Дом в огне

Дом в огне

Беты: Fleur de Soleil, DovLez (большое им спасибо )

Примечания:

Навеяно маленькой книжкой Уорд "История сына". Хотелось сделать что-то такое же, только более развернутое и атмосферное.

Глава 1

Моё одиночество — это как жизнь на заброшенном и всеми забытом острове.

Януш Вишневский

— Да, Анни, я доехала. Всё хорошо.

— Тебя не морили голодом по дороге? — от голоса бывшей служанки даже через трубку телефона веяло отчаянием. — Я не верю, что все в порядке! Он ведь послал за тобой шпиона, да?

Киви настороженно покосилась на человека за окном магазина:

— Да.

— Вот гад! Надо было мне с тобой ехать!

Лишний раз беспокоить подругу не хотелось. Теперь, когда их разделял целый океан и ещё чёрт знает сколько миль суши, следовало более тщательно выбирать слова, ведь бедная, преданная служанка могла и взаправду бросить все и явиться на проклятый остров.

— Спасибо, что разрешили воспользоваться телефоном, — поблагодарила продавщицу, сетуя на то, что не нанимала репетитора по английскому, когда имела возможность, — Вы не подскажете, где это место?

Пухленькая женщина за кассой провинциальной лавки долго смотрела на скомканную бумажку. Сонная, очевидно, она тоже не спала ночью и ожидала сменщика. Киви ещё не настолько устала и изучала витрины, пока продавщица разбирала почерк. Туалетная бумага, жидкое мыло, крема, средство от насекомых и даже электрические розетки — все же намёк на цивилизацию. Странно, что все это лежало в одном месте, но сам факт того, что кто-то это покупал, предполагал использование электроэнергии и санитарно-технических приспособлений.

С того самого дня, как дядя Бернард переступил порог её роскошного дома в Париже, жизнь изменилась. В ужасном пожаре умер отец, служанка легла в больницу с ожогами, полученными якобы в результате собственной неаккуратности. Картины, которыми обладала семья, вывезли в неизвестный музей, а рукописи главы семьи, не менее ценные, бесследно пропали. Дядя Бернард ни разу не покидал своей виллы в Италии, и кроме Анни и Киви никто не видел его в ту ночь, а показаний двух женщин было недостаточно. Жирной свинье с распухшим от торжества лицом даже в голову не пришло помогать тушить пожар. Он стоял и наслаждался тем, как горело фамильное гнездо брата, возведенное тяжелым трудом. В Италии его ждали друзья, такие же уроды, подстраховавшие его алиби, но даже этого было мало — скрылся дьявол не один, а вместе с выплаченной племяннице страховкой.

Юная Киви Россет, некогда наследница приличного состояния, осталась ни с чем. Органы опеки некоторое время заботились о ней, но, посчитав, что у "золотой" девочки остались приличные связи, вышвырнули на улицу в восемнадцать лет. Конечно, ни о каких приятелях развязной молодости не могло быть и речи. Даже в газетах писали о том, как они наживались на горе в семье умершего драматурга, давая интервью всем скандальным журналистам. Несколько месяцев Киви жила вместе с Анни в маленькой провинциальной квартирке, но чувствовала себя чужой в мире среднего класса.

Решение навестить родину матери пришло спонтанно: женщина, о которой почти ничего не было известно, часто фигурировала в рассказах отца под образом одинокой, но доброй души. Киви почти наизусть знала содержание книг родителя. Из очерков неопубликованных мемуаров следовало, что мать с отцом прожили на острове Кейп-Бретон, в Канаде, весь срок её беременности, и тот факт, что отец описывал женщину лишь в общих чертах, намекал на обычный курортный роман. Не было ясно, откуда эта таинственная незнакомка родом и куда делась, родив дочь. Киви никогда не знала мать.

— Идите наверх. Там будет гора Уайт-Хилл, — сказала продавщица, показывая рукой на дверь, — в конце дороги будет развилка. Хоть я и не уверена, что вам направо, но только там сохранились жилые дома.

Киви вежливо поклонилась и попросила женщину разрешить воспользоваться чёрным выходом. Значит, на горе. Да, в книге отца упоминался свежий воздух и шум прибоя. Остров когда-то называли "Землей Туманов". Вполне вероятно, что дом находился на возвышенности.

Проходя по широким улицам города и оглядываясь по сторонам на каждый шум, девушка и не заметила, как начала взбираться вверх. Кирпичные домики позади резко уменьшились, прямо перед носом возникла развилка. Какой бы ни была жизнь на горе, но теплилась она только по правую сторону. Там широкая заасфальтированная дорога, по которой Киви шла до сих пор, продолжалась. Слева же не было ничего — лишь высокая зелёная трава вперемешку с колосками пшеницы. Безнадзорный луг простирался вплоть до горизонта. Никаких деревьев или домов, только трава.

Пройдя по дороге, девушка оказалась на небольшой парковке, окруженной двухэтажными постройками из красного кирпича. В этой части города, как сказала женщина из магазина, все ещё жили люди. По углам были припаркованы легковушки и грузовики явно подержанного вида, то там, то сям светились яркие вывески, доносились громкие голоса и пьяный смех. Бородатый мужчина за стойкой местного бара при виде незнакомого лица удивлённо заморгал, но затем увидел походный рюкзак и подобрел:

— Гостиниц здесь нет. Они внизу, — изъяснился по-английски.

— Мне надо сюда.

Бармен вытер руки полотенцем, но даже не прикоснулся к протянутому клочку бумаги.

— 217-ый? Это дом под снос, — вернулся к обслуживанию. — Вы, должно быть, ошиблись.

— Н-нет. Не думаю. Где он находится?

Мужчина налил кружку пива коренастому фермеру с трёхдневной щетиной и принялся наполнять другую:

— Почему бы вам не переночевать здесь? Утром я вас отведу. Это не безопасное место.

Забыв про девушку, мужик заговорил с очередным посетителем, да так быстро, что голова пошла кругом. День близился к концу, следовало хотя бы попытаться словить удачу в другом месте.

— Там есть развилка. Ты, наверное, видела её. Иди налево. Дорога заросла, но тебе именно туда. 217-ый один из последних домов в той стороне.

Киви чуть не врезалась в дверь. Этот новый постоялец, с которым заговорил бармен, помахал девушке рукой. Поношенная рубаха в зеленую клетку и грязные ботинки говорили о том, что шпионом Бернарда он быть не мог.

— Спасибо, — ответила она. — Вы говорите по-французски?

— Не то, чтобы фонтан, — отвернулся.

Возвращаясь к развилке, Киви представляла, как будет раздвигать траву руками. Далеко ли будет до дороги? До первого дома? Пустят ли её переночевать, если она заблудится? Уже начало темнеть, хотелось надеяться на лучшее, но на месте стало понятно, что ни о какой дороге с приветливыми соседями говорить не приходилось. Уже в самом начале путешествия со всех сторон потекли трескучие звуки, издаваемые насекомыми, а огромная трава кололась и росла так плотно, что её приходилось подгибать, чтобы понять, куда идти.

Когда на горизонте появилась крыша первого дома, девушка подумала, что оказалась в фильме ужасов. Таких деревянных развалин она никогда не видела. Все ставни и стекла были вытащены, доски лежали у прогнувшегося крыльца, а крыша, прикрывавшая избу лишь частично, готовилась обвалиться при первом же дожде. Всё это производило гнетущее впечатление, не говоря уж о том, что дом находился посреди поля двухметровой травы, которой и сам изрядно зарос.

Мысленно подбадривая себя, Киви продолжала вышагивать вперёд. Она уже не могла дождаться, когда сбросит рюкзак с плеч и завалится спать. Над островом буйствовал закат, окрашивая траву во все оттенки красного. Следовало поторопиться до темноты, чтобы не провести ночь на улице. 213... 215... Она шла вперёд уже несколько минут, а на жизнь в лугу не было и намёка.

— Эй! — крикнула, устав бить ноги. — Эй! Помогите!

Испугавшись и рассердившись, Киви наотмашь ударила рукой по траве. Чёртов Бернард, если бы не он, она бы сейчас гуляла по улицам Парижа со своими друзьями, тратила отцовские деньги на себя и развлечения. Почему, почему сейчас она вынуждена искать дом, который может оказаться лишь игрой слов в толстенной книге? Почему её жизнь должна быть такой сложной, грязной и плебейской? Ей было сложно привыкнуть к новым обстоятельствам. Отец никогда не отказывал в помощи.

Развернувшись, чтобы пойти обратно, француженка взвыла от резкой боли в ступне. Под ногами валялся мусор, да в таком зашкаливающем количестве, будто его сюда сбрасывали со всего острова ежедневно. Девушка попыталась найти чистое место, но, куда бы не упал взгляд, между травинок повсюду мерцали прозрачные стеклышки и гвозди.

Хромая, Киви взяла курс налево и заковыляла дальше, нагибая траву так, чтобы та оказывалась под кроссовками.

Темнота подступала, а дома всё не было...

Ровное дыхание перешло в учащённое. Девушка открыла глаза и согнулась пополам.

— Господи Боже! Заснула прямо посреди... — наткнулась на белые простыни, — Посреди...

Киви нашла себя лежащей в чужой спальне с жутким, низким потолком. Стены из серого дерева были частично прикрыты гобеленами с видами природы, деревянные полы — пыльными коврами. Потоптавшись на месте, француженка заглянула под кровать, но обуви не нашла. Мебели было немного, из того же дерева, она выглядела новой, но громко скрипела. За единственной дверью ожидала небольшая гостиная с чайным столиком посередине и табуретками, стоящими по углам. У парадной двери лежали её потёртые кроссовки и болотного цвета походный рюкзак. Застежки и карманы, к счастью, никто не трогал, они по-прежнему скреплялись замком, ключ от которого висел у Киви на шее. Обувшись, девушка закинула рюкзак за спину и решила подать голос:

— Эм, простите... Извините...

Судя по всему, дверь в спальню была здесь единственной. Решив, что хозяева в саду, она набрала в легкие воздуха и дернула дверь, едва успев отпрянуть. Высокая пожелтевшая трава, давившая на стену дома с той стороны, ввалилась внутрь и заняла треть гостиной.

Киви решила не ломать себе голову и ещё раз изучила комнаты. Других дверей здесь не было точно, как и второго этажа или погреба. Утерев пот, она отодвинула траву руками и все же спустилась с крыльца. На улице стоял день, а может и утро: яркое солнце светило высоко в небе, со стороны слышался шум прибоя. Дом стоял недалеко от обрыва.

На вид это была самая обычная избушка с рабочими ставнями и большой дверью с висячим замком. Стекла в окнах никто не трогал, и из этого француженка заключила, что дом все же кому-то принадлежит, хотя, обойдя его, так никого не повстречала. На деревянной дощечке, стоявшей сбоку от крыльца, была выведена цифра "217".

Криво улыбаясь, Киви отошла подальше и ещё раз посмотрела на искомое жилище, на этот раз более внимательно. Крышу следовало покрасить, в спальне повесить занавески, в остальном — обычная изба без электричества. Ноутбук она тащила зря, так же, как и мобильный телефон, который на горе вообще не ловил связь.

— Должно быть, кто-то из жильцов... — предположила она, вновь поднимаясь на крыльцо. — Не сама же я сюда пришла?

Над поверхностью травы, вдалеке виднелись какие-то низкие постройки, но проверять их сейчас не хотелось. Вернувшись в гостиную, Киви захлопнула дверь и принялась распаковывать рюкзак. Внутри было всё необходимое: несколько комплектов одежды, деньги, средства гигиены и даже продукты питания на несколько дней. Она могла спокойно застрять тут на недельку и выходить в город раз в месяц, чтобы делать покупки. Она была уверена, что на первых порах денег хватит.

На дне сумки лежал ржавый железный ключ — единственная вещь, помимо неопубликованных мемуаров, хранившаяся в зашифрованном сейфе отца, который удалось спасти от пожара. Киви просунула его в отверстие двери и попробовала закрыть. Сработало! Значит, домом она не ошиблась и родители действительно жили здесь. Почему же до сих пор никто не сменил замок?

Киви положила стопки одежды на стол и снова вошла в спальню. И все-таки, что-то здесь было не так. Если тут кто-то жил, почему отсутствовали личные вещи? В доме не было ни шкафа, ни чужой одежды, ни посуды... будто пустой номер дешевой гостиницы.

С запозданием вспомнив обстоятельства вчерашнего вечера, француженка сняла обувь. Стопы пестрили мелкими ранками, но крови видно не было. Озадаченная, Киви присела на кровати.

Несмотря на то, что дом, судя по всему, пустовал, за ним следили. Пыль на подоконниках и поверхностях мебели была минимальна. Все элементы обстановки, от кровати до табуреток, были расставлены в идеальном геометрическом порядке и смотрелись к месту. Другое дело дерево, из которого была сделана мебель, оно изрядно иссохло и покрылось мелкими трещинками.

Вот в чем была странность — всему здесь не хватало влаги. Дом накалялся днём, а с открытыми ставнями и без занавесок вся утварь постепенно ссыхалась.

— Ничего, что-нибудь придумаем.

В пустом доме произнесенные слова встретила тишина.

Стоило подождать вечера. Все-таки надежда, что кто-то тут объявится, имела право на существование. Девушка легла на сухие подушки, закинула руки за голову и уставилась в окно. Оно находилось ровно посередине стены. За тонким слоем стекла возвышалась армия сухой травы, прогибающейся под каждым порывом ветра.

Она сама и не заметила, как начала дремать.

Ночью стало жарко. Киви потёрла глаза и нехотя встала, сдирая с себя кофту. За окном, в лучах заходящего солнца трава создавала иллюзию пожара. В доме отсутствовали свечи, и пришлось подсвечивать замок мобильным телефоном. Жаркий ветер улицы ударил в грудь мягкой волной.

— Ну и парилка, — буркнула девушка, справляя нужду в траве.

Перед сном Киви подумала о том, что было бы неплохо сделать небольшой крюк в сторону моря, но не расслышала шум прибоя. Остановившись на крыльце, она долгое время не могла повернуть ключ.

— Давай, дорогой. Не оставляй мамочку на улице...

Дверь поддалась. Киви и так поняла, что в гостиной было всего лишь одно окно, но темнота, ожидавшая за порогом, казалась неестественно плотной. Ветер разогнался не на шутку. Француженка несколько раз попыталась закрыть дверь, но её все откидывало назад. Решив, что никто все равно не станет бродить по лугу посреди ночи, она оставила всё, как есть, и лишь подперла дверь дощечкой, чтобы та лишний раз не билась об стену.

Как ночью могло быть жарче, чем днем?

Глава 2

— Итак, — начал Джек, — ты его видела?

Оборвав траву вокруг дома, Киви взяла деньги и направилась в город, вернее, на правую сторону развилки. В баре вместо бородатого старика её встретил уже знакомый постоялец, подсказавший ей путь. Он тоже работал барменом и, как выяснилось, сменял того мужчину по утрам. Джек. А фамилию свою он, конечно же, говорить не стал.

— Видела кого? — Киви уже набрала нужный арсенал бытовых средств и теперь сидела за стойкой, потягивая лимонад.

— Ну, его, — Джек загадочно приподнял светлые брови, — если твой отец там жил, то, по-всякому, должен был всё рассказать.

Будь это их первая встреча, Киви подумала бы, что этот парень пытается с ней флиртовать. На вид ему было не больше двадцати пяти. Широко посаженные выразительные глаза не совсем сочетались с угловатым лицом, но, в целом, парня можно было назвать симпатичным. Хотя он явно подкрашивал волосы в каштановый. Какими они были у него изначально, Киви могла только предполагать.

— Ну, давай. Просвети меня, — она подалась вперед, откусывая от пирожного.

— Ну... — перегнулся через стойку, — ходят слухи, что тот дом... обитаем.

— Ну, — хмыкнула, — теперь это явно не слухи.

— Я не о тебе, — Джек снова взялся за работу, будто пытаясь отстраниться от сказанного. — Тот факт, что его никто так и не тронул, здесь связывают с мистикой. Как только в этих кругах появлялись бульдозеры, все постройки там исчезали.

— Как исчезали?

— А вот так! — он прикрыл лежавшую салфетку ладонью. — Будто их и не было. Как бы далеко не проезжали машины, не могли найти ни одного дома.

— Не может быть. Я сама видела, как их разобрали. Кто-то вытащил все стекла, пытался унести доски.

— Да, если ходить пешком и небольшими группами, то все в порядке.

Киви хотелось повертеть пальцем у виска.

— А что такого в моем доме?

— 217-тый — особенный. Говорят, там кто-то живёт. Давно. Каждую ночь он стоит у двери и плачет, потому что не может выйти. А днём смотрит из окна.

Киви не была уверена, что могла подыграть парню в этой фразе:

— Там жила моя мать. Не она ли это?

— Ну, смотря сколько ей лет, — Джек снова оторвался от работы и повернулся к ней. — Этой легенде уже больше века. Видишь ли, сколько я здесь торчу, вообще не слышал, чтобы на той стороне кто-то жил. Твой отец же писатель? Он мог прожить там пару дней, в поиске... вдохновения. Чтоб кто-то жил там постоянно... уму непостижимо. Ты же видела, какая там дорога. Старому человеку в таких условиях не выжить.

— Я сходила в регистрационную службу, мне сказали, что дом никому не принадлежит уже очень давно, но и права собственности они выдать не могут. А я предлагала очень много денег.

— Дом под снос, — парень пожал плечами. — Деньги тут не помогут.

— Да, но я его видела! Он в хорошем состоянии!

— Это никого не интересует. Госслужащие туда ни ногой. Они вообще на горе не были...

— А ты там был?

— Где? В поле? Пару раз.

— И?

— Что "и?"

— Видел чувака в окне?

