|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глава тринадцатая
Ещё с порога Алёна открыла рот на суету в ателье. Девочки бегали от стола к столу, о чём-то оживлённо переговариваясь. В закутке с вешалками для верхней одежды ей сообщили, что получен крупный заказ на шитьё: народный хор из района решил обновить костюмы для выступлений. Алёна тоже обрадовалась. Она любила кроить одну модель, на которой мало всяких швейных финтифлюшек. А тут красота: у мужчин — рубахи да штаны; у женщин — та же рубахи, разве что с вытачками да приталенные, и сарафаны.
Прибежала к своему столу раскроя, всмотрелась в модель и довольно улыбнулась: спокойная работа обеспечена.
А тут ещё Нина, заведующая, подлетела:
— Девы, работаем качественно! Помним о премии!
Женщины рассмеялись, заахали, а Нина склонилась над столом Алёны, как и девушка, чтобы сказать:
— А тебе премия будет уже сегодня.
— Как это? — удивилась Алёна.
— А так. Ты ведь своё макраме не бросила? Мы вчера дома свои хомячьи закрома разбирали, которые у моей мамы ещё с советских времён копятся. Знаешь, сколько тесьмы нашли! Море! Да ещё новёхонькой, нераспечатанной! В общем, в конце рабочего дня подойдёшь в мой кабинет — я тебе пакет и вручу.
Смутившись, Алёна неловко спросила:
— И... сколько?
Нина замахала на неё руками.
— Да мы рады, что тесьма в нужные руки попадёт, а у нас место освободится! А так — сколько ещё лет пролежит, пропылится!
— Нина! — загорелась Алёна. — Хоть одним бы глазком посмотреть, что там, в пакете, а?
— Почему бы и нет? И стимул для хорошей работы будет.
— Стимул? Можно подумать, я без него не обойдусь! — засмеялась девушка.
Что ж. Естественный, ожидаемый ход событий и для Нины, и для Алёны: при виде пузатенького пластикового пакета, чьи ручки еле сходились из-за содержимого, девушка ахнула, и через минуты пакет переместился к её рабочему месту.
"И Станислав на обед приедет! — радостно думала Алёна, с неудержимой улыбкой поглядывая на задвинутый под стол пакет с тесьмой, осевший дородной купчихой. — И тесьмы халявной дали! И завтра ещё накуплю!"
Утолить хомячье счастье — что ещё надо увлечённому человеку?
На волне, радостной и признательной, Алёна быстро закончила с выданной нормой раскроя и, сев отдохнуть и устроив пакет на коленях, немедленно запустила в него руки. Не терпелось посмотреть, какое богатство ей досталось... Да, у некоторых моточков бумага, скрепляющая их в одной форме, рассохлась и слетела, но всё равно было видно, что тесьма новёхонькая. Да, в основном была довольно широкая тесьма, которую придётся сложить вдвое. Но были и почти шнуры, с которыми мудрить не придётся... Так что, поразившись богатому выбору, исполненная благодарности к Нине, Алёна уже начала деловито продумывать, кому и на какие наузы пойдёт это свалившееся на неё богатство. И не забывала поглядывать на часы, висевшие над входной дверью в ателье: электронные, они по её впечатлениям, еле-еле тащили свои стрелки, замедляя приезд Станислава.
Занятая двумя благодушными мыслями, которые делали её счастливой, девушка не сразу заметила, что в ателье азартное настроение ("Теперь-то точно премию дадут!") как-то слишком отчётливо скатилось на несколько тревожное.
Но всё же общий настрой дошёл и до Алёны. Она аккуратно уложила моточки тесьмы назад, в пакет, и присмотрелась к коллегам. Нет, все на своих местах. Напарницы по раскрою тоже закончили свою норму, и швеи вовсю принялись за свою часть работы.
У стола заказов... Ага, вот оно где начинается то самое беспокойство. Интересно, что случилось?
Девушка-приёмщица со встревоженным лицом случает невысокую женщину-заказчицу. У той лицо больше возмущённое, чем встревоженное, и обе часто взглядывают на входную дверь в ателье.
Дверь открылась, и в помещение вбежала Нина — мокрая. Наверное, дождь припустил. Подошла к столу заказов, что-то негромко говоря и как-то даже испуганно качая головой.
