— Остыли? — спокойно спросила Айне. Я невольно порадовалась, что вмешалась она, а не Феникс. Ожоги сейчас были бы весьма некстати. — А теперь — минуту внимания. Во-первых, попадание Найты в Замок подстроила я. Почему? Это касается только меня и ее. Больше никого. Во-вторых, Максимилиан, не вам говорить Нэй о доверии, — Ксиль мгновенно застыл, даже лицо превратилось в маску. — Но не бойтесь, об этом я тоже не расскажу. Пока не расскажу.
На меня навалилась усталость — огромная, нечеловеческая. Будто все силы вытекли в одну секунду, как вода из решета. Не сохранишь, не удержишь...
— Спокойной ночи, — сказала я негромко, но было такое чувство, словно дверью напоследок хлопнула.
Самое поразительное, что за все время этой — беседы или ссоры? — никто больше не встрял. Молчал Ками. Шинтар делал вид, что ничего особенного не происходит. Ирсэ вяло ковырялись в салате. Феникс и Этна буквально кипели от злости, каждая на свой лад — со слащавыми улыбками и кошачьим яростным шипением.
Но — не вмешивались.
Как заговор какой-то.
В душе я долго и вдумчиво намыливала волосы, размышляя о том, как отвратительно влияет война на отношения. Максимилиан превращался в параноика. Я постепенно становилась истеричкой, причем истеричкой агрессивной — все чаще мне хотелось в качестве аргумента прибегнуть не к словам, а к силе. Айне... Все меньше в ней было от моей подруги, и больше — от пророчицы. Сейчас она уже держала в своих нервных пальцах столько нитей, из которых плелись такие сложные интриги, что у меня отказывало воображение...
К слову, об интригах.
Князь опять что-то задумал. У него ни одно действие не обходилось без двойного, а то и тройного дна, да еще и с запасными путями отступления. Как тогда, три года назад, на Пути королев он расчетливо подталкивал меня к первой влюбленности, к осознанию чувств, хотя и не знал, решится ли провести ритуал. А игра была настолько искренней, что я и подумать не могла, что все это ложь.
А сейчас? Он действительно волновался или таким образом создавал рычаг давления на меня?
Очнулась я от раздумий только тогда, когда в дверь робко поскреблась Феникс и спросила, все ли в порядке.
Вслух я ответила "Да", но подумала:
"Нет. Все не в порядке".
Перед сном я вышла на балкон, подышать свежим воздухом. Не самое разумное действие, учитывая мокрую голову и распарено-разнеженное состояние после душа. Но иначе, боюсь, мне было не заснуть. Слишком много впечатлений, чувств и эмоций — и далеко не все приятные.
Дверь негромко скрипнула. Я обернулась, ожидая увидеть Максимилиана — и замерла, встретившись глазами с Шинтаром.
Бывший секретарь, расслабленный и вялый, в светлой одежде для сна, напоминающей спортивный костюм, только из шелка, медленно расчесывал волосы. Золотистые пряди струились, как жидкое золото.
— Привет, — буркнул он, опираясь спиной на высокие перила. — Не замерзнешь?
— Ну, я ненадолго.
— Понятно, — Шинтар кинул на меня взгляд искоса. Щетка продолжала скользить по волосам. Эх, никаких проблем с запутавшимися прядями... Как у Дэриэлла раньше. — Ты правда навещала мать?
Я вгляделась в небо, затянутое тучами. Оно должно было становиться черным ночью, но в такую вот дурную погоду приобретало грязноватый коричнево-оранжевый оттенок, отражая свет фонарей.
— Да. Зачем бы мне врать?
Шинтар вздохнул.
— Ты не думай, я тебя не осуждаю, — он повертел в руках щетку и, придирчиво осмотрев ее, снял один длинный волосок, сопровождая его таким взглядом, словно потерял как минимум половину шевелюры. — Это все понятно. Да и Дэйру не так уж сильно досталось... физически, я имею в виду. А морально, конечно, это форменное убийство было.
Пальцы мои до боли вцепились в поручень.
— Что Ксиль натворил?
