— Привет, — раздался уже позабытый голос давно умершего киноактёра. — Тебе осталось по вашему времени два часа. Надеюсь, что твоей жизни оказалось достаточно, чтобы решить, чего от меня потребовать?
— Да, теперь я знаю, — сказал я. — Лично мне уже ничего не нужно. Я прожил завидную жизнь во многом благодаря тебе, спасибо. Но я чувствую вину по отношению к своим родителям. Они дали мне жизнь и вкладывали в меня душу, а я оставил их, чтобы жить своей жизнью, понадеявшись на твои слова, что они легко это перенесут. Наверняка сестра через несколько лет вышла замуж и куда-нибудь уехала, а отец с матерью остались совершенно одни, без помощи и поддержки, особенно в старости. Понадобилось прожить длинную жизнь и самому стать отцом, чтобы это понять. Ты можешь создать мою копию, чтобы подменить меня в ночь исчезновения?
— Можно создать атомарную копию, но не с моими возможностями. Лучше сделать проще, поменяв вероятностную линию будущей реальности. Правда, если узнают, что я полез в вероятности, запросто могут отобрать машину пространства.
— А если перевести это на нормальный язык, чтобы понял даже король?
— Это очень сложно для понимания, но внешне будет выглядеть так, как будто ты раздвоился. Одна копия отправится сюда, а вторая останется в кровати.
— Это именно то, что нужно. И сделай, если можешь, так, чтобы тот я когда-нибудь смог принять память моей жизни. Я так устал, что почти рад смерти, но где-то в глубине души ещё теплится искра жизни и рождается протест... Если ты сделаешь то, о чём я тебя прошу, частица меня останется в нём.
— А ты подумал, что он к этому времени уже умрёт или, приняв в себя твою память, ощутит собственную ущербность?
— У меня не осталось сил с тобой спорить. Можешь выполнить?
— Куда я денусь, если обещал. Это люди известные лгуны, мы редко обещаем, но выполняем обещанное.
— Деда! — В комнату вбежала девочка лет восьми. — Ты сам с собой разговариваешь? Ой, деда!
Она остановилась перед креслом, в котором сидел её прадед, бессильно свесивший костлявые руки и неподвижными глазами вглядывавшийся в мозаичную картину. С неё, обнявшись, с улыбкой смотрели две девушки, бывшие для него некогда целью и смыслом жизни.
Ночь 11 сентября 1964 года
Если бы кто-нибудь мог находиться этой ночью в моей спальне, он наверняка не поверил бы своим глазам. В третьем часу я заворочался и открыл глаза.
— Приснится же такое! — пробормотал один я, вскакивая с кровати и бросаясь к одежде.
— Приснится же такое! — пробормотал второй я, переворачиваясь на другой бок и закрывая глаза.
Полвека спустя
Пожилой мужчина шёл с работы домой по почти пустым улицам провинциального города, подняв воротник, чтобы ветер не так задувал под куртку ту смесь снега и дождя, которая сыпалась с неба второй день подряд. Сегодня было много работы, он устал и спешил быстрее оказаться в тепле своей квартире.
— Извините, вы не скажете, который час? — спросил его чем-то знакомый голос.
Он вынул из кармана мобильный телефон, посмотрел на дисплей и ответил. Только после этого посмотрел на спросившего мужчину и поразился тому, как он похож на молодого Тихонова. И голос точь-в-точь его. В следующий момент его качнуло и бросило на ограду городского парка. Сердце колотилось как сумасшедшее, а в памяти всплывали разрозненные картины, складываясь в одно целое — прожитую не им жизнь. А обогнавший мужчина немного постоял, глядя на человека, который, обхватив голову руками, проживал за минуты десятки лет жизни, так непохожей на его собственную, вздохнул и исчез.
Конец
278