Но приёмщица и заказчица минуту спустя всё же занялись своими делами, а Нина отошла от них и стояла сейчас явно расстроенная, хмуря брови на дверь.
Алёна осторожно подошла к ней тихонько спросить:
— Что-то случилось? Может, помочь?
— Да прибился к нашему крыльцу какой-то! — с досадой сказала Нина. — То ли пьяный, то ли наркоша!.. А может, и вовсе больной. Заказчица, вон, пришла, говорит — бомж. Неприятный очень. А я вышла посмотреть — вроде в приличной одежде мужик. Вот только... сидит на ступеньках, долдонит что-то непонятное... Скорую вызывать? Полицию? Не знаю, что делать... Всё надеюсь — авось, сам уйдёт.
На ступеньках? Посмотреть легко. Алёна, не скрывая, куда направилась, подошла к третьему от входной двери огромному окну, где уже стояли две швеи, тоже томимые любопытством, и отодвинула другой край занавески.
Приглядевшись, сначала сморщилась: "Фу-у..." Но человек на ступенях крыльца будто услышал её мысленную брезгливость, мало того — будто ощутил её взгляд. И с усилием повернул голову в её сторону.
Зубы похолодели от непроизвольно втянутого сквозь зубы воздуха. Василий?..
Алёна бросилась в закуток с верхней одеждой, сняла с вешалки свой плащ, чтобы достать оставленный здесь зонт, и побежала к двери.
— Алёна?! — удивилась Нина.
— Это моих знакомых родственник! — возбуждённо объяснила девушка и выскочила на улицу.
Василий сидел на последней ступени, а значит, небольшая крыша крыльца его уже не укрывала от дождя. Сидел и сотрясался от дрожи, одновременно невразумительно что-то мыча. Смутно помня, что мужчина вроде... не буйный, Алёна испугалась: не заболел ли он? Промок-то насквозь!.. Торопливо укрыла зонтом от дождя и чуть не шлёпнула по лбу, проверяя температуру.
Он поднял голову.
— Баба... молодая... — задыхаясь, проговорил он.
Алёна аж глазами захлопала. Он её запомнил? И тут же — дикое изумление: но сейчас-то как он её увидел и узнал, если даже крепко зажмуренных глаз не открыл?!
"Много ты знаешь о колдовстве! Только о своём — и то не всё и не до конца! — отмахнулась она от невольного вопроса. И тут же озадачилась: — Но ведь о Василии Станислав как-то стороной сказал, что он не колдун вовсе! — И снова обозлилась: — Думай о ситуации, а не о человеке! Его надо... домой отправить! — Алёна прикусила губу, уже испуганно глядя на мужчину: — Но я не знаю адреса!"
И снова спохватилась:
— Василий! У вас есть мобильный телефон, чтобы позвонить вашей маме?
Мужчина, всё так же жмуря глаза, но подняв голову, словно смотрел прямо на Алёну, вдруг... захихикал:
— Бац! Красиво было! Как салют! Во все стороны! — И тут же резко сменил настроение, жалобно забубнив: — Больно! Больно было!
И натянул манжету промокшей насквозь куртки. На кисти у него красовалась довольно глубокая царапина, покрытая засохшей чёрной кровью.
Алёна ничего не поняла. Единственное ясно: на самого Василия в помощи ему полагаться не стоило. Она, конечно, помнила, как он несколько дурашливо вошёл в комнату Станислава, но не ожидала, что мужчина окажется чуть ли не дурачком.
Пришлось доставать собственный мобильник, одетый в узорный футляр из мелких науз, защищающих его от колдовских сил собственной хозяйки. Только нажала на кнопку, телефон как-то странно заскрипел, а привычная мелодия (почему-то на отключение) фальшиво замедлилась, а потом пропала на полуслове. Василий сжался в комок, опустил голову и что-то заворчал, обиженно вытянутыми губами, как ребёнок. Но и это ещё не всё: он толчками начал перемещаться к другому краю ступени, на которой сидел.
Алёна сморщилась: от брезгливости или жалости — сама не разобрала. Но ведь мужчина и так поначалу сел на мокрую ступеньку! А теперь пересаживался по мокрому же, а кое-где на выщербинах — и с лужицами!