Шинтар оглянулся на меня, потом быстро посмотрел через балконную дверь в комнату и только тогда, не обнаружив там князя, заговорил:
— Не пустил на охоту. Мы задержались почти на сутки. Дэйри отсиживался в дальней комнате и на все просьбы выйти только огрызался. Потом я невовремя попался князю под руку и оказался наедине с голодным шакаи-ар. Чуть не сдох от страха. Дэйр, который точит зубы на мою шею — убийственное ощущение.
— Поверю на слово, — пробормотала я, отворачиваясь. Желтоватые окна дальних домов едва были видны сквозь туман. Как другой мир...
— Ты не думай, долго это не протянулось, — успокоил меня Шинтар. — Как только Дэйри начал слетать с катушек, Максимилиан вышвырнул меня, а сам остался. Уж не знаю, что там наш гуманный целитель делал с князем, но тот орал таким дурным голосом, будто его на кусочки резали. И смеялся. Корделия сказала, что он "кормит" Дэйра эмоциями. Я не стал уточнять, какими, уж прости.
У меня перед глазами возникла картинка-воспоминание: безымянный город, заброшенная спортивная площадка и люди, немыми тенями мечущиеся среди снарядов... Страх, страсть и боль — вот три любимых блюда шакаи-ар.
Я не сомневалась, что Ксиль угощал Дэйра последним деликатесом.
А целитель наверняка себя потом винил.
В итоге Максимилиан сумел получить двойную пользу от моего побега. Во-первых, получил рычаг давления — за Дэйра я все-таки вправду боялась. А во-вторых, целитель прошел через очередную ломку на пути перестройки сознания по образу и подобию шакаи-ар.
— Спасибо за рассказ, — вздохнула я, поднимая воротник халата. — Пойду, пожалуй, не хватало еще простудиться.
— Доброй ночи, — донеслось мне вдогонку пожелание Шинтара.
К счастью, оно сбылось. Меня обошли стороной и пророческие кошмары, и сладкие сны, от которых не хочется пробуждаться. Просто темнота — и отдых от эмоций на восемь коротких часов.
Утро началось обнадеживающе. Небо наконец-то расчистилось, и туман, словно испугавшись нахальных солнечных лучей, сначала забился в глухие подворотни, а потом и вовсе растаял. С кухни тянуло запахом кофе и поджаренного хлеба. Через стену можно было разлить тихий смех Айне, веселую скороговорку Феникс, в шутку бранящейся с Ками, и скептические замечания Этны.
"Праздник, — внезапно подумала я и даже зажмурилась от удовольствия. — Сегодня мой день рождения!"
Пусть вчера все складывалось не очень, но сейчас судьба просто обязана пойти мне навстречу. Раз в году-то можно!
Быстро натянув джинсы и первый попавшийся свитер, я сунула ноги в тапочки и, улыбаясь до ушей, пошлепала на кухню.
— Ой, проснулась! — еще с порога встретила меня радостным визгом Феникс и стиснула в таких объятьях, что я охнула. — С праздничком! — меня расцеловали в обе щеки. — Счастья, здоровья, ну... и чтобы Ксиль у тебя был, как шелковый, — подмигнула огненная мастерица, вгоняя меня в смущение.
— С днем рождения, Нэй, — улыбнулась Айне. — Садись за стол, только на еду особенно не налегай — мы сейчас перехватим что-нибудь и пойдем отмечать в кафе. Помнишь, там, где мороженое подают?
— Еще бы не помнить! — я просияла, чувствуя себя так, будто внутри у меня разгорается солнышко — даже ярче, чем за окном. — Три шарика по цене двух...
— Никуда ты не пойдешь.
"Солнышко" окунули в загнивающий пруд.
— Доброе утро, — обернулась я к Максимилиану. Князь стоял в коридоре — руки сложены на груди, подбородок вздернут, глаза — осколки синего льда. — Ты опять не в настроении, что ли? Давай хоть на денек перемирие объявим...
— Перемирие? — с убийственной серьезностью переспросил Ксиль и хмыкнул. — Ну, да, конечно. А инквизиция, разумеется, постоит в сторонке, чтобы не портить тебе праздник.
Я сжала руки в кулаки, пытаясь успокоиться. Получалось плохо.
— Все не так уж страшно, — попыталась спасти положение Айне. — Мы просто посидим часок в кафе и вернемся. Вряд ли четырем эстаминиэль следует опасаться одного Древнего.
