|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глава девятая
К концу рабочего дня Алёна могла считать себя передовиком производства. Бегая из кабинета заведующей к своему рабочему столу и обратно, она успела раскроить три платья, брючный костюм и две юбки. Как часто бывало и как она сама предполагала, основные заказчики шитья начали приходить после обеда. Поглядывая по сторонам, на другие столы раскроя, она видели, что и напарницы не сидят без дела, что значит — дела в ателье идут неплохо, и, возможно — в получку светит премия, хоть и небольшая, но ведь так приятно получить чуть больше ожидаемого!
А в кабинете непосредственного начальства, благо был он обычной комнатой с обычными стенами, Алёна сплела наузу сначала для Станислава, а потом и десяток штук — для всех тех из ребят из "семьи", кто не откажется от оберега.
В конце рабочего дня вышла из ателье вместе со всеми девочками, полная предвкушения, что где-то неподалёку её ждёт личная машина. И точно. Забежала за угол здания, а там Станислав — стоял у двери к водительскому месту и смущённо смотрел на приближающуюся к нему девушку. Алёна, вообще-то, и сама смотрела на него с интересом. Объятия были. Пусть теперь она и знала, что он в обед приехал к ней успокоиться. По словам деда поняла. Поцелуй тоже был. Но поцеловала она. Догадается ли он поцеловать её сам? Пусть даже только в щёку. Но почему-то так захотелось, чтобы он шагнул к ней навстречу и поцеловал, не обращая внимания на участившееся под вечер движение вокруг и около ателье!
Хорошо — успела подумать, что именно нужно сделать, чтобы не ждать у моря погоды. На последних шагах подбежала к машине, смеясь, и, запрокинув лицо, ткнула пальцем в свою щёку, встав перед парнем вполоборота.
— Твоя очередь! — радостно выпалила она.
Может, шутливый тон подействовал, может — ещё что, но Станислав не колебался: быстро обнял её плечи и мягко коснулся её щеки сухими губами. "И что? — решила Алёна, добившись своего. — Ну и что, что дружеский поцелуй! Потом разберёмся, но пока мне нравится. И пока... он должен мне доверять!"
Сели в машину, но Станислав только и успел закрыть за собой дверь, как Алёна заявила:
— С тебя десять рублей!
— Что?!
Он так обалдел, что Алёна, и так летевшая на волне, которую обозвала авантюрной, просто-напросто расхохоталась.
Успокоившись, объяснила:
— Я сплела для всех, кто учится у моего деда, наузы для здоровья и благоденствия. (О спокойствии она, естественно, умолчала.) Эта науза называется "Жива". Чтобы наузы не были подарком, я продаю их за десять рубликов. Ну? У тебя найдётся монетка?
— Найдётся, наверное, — наконец, усмехнулся он и полез в карманы куртки.
Пока он искал мелочь, она выполнила придуманное ею действо, чтобы он взял личную, только для него сплетённую "Живу".
Станислав победно протянул ей ладонь, на которой лежала тёмно-жёлтая монета.
— Нашёл!
— Подожди! — строго сказала Алёна и спрятала руки за спину. — Выбирай. В какой руке твоя? В левой? В правой?
Она собиралась мухлевать. Если бы он сказал — в правой, легко переложила бы из левой руки единственный спрятанный браслет с наузой в правую. Но парень сказал то, что она интуитивно ожидала:
— В левой.
И Алёна немедленно показала ему левую ладонь, на которой красовался нитяной браслет с красно-чёрной наузой. Обменяв таким образом свою монету на браслет, Станислав тут же надел его на запястье. Пока надевал, она успела взять ещё один и показать ему — уже чёрно-синий. Но парень тут же замотал головой: чёрно-красный ему понравился больше. И присмотрелся к нему. По его застывшим глазам Алёна сообразила, что он перешёл на колдовское зрение — увидеть силу "Живы". Перешла на иное зрение и сама, с любопытством приглядываясь к его запястью. И вздохнула от полноты впечатлений, не подозревая, что силы наузы в этот момент объединяется с его личной силой, так что именно поэтому "Жива" сияет всё ярче и ярче.
