— Ты действительно будешь это есть?
— Да нет, конечно, — я со вздохом отодвинула от себя деревянную миску. -Когда отправимся в путь?
— Прямо сейчас.
— Эм... может, стоит подождать до вечера? Сдается мне, что ночная жизнь городов несколько интереснее. И все подозрительные личности, которые меня интересуют, предпочитают именно это время суток.
— Так-то оно так, — усмехнулся Шерахт. — Вот только совсем недавно Совет ввел комендантский час. Его нарушение карается жестко и весьма радикально — смертью. Эти крысы чувствуют волнения внутри страны, поэтому стараются всеми возможными способами предотвратить бунт. Хотя прекрасно понимают, что лишь тянут время.
— Мда... Как ни посмотри, а положение у Совета и без меня бедственное. И как они раньше справлялись?.. Ладно, в таком случае, я по-быстрому заскочу к Лардану и сразу отправимся.
— Не-мертвый покинул замок, — удивленно произнес Шерахт. — Ты не знала?
— Нет, — ошарашено ответила я. — Но куда он отправился в такое время? Почему ничего не сказал мне?
— Полагаю, чтобы не беспокоить по пустякам. Астарту он намекнул, что хочет посетить места своей молодости. Если я правильно понимаю, то тебе каким-то образом удалось натолкнуть его на определенные мысли, вот и поддался ностальгии. Не думаю, что за него нужно беспокоиться. Лардан не ребенок.
Шерахт говорил складно, но я все равно не могла отделаться от неприятного ощущения беспокойства. Впрочем, мне все равно не удалось бы ничего сделать в данной ситуации, поэтому оставалось только подхватить давно собранную сумку и проследовать за агларом.
Дистры довольно быстро домчались до знакомого Раштарского стационарного телепорта. Герцог расщедрился и избавил нас от долгого морского пути. К тому же, такое средство передвижения было строго конфиденциальным, а посему мы могли миновать границу не вызвав подозрений, как путешественники прибывшие из враждебного герцогства.
С другой стороны телепорта перед нами предстал весьма унылый вид лесостепной зоны, пребывающей в крайнем упадке. Недалеко виднелся широкий, но до пугающего пустой тракт.
Как только мы ступили на землю, будто из-под земли, выросли патрульные маги, завалившие Шерахта кучей вопросов. На меня, благовоспитанно опустившую глаза долу, согласно подробным инструкциям аглара, обратили не больше внимания, чем на пустое место. Так и хотелось восстать против столь вопиющего неуважения, но привлекать внимание было бы глупо, особенно из подобных побуждений. В конце концов моему сопровождающему выдали некий знак и нас отпустили на все четыре стороны.
Стоило отъехать от погранпоста на приличное расстояние, и я не выдержала:
— Нет, ну до чего же раздражают! Меня будто бы там вообще не стояло!
— А ты бы предпочла со всей помпезностью представиться? Уверяю, повышенный интерес был бы обеспечен.
— Ты же знаешь, что я просто ворчу. Лучше скажи, куда мы направляемся?
— В Аранаж.
— Мерзкое названьице, однако.
— Как и само местечко. На древнем языке д'рахмов значит "предавший". Символично, должен признать. В лучшие годы Аранаж был оплотом преступности, в нынешние — повстанческого движения. Пару раз здесь вспыхивали восстания, но Совет хорошо позаботился о насиженном месте и бунты подавили без особых усилий.
— Как это так? Подожди... неужели они вышли против Совета без магической поддержки?
— Разумеется. Детей с магическим даром забирает академия, обучает и промывает мозги по совместительству. К концу учебы юные дарования становятся либо фанатиками, либо трупами. Привлечь кого-то со стороны — гиблое дело, никто не хочет вмешиваться. Валария была единственной.
— Одно остается не совсем понятным. Раз они так сильны, то почему все пришло в такой упадок? Подобные режимы, как правило, хороши тем, что железной рукой держат порядок в стране.
