Менеджер вновь показал свою сообразительность и наблюдательность, задумчиво поскреб заросший подбородок спросил — а может на правой, сельская местность, пьяный ветеринар и все такое?
— Хорошо, вот тебе правая — Алексей еще раз рванул ткань, обнажая правое плечо — я спросил у Сергеевича, при империи за такое могли влепить год условно, избежать было невозможно, поголовная вакцинация была даже в блокадном Питере.
— А без шрама можно обойтись?
— Да, доктор говорит, что есть шанс, примерно на одном из миллиона заживает как на собаке. У нас три человека без прививки, посчитай вероятность. Подводя итог под сказанным, смею заметить, что домой мы не вернемся — подполковник усмехнулся — а вообще, мне с моей паранойей, пора в санаторий, расслабить мозг целебными клизмами. Если завтра в место избушек за деревянным забором нас встретят панельные дома районного центра, обещаю, первым же делом отправлюсь в госпиталь к мозгоправу.
Менеджер обреченно махнул рукой, выключил компьютер и плюхнулся рядом на скамью — мажем?
— Не вопрос.
Чуть больше суток назад их приключение стало напоминать фантастический боевик. Началось все с того, что прибежал Меченный с вылупленными глазами и сообщил о двух раненых найденных им в лесу. И хотя, за свою многолетнюю врачебную практику Рябушев повидал всякое, но эти два раненых были особенные. Интересно было все, характер ранений, который Меченный пытался объяснить ролевыми играми в комплекте с исторической реконструкцией. Сам внешний вид раненых — не высокие, но с отлично развитой мускулатурой, ладони так вообще сплошь мозоли, такие в спортзале не заработаешь при всем желании. Кроме того, при осмотре создалось такое впечатление, что современная медицина этих двоих ни как не коснулась. Старые раны были залечены самым варварским образом, оставив уродливые шрамы. Стоматологов мужики аналогично не жаловали, предпочитая тянуть с зубами до последнего, дабы потом решать вопрос радикальным образом, с помощью нитки привязанной к двери. Интересным было отсутствие характерных шрамов на плече, на память от вакцинации в детстве. Может быть, будь мужики по моложе, он и не обратил бы внимание, мало ли какой беспредел мог твориться в районных больницах. Но при империи такое было попросту невозможно. В качестве апофеоза всех непонятностей выступал древнерусский, на котором говорили раненые. Собственно осмысленно говорил только один, второй на нем бредил.
Воин как вообще вцепился в отсутствие прививки, все выспрашивал, а мог ли человек не попасть под вакцинацию, а могло бы не остаться шрамов. Рябушеву пришлось основательно покопаться в своих знаниях по данному вопросу, чтоб отбиться от настырного вояки. А вечером он объявил, что отправляется на разведку и всем надлежит быть готовыми сорваться с места по первому свистку. В тот вечер он особо тщательно инструктировал всех по поводу поведения в лагере, особое внимания уделив дозорным. Понадеялся на людскую сознательность. Как показали последующие события — напрасно.
Утренние события бешенным калейдоскопом промелькнули у Рябушева перед глазами. Словно услужливое сознание отсекло все ненужное. Ранний суматошный подъем, короткий, но стремительный бег к реке с ранеными на самодельных носилках, погрузка на допотопную деревянную яхту. Начало обстрела он не видел, только помнил, как в предплечье у Вячеслава появилась стрела, после чего он рухнул на палубу, потянув за собой хирурга. Дальше были вопли испуганных людей и глухие удары стрел впивающихся в человеческую плоть, падающие на палубу тела. Рядом рухнуло чье-то тело и Владимир Сергеевич увидел смотрящие прямо на него глаза Леночки танцовщицы. Красивые голубые глаза молоденькой девушки, которые уже ничего не видели. Она умерла мгновенно, одна стрела вошла чуть выше солнечного сплетения, вторая точно в сердце. За свою длительную медицинскую карьеру, он много раз видел смерть, пару раз пациенты умирали у него на руках. Первый раз, когда он работал на скорой, будучи еще зеленым ординатором. Второй, не так давно, и случай был совершенно безнадежный. Но вот убийство он видел впервые. Нет, конечно за все годы у него были пациенты и обожженные и изрезанные, избитые, отравленные, каких только не было, один был даже прошит автоматной очередью. Может для мегаполиса, с его вечными бандитскими разборками, стрелять из автоматов в людей является в полнее естественным, но не для тихого районного центра. Было наверное все. Но не такое. Только что человек был жив, и вот кто-то взял и убил его, совершенно незнакомого, который не сделал ни кому ни какого зла. Сталкиваясь с последствиями чужой жестокости Владимир Сергеевич оказался совершенно не готов встретиться с ней лицом к лицу. Всякий раз, вспоминая этот день, ему становилось стыдно за тот период растерянности, но в тот момент он ничего не мог с собой поделать. Мысли кружились в стремительном хороводе, не задерживаясь в сознании. Множество коротких пакетов забили всю нейронную сеть, наглухо повесив процесс принятия решений.
