Генеральный апгрейд. Глава 9. Артиллеристы, Сталин дал приказ материальная часть

Генеральный апгрейд. Глава 9. Артиллеристы, Сталин дал приказ: материальная часть.

Маршал артиллерии Н.Д. Яковлев:

«Когда мы беремся рассуждать о 22 июня 1941 г., черным крылом накрывшем весь наш народ, то нужно отвлечься от всего личного и следовать только правде, непозволительно пытаться взвалить всю вину за внезапность нападения фашистской Германии только на И.В. Сталина. В бесконечных сетованиях наших военачальников о “внезапности” просматривается попытка снять с себя всю ответственность за промахи в боевой подготовке войск, в управлении ими в первый период войны. Они забывают главное: приняв присягу, командиры всех звеньев — от командующих фронтами до командиров взводов обязаны держать войска в состоянии боевой готовности. Это их профессиональный долг, и объяснять невыполнение его ссылками на И.В. Сталина не к лицу солдатам».

D 66. Richtlinien für Führung und Einsatz der Panzer-Division vom 3. Dezember 1940.:

«Цель атаки — прорыв через оборонительную полосу противника. Эта цель достигнута, если артиллерия противника уничтожена и сопротивление в полосе главного сопротивления сломлено настолько, что стрелки могут следовать за танками на машинах. Только после удавшегося прорыва можно ставить дальнейшие задачи».

Шумилин А.И. «Ванька-ротный»:

«На войне в сорок втором основную тяжесть борьбы несли на себе солдаты пехоты. Нашу артиллерию тогда никто из нас всерьёз в расчёт не принимал. Была ли она вообще? Для нас это была загадка. Куда она била? И била ли вообще? Я, например, ни разу не видел, чтобы над немецкими окопами разорвался хоть один снаряд. Артиллеристы у нас в дивизии числились, ездили цугом, катали свои пушки четвёрками, прятались где-то в лесу, а за лесом от них было пользы, как раненому порошки от кашля».

Ну а теперь разобравшись с мехтягой перейдём непосредственно к «заклёпкотворчеству» в артиллерии.

— Записывайте, товарищи Нарком обороны СССР, Нарком артиллерии и Начальник ГАУ РККА. Официальные постановления с моих слов составите сами и, через день — через три — мне на подпись, как Председателю ГКТиО. Ну, или запоминайте — если на память не жалуетесь…

Маршал Кулик кивнул находящемуся неподалёку адъютанту и тот ловко, как фокусник достал откуда-то блокнот и карандаш. Елян и Воронов навострили уши и подчёркнуто сделали вид, что внимательно слушают.

И начнём, пожалуй, с самого низа — с «карманного» вида артиллерии.

Первым делом:

— Приказываю: ручную гранату «РГД-33» немедленно(!!!) снять с производства, с вооружения и утилизировать. Её изобретателя — арестовать, интенсивно допросить с целью узнать на кого эта сволочь работает, а потом расстрелять по статье «вредительство». Если до сих пор этого ещё не сделано, конечно.

Бывший здесь же глава «Главного управления безопасности» — комиссар госбезопасности 1-го ранга Лев Емельянович Влодзимирский, шепнул что-то своему порученцу и, тот кивнув, тут же побежал к телефону.

После боёв на Хасане, было рекомендовано сохранить эту «вундерваффлю» лишь на вооружении…

Держитесь за стулья крепче!

…Водительского, ремонтного и обслуживающего состава автотранспорта Автобронетанковых войск РККА.

А на хрена «оно» там, хотелось бы знать?

После Советско-финской «Зимней» войны на «РГД-33» был уже конкретный наезд.

Словами Будённого на весенних разборках «полётов», про это галимое фуфло было сказано так:

«Я знаю из заявлений бойцов и ряда писем, а потом и сам упражнялся на занятии. Во-первых, ее нужно всколыхнуть, чтобы она щелкнула, и после надо бросить, а когда идет бой, то этого щелчка не слышно, и часто получается, что в руках она взрывается, и если вы делаете новую гранату, то эту нужно немедленно убрать, так как она сложна для гранатометания. У вас была простая граната Новицкого, бутылочка. На эту же, существующую, наш боец жаловался, что во время холодов она прилипает к руке и потом вырывается вместе с кожей. Поэтому эта граната для применения зимой не годится, и это верно. Мне об этом говорили больные в госпитале, и там масса случаев заболевания рук, т.е. срывается с ладони кожа».

И шо вы думали?

ПОХУЙ!!!

Вопреки этой рекомендации от далеко не последнего в РККА маршала, этот — абортативный последыш ещё более убоищной «ручной гранаты Рдутовского образца 1914 года», выпускался аж до самого 1944-го года — общим тиражом в 50 (пятьдесят!) миллионов экземпляров!

Да что, сцуко, в этой стране творилось?!

Низкотехнологичная, сказочная дорогая в производстве и, вместе с тем — слишком сложная для применения в бою, особенно для слабо подготовленного бойца. Это пожалуй, единственный вид боеприпаса (кроме противогаза конечно) который на фронте красноармейцы выбрасывали сразу же после выдачи. И, причём целыми, неоткрытыми ящиками — в которых их и находят по лесам, болотам и оврагам наши энтузиасты-поисковики и «чёрные копатели».

Это ж, сколько остродефицитных металла и взрывчатки было выброшено коту под хвост?

Это ж, сколько фрицев было не убито и, в результате — погибло наших бойцов и мирных жителей?

Смотрю в упор и удивлённо спрашиваю:

— Почему сидим до сих пор, товарищи? Бегом звонить на завод, выпускающий это дерьмо.

В свою очередь маршал Кулик глядя на Наркома артиллерии и Начальника ГАУ:

— Вы разве не слышали, что приказал товарищ Сталин? …БЕГОМ!!!

Елян с Вороновым переглянулись и не промедлив — бодрой трусцой поскакали к дверям зала для заседания, где висел аппарат в чёрном эбонитовом корпусе.

Стараясь держать себя в руках, тем не менее глядя на Кулика недобрым взглядом, думаю:

«По-моему, Нарком обороны начал куеть».

Тыча в него пальцем, рычу усцурийским тигром:

— Хоть одним ухом услышу, что это галимое дерьмо ещё производится — расстреляю именно Вас, товарищ Маршал! А не этих двоих.

Тот и бровью не поведя:

— Вам не придётся этого делать, товарищ Сталин.

Осталось лишь мысленно восхититься:

«Нет, вы только посмотрите на него… Ни черта не боится!».

Впрочем, было у гранаты и одно достоинство: корпус со съёмной осколочной рубашкой — который скоопирайтили даже немцы для своей «колотушки».

Успокоившись, перехожу на деловой тон:

— Корпус гранаты с рубашкой использовать для производства другой гранаты с взрывателем Ковешникова1 от «Ф-1».

Более простой и надёжный «УЗРГ» будет принят в этом году.

Обращаюсь ко всему залу:

— За выполнением принятых сегодня (и не только сегодня) решений, товарищи, будет внимательно следить «Главный промышленно-экономический отдел при Совнаркоме СССР» (ГПЭО СНК СССР), во главе с… Прошу любить и жаловать: комиссар государственной безопасности III ранга Богдан Захарович Кобулов.

Похожий на горилла-переростка, тот встал и с самым мрачным видом раскланялся. И судя по реакции зала, все поняли:

Шутки с товарищем Сталиным, кончились от слова «навсегда».

* * *

С момента своего первого появления танка на поле боя, перед пехотой встала и проблема борьбы с ним средствами ближнего боя, которые всегда имелись бы под рукой. Пренебрегать ими нельзя, ибо около 12,5 % потерь советских танков — приходилось именно на долю немецких противотанковых средств ближнего боя.

Весьма высокий показатель…

Эффективности «панцершнеков» да «панцерфаустов»?

…Категорически нет!

Неумения советских командиров организовать совместные боевые действия родов войск.

Ибо, ни в одном германском мемуаре не прочтёшь про потери от противотанковых гранат, бутылок с «коктелями Молотова» или нечто подобном.

И тем не менее, что-то такое «противотанковое» — бойцам-пехотинцам Красной Армии дать необходимо и обязательно научить им пользоваться. Хотя бы для придания большей психологической устойчивости: чтоб красноармеец не чувствовал себя беззащитно-беспомощным перед немецкими танками — отчего можно впасть в панику от одного только вида их.

Про противотанковые ружья — разговор состоится на точно такой же встрече-совещании с конструкторами-оружейниками. Сейчас же, про всё ту же «карманную артиллерию» — но противотанковую.

— Приказываю срочно разработать противотанковую гранату с весом взрывчатого вещества в один килограмм в тротиловом эквиваленте и взрывателем ударного действия.

Меня тут же осторожно поправили:

— Товарищ Сталин! В прошлом году на вооружение РККА уже поступила такая граната ударного действия — «РПГ-40», созданная Пузыревым на «Заводе №58 им. К.Е. Ворошилова» …

— Вот, как?

Сказать по правде — нежданка для меня нежданная!

Но не успел обрадоваться, как:

— …Но по указанию ГАУ, она снимается с производства и вооружения.

Недоумённо смотрю на Кулика:

— Почему так? Отчего такие метания, товарищ Нарком? То приняли на вооружение, то сняли… Обоснуйте!

Тот, нервно сглотнув:

— На проведённых перед принятием на вооружение испытаниях, граната показала бронепробиваемость двадцать миллиметров брони. А вот серийные образцы — не дают даже сколов с внутренней стороны брони такой толщины, уверенно проламывая лишь десять миллиметров.

Понятно… Стандартное очковтирательство «гениальных изобретателей», за что в конце 30-х годов — немало лбов было помазано зелёнкой и затем продырявлено. Но тем не менее — до конца не изжитое явление.

Глядя на Кулика, задумчиво:

— Это очень хорошо, товарищ маршал, что Вы у нас такой бдительный… Очень хорошо!

Рисунок 67. Советская Ручная противотанковая граната «РПГ-40» конструкции М.И. Пузырева.

С другой стороны без кумулятивной боевой части, любая противотанковая граната — скорее будет средством придания бойцу большей психологической уверенности, чем действительным индивидуальным противотанковым средством ближнего действия. А для неё нужен гексоген — который советская промышленность пока не производит в достаточном количестве. Конечно, приказав прекратить производство химического оружия, я несколько подвину это дело…

Но, кто его знает насколько — цыплят то, по осени считают!

Конечно, можно применить в кумулятивных боеприпасах и чистый тротил со значительным понижением бронепробиваемости, естественно…

Но и он в жутком дефиците, сцуко!

В войну, даже артиллерийские снаряды — не говоря уже про авиабомбы и мины, снаряжали всякой сущей суррогатиной.

И тем не менее — такой девайс нужен и причём немедленно.

Чтоб боец в окопе не чувствовал себя абсолютно беспомощно «голым» перед бронированной машиной.

Против немецких танков, с началом войны применяли всевозможные импровизации — вплоть до связок гранат, а осенью 1941-го года на вооружение приняли фугасную противотанковую гранату «РПГ-41», прозванную в войсках «Танюша». Она, практически ничем не отличалась по характеристикам от РПГ-40» конструкции Пузырева…

Так почему бы?

