— Слушай, Эйли, — обратился я к спутнице, — тебе не кажется, что вон то раньше было боевым кораблём?
— Наверное, — ответила она. — Хотя, если не присматриваться, можно и не догадаться.
Тут кошка была совершенно права. Кто-то взял крейсер или что-то соответствующих размеров, зарыл его примерно по ватерлинию в землю, затем где попало обвешал дополнительной бронёй, собранной не иначе как на свалке металлолома, не особо заботясь об эстетике и плавучести получившейся конструкции. Пригляделся в надежде обнаружить где-нибудь фрагмент космического линкора, но либо их в этом мире никогда не было, либо местные не додумались использовать для строительства заборов. В любом случае мир, в который мы попали, когда-то являлся техногенным (или технологическим, хотя не вижу особой разницы, особенно учитывая, что и от того и от другого мало что сохранилось), а возможно, в какой-то мере оставался таким и до сих пор. Счёл нужным поделиться своими предположениями со спутницей.
— Похоже, так и есть, — ответила она. — То, что видно за стеной, тоже наводит на подобные мысли.
В первую очередь в глаза бросались торчащие ввысь развалины или, скорее, скелеты двух небоскрёбов. На их фоне башня, более характерная для средневековья, казалась совсем крохотной, хотя на деле таковой не являлась. Снаружи в основном можно было рассмотреть только крыши, но и они явно принадлежали совершенно разным стилям, технологиям и эпохам.
— Слушай, Кир, — обратилась ко мне кошка, когда до города оставалось уже всего ничего, — а как мы с местными общаться-то будем? То, что по логике они вряд ли являются разумными кальмарами, я с тобой, в принципе, согласна, но языкового барьера это ещё не отменяет.
— Действительно, — почёсывая затылок, согласился я. — Попал в свой мир уже со знанием языка и как-то не подумал, что тут может быть иначе.
— Может, поверь, — на всякий случай вставила она.
— Надеюсь, выдавший нам задание об этом позаботился, — не очень уверенно предположил я.
— У меня о нём такого впечатления не сложилось, — ответила девушка морщась. — И вообще, что-то не заметила переводчиков, разговорников или ещё чего-то в этом роде.
— Возможно, в доспехах есть? Я пока особо меню не изучал.
Нэко пожала плечами. В её прямом управлении были свои недостатки. Доспехи мгновенно реагировали на пожелания хозяйки, но, пока кто-нибудь не заговорит рядом на незнакомом языке, она не сможет узнать, есть там переводчик или нет. Мне же, чтоб что-то поменять, приходилось ковыряться вручную, но зато была возможность просмотреть предлагаемые варианты.
Открыл меню и довольно быстро нашёл пункт 'переводчик'. Щёлкнул для раскрытия подменю, там галочка стояла напротив строки 'автоматический'. Поделился своими наблюдениями с напарницей. Той оставалось только надеяться, что и в её комплекте имеется то же самое, только в силу каких-то субъективных причин управляется по-другому.
В конце концов дорога, вернее намёк на неё, свернул к подобию гигантских врат, слепленных из пластин, напоминающих обшивку космических кораблей. Если не учитывать материала, то они были построены по всем правилам средневекового искусства, хотя и являлись явным новоделом. Вратные башни по обеим сторонам, подъёмный мост и ров. Вот только последний тянулся метров на двадцать как вправо, так и влево, где благополучно заканчивался. И в самом деле, на фига дальше нужен ров, если других мостов всё равно нет? Правильно, не нужен.
— Похоже, гипотеза о разумных кальмарах получила окончательное опровержение, — внезапно затормозила девушка, напряжённо вглядываясь вперёд и вверх. — Там явно живут люди.
Я только пожал плечами, как будто и не ожидал ничего другого. Правда, если быть до конца честным с собой, предполагал, что шансы встретить эльфов, гномов или других гуманоидов вроде той же нэко всё же имеются.
— Подожди немного. Мы с тобой всё равно, даже несмотря на эклектичность этого местечка, будем казаться там чужаками... Но и демонстрировать окружающим облик нэко, пожалуй, не стоит. Некоторые люди странно на него реагируют.
Она вытащила из внутреннего кармана плаща крошечную маску на длинном шнурке и надела это своеобразное украшение на шею. Спустя мгновение передо мной стояла человеческая девушка, закутанная в тёмно-синий плащ-накидку.
— Идём.
И мы пошли. Я тем временем обдумывал увиденное. Интересный у неё амулет или артефакт. Стоит попробовать выторговать эту масочку. Вот только что предложить взамен?
Массивные ворота хоть и оказались запертыми, но в них обнаружилась небольшая калиточка, сквозь которую нас, собственно, и пропустили. Сразу же выяснилось, что переводчик в доспехах вполне работает.
— Где ваши амулеты?! — прозвучали первые слова аборигена.
