|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
В 19м веке средний класс был уже достаточно богат, чтобы нанимать прислугу. Прислуга была символом благополучия, она освобождала хозяйку дома от уборки или приготовления пищи, позволяя ей вести образ жизни, достойный леди. Принято было нанимать хотя бы одну служанку — так в конце 19го века даже самые небогатые семьи нанимали "step girl", которая субботним утром чистила ступеньки и подметала крыльцо, таким образом попадаясь на глаза прохожим и соседям. Врачи, юристы, инженеры и другие профессионалы держали как минимум 3х слуг, ну а в богатых аристократических домах прислуга исчислялась десятками. Количество слуг, их внешность и манеры, сообщали о статусе их хозяев.
Немного Статистики
В 1891 году 1386167 женщин и 58527 мужчин были в услужении. Из них 107167 девочек и 6890 мальчиков в возрасте от 10 до 15 лет.
Примеры доходов, при которых можно было позволить прислугу:
1890е — Помощник учителя начальных классов — меньше 200 фунтов в год. Горничная — 10 — 12 фунтов в год.
1890е — Менеджер банка — 600 фунтов в год. Горничная (12 — 16 фунтов в год), кухарка ( 16 — 20 фунтов в год), мальчик, приходивший ежедневно чтобы чистить ножи, обувь, приносить уголь и колоть дрова (5 пенсов в день), садовник приходящий раз в неделю (4 шиллинга 22 пенса).
1900 — Адвокат. Кухарка (30 фунтов), горничная (25), младшая горничная (14), мальчик для чистки обуви и ножей (25 пенсов в неделю). Он так же мог купить 6 рубашек за 1 фунт 10 шиллингов, 12 бутылок шампанского за 2 фунта 8 шиллингов.
Основные классы прислуги
Дворецкий (butler) — отвечает за порядок в доме. У него почти нет обязанностей связанных с физическим трудом, он выше этого. Обычно дворецкий присматривает за слугами мужского пола и полирует серебро. В Something New Вудхауз так описыват дворецкого:
Butlers as a class seem to grow less and less like anything human in proportion to the magnificence of their surroundings. There is a type of butler employed in the comparatively modest homes of small country gentlemen who is practically a man and a brother; who hobnobs with the local tradesmen, sings a good comic song at the village inn, and in times of crisis will even turn to and work the pump when the water supply suddenly fails.
The greater the house the more does the butler diverge from this type. Blandings Castle was one of the more important of England's show places, and Beach accordingly had acquired a dignified inertia that almost qualified him for inclusion in the vegetable kingdom. He moved — when he moved at all — slowly. He distilled speech with the air of one measuring out drops of some precious drug. His heavy-lidded eyes had the fixed expression of a statue's.
Экономка (housekeeper)— отвечает на спальни и комнаты прислуги. Руководит уборкой, присматривает за кладовой, а так же следит за поведением служанок, чтобы не допустить распутства с их стороны.
Шеф-повар (chef) — в богатых домах зачастую француз и за свои услуги берет очень дорого. Часто находится в состоянии холодной войны с экономкой.
Камердинер (valet)— личный слуга хозяина дома. Заботится о его одежде, готовит багаж к путешествию, заряжает его ружья, подает клюшки для гольфа, (отгоняет от него разъяренных лебедей, срывает его помолвки, спасает его от злобных тетушек и вообще учит уму разуму. )
Личная горничная хозяйки/камеристка (lady's maid) — помогает хозяйке причесываться и одеваться, готовит ванну, следит за ее драгоценностями и сопровождает хозяйку во время визитов.
Лакей (footman) — помогает заносить вещи в дом, приносит чай или газеты, сопровождает хозяйку во время походов по магазинам и носит ее покупки. Облаченный в ливрею, он может прислуживать за столом и своим видом придавать торжественность моменту.
Горничные (housemaids) — подметают во дворе (на рассвете, пока господа спят), убирают в комнатах (когда господа обедают).
Как и в обществе в целом, в "мире под лестницей" существовала своя иерархия. На самой высокой ступени находились учителя и гувернантки, которых, впрочем редко причисляли к прислуге. Затем шли слуги высшего звена, возглавляемые дворецким, и так по нисходящей. Очень интересно описывает эту иерархию все тот же Вудхауз. В данном отрывке он рассказывает про порядок принятия пищи.
