончилось. Третью пили за тех, кто остался в горах навечно. За это только водку. Помолчали.

А дальше, когда все наелись, пошел оживленный разговор. Вспоминали разные случаи, смешные и не очень, опасные и просто тяжелые восхождения. Мы вспомнили, как поймали холодную ночевку на леднике, заблудившись в темноте в двух трещинах; как с нами в отделение определили мальчика, уже с разрядом, который не умел дюльферяться(15) сам и его приходилось спускать на веревке, как на соревнованиях пострадавшего; как ходили на Эльбрус, зашли, но ничего не увидели из-за видимости не больше десяти метров.

Народ, в свою очередь вспомнил, как участвовал в спасах по спуску двойки, которая попала под лавину, потому что опоздала со спуском; как однажды они жандарм(16) приняли за вершину, уже написали записку, но потом все-таки поняли, что ошиблись; как купались на зеленке в ледниковом озере и собирали грибы в окрестностях Джана, а потом варили их с макаронами; как ходили большой группой довольно быстрый маршрут целых двое суток.

Потом кончилась водка, и мы взяли еще вина — сразу порядочно, чтобы не напрягаться два раза.

Мы рассказали, как из-за одной вершины, на которую в результате не зашли, инструктор гонял нас в соседнее ущелье, и мы шли тогда больше восьми часов со всей снарягой. А потом обратно. О том, как на Эльбрусе меняли у буржуев питье на орехи и шоколад, а потом фотографировались с ними на вершине. В тот раз еще меня потеряли, когда я убежал вперед, а мои спрашивали у всех спускающихся, не видели ли они там мальчика наверху. А дело было как раз перед неслабой непогодой. Мне потом такой втык дали, но мне было по барабану, так как после сброса высоты в полтора километра меньше, чем за час, у меня раскалывалась голова.

А народ рассказывал, как в один сезон они стояли на зеленке(17), и на их палатку упала корова, которых местные жители там пасут. А мы тут же вспомнили, как там же доедали у группы буржуев борщ и макароны с сыром, которые им было жалко выкидывать. А они рассказали.... И так далее.

Потом пришли хозяева и рассказали нам всем, что кафе закрывается.

В общем, нормально посидели.

На улицу уже давно опустилась ночь. Туча ушла, и теперь на небе нестерпимо ярко горели звезды. Они немножко двоились, и все время стремились куда-то ускользнуть из поля зрения. Пока добирались до своей комнаты, успели почему-то залезть в ручей, который должен был находиться далеко в стороне от маршрута. Придя в номер, я обнаружил, что спать не хочу и пошел проветриться. Поднявшись на морену ледника Безенги, нашел на склоне большой плоский камень и лег смотреть на ночное небо. Свет фонарей лагеря скрывался гребнем морены, так что ничто не мешало мне наслаждаться видом.

У нас, в средних широтах, на высоте в двести метров от уровня моря такого никогда не увидишь. Здесь же казалось, что по небу густо рассыпали осколки хрусталя, сверкающие теперь, словно в лучах прожектора. И только Млечный путь, протянувшийся через все небо, больше напоминал рассыпанную муку или сахарную пудру.

Но небо не было постоянным — оно постоянно менялось. И в том заслуга уже не природы, а человека. Множество рукотворных звезд горело на нем. Те, что светили неподвижно, от настоящих не отличались — геостационарные спутники. Но куда больше было двигающихся в разнообразных направлениях. И выглядели они словно маленькие звездочки, но встречались и весьма внушительных размеров.

Вот как раз одна такая. Звездочкой ее назвать было нельзя, так как размерами она превосходила самые крупные звезды и имела кольцеобразную форму, что было видно невооруженным глазом. Что это, знали все. Международная орбитальная исследовательская станция "Солярис". Ее запуск стал большим шагом по освоению околоземного пространства. На ней постоянно жили и трудились сотни специалистов разных направлений, и по результатам их работы уже можно было сказать, что станция себя окупит. Сейчас "Солярис" довольно медленно двигался по небу с северо-запада на юго-восток. А вот второй большой станции я сегодня не увижу. Проект "Вавилон". Гигантский цилиндр выглядел не так впечатляюще, но по размерам не уступал "Солярису". Разработка была российской, но деньги вкладывало множество стран, так что этот проект тоже можно было назвать международным. "Вавилон" строился не столько для исследований, сколько для модного нынче космического туризма. Грандиозный проект, на который было затрачено такое количество денег, что и представить страшно, себя уже окупил. Очередь на посещение "Вавилона" до сих пор не иссякала, расписанная на месяцы вперед. А все благодаря новым шаттлам, разработанным тоже у нас, удешевившие вывод челнока на околоземную орбиту чуть ли не на порядок.

"Солярис" почти дополз до горизонта, когда я обнаружил, что все тело затекло и начало замерзать. Употребленный и усвоенный алкоголь давал знать о себе легкой головной болью. Я вообще пью очень редко и только за компанию. Моя проблема в том, что алкоголь всасывается практически моментально, и проходит меньше часа с начала употребления, как начинает болеть голова. А зачем мне такие неприятности? Поэтому обычно я предпочитаю сок. Но когда собирается такая кампания... да в такой обстановке... Трудно удержаться. Ладно, пора спать, скоро утро.

Глава 10

— Выбирай! Да выбирай же, твою мать! — крик раздавался, казалось, на все ущелье. Серега орать умеет.

— Выбираю, успокойся, — тихо сказал я в гарнитуру, предварительно несколько раз нажав кнопку вызова, — и нечего так орать, еще спасатели прибегут. Тебе же дали рацию, какого хрена ты ей не пользуешься?

— А, блин! — это уже по рации. — Забыл. Не привык я к ней, раньше ведь на маршруте не использовали.

Использовать на маршруте рации для общения между собой настоял я. Вообще-то мы приверженцы минимального количества снаряжения. Используем только самое неприхотливое. А всякие там электрические микроподъемники, френды на электромагнитном принципе, куртки с подогревом хоть приятны и удобны, но очень капризны в использовании. Но рации на маршруте, я считаю, вполне полезная штука — позволяет оперативно скорректировать тактику и выиграть время. Ну, и удобно, конечно. Рация весит каких-то пятьдесят граммов, сидит себе в ухе, и если сломается, то и фиг с ней, обойдемся.