Ей не сразу пришло в голову, что собеседник просто не понял сказанного. Но он протянул руку вперёд:

— Я знаю, кто такой "чувак". Но нет, я его не видел. Скажу больше, до 217-ого я вообще не дошёл.

— Струсил?

Джек почесал затылок, пытаясь придать лицу философский вид:

— Н-нет. Просто не смог найти. Было темно — решил, что дело того не стоит.

Киви кивнула. Утренняя прогулка в обратную сторону показала, что её дом находился намного дальше остальных.

— Хочешь пойти со мной сегодня, пока светло? Нехорошо отпускать девушку одну! — подмигнула она парню, уверенная, что тот откажется.

— Сколько ты собралась здесь жить? — ответил он вопросом на вопрос.

— Еще не знаю.

— Если надолго, то я тебе кое-что подарю.

Нагнувшись, парень достал небольшую картонную коробочку, открыл её и развернул содержимым к Киви.

— Рация? Зачем мне рация?

— Это что-то типа мобильного телефона. На горе ловит только он. Непосредственно в бары, гостиницы и магазины. Так люди заказывают товары на дом...

Через два часа оба вышли из бара и направились в сторону развилки.

— До сих пор не понимаю, как отважился на это, — покачал головой Джек, — ладно, я первый.

— Не отходи далеко. Трава выше тебя, вряд ли мы увидим друг друга.

До первого дома они дошли в тишине. Голубая рубашка Джека, мелькающая впереди, была прекрасным ориентиром. Парень двигался медленно, но из-за его роста шаги были длинными, и Киви приходилось периодически ускоряться. При виде разрушенной избушки Джек остановился и что-то пробубнил.

— Дальше по прямой? — спросил он.

— Да. Подозреваю, раньше здесь была дорога, дома расположены в линию.

— Только почему-то между ними слишком много пространства.

— Ты прав.

Через полчаса пути Киви приуныла:

— Когда увидишь гвозди или стекло под ногами, не пугайся. Это значит, что мы идём правильно. Надо просто идти вперёд.

Джек не ответил, и Киви подумала, что могла бы пригласить его на чай или, вернее, минеральную воду.

— О, стой. Мы дошли до гвоздей, — начала огибать траву. — Слышишь, Джек? Прижимай траву книзу, чтобы не пораниться.

Француженка пошла быстрее, но синяя рубашка исчезла из поля зрения.

— Джек?! — крикнула так громко, что не услышать было невозможно. — Совсем что-ли сдурел? Мог бы предупредить, если слиняешь!

От злости Киви чуть не наступила на торчащий из земли гвоздь и ещё некоторое время стояла среди кучи стекла. Смельчак!

Оказавшись дома, француженка расставила купленные вещи на тумбочке у кровати. Теперь у неё были свечи, спички и очень много батареек для фонарей. Проредив траву вокруг дома до захода солнца, она легла спать.

Бабах!

Гром был настолько оглушительным, что вырвал девушку из сна посреди ночи. Вытирая вспотевший лоб, Киви подбежала к окну. От стекла исходил жар, в комнате стояла духота. Ставни снаружи хлопали по дереву, а поле, заросшее травой, пылало в огне. Сделав пару отчаянных вздохов, француженка поняла, что стоит на гигантской сковородке — ступни обдавало жаром.

Бум!

О стену дико билась входная дверь, языки пламени, разгоняемые ветром, так и норовили перекинуться на деревянное покрытие. Француженка понеслась в соседнюю комнату, но больно ударилась обо что-то лбом, когда попыталась выбежать на улицу. Дверной проем не пускал её, будто обтянутый какой-то невидимой плёнкой, и, предприняв ещё несколько попыток, Киви повалилась на колени у порога. Огонь уже подобрался к входной двери, и теперь та горела...

— Ну и сон, — пробормотала девушка.

Солнце нагревало щеку. Киви перевернулась на другой бок и потянулась. Сегодня следовало соорудить занавески и развесить лампы. Накинув домашнее платье с рисунком подсолнуха, она устремилась на улицу. Высохшая трава купалась в теплых лучах. Ветра почти не было, все поле будто застыло в стоп-кадре.

— А это что?

Кто-то пытался поджечь дом сегодня ночью — нижний угол входной двери был слегка подпалён. Вспомнив сон, она решила, что почувствовала запах гари. Траву никто не топтал, она была цела и ничем не выдавала хулиганов. Следовало пойти в город и спросить, кто мог это сделать, но опять пересекать поле так скоро не хотелось. Да и кому какое дело до неё? Джек, как оказалось, особого интереса к ней не проявил.

— Занавески, — напомнила себе и вернулась в дом.

Вчера в магазине её неплохо снарядили. Продев по-любительски сшитые куски ткани через металлическую палку, Киви задумалась, как бы половчее её прикрепить к окну. Стены вокруг сравнительно ровные и зацепиться не за что. Выйдя из дома, она направилась в поле, ведь свалка стекла и гвоздей находилась всего в нескольких десятках метров от дома, а значит — меньше пяти минут ходьбы. Но когда и после после трехсот шагов искомого не нашлось, девушка постаралась подпрыгнуть повыше, но всё равно ничего не рассмотрела. Вернувшись, рухнула на кровать и запустила руки в волосы. Надо было срочно что-то делать с этой травой. Если она не сможет выбираться в город — это будет бомба.

"А вот так!", — вспомнила реплику Джека. — "Будто их и не было. Как бы далеко не проезжали машины, не могли найти ни одного...".

Плачущий человек у двери? Смотрит? Киви покосилась на окно. От него до кровати был метр расстояния. Вполне мог вместиться человек, но там никого не было. Совсем.

— Жесть.

Киви всегда называли душой компании. Она была храброй, заводной девчонкой и всегда при наличке, но теперь, когда денег хватало только на еду, а рядом не было никого, становилось не по себе. До прихода темноты девушка закрыла входную дверь на ключ и расставила по комнатам свечи. Оставалось только ждать, что некое чудо посетит её сегодня, и возможно завтра она уже сможет выбраться за гвоздями.

- Ах.

Скрежет. Киви замерла у кровати с книгой в руках. Если это хулиганы, то пусть отвлекутся на свои дела, тогда будет проще подкрасться.

- Ах.

Как она и предполагала, за дверью кто-то пытался отодрать от двери доски — это было понятно по звукам трескающегося дерева.

"Сейчас я вам покажу", — мысленно пригрозив неизвестным хулиганам, она быстро встала с кровати, когда раздался очередной звук.

Киви потушила свечу в спальне, чтобы не дать ворам засечь свои действия, и тихо пробралась в тёмную гостиную. Нащупав табуретку и стоящую на ней свечу, в момент, когда хулиганы потянули за довольно большой кусок дерева и дверь, чуть ли не в буквальном смысле слова, закричала, француженка щёлкнула спичкой, и комната наполнилось светом.

"Гад!" — один из посторонних пробрался внутрь и уже пытался помочь своим друзьям отломить доску.

— А ну стой, — Киви сделала шаг в сторону двери, — стой, говорю!

Человек, свернувшийся в три погибели у порога, проигнорировал её. Вор был одет во всё чёрное, так что было не разглядеть, мужчина это или женщина. Руками он шарил у самого пола, пытаясь поддеть дверь.

— Эй, — Киви теперь буквально нависала над ним, — оглох, что-ли?

Шумные копания не прекращались. Комната то погружалась в тишину, то снова наполнялась звуками шороха и треска. Окончательно потеряв терпение, француженка отдёрнула хулигана за плечо:

— Тебе говорю, урод! В тюрьму хочешь загреметь?

Француженка слегка умерила пыл, когда вор дрогнул и начал оборачиваться. Она напугала его, так что он сначала вообще застыл.

"Так тебе, думал здесь никто не живёт?".

Сначала показалась щека, худая и бледная, затем линия губ — невыразительная и тонкая. Это был мужчина и Киви не могла сказать точно, что именно её испугало: то, что он, не поднимаясь с пола, пополз на неё или его воспалённые заплаканные глаза. Охнув, француженка ринулась обратно в спальню и припала к двери всем весом. Ей казалось, что у неё сейчас выскочит сердце. Незнакомец на той стороне сначала кинулся на дверь, затем отскочил и притих. На внутренней двери не было замков, а сухая мебель против массы взрослого мужчины ничего не значила.

У Киви заболела голова и пока она думала, что бы ещё предпринять, из соседней комнаты послышалось хныканье. Сначала оно было похоже на плач маленького ребёнка, затем усилилось, разбавляясь сухими всхлипами. Француженка уже не знала, что и думать. Более того, думать ей вовсе не хотелось. Увидев окно, она освободила подсвечник от свечи и запустила им в стекло. Металлический предмет, выпущенный с такой силой, должен был пролететь далеко, но, только столкнувшись с прозрачной поверхностью, подсвечник глухо ударился об нее и отскочил назад.

Человек в коридоре не переставал ныть. Киви дотянулась до недавно купленной пластмассовой метлы и подпёрла ею дверь, взяла две книги в толстом переплёте и ударила по стеклу ими. Тяжелые тома, будто натолкнувшиеся на какую-то преграду, вжались в стекло и грохнулись на пол. Киви скривилась в усмешке, подумав, что до сих пор спит: кончики травы за окном мерцали в свете луны, но ни пожара, ни хулиганов на крыльце видно не было.

"Господи, чем же я это заслужила?" — с ужасом спросила Киви, опускаясь на пол, но плачь в гостиной не прекращался.

Наутро силы покинули Киви окончательно. Она была готова поспорить, что теперь обладала не меньшими кругами под глазами, чем внезапный гость. К середине ночи её стало клонить в сон, но она из последних сил ждала рассвета. Но спасло ли её это?

За дверью, все ещё закрытой, было тихо. Плач прекратился, как только солнце взошло над полем.

Киви медленно встала. Затёкшие суставы хрустнули. Девушка доковыляла до конца комнаты и остановилась перед дверью.

Теперь существовало только две версии событий. Либо она открывает дверь и застает мужчину в чёрном, либо так же открывает дверь и видит пустую гостиную. Варианты со сбежавшим вором она уже не рассматривала. Входная дверь за всю ночь так и не открылась.

"Ну, с Богом, что-ли".

Француженка, вооружённая поднятым подсвечником, отложила метлу и рывком открыла дверь.

Глава 3

— Мне нужен Джек.

Рация издавала какие-то странные помехи, но её услышали:

— Это я, мисс Россет. Ну и связь у тебя там!

— Нам надо поговорить! — Киви стояла в нескольких метрах от дома посреди травы, не находя себе места. — Я имею в виду, что ты должен на пять минут отвлечься от работы и слушать меня!

— Вот как? — он, кажется, хохотнул. — Вы не можете приказывать мне, тем более на расстоянии. Что случилось?

— Я не верю в привидений, но ты был прав. Тут кто-то есть. У меня дома. И я не знаю, что с этим делать.

На той стороне что-то загудело. Насекомые незамедлительно среагировали на резкий звук и взмыли вверх.

— Что именно произошло?

— Я всю ночь не спала, торчала в спальне, потому что в гостиной был он! А утром этот чувак испарился! И дверь в порядке, будто никого не было. Но что самое странное, это действительно был человек! Человек у двери! — Киви взмахнула свободной рукой. — Уму непостижимо! Я ещё никогда не была так уверена! Я точно его видела! И глаза, такие большие и красные! Богом клянусь!

Джек внимательно выслушал её захлебывающиеся объяснения и осторожно заметил:

— И ты мне звонишь потому, что...

— Не знаю, что с этим делать!

Парень на той стороне чем-то зашуршал, затем откашлялся:

— История острова гласит, что где-то здесь, на горе, жили ведьмы. И они колдовали. Это всего лишь очередная аномальная зона. Никогда не знаешь, что там будет. Люди то пропадают, то появляются. И связь, как видишь, поганая. Попробуй пережить ещё одну ночь, может...

Киви едва разбирала слова. На последнем слоге рация пикнула и замолкла.

— Что за дрянь? — выругалась она. — Что за дешёвая подделка?

Девушка попыталась нажать на кнопку выбора номера бара, но она словно заклинила.

Тогда она пролистала список вниз, решив связаться с библиотекой:

— Районная библиотека "Уайт-Хилл".

— О, здравствуйте. У вас есть информация по истории острова?

— Что именно вас интересует? — спросил женский голос.

— История Уайт-Хилла. Та, что про ведьм.

На той стороне послышался шорох бумаги.

— Все старые книги об истории Уайт-Хилла были сожжены ещё в начале девяностых. К глубокому сожалению, до наших дней ничего не дошло.

Киви поджала губы:

— А о чем в них говорилось?

— Эм, — видимо на той стороне не ожидали, что диалог может продолжиться. — Поговаривают, что там хранились записи о том, как некий ковен ведьм промышлял на землях острова. Ну, знаете: обряды, жертвы и все такое.

— Спасибо.

Киви не была уверена, что расстроилась, так как особых надежд на литературу не возлагала. Всему должно было быть логическое объяснение — до незнакомца она определенно дотронулась, а значит, белым призраком из фильма он быть не мог.

Когда до заката оставалось несколько часов, девушка не выдержала и отправилась на короткую прогулку: плевать она хотела на этого гостя, ей следовало успокоиться. Дойдя до соседнего дома, Киви забралась на кучу досок, перепрыгнула на крышу и огляделась. Все-таки здесь, и вправду, было красиво, как описывал отец. Под ярким солнцем трава, будто созданная из золота, плясала на невидимом ветру свой танец, и этой гармонии не было конца — куда бы ни оглянулась Киви, поле заканчивалось серой дымкой.

— Эй! Эй, ты! Наверху!

Киви замерла: в десятке метрах от неё, среди высокой травы, показалась чья-то голова в шляпе. Чертыхнувшись, девушка в один прыжок оказалась на земле и, не обращая внимания на боль в левой ноге, бросилась бежать. Шпион Бернарда явно не терял времени зря, исследуя поле и даже дошёл сюда, что коренные жители острова посчитали бы подвигом. Раздвигая руками траву, Киви бежала так быстро, как могла. Уж чем-чем, а хорошей подвижностью юная Россет отличалась с детства, а за последний год так часто бегала от шпионов Бернарда, что он едва успевал увольнять и присылать за ней новых. Частенько её жизнь зависела от расстояния, и чем дальше она убегала — тем было лучше. Но вот сейчас двухметровому вышибале вряд ли составит труда разглядеть её в поле. Бежать придётся долго.

— Что, слишком стар? — усмехнулась она, оглядываясь назад на преследователя.

Их разделяло несколько метров, а мужчина уже выдохся и достал нож, пытаясь прицелиться на бегу. Испугавшись, Киви резко свернула в сторону, но, когда подбежала к обрыву, было слишком поздно поворачивать назад.

— Вот и все, — проинформировал её мужчина, видимо, радуясь такому обстоятельству. — Удобно, правда?

— Раньше вы языком не чесали.

Пока он подходил к ней, Киви лихорадочно размышляла, что можно предпринять. Она не умела драться, только убегать, а обрыв был слишком высоким, чтобы она могла спрыгнуть и, очутившись в воде, не повредить себе что-нибудь. Где-то впереди должен был быть её дом — иначе выходило, что она совсем не ориентировалась в пространстве.

— Что, дядюшка хочет от меня избавиться? — усмехнулась. — Зачем, интересно? А, правильно, он же вам ничего не говорит. Вы же не более, чем пешки.

То, как мужчина приближался к ней, можно было назвать позой разъярённого быка — так сильно его голова была наклонена вперёд. Оказавшись в паре метрах от цели, он победно улыбнулся и свободной рукой снял солнцезащитные очки. Под густыми черными бровями скрывались глубоко посаженные глаза. Наемник вытащил нож и Киви метнулась в сторону, но он без труда сжал ей плечо свободной рукой и толкнул к обрыву. Левая нога Киви заскользила на камнях. Она ударила его в пах ногой, затем в живот кулаком, но, как оказалось, эти действия были не такими эффективными, как это показывали в фильмах. Мужчина, чертыхнувшись, развернул её лицом к морю.

Все складывалось так просто. Беги, или будь пойманным. Весьма логично, что она не смогла бы пробегать так всю жизнь. Не этот, так другой наемник поймал бы. Но неужели Бернард был таким тупицей, что действительно собирался её убить?!

Мужчина что-то пробурчал и задрал платье. У Киви глаза полезли на лоб, но негодяй сжал её шею так сильно, будто пытался выжать сок из апельсина. Вместе с тем послышался звук расстёгивающейся молнии. Бернард хотел её припугнуть. Действительно, была маленькая вероятность того, что Киви снова обратится в суд. Видимо, дядюшка знал и о возможных родственниках, если послал шпиона так далеко.Девушка наступила ногой на его пыльный ботинок.

— Черт!— взвыл мужчина. — Какого черта!

Хватка на спине внезапно ослабла, и девушка тут же отпрыгнула в сторону.

— Глаза! — мужчина зашатался и упал на колени. — Мои глаза!

Француженка чуть было не отпихнула его в сторону обрыва.

"Бернард хочет повесить на меня убийство? — мелькнула в голове мысль. — Не может быть, слишком для него умно".

И она побежала прочь.

— Стой! Не бросай меня здесь!

Сзади снова послышались шаги. Оглянувшись через плечо, Киви с ужасом заметила, что шпион встал на ноги и пытался её догнать.

"Господи, господи..., — шептала она. — Помоги мне Господи".

— Стой! — кричал он сзади.

"Только попробуй... только попробуй".

Киви увидела, как впереди что-то мелькает. Сначала ей показалось, что она добежала до города, но, приблизившись, поняла, что вот-вот столкнётся со своим домом. В два прыжка оказавшись на крыльце, девушка попыталась открыть входную дверь, но та не поддавалась.

— Ну же, только не сейчас.