Kitchen maids and scullery maids eat in the kitchen. Chauffeurs, footmen, under-butler, pantry boys, hall boy, odd man and steward's-room footman take their meals in the servants' hall, waited on by the hall boy. The stillroom maids have breakfast and tea in the stillroom, and dinner and supper in the hall. The housemaids and nursery maids have breakfast and tea in the housemaid's sitting-room, and dinner and supper in the hall. The head housemaid ranks next to the head stillroom maid. The laundry maids have a place of their own near the laundry, and the head laundry maid ranks above the head housemaid. The chef has his meals in a room of his own near the kitchen.
Найм, Жалование и Положение Слуг
В 1777 году каждый наниматель должен был платить налог в размере 1 гинеи за слугу мужского пола — таким образом правительство надеялось покрыть расходы в войне с североамериканскими колониями. Хотя этот довольно высокий налог был отменен лишь в 1937 году, слуг по-прежнему продолжали нанимать. Прислугу можно было нанять несколькими способами. В течении столетий функционировали особые ярмарки (statute or hiring fair), на которые собирались работники, ищущие место. С собой они приносили какой-либо предмет, обозначающий их профессию — например, кровельщики держали в руках солому. Чтобы закрепить договор о найме, требовалось всего-навсего рукопожатие и выплата небольшой суммы авансом (этот аванс назывался fastening penny). Интересно отметить, что именно на такой ярмарке Мор из одноименной книги Пратчетта стал подмастерьем Смерти.
Ярмарка проходила примерно следующим образом: люди, ищущие работу,
ломаными линиями выстроились посреди площади. Многие из них прикрепили к
шляпам маленькие символы, показывающие миру, в какого рода работе они знают
толк. Пастухи носили клочки овечьей шерсти, возчики засовывали за тулью
прядку лошадиной гривы, мастера по внутренней отделке помещений — полоску
затейливых гессийских обоев, и так далее, и тому подобное. Мальчики,
желающие поступить в подмастерья, толпились, словно кучка робких овец, в
самой середине этого людского водоворота.
— Ты просто идешь и становишься туда. А потом кто-нибудь подходит и
предлагает взять тебя в ученики, — произнес Лезек голосом, из которого не
сумел изгнать нотки некоторой неуверенности. — Если ему понравится твой вид,
конечно.
— А как они это делают? — спросил Мор. — То есть, как они по виду
определяют, подходишь ты или нет?
— Ну... — Лезек сделал паузу. По поводу этой части программы Хамеш не
дал ему объяснений. Пришлось поднапрячься и поскрести по сусекам внутреннего
склада знаний в области рынка. К сожалению, склад содержал очень
ограниченную и сугубо специфическую информацию о продаже скота оптом и в
розницу. Осознавая недостаточность и неполную, скажем так, уместность этих
сведений, но не имея в своем распоряжении ничего другого, он наконец
решился:
— Я думаю, тебе считают зубы и все такое. Удостоверяются, что ты не
хрипишь и что с ногами у тебя все в порядке. На твоем месте я не стал бы
упоминать о любви к чтению. Это настораживает. (с) Пратчетт, "Мор"
Кроме того, слугу можно было найти через биржу труда или специальное агентство по занятости. В начале своего существования, такие агентства печатали списки слуг, но эта практика пошла на спад когда увеличились тиражи газет. Подобные агентства нередко пользовались дурной славой, потому что могли взять у кандидата деньги и затем не организовать ни единого интервью с потенциальным нанимателем.
Среди слуг так же существовало собственное "сарафанное радио" — встречаясь в течении дня, слуги из разных домов могли обмениваться информацией и помогать друг другу найти новое место.
Чтобы получить хорошее место, требовались безупречные рекомендации от предыдущих хозяев. Тем не менее, не всякий хозяин мог нанять хорошего слугу, ведь нанимателем тоже требовались в своем роде рекомендации. Поскольку любимым занятием прислуги было перемывание костей господам, то дурная слава о жадных нанимателях распространялась довольно быстро. У слуг тоже были черные списки, и горе тому хозяину, который в него попадал! В цикле про Дживза и Вустера, Вудхауз частенько упоминает похожий спиcок, составленный членами клуба "Junior Ganymede"
— Это клуб для камердинеров на Керзон-стрит, я уже довольно давно в нем состою. Не сомневаюсь, что слуга джентльмена, занимающего столь заметное положение в обществе, как мистер Спод, тоже в него входит и, уж конечно, сообщил секретарю немало сведений о
своем хозяине, которые и занесены в клубную книгу.
— Как вы сказали?
— Согласно параграфу одиннадцатому устава заведения, каждый вступающий
в клуб обязан открыть клубу все, что он знает о своем хозяине. Из этих
сведений составляется увлекательное чтение, к тому же книга наталкивает на
размышления тех членов клуба, кто задумал перейти на службу к джентльменам,
чью репутацию не назовешь безупречной.