Но вздохнула и поспешила следом — с зонтом-то, прикрыть его от дождя.
Неблагодарный. Только чуть не зарычал жалобно... Чего это он...
Держа в одной, вытянутой руке зонт над возмущённо бормочущим мужчиной, другой Алёна старалась разобраться с собственным мобильником. Наконец, сообразила: край-то ступени, как и вся лестница, заканчивался металлической решёткой перил!
Скоро зонт был укреплён в этой решётке, а девушка отошла, причём Василий почему-то резко заткнулся и даже вздохнул. Она пожала плечами, чувствуя, что начинает замерзать, и принялась листать телефонную книгу.
Первое имя — Станислав, конечно. Но, добравшись до него, Алёна вспомнила, что дедушка ещё вчера говорил: первую половину дня Станислав будет с ним. Что значит только одно: что бы там они ни делали, лучше не вмешиваться, не перебивать.
Повздыхала, глядя на имя Станислава, стала думать дальше.
Роман? А если и он там, где-то с ними?
Отчаявшись, пролистала книгу до конца. Чуть не заплакала от благодарности к деду, который велел ей с самого начала знакомства с "семьёй" вбить в книгу номер телефона Юрия Андреевича.
— ...Алёна!
Мобильник чуть не выпал из рук. Обернулась — выдохнула: к ней спускалась Нина, опасливо поглядывая на зонт и мужчину под ним.
— Ты ещё долго?
Вопрос Алёна поняла правильно: есть новая заказчица — и есть свободная раскройщица. Работа никуда не делать, пока длится рабочее время.
— Я сейчас его дядю вызову! — поспешила сказать Алёна и в душе хмыкнула: какой Юрий Андреевич Василию дядя! Кузен!
— А что с ним вообще? — покивала тихонечко Нина на зонт.
Мда. Работа работой, но от любопытства тоже никуда.
— Он немножко... не в себе, — с трудом нашла деликатные слова девушка, чтобы объяснить состояние Василия.
— Не буйный хоть? — снова забеспокоилась Нина.
— Нет! Что ты! — уверенно и без зазрения совести соврала Алёна и торопливо добавила, умоляюще глядя на начальство: — Нина, мне только один звонок сделать — и за ним сразу приедут и увезут отсюда!
— Да-да-да! — снова закивала заведующая и убежала в помещение: в платье с коротким рукавом, даже с белым халатом поверх, долго на мокрети не простоишь.
А девушка, инстинктивно сжав плечи, чтобы уж совсем не замёрзнуть, слушала телефонные гудки и радовалась, что Нина не сообразила задать, вообще-то, весьма логичный вопрос, на который Алёна ни никак не сумела бы ответить: как Василий её нашёл? И искал ли он её?
Пока ждала разговора с Юрием Андреевичем, примерно представляла, что он ей ответит на такой неожиданный звонок. Но, едва он её выслушал, как тут же обеспокоенно сказал:
— Я приеду. Но, прошу вас, Алёна, не показывайтесь на глаза, когда мы будем возле этого ателье!
— Почему? — поразилась девушка.
— Со мной его мать, — раздражённо ответил Юрий Андреевич. — И я не могу поручиться, что она не устроит скандал, если вас увидит.
— Хорошо, я буду приглядывать за Василием из окна, — несколько оторопело ответила она. — Только ведь у меня работа...
— Мы быстро! — уверил тот её.
Алёна бегом вернулась в ателье и бросилась к Нине.
— Пожалуйста, присмотри за этим Василием — из окна, ладно? Пока я крою новый заказ! Нина, пожалуйста!
— Из окна чего не посмотреть, — проворчала та и побежала к месту наблюдения.
А к Алёне подошла девушка-приёмщица вместе с заказчицей, чтобы объяснить, что требуется раскроить, а затем пошить.
Раскрой прошёл, как всегда, на уровне, несмотря на то что Алёна нервничала. Рука-то была тверда в привычном деле. Так что, догадавшись, что до обеда больше заданий не будет, она побежала к окну. Нина, уже проводившая напуганную заказчицу, не желавшую в одиночестве выходить на крыльцо, где сидит страшный мужик, оглянулась и сказала:
— Что-то машины до сих пор нет. Ты точно знаешь, что его отсюда заберут?