Сзади послышалось тяжёлое дыхание. Целая лента вероятностей пронеслась в голове Киви в момент, когда она прижалась к двери и замерла. Стрекот насекомых отчего-то утих. Трава застыла. Сплевывая ругательства, наемник вывалился из неё рядом с домом, с плотно закрытыми глазами и, проходя недалеко от крыльца, отмахнулся от чего-то рукой. Строгий костюм был изрядно запачкан в песке, пот со лба, смешиваясь с кровью из глаз, тёк по щёкам. Через считанные секунды шпион снова скрылся в траве.

Француженка уже который раз за день не осмелилась обращаться к логике и лишь воззвала к Господу, смотря на горизонт. Солнце заходило, навевая на поле искусственный пожар, а она встала, как вкопанная, не зная, что делать, ведь бежать в город сейчас было опаснее всего.

"Черт, этому привидению надо будет подвинуться".

Неожиданно дверь поддалась. В комнате, еще освещённой уходящим солнцем, никого не было. Киви не стала долго думать и просто закрыла все двери в доме, как делала ранее. Если шпион Бернарда дойдёт досюда, то, по крайне мере, не сможет войти.

"А мы не сможем выйти".

Девушка зажгла три свечи и, расставив их по углам комнаты, юркнула в кровать. Мышцы расслабились, погружая её в глубокий сон.

Глава 4

— Почему-то мне кажется, что с каждым днём вы вырастаете заново.

Киви сидела на крыльце в огородных перчатках, переводя дух. За несколько дней ей удалось сделать некое подобие сада: напротив дома она организовала два ряда грядок с салатом и луком, сбоку, все ещё очень близко к траве, посадила морковь. Киви понятия не имела, вырастет что-то или нет, но ей особенно-то и делать было нечего. С того дня, когда её выследил шпион, прошла неделя. Француженка так и не отходила от дома, прочитала большую часть купленных книг, вытерла мебель от пыли, даже немного подкрасила входную дверь, последним занятием наметив постижение мастерства огородника. Киви никогда еще ни о чем не заботилась, но не это было причиной её раздумий. Трава, которую девушка целенаправленно вырывала день изо дня, росла слишком быстро. Появляясь из-под земли буквально за ночь, она так и норовила скрыть все подступы к дому сплошным ковром.

— Что-то здесь в корне не верно, — бурчала девушка, продолжая бороться с пожухлой армией.

Шпион Бернарда больше не появлялся. Киви немного напрягала возможность того, что он мог лишиться чувств посреди поля и не найти выход, но бежать и спасать его она не могла. Во-первых, не к чему, во вторых — страшновато.

За неделю проживания в доме Киви более или менее привыкла к странным звукам по ночам. Иногда они даже казались ей чем-то естественным. Кем бы то ни было то существо, спальня его не шибко интересовала. Оно, как возможно верно подметил Джек, было нацелено на дверь. Но сколько бы Киви не оставляла её открытой, ничего не менялось. Дверь била о внешнюю стену, а скрежет не прекращался, иногда его подхватывал плач, такой жалостливый, что у Киви мурашки бегали по коже. Но она больше не искала встреч с этим "соседом" и поклялась ни за что не соваться в гостиную по ночам. И дело было не столько в этом существе, сколько в самом доме и этом поле, купающемся в лунном свете. Ночью здесь происходило что-то странное, и Киви не очень хотела вникать во всё это. В определённый момент француженка даже подумала, что это её второе "Я" придумало этот плачущий образ, чтобы довести до неё, что здесь не безопасно. Но когда она в последний раз к себе прислушивалась?

В процессе уборки, несколькими днями ранее, Киви нашла стопочку листков с записями между досками. Это был почерк отца, какие-то заметки для книг. На пожелтевшей от времени бумаге была описана сцена пожара, которая не раз фигурировала в его новеллах, и несколько диалогов, которые он, возможно, хотел реализовать. Киви прочитала все его книги, но эти очерки, слово в слово, она не встречала ни в одной. В душе девушки теплилась надежда, что она может найти ещё что-нибудь, какую-нибудь загадку, которая сможет привести её к чему-то... в конечном счёте, француженка сама запуталась, чего хотела. Ведь все было не так уж плохо. Намного лучше, чем в приюте или в доме Анни. И Киви всерьёз начала задумываться, а не лучше ли тех времён, когда она жила в своей квартире в Париже? Она была обычной бездарностью, у неё не было хобби, кроме вечеринок и гулянок, и теперь, когда-таки у неё появилось время, она не знала, чем его занять, да и надо ли. Может, стоит просто наслаждаться моментом? Жить спокойно, выращивать цветочки. В глубине души Киви уже знала ответ, но понятия не имела, каким должно быть окончательное решение. Она нуждалась в ком-то, в друге или знакомом — не важно. Ей хотелось общаться, обсуждать погоду, видеть человеческие лица. Она росла в обществе и не могла так резко стать одной из тех, кто могут жить в одиночестве посреди поля и не жаловаться. А ещё, она надеялась узнать хоть что-нибудь о матери.

— Так-с, пора ложиться.

Подготавливаясь ко сну, Киви на автомате подпёрла метлой дверь, разделась и легла в кровать. Входную дверь она оставила открытой, надеясь, что ночь окажется безветренной.

Как только начало темнеть и за дверью послышались шорохи, француженка взяла одну из приготовленных заранее книг и стала читать вслух. Это была научная фантастика про космические войны и девушку с земли, которая против воли оказалась на одном из кораблей. Киви старалась читать тихо и не торопясь, стараясь осмысливать прочитанное. Главная героиня, по её мнению, была слишком похожа на каноничных Мэри-Сью и совала нос везде, куда не следовало. Во второй главе, вообще, сразу проникла к капитану в спальню и требовала развернуть корабль. Ещё удивительнее сюжет повернулся, когда капитан действительно выполнил её требование, но лишь через две сотни страниц, за которые герои успели этически поистязать друг друга. К концу ночи до эпилога оставалось лишь несколько глав, в которых герои, судя по всему, должны были высадиться на какой-то планете, поцеловаться и родить детей. Но продолжать чтение она уже не могла, глаза болели, а руки, державшие книгу, затекли. Киви отложила чтиво в сторону и вздохнула. За окном трава только начала приобретать свой естественный цвет.

"Придётся отсыпаться днём".

Бух!

Француженка не сразу заметила, что шорохи в гостиной продолжались. Сегодня ночью она не обращала внимание на шумного соседа, и тот, видимо отвечал ей полной взаимностью.

Бух!

"Что он там делает так рано?".

Киви присела на кровати именно в тот момент, когда метла свалилась в сторону и дверь чуть приоткрылась. Комната наполнилась светом восходящего солнца, и француженка ещё некоторое время прислушивалась, хмуря брови.

— Что-то здесь в корне не верно, — пробормотала она. — И ты, товарищ, сегодня пытался сделать что-то не правильное. Я же к тебе ночью не хожу.

Пересилив сонливость, Киви все же решила проверить, что же это было. Она открыла дверь в пустую гостиную и почесала затылок. Без изменений. В саду тоже всё было, как и раньше, если не учитывать несколько травинок, проросших прямо под окнами.

— Блин, — Киви пошла обратно в спальню и упала на кровать.

Ей снился её дом в Париже. Высокие стены, покрашенные в белый, были украшены всякого рода картинами эпохи Возрождения. Мраморный пол был холодным и знакомым. Киви шла по длинному коридору, разделяющему комнаты. Отец стоял в своей спальне напротив окна и курил трубку. Киви видела его со спины, но была точно уверена, что это он, ещё молодой, с рыжими длинными волосами, спускающимися на плечи, прекрасным лицом и гладко выбритой кожей. Он выглядел слегка нелепо в чёрном костюме, но девушка не жаловалась. Она давно его не видела.

— Ты... — отец начал поворачиваться, и сон резко оборвался.

Киви смотрела в темноту перед собой, ещё не ясно соображая. Сначала она пыталась найти выключатель рядом с изголовьем кровати, но, поняв, что находится не в Париже, раздражённо застонала.

За окном стояла ночь. А прямо над ухом кто-то хныкал. Так и не успев подняться на локтях, девушка замерла. Глаза быстро забегали по еле освещаемой лунным светом простыне. Плакали совсем рядом и в то же время ниоткуда, то растягивая звуки, то переходя на колкие всхлипы у самого уха. У француженки на лбу выступил пот. Все ещё не двигаясь, она метнула взгляд в сторону двери. Пластмассовая ручка метлы виднелась на полу, а дверь была открыта нараспашку. За ней — темнота.

Киви закусила губу, пытаясь сосредоточиться. Что-то пошло не так. Изменилось. Она не должна была читать эту идиотскую книгу.

— Слушай, я знаю, что провинилась. Обещаю, что больше не буду ничего читать на ночь, клянусь!

Всхлипы на секунду притихли, вместо них послышалось тяжёлое дыхание.

— Если тебе противен мой голос, я могу вообще не разговаривать, — прошептала француженка.

Неизвестный не ответил.

— Это дом моей матери, я просто хочу пожить здесь какое-то время. Больше мне ничего не нужно.

Киви замолчала, ожидая хоть какой-то реакции. Ей очень не хотелось гневать соседа, учитывая, что в данном случае виновата была только она одна. Это казалось таким очевидным, что Киви едва не ударила себя за глупость.

Справа от неё раздался скрип деревянных досок.

"О, господи".

Мужчина с красными глазами так резко вышел из тени и подставил половину лица под лунный свет, что Киви едва сдержала крик. Гость сделал несколько шагов в её сторону и остановился у кровати. Киви пришлось приподнять голову, чтобы следить за выражением его лица, казалось, оно не изменилось с их первого знакомства. Лицо было очень худым, с грустными заплаканными глазами, тонкими губами без намёка на улыбку и довольно длинным ровным носом. За исключением гладкой белой кожи это существо не было похоже на привидение, что пробудило в Киви немой вопрос. Но незнакомец никак не прореагировал на её пытливый взгляд, продолжая смотреть куда-то перед собой, а вовсе не на девушку.

Киви это слегка успокоило. Она отползла к изголовью кровати и подтянула к груди колени, обхватив их руками. Так, в мёртвой тишине, они и провели всю ночь.

Глава 5

Киви и не заметила, как пришёл рассвет. Ей всегда было интересно, каким образом привидения исчезают, но ничего внезапного не произошло: пока комната наполнялась светом, фигура слегка исказилась, расплылась по краям, становясь все прозрачнее и прозрачнее. Через некоторое время о её недавнем присутствии уже ничего не напоминало.

Француженка ещё полчаса не могла пошевелить онемевшим телом.

"Надо что-то делать, наверное?", — но в голове было абсолютно пусто, будто она выполняла чужое повеление сидеть неподвижно на кровати.

С большим усилием, преодолев накатившую слабость, девушка встала и начала одеваться. Трава в саду снова выросла, заслоняя крыльцо. Киви машинально вырвала её, будто подчиняясь рефлексу.

— ... мисс Россет, мисс Россет!

Киви оглянулась на звук. Голос вперемешку с помехами доносился из дома.

— Эм, да? — спросила она, беря в руки рацию и аккуратно поднося её к уху.

— О, привет. Это Джек.

— Привет Джек.

— Слушай, ну как там у тебя?

— Что? — Киви нахмурилась.

— Ну, этот... чувак.

"Аа...".

— Н-ничего, — француженка снова вышла на улицу и отошла подальше к траве, будто боясь, что кто-то ещё мог её услышать.

— Странно, твой последний звонок меня немного взбудоражил. Ты казалась такой обеспокоенной.

— Д-да. Но теперь все в порядке, правда.

— Да? Ну, тогда ладно, заходи, если что.

— Конечно.

Связь прервалась и Киви громко выдохнула. В ближайшую неделю она не желала, чтобы кто-то пересекал это поле.

"Ещё не хватало, чтоб натолкнулись на того засранца...".

Девушка повернулась, намереваясь пойти обратно в дом. Именно в этот момент её взгляд скользнул по окну, которое она планировала протереть.

— Господи Боже... — вырвалось у неё.

За окном определённо кто-то стоял. С этой дистанции блики не давали разглядеть лицо, но ей это было и не нужно. Киви остановилась посреди сада как вкопанная.

Силуэт за окном дёрнулся, но не исчез. Француженка ощущала на себе его взгляд и не могла пошевелиться. Руки вспотели так сильно, что рация чуть не выскользнула из пальцев.

"Я не могу стоять так вечно, — рассудила она. — Это безумие".

Киви сделала несколько шагов в сторону дома. Человек за окном внимательно следил за её движениями, и, когда девушка оказалась на крыльце, всем телом развернулся в её сторону. Француженка судорожно сглотнула. С этого ракурса ей было мало видно, лишь тонкое бледное лицо под лучами солнца. Но оно определённо было повёрнуто в её сторону.

"Что будет, если я зайду в дом? — подумала она. — Мне ведь некуда деваться".

Ещё раз сглотнув, Киви шагнула в гостиную. На чайном столике стояла бутылка с водой, а на табуретках были разложены всякого рода тряпки и салфетки. Она собиралась убраться здесь как следует, но учитывая, что раньше сосед предпочитал гостиную — девушка не торопилась с выполнением задуманного.

Киви положила рацию на столик и застыла на мгновенье перед внутренней дверью. Любопытство в ней частенько пересиливало страх. И сейчас она очень хотела узнать, стоит этот человек там или это игра её воображения. Она открыла дверь.

Пусто.

Киви оглядела всю комнату, но никаких следов посторонних не увидела. Постель, такая же скомканная, какой она её оставила, все вещи на месте. И, конечно, окно. Никем и ничем не загороженное, оно отлично пропускало свет в спальню.

Француженка хмыкнула, не будучи уверенной, что в этом хоть что-то поняла.

Выйдя на улицу с тряпкой, она протёрла замки на двери и перешла к окну. Никого. Может, и правда, показалось?

Закончив работу, Киви ещё немного повыдёргивала траву и, поняв, что не может прекратить зевать, юркнула в кровать. Она и не представляла себе последствия своего сна, но, как только проснулась, они не заставили себя ждать: красные глаза находились всего в нескольких сантиметрах от её лица.

— Мамочка! — закричала Киви, дернувшись в сторону, и сваливаясь с кровати — Да что же...

Горячее дерево обожгло ей руки. Француженка тут же оказалась на ногах и едва не упала снова, услышав треск. За стеклом горела трава, но на этот раз это не был закат или рассвет. От окна исходил жар, а пол был таким горячим, что на нем едва было можно стоять.

"Дежавю".

Киви метнулась в гостиную, в темноте нащупала замки и открыла задвижку. Дверь резко открылась, ударившись о внешнюю сторону стены. Ветер подхватил её и заставил впечататься в деревянное покрытие ещё несколько раз. Поправив разметавшиеся волосы, девушка попробовала выйти на крыльцо, но невидимая сила, как и в прошлый раз, обволокла её и слегка оттолкнула назад. Тогда Киви попыталась выбежать, но на этот раз была отброшена к противоположной стене.

— Что же это за место такое! — вернувшись в спальню, Киви громко хлопнула дверью. То, что в комнате не одна, она заметила не сразу. Мужчина в чёрном по-прежнему сидел на корточках у кровати, будто ничего не произошло. Киви судорожно сглотнула.

— Слушай, это ведь сон, так? Что тут происходит? — дрожащим голосом спросила она.

Мужчина даже не посмотрел в её сторону, чего и следовало ожидать. Киви не хотела повторить печальный опыт и дотрагиваться до... кем бы он ни был.

Вместо этого она снова упала на кровать, закрыв глаза. Она была уверена, что на следующий день ничего этого не будет. Она проснётся, выйдет в сад и вдохнёт свежий воздух. Не будет никакого пожара, дыма или прогоревшей травы. И конечно же, никаких следов этого человека.

Киви приоткрыла глаза и посмотрела на чёрный силуэт у кровати. Мужчина, кажется, сменил позу и теперь смотрел на неё исподлобья. Его угловатое лицо казалось таким натуральным, что на секунду Киви подумала, что вовсе не спит. Несмотря на духоту, стоявшую в доме, неизвестный был одет в плотную чёрную одежду, покрой которой француженка никак не могла разглядеть. Лицо существа выглядело измученным, да, но вот ничего, кроме красных глаз как симптома, она не заметила. Лоб выглядел сухим, он явно не потел. Киви как можно сильнее напрягла память. Даже если это сон, вряд ли сам этот человек существовал исключительно в нем. Логикой никак не объяснялось его появление в окне, гостиной и в спальне в самое разное время суток. Но почему она не видела его в городе? Или в Париже? Он определённо существовал вне зависимости от её сознания.

Гость встал. Киви среагировала не сразу, слишком задумавшись.

— Что случилось? — с ужасом выпалила она.

Мужчина как-то странно дёрнул рукой и протянул её Киви. В теплом свете, исходившем от пейзажа из окна, конечность казалась самой обычной. Большая ладонь с длинными пальцами. Человек слегка нагнулся к ней, по-прежнему протягивая руку, как бы для приветствия, но девушка лишь отодвинулась назад к изголовью:

— Нет, нет, нет... я тебя боюсь.

Видимо, её слова придали существу храбрости и он резко схватил её за плечо. Киви закричала и изо всех сил начала отмахиваться от него.

— Отпусти! Господи Боже... Господи...

Сердце так бешено билось у неё в груди, что ей стало тяжело дышать.

— О Господи... сейчас задохнусь....

Дальше — туман.

Глава 6

Киви проснулась в холодном поту. Тусклые лучи солнца, освещавшие комнату, не торопились доходить до кровати. Обычный осенний день.

Француженка потрогала правое плечо. Необычайно холодное и липкое от пота, оно совершенно не болело.

"Значит, приснилось...".

Она встала. Ноги коснулись половых досок, тёплых и пыльных. Выглянув на крыльцо, девушка устало вздохнула. Трава снова стремительно выросла, дождя не было, а металлическая бочка по-прежнему стояла пустой.