Меня пронзила некая мысль, и я вздрогнул. Чуть ли не подпрыгнул.
— А что было, когда вы вступали?
— Простите, сэр?
— Вы рассказали им все об мне?
— Да, конечно, сэр.
— Как, все?! Даже тот случай, когда я удирал с яхты Стокера и мне
пришлось для маскировки намазать физиономию гуталином?
— Да, сэр.
— И о том вечере, когда я вернулся домой после дня рождения Понго
Твистлтона и принял торшер за грабителя?
— Да, сэр. Дождливыми вечерами члены клуба с удовольствием читают
подобные истории.
— Ах вот как, с удовольствием? (с) Вудхауз, Фамильная честь Вустеров
Слугу могли уволить, уведомив его об увольнении за месяц или выплатив ему месячное жалование. Впрочем, в случае серьезного происшествие — скажем, кражи столового серебра — хозяин мог уволить слугу и без выплаты месячного жалования. К сожалению, эта практика сопровождалась нередкими злоупотреблениями, потому что именно хозяин определял серьезность нарушения. В свою очередь, слуга не мог покинуть место без предварительного уведомления об уходе.
В середине 19го века, горничная среднего звена получала в среднем 6 — 8 фунтов в год, плюс дополнительные деньги на чай, сахар и пиво. Горничная, которая прислуживала непосредственно хозяйке (lady's maid) получала 12-15 фунтов в год плюс деньги на дополнительные расходы, ливрейный лакей — 15-15 фунтов в год, камердинер — 25— 50 фунтов в год. Кроме того, слуги традиционно получали денежный подарок под Рождество. Помимо выплат от нанимателей, слуги получали и чаевые от гостей. Обычно при найме хозяин сообщал слуге, как часто и в каких количествах в этом доме принимают гостей, так что новичок мог подсчитать, на какие чаевые ему рассчитывать. Чаевые раздавались при отъезде гостя: вся прислуга выстраивалась в два ряда возле двери, и гость раздавал чаевые в зависимости от полученных услуг или же от своего общественного статуса (т.е. щедрые чаевые свидетельствовали о его благосостоянии). В некоторых домах, чаевые получали только слуги мужского пола. Для небогатых людей раздача чаевых была кошмаром наяву, поэтому они могли отклонить приглашение, из страха показаться бедняком. Ведь если слуга получал слишком скупые чаевые, то при следующем посещении жадного гостя мог запросто устроить ему dolce vita — например, игнорировать или переиначивать все приказы постояльца.
До начала 19го века, слугам не полагались выходные. Считалось, что поступая в услужение, человек понимал что отныне каждая минута его времени принадлежит хозяевам. Так же считалось неприличным, если к слугам приходили в гости родственники или друзья — и в особенности друзья противоположного пола! Но в 19м веке хозяева стали разрешать слугам время от времени принимать родственников или же давать им выходные. А королева Виктория даже давала ежегодный бал для дворцовых слуг в замке Балморал.
Откладывая сбережения, слуги из богатых домов могли накопить значительную сумму, особенно если их наниматели не забывали упоминать их в завещаниях. После выхода на пенсию, бывшие слуги могли податься в торговлю или открыть трактир. Так же слуги, прожившие в доме много десятилетий, могли доживать свой век с хозяевами — особенно часто это происходило с нянями.
Положение слуг было двойственным. С одной стороны, они были частью семьи, знали все секреты, но им запрещено было сплетничать. Интересный пример такого отношения к прислуге является Бекассин, героиня комиксов для Semaine de Suzzette. Горничная из Бретани, наивная но преданная, она была нарисована безо рта и ушей — чтобы не могла подслушивать хозяйские разговоры и пересказывать их подружкам. Изначально личность слуги, его сексуальность как бы отрицалась. Например существовал обычай, когда хозяева давали служанке новое имя. Например, Молл Фландерс, героиню одноименного романа Дефо, хозяева величали "мисс Бетти" (и мисс Бетти, конечно, хозяевам дала прикурить). Шарлотта Бронте так же упоминает собирательное имя горничных— "abigails."
С именами дело вообще обстояло интересно. Прислугу более высокого ранга — вроде дворецкого или личной горничной — называли исключительно по фамилии. Яркий пример такого обращения мы находим опять таки в книгах Вудхауза, где своего камердинера Берти Вустер называет "Дживз," и лишь в The Tie That Binds мы узнаем имя Дживза — Реджинальд. Так же Вудхауз пишет, что в разговорах между слугами, лакей зачастую отзывался о своем господине фамильярно, называя его по имени — например, Фредди или Перси. В то же время остальные слуги называли упомянутого джентльмена по титулу — лорд такой-то или граф такой-то. Хотя в некоторых случаях дворецкий мог одернуть говорящего, если считал что тот "забывается" в своей фамильярности.