— Если через пять минут не появятся, снова позвоню, — пообещала девушка.
И сменила начальство на необычном посту. Только пристроилась, склонившись и облокотившись на подоконник для удобства, как как раз и приехала машина.
Остановилась она в паре метров от лестницы в ателье, и первой из машины вылетела Марьямна, которая немедленно с едва слышным за окнами криком бросилась к сыну. И — внезапно отлетела назад, спиной явно очень сильно ударившись о невысокий бордюр асфальтовой дорожки, ведущей к ателье.
Алёна ахнула, выпрямившись.
Что это с ней?!
Выбежавший следом за женщиной из машины Юрий Андреевич и шагу не ступил, застыв на месте, слишком очевидно ошеломлённый. Согнувшись как можно дальше, ничего не понимающая Алёна высмотрела Василия. Тот всё ещё сидел под её зонтом, но уже не ссутулившись, а так, словно устроился в кресле, благо есть к чему прислониться спиной — к ступени за спиной.
Но почему упала его мать?!
Оглянувшись на Нину, засомневалась, стоит ли подходить, отпрашиваться — на случай, если пригодится её помощь на улице. И тут же обернулась снова к окну, боясь пропустить хоть что-то из невероятного происшествия на улице.
А там Марьямна поднялась на ноги, согнувшись в три погибели и прижимая руку к пояснице. Она, кажется, пребывала в состоянии яростного недоумения. Юрий Андреевич бросился было помочь женщине, но та отмахнулась от племянника и захромала к сыну.
Василий сидел, не шелохнувшись. Половину его головы Алёна не видела из-за зонта, но то, что он не шевелится, заметно и так.
Но едва Марьямна добрела до сына, как с хриплым вскриком вновь была от него отброшена в сторону. Что... происходит?!
Опять захотелось оглянуться на Нину, но страшно было оторваться от наблюдения, потерять хотя бы мгновения происходящего из виду.
Юрий Андреевич подбежал-таки к Марьямне и взялся помочь ей. Довольно крепкий мужчина, он легко поднял её, но потом тётя навалилась на него. Судя по всему, на этот раз падение было ещё более сильным, и ушиб не давал ей нормально двигаться.
Он доволок её до машины. Она кривилась от боли и, кажется, охала, когда движение было слишком болезненным. Наконец, Юрий Андреевич бережно усадил её на заднее сиденье, а потом встал у машины, растерянно глядя на лестницу, на сидевшего там Василия.
Предположить, о чём он думает, легко.
Но Алёна всё никак не могла поверить, что происходящее с матерью совершает именно Василий. Что Юрий Андреевич и сам боится подойти к нему, загадкой не стало.
Так что же делать дальше, если Василий не желает уходить от ателье?
Поколебавшись, Юрий Андреевич вынул из кармана куртки, видимо, мобильный телефон. Алёна на всякий случай тоже сжала в руке свой.
И оказалась права.
— Алёна, вы говорите, он был спокойным до сих пор?
— Конечно. А что случилось? Я стою у окна и...
— Тётя говорит, что он отбрасывает её сильной колдовской... волной! — выпалил Юрий Андреевич.
— Я слышала, что он не колдун, — сама растерянная, сказала девушка.
— Тем не менее... — пробормотал он, во все глаза глядя на неподвижную фигуру у крыльца в ателье. — Честно говоря, не знаю, что делать дальше. Он не подпускает мать к себе. А я... я же не колдун! Алёна, может...
— Юрий Андреевич, — решилась Алёна. — Я бы помогла вам, но признаюсь — я тоже боюсь, но уже вашей тёти. Она вчера так кричала!
— Ну, сейчас-то она точно кричать не будет, — заметил мужчина. — Кажется, последний раз она упала сильно на спину. Она теперь даже говорить может только шёпотом. Ну что? Попробуете завести Василия в машину?
Алёна снова прикусила губу, с отчаянием оглянувшись на входную дверь.
На часы.
Через полчаса должен приехать Станислав.
А Алёна уже ни в чём не была уверена: а если этот бесячий Василий захочет, чтобы и она села с ним в машину?!
Юрий Андреевич первым не выдержал молчания.
— Алёна, пожалуйста! Помогите!