Вообще-то у меня на шее висела целая связка этого добра ещё от Арагорна и один добытый уже мною, да и няка, в смысле, нэко, кое-что имела. Но сразу понял, что имелось в виду что-то очень конкретное, а не вообще. И теперь нужно было срочно выбирать линию поведения. Или прикинуться шлангами и сказать, что потеряли, после чего попросить снабдить запасными, не имея ни малейшего понятия, о чём, собственно, идёт речь. Или честно признаться, что мы совсем не местные, случайно мимо проходили, об обязательных к ношению амулетах ничего не знаем, и в связи с этим поинтересоваться, что оно такое, зачем нужно, и где достать?
Со спутницей возможности посоветоваться не было, телепатической связи не имелось, а попросить аборигена оставить нас на какое-то время наедине не считал хорошей идеей. Решил воспользоваться формулой, что правда — лучшая политика (особенно когда всё равно не знаешь, о чём нужно врать), и ответил:
— Какие амулеты? Мы, знаете ли, не совсем местные, пришли издалека.
— Очень издалека, — добавила кошка.
— И здешние правила нам неизвестны, — закончил я фразу.
Абориген явно очень удивился. Однако поднимать шум и звать местную инквизицию не стал, что было хорошим знаком.
— Вот такие, — ответил он после некоторого замешательства и показал амулет у себя на груди.
Больше всего это напоминало фальшивый янтарь с инклюзом. Приходилось видеть такие со скорпионом, здоровым пауком или африканским тараканом, залитым полиэфирной смолой. Правда, в продемонстрированном находился какой-то непонятный мусор или что-то вроде (через лупу разглядывать мне его никто не давал).
— И что они делают? — спросил я, так как внешний вид ровным счётом ни о чём не говорил.
Вместо ответа местный житель продемонстрировал, став вдруг прозрачным и, похоже, не совсем материальным, как если бы состоял из жидкости. Потом опять вернул начальный облик и объяснил:
— Производят частичное развоплощение, что позволяет выжить, попав в зону полного. Недолго, конечно, но и волны редко бывают продолжительными.
— Нам нужны такие же! — сказала нэко, непонятно к кому обращаясь, то ли ко мне, то ли к аборигену.
— Точно нужны, — подтвердил я. — Не подскажете, где можно приобрести столь полезные вещи?
Тот подсказал и, только закончив с темой амулетов, начал проявлять любопытство сам. И, кстати, не он один, стражников собралось уже несколько человек. Встал скользкий вопрос, откуда это 'издалека', что там даже про амулеты не знают. Решил, что раз политика правды себя успела оправдать её и продолжить:
— Мы, как бы это сказать, из другого мира.
Вопреки ожиданиям аборигены совсем не удивились. Мол, подумаешь. Вот без амулетов — это да, странно, а из другого мира — вещь обычная.
— Так бы и сказали, что попаданцы, — заявил один из подошедших зевак.
Теперь уже удивились мы.
— Вы знаете о попаданцах? — спросила Эйли.
— А кто о них не знает? — ответил вопросом на вопрос ещё один человек, внешне чем-то похожий на профессора.
Потом вдохнул поглубже и с видом лектора начал:
— Попаданцы — литературный прием, заключающийся в том, что Главный Герой из привычного для читателей мира попадает в какой-либо другой, при этом возможны варианты как попадания в собственном теле, так и переноса сознания в чужое. Данный прием обычно применяется в таких жанрах, как фантастика, фэнтези, альтернативная история или криптоистория, но иногда встречается и в других жанрах. Первые произведения с попаданцами появились до начала научно-технической революции, но широкую популярность данное направление получило лишь с серьёзным развитием науки и техники.
Старичок перевёл дух и продолжил:
— Хотя тогда многие считали произведения про попаданцев 'несерьезной' и 'легковесной' литературой. Что это всего лишь мода, и, как любая другая мода, она достаточно скоро пройдет. Дальнейшее развитие событий показало, что их точка зрения оказалась весьма ошибочной. Проведенные в последующем группой авторитетных психологов исследования подтвердили, что использование попаданцев в литературе — это не прихоть, а удовлетворение глубокой психологической потребности читателей установить связь между описываемым в художественном произведении миром и чем-либо близким и понятным. Когда другой мир описывается от лица местного жителя, для него окружающая обстановка является привычной, и автору приходится это учитывать. В результате многие особенности мира оказываются недоступными для читателя, что многими воспринимается как явный недостаток.
Тайком посмотрел на спутницу и поймал её взгляд. Кошка явно тоже считала попавшегося нам профессора не совсем адекватным. Но остальные слушатели явно не разделяли нашего мнения, и он тем временем продолжал свою лекцию:
— Совершенно другое дело при использовании попаданцев — в таком случае читатель сразу получает сравнение собственного мира и описанного в произведении, а это, как доказали исследования ученых, наиболее эффективный способ восприятия информации. То есть появляется некий редуктор или переходник из описываемого мира в реальный. Что особенно важно в наше время, когда каждому разумному постоянно приходится обрабатывать огромные объемы данных. Со временем начало распространяться понимание того простого и очевидного факта, что использование в произведении попаданцев не делает его 'несерьезным', если оно само по себе обладает достоинствами, которые обычно ценят в хороших книгах. Постепенно произведения про попаданцев стали считаться одним из основных направлений в мировой литературе, некоторых из творивших в то время писателей причислили к классикам, в отдельных странах их произведения начали изучать в рамках школьных курсов литературы. Также важным шагом в развитии данного направления стало создание Теории Научного Попаданчества, что только упрочило его положение в мировой литературе. С тех пор популярность произведений про попаданцев иногда падала, иногда возрастала, но в целом они до сих пор пользуются у читателей вполне понятным и заслуженным спросом.