У прислуги не могло быть личной, семейной или сексуальной жизни. Служанки были зачастую не замужем и без детей. Если же служанке случалось забеременеть, она должна была сама позабоится о последствиях. Процент инфантицида среди служанок был очень высок. Если же отцом ребенка был хозяин дома, то служанке приходилось хранить молчание. Например, согласно упорным слухам, Хелен Демут , экономка в семье Карла Маркса, родила от него сына и всю жизнь молчала об этом.
Униформа
Викторианцы предпочитали, чтобы слуг можно было отличить по одежде. Униформа для горничных, разработанная в 19м веке, продержалась с незначительными изменениями вплоть до начала Второй Мировой Войны. До начала правления королевы Виктории, у женской прислуги не было униформы как таковой. Горничные должны были одеваться в простые и скромные платья. Поскольку в 18м веке было принято отдавать прислуге одежду "с барского плеча", то камеристки могли щеголять в поношенных нарядах своей госпожи. Но викторианцы были далеки от такого либерализма и щегольских нарядов у прислуги не терпели. Горничным низшего звена запрещалось даже помышлять о таких излишествах, как шелка, перья, серьги и цветы, ибо незачем ублажать такой роскошью свою похотливую плоть. Мишенью насмешек становились зачастую камеристки (lady's maids), которым до сих пор доставались хозяйские наряды и которые могли потратить все жалованье на модное платье. Когда в 20х годах 20го века в моду вошла хим. завивка, то и она попала под раздачу! Так одна женщина, служившая горничной в 1924 году, вспоминала что ее хозяйка, увидев завитые волосы, пришла в ужас и сказала, что подумает об увольнении бесстыдницы.
Разумеется, двойные стандарты были очевидны. Сами дамы вовсе не чурались ни кружев, ни перьев, ни прочей грешной роскоши, но могли сделать выговор или даже уволить горничную, купившую себе шелковые чулки! Униформа была еще одним способом указать прислуге ее место. Впрочем, многие горничные, в прошлой жизни девочки с фермы или из приюта, наверное почувствовали бы себя не в своей тарелке, если бы их нарядили в шелковые платья и усадили в гостиной с благородными гостями.
Итак, какова же была униформа у викторианских слуг? Разумеется, и униформа, и отношение к ней было разным среди женской и мужской прислуги. Когда горничная поступала на службу, в своем жестяном сундучке — непременном атрибуте служанки — у нее обычно лежали три платья: простое платье из хлопчатобумажной ткани, которое надевали по утрам, черное платье с белым чепцом и фартуком, которое носили днем, и выходное платье. В зависимости от размеров жалованья, платьев могло быть и больше. Все платья были длинными, потому что ноги горничной должны быть прикрыты всегда — даже если девушка мыла пол, она должна была прикрыть щиколотки.
Сама идея униформы, наверное, приводила хозяев в иступленный восторг — ведь теперь горничную невозможно было перепутать с юной мисс. Даже в воскресенья, во время похода в церковь, некоторые хозяева заставляли горничных надевать чепцы и фартуки. А традиционным подарком на Рождество для горничной было... повышение жалованья? Нет. Новое моющее средство, чтобы проще было отскребать пол? Тоже нет. Традиционным подарком для горничной был отрез ткани, чтобы она могла сшить себе еще одно форменное платье — своими усилиями и за свой же счет! Горничные должны были сами платить за свои униформы, в то время как мужская прислуга получала униформу за счет хозяев. Средняя стоимость платья для горничной в 1890х годах равнялась 3 — м фунтам — т.е. полугодовому жалованью несовершеннолетней горничной, только начинающей работать. При этом когда девочка поступала на службу, она уже должна была иметь при себе необходимую униформу, а ведь на нее нужно было еще скопить денег. Следовательно, она должна была или предварительно поработать например на фабрике, чтобы скопить достаточную сумму, или же рассчитывать на щедрость родни и друзей. Помимо платьев, горничные покупали себе чулки и туфли, и эта статья расходов была просто бездонным колодцем, ведь из-за непрекращающейся беготни по лестницам обувь снашивалась быстро.
