Девушка с наузой-20

Глава двадцатая

На работе Алёна столкнулась с личной проблемой. Дома как-то не замечала, что пальцы подозрительно распухли, а когда заметила, пустила всё происходящее с ними на самотёк. А вот когда в ателье начала проверять, всё ли готово к рабочему дню на столе раскроя, обнаружила, что не может привычно цепко держать в руках мелок, а швейные ножницы...Едва взялась за них — полное впечатление, что пальцы с трудом пропихнула в кольцо, но что было хуже — едва появилось небольшое напряжение, когда девушка всего лишь хотела раскрыть лезвия ножниц, пальцы болезненно взвыли.

А ведь вот-вот принесут ткань.

Алёна растерянно огляделась... Ателье тоже готовилось к рабочему дню. Приходили-то пораньше, чтобы прийти в себя с дороги и привыкнуть к рабочему настрою. Кто-то успел заварить себе чаю. Кто-то вовсю болтал с напарницами, взахлёб рассказывая о домашних делах.

Взгляд на круглые настенные часы подсказал, что до начала работы есть минут десять. И девушка тоже торопливо направилась за чаем.

С чашкой она подошла к окну и сразу поставила её на подоконник. Очень уж горячий. Застыла у окна, разглядывая заснеженные деревья, дома, которые будто нахохлились, торопливо идущих прохожих... Несколько часов ручной работы с проволокой. Как привести опухшие пальцы в нормальное состояние?

Помог бы кто... Она вздохнула: кто бы даровал здравия бедным её пальчикам...

Свои своим всегда помогут!..

Неожиданный запах необработанной шерсти в помещении, в котором всегда пахнет тканями, удивил Алёну. Хотела обернуться, чтобы посмотреть, что происходит за спиной. Но вновь оцепенела — уже по другой причине. Видеть не видела, но отчётливо понимала, что за спиной стоит женщина. Необычная. И эта незнакомка занимается столь же необычным делом, звук от которого — едва слышный для Алёны шелест нити, которую женщина сучит с валика шерсти. А терпкий запах шерсти с этой кудели всё явственнее. Уже не смея оглянуться, Алёна опустила глаза на свои ладони, которыми обнимала чашку с чаем. Только что напрягшиеся, а потому одутловатые, пальцы пощипывало так, словно кто-то разминал их, а потому они на глазах будто опадали, худели.

"Свои своим всегда помогут", — сказал однажды деда.

И теперь Алёна не столько поверила, сколько уверилась в том, что за спиной и впрямь на лавке прялки сидит женщина, в одной руке которой стремительно вертится веретено с наматываемой на него шерстяной нитью, а другая, приподнятая, быстро сучит-свивает нить из шерстяной кудели... И, кроме Алёны, в ателье эту странную пряху никто видеть не может. И лучше, если и девушка так и не обернётся...

Спустя минуты Алёна попробовала пошевелить пальцами. Ощущения раздутости не почувствовала. А спохватившись и вновь замерев, не почувствовала и необычного присутствия за спиной.

Оставив чашку на подоконнике, девушка сначала осторожно, чтобы не сопеть, втянула воздух, ожидая снова учуять запах недавно стриженной овечьей шерсти. Но ателье пахло привычными ароматами места, где работают в основном с тканями.

"Спасибо... Спасибо, Макошь, что позаботилась обо мне..."

Быстро выпила остывший чай и поспешила к своему столу.

Рабочее утро началось, и девушка, невольно улыбаясь, споро и легко решала все задачи, какие ей только ни приносили.

Время потихоньку подходило к обеду. Станислав заранее предупредил, что в это время приехать сегодня не сумеет: сам работает. Однако Алёна не унывала. Бабуля-то ей с собой приготовила, как обычно, небольшой, но сытный перекус.

Когда объявили перерыв, она снова устроилась у окна, благо спокойно пообедать здесь позволял довольно широкий подоконник. Можно было бы, конечно, устроиться в компании, что обычно занимала места у нагревателя, где в основном и сидели "девочки", чаёвничая. Можно было бы перекусить и за своим столом. Но Алёне хотелось снова испытать или хотя бы вспомнить незримое присутствие женщины, которая приглядывает за всеми — особенно за теми, кто рукодельничает.

Но увы, восторг пережить заново не удалось.

Зато ошеломление — в полной мере.

