|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Генеральный апгрейд. Глава 17. «Прокачать железо»: действительно лучший танк Второй мировой войны.
Академик В.С. Емельянов, о встрече Сталина с конструкторами танка «Т-34»:
«Морозов:
— Новая башня гораздо лучше держит снаряд из пушки. Монолитная броня не имеет таких уязвимых мест, как сварная.
Сталин:
— Это соображение серьёзное. Скажите, товарищ, а как изменится положение центра тяжести танка при переходе на новую башню?
Морозов:
— Положение центра тяжести танка измениться не должно. Ну если и поменяется развесовка, то незначительно.
Сталин:
— Мне, товарищ конструктор, такой инженерный термин — «незначительно» — не знаком. Покажите расчёты!».
После обеда, генеральный апгрейд танка «Т-34» я начал «с конца» — если сравнивать с таковым же дообеденным перезапиливанием «КВ».
— Одного штурмового танка Красной Армии мало, ей нужен маневренный танк для действий в глубине обороны противника после прорыва его обороны — пусть даже и «лёгкого бронирования»…
Конечно же ни про какой «Т-34М» (или как там) его я даже не заикался. Его проект будет готов лишь в апреле месяце и, навряд ли, я что-то смогу кардинально изменить.
«Реальный» Т-34 провоевал всю войну?
Провоевал.
И этот провоюет!
Особенно, если не полениться и совсем немного поработать над ним с набором напильников в руках.
— …И их должно быть не просто много, товарищи харьковчане. А очень много!
От харьковчан, после генеральных испытаний их новейшего, неуязвимого и вообще — «лучшего танка Второй мировой», в живых осталось всего трое… Да и то — имевших у его созданию несколько апосредственное отношение: Директор «Завода № 183» Максарев, главный инженер того же предприятия Махонин и «районный инженер» — главный приёмщик от ГТУ КА на «Заводе № 183», военинженер 2 ранга Козырев.
И все трое мне внимательно внимали, боясь пропустить хоть слово.
— План на осень этого года — две тысячи танков и специальных машин на их базе в месяц.
У всей троицы синхронно отвисли челюсти а, в зале раздалось единое «Аааххх!».
Первым придя в себя, Махонин:
— Товарищ Сталин! Это — невозможно!
Я же весело щерясь:
— Невозможно, или не реально?
Сбит с толку, смотрит по сторонам, но не найдя подсказки:
— А какая разница?
— «Не реально» — спать на потолке, или штаны через голову снимать. А всё «невозможное» — возможно, если хорошенько подумать и сильно захотеть.
Обращаясь к Наркому танкостроения, приказываю:
— На базе головного предприятия — Харьковского танкового завода «№ 183», создать Производственное объединение «Южные машиностроительные заводы» (ПО «Южмаш»). Кроме него и харьковского же «Завода № 75» — переходящего с производства танковых дизелей на производство танковых же трансмиссий, в объединение входит Мариупольский завод «Имени Ильича» и «Николаевские объединённые государственные заводы имени Андре Марти»…
От полученного — воистину царского подарка, харьковчане буквально остекленели…
Ещё бы!
Первое предприятие, это понятно: броня.
А второе?
ООО!!!
Это — «Монтана»!
А «Монтана» — это пизд… Хм, гкхм…
Ах, какой я молодец!
Это — судостроительные верфи, на которых в разное время было построено до трети всего флота страны — как гражданского, так и военного. После их, почитай — бескровного захвата гитлеровцами (или даже румынами, точно не помню), на верфях судостроительных заводов в Николаеве осталось множество недостроенных советских кораблей: линкор «Советская Украина», лёгкие крейсера «Орджоникидзе» и «Свердлов», эсминцы «Отменный», «Обученный», «Отчаянный» и «Общительный», 4 сторожевых корабля класса «Ястреб», несколько подводных лодок и ряд других кораблей помельче.
Целый флот довольно-таки приличной морской державы!
Большинство из них за время оккупации были частично или полностью разобраны на металл — который был вывезен на предприятия Рейха, или использовался на месте для создания долговременных оборонительных укреплений против Красной Армии.
Кроме корпусов кораблей с готовностью от трёх до двадцати двух процентов, германцы разжились на николаевских судостроительных заводах массой ценного заводского оборудования, уже изготовленными механизмами корабельных систем и вооружения.
Ну и опять же — кадры!
Угнанные в Германию кадры судостроителей, которые могли бы делать до войны не бесполезные плавающие утюги, а танки. Танки, которые могли бы вообще не допустить захвата города. Но вся наша история, увы, состоит из одних лишь упущенных возможностей…
Рисунок 110. «Николаевские объединённые государственные заводы имени Андре Марти» в самом начале германской оккупации (1941-1944 гг.). Как это хорошо заметно, по нашей славной воинской традиции — город и завод сданы врагу целехонькими. В центре недостроенный линкор «Советская Украина». Левее — корабли поменьше и подводные лодки.
Общая площадь судостроительных предприятий Николаева составляет под сотню квадратных километров. Их производственные мощности сосредоточены в 286 производственных зданиях и 165 промышленных сооружениях.
Это целый комплекс почти полного цикла!
Цеха металлообработки, изготавливающие заготовки и отдельные детали корпусов судов из листового и профильного проката — включает в себя участок правки листового и профильного проката, участок порезки листа толщиной от 3 до 100 мм, максимальным габаритом 3000×12000 мм. Широкий ассортимент листогибочного и прессового оборудования, позволяет производить гибку листовой и профильной стали толщиной до 60 мм.
Транспортировка полуфабрикатов и деталей между производственными участками осуществляется с помощью рольгангов и кранового оборудования грузоподъемностью от 2 до 20 тонн. Пропускная способность имеющегося оборудования позволяет обрабатывать около 40 000 тонн металла в год.
Сборно-сварочные цеха оборудованы кранами грузоподъёмностью 30 — 80 тонн, что позволяет изготавливать секции весом от 30 до 120 тонн.
Своё машиностроение — судовые вспомогательные механизмы, двигателестроение — паровые котлы и турбины и, даже малярное производство… Николаевские судоверфи выпускали даже вагоны и паровозы для собственных нужд.
Так что ещё надо?!
После начала выполнения десятилетней программы строительства «Большого флота», ничего гражданского на верфях не строилось. А после свёртывания программы строительства «Большого флота», дальнейшее нахождение последних предприятий в составе Наркомата судостроительной промышленности, является бессмысленным.
* * *
Однако, имеется и одна серьёзная проблема.
Город Николаев находится западнее Днепра и по плану Бонч-Бруевича должен быть одним из «фестунгов»: городов-крепостей — которые остановят Блицкриг.
Город сдвинуть с места и эвакуировать на восток невозможно.
А созданный на базе Николаевских судоверфей танковый завод?
Запросто!
Из этого вытекают следующие мои решения:
— Производство танков в Николаеве должно быть организованно в два этапа: на месте. На эвакуированном из города оборудовании. Поэтому я изначально приказываю организовать выпуск танков на переоборудованном в танковый завод плавучем доке, где необходимо установить всё необходимое для этого оборудование.
Что за «плавучий док» такой?
Сам не знал, чем угодно клянусь — хоть «послезнанием»!
Обратил внимание на этот док тогда, когда Бонч-Бруевич предложил сделать из него плавучую батарею — использовав броню и артиллерию с недостроенных кораблей. Тоже — неплохая и даже отчасти гениальная идея, конечно…
Но моя идея — во сто крат гениальней!
Вот я ему и говорю:
— Да загоните в Букинский лиман хоть весь Черноморский флот, Михаил Дмитриевич! Всё равно кроме как быть «плавучими батареями», его корабли ни на что не способны…
А там, у одного линкора «Парижская коммуна» — двенадцать двенадцатидюймовых орудий и непробиваемая сухопутными орудиями броня.
— … А этот док я Вам не отдам! Ни за какие коврижки, ни за какие деньги, ни за всё золото этого мира или даже обитаемой части нашей Вселенной!
Тот побухтел по-стариковски, конечно, но скоро успокоился и перечить не стал.
Так вот: уникальнейший плавающий док Николаевских судоверфей — был построен в 1916-м году для обслуживания и ремонта линкоров типа «Императрица Мария»1. Его длина 170 метров, ширина — 50 и грузоподъемностью 30 000 тонн.
Впечатляет, не правда ли?
Кроме одиночных гигантских линкоров, в нём может ремонтироваться сразу по три судна или корабля поменьше размерами.
Это — уже практически готовый плавучий завод: в состав оборудования входят шесть паровых котлов, четыре электрогенератора, четыре подъёмных крана, помпы, компрессоры, опреснители воды и многое другое.
Разместить на нём металлорежущие станки и прочее — перечисленное выше оборудование с «Николаевских объединённых государственных заводов имени Андре Марти» и, готово!
Сама идея ясна, да?
Как враг подойдёт к городу — плавучий танковый завод, наиболее ценное оборудование и запас комплектующих на нём — будет отбуксирован в безопасное место (например, в Новороссийск) и там продолжит выпуск «Т-34»2.
Иду дальше и заявляю:
— Вообще: любое предприятие Донбасса или Юго-Восточной Украины, отдельный цех или часть их оборудования — необходимость которого признана полезной для выполнения плана по производству танков, должно быть немедленно включено в ПО «Южмаш».
Увидев, что Кулика вот-вот «Кондратий обнимет», уточняю:
— Только без фанатизма, товарищи харьковчане! Узнаю, что беспредельничаете — обижая, к примеру — артиллеристов, или предприятия производящие боеприпасы — строго накажу. И не забывайте, что не это не навсегда: как только свернём Гитлеру его леблядиную шею — тут же предприятия будут возвращены прежним хозяевам. В частности Николаевские судоверфи — в Наркомат судостроения СССР.