Но вообще разнообразной электроники у нас было немало, хотя и поменьше, чем у многих групп. Не считая раций, два фотоаппарата и видеокамера, все достаточно компактное, чтобы не сильно нам досаждать. Конечно, рация для связи с альплагерем. Эта уже побольше и потяжелее. А также спутниковый телефон на крайний случай. Для связи с тем же лагерем и для выхода в интернет. Этим, правда, я на маршруте не пользовался. Само собой, GPS-приемник(18) — куда же без него — это как компас для туриста сто лет назад. Трек с него сдается потом в архив альплагеря и прикрепляется к истории наших восхождений. Парочка налобных фонарей и запасные аккумуляторы ко всем приборам. Напоследок можно посчитать часы с кучей всяких полезных функций от измерения частоты пульса до высотомера. Вот и все.

— Ладно, давай уже возвращаться на маршрут, хватит на тройке зеркала(19) искать. А то спускаться придется по пояс в снегу, все растает нафиг. — Я принял на станцию(20) Серегу. — Перила готовы, — сказал я в рацию. — Тань, поднимайся ты, примешь Олега, а мы пошли искать выход на маршрут.

Мы, как водится, что-то не так поняли в описании маршрута. А может, GPS глюкнул. Только в какой-то момент мы немного отклонились от маршрута восхождения категории сложности 3А и забурились на зеркала немного правее. Посчитав возвращение делом ниже своего достоинства, мы решили пройти в лоб, а через пару веревок(21) вернуться на заявленный маршрут. В общем, ничего страшного, только вместо двоечного лазания мы поимели, как минимум, четверочное и кучу острых ощущений в придачу. В конце концов, за этим мы и приехали.

Эта задержка минут в двадцать не помешала нам выйти на контрольный сеанс связи с альплагерем уже с вершины. Наша открывашка — пик Гидантау, 4184 метра.

...Сначала мы пошли на склад продуктов.

— Танька, ну давай возьмем ананасов... Банок пять хотя бы. — Что делать, люблю я консервированные ананасы.

— Ты что, с дуба рухнул? Это же почти два килограмма получится. Нафига нам столько?

— Как нафига? Думаешь, не съедим? А спорим, что съедим? — не унимался я.

— Сам потащишь, понял? — знает ведь, что мне не в лом будет, а я облегченно соглашаюсь. Это потом мне будет плохо. Зато сразу, как приду, сожру в одну харю целую банку. А вот сейчас что-то не хочется. Почему бы?

— Вот, кстати, кетчуп классный, — это уже Серега. — Остренький такой и с чесноком.

— Еще один, блин, выискался, — равнодушно говорит Танька, — возьмем, конечно, но только будешь лично переливать его из стекла в пластик.

— Ой, да он, похоже, просроченный, — резко поскучнел Серега. — О, майонезик! Смотри, он даже в полиэтилене. О, 68% жирности! Берем!

— Ладно, возьмем пару пачек, уговорил.

— Как пару? Как пару? Да пару пачек — это на два раза покушать. Давай хотя бы шесть, а?

— Четыре. Все, отстань. И ты тоже, — это мне. — И вообще, валите, снарягу собирайте — надо будет, позову. А мы с Олегом тут без вас разберемся.

Со снарягой тоже не все однозначно. Взяли-то мы столько, что унести все не представлялось возможности, поэтому надо было отобрать самое нужное.

— Веревок сколько возьмем? Три или четыре? — Серега свалил четыре веревки в кучу.

— Давай три. Хотя я бы вообще взял две — по веревке на связку. А репшнура побольше, на всякий случай, — я вообще не любил таскать с собой много снаряги.

— Ладно. Закладки берем?

— Само собой. А вдруг понадобятся? И френды не забудь. Все.

— Все? А не многовато будет?

— Ничего-ничего, френдов много не бывает.

После обеда сходили погулять для акклимухи вверх по морене ледника Безенги. Посетили хижину Миссескош, постояли у табличек памяти погибшим альпинистам.

А на следующее утро вышли в урочище Теплый Угол, планируя остаться там как минимум на неделю, и взяв с собой соответственно всю снарягу, железо и продукты за раз. Умные люди обычно заносят все за два захода, но мы были людьми не только умными, но и ленивыми, поэтому таскаться туда-сюда нам не улыбалось. Да и спортивный интерес присутствовал.

От лагеря тропа идет сначала вдоль морены ледника с красивым названием Мижирги с небольшим уклоном вверх. Но урочище лежит в стороне от долины и гораздо выше. Поэтому вторая половина пути до него представляет собой поросший травой, а местами каменистый и сыпучий склон с уклоном иногда до пятидесяти градусов. Налегке путешествие по такой тропе довольно несложно, но с рюкзаками далеко за тридцать килограммов, да еще без должной акклиматизации, легкая прогулка превращается в серьезное восхождение. И погодка подгадала — солнце жарило прямо нам в спины.

Растянувшись по тропе и обливаясь потом, мы в буквальном смысле карабкались по тропе, иногда используя для этого все четыре конечности. На каждом зигзаге тропы, которые из-за крутизны следовали едва ли не каждые десять метров, хотелось присесть, а лучше — прилечь на травку (или камни) и долго-долго не шевелится. Но мы шли еще пять минут, потом еще, автоматически переставляя ноги, зная, что на этом отрезке привал у нас предусмотрен всего один.

Хижина Укюкош, в которой останавливались группы из альплагеря, находилась сразу после этого убийственного склона. После шел довольно легкий взлет, который ощущался прогулкой по набережной с бутылочкой пива по сравнению с предыдущим подъемом. Добрался я до нее первым, так как не умею ходить медленно, а может, акклиматизируюсь лучше. Сбросив рюкзак, я с сожалением посмотрел на такие привлекательные для отдыха камни и побежал вниз, помогать остальным.

Базовый лагерь разбили на старом месте — прямо под нависающим языком ледника под названием Арбуз на высоте 3450 метров. Из лагеря можно было любоваться, как с ледника падают камни и разбиваются недалеко от нашего лагеря. Место, где мы стояли — самые близкое к началу выбранных нами маршрутов на окрестные вершины — Гидантау, Малый Укю, Укю, Архимед, Урал и другие. А вверх по леднику, в сторону Безенгийской стены, нависала величественная снежная шапка Думалы, от которой периодически откалывались ослепительно белые снежные доски, образуя небольшие лавины на ее склонах, и вздымая на десятки метров снежную пыль. Издалека это выглядело очень красиво, но оказаться в непосредственной близости от такой лавины я не пожелал бы никому.