Пока машина стояла на месте, Алёна показала Станиславу целую кучу других науз "Жива", и он заметил:
— А чёрно-красная одна.
Догадавшись, что парень ни сном ни духом об ещё одном назначении "Живы", Алёна спокойно ответила, благо загодя продумала объяснение:
— Остальных ребят я пока плохо знаю. Но ты заботишься обо мне, и мне захотелось сплести тебе что-то особенное. Или чёрно-красное, или чёрно-синее. Красного было мало, а синего, как сам видишь, много. Ты выбрал то, чего не видел. Значит — эта "Жива" твоя. Вот и всё.
Улыбаясь, он взглянул на своё запястье и повторил за ней:
— Вот и всё. Но, если лично для меня, почему десять рублей?
На это Алёна только фыркнула:
— А то ты не понял. Я ж сказала — чтобы науза не была подарком. Хватит с меня одной наузы на осторожность! Как вспомню Буку-Букачку, как она вертелась и лезла ко мне со своими когтищами! А я сижу — и сделать ничего не могу, только в стенку втискиваюсь... Не, больше никаких подарков!
— А с остальных тоже монетки возьмёшь?
— Лично для меня, наузы — это увлечение, — пожала она плечами. — Если от "Живы" не откажутся, если каждый даст мне по монетке, я верну себе цену тесьмы, а многого мне и не надо. И напомню, что колдовской привязки тоже не получу — ни от кого.
— Согласен, — задумчиво отозвался Станислав.
И замолчали, выезжая из пока что не освещённых переулков в надвигающуюся темноту конца октября.
Как выяснила Алёна уже в доме Станислава, одно дело — сказать, что готова распродать свои наузы за копейки, другое — решиться на действие с малознакомыми людьми. И совсем не знакомыми: к семи виденным вчера молодым колдунам сегодня прибавились шестеро.
Выручил Станислав.
В квартиру вошли — он помог девушке снять плащ, чтобы затем повесить его на вешалку и убрать в шкаф-купе. Затем ввёл в гостиную, где ко вчерашнему столу сегодня добавили ещё один. И прямо с порога сказал:
— Привет. Для тех, кто не знает. Это Алёна — наузница.
Он представил её с какими-то странными интонациями. Ещё не разобравшись, в чём дело, Алёна про себя закончила его "тронную речь" интуитивно: "...наузница и моя подруга". Станислав этих слов не произнёс, но они как-то логично прозвучали в её воображении. Про себя же девушка решила: пока промолчит, но если он что-то себе из "этой оперы" захочет позволить — получит не хило. А пока она приветливо улыбнулась всем:
— Здравствуйте.
Ответили вразнобой — и не все.
Станислав спокойно довёл её до брата и его подруги — Лизы, рядом с которой и усадил Алёну, и пристроился рядом. И тут же отогнул манжет свитера, через Лизу показывая брату свой браслет с наузой.
— Это что? — загорелись глаза у Романа. — Хочу такой же!
Алёна, которая смотрела ему в лицо, увидела сразу: младший брат Станислава на "Живу" взглянул глазами, уже исполненными колдовского зрения. Может, поэтому у него сразу вырвались слова: "Хочу такой же!"
Лиза тоже посмотрела на Романа и мгновенно уставилась на наузу — уже не так пренебрежительно, как в первый раз. То, что Лиза начала присматриваться к наузе колдовски, стало ясно по её лицу: напряжённое до сих пор, он смягчилось, и девушка даже улыбнулась.
А Станислав всё испортил.
Он взял у Алёны всю кучу прихваченных ею науз. Не успела она и слова сказать, как он вывалил их в подставленные от неожиданности ладони погодницы и велел:
— Обойди всех и собери с каждого по десять рублей. Быстрее, пока не начали.
Лиза мгновенно перестала улыбаться, но кивнула ему и встала.