Спрашиваю у Кулика:

— А вот скажите мне, товарищ маршал: какая толщины брони крыши корпуса у немецкого танка «Pz.Kpfw.III» — самой последней модификации «Ausf.E»…?

Где-то через секунду поняв, что ответа от Наркома обороны не получу, информирую его и внимательно слушающий зал сам:

— Всего-навсего двенадцать(!) миллиметров. На более ранних моделях и, того меньше… Десять! Так что брошенная сверху на танк «РПГ-40» — всё же произведёт на него некоторое действие.

Насладившись произведённым впечатлением, продолжаю:

— Однако, кроме тонкой горизонтальной брони — у танка имеется множество других, ещё более уязвимых мест: стык башни и корпуса, приборы наблюдения, люки экипажа, гусеницы и вся ходовая часть в целом… Крыша моторного отделения, где расположена решётка системы вентиляции двигателя. Кроме того, противотанковые гранаты могут с успехом применяться при штурме укреплений.

— Поэтому, я категорически требую от Наркомата артиллерии возобновления производства «РПГ-40». А от самого товарища Пузырёва — работ по дальнейшему усовершенствования конструкции гранаты.

«Подскажу насчёт кумулятивной воронки, «парашютика» для стабилизации и взрывателя мгновенного действия и, пусть потихоньку занимается. Глядишь, к сорок второму у него что-нибудь годное получиться».

Подумав, спустя пару минут добавил:

— А от «Завода №58» я требую, чтоб каждый ящик с противотанковыми гранатами был снабжён брошюркой с рисунками, на которых были бы указаны все перечисленные мной уязвимые места танков с рисунками и способы применения по ним этих боеприпасов. При Генштабе находится группа литераторов работающих над уставами РККА, во главе с писателем Толстым… Знаете такого? Коль он «Войну и мир» написал, с подобной брошюркой — на счёт «раз-два» справится.

«Ничего не забыл? Да, вроде ничего…».

— Задача ясна, товарищ маршал?

Кулик тут же гаркнул и ему эхом из зала вторило:

— Ясна, товарищ Сталин!

Ну а там обзаведёмся гексогеном в нужном количестве, глядишь и чем-нибудь кумулятивным вооружимся…

Что там в том же «Панцерфаусте» сложного?

Да я его с закрытыми глазами нарисую!

Однако, пока рановато: германцы копирнут его ещё резче нас и уже обладая технологией изготовления кумулятивных боеприпасов — применят против наших новейших «неуязвимых» танков.

Ну, или воспользуются трофеями.

А оно мне надо?

Я очень рассчитываю на эффект неожиданности от появления на поле боя «Т-34» и КВ» и намереваюсь использовать его на полную катушку против кастрюлеголовых «сверхчеловеков».

А вот перед появлением у тех «Тигров» и «Пантер» — в самый раз будет.

* * *

Однако, ручную противотанковую гранату далеко из окопа не кинешь — тяжела, чертовка!

И тем более, издалека точно в уязвимое место танка не попадёшь. Даже кумулятивную гранату, надо бросать буквально в упор — рискуя быть убитым её же осколками и взрывной волной.

Значит, что?

Значит, надо срочно дать пехоте хоть и плохенький — но гранатомёт, способный закинуть что-нибудь более-менее «серьёзное» на дальность хотя бы тридцать метров, с приемлемой точностью.

В принципе такой девайс уже имелся: в 20-30-е годы, на вооружении РККА находился «гранатомет Дьяконова» (опять эта сволочь!), созданный еще в конце Первой мировой и впоследствии модернизированный. Он состоял из крепившейся к стволу обычной винтовки нарезной мортирки калибром 41 миллиметр, прицела-квадранта и сошек для стрельбы и служил для поражения живой силы осколочной гранатой.

Накануне Великой Отечественной войны, гранатомет был в штате каждого стрелкового и кавалерийского отделения. В ходе же уже самих боевых действий, он куда-то стремительно исчез.

Почему?

Мало того, что сие «чудо-оружие» — не Бог весь какое эффективное: заряжается ужасно медленно стреляет недалеко и с позорно-низкой кучностью… Мало того, что к нему необходимы оригинальные боеприпасы…

Так он ещё и громоздок и тяжёл!

Сама винтовка Мосина — отстойно-длинная, так к ней ещё и приделали мортирный ствол.

В общем, как и во многих других случаях — подвела универсальность. В задумках изобретателя и тех кто принимал это «чудо техники» на вооружение, боец на выбор мог использовать его как гранатомёт или как обычную винтовку.

Кстати у германцев тоже была подобная хреновина под ником «Schiessbecher». Но правда, в более поздних вариантах оснащённая кумулятивной боевой частью.

Конечно, можно двигаться этим — проторенным…

Но мы пойдём другим путём!

— Гранатомёт Дьяконова снимается с производства и вооружения. Вместо него, на основе винтовки Мосина и 50-мм миномёта необходимо в короткие сроки сконструировать ручной миномёт…

Рисунок 68. «Ручной миномет Наймана» (РМН-50).

Я вовсе не выдумываю велосипед: в годы Великой Отечественной Войны, советской промышленностью серийно выпускался «РМН-50» — «Ручной миномет Наймана, калибр 50 мм». Конструктивно он представлял собой обрез самой обычной трёхлинейной винтовки с приваренным стволом снятого с производства 50-мм миномета. Стрелял теми же стандартными 50-мм миномётными минами, но с использованием в качестве метательного холостого винтовочного патрона.

Максимальная дальность до 300-400 метров, наиболее эффективная до 150-200.

Сия «вундерваффля» предназначалась для вооружения диверсионных групп и партизанских отрядов. Поэтому были разработаны специальные боеприпасы, в том числе и вроде бы кумулятивные.

Отзывы от диверсантов и партизан были самые положительные и окрылённый успехом, изобретатель производит следующий «запил». На основе противотанкового ружья (приклад и сошки), винтовки Мосина (ствольная коробка с затвором и магазином) и всё того же 50-мм миномётного ствола, он выдаёт противотанковый гранатомёт «ПГ-6», способный стрелять кумулятивными «РПГ-6».

Но война уже шла к концу, военное начальство расслабило «булки» и идея ручного гранатомёта подобного типа, дальнейшего развития не получила.

Но не в мире!

Уже во время Вьетнамской войны, у американской армии появилось нечто похожее на «РМН-50» — ручной гранатомет «M79», предназначенный для поражения живой силы, транспорта и легкобронированной техники противника на дальностях до 400 метров.

Ну, а в нашем Отечестве пророков нет: конструктор Найман и его ручной миномёт — прочно забыты.

* * *

Шарю взглядом по залу:

— Где у нас в стране производится такое сомнительное «щастие», как 50-мм ротный миномет образца 1940-го года?

Маршал Кулик подсказывает:

— На заводе в посёлке Люберцы Московской области.

— Руководство завода присутствует…?

Вижу поднимающихся с места людей, и:

— Директор предприятия — бегом к телефону: сообщить коллективу, что это изделие снимается с производства. Главный конструктор ко мне.

Подходит совсем молодой человек и представляется:

— Начальник производства и главный конструктор Шамарин.

— Товарищ Шамарин! Вашему заводу даётся очень важное и ответственное задание: вместо 50-мм миномёта — ещё в Финляндии показавшего крайне низкую эффективность, вооружить Красную Армию, вот чем…

Схематично рисую на листочке бумаги и поясняю:

— …Винтовки в первое время требую брать старые — с изношенным стволом. Таких — оставшихся ещё со времён Империалистической и Гражданских войн, на складах ГАУ — должно быть до хрена, да ещё и с прицепом. Во время войны же, пойдут повреждённые винтовки с фронта или заводской брак.

Когда конкретно прижало, на оружейных заводах стволы винтовок стали проверять уже в сборе — усиленным патроном. Каков был процент брака, можно только догадываться.

В конце, заглядывая конструктору в глаза:

— Кроме штатной 50-мм мины, ручной миномёт должен стрелять надкалиберным боеприпасам — созданном на основе противотанковой гранаты Пузырёва. Если нет вопросов, можете вместе с руководством завода возвращаться в Люберцы и немедленно приступать. Срок — сорок пять дней. Удачи, товарищ Шамарин!

В сторону главы Наркомата боеприпасов — Горемыкина Пётра Николаевича:

— Естественно, после снятия с производства ротного миномёта, производство 50-мм мин надо продолжить и даже возможно увеличить. Не забыв апгрейдить, конечно. И надо подумать над созданием нового вида этого боеприпаса — сигнальных и осветительных мин.

С подобным, в Красной Армии — вообще, швах!

Тот, кивнув — давая понять что понял, тут же принялся что-то записывать в блокноте.

Ну и напоследок по этой теме — теме противотанкового оружия пехоты:

— Почему-то, товарищи военные пренебрежительно относятся к такому виду индивидуального противотанкового оружия пехоты, как бутылки с зажигательной смесью. А ведь наши танкисты знакомы с этим примитивнейшим — но действенным средством, ещё со времён Испании! И много позже, на Халхин-Голе и в Финляндии — они премного натерпевши от них…

Вопрошаю:

— Так почему бы и нам не обзавестись? Причём, уже не в виде кустарщины — как наши враги, а по науке разработанными образцами, изготовленными на промышленных предприятиях?

Опять же: «в реале» — один хрен пришлось этим заниматься, но буквально на скаку…

Так почему бы не подсуетиться заранее?

Кулик, предельно осторожно предложил:

— Такое задание лучше дать Начальнику Управления военно-химической защиты Красной Армии, товарищ Сталин. Там занимаются всем зажигательным, в том числе — огнемётами и огнесмесью для них.

Ну, что ж — вполне разумно.

— Хорошо! От имени ГКТиО обратитесь к Управлению военно-химической защиты и потребуйте в кратчайший срок разработать это противотанковое средство. Записывайте требования: она — бутылка с зажигательной смесью, должна быть безопасна от воспламенения при хранении, при применении — легко разбиваться, сама смесь — безотказно воспламеняться и хорошо прилипать к броне, а при горении давать температуру не менее 700-800 градусов (а лучше — 1000 и больше) и чёрный ослепляющий дым. А после сгорания оставлять на поваерхности трудноудалимую непрозрачную плёнку.

Почесав затылок:

— Я уже и название придумал — «Коктейль Молотова»! В честь нашего погибшего в результате подлого удара стихии товарища — настоящего большевика и несгибаемого ленинца.

Однако, сами по себе гранаты, гранатомёты и бутылки с зажигательной смесью «ролики» Гудериана остановить не в состоянии. Это делает вооружённый ими боец. А большинство из них у нас — деревенские парни и мужики, прежде живого танка в глаза не видевшие. Отсюда такая широко распространённая военная болезнь, как «танкобоязнь».

Их требуется обучить, лучше всего так называемой «обкаткой танками».