Няня традиционно носила белое платье и пышный передник, но не носила чепца. В качестве прогулочной одежды, она надевала серое или темное-синее пальто и шляпку в тон. Сопровождая детей на прогулку, помощницы няни (nursemaids) обычно надевали черные соломенные чепцы с белыми завязками.
Интересно отметить, что хотя женской прислуге запрещалось носить шелковые чулки, от мужской прислуге это наоборот требовалось. Во время торжественных приемов, лакеи должны были носить шелковые чулки и пудрить волосы, из-за чего они часто утончались и выпадали. Так же в традиционную униформу лакеев входили брюки до колена и яркий сюртук с фалдами и пуговицами, на которых был изображен фамильный герб, если таковой у семьи имелся. От лакеев требовалось покупать рубашки и воротнички за свой счет, все остальное оплачивалось хозяевами. Дворецкий, король прислуги, носил фрак, но более простого покроя, чем фрак хозяина. Особой вычурностью отличалась униформа кучера — начищенные до блеска высокие сапоги, яркий сюртук с серебряными или медными пуговицами, и шляпа с кокардой.
Помещения для слуг
Викторианский дом был построен так, чтобы разместить два отличных друг от друга класса под одной крышей. Хозяева проживали на первом, втором и иногда третьем этаже. Слуги спали на чердаке и работали в подвале. Впрочем, от подвала до чердака — большое расстояние, а хозяевам вряд ли бы понравилось, если бы слуги сновали по дому без веской на то причины. Эта проблема была решена наличием двух лестниц — парадной и черной. Чтобы хозяева могли вызвать прислугу, так сказать, снизу вверх, в доме была установлена система звонков, со шнурком или кнопкой в каждой комнате и панелью в подвале, на которой выло видно из какой комнаты пришел вызов. И горе было той горничной, которая зазевалась и не пришла на первый же звонок. Можно представить, каково было слугам находиться в атмосфере вечного трезвона! Эту ситуацию можно сравнить разве что с офисом в середине недели, когда телефон разрывается без умолку, клиентам вечно что-то надо, а у тебя только одно желание — шваркнуть проклятый аппарат об стенку и вернуть к интересному разговору в аське. Увы, викторианские слуги подобного возможности были лишены.
Лестница прочно вошла в викторианский фольклор. Взять только выражения Upstairs, Downstairs, Belows Stairs. Но для слуг лестница была настоящим орудием пытки. Ведь им приходилось носиться по ней вверх и вниз, как ангелам из сна Иакова, и не просто носиться, а таскать тяжелые ведра с углем или с горячей водой для ванны.
Чердаки были традиционным место проживания слуг и привидений. Впрочем, на чердаке обретались слуги низшего звена. У камердинера и камеристки были комнаты, зачастую смежные со спальней хозяев, кучер и конюх жили в комнатах возле конюшни, а у садовников и дворецких могли быть небольшие коттеджи. Глядя на такую роскошь, слуги нижнего звена наверняка думали "Везет же некоторым!" Потому что спать на чердаке было сомнительным удовольствием — в одной комнате могли спать несколько служанок, которым иногда приходилось делить и постель. Когда газ и электричество стали широко использоваться в домах, их редко проводили на чердак, ибо по мнению хозяев это было непозволительной тратой. Горничные ложились спать при свечах, а холодным зимнем утром обнаруживали, что вода в кувшине замерзла и чтобы хорошо умыться, потребуется как минимум молоток. Сами же чердачные помещения особыми эстетическими изысками жильцов не баловали — серые стены, голые полы, матрасы с комками, потемневшие зеркала и растрескавшиеся раковины, а так же мебель в разной стадии умирания, переданная слугам щедрыми хозяевами.
Слугам было запрещено пользоваться теми же ванными и туалетами, которыми пользовались хозяева. До появления водопровода и канализации, горничным приходилось таскать ведра горячей воды для хозяйской ванны. Но даже когда дома уже были оборудованы ваннами с горячей и холодной водой, слуги не могли пользоваться этими удобствами. Горничные по прежнему продолжали мыться в тазах и лоханях — обычно раз в неделю, — а пока горячую воду несли из подвала на чердак, она могла запросто остыть.
Но настало время спуститься с чердака и познакомиться с подвалом . Здесь находились различные служебные помещения, включая и сердце любого дома — кухню. Кухня была обширной, с каменным полом и огромной плитой. Здесь находится тяжелый кухонный стол, стулья, а так же, если кухня одновременно выполняла функцию людской, несколько кресел и шкаф с выдвижными ящиками, где служанки хранили личные вещи. Рядом с кухней располагалась кладовая, прохладное помещение с кирпичным полом. В здесь хранились масло и скоропортящиеся продукты, а с потолка свисали фазаны — служанки любили запугивать друг друга историями о том, что фазаны могут висеть слишком долго, и когда начнешь их разделывать, по рукам ползают червяки. Так же рядом с кухней находился чуланчик для угля, с трубой выходящей наружу — через нее в чулан ссыпали уголь, после чего отверстие закрывали. Кроме того, в подвале могли располагаться прачечная, винный погреб и т.д.