Сколько продолжался ступор Рябушев бы никогда не ответил, несколько секунд или минут, так и осталось для него загадкой. В реальность его вернул резкий, болезненный звук. Такой пронзительный, словно в мозг воткнулось сразу несколько ледяных игл. Чехарда в голове мгновенно прекратилась, будто в мозгу нажали на кнопку "reset" и некоторое время хирург удивленно хлопал глазами, пытаясь придти в себя. В этот момент раздался рев Меченного сопровождающийся отборнейшей бранью. Как ни странно помогло. Он вместе с остальным народом, на четвереньках бросился к скамьям для гребцов, сначала не уверенно, в разнобой, но подстраиваясь под счет все слаженней ворочали тяжелыми веслами выводя корабль из под обстрела. Все это время профессор стоял над ним, прикрывая щитом.
Раненых было всего семеро, по счастливой случайности ни одного тяжелого. Даже найденный в лесу мужик с отрубленной рукой пришел в себя. Быстро управившись со своими врачебными обязанностями Владимир Сергеевич снова сел за весло. Греб, отдыхал, подкреплялся скудной пищей, снова греб, так до самого вечера, пока ветер не переменился и на яхте не установили мачту с парусом. Совершив обход раненых он провалился в сон, рядом со скамьей гребца, на которой провел весь день.
Утро началось с сюрприза. Очень неприятного. Рябушев не смог встать. Вчерашний день на веслах дал о себе знать. Болело все, руки не поднимались, поясница не сгибалась, пальцы на руках наоборот не разгибались. Пытаясь привести себя в работоспособное состояние, несколько раз перекатился с боку на бок, перевернулся на живот и с кряхтением встал сначала на четвереньки, потом на ноги. Вроде жив.
На судне царила нервозная атмосфера, впереди виднелись Великие Луки. То что это районный центр, Рябушев понял из разговоров путешественников. Однако поселение на берегу реки на город ни как не походило. Обычная деревенька российского Нечерноземья, одно — двух этажные дома, причал с десятком посудин, размером с их яхту и множеством мелких лодок. Дома сплошь деревянные, выше двух этажей была пожалуй только колокольня и несколько башен... Хирург аж присвистнул, одна часть деревушки была огорожена деревянной стеной из горизонтально уложенных бревен. По углам были расположены бревенчатые башни, увенчанные пирамидальными крышами. Прям живая иллюстрация из жизни древней Руси, "...поселения древних славян располагались преимущественно по берегам судоходных рек...", всплыла фраза из школьного учебника. И ни клочка асфальта или тротуарной плитки, да и автотранспорта было не видно.
Между тем, подгоняемая ветром и течением яхта быстро приближалась к пристани. Послышался обеспокоенный голос Второка, обращавшийся к стоявшему у руля профессору. Тот только покачал головой и крикнул Олегу убрать парус. Рябушев подошел к товарищу, поинтересоваться обстановкой.
— Ты стал понимать древнерусский? Что за деревня прямо по курсу?