— Поверь, не одна ты задумывалась об этом. Все было как ты сказала... до определенного момента. После гибели Валарии, казалось бы, дела магов должны были пойти в гору, но все произошло прямо наоборот. Астарт предполагал, что Совет никогда не действовал самостоятельно, а когда сыграл свою роль, избавившись от скользящей, остался один на один с разгневанным народом.
— Почему же недовольные не уезжают из страны?
— Знаешь, — Шерахт хохотнул. — Иногда ты просто поражаешь своей наивной непосредственностью. Видела, какой здесь контрольно-пропускной пункт? Вроде и можно уехать, да только номинально, а на деле тебя завернут на ближайшем погранпосте. Еще и припомнят попытку поползновения при случае.
Я осмотрелась вокруг и приуныла. Каково жить в этом кошмаре и не иметь возможности вырваться? Молиться, чтобы ребенок родился без дара и расставаться с ним навсегда, если боги не ответили на самые страстные мольбы? Бояться не пережить следующую бурю из-за соседа, который еще вчера заходил одолжить соли? Да и перечислишь ли все сомнительные прелести власти Совета?
Вскоре показались серые и массивные стены Аранажа. Город стоил своего названия: большой, грозный, грязный и непокорный. Протест редко носит благородное лицо.
* * *
Лардан пребывал в подобии смятения, он уже и забыл, что значит удивляться и мучиться сомнениями. Но внезапное сообщение, настигшее не-мертвого в замке герцога, заставило бы его подняться из могилы вновь, коли понадобится. Ведь он не получал вестей от семьи еще с тех самых пор, как стал на путь некромантии.
Небольшой дом, доставшийся сестре Лардана вместо разоренного во время войны поместья, так и светился бережной заботой хозяйки. Любой, кто проходил мимо, мог сказать, что это место горячо любимо владельцами, хотя и выглядит скромно.
Прежде чем постучать в ореховую дверь, Лардан замер, страшась узнать о том, что большинство родни давно умерло, что сестра за прошедшие годы, не тронувшие его мертвую плоть, состарилась до неузнаваемости. Сможет ли он признать в старухе десятилетнюю и улыбчивую Арайю?
Дверь распахнулась незамедлительно, стоило только не-мертвому едва коснуться её костяшками пальцев. Опасения оказались оправданными: перед Ларданом стояла пожилая женщина, с уставшим от тяжестей жизни лицом, которое покрывала печальная сеточка морщинок. Прилично одетая, ухоженная Арайя могла вызвать только жалость — так отчетливо за печатью старости виднелись былые энергия и красота. Она больше не улыбалась.
— Арайа...
— Давно не виделись, Лардан, — холодно произнесла женщина. — А ты совсем не изменился, как я посмотрю.
Не-мертвый кивнул сестре в знак запоздалого приветствия. В омертвевшей душе забрезжил огонек боли. За учтивыми фразами сестры прятались ужас и омерзение, которые та не смогла скрыть. Оставалось только удивляться, как она вообще решилась обратиться к добровольно отрекшемуся от семьи братцу, победившему смерть.
Арайя приказала молодой служанке Лиме принести чаю в гостиную, куда жестом пригласила брата.
— Кто-нибудь остался в живых, кроме тебя?
— Нет. Налая и его жену убили грабители два года назад. Сейчас со мной живет его единственный сын. Бедный мальчик, ему ведь всего десять...
— Понятно. А как ты устроилась?
Лицо женщины исказилось от безучастности, с которой Лардан отнесся к судьбе собственного брата и его сына. Ей понадобилась долгая минута, чтобы взять себя в руки и спокойно ответить:
— Как видишь, мне осталось только это место, но я не жалуюсь. Старшая дочь недавно вышла замуж за сына состоятельного купеческого дома, а младшая... — Арайа помедлила. — поступила в академию магии. На факультет некромантии, — в её голосе промелькнула невыносимая горечь. — Пропади пропадом эта треклятая магия! Впрочем, чего это я? Ничего уже не изменить... Зато сын смог порадовать и меня, и мужа. Совсем недавно он стал самым молодым офицером в полку!