— Ладно, сейчас, — обречённо ответила она, наткнувшись ещё и на вопросительный взгляд Нины. Сунула мобильник в карман и отпросилась выйти на улицу, чтобы убрать нежелательную персону с лестницы ателье.
Выбежала, потому что не хотела терять и минуты.
Подошла к Василию и спустилась так, чтобы он увидел её.
Увидел.
Глаза на этот раз открыты. Глянул прямо на неё. И замер.
— Сердитая... — прошептал он, странно, как-то уродливо, по её личным впечатлениям, склонив голову, чтобы заглянуть ей в лицо.
— Сердитая! — напористо подтвердила Алёна, плюнув на все последствия. Пусть и её он каким-то образом собьёт с ног, лишь бы ясно стало, что она тоже не сумеет с ним совладать. — Ты мне мешаешь работать, понял? Я в этом ателье третий год без всяких скандалов работала, а ты тут появился, и из-за тебя со мной вот-вот ругаться начнут!
Она говорила и чувствовала, что говорит с ним, как с ребёнком. То ли мешал беседовать с ним, как со взрослым, этот его взгляд вытаращенных на неё, как на какую диковину, глаз. То ли всё его поведение буквально вопило о том, что с ним надо обращаться как со своевольным ребёнком. Но сюсюкать не собиралась. Говорила честно, объясняя напрямую всё, как есть.
— Почему?
Вопрос она поняла.
Почему ругаться начнут.
— Потому что моя начальница уже ругается. Тебя боятся наши посетители-заказчицы. Ты сидишь, как будто пьяный...
— А я не пьяный? — вдруг удивился Василий.
— И пьяным, и трезвым ты не должен мешать мне работать! — заявила Алёна и протянула ему руку. — Вставай! Я отведу тебя в машину Юрия Андреевича.
— Юрка здесь, — сделал вывод Василий, вытаращив глаза теперь на кузена. — А зачем в машину? Не хочу. Там мама. Она ругается.
— Тебя надо отвезти домой! — крикнула обозлившаяся Алёна. Станислав же скоро должен приехать, а тут всякие заморочки!.. И вдруг догадалась, как говорить с мужчиной. — Значит, так. Если я не смогу тебя отвести в машину к маме и к Юрию Андреевичу, сейчас приедет Станислав! И он тебя впихнёт в машину и заставит уехать отсюда! Понял?
К её облегчению, предположения, чем можно его напугать, оправдались.
— Стас?! — послушно испугался мужчина и завозился, пытаясь подняться со ступеньки. — Где Стас?!
— Сейчас приедет, — уже спокойнее повторила Алёна, хватаясь за его руку. — Мы до его приезда сядем в машину, — ещё мягче заговорила она, — и поедем домой.
— Мама ругается, — пожаловался Василий, вскидывая взгляд на машину.
— Нет, не будет, — возразила Алёна, уже не зная, как же с ним разговаривать, чтобы он не просто встал, но и пошёл с нею до машины. — Она упала, и ей больно разговаривать. Пойдём, Василий. Я провожу тебя.
Откровенная сама с собой, девушка признавалась в душе, что продолжает бояться этого странного, непредсказуемого мужчину. Например, она боялась, что Василий не вцепится в её ладонь, а сожмёт её изо всех сил, причиняя хоть и не специально задуманную им боль, но всё же... Однако мужчина лишь раз ухватился за её ладонь — чтобы лишь встать. А дальше она повела его к машине, будто покорного малыша, который, шагая за нею, бормотал что-то обиженное и даже оправдательное.
— Куда его посадите? — спросила Алёна у Юрия Андреевича.
— Рядом с ма... — начал тот и осёкся.
Василий прошёл мимо него и самостоятельно открыл дверь к передним сиденьям, чтобы с комфортом устроиться рядом с местом водителя.
Двери машины открыты, и Марьямна высунулась, чтобы шёпотом, не слишком напрягаясь, злобно зашипела на девушку:
— Как?! Как он здесь оказался?! Ты приманила?! Кто такая?!
Алёна переглянулась с Юрием Андреевичем.
— Я... пойду? — жалобно спросила она.
— Не с-смей уходить, когда с тобой...