Рисунок 111. Плавучий док Николаевских судоверфей с линкором типа «Императрица Мария» в нём. Рисунок: к сожалению, фотографий не нашлось.
«Оживший» Малышев задаёт вопрос:
— Товарищ Сталин! А кого назначить во главу двух производственных объединений — «Севмаша» и Южмаша»?
Охотно объясняю:
— Во главе каждого ПО будет находиться «Совет директоров», состоящих из руководителей входящих в него предприятий. Но решающее слово за директорами головных предприятий, конечно: Кировского и Харьковского.
Зальцман и Максарев облегчённо вздохнули и расслабились. Я же завершил организационный период так:
— Как часто «Советы директоров» будут встречаться, какие вопросы решать и какими полномочиями обладать — сами договаривайтесь. Не договоритесь — товарищ Кобулов пришлёт к вам группу «эффективных менеджеров быстрого реагирования». Те, любые проблемы разрулят в момент!
Заведующий «Главного промышленно-экономического отдела при Совнаркоме СССР», плотоядно ухмыльнулся и потёр друг об друга — похожие на обезьяньи, жирные волосатые руки.
Судя по реакции на лице руководителей Кировского и Харьковского танковых заводов — консенсус с подшефными предприятиями будет обязательно найден.
* * *
Ну и наконец приступили непосредственно к апгрейду «лучшего танка Второй мировой войны», по версии канала «Дискавери».
«Т-34», то бишь.
Спрашиваю у танкистов:
— Кроме двигателя, КПП и трансмиссии — вопросы по которым мы уже с вами решили и, проблем с обзорностью — которую грозится устранить к этому маю товарищ Федоренко… Какие недостатки этого «среднего танка лёгкого бронирования» — следовало бы устранить в первую очередь? Кто как думаете, товарищи?
После небольшого, но энергично-эмоционального срача — выяснилось, что наших будущих танкистов «Бригады нового строя» — в основном беспокоят две беды:
Расположение топливных баков в боевом отделении и особенно, его же — боевого отделения, теснота. Она приводит к неудобству, а та в свою очередь — к снижению боевых характеристик танка.
Вот, например такие высказывания:
— Товарищ Сталин! Я исполнял обязанности заряжающего и скажу всю правду: в этом танке — не повернуться, чтобы об что-нибудь не удариться! Как заряжать орудие, если при повороте башни — ползаешь с полуметровым 76-мм выстрелом в руках на карачках за его казённой частью или раком пятишься от него? Вот и получается, что вместо пяти-шести выстрелов в минуту — удаётся дать не более одного-двух.
Это — от отсутствия вращающегося полика боевого отделения. Отсутствие же его — от присутствия пружин балансирной подвески и топливных баков и, как следствие — всё той же тесноты.
Другой:
— Надо, или садить в этот танк лилипутов из цирка, или как-то увеличить внутренний объём — особенно башни. И пора уже, наконец, дать танку освобождённого от других обязанностей командира. Ведь, почему при том же орудии, боевая скорострельность «КВ» — в несколько раз больше, чем у «Т-34»? Потому что у него башня просторней, удобней и главное: в ней находится командир — наблюдающий за обстановкой снаружи и организующий работу наводчика.
Третий:
— После выстрела — линия прицеливания смещается и, наводчик не видит куда попал снаряд — с перелётом или недолётом. А следовательно не может внести поправки перед следующим выстрелом. Отсюда и отвратительная меткость, особенно на дальних дистанциях! А был бы в башне командир, он бы подсказал — выше брать перед следующим выстрелом или ниже!
Ну и, так далее и тому подобное и, в том же духе…
Когда все выговорились и уставились на меня, переспрашиваю:
— Короче, танк без командира Красной Армии не нужен?
— Не нужен, товарищ Сталин.
— А командиру в нём не быть — до кардинального увеличения внутреннего объёма машины? Так?
— Так, товарищ Сталин.
Затем, обратившись к руководству Харьковского танкового завода:
— Товарищи, работаем вместе! Я вам называю конструктивные изменения, а вы говорите — будут они способствовать увеличению выпуска танков или наоборот. Понятно?
— Понятно.
— Тогда начнём, помянув Маркса с Энгельсом…
Вероятно, насторожившиеся харьковчане подумали, что товарищ Сталин — с места в карьер заставит их ставить двигатель «М-17Л» поперёк корпуса, заменять пружинно-балансирную подвеску торсионной или ещё что-нибудь в этом роде — включая сюда и навязшую во язытцах командирскую башенку.
Но я зашёл с другого конца — сумев в очередной раз до изумления удивить конструкторов и командиров-танкистов сидящих в зале:
— Как вы считаете: если убрать эту ваш долбанный «подкрылок» — из-за которого погиб товарищ Морозов и его друзья — облегчится производство танков в целом, или наоборот — затруднится?
Рисунок 112. Один из вариантов соединения бронелистов подкрылка «Т-34». Не показано соединение 15-мм днища подкрылка к вертикальному 45-мм борту в нижней части корпуса. А это — ещё не менее двух швов.
От радости, у главного инженера Махонина, чуть не случился нервный срыв. Он соскочил и заорал:
— Облегчится! Там пять сварных швов — по пять по пять с половиной метров длинной, каждый!
Его восторг вполне для него понятен.
Конструкторы в КБ начертили конструкцию танка, в опытно-экспериментальном цеху лучшие специалисты воплотили её в металл, испытатели испытали, на «самом верху» чиновники утвердили, приняли на вооружение и рекомендовали в массовое производство…
Всё!
Голова больше ни у кого не болит… Ну, или — почти не болит.
А исполнять это постановление и отвечать за массовое производство — ему и главному технологу завода. И тут оказывается, что конструкция как будто специально сделана, чтобы его затруднить.
И ничего не поделаешь — утверждено «на самом верху»!
Но тут приходит «лесник» (Сталин) и избавляет от одного из самых нетехнологичных элементов конструкции.
Как тут не возликуешь?
Добавлю от себя: дык, ведь перед тем как сваривать — нужно подготовить три бронелиста трёх разных толщин. 45-мм — вертикальный борт, 40-мм — расположенный под «рациональным углом» подкрылок и 15-мм — днище подкрылка. И это не считая 45-мм вертикальный бронелист, к которому вся эта хренотень приваривается.
Их надо сперва вырезать, хрен с ним — автогеном, а потом подготовить кромку к сварке. Видимо, на каком-то виде фрезерного станка — иначе никак. Так как бронелисты подкрылка свариваются под «рациональными» углами, то и эта кромка — должна быть подготовлена-обработана под определённым углом, с довольно высокой точностью… Иначе нужного сопряжения не будет.
В общем, этот «подкрылок» — кошмарный ужас технолога, а не только танкиста!
А я одним махом этот лютый ужас ликвидировал. Теперь у технологов Харьковского завода, задача простейшая из всех возможных: под прямым углом соединить борт корпуса с днищем и крышей боевого и трансмиссионного отделения. Теперь наличие специальных фрезерных станков, сварочного оборудования и высококвалифицированных специалистов при них — будет меньше влиять на серийный выпуск бронекорпусов «Т-34».
* * *
Чуть остыв, Главный инженер застывает в недоумении:
— Без подкрылков, не будет топливных баков в боевом отделении…
Ему ответили из зала:
— Да и х… с ними!
Судя по голосу, это выкрикнул капитан Славин. А может быть и не он. Но это было выражением общего мнения в зале.
После того, как вызванное этим сочно-красочным выражением веселье стихло, подняв указательный палец вверх, спрашиваю:
— Слышали?
Махонин чешет репу:
— Слышать то, слышал… Но куда их, баки то? В отделение управления, разве что — на место бывшего стрелка-радиста? Да и кормовые баки — топливные и маслянные, из-за ликвидации подкрылков станут значительно меньше в объёме.
Вопрос в принципе задан правильный: из-за возвращения карбюраторного двигателя — пробег танка и, так упал — как бы не втрое, а тут его ещё и более половины заправки лишили…
Что делать?
Морщусь недовольно:
— А что если чуть-чуть мозгами пошевелить?
Подождав с минуты и поняв, что это у него не получается, вздыхаю:
— Вы ещё не забыли, товарищ инженер что мы с вами уже установили в «Т-34» двигатель «М-17Л»?
— Нет, товарищ Сталин.
— А карбюраторный двигатель меньше потребляем масла. Каков общий объём масляных баков был у «БТ»?
— Пятьдесят литров, товарищ Сталин.
— А у дизельного «Т-34»?
— Два бака по сорок литров. Восемьдесят то есть. Но этого — мало….
— А «Т-34» с М-17Л» хватит и пятьдесят литров!
Лицо у того светлеет:
— Ронял, товарищ Сталин!
Бурчу:
— Тут бы и лесной ёж понял, если ему так разжевать.
Далее:
— Где расположены аккумуляторные батареи вашего танка?
В то время аккумуляторы — это такие здоровущие и тяжелейшие ящики, занимающие просто дофигища внутреннего объёма.
Махонин, без запинки отвечает:
— Попарно на днище по обеим сторонам двигателя. Под радиаторами.
Решение, достойное премии Дарвина!
Мало того, что с радиаторов на аккумуляторы обязательно должно капать, так ещё их облуживание — задача невероятной сложности. Любой автовладелец советских времён знает, что надо постоянно проверять уровень и плотность электролита в банках аккумуляторов.
Как это сделать на «лучшем танке Второй мировой войны» я без понятия.
В принципе, дизельный «Т-34» имеет пневмозапуск как основной и это не так критично.
630-ти сильный «М-17Л» тоже имел устройство пневмозапуска, но его свечам зажигания нужна искра. Так что аккумуляторы так и так нужно переносить в более удобное для обслуживания место. Тем более для запуска карбюраторного двигателя, они могут быть и меньшей мощности, а значит — менее тяжёлые и габаритные.