Ксиль сощурился.
— Когда-то я уже доверил Найту Дэриэллу. И что же? Она тут же сбежала в Замок. Может, захотелось повторить? — издевательски поинтересовался он. — Или ты идешь со мной, Найта, или не идешь вообще.
Глаза у меня защипало. Ну почему именно сегодня? Неужели нельзя один день вести себя не так... колко?
— Это традиция, — глухо проговорила я, глядя в сторону. В груди словно проворачивали штопор. — Мы всегда празднуем мой день рождения впятером. В одном и том же кафе.
На сей раз ответ князя не запоздал ни на секунду.
— Уже нет никаких "пятерых", Найта. Хватит уже цепляться за то, что осталось в прошлом. Твоя подруга мертва — это, понимаешь ли, данность. Так, как раньше, больше не получится, так что смирись и будь умницей...
Да. Джайян умерла. И Птица тоже. И еще много-много людей, которые были ни при чем.
В голове у меня словно щелкнуло что-то. Чувств стало вдруг слишком много. И боль, и обида, и металлически соленый привкус на языке... прокусила губу?
Боги, только бы не расплакаться здесь...
— Эй, Найта, ты чего? — Феникс робко коснулась моего плеча. Я вздрогнула, как от электрического разряда... и пулей вылетела в коридор.
Влезть в разношенные кроссовки — кажется, Этны, — накинуть куртку и — бежать.
— Придурок! — завопила Феникс, но мне уже было все равно.
Лужи хлюпали под ногами, вода заливалась в кроссовки... Иногда я поскальзывалась, однажды даже упала. Но тут же подскочила, не обращая внимания на взгляды прохожих, и побежала дальше так, будто от этого зависела моя жизнь.
Нечестно. Это нечестно.
Почему сегодня?
Джайян умерла. Жалко, что не я вместо нее. Легче было бы.
Где-то справа гудели машины. У меня перед глазами все расплывалось так, что я едва разбирала, куда несусь.
В плечо врезалось что-то теплое, и только чужие руки уберегли меня от падения на асфальт.
— Эй-эй, девушка, вы поаккуратней! — высокий нескладный студент в красно-зеленом фартуке с рекламой какой-то забегаловки смотрел на меня с искренним беспокойством. — С вами все в порядке? Эй?
Я не смогла ответить, только кивнула, отводя взгляд. Горло словно сдавило невидимыми пальцами.
— Эм... Ну, похоже, это не мое дело, — растерянно пробормотал парень, оставив попытки заглянуть мне в лицо. — Вы, это... Не надо плакать. Вот! — он зашарил по карманам, выудил целую стопку листовок и ручкой что-то черканул на одной из ярких рекламок, которую и протянул мне. — У нас пиццерия недавно открылось. Если вот это повару покажете — будет вам бесплатный кусок пиццы и напиток по выбору, кроме сока. Ну, газировка, минералка, холодный чай... — он явно смутился и неловко отдернул руки. Листовка так и осталась у меня.
— Спасибо, — едва сумела я выдавить из себя, вглядываясь в название улицы, номер дома и надписанное синей ручкой "от Вадима" поверх всего этого. — А у меня день рождения.
— Э... С праздником тогда, — парень похлопал меня по плечу. — Тебя бросил, что ли, кто-то?
— Вроде того, — я через силу улыбнулась. Надо же, а пиццерия совсем недалеко. За углом, а потом по улице вниз. — Загляну, пожалуй. Сойдет вместо мороженого.
— Сойдет-сойдет! — широко улыбнулся он. Я сделала шаг назад. Парень подмигнул мне: — Этот урод точно тебя не стоит! — и вернулся к раздаче листовок.
А я побрела к пиццерии, изредка сверяясь с адресом. Эх, вот уж точно — не везет в одном, повезет в другом. Хотя бы позавтракаю. А потом вернусь и хорошенько начищу Ксилю физиономию.
Заслужил.
Пиццерия выглядела подозрительно пустой. На двери висела табличка "Добро пожаловать", витрину украшали ленты, а на столах лежали разноцветные воздушные шарики. Только продавцов нигде было не видать.