В очередной раз взглянув на улицу, Алёна увидела на ней тех, кого видеть здесь вовсе не ожидала.

От ателье к остановке вела небольшая асфальтовая дорожка, перерезавшая просторный газон, на котором деревья росли, как хотели. Только вчера Алёна и Нина шли по этой дорожке, уходя с работы. И сейчас, в небольшом отдалении от ателье, под одним из деревьев, стояли деда и Мироныч!

Сначала удивлённая, девушка даже прянула в сторону и закрыла слегка отогнутую занавеску, чтобы её не заметили с улицы. Опомнилась: а если они пришли за ней по какому-то... колдовскому делу и теперь думают, как её отпросить?

Только начала сама продумывать, как отпроситься у Нины на пару минут, чтобы сбегать и узнать, почему волхвы сюда явились, как вдруг снова приникла к окну: оба поспешно сошли с дорожки и встали так, чтобы их с того её конца, с остановки, не было видно. Что это с ними?

Вернувшись к прежней позиции наблюдения, заинтригованная Алёна присмотрелась, а не идёт ли кто по той дорожке от остановки? Идёт. Женщина. Неряшливо одетая и чем-то знакомая. Не может быть! Марьямна?! Зачем она здесь?

В следующий миг, сообразив — зачем, Алёна бросилась от окна. Лишь бы не увидели!.. Но и оставаться в неведении не хочется. Спряталась ближе к углу окна, хлопая глазами на происходящее. А потом о вовсе рот открыла: прятавшиеся за заснеженными деревьями волхвы степенно преградили Марьямне дорогу. Ка-ак она неслышно для Алёны орала и размахивала руками! Как старалась прорваться, внезапно разок юркнув сбоку от них! В ход пошли трости, которыми мужчины заставили-таки ведьму свернуть с пути и отправиться восвояси.

— Алён, ты что? — изумилась Нина, подоспевшая к ней, чтобы указать на время и поторопить с перерыва. — Прячешься, что ли? От кого?

— Помнишь мужика, который у нас здесь на ступенях сидел? — еле удерживаясь от смеха, спросила девушка. — Его мать сегодня собралась прийти. Её только что увели, чтобы скандалов не затевала.

— А с чего она скандалить-то собиралась?

— Она думает, что я её сына... — начала Алёна и сбилась. — Ну, в общем... Она думает, что я его приворожила! — выпалила она, смеясь.

— Да не дай бог тебе такое сокровище! — фыркнула Нина, смеясь вместе с ней. Судя по всему, слово "приворожила" она поняла по-своему, в более расхожем значении. И, любопытная, выглянула в окно. — А где она? Тётка-то?

— Ушла уже, — вздохнула Алёна, утирая выступившие от смеха слёзы. — Да ну её, Нина, бабу Ягу такую!.. Пошли работать. Время-то обеденное вышло уже, да?

И они пошли работать. Впрочем, приблизившись к своему столу, где её ждали два заказа, Алёна нерешительно посмотрела на мобильный телефон. Звякнуть деду, чтобы узнать, как там и что с Марьямной? Или не стоит?

По здравому размышлению, поняла, что не стоит. Вспомнилось, по какой причине Василий жёстко приказал той: "Мама молчит!" И покачала головой: кажется, деда и Мироныч спасли её от скандала с Марьямной.

И вскоре вернулась мыслями к работе, через минуты непроизвольно улыбаясь, представляя, что работает в одном помещении с той, кто, сидя на лавочке прялки, прядёт свою шерсть. Больше никаких ЧП до конца дня не случилось. Единственно — Алёна начала проявлять собственное нетерпение: приедет ли за нею сегодня Станислав?

И сама посмеивалась над этим нетерпением: обещал же!

В окно увидела, что машина медленно развернулась и ушла в сторону — к торцу, где Станислав всегда оставлял её. А когда выскочила из ателье и побежала за угол здания, Станислав уже шёл ей навстречу — причём как-то так, что Алёна, не сомневаясь, прибавила шагу — и оказалась в его объятиях. И он... подхватил её, прижал к себе и пару раз крутанул вокруг так, как будто она была маленьким ребёнком!.. Оба потом хохотали, добираясь до машины, и странное чувство, что они знакомы с детских лет, не пропадало, заставляя то и дело переглядываться и снова вспыхивать улыбками. Так что и времени терять не стали — нацеловались в машине вволю.