— Так вот, товарищ Главный инженер, аккумуляторные батареи приказываю из моторно-трансмиссионного отделения перенести в отделение управления, на место бывшего стрелка. А на их место установить топливные баки. Сколько это будет в литрах?
Тот, достав из кармана логарифмическую линейку, минуты через две выдал результат:
— Около ста литров, товарищ Сталин.
— Мало?
— Мало.
— Тогда не прячь свой калькулятор… Хм, гкхм… Логарифмическую линейку, хотел сказать.
Хорошо, «пилим» дальше:
— Товарищ Махонин, подойдите поближе… Вам так хорошо видно?
— Хорошо, товарищ Сталин…
Под его пристальным наблюдением (да и в президиуме вытянули шеи, а в зале — привстали) рисую на страничке блокнота нечто вроде кормы германской «Пантеры» — по ходу «творчества», поясняя отдельные моменты:
— Видите? Наклон брони не по ходу танка, а назад. Таким образом, на корме получится пустое место — вроде треугольной призмы, где можно разместить топливный бак. А лучше два или три — чтоб в случае чего, не весь бензин вытек. Рассчитать их объём можете? Хотя бы «на глазок»?
Сам бы подчитал — «калькулятор» в «послезнании» имеется, но не помню точных размеров «Т-34»…
Тот, с азартом в глазах, после недолгих манипуляций с логарифмической линейкой, выдаёт:
— Если «в притирочку» к бронелистам — то четыреста двенадцать литров. А так смело триста пятьдесят — триста восемьдесят.
— А каков был объём топливных баков — удалённых из боевого отделения?
Часто-часто моргая, как сэр Ньютон после падения на темечко корнеплода с дерева:
— Полная ёмкость группы передних баков — 205 литров.
Подмигиваю ему, мол — «учись, студент, пока Сталин жив»:
— Что и требовалось доказать!
Махонин, с ошарашенным видом:
— Позвольте, товарищ Сталин… Но ведь из-за топливных баков затруднится доступ в трансмиссионное отделение!
— С чего вдруг, товарищ Главный инженер? Сделайте сверху люк — большой, быстросъёмный, а не на болтах как прежде. И доступ — не только не затруднится, но и облегчится.
— А куда деть трубы выхлопных коллекторов? На «Т-34» они выходят через верхний кормовой лист.
Меня, вот такая ненаходчивость хроноаборигенов — просто бесит.
Хотел уж было рявкнуть:
«В жоппу себе засунь!».
Но взяв себя в руки, спокойно предложил:
— Выведите их вверх через крышу и направьте назад. Заодно, ваш танк и пылить меньше будет — за что от товарищей танкистов, будет огромное мерси.
На «реальном» лучшем танки ВМВ, они не только были выведены через верхний кормовой лист, но и направлены вниз = при движении в сухую погоду поднимая лишнюю демаскирующую пыль.
Махонин, на всю Ивановскую скрипя-дымя извилинами:
— Товарищ Сталин! Верхний кормовой лист откидывающийся на петлях — для демонтажа всей моторно-трансмиссионной группы…
Рисунок 3. Верхний кормовой лист «Т-34». Мда… Это сколько только одних дыр под болты надо сверлить? Сколько резьбы нарезать?!!
Начинаю терять терпение:
— Так сделайте «откидывающимся» весь единый кормовой лист — от днища до крыши МТО. Вместе с баками — съёмным! Ещё ж, легче то будет демонтировать… И ещё одно не забудьте: между кормовым листом и днищем — должна быть щель. А на последнем — порожек сантиметров в тридцать. Догадываетесь, для чего?
Ну, это то он сообразил сам:
— Чтобы при пробитии баков — бензин тёк наружу, а не в моторно-трансмиссионное отделение.
— Молодец!
А про себя:
«Пожалуй, с него уже пора высчитывать бабло в свою пользу. За рацухи!».
Выдыхаясь, Махонин привёл последний аргумент:
— Такое решение увеличит массу танка.
— Мы с вами уже хорошо сэкономили на массе двигателя, на подкрылках. Ещё, можно уменьшить толщину кормовой брони до тридцати миллиметров. Ничего страшного!
Ещё привожу доводы — один весомее другого:
— В технологическом же плане, такое решение оказывается более выгодным. Сами подумайте, товарищи харьковчане: вместо двух листов — всего один. На нём нет круглого люка для обслуживания трансмиссии — до сих пор доставлявшего вам лишний попабольный геморрой, нет вырезов под выхлопные трубы и элементов их бронировки… И, наконец — нет очень уязвимого стыка между нижним и верхним кормовыми бронелистами.
Устремив указательный палец в потолок:
— Выгодно!
Директор «Завода № 183» Максарев, глянув на главного инженера того же предприятия Махонина, как сомнамбула повторил вслед за мной:
— Выгодно.
Последний, привёл ещё один довод в защиту такого апгрейда:
— Центровка танка сдвинется назад и, он меньше будет зарываться носом.
Да! Был у реального «Т-34» и такой изъян — не позволяющий в частности кардинально увеличить его защиту в лобовой проекции. Вот у германской «четвёрки», лоб за время производства вырос более чем вдвое: с тридцати миллиметров до восьмидесяти. А у «лучшего танка ВМВ» — так и остался прежним.
В завершении темы, пририсовываю к корме танка два «цилиндрика» на кронштейнах, на словах объяснив:
— Ежели запаса хода танка с бензиновым двигателем окажется всё равно мало, в кормовой части можно установить дополнительные топливные баки. Это — две стандартные двухсотлитровые бочки, из которых производится питание двигателя во время маршей. Естественно, их надо сделать легко сбрасываемыми на случай пожара.
Ну и напоследок:
— Основные же топливные баки, должны быть в обязательном порядке оборудованы системой продувки охлаждёнными отработанными газами.
* * *
Дохожу до подвески танка «Т-34». Но прежде чем за неё взяться — небольшая «прелюдия», обращённая к руководству Харьковского завода:
— Представите себе, товарищи, что вам предстоит участвовать в скачках на ипподроме. У вас — великолепный жеребец самой лучшей породы, вы сами — ничем его не хуже, то да сё… Но есть и небольшие — совсем крохотные проблемы: уздечка настолько короткая, что приходится практически лежать на шее животного… Стремена такие длинные — что не дают опоры вашим ногам… И наконец, на седле имеется острый штырь, который впивается вам в задницу при каждом шаге лошади… Представили?
Все трое улыбаются, переглядываются, но не поймут к чему я.
— С трудом.
— И тем не менее подумайте хорошенько и ответьте: сможете вы на такой лошади выиграть скачки?
— Нет?
— Почему?
— На ней скакать неудобно.
Улыбаюсь, как учитель в школе верному ответу — вытянутого у двоечника буквально «за уши»:
— Правильно!
Ещё пример:
— Ещё представьте, что вы пошли на охоту, взяв с собой ружьё. Дальнобойное, скорострельное… Но ложа такая, что ладонью её не охватишь! И указательный палец из-за этого, едва достаёт до спускового крючка. И спуск у последнего такой, что проще пальцем ноги жать… И приклад такой, что приставив к плечу — ни прицела, ни мушки не увидишь… Представили?
— Представили, товарищ Сталин.
— Сможете вы подстрелить из такого ружья, хотя бы самого завалящего зайца? Хотя бы самого прибежавшего к вам — от своей опостылевшей заячьей жизни и, вставший у ближайшей берёзы для расстрела?
— Не сможем, товарищ Сталин.
— Почему?
— Из такого ружья стрелять неудобно…
Кулаком по столу и ору в бешенстве:
— Так почему вы сделали танк, на котором неудобно воевать? Почему на нём неудобные для сидения кресла, неудобно расположенные приборы наблюдения и механизмы управления? Почему усилие на маховичках наведения доходит до тридцати килограмм, а заряжающий ранит пальцы об острые углы ваших долбанных «чемоданах» для снарядов?
До смешного доходило: правая рука наводчика должна лежать на маховике вертикального наведения орудия, левая — на маховике ручного привода поворота башни. Но они были так неудобно расположены, что по воспоминаниям некоторых танкистов — они предпочитали скрещивать руки — вращая правой маховик механизма поворота башни, а левой — вертикальную наводку…
Так было гораздо удобнее!
«…Назовите такую обитель
Я такого угла не видал,
Где бы…».
Вот что писал Командующий 5-й гвардейской танковой армией генерал-лейтенант танковых войск П. А. Ротмистров, после Курской битвы:
«…Крайне медленный и неравномерный поворот башни, исключительно плохая видимость и теснота размещения экипажа, являются не полностью устранёнными и на сегодня».
Народ то наш — даже в XXI веке, всё больше про миллиметры брони, количестве «калибров» пушки, десятках пробегаемых за час километров, да сотен их же — пробегаемых до «сухих баков».
Однако, в стальных коробках сражались отнюдь не роботы — живые люди и, в реальном бою — всё решали совершенно другие факторы.
Например:
В каком состоянии экипаж прибыл на поле боя — пробежав те самые сотни километров? В состоянии ли мехвод — так же энергично двигать рычагами управления, как в начале марша, или он уже еле шевелится от усталости? Сможет ли он резко отвернуть по приказу командира, мгновенно остановиться для выстрела и после него — так же резко рвануть с места, избегая ответного удара?
А не укачало ли командира-наводчика в танке до такой степени, что у него двоится-троится в глазах? Сможет ли он вовремя заметить опасность, адекватно её оценить и принять правильное решение? Успеть ли он довернуть башню, удержать цель в колеблющемся поле зрения прицела и, первым выстрелить?
Сможет ли заряжающий быстро перезарядить орудие, если первый снаряд прошел мимо? Или он на ходу засыпает, норовя вместо казённика — засунуть снаряд в «одно место» командиру-наводчику?