Однако, проблема:

«Мда… «Обкатать» всех пехотинцев танками — перед войной не получится, это одного топлива сколько потребуется — которого не хватает даже для обучения танкистов, не говоря уже про и без того откровенно убогий моторесурс материальной части наших танков».

Ну, что ж… Придётся учить и лечить «танкобоязнь» виртуально на отдалёнке.

Обращаюсь к Наркому обороны:

— Опять же, надо тщательно продумать и напечатать инструкции по способам индивидуальной борьбы с танками, снять по ним учебные фильмы. Что там у нас с организацией «Центрвоенфильма» при Наркомате Обороны СССР, что я поручил ещё на прошлой неделе? Что они там филонят? Что вошкаются? Поторопите товарищей иначе, потоплю их я!

Кулик бодро:

— Сделаем товарищ Сталин!

* * *

Почему я приказал снять с производства 50-мм миномёт?

Нельзя что ли выпускать его параллельно с 50-мм ручным миномётом?

Вспомнилось вот перед этим из Драбкина:

«Если говорить о матчасти, 50-миллиметровый миномет, по отзывам всех, — совершенно бесполезный?

— Абсолютно! Я пришел к такому выводу, что он совершенно был не нужен. Вместо этих минометов лучше бы ротные пулеметы иметь. Гораздо лучше. Почему? Эти минометы, конечно, оружие для ближнего боя хорошее. Я настолько был натренирован в училище, что без всякой почти подготовки попадал в цель из миномета. Ну, что такое в наступлении иметь этот миномет? К нему же надо много боеприпасов. А как их подать в наступлении? Только на себе тащить! Не было ни повозок, ни машин. А мы что? По семь мин на каждого из расчета. В расчете по два человека. Небольшая коробка, в этой коробке семь снарядов. Совершенно ни к чему. Как ударная сила? Пук-пук — мин нет.

А кто нам снаряды подносить будет? Никто. И вот ты с этим минометом наперевес идешь, как пехотинец. А зачем это было делать?

— Но немцы использовали такие минометы до самого конца войны.

— У них и техника была не та, и подвоз был организован на высшем уровне2».

Ещё в Советско-финскую войну, была выяснена его практическая полнейшая бесполезность, но избавиться от этой «игрушки» — Красная Армия решилась только уже во время Великой Отечественной и, причём — одновременно с Вермахтом. Опять же такое откровенно-бесполезное барахло, что и как от 37-ми миллиметрового лопаты-миномёты — от него не знали, как и избавиться.

Однако, ротный миномёт всё-таки необходим!

Тем более, что в стрелковой роте отныне предусмотрен собственный небольшой гужевой обоз, а в мотострелковой лишняя «полуторка» под боеприпасы. Даст Маркс — доживём до «БТРов», будет в роте бронированная машина снабжения.

Что делать?

Ничего не остаётся, как произвести следующий «запил»:

— Товарищи! Вместо 50-мм миномёта, для вооружения стрелковой роты, требуется в кратчайшие сроки сконструировать и запустить в производство укороченный 82-ти миллиметровый миномёт.

Поискав глазами в зале:

— Товарищ Шавырин! Если Вас не затруднит, подойдите к столу… Смотрите и, если что-то не понятно — спрашивайте, не стесняйтесь.

Быстренько набрасываю эскизик внешнего вида и устройство японского так называемого «коленного миномёта» — имевший простое, проще не бывает устройство.

Рисунок 69. Японский 50-мм миномет Тип 89 (он же «коленный миномет»).

Самураями, весьма оригинально была придумана регулировка дальности стрельбы: методом изменения объёма зарядной каморы — при неподвижном угле бросания снаряда. Для этого в стволе находилась подвижная втулка на резьбе, внутри имеющая спусковой механизм. Вкручивая её или наоборот — выкручивая, меняя таким образом длину ствола — косоокие самураи-миномётчики меняли дальность стрельбы и стреляли довольно-таки точно. Причём, в отличии от классического миномёта системы Стокса-Брандта — огонь можно было вести и прямой наводкой, уперев эту штуковину в какую-нибудь вертикальную стенку.

Ни сошек, ни опорной плиты — лишь стальная «пятка» в конце казённой части для упора в землю, отчего он весил всего четыре с половиной килограмма — вместо целых десяти, у нашего «50-мм миномета образца 1940 года».

Конечно, в связи с изрядным увеличением калибра — наш новый 82-мм «коленный» ротный миномет окажется и изрядно потяжелее…

Но и наш русский мужик — поздоровее и покрепче щуплого японца будет!

Тем более, что как и прототип — его можно будет сделать быстроразборным.

Подумав, добавляю пару штрихов из разряда «отсебятина»:

— Вот сюда присобачьте ручку для облегчения удержания при стрельбе и переноски на короткие расстояния в боевой обстановке.

Дорисовав, поднимаю глаза и спрашиваю:

— Задача ясна?

— Ясна, товарищ Сталин.

Передаю листок бумаги в руки, и:

— Тогда исполняйте и постарайтесь при дальности стрельбы примерно в километр — в полтора, сделать ваш новый миномёт немногим тяжелее старого… Скажем, не десять килограмм — а пятнадцать.

Мало это или много?

К примеру, в составе советской стрелковой роты образца 1941-го года, находилось два пулемёта «Максим» образца 1910/1930 года (того самого, на прикольных колёсиках и со щитом) и никто на их вес — в 64 килограмма, не жаловался.

Так что, ничего страшного!

Конечно, расчёт придётся увеличить с двух человек, до…

Как бы не до пяти: ведь возрастёт вес не только самого миномёта — но и носимого боеприпаса. Зато против пулемётных гнёзд с долбанными «эмгачами» — вещь получится воистину убойная и, в отличии от батальонных и полковых миномётов — находящаяся постоянно «под рукой» у командира роты.

Миномёт, это не гранатомёт шмаляющий прямой по какой-то конкретной цели!

Он стреляет с закрытой позиции по площадным целям и оттого расход мин очень большой.

Так что кроме всего прочего, моё решение о «едином» калибре — это унификация боеприпаса: вместо двух — всего один, что имеет выгоду — как с точки зрения производственников, так и со стороны интендантской логистики и, эксплуатации в войсках. К примеру, закончились у ротных миномётчиков 82-ти миллиметровые мины — они попросили поделиться своих батальонных коллег. Иль обменяли на табачок, самогон или какой-нибудь трофей вроде трофейных журналов с мамзелями одетыми в стиле «ню».

Выгодно!

По той же причине, я убеждённый противник принятия на вооружение автоматического гранатомёта Таубина. Перед войной, до которой не более полугода — уже не успеть накопить нужного количества 40,6 миллиметровых гранат, а без них он просто — тяжеленая бесполезная железяка, от которой бойцы при первой же возможности избавятся.

Вот, если бы лет на пять раньше взяться…

Но это уже не от меня зависело!

Ещё вот одна задумка, которую без всякого сомнения, полезно будет реализовать:

— Пожалуй, иметь лишний калибр миномёта специально для горной артиллерии — будет лишним. Поэтому приказываю снять с производства «107-ми миллиметровый полковой горно-вьючный миномёт образца 1938 года». Вместо него, на основе полкового — разработать 120-ти миллиметровый горный миномёт, укоротив ствол, облегчив опорную плиту и использовав конные вьюки для транспортировки.

Да их и, изготовили то по сравнению с другими — всего ничего и прекратили выпуск сразу после начала войны.

В условиях перманентного кризиса 1941-1942-го годов, горно-стрелковые части РККА — очень часто оказывались в ровных как стол степях, где найти 107-мм мины — было так же трудно, как золотое кольцо брошенное в горный ручей. А вот 120-мм — вполне возможно.

Ещё раз переспросив понятна ли задача и нет ли каких вопросов по ней, плавно закруглил разговор по ней:

— Мы с вами сегодня ещё пообщаемся, товарищ Шавырин — есть ещё одна крайне интересная тема. А пока можете идти на место.

* * *

Проводив конструктора миномётного вооружения взглядом, продолжаю:

— Переходим к полковой артиллерии, товарищи, или иначе — к орудиям непосредственной поддержки. 120-мм миномёт к «орудиям непосредственной поддержки» — отнести довольно трудно и, как уверен, вы уже знаете: эта система переводится на уровень дивизионной.

Так как «батальон», как войсковая единица ликвидируется, батальонный 82-мм миномёт становится полковым.

— К пришедшему ему на замену 82-мм миномёту, у меня вопросов нет… А вот к «76-мм полковой пушке образца 1927 года» — у меня накопилось много претензий, какие уверен — многие из вас разделяют.

Вижу одобрительные взгляды и продолжаю:

— Первая из них: как так получилось, что у орудия предназначенного быть в боевых порядках пехоты, такой чудовищно-большой вес? Девятьсот с лишним килограмм, почти как у «нормального» дивизионного орудия? Как такую «дуРРРу» по полю катать, особенно — если расчёт неполный, что на войне сплошь и рядом бывает? Это — разве орудие поддержки?! Для сравнения, немецкая «7,5 cm leichtes Infanteriegeschütz 18» весит всего четыреста килограмм.

От моей дойче-мовы, народ просто в осадок выпал.

Кулик попробовал было возразить:

— Зато наша бьёт дальше — на шесть с лишним вёрст шрапнелью! А немка — всего лишь на три с половиной.

Тоном, не терпящим возражений, как отрезал:

— Для таких дистанций — дивизионная артиллерия есть, товарищ маршал СССР! А задача полковой артиллерии — цели в пределах видимости. И наиважнейшие из них — пулемётные гнёзда.

Походив, успокаиваясь и делая вид, что размышляю, спустя минуты две-три продолжил:

— К сожалению, время безвозвратно упущено и создать нечто подобное немецкому лёгкому пехотному орудию — мы с вами уже чисто физически не успеем. Ну, что ж… Придётся импровизировать! Предлагаю Пермскому артиллерийскому заводу скооператиться с Заводом в Подлипках и на лафет снятой с производства 45-им миллиметровой противотанковой пушки, наложить ствол 76-ти миллиметровой полковой пушки с укороченным стволом и углом возвышения в тридцать семь градусов…

До такого «запила» наши дотумкались лишь в 1943 году, явив миру «76-мм полковую пушку обр. 1943 г.». Тоже, не Бог весть — «чудо-оружие» какое, но хотя бы весящее по-божески…

Всего шестьсот килограмм.

Рисунок 70. 76-мм полковая пушка образца 1943 года (ОБ-43).

Комбинируя навесной огонь 82-ти миллиметровых полковых миномётов и настильный огонь облегчённых 76-ти миллиметровых полковых пушек, уже можно будет более-менее успешно воевать на полковом уровне.

Дело то в целом не хитрое, поэтому срок ставлю минимальный:

— Через сорок пять дней, товарищи, хочу лично лицезреть вашу новую полковую пушку на полигоне. Как меня поняли, товарищи заводчане?

Сразу с двух концов зала послышалось бодрое:

— Поняли Вас хорошо, товарищ Сталин! Ваше задание будет выполнено в срок.