В то время как господа обедали в столовой, слуги обедали в кухне. Еда, разумеется, зависела от доходов семьи и от щедрости хозяев. Так в некоторых домах обед для слуг включал холодную птицу и овощи, ветчину и т.д. В других прислугу держали впроголодь — особенно это относилось к детям и подросткам, за которых некому было заступиться.
Труд и отдых
В течении почти всего года рабочий день для слуг начинался и заканчивался при свечах, с 5 -6 утра до тех пор, пока вся семья не отправлялась спать. Особенно горячая пора наступала во время Сезона, длившегося с середины мая до середины августа. Это была пора развлечений, обедов, приемов и балов, во время которых родители надеялись захомутать выгодного жениха для дочек. Для слуг же это был непрекращающийся кошмар, ведь они могли отправиться спать лишь с уходом последних гостей. И хотя они ложились спать после полуночи, но просыпаться приходилось в обычное время, спозаранку.
Работа слуг была тяжелой и нудной. Ведь в их распоряжении не было пылесосов, стиральных машин и прочих радостей жизни. Более того, даже когда эти достижения прогресса и появились в Англии, хозяева не стремились покупать их для своих горничных. Ведь зачем тратиться на машину, если ту же самую работу может выполнить человек? Слугам даже приходилось самим готовить чистящие средства для натирки полов или чистки кастрюль. Коридоры в больших поместьях тянулись чуть ли не на милю, и их требовалось скрести вручную, стоя на коленях. Этой работой занимались горничные самого низшего звена, которыми зачастую были девочки 10 — 15 лет (tweenies). Поскольку работать приходилось рано утром, в темноте, то они зажигали свечу и толкали ее перед собой по мере продвижения по коридору. И, разумеется, воду для них никто не грел. От постоянного стояния на коленях развивалось, в частности, такое заболевание как препателлярный бурсит — гнойное воспаление околосуставной слизистой сумки. Недаром это заболевание называется housemaid's knee — колено горничной.
В обязанности горничных, убиравших в комнатах (parlourmaids and housemaids) входила уборка гостиной, столовой, детской и т.д., чистка серебра, глажка и еще много чего. Помощница няни (nursemaid) вставала в 6 утра чтобы зажечь камин в детской, приготовить няне чай, затем принести детям завтрак, убрать в детской, погладить белье, взять детей на прогулку, заштопать их одежду — как и ее коллеги, она добиралась в постель выжатая как лимон. Помимо основных обязанностей — таких как уборка и стирка — слугам давали еще и довольно странные задания. Например, от горничных иногда требовалось проглаживать утреннюю газету утюгом и сшивать страницы по центру, чтобы хозяину было удобнее читать. Так же хозяева с параноидальными наклонностями любили проверять служанок. Они засовывали под ковер монету — если девушка забирала деньги, значит она нечиста на руку, если же монета оставалась на месте — значит она плохо мыла полы!
В домах с большим штатом прислуги среди горничных существовало распределение обязанностей, но не было худшей доли, чем у единственной горничной в небогатой семье. Ее еще называли maid-of-all-work или general servant — последний эпитет считался более изысканным. Бедняжка просыпалась в 5 — 6 утра, по дороге на кухню открывала ставни и шторы. В кухне она разжигала огонь, топливо для которого было приготовлено вчера вечером. Пока огонь разгорался, она полировала плиту. Затем ставила чайник, а пока он вскипал, чистила всю обувь и ножи. Затем горничная мыла руки и шла открывать шторы в столовой, где ей так же требовалось начистить каминную решетку и разжечь огонь. Это порою занимало минут 20. Затем она протирала в комнате пыль и разбрасывал вчерашний чай по ковру, чтобы потом смести его вместе с пылью. Затем нужно было заняться холлом и прихожей, вымыть полы, протрясти ковры, начистить ступеньки. На этом заканчивались ее утренние обязанности, и служанка спешила переодеться в чистое платье, белый фартук и чепец. После она накрывала на стол, готовила и приносила завтрак.