Ведь это рядом и не мудрено перепутать с устатку.
Вроде бы «пустячки», а от этих пустячков на все сто процентов зависит кто победит: «неуязвимый» «Т-34» — или уступающая ему по миллиметрам брони и калибрам орудия германская «троечка».
Не получив ответа, обращаюсь к Наркому танковой промышленности СССР:
— Товарищ Малышев! Требую при Наркомате создать отраслевой Научно-исследовательский институт (НИИ). И в первую очередь — отдел эргономики в нём.
Услышав незнакомое слово, переспрашивает:
— «Эргономики»?
— Да! Эргономика, это наука — основанная на физиологии, технике и психологии того — как человек взаимодействует со своей рабочей средой. Объектами самого пристального внимания должно быть буквально всё: обмундирование танкиста — работающего в специфических условиях, рацион питания и прежде всего — его рабочее место. И ещё для НИИ Наркомата танкостроения же, в число приоритетов — также должны входить стандартизация и унификация.
Весело посмотрев в зал:
— А то наши «летуны» дошли до полного абсурда: один самолёт невозможно завести оборудованием от другого — однотипного. Не говоря уже про бомбодержатели, шасси, приборы и расположение их в кабинах лётчиков. Ну и так далее… Величайшее разнообразие!
* * *
Удобство экипажа воевать в танке, это не только удобные рабочие места. Это ещё и плавность хода…
Ни тем, ни другим в «Т-34» даже не пахло!
При движении он сильно раскачивался на малейших неровностях, при резкой остановке — долго успокаивался. Первое приводило к быстрой утомляемости экипажа, второе — к задержке выстрела при стрельбе с коротких остановок и низкой точности. И в результате получалось, что соотношение: три своих потерянных танка к одному уничтоженному у противника — так это ещё максимально приемлемо…
Чаще получалась куда более печальная пропорция.
Кто-то мне скажет, что дело не в типе подвеске, а в отсутствии в ней амортизаторов.
Отвечу словами генерала армии Павлова, который в бытность свою Начальником АБТУ КА, заявлял так:
«Танк типа Виккерс (Т-26), когда ему подана команда «стой» на второй секунде производит первый выстрел. Как только его хватают на мертвый тормоз, он колебанию не подлежит. Мы располагаем и другими данными — танк типа Кристи (БТ) дает первый выстрел на восьмой секунде после подачи команды "стой". Короче говоря, когда его посадят на мертвый тормоз, он кричит — "Здравствуй и прощай!"».
Рисунок 114. Подвеска Кристи на «Т-34».
Понимающий был товарищ!
Но вот почему он в «реальной истории» не настоял на торсионной подвеске на «Т-34»?
Впрочем, это уже не важно: началась «текущая реальность».
Виной всему этому была подвеска Кристи — доставшаяся «Т-34» от танков серии «БТ», или подвеска «тип Кристи», или просто пружинно-балансирная подвеска. Ещё, её называют «свечной»…
Впрочем, не важно — как называют, важно — какая она.
Судя по фамилии, придумал её американский инженер Кристи и лучше выдумать не мог!
Ось катка танка не крепится к корпусу жёстко, а висит на балансире. Колебания от касания поверхности катком, гасились силой сжатия здоровенной пружины — высотой около метра. Каток наезжает на камень, от этого идёт вверх, пружина сжимается и гасит это движение вверх.
Достоинство одно: технология изготовления такой подвески очень хорошо отработана на Харьковском танковом заводе.
Недостатков значительно больше.
Кроме вышеперечисленных, к ним можно отнести занимаемое здоровенными коробами-стойками с метровыми пружинами вдоль бортов танка, место во внутреннем объеме танка. Из-за них частности, невозможно было установить на «Т-34» полик боевого отделения — вращающийся вместе с башней и боекомплектом. Из-за его отсутствия, заряжающему приходилось со снарядом в руках ползать за казёнником орудия на коленях — чтоб догнать его при повороте вправо, или наоборот — удрать, когда наводчик целил в левую сторону.
Ну и какая, на хер, может быть «боевая скорострельность»?
И даже сделав первый выстрел — пристрелочный, «лучший танк ВМВ» отставал по второму выстрелу от своего германского конкурента.
Кроме того, серьёзным недостатком были прорези по бортам для балансиров пружин. Кроме снижения бронестойкости, это ещё и, вода и грязь — проникающие внутрь машины. Зимой, вода по законам физики превращалась в лёд и примораживала пружины и идущие по самому полу тяги управления моторно-трансмиссионной группы. Отчего просто недостаточно надёжный танк — становился попросту неподвижным.
Короче, я решил любыми доступными мне — как тирану и деспоту методами, эту подвеску из «Т-34» убрать!
Рисунок 115. Вырез для рычага балансира подвески танка «Т-34».
* * *
Конечно, самым оптимальным решением, было бы установить на «Т-34» торсионную подвеску. Она — компактна, достаточно надёжна и очень хорошо защищена от боевых поражений, так как расположена на самом днище танка.
Впервые такой тип подвески был установлен на шведском танке «Landsverk L-60»… Эээ… Кажется в 1933-м году.
Наши специалисты познакомились с ней в 37-м, оценили и доложили руководству о новинке. Последнее же, спустило информацию на танковые заводы и рекомендовало их конструкторским бюро, впредь устанавливать «торзионную» подвеску на вновь проектируемые танки.
Но если Котин, Гинзбург и Астров прислушались к рекомендациям руководства — установив новинку на тяжёлый «КВ» и лёгкие «Т-50» и плавающий «Т-40», то товарищ Кошкин забил на них х… Хм, гкхм…
Что надо — то и «забил».
Ну дык — гений же!
Про него книги пишут и кино снимают, как он с собственного завода собственные же сверхсекретные танки угонял и, на Красной площади — самому(!) Сталину их показывал…
А гениям такое простительно.
Ладно… Кто старое помянет — того в бан.
До войны — всего пять месяцев и, особенно напрягать конструкторов и производственников Харьковского танкового завода, я не буду. Будем считать, что торсионной подвеской они пренебрегли по какой-то — очень уважительной причине…
Но чисто для очистки совести, всё же спрашиваю:
— Товарищи харьковчане! Если я предложу установить на вашем танке торсионную подвеску, вы конечно же — тут приведёте тысячу доводов, чтоб этого не делать. Так, ведь? Я угадал?
Главный инженер Махонин, чуть ли не со слезами на глазах:
— Товарищ Сталин! Если Вы, как Председатель ГКТиО прикажите — то завод установит на «Т-34» торсионную подвеску… Но это приведёт к срыву существующей программы по выпуску танков, которую мы и без того — вытягиваем с величайшим трудом.
Уточняю, чтоб потом историки не перемывали Реципиенту косточки:
— Даже с учётом всех вышеперечисленных мной нововведений?
— Даже с учётом их.
— Даже с помощью судостроительных предприятий Николаева, всего Донбасса и его окрестностей?
Осторожничает:
— Мне пока неизвестно какими возможностями они обладают и чем могут помочь нам. Для этого требуется время.
Спохватываюсь — ах, ну да!
В этом мире не «погуглишь» и всё держится на его величестве «бумажном носителе информации». Это сперва придётся создать по комиссии на каждое предприятие, составить запросы, дождаться письменных ответов…
А время то идёт!
А времени то до начала войны — всё меньше и меньше. А нам с Федоренко к её началу — кровь из носа надо до 22 июня запустить конвейер танковых бригад нового строя.
Повернувшись в сторону представителей Кировского завода:
— Товарищи! Есть ли возможность помочь харьковчанам с торсионной подвеской? Одно дело делаем…
Зальцман, тут же запротестовал, отчаянно жестикулируя руками и даже гримасничая ликом:
— Товарищ Сталин! Боюсь, что с такой программой выпуска «КВ» — что Вы недавно озвучили, нам самим потребуется помощь!
Ну, что тут скажешь?
Тут и сказать то нечего…
Вновь к Директору «Завода № 183» Максареву, главному инженеру Махонину и военинженеру 2 ранга Козыреву:
— Не освоите вы, значит, торсионную подвеску?
— Не освоим, товарищ Сталин?
— А подвеску артиллерийского тягача «Ворошиловец», вы уже освоили?
Понимая к чему я клоню, те переглядываются и уныло соглашаются:
— Освоили…
Да, кто бы сомневался!
Ведь производство этих тягачей началось ещё раньше чем «Т-34» и, до 22 июня — их было выпущено 1123 штук. Меньше чем танка, конечно, но всего лишь на треть, а не в разы или на порядок.
Приказным, не терпящим возражения тоном:
— Ну, так доработайте её соответствующим образом и немедленно ставьте на танк!
Подвеска этого тягача состоит из восьми катков небольшого диаметра на каждую сторону, объединённых на двух тележках с рычажно-пружинными стабилизаторами. Она обеспечивает хорошую плавность хода, равнозначное преобразование нагрузок на траки — что способствует высокой проходимости и, позволяет разгонять 15,5 тонную машину — до 42 километров в час по шоссе или до двадцати на пересечёнке…
Рисунок 116. Подвеска танка «Т-34» и тяжёлого артиллерийского тягача «Ворошиловец» (снизу).
Так что же ещё надо?
Конструкторов — как пыльным мешком по голове, а среди танкистов началось брожение:
— Товарищ Сталин! Такая подвеска — уязвима.
Сделав рожу топором:
— Что? «Уязвима»?! Да Вы посмотрите на большие катки танка «Т-34» — они занимают площадь в несколько рад больше. Ступицы катков с подшипниками — высоко. А что с ними бывает при попадании даже 37-мм снаряда — мы с вами вчера видели своими глазами.
— На «Ворошиловце» же, катки почти и не видно — они ниже уровня днища танка и хорошо защищены рельефом местности. А пружины и балансиры можно прикрыть лёгкими экранами от пуль и осколков…
Именно так и поступили конструкторы «Шермана».