— Ни душ принять, ни телевизор посмотреть...

Полив свой миниатюрный сад, Киви уселась на крыльце с очередной книгой.

Так шли дни. Все похожие друг на друга, они начинались с безмятежного утра, а заканчивались тревожными вечерами. С каждым днём солнце заходило всё раньше, трава росла быстрее, а запасы консервов решительно истощались. Радовало только одно — традиционные похолодания обошли эти земли. Чем ближе подходила зима, тем жарче становился воздух над полем. Ни снега, ни, вообще, каких-либо осадков. Земля вокруг дома так нагревалась за день, что ночью не успевала остыть и, даже выйдя на крыльцо, нельзя было ощутить прохлады. Необъяснимо, но факт.

Снарядившись несколькими сумками и кошельком, Киви впервые за многие недели пошла в город. Миновав участок с гвоздями и стеклом, спокойно шла вперёд, не издавая ни звука. Эти месяцы многому её научили.

— О, не заметил, как ты вошла.

Джек едва не опрокинул кружку с пивом.

— И тебе привет, — француженка кивнула. — Налей мне чего-нибудь... дешёвого.

Парень кивнул, снова начиная орудовать за стойкой.

— Давно от тебя вестей не было. Как жизнь отшельницей?

— Нормально.

— Да? Тот человек не появлялся? Как-никак, два месяца прошло.

Киви даже не сразу поняла о чем речь.

— Мне приснилось. Никого там нет. А вот денег не хватает. Ты не знаешь, где здесь можно подзаработать?

— Ну... — Джек подал ей стакан лимонада, — на горе ты вряд ли найдёшь свободное место. А внизу для приезжих никаких шансов. Город маленький, все друг друга знают... сама понимаешь.

Киви кивнула. Конечно, все логично.

— Тогда придётся кормиться с собственного огорода. Кажется, что-то на нем-таки выросло...

Перед тем, как распрощаться, Джек подарил Киви книгу про огородничество.

— Дом, милый дом.

Вернулась она на закате. Сполоснувшись водой из бутылки, Киви заперлась в доме и принялась расставлять еду по полкам. Магазинных запасов ей едва хватит до Нового Года. А там надежда только на выращенное.

Запрыгнув на кровать, француженка открыла подаренную книгу, из которой неожиданно выпал листок. Киви развернула его и ухмыльнулась. Джек приглашал её на свидание. Как неожиданно! Когда она жила в Париже, ей и в голову не могло прийти встречаться с парнем-барменом, который при первой же опасности делает ноги. Нет, этот тип, определённо, не её поля ягода, но здесь особого выбора не было.

От внезапного порыва холодного ветра Киви бросило в дрожь. Она присела на кровати. Дверь закрыта, окна не открывались в принципе. Водя руками в воздухе, девушка попыталась определить, откуда дуло, и, как только отводила ладони от кровати, ветер исчезал, оставляя лишь студёный воздух. Киви, одетая лишь в лёгкое платьице, попыталась сдвинуть кровать, но она была словно привинчена к полу. Она полночи провозилась, ища щель, из которой могло так сквозить.

— Неужели мне не заснуть? — Киви снова залезла на кровать, попытавшись замотаться жёсткой простынёй. Как следствие, она не выспалась.

Джек ждал её в городе напротив недорого китайского ресторанчика. Киви ускорила шаг, как только увидела его. Элегантно одетый, он явно тщательно подобрал вещи на вечер. Вместо привычной рубашки в клетку на нём был отлично вычищенный кремовый кардиган фирмы Abercrombie & Fitch, чёрные джинсы в комплекте с тёмными ботинками и короткий белый шарф, одетый скорее для показа, нежели из за погоды.

— Привет, — кивнула парню Киви.

— Привет. Пошли?

Они присели за самый дальний столик. Джек услужливо отодвинул девушке стул. Меню не блистало экзотикой. Киви заказала рис с овощами, а Джек ограничился картошкой фри и порцией жареного мяса. Складывалось впечатление, что поход в ресторан был чисто символическим.

— Слушай, в городе так холодно, что, наверное, снег пойдёт. Почему же в поле до сих пор жарко по ночам? — спросила девушка.

Коренной житель острова пожал плечами:

— Аномальная зона, я же говорил. А что, прямо-таки жарко?

— Ага, я даже просыпаюсь иногда. И не от этого ли мне виделся тот человек?

— Ну, если речь идёт о жаре, сравниваемой с пустынной, то галлюцинации вполне возможны, разумеется. Но ты же ещё жива, так? — он усмехнулся, отпивая из бокала. — Как продвигаются дела с поисками матери? Нашла что-нибудь?

— Нет. В муниципалитете даже не знали такую женщину, которая стала бы жить там. Дом ничей.

— Жаль.

Через добрые полчаса, когда еда была подана к столу и съедена, а Джек побежал расплачиваться за вечер, Киви вдруг осознала, что совершенно не готова так быстро начинать новые отношения. К какой бы категории они не относились.

Молодой бармен жил в маленькой квартирке трёхэтажного каменного дома несколькими улицами дальше от площади на горе. Отделано всё было не плохо, даже слегка претенциозно. Парень явно любил коллекционировать ненужные вещи, в том числе крышки от бутылок. Ими были украшены совершенно неожиданные предметы интерьера, начиная от рамок для фотографий и заканчивая оконными занавесками. В комнате стоял легкий запах алкоголя.

— Примешь душ? — кинул Джек, стягивая с себя ботинки. — Он дальше по коридору.

Второй раз предлагать не потребовалось. Француженка быстро сняла кроссовки и побежала знакомиться с прелестями ванной комнаты.

— Это рай, — крикнула она, стоя под струями воды.

Было неприятно осознавать, что её тело очень сильно нуждалось в нормальном душе. Девушка провозилась в ванной больше часа, тщательно оттирая каждый миллиметр тела. Она хотела выглядеть прилично, по крайне мере перед Джеком. Выключив воду, Киви ощутила прохладное дуновение ветерка по ногам. Хозяин квартиры зачем-то открыл дверь, и теперь оттуда дул сквозняк. Француженка быстренько обмоталась самым большим махровым полотенцем, попавшимся ей в зоне видимости, полагая, что одежда ей в ближайшие несколько часов не понадобится, и вышла из ванны, капли с ее мокрых волос падали на пол. Освещение, как назло, было выключено, а единственная полоска света, исходящая из ванной, заканчивалась в полуметре от двери и не спешила освещать необъятную тьму коридора. Киви нащупала рукой стену и пошла вперёд. Шаг, второй, третий... десятый. Какой же метраж у этой квартиры?

Джек неожиданно схватил её сзади за плечи. Киви ойкнула и остановилась как вкопанная, компактно сжавшись.

— Напугал, — выдохнула она.

Потомственный бармен и не думал раскаиваться, а сразу перешёл к делу, языком заскользив по лопаткам. Киви снова ойкнула, но на этот раз более приглушённо, оперлась на стену плечом. Джек водил языком по её спине, будто нарочно вылизывая остатки капель. Киви чувствовала, как от этих прикосновений нагревается и будто шипит её кожа. Довольно неожиданно, но не сказать, что неприятно. Ослабив хватку, парень заскользил шершавыми ладонями по рукам француженки и остановился на запястьях, намеренно с силой сжав их. Киви резко выдохнула. Джек подтолкнул её под коленки, и она упала на пол, успев подставить руки. Парень навалился сверху, так и не сдёрнув полотенце, и снова принялся ее вылизывать. Киви вдруг стало страшно. В коридоре на полу — он так этого хотел?

— Эй, ты как там?

Вдруг коридор наполнился светом, из-за двери в спальню выглянула растрёпанная голова Джека:

— Поскользнулась?

Француженка захлопала глазами, затем резко оглянулась за спину. Никого. Пустой коридор, теперь уже частично освещённый. Коричневые обои в вертикальную полоску чередовались с многочисленными плакатами, календарями, заметками и зеркалами. Никого, кроме них, здесь не было.

— Ты как? — парень подошёл к девушке и помог встать. — Не ушиблась? Мне уже можно в ванную?

Киви медленно кивнула, всё ещё рассматривая проход. Ей показалось. Нет, даже не так. У неё была явная галлюцинация.

* * *

Джек оказался нежным любовником. Ещё не успев высохнуть, он шагнул в спальню и навалился на Киви, пытающуюся найти новостной канал местного вещания. Он аккуратно обнял её за талию и потянул вверх, на подушки. В стороне заиграла какая-то мелодия с плывучим мотивом. Джек принялся осыпать Киви поцелуями, придерживаясь ритма этой мелодии.

Глава 7

Дом был пуст.

Хотя, разве могло быть иначе?

Ещё шагая по полю, Киви начала медленно раздеваться. На развилке сняла куртку, ещё не дойдя до гвоздей — свитер, а подходя к жилищу, не удержалась и стянула футболку. Так жарко в Париже было только летом и то не всегда.

Джек предложил упаковать вещи и переехать к нему. Сразу. После первой же ночи. Киви не могла сказать точно, насторожило это её или просто испугало, но ощущение было явно не из приятных. Она не думала о себе, как о содержанке, и очень слабо представляла серьёзные отношения с кем-то вроде парня-бармена с дремучего острова. Разум-то понимал, что именно здесь ей придётся остаться надолго, возможно навсегда, но каждый день просыпаться в объятьях Джека... нет, что-то там было не то. Возможно, отсутствие этого волшебного чувства, которое заставляло людей бежать на другой конец света или идти насмерть ради другого?

— Привет всем, — поприветствовала, кинув ключ на маленький столик. — Как вы тут без меня, одну ночку-то?

Дом встретил хозяйку тишиной. Ни единого скрипа, ни завывания.

Усмехнувшись, Киви сняла джинсы и потопала загорать на крыльцо, пока ещё солнце не село.

* * *

С наступлением сумерек француженка открыла запасную бутылку с обычной водой и слегка ополоснула тело. Следовало намочить и какое-нибудь полотенце, но она была уверена, что то не продержится и часа в этой духоте. Опускаться на сухие и жёсткие простыни тоже не хотелось. Девушка застыла в нерешительности посреди комнаты.

Стук

Киви оглянулась на звук. Из гостиной. Идти туда не очень хотелось, даже теперь, когда она заверила себя, что в этом доме никто кроме неё не обитает. Пока она себя в этом убеждала, во входную дверь постучали ещё несколько раз.

Француженка взяла фонарь и вошла в гостиную. На улице снова творилась непонятная её уму погода — горячий воздух разгонял травяную армию, издавая мистические завывания: не то свист, не то шелест. Дверь поддалась необычайно быстро и даже не впечаталась в стенку, как бывало ранее. На крыльце стоял кто-то мощной комплекции — в свете луны разглядеть детали было невозможно, поэтому Киви посветила фонариком человеку в лицо. И не узнала. Это был незнакомый мужчина среднего возраста с лёгкой щетиной, мощной челюстью и раскосыми глазами. Рукава рубашки были спущены, куртка застёгнута, и это — несмотря на феноменальную жару.

— Заблудились? — спросила Киви.

Мужчина посмотрел на неё как-то растерянно, рукой прикрывая глаза. Француженка понимающе кивнула, пустила его внутрь и тут же понеслась за водой. Кто знает, сколько он уже бродил по этой жаре в полном комплекте одежды, как долго не мог выбраться. Киви решила, что завтра обязательно проводит его до города.

Под кроватью она держала два ящика с бутылками. Питьевая вода без газа, которой должно было хватить до Нового Года.

Гость не сразу взял маленькую поллитровку из рук, но, как только сделал первый глоток, его было не остановить. Пил он жадно и быстро, будто только что вышел из пустыни... хотя сравнение не верное, после пустыни и то не пьют так много. Но он ещё не разделся, а значит, пребывал не в самом здравом состоянии.

— Ещё? — шёпотом спросила Киви, когда он откинул пустую бутылку и двинулся на девушку.

Француженка выставила вперёд ещё один сосуд, на этот раз двухлитровый, чем слегка остудила пыл мужчины. Он оторвал крышку зубами и принялся жадно глотать, так и не взяв бутылку в руки. Киви приходилось лишь нагибать сосуд под углом, чтобы гость продолжал пить. Руки у него откровенно дрожали.

Мужчина хныкал.

Дежавю.

Покончив и с этой бутылкой, девушка пошла в спальню за другой. Только слепой не заметил бы, как за ним движется громоздкая фигура.

— Вот, ещё, — Киви показала ему весь свой запас. — Берите и пейте. Потом ложитесь спать. Завтра я вас провожу до города.

Гость заморгал. Посмотрел на ящики, даже сделал несколько шагов в их сторону, но не более того. Его взгляд вернулся к девушке. Глаза непонятного оттенка, которые при свете фонаря показались Киви карими, теперь скрыла чернота. Видимо, из-за неудачного освещения. Он что-то замычал, выдохнул, снова замычал и... в очередной раз захныкал. Жалобно. Не пьян ли? Внешность этого фермера никак не вязалась с его поступками. Ведь он как минимум полжизни провёл под солнцем, работая руками. Это было видно. Что же случилось?

— Может, вы хотите уйти? — ей показалось, что это хорошая идея. — Давайте я вас провожу.

Француженка начала медленное движение в сторону гостиной. Мужчина резко схватил её за руку, едва она дошла до двери. У него были необычайно холодные руки для человека, находившегося на жаре длительное время.

Выражение его лица снова стало серьёзным. Он молчал. В этой предательской тишине было очень сложно принять какое-то конкретное решение. Все силы уходили на то, чтобы бороться со страхом.

— Ч-что вы хотите? — прошептала девушка. — Всё, что угодно, только оставьте меня в покое, — было сложно сказать, слышал он её или нет. — Вы понимаете меня? Мистер... как вас зовут?

Конечно же, он ничего не ответил. Киви почувствовала, как мозолистый палец начал рисовать круги на её коже, все ещё влажной от пота и воды. Гость дёрнул её на себя, но прижимать или распускать руки не спешил. Вместо этого он просто продолжал гладить пальцем внутреннюю сторону ладони.

В определённый момент Киви поняла, что теряет сознание.

* * *

Было холодно и в тоже время душно. Что-то тяжёлое и сравнительно мягкое давило сверху. Ноги затекли. Киви открыла глаза и увидела перед собой чей-то затылок.

— Мама! — закричала она. — Ты кто?!

Человек что-то пробурчал и зашевелился. Он развернулся, и вместо затылка теперь на неё уставилась пара светло-карих глаз, обрамлённых густыми бровями. Мужчина пялился на девушку не менее возмущённо. Затем стремительно перекатился, встал и принялся искать одежду.

— Ч-что тут было? — оторопела Киви, рассматривая разбросанные по всей комнате тряпки.

Она лежала в мокром от пота платье на голом матраце. Простыни, подушка и одеяла валялись на полу, так же как и одежда незнакомца.

— ... жена меня убьёт... — просочилось в его монологе.

— Ах, так! Жена! Какого чёрта ты тут забыл сегодня ночью?! Что мы делали?!

Мужчина быстро накинул матерчатую курку на плечи, проверил карманы и начал обуваться.

— Не знаю и знать не хочу, ведьма.

— Чего?!

Киви спрыгнула с кровати и подскочила к гостю:

— Как зовут-то, а? Чтобы мне в полицию обратиться!

Фермер с откровенным ужасом вглядывался в лицо хозяйки дома, завертел головой:

— Сгинь, ведьма!

— Сам сгинь! Я у себя дома, насильник!

Мужчина грубо оттолкнул Киви обратно на кровать и скрылся в гостиной. Вот и прекрасно. Пусть скачет отсюда. Француженка едва сдерживалась, чтобы не завыть от смешанных чувств. Она и какой-то фермер! Что за идиотизм? И ведь сразу после ночи с Джеком!

Киви ударила себя по лбу. Конечно! Таких совпадений быть не может! Джек не принял отказа о переезде и натравил своего товарища, ведь сам он вряд ли бы сюда сунулся, да и зачем? Француженка вскочила на ноги. Она покажет. Она им обоим покажет!

— На помощь! Помогите! — послышался вопль из гостиной.

Киви притормозила у закрытой двери. А не ловушка ли? Вдруг её сейчас опять лишат сознания?

— Что происходит? — осторожно спросила она.

— Помоги! Ну же, ведьма! Сделай что-нибудь!

Девушка открыла дверь и отступила назад. В спальне было светло из-за наличия одного большого окна, а вот в гостиной, где оно выходило на теневую часть, было сумеречно. Тем не менее, она увидела фермера на коленях, в позе молящегося.

— Мои глаза! Так больно!

Он пытался протереть их ладонями, но... это не помогало. По всему его лицу уже была размазана кровь.

— Что случилось? — теперь Киви подлетела к мужчине и начала дрожащими руками отцеплять его конечности от лица. — Не трогайте, только хуже будет! Инфекцию занесёте! Боже! Дайте же взглянуть!

Фермер заорал так, что у Киви зазвенело в ушах. Кричал он непрерывно, будто выл и не остановился бы, не ударь она его по лицу. Он что-то промычал, тряхнул головой и встал на четвереньки. Воспользовавшись ситуацией, француженка обхватила пальцами его подбородок и потянула лицо вверх. Господи! Глазной белок покраснел.

— Сосуд лопнул, — сухо сказала, — но это же не так больно...

Мужчина впился в девушку убийственным взглядом. В районе слёзного канала начала скапливаться какая-то жидкость тёмного цвета. Она быстро охватила глазное яблоко снизу и покатилась по щеке к носогубной складке. В комнате повисло долгое молчание. Киви никак не могла отвести от представшей перед ней картины взгляда, полного ужаса. Она не знала, что делать. Что с этим человеком?

— Я... попытался... выйти, через дверь, — зашептал мужчина, обречённо смотря на Киви. — Но кто-то толкнул меня назад. Я... Кажется, оно до сих пор выталкивает... мои глаза... кто-то будто вырывает их из...

