Два вооружённых до зубов охранника подозрительно уставились на сопровождающих меня братьев. Клерк немного покопался в бумагах, после чего озвучил итоговые цифры:
— На этом счёте одна тысяча пятьсот тридцать золотых.
— Значит, я забираю полторы тысячи, а тридцать пусть там полежат.
— Извините, но я не распоряжаюсь такими суммами! — отказал вспотевший работник, а охранники разом напряглись и ухватились за рукоятки мечей.
— А вам и не надо, — любезно улыбнулся я. — Своими суммами я распоряжаюсь сам, ваша задача — мне их выдать. А если не можете этого сделать сами, позовите того, кто может. Я могу и подождать, только недолго.
Служащий поспешил уйти, и вскоре я имел удовольствие беседовать с одним из членов семьи Креджей.
— Мариус Кредж, — представился он. — Мне сказали, что вы, ваше высочество, собираетесь закрыть у нас свой счёт.
— Я подумаю об этом, если мне немедленно не выдадут моих денег. Пока же я только хочу снять часть своих средств. На этом же счёте в Росвеле лежит больше тысячи монет.
— Не извольте беспокоиться, — заверил он, — деньги уже считают. У нас всё делается быстро, так что мы вас не задержим. Соблаговолите поставить здесь свою подпись.
Я расписался и минут через пять покинул банк, предоставив братьям нести золото. Мы вскочили на лошадей и в сопровождении остальных охранников, которые дожидались нас во дворе банка, понеслись к особняку. Улицы полностью опустели, и можно было гнать лошадей без риска кого-нибудь сбить. Добрались без происшествий, оставили золото казначею ордена и в том же составе выехали к королевскому дворцу. Вскоре я уже был дома.
— Наконец-то! — Алина подошла ко мне и поцеловала в губы. — Мы уже начали волноваться.
— Да, теперь тебе нужно нас утешать, — добавила младшая, тоже прикладываясь к моим губам. — И утешать будешь долго. Если ездишь верхом, значит, рука уже зажила.
— Куда я от вас денусь! — я взял её на руки и начал целовать сам. — Хочешь, прямо сейчас начну расплачиваться?
— Хочу!
— Подожди, — остановила её Алина. — Пусть сначала поужинает, а то его хватит на одни поцелуи. Деньги снял?
— И деньги снял, — сказал я, ставя недовольную Лану на пол, — и дом Маркус подберёт, но пока не будет покупать.
— А чем мы располагаем?
— Полторы тысячи я снял сейчас, ещё тысяча лежит в Расвеле, и триста пятьдесят в банке Мороев плюс сумка с драгоценностями, которую я вам оставлял. Что с ней, кстати?
— Стоит в шкафу. Мы с Ланой отобрали что понравилось. Немного, примерно треть. Остальное можно отдать Маркусу на нужды ордена. Я думаю, что нам теперь часто придётся пользоваться его услугами.
— Только перед тем как отдавать, я ещё пороюсь! — сказала Лана.
— А что тогда останется на отдачу? — рассмеялся я. — Не думал, что принцессы такие барахольщицы! Бери пример со старшей.
— За такие слова я тебя покусаю!
— Сначала поужинаем, а потом кусай, — разрешил я. — Ты сейчас голодная, отгрызёшь что-нибудь от мужа, сама потом будешь жалеть!
— Ах ты!
Одним словом, мы не стали ждать ужина, но никто об этом не жалел, кроме Лины. Кажется, слуга стучал в дверь, но не дождался ответа. Ларша осуждающе посмотрела на кутерьму на кровати и ушла спать в гостиную.
Видимо, капитан доложил королю о нашем с ним разговоре, потому что Игнар, придя на завтрак, посмотрел на меня с нескрываемым любопытством, ожидая, какой будет ответная реакция на унижение. Я, как обычно, с ним поздоровался и больше за завтраком не разговаривал. Когда Игнар поднялся, оповещая тем самым о конце застолья, я к нему обратился:
— Ваше величество, вы можете уделить мне немного времени? Мне надо с вами поговорить, можно даже по пути к вашему кабинету.