— …А от бронебойных снарядов — не защитит даже 45-ти миллиметровая бортовая броня!
Ещё один довод сторонников «Кристи»:
— Катки большого диаметра позволяют танку развивать большую скорость.
Скрестив на груди руки и закатив глаза:
— Ой, не дэлайте менэ смэшно… Где «развивать»? Если на полигоне — для дешёвых понтов, то согласен. А вот в Монголии — даже «БТ-эшки» совершали марши со средней скоростью в 12 километров в час. На поле боя же, танки атакуют со скоростью поддерживающей их пехоты… Так что не любите мне мозги, товарищи!
Отбив наскоки, сам перехожу в атаку:
— Опять же: расположенную снаружи подвеску — проще обслуживать и ремонтировать. А попробуй смазать или заменить в походных условиях «свечу» у нынешнего «Т-34»!
Командиры-танкисты, находящиеся в зале — по большей части воентехники и, этот и следующий аргумент — зайдёт им как никому другому:
— Если танк сгорел или взорвался, то всем восьми пружинам подвеске Кристи — пришёл кирдык. Это — однозначно: металл отпустится и их можно смело отправлять на металлом. При этом же варианте, элементы подвески останутся целыми и могут быть использованы при ремонте другого танка — у которого при попадании снаряда, всего лишь снесло одну из тележек. Сплошные выгоды!
В зале между танкистами разгорелся небольшой срач, но с большим преимуществом — победила всё же моя точка зрения, после чего я смело обратился к руководству Харьковского танкового завода:
— А с точки зрения технологии: какая подвеска проще в изготовлении?
Махонину пришлось признаться:
— Артягача «Ворошиловец», товарищ Сталин. Одни вырезы в бортовой 45-мм броне, чего стоят…
Удивлённо приподнимаю брови:
— И вы ещё сомневаетесь? У Вас программа в две тысячи танков в месяц на осень, а Вы до сих пор сиськи — аки красная девица мнёте!
При напоминании про «программу», Директор пихнул локтём своего Главного инженера и тот твёрдо ответил под общий смех:
— Уже нет, товарищ Сталин! Сиськи, мы больше не мнём.
Вот и с подвеской определились…
* * *
Далее, интересуюсь:
— А как скажется на технологичности танка, отсутствие не только «яблока» курсового пулемёта на лобовой броне — но и люка механика-водителя? Если вместо него будет небольшой лючок-пробка с перископом?
Какой-то танкист, с места выкрикнул:
— А вот это — обязательно!
Его поддержал одобрительный гул голосов, а Махонин опять же обрадованно:
— Вы просто не понимаете, товарищ Сталин, как нас выручите — приказав убрать его!
Ну, ещё бы!
Я избавил конструкторский коллектив Харьковского завода от самого лютейшего геморроя в их трудовой биографии. Ведь на примере этого отдельного девайса, наиболее наглядно заметно — как мы сами себе создаём непреодолимые трудности, чтоб потом с ними героически бороться. Люк мехвода на лобовой броне корпуса оказался настоль прилипчивой заразой, что перекочевал с «переходной модели» на перспективный «Т-34М». Так что если бы не война, мои современники наверняка имели бы удовольствие лицезреть его и, на «Т-90 Прорыв»…
Но как в народе говорится:
Нет лиха без добра!
Вся история доводки «Т-34» — это борьба конструкторов и технологов завода с этим проклятым люком-лазом. Его пробовали делать литым, штампованным, с увеличенной толщиной… Его делали в виде «будки» и обрамляли дополнительной бронировкой…
Но всё равно он упорно раскалывался после попадания снаряда и оказывался в виде обломков внутри танка. Слабыми оказались и петли его крепления — срезаемые даже бронебойными пулями и особенно «реснички»: бронешторки — прикрывающие приборы наблюдения.
Испытания обстрелом за испытанием, но выводы комиссии АБТУ КА, все как под единую копирку:
«…Люк водителя, как старой конструкции [серийный], так и литой — новой конструкции [изготовленный по чертежу 34.29.167сб.], для защиты против 76 мм снарядов ненадежен. Люк старой конструкции срывается с петли, имеет ненадежную конструкцию смотровых приборов. Люк новый (литой) имеет следующие недостатки:
а) Броня неравнпрочна броне носа, 76 мм снарядом была пробита.
б) Петли люка, на которых крепятся створки смотровых приборов срезаются при попадании 45 мм снарядами в створки. Замена створки после этого делается невозможной, необходимо менять весь люк. Эти недостатки должны быть устранены3».
«Должны быть» — но не обязаны!
Конструкторское бюро и завод, так и не справились с этим дефектом и «Т-34», так и провоевал с ним до самого конца Великой Отечественной войны и воевал с ним и дальше — вплоть до самой Югославии.
Сколько жизней танкистов это стоило?
Можно только догадываться.
Рисунок 117. Опытная литая крышка люка мехвода «Т-34» после испытания обстрелом.
Сперва обрадовавшись, Главный инженер вскоре озадаченно нахмурился:
— А через что будет залезать-вылезать механик-водитель танка, товарищ Сталин? Боевое отделение и так тесное.
— А «залезать-вылезать» он будет через нормальный люк на крыше…
На меня вопросительно-ожидающе уставились несколько сот пар глаз и, наконец, покушаюсь на святая-святых:
— …На крыше боевой рубки, товарищ Махонин. Так как ваш танк, будет безбашенным.
Не поняли.
— Повторяю, товарищи: танк «Т-34» — не будет иметь вращающейся башни. Орудие и спаренный пулемёт, будут торчать у него из броневого листа боевой рубки — являющейся продолжением верхнего лобового листа.
На «ИС-2» тоже не было люка и ничего!
Не было и на германской самоходке «Штуг».
Как-то же воевали?
А у этого самохода, люки вообще — хоть на всю крышу боевой рубки сделать можно. Что не толкаться на входе или на выходе. И не забываем про дверцу на задней части боевой рубки: чтоб в полной мере осуществлюсь взаимодействие экипажа танка с десантом, он обязательно должен быть.
Рисунок 118. Обидно конечно, не немцы почему-то «Т-34» неуязвимым не считали. И хорошо знали, что одно из самых его уязвимых мест — люк механика-водителя.
* * *
«Тут вообще началось —
Не опишешь в словах…!»4.
Пришлось снять сапог и громко постучать им по столу, чтоб в зале угомонились. После чего встал и оперевшись руками об стол, раздражённо-недоумевающе:
— Я вас не понял, товарищи танкисты… Буквально пять минут назад, вы жаловались мне на ненадёжный двигатель, баки в боевом отделении и его же — боевого отделения, тесноту — приводящего к неудобству использования танка «Т-34» в бою.
— Я вам дал надёжный, проверенный в боях двигатель, убрал взрывающиеся баки из боевого отделения и подвеску Кристи, сделав его — боевое отделение, настолько просторным — насколько это возможно…
Развожу руками:
— Так что вам ещё в жоппу надо?!
«Поев ухи», в зале молчали, а я надев сапог на место, продолжил:
— Из мной услышанных минуту назад воплей, членораздельное только одно: при перебитой гусенице — безбашенный танк не сможет стрелять в сторону и назад… Однако, для «особо одарённых» повторяю ещё раз: танки в одиночку не воюют! И танк с повреждённой ходовой частью — прикроют другие танки, пехотинцы собственного десанта, самоходные орудия и так далее. А находящиеся в боевых порядках ремонтное подразделение «эвакуационного-ремонтного танка» (ЭРТ) — поможет быстро устранить повреждение.
Не услышав возражение, продолжаю:
— На этот — по большей части надуманный вами недостаток, приходится несколько существенных достоинств…
Загибаю пальцы:
— Башня танка — это самый сложный, с точки зрения производства, броневой узел в танке, требующий затраты основной массы гибочных средств при производстве танков. За счёт отказа от башни удастся снизить трудозатраты и себестоимость «Т-34» — не менее чем на треть. А стало быть перед войной, в составе Танковых войск ВС СССР этих боевых и специальных машин — будет на ту же треть больше.
— Танк станет ниже на пару десятков сантиметров, а стало быть — менее заметным и уязвимым. А стало быть, подбиваться он будет реже.
— За счёт сэкономленного за счёт башни веса (а это порядком двух с половиной — трёх тонн), можно увеличить лобовую броню до шестидесяти миллиметров… Или, даже до семидесяти пяти! Бортовую же — разнесённой, установив выше гусениц 15-мм фальшборт под углом сорок градусов относительно основной 45-мм брони…
Сей финт проделали германцы на танках «Pz.III» модификаций «L», «М» и «N». Передний 20-мм лист брони высокой твёрдости, установлен со значительным зазором относительно 50-мм основной брони. Таким образом, передний лист выполнял роль «взводящей брони» — от удара о которую частично разрушалась головная часть бронебойного снаряда и преждевременно срабатывал его донный взрыватель.
— …А стало быть, «Т-34» из танка «лёгкого бронирования» — станет действительно противоснарядного бронирования. А это значит, товарищи танкисты — погибать вы станете гораздо реже!
Повернувшись в сторону харьковчан, тычу пальцем в сторону одноглазого Котина:
— Кроме этого, решительно настаиваю на пятимиллиметровом экране внутри танка — защищающий экипаж от отлетающей окалины, осколков и «пробок» собственной брони. Хотя бы в верхней части боевой рубки — куда приходится большинство попаданий в реальном бою.
Народ безмолвствовал, охнерев до стеклоподобного состояния, поэтому привёл ещё один, хотя и отчасти выдуманный аргумент:
— Армии всего мира уже имеют на вооружении базбашенные танки. В Германии — нашем наиболее вероятном противнике, это — «Sturmgeschütz III». В американской — «М3 Генерал Ли». Во французской — «В-2». И даже шведы работают над безбашенным «Stridsvagn-103»… Одни мы с вами, товарищи советские инженеры и танкисты, как долбо…ёбы!