Позже, как увижу в металле новую полковушку, дам задание Наркоматы боеприпасов разработать для неё кумулятивный снаряд. «В реале», такой (БП-353А) появился осенью 42-го. Глядишь, после моего чудодейственного пинка, в «текущей реальности» — обзаведёмся подобным на годик раньше.

По крайней мере надежда такая имеется.

* * *

— Теперь товарищи, переходим к противотанковой артиллерии… А с нею у нас с вами, не всё ладно! По бронепробиваемости, она уже не соответствует духу времени.

Даже оставив далеко за поребриком проблему низкого качества бронебойных снарядов, основное орудие советской ПТО — «45-ти миллиметровая противотанковая пушка образца 1937 года», не обладала достаточной пробивной способностью, чтоб надёжно поражать модернизированные немецкие танки и штурмовые орудия. Слаба она оказалась, чтоб с более-менее приличного расстояния — продырявить даже 30-ти миллиметровый борт у «панцеров», я уже вообще молчу про экранированный лоб — достигающий толщины 50 миллиметров.

«В реале», это хорошо понимали и перед самой войной в срочном порядке запилили две совершено новые противотанковые артсистемы: 57-ми миллиметровую «ЗИС-2» и 107-ми миллиметровую «М-60». И именно потому, что они «новые» — фокус не удался и никакой роли в битвах 1941-го года они не сыграли и, были сняты с вооружения — якобы в связи с «избыточностью мощности». Уверен, дело не в «избыточности» — а в невозможности поддерживать устойчивое производство соответствующих боеприпасов в условиях дикого хаоса эвакуации. А на складах в отличии к примеру, от 45-ти и 76-ти миллиметровых выстрелов — таких не было.

Зачем мощнейшая пушка, пробивающая любой танк, в любой проекции — но к которой не найти в сумятице отступления снаряды?

Такое сверхорудие и на хер не нужно!

Но дело даже не в этом…

57-ми миллиметровая «ЗИС-2» великолепна, но своим весом в тонну с лишком, она относится скорее к дивизионным орудиям. 107-ми миллиметровая «М-60», бери выше — к корпусным.

Поэтому, как сказал Вождь мирового пролетариата:

«Мы пойдём другим путём».

Сказал и пошёл!

Очень далеко пошёл…

Вот и мы за ним последуем!

— Товарищи! Противотанковая «сорокопятка» с производства снята, да и как говорится — хрен с ней. Время малых калибров в этом виде артиллерии, безвозвратно ушло.

Хотя, конечно имеющиеся в большом количестве 45-мм орудия разных образцов, будут ещё долго применяться частями Красной Армии. Но уже в войсках Третьего стратегического эшелона РККА их не будет, от слова «совсем».

Как известно, все 76-мм пушки (образца 1902, 1902/30, «Ф-22», УСВ) изымаются из состава дивизионной артиллерии. Часть из них идёт на формирование противотанкового дивизиона в составе дивизии (восемь орудий), остальные направляется в противотанковые бригады армейского подчинения.

Но конечно же, это — галимый паллиатив. Нужно специализированное противотанковое орудие калибром 76 миллиметров. И причём в массовом количестве…

Где взять?

Я знаю где, поэтому вызываю человека с очень известной фамилией:

— Товарищ Грабин!

Поднимается держащийся уверенно человек, один из немногих сидящих в зале, чьё лицо мне по «старым» фотографиям «ещё там»:

— Я здесь, товарищ Сталин.

Хотя в реальной истории «ЗИС-2» была принята на вооружение в марте 1941-го года, но её испытания уже шли полным ходом с прошлого октября.

— У меня для вас две новости — плохая и хорошая. С какой начать?

Улыбнувшись, тот:

— Начните с плохой, товарищ Сталин.

— Ваша 57-ми миллиметровая противотанковая пушка — Красной Армии не нужна. Объясняю почему: она слишком узкоспециализированная для своего веса — подходящего скорее для дивизионного орудия.

Если говорить своими словами и на русском языке: с вражеской пехотой — артиллерии стрелковых дивизий приходится иметь дело чаще, чем с вражескими танками… А вот против пехоты, всё что калибром менее трёх дюймов — практически полностью бесполезно.

Главный конструктор Горьковского машиностроительного завода, больше известного как артиллерийский «Завод № 92», несколько растеряно-беспомощно уставился на Кулика, но тот оставался невозмутимым — аки египетский каменный сфинкс у входа в Долину царей. Затем перевёл взгляд на Еляна и, не получив даже тени поддержки от Наркома артиллерии, упёр вопрошающий взор прямо в меня:

— А какая будет хорошая новость, товарищ Сталин?

— Вашему конструкторскому бюро, от имени ГКиО поручается создать новое противотанковое(!) 76-ти миллиметровое орудие, путём наложения ствола дивизионного «УСВ» оснащённое дульным тормозом на лафет «ЗИС-2». Чтоб сделать тормоз отката постоянным и следовательно — конструктивно более простым и технологичным, установим угол возвышения не более тридцати семи градусов и, у нас с вами получится универсальная пушка — одинаково пригодная быть дивизионным и противотанковым орудием.

Именно так и была создана словами одного немецкого специалиста «самая гениальная конструкция в истории ствольной артиллерии» — 76-ти миллиметровая дивизионная пушка «ЗИС-3», выпускающаяся в неимоверно большом количестве.

У Грабина, буквально отвалилась от изумления челюсть:

— Товарищ Сталин… Как Вы узнали?

Сам чуть в осадок не выпал: согласно моему «послезнанию» — такая идея пришла в голову Грабину лишь в мае.

Вот так попаданцы и палятся!

Сделав рожу кирпичом:

— Работа у меня такая, товарищ Грабин — обо всех и всё знать.

— Но я же… Ведь я же никому ещё об этом не говорил!

С самым отмороженным видом развожу руками и кивнув на портрет Реципиента на стене:

— Считайте, что товарищ Сталин умеет читать мысли и причём — на расстоянии.

Затем, внимательно посмотрел в зал, стараясь заглянуть в глаза каждому и, практически осязаемо почувствовал как по нему разлился благоговейный ужас…

«И сказал ОН(!), что это хорошо!».

Немного придя в себя, Грабин тем не менее, твёрдо заявил:

— Всё же я считаю, что трёхдюймовая дивизионка слишком слаба, чтоб уверенно поражать новые немецкие толстобронные танки.

Мужик со стальными яйцами — этот Грабин и, такие мне ужасно нравятся!

Немножко подумав, отвечаю:

— Пока её мощности вполне достаточно, за неимением у немцев тех самых — «толстобронных» танков. Ежели они у них всё же появятся… Эээ… Где-то через год-полтора, то у нас с вами уже будет готов для них сюрприз — ваши «Ф-22» с казёнником расточенным под выстрел от 76-ти миллиметровой зенитной пушки образца 1931/1938 года. Ведь Вы же такую возможность предусмотрели, товарищ Грабин?

Тот во второй раз изумился до состояния окаменевшей статуи Командора:

— Предусмотрел, товарищ Сталин.

Больше обращаясь к Кулику, развиваю свою мысль:

— Все эти орудия вскоре будут возвращены на «Завод № 92», где кроме расточки казённика и установки дульного тормоза, угол вертикальной наводки — будет уменьшен до 25 градусов, маховики управления — вынесены на одну сторону, а вместо панорамы — будет установлен телескопический прицел для стрельбы прямой наводкой.

Именно это, проделали с трофейными «Ф-22» немцы, разгадавшие гениальную задумку Грабина. Их апгрейд под брендом «7,62 cm Pak. 36(r)» с расстояния в километр уверенно пробивал калиберной болванкой 108 миллиметров брони.

Рисунок 71. 76-мм дивизионных пушка обр. 1936 г. (Ф-22), перезапиленная немцами в противотанковую 7,62 см Pak 36(r). Советские солдаты называли это орудие «коброй» или «гадюкой».

Однако этот ништяк в «текущей реальности», фашистам не обломится от слова ВАЩЕ!

Поясняю:

— Такими орудиями ПТО вооружим механизированные истребительно-противотанковые бригады и будем их держать в Резерве Главного командования (РГК)…

С торжествующим видом оглядев зал, заявил:

— …И как только немцы германцы вылезут со своими «толстобронными» танками — так мы их сразу!

Всего с 1936 года было выпущено 2932 пушек «Ф-22» и, если их не пролюбить в первые же месяцы войны — как это было «в реале», на все «Тигры» хватит — аж до самой нашей Победы. А не хватит — мы себе ещё сделаем.

Гружу «гения советской артиллерии» дальше:

— После начала серийного производства «ЗИС-3» товарищ Грабин, немедленно начинайте работать над уже чисто противотанковой пушкой под патрон от 76-мм зенитки образца 1931/38-го годов. И над его танковой версией.

Тот, в свою очередь сумел меня приятно удивить:

— Товарищ Сталин! 76-мм танковая пушка с баллистикой зенитной уже разработана, изготовлена в двух экземплярах и в данный момент проходит государственные испытания под индексом «Ф-27».

Перевожу удивлённый взгляд на Кулика, тот кивает:

— Государственные испытания задерживаются из-за того, что Кировский завод до сих пор не предоставил танк «КВ».

Впрочем, весь 41-й спокойно провоюем и с «Ф-34». А вот когда на поле боя появятся «Тигры» и Пантеры»…

Сюрприз!

Поэтому с этим орудием я не стал напрягать ни Грабина, ни ГАУ.

* * *

Пожалуй, стоит объяснить почем обладающие противотанковым свойствами 76-мм дивизионные пушки были по большей части убраны из дивизии и сосредоточены в армейских истребительно-противотанковых бригадах. Если учитывать ещё снятие с производства 45-мм орудий ПТО, то получается что обычная стрелковая дивизия — вообще «голенькая».

Не всё так однозначно!

Принимая такое решение, мы с маршалом Бонч-Бруевичем исходили из того, что на начальном этапе войны Красная Армия будет находиться в стратегической обороне, отдавая стратегическую же инициативу противнику — вольному выбирать место и время удара.

Вермахт, наносит такие удары концентрировано и массировано — с применением крупнокалиберной артиллерии, танков и авиации — снося любую оборону, даже опирающуюся на долговременные укрепления. После чего вводит в прорыв подвижные войска — совершающие бросок вглубь обороны на триста-четыреста километров, обходя и окружая войска противника — находящиеся далеко в стороне от места нанесения главного удара.

Значит, что?

Любая стрелковая дивизия, при каком угодно сосредоточении и состоянии боевой готовности, при каком угодно количестве(!) противотанковой артиллерии — будет буквально стёрта с лица земли.

То бишь супердефицитные 76-мм орудия, в отличие от немощных сорокопяток — способные реально остановить танки, будут банально выбиты гаубичной артиллерией и авиацией противника и не сыграют своей роли.

И надо смотреть правде в глаза: нахождение её не в чистом поле — как «в реале», а в заранее укреплённом городе-крепости — имеет значение лишь в том смысле, что вместе со стрелковой дивизией будет стёрт с лица земли и сам «фестунг» — являющейся важным узлом коммуникации.