Он снова заорал, на этот раз окончательно упав на пол грудью. Сухие доски взмокли, кровь, образуя лужу, тут же зашипела, будто масло на сковородке.

Киви метнулась в сторону к двери, нашла ключ, но замок не поддавался. Тогда она принялась вышибать выход плечом, но ничего, кроме боли не добилась.

— Чёрт! — выругалась — Только не сейчас!

Мужчина уже не подавал никаких признаков жизни. Просто лежал лицом в пол, подобно трупу. Под ним что-то непрерывно шелестело и шипело. Киви понимала, что следует прощупать пульс, попробовать спасти, но было так страшно, что она не могла и пошевелиться.

На улице стоял день. Обед. А она не могла выйти.

Это что, опять какой-то сон?

— Господи Боже, — взмолилась она, — помоги, Господи...

Скрип

Киви сползла на пол, прижимаясь спиной к двери. Эти звуки точно издавала кровать в спальне. Она стонала так едва ли не при каждом движении. Но сейчас там никого не было. Не могло быть.

Стук

В гостиной стало заметно темнее, будто солнце закрыли облака. Француженке на миг показалось, что фермер дёрнулся и она едва не подпрыгнула, чтобы броситься ему на помощь, но вовремя рассмотрела... это было что-то другое. Что-то тёмное, будто вуаль колыхнулась на спине местного жителя, разошлась по концам, чтобы снова собраться в районе лопаток. Горб. У мужчины под курткой рос горб. Но почему...

Из спины человека фонтаном заструилась чёрная материя. Тонкая ткань или дым — она слегка пропускала свет, заслоняя окно. Мужчина по-прежнему не подавал признаков жизни, а этот сгусток всё выходил и выходил, казалось бы, совершенно не влияя на свою жертву.

Француженка закрыла лицо руками, но продолжала наблюдать из-за пальцев.

Чёрный сгусток, видимо, из-за феноменального объёма, начал уплотняться. Это был кусок чего-то осязаемого. Твёрдого. Киви убедилась в этом, когда солнце снова ярко осветило прихожую.

Посередине гостиной стоял тот самый незнакомец в черном.

— Господи, — Киви почувствовала, что от страха начинает задыхаться. — Помилуй нас, Господи.

Человек медленно распрямился и спокойным жестом огладил чёрную ткань.

"Давай же, — подумала Киви, — подойди, я хочу потерять сознание".

Незнакомец стремительно оглянулся, будто его позвали. Стоя против солнца, он представлял собой один большой чёрный силуэт.

Киви попробовала ещё сильнее вжаться в дверь спиной, но только пуще запаниковала. Неизвестный перешагнул через фермера, будто тот был досадным недоразумением, и в два широких шага оказался перед девушкой. Не смея поднять глаз, Киви уставилась ему на ноги. Казалось, незнакомец был соткан из сильно концентрированного чёрного дыма. Концы силуэта вздрагивали и расходились волнами от её учащенного дыхания. Что материально, а что галлюцинация?

Вскинув голову, она увидела, как незнакомец поглаживал кончик ее волос пальцами, будто хотел стереть в порошок. Даже его рука была чёрной, без каких-либо признаков кожного покрова она сразу переходила в некое подобие рукава.

Незнакомец потянул прядь вверх одной рукой и прошелся другой до самых корней. Киви с ужасом наблюдала, как быстро переключилось его внимание. Черный человек начал массировать француженке кожу голову. Аккуратно касаясь кончиками пальцев, водил по волосам, с каждым прикосновением усиливая нажим, будто не верил, что девушка материальна.

— Ай! — Киви пригнула голову, когда он вдавил пальцы слишком сильно.

Сверху тут же раздались странные звуки. Не то шипение, не то свист.

Француженка осторожно поползла в угол, подальше от трупа и неизвестного гостя, но последний спокойно последовал за ней.

"Что же тебе надо, Господи", — подумала она, боясь открыть рот.

Черная тень снова остановилась вплотную к ней. Киви подтянула колени к груди и обхватила их руками. Было безумно страшно. Сердце бешено билось и, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Почему в детстве она так редко посещала больницы? Даже школьного психолога игнорировала, а ведь вежливо брала рекламные брошюры, которые раздавали по классам.

Была ли она вменяема?

Сейчас этот вопрос остро встал перед ней. Отец всегда был за самолечение. Веками человек жил без медицинского вмешательства, к чему сейчас тратить деньги и время на ненужные процедуры? И этот метод вполне себя оправдывал. Был ли то кашель, насморк или что посложнее, Россеты никогда не пили лекарств. Горячий чай и, возможно, дополнительная пара носков, шапка на голову — вот и всё.

Болела ли она шизофренией, как прабабушка?

Вот черт. Все встало на свои места. Шизофрения, точно! Прабабка слышала музыку, а ей достались галлюцинации! Вот подстава!

Киви разжала руки. Всё верно. Нет ни трупа, ни чёрного парня. Она просто вернулась от Джека не совсем здоровой! Конечно, так объяснялись и те ужасные кошмары, что редко, но метко, мучили её в последнее время. Даже дверь... наверняка она не была заперта, но больной разум и не такие шутки выдать может.

Резко вскочив на ноги, француженка понеслась в спальню. На тумбочке у кровати лежала рация. Нажав на кнопку вызова бара, она принялась ждать.

— Да? — голос Джека на той стороне.

— Джек! Ты настоящий?

— Нет, демо-версия.

Киви застонала от облегчения:

— Слушай, тут такое дело. Я кажется... испытываю некоторые затруднения с дверью. Не могу ее открыть. Ты не мог бы прийти? Я понимаю, что путь долгий и всё такое. Но если подойдешь, мы можем собрать вещи, и я перееду к тебе.

— Правда? — стук стаканов. — То есть, да, если ты... конечно.

— Тогда приходи. Буду весь день ждать.

Киви радостно вздохнула. Слава богу!

Прабабку нельзя было оставлять одну в доме. Прислушиваясь к голосам, она могла сотворить немыслимое: опустить руку в кипяток, порезаться ножом или удариться. Киви не хотела оставаться один на один с этим недугом. Как повезло, что она встретила такого, как Джек! И так вовремя! Конечно, ей еще придется побегать от шпионов дядюшки, но все же лучше, чем умереть закрытой в доме посреди поля.

Француженка опустилась на кровать. Боковым зрением она видела, как чуть придвинулся черный человек, безучастно стоя у изголовья. Все-таки, какое изощренное безумие.

Очнувшись после дрёмы, девушка пошарила рукой в поисках будильника и, рассудив, что до вечера нужно занять еще несколько часов, начала упаковывать вещи. Не так уж много у неё их было. Рюкзак и несколько новых платьев, которые она купила в городе. Их можно было легко положить в небольшой пакет, что она и сделала.

— Уф! А продукты, наверное, так и придется оставить.

Все равно запасов не хватило бы надолго.

Достав из тумбочки шоколадный батончик, она принялась его есть.

Галлюцинация маячила где-то сбоку, слегка портя аппетит. Интересно, будет ли ремиссия? С одной стороны, если знать наверняка, что мерещится, а что происходит по-настоящему, все было бы не так страшно. Черных людей, сотканных из дыма, не бывает. Но вот труп. Если бы не обстоятельства, его можно было приурочить к вполне реальным событиям.

Стук

"Так рано?".

Галлюцинация быстро промелькнула перед глазами и скрылась в гостиной. Наверняка, это разум показывал дорогу на выход.

Киви прошлёпала босыми ногами к двери, но открыть ее так и не смогла.

— Джек, это ты?

— Да. Что с дверью?

— Заклинила, — соврала. — На ключ не закрывала. Просто открыть не могу.

— Понятно, сейчас.

Послышались тяжелые удары и комнату прорезал ровный луч света.

— Ещё немного, — и Киви тоже навалилась на дверь.

После минуты совместных усилий препятствие было пройдено. Джек ввалился в гостиную и обнял девушку за талию:

— Привет.

— Привет. Я уже собрала вещи. Давай поскорее уйдем.

Она повела его в спальню и вручила пакет.

— Ты уверена? — спросил он. — У тебя только эти вещи?

— Ты же видел меня в первый день. Приехала я без чемоданов.

— Да. Слушай, а что это у тебя там?

— Где?

Он указал на гостиную.

— Вещи твоего отца?

Киви натянула рюкзак, и они снова вышли в первую комнату. Напротив окна, там, где несколько часов назад располагался псевдофермер, валялся джинсовый комбинезон, рубашка и два ботинка.

— Э-э, — француженка прочистила горло. — Ты это видишь?

Джек указал на кучку одежды и поддел комбинезон пальцами:

— Разумеется. Положить в пакет?

— Нет, нет. Пошли отсюда.

Бармен вышел на крыльцо и взглянул вдаль, прикрывая глаза руками:

— Закат. Тут красиво.

— Д-да, — согласилась Киви. — Как будто всё вокруг горит, да?

— Угу. Ну, ты идешь?

Француженка сделала несколько шагов в сторону парня и замерла на месте. Ещё. Ещё.

— Джек, потяни меня за руку, пожалуйста.

Бармен насмешливо приподнял бровь, но подчинился.

— Поднимите ногу, мадам, — шутливо сказал он. — Не волочить же мне вас.

— Просто тяни. Вытяни меня на крыльцо.

Джек обхватил Киви за талию не без очередной усмешки и сделал несколько шагов назад. Голова и руки Киви уперлись в невидимую преграду.

— Что происходит? — спросил Джек. — Ты чем-то зацепилась?

— Нет, — француженку начала окутывать паника. — Тяни, пожалуйста, тяни.

— Не получается! Что-то не дает мне тебя...

Выдавив привычное "Господи", Киви оглянулась назад. Черная дымка скопилась вокруг ее левой ноги, все ещё стоявшей на полу в гостиной. Она не могла ею двинуть.

— Господи, Господи, Господи, — взмолилась. — Пожалуйста, Джек, сделай что-нибудь.

— Тише, тише. Что там такое? — он поставил пакет на крыльцо и заглянул ей за плечо. — Ничего нет.

Он не увидел тень.

— Сними с меня кроссовку, расшнуруй. Нет, не эту, ту, что на левой ноге.

Джек задумчиво почесал щеку и склонился, чтобы развязать шнурки.

— На очень качественную жвачку ступила? — спросил. — Ладно, молчу. Вытаскивай ногу.

Киви дёрнулась так резко, что по инерции сделала несколько шагов и свалилась за крыльцо.

— Ты там как? — прозвучал голос Джека.

— Жива, — француженка встала сначала на колени, потом на ноги. Босая ступня среди подросших желтых травинок и сухой земли радовала глаз, как никогда в жизни.

— Твой кроссовок отлетел. Подожди.

Бармен скрылся в темноте гостиной, а Киви уселась на крыльцо, любуясь закатом. В городе она уже не увидит подобное зрелище. Там, как и везде, солнце выходит из за крыш и редко создаёт иллюзии чего-то волшебного.

— Джек, ты там поселиться решил? Забудь про кроссовку, у меня в рюкзаке шлёпки!

Тишина.

— Джек? Дже-е-е-к?

Киви повернулась к всё ещё распахнутой двери. Разглядеть что-либо за ней было невозможно. Уже начало темнеть.

— Джек — это не смешно. Выходи давай.

Француженка облизнула верхнюю губу. Пойти проверить? Но почему так страшно? Девушка максимально близко подобралась к проёму и подсветила темноту дисплеем рации. В метре от входа деревянные доски были пусты.

— Джек? Джек, я иду, только не пугай меня.

Киви сделала несколько смелых шагов в темноту и застыла посреди пустой гостиной. Дисплей она навела наверх, поэтому легко разглядела скомканный в ногах комбинезон и журнальный столик с табуретками.

Значит, в спальне.

Несмотря на закат, вторая комната будто погрузилась во тьму. Киви попробовала прошлую тактику, но свет затерялся где-то над головой, так и не доходя до потолка. Тогда француженка стала подсвечивать доски под ногами, идя вперёд, пока не наткнулась на полог кровати.

— Джек?

Она посветила на простыни, на тумбочку, на пол вокруг, но ничего не нашла.

Сердце, и так испуганное до крайности, забилось с новой силой. Волна паники накрыла разум. Бежать. Надо было бежать!

Киви резко повернулась на пятках и поспешила к двери. Господи, где же эта чертова дверь? Шаг, второй, третий. Она должна была упереться хотя бы в стену!

— Успокойся, успокойся, всего этого нет, все это нереально...

Но разум отказывался принимать эту прогулку по нескончаемому коридору.

Глава 8

Киви встретила утро в постели, будто ничего и не было.

Жёсткая простынь валялась на полу. Рация на тумбочке. Нетронутые запасы воды под кроватью.

Складывалось впечатление, что с каждым днём её откидывало куда-то назад в прошлое. А ведь скоро Новый год!

Француженка набрала номер бара.

— Да?

— Джек? Это ты?

— О, юная мисс, — это был голос бородатого, — Джек сегодня не пришёл. Наверное, приболел.

— А, понятно. По рации к нему можно дозвониться?

— Нет, увы. Но я скажу ему, чтобы связался с тобой, когда придёт.

— Хорошо! Спасибо! — отключилась.

Значит, приболел. Да, вполне возможно.

Киви сладко потянулась и поплелась на улицу. Со стороны травы пахло гарью, будто где-то тушили пожар. Француженка подпрыгнула на месте, но так ничего и не увидела. Разве что в глазах защипало.

Покончив с гигиеной, она вернулась в гостиную и споткнулась о вещи. Джинсовый комбинезон валялся посередине комнаты вместе с черными ботинками и скомканной рубашкой.

— Блин.

Киви пихнула их ногой, затем наклонилась и пробежалась по вещам пальцами. На ощупь они были почти настоящими. Почти. Складывалось впечатление, что их сутки варили в кипятке. Такой мягкой была ткань и кожа.

Сбоку скрипнула доска. Киви так резко оглянулась, что не удержалась на ногах и свалилась на пятую точку. Она была готова поспорить, что только что видела тень в углу. И чью именно, было не сложно догадаться.

— Шизофрения, мать моя родная, — нараспев произнесла она и удивилась, как только может веселиться в такой ситуации, — Господи, не гневайся на рабу твою. Избави от болезни.

Ещё один скрип, теперь уже за спиной. Потом снова сбоку. Сверху. Киви чертыхнулась и, не поднимаясь с пола, поползла в хорошо освещённую спальню. Почему-то она рассудила, что если выйдет на улицу, то зайти обратно внутрь духа не хватит.

И была права, потому что уже через несколько секунд тень начала маячить в проёме двери. Её будто качало ветром то в одну сторону, то в другую. Закрыть глаза девушка не решалась, а боковым зрением наблюдать за подобной картиной было верхом мазохизма.

— Ну, иди сюда, плод моих фантазий, продукт больного мозга. Дай на тебя посмотреть, что ли.

Видимо, слов было слишком много, чтобы это нечто поняло их смысл сразу. Но через минуту тень и правда начала плавное скольжение по полу и оказалось в ногах кровати, чуть пропуская сквозь себя свет из окна.

Замечательно. Такого ужасающего зрелища Киви не видела никогда.

— Ты мужского пола, — констатировала девушка, — и похож на человека, — кивнула сама себе, — поэтому я дам тебе имя.

Мысленно она добавила, что таким образом попытается избавить себя от чрезмерного страха.

— Как тебе... э... Жак? Просто и понятно.

Силуэт не сдвинулся с места. Хотя на что она надеялась?

— Итак, Жак, как понимаешь, нам предстоит долгое сотрудничество, поэтому э... давай не пугать друг друга. Мне не нравится, когда что-то наваливается сзади или... ну, не знаю... внезапно выскакивает из тьмы, понимаешь? Эффект неожиданности можешь смело отбросить.

Тень склонилась влево и вернулась в обычное положение.

— Да, да. Вот так можешь делать, плавно. Никаких резких движений.

Она довольно кивнула, когда силуэт склонился ещё раз, но в другую сторону.

— Отлично. Ты совсем не страшный, когда так делаешь.

Киви вытащила бутылку с водой и начала бесстыдно пить из горла. Сколько ещё ей придётся терпеть это? И терпеть ли? Какие-то препараты, возможно, могли бы помочь, но навсегда избавиться от такого заболевания...

— Слушай, Жак, а ты можешь говорить?

Тень ничего не ответила. Киви прикусила горлышко бутылки. Конечно нет.

Хлоп!

Угол, в котором стопочкой лежали рукописи отца. Верхняя книжка в сером переплёте упала на пол. Неожиданно.

— Это ты сделал?

Жак наклонился в сторону книг.

Француженка свела брови на переносице.

— Слушай, поступай, как люди. Когда мы с чем-то соглашаемся, то делаем так, — она кивнула, — понял?

Чёрный человек склонил голову к груди.

— Почти, — хмыкнула. — Так это ты сделал?

"Кивок".

— Что ещё можешь?

Некоторое время он находился в прежнем положении. Потом плавно наклонился и поплыл к двери. Та со скрипом двинулась с места и начала закрываться. Когда Жак подошёл совсем близко, она захлопнулась.

— Вау. Что ещё?

Снова время на обдумывание, и снова человек заскользил к кровати. Протянул руку. Киви замешкалась. Полупрозрачная конечность не выглядела чем-то таким, что было бы приятно потрогать.

К счастью, чёрный человек никак не прореагировал, когда маленькие пальчики коснулись его ладони.

— Ничего себе! Да ты, как лёд в морозилке!

Француженка более уверенно вдавила пальцы в ладонь. Они слегка увязли в тёмной дымке, но все же упёрлись во что-то твёрдое и холодное. Киви припомнила, что ещё ни разу не находилась в помещении с высокой температурой, даже в жаркие страны никогда не выезжала. А такая ледяная рука в подобных условиях — прямо как бальзам на душу.