Открывашкой наметили Гидантау по маршруту категории сложности 3А, а выходить решили по расписанию, то есть послезавтра.

Следующий день посвятили устройству лагеря, штудированию описания маршрута и акклиматизации. Сложили из камней, в изобилии рассыпанных вокруг, стол, стулья, ветрозащитную стенку вокруг палатки и свежеиспеченной столовой. Разумеется, тут же в ней и покушали. После обеда сходили погулять к подходам под маршрут, потом почитали описание, поспорили насчет снаряги и легли спать пораньше, предварительно поужинав.

Подъем в четыре.

Будильник вырвал меня из ласковых объятий сна и окунул в темную и холодную реальность. Я включил налобник. Потолок палатки блеснул искрами инея — признак хорошей погоды на такой высоте. Тут зашевелились и остальные.

Вылезать из теплого спальника — самый, наверно, неприятный момент во всем восхождении, ибо это ответственное действие я твердо отношу к его началу.

Легкий завтрак, не вылезая из палатки, а перекус и питье собраны еще вчера, как и рюкзаки со снарягой. Одеться, взять палки, ледоруб и вперед.

Те, кто не встает так рано, лишены возможности наблюдать одно из самых прекрасных событий в горах, а именно — рассвет. С южной стороны небо еще черно, на нем поблескивают звезды, а на северо-востоке оно постепенно меняет цвет от темно-синего до синего. Становится светлее, и вот уже снежные вершины гор на юго-западе превращаются из темных контуров на более светлом фоне неба в бледно-розовые конусы на темно-синем фоне. Небо светлеет, как будто какой-то великан стягивает с него темное покрывало. Потом освещенные утренней зарей снежные вершины вдруг становятся ослепительно белыми. Но происходит это постепенно — сначала освещаются солнцем, которого не видно внизу, самые верхушки некоторых гор. Вскоре их становится больше, а сами они делаются крупнее, и вот уже все видимые вершины ярко освещены розоватого оттенка светом.

И тут показывается солнце.

В ущельях и долинах враз светлеет. Освещенные склоны начинают прогреваться. Сразу получается, что там, где по склонам пробежали солнечные лучи, наступает день, в то время как в тенях еще прячется утро.

Мы стояли на склоне горы, обвешавшись фото— и видеотехникой и встречали солнце. Одно из бесчисленного количества его появлений, но каждый раз разных. Этот рассвет мог бы выглядеть абсолютно по-другому, если бы еще не зашла луна. Или на небе оказалась заблудившаяся здесь вчера тучка. Или в другой месяц.

Одинаковых рассветов не бывает.

— Ну что, камрады, пошли? Нас ждут великие дела, — первым оторвался от созерцания рассвета Серега.

А дальше началась работа. Подъем до перевала пешком, где по камням, где — топча ступени. Затем в связках по гребню. На простых местах движение осуществлялось с попеременной страховкой, на сложных — вперед шел забойщик — организовывал станцию и навешивал перила для остальных.

Вот тут мы и упилили с маршрута на зеркала.

На следующий день по традиции устроили дневку. То есть спали, ели и отдыхали. А еще ходили в гости. Вскоре после нас, на ночевки поднялись и наши новые знакомые — двойка Шурик-Макс. Они решили побегать в этом районе, где были первый раз. А их сотоварищи ушли в верховья Безенгийского ледника с инструктором из альплагеря — зарабатывать себе значок.

Ребята стояли немного ниже нас, ближе к выходу из урочища, в месте, где ручей, текущий из-под ледника, расширялся, и было удобно ходить за водой.

Оказалось, что первый выход у них завтра, а сейчас они собирались обедать. Нормально. В четыре часа вечера. Почти, как и мы.

— Привет мегагоровосходителям! — заметив нас издалека, крикнул Макс. — Чай будете?

Наверх обычно берут строго регламентированный и рассчитанный набор продуктов, так что кормить всяких гостей зачастую весьма накладно. Но мы учли этот момент.

— Будем, конечно. И даже принесли все, что нужно, — ответил Серега, — в том числе коньячок.

— А-а, — понимающе протянул Макс, — вас же можно поздравить с открывашкой. Да, за это дело грех не выпить.

— Всем хай, — из палатки высунулся Шурик. Он был в шортах и очках. В отличие от Макса, на котором была еще и бандана, а очки были солнцезащитные. — Я слышал, тут наливают...

— Правильно слышал, — сказала Танька, — по пятьдесят грамм в профилактических целях.

— А во всех остальных целях наливаем мы, — добавил Шурик, а Серега оживился:

— Приятно слышать, а то алкоголь у нас только в медицинских целях.

— Да-а, не повезло, — посочувствовал нашей судьбе Макс, ставя кан с водой на горелку.

Мы расселись вокруг большого плоского камня, служившего здесь столом, и достали чай, сахар, печенье и кружки. И фляжку с коньячком. Ужасно полезная штука для акклимухи.

— Ну, за первую гору, — Шурик поднял кружку. — Как все прошло, удачно? — спросил он, когда все приняли по глотку.

— В целом — да, — ответил за всех Серега, — но была одна накладочка... Ничего страшного, просто поимели немножко более серьезного лазания, чем требовалось. Зато потренировались.

Он вкратце рассказал основные моменты, а мы вставляли комментарии по ходу дела.

— А каковы ваши творческие планы? — нам было интересно, а вдруг где пересечемся с ребятами?

Отвечал Шурик, на правах старшего в двойке:

— Сначала Малый Укю сгоняем по тройке, благо маршрут короткий, потом посмотрим по обстоятельствам. А сами куда? Завтра ведь?

— Угу, завтра, — Серега сосредоточенно грыз незапланированное печенье, — мы на Архимед пойдем. Тоже по тройке. Чтобы не напрягаться сильно.

— Мы вообще жуть, какие ленивые, — добавил я, — а то, что можем встать рано — тоже от лени на самом деле, потому что нам в ломы спускаться по раскисшему снегу.

— Мы раньше пяти утра не встаем, если идем что-нибудь несложное, — Шурик разлил по кружкам чего-то своего, подозрительно напоминающего спирт. — Зато идем быстро.

— В двойке это нормально, — заметил Олег, — ну что, давайте за вашу открывашку тогда? Чтобы вам удачно сходилось.

Выпили. Оказалось, действительно, спирт. Разведенный.

Потом еще немного пообщались и пошли собираться на завтра, да спать.