Однако, погибшая дивизия:

А) Позволит определить место прорыва.

Б) На какое-то время: по нашим прикидкам — от суток до двух недель, задержит ввод в прорыв танковых и моторизованных частей противника.

Так что после прорыва — Гудериана с Готом, Клейстом да Гёпнером будет ждать переброшенная на его место истребительно-противотанковая бригада армейского подчинения и контрудар танковой бригады состоящей из «КВ» и «Т-34». После этого, моторизованная (или кавалерийская) дивизия — попытается в свою очередь окружить прорвавшегося противника, ударив под основание вбитого в нашу оборону «клина».

Особых успехов, конечно ждать не приходится… Но пока туда-сюда, находящаяся в резерве стрелковая дивизия укрепится в «фестунге» находящимся восточнее и гитлеровским генералам придётся начинать всё с начала.

Конечно, те — тоже не дураки и обязательно что-нибудь придумают — какой-нибудь хитрый контрприём. Но время уже будет упущено и в несколько таких приёмов, Блицкриг захлебнётся в осенней грязи — гораздо западнее «дальних подступов» к Москве.

Имеются все основания считать, что будет именно так и никак иначе!

* * *

Со снятием с производства 45-мм противотанковой пушки, советской пехоте Третьего стратегического эшелона РККА остаётся уповать лишь на немногочисленные тяжёлые 76-мм противотанковые орудия дивизионного уровня, да на свои лёгкие — 23-мм автоматические зенитно-противотанковые пушки «МП-3». Или же вообще на паллиатив в виде противотанковых гранат, ручных миномётов, «коктейлей Молотова» и так далее…

Даже 76-мм полковушка, как противотанковая — так себе, если не сказать больше.

Обычная пехота, согласен: перетопчется!

В крайнем случае можно поставить на прямую наводку 122-мм гаубицы — что не раз и даже не два, а регулярно делали «в реале».

Наконец, за спиной стрелковых дивизий — противотанковые средства армии, в которую они входят…

Однако кроме обычной, бывает ещё «морская» и даже «крылатая» пехота!

У первой за спиной — море, на поверхности которого плавают обломки высадивших их кораблей. У второй, так вообще — кругом враги.

Для них обоих (особенно для той пехоты, что «крылатая»), даже новая полковая пушка весом в жалкие 600 килограмм — это неподъёмный вес.

И что будем делать?

Надо срочно запилить что-нибудь лёгкое, но при этом убойное, хотя бы на расстоянии до километра. И причём, достаточно универсальное — способное работать как по бронетехнике, так и по живой силе — как расположенной открыто, так и находящейся в лёгких полевых укрепления.

«Миномёт»?

Само собой!

Но он не способен бить прямой наводкой, выполняя функции полкового и противотанкового орудия. А стреляя с закрытых позиций по площадным целям, миномёт требует уймищу боеприпасов — которых просто по определению, быть не может у десантников…

Значит, что?

Правильно!

Обращаюсь к залу:

— Товарищи! А кроме расстрелянного прохвоста Курчевского, у нас кто-нибудь работал над безоткатными орудиями…?

Вижу непонимающие глаза, уточняю:

— …В смысле над «динамореактивными»?

Переглядываются, слышу фамилию «Петропавловкий», затем «он уже умер»…

Наконец изрядно наморщив лоб, сам Кобулов вспоминает:

— Беркалов. Кроме Курчевского, товарищ Сталин, над динамореактивными орудиями ещё работал профессор Беркалов.

— И с каким успехом?

В этом месте подключился маршал Кулик:

— Серийно выпускались и состояли на вооружении Красной Армии 76-мм «ДРП-4-БМ» и «ДРП-4-ММ» его конструкции. Всего 556 штук. Сейчас они сняты с вооружения и переведены в разряд учебных.

Интересуюсь:

— Почему? Это — плохие орудия? По дальности уступают дивизионной трёхдюймовке и даже полковому «бобику»? Так для орудий подобного класса — важен лёгкий вес, а не возможность куячить на десять вёрст вашей любимой шрапнелью!

Кулик с напрочь отмороженным видом:

— После ареста Курчевского, в ГАУ динамореактивные орудия посчитали вредительством.

— И Вы тоже?

Тот, безапелляционно:

— И я тоже так считаю, товарищ Сталин.

Встаю и кулаком по столу:

— Вместе с грязной водой — жуликом Курчевским, Вы выплеснули и ребёнка, товарищ Нарком обороны СССР! Германская фирма «Рейнметалл» разработала и выпускает безоткатное орудие «7,5 cm Leichtgeschütz 40», которым вооружаются части воздушно-десантных войск!

Показываю пальцем на Командующего ВДВ:

— А Вы, оставили товарища Будённого с одной шашкой и голой задницей против танков!

Тот, ощетинив роскошные усы (как это у него получается?), волком посмотрел на Наркома обороны.

Покраснев раком, Кулик достал платок и вытирая вспотевший лоб и бычью шею:

— Такова была генеральная линия и, я её строго придерживался. Но если виноват — готов понести заслуженное наказание.

Назидательным тоном объясняю:

— Мы здесь собрались не для того что бы наказывать, а чтобы исправить положение… У кого какие предложения, товарищи?

Народ, как всегда — безмолвствовал, предоставив выкручиваться из ситуации своему вождю.

Пораскинув мозгами:

— Так, так, так… И где сейчас находится этот профессор? Надеюсь, его не расстреляли?

Кобулов вносит ясность:

— Беркалов Евгений Александрович, бывший генерал царской армии, служащий Артиллерийского Управления РККА, изобличён показаниями ряда бывших работников РККА в шпионской и вредительской работе и, арестован в феврале 1938-го года. После следствия, приговорён к десяти годам исправительно-трудовых лагерей и в данный момент используется по специальности в «Особом техническом бюро НКВД СССР».

Если забыл сказать, возглавляемому им «Главному промышленно-экономическому отделу при Совнаркоме СССР» (ГПЭО СНК СССР), подчиняются все подобные конструкторские бюро.

Уточняю:

— «Особое техническое бюро НКВД СССР» — это которая ленинградская «шарашка» в Крестах?

Кобулов, изрядно удивлённо:

— Почему «шарашка», товарищ Сталин? Если Вы про условия содержания, то это не так! Осуждённые инженеры живут там не хуже студентов в общежитиях и во всяком случае лучше рабочих в бараках. Они регулярно бывают на свежем воздухе, хорошо питаются, не перетруждаются и даже зарплату получают.

«Золотая клетка, всё равно — клетка. Конечно, я все «шарашки» разгоню — но только не сразу… «Сразу», только кошки родятся».

Отмахиваюсь:

— Не берите в голову, товарищ комиссар государственной безопасности III ранга!

«Так, так, так… Чтобы такое по быстренькому «запилить на коленке»?».

Решение пришло довольно быстро, практически мгновенно:

— Товарищ Кобулов! Подойдите ко мне.

Когда этот «горилл» оказался перед моим столом, рисую на листке бумаги нечто вроде послевоенной 82-мм советской безоткатной пушки «Б-10» , на словах поясняя:

Рисунок 72. 82-мм безоткатное орудие «Б-10», конструкции Шавырина.

— Ствол — от находящего в производстве и на вооружении 82-мм миномёта. Боеприпас тоже — 82-мм мина. По крайней мере — на первое время. Собственного метательного заряда пороха в ней будет маловато для настильной стрельбы, поэтому нужна гильза от 76-мм полкового орудия с рассчитанной или подобранной методом «научного тыка» навеской пороха. Затвор можно взять от 76-мм «ДРП-4-БМ»…

Что может быть проще?

Но есть слабое место у советской артиллерии, погубившее немало перспективных систем — лафеты.

Поэтому:

— …Если с лафетом ничего не поучится, пусть профессор Беркалов со товарищи, используют станок от пулемёта «ДШК». Один хрен он скоро снимается с производства.

Далее:

— По такому же принципу, надо из 120-мм миномёта, запилить для товарища Будённого 120-мм безоткатную пушку. Лафет можно взять от 45-мм орудия, или же от…

Будет или не будет ротная 23-мм зенитно-противотанковая автоматическая пушка? На каком лафете она будет?

Хрен знат!

Поэтому:

— …На первое время от «сорокопятки», там посмотрим.

Протягивая эскиз, глянул Кобулову в глаза:

— Лично дадите задание профессору Беркалову и, вместе с этим листком на словах передайте мои слова: это не только его и товарищей по КБ освобождение — полная реабилитация и возращение генеральского звания… Но и Сталинская премия.

Не знаю, что получится на выходе, но «реальная» Б-10 весила всего 86 килограмм, а её кумулятивный снаряд пробивал броню в двести миллиметров. У Беркалова, конечно, эта «бюджетно-десантная» пулялка — получится с куда более скромными характеристиками…

Но хоть, что-то!

Кулику:

— Если Вы с первого раза не поняли, товарищ Нарком обороны, повторю ещё раз: к безоткатным орудиям нельзя подходить как к классическим артиллерийским системам. Поэтому на испытаниях, проявляйте уместную в данном случае снисходительность.

Тот, буча на меня зеньки:

— Я понял с первого раза, товарищ Сталин.

Обращаясь к Будённому:

— А Вы, товарищ Командующий воздушно-десантными войсками, держите это дело под личным контролем.

— Непременно буду держать, товарищ Сталин.

Вспомнив своё поручение:

— Кстати… А как у нас продвигается подготовка к маневрам, товарищ маршал?

— Высадка десанта запланирована на следующей неделе, точное время уточню позже. По плану учений…

Выслушав его короткий, но информативно ёмкий доклад, обещаю:

— Непременно буду присутствовать при этом мероприятии.

Ещё вот думка такая:

«Если не обломится с 23-мм зенитно-противотанковой «МП-3», расстреляю Таубина, а 82-мм безоткатное орудие — введу в состав противотанкового дивизиона полка. Естественно, что кроме «родной» 82-мм осколочно фугасной мины, к нему надо будет разработать всю линейку оригинальных боеприпасов — в том числе… И прежде всего — кумулятивный».

* * *

С переводом калибра 76 миллиметров в разряд противотанковой артиллерии, советские стрелковые (и не только стрелковые) фактически остались лишь со старыми 122-ми или 152-мм гаубицами, в зависимости от вида тяги… Не считая бывших полковых 120-мм миномётов, конечно.

А это, не есть айс!

Для войск Третьего стратегического эшелона, надо что-нибудь «настильное», более дальнобойное — пусть и меньшее калибром.

— Товарищ Петров! Подойдите к столу.

Вскоре возле меня стоял главный конструктор пермского «Государственного союзного завода № 172 имени В. М. Молотова», Фёдор Фёдорович Петров и вопросительно на меня смотрел. Это именно его конструкции была «122-мм дивизионная гаубица обр. 1938 года». И не только она.

Этот человек руководил до войны созданием всех советских артиллерийских систем — от калибра 107-ми миллиметров, до 152-мм. А уже во время войны — самоходных установок: «СУ-85», «СУ-122», «ИСУ-122» и «ИСУ-152».