Пока семья завтракала, у нее оставалось время позавтракать самой — хотя зачастую ей приходилось пожевать что-нибудь на ходу, пока она бежала в спальни, чтобы проветрить матрасы. Викторианцы были помешены на проветривании постельного белья, так как по их мнению такие меры предотвращали распространение инфекции, поэтому постели проветривались каждый день. Затем она застилала постели, облачившись в новый фартук, защищавший белье от ее одежды, уже ставшей грязной. Хозяйка и дочери хозяйки могли помочь ей с уборкой спальни. Закончив со спальней, горничная возвращалась в кухню и мыла посуду, оставшуюся после завтрака, потом подметала пол в гостиной от крошек хлеба. Если в этот день требовалась уборка какой-либо комнаты в доме — гостиной, столовой или одной из спален — то горничная тут же приступала к ней. Уборка могла продлиться весь день, с перерывами на приготовление обеда и ужина. В небогатых семьях хозяйка дома зачастую принимала участие в приготовлении еды. Обед и ужин сопровождали те же самые процедуры что и завтрак — накрыть на стол, принести еду, подмести пол, и т.д. В отличии от завтрака, горничной приходилось прислуживать за столом и приносить первое, второе и десерт. День заканчивался тем, что горничная закладывала топливо для завтрашнего огня, закрывала дверь и ставни, и отключала газ. В некоторых домах вечером пересчитывали столовое серебро, клали его в коробку и запирали в хозяйской спальне, подальше от грабителей. После того как семья отправлялась спать, измученная горничная плелась на чердак, где скорее всего падала в постель. Некоторые девушки от переутомления даже плакали во сне! Тем не менее, горничная могла схлопотать нагоняй от хозяйки за то, что не убиралась в собственной спальне — интересно, когда же она могла найти на это время?
Когда их эксплуататоры уезжали в загородные дома, слугам все равно не было покоя, потому что наступал черед генеральной уборки. Тогда чистили ковры и шторы, натирали деревянную мебель и полы, а так же протирали потолки смесью соды и воды, чтобы снять копоть. Поскольку викторианцы любили потолки с лепниной, задача эта была не из легких.
В тех домах, где хозяева не могли содержать большой штат прислуги, рабочий день горничной мог длиться 18 часов! Но как же насчет отдыха? В середине 19го века в качестве отдыха слуги могли посещать церковь, но больше свободного времени у них не было. Но к началу 20го века слугам полагался один свободный вечер и несколько свободных часов днем каждую неделю, помимо свободного времени в воскресенье. Обычно половина выходного дня начиналась в 3 часа, когда большая часть работы была выполнена, а обед убран. Тем не менее, хозяйка могла посчитать работу неудовлетворительной, заставить горничную все переделать, и лишь потом отпустить ее на выходной. При этом пунктуальность очень ценилась, и юные служанки должны были возвращаться домой в строго назначенное время, обычно до 10 часов вечера.
Отношения с хозяевами
Отношения зачастую зависели как от характера хозяев — мало ли на кого можно нарваться — так и от их социального положения. Зачастую, чем более родовитой была семья, тем лучше в ней относились к прислуге — дело в том, что аристократам с длинной родословной не требовалось самоутверждаться за счет слуг, они и так знали себе цену. В то же время нувориши, чьи предки, возможно, сами относились к "подлому сословию," могли третировать слуг, тем самым подчеркивая свое привилегированное положение. В любом случае, к слугам старались относиться как к мебели, отрицая их индивидуальность. Следуя завету "возлюби ближнего своего", господа могли заботиться о слугах, передавать им поношенную одежду и вызывать личного врача, случись слуге заболеть, но это вовсе не означало, что к слуг считали за равных. Барьеры между классами поддерживались даже в церкви — в то время как господа занимали передние скамьи, их горничные и лакеи садились в самом конце.
Обсуждать и критиковать слуг в их присутствии считалось дурными манерами. Такая вульгарность порицалась. Например, в нижеприведенном стихотворении маленькая Шарлотта утверждает, что она лучше своей няньки, потому что у нее есть красные туфельки и вообще она леди. В ответ мама говорит, что настоящее благородство не в одежде, а в хороших манерах.
"But, mamma, now, " said Charlotte, "pray, don't you believe
That I'm better than Jenny, my nurse?
Only see my red shoes, and the lace on my sleeve;
Her clothes are a thousand times worse.
"I ride in my coach, and have nothing to do,
And the country folks stare at me so;
And nobody dares to control me but you
Because I'm a lady, you know.
"Then, servants are vulgar, and I am genteel;
So really, 'tis out of the way,
To think that I should not be better a deal
Than maids, and such people as they. "
"Gentility, Charlotte," her mother replied,
"Belongs to no station or place;
And there's nothing so vulgar as folly and pride,
Though dress'd in red slippers and lace.