На его лице мелькнула довольная улыбка, почти тотчас сменившаяся высокомерным выражением.
— О чём разговор? Мне сейчас недосуг заниматься делами.
— Нет так нет, — сказал я. — Просто не хотелось быть невежливым и уехать, не поблагодарив за гостеприимство.
От неожиданности он даже сбился с шага.
— Как это уехать? Ты в своём уме?
— А что в этом такого? Нам у вас не нравится и есть возможность лучше устроиться, так почему бы ею не воспользоваться?
— Обиделся?
— На вас? На королей не обижаются, но я не намерен терпеть хамство от ваших холуев. Я вынужден беспокоиться о своей безопасности и о безопасности семьи, а мне отказывают в охране. Нужно заводить свою гвардию? Я могу, только боюсь, что у вас будут возражения.
— А если я арестую твои счета?
— А на каком основании? Впрочем, я такое предвидел и вчера снял с них почти все деньги. Дом для нас уже нашли, так что как-нибудь проживём.
— Я не позволю тебе подвергать опасности мою дочь!
— Там она будет подвергаться опасности меньше, чем здесь. У меня есть свой орден, в котором три сотни классных бойцов — это больше, чем вся ваша гвардия. И без охраны её не оставят.
— Чего ты хочешь?
— Вообще-то, я уже сказал, что хочу уехать.
— На каких условиях ты согласен остаться?
— Замена капитана гвардии на вменяемого человека. Естественно, должны быть сняты все ограничения. И ещё одно. Лана обижалась на то, что ей, в отличие от брата, не выплачено из казны ни монеты.
— Тебе и так выдали пять тысяч!
— Из которых я ничего не взял, и вы это знаете. Всё ушло на дело, которым вы сами обязали меня заняться.
— Хитёр! Я даю ему деньги и особняк, а он, используя всё это, создаёт себе орден!
— Я вложил немало своих денег и предоставил ордену замок в качестве постоянной базы. Я член вашей семьи, и орден служит в первую очередь её интересам. Вы должны нас поддерживать, а не ставить палки в колёса!
— Я уже должен?
— А вы как думали? Конечно, вы нам должны как отец, глава семьи и правитель королевства! Или вы, как некоторые сопляки, уверены в том, что король сам по себе и ни за что не должен отвечать?
— Тебе сейчас отдать корону?
— Перебьюсь, носите её сами. Только решите для себя, прав я был или нет, меняя жизнь вашего сына на вашу! Если не прав, то готов принять наказание, а если прав, то оставьте придирки и мелочную месть и извольте не мешать, а помогать, мне и без того нелегко.
— Останетесь здесь, — припечатал Игнар, — а я подумаю над твоими словами.
— Мы планируем сегодня поездку к родственникам моей старшей, но до особняка придётся добираться без охраны.
— Будет охрана. Когда вы намерены выехать?
— Через две свечи. Лучше выехать раньше, пока дороги не запружены транспортом.
— Ваш эскорт и лошади будут готовы.
— Благодарю, ваше величество! — я уважительно поклонился. — Прошу простить, если некоторые...
Король не стал слушать, ускорил шаг и свернул на другую аллею,
а я вернулся к тому месту, где под охраной Лины остались ждать жёны. Увидев меня, они поспешили навстречу.
— Чем закончился разговор? — спросила подошедшая первой Лана. — Ты всё ему сказал?
— Обещал подумать над моими словами. Охрана для нас на сегодня будет. Пошли собираться, лучше выехать раньше. А вы пока уговаривайте ларшу, чтобы не капризничала и не просилась с нами. Вот сделаем вам карету с амортизаторами, тогда будем брать её с собой.