— Подожди! — вскинулась Алёна, до которой только-только дошло, что происходит. Но Станислав удержал её на месте, взяв за руку. — Верни её!
— Не волнуйся, она быстро всех обойдёт... — начал он, но Алёна перебила:
— А я сказала — верни её!
— Алёна, ты что? — удивился он.
Но девушка свалилась на место, кусая губы, чтобы позорно не разреветься, и смотрела, как Лиза собирает монетки и раздаёт её наузы недоумевающим молодым колдунам.
И, как будто ставя большую точку в этой унизительной торговле, в гостиной появился дед, а с ним отец Станислава и Романа — Юрий Андреевич, и ещё трое волхвов, из которых насторожённо присматривалась к ребятам одна женщина.
Дед с удивлением проследил, как Лиза поторапливает двух молодых колдунов найти монетки. Сузил глаза на наузы — и оглядел стол в поисках внучки.
Алёне захотелось провалиться сквозь землю из-за его вопрошающего взгляда.
Но дед отвернулся и сел во главе стола, о чём-то негромко переговариваясь с незнакомыми волхвами (Мироныча Алёна знала), пока те рассаживались по обе стороны от него.
Взгляд на Станислава — и горячо захотелось стукнуть его: он с ухмылкой следил, как возвращается Лиза, сжав монеты в кулачке.
— Ты... — вполголоса и сквозь зубы выговорила Алёна, и парень немедленно обернулся к ней на странные интонации. — Ты... ("Скотину" она проглотила, хотя очень хотелось выплюнуть в него.) Ты обесценил мою работу! Кто тебе позволил распоряжаться моими наузами?..
— Что я сделал не так? — вызывающе спросил Станислав. — Ты хотела получить за работу монеты — я помог тебе!
Злая и обиженная до слёз, она прошипела, не обращая внимания на замолкших Лизу и Романа, которые смотрели на них:
— Справа от тебя сидит! Подойди и возьми его наузу! Она пустая!
Несколько секунд он бесстрастно смотрел на неё, не понимая. Потом перевёл взгляд на старших, которые всё ещё переговаривались между собой, и встал. Ближайший к нему парень послушно отдал ему купленную наузу. Со своего места Алёна наблюдала, не в силах совладать с плаксиво опущенными уголками губ: науза не сияла, а едва-едва тлела, словно её сплёл обычный человек. Тлела так, что, чтобы разглядеть это тление, надо обладать сильным колдовским зрением.
Кажется, Станислав не поверил своим глазам: он снова оттянул манжет со своей кисти и уставился на запястье, вокруг которого разливалось сильное сияние.
Алёна вздохнула: парень, к которому подошёл Станислав, с откровенной завистью любовался чёрно-красной наузой.
Дед, поглядывая на парней, всё ещё разбирался с бумагами, одновременно что-то объясняя Юрию Андреевичу и взрослым волхвам.
Она встала и подошла к Станиславу, который встревоженно разглядывал "Живу" парня, кажется пытаясь определить, что же с ней случилось. Девушка без слов отобрала у него наузу и обратилась к молодому колдуну:
— Хочешь такую же сильную?
— Конечно, хочу!
— Вытяни руку ладонью кверху, — скомандовала Алёна и сама надела ему браслет с "Живой".
Уставились на надетый нитяной браслет оба: чуть только Алёна закрепила нить, над наузой будто медленно рассвело, а потом сияние обхватило всё запястье.
Кивнув не представленному ей парню (вчера его точно не было), Алёна вернулась на своё место.
Дед начал занятие со знакомства молодых колдунов с городскими волхвами.
Севший рядом Станислав сначала помалкивал, но долго не выдержал:
— В чём дело? С наузами?
— Ребята должны были захотеть себе "Живу". А ты заставил их купить её — как вещь, которая им то ли нужна, то ли нет, — тихонько огрызнулась девушка. — У тебя — что? Привычка такая — решать за всех? Дед говорит — с колдовством такое не проходит!