— Ни коим образом, хотя некоторый прогресс имеет место быть — Вячеслав усмехнулся — но в данном случае я просто догадался. Наш попутчик боится, что мы не сможем причалить на такой скорости. Деревню прямо по курсу называют Великие Луки, как районный центр в Новгородской области — Вячеслав набрал полную грудь воздуха и лекторским тоном оповестил пассажиров — уважаемые господа, попрошу вас держаться за борт, сейчас нас тряханет — и обратившись к Владимиру, продолжил — кстати, тебя это тоже касается.
Не дожидаясь пока пассажиры очухаются, навалился на руль, направляя корабль прямо на берег. Разогнавшаяся яхта ощутимо воткнулась в дно и по инерции выползла носом на сушу, рядом со штатным причалом. Не смотря на раннее утро, в порту уже кипела жизнь и такой странный маневр вовсе не показался странным людям на берегу. Ни кто даже внимания не обратил, за исключением парочки субъектов, по виду типичных бомжей.
Перед сходом на берег, подполковник устроил очередное собрание, где долго инструктировал на счет правил поведения в городе. Советовал по меньше лезть с расспросами к местным, ни в коем случае не хватать их за одежду, особенно женщин и вообще, быть повнимательней. К трем часам всем надлежало явиться на корабль, возможно, придется давать показания. Сам обещал разобраться с властями.
Вскоре, на судне остались только раненые, подполковник, меченный и сам Владимир Сергеевич. Когда пассажиры отошли достаточно далеко, меченный вдруг расхохотался.
— Вот это ты отжег — сквозь смех обратился он к подполковнику — нафига ты их послал в город, кроме неприятностей они ничего оттуда не принесут.
— Теперь ты мне веришь? А вдруг это не Великие Луки, а просто нищая деревня на реке?
— Знаешь, по своей работе, я много помотался по стране, много путешествовал сам по всему миру, но ни где я не встречал, чтоб среднестатистический обыватель отказался от телевизора.
А ведь точно, ни одной антенны над крышами, не может же у них быть сплошь кабельное — подумал Рябушев.
— Кстати, с меня должок — все еще смеясь сказал меченный и протянул собеседнику полтинник.
Подполковник потер синюю бумажку, словно пытаясь найти в затертом полтиннике новые, неизвестные свойства и задумчиво произнес — никогда не задумывался, но им даже и подтереться нельзя — чем вызвал новый приступ хохота у меченного. Оставив корчащегося от смеха приятеля, он подошел к Втораку и долго что-то выспрашивал. Наконец, выяснив что хотел, бросил — постараюсь по быстрому — перешел на нос и ловко прыгнул на прибрежный песок. Храня раненую ногу, перекатился через плечо и как ни в чем не бывало, бодро захромал прямиком к огороженной части поселка.
— Олег, может объясните, что у здесь происходит — подал голос Вячеслав
— А, просто поспорили по поводу нашего местонахождения, в пространстве и во времени, все к тому, что военный оказался прав.
— С момента про пространство и время поподробней пожалуйста — вмешался Рябушев — последнее время мы просто в эпицентре странностей.
— Что ж, на этот счет есть следующие соображения...
Владимир Сергеевич и до этого понимал, что в их ситуации все далеко не просто, однако не смотря на кучу приведенных Олегом фактов, его рассуждения больше подходили к фантастическому рассказу. Конечно, их приключения были сами по себе невероятны, но путешествия во времени, это что-то с чем-то. По окончанию монолога тут же возник ожесточенный спор среди присутствующих на палубе. Достали ноутбук, по новой просмотрели фотографии идолов, зубров и вчерашних бандитов. В обсуждение попытались вовлечь Второка, но кроме подполковника общаться с ним толком ни кто не мог. Фразы типа: "азм есмь", да "иже херувимы", известные каждому, не позволяли наладить диалог. Так, незаметно прошло два часа, за спорами когда Олег заметил, как в порту появился Алексей в сопровождении двоих бородатых мужиков в национальных костюмах. Смотрелось довольно забавно. Здоровяк подполковник в камуфляже, словно с рекламного плаката министерства обороны, рядом два мужика коротышки в отороченных мехом шапках, украшенных вышивкой косоворотках до середины бедра, перехваченных широкими поясами и в шароварах заправленных в остроносые сапоги, этакие официанты из ресторана "жри сколько хочешь за четыреста девяносто девять".