Что можно сказать об этой поездке? В эскорт нам выделили десять гвардейцев, а сам капитан постарался с нами не встретиться. Добирались до стариков Алины долго, даже несмотря на полупустые улицы, уж больно далеко от дворцов они жили. Дом оказался не меньше особняка ордена, а старики были очень жизнерадостные и приняли нас просто замечательно. Уже через час у меня было ощущение, что я знаю их не один год. Гвардейцев посадили в отдельной комнате за стол, где было в достатке выпивки и закуски. Мы тоже отдали дань их гостеприимству за столом, который ни в чём не уступал королевскому, после чего удалились в гостиную и долго беседовали на разные темы. Что удивительно, они общались с нами на равных, несмотря на титулы. Я впервые столкнулся с таким поведением и был удивлён, пока Алина не шепнула, что они оба маги и прекрасно чувствуют эмоции собеседника. Дед Алины в своё время не захотел заниматься магией и остался в купеческом сословии, а жена всегда и во всём была с ним согласна. Прожили они вместе уже больше шестидесяти лет, но магия позволила сохранить силы и ясность мышления даже к такому преклонному возрасту. Мы покинули дом Хелманов к вечеру, когда дороги столицы начали очищаться от людей и транспорта.
— Поспешите, — сказал дед Алины. — Скоро должен начаться дождь, а вы без плащей. Лето закончилось, теперь надолго зарядят дожди. В это время только и ездить в гости, поэтому берите карету и приезжайте.
Я ничего не ответил, только приветливо кивнул на прощание. Работы было непочатый край, и частые поездки в гости были пока не для меня. Мы успели в самый последний момент. Когда до дворца осталось пройти с полсотни шагов, по ветвям деревьев застучали первые капли ещё по-летнему тёплого дождя.
Глава 28
Унылая пора! Очей очарование! Поместить бы сюда Александра Сергеевича. Интересно, что он написал бы о первом сезоне дождей, который заменяет здесь осень? Листва не облетает, солнца не видно, и почти всё время идёт дождь. Иногда он слабо моросит, чаще льёт как из ведра. И так весь сезон, все шестьдесят дней. Дороги приходят в полную негодность. Имея заводного коня, можно с большим трудом проехать, а вот экипажи или крестьянские возы утопают в грязи по колёсную ось. Подвоз продуктов в города прекращается, и не на шестьдесят дней, а на больший срок, так как потом наступает зима, которая отличается от осени только отсутствием дождей. Холодов, которые могли бы заморозить грязь, не бывает, и приходится долго ждать, пока всё потихоньку просохнет. Люди приспособились и перед дождями делали в городах огромные запасы продовольствия и дров. Топили редко, в основном дрова шли на помывку и приготовление пищи. Подвоз продовольствия из ближайших сёл всё-таки был, но продуктов привозили немного и за них приходилось платить двойную цену. Ни один крестьянин не рискнул бы выехать из дома, не запрягая в свой воз четвёрки коней, а такое могли позволить себе немногие. Даже на дворцовой кухне для готовки вместо свежего мяса использовали вяленое, копчёное и солонину, а вчера в первый раз подали сало. Единственным плюсом было полное исчезновение канализационной вони, к которой я уже успел привыкнуть. Потоки воды промыли сточные канавы, и в городе впервые ничем не воняло. Транспорта и пешеходов на улицах резко поубавилось. В непогоду горожане предпочитали сидеть дома или, если были лишние деньги, проводить время в кабаках. Цены в них на выпивку и закуску тоже подскочили.
Я пользовался предоставленной возможностью и подолгу пропадал в фехтовальном зале. Король так и не заменил капитана, а я не стал на этом настаивать. По молчаливому уговору наше общение свелось к обмену кивками при встрече, его — уважительному и моему — небрежному, а по своим вопросам я обращался к его помощнику. Вторым делом, которое отнимало много времени, была поэзия. Помучившись три дня, я перевёл в стихотворную форму первую сцену. Получилось здорово, но я ужаснулся предстоящему объёму работы. Алина прочитала написанное и пришла в восторг.
— А можно попробовать мне? — попросила она.
— Пробуй, — великодушно согласился я. — Только возьми другую книгу.