— Я хотел тебе помочь, — буркнул он.
— Прежде чем помогать, стоит спросить, надо ли, — уже проворчала она. — А теперь и деда мой всё видел. Ужас, как стыдно: внучка — торгашка!
— Я... я объясню ему, что это я виноват.
— Не надо. Сами поговорим. Он умеет слушать.
Сказала и замолчала, глядя на старших и стараясь вникнуть в объяснения. И скрестила мизинцы — не забыть всем молодым колдунам собственноручно повязать браслеты с наузой, чтобы "Жива" снова засияла.
Когда поняла, что дед объясняет, каким образом он будет делить ребят на группы, которыми будут командовать взрослые, машинально покосилась на Станислава. Тот сидел вроде спокойно, разве что опустив руки на колени. Кулаки — на колени. Логично было взглянуть на браслет с наузой, что девушка и сделала. Аж рот открыла от изумления: "Жива" чуть не огнём полыхала! Никогда такого не видела... Это он — что... Нервничает? И "Жива" с его беспокойством не справляется?
Ничего не сказала. Тоже пряча руки под столом, достала из кармана мобильный и принялась тихонько отстукивать ему эсэмэску, помня, что его айфон тоже на тишине. На еле слышное постукивание Станислав тоже посмотрел и стал ещё мрачнее. Пока не пикнул его собственный телефон. Он так удивился, что сначала посмотрел на руки Алёны, которая к нему так и не повернулась, а потом заторопился прочитать эсэмэску: "Сегодня ты меня тоже отвезёшь домой?"
Она почувствовала, как он посмотрел на неё, но опять-таки поворачиваться к нему не стала, продолжая внимательно слушать деда. И он отстучал: "Отвезу". И свободнее откинулся на спинку стула, заметно расслабленный.
А Алёна думала: "А если он стал моей проблемой, а не тем, что я ранее думала? Он ведь не просто командует... Он, наверное, очень властный. И эта чёрточка у него от его дедушки. А если я с ним не справлюсь?.. А если он однажды со мной будет таким... властным? Я ведь не люблю, когда мной командуют..."
Между тем взрослые волхвы и сами определились, с кем собираются работать.
Первой встала женщина.
— Для начала извините, что придётся тыкать пальцем в тех, кого не знаю. Беру троих — да, вы, девочки, и вот этот юноша.
Мироныч набрал шестерых, среди которых оказались Роман с Лизой.
Станислав, как и чуть не молилась Алёна, оказался в команде Виталия Олеговича. Естественно, вместе с нею. Кроме них, при деде оказались тот парень с наузой, которую Алёна успела оживить, Егор, и черноволосая девушка по имени Алиса.
Когда команды были сформированы, но ребята остались на своих местах, дед объяснил принцип формирования:
— Мы отобрали по группам тех, кто подходит по силам. То есть тот, кто в команде, — тот равноправен со своими... коллегами. Это первое. Второе. Работать будем так. Мы, руководители группы, проанализировали те дела, которые надо немедленно выполнить, и разобрали по степени трудности. На сегодня все группы выполняют только то, что запланировано именно на сейчас. Как мы работаем. Едем на место происшествия, анализируем и думаем, как поэтапно выполнить задание. Руководитель принимает или не принимает план действий, но сегодня вы должны сделать всё. Вопросы есть?
— Есть, — отозвался длинноволосый парень. — Руководители будут вместе с нами работать на месте. Или... — он сделал движение оглянуться на Станислава, но не закончил его. — Или будут отсиживаться и ждать?
Насколько поняла его Алёна, он намекал на то, что Чёрный Андрей не принимал непосредственного участия в вызовах.
Станислав опустил голову, но не расстроенно, а словно набычился, готовый лезть в драку. Но Виталий Олегович ответил спокойно и даже ласково:
— Куда ж вас, маленьких да необученных, на такие дела без присмотра? Впереди пойдём!
И вся орава молодых колдунов расхохоталась.