Темно. Везде снег, который — неизвестно ещё — останется ли, не растает ли. Фонари, светлые магазинные витрины, и девушка покачала головой, удивлённо глядя на улицы из машины.

— Начало ноября, а такое впечатление, что март!

— Сыро на улице — поэтому, — пожал плечами Станислав, поглядывая на неё с задорной усмешкой. Особенно на её рот с помадой, которую она еле восстановила. Сам-то "свою", с неё взятую, протёр салфеткой

"Это для тебя сыро, а для меня весь день волшебный!" — решила Алёна и спросила:

— Мы куда? Домой?

— Домой, но ко мне, — отозвался парень. — Виталий Олегович сегодня собирает нас в группу. Дел, как ты помнишь, слишком много, и, кажется, я сейчас не слишком опасен для ребят. Поэтому мы снова вчетвером будем.

— О, мы снова с Егором и Алисой! — обрадовалась Алёна. И засмеялась. — Не думала о них, но, как выясняется, соскучилась. А по какому делу сегодня?

— Пока не знаю. Старшие уже у нас дома, разбираются, какой группе какое дело давать. Виталий Олегович сказал, что для проверки возьмёт для нас какое-нибудь попроще.

— Что значит — для проверки?

— Хочет узнать, будет ли какая-нибудь навья тварь снова ко мне лезть.

— Обереги взял?

— И свои, и твой браслет.

Эйфория уходила, оставляя постепенную настроенность на деловой лад. Уже осторожнее и стараясь не показать личной заинтересованности, она спросила:

— Утром деда собирался к Марьямне. Что там у них?

— Расплели заклятие Васьки. Долго работали. Уж очень заковыристым оказалось.

Алёна снова вспомнила два слова Василия и показала головой: ничего себе — заковыристое! Это ж какую силищу он вложил в эти слова, чтобы заклятие таким сложным обернулось?

Приехали, когда в квартире уже набралось достаточно народу. Алёна с трудом (смешинка в рот попала-таки!) заставила себя не смеяться при виде привычных двух столов, придвинутых друг к другу: на одном конце сидели Юрий Андреевич и старшие, другой облепили те из молодых колдунов, кто пришёл пораньше — например, сразу после учёбы или работы.

Дед сидел спокойный и задумчивый, в отличие от Катерины и Павла Ильича — Мироныч, кажется, запаздывал. Насколько Алёна знала деда, он уже выбрал дело для группы, а потому спокойно слушал тех, кто продолжал обсуждать присланные просьбы о помощи.

Кто-то из ребят не успел забежать в кафе, как Станислав и Алёна, а потому сейчас с удовольствием угощался выпечкой Станиславовой мамы, нарезанные и выложенные на тарелках горячие пироги запивая чаем из выставленного на второй стол самовара... Егора ещё не было, зато при виде Алёны, благо в гостиную она вошла без Станислава, замахала рукой Алиса, тоже обрадованная встрече.

— Привет! Садись!

Она даже постучала по сиденью соседнего стула, чтобы Алёна не сомневалась, что её зовут именно присоединиться за столом.

— Привет! Ты давно здесь?

— Да нет, только что пришла. А ты?

— Меня Станислав привёз, — объяснила Алёна, с интересом разглядывая нарезанные пироги и прицениваясь, какой из них попробовать.

— Возьми этот, — предложила Алиса, кивая на ближайшую тарелку. — Он с яблоками — самый вкусный здесь. Тётя Лена печёт божественно.

— Тётя Лена — это...

— Ну да, мама Стаса и Романа. Вы ещё не познакомились?

— Как-то так... ну, её-то знаю, но не по имени, — смутилась Алёна. Не говорить же Алисе, что события вокруг неё так плотно закручены, что она не все нюансы успевает отслеживать, по-деловому говоря. Хотя с мамой Станислава надо было бы в первую очередь знакомиться. Да всё никак не получалось. Хотя пара встреч в самой же квартире была, где они обе общались как давно знакомые.

Но Алиса на её объяснения почти не обратила внимания. Её больше интересовало другое. Потому-то она с искренним любопытством спросила:

— А где вы были, пока мы с другими группами ходили?