Женщина приосанилась, явно гордясь единственным сыном. Тем не менее, Лардан мягко намекнул, что приехал не за тем, чтобы убедиться в благополучии ее семьи.
— Арайа, зачем ты позвала меня? Насколько я понял, у тебя возникли некие... затруднения.
— Я расскажу. Но для начала, я все никак не решалась, но раз ты все равно здесь... — речь Арайи стала несколько сумбурной. — Словом, мать единственная из всех нас, кто действительно смог тебя простить. Перед смертью она просила передать тебе одну вещь... да все никак не представлялось случая.
Женщина аккуратно достала небольшую резную шкатулку и протянула ее брату. Он ни капли не колеблясь принял дар и тут же его открыл. Под крышкой скрывался простой браслет, украшенный гербом его семьи, выполненный из черненного серебра. Что-то настораживало Лардана, поэтому он бережно закрыл шкатулку и устремил на сестру вопросительный взгляд.
— И ты даже не наденешь? — лицо Арайи исказила злоба. — Убирайся из моего дома! Я совершила ошибку, позвав на помощь человека, который даже не может с уважением отнестись к предсмертному дару собственной матери!
Не-мертвый засомневался. С одной стороны, браслет выглядел подозрительно, а с другой — он не мог оставить свою старую и глупую сестру в беде. Последний довод перевесил, и он вынужденно защелкнул на запястье безделушку. Вот только украшение оказалось с подвохом. Оно было сделано из доррия. Покрытого черненным серебром доррия.
— Как глупо...
— Прости, Лардан, — голос Арайи был лишен эмоций. — Но ты давно перестал быть для меня семьей. С тех самых пор, как отрекся от нас. Поэтому я хочу, чтобы ты знал — я ничуть не сожалею и не колеблюсь.
В следующий миг не-мертвый почувствовал, что не может даже пальцем шевельнуть, а глаза начинает застилать тьма. Этот удар в спину со стороны единственной сестры стал для Лардана настолько болезненным, что он даже не сразу сообразил, кому принадлежит смутно знакомый женский голос:
— Арайа, вы нам очень помогли! Приносим свои благодарности и, разумеется, условленную плату.
Тяжело звякнули монеты, перекочевавшие из одних рук в другие. Надо сказать, Арайя продала своего брата за бесценок.
* * *
— А мрачновато здесь, не находишь?
— Город преступников, — пожал плечами Шерахт. — Естественно, что его жителям перепадает меньше всего. Куда желаешь пойти?
— А куда обычно ходят в подобных случаях? Полагаю, что в таверну.
— И почему люди стремятся первым делом туда? — обреченно вздохнул аглар. — Но, так как Аранаж — город человеческий, твое предположение не лишено смысла. Тем более, сегодня командуешь ты, а я просто пытаюсь сделать так, чтобы не пришлось везти Астарту труп.
— Знаешь, тебе и герцогу следовало бы поучиться тактичности. Я ведь не так хорошо знаю Драа'искар, чтобы всегда принимать адекватные решения.
Шерахт только усмехнулся и притормозил проходившего мимо горожанина. Тот доходчиво объяснил, как нам добраться до ближайшего питейного заведения и с облегчением вздохнул вслед.
Мальчишка принял поводья дистров и ловко поймал брошенную серебрушку. Вид животных его ничуть не смутил, а столь богатое вознаграждение невероятно порадовало. Он проводил нас внимательным взглядом до самых дверей, будто прицениваясь к возможным выгодам. Пожалуй, стоит внимательней смотреть за кошельком и наиболее подозрительными подворотенками.
Вопреки ожиданиям, свободных столов оказалось достаточно много. Больше всего настораживало отсутствие характерной разгульной и веселой атмосферы. Люди держались особняком и вполголоса обсуждали какие-то свои дела. Мы поспешили усесться и заказать по кружке дешевого эля, дабы не вызывать лишних подозрений, стоя столбом посреди зала.