— Товарищ конструктор! Нужно что-то на замену трёхдюймовке в дивизию… Какие имеются соображения над этот счёт?

— Товарищ Сталин! Одновременно с 122-мм гаубицей «М-30», нашим конструкторским бюро разрабатывалась 95-мм дивизионная пушка «У-4» на том же лафете.

— Вот, как? Хорошенькое дельце…

Недолго думая:

— …Новый калибр Красной Армии не нужен! Переделайте свою «У-4» под ствол «107-мм пушки образца 1910/30 годов». Такое в принципе возможно?

Прищурившись задумывается, потом кивает:

— Вполне возможно, товарищ Сталин.

Не съезжая с него:

— А практически?

— Сделаем!

Всё же сам сомневаясь, подсказываю:

— Если понадобится — укоротите длину, установите более мощный дульный тормоз. Дальность стрельбы немногим больше трёхдюймовки — больше ничего от Вас не требуется.

Тот, ещё раз подумав, уверенно:

— Думаю, вполне достаточно будет лишь вернуться к стволу с баллистикой 1910-го года, оставив дульный тормоз.

Откинувшись на спинку стула:

— Ну, Вам — как профессионалу видней.

Рисунок 73. 107-мм пушка образца 1910/30 гг.

Итак, если у Петрова получится, мы будем иметь дивизионный «дуплекс»: два орудия на едином лафете, массой около трёх тонн под единый тягач — уже существующий гусеничный сталинградский или проектируемый колёсный «советский студебекер»…

Но хочется чего-нибудь «потяжелее»…

Разницу между калибром 122 миллиметра и «152» — не поймёшь, пока сам под обстрелом не побываешь!

Если первый — сделает лишь сравнительно неглубокую «ямку» над вашим блиндажом «в три наката», то второй — пробьёт слой земли и брёвен толщиной до трёх метров. Многие ли из бойцов и командиров красной Армии, во время Великой Отечественной Войны имели такие укрытия?

Отсюда и высокие потери советской атакующей пехоты, в случае если перед наступлением — нет поддержки корпусной артиллерии, а ещё лучше — Резерва Главного Командования (РГК КА).

Так ведь и перед дивизией (не важно — стрелковой или танковой), могут стоять и, какие-то свои задачи!

Но 152-мм гаубица для дивизионной артиллерии — слишком тяжела.

Даже «Д-1» образца 1943-го весила более трёх с половиной тонн, а находящаяся ныне в производстве «М-10» — четыре с половиной.

Значит, что?

— Товарищ Шавырин!

— Слушаю Вас, товарищ Сталин.

— Как у нас обстоят дела с 160-мм миномётом? Только говорите как на духу.

Учитывая опыт «Зимней войны», комиссия Главного Военного Совета (ГВС) обратила особое внимание на минометно-минное вооружение Красной Армии. Кроме всего прочего, комиссия поставила задачу закончить в 1940-м году разработку опытных образцов 160-мм и 240-мм минометов.

Но их доработка по неизвестным мне причинам затянулась. А накануне Великой Отечественной войны, на Шавырина в НКВД завели дело по обвинению его во вредительстве. Избежав ареста, конструктор практически всех отечественных минометов, тем не менее — был вынужден перейти на другую работу и, к разработке новых минометов, вернулся уже только после начала войны.

Довольно мутная история, короче.

Насколько мне известно, в 1943-м году, на вооружение РККА был принят 160-мм миномёт «МТ-13» другого конструктора — Теверовского.

Шавырин честно признался:

— Миномёты таких калибров — дело новое, поэтому их разработка идёт с большим трудом…

Спохватившись:

— …Но, мы справимся, товарищ Сталин! Если нам не будут мешать.

Иронически улыбаюсь:

— Хм… Мешают ему, видите ли! А может всё дело в том, что «новое дело» — требует и нового подхода?

Смотрит на меня недоумевающе:

— Не понимаю о чём Вы, тов…

«Думает поди: какой «новый подход»? Плита, тренога, да «самоварная» труба — что тут можно придумать нового?».

— Коль не понимаете, подойдите к столу — кой чё покажу…

Рисунок 74. 12-мм нарезной миномёт «Нона-СВК».

Нарисовав принципиальную схему современной мне 120-мм «Ноны-СВК» — заряжающейся как охотничье ружьё с «переломным» затвором, гляжу прямо в глаза и объясняю:

— Новые боеприпасы калибра 160 миллиметров, разрабатывать и запускать в производстве — нам уже некогда. Поэтому используйте уже готовые выстрелы от 152-мм гаубицы с ослабленным зарядом. Особое внимание обратите на сие кольцо на конце ствола — за неё сей миномёт буксируют в походном положении.

Да, согласен — дальность стрельбы станет значительно меньше, чем у гаубицы того же калибра. Возможности стрельбы прямой наводкой — не будет.

Но, согласитесь: лучше синица в руках, чем утка под кроватью!

Продолжаю:

— То же самое и с 240-мм миномётом: запиливайте его по этой же схеме под боеприпас 203-мм гаубицы «Бр-4». Всё! Можете идти, товарищ Шавырин и, немедленно приступать к выполнению задания «Государственного комитета труда и обороны». Желаю как говорится творческих успехов и голубого неба над головой, а не железной решётки на окнах…

* * *

Аппетит приходит, как говорится, во время еды. Поэтому я, сделал ещё заявку:

— Ещё, товарищ Петров, хотелось бы иметь дуплекс для армейской (корпусной, по старой терминологии) артиллерии, включающей в себя 152-мм гаубицу «М-10» и 122-мм пушку. Такое возможно, если на лафет «М-10» — наложить ствол от 122-мм пушки образца 1931/37 годов, снабжённый дульным тормозом?

Неплохая надо сказать штуковина, эта «М-10»!

Под индексом «15,2 cm s.F.H.443(r)» — была принята на вооружение Вермахта. Финны сформировали из «М-10» пять тяжёлых артиллерийских дивизионов (всего 102 орудия, из которых 7 потеряно в боях против Красной Армии) и держали на вооружении до… Крепче держитесь за стулья…

До 2000-го года!

Умели же делать некоторые вещи в Советском Союзе.

Удивлённо на меня глядя, Петров:

— Надо попробовать, товарищ Сталин. Но уверен, что ничего невозможного в таком решении нет.

Совсем немного уступая своей немецкой сопернице-однокласснице — 105-мм миллиметровой пушке «10 cm schwere Kanone 18» по дальности стрельбы и, будучи более тяжёлой на тонну — 122-мм пушка «А-19» почти в полтора раза превосходила её в массе снаряда, а следовательно — и в могуществе его по цели.

Короче, великолепная система и, оценив по достоинству доставшиеся трофеи — финны приняли её на вооружение под индексом «122 K/31», где они находились вплоть до 80-х годов, а на складах в мобилизационном резерве — до 2004 года.

Немцы, не будь дураки, тоже наладив производство снарядов и дав своё фашистское прозвище — «12,2 cm K.390/2(r)», использовали эти пушки в полевой и главным образом — в береговой артиллерии. Всего им досталось 424 экземпляра — практически годовой продукт довоенного советского производства и всего лишь — в три раза меньшее количество, чем их собственное производство «10 cm schwere Kanone 18» за все годы Второй мировой войны. Третий Рейх, даже сумел хорошенько навариться на торговле подарками от советского производителя. Испании, например, было продано сто пятьдесят 122-х миллиметровых пушек «А-19» по цене 112 000 рейхсмарок за штуку…

Люто завидую: чёртовы барыги!

Нет, честное слово: иногда складывается ощущение, что Гитлер специально начал войну против СССР — чтоб прибарахлиться у нас всякими полезными в хозяйстве стреляющими хреновинами.

Рисунок 75. Затрофейенная велосипедистами «Вермахта» 152-мм гаубица «М-10».

Впрочем, чтоб подсластить пилюлю, не премину заметить, что и советская артиллерия во второй половине войны — имела на вооружении германские артсистемы. Но мы ими особо не банковали, ибо видимо не нуждалась в инвалюте. Лишь братскому Китаю досталось кое-что из немецких трофеев, да и то — больше чем уверен, что на халяву.

Россия — щедрая душа!

Но при всех её достоинствах, «реальная» корпусная 122-мм пушка «А-19» не полностью устраивала советских артиллерийских специалистов. Она имела ряд принципиальных недостатков, связанных главным образом, с морально устаревшей и нетехнологичной конструкцией лафета. Даже когда её унифицировали с 152-мм пушкой-гаубицей «МЛ-20», эти недостатки никуда не делись.

Если же у нас с Петровым получится, Красная Армия получит очень хорошую корпусную пушку для контрбатарейной стрельбы — легче своей предшественницы почти на три тонны (4,5 тонны против 7,9) и по лафету — унифицированную с корпусной же гаубицей. Ежели и Шавырин не подведёт с 203-мм нарезным миномётом…

То всё будет ваще зашипись!

Итак, с корпусной (по новому — с армейской) артиллерией разобрались.

«Пилим» дальше!

* * *

В «реальной истории», на основании приказа Наркома Обороны СССР №19 от 16 мая 1944-го года, в Красной Армии началось формирование армейских пушечных артиллерийских бригад — «АПАБр».

Эти бригады формировались по штату №08/12 непосредственно на фронте — на базе тяжёлых армейских пушечных артиллерийских полков и отдельных армейских разведывательных артиллерийских дивизионов (ОАРАД).

Два пушечных артполка (в каждом было по 18 гаубиц-пушек «МЛ-20») переформировались в местах дислокации в четыре артиллерийских дивизиона по 9 орудий в каждом.

Я хочу в этом отношении пойти дальше и…

Больше!

Поэтому, обращаясь к вновьиспечённому Начальнику ГАУ:

— Товарищ Воронов! Требую срочно начать формировать мощные ударные соединения Сухопутных войск — корпусные артиллерийские дивизии РГК, по новому штату входящие в состав групп армий. Формировать их как стрелковые дивизии, только наоборот: вместо трёх стрелковых полков и двух артиллерийских — три артиллерийских полка, мотострелковый и моторизованный инженерно-сапёрный полк с переправочными средствами…

Задумка ясна, да?

Мотострелковый полк так просто не допустит захвата противником материальной части, что произошло в «реальной истории» …

Я не собираюсь быть поставщиком Гитлера по части артиллерии!

Моторизованный инженерно-сапёрный полк, кроме устройства переправ через водные преграды — будет заниматься окапыванием, маскировкой и прочей подобной работой, чтоб не отвлекать артиллеристов от их главной задачи — нанесения огневого поражения противнику.

— …Кроме того, артиллерийской дивизии необходим собственные «глаза и уши» — моторизованный разведывательно-корректировочный батальон со всеми положенными спецсредствами.

Эх… Беспилотники бы ему!

Да, где их взять?

Заглянув генерал-полковнику в глаза, отчего тот поёжился как от холодной воды, ненароком попавшей за шиворот:

— И ещё раз напомню: в первом стратегическом эшелоне должны быть лишь те артиллерийские части и соединение — которые укомплектованы средствами тяги на сто процентов и, уже прошедшие обучение и сколачивание во внутренних военных округах страны.