— Помнишь марух? — вздохнула Алёна. — Ну, когда они сказали, что со Станиславом происходит? Мы пытались исправить положение, когда Станислав мог стать опасностью для нас всех. В группе — я имею в виду.

— И как? Исправили?

— Сегодня увидим.

— Слушай, а кроме Живы, какие ещё ты можешь сплести наузы? Мне Жива очень даже нравится!

— Легче мне у тебя узнать, чего именно тебе не хватает, — усмехнулась Алёна. — И тогда уже сплету целенаправленно.

Потом они пришлось шептаться: народ собирался, а делиться своими проблемами сразу со всеми черноволосой ведьме не хотелось. А потом прибежал Станислав, подсел к девушкам, но ничего сказать не успел, потому как в дверях появился запыхавшийся Егор. При виде заклинателя Виталий Олегович поднял глаза и встал, чтобы подойти к своей группе. Свободное место среди стульев нашлось. Поэтому, осведомившись, не голоден ли Егор (на что заклинатель серьёзно вытаращил на него и так круглые глазища и замотал головой), Виталий Олегович разгладил сложенную вчетверо бумагу и вполголоса, чтобы не мешать остальным, рассказал о деле. Дел, вообще-то, оказалось два — второе взято по привычке: если успеют быстро сделать первое, почему бы не заняться следующим?

— Я уже позвонил по телефону, указанному здесь. Проблема всё ещё имеется, никуда не ушла. Итак, началось всё с мальчика семи лет. Родители купили трёхкомнатную квартиру в расчёте, что и у них, и у сына будут отдельные комнаты. Через некоторое время выяснилось, что мальчик в своей комнате боится оставаться — особенно при выключенном свете. Привычная картина, да?

— Привычная, — подтвердил Егор. — Все страшилки в фильмах с такого начинаются. Ну, почти все, — поправился он.

— Полтергейст? — предположила Алиса.

— При полтергейсте люди никого не видят, зато двигаются вещи. А мальчик утверждает, что он видит тени. А предметы остаются на своих местах. Итак, я позвонил. Что имеем на данный момент? Мальчик спит в родительской спальне, а в его комнату даже родители боятся заходить — особенно в ночное время. Даже при включённом свете.

— Продали бы квартиру — купили бы другую, — пожал плечами заклинатель.

— Я сказал — родители боятся заходить в комнату особенно в ночное время. Но комната вызывает отторжение даже при дневном свете. Риэлторы отказываются работать с этой квартирой.

— Ну и что — тени? — спросил Станислав. — Мальчик их только видит — из-за этого всё дело? Из-за страха перед ними?

— Боюсь, дело хуже, — покачал головой Виталий Олегович. — Мальчик первое время пытался жить в этой комнате. И всё бы ничего, но родители вовремя заметили, что сын слишком быстро худеет. Повели к педиатру — тот назначил анализы. Картина опять-таки следующая: у мальчика анемия.

— Обалдеть! — ахнула Алиса. — То есть тени те — вампиры ко всему прочему?!

— Ни укусов, ни царапин, — добавил Виталий Олегович, — на парнишке нет.

Егор первым взглянул на Станислава, озадаченного так же, как и все они.

— Дело касается мёртвых и некромантии, да?

— Это мы можем выяснить, только приехав на место, — улыбнулся Виталий Олегович. — Ну что? Выходим?

И только тогда Алёна решилась задать и свой вопрос. До сих пор стеснялась, что она внучка волхва, старшего в группе. Вроде как на особом положении, что однажды ей Алиса и высказала.

— А родители эти тени видят?

— Нет.

— А другие дети?

— В заявлении об этом ничего нет.

— А мальчик... если он видит тени, он не... ну?.. — замялась Алёна. Даже для неё самой это предположение было диким.

— Ух, ты! — ошалел Егор от её незаконченного вопроса и взглянул на Станислава. — А что? Будет здорово, если он окажется твоим коллегой!

Тот хмыкнул, уже весьма заинтересованный.

— Некромантов мало по всему городу. Посмотрим, — лаконично решил он и поднялся первым. — Машина ждёт.

И они поехали по вечернему городу, который сиял снегами и сверкал сосульками, благодаря искусственному свету. И, насколько заметила Алёна, в некоторых жилых домах уже повесили электрические гирлянды, которые в окнах светились и переливались таким праздничным разноцветьем, что становилось легче на душе.

А тяжёлых дум — хоть отбавляй.