— И что дальше?
— Откуда мне знать? Ты ведешь, смотришь, делаешь — я охраняю.
Как повелось, проблемы никогда не заставляют меня ждать. Двери таверны распахнулись и в нее степенно вошел маг при полном параде. Не иначе, как патрульный.
Все разговоры разом стихли. Хозяин заведения с перекосившимся лицом принял у посетителя заказ и незамедлительно его подал. Удивительную скорость обслуживания можно было объяснить простым принципом "быстрее поест — быстрее свалит". Маг будто и не замечал давящей тишины и внимательных взглядов — он явно считал себя опаснее всех присутствующих вместе взятых. Через четверть часа он медленно поднялся с места и вальяжно направился к выходу, даже не подумав заплатить. Дверь захлопнулась, хозяин таверны плюнул уважаемому посетителю вслед, и в зале поднялся гомон, после долгой тишины показавшийся многоголосым ором.
— Интересное у них тут отношение к великим и могучим магам.
— Не обольщайся и не забывай где мы находимся. В любом другом городе перед этой мелкой сошкой раскланялись бы в лучшем виде. Только большинству местных терять уже нечего, вот и не лебезят, как послушные собачонки. Но, как минимум, опасаются, и я их прекрасно понимаю.
— В таком случае, мне определенно нравится это местечко.
Последняя фраза прозвучала излишне громко и привлекла слишком много внимания. Я сжалась, постаралась сделаться как можно незаметней, всем видом показывая, что внутренне браню себя за длинный язык.
Вскоре начало вечереть, и посетители поспешили разойтись, хотя до темна оставалась уйма времени. Каким бы ни был протест, а лишиться головы из-за нарушения комендантского часа не хотел никто. Следовало уйти и нам, чтобы не вызвать подозрений, но куда? Неужели придется возвращаться уже сейчас?
— Не знаю кто вы, — незаметно подкравшийся хозяин заведения заставил меня вздрогнуть. — Но вот вам мой совет: на обратном пути осматривайтесь получше. Мало ли, с кем придется столкнуться в темноте...
И как расценивать этот двоякий совет? С одной стороны, он нас предупредил, а с другой — сильно смахивает на угрозу. Неужели моя болтливость сказалась?
Улицы еще не совсем опустели, редкие прохожие спешили по домам. Когда же ночь полностью вступила в свои права, вокруг волшебным образом не оказалось ни души. Хотя одна маленькая деталь все равно не давала мне покоя...
— Шер, тебе не кажется, что за нами следят?
— Не кажется. Уверен. Причем от самой таверны и не слишком умело.
— А сказать раньше ты, конечно, не мог?
— Зачем? — пожал плечами аглар. — Ребята явно не собираются нас убивать. В худшем случае нам придется их немного покалечить, а в лучшем — нас без разговоров отведут на допрос к главе местных оппозиционеров.
— Ох, сомневаюсь я, что обойдется без насилия...
То ли слова действительно имеют силу, то ли мне просто по жизни не везет, но вынырнувшую из переулка и вооруженную до зубов компанию из трех человек вряд ли можно было назвать готовой к мирному диалогу. Молодой человек крайне самоуверенного вида громко произнес:
— Так-так, как погляжу, у нас тут благородное мясцо.
Забыв про роль кроткой девицы в сопровождении старшего брата, я показала наглецу неприличный жест, подхваченный от Алема.
— А мясцо-то еще и с характером, — усмехнулся мой оппонент и неприятно осклабился. — Никак из неудавшихся магов? Как думаешь, кто-нибудь сильно огорчится, получив в подарок ваши хладные трупы?
Почему-то страх отсутствовал совсем. Перед нами стоял озлобленный и ожесточенный молодняк, с которым Шерахт мог бы справиться даже в одиночку. Обеспокоилась я только тогда, когда из тени выступило еще двое человек.