— Доброе... утро? — я заглянула в дверь — и едва успела охнуть, когда кто-то очень сильный втянул меня внутрь и припечатал к стене, фиксируя руки над головой.
Он был довольно высоким — пожалуй, даже Ксиля бы обогнал. Мгновение незнакомец оставался неподвижным, а потом вдруг склонил голову набок... и черты его лица поплыли, словно одна маска проступала из-под другой.
Парень с рекламой пиццерии.
Женщина, похожая на школьную учительницу.
Смутно знакомый мужчина — кажется, я видела его в автобусе.
Студент.
Девчонка-кассирша из соседнего магазина...
И — "Гюнтер".
— Значит, ты — Аксай Сайран?
Не знаю, каким чудом, но голос у меня не дрогнул.
Древний улыбнулся. Светлая кожа, мышиного цвета волосы, серые глаза... Воплощение безликости.
— Приятно познакомиться, Нэй. И, кстати, с днем рождения.
ГЛАВА 16: БАРТЕР
Почему-то в стрессовые моменты время растягивается. Кажется, что прошла уже целая минута, но глянешь на часы — а там стрелка едва успела проползти четверть циферблата.
Так и сейчас.
Я попыталась шевельнуть руками — не вышло, Древний держал крепко. Легкое усилие — и мир опрокинулся в черно-белые цвета. Нити напряглись, готовые в любой момент затянуться на горле Аксая смертельной петлей...
Он не шевелился. И даже не моргал, кажется. Только улыбался настороженно.
— Спасибо за поздравления, — мое сердце билось ровно, словно и не бежала я только что через полквартала. Цвета вновь стали проявляться. — У меня два вопроса: как... и зачем?
Улыбка Древнего стала шире.
— А у меня гораздо больше ответов, чем ты можешь представить, Нэй, — Аксай разжал пальцы, позволяя мне опустить руки. — И совсем мало времени, — белесый ноготь царапнул жилистое запястье, и из ранки проступила серая жидкость. У него что, такая кровь? Вот бы нам с Дэйром на анализ! Э... как-нибудь потом. — Моя просьба прозвучит не очень прилично, — бесцветные глаза на мгновение приняли озорное выражение. — Слизни, пожалуйста, мою кровь. Прямо с кожи — иначе ничего не получится. Это совсем не противно, честно-честно, на морковный сок похоже, — и он поднес запястье с царапиной прямо к моим губам.
Я отпрянула и, естественно, врезалась затылком в стену.
— Зачем?
— Надо, — коротко и непонятно пояснил Древний и внезапно обернулся к дверям, кривясь. — Быстрее. Твой князь будет здесь меньше чем через минуту, а я рассчитывал на приватный разговор. Кровь — просто средство маскировки. Ну же!
Сероватая влага на запястье слабо отблескивала металлом и действительно пахла чем-то вроде морковного сока. Забавно.
Ладно, попробую мыслить логически.
Аргументов "против много. Аксай Сайран погубил две группы. Его зовут "демоном-искусителем". Он давно живет среди людей и предпочитает действовать хитростью. А вот "за" только то, что Аксай мог бы меня убить уже давно. Не дважды и даже не трижды. И Айне говорила, что опасаться его мне надо в последнюю очередь, а словам пророчицы следует доверять.
И — самое главное — ужасно хотелось сделать что-нибудь наперекор Ксилю. Глупо, конечно. "Назло маме уши отморожу", вариант взрослый.
Однако...
— Поверю вам, — боясь испугаться и передумать, я быстро мазанула пальцем по запястью Древнего, собирая кровь. — Кстати, на вкус, скорее, манго напоминает. Или что-нибудь такое же тропическое. Сладко.
Аксай хохотнул:
— Тебе видней. Все, хватит балакать, сматываемся!
Я подавилась смешком — ну и смешение говоров! — и задумалась невольно: не родич ли он Холли? Древний же времени терять не стал, взяв инициативу в свои руки. Причем буквально. Раз — и меня перекинули через плечо, как мешок с ворованной картошкой. Два — и Аксай сорвался с места с такой скоростью, что желудок, кажется, узлом завязался. Три — перед глазами промелькнула улица, вторая, третья, мост через реку, ряд заброшенных гаражей...