Правда, когда успокоились, тот же длинноволосый ехидно спросил:
— То есть теперь нам самостоятельности не видать?
Дед хмыкнул и всё с той же ласковой улыбкой добавил:
— Мало того — по каждому делу вы потом мне зачёт сдавать будете. — И, уже став серьёзнее, сказал: — Работать с нечистью будем в основном вечером. Насколько я знаю, вы все учитесь и работаете, поэтому это время занимать не будем. Но... Если есть желание заниматься колдовскими делами, сообщайте своим руководителям, у кого дневные часы свободны. Мы посмотрели заявки горожан — с ними в один месяц не разобраться.
— Говорят, вы уже вчера какое-то дело решили — и очень трудное, — неожиданно подала голос та самая черноволосая Алиса. — Это правда, что Стас чуть не погиб?
Станислав насторожился, а потом, сообразив, кто проболтался, бросил взгляд на Романа. Тот опустил глаза, смешавшись. Зато дед явно обрадовался, что может провести уже сейчас настоящий урок для неопытной молодёжи — так поняла его Алёна.
— Именно поэтому я и решил обратиться к своим друзьям, опытным в работе с нечистью. Дело в том, что, на первый взгляд, вчерашнее дело могло показаться очень лёгким. Но что за ним скрывалось — могли определить только опытные колдуны. Да, Станиславу повезло в том деле. И, надеюсь, таких случаев (я имею в виду лёгких только внешне) больше не повторится.
Длинноволосый как-то странно скривил рот, глядя на Станислава. То ли ухмылялся, поддразнивая его, смотревшего на него исподлобья, то ли... жалел, что он всё-таки справился. А может, и завидовал.
— Сколько дел мы будем расследовать за вечер? — спросил парень, которого Алёна не только не знала (пришёл сегодня), но и при взгляде на него побаивалась не запомнить его: настолько он был блёклым — ни единой отличительной чёрточки, как показалось. Она даже специально напрягла колдовское зрение, чтобы проверить, не прячут ли его какие-либо колдовские артефакты. Но у него ничего не было, кроме нитяного браслета с "Живой" да небольшого колечка, которое колдовски светилось, но слабовато.
— Сколько успеете, — ответил дед. — Вашим руководителям я раздал дела, которые вы можете решать целую неделю. А можете — за несколько дней. Как вы сами понимаете, всё зависит от вас, ваших способностей и вашего желания. Сейчас вы, по любезному разрешению Юрия Андреевича, расходитесь по комнатам в этой квартире и знакомитесь с делами, которые я раздал.
И кивнул своей группе — на дверь слева.
Две группы, заметила Алёна, шагая следом за Станиславом, остались сидеть у разных концов длинного стола, где не мешали друг другу. Ещё одна группа пропала за дверью ещё одной комнаты — напротив первой.
Здесь не было стола — только длинный диван, на который уселись ребята, а дед присел на стул напротив. Алёна с любопытством огляделась: комната небольшая, и мебели в ней мало, зато стены скрывались за стеллажами с книгами. Личная библиотека Станиславова деда? Дед Алёны как-то необычно повёл себя здесь: он мельком окинул взглядом обе стены в книгах — и больше не смотрел на них, будто мгновенно проштудировал, что за книги здесь содержатся — ему неинтересные.
— Итак, мы взяли самые первые заявки, — сказал он. — То есть те, которые давно ждут своего разрешения. Сегодня вечером я должен позвонить тем, с кем мы будем работать, чтобы предупредить — нас сегодня ждать. Но с час мы посидим здесь, чтобы я получил примерное представление о том, как работал с вами... дедушка Станислава. Кто начнёт рассказывать, как всё происходило? Вчера я уже немного послушал вас, но мне нужны личные впечатления.
Егор посмотрел на молчавшего Станислава и после некоторого колебания сказал:
— Он привозил нас на место. Сам его осматривал, потом давал план работы и уезжал. Заявок было много, — будто оправдывая Чёрного Андрея, объяснил он.
— Это я знаю. Все ли дела успевали решать так, как это было необходимо?