На подходе к кораблю, один из пришедших мужиков, с седыми прядями в окладистой бороде, не глядя вытянул руку в сторону греющихся на солнышке бомжей, щелкнул пальцами и указал на их корабль. Эффект был совершенно потрясающий, оба асоциальных элемента подскочили как ужаленные, подхватили лежавший рядом деревянный щит и с кряхтением потащили к реке. Сброшенная в реку, деревянная конструкция уперлась передней частью в дно, образовав передвижной причал. Работники тут же бросились назад и приволокли сходни. Судя по заготовленному оборудованию и слаженным действиям, таран берега предпринятый Вячеславом был общепринятым способом швартовки в данном порту.
Странная компания поднялась на борт и направилась на нос. У лежащих тел остановились, мужики сняли шапки, перекрестились. Говорили тихо, до собравшихся на корме долетали лишь обрывки фраз. Судя по всему обсуждали вчерашнюю бойню, мужик по моложе присел, осматривая труп пленника, поднялся пожав плечами. После этого вся компания направилась на корму. Теперь Рябушев смог рассмотреть прибывших детально. Лица простые, что называется рязанские, но глаза выдавали людей облаченных властью и ответственностью. Взгляд у обоих цепкий, пассажиров просканировали в один момент. Внимание задержали только на Петре Михайловиче, на взгляд Рябушева, гражданине совершенно не примечательном, типичный мелкий клерк задавленный грузом мелких житейских неурядиц. Вчера ему в плечо воткнулась стрела, рана не опасная, но покидать корабль ему было пока рано. Теперь он удивленно разглядывал пришельцев сквозь массивные очки в дешевой пластиковой оправе. Те в свою очередь, отметили его заинтересованными взглядами.
А с Второком они были явно знакомы, при их приближении раненый попытался вскочить, но старший покачал головой и махнул рукой, лежи мол. Заговорили все на том же древнерусском. Вот тут Рябушев понял, сколь сильно различаются языки. В разговорах Вторак видя трудности с языком у путешественников, говорил медленно, подкрепляя сказанное поясняющими жестами. Теперь, в разговоре со своими не сдерживался, тараторил так, что сложно было понять даже общий смысл. Хотя, с темой разговора сомнений не возникало, раненый рассказывал о своих злоключениях, по ходу рассказа показывая то на одного, то на другого члена команды. Что-то в рассказе раненого вызвало сомнение и старший обратившись к подполковнику усмехнувшись спросил — лжа голимая?
Алексей покачал головой — Олег, покажи им фотографии вчерашнего утра.
— А нас не сожгут во имя технического регресса?
— Не должны, в нашем мире первого славянина сожгли бы еще не скоро и то, по политическим соображениям.
Олег пожал плечами и развернул к гостям экран ноутбука. И ничего не произошло, да, мужики выглядели несколько удивленными, но не более. Хотя, кто его знает, как должен реагировать житель средневековья на электронику. Если это действительно средневековье. Интересно то, что мужики освоились очень быстро, не тупили на меняющиеся фотографии, а деловито обсуждали между собой увиденное, тыкая пальцами в экран. Эмоции прорвались, когда при длительном разглядывании одного из снимков Олег увеличил изображение. Кончилось все тем, что пришлось научить их элементарным навыкам работы на компьютере, как то, перемещение курсора по рабочему столу и пользовании программой просмотровщиком. Некоторое время гости увлеченно листали фотографии, то приближая, то удаляя изображение. Однако за радостью от нового занятия о деле не забывали, когда просмотр дошел до фотографий с навесной стрельбой и ее результатами. Мужики разом посуровели и начался чисто профессиональный спор. Посыпались упоминания городов, имен, когда Вторак попытался вставить свои три копейки с Литвой, младший его тут же заткнул. От сосредоточения даже высунув язык, он пролистал несколько снимков назад, увеличил изображение одного из всадников. Красивый мужик с длинными тёмно-русыми волосами перехваченными на лбу зеленой ленточкой. Из за спины торчат рукояти двух сабель, в руках натянутый лук. Следующая фраза была понятна без перевода: "литва, литва, зеньки разуй, берендей то".