— Если ты не против, я ещё некоторое время за неё подержусь. Ты пока сядь.

Вдруг по спальне пронёсся какой-то жалостливый звук, похожий на вопль мирного травоядного, на которого набросился хищник. Киви вздрогнула всем телом и нахмурилась. Медленно, почти нерешительно, чёрный человек высвободил свою руку из её пальцев и опустил на простыню. Кисть свободно прошла сквозь кровать. Жак поднёс ладонь к лицу и снова издал этот странный звук.

— Так... — Киви напряглась, понимая, что её кипящий мозг в таких условиях вряд ли поможет что-то понять. — Ты не можешь тут ничего трогать? Но как же пол?

Жак ничего не ответил. И Киви вдруг поняла, если она сейчас не продолжит беседу, он снова начнёт выдавать эти странные похныкивания.

— Стой, стой... До табуреток ты тоже не можешь дотронуться? Конечно, не можешь... что за идиотский вопрос... — Киви вытерла пот простыней. Платье было совсем мокрым и неприятно липло к телу. Ей хотелось вымыться. — Но мы же не можем постоянно так париться... кровать и меня долго спасать не будет... блин, что за бред такой... Пойти бочку проверить, что-ли. Вряд ли там что-то накапало.

Жак снова протянул ей свою руку. Киви отпрянула к изголовью кровати, но чёрный человек придвинулся вслед за ней.

— Нет, нет... потрогала, достаточно. Тебе, должно быть, противно, я такая потная и небось вся горю.

Но он продолжал протягивать к ней руку, всё приближаясь и приближаясь. Киви со вздохом приняла ладонь. За окном сгущались тучи.

— Надеюсь, пойдёт дождь, — хмыкнула.

Некоторое время они просто молчали. Киви приложила чёрную ладонь Жака ко лбу, как кусок льда и вгляделась в пейзаж за окном. Бред, вызванный шизофренией, был самый, что ни на есть идиотский. Не страшный и не весёлый. Самый обычный. Но почему такой запутанный сюжет? Зачем все эти детали? Такие яркие: ощущение духоты в воздухе, жёсткости кровати и мокрого белья? Зачем было так точно воссоздавать гамму красок и эти звуки треска, будто прямо под окном кто-то разжигал костры? Зачем?

И почему он? Именно такой, огромный гигант с длинными ногами? Почему чёрный? Это какое-то стремление к анонимности?

И почему... Господи, почему Джек знал ту идиотскую легенду про плачущего человека? Она же видела его! Мужчину с красными глазами... но как... как подобное могло быть связано с её шизофренией?

На Киви навалилось оцепенение.

— 217-тый — особенный. Говорят, там кто-то живёт. Давно. Каждую ночь он стоит у двери и плачет, потому что не может выйти. А днём он смотрит из окна.

Всевышние угодники!

— Жак, — позвала она, — Жак.

Чёрный человек, стоявший у изголовья кровати, не был похож... нет, не так. Он был другим. Сейчас.

— Это ты был у окна, когда... ну, в общем... — она не могла вспомнить ничего конкретного в данный момент. — Когда я их протирала?

Кивок. Почти правильный. Только жуткий, учитывая совершенно чёрную голову без глаз или рта.

— Та-а-ак, — Киви начала потихоньку отпускать руку, — а тот человек у двери. С глазами... который... Господи...

Он кивнул досрочно. Затем ещё раз.

— П-п... Г-господи... Как?! Ты кто, вообще, такой?!

Француженка вскочила на кровати. Матрац прогнулся, и она начала заваливаться назад. Чёрный человек проплыл рядом и поддержал её за спину.

— Стой! Не трогай меня! Господи!

Киви спрыгнула на пол и оглянулась, прикрывая руками грудь, будто защищая оскорблённую честь. Силуэт мужчины медленно развернулся к ней, так и стоя посередине кровати.

— Как получилось так, что ты можешь дотронуться до меня, но проходишь сквозь мебель?!

В ушах зазвучал низкий смех. Совсем рядом, будто и не было этих пары метров. Киви мотнула головой, понимая, что не всё это банальное сумасшествие. Чёрный человек кивнул, будто прочитав её мысли.

— Чёрт! — Киви развернулась, собираясь выйти в гостиную, а лучше вообще на улицу, но в проходе неожиданно возник...

— Джек?! — Киви бросилась ему на шею. — Господи! Я так испугалась! Где ты был? Опять слинял?

— Нет...

Француженка отстранилась и насмешливо стукнула его кулачком в грудь:

— Ладно, прощаю. Только, пожалуйста, на этот раз, давай без твоих игр...

— Киви, уходи...

— Что?

Джек, до сих пор стоявший по стойке смирно, коснулся её ноги и сильно нажал пальцами. Лицо парня исказилось в гримасе боли. На нём была та же одежда, что вчера, только вся... промокшая.

— Ты весь потный.. что с тобой?

— Уходи, Киви, прошу... тут... тебе нельзя тут...

Девушка нахмурилась и оглядела комнату. Никого не было. Никого, кроме них с Джеком. Осталось только собрать вещи и можно уходить.

— Киви! Чёрт! — Джек резко выдохнул. — Быстрее! Я долго не смогу...

Француженка подскочила на месте:

— Что быстрее? У меня только рюкзак...

— Какой рюкзак? Беги отсюда!!!

Глава 9

Она бежала, не оглядываясь. Сухая трава больно хлестала по лицу, оставляя красные полосы. Чем дальше она углублялась в поле, тем труднее было продираться сквозь заросли.

Сколько она вот так бежала? Полчаса, час? Время слилось в одну непрерывную линию. Босые ноги сводило судорогой и обжигало при каждом касании о раскалённую землю. Киви чувствовала, что ещё немного и она просто упадёт, и будет не в состоянии подняться. Но сменить бег на ходьбу не могла при всём желании. Постепенно ей стало казаться, что трава начинает "расступаться". Неужели скоро закончится поле? А что будет за ним? Она была так напугана, когда побежала, что едва ли выбрала правильный путь.

"Это остров, вариантов не так много, главное найти побережье", — эта мысль придавала сил.

— Есть! — её голос растворился в рёве бушующей стихии.

Полуголая француженка стояла на обочине трассы, промокшая от пота, с распухшим от царапин лицом, но не потерявшая надежду. Сил практически не осталось, и было удивительно, как она вообще держалась на ногах. Справа, пробиваясь сквозь пелену падающего снега, послышался звук приближающейся машины. Слепящий свет фар осветил до этого тёмную поверхность дороги. Через мгновение мимо Киви промчался красный внедорожник, обдав француженку грязью. Даже не притормозил.

Ноги перестали держать. Впереди опять послышался гул двигателя, потом резкий свист тормозов. Голоса, нет один голос. И какая-то ругань. Киви почувствовала, что её куда-то несут. Шум дороги стих и отдалился. Тепло... Оно стало возвращаться в тело, придавая силы и проясняя сознание. Чёрный силуэт оттаскивал её обратно в поле, наглухо обрывая связь с внешним миром.

* * *

— Нет, не хочу.

Ложка с супом настойчиво кружила перед носом.

— Нет, пожалуйста, пожалуйста, я не могу...

Незнакомец в грязном белом смокинге усиленно хмурил брови, но продолжал держать прибор на весу. Первая порция еды, насильно пропихнутая в желудок, ещё не успела перевариться. Но как объяснить это своей "сиделке"?

Киви проснулась на белых простынях несколько часов назад. Тот же дом. Та же спальня. За окном слабо светило солнце. Небо, затянутое грозовыми тучами, обещало дождь, но этим лишь обманывало — здесь она ещё ни разу не видела осадков.

Молодой мужчина, явно собиравшийся на какой-то знатный вечер, затаскивал в её жилище пакеты с продуктами. Среди всего были не только консервы, но и вполне свежая выпечка. На первых порах француженка пыталась заснуть, надеясь, что всё происходящее ей снится, но незнакомец неожиданно присел рядом и начал предлагать ей продукты: свежее яблоко, кусок пирога, йогурт, конфеты... Покорно поглощая еду, она не придала значения затемнённым стёклам очков, но, когда с твёрдой пищей было покончено и незнакомец стал шарить под кроватью в поисках воды, чтобы дать ей запить, модный аксессуар сполз на кончик носа, открывая жуткую картину. У мужчины были пустые глазницы.

Увиденное так поразило Киви, что она потеряла дар речи и застыла.

Мужчина молча протянул ей бутылку и, не получив отклика, положил на кровать рядом. Над губой у него серебрился пот. Руки тряслись. И это девушка заметила только сейчас, когда незнакомец попытался встать и выйти в гостиную. Он не видел, куда шёл. А она понятия не имела, что происходит.

— Ж-жак... — позвала, отчаявшись.

— Невставайтескровати, — на одном дыхании выговорил мужчина в смокинге, снова входя в спальню. Он неуверенно приблизился к Киви и замер. Француженка тоже не двигалась, застыв между кроватью и окном. Этот мужчина не был "Жаком": блондин, среднего роста, с длинной худой шеей — он не имел ничего общего с чёрным человеком. Но один взгляд на этого слепого вызывал дрожь в коленках.

— Кто ты такой? — спросила она прямо. — Где Джек?.

Гость тяжело сглотнул ком в горле и облизал пересохшие губы:

— Я... незнаюктотакойджек... авытадевушка... янемогувыйтипочему? — мужчина протянул к ней руки. Киви дёрнулась назад, но ноги не удержали, и девушка повалилась на пол.

— Выйтинемогупочемупочемупочемупочему?!

Гость начал дёргаться, как в припадке. Рухнул на колени прямо перед Киви и схватился за голову. Очки слетели окончательно. Девушка завизжала и опрометью бросилась в гостиную. Вдоль деревянной стены прихожей, повалив табуретки на пол, сидели люди. Мужчины и женщины. Кто-то из них был одет по-деревенски, кто-то и вовсе в одном белье. Но все, как один, испуганно уставились на визжащую девушку, едва та переступила порог. Киви сразу замолчала, и у неё пересохло во рту от страха.

— Ч-что...

Люди что-то загомонили, заглядывая ей прямо в глаза. Язык непонятный. Какие-то заунывные звуки — будто ветер завывает. Разве так, вообще, бывает?

Киви подбежала к входной двери, но та была плотно заперта. Опять.

Гость в спальне уже пытался встать на ноги, опираясь на стену. Попытки заново надеть очки не увенчались успехом, мужские пальцы то и дело скрючивались под непонятным углом, будто кто-то невидимый насильно их ломал.

— Что здесь творится?! — прокричала Киви, грубо схватив чудака за локоть. — Кто вы такие?!

Едва обретя равновесие, мужчина отшатнулся от девушки, как от прокаженной. Но быстро заговорил:

— Оннедаётнам... онпривёлнассюдамыдолжныслушаться... Мытутчтобыпомочьвампривыкнуть. Мы... тутнебудемдолго...

— Мы?! Кто вы такие, чёрт?!

— Куреты.

— Что?!

Киви впилась пальцами в виски, подумывая о том, что надо бы найти рацию.

— Мы выбросили её.

— Что?!

— Вдомеосталасьтолькоеда...Хотитевыйтиподышать?

— Да!

Как только "курет" открыл дверь, что вышло у него не сразу, Киви спрыгнула с крыльца и устремилась к открытому полю. Но на этот раз незнакомец не стал церемониться и резко отдёрнул её от травы:

— Туданельзя!

— Что? Какого чёрта ты мелешь?

Киви и сама не поняла, когда это случилось, но они с незнакомцем полностью перешли на французский.

— Боль, — прошёптал мужчина. — Боль.

Киви выдёрнула руку и шарахнулась в сторону:

— Сумасшедшие!

Уверенная в необходимости побега, француженка влетела в травяную армию. Первое, что она почувствовала, оказавшись в поле, было жжение. Будто в плечи и стопы сделали несколько уколов раскалённой иглой и протёрли спиртом. Потом обрушились удары. Сначала под дых, в шею, затем и в голову. Будто целая толпа невидимых боксеров, не получивших места на ринге, вымещала на ней свою обиду. Одновременно. Киви схватилась за голову и согнулась пополам. Со всех сторон её касалась трава, которая внезапно стала какой-то горячей и твёрдой, как раскалённые прутья. Каждый новый удар впечатывал в одно из ограждений, но тут же доставал новый, откидывая в противоположную сторону к очередной огненной травинке и... ещё раз и ещё. Девушка металась, подобно дикому животному в клетке. Кричала? Может быть. После пары ударов, обрушившихся на голову ещё в самом начале, в ушах зазвенело. Её бил озноб. Непонятные завывания доносились со всех сторон, будто ветер, переходящий на ультразвук, или нескончаемый крик ужаса. Казалось, кто-то пытается перебороть этот звон. Пустить свою волну душераздирающих воплей, но тут же пролетал новый свист. И новые крики. Сознание Киви медленно проваливалось в чёрную дыру.

Она поняла, что попала в ловушку.

— Господи, всё это нереально... этого не существует... это бред... бред сумасшедшего разума...

Придя в себя на несколько секунд, она попыталась раздвинуть прутья, но руки обожгло так сильно, что на миг она потеряла сознание от боли. И вот.. новый удар в спину. Киви свалилась на четвереньки, не в силах терпеть. Там, где трава касалась тела, пульсировали непонятные тёплые волны. Пахло гарью. Платье. Платье... горело.

Француженка попыталась пошевелить ногой, увидев, как ткань пожирают языки огня, но к конечностям, казалось, не доходили приказы мозга. Тело будто парализовало.

"Господи, господи, помоги. Всё, что угодно, всё что угодно сделаю, только не смерть. Только не смерть, чёрт! Не умру, пока этот урод жив. Не умру, не взяв с собой Бернарда!".

Киви собрала последние силы и поползла на руках. Всё тело пылало. Она ослепла от огня. Сгореть в поле, в траве. Посреди бела дня. Как иронично. Киви не так представляла свою смерть. В её кошмарах это шпионы Бернарда загоняли её в угол, иногда умертвляли сами, а временами объявлялся дядя с поблёскивающим пистолетом в руках и просто отстреливал её, как живую мишень на тренировочном полигоне. Но... умереть, сгорев. Это был нонсенс.

Киви будто утонула в ледяной... воде? Наверное, так уходит жизнь из тела.

Однако ничего фатального не произошло.

Киви ждала увидеть тёмный коридор с ярким светом в конце, пробегающие кадры с лицами родных людей, но нет. Здесь просто было темно и холодно. Сразу вспомнился Титаник. Одна из последних сцен в водах Тихого океана. Продрогшая Роза, лежащая на стенной деревянной обшивке, что-то напевала, в то время как совсем рядом от пронзающего холода умирал Джек. Героиня узнала об этом потом, услышав голоса из спасательной шлюпки, решившей дать крюк среди груды обломков. Любимый не ответил ей. Замёрз, как все вокруг. Удивительное произведение.

Тишину нарушил треск половиц. Где в поле могут быть половицы? Запахло свежестью, но никак не травой. Киви ощутила прикосновение к губам какого-то сладкого плода. Груша?

— Глаза... открыть.... Можете.

Она так и сделала. Мужчина в солнцезащитных очках положил кусочек фрукта на тарелку и выпрямился.

— Опять ты, — обреченно отозвалась француженка и упала на подушки, пришлось разжевать и проглотить кусочек груши. — Что здесь творится, чёрт возьми? Что со мной не так? За что?

Мужчина подал ей бутылку с водой. Киви заметила, что комнату освещает несколько свечей, а за окном уже очень темно.

— Мне надо вымыться.

Слепой утвердительно кивнул. Немного погодя голая девушка стояла у крыльца под слабой струёй воды. Мужчина быстро заменял бутылки, и Киви успела хорошо обмыться. После последних событий, детали которых она силилась не вспоминать, всё тело покрывали страшные ожоги. Красная кожа местами потемнела почти до черноты. Киви потрогала её пальцами, но тут же вскрикнула, поняв, что и руки её пострадали не меньше. Кожа на кистях была жёсткой и шершавой. Француженка заторопилась в дом.

— Что со мной? — спросила незнакомца.

Слепой курет на ощупь закрыл дверь. В гостиной уже никого не было, что не ускользнуло от внимания Киви.

— Г-где все те люди... и что со мной? Почему...

Незнакомец нащупал табуретку и присел на неё, сложив руки на коленях:

— Уходить... нельзя..

Киви осела на пол, теребя концы платья. Грубая кожа рук цеплялась за лёгкую ткань:

— Я же не схожу с ума, верно? В этом доме живёт привидение. И трава вокруг горит по ночам. Здесь не бывает дождя и всегда тепло, — она перешла на шёпот, — а у него... нет лица. Рук. Ног. Ничего нет... он чёрный. Чёрный чело... — Киви готова была впасть в истерику.

Курет снова оборвал её на полуслове:

— Онушёл.

— Ч-что...

— Божество, — шёпот слепого было сложно разобрать — Малосил.

Киви закрыла лицо руками. За что ей это безумие? Что не так она сделала в жизни? Казалось, её род прокляли на несколько поколений. Бабушка сумасшедшая, отец умер при пожаре, мать — незнакомка, дядя — убийца. А она... видимо, её жизнь закончится в деревянном доме посреди поля, на канадском острове! Господи! А ведь её даже не похоронят рядом с родными!

— Ненадобояться, — мужчина нащупал её плечо. — Оннехочетчтобывыбоялись.

"Господи!".

— Болит?

Киви снова посмотрела на свои руки. Бред?

— Я почти не чувствую боли, — выдавила. — Только... непривычно...

Мужчина шумно выдохнул. Они немного помолчали.

— Божество... трогает... предметы.

Француженка растерялась.

— Мебель... Стены... Двери... Каждую половицу... Вас.