— Так, встаньте вот сюда... Дэн, ближе к Сереге.... Вот так. Все, у нас есть десять секунд, чтобы сделать радостные лица, — Олег нажал на кнопку фотоаппарата на штативе, подбежал к нам и пристроился рядом с Таней. Все постарались сделать радостные (читай — глупые) лица.

Наша четвертая, и, вероятно, последняя вершина в этом районе. Пик Укю, 4334 метра. Маршрут по северо-западному гребню, 3Б. Он оказался достаточно простым, а категория такая давалась лишь за то, что проходил он через пик Малый Укю и был длинным.

Вид с вершины открывался впечатляющий. Это, конечно, не пятитысячник, но тоже не кочка. Особенно здорово смотрелась стена пятитысячников, одних из самых высоких гор Европы. Хотя отсюда все-таки не лучший вид на нее, но и того, что было видно, оказалось достаточно, чтобы стоять и смотреть. Время не поджимало, светило солнце, и мы не торопились спускаться. Пофотографировали, и только достали перекус, как услышали снизу крик:

— Давай выползай быстрее, почти пришли, — голос был знакомым. Вскоре показался и его обладатель. — Всем привет! Чудесная нынче погодка, — сказал Макс. — А мы вас давно увидели и почти догнали. Записку можете в банку не класть, а сразу нам отдать.

— Привет! Мы так и думали, что это вы. Видели со склона свет в вашей палатке утром, — я подошел поближе. — Во даете, даже не связавшись.

— А нафиг тут вязаться? Тут же пологий склон да снежное поле. Только мешать будет.

— Это точно, — согласился Олег, который тоже подошел поближе, — но мы как связались один раз, так и шли двойками с попеременной страховкой. Серега с Дэном нас, правда, обогнали сильно, но тут оказалось вообще элементарно — как по лестнице. Просто у них дыхалки побольше будет, — он посмотрел на нас.

Тут подоспел и Шурик.

— Фу, блин, быстро бежишь. У меня еще акклимухи такой нет. Доставай хавчик, — обратился он к Максу. — Привет, народ, — это к нам.

— А вот ни фига, — тот посмотрел на часы, — давай быстро писать записку да валить вниз. У нас же график. Короче, я пишу, а ты вон шоколадку съешь, да запей.

— Ладно, ладно. Помню.

Рюкзак у них был один на двоих и какой-то подозрительно маленький, о чем я сказал вслух.

— Так там почти ничего нет, — Шурик как раз полез в него за шоколадкой, — веревка, пара петель, комплект закладок и френдов, четыре шоколадки и два литра воды. Вышли мы позже вас, так что лишних теплых шмоток не брали. Остальное на нас.

— Молодцы, ничего лишнего. Экстремальное хождение. У нас, например, аварийный запас есть всегда. Мы стали его собирать после той холодной ночевки на леднике в позапрошлом году. Тогда все обошлось, но повторения мы не хотим, — начал читать лекцию Серега, — но Шурик его прервал:

— Ладно, народ, побежали мы. Хотим что-то типа рекорда поставить по времени, так что удачи. — Они с Максом поскакали в сторону спуска. Туда же, куда собирались идти и мы — по юго-восточному гребню, 2А — обычный маршрут для спуска в лагерь. Спуск по гребню либо до перевала, либо спуск с гребня уже по склону, а затем в обоих случаях пешочком по леднику Малый Укю до самого лагеря.

Когда и мы начали спуск, парни уже усвистели метров на пятьдесят вниз — их каски периодически мелькали на гребне внизу — красная у Макса и желто-черная — у Шурика. Спускались они так же, как и поднимались — без страховки и не связавшись.

А мы на всякий случай пока решили остаться в связках. Дело в том, что у простых маршрутов в горах есть одна неприятная особенность — огромное количество живых камней, которые непонятно на чем держатся. Тут нужно особое умение использовать такие камни для лазания, нагружать их до определенного предела и в определенном направлении. Приходит оно только с опытом, когда начинаешь чувствовать каждый камень, который собираешься использовать.

Поэтому шли мы практически пешком, но в опасных местах осуществляли простую страховку через ближайший крепкий уступ или камень. Один раз это помогло мне, когда у меня из-под обеих ног ушел (правда, недалеко) немаленький камень, а в другой раз — Тане, у которой в руках остался зацеп под обе руки. Я-то удержаться сумел бы и без страховки, а вот Таню поймал Олег на веревке. Что лишний раз доказало небесполезность использования веревки даже на простых маршрутах. Я спускался и мечтал о том, как же прекрасно лезть по монолиту, где ничего не уйдет из-под рук или ног на голову остальным.

Глава 11

Парни уже должны были заканчивать спуск по гребню, и я периодически поглядывал в сторону перевала, но выступающие камни гребня почти все время загораживали мне обзор. Поэтому я смог увидеть только финальную часть срыва. Боковым зрением уловив далеко внизу движение яркой красной точки, я остановился на спуске и повернулся в ту сторону. Точка, уже не шевелясь, лежала на сыпухе. Только оседало облачко пыли. Что это, догадаться было нетрудно. Ноги у меня вдруг сделались ватными, а руки непроизвольно вцепились в камень. Все просто — два человека и один рюкзак. Шурик — желтая каска, синяя куртка, рюкзак — сине-черный, Макс — красная куртка, красная каска.

В это время из-за уступа показался Серега — шли мы без страховки, только связавшись, так как проходили простой участок. А Олег с Татьяной приотстали на пару веревок, чтобы не сыпать на нас камни, которые уходили бы с гребня вниз по склону. Мое оцепенение длилось не больше нескольких секунд, и говорил Сереге я уже вполне спокойно:

— Макс ушел, — и показал рукой направление.

— Куда? — не понял сначала Серега. А потом увидел сам. — Бл..дь! Доигрался.

— Бегом? — спросил я.

— Да, только не так как он, — Сереге не понадобилось много времени, чтобы решить, что делать.

Он коротко обрисовал ситуацию по рации нашим ребятам, потом побежал наверх за Олегом и аптечкой. Я в это время сообщил в альплагерь о ЧП по аварийному каналу. Начспас мне сказал, что спасатели сейчас снимают с Дыхтау группу из четырех человек, попавшую под лавину, принимая участие в чемпионате Украины по альпинизму. Похоже, опоздали со спуском и шли слишком поздно по лавиноопасному кулуару на спуске. Прошло меньше суток и пока остается вероятность, что есть живые. Спросил, сможем ли мы организовать спуск хотя бы до базового лагеря. Я ответил, что сможем, народу хватает. Да идти там уже пешком можно. И добавил, что сообщу подробнее, когда мы к нему спустимся. Я сильно подозревал, да что там — был стопроцентно уверен, — что рации для связи с альплагерем у парней нет. Я видел их рюкзак.