Если бы Алёна не знала, что со смертью чёрного Андрея на какое-то время приостановилась деятельность "семьи" по очищению города от навьей мелочи, то решила бы, что вся эта нечисть и нежить лезет из-за Станислава. Страшновато...

И видела она эту пачку бумаги — с просьбами помочь, которую держал Юрий Андреевич. Совсем не утончившаяся из-за решаемых дел. Сколько же ещё придётся ездить группам по домам...

— ...Что? — машинально переспросила она, уловив, что Алиса обращается к ней.

— Ты пробовала плести наузы против некромантских штучек? — повторила та.

— Пока нет, — улыбнулась девушка. — Но время будет — попробую.

— А у тебя материал с собой? — удивился Егор. — Ну, вот эти нитки?

— С собой — целая сумка причём, — фыркнула от удовольствия Алёна, переключившись с пессимистичных мыслей на любимое дело.

— Откуда?

— Я работаю в ателье, — напомнила девушка. — И мне спецом там заказывают тесьму отдельно, а поскольку скопом, то я её и выкупаю отдельно — ту, что в самом ателье не пригодится.

— По складским ценам! — сообразила Алиса.

— Конечно. И мне хорошо, и ателье не в накладе.

А сама подумала: "А ведь не зря спросили! Можно будет и впрямь сегодня же попробовать сплести такую наузу — причём не думая о её назначении, а просто глядя на те самые тени. Жутко интересно, что получится!"

— А плести трудно? — не отставала черноволосая ведьма.

— Научить? — откликнулась Алёна, и обе рассмеялись.

— А научи! Пригодится!

— Смотри! Сама напросилась! Если завтра будет ещё дело — приходи пораньше: научи вязать первые узлы на то, что тебе хочется.

— Ух ты! — обрадовалась Алиса. — А тесьму самой приносить? У меня есть!

— Приноси! Места много не занимает — посмотрим, что сгодится.

Сидевший сбоку Егор хитровато покосился на девушек. Перехватив его взгляд якобы равнодушный, Алёна догадалась, что и он бы не прочь научиться любопытному и полезному в колдовской деятельности занятию.

Заранее предупреждённые звонком Виталия Олеговича, хозяева "нехорошей" квартиры ("А ведь термин уже!" — вздохнула Алёна) встретили их на площадке своего этажа, и мужчина, высокий и сам худущий, словно недоедавший несколько дней, провёл их в детскую комнату. Детской её всё ещё можно было назвать, потому что в ней оставалась не только детская мебель, но и игрушки и детские книжки, при виде которых Алёна с трудом подавила желание взглянуть на Станислава.

Виталий Олегович осмотрел помещение.

— А где сам мальчик? — спросил он. — Он боится сюда заходить? Может, постоит на пороге и покажет, где именно он видел тени?

Отец мальчика кивнул и вышел из комнаты, ярко освещённой большой люстрой.

Сначала Алёна удивилась. Зачем нужен мальчик? Рядом Станислав. Но промолчала и, как и остальные молодые колдуны, выждала появления временного хозяина этой комнаты. На пороге появился и в самом деле мальчишка, очень невысокий, худенький до обострённого лица и торчавших скул. Волнистые волосы, высветленно-рыжеватые, превращали бы его чуть не в ангела, не будь его лицо таким худым. И упрямо замкнутым, как будто он постоянно что-то доказывает, а ему не верят... Отец стоял за ним, с тревогой посматривая на комнату.

Станислав, которому кивнул Виталий Олегович, подошёл к мальчику, присел перед ним на корточки.

— Привет. Меня зовут Стас.

— Меня — Вадим, — тихонько отозвался мальчик.

Станислав развернулся к комнате.

— Покажи, в каком углу ты видел тени.

— Откуда вы взяли, что в углу? — не выдержал хозяин квартиры.

Алёна огляделась и, приметив пуфик, пристроилась на нём, открыла сумку Пару раз взглянув на комнату, вынула моток чёрной тесьмы и белой. Именно в таком порядке. Отставила сумку в сторону, ближе к ногам. Осторожно, чтобы не помешать работу, подошла Алиса. Егор в это время отстранённо смотрел на комнату, будто и не думал о том, что надо бы что-то сделать.