Киви слетела с табурета, влетела в спальню и упала на кровать. Мужчина подошел к окну, снова заскрипели половицы.

— Побег... нельзя... Везде... огонь. Дом... тюрьма. Божество... вода.

Киви закрыла лицо руками. Ещё один день и, возможно, ничего этого не будет. Возможно.

Бум-бах

Глухой стук заставил курета замолчать. Киви выбежала из спальни, несмотря на явный протест незнакомца. В голове была только одна мысль — Джек! Он пришёл!

Входная дверь дома была открыта нараспашку и била об стену. Порог заслоняла тёмная дымка, не дающая разглядеть друга. Как он? Сильно напуган? Киви мысленно прочитала молитву и с разбега ринулась к двери. На этот раз её остановило что-то плотное и холодное. Голова черного человека медленно повернулась на 180 градусов. Француженка невольно отступила назад. На миг её посетила мысль о том, что она всё ещё спит. Жак загородил ей путь протянутой рукой. Киви пробрало до дрожи. Ей-то казалось, что он стоит к ней спиной.

— Пусти, я знаю, ты там! — прокричали с улицы.

— Кто там?! — пискнула Киви, с ужасом глядя на конечность чёрного человека в миллиметре от её лица.

— Grognasse! — выругался мужчина.

Француженка обомлела. Шпион Бернарда. Там, на крыльце! Стараясь не смотреть на ужасающую фигуру, сотканную из темного дыма, Киви короткими шажками подступила к порогу и всмотрелась в темноту перед собой. Даже в самом изощренном кошмаре она не могла предположить, что снова встретится с этим человеком. Слепой шпион тщетно пытался пробиться внутрь гостиной, натыкаясь на невидимый барьер.

Ледяная рука легла ей на плечо. Француженка содрогнулась, но не от холода, а от страха перед тем, что происходило на крыльце. Когда-то преследующий её посланник дяди едва ли напоминал человека. Нос и щеки впали. Вместо губ алело мясо. Зубы почернели и искрошились. Это существо пыхтело с натуги и дёргало головой так, будто в воздухе летала тысяча комаров. Образ завершал порванный пиджак и полурастегнутая рубашка. Штаны он закатал до колен, отчего белые носки выглядели крайне неуместно. Судя по тому, как отчаянно он пытался прорваться внутрь и как сильно были зажаты его глаза, вряд ли он понимал, что делает.

Пошарив рукой по сторонам, Киви наткнулась на табуретку с подсвечником. Душа ушла в пятки, когда шпион в очередной раз попытался прорваться в гостиную в два прыжка.

— Что с ним такое?

Ответа не последовало. Шпион Бернарда прорвался-таки в гостиную, налетев на табуретку. Киви с размаху опустила подсвечник ему на голову и отскочила в сторону. Пол под ногами зашипел, и на какую-то долю секунды гостиная погрузилась во мрак.

— Какого...

Кроме Киви и молчаливого курета в доме никого не было.

* * *

Утро нового дня встретило француженку холодом. Фактически, началась зима. Девушка свесила ноги с кровати и задумчиво уставилась на покрытые инеем половицы. Прошло три дня её общего проживания в доме с молчаливым "куретом". Мужчина, в жизни наверняка ни разу не державший метлу в руках, превратился в хорошую домохозяйку. Дом блистал чистотой: бак был всегда наполнен водой, стол накрыт, посуда вымыта. Только вот собеседника ко всему этому француженке не хватало. Но после их беседы ночью, мужчина не спешил заводить разговора, а все её попытки обрывал, удаляясь, или сжимался так, будто готовился к смертельному удару.

"Ну его", — подумала она на второй день.

На скрип кровати дверь гостиной отворилась и в комнату вошёл блондин-курет.

— Вам что-нибудь угодно? — сухо спросил.

Киви пожала плечами:

— Поесть.

Мужчина кивнул и удалился. Через несколько минут вернулся с подносом. Самая обычная еда: яблоко, каша, хлеб. Только как они кашу то сварили? Киви решила промолчать и спросить в более подходящий момент. Но этого и не потребовалась. Пока она отлеживалась в баке, наполненной тёплой водой, курет вышел из дома со стаканом быстро завариваемого пюре и осторожно поставил его между высоких травинок. Вода в стакане зашипела уже через несколько секунд. Мужчина надел кожаную перчатку и рывками вытащил завтрак.

Она и так поняла, что к траве лучше не подходить, но, получив ещё одно напоминание почему, почувствовала себя не в своей тарелке. А ведь она почти забыла, откуда получила свои ожоги.

А их было не смыть водой. Повязок и замысловатых мазей, которыми снабжал её мужчина, хватило ровно на столько, чтобы избавиться от мертвой кожи и покрыться нездоровым слоем крабовой красноты. Она стала уродиной. И тут могла помочь разве что операция по пересадке кожи. Только вот где и на какие деньги?

Но страшнее всего было даже не это. Киви не слишком переживала — кому на неё смотреть в поле? А ведь она тут застряла! Кожа — дело десятое. Даже если девушка попыталась бы бежать рано или поздно, результат был бы один. Теперь она вряд ли выберется отсюда, даже если путь в город будет покрывать красная дорожка.

"Сама себе яму выкопала".

Почувствовав на себе чужой взгляд, француженка оглянулась на дом. За окном было темно, несмотря на солнечный и тёплый день. Она могла зуб дать, что знала причину. Жак был в спальне.

Господи Боже. Она дала имя привидению! Киви погрузилась в воду по самый подбородок. Но вернуться в дом пришлось, когда бак начал активно нагреваться. Раскрасневшаяся, она вошла в гостиную и села на одну из табуреток. В углу комнаты была аккуратно сложена чужая одежда и обувь.

Когда окончательно стемнело, молчаливый курет зашел в дом и закрыл дверь на замок. Вдвоём они прошли в спальню. Киви присела на кровать, за неимением другой мебели. Что-то изменилось. Блондин наклонился к ней и велел лечь. На новизну потянуло? Последние два дня она засыпала немного иначе.

— Так... надо...Сегодня... важный... день.

Сопротивляться в её положении вряд ли было возможно. Курет достал из под кровати несколько бутылок и, не щадя воду, полил ими девушку от головы до пят. Было жарко, но не настолько.

— Что ты...

— Тсс.

Он был здесь. Чёрная тень появилась неожиданно, будто кто-то нажал на выключатель.

— Господи, господи... — взмолилась девушка. — Жак, это ты?

Чёрный человек медленно кивнул. Киви могла зуб дать, что он всматривался в её лицо. Щеки, нос и лоб моментально обмерзли. Почему всё рядом с ним становилось таким холодным?

— Только не делай больно, — прохрипела. — Пожалуйста. Сделай всё быстро...

Курет отвернулся, а Жак немного погодя ещё раз кивнул. Ну почему он не может говорить? Почему?

Мучительно медленно, как в старом фильме, чёрная тень подошла к изголовью кровати. Ледянка-рука легла Киви на лоб. Какой контраст! Под его касаниями её кожа буквально горела! И было так мучительно больно...

Бледная кожа выступила через темноту лица. Сухие посиневшие губы коснулись мокрой от пота и воды ладони девушки. А когда он опустил руку и стал гладить ее, Киви начало казаться, что она теряет рассудок.

— Жак...

Очень аккуратно он прижал её руку над головой, легко поцеловал в губы и...

От резкой смены температуры, которая, казалось, превратила воздух в лёд, Киви забыла, как дышать. Но, прежде чем она успела сделать вдох, Жак снова закрыл ей рот долгим глубоким поцелуем. Вместе с ним ей в горло вливалась... вода? Нечто безвкусное, холодное, жидкое... Киви глотала так быстро, как могла, но уже через несколько мгновений закашлялась. Напор был слишком велик.

— Пейте, — выглянувший из-за спины Жака курет буквально впихнул сосуд ей в грудь.

Свободной рукой она взяла бутылку и начала жадно глотать. На глаза наворачивались слёзы. Что происходило? Она хотела пить так сильно, будто целый год была лишена такой возможности.

"Дежавю".

Слепой заменил опустевшую бутылку, а она всё пила и пила... не имея ни сил, ни желания остановиться. Кожа шипела и пузырилась. Чернела и обугливалась. Было больно, но в то же время она чувствовала себя совершенно индифферентно, как будто всё происходило не с ней. Жак уже успел сесть на Киви сверху, придавив ей ноги. Его тело становилось всё холоднее и начало вибрировать. Что-то невидимое давило на девушку, будто ощупывая. Осторожные касания и короткие поглаживания по всему телу. Француженка скорчилась от ужаса. А когда холод коснулся рук, она едва ли поверила своим глазам. Вода просто замёрзла, а пальцы будто прилипли к пластику, моментально покрываясь слоем инея. Пришлось отбросить бутылку. Деревянное покрытие зашипело, будто свежее яйцо на раскаленной сковородке. И только сейчас Киви поняла, как жарко стало в доме.

— Господи! — она резко села, ощутив, как мокрая от пота простынь под спиной начинает замерзать. — Стой! Остановись! Тот человек...

Француженка огляделась, ища глазами подававшего воду и тут же зажмурилась. В проёме двери, опираясь на косяк плечом, стоял обгоревший мужчина. Мёртвая кожа полностью слилась с остатками некогда белого смокинга. Светлые волосы теперь свернулись черными запёкшимися кольцами вокруг головы. Пахло жареным.

— Нет!

Киви попыталась встать, но Жак уплотнился и прибавил в весе, мёртвой хваткой удерживая её в постели. Она кричала так громко, как могла, но курет не реагировал. При тусклом свете свечей его труп начал заваливаться вперёд. Слипшаяся с поверхностью стены кожа порвалась. Тело человека рухнуло на раскалённый пол лицом вниз.

— Иисусе!

Жак резким движением заставил её отвести взгляд и лечь на подушку, твердую, как кирпич.

— Жак, Жак, прошу...

Хватка слегка ослабла. Киви воспользовалась этим и попыталась сползти с кровати, но только прикоснулась пальцами к полу, как была отдёрнута назад. Черный сгусток обвился вокруг её ладони, приглушая боль. Голова Киви разрывалась от боли и резких спадов температуры.

Как бы почувствовав это, черный человек положил свою ладонь ей на лоб и надавил. Француженка стала погружаться в небытие. Ещё немного... совсем чуть-чуть и...

Глава 10

— Жак?

Сильные холодные руки тёмной дымкой обвились вокруг талии Киви. Девушка протёрла глаза и свесила ноги на пол. Новый день.

— Я помыться хочу.

Он проводил её до порога и отпустил. Француженка залезла в бак и, откинув голову на край, задремала. Ей снился отец. На этот раз она увидела его лицо, но почему-то ужасно бледное, с зеленоватой кожей. Она спросила, что с ним, но отец только покачал головой и снова взялся за рукопись. Так бывало с ним — вдохновение. Он брался за первый попавшийся листок бумаги и карандашом или ручкой начинал лихорадочно строчить то, что приходило в голову. Иногда это пугало Киви. Таким торопливым и сосредоточенным она видела отца только за книгами...

Девушку пробудил тихий свист со стороны поля. Моментально проснувшись, Киви наспех вытерлась собственным платьем и, натянув его на себя, вбежала в дом. Встретили её всё те же прохладные объятья. Изловчившись, Киви вытащила пачку печенья из пакета и села на кровать. Есть хотелось ужасно.

— А ты не хочешь?

Черная голова повернулась в сторону. Нет, значит нет.

Похрустев печеньем, Киви откинулась на кровать. Жак опустился рядом на пол, положив руки ей на живот. Он дышал морозом.

* * *

Шли дни. Ночи становились жарче. Немыслимая духота вернулась в поле. Вода в баке едва держалась до полудня. Посаженные растения выгорели, к крыльцу подступала трава. Каждое утро Киви просыпалась от скрипа внутренней двери и болезненного чувства, что ей больше нечем дышать — Жак покидал спальню и шёл в гостиную. Француженка подолгу валялась на жёстких простынях, но смена температуры брала своё, и девушка отправлялась мыться. Жак ждал её за открытой входной дверью, а если день был ветреный и Киви оставляла жилище закрытым, смотрел в окно. С того самого дня, как исчез курет, чёрный человек вёл себя спокойно и не пытался намеренно испугать. Всегда был на виду, предупредителен и сравнительно заботлив. Ведь она не просила оставаться у её постели ночью. А он не только наблюдал за тем, как она засыпает, но и обдавал её блаженным холодком. Поэтому вполне очевидно, что здравый смысл взял верх над страхом и в определенный момент Киви начала общаться с привидением, как общалась бы с любым обычным человеком.

Они играли в шахматы почти целый день, и Жак всегда выигрывал.

Она перечитывала вслух книги отца. Сосед слушал внимательно.

Вместе они лепили снеговиков, превращая воду в лёд. Правда, изваяния таяли уже под утро, но процесс всегда завораживал Киви. Казалось, что Жак был чем-то неземным, так легко ему подчинялась стихия воды. Он мог создавать её из ничего, превращать в лёд или снег. Почему же не выберется из дома? Там слишком жарко? Но ведь рядом океан, есть север, где ему явно будет лучше, чем здесь. Почему он не мог выйти? Вопросов было слишком много, а задавать их Киви не спешила. Судя по всему, Жак умел читать мысли, и если сам не затронул тему её интереса к его сути, то вряд ли вообще стоило об этом упоминать.

Пару раз сосед напоминал Киви, что может издавать звуки. Завывать и хныкать. К счастью, по-настоящему Жак больше не плакал, лишь всхлипывал в особенно солнечные дни, когда девушка задерживалась на крыльце слишком долго.

Кроме дружбы с загадочным соседом у неё имелись и другие дела. Днём девушка полола траву, вырывала сорняки, пыталась садить оставшиеся с первой покупки семена. Между досок, в процессе одной из уборок внешней стороны дома, ею была найдена тонкая книжка, больше похожая на блокнот. В ней поверх карандашных набросков с видами поля, были выведены замысловатые строчки. День ото дня она рассматривала их, но так и не нашла ничего похожего на почерком отца. Слишком много завитушек.

Насидевшись на солнце, уже ближе к закату, она начинала убирать орудия труда и запиралась в доме. Какая бы ужасная жара не стояла в поле, здесь её всегда встречала прохлада.

Иногда приходили люди. Безымянные. Они исчезали на следующий же день, оставляя после себя одежду и пакеты с покупками. Кем они были? Местными жителями? Вряд ли. На некоторых была странная одежда, почти сценическая. У других и вовсе какие-то этнические котюмы, будто кто-то взял и выхватил этих людей из их привычной жизни и отправил сюда.

Один раз, перебирая очередную сумку, Киви наткнулась на местную газету "Вестник". Но не первая полоса с предсказанием о надвигающемся на остров шторме ввергла её в ужас, а дата выхода. Февраль 2018.

— Жак, — она позвала его, хотя сосед и так стоял достаточно близко, — что это значит?

Он заглянул ей через плечо, делая вид, что читает первую страницу. Чёрная рука коснулась её распущенных волос и начала массировать ей голову. Он делал так иногда, когда хотел её успокоить.

— Прошло восемь лет, Жак?

Чёрное лицо без глаз, носа и рта повернулось к ней. Киви ждала ответа.

Он кивнул.

— Восемь лет! — она вскочила с табуретки и закружила вокруг шахматного стола. — Это же не какие-то там полгода! Я думала, мы едва зиму пережили, а тут... Жак!

Силуэт слегка выпрямился. Так он становился более твердым, материальным. И мог указать ей на дверь. Что он и сделал. Киви полоснула соседа гневным взглядом, но направилась в спальню. Дверь за ней захлопнулась. Из гостиной понесло гарью. Сжег газету!

Ссорились они всего несколько раз, но никогда, никогда он не был инициатором!

Вне себя от разъедающего душу волнения, Киви принялась рассматривать замысловатые завитки в найденном блокноте. Это был стих. Только вот смысл его, сколько бы Киви не прокручивала текст в уме, невозможно было никак уловить...

Боже! Восемь лет! У Анни уже детишки наверняка! Бойкие и озорные, должно быть все в веснушках, как мамочка! Жила ли она там же с пожилыми родителями? Или переехала? А Бернард? Навернякаь подумал, что Киви... Господи!

Она протёрла глаза. Засыпать нельзя. Только не сейчас.

Жак вернулся из гостиной и начал готовить комнату ко сну. Затушил свечи одним прикосновением чёрной руки, плотно запер дверь и встал рядом с кроватью. От его тела исходил морозный воздух, будто из холодильника. Киви в очередной раз поежилась, ощущая резкий контраст от начавших накаляться стен и пола. Она так и не смогла привыкнуть ко всему этому.

— Жак, нам надо поговорить.

От него явно исходила волна недовольства и раздражения.

— Жак, — Киви потянулась к его руке, он отдёрнул её, повернувшись к девушке спиной. — Обиделся? Да что ты, в самом деле!

Она встала с кровати и развернула его к себе. Пальцы Жака тут же коснулись ее шеи и поползли вверх, аккуратно прикрывая её уши. Он не хотел ничего слушать. Ему нравилось жить, так как жили они эти... восемь лет.

— Ты ведь знаешь, чего я хочу? У меня остались друзья там. Я должна попрощаться с ними. Стоит только подумать обо всём, и... я даже засыпать боюсь теперь!

Киви сжала его руку и присела на кровать. Он опустился рядом на колени и стал ее раздевать. Делал он это очень медленно, по-хозяйски. Задержал холодные руки на ее затылке, пока развязывал лямки платья, погладил плечи, когда сдвигал вниз рукава, провел ладонью по шее вниз, распутывая цепочку крестика. Киви зажмурилась. Он хотел, чтобы она забыла. Но слишком сильно было потрясение. Она думала, что время ещё есть! Они привыкнут друг к другу и он её отпустит! Сможет отпустить, если захочет! Если она сумеет показать свою верность!