Подошел Серега, принес аптечку и лыжные палки и сказал:

— Наши подтянутся, как только смогут, а нам придется поднажать.

И мы нажали. Самое сложное было соблюдать повышенную осторожность, когда очень хотелось бежать. Глупо было бы самому слинять вниз в такой момент. Но ходить мы умеем. Особенно, когда очень надо.

Когда мы подошли к предположительному месту срыва, Шурик уже был внизу, около Макса. Но что с ним, было неясно. Спорю, что и нормальной аптечки у них не было.

Подходящий спуск нашелся рядом — дюльферять не пришлось. Дальше спускались зигзагами бегом — очень быстрый способ спуска, но сильно загружает коленные суставы, которые после болят.

Как ни странно, пролетев по склону больше сотни метров, Макс был жив, только без сознания. Способствовало этому, видимо то, что склон здесь уже выполаживался, уступ, с которого он сорвался, был около пяти метров, а ниже по не очень крутому склону находилась некрупная сыпуха, легко ехавшая вниз под ногами. Если приспособиться, то даже довольно удобно для спуска.

Вот только при более тщательном осмотре выяснилось, что у Макс заработал открытый перелом правого предплечья, закрытый — левой голени и, как минимум, вывих голеностопа. А также внутренние повреждения, которые мы затруднялись идентифицировать, но по некоторым признакам похоже на перелом ребер и повреждение легкого, потому что на губах при дыхании пузырилась кровь. Увидев это, мы сразу же перевернули его на бок, чтобы он не захлебнулся кровью.

С собой у нас имелся один туристический коврик из пенополиуретана, куда мы и положили Макса. Затем сделали укол обезболивающего, не обнаружив внешних повреждений, наложили давящую повязку на ребра, наложили шины на руку и ногу, для чего очень хорошо подошел мой углепластиковый штатив, который пришлось разобрать.

Стоит, конечно, признать, что медики из нас никакие. В том числе и Олег, который им числится формально. Но Шурик был еще хуже знаком с медициной, чем мы.

Вскоре подоспели Олег и Татьяна. Олег сразу занялся осмотром, но смог только подтвердить первоначальный диагноз. Теперь нам предстоял спуск Макса по сыпухе, леднику, а затем и до альплагеря, где им займется врач. Шурик уже закончил сбор носилок из лыжных палок и ледорубов.

Сбивчивый рассказ Шурика подтвердил мои подозрения. Они спускались без страховки, а временами даже не видели друг друга. Для них это было что-то типа соревнования — кто быстрее. Все-таки, похоже, что злую шутку сыграл осыпающийся гребень — из-под ноги или руки ушел камень, а удержаться на полке Макс не сумел. Шурик тоже не видел начала срыва, но сейчас гадать было бесполезно. Затем Макс пролетел около четырех метров до следующей небольшой полки, о которую ударился и, видимо, получил основные повреждения. А дальше, несколькими метрами ниже, гребень переходил в крутой осыпной склон, который вскоре выполаживался настолько, что смог остановить катящееся тело довольно быстро. Эта совокупность факторов его и спасла.

Вообще, со спасами нам несказанно повезло, если, конечно, можно считать везением участие в спасработах в принципе. Предстоящий спуск пострадавшего представлял собой небольшую прогулку по сравнению с тем, что могло бы быть на более серьезном маршруте и на большей высоте. Снять тело со стены иногда практически невозможно, а в некоторых случаях трупы оставляют там, где их нашли. Правда, я не слышал, чтобы так поступали на Кавказе, но зато это дает представление о сложности спасработ в горах. Нам же предстояло идти пешком, неся вчетвером одни носилки.

Дойдя до сравнительно безопасного пути, мы отправили Татьяну в лагерь, чтобы она по быстрому приготовила нам хотя бы чай и бутерброды, так как нам предстоял безостановочный спуск до альплагеря. Не то, чтобы такая высота настолько отрицательно сказывалась на состоянии организма, как на высотах более четырех тысяч, но мы в любом случае не хотели задерживать оказание Максу врачебной помощи.

По мелкой сыпухе идти достаточно тяжело, а переносить носилки через россыпи крупных, от метра и больше, камней — еще сложнее, но скорость передвижения все равно не шла ни в какое сравнение с тем, если бы мы спускали их на веревках.

Выйдя на ледник, все почувствовали облегчение — по нему можно было идти, как по дороге, перешагивая временами через бурные ручьи талых вод, текущие по его поверхности. И здесь Макс первый раз пришел в себя. Он застонал, открыл глаза и попытался что-то сказать, но не смог. Олег приподнял ему голову и приложил фляжку к губам. Макс сделал глоток, попробовал пошевелиться, но только резко дернулся и снова потерял сознание.

— Насколько я понимаю, тут дело не в переломах, — Олег вытер кровь с губ Макса, — а во внутренних повреждениях. Почти наверняка сломанное ребро задело легкое, а про остальное ничего не могу сказать. Так что я предложил бы поспешить. Да и спуск в темноте... — сам он тяжело дышал, и было видно, что путь дается ему нелегко. Особенно переход через россыпь крупных камней — курумы.

Я тоже не чувствовал себя способным поднажать. Пульс под сто восемьдесят, колени и руки дрожат, от жары разболелась голова. Остальные чувствовали себя не лучше.

И тут я впервые вспомнил о своих новых возможностях, о которых никто из ребят не подозревал. Надо пробовать как-то их использовать, иначе, зачем я их развиваю?

— Так, делаем привал десять минут, — предложил я, — лучше сейчас отдохнуть, чем потом упасть.

Все со мной согласились с явным облегчением, положили носилки и попадали на камни, кто где стоял.

Как ни странно, вызвать второе зрение у меня получилось легко. И я увидел всю нашу группу. Ауры всех в целом сохраняли естественный цвет, только заметно потускнели и местами приобрели оранжево-желтые оттенки. А еще я заметил очень большое рассеивание энергии в пространство. Сам я давно с этим справился, закольцевав на себя большинство энергетических каналов и создав улавливающий и возвращающий энергию обратно модуль, который работал постоянно. Вероятно, поэтому и чувствовал себя лучше остальных, предотвратив естественное и бесполезное рассеивание энергии.