— Вон в том, — вытянул руку мальчик, указывая на угол, возле которой стояла пустая кровать — без постельных принадлежностей. Видимо, родители, временно устроив сына в своей комнате, побоялись брать кровать с собой.

У сидевшей на пуфике Алёны — мурашки по телу: тени были так близко к мальчику?.. Или, появившись в комнате, специально переместились ближе к его кровати? Рядом содрогнулась Алиса: кажется, черноволосая ведьма представила себе, что испытывал мальчик, зная, кто у него за спиной...

Станислав поднялся с корточек и развернулся к углу. Вопросительно переглянулся с Виталием Олеговичем. Но тот в первую очередь обратился к Алисе.

— Что скажешь?

— Порчи нет, — твёрдо заверила его черноволосая ведьма. — Никаких следов — ручаюсь! Это не порча.

Некоторое время все молча осматривали комнату.

— Без меня не подходить, — велел старый волхв и медленно, помогая себе посохом (а трость превращалась в посох на ходу волхва — для видящих), первым двинулся к тому углу, не отрывая взгляда от него.

Неизвестно, как воспринимал хозяин квартиры это осторожное перемещение. Комната-то залита ярким светом. Какие уж тут, казалось бы, тени...

Но Станислав, следуя за волхвом, на полшага отстав от него, смотрел в угол так сосредоточенно, что и хозяин, хоть и не видел этого взгляда, наверное, среагировал на слишком осторожное движение обоих: он немедленно подхватил сына за подмышки и перенёс его из комнаты в коридор. Да и сам там остался.

— Трое... — сипло сказал Станислав.

— Трое, — согласился Виталий Олегович. — Поговоришь с ними?

— Зачем? Время терять? — пожал парень плечами. Но обернулся к Алёне, которая тоже с опаской приглядывалась к углу. Так отчётливо, как эти двое, она не видела — тем более на свету. Но бледные, размытые фигуры заметила и она.

— Сумеешь от них избавиться сразу?

— По одному, — безапелляционно сказал Станислав и снова оглянулся на Алёну, которая стремительно плела наузы неизвестного ей же узора сразу из двух цветов. — Алёна, тебе оставить время на доплетение?

— Не надо, — низким (сама прочувствовала) голосом отозвалась девушка. — Я уже уловила логику плетения. Закончу без них.

Старый волхв отошёл к двери в комнату, выключив свет и уступив место Станиславу. Правда, и Станислав недолго оставался в одиночестве, приглядываясь к теням. К нему сначала неуверенно подошёл Егор, встал чуть не за спиной и принялся бормотать неразборчивые со своему места заклинания — тоже глядя в угол. И тогда Станислав, как будто получив понимание, что пора, рук даже не поднял, а просто повернув кисти ладонями к углу, сам принялся шептать нечто, что холодным дуновением, как жёстким сквозняком, прошлось по спинам присутствующих.

Алёна не сразу увидела, что де не просто стоит у двери в комнату. Нет, старый волхв держал посох наготове. Что увидел деда, если он готов защищать Станислава и Егора, подошедшего к нему... Обратившись взором к углу, наузница замерла — только пальцы продолжали работать: теперь, в темноте-то, и для неё стали видны отчётливо все три тени. Впрочем — нет. Уже сейчас одна из теней бледнела и сливалась с темнотой в комнате. Пропала, будто растворилась. Очертания второй начали размываться одновременно с очертаниями третьей...

Когда всё закончилось, Виталий Олегович обратился к хозяину квартиры:

— Приведите Вадима.

— Зачем? — агрессивно начал тот.

— Ему жить в этой комнате — пусть проверит, всё ли в ней теперь хорошо, — мягко сказал старый волхв.

Прибежал Вадим. Выглядывая из-за отца, за которого цеплялся, с изумлением улыбнулся, а потом сам вошёл в комнату. Встала Алёна и подошла к нему.

— Эту штуку я повешу тебе на кровать, ладно?

Мальчик неожиданно проницательно взглянул на наузу и кивнул.

— Вешай.

Уходя из квартиры, в лифте, поговорили о том, что неплохо бы узнать о дедушке и бабушке этого мальчишки. Кажется, у него колдовские способности. И, если сейчас не проследить за его обучением, станет подростком — родителям придётся намаяться с ним.

Следующая глава в субботу.

Выкладка ближе к девяти вечера.

Если проды не будет, в комментариях будет предупреждение.