— Мама молчит, — вдруг бесстрастно сказал Василий, спокойно глядя в ветровое стекло, и Марьямна неожиданно заикнулась на слове, после чего попыталась, но так и не сумела даже шёпотом сказать хоть слово.
А Юрий Андреевич ошарашенно посмотрел на двух своих пассажиров, а потом на Алёну. Медленно высказался:
— Я даже не представляю, что делать.
— Думаю, вам надо отвезти их к себе домой, — тоже довольно медленно выговорила ошалевшая от "мама молчит" девушка. — Скоро там начнут собираться и взрослые, и ученики. Мне кажется, они помогут разобраться в этом... — она поискала слова, определяющие происшествие, но так и не нашла таких.
Юрий Андреевич вздохнул и посмотрел на пассажиров. Василий сидел, всё так же бесстрастно глядя в окно. Его мать, дрожа, плакала — вероятно, со злости. Но почему лишь лила слёзы? Из-за того, что в полный голос не может выплакаться, потому что больно из-за разбитого тела? Или из-за того, что сын колдовски и совершенно неожиданно для неё заставил её замолчать?..
Неожиданно Василий посмотрел на Алёну и улыбнулся.
— Баба молодая — сильная.
— Господи, что он ещё... — пробормотал Юрий Андреевич и тоже посмотрел на девушку. — Приму ваш совет — повезу их к себе. А там — посмотрим.
Машина отъехала-таки от ателье, а девушка забрала зонт и побыстрей забежала в помещение — замёрзла, пока шли переговоры.
Проходя к своему столу, Алёна невольно улыбнулась довольной Нине. Та видела, что странного мужчину увезли. Но главное — не видела, как Василий "отталкивает" от себя мать. Если бы заведующая увидела, было бы хуже. А так... Увезли и увезли человека "не в себе".
Пару минут спустя Алёна сидела у кулера и жадно пила почти кипяток, едва усмирённый холодной водой. Пока на улице суд да дело, почти и не замечала, что конкретно промёрзла. Пила только воду. Чай бы заварить, но ведь ждать... После второй чашки зубы перестали ляскать нервной дробью. Шмыгнув носом, Алёна помечтала: "Вот приедет Станислав, сходим в кафешку. Я ему расскажу про Василия. Вот он, наверное, удивится!" А что Станислав вот-вот приедет, доказывало его молчание: ведь он обещал позвонить за полчаса до обеда, если не сможет приехать.
А потому согревшаяся Алёна вернулась к столу, возле которого раскрыла зонт, чтобы просушить его.
Есть время кое-что обмозговать, а заодно начать новую наузу. Прислушалась к себе. Да, хочется начать наузу защиты. Василий напугал.
Начало плетения и задало тему для обдумывания. Василий сказал — она сильная... Пальцы Алёны замерли на будущей наузе. Дошло, почему он взглянул на неё сначала прямо, а потом — так, будто у него чуть ли не шея сломана: он и её пытался ударить колдовской волной! И не получилось. Поэтому она сильная.
А ведь на ней защита от чужого колдовского воздействия — и очень плотная: не считая серёжек-науз и двух заколок-науз в волосах, есть ещё несколько браслетов и привычная науза с медальоном. Несмотря на его колдовскую силу, он не сумел пробить её наузную защиту.
Остаётся вопрос: откуда у него эти силы?
Вчера черноволосая ведьма Алиса чётко сказала, что Василий отнюдь не колдун, хотя его мать настаивает на ином. Правда, после смерти деда Андрея Василий только вчера появился в его квартире. Может, Марьямна сумела что-то такое сделать, и потому её сын стал сильным, хоть и необученным колдуном?
Алёна вздохнула и подошла к окну.
На улице промозгло и снова меланхолично накрапывает мелкий дождь.
Взгляд на часы — и Алёна повеселела. Пять минут до обеда. Пора собираться на свидание и в кафе!
Быстро оделась и побежала к торцу дома, где её должен дожидаться Станислав.
Добежала и огляделась. На небольшом асфальтовом пятачке между зданиями ни машины, ни Станислава. Только серый сеющий дождик и прячущиеся под зонтами редкие прохожие.
Следующая глава во вторник.
Выкладка ближе к девяти вечера.
Если проды не будет, в комментариях будет предупреждение.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