А вот на Макса было страшно смотреть. Естественные синие и зеленые тона ауры практически повсеместно сменились на красные, оранжевые и желтые, а в местах повреждений было видно, как последние капли жизненной энергии вытекают из организма. Энергетический обмен в организме был необратимо нарушен. Я вдруг понял, что мы вполне можем не донести его даже до базового лагеря. Врачеванием на таком уровне я никогда не занимался. Но что-то делать надо — это я понимал отчетливо.

Я срочно развернул и активировал модуль по сбору и накоплению энергии. Проблемой оказалось то, что здесь, на леднике, ее просто неоткуда взять. Единственные источники — это мы сами, не забирать же у нас последнее? Она нам еще понадобится для транспортировки.

Модуль я проектировал автономным, но все равно, максимальное расстояние, на котором я мог поддерживать с ним связь, ограничивалось несколькими километрами. А программировать его на сбор энергии где-то далеко и последующее возвращение, не было времени. Оставался единственный вариант — отправить его в район базового лагеря — тот максимум, до которого я мог дотянуться, и собрать там все, что есть. Кроме людей, конечно — это в него заложено основным принципом.

Отправив этот модуль, я активировал следующий, который помогал мне выйти в астрал. Только надо что-то сказать ребятам, чтобы не пугались.

— Народ, послушайте минутку, — все посмотрели на меня, а я чувствовал себя полнейшим идиотом. — Я сейчас немножко... м-м, отключусь. Да, можно и так сказать. Вы ничего не делайте и не трогайте. Это ненадолго. Все вопросы потом, — видя, что Серега собирается что-то сказать, добавил я. — Могу только сказать, что я попробую помочь Максу.

Я привалился спиной к камню и запустил программу модуля. Меня привычно окутала полная тьма и тишина. Это продолжалось какое-то неуловимое мгновение, потом я сразу же вылетел из-под его влияния. Внешней энергетической подпитки, к которой я так привык, не было, так что приходилось использовать энергию тела. Впоследствии такая потеря отразится на мне слабостью, если я ее не восполню, но сейчас не это главное.

Переместившись к Максу, я внимательно осмотрел его. Менять что-то на физическом уровне я не могу, а вот разорванные энерго-информационные каналы можно попробовать подправить.

Начал с самого простого — с перелома руки. Здесь канал не был порван, только вывернут, и в нем образовалась непредусмотренная дыра, откуда происходила утечка энергии. Работать с каналами я научился уже давно, только, к сожалению, мог делать это лишь вот таким образом, из астрала. Этот канал я быстро выправил и зарастил, добавив собственной энергии.

Следующий канал в районе ноги был надорван — энергия из него просто вытекала. Я мог просто его заглушить, но тогда потом пришлось бы рвать его по новой и сращивать с остатком ниже. Но я пошел более энергоемким путем. Сращивание канала для меня не очень сложно, но требует много энергии, часть которой я собрал тут же, пока она не рассеялась, часть — от рассеивающейся энергии Сереги, Олега и Шурика. Им не повредит, и мне экономия.

Сложнее всего оказалось справиться со внутренними повреждениями. На этом уровне я видел, что сломанное ребро все-таки вошло в легкое, но помочь здесь ничем не мог. А мешанина энерго-информационных каналов была запутана так, что пришлось медленно и вдумчиво их изучать. К счастью, мне не нужно было полностью исследовать их структуру, а просто найти поврежденные и соединить. Вот только поврежденных было с десяток и чтобы понять, что с чем соединять, требовалось изучение.

Закончив работу, я почувствовал, что идти мне будет тяжеловато, если я не подзаряжусь энергией. Надо возвращать модуль. А с Максом будет все в порядке, если мы вовремя его донесем. Единственно, сейчас у него практически полностью отсутствовала сопротивляемость к отдаче энергии, но это пройдет, когда он пойдет на поправку. Я вернулся в нормальное состояние.

На меня посмотрели, как на тяжелобольного.

— Ты что, тоже решил приболеть? — спросил Серега. — Мы уже хотели тебе нашатыря подсунуть.

— Вот спасибо. Предупреждал ведь. Все нормально, так и было задумано.

— Только что-то ты стал хуже выглядеть, — заметил Олег. — Отдых не пошел?

— Это поправимо, еще три минуты, — я послал сигнал на возвращение модуля.

Он собрал достаточно энергии, чтобы пополнить мои запасы. Еще и осталось. Остаток я скормил Максу и по чуть-чуть ребятам, которые должны были почувствовать, что усталость немного отошла.

— Ну что, лучше себя ощущаете? — надо же было как-то объяснить им, что я сделал. — Я предотвратил у Макса утечку жизненной энергии, иначе мы бы его не донесли, это точно. Там такая куча повреждений. Вот и с вами поделился, чувствуете? Был у меня запасик...

— Какой такой энергии? — недоверчиво спросил Олег, как наиболее знакомый с медициной. — Я что-то про такую не слышал.

— Я тоже. Не знаю, как это назвать по другому, — мы подняли носилки и понесли к лагерю. — Но это не значит, что ничего такого нет. Давай потом поговорим на эту тему, а то дыхание сбивается.

Когда мы добрались до своего лагеря, было почти пять вечера. Выходило, что до полной темноты мы должны успеть спустить Макса по крутому склону от хижины Укюкош до морены ледника Мижирги, вдоль которой шла удобная тропа.

В лагере нас уже ждал народ с нормально сделанными носилками. Таня ввела всех в курс дела, и известие распространилось очень быстро по всему урочищу. В это время здесь стояло никак не меньше шести групп, не считая нас.

Макса, который уже пришел в сознание и, пока мы шли, успел рассказать, как все было, только подтвердив наши подозрения, у нас почти отняли. Переложили на другие носилки и сразу понесли вниз. Мы тоже решили сопровождать его, как непосредственные участники, только попить чайку, приготовленного нам Таней.

И только после чая, когда мы вышли догонять группу с Максом, я увидел результаты своей энергодобычи. Трава, растущая в небольших количествах между камней, теперь превратилась в сухие стебельки, годившиеся лишь на разжигание костра. Я со страхом подумал, что и вся живность, находящаяся здесь, тоже пострадала. В том числе и косули — всеобщие любимцы, постоянно подкармливаемые альпинистами. Вот почему модуль вернулся таким полным, что хватило на всех, пусть и понемногу. "Да ведь это же можно использовать, как оружие. А защиты от него я пока не знаю". Эта мысль меня испугала. Да уж, говорить об этом уж точно никому не стоит.