Старичок опять перевёл дыхание, а я воспользовался паузой и вставил вопрос:
— Простите, уважаемый, но какое отношение литературные попаданцы имеют к нам?
Тот посмотрел сначала на меня, потом на Эйли, потом на собравшихся зевак, снова на нас...
— Это вы меня простите, молодые люди. Возраст уже не тот, вот и включил цитату из другого раздела энциклопедии, — стал оправдываться он, ткнув себя пальцем в лоб, будто действительно там что-то переключил. — Но ничего страшного, если статья о попаданцах в литературе заканчивается Теорией Научного Попаданчества, то нужная нам как раз с неё и начинается. Их в некоторых учебных заведениях в своё время даже рекомендовалось читать именно в такой последовательности, так что, можно сказать, вам повезло.
Я не считал, что мне повезло, спутница, судя по выражению лица, придерживалась похожего мнения. Кстати, интересная вещь, только сейчас подумал, оказывается, её амулет иллюзии и эмоции, соответствующие настроению хозяйки, изображает.
Профессор тем временем вдохнул побольше воздуха и заговорил снова:
— О том, что попаданцы могут существовать не только в литературных произведениях, но и в реальности, стало известно значительно позднее. Первый документально подтвержденный случай попаданчества относится ко времени первой межзвёздной экспедиции.
— 'Это уже интересно', — подумал я. — 'Оказывается, они тут и в космос летали, и к звёздам'.
С этого места стал слушать более внимательно.
— В дальнейшем стало известно, что существуют зоны попадания — области времени и пространства, в которых может появляться большое количество не связанных между собою попаданцев, — продолжал старичок. — Размер таких зон может быть от района до целой планеты, а временной период — от года до нескольких десятков лет. Попытки изучения подобных аномалий проводились неоднократно. Было установлено, что в зонах попадания чаще всего имеются изменения вероятностного поля. В то же время это не может являться характеристическим признаком, так как известны примеры зон попадания без изменений вероятностного фактора, а также случаи изменения этого поля, не связанные с зонами попадания. Хотя, безусловно, с практической точки зрения данный метод обнаружения зон является достаточно полезным.
Опять сделав паузу для того, чтобы отдышаться, лектор заговорил снова:
— Гипотеза о том, что зоны попадания каким-то образом связаны с развилками истории, тоже подтвердилась лишь частично. Например, самая известная зона попадания, по всей видимости, не была связана с какими-либо развилками истории. Безусловно, данное явление представляет большой интерес для науки, однако его изучение затруднено непредсказуемостью появления зон попадания и слабой пригодностью для их использования инструментальных методов.
Затем он торжественно оглядел слушателей, поднял вверх указательный палец и закончил:
— И хотя в связи с развоплощением вселенной количество попаданцев резко увеличилось, учёными было убедительно доказано, что их эксперименты, связанные с изучением феномена попадания и ускорителем частиц, целью которого было изменение вероятностного поля, к происходящему сейчас никакого отношения не имеют!
Ага! Выходит, местные построили свой коллайдер для отлова попаданцев и теперь сами не знают, он ли виновен в происходящем теперь с миром или это просто совпадение. Иначе зачем с таким жаром доказывать, что были ни при чём? А вообще лекция меня разочаровала, так как самый актуальный вопрос в ней освещён не был. А как же попаданцы по воле богов? Или тут таких не признают? В смысле, богов, а не попаданцев.
Продолжение от 18.11.2011.
Глава 20
Дешево и очень качественно или дорого и халтурно
Что интересно, после двух лекций о попаданцах нами, то есть настоящими попаданцами, практически перестали интересоваться. Причислили к определённой категории и тем удовлетворились. Только под конец ещё поинтересовались, из какого мы мира.
— Я не название имел в виду, — на всякий случай предупредил абориген. — Оно нам ничего не скажет. Интересует только, технический ваш мир или магический?
— Магический, — ответила нэко. — Я алхимик по специальности.
— Технический, — практически одновременно с нею ответил я.
Да. Договориться о совместных показаниях по данному вопросу мы как-то не подумали. И вот получилось так, что она назвала последний свой мир, а я Землю. В общем-то, неудивительно. Несмотря на трансформацию, я всё-таки остался человеком, а спутница превратилась в разумную кошку гуманоидного типа (или кем там являются нэко по классификации видов? Сомневаюсь, что их туда вообще внесли).