Да простит меня Марксе, но что есть — то есть!
Совершенно точное определение.
Первых, например, германской промышленностью было выпущено больше всех остальных образцов бронетехники. И основным противником наших танкистов, были вовсе не «Тигры», «Пантеры» и «Фердинанды»… И даже не «тройки» с «четвёрками».
А именно «Штуги», официально называемые в Красной Армии «Артштурмами». Конечно вполне возможно, что фашисты брешут, но на счету их экипажей — двадцать тысяч уничтоженных советских танков.
Наши же, даже имея перед глазами стреляющий в них пример — до самоходного орудия на базе танка, додумались только к сорок третьему году.
Ну не долбо…ёбы, ли?!
* * *
Как бы рассуждая с самим собой, в «виртуале» имея перед собой самоходку «СУ-122» и прочие — ей подобные, разглагольствую:
— Конечно, не без заморочек! Нормальные танковые пушки — по горизонтали наводящиеся поворотом всей башни, к такому танку не подойдут. Придётся конструировать с шаровой установкой, позволяющей наводить хотя бы на тридцать — сорок пять градусов в обе стороны.
У нашей «СУ-122» и ихнего «Генерала Ли», был именно такой сектор горизонтального обстрела и был.
Навряд ли, хроноаборигены что-то лучше тех «сушек» выдумают.
Досель молчащий маршал Кулик, сумел меня приятно удивить:
— Ничего изобретать не надо, товарищ Сталин. В безбашенный танк отлично зайдёт 76-мм казематная артиллерийская установка «Л-17» образца 1940 года — имеющая такую же баллистику как и у танковой «Л-11», угол горизонтального наведения — шестьдесят градусов и бронезащиту маски в шестьдесят миллиметров. С отменной Вами строительства укрепрайонов на новой западной границе, производство этих систем прекращено, но на складах ГАУ имеется около трёх сотен уже готовых пушек. И примерно столько же — уже установленных в ДОСы Каменец-Подольского укрепрайона.
Зальцман мягко поправил Наркома обороны:
— Прекращено по сути было лишь изготовление бронировки — которую лил находящийся по самым боком у харьковчан Ново-Краматорский завод имени Сталина. А саму пушку — практически ничем не отличающуюся от танковой «Л-11», Кировский завод продолжает выпускать для «КВ». Если для последнего будет изготовлен дуплекс 122-152 миллиметровый орудие, то все эти орудия мы готовы передать Харьковскому заводу. А насчёт бронировки они сами договорятся.
Рисунок 119. Казематная артиллерийская установка Л-17 образца 1940 года. Обращаем внимание на бронировку маски и ствола орудия. На «реальном» СУ-122, например, это была сущая порнография. Да и на «Т-34-76», немногим лучше…
Жестом подозвав Кобулова, негромко спрашиваю:
— Что производит Ново-Краматорский завод имени меня?
— НКМЗ сможет производить в массовом порядке сложную продукцию: установки для мартенов, блюминги, угольные мельницы, коксоустановки, детали турбин, краны грузоподъемностью до 250 тонн.
— Какова производительность?
— Сложно сказать… Пожалуй, её можно назвать гигантской.
— А если в цифрах?
— К примеру, на предприятии имеется литейный цех, который по своим параметрам превосходит аналогичные производства на зарубежных заводах такого профиля. Мощность сталеплавильного производства НКМЗ — 43 тысяч тонн фасонного литья в год. А самый мощный сталеплавильный цех у германской фирмы Круппа всего 24 тысяч тонн, американский цех фирмы «Mesta» — 35 тысяч тонн.
Сидящему рядом Малышеву:
— Забирайте «Ново-Краматорский завод в свой наркомат. Только без фанатизма, предупреждаю! Задействуйте только те мощности — которые потребуются для выполнения танковой программы. Остальные — не троньте.
* * *
Тем временем, в ожившем зале начались движняки. Конструктор Грабин, не может промолчать:
— Товарищ Сталин! Все орудия Маханова имеют известный дефект…
Обрываю:
— Я знаю! Так что переходите непосредственно «к телу».
Приходилось читать его «Оружие победы», поэтому про все эти проблемы с охлаждением противооткатных устройств знаю. Но танк — не ДОТ, он до перегрева механизмов не стреляет.
Тот, было:
— В данный момент проходят испытания…
В этот раз, конструктора перебил Нарком обороны:
— Ваша казематная «Ф-38» только проходит испытания, а «Л-17» уже в серии. Не тяните все подряд одеяла на себя, товарищ Грабин!
Тот, всё не желая угомониться:
— Я могу переделать её под ствол длинной в сорок два калибра — как у «Ф-34» и установить спаренный пулемёт…
Последнее меня заинтересовало, ибо вспомнил как покойный Морозов «ловил дистанцию» до цели:
— «Пулемёт», говорите?
Кивает:
— Да, товарищ Сталин! В установке «Ф-38» имеется 7,62-мм пулемет «ДС».
Задумчиво на него глядя:
— Пулемёт — это хорошо. Ствол длинной в сорок два калибра — ещё лучше, особенно если есть возможность расточить его казённик под 76-мм зенитный патрон и поставить на ствол дульный тормоз… А дуплекс 76-мм и 122-мм орудий для среднего — самого массового танка РККА, это вообще — здорово!
Склонив голову на бок:
— 122-мм орудие с баллистикой гаубицы «М-30», уточняю. Сможете создать такой дуплекс для «Т-34»?
— Смогу.
— Срок знаете?
— Сорок пять дней? Знаю и уверен — этого будет нашему КБ достаточно.
Именно за такой срок «в реальной истории» была создана буквально с нуля 107-мм танковая «ЗИС-6».
Нарком обороны, возмущённо:
— «Сорок пять дней»? Это невозможно!
Кулику:
— Пусть попробует. Ни с него, ни с нас — не убудет. А если получится — наши танкисты будут иметь германских в ж…
Вдруг, в зале как плотину прорвало:
— Слава великому Сталину!
Это до командиров-танкистов наконец-то дошло, какие преференции они благодаря мне получили.
Облегчённо вздохнув:
«Фффуууффф… Как всё же с ними тяжело…».
Я рухнул назад на стул, успев вскинуть руку в приветствии и в свою очередь выкрикнуть:
— Советским танкистам слава!
* * *
Когда в зале стихло — а это произошло не скоро, Махонин восторженно:
— Товарищ Сталин! Ваш вклад в создание танка «Т-34» — настолько огромен, что нам ничего другого не остаётся, как переименовать его в «ИС» — «Иосиф Сталин».
Прищурив на него один глаз:
— Но тогда с вас, не две тысячи танков — начиная с сентября, а… Две тысячи сто!
— Справимся, товарищ Сталин!
Безапелляционно:
— Вот когда справитесь — тогда и называйте как хотите.
Вслед за Махониным, Котин, с единственным — горящим как маяк ночью, глазом:
— Товарищ Сталин!
— Внимательно Вас слушаю.
— Разрешите на базе «КВ» создать штурмовое 203-мм орудие с 200-мм лобовой бронёй. Как коммунист обещаю, что на темпах по модернизации основного танка, это никак не скажется.
Устало махнув рукой:
— Валяйте…
Глядишь, что-нибудь вроде «Штурмтигра» кировчане запилят. С приставкой «мини», конечно, но всё равно пригодится.
Ну и напоследок, обращаясь к Наркому танковой промышленности и Начальнику Главного танкового управления:
— Хочу ещё раз обратить ваше внимание, товарищи Малышев и Федоренко, что единого научно-исследовательского центра по танкостроению в стране практически нет. К решению Комитета обороны от 16 апреля 1940 года об организации танкового отдела при НАТИ в НКСМ подошли крайне несерьезно. Вплоть до последнего времени, этот танковый отдел не имеет утвержденной тематики, не были утверждены положение и штаты отдела. В его штате — всего 43 инженерно-технических работника. Материальной частью отдел не обеспечен. Кроме старого танка «БТ-7» ни одного другого, как отечественного, так и иностранного танка, институт не имеет. Отсутствуют помещения для лабораторий.
— Товарищи, так дело не пойдёт! Требую немедленно создать НИИ танкостроения, включив в него частично помещения и лаборатории НАТИ, Бронетанковую ремонтную базу Наркомата обороны в районе 2-го Хорошевского проезда, Полигон ГТУ РККА в Кубинке, Ленинградский «Броневой институт» (НИИ-48) и институт…
Как он называется, чёрт его возьми?
Ладно, сами догадаются и найдут:
— Институт электросварки Патона в Киеве.
Поискав глазами и найдя в зале знакомое лицо:
— Начальником НИИ Наркомата танкостроения назначить генерал-майора…
И первым встав и захлопав в ладоши:
— …Поздравляю с новым званием и назначением, товарищ Романов!
* * *
Оставшееся до завершения совещания время, я молчал.
Но внимательно слушал.
Вместо меня выступал Начальник ГТУ генерал-лейтенант Федоренко и речь шла об специальных машинах на базе танков «КВ» и «Т-34». В частности, об уменьшении толщины брони для некоторых из них, с целью увеличения других — более важных характеристик для данного типа.
Например — грузоподъёмности, как в случае с (ТТС) — «транспортным танком снабжения». По предварительным расчётам, её можно будет смело поднять до восьми-десяти — а то и всех двенадцати тонн. Таким образом, в отличии от «реальных» мехкорпусов, наши «новостройные» танковые бригады — смогут достаточно долго сражаться даже в условиях полного окружения.
В обоих случаях будут производиться «тяжёлая» — на Кировском и «лёгкая бронированная платформа» — на Харьковском заводах и входящих в соответствующие промышленные объединения предприятия.