Когда мы догнали группу, она спустилась уже почти до середины крутого склона. Тут было больше десятка человек, так что нести носилки нам не дали. Да, честно говоря, мы уже и не рвались. Максу снова стало хуже, начался жар. Он периодически терял сознание, но сделать больше, чем сейчас, для него никто не мог. Кроме меня. Я снова задействовал модуль сбора энергии, который стал собирать излишки со спасательной группы. То есть то, что все равно бесполезно рассеивалось в пространстве. А затем закачивал ее Максу, энергетический запас которого стал постепенно пополняться. Хотя и медленно, потому что и расход также был очень велик — на восстановление организма, да и не смог я полностью восстановить все каналы, только основные.

Вторым зрением я наблюдал за состоянием Макса, а заодно видел, как происходит сбор энергии модулем. Над группой формировалось что-то наподобие рассеянного облака бледно-фиолетового цвета, под воздействием модуля оно начинало вытягиваться и поглощаться. Но модуль не висел неподвижно, а непрерывно передвигался в сторону максимальной концентрации энергии. Набрав достаточное количество, он сбрасывал ее Максу по моей команде. В общем, картина была интересная.

К морене ледника Мижирги мы спустились уже в сумерках. Там, около ручья, сделали пятиминутный привал и двинулись дальше.

Пройдя не больше трехсот метров от места привала, я начал замечать странную картину — облако энергии, прежде чем поглотиться модулем, пыталось стечь вниз по ущелью. Я заинтересовался и дал команду модулю прекратить сбор. И увидел, как небольшие облачка энергии, формирующиеся вокруг людей, вытягиваются и начинают двигаться в одну сторону, тогда как совсем недавно с ними ничего не происходило. Интересно, существуют какие-нибудь энерго-информационные течения или что-то (кто-то) впереди ее поглощает? До сих пор я знал только, что это умею я.

Тем временем, мы двигались как раз в ту сторону, и можно было заметить, что скорость оттока увеличилась, а затем энергию стало просто срывать с аур. Правда, уходило пока только бесполезное фоновое излучение организма, забрать больше не давал сам человек. Видимо, неосознанно. Кроме меня, никто ничего не заметил, что было неудивительно, но многие почувствовали себя неуютно. Уж такое я научился замечать давно.

Вскоре мы максимально близко подошли к источнику, поглощающему энергию, судя по тому, что ее излишки просто слизывало с людей. А заодно и из моего модуля, который не был защищен от таких действий. Пытаясь бороться с утечкой из модуля, я на время прекратил следить за окружающим, поэтому и прозевал случившееся.

Лишь вдруг краем глаза увидел ослепительный для моего зрения фиолетово-желтый жгут энергии, протянувшийся от нашей группы в сторону чего-то, что я уже мог смутно различать примерно в сотне метров в стороне от тропы.

Я резко обернулся и увидел, что энергия перетекает от Макса, который был не в состоянии сопротивляться этому. И сделал первое, что пришло мне в голову — бросил свой модуль на перехват. Но его просто смело мощным потоком энергии, разнесло всю внутреннюю структуру и засосало вместе с энергией Макса. Больше ничего я придумать не успел — поток иссяк также быстро, как и появился. Я посмотрел на Макса и не увидел на месте его ауры ничего. Вообще ничего. Что-то высосало из него абсолютно всю энергию — я даже не предполагал, что в человеке ее может быть так много.

Можно было не торопиться.

Все произошло не больше, чем за три секунды реального времени, а народ вообще ничего не заметил. И того, что вместо раненого, они несут труп, тоже. Незаметно, бесшумно и быстро. И только теперь я обернулся в ту сторону. Сияющий знак на скале, казалось, мог быть виден за несколько километров, но видел его лишь я один. Остальные же продолжали идти в сторону альплагеря, и цепочка их налобников стала удаляться. Нет, не буду я им говорить о Максе, не смогу.

— Эй, Дэн, ты идешь? — Серега приотстал от группы и подошел ко мне.

Мне хотелось пойти и посмотреть, что же там такое, что убило Макса, но как только я собрался двинуться в ту сторону, накатил такой страх, непонятный, иррациональный, что я не смог сделать ни шага.

— Да, пошли, — выдавил я, — лучше быстрее.

Сергей явно услышал панические нотки в моем голосе, но ничего не сказал. За что ему спасибо.

Мы молча собирали вещи. После вчерашних событий чувствовали все себя подавленно. Физическая усталость исчезла без следа, а вот на душе было пакостно. Нас преследовало чувство вины. Необоснованной вины. Вроде все сделали правильно, нигде не задержались, шли на пределе. И не успели. Не спасли. Я-то знал больше, но мне не становилось от этого легче. Скорее, наоборот. Во-первых, я никому не мог рассказать о настоящей причине смерти Макса, а если бы рассказал, то мне никто бы не поверил. А во-вторых, я тоже ничего не успел сделать. А вдруг я мог бы помочь? И та штука.... Сейчас мне было стыдно за вчерашнее бегство, я не мог понять, чего так испугался. Что, если я подойду, она убьет и меня? Или это было просто запугивание? Я твердо решил, что сегодня по дороге в альплагерь я исследую то место.

Мы в последний раз в этом сезоне посмотрели на место стоянки, на Арбуз, на снежную шапку Думалы, на ледник Малый Укю и двинулись вниз.

До свидания, Теплый Угол.

Я осторожно подходил к странному месту со светящимся знаком. Сейчас, днем, он уже не горел так ярко, но все равно был отчетливо виден. И еще я заметил, что сюда больше не стекалась энергия от людей. Серега, Олег и Таня сидели рядом, я попросил сделать что-то вроде короткого привала. А сам пошел исследовать.

Страх накатил внезапно, моментально вспотели ладони, и я застыл на месте. Постарался взять себя в руки. Главное убедить себя, что этот страх абсолютно беспочвенный. Ведь ходил тут вчера народ, сегодня ходил. Но проверять еще раз и просить пройти тут Серегу я не хотел. А вдруг опять? Получается, что это влияет на того, кто может видеть знак? Я выключил второе зрение, и сразу стало легче. Облегченно вздохнул и стал потихоньку приближаться по памяти. От страха осталось легкое чувство тревоги, хотелось поскорее отсюда уйти, но явной опасности не ощущалось.