Через два дня она показала мне свой вариант второй сцены. Девушка работала, когда я был на тренировках, и успела срифмовать текст в три раза больше меня. Прочтя её вариант, я был поражён: в моём тексте была просто рифма, а у неё — свой неповторимый стиль.
Я выдрал исписанные мной с таким трудом страницы и вручил ей обе книги со словами:
— Твой перевод намного лучше, да и работаешь ты быстрее меня. Возьми книги и работай, будешь первой поэтессой этого мира.
— Но у нас женщины не пишут книг! — испугалась она.
— Другие не пишут, а моя жена будет писать. А на обложке, если хочешь, напишем наши имена.
— Вот почему ты такая? — всхлипнула Лана. — И шьёшь, и красиво играешь, а теперь ещё пишешь книги, а я ничего не умею!
Конечно, мы бросились её утешать.
— Шить и играть я могу тебя научить, — пообещала Алина. — Научила же метать ножи.
— Это точно, — сказал я, обнимая младшую и вытирая ей слёзы, — но лучше бы не учила. У меня от ваших ножей уже болит голова.
Лана от безделья по полдня развлекалась, сидя в малой гостиной на диване и один за другим втыкая в мишень ножи из своего мешка. Дело, конечно, полезное, но когда кто-то рядом раз за разом втыкает что-то в доску, это скоро начинает раздражать.
— А писать стихи? — спросила младшая.
— Как же я тебя научу, если сама не знаю, как это у меня получается? Читай, как пишут другие, и пробуй сама. Может быть, и получится.
Совместными усилиями Лану успокоили, но этот случай заставил меня задуматься. Дождливая погода и отсутствие солнца действовали на нервы, делая всех раздражительными. Это особенно сильно проявлялось, если человеку нечем было себя занять. Младшей не были свойственны хандра и плаксивость, а вот теперь, после одной декады дождей, она расклеилась. Что же будет к концу сезона?
— Завтра съезжу в особняк, — сказал я жёнам, — и поговорю с Лонаром, чтобы подобрал из женщин ордена такую, которая смогла бы хоть немного научить вас работать мечом и просто защищаться без оружия. Заодно укрепите тело. Лёжа целыми днями на диване, можно так растолстеть, что нам надо будет менять двери. И зачем мне такие жёны?
Конечно, после такого заявления они на меня набросились. Пришлось спасаться на кровать, где меня догнали и доказали, что форма ими ещё не потеряна.
— Не знаю как вам, а мне не грозит судьба стать толстым, — отдышавшись, заявил я.
— Сам виноват! — сказала довольная Лана. — В следующий раз не будешь обзываться!
— Вот займётся вами тренер, сразу забудешь про постельные игры, — пригрозил я.
— Никогда!
— Посмотрим. Спроси у старшей, какой я был после тренировок.
— Если не считать того случая, когда ты чуть не сделал меня заикой, то терпимо, мне хватало.
Я выбрал время, когда очередной ливень перешёл в морось, закутался в плащ и на недовольном Звере в сопровождении таких же недовольных гвардейцев посетил особняк.
— Сними плащ, — остановил меня Маркус на пороге своего кабинета, — и вытряхни в коридоре: мне не нужна здесь лишняя вода. И без того сыро, а дров мы за делами запасли мало.
Избавившись от плаща, я сел в кресло и был напоен горячим чаем.
— У меня от этого дождя скоро отрастут жабры, — пожаловался я. — Хорошо, что есть чем заняться. В гвардии много мастеров меча. Им тоже скучно, так что сейчас по полдня звеним мечами. Уже есть результаты.
— Ты приехал жаловаться на дождь, хвастаться своими успехами или по делу?
— Я совмещаю. А дело у меня к Лонару. Он здесь?
— Нет его. Нам удалось провернуть одно дело, так он сейчас зачищает концы. Помнишь, ты предлагал потрясти тех, кто держит дно города? Их зовут чёрными баронами. Так вот, одного такого мы и потрясли с хорошим результатом. Всю ночь из его особняка вывозили ценности, а потом работники магистрата из него же вывозили трупы.