Тяжёлая бронированная платформа с толщиной брони 60-90 миллиметров:
Линейные «КВ» и имевшие минимум отличий от линейных машин — «командно-штабные танки» (КШТ), «танки артиллерийского наблюдателя» (ТАН), «эвакуационного-ремонтные танки» (ЭРТ) и «инженерно-сапёрные танки» (ИСТ).
Лёгкая бронированная платформа с толщиной брони 45 миллиметров:
«Артиллерийские танки» с 152-мм корпусной гаубицей (АТ-152) — дивизион (три 4-х орудийных батареи, всего 12 штук) в составе бригады.
«Тяжёлые танковые тягачи» (ТТТ) — взвод в три единицы в составе бригадной ремонтно-восстановительной роты.
У «Т-34» всё гораздо разнообразней!
«Тяжёлая бронированная платформа», это пока только сами линейные боевые и штурмовые танки (1-76-мм+122-мм=танковый взвод), а также машины командиров артиллерийских дивизионов.
«Лёгкая» же бронированная платформа, будет иметь круговую броню толщиной 25 миллиметров и послужит для создания на неё базе:
«Артиллерийских танков» с 122-мм дивизионной гаубицей (АТ-122) — шести— орудийная батарея в каждом батальоне.
«23-мм самоходных зенитных установок» «СЗУ-2-23 Шилка» — шести орудийная батарея. Плюс зенитный взвод в составе штаба бригады и два взвода в составе батальона обеспечения бригады.
«Бронированная медицинская летучка» (БМЛ) — две единицы в медицинском взводе батальона.
«Танковых мостоукладчиков» (ТМУ) — четыре штуки в составе бригадной инженерной роты.
«Транспортных танков снабжения» (ТТС) — взвод в две единицы в каждой роте, рота снабжения (шесть машин) — в батальной роте снабжения… Рота снабжения (двенадцать-восемнадцать машин) в бригаде. Кроме того, по одному «ТТС» на каждый взвод артиллерийских (в том числе и зенитно-артиллерийских) танков.
Много?!
У германцев на каждые две «штуги» — взвод, то есть, был свой транспортёр боеприпасов и бронированная машина управления…
И ничего — воевали же как-то!
Конечно, всё это — лишь предварительный набросок, «теория» со «смелыми замыслами», так сказать. После начала полевых учений «Танковой бригады нового строя», а затем по опыту Продолженной советско-финской войны, как в самой структуре этой экспериментальной воинской части — так и в перечне боевых машин на её вооружении, неизбежно последуют изменения, улучшения и всевозможные «оптимизации».
Тем временем на совещании разгорелся срач, «душой» которого был капитан Славин — как я заметил, успевший сдружиться едва ль не с каждым танкистом в зале. Возможно из-за этого, «срач» к счастью оказался достаточно конструктивно-результативным.
Дело в том, что «лёгкую бронированную платформу» по заданию АБТУ РККА уже спроектировали ещё в прошлом году.
У кировчан это называлось «Объект 212» — 35-ти тонный трактор-тягач на базе «КВ» для эвакуации танков, на который даже планировали установить 152-мм морскую пушку, превратив его таким образом в мощную самоходку.
У харьковчан — 17-ти тонный бронированный трактор «А-42», спроектированным на базе танка Т-34, с унификацией его основных механизмов.
Но весьма напряжённая танковая программа (и недальновидность руководства АБТУ РККА) похерила оба проекта.
Срач же случился по поводу устройства: оба «трактора» имели одну и ту же компоновку: отделение управления впереди, МТО посередине, грузовой (десантный)
Рисунок 120. Самоходное орудие на базе 35-ти тонного трактора «Объект 212» по версии создателей игры «World of tanks».
отсек сзади. Такое имело ряд неудобств — как для экипажа, так и для расчёта орудий (десанта), да и могло замедлить массовый выпуск…
Так вот, поминутно оглядываясь на меня, конечно, но хроноаборигенами было принято самостоятельное решение: МТО сделать спереди, отделение управление за ним, а грузовой отсек с открывающей кормовой аппарелью — сзади. Таким образом, в конструкции танка почти ничего не менялось: в КПП шестерёнки «переставить местами», над тягами управления поработать и так — по мелочи.
На том и, порешили.
* * *
Ушёл с совместного совещания танкистов и танкостроителей чуть раньше его завершения, ибо за мной пришли…
Внутренний голос тут же возмутился:
«Счас накаркаешь!».
Хм, гкхм…
Тофу, тьфу, тьфу!
Вернее, меня позвали через Секретариат в кремлёвский кабинет.
В кремлёвском рабочем кабинете меня уж ждали Лев Мехлис, Розалия Залкинд Землячка и Председатель «Управления особых отделов ВС РККА» Виктор Абакумов. Все трое в шоке, единственная средь них дама — покрывшаяся постоянно менявшими своё «географическое положение» бурыми пятнами…
И её словами:
— Иосиф Виссарионович, у нас нет боевой авиации!
В ответ только горько усмехнувшись:
— Экая новость!
И тяжело вздохнув:
— Показывайте, что вы там нарыли.
На мой стол легла папочка с грифом «Совершенно секретно! Только для служебного пользования!» и несколько длинноватым названием:
«Результаты проверки боеготовности частей и соединений ВВС КА Московского и западных особых военных округов, объединённой комиссией Наркомата государственного контроля, «Главного политического управления Вооружённых Сил СССР» (ГПУ ВС СССР) и «Управления особых отделов» (УОО НКГБ СССР)».
В принципе, я ещё до создания этой Комиссии знал, что будет в этой папочке. Подобная этой проверка боеготовности ВВС РККА КА, в «реальной истории» была проведена в мае 1941-го года, когда вовсе не высотный германский разведчик из «Группы Ровелля» — а самый обыкновенный транспортник «Ю-52», пролетев незамеченным полстраны — как ни в чём не бывало приземлился в Лужниках. Только тогда руководство страны спохватилось и бросилось выяснять-проверять. Много после этого голов с «курицами» на фуражках с плеч полетело…
Очень много.
Но пить боржоми было уже поздно.
Разворачиваю документ и подталкиваю в сторону Абакумова:
— Устал я что-то сегодня. Вы среди нас самый молодой, поэтому читайте, товарищ комиссар госбезопасности третьего ранга.
Тот, берёт в руки, открывает и читает:
«Московский военный округ… Боевая подготовка частей ВВС округа проводится неудовлетворительно. Налет на одного летчика за декабрь-январь составляет в среднем только 12 часов. Ночным и высотным полетам летный состав не обучен. Сорвано обучение летчиков стрельбе, воздушному бою и бомбометанию. Командующий ВВС округа генерал-лейтенант авиации Пумпур, прикрываясь объективными причинами, проявил полную бездеятельность в организации подготовки аэродромов для полетов в зимних условиях.
В течение зимнего периода в авиационных частях Округа не проведено ни одного учения по взаимодействию со средствами ПВО. Не проведено ни одной тревоги с вылетом истребителей. Управление истребителями в воздухе с командного пункта ПВО совершенно не отработано, радиосвязь не используется, и летчики в радиоуправлении не тренируются.
Комплектование частей ВВС округа личным составом поставлено неудовлетворительно. Летчиков, вообще не летающих на боевом самолете, по состоянию на 1 февраля 1941-го года — 248 человек, или 23 процентов.
Командные кадры назначаются исходя не из деловых качеств кандидатов на должность, а из личностных.
Летчик военной приемки 1-го авиазавода полковник Марцелюк работал вместе с генерал-лейтенантом авиации Пумпур на заводе и был выдвинут им на должность командира 78-й авиадивизии ПВО. Когда же работники отдела кадров ВВС МВО стали протестовать, так как до этого Марцелюк был снят с эскадрильи, а потом с бригады за плохую работу, то генерал-лейтенант авиации Пумпур назначил полковника Марцелюка на заместителя командира 78-й дивизии. Полковник Марцелюк прибыл в округ и начал работать по предписанию начальника Управления кадров ГУ ВВС КА товарища Белова, хотя приказа НКО на него не было.
Командир 166-го резервного полка полковник Минов пьянствовал, разложил полк, но по представлению генерал-лейтенант авиации Пумпур, ему присвоили звание подполковника и назначили командиром полка в 78-й дивизии ПВО.
Командир 99-го авиаполка полковник Вальков сорвал боевую подготовку полка, но генерал-лейтенант авиации Пумпур выдвинул заместителем командира 77-й авиадивизии.
Заместитель командира 23-й дивизии полковник Соболевский подлежал снятию с работы, но генерал-лейтенант авиации Пумпур выдвинул его на должность командира дивизии…».
Почти не слушая Абакумова, я поверх него смотрел на висящую на стене большую карту СССР и, видел на ней — не реки, горы и равнины, а…
Человеческие трупы!
Одиночные трупы, разбросанные россыпью в случайном порядке, уложенные стройными рядами в несколько слоёв, наваленные бесформенно-безобразными кучами… Целые трупы, прострелянные, колото-рублено-резанные, с выбитыми мозгами и выпущенными кишками, сожжённые до головёшек, растерзанные на неузнаваемые фрагменты… Ещё свежие — сочащиеся тёплой кровью трупы, уже окоченевшие, тронутые тлением, разлагающиеся и поедаемые опарышами, уже в виде скелетов или отдельных костей… Трупы уже достаточно поживших — обессиленных возрастом и многолетним трудом стариков и старух, трупы ещё полных сил мужчин и женщин, трупы когда-то полных надежд юношей и девушек — которым ещё жить и жить, трупы совсем мало поживших детей, трупики ещё не начавших жить младенцев.