Подойдя вплотную, я немного растерялся. Надо было вновь задействовать второе зрение, но все чувства панически протестовали против этого. Но если мне что-то хочется, я даже могу заставить себя забыть об опасности. Собравшись с духом, активировал второе зрение. И не произошло ничего страшного. Чувство тревоги осталось, но не более. Похоже, я прошел какой-то защитный барьер.

То, что это явно не природное образование, я понял еще вчера, как только увидел знак. Сейчас я стоял в метре от него и не знал, что делать дальше.

— Эй, Денис, ты долго еще? — Серега уже поднялся и собирался идти ко мне. Он один, кажется, имел какие-то мысли на мой счет, прекрасно помня, что именно здесь я вчера стоял и что примерно где-то здесь умер Макс, но мне пока ничего не говорил. Пока. Ох, придется потом объяснять. Самому бы разобраться.

— Пока не подходи, хорошо? Я все объясню, если сам что-нибудь пойму. — И тихо, чтобы не услышали остальные, добавил: — Это то место, где умер Макс. Точнее, ему помогли. Все, ближе не подходи.

Пока Серега осмысливал фразу, я рассматривал знак. Я так и не смог понять, находился ли он на скале или просто висел рядом. Выглядел он как незавершенный круг, внутри которого находился какой-то то ли символ, то ли буква, больше всего напоминающий ветку дерева без листьев. Линий в нем было гораздо больше, чем обычных буквах. Ничего похожего я никогда не видел. Может, иероглиф? Иероглифы я не знал, а больше ничего на ум не приходило.

И что дальше? Дальше-то что, блин? Я стоял, как дурак и пялился в пустое место. Так видели ребята. Вернее, пялился я в скалу, на которой, кроме лишайников, ничего не было.

Может быть, что-то можно сделать со знаком? Если его разрушить, то он станет безопасен.... Или наоборот? Мысль была интересной. В глаза бросалась его явная незавершенность, а именно то, что круг был незамкнут. А если прикинуть, что это полное кольцо.... Выходило уже лучше. Сам знак был чем-то похож на модули, которые я сам клепал — в нем прослеживалась какая-то непонятная для меня структура. Но если он состоит из похожих энерго-информационных каналов, только накачанных под завязку энергией, то можно попробовать замкнуть этот кольцевой канал. К чему это может привести, я не мог представить даже приблизительно. Но решение — вот оно, рядом. Такое простое и элегантное. Неужели не попробовать? Я повернулся к ребятам:

— Народ, отойдите, пожалуйста, вон за тот камень. Видите, вверх по тропе, метров сто, здоровый такой?

— Ты что удумал, блин? — Серега ничего не понимал, и это его злило. — Давай бросай всю эту хрень и пошли в лагерь. Мало нам Макса? — добавил он со злостью.

— Думаю, ничего страшного не будет. Но, на всякий случай, лучше отойдите, — я был уверен, что для них опасности нет. По крайней мере, на расстоянии около двадцати метров, где они сейчас находились.

— Не пойдем, — поддержал его Олег, — и правда, мы ни фига не понимаем, что ты делаешь. Извини, но это похоже на съезжающую крышу, не находишь?

— Вы действительно ни фига не понимаете. Хорошо, дайте мне еще десять минут, и пойдем.

— Ладно, давай, развлекайся... экстрасенс.

Ну вот, уже начали обзываться.

Я вернулся к своему барану. Из своего обычного состояния я пока не мог манипулировать каналами — до сих пор мне удавалось только отдавать команды собственным модулям. Но так не хотелось выходить в астрал для того, чтобы замкнуть одну маленькую перемычку. Почему бы ни попробовать потренироваться в управлении энергией сейчас?

Ну не умею я концентрироваться. Не умею! Постоянно лезут всякие мысли, что-то отвлекает. Однако стоит отметить, что все-таки в этом направлении я тоже продвинулся с тех пор, как познакомился с астралом. Я сосредоточился на знаке и постарался ощутить движение энергии в нем. Даже помогал себе руками, как будто гладил его. К своему удивлению, руки почувствовали сопротивление. Нет, не на материальном уровне, конечно. Я ощущал мелкую вибрацию знака, когда пытался на него надавить, не руками, скорее мысленно. А руки помогали в визуализации действия. Еще чувствовалась рвущаяся наружу мощь, и от этого становилось страшно. Но я люблю рисковать, иначе жизнь скучна. Я мысленно улыбнулся и резко нажал на выступающую часть кольца, замыкая круг.

Знак полыхнул вспышкой. Сзади вскрикнула Таня, и я понял, что вспышку видели все. Но она не причинила никакого вреда, а превратилась в свечение, которое очень быстро разошлось в стороны от знака эдакой каймой, постепенно истончавшейся. В итоге образовался светящийся по контуру круг около двух метров в диаметре, черный в середине. А потом он лопнул, как перепонка. Тут же я почувствовал, как меня засасывает туда сильнейшим воздушным потоком, попытался схватиться за края отверстия, но руки почему-то не смогли даже дотронуться до них. Схватиться за что-то еще я не успевал и влетел в дыру, как щепка в водоворот. Когда меня развернуло почти спиной вперед, я заметил подбегающих ребят, но, заполучив меня, дыра быстро затягивалась, и они однозначно не успевали.

1) Рассылка рекламы через электронную почту.

2) Пожалуйста, подождите. Программа тестирует вышу систему(англ.)

3) Программа для просмотра интернет-ресурсов

4) Грубо говоря, суммарный входящий/исходящий поток данных

5) Язык низкоуровневого программирования

6) То есть драйверов. Драйвер — программа, управляющая оборудованием.

7) Cerebral — мозговой(англ.)

8) то есть первым, это наиболее сложно

9) граница Карелии и Ленинградской области, район оз. Ястребиное

10) Категория сложности альпинистских маршрутов 1Б, 2А — самые простые, 6А, 6Б — самые сложные

11) Страховочные элементы

12) Способ подъема по веревке (от "жюмар" — устройсво для подъема по веревке)

13) Три очень легких скальных маршрута на скалах около пос. Никита в Крыму

14) За первую гору дают значок "альпинист России"

15) дюльфер — способ спуска по векревке

16) отдельно стоящий каменный зуб

17) зеленая гостиница — место для стоянок выше а/л Джантуган

18) прибор спутниковой навигации

19) ровный практически вертикальный участок скалы, практически без зацепов

20) стационарная точка страховки

21) чуть меньше ста метров