И опять все смотрели на Станислава с сомнением, будто побаивались говорить при нём искренне. Он, вероятно, это почувствовал, потому что вздохнул и сам ответил:
— Мой брат, Роман, ходит с шрамами после парочки дел. Как и я. Вы это имели в виду, говоря о решении? Если быть откровенным, дедушка не всегда... угадывал, что именно происходит, а потому некоторые дела срывались. Но тогда он шёл сам и доводил их до конца. Было несколько случаев, когда ребята физически пострадали. Бывало — и в больницу попадали, но там наши же целители их навещали, чтобы они быстрее выходили.
— Понятно, — сказал дед и посмотрел в одну из бумаг. — Для начала я звоню людям, которые приходили с просьбой посмотреть, почему у них дома постоянно появляются кирпичные обломки. Причём что-то мне чудится, что эти обломки не просто появляются на полу или где ещё. Одну особенность их появления эти люди явно умолчали.
— Какую? — с любопытством спросила Алиса.
— Думаю, кирпичи не появляются, а падают на них. Но всё же для начала проверить стоит.
Дед и в самом деле позвонил по телефону и узнал, досаждает ли ещё людям странное появление обломков кирпичей и можно ли приехать к ним, пока есть время.
Пока он звонил, Алёна взяла у Алисы, с её разрешения, браслет и вернула "Живе" силу оберега.
Дед велел своей группе идти в прихожую и одеваться: на той стороне связи обрадовались, что к ним наконец-то приедут.
Судя по уменьшившимся одеждам на вешалках, одна или две группы тоже ушли, и Алёна снова пожалела, что не успела всем вернуть настоящую "Живу".
Зато вспомнила о том, о чём забыла, входя в эту квартиру, и принялась незаметно, но пристально наблюдать за Станиславом. Тот помог ей одеться и первым вышел на лестничную площадку. Бросил пару взглядов по сторонам и оглянулся на Алёну.
— Идём?
— Идём, — согласилась она, шагая к лифту и про себя ощущая облегчение: сегодня его взгляды были спокойными, не насторожёнными. И обернулась посмотреть на деда. Он ведь обещал... Или уже посмотрел ранее. Но дед тоже огляделся и тоже спокойно направился к лифту.
Следовательно, никакой угрозы? Ничего страшного, что взволновало Станислава в тот раз? Двери лифта разъехались, и группа забежала в кабину.
Ехать решили на машине Станислава.
Рядом с ним сел дед, а все остальные втроём устроились позади.
И, чуть только машина начала ход, как Алиса пожаловалась:
— Я нетерпеливая! Виталий Олегович, может, вы всё же скажете, кого подозреваете из нечисти в той квартире?
Тот усмехнулся и покачал головой. Сначала все решили — отрицательно. Но выяснилось: удивлялся всё той же нетерпеливости.
— Мне кажется, там марухи гадят.
— Что-то знакомое, — поколебавшись, сказал Егор.
— И что? Никто больше ничего не знает? — поддразнил дед.
Все покачали головами.
— Марухи — любительницы бросаться кирпичами в жильцов, если те занимают места, где этой нечисти тепло.
— А как они там появляются? — спросила Алиса.
— Кажется, я вспомнил, — медленно проговорил Егор. — Там ещё что-то с вязанием, да?
— Да, есть такое, — подтвердил дед. — Если в доме кто-то вяжет, они могут и пряжу запутать, и само вязание, но чаще распускают всё и пытаются прясть свои нитки. А появляются... Что-то мне кажется, что в той квартире люди недавно живут. А до них была семья, в которой кто-то умер. И нехорошо умер. Но больше сказать не могу. Сначала проверим, как я уже говорил, а потом уже без гадания обойдёмся — если чётко знать будем.
И до самого дома группа помалкивала, но с интересом ожидала приезда на место.
Следующая глава в субботу.
Выкладка ближе к девяти вечера.
Если проды не будет, в комментариях будет предупреждение.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