Трупы в полях, лесах, горах, вдоль шоссейных и железных дорог, в сожжённых дотла сёлах и до фундаментов стёртых в щебень городах… Трупы казнённых на оккупированной территории, убитых в бою в прифронтовой полосе и умерших от дистрофии в глубоком тылу…
А над всем над этим — гордо реют, «чёрным молниям подобны» — «МиГи», «Яки» и «Лакированные гарантированные рояли». А в них — трижды, дважды и просто Герои Советского Союза, с откормленными на лётных спецпайках и ленд-лизовском шоколаде мордами.
Абакумов продолжает читать, с Московского военного округа, перейдя на Особый западный:
« — …В авиационных полках ближайших к границе, то есть 33 иап (Пружаны), 41 иап (Белосток), 31 иап (Ковно), 21 иап (Рига и Виндава) отсутствие всякой настороженности, личный состав во главе с командирами «успокоился» и о боевой готовности, сокращении сроков приведения полка к вылету по тревоге не думает. Так, например, на аэродроме Ковно самолеты СБ 54 сбп стояли в два и местами в три ряда. Это не позволило бы, при необходимости, произвести быстрый вылет. После сделанных указаний самолеты были поставлены в один ряд.
В 41 иап и 33 иап летный состав расположен в городе на большом удалении, на сбор по тревоге требуется 1,5—2 часа…
Авиационные базы, обслуживающие сейчас части, выдвинутые к границе, с трудом обслуживают только их, поэтому каждую новую часть принимать будет некому и они окажутся в тяжелом положении. Резервных баз нет.
Аэродромное строительство в ЗапВО и ПрибВО идет медленно, площадок, подготовленных для маневра, как правило, нет…
...В большинстве проверенных полков дисциплина стоит не на высоком уровне. Большое количество пьянок с дебошем. Большое количество столкновений в воздухе (31 иап), невыполнение требований по безопасности полетов...
...Технический состав не совершенствуется, плохо знает материальную часть, техническая учеба организована плохо. Летчики их работу не контролируют, со стороны инженеров контроль также слабый…
...Летный состав не участвует в подготовке самолета к полету, материальная часть готовится без летчика, время, отводимое на осмотр материальной части, часто не выдерживается и сама цель осмотра смазывается…»5.
Я его почти не слышу, «подсознание» взбунтовалось и выдаёт мне когда-то читанное — которое я уж было и, забыл:
«Горят дома, рушатся здания дворцов культуры, школ, институтов, театров и многих учреждений. Город превращается в кромешный ад… Пожарные и бойцы противовоздушной обороны делают все возможное: растаскивают горящие крыши, извлекают людей из-под обломков… А с почерневшего от дыма неба продолжают сыпаться бомбы… Центральная часть города объята пламенем невероятно больших масштабов. От перегрева воздуха и сотрясений поднялся небывалой силы ветер, он удлиняет огненные крылья пожаров, и теперь кажется, воспламеняется небо и все пространство — от горизонта до горизонта. На Волге, она еще проглядывается сквозь завесу взрывов, закрыв полнеба, поднимается гигантский фонтан огня. Пламя рвется ввысь, там закручивается клубами, выпускает черный дым. Пламя разлетается в стороны. Пламя падает в реку. Пламя лижет воду, жрет ее, и широкая лента огня течет по Волге. Я обомлела — горит Волга! Все горит — земля, небо, вода. В этом пожарище сновали девочки-медсестры, они на носилках выносили раненых из боя на переправу и сами падали под обстрелом. Криков уже не было слышно от залпов орудий. Раненые прыгали с пятых этажей, потому что дома рассыпались от взрывов…»6.
«Дорогая мамочка… <…> Ночью, на фронте я видел сон — вошел в комнату, ясно зная, что это твоя комната, и увидел пустое кресло, ясно зная, что ты в нем спала: свешивался с кресла платок, которым ты прикрывала ноги. Я смотрел на это пустое кресло долго, а когда проснулся, знал, что тебя уже нет на земле. Но я не знал, какой ужасной смертью умерла ты…»7.
«…Переправился на пароме на правый берег Двины (от моста осталось только несколько свай, торчащих из воды) и зашагал быстрым шагом на запад. Домой. Тогда я еще был молодой. Вы когда-нибудь замечали, как бежит лошадь, когда возвращается домой? Тут кнут не нужен. Так и я.
Вышел за бывший лесозавод, что был на окраине города, и остановился. Справа от дороги бывшая когда-то пашня, а теперь поле, поросшее бурьяном, все усеяно человеческими скелетами. Опустил свой сундучок на землю, перекрестился и пошел дальше. Солнце опустилось за горизонт. Перебрался кое-как через речку (мост разрушен), поднялся на бугорок, где стояла моя деревня, а ее-то и нет»…8.
«Послезнание» перебивалось читаемой Абакумовым явью, из которого оно вытекало:
— «…Факты говорят, что из-за расхлябанности ежедневно в среднем гибнет у нас при авариях и катастрофах 2—3 самолета, что составляет на год 600—900 самолетов. Нынешнее руководство ВВС оказалось неспособным повести серьёзную борьбу за укрепление дисциплины в авиации и за уменьшение аварий и катастроф. Руководство ВВС, как показывают факты, не только не борется за соблюдение правил летной службы, но иногда само толкает летный состав на нарушение этих правил».
Наконец, Абакумов от фактов перешёл к выводам:
« — …Согласно выводам Комиссии, основными причинами низкой боеготовности частей и соединений ВВС РККА являются:
1. Чрезвычайно низкая дисциплина, расхлябанность и неорганизованность. В результате слабого контроля приказы, уставы и наставления по производству полетов, регламентирующие летную работу, твердо и последовательно не выполняются.
Большое количество пьянок с дебошами, самовольные отлучки и прочие аморальные проступки, несовместимые со званием командира, красноармейца, характеризуют низкое состояние дисциплины и порождают аварийность.
2. Постановка учебно-боевой подготовки во многих полках неудовлетворительная.
Штурманская подготовка в большинстве частей, и особенно в истребительных, находится на низком уровне.
Знание основ навигации слабое. Происходит чрезмерно большое количество потерь ориентировки, в том числе и у руководящего командного состава.
4. Как массовое явление — плохое знание материальной части летным и техническим составом. Летчики и часть командиров слабо знают данные своего самолета и мотора.
Летчики, не зная материальной части, боятся контролировать работу технического состава.
Командиры частей и подразделений, сами не зная материальной части самолета и мотора, не требуют и не проверяют знания подчиненного им состава.
Ошибки, отмеченные при поверке техники пилотирования, не устраняются, а только фиксируются, т. е. сознательно происходит самое возмутительное безобразие, когда летчик с известными и неустраненными ошибками продолжает летать на более сложное задание, с ним не справляется, повторяет ошибки, бьет самолет и гибнет сам.
7. В частях ВВС на должностях командиров полков, эскадрилий и звеньев находятся случайные люди — командиры, не имеющие достаточного опыта в руководстве частями и подразделениями.
Командиры звеньев не имеют инструкторско-методического опыта, не умеют показать и научить своего подчиненного».
Когда умолк голос Абакумова, я ещё несколько минут сидел уставившись в карту невидящими глазами, затем встрепенулся:
— Ну что, товарищи? Пора чистить эти Агеевы конюшни! Или, у кого-то имеется на этот счёт иное мнение?
Мехлис:
— Давно пора.
Землячка:
— За нас это никто не сделает.
Абакумов:
— Приказывайте, товарищ Сталин!
Предварительно глянув каждому в глаза и ничего кроме энтузиазма там не увидев:
— Начинаем операцию под кодовым названием… Ээээ… «Не всё скотам масленица».
Задержав взгляд на Мехлисе:
— И первое слово за Вами, товарищ Заведующий «Информбюро при СНК СССР».
Ибо, ещё в Библии нам — смертным было прописано:
Вначале — было слово.
«Слово» — статья в «Красной звезде», выйдет завтра — в четверг, 12 февраля.
А «дело» начнётся в пятницу, тринадцатого.
В «чёрную пятницу» для советской авиапромышленности военно-воздушных сил.
Notes
[
←1
]
http://bazar.nikolaev.ua/content/%D0%B4%D0%BE%D0%BA-%D0%B4%D0%BB%D1%8F-%D0%B8%D0%BC%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B0%D1%82%D1%80%D0%B8%D1%86%D1%8B
[
←2
]
В «реальной истории», в 1941 году, перед входом в город немецко-фашистских оккупантов, док был выведен из строя и притоплен в котловане специалистами завода. Гитлеровцы сделали три попытки поднять док, приглашали даже голландских специалистов, но все они были безуспешными. Весной 1944 года перед своим отступлением из города фашисты подорвали затопленный док.
Из-за того, что после подрыва док оказался сильно разрушенным, после войны было принято решение, что восстанавливать его в первоначальном виде не целесообразно. Из пяти понтонов восстановили только два. На них установили вертикальные башни. И получился «док-коротышка». Позже из нового металла изготовили еще один понтон и удлинили башни. Этот док длиной 110 метров и грузоподъемностью 18 000 тон и сейчас продолжает служить людям. Его использовали для спуска на воду супертраулеров, строящихся на горизонтальном стапеле.
[
←3
]
[ЦАМО. Ф. 38. Оп. 11355. Д. 332. Л. 78 — 82].
[
←4
]
В. Высоцкий «Ох, где был я вчера…».
[
←5
]
Из доклада заместителя народного комиссара обороны СССР, начальника Генерального штаба Красной армии К.А.Мерецкова наркому обороны С.К.Тимошенко о результатах инспекционной проверки по авиачастям Западного и Прибалтийского особых ВО от 17 августа 1940 года
[
←6
]
Матвеева М.И. «Я была на войне».
[
←7
]
Василий Гроссман: «Память и письма».
[
←8
]
Андреев П. «Я был похоронен заживо. Записки дивизионного разведчика».
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