— Клянусь, Жак, я вернусь. Как только увижусь с ними, тут же вернусь.

Чёрный человек на миг отстранился и покачал головой. Начал массировать её ступни.

— Почему, Жак? Зачем?

Она и раньше задавала этот вопрос, но никогда не получала ответа. Как сейчас.

— Жак, что ты хочешь? Всё, что угодно сделаю.

Он смотрел на неё. Внимательно.

— Жак. Дай себя увидеть.

Чёрный человек подчинился сию же секунду. Тёмный сгусток плотной материи вокруг головы разошелся, открывая взору устремленные на девушку заплаканные красные глаза. Синий рот сжался в одну тонкую линию. Бледная кожа была особенно нездоровой. Обычно он выглядел иначе. Менее мрачно, предпочитал смотреть вникуда, когда стоял в проёме двери, ожидая её возвращений или когда делал вид, что сидит на табуретке, играя с ней в шахматы. Иногда ей даже казалось, что он в принципе ничего не видит. Но общий образ был так прекрасен при тщательном рассмотрении, что было сложно поверить в любую ущербность. Высокий, стройный, гибкий, в своём костюме из черных волокон. У него были мощные плечи и красивые руки с длинными посиневшими пальцами. Какой-то дьявол нашептывал ей на ухо, что такого совершенства не может быть в природе.

Киви протянула ладонь и провела пальцем по его щеке. Жак повернулся и, не сводя с неё нечитаемого взгляда, поцеловал в ладонь. Кожа мгновенно зашипела, выделяя пар. Осмелев, Жак вобрал гладивший его щеку палец в рот и слегка укусил. Француженка почувствовала головокружение. Так было всегда. После касаний Жака её кожа грубела. Он неосознанно вбирал воду и постоянно настаивал, чтобы Киви больше пила.

Она первая нагнулась к нему. Сосед помедлил, но вскоре покорно поцеловал ее в губы. Девушка содрогнулась от необыкновенного чувства. Его губы были такими же холодными, как и руки. А когда язык Жака проник в ее рот, француженке показалось, что она нечаянно заглотила кусочек фруктового льда.

Свободной рукой мужчина аккуратно положил ее голову на подушки. Киви запротестовала, попытавшись прервать поцелуй, но Жак лишь сильнее впечатал ее в матрац. Тогда Киви обхватила его шею руками, в той же мере наслаждаясь прохладой, исходившей от его тела. Совсем скоро, когда она уже начала задыхаться от поцелуев, он легко коснулся её губ и колкой дорожкой потянулся вниз, по пути стягивая с Киви липкое белье. Француженка чуть не согнулась пополам от смеха, когда он начал водить языком вокруг ее пупка.

— Щекотно! — пискнула она, пытаясь руками отодвинуть его голову.

Но он был неумолим. Одной рукой придерживая ее за плечо и другой за бедро, он словно дикий зверь облизывал ее живот. Киви зажмурилась, не будучи уверенной, приятно ей или противно. Жак не только лизал ее тело, но и покусывал, довольно агрессивно для любовной игры. А ещё он так сильно прижал ее к матрацу, что Киви едва могла дышать. Руками она вцепилась Жаку в волосы и потянула назад, ему это понравилось и он на миг оторвал взгляд от ее живота.

"Господи".

А он и правда походил на что-то аномальное. Язык слишком длинный, чтобы быть человеческим, и какой-то заостренный. Он облизнулся, смотря ей в глаза, отчего у Киви мурашки пошли по коже. Жак нагнулся над её лицом. Снова. Даже в самых смелых мечтах она не могла бы представить, что поцелуй может быть таким страстным, таким жаждущим, таким возбужда­ющим, Киви ни за что бы не поверила, что страсть, так схожая с животным страхом, может быть так прекрасна. С глубоким стоном она еще шире приоткрыла рот, возвращая Жаку его поцелуй.

Где-то в пучине пламени она услышала низкое рычание, больше похожее на раскат грома. Жак навис над ней всем телом на выпрямленных руках. Он не отрывал от нее взгляда. И сейчас нельзя было ошибиться в выражении его лица. Оно выражало такую явственную борьбу желания и печали, что сердце Киви не выдержало и болезненно сжалось. Впервые за всё время губы Жака искривила слабая улыбка. Он прочёл её мысли, узнал, что ей не всё равно.

Девушка держалась за него, когда он погружался в нее и изнемогал над ней. И смотрела на него, смотрела в его болезненно-бледное лицо и заплаканные глаза. Даже когда её взгляд заволокло и удовольствие хлынуло горячими волнами, она старалась держать глаза открытыми, чтобы смотреть на него, смотреть...

И он тоже смотрел на девушку, не отрываясь. Красные глаза темнели. Жак словно хотел донести до неё что-то, чего не мог сказать, но мог показать своим телом. Она бы многое отдала, чтобы расшифровать его послание. Но девушка уже подремывала, когда он, стараясь не шуметь, лёг рядом с ней на бок, нежно поцеловал между лопаток и растворился в воздухе, превратившись в тёмное облако.

Наутро Киви сбежала, с тоской оборачиваясь в сторону крыши их избушки. Трава вокруг неё покрывалась инеем и, ломаясь, опадала на землю.

Глава 11

Звонок.

— Кто там? — мужской голос за дверью.

— Ээ... — Киви поправила берет на голове. — Меня зовут Киви. Я подруга Анни.

Париж встретил её традиционным дождём и неглубокими лужами. Девушка мчалась по знакомым мостовым, подсаживаясь на транспорт в переулках. Прямого маршрута до дома подруги не существовало. Но если раньше эта мысль вызывала в Киви чувство яркой неприязни, то теперь знакомый путь к почти родным дверям показался ей дорогой в Рай. Может, ничего и не изменилось? Окрестности Парижа, как и сам центр горда, на который она взглянула лишь мельком, не претерпели серьезных изменений. Чуть больше магазинов техники, чуть меньше книжных и ни одного курильщика на улице. Вот и все перемены.

Дубовая дверь со скрипом открылась. На пороге стоял мужчина средних лет в белой рубашке и брюках. В руке он держал ленточку синего галстука. Судя по всему, торопился.

— Хреновая вы подруга.

Дверь захлопнулась с необычайным грохотом прямо перед носом девушки. С потолка длинного коридора посыпалась известка.

"Какого чёрта? Кто этот шут?".

Через несколько минут ей все же разрешили зайти. Слава бабушке Бриджит! Она-то точно ни за что бы не отказалась от своей квартиры в Париже! Даже живя вдесятером, семья мадам Бланш не спешила переезжать куда-то за город и расширять свои владения, обменивая столичную двушку.

— Киви, дорогая! Это ты! — старушка тронула девушку за руку и провела в гостиную. По дороге ей снова встретился тот мужчина — Садись, крошка. Чай?

— Спасибо. Не откажусь. Я пришла увидеть Анни.

Старушка ушла на кухню и не появлялась минут десять. Киви рассматривала комнату. На стенах висели фотографии и дилетантские рисунки карандашом. Мужчина средних лет, судя по всему, был мужем кого-то из сестёр подруги. На снимках присутствовали две девочки, почти одинаковые на первый взгляд, а вот с веснушками только одна.

— Вот, — Бриджит вернулась с двумя чашками чая. — Ну, Киви, как жизнь? Чем занималась?

— Жила на острове в Канаде, — честно ответила та. — Пыталась найти мать.

— И как? Мишель не рассказывал о ней.

— Действительно. Поиски не увенчались успехом, — Киви отпила из чашки, чувствуя, как становится тепло от одной беседы с пожилой женщиной. Наконец-то она могла поговорить о семье с кем-то, кто знал и её и отца! — Да у меня и не было ориентиров, кроме ключа от дома, да адреса.

— Ты нашла дом?

— Да. Жила там. Долго. Но матери не видела.

Старушка снова покачала головой.

— А как у вас тут? — спросила Киви. — Где Анни?

— Она родила. Двоих. Красивые девочки, да? — Бриджит поставила на стол рамку с фотографией. — Киви родилась на две минуты раньше. Младшенькую назвали Жизель.

— Господи, — Киви обомлела, — так это её дети? Она же не в честь меня?..

— Да, — Бриджит улыбнулась, но как-то слабо.

— Что с Анни? Где она? — повторила свой вопрос девушка. — Надо же! Она теперь мать, а я и не знала!

Бабушка накрыла руку Киви своей ладонью и спокойно сказала:

— Умерла, она душенька. При родах умерла.

Киви поперхнулась чаем.

— Тише. Уже семь лет прошло. Мы стараемся и не вспоминать, — старушка прошаркала к шкафу за сладким. — Муж вот её, Тео, теперь с нами живёт. Детей воспитываем вместе. Старик мой отошел год назад.

— Мои соб-болезнования, — Киви протерла рот салфеткой, все ещё не веря в услышанное. — Но как... а как же другие ваши дети?

— Разъехались кто куда, — старушка пожала плечами, — семьи свои завели. Знаешь, а ты будто и не изменилась совсем. Хорошо там было, небось, на острове, да? Климат другой. Нашла хоть себе муженька?

Слова старушки резали душу. Не отдыхать она ездила. И не деньги отца транжирить. Молодец Анни, что ничего не сказала. Молодец... только вот как теперь без неё? Всю дорогу сюда она даже не думала, что молодая, энергичная девушка, её ровесница, могла не дождаться её. Неужели им не хватило денег на нормальную больницу? На операцию? Или Анни заболела и...

— Нет... нет, — Киви закрыла лицо руками, усиленно моргая. — Послушайте, на каком кладбище...

* * *

"...В эфире TravelRadio. 22:00 в столице...".

Киви крутанула баранку, заворачивая на гору. Впереди маячила финальная цель её путешествия — Палаццо Амборджи, видневшийся над верхушками деревьев и точно поднявшийся на цыпочки и надзирающий за ее приближением. Киви медленно проехала вниз по улице. Деревья и дом постепенно вырастали перед ней, пока не стали нависать над головой. Под колесами заскрипел гравий, когда машина затормозила. Трепеща от волнения, француженка выключила двигатель и погасила фары. Стало тихо. И очень темно.

Киви взглянула на большой дом. В темноте он неясно вырисовывался перед ней со всеми своими выступами, куполами, двумя огромными этажами каменных стен. Круглое окно мансарды уставилось на нее, точно огромный глаз, наблюдая, поджидая. Она не была здесь ни разу в жизни, но, благодаря отцу, знала каждый камушек, каждое окно. Бернард и Мишель были близнецами, разделенными судом при разводе родителей.

— Да? — дверь открыл пожилой человек в парадном костюме.

— Бернард Россет дома?

— Кто вы?

— Меня зовут Киви. Я его племянница.

— Дочь Мишеля?

— Да.

Домоуправляющий просто кивнул, соглашаясь с тем, что фамильное родство у неё на лицо, и пустил девушку внутрь. Комнаты были такими же огромными и богато обставленными, как говорил отец. Дядя Бернард всегда жил в достатке.

— Второй этаж. Последняя дверь.

Это расстояние ей пришлось преодолеть в одиночку. Высокая винтовая лестница с двумя пролётами была единственным решением для гигантского десятиметрового потолка.

Указанная комната оказалась залом отдыха. Просторное помещение с камином, диваном и парочкой кресел. Дядя спал в одном из них, укутавшись в клетчатый плед. В ногах его лежали две породистые гончие. Как он состарился! Некогда пухлые щеки впали, толстые пальцы больше походили на скрюченные веточки обмерзшего дерева, как и весь он — одна кожа да кости. Сколько ему было теперь? Семьдесят? Для итальянца не так уж много. Киви досадливо заметила, что с трудом ассоциирует все те беды, что с ней приключились, с этим немощным человеком. Старик даже дышал через силу.

Ничего не сказав, Киви бесшумно спустилась вниз и поехала обратно в гостиницу.

Через три дня пришла телеграмма о смерти единственного родственника.

* * *

— Если хотите, их можно убрать, — предложил дворецкий.

— Нет, оставьте. Но закройте чем-нибудь. Чтобы пыль не собиралась. Этими комнатами вряд ли кто-то воспользуется.

— Но к вам же обращалось государство!

— Чёрта с два я продам фамильный дом. Дяде он достался от отца, так? Тут куча родового хлама...

— Да. Кстати, возможно вам будет интересно: в последние годы своей жизни синьор Россет работал над одним проектом... эти его труды сохранились в кабинете. Я ничего не трогал. Комната заперта, но у вас где-то должен быть ключ.

— С чего вы взяли?

— Синьор сам так сказал, несколько дней до смерти. "В кабинет не вернусь. Ключ выбросил. Дубликат найдется у того, кому достанется наследство. Надеюсь".

Так и получилось, что к полудню Киви стояла напротив громадной двери в кабинет. Открыть их ранее пыталась команда рабочих, но затея не увенчалась успехом.

— Ключ, говорите?

Киви ещё раз осмотрела коробки с "мелким" наследством. Брелки от машин, блокноты, дорогущие ручки, но никаких ключей.

"Если на то пошло, то за последние десять лет у меня был-то всего один, и тот от дома на острове".

И решив, что ничего не теряет, она вставила его в дверную скважину. Замок поддался.

* * *

Светлый период её жизни закончился с приходом весны и отъездом рабочих из поместья. После нескольких вполне сносных дней Киви проснулась от приступа жестокой боли. Невольный стон вырвался из её груди, прежде чем она успела подавить его. Кое-как девушка заставила себя повернуться лицом вниз и молча терпеть. Она поклялась и теперь расплачивается.

Жак снился ей часто. Стоял над её кроватью в Париже и пел колыбельную сладким девичьим голосом, а наутро Киви просыпалась в холодном поту, с расцарапанным в кровь лицом. Тест на беременность дал положительный результат. Местный желтый дом признал синьору Россет вменяемой и порекомендовал курсы для молодых мам. Она спрашивала себя, сложно ли растить ребёнка одной. В новостях необычайная жара обрушилась на полуостров Новая Шотландия — ученые наблюдали аномальную сейсмическую активность.

Седьмой месяц уже. Мальчик. На кого будет похож?

Эпилог

— Вы только посмотрите! Какой сын и какая мать! — перешептывались сзади.

— Да, ничего приятного...

— Будущий маньяк, наверняка...

— Ну, уж не знаю, но с психикой у него явно не всё в порядке...

— Точно, точно.

Молодая женщина, до сих пор спокойно сидевшая наискосок к компании столичных сплетниц, поежилась от холодного осеннего ветра. Она не надела перчатки, выйдя на прогулку, и сильно об этом жалела. Теперь у прохожих был повод осмеять не только её лицо.

Впереди, за низким ограждением виднелось озеро. Десятки черепашек высунули голову из его вод, не меньше голубей слетелось к берегу, не обделили вниманием и лебеди.

Кормивший птиц мальчишка был так греховно красив, что прохожие замирали, увидев его. Розовое личико, покрытое легким загаром, обрамляли белоснежные, как первый снег, волосы. Тёмные густые брови у любого ребенка смотрелись бы ненатурально, но только не у этого мальчишки с огромными золотистыми глазами медового цвета и по-аристократически тонкими бледными губами. Снова поймав на себе взгляд матери, ребёнок обернулся и помахал рукой, в которой держал кусок хлеба. Киви махнула в ответ, за что получила ещё несколько колких комментариев сбоку.

— Не её явно...

— Точно... совсем ведь не похожи...

— Такая уродина...

— Может, нянька?

Одна из старушек неожиданно крякнула.

— Что такое, Марла?

— Да вот, что-то в глаз попало... ой...

— Марла?!

— В скорую лучше позвони!

Через пять минут шумной компании и след простыл.

— Пойдем, Киви, — низкий грудной голос ребёнка вывел её из омута посторонних размышлений. — Ты обещала пирог на ужин. У меня хорошая память.

Взявшись за руки, молодая женщина и маленький мальчик направились домой.

* * *

Старый дом пожирает адов огонь,

Не жалея куретово* племя,

Днём тепла божество плавит землю, и вновь,

Тяжелеет пленника бремя.

Хрисаор*, Хрисаор, сын морей и горгон,

Бессмертный палач, позабывший канон!

Ослепленный огненной силой Цекул*,

Эринию* свою ты найди средь акул.

И вернётся полёт, и вернётся твой меч,

Сила бога морей и горгон королей,

Станешь править ты среди смерти полей,

Насмехаясь над жизнями глупых людей.

Но не смей торопить и не смей ты перечь,

Сила фурии вправе припрятать твой меч,

И тогда ты умрешь, и тогда ты сгниешь,

Без сладости мести совсем пропадёшь.

Что, не по вкусу стих мой? Не по нраву мой слог?

Будь по-твоему, боле придумать не смог.

В утробе порока найдешь деву свою

И помянешь меня, а тебя я найду.

Посмотрю я на вас, посмотрю на ваш дом,

Ведь нет смысла откладывать месть на потом.

На закате уйду. А возможно и нет,

Хочешь, буду пытать я, плюя на запрет?

Будет воля моя, без сомненья убью,

Ведь это твой меч сгубил деву мою.

Не спасёт тебя он, не спасёт слепота

Убью всех, убьюсь сам и сгорит дом дотла.

[1]Куреты — в греческой мифологии демоны растительных сил земли.

[2]Хрисаор — в древнегреческой мифологии сын Посейдона и Медузы-Горгоны. Родился с золотым мечом в руках.

[3]Эпигон — (греч. "потомок").

[4]Цекул (лат. caeculus "слепенький", от лат. caeculto, "плохо видеть") — персонаж италийской мифологии. Сын девушки и божества огня (Вулкана), найден в очаге. Его глаза были повреждены от дыма. Как бог мог отнимать зрение.

[5]Эринии — в древнегреческой мифологии богини мести. В Римской мифологии им соответствуют фурии.

Конец.

Май 2011