Впрочем, проблема нехватки тягачей — пусть главная, но далеко не единственная проблема советского Бога войны:

— И ещё… Несмотря что они подчинены и, в конечном итоге действует в интересах пехоты — любые артиллерийские подразделения, части и соединения — все же отдельный род войск и, их руководство должно бдить и свои собственные интересы. Поэтому, как Верховный Главнокомандующий Вооружёнными Силами СССР, категорически запрещаю выполнять такие заявки как «Открыть ураганный огонь по такому-то квадрату или в таком-то направлению». Артиллерийской огонь должен вестись лишь по конкретной, заранее разведанной цели. Причём, заявленная цель должная соответствовать типу и калибру… Чтоб своими словами: не бить из пушки по пустому месту или «по воробьям».

Донесения с полей сражений Великой Отечественной Войны, от первого её дня до последнего, пестрят вот такими донесениями:

«20 августа командир 407-го стрелкового полка, имея в своем распоряжении шесть 76-мм полковых пушек, шесть 45-мм орудий и 26 минометов, требовал, чтобы командир 3-го дивизиона 587-го корпусного артполка, вооруженного 152-мм гаубицами-пушками, немедленно открыл огонь дивизиона по обнаруженным пулеметам противника, в то время как полковая артиллерия решением огневых задач не занималась».

«Командир 343-го стрелкового полка ставил задачу 1-му дивизиону 49-го корпусного артполка вести огонь по скоплению пехоты противника в лесу, площадь которого составляла 30—40 гектаров — то есть в 6—10 раз больше площади, которую он мог обстрелять с надежной плотностью огня для подавления пехоты».

«Командир 1-го батальона 18-го мотострелкового полка потребовал открыть артиллерийский огонь дивизиона по отдельным автоматчикам».

«3-му дивизиону 266-го корпусного артиллерийского полка было приказано вести огонь в «энном» направлении на предельной дальности (17 км) «до последнего снаряда»».

«Командир 3-го батальона 6-го мотострелкового полка давал такие странные указания командиру 587-го корпусного артиллерийского полка: «Дайте чуть-чуть влево“, «Дайте чуть-чуть поближе, метров пять — десять»…».

Такая страсть-пристрастие к «ураганному» или «барабанному» огню, приводившего лишь к зряшному расстрелу стволов и боеприпасов — была замечена у российского генералитета ещё в годы Первой мировой войны и, было немало приказов Ставки и ГАУ, его запрещающих.

Однако, напрасно!

Эта болезнь передалась красным командирам и я твёрдо намерен выжигать её калённым железом.

— Передайте в письменном виде своим подчинённым, товарищ генерал, что в случае вскрытия таких случаев представителями «Особых отделов», в штрафбат со всеми втекающими отсюда последствиями — будут отправлены лица, как отдавшие такие приказы — так и их выполнившие.

Взглянув на мрачно сидевшего надутым сычом Абакумова, который явно не понимал зачем он здесь:

— А Вы, товарищ Председатель «Управления особых отделов» Наркомата госбезопасности, передайте всем начальникам особых отделов: в случае если они проморгают, или будут покрывать такие случаи — к ним будет применена высшая мера социальной защиты… Расстрел!

* * *

Закончив с организационными вопросами артиллерии, возвращаюсь к техническим. Пришла пора взяться за артиллерию Резерва Главного Командования (РГК) — входящую в состав групп армий. Иными словами, это — фронтовая артиллерия. Организационная структура — отдельные артиллерийские дивизии или корпуса.

Тут вот тоже одна непонятка с материальной частью…

Спрашиваю своих главных артиллеристов:

— Зачем иметь на этом уровне 122-мм пушку «А-19» с максимальной дальностью 19 800 метров, если есть 152-мм пушка-гаубица «МЛ-20» — бьющая на 20 500?

Так и не получив ответа — ни вразумительного, ни мало вразумительного — вообще никакого, приказываю:

— Снять с производства «А-19»! Немедленно!

Смотрю: представители Пермского завода побежали к телефону и, это не могло не порадовать мою деспотическую душу.

«Пилю» дальше:

— Впредь, артиллерийские соединения РГК фронтового подчинения — вооружать только дуплексом «МЛ», дополнительно разработав на её лафете 203-мм мортиру.

Уже в ходе «реальной» войны была попытка — дополнив мортирой, превратить дуплекс «МЛ» в триплекс — для чего на всё тот же «общий» хорошо зарекомендовавший себя лафет, наложили снабжённый навинтным дульным тормозом ствол-моноблок от «Сталинской кувалды», с казёнником и затвором…

От «большой мощной» 203-мм гаубицы «Б-4», то есть.

Рисунок 76. Опытный образец 203-мм мортиры «М-4».

Получившаяся корпусная мортира «М-4» прошла все положенные испытания и после устранения замеченных недостатков была рекомендована к принятию на вооружение. Однако этого события не произошло.

Почему?

Не ко мне вопрос, но думаю — наши стратеги уже почувствовали себя победителями и решили что и без корпусной мортиры как-нибудь довоюют…

И зря!

Необходимость такого мощного орудия, стала ясна при штурме немецких городов, с многочисленными прочными каменно-кирпичными постройками. Чтоб проломить их стены, пришлось вводить в штат корпусной артиллерии и ставить на прямую наводку семнадцатитонные 203-мм гаубицы большой мощности «Б-4».

Естественно, такая затея ни к чему хорошему изначально привести не могла, лишь к пролитию большей крови среди расчётов и штурмующей пехоты.

* * *

Идем выше по ступенькам советского Бога войны и доходим до «триплекса большой мощности» — состоящего из 152-мм пушки «Бр-2», 203-мм гаубицы «Б-4» и 280-мм мортиры «Бр-5», из которого наибольшее распространение и известность получила гаубица «Б-4» — после Советско-финской войны прозванная «Сталинской кувалдой».

К 22 июня 1941-го года в РККА имелось всего 849 таких орудий, сведенных в тридцать три гаубичных полка большой мощности «Резерва Верховного Главнокомандования» (РВГК). Неизвестное мне количество гаубиц «Б-4» было захвачено немцами, часть из которых поступила на вооружение частей береговой обороны германской армии под названием «20,3-см Н.503(r)». В Советской же армии, эти штуковины служили ещё очень долго по окончанию войны и, пройдя полный апгрейд — дослужились до появления ядерных боеприпасов к ним.

Не в пример менее многочисленные 152-мм пушки «Бр-2» (всего до войны было выпущено 39 экземпляров, а с началом войны производство было вообще прекращено), были сведены в один тяжёлый пушечный полк «РВГК» и две батареи береговой обороны. Насколько это орудие «популярно», можно судить по тому, что потерь эти части не имели. Ибо их впервые решились применить в ходе Берлинской наступательной операции, с неизвестным исторической науке результатом.

280-ти миллиметровых мортиры «Бр-5», до войны было изготовлено несколько больше — сорок восемь образцов, входящих в состав 40-го отдельного артиллерийского дивизиона большой мощности «РВГК». Эта часть учувствовала в штурме Линии Маннергейма в 1940-м году…

Вот и всё, что можно про эту систему сказать!

Главной проблемой всех трёх орудий триплекса был общий гусеничный лафет, превращающий их эксплуатацию в сплошную нервотрёпку. Ужасная проходимость и низкая надёжность ходовой части, огромный вес в транспортном положении — требующий аж целых четыре тягача типа «Коминтерн».

Угол горизонтального наведения всего четыре градуса, а чтоб повернуть дополнительно — требовались совместные усилия нескольких расчётов… Приходилось читать, что якобы из «Бр-4» подбивали немецкие танки, но скорее — это был всего-навсего единственный счастливый случай, или что ещё более вероятно — галимый фейк, с целью подсластить горькую пилюлю.

Над колёсным лафетом для этого триплекса советские конструкторы бились с 1938-го года. Но даже энергично-креативный Грабин — в этом ничуть не преуспел и, он был создан лишь в 1954-м году для модернизированных систем получивших индексы «Бр-2М» и «Б-4М».

В этом случае, увы, даже я ничем помочь не могу.

Единственное что:

— Товарищ Кулик! И вы, товарищи Воронов и Говоров! Слушай боевой приказ: всех «Бр-образных» необходимо срочно отвезти в глубокий тыл — куда-нибудь ближе к Уралу и до начала наступательной фазы советско-германской войны с ними не высовываться. Имеющуюся же механическую тягу, у полков «большой мощности» изъять и использовать для укомплектования армейских (корпусных) артиллерийских дивизий РГК.

К 22 июня 1941-го в составе РВГК имелось 33 полка с гаубицами «Б-4»: всего по штату 792 гаубицы (фактически всего 727) и 48 280-мм мортир (25 мортир Шнейдера и 47 «Бр-5») в восьми «отдельных артиллерийских дивизионов особой мощности» (ОАД ОМ).

Огромная сила, если её сохранить и потом собрав в кулак, применить например, при штурме Кёнисберга!

* * *

Теперь, про орудия особой (или особо большой) мощности, с которыми была — не просто жоппа…

Их, такого класса орудий, в РККА вообще не было!

В попытке исправить положение с артиллерией большой и особой мощности, у чешской фирмы «Шкода» в 1938 году была куплена лицензия на производство двух артсистем — 210-мм пушки и 305-мм гаубицы, получивших отечественные индексы «Бр-17» и «Бр-18». Их производство пытались было наладить на Сталинградском «Заводе № 221» — больше известном как завод «Баррикады», но там успели до войны выпустить всего лишь по три экземпляра каждого. Производства боеприпасов к ним организовать не удалось и, на фронте эти орудия стали применять лишь с 1944 года.

Кроме того, в ленинградской «шарашке» — «ОКБ-172», инженеры-зэка под бдительным присмотром чекистов запиливали железнодорожные установки — 356-мм пушку «ТП-1» и 500-мм гаубицу «ТГ-1», опять же оказавшиеся зряшной тратой сил и средств.

В этом деле, я ставлю большую, жирную точку:

— Товарищи артиллеристы! Хорошо маяться хернёй с этими «вундерваффлями»! Лучше как я уже рекомендовал, на этих производственных мощностях организуйте производство тяжёлого тягача: если не «Ворошиловца» — то хотя бы «Коминтерн» с другим двигателем. А орудиями «особой мощности», пускай занимаются наши моряки, устанавливая на уже готовый железнодорожный транспортёр «ТМ-2-12» — уже имеющееся в арсеналах орудия береговой обороны: от 180-мм до 305-мм. С моря на нас никто пока нападать не собирается, так что им без толку стоять?

Рисунок 77. «Т-2-12» (транспортер морской типа 2 калибра 12 дюймов) — сверхтяжёлая железнодорожная артиллерийская система производства СССР с 305-мм морским орудием.

* * *

Эх, если бы всё дело заключалось в стволах артиллерии, в тягачах и грузовых автомобилях для них!