Not all the fine things that fine ladies possess
Should teach them the poor to despise;
For 'tis in good manners, and not in good dress,
That the truest gentility lies."
В свою очередь, от слуг требовалось исправно исполнять свои обязанностями, быть аккуратными, скромными и главное незаметными. Например, многочисленные христианские общества выпускали брошюры для молодых слуг, с такими многообещающими названиями как Present for a Servant Maid, The Servant's Friend, Domestic Servants as They Are and as They Ought to Be и т.д. Эти сочинения пестрели советами, от чистки полов до поведения с гостями. В частности, юным служанкам давали следующие рекомендации:
— Не гуляй по саду без разрешения
— Шумность — это дурные манеры
— Ходи по дому тихо, твой голос не должен быть слышен без необходимости. Никогда не пой и не свисти, если семья может тебя услышать.
— Никогда не заговаривай с дамами и господами первой, за исключением тех случаев, когда требуется задать важный вопрос или что-то сообщить. Старайся быть немногословной.
— Никогда не разговаривай с другими слугами или с детьми в гостиной в присутствии дам и джентльменов. Если же это необходимо, то разговаривай очень тихо.
— Не разговаривай с дамами и господами без добавления Ma'am, Miss или Sir. Называй детей в семье Master или Miss.
— Если тебе нужно отнести письмо или небольшой сверток семье или гостям, пользуйся подносом.
— Если тебе нужно отправиться куда-нибудь с леди или джентельменом, следуй на несколько шагов позади них.
— Никогда не пытайся ввязаться в беседу семьи и не предлагай какубю-либо информацию, если тебя не спрашивают.
Последний пункт заставляет вспомнить сагу Вудхауза — Дживс редко ввязывается в беседу Вустера с его полоумными друзьями или родней, терпеливо дожидаясь пока Берти не начнет взывать к высшему разуму. Похоже, Дживс отлично знаком с этими рекомендациями, хотя они предназначаются в основном неопытным девочкам, только начинающим службу.
Очевидно, главная цель этих рекомендаций — научить служанок быть незаметными. С одной стороны, это может показаться несправедливым, но с другой — в незаметности отчасти их спасение. Потому что привлекать внимание господ — в особенности джентльменов — для горничной зачастую было чревато. Юная, симпатичная горничная могла запросто стать жертвой хозяина дома, или подросшего сына, или гостя, а в случае беременности бремя вины ложилось целиком на ее плечи. В таком случае несчастную выгоняли без рекомендаций, а следовательно у нее не было шансов найти другое место. Перед ней вставал печальный выбор — публичный дом или работный.
К счастью, не все отношения между служанками и господами заканчивались трагедией, хотя исключения были довольно редкими. О любви и предрассудках повествует история адвоката Артура Манби (Arthur Munby) и горничной Ханны Калвик (Hannah Cullwick). Мистер Манби, очевидно, питал особую приязнь к представительницам рабочего класса и с сочувствием описывал судьбы простых служанок. Познакомившись с Ханной, он встречался с ней 18 лет, и все время тайком. Обычно она шла по улице, а он следовал позади, пока они не находили место вдали от чужих глаз, чтобы обменяться рукопожатием и парой быстрых поцелуев. После Ханна спешила на кухню, а Артур удалялся по делам. Несмотря на такие странные свидания, оба были влюблены. В конце концов, Артур рассказал о своей любви отцу, повергнув того в шок — еще бы, ведь его сын влюбился в прислугу! В 1873 году Артур и Ханна тайно обвенчались. Хотя они проживали в одном доме, Ханна настояла на том, чтобы оставаться горничной — полагая что если их тайна раскроется, репутация ее мужа будет сильно подмочена. Поэтому когда к Манби наведывались друзья, она прислуживала за столом и называла мужа "сэр." Но в одиночестве они вели себя как муж и жена и, судя по их дневникам, были счастливы.
Как мы смогли пронаблюдать, отношения между хозяевами и слугами были очень неравными. Тем не менее, многие слуги отличались преданностью и не стремились изменить такое положение вещей, потому что "знали свое место" и считали господ людьми другого сорта. Кроме того, иногда между слугами и хозяевами существовала привязанность, которую персонаж Вудхауза именует a tie that binds.
Источники информации
"Everyday Life in Regency and Victorian England", Kristine Hughes
"A History of Private Life. Vol 4" Ed. Philippe AriesJudith Flanders, "Inside the Victorian House"
Frank Dawes, "Not in front of the servants"
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