В отличии от промышленности Германии, советская экономика была не в состоянии делать не только планетарные коробки передач для танков — их освоили только после войны… Советский союз не мог массово насытить армию кумулятивными гранатами, так как не мог в товарных количествах выпускать высокоэнергетические взрывчатки типа гексогена. Его производство упиралось в недостаточное производства ацетона.

Мы могли встретить Великую Отечественную без артиллерийских боеприпасов вообще. В 1939-м году вдруг выяснилось, что лак которым изнутри покрывались корпуса снарядов (чтобы заряд тротила сцеплялся со стенками) делался из шеллака, который поставлялся из Германии.

А проблема с порохами?

Весь мир к 30-м годам уже перешёл ни нитропороха, а советская химическая промышленность всё ещё мурыжилась с пироксилином — который долго сох. И чем крупней калибр орудия — тем крупнее зёрна пороха и, тем больше времени — уходило на его изготовление.

Работа пороховых заводов оставляла желать много лучшего, пороха для артиллерии большой и собой мощности хронически не хватало и, когда в Советско-финскую войну были израсходованы небольшие накопленные запасы боеприпасов — все «Сталинские кувалды» можно было смело отправлять «загорать» до поступления американских порохов по Ленд-лизу.

И хотя накануне войны всё же было освоено производство пороха из древесной целлюлозы вместо хлопка, его не удавалось производить в достаточном количестве. В результате — половина взрывчатых веществ использованных в войну, имела заокеанское происхождение.

Увы, но в этом сегменте артиллерии мы очень сильно, хронически и, вполне возможно — навсегда отстали от германцев. И, боюсь: пытаться что-то сделать за полгода до войны — значит даром биться лбом об каменную стенку, в попытках её пробить.

* * *

«Полная жоппа» была абсолютно во всём, чего не коснись!

Немногим хуже, чем даже с порохами, с автомашинами для РККА в целом и, тягачами для её артиллерии в частности, дела обстояли с разведывательно-корректировочной авиацией.

По идее, в каждом стрелковом или механизированном корпусе для этих целей должен был свой авиаотряд из девяти самолётов — что явно недостаточно, но на деле даже того не было. К примеру, в Киевском особом военном округе, вместо положенных 531 (пятьсот тридцать одного) разведывательного самолёта — имелось всего 16 (шестнадцать, Карл! Шестнадцать!), да и те не были в должной мере обеспечены аэро-фотоаппаратами и радиостанциями.

Опять же, что это были за летающие машины и кто ими управлял?

Все 30-е годы, все усилия Наркомата авиапромышленности уходили на рекордные самолёты — «выше, дальше, быстрее», или в лучшем случае на истребители и бомбардировщики. А в рабочие «лошадки» войны отправляли всё морально устаревшее и в хлам изношенное, по принципу: «Бери Боже, что нам уж негоже». Таким образом за транспортников трудились четырёхмоторные «ТБ-3», а за разведчиков и корректировщиков — усердствовали бипланы «Р-5», в своё время скоопирайтенные с британского «De Havilland DH.4.» периода Первой мировой войны.

Это — звездец лютый!

Опять же в пилоты разведывательных отрядов отправляли лётчиков — отчисленных за какие-либо поступки из «большой авиации», или же из-за отсутствия способностей не сумевших освоить более современные машины. Но даже этих не готовили, не учили взаимодействию с артиллерией — ибо разведывательные эскадрильи имели своё, авиационное начальство и фактически не подчинялись Богу войны. В результате, лишь два процента всех предвоенных учебных стрельб — проводились с участием разведывательно-корректировочной авиации.

Недаром со слов попавшего в немецкий плен в Киевском котле генерала Артеменко — командующего 27 стрелкового корпуса РККА, допрашивающие его офицеры Абвера записали следующее:

«При русск. корпусах имеются самолеты, даже при дивизиях должны быть разведывательные самолеты, но, как правило, они не поступили. Под Киевом А. однажды были предоставлены 3 самолета в див., но все 3 машины не смогли стартовать. Русская авиация со своими задачами не справляется, особенно на нашем нынешнем участке фронта».

В подтверждении моих слов, в зале разгорелся небольшой междоусобчик между и немногочисленными приглашёнными на совещание авиаторами и артиллеристами3:

— Неправильно говорят, что мы не фотографировали во время войны в Финляндии. Мы там сделали порядком сорока тысяч снимков…

— У нас, в 7-й армии, было лучше дело с фотосъемками, но качество снимков тоже не на должной высоте. Триста самолетов сделали снимки, а ничего разобрать нельзя. Плохо освоили это дело.

Представители ВВС РККА в принципе признавали свою коллективную вину:

— С этим делом у нас всё плохо. Снимки плохие. Никто и никогда не разберет их. Дешифровщиков нет. За это надо ругать нас — авиаторов, прежний Генштаб и командующих округами. Но и общевойсковые командиры должны ставить задачи умело, а не так, как было в 7-й армии.

Потом все вместе, они наехали на Наркомат обороны СССР и Генштаб РККА:

— Генштаб разведчиками и фотослужбой не занимался. Нужно, срочно(!) наладить это дело.

— Фотограмм-служба забыта, она должна быть возглавлена Генштабом и войсковыми штабами.

— В предложениях подкомиссии ВВС мы просили помочь нам в деле организации фотограмм-службы, но товарищ Кулик и смотреть не стал на этот раздел предложений…

Последний соскакивает с места и возмущённо:

— «Просили»?! Вы что, товарищи? На паперти стоите? Вы должны были не просить — а составить план и предоставить мне для рассмотрения и утверждения.

Его поддержали:

— Когда авиаторам что-то действительно нужно — они требуют у самых высоких инстанций, а не просят.

Начальник Генерального штаба в свою очередь, вытащил и предъявил летунам «скелет из шкафа»:

— Авиаторы не любят фотодела, даже боятся его и всячески отлынивают, что граничит с прямой изменой. Пример, начальник штаба ВВС 9-й армии докладывал «наверх», что у него нет фотоаппаратов для производства съемок, что всего имеется только четыре… А на деле оказалось, что у него их имеется шестнадцать штук и, организовать фотосъемки можно было.

Здесь я сказал своё веское слово:

— Товарищи! Впредь за такое дело, будем в рот е… Хм, гкхм… В штрафной батальон отправлять, к товарищу Жукову.

Обращаюсь к присутствующему со скучающей миной Начальнику «Управления особых отделов»:

— Товарищ Абакумов! Проверьте факты и если они подтвердятся — «оформите» начальника штаба ВВС 9-й армии.

Тот, вмиг оживившись:

— Будет исполнено, товарищ Сталин!

Впрочем, на должности Начальника Генерального штаба ВС СССР у нас сейчас маршал Советского Союза Бонч-Бруевич. Прежде, при царизме, он был черносотенцем…

Ой, извиняюсь!

Мой ближайший сподвижник считался «отцом отечественной аэрофотографии», основателем и первым руководителем государственного технического бюро «Аэрофотосъемка».

На этом совещании, он тоже выступил со своим веским словом:

— Фотослужбой мы бросили заниматься в 1930-м году и поэтому сильно отстали в этой области. Особенно отстали по фотоаппаратуре, пленкам, бумаге и всему прочему… Но, ничего: наверстаем!

Всё недостающее для «Особой авиационной группы ВВС ВС СССР» генерал-майора Ивашутина — попробуем закупить в Америке. Ну и разумеется сами не будем сидеть сложа руки при этом.

Короче: с «фотограмм-службой» в РККА при маршале Бонч-Бруевиче — всё будет хорошо, от слова «зашипись».

Другая, близкая к вышеназванной проблема:

— Корректировщика мы также не имеем. Артиллеристы не настаивали на скорейшем создании такого самолета…

— Неправда! Тактико-технические требования начальником артиллерии давно разработаны, но машины до сих пор нет.

— А что есть?

— Есть автожир, но он не удовлетворяет современным требованиям. Необходимо заказать специальный корректировщик.

Послушав этот, без всякого сомнения — конструктивный срач, встав походив-подумав, я обратился к Кулику:

— Я считаю, товарищ Нарком обороны, что Наркомату артиллерии — жизненно необходимо обзавестись своим собственным авиазаводом с конструкторским бюро. А Главному артиллерийскому управлению — военным училищем авиации, готовящем лётчиков-корректировщиков. Но об этом поговорим как-нибудь отдельно и в свою очередь.

* * *

В Германии же, к разведывательной авиации относились очень серьёзно, сосредотачивая в ней лучшие кадры «Люфтваффе» и высшие достижения своих учёных и инженеров в области авиатехники. Вспомнить хотя бы небезызвестную «Группа Ровеля» — практически всю войну совершавшую безнаказанные стратегические разведывательные полёты над территорией СССР и, уже через него — вплоть до Урала и Персидского залива.

Если же опуститься с высот стратегии до оперативно-тактического уровня, то наиболее опасными самолётами для наших войск — были вовсе не «Мессершмидты» и отнюдь даже не «Юнкерсы» с «Хенкелями»…

«Рамы» (Fw-189) и «Костыли» (Hs-126) — вот кого больше всего ненавидели наши пехотинцы, танкисты и артиллеристы. Имея отличные цейсовские оптические приборы и по две радиостанции на каждую машину, они наводили на цели бомбардировщики и корректировали огонь артиллерии. Когда разведчики «Люфтваффе» появлялись над окопами, из солдат — даже члены партии крестились, а советские командиры обрывали трубки телефонов звонками в вышестоящие штабы с единственной просьбой:

— Сбейте этот чёртов «Костыль»!

Но сбить эти на удивление живучие самолёты, было совершенно нечем.

«Как же так, — спросите, — а как же наши истребители и собственная войсковая зенитная артиллерия»?

Ну, про наши «истребители», «сталинских соколах» в них и про взаимодействие родов войск в Красной Армии — надо рассказывать отдельно, с глазу на глаз и, желательно — после хорошенького возлияния.

А зенитная артиллерия РККА, будет темой следующего разговора.

Ну, а пока посмотрев на часы, я:

— Объявляется перерыв на обед продолжительностью один час.

И оголодавший народ в зале тотчас загремел сдвигаемыми с мест стульями…

Notes

[

←1

]

«Запал Ковешникова» или иногда «взрыватель Ковешникова» — механический запал, изначально созданный в 1920-х годах в целях замены запала образца 1915 года для снаряжения ручных гранат французского производства. В период с 1926 по 1941 год начал применяться совместно с советскими гранатами «Ф-1», причём к началу 1930-х годов все имеющиеся на складах гранаты были оснащены запалами Ковешникова. Прошёл модернизацию в феврале 1931 года, в рамках которой предохранительный колпачок был заменён на предохранительный рычаг из пружинной стали. Выпускался вплоть до 1942 года, после чего был вытеснен более надёжным, простым и дешёвым запалом «УЗРГ».

[

←2

]

Ветеран ВОВ Чистяков Николай Александрович из сборника А. Драбкина «А иы с тобой, брат, из пехоты».

[

←3

]

Взято из реальных диалогов во время майского 1940 года «Совещания по итогам Советско-финской войны».